Сага о Тёмных Воинах [Татьяна Алхимова] (fb2) читать онлайн

Татьяна Алхимова Сага о Тёмных Воинах

Warriors never lose your way

Над полем и городом занималось красно-оранжевое зарево. Полуразрушенные улицы укрывал густой дым от пожаров. Город пустовал, он давно необитаем и брошен. Грохот и ужас битвы вылился за пределы узких проулков и занял выжженное серое пространство вокруг города. Взрытая почва, перевернутые каменные глыбы, глубокие траншеи, догорающие остовы деревьев молчаливо взирали на отчаянное сражение. Страшная, жестокая битва вымотала землю, воздух и продолжала испепелять огнем ненависти и злости тех, кто сражался. Два воина бились не на жизнь, а на смерть среди раскаленного воздуха, пыли и запаха скорой погибели. Если бы подул ветер и дым развеялся, то можно было бы увидеть ещё двоих воинов, безмолвно лежащих среди поля. Их одежды окровавлены, мечи расколоты, руки и лица изранены. Возможно, они живы, а возможно – делают свои последние вдохи.

Один из сражающихся воинов – высокий, в длинном черном плаще и капюшоне, накинутом на голову, – побеждал. Он поверг своего соперника на землю и тот стоял перед ним на коленях, сжимая в грязных, окровавленных руках некогда обоюдоострый меч. Пораженный воин смотрел в лицо своему сопернику и не видел ничего, кроме черной маски. Бой не был равным, воин в маске сумел справиться с двумя сильнейшими бойцами и теперь готовился убить последнего.

Опершись на одно колено, израненный воин попробовал подняться, но силы его почти иссякли. Он склонил голову и с тоской посмотрел на свой затупившийся меч. Они были верными товарищами так долго, что воину казалось, будто он родился с этим мечом в руках. А теперь, в этот последний скорбный час, он соберет свои силы, чтобы умереть достойно, не посрамив честь рода и величие меча. Он вспомнил всё – первую битву, первое ранение, мечты и надежды, врагов и друзей и, взглянув прощальным взглядом на меч, резко бросил его вперед. Воин в плаще не ожидал удара и едва успел отклониться. Лезвие прошло совсем рядом с маской и рассекло её. И прежде чем лицо воина явило себя миру, белая яркая вспышка воспоминаний ослепила этих двоих, не желающих уступать друг другу.

В предсмертный час, озаренный яркостью и жестокостью памяти, Воин, стоявший на коленях, увидел перед глазами все события, произошедшие за несколько месяцев до этого…

Шаг пятый. Прошлое.

Улицы шумели и гудели из-за разношерстной толпы. В этом городе смешалось всё и вся – торговцы раскладывали товары прямо посреди улицы; шуты и уличные актеры сновали между прохожими и пытались насильно развлечь их; путники, проездом оказавшиеся здесь, наскакивали на людей, с разинутыми ртами глядя по сторонам; а среди человеческого месива спешили по своим делам жители города. Даже самые широкие улицы казались здесь зажатыми между уродливыми домами черного и коричневого цвета. Никто уже и не помнил, в какую краску они выкрашены на самом деле. За сотни лет она потускнела, выцвела, а после – покрылась слоем нагара и копоти от заводов и костров, которые жгли бездомные и уличные повара. Впрочем, никому не было дела до того, как выглядит город, красив он или нет, не имело никакого значения. Он был пристанищем всех, кто хотел здесь быть. И этого достаточно. В этом городе можно найти всё, что угодно и кого угодно – тоже. Сюда приезжали зажиточные жители Лимана, чтобы нанять работников для своих плантаций, поваров для кухонь, охотников и рыбаков, строителей, нянек для детей, наложниц для утех. А кроме этого в особо отдаленных и опасных районах города приезжие находили мошенников всех мастей, наемных убийц, палачей, диггеров и даже машинистов поездов. Но, несмотря на сборище людей, желающих заработать, город продолжал жить своей жизнью. Рядовые горожане трудились, как и все прочие лиманцы, стараясь не заходить в сомнительные районы без необходимости. Людей здесь слишком много, семьи ютятся в крошечных квартирах-комнатах, а их зарплат хватает только на еду. Городская жизнь – удел бедных, обычных работяг. Остальные же, кто может позволить себе не считать деньги, живут за пределами городов, в своих собственных, пусть не всегда огромных, домах. Они дышат чистым воздухом и даже наслаждаются видами заката. А те, кто слишком богат, чтобы озвучивать суммы на своих счетах, заняли самые лучшие места – в их владении почти вся плодородная земля, леса, реки и озера. Они обрабатывают её с помощью труда наемных работников, кормят города и от этого становятся ещё более богатыми и влиятельными.

На вершине иерархической лестницы стоит, конечно же, Правитель. Он посещает города изредка, только чтобы напомнить о себе. Его постоянное пристанище рядом с самым большим городом посещают только приближенные и элита. Правитель жесток с преступниками, милостив с обездоленными, но, по сути, не делает ничего для решения существующих проблем. Поговаривают, что он не настоящий Правитель, а просто подставное лицо. Но люди любят сказки и заговоры, и Правитель прощает им эти слабости.

Воин пробирался сквозь толпу, одетый во всё черное, под цвет домов: черные штаны и ботинки, длинный анорак с ассиметричным краем и большим капюшоном. За спиной – меч в ножнах. Никого на улицах не смущало наличие оружия у этого человека – здесь каждый имел при себе средство самообороны, будь то нож, кинжал, ружье или что пострашнее. Расталкивая локтями прохожих, Воин думал только об одном, как бы поскорее добраться до убежища – так он называл свой дом.

На краю города, спиной к тупиковой улице наемников, стояло огромное старинное здание. Его стены были сложены из серого камня, маленькие окошки начинались на уровне трёх метров от земли, а чуть выше, за длинным балконом, идущим по всему периметру дома, прятались высокие узкие окна, занавешенные тяжелыми зелеными шторами. Внутри всегда царили сырость и холод, но никогда не было пусто.

В этом доме жили люди, олицетворяющие силу, мужество, страх, боль и ужас всего города и государства Лиман. Тёмные воины. Так их называли в народе. Они стояли на страже и правопорядка и спокойствия Правителя. Они – как цепные псы, которых натравливают на врага и спускают на ночь, чтобы охранять территорию. Они обладают огромной силой, и никто не знает, откуда они появились. Горожане говорят, будто этот дом стоял на окраине города всегда, одной стороной смотря на тупик, другой – на черную маслянистую воду реки и бескрайние серые просторы за ней. Этот дом пристанище пятерых: Странника, Монаха, Ворона, Всадника и Лицедея. Великие воины, приходящие ниоткуда и уходящие в никуда. Никто не видел их лиц, не слышал их голосов, но если они появлялись где-то, значит, должно свершиться правосудие.

Странник днём или ночью патрулирует город, незримой тенью бродя среди жителей. Ворон разносит вести и приказы. Если кто-то из горожан нашел у себя в доме или в кармане, просто под ногами черное вороново перо, то должен быть готов к неминуемой погибели или заключению. Бежать бессмысленно, карающая рука Монаха или Всадника догонит, найдет, выудит из любой щели и разрубит на кусочки, сотрет в порошок, и правопорядок будет восстановлен. Из всех пятерых только Лицедей держит связь с Правителем, от него и получает указания. Пожалуй, это единственный человек, не являющийся представителем элиты общества, который видел Правителя своими глазами. Истинное лицо Лицедея всегда скрыто под чужими – сегодня он красивая девушка с глубоким, выразительным взглядом, завтра – древний старик, согнувшийся в три погибели, а послезавтра – кто-нибудь ещё.

Воин свернул на тупиковую улицу. Здесь тоже было людно, но никаких торговцев и простых жителей не наблюдалось – только суровые лица, мощные тела, грубые голоса и оружие. Наемники дрались всерьез и тренировались прямо посреди улицы; кровь проливалась на старую мостовую, засыхала и сворачивалась, отчего в этом районе всегда пахло ржавым железом и кислотой. В окружении охраны, осторожно, вдоль стен домов, двигались те, кто собирался воспользоваться услугами этих головорезов. Воин слегка ухмыльнулся, видя на холеных лицах испуг и отвращение, и побрел дальше. Над городом собирались тучи, значит, быть дождю. Ускорив шаг, он дошёл до стены дома, перекрывающего тупик, и исчез.

Когда он оказался внутри, на улице как раз упали первые капли дождя. Скинув капюшон, он прошёл из темной прихожей к узкой каменной лестнице и поднялся на второй этаж, который был занят одной большой комнатой. В дальней стене устроен гигантских размеров камин – при желании, туда могло поместиться человек пять, а по всему помещению расставлены в хаотичном порядке кресла, стулья и небольшие столики. По двум другим стенам располагались высокие окна в пол, по шесть с каждой стороны. Если отодвинуть тяжелые плотные шторы, то можно выйти на балкон и обогнуть дом со всех сторон, вернувшись к исходному окну. С одной стороны окна смотрели на город, с другой – на пригород. Но воины редко выходили на балконы, поэтому окна почти всегда были закрыты и занавешены. Пол застилали домотканые коврики и изящные дорогие ковры, потрепанные шкуры животных настолько плотно, что шагов не было слышно, и никто уже не помнил, каков пол на самом деле – каменный или деревянный.

– Флэк! – когда воин вошёл в комнату, его поприветствовал мужчина, тоже одетый в черное. Длинный балахон до пят скрывал полностью фигуру и руки, на голове странного вида шляпа с широкими полями. Он стоял около окна и поглядывал в щель между шторами. – Дождь?

– Да, оно и к лучшему. Разъест немного эту копоть и сажу, по улицам ходить невозможно, – Флэк снял ножны и поставил их в угол.

– И зазевавшихся горожан тоже разъест, – хохотнул человек в шляпе и отошёл от окна.

– Не смешно. Грязи потом будет море, – Флэк с отвращением посматривал на собеседника. – Что за идиотская шляпа на тебе, Вик?

– Да так, нашёл на чердаке. Забавно выглядит, да? – он не дождался ответа, снял шляпу и бросил её в огонь. Под шляпой прятались короткие черные волосы, зачесанные на косой пробор. Языки пламени отражались в таких же черных, как и волосы, глазах.

– Ничего забавного в этой старой рухляди не вижу, – Флэк прошёл к ближайшему креслу и устало опустился в него, положив ногу на ногу. Он был крепкого телосложения, но излишне высоким, поэтому вся фигура его казалась несколько худощавой. Одежда скрывала сильное тело, покрытое мышцами, и Флэку это даже нравилось, – можно было спокойно избежать ненужных взглядов и внимания. Густые русые волосы аккуратно подстрижены, длинная челка закрывает половину лица так, что виден только один ярко-голубой глаз. Из-за их цвета Флэк часто подвергался насмешкам своих же товарищей и именно поэтому на улице всегда носил капюшон и выпускал челку.

– Да ты не в настроении, как я посмотрю. Что-то случилось при обходе? – Вик повернулся к товарищу.

– В том то и дело, что ничего. Вторую неделю странное затишье, словно перед бурей, – Флэк нахмурился и сложил руки на груди.

– Про бурю это ты зря. Просто готовятся новые законы, скорее всего. Вот и задабривают народ, чтобы возмущений не было. История стара как мир. Погоди, сейчас ещё что-нибудь фееричное сделают – еду, например, раздавать начнут или прикинутся, что очищают реку, – Вик снова вернулся к окну. Когда он проходил по комнате, полы его накидки раздувались и становились похожими на крылья, от которых веет холодом. Флэк поежился, он знал Вика давно, но побаивался его.

– Ворон знает что-нибудь о грядущем? – мужчина подался вперед.

– Я? – Вик обернулся, – нет. Только предполагаю. Как и всегда, впрочем. Ты бы лучше у Лицедея спросил.

– Если бы он отвечал… – Флэк встал и подошёл к Вику, хоть стоять рядом с ним было неприятно. – Что ты там пытаешься увидеть?

– Выбираю маршрут. Сегодня надо слетать по одному дельцу.

– Осчастливить кого-то своим пером? – Флэк усмехнулся.

– Нет. Передать сообщение на границу, – Вик задернул шторы плотнее и повернулся к товарищу. – Говорю же, готовится что-то серьезное, Странник.

Флэк вздрогнул при упоминании своей должности. Значит, Правитель задумал перемены. Какую же роль отведет он Тёмным Воинам в новой игре? Всегда, сколько себя помнил Флэк Странник, Тёмные Воины были верны своему делу, никогда не шли против Правителя и элиты, поддерживали мир внутри государства и не вмешивались в другие сферы жизни. Быть воином значило иметь уважение, признание и гордо нести свою службу. Наверное, не было в государстве мальчишки, который не мечтал бы в детстве стать одним из Темных Воинов. Про них слагали легенды, строили догадки об их внешности и образе жизни, их боялись и ими восхищались. Флэк помнил, как совсем ещё маленьким мальчиком спрашивал у отца, когда он сможет взять в руки обоюдоострый меч и тоже начать сражаться. Но отец был строг и непреклонен, отвечая, что сначала надо пройти проверку силой и временем.

До недавних пор, должности Тёмных Воинов были наследуемыми – передавались от отца к сыну, мальчиков с детства готовили к их роли, так вырос и Флэк. Но уже тогда его отец понимал (хотя, возможно, и знал наверняка), что эту систему отменят. И когда юному Флэку исполнилось двенадцать, всё произошло так, как и предполагал его отец. Чтобы стать Воином отныне надо было пройти негласное испытание, о котором мальчик мог и не знать. Никого теперь не готовили с рождения, а выбирали лучших из лучших – Воином мог стать совершенно любой ребенок, даже никогда не думавший об этом. Но Флэку повезло – меч его отца достался ему, как самому перспективному и талантливому кандидату в Странники. И он оказался единственным Воином в новом составе, имеющим потомственное происхождение. Поначалу Флэк гордился этим, но со временем гордость его уменьшилась, потому что он видел среди других Воинов людей не менее сильных, чем он сам. Каждый из них был достойным своей должности. История умалчивала о том, что сделали с детьми предыдущих Тёмных Воинов, скорее всего – просто уничтожили. Не такая уж и большая цена для великой идеи Правителя.

В дверном проеме послышался шум, и в комнату зашёл высокий мужчина в длинном мужском платье серебряного цвета. На спине и вдоль подола, волочившегося по полу, были вышиты черные кресты. На шее Монаха, а это был именно он, висела мощная серебряная цепь с десятком крупных и мелких крестов, которые позвякивали при каждом движении. Лицо у Монаха было серьезным, с острыми чертами и чуть раскосыми серыми глазами. Он весь был серым, включая длинные волосы, собранные в неряшливый хвост.

– А вот и серый кардинал пришёл, – снова хохотнул Вик.

– Началось, – прошептал Флэк и вернулся к своему креслу.

– И вам доброго вечера, благородные Воины, – ехидно проговорил Монах неожиданно грубым голосом. – Чем порадуете?

– Ничем не порадуем. Снова всё тихо, Вик в ночную сегодня, – Флэк рассматривал Монаха. Он считал его чудаком, слившимся со своей ролью и позабывшим о том, кто он есть на самом деле.

– Ворон наконец-то на задание? Ну и прекрасно, – Монах подошел к первому свободному креслу и с размаха плюхнулся в него, от чего кресты радостно звякнули. – А то я уж подумал, что он решил превратиться в курицу-наседку.

– Кто бы говорил! Я, между прочим, не по своей воле тут неделю сидел безвылазно, – Вик зло глянул на Монаха, и тот поморщился.

– Ты бы хоть из дома выходил, кто тебе запрещал? Погулял бы по городу, а то сидел тут как старая бабка. Надоело видеть твоё мрачное лицо каждый день. От тебя мертвечиной несёт за версту!

– Ториус Монах! Давай без оскорблений, а то ведь я могу и тебе пару перышек подбросить… – Вик завернулся в свою мантию и повернулся к окну.

– Угрожай-угрожай… Каждый раз одно и тоже! А давай поборемся? Честный поединок? Может, тогда и выясним, кто сильнее и важнее?

– Хватит вам, надоели оба, – подал голос Флэк.

– Да это он всё, придумывает обидные прозвища, – Ториус махнул рукой на Вика.

– А ты бы хоть раз не ответил ему, грызетесь как подвальные крысы, – Флэк снова встал. Ему было не по себе в этот мрачный дождливый вечер, и он проголодался.

Стоило ему только подумать о еде, как на лестнице раздался шум, возмущенные голоса и какой-то грохот. Все обернулись на дверь и увидели, как в комнату выкатился Оливер, Всадник, и со стоном распластался на полу. Яркие рыжие волосы были похожи на языки пламени, пожирающие ковер, лицо его раскраснелось и стало почти такого же цвета, как и шевелюра. Вообще, весь он был слишком ярким цветовым пятном для этого мрачного места: рыжие волосы, красный плащ, а под ним черный комбинезон с вышитыми языками пламени. Оливер продолжал лежать на полу и постанывать, пытаясь выбраться из плаща, в котором он запутался во время падения.

– Пьянь, – буркнул приземистый лысый мужчина, перешагивая через Всадника. Маленькие серые глаза недовольно смотрели на присутствующих, строгий коричневый костюм с таким же галстуком и черной рубашкой, застегнутый на все пуговицы и идеально выглаженный, выдавал в нём педанта.

– Я что-то не понял, а ужин кто готовить будет? – Ториус возмущенно смотрел на рыжего товарища.

– Ну, уж точно не этот балбес, – лысый повернулся к Оливеру. – Вставай и объяснись перед товарищами.

– Что случилось, Лицедей и Всадник не поделили кухню? – Флэк поднялся и подошёл к лысому, чтобы пожать руку.

– Сегодня его очередь готовить, – Лицедей указал пальцем на Оливера, с трудом поднимающегося на колени. – Но я нашел его наверху, пьяного. Он только что вернулся! Опять принялся за старое, наверняка ещё и по девкам прошёлся. Совсем никакого порядка нет у нас. Безобразие!

– Попрошу не клеветать! – Оливер сел, наконец-то справившись с плащом. – Да, я пил. Но не более! И ужин сейчас пойду и организую! Чего бухтите?!

– Всё понятно… Бывайте! Дождь кончился, работа не ждёт, – Вик со вздохом махнул всем рукой, и резко завернув накидку, обернулся огромным черным вороном. Ториус поднялся, открыл окно и выпустил его. Все поежились, до чего же неприятную, холодную атмосферу создавал этот Воин вокруг себя.

– Никто не любит Вика, – вздохнул Ториус, то ли смеясь, то ли серьезно.

– Будто всех нас кто-то любит, – Флэк задумчиво смотрел в сторону окна.

– Да никто же не мешает вам обзавестись семьей или любовницами, чтобы вас любили. Вы не связаны обетом безбрачия, как я, – Монах принялся разглядывать свои кресты.

– Ты прекрасно знаешь, что для этого придется вести двойную жизнь, как вон тот рыжий пьянчуга. К чему вообще обсуждать это? – Лицедей прошёл по комнате и направился к выходу. – Вот Флэк мог бы попробовать, он больше всех нас похож на нормального человека.

– Как ты себе это представляешь? Постоянно врать? Бояться за свою семью? – Флэк напрягся. Такие разговоры происходили довольно часто, и он ужасно их не любил. – Я жил в такой семье, но моя мать знала о том, чем занимается отец. И не скажу, что эти знания легкий груз. Она боялась и за него и за меня. Мы жили обособленно, часто переезжали. В этом нет ничего хорошего. Если ты выбрал путь Воина, то иди этим путем до конца. Будь верен ему и не разменивайся по мелочам.

– Ну-ну, зачем так нервничать, Флэк? – Ториус тоже встал и пошёл к двери. – Никто из нас не выбирал этот путь. Кроме тебя, может быть. Поэтому ты не видишь других вариантов, ибо рос как наследник, правопреемник. А у всех нас – другие истории. Но, могу сказать за себя, уж лучше такая жизнь как у меня сейчас, чем та, которой я жил до этого.

– Ладно, прекращайте. И так день не самый приятный выдался, а вы ещё и темы поднимаете острые, – Лицедей подошёл к Оливеру, успевшему задремать, прислонившись к стене, и стал поднимать его. – Давайте отнесем его наверх и поедим наконец-то, я жутко голоден.

– Ронг, может, поведаешь нам заодно, что там в правящих кругах происходит? – Флэк тоже подошёл к Оливеру и взял его за ноги.

Лицедей ничего не ответил, схватил Всадника под руки и вместе с Флэком понес его наверх по лестнице. Монах медленно шёл за ними, позвякивая крестами. Лестница круто заворачивалась, уводя их на третий этаж, а потом и на четвертый. Вдоль стен горели редкие светильники, от чего всё вокруг приобретало мистический и таинственный вид. Подняв Оливера в комнату, Флэк и Ронг бросили его на кровать и вышли, оставив дверь открытой. Спускались молча, каждый думал о своем. Флэк хотел есть и спать, Монах задумчиво беззвучно шевелил губами, словно читал молитву. И только Лицедей мрачно смотрел на спины товарищей, забыв и о голоде и о сне.

Кухня располагалась на первом этаже, под гостиной. Окна были только с одной стороны – на реку, совсем крошечные, узкие, как бойницы. Освещалась кухня огромными лампами, развешанными под самым потолком. Вдоль глухой стены, с противоположной от окон стороны, располагались холодильники, выкрашенные в тот же цвет, что и всё вокруг – серый, с металлическим блеском, унылый и незаметный. Ближе к окнам стоял длинный черный стол и разномастные стулья. Воины разбрелись по кухне, каждый готовил для себя, перемещаясь от холодильников к рабочим поверхностям. Никто не разговаривал, слышно было только, как стучат ножи по доскам, как стучат подошвы об пол и как ударяются друг о друга кресты Монаха. В таком же безразличном молчании мужчины сели за стол. Ториус открыл бутылку вина и налил себе в бокал, задумчиво наблюдая, как темная красная жидкость льется тонкой струйкой.

– Интересно, что за вести понёс Ворон на границу, – пробормотал Монах, ни к кому не обращаясь, и начал жевать свой скудный ужин, запивая вином.

Никто ему не ответил. Напряжение росло, питаясь мрачным настроением ужинающих.

– Ронг, может, расскажешь нам хоть что-нибудь? – после долгих десяти минут тишины не выдержал Флэк.

– Было бы что рассказывать. Я и сам мало что знаю. Но раз уж разговор зашёл о происходящем… – Лицедей помолчал, – хочу уйти в отставку.

– Как?! – Монах даже перестал жевать.

– Возраст уже не тот, чтобы заниматься такой ерундой. Все эти превращения, общение с элитой. Устал я от них, столько сил угробил, хочу пожить нормально.

– Ты же не многим старше нас всех, рановато бросать работу, – Флэк осторожно положил вилку на стол. – Воины уходят чаще всего вместе, сложно встроить в нашу устоявшуюся компанию кого-то нового. Не так уж и долго осталось потерпеть.

– Сколько? Не год, и не пять. Минимум десять-пятнадцать лет ещё работать придется, если не уйти сейчас. А лучшего момента для отставки может и не быть. Временное затишье, отсутствие серьезных проблем – вы успеете получить хорошего товарища и научить его всему, что нужно.

– Ты смеешься?! – Флэк бросил злобный взгляд на Ронга. – Это сломает всю систему. На тебе самая простая и чистая работа. Веди беседы, узнавай как и чем можно помочь, посодействовать. Передавай информацию куда положено и всё. Ни тебе скитаний по грязным городам, ни задержаний и сражений, вообще ничего лишнего. Тебе и семью без проблем можно завести, ходи на встречи, как на работу и всё. Считай, никакой двойной жизни. Даже с родителями и другими родственниками можно встречаться.

– Флэк! Давай не будем обесценивать труд друг друга. Ты – головорез, поэтому тебе кажется, что моя работа – лёгкая. А попробуй-ка повертись среди этих зажравшихся богатеев? Они же все через одного жадные, избалованные и ушлые. Никогда не упустят своего, власть в их руках. Одно неверное слово или взгляд – миллион проблем. Да и сам Правитель тоже не подарок. Думаешь, я знаю, как он выглядит на самом деле? Боюсь, что даже его жена не знает этого. У меня в голове сотни, нет, тысячи имен, историй, цифры, лица. Всё надо помнить и применять в нужный момент. К одному я прихожу как высокий стройный юноша, потому что он любит таких, к другому, как престарелая старуха, потому что он уважает возраст и доверяет всяким колдуньям. Да что говорить…

– Но согласись, тебе неплохо платят за эту работу. Гораздо больше, чем всем нам, – Ториус допил третий бокал.

– А зачем мне эти деньги? Что я с ними могу сделать?

– Построить хороший дом за городом, чтобы было, где жить в отставке. Нашёл бы хорошенькую девушку, женился и поселил бы её там. Навещал по выходным. Пусть бы она тебе нарожала таких же маленьких лысых лицедейчиков, а? – никто не понял, говорит Монах серьезно или смеется над Ронгом.

– Да-да, наш праведник совершенно верно говорит. У тебя есть шанс на простую жизнь, а ты не хочешь им воспользоваться. Если ты сейчас уйдешь, то ничего этого не будет. Прозябание в грязи тебя ждёт, в лучшем случае, – Флэк активно закивал, от чего его чёлка закрыла и второй глаз тоже.

– С вами невозможно разговаривать! Стареете, что ли, – Ронг встал, громко отодвинув стул.

– Ну, так говори нормально, а не провоцируй! Чего тебе стоит поделиться с нами информацией, а не сбегать, как крыса с тонущего корабля? Что задумал Правитель? Говори! – Флэк вскочил, схватил Лицедея за шею и приблизился к его лицу, сверля яркими голубыми глазами.

– С-с-странник! Ты чего? – Ториус с испугом в глазах смотрел на товарища.

– Надоело, что этот умник держит нас за дураков! Только глухой не слышал, о чем говорят в городах и за их пределами. Не удивлюсь, если нас специально держат в неведении. А этот лысый, – Флэк ещё сильнее сжал шею Лицедея, – подставляет друзей молчанием. Хоть бы намекнул! Но нет! Он заигрался в особо важную фигуру, приближенную к правящим кругам. Ты думаешь, Ронг, что имеешь большое значение, но ты ошибаешься! Ты пешка, рядовой Лицедей и не более того. Сколько их было до тебя, столько же будет и после. А вот получить вместо друзей врагов очень просто. И тогда ты будешь зажат между двух огней.

– Ты угрожаешь мне, Флэк? – прохрипел Лицедей.

– Нет. Констатирую факт. Скрывая от нас то, что мы должны знать, ты подставляешь и себя тоже. Даже Вик лучше тебя. Он хотя бы честный, хоть и…

– Что? Ем мертвечину? Вы сегодня решили меня затравить этой темой? – голос Вика заставил всех вздрогнуть. Он стоял в дверях и отряхивал с себя черные перья, они падали на пол и превращались в пыль.

Флэк отпустил Лицедея и отошёл в сторону. Ронг с облегчением опустился на стул и стал развязывать галстук, лицо его всё ещё было багровым, а лысина взмокла. В комнате повисла тишина, зловещая, как тишина на кладбище, ничего не обещающая, но пугающая. Ссоры и даже драки случались между Воинами не так уж и часто, больше происходили словесные перепалки. Люди, замкнутые друг на друге, живущие вместе по необходимости, всегда найдут из-за чего поругаться. Контакты во внешнем мире ограничивались только рабочими моментами – речи о свободном общении не было, хотя никто не запрещал Воинам вести двойную и даже тройную жизнь. Но сами они выбирали из года в год, из поколения в поколение один и тот же максимально закрытый образ жизни. А с тех пор, как должности перестали быть наследуемыми, вопреки ожиданиям, Воины стали жить ещё более обособленно, отчасти потому, что исчезла необходимость иметь наследников.

Вик закончил отряхиваться, прошёл к стулу и опустился на него, закинув ноги на обеденный стол. Ториус брезгливо посмотрел на него и подвинул свою еду поближе, подлил ещё вина и продолжил ужинать так, словно ничего не случилось. Лицедей всё ещё не мог отдышаться и с опаской смотрел на Странника, его вообще побаивались все Воины – непредсказуемый, с раннего детства воспитанный для своей роли, жестокий и очень сильный.

– Ну что, не расскажете мне, что у вас тут случилось? – Вик Ворон говорил с легким пренебрежением.

– Рассказывать-то особо нечего, – пожал плечами Ториус. – Флэк чудит, не знаю даже, какая муха его укусила. Подозревает Ронга в чем-то, думает, что он скрывает от нас важную информацию.

– Не просто подозреваю, а уверен в этом. Вы посмотрите на его лицо! Как только в городе наступило затишье, он тоже молчит. Оливера достал со своими претензиями, постоянно дискредитирует тебя, Вик. Раньше мы всегда знали, где он находится и какое задание выполняет, а теперь Лицедей и для нас – загадка. А, насколько вы помните, работать мы обязаны сообща. Мне бы очень не хотелось, чтобы за нашими спинами кто-то плёл интриги. И пытался сбежать… – с этими словами Флэк повернулся к Ронгу и пристально посмотрел на него.

– Пожалуй, я соглашусь с тобой, Странник. На границе небывалое движение, части перестраиваются, будто готовятся к чему-то. Но логика их перемещений мне не ясна. После сообщения, которое я им передал, командиры засуетились. Вполне возможно, что у нас назревает конфликт с соседями, либо внутри страны. И да, Воины должны узнавать о таких предположениях первыми, – Вик распахнул накидку и её полы распластались по полу. Ториус отодвинулся ещё дальше.

– Если вам никто ничего не сказал, значит так надо! И хватит устраивать тут сцены, – Лицедей набрался смелости, встал и пошёл к выходу.

– Жаль, что я свой меч оставил наверху. Возможно, с ним ты бы говорил иначе, – жестко ответил Флэк.

– Я говорю только то, что могу говорить. Ясно вам?! – Ронг поспешил подняться по лестнице. Его торопливые шаги были слышны всё дальше и дальше, а вскоре и вовсе затихли. Никто не комментировал случившееся, раньше Флэк не позволял себе прямолинейных обвинений, да и в конфликты вмешивался не часто. Значит, что-то действительно его беспокоило.

Не дожидаясь остальных, Флэк молча вышел и поднялся к себе в комнату, захватив по дороге меч из гостиной. Третий и четвертый этажи занимали жилые комнаты, библиотека и зал для собраний, которым никто никогда не пользовался. Флэк вместе с Оливером и Виком жили на последнем, четвертом, этаже. Он неспешно открыл дверь и зашёл в хорошо знакомую спальню. Здесь всё было так, как и всегда – идеальный порядок. Кровать у окна, стол, стул, шкаф, широкое низкое кресло в углу. Флэк не любил излишества, другие воины считали обстановку его комнаты практически спартанской, но самого Странника это мало волновало. Если вся твоя жизнь – служба, то не стоит вещами напоминать себе о том, что есть другая жизнь. В детстве, когда ему приходилось часто переезжать с родителями, он привык обходиться малым и этот навык помогал в нынешних обстоятельствах. Флэк лег на кровать, поставив меч рядом с изголовьем, и задумался. Не так сильно волновали его планы Правителя или возможность военного конфликта, больше всего тревожила его напряженная обстановка в отношениях Воинов. Лицедей однозначно ведет двойную игру, либо по своей воле, либо по чьей-то указке. Но Тёмные воины никогда не участвовали в политических играх, они должны быть выше всей этой грязи. Хотя Флэк прекрасно понимал, да и видел все долгие пятнадцать лет службы, что с новыми правилами пришли и новые проблемы.

Воинов выбирают по способностям, но не смотрят на человеческие качества. Ронг – кто он? Когда Флэк познакомился с ним, в возрасте пятнадцати лет, Ронгу было уже почти двадцать. Он родился и вырос в беднейшем из районов этого города, воровал, обманывал, а возможно, даже убивал ради пропитания. Он уже тогда был скользким и продуманным типом, не гнушавшимся никаким заработком. Если кто и способен предать своих товарищей, так это он. Не зря ему доверили должность Лицедея. Если бы Ронг воспитывался с детства в семье предыдущего Воина, то имел бы честь, гордость и родовую ответственность. Он был бы более достоин занимать это место, чем тот Ронг, который рос мошенником и преступником.

Дотянувшись до окна, Флэк открыл его, и вернулся на кровать. Неожиданно он вспомнил своё давно забытое и похороненное прошлое. Когда ему было двенадцать, у него была сестра. Да, точно была сестра, – милая, веселая девчушка семи лет с длинными русыми волосами, заплетенными в косу; с красивыми голубыми глазами, не такими яркими, как у Флэка и отца, но необычайно нежными и добрыми. Она вся была нежная и добрая, как облако. Мать наряжала её в легкие красивые платья и отправляла в школу. Тогда они жили за городом, в небольшом поселении. Их дом стоял на отшибе, и Флэку не разрешали выходить за забор. Никто в поселении даже не знал, что он существует. Каждое утро, провожая сестру, он мечтал тоже выйти на улицу, пойти в школу, но не для того, чтобы учиться или найти друзей. Флэк хотел защищать свою сестру, оберегать её. Потому что она была крайне слаба, и он знал, что из-за цвета глаз в школе её постоянно обижают. Но родители ничего не делали с этим. Отец Флэка, связанный должностью Странника, появлялся только по выходным или реже, а мать боялась вступать в конфликт с руководством школы и соседями. Вся семья вынуждена была вести закрытый образ жизни, только чтобы не выдать себя. Мать учила Флэка дома, он прошёл весь школьный курс за пять лет и продолжил изучать науки самостоятельно – на книги отец не скупился. Все свободные минуты, которые старший Странник проводил дома, он тренировал сына. И эти тренировки продолжались даже в отсутствие отца, до изнеможения, до судорог в мышцах и кровавых ран. Страх посрамить честь семьи, не стать таким же сильным, как отец, заставлял Флэка трудиться упорно и упрямо. Он никогда не задавал себе вопроса «зачем?», просто делал то, что от него ждали, готовился к наследованию должности.

Ночами он часто сбегал из дома, пока мать и сестра мирно спали, и бродил по окрестностям. Черная громада города на горизонте не нравилась ему и он всеми силами старался смириться с мыслью о том, что когда станет Странником вместо отца, то эта грязная, вонючая клоака станет его домом. Ему по душе были зеленые просторы, высокие снежные горы и свобода. Юношеское желание жить, несвязанным обязательствами и необходимостями, горело в его груди всё сильнее и сильнее с каждым годом.

Когда объявили о том, что Воином может стать любой человек, Флэк обрадовался и испугался этого чувства. Ведь он всегда восхищался отцом, Воинами. Они были оплотом спокойствия, примером силы и власти, чести и достоинства, почему же он радуется тому, что теперь может не быть таким? Флэк желал быть нормальным, даже обычным парнем – не скрываться за забором, и открыто поддерживать свою семью.

В этот день отец был дома, его лицо выражало огромную печаль и разочарование. Дело всей его жизни, дело всего рода в одно мгновение потеряло всякий смысл. Силу и знания теперь не нужно хранить и передавать, более того – обучение военному делу вне стен специальных учебных заведений отныне считалось преступлением. Родители обсуждали необходимость срочного переезда, чтобы попытаться внедрить Флэка в обыденную жизнь. Здесь же, в этом месте, невозможно внезапно объявить о том, что у них есть ещё и сын, да с такой внешностью. Голубые глаза, такие яркие, как у Флэка – огромная редкость. В них и вся его сила. Старший Странник боялся, что его сын не сможет контролировать себя и тогда…

Как раз в тот момент, когда отец высказывал матери свои опасения, а Флэк тихонько слушал под дверью, домой вернулась сестра. Заплаканная, в испачканном сажей платье, она стояла посреди двора и не решалась зайти в дом. Мать выбежала ей навстречу и принялась утешать и расспрашивать о том, что случилось. Оказалось, что кто-то из детей толкнул её в школе, она упала и больно ударилась коленкой. А когда поднялась под смех одноклассников, то увидела в их глазах ужас. На крики прибежала учительница, но девочка успела скрыться в туалете. Там, в зеркале, она и обнаружила, что её взгляд изменился – глазницы налились кровью и зрачки приобрели страшный фиолетовый оттенок. Испугавшись самой себя, она не знала, куда бежать. Весь урок сестра просидела в кабинке туалета, никто не искал её. А после уроков дети собрались толпой, закидывали её углем, пихали и обзывались, не давая уйти домой. Флэк слушал рассказ сестры, и внутри у него закипала злость.

Даже сейчас, по прошествии стольких лет, он лежал на кровати, вспоминал и злился. Из-за этих детей, не принимающих в свои ряды тех, кто не похож на них, кто более слабый, его сестра страдала тогда, страдает и сейчас.

Девочка не рассказала всё до конца, как ворота распахнулись, и во двор зашла толпа людей – дети, учитель и директор школы, другие взрослые. Флэк не успел спрятаться в доме, стоял подле сестры и старался выдержать злые взгляды, направленные на них. Отец загородил свою семью и обратился с вопросом к людям, но спрашивать что-либо и объяснять было бессмысленно. Они пришли, чтобы выгнать семью Флэка из поселения, больше ничего их не интересовало. «Дьявольские отродья» – так называли они двух невинных детей. Отец Флэка пытался защитить их, объяснить ситуацию. Ведь его дочь ещё так мала, она не хотела никого напугать, а сама на протяжении долгого времени была жертвой насмешек и издевательств. Мать остановила мужа, она попросила людей уходить с миром, чтобы дать время её семье покинуть это место. Именно в тот момент Флэк понял, насколько люди трусливы, – толпа требовала немедленно убираться отсюда, угрожая расправой, ни минуты не желали дать односельчане своим соседям на сборы. Вперёд вышли самые смелые и безумные, в их руках Флэк увидел оружие. Эти люди были настроены воинственно, они отказывались думать и слышать объяснения родителей. Толпа становилась больше, почти весь внутренний двор заполнился людьми. Сестра продолжала плакать, мать прижимала её к себе. Отец отступал к дому, надеясь успеть взять меч. Только Флэк стоял и злобно смотрел на жителей поселка, которые видели его впервые. Ему хотелось сделать что-нибудь, что заставило бы этих людей уйти отсюда.

Неожиданно из-за спин стоявших в первом ряду мужчин, полетели камни. Булыжники падали на землю, глухо ударяясь, попадали в стены дома, Флэк слышал звон стекла – значит, камни разбивали и окна. После того, как звон стекла прекратился, камни изменили направление и полетели прямо во Флэка и его семью. Мать бросилась в дом, отец следом за ней, они звали сына, но он стоял без движения, ни один камень не попадал в него. За своей спиной он услышал сдавленный крик и обернулся: мать лежала на крыльце, прикрыв собой сестру. Толпа взревела и бросилась, минуя Флэка, к его сестре. Отец уже скрылся в доме, ему нужен был меч. Флэк видел, как люди подняли его мать и бросили в сторону, видел испуганный взгляд сестры и отца, застывшего на пороге с мечом в руках, и чувствовал, как глаза его наливаются кровью, как злость и ненависть наполняют сердце. Его маленькую, ни в чем не повинную сестру, разрывали на части, а отец не решался сделать взмах мечом. Флэк поднял свои руки, посмотрел на пустые, беспомощные ладони в мозолях от тренировок, и закричал, что было сил. В кончиках пальцев начало колоть и пощипывать, сквозь них словно пропускали электрический ток. Флэк уже чувствовал такое на тренировках и знал, что будет дальше, но тогда в его руках было оружие, а сейчас – пустота. И в этой пустоте зарождались яркие фиолетовые молнии, они трещали и шипели, а он продолжал истошно кричать, пока люди не оставили его сестру и не повернулись. Тогда он резко присел и приложил руки к земле. По ней, по вытоптанной траве двора, молнии добирались до каждого человека, ударяли их, парализовывали и сковывали движения. Флэк чувствовал, как по щекам текут слезы и боялся, что его сестра и мать уже мертвы. Отец очнулся, бегом спустился с крыльца и воткнул меч в землю, металл вобрал в себя все молнии и безумство Флэка прекратилось. Люди приходили в себя, с ужасом смотрели на мальчика и кто ползком, а кто бегом, покидали это страшное место.

Флэк плохо помнил, что было дальше. Все остались живы, только сестра была в очень тяжелом состоянии, у неё оказались сломаны руки и ноги, даже ребра, пробита голова. С тех самых пор она ничего не говорит, не ходит. Если не принести ей еду, она не попросит есть, не ляжет спать, если не уложить её в постель. Она просто оболочка, в её взгляде нет жизни. И Флэк винит в этом себя.

После этого происшествия семья Странника покинула пригород и уехала далеко в горную местность. Там они выстроили крошечный дом и посадили маленький огород. Именно туда спустя три года прилетел Ворон, принесший весть о том, что Флэк, которому исполнилось пятнадцать, будет следующим Странником. Подросток, не видевший и не знавший никакой другой жизни, был готов к такому развитию событий. Более того, он ждал, когда сможет приносить реальную пользу. Он верил, что поможет сестре, заработает денег и оплатит лечение, что обязательно отомстит тем людям, которые сломали жизнь его семье.

Но только спустя долгое время, Флэк понял, что его месть будет бессмысленна. Люди научились принимать всё – Воинов, обладающих фантастической силой, невероятных существ, обитающих в разных уголках планеты, метеоритные и кислотные дожди, они даже смирились с вампирами, питающимися человеческой кровью и плотью, но это мало что меняло.

За всю свою жизнь он ни разу не встречал человека, который обладал такой же силой, не считая своего отца и сестры. Флэк – единственный, а потому обречен быть изгоем. Хотел ли он этого? Нет. Просил ли он об этой силе? Тоже нет. Но реальность такова, что приходиться мириться с тем, что имеешь. Что бы делал Флэк, если бы его не отобрали в Воины? Он и сам не мог себе ответить. Скорее всего, продолжал бы вести закрытую жизнь с родителями и сестрой в горах, если бы по случайности или из великодушия Правитель оставил бы мальчишку живым.

Но душа Флэка до сих пор рвалась совершать подвиги, он желал быть сильным, даже великим! Тёмные Воины за последние лет десять не совершили ничего стоящего, только мелкие дела составляют их существование. Нет уже той былой славы, уважения и признания, ореола таинственности и загадочности, которые манят и притягивают к себе легенды и мифы. Что вспомнят лиманцы о нынешних воинах? Ничего. Да, они ловят преступников, выполняют другие поручения. Это слишком мелко, слишком просто для людей, обладающих почти безграничной силой. И почему, думал Флэк, Воины должны подчиняться Правителю? У них достаточно сил и знаний, умений, чтобы быть абсолютно свободными и независимыми. Но эти мысли не стоит развивать. Иначе его жизнь может закончиться раньше, чем он на то рассчитывал.

Флэк огляделся: в комнате было темно и тихо. Сколько прошло времени, он не знал. В доме тоже царила тишина. Все наверняка спали, а Вик отправился на дежурство. Вик…

Странник вспомнил тот день, когда увидел его впервые. Тогда была весна, ранняя и очень теплая. Флэку недавно исполнилось пятнадцать, и спустя неделю он оказался в тренировочном центре при военной академии. Туда забирали всех кандидатов в Воины, чтобы обучать и адаптировать их к новой роли. Флэк стоял посреди небольшого поля, засыпанного песком, и ждал, когда прибудут другие ребята. Тренер стоял чуть поодаль, с интересом изучая подростка. Конечно, все здесь знали, чей сын Флэк и какой силой он обладает. Со стороны учебных корпусов вышел худощавый парень в черных штанах и водолазке, руки, несмотря на теплое время года, одеты в такие же черные плотные перчатки; на голове кепка, затеняющая лицо. Флэк с удивлением разглядывал паренька, пока не догадался, кто он – вампир, не иначе. Они не любят солнечный свет, потому что их кожа слишком нежная для него. Из-за того, что вампиры питаются кровью и плотью человеческой, их организм настолько мутировал, что не справляется с обычными для человекараздражителями типа солнечного света, горячей воды и особенно – с болезнями. В тот момент Флэк подумал, что этот парень наверняка будет Вороном, это самая подходящая для него должность. Вороны всегда были ночными дозорными, лишь изредка работающими днём. Вампиру, благодаря приобретенным мутациям, будет очень легко вступить в такую должность, он без проблем осилит превращение в птицу и обратно. И как показало время, Флэк не ошибся.

Вик оказался единственным из всех новичков, кроме Странника, с легкостью освоившим новые навыки и превращение. Его тело принимало сыворотку силы и быстро восстанавливалось, способности Ворона приживались быстро и без проблем. Вампир мало с кем общался, да и остальные ребята сторонились его, – большую часть времени, свободного от тренировок, он проводил в библиотеке или своей комнате, никогда не участвовал в общих сборищах, редко садился за стол вместе со всеми. Лицедей жестоко шутил над ним, но Вик никогда не отвечал, даже словом. Тренер рассказал Флэку, что семья Вика была против того, чтобы он становился Воином, и категорически не хотела его отпускать на обучение. Но мнение семьи не имело значения и, чтобы прекратить сопротивление, Вику пришлось отречься от родителей. Именно тогда Флэк стал уважать товарища и больше не смотрел на него сверху вниз. Тяжело остаться в пятнадцать лет по своей собственной воле без семьи, друзей и какой бы то ни было опоры.

Флэк настолько погрузился в воспоминания, что не сразу заметил, что в дверь его комнаты настойчиво стучат:

– Кто там?

– Это Вик, можно войти?

– Да.

Что могло понадобиться Ворону в столь поздний час? Флэк сел в кровати и внимательно смотрел на медленно открывающуюся дверь. Вик в своем черном плаще сливался с темнотой. Сначала из-за двери показались полы его накидки и ноги в черных сапогах, а потом и весь он сам. Мрачный, как и всегда.

– Чем обязан? – Флэк не был настроен говорить.

– Хотел кое-что рассказать тебе. Это против правил, но я подумал, что ты должен знать, – Вик осторожно прикрыл дверь и остановился напротив кровати.

– Ты точно уверен, что стоит со мной говорить?

– Абсолютно. Я знаю твою историю, поэтому не могу молчать. И даже если там, – Вик едва заметно кивнул куда-то в сторону, наверняка имея в виду Правителя, – узнают, мне всё равно. Совесть и человечность в первую очередь.

– Не узнаю тебя, Вик, – Флэк напрягся.

– Скорее плохо знаешь, – Ворон завернулся в накидку и, чуть понизив голос, продолжал, – я сейчас должен отправиться в одно далекое место, в самые горы. Там есть небольшой дом, в котором живут три человека. Утром один из них обнаружит на своём окне черное вороново крыло. А вечером ему предъявят серьезное обвинение два Воина. Но боюсь, что до тюрьмы этот человек живым не доедет. Флэк, у тебя есть время попрощаться.

– Что?! – Странник понял, о ком говорил Вик. Отца Флэка обвиняют в каком-то серьезном преступлении. Но он не сдастся просто так, поэтому его велено убить, наверняка. Что за грязные игры ведет Правитель или его приближенные? – Вик, от кого поступил приказ?

– Вот этого сказать тебе не могу. Потому что сам не знаю, я получаю обезличенные письма с печатью Правителя. Но всё, что в них написано, всегда согласовано с ним. Никогда не было по-другому.

– Ты уверен? В чем могут обвинять бывшего Воина? Достойнейшего из достойных? Преданного человека, не представляющего свою жизнь без служения нашему государству и людям?

– Флэк, я бы не стал кидаться такими громкими словами. Разочарование, отчаяние, ненависть – все эти чувства не чужды никому и могут возникнуть в любой момент, толкнув человека на совершенно неожиданные поступки. Что есть честь? Достоинство? Соблюдают ли Воины, убивающие друг друга в смертельной хватке, те правила, которым следовали всю жизнь? Конечно. Они остаются верными и преданными своим Правителям и государствам, даже если они не правы, даже если эти противостояния несут погибель всем и каждому, включая невинных детей и стариков.

– Мы не ведем смертельный бой и не защищаем сейчас наше государство. Лиман свободен и мало кто совершает такие страшные преступления, за которые нужно казнить! – Флэк начинал терять спокойствие.

– Тише, Странник. В этом доме нельзя был полностью уверенным в приватности беседы, – Вик развернулся и направился к двери. – Очень советую тебе прогуляться завтра за пределы города, в горах сейчас очень красиво.

Ворон вышел, оставив после себя неприятный сладковатый запах. Флэк лег обратно и закрыл глаза. Он не мог даже предположить, что такого сделал отец. Последний раз он виделся с родителями, когда ему было двадцать. Значит, прошло уже десять лет. Флэк продолжать присылать им деньги и изредка писать письма, на которые отвечала мать. Он сам принял решение не видеться с ними, чтобы не провоцировать сложные ситуации. Приходить по ночам или тайком Флэка считал унизительным, всю свою жизнь он прятался за забором ради спокойствия семьи и это ничем не помогло. По его мнению, единственным спасением могло быть своего рода отречение, как у Вика. Делай вид, что у тебя нет семьи и родителей, и тогда они смогут жить спокойно. Не такая уж и высокая цена. Иногда Флэк ловил себя на ощущении щемящей тоски в груди, ему хотелось увидеть сестру, поговорить с матерью и отцом, поделиться мыслями и чувствами, новостями. Кто, если не отец, сможет понять его переживания и тревоги? Кто, если не этот смелый и сильный мужчина, сможет поделиться с сыном опытом?

До утра Флэк пролежал без сна, и с рассветом вышел из дома на грязные городские улицы. После вечернего кислотного дождя никто ещё не приводил мостовые в порядок – на каждом шагу попадались отвратительные бордово-коричневые лужицы, оставшиеся после тех, кто не успел вовремя спрятаться. Флэк брезгливо обходил их, надвинув пониже капюшон и закрыв глаз челкой. За плечами приятной тяжестью ощущался меч в ножнах. Давно Страннику не приходилось сражаться в полную силу, а меч требовал крови, суровых битв. Как ещё закаляться мужчине и мечу, как не в битвах?

Флэк спешил выйти из города до того, как улицы заполнятся людьми, торопящимися на работу. Он не любил толпу и этот грязный город. Мир давно превратился в человеческую свалку – люди, как старый, ненужный хлам, просто влачили своё существование. Ничего не создавали, ни к чему не стремились. Все были заняты вопросами выживания. Лиман – огромное государство, занимающее территории от Северного до Южного моря, зажатое между двумя грядами гор с Востока и Запада; во время Великой войны сумевшее сохранить свою целостность и даже присоединить кое-какие земли. Конечно, без помощи Тёмных Воинов это вряд ли стало бы возможным. С тех самых пор, когда люди поняли, что находятся под защитой сильнейших воинов на Земле, жизнь становилась только хуже. Мир, подаривший прошлым поколениям надежду и вдохновивший их на постройку огромных городов, на создание удивительных технологий, позволяющих людям превращаться в животных, перемещаться с огромной скоростью и многое другое, этот самый мир перестал быть нужным и интересным. Людей волновали только деньги и собственное благосостояние. В бесконечном, зачастую тяжелом, труде, люди теряли себя, навыки и знания, культуру. И теперь отыскать среди миллионного населения города хотя бы одного интересного собеседника – невозможно. Везде грязь, мусор и толпы людей, спешащих добывать деньги – на заводы, фабрики, в торговые ряды и на другие рабочие комбинаты. Те, кто ещё носит в себе память прошлого, стремится покинуть города. Но и в пригородах жизнь ничем не лучше, Флэк помнил тупые выражения лиц его соседей по поселению.

Добираться до горной местности не так уж и долго, если знать самый короткий маршрут. Поэтому Флэк спешно вышел из города и сел на первый поезд, идущий на северо-запад, а после двух часов езды пересел на другой, поменьше и ехал ещё три часа. Он старался не смотреть в окна, чтобы не заставлять себя вспоминать. А что было за окном, Странник знал и так: густые зеленые заросли смешанного леса по одну сторону, болотистая местность по другую; иногда встречаются маленькие деревеньки в десять-двадцать домов; спустя час картина изменится, начнутся бесконечные сады и поля элиты. Флэк вышел на маленькой станции, она была конечной. Дальше продвигаться придется только пешком или на личном транспорте, которого почти ни у кого не было.

Он шёл по влажной темно-коричневой грунтовой дороге, уходя в сторону от железнодорожной станции. Здесь можно не бояться посторонних взглядов, поэтому Флэк скинул капюшон и наслаждался тем, как легкий ветер треплет волосы. Он уже забыл это ощущение свободы и спокойствия, забыл, как пахнет лес и горы, сырая земля. С детства он знал, что придется оставить всё это ради своего предназначения, но сейчас был рад снова ощутить себя живым человеком, частью природы и мира. Хоть его душа и требовала битв и сражений, славы и подвигов, какая-то малая её часть скучала по обычной, простой жизни.

Дорога поднималась всё выше и становилась уже. Флэк замедлил шаг, он думал, что сказать матери и отцу. Они наверняка уже нашли черное перо Вика и, возможно, предприняли какие-то действия. Отец не станет убегать от правосудия, поэтому Флэк был уверен, что родители с сестрой дома. На следующем повороте, он свернул направо, на едва заметную тропинку среди деревьев и пошёл в их тени. Странно, что этот тайный путь сохранился до сих пор, но здесь Флэку было ещё уютнее и спокойнее, чем на грунтовой дороге. Он слушал пение птиц, на ходу ловил жуков, пролетающих мимо, и с каким-то детским удивлением рассматривал их. Как давно это было – детство, родители, словно в другой жизни. Тогда у него был смысл и цель, сейчас даже мысли о мести людям за сестру терялись, не горели огнем, как прежде. Если бы Флэка спросили, в чем смысл его жизни, он не нашелся бы что ответить. И этим он ничем не отличался от всех остальных жителей Лимана. Когда такие мысли приходили в его голову, он начинал злиться на самого себя, отчаянно не желая быть пустым человеком.

Лес редел, деревья становились ниже, а ветер свободнее проникал сквозь заросли. Флэк знал, что совсем скоро выйдет на огромные зеленые луга и оттуда до дома рукой подать. «Хорошо быть Вороном, или Всадником, – думал Флэк, – можно почти мгновенно оказаться где угодно». Ему становилось жарко, и чем дальше он шёл, тем больше мрачнел. Не стоило идти сюда, раз уж решил покинуть свой дом навсегда – так покидай, не держись за прошлое, даже если оно дорого твоему сердцу. Жизнь здесь и сейчас, но никак не на перевернутой странице старой, полной горьких слез, книги.

Достав меч из ножен, Странник принялся рубить кусты и высокую траву перед собой, прокладывая путь. Он с остервенением размахивал блестящим лезвием, стараясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями. Лес кончился, но Флэк продолжал рубить траву, идя сквозь луг. В его руках было столько силы, столько умения, что меч источал ровное фиолетовое сияние. Видя это, Флэк ощущал себя невероятно могущественным и готовым ринуться в бой в любое мгновение. Отец раньше говорил, что это – зов предков, потомственных Воинов. Меч не должен просто так пылиться в ножнах, как и Воин – томиться в ожидании битвы.

Флэк остановился посреди поля и посмотрел на лезвие меча, провел по нему ладонью – металл был ледяным и гладким. Протерев его рукавом, Странник убрал оружие в ножны и пошёл дальше – всему своё время.

Когда солнце достигло зенита, и ото дня осталась ровно половина, Флэк вышел к своему дому. Перед ним весело белел хорошо знакомый высокий забор, небольшие ворота, за которыми виднелась красная черепичная крыша дома. Он толкнул ворота, и они распахнулись, впуская его в ухоженный зеленый дворик. Под окнами цвела сирень, справа выстроились в ряд две большие теплицы. Флэк шёл по каменной дорожке в полной тишине. Дверь, как и окна дома, была распахнута. Он поднялся по двум низким ступеням и оказался перед входом. Небывалое волнение охватило его, стоит только крикнуть «Мама, я пришёл!», и с кухни послышатся торопливые шаги матери, она подойдет к нему, крепко обнимет и потреплет по голове. Флэк помотал головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Но не смог справиться со своими эмоциями:

– Мама! Я дома, – хрипло крикнул он в пустоту и застыл в ожидании.

Со стороны кухни послышался глухой удар, словно кто-то чуть не выронил кружку. А потом раздались шаги, медленные и осторожные. Флэк напрягся, он боялся увидеть мать постаревшей, больной, но страшнее всего остаться неузнанным ею. В дверях кухни показалась мать, время не пощадило её: спина согнулась, морщин на лице стало больше. Она не настолько стара, чтобы выглядеть вот так – уставшей, потрепанной жизнью женщиной преклонных лет. Мать стояла, держа в руках полотенце, и смотрела на сына, взгляд её блуждал по лицу Странника.

– Флэк? – она медленно двинулась вперед, продолжая сжимать полотенце. Голос её дрогнул.

– Да, мама. Это я, – Странник пошёл ей навстречу. Мать бросилась к нему и остановила своими объятиями.

– Сынок, – она крепко держала его, прижимала к себе, как маленького.

– Мама… – прошептал Флэк. Неожиданно он почувствовал, что тоска и одиночество всех последних десяти лет рвутся наружу. Эта женщина, его мать, была такой родной, близкой, такой важной для него. Она, не имея физической силы, всегда оберегала его, своего сильного сына, жалела, беспокоилась о нём. – Прости меня…

– Не говори ничего, Флэк. Не надо, – мать утирала слезы, отпустив сына, и продолжала всматриваться в его лицо. – Как ты возмужал за это время! И вырос! Стал настоящим красавцем, сила сделала тебя только лучше…

– Мам, перестань. Ты же знаешь, что всё это неважно.

– Знаю. Но не хочу говорить ни о чем другом. Ты ведь пришёл не просто так, не для того, чтобы увидеться с нами. Да? Тебе сообщили об отце? – мать отошла в сторону и отвернулась.

– Да, мне сообщили. И я хочу знать, почему? Где он?

– У себя, – мать бессильно опустила руки и вернулась в кухню.

Флэк постоял мгновение в раздумьях и повернул в сторону комнаты сестры. С отцом он успеет поговорить. Дверь была открыта, и всё вокруг заливал яркий солнечный свет. Сестра сидела в небольшом плетеном кресле напротив окна, ветер шевелил её волосы. Бледные худые руки безвольно лежали на коленях. Флэк подошёл ближе и опустился перед ней на корточки, заглядывая в лицо – оно ничего не выражало. Девушка будто смотрела сквозь брата, сквозь стены и пространство совершенно пустым взглядом. Странник прикоснулся к её руке, надеясь увидеть хоть какую-то реакцию, но тщетно. А ведь она могла бы жить, как и все люди, радоваться каждому новому дню, если бы не та страшная сила, которая досталась ей по ошибке. Флэк поднялся и коснулся лица сестры – нежная, шелковая кожа, голубые глаза. Перед ним человек, как две капли воды похожий на фарфоровую куклу. И снова боль от чувства вины пронзила сердце Странника. Почему он до сих пор ничего не сделал для неё?

– Прости, – прошептал Флэк и поцеловал сестру в лоб.

– Она всё равно не понимает тебя, Странник, – отец стоял на пороге и наблюдал за своими детьми.

– Отец? – Флэк выпрямился.

– Зачем ты пришёл? – голос отца выдавал раздражение, хоть лицо его и выглядело спокойным. Флэк всматривался в знакомые черты и видел, как сильно сдал отец за десять лет. Так же, как и мать, он выглядел гораздо старше своего возраста, глубокие усталые морщины изуродовали его некогда красивое лицо. Но до сих пор во всей его внешности угадывалась сила и боевая выправка. Да, он определённо в душе всё ещё был Воином, правда, неизвестно с кем сражающимся.

– Попрощаться.

– Ты уже попрощался, ещё тогда. Десять лет назад. Разве не помнишь?

– Я думал, что ты понимаешь меня. Значит обижаешься? – Флэк не узнавал отца, он всегда был сдержанным и не позволял себе говорить в такой пренебрежительной манере.

– Флэк, скажи прямо – зачем ты здесь? Тебя послали за мной?

– Я уже сказал, что пришёл попрощаться с тобой. Ты сегодня получил черное вороново перо. Почему? – Флэк стоял рядом с сестрой и периодически смотрел на неё, гладил по голове.

– Тебя это не касается! Ты служишь Правителю Лимана, нашей родины, вот и служи дальше. Дела нашей семьи больше тебя не касаются, уже давно. Да, твои деньги очень помогали нам, но это вовсе не значит, что теперь я у тебя в долгу и должен объясняться.

– Отец! Если ты окажешься в тюрьме или будешь казнен, то что станет с матерью и сестрой? Ты подумал о них? Я не смогу взять заботу на себя и никогда не доверю их чужим людям. А когда мать умрет, что будет с нашей малышкой? – Флэк с нежностью и тревогой посмотрел на сестру.

– С ними всё будет хорошо. Уходи, Флэк. Мой сын остался в прошлом, в том самом дне десять лет назад, когда я видел его в последний раз. А тебя я не знаю, – мужчина повернулся и вышел из комнаты.

Чувство смятения овладевало Флэком, впервые в жизни он не понимал отца. Что могло произойти в его тихой и спокойной жизни, что заставило его стать преступником? Странник испытывал жалость к родителям и сестре, он всеми силами пытался забыть их любовь, заставить себя безучастно наблюдать за их судьбой, и так и не смог. Он опустился на пол рядом с креслом так, чтобы видеть лицо сестры, гладил её по безжизненным едва теплым ладоням и говорил. Он рассказывал ей обо всем, что происходило в городе и в мире, о том, где он побывал и что успел увидеть. Про далекое холодное море, про густые леса и страшных чудовищ, которые обитают в чащах и совершают нападения на фермерские хозяйства. Рассказывал он ей и про красивейшее поселение вампиров на востоке страны, которое они выстроили у подножья гор – с высокими замками, тенистыми парками и глубокими каналами; туда не пускали обычных людей, но Тёмным Воинам нигде не было преград. Флэку так хотелось, чтобы сестра ответила ему хоть что-то, но время шло, а лицо её так и оставалось застывшей маской.

– Я готов отдать всё, что у меня есть, только бы ты снова могла улыбаться и жить… – проговорил Флэк тихо.

– Ей это не поможет, – мать бесшумно зашла в комнату. – Тебе пора идти. Мы справимся сами, не стоит Страннику быть здесь, когда за преступником придёт Ворон и Всадник.

– Мама, отец совершил такое серьезное преступление, что за ним придут эти двое? – Флэк поднялся и подошёл к матери ближе.

– Да. Он обучал мальчишек боевым искусствам, владению мечом. Тренировал их.

– Зачем? Отец ведь знает, что нельзя, – удивился Флэк.

– Он Воин. Воин, оставшийся без сына, без дочери, без смысла в жизни. Флэк, твои дети не продолжат его дело, понимаешь? Из поколения в поколение мужчины в его роду становились Странниками, они жили этим. Если бы тебя не отобрали тогда, то у него сохранился бы хоть какой-то смысл. А без тебя… – мать пожала плечами и вздохнула.

– Мир меняется. И надо либо принимать эти изменения, либо оставаться на обочине, как мусор. Значит, отец выбрал удел мусора, – лицо Флэка приняло серьезное, злое выражение.

– Не говори так! Он же любит тебя! И своё дело. Глупо быть казненным за детские игры с ребятами.

– Мы все знаем, что это не просто глупые игры. Вспомни наши с ним тренировки! Он просто слаб, потерял честь и достоинство Воина! Он подставил тебя и мою сестру под удар! Ради чего? Ради давно потерянного прошлого? Я презираю его за это. Знаешь, что он сказал мне? Что я не его сын, что он не знает меня! – Флэк терял самоконтроль от обиды, злости из-за необдуманных поступков отца.

– Он прав, мы совсем не знаем тебя. Ты уже не тот мальчик и молодой мужчина, которым мы запомнили тебя. Ты – Странник, опасный и сильный Воин, преданный Правителю и Лиману. Поэтому, просто уходи, – мать отвернулась, и Флэк увидел, как судорожно вздрагивает её тело от подступивших рыданий.

– Я уйду. Но не перестану помнить о вас. Потому что вы – моя семья. Что бы отец не говорил, никакие его слова и поступки не изменят главного. Вы навсегда останетесь моими родителями, – Флэк подошёл к матери и обнял её. – Береги сестру. Всё, что я делаю – только ради неё.

– Сыночек, – мать разрыдалась в голос. – Уходи скорее, не хочу, чтобы ты видел, как отца забирают. Не рискуй своим положением, находясь здесь.

Флэк поцеловал мать, бросил прощальный взгляд на сестру и вышел из комнаты. Ему казалось, что шагает он так громко, что его поступь слышна всему миру. Мать догнала его на крыльце:

– Запомни, ты ни в чем не виноват. Никогда не был виноват. Не теряй свой путь, ты – Тёмный Воин.

– Да, я Тёмный Воин. Флэк Странник. Лучший из лучших. Сын своих родителей, – Флэк не повернулся к матери и спустился с крыльца.

Солнце клонилось к закату, всё так же пели птицы, и шумел ветер в листве сирени, принося сладкий, слишком яркий аромат цветов. Флэк вышел за забор и остановился. Он чувствовал тревогу, похожую на ту, когда на поле боя в спину летит нож. Он резко обернулся и услышал оглушительный взрыв – крыша дома вздрогнула и посыпалась вниз. Языки пламени сначала несмело, а потом радостно и властно охватывали стены, двери и окна. Странник рванулся к воротам, но остановился. Огонь распространялся так быстро, что не оставлял никому шанса на спасение. Его семья осталась там, погребенная под обломками их красивого маленького дома. Теперь прошлое действительно в прошлом.

Отец решил за всех, и за своего сына в том числе. В голове Флэка возникали сотни вопросов и воспоминаний, но теперь это лишилось смысла. Он стоял и просто смотрел, как горит дом, как обугливаются и умирают цветущие кусты сирени и знал, что никогда больше не сможет спокойно смотреть на эти цветы, на этот цвет. Со стороны пролеска раздался шум, Флэк резко обернулся и увидел девушку, прячущуюся среди деревьев. Она с ужасом смотрела на пожар, а когда заметила взгляд Воина, то испуганно зажала рот руками и убежала. Странник решил не преследовать её, анонимность Воинов была ему на руку – никто в этой глухой местности не мог догадаться о том, кто он такой и зачем здесь.

Развернувшись, Флэк стал спускаться по тропинке вниз, снова надев капюшон. Но долго идти ему не пришлось – на плечо опустилось что-то тяжелое, порыв ветра сорвал капюшон и заставил Флэка пошатнуться. Тёмные Воины прибыли выполнять свою миссию: на плече у Странника сидел огромный черный ворон, а перед ним стоял Оливер Всадник в черном комбинезоне и яркой огненной накидке. Сейчас его вид показался Флэку насмешкой над тем, что произошло несколькими минутами ранее.

– Странник? – Оливер удивленно смотрел на товарища.

– Всадник? – с усмешкой проговорил Флэк.

– Не смешно! Ты что здесь делаешь? И почему там дым? – Оливер указал рукой в сторону пожарища.

– Случайно забрел, так бывает, когда ты – Странник.

– Флэк, это ты сделал? – Вик обернулся человеком и отошёл в тень.

– Нет. Зачем мне убивать своих собственных родителей? Они сами всё сделали. Избавили вас от необходимости пачкать руки и превращаться в палачей.

– Мы просто должны были доставить твоего отца в тюрьму, не более того, – Вик продолжал отряхивать перья со своей накидки. – Мы Воины, а не палачи.

– Тебе не кажется ироничным тот факт, что отец устроил самосожжение, зная о том, что к нему отправили Всадника? По-моему, всё очевидно. И то, кем мы стали и то, что мой отец совершил страшный поступок, не имеющий оправданий.

– Оливер, пошли. Надо всё проверить, – Вик махнул рукой, и они с Всадником направились к дому.

Флэк стоял посреди редкого леса, оставленный товарищами в одиночестве, и не мог заставить себя ни оглянуться, ни пойти вперед. За десять лет он так привык, что его семья где-то далеко, живет самостоятельно. И оказывается, уверенность в том, что он всё же не одинок, грела душу и поддерживала в добровольном одиночестве. Ради чего теперь ему стоит жить? Быть Воином просто потому, что ничего другого он не умеет? Спасать весь мир? Его не от кого спасать. Неожиданно для самого себя Флэк понял, куда нужно идти.

Он повернул направо и, продираясь сквозь мелкий кустарник, стал обходить свой дом. Поднимаясь всё выше и выше, он прибавлял шаг. Деревья и пожарище остались позади, редкие группы кривых, низких кустарников изредка встречались на пути. Вскоре Флэк выбрался на сухую узкую тропинку и побежал вверх. Дышать становилось труднее, но он продолжал преодолевать десятки метров в высоту, стараясь не замечать этого. Ему хотелось бежать, не останавливаясь, как когда-то в детстве. Тогда его главной мечтой было вырваться за забор, а сейчас – подняться как можно выше, за облака. Флэк помнил, что тропинка выведет его на большое горное плато, в такую погоду с этого места не будет видно земли, дыма от пожара, а только облака.

Постепенно Флэк погружался в туман, продолжая подниматься выше. Он знал, что на самом деле, это вовсе не туман, а густые облака, спускающиеся с вершины горы. Ещё немного и он окажется на месте, которое обнаружил, будучи ребенком. Тропинка уверенно вела его вперед, и совсем скоро перед Флэком открылось большое каменное плато. Здесь было солнечно, вечерние золотые лучи освещали и гору и облака под ней. Флэк подошёл к самому краю и сел, отложив меч в сторону.

Вдыхая полной грудью, он всеми силами сдерживал свои эмоции. Под его ногами клубились золотистые облака, спускаясь всё ниже, уходя дальше к горизонту. Они, как символ прошлого, существующие, видимые, но не дающиеся в руки. Прощание с родителями вышло слишком быстрым, слишком холодным. Флэк жалел, что всё случилось вот так. Он представлял, как в огне умирала его любимая младшая сестра, как страдала мать, и крепко сжимал кулаки. Ему хотелось кричать, невыносимая боль рвалась из сердца наружу. В какой-то момент он понял, что готов прыгнуть вниз с обрыва в эти пушистые чистые облака, спасаясь от страданий, чувства вины и бессмысленности своего существования.

– Флэк, – тяжелая рука опустилась ему на плечо. Это был Вик. Он нашёл товарища, не смог оставить одного.

– Уходи, Вик. Зачем ты пришёл?

– Подумал, что тебе нужен кто-то рядом сейчас. В такой момент человек может совершить любую глупость, – Ворон опустился рядом и посмотрел вдаль. – Хорошее тут место, тихое.

– Мне никто не нужен сейчас. Они все… – Флэк замолчал, собираясь с мыслями. – Я не понимаю.

– И не пытайся. Ты другой человек.

– Вик, там была моя сестра. Она совсем ещё юная. Да, она жила как овощ, но ведь всё могло измениться! Почему отец принял решение за неё?! – Флэк опустил голову.

– Не терзай себя вопросами, на которые уже не сможешь найти ответов, Флэк. Переживи эту боль. Здесь и сейчас, раз и навсегда, – Вик снова положил руку на плечо Странника, от чего он весь сжался, превратившись в комок нервов, боли и страданий. – Кричи, плачь. Считай, что меня нет здесь. Разреши себе побыть просто человеком.

Флэк ещё ниже опустил голову и дал волю своим чувствам. Он ощутил себя тем самым маленьким мальчиком, стоящим посреди толпы и роняющим кровавые слёзы. Он видел, словно вернувшись в прошлое, как лежит без чувств на крыльце его сестра и мать, как отец бездействует, и рыдал. Рыдал в голос, надрывно, как никогда в жизни, пугаясь силы своих чувств. Из его груди вырвался дикий крик, разлетевшийся эхом среди мрачных тихих горных вершин. Флэк повторял себе, что всё кончено, мучения его семьи прекращены, но не мог смириться с их смертью. Его сестра – он считал её ангелом, нежная, беззащитная, теперь превратилась в серый пепел. Почему он, Флэк, ничего не сделал? Почему не ворвался в дом и не спас её? Почему эти долгие десять лет не навещал, старался забыть? Он был трусом, не хотел признавать свою вину за случившееся когда-то в прошлом, и теперь – тоже. И даже слова матери о невиновности Флэка не могли унять его чувств. Разве Темный Воин должен быть таким? Его сердце закостенело, да он сам превратился в подобие меча – кусок холодного металла без эмоций. Флэк продолжал рыдать, уже не помня себя, туман горечи от потери семьи поглотил все остальные чувства и мысли.

Вик сидел рядом и наблюдал за страданиями Странника. Он мог представить его чувства, ведь когда-то сам отрекся от семьи. Но его близкие были живы, не стали преступниками, – поэтому он хоть и понимал мучения Флэка, но до конца не представлял их величину. Что можно сделать для товарища в этот момент? Просто быть рядом. Большую часть жизни Воины оторваны от своих семей, любимых и близких. Конечно, им нужна поддержка и опора. Даже самым смелым и сильным людям иногда нужен просто человек рядом. Вик сомневался, что он сейчас тот самый человек для Флэка, но и оставить одного не хотел. Когда Флэк успокоился, Ворон тихо сказал:

– Знаешь, а ведь у меня есть любимая женщина.

– Почему ты говоришь это сейчас? – голос Флэка быть бесцветным, совершенно пустым.

– Просто, чтобы ты знал. Я сохраню твою тайну, будь уверен. Как я уверен в том, что ты сохранишь мою, – Вик пожал плечами, всё так же смотря вдаль.

– Значит, семья?

– Нет. Наши отношения это тайна, которую мы хотели бы такой и оставить. Ради будущего. Флэк, я не хочу, чтобы мой ребенок был вампиром. Или того хуже, жил как ты – за забором, узнавая мир как шпион.

– Что? – Флэк поднял на Вика красные от слёз глаза.

– Она ждёт ребенка. Нашего. И да, она нормальная. Я очень надеюсь, что всё будет так, как мы хотим. И этот новый человек будет просто человеком, – Ворон поднялся, завернувшись в плащ.

– Но как? Тебе же никто не запрещает иметь семью официально, Вик! – Флэк не верил своим ушам.

– Твоему отцу тоже никто не запрещал… Правда?

Флэк смотрел на Вика с недоумением, ему вдруг показалось, что он совсем не знает его. Каждый день он видел в своем товарище Ворона, одного из Тёмных Воинов, вампира, пьющего на завтрак кровь вместо кофе. А он, оказывается, думает о лучшем будущем, о своей жизни, он больше человек, чем сам Флэк. Когда, в какой момент с ним произошла такая перемена? Когда Вик стал взрослым, серьезным мужчиной, достойным Воином? Его никто не воспринимал всерьез, брезгливо отстраняли от себя, посмеиваясь над его образом жизни. Но Ворон твёрд характером, скрытен и неизменно идёт своим путем. Флэк проникся уважением к Вику и благодарностью.

– Я предчувствую перемены, Флэк. Поэтому хочу познакомить тебя с ней, с моей неназванной женой. Пойдем, пока ещё есть время. Оливер уже наверняка закончил работу, скоро здесь будут тюремщики и медики, нам тут делать больше нечего.

– Зачем мне знакомиться с твоей женщиной? – Флэк поднялся, закинул ножны через плечо.

– На всякий случай. Если я не смогу в нужный момент быть с ней и помогать, то хотел бы поручить это тебе, – Вик без страха посмотрел в глаза товарищу. – Ты ведь не против?

– Я не знаю… Смогу ли помочь чем-то? Ведь я даже не сумел уберечь свою сестру.

– Ты же Странник, один из сильнейших Тёмных Воинов. Конечно, сможешь. Это дело всей твоей жизни – нести справедливость, мир, уверенность в завтрашнем дне. Не сомневайся.

– А Оливер? Он знает? – Флэк подошёл к Вику, и они стали спускаться вниз по тропинке.

– Нет, никто кроме тебя не в курсе. Всадника отправим домой, или куда он захочет. А сами доберемся до моей подруги. Всё равно мы слишком медленные для Оливера.

Так они и поступили. Всадник направился в убежище, его скорость позволяла перемещаться на огромные расстояния почти мгновенно, а Вик с Флэком вернулись на станцию, после чего Ворон улетел вперед, а Странник ещё долго ехал поездом до места встречи.

Он сошёл на небольшой станции в пригороде, здесь было довольно уютно, если не считать возвышающихся черных городских зданий на горизонте. Крошечные домики с такими же маленькими палисадниками перед окнами, резные калитки, узкие мощеные дорожки. Видно, что в поселении живут трудолюбивые люди, заботящиеся о своём маленьком мире. Флэк шёл по маршруту, который рассказал ему Вик. От станции надо пройти десять домов по центральной улице, потом свернуть направо в тупик. Самый последний дом и будет тот самый. Странник никак не мог уложить вместе образы черного Ворона Вика с этим милым местом. Интересно, как выглядит его женщина? Такая же мрачная, как вампир или нет?

Он подошёл к маленькой белой калитке, и открыл её. Раздался легкий перезвон колокольчиков, предупреждающий хозяев о непрошеных гостях. Весь двор занимали цветы, высаженные круглыми клумбами: розы, тюльпаны, низкие оранжевые цветы с резными лепестками, названия которых Флэк не знал, высокие кусты лилий, даже жасмин и сирень с яркими белыми цветами. Окна дома приветливо распахнуты для весеннего ветра, а дверь – плотно закрыта. Флэк постучал и зашёл внутрь, не дожидаясь приглашения. В прихожей вкусно пахло домашней выпечкой, и было очень чисто. Навстречу ему из кухни вышел Вик:

– Ну как тебе?

– Очень уютно, даже не думал, что тебе такое нравится, – Флэк чувствовал себя не в своей тарелке среди белых стен и обилия теплых деревянных вещей.

– Не скажу, что мне нравится, но здесь хорошо той, ради которой я живу. Проходи, познакомлю вас, – Вик жестом пригласил Флэка следовать за ним.

Кухня оказалась просторной и такой же светлой, как весь дом. Нельзя даже сравнить с кухней в доме Воинов – здесь во всем чувствовалась жизнь, заботливая рука женщины, любящей своё пристанище. Флэк продолжал с интересом рассматривать обстановку и не заметил, как Вик подвел к нему свою возлюбленную. Он легко обнимал её за плечи и улыбался. Странник никогда не видел такой легкой, даже счастливой улыбки на лице Ворона. Женщина, стоявшая рядом с ним была прекрасна – ростом чуть ниже Вика, с длинными светлыми волосами, крупными волнами лежавшими по плечам, с чистыми серыми глазами. Флэк невольно залюбовался ею, вся она казалась такой хрупкой, словно кукла и при взгляде на неё, он вспоминал свою сестру. Легкое летнее платье в розовый мелкий цветочек было перехвачено тонким поясом под грудью, подчеркивая её положение. Срок родов был уже не так далеко, как изначально думал Флэк. Она приветливо улыбалась и протягивала свою ладонь гостю:

– Добро пожаловать в наш дом!

– Это моя «жена», – Вик посмотрел на возлюбленную и лукаво улыбнулся, – Даяна. А это мой большой друг, Флэк.

– Очень приятно, Даяна, – едва смог выдавить из себя Странник, отвечая на рукопожатие.

– Вы можете расположиться здесь или пройти в гостиную, если хотите. Я принесу вам чай и что-нибудь выпить. Что вы предпочитаете, Флэк?

– Мы посидим здесь, милая. Мне налей как обычно, а Флэку чего-нибудь покрепче. Он только что лишился семьи, его родители и младшая сестра погибли, – Вик сел на высокий стул перед столом и указал Флэку на противоположную сторону.

– Какой ужас! Примите мои соболезнования… Терять семью очень тяжело. И хорошо, что вы не один, а с другом. Вик чудесный товарищ, никогда не оставит в беде, – голос Даяны был звонким и таким же чистым как глаза, словно горный ручей. Да, она была похожа на древнюю нимфу, легкая, воздушная, почти прозрачная. Флэк всё смотрел и смотрел на неё, пытаясь понять, что она нашла в Вике, совершенно темной личности, со страшным прошлым, питающимся человечиной.

– Спасибо. Но я последние десять лет почти не общался с ними, это скрасило горечь потери… – Флэк с легким поклоном принял напиток и брезгливо покосился на Вика. В его бокале плескалась темно-красная жидкость, явно не вино. Даяна поставила на стол блюдо с нарезанным пирогом и присела на стул подле Вика.

– Мне бы хотелось, чтобы ты, милая, знала Флэка в лицо. Если со мной что-то случится, ты всегда сможешь обратиться к нему за помощью. Он обещал мне поддержать тебя и помочь, если будет необходимость. Ему можно доверять целиком и полностью. Он знает про меня практически всё, – Вик резко стал серьезным и мрачным.

– Я поняла. Но так ли наше знакомство необходимо? Не навредит ли вам это? – Даяна тоже спрятала свою улыбку.

– Не думаю. Мы с тобой давно вместе и никто ничего не узнал. Есть надежда, что и дальше так будет, – Вик снова обнял её и Флэк опустил глаза, от чего-то ему было неудобно наблюдать такие жесты.

– Если ребенок родится обычным… – Даяна вопросительно посмотрела на Вика.

– Ждать осталось недолго. Но в любом случае, всё будет хорошо. Мне писала сестра, она как раз перебралась недавно на Восток. Можно рассчитывать на её помощь, в крайнем случае.

– Вик, а как же роды? Нужны врачи или больница. Разве кто-то согласится помогать незамужней женщине? – Флэк вдруг вспомнил о законах, царящих в Лимане.

– Даже не переживай. Деньги решают всё. По статистике, каждая пятая женщина рожает ребенка вне брака. Так что с этим нет проблем. Пока моя личность не раскрыта, сложностей не будет никаких, – Вик отпил из бокала, и Флэк еле подавил приступ тошноты, который появлялся каждый раз, когда он видел Ворона пьющего кровь.

– Я и сама могу справиться, – подала голос Даяна.

– Нет. Мы не можем идти на такой риск. И ты, и наш ребенок должны быть в безопасности. Если я не смогу быть рядом, то придет Флэк и всё проконтролирует.

– Я? На роды? – Флэк даже поперхнулся. Представить себе такое он не мог даже в страшном сне. – Нет уж! Что хотите, но только не это. Пусть врачи занимаются такими вопросами.

– Боишься?! – захохотал Вик.

– Просто не считаю это мужским делом. Вынашивать, рожать, принимать детей должны женщины. Это всё их заботы. Они лучше знают, что и как должно быть. Даже не хочу рядом находиться в этот момент! – Флэк отвернулся от насмешливого взгляда Вика и наткнулся на осуждающий – Даяны.

– Значит, как спать с женщинами, так это дело мужчины, а как присутствовать при рождении, так сразу пас? Ну, Флэк, насмешил, – Вик всё никак не мог успокоиться.

– Давай не будем смущать твоего друга. Я, наверное, не смогу даже расслабиться во время родов, если рядом будет чужой мужчина. Надеюсь, участие Флэка не понадобится, – Даяна примирительно улыбнулась мужчинам.

– Она – чудо, правда? – Вик перестал смеяться и с доброй улыбкой посмотрел на возлюбленную. В его глазах Флэк без труда прочел любовь, теплое и светлое чувство, на которое Даяна ответила тем же.

Странник не стал ничего отвечать, для него всё и так было очевидно. Ворон не просто вел двойную жизнь, он был двумя разными людьми в одном. И это вовсе не раздвоение личности. Обойдя вариант с законной женитьбой, он пытается сохранить возможность нормальной открытой жизни для своей женщины и ребенка. Пока он Воин, то сможет прекрасно их обеспечивать, на скромную спокойную жизнь денег хватит, а после ухода со службы он превратится в обычного человека. Никаких тайн, никаких проблем. Конечно, когда Воины заводили семьи раньше, когда должность была наследуемой, это накладывало определенные обязательства на семью, но теперь части тех проблем нет. Почему же Вик так перестраховывается, чего он боится? Даяна поднялась и, сославшись на усталость, вышла. Мужчины остались одни.

– Вик, скажи мне, почему всё так? И почему именно меня ты выбрал в помощники?

– Во-первых, я хочу быть честным с Даяной. Жить с ней и обманывать – слишком противно. Поэтому она знает обо мне всё и принимает таким, какой я есть. Конечно, с надеждой на совместное будущее. Я бы не смог жить с женщиной, даже будучи её официальным мужем, если бы пришлось скрывать свою деятельность. Тем более никто не разрешил бы вампиру жениться на обычной девушке, ты же знаешь, – Вик снова отпил из бокала. – А про тебя я всё уже сказал. Или ты считаешь, что уместнее было бы доверить свою тайну Лицедею?

– Лицедею нет, но есть же ещё Оливер и Монах. Чем они хуже? – Флэк продолжал с интересом рассматривать кухню, здесь было столько мелочей. Разная утварь аккуратно расставлена на полках, занавески на окнах подвязаны цветными лентами, подоконники заставлены горшками с цветами.

– Всадник балбес, разболтает ещё где-нибудь по пьяни мою тайну и что тогда? Нет, я не доверяю ему настолько, чтобы поручить защиту Даяны. Монах совсем помешался на службе, фанатик. Ну, подумай, Флэк, из всех Воинов только ты самый разумный и адекватный, ты честный. Это самое главное. Ты никогда не пойдешь на сделку с собственной совестью ради денег, славы или положения в обществе. Ты не стремишься к лидерству, а просто молча делаешь своё дело. С тобой можно спокойно выходить на поле боя. Поэтому для меня выбор очевиден. Если нужно, я могу повторить эти слова ещё много-много раз. Ничего не изменится.

– Если честно, я не думал, что могу быть чем-то полезен для тебя. Ты просто раздражаешь меня меньше, чем остальные, – Флэк ухмыльнулся. – А это уже не мало. Но смириться с тем, что ты вампир, я никак не могу. Не представляю, как вы с Даяной… Прости, но это отвратительно.

– Флэк, – Ворон расхохотался, – ты удивительно наивный. Разве может человек выбирать, кем и где ему родиться? Только высшие силы решают, кем тебе быть – мужчиной или женщиной, вампиром или обычным человеком. А дальше – всё в твоей власти. Разве ты решил стать человеком с врожденными способностями извергать молнии, электричество, менять цвет своих глаз? А если бы у тебя был выбор? Чтобы ты выбрал? Быть вампиром, как я или таким как ты? Какая беда больше, а, Флэк? Важно то, что у нас внутри. Посмотри на Даяну, она удивительная женщина. Ей вообще всё равно, что я ем и пью, как я живу. Потому что между нами есть нечто большее, чем просто низменные человеческие инстинкты.

– Уж лучше бы я пил кровь, чем то, что делаю в порыве злости, – прошептал Флэк.

– На, пей. Попробуй, – Вик без улыбки протянул бокал с кровью товарищу.

– Убери это от меня, – Флэк поморщился, – я не хочу быть ни вампиром, ни…

Он замолчал, и Вик победоносно взглянул на него, выпив залпом оставшуюся кровь. Этого хитреца невозможно переиграть, он знает, что прав во всем. Какое-то время они посидели на кухне за неспешным разговором, обсуждая поведение Лицедея и возможные проблемы, перед которыми образовалось затишье. Флэк пытался вывести Вика на разговор о родителях, чтобы понять, действительно отца собирались посадить в тюрьму за тренировки детей или мать просто сказала это, скрывая правду. Но Ворон либо не знал причин обвинения, либо не хотел говорить. Во всяком случае, он мастерски уводил беседу в другую сторону, и Флэк бросил попытки разговорить его.

Из этого тихого места не хотелось уходить, в доме Воинов темно и сыро, иногда даже холодно. Там нет красивых, выглаженных занавесок, теплых пирогов и цветочных горшков. Там – только недостижимые цели и серые, мрачные будни. Но время шло, а значит, пора возвращаться.

Проводить Воинов вышла Даяна. Она тепло попрощалась с Флэком, одарив его доброй улыбкой и крепко пожав руку. Выходя из дома, он видел, как Вик обнял и поцеловал свою «жену», а потом положи руку на её живот и улыбнулся. Совсем как обычный человек, примерный семьянин, любящий свою женщину и отправляющийся на работу. От чего-то Флэку было неприятно смотреть на эту сцену, но в душе он понимал, что завидует. На самом деле, он должен бы порадоваться за товарища, но не мог, потому что хотел жить так же смело, как эти двое. Ничего не бояться, знать своё предназначение, видеть его, стремиться к своим целям без оглядки. И он тоже хотел любить, но ещё больше – быть любимым. За эти мысли и чувства, Флэк корил себя, считая ихпроявлением слабости. А от того, ещё больше не хотел смотреть на Вика и Даяну, но не отводил взгляд.

Наконец, Вик тоже вышел на крыльцо и стал прощаться с Флэком. Они собирались вернуться домой по одному. Странник пройдет по городу пешком, как и всегда, делая вид, что выполнял свою работу. А Ворон отправится по делам и позже, возможно к утру, влетит в приоткрытое окно, как и всегда. Мужчины пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны. Странник услышал, как у него за спиной раздался шорох и бодро пошёл к станции, чтобы добраться до города.

Улицы, как и всегда в это время, были забиты людьми. После зеленых просторов загорода, черные стены и грязные мостовые казались Флэку ещё более противными и гнетущими. Ему нужна была воля, возможности для подвигов и место, чтобы смело шагать вперед, а не проталкиваться сквозь плотную толпу. Странник ловил себя на жуткой мысли, что если бы ему приказали сейчас уничтожить всех людей в городе, то он без сожаления сделал бы это. Испугавшись своей решительности, он ускорил шаг, насколько это было возможно, и достаточно быстро оказался перед стенами дома Воинов. Мгновение – и Флэк внутри, стоит перед каменной лестницей в полутьме, глаза горят, и по щеке стекает что-то, похожее на слёзы.

Странник поднялся наверх и зашёл в гостиную – она пустовала. Воины либо на заданиях, либо в своих комнатах. Но это к лучшему – Флэк не хотел разговаривать ни с кем. День выдался слишком насыщенным, надо попробовать уложить все события в голове и оценить новую ситуацию. Он сел в кресло поближе к огню, положив меч рядом с собой на пол, и задумался. Усталость, переживания или предыдущая бессонная ночь подействовали, но Флэк уснул.

За окном снова начался дождь, в этот раз – обычный. Воины собирались в гостиной – пришёл мрачный Монах и уселся на стул рядом со входом, задумчиво перебирая кресты на груди; медленно и устало зашёл Оливер, без привычного плаща, в одном черном комбинезоне и с лохматой рыжей головой. Никто не обращал внимания на Флэка, пока не вернулся Ворон, влетев в окно. В этот же момент в гостиной появился Лицедей. Молча оглядев присутствующих, он спросил:

– А где Флэк?

– Вон там, спит у огня, – Ториус махнул рукой на спящего Странника.

– Спит?! – Ронг с изумлением подошёл к товарищу. – Проснись, Флэк!

– Оставь его, пусть отдохнет человек, – Вик превратился в человека и подошёл к огню, роняя перья по дороге.

– Отдыхать будет ночью, сейчас есть другие дела! – лицо Ронга сделалось злым, он тряхнул Флэка за плечо. – Просыпайся, говорю.

– Что вам нужно от меня? – хрипло проговорил Флэк, подняв голову.

– Поговорить… – Ронг с ужасом смотрел на лицо Странника. – Что с твоими глазами? Что с лицом?!

– Флэк?! – Вик тоже в недоумении смотрел на него.

– Что с моим лицом? Что не так? – Флэк встал, потягиваясь.

– У тебя из глаз кровь текла, похоже, – Ронг никак не мог взять себя в руки. – Что это за мерзость?

– Ах, это… Ничего страшного, просто особенности организма, – Флэк улыбнулся. – Ты меня давно в битве не видел, вот и позабыл. Да?

– Никогда такого не было с твоими глазами! Наливаться кровью это одно, а плакать кровавыми слезами – совсем другое! – Лицедей отошёл в сторону.

– Неужто испугался, Ронг? – хохотнул Вик.

– Да он думал, наверное, что Флэк помер. Обрадовался, что отомщен за вчерашнее, – Оливер подхватил шутку Вика. Монах не выдержал, и фыркнул.

– Прекратите этот балаган! Ещё зоветесь Воинами, обыкновенный сброд, – Ронг, похоже, обиделся, но позиций сдавать не хотел. – Флэк, завтра тебя ждёт Правитель. У него есть разговор.

– Меня одного? – Флэк был удивлен. – С чего такая честь? Никогда Тёмных Воинов не разделяли, мы либо идем все вместе, либо ты, Лицедей, идешь один. Таковы правила.

– Завтра вместо меня идешь ты. По какой причине – я не знаю, лишь передаю информацию. И заметь, по правилам.

– Что за бред? Не хочу я разговаривать с Правителем, у нас нет никаких общих тем. Я просто Воин, Странник, ничего больше. Всё, что касается работы Тёмных Воинов, должно передаваться через тебя, Ронг. И никак иначе. Даже если это какая-то особая индивидуальная миссия. Всегда можно прислать письменное уведомление, да что угодно. Но не использовать личную встречу, – Флэк возмущался, потому что не помнил, чтобы такие встречи происходили когда-либо. Тёмные Воины всегда видели Правителя только в двух случаях: при поступлении на службу, когда проходили обряд посвящения, и при сложении с себя обязанностей.

– Тебя не спрашивают, хочешь ты или нет. Это приказ, задание, если позволите. Флэк, я не понимаю, что с тобой происходит? Откуда столько подозрительности и неподчинения? Раньше ты никогда не отличался такими настроениями, – Ронг отвернулся от него и направился к выходу.

– Раньше… Прошлое в прошлом! Да, я – Тёмный Воин, а не мальчик на побегушках! Мне нужны подвиги, настоящие битвы и серьезные задания! А не вот эта вся ерунда с поимкой и наказанием преступников, бесконечной болтовней про сложности жизни элиты и простых людей. Мне наплевать на всех! Я не хочу больше тратить свою единственную жизнь на прозябание в этом сыром, гадком месте. Ясно? Меня воспитывали и тренировали с детства не для того, чтобы я препирался тут с тобой, готовил по очереди ужин на кухне и слонялся без дела по паршивому закопчённому городу! – голос Флэка разносился по гостиной, заставляя каждого прислушаться и удивиться. Оливер открыл рот и с изумлением смотрел на Странника, Вик тихонько посмеивался, кутаясь в плащ, а Ториус сложил руки в молитве.

– Ну, раз так, то тебе тем более надо поговорить с Правителем, – Ронг даже не оглянулся, выходя из гостиной.

– Да пошёл ты к черту! – Флэк отвернулся, махнув рукой.

– Я бы вас попросил! – вмешался Ториус. – Давайте обойдемся без чертей и прочей нечисти, нам и Ронга хватает с Виком. Вот уж действительно – сброд. Не думаю, что все предыдущие Тёмные Воины были такими же. Однозначно, отмена наследования должностей была ошибкой. Может об этом и хочет поговорить Правитель? Как думаешь, Флэк?

– Мне всё равно, я уже сказал. Ошибка вообще в нашем существовании. Времена изменились, а мы – как пережиток прошлого, всё ещё существуем.

– Не надо, Флэк. Успокойся.

Странник не стал ничего отвечать, а просто вышел из гостиной вслед за Ронгом. Он устал и не хотел видеть никого из своих товарищей, тем более – говорить с ними. Завтра в любом случае ему придется отправиться на встречу с Правителем, избежать аудиенции не удастся. Флэк даже не догадывался, о чем с ним будут говорить, но знал, что разговор вряд ли будет приятным. Почему именно он? Странник никогда не имел влияния на Тёмных Воинов, все решения принимались сообща. Исторически так сложилось, что лидера у Воинов не было, все приказы отдавал непосредственно Правитель или его приближенные, посвященные в военные дела или в урегулирование внутренних конфликтов.

Внутренним чутьем он понимал, что грядут перемены и очень серьезные. Мир стремительно менялся, значит, Воины тоже должны меняться. Самым разумным Флэку казалось решение просто распустить отряд. Никаких серьезных конфликтов, войн и катастроф уже давно не происходило. С работой Воинов справится и внутренняя полиция, а границы всё равно охраняют военные. Нет смысла содержать пятерых человек с огромными зарплатами только ради того, чтобы иногда ловить преступников и патрулировать Лиман. Обучение и подготовка Воинов стоят огромных денег и требуют много времени, подбор кандидатов в нынешних условиях – гораздо более сложная задача, чем раньше. А обеспечение претендентов на должности способностями…

Флэк вспомнил, как Лицедей впервые изменил свою внешность и сколько времени после этого провел в больнице, и лишний раз убедился, что Воины или должны перестать существовать, или должны готовиться с рождения, как он, Флэк. А сейчас те четверо, – просто суррогат. Люди, не живущие стремлением к победе и сражениям, им не нужны эпичные битвы, подвиги, им не интересно изучать военное мастерство и оттачивать свои навыки. Они подобно обычным наемникам выполняют свою работу и ждут выхода на пенсию. Но так не должно быть! Настоящие Тёмные Воины – герои со смелыми и отчаянными сердцами, искусно владеющие оружием и обладающие невероятными способностями, сравни магии. Флэк в сердцах хлопнул дверью своей комнаты и упал на кровать. «Хватит на сегодня, пора спать» – подумал он и заставил себя уснуть.

Утро выдалось на редкость солнечным и свежим. Вчерашний теплый дождь смыл грязь и очистил небо. Легкий весенний ветер дул в окно и заставлял Флэка просыпаться. Он с трудом сел в постели и понял, что совсем не выспался. Одежда была мятой и пахла костром. Флэк подошел к зеркалу, висевшему над раковиной, и посмотрел на себя с ужасом: грязные волосы, щетина, испачканное кровью лицо. Значит, из глаз действительно текла кровь, а не слезы вчера. Отец говорил о таком – последствия сдерживания силы. Сбросив с себя одежду, Флэк принял душ и привел себя в надлежащий вид: уложил волосы, побрился, надел свежий костюм. Для посещения Правителя пришлось достать мантию, без неё облачение считалось неполным. Но Страннику не нравилось носить длинные балахоны за спиной, они ужасно мешали во время боя, да и меч доставать становилось крайне неудобно. Но правила есть правила, поэтому Флэк накинул сверху свою черную мантию с фиолетовой подкладкой, отливающей металлическим блеском, и спустился на кухню. Ему хотелось съесть что-нибудь сытное и привести мысли в порядок.

Кухня была пуста, в столь ранний час никто не спешил вставать. Флэк сварил кофе, достал из холодильника недоеденное мясо и хлеб, и принялся завтракать. Ему было приятно сидеть вот так, в полной тишине, наедине с самим собой, никуда не спешить и просто наслаждаться моментом. Кто знает, возможно, это последний спокойный завтрак в его жизни? Хотя об этом и мечтал Флэк, не признаваясь самому себе. Он, как мальчишка-подросток, хотел совершить что-то великое и значимое, хотел приключений. Странник никогда не видел нормальной жизни и вдохновленный примером отца, считал, что настоящая жизнь такая, как в приключенческих книгах. А сила, сокрытая в нём, толкала его вперед, и сейчас Флэк готов был совершить любой необдуманный и дерзкий поступок. В своих мыслях он уже представил всё, что только мог: и как свергает Правителя, занимая его место, и как побеждает всех несуществующих врагов Лимана, как завоевывает соседние государства и побеждает всех чудищ из Предгорья. Он даже несмело улыбнулся своим мыслям.

– Доброе утро, – неприятный, хриплый голос Ронга нарушил тишину и заставил Флэка вздрогнуть.

– Доброе, – буркнул он в ответ.

– Ты готов?

– Как видишь, – Флэк поморщился, глядя на Лицедея в обличии красивого статного парня лет двадцати. – Зачем такой вид?

– Правителю приятнее общаться с красивыми людьми, да и правила не позволяют показываться во дворце в моём настоящем виде.

– А мне, значит, можно?

– Так никто не знает, кто ты. Даже внимания не обратят.

– Конечно! Все знают, какую мантию носит Странник. Ты ври, да не завирайся, Ронг!

– Тьфу на тебя. Ты стал невыносим. Пошли, не стоит опаздывать на столь важные встречи.

Флэк оставил недоеденный завтрак на столе и вышел следом за Ронгом. Пешком во дворец добраться невозможно, да и не нужно в таком виде расхаживать по городу. Путь к Правителю только один – по реке. Оказавшись в лодке, Флэк надел капюшон, сел на скамью, стоявшую на корме, и молча смотрел на черную, маслянистую воду. Река давно мертва, что за примеси составляли большую часть воды – тоже неизвестно, никто не занимается этим вопросом. В Лимане достаточно чистых водоемов, а реки вокруг городов лишь иллюзия, подобие заградительного рва. При желании, берег и саму реку можно облагородить, воду очистить и запустить туда рыбу. Но людям некогда заниматься рыбалкой, да и легкая добыча еды вызвала бы беспорядки, стихийные драки и другие негативные последствия. Поэтому всё так, как оно есть. Грязь, сажа, копоть, масляные пятна, кислотные дожди. Такие осадки бывают только в городах, нигде больше в Лимане не встретить эти явления. Флэк снова почувствовал себя жителем помойки. Когда он впервые попал в город и понял, что именно тут ему придется провести большую часть жизни, он не расстроился, а впал в панику. Дышать серым воздухом, прятаться от дождя, не прикасаться лишний раз ни к чему – верх издевательства. Но со временем он понял, что есть люди, которые не хотят другой жизни, им комфортно и удобно жить вот так – в огромном мусорном муравейнике, растворяться под кислотой, льющейся с неба, бояться упасть в маслянистую реку, дышать выхлопами гигантских заводов. Горожане из года в год становились всё больше не похожими на людей – такие же серые и грязные, мрачные, как и их город.

Флэк отвернулся от воды и черной громады городских зданий. Он и так каждый день видит эту унылую картину. Но ближайший пригород, лежащий по другую сторону от реки, тоже не мог его ничем обрадовать. Серая, выжженная пустыня и где-то вдалеке за ней, – зеленые просторы полей, крошечные поселения с аккуратными домами, цветы в палисадниках и Даяна на кухне, заботливо расставляющая тарелки с пирогами и ждущая Вика.

– О чем задумался? – подал голос Ронг.

– Не важно, – на лице Флэка отразилось недовольство. Он никогда не относился к Лицедею с симпатией, а в последнее время он особенно раздражал его.

– Как знаешь.

Дальше плыли они в полном молчании, отвернувшись друг от друга. Река огибала город и только в одном месте устроена была небольшая плотина и шлюз, через которые можно попасть в чистый спокойный приток городской реки. А по нему – во дворец Правителя. По берегам притока были высажены плакучие ивы и глицинии, отчего-то цветущие круглый год. Лодка медленно двигалась вперед вдоль зеленых берегов, и Флэк невольно залюбовался пейзажем. Всегда Правители жили лучше, в сотни раз лучше, чем обычные граждане. Почему бы не устроить такую красоту повсюду? Может быть, тогда количество преступлений и самоубийств уменьшилось бы? Может быть, не пришлось бы людям оказываться практически в рабстве? Флэк вспомнил мрачные стены дома Воинов и понял, что вряд ли такие кардинальные изменения возможны. За последние столетия мало что поменялось в устройстве государства, люди не бунтовали и даже не возмущались на своих крошечных кухнях в неуютных домах, – они просто работали и жили так, как и многие поколения до них, напуганные войнами прошлого, переделом мира и чудовищами, которые уничтожали Тёмными Воинами и по сей день.

Лодка остановилась около пологого берега с небольшой деревянной пристанью. Ронг и Флэк вышли и спокойным шагом направились по аллее к дворцу. Он находился в глубине аллеи – большое длинное здание, выстроенное буквой П, с закрытым внутренним двором. Белые оштукатуренные стены, большие открытые окна, легкая, почти невесомая крыша, покрытая розовой черепицей – всё это делало дворец больше похожим на кукольный домик маленькой девочки, мечтающей стать принцессой. Флэк знал, что и это – тоже иллюзия. Внутри дом совершенно не такой красивый и уютный, а такой же мрачный и таинственный, как и сам Правитель. Ходили разные слухи о том, что творится в стенах этого дворца, и совсем мало из них – приятные. Вокруг был разбит вечноцветущий сад. Флэк заметил всё те же глицинии, сирень, жасмин, неизвестные ему деревца, усыпанные розовыми и нежно-фиолетовыми цветами, розовые кусты – слишком много цвета и запаха, особенно после черных и серых красок города, его затхлого кислого воздуха.

На пустом широком крыльце Ронг остановил Флэка и сказал ждать, пока он сообщит о прибытии. Странник стоял, смотря под ноги, накидку раздувал ветер, и он чувствовал себя смешным в этом наряде. Краем глаза он заметил небольшое движение слева и повернул голову: из раскрытого окна на него смотрела девушка с огненно-рыжими волосами, почти как у Оливера, лицо её покрывали татуировки, причудливо извивающиеся вокруг глаз. Флэк вздрогнул, узнав эти символы. Девушка не была жительницей Лимана, такие татуировки наносили на лицо их заклятые враги, занимающие западные и часть южных земель. Почему эта девушка здесь? Она не выглядит пленницей или рабыней, её взгляд уверенный и смелый, как у хозяйки. Двери дворца открылись, и Флэк вынужден был зайти внутрь.

Пройдя по широкому коридору к двери в противоположной стене, Флэк и Ронг вышли во внутренний двор. Здесь был разбит небольшой садик с крошечным прудом и резными скамейками под ивами. Лицедей оставил Флэка одного, а сам ушёл в левое крыло. Странник ждал, осматриваясь. Довольно странное место для разговора выбрал Правитель, всё здесь было слишком красивым, слишком приторным и аккуратным, даже ветер не задувал сюда. Флэк будто попал в картину.

– Доброе утро, Странник, – раздался густой мужской голос. Флэк обернулся – перед ним стоял высокий блондин в белом костюме. Острые скулы и тонкий нос, яркие голубые глаза. Пожалуй, яркостью с этими глазами могли поспорить только глаза Флэка. Мужчина улыбался холодной, стальной улыбкой.

– Приветствую вас. Правитель? – Странник не был уверен в том, кого он видит перед собой.

– Он самый. Можете не сомневаться, – мужчина протянул ладонь Флэку тыльной стороной вверх, показывая сложный геометрический рисунок из шрамов, означающий печать Правителя.

– Благодарю. Могу ли я узнать, зачем вы позвали меня сюда против всех правил?

– Правила устанавливаю я, поэтому никаких противоречий нет, – Правитель подошёл ко Флэку и встал рядом. – Вы, как последний потомственный Воин, должны знать кое-что.

– Что же?

– Я начну с неприятных новостей, а потом уже перейдем к делу. Ваша семья погибла накануне. Несчастный случай, скорее всего, – Правитель чуть наклонил голову и искоса смотрел на Флэка.

– Как это произошло? – Странник держал себя в руках. Даже если Правитель знает, что он был вчера у родителей, не стоит говорить об этом.

– Пожар. Мне очень жаль, Странник, – судя по тону, ему было всё равно.

– Мне тоже жаль, хотя последние десять лет мы не виделись, но семья есть семья. Спасибо, что сообщили, – Флэк опустил голову ниже, чтобы не встречаться взглядом с Правителем.

– Вы, конечно, лишились самого дорогого. Но служба есть служба. Я позвал вас, чтобы посоветоваться. Мне кажется, что последнее время жители Лимана стали забывать, кто такие Тёмные Воины. Мы не ведем ни с кем войн, не побеждаем чудовищ, люди вполне резонно задаются вопросом, а нужна ли нам команда из пяти мужчин, которая ничего героического не совершает? И знаете, Флэк, я с ними согласен. Но не во всем. Нам нужны Тёмные Воины, хоть и в совершенно другом виде, нежели сейчас, – он обошёл Флэка и сел на скамью. – Что вы думаете об этом?

– Я думаю, что Тёмные Воины исторически были совсем другими людьми. Ошибкой оказалось набирать случайных людей в команду. У них совершенно иные цели и стремления в жизни. Мой отец, к примеру, жил своим делом, постоянно оттачивал мастерство. И в то время Воинов не просто боялись, их уважали и ценили их труд. Посмотрите теперь на меня – что я делаю? Ровным счетом ничего достойного Воина. Времена подвигов, страшных войн уже давно прошли. Не думаю, что есть хоть какой-то смысл в существовании отряда, – Флэк стоял, прямо глядя перед собой, смело озвучивая свои мысли. Такая прямолинейность в некотором роде казалась ему геройством.

– Вы ошибаетесь, Флэк. Никто не знает, что будет завтра. Это – правда. Мир постоянно меняется, и мы не можем, да и не должны, оставаться без тузов и джокеров. Мне, политику, гораздо виднее то, что для вас скрыто завесой тумана.

– Так почему вам нужен мой совет? В чем именно?

– Скажите, что можно считать более героическим с вашей точки зрения – сражение с северными чудовищами или защита от нападения извне? – Правитель ухмыльнулся, и Флэку стало не по себе. Зачем эти детские вопросы, чего он вообще хочет?

– Не могу ответить вам на этот вопрос. Любое сражение, направленное на защиту и спасение – всегда подвиг.

– Я понял вашу позицию, спасибо. А теперь, я хочу, чтобы вы выслушали мой план и одобрили его, – Правитель откинулся на спинку скамьи и закинул ногу на ногу. – У нас есть некоторые проблемы в Северных землях, если Воины успешно справятся с ней, то мы раскроем ваши личности. Пусть народ знает своих героев в лицо. Вы должны сплотить вокруг себя жителей Лимана, они должны чувствовать в вас опору и поддержку, каменную стену. Престиж, слава – вы перестанете чувствовать себя обычными наемниками. А я получу одобрение большинства жителей нашей страны, как человек, изменивший систему подбора Воинов, сделавший её более прозрачной и понятной, и, как человек, снявший завесу тайны. Каждый мальчишка будет желать стать Воином, мы будем обучать их военному делу, создадим целую индустрию, гораздо шире чем та, что есть сейчас. Представьте, что те люди, о которых вы только слышали фантастические истории, окажутся настоящими, живыми людьми из плоти и крови. Человеческая гордыня не знает границ, глядя на вас, каждый житель Лимана сможет ощутить себя другим человеком, способным стать Воином.

– Зачем вам это? – Флэк считал идею безумной и несерьезной. Ему казалось, что Правитель играет в солдатиков.

– Разведка приносит не самые хорошие вести, Флэк. Нам нужны военные, нашим соседям надо показать, что Лиман – сильное государство, с развитой военной инфраструктурой и козырями в виде Воинов. Они уже забыли, какая сила у нас есть. Это политика, Флэк. Не более. Даже не берите в голову. Так как вам моя идея?

– Воины никогда не раскрывали своих личностей. Служба имеет свой срок, каждый хочет после его истечения жить спокойно.

– Вы просто не знаете, что такое слава и обожание. Вам понравится, Странник, – Правитель хитро улыбнулся, и Флэку стало противно.

– Я просто высказал своё мнение, как вы и хотели.

– Да-да, понимаю. Флэк, вы самый достойный Воин. Будьте лидером? Ничто не сдерживает вас, проявите уже свою силу. Помогите мне, а я помогу вам.

– Мне кажется, что это вы позвали меня, а не я пришёл к вам. Странник не нуждается в помощи, – Флэк резко махнул головой, и челка закрыла оба глаза.

– Я так не думаю. Но – ваше право отказаться. Пока вы ещё здесь, подумайте над моим предложением. Должность военного советника открыта, – Правитель встал и направился к ступеням, ведущим в левый корпус. – Моя жена проводит вас в сад, дождитесь там Ронга.

Правитель вышел, а Флэк остался во дворе один. Он вспоминал весь разговор и никак не мог понять, зачем вообще нужно вызывать его сюда. Идеи Правителя не казались ему серьезными, он словно попал в театр, где придумывали новый сюжет для спектакля, который больше не вызывал у зрителя интереса. Флэк чувствовал себя марионеткой в чужих руках. Даже если он откажется, то совершенно точно ничего не изменится. Всё будет сделано так, как прикажет главный человек в Лимане, а Воинам останется только одно – подчиниться. Конечно, Флэк мог устроить противостояние, ведь его посещали такие мысли, даже склонить на свою сторону Вика, а может быть и ещё кого-нибудь из товарищей. Но что потом? Ему не нужна власть и он уж точно не собирается становиться Правителем. Страннику не нужна революция, а чего он хочет на самом деле – не знает. Обещание подвигов, сражений было заманчивым. Кто не мечтает о славе, о возможности использовать свою силу по назначению? Тщеславие и гордыня заставляли Флэка радоваться предстоящим битвам, забывая обо всём остальном.

За спиной Воин услышал шорох и повернулся на звук: перед ним стояла высокая, стройная женщина, неопределенного возраста, но явно не молодая. Жена Правителя. Длинное бордовое платье подчеркивало подтянутую фигуру, темно-каштановые волосы уложены в причудливый пучок, такого же цвета глаза, обрамленные густыми ресницами, внимательно изучали Флэка. Он слегка поклонился и проговорил вежливо:

– Доброе утро.

– Здравствуйте, Странник. Так вот вы какой, оказывается. Необычный, – она кивнула ему и жестом пригласила последовать за ней.

– И к чему вам эта информация? О том, как выглядит Воин?

– Просто любопытно. Раз уж мой муж решил показать вас всем жителям Лимана, то я хочу быть первой, кто увидит хотя бы одного Воина в его настоящем обличии.

– Разве это так важно? – Флэк едва поспевал за этой женщиной, шла она очень бодро, словно спешила выйти за пределы дворца.

– Почему вы так разговариваете со мной? Дерзите, почти как мальчишка.

– Извините, но мы, Воины, не приучены вести светские беседы с такими дамами, как вы.

Они вышли через главный вход и свернули налево по аллее, идущей вдоль берега реки. Вода в этой притоке была чистая, светлая, она искрилась на солнце и отбрасывала блики на нежную зелень берегов. Вдоль дорожки, вымощенной белым камнем, росли цветущие деревья, ветер сдувал с них лепестки и те падали на землю, превращаясь в разноцветную пыль. Здесь царила вечная весна, солнечная, теплая и нежная.

– Расскажите мне что-нибудь, – попросила женщина.

– Что вас интересует? – Флэк не знал, о чем можно говорить с ней. – Может быть, вы представитесь для начала? Сложно разговаривать с человеком, не зная его имени.

– Вы любите задавать вопросы, да? – она улыбнулась едва заметно, и лицо её стало добрее. – Я думала, что в Лимане все знают имена Правителя и его жены.

– Вопрос в том, сколько у Правителя жен, и какая из них настоящая. Людям показывают одну, но мы, Воины, знаем, что вас несколько. Так как ваше имя? – Флэк остановился.

– Вы слишком резкий и грубый для человека, находящегося во власти Правителя. Но так и быть, я скажу вам, как меня зовут, – она немного помолчала, глядя куда-то мимо Флэка, – Евгения.

– Спасибо. Вот теперь можно и поговорить, если вы так настаиваете, – Странник медленно пошёл вперед.

– Как у вас это получается?

– Что?

– Манипулировать людьми?

– Я никем не манипулирую. Вы могли бы не называть мне своего имени, это ничего не изменило бы, – Флэк пожал плечами и насторожился. Разговор был странным и эта женщина, Евгения, не внушала ему доверия.

– Кто знает, – задумчиво протянула жена Правителя. – Послушайте, Флэк, – она перешла на шёпот, – мы отошли достаточно далеко от дворца, и я могу говорить свободно. Расскажите мне, что происходит в стране? Мне кажется, Правитель задумал что-то нехорошее, и я очень боюсь за свою жизнь.

– Ничего не происходит, – Флэк напрягся. Наверняка её подослали, чтобы вытащить из него какую-то информацию. – Всё хорошо, тихо и спокойно, как никогда раньше. Вам не о чем переживать. Тем более, вы – жена Правителя, вас будут защищать лучшие военные, может быть даже Воины. Но ничего не случится, поверьте мне.

– Вы лжёте.

– С чего вы взяли?

– Я вижу вас насквозь, Странник. Зачем вы приходили к моему мужу? Неужели просто поговорить о снятии завесы тайны с личностей Воинов? – она остановилась и, обогнав Флэка, встала прямо перед ним.

– Не собираюсь с вами обсуждать мой разговор с Правителем. Уходите, вы свою задачу выполнили. Оставьте меня здесь, я буду дожидаться Лицедея, – Флэк мрачно взглянул в глаза этой женщине и спешно отвел взгляд, смутившись. Она вела свою игру, пытаясь найти ответы на волнующие вопросы, попутно, совершенно не стесняясь, похотливо разглядывала Флэка. Он сразу прочел это в её глазах. Когда первая волна непонятного смущения прошла, Странник почувствовал злость. – Не смотрите так на меня, Евгения.

– Флэк, я знаю, как живут Воины и чего им на самом деле надо. Власти, славы, денег – всё самое лучшее, что можно взять от этого мира. И вы – такой же. Я могу вам помочь.

– Мне не нужна ничья помощь! – Флэк обошёл её быстрым шагом и продолжил путь. – С чего вы и ваш муж решили, что я нуждаюсь в помощи? Мне не нужна власть! Думаете, я не понимаю, зачем вы здесь? Вы пришли за информацией, вы пытаетесь надавить на меня. Но ваши попытки смешны, и мне противно смотреть, как вы, взрослая женщина, разглядываете меня глазами, полными похоти. Вы слишком далеки от реальности и ничего не понимаете в настоящей жизни.

– Это вы ничего не понимаете, Странник. Знаете, каково быть одной из жен? Ни одна женщина никогда не сможет с этим смириться. Я хочу быть одной единственной, но моя красота и свежесть не вечны, увы. И мне на смену приходят всё новые и новые девушки, одна прекраснее другой.

– Должно быть, это бьет по самолюбию очень сильно, раз вы готовы броситься на Воина, – Флэк ухмыльнулся, ни капли не пожалев эту женщину. – Я видел рыжеволосую девушку в окне, она тоже новая жена?

– С татуировками? Да… Самая любимая, потому, что молодая и довольно необычная, – Евгения зло посмотрела перед собой.

– Хорошо, что у меня нет жены. Вы, женщины, такие сложные.

– Вы ничего не понимаете, Флэк!

– Да всё я понимаю. Вы хотели выслужиться перед мужем и достать нужную ему информацию, склонить меня на его сторону. Чтобы я принял предложение. Чего тут непонятного? – он снова остановился. Евгения молчала, опустив взгляд. А после произнесла быстро:

– Всего доброго, Странник, – с этими словами она схватила его за руку, вложив что-то в ладонь, и ушла быстрым шагом.

Флэк ощупал сверток и понял, что это – записка. Он не стал разворачивать её, а просто убрал в карман. Что могла написать Евгения ему, Воину, которого она видела впервые? Погрузившись в раздумья, он медленно брёл вперед, осыпаемый легкими розовыми, фиолетовыми и белыми лепестками. Но царящая вокруг весна виделась Флэку в этот момент в минорных, осенних тонах. Он чувствовал себя потерявшимся щенком, одиноким и несчастным. Все люди чего-то хотят от него, тревожат, а ему просто хочется… Чего ему хочется? Который раз за последние дни он задавал себе этот вопрос.

Флэк неожиданно вспомнил Даяну, которая стойко ассоциировалась у него с сестрой – такая же милая, добрая и уютная. Её светлый образ соперничал с жестким, грязным образом жены Правителя, которая хотела власти, быть первой и единственной. Она готова бороться ради этого со временем, с молодостью и даже со здравым смыслом. А Флэка сделать своим оружием, стеной и помощником в достижении целей. Никто не хочет принимать его таким, какой он и есть и просто жить. Единственным человеком, который мог понять его – был отец, но сам Странник не до конца понимал его. Особенно последний поступок – Флэк не желал мириться с такой жестокостью и безрассудством отца. Он уничтожил будущее своей семьи, опорочил тенью самоубийства, а значит, тенью слабости, весь род. «Зачем, отец? И что делать теперь, когда у меня не осталось даже самого маленького смысла?» – Флэк без конца задавал себе этот вопрос, ловил в ладони лепестки цветков и сдувал пыль, оставшуюся от них. Здесь и сейчас он должен принять решение о том, куда будет двигаться, к чему стремиться. Жизнь Воина – следование цели. Какова цель Странника?

– Флэк, – голос Ронга заставил его остановиться.

– Да? – он обернулся и увидел Лицедея в образе всё того же молодого красивого парня.

– Пошли, нам пора возвращаться.

Флэк ничего не стал отвечать, а молча последовал за Ронгом. Полы его плаща развевались от быстрой ходьбы, и подкладка сливалась с цветной пылью, которая поднималась от шагов. Мир вокруг действительно стремительно менялся, чутье не подводило Воинов никогда. И Флэк точно знал, что не ошибся в своих недавних подозрениях относительно Ронга. Теперь и задумка Правителя ему известна, а, значит, у него есть преимущество перед остальными и время, чтобы подготовиться к переменам, если они случатся не завтра. Флэк привык всю жизнь скрывать свою личность, жить в тени и боялся быть раскрытым. Что будет, когда люди на улицах станут узнавать его? Насколько сильно изменится жизнь Тёмных Воинов и их роль в обществе? Раньше они никогда не принимали участие в политической и общественной жизни, а просто выполняли свою работу – уничтожали врагов, чудовищ, ничего более. Они были просто героями. Что ж, пришло время изменить свою жизнь, не изменяя своему пути.

Воины вернулись в дом и так же молча разошлись по своим комнатам. Флэк не без удовольствия сбросил накидку и спустился в кухню, в горле пересохло, да и надо было чем-то занять время. Он вспоминал про записку, но не спешил открывать её. Расположившись за обеденным столом со стаканом воды, Флэк задумчиво рассматривал остатки своего завтрака, так и стоявшие на столе, и ждал. Зашёл Ториус, мрачно поздоровался и ушёл на службу, – он сегодня снова был не в духе, а потому обошёлся без длинных приветствий, речей и вопросов. Странник ухмыльнулся – Монах достаточно неоднозначная фигура, фанатик своего рода, но вечно недовольный тем, что ему приходится делать. И сегодня был как раз день торжества антагонизма Ториуса самого с собой. Тем лучше, его не будет видно и слышно. Спустя минут пятнадцать на кухне появился Вик, облаченный, как и всегда, во всё черное. Он делал вид, что не замечает Флэка, – прошёл к холодильнику, взял оттуда что-то и быстро закинул в рот.

– Доброго дня тебе, Ворон, – бодро сказал Флэк.

– Привет, – сухо ответил Вик.

– Настроения нет?

– Не выспался. Всю ночь летал по работе, вторая ночная смена подряд, напрягает немного, – Вик опустился на стул рядом с Флэком.

– Понятно, – Странник достал из кармана записку и положил её на стол.

– Что это? – Ворон опасливо покосился на бумажку.

– Записка, – Флэк стал разворачивать её одной рукой.

– Для кого?

– Для меня. Пару часов назад получил её от одной дамы. Ещё не читал.

– От женщины?! – Вик наклонился вперед, чтобы видеть содержимое записки.

– Что тебя так удивляет?

– Да ничего… Где ты нашёл женщину? Вернее, почему она тебе передала записку? Не понимаю. Тайная поклонница или что?

– Жена Правителя, – тихо сказал Флэк. Ворон молча посмотрел на него своими черными глазами с немым вопросом. – Всё сложно, Вик. Мне нужен твой совет. Давай прочтем.

Они склонились над бумагой и прочли всего несколько слов: «Сегодня после полуночи. Старая пристань». Оба задумались на мгновение и переглянулись. Вик откинулся на спинку стула, а Флэк скомкал бумажку и бросил её в измельчитель отходов.

– Вот так дела, – протянул Ворон. – Она хочет встречи. Ты знаешь, зачем?

– Могу только догадываться. Мы разговаривали сегодня, и она недвусмысленно намекала на всякие интересные вещи.

– Например?

– Она хочет быть одной единственной женой, это первое. Поэтому готова пойти даже против воли своего мужа. Но при этом боится его и старается всячески угодить. Она мне предлагала кое-что, но я отказал, – Флэк пожал плечами. – Я не понимаю женщин, а кроме того, ничего не смыслю в политике.

– Она тебе предлагала убрать соперниц? Вот же ненормальная.

– Нет, этого она не говорила. Она хотела бы, чтобы я занял место её мужа. Во всех смыслах, Вик. Заговор против Правителя.

– Что?! – Вик с ужасом посмотрела на Флэка.

– Во всяком случае, я так понял. Она ведет двойную игру и у меня есть сомнения в том, что она сама всё это придумала. Хотя, я могу и ошибаться. Можешь сопровождать меня сегодня ночью? – Флэк внимательно изучал реакцию Вика на эти слова, он всё ещё не был уверен в том, что стоит доверять этому вампиру.

– Ты правда хочешь пойти? А если это ловушка?

– Вот поэтому мне нужен сопровождающий. Если вдруг что-то пойдет не так, ты сможешь меня прикрыть.

– Пойду, конечно, – Вик чуть призадумался и добавил. – Ты ведь знаешь, что будет происходить в ближайшее время, да?

– Знаю.

– Хорошо. Можешь ничего больше не говорить. Я доверяю тебе полностью и пойду за тобой до самого конца.

Флэк удивленно посмотрел на Вика – такой реакции он никак не ожидал. Значит, вампир доверял ему настолько, что готов был без объяснений последовать куда угодно. Или это просто знак доверия в обмен на обещание помогать и защищать Даяну? Неважно, главное, что теперь у Флэка есть союзник, почти друг, которого никогда не было. Они договорились встретиться без четверти полночь в гостиной и отправиться пешком до старой пристани в соседней части города. Добраться туда выйдет минут за сорок пять. Точное время встречи указано не было, но приходить слишком рано было бы неразумно.

Вечером, облачившись в накидку и взяв меч, Флэк спустился в гостиную, ожидая Вика. Тот появился в строго условленное время. Никто не помешал им: Оливер второй день был на задании в Восточной части страны, Лицедей и Ториус, скорее всего, спали, во всяком случае, после ужина они не проявляли никакой активности. Флэк открыл окно и выпустил Вика, превратившегося в Ворона. Затем чуть подождал и сам оказался на улице. Темной ночью черный город казался ещё более мрачным, но не таким грязным как при свете дня. Флэк бодро шёл по пустынной улице, обходя лужи грязи и остатки костров. Когда он свернул во второй раз, рядом с ним на землю опустился Ворон и превратился в Вика.

– Впереди ничего подозрительного, пристань пока тоже пуста, – доложил он.

– Отлично, может быть, и нет никакой ловушки.

– Надеюсь. Сложно представить, что произойдет, если Правитель узнает, что ты встречаешься ночью с его женой.

– Ничего не будет. Если что, я смогу за себя постоять.

– Поверю тебе на слово, – Вик остановился. – Тише. Там есть кто-то.

Он прошёл вперед и остановился, прислушиваясь. Затем резко завернулся в накидку и метнулся в сторону дома. Флэк услышал сдавленный крик, шорох и заметил, как по стене что-то опустилось на мостовую. Вик вернулся к Флэку, и они продолжили путь.

– Что это было?

– Человек. Ночами запрещено ходить по улице всем, кроме Воинов и военных.

– И что ты сделал с ним? – Флэк раньше не задумывался, чем ещё занимается по ночам Ворон.

– Ничего особенного. Раньше все эти люди были моими жертвами, я пил их кровь. Теперь, когда есть возможность легально покупать её, я просто… – он замялся и добавил тихо, – убиваю их.

– Вик! Ты же Воин!.. – Флэку стало противно. В кого они все превратились?

– Воин. Но и жить мне как-то надо. Либо я выполняю приказы, либо… Выполнять их будет кто-то другой. Ты думаешь, мне нравится всё это? Нет. И кровь я пить не хочу, но иначе не могу. Без неё моё тело разрушается, гниет изнутри. А сыворотка Ворона сделала только хуже. Это моё проклятие, Флэк. Как у тебя глаза.

– Не понимаю… Почему Воины считались героями, в нас нет ничего героического.

– Да ладно тебе, просто пока не было шанса проявить себя.

Флэк не стал ничего ему отвечать, а просто пытался не думать о том, кто такой Вик и что их ждет дальше. Ближе к пристани, Вик снова превратился в ворона и полетел вперед. Флэк продолжал идти один. Он чувствовал за спиной меч и был спокоен, ещё не пришло то время, когда он будет готов сдаться и быть поверженным. Ему вдруг показалось, что его путь только начался, словно не было тех долгих пятнадцати лет службы. Да, за себя и надо бороться.

Пристань встретила Странника тяжелым движением воды около берега. Черная река продолжала нести свои отравленные воды вокруг города, вдали темнели безжизненные просторы пустых территорий. Жители мирно спали в своих постелях, и только Флэк стоял одиноко на старом деревянном настиле, да Ворон наблюдал с крыши за ним. Время близилось к часу ночи, но никто не появлялся. Спустя ещё полчаса, когда Флэк уже готов был уходить, вдали на поверхности реки показалась лодка. Она стремительно приближалась. В ней была Евгения и мужчина средних лет, совершенно лысый и молчаливый. Лодка поравнялась с пристанью и женщина с трудом вышла на берег, Странник даже не подумал подать ей руки.

– Доброй ночи, Флэк, – проговорила она.

– Зачем вы позвали меня сюда?

– Раз уж нам не удалось договориться днём, то я решила побеседовать с вами ещё раз. Да-да, я помню, что вы отказались от всего и видите меня насквозь. Но что поделать, я всего лишь женщина, – она состроила извиняющееся лицо и лукаво улыбнулась. – Я знаю, что только вы сможете выполнить мою просьбу наилучшим образом. Хочу попросить вас об одолжении.

– Говорите, но учтите, что я пока что не давал своего согласия.

– Помните ту рыжую девушку? Вы спрашивали про неё меня сегодня. Так вот, она – не просто моя главная соперница. Она – чужестранка. Её взяли в плен и как трофей подарили моему драгоценному супругу. А она оказалась хитрой лисой, всячески ублажает его и окутывает своими женскими чарами. Может и ещё чем-то, вы же знаете, какие они… наши враги. Я боюсь, что она может завладеть его разумом и лишить нас Правителя. Не верю, что её так просто удалось взять в плен. Раньше никогда этот народ не сдавался живым. Послушайте, Флэк. Если вы убьете её, то спасете Лиман. И мой брак. Прошу вас!

– Евгения, вы же давно замужем за Правителем. Неужели вы думаете, что он позволит какой-то девушке провести себя? С таким-то количеством наложниц, тем более. Да, женщины могут завоевать сердце мужчины, но не его разум. Решите эту проблему сами, своими женскими методами. Не мне вас учить…

– Нет, Флэк! Это не сработает! Он практически никого из своих жен не посещает, не слушает и не общается с тех пор, как появилась эта рыжая. Советники недоумевают, его идеи слишком странные, слишком необычные! Говорю вам, это её влияние.

– Давайте позволим разбираться в этой ситуации тем, кто лучше понимает в таких вопросах. Повторю ещё раз, я просто Воин, – Флэку надоела эта беседа и эта женщина, сжигаемая ревностью и подозрениями.

– Да как вы не поймете! В первую очередь наши враги хотят уничтожить вас, Воинов. Чтобы Лиман остался без защиты. Напрямую с вами сражаться им страшно, я слышала от советников о том, насколько сильны Тёмные Воины. Поэтому они выбирают обходные пути. Флэк, пожалуйста! – она бросилась к Страннику и прижалась к нему со всей силы, жарко шепча в ухо, – помогите мне, помогите всему Лиману. Мы никогда не забудем вашего благородства! Флэк, я имею огромное влияние в элитных кругах, мы сделаем из вас великолепного Правителя, мудрого, сильного, прекрасного. Женщины будут хотеть вас, мужчины – бояться, враги – трепетать. Только помогите. Я сама стану вашей первой и главной женой, стану поддерживать во всем. Соглашайтесь, – она всё сильнее прижималась к Флэку, и ему становилось жарко и неприятно.

– Я не собираюсь вам помогать. Не собираюсь становиться Правителем, – Флэк с силой отпихнул Евгению от себя. – Я Тёмный Воин и следую своему пути. Я помню всё, что было и никогда этого не забуду. Политика – это грязь, и я не хочу влезать туда. Понятно вам? Если на Лиман нападут враги, Тёмные Воины встанут на его защиту. Мы не защищаем только Правителя, хоть и служим ему.

– Вы второй раз отказываете мне, Флэк, – зло произнесла Евгения, сжав губы. – Я такое не забываю.

– Странник тоже ничего не забывает. Вы должны быть опорой и поддержкой для вашего мужа, а не пытаться предать его, залезть в постель к мужчине, который вам вдруг показался достойнее. Уважайте свой выбор! Будьте верной женой.

– Не вам мне указывать, – она развернулась и стала спускаться в лодку. – Готовьтесь.

– К чему? – усмехнулся Флэк.

Она не удостоила его ответом, села в лодку и нервно приказала сопровождающему грести.Флэк стоял и смотрел, как эта неприятная женщина удаляется по черной глади реки, и на душе у него становилось всё более неспокойно. Когда лодка с пассажирами скрылась из виду, рядом со Странником опустился на пристань ворон, обернувшись Виком.

– Опасная женщина, – пробормотал он.

– Дура.

– Ой, не думаю. Как она вцепилась в тебя, готова была сожрать. Спорим, она не просто человек.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – Вик неопределенно повел плечами. – Кто их разберет, этих жен Правителей. Одна непонятнее другой. Знаешь, я вообще думаю, что их не так много, как говорят. Может они все – один человек, как Лицедей.

– Всё возможно… – протянул Флэк. – Надо узнать подробнее про рыжую пленницу, ставшую трофеем Правителя. Может, Евгения и ведет свою игру, но эта девушка и мне показалась странной.

– Понял. Разберусь, если смогу.

Они разошлись в разные стороны: Флэк отправился к убежищу, а Ворон полетел выполнять свою работу. Странник размышлял о том, чем может грозить ему отказ помогать Евгении и достаточно прямолинейная беседа с самим Правителем. Почему они оба выбрали своей целью именно его? Не лучше ли было бы обратиться с подобными предложениями к Лицедею или даже Монаху? Они вряд ли бы отказались, скорее наоборот, – согласились и сделали всё в лучшем виде. Эти двое – настоящие наемники, хоть и в обличии Воинов. Флэк не собирался порочить память и достоинство своего рода, пусть его потомки и не станут Тёмными Воинами, но он не имел никакого права вести себя неподобающим образом. Его внутренний моральный и этический компас и так говорил о том, что многое из поступков Странника направлено совершенно в неверную сторону. Поэтому теперь он всеми силами старался держать себя в руках и следовать той дорогой, которую указывали ему предки.

Флэк вернулся в дом незамеченным и сразу лег спать. Он редко когда чувствовал усталость, но восстанавливать силы всё равно необходимо. Кто знает, что ждет их всех завтра? Перед тем, как уснуть, он услышал шум на лестнице – скорее всего, вернулся Оливер. Поздновато для Всадника. С его фантастической скоростью любые расстояния преодолевались почти мгновенно, он никогда не опаздывал, и установить его местоположение можно было только с точностью до часа. Обычно сообщения о его присутствии приходили с запозданием. Все срочные задания поручались только Оливеру. Он был самым младшим из всех Воинов, но крайне талантливым и способным. Правда, с недавних пор все его таланты и умения перекрывались негативным шлейфом загулов. Всадник стал злоупотреблять алкоголем и женским обществом. Почти всё свободное время он проводил в кабаках и публичных домах. Сколько ни пытались Воины убедить его в том, что это может быть опасно – ненароком Оливер рисковал раскрыть свою личность; всё было бесполезно. Он упорно продолжал вливать в себя литры крепких напитков и развлекаться с женщинами легкого поведения. Зачастую он возвращался домой в таком состоянии, что был не готов на следующий день выполнять работу, даже не мог встать с постели без чужой помощи. Правителю регулярно докладывали о ситуации, но он не применял никаких карательных мер, и Оливер продолжал медленно убивать себя, растворяя свою личность в пороке.

Странник вспомнил первую встречу с Оливером – худеньким, невысоким, рыжим парнем. Его привезли из далекой южной деревушки, он к своим четырнадцати годам не умел читать и писать, зато был ловким и смелым. Его физическая подготовка была настолько великолепной, что Флэк видел в нём своего соперника. А ещё, будущий Всадник умел безошибочно и быстро ориентироваться на любой местности, вне зависимости от времени суток и погодных условий. Дело в том, что Оливер был единственным мужчиной в своей семье, и на нём лежала огромная ответственность по добыче пропитания. Денег не хватало, матери надо было кормить ещё троих детей. Поэтому мальчик проводил всё свободное время в охоте на диких животных, поисках редких полевых растений на продажу и подрабатывал проводником. Что стало с семьей Оливера после того, как его забрали на обучение, никто не знал. Возможно, они сумели каким-то образом пережить недолгий период безденежья. Сам он никогда ничего не рассказывал о них, и иногда Флэк думал, что его поведение – результат отчаянного желания заглушить боль от потери семьи, от вины, которая косвенно лежала на плечах Всадника. Ведь и сам Флэк испытывал вину такой же природы, хотя и понимал, что они с Оливером ничего не могли изменить в тех непростых ситуациях.

В полусне Флэк видел, как они, будущие Тёмные Воины, ещё совсем мальчишками, играют во дворе в мяч, пока случился редкий перерыв между занятиями. Каждый из них питал свои надежды, ждал светлого будущего, жаждал боевых подвигов, славы, денег. И никто из них пока что, за долгие пятнадцать лет, не получил того, что хотел. За этими печальными, угрюмыми мыслями, Флэк погрузился в сон.

Утро сменило ночь, в доме Воинов было шумно. Странник проснулся от непривычного ощущения – его разбудили крики. Никогда день у Воинов не начинался таким образом. Кто-то истошно кричал, даже здесь, за закрытой дверью комнаты, Флэку хорошо были слышны эти душераздирающие звуки. Он спешно поднялся, надел брюки и выбежал из комнаты, на ходу застегивая рубашку. Звук голоса раздавался из гостиной, туда и спустился Флэк.

Когда он вошёл внутрь, то перед ним открылась странная и жуткая картина: на полу посреди гостиной сидел на коленях Вик, усыпанный черными перьями и рыдал. Руки его были в крови, лицо бледным, волосы растрепались. Периодически он складывался пополам, ложась на пол, и продолжал захлебываться слезами. Рядом с окном стоял испуганный Ториус, руками сжимая шторы, перепачканные кровью. Оливер безучастно смотрел на холодный камин и вытирал полами красной накидки свой совершенно чистый и блестящий меч. Ронг прислонился к дверному косяку и брезгливо наблюдал агонию Вика.

– Что тут произошло? – осведомился Флэк, оглядывая Воинов.

– Тут – ничего, – Лицедей ехидно ухмыльнулся, за что удостоился злобного взгляда Монаха.

– Вику плохо, – едва слышно проговорил Ториус.

– Это я и без тебя вижу. Его дикий крик разбудил меня, – Флэк нерешительно сделал шаг вперёд.

– Не трогай его, – вступил в разговор Оливер. – Плохо ему, говорят же.

Флэк неожиданно подумал о Даяне и занервничал. Неужели с ней что-то случилось? Разве стал бы так убиваться Вик по какому-то другому поводу? Он почувствовал, как руки становятся холодными и сам испугался своих ощущений. Даже когда он наблюдал, как сгорают заживо его родные, ему не было так страшно.

– Это я и сам вижу, – ответил Флэк. – Кто-нибудь скажет, что случилось?

– Родители, – проговорил едва слышно Оливер.

– Он же отрекся от них! – Флэк медленно двигался к Вику.

– Отрекся, но это не значит, что Вик забыл о них или перестал любить, – Оливер бросил меч на пол. – Убили мы их. Ночью перо Ворона оказалось на крыльце их дома. Обвинение в нарушении закона для вампиров. Говорят, покусали они кого-то из людей. При задержании отец Вика оказал сопротивление и мне пришлось… Если бы я знал, кто это…

– Что бы ты сделал?! Ослушался приказа? – воскликнул Лицедей.

– Заткнись! – Оливер зло посмотрел на Ронга и отвернулся. – Вик не хотел присутствовать при задержании, стоял на крыльце в ожидании повозки для заключенных. Господи, я не могу дальше рассказывать.

Всадник бросил второй меч, скинул с себя накидку, пнул её ногой со всей силы и вышел из гостиной. Флэк и Ториус переглянулись, Вик всё ещё продолжал завывать.

– Вик, объясни, – попытался обратиться к нему Флэк, подойдя ближе. Он присел на корточки недалеко от Ворона и наблюдал.

– Флэк, это ещё хуже, чем с твоей семьей, – Вик глотал слезы и судорожно вытирал лицо грязными руками. – Ты не мог их спасти, а я не смог остановить свои руки. Когда Оливер убил отца, мать обезумела и бросилась на улицу, а там её встретил я. Понимаешь?! – Ворон поднял красные глаза на Флэка, и он испугался его взгляда.

– Что ты сделал, Вик?

– Она бросилась на меня со спины, я развернулся и… Вот этими руками, – Вик протянул ладони к Флэку. – Шею. Раз… И всё. Мою любимую мамочку, – Ворон снова зашёлся в истеричных рыданиях.

– Успокойся, Вик… Это ужасно, да. Никто не должен убивать своих родителей. Но ты сделал это не специально! – Флэк не знал, что можно сказать в такой момент.

– Я сам принес им черную весть. И ничего не сказал Оливеру, потому что отрекся от своей семьи. Я же сделал это для их блага! Я так хотел, чтобы они жили нормально, чтобы выбрались из нищеты, чтобы их перестали осуждать за то, что они вампиры. Мы же не выбирали эту участь! Да я сам никогда не хотел быть вампиром, но не могу иначе! И мои руки, они сработали автоматически, потому что делали это сотни раз! Потому, что я – Тёмный Воин… Проклятье! – Вик закончил говорить и упал на пол. Его трясло, он то сжимал, то разжимал кулаки и никак не мог остановиться.

– Бог простит тебя, Вик. Он нас всех простит, рано или поздно, – подал голос Ториус и все вздрогнули. Ворон застыл и перестал рыдать. – Говорят, что человек сам выбирает свою судьбу. Возможно. Но даже сам человек не всегда знает, на что способен и что у него внутри на самом деле. Ты нашел в себе силы признаться в том, что любил своих родителей. И я уверен, они знали это и были готовы к любой смерти, даже от твоей руки. Прости себя, Вик.

– Хватит разглагольствовать, Ворон так слаб, что смотреть на него противно. И правду говорят в народе – Воины уже не те, что были раньше. Распустил здесь сопли, рыдает как деревенская баба, – Ронг с осуждением и презрением смотрел на Вика и Ториуса. – На вечер у всех нас есть задание, так что приведите этого вампира в чувства.

– Шёл бы ты отсюда, Лицедей, – даже не повернувшись к нему, произнес Флэк.

– Ну и пойду! Возитесь с ним дальше, – Ронг молча вышел, громко стуча каблуками по ступеням.

– Вик, а братья и сестры? – Флэк придвинулся ближе к Ворону.

– Живы. Они давно живут отдельно от родителей, – Вику явно стало чуть лучше, и он мог говорить гораздо спокойнее. – Флэк, я не могу поверить в то, что сделал это. Как я мог?

– Не вини себя, каждый из нас делал что-то ужасное, или не делал того, что был должен. Это часть нашей жизни, нашей службы. Прими это, – Флэк опустился на ковер и печально взглянул на Вика своими ярко-голубыми глазами.

– Мы все грешны, это правда, – Ториус наконец-то отошёл от окна и сел в кресло рядом с товарищами. – Иногда мне кажется, что я никогда не смогу спать спокойно. Даже когда мы убиваем врагов, я думаю, что дома их ждет семья, любимая жена, дети, престарелые родители. Может быть, они совсем не плохие люди, но вот так вышло, что они вынуждены сражаться с нами. А ведь Тёмные Воины никогда не отличались гуманностью.

– Ну-ну, Ториус, не так уж и много врагов мы убили, чтобы плохо спать в старости, – Флэк попытался разрядить обстановку.

– Кто знает, Странник, кто знает… Впереди ещё такая долгая жизнь. Произойти может что угодно. Вик, – Ториус наклонился вперёд, – ты должен пережить это. И стать сильнее! Смерти ваших родителей, – он обвел взглядом товарищей, – наверняка не случайны. Поэтому держите себя в руках. И будьте предельно осторожны.

Все замолчали и посмотрели на Монаха – он был спокоен и серьезен. Хитрый, умный человек, несмотря на фанатичную веру. Пока они все были заняты своими переживаниями и заданиями, Монах думал, анализировал и наверняка собирал информацию. Возможно, он узнал что-то важное, поэтому настроен решительно.

– Что за задание нас всех ждет вечером? – Флэк предполагал, что это может быть, но искал подтверждения своих догадок.

– Из того, что успел мне сказать Ронг, – это будет большая битва на Севере. Правитель задумал уничтожить всех чудовищ в тех местах нашими силами. Воинам нужны подвиги, так сказал Лицедей.

– Началось, – прошептал Вик.

– Да. И боюсь, для Тёмных Воинов наступают непростые времена. Перемены грядут и очень серьезные. Небывалые, я бы даже так сказал, – добавил тихо Флэк.

– Не будем унывать! Чему быть, того не миновать? Верно? – Ториус взял в руки большой крест и повертел его в руках. – Давайте просто выполнять свой долг, делать свою работу – красиво, аккуратно, как и всегда. И забудем про то, что было.

– Легко говорить… – Вик поджал губы и снова посмотрел на свои руки. – Если бы я сказал Оливеру, кто эти люди, к которым мы пришли…

– Что бы изменилось тогда? Оливер разделил бы с тобой вину? Или его рука дрогнула бы? – Флэк знал горячий нрав Всадника и ни минуты не сомневался в его решительности.

– Возможно, отец и мать остались бы живы. Да я не знаю, Флэк! Не знаю, что могло бы измениться! Я просто не понимаю, почему? За что? Не могу поверить в то, что отец систематически нарушал закон, да ещё и таким глупым образом. Это не может быть правдой! Особенно теперь, когда кровь доступна вполне легально. Флэк, это всё сфабриковано! Наверняка! Как и с твоим отцом тоже, Ториус прав! – Вик совершенно безумным взглядом посмотрел на Флэка.

– Успокойся, Вик. На самом деле не так уж и важно, правда то, что они делали или нет. Факт в том, что их всё равно бы убрали, потому что они связаны с нами. А новая политика правящей верхушки заключается в том, чтобы сделать из Воинов героев без прошлого, без связей, чистых и великолепных. Они не хотят, чтобы мы выглядели обычными людьми, потому что мы – совсем другие. Мы больше не будем обезличены, занавес поднимается.

– Нет… – лицо Ворона стало совсем белым, и Флэк без труда прочел в его глазах тревогу и даже страх за Даяну и ребенка. В ответ Странник едва заметно качнул головой, указывая на Ториуса. Не стоит при нём обсуждать настолько личные вопросы.

Все задумались, тишина словно обрела вес и ложилась на плечи Воинов. Они не боялись своей судьбы, но у каждого были причины для тревоги. Вик, только обретя надежду на личное счастье, думал о том, получится ли теперь скрывать отношения с Даяной и сможет ли он надеяться на безопасность своего ребенка. Флэк, привыкший жить в тени, категорически не желал раскрывать свою личность перед жителями всего Лимана, боялся огласки, взглядов людей. Ему была неприятна сама мысль о том, что на улицах его начнут узнавать. Наверняка специфическая внешность, глаза, привлекут слишком много внимания. Он будет открыт перед людьми, вывернут наизнанку, ему придется учиться скрывать свои мысли и чувства. Но больше всего он боялся увидеть ненависть в глазах людей, неприязнь, граничащую с брезгливостью, какие видел в тот день, когда жители поселка пришли убивать его сестру.

Проще всего было Монаху, он родился на улице, там и рос. Беспризорник, не знавший своих родителей, – были они у него когда-нибудь или нет, Ториус не помнил. Выживал только благодаря своим умениям – он прекрасно чувствовал, когда сказать нужные слова или сделать что-нибудь полезное, например, подхватить сумки или отогнать прохожего, мешающего пройти богатому господину. Иногда ему за это перепадали мелкие монеты, иногда – еда. Его жалели местные священники и разрешали в дождливую погоду ночевать в церкви у порога. Так Ториус и провел почти всё детство, пока его не пожалел престарелый монах, работающий в главной церкви. Ториус жил с ним, работал по дому и изучал священные писания до тех пор, пока на него не пал выбор Правителя. Тогда, как и всех остальных будущих Воинов, его забрали обучаться. Он никогда не мечтал о славе или подвигах, не умел сражаться, но смиренно принял свою участь и занимался прилежно, постигая азы всех наук, которым его учили. Труднее всего для Монаха было принять новую силу, которой его щедро одарили при вступлении в должность. Ему казалось, что это – против воли Божьей, против природы человека. Искусственное привитие силы, через мучения и боль. Он был уверен, если Бог не дал человеку особенных способностей, то и не стоит к ним стремиться, тем более использовать в карательных целях. Поэтому Монах крайне редко прибегал к использованию своей силы, а всё больше молился, следил за порядком в церквях и храмах и свято верил в лучшее будущее.

Посидев ещё немного в молчании, Воины разошлись по своим комнатам. Каждому было чем заняться. В доме воцарилась мрачная, гнетущая атмосфера. Бывали над городами в Лимане такие бури, когда не только шли кислотные дожди, но и давление менялось. Тогда воздух становился колючим, густым и кислым. Люди лежали в своих постелях и старались не шевелиться, чтобы как можно реже дышать, они делали крошечные вдохи и выдохи, будто умирая. И сейчас, дом Воинов наполнился таким же ощущением страха, молчаливым присутствием смерти поблизости. Каждый из них знал, что обязан участвовать в кровавом спектакле с неизвестной концовкой, но был готов к этому.

Шаг четвертый. Слава.

В назначенный час в гостиной, где всех ожидал Ронг Лицедей, собрались Тёмные Воины – рыжеволосый Оливер Всадник в неизменном плаще огненного цвета, за спиной у него виднелись два традиционных кривых, коротких меча; тихий и спокойный Монах в привычном облачении, но с посохом; мрачный Вик Ворон, одетый во всё черное, его волосы, зачесанные на одну сторону, блестели в огне камина, глаза были наполнены злобой и отчаянием. Последним появился Флэк Странник – в любимом черном анораке с ассиметричным подолом, в длинной накидке с цветной подкладкой и, конечно же, со своим неизменным мечом.

– Все в сборе, – проговорил Ронг, он был в своем настоящем обличии. – Вижу, что правила соблюдены. И чего вы все такие мрачные? Видели бы вы себя со стороны – красавцы! Вот такие герои и нужны миру, Лиману!

– Хватит, Ронг, – буркнул Вик. – Хватит лицемерия. Куда отправляемся и что делаем?

– Сегодня наша цель на Севере, в Зеленых лесах нужно истребить чудовищ. Последнее время там крайне неспокойно, люди покидают земли. Нельзя допустить опустошения. Города не в состоянии принимать новых жителей. Так что наша задача – очистить лес, красиво и быстро. А главное так, чтобы об этом говорили! Не экономьте силы, покажите себя во всей красе.

– Противно. Мы не какие-нибудь шуты! Зачем такой пафос? – Оливер смотрел на Лицедея с ещё большим, чем прежде, отвращением. – Это всё из-за тебя, Ронг! Ты не можешь нормально отстаивать наши права, прогибаешься под желания Правителя. А он настолько далек от обычной жизни, что занимается идиотскими постановками вместо реальных действий.

– А вы все никак сговорились? Да? И главарь наверняка Флэк! – Ронг прищурился, – теперь понятно, почему Правитель хотел говорить с ним лично. Хотите убрать меня? Вы всегда меня ненавидели, потому что я не так хорош как вы!

– Ронг, давай прекратим. Сейчас не время, – Флэк выступил вперед. – Нам всем есть о чем поговорить, но мы сделаем это позже. Сначала – работа.

Они встали привычным строем – впереди Всадник, позади него Ворон и Странник, а следом за ними Лицедей и Монах. Через мгновение пятеро гордых Тёмных Воинов, надвинув капюшоны на лица, спускались к реке, где их ждала лодка. Вечер был не настолько поздним, чтобы прогнать всех людей с улиц города. Жители близлежащих домов, заметив Воинов, высовывались в окна, останавливались и смотрели им в след. Флэк ещё ниже опустил голову, чтобы не замечать этих пристальных взглядов, хоть и было их не так уж и много. Слухи поползли по городу моментально: каждый старался рассказать как можно большему количеству людей, что видел Тёмных Воинов в полном составе, отправляющихся куда-то за реку. Их представляли загадочными существами, обладающими невероятной силой. Через пару часов каждый в городе знал в подробностях, как выглядят Воины, что надето на них и куда они отправились. Давно не бывало такого выхода, открытого и даже демонстративного. Да что говорить – такого не было никогда!

Кода Воины переправились на противоположный берег реки и ступили на серую, безжизненную землю, Флэк обратился шепотом к Вику:

– Ты сообщил Даяне?

– Тсс… Не надо здесь об этом, – Вик опасливо огляделся. – Нет. Она сама узнает. Сейчас не стоит контактировать лишний раз.

– Понял, – Флэк едва заметно опустил голову в знак согласия.

– Ну что? Готовы? – Оливер остановился и повернулся к товарищам.

Все молча кивнули. Конечно, они давно не перемещались таким образом, но техника отработана до автоматизма. Всадник раскинул полы своего плаща и махнул руками. В то же мгновение вокруг Воинов образовался огненный круг и поднялся ветер, они закрыли глаза и ощутили, как с огромной скоростью летят, закручиваясь по спирали. На самом деле никакого кручения не происходило, а ощущения объяснялись только лишь огромной скоростью. Для жителей города эта картина выглядела так, словно Воины сгорели в красном пламени. Когда вращение прекратилось, жар огня уменьшился, а ветер перестал дуть со всех сторон, каждый из Воинов почувствовал под ногами твердую почву. Флэк открыл глаза и увидел перед собой высокие лесные массивы, покрывающие холмы северного Предгорья. Так вот они какие, Зеленые леса. За спиной у Воинов располагалось небольшое поселение, и вдалеке по обе руки можно было разглядеть такие же крошечные деревеньки. Над некоторыми домами поднимался дым, в окнах горел свет.

– Какой толк воевать ночью? – Ториус прищурился и смотрел на лес.

– Чудища выходят из леса в любое время суток, но чаще всего – ночью. Люди и бегут поэтому из этих мест, они не знают когда ждать нападения. Ночами устраивают дежурства, днём тоже постоянно начеку, – Ронг вышел вперед.

– А нам-то что делать? Охранять поселения или что? – Оливер достал из кармана сигарету и закурил.

– Ждать, я же объяснял. Когда появятся чудища, убивать их. Вообще, задача максимум – перебить всех.

– Да уж… Их же тут тысячи. Хотя, сейчас, наверное, уже больше. За численностью никто не следил, мутации прогрессировали, насколько я знаю, – Вик присел на большой валун. – Слетать на разведку?

– Слетай, может, увидишь что-нибудь интересное. А я пока схожу к местным, надо предупредить их о нашем присутствии, если они ещё не в курсе, – Ронг махнул всем рукой и ушёл в поселение.

Вик обернулся Вороном и взлетел. Воины видели, как он закружил над лесом, удаляясь от них. Темнело в этих местах быстро и вскоре чёрная ночь, не дав сумеркам развернуться, поглотила всё вокруг. Пахло сыростью, мхом и дикими животными. Легкий ветер едва шевелил кроны деревьев и приносил лесные звуки – шорохи, хруст веток, выкрики потревоженных птиц. Оливер докурил сигарету и бросил на землю, его красный плащ даже в темноте был хорошо виден.

– Сражаться совсем не хочется. Я уже надеялся, что обойдусь без применения силы, раз в Лимане всё спокойно, – вздохнул Ториус.

– Да ты вообще тюфяк, так и разжиреть недолго. Если всё время есть, спать и молиться, – хохотнул Всадник.

– Не тебе чета, да! А тебя в итоге прибьет какой-нибудь пьяный мужик в схватке за очередную девушку легкого поведения! – парировал Ториус.

– Меня? Ты смеешься что ли? Уж я-то не боюсь применять силу, если надо.

– К тебе теперь ни одна женщина не подойдет, сразу узнает Воина, – проговорил Флэк, заставив Оливера повернуться к нему.

– С чего бы это?

– Правитель хочет раскрыть наши личности, если ты ещё не понял по нашему красивому выходу из убежища, – цинично прошептал Флэк.

– Как? Ты серьезно? – Оливер даже рот открыл от удивления.

– Абсолютно. Об этом мы и говорили с ним.

– Ты сказал ему, что это против правил? К чему это может привести? – Ториус тоже забеспокоился.

– Сказал, конечно. Но разве Правитель послушает Странника? – Флэк улыбнулся, легкая тень разочарования пробежала по его лицу.

– Беда… – Оливер был поражен. Даже Ториус реагировал гораздо спокойнее. Всаднику явно эта новость пришлась не по душе, и Флэк силился понять – почему.

– Не паникуй раньше времени. Вполне возможно, что Правитель изменит своё решение. Надо просто подождать. Ну а если нет, то ты всегда можешь уйти в отставку, – Ториус рассуждал логично, пытаясь успокоить и товарища и себя. Никто не хотел быть раскрытым.

Вернулся Ронг. Флэк обернулся и увидел, как у забора, защищающего поселение, стоят люди с фонарями в руках. Они смотрели на Воинов, изучали их. Странник отвернулся – Правитель не передумает, он уже запустил цепочку событий, которая приведет всех к неизвестному концу. Из-за леса вылетела крупная черная птица и направилась к Воинам. Это был Вик, он спустился на землю, вернулся в своё человеческое обличие и тревожно заговорил:

– Их там даже не тысячи, а десятки тысяч. Никогда таких тварей не видел. Ни одна из них не похожа на тех, с которыми мы уже сражались! Некоторые сбиваются в стаи, некоторые слоняются по лесу в одиночку.

– Что скажешь про уровень опасности? – Флэк напрягся, видя, как встревожен Вик.

– Высокий. Броня, когти, зубы. Наверняка, есть ещё что-то. Говорю только то, что рассмотрел. Ниже спускаться не рискнул, кто знает, что они умеют. Некоторые из них странным образом не выглядят глупыми животными. Да они вообще – не животные! Какие-то полулюди-полузвери, отвратительные.

– Они заметили тебя? – Ронг не подавал признаков волнения или хотя бы интереса.

– Скорее всего, да.

– Готовимся. Думаю, что они первыми выступят, – Лицедей отошёл за спины товарищей.

– Не давайте загнать себя в лес. Чаща до сих пор крайне радиоактивная. Нам такие проблемы ни к чему. Быстро разберемся с ними и вернемся в город, – Оливер вышел вперед и махнул своим плащом, зажигая огни перед лесом.

– Ториус! Будь готов, от твоей реакции зависит начало боя. Не проспи! – Флэк достал меч.

– Я готов! – Монах взял в руки самый большой крест из висевших у него на груди и склонил голову в молитве.

Все застыли в ожидании. Люди, стоявшие у забора, чуть попятились, не зная, что случится в следующий момент. А этот самый момент всё никак не наступал. Чудища в лесу тоже притаились. Тёмные Воины теперь знали, что битва не будет легкой: впятером против тысяч неизвестных существ, даже для них – трудно. С давних пор этот радиоактивный лес населяли непонятные создания, изуродованные мутациями. Поначалу никто не воспринимал их, как опасных существ, пока они не начали нападать на людей. Безобидные атаки, которые объясняли отсутствием пропитания в лесу из-за неурожайных лет, со временем перерастали в разорительные набеги на поселения. Люди никогда не заходили далеко в этот лес, опасаясь его негативного влияния на здоровье, а после нападений и вовсе перестали приближаться к нему без необходимости. Периодически в эти места приезжали охотники или военные, чтобы провести зачистку, и тогда на некоторое время сюда возвращался мир. Чудищ отлавливали для проведения анализов и экспериментов, тогда и удалось установить, что животные, которые находились в лесу и раньше, под отравляющим действием радиации продолжали мутировать. Но странным образом эти мутации не сказались на их жизнеспособности: вопреки всему, они наоборот, увеличили их стойкость к болезням, ранам и другим неблагоприятным условиям, а вместе с тем, помогли приспособиться к суровым условиям жизни в далеком холодном краю. Уже невозможно было узнать в медведе – медведя, а в волке – волка. Они стали гораздо больше размером, обзавелись длинными когтями и клыками, отрастили горбы и дополнительные конечности. Их организмы насквозь пропитались отравленной водой и соками растений, поэтому слюна их была ядовитой. А теперь, как поговаривали в северных селениях, чудища обретали разум. Некоторые, особенно смелые жители Лимана, достаточно близко подходили к лесу и наблюдали за тем, как чудища утаскивают домашних животных и людей. Ползли слухи, что люди тоже мутируют в этом лесу, скрещиваются с чудищами и превращаются в совсем уж невиданных существ – жестоких, разумных и крайне опасных. Тёмные Воины не верили в эти россказни до этого момента. Результаты разведки Вика подтверждали самые немыслимые слухи. А значит, надо готовиться к жестокой битве. Но у Воинов нет права на проигрыш, только победа. Красивая и безоговорочная.

Томительно длились долгие минуты тишины перед сражением. Оливер продолжал зажигать костры по периметру леса, освещая тяжелые, почти черные стволы деревьев. Монах молился, не отпуская своего креста, от чего казался застывшим изваянием, только ветер иногда шевелил подол его длинного серебристого платья. Вик кутался в накидку и поглядывал на Флэка. Обычно Ворон вступал в битву последним, подстраховывая всех остальных. Но сегодня построение было иным, и Вик думал о том, что доверить тыл Лицедею не самое лучшее решение. Теперь Воины не уверены друг в друге так, как раньше.

Со стороны леса послышался сначала тихий шорох, потом слабый вой. С каждой секундой вой становился громче, а шорох сильнее. Через минуту звук стал настолько громким, что невозможно было услышать собственные слова. На краю леса показались чудища, похожие на диких зверей: кабанов, шакалов, но гораздо крупнее и страшнее. Они неслись на Воинов с безумной скоростью, перебирая лапами, взрывая сырую землю, оскалив зубы и направив свои клыки в сторону людей. Костры, зажжённые Оливером, гасли под натиском.

Воины приготовились к бою, до столкновения оставалось всё меньше времени, и тут Монах рванул руки с крестом вперёд и прокричал что-то, слов невозможно было разобрать из-за дикого воя животных. Небо озарилось яркой белой вспышкой, луч света упал на крест и отразился, рассыпаясь на сотни лучей. Ториус направил отраженный свет в сторону чудищ, чтобы ослепить их. Потоки света лились по всей линии атаки и заставили нападающих притормозить. Многие звери теряли ориентацию и сбивались с пути, некоторые останавливались не в силах бежать сквозь свет. А те, кто решился пробежать через лучи, тормозили в растерянности, дезориентированные резко наступившей темнотой. Воспользовавшись замешательством чудищ, Оливер метнулся вперед, размахивая своим плащом и зажигая перед животными огненные полосы. Он едва успевал перекрывать дорогу ослепленным зверям, они быстро приходили в себя и продолжали атаку. Вик вытащил свои короткие мечи и следовал за Оливером, беспощадно разрезая тех чудовищ, которые успевали вырваться за пределы огня. Флэк и Ронг стояли в стороне, Странник охранял Ториуса, поскольку он не мог ничего видеть и защищаться в момент использования своей силы. А Лицедей ждал удобного момента, чтобы вступить в бой.

За первой волной мелких животных показалась вторая – более крупные особи. Среди них ещё можно было различить существ, отдаленно напоминающих медведей и лосей. Но были и такие, названия которым не существовало. Действовали животные слишком слаженно для диких зверей. У них явно был план и цель. Флэк видел, как отчаянно отбиваются Вик и Оливер, одновременно используя огненные техники и мечи. Ториус опустил бессильно руки и голову, свет погас, и на мгновение весь мир вокруг погрузился во тьму, даже огонь перестал быть заметным. В темноте слышно было, как лязгают острые клыки и зубы, как напряженно сопят животные, готовые разорвать любого, кто встанет у них на пути. И сквозь всё это Воины разбирали звон мечей и тяжелое дыхание друг друга. Вспыхнул гигантских размеров костер, высотой до самых вершин деревьев, и осветил красноватым отблеском рыжеволосого Оливера, скидывающего в огонь нападающих на него животных. Вик ежесекундно превращался в Ворона и обратно, нанося неожиданные удары по глазам и головам соперников.

– Пора! – крикнул сам себе Ронг, и обернулся кабаном размером с небольшой дом. Взрывая копытами землю, он бросился вперед, раскидывая в разные стороны мелких животных, пробиваясь к более крупным особям.

Флэк всё ещё стоял и смотрел на битву, он не спешил сражаться. Желание славы, подвигов пропало. Он не мог и не хотел заставлять себя убивать этих существ. В конце концов, они не виноваты в том, что стали такими. Флэк видел, как нелегко приходится его товарищам, как Ториус, придя в себя, тоже ринулся в бой. Тёмных Воинов теснили к поселению, ещё немного и их возьмут в круг, тогда вырваться будет ещё сложнее. Из леса продолжали выбегать страшные существа, они на бегу разрывали своих соплеменников, чтобы прорваться к Воинам и растерзать и их тоже. Вик обернулся Вороном и опустился на землю рядом с Флэком, снова став человеком.

– Флэк! Очнись, нам нужна твоя помощь! Твоя сила! Никто из нас не может превзойти тебя, сделай что-нибудь, – Вик тяжело дышал, волосы его растрепались, а по лицу тёк пот, смешиваясь с грязью и кровью. Он придерживал одну руку, и Странник заметил рану.

– Вик, я не хочу сражаться. Пусть Тёмные Воины хоть раз потерпят поражение.

– Да ты что?! – Вик бросился к Флэку и схватил его за накидку. – Мы не можем проиграть! Это же смерть! Как она есть! Ты что, не понимаешь, что наше выживание зависит от этого боя?

– Понимаю. Но я не вижу смысла убивать этих несчастных существ только ради славы. Я вообще теперь не понимаю, зачем мне сражаться? Ради кого и ради чего?

– Флэк! Ты же потомственный Воин! Сражения у тебя в крови! Это – смысл твоей жизни! Что ты ещё умеешь? Что ты умеешь делать так же невероятно точно и искусно? – Вик заглядывал в глаза Флэку, пытаясь увидеть в них спасительную нить надежды. – Ладно, как хочешь. Можешь ждать, пока тебя разорвут на части или казнит Правитель, а я буду сражаться до последней капли крови. Потому что я хочу жить, потому что хочу увидеть своего ребенка и провести спокойную старость рядом с любимой женщиной! – Вик отпустил Флэка и приготовился снова вступить в бой.

– Да, у тебя есть Даяна. Прекрасная, милая, нежная и добрая. Ради неё стоит сражаться, – лицо Флэка вдруг стало злым. Когда Вик оглянулся, то понял, что Странник борется сам с собой. Его глаза то наливались кровью, то снова становились белыми. – А кто есть у меня? Моя сестра превратилась в пепел, и нет никакой надежды. Пока она жила, я верил, что придет день, когда она снова встанет на ноги, заговорит и вот тогда… Тогда мы бы начали другую жизнь, свободную и счастливую. Такую, в которой я был бы просто Флэком, а не Странником. Вик! Кто, скажи мне? Кто захочет связать свою жизнь со мной? Захочу ли я этого? У меня пусто внутри, понимаешь? Разве сможет слава и признание заполнить эту пустоту?

– Я не знаю. Но могу сказать только одно – если ты сейчас проиграешь, то никогда не сможешь ответить на свои вопросы. И ещё одно, – Вик серьезно взглянул в глаза Флэку, с твердой уверенностью в своей правоте, – ты обещал мне, что позаботишься о Даяне и ребенке, если я не смогу этого сделать. Я доверил их тебе, а Ворон никогда не ошибается в людях.

Вик поправил свою накидку, волосы и мгновенно превратился в крупного черного Ворона. Флэк проводил его взглядом – он направлялся на подмогу Оливеру и Ториусу, вокруг них полыхал огонь, но звери, не щадя себя, бросались сквозь пламя, заставляя Воинов одновременно защищаться и атаковать. Ронга не было видно за сотнями изуродованных тел, только иногда раздавался дикий рык. Флэк оглянулся на поселение: вдоль забора горели факелы, люди явно были настороже и ожидали нападения в любой момент. Он чувствовал на себе взгляды, колкие, пристальные. Жители ждали от него действий, ждали чуда, благодаря которому смогут наконец-то жить спокойно на своей родной земле. Странник вспоминал слова Вика, перед ним всплывали образы Даяны и сестры, он вдруг в подробностях увидел сцену прощания вампира с любимой женщиной, как он осторожно и ласково приобнял её, и разозлился. Этот странный мир, в котором ему приходилось жить, не давал никакого шанса на понимание жизни. Он заставлял постоянно действовать, без передышки. Вот сейчас Флэку нужна была пауза, чтобы посмотреть на прожитые годы, что понять себя и выбрать дальнейший путь, но на это совсем нет времени. Ему нужно сражаться, нужно заставить себя вспомнить, чего он так хотел всегда, каждый день своей жизни – он хотел подвигов, геройства. А ещё, Флэк хотел мести, людям ли, зверям ли, – неважно. Он вдруг понял, что ему нужно освободиться от горечи потери близких самым простым и доступным способом для Воина – сражением. Отчаянным сражением.

Флэк сам не заметил, как забыл все сомнения. Жажда битвы и отмщения взяла верх. Он чувствовал, как в венах закипает кровь, как руки от напряжения становятся свинцовыми, а глаза наливаются кровью. Резким движением он скинул нелюбимую накидку и взмахнул мечом. Если бы кто-то был рядом в этот момент, то увидел бы, как зрачки глаз Флэка из ярко-голубых становятся фиолетовыми, заполняясь ярко-алой кровью. По его напряженным рукам пробежал электрический разряд, похожий на сотни маленьких молний, окрашенных каким-то шутником в нежный фиолетовый цвет, и перебрался на меч. Флэк взглядом выбрал самый лучший путь до товарищей и, легко оттолкнувшись от сырой земли, побежал вперед. На бегу он успевал отражать атаки лесных чудищ, оставляя после себя кровавый след. Одним легким прыжком Флэк перескочил через огненный барьер, выстроенный Оливером, и присоединился к бою.

– Ты очень вовремя, – крикнул ему Всадник. – У нас тут мясорубка, тошнит уже от этих тварей!

– Вик ранен! – откликнулся Флэк.

– Я знаю, Ториус тоже слаб, – Оливер успевал перемещаться вдоль костра и держать в поле зрения каждого Воина. – Чего ты так долго? Не сдерживайся, разнеси тут всё к чертям!

– Хотел дать вам возможность показаться во всей красе! – Флэк едва успевал работать мечом, зверей было слишком много.

– Просто не хотел пачкать руки, так и говори! – Оливер хохотнул, налетел спиной на Флэка так, что они оказались прислоненными друг к другу, и зашептал, – я знаю про вас с Виком и про его женщину. И про твои сомнения. Не время отступать, Флэк. Давай покажем этому миру, кто мы на самом деле?

– Что?! – Странник старался не отстраняться от Оливера, вдвоём было удобно обороняться. Они отпихивали мелкое зверье ногами, подкидывая их Ториусу, а сами в этот момент обрушивали удары на более сильных и крупных чудовищ.

– Что слышал! – Оливер снова засмеялся, – не вы одни такие умные. Ты не смотри, что я пью, как последний сапожник. Потом ещё поговорим, давай-ка перестанем прикидываться немощными? Я знаю, на что ты способен!

– Думаешь, стоит?

– Конечно! Давненько у нас не было такой эпичной битвы, хоть разомнемся, пока в стариков не превратились. Ну, вспомни юношеский запал! А? Какие мы тренировки устраивали? До сих пор помню бой, который был десять лет назад, разнесли мы тогда несколько холмов в клочья. Сейчас-то сил побольше будет! – Оливер заражал своим боевым настроем и Флэка, он чувствовал, как разгорается в его груди жажда крови и отпустил контроль.

– Тогда ты первый, предупреди остальных!

– Вот это другое дело!

Оливер оттолкнулся от Флэка и с диким воплем выпрыгнул из огненного круга. С огромной скоростью метался он по полю боя, продираясь сквозь толпу бушующих существ, только и видно было красную точку то там, то здесь. Следом за перемещением Оливера раздавались взрывы, тела чудищ разлетались вокруг, поднялся оглушительный вой боли и ненависти. Ториус, поняв, что происходит, отступал в центр круга, продолжая обороняться, Вик вернулся в человеческое обличие и встал рядом. Где-то вдалеке послышался крик Ронга, он тоже старался уйти из окружения. Всадник, создав панику, вернулся к товарищам и кивнул Вику. Теперь они должны были действовать сообща.

Всадник поправил свой изрядно потрепанный плащ, убрал мечи и поднял руки к небу, делая глубокие вдохи. Секунда, вторая – и земля под ногами лесного войска загудела, поднимая клубы дыма и разверзлась, обнажая языки пламени. Звери выли и стонали, визжали, спасаясь от огня и погибая в нём. Тут же в воздух поднялся Вик, снова обернувшись Вороном, и, пролетая над умирающими существами, рассеивал черные перья, которые падали вниз кровавым дождем, разъедая раны, усиливая боль. Ториус закрыл уши, стараясь не слышать душераздирающих воплей. Оливер и Вик вернулись к товарищам. Потянулись мгновения томительного ожидания. Флэк был готов к бою, он вышел из круга через горящее пламя, даже не обратив на него внимания. Люди, наблюдавшие сражение издалека, были ошеломлены происходящим, и когда увидели Странника, выходящего вперед, ахнули. Воздух вокруг него наэлектризовался, от всего его тела в разные стороны расходились молнии, меч светился, невидимый штормовой ветер развевал волосы, то открывая, то закрывая лицо.

Флэк заметил, как поднимаются лесные твари, защищая того, кто был целью Странника: высотой с самые большие деревья, многоногого, рогатого зверя с головой волка, телом медведя и с горящими желтыми глазами, полными безумия. Флэку теперь не было жаль всех этих существ, он ощущал себя всесильным, смертельно опасным Воином, гордость за свои силы и возможности переполняла его. Перед ним скуля и стелясь по земле, отступали дикие звери, а он всё шёл вперед. Наконец, изуродованный старый шакал бросился на Воина и был пойман на лезвие меча. Брезгливо скинув животное, Флэк резко сел, приложив свободную руку к земле и закричал, что было сил. Молнии, зарождавшиеся в его руках, проходили по земле, по корням деревьев и травы, как по венам, достигали врагов и убивали их моментально. Всё вокруг светилось и сверкало страшным, электрическим, фиолетовым огнем. Чудища падали один за другим, содрогаясь в конвульсиях. Но главный зверь стоял. Звериное бешенство захватило и Флэка, он не мог позволить себе проиграть такому жалкому сопернику. Сжав меч в руках, он побежал навстречу врагу. Зверь сделал то же самое. На помощь Флэку метнулся Оливер, бросая огненные бомбы под ноги волка, Вик поддерживал с воздуха. Монах добивал чудищ, уцелевших после предыдущей атаки.

Уворачиваясь от атак волка, Флэк обогнул его слева и ударил мечом по ноге. Волк рыкнул, лапа его подвернулась и он начал заваливаться на бок, но сумел удержаться. Со злобным оскалом смотрел он на Странника и дышал с присвистом. Флэк разглядел в его глазах признаки разума, животное просчитывало свои ходы. Не дожидаясь атаки, Странник бросился на волка и одним махом, уцепившись за его шерсть, забрался на шею. Чудище мотало головой во все стороны, чтобы сбросить врага, но Флэк держался крепко. Понимая, что конец близок, волк, поджав раненую ногу, побежал в сторону леса. Оливер попытался догнать их, но Флэк махнул ему рукой и Всадник остановился. Странник выжидал, всем стало это очевидно. Волку никак не удавалось его скинуть, и он зверел ещё сильнее. Когда до сплошной стены из деревьев оставалось совсем немного, Флэк собрал все силы и воткнул меч волку в загривок, пропуская сквозь него электрические разряды. Зверь взвыл и встал на дыбы, едва не скинув Странника. Его кидало в разные стороны от боли и безумия, но Флэк не сдавался, он вонзал меч всё глубже и, сжав зубы, терпел и сам сильнейшую боль, неожиданно пронзившую его руки. Он дождался момента, когда волк вступил на лесную территорию и дал волю всей своей ненависти и злости: меч вспыхнул электрическим разрядом, как десятки шаровых молний и взрывной волной Флэка вместе с оружием отбросило в сторону. Зверь полыхал фиолетовым пламенем вместе сдеревьями, а Флэк лежал на спине, прижимая к себе меч дрожащими руками. Минуты резко наступившей тишины тянулись вечность.

– Странник! – тревожный голос Ториуса заставил Флэка повернуть голову в сторону поселения.

– Я здесь, живой, – хрипло проговорил он, поднимая руку.

– Вот это бурю ты устроил! Ранения есть? – запыхавшись, Монах подбежал к товарищу.

– Нет, всё нормально.

– Флэк! Твои глаза… – Ториус отпрянул назад, столкнувшись с взглядом Флэка.

– Что с ними?

– У тебя что, черная кровь?

– Ториус! Я тебя нормально спросил! При чем тут черная кровь?! – Флэк снова начал злиться. У него не было сил даже подняться, руки всё ещё болели, и он не хотел выглядеть слабаком.

– Обычно у тебя глаза наливаются кровью, а потом зрачки становятся фиолетовыми. А сейчас глаза налиты чем-то черным! Что это?! – на лице Монаха читался ужас и отвращение. Флэк невольно вспомнил взгляды тех самых людей из поселения, которые со страхом бежали от него.

– Откуда мне знать, – он закрыл глаза и постарался не думать.

– Живой? – Оливер подошёл неслышно. Понять, что это он можно было по запаху гари, который Всадник принёс с собой. – Мы всех добили. Тут трупов на полгорода небольшого хватит, я их сожгу. Иначе местные жители отравятся, от них так саднит. Да и радиация…

– Пока ничего не делай, дождемся вестей от Правителя, – Ронг тоже был здесь.

– Вик ранен, – подал голос Флэк. – Надо что-то сделать.

– Ничего не будет этому вампиру, – Ронг говорил цинично, с нотами безразличия.

– Так ты его отправил с донесением? – Флэк сел и открыл глаза, все отпрянули от него.

– Похоже, что это тебя ранили и ты мутировал! – Лицедей впервые за долгое время проявил искренние эмоции, которые невозможно было скрыть. Несмотря на своё состояние, Флэк испытал чувство превосходства и удовлетворения от того, что смог напугать и смутить Ронга.

– Где Вик, я тебя спрашиваю?

– Да здесь он, отправился в селение, сказать людям, чтобы пока не выходили на поле. Здесь всё ещё может быть опасно. Чего ты так печешься о нём?

– Мы – Тёмные Воины, команда, – Флэк с трудом встал и огляделся. Картина была страшная – горы растерзанных трупов животных, догорающие костры и запах. Как он раньше не замечал этого отвратительного кислого запаха?

– Со стороны бой выглядел впечатляюще! Думаю, что Правитель будет доволен. Лес очищен. И никаких жертв, – Ронг отвернулся ото всех и победоносным шагом направился к поселению.

– Лицедею только бы во всем театральные представления видеть… Жалко этих тварей, не виноваты они ни в чем. Бросили их в этом зараженном лесу погибать, а они просто выживали. И выжили! А мы их… – Ториус с тоской смотрел по сторонам.

Никто ничего ему не ответил. Запал битвы прошёл, и всем стало тоскливо. Да, они выполняли свой долг, и им нравилось сражаться, но неприятный, тошнотворный осадок в душе остался. Медленно шли Воины по полю битвы, Оливер на ходу зажигал небольшие костры, чтобы лучше было видно в темноте. Навстречу им от поселения двигался Вик, его накидка порвалась в некоторых местах, но была всё такой же черной, как сама ночь.

– Ну что там люди говорят? – вопросом встретил его Ронг.

– Ничего не говорят, боятся. В глазах у них страх! Они от меня шарахнулись, как от монстра. Только главный осмелился заговорить. В общем, я сказал им, чтобы сидели по домам и не высовывались пока что, – Вик понуро пожал плечами.

– Сначала зверья боялись, теперь нас, – констатировал Флэк.

– Уж лучше мы, чем монстры. Мы хотя бы понимаем, что к чему. Оставайтесь здесь пока что, пойду, переговорю с главой. Вампира я бы тоже испугался, будь обычным человеком, – Ронг ехидно посмотрел на Вика, тот ответил ему кривой ухмылкой. – Ждём ответа от Правителя.

– Иди уже, обыкновенный человек, – махнул на него Вик и сел на первый попавшийся камень.

Ронг ничего не стал отвечать, а быстро удалился с поля боя. Оливер бросил плащ на землю и лег, заложив руки за голову. Ториус осматривал раненую руку Ворона, а Флэк пытался разобраться в своих чувствах. Оказалось, что битвы не так уж и радуют его. Они дают только мгновенный смысл, короткий и совершенно пустой. Да, именно пустоту ощущал он в себе, выплеснув всю горечь и ненависть на этих несчастных существ, он не нашёл успокоения. Сев рядом с Виком на землю, он вытирал меч об анорак, руки работали автоматически так, как привыкли за всю жизнь. Легкими, ловкими движениями проводил Флэк мечом сквозь крепко сжатую ткань и любовался отблесками огня на металле. Из задумчивости его вывел тревожный голос Ториуса:

– Флэк? – Монах присел перед ним и заглянул в лицо. – С тобой всё нормально?

– А?

– У тебя слёзы текут! – Ториус приблизился к Флэку и тут же отпрянул назад.

– В смысле? – Странник провел ладонью по щеке и ощутил что-то влажное. Изумленно поднеся ладонь к лицу, он увидел, что она испачкана чем-то черным. – Что это?

– Смотрите! – воскликнул Ториус, заставив подскочить Оливера и вздрогнуть Вика. – У него глаза очищаются! Белки теперь не черные, эта жидкость вытекает, как слёзы! – Монах содрогнулся от отвращения.

– Флэк? Скажи что-нибудь, – Вик с тревогой смотрел на удивленного Странника, который сидел и рассматривал свою испачканную ладонь.

– Я не знаю, что это. Такого никогда не было ни с отцом, ни со мной. Это точно не кровь, – он осторожно вытер ладонь о штаны. – Мне нужно умыться.

– Здесь нет воды нигде, – Оливер подошёл к нему и протянул свой плащ, – вот, держи. Он всё равно испорчен.

– Спасибо, – Флэк вытерся плащом Всадника и продолжал сидеть, не шевелясь. Он перестал понимать что-либо и жалел о том, что не может поговорить ни с кем о том, что с ним происходит. Все тайны отец унес с собой.

– Знаешь что, Странник, – после долгого молчания сказал Оливер. – Тебе надо разобраться с этим. Мы никогда прежде не видели, чтобы у тебя было столько силы и мощи. Ты же один половину чудищ уничтожил. К тебе подойти страшно было. Но у любой силы есть цена, даже если ты от природы такой… Особенный. Не думаю, что с тобой должно происходить что-то такое, типа черных глаз.

– Не буду я с этим разбираться, Оливер, – Флэк поднялся и отвернулся от товарищей. – Ответить на мои вопросы мог только отец, но теперь его нет. Больше никто ничего не может знать про Странников.

– Погоди, ведь для того, чтобы должность перестала быть наследуемой, готовили сыворотки и инъекции для всех Воинов. Значит, исследования были и их результаты тоже остались. Ведь после тебя кто-то должен занять эту должность? – Ториус тоже встал.

– Сын. Других вариантов я не вижу. По-другому эта сила не передается. Всё остальное – искусственное, подделка! Только потомственные Тёмные Воины могут раскрыть весь потенциал силы, только им и должна принадлежать эта сила по праву! – Флэк повысил голос, не понимая, что своими словами обижает товарищей и уничижает их заслуги.

– Поосторожнее с высказываниями, Флэк, – тихо произнес Вик. – Мы тоже, знаешь ли, через многое прошли, чтобы обрести силу. И если бы нам сказали, какова цена, мы никогда бы не пошли на такое. Так что… Никто не хочет приуменьшить твои достоинства и очернить чистоту крови, но давай будем честны. С тобой происходит то, о чем ты не имеешь понятия. А мы просто переживаем за тебя и ищем способы помощи.

– А я просил вас? – Флэк резко повернулся и все увидели, как глаза его снова наливаются кровью. – Я вообще никого ни о чем не просил! Ни об аресте и самоубийстве отца, ни об этих глазах! И вас я не просил о помощи. Точка.

– Вот разошёлся… – протянул Оливер беззлобно и, подойдя к Флэку, хлопнул его по плечу. – Ты же сам понимаешь, что одному не справиться. Но мы уважаем твое желание. Если что, ты знаешь, что Тёмные Воины – это команда.

– Если вычеркнуть Ронга, – мрачно добавил Вик, кивая в сторону поселения.

Все посмотрели в ту сторону – от забора двигалась целая процессия: впереди вышагивал Ронг, за ним вальяжно шёл сам Правитель, по правую руку от него, чуть позади, Флэк увидел рыжеволосую девушку с татуировками. На ней было надето платье изумрудного цвета, такое же, как костюм у Правителя. Выглядела она божественно, под стать своему мужчине. За ними, отделяя от толпы жителей, шла охрана – вооруженные до зубов бугаи. Ториус схватился за кресты на груди и застыл неподвижно, Оливер сплюнул и поудобнее повесил свой плащ через руку. Флэк и Вик делали вид, что ничего не происходит. Всем было ясно, что это – примитивное показушничество. Правитель следовал намеченным целям, не считаясь ни с чьим мнением, разыгрывал дешевый спектакль для жителей Лимана. И пока Воины не поймут его истинных намерений, им придётся играть те роли, которые для них отвели в этом спектакле.

– Приветствую вас, Тёмные Воины, – громко сказал Правитель, остановившись в нескольких шагах от Флэка, сидевшего к нему спиной. – Сегодня вы сделали великое дело, спасли целый регион от нашествия лесных тварей. Думаю, что не только я, как Правитель, но и местные жители, будут вам благодарны. Давайте же дадим им возможность поблагодарить вас лично, взглянуть в глаза тем, кто обеспечил им дальнейшую спокойную жизнь в родных местах, – с этими словами Правитель повернулся к главе поселения и жестом пригласил его выйти вперед.

Мужчина небольшого роста в простой рабочей одежде сделал пару шагов по направлению к Воинам, пряча глаза и боясь поднять взгляд. Заметив его замешательство, Правитель подошёл ближе и легко подтолкнул его в спину. Люди стояли, боязливо оглядываясь, стараясь не попадать светом от фонарей и факелов на поле битвы, где лежали трупы зверей. Но больше, чем убитые монстры, их пугали Воины – мрачные, сильные, с тяжелыми взглядами, выдающими уверенность в своем превосходстве над кем бы то ни было. Флэк, заметив всё это, хмыкнул и поднялся, повернувшись к людям лицом. Вик продолжал неподвижно сидеть, всем своим видом выдавая пренебрежение к происходящему.

– М-мы очень благодарны Тёмным Воинам, – еле проговорил мужчина и склонился в поклоне. Его примеру последовали и остальные жители. – Теперь мы сможем остаться здесь. Мы видели, какова ваша сила и будем чтить её. Как и нашего Правителя, который имел милость направить вас на помощь.

– Чудесные слова! – воскликнул Правитель, а его спутница улыбнулась. – Вы, – он обвел взглядом собравшихся, – первые люди в Лимане, которые видят лица наших защитников, Тёмных Воинов. Вы удостоились этой чести за свою смелость и стойкость. Передайте же всем, кому сможете, историю этой доблестной битвы.

– Вы бы лучше сказали, что с трупами делать, – ехидно произнес Флэк. – Всадник давно порывается их сжечь.

– Ну, так и сожгите, они нам всё равно не нужны, – Правитель задумался. – Хотя, некоторые образцы мы заберем для исследований. Остальное – жгите.

Оливеру не нужно было повторять дважды, он давно уже посматривал на останки зверей с подступающим чувством тошноты. Накинув плащ, он меньше, чем за пару минут, обежал всё поле, и оно вспыхнуло ярким оранжевым пламенем. Вокруг стало светло как днём, стена стволов на границе леса озарялась яркими вспышками, и теперь этот лес казался всем мертвым. Ториус начал беззвучно читать молитву, прикрыв глаза. Люди в ужасе отступали к поселению, а Правитель стоял и улыбался, вместе с ним улыбалась и рыжеволосая девушка. В какой-то момент Флэк поймал её взгляд, слишком пристально направленный на Оливера. Он резко повернулся и успел заметить, что Всадник тут же опустил глаза. Эти взгляды не были похожи на любопытные взгляды незнакомцев – эти двое будто переговаривались между собой. Что может связывать эту девушку и Оливера, неужели они знают друг друга? Чужестранка, враг – выходит к людям рука об руку с Правителем и переглядывается с Оливером. Неужели ещё один из Тёмных Воинов – предатель? Флэк почувствовал, как снова начинает злиться. Оливер! Один из самых прямолинейных и честных Воинов, отличный партнер в битвах, немного сумасбродный и шумный, он никак не может быть предателем. Не должен!

– Эту ночь вы проведете здесь, пока поле битвы будут приводиться в порядок. Отдохнете, выспитесь, а завтра вернетесь в город, – Правитель кивнул Ронгу и всем остальным, удаляясь в сопровождении охраны.

– Для вас приготовлен дом на окраине, как распорядился Правитель, я бы вас проводил, но… – глава поселения замялся. – В общем, у меня есть важные дела. Вы не подумайте чего! Там всё есть, и еда и чистые постели… Доброй ночи!

Он начал торопливо раскланиваться, сгибаясь всё ниже и ниже под взглядами Воинов, и засеменил в сторону поселения. Жители уже давно спешно расходились по домам. Больше всего косых испуганных взглядов ловили на себе Флэк и Вик. Понятно, что своей силой и внешним видом они пугали людей, внушали им ужас и одновременно благоговение.

– Вот же трусы, а! – Ронг недовольно смотрел вслед людям.

– А чего ты ожидал? Мы впятером уложили тьму зверей. Было бы странно, если бы они нас не боялись после этого, – Оливер пожал плечами. – Тем более, они впервые видят лица Воинов. Да и вообще, был ли кто-нибудь, кто видел нас так близко? Мы давно уже стали легендой, призраками. Люди вроде бы и верят, что мы существуем, но не знали об этом наверняка. Если бы тебе довелось встретить настоящее привидение, ты бы тоже повел себя не самым лучшим образом.

– Да ладно тебе, мы не привидения. Люди видят и Ворона, летающего над городом и пожары, которые оставляет после себя Оливер, – возразил Ронг, когда все медленно двинулись к домам.

– Ворон – просто птица. Мало ли птиц летает в небе, а превращение в человека из птицы – одно единственное. И это – совсем другое! Да что с тобой говорить, – Оливер с досадой махнул рукой и завернулся в свой потрепанный красный плащ.

– Давайте проведем остаток ночи спокойно, без ругани и споров? – Флэк оглянулся на товарищей. – Завтрашний день всё изменит. И сдается мне, что спокойных дней нам теперь не видать.

И снова погрузившись в молчание, Воины отправились отдыхать. Каждому было о чем подумать, ведь, скорее всего, Флэк был прав и с завтрашнего дня их роль изменится и привычный образ жизни вести будет уже не так просто, а может быть и вовсе – невозможно. Непривычно было ночевать в обычном доме, где тепло и сухо, тесно. Раньше Воины всегда возвращались в своё убежище, но приказ есть приказ. Ториус первым отправился спать, помолившись перед этим. Он продолжал делать вид, что ничего не происходит, надеясь, что его вера поможет ему справиться с неизвестностью. Да и в целом, он не считал себя очень важной персоной, и только мысль о неизбежной публичности немного смущала его. Ронг последовал примеру Монаха, чтобы избежать ненужных разговоров и споров. Он чувствовал сканирующие взгляды Флэка и всё больше страшился его, в силе ему никогда не превзойти Странника, а он явно точит на него зуб и подозревает в предательстве.

В небольшой кухне остались трое: Вик измученно смотрел на свою руку, рана на которой саднила, Оливер пытался сварить кофе, а Флэк стоял в дверях, оглядывая товарищей.

– Вик, что с рукой? – спросил он.

– С виду ничего серьезного, но скорее всего – отравление. Мне бы сейчас выпить… Крови, – Ворон опустил глаза, неожиданно смутившись своей натуры. – Стало бы легче. Но, конечно, никто не позаботился об этом. Здесь вся еда только для вас, а лететь в город с больной рукой я не рискну, пожалуй.

– Потерпи как-нибудь до утра, – Флэк поймал себя на чувстве жалости к Вику. Ему досталось больше всех и ещё достанется, можно не сомневаться.

– Потерплю, а, может, и придумаю что-нибудь. Меня больше заботит другое – что принесет это самое утро?

– Ничего хорошего, – Оливер наконец-то справился с кофе и прошёл к столу с дымящейся чашкой в руках.

– Ты-то знаешь об этом наверняка, – прошептал Флэк и медленно подошёл к столу, облокотился на него и заглянул Оливеру в лицо.

– В смысле? Мы все слышали, что сказал Правитель и твои слова до этого. У тебя мания преследования, Флэк, везде чудятся предатели, – Оливер сделал невозмутимое лицо и сел за стол.

– Дурака не строй из себя! Может быть, другие и не обратили внимания, а я точно видел, как ты переглядывался с рыжей чужестранкой, которая была с Правителем. Говори, кто она и какое отношение имеет к тебе?! – Флэк резким движением через стол дотянулся до Оливера и схватил его за грудь.

– Остановись! Будешь меня запугивать, как и Ронга? Тебе что угодно могло привидеться после того, что произошло во время боя! Ты про эту девушку уже который раз говоришь, чем она тебя взволновала, а? – Всадник ехидно улыбнулся. – Правитель тебе её никогда не уступит!

– Что ты несешь?! Я точно знаю, что вы знакомы. Такие взгляды могут быть только между людьми, хорошо знающими друг друга, – Флэк ещё сильнее схватил Оливера.

– Я тоже видел, – подал голос Вик. – Более того, я знаю, что она передала тебе, Оливер. Мы в детстве тоже пользовались такими шифрами. Она же предупредила тебя, да? Так и сказала: «берегись».

– Вы сговорились! Точно! – глаза Всадника выдавали испуг. – Вы боитесь, что тайна Вика будет раскрыта, вот и беситесь! Но мне-то вы можете доверять, я никогда вас не подводил. Флэк?

– Тайна Вика не так уж и страшна. По сути, он ничего противозаконного не совершил. А вот ты, Оливер, если действительно связан с этой девушкой, можешь быть предателем, – Флэк посмотрел на Вика, ожидая поддержки. – Говори, откуда ты знаешь её?

– Отпусти, тогда и поговорим. Ты и убить можешь, – Оливер смело посмотрел в глаза Флэку, и тот отпустил его.

– Плохи дела у Тёмных Воинов, раз мы не можем доверять друг другу, – тихо сказал Вик и грустно посмотрел на товарищей.

– Да кому тут доверять? Лицедею, может? Или Монаху, который при должном напоре из-за страха перед Богом выложит всё, как на духу? – Флэк подвинул стул и сел. – И этот, рыжий, тоже задумал плести интриги.

– Ничего я не плету. От меня вообще ничего не зависело! И не зависит. Если хотите, у меня тоже был шок, когда я узнал правду, – Оливер залпом выпил половину своего кофе.

– Хватит уже оправдываться. Рассказывай, кто она, и откуда ты её знаешь. Если верить словам Вика про знаки, то вы знакомы довольно давно? – Флэк сложил руки на груди и собрался слушать.

– Придется рассказать вам всё, что я знаю. Надеюсь, нас никто лишний не услышит, – Оливер оглянулся по сторонам и чуть помолчав, продолжил. – Думаю, стоит начать с самого главного факта. Эта девушка – моя сестра. Злата.

– Как?! – Вик с удивлением смотрел на Всадника. – Не может быть!

– Тем не менее, это правда, – продолжал Оливер. – Когда-то давно, когда мы были совсем маленькими детьми, отец из-за крайней степени нужды уехал на заработки поближе к границе и забрал нескольких детей, чтобы матери было легче. Ну а там как-то так пошло всё наперекосяк, я не знаю подробностей, – отец ли бросил сестру, или она сама сбежала, а может, он вообще продать её хотел… В общем, оказалась она за границей Лимана, приняли её там за свою потерявшуюся девочку. Вы же видите, как мы похожи на чужестранцев? Хотя, я думаю, что всё было не так уж и просто. Возможно, сестру отправили туда специально, как шпионку. Правда, не могу понять, чем мог Лиману помочь маленький ребенок? – Оливер пожал плечами и вздохнул. – Короче говоря, Злата росла без семьи, но связь с нами держала, подпольно, рискуя и своей и нашими жизнями. А потом оказалась здесь, на Родине, только уже как трофей Правителя. С тех пор мы с ней регулярно видимся. Честно, я не знаю, зачем она здесь и на кого работает. На Лиман или против него, просто решила вернуться или затевает что-то по поручению врагов. Мы вообще не говорим о политике, всё больше про жизнь, родителей, вспоминаем детство…

– Оливер, неужели ты не понимаешь? – удивленно вскинул брови Флэк.

– Чего?

– Она знает, что ты Воин?

– Теперь точно знает. Хотя раньше мы не обсуждали это.

– Тогда почему она ни капли не удивилась, увидев тебя сегодня? – Флэк наклонился вперед и взял из-под руки Оливера кружку с кофе.

– Ты хочешь сказать, что она была в курсе? Но как? – Оливер непонимающим взглядом смотрел на товарищей. Он настолько был рад видеть сестру живой и невредимой, взрослой, красивой женщиной, что не слишком настойчиво задавался вопросами о её целях. И теперь, когда взглянул на ситуацию глазами друзей, начинал тревожиться. Что он успел ей рассказать, не сболтнул ли лишнего?

– Не знаю, как. Но один тот факт, что она выходит в люди с Правителем, ни капли не стесняясь своих татуировок, а, значит, и принадлежности к другому народу, говорит о многом. Я бы не стал ей доверять, – Флэк допил остывший кофе.

– Согласен в Флэком. Та девочка, которую ты помнишь и эта рыжеволосая татуированная девушка – совершенно разные люди, – Вик кивнул.

– Но ведь она предупредила меня! Да и не спрашивала ни о чем, хоть сколько-нибудь важном…

– Ты так уверен в этом? Опытным шпионам достаточно одной беглой фразы, взгляда или выражения лица, чтобы понять, о чем ты молчишь, – Флэк встал и обошёл стол вокруг, остановившись за спиной у Оливера. – Зато теперь мы знаем, что в Лимане не всё так спокойно, как кажется. Да и соседи наши уже не настолько мирные, как прежде. Возможно, они ведут против нас тихую, невидимую войну. А что это значит? Угадаете? Тёмных Воинов первыми бросят на амбразуру. Вот именно поэтому Правитель и решил открыть наши личности, масштабно показать нашу силу. Этот жест обращен не к народу Лимана, а к нашим врагам.

– Черт, ты прав, Странник… – Оливер тоже встал. – Что же нам теперь делать?

– Ждать. И играть свои роли. Пока не убедимся в верности наших предположений окончательно, ничего не будем предпринимать. Да и надо бы сначала понять, чего мы хотим? Двигаться всегда нужно в каком-то конкретном направлении, а не плутать наугад, как слепые, – Флэк бросил кружку в мойку. Она со звоном ударилась о раковину. – Всё. Я пошел спать, надо хотя бы немного отдохнуть.

Оливер и Вик молча провожали взглядом Флэка, он шёл не спеша, унося за собой меч в ножнах и тревогу. Всадник ещё долго стоял и смотрел на пустой дверной проём, пытаясь вспомнить все свои разговоры с сестрой, а в итоге махнул рукой и, бросив эту затею, отправился отдыхать. Вику не хотелось спать, он привык бодрствовать по ночам. Сейчас его заботило даже не собственное будущее и не будущее Тёмных Воинов. Он думал только о Даяне и ребенке, их безопасность и спокойная жизнь были для него в приоритете. Наверняка о них известно и Правителю, не стоит и надеяться, что Ворону удалось сохранить свои отношения в тайне. Но пока, по каким-то неизвестным причинам, ему позволяли играть в эту игру. Теперь же в любой момент всё могло измениться. Он встал и подошёл к окну, выставив в него ладонь. В ту же минуту на неё опустился небольшой черный ворон. Вик нашептал ему какие-то слова и отправил в небо. Он должен был отнести послание Даяне. Немного успокоившись, Вик вернулся на свое место у стола и задремал.

Ранним утром, когда солнце только поднималось из-за горизонта, во временном пристанище Воинов было неспокойно. Правитель придирчиво осматривал каждого из них, чтобы убедиться в идеальном виде Тёмных Воинов. Испорченные и порванные в бою одежды заменили на новые, никаких признаков усталости и прошедшей битвы не должно было быть заметно. Тёмные Воины не устают, не терпят неудач, не проигрывают, никогда не сдаются. Именно такими должны их увидеть жители Лимана, которые к утру уже знали о том, что произошло ночью. Знали лиманцы и о том, что сегодня, впервые в истории, они смогут своими глазами увидеть легендарных Воинов. Уже после восхода солнца на улицах городов и поселений, через которые лежал обратный путь Воинов, собирались люди. Каждый хотел прикоснуться к невероятному, чтобы потом рассказать детям и внукам.

Тёмные Воины были мрачны, их взглядов старался избегать даже Правитель. Злата, его спутница, тоже была здесь, но сегодня она не проявляла никакого интереса ни к Оливеру, ни к кому-либо другому, всё её внимание направлялось только на Правителя. И всем было видно, как ему нравится это. Он чувствовал себя хозяином положения, превосходящим всех и каждого – каждое его движение, каждое слово сочилось гордостью, как спелый фрукт. Флэк не мог наблюдать за этой картиной и старался не слушать то, что говорил Правитель. Вик, видимо, находился в таком же настроении, – перспектива появиться на улице в солнечный день совсем его не радовала.

– Сегодня великий день, – голос Правителя звучал торжественно, – его запомнит каждый житель Лимана. День, когда всё изменится. Люди должны знать своих героев в лицо! Они должны знать, что Тёмные Воины действительно существуют, что они сильные и смелые мужчины! И пусть каждый мальчишка верит, что может стать таким же, если будет достаточно хорош. Мы вырастим новое поколение, смелое и сильное, под стать нашим героям!

– Давайте мы уже отправимся домой, а эти речи оставьте для простых людей. Нам они ни к чему, – резко перебил Правителя Флэк, за что удостоился его презрительного взгляда.

– Странник, вы слишком дерзкий. Разве я вам этого не говорил? – Правитель подошёл к Флэку и внимательно посмотрел на него, но быстро отвел взгляд, когда Странник, поправив рукой челку, открыл и второй глаз.

– Может быть, и говорили. Великий Воин должен быть немного дерзким, не так ли? – Флэк ухмыльнулся и направился к двери. Он знал, что никто не сможет ему возразить, потому что в глазах окружающих, даже обладающих властью, он видел страх.

С утра и до полудня медленно двигалась процессия во главе с Правителем через поселения и деревушки, через богатые плантации элиты и через тенистые фруктовые сады. Везде: вдоль дорог, у переправ, среди улиц – Воинов встречала молчаливая толпа, разглядывающая их с удивлением, ужасом и любопытством. Сначала люди просто смотрели, а после горделивых слов Правителя начинали кричать, хлопать в ладоши и приветствовать своих героев.

Ближе к вечеру на горизонте показался всем знакомый вид – родной чернеющий город Тёмных Воинов вдалеке. Крупнейший город Лимана застыл в ожидании. В этот момент каждый из Воинов пожалел о том, кем он является. Взгляды людей жгли, уничтожая последние надежды на тихую и спокойную жизнь. Даже Монах усомнился в том, что задумка Правителя проста и невинна. Разве после того, как все узнают, кто такие Тёмные Воины, позволят ли им дожить до старости, уйти на покой? Нет. Их готовят к чему-то страшному – умные, стратегически обученные Воины почти одновременно пришли к этой мысли и переглянулись. Впереди виднелась только выжженная пустая земля и город. Дом Воинов больше не будет для них убежищем, скорее – тюрьмой.

– Что дальше? – спросил Ронг у Правителя.

– Пойдем в город, вернее вы пойдете. Мне там делать нечего, другие не менее важные дела ждут. Для вас подготовили чудесное средство передвижения, прямиком из мифов и легенд, а до главных ворот можете пройтись и пешком, – Правитель раскланялся и, не дожидаясь ответа, направился в обратную сторону, увлекая за собой часть охраны и Злату.

– Что за ерунда? Вам не кажется, что всё это похоже на дешевый спектакль? Мне до тошноты неприятно участвовать в этом, – Оливер шагнул на серую землю и с отвращением сплюнул.

– А это и есть спектакль. Предсмертная песнь Тёмных Воинов, – мрачно хохотнул Вик, и его слова разнеслись эхом, словно озвучивая приговор. Наверное, именно так произносятся судьбоносные слова, разливаясь по просторам Вселенной.

– Ну, так давайте отыграем свои роли до конца, а дальше – будет видно, – Флэк поравнялся с Оливером.

– Сколько в вас гордыни. Кому вы нужны, чтобы убивать вас? Такой силой нельзя разбрасываться, и Правитель понимает это как никто другой. Пока новое поколение Воинов не вырастет, никуда вы не денетесь, – вмешался Ронг. За последние несколько дней манера его разговора стала совсем другой, он словно плевался словами, в каждом из них была пригоршня яда и злости.

– Почему мы? Ты разве не с нами? – Монах тоже поспешил вперёд, чтобы никто не подумал, что он поддерживает Ронга.

– Видимо, уже нет, – криво усмехнулся Лицедей. – Вы принимаете точку зрения Флэка, хотя его слова обо мне бездоказательны. Воины не должны разделяться, но вы думаете иначе.

– Не говори глупостей, Ронг, – так же ядовито ответил ему Оливер. – Ты сам первым начал отдалятся от нас. Мы слишком простая публика для Лицедея, привыкшего к высшему обществу, красивым и лицемерным манерам, изысканным словам и мелким интригам. Тёмные Воины не плетут интриг, они прямолинейны и честны, даже если росли воришками и преступниками. А ты за столько лет службы так и остался мелкой душонкой, пожалуй, стал даже хуже, чем был когда-то…

– Заткнись! Не смей ничего говорить о моём детстве! Ты не знаешь, каково мне было. И я, в отличие от тебя, веду нормальный образ жизни и получил самую лучшую силу. А ты вечно останешься рыжим мальчиком на побегушках в дырявых штанах из мешковины! – Ронг не на шутку разозлился, лысина его покрылась потом, а лицо покраснело.

– Мне кажется, заткнуться здесь должен только ты! – Оливер вытащил один из своих мечей, и бросился на Ронга, повалив его на землю. Лезвие меча касалось потной шеи Лицедея, и из-под него тончайшей струйкой потекла кровь. – Молчи, тварь. Таких, как ты не должно быть среди Воинов. Молись, чтобы я и дальше хранил твои тайны, – зашептал ему Всадник.

– Стой! – Монах кинулся на помощь Ронгу, охрана стояла в растерянности. – Ты убить его решил? Оливер!

– Пока не решил. Пусть не злит меня больше, иначе быстро отрежу лишние части тела, – Оливер отпустил Ронга и поднялся, отряхиваясь и поправляя плащ. – Мне плевать, кто ты, Лицедей, и с кем дружишь. Ты слаб. И мерзок. Когда-нибудь я разберусь с тобой.

Флэк и Вик стояли в недоумении. Оливер никогда не отличался спокойным нравом, но чтобы вот так нападать на своих… С каждой минутой ситуация становилась всё сложнее. К внешнему давлению добавлялись внутренние конфликты, грозящие перерасти в настоящую бойню. Флэк убеждал себя в необходимости сдерживаться, нельзя сейчас совершать резких, необдуманных действий. Если на кону действительно стоят жизни Воинов, то не стоит приближать погибель.

Черная громада города росла, и вскоре Воины увидели перед центральными воротами огромную самодвижущуюся повозку-платформу. На ней они должны проехать по улицам города. Около ворот стоял почетный караул, а сами ворота были закрыты, чего не случалось в дневное время уже очень давно.

– У меня такое ощущение, что мы вернулись на сотни лет назад. Прошлое, как оно есть, – проговорил Вик, испытывая необъяснимое жгучее чувство стыда. Впервые он четко понял, что действительно не такой как все, и каково – признать это перед сотнями тысяч незнакомых людей. Вампиры стараются не афишировать свои особенности, чтобы не быть гонимыми, чтобы иметь возможность жить не в резервациях, а в городах и поселениях. Как может повлиять раскрытие его личности на жизнь всего вампирского сообщества?

– Главное, чтобы жертвоприношения не вернулись, – угрюмо улыбнулся Оливер. – Я тоже чувствую себя крайне неуютно. Издевательство…

Когда ворота открылись и платформа начала движение, Воины поняли, насколько ничтожно мелкими были их ощущения до этого. Вик предусмотрительно перед самым открытием ворот обратился в Ворона и сидел на плече у Флэка, который напрягся всем телом, стараясь побороть душащее чувство страха, давящее на грудь и горло. Он почти не дышал, глядя прямо перед собой. Краем глаза Флэк заметил, что улицы полны людей, они стоят так плотно, что вряд ли могут пошевелиться, пропуская платформу. По толпе прошёл шепот, потом голоса стали громче и разразился победоносный крик. Горожане принимали своих героев, как подобало. Они видели четверых бравых Воинов и огромную черную птицу с ними, они изучали их, стараясь запомнить каждую деталь, чтобы потом сотни раз рассказывать об увиденном, спорить о том, кто сильнее, моложе, умнее. Оливер подошёл ближе к Флэку и встал рядом, потому что видел, что состояние Странника не обещает ничего хорошего. Монах приветливо улыбался жителям, одной рукой придерживая кресты, всеми силами стараясь показать себя не страшным и опасным человеком, но тщетно. Под его взглядами головы жителей опускались, история о ночной битве добралась до города, приобретя новые удивительные подробности. Воинов никто и раньше не считал обычными людьми, скорее монстрами в человечьем обличии, обладающими невероятной силой, а теперь и тем более не допустит даже мысли о нормальности этих людей.

– Ториус, прекрати. Лиманцам не нужна твоя улыбка и приветствие. Ими движет только страх и любопытство, так покажи им, как нужно верить. Помолись, пусть они увидят свет, – сказал Ронг, строго глядя на Монаха.

– С ума сошел? Среди бела дня я буду свою силу демонстрировать? Это не игрушка, чтобы размахивать ей по каждому поводу, – Ториус обиженно отвернулся, но улыбаться людям перестал. Мрачный, одетый во всё серое, он рассматривал закопчённые стены домов и лица горожан. Каким же бедным показался ему этот народ: на многих рваные и грязные одежды; руки у рабочих черно-коричневые, следы тяжелого труда на заводах въелись намертво в кожу; понурые лица, такие же серые, как и мостовая. Ториус часто спрашивал – справедлив ли мир? И всегда отвечал, что да, конечно, справедлив. Но теперь, видя этих людей, видя их глаза, обращенные то на Воинов, то под ноги, он понимал, что нет никакой справедливости. Нет и быть не может, не должно быть.

– Мог бы и показать, ты умеешь себя контролировать. Небольшое представление пошло бы всем нам на пользу, – Ронг пожал плечами и, поняв, что Ториус не собирается ничего делать, подошёл со спины к Флэку, Оливеру и Вику.

– Чего тебе? – не оборачиваясь, спросил Флэк.

– Вик, превратись в человека. Правитель будет недоволен, что ты не следуешь правилу. Даже мне, Лицедею, пришлось показать своё истинное лицо, – зашептал Ронг.

– Да откуда нам знать, какое твое настоящее лицо? – Оливер говорил и пристально смотрел вперед, словно высматривал жертву.

– Да что с вами?! Делайте, что вам приказано и всё!

– А если нам прикажут поубивать друг друга? Тоже делать? – Оливер повернулся к Ронгу, и тот в испуге отпрянул. Полы плаща Всадника горели незатухающим пламенем, клинки светились даже из ножен.

– Идиоты, – зашипел Ронг. – Вы нас всех погубите своим упрямством!

– Надоели эти разговоры. Подавись ты, Ронг со своим Правителем, – Вик взлетел с плеча Флэка и на глазах у тысяч жителей превратился в человека. Он стоял чуть впереди Воинов в своем черном траурном наряде, с него сыпались перья, превращаясь, как и всегда – в пыль. Лицо его, бледное, суровое, выражало отвращение и боль.

Толпа ахнула и расступилась ещё сильнее, прижимая задние ряды людей к черным стенам. Когда первое удивление прошло, кто-то крикнул громко «Вампир!», и в этот момент даже Флэку стало не по себе от того холода, которым повеяло от Вика. Толпа боролась с чувством восхищения Вороном, как Воином, и ненавистью и презрением из-за его сущности. Флэк неожиданно вспомнил, как с таким же выражением на него смотрели люди из поселения, когда пришли расправиться с его сестрой. Страх, презрение, восхищение. Ему никогда не забыть этих взглядов. Но за всем этим, он знал наверняка, таится ненависть. Люди понимают, что Воины уже не такая необходимость как раньше, но боятся их, а потому – ненавидят. И чем больше страх, тем больше отторжение. Большинство жителей Лимана никогда не смогут выбраться из жалких условий существования, а понимание того, что существует пятерка избранных – только подливает масла в огонь.

Мучительно медленно пробиралась платформа по центру города, приближаясь к убежищу Воинов. Самая опасная и далекая улица сегодня была заполнена не только наемниками и убийцами, в этот знаменательный для Лимана день, все жители стояли бок о бок, забыв о том, кто они. Не обходилось, конечно, и без мелких краж и потасовок, но уже за спинами Тёмных Воинов. Здесь, в тупике, перед домом, людей было невероятное количество – с платформы видны были одни только головы и лица. Воины остановились перед стеной своего убежища и развернулись лицами к жителям. Ронг вышел вперед и пригласил жестом кого-то. Из толпы вышел мужчина, и Воины узнали в нём Правителя. Он остановился перед платформой, и горожане склонили свои головы, не переставая удивляться тем событиям, свидетелями которым они являлись.

– Мои любимые лиманцы, жители самого крупного города нашей страны! Вы удостоились чести жить здесь вместе с Тёмными Воинами! Будьте же достойны своих соседей, чтите порядок и закон, который несут вам эти герои. Знайте же, что ребенок любого из вас сможет стать следующим Тёмным Воином, если будет достаточно хорош. Ну а пока, просто запомните тех, кто защищает вас днем и ночью, в лицо. Сегодня ночью они зачистили старый лес от монстров, тем самым позволив тысячам людей остаться в родных местах и жить спокойно. Поэтому, мы все уверены в том, что в любых обстоятельствах можем рассчитывать на помощь Тёмных Воинов. А теперь, давайте отпустим их отдыхать, – Правитель растягивал слова, делал паузы, как хороший актер, заставляя зрителей вслушиваться в его речь, запоминать.

Пока все растерянно слушали, Флэк блуждал взглядом по толпе людей. Он не вглядывался в лица, просто старался не задерживаться ни на чем, чтобы как-то скоротать время и не выглядеть статуей. Одно из лиц показалось ему знакомым, едва уловимое чувство заставило его вернуться взглядом обратно и начать приглядываться. Кого он может знать здесь? Дряхлый старик с редкими седыми волосами на полулысой голове, высокий парень лет двадцати пяти, с измазанным черным лицом и такими же черными волосами, женщины в головных уборах и просто платках, наверняка, работницы ткацкой фабрики. И вот он – прямой взгляд, направленный на Флэка без робости и испуга, открытый и чистый. Странник узнал её, девушку, которая смотрела на него из толпы. Он уже видел её тогда, когда стоял перед горящим домом своих родителей. В тот день она наблюдала за Флэком из-за деревьев и теперь образом оказалась здесь, в этом городе. Он застыл в недоумении, от такого пристального смелого взгляда что-то внутри его сердца дрогнуло. Кто она такая и почему не боится смотреть ему в глаза? Чего она хочет? Флэк не мог оторвать взгляда от незнакомки, ему не удавалось рассмотреть цвет её глаз, но он запомнил в подробностях черты лица: высокий лоб, чуть изогнутые брови, худые впалые щеки и бледные губы. Светлые волосы неряшливо собраны в пучок и пряди, выбившиеся из него, обрамляют лицо. Девушка показалась ему уставшей и голодной. Наверняка она отправилась в путь ранним утром, чтобы успеть попасть в город. Кто-то тронул Флэка за плечо, он вздрогнул и повернул голову – рядом с ним стоял Вик и удивленно смотрел на него.

– Пойдем, пора, – проговорил Ворон.

– Да, иду, – ответил Флэк и снова повернулся к толпе. Девушки уже не было, во всяком случае, он никак не мог снова отыскать её. Вик с подозрением посматривал на товарища, но вопросов задавать не стал.

Воины молча подошли к стене своего дома и исчезли. Внутри царила привычная сырость и прохлада. Они поднялись по лестнице в гостиную и сразу, как только оказались там, Оливер рухнул прямо на пол.

– Как же это утомительно, – простонал он. – Хотелось бы верить, что всё это мне снится. А утром я проснусь и пойду в ближайшую забегаловку, чтобы напиться!

– Ага, пойдешь… – Ториус скептически смотрел на Всадника, медленно двигаясь к своему любимому креслу. – Тебя там настигнет толпа зевак, которая потом ещё и разнесет слухи о том, что великий Тёмный Воин, Оливер Всадник – обычный пьяница. Так что пить теперь будешь здесь, дома. Или не будешь вообще.

– Ой, оставь меня, праведник. Как мне теперь жить… – Оливер страдальчески закрыл глаза руками.

– Нет, вы посмотрите на него! Он ещё и гримасничает! Будто у него вся жизнь рушится… Да кто тебе поверит? – Ториус опустился в кресло и закрыл глаза. – Хотя соглашусь, день выдался непростой.

– Сильно не расслабляйтесь, нас ещё ждет ночной приём у Правителя во дворце. Соберутся самые влиятельные люди. Им тоже хочется посмотреть на Тёмных Воинов. Ведь наша работа оплачивается из их карманов, – Ронг решил выдавать информацию порциями, потому что знал, как могут отреагировать на неё товарищи, если сказать всё одним разом.

– Что?! Ещё куда-то идти? На сегодня уже достаточно публичных выступлений! Мы так и не отдохнули толком. И почему бы не рассказать всю программу сразу, а? – Вик был в бешенстве.

– Вот именно из-за такой бурной реакции я и не стал вам ничего рассказывать наперед, – парировал Лицедей и подошёл к камину, чтобы растопить его. – Идите и отдыхайте, пока ещё есть время. Как только стемнеет, мы отправимся во дворец.

– Я никуда не пойду, – Ворон стоял на своем, внутри него кипела злость и негодование. – Мне пришлось стоять под солнцем, я ничего не ел сутки! Да ещё и должен буду мило болтать с этими богачами? Нет уж, извините. Не хочу в этом участвовать. Нет, нет и нет.

Вик подошёл к окну и отодвинул шторы, в комнату проник скромный луч света. Как только рука Ворона коснулась створки окна, её перехватила крепкая ладонь Флэка. Он стоял перед другом, с силой сжимал его запястье и пристально смотрел в глаза.

– Успокойся, Вик. Давай сделаем то, что нужно сегодня. Чтобы в завтрашнем дне не было этих представлений и неприятных компаний. Ради нашего будущего, – Флэк сделал упор на последнем слове в надежде, что Вик поймет его намек. Конечно, ему сейчас стоило бы подумать о Даяне и ребенке, а не о своих желаниях. Какое имеет значение с кем и сколько придется общаться сегодня ночью? Если это может отсрочить неминуемое и подарит хотя бы несколько спокойных дней тем людям, о которых каждый Воин беспокоится, то надо пойти на прием. – Ну же, послушай меня. Пойди и отдохни, приведи себя в порядок. Нам было бы неплохо узнать поближе тех людей, от которых мы зависим.

– Флэк! – Вик хотел что-то добавить, но запнулся. Он понял, что чуть не выдал себя. Надо быть осторожнее. Но переживания о Даяне затмевали его разум. Ворон, которого он отправил с сообщением, до сих пор не вернулся. – Ладно, я сделаю то, что нужно. Но только сегодня. Один единственный раз! А дальше буду жить так, как жил раньше. Без ненужных мне аудиенций. Без вмешательства Правителя в мою жизнь.

– Тебе стоит быть аккуратнее в высказываниях, да и в желаниях тоже, – хмыкнул Ронг. – Не ровен час, тебя попросят покинуть должность. Ты же помнишь, что каждый из нас связан с Правителем кровным договором. Нарушишь его – умрешь, – с этими словами Ронг коснулся указательным пальцем шеи за ухом. Вик непроизвольно потянулся рукой к своей шее и тут же отдернул её.

У всех воинов за ухом была небольшая татуировка, своеобразное клеймо в виде скрещенных мечей. Когда, ещё будучи подростками, Воины приносят клятву верности, вместе с должностями и способностями они получают и эту заговоренную метку. Если Воин ослушается приказа или совершит преступлениепротив Правителя и Лимана, метка убьет его моментально. Черный яд расползется по всему телу, не даст крови разносить кислород по тканям, остановит сердце и уничтожит мозг. Никто, кроме Правителя не знает тайну этого клейма.

– Чего вы пугаетесь этой детской легенды? – насмешливо произнес Оливер, продолжая лежать на полу. Он поднимал руки с мечами над собой и рассекал ими воздух, рисуя какие-то знаки. – Никто никогда не нарушал правил, может быть, метка не работает. Вик! У тебя есть шанс стать первопроходцем и войти в историю! Попробуй, а? Тогда мы все будем знать, правда это или нет.

– Идиот, – сухо констатировал Вик и быстрым шагом вышел из гостиной, осыпав Оливера перьями по дороге.

– Вот же дурак, – захохотал Всадник. – Как ребенок, ей-Богу.

– Бога не привлекай! Всё, что тут происходит – полнейшее безобразие, ничего с верой и Богом не имеет общего, – встрепенулся Ториус, очнувшись от дрёмы.

– Ладно, вы можете сколько угодно заниматься всякой ерундой, а я пойду отдыхать. Больше мне вам сказать нечего, а простой беседы у нас теперь не получается, – Ронг бросил попытки растопить камин и тоже вышел.

Оливер не шевелился, только отбросил свои мечи в сторону. Его взгляд застыл на каменном потолке и тоже не двигался. Монах мирно дремал в кресле, прижав руки к груди. Флэк смотрел в окно. День спешно клонился к закату, приближая самый бессмысленный вечер за всю жизнь. Понятно, что Правитель хотел довести своё дело до конца: напугать элиту, стремящуюся увеличить своё влияние на политическом фронте, показать им, кто на самом деле хозяин в Лимане. Тёмные Воины неожиданно оказались обычными пешками на арене власти. Но если такова цена свободы и процветания Лимана, то… Флэк задумался – действительно ли ему так важна его родина, Лиман, готов ли он пожертвовать жизнью ради него? Теперь уже, наверное, нет. Вот если бы была жива сестра или хотя бы у него была любимая женщина, как у Вика, дети. Возможно, тогда… Но жизнь не терпит ничего с частицей «бы». Сестра мертва, родители тоже, нет ни жены, ни детей, ни даже постоянной любовницы. Товарищи – странные и непонятные люди, которых Флэк так до конца и не узнал за долгие пятнадцать лет совместной жизни. Он всегда держался особняком, ни перед кем не раскрывал свою душу и не стремился лезть в души к другим Воинам. Ему всегда казалось, что семьи достаточно. Они-то уж точно знают, какой он, их родной сын и брат. Им ничего не нужно объяснять, мать всегда по одному только взгляду понимала, что что-то случилось; знала, когда нужно утешить и приободрить, когда посмеяться, а когда просто улыбнуться и обнять. Душа Флэка всегда была открыта перед ней, и от этого становилось легко и радостно. Разве можно вот так открываться перед чужими людьми, которые могут предать в любой момент? Ты для них – никто, человек, слепленный чужими руками из чужого теста, ты совершенно другой. Все Воины, как детали от разных механизмов, вынужденные работать вместе. Но даже после притирки, они остаются разными, далекими друг от друга и непонятными. Флэк вздохнул, жизнь снова показалась ему пустой и бессмысленной. Оставив Монаха и Оливера одних, он поднялся в свою комнату.

Как хорошо было снова оказаться здесь, в убежище. Всё же это место – дом. Почти половину жизни Флэк провел в этих стенах и как бы ни сопротивлялся этому, чувствовал себя здесь спокойно. А теперь, когда его родного дома не стало, убежище превратилось в последний оплот уюта и мира. Во всяком случае, так считал сам Странник. Первым делом он отправился в душ. Когда он закрывал глаза, то непременно видел взгляды тысяч людей с улицы, они обжигали его, засыпали пеплом и пачкали грязью. Ему хотелось смыть с себя всё это. Он знал, что в городе больше нет людей с такими же глазами, как у него. Во всем Лимане нет таких. Флэк – единственный, если не считать поддельных глаз Правителя. Как альбинос в стае серых волков. И если раньше ему доставляли удовольствие мысли о его исключительности, то теперь он почти ненавидел себя за это. Даже Вик не вызывал у людей таких эмоций, как Флэк. Тёплая вода струились по его телу, но он даже не замечал этого. Вспомнив весь сегодняшний день, Странник снова и снова возвращался к девушке с бледными губами. Он твердо решил выяснить про неё хоть что-нибудь. Про её смелость и другой взгляд.

Ближе к полуночи Воины в полном составе отправились к реке – во дворце их уже ждали. Никто из них не испытывал воодушевления, более того, Вик и Оливер были настроены достаточно агрессивно, Ронгу каждую минуту доставалось колкое замечание, пока они плыли по иссиня-черной речной глади. Флэк старался настроить себя на множество неприятных встреч, самыми сложными для него казались встреча с Правителем и Евгенией. Весь вечер он намеревался внимательно следить за присутствующими, в том числе и за сестрой Оливера, чтобы понять ситуацию. Он надеялся, что Правитель раскроет свои дальнейшие планы, и будущее перестанет быть туманным. Никто из Воинов никогда не посещал такие мероприятия и смутно представлял себе, что именно там происходит. Только один факт не вызывал сомнений – Тёмные Воины будут чувствовать себя экспонатами в музее, которых разглядывают, перешептываясь, оценивают и даже изучают. Флэк вспомнил голубые глаза Правителя и задался вопросом, не случайно ли они именно такого цвета? Он хочет выделиться, хочет показать всем и каждому, что он – не такой как остальные. Конечно, у него тоже есть сила, но какая конкретно – никто не знает, секреты в Лимане хранят хорошо.

Дворец и ведущая к нему небольшая аллея, ярко освещались. Флэк заметил, что внешний вид здания изменился: крыша поменяла цвет на коричневый, двери стали шире, а окна – уже и выше. Значит, то, что говорят про Правителя – правда. Всё вокруг него – иллюзия, вполне возможно, что и он сам как Лицедей, постоянно меняет внешность. Воины прошли во внутренний двор, который стал в несколько раз больше, чем во время визита Флэка. Вместо цветущих деревьев и садовых скамеек стояли резные статуи, небольшие столы с угощением и стулья. По углам разместились длинные цветные диваны, повсюду стояли цветы в вазах. Публика присутствовала самая богатая и влиятельная: владельцы плантаций, заводов и фабрик, даже кое-то из военных угадывался по синей форме. Воины остановились возле дверей, и Правитель поднялся к ним, чтобы представить гостям. Холеные, самодовольные лица смотрели на мужчин, облаченных в традиционные наряды. В руках этих людей застыли бокалы с вином и шампанским, многие оборачивались и подходили ближе, чтобы получше рассмотреть отряд.

– Дорогие гости! Рад вам представить тех, кто помогает мне обеспечивать порядок и поддерживать мир на всей территории Лимана. Тёмные Воины! Наша гордость, наше достояние, не побоюсь этого слова. Испокон веков эти герои выполняли свой долг, – Правитель иногда лукаво посматривал на Воинов, поворачиваясь к ним лицом и кивая, – при этом оставаясь в тени. А теперь, благодаря моему широкому и смелому жесту, все вы и жители Лимана, могут видеть эти красивые, мужественные лица! Конечно, рядовые жители никогда не удостоятся такой чести, как мои дорогие гости. Сегодня каждый из вас может лично познакомиться с Воинами, пообщаться с ними и убедиться в том, что Правитель, то есть я, никогда не ошибается со своим выбором!

Он захлопал в ладоши, побуждая всех остальных сделать то же самое, и, отойдя в сторону, пропустил вперед Воинов. Они спустились по небольшой лестнице во внутренний двор и остановились в молчании, окруженные элитой. Как разительно отличались эти люди от тех жителей Лимана, которых увидели Воины сегодня днём: чистые лица, дорогие одежды, дамы без признаков усталости на лице, с нежными руками и дорогими украшениями на тонких изящных пальцах. Мужчины, те, что постарше, – часто толстые, неуклюжие, с холодными и жестокими взглядами, а те, что помладше ещё подтянутые и стройные, самодовольные. Здесь, среди этой толпы, правили только деньги, власть и связи. Но, благодаря им, жители Лимана имели работу, зарплату, крышу над головой. Флэк предполагал, что именно увидит, и не ошибся. Эти люди тоже разглядывали Воинов, но всё больше с пренебрежением и отвращением, страх они прятали под маской равнодушия и легкого удивления, но абсолютно все при этом были настороже.

Правитель тоже спустился к гостям, чтобы немного разрядить обстановку, и начал представлять Воинов по очереди. Для каждого из них была заготовлена небольшая характеристика, включающая в себя имя, звание, происхождение и описание способностей. Гости слушали внимательно, оценивая и запоминая сказанное. Когда Правитель дошёл до Вика и сказал, что он на самом деле вампир, многие дамы ахнули и отступили назад, мужчины переглянулись.

– Значит, вы серьезно говорили о том, что Воином может стать каждый? – недоверчиво спросил мужчина средних лет, одетый в голубой костюм.

– Вампиры точно такие же жители Лимана, как и все остальные. С такими же правами и обязанностями, – ответил Вик, не дав Правителю раскрыть рот. – Мы отличаемся только некоторыми физиологическими особенностями, не более того.

– Понимаете, Вик, не все привыкли к тому, что соседствуют с вампирами. Ваш народ так хорошо слился с обыкновенными людьми… – Правитель снисходительно улыбнулся. И добавил, обращаясь к мужчине, – я всегда говорю серьезно. Мы отбираем самых лучших кандидатов, потом долго их обучаем, создаем команду. Раньше, вне зависимости от способностей, Воинами становились только прямые наследники. Теперь же в этом нет необходимости. Более того, скажу я вам, потомок не всегда означает – способный и великий. Так что… Но, не будем об этом. Вас такие подробности не должны волновать. Это моя работа. А сейчас позвольте вам представить случай исключительный. Когда потомственный Воин превзошёл по силе всех предыдущих и действительно оказался самым лучшим кандидатом. Флэк Странник.

С этими словами Правитель встал рядом с Флэком и положил руку ему на плечо. Странник исподлобья смотрел на людей и кроме неприязни ничего не чувствовал. Благодаря их деньгам он мог обеспечивать все эти годы семью, хотя бы за это можно было испытывать к ним крошечную, но благодарность. Хотя Флэк понимал, что хорошего они делают не так уж и много, во всяком случае – не делают это от чистого сердца. Только деньги, прибыль занимает их ум, как заработать больше, как приумножить, как сохранить. Конечно, они давали людям рабочие места и тем самым шансы на лучшую жизнь, но не всем. Зарплаты у работников мизерные и подавляющее большинство жителей Лимана так и умрут, не узнав нормальной жизни, ни разу не попробовав натурального вина, ни разу не лягут в постель на нежнейшие шелковые простыни. Возможно, даже такая жизнь, – хороша. Но сейчас, глядя на всех этих довольных людей, Флэк понимал, что даже его вполне сытая жизнь, – не хороша. Она поддельная, пустая и тусклая. Богачи стремятся к материальным благам и удовольствиям, а Воины вообще ни к чему уже не стремятся, а Флэк – в особенности.

Обстановка в саду царила довольно напряженная, как бывает перед грозой и, чтобы как-то разрядить её, Правитель отошёл от Флэка и широким жестом пригласил пройти в сад свою жену и девушек-служанок, несущих в руках всё новые и новые угощения. Гости немного расслабились, весело приветствуя Евгению. Она снисходительно улыбалась и кивала в знак приветствия. В лёгком, золотом, струящемся платье, она спустилась по пологой лестнице, словно проплыла по ней и, одарив победоносным взглядом всех женщин, подошла к Воинам и мужу.

– Поздравляю вас с великой победой, уважаемые Тёмные Воины, – произнесла она и подала каждому руку. – Слухи в Лимане разносятся очень быстро, но, боюсь, мы не можем верить и половине того, что о вас говорят. Не могли бы вы рассказать нам, как всё было на самом деле?

– Пожалуй, эта история не для нежных женских ушей, – подобострастно произнес Ронг, беря инициативу в свои руки.

– О, возможно и так. Но хотя бы немного, без подробностей? – Евгения кинула красноречивый взгляд на Флэка и, взяв Ронга под руку, смело повела его в толпу.

Лицедей явно чувствовал себя вполне комфортно среди этих людей, ведь он знаком с большинством из них. И теперь, каждый из присутствующих понял, что этот Воин знает слишком много, а, значит, имеет колоссальное влияние. Вокруг Лицедея и Евгении тут же образовалось плотное кольцо из мужчин и женщин, внимательно слушающих рассказ Ронга. Они задавали вопросы, удивлялись, смеялись – Правитель смотрел на это действо и довольно улыбался. Остальные Воины чувствовали себя не в своей тарелке, они не привыкли к светским встречам, не знали, о чем и с кем говорить, а самое главное – не понимали, зачем? Они были со всем из другой стаи, не подвержены стремлению понравиться и угодить. Ториус думал о том, что с удовольствием бы посидел сейчас в одиночестве за чтением или молитвой, вид разных блюд на столах и обилие напитков, наводили его на мысль о чрезмерной греховности всех присутствующих. В конце концов, он отошёл в сторону и уселся в небольшое кресло, ухватившись за кресты, и внимательно следил за всеми, попутно беззвучно шевеля губами в чтении молитвы.

Правитель подтолкнул Вика, Оливера и Флэка чуть вперед, указывая на людей:

– Не стесняйтесь, можете угощаться и общаться. Этот праздник сегодня – для вас, – услужливо, но холодно произнес он. – Думаю, многим будет интересно поговорить с вами.

– Вопрос в том, будет ли интересно нам говорить с этими людьми, – отозвался Флэк. – Вам не кажется, уважаемый Правитель, что такие встречи по душе только Лицедею?

– Отнюдь. Такие встречи должны стать интересны и вам всем тоже. От них зависит благосклонность элиты, а, значит, ваше финансирование и условия жизни. Мне бы хотелось, чтобы такие великолепные Воины могли позволить себе гораздо больше, чем сейчас.

– Не пытайтесь нас купить, Тёмные Воины не такие, как эти…жирдяи, – процедил сквозь зубы Оливер. Он уже увидел, как в сад спустилась его сестра и немного нервничал. Она была одета слишком красиво, слишком вызывающе – яркие рыжие волосы уложены волнами, запястья и руки в золотых браслетах, легкое голубое платье едва прикрывает спину и грудь, при каждом шаге обнажая длинные стройные ноги. Она вошла в сад как королева, как хозяйка, заставив всех обернуться.

– Ой, Всадник, какой же вы грубый. Не омрачайте такими речами столь прекрасный вечер. Давайте, я лучше представлю вас моей любимице. Эту несчастную девушку мы обнаружили на границе. Когда-то давно её похитили, а нашим доблестным военным выпала честь спасти её. Она – настоящий самородок, – Правитель понизил голос и добавил, – хоть моя жена и недолюбливает её, но скажу вам, они не соперницы. Ведь победитель очевиден? Правда?

Правитель оставил Воинов и подошёл к Злате. Она улыбнулась и легко поклонилась. Взяв его под руку, Злата подошла к группе людей, окружающих Ронга и вежливо поздоровались с ними и Евгенией, получив злобный взгляд в ответ. Вик склонился к Оливеру и прошептал ему на ухо: «Только не выдавай себя, держи в руках». Оливер согласно кивнул и отошёл к столу, делая вид, что выбирает угощение.

Флэк пытался понять, что всё это значит, – очередное открытое появление любовницы рядом с женой и молчаливое одобрение окружающих. Ради чего Правитель так рискует, он не может не понимать, что ревность Евгении разрушительна. Конечно, слухи ходят разные – и про десяток жен у Правителя, и про его нетрадиционные взгляды на семью, деторождение и прочее. Но зачем? Флэк сравнивал этих двух женщин, невольно задаваясь вопросом, кого бы он выбрал, если бы пришлось выбирать? Евгения была ему неприятна своей прямотой и желанием быть первой, он видел, как сильно она хотела власти и лидерства, поклонения. В его представлении, женщина не должна была быть такой, особенно, если её муж – первый человек в государстве. Он вспомнил её откровенные взгляды, говорящие о том, что она готова на что угодно ради достижения цели и понял, почему Правитель променял её на Злату. Хотя и рыжеволосая девушка вызывала множество вопросов у Флэка. Она так же, как и Евгения желала власти, но шла к ней более извилистыми тропинками, используя своё женское очарование и силу. Её взгляд не был прямолинейным и грубым, но очень мягко и заманчиво намекал на что-то таинственное и неизведанное. Любой мужчина, встретив такой взгляд, захотел бы продолжить знакомство и общение. Она очаровывала каждого, с кем говорила, и никто при этом даже не вспоминал о том, что большую части жизни Злата провела у врагов и вполне могла оказаться шпионкой. Флэк с интересом наблюдал за этими женщинами, за тем, как они ведут разговоры и всё больше убеждался в правильности своего решения. С Евгенией нельзя вести никаких дел, Правитель уже списал её со счетов и скорее всего, в самое ближайшее время отправит свою жену куда-нибудь подальше. Её взгляды и жесты были слишком красноречивы и обращены именно к мужу, она старалась показать себя идеальной женой Правителя, но проигрывала. Флэк ухмыльнулся, видя эти жалкие попытки несчастной женщины сохранить свою значимость.

– Странные они все, да? – спросил тихо Вик, увидев ухмылку Флэка.

– Да. Вот думаю, что правильно сделал, когда отказал этой даме.

– Конечно, даже не стоит сомневаться. Если бы она вела себя чуть умнее, то не потеряла бы любовь и уважение Правителя. А так, он даже не смотрит на неё, – Вик явно наблюдал за всеми.

– Ты тоже обратил внимание?.. Она злится, видно, как напряжены плечи и лицо, – Флэк чуть склонил голову, чтобы быть ближе к Вику. Он не хотел, чтобы кто-то их услышал.

– Зато сестра Оливера как рыба в воде, наслаждается сама собой. Боюсь, что он слишком сильно ошибается в её натуре. Очень непростая женщина, очень, – Вик запахнул плащ. – Но и Правитель не так прост, если уж нам всё это видно, то ему и подавно. Он ведет какую-то свою игру.

– Даже не сомневаюсь. Хотелось бы узнать, какую.

– Я бы не стал лезть в это, – Вик брезгливо передернул плечами. – Никак не могу отделаться от чувства, будто извалялся в грязи. Такие они все неприятные, эти люди.

Воины замолчали. Они стояли особняком чуть в стороне от гостей, никто не решался к ним подойти. Оливер попробовал еду, выпил пару бокалов вина и с тоской на лице вернулся к товарищам:

– Когда уже можно будет уйти отсюда? Стоим как истуканы, как декорации. Я бы лучше спать лёг, – проговорил он возмущенно.

– Как скомандуют, так и пойдем. Мы люди подневольные, – ответил Вик.

Гости разбредались по саду, ведя беседы. Кто-то подходил к столам и диванам, все пили вино, очень много вина. Женщины собирались группами, изредка поглядывали на Воинов и шептались о чём-то. Правитель перемещался от одной группы людей к другой, неспешно беседуя. Тёмные Воины скучали, Флэк так и не притронулся к еде, Ториус всё ещё сидел в одиночестве и молился, а Ронг вслед за Правителем и Евгенией перемещался по саду. Злата, обойдя всех, кого считала нужным, схватила поднос с бокалами и направилась к Воинам. Вик и Флэк напряглись, а Оливер повернулся к ней спиной, отвернувшись тем самым от гостей.

– Давайте выпьем за ваше здоровье? – обратилась Злата к Воинам, когда подошла ближе. – Я видела, что вы оставили от этих жутких монстров. Битва наверняка была невероятной, и вы заслужили похвалы и восхищения.

– Спасибо, – процедил Вик и отказался от бокала. – Я не пью вино.

– Ах да, я совершенно забыла, что вы – вампир. Надо было приготовить для вас другие напитки, – сокрушенно покачала головой Злата, и на мгновение всем показалось, что она кокетничает. – Ну а вы, Флэк, выпьете со мной?

– Нет, с женщинами не пью.

– О! Вы, похоже, не рады своему присутствию здесь? – Злата дерзко взглянула на Флэка, от чего ему стало жарко.

– Почему я должен радоваться? Если вам интересны все эти люди, то это вовсе не значит, что они интересны всем. Тем более Воинам, – парировал Странник. Он видел, как Злата без стеснения рассматривает его и чувствовал себя как на столе патологоанатома.

– Как грубо… Правитель говорил мне, что вы очень дерзкий и прямолинейный. Вот Ронг, совершенно другое дело, такой учтивый и интересный собеседник… – она бросила насмешливый взгляд на Флэка и обратилась к Оливеру совершенно безразлично. – Ну, так может, вы хотя бы выпьете со мной?

– Нет, благодарю. Я уже выпил сегодня достаточно, – выдавил из себя Всадник. Конечно, он замечал, как ведет себя его сестра. Не скрылись от него и смелые взгляды, брошенные ею на Флэка и отвращение, и насмешливость, направленные на Вика. Он не узнавал её, если во все встречи до этого момента в ней чувствовалась родная душа, теплота и доброта, то сейчас эта женщина выглядела совсем другой. И Оливер точно не мог теперь назвать Злату любимой сестрой, разделявшей с ним все детские тайны и выходки. Как он мог обмениваться с ней секретными взглядами, если её глаза опорочены совсем другими словами и мыслями? В его сердце зарождался даже не червяк сомнения, а огромный, противный слизень, растущий с каждой секундой. Ему стало тошно, и он опустил глаза.

– Честно, я думала, что Воины гораздо интереснее, – Злата поставила поднос с бокалами прямо на пол у своих ног и взяла один из них в руки. – Но я всё равно выпью за ваше здоровье.

– Мы – не шуты. Долг Тёмных Воинов – воевать, защищать Лиман и его жителей. Для всего остального есть другие люди, – вступился за товарищей Вик. Ему вдруг стала неприятна эта женщина, теперь он понимал, почему Евгения так отчаянно ненавидит её. Злата была похожа на кобру, ядовитую змею в красивом теле.

– Да-да, мы все это знаем. Но хотя бы иногда нужно играть другие роли, правда? – она загадочно улыбнулась и положила руку на плечо Флэку. – Вот скажите мне, дорогой Странник, у вас есть семья? Жена, дети?

– К чему эти вопросы? – Флэк чуть повел плечом, чтобы убрать руку Златы, но она не отпускала его.

– Пытаюсь понять, почему вы все такие мрачные, совершенно не выглядите счастливыми!

– Дорогая, – за спинами Воинов неожиданно появился Правитель и встал между Флэком и Виком. – Как тебе наши Воины, смотрю, у вас завязалась беседа?

– Да, решила немного разговорить их. Нехорошо, когда главные гости скучают, – Злата одарила Правителя лучезарной улыбкой и отпустила плечо Флэка.

– Вот это совершенно правильно, праздник должен быть праздником. Не так ли? – Правитель испытывающе посмотрел на каждого Воина.

– Да, именно так. Но сегодня для нас нет никакого праздника. Мы устали и хотели бы поскорее вернуться домой, – ответил Флэк. – Ваша спутница скрасила наш вечер, за что мы ей благодарны. Но Воины не привыкли к таким приемам, если не считать Лицедея.

– О, я вас прекрасно понимаю. Потерпите ещё немного, мы решим пару вопросов с Ронгом и гостями… Будет невежливо оставить его здесь одного, – Правитель легко поклонился Воинам и растворился среди элиты.

Злата снова загадочно улыбнулась Флэку, и легко помахав рукой, удалилась вслед за Правителем. Лицо Оливера исказилось гримасой злости, он сжал кулак под накидкой, и хотел было что-то сказать, но Вик его опередил:

– Вот тебе повезло, Флэк. Похоже, обе эти дамы запали на тебя.

– Если бы это было так, то это полбеды. Но они обе думают, что могут добиться каких-то своих целей с моей помощью, – Флэк тяжело вздохнул. – Господи, за что мне это…

– И я не понимаю… За что тебе столько внимания, и почему Злата ведет себя так? Не узнаю её, – пробормотал Оливер. – Теперь я думаю, что ваши слова относительно неё не были лишены смысла.

– Давайте поговорим об этом в другом месте? – Вик опасливо оглянулся.

– Обязательно поговорим! Не думаю, что они обе так просто оставят Флэка в покое….

В следующий час к Воинам несмело подходили особенно заинтересованные мужчины и даже женщины, задавали вопросы, пытаясь вести непринужденную беседу. Всё это сильно утомляло и мужчины, когда уже их отпустят в убежище. Из толпы появился Ронг, подошёл к товарищам и сказал, что они могут выйти и подождать его на улице, либо отправляться домой. Все с облегчением вздохнули. Вик и Оливер пошли будить Ториуса, который безмятежно дремал в кресле, а Флэк, минуя разодетых людей, вышел из дворца. На улице стояла глубокая темная ночь. Дорожки сада тускло освещались, фонари отбрасывали блики на водную гладь реки, а непрерывно падающие лепестки цветов в скромном свете казались снегом. Флэк не заметил, как вышел на дорожку, ведущую вдоль берега, и не спеша пошёл по ней. Сладкий, свежий ночной воздух нравился ему, особенно после удушающей атмосферы внутреннего сада, пропитанной ароматами духов, алкоголя и еды. Легкий ветерок, дующий с реки, шевелил челку и раздувал накидку, и Страннику подумалось, что было бы неплохо просто идти дальше, не останавливаясь. Интересно, куда приведет его эта дорога, если никуда с неё не сворачивать?

– Флэк? – знакомый женский голос заставил Странника остановиться. Он повернул голову в ту сторону, откуда слышался голос, и увидел Злату. Лицо её было совсем другим, приятным и даже приветливым.

– Что вы здесь делаете?

– Искала тебя.

– Неужели надо поговорить? – Флэк усмехнулся, дежавю – одно и то же место, почти одинаковые женщины. И все хотят от него чего-то.

– Да. Почему ты смеешься? – она упорно обращалась к нему на «ты», и Флэка это раздражало.

– Вспомнил кое-что. Что вам надо от меня?

– Хотела предупредить вас всех об опасности. Лицедей ведет двойную игру, я слышала его разговоры с представителями элиты. Из Воинов хотят сделать щит. Но враги слишком сильны! И вы просто не справитесь с натиском.

– Какой вам смысл предупреждать нас об этом? Мы готовы к любым битвам, это наша жизнь и наша работа. Смысл, если хотите, – Флэк раздраженно запахнулся в плащ и пошёл вперед.

– Просто я не хочу, чтобы Воины погибали! – Злата старалась идти рядом с Флэком, придерживая подол платья.

– Неужели из-за того, что Оливер ваш брат? – язвительно заявил Странник. – Не смешите меня. Вам наверняка нужно только одно – власть. Вы – шпионка! И давайте больше не будем ни о чем разговаривать, мне неприятно.

– Ты знаешь? – испугалась Злата, но тут же взяла себя в руки. – Я не шпионка. Во всяком случае, у Воинов нет доказательств, как и у Правителя. И делаю я это не из-за Всадника. А из-за тебя!

Флэк едва успел понять, что происходит, как Злата бросилась к нему, крепко прижала к себе и впилась в губы. Целовала она его страстно, горячо, от чего Флэка бросало то в жар, то в холод. От неожиданности он не знал, что делать. Любой мужчина хотел бы обладать этой девушкой и Странник понимал, что он не исключение. Но мысль о том, что Злата делит ложе с Правителем, не гнушается такими отвратительными связями при живой жене, плетет какие-то свои грязные интриги, отрезвляла его. Он крепко схватил её за плечи и оттолкнул от себя.

– Прекрати! Ты позоришь своего брата и всю вашу семью!

– С чего бы это? Если бы не я, то где бы они все были сейчас? Отец никогда бы не смог прокормить нас всех! А я добровольно слезла с его шеи!

– Конечно, сдалась на милость врагам, да? Так ты помогла своей семье? Я знаю эти татуировки на твоем лице! Знаю, кем ты была там, за границей Лимана. И молись, чтобы я не рассказал об этом Оливеру! Продажная, лживая тварь! – Флэк почувствовал, как его глаза наливаются кровью.

– Вот ты как заговорил! Если я тебя так противна, почему же ты хочешь меня? Я же знаю, что это так! – Злата снова поменялась в лице, она не скрывала своего отвращения и ненависти.

– Чистая физиология на грани инстинктов. Но я никогда бы и пальцем к тебе не притронулся!

– О да! Вы же, потомственные Воины, за чистоту помыслов! Именно поэтому, наверное, твой отец нарушил закон, а потом убил всю семью, да?

– Замолчи! Ты не имеешь никакого права говорить про мою семью, – Флэк развернулся и быстрым шагом пошёл к пристани. – Как же ты мне противна!

– Иди-иди, – крикнула ему вслед Злата. – Я ещё доберусь до тебя и докажу, что все твои слова – ложь! Ты будешь моим и сделаешь всё так, как я скажу!

– Не льсти себе, – бросил через плечо Флэк и пошёл ещё быстрее.

Он чувствовал на спине въедливый и злой взгляд Златы и понимал, что теперь ему придется совсем нелегко. Две женщины – сестра Оливера и Евгения, почему-то решили открыть на него охоту. И дело явно было не во внешней привлекательности Флэка, которую он не отрицал, но и не стремился сделать своим оружием в борьбе за женское внимание. Если бы симпатию к нему проявили сразу две обычные женщины, он бы даже испытал некоторое удовлетворение и гордость, но не в случае с этими представительницами прекрасного пола. Женская, нежная и хрупкая у них только оболочка. Внутри сокрыто кое-что пострашнее лесных чудищ.

На пристани Флэка ждали товарищи, не было только Ронга.

– Куда ты пропал? Мы уже собирались искать тебя, – накинулся Вик на Странника.

– Никуда не пропал, просто прошёлся вдоль реки, пока ждал вас, – пожал плечами Флэк.

– А с глазами опять что? – Оливер подозрительно рассматривал лицо товарища. – Убивал кого-то?

– Не хочу говорить об этом, во всяком случае, не сейчас и не здесь, – ответил Флэк и первым спустился в лодку. – Поехали уже домой.

Никто больше не стал ничего спрашивать, все молча погрузились в лодку и отправились в убежище. Совсем скоро наступит утро. Хоть Воины и привыкли не спать и не есть столько, сколько нужно, желание спрятаться от назойливых взглядов говорило об усталости и необходимости отдохнуть. Мрачные стены убежища приняли своих хозяев радушно, каждый чувствовал себя здесь как дома. Не без облегчения Флэк поднялся в свою комнату и сбросил надоевшую накидку, поставил меч у изголовья кровати и, не раздеваясь, упал на неё. Через минуту он уже крепко спал.

Следующие несколько дней Воины практически не выходили днём из дома и не разговаривали друг с другом. На ночное дежурство отправлялся Ворон, как и обычно; Ториус вечерами совершал обходы церквей и храмов, его узнавали на улице и расступались. Он тяжело вздыхал и опускал глаза, всё это внимание было ему не по душе, Монах привык к скромной и тихой жизни. Оливер скучал в своей комнате, для него заданий не было, а выйти в кабак он не решался. Запасы вина в подвале таяли на глазах, но никто не обращал на это внимания. Ронг пропадал у Правителя и элиты, говорил, что собирает важную информацию, необходимую для какого-то крупного задания.

Флэк пару раз пытался выйти, чтобы совершить обход города, привычно надвигал капюшон анорака на лицо, но его тут же замечали жители, и работать становилось невозможно. Поэтому он бросил попытки выполнять свои обязанности и без дела слонялся по дому. Из его головы никак не шёл разговор со Златой. Чем больше он думал о том вечере, тем всё более бессмысленными и странными, хаотичными казались ему поступки девушки. Сначала она холодна и надменна, красноречиво смотрит на Правителя, а потом выглядит и ведет себя как заботливая и любящая женщина. И уж совсем странным на этом фоне выглядел её поцелуй. Флэк давно бросил увлечения женщинами, они надоели ему. Он никогда не находил их привлекательными или интересными, просто использовал, чтобы удовлетворить свои потребности. Настоящими женщинами, достойными внимания, любви и заботы для него всегда были мать и сестра. И он понимал, что встретить девушку, хотя бы отдаленно напоминающую их, будучи Воином, практически невозможно. Хоть Флэк и довольно легко смирился с этой мыслью, воспоминания о поцелуи Златы не давали ему покоя. Нет, он вовсе не видел в ней ту самую, с которой хотел бы связать свою жизнь. Скорее наоборот, не будь она трофеем Правителя, он бы запросто воспользовался её желанием отдаться Страннику. Когда Флэк думал об этом, перед его глазами появлялся образ Даяны, милой и нежной. Даже несмотря на внебрачную связь с вампиром, она казалась чистой и невинной. Вот если бы ему, Флэку, попалась бы такая же чудесная женщина… Всё больше удаляясь в такие мысли, он начинал ругать себя за несерьезность, за пустоту размышлений. Разве Воину стоит думать о таких вещах? Ведь он решил, что вся его жизнь – это служение. Тёмный Воин – это больше чем призвание и должность, это судьба. И для семьи, любви там нет места.

В очередной тихий вечер, спустя пять дней после приёма, Флэк сидел в одиночестве на кухне, пил кислое вино и ничем не закусывал. Оливера удалось уложить спать после того, как он выпил последние две бутылки коньяка, и в доме было тихо. Ронг отсутствовал уже вторые сутки, Монах уехал с визитом в Южный монастырь, а Вик ещё не вернулся с задания. Флэку нравилось такое спокойствие, и он удивлялся самому себе: совсем недавно он жаждал подвигов и битв, а теперь как старик сидит за столом и думает о жизни. Наверху в гостиной раздался шум, Флэк прислушался и различил осторожные шаги на лестнице и шорох накидки, – наверняка вернулся Вик. И Странник не ошибся. Ворон зашёл на кухню, мрачный, как и всегда, но бледнее, чем обычно.

– Доброго вечера тебе, труженик, – поприветствовал его дружелюбно Флэк. – Вина не предлагаю.

– И тебе доброй ночи, Странник. Время уже далеко за полночь, – Вик устало опустился на стул.

– Да? Я и не заметил, время летит так быстро… Ты выглядишь неважно, Вик.

– После раны никак не восстановлюсь. Яд проник слишком глубоко, ткани не успевают регенерировать, как положено. Каждое превращение дается с трудом. Надо бы побольше крови, да и качества хорошего. Но мне, если честно, не хочется её пить, – Вик прикрыл глаза и тяжело вздохнул. Флэк видел, что Ворон меняется на глазах. Он уже не такой дерзкий и жестокий, каким был раньше. Всё чаще на его лице в последние дни Странник замечал усталость, как у глубокого старика. Должность и сущность тяготили его.

– Вик, пока мы одни, скажи, как там Даяна? – Флэк подлил себе вина и старался не смотреть Ворону в глаза.

– С ней всё хорошо. Она ужасно испугалась за нас всех, когда узнала, что личности Воинов раскрыли, – Вик подался чуть вперед, опершись на стол. – Ты представляешь, Флэк! Она даже не подумала, что будет с ней. Всё говорила и говорила обо мне, о тебе. Вообще обо всех нас! Не перестаю удивляться, как мне повезло с ней. Это настоящее чудо – встретить такую женщину.

– Да, она у тебя чудесная. Вик, ты должен принять какие-то меры, чтобы обезопасить её!

– Я уже сделал всё, что мог. Нам надо дождаться, когда родится ребенок. Тогда я смогу отправить их к своим родственникам на Восток, там будет спокойнее. А сейчас нужно соблюдать осторожность, – Вик сокрушенно покачал головой, и на мгновение Флэку почудилось, что его друг в отчаянии. – Я так хотел последние дни и недели как можно больше проводить времени с Даяной, поддерживать её. А теперь могу лишь украдкой навещать её, ночью. И даже не каждый день.

– Мне сложно понять тебя, но я представляю, что ты чувствуешь, – Флэк помолчал, собираясь с мыслями. Он твердо решил рассказать Вику всё, что случилось. – В тот вечер, после приёма… Пока вы забирали Ториуса, я прошёлся по алее и угадай, кого там встретил?

– Даже боюсь предположить, – ухмыльнулся Вик. – Конечно же, женщину? И чего они липнут к тебе, а?

– Да кто их знает. Я бы предпочел, чтобы ко мне липли другие, похожие на… – Флэк осёкся, когда понял, что озвучивает свои сокровенные мысли.

– Сила, Флэк, – Вик ничуть не смутился, наоборот, понимающе посмотрел на товарища. – Такие женщины, как Евгения и Злата, привыкли к тому, что рядом с ними мужчины, обладающие силой. Для них это как магнит, как воздух, как цель и как средство. Понимаешь? Как только они видят того, кто сильнее их нынешнего мужчины, сразу, без зазрения совести, переключают своё внимание на него. Ты думаешь, они знают, что такое любовь и верность? Нет, конечно. Положение, связи, деньги, похоть, – ничего более. Но вся беда в том, что они не считают, что с ними что-то не так. Не понимают этого. Они благополучно существуют в своём мирке и пытаются затащить туда тех, кто им приглянулся. Как сороки тащат в своё гнездо всё, что блестит.

– Как же ты прав, Вик… Почему я раньше не замечал в тебе этой проницательности? И всё равно, я не могу перестать думать. Злата сказала, что не хочет, чтобы Воины погибали. Не это ли забота? Тревога? – Флэк отставил бокал с вином и поднял глаза на Ворона. – А потом её словно подменили. Она бросилась на меня и поцеловала! Я ничего не успел даже сообразить. После моего отказа разозлилась, угрожала.

– Ну, ты и дурак, Флэк. Вроде не мальчик уже, – Вик снова едва заметно улыбнулся и совсем по-отечески посмотрел на друга. – Это же всё уловки. Она проверяла тебя, пыталась надавить, запутать. Ты думаешь, она серьезно переживает за нас? Это же смешно. Ей ты нужен и всё. А уж для чего – другой вопрос. Очередная отверженная женщина в твоей копилке, считай, что под тобой не просто пороховая бочка, а целый склад! – Ворон рассмеялся, но скорее для того, чтобы немного разрядить обстановку.

– А что я должен был делать? Хочешь, совсем честно скажу? Да, я был бы не против переспать с этой рыжей. Думаю, что никто бы не отказался, у неё тело совершенное и вообще. Смотришь на неё и вспоминаешь, что ты мужчина. Но дальше – всё! Тупик. У неё злые глаза. Даже если она на самом деле сестра Оливера, то только генетически. У них нет ничего общего, и я на двести процентов уверен в том, что она – шпионка.

– С огнём играешь ты, Флэк, повторю ещё раз. Засунь свои желания куда-нибудь подальше. Даже не подавай виду, что она тебя привлекает! Ты же сам не заметишь, как она приберет тебя к рукам. А дальше всё, пропадешь, – Вик тревожно вглядывался в лицо Странника.

– Как же противно, – вдруг вырвалось у Флэка. Он подумал о том, что занят размышлениями совершенно не о том, о чем следовало бы. – Странник! Тёмный Воин! Сын своего отца. И о чем я думаю? О женщинах. Вот что значит жить без битвы, без постоянного выполнения долга. Мельчаем мы, Вик. Так ещё дойдет и до сентиментальности, жалости, сочувствия. И тогда нас как котят перережут обыкновенные головорезы.

– Не будет такого. Тёмные Воины никогда не сдаются. И всегда следуют своему пути. Ты и сам это знаешь.

Вик поднялся, намереваясь уйти, и ещё раз посмотрел Флэку в глаза, – без страха и неприязни. Кивнул ему и вышел, снова оставив одного. Время шло, а Странник всё сидел за столом, задумчиво крутя в руках бокал с вином. В сердце зарождалась тревога, сильная и неконтролируемая, его словно уносил бурный поток, не спрашивая его воли или желания. Около окна щелкнул затвор почтового ящика, Флэк поднялся и подошёл к нему. Внутри лежало письмо, адресованное Страннику. Пожав плечами, он раскрыл конверт и прочел короткую записку. В ней торопливым почерком было написано всего две фразы: «Жди меня завтра. Я же говорила, что ты будешь делать то, что я захочу». И подпись – Злата. Флэк со злостью сжал конверт с письмом и выбросил в измельчитель. Значит, Вик прав, Странник попался. Чувство небывалого отвращения к людям и к самому себе заполняло его сердце. Он пытался понять, от чего жизнь устроена именно так – сложно и непонятно. Почему нельзя просто делать то, что ты должен и жить этим? Почему обязательно должны появиться люди и случиться события, которые спутают карты, смешают тебя с грязью, продолжая врать о том, что хотят поднять тебя до небес?

Несмотря на поздний час, на кухне появился Ронг. Флэк напрягся и отвернулся. Вот уж кого он сейчас точно не хотел видеть, так это Лицедея. За последние две недели он не принёс ни одной хорошей новости и его появление в доме неизменно влекло за собой распри и портило и без того тяжелую обстановку. Сегодня Лицедей выглядел уставшим и недовольным, его безупречный костюм был помятым и каким-то пыльным, галстук распущен, обнажая красную шею. Ронг тяжело опустился на стул и заговорил тихо и мерно, явно не обращаясь ни к кому, но слова были адресованы при этом Флэку:

– Я имел честь или несчастье говорить сегодня с Правителем о тебе, Странник. И даже всей моей дипломатии не хватило, чтобы уберечь тебя от неминуемого. Да, ты оказался втянут в сложные политические интриги. И это – плохо для Тёмных Воинов. Но такова воля нашего гаранта. Слушай, что я тебе сейчас скажу. И действуй согласно этому плану. Правитель не доверяет этой рыжеволосой девушке, хоть и сделал её своей любовницей. Она нужна ему для получения информации и ради этого Правитель рискует своим положением и идёт на крайние меры. Никто не знает, что нужно ей от всех нас, но она явно заинтересована в плотном контакте с Тёмными Воинами и положила на тебя глаз, Флэк. Правитель хочет, чтобы ты не отказывал ей. Твоя задача делать то, что она хочет, при этом попытаться узнать о ней максимальное количество фактов. Всем известно, что она сестра Оливера, но ему она ничего не рассказала. Злата – крепкий орешек, слишком крепкий даже для Правителя. И единственное, на чем мы можем сыграть, на её низменных инстинктах и чувствах, на её женской природе.

– Зачем мне это? – тихо отозвался Флэк, всё так же не поворачиваясь к Ронгу.

– За тем, что ты – Тёмный Воин, и должен выполнять приказы.

– С каких пор Воины стали политиками? Почему я должен играть в чувства с совершенно неприятной мне особой?

– Да потому что, Флэк, ты уже подставил себя! Ты скрыл информацию о жене Правителя, о её планах. А значит, практически совершил предательство! – Ронг встал и подошёл к Флэку, чтобы видеть его лицо.

– Её планы – не более чем обыкновенная ревность. Разве должен сторонний мужчина докладывать мужу о ревности его жены? – ехидно ответил Странник.

– В случае если это жена Правителя, – да! Ты и сам это прекрасно знаешь, – Ронг начал багроветь.

– Я не собираюсь участвовать в этом балагане! Ясно? И пусть меня казнят, разжалуют, пусть сработает эта чертова метка у меня на шее! Но я не хочу выполнять приказы, которые ничего общего не имеют с целями существования Воинов! Убить Злату – пожалуйста! Убить жену Правителя – с удовольствием! Напасть на соседей и разгромить их – ещё лучше! Но я не собираюсь играть в любовь со шпионкой, возможно – предательницей и к тому же сестрой моего товарища! Ясно?! – Странник встал, выпрямился и с ядовитой злобой отвечал Ронгу, приближаясь к его лицу. Глаза Флэка снова стали наливаться кровью и Лицедей испугался. Действительно испугался этого человека, потому что знал, чем может закончиться их разговор.

– Вы сейчас серьезно? – раздался голос Оливера от лестницы. Флэк повернулся и злобно посмотрел на Всадника, от чего тот подобрался и встал в боевую стойку на всякий случай.

– Тебя это не касается, – ответил Ронг, трусливо отступая в сторону, воспользовавшись тем, что внимание Флэка отвлек Оливер.

– Как же не касается, если вы обсуждаете мою сестру! Я имею право знать, что задумали вы и Правитель, – Всадник был не готов сдаваться.

– Твоя сестра тёмная лошадка, никто ничего толком про неё не знает. И, скорее всего, она врёт всем. А теперь наш уважаемый Правитель решил использовать меня в качестве шпиона и всё потому, что считает, будто Злата нашла меня привлекательным, как мужчину. И да, я скажу тебе – это правда! После приема она ждала меня в саду и наговорила всякого. Дажепоцеловала! – Флэк перестал себя контролировать, он чувствовал, как в кончиках пальцев покалывают электрические разряды.

– Что?! – Оливер вдруг опустил руки и непонимающе смотрел на Странника. В его голове пронеслись сотни мыслей и предположений, которые он не собирался озвучивать.

– Что слышал! Оливер! Я сам ничего не понимаю, но знаю точно, что не хочу ввязываться во всё это!

– Как бы ты не сопротивлялся, Флэк, а Правитель был прав, – успокоившись, Ронг понял, как повернуть ситуацию в нужное русло. – Она уцепилась за тебя, а значит, это наш шанс разгадать загадку этой девушки. Возможно, это поможет Лиману. И тогда твоя слава, как Тёмного Воина, превысит любые боевые подвиги…

Оливер и Флэк повернулись к Ронгу и замолчали. Флэк понимал, что ему в любом случае придется выполнять приказ, если он не хочет умереть молодым. Конечно, можно было перечеркнуть всё своё прошлое и восстать против воли Правителя, но Странник чувствовал, что в нём нет достаточного количества сил и желания делать это. А Оливер просто пытался осознать до конца мысль о том, что его вновь обретенная сестра – скорее всего враг, из-за которого опасность теперь грозит и его товарищу. Пожалуй, все они слишком привыкли к размеренной жизни, просто выполняли свою работу и совершенно забыли о том, что жизнь – это не только работа и долг, что вокруг есть и другие люди, осуществление желаний которых может задевать всех. На Тёмных Воинах держалась оборона Лимана, они были олицетворением силы, а, значит, и власти. Можно было догадаться, что когда-нибудь им придётся принимать сложные решения и ввязываться в политику. Но каждого из них преследовали призраки прошлого, толкая на сложные для понимания поступки.

Оливер категорически не желал отказываться от воспоминаний о прошлом и семье, которую когда-то потерял. Его душа так радовалась тому, что сестра жива и теперь может быть рядом с ним. Он не признавался себе, но все долгие годы одиночества мечтал, как воссоединится с родными, как будет помогать матери и ухаживать за ней, как они все – и братья, и сестры, станут жить вместе, он всем сердцем желал прожить детство заново, пусть и во взрослом возрасте. А теперь, все его мечты рушились, разбиваясь о жестокую правду сегодняшнего дня.

Флэку вдруг захотелось исчезнуть. Как в детстве выбежать во двор среди ночи, пока родители спят, и подняться высоко на гору, чтобы просто наблюдать этот мир. Снова стать невидимым, незаметным, просто Странником. Возможно, он всю жизнь ошибался, воспитанный своим отцом, и вовсе не хотел на самом деле быть Воином. С самого рождения ему внушали мысль о том, что его путь – держать в руках меч, применять свою силу во благо Лимана, защищать его интересы и людей. А чего на самом деле хотел сам Флэк?

– Не хочу ничего больше слышать о славе, подвигах и приказах. И вас слышать и видеть не хочу, – тихо произнес Флэк и, схватив меч, выбежал из кухни. Ронг и Оливер переглянулись, но не решились отправиться за ним следом.

Сам не понимая себя, Странник очутился на тёмных городских улицах. Здесь было пусто, как и всегда в такой поздний час. Сейчас Флэк ненавидел этот город всей душой, как и Тёмных Воинов, весь Лиман. Ему некого было винить в том, что с ним происходит, поэтому виноватыми были все вокруг, обезличенные гадкие сущности. Никто так и не научил Флэка самым простым вещам – что ответственность за свою жизнь человек несет сам, что происходящие события – всего лишь последствия его собственного выбора. Его душа мучилась от боли потери опоры, семьи, от отсутствия смысла и привязанностей, он видел себя со стороны и вызывал у себя же самые неприятные чувства – надменный, слишком сильный и жестокий человек, способный понять и принять лишь тех, кого близко знает. В эти минуты Флэк отчаянно завидовал Вику и даже Оливеру с Ториусом. У каждого из них было в жизни что-то помимо службы. У него же – ничего. И приказ Правителя, заставляющий его быть милым и любезным со Златой, играть на её чувствах и желаниях, сейчас казался ему насмешкой.

Незаметно для себя, Флэк добрался до станции. Поезда уже не ходили, и он спустился на рельсы. Воспоминания вели его вперед, к дому. Маленький мальчик, живущий внутри Флэка, искал защиты, материнского тепла и жара домашнего очага. Он не терял надежды вернуться в уже несуществующее прошлое, в невозможный мир, который придумал себе сам – мир, где сестра живет полноценной жизнью, где отец не совершает преступлений, где у матери нет морщин и прямая ровная спина, где нет ужасных злых соседей и ярко-голубых глаз у Флэка.

Странник шагал долго, не сбавляя темп, ритмично работая руками. Он словно превратился в робота, его целью сейчас была пересадочная станция. Не чувствуя усталости, жажды и голода, не обращая внимания на предрассветную росу, опустившуюся ему на плечи, он шёл и шёл вперед, чеканя шаг. Когда небо на Востоке начало светлеть, Флэк оказался на станции, поднялся на перрон и сел на скамейку.

Спустя полчаса, вместе с первыми солнечными лучами, на станции стали появляться люди, спешащие на работу. Привычным движением Странник накинул на голову капюшон, но его всё равно узнавали. С опаской смотрели на него жители близлежащих поселений, не подходили близко, перешептывались, а кое-кто и показывал пальцем. Флэк чувствовал их взгляды и не мог спокойно ждать поезда. Он больше не принадлежал сам себе! Вот она – цена славы, теперь Странник это не просто образ, а реальный человек, из плоти и крови. Флэк встал, толпа, собравшаяся вокруг него, отпрянула чуть в сторону. Он горько ухмыльнулся и скинул капюшон, пусть смотрят. Пусть видят, что он совсем не такой, как они все, пусть боятся и восхищаются. Разве есть ему, что терять? Нет. Теперь уже точно нет.

Флэк подошёл к краю платформы и остановился, его глаза были полны крови, он чувствовал это, как и животный страх всех тех людей, которые вынуждены были стоять рядом с ним. Тишина на платформе царила такая, будто людей здесь не было вовсе. И снова Флэк испытал презрение к этим труженикам, к их жалкому смирению со своей участью, к их слабости. Он боролся с желанием вытащить меч и убивать их, попутно отмечая совершенно несвойственное для себя ощущение ненависти к простым людям, невиноватым ни в чем. За что он готов был уничтожить их? За взгляды? Будь он на их месте, то смотрел бы на Тёмного Воина так же, наверняка и боялся бы. «Нет! Я не боялся бы его, даже не будь у меня силы, я был бы другим. Не таким, как они! Нет! Не хочу быть как они, никогда!». Внутри у Флэка что-то надломилось, в очередной раз. Он хотел быть как все и не хотел одновременно. Почему отец не рассказал ему, как нужно жить? Как вести ту самую двойную жизнь, как смириться со своей участью и принять самого себя?

На счастье, в этот момент к станции подошёл поезд, и Флэк зашёл внутрь. Его вагон был пуст, никто не решился зайти туда вместе с Воином. Поэтому весь путь Странник провел в одиночестве и смог немного успокоиться. Пейзаж за окном быстро менялся, становясь светлым и ярким: Флэк видел цветущие поля, яркую зелень садов, иногда белые крыши уютных домиков крошечных поселений. Из окна поезда они выглядели совершенно игрушечными, похожими на иллюстрации в детских книжках. Но это всё – для избранных ценителей, которые по сути таковыми и не являлись вовсе. Нутро почти у каждого жителя Лимана было гнусным, грязным и злым, во всяком случае, таким видел его Флэк. Поезд остановился на знакомой маленькой станции, и Странник вышел. Тем же самым путем, что и неделю назад, он шёл к дому своих родителей, вернее, к тому, что от него осталось. Он не был уверен в своих поступках и желаниях, но знал, что это единственное место во всем Лимане, где он сможет найти хоть какие-то ответы на свои вопросы, где он сможет найти каплю умиротворения.

Солнце поднималось всё выше, и становилось жарко, Флэк пожалел, что его одежда не приспособлена для таких прогулок, но продолжал идти вперед. С точностью до минуты он вспоминал свой последний визит сюда, каждый шаг, каждую мысль. Запах цветущих трав дурманил, погружая его в грёзы. Странно, но Флэк на мгновение начинал верить в то, что ничего не случилось, что сейчас из-за деревьев выглянет приветливый забор и ухоженный дом, а в нём – обязательно будет мать, суетящаяся на кухне, бодрый и веселый отец и, конечно же, милая сестра. Он помотал головой, чтобы избавиться от навязчивых мыслей и прибавил шаг.

Никакого дома перед Странником не оказалось, только забор, да обожжённые кусты, торчавшие над ним, как кресты над могилами. Никому не пришло в голову разобрать пожарище, и даже калитка осталась открытой. Флэк стоял рядом с ней, машинально придерживая за ручку. Он пытался заставить себя сделать шаг вперёд, но боялся. Страшнее всего было признавать правду – никого из его любимых и близких людей больше нет в живых. Они перестали существовать, рассыпались в прах. Медленно двинулся Флэк вперед, вспоминая, как истошно рыдал Вик после смерти своих родителей. Почему обязательно нужно терять кого-то, чтобы двигаться вперед?

– Я не просил об этом, – прошептал Флэк. – Зачем вы сделали это? Папа? Мама?

Он достал меч, сжал его дрожащими руками и срубил засыхающий куст сирени около останков дома. Деревце упало, подняв туман из пепла, роняя засохшие лепестки на землю. Флэк судорожно вздохнул и бросился к другим кустам и цветам, растущим вдоль забора. Он срезал их всех, слезы застилали глаза и он вытирал их рукавом, пока совсем не перестал что-либо видеть. Тогда, бросив меч на землю, он опустился на траву и горько зарыдал. Вся накопившаяся горечь, боль, ненависть, желание мести – всё выливалось страшными черными слезами. Флэк не видел этого, как не замечал ничего вокруг. Он знал, что никто не придёт сюда, никто не станет свидетелем его слабости, его горя. Не помня себя от нахлынувшего отчаяния, он поднялся и побрел к пепелищу в надежде отыскать хоть что-то. Продолжая вытирать слезы, он поднимал обгоревшие балки, откидывая их в сторону, разгребал руками кучи пепла и давно остывших углей.

– Ничего, вы ничего мне не оставили… Как же так?

Странник был поражен силой пожара – ничего не уцелело, никакого жалкого осколка, совершенно ничего. Пустота. И тут он вспомнил! В углу сада, за домом, он спрятал шкатулку, как только переехал сюда. В ней должны были сохраниться детские сокровища! Флэк бросился к забору за домом, откинул срубленные им же кусты и начал копать землю руками с остервенением, торопливо отбрасывая влажные комья в сторону. Он стоял на коленях, будто молился и продолжал копать, надеясь, что земля много лет бережно хранила его воспоминания. Наконец, его руки наткнулись на что-то твердое. С трудом сделав подкоп, Флэк вытащил из ямы небольшую шкатулку, отделанную тонкими листами железа по краям. Сев на траву, он бережно отряхивал её, боясь открывать. Крошечный замок почти рассыпался в его руках и, на мгновение перестав дышать, Флэк открыл крышку. Внутри лежали два свертка. И он точно знал, что будет в каждом из них: левый, серый сверток, хранит наконечник стрелы, который Флэк нашёл в лесу, когда впервые отправился туда один – детский символ мальчишеской доблести и смелости; правый, некогда нежно-голубой сверток, должен хранить самую драгоценную для его сестры заколку, подарок бабушки, которая скончалась ещё до рождения внучки.

Странник вынул из ткани заколку – она была совсем простая и вовсе не красивая, он видел гораздо более искусные украшения у своей сестры, но даже такая простая вещица, была крайне дорога девочке. А теперь и ему, взрослому мужчине, Воину. Он вертел в пальцах заколку, вспоминая, как радовался, когда сестра надевала её и воображала себя взрослой, и ему становилось ещё тоскливее. За что жизнь так обошлась с этой милой девочкой? Она была невероятна добра ко всем, даже к суровому брату. Радовалась его успехам в тренировках, всегда поддерживала во всем и заступалась, хоть и была младше. Из неё могла бы выйти чудесная жена и мать. Флэк убрал заколку в карман и поднялся. Он больше не чувствовал горечи, только злость. Он снова ненавидел тех, кто сделал это с его сестрой. А заодно, в нём просыпалась ненависть и к Правителю, по вине которого, он не сомневался, погибли его родные.

Вернувшись к своему мечу, одиноко лежащему перед домом, Флэк поднял его, воткнул в землю и собрал все силы в руки. По кончикам пальцев прошла легкая дрожь, а потом вспыхнули молнии, разбегаясь от рук Флэка, через меч по земле, они окутывали ярким фиолетовым сиянием всё вокруг. Пепел поднимался и опускался, вздрагивая от разрядов, трещали обгоревшие деревья и балки, вспыхивали и угасали срезанные цветы. Трава вяла на глазах и грустными плетьми ложилась на землю.

– Прошлое в прошлом, – произнес Флэк и, вытащив меч из земли, направился к забору. – Прощайте.

Прикрыв за собой резную калитку, он остановился, вытирая меч о рукав. Если бы кто-то попросил объяснить его, зачем он сделал всё это, то Странник не смог бы ответить. Он и сам не знал.

– Мне очень жаль этих людей, они были милыми, – раздался тихий голос от забора. Флэк вздрогнул и обернулся на звук. Прислонившись к штакетнику, стояла та самая девушка, которую он видел здесь же в день, когда погибли родители, и в день после битвы у леса, но уже в городе. Странник без труда узнал её по бледным губам, прямому, открытому взгляду. Теперь он смог разглядеть и её смелые глаза – они были темно-карего цвета, как кора у дуба.

– Откуда вы знаете, какими они были? – мрачно спросил Флэк.

– Мы общались. Я живу здесь неподалеку. Вы знали их? – девушка рассматривала мертвую землю за забором.

– Это мои родители, – Странник не понимал, почему отвечает на эти вопросы. Ему не следовало бы это делать.

– Ваш отец был отличным человеком, вы можете им гордиться. Мальчишки из соседнего селения обожали его. Он вырезал им деревянные мечи и луки, водил в лес, учил охотиться. А ваша сестра? Ведь та больная девушка была вашей сестрой? Она тоже погибла? – девушка всё ещё смотрела на выжженный участок, в её голосе чувствовалось жалость и сочувствие. Она была искренней.

– Да. Моя сестра тоже погибла. Но, может, это и к лучшему. Вылечить её было нельзя.

– Ну, почему же? Практически любая болезнь лечится, если знать как…

– Не говорите ерунды! Если бы врачи знали, как лечить её болезнь, то давно бы поставили её на ноги! И вообще, почему мы обсуждаем это? Кто вы такая? – Флэк резко разозлился, понимая, что говорит и думает о сестре так, словно она ещё жива. – Я видел вас тогда, в день пожара, и потом, перед домом Воинов. Вы же знаете, кто я? Зачем преследуете меня?

– Конечно, знаю, кто вы. Человек. Как и я, как и все жители Лимана. Просто у вас работа особенная, вот и всё. Не думайте, что я вас преследую. Мне просто было интересно посмотреть на вас, – она развернулась и загадочно повела плечами, чуть наклонив голову. Флэк заметил, что одета она крайне просто – в обычный серый сарафан на бежевую домотканую рубашку, на ногах легкие кожаные ботинки. Старомодно и бедно.

–Значит, вы знали, кто я? – он убрал меч в ножны и смотрел на девушку, испытывая своим взглядом. Но она словно не обращала внимания на его глаза.

– Догадывалась, сложно не догадаться, особенно, если знаешь ваших родителей. Вы наверняка не были в курсе, но я заходила изредка помочь по хозяйству и поболтать. Когда живешь в таких диких местах, иногда хочется пообщаться, – девушка говорила и медленно удалялась вдоль забора в сторону леса, молчаливо приглашая Флэка идти следом. – Мы с отцом зарабатываем охотой. То, что едят люди в городах – мерзость. Настоящее мясо ничем нельзя заменить, и ваши родители покупали его у нас. А когда им приходилось отлучаться, я присматривала за вашей сестрой. Она невероятно милая девушка, жаль, что так вышло.

– Я не понимаю вас, – Флэк невольно шёл следом, держась на расстоянии. – Как вы могли понять, что она милая, ведь она даже не говорила!

– А разве нужно что-то говорить? Плохой человек не может иметь такой чистый взгляд, такое нежное лицо. Она ведь была прекрасна, особенно глаза. В Лимане нет другой такой же девушки, готова поспорить!

– Теперь уже точно нет, – добавил Флэк и замолчал. – Куда вы ведете меня?

– Никуда. Вы сами идете за мной, – улыбнулась девушка, оглянувшись на Флэка через плечо.

– Но вы!.. Вы же позвали меня, каким-то образом…

– Разве Тёмного Воина так легко позвать? Простите, но вы совсем не выглядите доблестно или опасно. Наверное, всё, что говорят про вас – неправда. Либо мне попалась подделка, – она чуть ускорила шаг, забирая вправо и уходя с тропинки.

– Стойте! – Флэк в два шага добрался до неё и схватил за плечо. – Объясните мне, что происходит? Зачем вы пришли сюда сейчас и были тогда, в городе, что вы хотите мне показать?

Она снисходительно улыбнулась ему, осторожно убрала руку с плеча и молча пошла вперед, раздвигая ветки деревьев на своем пути. Флэку ничего не оставалось, как просто следовать за девушкой дальше. Ловко пробираясь сквозь заросли, она уводила Странника всё глубже в лес. Здесь было не так жарко, но очень душно, запах прелой древесной коры навевал воспоминания о детстве, о тех днях, когда Флэку казалось, что впереди огромная длинная жизнь, полная приключений, героических свершений и чего-то маняще неизвестного.

Девушка больше ничего не говорила и не оборачивалась, но Флэк видел, как она внимательна – движения выдавали умелую охотницу, знающую лес, она не спугнула ни одну птицу и не сломала ни одну ветку. Спустя минут десять молчаливого похода сквозь заросли, они вышли на светлую, залитую солнцем поляну. От удивления, Флэк застыл на месте: перед ним была не обычная лесная поляна, а настоящая тренировочная площадка. На деревьях висели испещренные следами от стрел цели; в середине поляны располагалось полено, символизирующее человека, вокруг него в хаотичном порядке стояли и лежали разных размеров поленья, их кору покрывали трещины, кое-где она и вовсе отвалилась. Здесь проходили тренировки, никаких сомнений не было.

– Неужели здесь отец тренировал мальчишек? Это правда? – Флэк не мог поверить в то, что его отец действительно нарушал закон.

– Да. Ребята и без него приходили сюда, чтобы тренироваться. Я иногда помогала им, учила стрелять из лука, – без страха, совершенно будничным тоном сказала девушка.

– И вы так спокойно говорите об этом? Ведь я могу арестовать вас прямо здесь!

– Ну, так арестуйте, чего же вы стоите? – без вызова, всё так же равнодушно отозвалась охотница и протянула ему свои руки.

– Я не понимаю. Зачем ему это? Он же Воин! – Флэк прошёл к поленьям и стал рассматривать их. Прикоснуться к старому дереву было страшно, словно внутри этих коряг жили призраки прошлого, стремящиеся вырваться наружу. Давно, в детстве, отец учил его сражаться на таких же манекенах.

– Думаю, что вы знаете ответ, – она подошла к Страннику и протянула платок, который достала легким движением из кармана. – Держите, у вас лицо испачкано.

Флэк взял платок, вспомнив, что получасом ранее рыдал, как ребенок. Как же трудно ему было признаться в том, что он не считал отца преступником, что понимал его мотивы. Странник хотел, чтобы кто-то другой озвучил эти мысли, чтобы оправдал его отца, чтобы не разделять тяжесть вины. Девушка с чувством колкого сожаления посмотрела Флэку в глаза, едва заметно улыбнулась и, махнув рукой на прощание, медленно побрела к противоположной стороне поляны.

– Куда вы?! – крикнул ей Флэк.

– Туда, – она неопределенно махнула рукой вперед.

– Вы даже не назвали своего имени!

– А вы не спрашивали, – рассмеялась девушка легким, звонким смехом. Флэку он показался знакомым, словно из давно забытого сна. – Зачем оно вам?

– Не знаю, – Флэк растерялся. За последние дни произошло столько всего странного и непонятного, что он уже не понимал, как нужно реагировать и в душе надеялся, что эта девушка не такая, как Злата и Евгения. Было бы страшно оказаться внутри сложного круга взаимоотношений с таким количеством женщин.

– Мэй, – произнесла она с улыбкой и поспешила скрыться за деревьями.

Странник стоял и смотрел ей в след, сейчас он испытывал благодарность к этой загадочной девушке. Она приоткрыла ему завесу тайны, показала, как он был далек от своей семьи на самом деле. Признаваться в том, что он боялся быть ближе к семье трудно, он словно маленький ребенок уходил от ответственности, от сложности и тяжести, связанной с участием в жизни семьи. Его родители оказались сильнее и честнее, чем он сам. Да, именно так. Они продолжали следовать своим целям, несмотря ни на что. Отец не сдавался, он верил во что-то своё, в какое-то альтернативное будущее и всю любовь и заботу, предназначенные для своих детей, отдавал соседским мальчишкам, он учил их быть смелыми и сильными, они заменили ему сына. Сына, который по своему собственному желанию старался не быть им. Теперь Флэк понимал, почему отец был так груб с ним в последнюю встречу, он просто принимал решение Странника. Как истинный Воин, понимал и смирялся с его выбором.

Задумчиво вытерев лицо платком Мэй, Флэк посмотрел на него – серое домотканое полотно было испачкано чем-то черным, значит, опять всё повторялось. Засунув платок в карман, Флэк бросился вперед через поляну, он хотел догнать эту девушку и сказать ей спасибо. Он бежал, оглядываясь по сторонам, но сквозь густые заросли ничего нельзя было рассмотреть, одежда Мэй играла роль камуфляжа, она могла запросто слиться с деревьями. Флэк знал, что где-то впереди старое озеро, не могла же она пойти туда.

– Мэй! – крикнул он, и лес поглотил звук его голоса. Флэк метнулся влево, вправо – и не увидел никаких следов. Чуть сбавив шаг, он решил дойти до озера, а потом вернуться на станцию, ему хотелось потянуть время до вечера. Встречаться со Златой не было никакого желания, особенно по приказу Правителя.

Здесь, в горной местности, Флэк жил не так уж и долго, всего года два, но лес знал хорошо. За пятнадцать лет службы, конечно, всё изменилось – лес дичал, никто не занимался им, не собирал валежник, не вырубал старые и сухие деревья, не видно было и тропинок. Люди покидали эти места, а может, просто не интересовались окружающим миром. Понятно, почему отец выбрал именно это место для тренировок – тут вряд ли бы кто-то стал их искать, да и не заметил бы, даже при всём желании.

И как Мэй не боится одна бродить по лесу? Флэк попытался вспомнить, как она выглядела и могла ли прятать где-то оружие. Нож в кармане? Против дикого зверя или беглого преступника это не сработает. Да и в целом, Мэй не выглядела сильной, если она действительно зарабатывает на жизнь охотой, то, скорее всего, стреляет по мелкой живности, ей не справиться с крупным зверем. Странник припомнил её тонкие запястья и худые ладони, он успел обратить внимание на них, когда она убирала его руку с плеча. Если бы лицо Мэй не было таким изможденным и уставшим, а губы более яркими, то её можно было бы назвать красавицей. Но, судя по всему, жилось ей тяжело, и Флэку стало немного жаль девушку.

Он пробирался сквозь густые заросли, надеясь, что правильно определил направление и не сбился с пути. Моментами ему думалось, что озера уже нет, тогда он может уйти довольно далеко и возвращаться к станции будет неудобно. Остановившись, Странник подумал, не лучше ли было бы бросить эту затею и просто вернуться домой, но у него ещё так много вопросов к Мэй – надо найти её. Почему он решил, что девушка отправилась к озеру, Флэк не знал. Ему самому очень хотелось увидеть это загадочное место. Вода в озере ядовитая, совершенно мертвая, но привлекало Флэка не это. Цвет воды – тёмный, фиолетовый. Отец говорил, что это последствия Великой войны, таких озер по всему Лиману – сотни, раньше их осушали, чтобы они не отравляли почву, а потом бросили эту затею, потому что озера восстанавливались сами собой.

Деревья становились меньше и росли реже, под ногами вместо травы Флэк чувствовал мягкий мох. Он опустил глаза и увидел ровный коричнево-серый ковер с редкими холмиками белесой травы. Озеро близко, нет сомнений. Неожиданно лес расступился и Флэк оказался на берегу. Очерченное черными зарослями камыша, перед ним лежало фиолетовое зеркало озера. Вода отражала солнечный свет, и блики напоминали Страннику молнии, которые порождал он сам в битве. Здесь было тихо, все звуки живого, цветущего мира, остались за лесной стеной. Совсем близко к воде, на небольшом холмике, сплошь укрытым абсолютно белой, наверняка тоже отравленной, травой, сидела Мэй, обхватив колени руками.

Странник медленно подошёл к возвышенности и остановился, глядя на воду. Он знал, что она густая, как нефть, не имеет запаха, но уничтожает всё живое, что попадает внутрь. Как вокруг этого озера росло что-то, не мог ответить никто. Ученые давно бросили попытки разгадать этот феномен, но все растения и почва на сотню метров вокруг ядовиты, ни одно животное не употребляло их в пищу. Вода никуда не испарялась, но из-за того, что над этим местом практически отсутствовал ветер, воздух застаивался, приобретал сладковатый привкус, и дышать полной грудью становилось тяжело. Долго находиться рядом с озером никто не мог.

– Мы с вами не закончили разговор, – произнес Флэк, и его слова будто повисли в воздухе.

– А мне кажется, что я вам сказала всё, что хотела, – отозвалась равнодушно Мэй.

– Зато я не задал вам все вопросы, которые меня тревожат.

– Странник, я пришла к вам поговорить, а не вы ко мне. Так что, извините, но разговор окончен.

– Погодите! – Флэк начинал злиться, он не привык, чтобы женщины вели себя так прямолинейно и грубо. – Сейчас я догнал вас, чтобы задать вопросы! И вы не можете мне отказать!

– Если вы будете так со мной разговаривать, то я тем более на стану отвечать, – Мэй повернулась к Флэку, и он увидел в её глазах твердость и решимость, не присущую женщинам.

– А не пойти бы вам к черту?! – он разозлился окончательно. Кроме того, что, скорее всего, Мэй была свидетельницей его слабости, она ещё и знала о нём слишком много. Возможно, родители рассказали ей что-то сокровенное. Она вообще может быть опасной!

– Почему бы и не пойти? – она спокойно улыбнулась. – Только вам. Воинов, судя по всему, учат любым наукам, кроме правил этикета. Я понимаю, что большую часть жизни вы жили вне родительского дома, но ваша семья оставляла впечатление крайне приличных и воспитанных людей. Что не так с вами, Флэк?

– Это с вами что-то не так! Вы ужасно грубая для женщины, – Странник пытался задеть её словом, обидеть, чтобы скрыть свою собственную слабость. Но злость и раздражение отступали перед спокойствием Мэй.

– Скорее вы встречали слишком слащавых дам, либо слишком пустых. Хотя, отец всегда мне говорил, что я слишком прямолинейна, а это качество не сильно ценится в нашем мире, как в мужчинах, так и в женщинах. Отчасти поэтому, я живу здесь, а не в городе или поселении, – Мэй пересела, подложив под себя ноги. – Ладно, спрашивайте, что вы там хотели.

Флэк опешил от такого поворота и молча смотрел на Мэй: она изучала его лицо, как и тогда, перед убежищем, совершенно без страха, и ждала, когда он начнет говорить. И все вопросы, которые Странник хотел задать, пропали. Что его интересовало? Он уже и сам не помнил.

– Как давно вы узнали, с чьими родителями общаетесь? – наконец выдавил он из себя. Дурацкий, наивный вопрос. Ответ на него не слишком важен, но и молчать после всех тех эмоций, которые Флэк показал Мэй, он не мог.

– Не скажу, что сразу. Но я догадывалась, что они не обычные лиманцы. Глаза выдавали вашего отца и сестру. Они ни разу не обмолвились словом о том, кто вы. Пару раз ваша мать говорила, что сын работает в городе и присылает деньги, но без подробностей. А когда случайно мне довелось раскрыть тайную деятельность вашего отца, то всё сразу встало на свои места. Он, конечно, прямо не ответил мне, но по его взгляду и так было ясно.

– Почему вы не выдали его? Укрывательство – это ведь тоже преступление, не менее серьезное, чем запрещенная деятельность.

– Зачем? – Мэй достала из кармана камешек и, замахнувшись, бросила его в воду. Он с глухим всплеском ударился о поверхность и был поглощен густой жидкостью. – Если человек занят тем, что ему действительно нравится и не причиняет никому вреда, то разве можно считать его преступником?

– С таким подходом вы рано или поздно окажетесь за решеткой, – констатировал Флэк.

– Ну, пока что, как видите, я свободна, – Мэй улыбнулась. – Так что вы ещё хотели спросить?

– Почему вы пришли сегодня к дому моих родителей? – Флэка не покидало ощущение, что случайной была только их первая встреча.

– Просто проходила мимо и решила заглянуть. После пожара так никто и не пришёл, чтобы убрать угли и пепел. Отец всегда говорил, что самое страшное для тех, кто умирает, – быть забытыми. Поэтому, мы хороним людей, приходим к ним на могилы или просто вспоминаем дома ли, в храме ли. У ваших родных даже нет могил, нельзя оставлять их погребенными под слоем пепла. Нужно убраться на участке, может быть высадить цветы. Зачем вы уничтожили такие прекрасные кусты? Ваша мать очень любила их.

– Это не ваше дело. И я помню про своих родных. Им не нужны могильники с цветами. И это место тоже не нужно, – Флэк злобно посмотрел на Мэй. С чего она взяла, что может оценивать его поступки и отношение к близким?

– Дело ваше, я просто говорю, что думаю, – Мэй пожала плечами и стала поправлять волосы. – Я так понимаю, что вы сами не знаете, что хотели спросить. Поэтому, извините, но я пойду. Дела не ждут.

Она поднялась, отряхнула сарафан и забрала волосы чуть выше, осторожно заправляя выбившиеся пряди в пучок. Флэк ругал себя за то, что так и не смог ничего спросить, а ведь очень хотел узнать что-нибудь важное. Одна его часть искренне желала выяснить все возможные подробности про жизнь семьи, а другая – категорически отказывалась от любой информации. Флэк боялся, что узнай он чуть больше, то не сможет подавить чувство горечи и вины и будет страдать всю оставшуюся жизнь. У него так мало воспоминаний о совместной жизни с родителями и сестрой, что может быть оно и к лучшему. Бегло бросив взгляд на спину Мэй, он поднялся глазами до её оголившейся шеи и заметил крошечную черную отметину – татуировку в виде летящей птицы. Не раздумывая, Флэк бросился на девушку и повалил её ничком на белую траву, прижав коленом к земле. Мэй даже не вскрикнула, только неподвижно лежала и тяжело дышала.

– Эта метка! Говори, откуда она у тебя?! – Флэк не на шутку перепугался, увидев старый знак. – Их не ставят уже как лет пятьдесят!

Мэй с трудом повернула голову и всё так же спокойно прошептала:

– У тебя, Воин, недостоверные сведения.

– Откуда у тебя эта метка, спрашиваю последний раз?! – Флэк продолжал держать Мэй у земли и потянулся за мечом.

– Она у меня с рождения. Ты же сам знаешь прекрасно, что их ставят сразу, как только человек родился. Мы не как вы, Воины, клятву не приносим, а рождаемся с ней, – Мэй увидела, что Флэк достает меч и начала вырываться. Тогда он резко схватил её и перевернул лицом вверх, подставив меч к шее.

– Почему ты скрываешь своё происхождение? В реестрах не числятся люди из твоего народа. Я могу казнить тебя прямо здесь, без суда, – Странник снова почувствовал свою силу и власть, готовый совершить правосудие. Он забыл, как всего минуту назад спокойно беседовал с этой девушкой и вспоминал семью.

– Я не скрываю, просто не рассказываю о нём первому встречному. Точно так же, как и вы, Воины, жили раньше скрытно, не выдавая свои личности. Так и я живу. Мне не пришлось выбирать, кем родиться. В первую минуту жизни я получила эту метку, потому что моя мать была из Свободных Охотников. Зачем она сделала это – я не знаю, наверное, как напоминание самой себе о прошлом, – Мэй смело взглянула в глаза Флэку. – Тёмные Воины уничтожили их всех, осталась только я, потому что матери повезло встретить настоящего и верного мужчину, моего отца. Она оставила меня ему, в этих глухих краях. Мы пытались вывести метку, но ты же знаешь, да?… – она указала Флэку головой на его шею, туда, где стояла метка Правителя. Меч от этого неосторожного движения впился в её шею сильнее, достаточно легкого нажима и жизнь девушки оборвется.

– Почему отец не сдал тебя военным? Это его долг! – Флэк не мог оторвать взгляда от глаз Мэй, он не видел притворства или лжи, она была совершенно искренняя в этом обнажающем прошлое порыве.

– Наверное, потому, что я его любимая дочь, – Мэй улыбнулась. И по её улыбке Флэк понял, что она готова ко всему. Даже если он сейчас же убьет её, как последнюю кровную представительницу Свободных Охотников, южного народа, ведшего революционную деятельность, направленную против Правителя до тех пор, пока двадцать лет назад не был полностью уничтожен Тёмными Воинами. Флэк смотрел на неё и боролся с желанием убить, задаваясь вопросом «за что?». Она не ведет революционную деятельность, хотя и скрыла поступок отца Странника, то есть, по законам Лимана, Мэй всё же преступница и он, как Тёмный Воин обязан или убить её, или доставить в суд. Но Флэк колебался, а Мэй просто лежала и улыбалась.

Выждав момент, когда Странник чуть ослабил давление меча на шею, Мэй вывернулась, ударила его ногой и выскользнула из-под лезвия, откатившись в сторону. Флэк едва удержался, но быстро встал и направил меч на девушку.

– Думаешь, что от меня можно сбежать? – грозно спросил он.

– Конечно! Если бы ты хотел меня убить, то уже давно сделал бы это, – она снова улыбнулась и сделала неловкий шаг назад. Нога подвернулась, наступив на камень, скрытый в траве, и Мэй покатилась вниз с пригорка к воде.

Флэк едва успел догнать её, как Мэй оказалась в воде. Странник представил себе картину умирающей девушки и непроизвольно зажмурил глаза на пару секунд, а когда открыл, то увидел Мэй, стоящую по колено в воде. С её рубашки и сарафана стекала фиолетовая жидкость, руки были испачканы, и она смотрела на себя с укоризной. Больше ничего не происходило. Она не умирала, не растворялась, не сжималась от боли. Ничего этого не было, словно она стояла по колено не в ядовитой жидкости, а в обычной теплой воде. Тяжело вздохнув, Мэй вышла на берег и принялась выжимать подол сарафана, не обращая внимания на удивленные взгляды Флэка.

– Как? – только и мог спросить он.

– Что? Живая осталась? – Мэй подняла голову и рассмеялась, бросив выжимать сарафан. – Привыкла. С детства здесь живу, меня эта отрава не берет. После того, как я сильно поранилась и упала в это озеро, шрам остался вместе с иммунитетом, видимо.

Она задрала подол сарафана до колена и выставила левую ногу вперед: на лодыжке красовался длинный сиреневатый шрам, явно оставленный рваной раной.

– Ладно, теперь мне точно пора, надо переодеться, – Мэй махнула Флэку рукой, а он всё ещё стоял и не мог пошевелиться.

– А как же одежда? Почему всё целое? Я не понимаю, – Странник и, правда, не знал, как реагировать. Может быть, эта девушка привиделась ему? Может быть, она призрак?

– Не бери в голову, Флэк. Это такая ерунда! Ты видел чудеса и поинтереснее, твои молнии, например, – Мэй осторожно, внимательно смотря под ноги, пошла вдоль озера.

– Постой! Мэй! – Флэк догнал её и схватил за руку, ладонь тот час же обожгло остатками яда, но он не отпустил девушку.

– Что тебе?

– Мы ведь увидимся ещё? – произнес Странник и сам испугался своих слов.

– Хочешь совершить вторую попытку убить меня? – рассмеялась Мэй и вытащила свою ладонь из руки Флэка.

– Так да?

– Возможно. Я не знаю. Счастливо!

С этими словами Мэй бросилась бежать и вскоре скрылась за деревьями. А Флэк продолжал стоять, преодолевая желание побежать следом. Ладонь жгло, тяжелый воздух заполнил легкие, и дышать становилось с каждой минутой всё труднее. Обтерев руку о траву, Флэк убрал меч в ножны и пошёл прочь от этого странного места. Он взглянул на солнце и понял, что день уже перевалил за половину, он слишком долго пробыл здесь. К вечеру надо оказаться в убежище. Странник вспомнил про Злату, приказ Правителя, о которых забыл на несколько часов, и ускорил шаг.

Пока Флэк добирался до города, то думал обо всем, что произошло сегодня. Пожалуй, ему удалось прикоснуться к какой-то совершенно другой жизни. Есть люди, которые думают и видят всё, не так как он. Мэй чем-то напоминала ему Вика, смелостью и решимостью, проницательностью. Он даже подумал, что эти двое могли бы подружиться. Даже наверняка стали бы лучшими друзьями, тогда как сам Флэк не до конца понимал их. Как можно жить в Лимане и быть вот такими – другими. Они трактуют законы и правила по-своему, и даже Флэку после этого многие поступки не казались преступными. И Вик и Мэй оставляли впечатление людей, удивительно легко принимающих любые решения. Они словно играли в игру, а не жили. Флэк, снова, как маленький мальчик, немного завидовал им и тоже хотел быть другим. Но он не видел способов выбраться из замкнутого круга: ведь Флэк родился Воином, он должен выполнять приказы, ему нравится делать его работу, он любит сражения, битвы. Его голова начинала болеть от всех этих сложных и путанных мыслей. Ещё ночью он не хотел быть Воином из-за спорных приказов, а теперь? Теперь он хочет быть им, но не каждую минуту своей жизни. Теперь ему интересно попробовать что-то другое, ведь даже отец – потомственный Воин, непререкаемый авторитет и образец для подражания, жил не только службой, а в итоге вообще пошёл против правил. Флэк постарался отогнать от себя эти губительные, как ему казалось, мысли, но желание пробовать новое не оставило его. И эта девушка, Мэй. Кто она на самом деле? Почему она не испугалась Воина, почему была с ним так откровенна? Нет ли здесь какой-то тайны, её могли подослать, возможно, даже сам Правитель?

В задумчивости Флэк не заметил, как добрался до города. Впервые после раскрытия личностей Тёмных Воинов он не замечал взглядов лиманцев, а просто следовал по знакомому маршруту. Не видел он и того, как люди расступались перед ним, как стихали разговоры, как его сторонились даже огромные наемники, снующие по станциям, ближайшим к городу и по улицам самого города. Забыл Флэк и о том, как он выглядел сейчас – грязный, в земле и пепле, со следами чего-то черного на лице и обожжённой ладонью, покрытой множеством саднящих волдырей. И лишь когда ноги привели его под стены убежища, Странник очнулся, посмотрел по сторонам, на серое небо, которое затягивали тяжелые свинцовые тучи, и исчез. В доме Воинов, как и всегда, было мрачно и сыро, наверху, в гостиной, слышались голоса. Флэк хотел подняться к себе бесшумно, избегая встречи с товарищами, но Ториус заметил его и позвал как раз в тот момент, когда Странник уже повернул на очередной лестничный пролет.

– Флэк! Иди сюда, расскажи новости!

Флэку ничего не оставалось, как войти в гостиную. Он не хотел, чтобы его видели и задавали лишние вопросы, но и молча пройти мимо теперь тоже было нельзя.

– Никаких новостей, – мрачно проговорил Флэк, замечая перекошенное удивлением лицо Ториуса и вопросительный взгляд Вика, незаметно сидевшего в углу у камина.

– Тебя били? – допытывался Ториус. Он тоже выглядел не самым лучшим образом, волосы распущены и взлохмачены, платье порвано в нескольких местах.

– А на тебя собаки напали, наверное? – ехидно заметил Флэк и подошёл к камину.

– Почти. Как обычно проводил обход церквей, раз уж взялся за это дело, нельзя его бросать. А тут выскакивает из-за угла группа головорезов и набрасывается на меня! Ненормальные. Пришлось отбиваться. Знаешь, что ими двигало? – Ториус горько усмехнулся. – Они решили проверить, правда ли то, что говорят, что я – Воин. Не верят они, видите ли. Столько лет сидели и молчали, а как им показали живых и настоящих героев, так сразу верить перестали!

– Весело, – констатировал Флэк. – Правителю доложили?

– Конечно, Ронг сейчас этим занимается. Так и до массовых побоищ недалеко. Ещё не хватало силой мериться с обычными жителями. Вот кашу-то заварили с этим раскрытием…

– Да и ладно, перебить их всех, бойцов этих. И дело с концом. Жить спокойнее будет. Они постоянно громят дома и лавки торговцев, а иногда и забираются в поселения за городом, – добавил Вик. – Флэк, где ты был?

– Далеко, – сухо ответил Странник, пряча обожженную руку в карман.

– Дела? – допытывался Ториус.

– Да. Дела. Работа. Пойду приведу себя в порядок, у меня сегодня ещё встреча назначена, – Флэк развернулся и бодро пошёл к выходу.

– Да-да, слышали… Держись, Странник. И не сдавайся, – напутственно пропел Ториус.

Поднявшись в свою комнату, Флэк с облегчением снял меч и поставил его рядом с кроватью. Ладонь ужасно болела и жгла, и он боялся, что придется наложить повязку. Какое-то время держать меч в этой руке будет невозможно. Как Мэй осталась невредимой, всё ещё было не ясно. Флэк опустил руку под струю холодной воды и стиснул зубы от боли, ладонь словно пронзила сотня игл. Раздался стук в окно. Странник резко повернулся и отошел к стене. Створка приоткрылась, и в комнату влетел Ворон, через секунду ставший Виком.

– Фух, это ты… – выдохнул Флэк.

– Ага, всего лишь я. Не хотел давать повод для разговоров, поэтому вторгся к тебе вот так нахально, через окно. Извини, – Вик отряхнулся и принял привычный мрачный вид. – Что тут у тебя, показывай.

– Да вот, рука, – Флэк протянул ему ладонь.

– Серьезно… Чем ты так? – Вик рассматривал волдыри на руке товарища и качал головой.

– Яд. Состав не знаю, даже не понимаю, чем можно нейтрализовать его действие.

– Как ты умудрился? – Ворон выключил воду и достал что-то из кармана.

– Долго рассказывать. Скажем так, по неосторожности упал в ядовитое озеро.

– Рукой? Упал? – Вик недоверчиво покачал головой. – Говори как есть, Флэк.

– Это действительно яд из озера. Есть такие по всему Лиману, фиолетовые, густые, отравленные озера, которые не осушаются.

– Не хочешь, не говори. На самом деле, я не совсем из-за этого к тебе прилетел, – Вик открыл крышку баночки, которую достал и стал осторожно мазать ладонь Флэка. – Злата прибудет сюда совсем скоро, Ронг предупредил всех. Но мне стало кое-что известно, о чем тебе точно никто не скажет.

– Говори.

– Цели Правителя относительно тебя и Златы озвучены, он не доверяет ей, но доверяет тебе. Скорее всего, она будет убита твоими руками, – Вик достал из другого кармана бинт и стал перевязывать руку. – Но представят это, как результат твоего сговора с Евгенией. Каким-то образом про вашу встречу стало известно в правящих кругах. Ты слишком силён для Воина и слишком предан своему делу, а не Правителю. Значит, опасен.

– То есть, меня просто напросто хотят убрать? Бред. Я не предатель. Зачем это нужно Правителю? – Флэк поморщился от боли, когда Вик слишком туго затянул повязку.

– А я разве сказал, что это нужно Правителю? – Ворон внимательно посмотрел на Флэка своими иссиня-черными глазами.

– Не понимаю, тебя, Вик. Кто мог задумать такое?

– Тот, кого ты давно подозреваешь в предательстве и нечестной игре, Флэк. Так бывает. И этого стоило ожидать, учитывая новые методыподбора Воинов, – Вик отпустил руку Странника и отошёл в сторону.

– Неужели Ронг? Я не думал, что всё настолько серьезно, – Воин не мог поверить, что предчувствие его не обмануло. Но масштабы возможного предательства поражали. Как Лицедей осмелился пойти на такое?

– Серьезно, Флэк. И с этим нужно разобраться. Мы не можем допустить, чтобы с тобой случилось что-то. Я понимаю, что ты очень силён, но у каждого из нас есть слабости и мы не бессмертны. Будь предельно осторожен, всегда и везде, – Вик серьезно посмотрел на Флэка, его лицо выражало крайнее беспокойство. Он чуть нахмурил брови, раздумывая о том, что можно ещё сказать товарищу.

– Возможно, стоит ослушаться приказа. Я не горю желанием общаться со Златой и каким бы то ни было образом взаимодействовать с ней. Пусть это дело поручат кому-нибудь другому, – Флэк поднялся и подошёл к двери, прислушиваясь.

– Что это изменит? На самом деле, поводов и способов убрать тебя с пути очень много. Пусть лучше орудие будет нам хоть немного знакомо, – безапелляционно заявил Вик, внимательно наблюдая за Флэком. – Вот где ты сегодня был весь день и половину ночи?

– Дома. Я должен был вернуться туда, не знаю, зачем. Думал, что найду ответы, – Флэк отошёл от двери, убедившись, что там никого нет.

– Нашёл?

– Не знаю, – Странник пожал плечами и стянул с себя грязный анорак, бросив его на постель. – Зато я встретил необычную девушку. Мы виделись до этого уже пару раз, в день, когда погибли родители и после битвы у леса.

– Флэк! Почему ты сразу мне не сказал? – Вик от возмущения всплеснул руками. – Ты не думаешь, что её тоже мог кто-то подослать?!

– Была у меня такая мысль… Но она действует сама по себе. И без всякого умысла.

– Почему ты так уверен?

– У неё честный и искренний взгляд. А ещё она последняя представительница рода Свободных Охотников и не погибла, когда упала в ядовитое озеро, – Флэк сел на край постели и опустил голову, оперевшись руками на колени. Внезапно ему стало тяжело стоять и держать голову на плечах, его словно придавливало к земле чем-то тяжелым. Невидимый груз давил на плечи.

– М-да… – только и протянул Ворон. Он сел рядом с Флэком и положил руку ему на плечо, от чего Странник согнулся ещё сильнее. – На тебя открыли охоту. Точно тебе говорю. Послушай моего совета – ни перед кем из них, этих женщин, не будь самим собой. Не открывай свою душу. Как только они увидят больное место там, то тебе точно придёт конец. Помни, что ты – на задании.

– Мэй не такая как Злата и Евгения. Но я не могу никому из них верить, ты прав. Хоть я и тебе, наверное, не должен верить до конца.

– Мэй, значит… Берегись её. Похоже, она слишком многое видела. Раз ты так о ней говоришь.

– Вик! Мне в тысячу раз проще пойти и убить сотню монстров, чем играть в такие вот игры. Это слишком трудно, слишком непредсказуемо! Да, я бы хотел жить иначе! Хотя бы как ты. Во мне иногда закипает такая злоба и ненависть ко всему живому, что я перестаю себя контролировать! Я превращаюсь в монстра сам. Но не хочу быть им, понимаешь? Мне не дали выбора, ни Бог, ни судьба. Хочешь правду?! – Флэк почти безумным, горящим взглядом обратился к Вику. – Когда отец сказал, что Воинов будут выбирать из обычных людей, я обрадовался! У меня появился шанс жить как все, свободно выходить на улицу, работать, дружить с другими ребятами. Да у всей нашей семьи появился такой шанс. Я только сейчас понял, что никогда не хотел быть Воином. Но есть часть меня, которая не видит и не принимает другой жизни. И эта часть отчаянно хочет сражений, славы, подвигов, признания и обожания.

– Послушай, друг, – Вик говорил спокойно и тихо, смиренно принимая слова Флэка и вместе с ними его противоречивую сущность. – То, что с тобой происходит – нормально. Мы все проходили через такой период в жизни. Просто тебя он застал в непростое время. Помни одно: только ты совершаешь выбор. И только ты потом пожинаешь его плоды. Просто слушай своё сердце. Делай то, что не противоречит той твоей сущности, которую ты считаешь для себя главной. Слава, подвиги, признание – это прекрасно. Но не вечно, увы. Ищи то, в чем твоя душа находит успокоение. И не скрывай от меня ничего. Потому что иначе я не смогу тебе помочь.

За дверью послышались голоса, и раздался стук. В коридоре стоял Ронг, его легко было узнать по тембру голоса, а отвечала ему женщина – Злата. Флэк вскочил, схватил мятую рубашку со стула и накинул на себя. Из кармана он достал заколку и вложил её в руки Вику со словами:

– Передай Даяне, пусть она сохранит это для меня, пожалуйста.

Ворон кивнул, убирая во внутренний карман накидки заколку, беззвучно подошёл к окну и превратился в черную птицу. Через секунду Флэк уже был один в комнате и подходил к двери, на ходу застегивая пуговицы на черной рубашке. Когда он распахнул дверь, то встретился взглядом с Ронгом.

– Флэк! Ты опаздываешь, почему дама должна тебя ждать? – Лицедей был зол, он смотрел на Странника с тем характерным выражением лица, которое появляется у людей, когда они видят, как ребенок напроказничал, и не могут сдерживать своего раздражения.

– Я давно дома, а дама могла бы провести пару минут в обществе более приятном, чем Странник. Лицедей, в отличие от меня, обучен манерам и умеет вести светские беседы, – ехидно произнес Флэк. Он справился с последней пуговицей, застегивать рубашку из-за раненой руки было неудобно. – Пройдем в гостиную? Не хочу показаться невежливым, но принимать гостей в спальне – некрасиво.

– Ронг, не обвиняйте Флэка зря. Как я вижу, он недавно вернулся с задания. Если бы мне сказали об этом, я бы непременно подождала, пока он приведет себя в порядок. Ведь служба превыше всего, не так ли? – Злата говорила медленно, сладко растягивая слова. Сегодня на ней было скромное коричневое платье, с длинными рукавами и черным поясом, туго затянутым на тонкой талии. Волосы она собрала в высокий хвост, подчеркнув изящную шею. Флэк невольно залюбовался ею, за что тут же отругал себя.

– Тогда пойдемте, – Ронг пропустил Флэка вперед, закрыл за ним дверь, и все трое спустились в гостиную.

В гостиной, как и всегда в это время, горел камин. В самом углу сидел мрачный Оливер, одетый не в привычную форму, а в домашние серые брюки и помятую красную рубашку. Его яркие рыжие волосы спутались и небрежно ложились на плечи. Но Всадник не обращал на них внимания, он даже не пошевелился, когда в комнату зашли Лицедей, Флэк и Злата. Ронг бросил злобный взгляд на Оливера, но от комментариев воздержался.

– Флэк, – прошептала Злата, подойдя к Страннику сзади. Он чувствовал, как её руки опустились ему на плечи. Она легко провела ладонями по ним и медленно обошла Флэка, остановившись перед его лицом. – Нам с тобой предстоит сделать очень много полезного и значительного для Лимана. Ты удостоился особой чести от Правителя, быть лицом Тёмных Воинов. Ты будешь олицетворять их силу, мощь и достоинство. А я тебе немного помогу в этом…

– Что я должен делать? – четко выделяя каждое слово, сухо ответил Флэк.

– Всё, что я скажу, – пропела Злата, хитро улыбнувшись. Она наслаждалась своей победой, своей властью над Странником. В её глазах он видел пылающую гордость, ядовитую и потому – отравляющую. Флэк легко мог представить, в кого она превратится через несколько лет: в злобную, неудовлетворенную женщину, постоянно жаждущую подтверждения своего абсолютного первенства.

Ронг, стоя за спиной Флэка победоносно улыбался, не стесняясь никого. Оливер зашевелился и затравленно посмотрел на товарищей. Он видел удручающую картину – Странника, загнанного в угол и растерянного, довольного Лицедея и женщину, готовую на всё, ради достижения своих целей. И в ней не было ничего от сестры Всадника, которой он её когда-то знал и которой она пришла к нему некоторое время назад. Да, в рядах Тёмных Воинов уже произошёл раскол, и единственным желанием Всадника сейчас было – уничтожить их всех.

Шаг третий. Терпение.

За последние пять дней Флэк вместе со Златой посетил десяток скучных, душных мероприятий. Она водила его по сборищам элиты, представляла всем, заставляла разговаривать с ними и иногда даже показывать свою силу. Неизменно за ними следовал Ронг, наблюдая, всё ли верно делает Флэк. Приказы Правителя становились всё более странными, Странник уже не чувствовал себя смелым и сильным Воином, он представлялся себе мелкой сошкой, мусорной рыбой, которая плывет туда, куда направляют её сети. Но пока в его планы не входило сопротивление, он наблюдал, изучал. Поведение Златы становилось всё более прямолинейным и жестким, она постоянно недвусмысленно намекала на то, что хотела бы сделать Флэка своим любовником. Но он был непреклонен, хоть иногда и боролся с самим собой. Чем больше времени он проводил рядом с чужестранкой, тем меньше видел в ней женщину. Она тоже казалась ему своего рода Воином. У неё есть цели и средства, сила, чтобы достичь этих целей.

Флэк практически лишился возможности один на один встречаться с другими Воинами. Ронг ни на минуту не оставлял его одного и даже ночью дежурил возле двери комнаты. А когда не мог этого делать, то по «случайному» стечению обстоятельств Монах, Всадник и Ворон, оказывались в эти дни на заданиях. Редкие встречи с другими Воинами проходили напряженно, Ториус с Оливером постоянно сходились в словесных перепалках с Ронгом и день ото дня, ссоры становились всё более ожесточенными, едва не переходя в битвы на мечах. Вик не ввязывался в конфликты, а чаще всего молча следил за Флэком, он хотел бы поговорить с ним, но возможности не было. Его тревожило состояние товарища, и он боялся, что терпение Странника кончится, и тогда он совершит что-нибудь необдуманное и даже опасное. Более того, подходил срок родов Даяны, а, значит, рассчитывать на помощь Флэка не стоит. Ситуация осложнялась постоянными заданиями, для выполнения которых Ворону приходилось совершать длительные ночные перелеты. Воинов разделяли, это уже ни для кого не было тайной. Но пока путей сопротивления не находилось.

Воскресным вечером, после очередного визита в усадьбу торговца рисом, Злата и Флэк возвращались в убежище пешком от станции, через весь город. В этот час улицы ещё не были пусты, и Воин в паре с рыжей девушкой необычайной красоты, вызывали удивление и восторг. Люди останавливались, склоняясь до земли в знак уважения и почитания. Злате явно нравилось такое проявление славы. Она взяла Флэка под руку и зашептала:

– Смотри, как они боятся тебя. Дрожат как мыши при виде тигра. Потрясающе, Флэк! Твоя сила заставляет трепетать не только самых богатых людей Лимана, но и весь простой люд. Они ведь знают, что ты можешь убить их всех за пару секунд. Посмотри, какие они жалкие…

– Какое мне до них дело? – Флэк видел всё, о чем говорила Злата. И моментами ему даже нравилось, как склоняются перед ним горожане. Он наслаждался тем, что победил их без боя. Он отомстил им за сестру, пусть не так, как представлял, он заставил их уважать себя. Но где-то внутри свербело чувство, что это неправильно. Ведь Воины всегда защищали людей, просто защищали, им не нужно поклонение и даже благодарность. Знание о том, что долг выполнен – и есть величайшая благодарность.

– Люди – основа любого государства. Завоюешь их любовь, преданность – будешь любимым лидером. Сможешь подчинить их души страхом – станешь бессменным Правителем.

– Скажи мне, почему вы все так хотите свергнуть Правителя? – прямо спросил Флэк.

– Кто мы? – Злата удивилась, но быстро взяла себя в руки.

– Ты и жена Правителя, Евгения. Мне кажется, что вы с ней сговорились, – Флэк повернулся к Злате и увидел, как лицо её перекосила обида.

– Не сравнивай меня с ней! Она противная старуха! Ей не место рядом с Правителем! И я не такая, как она.

– А чего ты так нервничаешь? Я разве сказал что-то не то? – Флэк невинно улыбнулся и тут же почувствовал, как Злата впилась пальцами в его руку.

– Ты, Флэк, не знаешь, с чем играешь! Евгения плетет интриги против Правителя потому, что дура! Ревнует ко мне. Но я не хочу быть женой Правителя. Я хочу быть женой главного военного советника, а потом уже из него сделать первого человека в Лимане. И ты, Флэк, должен стать этим советником для начала.

– Я не твоя вещь, Злата. Я – Тёмный Воин. И сейчас просто выполняю приказ. Но в любой момент эта игра может закончиться, и ты ничего не сможешь сделать.

– Так уж и не смогу? – она повела плечом и отпустила руку Флэка. – Не надо меня недооценивать. Если ты думаешь, что твоя сила тебя спасет, то жестоко ошибаешься. Она тебя и погубит! Что может один Воин против всего мира? Ни-че-го! Да, за мной и Правителем стоит весь мир! И либо ты играешь по нашим правилам, либо не играешь вообще. Правитель любит меня и поэтому позволяет пользоваться его самыми дорогими вещами – Тёмными Воинами.

– Ты мне противна. Даже больше, чем раньше, – Странник едва удержался, чтобы не сказать ещё какую-нибудь гадость. Он чувствовал, как к горлу подступила тошнота. Внутри этой красивой девушки было столько мерзости, что его передернуло от отвращения.

Внезапно Флэк услышал едва различимые крики, они продолжались не дольше пары секунд, но этого было достаточно, чтобы Воин понял – кому-то нужна помощь. Резко отпихнув Злату, он бросился бежать в ту сторону, откуда шёл звук, расталкивая на ходу людей и вытаскивая меч из ножен. За поворотом, в мрачном темном переулке он увидел человек десять мужчин. За их спинами невозможно было различить, кто кричал, но Флэк кожей почувствовал силу ненависти, с которой мужчины расправлялись со своей жертвой. Он бросился на них с мечом, заставляя окружающих с ужасом отбегать к стенам. Никто из прохожих не обращал на потасовку внимания, пока здесь не появился Воин. Люди никогда не видели, чтобы Воины среди бела дня выполняли свою работу прямо на улицах города и теперь – боялись, как преступники, уличенные в правонарушении.

Как только тяжелая рукоять меча оказалась в руках Флэка, он перестал что-либо замечать вокруг, его больше не тревожили взгляды, он руководствовался только своим чутьем и с разбегу убил двоих мужчин, стоявших к нему спиной. Верша своё правосудие, Флэк уничтожал мужчин одного за другим, отрубая им руки и ноги, головы. Ему не нужно было выяснять, правы они или виноваты, он знал, что эти люди сотворили страшное, непростительное. Когда Странник закончил убивать, а случилось это очень быстро, он увидел, что среди крупных, окровавленных трупов лежит маленькое измученное тельце. Это был ребенок, судя по одежде – девочка. Флэк подошёл к ней поближе, вытирая меч о рукав, и присел на корточки. На него невидящими, мертвыми глазами смотрело бледное крошечное личико. Жидкие черные косички растрепались и пропитались кровью. Флэк прикрыл её веки и тяжело вздохнул – девочка была вампиром. Значит, несмотря на попытки Правителя доказать, что все жители Лимана могут сосуществовать мирно, это – неправда. Это невинное дитя пострадало просто за то, что родилась не такой, как все. Она вряд ли успела совершить что-то нехорошее, да и не могла нести ответственность за свои естественные порывы. Свидетели бойни осторожно расходились, оставляя Флэка наедине с трупами. Он встал, убрал меч и поднял девочку. Его глаза наполнились черной кровью, он знал это. Поэтому с ещё большим ужасом и благоговением смотрели на него лиманцы, а он готов был убить каждого из них.

Медленно Флэк возвращался на главную улицу, где оставил Злату, неся безжизненное тело маленького вампира. Люди опускали головы и отворачивались, звенящая тишина опустилась на улицу. Никто не смел пошевелиться, за Флэком тянулась тонкая кровавая дорожка, а он продолжал своё мрачное шествие. Злата молча ждала его, но когда увидела, что несет Флэк в своих руках, её передернуло. Быстро овладев собой, она сделала непроницаемое лицо. Странник остановился в двух шагах от спутницы и бросил под ноги истерзанный труп девочки:

– Вот она, ваша сила и власть! Пока Правитель делает из Воинов марионетки, пока он озабочен внешними угрозами, жители Лимана убивают друг друга и даже детей. Всё вокруг – фикция! Никто не счастлив, никто не живёт хорошо, каждый ненавидит другого. И мне всё равно, что эта девочка – вампир. Она имеет право на нормальную жизнь так же, как и все остальные дети. Поэтому я без суда и приказа убил тех, кто убивал её. И готов сделать это с каждым жителем Лимана. Я ненавижу всех этих людей, – он указал на толпу окровавленной рукой. – Они молчаливо смотрят на то, как погибают их дети, как их отравляют выбросы заводов, как их растворяют кислотные дожди. Они всё едут и едут в города, пытаясь заработать денег, которых всё равно хватит только на жильё и еду. Они – грязные рабы!

– Флэк, успокойся. Любой человек, нарушающий закон, должен быть наказан. И я не думаю, что это дитя было таким уж невинным. Вампиры зачастую не могут себя контролировать, так что, возможно, она получила по заслугам, – несмотря на твердую речь и надменный вид, Злата старалась не опускать глаза на окровавленный труп под своими ногами.

– Тебя бы саму следовало растерзать так же, – прошипел Флэк, стараясь сдерживать свою злость. – Больше я не пойду с тобой никуда. Можешь передать Правителю, что я решил ослушаться его приказа. Теперь я буду заниматься тем, что делал раньше – охранять закон и порядок. Слышите?! – обратился он к людям, отвернувшись от Златы. – Я здесь закон и порядок. В этом городе. И во всем Лимане. Только Тёмные Воины могут и должны поддерживать мир. Каждый, кто будет покушаться на жизнь ребенка, будет казнен мною на месте. Вы видели мою силу, так что – бойтесь!

С этими словами Флэк пошёл вперед, победоносно взирая на сжавшихся людишек. Никто из них не смел возразить ему, страх продолжал сковывать горожан, и Флэк чувствовал это ярче, чем когда бы то ни было. Всю дорогу до убежища он боролся с желанием убивать. Ему до тошноты были неприятны перепачканные жадные лица, пустые и глупые. Они сами дошли до такого унизительного положения, позволили элите делать на себе деньги, приняли такой образ жизни за норму и не хотят вылезать из городского болота. Флэк уже начал сомневаться в том, что жители пригородов хоть чем-то отличаются от горожан. Желания у них такие же, просто пути достижения целей немного иные. Внешне они живут лучше, аккуратнее и выглядят добрее, но он помнил их обезображенные ненавистью лица, когда они пришли расправиться с его семьей. В сердце Флэка зарождалось желание мстить, с новой силой оно овладевало им и распространялось теперь не только на обычных жителей, но и на Правителя и всю элиту во главе со Златой и почему-то Ронгом.

Странника никто не преследовал, Злата, оставив труп девочки лежать на грязной мостовой, вернулась во дворец Правителя. А Флэк очутился в убежище. Впервые за последнюю неделю его оставили в покое. В кухне, куда направился Странник, сидели только Вик и Ториус.

– Флэк? – Ториус даже поднялся стула от удивления.

– Опять что-то случилось? Где Ронг и Злата, почему ты один и весь в крови? – Ворон отставил бокал и прошел к холодильнику, чтобы налить Флэку выпить.

– Я убил людей, без приказа и суда. Просто потому, что они замучили до смерти маленькую девочку. На улице. И никто не заступился за неё, всем было всё равно. А знаешь, Вик, почему они убили её?! Она была вампиром. Маленьким милым вампиром с двумя тоненькими косичками. У неё серое старое платье и рваные башмаки. Даже не туфельки, какие должны быть у девочки, а грубые стесанные башмаки, – Флэк взял грязными руками бокал, который протянул ему Вик и залпом выпил.

– Господи, помилуй, – протянул Ториус и схватился за кресты. – Помолимся о невинной детской душе, ушедшей из этого мира в муках.

– Зачем ты это сделал? Оставил бы всё, как есть. Что теперь будет? – Вик сокрушенно качал головой, подливая Флэку ещё и приглашая его сесть к столу.

– Не знаю, зачем. Это несправедливо! Я не хочу закрывать глаза на это, как Правитель! Все эти дни я чувствую себя хуже, чем предатель. Мне приходится беседовать с этими сальными, жирными тупыми и жадными людьми. Они за один вечер съедают столько, сколько городская семья за месяц! Они смеются над нами, над вампирами, над теми, кто вынужден жить в отдаленных местах. Мы все работаем для того, чтобы они могли сожрать лишний кусок мяса и привести в дом ещё одну наложницу! Люди в конец отупели и озверели. Я не могу их называть людьми, они как стадо диких зверей. Знаете, чего мне хотелось больше всего? Уничтожить весь этот город, сравнять его с землей! Никто не достоин пощады, кроме маленьких невинных детей, – взгляд Флэка снова стал черным и безумным.

– Хватит! – Вик стукнул кулаком по столу. – Прекрати это! Ты не убийца, Флэк! Твои внутренние метания не дают тебе покоя, но люди в этом не виноваты! Виноват наш мир, тот образ жизни, который был навязан всем нам. И ты в одиночку не сможешь это исправить. Уничтожение людей не поможет. Пока они сами не поймут, что нужно меняться, то ничего и не изменится. Слышишь?

– Да, Вик прав, – вторил товарищу Ториус. – Остановись, победи свою ненависть. Они же и добиваются этого – чтобы ты потерял контроль. Тогда ты полностью дискредитируешь себя, как Воин и как человек. На тебя можно будет объявить охоту и… – Монах не договорил, и молчание его было более красноречивым, чем любые слова.

– А что ты предлагаешь мне делать? – Флэк всё ещё не мог успокоиться и уже выпил полбутылки.

– То же, что и всегда. Патрулировать город, выполнять приказы. Не влезать в сомнительные заварушки и ждать. Как мы все ждём.

– И сколько ждать?! А самое главное – чего ждать? Если мы не начнем что-то делать, то так и состаримся в ожидании неизвестного будущего. Я не хочу так! Не хочу больше видеть, как дети страдают из-за того, что родились особенными, не хочу видеть, как люди умирают в черных, грязных стенах, не хочу! Мне душно здесь, среди всех вас и среди этих людей. Мне противен Лиман с его законами и Правителем, я ужасно устал и запутался, – Флэк уронил голову на стол и замолчал.

Вик и Ториус переглянулись. Никто не ожидал такого от Флэка. Теперь всем было очевидно – внутри у него идет война, он борется сам с собой, со своим прошлым и пытается найти выход. Но ему не хватает поддержки и опоры. Каким бы сильным и стойким он ни был, глубокие душевные раны не позволяют ему полностью раскрыть себя и уверенно следовать своему пути.

– Послушай, Флэк, – тихо начал Вик. – Тебе надо отдохнуть. События последних недель утомили тебя, даже Воинам иногда нужно устраивать отпуск. Я поговорю с Ронгом и если нужно, даже с Правителем. Пусть они оставят тебя в покое хотя бы на несколько дней.

– Да, Вик совершенно прав, в очередной раз. Твоей душе нужно найти успокоение, иначе ты можешь совсем плохо кончить. Сколько я видел таких исходов… Люди, не находя внутреннего покоя лишают себя жизни, – вздохнул Ториус, за что удостоился осуждающего взгляда Вика.

– Не слушай этого святошу. Я уверен, что ты не будешь так поступать, но вот по поводу успокоения могу только согласиться, – Ворон хотел было положить руку на плечо Флэка, но не рискнул.

Странник продолжал сидеть с опущенной головой и не произносил ни слова. В нём боролись десятки чувств сразу, и он не мог сосредоточиться ни на одном из них. Вихрь эмоций несравнимый ни с чем одолевал уставшую его душу, моментами Флэку хотелось кричать, чтобы всё это вышло наружу, покинуло его и перестало мучить.

– Я не знаю, что мне делать. Раньше я был просто Флэком, одним единственным. А теперь меня несколько и все – разные. Может быть, я схожу с ума? – прошептал он в отчаянии.

– Нет, сходят с ума по-другому, – отозвался Монах. – Тебя подкосила смерть семьи. Это сравни тому чувству, когда из-под тебя выбивают стул. Ты на пару секунд повисаешь в воздухе, будто ещё ничего не случилось, а потом летишь вниз и больно ударяешься. Хорошо, если в этот момент тебя кто-то подхватит в заботливые руки…

– Мы! Мы готовы подхватить тебя, Флэк, – добавил Вик. – Только доверяй нам.

– Я хочу увидеться с Мэй, – снова шепотом сказал Странник. Монах удивленно взглянул на Вика, а тот кивнул ему успокаивающе.

– Сделаем. Ториус, сходи-ка за Оливером, нужно, чтобы он отнёс кое-куда Флэка.

Монах без вопросов встал и вышел за Всадником. А Вик налил Флэку ещё и подвинул к нему бокал:

– Ты уверен, что хочешь видеть эту девушку? Зачем она тебе?

– Хочу, чтобы она рассказала мне всё, что знала про отца и мою семью. Всё, до мелочей. Я должен быть уверен в том, что… Что я ни в чем не виноват. Вик! Скажи честно, ты чувствуешь свою вину за смерть родителей? – Флэк поднял голову и Ворон увидел, что глаза его залиты черным.

– С одной стороны, да, – Вик задумался. – А с другой… Разве я мог в тот момент поступить иначе? Мои руки – моё оружие. Если бы тогда всё сложилось иначе, они бы сейчас были в тюрьме, но скорее всего, – казнены. Уж лучше моими руками, чем кем-то ещё. Мне кажется, они были готовы. Отец не глупый человеком. Понять, что происходит в Лимане сейчас – не сложно для таких как он. И, конечно, он знал, что моё отречение – только для отвода глаз. Но всё это никак не уменьшает моей боли. И именно из-за любви и уважения к своим родителям я живу дальше. Борюсь за лучшее будущее для своего ребенка. Тебе не в чем винить себя, Флэк.

– Мне безумно хочется отомстить всем. Не могу справиться с этим чувством. Такое ощущение, будто внутри у меня капсула с ядом и он потихонечку выливается мне в кровь. Я безнадежен, Вик. Я Воин до мозга и костей, каждая клетка моего тела стремится к бою, к подвигу, к славе, через любые средства. А душа просит совсем иного. Может быть, если я узнаю об отце больше, я смогу побороть своего внутреннего Воина и стать хотя бы немного похожим на тебя. И на Мэй.

– Понравилась она тебе, да? – сочувственно спросил Вик. Ему было больно наблюдать, как страдает товарищ. И он всей душой хотел ему помочь.

– Не знаю. Я не знаю, что это такое. Я смотрю на вас с Даяной и не понимаю, какая химия происходит между вами, правда. Не думаю, что способен на такие же чувства. Мэй нужна мне просто для получения информации.

– Пусть пока так и будет, Флэк.

Вик покачал головой, беззвучно отвечая своим мыслям. В кухню зашли Ториус и Оливер, одетый в форму. Он не задавал лишних вопросов, потому что Монах вкратце обрисовал ему ситуацию. Всадник всё понимал и был готов действовать. Пока Ториус и Вик составляли послание для Правителя, а Вик относил его, Оливер успел переместить Флэка в тёмный лес рядом с домом его родителей и вернуться обратно. С тяжелым сердцем оставлял он там товарища, но знал, что сможет в любую минуту вернуться за ним, если остальные Воины посчитают нужным забрать его оттуда. А пока всё в доме было тихо, Монах, Ворон и Всадник решали, что делать дальше. Их беспокоило положение Флэка, охота на него и его состояние. Пока не вернулся Ронг, и пока Странник приходил в себя далеко отсюда, им нужно было успеть договориться о дальнейших действиях и поделиться имеющейся информацией.

Оливер оставил Флэка на краю леса. Если в городе уже смеркалось, то здесь практически царила ночь. Глупо было надеяться встретить Мэй в такой час посреди леса, но Флэк не думал об этом. Он попрощался с Оливером и медленно побрел вдоль опушки в противоположную от своего дома сторону. Возможно, где-то там, за несколькими поворотами, он увидит дом Мэй и сможет поговорить с ней. Но чем дольше он шёл, тем меньше решительности в нём оставалось. С каждой минутой темнело всё больше, Флэк уже с трудом различал дорогу. «Какой же я дурак», – подумал он и остановился. Понятно, что в такой темноте не стоит и надеяться найти дом Мэй. Да и с чего он вообще взял, что она живёт именно в этой стороне? Флэк различил очертания большого дерева с противоположной стороны дороги и направился к нему. Поправив меч, он опустился на землю, спиной прислонившись к теплому стволу дерева, решив остаться здесь до рассвета. Даже такое странное место для ночлега казалось ему гораздо более уютным, чем убежище. Если его и станут искать, то здесь найдут не скоро. Флэк всеми силами старался не думать ни о чем, закрыл глаза и спустя несколько минут уже крепко спал, медленно покрываясь каплями ночной росы.

Проснулся Флэк от того, что замерз. В предрассветные часы в этих местах особенно холодно и сыро. Он потянулся и протер глаза. Всё тело болело, как после многочасовой тренировки, зато голова была свежая. Только сейчас Флэк сообразил, что его руки и одежда испачканы кровью, что он не ужинал, а только пил и совершенно не уверен в том, что должен быть здесь в этот момент. Он принялся вытирать руки о мокрую траву, оставляя на ней коричневые следы. А после встал и немного размялся. Приятно было проводить утро вне городских стен. Совсем скоро встанет солнце, и воздух наполнится радостным птичьим пением и запахом цветущих деревьев.

– Доброго утра, Флэк, – раздалось из-за спины. Он узнал голос Мэй и едва сдержал улыбку. Удивляясь своей реакции, Флэк обернулся и увидел её: всё тот же серый сарафан и простая рубашка, только ноги босые. В руках она держала большую плетеную корзину с ручками по бокам, а в ней лежало что-то неведомое, прикрытое большими листьями. – Какими судьбами ты снова здесь?

– Мэй… – только и смог сказать Флэк. Он вдруг почувствовал себя мальчишкой под её строгим и серьезным взглядом. Ему стало немного стыдно за свой неопрятный вид и неожиданное появление. Он будто вторгся в её комнату и хозяйничал там. Новые, странные и непривычные чувства.

– Да, я Мэй. Всё верно, – она рассмеялась и пошла вперед, с трудом удерживая корзину. – Так почему ты здесь? Судя по твоему виду, ночь прошла под деревом? А как же дом Воинов, уютная постель, горячий кофе?

– Мне надо было поговорить с тобой, но, кажется, я выбрал не самое удачное время. Поэтому пришлось ночевать под этим деревом, – Флэк догнал её и пошёл рядом.

– Что за срочность такая? И да, я не давала согласия на ещё одну встречу, – она снова улыбнулась и поправила корзинку.

– Давай, я помогу? – Флэк вдруг вспомнил, как помогал матери выносить корзины с мокрым бельем, как они собирали овощи в теплицах и он относил их в дом. – Что там у тебя?

– Держи, – Мэй легко передала Флэку корзинку и пошла чуть быстрее. – Там птицы, я ставлю ловушки на ночь, а утром собираю добычу. Принесу домой, разделаю, и можно продавать. А что-то оставить себе.

– Тяжело вам живется с отцом?

– Слушай, Флэк. Ты пришёл об этом поговорить? – она явно раздражалась и не хотела говорить о себе.

– Нет… Просто спросил. Из вежливости, – корзина была очень тяжелой, и Флэк удивлялся, как Мэй вообще могла её нести. – На самом деле я хотел попросить тебя рассказать мне всё, что ты знаешь про моих родителей. Про ваши встречи, разговоры, может быть ещё что-то. Я хочу знать всё.

– Ты уверен, что тебе это нужно? Я могу, конечно, рассказать. Но разве это не усилит боль от потери? – Мэй остановилась и посмотрела Флэку в глаза.

– Пусть усилит. Я хочу прожить эту боль до конца, полностью. Хочу вогнать этот клинок в самое сердце, чтобы он вышел с другой стороны и рана кровила до тех пор, пока не истощится, – Странник никогда и не с кем не был настолько откровенным. Но взгляд этой девушки заставлял его быть честным и искренним. Слова, которые он говорил Мэй, скорее предназначались для него самого.

– Это попахивает мазохизмом. Но я могу тебя понять, – Мэй снова пошла вперед, медленно, смотря себе под ноги. – Они жили очень дружно и мирно. Почти никуда не выходили, изредка могли добраться до станции, чтобы купить необходимые вещи. Тогда я сидела с твоей сестрой. Мне нравилось рассказывать ей истории, кроме неё их никто никогда не слушал. И знаешь, мне казалось, что она всё понимает, только не говорит. Я ставила её кресло поближе к окну и рассказывала, какая погода на улице. Иногда приносила ей пойманную белку или мышку. Мне очень хотелось, чтобы она улыбнулась. Но твоя мать говорила, что всё это бесполезно, – Мэй помолчала. – Твои родители любили друг друга. Как-то я осталась у них на чай и такого внимания и заботы, какую они проявляли друг к другу, я никогда больше не встречала. Но в глазах у них была тоска, огромная, страшная. Даже у моего отца, потерявшего любимую женщину, не было такой. Твой отец отличный воспитатель. Я уже говорила, что мальчишки любили его. Когда он тренировал их, то я видела вместо него молодого и сильного Воина. Прямая спина, сильные руки! Как он управлялся с мечом! Настоящее искусство, мне с моим простым луком до него не добраться. Мальчишки смотрели с горящими глазами, как он сбивает поленья. И хотели быть как он. Те дни, которые мы провели вместе – бесценный опыт для меня. Все его движения были продуманными и точными, ловкими. У него было чему поучиться. И да, Флэк. Они, твои родители, безумно любили вас с сестрой. По отношению к детям и даже ко мне, это было видно. Но при этом они обладали стальной волей. Не думаю, что многие жители Лимана пошли бы на такое серьезное преступление, будучи тем, кем являлся твой отец, – Мэй снова сделала паузу. – Не знаю, что могу ещё рассказать тебе.

– Спасибо, – тихо проговорил Флэк. Он слушал Мэй и представлял себе, каково было родителям. Они почти в одночасье потеряли всё, что имело для них хоть какой-то смысл: детей, призвание. Понятно, почему отец решил изменить своим принципам. Он вовсе не хотел идти против правил, он просто стремился быть нужным, хотел дать детям то, чего не смог дать своим родным. Он всё так же оставался верен своему пути, пути Воина. До самого конца. И мать, под стать ему, – сильная женщина, любящая и понимающая своего мужа. Она всегда была готова пойти на любые жертвы. Быть осужденным – для отца хуже смерти, а мать не смогла бы вынести его страдания. Флэк понимал, что не поступил бы так же из-за своей слабости, из-за желания жить. Но теперь не задавался вопросом, почему отец так жестоко уничтожил семью.

– Не за что, – грустно улыбнувшись, Мэй пожала плечами и протянула руки к корзине. – Давай сюда, мне пора домой, скоро солнце поднимется высоко, нужно готовить завтрак. Я и так с тобой тут задержалась.

– Нет, я донесу корзину до дома. Она слишком тяжелая для девушки, – Флэк пошёл вперед быстрее, чтобы Мэй не могла забрать у него ношу.

– Хватит играть в воспитанного джентльмена! Отдай корзину! – Мэй догнала Странника и ухватилась за плетеную ручку.

– Почему ты не хочешь принять мою помощь в знак благодарности?

– Потому что не хочу никому показывать, как я живу! Отец не одобрит твоё появление у нас дома. Просто уходи, – Мэй прятала глаза, и Флэк понял, что теперь точно никуда не уйдет.

– Ну, уж нет! Ты помогла мне. Я должен отплатить тебе тем же, – Флэк продолжал идти вперед, а Мэй, держась за корзину, плелась за ним, опустив голову.

– Мне не нужна благодарность! Я вовсе не из-за этого рассказала тебе всё, что могла.

– Прекрати. Я должен как-то загладить вину за прошлый раз в том числе, – парировал Флэк.

Мэй не стала больше ничего возражать, отпустила корзинку и просто пошла рядом с Флэком. Спустя десять минут, они вышли к её дому. За аккуратным низким забором, выкрашенным белой краской, стоял небольшой дом, выстроенный по старым образцам. Небольшие окна и массивные стены из цельного бруса делали его похожим на избушку колдуньи-волшебницы из старых сказок. Вокруг дома Флэк с удивлением обнаружил аккуратный огород и клумбы с цветами, а вдоль забора – плодовые кустарники. Всё вокруг выглядело ухоженным, будто тут поработал садовник. Мэй скромно улыбнулась и открыла калитку перед Флэком, пропуская его внутрь. Он осторожно шёл по мощеной дорожке к крыльцу. У порога Мэй всё же забрала у него корзину и отнесла на кухню. В доме стояла тишина, и Флэк старался не шуметь, когда проходил следом за девушкой. Кухня была большой и очень просто обставленной. Ничего лишнего, но всё равно уютно. Мэй вытащила пойманных птиц из корзины и переложила в старый таз, залила водой и оставила на большом дубовом столе.

– Раз уж ты у меня в гостях, то оставайся на завтрак. Не знаю, ешь ли ты простую еду, но другого ничего нет, – Мэй надела фартук и стала хлопотать на кухне. Она развела огонь под плитой, поставила на неё большую сковороду и принесла яйца из корзины, стоявшей на столе у окна.

– Я ничего не ел со вчерашнего обеда, так что готов съесть всё, что угодно, – он с интересом рассматривал кухню и подмечал всякие мелочи, типа глиняной посуды, которую видел только в старых деревенских домах на окраинах Лимана, множество острозаточенных ножей и красивые домотканые полотенца.

– Тогда вымой хотя бы руки, за столом в таком виде не стоит появляться. Мы хоть и не элита, но любим порядок, – она кивнула ему на раковину. – Полотенце возьми любое, они все свежие.

Пока Флэк умывался и пытался стереть с рук запекшуюся кровь, краем глаза наблюдал за Мэй. Она ловко разбила яйца в сковороду, налила воды в чайник из большого ведра и поставила его на огонь; достала хлеб, нарезала его и выложила на тарелку, туда же отправилась свежая зелень, на столе появились соль, тарелки и вилки. Всё очень просто и скромно, даже слишком. Флэк вытер лицо и руки, когда из глубины дома раздался громкий старческий голос, зовущий Мэй. Она быстро схватила с плиты сковороду и, поставив её на стол, бросилась бежать.

– Это отец проснулся! Я сейчас!

Флэк сел на стул с высокой спинкой и стал ждать. Он слышал, как Мэй говорила что-то, а отец отвечал ей, но слов разобрать не мог. Минут через пять в дверях появилась Мэй, ведущая под руку мужчину лет шестидесяти, он еле передвигал ногами и был весь сгорбленным. Лицо его пронизывали тонкими и глубокими нитями морщины, глаза, такого же карего цвета, как и у Мэй, смотрели перед собой резво и бодро. Он прищурился и недобрым взглядом осматривал Флэка.

– Папа, это наш гость. Флэк. Он помог донести мне корзину за то, что я помогла ему недавно.

– Доброе утро! Прошу прощения, что вторгся к вам непрошенным гостем, но я не мог отправить Мэй домой с таким тяжелым грузом, – постарался как можно вежливее и дружелюбнее сказать Флэк.

– Она каждый день носит такие грузы, и не по одному разу. Моя Мэй не нуждается в помощи такого странного типа, как ты, – проворчал недовольно мужчина. – Кто ты такой? Зачем тебе понадобилась помощь моей дочери?

– Не надо, папа. Я же тебе всё уже объяснила, – Мэй провела его к столу и усадила на стул, пододвинув тарелку и наложив яичницу. – Ешь, завтрак стынет.

– Что значит не надо?! Ты притащила в дом Тёмного Воина! Врага.

– Флэк не враг. Он ничего нам не сделал, – попыталась возразить Мэй, а Странник с горечью и обидой слушал этот разговор.

– Он может и не сделал, но все они одинаковые, эти Воины. Делают, что им прикажут и не думают о последствиях, о чувствах других. Бездушные убийцы.

– Это не так, – вмешался Флэк. – Может быть, так и было когда-то, но теперь всё иначе. Воины стали другими. И всегда были другими, просто вы видели только то, что вам показывали. Если бы я был таким, как вы говорите, то ваша дочь погибла бы от моей руки ещё неделю назад.

– Флэк… – Мэй посмотрела на него с укоризной и положила еды в тарелку, подвинув её ближе.

– Ага! Так, значит, вы не первый раз видитесь! – торжествовал отец Мэй. – Что за дела у вас? Выкладывайте.

– Ничего особенного, папа. Я же сказала, что просто помогла Флэку, а он решил отблагодарить меня. Правда, с небольшим запозданием.

– Чем молоденькая девушка могла помочь такому человеку? – продолжал негодовать мужчина, поглощая завтрак.

– Давайте этот момент мы оставим между мной и Мэй. Мы взрослые люди и у нас есть свои секреты. Если вы переживаете за неё, то не стоит. Я не причиню ей никакого вреда, – Флэк проявлял чудеса дипломатии. Неожиданно ему захотелось получить расположение и даже одобрение этого человека. Он задумчиво ел простой завтрак, приготовленный Мэй, и впервые за последнюю пару недель чувствовал себя спокойно. Сама Мэй так и не притронулась к еде, она разлила всем чай и задумчиво отпивала из кружки мелкими глотками.

– Ну, хорошо. Я вижу, что вы серьезный человек. Так и быть. Прощу вам это вторжение, – мужчина внезапно отбросил вилку на стол и обратился к дочери, – Мэй! А где же наша мама? Что-то её не видно, опять задерживается на дежурстве?

Мэй стыдливо опустила глаза, убрала посуду и вернулась к отцу, помогая ему встать:

– Да, папа. Её отправили на срочное задание, она вернется не скоро. Давай я отведу тебя в комнату, и ты подождешь её?

– И сигары принеси мне, обязательно. Без них я не смогу ждать! – приказал мужчина, и Мэй торопливо увела его.

Флэку всё стало ясно: отец Мэй тронулся умом из-за потери любимой жены. Но при этом его сумасшествие было явно выборочным, хотя, может быть, ему просто так показалось. Как же нелегко ей приходится. Нужно вести хозяйство, ухаживать за отцом. Понятно, почему она ещё до восхода солнца трудится, теперь нашлось объяснение и изможденному виду, бедной одежде и твердому взгляду. Кто знает, что ей пришлось пережить и взвалить на свои плечи. Немного подумав, Флэк встал, собрал оставшуюся грязную посуду и отнес в раковину, чтобы вымыть. Ему нужно было занять чем-то время ожидания. Странно, но уходить он не хотел, хотя и понимал, что не может больше задерживаться.

– Зачем ты это делаешь? – раздался голос Мэй совсем рядом. Она вернулась и, заметив Флэка у раковины, подошла к нему.

– Просто решил ещё немного помочь. Я смотрю, у вас с отцом довольно непростая жизнь, да?

– Нормальная жизнь, как и у многих других людей. Спасибо, ты сделал достаточно, – она выключила воду и протянула Флэку полотенце. – Кстати, как твоя рука? Ожоги остались?

– Да, кожу разъело. Только позавчера снял повязку, – Странник протянул ладонь Мэй, чтобы показать раны. – До сих пор не могу поверить, что с тобой ничего не случилось.

– Я тебе дам мазь, она ускорит заживление.

Мэй подошла к старому комоду, стоявшему в углу кухни, и достала оттуда маленькую баночку.

– Держи, только мажь совсем понемногу, – с этими словами она отдала лекарство Флэку и посмотрела на него внимательно, будто пытаясь удостовериться, что он её понимает.

– Спасибо. И я снова остаюсь у тебя в долгу, – Флэк повертел баночку в руках. – Вообще, ещё тогда, в лесу, я хотел сказать тебе спасибо. Но не смог. Если честно, я не знаю, почему так отреагировал на твою метку и зачем догнал тебя тогда.

– Ничего удивительного, ты же Воин. Тем более, потомственный. У тебя это в крови – охота на неверных, на монстров и врагов. Если хочешь знать, то я совершенно не в обиде на тебя и не считаю своим должником, – Мэй улыбнулась. – Так что можем разойтись с миром.

– На самом деле… – Флэк чувствовал себя неуютно, внутри него боролись все чувства сразу. Ему ужасно не хотелось уходить, но он боялся признаться себе в этом.

– Что? – Мэй краем глаза посмотрела на большие часы, висевшие за спиной Флэка, и от него не укрылся этот взгляд.

– Можно я останусь и сделаю ещё что-нибудь для вас с отцом? Мне не хочется сегодня возвращаться в город. У меня есть один друг, если так можно сказать, и ты у менявызываешь похожие чувства, – на одном дыхании выдал Флэк. От волнения он часто дышал и с трудом прятал эмоции. – Мы можем быть друзьями?

– Друзьями? – удивилась Мэй и забавно приподняла одну бровь. – Дружба с Тёмным Воином это слишком фантастическое предложение! Даже смешное.

Она рассмеялась, скрывая под смехом радость, удивление и отчасти – горечь. Отвернувшись от Флэка, девушка принялась за разделку принесенной дичи. Она сновала от стола к раковине, выбирала ножи, доставала посуду, ловко ощипывала птиц, а Странник стоял, оставленный без ответа, посреди кухни и не знал, что делать.

– Чего стоишь? Раз уж решил подружиться со мной, то помогай! – весело сказала Мэй.

Флэк убрал в карман баночку с мазью, взял нож, доску и по примеру Мэй стал разделывать дичь. Он никак не мог подобрать слова, чтобы снова начать разговор, поэтому просто молчал и наблюдал, как ловко работает руками Мэй: её умениям мог бы позавидовать любой охотник и мясник. У Флэка получалось не так аккуратно, но он старался, чем вызывал улыбку девушки, хоть она никак не комментировала его работу.

– Отлично, теперь можно заняться и другими делами, – сказала Мэй, когда вся птица была разделана. Она поставила на плиту огромную кастрюлю и закинула туда несколько кусков мяса, остальное спустила в подпол. – Пойдем, поможешь мне собрать овощей к обеду, а потом можно будет прогуляться. Раз уж у меня сегодня гости, то надо устроить небольшой выходной.

Она прихватила с собой корзину, похожу на ту, в которой утром несла добычу, только чуть поменьше и позвала Флэка за собой. Они вышли на задний двор, где стояли теплицы. Внутри росли разные овощи и зелень. Странник удивился, что в такое время года у Мэй уже есть урожай.

– Как ты умудрилась вырастить так рано вот это всё?

– Старалась, у меня своя система есть. Тебе не расскажу, это секрет, – Мэй срезала овощи и зелень, складывая их в корзину, которую держал Флэк.

– Мне это напоминает детство. Я всегда помогал матери собирать овощи, да и вообще по хозяйству. Отец редко бывал дома, а сестра училась в школе.

– Твоя мать поделилась со мной парочкой секретов, так что считай, что я её наследница в некоторой степени, – Мэй ласково посмотрела на свои растения. – Ну что, пошли?

Флэк отнес корзину в кухню и вышел на улицу к Мэй. Она ждала его у калитки, поправляя волосы. Солнце уже давно встало, день обещал быть погожим и жарким. Флэк с удовольствием слушал пение птиц, шум ветра в листве и вдыхал сладкие головокружительные ароматы цветущих кустарников. Мэй казалась ему в этот миг доброй волшебницей, сумевшей переместить его в другой мир, тихий и спокойный, наполненный каждодневными простыми заботами и делами, легкими мыслями и радостью от возможности жить. Как раз это было той самой спасительной таблеткой от злости и ненависти, которая сжирала душу Странника.

Мэй успела обуться в свои простые кожаные ботинки и теперь была готова к любому путешествию. Она приветливо улыбнулась Флэку и помахала рукой, чтобы поторопить его.

– Пошли скорее, пока не стало совсем жарко. Боюсь, что после обеда может разразиться гроза. Здесь всегда так: если утро жаркое, значит, вечером жди непогоду. Ты не замечал? – Мэй разговаривала с ним так, словно знала всю жизнь. Флэку нравилась эта легкость и непринужденность, а с другой стороны и настораживала – он не привык вот так быстро сходиться с людьми. Но эта девушка была совсем не такой, как все женщины, которых он знал, исключая, может быть, только Даяну.

– Я слишком мало здесь жил, уже и не помню особенностей климата. Но в горных районах везде так, – Флэк пожал плечами. – Куда мы пойдем?

– Подальше от озера, это точно, – снова рассмеялась Мэй и бодро пошла по дорожке вдоль забора. – Покажу тебе своё любимое место. Туда никто кроме меня не ходит, слишком опасно.

– Ого! Что же это за место такое?

– Увидишь! Там очень красиво, я прихожу туда, когда хочу побыть одна. Думаю, мечтаю, иногда грущу. Наверное, у каждого есть такое место. Куда ходят Воины, чтобы уединиться?

– Не знаю.

– Так вы, получается, ничего и не знаете друг о друге? – Мэй была удивлена.

– Почему же? Знаем. Но мы не настолько близки. Во всяком случае, не все, – Флэк старался отвечать кратко, но ёмко, чтобы не вызывать дополнительных вопросов. Он всё ещё не готов был доверять Мэй полностью. Слишком мало он знал о ней. И никак не мог вспомнить, жила ли она здесь тогда, когда он с родителями переехал сюда. – Скажи, а с твоим отцом давно плохо?

Мэй опустила глаза и ещё быстрее пошла вперед, стараясь поскорее спрятаться от солнца в тень негустого леса, который перегородил дорогу. Флэк следовал за ней. Он видел, как её настроение резко сменилось, и наблюдал. Если человек играет свою роль, если лжёт, то это обязательно проявится. В жестах, взглядах, даже в напряжении мышц на теле. Странник видел сотни мошенников и преступников, убийц и шпионов, поэтому был уверен в том, что сможет разглядеть и в Мэй что-то подозрительное. Но ничего такого в ней не было, и это пугало Флэка. Он постоянно вспоминал вопрос Вика «понравилась ли ему Мэй?», наивный, детский вопрос. Как мог мрачный вампир, Ворон, вот так легко рассмотреть чувства Странника? Нет, Флэк не мог признаться себе в том, что Мэй действительно привлекала его.

– С тех пор, как мать убили, так он и ждёт её, – тихо сказала Мэй, когда они уже шли по лесу. – Бывают дни, когда он не вспоминает про неё и тогда всё хорошо. Мы живём обычной жизнью, а в такие дни, как сегодня – он не способен ничего делать, поэтому я просто оставляю его ждать маму. Он очень любил её. Наверное, поэтому всё так. А я, если честно, ненавижу её.

– Почему? – теперь пришла очередь удивляться Флэку. Он видел, как сжались кулаки Мэй и напряглись скулы. Она изменилась в лице, щеки раскраснелись и губы налились цветом.

– Она могла бы бросить революционные идеи, забыть о них и просто быть женой и матерью. Она могла бы растить меня вместе с отцом! Тогда бы мы жили совсем иначе и мне не пришлось бы… Не пришлось бы… – она не смогла закончить фразу. Странник видел, как в ней тоже борются чувства любви и ненависти.

– Мэй? – Флэк догнал её и сделал так же, как недавно сделал Вик: положил свою руку ей на плечо. – Я вижу, как трудно тебе живётся. Можешь ничего больше не говорить.

– Мне не стоило быть столь откровенной. Нашло что-то, извини, – она не спешила убирать руку Флэка с плеча. – Иногда мне хочется всё изменить. Попробовать жить по-другому. Как живут все девушки моего возраста? А мне приходится ухаживать за отцом, я не могу отлучаться надолго, мне приходится жить так, как люди жили сто лет назад. И иногда мне очень одиноко.

– Понимаю тебя. Я бы тоже хотел жить иначе. Знаешь, мой друг, он ведет двойную жизнь. Это не запрещено. И я ему немного завидую. У него есть всё, ради чего стоит жить. А у меня – ничего. Даже у тебя, Мэй, есть причины – твой отец. Но у Странника нет ничего, кроме службы, – Флэк убрал свою руку, потому что чувствовал, как напряжено плечо Мэй.

– А я уверена, что и ты и я, можем что-то изменить. Любой человек может. Надо только найти в себе силы.

Дальше шли молча. Флэк старался держаться чуть позади, как и в прошлый раз, Мэй двигалась очень осторожно, бережно раздвигая ветви деревьев и почти бесшумно ступая по сухой земле, покрытой валежником и прошлогодними листьями. Флэку нравилось следить за её выверенными, четкими и плавными движениями, в ней не было спеси и гордости, как в Злате, хотя по красоте она ей уступала. Но, возможно, это из-за простой прически и одежды, думал Флэк. Волосы у неё довольно длинные и густые, хоть и не такие яркие, а глаза гораздо выразительнее. Да и сложена Мэй была ладно: под сарафаном угадывались женственные округлые бедра и тонкая талия, узкие прямые плечи и нежные, тонкие руки. С каждой минутой Странник находил в ней что-то новое и привлекательное. Нет, она не вызывала в нём такого же животного чувства, как Злата, но при этом задевала за какие-то очень далекие и тонкие струны его души, о существовании которых он и не подозревал.

Лес расступился, и они оказались на краю обрыва. Далеко внизу простирались бескрайние просторы предгорья, кое-где угадывались очертания селений, а ближе к горизонту, по правую руку, – железная дорога. Обрыв был крутым, а полоска, отделявшая лес от пропасти – узкой. Мэй смело пошла вперед и села на самый край, свесив ноги вниз. Флэк последовал её примеру. Он вспомнил, как недавно сидел так же, но гораздо выше, тогда под его ногами были облака, а теперь – весь Лиман.

– Тебе не страшно сидеть так? – спросил он у Мэй.

– Нет. Когда я так сижу, то чувствую себя практически бессмертной, – она улыбнулась загадочно, и Флэк снова узнал в ней ту Мэй, которая ловко вырвалась из-под его меча и покатилась в озеро.

– Это из-за твоего иммунитета к яду из озера? – Флэк смотрел вперед и дышал полной грудью. Он совсем забыл, что его сущность – Тёмный Воин.

– Не знаю. Отец говорит, что это из-за того, что я слишком свободная и бесстрашная. Ты знаешь, я могла бы прыгнуть в эту пропасть прямо сейчас, – Мэй наклонилась вперед, и Флэк испугался.

– Зачем? А как же отец?

– Кто-нибудь позаботится о нём. Может быть, даже я, если выживу, – Мэй смотрела вниз, а Флэк не мог понять, говорит она серьезно или нет. В какой-то момент ему показалось, что она наклонилась слишком сильно, и он схватил её за руку. Она резко подняла голову и взглянула в глаза Флэка, в её взгляде был вопрос и вызов. Такой смелости и решительности Страннику давно не приходилось видеть, только если у самого себя.

– Не наклоняйся так, – еле выговорил он. – Это опасно. Ты не бессмертна всё же. Яд и пропасть – разные вещи.

– Флэк…

Они смотрели друг другу в глаза и пытались прочесть то, что хотели там видеть. Флэк искал понимания, принятия и теплоты, предназначенных только для него. А Мэй желала найти ответ на порывы своего сердца.

– Руке больно, – все же сказала Мэй после долгого молчания, не отрывая взгляда от ярко-голубых глаз Флэка.

– Не думай, что я отпущу тебя, пока мы здесь. Ты слишком непредсказуемая, – он всё же ослабил хватку. – Если решишь прыгать, то полетим вместе. Мне в общем-то тоже нечего терять… И ещё… Не знаю, может уже говорил кто-нибудь, – у тебя красивые глаза. И очень смелый взгляд.

– А я знаю, почему ты плачешь черными слезами, – еле слышно произнесла Мэй и отвела взгляд.

– Как?! Откуда?

– Мне отец рассказывал. Это злость и ненависть, они накапливаются у тебя внутри и ищут выход. Когда ты сражаешься из-за ненависти, когда позволяешь ей овладевать своим сердцем, то она поглощает тебя, дает силы и одновременно отравляет. Но ты – добрый, поэтому организм борется с тьмой внутри тебя, отторгает её. Ты уже почти погубил себя, Флэк. Да все вы, Тёмные Воины, забыли кто вы такие на самом деле, ради чего сражаетесь. Никогда и никем не должна двигать ненависть. Только любовь, Флэк. Только истинная добродетель. Понимаешь?

– Кажется да, понимаю, – Флэк внимательно слушал Мэй и снова возвращался к мысли о том, что их встреча не случайна. – Мэй, спасибо тебе. Ты, да ещё Вик, вы спасаете меня. Но, боюсь, что это уже бесполезно. Я слишком долго жил, поглощенный служением. Потерял себя. Да, меня переполняет ненависть к людям, иногда я хочу отомстить им настолько сильно, что забываю обо всём другом. С этим невозможно справиться.

– Почему? Сейчас тебе хочется кого-нибудь убивать?

– Нет.

– Вот! Видишь! Перестань думать о мести, просто живи. Делай, что должен, и всё. А в остальное время будь самим собой, таким, какой ты сейчас.

– Ну что ты такое говоришь?! Ведь я совсем недавно чуть не убил тебя просто из-за метки! Она сработала как сигнал к нападению, я даже не успел ничего подумать и решить, мои руки действовали сами собой, Мэй.

– И что? Ты только что попытался уберечь меня от опасности, которой, в сущности, и не было! – она повернулась к нему и ладонью накрыла его руку. – Я не поверю, что в тебе ничего доброго не осталось. Ты помогал мне сегодня и у тебя есть друг, который заботится о тебе.

– Чёрт!.. Мэй… – Флэк резко опустил голову. Все эти слова взывали к давно забытым чувствам, ведь он сам хотел прожить всю боль и страдания, а теперь не мог вынести таких простых слов Мэй. Она и правда была слишком честной, прямолинейной и открытой. Она быстро делала выводы и попадала в самую цель. Для неё Флэк – всё равно, что раскрытая ладонь, на которой видны все линии и другие причудливые рисунки. Пред его глазами пробегали картины, которые он столько лет пытался забыть: как мать прижимает к себе сестру, чтобы утешить, как отец обнимает их всех после возвращения с длительного задания, веселые дни рождения с домашним пирогом и лимонадом. Его семья не была похожа на те семьи, которые он наблюдал, пока жил в городе. Они были счастливы, несмотря ни на что. И снова горечь подступала, застилая всё перед глазами Флэка. Он боялся поднять голову и казался сам себе ужасно слабым. Странник стыдился своих чувств.

Мэй осторожно высвободила свою руку и подсела чуть ближе, Флэк чувствовал тепло её тела и легкое прикосновение к своей спине. Она обняла его, как маленького мальчика и гладила по волосам, шепотом приговаривая:

– Отпусти всё это, Флэк. Человеческая жизнь очень долгая и непременно в ней будут потери, горе, страдания. У кого-то их больше, у кого-то меньше. Есть такие люди, которые не обращают на них внимания, а ты – не такой. И это хорошо. Пока у тебя есть чувства, ты – человек, а не просто Тёмный Воин. Не стыдись своей слабости, потому что в умении признать поражение и есть сила. Ты не мог знать, что всё сложится именно так, как сложилось. Ты не мог принять решение за отца или Правителя. Но ты вправе решать за себя. Попробуй быть сначала человеком, просто Флэком, сыном своего отца и матери, братом своей сестры. Ты увидишь, как всё вокруг изменится. Перестань кормить ненависть, – она помолчала, продолжая гладить его по русым волосам, осторожно убирая челку с лица. – Скажи, зачем ты на самом деле пришёл ко мне?

– Узнать об отце. И просто увидеть тебя снова. Ты – другая, – с трудом произнес Флэк. Он знал, что глаза его сейчас страшны, поэтому не спешил поднимать голову.

– Флэк, посмотри на меня, – строго сказала Мэй и помогла рукой поднять ему голову. Глаза Странника наполовину были залиты черной кровью.

– Страшно? – спросил Флэк, хотя видел, что Мэй ни капли не испугалась. Её взгляд всё так же был смелым и решительным, совершенно открытым, он говорил только об одном – огромном сочувствии, понимании и желании помочь. Он был тёплым и добрым. «Как у матери», – подумал Флэк.

– Нет.

Странник заметил, как тревожно и быстро дышит Мэй, её грудь поднималась и опускалась каждую секунду. Он убрал её ладонь от своего лица, боясь, что черная кровь снова прольется вязкими, грязными слезами. Против всех правил, против всех законов и своих прагматичных мыслей, Флэк понял, что хочет поцеловать Мэй, хочет прикоснуться к её бледным губам, тонкой худой шее, ощутить в своих ладонях густые блестящие волосы. Наверное, она прочла это в его глазах, потому что сжала губы, а потом долго и осторожно выдохнула через рот. И тут Флэк сдался, обхватив Мэй за голову, он наклонился к ней и прикоснулся к губам, забывая обо всех своих переживаниях. Он чувствовал, как сначала она напряглась всем телом, а потом расслабилась и отдалась взаимному порыву. Внутри у Флэка словно всё замерло, а потом – перевернулось. Дыхание сбивалось, а сердце билось, как в самой яростной битве. «Что это?» – думал он, продолжая целовать Мэй. Ему были доступны самые лучшие и влиятельные женщины Лимана, красивые, богатые, но ни одна из них не пробуждала в нём такую палитру эмоций. Эта девушка не хотела власти, силы, денег, она не продавала себя и не стремилась залезть ко Флэку в постель, ни разу она не посмотрела на него похотливо или оценивающе, ей действительно ничего не было от него нужно. Она сама была готова отдавать и отдавала. Просто так, ничего не ожидая взамен.

– Просто дружба? – тихо сказала Мэй, когда Флэк чуть отпустил её.

– Наверное, я не так выразился.

– Конечно, – Мэй опустила глаза, делая вид, будто смотрит вниз с обрыва. – Все мужчины так говорят. И всем нужно одно. Во всяком случае, те, кого я встречала, хотели от меня не просто дружбы.

– А я другой, – Флэк не нашёл других аргументов. Он всё ещё придерживал Мэй за плечи и не знал, как можно объяснить то, что произошло.

– Почему? Из-за того, что Тёмный Воин? – в её голосе прозвучала горечь и даже обида.

– Мэй! Почему ты так говоришь?

– Потому что я такая же, как и ты. Сначала одна, потом другая. Тоже ищу себя. И тоже многое не понимаю. Мы видимся в четвертый раз. А разговариваем – во второй. И ты тут же меня целуешь. Как я должна реагировать?

– Но ты же была не против? Значит, тоже хотела этого?

– Хотела… Но это ничего не меняет! – Мэй резко встала и пошла к лесу. – Давай просто забудем. Сделаем вид, что ничего не было. Так точно будет лучше.

– Погоди! – Флэк поспешил за ней. – Ничего мы не станем забывать! Если ты хочешь просто быть друзьями, то давай оставим всё как есть. Ты первая женщина, которая отнеслась ко мне, как к обычному человеку. Такое невозможно забыть.

– Флэк, пойми, – Мэй остановилась и повернулась к нему. – Дружба и симпатия мужчины к женщине – совершенно разные вещи. Мы не можем одновременно быть друзьями и любовниками! Нет.

– Не хочу ничего понимать. Объясни, чего ты хочешь? Ты не отказалась от поцелуя, но твердишь про дружбу. Да, я ошибся, назвав свои желания этим словом. Но ты? Мэй?

– Ты – Тёмный Воин, а я – Свободная Охотница. Ясно?! Я готова поддержать тебя, поговорить, помочь. Но всё остальное… Прости. Это выше моих сил. Для меня неприемлема двойная жизнь. Ты думаешь, что никто в Лимане не знает, кто продвигает тебя в правящие круги? – Мэй зло посмотрела на него, и резко махнув рукой куда-то вдаль, зашла в лес.

– Ты про эту рыжую чужестранку? Это моё задание. Было. До вчерашнего дня! Слышишь? – крикнул ей в спину Флэк и пошёл быстрее, чтобы догнать. – Она красива, умна и хитра. Не более того! Таких сотни, ей от меня нужно только беспрекословное подчинение, она не видит во мне человека. Мэй! Да почему я вообще оправдываюсь перед тобой?!

Мэй ускорила шаг, и Флэку пришлось почти бежать за ней. Он не понимал чувств этой девушки, её кидало из крайности в крайность, как и самого Странника.

– Да послушай же ты меня! – Флэку удалось догнать её, он схватил Мэй за плечи и резко развернул к себе. – Не будь такой сложной! Если ты не хочешь, чтобы я целовал тебя или что-то ещё, я не буду. Это не самое главное, что привлекает меня в тебе. Да я сам ещё не понял, почему так повёл себя.

– Зато я всё хорошо поняла, – прошептала Мэй. Она подняла глаза на Флэка и грустно посмотрела в них, словно пытаясь утонуть в бескрайней голубой бездне.

– Нет… – Флэк прижал её к себе, чтобы снова почувствовать тепло её тела, биение сердца. От взгляда Мэй ему становилось не по себе, но он был не в силах сопротивляться сильнейшему желанию отвечать ей. – Последний раз, Мэй. Обещаю, больше я не притронусь к тебе.

– Лучше не обещай, Флэк. Ничего, – прошептала она, уткнувшись в его грудь.

– Мне кажется, что я попал в какую-то ловушку. Зачем ты вообще появилась в моей жизни, Мэй? – он осторожно гладил её волосы, стараясь запомнить эти ощущения, запах леса, безмятежность и легкость.

– Может быть, когда-нибудь ты узнаешь, зачем. А сейчас это не важно.

«Не хочу. Не могу отпустить её», – повторял себе Флэк. Теперь он отдаленно понимал, что испытывал Вик к Даяне. Удивительно было просто обнимать женщину, просто чтобы быть рядом, без всяких других помыслов. С Флэком никогда такого не случалось, все его женщины были просто инструментом, он даже не помнил их лиц и имён. Они не вызывали в его душе никакого отклика, но Мэй – совсем другое дело. Не обладая выдающимися внешними данными, не совершая попыток соблазнения, она вытащила на поверхность давно забытые ощущения, вернее ощущения, которые никогда знал Странник.

– Пойдем? – тихо спросила Мэй, освобождаясь из объятий Флэка. Она взяла его за руку и повела за собой, долгим и длинным путем.

Они кружили по лесу, Мэй показывала Страннику разновидности деревьев, рассказывала про их особенности; объясняла, какую траву можно собирать, а какую нет, что можно приложить к ране и в каком месте лучше ставить ловушки для птиц и мелких лесных зверей. Флэк понимал, что она просто старается не возвращаться к острым темам и тянет время, и даже был рад этому. Его отсутствие затянулось и, скорее всего, Ронг уже ищет Странника. Но вернуться сейчас значило бы отступить и сдаться, а этого Флэк никак не мог допустить. Время, проведенное с Мэй, было для него бесценным, он словно вернулся в прошлое и выбрал другой путь. Где-то там, в мрачном черном городе остался Флэк Странник, самый сильный из Тёмных Воинов, а здесь, в лесу у самой вершины горы, за руку Мэй держал просто Флэк, обычный человек с необычными глазами.

Спустя достаточно долгое время, когда солнце уже стояло совсем высоко, Мэй явно устала. Флэк вспомнил, что с самого утра она ничего не ела, и предложил пойти домой.

– Да, уже пора. Чувствуешь, как изменился воздух? Приближается гроза, – она указала рукой вперед, чтобы определить путь, и медленно пошла в ту сторону.

– Не будет дождя, ветра нет, да и небо чистое, – возразил Флэк. Он не чувствовал ничего.

– Дело не в ветре. Воздух, он совсем другой. Ты должен ощущать это, в нём полно электричества. Остановись и не дыши, пусть он окутает тебя, а ты прислушайся к себе.

Флэк застыл, стараясь почти не дышать, и вытянул руки перед собой, ладонями вверх. Сначала он ничего не чувствовал, но Мэй внимательно следила за ним и взглядом говорила подождать. Через пару минут его пальцы начало покалывать, словно тонкие иголки падали сверху. В какой-то момент Флэку даже показалось, что он слышит слабые щелчки от столкновения разрядов из воздуха и его внутренних. Его сила резонировала с окружающей средой.

– Удивительно! Я чувствую отклик внутри себя! – он рассматривал свои ладони и с недоумением переводил взгляд на Мэй. А она просто улыбалась ему, лишний раз подтверждая мысли Флэка о том, что эта девушка – другая.

– Представляешь, какие ещё тайны скрываются внутри тебя? А ты просто выполняешь приказы.

Когда они вышли из леса, со стороны равнины надвигалась туча. Она ползла, закрывая собой небо, черная, тяжелая, полная воды. Раскаты грома сюда не доносились, но это был всего лишь вопрос времени. Мэй оказалась права, погода портилась. Значит, Флэку придется переждать дождь, а потом возвращаться в убежище. Тем лучше, запас в пару часов на раздумья и отдых ему не помешает. Чем ближе они подходили к дому Мэй, тем чернее становилась туча, надвигаясь с огромной скоростью. Гремел гром, а вспышки молний заставляли Флэка каждый раз оборачиваться. Ему совсем не хотелось вымокнуть под дождем.

Из-за поворота показался белый забор, и Мэй поспешила к дому, она легко бежала по дорожке и скрылась за дверью. Флэк не спешил, хоть вокруг стало совсем темно и скоро должны были упасть первые капли дождя. Как только он ступил на крыльцо, за его спиной блеснула молния, и раздался оглушительный раскат грома. Странник замер в ожидании шума дождя, но его не было. Дверь перед его лицом открылась, и появилась Мэй. В руках она держала лук, заряженный стрелой, и быстрым движением подняла его над плечом Флэка, прицелившись. Одновременно с её движением во дворе что-то вспыхнуло. Странник подумал, что это молния, но грома не последовало. Зато по крыше ударили первые капли дождя, а Мэй громко и твердо скомандовала:

– Стой. Даже не думай поворачиваться.

– Это мы! Флэк! – за спиной у Странника кричал Оливер, стараясь заглушить звук дождя.

– И я здесь! – а это Вик. Зачем они пришли сюда?

– Мэй, это мои друзья, – начал было Флэк, но Мэй натянула тетиву ещё сильнее.

– Если что, я справлюсь и с тобой и с ними. Это ты их позвал сюда?!

– Нет. Я не звал их. Они пришли сами, я не знаю, зачем. Опусти лук, пожалуйста.

– Мне не нужны здесь Тёмные Воины! Их появление опасно. За вами наверняка следят. Я не хочу подвергать опасности своего отца. Пусть уходят.

– Флэк! Мы пришли за тобой! – снова Вик. Оливер под дождем ничего не сможет сделать, огонь не дружит с водой. Да и Вику будет сложно превратиться в Ворона, перья намокнут и он не сможет летать.

– Мэй, давай я поговорю с ними? – Флэк с надеждой смотрел на девушку.

– Нет. Если хочешь остаться, то оставайся, а они пусть уходят, – Мэй была непреклонна. Руки её напряглись, лицо стало серьезным и воинственным.

– Господи, Странник! Обезоружь её и всё! Или я сам это сделаю, – не выдержал Оливер.

Из темного окна, расположенного недалеко от входной двери, раздался выстрел. Огненный след прочертил прямую линию по направлению к Оливеру, но Всадник среагировал моментально, отклонившись в сторону. Мэй вскрикнула, выпустила стрелу и, бросив лук, скрылась в доме. Флэк отбросил лук ногой в сторону и вбежал в дом следом. Всадник и Вик неспешно взошли на крыльцо – они промокли до нитки и были оглушены раскатами грома и выстрелом.

Флэк успел заметить, как Мэй вбежала в комнату, и остановился у порога. Он слышал, как дочь успокаивала отца в темноте. Она убеждала его, что ничего не случилось, что ему показалось, и это вовсе не Тёмные Воины, что они не заберут его дочь, как забрали её мать, а старик не желал ничего слушать.

– Что там, Флэк? – шепот Вика над ухом заставил Странника вздрогнуть.

– Нам лучше не вмешиваться, она сама справится, – Флэк схватил Вика и оттащил его к входной двери, где стоял Оливер. – Зачем вы пришли сюда?

– За тобой, конечно! – Всадник был зол, в него чуть не попали дважды.

– Что за срочность? Я бы сам вернулся к ночи.

– Пока ты тут неизвестно чем был занят, мы кое-что разузнали. Не без помощи Ториуса, кстати, – таинственно прошептал Оливер, неожиданно сменив гнев на милость.

– Эта девушка, Мэй, как ты говоришь… Её не существует, – заговорил Вик. – Более того, её отца и матери тоже нет ни в каких документах. Они не покупали здесь землю, не получали разрешение на строительство. К ним никогда не приходили проверки! Странным образом их обошли все государственные инстанции. И да, в школе такая девочка тоже не училась, даже похожая на неё. Лицензий на свободную деятельность нет ни у одного человека в соседнем селении, к которому относится эта земля. Кто она, Флэк?

– Что?! Подожди… – Флэк помотал головой. – Она говорила, что её рождение нигде не зарегистрировано, из-за метки. Но отец? Как вы вообще что-то выясняли, если даже фамилию её не знаете?

– Через мать искали. Все члены организации были установлены, так же как и их родственные связи. Последняя казненная женщина даже никогда не рожала, Флэк… – совсем тихо проговорил Вик.

– Точно так. Среди жителей Лимана этих людей нет, – мрачно констатировал Оливер.

Флэк стоял неподвижно, за окном вспыхивали молнии, гремел гром, и было всё так же темно, как вечером. Странник пытался понять, что значит та информация, которую принесли ему друзья. Он не хотел верить, что Мэй скрыла от него правду. Но при этом оснований не верить друзьям у него не было. Да и ей – тоже.

– Флэк, что произошло между вами? – допытывался Вик, пытаясь вывести Флэка из ступора.

– Ничего. Вик! Она не могла меня обмануть. Посмотри вокруг, ты сам всё поймешь! – Флэк начал нервничать. Его снова засасывала воронка жизни Тёмного Воина, а он категорически не хотел туда попадать.

– Ну почему не могла? Просто рассказала не всё…

– Какой же ты дурак, Флэк! Совсем не разбираешься в людях, а особенно – в женщинах, – добавил Оливер.

– Конечно! Я же не такой, как вы! Я рос взаперти. И откуда мне знать, какие бывают женщины, если для меня был доступен только один их вид?! – Флэк потянулся за мечом, но его руку перехватил Вик.

– Не надо. Мы не хотим никому навредить, если тебе так нравится Мэй, то, пожалуйста. Но просто будь осторожнее, Флэк! Посмотри, что происходит: на Ториуса совершают нападение за нападением, ты отказался выполнять приказ Правителя и совершил массовое убийство среди города, на глазах у сотен лиманцев! Евгения прислала письмо с угрозами, пока тебя не было, а Ронг был в бешенстве, когда узнал, что ты пропал. Что выкинет Злата вообще непонятно. Вчера я был на границе – на Лиман готовится нападение, это совершенно точно. А чем заняты Воины? Грызутся между собой? Успокойся и прими информацию. Мы не будем тебя заставлять ничего делать против твоей воли, но пойми, все наши жизни и будущее Тёмных Воинов зависят и от тебя тоже. Даже в большей степени, чем от кого бы то ни было.

– Вик опять прав, как и всегда. Даже я признал, что моя сестра – тёмная лошадка. Отчаянная и коварная. Могу сказать точно, что она в бешенстве от того, как ты показательно её бросил. Слухи разлетелись моментально по всей стране. Тебе будут мстить, попомни моё слово, – завершил мысль Оливер.

В коридоре появилась Мэй, ей удалось успокоить отца, и она беспомощно стояла с опущенными руками и злобно смотрела на Воинов. Флэк попытался сделать шаг в её сторону, но она отступила назад.

– Мэй, они ничего тебе не сделают. Я всё объясню!

– Уходите, пожалуйста. И никогда не возвращайтесь сюда. Отец не выдержит! – Мэй не была напугана, она была зла и решительна, как и всегда в сложных ситуациях.

– Теперь мы не можем уйти так быстро, как хотели бы. Всаднику нужно просушиться, да и мне не помешало бы, – миролюбиво проговорил Вик из-за спины Флэка. – Кстати, я Вик Ворон, вы наверняка слышали про меня.

– И видела, – мрачно добавила Мэй.

– Тогда мне не нужно представляться? – нагло спросил Оливер, за что получил пинок в бок от Вика.

– Да, я знаю и вас тоже. Вы – Оливер Всадник.

– А вы – Мэй, верно? – осторожно спросил Вик.

– Верно. Но вам это знать необязательно. Я предпочитаю самостоятельно представляться тем людям, с которыми общаюсь.

– Мэй, пожалуйста, дай возможность моим друзьям немного обсохнуть, и мы уйдем, – взмолился Флэк.

На лице Мэй отразилась внутренняя борьба: она внимательно смотрела на каждого Воина, словно сканировала их. Флэк видел, как напряжены её плечи, скулы, но через пару минут выражение лица Мэй сменилось на более спокойное, и она с легкостью произнесла:

– Ладно. Можете пройти на кухню, там тепло. Но через час вас тут быть не должно. Всех.

Пока Мэй разжигала огонь и ставила чайник, резала овощи и всячески делала вид, что не замечает никого вокруг, Воины расселись вокруг стола в молчании. За окном всё ещё было темно, бушевала гроза. Вспышки молний озаряли кухню, а раскаты грома эхом расходились по всему дому.

– Надеюсь, что через час дождь прекратится, иначе придется выбираться отсюда поездами, а это слишком долго, – волновался Оливер, сев поближе к плите.

– Прекратится, в горах не бывает затяжных дождей. Отгремит своё и снова распогодится, – оптимистично парировал Вик, внимательно поглядывая на Мэй. Она стояла к ним спиной, ритмично работая ножом. Флэк тоже следил за девушкой, что не укрылось от Ворона.

– Никогда не бывал в такую погоду в горах. Темно, как ночью, – добавил Оливер, чтобы разрядить обстановку.

– В Лимане вообще с погодой всё странно. Я столько мест повидал, и ни одно из них не похоже на другое, везде есть свой особенный микроклимат, – Вик подавал знаки глазами Флэку, побуждая его тоже вступить в разговор.

Вместо того чтобы поговорить с товарищами, Флэк неожиданно поднялся и подошёл к Мэй. Он встал рядом, взял нож, доску и принялся помогать ей, нарезая овощи. Она никак не отреагировала на его действия, а продолжала работать молча. Вик и Оливер переглянулись: они никогда не видели Флэка таким и не знали, что делать. Оливер кивнул на их спины, а Вик пожал плечами, мол, ничего не знаю и не могу сделать. Закипел чайник, Мэй отложила нож и сняла кипяток с огня. Достав кружки, она поставила их на стол и разлила чай, принесла хлеб, банку с вареньем и подвинула к Воинам:

– Чем богаты… – добавила она тихо и вернулась к рабочему столу.

– Спасибо! Мы просим прощения за вторжение, но у нас просто не было выбора. Дело очень срочное, – попробовал извиниться Вик.

– Настолько срочное, что вы можете просидеть здесь ещё час? – безразлично отозвалась Мэй, и Флэк взглянул на неё. Лицо не выражало никаких эмоций, она словно спряталась в панцирь.

– Как только дождь кончится, мы в течение минуты вернемся в город. А если отправиться сейчас, то уйдет несколько часов.

– Не заговаривайте мне зубы, уважаемый Ворон. Вас тут никто не ждал. Вы навлекаете на мою семью беду, – Мэй отложила нож и оперлась на стол. Флэк тоже остановился.

– Никакой опасности нет. Никто не знает, где мы. Не думайте, что нас так просто выследить. Всадник умеет перемещаться быстро и незаметно, а я тем более, – Вик с подозрением смотрел на спину Мэй и ждал очередного коварного вопроса.

– Я не могу вам доверять.

– Мэй, – наконец-то подал голос Флэк. – Ты можешь доверять мне. А я верю своим товарищам. Они ни разу меня не подводили.

– Доверять тебе? Ты же чуть не убил меня!

– Мы ведь уже обсудили это! Зачем опять возвращаться к неприятным моментам? Мы уйдем отсюда, и всё будет как прежде, никто не станет вредить тебе за то, что ты приютила путников, – Флэк тоже отложил нож и потянулся к руке Мэй, но она отодвинулась от него.

– Если здесь что-то случится, то вы никогда об этом не узнаете. Никто не узнает. Как ты докажешь самому себе, что это произошло не из-за вас? Как ты предлагаешь мне уходить из дома и оставлять отца одного? Всегда за Тёмными Воинами тянулась кровавая цепочка убийств и пропаж, каждый ваш шаг отслеживается! Вы просто не видите этого, – Мэй повернулась к Флэку и повысила голос.

– Успокойся! – Странник схватил её за плечи. – Мы другие Тёмные Воины, не те, что были раньше. И я уверен, что тебе точно ничего не угрожает. Если нас никто не видел, а это точно, то всё нормально! Никто не станет убивать тебя только из-за одной встречи с нами, со мной. Хотя бы потому, что моей силы боится даже Правитель.

– Флэк прав, – вмешался Вик. – Я могу оставить здесь в лесу своего ворона, если что-то случится или понадобится помощь, то вы, Мэй, отправите сообщение Страннику или мне. Это удобно и не вызывает подозрений, так поступаем мы с моей… Эм… Женой.

Оливер вскинул бровь, посмотрев на Вика, а он несколько смутился от удивленных взглядов и поспешил заняться чаем. Мэй молча смотрела то на Вика, то на Флэка. Она снова боролась с собой и смелость опять победила.

– Хорошо. Пусть это будет условием вашего пребывания здесь. Безусловная помощь, которая, надеюсь, не понадобится.

– Ну, слава Богу, договорились. А то я как представлю себе, что до станции придется идти под проливным дождем… Варенье, кстати, очень вкусное, – набив рот, сказал Оливер, он явно расслабился, развалившись на стуле, и чувствовал себя как дома.

– Я пойду, проверю, как отец, – сказала Мэй и, убрав руки Флэка со своих плеч, поспешно вышла.

Странник прибрался на рабочем столе и вернулся к товарищам. Чай давно остыл, и он просто отодвинул кружку в сторону. Вик и Оливер выжидающе смотрели на него. Наконец, Всадник не выдержал:

– Чего-то я не понял, Флэк. Что между вами было? Вы… Ну… – Оливер пытался подобрать слова, чтобы не высказаться грубо, он знал, что Флэк этого не любит.

– Нет. Ничего такого не было, – чеканя слова, ответил Флэк. Но под недоверчивым взглядом Всадника, сдался. – Ладно. Было. Но не то, о чем ты подумал. Просто поцелуй. Один. И я обещал больше этого не делать.

– Ого! Ну, неужели ты влюбился? – Оливер даже отложил еду в сторону. – Вот не поверю ни за что!

– Тише, – приструнил его Вик. – Вспомни, что мы узнали про неё – ничего. Так что Флэку надо сто раз подумать, прежде чем самому себе отвечать на такие вопросы. Хорошо, что пока всё обошлось малой кровью. Она очень странная, не знаю, почему, но эта девушка внушает мне какие-то непонятные ощущения. Я не то, чтобы боюсь её, моя животная сущность испытывает особый трепет. Как лань перед тигром. По-другому не могу сказать.

– Мэй очень смелая и решительная. А ещё – охотница. В тебе, Вик, как-никак живет птица. Может, поэтому такие чувства появляются, – настороженно добавил Флэк. А Оливер кивнул в подтверждении слов Ворона, он и сам испытывал нечто отдаленно похожее на его ощущения, но не так сильно. – Давайте больше не будем об этом. Я хочу верить Мэй. И пока не разберусь со своими основными проблемами, ничего не буду предпринимать в отношении неё.

– Флэк, – прошептал Вик. – Если ты думаешь, что сможешь так просто отказаться от встреч с ней, если уж она запала тебе в сердце, то ты ошибаешься. Ты ступил на ту дорогу, с которой очень сложно свернуть. Решай здесь и сейчас – что ты будешь с ней делать.

– Не хочу решать, – отозвался Флэк, беззвучно перебирая по столу пальцами. Тревога добралась и до его сердца. Он не мог принимать решения вот так, опираясь только на слова товарищей, не разобравшись в себе и своих проблемах. – Сейчас для меня важны только две вещи – безопасность Мэй и моя свобода.

– Тогда плохи наши дела, – шепнул Оливер. – Ронг не даст тебе покоя. Евгения через него передала письмо с предупреждением для тебя, Флэк. Правитель раскрыл её замысел, но списал это на простую ревность. А вот факт твоей встречи с ней не пропустил мимо. Если верить Евгении, то совсем скоро тебе предъявят обвинение в предательстве и попытке через жену Правителя свергнуть его. Тут надо не про девушек думать, а решать, как тебя спасать. Вот что…

– Я так и знал, – Флэк откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Наверняка, Евгения изначально действовала не сама по себе, они обвели меня вокруг пальца.

– Теперь ты понимаешь, почему мы так рисковали, когда пришли сюда за тобой? – добавил Вик.

– Понимаю. Правильно сделали. Лучше поговорить об этом здесь.

– Ториус сейчас пытается найти для тебя убежище, на то время, пока всё не уляжется. Мы боимся, что Правитель сыграет на общественном резонансе и тебе нигде не будет покоя.

– Тогда надо действовать на опережение, – загадочно протянул Флэк.

– В смысле? – удивился Оливер. – Что ты предлагаешь?

– Хочу устроить Правителю и элите испытание нашей славой.

– Кажется, я понимаю, о чем ты, – Вик нахмурил брови. – Ты уверен, что стоит?

– Конечно! Во всяком случае, это отсрочит неминуемое, а заодно покажет, кто в Лимане самый сильный, кого нужно бояться. Любить и уважать.

– Эй, ребят! Вы о чем? Я не понимаю, – вмешался Оливер.

– Устроим жаркие боевые будни. Сколько ещё мест, где обитают монстры, где орудуют шайки бандитов? Полно. Пройдемся рейдом по Лиману, наведем порядок. Пусть люди видят, кто мы такие. Пусть знают, что нам не всё равно. Ты с нами, Всадник?

– Ну, да… Не очень понимаю вашу затею, но битвам буду рад! А то совсем скучно, даже выпивка надоела, а к моим красоткам теперь просто так не сходишь.

– Ториуса берем? – Вик подошёл к окну, заметив, что дождь почти кончился.

– Конечно, пусть Оливер сгоняет за ним, – Флэк тоже встал. – Пора. Сначала отправимся на юг, я слышал, что пустыня наступает, а вместе с ней приходят песочные монстры, змеи невиданных размеров и ядовитые пауки. Развели бардак по всей планете, лучше бы с радиацией боролись и зачистки проводили, чем вести светские беседы и строить козни.

– Отличный выбор! Всадник, давай сначала нас перенеси, а потом забери Монаха. И пусть не бухтит, – скомандовал Вик.

Оливер поднялся, расправил свой плащ и принял бравый вид, первым покидая кухню. Дождь на улице резко закончился и подул легкий ветер, рассеивающий тучи. Светлело, скоро выглянет солнце и день продолжится. Когда Оливер вышел, в дверях появилась Мэй, она вопросительно смотрела на Воинов, заметив их оживление.

– Уже уходите?

– Да, Мэй. Нам пора. Спасибо, что приютила, – Флэк не двигался с места. Вик вежливо обошёл его, кивнул хозяйке и торопливо вышел.

– Я не знаю, что сказать…

– Просто будь осторожна. И обязательно сообщай через ворона, если что-то случится. Я не могу обещать, что сразу же приду на помощь, потому что не знаю, как будут развиваться события. Но мои друзья помогут тебе. Слово Тёмного Воина – это залог верности и чести, – Флэк подошёл к Мэй, всеми силами сдерживая желание снова прикоснуться к ней.

– Надеюсь, что мы ещё увидимся. С тобой интересно говорить. И помни, что твоя сила – не в ненависти, Флэк, – она подняла руку, словно хотела дотянуться до его щеки, но остановилась на полпути.

Флэк перехватил ладонь Мэй и, крепко сжав, поднёс к губам. Ему отчаянно хотелось сказать ей что-то ещё, такое же доброе и теплое, как и её слова, но ничего не приходило на ум. Пусть она что-то недоговаривает, даже врет, не важно. Мэй дает Флэку ощущение покоя и умиротворения, которые он так давно искал. Благодаря её участию и вниманию, её открытости и простоте, он ухватил нить, ведущую в другую жизнь, к настоящему Страннику.

– Я вернусь, обязательно, – Флэк сделал усилие над собой и отпустил руку Мэй. Быстрым шагом он вышел во двор, где его уже ждали Вик и Оливер.

Через мгновение на месте Воинов остался легкий след от огненного кольца, а сами они очутились далеко отсюда.

Пустыня встретила товарищей жаром и слепящим солнцем. Оливер вернулся за Ториусом и через пять минут все четверо стояли бок о бок, всматриваясь вдаль. На песке виднелись следы, оставленные огромными змеями. Словно маленькие траншеи они расходились в разные стороны, пересекались и замыкались в круги. Вик обернулся птицей и поднялся высоко в небо, все ждали. Ториус пожал руку Флэку и отошёл в сторону, чтобы помолиться перед боем. Оливер сел на корточки и перебирал в руках песок, задумчиво рассыпая его себе под ноги.

– На юго-востоке целое змеиное логово. Они огромные и противные, мерзость. Наверняка, ещё и ядовитые, – доложил Вик, вернувшись. – Местные жители направляются к нам, думаю, стоит их дождаться и тогда уже выступать.

– Отлично, подождем, – Флэк был настроен серьезно, не смущало его и отсутствие полной формы, несвежий вид.

– Вы мне хоть потом расскажите, что такое со Странником случилось, что он в один день стал другим человеком, – буркнул Монах.

– Всё расскажем, можно прямо сейчас! – хохотнул Оливер. – Влюбился наш дурачок! Вот что!

– Ах, ты! – Флэк замахнулся на Оливера, но тот ловко отскочил в сторону, продолжая смеяться.

– Ну, я ж любя, Странник! Не обижайся. Она, конечно, странная и ещё более таинственная, чем все мы… Но мы, правда, рады за тебя. Если всё это правда, – Всадник обезоруживающе, по-доброму улыбнулся и Флэк не знал, как реагировать.

– Эм… – Монах задумался, оглядывая Странника, будто хотел убедиться, что с ним всё в порядке. – Я не очень вижу связь, но поверю вам на слово. Вы же знаете, я всегда говорю, что любовь – самое главное в человеке. Она облагораживает душу…

– Ториус! Ты не на проповеди! – Оливер схватил горсть песка и зашвырнул в Монаха.

– Тихо, успокойтесь. Вон делегация уже на подходе, – махнул вперед Вик. К ним приближалась группалюдей.

Во главе группы шёл мужчина преклонных лет, его ноги с трудом ступали по песку, но двигался он довольно быстро. С ним были мужчины и женщины разного возраста, у всех в руках палки с острыми стальными наконечниками. Они поравнялись с Воинами и поклонились:

– Приветствуем вас, Тёмные Воины! Неужели Правитель вспомнил и про нашу проблему? – обратился старик к мужчинам.

– Доброго дня вам, лиманцы, – начал Флэк, взяв инициативу в свои руки. Он говорил, гордо подняв голову и властно глядя на людей, словно сам был Правителем. – Мы пришли сюда исключительно по нашей доброй воле. Тёмные Воины всегда были оплотом мира и безопасности. Пока Правитель решает более важные на его взгляд вопросы, мы действуем исходя из необходимости. Вы заслуживаете спокойной жизни, и вы её получите.

– Спасибо вам, Тёмные Воины, – мужчина удивленно поклонился, но не решился спорить или ещё что-то спрашивать.

– Вы шли бы отсюда, дедуль. Тут будет опасно. Посмотрите издалека, – шепнул ему Оливер.

Мужчина со страхом посмотрел на Воинов, он слышал про них так много, что не мог поверить своим глазам: сильные, смелые мужчины, одетые и выглядящие так, как и рассказывали, с мечами и горящими глазами. Они пришли сюда по своей собственной воле, чтобы спасти этот край, помочь людям. Как истинные служители Лимана. Старик снова поклонился и заспешил обратно, увлекая за собой толпу напуганных людей.

Тёмные Воины во главе с Флэком медленно шли по направлению к логову змей. Странник знал, что таких мест в Лимане, нуждающихся в зачистке и помощи, – сотни. Правитель не обращает на них внимания, потому что не считает целесообразным защищать несколько небольших селений. Если люди погибнут или переберутся жить в другие места – хуже не станет, никто не пожалуется, а только лишь посетует на тяжелые условия жизни после Великой Войны. Но, следуя своему плану, Флэк надеялся заработать славу, почет и уважение у простых людей, проявив заботу и внимание даже к мелким проблемам. Он знал, что молва быстро разнесется по всей стране, и Тёмные Воины перестанут быть в глазах простых жителей марионетками и орудием Правителя. Этого и хотел Флэк.

По мере приближения к логову, следов змей встречалось всё больше. Ториус тоскливо вышел к Флэку и двигался рядом, он всегда начинал бой первым, а змей Монах не любил больше всего на свете.

– Ну что, праведник, готов к бою? – обратился к нему Флэк, обнажая меч.

– Да готов, готов… Втянули вы меня в какую-то мутную историю, чует моё сердце, хорошим это не кончится.

– Да ладно тебе! Почувствуешь настоящую славу! – Флэка было не узнать, он был бодр, весел и в его глазах без труда читался азарт, мальчишеское рвение в бой.

– Не нужна мне ваша слава, честное слово, – буркнул Ториус и обогнал товарища. Он, как и в битве перед лесом, стал читать молитвы, потом поднял вверх самый большой крест и в этот момент солнечные лучи упали на блестящую поверхность металла. Они отражались, ослепляя всех вокруг и падали ровно на логово змей.

Через секунду после световой атаки, раздалось громкое шипение, похожее на шипение убегающего масла, и из логова во все стороны начали расползаться гадкие создания, больше похожие на гигантских червяков, чем на змей. Ториус продолжал стоять с крестом в руках и отворачивался от логова. В бой вступили Вик и Оливер. Всадник, обежав место сражения, взял в огненное кольцо всех змей, не давая им разбегаться дальше. Они пытались прорваться сквозь пламя, но в этот момент их настигал Вик, он обращался в Ворона и выклевывал им глаза, а иногда падал сверху уже в виде человека и разрезал туши мечом. Флэк наблюдал с удовлетворением за этой сценой, его товарищи были сильными и ловкими, работали слаженно и четко. Настоящая команда. Ториус прекратил рассеивать свет и, поборов свою неприязнь, взял посох и бросился в бой. Странник последовал его примеру.

Флэк генерировал молнии и жег своим мечом всех змей подряд, без разбора, запрыгивая в самую гущу. Вокруг него извивались сотни больших и маленьких тварей, они были разных цветов, со слепыми белыми глазами и с огненно-красными ядовитыми зрачками. Каждая из них пыталась дотянуться до Воинов, укусить их, отравив ядом, задушить, обвиваясь вокруг тела, утащить в своё логово. Но Тёмные Воины никогда не сдаются. С каждой минутой они всё больше распаляли своё желание побеждать, сражались отчаяннее. Вспышки огня, света и фиолетовой молнии, капли кровавого дождя сливались в единое целое, сметая всё на своём пути. Воинам хватило часа, чтобы уничтожить всех змей до единой, не осталось ни одной целой особи.

– Что-то я даже не устал, – крикнул Оливер, рассматривая убитых змей.

– Конечно, ты неделю уже дома сидишь безвылазно! Так и сноровку растерять можно, – рассмеялся Вик. – Какие же они жуткие, страшно подумать, что там, за границей пустыни… Сколько лет с окончания войны прошло, а порядка так и нет.

– Погодите, сейчас ещё пауки какие-нибудь вылезут. Народ говорит про них, – мрачно добавил Ториус, отвернувшись от трупов.

– А ты часом не испугался ли? А, Монах? – Оливер подскочил к Ториусу и закинул руку ему на плечи. – Ты не бойся, мы тут рядом, защитим тебя. От всяких гадов гигантских.

– Иди ты, Оливер. Всаднику не положено так себя вести, дурачишься как мальчишка, – Ториус дернул плечами, но Оливер не отпускал его.

– С пауками я сам хочу справиться. Может, получится так же, как со зверьем в лесу, – спокойно сказал Флэк, гордо осматривая пустыню.

– Эликсир силы выпил? – продолжал веселиться Оливер.

– Пусть попробует. Странник самый сильный среди нас, где ему ещё тренироваться, если не в полевых условиях. Если что, мы придем на помощь, – рассудил Вик. Он весь бой с подозрением следил за Флэком, его тревожила активность Странника, тот словно хотел забыться боем. Слишком похоже такое поведение на отчаяние, он шел ва-банк и прекрасно осознавал, чем это может закончиться.

– Думаешь, они появятся сейчас? – уточнил Ториус, оглядываясь по сторонам. – Не вижу признаков жизни вокруг.

– Появятся, эти твари, как и лесные звери, разумны, хоть и самую малость. Выжидают, когда мы расслабимся, и нападут исподтишка. Готов поспорить, что мы сейчас стоим на них, – Флэк разбежался, перепрыгнул через пару мертвых змей и воткнул меч по самую рукоятку в песок с диким криком. Руки и меч Флэка вспыхнули фиолетовым свечением, разбрызгивая вокруг яркие электрические искры.

Из-под песка раздался шорох, вся пустыня вокруг Воинов зашевелилась, поднялась и забурлила. Наружу вылезали умирающие, корчащиеся в муках пауки, скорпионы и другие неизвестные паукообразные размером с человека. Они клацали щупальцами, извивались и жалили друг друга ядовитыми хвостами, выбрасывали литры отравленной слюны и комки паутины, пораженные фиолетовыми молниями Флэка. Ториус зажал рот, стараясь справиться с приступом тошноты. Он никак не мог спокойно наблюдать за этой отвратительной картиной. Оливер тихонько посмеивался, потирая руки. И только Вик был мрачен – сила Флэка увеличивалась, но безумное желание убивать, которого раньше в нём не замечалось, беспокоило Ворона больше, чем интриги Правителя. Странник словно раздвоился – с одной стороны в нём наконец-то проявился обычный человек, а с другой – появился ненасытный монстр, жаждущий силы и крови.

– Флэк! – крикнул Вик, что было сил. – Остановись! Они уже мертвы!

– Нет! – отозвался Странник. – Я ещё не убедился в этом!

– Прекрати! На это невозможно смотреть! Флэк! – Вик безуспешно пытался остановить товарища и, видя свои тщетные попытки повлиять словом, обернулся вороном и полетел к нему. Опустившись на плечо Флэка, Вик сказал, – не трать силы зря. Не издевайся над трупами, они просто безмозглые существа, жертвы Великой Войны, они не враги тебе. Убери меч, пока твои глаза снова не почернели! Ну же!

Флэк медленно повернул голову к ворону и всмотрелся в него, словно видел впервые. Глаза его были наполнены кровью, пока ещё красной, а руки дрожали. Из раны, оставшейся после ожога, текла кровь, капли падали на песок и шипели, испаряясь.

– Флэк! Это я, Вик! Очнись! – Ворон не на шутку испугался, Странник не узнавал его. На свой страх и риск Вик взлетел и превратился в человека, схватил Флэка за руки и попытался вытащить меч из песка.

От прикосновений Вика, Флэк пришёл в себя и разжал руки. Ворон вытащил меч и едва удержался на ногах. Странник смотрел на мертвых животных, на товарища, на свои руки и меч, и молчал.

– Что с ним? – подоспел Оливер.

– Сам не знаю! – Вик ошеломленно следил на Флэком, рассматривавшим окровавленную руку, будто она была чужая.

– Вик! Да сделай что-нибудь, он выглядит безумным! – Оливер отступил на шаг. Он был в том состоянии, когда человек пугается своей собственной тени. Ничего не могло привести Всадника в панику, только чьё-либо безумство. Потому что он сам боялся его.

– Флэк? – Вик заглянул товарищу в глаза. – Ты узнаешь нас? Я Вик Ворон, а вон там Оливер, чуть дальше – Ториус, Монах. Праведник. Помнишь?

– Помню, – Флэк без сил опустился на песок. – Что случилось?

– Фух… Вроде бы вернулся, – с облегчением вздохнул Оливер и сел рядом.

– Ты не помнишь? Мы сначала убили всех змей, а потом ты решил победить пауков, один. Проверить себя. И сделал это, – Вик доходчиво, кратко пересказывал Флэку события предыдущих часов, как ребенку, и следил за реакцией.

– Припоминаю, – Флэк помотал головой и обтер руку об анорак. – Почему так кровит?

– От перенапряжения. Ты слишком много сил потратил. Не надо так больше, – Вик пожал плечами и присел перед Флэком. – Ты как? Готов двигаться дальше?

– Готов, почти. Нужно добраться до селения и рассказать местным жителям о нашей победе. Пусть от них эта история уходит в народ. А мы двинемся дальше. Только учтите, – Флэк явно полностью пришёл в себя и снова говорил, как командир, – как только о нашем поступке узнают, начнется погоня или даже охота. Никто не должен знать, куда мы отправимся дальше. И я никому из вас этого не скажу. Перемещаться по Лиману будем до тех пор, пока окончательно не взбесим Правителя. Вот тогда с ним можно будет говорить.

– И всё-таки, он безумен, – констатировал Оливер и хлопнул Флэка по плечу. – Но он мне нравится таким даже больше. И где эта Мэй пропадала столько лет? Если бы нашему Страннику чуть раньше снесло крышу, мы бы уже жили под его руководством, весь Лиман бы жил!

– Мэй тут совершенно не при чем, – тихо ответил Флэк. Внутри у него было пусто, снова. И эта пустота тяготила больше, чем любое страдание или боль. Потому что они тоже наполняли его, а пустота, это – ничего, бездна. Он пытался вспомнить образ Мэй, её слова и взгляд, чтобы заполнить бездну, но она поглощала всё без остатка, не давая Флэку быть тем, кем он хотел сейчас быть – просто человеком. Тёмный Воин побеждал, потому что Тёмные Воины никогда не проигрывают.

Флэк поднялся, взял свой меч у Вика и убрал его в ножны. Он шёл по пустыне, усыпанной трупами страшных созданий. За ним вышагивали остальные Тёмные Воины, сегодня их было четверо, сегодня команда распалась окончательно. Плащи Вика и Оливера развевались на горячем ветру, кресты Монаха позвякивали и бликовали на солнце. Эти четверо – воплощение силы, чести, храбрости. Их лица – суровые, закаленные в боях. А впереди – самый сильный воин за всю историю Лимана, с ярко-голубыми, неестественного цвета глазами. Длинная челка падала на лицо и то закрывала, то открывала один глаз, черный анорак, испачканный кровью врагов, зиял пятном кромешной тьмы. Люди, ждавшие Воинов у селения, встретили их с ожидаемым благоговением.

– Сегодня мы избавили вас от опасностей, как и обещали. Вы можете отплатить нам не только благодарностью, но и ещё кое-чем, – властно обратился Флэк к главе поселения. – Расскажите всем, кому только сможете о величии Тёмных Воинов. Та битва у леса, была ничем по сравнению с тем, что мы будем делать теперь. Я, Флэк Странник, Тёмный Воин по праву рождения, обещаю навести порядок в Лимане. Я не подчиняюсь никому, кроме самого себя. Запомнили?

Жители начали усиленно кивать, а Вик снова косо посмотрел на Флэка. Что с ним? Ворон всё больше убеждался, что со Странником не всё в порядке, он никогда не был хорошим актером, и сейчас говорил явно правдиво. Раздвоение личностей? Возможно, но нет. Сила! Внезапно Вик всё понял. Сила отравляла Флэка. Чем больше он применял её, чтобы убивать, не из благородных побуждений, тем больше она влияла на его сознание, разрушая его личность.

Воины приняли решение переночевать здесь, а утром выдвинуться дальше. Флэк, как и обещал, никому не сказал, куда они отправятся, и только утром объявил место назначения. Туда, на Восток, их и перенес Всадник. Здесь, в небольших городах, они уничтожили два десятка банд, разорявших поезда с товарами. На это ушёл всего лишь день. Вик не допускал Флэка к сражениям, аргументируя запрет его усталостью. Жители непременно встречали и провожали их с восхищением и благодарностью. И везде Флэк выступал как гарант безопасности и лидер Тёмных Воинов. К концу дня поступила информация, что Ронг отправился по следу товарищей. Поэтому ночь Воины провели в диких местах на Севере, а утром снова перенеслись, теперь уже на Юго-Запад, где разорили тюрьму, которая высасывала деньги из казны города. Флэк сравнял здание с землей за считанные минуты, никто не смог ему помешать. Горожане были напуганы, и когда Странник озвучивал им свои пожелания и намерения, они тряслись в страхе, опустив головы. Многие преступники, успевшие сбежать, приходили с повинной, и Флэк благородно прощал их на глазах у всего города, а потом убивал точным попаданием фиолетовой молнии.

Целую неделю кружили Тёмные Воины по Лиману, перемещаясь то ближе к границам, то в самый центр. И везде за ними оставался кровавый след – либо от уничтоженных монстров, либо от преступников. Флэк вершил суды на месте, не разбираясь в преступлениях, не слушал никого из своих товарищей, и к пятому дню даже Оливер начал беспокоиться о его вменяемости. Но никто не решался открыто спорить с товарищем, только Вик вел долгие вечерние беседы, правда, безрезультатно. Слухи и вороны доносили о перемещениях Ронга вслед за Воинами. В стране только ленивый не говорил о Страннике, как о новом лидере, как о спасителе Лимана. Правителя наверняка это беспокоило, но Флэк утверждал, что возвращаться ещё рано. Вечером седьмого дня путешествия, когда Странник уснул, Воины собрались на совет.

– Это кошмар! Что он творит! А мы – подельники, – с ужасом вещал Ториус. Он не успевал отмаливать все грехи, которые совершал, по его мнению, Флэк. Вид у него был изможденный, волосы завернуты в тугой пучок, руки изранены, кресты запачканы кровью, которая не отмывалась.

– Всё правильно он делает, хоть и слишком жестоко. Слышали, что люди говорят? То-то же… Если бы Флэка убили раньше, чем он начал своё выступление, то это был бы конец для нас всех, – тихо проговорил Оливер. Он больше не шутил и ни разу не притронулся к выпивке за это время. – Меня тоже пугает его состояние, но поступает он разумно.

– Может и так, мы все понимаем, что иного выхода не было. Но! Он же не в себе, явно. Вы знали такого Флэка? Я – нет, – горячо шептал Вик, оглядываясь. Его черные глаза все эти дни непрестанно следили за товарищем, запоминая все движения и жесты, все взгляды. – Это не он! В нём сидит такая зловещая сила, что мне страшно! Мне! Вампиру! Я боюсь, что он не справится с этим и его поглотит ненависть. Он уже сейчас не обращает внимания на тех, кого убивает. А кто знает, может быть, все эти люди – невиновны. Одно дело сражаться с монстрами и врагами, а другое дело – казнить преступников без суда.

– Неужели на него так повлияла смерть родителей и происки Правителя и иже с ним? – Монах раскрыл глаза от удивления. – Не может быть этого.

– Я не знаю, честно, – Вик пожал плечами. – Но у меня есть смутное ощущение, что только Мэй может вернуть его в нормальное состояние. С ней он совершенно другой, Оливер не даст соврать.

– А вы не думали, что это из-за неё Флэк изменился? Может, эта девушка наговорила чего, а он теперь вот так и сходит с ума? – Монах недоверчиво смотрел на друзей.

– Нет, не думаю. Вспомните, что было с его глазами в битве у леса? Ещё тогда они чернели, это – ненависть, сто процентов, – Вик говорил быстро, по-заговорщицки, а Оливер кивал в знак согласия. Монах же только вздыхал.

– Надо возвращаться в город. Мы не можем играть в кошки-мышки с Ронгом долго. Пора вступать в открытую фазу конфликта, так мы хоть что-то будем понимать. Враг должен быть перед нами, а не за спиной, – Ториус высказал вслух то, о чем все давно думали.

– Тогда поставим Флэку ультиматум утром, – Оливер сжал кулак. – А если словами не поймет, будем действовать силой. Не хочется его убивать, но…

– Да никто из нас с ним не справится, если он сам этого не захочет, – заметил Вик. – В общем, договорились. Завтра утром возвращаемся в город. И точка.

Оливер и Ториус согласно кивнули.

Наступившее утро было мрачным, тёмным и дождливым. Флэк проснулся притихшим, бродил между Воинами в задумчивости, пока они готовили завтрак. Никто не решался заговорить. За эти дни лицо Странника покрылось жесткой щетиной, глаза ввалились, раненая рука после каждой битвы кровоточила и саднила, он еле держал меч.

– Ты выглядишь больным, Флэк, – начал издалека Ворон. – Может быть, стоит вернуться в убежище и прийти в себя? Мы сделали достаточно. Думаю, что твоя идея сработала на все сто. К неминуемой встрече с Правителем нужно подготовиться.

– Да, я тоже думаю, что пора возвращаться, – добавил Ториус для пущей убедительности.

– Я знаю, что вы обсуждали моё состояние, – Флэк тяжело опустился на траву рядом с костром. Воины снова ночевали в заброшенном уголке Лимана, среди леса и гор. – Сейчас я не могу быть другим. От меня зависит наше с вами будущее. Если вы не хотите пресмыкаться перед Правителем и элитой, то должны слушаться меня.

– Откуда ты знаешь, что поступаешь верно? – вмешался Оливер.

– Просто чувствую, что иду верным путем. Я ведь Тёмный Воин как-никак.

– И что же делать дальше? Какой у тебя план? – не отставал Всадник. Его пугала неизвестность, он доверял Флэку, но хотел знать, что его ждёт завтра – жизнь или смерть.

– Бороться, Оливер. Разоблачить всех, понять, кто и с кем заодно, а потом уничтожить их. Разом. Или поодиночке. Лиман должен измениться, – Флэк подбросил веток в костер и снова погрузился в раздумья.

– Я не понимаю, – встал Ториус. – Ты хочешь изменить Лиман, но как? И главное – зачем? Всех всё устраивает, люди живут, работают, женятся, заводят детей. Да, условия в городах не самые лучшие, но крыша над головой и скудный ужин есть практически у всех. Что тебе даст свержение Правителя? Кто встанет на его место? Мы умеем только воевать, а не управлять государством. Без Правителя Лиман скорее развалится изнутри, чем его разрушат внешние враги. Сила – не залог власти. Вернее не только лишь силой нужно управлять страной.

– Мне не нужна должность Правителя, – мрачно произнес Флэк и посмотрел на свою руку, рана снова открылась.

– Зачем тогда ты всё это устроил? – негодовал Монах.

– Ради нашего спасения. Ради нашего будущего. Нас бы всё равно убили, а теперь подумают, стоит ли. Значит, есть шанс остаться живыми. Ты не думай о себе, праведник. Ты – один. А у Вика семья, ребенок будет. Оливер тоже не против жить нормальной жизнью. Почему ты думаешь, что они этого не заслуживают? Из-за желания Правителя перевернуть всю систему, из-за этих странных женщин вокруг него, из-за не знаю чего, наши жизни в опасности.

– Вик? – Ториус повернулся к Ворону, и тот опустил голову.

– Такое должно происходить, наверное, – тихо заговорил Оливер, и все повернулись к нему. – Мир меняется и пережиткам прошлого в нем не место. Правитель сам вырастил своих соперников. Раньше Воины были молчаливыми исполнителями, но так не могло продолжаться вечно. Я понимаю Флэка. Когда вокруг тебя предатели, когда ни за что разрушают твою жизнь, лишают семьи и даже самой маленькой надежды на светлое будущее… Господи. У Вика хотя бы жена есть, а я потратил лучшие годы на вино и проституток.

– Я тебе давно говорил, что надо бросать это дело, – назидательно пробурчал Монах. – А ты всё – не надо мне ничего, и так хорошо! Ага. Теперь вот тоже будешь страдать.

– Уж лучше страдать только за себя, – едва слышно прошептал Вик. За эти дни он устал больше, чем остальные. Практически без сна каждую ночь он следил за Флэком, а днём был вынужден выходить на солнечный свет. Кровь для питания доставать приходилось с трудом, и Ворон чувствовал себя изможденным до предела. – Сейчас, когда я больше всего нужен своей жене, меня нет рядом. Меня может вообще больше не будет. И что ей делать тогда? Хорошо, если ребенок родится обычным, а если нет? Вдруг, пока я тут, их уже нашли, и… Вы несете ответственность только за себя! А я – нет! И это слишком тяжелая ноша. Вы даже представить не можете, что сейчас происходит у меня в душе! Вино, проститутки, какие-то Свободные Охотники, вера! Да пустота всё это! И слава, и власть! Ничто! Жизнь, её продолжение – вот что имеет ценность. Вы как хотите, а я больше не собираюсь оставаться здесь и минуты. Мне нужно возвращаться.

Вик встал и расправил плащ, готовясь к превращению в Ворона. Флэк поднялся следом и подошёл к товарищу, положил руку ему на плечо и заглянул в черные глаза, наполненные обидой и горечью.

– Ворон, я обещал тебе, что помогу. Что постараюсь сделать всё возможное для тебя и Даяны. Это были не пустые слова. Не обесценивай то, что важно для каждого из нас. Просто нам не повезло так, как тебе. Возвращаемся!

Ториус затушил костер, помог подняться Оливеру и все четверо снова стояли рядом, плечом к плечу, готовые к возвращению в убежище. Их ждала неизвестность, гнев Правителя и месть Ронга, никто не сомневался в этом. Но, раз метки не сработали, значит, Воины не нарушили закон и не предали Правителя. Это внушало надежду.

Город встретил Воинов такой же серой погодой, как и те земли, их которых они вернулись. Улицы были полны людей, снующих туда-сюда и отдавливающих друг другу ноги. При виде Тёмных Воинов, толпы расступались, прижимая путников к грязным черным стенам. Флэк шёл впереди и с плохо скрываемым омерзением смотрел по сторонам. Сейчас он смотрел на город без жалости после всех тех красивейших мест, свободных гор, горячих пустынь, густых лесов. «Зачем вообще нужны эти города? Уничтожить», – думал Флэк, вышагивая по улице. Перед стеной родного убежища он обернулся и увидел пустые глаза горожан, никчемных людей, не понимающих, ради чего они живут. Через секунду всего этого уже не было, а перед глазами Странника виднелись темные, холодные каменные стены.

Не без облегчения все разбрелись по комнатам, кроме Вика, – он бросился на кухню, выпил почти полную бутылку крови и, обернувшись Вороном, улетел. Флэк открыл окно, чтобы выгнать затхлый воздух из спальни, сбросил одежду и встал под душ. Горячая вода в неограниченном количестве в этом городе – исключительная прерогатива Тёмных Воинов. Остальные жители имеют в своих домах только холодную воду и всего лишь несколько часов в день. Флэк старательно вымылся, побрился и никак не мог заставить себя выйти из-под теплых струй. Всё тело болело, ладонь жгло от попадающей воды, и он вспомнил про мазь, которую дала ему Мэй. Мэй…

Флэк выбрался из душа, надел штаны и сел на кровать. С челки капала вода, он мазал раны и вспоминал Мэй. Всё, что рассказали про неё друзья, вполне могло быть правдой. Горькой, обидной, но правдой. Хотя сам Флэк не лучше, его и его семьи тоже не существовало по документам, во всяком случае, отец точно нигде не был зарегистрирован. Значит, он и Мэй – одинаковые. И разве имеет значение этот факт? Флэк почувствовал, как в груди что-то сжимается, тоскливо и медленно собирает в кулак его душу, концентрирует все мысли и переживания в одном месте. И этот горький ком то опускался к солнечному сплетению, то поднимался к горлу, мешая дышать. Как бы хотел Флэк сейчас оказаться совершенно в другом месте, на маленькой бедной кухне рядом с Мэй. От неё пахло домом, уютными вечерами и горячим травяным чаем. Почему она так запала ему в душу? Совсем простая внешне, даже неприметная, Мэй создавала вокруг себя магию тепла и заботы, её чары окутывали и заставляли забыть обо всем плохом. Даже горечь утраты семьи рядом с ней превращалась просто в тоску, и Флэк уже не хотел мстить. Но сейчас она была далеко, и некому помочь Страннику справиться с самим собой.

Отбросив мазь в сторону, он лег на кровать и моментально уснул.

Когда Флэк снова открыл глаза, в комнате царил сумрак, за окном шёл дождь. Странник потянулся и всмотрелся в капли дождя, попадающие на пол – обычный дождь. Тем лучше, нет необходимости закрывать окна и даже можно выйти на улицу, если будет желание. После сна Страннику стало хуже, мрачная и холодная обстановка убежища действовала на него угнетающе и он уже не был уверен в том, хочет ли продолжать борьбу за свою свободу. Вдруг всё, о чем они думали с Воинами, это просто домыслы?

В дверь настойчиво постучали. Флэк не отвечал. Стук раздался снова, и он был вынужден спросить:

– Кто там?

– Это Злата, открой, пожалуйста, – её голос был непривычно мягок и немного жалостлив. Флэк не ожидал, что именно она придет первая.

– Заходи, не заперто.

Дверь открылась, и в комнату вошла Злата. Флэк с трудом узнал её – на ней было длинное черное платье с глубоким декольте и длинными рукавами, на шее висел массивный крест, волосы убраны в тугой пучок. На бледном лице ярко выделялись татуировки. Она была непривычно скромна и спокойна.

– Здравствуй, Флэк, – тихо произнесла Злата и закрыла за собой дверь.

– Зачем пришла? – Странник лежал на кровати, заложив руки за голову, и мрачно взирал на девушку.

– Прошёл слух, что ты вернулся, вот и…

– Я здесь с утра. Что-то ты долго собиралась.

– На то были причины. Правитель не желал меня отпускать к тебе, считает это слишком опасным. Ты же вышел из-под контроля.

– И? Что я такого сделал? Провел небольшую зачистку. Сделал за Правителя его работу – помог людям наладить спокойную жизнь, без монстров, преступников и прочей нечисти. Ему же некогда этим заниматься, он погряз в семейных разборках, – Флэк противно засмеялся, вспоминая перекошенное ревностью лицо Евгении. – Ну что, поделили мужа?

– Он мне не муж. И никто никого не делил. Я просто немного помогаю Правителю в решении дипломатических задач, – Злата опустила голову и замолчала.

– Так это называется, да? Куда делать твоя гордость? Не строй из себя монашку, они не носят такие платья, – Флэк резко сел, Злата дернулась и отошла к двери.

– Боишься?!

– Нет. Вряд ли ты станешь меня убивать.

– А я вижу, что боишься. Зачем ты пришла, Злата? Говори! – глаза Флэка наполнялись кровью, он снова почувствовал жгучую ненависть к этой женщине и всей правящей верхушке.

– Я пришла сюда по своей собственной воле! Меня никто не заставлял! Пришла из-за тебя, потому что… Люблю тебя.

– Что?! – Флэк снова рассмеялся. – Что за бред? Когда ты успела меня полюбить? И вообще, разве такие, как ты, умеют любить? Если хочешь знать, – он встал и подошёл к ней. – Я презираю тебя, ненавижу. За то, что ты такими позорными путями добиваешься своих целей, ты порочишь Лиман и своего брата, продаваясь всем, кому ни попадя. Скажи, сколько мужчин прошло через твои умелые руки, что на твоём лице нет живого места? А? Помнишь мои слова? Я знаю, что там, за границей Лимана, с такими лицами ходят только почетные наложницы. Тебя наверняка перепродавали раз пятьдесят, пока ты не добралась до самого главного. И почему же сбежала? Надоело? Или захотелось новых вершин?

– Флэк! У меня не было выбора! Меня никто не спросил, чего я хочу! – она не поднимала глаз, не знала, куда деть руки и тревожно обхватывала себя за локти.

– После всего, что было, ты думаешь, я поверю тебе? Ты себя-то не любишь. Уходи, пока я не сделал с тобой ничего, – Флэк отвернулся от Златы в бешенстве и прошёл к кровати, тяжело дыша. Он пытался успокоиться, но ничего не выходило. Эта женщина выводила его из себя, в нём просыпался бешеный зверь, готовый разорвать её на части. Но вместе с тем, он чувствовал такое же безумное влечение к ней, желание обладать. С каждой секундой эти чувства становились сильнее, и Флэк впервые испугался себя. – Уходи, сейчас же, – почти прорычал он.

– Не уйду! Ты не понимаешь! Если я не смогу тебя убедить, то никто не сможет и тогда нас всех казнят! А я жить хочу, Флэк! Жить! – Злата бросилась к нему и схватила за руку.

– Как жить?! – он повернулся и в свою очередь схватил её за плечи, грубо тряхнув так, что пучок развернулся и яркие рыжие волосы рассыпались по спине. – Ты это называешь жизнью? Да ты не живешь, ты пресмыкаешься! Что в тебе есть, кроме тела и красивого лица? Твои глаза злые и холодные, тебя невозможно любить!

– И не надо меня любить, просто делай, что я тебе скажу и всё. Спаси нас всех!

– Подчинившись Правителю, который сходит с ума, не зная, что бы такого придумать, чтобы отвлечь людей от насущных проблем?

– Прекрати! Ты погубишь нас всех своими действиями, ты дурак, Флэк! Безмозглый дурак! Тебе вообще не стоило становиться Воином! – в отчаянии закричала Злата и, почувствовав, как крепко сжимаются руки Флэка на плечах, резко замолчала. В её глазах читался страх, ужас перед силой Странника. Она забылась, позволила себе быть неосторожной в словах. Работала паника, Злата зажата меж двух огней, жажда продолжать жизнь во что бы то ни стало, заставляла её идти на самые грязные и гнусные поступки, но при этом она никогда не была настолько близка к провалу – к смерти.

Флэк крепко сжал губы и рывком бросил Злату на кровать, она вскрикнула и зажмурилась, приготовившись к самому страшному.

– Сейчас я покажу тебе, что такое настоящая сила и власть. Ты увидишь, насколько слаба, беспомощна и никчемна, – с этими словами Флэк резкими движениями разорвал платье на Злате, оголив её красивую, пышную грудь и живот, тоже покрытый татуировками, и начал расстегивать штаны.

– Не надо, – зарыдала Злата, от страха она не могла пошевелиться, только надрывно вздыхала и подвывала, захлебываясь слезами.

– А как ты хотела? Чем я хуже остальных? Ты же за этим пришла, да? Думала, что меня можно вот так вот победить? Нет! – Странник задрал её платье и наклонился над лицом. – Теперь ты поймешь, что чувствуют бедные женщины, которые вынуждены заниматься тем, что им противно. Просто потому, что у них нет выбора! А у тебя был выбор, был!

Флэк с остервенением накинулся на Злату, держал её крепко за шею, ей было трудно дышать и она не могла сопротивляться его напору, только тихо вскрикивала и плакала. Странник не помнил себя от злости и ненависти, никогда он так не вёл себя с женщинами. Звериное желание обладать самой красивой, самой лучшей самкой смешивалось с ненавистью, с презрением к её образу жизни, и не давало ему остановиться. С каждым движением он становился безумнее, крепче сжимал руки на её шее, а когда понял, что ещё чуть-чуть и задушит Злату, то резко остановился и встал с постели, оставив едва дышащую девушку.

– Зверь, – хрипло прошептала она с ненавистью.

– Тёмный Воин, – отозвался Флэк. И схватив Злату, стащил её с кровати. Поставил посреди комнаты и толкнул в спину, – иди отсюда и больше не возвращайся! Видеть тебя не хочу. Если так сильно хочешь жить, убирайся из Лимана.

Злата ничего не ответила, пытаясь прикрыться разорванным платьем, и бросилась к двери. Створка неожиданно распахнулась ей навстречу, и девушка в ужасе отпрянула в сторону. На пороге стоял взъерошенный Вик. Опешив, он остановился и переводил взгляд с полуголого Флэка на растрепанную рыжеволосую чужестранку. Она бросила гневный взгляд на Странника и, отпихнув Ворона, выбежала из комнаты.

– Что произошло? – спросил Вик, хотя вопросы тут были излишни.

– Показал ей, что такое настоящая жизнь. Как у всех в этом проклятом городе.

– Да что с тобой, Флэк? Ты творишь ужасные вещи. А как же Мэй? – Вик даже на мгновение забыл, зачем пришёл, настолько сильным было его потрясение.

– Мэй здесь не при чем, – Странник неспешно подошёл к шкафу и достал оттуда чистую рубашку и анорак, бросив их на стул.

– Как? Ты же испытываешь к ней какие-то чувства, а тут… Вот с этой… В постели. Господи, Флэк! Тебе самому не противно?

– Я просто хотел её. А потом это переросло в желание сделать больно, когда у тебя болит зуб, ты нарочно давишь на него, чтобы усилить боль. Вот и здесь так же. Она – как больной, гнилой зуб. Пусть испытает то же, что и тысячи женщин по всей стране. Именно через постель, через свою напыщенную сексуальность и красоту, она проложила себе дорогу к Правителю, к власти. Тогда как большинство зарабатывают постелью себе на кусок черствого хлеба, в лучшем случае – на отдельную комнату и пару новых туфель раз в год. Я не знаю, Вик, почему так.

– У меня нет слов поддержки для тебя, потому что то, что ты делаешь в последние дни – ужасно и отвратительно. Ты превращаешься в монстра, и я боюсь за тебя, твой разум, – Вик стоял, бессильно опустив руки, перед его глазами всё ещё стояла до смерти испуганная Злата, с яркими красными кровоподтеками на шее, и безумный Флэк. – Я пришел за помощью, но уже не уверен, что готов её принять.

– Говори. Что-то с Даяной? – Флэк безразлично надел на себя анорак, взял меч, закинув его за плечи и повернулся к Вику. Глаза снова приобрели привычный ярко-голубой оттенок, никаких следов безумия и злости.

– Да. Она рожает. И я хотел бы, чтобы кто-то был с нами. Пока мы отсутствовали, вокруг её дома были замечены подозрительные личности. Мы не стану рисковать. Если ты не поможешь мне, я попрошу Всадника. Или на крайний случай Ториуса.

– Не надо. Я обещал, значит, помогу, – Флэк направился к двери. – Идём?

– Да. Чтобы было быстрее Оливер перенесет нас, спускайся в гостиную.

Они вышли из комнаты и в мрачном и волнительном молчании зашли в гостиную, где их уже ждал Оливер. Спустя мгновение Воины стояли перед домом Даяны, поливаемые дождем. Всадник мгновенно вернулся в убежище, чтобы не вызывать подозрений и не мокнуть. Вик и Флэк зашли в дом. Сегодня здесь было темно и тихо. Медленно они прошли в дальнюю комнату.

На широкой кровати лежала бледная Даяна, на прикроватном столике горел тусклый светильник, за окном стучал дождь, и легкий ветер задувал в открытое окно, капли падали на пол, собираясь в лужицу. Даяна увидела Вика и слабо улыбнулась ему.

– Как ты? – подбежал к ней Вик, взяв за руку. – Хуже?

– Пока терпимо, – еле слышно произнесла она. Губы её были бледными, похоже, что схватки начались достаточно давно, и она порядком утомилась.

– Может, врача? – спросил Флэк. Его настолько поразил беспомощный вид Даяны, что он забыл свою ненависть к Злате и всем людям. Единственным желанием было – помочь этой женщине, избавить её от боли и мучений.

– Нет! Это может быть слишком опасно, я не позволю вам так рисковать, – запротестовала Даяна.

– Если что-то пойдет не по плану, я приведу доктора. Пока справимся сами, – Вик ласково провел бледной рукой по лицу Даяны, заметив, как она напряглась и закрыла глаза, пытаясь справиться с болью. – Флэк, принеси-ка воды и полотенце.

Флэк вышел в кухню, набрал воды, захватил полотенце и, бросив тоскливый взгляд на аккуратные занавески, вернулся в комнату. Даяне становилось хуже с каждой минутой, она не могла лежать, сидеть или стоять. Вик помогал ей принять удобное положение, шептал что-то на ухо, утешал. Она часто дышала, а иногда и вовсе задерживала дыхание. Флэк больше не мог смотреть на эти мучения и вернулся на крыльцо. Дождь всё ещё шёл, скоро ночь перевалит за половину, возможно ли в такой час найти врача, если Даяне понадобится помощь?

Странник сел на верхнюю ступеньку и осматривал двор – по листьям цветов и кустов стучали капли, дорожка и вовсе превратилась в маленький водяной поток, никакого движения вокруг. Вдруг Флэк представил вместо Даяны свою мать, которая в мучениях родила двоих детей – у неё не было надежды на помощь. Она могла бы погибнуть или сама, или вместе с ребенком. Разве новая жизнь стоит таких страданий? И как она после всего этого могла любить своих детей? Почему любовь именно такая, не приходит сама по себе, а только после мучений? И как самоотверженно ведет себя Вик, помогая и участвуя во всём. Смог бы он, Флэк, поступить так же? Если бы Мэй была на месте Даяны, а он на месте Вика? Нет. Странник помотал головой, прогоняя странные мысли. Он никогда не заставит Мэй страдать. Конечно, он не мог знать, что Вик успел отправить ворона с сообщением для неё о том, что с Флэком совсем плохо, а она ответила кратко: «Пусть приходит».

Странник закрыл глаза и просто слушал дождь. Он сосредоточился на звуках окружающего мира, чтобы не думать, не вспоминать. Ему казалось, что прошла целая вечность, когда на его плечо опустилась тяжелая рука Вика.

– Побудь с ней, нужен врач. Боюсь, что без помощи нам не справиться. Что-то пошло не так, – голос Вика дрожал, как и руки.

– Что мне делать? – Флэк с трудом возвращался в привычный мир.

– Ничего! Просто будь рядом, я быстро, – с этими словами Вик обернулся большим черным вороном и улетел в ночь.

Флэк торопливо вернулся к Даяне. Выглядела она гораздо хуже, чем некоторое время назад. Лежала почти без движения, бледная, мокрая. В углу комнаты он заметил окровавленные простыни.

– Даяна, – прошептал Флэк, боясь подойти ближе.

– Странник?..

– Да, это я. Вик полетел за доктором, всё будет хорошо. Вы… Ты только держись, пожалуйста.

– Спасибо, – вздохнула Даяна и крепко вцепилась в край кровати, сжав зубы. Флэк не знал, что делать и просто стоял и смотрел на мучения этой милой женщины.

Он видел, как она борется с болью, с самой собой, не давая себе шанса вскрикнуть. Вены на её висках напрягались и выпирали страшными синими буграми, на руках видны были все мышцы и сухожилия, готовые порваться от напряжения. Флэк, глядя на неё вдруг ощутил всю боль Даяны, как свою собственную, и бросился к ней. Опустившись на колени рядом с кроватью, он схватил руку Даяны в свою и крепко сжал её.

– Держись, пожалуйста! Вик уже скоро. Ты должна справиться! Он так любит вашего ребенка и тебя, Даяна!

– Я больше не могу… – еле шептала она. – Сил нет.

– Мы не позволим тебе умереть! Ты выдержишь! – Флэк чувствовал, как его губы трясутся, всё тело дрожало. Ну, где же Вик?

Наконец, в коридоре послышался шум, и в дверях появилась женщина средних лет, по виду – вампир, черные волосы, бледное лицо с маленькими узкими глазами, практически лишенными ресниц. Она несла с собой небольшой чемоданчик и на ходу засучивала рукава.

– Так, что у нас тут? – по-деловому спросила она.

– А где Вик? – удивился Флэк.

– Сражается. Сказал, что справится. А вы будьте тут, Странник. Напали на нас по дороге, засада, – женщина говорила четко, просто, по-будничному, будто рассказывала, как сходила на рынок за продуктами.

– Лучше я пойду! А он должен быть здесь, с Даяной!

– Стоять! Ты нужен тут, слово Вика для меня – закон. Иначе не буду помогать этой бедняге.

– Что нужно делать? – смиренно спросил Флэк, не представляя, чем вообще может помочь в такой ситуации.

– Сейчас разберемся, – обтерев руки вонючей спиртовой салфеткой, акушерка принялась осматривать Даяну. Флэк отвернулся, чтобы не смущать её, да и боялся увидеть что-то шокирующее. – Странник! Иди сюда.

Женщина поманила его рукой в сторону и зашептала:

– Плохо всё, будем резать. Иначе она не родит никогда, помучается ещё немного и всё. Сейчас я вколю ей обезболивающее, подожду немного и начну оперировать. Делать всё надо быстро. Приготовь пока что-нибудь, во что можно запеленать ребенка и будь готов выполнять всё, что я скажу! Понял?

– Да, – Флэк открыл шкаф, и пока акушерка вкалывала Даяне лекарство, отыскал там одеяло и кучу полотенец, сложил на стул около кровати и стал ждать.

Женщина ходила вокруг Даяны, проверяла пульс, дыхание, раскрыла живот и стала обтирать всё той же салфеткой. Флэк отвернулся, вид огромного живота, внутри которого было живое существо, а возможно – вампир, пугало его. Он сел на пол рядом с изголовьем кровати и гладил Даяну по голове, желая только одного, чтобы Вик вернулся поскорее и сменил его. Лекарство подействовало, и акушерка приступила к операции. Флэк встал, чтобы быть готовым помочь, но продолжал держать Даяну за руку. Она иногда открывала глаза и пустым взглядом смотрела по сторонам.

– Давайте я позову Вика! Он должен быть тут, – не выдержал Флэк.

– Ты забыл, что я сказала? Стой здесь и жди.

– Да что бы вас, он отец, не я! И сражается он гораздо хуже меня.

– Ты что глупый такой? О тебе нехорошая слава идет, а тут сражение в самом крупном городе, ночью… Не понимаешь? Не привлекай внимания! Вик на службе, его смена – ночью! Ты сделаешь только хуже, если отправишься туда. И подставишь Ворона.

– Я не подумал об этом, – прошептал Флэк.

– Вот именно! Думаешь только о битве и славе. Всё, не мешай мне.

– Она выживет?

– Да, куда ж денется. Правда оправится не скоро. Ей бы вообще не рожать…

– Не говорите ничего, не хочу знать лишнего. Роды не мужское дело! – Флэк теперь уже боялся повернуть голову.

– Конечно! Все вы так говорите, не мужское… Вот из-за большой любви она так мучается. Понял? – акушерка явно злилась, и Флэк прекрасно понимал её, он помнил разговор с Виком.

– Флэк, – спустя минут пять услышал он за спиной, – давай одеяло или что там у тебя. Быстро!

Странник отпустил руку Даяны и схватил одеяло. Повернувшись к женщине, он увидел в её руках грязный, окровавленный комок, больше похожий на какого-то лысого зверька, чем на человека. От его живота тянулась длинная синеватая пуповина. Акушерка перевернула ребенка на живот в своей ладони и с размаху хлопнула по спинке и ягодицам. Малыш издал странный булькающий звук, закряхтел, а потом заплакал.

– Девочка! – объявила женщина с довольным видом и положила её на руки Флэка, ловко перерезала пуповину и закрепила её у живота. – Бери полотенца, обтирай её и уноси. Я тут сама справлюсь.

Флэк бросил взгляд на растерзанную Даяну, подавил возглас ужаса и, схватив полотенца, вышел из комнаты с плачущим ребенком на руках. Сколько он видел безобразных трупов, отвратительных существ, но не испытывал ничего похожего на то, что ощутил сейчас. Нет, не было среди его чувств отвращения, только страх, жалость, граничащая с всепоглощающим горем. Она, Даяна, лежала там без чувств, даже не зная, что произвела на свет нового человека. Её жертва слишком велика, и Флэк никак не мог принять мысль о том, что ради вот этого сморщенного человечка, она была готова идти на самоубийственные действия в виде беременности и родов.

Странник вышел на кухню, уложил ребенка на стол и стал осторожно вытирать полотенцем. Девочка надрывно пищала, суча ручками и ножками. Флэк смотрел на неё и пытался найти черты Вика или Даяны.Редкие черные волосы, чуть заостренные ушки, беззубый рот, крошечные красные пальцы и худые ножки. Большими были только живот и голова. Осторожно завернув девочку в одеяло, Флэк неловко взял её на руки и, не зная, как успокоить, стал ходить по кухне. Малышка всё плакала и плакала, дождь не заканчивался, акушерка не выходила. От отчаяния Странник начал что-то нашептывать девочке, покачивать её, умоляя успокоиться.

Со стуком распахнулась входная дверь, и в дом ворвался мокрый, испачканный в крови Вик. Флэк слышал, как он пробежал в комнату к Даяне, минуя кухню. Через пару минут он уже вышел оттуда вместе с доктором. Женщина устало опустилась на стул, а Вик подошел к Флэку.

– У тебя дочь, Вик, – Странник протянул ему малышку.

– Дочь… – Вик смотрел на неё и не мог оторваться, Флэку показалось, что в глазах Ворона стоят слёзы.

– Маленькая совсем, – почему-то добавил Флэк.

– Родная…

– Что с Даяной?

– Ничего, пока не пришла в себя. Но оно и к лучшему, – отозвалась акушерка. – Тяжело ей пришлось. Вик, найди кого-нибудь ей в помощь. Она сама не справится.

– Найду… – странным, глухим голосом ответил Вик. – Увозить её надо отсюда. Их обеих.

– Почему? – Флэк смотрел, как меняется лицо Ворона. Оно становилось мрачнее тучи, белым пятном светилось в темноте.

– Вампир.

Флэк и акушерка посмотрели на Вика, значит, его дочь всё же не родилась обычным человеком и ей предстоит жить совсем не так, как представлял Ворон. Странник не знал, как выхаживают таких детей, чем кормят, но понимал, что ситуация гораздо хуже, чем ожидалось. Даяна – обычный человек, она вряд ли сможет что-то сделать для своего ребенка, она сможет её только любить и воспитывать, всё остальное ляжет на плечи Вика. Самым разумным было бы сразу отправить Даяну и ребенка на Восток, в город вампиров. Об этом Флэк и сказал вслух.

– Пока Даяна не готова к таким поездкам, – тихо ответил Вик. Он не отрываясь смотрел на девочку. Она закрыла глаза и, кажется, задремала.

– Мы можем попросить Оливера! Он не откажет в помощи, – Флэк цеплялся за любую возможность.

– Успокойся. Такое перемещение слишком большая нагрузка для новорожденного. Мы подождем немного, неделю, может две. Чтобы все были готовы. Тогда и будем что-то делать, – Ворон понемногу успокаивался, и к нему возвращалась способность думать логически.

– Зачем тянуть? Ничего с ними не случится, а там, среди своих, им будет лучше! Твоей дочери уж тем более! – Флэк не хотел сдаваться. Он вдруг ощутил и свою долю ответственности за Даяну и девочку. – Ты же видишь, что происходит! Кстати, что за нападение?

– Какие-то люди выскочили из подворотни, напали на нас, с оружием. Мечи вроде были у них в руках, да, Вик? – акушерка забрала у него ребенка и стала осматривать.

– Да. С мечами, сильные. Очень хорошие наемники, не те, что бродят по нашей улице. Судя по манере боя, они из тех, кто нападал на Ториуса. Уверен, что и заказчик у них один и тот же.

– Надеюсь, ты никого не оставил в живых? – Флэк был готов сию секунду ринуться в бой.

– Не оставил. Это же моя работа. Ночами никто не имеет права ходить по улицам.

– Даже врачи… – глухо добавила женщина. – С девочкой всё хорошо, за Даяной я послежу. Поживу тут с ней, только обещайте мне охрану всё это время. А потом вместе с семьей переместите на Восток. В этом городе я не смогу больше оставаться. Вик, отправь-ка моих прямо сейчас туда, очень уж мне тревожно.

– Всё сделаем. Будьте пока здесь, до утра ещё есть время. А я слетаю к Оливеру, пусть поработает немного.

С этими словами Вик подошёл к окну и совершенно буднично, легко и просто превратился в Ворона и улетел. Флэк и акушерка переглянулись и, не сговариваясь, вернулись в комнату к Даяне. Она спала или до сих пор была без сознания. Флэк забрал ребенка у доктора, позволив ей привести комнату в порядок, а сам сел на край кровати. Ему хотелось уложить ребенка куда-нибудь, чтобы быть готовым в случае опасности атаковать, но детской кроватки здесь не было. Акушерка суетилась, с опаской поглядывая то на дверь, то на окна, она явно тревожилась гораздо больше, чем когда пришла сюда. «Самоотверженная женщина», – подумал Флэк, проникнувшись уважением к ней. Она рисковала своей жизнью и благополучием семьи, чтобы помочь Вику.

– Скажите, почему вы помогаете Ворону? – тихо спросил Флэк.

– Знаю его с детства. Мать у него хорошая. Была. Помогала мне с детьми. Выкормила среднего сына. Они ровесники с Виком. Я тогда после родов еле жива осталась, на ногах стоять месяц не могла, а она приходила, чтобы помочь, кормила сына моего. У нас сообщество маленькое, и мы не забываем добра. Не смотри, что мы вампиры. Это всё внешнее.

– Я не знал, что у Вика была такая мать.

– Конечно. Он же отрекся от них, с чего бы тебе знать. Как она страдала… Понимала ведь, что не от сердца эти слова его были, а по нужде. Переживала, как он там будет, в Воинах. Только мне рассказала и то, по большому секрету, доверяла, значит. А так ведь нельзя никому говорить. Страшное дело эта ваша служба. Столько горя семьям хорошим принесла, – акушерка покачала головой.

– А я бы упразднил Воинов. Не нужны мы Лиману. Вот вы знаете, как живет весь мир? Кроме нас? Нет. И я мало что знаю. А вдруг есть совсем другая жизнь, свободная, легкая, наполненная любовью? Разве вот эта маленькая девочка не достойна жить свободно, не скрываясь в резервации? Да, я считаю город Вампиров именно резервацией, тюрьмой. Посмотрите, какая она милая, – Флэк наклонился над ребенком и с интересом стал рассматривать её лицо. – Что она увидит в своей жизни? Ничего.

– Опасный ты человек, Странник. Не говори таких слов.

Флэк только вздохнул. Он чувствовал, как ненависть снова отступила, бросила разрывать его душу. Чем дольше он смотрел на этого ребенка, тем больше становился самим собой, не хотел битв и мрачной жизни. «Надо удержать это состояние», – повторял он себе, понимая, что друзья были правы в своих опасениях. Флэк боялся признаться – его личность распадалась на части, её тянули в разные стороны два человека: Странник и просто Флэк.

Через час вернулся Вик с сообщением о том, что вся семья акушерки уже на Востоке. Всадник не стал задавать лишних вопросов, а просто сделал своё дело. Об их безопасности можно было не переживать. Он принёс из соседней комнаты крошечную кроватку для дочери и уложил её туда. Девочка мирно спала. Вик стоял над Даяной со скорбным выражением на лице, его съедали нехорошие предчувствия, которыми он не спешил делиться с окружающими. От Флэка не скрылось состояние товарища, но он решил не задавать лишних вопросов.

– Вик, скоро рассвет. Мне нужно возвращаться. После вечерних событий я не знаю, чего ожидать.

– Зачем ты сделал это, Флэк? – не поворачиваясь к нему, спросил Ворон.

– Не знаю, говорил же. Меня как будто двое, не могу справиться с этим, разрываюсь на части.

– Ты – один. Возьми под контроль свою силу и используй её правильно. Будь человеком, Флэк! Если очень трудно, возвращайся к Мэй. Она ждет тебя, я отправил ей сообщение.

– Зачем?! – от возмущения у Флэка перехватило дыхание.

– Потому что только она может с тобой совладать. Не знаю, как она это делает, но с ней ты настоящий. Я это сразу почувствовал. И да, Флэк, она сильнее тебя. Гораздо.

– Вик, ты бредишь.

– Как знаешь. Не натвори дел только, будь осторожен. Прошу.

– Увидимся.

Флэк попрощался с Виком и акушеркой, бросил взгляд на Даяну, малышку и покинул этот милый дом. Он хорошо помнил темные улицы, мог бы с закрытыми глазами найти дорогу к убежищу из любого конца города. И сейчас ему хотелось действительно закрыть глаза и не видеть этот мир. Появление дочери Вика на свет подтолкнуло Флэка к новым для него мыслям и чувствам. Теперь жизнь казалась невероятно хрупкой. Эта маленькая девочка совершенно беззащитна, она ничего не успела совершить, но в Лимане для неё уже готово место – место вечного изгоя с фальшивым шансом на нормальную жизнь. «От чего же так?», – думал Флэк. Раньше он рассматривал свои переживания и свою несчастную судьбу как отдельный, уникальный случай. Теперь же всё виделось ему в другом свете. Уникальными были случаи счастливой жизни, а остальное – повсеместная норма.

Далеко за городом вставало солнце, начиная новый день и новую жизнь. Флэк очень хотел пообещать себе и Вику, что жизнь его дочери будет лучше, чем у них, но не мог. Потому что не был уверен в том, что мир изменится. Что бы ни сделал сейчас Странник, это только качнет маховик, но не разгонит его. Пока каждый житель Лимана не ощутит необходимость перемен, все действия бессмысленны. «Пусть так, лучше погибнуть, чем всю оставшуюся жизнь изводить себя мыслями о том, чего не может быть», – Флэк кивнул сам себе, и в его голове сложился план. Свобода не для всех, а для себя и своих друзей. Любой ценой.

Шаг второй. Месть.

В доме Воинов стояла звенящая тишина, Оливер и Ториус наверняка спали, где был Ронг – неизвестно. Он мог быть в своей спальне или на службе. Флэк знал, что рано или поздно кара настигнет его и будет жестокой. Твердо решив привести свой план в действие, Странник поднялся в комнату и сел у окна. Теперь оставалось только ждать и действовать в самые удачные моменты. Флэк злился на Вика из-за сообщения для Мэй, потому что понимал, что все его слова – чистая правда. И всё равно, признавать свою слабость перед женщиной ему не хотелось. Встречу с Мэй нужно отложить на как можно более позднее время, чтобы не подвергать её опасности и не давать лишних поводов для давления.

Город проснулся, неровный гул голосов, шагов и работающих на заводах механизмов постепенно заполнял пространство вокруг, врывался в раскрытое окно. Флэк сидел неподвижно и прислушивался к себе. Внутри зрело волнение, как перед первым прыжком с высокой крыши. Ронг очень опасен и непредсказуем. Если он вступил в сговор с Евгенией или Златой, то имеет в руках все возможные козыри. Для себя Флэк решил, что готов уничтожить их всех: и Лицедея, и женщин Правителя. А вот с ним самим хотел бы сначала поговорить, чтобы узнать правду. Повернувшись к окну, он увидел прекрасное голубое небо, которое начинала застилать сизая дымка. Что там, за границами Лимана? Почему бы не взять всех Воинов, Даяну с ребенком, Мэй и просто сбежать? Страна Златы не лучше их родины, но ведь есть и другие места. Эта мысль нравилась Флэку, но он отбрасывал её, как недостойную. Тёмные Воины не сдаются, не убегают и никогда не проигрывают.

– Я не проиграю. Ни Правителю, ни Ронгу, ни самому себе, – твердо прошептал он.

Флэк дождался, пока солнце поднялось совсем высоко, скинул с себя анорак, пропитавшийся за ночь потом и запахом ребенка, надел простую черную рубашку, и спустился вниз. Ему ужасно хотелось есть и пить. В последние недели обычные человеческие нужды отошли на второй план и Флэк чувствовал слабость вперемешку с постоянным голодом. На кухне было пусто, несмотря на поздний час. В холодильнике Странника не оказалось еды, и ему пришлось заглянуть к Оливеру и Ториусу. Найдя съестное, Флэк принялся спокойно и почти безразлично готовить себе завтрак, он, не задумываясь, резал мясо, жарил яйца, наливал в кружку молоко. Эти обыденные действия успокаивали его, придавали уверенности. Да, он убедился в том, что хочет жить обычной жизнью, не хочет ни применять свою силу лишний раз, ни развивать её. Пусть он и может использовать её в мирных целях, как намекала Мэй, но не будет этого делать. Слишком велика притягательная сила мощи фиолетовых молний. Душа Флэка не готова сопротивляться искушению. Приготовив завтрак, он с удовольствием съел его, смакуя каждый кусочек. Спешить всё равно некуда, Странник был уверен, что за ним придут и самому ему никуда не придется для этого выдвигаться.

После завтрака, Флэк обошёл убежище и убедился, что в доме никого кроме него нет. Чтобы занять себя хоть чем-то, он зашёл в гостиную, раздвинул все шторы, пуская яркий солнечный свет в мрачную комнату, достал меч и начал тренировку. Стулья и кресла служили мишенями, он рубил их в клочья, вокруг разлетались куски ткани и щепки, а Флэк видел кровь врагов. Скоро всё помещение превратилось в свалку, ни одного целого предмета мебели не осталось. Странник с удовлетворением осматривал сломанные стулья и жалел, что их слишком мало. К нему опять возвращалось привычное мрачное состояние, за которым умело скрывалось желание разрушать. Оставив всё, как есть, он снова вернулся в свою комнату. «Надо что-то делать, они не проявят себя, пока я не выйду навстречу», – размышлял Флэк. Бездействие тяготило. Кое-как ему всё же удалось договориться с собой дождаться Вика и тогда что-то решать.

Время тянулось бесконечно. Флэк успел пару раз сходить в душ, сам не понимая, зачем, он спал, снова ел, точил меч, перебирал одежду в шкафу, смотрел в окно. Никто не возвращался, город продолжал шуметь в окна, которые Странник раскрыл по всему дому. Наконец, солнце начало клониться к закату. Убежище залил золотой свет, а Флэк стоял, застыв у окна в своей комнате, и ждал возвращения Воинов. Всё ниже и ниже опускалось солнце, город укрывал полумрак, звуки стихали, ещё немного и всё вокруг погрузится во тьму. А пока есть ещё час или два, рабочие успеют вернуться домой, заводы закроют свои двери, торговцы уберут лотки.

Из коридора послышался легкий шорох, будто ткань струилась по полу. Флэк не двигался с места, выжидая. В дверном проеме появилась высокая фигура в длинной черной накидке и капюшоне, накинутом на лицо. По изящным кистям рук, видневшимся из рукавов, Флэк понял, что его снова посетила Злата. Он не стал здороваться, а продолжал стоять у окна. Пусть сама начинает разговор, если уж решилась вернуться после вчерашнего.

– Флэк, – тихо прошептала Злата. – Я пришла просить прощения.

– Да? Интересно, за что? – Флэк и, правда, был удивлен. Она не добилась поставленных целей и пошла другим путем или Правитель приказал ей выполнить задание любой ценой? Почему бы просто не прекратить попытки?

– Я недооценивала тебя. С тобой нельзя так, как со всеми остальными. Ты совершенно другой, – Злата говорила тихо, извиняющимся тоном и медленно подходила ближе, не поднимая лица.

– Хватит. Если ты пришла петь мне дифирамбы, то можешь уходить. Я же сказал тебе вчера всё, что хотел. Просто уходи, – он отвернулся. Ему неприятно было смотреть на Злату. В его памяти всплывали моменты вчерашнего вечера, и он сам себе становился противен, тот Флэк был чужим и гадким.

– Не прогоняй меня, пожалуйста, – Злата подошла совсем близко и сняла капюшон. Флэк увидел заплаканное лицо, грустные пустые глаза, шею закрытую высоким воротом платья. – Я смогу искупить свою вину. Скажи, что можно сделать для тебя?

– Ничего. Ты меня бесишь, возвращайся к Правителю и скажи ему, что Флэк Странник не нуждается в обществе чужестранок.

– Подожди, не отказывайся так быстро… – Злата резко сделала шаг вперед и, опередив движение Флэка, крепко обняла его, впилась в губы и стала горячо целовать. Странник пытался вырваться из её объятий, но они были слишком крепкими. Он чувствовал, как на его спине движется рука Златы. Нож! Наверняка у неё в руках оружие. Флэк с удвоенной силой старался оторвать её от себя, но руки девушки словно сковали тело.

– Флэк!!! – раздался крик от двери. В комнату вбежали Оливер и Ториус. У Всадника в руках были мечи, готовые к бою.

Монах и Оливер бросились на Злату и с силой оторвали её от Флэка, отбросив в сторону. Странник стоял в некотором замешательстве, в руке у девушки действительно был кинжал.

– Ты надеялась меня так просто убить? – спросил Флэк. Злата лежала на полу, не поднимаясь.

– Вставай! – крикнул Монах и подошёл к ней. – За покушение на жизнь Воина тебя ждёт казнь.

– Злата, как ты вообще дошла до такого? Зачем так унижаться? – Оливер с горечью произносил каждое слово, лицо его исказилось страданием.

– Да из-за вас это всё, – Злата неожиданно заговорила голосом Ронга. Все с удивлением смотрели на встающую с пола фигуру. Рост стал ниже, плечи шире. Человек повернулся, и Воины узнали Лицедея. К горлу Флэка подступила тошнота. – Не делай такое лицо, Флэк, будто тебя сейчас вывернет наизнанку. Вчера здесь был не я. А сегодня… Ну прости, пришлось. Целовать мужчину – отвратительно. Особенно тебя.

– Убью… – прошептал Флэк и схватил меч.

– Попробуй! – крикнул Ронг, и бросился бежать, скидывая на ходу плащ.

Флэк кинулся за ним, отталкивая Оливера и Ториуса. Они побежали следом. На середине лестницы Ронг исчез, переместившись на улицу. Флэк последовал его примеру. Монах и Всадник переглянулись и тоже выбрались из убежища. Они видели, как Странник скрылся в толпе, и побеждали за ним.

– Стой! – кричал Флэк. – Ты же Воин! Где твоя честь, Лицедей? Я же всё равно тебя догоню, и тогда будет ещё хуже! – он расталкивал людей, откидывая их в сторону, как мешки с картошкой, сверкая мечом. Прохожие узнавали его и сами сторонились.

Ронга впереди видно не было, он каждую минуту менял свою внешность: то перед Флэком бежала молодая девушка, то крепкий мужчина, то сам Ронг. Странник распалялся всё больше, его ненависть и обида на Лицедея росли с бешеной скоростью, глаза наливались кровью. Он четко осознавал, что снова превращается в монстра, готового нести смерть любому встречному. По рукам пробегали молнии, меч начинал светиться. Ещё немного – и он догонит Ронга, возмездие неотвратимо!

Внезапно Лицедей обернулся маленьким ребенком и свернул в сторону, Флэк старался не терять его из виду, но Ронг ловко проскальзывал между людьми, и в этой толпе разглядеть его было трудно. Странник взревел и ворвался в толпу. Люди в панике разбегались, создавая ещё большую неразбериху. Флэк едва сдерживал себя, чтобы не начать рубить мечом всех подряд. Жгучая злоба закипала в нём, сзади кричали Ториус и Оливер, но он старался не замечать их. Его целью был Лицедей, больше всего сейчас Флэк желал разделаться с ним раз и навсегда. Он даже позабыл о том, что это – преступление, за которое, скорее всего, его казнят.

Улица пустела. Странник увидел бегущего ребенка и прибавил шагу. Десять метров, пять и вот его спина – это точно Ронг, таким он и прикинулся – маленьким, чуть больше метра ростом с пепельными волосами, в кургузой курточке и серых штанах.

– Стой, Лицедей! – крикнул Флэк и, догнав ребенка, положил ему меч на плечо. Мальчик обернулся и застыл перед Странником с выражением дикого ужаса на лице. Оно было таким же круглым и неприятным, как у Ронга.

Тяжело дыша, Флэк наслаждался победой. Ужас, который он видел у ребенка, радовал его. Вот теперь настал момент, когда нужно принимать решения моментально. Сзади он слышал спешные шаги Монаха и Всадника, с ними был ещё кто-то. Странник обернулся – Вик с трудом догонял товарищей. Значит, здесь собрались все. Толпа молча взирала на Воинов.

– Флэк! Остановись! Это может быть не Лицедей, – крикнул Ториус.

– Надо всё проверить! – вторил ему Оливер.

– Нет. Ничего проверять не надо, верно, Ронг? – обратился Флэк к мальчику. Не дождавшись ответа, он замахнулся мечом и снес ему голову. Она отлетела как мяч в сторону и приземлилась на мостовую, тело упало к ногам Странника, заливая всё вокруг кровью. Толпа ахнула, женщины завизжали от ужаса, некоторых стошнило. А Флэк стоял и смотрел на труп. По его щекам снова текли черные слезы.

Вик подбежал к телу мальчика и опустился на колени. Он понимал, что уже ничего нельзя сделать, и бессильно смотрел на лужу крови.

– Господи, Странник! Что ты наделал? – Монах схватил его за руку и развернул к себе. – Ты в своём уме?! Это же просто ребенок, посмотри! С чего ты взял, что он Лицедей?!

– Видел, как Ронг превратился, – Флэк опустил меч и продолжал ронять черные слезы.

– Да он давно уже скрылся, зачем ему превращаться в человека? Он мог и мышью обернуться, а ты даже не заметил этого! Что теперь будет, Флэк? – Монах схватился на кресты и удрученно качал головой.

– Беда… – протянул Оливер.

Никто не знал, что делать. Флэк опустился на мостовую и просто сидел, сложив руки на коленях, даже не вытер меч. Из глаз его продолжала вытекать густая черная жидкость. Ториус обращался к жителям, убеждая их покинуть улицу, но они оцепенели от ужаса и не могли даже ответить ему.

– Надо убрать это отсюда, – наконец сказал Оливер. – Только куда?

– Сожги его, – глухо отозвался Вик. Он корил себя за то, что не успел вовремя вернуться и удержать Флэка.

– Думаешь, стоит? – Всадник сомневался. Получается, что они заметают следы. – Посмотри, сколько свидетелей. Нам придется отвечать за этого ребенка всё равно.

– Жги! – крикнул Вик.

Оливер вздрогнул и послушался. Он медленно подошёл к телу и зажег вокруг него костер, тоже сделал и с головой. Пламя разгоралось, пожирая следы страшного преступления Странника. В душе у Флэка снова было пусто. Если бы он сейчас сказал товарищам, что не понимает своего поступка, практически не помнит, что делал, а потому – не может сожалеть, они бы не поверили ему. Посчитали бы сумасшедшим. Но именно таким он себя и чувствовал.

Громкий возглас Ториуса раздался за спиной Флэка. Он обернулся и успел заметить только бегущего к нему Монаха, его кресты сверкали в свете костров и он сам в своем серебряном одеянии светился словно ангел. На улицу опускались сумерки, но никто не спешил расходиться. Ториус что-то кричал Страннику и всем остальным, но Флэк видел его движения медленными, плавными и никак не мог разобрать слов. Он отметил, как Оливер побежал наперерез Ториусу, как Вик превратился в Ворона и полетел в ту же сторону, а потом Монах схватил свои кресты, зашептал что-то и, резко остановившись, повернулся. Через его руки с неба прошёл луч света и упал куда-то в толпу, но быстро погас.

Ториус тяжело завалился на спину и с грохотом упал. Из его груди торчал тот самый кинжал, который предназначался Флэку, он узнал его по кривой рукоятке. Пятно крови расползалось по серебристому платью, Ториус еле дышал. К нему подбежали Оливер и Вик, который снова стал человеком. Странник не верил своим глазам. Ещё несколько секунд он никак не мог понять, что же случилось, а потом пелена с его глаз упала, и очевидная догадка больно ударила в солнечное сплетение.

– Флэк! Ториус ранен, скорее! – Вик зажимал рану.

– Пусть Оливер перенесет его к Правителю! – выговорил Флэк, подползая к товарищам. Он вдруг понял, что не может подняться на ноги.

– Поздно. Его не спасти уже, смотри, как кровь хлещет, – тихо проговорил Оливер.

– Я не понимаю. Что случилось? – Флэк добрался до Воинов и смотрел в лицо Ториуса, которое сразу сделалось каким-то уставшим.

– Чего-чего? Ронг вернулся! Пока ты там слезами заливался, он из толпы вынырнул и кинжал бросил. Монах был ближе всех, пытался перехватить или обезвредить хотя бы, не успел. Ни он, ни мы. Спас он тебя! – Оливер топтался рядом, не зная, что может сделать. Вик всё ещё сдавливал рану, чтобы приостановить кровотечение.

– Да зачем?! – Флэк чувствовал, как сердце сжимается. Ториус был самым безобидным из всех Воинов, его можно было бы даже считать добряком.

– Потому что у тебя сила, – еле прошептал Монах.

– Молчи, не говори ничего, – зашипел на него Ворон.

– Не спасете. Себя спасайте, – совсем тихо возразил Ториус. – Я пожил. Хватит. Так невыносимо. Помолитесь обо мне.

– Всадник! – заорал Флэк. – Переноси его! Ну же! Он не должен умереть!

Оливер скорбно молчал. Вик опустил голову и тоже не говорил ни слова. Ториус не подавал признаков жизни. Флэк смотрел на кинжал, на товарищей, людей вокруг и чувствовал, как горечь заливает его разум и душу. Ронг объявил ему войну, грязную подпольную войну. Ему не хватало смелости выйти и сразиться лицом к лицу, он выбрал подлый путь, полностью прогнулся под Правителя и элиту.

– Убью его. Слышишь, Лицедей! – что было сил закричал Флэк, – я найду тебя и отомщу!

– Уходим, – скомандовал Вик.

Оливер махнул плащом, вокруг Воинов образовался огненный круг, и они оказались на берегу реки рядом с убежищем. Тело Монаха грустно лежало у них под ногами. Молча, следуя только им известному ритуалу, Воины соорудили из сложенных рядом с водой старых досок плот, погрузили на него Ториуса, предварительно вытащив кинжал и уложив его руки на грудь. Флэк вложил в безжизненные ладони кресты, Оливер зажег прощальные костры по краям плота и втроем они столкнули его в воду. Черная вода уносила Ториуса своим неспешным течением, и весь город наблюдал, как вокруг него движется плот с убитым Воином, разгораясь ярким алым пламенем.

Тёмные Воины долго стояли у реки, прощаясь с товарищем, вспоминая тренировки, первые бои, мелкие ссоры и перепалки. Флэк не знал, как нужно молиться, но просил у Бога, чтобы тот принял к себе Ториуса и не судил строго за его деяния. Всё же, он не выбирал этот путь, путь Тёмного Воина, и сделал много хорошего для церквей в этом мрачном городе и всём Лимане.

– Как-то всё обернулось… Слишком ужасно, – проговорил Оливер в задумчивости. – Всё же было нормально. Как так произошло, что сначала открыли охоту на тебя, Флэк, а потом… Зачем? Вы понимаете?

– Нет, – отозвался Флэк.

– Это большие игры, Оливер. А мы просто расходный материал. Флэк сильнее любого Тёмного Воина и даже самого Правителя. У него нестабильная психика, и поэтому он опасен. Он всегда был таким, но ничего не случилось бы, не начни Странник протестовать, – ответил ему Вик.

– Я не протестовал открыто, – возразил Странник.

– Да ладно? Ты серьезно сейчас? Отказ от предложения Правителя и был протест.

– У него амнезия, похоже, – съязвил Оливер. – Когда надо – помнит, когда нет – забывает.

– Жаль Ториуса, – после недолгого молчания добавил Вик.

– А мне кажется, он давно был готов к смерти, – пожал плечами Всадник, заворачиваясь в плащ. Стало совсем темно, и с серых полей из-за реки потянуло холодом. – Всё говорил и говорил, что слишком мало сделал, что перед Богом придется отвечать и надо успеть искупить свои грехи. А потом заводил песню про любовь, что только она нас всех спасет. Чистота души, помыслов… Наивный дурак.

– Добрым он был. И говорил всё верно. Чтобы душа наполнилась чем-то, кроме злобы, нужно чтобы в ней была любовь. Вот ты любишь себя? А нашу страну? Мир? – Ворон тоже завернулся в накидку и тревожно поправлял волосы.

– Не знаю. Семью люблю, это да. Лиман? Не уверен, грязное место, хоть и родное. Вот если бы исключить эти ужасные города, то было бы хорошо. Природа у нас красивая, – беззаботно отвечал Оливер.

– Ну вот, у тебя, значит, есть любовь в сердце. Поэтому и сила тебя не портит, поэтому и не понимаешь Правителя с Ронгом, – Ворон вздохнул.

– А у меня нет любви, получается, – хрипло сказал Флэк. – Потому что я могу понять их всех, но не могу – себя. Мэй сказала, что через черные слезы из меня выходит ненависть. Может быть, стоит вспороть себе живот, чтобы она вышла вся? Тогда и проблемы кончатся?

– Ты что? С ума сошел?! – заорал неожиданно Оливер. – Мало нам Монаха, ещё и ты решил к нему присоединиться? Чтоб не смел даже думать о таком, идиот! Иначе я сам тебя прибью, быстрее Правителя! Вик, веди его в дом. Будем промывать мозги!

Вик и Оливер схватили Флэка под руки и потащили к убежищу. Вокруг дома Всадник зажег огромные костры, и в окнах было светло, почти как днём. Шторы оставили как есть, чтобы свет проникал внутрь. Ужаснувшись виду гостиной, Воины вернулись на кухню. Из подвала Оливер притащил ящик вина, достал бокалы и всё, что было в холодильнике. Для Вика принёс всю кровь, которая была в доме.

– За Ториуса. Надеюсь, он теперь спокоен, – поднял бокал Оливер.

– За любовь, – добавил Вик.

– За Тёмных Воинов, – шепнул Флэк, и все залпом выпили.

Пили в полной тишине, бокал за бокалом. Флэк никак не чувствовал себя пьяным, вино было словно вода. Оливер же явно расслабился и подливал товарищам по мере того, как бокалы становились пустыми. Вик пило кровь вперемешку с вином. После очередной бутылки Флэк нарушил молчание, потому что вспомнил о вчерашней ночи:

– А у Вика ведь вчера родилась дочь, – проговорил он, поднимая бокал. – За её здоровье! Пусть ей выпадет честь жить в новом Лимане, без Тёмных Воинов, страшных городов и диких монстров.

– О-о-о! Поздравляю, Ворон! Красивая хоть девчонка получилась? – развязно спросил Оливер, он уже был пьян.

– Как и все дети, милая, – Вик смущенно смотрел в свой бокал.

– А имя дали уже? – поинтересовался Флэк.

– Думаем пока. Даяна плохо себя чувствует, ей не до имени сейчас, – Ворон сразу помрачнел.

– Держись, друг, – неожиданно произнес Странник и выхватил из рук Оливера бутылку, поднёс ко рту и начал пить из горла.

– Эй! Остановись! Ты тут не один, – попробовал возмутиться Всадник.

– Неси ещё, подвал полон! – Флэк бросил пустую бутылку на пол, и она разлетелась на сотни осколков. – Хочу забыться. И не могу. Нам надо бежать. Давайте просто бросим всё и перенесемся куда-нибудь подальше от Лимана?!

– Куда ты собрался? Думаешь, нас выпустят? Даже если всё получится, то нас найдут в любом уголке планеты. Тебе ж никто не поверит, что ты мирный, добрый и спокойный. Не говори ерунды, Флэк, – махнул на него Оливер, отправляясь в подвал.

– К Мэй тебе нужно, вот что. Она обязательно подскажет что-нибудь и направит тебя, – с трудом говорил Вик.

– Не сегодня.

– Зря. Мы теряем время, Флэк. Тебе нужно к ней прямо сейчас. Вернее ещё вчера!

– Не могу, в таком состоянии – нет, – Флэк помотал головой.

– Чего ты боишься? – Вик прямо смотрел в глаза товарищу.

– Я… – Странник задумался. Действительно, почему он так гонит от себя мысли о Мэй. – Чувств. Если я привяжусь к ней, если у нас всё будет так, как у вас с Даяной… Это сделает меня слабым, Вик.

– Нет, ты ошибаешься. Это сделает тебя сильнее! Хотя бы потому, что поможет справиться с темнотой внутри. Тебе будет за что бороться! У тебя за спиной будет надежный тыл. Да я уверен, что Мэй встанет рядом с тобой в бою, если придется. Поверь мне!

– Проницательности Вика можно только позавидовать, – пропыхтел от двери Оливер, он тащил новый ящик, полный бутылок. – Он видит тебя насквозь, Флэк. Я бы поверил ему. Да и чего тебе терять? А? Отбросить если весь героизм и философию, то даже один день или одна ночь с такой девушкой стоят и смерти. Правда, ведь?

– Она совсем обычная, – пытался убедить себя Флэк. Страх перед откровенностью, перед чистосердечным признанием сковал его.

– Хватит уже врать самому себе! – Оливер вручил Флэку бутылку и вернулся за стол. – Никакая она не обычная! И я не про внешность сейчас тебе толкую! Ты разве не почувствовал? В ней сила. Смотришь на неё, и сердце колотится, трепещет, как у последнего труса.

– Вик? – Странник повернулся с удивлением к нему. Он не верил Оливеру, может быть, это вино развязало ему язык и он привирает?

– Что Вик? Вы всё время на меня оглядываетесь, а я знаю не больше вашего. Но с Оливером согласен. И говорил тебе об этом.

– Ладно, – сдался Флэк. – Завтра же отправлюсь к ней. Если уж погибать здесь, в Лимане, то надо хотя бы попрощаться.

– Вот и хорошо. А мы тебя подстрахуем, пока будешь отсутствовать, – миролюбиво закончил Оливер.

Они пили до тех пор, пока вино не кончилось. Всадник уснул прямо за столом, уронив рыжую голову на руки. Вик продолжал следить за Флэком, опасаясь, как бы он не сотворил чего-нибудь. Но Странник еле ворочал языком, бормотал бессмыслицу, про семью, отца и бедного Ториуса, а ближе к утру последовал примеру Всадника. Тогда Вик откинулся на спинку стула и задремал. До рассвета оставалось несколько часов.

К утру костры вокруг убежища погасли, а Воины продолжали спать, сидя на своих стульях в кухне. Солнце вставало, и с ним просыпался город, но на улицах было слишком тихо для рабочего дня. Жители передвигались с опаской, боясь наткнуться на Воинов. Слухи о вчерашних событиях успели разнестись далеко по Лиману. Все понимали – между Тёмными Воинами идёт война, а пострадать в ней могут и простые люди тоже. Флэка считали безумным и слагали небылицы.

Вик проснулся от того, что по кухне мечется черная птица – ворон принес сообщение. Еле заставив себя встать, он поймал докладчика и забрал у него письмо. С каждой прочитанной строчкой лицо Вика становилось мрачнее и мрачнее, он окончательно проснулся и медленно сел на стул, положив бумагу перед собой.

– Оливер! Флэк! Просыпайтесь, – громко сказал Ворон.

– А? Что опять? – Всадник выглядел хуже других, помятый, с отекшим лицом. Непроизвольно он потянулся к бокалу, но увидев в нём остатки вина, отставил в сторону.

– Беда пришла, откуда не ждали, – тревожно проговорил Вик. Флэк тоже открыл глаза, и внимательно слушал товарища, потягиваясь.

– Говори.

– Ронга убили. Нас ждут у Правителя.

– Как? Когда? – Оливер напрягся и моментально пришёл в себя. Флэк молчал.

– Ну, видимо, ночью. Здесь не написано. Его тело нашли рано утром около реки, – Вик снова взял письмо в руки.

– Кто мог это сделать? У кого вообще хватило сил победить его? – Всадник встал и нервно начал ходить от стола к холодильникам и обратно. – Флэк, ты никуда не отлучался?

– Ты думаешь, я был в состоянии? – безразлично откликнулся Странник. – Жаль, что кто-то опередил меня. Он должен был умереть от моей руки!

– Флэк, если его убил не ты и не Правитель, то кто? Разве есть в Лимане кто-то сильнее тебя? – Вик старался рассуждать спокойно и не поддаваться панике. – Этот убийца может быть опасен и для всех нас.

– Когда нас ждут у Правителя? – уточнил Флэк.

– После обеда. Время есть.

– Собирайтесь, попробуем выяснить хоть что-нибудь. Главное, чтобы меня не задержали во дворце, тогда ничего не получится. Если удастся вернуться сюда, то я сразу отправлюсь к Мэй. А после – посмотрим. Думаю, что стоит покинуть Лиман. Хотя бы попытаться, – Флэк встал и направился к выходу. Он хотел привести себя в порядок, одеться, как полагается, чтобы предстать перед Правителем как положено Тёмному Воину.

Упрашивать никого не пришлось, притихшие и встревоженные мужчины разбрелись по убежищу. До обеда они успели привести себя в приличный вид, наточить оружие, легко перекусить. Вик закрыл все окна и задернул шторы, убрался на кухне. Беспорядок в гостиной решено было оставить, никому не казалось важным сейчас заниматься такими вещами. Когда солнце покинуло зенит, Воины спустились к реке, где, как и всегда, их ждала лодка. Путь до отводного канала был печальным. Они вспоминали, как ночью спустили тело Ториуса с плотом в черную воду, и чувствовали, что это не сон, а самая настоящая реальность. Монаха больше нет. И никогда уже не будет. Все его слова и дела ушли вместе с ним, навсегда. И когда ни одного Тёмного Воина не останется на этой земле, про Ториуса никто и не вспомнит.

Перед дворцом всё так же цвел весенний сад. Аромат был настолько сильным, что кружилась голова. Лепестки, как снег, падали на мощеные дорожки и от плащей Воинов, мягко ступающих по цветочному ковру, разлетались пылью в сторону розово-сиреневые облака. Флэк вспоминал, как был здесь впервые, удрученный горем утраты родителей, как появлялся снова, уже готовый к борьбе с Правителем и отягощённый непрошеной славой. Третий раз должен быть последним. Решать всё надо здесь и сейчас, не тянуть. Иначе можно никогда не выбраться из замкнутого круга и навсегда погрязнуть в междоусобных склоках.

Воины поднялись по ступенькам крыльца и оказались в небольшом внутреннем дворе, знакомом им по прошлому визиту. Сегодня Правитель уже ждал их. Вопреки обычаям, он был одет в черное: легкие широкие брюки и такую же рубашку. Единственным цветовым пятном были голубые глаза и светлые волосы. Никто не знал его имени и возраста, и Флэк снова подумал, что Правитель – просто картинка, подставное лицо, актер.

– Приветствую вас, Тёмные Воины, – буднично проговорил Правитель. Но холодный тон голоса и твердый взгляд указывали на неимоверную злобу и раздражение.

– Доброго дня, Правитель, – откликнулся Вик за всех. Он стоял впереди и единогласно был выбран переговорщиком.

– Вы уже знаете, что Лицедей погиб этой ночью. Мне пришли одна за другой две удручающие вести – про смерть Монаха и убийство Ронга. И я хотел бы услышать ваши объяснения! – Правитель встал, обошёл кресло, в котором сидел, сорвал цветок с дерева и вернулся на место.

– Я расскажу вам, как есть. Ронг пришёл в убежище под маской Златы, чтобы попытаться убить Флэка. Не знаю, кем она вам приходится, но вы понимаете, что я ничего не могу утаить. Задолго до этого, настоящая Злата одновременно с Евгений и, возможно, Ронгом, пытались склонить Флэка на свою сторону. Подговаривали его занять ваше место и предлагали помощь. Но Тёмные Воины преданы своему Правителю и Лиману, а потому Странник отказался. Но Злата не оставила попыток. И после очередного отказа Странника Лицедей вернулся в убежище, прикинувшись рыжеволосой девушкой. Оливер и Монах не дали совершить Ронгу задуманное, он сбежал, и Флэк преследовал его. Лицедею удалось скрыться и напасть на Флэка из-за спины. Ториус помешал ему, закрыв собой. Нож попал почти в самое сердце, спасти его было невозможно. Мы спустили его тело в реку. А потом до утра находились втроем в убежище. Это всё, что я могу вам рассказать. – Вик чуть поклонился и отступил назад. Пока он говорил, Правитель хмурился и отрывал лепестки от цветка, бросая их себе под ноги.

– Вы Вик, хорошо всё говорите. И даже не кривите душой. Но слишком много не договариваете. Почему вы скрыли от меня то, что Флэк убил ребенка? Почему сразу не рассказали о замыслах моей жены и прекрасной Златы? Ах да, а ваша, так называемая, жена. Почему она до сих пор не в официальном статусе? И вы, Оливер, почему не поведали мне трогательную историю возвращения вашей сестры? – с каждым словом Правитель злился всё больше, лицо его раскраснелось, руки сжимались вокруг ощипанного цветка всё сильнее. – Это, конечно, не предательство. Поэтому ваши метки до сих пор на месте, но вы в шаге от гибели. Я бы мог вас казнить прямо сейчас, но не хочу. Подожду, пока вы скажете что-нибудь в своё оправдание.

– Я думал, что вам и так известно всё о Злате. Всех пленников проверяют, а она вхожа в ваш дом. Моей сестрой эта девушка была слишком давно. Ту женщину, которая живет с вами под одной крышей – я не знаю. И не узнаю, – выступил Оливер, защищая свою честь. Он действительно больше ничего не хотел знать о Злате, считал её самым настоящим позором своей семьи и был близок к ненависти и презрению.

– С вами всё ясно, Всадник. Вы мне не так интересны. Что скажет Ворон в свою защиту?

– Скажу только одно. Моя личная жизнь касается только меня. Любой человек в Лимане имеет право на семью, любовь и дом, – Вик понял, что врать и отпираться бессмысленно. Возможно, он ещё успеет защитить Даяну, если не будет слишком резок.

– Логично. Но вы – далеко не рядовой житель Лимана, – Правитель махнул рукой. – Хотя это тоже не так уж и важно. Мы решим этот вопрос позже. Ну а вы, Флэк?

– Мне нечего сказать, – почти прошептал Флэк. С того момента, как только они оказались во дворце, его переполняли злость и ненависть. Вся эта напыщенная, искусственная красота вызывала у него приступы душевного удушья. Ему хотелось выпрыгнуть, вылезти из своего тела и просто быть свободным.

– То есть, вы признаете свою вину?

– В чем?

– В смерти Ториуса, Ронга и этого несчастного ребенка, которого вы убили вчера. Ах, да. Ещё покушение на жизнь моей подопечной, Златы. Что там ещё? Клевета на мою жену, – в глазах Правителя загорелся огонек страсти, он явно всем свои существом желал испепелить Флэка, растоптать и уничтожить.

– Нет. Я не виноват ни в чем из этого, – Флэк был спокоен. Вик не мог понять, что он задумал и жалел, что не может оглянуться на него.

– Погодите-ка. Ронг очень сильный Тёмный Воин. А с ним сделали вот что – давайте, я покажу, – Правитель махнул рукой, и во двор вынесли тело Ронга на носилках. Он был изранен мечом, края ран обуглились, словно их наносили раскаленным лезвием. Руки, ноги, лицо – на Лицедее не было живого места. Но умер он явно не от ран. – Как вам такое, а, Флэк? Разве кто-нибудь в Лимане способен нанести такие раны, кроме вас? И да, умер Лицедей даже не из-за потери крови. Все его органы перестали работать в один момент, словно их просто остановили. Разве ваша сила так не действует?

– Нет. Раны от моего меча выглядят иначе. Я не знаю, кто убил его.

– Хорошо. Чем докажете? Вы же понимаете, что я не могу верить вам на слово?

Вик и Оливер напряглись в ожидании реакции Флэка. Что он будет делать?

– Смотрите, – Флэк вышел вперед, отстраняя Вика, вытащил меч из ножен и встал перед Правителем. Сначала молнии окружили его ладони, а потом перебрались на лезвие меча. Странник вытянул левую руку вперед и резким движением провел по ней мечом. На пол полилась кровь, но Флэк даже не шелохнулся.

– О! Зачем же так некрасиво, – воскликнул Правитель.

– Вы сами просили доказать, – Флэк подошел к нему, протягивая руку. Рана действительно выглядела совсем иначе.

– Ну, хорошо. Допустим, что Ронга убили не вы. А как же всё остальное?

– Ториуса убил Лицедей. Считайте, что его смерть – заслуженное возмездие, но кто смог победить Ронга выясняйте сами. За ребенка я готов ответить. Всё остальное – на совести ваших женщин, – Флэк вернулся обратно и встал между Виком и Оливером. Из раны продолжала течь кровь. Вик успел заметить, что глаза Странника снова покраснели.

– Ребенка я могу вам простить, Флэк. Не более! Вы позволяете себе слишком много для Воина. Знайте своё место! Вы отказались от привлекательной должности, от власти и тем самым поставили под угрозу безопасность Лимана. Вы не контролируете себя! Ещё шаг – и ваша метка сработает, подумайте об этом!

– Так вы же и хотели уничтожить меня. И всех Воинов тоже. Разве не так? Мы – соперники для вас, особенно сейчас, когда сделали так много для Лимана. Без вашего указания! – Флэка понесло совершенно не туда, куда было нужно. Вик сделал шаг вперед, собираясь что-то сказать, но Странник жестом остановил его.

– О! Как интересно. Я не хотел поднимать эту тему, но раз уж вы начали… – Правитель встал и подошёл к Флэку вплотную. – Нельзя стать выше Правителя, только лишь избавляя людей от напастей. Вас любят и уважают ровно до тех пор, пока у вас есть сила! Стоит один раз оступиться и всё. Вчера вы, Флэк, оступились. Совершили такой поступок, который ни один лиманец вам не простит. Сами выкопали себе яму. Конечно, я воспользуюсь ей. Вы будете умирать мучительно и долго в тюрьме. Дайте только повод.

– А много ли таких поступков вообще замечается? Каждый день сотни детей гибнут от голода и от рук озверевших горожан! Просто потому, что они не такие! Вы видели хоть раз, как амбалы забивают маленького ребенка до смерти только потому, что он – вампир? Что вы вообще знаете о жизни простых людей? Считают ли ваши придворные ученые, сколько человек погибло на юге из-за нападений гигантских змей, сколько людей было отравлено ядовитыми дождями, и скольких растворила кислота, льющаяся с неба? Вы сидите здесь, играете в любовь ивласть, тащите в дом непонятно кого, чтобы просто позлить стареющую жену, плетете интриги от скуки, а обычные люди, где они? Вынуждены слоняться по черным, прокопчённым городам, жрать отраву, мыться раз в неделю, умирать за станками, бояться свернуть не на ту улицу. И вы мне что-то говорите про верность, честь? Служить такому Правителю должно быть стыдно и противно любому Воину.

– Флэк, вы вообще понимаете, что говорите? – Правитель вдруг стал бледным, как полотно. Его глаза тоже потеряли свой цвет и превратились в серые, безликие точки.

– Абсолютно.

– Вы не уйдете отсюда живым.

– Уйду. И сделаю то, что хотел. Я уничтожу всё, что меня так раздражает в Лимане. Очищу его от грязи, от того сброда, что вы согнали в города. Больше не будет кислотных дождей, убийств маленьких детей, тяжелейших работ на заводах и черных вод обводных каналов, которые вы гордо именуете реками! Ничего этого не будет. А потом я пройдусь по вашей чудесной элите, чтобы и её тоже не существовало, чтобы у всех были равные права, чтобы у каждого в Лимане был свой кусок земли, свой дом с теплой водой, вкусной едой и чистым небом над головой!

С этими словами Флэк отошёл назад, выставив меч перед собой, махнул Всаднику рукой, и тот моментально перенес троих Воинов на берег рядом с убежищем. Пока Вик пытался сообразить, что произошло, Странник бросился на улицу, распихивая людей. Горожане, видя выставленный вперед меч, черную накидку с фиолетовым подкладом, в страхе разбегались в стороны. Флэк в безумстве кричал каждому встречному:

– Если хотите жить, уходите из города! Я никого не пожалею!

– Вик, что делать? – Оливер в ужасе наблюдал эту картину и боялся озвучить свои мысли. – Я правильно понимаю, что он задумал уничтожить город?

– Все города, – тихо отозвался Ворон. – Мы не сможем его остановить. Нужно спасти как можно больше людей. Я буду оповещать всех, кого смогу, а ты начинай переносить детей и женщин отсюда подальше!

– Понял. Работаем! – Всадник исчез, оставив огненный след.

Вик обернулся птицей и полетел на противоположный конец города, где были более спокойные кварталы. После его сообщений началась паника, люди бросали всё и бежали, переправляясь через реку, кто на чем мог. Оливер совершал десятки перемещений в минуту, пытаясь спасти как можно больше невинных детей. Всё это время Флэк бушевал на улицах города: если на его пути встречались наемники, он жег их молниями, резал мечом, атаковал близлежащие дома и всё бежал вперед. Слова Правителя пробудили в нём давно забытые мысли и вернули к жизни неприязнь к городам и лиманцам, живущим в них. Он перенес всю свою ненависть и желание отомстить на этих людей, на эти черные грязные стены. Перед его глазами всплывали картины из детства, когда десятки камней летели в сторону его матери и сестры, и Флэк снова забывал себя, он уже не понимал, кто перед ним – мужчины или женщины, дети или старики, он убивал всех подряд. А когда понял, что так ничего не сможет сделать, то остановился, издал дикий крик и воткнул меч в мостовую. Те, кто успел увидеть его глаза в этот момент, потеряли дар речи. Они были черными, совершенно черными, даже зрачки не угадывались. Густая маслянистая жидкость собиралась как слезы в уголках глаз и проливалась на щеки. Руки и меч Странника светились фиолетовым огнем, искры и молнии разлетались от них на десятки метров, а сквозь лезвие в землю уходил поток электричества. Словно молния била в землю, застывшая фиолетовая молния. Странник генерировал столько электричества, что хватило бы на освещение десятков городов. Минуту за минутой он наполнял землю смертью. Когда Флэк вытащил меч, по всему городу, на каждом метре его земли, из-под мостовой вырывались фиолетовые разряды. Они догоняли и убивали тех, кто не успел убежать, они поджигали дома и брошенные лотки с товарами, они выжигали бесхозные тряпки, механизмы на заводах и фабриках. Флэк уничтожал всё. Сизый дым от разгорающихся пожаров стал застилать улицы, то опускаясь, то поднимаясь в такт ветру. Странник смотрел вокруг себя, видел сотни погибших горожан и не мог думать. Желание мстить угасло, желание жить тоже. Он уничтожил этот город, как и говорил Правителю, но не ощутил облегчения. Этим ничего не исправить, – Флэк понял очевидную истину только сейчас.

– Зачем? – обратился он к себе и не нашёл ответа. Бросив меч, Флэк отчаянно стирал с лица черную месть и ненависть, а она всё струилась и струилась. – Ториус! Помоги мне! Господи, неужели во мне не осталось ничего хорошего, ни капли любви?

Флэк посмотрел на свои черные, грязные руки и стал нервно, резкими быстрыми движениями стирать и с них черные пятна. А слезы всё текли и текли. Странник понял, что никто не поможет ему, никто не придет сюда, чтобы утешить его, чтобы простить. Слишком часто в последнее время товарищам приходилось нянчиться с ним, со взрослым, сильным Воином. «Хватит быть мальчишкой, обиженным на весь мир», – твердил себе Флэк. Он проговаривал в голове слова Ториуса о любви, вспоминал Вика с Даяной, рождение их дочери, рассказы Оливера о детстве и продолжал рыдать.

Горло пересохло и жгло от дыма, но Флэк не двигался с места. Сколько прошло времени, он не знал. Когда вокруг нельзя было разобрать ничего из-за дыма, из его глаз перестали литься черные слезы. Они превратились в обычные, прозрачные, соленые. Как и у всех людей. Тогда Флэк встал, взял свой меч и поплелся сквозь дымные улицы к реке. Он не помнил, где остановился и как выйти из этого места. В один момент забыл всё, потому что не хотел вспоминать. Значит, города больше нет. Нет убежища, нет грязи, нет ничего из того, что Флэк так ненавидел. И теперь ему этот убитый город казался родным и даже жалким. Как человек жалеет и подбирает раненую птицу, или изуродованного щенка, так и Флэк жалел свой город. Пусть он был ужасным, достойным быть уничтоженным, но Странник любил его. Да. Здесь, на этих улицах, укрытых трупами, как коврами, он понял, что совершил нечто страшное. Непростительное. И понял, что на самом деле любил этот город. Он понял всю бессмысленность своей ненависти. Если бы он умел любить и прощать раньше… Если бы. Но ничего уже не вернуть.

Он вышел к берегу реки, когда опускались сумерки. Если идти прямо по выжженному полю на другой стороне, то можно добраться до дома Даяны. Если Вик и Оливер спаслись, то могут быть там. Флэк нашел брошенную лодку на берегу, вытащил из неё мёртвого старика и переправился через темную реку. Ноги несли его вперед, меч тащился по земле, крепко зажатый в руке. Рана болела, глаза жгло, дышать было трудно. Но он шёл, уверенный в том, что Вик поймет его. Пусть не простит, но и не осудит.

Дым от пожарищ добирался и сюда, затуманивая путь. Когда солнце опустилось за горизонт, Флэк выбрался из едкого тумана и шёл по улочкам маленького пригородного поселения, замечая, как резко задвигаются шторы и захлопываются окна, когда он проходит мимо домов. Теперь Странника боится весь Лиман. Ни один человек не будет его уважать, только испытывать страх.

Окна дома Даяны были темными, но Флэк всё равно постучал. Ему не открыли, и тогда он толкнул дверь. Она открылась. Внутри было темно и тихо. Спрятав меч в ножны, Странник прошёл в самую дальнюю комнату и осторожно приоткрыл дверь. В спальне горел ночник. В углу сидел Оливер, грязный, со спутанными волосами, и смотрел в одну точку. На кровати лежала Даяна, около неё сидел понурый Вик. Акушерка тоже была здесь, она качала ребенка, медленно вышагивая от одной стены комнаты к другой. Когда Флэк открыл дверь, все обернулись на него.

– Пришёл, значит, – язвительно сказал Оливер.

– Да.

– Зачем ты сделал это, Флэк? Сколько раз ещё мне придется задать тебе этот вопрос? – голос Вика было не узнать, хриплый, глухой, как у старика.

– Не знаю. Хотел отомстить.

– Отомстил?! – Оливер вскочил и бросился на Флэка, ударив его по лицу. Странник отклонился, но удержался на ногах.

– Нет. Мне кажется, я этого на самом деле не хотел, – Флэк понимал, что его слова звучат глупо. Но не знал, как объяснить свои мотивы.

– Я говорил тебе, чтобы ты шёл к Мэй. Зачем ты полез в перепалку с Правителем? Ему же и надо было подначить тебя. Почему ты такой глупый? Как бестолковый пацан! – Вик повысил голос, но заметив, как тревожно дернулось лицо Даяны, замолчал.

– Идиот. Погубил нас всех, – Всадник с досадой махнул рукой и вернулся в свой угол. – Странно, что метка всё ещё не сработала. Ты подумал вообще о последствиях?!

– Нет, – честно признался Флэк. – Я вообще не думал в тот момент. А вот потом. Знаю, что вы не поймете и не простите. Я и сам… Мне трудно говорить. И нет никаких объяснений.

– Простите его, – шепнула Даяна. – Флэк хороший. Помогите ему, ещё раз.

– Молчи, милая, – наклонился к ней Вик. – Не трать силы.

– Что с ней? – Флэк вдруг испугался и подошёл ближе.

– Ничего хорошего, – буркнул Оливер.

– Не выкарабкается, – добавила акушерка, до этого момента молча качавшая девочку.

– Как? Почему? – Странник хотел подойти ещё ближе, но Вик остановил его.

– Так бывает, была бы она вампиром, мы могли бы сделать для неё что-то. Но, увы, – женщина отошла в сторону и села на стул. – Надо прощаться и уходить, время не ждёт. Ребенка надо спасать.

– Как прощаться? – Флэк никак не верил в то, что Даяна умирает.

– Флэк! Где твой разум? – Оливер снова поднялся. Он подошёл к кровати Даяны и грустно посмотрел на неё. – Такая красавица. Вик, твоя дочь должна быть похожа на мать. И мы обязаны её спасти. Даяна, мы с вами мало знакомы. Да вообще не знакомы. Но я обещаю, что сделаю всё, чтобы помочь Вику. Если нужно – и жизнь отдам, будьте спокойны.

Даяна едва заметно кивнула и стала искать глазами Флэка. Вик подозвал его рукой.

– Флэк, – снова шепнула Даяна. – Спасибо.

– Нет, не надо меня благодарить! Я сделал столько ужасных вещей, что помощь вам это маленькая капля в море моих грехов. За неё не нужно благодарить, – ему казалось, что перед ним лежит мать, умирающая, слабая и самая лучшая женщина на свете. В груди скреблось отчаяние и ужас. Столько смертей, столько горя.

– Помолчи, Флэк. Если Даяна считает нужным сказать тебе слова благодарности, это её право, – сухо произнес Ворон. Странник видел, что в его глазах стоят слёзы. Он не мог вынести эту потерю. Он так хотел другой жизни, верил и надеялся и был невероятно близок к своей мечте. Вот так, за несколько недель, Вик потерял и родителей и любимую женщину.

– Вик… – зашептала Даяна, и Оливер с Флэком отошли от постели. Всадник отвернулся к окну, акушерка опустила глаза. Странник стоял и слушал. Запоминал каждое слово. – Это конец, Вик, – Флэк видел, как Ворон склонился над Даяной, и словно ощутил всю боль товарища. Его сердце сжалось от тоски, он представил Мэй и безумно захотел увидеть её, живой и невредимой. – Люби нашу дочь. Никогда не покидай. Всех.

Даяна тяжело выдохнула и затихла. Вик упал головой на подушку рядом с ней и зарыдал в голос, никого не стесняясь, снова. Оливер резко наклонил голову и не шевелился, вампирша утирала слезы рукой, стараясь не тревожить малышку. Флэк опять возвращался в прошлое, вспоминая отчаяние Вика после убийства родителей. Но сейчас его горе было несравнимо больше, всё его тело сотрясалось, как в конвульсиях, одна рука сжимала безжизненную ладонь Даяны, а другая гладила по голове. Он не хотел отпускать её, не хотел прощаться. Флэк понимал теперь своего друга – Даяна была для него лучом надежды, указателем верного пути. Не просто женщина, не просто любимая, не просто любовница, – а нечто гораздо большее, то, без чего Вик не представлял своей жизни. Как Флэк рядом с Мэй мог быть самим собой, так и Вик рядом с Даяной забывал о том, что он Тёмный Воин и вампир. Всё внешнее растворялось во внутреннем и становилось незначимым фоном, на котором распускалась настоящая жизнь.

– Вик, надо уходить. Забираем всех с собой, – выждав время, обратился Оливер к товарищу. Слезы лить сейчас не время.

– Да, Всадник дело говорит, твои и мои родные ждут нас, там мы сможем спрятать девочку, – вступила в разговор и акушерка. – Я уже собрала всё, что надо. Вчера ещё.

– А что с Флэком делать? – снова обратился к Ворону Всадник. Вик поднялся и растерянно смотрел на всех. От него ждали решений, дельных советов, но он чувствовал, что не готов.

– Я думаю, – начал Вик и замолчал, пытаясь собраться с мыслями. – Лучше всего будет, если Флэк отправится к Мэй, как и хотел. Нужно потянуть время. Нас всех наверняка найдут и довольно быстро, а потом будут судить. Я и Оливер позаботимся о малышке, а потом вернемся. Никто никуда не будет убегать, мы не трусы и всё ещё Тёмные Воины. А, значит, не сдаемся. Сегодня вечером, на заходе солнца, встречаемся перед убежищем. Понял, Флэк?

– Понял, – спокойно сказал Странник. Он уже успокоился и теперь пытался принять свою судьбу. Никакого отчаяния он не ощущал, только жгучее желание увидеть Мэй, попрощаться с ней и поскорее услышать свой приговор. – Вик, помнишь, я просил передать Даяне заколку. Можешь вернуть её мне?

– Могу, – Вик открыл ящик маленького комода, стоявшего рядом с кроватью, и достал оттуда заколку, бережно убранную Даяной в полотняный мешочек. – Держи.

– Спасибо, – Странник принял из руки Вика мешочек и убрал в карман. – Увидимся вечером.

Выходя из дома, Флэк заметил яркую огненную вспышку за своей спиной, – значит, Воины ушли. Он заторопился к станции. Получится ли добраться до Мэй быстро? Вряд ли, Странник не может теперь перемещаться по Лиману незамеченным. Отбросив все сомнения и страхи, Флэк пошёл вперед. К первому поезду почти никто не собирался, люди уже знали, что случилось с городом – ехать на работу половине жителей пригорода было некуда. Они благоразумно оставались дома, но остальные, кто трудился на полях, стояли на платформе и ждали поезда. При виде Странника, они спешно покидали свои места, забивались к заборам, некоторые убегали в панике. В другое время Флэк бы усмехнулся, презирая их трусость, но сейчас не мог поднять своих глаз. В этот раз поезд был пуст, везя одинокого Флэка вглубь страны. Сделав ещё одну пересадку, он всё в такой же пустоте добрался до нужной остановки.

День уже вступил в свои права, солнце припекало по-летнему, пели птицы, и нагретая трава пахла теплом. Флэк поднимался всё выше и выше, следуя своей тайной тропинкой. Мыслями он был далек отсюда и ничего не замечал вокруг: ни деревьев, скинувших цветы, ни зацветающих трав и жужжащих в них пчел, даже высокое, яркое голубое небо не вызывало у него никакого интереса. Ноги несли Странника вперед, всё быстрее и быстрее. Почти бегом он вышел к тому, что осталось от его дома. Кто-то привел участок в порядок, срезанные цветы и кусты были убраны, останки дома – тоже, а вместо них посеяна трава, свежая молодая зелень которой только недавно пробилась сквозь землю. Флэк постоял у забора и свернул в сторону. Он больше не спешил. Чем ближе был дом Мэй, тем тягостнее становилось на душе. Что он скажет ей? Сможет ли признаться в том, что сделал? Вообще – во всем? И нужно ли это?

До дома Мэй оставалось не больше десяти метров, но его не было видно из-за деревьев. Зато Флэк услышал неравномерный стук, будто кто-то наносил удары палкой по дереву. Он ускорил шаг и заглянул за забор: на участке вокруг всё было по-прежнему, а звук доносился из-за дома. Флэк осторожно открыл калитку и зашёл внутрь. Он тихо ступал по мягкой траве, задевая накидкой цветы. Обойдя вокруг дома, Странник остановился, выглядывая из-за угла. За домом обнаружилась Мэй, непривычно одетая в легкое летнее платье белого цвета, совершенное простое, с рядом больших костяных пуговиц вдоль спины. В руках она держала деревянный меч и, ловко управляясь с ним, наносила один за другим удары по деревянным мишеням-поленьям. Флэк удивился, но вспомнил, что она охотница. Её движения были точными и красивыми, руки летали в воздухе, удерживая оружие, очерчивая крепкие мышцы. Вдруг Мэй резко развернулась и бросила меч в сторону Флэка. Он ударился о стену дома и упал.

– Выходи, – сказала Мэй. Флэк подчинился, вышел из-за угла и остановился под строгим взглядом девушки. – Зачем пришёл?

– Вик сказал, что надо, – Странник помолчал и добавил, – попрощаться.

– Странно, что ты ещё не в тюрьме, Флэк. После всего…

– Ты знаешь только малую часть. Я совершил столько всего, что теперь самому страшно.

– Слушай, Флэк. Я всё, конечно, понимаю. Но не хочу быть жилеткой, в которую можно поплакаться. Ты и сам в состоянии разобраться в себе. Что сделано, то сделано. Скажи, почему Вик и другие Воины не повели себя так, как ты? Ведь у них были поводы тоже, – она сложила руки у груди и продолжала пристально смотреть на Флэка.

– Они другие! У них нет той силы и ненависти, как у меня. Знаешь, иногда мне кажется, что это не мои чувства. Я даже не помню, что делаю и не знаю – почему. Ты столько знаешь о моей силе, может быть, подскажешь, как избавиться от этой двуличности? Пожалуйста, Мэй. Я нуждаюсь в твоей помощи.

– Мои знания не пригодятся тебе. Потому что они – ничто, если ты не собираешься использовать силу во благо, – тихо сказала Мэй и принялась за свои обычные дела. Она собрала лук и стрелы, лежавшие под деревом, и отнесла их к дому. Флэк наблюдал за ней и пытался понять, что Мэй хотела сказать.

– Я вообще не хочу использовать силу! – Флэк начинал паниковать из-за того, что чувствовал, как снова остается один на один со своей бедой.

– Нельзя отказываться от того, что дано тебе судьбой. Прими эту мысль, смирись уже с тем, что ты – Тёмный Воин. Но следуй своему пути, ты – не отец, ты вообще не обязан быть похожим на предыдущих Странников. Вот я разве похожа на свою мать? Нет. Я выбрала другую жизнь, понимаешь, Флэк?

– А если я не знаю, какой он, мой путь?

– Никто не знает, – Мэй пожала плечами. – Ищи.

Флэк стоял и смотрел вокруг. Уютный задний двор: теплица с овощами, клумбы с цветами, мишени, аккуратный забор, всё почти как дома. Почему он раньше не подумал о том, что должна быть какая-то отдушина, место, в котором тебя ждут, где можно забыть про бремя Странника? Почему так поздно он начал нащупывать спасительную нить?

– Тогда я пойду, пожалуй. Спасибо, что позаботилась о доме моих родителей. Это ведь ты сделала? – Флэк взглянул на Мэй, и она утвердительно кивнула. – За то, что я совершил, меня будут судить. Скорее всего, казнят. Так что это наша последняя встреча. Раз уж я пришёл прощаться, то надо говорить прощай.

– Ты так спокойно говоришь о казни, словно она происходит каждый день.

– Может быть, так оно и есть на самом деле, Мэй. И я рад, что последнее место, где я был самим собой, – здесь.

В доме послышался шум, и во двор вышел отец Мэй. Сегодня его лицо не выдавало признаков помешательства. Он легко ступал чуть согнутыми больными ногами и щурился от яркого солнца.

– О! Мэй, у нас гости? – спросил он таким веселым тоном, будто не видел, кто стоит перед ним. И старик явно не помнил Флэка.

– Да, папа. Гости, – Мэй подошла к нему и осторожно поправила воротник старой рубашки, в которую он был одет.

– А! Я вижу, кто это. Неужели доблестные Воины Лимана посещают таких простых людей, как мы? – старик протянул руку Флэку. – Рад знакомству. Извините, но имени своего называть вам не стану. Вам может быть опасно его знать, – мужчина таинственно подмигнул.

– И я рад. Но скрывать имени не буду, его и так знает весь Лиман. Флэк, Странник, – он крепко пожал старческую руку и постарался улыбнуться.

– Какими судьбами вы к нам, Флэк? – старик присел на полено.

– Он зашёл попрощаться, папа, – ответила за Странника Мэй.

– Да? Что же, Воины отправляются на задание?

– Можно сказать и так, – еле выговорил Флэк. Если бы здесь, вместо отца Мэй был его собственный отец, если бы он мог сказать сыну напутственные слова. Слезящиеся глаза старика возвращали Флэка в прошлое, снова и снова. Каким человеком он бы стал, если бы рос в нормальной семье, чего бы добился, как смотрел на жизнь? Возможно, он вырос бы таким, как Мэй, смелым и свободным или стал бунтовщиком. Какая тогда была бы у него судьба?

– Пап, ну ты же знаешь, что Тёмные Воины всегда заняты чем-то полезным для Лимана, у них не бывает выходных, – Мэй разговаривала с отцом как с ребенком.

– Знаю, дорогая. Но почему ты дружишь с Воином?

– Я тебе потом расскажу, ладно? – она грустно посмотрела на него, легко чмокнула в щеку и укоризненно покачала головой, адресуя негодование почему-то Флэку. Он растерялся от её взглядов и не знал, что нужно делать.

– Ну, хорошо. Потом, так потом, – старик вздохнул и затих, погружаясь только в ему известные мысли.

– Ты будь дома, а я провожу нашего гостя, – Мэй махнула отцу рукой. Он хотя и кивнул в ответ, но явно уже ничего не видел и не слышал. – Пойдем, Флэк.

– До свидания! – Флэк не мог уйти просто так, ему было жалко отца Мэй и её саму, но ещё больше – себя.

Мэй быстрым, легким шагом свернула за угол дома и, дождавшись Флэка, ухватила его за руку.

– Пойдем, провожу тебя до станции. Раз уж ты решил прощаться.

– Решил. Последний день на свободе сегодня, – он еле поспевал за Мэй. А он увлекала его за собой в лес, на одну из многочисленных тропинок.

– А ведь ты мог бы изменить это, я серьезно. Почему бы просто не затеряться среди малонаселенных мест. Разве мало в Лимане таких?

– Тёмные Воины не сдаются, Мэй. Никогда.

– То есть, сохранить свою жизнь и дальше следовать новому пути – это, по-твоему, значит сдаться? – Мэй остановилась и повернулась к Флэку лицом. На её кожу падали тени от крон деревьев, лес здесь был ещё очень редким, и Странник заметил что-то новое в выражении глаз девушки. Разочарование?

– Я не думал об этом с такой точки зрения, – Флэк пожал плечами и опустил глаза.

– Ты вообще довольно мало думаешь, Странник. Поэтому многого не замечаешь вокруг. Если твоя дорога как Тёмного Воина должна закончиться, то почему бы не пойти дальше иначе? Пока ты жив у тебя сотни путей! Надо только выбрать, – Мэй снова повела его за собой.

Они шли под низкими деревьями, задевая ветки головами. В лесу стояла летняя духота, трава и древесная кора источали терпкий аромат, сладковатый и тёплый. В этот раз Мэй не была так осторожна и аккуратна, она торопилась, уводя Флэка всё дальше в лес. Скоро он перестал ориентироваться и узнавать места, лес становился гуще, кроны деревьев уже плотно сходились в одну большую крышу, лишь изредка пропуская дневной свет. Здесь было прохладнее, под ногами почти не встречалась трава, только прошлогодние наполовину гнилые листья, ветки и хвоя.

– Куда мы идем, Мэй? – Флэк вырвал свою ладонь из руки девушки и остановился. – Ты меня окончательно запутала. То ты говоришь, что каждый должен следовать своему пути, а потом оправдываешь предательство.

– Это не предательство. Во всяком случае – не явное.

– Вот, опять! Я никуда больше не пойду. Эти места мне незнакомы, а к вечеру я должен вернуться в город, как обещал друзьям.

– Вернешься, не буду же я тебя насильно тут удерживать. Просто не хочу, чтобы ты ушёл просто так. Если это действительно наша последняя встреча, то давай проведем чуть больше времени вместе, Флэк? – Мэй опустила глаза, и последние слова произнесла почти шёпотом. Какой-то кусочек сердца Странника замер на секунду в этот момент. Эта странная, смелая девушка озвучила то, о чем он и подумать боялся. Ему хватало смелости вести любые бои, но честно высказать свои мысли здесь и сейчас он никак не мог решиться.

– Куда мы пойдем в таком случае? – Флэк осторожно, боясь, что Мэй разозлится из-за нарушенного обещания, приподнял её лицо за подбородок и всмотрелся в глаза. Он надеялся увидеть там что-то такое, что поможет ему освободиться от тех оков, в которые он сам себя поместил.

– Есть тут недалеко одно место, я люблю бывать там. Особенно в те дни, когда мне надо принимать сложные решения…

– Думаешь, оно мне чем-то поможет? – Странник несмело потянулся за рукой Мэй и осторожно взял в свою.

– Тебе – не знаю. А вот мне – наверняка, – она загадочно улыбнулась и покрепче сжала ладонь Флэка.

Пока они пробирались сквозь густые заросли, Флэк снова поймал себя на мысли, что все события вчерашнего дня и ночи кажутся ему сном. Все образы покрылись туманом и не вызывали ничего, кроме удивления и непонимания. Мэй словно вела его сквозь иллюзии куда-то туда, где зиждется жизнь истинная, настоящая, которую можно потрогать руками и которая не покроется туманом. Флэк дышал полной грудью, впервые радуясь тому, что в сложный момент он не один. Рядом с Мэй он чувствовал себя сильнее в сотни раз, темнота внутри него отступала, пряталась, боясь, что смелость и честность Мэй уничтожат её. Непонятным образом эта девушка преобразовывала ненависть Флэка в горечь, грусть и сожаление. Она показывала ему весь мир и его самого через призму любви, принятия и смирения. Но меж тем, сама Мэй умела принимать решения, опираясь на необходимость, она лавировала на тонкой и хрупкой границе между этими противоречивыми чувствами и при этом оставалась собой. Страннику эта её способность, которую он скорее ощущал, чем понимал, казалось величайшей силой. Вик и Оливер были правы – Мэй гораздо сильнее самого сильного Тёмного Воина. Внутри у неё – свет.

Через некоторое время Флэк заметил впереди солнечные лучи, проникающие между стволами деревьев. Мэй прибавила шаг, и спустя пару минут они уже выходили на крошечную продолговатую поляну. Она вся была усеяна мелкими желтыми цветами, похожими на светлячков. Среди цветов и яркой, зеленой травы, бежал ручей, радостно журча водой. На берегу ручья росло кривое дерево, наверняка раза в три старше Флэка и Мэй. Тёмная, почти черная кора местами была испещрена трещинами и следами от когтей диких зверей, длинные узкие листья тёмными полосками свисали с искореженных ветвей, больше напоминающих старческие узловатые пальцы какой-нибудь ведьмы. Мэй отпустила Флэка и побежала к воде. Опустившись на колени, она принялась зачерпывать ладонями воду и жадно пить. Странник с недоверием смотрел на спутницу, после случая у озера, он ожидал от неё любых сумасшествий. Но Мэй просто пила.

– Будешь? – обратилась она к Флэку. – Вода здесь такая вкусная и холодная. В жару лучше не найти!

– Нет, мне не хочется, – отказался Флэк. Он уже успел подойти ближе и слушал, как шумит вода. – Почему именно это место?

– А вот почему. Иди сюда, – Мэй поманила его рукой под дерево. Она легко опустилась на траву, поджав под себя ноги, и хлопнула по земле рядом с собой, – садись. И слушай.

Флэк послушно сел рядом с Мэй и стал прислушиваться. Но ничего, кроме шума воды, шелеста листвы и птичьего пения не услышал.

– Что я должен услышать? – не выдержал через пять минут он.

– Да ты же не слушаешь! Расслабься, убери меч в сторону, скинь свой дурацкий плащ. А ещё лучше – закрой глаза. Представь, что ты не Флэк, а вот это дерево. Или камень на дне ручья.

– Ты серьезно? – усмехнулся Странник, но послушался.

Он снял ножны с мечом и отложил в сторону, расстегнул плащ и скинул его с плеч. Сидеть стало удобнее. Флэк не знал, куда деть ноги, вытянуть вперед – неудобно, подложить под себя, как Мэй, – тоже. В итоге, после нескольких минут метаний он уселся, согнув ноги и положив руки на колени. Мэй всё это время сидела с закрытыми глазами и никак не реагировала. Флэк последовал её примеру.

Сначала он никак не мог сосредоточиться, в голову лезли разные мысли, воспоминания. А потом звук ручья стал громче, пение птиц – ярче, он стал различать разные мелодии и потерял мысль. Она никак не хотела возвращаться, и Флэк отпустил её. Внезапно в его голове всё смешалось, он уже не контролировал то, о чем думал. Да и нельзя называть этот процесс словом «думать». Флэк представлял, перед ним проплывали хаотичные образы, иногда и вовсе не имевшие отношения к его жизни – в них он узнавал свои мечты и желания, в том числе и забытые в далеком детстве и юности. По всему телу разливалось тепло и нега, запахи стали более резкими, яркими. Вот откуда-то подул ветерок и принес аромат древесной коры, а секунду спустя вокруг Странника уже пахло лесными ягодами. Флэк даже представил их – сочные, спелые, если надавить, сок так и брызгает в разные стороны, красный, как кровь. Сколько крови на руках Флэка, пролитой по приказу Правителя? Среди тех несчастных, с которыми расправился Странник, были и невиновные люди, звери, монстры. Ему неожиданно стало холодно, до дрожи, до паники замерзающего во льдах. И тут снова на помощь Флэку пришли слова Мэй. Со стороны донесся её легкий шепот: «Слушай…»

Холод отступил, и Флэк услышал, как где-то далеко отсюда в поле стрекочет кузнечик, как ломает ветки пробирающийся сквозь лес кабан, как трещит нагретая солнцем кора дерева. И вот уже сам Странник не может понять, где заканчивается его тело и начинается земля, трава, ручей. Он слился с природой, стал с ней одним целым. Ему хорошо и спокойно, потому что мир – вечен. Земля и человечество пережили Великую Войну, сотни катастроф, политических неурядиц, и до сих пор существуют. Даже когда на планете не останется людей, а это наверняка когда-нибудь произойдет, всё так же будут расти леса, колоситься травы, журчать ручьи и солнце будет согревать кору старого дерева на этой или уже совсем другой поляне.

Флэк почувствовал рядом с собой легкое движение и открыл глаза. Мэй осторожно вытянула ноги и с улыбкой смотрела на него. Солнечные лучи падали на её милое лицо, не такое уставшее, как в прошлые встречи, и подчеркивали глубину темных карих глаз. Флэк невольно улыбнулся ей в ответ, но быстро вернул себе привычное выражение лица. Ему вдруг показалось, что он разучился улыбаться.

– Услышал? – спросила Мэй тихо.

– Удивительно, но да. Вокруг столько всего! Я никогда не думал о том, что пришло в голову сейчас.

– Тут просто место хорошее, тихое и спокойное. Ветра не дуют, звери приходят редко, людей вообще не бывает. Совсем не так, как у обрыва. Там красиво, но тревожно. Смотришь вдаль, и душа рвется бежать, лететь. А здесь, в этом месте, не хочется никуда спешить, хочется дышать и слушать, – Мэй мечтательно подняла голову к небу.

– Когда ты говоришь, то всё кажется таким простым и понятным, – Флэк тоже поднял глаза к небу. Оно было таким же ярким и голубым, как и глаза Странника. Впервые он был рад тому, что его глаза не похожи ни на чьи больше в Лимане. Они – как небо, и сила в них такая же огромная. Но небо не только разрушает, гораздо чаще оно создаёт. Поливает дождем засыхающие от жары травы, согревает плоды, рождает ветры, уносящие ядовитые испарения. Может быть, Флэк тоже может так? Не вредить? – Хорошо, когда рядом есть… Друг?

– Друг?.. – как эхо отозвалась Мэй. – А что, если я скажу, что ты для меня вовсе не друг…

– А кто? – Флэк предчувствовал что-то, его вдруг охватило волнение. Он видел, как медленно Мэй опустила голову и повернулась к нему, как неспешно прошлась взглядом по его шее, губам и остановилась на глазах:

– Не знаю.

С этими словами Мэй встала и подошла к ручью. Она остановилась, обхватив себя руками, легкий ветер шевелил скромное платье. Флэку сейчас эта малознакомая девушка казалась невероятно красивой, легкой и нежной, почти как ангел. Руки его вдруг стали горячими, а на кончиках пальцев собрались электрические разряды. С минуту он боролся с желанием подойти к ней, помня прошлый поцелуй и реакцию на него Мэй. Но желание прикоснуться к её нежной коже, ощутить вкус губ было сильнее. Флэк вскочил и, стараясь не торопиться, не шуметь, медленно двинулся в сторону ручья. Огромных усилий стоило ему заставить себя идти спокойно, а не бежать сломя голову.

Когда Флэк легко прикоснулся рукой к шее Мэй, она едва заметно вздрогнула, но не обернулась и не двинулась с места. Он подошёл ещё ближе и обнял её. Она была теплая и совсем худенькая, даже хрупкая. Руки Флэка, обхватив талию, ощущали женственные изгибы её тела. Он осторожно вдыхал легкий цветочный аромат, окружавший Мэй, и боялся сделать неловкое движение.

– Давай ты будешь просто Мэй, а я просто Флэк. Хотя бы сейчас? – прошептал Странник.

– Ты только ради этого и пришёл? – так же шепотом отозвалась Мэй.

– Нет.

– А что если я скажу правду? С самой первой нашей встречи я хотела видеть в тебе не друга и даже не любовника, – голос Мэй стал совсем тихим и Флэк едва разбирал слова, заглушаемые шумом воды.

– И тебе не было страшно? – волнение Странника только усиливалось. Близость Мэй пьянила, ему не хотелось больше говорить, только слушать и чувствовать.

– Нет.

– Почему ты говоришь об этом только сейчас? Когда всё рушится?

– Потому что раньше ты был не готов. Да и сейчас ещё не готов, – Мэй с трудом повернулась лицом к Флэку и с легкой хитрой улыбкой взглянула на него.

Флэка обдало волной горячего воздуха, и он отказался от всех мыслей, ворвавшихся в его разум при виде такой близкой и доступной Мэй. Ничего подобного он никогда не испытывал ни к одной из женщин. Он смотрел на них, прикасался к ним, обладал ими, но они не вызывали никаких эмоций и чувств, кроме удовлетворения потребностей. Как еда, как душ, сон. Но с Мэй нельзя так, как с ними. С ней Флэку хотелось обходиться осторожно, ласково, нежно. Забытые, непонятные чувства и желания.

– Видишь, не готов, – снова улыбнулась Мэй. – Не сомневайся, Флэк. Слушай себя и делай так, как подсказывает сердце. Это же так просто…

– Это так сложно…

«Ну же, сделай это. Ты же хочешь. В прошлый раз было так легко. Второго шанса уже не будет», – скомандовал себе Флэк и легко коснулся губ Мэй. Она ответила ему и ухватила горячими руками за шею. Странник слышал, как бьется его собственное сердце, как продолжают петь птицы и журчать вода, и от этого ему становилось легче. Бремя обещания снято, его чувства свободны. Он нащупал рукой пуговицы на платье Мэй и стал осторожно расстегивать их одну за другой, придерживая ткань. Когда половина пуговиц была расстегнута, Мэй увлекла Флэка вниз. Они стояли на коленях, крепко держа друг друга и продолжая целоваться. Страннику казалось, что он никогда не сможет оторваться от неё, настолько нежными казались её губы в этот момент.

Руки Флэка оказались на голой спине Мэй, он осторожно, с легкой дрожью в ладонях провел по ней к талии и обратно. Пальцы ощутили характерные для шрамов следы, много. Он отпустил губы девушки и развернул её к себе спиной. Она молчаливо и покорно позволила ему снять с себя верх платья.

– Мэй… – прошептал шокированный Флэк. Он никогда не видел такого количество шрамов у одного человека. Вся спина Мэй была покрыта ими, короткими и длинными, кривыми и ровными. – Что это?

Она не ответила. Тогда Флэк повернул её лицом к себе. Мэй стыдливо прикрывала руками оголенную грудь. И здесь, ниже шеи и дальше, по всему животу, картина была такой же – следы от ран, белесые, загрубевшие.

– Кто с тобой так поступил, Мэй? – Флэк не мог оторвать взгляда от жутких шрамов.

– Судьба, – грустно пожала плечами девушка. – Отвратительно выглядит, да?

– Как же ты выжила после стольких ран? – Странник представлял себе страшные картины издевательств и пыток над беззащитной девушкой, или даже девочкой – он не знал, когда это случилось с Мэй.

– Это не важно, Флэк. Прошлое в прошлом, правда?

– Да. Смотри! – он отпустил Мэй и ловким движением снял с себя анорак, оголив натренированное тело, покрытое мышцами. Он повернулся спиной и попытался указать рукой на неё, – видишь? У меня тоже есть шрамы. Они не отвратительны, да, они говорят о прошлом, и я живу с ними, как с напоминанием о том, что когда-то было. Но я уверен, что такие девушки как ты не должны страдать!

– Даже за дело? – спросила Мэй с вызовом.

– Даже так. Никогда. Даже не думай стесняться своих шрамов, они часть тебя.

Флэк вдруг совсем осмелел, им завладело желание защитить Мэй от всего – и от прошлого, и от настоящего, и даже от неизвестного будущего. Он крепко обнял её и уложил на теплую траву, покрывая поцелуями губы, шею, грудь. Ему хотелось, чтобы эти минуты стали самыми спокойными и приятными, самыми лучшими за последние годы. Он хотел запомнить каждое мгновение, чтобы потом, перед казнью, не было страшно.

– Господи, Мэй… Я не могу больше сдерживать себя, – прошептал Флэк.

– Говорю же, слушай сердце…

– Ты уверена? Ведь я же Тёмный Воин, к тому же, самый страшный преступник во всем Лимане, – у Флэка перехватывало дыхание только от простых прикосновений к Мэй и мыслей о грядущем.

– Ты не Странник сейчас. А просто Флэк, забыл? – Мэй легко притянула его к себе и поцеловала совсем не так, как раньше, а страстно, словно хотела выпить чашу наслаждения до дна. Её руки незаметно скользнули вниз, к брюкам Флэка, а ноги обхватили его тело.

– Забыл… – только и успел выдохнуть Флэк.

Минута за минутой тянулось наслаждение, становилось жарче, солнце успело перейти через зенит, а Флэк всё никак не отпускал Мэй. Она то молча держалась за него и закрывала глаза, то сдержанно вздыхала. Наконец-то Странник почувствовал хотя бы каплю той силы, что свела вместе Вика и Даяну, что удерживала его родителей вместе до самой смерти. И он боялся, что этот момент свободного и обоюдного единения с Мэй закончится. Впервые в жизни, он понимал, что такое на самом деле близость между мужчиной и женщиной, не просто технический акт соития, а нечто большее, когда каждый угадывает движения партнера, его желания и даже немного опережает их. Когда нет необходимости объяснять и принуждать, когда хочется не быстрее закончить действия и отправиться восвояси, а когда хочется не останавливаться, не выпускать из рук, не прекращать чувствовать тепло другого человека.

Флэк видел, как устала Мэй, ему и самому соленый горький пот застилал глаза, они щипали и слезились, солнце жгло спину.

– Не хочу тебя отпускать, но ты устала, я вижу…

– Ещё чуть-чуть, Флэк…

– Ты только не молчи, ладно?.. Не хочу сделать тебе больно.

Мэй сдержанно кивнула и глубоко вдохнула. Флэк уговаривал себя не терять разума, контролировать свои желания, но мужская природа и проснувшиеся чувства, брали верх. И она вторила ему, полностью отдаваясь его воле. Флэк едва справился с нахлынувшими ощущениями, схватив Мэй так крепко, что она чуть вскрикнула, и тяжело вдыхал, стиснув зубы. А она на мгновение и вовсе перестала дышать, Странник успел испугаться, но когда Мэй глубоко, прерывисто вдохнула, успокоился.

Флэк перевернулся на спину, увлекая за собой Мэй, и нежно поцеловал её. Она больше не выглядела изможденной или слабой: на её щеках играл румянец, губы налились кровью, приобретя красивый розовый цвет, глаза потемнели и искали взгляд Флэка, требовали его.

– Почему я не встретил тебя раньше? – спросил в пустоту Странник, чуть отдышавшись.

– Значит, было не время… – Мэй скатилась с Флэка и улеглась рядом с ним, приобняв.

– И умирать теперь не хочется…

– Не умирай. Ты же сильный, ты – Воин. Борись за свою жизнь.

– Всякая борьба будет предательством Правителя. Метку не вывести, только если сам Правитель её не снимет, а на это не стоит и надеяться, – задумчиво высказал свои мысли Флэк. Он не хотел говорить об этом, даже думать, но время неумолимо бежало вперед, не давая возможности порассуждать, прежде чем принимать решение.

– Беги или оставайся верным Лиману и Правителю, молча выполняй приказы и живи, – Мэй смахнула челку с лица Флэка.

– Поздно. Уже слишком поздно.

Шаг первый и последний. Любовь.

Хорошо было лежать на этой уютной, залитой солнцем поляне в тени старого дерева. Флэк думал, что Мэй специально привела его сюда, хотя в предположениях и её целях терялся. Он ужасно боялся, что после того, как уйдет отсюда, то снова не сможет бороться с ненавистью внутри себя, что не сможет ничего противопоставить желанию сражаться и убивать.

– Жаль, что надо уходить, – пробормотал Флэк, прижимая к себе Мэй. Они уже давно лежали рядом и просто молчали, слушая звуки природы, и дыхание друг друга. Говорить ничего не хотелось.

– Всегда надо уходить, – отозвалась Мэй.

– Ты так просто говоришь об этом. Тебе совсем не хочется продлить этот день? – Флэк чуть приподнялся и заглянул в глаза Мэй.

– Зачем? Если впереди ещё так много других дней, может быть даже более чудесных, чем этот… – она улыбнулась ему снисходительно, по-доброму, будто объясняя очевидную истину.

– Мэй, день казни точно не будет лучше.

– Значит, ты всё же решил сдаться? – она села и стала надевать платье. – Застегни, пожалуйста.

– Да. Так будет правильно. Я совершил преступление и должен быть наказан, – Флэк осторожно застегивал пуговицы.

– Скажи, а разве те люди, которые жили в городе не преступники? С их молчаливого одобрения там процветала нищета и бандитизм. Это они безучастно смотрели, как погибают их соседи, дети, старики. Конечно, я не жила в городе, и мне сложно судить. Но нескольких раз, когда я там была, оказалось достаточно, чтобы понять суть тех людей, которые живут в городе постоянно! – спина Мэй напряглась и Флэк, застегнув последнюю пуговицу, обнял девушку.

– А как же дети? Они ведь не виноваты. Но мне было всё равно, кого убивать. Знаешь, я только когда увидел рождение дочери Вика, когда подержал её в руках, понял, что дети не должны страдать за ошибки и заблуждения взрослых. Его дочь – вампир. Просто потому, что так природа распорядилась. И из-за этого, из-за своей врожденной вины она будет страдать и, возможно, её убьет такой же безумный Тёмный Воин, как я. Уж лучше не допустить такого ценой своей жизни.

– Флэк! Вместо тебя придёт другой Воин, ты прав, и история будет повторяться вечно! Пока кто-нибудь не решится всё изменить! – Мэй повернулась к нему с горящими от гнева глазами так резко, что Флэк отпрянул в сторону.

– Изменить установленный порядок это и есть предательство! Я всё равно погибну, так или иначе!

– Тогда почему ты до сих пор жив? Не действует твоя метка! Ты свободен, пойми же! – Мэй закрыла лицо руками и разрыдалась.

Флэк не ожидал такого, он не мог понять, почему она плачет. Её тело содрогалось от рыданий, медленно опускаясь на траву. А Странник продолжал растерянно наблюдать. Бывают моменты, когда решиться приблизиться к человеку и прикоснуться к нему, равносильно прыжку в костер. Вот и сейчас Флэк знал, что должен действовать, но не знал – как. Ему нужны объяснения, причины, но они были у Мэй в голове. Он осторожно взял её за плечи и потянул к себе.

– Почему ты плачешь, Мэй? – тихо спросил Флэк, настойчиво прижимая рыдающую девушку к своей груди.

– Потому что ты ничего не понимаешь! – захлебываясь слезами, проговорила Мэй.

– Да как я могу что-то понять, если ты говоришь загадками?

– Я тебе прямо сказала, что если ты хочешь другой жизни, то должен что-то делать для этого! А не пытаться возвращаться туда, где тебя кроме гибели больше ничего не ждёт! Ты просто не хочешь меня слышать, ты снова забрался в образ Странника, – Мэй так страдала, что Флэк невольно почувствовал свою вину. Его семья страдала из-за него, товарищи теперь тоже в беде, да и Мэй… Что может ждать её?

– Есть такое понятие,как долг. Честь. Преемственность. Гордость, в конце концов, – Флэк ласково гладил Мэй по спине. – Я не могу отказаться от части себя, каким бы правильным мне это не казалось. Да, можно сбежать, можно скрываться всю оставшуюся жизнь. Остаться живым. И изводить себя мыслями о недостойности этого поступка и в итоге – сойти с ума, разочароваться, наделать ошибок и прийти к тому же самому, – к гибели. Пойми, милая Мэй, я – Тёмный Воин. Им родился, им и умру. Сейчас или позже – не важно.

– Ты просто Флэк. Я хочу, чтобы ты был просто Флэком, – Мэй неожиданно успокоилась и с силой прижалась к нему.

– Зачем тебе это? Зачем тебе связываться со мной? Теперь уже ничего из этого не выйдет.

– Как ты узнаешь, выйдет или нет, если не попробуешь? Ты говоришь, как все мужчины, чтобы не брать на себя ответственность за решения. Хорошо, когда девушка вот так приводит тебя в красивое место и не отказывает в исполнении желаний, правда? – Мэй подняла глаза на Флэка, красные, заплаканные и он увидел в них обиду и снова разочарование. – Можно ведь сказать, что ты просто следовал за своими инстинктами и ничего более, а потом прикрыться долгом. Я не думала, что ты – такой. Большую часть жизни я наблюдаю за тобой и не могла представить, что ты струсишь. Что ты не сможешь принять очевидное – единственное верное решение!

– Подожди, не надо обвинять меня в том, чего я не делал! – Флэк вдруг разозлился, слова Мэй о том, что он такой же, как и все, сильно задели его. Он никогда не считал себя похожим на других и гордился этим, хоть и мечтал жить как обычные люди, да и подзабыл за последнее время удовлетворение от своего отличия.

– Вот именно! Ты ничего не делаешь! Ты как лиманские поезда. Никуда не сворачиваешь. Но если перегородить поезду дорогу, то он врежется в препятствие! А ты – человек, ты можешь его обойти, зачем так упорно лететь сломя голову туда, где нет никакого свободного пути?

– Мэй… – Флэк не мог найти слов, чтобы ответить. Он не хотел сдаваться, не хотел быть казненным, но и убежать тоже не мог. Побег был бы лишь отсрочкой.

– Молчи, – Мэй встала, отряхнула и поправила платье по дороге к ручью. Она шла медленно, даже грустно. Флэк следил за её движениями и видел, с каким трудом ей удается сдерживать себя. – Знаешь, Флэк. Ведь я не просто так наблюдала за тобой. Давно, ещё в детстве, мне удалось заметить, как ты забираешься на гору и подолгу сидишь там. Я не видела тебя больше нигде, и мне стало интересно. В свободные часы я стала тоже ходить туда и пряталась за скалами, чтобы дождаться, когда ты снова придешь. Мне очень хотелось с тобой подружиться, потому что я тоже была совсем одна. Но отец не разрешал мне общаться с другими детьми, мы жили почти как и твоя семья, очень закрыто. А потом, когда ты пропал, я испугалась и загрустила, и не оставила попыток найти тебя, если ты жив.

– Для чего ты рассказываешь мне это? – Флэк тоже поднялся и дошёл до ручья, сел совсем близко к воде и ждал ответа Мэй. Она стояла над потоком и будто ничего не видела перед собой.

– Слушай. Я могла бы догадаться сразу, что ты не совсем обычный ребенок. Но я была слишком маленькой, чтобы делать какие-то выводы. Не буду рассказывать, как я нашла тебя, и кто мне помог на этом пути. Но в одном я утвердилась за эти годы точно – ты именно тот мужчина, который вызывает у меня особенные чувства. Рядом с тобой, даже просто наблюдая, я ощущаю небывалый прилив силы, мне начинает казаться, что я могу совершить всё, что только захочу, преодолеть любые трудности. Я понимаю, что означает, когда говорят, что у человека за спиной выросли крылья. Ты даже не представляешь, какой мощью обладаешь! Если бы только ты стал свободнее, разрушил свои внутренние оковы, то мог бы изменить не только Лиман, но и весь мир. Как изменил мой мир. Когда-то давно. Флэк, – она обернулась и снова, как и всегда, прямо и открыто посмотрела в его глаза. Без страха, без робости, полная решимости и уверенная в своей правоте, словно хозяйка жизни. – Если я скажу, что люблю тебя, что тогда?

У Флэка перехватило дыхание, он не мог предполагать такого исхода. Зачем Мэй говорит ему сейчас о своих чувствах, о том, что предшествовало им? Это вариант шантажа, она хочет добиться того, чтобы Флэк принял её сторону? Или в ней говорит отчаяние? Нет, такие женщины испытывают отчаяние крайне редко, практически никогда. И на шантаж Мэй не может пойти, она не такая. Она умеет говорить всё прямо и отвечать за свои слова.

– Я не знаю, – почему-то шепотом ответил Флэк. – Мне неведомо это чувство по отношению к женщинам. Наверное, я мог бы сказать тебе всё то же самое, что ты говоришь о своих ощущениях рядом со мной. Но как можно понять, что мои чувства, – тоже любовь? Да, ты права, я трус. Не хочу даже разбираться с тем, что чувствую к тебе. Если у нас нет будущего, то зачем сейчас что-то говорить?

– Вот как раз у нас и есть шанс на будущее. Много ли сумасшедших в Лимане, готовых связать свою жизнь с Тёмным Воином или с девушкой, у которой есть вот эта метка, – Мэй отвела руками волосы с шеи и провела ладонью по изображению птицы. – Но я вижу, что ты уже принял решение. Значит, такова твоя воля. Жаль.

Флэк не отрываясь смотрел на тонкую бледную шею Мэй, вспоминал, как прикасался к ней губами, и в его голову лезли непрошенные образы совместного будущего. В нём он мог бы каждый день видеть Мэй рядом, помогать ей по дому, обнимать, целовать и просто наблюдать, как она живёт. День ото дня. До конца своих дней. Каждый день ощущать свою силу, не вспоминая про ненависть, про черную кровь, про фиолетовые молнии. Нет. Счастье через предательство – такого Воин не мог допустить. Если удастся доказать свою невиновность, если Правитель проявит милость и не станет казнить Странника, вот тогда… Флэк встал, поднял свой плащ и накинул его на плечи Мэй:

– Считай, что теперь ты моя невеста. Этот плащ никогда никто не надевал, кроме меня. Если всё обернется не так плохо, как я думаю, то будущее наступит. Дождись меня, Мэй, – с этими словами он повернул её к себе лицом и отошёл на пару шагов назад, чтобы получше рассмотреть.

Мей была великолепна в этой нелюбимой Флэком накидке. Величественная, гордая – он четко ощутил внутренний трепет перед ней и необъяснимое желание отдать всего себя её воле. Ничего в ней не было от той уставшей, изможденной девушки с улицы перед убежищем – вот она, сильная кровь Свободных Охотников.

– Я дождусь, Флэк. Только боюсь, что будущее окажется совсем не таким, каким мы можем его себе представить, – она подошла ближе и, поднявшись на носочки, легко прикоснулась к его губам.

– У меня есть кое-что для тебя, – Флэк вспомнил про заколку, которую носил с собой, она лежала в кармане, заботливо уложенная Даяной в тряпичный мешочек. Он достал его и протянул Мэй.

– Что это? – она приняла мешочек из рук Флэка и с интересом повертела в руках.

– Когда-то давно эта вещь принадлежала моей сестре, а ей досталась от бабушки. В детстве я спрятал парочку сокровищ за домом, и недавно нашёл их. Это память. Пусть она будет у тебя, Мэй.

– Ты уверен? – она посмотрела на него с грустью, и Флэк кивнул.

Аккуратно развязав мешочек, девушка достала заколку. На солнце она красиво поблескивала, Мэй повертела её в руках и легким движением заколола волосы. Украшение пришлось ей к лицу, и Флэк довольно улыбнулся. Сестре не пригодилась эта простая вещица, так пусть она украшает Мэй.

К станции шли долго, пробираясь по темным лесным тропкам, перемежавшимся с полянками и ручейками. Мэй крепко держала Флэка за руку, а он иногда останавливался и обнимал её одной рукой, в другой держал плащ, меч висел за спиной. Его тяжесть напоминала Флэку о том, что он сделал. Всю дорогу Мэй рассказывала ему, как бороться с ненавистью, напоминала об умении слушать и слышать себя. Она была убеждена, что любой человек может научиться справляться с собой, если только захочет, будет внимателен и трудолюбив, если не испугается. Странник всё запоминал, веруя в то, что слова Мэй помогут ему сдерживать ненависть, найти выход из ситуации или смириться.

С каждой минутой, проведенной рядом, он понимал, что не хочет расставаться. Мэй напоминала ему то мать, то сестру, а иногда была совсем на них не похожа. И именно эта непохожесть теперь нравилась ему в ней всё больше. Он знал, что в случае опасности, эта девушка сможет постоять за себя, но и не откажется от помощи. А примет её так, что человек не станет должником. Мэй умела отдавать себя делу, жизни, успевала подмечать мелочи и использовать их. У неё хотелось учиться, её хотелось слушать.

Когда издалека стали доноситься звуки поездов, Флэк с удивлением заметил, что день уже близится к вечеру:

– Неужели мы так долго были в лесу? Мне показалось, что прошло не больше пары часов, – в недоумении проговорил Флэк.

– Наверное, потому, что нам было хорошо? – Мэй редко прямо отвечала на простые вопросы Странника, побуждая его самого искать ответы.

– Да, только время горестного ожидания или в неприятной компании тянется долго. Это так несправедливо.

– Всё, дальше я не пойду, – Мэй остановилась, увидев, что впереди лес кончается, пересекаемый большой дорогой.

– Значит, будем прощаться здесь?

– Будем. Ты для этого ведь и приходил. Попрощаться, – Мэй улыбнулась ему и отпустила руку.

– Совсем не хочется теперь. Я не знаю, что принесет следующий день и даже час. Но, пока Вик в деле, он сможет посылать тебе воронов, – Флэк ласково провел по волосам Мэй и остановил ладонь на шее. – Будь осторожна. Если за мной следили, то тебе угрожает опасность.

– Я могу постоять за себя, Странник. И уж точно не буду как ты, бросаться на амбразуру. Всё, уходи! Не люблю долгих прощаний, – она отошла в сторону и попятилась назад, в чащу леса.

– Прости меня, Мэй, – шепнул Флэк.

– За что? – эхом отозвалась она.

– За то, что не ответил, как должен был.

– Я давно всё прочла в твоих глазах. Слова были лишними. Твоя душа гораздо смелее, чем ты сам. Прощай! – она развернулась и побежала.

Ещё долго Флэк стоял на месте после того, как Мэй скрылась из виду. Уже не было слышно её шагов, ветер продолжал шевелить ветки деревьев, птицы пели, а время неумолимо бежало вперед. В первые минуты Странник думал побежать следом за Мэй и вместе отправиться в лиманскую глушь. А потом вспомнил о Вике и Оливере – они вернутся в город, будут ждать его. Нет, предать друзей нельзя. Вместе они что-нибудь придумают. Тёмные Воины должны быть командой до самого конца. Мэй лучше сейчас жить своей обычной жизнью. Он накинул плащ на плечи и вышел на дорогу. Теперь нет необходимости скрываться, оправдываться и убегать. Надо следовать выбранному пути и не оглядываться назад.

– Прошлое в прошлом, – прошептал он себе как заклинание и улыбнулся, вспомнив Мэй и сегодняшний день.

Дорога до города показалась ему нескончаемой и мрачной. Везде Странника сопровождали испуганные взгляды, паника и страх. Его он ощущал кожей. Люди боялись не только Флэка, но и Тёмных Воинов, будущего. В сторону городов никто не ехал, поля тоже были пусты. Наверняка, рабочие отказались выходить, боясь атаки Воинов. Уцелевшие горожане расползались по стране, черные, закопченные и уставшие. И только они не поднимали глаза на Флэка, если встречали его по пути. Но сегодня он не испытывал к ним ненависти и неприязни, только жалость.

Часть пути Страннику пришлось преодолевать пешком. Вечерело, солнце стремительно опускалось ближе к горизонту, заставляя Флэка торопиться. Над городом всё ещё стояла легкая сизая дымка от пожаров, кружились птицы. Флэк добрался до реки и переправился тем же способом, что и накануне. Улицы выглядели удручающе, если не сказать – ужасающе. Горы трупов, дома с выбитыми окнами, обуглившимися рамами, раскрытыми дверьми. Брошенные вещи, товары и палатки торговцев хаотично валялись среди мертвых людей. Флэк шёл между ними, не выбирая дороги, и видел, что он убивал всех – женщин, детей, стариков, молодых ребят, и удивлялся самому себе. Почему он не пощадил их? Разве теперь он может считать себя лучше тех людей, что камнями забивали его сестру? Его ненависть оказалась так же слепа. Как он мог наслаждаться минутами рядом с Мэй, когда сотворил такой ужас? Как он теперь сможет жить дальше и доказывать свою невиновность?

В смятении Флэку показалось, что он забыл дорогу к убежищу. Никогда ещё город не был таким огромным, как сегодня. Улицы тянулись бесконечной вереницей, запутывая свои следы. Флэк десяток раз попадал в тупики и был вынужден возвращаться, он кружил по одним и тем же местам, не находя выхода, пока не остановил себя и усилием воли не заставил оглядеться вокруг снова. Кто все эти мертвые люди? Кем они были? Что сделали в своей жизни хорошего? Они убивали друг друга, воровали, ненавидели. Конечно, Флэк не считал себя Богом, решающим кому можно жить, а кто должен умереть. Но всеми силами он пытался оправдать себя и не мог. Никто не вправе распоряжаться чужими жизнями. Но не в случае с самим Странником. Его жизнь отдана клятвой верности Правителю.

– Я заслужил казнь. Что бы ты там не говорила, Мэй. Я заслужил.

Услышав свой голос со стороны, Флэк вздрогнул, глубоко вдохнул и смело, бодрым шагом пошёл в нужную сторону. Больше нельзя оттягивать встречу.

Странник добрался до убежища, когда солнце уже село. Там его ждали Вик и Оливер. Всадник нервно курил около стены, а Вик сидел на мостовой, опустив голову на колени. Вид у обоих был изрядно потрепанный и усталый.

– Явился! – громко сказал Оливер, увидев Флэка.

– Да, как и договаривались.

– Опаздываешь. Мы уже думали, что ты решил бежать, – Оливер бросил сигарету и протянул руку Флэку в знак приветствия. Ладонь его была сильной и твердой. В его воле можно было не сомневаться.

– Не мог я вас оставить отдуваться за меня. В городе ужас. Вчера я не замечал этого. Понятно, что с рук мне это не сойдет. Ни при каких обстоятельствах, – сказал Флэк, краем глаза следя за Виком. – Что у вас? Как всё прошло?

– Нормально. У вампиров на Востоке хорошо. И главное – пока безопасно. Только Вик никак не может смириться, что его дочь будет жить с чужими людьми.

– Почему? А родственники? – Флэк понял, что произошло что-то нехорошее.

– Эй, Странник! Ты как всегда крайне недогадлив. Как мы могли оставить малышку его родным? Чтобы сразу было понятно, чья она дочь? – Всадник вскинул брови от удивления. – Наша задача была сделать так, чтобы девочка осталась там в безопасности, инкогнито.

– Возможно, я никогда её больше не увижу, Флэк. Все мои мечты пошли прахом. Вся моя жизнь растворилась. Я как в тумане. Не понимаю, что мне делать и куда идти. Разве Воины не должны всегда видеть и знать свою цель и двигаться к ней, Флэк? Скажи мне?! – Вик поднял голову и Флэк испугался его глаз. Столько боли и отчаяния он не видел никогда. Ещё чуть-чуть и, казалось, горе прольется из Ворона и затопит весь мир.

– Должны. Но ты не только Тёмный Воин. Ты ещё и просто Вик, только Вик.

– Что? – Ворон встал и подошёл к Флэку.

– Ты просто человек в первую очередь! Вот что! И если у тебя не осталось мечтаний и целей, как у человека, то как у Воина – они есть. Наш путь – это служение Лиману. Значит, всё, что мы делаем, должно идти ему на пользу. К этому и будем двигаться. А остальное… Переживем. И дочь свою ты увидишь, и растить ещё будешь сам! Понял меня! – Флэк схватил Вика за плечи и жестко встряхнул. – А сейчас мне нужна твоя помощь, твоя светлая голова! И сила Оливера. Помогите мне!

– Эта Мэй волшебница всё же. Вон как заговорил наш старый, добрый, мрачный Флэк. Поумнел даже. Чем она там тебя накормила? – хохотнул Оливер, но вышло всё равно печально, с примесью горечи.

– Всё она правильно сделала, похоже. Чего бы раньше вам не встретиться… – Вик смотрел в глаза Флэку и пытался верить его словам. – Что мы можем сделать для тебя?

– Останьтесь живыми. Говорите всё, как есть. Что я потерял контроль, и вы не смогли меня остановить. Что догадывались о предательстве Ронга, но не имели доказательств. Если мы будем говорить правду, то нас не в чем будет уличить. Не вижу смысла лгать.

– Тогда тебя казнят, – логично добавил Всадник.

– Не думаю. Во всяком случае – не сейчас. Правителю надо сначала найти мне замену. Нельзя оставлять Лиман беззащитным. Два воина из пяти – это слишком мало. Думаю, что он будет затягивать с судом, и как только найдет новых кандидатов на все должности, то приведет приговор в исполнение. Вы наверняка останетесь на свободе в это время, станете выполнять Приказы, поддерживать связь с родными и с Мэй. Об этом я прошу отдельно. Потому что для меня она очень важна. Ни во что не ввязывайтесь. Про наш рейд молчите или говорите правду, – что так решил Странник, а вы не имели возможности отказаться. Остальное я беру на себя.

– Ты что-то знаешь, Флэк? – тихо спросил Вик.

– Есть предчувствие. Думаю, что у Правителя есть пара сюрпризов для нас. Посмотрим, как будут развиваться события. Если он решит казнить меня сразу, значит, Лиман продан врагам. А если нет, то у нас будет шанс вырваться на свободу. Выкупить её за нашу службу.

– Понятно. Что теперь? – Оливер согласно кивнул.

– Ждем. Сам я к Правителю не пойду. Пусть приходит сюда, посмотрит на свой любимый город.

И они остались ждать. Густая безветренная ночь опускалась на город. Воздух был вязким и тяжелым, как в те особенные дни, когда давление не позволяло шевелиться. Сначала Воины сидели, прислонившись к стене убежища. Первым не выдержал Вик: он растянулся на мостовой, укрывшись черной накидкой, из-за чего его трудно было заметить в темноте. Оливер низко опустил голову и терпел, в голове и висках стучало, пот лился ручьем, но он не сдавался, иногда с трудом поворачивая голову к Флэку. Он сидел ровно, с закрытыми глазами, практически не дышал. Спустя полчаса сдался и Оливер: медленно лег поближе к стене, издав тяжелый стон.

– Сегодня совсем невыносимо, – медленно, разделяя слова, прошептал Вик. – Не помню таких мучений за последние лет десять.

– Ложись, Флэк. Голова не выдержит, – добавил из-под плаща Оливер. Он укрылся с головой, превратившись в кокон.

– Как вам не стыдно, вы же Тёмные Воины, а валяетесь здесь, как слабые горожане. Как будто не справлялись с нагрузками и похуже, – пробурчал Флэк, хотя и сам чувствовал себя отвратительно. Голову сдавливало со всех сторон, как в тисках, плечи опускались к земле, словно на них положили с десяток мешков груза, каждое слово отдавалось в ушах.

– Да плевать я хотел на статус, жизнь дороже. И если мне плохо – я буду лежать, пока не станет лучше. Даже если весь мир рушится вокруг, – возмущенно зашептал Всадник и тут же умолк, переводя дух.

– Как думаете, это специально для нас такой аттракцион? – спросил Вик, и все задумались.

Догадки о том, что кислотные дожди и атмосферные бури с повышением давления посещали именно города неслучайно, давно витали в воздухе. Воины знали слишком многое, видели разные районы Лимана и бывали в приграничных областях, где можно было почерпнуть некоторую информацию о других странах. Достаточно странным казался тот факт, что эти дожди и бури не случались больше нигде, можно было стоять в нескольких километрах от города и наблюдать, как из ничего образуется огромный грозовой фронт, сгущаются тучи и проливаются дождём. В поселениях, которые располагались в пригороде, в этот момент могло быть даже солнечно. Горожанам столь любопытный факт объясняли просто – города слишком загрязняют атмосферу вокруг себя, что и приводит к таким последствиям. Тем более, после Великой Войны по всему Лиману остались аномальные зоны. И люди верили этим рассказам, впрочем, как и Тёмные Воины до поры до времени. А теперь мысли о том, что всё это происходило не случайно и ровно в те моменты, когда было нужно Правителю, казались товарищам логичными и при желании, они могли бы даже провести параллели между событиями в Лимане и слишком тяжелыми погодными условиями в городах. Но по большей части это были акты даже не устрашения, а унижения, чтобы люди знали своё место.

Часы шли, но лучше не становилось. Наконец-то сдался и Флэк, он лёг головой к убежищу, вытянув ноги к улице. Лежать на мостовой было неудобно, камни впивались в спину, от них шёл холод, и Флэк быстро продрог. Вик молчал, Оливер иногда постанывал и бормотал ругательства. Если Правитель действительно решил вот так их помучить, то стоит выдержать, чтобы он понял, с кем имеет дело. Тёмные Воины не трусливые и глупые горожане, они привыкли к тяготам и лишениям, их тела тренированы, а дух всё ещё силен.

– Тёмные Воины не сдаются, – процедил со злобой Флэк, заставляя себя терпеть столько, сколько нужно.

– Никогда, – добавил Вик. И спросил, отдышавшись, – что с Мэй?

– Она будет ждать, – кратко, с придыханием ответил Флэк.

– Любовь, – простонал Оливер. – Это хорошо.

– Жаль поздно, – с усилием произнес Странник.

– Вовремя, – так же глухо откликнулся Вик. – Судьбе лучше знать.

– Ториус тоже бы так сказал, – заметил Всадник. – Только Богу известно…

Все снова погрузились в молчание. Воспоминания о Ториусе навевали грусть и тоску. Если бы он сейчас был здесь, то наверняка нашёл бы нужные слова, подбодрил бы, либо просто бормотал свои молитвы, сея умиротворение. Про Ронга никто не упоминал, и Флэк подумал, что ужасно умереть вот так как Лицедей – некому вспомнить его добрым словом, некому прийти к нему на могилу и зажечь поминальный огонь. От мыслей голова начинала болеть ещё сильнее, и Флэк заставил себя уснуть. Отдых никогда не помешает, особенно в таких условиях. Если изводить себя борьбой со стихией, то рискуешь потерпеть поражение сразу с двух фронтов.

Флэку снились странные сны, навеянные нездоровой атмосферой в городе и событиями последних нескольких недель. Он видел родителей, стоящих посреди горящего дома, с распростертыми объятиями зовущих его к себе. Бегущую к дому Мэй, она что-то кричала Флэку, указывая на окно комнаты его сестры, но он не мог двинуться с места. Тогда она, отчаявшись, махала на него рукой и, отталкивая его родителей, бежала внутрь. Сон повторился несколько раз в разных вариантах, а потом сменился другим. В нём Флэк сидел на краю обрыва в своём любимом месте, под его ногами проплывали облака. Приходила Мэй, садилась рядом с ним, и они просто любовались открывающимся видом до тех пор, пока она не начинала заглядывать вниз, пытаясь достать облака, и падала. Каждый раз Флэк не успевал схватить её за руку. И когда падающую Мэй уже не было видно, появлялись Ториус и Ронг. Лицедей указывал толстым пальцем на Флэка и обвинял его в смерти девушки, а Монах пытался защитить товарища и неизменно получал удар кинжалом в грудь. Когда сны повторились по третьему кругу, Флэк открыл глаза.

Вика рядом не было, Оливер уже сидел и заплетал свои рыжие волосы в косу, светало.

– Доброго утра, Странник! – громко поприветствовал он товарища.

– Доброго. А где Ворон?

– За добычей ушёл. Как давление в норму пришло, он сразу отправился в дом, надо принести еды, на голодный желудок встречаться с Правителем не лучшая идея, – Оливер улыбнулся. Шутить не хотелось, но получалось само собой.

– И давно стало лучше?

– Да нет, буквально минут пятнадцать, может тридцать назад. Ты спал беспокойно очень, мы с Виком дежурили по очереди.

– Вы со мной как с маленьким обращаетесь, даже стыдно думать об этом, – поморщился Флэк.

– Да ладно. Это обычные принципы товарищества и работы в команде. Ты бы сам так поступил, будь со мной или Виком плохо, – Оливер пожал плечами и отпустил свои волосы. – Без душа вообще отвратительно жить. Вик не разрешил сходить в убежище, говорит, там всё разрушено. Ну а вдруг что-то осталось? Хотя бы умыться.

– Да, умыться бы не помешало. И поесть тоже, не помню, когда я в последний раз ел.

– Хватит страдать, несу я вам завтрак, – раздался голос Вика со стороны. Флэк обернулся и увидел Ворона, в руках он держал корзину. В ней оказались фрукты, хлеб, вода. – Всё, что осталось целым, принёс. Не знаю, как у тебя, Флэк, хватило сил, но город выжжен дотла. Вроде бы лежит на столе целое яблоко, берешь его в руки, а оно рассыпается в прах. Страшная сила.

– Я не знал, что могу так. Оказывается, я вообще ничего не знаю о своей силе. Может быть, и отец тоже был не в курсе. Теперь мне этого уже никто не расскажет, – Странник взял яблоко и стал есть. – Не чувствую особенного голода… Тоже странно, да?

– Странно, что за тобой ещё не пришли. А всё остальное – уже не так удивляет, – Оливер хлопнул Флэка по плечу и одобрительно улыбнулся. – Расскажи хоть, что у вас вчера было-то? А?

– Поговорили мы. Попрощались.

– И всё? – разочарованно протянул Всадник. – А я-то думал, что поинтереснее день прошёл.

– Даже если и так, я не хочу рассказывать подробности!

– Ага! Значит было? Да? Ну и как тебе? Она очень ничего девчонка, ладная, – Оливер продолжал вести разговор, будто они сидели на кухне в убежище и завтракали перед очередным заданием.

– Хорошо. Даже очень. Не сравнить с теми, что были до неё. По-настоящему как-то. Не заставляй меня говорить о таких вещах, я не ты, – Флэк состроил суровое выражение лица, обращаясь к Оливеру.

– Конечно, по-настоящему. Вы же оба не с пустыми сердцами друг к другу пришли. Верно? – вмешался Вик, до этого молчаливо сидевший у стены. Он снова был бледен, прятал руки в рукавах и с недовольством поглядывал на небо в ожидании солнечных лучей.

– Верно. Но теперь уже нечего об этом говорить. Мысли и мечты о несбыточном сейчас мне могут только помешать.

– Ну не скажи, – проговорил с набитым ртом Всадник. – Тебе теперь за жизнь надо держаться не хуже Вика! Нашлась девушка готовая быть с Воином рядом! Шанс встретить такую один на сто миллионов, не меньше.

– В Лимане столько людей нет, – парировал Флэк.

– Тем более!

– Отстань от него, видишь, он решил сложить свою голову мученически, – съехидничал Вик.

– Слушайте! Договорились ведь, не начинайте опять! Да, я всё уже решил. Но только за себя, а не за Правителя. У него наверняка свои планы…

– Да, у меня свои планы, – раздался голос Правителя из-за угла.

Он был не один, его сопровождала военная охрана. Одежда указывала на траур – черный строгий костюм, никаких накидок и украшений. Мужчина спокойно и даже вальяжно выходил из-за угла, всем своим видом указывая на то, кто здесь главный. Воины поднялись ему навстречу и легко поклонились.

– Я рад, что вы не стали убегать и совершать другие необдуманные поступки. Видимо, вам всем дороги ваши жизни, – продолжал Правитель, не обращая внимания на суровые лица товарищей. – Значит, вы не проявите сопротивления и при задержании. Понимаю, что мои сопровождающие для вас не соперники, но всё же, надеюсь на общее благоразумие. Ну что, Флэк, будете сдаваться? Или мне нужно применить силу?

– Обойдемся без силы, я готов понести наказание, – Флэк пришёл в себя окончательно, выглядел спокойно и уверенно, несмотря на помятую одежду и такое же лицо.

– Вот так сразу? Ну, нет. Сначала мы вас будем судить, а вот уже потом накажем. Не стоит ждать оправдательного приговора, но правила есть правила.

– Если вы так уверены в приговоре, зачем судить меня?

– Хочу, чтобы лиманцы поняли, что правосудие в нашей стране существует. Что любой человек, даже Тёмный Воин, не может преступить закон. Да, скажу честно, я хочу выйти победителем из этой схватки. И указать вам всем на ваше место, – Правитель с отвращением посмотрел на Вика и перевел взгляд на Оливера. – Всадник, попрошу вас сжечь все трупы в этом городе. Не хочется разводить антисанитарию. Действуйте быстро, нас уже ждут во дворце.

Всадник не стал спорить, хоть и не готов был выполнять приказы такого рода. Но лучше уж так, чем оставить все эти тела разлагаться на улицах города, или ждать, когда пойдет кислотный дождь и растворит их. Он быстро взмахнул плащом, и через пару минут над дальним концом города начали подниматься клубы дыма. Постепенно дым и запах гари приближались вслед за перемещениями Оливера. И вот уже огонь охватил тела, лежащие рядом с убежищем.

– Приказание выполнено, – отрапортовал Всадник, вернувшись на своё место. – Сжёг всех, кого нашёл.

– Отлично, – Правитель был доволен. – Вы избавили нас от необходимости долгой уборки. Не думаю, что в скором времени город снова будет заселен. Так что, пока оставим его как памятник непомерной гордыне и сумасшествию Странника. А теперь можно отправляться. Путь вам хорошо знаком.

В молчании Воины следовали за Правителем и его охраной к реке, где их ждала большая лодка, рассчитанная человек на двадцать. Тёмные, маслянистые воды, как и прежде, несли их вдоль города, укрытого пеленой дыма от погребальных костров. Ветер уносил серые облака пепла далеко за город, и день обещал быть траурным для всех, кто жил неподалеку. Флэк сидел, отвернувшись в сторону, и лишь изредка поправлял челку. Вик и Оливер переглядывались, но тоже не разговаривали. В эту скорбную минуту прощания с их пристанищем, каждому было что вспомнить и о чем подумать. Ворон мимоходом отметил мысль о том, что Ториусу повезло не видеть всего этого, может быть его смерть – это действительно избавление, и Бог так выразил свою любовь к нему. Как бы он сейчас себя чувствовал, зная, что друг и товарищ превратился в монстра, сметал на своём пути всех и вся. Пожалуй, только Всадник был далек от мыслей о прошлом, он больше беспокоился о будущем – что задумал Правитель, и будут ли судить всех Воинов?

Лодка достигла отводного канала и свернула. Местность вокруг дворца было не узнать: вместо привычных розовых и фиолетовых цветов, на деревьях распускались и опадали цветы черные, издалека похожие на пепел. Вик опустил голову, чтобы не видеть этого торжества смерти, Флэк и Оливер, наоборот, смотрели прямо перед собой и по сторонам. Флэка злила такая игра на трагедии, Правитель как театральный деятель оформлял авансцену под стать ситуации, влияя на настроение, на состояние людей, наблюдавших эту картину. Как это мерзко и подло – обыгрывать с выгодой для себя любое происшествие!

В этот раз даже дворец выглядел мрачно: серые шторы, черная крыша, никаких ярких красок, никакой прислуги, мёртвая тишина. Но внутрь Воинов не пригласили, Правитель повел их по узкой дорожке в обход дворца к залу суда. Он находился в отдельном здании, под которым, глубоко под землей, располагалась темница.

В холле было прохладно, и царил полумрак, Правитель оставил охрану у входа в зал и, раскрыв тяжелые стальные двери, пустил Воинов внутрь зала. Там уже ждали судьи и присяжные. Судей было двое, не считая самого Правителя, в длинных черных мантиях и с серебряными молоточками в руках, они сидели по обе стороны от высокого кресла, в которое опустился Правитель. Воины остались стоять в центре зала, закрывая ногами рисунок равновесной чаши, выложенный плитками на полу. Вдоль стен зала стояли по три ряда скамеек, на которых разместились присяжные из числа обычных жителей Лимана, здесь были и работники фабрик, если судить по их форме, представители элиты и труженики полей, дамы в высоких смешных шляпах, явно жены управляющих фермами, даже пара наёмников затесалась. Флэк с усмешкой смотрел на их серьезные лица и сдерживался, чтобы не рассмеяться в голос.

– Цирк, – шепнул он Вику, а тот лишь укоризненно посмотрел на него в ответ.

– Предварительное слушание по делу о преступлениях Флэка Странника против жителей Лимана и против установленных порядков, объявляю открытым! – гордо произнес Правитель и опустился в кресло. – Суд, в котором председательствует Правитель, то есть я, всегда особенный. И Воины, связанные со мной пожизненной клятвой, не смогут врать. Поэтому, сегодня мы услышим только правду и ничего иного. Для начала, попрошу вас, Оливер Всадник, и вас, Вик Ворон, поведать нам о событиях последних недель.

Первым в разговор вступил Вик, чтобы Оливер мог сообразить, о чём стоит говорить, а что – оставить в тайне. Он рассказывал долго, не менее получаса, с подробностями, умело подводя слушателей к выводам о том, что Флэк вовсе не желал никому зла, а его просто вынудили поступать определенным образом, зная его неустойчивое психологическое состояние. Правитель хмурился, его явно не устраивала логика Вика, но спорить он не мог, клятва была обоюдной и если в зале звучала правда от Воинов, то и приговор обязан быть справедливым. После Вика заговорил Оливер, рассказывая своё видение ситуации, но он действительно знал далеко не все подробности, поэтому просто подтвердил сказанное товарищем.

– Спасибо за повествование. Теперь хотелось бы услышать версию Странника. Но, я предполагаю, что она не сильно будет отличаться от двух предыдущих. Поэтому я задам Флэку только один вопрос. Зачем? Зачем вы уничтожили город? – Правитель нахмурился и подался вперед.

– Буду говорить честно, – начал Флэк. – С одной стороны, я сам не знаю – зачем. А с другой… Во мне взыграла ненависть. К людям. Когда-то давно они, обычные жители Лимана, почти до смерти забили мою младшую сестру камнями, просто из-за того, что она отличалась от них. У неё были голубые глаза, как и у меня и такая же сила. Но она не хотела никому зла, несмотря на то, что над ней систематически издевались в школе. И в итоге поплатилась за свою доброту. Да, я желал отомстить всю свою жизнь. И в итоге – потерял контроль. Не без помощи извне, конечно. Вы и ваши придворные дамы, Ронг Лицедей, вели очень хитрую игру, – пытались сбить меня с истинного пути. У них этого не вышло, ибо я предан Лиману и своей клятве. Но они смогли пробудить спящую внутри меня ненависть, и я уже сам направил её на людей. Я хотел и не хотел этого, разрываясь на две части. Но, что сделано, то сделано. Теперь я знаю, что сотворил страшное и готов принять наказание. Ненависть побеждена, и мой разум вернулся ко мне. Я не буду сопротивляться, не буду мстить, но никогда не откажусь от пути Тёмного Воина, потому что рожден им.

Флэк замолчал и отступил назад. Все присутствующие смотрели на него с удивлением, Правитель тоже не ожидал такого откровенного признания. Теперь он не мог обвинить его в преднамеренном разрушении города, но и отпустить на свободу тоже не мог.

– Что ж… Давайте проголосуем. Кто за то, чтобы подвергнуть Странника казни? – руки подняли несколько человек, не более десятка. – Хорошо. Кто за то, чтобы продолжить расследование, а на это время заключить Странника под стражу? – руки подняла добрая половина зала. Правитель тяжело вздохнул и объявил, – по предварительному общему голосованию решено взять Странника под стражу до выяснения обстоятельств преступления. Остальные Воины могут быть свободны и вернуться к исполнению своих прямых обязанностей.

Флэк оглянулся на товарищей, Вик едва заметно кивнул ему в знак одобрения, Оливер улыбнулся. Конечно, они сделают всё возможное, чтобы спасти его. Даже если Странник будет против. Правитель тяжело поднялся и подошёл вместе с охраной к Флэку и попросил его протянуть руки – на них надели тяжелые железные наручники.

– Ну что ж, с этого момента вы, Флэк, будете ждать следующего суда в камере. Отведите его вниз. А меч я попрошу вас оставить, – скомандовал Правитель, и Флэк не без горечи оставил своё любимое оружие. Охрана повела Странника через весь зал к двери в боковой стене.

Оттуда длинный коридор вывел их к лестнице, уходящей по спирали глубоко вниз. Там, в темных, сырых камерах, отбывали наказание преступники и обвиняемые ждали суда или приговора. Среди них для Флэка была выделена одиночная камера на самом нижнем этаже. Соседние камеры были пусты, только в дальнем углу узкого прямоугольного помещения слышалась немая возня. Флэк не сопротивлялся, не задавал вопросов, не опускал гордой головы. Он решил с достоинством и смирением принимать те условия, в которые он попал, в общем-то, по своей воле.

Никаких светильников и ламп в камере не было, свет попадал внутрь через решетку из коридора, в котором висели одинокие лампы. Кровати предусмотрено тоже не было, в углу валялось старое шерстяное одеяло. «Ну, что ж. Это лучше, чем ничего», – подумал Флэк и опустился на холодный земляной пол. Шуршание в противоположном конце помещения продолжалось, но голоса никто не подавал. Странник предположил, что там вообще находится не человек, а какое-то непонятное существо, запертое здесь для экспериментов и изучения. Увидеть его всё равно было нельзя, поэтому, бросив бессмысленные раздумья, Флэк решил отдохнуть. Он хоть и поспал несколько часов предыдущей ночью, но не чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Сколько будет идти расследование – неизвестно. Значит, ему только и остается, что есть и спать. Развернув одеяло, он растянулся на нём во весь рост, укрылся плащом и закрыл глаза.

В этот раз он не видел сны, просто провалившись в темноту.

Когда Флэк снова открыл глаза, то долго не мог понять, где находится. Тело ломило после сна на жестком полу, руки и ноги затекли. Он поднялся и размялся. На полу, около решетки, стояла металлическая тарелка с какой-то похлебкой и валялась ложка. Флэк попробовал еду – она оказалась безвкусной, совершенно пресной. Он никак не мог понять, что это – каша или суп, но съел всё до последней капли. Неизвестно, сколько раз в день здесь кормят, а силы могут ему ещё пригодиться. Никакого намека на душ, туалет и прочие удобства в камере тоже не было, а Флэку как на зло ужасно хотелось забраться под горячие струи воды. «Ладно, потерплю. Главное, чтобы не долго», – рассуждал Флэк, успокаивая себя. Если бы только он знал, насколько сильно ошибается.

В течение следующих нескольких дней, Странник научился вычислять время. Еду приносили два раза в день – утром и вечером. На завтрак была похлебка со стаканом воды, а на ужин – без. Туалет, видимо, каждый устраивал себе как мог. И Флэку пришлось смириться с этим постыдным и отвратительным моментом. На его вопросы смотрящий не отвечал, поэтому Странник решил делать небольшие засечки на стене, чтобы понимать, сколько дней он находится в тюрьме: одна засечка утром, другая вечером, после ужина он их зачеркивал и так получался день.

Седьмой день начался не с завтрака. Ему принесли два ведра воды, распределить которые нужно было по своему усмотрению. Так как смены одежды никто не предлагал, Флэк одно ведро использовал для мытья, а другое – для стирки.

Условия пребывания в тюрьме его угнетали. Без света, свежего воздуха, нормальной еды и гигиены никто не протянет долго. Но кроме тоски и грусти, он ничего не испытывал. Никакой ненависти и даже желания бороться. Некоторые дни пролетали быстро, некоторые тянулись мучительно долго. Тогда Флэк тренировался – бил стены, отжимался, приседал, просто бегал на месте. Но с каждым днём сил становилось меньше, и большую часть времени Странник проводил сидя на полу. Он думал обо всём. Наконец-то у него нашлось время, чтобы разложить всю свою жизнь по полочкам. Чтобы вспомнить, погрустить, улыбнуться, забыть и снова вспомнить. Чтобы понять, почему он оказался здесь. Странник успел представить свою жизнь, если бы его не выбрали Воином, если бы его отец не был Воином, если бы с сестрой всё было в порядке. Но потом понял, что всё это – несбыточное, этого уже нет, и никогда не будет. Тогда Флэк стал вспоминать события последнего месяца.

Как так вышло, что в нём проснулась невероятная ненависть и сила? Дело в возрасте, в шоке от смерти семьи? И при чем тут Правитель и Ронг? Ронг… Вдруг Флэк подумал, что возможно Лицедей вовсе и не погиб. Может быть, его смерть – это инсценировка? Чтобы подставить Странника, вывести его на эмоции. Как бы связаться с Виком и Оливером, они должны проверить этот вариант. Хотя, зачем? Флэк отбросил эти мысли, но в скором времени вернулся к ним снова.

В пору особенной печали и чувства одиночества, когда где-то там, за спиной, в далекой камере, что-то скреблось с новой силой, он затыкал уши и вспоминал Мэй. «Слушай», – говорила она, и Флэк слушал, как стучит его сердце где-то в голове, как воздух проходит в легкие. И тосковал. По теплым рукам Мэй, по её задорной улыбке и легким, осторожным шагам. Иногда она представлялась ему прекрасной лесной нимфой, иногда – грозной правительницей в черном плаще с фиолетовой подкладкой. И Флэк винил себя в том, что не ответил на её слова. Почему он испугался своих чувств? А теперь уже поздно. Не важно, что Мэй его ждёт. Он не придёт, никогда и никуда уже не придёт.

Через месяц заключения, к Флэку пришёл посетитель. Он долго всматривался в лицо, затененное капюшоном, и узнал Евгению:

– Чем обязан? – хрипло спросил Флэк, сидя у стены. Его вид оставлял желать лучшего: исхудавшее лицо, заросшее бородой, спутанные волосы.

– Что с вами стало, Флэк… – участливо пропела Евгения.

– А вы думали, что в тюрьме, как в гостях у Правителя? Хорошо кормят, светло, чисто? – ехидно ответил Флэк.

– Нет, я так не думала. Просто мне очень грустно видеть, в кого вы превратились.

– Так не смотрите! Зачем вы здесь? Пришли выбивать из меня какие-то признания или снова предложите сделку?

– Я пришла, чтобы рассказать вам о том, как идет следствие. Не более того. Вы знаете, с того момента, как мы с вами виделись в последний раз, в моей жизни всё очень сильно изменилось, – Евгения чуть приподняла капюшон и глазами попросила Флэка подойти, чтобы не заметила охрана.

– Ну-ка, расскажите мне! Обо всём. Может быть, вы решили развестись с Правителем? – Флэк всё понял и с трудом поднялся, медленно двигаясь к решетке. Охранники напряглись, но Евгения сделала успокаивающий жест рукой.

– Следствие зашло в тупик и сейчас разворачивается в другую сторону. Думаю, вам придется посидеть здесь ещё какое-то время, – она улыбнулась и вдруг рассмеялась. – А вы что же, надеетесь занять место моего мужа? Увы, дорогой Флэк, я останусь женой Правителя до конца моих дней. Просто решила сменить место жительства. Устала от соседства с мрачным городом. Вы знаете, откуда я родом?

– Нет, конечно. Вы никогда не говорили об этом, – Флэк подошёл к решетке и уцепился за неё.

– О! Ну, тогда знайте. Я родилась и выросла в Предгорье. Там чудесные, спокойные места. Туда никогда не доходили никакие беспокойства. Вот туда, в отчий дом, я и хочу вернуться. Отец мой, дожив до преклонных лет, недавно скончался, дом пустует. Там я поживу немного, отдохну. А Правитель… Наша любовь сильна и на расстоянии, – Евгения таинственно улыбнулась и медленно моргнула, давая понять, что её слова совсем не то, о чем можно подумать. Это послание Флэку. Она схватила его за руку и крепко сжала. Охранники развернулись к ней, готовые помочь. Но она резко отбросила ладонь Флэка, оставив в его руке крошечный сверток.

– Вы знаете, я тоже жил какое-то время в горах. Но моей семьи и даже дома теперь нет. Хотел бы я когда-нибудь вернуться в те места, побродить, вспомнить былое. Навестить своё любимое озеро… Правда, боюсь, что мне повезло не так, как вам, Евгения. И я не смогу никогда увидеть то, что так дорого моему сердцу, – произнес многозначительно Флэк, и отошёл от решетки, чтобы не вызывать подозрение.

– Я не думала, что вы тут в такихужасных условиях существуете. Надо поговорить с мужем. Мы же цивилизованное общество, разве можно так обращаться с заключенными, если их вина не доказана? – Евгения отошла от камеры, поморщившись, и медленно удалялась.

– Пожалуй, вам не стоит гневить Правителя. Уверяю вас, мне и в таких условиях хорошо, ведь я пока жив.

– Милостью Правителя, – добавила холодно Евгения и вышла в сопровождении охраны.

Флэк вернулся на своё место у стены, опустился на одеяло и закрыл глаза. Всё ясно, по каким-то причинам Евгения помогает ему. Скорее всего, она в сговоре с Виком и Оливером, иначе, откуда она могла знать про Мэй? Но почему? Там, на свободе, происходило что-то, о чем даже не мог догадываться Флэк. Но послание было более чем понятным: с Мэй всё хорошо, она ждет Странника. Он выдохнул, почувствовав облегчение. Записку, которую принесла Евгения, открывать не стал до наступления ночи. После скудного ужина, отсчитав сто раз по шестьдесят, Флэк развернул крошечную бумажку, размером с половину его указательного пальца. Там, мелким убористым почерком было написано следующее:

«Флэк. С нами всё хорошо. Работаем. Вопросы про Ронга. Жив? Появился Воин, убивает элиту. Ищем. Опасен. Держись. Она с нами, не предатель»

Значит, Вик и Оливер тоже думают, что Ронг может быть жив? Что за новый Воин, откуда? Так вот почему расследование тормозится, есть более серьезные проблемы. Кто-то устроил чистку в приближенных к Правителю кругах. Есть шанс, что обвинения с Флэка снимут, чтобы он мог посодействовать в поимке этого человека? Нет. Скорее всего, нет. Что могут два Воина? Да ничего, нужна команда, хорошо слаженная, тренированная. Флэк занервничал, пока он сидит здесь, он в безопасности. Тогда как его друзья рискуют жизнью. И Евгения почему-то с ними заодно. Наверное, надеется, что они смогут защитить её, если новый Воин доберется до Правителя.

С грустью и злостью, Странник понимал, что бессилен. Он ничего не знает, кроме тех крох информации, которые передала ему Евгения. За месяц безделья в тюрьме, он ослаб и не сможет быстро вернуться в форму. Ему вдруг показалось, что про него все забыли. Правитель не появлялся, ни судей, ни следователей – вообще никого, кроме охраны. Возможно, стоит применить свою силу и вырваться отсюда? Нет. Нельзя совершать ошибок.

После долгих часов мучительных размышлений, Флэк пришёл к выводу, что действительно стоит ждать. Когда ситуация станет критичной, его наверняка попросят о помощи. И тогда он сможет требовать взамен чего угодно. А пока…

– Я хочу поговорить с Правителем или передать ему послание, – потребовал Флэк, когда охранник принес ему еду на завтрак.

– В условиях вашего заключения нет функции общения или выставления требований, – холодно ответил охранник и ушёл, оставив похлебку и стакан воды на полу перед камерой.

Понятно. Значит, всё не так уж и плохо. Либо Правитель скрывает истинное положение дел ото всех, кроме приближенных. Наплевав на бессилие, собрав волю в кулак, Флэк решил не давать себе расслабляться дальше. Он подстегивал себя электрическими разрядами, заставляя бодро бегать по камере, насколько хватало сил. После пяти минут активности, он падал на пол и долго лежал, пытаясь привести себя в чувства, успокоить сердце и отдышаться. Пот лился ручьем по лицу, ноги тряслись. Но он снова вставал и делал упражнения до изнеможения. Сейчас не время сдаваться.

Со следующего дня, к удивлению Странника, его меню пересмотрели. Добавился обед со скромным кусочком мяса в тарелке, а на завтрак принесли целое яблоко. Эти изменения воодушевили Флэка и он начал ещё активнее занимать своё время тренировками. Тем более, занятия позволяли ему не думать слишком много. В последние дни, он перестал нормально спать, и его не покидало ощущение, что он сходит с ума. Человеку нужно живое общение, возможность увидеть отклик в глазах другого, получить минимальную реакцию. А в случае Флэка – ему требовалось ещё и обсудить свои выводы с товарищами, поделиться мыслями, услышать слова одобрения от Мэй. Иначе ему казалось, что он снова попал в тот вакуум, который сопровождал его в детстве – только он сам и мысли, бесконечные вереницы мыслей, заводившие Флэка в густые дебри заблуждений и предположений.

Когда была зачеркнута первая неделя второго месяца заключения, после завтрака, к Страннику пришёл ещё один посетитель. Тот, кого он никак не мог ожидать. Перед камерой стояла Злата, но узнать её было сложно: черный комбинезон с длинными рукавами и высоким горлом, короткая накидка с капюшоном, яркие рыжие волосы коротко стрижены и уложены так, что кажется, будто они приклеены к голове.

– Ну, здравствуй, Флэк, – сказала она тихо.

– Я смотрю, ко мне присылают исключительно старых знакомых. До каких пор Правитель будет использовать хрупких женщин как посыльных? – Флэк даже не попытался встать для приветствия.

– До тех пор, пока это будет необходимо, Странник. Кого ещё к тебе посылать? Я хотя бы имею опыт общения с тобой, хоть и не самый приятный, – она передернула плечами и холодно продолжила, – Правитель поручил мне передать тебе деловое предложение. В Лимане неспокойно. Кто-то нацелился на элиту, и все мы думаем, что, в конце концов, очередь дойдет и до Правителя. Воины не справляются. Выследить преступника не удаётся. И всем нам очень нужна твоя помощь. Рассчитывать на помилование ты не можешь, но сослужить последнюю службу Лиману и умереть на свободе – вполне.

– Так что за предложение? Выйти на свободу и умереть? А если я выйду победителем из схватки с этим загадочным Воином? – Флэк ехидно улыбнулся, уже уверенный в своем ответе.

– Флэк! Я же ясно сказала – Правитель предлагает тебе выйти на свободу, чтобы присоединиться к Воинам и спасти Лиман, – Злата начинала нервничать. Флэк видел, как она покусывает губы и тревожно косится на дальнюю камеру, где постоянно что-то скребется.

– Спасение элиты не входит в мои приоритетные задачи. Лиман – это, прежде всего, простые жители. Так что я отказываюсь. Пусть сначала пройдет суд, а потом уже я или выйду на свободу или не выйду. Всё.

– Как ты не понимаешь! Если элита будет уничтожена, то кто станет управлять фермами и производством? Как будет жить Лиман?

– Свободно, Злата. Сво-бо-дно! И да, передай благодарность за новое меню. Это так благородно со стороны Правителя не дать мне умереть с голоду, – Флэк завернулся в свой потрепанный плащ, давая понять, что разговор окончен.

– Ты неисправим, Странник. Если твои товарищи погибнут, сражаясь с этим Воином, то их смерть будет на твоей совести.

– Конечно. У Правителя же её нет.

Злата раскрыла рот, чтобы ответить, но передумала. Махнув рукой, она ушла, громко чеканя шаг. Шантажировать Флэка бессмысленно, он не глуп и на его совести слишком много грехов, чтобы он боялся добавить туда ещё парочку. Правитель пойдет на попятную, если ему действительно нужен Странник, иначе и быть не может.

В эту ночь Флэк спал спокойно, уверенный в своей правоте. Его будоражили мысли о грядущей битве, о том, как он сможет стать настоящим героем, спасшим Лиман от беды. Как было бы здорово снова взять в руки свой меч, ощутить приятную прохладу и тяжесть металла. Он представлял, как взмахнет своим клинком и заточенное блестящее лезвие будет сечь врагов одного за другим, как фиолетовые молнии будут пронизывать почву и настигать спасающихся бегством воинов. Воина. Одного, самого опасного из тех, кого приходилось встречать. Флэк был уверен, что этот Воин – Ронг. Лицедею ничего не стоило обернуться кем угодно, а уж инсценировать свою смерть – и подавно. И пусть в итоге с Лиманом произойдет что угодно, свобода Флэка и его друзей от всех обязательств и клятв – лучшая награда и самая высокая цена.

И снова дни шли за днями. Раз черта, два черта – и третья, завершающая. В конце недели вместо двух ведер, Флэку принести четыре – два с горячей водой и два с холодной. Значит, всё идет по плану. Условия становятся лучше. Странник готовился к тому, что скоро его выпустят на свободу и тренировался активнее, к тому же, еды приносили всё больше, он уже почти не испытывал голода между приемами пищи. Воодушевление Флэка с каждым днём становилось всё больше и больше, пока, наконец, ситуация не изменилось.

К концу четвертой недели второго месяца заключения, ему не принесли ужин. Вместо этого в руках у охраны была свежая, новая форма: привычные брюки, ботинки и любимый черный анорак с капюшоном, длинный плащ с яркой фиолетовой подкладкой. Кроме этого – набор для стрижки и бритья вместе с зеркалом. Флэк долго смотрел на себя и не мог узнать. Кажется, за эти два месяца он постарел на десять лет, вдоль лба залегли морщины, вокруг глаз – тоже. Он сбривал бороду, но смотрел на свои глаза. Уставшие, наполненные горечью, хотя внутри он был горд собой и рвался в бой. «Всё это не правда. Не хочу я этой битвы. Пусть Воин делает своё дело, а мне нужна просто свобода. Я сдался. Нет больше Тёмного Воина, Флэка Странника. Война внутри окончена» – думал Флэк, и руки его двигались всё медленнее.

– Поторапливайся. Правитель не готов так долго ждать, – грубо окликнул его охранник.

– Я два месяца ждал. Имею право никуда больше не торопиться.

Подравняв челку, Странник уложил её привычно – на бок, так, чтобы она закрывала один глаз. Надел накидку, капюшон, окинул взглядом своё убогое пристанище и вышел в открытую дверь камеры. Охрана повела его знакомым уже путем наверх. По расчетам Флэка, на улице должна стоять ночь.

Действительно, когда Странника вывели на поверхность, вокруг было темно. Глаза Флэка настолько привыкли к такому освещению, что не испытали никакого дискомфорта. Он с удовольствием вдыхал прохладный, свежий ночной воздух, наполняя свои легкие силой и жаждой жизни. В этот момент он ощутил её как никогда сильно и даже страстно. Столько пространства вокруг, весь мир, огромный и созданный для человека! Жить! Ему хотелось жить.

Охранники проводили Флэка к реке и усадили в лодку. Их путь лежал к городу, там они и вышли на берег. Черные очертания брошенных, сгоревших домов навевали тоску и грусть. Как только нога Флэка ступила на брусчатку, по краям дороги вспыхнули бледные фиолетовые огни. Охрана отступила. Дальше Странник должен был идти один. Он не понимал, что происходит, вернее, не давал себе думать о том, что напоминает ему этот ритуал. Казнь. Это был путь на казнь. С каждым шагом загорались всё новые огни. Странник шёл по главной улице. Впереди – только смерть, как насмешка судьбы. В тот миг, когда он наконец-то понял ценность жизни, когда оставил путь Тёмного Воина, освободившись от всех цепей и оков, от прошлого, ему предстоит умереть. Невольно Флэк протянул руку за ухо. Метку нельзя почувствовать, но он знал, помнил, что она там.

За ним, как след от битвы, как кровавая дорожка, тянулась дорога из огней. Таинственный фиолетовый свет придавал темным городским улицам пугающие очертания.

У Странника не было мыслей о побеге, скорее он испытывал разочарование, как ребенок, который видел игрушку, но не мог её достать. Он печалился о том, что всё же не вкусит настоящую жизнь. Но, поскольку он так и не успел испробовать её до конца, то и сожаление было лишь иллюзорным, но, тем не менее, гнетущим. Глаза присмотрелись и привыкли к легкому фиолетовому мерцанию огней, Флэк сориентировался в городе и понял, что его путь закончится максимум через сто шагов.

И эти сто шагов он отсчитывал внутри, а потом и вслух:

– Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Последний, – на этих словах вокруг Флэка вспыхнули сотни фиолетовых огней, и он увидел Правителя, Злату рядом с ним, судей. А перед ними, на круглой деревянной площадке – палача, с его мечом в руках.

– Доброй ночи, Флэк, – проговорил Правитель. – Для вас мы решили соблюсти все традиции. Пожалуй, за последние лет двести, если не больше, это первая такая церемония. Можете радоваться, вы войдете в историю, как первый Странник, казненный за предательство Лимана и Правителя.

– А метка так и не сработала… – задумчиво прошептал Флэк.

– Что вы там говорите? – прикрикнул Правитель. – У вас есть право на последнее слово, мы его даже запишем в летопись.

– Я говорю, что ваша метка не сработала! Значит, я не предатель! – Флэк гордо поднял голову и скинул капюшон. – Каков ваш приговор и доказательства?

– Приговор смертельный! Доказательство вашего преступления, Флэк, вокруг вас! Этот пустой город говорит лучше любых улик! – Правитель нервничал. От Странника не скрылся нездоровый цвет его лица и тусклые глаза. Впервые он не выглядел властно и горделиво.

– Мне ужасно жаль вас всех, – неожиданно изрек Флэк и подошёл ближе. – Вы все заблуждаетесь. И в определении предательства, и в своих ожиданиях. Мир не такой, каким вы хотите его видеть. И Тёмные Воины – другие. Не такие, как сто или двести лет назад. Я приму свой приговор со смирением, во имя Лимана, во имя своего отца, преданного до конца жизни делу Тёмных Воинов. Во имя любви, в конце концов. Будущее победит. И отомстит за меня. Хотя мне бы не хотелось, чтобы кто-то снова проливал кровь.

– Вы сошли с ума, Флэк. Ваши последние слова – философская бредятина! Взойдите на помост. Ваш час пришёл, – Правитель указал на площадку, где стоял палач.

– Отдайте мне меч. Хочу умереть с ним в руках. Он мой по праву рождения, – спокойно сказал Флэк. Правитель кивнул палачу и тот вручил оружие Страннику.

Рукоятка меча привычно легла в ладонь. Он легко взмахнул клинком и улыбнулся, проводя рукой по чистому, острому лезвию. В сердце что-то дрогнуло, будто он обнимал любимую девушку. Сотни воспоминаний разом пронеслись перед глазами Флэка.

– Ну что ж, милый друг. Прощай, – обратился он к мечу, и опустил его вниз. – Я готов.

Флэк закрыл глаза и опустил голову, ожидая удара. Но ничего не происходило. Только раздался непонятный шелест, подул ветер, и пахнуло гарью. На плечо Странника опустилась тяжелая рука, как и десятки раз до этого, и знакомый голос прокричал:

– Уходим! Срочно! – это был Оливер.

– Всадник?! – Флэк поднял голову, и успел заметить, что помост взят в круг огнем, палача нет.

– Да! Быстрей! – Оливер схватил товарища и перенес на темную улицу, далеко от центра города.

– Как ты здесь оказался? Что случилось?

– Тебе из-за огня не было видно. Там Воин! Он сжег палача, что с Правителем – не знаю, некогда было смотреть. Скажи спасибо, что Вик вовремя подсуетился, а то бы и от тебя ничего не осталось! – Оливер говорил быстро, так же как и перемещался. Лицо его было изранено, волосы растрепаны, а плащ явно нуждался в починке.

– Не понимаю, – шепнул Флэк. – Я точно не слышал никаких звуков.

– И не услышал бы. Воин двигается бесшумно, его невозможно выследить. Одним ударом меча превращает людей в пепел, если захочет, конечно. Это не Ронг! Мы все ошибались.

– Да, мы ошибались… – за спиной у Флэка проговорил Вик.

– Как я рад, что вы живы! – вырвалось у Странника. – До меня никакая информация не доходила вообще. Только краткое сообщение от Евгении и записка. Потом ещё Злата пару слов сказала. И всё! Я уже приготовился к казни.

– Выглядишь ты потрепанным, конечно. Тебя там не кормили? – ухмыльнулся Оливер.

– Ага, не кормили. Почти. Не хочу вспоминать. Ещё немного – и я бы точно сошёл с ума. Поговорить даже не с кем. И вообще… – Флэк махнул рукой. – Вы что-нибудь знаете о Мэй?

– С ней всё хорошо, – Вик пожал руку Флэка. – Сейчас не это главное. Воин пошёл в наступление. Мы вчера и сегодня вообще без сна бегаем за ним по всему Лиману. Но он упорно избегает битвы с нами. Именно так! Избегает! Неуловимый. Опасный. И, мне кажется, что Правителя больше нет. Вся площадь полыхает.

– Погодите, как такое может быть? Почему тогда меня вели на казнь, а не бросили в бой?! – Странник оглядывался по сторонам, ожидая нападения.

– Откуда нам знать? – Оливер сел на мостовую, чтобы перевести дыхание.

– Мы сами ничего не понимаем. От элиты почти никого не осталось. Мы каждый день общались с Правителем, умоляли выпустить тебя. Но он отказывал. Этот Воин… Его цели не ясны. Личность не установлена. Он как тень. Иногда мне кажется, что он вообще не существует… – Вик сокрушенно покачал головой. – Флэк. Если он нападет на нас, мы не справимся. Оливер уступает ему в скорости, я в остроте зрения. По силе, если только ты сравним.

– Вы уверены, что нам придется сражаться? – Флэк плохо понимал, что происходит, но, похоже, никто ничего ему не сможет объяснить.

– Нет. Мы ни в чем не уверены. В Лимане – бардак. Люди напуганы. Многие бегут. Но границы закрыты. В городах тоже паника. Теперь вот ещё слух пойдет, что ты на свободе и всё… Крышка нашей стране, Флэк. Кто-то уронил доминошку. Процесс не остановить, – Оливер тяжело вздохнул и поднялся. – Ребята. Я был рад жить с вами, тренироваться и биться бок о бок все эти пятнадцать лет. Поначалу, может, и не понимал, что наша команда – лучшая. Смотрел на вас искоса, некоторых даже на дух не переносил, буянил, заставлял вас таскать меня пьяного по убежищу… Спасибо. Если уж и погибать, то вместе. Тёмные Воины – до конца.

– Эй, ты чего? Прощаться вздумал? – Вик ошарашенно смотрел на Всадника.

– Ну, да. Чует моё сердце, что пришёл нам всем конец. Я не понимаю, правда, почему. Но, раз уж судьба… Знаете, как моя мать говорила всегда? Если ты выбрал какую-то тропинку в лесу или поле, по ней и иди. Свернешь – потеряешься. Так что, я верен тому пути, по которому мне пришлось идти. И вас не брошу. Даже дурак Ториус, и тот, ушёл настоящим Воином. Ты прости, Флэк, что мы все сторонились тебя, считали гордецом, Воином крови… Ты оказался нормальным мужиком. Ну, почти.

– Идиот! – Флэк вцепился в руку Оливера и крепко сжал её. Сверху опустилась ладонь Вика.

– И меня простите. Я так лелеял свою вампирскую сущность, считал себя вечно обиженным и ущемленным. Ради правды, ваши шутки были обидными, но в бою каждый прикрывал меня, как мог. И теперь… Да не хочу я прощаться! Нет! Столько смертей, столько утрат. Невосполнимых! Воины не должны умирать!

– Тёмные Воины никогда не сдаются, – прошептал Флэк. И два голоса вторили ему, – Тёмные Воины никогда не сворачивают с пути, не предают, не проигрывают.

Небо над городом приняло серые оттенки, заклубились темные воздушные массы, подсвеченные вспыхивающими кострами на улицах. Тучи сворачивались в густые воронки и разворачивались, смешиваясь, сталкиваясь, то сливаясь в одну, то рассыпаясь на сотни мелких.

– Началось… – прошептал Вик и обернулся Вороном.

– Вперед, – скомандовал Флэк.

Он достал меч и бросился в переулок, Всадник отправился в другую сторону, Вик кружил над улицами, пытаясь засечь Воина. По возникающим кострам становилось ясно, что Воин движется вслед за Флэком. Вик разыскал Оливера, чтобы тот предупредил товарища. Всадник быстро нашёл Странника, и было решено сражаться вместе, не разделяясь.

Три Тёмных Воина стояли среди пустой улицы, прислонившись спинами друг к другу, оголив мечи. Тишина таила в себе опасность. Как увидеть и услышать того, кого никто не видел и не слышал? Флэк напрягал зрение и слух, а вспомнив слова Мэй, закрыл глаза и успокоился. Вот слева тяжело дышит Вик, справа нервно водит мечами из стороны в сторону Оливер, от него пахнет костром.

– Слева! – успел крикнуть Флэк за секунду до того, как со стороны Ворона раздался удар мечом. Вик успел поставить блок, но удар был такой силы, что отдачей всех троих бросило на землю. Вокруг них загорелся яркий, красный костер.

– Оливер! Скорей! – едва успел выговорить Вик. Всадник перенес их на соседнюю улицу.

– Вот это скорость! Вы что-нибудь видели? – в панике кричал Оливер.

– Молчи! Слушайте меня, – Флэк снова закрыл глаза и выдохнул. Он уговаривал сердце успокоиться, не биться так сильно, чтобы слышать.

Воин настигал их в любом конце города, спустя не более тридцати секунд после перемещений. Пока Флэку удавалось вовремя предупредить товарищей об ударах. Но с каждым разом они становились сильнее, иногда Воин успевал провести серию резких, мощных атак мечом и тогда шансов становилось всё меньше. К исходу шестого перемещения каждый из Тёмных Воинов получил по несколько ранений и, как успел шепнуть Флэк, раны были точно такими, как на теле Ронга.

– Разделяемся, – скомандовал Странник.

– Шансов по одному нет! – возразил Вик.

– Что тогда?

– Перемещения без остановки!

– Я готов, – выдохнул Оливер, хотя по его виду нельзя было сказать, что он в состоянии выдержать.

– Давай.

Десять, двадцать, тридцать перемещений. Везде – огненные следы, очередные раны. Воздух в городе наполнился ядовитым дымом, заставляя глаза Воинов ронять слезы, они закрывали носы, чтобы как можно меньше дышать, но это отнимало силы и мешало отражать удары. Ни разу им так и не удалось рассмотреть врага или хотя бы понять, как он находит их.

– Почему его нет? – спросил Оливер, когда, после очередного перемещения, они снова стояли плечом к плечу и ждали атаки.

– Придёт… Хочет застать нас врасплох, – шепнул Вик.

– Везде! – в ужасе крикнул Флэк и воткнул меч между камнями мостовой. Фиолетовые молнии разошли кругом, натыкаясь на огненные преграды. Воин вернулся и наносил удары страшной силы по периметру костра. Товарищи едва успевали отбивать их, несколько ударов пришлись в цель: рука Оливера кровоточила, Вик упал на одно колено, раненый в ногу.

Воин отступил. Все тяжело дышали. Флэк помог друзьям быстро перевязать раны. Выглядели они ужасно – обожженные неровные края. По словам Оливера, никогда такой боли от раскаленного железа он не испытывал.

– Гад. Готовит что-то, чувствую, – со злостью процедил Оливер, пока Флэк затягивал повязку.

– Раздавить нас решил. Не дает даже подняться в воздух, – вторил Вик.

– Его цель я. Вам надо уходить, – Флэк всматривался в конец улицы.

– Мы тебя не оставим.

– Тогда за спину, быстро! – крикнул Странник. Поднимаясь, Оливер успел заметить, что глаза товарища стали красными от крови, а зрачки – фиолетовыми.

Флэк закинул меч за спину, и резко наклонившись, приложил руки к мостовой. Он выжидал. Вик и Оливер смотрели вперед. В конце улицы они увидели яркую вспышку, словно кто-то зажег спичку. Света становилось всё больше, он приближался.

– Огонь, – выдохнул Оливер.

И в самом деле, на Воинов надвигалась огненная стена, пожиравшая дома. Впереди неё бежал горячий воздух, гигантской волной, величиной с девятый вал, накрывавшей город. Флэк дождался, пока огонь подошёл достаточно близко и, обливаясь потом, пустил ему навстречу сильнейший электрический разряд, в разы мощнее того, каким уничтожил город. Фиолетовые молнии разрезали наступающий огонь, рассеивая его на миллионы искр. Волна обходила Воинов с двух сторон, но жар стоял невыносимый.

– Уходим! Идём за город, здесь нам не справиться! – крикнул Вик, и Оливер мгновенно перенес друзей. Среди серых безжизненных просторов им стало холодно, как на далеком Севере.

– Что за сила?! Безумие! – прохрипел Оливер, наблюдая, как над городом полыхает зарево.

– Нам не спастись… – задумчиво прошептал Флэк.

– Но пути назад нет, – пожал плечами Вик, готовый к бою.

– Жаль, что я не увидел Мэй ещё раз.

– Она поймёт.

– Она – да, но я не хочу умирать вот так. Не сказав ей ничего.

– Не думай об этом. Сегодня ты, да мы все, выбрали путь Тёмных Воинов. Снова. Но уже по зову сердца, – закончил Вик.

На берегу реки появилась темная фигура. Пока Воин приближался, товарищи смогли рассмотреть его: длинный черный плащ с капюшоном из тяжелой материи, которую не шевелил ветер. Довольно высокая фигура, длинный меч в руках, защищенных черными грубыми кожаными перчатками. Вместо лица – чернота. Скорее всего, надета маска.

– Ну, всё, конец, – прошептал Вик и ринулся вперед.

Он бился не на жизнь, а на смерть, то превращаясь в Ворона и осыпая врага кровавым дождем, то снова становясь человеком и нанося удары. Но всё было зря – Воин без особых усилий, не останавливаясь, отражал все атаки, его не брал яд, он угадывал все движения Вика и успевал контратаковать. Даже Тёмным Воинам, видавшим всякое, его мастерство казалось невероятным, на грани волшебства и мистики. На полпути от реки Воин нанёс точный и быстрый удар по Ворону, он упал, став человеком, и больше не поднимался.

Оливер, увидев, как товарищ проиграл, схватил Флэка и отнес его чуть дальше, а сам бросился в атаку. Он взрывал вокруг Воина землю, жёг костры, перемещался десятки раз, чтобы сбить с пути, даже задел за плащ, но в целом, врага невозможно было достать.

– Флэк, – Оливер метнулся к Страннику. – Это невероятно! Вокруг него мертвая зона, будто у него глаза и руки повсюду. Он быстрее меня в сотни раз! Здесь нельзя взять ни силой, ни мастерством. Кто он?! Что мне делать?!

– Не знаю. Пробуем вместе?

– Давай.

– Готов! – крикнул Флэк, и стал пропускать молнии сквозь землю, стараясь достать до Воина.

Оливер атаковал вместе с Флэком, чтобы перекрыть пути отступления. Но Воин умело изворачивался и продолжал двигаться вперёд. Видел ли он путь молний под землей, чувствовал ли их – неизвестно, но ни одна из них не достигла цели. Странник был измотан, Оливер – на пределе своих сил. Одно ошибочное движение и очередной точный удар отбросил его в сторону, мечи Всадника раскололись от удара и трагично упали рядом.

Вокруг догорали деревья, земля была изрыта взрывами огненных бомб Всадника, ветер приносил дым со стороны города. Странник и Воин вели неравный бой. Соперник Флэка не применял силу, только атаковал мечом. Но мастерства Страннику не хватало, чтобы защищаться от выпадов неизвестного Воина. Его владение мечом было невероятным, он орудовал им так, словно это его родная рука. Флэк чувствовал, как по щекам текут кровавые слезы, горят раны. Он видел, как безжизненно лежат его товарищи и надеялся, что они не погибли. Воин не уставал, а вот Странник терял силы с каждым отраженным ударом.

Всё больше ударов достигали своей цели, руки Флэка были в крови, она стекала по мечу, рукавам и капала на землю. Дым от пожара укрывал местность, стелился по земле и скоро Странник перестал понимать, куда ступают его ноги. Наконец, Воин закончил играть с ним и нанес сокрушительный удар сверху. Флэк успел подставить меч, но не удержался на ногах и упал на колени. «Ты должен встать! Должен! Победи его, хотя бы рань! Нельзя сдаваться. Тёмные Воины не сдаются, не проигрывают! Ты не можешь проиграть, Флэк!» Но ноги не слушались его, и встать не было сил.

Странник поднял голову и посмотрел на своего соперника. Кто скрывается под черной маской? Он должен видеть лицо того, кто принесёт ему погибель. Собрав волю в кулак, он поднял свой затупившийся меч и нанес удар. В этот раз Воин не успел отклониться, и лезвие меча прошло ровно по маске. Она раскололась на две части и с глухим стуком упала на землю. Флэк остановил свой взгляд на лице Воина и перестал дышать. Секунда, две, три. В его голове стучали цифры шагов, проносились воспоминания, и едва слышно губы прошептали:

– Мэй?

Она кивнула. Перед Флэком действительно стояла Мэй, облаченная в черный наряд. Её темные глаза скорбно смотрели на Странника.

– Почему? – внутри у Флэка перевернулось всё. Сердце вдруг разорвалось и заполнило горячей, липкой жидкостью все внутренности. Дышать не хотелось. Он не верил своим глазам, думал, что всё ещё сидит в тюрьме и видит сон, сон сумасшедшего.

– Ты хочешь знать?

– Да, – он слышал свои слова откуда-то со стороны. Стоя здесь, посреди поля боя, на коленях, перед женщиной, которой готов был признаться в любви, он перестал думать. Перестал жить.

– Проверь свою метку, Флэк.

Он послушно поднял руку и провел ладонью по шее за ухом. Метка была выпуклой и влажной, стала больше.

– Что это?

– Это клятва. Она работает, Флэк. Тебе осталось недолго. И я просто хотела, чтобы ты умер, как подобает Воину. В бою.

– Не понимаю, – Флэк отложил меч и смотрел на свои окровавленные ладони, пытаясь найти на них следы скорой смерти.

– Я расскажу тебе. Всё, – голос Мэй дрогнул и Флэк поднял на неё глаза. Она боролась с собой, по лицу было видно. Глаза словно стали больше, а губы совсем побелели. – Тот, кого ты считал Правителем, на самом деле не настоящий. Подставное лицо, актер, которому было приказано играть его роль. И он прекрасно с ней справлялся. Лиман – его театр. Сцена. Правда в том, что Лиман – повсюду. На всей планете. Нет никаких других государств.

– Как? Зачем?

– Этот маленький мирок, в котором ты жил, создан специально для Тёмных Воинов. Для тех, кто изначально был ими. Для людей с особенными силами. А проще говоря – с врожденными генетическими мутациями, полученными вследствие Великой Войны. Эти люди были опасны, они могли распространить свои гены по всей Земле и тогда неизвестно, к чему бы это привело. Мировое правительство решило создать красивую легенду для них и оградить весь мир от опасности. Убивать же никого не хотели. Возможно, зря. Так что, Флэк. Весь твой мир – большая иллюзия, – Мэй понизила голос. Слова давались ей с трудом.

– За что? Разве я так опасен? Разве Воины так опасны?

– Да. Свободные Охотники, те люди, которые тоже обладают силой, всегда хотели вразумить других. Но Тёмных Воинов наполняла ненависть и они не шли на компромиссы. Мои предки были вынуждены так поступить с вами.

– А метка?

– Метка… Послушай, Флэк, – Мэй опустилась на колени перед ним и взяла его руки. Флэка пронзило острое чувство тоски по теплу её тела, несмотря на все ужасающие слова, и он крепко сжал её ладони. – Я твой Правитель.

– Нет… – Странник покачал головой. – Нет! Я не предавал тебя! Никогда!

– Флэк… Ты не понимаешь. Дело не в том предательстве, о котором ты думаешь. Да, ты чуть не убил мою лучшую помощницу, Злату. Обошёлся с ней мерзко, когда уже понимал, что я значу для тебя. Да, ты уничтожил город и его жителей, ты шёл против правил. Но последней каплей был отказ от твоего пути. Ты предал жизнь, приняв смиренно свою казнь.

– Я же виноват!

– Да. В тот момент, когда ты сделал выбор в пользу Тёмных Воинов, ты предал меня.

– Не понимаю! Я снова ничего не понимаю! Всю жизнь, всегда, Тёмные Воины следовали своему пути, и метка не работала! – Флэк сорвал перчатки с рук Мэй и сжал их ещё сильнее. Они были теплыми, нежными. По шее расползался холод, спина немела и Странника охватывала паника.

– Вспомни своего отца… Дело во внутреннем пути. Ты единственный, кто полностью поборол ненависть, но решил продолжать дело Тёмных Воинов. Зачем, Флэк? Скажи мне… Почему ты не выбрал жизнь? Свободную жизнь?

– Мэй… А твои шрамы? – внезапно Флэк почувствовал бессилие. Он понял, что всё было зря. Что путь Воина, которому он следовал, был основан только на ненависти, на злости. Он убивал, потому что так ему говорили, но делал это с увлечением, с рвением. И никогда по-настоящему не жалел об этом. Все его товарищи, даже отец, ставили на первое место любовь, семью, себя, жизнь. А он – долженствование. Он представлял чувства Мэй сейчас как никогда ясно. То же самое чувствовал и он сам, когда видел, как горит отчий дом.

– Это плата за силу. Ты же сам всё видел. Я, как и ты, не могла выбирать, кем мне быть, кем родиться. Но я выбрала то, что даёт мне смысл. Выбрала любовь, Флэк, – она судорожно вздохнула и, сжав губы, зажмурила глаза. Из-под ресниц выкатились слезы. – Прости меня.

– Почему ты сразу не сказала мне? Всю правду… – Странник уже не чувствовал половину тела, онемение спускалось к ногам и заботливые руки Мэй подхватили его и уложили на землю. Она сидела рядом с ним, стирала слезы и продолжала говорить.

– А ты бы не поверил… И к тому же, у меня тоже есть метка. Клятва обоюдна, помнишь?

– Я не хочу умирать, – прошептал Флэк. Его руки теряли силу и с трудом удерживали ладони Мэй.

– Знаю. Почему ты не стал бороться? Почему? Я же тебе передала послание, Флэк! – она упала ему на грудь и разрыдалась. – Нельзя было ничего тебе говорить прямо, я так надеялась, верила, что ты всё поймешь. Что твое сердце дрогнет так же, как и моё, когда я тебя увидела впервые. Флэк! Я же люблю тебя! И ты меня тоже, я знаю. Да?

– Да. Мэй… Выбирай и дальше жизнь, пожалуйста, – Флэк, сопротивляясь изо всех сил действию яда, поднял руку и провел по волосам Мэй. В них была заколка. Он слабо улыбнулся и поднял лицо девушки. Она помогла его руке дотянуться до своей щеки, поднесла к губам и поцеловала.

– Поздно, Флэк. Слишком поздно. Я как Тёмный Воин, как ты – никогда не сдаюсь, никогда не сворачиваю со своего пути. Но в этот раз мы оба проиграли.

Мэй откинула волосы с шеи и сквозь пелену дыма и тумана в глазах, Флэк увидел, как от метки по телу Мэй расползаются страшные, черные струи.

Когда дым от пожара рассеялся, Вик открыл глаза и увидел над собой бескрайнее голубое небо. Верные вороны кружили над полем. Вдалеке лежал Оливер, укрытый своим алым плащом. Ворон с трудом поднялся и, хромая, доковылял до товарища. Всадник был без сознания, но дышал. Вик вытянулся в полный рост и огляделся по сторонам. Чуть дальше он заметил темное пятно и в страшном предчувствии бросился вперед, спотыкаясь на каждом шагу.

Перед ним лежали двое в черном: израненный Флэк, с закрытыми глазами, с растекшейся на половину шеи меткой, а на нём Мэй. Она полусидела рядом, уложив голову на грудь Странника, одной рукой обнимая его, а другой – сжимая ладонь. Ветер трепал её волосы, открывая татуировку в виде птицы, распустившей свои крылья и проливающей ядовитый дождь.

Вик опустился на землю рядом с ними и тихо, молча плакал до тех пор, пока до него не дополз Оливер. Двое Тёмных Воинов оплакивали своего товарища, свою и его судьбу, горе всего Лимана, всего мира. Жизнь не смогла победить, но любовь – смогла.

Слово автора

Дорогой и любимый читатель!

Благодарю за прочтение. Для автора нет ничего более важного, чем возможность поделиться своим творчеством, мыслями и чувствами с другими людьми. И если в ваших сердцах нашёлся отклик на эту историю, то я буду безмерно благодарна за небольшой отзыв и оценку (и даже подписку) на ЛитРес. Это не только позволит понять, что моё творчество интересно, но и поможет другим людям узнать о нём.

Отдельно, как и всегда, хочу поблагодарить тех людей, которые помогали мне работать над книгой. Это мой чудесный бета-ридер – Ольга Бирюкова. Люблю её за начитанность, свежий и прямой взгляд, за честность и желание делиться! Отдельное спасибо молодой писательнице Норе Дутт за живые обсуждения героев и участие в составлении аннотации, за чуткий, внимательный взгляд и проницательность. И, конечно, не могу не отметить человека, который каждый раз, в процессе создания новой книги поддерживает меня, первым узнает подробности сюжета и живо, искреннее интересуется историями героев. Это – Марина Герасимова. Спасибо!

«Сага о Тёмных Воинах» – третья книга из цикла «Другие миры». Она так же, как и две предыдущие рассказывает о мирах, похожих на наш, но совершенно иных. Но мне хотелось рассказать о том, что совершенно не важно, в каком мире находится человек. Важнее всего то, что у него внутри. Я люблю всех своих героев, потому что в каждом из них есть какая-то моя частичка. И мне будет отрадно знать, если мой читатель сможет увидеть и почувствовать что-то близкое для себя, полюбит героев вместе со мной.

Так же для Воинов у меня готова музыкальная подборка: https://music.yandex.ru/users/tanity01/playlists/1003

Подробнее узнать о моём творчестве, процессе создания книг можно в VK-паблике и уютном телеграм-канале:

https://vk.com/public_tasha_alx

https://t.me/tasha_ewst

Оглавление

Шаг пятый. Прошлое.

Шаг четвертый. Слава.

Шаг третий. Терпение.

Шаг второй. Месть.

Шаг первый и последний. Любовь.

Слово автора