распустил о ней грязные слухи. А теперь скажи, откуда я могла знать, что ее зовут Эвелин? Да, вчера разговор о ней был, но имя не называли.
— Мам, не парься, и не такое бывает. Хочешь, расскажу, как я на самом деле нашел тайник?
— Ты еще не все рассказал? О, Господи!
— Я тоже увидел его во сне. — Алекс наблюдал за ее реакцией. — Я заранее знал, что в нем лежит, потому что Жозефина при мне его открывала. Ну, та женщина, которая написала письмо! Письмо, которое у Шарлиз! У Жозефины был муж, русский художник. Помнишь, у нас есть акварель, которую папа купил у Натана? Это его работа, автопортрет с Жозефиной. Не веришь?
— Даже не знаю…
— Я тебе точно говорю, мам! — разгорячился Алекс. — Его звали Николай Воронецкий. Я раньше не слышал о нем, но это потому, что он жил в Париже, тяжело заболел и приехал с Жозефиной в Лантерн. Это его нашли в нашем подвале! Его убили из-за этого перстня! Ну, мам! Ты мне веришь?!
— Интересно, откуда ты мог узнать?
Ольга испытующе смотрела на сына.
— Не помню, чтобы я об этом рассказывала.
— О чем?
— Моя бабушка, папина мама, в девичестве носила фамилию Воронецкая.
Алекс тронул карандашом глаза и губы девочки-эльфа. Она улыбнулась.
Внизу хлопнула дверь, послышались голоса.
Ольга встала, обняла сына и прижалась щекой к его голове.
— Все будет хорошо, мам, — убежденно сказал Алекс. — Вот увидишь, у нас все будет хорошо.
