За счастьем с улыбкой [Галина Ламм] (fb2) читать онлайн

Галина Ламм ЗА СЧАСТЬЕМ С УЛЫБКОЙ

Брак — это долгий разговор, прерываемый спорами.

Р. Стивенсон

Ему не верилось, что его жена всерьез решила с ним развестись, и что у нее после страстной, еще неостывшей любви к нему на это хватит духу. Зная о переменчивости ее настроения, можно было рассчитывать на благоприятный исход дела. Но когда стрелки часов отсчитали пятнадцать минут от назначенного времени, он, как истинный джентльмен, вздохнув с облегчением, еще раз похвалил себя за верное предположение о несерьезности ее намерения.

Это был редкий случай, когда положительное качество человека как пунктуальность, могло сыграть решающую роль в сохранении брака, если бы каждая из сторон была в этом заинтересована.

Спустившись вниз он закурил, чтобы снять напряжение. Она влетела в здание ЗАГСа в самый неподходящий момент, когда муж, сидя на ступеньках, пускал дым колечками и думал уже о том, куда бы податься вечером, и кому на этот раз задурить голову. Увидев ее легкую, яркую, всю светящуюся, как неоновый лучик, словно она спешила не на развод, а на свое бракосочетание, удрученно воскликнул:

— Лучше бы ты опоздала на свадьбу!

И она поняла, что ему еще не безразлична.

МИХАИЛ

Оставалось совсем немного времени до бракоразводного процесса. Перед глазами Клары снова стали всплывать детали их совместной жизни и сцены последних ссор.

— Ты непутёвая! — вечно повторял Михаил по нескольку раз на дню.

Если бы эти слова адресовались какой-нибудь другой женщине — женщине без характера, то в ответ не последовало бы никакой реакции.

— Что значит непутевая, объясни! Гулять не гуляю, да и легкомысленной даже ты меня назвать не можешь, тогда какой смысл ты вкладываешь в это слово?

— Ну как какой? И так понятно: ты делаешь все быстро, как будто куда-то торопишься.

— А как по-твоему надо?

— Надо делать все размеренно, как все, — понятно?

— При чем же тут все? Живешь-то ты со мной! Вот не поленился и заглянул бы в толковый словарь, чтобы узнать значение слова «непутевая». Может тогда ты поймешь, что «…легкомысленная, беспутная, безалаберная» оскорбительны даже для распутной женщины, не говоря уже обо мне. Неужели тебе это не ясно?

— Все равно, непутевая! — всякий раз слышала она в ответ.

……………………………………………………………………………………………….

В тот день Клара была взбешена тем, что Михаил снова осмелился ее оскорбить, что переполнило чашу ее терпения. Вслед полетели мандарины, которые отскакивали как мячики от его худощавого тела. После приступа ярости, обхватив его подушку обеими руками, началась импульсивная атака — вымещение всей злости за нанесенные ей обиды. В итоге полезная вещь пострадала ни за что: была разорвана в клочья. Через несколько минут Клара опять стала тихой, милой и прилежной хозяйкой. Как обычно свою вину Михаил решил загладить в постели.

— Дорогая, ты скоро пойдёшь спать? — спросил он робко, видя, как жена переживает.

— Нет, сегодня не жди не меня — напряженно ответила Клара. — Мне надо еще пару часиков поработать.

— Завтра посидишь подольше! — ответил Михаил недовольным голосом.

— Завтра, все завтра! Потом будут другие дела! — раздраженно ответила Клара.

— Скорей бросай ты все это, кого ты хочешь удивить своими рассказами?

— Кого хочу удивить? — вскинув брови от удивления пустилась она в рассуждения. — Прежде всего себя! Я хочу вырасти, и вырасти прежде всего в своих глазах, а потом, быть может, и в твоих!

— В моих ты уже давно большая! — улыбаясь произнес он, подойдя к ней со спины, при этом обняв крепко за плечи.

— Ты не смотри, я систый! Только сто из ванной! — шепнул он ей на ухо, шепеляво произнеся слова рваным ртом, начав обсыпать сидящую за письменным столом Клару со всех сторон поцелуями. Но остатки крошек хлеба на губах, «рыжие усы» — следы от соуса, — все говорило о том, что он опять врет. Тело молодой женщины передернулось от омерзения, и она отвернулась.

— Не отворачивайся, я твой муж и имею на тебя право!

— А где же свежее дыхание? — спросила она подавленно, прикрыв красивый рот маленькими ладошками.

— Из рота? — игриво произнес Михаил коверкая слова, сделав акцент на первом слоге, продолжая при этом целовать жену в чувственные губы и белоснежную шею.

В такие минуты Клару спасало творчество. Уйдя в свои мысли, она отвлекалась от житейских проблем. Чтобы развеять грусть и мрачные мысли, выручало еще и чувство юмора.

— Вот сколько мы живем, — продолжила она, уклоняясь от его поцелуев, решив остудить внезапно возникшее сексуальное влечение мужа, — я ни разу не слышала от тебя теплых слов в мой адрес, чтобы понять, любишь ты меня или нет? Ну ответь, не обидно ли это?

— Дорогая, при чем же здесь слова? — отстранившись воскликнул Михаил. — Неужели ты не замечала, что при удобном случае я каждый раз проявляю заботу о тебе. Вот хотя бы недавно, помнишь, во время обеда, я положил тебе самый аппетитный кусочек торта, разве это не любовь?

— Да, я оценила, оценила это, — произнесла Клара капризничая, — принимая его игру.

— Ну ты только скажи «люблю», и все! — прошептала она, закрыв глаза, и как настоящая

актриса, на мгновение замерла в ожидании долгожданного слова, которое он выпалил с трудом, вложив всю энергию:

— Люб-лю! Люб-лю! Люб-лю!

После чего Клара закатилась в продолжительном хохоте, не поверив ни единому слову супруга.

— Вот и пойми после этого женщин! — буркнул Михаил, бегом удаляясь в спальню.

Но Клара не унималась. Как никогда ей захотелось снять возникшее напряжение в отношениях. В приподнятом настроении, будучи натурой творческой, ей захотелось поиграть с мужем в интервьюера и задать несколько вопросов якобы виртуальному оппоненту. Она отложила сделанные наброски на бумаге и проследовала в спальню вслед за Михаилом, захватив с собой студийный микрофон. На ее взгляд, это был удачный прием, чтобы сгладить конфликт, который в очередной раз подвел обоих к мысли, что их брак висит на волоске.

— Возьмите нас крупным планом, начала она давать «распоряжения» четким и громким голосом якобы присутствующим в студии операторам, держась при этом настолько уверенно, что вряд ли кто из наблюдателей счел бы это за игру.

— Дорогие телезрители, гости нашей студии! — произнесла она в микрофон, глядя прямо в объектив «направленной» кинокамеры, видя свое отражение в зеркале шкафа.

— Мы рады приветствовать вас на передаче для женщин «Хочу все знать!» У нас в гостях — заведующий отделом «Репродукции человека человеком» психодраматист Дермидонт Дермидонтович Дермидонтов, которого я хочу спросить:

— С точки зрения психологии, какие семейные драмы чаще всего разыгрываются на бытовой почве? — кивая при этом на мужа, готовящегося ко сну.

Долго не думая и не поворачиваясь к ней лицом, Михаил подхватил предложенную игру словами:

— Для начала я хочу напомнить, что меня зовут Дормидонт Дормидонтович Дормидонтов! — выдавил он из себя, акцентируя внимание на гласной «о» в первом слоге собственного имени, что получилось смешно и нарочито театрально. Но как опытная ведущая, а Кларе такой хотелось казаться, она сделала вид, что не уловила интонацию произнесенных им слов, и продолжила упражняться в образовании имен собственных:

— Я попрошу гостей студии образовать от слов «диван», «кошмар», «стакан» фамилии, имена, отчества, начав самостоятельно отвечать на собственный вопрос: Диван Диванович Диванов, Кошмар Кошмарович Кошмаров, Стакан Стаканович Стаканов…

После упражнения в словообразовании, что она делала практически ежедневно, в силу своей профессии (по образованию Клара была филологом), Михаил сразу сник, и на ее заключительный вопрос:

— А с чем у Вас, собственно, ассоциируется микрофон? — буркнув довольно-таки раздражённо:

— Ясно, с чем!

Не оценив шутку жены, Михаил с недовольным видом переместился в кресло, достав с полки первую попавшуюся книгу, и стараясь отвлечься, стал листать страницы и рассматривать картинки.

При этом Клара никогда не замечала, чтобы муж за четыре года их совместной жизни проявлял интерес к женскому роману, тем более к серии научно-познавательной литературы. Но само название новой книги, оказавшейся в его руках случайно, «Сто великих любовников», не могло обойти ее внимание. Зная о прежних его похождениям по женщинам, она не удержалась от желания подколоть мужа, видя в нем старого, истрепавшегося ловеласа с набором дежурных фраз, отращенным ногтем на мизинце левой руки, чтобы утешать любовниц.

Улучив подходящий момент, когда муж был всецело поглощен «изучением» столь жизненного произведения, она, удаляясь в быстром темпе из комнаты, чтобы не нарваться на ответную колкость, произнесла:

— Что, готовишься стать сто первым? — при этом от души рассмеявшись.

……………………………………………………………………………………………….

Клара еще и еще прокручивала в голове сцены из семейной жизни с Михаилом, убеждая себя в мысли, что решение о разводе все же принято правильно. Но внутренний голос робко подсказывал не торопиться и оставить все как есть, пытаясь заглушить желание рассудка.

Женская логика Клары всегда применялась к любому спору. Она хорошо понимала, что сколько бы раз мужчина не женился, он женится на женщинах одного склада. И наоборот, сколько бы раз женщина не выходила замуж, ей непременно будут попадаться мужчины одного типа. А для Клары это был уже второй брак, который стал тоже неудачным.

— Богатый полюбит бедную, ученый — глупую, румяный — бледную, а хорошему достанется вредная, — ловила она себя на мысли, интерпретируя одно из цветаевских стихотворений. Согласно данной житейской логике, можно было судить о ее потенциальных партнерах, которые образовывали с ней семейные союзы.

Семейные браки, на ее взгляд, были подобны постоялому двору, где одни приходят, то есть мужчины, другие — уходят. Клару Господь наделил творческим началом, колоссальной работоспособностью, чувством юмора, целомудрием и безупречной логикой, развил способность чувствовать деревья, наслаждаться ароматом благоуханных цветов, свободным полетом птиц, видением сияющих дворцов под вечным небосводом и умением быть счастливой, довольствуясь малым, почти по-куприновски. Это нашло отражение в ее творчестве. Желание найти взаимосвязь между предметами и явлениями способствовало у Клары развитию умения понимать людей, что сыграло положительную роль в построении взаимоотношений с сильной половиной человечества в сочетании с вечным поиском своего "я" и тихого семейного счастья.

Ее супруга же, Михаила, Господь обделил душевной красотой, приятной внешностью, лишил кокетства и изысканных манер, но наделил его ясным умом, деловой хваткой и практицизмом, дав в меру наглости, чтобы противостоять жизненным трудностям и научиться выживать среди людей, которые и в своей стае давно стали чужими. Такому мужчине вряд ли уготовано одиночество. Про него любая женщина скажет: «С ним я как за каменной стеной». Такой тип людей начинают жизнь глупыми, но опыт делает их умными, чтобы однажды понять: любовь — это большая привычка, и ничего больше.

Поэтому Кларе была уготована жизнь с вредными и глупыми, так как она хорошая и умная, согласно цветаевской логике, а Михаил будет связывать свою судьбу непременно с румяными и «золотыми», так как сам простой и невзрачный, внутри и снаружи.

………………………………………………………………………………………………..

Прокрутив в голове эпизоды из совместной жизни с Михаилом, Клара поняла, что развод неизбежен.

После него она предприняла попытки обрести новые знакомства, следуя четкому ориентиру стать непременно счастливой. Не обладая в достаточной мере сексуальной культурой, она с головой бросилась в бушующий океан любви. Как наивная девочка Клара думала, что любовь и секс — неразделимые понятия. Имея неудачный опыт двух замужеств, она была уверена, что прочные браки все же те, которые строятся по принципу: интеллект к интеллекту, темперамент к темпераменту, сексуальность к сексуальности, не соглашаясь с цветаевскими антитезами. Такого идеального мужчину ей нужно было заполучить во что бы то ни стало, чтобы заглушить образовавшуюся душевную пустоту.

ВЛАДИМИР

Кларе был не свойственен авантюрный склад ума, о чем свидетельствовало равнодушие к детективам. Однако риск в ее жизни играл не второстепенную роль. Знакомясь с мужчинами исключительно по объявлениям в газетах, она оттачивала искусство обольщения, применяя спектр всех своих достоинств, которыми, прямо говоря, не так уж щедро одарила ее мать-природа, понимая, что все-таки в уме, сообразительности и обаянии нет ей равных — особенно тогда, когда дело касалось новых взаимоотношений.

Владимир перезвонил ей ровно через неделю после попытки, с ее стороны, завязать с ним знакомство. Щекотливость всей ситуации заключалась в том, что играя с мужчинами в опасную игру, она шла на контакт прекрасно понимая, что ее формы никак не вписывались в картину о даме сердца с общепринятыми стандартами 90х60х90. Но это ее еще больше разжигало как женщину.

— За такие шутки и по физиономии съездят, — промелькнуло сразу в голове, когда перед ней предстал автор объявления.

Его волосатость и огромный рост напоминали бизона, что наводило страх. Но набравшись смелости, ей все же пришлось выйти из своего скромного укрытия, чтобы принести извинения за неудачный эксперимент знакомства по объявлению в газете, что было для нее непривычно.

Владимир, увидев Клару издалека, побежал ей навстречу, успев оценить ее привлекательность, с пафосом произнеся:

— Ты та, которую я так долго ждал и наконец-то дождался! — пытаясь при этом бесцеремонно чмокнуть ее в щечку.

Резко отстранившись, Клара, любительница рисковых ситуаций, дала всем видом понять, что она не та, за кого ее приняли. Но не тут-то было!

— Не хочешь — как хочешь! — шутливо произнес Владимир, до конца не сумев осмыслить действия очаровашки, связанные, на его взгляд, с безобидной наигранностью в правильную девочку, при этом добавив:

— Поцелуемся, когда захочешь!

ВАСИЛИЙ

Клара впервые имела сексуальный контакт с мужчиной, проявляющим агрессию по отношению к женщинам в состоянии алкогольного опьянения. Чудом ей тогда удалось вырваться из лап животного, которое хотело взять ее силой в завязавшейся борьбе…

В повседневной жизни это был весьма приятной внешности человек — милый и любезный, с замечательным чувством вкуса. Но как только ему доводилось выпить хотя бы бутылочку пива — его начинало толкать "на подвиги». А так как Василий это делал регулярно, насколько позволяли его средства, его жизнь напоминала арену, где он выступал в роли Тореадора. В роли жертвы были те, кто попадался ему под руку. Особенно страдали женщины от постоянно меняющегося настроения, порой на сто восемьдесят градусов, в состоянии алкогольного аффекта. Из-за маленького расточка, а рост его не превышал ста пятидесяти шести сантиметров, в нем жил комплекс Наполеона: все живое на его пути было непременно подавлено и подчинено.

Дожив таким образом до сорока пяти лет, он потерял всякую надежду встретить ту, которая бы хоть чуть-чуть соответствовала его идеалу. Именно в новой подруге — то есть в Кларе, не курящей и нисколько не выпивающей, да еще вдобавок симпатичной, хозяйственной, а главное — быстрой в кухне, он видел воплощение своей большой мечты.

За месяц их романтического знакомства, пока без сексуальных отношений, он настолько привязался к ней, что не предполагал о грядущих осложнениях, последствием которых явится разрыв отношений, да еще болезненный для них обоих, после которого он надолго уйдет в запой.

— Женщина, — рассуждал вслух Василий, — не должна быть дурнушкой, апатичной к жизни, безынициативной в сексе, с набором вредных привычек.

Особенно он не переносил курящих дам. Спрашивается, почему? Ведь сам он не был безгрешен на предмет выпивки, увлечения слабой половиной человечества.

Навязчивая, почти маниакальная идея подогнать очередную избранницу к стандартам, выработанным многолетней практикой общения со слабой половиной человечества, не увенчалась успехом. Все было чуть не закончилось трагедией, когда в «воспитательной беседе», уже в достаточно опьяненном состоянии, он пытался ограничить действия и образ жизни Клары семью запретами: не красить ресницы, не носить коротких юбок, не умничать, не увлекаться прочтением заумных книжек, не завиваться на бигуди, не принимать подруг в его отсутствие, не выходить на прогулку одной… подтолкнули ее к принятию решения о немедленном побеге от зануды, который первым из мужчин попытался так грубо вторгнуться в ее внутреннее пространство, за что сам и пострадал.

ГРИГОРИЙ

Речь медлительная, интонация спокойная, реакция замедленная, — такое впечатление произвел на Клару очередной любовник. Его физическая сила, необузданная сексуальность, редко сочетающаяся со скромностью, притягивали к себе многих представительниц слабого пола. Но не будь Клара женщиной наблюдательной, никогда бы за несколько коротких встреч не раскусила бы его. Трудно было поверить, что в этом мужчине — на вид вялом, медлительном скрыта огромная жизненная сила, сочетающаяся с быстротой реакции, бурным проявлением темперамента по поводу и без повода. Только опытный ловелас мог не только сделать правильный расчет, но и применить его на практике, подкатывая только к женщинам с четкими моральными принципами, чаше замужним. А именно такие его возбуждали и манили.

— Женщины — дурочки, — рассуждал Григорий. — Их интуитивно тянет к слабым, больным, бедным, и толкает на это врожденный инстинкт материнства, желание заботиться и опекать.

Вывести на «чистую» воду похотливого мужчину Кларе помог вкусно приготовленный пирог и пролетающая мимо муха. Трудно совместить одно с другим, тем более понять их взаимосвязь. Быстроту реакции, темперамент он проявил при поглощении вкусно приготовленной выпечки, которая была съедена за считанные минуты, успев при этом поймать и прихлопнуть одной рукой назойливую муху.

В глазах Клары очередной ухажер не казался таким слабым и безобидным, что сразу вызвало у нее недоверие к нему. Поэтому с этими встречами было покончено раз и навсегда.

БОРИС

— Чао, мальчик! — иронично подколола Клара солидного мужчину, пытаясь задеть его самолюбие, так как видела и в нем не того, за кого он себя выдавал.

— Интересно хоть разочек посмотреть на женщину — его мать, родившую это чудовище, пользующееся добротой, бескорыстием, слабостью окружающих людей: женщин, стариков, детей, которое всякий раз прикидывалось простачком из глухой деревни, о чем свидетельствовало его беспардонное поведение.

— Вам деньги нужны? Вы не голодны? — с наигранной обеспокоенностью спрашивал он искренне любящих его людей, при этом заглядывая прямо в глаза. Но на случай утвердительного ответа, у него была заготовлена фраза: «У меня денег нет! Это не ко мне!»

Его напущенная интеллигентность была заметна невооруженным взглядом с одной стороны, с другой — фальшь и заискивание, желая произвести хорошее впечатление. За всем этим стояло недоверие к людям, осторожность, скупость, черствость души, стяжательство и сребролюбие, с чем Клара не могла смириться, отметив при этом, что мужчины могут быть двуличными при достижении своей цели.

НИКОЛАЙ

От безудержного порыва страсти в Кларе всегда просыпался дух творчества. Это случалось всякий раз после сильного оргазма, когда тайком, для придачи романтики, она снимала один из гостиничных номеров. Приходя на любовные свидания с черным чемоданчиком, она заинтриговывала ожидающих ее в номере мужчин его содержимым. Это был ни что иной как футляр со старой, повидавшей любовные истории механической машинкой, на которой начинают танцевать ее красивые руки в тот момент, когда Николай еще нежился в теплой постели, приходя в себя после бурной ночи любви.

Разбуженный равномерным постукиванием ее пальчиков по клавиатуре, его охватило удивление, сменяющееся неуверенностью в своих в своих способностях так же виртуозно доставить сексуальное наслаждение.

— Предупреждать надо, что ты у нас сумасшедшая, — выпалил он, проснувшись. Раздраженно натянув рубашку и брюки, он выбежал из номера не попрощавшись, при этом с силой хлопнув тяжелой дверью так, что задрожало трюмо.

Но это уже мало волновало Клару, так как ночью она получила все, о чем только могла мечтать любая женщина. Любовник играл уже второстепенную роль, так как в тот момент ничего не было важнее того, чтобы успеть на машинке запечатлеть ту историю, которая внезапно родилась в потоке чувств.

ЮРИЙ

В сексе Клару привлекал прежде всего элемент новизны ощущений. Включив в свою игру нового партнера, владеющего несколькими иностранными языками, она всякий раз представляла, что с ней сейчас непременно иностранец, который бравировал безукоризненным произношением. Не понимая ни слова из того, что так мелодично, с понижением и внезапным повышением интонации, извлекал его артикуляционный аппарат, Клара просила Юрия синхронного перевода текста на родной язык, что его страшно раздражало.

— Тебя плохо в школе учили?! — всякий раз задавался он вопросом.

Но обессилившая и неостывшая от секса, она ждала продолжения красивых историй, а точнее, как выражался Юрий, — заочных путешествий по странам и континентам, чтобы иметь хоть некоторое представление о культуре и традициях иноязычных народов.

Но каково было ее удивление, когда на привычное:

— Кто сегодня будет моим гидом? — произнеся это лукаво, почти полушепотом, с закрытыми в сладострастной неге глазами, услышала:

— Никто!

После этого Клара прижалась к своему возлюбленному и, не промолвив больше ни слова, крепко уснула.

ЭДУАРД

Клара считала, что видя в простом сложное, человек забывает о том, что наша жизнь как-раз-то и состоит из мелочей, и что в этом беда всех умных людей, склонных к глубокому анализу. Излишняя заумность Эдуарда мешала ответить ему на простые вопросы, отвлечься от книжных теорий, проявить хоть малейшую сообразительность.

Прогуливаясь под руку с новым визави своего романа по парку — высокоинтеллектуальным мужчиной средних лет, она воодушевленно стала делиться своими творческими планами, чтобы произвести на него хорошее впечатление:

— Помоги мне придумать сюжет для нового романа, навеянного следующими стихотворными строками, начав цитировать их с большим воодушевлением, театрально закатив при этом глаза:

— Помоги мне, задыхаюсь от ностальгии! / Ты молчишь, ты спасать меня медлишь, / Если вылечусь — тут же заметишь…

— Ну что ты всё молчишь, скажи хоть что-нибудь! — произнесла Клара после долгой паузы.

— Одни отличаются недержанием мочи, ты же — недержанием речи! — переходя на крик произнес он.

— Милый, ты о чём? — тут же выпалила она, прикинувшись дурочкой, чтобы не поддаться плохому настроению.

После этого Эдуард с долей трагизма и расстановкой в голосе обрисовал мрачное кладбище с плитами у надгробья. Дальше Клара его не слушала или не хотела слушать, так как сказанное никак не вписывалось в ее картину восприятия жизни.

Глубоко не вникая в смысл сказанных слов, она решила сменить тему и продолжила:

— Я наконец-то придумала название к своей новой программе. Это, пожалуй, будет не «Формула любви», так как вызывает у скептиков недоумение, а «Азбука любви!» — Что ты думаешь на этот счет?

Но не дав ему ответить, тут же продолжила:

— Да, «Азбука любви» — более подходящее название, так как все мы постепенно осваиваем азы этого искусства под всеобъемлющим понятием Любовь. — Нас учит время первоклашек вроде…, — процитировала она одного из поэтов.

Так щебетунья без умолку изливала свои трели минут сорок, наслаждаясь тембром своего голоса, одарившего ее природой. Наконец-то, сделав паузу, чтобы посмотреть на себя в маленькое зеркальце и убедиться, что ее рассуждения ничуть не хуже внешнего облика, хорошенькой головки, в которой рождались такие же умненькие мысли, как Эдуард тем временем успел воскликнуть фразу с некоторым раздражением в голосе:

— Клара! Ты умная женщина, образованная, а поговорить-то с тобой не о чем, вот досада! После сказанного у нее не нашлось больше слов, чтобы ему возразить, так как пропало желание о чем-либо говорить.

Весь дальнейший путь домой Клара прошагала молча, что было не свойственно ее натуре. Размышления о программе отступили на задний план, мир стал не таким цветным. Сердце вновь наполнилось одиночеством и душевной пустотой от мысли, что ей так и не удастся найти свой идеал, чтобы было так, как она задумала: интеллект к интеллекту, темперамент к темпераменту, сексуальность к сексуальности… И ей до слез стало жаль себя.

Придя домой, Клара стала музицировать, открыв крышку пианино. Проигрывание с листа классических мелодий всегда успокаивало ее. Такую своего рода музыкотерапию она применяла давно, и ей это здорово помогало обрести душевное спокойствие.

Когда пальцы ее коснулись белых клавиш, она мысленно перенеслась в зачарованный мир музыки. Только в такие минуты можно было приблизиться к магической тайне классического жанра, требующего непременной работы ума и сердца. В самый трогательный момент ноктюрна слезы полились из ее больших усталых глаз. Такой эмоциональный всплеск был нужен ей сейчас как никогда. Музыка звучала дальше, а Клара плакала все сильнее и сильнее. Мокрые капли заливали клавиши, пальцы переставали слушаться и начинали скользить. Лишь на мгновение она прерывалась, чтобы смахнуть с красивого лица соленые прозрачные жемчужины белоснежной маленькой ладошкой и снова погрузиться в никому неведомый мир построения взаимоотношений с сильной половиной человечества, спрятанный за занавесом тайны.

Наедине с музыкальным инструментом Клара могла позволить себе маленькую слабость. В слиянии с прекрасным не так остро чувствовалась боль и обида за неразделенную любовь к бывшим мужьям, оскорбленную любовь к мужчинам и горькую судьбу, которая в очередной раз над ней надсмеялась.

ЯРИК

Внезапно раздался звонок и Кларе пришлось прервать музицирование. Смахнув слезы рукой, она нехотя поплелась в коридор и открыла дверь. Внешний вид гостя привел ее в ступор. В квартиру вошел очередной претендент на руку и сердце, воспользовавшись заминкой. Перед Кларой предстал мужчина лет сорока с несоразмерными с его маленьким ростом длинными красными руками, как и его лицо, и лошадиной головой. Дыхнув изрядно выпитым спиртным, с дежурной фразой «плиз, мэм!» вытащил из внутреннего кармана пиджака коробку шоколадных конфет, подобно фокуснику, и красивым жестом, улыбаясь щелкуньичьим ртом и сверкая при этом золотым зубом, протянул их Кларе.

— Проявленная галантность никак не гармонирует с его внешним обликом. Что-то в этом есть неестественное и отталкивающее, — мысленно заключила она, отметив, что явно это не герой ее романа.

Почувствовав некоторое замешательство, Ярик, мгновенно оценив ситуацию и полностью исключив возможность хоть что-то сказать в свое оправдание, уже раздраженно и злобно заключил:

— Что, опять обскакали?!

Наконец-то, улыбнувшись, Клара поняла, что жизнь продолжается. Просто ее корабль Любви задержался в далекой гавани…