календаре о дне икс и тому подобное.
Во время беременности вторым ребенком Анжелике еще отчетливее и ярче снились ее сны. Когда то в детстве, в возрасте, наверное, десяти или одиннадцати лет, ей приснился сон в котором она резвилась с другими детьми в горной деревушке у деревянного домика, они гоняли кур и петухов и этим развлекали себя и злили мать — суровую женщину, которая вот вот сорвется и наподдаст всем по веселым жопам. Во двор вошел отец семейства в сопровождении друга и его сына, ровесника детской компании и будущего соучастника беспредела в курятнике и коровнике. Анжелике приснился и запечатлелся этот мальчик, его густые черные брови, серьезный, не по возрасту, взгляд, крупный нос — она хорошо запомнила, его зовут Алуда. Позже ей снились сны, в которых она в сопровождении этого мальчика взрослеет, она хорошо помнила во сне эмоции, которые испытывала к этому маленькому мужчине. Это была не просто симпатия, это были чувства гораздо более древние и глубокие, которые не оставляют шанса иметь какую то иную судьбу вне этих отношений, казалось, что между ними сама Вселенная.
Еще будучи ребенком, Анжелика переживала эту связь, но во снах. Она была взволнованна чувствами после пробуждения и пыталась обсуждать эти сны с мамой. Консервативная мама, воспитанная в ортодоксальных азиатских традициях, не придавала особого значения этим детским фантазиям. Но Анжелику тянуло в эти сны, она ждала их. Иногда даже предчувствовала встречи там, словно в параллельной жизни; она уже знала это место наизусть, дом и семья во снах; маленькая горная деревня, люди называли себя «галгай», непривычный сельский быт и, самое интересное, время — явно не этот век.
В реальности же Анжелика жила в среднестатистической корейской семье на территории пост советского пространства, в одном из крупнейших городов центральной Азии — в Ташкенте. Тут ассимиляции культур и лояльность узбеков просто невероятная. Она чувствуется во всем — бизнес, культура, политика, религия. Поэтому смешанные браки довольно привычное явление. Анжелика относится к поколению детей 90-х. В 95 году она пошла в школу, в классе были узбеки, русские, корейцы, азербайджанцы, татары, армяне, таджики, турки — вот такое разнообразие и спектр этники. Она всегда любила интернациональное общество Узбекистана, любила путешествовать по Европе и Азии. Но всегда была как будто не на своем месте, как будто немного потерянной. Если было бы реально, то она бы предпочла жить в своих снах. С детства она ощущала отсутствие чего то очень важного в ее жизни, правильнее сказать, самого важного; просто она не осознавала какой именно пазл отсутствует и от этого, в глубине ее тонкой души, всегда был фрагмент необъяснимой тоски и грусти.
Глава 2. Реальная иллюзия
«Вот же черт! Волосы с жопы Аслана на ободке унитаза!!! Бесит!» — брезгливо косится на белый трон Анжелика, еле сдерживая гнев.
В выговорах и разговорах нет смысла, так или иначе любое конструктивное и интеллигентное начало диалога скатывается к некрасивому скандалу и взаимным упрекам. Со стороны кажется, что они перспективная и стабильная пара, но там, за пределами зрительского обзора, скрывается пренебрежение и отсутствие интереса друг ко другу. Она — хорошая жена, готовит, рожает, выглядит неплохо, хотя Аслан как то упрекал в шутку лишним весом после вторых родов; но она хороша для друзей и семьи — не стыдно ее выгуливать на общественные эвенты. Личное время он старается проводить без нее, особенно подчеркивая приоритет хобби и работы. Он — рассудительный и спокойный муж, звезд с неба не хватает, конечно, но в целом дееспособен и адекватен, не пьет и не бьет, не оскорбляет. Жаль, что отсутствуют разговоры и беседы, отсутствуют общие интересы и амбиции, обнимашки и поцелуи, нежности и страсти, как то все пресно и немногословно; когда оба дома — чувствуется, что в воздухе витают сдерживаемые упреки, пренебрежительные фразы и такой легкий флер безразличия. Источник экспрессии и страсти в этой семье мать Аслана, которая никак не могла смириться с выбором сына, считала, что ее единственный сын заслуживает жену получше, чем то, что имеется сейчас. Поэтому мелкие провокации в виде неприятных сплетен, намеков и шуток часто вынуждали пару проводить беседы о том как хотелось бы каждому жить вне этих отношений.
Анжелика знала свое имя во сне — Зарета, она часто слышала во сне как ее окликают родители, братья и сестры, подружки и друзья. Особенно, помнилось как произносил «Зарета!» Алуда — сначала ярко и задорно в детских играх и забавах, позже во сне Анжелика чувствовала его первое касание и робкое «Зарета..», после этого сна, восемнадцатилетняя Анжелика лишилась спокойствия и детской беззаботности, что то томило ее и мысли улетали далеко в неведомый край ее мечты, туда, где чистый воздух и люди так искренне улыбаются, где Алуда смотрит в ее глаза и видит ее душу, произносит нерешительно «Зарета..» и она его так чувствует.
Эти
