Наследник огня и пепла. Том III [Владислав Добрый] (fb2) читать онлайн

Наследник огня и пепла. Том III

Глава 1 Вы рыцарь?

Солнечный свет лился сверху прямо потоками, как расплавленная карамель. Расцвечивая всё вокруг золотом, кроме белых камней в стенах домов. Даже зелёная трава подрагивала в золотом мареве, словно в лимонаде.

Лимона-а-ад!.. Я был готов собрать армию, и поучаствовать ещё в одном сражении, рискнуть здоровьем и даже жизнью, за заклинание или технологию лимонада. Со льдом!.. Или мороженое…

— Ох, и давит сегодня, — Сперат вытер пот со лба.

Мы сидели в тени у гостевого дома. Вдоль тракта некоторые из жителей подрабатывали тем, что кормили и давали ночлег путешественникам. До полноценных таверн этим домам, конечно, было ещё далеко. Максимум, что мог предложить нам хозяин дома, пожилой старик — тень под навесом из ароматного сена, и прохладную воду с уксусом. Уксус, чтобы отбить вкус. Водичка тут экологичная, прямо из горного ручья. Вот только денёк в бочке постояла, и теперь немного отдаёт затхлостью.

В общем, уксуса я плеснул в воду от души. Будет невероятно обидно столько всего перетерпеть, и потом загнуться от дизентерии. Хотя тут имелись какие-то лекарства, вроде отваров из трав… Магн немного подучился у местных лекарей. В общем, не зря всю эту народную медицину в будущем вытеснили таблетки… Поэтому я сейчас осторожничал.

— А пива точно нет? — спросил Сперат у хозяина. Тощий старик с крючковатой бородой отрицательно замотал головой, сделав жест искренности — расставил пальцы на руках, показав нам, что не перекрестил их — и жалобно запричитал:

— Ограбили ведь!.. Всё из подвала вынесли, только вот вода и осталось. А у меня там и мясо копчёное было, и пиво, и даже… — он махнул рукой. — Да чего уж там говорить, только сердце бередить. Всё, всё эти гоблины караэнские унесли…

И резко замолчал, увидев как Сперат схватился за меч. Впрочем, и я тоже. Поглядев на форму моего меча, старик побледнел.

— Ну, то есть, спасибо им, конечно, что защитили… — попытался он оправдаться.

Меня сильно разморило, я сдуру около двух часов ехал почти в самый солнцепёк, прежде чем решил остановиться тут на сиесту. Мы уже добрались до местечек, где попадались вытоптанные поля и выгоревшие дома. Неблагодарность старика меня разозлила. Но я сейчас лежал на лавке, вытянув ноги, и был решительно не готов с неё вставать. К счастью, языком я ворочать ещё мог.

— Слу-у-шай, а давай я схожу в Караэн, и попрошу всё тебе вернуть?.. Ты же мне не врёшь, что украли именно люди из Караэна?.. Ну, так тут недалеко, я вернусь, потрясу всех, и заставлю их вернуть тебе бочонок пива и кусок мяса, — предложил я.

— Да… Ну как же… Так вы же… А вы кто, сеньор? — на лице старика поочерёдно промелькнули жадность, сомнение, и опаска.

— Только у меня одно условие. За содержимое твоего погреба, ты заплатишь жизнью и домом. Тебя убьют, а дом сожгут, — продолжил я спокойным тоном.

Старик дёрнулся, огляделся вокруг, словно ища поддержки односельчан. Но улица была пустынна, только по дороге плелись какие-то крестьяне. Я сделал вид, что поднимаюсь.

— За что?.. — ужаснулся старик. — Что вы такое говорите, сеньор⁈ Это же противно всем богам, такие зверства злоумышлять!

— Но ведь именно ТАК «ржавые» поступили бы с тобой… деревянная твоя башка! — рявкнул я, запнувшись на секунду, чтобы подобрать местный аналог куда более меткому выражению моего мнения о когнитивных способностях собеседника. Ну дебил же!.. — Против этого караэнцы сражались с ними насмерть! А ты за их спинами поливаешь их грязью только за то, что они выпили твоё пиво!..

Учитывая, что я полулежал на лавке, очень грозным выглядеть я не мог, но старикан проникся. Он низко склонился и задрожал. Гнев во мне стал утихать. И тут Сперат просто заржал:

— А-ха-ха-а-а!.. Деревянная башка!.. Я сначала не понял! А потом ка-ак понял!

Смерив подозрительным взглядом оруженосца, который слишком уж восхищался моими подобными выражениями, я не нашёл признаков лицемерия. Ну да, тут обычно так и говорят: «глупец». Иносказательные выражения довольно редки. Могут обозвать ослом, или сравнить с чем-то мерзким. В общем, возможности поливать оппонентов словесной грязью тут пока ограничены. Сразу чувствуется, культурный уровень у местных куда ниже, чем в моём мире!.. С другой стороны, оно им и не нужно. Один раз назвал человека «ослом» — и всё, дальше уже поножовщина, без всяких словесных батлов. Дикари-с!..

Воспользовавшись паузой, старик успел скрыться в доме. Дом у него был убогий, окошки маленькие, крыша тонкая, и там было душно. Снаружи тоже было душно, но изредка с гор долетал прохладный ветерок, и хоть немного облегчал мои страдания.

Через некоторое время мне уже стало стыдно, что я так напугал хозяина. Я даже собирался с силами, чтобы встать и отправиться к нему в лачугу, чтобы извиниться, но не успел.

К дому подошла группа путников, которую я приметил ещё издали. Два старика и молодой парнишка лет десяти. Одежда домотканная, скромная, но аккуратная. Деревянные башмаки, которые висели у них на шее, свидетельствовали о не самом плохом достатке. Дерево для башмаков стоило не дорого, но его ещё нужно было достать. Магн с друзьями иногда презрительно называл городскую бедноту топ-топами, из-за характерного звука их деревянной обуви. Однако, по-настоящему бедные люди тут ходят босиком.

Старик вышел навстречу новым гостям. С подозрением оглядел их, и сказал:

— Солнцепёк переждать — по ченту с носа. Дам похлёбку и воды с уксусом.

Вот скотина, а с нас по два чента взял!.. Хотя, с другой стороны, он ещё наших коней в амбар загнал, и даже свежей травы им в ясли насыпал.

— Прости, добрый человек, нет денег у нас, — поклонился старший из путников. Только теперь, на контрасте, я понял, что наш-то хозяин был мужиком лет сорока. Просто жизнь тут у них тяжёлая, вот и выглядят старше. Рожи-то задубевшие от солнца и работы на открытом воздухе. А вот этот путешественник с деревянными башмаками на шее — действительно старик, лет под семьдесят. Говорит хорошо, с достоинством.

— Пусти нас в тень. А если и воды дашь, так обязательно тебя в молитвах всем богам поминать будем… — продолжил старик.

— Вот уж нет уж! А ну!.. Это самое!.. Идите дальше своей дорогой! — вдруг начал распаляться наш «трактирщик», даже руками замахал. — Ишь ты-ы, ходят тут всякие!.. Денег нет, а ходят!.. Воровать небось хотите⁈..

Путники зыркнули недобро и схватились за ножи. Ну, место тут такое, как без оружия ходить? Ладно, нож был только у пацана, у стариков были посохи. Но схватились они за них очень уверенно. И все — и гремящие деревянными башмаками путники, и наш «хозяин» — как по команде, посмотрели на меня. Как на третейского судью.

— Он и нас тут оскорблял, — наябедничал я путникам. — Поколотить его надо. Мне просто лень.

Три пары глаз вперились в сразу побледневшего «трактирщика», который начал медленно отступать к дому. Путь его лежал мимо нашего навеса.

— Принеси людям попить, что ты как упырь какой! — подал голос Сперат. Сказанное басом слово всегда кажется людям более весомым. Поэтому хозяин дома тут же подхватился и кинулся в дом.

Гости тихонько пристроились под навесом, прямо на земле, заняв совсем крошечный уголок тени.

Через некоторое время появился хозяин и принёс воды. Я попросил и мне плеснуть. Вода была нормальной, уксуса он не пожалел. Ещё и травы какой-то накидал. Забавная травка, отдаёт лимоном.

Настороженно посматривая на меня, путники начали пить. Хозяин остался рядом с ними, явно ожидая, когда они вернут кувшин. Ну да, тоже ценная вещь.

— А вы откуда путь-то держите? — сказал «трактирщик». Не похоже было, что ему это интересно. Просто чувствовал себя неловко, что он один стоит, как знак «ограничение сорок километров в час» на трассе. И все на него смотрят так… неодобрительно. А если разговоры разговаривать, то вроде как при деле.

Путники отвечали основательно, не торопясь. Адресов-то тут нет, поэтому они перечислили чуть ли не каждое строение, мимо которого прошли по дороге. А когда стали рассказывать про свои родные края, дело дошло и до поимённого перечисления хозяев полей и домов. Я слушал вполуха. Но, с удивлением обнаружил, что во всём этом ворохе информации хозяин вполне ориентируется. Они даже общих знакомых нашли.

— Уж не у вас ли живет Полено? Холостой, у него ещё двух пальцев на руке нет? В том году у меня ночевал, — спросил он.

— Нет, он в соседнем городе, — ответил ему один из стариков.

— Он странный какой-то. Камень в город вёз. На продажу. Подумать только, камень!.. — всплеснул руками «трактирщик».

Старики вежливо поулыбались.

— Так то не камень, а жернов для мельницы. Его семья жернова делает. Оттого и у гор поселились. Хорошо зарабатывают, — важно ответил мальчик.

То, что пацан знает больше него, нашего «трактирщика» окончательно обозлило. Он фыркнул и ушёл в дом, не дождавшись кувшина.

Следующие десять минут прошли в потной тишине. Воздух был, как парное молоко. В моём мире я за такое времяпровождение отдавал немалую сумму от заработанного. Правда, там ещё в комплекте шли море и сервис. И всё же, сейчас было тоже неплохо.

— А вы — рыцарь?.. — подобрался ко мне поближе пацан. Старики настороженно посмотрели на меня, но одергивать его не стали.

Я призадумался. Строго говоря, я «рыцарем» не был. В том смысле, какой вкладывал в это слово пацан. То есть, я не был посвящён в рыцари. Однако, в то же время, я сам мог посвящать в рыцари, по праву своего рождения. Как, впрочем, и все женщины и мужчины моей семьи. Такое вот у меня наследственное право. В списке оно шло третьим, сразу после «вершить суд на своих землях» и «взымать налоги». Да, такое право не у каждой семьи есть. Запутанная тут система, на самом деле. А вообще, слово «рыцарь» в местном языке является синонимом слова «всадник». Впрочем, как и в «моём» мире. «Шевалье», «риттер» — просто «всадник» на разных языках. Я осторожно ответил:

— Ну, я приехал сюда на лошади…

Я скинул с себя доспехи и камзол, прежде чем устроиться в тени с кружкой уксусной воды. И сейчас был только в белой свободной рубахе и удобных штанах. Понятно, что не крестьянин. Но и на благородного не особенно тянул. Меч, опять же, как у горожанина. Сперат выглядел примерно так же.

Парнишка понял мой ответ, как отрицание. Он тяжело вздохнул и отвернулся.

— А что ты хотел? — мне стало интересно.

— Да просто мы в Караэн-то идём, чтобы рыцаря искать, — ответил вместо него один из стариков.

— А зачем вам рыцарь? — вмешался Сперат.

— Так нечисть у нас завелась, — вздохнул старик.

— Сестрёнку мою уволокли!.. — вмешался пацан.

— Когда? — я привстал на локте.

— Да дня два назад… — всхлипнул мальчишка.

— С битвы у Канала началось?.. — уточнил я. Не верится мне, что местные разгильдяи смогли почти две тысячи вражеских тел нормально обработать. Всё жду «новостей» о появившемся вендикате, или диком упыре.

— Да не-е, началось-то давно… Но раньше-то это от силы раз в год было… Да и то, бывало, и пропускало. А вот за последние десять дней уже второго ребятёнка утащило, — старик похлопал по плечу шмыгавшего носом пацана.

— А ваш сеньор?.. — спросил Сперат.

— А наш сеньор, сел на топор, — невесело съязвил крестьянин. — Мы ж до того семье Янобал аренду платили. Ну и пожаловались им. А они что? Аренду даже не снизили! Я так скажу: и хорошо, что вырезали их «рыжие»!.. Те, что с Гоноратом этим пришли. Вроде как есть у Янобал вторая ветвь где-то в Отвине. Да только как-то так получилось, что отошли мы под кого-то из городского совета в Караэне. Я и имени его не знаю… Мы всё ждали, что он рыцаря пришлет. Так Молодой Змей его ободрал на днях!.. В смысле, советчика этого. Жаль, не успели мы прийти посмотреть. Такое не каждый день увидишь, было бы что рассказать… Теперь мы под семьёй Итвис… Навроде как.

— А правда, что Гонорат своему отцу сердце из груди прямо руками выдрал, и съел?.. — встрял пацан.

— Почему руками? Так выгрыз… — отмахнулся я от него. — И что, в округе нет ни одного благородного человека, умеющего владеть оружием?..

— Прямо зубами⁈.. — снова встрял мальчишка, и заработал подзатыльник от старшего, отчего насупился и замолк.

— Да мы уже давно всё сами, — хмыкнул старик. — Измельчали нынче сеньоры… У кого доспех есть — так коня нет. У кого конь есть — так он в городе живёт. А у кого храбрость есть, тот уж давно в наёмной роте, кровь на золото меняет. Сами сторожим помаленьку.

— Думаете, Молодой Змей вам поможет? — спросил я.

— Ты уж прости, если обижу — вижу, ты не из простых. Но семейка Итвис редко когда простого человека услышать могла.

— У Итвис уши золотом забиты, а задница вся исколота, — опять влез в разговор пацан. Явно повторил за кем-то подслушанную фразу. И, хихикая, продолжил. — Потому, что на копьях сидят!

Малому отвесили вторую беззлобную оплеуху, но в этот раз чуть более тяжёлую. Он ойкнул и схватился за затылок.

— Спросим, конечно. И у Итвис, и в городском совете. Но, думаю, не пустят нас в высокие дома… Так что долго там не пробудем. Вот говорят, есть такой сеньор Дйев. Настоящий рыцарь, прямо как в былые времена! Сам он покалечен сильно, но может, кого из учеников к нам направит? К нему всё равно через Караэн идти. По-честному сказать, только на него и надежда…

— Так, я не понял. Вы же говорите: сами давно справляетесь, — пробасил Сперат. — А сейчас вдруг рыцаря вам подавай?

Похоже, мой оруженосец обиделся за меня.

— Так одно дело — по ночам дома охранять! Другое — по следам идти. В Дикие земли они ведут, юноша. Мы сами и попытались, сунулись. Еле ноги унесли!.. Без доспеха и магии там делать нечего. Только если животинку тамошнюю собой покормить… — старик расстроенно покачал головой.

— А ведь вы в отчаянии… — вдруг сказал я. — Что-то вы мне сказать забыли?

Старики испуганно переглянулись, пока пацан смотрел на меня недоумённо.

— Да ну, что ты такое говоришь, ваша милость!.. Всю правду тебе доложили! — явно нервничая, заявил второй крестьянин. До этого он сохранял молчаливое спокойствие, но сейчас его глаза бегали, а руки беспокойно теребили висящие на шее башмаки. — Вот так, сядешь с человеком поговорить, а он же тебя и лжецом называет!..

Что-то ворча, путники подхватились, и двинулись дальше по дороге, невзирая на жару. Из дома выбежал хозяин, схватил кувшин. В нем ещё плескалось немного воды.

Я посмотрел на солнце. И спросил Сперата:

— Ты понял, как найти их городок?

Мой оруженосец некоторое время раздумывал, а потом уверенно ответил:

— Найду. Спрошу, если заплутаю. Хотите наказать за дерзкие речи?.. Так надо на месте было выпороть, теперь-то чего уж…

— Нет. Хочу заехать посмотреть. Интересно же, что там у них случилось, — лениво отозвался я.

Сперат хмыкнул, но ничего не сказал, а полез за лютней.

А я всё продолжал думать над этим вопросом. И в самом деле, ну таскает кто-то или что-то детей из городка. Обычное дело. Это как ограбление в неблагополучном районе. Мне-то что?.. А вот, аж не могу спокойно полуденную жару переждать, так и хочется на коня вскочить, и галопом скакать в городок — защитить этих крестьян. Вот прям хочется, и всё тут!.. Раньше я за собой таких склонностей не замечал. Максимум, полицию вызвал бы. А, ну да. Я тут и есть полиция. И судья, и прокурор. А если надо, то и палач.

Вдруг рядом со мной появился «трактирщик», и протянул мне кружку. Я подозрительно принюхался к содержимому, и идентифицировал его, как местное пиво. Чёрное, как деготь, и густое, как кисель.

— Защищать людей от Тьмы, это долг каждого благородного сеньора, — куда более почтительным голосом пробормотал хозяин нашего приюта. — Жаль, что в наше время это так редко встречается среди благородных. Угощайтесь, сеньор, это моё последнее пиво, но я отдаю его вам с радостью.

И, как будто смутившись своего поступка, он скрылся в доме.

Глава 2 Странное дело

С простыми людьми надо быть простым. Я лично не считал себя слишком уж сложным, но увы — воспитание Магна действовало на местных, как цвет кожи на американцев. Они просто видели, что я не такой как они. И я их даже не особенно виню. Как я не старался, как не следил за собой, но держался я с людьми так, как будто они мне денег за сломанное джакузи должны. И изъяснялся я, к тому же, высокопарно. А что делать, если Магн именно так хлеборезку открывать с детства приучен?

Короче, как не оправдывайся, но в глазах простых людей я был тем еще надменным чудаком на букву «м». Впрочем, то что я был на коне и при оружии, делало это терпимым. Местные знали свое место и говорили со мной соответствующе. Подобострастно.

Вот только если ты что-то можешь терпеть, это ещё не значит, что тебе это нравится.

Для того чтобы попасть в городок, название которого мы даже не успели узнать, нам пришлось часто спрашивать дорогу у встречных крестьян. К счастью, после сиесты они высыпали из домов, стараясь успеть доделать срочные дела в небольшой промежуток времени суток, когда уже прохладно, но еще не темно. И очень быстро выяснилось, что если разговариваю я, то я ничего не могу узнать. Иногда крестьяне, не переставая угодливо улыбаться и криво кланяться, прикидывались дурачками, иногда просто сразу говорили, что ничего не знают.

Дело пошло легче, когда спрашивать дорогу начал Сперат. Уверен, отчасти ему помогали его вновь приобретенные габариты и суровый бас. Однако, прежде чем начать говорить, он представлялся. В местном стиле. «Я Сперат, сын Первака из Караэна. Отец ткач у меня. Слыхал о таком?».

И дальше начинались разговоры. Со Сператом люди болтали с удовольствием. Новые лица в жизни полной грядок с сорняками и соседских приевшихся рож. К тому же, новое лицо из Караэна, не каждый день такое бывает. Селяне легко делились слухами слухами, жадно впитывая все, что скажет Сперат.

Как вскоре выяснилось, нужный нам городок недалеко. Если считать от дороги, то до него было от силы десять километров. Пока мы ехали совершенно искренне наслаждался красивым пейзажем. Вокруг раскинулись сплошные огороды и поля, только на нескольких крутых склонах холмов остались зеленые пастбища, по которым ползали овцы. Аккуратные хутора, собранные из нескольких больших домов и обращенные к миру сплошными наружными стенами, выглядели довольно зажиточными. А еще меня удивило множество мельниц. Вот главная примета того, что место обжито человеком давно и надежно — технология. В данном конкретном мире, это мельницы.

Городок, который дальние соседи звали «обнаженным насестом», ближние хуторяне «курятником», а сами его жители Орлиным Гнездом, располагался на скале с плоской вершиной. Надежно укрытый от врагов естественными стенами из гранита, высотой в два десятка метров, городок в свое время был конкурентом Караэну. Увы, с ним сыграла злую шутку его защищенность — в какой-то момент он не смог дальше расширяться. И постепенно Караэн его попросту перерос. Что было не так уж и трудно. Насколько я мог судить, в Орлином Гнезде было от силы полсотни вплотную стоящих домов. Правда, в долине вокруг на каждый городской дом приходилось по паре хуторов.

Мы подъехали к невысокой башенке у подножия скалы, сложенной из грубо обработанного камня. Видно было, что башня уже лет сто не обновлялась. В отличии от амбаров и конюшен вокруг. Если бы не оживленное движение через открытые ворота, башня вполне сошла бы за живописные развалины посередине относительно хорошо сохранившегося города. Но такое пренебрежение к фортификации было понятно — основной защитой города была вырубленная в скале лестница со стрелковой башней, нависающей над ней. И башня на верху выглядела целой и новой.

Я отправил Сперата представиться и объявить, что герой, которого они так ждали, явился. Стражник в крестьянской одежде, даже без шлема, со старинным копьем в руках, внимательно выслушал нас, никак не среагировав. Просто послал весточку наверх, велев нам оставаться и ждать.

Мы со Сператом некоторое время понаблюдали за тем, как босые носильщики одетые в местный аналогах трусов, споро и быстро разгружают телегу и тащат груз в мешках вверх по узкой лестнице. Прямо вот так, на плечах, по истершимся ступеням без перил. Можно сфотографировать и подписать «За тысячу лет до изобретения правил техники безопасности, и за пять минут до несчастного случая». Впрочем, мои ожидания не оправдались — никто с узкой лесенки так и не навернулся. Даже не уронили ничего.

— Может им подъемник какой сделать? — я не выдержал и начал выдавать конструктивные предложения.

— Зачем? И так же поднимают, — вполне разумно ответил Сперат.

Название «Орлиное гнездо» было мне откуда-то знакомо. Но я не мог вспомнить. Мы пристроились в тень и прождали еще около сорока минут, прежде чем стражник нас окликнул.

К нам сверху спускался солидный мужчина. Одет он был чуть похуже члена городского совета Караэна. Но только потому, что вверх-вниз в шубе по ступенькам носиться даже привычному человеку тяжко. На шее золотая цепь — местный аналог депутатского значка. Символ власти. Вот только то, что в сопровождающих у него был только пыльный стражник с копьем, делало его совсем не представительным. Вдобавок у него оказалась редкая в здешних местах лысина, в обрамлении торчащих пучками, давно не мытых волос. Такая же неухоженная, растущая клочками борода. На вид мужику было лет сорок, но волосы черные, седины не видно. И слишком загорелый для высшего общества, как будто в поле работает. В общем сельский такой аристократ, сразу видно. Хотя рожа надменная и недовольная, прям как у лучших людей Караэна.

— Сперат, давай вперед. Ты с ним говорить будешь, — буркнул я Сперату. — Если про меня спросит, я просто твой друг. Скажи, что ты студент. И спроси про награду.

Сперат понял. Выехал вперед на своем шикарном скакуне, которого он увел из конюшни северян после нашего освобождения из плена. Я был верхом на Коровке, чей возраст для опытного взгляда не был секретом. Одеты мы оба были в кольчуги. Только на мне тонковатая, для ношения под доспехом. А у Сперата добротная, могучая. Я вполне мог сойти за оруженосца не самого бедного рыцаря. А Сперат вполне мог сойти за моего рыцаря. Не самого, правда, богатого. Для солидности нам людей не хватало, надо было еще хотя бы пару-тройку слуг иметь.

— Меня зовут Риалто, — представился нам представитель Орлинного Гнезда… Небрежно так махнул рукой вокруг и продолжил. — Владелец всех земель вокруг этого славного города и глава городского совета. А вы?

Пока Сперат, немного даже чересчур простовато, представлялся и объяснял зачем мы здесь, я наконец вспомнил, откуда я помню название городка. Это семейное владение семьи, которую когда-то давно потеснила моя семья. Итвис вообще много кого потеснила. Кого-то из города, кого-то вообще из жизни. Всех вот так сразу и не вспомнить. Однако владельцы Орлиного Гнезда примечательны тем, что проиграли только после долгой вражды. Часть из них бежала. А некоторые остались в семейном гнезде, ждать удобного случая, чтобы вернуть себе утраченное. Благодаря неприступности Орлиного Гнезда им удалось выжить, но со временем они потеряли и то, что оставалось. Мои предки пару раз буквально загоняли их на эту скалу и держали наверху по полгода. Правда, это было уже очень давно.

Риалто не назвал свою фамилию, но я был уверен — он потомок тех, с кем моя семья враждовала поколения три назад. Странное дело. Строить стены десять лет, по местным меркам, настоящая вечность. А вот кровная месть возрастом в сто лет — очень свежее событие.

Я немного нервно поозирался по сторонам. Впрочем, и Риалто, и остальным, на меня было плевать. Что странно. Местные смотрели на меня с интересом, как и горожане. Но почти так же привычно. Как будто раз в неделю рыцарей видят. В конце концов Риалто назначил мужика с копьем нам в сопровождающие, а сам отчалил.

Сопроводить нас надлежало к тому месту, где видели подозрительные следы ведущие в Дикие земли. Мы отправились вслед за стариком, хотя до темноты оставалось вряд ли больше трех часов. Видимо, это было недалеко.

Несмотря на все старания Сперата, старый стражник нам ничего не сказал. Отделавшись односложными «да» или «нет», чаще и вовсе неразборчивым бурчанием. Сперат вспылил, и пригрозил ему кулаком. После чего стражник махнул копьем в по ходу движения, буркнул «Ну и сами тогда дойдете». И потопал назад. Сперат потянулся за мечом. Но с неуверенностью, скорее даже растерянно. Одно дело наказывать за наглость оборзевших простолюдинов в Караэне, а совсем другое вот в таких глухих местах. Где все на тебя смотрят недружелюбно.

— Тебе не кажется, что нам тут не рады? — спросил я Сперата.

— Просто озверели они тут, у гор. Надо бы им объяснить, как следует себя вести с благородными сеньорами. Выпороть каждого, пока улыбаться не начнут! — гудел Сперат как очень раздраженный и очень большой шершень.

— А разве это не странно? Вот ты Сперат, слышал о таком, чтобы в городок, который пострадал от тварей с Диких Земель приехал… Да хоть бы кто-то приехал. С оружием и на коне. И ему бы были не рады? — спросил я.

— Нет, не слышал. Тем более, если помочь приехал… — согласился Сперат. И тоже начал вертеть головой по сторонам. Бросая подозрительные взгляды на работающих в поле крестьян.

— Вот что. Сегодня мы с тобой не поедем туда, куда нам этот старикан показал. Давай ночлег искать.

— Там всадник. И он движется к нам, — перебил меня Сперат. — А за ним ещё один.

Я оглянулся. И действительно, по узкой тропе, по которой едва могла протиснуться телега, прямо в нашу сторону двигался всадник. Не очень быстро, было видно что он не очень привычен к седлу. А метрах в ста за ним, двигался еще один. Хвататься за мечи мы со Сператом не спешили. В седлах были девушки.

Едва она подъехала поближе, я настороженно всмотрелся ей в лицо. Это была Гвена. Или Эглантайн. Она молчала. Я молчал. Сперат молчал. Это точно Эглантайн. Гвена бы уже что-то выдала. Или, хотя бы, улыбаться начала.

— Как ты нас нашла, Эля? — решил я все же уточнить.

— Я не могу сказать. Если ты меня прогонишь, Магн Итвис, то я буду следовать за тобой тайно. И мне нужно хранить этот секрет, чтобы ты не смог скрыться от меня, — если это Гвен, то она прям очень хорошо отыгрывает легкую потусторонность Эглантайн.

— Ладно, оставайся, — сказал я. — Сперат, что там с ночлегом, есть идеи?

— У выхода из долины живет человек, которому я однажды помогла, — вмешалась Эглантайн. — Давайте остановимся там. Если вы ищете пропавшее, то он всегда с этим сможет помочь.

Наконец к нам приблизилась и вторая всадница. Это ожидаемо оказалась Гвена. Она хитро на меня посмотрела и криво ухмыльнулась. Для порядка, я все же спросил:

— А ты почему здесь?

— Не могла же я отпустить Элю одну в дорогу? Ты посмотри на неё, Магник! Она же притягивает к себе похотливых козлов как монетка нищих! Пришлось охранять. Но ты не переживай, у меня все схвачено, дело не пострадает! — демоница уже поняла, что её не прогонят, подъехала поближе и очень доброжелательно похлопала меня по ляжке.

Я хмыкнул. Буркнул:

— Я рад, что ты помнишь о деле, Гвена, — и двинул коня вперед.

Появление обоих девушек меня скорее обрадовало. В Караэне оставался Вокула, так что я был спокоен за свои позиции там, насколько это вообще возможно. Мне вспомнились наши блуждания по подземельям Караэна вместе со Сператом и Гвеной. В этот раз нас было четверо. Это даже хорошо.

— Девочки, слушайте сюда. В общем у нас тут странное. Мы встретили на дороге трех подозрительно бедных крестьян… — начал я вводить их в курс дела. Сперат снова выудил лютни и радостно забренчал на ней.

— Кто же идет в Караэн без денег? Особенно, если надо будет просить справедливости? — тут же ухватила суть Гвена, едва я начал рассказ. — И пацана зря потащили!

— Почему пацана зря? — удивился я. — Разжалобить может хотели.

— Сытым не нравятся голодные, богатым омерзительны бедные, счастливые сторонятся несчастных. Это знает каждый, — неожиданно вмешалась своим тихим и зловещим голосом Эглантайн.

— Точно, есть такая поговорка, — пробасил Сперат. Он оказался рядом с Гвеной и теперь наигрывал традиционный мотив для «вечерней песни». Серенады.

Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Теплый вечер наполненный звуками голосов странных и опасных существ и запахом конского пота дарил мне уют. Мне было уютно так, как никогда не было уютно даже за компьютерам. Впрочем, может быть это просто из-за дурацкого компьютерного кресла.

— Дальше только страньше, — перебил я Сперата, который начал вспоминать пословицы и поговорки. И продолжил свой рассказ. У меня было странное чувство, что я случайно наткнулся на нечто большее, чем просто пара похищений.

Глава 3 Надежный план

Гвена оказалась опытным путешественником. Как часто бывает с человеком опытным, её практический опыт вступил в противоречие с теорией. И победил. Сначала я, не особо заморачиваясь, направил коня к ближайшему хутору. И тогда Гвена сказала:

— Магник, милый, ты уже рассказал всем кто ты? Если нет, то на ночлег тебя в приличный дом не пустят, — она хихикнула. — Только если ты вдову тут присмотрел…

Опуская горсть подробностей и мешок сальных шуток — она оказалась права. В приличные, большие дома, нас переночевать не пустили. С одной стороны, местные вполне справедливо опасались пускать к себе двух вооруженных людей на ночь. Да еще и с двумя подозрительными девками. С другой стороны, две серебряные монеты, которыми я рассчитывал сгладить напряженность, оказались для местных не достаточно убедительной суммой. А это ведь месячное жалование подмастерья в Караэне. Ладно, чуть меньше, если подмастерье уже немного понимает в своем ремесле. Но отдавать такую сумму за крышу над головой на одну ночь? Предлагать больше я не стал. Внезапно проснувшаяся жаба села мне на сердце своим холодным и тяжелым задом. Если деньгами сорить, никаких отцовских сокровищниц не напасешься.

После того как перед нами захлопнулась третья дверь, я с удивлением обнаружил, что не привык к отказам. И во мне медленно разгоралась обжигающая ярость. Я сидел насупившись и чувствовал себя закипевшим самоваром, пар в котором никак не находил выхода. Я сжал губы в тонкую линию, чувствуя, что вот вот сброшу давление с громким звуком. По ощущениям, это будет похоже на паровозный гудок. Или так, или начну крутить мечом, как паровоз колесами, рубя наглых селян на куски. Поймав себя на этой мысли, я постарался расслабиться, сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

Превратиться в припадочного психопата с манией величия — не самая актуальная для меня опасность. В данный момент. Но и сбрасывать её со счетов тоже не следовало. В конце концов, зачем мне всё остальное, если я потеряю себя? Превратиться в нелепую пародию на человека, разменяв свою жизнь на деньги и статус, а потом тыкать этим в окружающих, чтобы скрыть пустоту внутри — так я мог и в своем мире.

К счастью, Гвена знала что делать. Пришлось проехать лишние триста метров вверх по склону и остановиться у пастухов. Большой добротный дом, с первым этажом из грубо обработанных камней и вторым этажом полностью из потемневшего от старости дерева. Вокруг небольшой огород. Пара сравнительно небольших хозяйственных построек, большим амбаром и совсем уж здоровенный загон для скота чуть поодаль. Жилище пастуха. Уединенное место с прекрасным видом на долину, спрятанное посреди неровных склонов покрытых травой холмов и окруженное пасущимися коровами и овцами. Пейзаж вызывал умиротворение. Конюшни рядом, как и полей вокруг этой большой лачуги, конечно же, не было. К счастью внутри двора смогли уместиться все наши кони, а нас самих пустили в дом. Хозяин постелил нам на первом этаже, у большого очага в комнате, служившей ему и столовой и кухней и… Да и всем остальным, видимо, тоже. Хорошо, что хоть туалет на улице. А сам владелец дома, вместе с семьей перебрался на второй этаж. Переночевать этот бородатый мужик по имени Третьяк пустил нас бесплатно. А за один серебряный мы также получили похлебку из очень разваренных семян нескольких видов, сыр и плоские лепешки, похожие на плохо прожаренный толстый лаваш. Видимо, обычная местная еда. Ах да, еще чуть ли не полмешка пшеницы для наших скакунов…

Мой Коровиэль весил килограмм четыреста и жрал как двадцать веганов. Вот только вел себя куда агрессивнее. Пока мы договаривались с Третьяком и разгружали вьючных лошадей, мой спокойный конь улучшил момент, отвязался, и бросился в бой против живности Третьяка. Чувствуется опыт — уже через минуту Сперат и я повисли на поводьях, но Коровка успел убить две курицы и одну овцу. Куриц просто затоптал, а овце раскроил череп ловким ударом копыта. И радостно взоржал.

Третьяк посмотрел на нас неодобрительно и запретил жене выпускать детей из дома. При этом кровожадности Коровки не сильно удивился. Такие повадки для боевого коня были нормой. За причиненное беспокойство я отдал хозяину еще одну серебряную монету, что его даже обрадовало.

Проблема со всем этим средневековьем, которую я постоянно упускал из вида, в том, что тут все очень трудоемко. Вот, например, конь. Он же живой. Даже с машиной бывает, нужно повозиться, перед тем как оставить её на ночь в гараже. С конем мороки больше на порядок. Он потеет, скотина, как лошадь. Пот липкий, вонючий и мылится. А когда засыхает, превращается в пленку. К счастью сегодня лошади были не сильно «взмыленные», но для их здоровья все равно требовалось взять специальные скребки и щетки, и вычистить всю их шкуру. Тщательно, с усилием. А лошадь она ж с диван размером. Это тяжело и долго. И это помимо всего остального, вроде профилактического осмотра копыт, зубов и расчесывания гривы. И удержания от попыток затоптать курицу.

Я собственноручно поухаживал за Коровкой, и делегировал остальные шесть единиц нашего транспорта Гвене и Сперату.

Эля тихонько смлась — она явно боялась Коровку и коня Сперата. Сперат назвал его «Подарок», но я слышал, как слуги называли его «Капкан», за манеру неожиданно кусать конюхов. Впрочем, он скорее дурачился, потому что хоть эти укусы и были болезненны, но моя помощь ни разу не потребовалась. Подарок был просто молодой и игривый. Правда, пару раз он серьёзно сцепился с Коровиэлем. Видимо, выясняли, кто тут альфач. Меня тогда очень впечатлило то, как две здоровенные лошадинные туши грызут друг другу шею, как бойцовские псы, ещё и норовят ударить копытами, пока десяток слуг их растаскивают. Но Магн на такое насмотрелся в свое время, поэтому я знал, что для боевых коней такое поведение скорее норма.

Боевые кони были злыми, подлыми, и опасными. И любили делать больно. Если бы я не знал, что в моем мире, в свое время, были точно такие же звери войны, я бы заподозрил магическое вмешательство в сущность этих травоядных.

Впрочем, меня Коровиэль, почти любил. Сперата признавал, а конюхов терпел. А может мне так казалось. Я лично Коровку просто обожал. Умная скотина. Все таки к живому существу быстро привязываешься.

Я нашел Элю в доме. Она помогала хозяину с мясом — убитую овцу следовало немедленно приготовить. Пока заднюю часть туши жарили на большом огне, остальное мясо всей семьей резали на тонкие пластинки. Подвешивали на деревянные крючки и коптили над огнем в специальном дымоотводе. А потом нанизывали на прутья и развешивали под крышей, на сквозняке. Чтобы мясо высохло до каменной твердости. Так оно могло сохраниться еще несколько дней. Тяжело без холодильников.

Эглантайн, внезапно, руководила процессом, лично смешивая сушеные травы в которые обмакивали мясо перед и после копчения.

Поняв, что все при деле, я тоже занялся непосредственными обязанностями. А именно — сел есть и думать. Понятно, что местный колорит, а особенно запах, меня немного напрягал. Впрочем, даже для Магна это было тяжеловато — не случайно разделочная и коптильня в караэноском поместье Итвис была вынесена из-за стен и стояла наособицу. А тут еще и хлев рядом, и овцы в загоне. В общем, я забрал дымящуюся похлебку в кривой глиняной плошке, положил поверх несколько кусков жаренной баранины и хлеба, достал из поклажи свою сеньорскую серебряную ложку, и отправился на воздух. Устроившись на взгорке, я стал есть, одновременно обозревая окрестности.

Теперь я понимал, почему приличные люди путешествуют с армией слуг. Увы, это суровая необходимость, а не роскошь. В моей городской квартире у меня была стиральная машина, посудомойка и пылесос. В условиях этого мира, вместо каждого из этих устройств мне бы потребовался человек. На полный рабочий день. И еще одного для готовки. Полуфабрикатов ведь нет. А готовить надо на всю ораву. И он тоже был бы занят целый день, как повар в экспедиции. Причем, еще бы неплохо иметь пару разнорабочих — например, чтобы воду приносили и дрова заготавливали.

Только при таком условии я смог бы тут в ютуб повтыкать пару часов. Ладно, в ютуб бы не смог, его тут нет. А вот, например, иметь достаточно свободного времени чтобы поупражняться с оружием, можно только если у тебя человек пятнадцать на хозяйстве. Это минимум — откуда-то же надо брать еду на эту орду. Значит надо стадо овец, пару полей под засев, не маленький огород. И это все тоже не само по себе растет, для этого тоже нужны рабочие руки.

Когда-то давно, первопредок семьи Итвис, отличившийся в сражении, получил два югера земли. Один югер, это количество земли, которое можно вспахать за один день. Считалось, что для прокорма одного всадника и его семьи нужно два югера. По моим прикидкам, выходило около 20–25 соток. Не много. Позже, уже другой мой предок, заметно обросший землями и отличившийся в битвах против эльфов и чудовищ, получил право одаривать землей своих воинов. Отсюда и наша наследственная привилегия посвящения в рыцари. Про то, что этот титул подразумевал и выделение земли, за прошедшие годы как-то подзабылось. Увы, земля не титулы, на всех не хватает.

Смотря на долину перед собой, где был засеян и перепахан буквально каждый ровный участок, включая и хоть немного пологие склоны, я наглядно убеждался — земли в долине Караэна остро не хватает. Похоже, от перманентного голода местных спасала только магия.

Практически каждый, кто мог лечить, мог и положительно повлиять на рост растений. Магн как-то помогал своим крестьяном, бродя по пашням и выпуская свою магию в землю. Его хватило соток на десять. С того участка сняли десять мешков пшеницы на каждый посеянный. Это считалось у местных хорошим результатом. Но это был не рекорд. Я подозревал, что такую урожайность в моем мире смогли достичь совсем недавно. Я точно помнил, что в России до революции нормой считалось 1 сам 3. То есть, получить три мешка пшеницы на один засеянный. А тут норма приближалась к семи. Ведь каждый крестьянин, хоть немного, но владел аналогичной Магну магией. Я вспомнил статью, которую читал когда-то давно в интернете, что цветы лучше растут, если с ними разговаривать. Что-то очень похожее делали со своими посевами и крестьяне. Уговаривали расти получше. Мне пришло в голову, что может быть и в моем мире все же есть немного магии. Ладно, это можно обдумать и потом.

Очень похоже, что плотность населения тут близка к моему урбанизированному миру. А вот армии тут смешные. Всего в несколько тысяч человек.

Логично, если для каждого всадника нужна минимум пара сотен человек, которые на него работают. А лучше пара тысяч. Пехота, как я уже убедился, мало полезна. В основном потому, что злой мужик с дрыном — оторванный от основного рода занятий ополченец. Это не солдат, которого можно отправить в далекую кампанию на пару лет. Его задача — постоять на поле, пока конные профессионалы по фигурной рубке людей между собой отношения выясняют. В битве у канала мне просто повезло оказаться в гильдии пивоваров, занимающей в Караэне нишу частной военной компании. С поправкой на недоразвитость экономической модели. Те же любители, но с чуть большей практикой.

Вот и выходит, что максимум, который может кормить население — город Караэн. Купцы и ремесленники, числом тысяч в двадцать. И городки-спутники, в которых вряд ли наберется еще больше сорока тысяч человек. Как вариант, можно вместо всего городского населения кормить такую же армию. И, как максимум, пару тысяч всадников. При максимальном напряжении всех сил, путем уничтожения экономики и ремесла, долина Караэн способна выставить несметную рать тысяч в двадцать пехоты и тысячу всадников. Чьи боевые качества весьма сомнительны. Десятые доли процента от всей численности населения.

Мда, армии времен Наполеоновских войн тут еще долго не увидят.

Неудивительно, что местные медленно переходят на наемные армии. С одной стороны, можно быстро нарастить их численность до приемлемой — у врагов Караэна мобилизационные возможности такие же. А с другой, можно быстро распустить, оставив пару сотен, когда войны нет. Удобно. К тому же, наемники берут плату монетами. А этот ресурс, в отличии от еды, не портиться и он куда компактнее. Тут я вспомнил распределение доходов отца Магна. Владея заметным куском всех земель в Карэнской долины, половину дохода в звонкой монеты он получал от торговых предприятий. Ставлю сольдо против чента, что у старых купеческих семей денег не меньше, чем в сокровищнице семьи Итвис. А значит, они, в теории, могут нанять армию. И прекрасно справятся без старых аристократических родов. Потихоньку это уже происходит. Центр силы смещается от укрепленных поместий и замков, стоящих среди в полей, в города. Семья Итвис живет не в старом укрепленном замке на холме, а в Караэне. И большинство городов давно уже перешли на самоуправление. Торговля и ремесла медленно съедают древнюю систему аристократических родов, когда-то бывших единственной защитой людей.

Магн однажды вспылил и подумал, что весь Городской Совет пора вырезать. И даже дал себе слово, что обязательно это сделает, когда вступит в наследование. И искренненедоумевал, почему Старый Змей терпит толстых дураков. В этом и был весь смысл Городского Совета Караэна — все хотели вырезать именно его, обвиняя во всех своих бедах. А городом правил отец Магна и кучка других, не менее ядовитых, людей. Которых, если смотреть снизу, и видно то особенно не было.

Вот только эта система, такая красивая и кажущаяся надежной, давно сгнила изнутри. Целый город заперся в домах и просто наблюдал, как внутри него происходит резня среди власть имущих. Горожанам было плевать на все, до того момента, пока горстка отщепенцев не захватила главный источник чистой воды в городе. Но и тогда жители просто забаррикадировали свои улицы. Не удивительно, что Гонорат практически не принимал во внимание городское население во время своего мятежа. Молчаливое большинство, как и всегда, молчало. А если тебя не слышно это все равно, что тебя нет. Так работает политика.

Но всё изменилось, когда Караэн оказался под угрозой. Пришлые, чужаки, да еще и кровожадные — оказалось той встряской, которая заставила проснуться Караэн. И я был уверен, что стойкость, проявленная горожанами в битве, это лишь признак того, что они решили взять в свои руки свою судьбу. Похоже, Городской Совет Караэна, мнящий себя истинными правителями города и прячущиеся в их тени «змеи», просто не понимают, с чем имеют дело. Одно дело убить того, кто говорит правду. Это легко. Запугать сотню недовольных — труднее, но возможно. Совсем другое, когда вдруг вообще все решают, что жить по старому нельзя. Очень может быть, что по Караэнским улицам уже ходит свой Робеспьер.

Поэтому я заигрывал с народом. Не с аморфной, бездеятельной массой, а с теми кто вышел драться за свой город. Право голоса — неотъемлемая часть гражданских прав в моем мире и неслыханная вещь в этом. Пройдет много времени, прежде чем люди осознают, что я им предлагаю. Но когда они поймут…

Я посеял ветер. И ждал бурю.

Но сидеть и ждать просто так я не собирался. Мне нужно было иметь под рукой несколько сотен надежных воинов. Лучше пару тысяч, но даже с несколькими сотнями хорошо мотивированных сторонников, готовых умереть и убивать, я мог изменить политическую конфигурацию в Караэне. Неотвратимо и ощутимо, как кузнец меняет форму железа ударами молота. Правда, предварительно он расплавляет металл в огне.

Чтобы довести Караэн до белого каления я предполагал использовать Гвену и Вокула. Но это было самое слабое место моего плана. Все же, вести подрывную и пропагандистскую деятельность, это как в доту играть. Нужна удача, понимание происходящего, скорость реакции, много практики, почти полное отсутствие личной жизни и абсолютное отсутствие щепетильности.

То, что Гвена все бросила и помчалась за мной, меня даже особо не расстроило. Я выбрал её в агенты влияния просто в силу кадрового дефицита. Я подозревал, что в конце концов, разжигать огонь народного недовольства на котором можно будет расплавить монолитную структуру существующей власти в Караэне, придется мне лично. Но это дело пока терпит.

Второе по сложности и узости место моего плана место — преданные воины. Я делал ставку на горцев и клан долгобородов. И те и те не в первый раз вмешивались в дела Караэна, встав на сторону города. Но впервые они рискнули жизнью в схватке с сильным врагом. Значит, у них есть интересы в Караэне. Без всякого преувеличения — жизненно важные. Надо понять, какие. И сыграть на этом. Вот только моя стройная теория может оказаться ложной. Например, клан инсубров в древности был знаменит своей воинственностью. Это и поставило его на грань вымирания. Может, бородатые подгорные психи просто захотели подраться. Горцы бедны и потому жадны и опасны. В убегающих врагах они просто увидели удобную добычу. В таком случае, идя к ним сам, без охраны, я рисковал не только не найти поддержки, но и потерять жизнь.

Хотя последнее, все же, маловероятно. Слишком опасны последствия — убийство видного человека из Караэна это не просто повод объявить войну, это положит начало настоящей кровной мести между долиной и этими, живущими на отшибе, не очень многочисленными группами. Слишком опасно. А главное, не выгодно.

И все же, я нервничал. Я не был уверен в успехе. Как только я это понял, у меня как будто мысли прояснились. Поэтому я и отправился сюда, искать пропавших детей. Схватился за очень удобный повод оттянуть встречу с горцами и долгобородами.

Я встал и улыбнулся миру. Я несколько переоценил свою храбрость и плохо подготовился к встрече с потенциальными союзниками. И неправильно распределил силы. Надо было с самого начала взять близняшек с собой.

Эглантайн мой козырь в переговорах с горцами. Они явно её боятся и уважают. Правда, как я уже понял, никто не помнит ведьмочку в лицо. Даже в их сказках нет её описания. В крайнем случае, буду использовать её как детектор лжи.

И очень хорошо, что Гвена здесь. Она, вполне вероятно, сможет помочь мне в переговорах благодаря своим… Склонностям. А учитывая её слух, еще и послужит мне подслушивающим устройством.

Я развернулся и пошел к дому. План был обдуман еще раз и признан выполнимым. Это придавало уверенности. Надо будет быстренько закончить тут и двигаться дальше. В крайнем случае, зарежу зверушку из Диких земель и скажу, что это она детей воровала. Ничего сложного. У меня есть дела и поважнее чем тут прохлаждаться.

У дома я обнаружил Гвену. Спрятавшись за амбаром от любопытных глаз, она сосредоточенно размахивала двуручной саблей. Сабля была тонкой, изящной и не казалась громоздкой. Но для Гвены она была слишком длинной. Только лезвие было в рост Гвены, а ведь еще длиннющая, сантиметров в пятьдесят, рукоять. Из-за отсутствия эфеса и изогнутости клинка она могла бы походить на катану, но форма клинка отличалась. Как будто кузнец пытался сделать клинок похожим на лист растения. Красивая вещь. И абсолютно бесполезная. Я взял её с собой, намереваясь подарить её горцам.

— Послушай, Гвена, — сказал я, подойдя поближе. — Я знаю, что ты любишь побольше…

— Не мешай! — зло крикнула она, даже не глядя меня. — Я заставлю его подчиниться!

— Кого? — удивился я.

— Этот меч! — она еще раз взмахнула мечом в сторону кустов. Ничего не произошло. Она бросила меч на землю и начала его топтать с криками.— Дерьмо! Кусок навоза! Дрянь!

Первое что понимает мужчина в женщине, так это что не надо ей мешать когда она вдруг понимает, что была не права. Тем более, если женщина такая как Гвена. Это редкий момент, который не каждому дано увидеть. Тут надо просто молча насладиться его красотой.

Исчерпав запасы ругательств, Гвена снова подняла меч и встала в неумелую стойку. Явно где-то подсмотрела, но учителя, который бы помог отточить её движения рядом не было.

— Неправильно, — не выдержал я. — Ты стоишь неправильно.

— А как надо? — она распахнула на меня наивные глазки и смущенно улыбнулась. — Сеньор Магн покажите пожалуйста!

— Перестань, — не поддался я на провокации. Нет, поймите меня правильно. Запыхавшаяся Гвена, которая уже перехватила рукоять меча так, чтобы незаметно сжать с боков свою грудь и акцентировать мое внимание на своем декольте, выглядела более чем соблазнительно. Однако, помня о том, с кем я имею дело… Не хочется быть просто еще одной зарубкой на рогах суккуба. К тому же, я немного брезгливый. — Послушай, Гвена. Мы ведь уже все вместе изучали этот меч. В нем нет магии. Даже Эглантайн подтвердила. Скорее всего тот демон сам обладал таким талантом, а мечом махал потому как ему так удобнее было…

— Нет. Если я так не могу, значит и он не мог, — замотала головой Гвена. И затихла. Все же расстроена она было сильно. Ляпнула не подумав. И напомнила мне о том, что она так толком ничего мне о себе и не рассказала.

— Да, — кивнул я. — Я и забыл, что ты знаешь больше меня. Ты стоишь почти правильно, но перенеси вес почти всего тела на другую ногу. Так тебе будет легче отклониться, если надо будет защищаться.

— Я не собираюсь защищаться и отходить! — пропыхтела Гвена и снова взмахнула мечом.

— Нет смысла вкладывать в удар весь вес, это меч, а не маслобойка. Если под удар попадет шея или рука, то ты даже не почувствуешь сопротивления. Лезвие пройдет, как через струю воды. Только в теле или черепе может увязнуть. А доспех может отразить удар. Поэтому надо стараться бить в ноги, руки или шею, не прикрытые броней, — продолжил я излагать прописные истины. Гвена злилась как демон, когда её заставляли что-то делать. И так же, как демон, она была ленива. Поэтому ей можно было только приказать. Однако, приказ который ты не хочешь выполнять, можно выполнить очень творчески. Поэтому я стремился Гвену скорее провоцировать, чем приказывать. Благо, темперамент у неё тоже был, просто дьявольский.

Суккуба попыталась перенести вес на другую ногу. Ударила снова. Меч повело, стоять ей было явно не удобно. Она потеряла равновесие и ей пришлось выйти из стойки, чтобы не упасть.

— Двуручник очень специфическое оружие. Возможно ты заметила, что никто из аристократов таких не носит. Длинный меч для рубки с седла не в счет. Двуручник хорош, когда вокруг толпа плохо одоспешенных врагов, сам ты пеший, и у тебя есть свобода для перемещений, — сказал я. — Если хочешь, я могу поучить тебя работе с алебардой. Гвена, поверь, это лучшее оружие. Просто её неудобно везде с собой таскать, поэтому…

— Да я не хочу научиться владеть этой штуковиной! — вспылила она. — Я хочу заставить его колдовать! Ну же, руби! руби! Давай, руби как тогда, когда ты был в лапах моего тупого брата!

Она несколько раз бешено взмахнула мечом. К счастью, не в мою сторону. Это усилие её доконало. Она воткнула меч в землю, заставив меня поморщиться. Теперь надо будет очистить клинок от грязи, а то заржавеет. К тому же, в земле мог быть камень, о который так легко повредить лезвие.

Гвена уселась рядом с длиннющим мечом, прямо на землю. И опустила голову. Даже плечики понурились. Я приблизился и присел рядом. Впрочем, сохраняя некоторую дистанцию. С Гвеной не на секунду нельзя забывать о целомудрии.

— Почему ты так уверена, что дело в мече? — осторожно спросил я.

Она подняла на меня глазки. Вымученно улыбнулась. И ответила:

— Потому, что я знаю, что могут демоны. А эта магия, которая рубит на расстоянии, она другая. Да сам посмотри на меч. Это же явно эльфийская работа. А эти лесные гады любят убивать издалека. Очень похоже на их магию. Значит, дело в мече, других вариантов нет. Просто я не понимаю, как заставить его работать…

— А что могут демоны? — осторожно спросил я.

Она снова посмотрела мне в глаза. Больше она не улыбалась.

— Гореть и приносить боль, горе и смерть.

Я не стал отвечать, просто продолжая смотреть ей в глаза. Она не выдержала первой и отвернулась.

— Волшебники знают, что в мире демонов время течет гораздо медленнее, чем в этом, — сказала она. И бросила на меня осторожный взгляд.

Я осторожно кивнул, стараясь не спугнуть. Я и сам догадался. Мы вместе с ней и Сператом побывали в мире демонов, из которого я и принес этот меч. По моим ощущениям на все про все в мире демонов у нас ушло минут пятнадцать. Может двадцать. Однако, по меркам этого мира, мы вернулись мы почти сразу. Охрана у дверей в помещение, из которого произошел перенос, даже не успела войти после того, что они посчитали взрывом. Нас не было от силы пару десятков секунд.

— Пока тут тянутся века, в моем мире проходят считанные годы. И все же, это долго. Особенно, когда ты вдруг понимаешь, что это огромная тюрьма, — сказала Гвена. И задумчиво задрала юбку. Я немного напрягся, но она всего лишь достала кинжал из ножен на бедре и стала чистить ногти. Не глядя на меня, она сказала, почти без ехидства в голосе:

— Я ценю твою сдержанность. Редкость для такого молодого человека. Но я могу рассказать тебе о своем мире очень мало. Ты будешь разочарован.

— Все всегда начинается с малого, — мягко ответил я. — Ты начни.

Гвена кивнула. Потом повернулась в сторону амбара и громко сказала:

— Эглантайн! Подойди к нам. Я же обещала тебе всё рассказать, если ты останешься с нами, — к Гвене вернулось её обычное, игривое настроение. Она шкодливо улыбнулась посмотрев на меня искоса. — Заодно подтвердишь сеньору Магну, что я говорю правду!

Из под конька крыши амбара выскочил здоровенный ворон. Мне на секунду показалось, что его клюв раскрылся от удивления. Но в тот же момент он громко каркнул и улетел прочь.

В тот же момент Гвена резко придвинулась ко мне. От неё пахло человеческим и конским потом. И, как будто, немного перцем и пряностями. Запах должен был быть неприятен. Но был скорее дразнящим, будил неясные желания. Я растерялся, не зная за что хвататься. За эфес меча или за завязки на штанах. Мой меч для Гвены маловат и вряд ли представлял интерес. Что же она хочет схватить? Но суккуба, жарко дыша и растягивая алые губки в хищной улыбке, не стала тянуть ко мне руки. А наклонилась и прошептала мне на ухо:

— А пока мы её ждем, я скажу тебе одну вещь, самоуверенный золотой мальчик. Нет для девичьего сердца ничего более притягательного, чем недоступный и надменный красавец. И нет для человека ничего более опасного, чем любовь ведьмы!

Секунда, и Гвена снова сидит поодаль, в той же самой позе. Прежде чем я успел обдумать её слова, появилась запыхавшаяся Эглантайн. Похоже, она бежала.

— Мне показалась, меня позвали. Я была тут, во дворе, — она неодобрительно глянула на задранную юбку Гвены и, с подозрением, на меня. — Вы хотели меня видеть, сеньор Магн?

— Мир демонов совсем крохотный. И единственное, что о нем известно точно, что он рукотворный, — сказала Гвена, прежде чем я ответил. — И демоны там поселились совсем недавно. Эля, скажи, я же не вру?

— Ааа… нет. Кажется, нет, — растерянно ответила Эглантайн.

— Ты не можешь сказать наверняка? — явно наигранно удивилась Гвена. — Я слышала, что для лучшего результата нужно положить руку мне на сердце!

И суккуба начала расшнуровывать завязки на груди. Эглантайн покраснела. Внезапно топнула ножкой, крикнула тонким голоском:

— Я ухожу! — и развернулась. Тут же врезавшись в широкую грудь Сперата, который только что появился из-за амбара.

— А что вы все тут? — пробасил он. Увидел Гвену застывшую с ручками прижатыми к почти расшнурованному платью и с задранной юбкой. Посмотрел на меня с ладонью на гульфике. — А! Ооо… Да, мы пойдем.

Сперат осторожно приобнял Эглантайн и мягко попытался увести ей прочь.

— Нет! — пискнула Эглантайн. И повернулась к суккубе, которая едва успела спрятать ехидную улыбку. — Я останусь!

— А? Ооо, — понимающе отозвался на это Сперат. — Тогда я пойду…

— Нет! — сказал я. — Останься здесь.

— А⁈ Ооо, — еще более понимающе отозвался Сперат и довольно улыбнулся.

— Гвена, расскажи все, что знаешь о мире демонов, — я убрал ладонь с гульфика и положил её на эфес меча. Одновременно с этим перейдя на официальный тон. — Ты же не против, если Сперат и Эля тоже послушают? Или это запрещено?

— Я не скажу ничего, чего нет в книге «Прикладная демонология» за авторством Симеона Ложного, — Гвена хмыкнула. — Эта книга запрещена во всех землях людей. И именно её читают в первую очередь, когда хотят узнать о демонах.

— Даже я её читал. Когда учился в институте, — хмыкнул Сперат. И с гордостью добавил. — Оба тома!

— Второй подделка и полный бред, придуманный каким-то сумасшедшим, — хихикнула Гвена.

— С чего ты взяла? — нахмурился Сперат.

— Это я диктовала первый том, — ответила Гвена. И захохотала, увидев вытянувшееся лицо Сперата. Я уселся поудобнее. Обожаю страшилки на ночь.

Глава 4 Только клинок не врет

Гвена выдала всё тайное тайное и запретное пополам с пошлыми шутками, и при этом даже не солгала. По крайней мере так, чтобы это почувствовала Эглантайн. В том числе суккуба не соврала и про то, что она толком ничего не знает.

Демоница в начале использовала словосочетание «рукотворный мир» в описании своей родины. Ну, что же сказать, я был вынужден с ней согласиться. Именно в этом случае такое обозначение было как нельзя более уместно. Потому как концепция бога-создателя была очевидной, а не как в моем мире, просто теорией которая отлично все объясняет.

Под небом, наполненным слишком яркими для нормальности цветами, была пустынная равнина. Когда-то — идеально ровная, сейчас — изрытая и засыпанная мусором. Следы тысяч лет под миром где нет солнца и ветра — всегда просто свалка. Если по этому, завалену неизвестно чем, пространству долго идти в одну сторону, то через некоторое время вернешься на то же место. То есть, пространство перекручено в некий аналог ленты мебиуса. Помимо битого кирпича и неизвестно чего еще, на этой равнине попадаются следы древних битв и некоторая опасная фауна.

Но главное не это. То, вокруг чего построен мир демонов — девять циклопических сооружений, шириной в «тысячу шагов». Метров девятьсот. Учитывая, что у пирамиды Хеопса ширина 250 метров, размеры внушают. И высотой примерно столько же. Здоровые, как горы. Горы из красного мрамора, похожего на кровь. Но примечательно в них то, что они выполнены в форме черепов. И полые внутри. Именно в одной из таких мы и побывали. То, что мне показалось каменным амфитеатром, на самом деле и было им, только с готичным оформлением снаружи. Вот это я понимаю, кто-то любит хэллоуин.

Всего таких гор было девять и в каждом сидел легион демонов с главнюком. Внутри каменной чаши, прикованные к каменным ступеням мариновались демоны-воины. Пехота. Внутри стен, в грубо вырубленных террасах, обитали суккубы и спали в специальных нишах боевые звери. Разведчики и наездники. А в основании горы прятались демоны-маги, некие гигантские демонические твари и, даже, летающие существа.

Если остаться в пределах уверенных фактов, это все что демоница знала точно. Как там все было устроено оставалась загадкой. Сама Гвена была главгадиной у суккубов. Правда, под её началом их было сотни три с половиной. Выходит, ран Гвены был поменьше. Так, условная полковник. Если безвременно почившего от моего медицинского вмешательства демона-воина назначить генералом. Демонов-воинов в чаше Гвена видела своими глазами через проемы в стенах, а о тварях в основании своей горы-черепа сохранила только в высшей степени смутные воспоминания. «Больше похожи на людей, по моим ощущениям» — единственное что вспомнила. Но вот именно эти последние, самые непонятные, там всем и заправляли.

Пригласить Сперата и Эглантайн к разговору оказалось хорошей идеей. Сперат тут же начал сыпать важными вопросами о том, что демоны едят и куда ходят скинуть переваренную еду. Эглантайн стала уточнять про небо, ветер, растительность и потоки магии. И я очень быстро понял, что мир демонов выглядит как не самая удачная декорация к игре. С одной стороны, конечно, впечатляет. С другой это просто локация, на которой куча НПС чего-то ждет. При этом им не стали прописывать паттерны поведения, правдоподобное окружение и… вообще пытаться дать жизнь. Я прям почуял фальш.

На все Гвена отвечала коротко и по существу, если не считать небольшие двусмысленные комментарии. Быстро стало понятно, что она почти ничего не знала. Даже с перерывом на еду, принесенную Перваком, и под пиво, принесенное из нашей поклажи Сператом, рассказ про демонический мир занял вряд ли больше двадцати минут. Самой интересной частью была история самой Гвены.

Гвена не помнила, чтобы что-то ела и пила хоть раз за то время, пока была в своем демоническом мире. Как, впрочем, и остальные демоны. Соответственно и проблем с канализацией у них не было. Как удобно.

Она смутно помнила постоянное желание выслужится перед демоническими лордами, живущими в основании горы-черепа. При этом, как они выглядят, что умеют, чего хотят — вспомнить не могла. А ведь именно сложной адской иерархии и была посвящена вторая, поддельная книга про мир демонов.

Логично. Это же средневековье. Тут нельзя просто взять и рассказать о чем-то. Очень важно понимать, где твое место, улавливать социальный статус. Первак считал Сперата тут главным. Но даже весьма скромный статус сына городского ремесленника, заставлял пастуха понижать голос при разговоре со Сператом, горбить спину и опускать взгляд. Мой оруженосец принимал это естественно и привычно. Когда пастух принес еду ему и в голову не пришло подсесть к нам, на правах хозяина. Он четко понимал свое место в социальной иерархии. Логично же, что и у демонов такое есть. Вот люди её и дописали.

На самом деле демоны, очень похоже, пребывали в состоянии, близком к анабиозу. Только высшие командиры, такие как Гвена и тот здоровяк оставивший, нам в наследство меч — оставались в относительно вменяемом состоянии, хоть и несколько заторможенным.

По сути, они были операторами портала. Демоны-маги с нижних уровней, сновали то в порталы, то из них. Иногда приказывали «расконсервировать» часть демонов-воинов или, в случае с Гвеной, подконтрольных ей суккубов. И отправляли в портал. Какие задания выполняли, куда они их посылали — Гвена не знала. А спрашивать ей просто не приходило в голову.

В какой-то момент, отвечая Сперату про то, не было ли ей там скучно жить, Гвена вдруг замерла и перестала улыбаться. Её личико стало не столько грустным, сколько отсутствующее, со взглядом в себя. Такое лицо бывает у человека, который вспоминает о тяжелом периоде своей жизни.

— Я не думаю, что жила… — сказала она.

Для Гвены всё началось с того, что к ней пришел призыв. У неё был собственный, небольшой портал и такое иногда бывало. Для её личного призыва было достаточно знать её имя. Настоящее имя, а не то, которым она нам назвалась. Чаще всего такой призыв исходил от демонов-магов, но в этот раз, шагнув в портал, Гвена оказалась в подземелье волшебника-человека.

Небольшой каменный подвал с ровным полом, посередине искусно созданной печати, которая не позволяла ей не убежать, не убить призвавшего.

Следующие полтора десятка лет она провела в каменной тюрьме. Она рассказывала об этом двумя фразами, одновременно улыбаясь так, как могла бы улыбаться бабушка рассказывая о том, как познакомилась со своим мужем. Которого уже похоронила. Очень непривычно было видеть такую улыбку на лице молоденькой девчушки. Столько ностальгии и тихой грусти.

— А потом этот волшебник заболел. И перед смертью решил меня выпустить. Спустился в подвал, еле ковыляя. Кашлял так, что выронил свечу, — Гвена хихикнул — а в темноте не смог отыскать листок, где у него была записана форма изгнания. И тогда просто затер ногой рисунок печати! Все волшебники опасные сумасшедшие, просто некоторые это тщательно скрывают!

— И ты убила его, — не спросил, а подытожил Сперат. И с грустью отхлебнул пива, словно поминая незнакомого ему волшебника. К россказням о демонах, демоническом мире, и Гвене в антидемонской печати он отнесся странно спокойно. Пообвык, пообтерся.

— Нет. Я его… Выходила. Я может и не умею лечить так же хорошо, как Магн. Зато у каждой из повелительниц суккубов есть камень Смены Образа. Это истинное превращение!

— Так вот как ты превратилась в меня! — подняла бровки Эглантайн.

— А может это ты в меня⁈ — зеркально отразила выражение её лица Гвена. Эглантайн сначала распахнула глазки еще сильнее, видимо узнавая собственное удивление. А потом резко насупилась, опустила голову и стала выглядеть, как разозленная кошка. Вот-вот зашипит.

— Я помню, ты так лечишь раны, — вернул я Гвену к теме разговора. — Превращаясь в другого.

— Ага. Это не только на мне работает. Я превратила его в… Хотя, пусть это будет моим секретом. Зато он выжил… — продолжила Гвена. И «незаметно» показала язычок Эглантайн. Так покраснела. И, внезапно, показала язык в ответ. Это заставило Гвену расхохотаться.

— И потом ты пытала его долгие годы, — снова подытожил Сперат и траурно отхлебнул пива.

— Умер через пятнадцать лет. Тихо, во сне. Выглядел при этом молодым и красивым, — фыркнула Гвена. — Я даже помогла написать ему книгу. Зря он подписался «Симеон». Очень хотел поделиться моими знаниями, но боялся, что никто не воспримет труд всерьез. Вот и выбрал имя известного мага. Конечно же его тут же раскусили, назвали Симеоном Ложным. И все равно не поверили. Иначе не смог бы каждый тупой студент её прочитать. А потом, когда все начало подтверждаться… было уже поздно.

— Она не врет, — вставила Эглантайн.

— Что, правда не убила⁈ — изумился Сперат.

Гвена посмотрела на него очень серьезно.

— Даже демоны умеют быть благодарными, — ответила она.

— И опять не врет! — удивленно пискнула Эглантайн.

— Стоп. Я не понял. А за что ты была ему благодарна? — спросил я.

— А до вас еще не дошло? Мир демонов это огромная тюрьма. Тюрьма для демонов. Мы там находимся в безвременье. Я ведь не зря толком ничего не помню. Я там будто все время под отваром белладонны. Или просто пыльным мешком с камнями стукнутая. А остальные вообще почти в отключке, — ответила Гвена зло. — Все думают что мы там сидим, злоумышляем. А нас просто кто-то, по своим причинам, выпускает как голодных волков, стравливает с кем захочет. И радуется. А вот я, например, на людей не кидаюсь. Если, конечно, дать мне время пообвыкнуться и осмотреться. И делать больно просто так никому не тороплюсь. Со мной нормально можно поговорить! Я не буду никому сердце жрать!

К концу своей речи Гвена перешла почти на крик. Но на фразе про «жрать сердце» резко замолчала и виновато посмотрела на меня.

— А я хотел тебя попросить с Гоноратом… В общем, думал у тебя есть некоторые способы человека развлечь, но чтобы ему и скучно не было, и приятного мало… — как-то растерялся я. У нас тут оказывается существо стереотипы ломает, а я её в палачи записал. Только потому, что она красная.

— Я не против, мне будет даже приятно, — кивнула Гвена. — Иногда бывает, накатывает… Так не хватает, чтобы кто нибудь просто был рядом и визжал от боли, пока ты ему в глаза заглядываешь…

— Не чую лжи, — ледяным тоном вставила Эглантайн.

— Но я контролирую свои желания, — закончила Гвена.

Сперат тихонько охнул, но промолчал.

— Тюрьма… Целый мир, и тюрьма… — вдруг засомневался я.

— Или казарма, — кивнула Гвена. — Магн, ты в думки не впадай. Над этим и поумнее тебя люди голову ломали. С какой стороны не всунь, а получается что в…

— А вот теперь все понятно! — немного пьяным басом вскрикнул Сперат.

— Что понятно? — немного испуганно спросила Эглантайн.

— Сеньор Магн. Помните, тогда, в Университете. Мы еще с вами угодили в мир демонов… — и Сперат сглотнул.

— Кстати, того здоровяка ты назвала братом, — вдруг въедливо уточнила Эглантайн. — Как его зовут? Где вы росли? Кто ваши родители?

— Нутром чую, что родственник. Пока его видела, даже имя помнила, — растерянно ответила Гвена. — Вообще мне там находиться противопоказано. В голове все помутилось, как после трех дней на пирушке у студентов. Еле узнаешь, кто вокруг, с кем, как, когда… Я даже чуть за него драться не начала…

— Не врет… — дрогнувшим голосом сказала Эглантайн и густо покраснела.

— Смотри… те сюда, мой сеньор, — зачастил тоже покрасневший Сперат. — Мы входим, а у них все готово! А они тока-тока тушу демона приволокли! Да даже толкушку, ну, кашу из зерен, и то дольше готовить!

— И не с первого раза получится, — вставила Гвена.

— А у них уже все готово юло! — Сперат аж задохнулся.

— Главный волшебник, который ветром командует, чем-то расстроился, — сказала Гвена.

— Ректор Фро? — уточнил я.

— Да этот. Не понравился он мне. Такие всегда все веселья портят. Но когда мы зашли, он радостный был, как пацан первый раз девку облапавший. А когда нас в портал затянула, я помню как он вокруг осмотрелся. С таким лицом… — Гвена неопределенно помахала рукой в воздухе. — Ну, как бывает же, когда не туда…

— А ведь точно, — я изумился, как же не увидел этого раньше. — Они точно знали куда идут. Они приготовились к драке, то так, на всякий случай. Они были уверены, что большой опасности нет, отсюда и спешка. Но мы перенеслись не туда, куда они планировали…

— Или просто жаждали силы, — сказала Эглантайн.

— Поясни, — велел я.

— Ну… — Эглантайн потупилась. С подозрением глянула на Гвену, которая притихла и смотрела на ней с интересом и внимательно. — Вы же и сами знаете, что я просто проводник. Я провожу вас в мир своей Госпожи. Но не целиком, а только тень. Потому что… Если пройти в другой мир, то ты должен измениться. Это же другой мир, там все устроено иначе. И проще изменить тебя, чем целый мир под тебя. Таковы законы природы…

А конкретнее физики, химиии, обмена веществ и все такое прочее. Во мне забрезжило понимание. Эглантайн же наткнулась на непонимающий взгляд Сперата и попыталась ему объяснить.

— Вы просто думаете, что это как дверь в другую комнату. Но это же целый мир. Это как если бы за дверью была вода, которой все дышат. И ты тогда бы просто умер, после того, как в неё вошел. Обычно так и бывает. Но если дверь сделана правильно, то проходя через неё, ты становишься частью другого мира… Понимаешь?

— Ээээ… — растерянно замычал Сперат, даже пиво забыв хлебнуть.

— Магия. Наша магия там сильнее, да? — вдруг доперло до меня. Слишком уж крутые фокусы показывали господа деканы и их ректор. раньше за ними такого замечено не было. Побочный эффект.

— Да. И это тоже. Ну это как бы… — Эглантайн вздохнула, не находя слов.

— Представьте рисунок, — неожиданно сказал я. — На рисунке живет человек. Он плоский. Он нас не видит. У него нет ширины. И вот мы, вдруг, попадаем в его мир. С одной стороны, мы теперь тож плоские. Но мы же были… — я на секунду задумался, как сказать «в 3D»? — В общем, у нас была ширина. И даже теперь, на рисунке, это будет хоть как-то отражено. Может, это будет только внешнее отличие. А может, мы сможем… Ну не знаю… Вырвать нарисованному человечку сердце, потому что мы его по прежнему видим полностью…

Я замолчал. Что-то неожиданно из меня вырвалось. Но просто в голове такая ясная картинка сложилась, что захотелось поделиться. А вот облечь картинку в слова оказалось неожиданно сложно.

— А… Понял… Наверно… — протянул Сперат, явно ничего не понимая.

— А когда перемещаешься обратно, становишься сильнее? — вдруг спросила Гвена.

— Наверняка. Переход между мирами всегда оставляет след, — уверенно заявила Эглантайн. — Но если это твой родной мир, то это не так заметно. А что?

— Да кажется мне, видела я пару раз как в наш мир приводили группы людей, — задумчиво протянула Гвена — Но не рабов или жертв там… А… Ваших предателей, в общем…

— Культистов. Демонопоклонников, — подсказал я нужные слова.

— Дураков каких-то, — согласно кивнула Гвена.

— Забавно, — хмыкнул Сперат и отхлебнул пива. — Получается, когда демоны попадают к нам, то это они лучше нарисованы. А когда наоборот, то мы. Так что-ли?

На удивление точное замечание. Я поднял бровь. Девочек тоже заставило это задуматься. И в самом деле, несмотря на внушительного противника, все люди оказавшиеся в той внезапной экспедиции в глубины ада, остались живы. Они были чуть быстрее, чуть прочнее… Очень может быть…

— Сперат рассказывал, что ты сидела в тюрьме, — вдруг сказала Эглантайн и пристально посмотрела на Гвену. — За что?

— Смотря в какой, — ответила Гвена. — А, ты про подвал Караэнского Университета? Так это ж не тюрьма.

— А за что ты туда попала? — Эглантайн не дала себя сбить с мысли.

— В общем есть у них там один архивариус… — начала говорить Гвена с максимально невинным выражением лица. Кажется, суккуба просто обожает, когда Эглантайн смущается.

— Что за книги ты искала в университетской библиотеке? — вмешался я. Мне тоже нравилось, как Эля смущается. Это получалось у неё очень мило. Но мне не нравилось, когда смущаюсь я.

Гвена тяжело вздохнула и ответила:

— Искала карты Древней Империи. Большие города и дворцы Архонтов. Точные места.

— Так они же все в Диких землях! — удивился Сперат.

— Ах, вот они где! Надо было сразу у тебя спросить. А я, как дура, все думаю, ну куда они делись! — тут же огрызнулась Гвена.

— Думаешь там осталось что-то ценное? — засомневался я. За столько лет наверняка все должно быть разграблено.

— Думаю, там можно найти историю моего мира. И способ, как его освободить, — сказала Гвена, непривычно жестким тоном.

— Ты подозреваешь, что ваш мир сделал таким Император? — сказала Эглантайн. Это был вопрос. Но она не стала ждать ответа. А продолжила: — Ты права. Но он просто вор. Великий вор. Он украл и ваш мир и вас самих у кого-то еще…

Сперат нахмурился. Даже я немного опешил. Все же Император в этом мире был как нечто среднее между всеми фараонами Египта, философами Древней Греции и Б-гом Яхве из Ветхого Завета. Больше как Яхве. Поэтому обзывать его вот так, прям в голос… Даже мне было неожиданно такое слышать.

— Что вы знаете об Императоре? — спросила Эглантайн.

— Да всё! — возмутился Сперат. — Даже не знаю, с чего начать…

— Если отбросить всю лишнюю шелуху, — перебил я его. — Все эти истории, где он раздает людям огонь, магию, учит их варить пиво и строить дома, одновременно убивая чудовищ, то почти ничего. Только то, что он был вечен, хоть периодически и умирал. И у него было девять архонтов. А потом пришли сначала эльфы и что-то сделали с Императором. А потом долгобороды, и гоблины, тогда же или ещё до этого появились Дикие земли, архонты сошли с ума и начали войну между собой. Империя рухнула. И теперь половина богов которым поклоняются люди, если не все, это людское представление об архонтах с поправкой на местность. А Имперский Культ ждет возвращения Императора.

— Да. Все это можно назвать правдой. Но Император был не только вором. Он был и великим обманщиком. Если он что и изобрел, то это ложь… — Эглантайн поднялась, отряхнула юбку. Задумчиво прошлась между нами. — Самая сильная ложь эта та, которая замешана на правде…

— И в чем же тогда ложь? — недоверчиво спросил Сперат.

Эглантайн задумчиво оперлась о меч, так до сих пор и торчавший из земли. И сказала:

— Самая главная ложь в том, что он хотел людям добра. Нет. Император всегда желал только безраздельного могущества. А еще, он хотел стать богом. И у него почти получилось.

— В чем разница между людьми и богами? Ну, или демонами, если уж на то пошло? — хмыкнула Гвена. — Только в том, что боги не могут умереть. Если Император был могущественным магом который жил сотни лет, то я не вижу разницы между ними.

Эглантайн кивнула. Её лицо заострилось, стало злое. Она сказала:

— Но она есть. Боги не могут умереть. А Император мертв. И моя госпожа желает, чтобы умерло и все то, что он оставил после себя.

— А почему она так желает? — стало мне интересно.

— Тебе лучше спросить её об этом саму, — огрызнулась Эглантайн. — Понятия не имею, почему она так носится с мелким, наглым… Ай!

Она отпрыгнула в сторону с ужасом глядя на меч. Ей вскрик был наполнен искренным испугом. Оглядевшись вокруг и не заметив опасности, я обнаружил что я, Сперат и Гвена стоим, выхватив из ножен оружие.

— Ты чего орешь? — возмутилась Гвена.

— Этот меч! — Эглантайн указала на любимую махалку Гвены. — Он говорит со мной!

— Если предлагает ночь по любви, шли его лесом, — хмыкнула Гвена. — Хотя я тебе советую найти себе мужика, чтобы не шарахаться от твердых продолговатых предметов…

— Не думаю, что Эле послышалось, — остановил я Гвену, которая явно испугалась и теперь хотела выместить злость. — Даже если он с ней не говорит, но он на неё точно среагировал.

Я указал на землю вокруг воткнутого клинка. Вытоптанная и выжженная солнцем трава прямо на глазах зеленела и покрывалась маленькими, синими цветами. Которые едва заметно светились в подступающих сумерках.

— А ну-ка, схвати его снова! — тут же сменила тон Гвена. Она спрятала кинжалы и показала двумя руками, будто удерживала у горла бутылку. — Вот так.

— Нет! Я к этой штуке не притронусь! — взвизгнула Эглантайн. Она была напугана, как девушка обнаружившая в своей комнате паука. И даже медленно попятилась к дому. Я нагнал её в два шага, спрятал меч и уверенно приобнял за плечи.

— Не слушай Гвену, — успокаивающим тоном сказал я. — Она ему не нравится. А вот на тебя он реагирует явно доброжелательно. Ты посмотри, там же цветочке. Возьми его как хочешь и поговори с ним. Бегом!

И я подтолкнул перепуганную ведьму к мечу, который уже как будто в клумбе стоял. Эглантайн еще раз посмотрела на меня испуганными глазами. Я требовательно указал на рукоять мегасабли. И она протянула дрожащую руку. И все же пару секунд колебалась, прежде чем коснуться меча. Закрыла глаза и стояла так довольно долго.

— Эля⁈ Что с тобой? — не выдержал Сперат. Гвена зло покосилась на него и снова достала кинжалы.

Эглантайн открыла глаза, уставившись куда-то вдаль и сказала неожиданно спокойным тоном:

— Он будет убивать для меня, — сказала она неожиданно спокойным тоном. — Но при условии, что его больше не будут трогать руками всякие обезьяны.

После чего ведьма выпустила рукоять из рук и отступила в сторону. Растерянно посмотрела на нас.

— Что он сказал? — тут же кинулась к ней Гвена.

— Он… Он показал… — Эглантайн судорожно вздохнула.

— Что это, «обезьяны»? — нахмурился чувствительный к этикету Сперат.

— Это… Это уродливые волосатые люди… — ответила Эля. И с нарастающим ужасом добавила. — И они голые!

Я задумчиво потер подбородок. Похоже, мне скоро потребуется бритва. И сказал:

— Ладно. Подарим горцам костяной меч. Но теперь нам нужен подарок для долгобородов.

Глава 5 Добрые люди

Самое грустное в умных разговорах про устройство вселенной в том, что на утро после них все равно приходится идти на работу.

Вот и мы утром собрались, взяли с собой немного свежекопченой баранины и отправились в путь. Вопреки всем умным разговорам, прямо в горы. Обходить не стали. Это заставляло меня подозревать, что не так уж я и умен. Но увы, статус обязывал. Если кто узнает про то как Магн бросил квест на середине, то ко мне резко упадет доверие. Я, как публичная личность, должен думать о репутации. Конечно, был тут в некотором роде инкогнито, но раз уж я все равно забрался так далеко, следовало хотя бы глянуть куда там меня послали.

Преодолев указанный нам когда-то подъем, по едва заметной тропинке, мы оказались довольно высоко. Влево, вздымаясь все выше, уходили отроги гор долгобородов. Справа местность потихоньку выравнивалась и опускалась вниз, переходя в холмы. Над горами вились туманы и неслись туманные облака. Мне показалось, что я могу отсюда разглядеть Караэн, похожий на коричневое пятно у горизонта. Я никак не мог привыкнуть к тому, как тесен этот мир. Хотя чему тут удивляться. Просто тут нельзя сесть в поезд и через несколько часов проехать долину Караэна наискосок. А без поезда это две недели пешего хода минимум, без тяжелых медленных повозок. Или дней пять верхом. Но это тоже не в вагоне ехать, это тяжелый труд с неиллюзорными шансами прикорнуть по дороге в кустах с бандитской стрелой в спине или со спущеными штанами после жестокого приступа диареи. А главное, в дали от дома, всегда была вероятность ненароком забрести в Дикие Земли. Отойти в кустики и быть сожранным плотоядным деревом или умереть от яда мутировавшей стаи воробьев — опасность которую трудно спрогнозировать. И оттого, вероятно, эта опасность была самая пугающая.

Неудивительно, что долина Караэна воспринимается местными не то, что страной, а целым миром. И я стоял как будто на границе целого мира. Северная граница долины в этом месте проходила не столько по горам. Скорее, невысокие горы оберегали Караэн от яркого пятна Дикой Земли, которая ограничивала расселение людей на север. Дикие Земли как безобразные лишаи, уродовали землю пятнами. Несколько самых больших располагались в болотах между Отвином и Караэном, множество мелких, без четких границ, на юге, почти отсекая долину от Таэна. И вот сейчас я впервые увидел северную границу.

— Кровавый Волок, — очень не вовремя вспомнил Сперат географическое название того, что мы видели перед собой. С таким названием никакого туристического будущего у этой горной долины не будет. А ведь вид то живописный.

В отличии от большинства других Диких Земель, в которых можно углубиться не замечая как медленно меняется флора и фауна, Кровавый Волок не заметить трудно. Убегающий вниз склон впереди нас медленно переходил в кроваво-красную, сыпучую субстанцию. Метрах в ста росли последние чахлые кустики травы, еще через сто пропадали и камни. Пейзаж превращался в инопланетный ландшафт из однородной красной породы. С первого взгляда можно было принять её за изрезанную ветром и дождями глину. Или мокрый песок, тоненькие ручейки которого то и дело осыпаются, гонимые ветром. Вот только ветра над Кровавым Волоком небывает.

Эглантайн спрыгнула со своей смирной лошадки, захватив привязанный у седла сверток с разговорчивым мечом и деловито осмотрела дорогу. Она теперь с этой штуковиной не расставалась. Я про меч. А ведь он килограмма три с половиной весит, не меньше. Тяжелее трехлитровой баклажки с водой. А Эглантайн миниатюрная. Но пыхтела, как хомяк, и не расставалась с этой железякой. Вот и верь после этого, что размер не имеет значение.

— Камни же, не увидишь ничего, — досадливо махнул рукой Сперат.

— Всё истоптано, — не стала спорить ведьмочка. — Ничего толком не понятно. Да сюда чуть ли не раз в неделю ходят!

— Прям как студенты в храм Богини-Матери, — хихикнула Гвена.

— Кто? Куда? — вскинулся Сперат. Не знаю, у кого он спрашивал, но ответила ему Эглантайн.

— Судя по следам, не селяне. Те были бы босиком или в деревянных башмаках. А на этих мягкие кожаные чуни, как у горцев. Но не горцы, — задумчиво сказала горная ведьма, продолжая рассматривать землю вокруг. Будто пересказывала нам рисунок на ней. — Хм. Обычно человекпо семь. Вижу двух теток. И следы детей…

— Насколько давние? — вскинулся я.

— Свежие почти. Неделя. Может две, — ответила Эглантайн и подняла глаза к небу. И спросила у светила раздраженным тоном. — Дожди тут давно были?

— Надо идти по следам, — тяжело вздохнул я. Спускаться в долину из противоестественных красных барханов не хотелось.

— Они снизу пришли, дошли до этого места и повернули. В ту сторону! — Эглантайн махнула рукой.

Следующие пару часов мы ехали вдоль кромки Красного Волока. Место соединения нормального мира и Кровавого Волока оказалось не плохой дорогой. С поправкой на этот мир. Направление, не дорога. Кто бы не ходил тут до нас, они протоптали не хилую тропку. Иногда, огибая камни и утесы, она резко сворачивала к красным барханам, но никогда не углублялась в них далеко. Вскоре мы почувствовали запах дыма. А еще через некоторое время, за очередным валуном, обнаружили каменный грот. В котором полностью поместилось несколько сильно погрызенных временем строений. Я уже узнал эту кладку из здоровенных, плотно подогнанных камней. Дело рук мастеров Древней Империи.

Вокруг руин кипела жизнь. Несколько десятков человек в добротной, частью кожаной одежде, некоторые с оружием. Сидели, лежали, разговаривали и тренировались. Между кострами сновали женщины и дети. Судя по ароматным запахам, готовили еду. Наше появление сначала вызвало всплеск интереса. Кто-то из мужчин взял в руки оружие. Некоторые даже накинули кольчуги. Тетки подобрали детей, подхватили горшки и скрылись в руинах. К тому времени, как мы подъехали, сформировалась встречающая делегация человек в семь. И еще десятка полтора прятались в тени пещер и на остатках стен строений. Эти, последние, были с арбалетами.

— Доброго вам дня, добрые люди, — сказал Сперат. Мы предусмотрительно остановились метрах в ста от «делегации». Теоретически, мы были вне досягаемости прицельной стрельбы из арбалетов. Поэтому Сперату пришлось повысить голос, и его басовитый рык прокатился по склонам, вызвав эхо.

Седой старик, опирающийся на палку, поморщился и что-то сказав остальным вполголоса, двинулся к нам. Один. Подойдя к нам совсем близко он растянул губы в доброжелательной улыбке и прошамкал:

— И вам не хворать. Меня все зовут дедушкой Мо. А вы кто такие будете?

Пока Сперат выдавал свою родословную, я рассматривал дедушку Мо. Несколько шрамов на видимых частях рук. Глаза цепкие. Но не пустые. Все еще крепкий — палка в руках старика больше походила на увесистую дубину. Человек жестокой и опасной профессии, но не воин. Тот, чья работа убивать, смотрит на мир иначе. Повадки другие, как увидишь, сразу отличишь. Как волка от собаки. Да и вооружены собравшиеся здесь явно для другого. У всех коротковатые копья с очень большими и широкими наконечниками. Я пригляделся к болтам арбалетов. Тоже широкие «срезни». Хороши для охоты и почти бесполезны против самого поганого доспеха.

— Вы что, охотитесь в Кровавом Волоке? — спросил я, не дав Сперату закончить.

Дедушка Мо воззрился на меня с подозрением. С одной стороны, это никому не запрещалось. С другой — разрешения тоже никто не давал. А с разрешением на охоту, рыбную ловлю и сбор дерева тут строго. Правда, Дикие Земли вроде как ничейные. Но пойди докажи это местному землевладельцу. А ведь твари с Диких Земель, по общему поверью могли оказаться очень хорошей добычей. Сказки про них ходили разные. И что кровь у некоторых делает кожу прочнее, что печень других омолаживает. Но в основном, конечно, почти каждая запчасть имеет эффект виагры для мужчин и гарантирует легкие роды для женщин. Это если верить слухам которые слышал Магн, конечно. Короче, в этом мире «струя бобра» могла быть настоящей, только если добыта в Диких Землях.

— Промысловики мы, — наконец сказал дедушка Мо. — Хворост собираем. Птичек диких бьем. Змей ловим, шкуры обдираем.

— Понятно, — кивнул я. И тут же добавил, прежде чем Мо не надумал себе всякого. — Мы тут проездом.

И я рассказал о нашей встрече с «ходоками» за помощью в Караэн, и о пропавших детях. Мо явно успокоился, а потом махнул рукой сначала своим, успокаивая их. А потом развернулся и похромал к руинам, приглашающе махнув рукой и нам.

Уже через полчаса весело похохотывающие охотники на неведомую хренотень угощали насместным кислым вином и тягучим пивом.

Помимо граничащих с оскорблениями уверений в том, что мы сразу не показались им опасными, тем более что половина из нас бабы — эти резкие и наглые простолюдины буквально вывалили на нас то, о чем все встреченные нами до этого люди молчали.

Орлиное Гнездо в поименованное соседями то Обосраным Насестом, то Курятником, не нравилось людям не просто так. За годы соседства с Красным Волоком этот городок, под предлогом защиты, тихонько прибрал к рукам всю землю. Практически вся долина вокруг принадлежала этому городку, а люди в ней были просто арендаторами. И регулярные пропажи детей, теоретически, находились в прямой ответственности Орлиного Гнезда. Вот только горожане ничего не делали. Зато драли полмешка муки с каждого полотого мешка на их мельницах, требовали плату на содержание дорог, запрещали собирать хворост в горах и это только те жалобы, что я запомнил. Типичные кулаки-мироеды. Я запоздало вспомнил, что люди в долине и в самом деле не выглядели сильно зажиточными. Но и голодными тоже.

Впрочем, встречались землевладельцы и похуже. Что делало Орлиное Гнездо столь осуждаемым — их ловкий способ избежать опасности. Они собирали со всей долины Караэна сирот, выдавали им хатку на склонах рядом с Красным Волоком и стадо овец. И разрешали брать одного из десяти ягнят приплода себе. Нанимали в пастухи. С одной стороны — облагодетельствовали, давая сиротам возможность выжить. С другой — подставляли под удар. Кто бы не воровал детей, он предпочитал девочек от девяти до пятнадцати. И хватал первых попавшихся.

Деклассированные промысловики, вырваные из контекста общества и убедившиеся что мы просто горожане а не аристократы, говорили свободно, легко. Перебивали друг друга, дополняли рассказ множеством подробностей. Сыпали именами жертв, датами.

Выходило, что таскали у них детей чаще чем раз в год. Но реже, чем последнее время. Сироты нужного возраста кончились, и пострадали семьи из долины. Такое случалось и раньше. В ответ Орлиное Гнездо посоветовало сходить в Караэн и попросить помощи. Неплохой способ канализовать возмущение.

Гвена, успевшая подружиться с несколькими мужчинами и дружески с ними пообниматься, выхлебав три кружки местного пива, пьяным голосом начала выяснять подробности похищений.

Люди напряглись. Оказывается, даже в их лагере раз в пару лет пропадали дети. Поэтому с собой брали только мальчиков. Как происходило похищение загадка. Считалось, что то существо, которое это делало, погружало людей в кошмары. А потом хватало ребенка, даже если чтобы добраться до него надо было сломать стену. И уносило в Кровавый Волок. Пропажа обнаруживалась только через несколько часов, когда с взрослых спадали сонные чары. Погоня ничего не давала, поскольку следов таинственный киднеппер не оставлял. На земле. На стенах и дверях следы когтей находили.

— А как догадались шо оно в Волок мелких волокёт? А? Кто-то видел? Так может это не из Волока вообще? — продолжала задавать Гвена на удивление правильные вопросы.

На это окружающие ответили громким гоготом. Я насторожился. Видел я в телевизоре Жириновского. Так там все над ним смеялись, когда он говорил правильные вещи. Вот и сейчас очень похоже было. Типа Гвена сказанула очевидную для всех глупость. Вот только сказать почему это глупость, они так и не смогли. Помимо непробиваемого утверждения «Ну, дык, а куда ишо?» других доводов у них не нашлось. Впрочем, через некоторое время, совместными усилиями, они припомнили историю полувековой давности. Тогда в Орлином Гнезде еще не совсем обабились и после пропажи ребенка пытались организовать погоню. И нашли капли крови. Как раз в том месте, где мы вышли к Кровавому Волоку. И дорожка из кровавых капель уходила в барханы а там терялась.

После этого разговор перешел на слухи и домыслы. Версии выдвигались одна другой правдоподобней.

— Я тебе говорю, это Желтыш! Больше некому! — веско говорил мужик по кличке Репень. В кольчуге и с целым набором ножей на поясе он явно был тут в авторитете. Репень понимал свои крестьянские, толстые, мозолистые пальцы с разбитыми костяшками и загибал пальцы. — По земле не ходит? Нет! Когти есть? Есть! Кто ещё?

Учитывая, что пальцев у Репеня оставалось еще много, он и сам почувствовал что доводов не хватает Поэтому сжал кулаки и насупился.

Мелкий мужичок, который и до этого все время Репеню подлаивал, тут же заговорил противным голосом.

— А вот же, есть логово Желтыша, подле самого края-то! И в том году Скрыша говорила, что плач ребятянский оттудова слыхивала!

— Ой ну Скрыша-то врать не будет! — замахали на него руками.

— А чо ей врать. Там так-то и без того…

— Ну хватит. Время уже, — тихо сказал дедушка Мо и поднялся. И хотя секунду до этого вокруг был гвалт, сразу после этого всех вокруг как ветром сдуло. Люди споро и быстро начали собираться. С нами остался только Мо. Он сказал, ласково щуря на нас глаза:

— Интересно с вами, конечно, поболтать. Но вас таких как бы не раз в год таких приезжает. А туда, — старик мотнул головой в сторону Кровавого Волока. — Надо пораньше ходить. До сиесты успеть. Вы, молодцы, конечно, что помочь хотели. А вот видите, как бывает. И хочется, а вот как, не понятно. Ежели хотите, можете с нами сходить. На промысел. только коней тут придется оставить. И девок. Мешаться они там будут.

И дедушка Мо хитро улыбнулся. Ну конечно, учитывая, что кони это самое дорогое, то вряд ли мы оставим их с подозрительными типами где-то в подозрительном месте. Он был уверен, что мы не примем его предложение. Элегантный способ от нас избавиться.

— Хорошо. Место только покажи, куда коней поставить. Но девок мы с собой возьмем. И накажи, чтобы детей к коням не подпускали. Побьют, — сказал я. — Коняшки у нас буйные.

Дедушка Мо зыркнул на меня недобро. Резким криком подозвал Рапеня и отдал ему приказ. Только теперь я понял, кто в этой ватаге главный. И посмотрел на дедушку Мо иначе. Незаметно для самого себя я втянулся в местные игры со статусом. С одной стороны тут статус вроде и не надо доказывать — он врожденный. С другой стороны, парадоксальным образом, люди постоянно подчеркивали свой статус. Бархат, золотые цепи, оружие и еще сотни мелких деталей. От статуса зависело буквально всё. И я забыл, что моё лидерство заёмно. Оно построено на шаткой вере остальных в мое право повелевать. И любой может эту веру потерять. А вот дедушка Мо лидер, чей авторитет беспрекословен и непоколебим. Пока он в маразм не впадет. Он может позволить себе быть слабым и ходить с палкой, может позволить себе одеваться как все. Больше того, он может стоять среди своих людей без всяких пафосных атрибутов власти и молчать. И его все равно все будут видеть и слышать.

Если задуматься, то молчание для меня слишком большая роскошь. А вот этому старику не нужно говорить. Все уже знают, что он прав.

— Значит, хочешь в логово Желтыша сходить? — уточнил дедушка Мо.

Я кивнул. Других зацепок у меня все равно не было.

— Так, глянуть. Послушать. А что, сильно опасный зверь? — сказал я.

— Да как сказать. Желтыш пугает больше. Но злопамятный. Если в логове потревожить, может потом долго за тобой гоняться. И он единственный, кто за красную землю выходит. Поэтому мы вас до логова доведем, покажем, но близко не пойдем. Отогнать его легко, он шума боится. Удерете, ежели чего. Как по мне Бледный Морок куда опасней, хотя ребятки мои уже давно его за обычную добычу считают.

— А как он выглядит? — вмешался Сперат.

— Всё, что в Волоке, оно такое… Затейливое. Желтый он. Местами. Не ошибешься, — по-доброму улыбнулся ему дедушка Мо. И вдруг остановился, пытливо заглянул мне в глаза. Понял, старый, кто тут главный. И сказал, твердым голосом:

— А может вы бросите это дело? Хорошие же люди, по глазам вижу. Вот только Кровавый Волок место для всех людей плохое. Нам его оставьте а сами ступайте. Ну не нашли ничего, бывает. В другой раз людям поможите. А то ведь неровен час… — он не договорил. Это была не угроза, а печальное предупреждение. — Хотя вам решать, конечно. Но я бы не советовал с нами идти. Мы люди привычные, а вам трудно будет. Опять же, не зря люди совсем рядом селятся. Все твари, что в Волоке живут, из него очень редко выходят Почти безопасный он. Не верю я, что детей что-то из него таскает.

И Мо пытливо заглянул мне в глаза. Я задумался. Действительно, зачем лезть неизвестно куда. Я же на айронмоде играю. Сохраненок нет. А уменя с собой не расходников, ничего. И сопартийцы не прокачаны. Я обернулся к своим,

— Надо хоть глянуть. Пока есть хоть малый шанс, то человек благородный должен пытаться спасти простых людей. презирая опасность, — внезапно пробасил Сперат. И рожа такая торжественная. Я начал было улыбаться, думая, что это шутка. Но Сперат смотрел твердо, прямо мне в глаза. Даже с вызовом.

— Ни разу тут не была. И книг про Волок нет почти, а в тех что есть, ничего не понятно! — прижалась грудью к моему плечу Гвена. Её глаза горели от любопытства и возбуждения. С другой стороны меня тронула за плечо ведьмочка. Впервые я увидел у Эли похожее выражение лица. Вот сейчас они стали и впрям как близняшки. Я даже на секунду засомневался, где Гвена, но увидел в руках Эглантайн сверток с мечом. Она заговорила с умоляющими интонациями, даже придвинулась к моему лицу очень близко:

— Мне нужны ингредиенты. Если то, что я слышала про существ из Волока правда… Я смогу показать тебе, что я умею!

Вот же говно. Отказать сразу всем троим? Нет, не вариант. Я высбодился от хватки Гвены и сказал строгим тоном:

— Это будет разведка! В бой не ввязываться. Зайдем, осмотримся, и сразу назад? Все поняли⁈ По первому моеу слову отходим обратно сюда.

Они, все трое, начали уверять, что все поняли. И только дедушка Мо, стоявший неподалеку, огорченно вздохнул.

Глава 6 Странное местечко

Сердце билось о грудную клетку с такой силой, что аж в голове отдавалось. Идти было тяжело, не спасали даже ежеутренние потные тренировки с мечом. Спасибо Сперату, он взвалил на себя большую часть веса. Все наши фляги, мой щит, клевец, шлем, костяной меч который Гвена решила взять с собой а я упустил этот момент, и даже мегасаблю Эли. Надо сказать что ведьма тащила его долго и упорно, используя как посох. И сдалась последней.

Мы шагали по этому красному и психологичному ландшафту уже пару часов. Промысловики, сопровождающие нас, перестали быть весёлыми и разговорчивыми. А стали молчаливыми и опасливыми. Часть, крепкие мужчины, шли налегке, с оружием в руках, настороженно поглядывая по сторонам. Они рассыпались вокруг, как противолодочные корабли вокруг кораблей конвоя во вторую мировую. Внутри строя, в роли транспортов был дедушка Мо, мужчины постарше, или наоборот, подростки, женщины и мы. Это явно не из уважения к детям женщинам и старикам. Просто последние категории работали ослами. Груженые флягами и пустыми мешками, в отличии от вооруженных, они понуро брели. Тоже молча. Ну а мы, как новички, просто старались делать как говорят и не выделяться.

Молчать было необходимым условием. Нам объяснили, что шуметь в красной земле не следовало. А понуро брести было не обязательно, но по другому не получалось. Потому как идти было тяжело. К моему удивлению, жарко было не особенно. Я бы даже сказал, что внутри Кровавого Волока было прохладно. Я бы не замерз, в своей кольчуге и латных элементах. Но остальных спасала только полная неподвижность воздуха. Не было и пыли, что меня не переставало удивлять. Песок под ногами вел себя странно. С одной стороны, он будто слипался. Что-то похожее на кинетический песок для детей в моем мире. Только со странностями. Идти по этой странной и вязкой было очень трудно, тратилось много сил. Если некоторое время стоять на месте, песок словно бы медленно расползался из под тебя, образуя воронку и засасывая, как болотный ил. К счастью, слишком медленно. А оглянувшись назад, я обнаружил, что наши следы вдалеке уже затянуло. Хотя никакого ветра я так и не почувствовал.

Странное место. Как из сна. Даже, я бы сказал, кошмара. Постоянная неправильность окружающего давила на мозги.

Промысловики общались жестами. Вот и сейчас, идущий в отдалении Репень сделал жест. Этот жест я уже знал, он означал «отдых». Все молча уселись на красный песок там, где стояли. Мы тоже. Гвена обессиленно привалилась к Сперату. Тот дернулся, но отодвигаться не стал. В кольчуге садится неудобно, поэтому я решил проблему радикально — повалившись на спину и раскинув руки. Я буквально чувствовал, что из под меня как будто разбегаются ну ооочень медленные тараканы. Но по прошлому опыту уже знал — за десять минут отдыха я не успею погрузиться и на пару сантиметров. В прошлый раз остались довольно забавные отпечатки наших задниц. Зато, когда я встану в этот раз, останется вполне угадываемый силуэт.

Мне пришло в голову сделать «снежного ангела». Я раскинул руки и начал медленно водить ими по песку.

— У меня как будто… Как будто голова целым возом мокрой шерсти обернута, — шепотом пожаловалось мне сидящая рядышком Эля.

Я молча кивнул, не поощряя разговорчики. Промысловики даже шепотом перекинулись едва ли парой фраз. К тому же они и так неодобрительно посматривали на меня, когда у меня позвякивали элементы доспеха или кольца кольчуги. Не хотелось их раздражать.

Внезапно, под мои пальцы погруженные в песок попалось что-то твердое. На ощупь было похоже на камень. Я машинально схватил этот предмет и поднес к глазам. И тут же отбросил от себя, едва подавив крик.

На секунду мне показалось, что я держу в руках паука. Вскочив и присмотревшись, я разглядел что штуковина, упав на красный песок, раскинула отростки, которые я принял за лапки.

Рядом со мной стоял дедушка Мо. Как я понял, старичок сорвался с места как только я упал на спину. Он схватил меня за плечо и зашептал раздраженно:

— Нельзя тут ложиться! У земли воздух тугой, душнит!

Я раздраженно стряхнул его руку со своего плеча и ткнул пальцем в напугавшую меня штуковину, которая продолжала медленно погружаться в песок. И спросил, чуть громче, чем хотел:

— Что это за дрянь⁈

Дедушка Мо подслеповато сощурился, вглядываясь туда, куда я указывал. А потом его глаза расширились и он радостно замахал руками, подзывая остальных. Кричать было нельзя, поэтому он махал палкой как потерпевший кораблекрушение на необитаемом острове увидевший идущий мимо корабль. И продолжал на удивление энергично продолжал семафорить, пока его не увидели некоторые из сидящих на земле промысловиков и не указали остальным. После чего дедушка Мо показал замысловатый жест и ткнул себе под ноги. Радостное возбуждение охватило уже всех остальных. Наши спутники засуетились, разбрелись по песку, всматриваясь себе под ноги и ковыряя песок носками сапог. И вот одна из женщин издала сдавленное радостное мычание и подняла над головой слабо шевелящуюся отростками хрень. Точно такую же, как и та, которая попалась мне. Она деловито сунула её в мешок и продолжила поиски следующей.

Дедушка Мо уже упрятал в мешок того «паучка», что я ему показал и сейчас ловко шерудил палкой вокруг. Уже через минуту он выковырнул из песка второго. Прежде чем Мо успел спрятать добычу, я перехватил его руку.

— Можно посмотреть? — спросил я.

— Да, — шепотом ответил Мо. — Бери руками, студент, небоись. Не укусит…

И он гаденько захихикал. Я взял в руки эту штуку. Больше всего это напомнило мне некий прибор в ярко-красной коробочке и с несколькими короткими проводами выходящими по сторонам. Если бы оно не шевелилось.

— Пуговицы можно делать. Или еще что. По двенадцать чентов в Караэне скупают, — взволнованно прошептал Мо мне в ухо. — Или сами жгем. Горят хорошо, только дымно очень. А внутри медь! Мы их так и называем, медники. Их тут много должно быть!

И не став ждать, пока я верну ему медника, Мо отправился на охоту. Я обратил внимание, что люди с оружием к азартному поиску медников не присоединились. Зато вокруг меня сгрудились мои.

— Мне один раз ожерелье из такого подарили. Я думала коралл. И тот торговец, которому я его продала, тоже так думала. Шестьдесят сольдо отдал. Правда пришлось аж два раза подряд уговаривать! — вполголоса прокомментировала Гвена.

Эглантайн осторожно коснулась извивающейся «лапки» и отдернула руку.

— Я не чувствую в нем жизни. И магии! — удивленно сказала она.

Сперат ничего не сказал, а просто молча забрал у меня эту загадочную хрень и спрятал в сумку.

Непредвиденная задержка продлилась не больше получаса. Найдя около сотни медяников, промысловики решили, что собрали их всех и двинулись дальше. Вернее, дедушка Мо замахал палкой, привлекая внимания. И показал, что пора дальше в путь. Мы начали собираться в «походный ордер».

Не плохо, на самом деле. В сумме тянет на пару дукатов. Годовой заработок не последнего подмастерья в Караэне. Можно купить добротную одежду с обувью. Может даже средней паршивости меч. Или хорошее копье. Неудивительно, что все промысловики в хорошей обуви и с оружием. Могут себе позволить. Даже странно, что в Кровавый Волок еще дороги не проложили и толпами не ходят. Впрочем, объяснение последнему я получил тут же.

— Репень, слепой ты пень. Куда ты смотрел пока мы медяников корчевали? — сказал дедушка Мо. Он сказал не так, чтобы громко. Но после долгих часов тишины и сдавленного шепота, слова сказанные обычным тоном произвели эффект громкого крика. Все замерли. Репень дернулся, завертел головой в недоумении. Мо указал ему клюкой в сторону отдаленного бархана. Репень глянул туда, застыл на секунду и рванул в сторону. Уже не таясь, громко выкрикивая команды своим бойцам. Те рассредоточивались по сторонам, явно готовясь встретить неизвестную опасность. Собиратели испуганно сбивались в кучу.

Дедушка Мо стоял недалеко от меня, поэтому я подошел чуть ближе. Посмотрел в указанном настроении. Вытащил меч и сказал старику:

— Я ничего не вижу.

Мо глянул на меня. Хмыкнул и ответил снисходительно:

— Поэтому его и называют Бледный Морок, сынок. Видишь, вон, будто струйки осыпаются от ветра? — он снова ткнул палкой в ту же сторону.

— Теперь вижу, — кивнул я. — Вот только в Волоке нет ветра.

— Да, — кивнул Мо. — Так он прячет свои следы. Не может покрыть мороком целиком, прячет за иллюзиями.

В следующую секунду раздался сухой и резкий стук стреляющих арбалетов. Я пропустил не только приближающуюся опасность, но и начало схватки.

Глава 7 Бледный Морок

Первый и второй залпы арбалетчиков успешно поразили красный песок. Однако, судя по недовольным выкрикам Репня и неодобрительному ворчанию дедушки Мо, не он был их целью.

Гвена забрала у Сперата костяной двуручник и отошла слегка в сторону. Я уже давно заметил, она любит находить неожиданные точки соприкосновения. Что, впрочем, от неё даже ожидаемо. Эглантайн встала за мной, а меня прикрыл плечом Сперат. Я спрятал меч и вооружился клевцом в одной руке и Когтем в другой. Впрочем, Коготь я доставать из ножен не торопился, помня о том, что он портится на свету. Прсто положил на него правую руку.

Сперат же взял в правую руку трофейный боевой топор, а в левую мой треугольный, железный щит, предназначенный для кавалерийских сшибок. Не очень большой, зато прочный и надежный, как «нет» лесбиянки. Рядом с нами терся дедушка Мо.

Мы стояли готовые… Ну, ситуация предполагала готовность ко всему. А когда ты пытаешься быть готов ко всему, обычно оказывается, что ты не готов ни к чему.

— Кривые вы херы, — злобно крикнул дедушка Мо после второго залпа арбалетчиков, также поразивший красный песок. — Да вот же он тут, овечье вы дерьмо, прямо передо мной!

И он нервно замахал дубинкой перед собой. Я честно пытался найти глазами, куда он там указывает, но не смог. Зато во мне начало расти подозрение, что у дедули деменция. Просто за прошлые заслуги ему стесняются перечить и потому подыгрывают. Больно уж спокойные были парни Репня. Едва я укрепился в своем подозрении, как арбалетный болт с глухим стуком воткнулся в воздух метра в тридцати от нас и остался там висеть.

— Попал! Я попал! — заорал молоденький арбалетчик.

— Заткнись и стреляй! — рявкнул ему Репень. А сам, с несколькими мужиками вооруженными копьями, кинулся наперерез. Болт, покачиваясь в воздухе, неспешно приближался к нам. Одновременно размываясь, как бывает иногда, когда смотришь на предмет через горячий воздух от костра. Сзади раздался женский вопль. Это было неожиданно, поэтому я на секунду оглянулся. Эглантайн стояла бледная, но сосредоточенная, уже успев частично размотать упаковку своей сабли. Орала не она, а кто-то из «ослов» промысловиков. Я повернулся обратно как раз вовремя, чтобы увидеть как после очередного залпа в воздухе застревают еще четыре арбалетных болта. Свет вдруг преломляется как в призме, я моргаю от яркой разноцветной вспышки. И когда открываю глаза вижу перед собой неведомую херь высотой метра в три.

Мда. Такое так сразу и не опишешь. Из разряда «неописуемая херобора». Тут Лавкрафт в точку попал. Похоже на детский креатив, когда дети лепят из пластилина лошадь. Или еще что. Голова просто утолщение на длинной шее спереди, ноги-отростки снизу. Без суставов и видимой анатомии. Ног, правда, многовато. И из спины, внезапно, торчат длинные и здоровенные рога-шипы. Вдобавок ко всему, в этой странной штуковины нет цвета. Она как из черно-белого кино выпрыгнула.

— Бледный Морок, — говорит дедушка Мо довольным тоном. Как будто марку свежекупленной машины соседу называет. Чему он радуется?

Оно уже метрах в двадцати, совсем рядом. Я растерянно прикидываю, куда тут воткнуть свой клевец. Тело только немного толще шеи. Не видно там признаков жизненно важных органов В башку, может? Вдруг, наперерез этому наркоманскому бреду бросается несколько промысловиков с копьями, ведомые Репнём. Сам Репень впереди. У него на копье болтается мешок и он размахивает им перед собой, словно привлекая внимание. Впрочем, так оно и есть — то, что условно можно назвать шеей, у Бледного Морока резко вытягивается. Не бросок змеи, конечно, но довольно быстро. И психоделическое порождение Кровавого Волока бьет «головой» в мешок Репня. Я слышу самый настоящий взрыв. Похоже на взрыв пехотной гранаты. И это действительно взрыв. Мешок на копье разлетается в клочья, Репня отбрасывает назад, он падает на спину и растерянно трясет головой. К нему тут же подбегает один из его товарищей и приподнимает над землей. Пока двое других пытаются ткнуть Бледный Морок в башку.

— Полсотни ударов сердца теперь есть, пока Морок снова силы для «разрыва» соберет, — комментирует дедушка Мо. — Надо успеть подранить его.

И в самом деле, державшиеся до этого поодаль вооруженные парни кидаются на мутную хрень и начинают её кромсать своими тяжелыми короткими копьями. Они не столько колят, сколько рубят. Бледный Морок не сказать, что дико ловкий. Будь на его месте хотя бы даже корова, и та бы шарахнулась в сторону поживее. Но все же он пытается уйти из под ударов. Ему это не дается. Однако, его шкура поддается стали с трудом. Раны неглубокие. Из разрезов крови не течет.

— Все, назад! — кричит дедушка Мо. Оглушенного Репня оттаскивают в сторону, перед Бледным Мороком снова начинают размахивать мешком на копье. Но я нутром чую, что во второй раз эта тварь на такую примитивную уловку уже не купится.

— Ииииияяя! — с радостным визгом врывается в ситуацию Гвена, и с не менее веселым визгом своего костяного пиломеча пилит Бледному Мороку шею. Тот еще успевает развернуть свою башку и с явно озадаченным видом посмотреть на то, как это происходит. А потом его голова с обрубком шеи падает на красный песок. Через секунду раздаются радостные вопли. И на безголовое тело, которое, кажется, делает попытки сбежать, накидываются промысловики и начинают его расчленять.

— Эх, не успели, — комментирует Сперат. — Хоть бы разок его приложить. Теперь и рассказать-то нечего.

— А тут весело! — радостно прыгает вокруг меня Гвена. А потом бежит помогать дедушке Мо, который безрезультатно пилит спинной отросток Бледного Морока. С магической костяной пилой разделка ни на что не похожей дряни занял от силы десяток минут. Как раз, чтобы я смог немного прийти в себя. Подобрав с земли кусок Бледного Морока, я обнаружил похожую на резину кожу и пористую субстанцию с блестящими нитями.

— Оно не живое, — возмущенно шепчет мне в спину Эглантайн. — Не как нежить, а… А…

— А Желтыша гнездо уже рядом совсем, — кричит мне дедушка Мо. И показывает рукой на дальний бархан. — Вот за той горкой. Увидите, там каменюки валяются. Больше здесь нигде камней нет.

— А вы нас до места не доведёте? — возмутился Сперат. — Договор был…

— Все, проводили! — дедушка выпрямился. — А теперь назад идем. Хотите, идите с нами. Хотите, не идите. Ждать не будем.

— А почему такая спешка? Могут появиться еще? — спросил я.

— Не прям сразу. Но вообще-то да, Мороки часто на место гибели своих приходят. Иногда даже по трое-четверо. Хотя время есть. Обычно, не сразу появляются. Одиночки они, — ответил пришедший в себя Репень. — Да тут и вправду, недалече. Пойдемте, я покажу.

И действительно, нам осталось пройти еще метров двести, как с верха следующего бархана нам открылись полузанесенные развалины. Вернее даже, просто из красного песка выступали словно оплывшие коричневые каменные глыбы. То, что это развалины, выдавали только ниши и каменные ступени на некоторых из них.

— Вот тут Желтыш обитает. Но мы вас туда все равно не поведем. Посмотрите отседова, и давайте с нами…

— Стой! — рявкнул Сперат и схватил промысловика за плечо. Среди своих Репень выглядел крупным. Рядом со Сператом казался щупленьким и маленьким. — Что такое Желтыш? Что он делает? Как убить?

— Прости, добрый человек, — Репень осторожно высвободил плечо. — Это гильдейские секреты. Не могу сказать. Только скажу, что если не хотите помереть, звуками его отвлекать надо. На этом все.

— У вас и гильдия есть? — поразился я. — Гильдия промысловиков?

— Ну, как гильдия… — замялся Репень. И ловко побежал обратно к своим, за секунду оказавшись вне досягаемости. приноровился, подлец, по местной красной сыпучей дряни бегать. И крикнул, уже с безопасного расстояния. — Так, общество. Вы решайте быстрее, идёте к Желтышу, или с нами. Хотя, вы и без нас не заплутаете. Вон, отсюда гору видно, за которой Орлиное Гнездо. А Бледные Мороки редко встречаются. Дорога обратная безопасная будет.

Он остановился и с интересом посмотрел на нас.

— Нет, ну теперь я точно не вернусь! — Гвена обернулась и с интересом всмотрелась в камни. — Тут столько странного и интересного еще можно найти! И… И…

— И убить, — подсказал я ей. Она рассхохоталась.

Сперат молча двинулся вниз с бархана. Разумеется, в сторону развалин. Эглантайн с тоской посмотрела на меня. Но ничего не сказала. Я развернулся и пошел за Сператом.

— Так я и думал! — крикнул нам в спину Репень. — Никакие вы не городские! Рыцари вы! Помните, звука он не боится, но он его отвлекает! Только громкий надо!

Глава 8 А он и правда желтенький!

— И когда ты успела приноровиться к этому зубастому мечу? — пробурчал Сперат. — Так я и знал, что кто-то роется в оружейной пока я с сеньором Магном…

— Зубов боятся, в бордель не ходить, — хихикнула Гвена идущая рядом со мной так, что услышал её только я. И тут же добавила громким и веселым голосом, чтобы услышал Сперат. Просто я люблю побольше! Хотя, самый большой Элька себе захапала!

Это откровение заставило Сперата покраснеть и замолчать. Гвена это заметила и, ну конечно же, решила его добить.

— Да ладно, не расстраивайся, ты же теперь тоже не маленький, — проникновенно сказала Гвена. Прибавила шаг и коснулась плеча Сперата. Тот шарахнулся в сторону. Но уже далеко не так испуганно, как раньше. Гвена продолжила наступление и навалилась на него плечиком, смеясь. Сперат не стал убегать дальше, а выдержал давление и даже ловко ущипнул Гвену за бочок. Та с веселым хохотом отбежала.

Я тяжело вздохнул. Мне бы их энергию — я уже сильно вымотался. Развалины оказались дальше, чем мне показалось вначале. Так иногда бывает, когда смотришь на местность сверху. Идти было скучно и нервно, вот Сперат с Гвеной и дурачились. Я же берег силы. Эглантайн брела позади меня явно устав больше всех. Я обернулся, увидел её бледное, измученное лицо. Меч она использовала как длинный посох, опираясь на него при ходьбе. Такое обращение с оружием меня немного коробило, но я промолчал. Он все еще был завернут в тряпку, только сверху выглядывала рукоять. Так что хоть какая-то защита.

— Хочешь, я помогу его нести? — спросил я.

— Нет! — резко ответила она. И даже отступила в сторону.

— Ладно. Но если устанешь, то велю Сперату тебя нести, — я улыбнулся, давая понять, что это шутка. Хотя, я не вполне шутил.

— Ладно, — она неловко улыбнулась в ответ. — Просто тут… Как будто воздух давит… Но уже легче.

Я кивнул. Да, что-то такое было в Кровавом Волоке. Как зимой в непроветриваемом помещении. Аж голова тяжелая. Очень может быть, что это не только психологическое. Мы дошли до места, где красный песок стал истончаться, нам даже стали попадаться кустики травы. А из под песка появился каменистый грунт.

— Эля, — издевательским тоном пропела Гвена, подбежав к нам. Костяной меч она лихо держала закинутым на плечо. Я бы так делать не рискнул. Понятно, что чтобы его активировать надо приложить некое магическое усилие, но все же… Это как электропилу, включенную в розетку, руками за полотно хватать. А я демоницу лечить не могу. Гвена затараторила:

— Эляяя, а Эляяя… НУ что ты все молчишь. Молча всё делаешь? А поговорить? Вот, ты, значит, любишь…

— Я не люблю мечи, — ответила ведьма. И прежде чем Гвена нашла как её поддеть продолжила. — Это оружие которое заявляет о его владельце, что он дурак. Ведь мечи делают для тех, кто недостаточно умен. Только дурачок будет рисковать жизнью, идя против вооруженного так же врага. Копье или алебарда удобнее и надежнее А один маленький кинжал, который никто не увидит в темноте, может сделать больше чем самый большой и сияющий меч под лучами солнца.

Гвена застыла раскрыв рот. Впрочем, молчать долго она не могла, поэтому тут же его захлопнула и серьезно кивнула, сказав:

— Даже я бы не смогла сказать лучше, Эглантайн.

Мы сделали несколько шагов. А потом Гвена, подошла к ведьме поближе, хитро улыбнулась и спросила:

— Но если кинжал будет побольше и пошире, ты же не будешь возражать?

Эглантайн закатила глаза и ничего не ответила. Вдруг, идущий впереди нас Сперат остановился, быстрым движением надел на руку щит и выхватил из-за пояса топор. Насторожился, значит. Мы за время пока брели к развалинам, незаметно отстали на него шагов на двадцать. Когда мы, так же настороженные и с оружием наготове, подошли ближе, он прошептал.

— Я что-то слышал!

Впереди были руины. Трудно сказать, что тут было когда-то, но совершенно точно, не крепость. Слишком тонкие стены, хоть и сложены из изумительно ровных и одинаковых камней. Такими они оставались в местах, где кладка еще сохранилась. Время строение не пощадило, в редких местах руины были выше моего роста. Они образовывали небольшой лабиринт. Большой был домик. Вернее, больше похоже на какие-то скорее бытовые, чем жилые строения. Длинные квадраты того, что могло бы оказаться цехами или складами, вперемешку с коридорами и маленькими помещениями. Я внимательно осмотрел темные проемы обвалившихся стен, а потом услышал тихий детский плач.

— Вот, опять! — прошептал Сперат.

«Самое время разделиться» — подумал я. Но вслух, конечно, ничего не сказал. Увы, мои спутники не смотрели фильмов ужасов и потому не могли оценить моё чувство юмора. Вообще, конечно, обидно. Такие шутки пропадают. А атмосфера вокруг была именно что из фильма ужасов. Только с небольшой примесью артхауса из-за инопланетного вида Кровавого Волока вокруг. Страшно мне не было. Меч, да и вообще оружие, придает уверенности. А если ты еще и умеешь им пользоваться…

— Ну пошли, посмотрим! Или будем тут ночевать теперь⁈ — нетерпеливо выпалила Гвена. Она разве что ножками не перебирала. Вот уж кто ничего не боялся. Хотя, она ж из ада, чего ей бояться.

— Идем не торопясь, — скомандовал я. — Смотрим по сторонам, без команды ничего не делаем!

Мы продолжили двигаться к руинам. Когда до них оставалось шагов сорок, из-за ещё сохранившей свою форму стены вышла девочка. Лет, наверное девяти. Может меньше. Зареванная, с растрепанными светлыми волосиками. В костюме снежинки и белых кроссовках. Так, стоп. На руке фитнес-часы? Что?

— Не бойся маленькая, — пробасил Сперат и ускорил шаг стыдливо опуская топор. — Мы тебя пришли спаса…

— Стоять! — рявкнул я. — Что вы видите?

— Жуткая дрянь, — ответила Гвена. Мельком глянув на неё я увидел на её лице выражение крайнего отвращения.

— Ребенок, — растерянно оглянулся на меня Сперат.

— Девочка, — кивнула Эглантайн.

— Во что она одета? — спросил я.

— Обычная одежда, — удивленно прогудел Сперат.

— Голенькая же, — удивленным голосом сказала Эглантайн.

— На ней шерсть. С желтыми полосками, — глупо хихикнула Гвена.

Тем временем девочка стремительно приближалась. Со скоростью быстро идущего взрослого человека. Я схватил увесистый камень и метнул его в ребенка. Благо, до него оставалось уже шагов пятнадцать. Да, можете считать меня параноиком, но я сразу заподозрил неладное.

— Ближе не подходи! — крикнул я девочке. Впрочем, мое предупреждение запоздало. Мой камень пролетел сильно выше её головы. Вернее, пролетел бы, если бы не ударился об что-то и не отскочил. И в тот же момент, у меня словно в мозгу что-то щелкнуло и вместо человеческого ребенка я увидел летящую в метре от поверхности неописуемую тварь. Явно родственник Бледного Морока, судя по костяным шипам. Только этот больше напоминал гусеницу. С щупальцами в передней части тела.

Поняв, что его раскрыли, существо перестало всхлипывать и бросилось на нас, резко ускорившись и растопырив конечности. Я остро пожалел, что у меня нет с собой моего рыцарского копья-ленса и отскочил в в сторону. Сперат, наоборот, уперся ногами и приготовился встретить удар на щит. Гвена, весело напевая побежала по широкой дуге, намереваясь напасть сзади. И тут вдруг, навстречу этой твари, из-за плеча Сперата, шагнула Эглантайн. С силой опустила перед собой меч, держа его двумя руками за рукоять. Для этого ей пришлось держать руки над головой. А в следующий момент тряпки на её мече с треском разлетелись на куски. По земле словно кто-то с силой вертолетной лопасти прочертил линию, раскалывая и разбрасывая в сторону камни. И прямо на пути этой линии оказалось чудовище. В последний момент оно успело дернуться в сторону. Но все равно попало под магическое лезвие, лишившись большей части щупалец с левой стороне и изрядного куска тела. Из него выпали зеленые внутренние органы и брызнуло синим. Наверное, кровь. Как-то неественно это выглядит, когда кровь не красная. Очень неприятно засвистев, тварь рухнула на землю и задергалась. Дергалась довольно активно, аж подпрыгивала, сгибая и разгибая тело, хлеща вокруг уцелевшими щупальцами и скребя короткими лапами с внушительными когтями. Никто из нас не сделал попытки подойти к ней поближе. Подумав, я сказал:

— Эля, добей его.

— Не могу, — тяжело выдохнула ведьмочка. Я посмотрел на неё. Бледная, ножки дрожат, вся буквально повисла на своем мече. — Я пустая…

«Пустая» — очень точное выражение. Маги именно так чувствует исчерпание манны. Понятно, пока она больше не боец. Я взвесил в руке клевец, присмотрелся к дергающейся твари и понял, что не могу найти в ней голову. Если только не считать за голову передний узкий конец с утолщением, отдаленно напоминающем глаз. Фу, гадость какая.

— Вон видите, желтенькие полоски! Поэтому он наверно и «желтыш»! — тыкала издалека в дергающееся создание Гвена. — Они же желтенькие, да?

— Ладно. Сперат, понеси Элю, ей сейчас трудно идти будет. Давайте в сторону отойдем, — раскомандовался я. На случай, если эта «желтенькая гусеничка» тут не одна имело смысл отойти в сторону и прижаться жопой к стенке. Чтобы хоть с одной стороны быть защищенным. Сейчас, только присяду вот на этот, такой удобный с виду камень, отдохну чуток. А то накатила усталость. И пойдем.

— Сейчас, сейчас, — ответил Сперат, подошел к Эглантайн снял щит с руки, опустил его на землю уперев узким концом в землю. А потом и вовсе присел на него. — Только отдохну малость. Что-то я…

Эглантайн выпустила меч, так и оставшийся торчать в каменистом грунте, и мягко опустилась рядом. Устало фыркнув, как сонный котенок.

— Эй вы чего? — удивленно вскинулась Гвена. Вот у кого энергии на десять человек.

— Пять минут привал, — скомандовал я.

— Какой привал? Зачем привал? — затараторила Гвена. — Давайте лучше его потрошить. Я знаю, алхимики за тварей с Диких Земель такие деньги платят! Надо просто знать, что особенно ценное. Я могу определить. На вкус…

Действительно, что-то я расклеился. Но я тааак устал, что меня раздражала её болтовня. А еще больше, её энергичность. А если прилечь? Минуты на две. Отдохнуть чуток. Вот тут вроде нормальная такая ложбинка между камнями, даже острых кусков нигде не видно… Так, стоп.

Я прогнал через себя волну «бодрости». Помогло. Но явно не надолго. Преодолевая острое нежелание я вскочил на ноги и осмотрелся. Так и есть, сзади к нам подбирался второй «Желтыш». Распахнул щупальца, как для обнимашек, и несся прямо к Сперату, который уже прилеги сейчас устраивался поудобнее прямо на неровной и каменистой земле. Я бросился наперерез чудовищу, не тратя время на предупреждение. В последний момент желтыш заметил мое приближение и изменил цель.Теперь он летел прямо на меня. Я метнул свой клевец, выхватил меч, ушел в сторону, пропуская чудовище мимо себя и красивым, отточенным на сотнях тренировках движением, отсек ему пару щупалец. Тварь засвиристела от боли. Усталость как рукой сняло. Рядом с земли вскочил Сперат, испуганно вскрикнула Эглантайн. Желтыщш секунду повертелся и бросился наутек. А за ним, с ругательствами, побежала Гвена, размахивая мечом.

— Хватай Эглантайн и за мной! — велел я Сперату. И крикнул в спину демонице: — Гвена, брось его!

Среди развалин выделялось местечко, где сохранились две примыкающие стены и крыша над ними. Я направился туда. Так мы оказывались защищены сразу с двух сторон, да еще и прикрыты сверху. Добравшись до этого места, мы сгрузили Эглантайн на кучу битого камня, сунув ей в руки её меч а сами, тяжело дыша, встали со Сператом плечом к плечу, настороженно глядя по сторонам.

— Сколько их тут? — спросил Сперат. Во мне, как головка спички вспыхнуло раздражение. Я, между прочим, тут с самого начала с тобой, Сперат. И знаю столько же, сколько и ты. Подавив раздражение, я ответил ровным тоном:

— Спокойно. Не больше, чем мы можем убить. Главное на внушение не поддаваться. А то они своими лапами всего облепят. Мерзко будет.

Роль лидера не в том, чтобы пинать и заставлять, а в том чтобы направлять и поддерживать. Главное, правильно определять цели, чтобы подчиненные сами хотели их достигнуть. Сперат молча скрипнул зубами.

Через минуту появилась Гвена. Вот уж кому поддержка была не нужна. Она скалилась в шальной улыбке, размахивала мечом и посвистывала. Шла не торопясь, но постоянно смотря по сторонам и оглядываясь. Увидела нас, помахала рукой. Вскочила на стену и осмотрелась. Удивленно замолчала. Спрыгнула за стену и через секунду высунулась оттуда и сказала:

— Магник, милый, иди сюда, что покажу!

— Что там? — зло спросил я.

— Ты должен это сам увидеть! — промурлыкала она.

Гвена была метрах в пятнадцати, не больше. За стеной высотой мне по грудь. Рукой подать. Я сделал шаг но Сперат схватил меня за плечо.

— Постойте, сеньор! А вдруг это не Гвена!

Я застыл. И поудобней перехватил меч.

— Что? Вы серьезно⁈ — возмутилась Гвена. Или не Гвена.

— Скажи то, что знаем только мы! — крикнул Сперат.

— А поможет? Девочек мы видели по своему, — подала слабый голос Эглантайн.

— Хотите, я вам грудь покажу? — как мне показалось, с затаенной надеждой спросила Гвена.

— Нет! — возмущенно крикнула Эглантайн. — Она моя!

Впрочем, Гвена явно шутила. Она перебралась за стену, бросила к моим ногам меч, хоть и с опаской перед этим осмотревшись. Видимо опасаясь, что к ней подберется желтыш. Сказала:

— Это я, Гвена! — протянула руку и медленно двинулась в нашу сторону.

Сперат резко заступил ей дорогу. Секунду раздумывал а потом облапал.

— Ох, — удивленно выдохнула обычно куда более разговорчивая Гвена. Сперат поднял её в воздух, прижимая рукой в щите к себе. Потряс, как куклу.

— Да вроде она, — прогудел он и поставил девушку на место. — На мне ж железа полно, морок бы развеялся.

— А ты коварный, — пропела Гвена. — Нашел повод пообниматься, да?

— Что? Нет! — возмутился Сперат. Он гневно уставился на демоницу, как раз в тот момент когда та нагнулась подобрать свой меч. Разумеется, по случайному стечению обстоятельств развернувшись к Сперату пятой точкой. Мой оруженосец захлебнулся возмущением. Мда. Пропал Сперат. Все, будет еще одной зарубкой на рогах суккубы больше.

— Так, ну давайте все вместе пойдем. Это важно, — деловито заговорила Гвена, подняв меч. На Сперата больше не смотря. — Пойдемте, пойдемте, что вы стоите!

Пришлось идти. Но оно того стоило. За стеной обнаружился лаз. Лестница вниз, если точнее. Судя по истертым каменным ступеням и ровным, тщательно подогнанным камням в стенах — древний. Судя по аккуратно расчищенным от камней ступеням — им кто-то пользовался сравнительно недавно. Осторожно спустившись метров на десять вниз, мы обнаружили дверь. Массивная, добротная, деревянная дверь. Обычная. Разве что украшений не хватало, просто доски. Сперат подергал её и сказал:

— Заперта изнутри.

— Я могу открыть любую дверь! — оттеснила его в сторону Гвена. — Главное чтобы у меня был с собой подходящий инструмент!

И она с визгом погрузила в дерево свой пиломеч. Впрочем, действовала она с умом. Она не стала бездумно кромсать полотно двери, а распилила засов, который её держал изнутри. После чего Сперату пришлось еще некоторое время дергать дверь, пока его половинки не выпали из пазов. Наконец, дверь распахнулась. За ней оказалось небольшое, темное, помещение. Мы ввалились внутрь.

— Это явно сделали недавно, — проявила дедукцию Эглантайн, оглядев дверь. И, видимо «почувствовав» моё снисхождение к её способностям, протянула руку и показала пальчиком. — Петли. Видите, они кожаные. Тут прохладно, но за год они бы все равно рассохлись и потрескались. Кто-то их смазывает.

— Я нашла лампу! — раздался из темноты радостный голос Гвены. А через минуту зажегся свет.

— Ладно. Это хорошо. Давайте закроем за собой дверь и исследуем проход! — скомандовал я.

— Я бы не смогла сказать лучше! — хихикнула Гвена, появляясь из темноты. В одной руке у неё была глиняная лампа, дававшая совсем немного света. Другим она придерживала лежащий на плече пиломеч. Суккуба ловко развернулась и толкнулась бедром в Сперата — Я запомню эти слова и однажды повторю их тебе.

Сперат, нервно поглядывающий в темноту, нахмурился, явно не понимая о чем она. Гвена хихикнула и пошла вперед, освещая нам путь. Мы двинулись следом.

Глава 9 Песня во тьме

Коридор, в который мы вошли, был прямоугольного сечения. И если бы не каменные блоки, из которых он был сделан, то сильно напомнил бы мне технические переходы на заводе, где я проходил практику. Возможно, дело было в нишах в стенах у входа, словно для электрощитов. Вдобавок, посередине пола, под слоем пыли и обычного, не красного, песка, угадывалась выемка. Под монорельс или узкоколейку. Я попросил Гвену поднять лампадку, чтобы осмотреть потолок. Сложен из поперечных здоровенных каменных глыб. Монотонные ровные углы. Я успел отвыкнуть от таких. В этом мире такие были бы особым шиком — так сводить углы тут толком не умели. Местные потолки всегда были сводчатые, подчеркнуто вычурные. Очень красивые, но следствие примитивных технологий.

К своему удивлению, на потолке этого коридора, так похожего на технический коридор моего мира, я не заметил следов креплений от светильников. Зато там было полно черной копоти от факелов и лампад, накопившейся за долгие годы. Возможно, сажа осталась еще с того времени, как коридором активно пользовались. Нет, все же «древняя высокоразвитая цивилизация», даже в мире магии, была не очень продвинутой, увы. Современная для Магна лампадка в руках Гвены, давала не так много света, зато и почти не чадила. В ней просто горел фитиль опущенный одним концом в масло, не верх технологии.

— Вот, тут еще всякое, — кивнула Гвена в одну из ниш. В ней, на аккуратных полочках лежало снаряжение. Еще несколько ламп, горшочек с маслом для них, две заплечные корзины и висели глиняные свистульки.

— А это зачем? — удивленно коснулся свистулек Сперат. У Магна в детстве такая была, пока не отняли. Хорошо свистит.

— Помнишь, Мо говорил, что желтышей пугает громкий звук? — сказал я. — Ставлю сольдо против чента, что это чтобы их отпугивать.

Дешево и надежно.

— Да этот Волок, как бордель в Таэне! — фыркнула Гвена. — Сюда толпами ходят, только стараются при этом никому на глаза не попадаться!

Она была права. Для Магна это было бы удивительно. Все же Дикие Земли. Их следовало избегать, убивая всяких тварей что из них вылазят. Видимо, некоторые очевидные для Магна вещи могут оказаться вовсе не так уж очевидны для остальных автохтонов.

— Идем дальше!

Вооружившись каждый по лампе, мы двинулись вглубь коридора. Уже скоро мы учуяли сырость. А метров через пятьдесят вышли к небольшому подземному пирсу. А в темноте плескалась масса темной воды.

Пирс выступал высоко над водой, а к воде, метров в пяти ниже него, вели широкие и высокие ступени. На влажных камнях лежала лодка.

После небольших раздумий, я решил спустить лодку на воду. Тут и выяснилось, что кроме меня, никто плавать не умеет. Вернее, про это заявила ведьмочка. Про остальных я уже знал. Гвена, разумеется, все равно была всячески за мою идею. Она вообще за любой движняк. Лишь бы не скука. Сперат и Эглантайн были в ужасе. Подавив бунт на берегу, я все равно настоял на своем. Хотя, в прошлый раз, свернув не в тот отнорок, мы наткнулись на древнего вампира и чуть не умерли. Зато теперь у меня есть Коготь и Гвена. В общем, прошлый подсказывал, что тут можно найти много интересного. Главное не помереть в процессе.

Тем не менее, панику у личного состава следовало купировать. Поэтому мы уделили много времени внимательному изучению лодки на предмет протечек. Но нет, суденышко держалось на воде хорошо и выглядело надежным, хотя и слегка маловатым для нас четверых. Мы погрузились. Я взял в руки длинный шест, найденный тут же, и оттолкнулся от дна, направляя лодку в плавание. Всегда хотел почувствовать себя капитаном. но пока больше похож на гондольера. Лампадки давали мало света, освещая от силы на три шага вокруг. Я почувствовал, как нас подхватывает течение. Но когда совсем рядом с нами из темноты появилась колонна. Пока мы плыли мимо, я смог оценить нашу скорость. Течение несло нас со скоростью бегущего человека.

Колонны мелькали с обеих сторон. Свет не доставал до потолка. Я перестал отталкиваться от дна, перехватил палку поудобнее, на случай, если нас вынесет на что-то.

Гвена сказала:

— Мы выплыли в очень большой зал. Он весь в колоннах! На много рядов влево и вправо!

Я прикинул расстояние между колонн, мимо которых мы плыли. Метров двадцать. Норма, если принять что тут перекрытия из каменных блоков. Если больше, то просто сломается. Да, зал действительно очень большой. Два-три футбольного поля.

— Примерно размером с проплешину в Волоке, да? — вдруг спросила Эглантайн. — Которая там, наверху?

Она держала меч за рукоять, острием к верху. Положив его себе на плечо, явно копируя Гвену. И я сначала опасался, что она разрежет меня этой штукой пополам. К счастью, ведьма была очень осторожна. Гвена задумчиво огляделась. Я машинально посмотрел в темноту и ничего не увидел, кроме пары метров темной воды вокруг лодки. Я пожалел, что отложил эксперименты со шлемом ночного видения на потом.

— Я бы даже сказала, что это озеро точно под ней, — сказала Гвена. — А откуда ты узнала?

— Я чувствую стихию… Воду… Это все царство огромного водного элементаля. Или многих. Они чистят воду. А заодно, и землю сверху. Не специально, — ответила Эглантайн.

Сперат зачерпнул воды из-за борта, принюхался, и осторожно попробовал.

— Чистая, как в фонтане Караэна! — поделился он. И тут же начал умываться.

— Тише, не лакай ты так! Ты грязный! — зашипела Эглантайн. — Ты их разбудишь!

Это предупреждение заставило Сперата притихнуть.

— Постарайтесь ничего не ронять за борт, — сказал я.

В лодке повисла нервная тишина. Но долго прислушиваться к темноте было скучно. Я незаметно задумался о своем.

— Чему вы улыбаетесь, сеньор Магн? — раздраженно спросил Сперат. Наверняка он сейчас был бледный, но в тусклом свете лампадок это видно не было.

— Да так… — сказал я уклончиво. Но увидев, что даже вечно ехидная Гвена молчит, настороженно посматривая на водную гладь, а Эглантайн начала мелко дрожать, явно не столько от влажной прохлады, сколько от нервов, я решил говорить. Иногда не важно что говорить, важно как. Поэтому я набрал воздуха и постарался говорить уверенным, низким голосом. Иногда я вставлял слова на русском, чтобы не терять темп, просто стараясь их тут же объяснить. — Мы с вами, по всей видимости, находимся в очистных сооружениях. Когда-то давно, тут очищали воду и подавали её в города в долине Караэна. Что забавно, так это то, что они делали это с помощью магии. Огромная сила, поставленная на службу людям. Уверен, это не все. Они также с помощью магии выращивали себе еду, освещали свои дома… Да все остальное. Огромная сила. Удивительно, что Древняя Империя пала.

— Она пала, потому что должна была. Император тиран, вор и обманщик. Обман всегда становится очевиден. А страх, через время становится привычен и уже не способен удержать! — запальчиво сказала Эглантайн. И вскинула подбородок, готовая к возражениям. Впрочем, с этой еретической никто спорить не стал. Хотя, конечно, скажи она это в Таэне, её бы точно сожгли. А тут компания подобралась терпимая — я не местный, Гвена тоже, Сперат вообще студент. Он, скорее, на её сторону встанет. Тем не менее, мне стало интересно, что еще Эглантайн скажет. Вот только она не любит отвечать на вопросы, как я заметил. Я осторожно закинул удочку:

— Меня учили, что Император был бессмертный. А потом в Империю вторглись эльфы, долгобороды, нежить и гоблины. И его убили. Или не убили. Но только потому, что его предали, — сказал я, делая паузу после каждого предложения. Эглантайн наконец заглотила наживку и обернулась ко мне, едва не задев меня своим клинком. И заговорила так, как будто отсчитывает непослушного ребенка. Это у женщин, видимо, встроенное:

— Сначала Империя сама приняла эльфов и долгобородов. А Император был не бессмертным! Он умирал, но его постоянно возвращали к жизни!

— Как это? — удивился Сперат.

— Я не знаю. Я видела только всполохи прошлого в огне прорицания. Но я видела, как он порабощал народы. Сначала он приходил как друг, а потом пленял их богов. А когда люди становились беззащитны перед миром, он делал вид, что он их спаситель. И тогда они шли к нему. Он обманщик и вор! — сказала Эглантайн. Что ж она это повторяет то так постоянно. Как будто человек, попавший под пропаганду. Когда вдруг оказывается, что в твоей стройной картине мира есть пробелы, очень хочется просто повторить чужие слова, которые ты всегда воспринимал как очевидную истину. И залатать ими реальность. Вот только, если повторять одно и тоже приходится слишком часто, то начинают зреть сомнения. Поэтому я сказал:

— Ну не знаю. Так звучит даже еще лучше. Одно дело быть просто бессмертным богом. Совсем другое быть смертным. Умудриться обмануть смерть. И пленить богов! Ты меня как будто за Императора агитируешь.

— Нет! — возмутилась Эглантайн. Даже вскочила, ощутимо качнув лодку. Это заставило её успокоиться.

— Ты не поймешь, — печально сказала ведьмочка и осторожно уселась обратно.

Ну да, ты же не можешь объяснить.

— Я читала многое из текстов, что остались от Древней Империи, — вдруг сказала Гвена. — Там вовсе не было так хорошо. Да, многие жили лучше. Но были и те, кто работал за еду. Они даже не считались людьми, а были словно скот. А другие, те кто обладал талантами, превозносились как боги. У Императора было восемь архонтов. И в каждом крупном городе было поместье для каждого из них, в которых они могли бы остановиться, если вдруг оказались рядом. Сейчас бы такой дом назвали храмом. И для каждого архонта нужны были свои, особенные, условия. Кому-то было достаточно вина и веселых дев. Другие хотели свежего мяса с кровью. А один требовал поединки на смерть. Каждый день, — Гвена задумчиво тряхнула волосами. — Впереди тоннель и нас несет туда.

— Нас размажет по стене? — переполошился Сперат.

— Нет, успокойся. Мы не заденем стенок, — ответила ему Гвена.

— Сеньор Магн, дайте-ка мне шест! — басовито скомандовал мне Сперат. Голос его подрагивал от напряжения.

— Нет, я оставлю его себе, — твердо ответил я.

— Не важно, мы уже внутри, — сказала Гвена. Судя по изменившемуся отзвуку её голоса, это было так.

Некоторое время мы прислушивались и всматривались в темноту. Пока я не догадался поднять повыше лампадку и рассмотрел высоко вверху почти скрытый в темноте потолок. Впрочем, возможно это было мое воображение.

— Мы плывем очень быстро, — немного нервно сказала Гвена.

— Водяные толкают нас? — уточнил Сперат, нервно глянув за борт.

— Нет, я больше не чувствую их присутствия, — ответила Эля.

Тут погасла лампадка в руках Сперата, заставив его вскрикнуть. А за ней, одна за другой, еще две. Осталась только та, что стояла на дне лодки. Этот, последний, источник света, скорее еще больше сгущал мрак вокруг, чем что-то освещал.

Несколько долгих томительных минут мы плыли в тишине. В лицо все сильнее бил ветер. Если это от скорости, то по моим оценкам, мы разогнались километров до сорока. Минимум. Это не так много. Если ты видишь, куда несешься. Скорее всего, просто тоннель проложен под углом, вот поток и набирает скорость. Мы же в горах, выше Караэна. А что-то мне подсказывало, что фонтан в Караэне питается именно отсюда. А потом Сперат запел. У него оказался красивый, глубокий голос. Он пел старинную Отвинскую песню. О любви. С местным колоритом. Сначала о том, как двое молодых и красивых увидели друг друга в храме. Она, естественно, была замужем за старым и противным мужиком лет тридцати. Который, гад такой, уплыл по обычным для Отвина делам, пиратствовать и торговать. Безответственно оставив молодую жену одну дома.

У местных не было телевизора, зато были длинные вечера. Поэтому местные песни состояли не из трех куплетов, а как настоящая поэма, из трех актов. Важно было содержание, поэтому иногда строчки складывались вопреки рифме и ритму. Сперат глотнул из фляги, потому как песня все не кончалась. Молодые, после не продолжительных препонов, снюхались и стали проводить ночи вместе. Но потом, старик-муж вернулся и все им испортил. В конце-концов, любовники мужика убили. К несчастью, их сдала мегера-соседка, которая и до этого им малину портила. И их приговорили к сожжению на костре. Одновременному. Полная чушь, в Отвине дерево еще дороже чем в Караэне. Просто родственники бы прирезали обоих и дело с концом. Кончались песня, как тут было принято — все умерли. Никакого неожиданного поворота. В этом конкретном случае, пока влюбленные жарились на костре привязанные лицом друг другу, они еще шесть куплетов признавались в любви.

Ах, нет смерти лучше, чем глядя на тебя, любимая!

Ах, то не жар огня, а пламя моей любви к тебе!

О, как я счастлив сейчас! Ведь я умираю в твоих объятьях!

Допел Сперат последние строчки от лица молодого любовника и замолчал.

Когда он закончил, девочки долго сидели не шевелясь. А потом, Гвена, внезапно, шмыгнула носом. И сказала:

— Сператик, ты так красиво поешь. И песня очень хорошая. Я ещё не слышала такой красивой песни.

— Я сам её написал, — вполголоса буркнул мой оруженосец. И покосился на Гвену, слабо освещенную лампадкой. Красноватые отблески трепещущего на дне лодки огонька придавали ей жутковатый вид.

— Правда? — Гвена аж руками всплеснула, едва пиломеч в воду не уронив. Я прям даже издалека почувствовал, как Сперат зарделся.

— Да. Он не врет, — сказала Эглантайн непривычно дрожащим голосом.

— Там что, огонек впереди? — прервал я минуту славы Сперата. Я не нарочно, честное слово.

Вскоре мы пристали к точно такой же пристани, с которой отплыли. Тут нашлось несколько лодок, аккуратно намотанная на козлы, будто для просушки, толстая веревка и проход. Очень похоже, на начало коридора, точно такого же, по которому мы сюда попали. Вот только этот был заложен грубой кладкой из рваного камня с узкой деревянной дверью в нем. Подергав дверь за кожаную ручку и убедившись, что она заперта, я отошел в сторону и сделал приглашающий жест для Гвены.

Она подошла, но вместо того, чтобы распилить преграду, задрала юбку. Вынула из ноже на бедре кинжал, просунула лезвие в щель и осторожно подцепила заов. А потом умудрилась открыть дверь, не уронив его на пол.

— Тут должны быть люди. Кто-то же зажег огонь, — шепотом сказала она мне.

Мы со Сператом переглянулись и достали оружие. Гвена юркнула вперед, тихая, как тень.

Этот коридор шел вверх ощутимо круче. К тому же, закручивался налево по широкой дуге. Мы поднялись, по моим ощущениям, метров на тридцать. Пришлось останавливаться, чтобы отдохнуть. Все это время мы шли молча. И были вознаграждены за осторожность — когда за очередным изгибом стены оказалось большое помещение, находящийся в нём человек нас не заметил. Помещение было освещено не только тусклыми лампами — в стене были прорублены несколько маленьких круглых отверстий. Лучи вечернего светила, падающие из них, после сумрака подземелий показались мне яркими, как лучи проектора на танцполе.

Я смог рассмотреть довольно большое помещение, похожее на слегка выровненную естественную пещеру. И мне не понравилось, что я увидел.

— Похоже на… — удивленно прошептал Сперат.

— Да! — чуть громче, чем нужно ответила Гвена. И приложила пальчик к губам Сперата.

В каменном полу были вырезаны бороздки, образующие вписанные в окружности многоугольные фигуры. С надписями в углах. Вокруг курились лампады. Очень замудренная пентаграмма. Прям как из фильма ужасов про сатанистов. Разве что в центре, вместо алтаря, удобное кресло со столиком. Рядом с которым суетился плюгавый мужичок в потасканной одежде из дорогого материала. В общем, действительно, обстановка явно была типичной для вызова демонов. Я конечно порылся в памяти Магна, но в этом мире тоже примерно так себе всё и представляли.

Мужичок, сложил на поднос со столика тарелки и кубки, с кряхтением распрямился и зашлепал в противоположную от нас сторону. Прямо по вырезанным в камне линиям и символам.

— Что он делает? — не выдержал Сперат. — Кто это⁈

— Пойдем спросим, — хищно улыбнулась Гвена. отдала Сперату свой меч, и бросилась вдогонку. Выход из коридора был как бы утоплен в стене и прикрыт скальным выступом. Скорее всего он не просматривался от пентаграммы. Поэтому я бы еще посидел тут, притушив свет. И понаблюдал. Но этому демону же неймется. Я некоторое время смотрел ей вслед, борясь с желанием крикнуть ей, чтобы возращалась. Потом молча повозмущался, что она меня совсем не слушается. Сказал же, без моего приказа ничего не предпринимать. Но потом мысленно плюнул и кинулся за ней, чтобы подстраховать на случай непредвиденных обстоятельств. И тут же понял, что это было ошибка. Едва выйдя из покрытого пылью коридора, я так начал греметь подкованными каблуками сапогов, что аж сам испугался. К этому еще и добавился веселый перезвон шпор. Когда идешь, он не такой громкий.

Мужичок резко обернулся на шум, который я произвел. Его лицо оказалось на удивление уродливым, вся левая сторона лица — сплошная опухоль. Правая, относительно целая, стала сначала удивленной, а потом он открыл рот, не иначе, чтобы закричать. И в этот момент до него добежала Гвена, по своей привычки зайдя с боку. и без затей врезала бедолаге рукоятью своего увесистого кинжала по затылку. С разбегу. Мужичок выронил поднос и следом упал на пол сам. Безвольно. Прямо как куль с тряпьем. Я не стал сбавлять скорость — если Гвена его не убила, то ему точно потребуется моя помощь. Гвена кинулась дальше. И уже через минуту нашла и заперла ведущую из помещения дверь.

К моему удивлению, к тому моменту как подбежал к мужичку, он уже начал подавать признаки жизни. И даже потянулся к сапогу. Я наступил ему на руку, заставив застонать, и вытащил из-за голенища явно ему великоватых, не по размеру, сапог изящный тонкий стилет. Игрушка для аристократов.

— Кто, кто вы? — заговорил мой неприятный собеседник.

— Вопросы здесь задаю я, — жестко ответил я. И, уже куда мягче, толкнул его ногой в плечо, переворачивая на спину. — Имя, звание, кто хозяин? И что это за место?

— Это место принадлежит Риалто Пугающему, вы глупые крысы! Вы что, не знаете с чем связались⁈ — для лежащего на спине человека, которому только что с разбега врезали по затылку а потом окружили вооруженные люди, мой собеседник вел себя странно. Говорил он скорее со злым изумлением.

— Ну так расскажи, — пожал плечами я.

— Я покажу, — очень нездорово улыбнулся он. А потом я почувствовал, как под моей ногой что-то зашевелилось. Словно у этого типа под одеждой вдруг заползали сотни змей. Я машинально отпрыгнул назад. Как раз вовремя, чтобы увернуться от взмаха огромной когтистой лапы, в которую превратилась рука урода. Он резким движением отпрыгнул в сторону. Трансформации продолжились. Опухоль растеклась по безобразной роже, соединившись с ней в одно, из редких волос выросли два рога, а кожа потемнела, став красной. И это совершенно точно не из-за освещения.

— Демон! — с явным ужасом в голосе выдохнул Сперат. Совсем рядом. Конечно, тоже притопал за мной. Впрочем, ужас не помешал ему с размаху врезать этому мутанту углом щита в челюсть. Судя по глухому треску и жалобному скулежу последнего, попал удачно. Не до конца сформировавшегося демона отбросило на стену, а в следующую секунду к нему подбежала Гвена и с хохотом откромсала кусок опухоли, помогая себе ножом. А потом вгрызлась в кровавый ошметок зубами. Заметив, как мы на неё смотрим, она выплюнула на ладонь тускло светящийся камень.

— Трансформ. Это человек, просто кто-то дал ему трансформ. Что вы на меня так смотрите? Это такая штука…

— Потом расскажешь, — перебил я её и повернулся на тихо воющего человечка. Одной рукой он держался за челюсть, а второй тянулся к Гвене. Вернее, к камню на её ладони.

— Я повторю еще только один раз, — сказал я, и хладнокровно пнул беднягу прямо по протянутой руке. — Вопросы тут задаю я. Ты отвечаешь! Мы понятно объяснили?

— Да, да, да… Простите господин, — промямлил плюгавый, явно поврежденной челюстью. Он уже превратился обратно в человека, о недавних метаморфозах напоминал только разошедшаяся по швам одежда. Неуклюже перевернувшись он встал на колени и уткнулся лбом в пол. — Спрашивайте, я все скажу.

Глава 10 Где девки, Лобо?

— Как твоё имя? — в допросах главное, завязать разговор. Я где-то про это читал. Самое важное, чтобы допрашиваемый не молчал. Если он говорит, то можно ловить его на лжи или просто разговаривать, пока он не проболтается. К тому же, у меня есть детектор лжи в виде Эли. И, что-то мне подсказывает, что доставшая откуда то маленький, но даже на вид очень острый ножик Гвена, может выступить очень убедительной мотивацией для начала диалога. Суккуба, как я только сейчас заметил, очень неприязненно посматривала на пентаграмму. И, с откровенной злостью, на стоящего на коленях человека. Разве что ножками как кобылка не переберила, так хотела от него ещё что-то отчекрыжить.

Хотя, униженно пресмыкающийся передо мной человечек не казался готовым к сопротивлению. Вот только минуту назад он уже доказал, что его внешность обманчива. К тому же, слишком уж у него выверенно-подобострастный голос для того, кому только что кусок плоти от рожи отскребли и явно челюсть сломали. Он говорил явно преодолевая боль, но достаточно внятно:

— Я, я просто слуга… Меня называют «эй ты», господин. Я ничего не знаю, я вырос здесь. Мой хозяин, Риалто, ужасный человек, господин. Это все он. Он бьёт меня, господин! Он убил моих родителей!

Я бросил взгляд на Элю.

— Ложь в каждом слове, — отчеканила она. Я поднял бровь. Коленопреклоненный и подобострастный человек лжет. Но чему я удивляюсь? Именно так всегда и бывает. Это знал даже Магн.

— Отвечай только на мои вопросы. Коротко. Правду, — вести допросы я учился по фильмам, поэтому чувствовал, что мне не хватает убедительности. Наверняка, со стороны все выглядело наигранно. Он меня не боится. Ну и ладно. Я тяжело вздохнул, присел на корточки и дал волю эмоциям. С искренним сожалением я сказал:

— Я очень не люблю пытать людей. Я считаю, что мое призвание их лечить. И даже больше. Делать их жизнь лучше. Но сейчас я вижу, в этом месте были заняты чем-то ровно обратным. Портили жизнь людей. Скорее всего, даже пытали. И ты в этом участвовал. И я не намерен это так оставлять. Я хочу выяснить, что тут происходит. От этого зависит решение, которое я приму о тебе. Но мне нужны ответы. Ты должен все рассказать. Мы поступим так, я дам тебе еще один шанс, ты честно ответишь на мои вопросы, я вылечу тебя и ты будешь жить дальше.

Я был довольно откровенен. Человечек, стоящий на коленях передо мной мелко дрожал, как бывает от холода или стресса, дрожат маленькие собачки. И всем своим видом вызывал жалость. Мне не казалось, что он тут всем заправляет. Мелкая сошка. Действительно слуга. Или, скорее, доверенный охранник. Вполне можно его связать и бросить здесь. Если утолит моё любопытство. Очень мне любопытно, где мы находимся. Но спрашивать это в лоб, я конечно, не буду. Одно дело когда на тебя наваливается группа странных персонажей и начинает допрос, и совсем другое если тоже самое делает горстка заблудившихся придурков.

— Я… Я… Я… — пытаясь подобрать слова, он машинально схватился за челюсть и вправил её с омерзительным хрустом. Вот это номер. У него вообще порог боли есть? — Я мало что знаю. Просто прибираю тут…

— Ложь и полуправда, — отчеканила Эглантайн.

— Гвена, помоги ему принять правильное решение, — я указал демонице на нашего пленника. Ещё до того, как я договорил, она уже набросилась на него. Ловко завернула ему одну руку за спину и уселась сверху, придерживая дергающееся тело ногами. Вторую руку она зафиксировала на полу перед его лицом, уже залитым кровью. Я и забыл, что Гвена куда сильнее обычного человека. Прежде чем я понял, что она хочет сделать, она ловко чиркнула ножом по суставу указательного пальца и крикнула ему в ухо:

— Имя! Имя! Имя!

Она не просто повторила одно слово три раза. Каждый раз это был вопрос. И каждый раз, перед тем как задать вопрос, он отрезала ему фалангу пальца. Бедняга явно растерялся и начал орать после первой ампутации, а потом слишком долго пытался сориентироваться в происходящем. Но когда она добралась до безымянного пальца, он заорал:

— Лобо! Ты, бешеная сука! Я Лобо! И я вырву тебе сиськи каленым железом!

— Не вполне правда. Думаю, так его называют не все, — задумчиво сказала Эглантайн, ничуть не впечатленная экзекуцией.

Гвена плотоядно улыбнулась, и отрезала ему мизинец.

— Господин Риалто называет меня Лобо!

Я глянул на Сперата. Тот слегка побледнел, но был собран и решителен. Изредка посматривая вокруг, больше беспокоясь о моей безопасности, чем расчленением демонопоклонника.

Пока я переглядывался с остальными, Гвена завела искалеченую руку за спину Лобо и приготовила вторую. Он повернулся своей безобразной развороченной опухолью кверху и мне стало дурно. Чувствую, меня сейчас вырвет. Я отвернулся и побрел прочь.

Мда. Я как-то забыл, что тут средневековье. Люди еще не испорчены компьютерными играми. И поэтому милые и непосредственные. Ведь они ничего не знают про насилие, интернета же нет. Ну может так, по мелочи. Ну что они могли тут увидеть? Как режут козу, рубят курице голову и раз в месяц с семьей сходят посмотреть как потрошат пойманного разбойника. Невинные дети природы, куда мне, возвращенному жестокой цивилизацией, до их непосредственности. Я наконец смог подавить рвотные позывы и остановился. Оказывается, я, не глядя, зашел в пентаграмму. Сделав вид, что так и надо, я схватил кресло и подтащил поближе к остальным. А потом сел в него. Но так, чтобы смотреть на лучи света, падающие из прорубленного в стене пещеры окошка, а не на Лобо. К моему облегчению, там пока справлялись без меня. Лобо старался больше Гвену не сердить. Чувствовалось, что он не хочет говорить. Но молчать было не вариант и он отчаянно пытался говорить, но не по делу. И его заминки и попытки схитрить стоили ему еще двух пальцев. Лобо быстро учился, и скоро перестал так делать. Даже угроз больше не было.

Мы оказались в Орлином Гнезде. Риалто был тот самый очень занятой и важный господин, что встретил нас внизу, когда мы только прибыли. Очень похоже, что все в Орлином гнезде, кроме слуг, были в курсе увлечений сего достойного господина. Даже выбрали его главным над собой. То есть, вызов демонов, тут особым грехом не считался. Что странно — демонов Магн расценивал не просто как опасность, а как абсолютное зло. Что-то вроде радиации. То есть, даже мест где демоны побывали, следовало избегать. Гвена тоже удивилась этому факту. Но Лобо «объяснил» что так уж тут, в Орлином Гнезде, издавна повелось. От отца к сыну, как говорится.

Гвена плавно перешла к системе безопасности городка на скале. Это правильно. Следовало отсюда еще и выбраться. И Лобо прям разоткровенничался. В городе больше полусотни стражников. Половина, так же как и Лобо, могут превращаться в демонов. Сторожат единственную лестницу вниз по шесть человек сразу. Сменами по шесть часов.

— Что вы делаете с похищенными девочками? — внезапно вмешался Сперат.

И точно, а то я уже об этом и забыл. Все же именно с этого и начиналось. Лобо заткнулся. Но только на секунду, увидев как Гвена занесла свой ножик, он тут же раскололся:

— Отдаем их демонам! У семьи господина Риалто с ними древний договор! Они одаряют его средоточиями силы, а он поставляет им раз в год…

— Что они делают с ними? Что демоны делают с девочками? — вдруг зашипела Гвена.

— Спроси их сама! — огрызнулся Лобо. И я услышал характерный хруст отсекаемого пальца.

— Я не знаю, — взвыл бедолага.

— Что! Они! С ними! Делают! — заорала Гвена. Включив свой демонический голос. Но даже через крики Лобо и её рев я опять услышал характерный хруст.

— Гвена! — заорал я, вскочил и повернулся. Она удивленно подняла на меня взгляд. Я попросил. — Перестань.

Именно попросил. Что-то к такому меня жизнь не готовила. Одно дело прирезать человека, который планирует сделать с тобой тоже самое. Совсем другое, наблюдать за тем, как человека режут на куски. Умом я понимал, что Лобо та еще тварь, а не человек. И он бы меня не пожалел. Но внутри все дрожало от омерзения. Мне было физически плохо. Я покачнулся и придержался за спинку кресла.

— Скажи Лобо… Зачем здесь это кресло? — спросил я, чтобы хоть что-то спросить.

— Демон, что является на зов господина Риалто, — Лобо явственно всхлипнул. Его стойкость расползалась прямо на глазах. — Его зовут Суккубафакторем. Он очень любит персиковое вино и яблочный пирог.

— Что? — изумился Сперат.

— Персиковое вино, — сквозь рыдания ответил Лобо. — И яблочный пирог. Всегда готовим к его приходу. Один берет с собой. Один ест тут…

— Ещё вопрос. Зачем вы ходите в Кровавый Волок? — спросил я. Сначала я хотел спросить, зачем им туда ход. Но понял, что тогда очевидный ответ был, что это просто потайной ход на случай бегства. Но мне показалось, что этим путем пользуются слишком часто для потайного хода.

В дверь осторожно поскребли. Возможно, сначала пытались открыть, но не смогли из-за накинутого Гвеной засова. но я это пропустил. А вот шорох я услышал. И не только я. Лобо вскинулся, в его единственном глазе затеплилась надежда. Но он сделал вид, что ничего не услышал. А повысил голос и заговорил:

— Кровавый Волок переваривает все, что в него попадет! Кроме камней и железа. Железо жжет его, как всякую магическую тварь! Он выплевывает его! Там, над подземным рукотворным озером! Если пройти дальше, на запад от выхода, есть стена. Ему там, видимо, легче от железок избавляться. Достаточно просто раз в месяц пройтись вдоль этой стены и можно набрать кучу железа. Именно так семья господина Риалто и разбогатела! Иногда…

— Лобо, с кем ты там разговариваешь? — донеслось из-за двери. — И почему она заперта?

Лобо в ответ повысил голос до крика:

— Пожалуйста, не мучьте меня больше! Я все скажу! Иногда мы находим там сокровища! Настоящие чудеса! Волшебные вещи! Я покажу вам где они лежат! Все здесь, рядом! Только не убивайте меня!

За дверью притихли, прислушиваясь.

— Последний вопрос, — я поморщился от его крика. — Как вы попадаете в Волок? Там же такое течение, что против него не выгрести.

— Там есть пешеходная тропа. Вдоль тоннеля. Просто идем по ней и тянем за собой лодки! — тут же начал надрываться Лобо. За дверью внимательно слушали. Лобо крикнул, не постеснявшись повернуться в сторону двери: — Пожалуйста, не убивайте меня! Вы четверо, вооружены! А я один! И покалечен! Я вам не опасен!

— Я не видела никакой тропы! — возмутилась Гвена.

— Если смотреть снизу, её трудно заметить! Каналы сильно обмелели со старых времен и она оказалась высоко! — заторопился с объяснениями Лобо, отвернувшись от двери.

— Он не врёт, — подтвердила его слова Эглантайн. Я посмотрел на неё и Сперата. Очень похоже, что эти двое не замечали возню с той стороны ведущей наверх двери. Гвена вот периодически на неё посматривала. И потом, обеспокоенно, на меня. Я, видимо, вел себя примерно так же, поэтому она поняла что я тоже все слышу. У неё удивительно чуткий слух. Про себя я такого раньше не замечал. Странно.

— Где, ты сказал, лежат артефакты? — уточнил я. Не то, чтобы я был жадный. Просто, наверняка они тут рядом. Куда их еще прятать, как не в локацию с аппаратурой для призыва демонов.

— Выше. На один этаж выше. В сокровищнице, — выдохнул Лобо.

— Тот кто был за дверью бежит наверх. Наверняка, за подмогой, — сказала Гвена. Лобо под ней напрягся. И тут же заговорил:

— Что ты такое говоришь? Что говорит эта женщина⁈ Разве кто-то что-то слышал?

— Скорее всего такой же измененный, — кивнул я Гвене. — У них чуткий слух. Сперат и Эля, похоже, ничего не услышали.

— Что не услышали? — озадаченно прогудел Сперат.

— Про нас узнали, — «успокоил я его» — Подслушивали под дверью. И скоро тут будет толпа стражников, которые умеют превращаться в демонов. Кстати, Лобо, это долго работает?

— Скоро узнаешь! — самодовольно ухмыльнулся он.

— Ладно. А колдуны у вас есть? — кивнул я. — Что умеют?

— Уж поверь, мальчик, они сумеют тебя удивить! — несмотря на то, что Лобо по прежнему лежал на животе и смотрел на меня снизу вверх, жутковато вывернув шею, ему каким-то чудом удалось выглядеть угрожающим. Может это из-за лужи крови вокруг него.

— Кстати, Лобо, — сказал я. — Помнишь, я обещал тебя вылечить?

— Да! Да! — отчаянная храбрость обреченного тут же сменилась отчаянной же надеждой. — Вы обещали, обещали, господин! Перевязать и оставить в живых! Дали слово!

— Это благородно, сеньор Магн. Но благородство не предназначено для всех. Сейчас вы одеваете в жемчуг свинью, — неодобрительно пробасил Сперат.

— Возможно, — кивнул я. Нет, у меня нет таких установок, как у Магна, чтобы держать слово даже ценой своей жизни. Просто Лобо мог понадобиться, как проводник.

Я подошел ближе, присел рядом, протянул руку и преодолевая брезгливость, коснулся его плеча. Лобо сначала нахмурился, потом понял что я хочу сделать. И задергался, пытаясь отодвинуться от моей руки.

— Что вы… Лекарь⁈ Я думал ты рыцарь… Убери руку! Нет, только не так!

Но деться Лобо было некуда, поэтому я преодолел его слабую попытку сопротивления и схватил за плечо. Прогнал через руку поток целебной энергии. Не сильный. Только чтобы остановить кровь. Тратиться на этого гада я не хотел. Лобо завизжал даже громче, чем когда его ножом резали. А потом задергался и сдох.

— Он умер, — с удивлением доложила Эля. Словно прислушалась к чему-то и подтвердила. — Да, точно, мертв.

— На него лечение работает, как на ме… Кхм. Как на демона, — миленько округлила в удивлении глазки с ног до головы забрызганная кровью Гвена.

— Похоже на то, — кивнул я. Ладно, придется без проводника. — Так, план такой. Возвращаемся тем же путем, каким пришли. Берем лодку. Может, две. Остальные дырявим. Потом выбираемся к Волоку. Выбираемся из Волока. Идем в лагерь дедушки Мо, забираем лошадей и возвращаемся в Караэн. Надо будет выжечь это гнездо еретиков!

— Что такое еретик? — спросила Гвена.

— Что такое трансформ? — «ответил» ей я.

— Я… Ну, толком не знаю. Я поняла, как увидела. О, думаю, у него трансформ в этой штуке на лице. Он на людях плохо приживается. В каждом демоне такой есть… — Гвена встала с трупа и грустно вздохнула. — Это всегда так бывает. Я же говорю, у меня все о той жизни, как в тумане. Иногда бывают вспышки… И вот когда он заговорил о демоне, который забирает девочек, мне показалось, что я что-то вспомнила… Я знаю это имя! Сука… Сукара…

— Сукаба… Скабафарм… — попыталась подсказать ей Эля.

— Суккубафакторем, — неожиданно для себя сказал я. — Делатель суккубов, с языка Древней Империи. Ну не с общего, а со священного.

— Ты знаешь сакральный язык Древней Империи? — Гвена снова удивленно округлила глазки. Даже открыла ротик. И прижала к щёчкам ладони. Если бы не забрызганные кровью по локоть ручки, стала бы просто безумно миленькой. А так немного жутковато смотрелось. Кровавые отпечатки ещё теперь на щеках.

— Простите, что прерываю ваш безумно интересный разговор, — учтиво поклонился Сперат, раздвигая нас с Гвеной в стороны плечами. — Но разве нам не стоит поторопиться?

— Ну, время у нас есть, — отмахнулся я. — Ты видел, какая там дверь? Такую на городские ворота не стыдно повесить. Вся бронзой обшита. Они будут её до завтрашнего утра колупать.

Сперат посмотрел на дверь с сомнением. Но я не предал этому значения. А зря. Я опять забыл один маленький нюанс. Магия. Я все время забываю о магии. Прямо в этот момент, инстинктивно глянув на дверь вслед за Сператом, я увидел как здоровенный засов вдруг резко подпрыгивает и соскакивает с креплений. А потом отлетает в сторону, словно отброшенный невидимой рукой. А через секунду в помещение врывается четыре хмыря со здоровенными дубинами и в кольчугах не по размеру. У каждого на лице запущенная стадия опухоли. Каждый уникален и по особенному уродлив, как желания психопата. А вслед за ними вошли ещетрое. Эти в дорогой одежде, с мечами аристократов у пояса. И со знакомыми посохами в руках. Такие хитро изогнутые деревяшки с демоническим рогом на конце. Точно такой я видел у того колдуна, что сделал себе сэппуку у фонтана в Караэне. Вперед выступил Риалто. То ли дело в освещении, то ли это из-за сложной конструкции из черепов и рогов на его голове, но он выглядел куда внушительнее, чем когда послал нас в Кровавый Волок.

— Я почуял ваши смердящие души, как только вы проникли в нашу святыню! — пафосно провозгласил он, подняв посох. — И теперь я пожру ваши души!

Зловещие речи тоже надо репетировать. Повторяется.

— Ты бы завязывал смердящее жрать, и так уже воняешь! — тут же крикнла ему в ответ Гвена. И, уже вполголоса, сказала, повернувшись к нам:

— Надо убить их до того, как они превратятся в демонов!

Я кивнул. Вполне разумно.

— А тех, кого не успеем, пусть сеньор Магн вылечит, — дополнил план Сперат.

— Колдунов я возьму на себя, — добавила Эглантайн.

— Тогда рванулись! — скомандовал я и первый бросился вперед, занося уже выхваченный из ножен меч. Возможно, это был не самый умный ход. надо было Сперата вперед пустить, у него щит. Просто я как-то растерялся и даже немного испугался, от неожиданности. В последнее время со мной такие неожиданности часто случаются. С другой стороны, я уже понял, что надо не думать, не считать врагов, а действовать. Почему-то, так получается сделать меньше глупостей. Всегда помогает. Но бежать было далеко. И легкая паника никак не отпускала. В голове метались мысли — может следовало отступить? Попытаться дать бой в коридоре, где у них не будет возможности навалиться на нас толпой? Но там ступени, и мы будем ниже, у них будет преимущество. Может следует попытаться убежать? Просто уплыть на лодке. А мы успеем? Сможем оторваться? Я успел сделать всего несколько шагов, а мыслей в голове пробежало пара десятков. И тогда я закричал, выпуская нарастающую панику и настраиваясь на драку. Вместо освященного веками «Ура!» мой крик сложился в нелепое «Пылая красотой!», девиз семьи Итвис. Мне стало стыдно за эту глупость. Хотя, почему же глупость? Тут так принято. И вообще, если кто-то стебать будет, я его Когтем проткну. Мы, Итвис, такие. С придурью.

За следующие несколько шагов панику вдруг резко вытеснила веселая злость. А потом я нанес первый удар. И стало даже весело.

Глава 11 Схватка в подземелье

Мне достался противник, который сжимал в руках двуручный боевой молот с шипом на конце. Оружие горожан и наемников из незнатных, требующее не столько умения, сколько силы и целеустремленности. И эта штука действительно хороша против доспехов, особенно против кольчуг. Хороший выбор, одобряю. И его владелец успел поднабраться где-то опыта, поскольку действовал быстро и хладнокровно. Оценил расстояние, шагнул мне на встречу и толкнул свое оружие в длинном выпаде. Да, не самый изысканный прием, зато рабочий. Я разогнался, в своей кольчуге, шлеме и латных руках, и не мог легко уйти от удара. Острие шипа метнулось мне в лицо со скоростью теннисного шарика на международном турнире. Это не был обманный выпад, которым так любят «прощупывать» друг друга в учебных поединков. Нет, это была ставка на победу. Я забыл захлопнуть забрало шлема и лицо было уязвимо. Хороший ход. Я не ожидал.

Едва успел ударить своим мечом по окованному железом древку, отклоняя шип в сторону. Будь это старый Магн, не думаю, что он бы выжил. По меньшей мере получил бы шикарный шрам на половину рожи. Но я был прокачанной версией обычного рыцаря — быстрее, сильнее. Мой теперешний широкий меч был тяжелее изящной Лозы, хотя и сантиметров на пятнадцать короче. Поэтому мне удалось отбить тяжелое оружие моего противника в сторону, и проскользнуть мимо, почти в плотную. Увы, он не был статистом из фильмов, терпеливо дожидающимся, пока его ударят. А тут же перехватил свой дрын, тут же ударил снизу вверх, целя шипом на другом конце древка молота мне в ногу, и одновременно отступая, чтобы разорвать дистанцию и вернуть преимущество своего длинного оружия. Я крутанулся вокруг своей оси. Это с одной стороны, позволило почти уйти от его удара мне по ногам, отделавшись длинной царапиной чуть выше колена левой ноги, а с другой — выбросить руку с мечом и достать его с разворота. Ублюдок был, разумеется, в шлеме. Шлем вообще великая вещь. Без него в бой ходят только крестьяне и идиоты. И те и те, если действительно поучаствовали в бою без шлема, обычно превращаются в трупы.

Вот и сейчас шлем спас гаду жизнь. В последний момент я попытался довернуть руку и направить лезвие в шею, но на нем был не простой пехотный шлем-шляпа, с полями, а почти рыцарский, оставляющий открытым лицо но закрывающий голову почти до самой шеи. Удар пришелся в район челюсти, и вряд ли он его заметил. Только если услышал. Хотя на металле его шлема осталась хорошо видимая вмятина. В любое другое время я бы все бросил и начал бы инспектировать своё оружие на предмет того, настолько катастрофический урон от такого столкновения понесла режущая кромка моего меча. Но сейчас было не до того.

В ответ он резко развернул корпус, только слегка помогая инерции молота руками. И получился внезапный удар с другой стороны. Со стороны посмотреть, меня как будто случайно задело молотом. Удар пришелся в район назатыльника. Крутиться в бою, тем более в доспехах и с оружием — плохая идея. В общем, я потерял равновесие. И упал на одно колено. Этот ловкий сын осла и желтыша отступил еще на шаг, быстро перехватил молот за самый конец древка и размахнулся чтобы добавить мне от души. Фактически, добить.

Он сделал замах от души, от самой жеппы. И вот это было ошибкой. Может, думал что я оглушен. Может, не ожидал что я смогу быстро вскочить. Все же я в броне. Скорее всего, он бы успел ударить обычного человека, как бы он не пытался увернуться. Может не в шею или ключицу, куда он целил, так пригвоздил бы ногу или опустил бы молот на руку, с гарантией сломав лучезапястную кость. Вот только я был быстрее тех, с кем он привык тренироваться. Он едва успел начать удар после своего богатырского замаха, а я уже воткнул ему под подбородок свой меч, сделав очень быстрый выпад, из не самого удобного положения. Удар был такой силы, что я почувствовал, как острие моего меча раскалоло ему изнутри череп и ударилось о внутреннюю часть его шлема. На меня нахлынуло чувство чистого восторга. Который я выразил через восторженный визг. Надо будет сделать пару домашних заготовок, на такие случаи, а то как поросенок хрюкаю. Перед умирающими вокруг людьми стыдно. Надо что-то такое… Типа «Ты знал с кем скрещаешь мечи». Бред какой-то. Может что-то типа: «Догони своих друзей и скажи им, что это я их отправил на тот свет». Вообще полная хренотень.

Пока в моей голове текли посторонние мысли, тело делало привычную работу. Меч надежно застрял в черепе оказавшегося недостаточно ловкого дрыномашца. Поэтому, когда он обмяк и повалился назад, рукоять меча потянула меня за ним. Что позволило быстро мне встать на ноги. В свободную руку, буквально сверху упал его молот. Я выпустил меч и перехватил молот одной рукой — во второй был Коготь. Огляделся вокруг. Сперат, ухая как сова, вколачивал свой топор в так до конца и не успевшего превратиться в демона врага. Тот стражник, который пытался заступить ему дорогу раньше, валялся поодаль с разрубленным лицом. Кстати, а где мой второй? А, вон он. Отбежал в уголок и тужится. И выходит из него рожки на макушке и зубки из пасти. Это хорошо видно, потому как шлем он предусмотрительно снял. Ничего хорошего из него не выйдет, ждать и надеяться тут не на что. Но до окончательного превращения в демона ему еще нужно пару минут. Чувствуется, что дается ему это с трудом. Покойный Лобо тут явно уникальным был. Я на секунду встречаюсь с демоническим оборотнем взглядами. Мой взгляд, как мне кажется — оценивающий, спокойный. Его слегка панический. Зрачки расширенные, полные боли и испуга. Я метнул в него молот. Как копье, шипом вперед. У Магна всегда неплохо получалось метать всякую дрянь. Что забавно. Ведь стрелять при этом из арбалета, а тем более из лука, он так толком и не научился. С другой стороны, его толком и не учили. неблагородное же оружие. В этом были свои резоны. В хорошей броне, с поддоспешником, даже выстрел из арбалета, и тем более из лука, можно пережить сравнительно легко. А метров с пятидесяти такой обстрел практически безопасен. При некоторой удаче. Если, конечно, это не огромный крепостной арбалет. но из такого еще надо умудриться попасть. Тем более, в упор. Но вообще, предполагается, что пятьдесят сто метров это максимум пара секунд до начала рукопашной схватки. Последние пара секунд жизни пехотинца, перед тем на него налетит закованный в дорогущую сталь Магн с помощниками. Кто же знал, что меня будет по всяким мутным подземельям нелегкая судьба носить. Да еще и практически в одиночку.

Молот полетел хорошо. Прям вот как надо. Даже немного удивительно. Медленно вращаясь, чувствуется, что штуковина тяжеленая. Не хватало только звукового сопровождения в виде нарастающего свиста приближающегося артиллерийского снаряда из старых фильмов про войну. Зрачки трансформирующегося бедолаги стали еще больше. Было видно как он дернулся, пытаясь увернуться. Но деформированные мышцы его подвели, и он скорее подставился под мой тяжелый и медленный метательный снаряд, чем увернулся. Шип боевого молота с сухим стуком пробил ему кость в районе переносицы и вмялся до самого бойка. Тяжеленая рукоять тут же перевесила и упала вниз, раньше чем умер сам пораженный моим броском бедолага. Он как будто резко посмотрел себе под ноги, если не замечать торчащий из его лица молот. И только потом он обмяк — видимо, наконец, помер. И обвис на молоте, как на подпорке, оставшись стоять. Тут же стал превращаться обратно в человека, но мне за его увлекательными посмертными действиями наблюдать было особенно некогда — рядом маячил местный фокусник в страшной маске с рогами и клыками и что-то визжал тонким голоском. Молодой совсем, лет пятнадцать. Хотя, примерно как и мне. Так что никаких скидок на возраст. Кстати, где остальные два колдуна?

Главгад, который Риалто, стоял в позе, подозрительно напоминающей позу Дарта Вейдера. Который самый знаменитый ситх из звездный войн. Именно такую позу Дарт принимал, когда он тупых подчиненных невидимым захватом душил. Впрочем, эту схожесть можно было объяснить тем, что именно этим Риалто и занимался. Душил, скотина, телекинезом Сперата. Тот висел перед ним в воздухе, метрах в семи. Мой здоровенный оруженосец жалко дрыгал ногами, извивался и отчаянно пытался отодрать от горла невидимую удавку.

Только с третьим колдуном было все хорошо. С моей точки зрения. Донельзя довольная Гвена медленно пилила ему шею, радостно ловя ротиком брызгающие на её лицо струйки крови. Бедняга еще трепыхался, отчаянно пытаясь подставить свой посох под за лезвие её пиломеча, что-то крича и пытаясь выползти из под неё, но я видел — недолго уже ему осталось. Если даже по пальцам считать — то минус одна рука уже есть.

Позже мы восстановили картину боя. Пока я с Гвеной и Сператом орали и неслись навстречу врагу, Эля тыкала пальцем в колдунов и ругалась как воспитательница детского сада.

— Чтоб ты слюной подавился! — ткнула она в первого.

Риалто, идущий следом, получил пожелание:

— Чтобы ты глазом на свой посох налетел.

И третий колдун, тот который совсем молодой и неопытный, оказавшийся на моем фланге, получил незамысловатое проклятие в виде пожелания, чтобы ему отрубили голову. Я этого даже не слышал, но колдуны проклятие горной ведьмы явно очень остро почувствовали. Первый застыл, выронил посох, схватился за горло и стал дышать очень осторожно. Риалто медленно отвернул от себя острый рог на конце своего посоха, прикрылся от него ладонями и выпустил из рук, так чтобы посох сам упал на землю. А третий дико завопил, заметался. Громко крича при этом:

— Ай, ой, мои яйки сморщились и втянулись! Я бегаю вокруг и за мной тянется дорожка жидкого дерьма!

Ну, да, эту реплику я восстановил со слов Гвены. Может и не совсем так, но третий колдун тоже был несколько обеспокоен проклятием и действительно некоторое время метался, не зная что делать. Эта заминка всех трех колдунов и позволила нам со Сператом разделаться с их прикрытием.

Тут, наконец, мой колдун что-то скастовал. Я, не глядя, пригнулся, пропустив над головой льдистую штуковину похожую на шипастый шар, и рванул к нему. На ходу вырывая торчащий вверх меч из валяющегося под ногами молотобойца. Но прямо так красиво, как в фильмах, одним легким движением, не получилось. Чтобы вырвать меч из черепа молотобойца пришлось наступить ему ногой на лицо. Пытавшийся сплести новое заклинание фокусник и я, дергающий рукоять застрявшего в развороченном вражеском черепе меча, некоторое время смотрели друг другу в глаза. Я справился с мечом первым. Тут у него наконец сдали нервы. Он развернулся и бросился бежать, оставляя за сабой размытые полосы магического свечения. Поздно — я уже был рядом и рубанул ему мечом в шею. И вот тут и произошло то, чего я всегда опасался — затупленный о вражеский шлем клинок хоть и прорубил плоть, но не смог прорубить шейные позвонки. Хуже того, его в них опять намертво заклинило. Как тупым топором во влажное полено врубился. Обливающийся кровью колдун рванулся еще сильнее, вырвал у меня из рук рукоять меча и побежал вверх по лестнице. Преследовать его я не стал — меня отвлекли.

Жутко полыхнуло, на меня пахнуло раскаленным воздухом, обжигая кожу. Я услышал треск горящих волос и вспомнил батю Магна. Прям как дома.

Это был Риалто. Не знаю чем он там жахнул, но стена огня накрыла и его сотоварища, и попытавшуюся увернуться в диком прыжке Гвену. Её задело самым краешком, но Риалто уже кочегарил следующий удар, наполняя раскрытую ладонь зловещим красным светом. Левой рукой он продолжал удерживать Сперата. Тот попытался метнуть в колдуна топор, но не попал. Судя по красному лицу, у Сперата воздух был на исходе. Я бросился к Риалто, намереваясь по старой Караэнской традиции без затей ткнуть его своим кинжалом сзади в печень. И должен вам сказать, это оказался хороший, действенный прием. Достаточно одного удара и даже злой колдун сразу размякнет, повалится на пол и выпустит из своей хватки вашего оруженосца.

— Гвена? — обеспокоенно крикнул я.

Демоница в этот момент сдирала с себя тлеющие юбки. Она вскинула безумный взгляд на меня, крикнула:

— Сокровищница! — и бросилась вверх по лестнице.

— Стоять! Назад! — крикнул я ей. Разумеется, она не услышала. Как потом утверждала. Вот такой выборочный слух. Я посмотрел на Сперата. Тот, хоть и жадно вдыхал воздух, но стоял на ногах твердо.

— Подлечить? — спросил я. Сперат отрицательно помотал головой и поднял топор, показывая что готов к бою. К нам подбежала Эля, буквально волоча за собой свой меч. Я посмотрел вниз, себе под ноги. Точнее, на Риалто. Он всем видом показывал, что умирает, но я ему не верил. Подцепив носком сапога его же посох, и подбросив я его поймал. А потом с размаху воткнул рогом прямо колдуну в глаз. И провернул. Для надежности.

— Ладно, идем за Гвеной, — скомандовал я. Все же я на пару секунд задержался, чтобы подобрать двуручный боевой молот. А то меч то у меня утащили. К тому же, я стал тяготеть к простонародным дрынам. Видимо, сказывалось мое не аристократичное, в отличии от Магна, происхождение.

Через пару десяток ступенек ведущей наверх лестницы я нашел свой меч. Он так и торчал в трупе последнего колдуна. Хорошо, что маска с него так и не свалилась, боевой кураж начал потихоньку отпускать и теперь мне было его даже немного жаль. Бедолага лежал на спине с вывернутыми карманами. Кстати, это верный признак, что тут Гвена мимо пробегала. Блин, а ведь мы Риалто то не обыскали. Очень напрасно И посохи с рогами надо собрать, ценная ведь вещь. Нет, надо завязывать с аристократическим презрение к вещам и начинать уже ценить трофеи. Надо быстренько найти Гвену и возвращаться. Где там эту демоницу демоны носят?

Я некоторое время раздумывал, не позвать ли Гвену громким и строгим голосом. Решил, что это все равно бесполезно. Пришлось топать дальше. Топать спокойно и осторожно обстановка не позволяла, шагали мы быстро. И я быстро начал уставать. К счастью, уже через два пролета и полсотни ступенек мы попали в тускло освещенную двумя факелами рукотворную пещерку. Ровные стены, выложенные камнем, прямые углы низкого потолка. Тоже привет из далекого прошлого этой земли. Недалеко раздался характерный визг пиломеча Гвены, вгрызающегося в дерево. Мы свернули за угол, идя на звук, и обнаружили Гвену у массивной двери.

— Там выше еще одна дверь. За ней еще один коридор. Он, кажется, посветлее. Думаю, ведет на поверхность. Дверь её заперла, — доложилась она мне, не прекращая кромсать дверь. — Там, за дверью, стол с двумя стульями. И тут вон два стула. Я думаю, Риалто побежал вниз, взяв тех, кто случился по дороге. Остальные может даже не в курсе, что кто-то проник к ним снизу. То есть, они о нас не знают! А значит, самое время почистить нычки!

Она снова начала пилить. Впрочем, уже через несколько секунд Гвена отступила назад, потянула за массивную рукоять дверь и та со скрипом отворилась. Выпилила замок. Гвена вытащила факел из держателя на стене и посветила внутрь. В глубине, за открытой дверью, на металлических поверхностях заплясали красные отблески от огня. Там было что-то, что очень могло оказаться золотым и серебряным. Гвена осмотрела косяк, пол у двери, и осторожно шагнула внутрь, держа свой меч перед собой. В пляшущем свете факела я увидел крутобокий бочок маленького, но солидного сундучка с массивными бронзовыми ручками по бокам. В очень похожих хранится золото в подвалах поместья Итвис.

— Ладно, — сдался я неуместной, опасной и такой сладкой жадности. — Только быстро!

Глава 12 Лут за босса

Без ложной скромности — закрома в Орлином Гнезде были бедненькие. По сравнению с моими. В небольшом помещении, обшитом тщательно подогнанными досками из привозного дуба, стояли массивные стеллажи. А на полках стеллажей тускло поблескивали в свете факелов и зажженных настенных ламп обитые бронзой увесистые сундучки для монет. Все как один, заперты на ключ. Гвена, не теряя времени, начала пилить бабло. Ну, вернее, сначала сундуки, а уже из распиленных сундуков добывала монеты. Пока попадались только сольдо. И не так уж и много — плотно набитых, аккуратных столбиков в матерчатых мешочках по самую крышку в местных сундуках не наблюдалось. Так, пять шесть мешочков.

Мы со Сператом, не сговариваясь, потянулись в другой угол, где за стеллажами притаилась оружейная стойка. На стойке висел архаичный, то есть очень старый, но богато украшенный меч в слишком простых для него ножнах. Ниже меча не менее архаичный и богато украшенный топор. А рядом с оружейной стойкой, на деревянной вешалке висела кираса. На которую я тут же положил глаз.

То, что это оружие было в сокровищнице видимо объяснялось его богатым убранством. Кираса, например, впереди была вся выложена золотом. Золотые листики и проволока сплетались в замысловатый узор. Богатство отделки делало кирасу достойной даже самых богатых людей Караэна. Поэтому я немедленно влез в неё. Сперат затянул ремни. Я, повертелся перед ним и спросил:

— Ну, как?

Гвена сдавленно хихикнула.

— Маловата, — не обратил на неё внимания Сперат. И ткнул мне пальцами в бок. Я нащупал стык нагрудника и наспинника на боку. Зазор сантиметра в полтора.

— Надо худеть, — шепнула мне Гвена, на минуту перестав кромсать сундук.

— Надо будет поддоспешник заменить… — потер подбородок Сперат. — Может толстую шерстяную рубаху? Я видел такие у отвинцев. Говорят непло…

— Надо торопиться! — прервала нас Эля строгим голосом. — Над нами полсотни солдат, помните? А я пустая…

Ведьмочка говорила это, одновременно сгребая рассыпавшиеся по полу монеты и ссыпала их в найденный тут же кожаный мешок.

— Блин, у меня тоже уже силы кончаются, — Гвена с сожалением «выключила» свой пиломеч. И в самом деле, было видно что крепкое дерево сундука поддается его зубам все труднее. Демоница со смесью надежды и отчаяния осмотрела стеллажи. — Может просто все сундуки вниз отнесем? Сложим в лодку…

— Утащить их все будет трудно, — засомневался Сперат.

— Но нужно! — рявкнула Гвена. Тут же спохватилась, подобралась к Сперату, встала округлив бедро. Это был неотразимый удар для моего бедного оруженосца. Учитывая, что после схватки внизу она так и оставалась в своих обтягивающих кожаных штанишках, на которые Сперат и без того периодически заглядывался.

— Ну пожалуйста, Сператик! Ты же такооой сильный! — промурлыкала Гвена.

— Я… Ну, ладно… Попрубую… — Сперат смущенно завертел головой, незная куда деть свой взгляд, который так и норовил зацепиться за Гвену, причем за те места, что ниже пояса. Эля издала демонстративный фырк и закатила глаза.

Тем временем я ходил вдоль стеллажей и тряс сундуки. Пустых не было, но и полных тоже. Вот этот, последний, который стоял рядом со мной на полке. Судя по звуку, там был всего один кошелек с монетами. Демоница начала перетаскивать сундуки к выоду.

Сперат тем временем, взял со стойки просто шикарно украшенный топор на длинной рукояти. Рубанул пару раз, с видимым удовольствием. Тяжело вздохнул, и протянул мне.

— Оставь себе, — отмахнулся я. — Я вижу, что тебе он тебе понравился. Так, Гвена. Помнишь тот коридор с ловушками под подземельями Университета Караэна?

— Эммм… Смутно. Кроме того момента когда меня проткнули. А что? — вскинулась демоница.

— Что ты там говорила про то что умные прячут на виду, так чтобы всем казалось что нашел… — блин, она как-то изящней тогда сказала.

— Нет, не помню, — отозвалась Гвена. Пока я говорил, она буквально перетряхивала сундуки, в поисках того, где звон громче и веса больше.

— Замри и смотри на меня, когда я говорю, — не выдержал я. Гвена послушно замерла и повернулась ко мне. — Скажи мне, зачем обшивать деревом сокровищницу? Да еще и такую, которую освещают лампами и факелами.

Гвене потребовалось две секунды. Она недоуменно обвела взглядом стены. Но потом она поняла и бросилась к стене, отшвыривая от них стеллажи и со всей не маленькой силой начав стучать по деревянным доскам рукояткой своего пиломеча. Сперат с Элей испуганно отступили к выходу и с удивлением посмотрели на меня. Я не удержался и показал местный аналог жеста «сошла с ума». Сперат и Эля переглянулись и ведьма тут же меня сдала, прошептав: «Врет». В этот момент очередной удар гвены вместо сухого тихого стука отозвался гулким звуком. Она нашла пустоту за кажущейся монолитной стеной.

Следующие полчаса заметно добавили в сокровищницу хаоса и немного пространства — за фальшивыми стенами прятались две ниши. Впрочем, не очень глубокие. Помимо того, что ниши были замаскированы, они вдобавок были оборудованы железными дверцами. Некий аналог сейфа. Пиломеч тут явно был бессилен, но Гвена проявила себя как демон разносторонний и умеющий находить точку опоры в изменчивым мире. С помощью массивных досок стеллажей и сундуков в качестве опоры нам удалось выломать обе дверцы. У нас бы ничего не вышло, если бы не тот факт, что мы, все трое, обладали явно нечеловеческой силой. Это последнее сыграло с нами злую шутку — мы сломали мой меч. Пытались подцепить им дверцы этих предков сейфов. С первой прокатило, но вот битва со второй он не пережил. Мне было искренне жаль, я уже начал было привыкать к этому мечу.

В первой нише ожидаемо нашелся клад в виде сундучка с золотом — судя по весу в нем было тысяч пять золотых. А вот содержимое второй ниши меня несколько обескуражило. Там были бумаги. Пара книг, и несколько солидных кип писем — беглый просмотр показал, что это была тайная переписка Риалто с другими такими же придурками на тему демонов. Большая часть архива была засекречена. Но все же. К чему хранить такие компрометирующие вещи? Я решил их забрать. К счастью, рядом с письмами в аккуратном, украшенном разноцветными камнями и серебром ящичке обнаружилась большая, удобная переметная сума. Просто мешок с пришитым к нему широким ремнем, который удобно перекинуть через плечо. До рюкзаков тут не додумались. Увы, некоторые очевидные идеи вовсе не так уж очевидны. В моем мире Римская Империя придумала юриспруденцию, бетон и христианство. А вот до двух удобных лямок на мешок римляне так и не доперли. Бедные легионеры вками топали сотни километров с с узелками, подвешенными к деревянным шестам, которые приходилось таскать на плече. Более неудобную конструкцию придумать, конечно, можно. Но это придется еще подумать. Местные, кстати, мучались с ручной кладью почти так же. У меня в ближайших планах это исправить.

Поставив себе мысленную галочку, я расшиперил горловину свеженайденного мешка, отметив про себя неброский, но очень стильный дизайн, и уронил внутрь пачку бумаг. Лежащая на полу сумка, как была тонкой и плоской, так и осталась. А толстенная кипа бумаг канула в ней без следа.

Я некоторое время вглядывался в темную горловину, ставшую на вид какой-то жутковатой. А потом поднял валяющийся рядом сундук и осторожно опустил его в сумку. Сундук вошел в сумку, как сосиска в кастрюлю. Я, чувствуя себя глупо, поднял сумку, встряхнул её. На вид и по весу почти пустая. Ощупал пол, в том месте, где она лежала. Ничего подозрительного. Видя мои манипуляции ко мне придвинулись остальные.

— Смотрите, — хрипло сказал я, — сейчас фокус покажу.

И повторил процедуру с сундуком.

— Не может быть! — восторженно взвизгнула Гвена. И начала кидать в сумку все подряд, от еще не вскрытых сундуков начиная и обломками стеллажей заканчивая. Как в топку. Сумка принимала все, медленно становясь на вид все более наполненной. При этом Гвена не переставала вполголоса повторять: «Да ну не может быть! Ну не может быть!»

— Остановись! — попросил я. — Ты знаешь что это такое?

— Сума Жадности! — вместо неё воскликнула Эглантайн. Аж в ладошки хлопнула от восторга. — Нам очень повезло!

После непродолжительного допроса выяснилось, что кроме того, что эта безразмерная сумка в которой можно унести половину Караэна, они толком ничего про этот волшебный предмет не знают. В том смысле, в каком я вкладывал в понятие «знание». Тактико-технические характеристики, страна производитель, принцип действия. Просто берешь Жадносумку и суешь в неё,что не попадя. Весело и эффективно.

Я еле успел спасти от загребущих ручонок Гвены меч из стойки. Архаичный, массивный, богато декорированный — мне он показался скорее церемониальным, чем боевым, оружием.

Я взмахнул им на пробу пару раз. Он был заметно длиннее меча Магна, к которому он так приноровился. И гораздо массивнее. И весить должен был гораздо тяжелее. К счастью, я стал заметно сильнее, и мне даже легче было им управлять. В любом случае, мне было бы проще ходить без штанов, чем без меча, поэтому я просто молча подвесил этот меч к поясу. Я меняю мечи чаще, чем женщин. Это, вообще-то странно. Меч же как инструмент для лютого профессионала. К нему надо привыкнуть, приноровиться. Разница между мечами, которые любят горожане Караэна и мечами аристократов того же Караэна — огромна. Разница в приемах, тактике применения, нужных навыках. Наверное, это можно сравнить с разными типами оружия в моем мире. Нет, это я уже преувеличиваю, со свойственным экспертам погрязанием в деталях. Как разные модели одного и того типа оружия. Этот меч отличался от Лозы не так сильно, как винтовка от огнемета. А примерно так же, как одна модель винтовки, от другой. К нему все равно следовало приноровиться.

Потратив немного времени, чтобы заклинить за собой засовы на всех дверях, мы налегке спустились вниз. По пути не забыв тщательно обыскать трупы. Я разжился двуручным молотом с длинным шипом сверху, Сперат что-то брать побрезговал, а вот Гвена заменила свои брутальные солдатские тесаки на изящные, более тонкие, но не менее длинные кинжалы, найденные на колдунах. Но главное, она напомнила нам о ценности рогов, которые были вделаны в посохи колдунов. Поэтому их мы сгрузили на бедняжку Эглантайн. на случай непредвиденных осложнений, она могла попытаться использовать манну из них.

А вот потом началось самое трудное.

Мы вышли к подземной реке, спустили на воду две лодки, пробив остальным дно. С помощью Гвены нашли скрывающуюся за выступом пешеходную дорожку, ведущую вдоль канала. И, таща лодки за веревки, побрели вверх. Идти было очень тяжело. И трудно. Несколько раз я использовал свой магический «энергетик», чтобы восстановить нам силы. Предварительно отогнав подальше и без того через чур веселую и оттого раздражающую, Гвену. Изредка мы останавливались на отдых и просто садились на влажные камни. В один из таких коротких привалов Гвена упустила лодку, которую тащила. Я до сих пор считаю, что она сделала это нарочно. Чтобы не возиться. Примерно на середине пути до подземного озера нам пришлось сделать основательную остановку. Перекусить копченой бараниной, которая была с собой у Сперата.

Мы отдыхали не меньше часа, несмотря на то, что моя паранойя уквально бесновалась внутри меня, беззвучно воя от того, что вот-вот нас нагонит погоня из Орлиного Гнезда. К счастью, этого так и не случилась.

Если бы у меня кто-то спросил, не хочу ли я повторить это путешествие, начиная с того момента, когда мы вступили на красный песок загадочного Кровавого Волока — я бы отказался. Но если бы мне сказали, что мы найдем способ вернуться не на своих двоих, а как-то более комфортно, тогда другое дело. Я даже согласен подраться дважды с колдунами и демонами, рискуя сдохнуть, но только не чапать тесному от шума воды темному тоннелю, километр за километром.

Самое сложная часть путешествия описывается всего одним абзацом. Так оно, чаще всего, и бывает. Я заметил это еще по учебе в университете. Когда мы с одногруппниками встречались после выходных, нам не хватало и нескольких перемен, чтобы рассказать все что произошло за эти пару дней. А после, когда все стали работать, взвалили на себя обязанности и поставили себе цели, то даже встречаясь с одногрупником через три года, вся его жизнь за это время укладывалась в пару фраз, вроде: «Работаю. Женился». Самое трудное, самое скучное. Может, если сделать трудное интересным, оно перестает быть таким уж трудным?

В конце концов мы выбрались из под земли в Кровавом Волоке. Нас встретили утро и ворон Эглантайн. Он сидел на стене и ждал хозяйку. Когда Эглантайн выбралась, они обменялись долгими взглядами, после чего здоровенная черная птица, радостно каркнув, взмыла вверх. Мы все вежливо сделали вид, что ничего не заметили. Впрочем, Эля так вымоталась, что не стала заморачиваться, и просто сказала:

— Вокруг нет никаких чудовищ. Я думаю, мы сможем выйти к границе Волока не встретившись ни с одним.

Я оглядел свое вымотанное войско. Можно было вернуться вниз и отдохнуть часов шесть. Но было пара минусов. Чистой питьевой воды там было в достатке, а вот еда у нас кончилась. Мы ослабеем. И погоня из Орлиного Гнезда все еще была возможной. Надо было идти. Совершить последний рывок, преодолев десяток километров по красному песку Волока, пользуясь утренней прохладой.

— Вперед! — отчеканил я. Забрал у Эглантайн её мегасаблю и первый отправился в путь. Ведь никогда нельзя требовать от своих солдат то, что не можешь сделать сам.

За моей спиной раздались тяжелые вздохи. Причем, самый жалобный издал Серат. Но препираний и споров не последовало. Вскоре, под нашими ногами, монотонно заскрипел красный песок.

Глава 13 Добрые люди

— Ты ведь не думал, что мы вернёмся, да, Мо?.. — спросил я, скрипнув зубами.

Мы вернулись к лагерю промысловиков очень вовремя. Судя по всему, они переночевали, и сейчас собирали пожитки, чтобы уходить. Значит, всё же Кровавый Волок — это не локация для фарма. А настоящий данж. Зашли, вышли. Добыли одного монстра, и хватит рисковать.

Мы стояли тесной группой, измученные и усталые. Эглантайн уже без стеснения взаимодействовала с вороном прямо при нас, общаясь с ним пристальными взглядами. Забавно, но мы очень быстро к этому привыкли, и даже ни о чём не спрашивали. Впрочем, ведьмочка однажды, сидя на моей кровати и, косясь на бегающих вокруг Гвену и Эолу, что-то такое о своих возможностях говорила. Вроде бы.

Мне остро захотелось под бочок к тёплой и нежной Эоле. Аж до зубовного скрежета!

Вся моя великолепная идея с поиском союзников на стороне вдруг стала на удивление отвратной. Так хочется всё бросить, и вернуться обратно в Караэн, в поместье, к помощникам и слугам. Там ведь уже даже шашлык почти научились готовить.

Я встряхнулся и снова сжал зубы. Это просто усталость. Отдохнём, и продолжим с новыми силами. Всё, что нас не убивает, дает возможность попробовать ещё раз.

В общем, положившись на данные ворона, мы постарались тихонько обойти лагерь промысловиков, и прокрасться к нашим коням. Зачем лишний раз беспокоить занятых людей? Тем более, что пока мы шли обратно, Гвена выдвинула теорию, что они всех рыцарей к желтышу отправляют, а вещи бедолаг себе присваивают. Демоница была убедительна.

Наши лошадки стояли в строении с сохранившимися стенами, чуть на отшибе. Без охраны, как насмотрел Эле её ворон. Из-за усталости, или излишней веры в ведьмину магию, мы вляпались. Уже на подходе к нашей цели, из-за камней вышли Мо, Репень, и с ними несколько человек, вооруженных копьями. Чуть поодаль, подтянулись ещё несколько, с арбалетами. Ворон конечно умная птица. Но не человек. Где-то он пропустил часовых.

Впрочем, драки, вроде, не предполагалось. Репень и те, кто рядом с ним, держали свои копья либо опущенными, либо стояли, опираясь на них. И выглядели расслабленными. Да и арбалетчики, хоть и держа арбалеты под рукой, но занимались чем-то своим. Видно было, что просто для порядка присутствуют. Зря я так сразу быковать начал.

Впрочем, Мо не обиделся. Он развёл руками:

— Я это предполагал, друг Сперата, сына Первака, ткача из Караэна, — ответил старик с ядовитой иронией, явно подразумевая, что я тут главный, но за Сператом прячусь. В следующий момент дедушка Мо сделал несколько шагов вперёд, оставив позади свою охрану. Подошел прямо ко мне и похлопал меня по плечу, сказав уже вполне дружелюбным тоном: — Я рад, что вы вернулись. Терпеть ненавижу, когда Волок забирает людей! Не важно, кого. Вы нашли, что искали?

— Желтыша, да, — уклончиво ответил я.

— Убили? — загорелись глаза Мо. — Где туша?

— Я проверила на обратном пути: там только засохшая лужа крови. Съели, наверно… — вмешалась Гвена.

— Как⁈ Вы убили желтыша, и не забрали с него желтое сердце?.. Печень? Грономут? Ну хотя бы когти, когти взяли⁈.. — зачастил дедушка Мо. И, видя наше недоумение, всё понял без слов. С досады он с такой силой треснул своей увесистой клюкой по ближайшему камню, что этим переполошил промысловиков. Арбалетчики нервно схватились за арбалеты, копейщики — за копья. Подошедший чуть ближе остальных Репень всё услышал, и расхохотался — да так, что ему аж пришлось сесть на землю.

— Вот и посылай новичков к желтышу! — хохотал он, то и дело морщась, и хватаясь за грудь. — Вроде и убили, и сами живы, а всё равно обосрались!

Мо немного успокоился. И спросил:

— А детей вы не нашли?

— Нет, — твердо ответил я. — Зато нашли следы, указывающие на Орлиное Гнездо.

И внимательно всмотрелся в глаза Мо. Тот скривился, как от горькой пилюли.

— Давно я подозревал, что на этой засранной скале не всё ладно.Что нашли-то? Слухи ходят, подземный ход у них сюда есть? Кираса оттуда?.. Топляк там, да?

— Что ещё за топляк? — спросил я. Когда не хочешь отвечать, спрашивай сам.

— Волок железо не любит. Всё жуёт, даже камни. Но вот металл, золото, серебро, железо — не может. Выплёвывает. В нескольких местах. Мы такие места топляком называем… — сказал Мо. Его глаза тем временем пробежались по моему мечу, и топору Сперата. В глазах старика на миг вспыхнул огонёк алчности. — Слышь, рыцарь… Скажи, там ещё много такого осталось?

— Сходи проверь, — ответил басом Сперат, остро почувствовав смену тона. Вообще, сочетание «слышь рыцарь» — это само по себе оскорбление. Как если бы в тюрьме сказать уголовному авторитету «не петушись».

— Остынь! — рявкнул Репень моему оруженосцу строгим голосом. Он уже отсмеялся, и сейчас тяжело поднимался на ноги, опираясь на своё копьё. Всё же крепко его приложило близким взрывом, или чем там Бледный Морок бьёт. С кряхтением поднявшись, он сказал Сперату:

— На промысле все равны. Мы тут одна семья. А так-то, если хочешь знать, то я, например, Сакр, сын Арна Итдега!

Память Магна тут же услужливо выдала справку: обедневшая, но древняя и многочисленная семья. Владения, в основном, в Отвине. Уже давно зарабатывают себе на жизнь, продавая мечи.

— Осталось, — ответил я Мо. Мне-то эти статусные заморочки побоку. Хотя, конечно, скажи он так мне на улицах Караэна, то пришлось бы его убить — иначе люди меня не поняли бы.

— А желтыши там ещё есть? — продолжал пытать старик.

— Ещё один точно был, мы его подранили, — осторожно ответил я.

Мо оглянулся на Репеня. Тот посмотрел на старика в ответ. С сомнением. Сказал негромко:

— Железа сходить набрать хочешь… Это дело, конечно, заманчивое… Но ведь и так нормальный хабар взяли. Может, в следующий раз зайдём, глянем. Людей побольше возьмём…

Мо кивнул, и снова повернулся к нам. Махнув рукой в сторону наших коней, сказал:

— Вон там ваши коники. Уж простите, но покормить их толком не смогли. Не подпускают к себе. Так, издалека кой-чего им покидали, и бадьюшку с водой пододвинули. Так что голодные они. Мы сейчас собираемся, и тоже уходим. До сиесты хотим до Рыжего Пня дойти. Городок такой, вон в ту сторону. Кормят там хорошо, и в дома на постой пускают. Да и знают нас там… Хотите с нами?

Я с сомнением посмотрел на промысловиков. Те с интересом разглядывали Гвену — вернее, неотрывно пялились на её ноги, глупо улыбаясь. Впрочем, этим и ограничивались. Только сейчас я обратил внимание на демоницу, которая всячески это поощряла, принимая соблазнительные позы. Когда я на неё посмотрел, она как раз стояла вполоборота, выгодно округлив жопку, и поставив одну ножку на камень. Однако, при этом обрывки юбки хорошо скрывали её ножи на бёдрах. С виду, да — легкомысленная дура, любит покрасоваться. Но опасная… Есть у неё и то, что она никому не показывает. Надо думать, и мне она тоже показала ещё не всё.

— Гвена! — внезапно разозлившись, рявкнул я. Наверно, из-за того, что на неё пялятся, а она стоит довольная. Глупо, конечно. — Дай кошелёк для Мо! Давай-давай, я видел, ты там припрятала парочку!

— Ой, мне так тяжело было их тащить!.. Еле донесла! — тут же заканючила она. И схватила меня за руку. — Ну сеньор М… — едва не проболталась она, но вовремя спохватилась, и закончила. — Ну пожа-а-луйста!..

Я отвернулся и тряхнул рукой, демонстрируя непреклонность. Гвена вздохнула, выудила небольшой кошель, и кинула дедушке Мо, который неожиданно ловко, одной рукой, поймал вкусно звякнувший мешочек.

— Это вам. За то, что присмотрели за лошадьми, — сказал я.

Старик бесцеремонно развязал шнурок, и заглянул в мешочек. Высыпал на ладонь несколько серебряных монет, прикусил одну. Потом взвесил оставшиеся на ладони. И сказал негромко, так, чтобы его услышал только Репень. И мы.

— Сеньор на букву М оценил нашу помощь и доброту в сорок сольдо.

— Мне случалось делать куда больше, за куда меньшее, — довольно отозвался Репень.

— Я прожил долгую жизнь, но впервые моя доброта приносит мне деньги, да ещё столько, — хмыкнул Мо. Несмотря на слегка издевательский тон, говоря это, он смотрел на меня уже по-другому, как будто даже с некоторым уважением. Видимо, не привык к благодарности от сословия профессиональных вояк. — Что ж, сеньор, что ходит в бой с девками, и не боится бросить дорогих коней на попечение тупых мужиков… Я расскажу о тебе другим людям нашего промысла. С тобой можно иметь дело.

— Спасибо, — поблагодарил я. — Но это не плата за доброту. Я же сказал, это за то, что присмотрели за конями. А помочь вы мне были должны, потому что наше дело было общее для всех честных людей. И за вашу доброту я надеюсь ещё отплатить в будущем.

— И то верно!.. Доброе дело иногда трудно посчитать в монетах. Одна грязная палка, протянутая тонущему в болоте, может стоить всего золота мира, — снова хохотнул дед. Настроение у него явно повысилось. И денежки капнули, и перспективное местечко на следующий рейд в Волок наметилось. Он даже перестал жадно посматривать на мою кирасу. — А может, всё же пойдете с нами в Рыжий Пень? Увидите, как мы умеем гулять!

— Хорошо отдыхает тот, кто хорошо работает, — поддержал его Репень. — А наша работа, пожалуй, одна из самых трудных. Хуже — только у отвинских моряков! Но за нашу лучше платят!

Это была, видимо, старая местная шутка, потому что последнюю пару фраз он выкрикнул, и его люди одобрительно засмеялись.

— Да нет… Нам надо торопиться, — постарался я вежливо отказаться. Мо кивнул и собрался было уходить, однако приостановился, и немного встревоженно спросил:

— Вам же хватит ума не лезть прямо сейчас в Курятник?..

— Хватит, — улыбнулся я. — Для начала, я хочу поговорить об Орлином Гнезде с некоторыми людьми. А дальше посмотрим…

— Ну, пусть тебе сопутствует удача! Этот гадюшник на скале давно мне не нравится, — старик ещё раз фамильярно похлопал меня по плечу, и неторопливо удалился.

— А чего бы и нам не поехать в Ржавый Пень? — спросила Гвена. Как мне показалось, с искренним недоумением.

— Он верно заметил, вы девушки. Нас со Сператом всего двое. А там, как я понимаю, много вооружённых мужчин, которые могут оказаться вовсе не такими порядочными, как эти, — попытался объяснить очевидное я.

— Если Мо скажет за тебя своё слово, охотникина монстров примут тебя, как своего, — внезапно вмешалась в разговор Эглантайн. — Может, даже примут в свой круг. А это для них значит даже больше, чем семья. Там и в самом деле, и обычный крестьянин, и всадник с великими предками из Древней Империи, сидят на одной лавке. Эти охотники, я думаю, единственное из нынешних людских сообществ, где действительно можно доверять друг другу.

Я кивнул, приняв это к сведению. И всё же мы двинулись прочь. Быстро, как только смогли — сначала пришлось повозиться с лошадьми. Накормили, напоили, почистили, потом пришлось ещё и идти пешком рядом с ними. Надо было, чтобы кони расходились после долгого стояния. В общем, чем больше я узнаю лошадей, тем больше мне они нравятся. Прекрасные, умные, верные животные!.. Но ездить лучше на машинах.

Мимо Орлиного Гнезда мы проехали уже во время сиесты. От палящего солнца пришлось накинуть плащи. Мы даже стали похожи на самую настоящую фентезийную партию приключенцев. Но это из-за того, что мы со Сператом, как придурки, маялись в доспехах и со шлемами под рукой, а за спиной Эглантайн торчал её длиннющий меч, привязанный к седлу.

Орлиное Гнездо выглядело… Да никак. Особой суеты, как позавчера, заметно не было, но так ведь сиеста. Больше никаких признаков, что там что-то случилось, я не нашёл.

Всё же, не теряя осторожности и не снимая доспехов, мы продолжили свой путь. Выехав на большую дорогу, ведущую от Караэна, только там немного расслабились, и сделали небольшую остановку у гостевого дома, чтобы напоить лошадей и поесть самим.

После чего, уже не останавливаясь, до самого вечера ехали дальше. Уже скоро нам начали попадаться следы недавней войны. Вытоптанные поля, порушенные ограды. И множество людей, которые приводили всё это в порядок. Мы выехали на поле прошедшей битвы. Странное дело, мне оно показалось намного больше, чем я помнил. По нему сновали ребятишки, ковыряя землю. Поле было как будто перепахано, а потом утрамбовано — травы мало, земля неровная. Вот и все следы от великой битвы…

— Ну что, нашли что? — крикнула Гвена детям, которые, заметив нас, бросили всё и уставились на нас.

— Так да. Уже четыре наконечника от стрел! И сломанный меч! Ну, кусок от него, — ответил самый бойкий, бледный и худой. На вид лет двенадцать. А может, и четырнадцать. Они тут все не очень упитанные, что взрослые, что дети. — Хотите купить, сеньора? Хорошее железо!

— Родителям отнеси! — белозубо засмеялась Гвена. А потом выудила откуда-то несколько медных монет, и кинула детворе. Те с визгом кинулись их собирать. Только тот пацан, который был у местных, как видно, за главного, крикнул нам вслед:

— Как ваше имя, сеньора?

— Зачем тебе? — обернулась Гвена.

— Хочу помянуть его в молитвах всем богам! — весело ответил парнишка. Чтобы не отстать, он бежал вслед за нами.

— Боги не любят таких как я! — захохотала Гвена. — Но я не откажусь и от попытки. Скажи, что тебе помогла Тень Змея!

— Тень Змея? — удивлённо переспросил пацан. Звучало это на местном и вправду как-то непривычно. На имя уж точно похоже не было.

— Да! — ответила Гвена. — Все ещё хочешь попросить богов за меня?

Паренёк устал бежать, и остановился, тяжело дыша. Всё же наши лошадки шли достаточно быстро.

— Я планировал попросить богов за себя! О невесте! И теперь я знаю её имя! — крикнул он дерзко. Но в последний момент засмущался, покраснел, и сорвался с места, теперь уже прочь.

— Наглый головастик! — возмутился Сперат. Чем вызвал смех сразу обеих девушек, которые до этого просто оглядывались с удивлёнными лицами.

— Он младше сеньора Магна всего три года, — сказала Эглантайн.

— Может, я немного подожду, и вернусь за ним, — отсмеявшись, произнесла Гвена, делая задумчивое лицо и приложив пальчик к губам. — Мужчин, которые могут сказать о своих чувствах так прямо, надо хватать сразу, как увидишь!

Сперат фыркнул, опустил на лицо капюшон, и замолчал, умудрившись сделать свою массивную фигуру угрожающе хмурой, как осенняя туча.

Гвена и Эглантайн ещё некоторое время похихикали, но больше про пацана не вспоминали.

Мы проехали по большой дороге ещё километров десять. Разорённые и сожжённые дома тут попадались реже. Видимо, армия Гонората слишком торопилась и не успела тут толком побуянить, просто пройдя мимо. А может, это потому, что местные деревеньки были укреплены куда лучше тех, что стояли рядом с Караэном. И стены становились всё выше. Мы свернули в сторону гор у окруженного полями села, которое больше напоминало низкую крепость. И уже скоро впереди дорогу перекрыла земляная стена. Не очень высокая, упирающаяся одним краем в крутой непроходимый склон, а другим — в быструю горную речку. Этот оплывший земляной вал, высотой метров пять, не казался серьёзным препятствием. Но я знал, что это ощущение обманчиво. С помощью таких вот земляных стен горцы удерживали свои горные долины за собой уже не один век. Впрочем, справедливости ради, это была только первая из их линий обороны.

— Отсюда до моего дома — всего день пути, — тяжело вздохнула Эглантайн. Она остановилась, и даже приподнялась на стременах, смотря в сторону, где её дожидался любимый казан. А потом опустилась на седло, и понуро повесила голову. Гвена подъехала поближе, и погладила ведьмочку по спине. Почти без своего суккубного подтекста. Похоже, наше путешествие под Волок их как-то сблизило. Когда мы собирались в обратную дорогу, Эглантайн вытащила из своих сумок платье, и молча протянула Гвене. Та обрадовалась, и искренне её поблагодарила, без обычных подколок. Нет, конечно, без обнимашек и поцелуя в щёчку не обошлось. Но Гвена явно сделала это «для галочки», просто чтобы поддержать репутацию, тут же убежав переодеваться. Эглантайн даже глазки не стала закатывать.

— Старуха не успеет пройти с ведром и до улицы Ткачей, а уже стемнеет, — буркнул Сперат. Ему явно не нравилось, что я намеревался заехать на территорию горцев. И он намекал, что скоро стемнеет. Старуха с ведром… Скорее всего она идет от Фонтана… Восемь архонтов и один Император, сколько это, если перевести в часы⁈ Часа полтора? Два? Я поймал себя на том, что чуть не закатил глаза, как Эглантайн. В общем, я ничего не ответил.

Мы проехали через специально оставленный для путников узкий проход, за которым нас встретила стража. Хмурые горцы в поношенной одежде, с уродливым, но хорошо заточенным оружием. Аж двенадцать рыл. Поодаль их землянки, но сами они на постах у стены и вокруг прохода. Бдительно смотрят на нас.

— Меня зовут Магн Итвис. Я приехал к своему другу. Его зовут Лардо.

Хмурый мужик в помятом шлеме кивнул.

— Едь прямо. За тем холмом будет бург, встанешь там на постой. И жди, пока за тобой не придёт твой друг. Поедешь по нашим землям один, мы тебя убьём. Понял?

— Спасибо за предупреждение, — ответил я, опережая уже начавшего выпячивать грудь Сперата. — Все слышали? За мной!

Глава 14 Страна горцев

Если бы в Караэне рисовали карты, то область, в которой жили горцы, была бы не намного меньше долины Караэна. Вот только почти сплошняком её покрывали горы. Тут были горные долины с живописными озёрами — по рассказам путешественников. Но климат тут был более дождливым, а сама земля — каменистая, без толстого плодородного слоя.

Бург был единственным крупным поселением. Городом его назвать было трудно — скорее торговая фактория. Очень широко раскиданные, частично утопленные в склоны дома, с узкими полосками огородов при них, стояли куда свободнее, чем крестьянские дома вокруг Караэна.

В центре долины, на берегу быстрой речки, находилось массивное, хоть и приземистое, каменное строение — Дом Старейшин. А рядом с ним всё свободное пространство было сплошь усеяно палатками и крытыми повозками.

— Там что, армия?.. — нахмурилась Гвена.

— Нет, — ответил Сперат. Ему тоже не понравилось скопище горцев впереди, поэтому он говорил угрюмо. — Это местная ярмарка. Они её всегда проводят в конце лета, когда все честные люди готовятся убирать урожай.

— Это не ярмарка, — возразила Эглантайн. — А праздник в честь их главного бога, Пана. Это весело.

Я нервничал, опасаясь, что дикие горцы обязательно на нас нападут, и высматривал в толпе одетых побогаче людей, окружённых свитой. Чтобы сразу представиться, и оказаться хоть под какой-то защитой. Я обманулся во всех своих ожиданиях. Среди горцев я видел людей, выделяющихся одеждой и оружием — но мне показалось, что они тянут скорее на воинов, чем на аристократов. А сами горцы, против ожидания, оказались к нам довольно приветливы. Нам показали, где можно встать на постой. И это был не наскоро переделанный под приём постояльцев крестьянский дом, а весьма сносный каменный двухэтажный трактир, с вместительной конюшней, большой столовой, и комнатами для гостей на втором этаже.

Магну было известно о празднике Пана, но он представлял его себе, как сборище пары сотен воняющих дымом и говном горцев вокруг большой землянки со старейшинами. Поэтому, мне казалось, что я легко найду Лардо. Но теперь, когда я увидел толпу народа в несколько тысяч человек — растерялся.

Получив ключ (самый настоящий, медный) от комнат, я спросил у трактирщика про Лардо, и тот пообещал, что пошлёт одного из своих мальчишек, помогавших ему по хозяйству, его искать. Мы со Сператом сгрузили вещи в комнату, заказали еду, проверили, как устроили наших коней. А когда вернулись, не нашли Эглантайн и Гвену. Трактирщик, улыбаясь, сообщил что «наши спутницы» ушли за покупками.

Моя паранойя устроила истерику! Если бы у неё была возможность, то она бы орала как резанная. Нет, я не велел девочкам сидеть и ждать нас в трактирной столовой. Но я предполагал, что это само собой разумеется. В общем, я решил, что их похитили. Хотя, учитывая некоторые особенности девушек, было удивительно, как это могли провернуть так быстро.

— Они спрашивали у меня, где можно заказать платья. Это тут недалеко! — сказал трактирщик. Он тоже занервничал — неудивительно, ведь я впился в него немигающим взглядом, выискивая хоть малейшие признаки лжи. Как только он показал направление, мы со Сператом немедленно отправились следом за девушками, и действительно, заметили их на дороге, двигающихся в самую гущу палаток. Они были всего метрах в стах от нас, и мы начали им кричать. Эти две дуры оглянулись, о чём-то пошептались, и… бросились от нас прочь!

— Боятся, что ты им велишь в комнате сидеть. А тут ярмарка, — ответил на мой изумлённый взгляд Сперат, и развёл руками. — Женщины…

Своего намерения сидеть в таверне, и никуда не выходить, я и не скрывал. Видимо, зря. Подавив желание броситься в погоню, я просто слегка ускорил шаг.

Мы нагнали их у палаток, где торговали тканями. Это было неизбежно — ведь они надолго застревали у каждой. Отодрать их от разложенных на холстине вышитых шерстяных и полотняных рулонов без напряжённого боя я способа не нашёл, поэтому пришлось тащиться за ними.

Впрочем, это было не без пользы. Помимо того, что купили девушки, мы со Сператом тоже разжились широкими кожаными поясами с металлическими бляхами, как у местных, и на удивление практичными шерстяными куртками, с деревянными палочками вместо пуговиц. Я ещё всерьёз присматривался к накидке из овечьей шерсти, но сдержался.

Горцы вокруг были весёлыми и радушными, совсем не похожими на тех угрюмых и подозрительных, к которым привыкли в Караэне. Хотя на поясе у каждого из мужчин был большой широкий нож, а у женщин — маленький изящный кинжальчик, даже моя паранойя быстро успокоилась.

Мы купили себе местного терпкого вина, разбавленного чистой водой из горного источника, горячих лепёшек, и поджаренных на прутьях кусочков баранины, очень похожей на шашлык. Но лепёшки меня порадовали даже больше — оказывается, мне до жути надоел тот хлеб, похожий на лаваш, что мне всегда пекли в Караэне. К счастью, приныканный Гвеной кошелёк с серебром легко покрывал все расходы. У Сперата в потайном мешочке за поясом было пять сотен золотых, взятых из Караэна на случай непредвиденных расходов. А остальные деньги — в «жадносумке», копаться в которой на виду у всех было бы… опрометчиво.

Я как-то пропустил тот момент, когда Сперат, разумеется, с подачи Гвены, ввязался в авантюру. На небольшом открытом участке горцы соревновались в таскании баранов. Связанного барана взваливали себе на плечи, и бежали наперегонки. К моему удивлению, противники Сперата оказались парнями не менее рослыми и мускулистыми. На их фоне он уже не выглядел прямо таким богатырём. Я поставил на него два сольдо, заняв их у Гвены. А она поставила десять на бородатого и лысого мужика. Мужик выиграл, Сперат пришёл вторым. Гвена, забрав с собой Эглантайн, и сообщив напоследок, что она любит тех, кто быстрый, отправилась за выигрышем. А я подошёл к запыхавшемуся Сперату, который, похоже, уже завёл себе кучу друзей — его со всех сторон хлопали по плечам и кричали что-то одобрительное. Красный, потный и тяжело дышащий Сперат выглядел на удивление счастливым.

— Это хорошо, что ты не стал выигрывать, — шепнул я ему. — А то вдруг бы ещё обиделись.

Сперат фыркнул — он-то явно хотел победить. Но ничего не стал говорить. Меня оттеснили от моего оруженосца в сторону, но я был не в обиде — у меня было пиво и вкусная еда. И именно тогда, когда я как следует набил рот, передо мной появился Лардо. Он дожидался именно этого момента, я уверен!..

— Здравствуй, добрый человек, — сказал он ехидным голосом. Возможно, он мог бы показаться весёлым, но шрам на его лице делал любое его выражение опасным на вид. А может, дело не в шраме. — Кушай спокойно. Какими судьбами из Караэна?

Я спокойно дожевал, стараясь не обращать внимания на его цепкий взгляд.

— Тебя искал, — наконец, ответил я.

Вокруг меня вдруг обнаружились крепкие мужички. И, хотя на них была обычная одежда, а из оружия — только традиционные широкие ножи, я нутром чуял, что это бывалые воины. Горцы вокруг, видя, что я стал центром молчаливого внимания для некоторых их земляков — косились, но молчали и не вмешивались.

— Ну не может этого быть!.. Я так и сказал, когда какой-то пацан пришёл и передал, что меня ищет беловолосый тип, с повадками, как у богатой караэнской крысы! Сказал, что если это шутка, я оторву ему левое ухо. Тогда он спросил, что я сделаю, если это правда? Я пообещал ему полсольдо. И, представляешь, я пришёл сюда, а тут и в самом деле один мой жадный знакомый, имя которого я забыл. И теперь я должен тому мелкому полсольдо!.. Заметь, я намерен ему его отдать. Потому что я щедрый, — говоря все это, Лардо смотрел на меня как-то… агрессивно. — Зачем ты здесь, мой жадный знакомый? И зачем ищешь меня?

— Хочу доказать тебе, что я не жадный, — ответил я. — Но этот разговор не для улицы…

— Ага… Понятно… Это хорошо. Я рад, — едва заметно покивал Лардо. Но морда у него была по-прежнему мрачная. Я осторожно переложил еду и кувшин с пивом в правую руку. В такой толкучке, лучше выхватить левой рукой Коготь, он в первый момент будет полезен больше, чем меч. А Лардо продолжил:

— Знаешь, после нашей встречи, случилась удивительная история… К старейшинам прилетел ворон Эглантайн и сказал, что она отправляется в путешествие. И попросил, чтобы они отправили кого-то, кто присмотрел бы за её домом. И действительно, оказалось, что её дом стоит пустой. Впервые за последние лет… наверное, тридцать. Представляешь, уехала, как только встретилась с тобой. Вот какое совпадение…

Лардо угрожающе придвинулся ко мне, схватившись за рукоять своего ножа.

— Подожди-ка… — пробормотал я. Возможно, во мне проснулся скептик, или просто заговорило пиво, но я не поверил ему:

— Её ворон что, говорит?.. Да ты брешешь!.. Серьёзно, он говорит? Да не может быть, он же птица — мозг маленький! Не, птица-то умная, но… Врёшь, да?..

— Ну, повторяет за людьми, — даже как-то растерялся Лардо. — Можно ему сказать, и он потом повторит кому нужно — на это мозгов хватает… Так что с Эглантайн?.. О чём ты там с ней говорил?

— Дела у неё, — сказал я. — О чем я её просил, она сделала.

Лардо посмотрел на тех, кто стоял рядом, потом на меня. И спросил:

— Какие дела?

— Не моя тайна, — помотал головой я. Тем не менее, напряжение начало спадать. По-видимому, Лардо, в принципе, был уверен, что Эглантайн ничего не угрожает. А мой ответ, из которого явствовала моя посвящённость в планы великой ведьмы, сейчас его несколько осадил.

— А меня зачем искал? — уже спокойнее, но всё ещё с претензией спросил он.

— Дело у меня к тебе есть, — ответил я, едва не сказав «для тебя».

Тем временем Сперат выбрался из толпы своих обожателей, и подходил к нам. Впрочем, горцы разошлись не все, лысый бородач, победивший Сперата, шёл возле него и, скаля крепкие белые зубы, что-то ему рассказывал. Сперат заметил Лардо и нескольких напряжённых людей вокруг меня, и ускорил шаг. Силач-бородач, окинув взглядом ситуацию, проявил неожиданную проницательность, и тут же жестом подозвал своих.

— Жадный ты, — хмыкнул Лардо. — Не буду я с тобой дело иметь.

— Ну, нет, так нет… — ответил я.

— Всё нормально?.. — угрюмым басом процедил Сперат, остановившись прямо за спиной Лардо, который вздрогнул и обернулся. Посмотрел на Сперата, но почти сразу перевёл взгляд на его спутника.

— Надеюсь, ты здоров, Лардо. И у тебя не болит лицо к пасмурным дням, — сказал тот. — Зачем пристаешь к гостям на празднике?

— Не болит, Марцил, — отозвался Лардо. Кивнул на меня и сказал: — У нас с ним дела.

После чего повернулся обратно ко мне, кивнул своим, и буркнув мне на прощание:

— Поговорим завтра. Дождись меня там, где ты остановился на ночь. — и вальяжной походкой отправился прочь.

— Не надо дела делать с Лардо, — доверительно сообщил мне Марцил. — Ты где с ним познакомился?

— В Караэне, он коз пригнал продавать, — ответил я.

— Зачем продавать коз аж в Караэне? — ухмыльнулся Марцил. — Только, если это козы, которых могут узнать твои соседи. Подумай об этом…

То есть, ворованные. Действительно, как же я сразу об этом не подумал!..

— Мы не представились, — сказал я. — Меня зовут Магн.

— А я Марцил, сын Таранта, — ответил горец, и мы обменялись рукопожатием на горский манер — когда жать надо не ладонь, а руку у локтя. Забавно, но когда я назвал своё имя, в его лице не дрогнул ни единый мускул. Похоже, имя Магн ему ничего не говорило. Я уже и отвык от такого. А когда он назвал имя своего отца, то уставился на меня с ожиданием узнавания — видимо, полагая, что я должен сразу понять, с кем имею дело. В общем, мы оба остались в лёгком недоумении. На том и расстались.

— Завтра будут соревнования по бросанию камней, и перетягиванию бревна, — взволнованно сообщил мне Сперат. — Марци предложил мне поучаствовать в его команде…

— Хорошее дело, но у нас встреча… Хотя… сходи. Обязательно сходи! И разузнай побольше про этого Марци, — ответил я. — Ну, пошли искать девушек, где они там запропастились!

На следующее утро, после сытного завтрака, состоящего из козлятины, вареной в молоке, и неожиданно вкусной каши-толчёнки с кусочками бараньего сала, я нашёл местечко в уголке двора таверны, чтобы всласть помахать своим мечом. Вообще, я пропустил пару дней тренировок, и тело словно ныло от желания нагрузок. Это при том, что вообще-то езда верхом — само по себе энергозатратное мероприятие.

Девушки, весело шушукаясь, прямо как подружки, отпросились за платьями. Оказывается, вчера они выбрали себе парочку, и даже успели договориться, что им их придержат до сегодня. Даже обычно смурная Эглантайн сегодня была улыбчивой, и ничуть не уступала Гвене в желании гулять. Хотя я и несколько беспокоился за них, но всё же рискнул отпустить. А потом пришёл Марци с несколькими крепкими парнями за Сператом. Хотя очередные соревнования должны были начаться ближе к обеду, им следовало потренироваться работать в команде.

Поскольку я уже обещал Сперату, то велел ему идти. Хотя сам он оставлять меня одного не хотел. Договорившись, что найду его, как только дождусь девчонок, я приступил к тренировкам. Вместе с пятьюстами золотыми за пазухой и «жадносумкой» на бедре (не рискнул оставлять их в таверне). На самом деле ничего особенного я не вытворял. Чтобы приноровиться к мечу, мне достаточно было пару раз им взмахнуть. Но, чтобы не терять формы, следовало постоянно делать одни и те же упражнения. Этим я и занялся, со всей старательностью кромсая воздух. Триста выпадов с подшагом и блоком, триста косых рубящих ударов — со стороны это должно было напоминать упражнения в кэндо… Повторять по тысяче раз каждый день, и в один прекрасный момент вы сможете лёгким, непринуждённым движением смахнуть голову своему врагу. И этот удар будет не просто точным и сильным, но ещё и настолько быстрым, что на него не каждый успеет среагировать. Тут нет особого секрета. В прошлой жизни я мышку держал в руках ненамного меньше, чем в этой — меч. И тоже чудеса с ней мог вытворять — по сравнению с тем, кто за мышку раз в неделю по полчаса держался.

Конечно, были хитрости и приёмы, передаваемые и отрабатываемые лично с учителем, и их тысячи — но всё же, мастерству фехтования Магна было ещё далеко до примеров из моего мира. Скорее всего, потому, что оно не было так уж нужно в бою с противником в доспехах. Тут дело решало выносливость, сила и ловкий бросок.

Потратив около сорока минут на отработку ударов своим новым мечом, и с удивлением обнаружив, что несмотря на архаичную форму, он вполне сносно управляем, я передохнул минут пять, и взялся за боевой двуручный молот, доставшийся в наследство от охранника Риалто.

Этим оружием Магн, как ни странно, учился владеть меньше всего. Ровно в той степени, чтобы можно было понять, как от него защищаться. С другой стороны, умение владеть мечом, который всегда с тобой, действительно могло спасти ему жизнь в случае внезапной «дискуссии» в городской застройке. И спасало. Но это была чисто аристократическая фишка — отец мог позволить себе нужных учителей для сына. А вот как боевая единица, рыцарь мыслится именно как всадник. И две трети времени на тренировках Магн проводил в седле, с самого детства учась на всем скаку всаживать в щели доспеха клевец, и попадать остриём копья в мишень размером с блюдце. Мне крупно повезло, что я унаследовал все его навыки. И теперь могу хоть в цирке выступать! Не пропаду, в любом случае.

Я взял молот, и начал мучительно вспоминать базовые движения. Выпад, удар сверху — отвлекающий, и продолжение — подсечка воображаемого противника за ногу. И обязательный добивающий удар «от жопы»! Молот, это для боя в доспехах. Никакого изящества, лишь угрюмая эффективность.

Удары я делал медленно, тщательно следя за движениями. Сначала надо научиться делать правильно, а уже потом — быстро. И именно за этим занятием меня и застал Лардо.

— Привет, как там тебя, забыл, — весело крикнул он мне издалека. Я, не спеша, повернулся. Сегодня он был в сопровождении всего двоих угрюмых парней. Что не могло не радовать — значит, пришёл поговорить. Но в руках у него было две здоровенных, чуть выше моего роста, палки, с кожаными «гуманизаторами» на конце. На вид, эти штуки были жёсткими и тяжёлыми.

— Я смотрю, ты хочешь в завтрашних боях поучаствовать? Так и я тоже! Я в прошлом году победил! — сказал Лардо, подойдя ближе. И кинул одну из дубин мне. — Ну, давай потренируемся!

Я едва её поймал — она была раза в два тяжелее моего боевого молота. Я отложил молот в сторону, и на пробу взмахнул дубинушкой, чтобы приноровиться к её весу, сильно смещённому к обмотанному тяжёлой кожей концу. А уже в следующую секунду Лардо с резким хеканьем попытался ударить меня своей дубиной в лицо. Я машинально уклонился, сделав шаг в сторону.

— Не-е, так не пойдёт. Там узкая площадка, в шаг шириной. Если сойдёшь, проиграешь, — неодобрительно покачал головой Лардо. — Стой на месте, и пытайся сбить меня с ног, или заставить отступить.

— Это как бой на секирах в строю? — осенило меня.

— Ну, на настоящий бой это не похоже. Это игра. Но в бою может помочь, — кивнул Лардо. А потом резко взмахнул своим «спортивным снарядом», метя мне в ноги. Я шагнул навстречу, опуская своё оружие и блокируя его удар. Дальше в моих планах был удар вторым концом Лардо в грудь — и моя победа. Но я недооценил горца. Он разгадал мой маневр, и ударил первым. И пока я ошеломлённо пытался вдохнуть, он выпустил своё оружие, и прямо-таки борцовским приёмом, бросил меня через бедро.

Упал я удачно, успел сгруппироваться. В мозгу взорвалась белая вспышка нестерпимой ярости. Я и сам не заметил, как вскочил, лихорадочно нащупывая меч. Увы, пояс с оружием я снял, чтобы не мешал при тренировке с двуручным молотом. Лардо расхохотался и похлопал меня по плечу:

— Вот так сражаются в горах!.. Не переживай, ты же из долины, а там нет воинов. Кроме тех, что верхом. Ведь на лошадях легче убегать! — и он снова захохотал. В этот раз с ним засмеялись оба его подпевалы.

— Ещё раз! — рыкнул я и, подцепив ногой с земли дубину, схватил её так, что аж дерево хрустнуло. Так мне показалось.

— Не хочу, — покачал головой Лардо. — Так что за…

— Я хочу! — перебил его я.

— Приходи завтра на игру с палками. Если победишь всех, сразишься со мной, — Лардо прямо-таки истекал самодовольством. — Так что за дело? Говори, или я ухожу!

Я глубоко вдохнул. Потом выдохнул. И сделал так ещё дважды, прежде чем белесая муть перед глазами рассеялась, и голова стала соображать. Но не совсем. И поэтому, чувствуя, что пауза затягивается, а Лардо уже даже начал поворачиваться, я выпалил:

— О чём ты мечтаешь, Лардо?

Горец повернулся ко мне. Его лицо опять было серьёзно.

— Мечтаю? А, я понял это слово. Зачем тебе знать, что желает моё сердце? — спросил он, переведя незнакомый термин на горский манер.

— Потому что я хочу дать тебе то, что желает твоё сердце, — ответил я. Раз уж начал спрашивать прямо, то и отвечать имеет смысл так же.

Глава 15 Как заставить камень услышать?

— Чего хочет любой мужчина?.. Чтобы у него было коз больше, чем у соседа, чтобы у него было много женщин, и чтобы было немного золота, чтобы давать его женщинам, когда они становятся особенно нудными, — пожал плечами Лардо.

— А что ещё? Что нужно для твоих внуков? Что нужно твоему народу? — не сдавался я. — Что такого я мог бы дать вам, чтобы обрести в вас союзников?..

Лардо думал меньше секунды.

— Начни с золота, — посоветовал он мне.

— Хорошо. Допустим, я буду платить каждому, кто встанет под мои знамена, — я на секунду замялся. Предложить два сольдо? Дороговато, это всё-таки средняя плата для опытного пехотинца из банды с репутацией. — Скажем, я буду давать каждому полсольдо в месяц. Сколько ты бы смог привести людей?

— Тысячу, — усмехнулся Лардо. — Но, если бы ты платил по два сольдо в месяц, то я бы наскрёб только сотню.

Видимо, он намекал, что хороших воинов, знающих себе цену, не устроит полсольдо.

— Ясно. А кроме тебя, есть ещё люди, с которыми я мог бы это обсудить?..

Лардо снова задумался. А потом выразительно посмотрел на мой меч, лежащий поодаль.

— Моя благодарность не будет знать границ, — сказал я. — В разумных пределах.

— Я знаю, что пожалею, ведь ты жадный человек, Магн Итвис, — хмыкнул Лардо. — Но, как хороший камень молчит, когда на него опускают задницу, так и добрый человек молча делает то, о чем его просят.

— Тогда, может, замолчишь, и познакомишь меня с теми, кто сможет привести хотя бы три сотни воинов? — сказал я.

Лардо расхохотался и хлопнул меня по плечу. Ничего не сказал в ответ, а молча развернулся, и подхватил с земли мой молот. Повертел его в руках с явным восхищением, аккуратно прислонил к стене, и ушёл, продолжая посмеиваться.

Следующие три дня, на первый взгляд, прошли, как и все последние недели в Караэне. Пока я встречался с мутными типами, которых приводил мне Лардо (все они были ему родственниками), Сперат весело тусил с Марцилом и его друзьями, проводя всё больше времени вне таверны — сначала задерживаясь после очередных соревнований, а потом и оставаясь с ними на вечерние попойки. Демоница с ведьмой вообще влились в местное общество, как родные. Едва им пошили платья на местный манер, как уже с утра их ждали смешливые стайки девушек их возраста. Хотя, и моего тоже… Но меня с собой они не звали. Я краем уха подслушал их разговоры, и с удивлением понял, что верховодит в этом цветнике не Гвена, а Эглантайн. Ведьмочка с умным видом вещала про хитрые рецепты и особенные травки. Подробностей я не расслышал — слишком сильно был поражен Гвеной, которая вдруг натянула на себя маску тихони.

Впрочем, не могу сказать, что меня прямо так уж все бросили. Просто мы занимались разными делами. Вечерами мы встречались, и обменивались новостями.

— Я всегда обращалась за помощью к Совету Старейшин, — рассказала ещё в первый вечер Эглантайн. — Как и моя мать. И никогда не задумывалась, как устроена их жизнь…

— Подожди, — перебил её Сперат. — Твоя мать тоже жила на Воющем Камне? Я не знал…

— Как и моя бабушка, и моя прабабушка, — удивлённо подтвердила Эглантайн.

— А… Э-э-э… То есть, это не ты была всё время одной и той же ведьмой на Воющем камне? — проявил внезапную догадливость Сперат.

— Конечно, нет!.. Подожди… Ты думал, что мне триста лет⁈ — возмутилась Эглантайн. И ткнула в Сперата пальцем.

К счастью, мне, с помощью то и дело падающей на пол от хохота Гвены, в тот вечер удалось спасти Сперата от страшного ведьминского проклятья.

Доклад Гвены, на следующий день был куда более содержательным:

— Они делятся на углы… Что?.. — рассказывала Гвена.

«Углы» — это нечто вроде родов. Но это название заставляло меня каждый раз хмыкать. Поэтому Гвена и переспрашивала «Что?».

— Нет, ничего, продолжай, — покачал головой я.

— Считается, что всего углов — двадцать. Что?.. По числу старейшин в совете. Но всего, тех, про которые мне рассказали, я насчитала тридцать шесть углов. Да что ты всё хмыкаешь, Магн?.. Ладно. Похоже, каждый богатый и сильный воин может просто увести часть людей на новое место в горах, и создать новый угол. Да что такое⁈..

Последнее, это в ответ на моё особо громкое фырканье. Вместо ответа, я спросил:

— Сколько людей в каждом «угле»?

— Во всех по-разному. Видимо, совсем мелкие не попали в Совет Старейшин. Но и в самых крупных редко больше трёх сотен мужчин-воинов.

Хмыкать резко расхотелось. Мало тут людей. Эта долина заметно отличалась своей малой заселенностью от долины Орлиного Гнезда. А про долину Караэна с её сплошными полями и огородами и говорить не приходится. Я ожидал большего.

Мы сидели в нашей комнате, Сперат выуживал из нашей «жадносумки» сундуки, а Гвена их открывала — в основном, ключами, найденными на трупе Риалто. У него их там была целая связка. Как правило, «улов» в сундуках был мелкий. Два-три мешочка серебра, иногда пять-шесть, в каждом 20–40 монет. По нынешнему курсу — один или два золотых дуката.

Сначала мы решили вскрывать только самые тяжёлые сундуки, так как они были самыми многообещающими. Правда, первый из таких оказался доверху набит лишь медными чентами. Наверно, их там было несколько тысяч!.. Считать мы их, конечно же, не стали — в одном сольдо аж сто медных чентов, хоть каждый медяк и здоровенный, как донышко стакана. Ладно, поменьше, но на фоне крохотных золотых дукатов и мелких серебряных монеток-сольдо, ченты выглядели очень солидно.

Второй, тот, который был спрятан в потайной нише, ожидаемо порадовал нас блеском золота. В аккуратных брикетиках, скреплённых лентами, в сундуке порадовали нас своим блеском аж 5 000 дукатов! Неплохое приобретение, как ни крути. Сундук должен был весить килограмм под двадцать, но вдвоём со Сператом мы ворочали его достаточно легко.

Третий сундук с многообещающим лишним весом оказался без ключа. К счастью, Гвена, с помощью пары отмычек и десятка крепких словечек, смогла открыть его.

В нём оказались книги. Запрещённые книги по чёрной магии. В основном, про призывы демонов. Гвена, забыв обо всём, тут же начала лихорадочно копаться в томах, переплетённых в подозрительную светлую кожу.

— Всё запрещенное. Даже смотреть на такие нельзя, — вполголоса сообщил мне Сперат.

— Ладно, Гвена, спрячь пока. Давай в другом месте их полистаешь, — распорядился я.

С явной неохотой демоница подчинилась.

Больше ничего интересного в сундуках не обнаружилось. Хотя я очень надеялся на драгоценности и волшебные артефакты. Видимо, это, в основном, хранилось в другом месте. Риалто в сокровищнице держал только деньги, полевую библиотеку и «жадносумку», на случай бегства.

Так прошло три дня. Я обратил внимание, что горцы любят оружие, поэтому раздарил все двуручные алебарды, затрофеенные нами на Орлином Гнезде, оставив себе только приглянувшийся мне молот. Помимо этого, в конце каждого дня я вручал один мешочек с серебром Лардо, который организовывал «нужные» встречи. И с каждым разом я всё больше понимал, что делаю не то. Пожалуй, Марцил был прав… Мне вежливо улыбались, называли братом, заверяли в своей искренней дружбе, и ничего конкретного не обещали.

— Завтра я познакомлю тебя со своим двоюродным дядей. Это очень уважаемый человек. Он может привести много сильных воинов, — в очередной раз заливал мне Лардо, уже протянув руку за кошельком.

— Поговори с ним сам, — ответил я. — Завтра я, скорее всего, уеду.

И, не слушая внезапно разволновавшегося от этой новости Лардо, двинулся прочь.

* * *

Дело шло к вечеру. Вернувшись на постоялый двор, я обнаружил там записку от Гвены и Эглантайн, которые сообщали, что где-то задержутся. Мне стало как-то грустно. Я заказал себе еды, и попросил подать её в комнату — в гостевом зале было полно народу, в основном, шумные компании. Расплатился, и хотел уже было подняться наверх, как вдруг в дверь внесли Сперата. Он был бледен, взлохмачен, и его голова безвольно моталась на могучих плечах.

— Сперат!.. — заорал я, и ринулся к нему, раскидывая с дороги не успевших увернуться посетителей. — Что с ним⁈

Последнее я адресовал уже Марцилу. Он был одним из тех, кто тащил Сперата. Этот лысый ублюдок расхохотался, показывая сразу все тридцать два крупных белых зуба. Не пасть, а чемодан какой-то!..

— Ему хорошо! Пока! А будет плохо! — заорал Марцил, поднимая руки. Впрочем, по мере приближения, я уже видел, что Сперат неуклюже шевелится и что-то вяло бормочет.

— Он что, пьян?.. — опешил я.

— Полкружки Горной Слезы!.. Прозрачной, как лучший топаз!

То, что в Караэне называли «Горной Слезой», было фирменным напитком долгобородов. Абсолютно легендарной крепости! Мне его пробовать ещё не доводилось. Местное вино и пиво были не очень высокого градуса. А «Горная Слеза», как я подозревал, был всего навсего дистиллят. Самогон. Единственное, что меня смущало, так это то, что эту «Горную Слезу» всё время сравнивали с топазом. А этот драгоценный камень, если верить воспоминаниям Магна, обычно насыщенного голубого цвета.

— И как он умудрился выхлебать полкружки подгорной отравы⁈ — беспокойство за Сперата прошло, и ему на смену подступило глухое раздражение.

Марцил сгрузил руку Сперата на одного из своих. И они деловито поволокли моего мычащего оруженосца наверх, предварительно спросив, где находятся наши комнаты. А Марцил остановился рядом со мной и сказал:

— Ну, Сперат даже не вошел в десятку лучших…

— Это же была игра на точность! И вы, вроде, метали дротики. А у него был арбалет! — поразился я.

— Да, он тоже думал, что легко победит, — покивал своей лысой башкой Марцил, не переставая ехидно скалиться. — А потому сильно расстроился, когда случилось то, что должно было случиться, и он проиграл. Конечно же, он решил немедленно победить в другой игре. И увидел, как люди соревнуются в том, кто сколько выпьет. И Сперат бросил вызов…

— Понятно!.. — перебил его я. — Но почему ты трезвый, ты что, не участвовал в этом соревновании?

— Вождь угла должен быть сильным и мудрым! — поднял вверх палец Марцил. — Сильным, чтобы побеждать в битвах, и мудрым, чтобы не ввязываться в битвы, в которых нельзя победить!

И он снова раскатисто расхохотался, запрокинув голову назад.

— То есть, ты — сильный и мудрый вождь угла? — хмыкнул я. Марцил, продолжая улыбаться, небрежно кивнул.

— И сколько же у тебя людей?

— Это не важно, — отмахнулся Марцил. — Завтра я принесу грибного отвара. Это ужасная дрянь, пить которую можно только под угрозой смерти. Сперату как раз будет казаться, что он умирает, так что он его выпьет. И ему станет легче. Но я хочу видеть, как ему будет плохо, пока он его пьет! — это чудище явно смаковало будущие страдания моего оруженосца от предстоящего похмелья.

Впрочем, с другой стороны, Марцил планировал помочь. Похоже, у Сперата и в самом деле появился здесь друг. Потому как именно так и поступают друзья.

— Подожди меня тут, я быстро! — сказал я, и бегом отправился наверх. Наскоро проверив, как устроили Сперата, я подхватил стоящий в углу молот, и спустился вниз. Марцил и его люди ждали во дворе гостевого дома. Лысый бородач смотрел на меня уже без улыбки.

— Хочу сделать тебе подарок, — сказал я, и протянул ему молот.

Марцил взял его, почему-то не торопясь благодарить. А потом подозвал жестом парнишку лет двенадцати, у которого за спиной был тюк из козлиных шкур. Марцил запустил туда руку, и достал короткий дротик с массивным наконечником.

Как я уже знал, оружие на праздниках при себе носить было нельзя. Только традиционные ножи. Нам, как чужестранцам, делали послабление. Но сами горцы, если было нужно пронести оружие, предпочитали прятать его в шкуры, и отдавать их подросткам.

— Второе сверху, с трещинкой. Похоже на тупую рожу Лардо со шрамом, — негромко сказал Марцил. Я не сразу понял, о чём он говорит. Он показал дротиком. Проследив за направлением, в которое смотрело хищное жало, я увидел аккуратные, слегка потемневшие от времени кругляши сруба конюшни. Одно из бревнышек, размером с блюдце, действительно было с заметной трещинкой. А потом Марцил размахнулся, короткий дротик с тихим свистом пролетел метров двадцать, и воткнулся прямёхонько в это бревно.

Мелкий пацан бросился вытаскивать дротик. А я мысленно присвистнул. Я бы и из арбалета вряд ли попал в такую небольшую мишень. Да и Сперат, пожалуй, тоже… Только нанятые нашей семьёй лучники с Туманных Островов смогли бы повторить этот трюк. Про их меткость ходили легенды. Но чтобы вот так, дротиком!.. Наконечник в дерево сантиметров на десять вошёл. Страшной силы удар! Кольчуга, пожалуй, не выдержала бы.

— На левую руку мы надеваем щит. На голову — шлем. И берём три малых, и один большой дротик. Так мы выходим на битву. Так выходили на битву наши предки. Так мы защищаем эти горы, — заговорил Марцил. — Это древнее искусство, которому много лет. Оно передается от отца к сыну. А Лардо, которого ты так любишь, просто никто. Он дурак, думающий что, чем больше дубина, тем сильнее он в бою. Я знаю, как ты познакомился с ним. Он привёл коз на продажу в Караэн. Как ты думаешь, неужели нет места поближе, где можно продать своих коз?

Он выделил голосом слово «поближе». Я раздраженно дернул плечом и тут же мысленно отвесил себе подзатыльник. Никогда нельзя дергаться на людях. Нельзя терять лицо. Тем не менее мое раздражение вырвалось из меня в короткой фразе. Хорошо, хоть я сумел сказать это спокойным тоном:

— Да, я уже понял, что Лардо украл этих коз.

Марцил пожал плечами и продолжил:

— И остальные, с кем ты встречался в эти дни, такие же. Они воруют у людей из долины, у людей с гор, сами у себя, и надеются обворовать тебя. Просто знай, друг моего друга, что ты никогда не сможешь купить настоящих воинов в Бурге. Только тех, кто любит продавать коз вдали от дома.

Марцил развернулся и, не спеша, двинулся прочь.

— Я уже понял, что ошибся! Лардо — не тот, кто мне нужен. Ведь я ищу не наёмников, а союзников, — сказал я удаляющейся лысине горца. Она замедлила шаг, прислушиваясь. Я посчитал это хорошим знаком, и продолжил. — Неужели тот, кто правит Караэном, не сможет ничего дать жителям Горной страны? Ничего такого, за что стоило бы сражаться?..

— Дать?.. — Марцил обернулся. Он был серьёзен, а его глаза — пытливо прищурены. — Дать… Знаешь, человек из Караэна, что когда-то, не очень давно, Бург стоял прямо посередине нашей страны. А сейчас он стоит прямо на границе! Дать… Я не знаю, что Караэн нам может дать… Но я точно знаю, что он нам мог бы ВЕРНУТЬ!..

Последнее он сказал, зло повысив голос. И некоторое время стоял так, в напряженной позе, сжав кулаки. А потом, сделав глубокий вздох, вымученно улыбнулся.

— Но, в любом случае, с такими вопросами тебе следует обращаться к старейшинам. Советую сделать это уже завтра, ведь праздник на исходе. Иначе тебе придётся ждать до следующего года.

На следующий день я, в сопровождении слегка зеленоватого Сперата и обеих девушек, стоял перед потемневшим каменным Домом старейшин. У входа толпилась кучка народу. Как я понял, тут шли разбирательства, и велись судебные тяжбы. Ко мне подошёл горец — неожиданно, с вощёной табличкой и стилосом в руках.

— Имя и цель визита?

— Магн Итвис с сопровождающими, — ответил я. — Цель визита — установление дружеских и добрососедских отношений с людьми гор.

— Ма-а-агн И-и-тви-и-с… — повторял тем временем писарь, диктуя сам себе. И только записав моё имя, вдруг понял, что именно написал. Его глаза расширились, и он взглянул на меня внимательнее. Я был при параде, как и Сперат. Выудили из седельных сумок бархат и золотые цепи, напялили броню и оружие. Девки, скромно стоявшие позади, остались в местной одежде, выглядевшей лучше, чем их старые платья.

— Жди… Те… Прошу меня простить!.. — растерянно проговорил писарь. На середине фразы он развернулся, и кинулся к страже. Подбежав к главному, что-то заговорил, показывая на меня. Тот зыркнул в мою сторону, и скрылся в Доме старейшин. Минутчерез десять нас пригласили внутрь, предварительно вытолкав рассерженных и недоумевающих посетителей.

— Говори спокойно, но коротко и по делу, — давала мне последние наставления Эглантайн. — Не отвечай на возможную грубость. Старейшины редко велят убивать посетителей. И всех, кого убили в этом Доме, убили за оскорбление. Даже если оно было спровоцировано.

— Оставьте оружие, — нам заступила дорогу охрана.

Мы со Сператом отдали свои мечи и кинжалы. Эглантайн и Гвена невозмутимо развели руками, показывая что у них ничего нет, кроме сумок. Пиломеч Гвены и мегасабля Эглантайн лежали в «жадносумке», висящей на боку ведьмочки. Там же находился и взведённый арбалет Сперата. Оставалось надеяться, что эти предосторожности не понадобятся.

— И главное, не бойся, — шепнула Эглантайн, когда мы вошли в пахнущий ароматным дымом полумрак. — Они чуют страх.

Глава 16 Неожиданное пророчество

Уж не знаю, что чуяли остальные, и что там чуяли старейшины, но сквозь запах жженной ароматной травы я чуял упадок. Здание было только до половины каменное. Причём в стенах виднелись «П»-образные арки собранные из внушительных камней, пространство между которыми было заложено диким камнем с глиной вместо раствора. Как будто дети превратили Стоунхендж в свою халабуду, использовав подручные материалы. Крыша опиралась на кривоватые деревянные столбы, и закрывала только часть внутреннего объёма, оставляя посередине здоровенное «окно» в потолке. И это было очень кстати, поскольку посередине Дома Старейшин был открытый очаг — выложенная камнями яма с кострищем, размером с джакузи. Дым из кострища уходил через дыру в крыше. Жаль, что не весь.

В тенях по углам, куда не доставал свет падающий через дыру в крыше, сновали фигуры, кто-то разносил еду, кто-то посверкивал оружием. Но главные, это те, сплошь седые, что зябко кутались в овечьи шкуры, сидя на каменных скамьях. Видимо, это и есть Старейшины. Многие из них оказались старухами. Присутствие женщин меня удивило, а опыт Магна вообще подсказал, что присутствие женщин в «Совете старейшин» — верный признак, что это нечто декоративное, не имеющее реальной силы.

— Ты назвался Магном Итвисом. Кто может подтвердить твои слова? — проскрипела старуха из сумрака. С золотыми дукатами, вплетёнными в волосы, со следами былой красоты. Она косилась на меня с неприязнью, пренебрежительно отведя лицо в сторону. Наверное, эта привычка у неё осталась с молодости — так красавицы смотрят на мужчин, пока сами не обожгутся о любовь. Похоже, этой «повезло», и она так и не обожглась. Отсюда и злая желчь, которой пропиталась она вся. Недовольно сморщенное лицо, опущенные уголки губ, да даже её голос…

— Я!.. — выступил позади меня один из тех, кто сторожил вход в дом старейшин. Я приметил его издалека — в кольчуге, с нормальным щитом, а не как тут было принято, с маленьким, едва закрывающием кулак и локоть. И в шлеме. Звякнув кольчугой, мой внезапный свидетель продолжил. — Я был в Караэне, и видел этого человека, что ехал верхом на белом коне, во главе армии. И все вокруг указывали на него, и говорили, что это Магн Итвис. Это же может подтвердить…

Пока горец за моей спиной называл имена, я отметил его своеобразную вежливость. Он ни словом не упомянул то, что заставило меня ездить по Караэну во главе армии, ни слова о смерти моего отца и заключении брата. Значит, если кто-то об этом вспомнит, это будет оскорблением.

— И что же ты хотел сказать нам, Магн, сын Магна? — зычным голосом сказал один из стариков, который встал со своего места, и подошёл ближе ко мне.

— Вот уже очень много времени наши народы живут рядом. И в то же время, врозь. Я хочу это исправить. Я хочу заключить союз с людьми гор, и протянуть руку дружбы. Ведь мы соседи…

— О, Караэн вдруг решил заметить нас, какая радость! — ехидно выкрикнула та самая старуха с дукатами в волосах, которая «поприветствовала» меня первой.

— Ты говоришь от всего Караэна, или только от самого себя? — уточнил старик.

— Пока, лишь от себя. Но мои слова легко могут стать словами всего Караэна…

Поднялся шум. Старейшины замахали на меня руками и разом загомонили, я мог разобрать только отдельные слова. Но и по общему тону было понятно — они больше не хотели меня слушать. Не дожидаясь, пока меня прогонят, я крикнул:

— Я предлагаю вам Будущее!.. Нет ничего, что может быть важнее будущего! Разве не так? Скажите мне, какой отец не пожертвует собой ради своих детей? Я… Послушайте же меня! Перестаньте оглядываться на прошлые обиды, и посмотрите вперёд!.. Что, если Совет Караэна признает Совет старейшин равными себе?.. Вы получите права…

— Права?.. Ты говоришь о правах, мальчик? — заорал другой старик, вскочив с места. От других он отличался тем, что рядом с ним стоял толстый парень с небольшим сундучком в руках. Ну как, толстый… по местным меркам. Так, слегка щёки наел. Старик оглянулся на других стариков и крикнул: — Показать?.. Показать ему?

И, под одобрительные возгласы, он и его сопровождающий приблизились ко мне, и бережно открыли сундучок, в котором, на аккуратной подушечке, лежал полуистлевший пергамент.

— Знаешь, что это?.. Это Имперская грамота, дающая нашим предкам право на перевал Большой Забер! Там печать самого Императора! На право собирать налоги на поддержание его проходимым! И что же, мальчик с золотыми волосами?.. Где этот перевал? Кто им владеет? Кто угодно, только не мы!..

Со всех сторон раздались поддерживающие крики, и началось перечисление старых обид. В том числе и земли, когда-то отнятые у них. Разумеется, все подряд исконные. Среди исконных земель горцев оказалось и Орлиное Гнездо, и много чего ещё… Меня порадовало, что у них тут высокий возрастной ценз — старики уже не могли орать слишком долго и громко. Мне оказалось достаточным подождать пару минут, и они начали выдыхаться.

— А кто в этом виноват⁈.. — дождавшись затишья, и слегка повысив голос, сказал я. — Кто делал те ошибки, что привели вас сюда? Так может, хватит идти по дороге ведущей в пропасть, и начните строить лучший мир! Я предлагаю вам новый союз и надежду на будущее! А вы цепляетесь за старые обиды и жаждете войны!..

К сожалению, я их не убедил. Тут и там стали раздаваться требования, чтобы меня вывели. Неожиданно, меня сзади мягко тронули за рукав. Это оказалось Эглантайн. Она привстала на цыпочки и прошептала мне на ухо:

— У горцев есть поговорка про камень, у которого нет ушей. Это про то, что слова иногда бесполезны. Ты зря пытаешься обратиться к их разуму. Надо обратиться к их сердцу. Дай попробовать мне!

Я пару секунд подумал. В принципе, мои переговоры уже провалены, и я уже видел, как к нам потихоньку приближается охрана, чтобы вывести из Дома старейшин. Так что я ничего не терял, поэтому просто кивнул ей. Эглантайн вышла вперёд, достала что-то из крохотной сумочки на поясе, и бросила это в подёрнутый белым пеплом очаг. Там будто порох разорвался, с шипением и треском. Облачко белого дыма медленно стало подниматься вверх. Это заставило всех притихнуть.

И тогда Эля запела. Низким, глубоким голосом, которого я просто не ожидал от неё!.. Конечно, ведь этот цветочек всегда говорил тихо, тонким голоском. Я же никогда не видел её за работой — колдовством.

Всегда приятно наблюдать за работой профессионала, Но если мы говорим о ведьме — это нужно возвести в степень. Что-то весьма отдалённое можно представить, только глядя на выступление талантливых певцов. Живой концерт в моем мире — вот на что это было похоже. Возможно, в актёрах моего мира тоже есть немного магии.

Мне толком и не запомнились слова той песни. Что-то из того, про что рассказывал Лардо в нашу встречу у Воющего Камня. Старые горские сказки, такие же неприветливые и жёсткие, как их страна. Но короче — словно беглый пересказ. А вместо припева — рефрен «Но это вас не спасло»… Хотя насчет этого я не уверен, что не додумал сам. Мне просто так показалось, что она будто укоряет старейшин. Я даже плохо помню, что ещё делала Эглантайн. Кажется, танцевала. Но я точно помню, что когда она закончила, я словно очнулся. И огонь в очаге горел, выпуская в небо столб белого дыма.

— Да кто ты такая⁈.. — закричала старуха с монетками в волосах. Похоже, она оправилась быстрее остальных. Эглантайн, не ответив ей, потянула меня за рукав, шепнув: «Нам надо уходить».

Быть аристократом — это не только умение держать себя, но и чуять, когда надо уйти. И вот это время было лучшим, чтобы уйти, оставив растерянных старейшин и остальных горцев смотреть нам в спины.

На память им мы оставили сундучок, набитый новенькими чентами. Мы не нарочно — так само получилось. У Сперата с собой было два сундука, один с чентами, на случай, если придётся подкупать стражу, второй с золотыми, на случай проблем в переговорах. И один из них он там «посеял». В тот момент мы этого не заметили. Но, думаю, мы бы не стали возвращаться за ним, даже если бы заметили.

Уже когда мы спускались вниз, Эглантайн сказала:

— Нам надо срочно уезжать. Совсем, из их земель.

Никто у неё ничего не спросил, мы и сами видели, как смотрят на нас вооруженные охранники Дома старейшин. Внимательно и заинтересованно… Но с холодным прищуром — так женщина смотрит на кусок мяса, уже представляя, как его приготовит.

— Я напомнила им о древнем пророчестве, — всё же решила прояснить ситуацию Эглантайн. — Сейчас они вспомнят последние строки песни, в которых говорится о нём.

— И что же говорится в пророчестве? — не выдержал Сперат. Мы сели на ожидавших нас коней и, не слишком спеша, чтобы не привлекать к себе внимания, двинулись прочь. Перед тем, как идти к старейшинам, мы, на всякий случай, собрались полностью, даже загрузив вьючных лошадок. Оставалось только заехать за ними на постоялый двор, и забрать.

Я предполагал такую возможность, что нас выгонят. Люблю быть готовым к неожиданностям. Но даже я не предполагал, что нас выгонят за песню. Эглантайн недовольно сказала:

— Да там, как всегда… Если слышал одно древнее пророчество, значит, слышал их все. Ничего не понятно, и очень зловеще. Но притом упоминается выбор. Как водится, не один из вариантов не обещает ничего хорошего. Иначе пророчество бы не запомнилось. Давайте быстрее!..

Мы послушно пришпорили коней, заставляя прибавить ход.

— Так какой там выбор?.. — это не выдержал уже я. Прошло минут пять, и мы успели спуститься с холма, а Эглантайн словно забыла, что что-то нам рассказывала.

— Выбор между исчезновением, или смертью, — и Эглантайн продекламировала своим особенным голосом несколько стихотворных строчек. — «Однажды из Долины поднимется тот, кто предложит Будущее… Он будет сулить золото и серебро, но покажет только медь. Приняв его предложение, горцы исчезнут. Отказавшись — погибнут. Но, чтобы они не выбрали — они выберут кровь. Столько крови, что ею можно будет наполнять озера».

И вот тут-то Сперат и хватился ящичка с медными монетами!..

— Я забыл там сундучок с чентами! — сообщил он нам, щупая свой мешок на спине. — У меня же там один сундук?..

Неудивительно, что он забыл! У него на спине был ещё мешок со всяким барахлом, арбалет, щит, топор… Он был похож на хорошо навьюченного солдата из моего мира. Надо бы его как-то разгрузить при случае…

— Как ты мог забыть сундук с деньгами⁈.. — возмутилась Гвена, которая бы уж точно такое не забыла. Хотя, она же была с нами вместе, и можно сказать, что тоже его проворонила. Видимо, именно это её больше всего и бесило. Она даже попыталась подъехать поближе, не иначе, как намереваясь как следует врезать парню.

— Он был тяжёлый, я поставил его у ног, а потом Эля начала танцевать, и я как-то отвлёкся… — пытался оправдываться Сперат.

— На задницу Эли, — ядовито продолжила за него Гвена.

— Меня зовут Эглантайн!.. — зашипела Эля. Очень рассерженно, но вполголоса, чтобы не услышал никто из горцев.

— В галоп! — скомандовал я и пришпорил коня.

Мы быстро доскакали до постоялого двора, забрали вьючных коней, и на рысях помчали обратно, к воротам в земляном валу, через которые попали сюда.

Можете со мной поспорить, но я точно знаю: спорить с суеверными стариками — хоть о пророчествах, хоть о вреде интернета — занятие бессмысленное. И я не хотел на себе проверять, будут ли горцы этими совпадениями достаточно напуганы, чтобы решить прикончить нас. Например, для снятия порчи. Или просто на всякий случай.

И когда мне уже стало казаться, что мы успели улизнуть до того, как старейшины пришли в себя, и решили что-либо предпринять против нас, мы встретили Лардо. Разумеется, не одного. С ним было человек двадцать. Некоторых я узнал — с ними я встречался по совету Лардо. В их в руках я с неудовольствием узнал свои подарки — алебарды. Остальные тоже были вооружены.

— Вот и подтверждение того, что слух бежит быстрее лошади. Хоть у него и нет ног, а у лошади их целых четыре! — радостно приветствовал меня Лардо. Я вытащил меч, краем глаза видя, что Сперат достаёт свой топор, и двинул Коровку вперед. Умняшка-конь, даже не чувствуя поводьев, сразу понял, кто тут самая наглая и неприятная мне рожа, и пошёл на Лардо, медленно набирая скорость.

— Я люблю сказки, но это не значит, что я в них верю!.. — заторопился Лардо. В этот раз его бандитская рожа со шрамом выглядела скорее просящей, чем угрожающей. — Я верю в золото. Мы проводим тебя до границы, Магн Итвис. И проследим, чтобы ты добрался туда живым. Но помни, наш договор в силе!

И он, вместе со своими людьми, развернулись к нам спинами, и побежали перед нами. Сразу, с места, взяв хороший темп. Было понятно, что вот так, лёгкой трусцой, они могут бежать часами. Доспехов же нет, налегке. Но всё равно, даже завидно — уже через полчаса стало ясно, что скорее наши лошади устанут, чем горцы. Пришлось крикнуть Лардо, чтобы он сбавил ход.

Он остановился, дожидаясь меня. И смотрел он в это время на склоны гор. Мы уже удалились от Бурга достаточно далеко, оставив позади землянки, и за следующим поворотом должна была показаться земляная насыпь, отмечающая границу. Рукой подать. Скоро должен был наступить вечер, но мы успевали. Не стоило рисковать и гнать лошадей по горной дороге, рискуя переломать им ноги. Они ж не люди, их жалко. К тому же, со склонов гор и снизу, из долины, начал подниматься туман. Пока едва заметный, клочьями, похожий на дым костра.

— Странное дело. Погода этим днём никак не предвещала тумана ночью, — сказал Лардо. — Кстати, кто-то обошёл нас по обратным склонам, и сейчас впереди. Возможно, придётся всё же пролить кровь. Первое ведро в твоё озеро — да, Магн Итвис?

И действительно, наперерез нам спускались десятка три человек. В отличие от голодранцев Лардо, эти все были в шлемах, почти половина в кольчугах. И у всех — маленькие горские щиты и дротики. Вперёд вышел приземистый воин в архаичном конусообразном шлеме с полумаской. И Лардо ему крикнул:

— Марцил! Неужели ты веришь в эти сказки⁈..

— Конечно, верю! И не я один!.. — крикнул в ответ Марцил. Теперь я тоже узнал его бороду, торчащую из под полумаски шлема. — Но вам повезло, старейшины пока спорят в своём Доме, не могут решить, что делать. Говорят, даже бросаются друг на друга с кулаками. Кроме нескольких. Углы Старой Шарни, Герда и Сладкого Корня собираются, чтобы гнаться за вами.

— Зачем за нами гнаться⁈ — нервно возмутился Сперат.

— Думаю, они и сами не знают, — хохотнул Марцил. Он был уже шагах в двадцати. И хотя в руках у него не было ничего, кроме щита, я помнил, как он ловко управляется со своими дротиками, поэтому держался настороже. Впрочем, те, кто шёл с ним, приотстали, и двигались, скорее, впереди нас — не так, как если бы готовились к нападению. Однако, я знал, на что способны горцы. Марцил тем временем продолжил: — Наверное, сначала они вас убьют, а потом придумают, почему.

Когда говорят, это всегда хороший признак. Даже если говорят всякие гадости про твою близкую смерть. Поэтому надо поддерживать разговор, особенно, когда неуверен что будет, если разговоры останутся позади.

— А что ты тут делаешь? — спросил я Марцила напрямую. — Ты не похож на тех, кто сначала делает, а потом думает.

— И я в любом случае не дам тебе резать козу, которая беременна моим золотом, — мрачно добавил Лардо, переминаясь рядом со мной с ноги на ногу. Остальные его люди тоже явно нервничали, но выглядели готовыми к драке.

— Даже такой дурак, как ты, Лардо, должен понимать, что в козе нельзя найти золото, — зло отозвался Марцил. «Действительно, что это он меня с козой сравнивает?..» Но я промолчал — пусть хоть козой называют, только острыми железяками не тыкают. — Да, я хочу верить в пророчество!.. Посмотри вокруг! Мы уже мертвы. Ты ведь сам был в Караэне. Ты видел Долину! Она огромна, и полна сёлами и городками, как зимний загон козьим говном! А в самом Караэне людей больше, чем во всём нашем краю!.. Нам остаётся только верить в сказки — или придется увидеть правду о том, кто мы против них?

Он подошел ещё ближе, снял шлем, перевёл дыхание. И сказал, глядя мне прямо в глаза:

— Я думаю, что мы должны принять твоё предложение. Мы исчезнем, но не погибнем, а станем одними из людей Караэна. Ведь ты же этого хочешь?..

— Да, — твёрдо ответил я. — Но сначала для этого надо будет сделать людей Караэна свободными. Дать им голос…

Марцил отмахнулся, и нахлобучил шлем:

— Сейчас не время для разговоров. Туман сгущается. Лардо, позови своих людей, пусть прикрывают моих. Дальше пойдём так, чтобы видеть друг друга.

И бойко начал отдавать команды. Горцы, с явным облегчением поприветствовав друг друга, стали собираться в нечто вроде конвоя, с нами в центре.

— Почему они так нервничают? — спросил вполголоса Сперат. — Просто туман… Ну да, он становится всё гуще. Но я найду дорогу назад и с завязанными глазами.

— Это наведённый туман, — сказала Эля, и пояснила, для Сперата. — Кто-то навёл его. Колдовство.

Мы ещё довольно долго брели сквозь этот туман. Я тоже начал нервничать. У нас оставалось едва ли больше получаса до того, как стемнеет. Ночь в горах наступает резко, как будто свет выключают. Только у некоторых из наших сопровождающих были припасены факелы. Да и мы с собой их не взяли, не было нужды.

По моим ощущениям, мы уже минимум дважды должны были дойти до земляной стены.

— Мы проходили это место? — остановившись, спросил Марцил.

— Да. Кажется, даже дважды, — осмотревшись, ответил Лардо.

— Разведите мне костер, и я смогу разогнать морок! — заявила Эглантайн.

— Не думаю, девочка… Это дело рук Старой Шарни. А сильнее её в ведьмовстве — разве только сама Эглантайн.

— И всё же я попробую, — твёрдо сказала Эглантайн. — Или у нас есть другой способ пройти этот туман?

— В любом случае, уже поздно, — вмешалась в разговор Гвена. — Я слышу шаги и звяканье оружия и доспехов. Они к нам приближаются. И их много…

Едва горцы успели собраться вокруг нас, образуя неровный круг, а мы — спрыгнуть с коней, как из тумана вылетел лёгкий дротик, размером чуть длиннее стрелы, и воткнулся в землю невдалеке. Горцы разразились оскорблениями. Орали они грозно, но я уже слыхал, как орут люди, которые смертельно боятся, хотя и стараются не показать это. Примерно так же, как сейчас…

Туман обступил нас молочной стеной, становясь непроницаемым для взгляда уже шагах в тридцати. Оттуда, вскоре после первого дротика, вылетела ещё парочка, также упавшие в отдалении. Похоже, наши противники видели в тумане не больше нашего, и ориентировались лишь на звук.

— Заткнитесь!.. Захлопните ваши задницы на рожах! — надрывались сразу и Марцил, и Лардо. Вдвоем они довольно быстро добились тишины.

— Остановились, — прошептала Гвена, стоя рядом со мной. Эглантайн тем временем соорудила из какого-то тряпья и нескольких факелов костерок, и сейчас что-то шептала, стоя рядом с ним на коленях. Я знаю, что она шептала: «Я же говорила этому безголовому дятлу, что мне нужен мой казан!.. Сейчас сдохнет тут, как идиот, и что я скажу Матери⁈.. Тупица, кретин, баран!..» — и так далее. А со стороны всё выглядело, как будто колдует. Да-а, а я уже было начал надеяться на ведьму… Хорошо, хоть меч свой не забыла рядом положить.

Ладно, когда больше не на кого, остаётся только надеяться на себя. Я обнажил меч и, прежде чем захлопнуть забрало, спросил у Гвены:

— В какой они стороне?

Она молча указала направление. Вверх по склону, очень неудобно. Но сделать ничего не успел. Из тумана раздался хриплый крик множества глоток, с вплетённым в этот звук металлическим лязгом, и белесая хмарь подсветилась изнутри словно бы фейерверками.

Некоторые из «наших» горцев вдруг выхватили ножи, и начали с силой водить ими по камням, высекая искры. Видимо, железо клинков было не очень, потому что искры сыпались густо, иногда прямо как из бенгальских огней. И при этом они орали:

— Железо и кровь!!!..

Те, кому было жаль калечить свои ножи, просто орали за компанию. Видимо, это такой клич местных. Хороший клич, не то что мой…

— Молчать! — рявкнул Марцил.

— Ждать! — вторил ему Лардо.

Тоже верно, зачем же выдавать противнику свою позицию?.. Но было поздно — нас заметили. И через минуту из тумана показались первые тёмные фигуры. Вокруг засвистели дротики. А я вдруг понял, что улыбаюсь — давящее чувство опасности отпустило, сменяясь пузырящимся, как шампанское, восторгом.

— Пылая красотой!.. — заорал я, как дурак, и бросился в бой.

Глава 17 Схватка в тумане

Если будете стоять на дороге перед Коривиэлем — то это вы очень зря. Люди обычно и не стоят перед несущимся на них здоровенным жеребцом, а разбегаются в разные стороны. Вот только убежать от тренированного боевого коня — это надо ещё суметь. Так что, если вы оказались на пути животинки весом в полтонны, и при этом не за каменной стеной, или рвом, или хотя бы не в крепком строю — мои вам соболезнования.

Если смотреть из седла (куда я успел перед этим взобраться), это выглядит, как если бы я сбивал людей тяжёлым мотоциклом. Скорость, правда, невелика. Зато Коровка бил грудью, в центр тяжести жертвы, ещё и группируясь перед ударом. Прямо как какой-то конский Тайсон. Люди от таких ударов разлетались в стороны, как подушки от пинка, кувыркаясь в воздухе.

Мало того, на этой зверюге ещё и я сверху! Машу мечом и ору, как припадочный. То есть, мечом-то я машу умело и хладнокровно, без сомнений и жалости. Вот ору я и в самом деле, как бешеный, взрываясь криками яростного восторга каждый раз, когда после моего удачного удара в белесый туман летит веер кровавых брызг.

Умница Коровка сам вывез меня в сторону от основной схватки, избегая плотных кучек врагов, и стараясь сбить сам или подставить мне под удар тех, кто оказался в стороне от своих.

Вот вам и рецепт тотального доминирования рыцарей на протяжении без малого тысячи лет: меч, боевой конь, и в седле — опытный «оператор» всего этого, «на кураже». Для пехоты единственный способ не потерять голову от удара мечом, и выдержать удары судьбы о твёрдую землю после столкновения с грудью коня — быстро собраться в плотную кучу, и выставить во все стороны всякую заострённую дрянь подлиннее. Вот Лардо и его козокрады такое бы, пожалуй, смогли. А горцы, напавшие на нас, явно больше привыкли к схваткам в горах, и на дистанции.

Сознание фиксировало только отдельные события. Вот мой длинный меч, блеснув красным отражённым лучом вечернего светила, опускается вниз, с обманчивой лёгкостью отсекая по самое плечо левую руку у бородатого мужика в шлеме. Тот пытался закрыться от удара своим маленьким щитом, но Магна годами натаскивали на рубку с коня — мне было достаточно просто смотреть в ту точку, куда я хочу ударить. И даже непривычное мне тяжёлое лезвие легко нашло брешь в его обороне. Раздавшийся вслед за этим дикий крик — мой, от пьянящего чувства собственного превосходства. Мужик пытается ткнуть меня вслед дротиком, но я уже далеко. Бородач просто ещё не осознал потери руки, и что фактически он уже мёртв. Я сразу теряю к нему интерес — рядом мелькают дротики, Коровка резко бросается в сторону, а потом догоняет убегающего от нас врага, и стаптывает его. Второго я колю мечом, далеко свесившись с седла. Это ошибка — меч входит в спину всего на пол ладони, но этого достаточно, чтобы он чуть не застрял. Спасает только то, что этот меч куда шире привычного мне, и я успеваю сильным движением выдернуть его из раны, буквально разворотив спину бедолаге.

Воин в длинной кольчуге, с большим щитом и длинным копьём, привлекает моё внимание. Из под шлема с кольчужной бармицей, закрывающей лицо, на его грудь спускается шикарная седая борода. Вокруг него человек пять. Коровка огибает эту группу по широкой дуге. Седобородый что-то орёт и указывает на меня копьём. Некоторые из тех, кто рядом с ним, мечут свои дротики, и я вижу, как они с неприятной точностью летят прямо в меня. Даже с учетом того, что мой конь движется довольно быстро. Растерянно думаю, что делать, не больше секунды, но дёргаю повод в сторону уже запоздало. Почти рефлекторно, наудачу, парирую взмахом меча и, к своему немалому удивлению, отбиваю один дротик. Второй соскальзывает по шлему. Чувствую удар впереди, и успеваю только проводить взглядом вопящую фигуру, которая отлетает от Коровки в туман. Высматриваю следующего врага…

И замечаю, как из центра нашего строя во все стороны летят факелы, в полете разгораются, наливаются синим цветом — и разгоняют вокруг туман. Он истаивает вокруг синего огня как сладкая вата в теплой воде. Факелы бросает Эглантайн. Там, где они упали, появляются целые полянки чистого пространства. Это позволяет Коровке чаще находить врагов, не блуждая в тумане. Но и мы теперь чаще оказываемся на виду. Нас спасает скорость.

Следующая яркая картина — я остервенело рублю налево и направо разбегающиеся фигуры, пока Коровка тяжело скачет вверх по склону. В какой-то момент мы с ним оказываемся в стороне от схватки. Я слышу позади лязг оружия и жуткие крики раненых и умирающих.

— Назад! Ну, давай!.. — осаживаю коня. Он тяжело разворачивается. Я опускаю меч поперек седла, чтобы хоть ненадолго дать отдохнуть руке. Вокруг, шагов на двадцать, не видно никого. Дальше виднеются какие-то тёмные силуэты, но я не уверен, что это не кусты или валуны.

Как вдруг в белесой дымке появляется синий огонёк — колдовской факел Эглантайн. Он падает неподалёку, чуть в стороне, тут же разгоняя туман. И я вижу: это не валуны… Всего в паре десятков метров толпится человек шесть. Одна из них — та самая старуха с золотыми монетками в волосах. Она потрясённо смотрит на синее пламя упавшего факела, потом замечает меня, и панически орёт, показывая в нашу сторону. Её тут же закрывают собой двое рослых горцев в грубых кожаных доспехах. Я подбираю поводья, и показываю Коровке мечом новую цель — надо убить старуху!..…«Процентщицу» — внезапно всплывает в голове ироническая ассоциация, и слова Раскольникова: «Тварь ли я дрожащая, или право имею?..»

Однако Коривиэль почему-то не срывается с места, а стоит, понуро опустив голову. Перевожу взгляд на него и вижу, что прямо из его морды торчит тяжёлый черный дрот!.. Древко толщиной в два пальца!.. Спешиваюсь, чтобы его вытащить, и в тот же момент Коровка падает на передние ноги, а потом и на задние, и жалобно стонет, как человек. Я упираюсь одной рукой ему в морду, второй хватаюсь за дрот, и с противным хрустом выдёргиваю остриё из моего коня. Пускаю лечащую волну… И тут вдруг замечаю ещё два таких же дрота в его боку!.. Бросаюсь к ним, сначала выдернуть, потом закрыть рану. Коровка яростно, но тонко ржёт, пытается вскочить, но ноги его не держат. Уговариваю его потерпеть, обещаю давать только пшеницу с мёдом, и прочую ласковую чушь. Выдёргиваю последний дротик, дрожащими руками неуклюже обнимаю широкую конскую спину, и пускаю волну исцеления. Не жалеючи, прямо вот до донышка!..

Коровка ржёт и встаёт. А я кричу от резкой боли в руке, и повисаю на нём, не понимая, что происходит — как будто мне кисть кто-то тисками зажал, и держит. С трудом нащупываю ногой стремя, упираюсь в него и подтягиваюсь. Смотрю на свою руку — а она пригвождена к седлу дротиком!..

Второй дротик тут же с силой бьёт меня в забрало, попав рядом с прорезью, пробив металл, и остановившись в миллиметре от глаза. Пытаюсь выдернуть дротик невредимой рукой, смешно дёргая себя за голову. Наконец, острие выскальзывает из забрала. И я вижу совсем рядом тех двух хмырей, что тусили рядом со старухой. Подобрались ближе, пока я с Коровкой возился.

Мой конь тоже их видит, и пытается отойти, но сил не хватает. Да ещё и я перевешиваю. Коровка делает пару тяжёлых шагов, и заваливается на бок, придавливая мне ноги. При этом широкий наконечник дротика выламывает мне косточки в кисти, и почти разрезав руку. Рука свободна. Я ору, но отнюдь не от восторга. А веер кровавых брызг улетающий в туман, теперь мой. Коровка пытается встать, но снова падает. Я снова ору. Кажется, теперь он точно сломал мне ноги… А где мой меч?.. Где же мой меч⁈..

Двое горцев приближаются, не торопясь. У одного, постарше, внимательные глаза и спокойное лицо. На нём шлем, обшитый по местной моде кожей, и украшенный шнурками. Второй, помоложе, без шлема. Молодой скалит крепкие белые зубы в предвкушающей улыбке. До них шагов десять.

Коровка уронил голову, и замер. Видимо, потерял сознание. Бывают ли обмороки у коней?.. Я упираюсь обеими, вернее, «полуторами» руками в конскую тушу, и изо всех сил пытаюсь её сдвинуть. Отчасти это получается. Я не могу спихнуть с себя Коровку, зато вытягиваю себя из под него. Из руки кровь так и хлещет, мне попало в глаз даже через забрало. Хотя, там сейчас такая дырень, Гвена позавидует… И где этот сраный меч⁈.. Я выбрался почти целиком, но длины рук не хватает. Ноги по бёдра по-прежнему под конём.

На меня внезапно накатывает дикая, туманящая сознание злость. Вижу рядом камень, хватаю его, и бросаю в молодого горца — он, хоть и держится позади пожилого, бесит меня сильнее. Но гад настороже, и легко отбивает мой булыжник своим маленьким щитом. Я с трудом верчу головой в шлеме по сторонам, в поисках оружия или, хотя бы, другого камня. Для этого приходится изворачиваться почти всем телом, поясницу простреливает боль, лицо заливает пот вперемежку с кровью. Зря мчался, ничего подходящего для защиты не вижу…

А парочка, несущая мне смерть, уже в трёх-четырёх шагах, и я не знаю, что ещё можно придумать в этой ситуации… Наваливается усталое безразличие. «Ну, вот ты и попал, попаданец», — лениво ворочается в голове мысль. — «В принципе, я ещё неплохо успел побегать…»

Внезапно молодого горца сносит чёрная тень, а голова старшего дёргается, и его шлем раскалывается пополам, вместе с черепом внутри. Пару секунд он ещё стоит, глядя на меня одним глазом, пока второй висит на ниточке нерва и смотрит ему под ноги. Из носа горца хлещет кровь, месиво из мозгов и осколков кости заливает ему лицо. Он поднимает руку, словно чтобы вытереть это, неловко оборачивается, и падает прямо на моего коня, окончательно превращая белую шерсть Коривиэля в красную.

Рядом на своём вороном коне останавливается Сперат, и яростно орёт:

— Ты куда один срываешься, баран бешеный?!! Говна кусок, мать твою всей улицей!..

Наверно, от этих воплей Коривиэль пришёл в себя. Или, может, из-за тёплых мозгов на боку. Хотя, скорее, мое лечение наконец подействовало. Мой боевой конь всхрапнул и, хоть и с трудом, но поднялся на ноги. Сперат, наконец, заткнулся. Не знаю, на кого это он тут разорялся?.. Ну не на меня же, это понятно. Но уточнять я не буду.

— Ведьма с дукатами!.. — прохрипел я пересохшим горлом, и показал рукой в ту сторону, где последний раз видел седую старуху. Сперат зыркнул по сторонам, убеждаясь, что непосредственная опасность мне не грозит, кивнул, и скрылся в указанном направлении.

Кряхтя, как старый дед, я сначала сел. Ощупал ноги — адски болели стопа и колено на правой ноге. Сначала я осторожно пошевелил ступнёй, потом согнул ногу в колене. Больно, но вроде бы ничего не сломано. Пошатываясь, подошёл Коровка, ткнулся в меня мордой. Придерживаясь за его сбрую, я осторожно встал, некоторое время побалансировал на одной ноге, а потом опёрся на вторую. Вроде, нормально… Нащупал внутри себя крохи магии, и приложил ладонь к колену. Не знаю, чего там было больше, волшебного лечения или самовнушения, но полегчало.

Конь тоже выглядел не очень, поэтому я не стал лезть в седло.

Туман почти рассеялся и, оглядевшись вокруг, я понял, что битва уже окончена… По склону бродили люди, обыскивая павших. Кажется, мы победили, судя по тому, что стоящие поблизости не спешили меня замародерить. Некоторые вязали раненых. Вдалеке кто-то убегал… Рядом снова появился Сперат.

— Ведьма скрылась!.. Вылила свой казан, и пропала вместе с несколькими подпевалами! — слегка виновато отводя взгляд, хмуро доложил он.

— Я плохо слышу после удара по голове… — после паузы ответил я. — Так что ничего не слышал, что ты говорил раньше — только то, что ты ведьму упустил.

— Да, упустил, — кивнул Сперат, и с сожалением посмотрел на свой когда-то красивый топор. Потом наклонился, обтёр его о труп у моих ног, и подставил к свету, чтобы лучше разглядеть. Некоторое время мы изучали здоровенную щербину на лезвие.

— В принципе, выправить можно, — вынес я вердикт.

— Да… Я мастера одного знаю. Он, правда, не в гильдии у Брага, но дело свое знает, — кивнул Сперат. — Делает только для своих, и задорого.

— Деньги я дам, — тут же пообещал я.

— Ну тогда, как в Караэн вернёмся, тут же отнесу. Хорошая секира! Хоть и разукрашена, как посох Императорского Регента, но в бою не подвёл!.. Видели, сеньор, как я им одним ударом шлем раскроил? Как горшок!.. Хрясь, и… — Сперата начало отпускать напряжение битвы. Продолжая выговариваться, он огляделся вокруг, явно высматривая ещё свидетелей его выдающегося удара, но тут же нахмурился и озабоченно сказал: — Постойте-ка тут, сеньор. Пойду посмотрю, как там дела у наших девочек.

— И скажи, пусть раненых вокруг меня соберут! — крикнул я ему вдогонку, одновременно нащупывая пальцами шнурок на шее, и выуживая демонический камень лечения.

Все остальные события слились для меня в неясный шум, с отдельными короткими вспышками картинок-воспоминаний. Возможно, сказалась кровопотеря.

Я помню, как вокруг меня складывали раненых… Всего человека четыре, почти все поймали дротики в тело. Те, кто получил раны в конечности, идти ко мне не торопились, ограничившись перевязкой и лечением от товарищей. Я использовал «массовое лечение» на наших раненых, себя и Коровку. И тут выяснилось, что сила моей магии зависит и от моего самочувствия. А оно было так себе. Я был не на коне, во всех смыслах. Двое из раненых всё равно умерли, но Коровку перестало шатать, а у меня затянулась жуткая рана на руке. Кисть всё равно пришлось перевязать, и наложить лубок — кости не срослись. Но этого я уже не помню — вырубился…

Очнулся только на следующей день, в гостевом доме. Остальные детали знаю только по рассказам.

С нами был Лардо и десяток его людей. Марцил отправился обратно сразу после схватки. Видимо, у него было куда возвращаться, а у Лардо — не особо…

Сами Лардо и Марцил вышли из боя с парой царапин, всего людей они потеряли — шестерых. Это вместе с ранеными, что я не смог спасти. Врагов же мы убили больше двадцати. Десяток из них — на счету меня и Сперата. Ещё человек десять взяли в плен, для выкупа.

Я уже начал понимать специфику местных битв. Убить или ранить вооружённого человека, который отбивается, да ещё он со щитом, достаточно трудно. Особенно в толпе — люди же не отморозки, в первую очередь думают о своей безопасности, и сильно не рискуют. Стоят толпой друг против друга, перестреливаются, орут, но сходиться стенкой на стенку, как в голливудских фильмах, не торопятся. И это может продолжаться очень долго. Конечно, если у тебя нет рыцаря, который способен ворваться во вражеский строй, и нанести сокрушительный урон за короткий срок, даже ценой своей жизни. Рано или поздно одна из сторон чувствует, что у их предводителя, оказывается, план был — говно, драка складывается не в их пользу, и вообще, что-то сильно домой захотелось… И когда они начинают разбегаться — вот тут-то, в спины убегающим, и заносятся все весомые доводы. Тогда и набиваются основные «фраги».

Лардо, против ожидания, в рассказах о бео не участвовал, даже себя не хвалил. Похоже было, что он вообще ничего сделать не успел. Только один раз он вступил в разговор — когда Сперат сказал, что горцы очень меня хвалили за храбрость, и единодушно присудили всю победу мне. Я не поверил. Тогда Лардо тяжело вздохнул, и подтвердил это в своей манере.

— Если бы я знал, что ты настолько безумен, Магн Итвис, я бы тоже побежал в туман. Один. Чтобы успеть убить хоть кого-то, пока ты всех не разогнал.

Всё это, конечно, было приятно слышать, но больше всех с пониманием битвы мне помогла Эглантайн.

— Старая женщина, которую тут называют Старой Шарни, оказалась сильной ведьмой. Она напустила колдовской туман, и запутала нам путь. Без своего котла я могла только немного его разогнать. Но мне повезло, я успела как раз вовремя, чтобы Сперат тебя заметил и спас. Он спугнул Старую Шарни, и мне теперь достался её котёл!..

Последнее предложение она сказала так, как алкоголик говорит о выпивке.

— И тебе его отдали?.. — искренне удивился я. Такая штука тут стоила, как золотой самовар в моём мире. А сделать её было труднее, чем ракету-носитель. Штучная вещь, в общем.

— Да, когда поняли, что я тоже могущественная ведьма, — нескромно заявила Эля, скромно потупив глазки.

— А не долго ли мы находимся на этом постоялом дворе? — наконец, забеспокоился я. Верный признак, что мне стало лучше. — Нас тут не будут преследовать? И вообще, какого демона они на нас напали?

— Пленные говорят, что сделать так Старой Шарни привиделось в огне… Я же думаю, что старуха просто испугалась. А что делают сильные, но напуганные люди, которым есть что терять? Льют кровь, — рассудительно ответил Лардо.

— Тут мы в безопасности. Давайте я покажу, сеньор! — сказал Сперат. Он помог мне подняться, вывел из под навеса, закрывающего обзор, и обнаружилось, что мы находимся рядом с замковой стеной. Аккуратная белая кладка, красные остроконечные крыши за зубчатой стеной — замок выглядел очаровательно сказочным. Возможно, из-за своих небольших размеров.

— Это замок семьи Дар. Вы произвели в рыцари младшего из сыновей этой семьи, молодого Эскера, помните?.. Сразу после битвы у Канала, — объяснил Сперат. — Я рискнул подождать, пока вы придёте в себя, прежде чем заявлять о себе хозяевам замка. К тому же Лардо уверяет, что нападать на нас тут, под самыми замковыми стенами, горцы не рискнут. Они боятся подходить к замкам ближе, чем на полет стрелы.

— Я и сам горец, и всё же я тут, — проворчал Лардо. — Но ты прав, с нас не спускают глаз замковые арбалетчики. Они терпят нас, потому что с нами — благородный сеньор. Если тут появятся ещё вооружённые люди с гор, то к ним уже наверняка будут вопросы. Скорее всего, пополам со стрелами.

— Ладно… Готовность — через час. Мне надо помыться, переодеться, проведать коня, — скомандовал я. — Остальным тоже привести себя в порядок. А потом мы идем в гости к семье Дар.

Все дисциплинированно разошлись, не задавая вопросов. Только Лардо успел шепнуть Гвене:

— Что такое «час»?..

Та пожала плечами. Но спохватилась, и ответила:

— Как ведёрный казан закипит на малом огне. Это и есть «час».

Всё-таки, я решительно не тем занят!.. За мелочами всё забываю о главном… Пора, пора задуматься о часах, паровозах, и порохе. Кстати!.. Порох!..

Однако, уже через минуту от мыслей о порохе меня отвлекли две незнакомые девицы, которые приволокли бадью с тёплой водой, местное мягкое мыло, похожее на кусок масла и, не смущаясь меня и Сперата, начали раздеваться.

— Дочки хозяина, — сказал Сперат в ответ на мои удивлённо вскинутые брови. — Их можно, в оплату входят.

Глава 18 Вереница желаний

Минуту назад меня преследовало острое чувство «дежавю». А прямо сейчас я вдруг поймал ощущение, как будто смотрю классный фантастический фильм в 3D, с эффектом присутствия. Причем я джедай. И джедай здорового человека, с огромным таким мечарой, а не гейским разноцветным анальным зондом.

С «дежавю» всё понятно. Это из-за того, что мы снова оказались рядом с Воющим Камнем. Отчасти мы тут из-за назойливых просьб Эглантайн. Ведьмочке очень надо было заглянуть к себе в избушку, и забрать оттуда пару-тройку мешков ингредиентов для того, чтобы можно было фигачить варево в котле. Благо, походный котёл таки нашёлся. Халявный, то есть трофейный — что всегда радует вдвойне.

Ладно, насчет «назойливых просьб» Эглантайн я слегка преувеличил. Или нет — тут как посмотреть. Просьбы в случае с Элей выглядели так — она однажды намекнула, второй раз прямо попросила, а в остальное время только сверлила меня глазами. Я, конечно, человек не суеверный, но в последнее время существование такого явления, как ведьмин сглаз наглядно подтверждается. Прямо вот экспериментальным путём, по всем правилам строгого научного подхода, с разными испытуемыми. Хорошо, хоть Эля своим пальчиком в меня не тыкала, а просто зыркала. В общем, рисковать всё же не хотелось. А вдруг на кону моя потенция⁈ А это моё свойство, как недавно выяснилось, может пригодиться мне в самый неожиданный момент. Ведь без таких, незаметных на первый взгляд деталей, жизнь теряет изрядную долю привлекательности. Поэтому я решил с Элей лишний раз по пустякам не ссориться.

Ну, и если быть до конца честным — я и сам уже хотел сбежать в какую-нибудь глушь. Воющий Камень как раз и был таким местом. А от людей я за последние два дня устал. Вообще идея выйти из инкогнито была так себе. Я едва успел назвать своё имя в замке Дар, как почти сразу почуял, как меня опутывают невидимые, роскошные, но тяжёлые золотые цепи. Как только меня опознал Эксер, срочноприскакавший откуда-то на весточку от отца — я снова оказался в условиях VIP персоны. С одной стороны, это хорошо — мне старательно пытались угодить. С другой — мной отчаянно пытались попользоваться. Отец Эксера за сутки дважды умудрялся поймать меня наедине, и переговорить на тему того, что вот у Эксера, мол, есть два старших брата… А они, кстати, в рыцари не посвящены… И как-то это неправильно… Зато правильно будет, если бы их посвятил именно я.

Я очень осторожно ответил, что у братьев Эксера, несомненно, ещё будет возможность получить от меня столь желанного для них «леща». С одной стороны, я не отказал, чтобы не приведи Великая Мать, не обидеть и не нажить себе ещё врагов. Даже, как будто, пообещал. С другой — остался верен себе, и никого просто по протекции по мордам хлестать не стал. И это только один эпизод — я и охнуть не успел, как вокруг меня вырос маленький городок. Только благородных человек, всяких родственников и соседей семьи Дар, вдруг сбежалось со всей округи рыл под сорок. Вместе со слугами, моя свита выросла, как минимум, до пары сотен человек, при двадцати телегах.

Все от меня немедленно что-то хотели. Одни, с виду законченные негодяи, предлагали немедленные и радикальные решения по улучшению общего благосостояния в стиле «запретить благородным сеньорам покупать и продавать, и обязать каждого купца содержать коня для одного рыцаря». Другие, приличные на вид семейные пары, гаденько улыбаясь, представляли мне своих молоденьких дочерей. Некоторые дочурки были симпатичные, некоторые страшные, а одной вообще было лет одиннадцать. Все девочки смотрели на меня огромными глазами, как испуганные оленята.

А те из благородных сеньоров, кто выглядел как идеал рыцаря и производили впечатление просто честных людей, предлагали мне мутные схемы быстрого обогащения. К стыду моему, последние почти что смогли добиться успеха — от того, чтобы расстаться с полутысячей дукатов, меня спасла только моя привычка брать паузу перед окончательными решениями. А через пару часов я услышал очередной «абсолютно верный» проект, который меня непременно обогатит. В этот раз рассказчик, седой, благообразный сеньор, располагал к себе ещё больше. Вот только его предложение подозрительно походило на слышанное мной ранее. Очень многими убедительными деталями. И если первый стартапер просил деньги на разработку заброшенной шахты, в которой совершенно точно есть серебро, то второй предлагал свои услуги по руководству экспедицией в Горы Долгобородов, в долину, где прямо на земле валяются алмазы размером не меньше персика каждый. Разумеется, только они знали точное место, поэтому без них никак. Но они готовы всё организовать, всего за жалкие пять процентов от будущей прибыли. Просто надо небольшое первоначальное вложение…

Я вежливо попросил их обратиться к моему казначею, «потому как я в таких делах ничего не понимаю». Удивительно, как приятные, вежливые, улыбчивые люди меняются, если ты вдруг не делаешь так, как они просят!.. Они даже стали мне угрожать — разумеется, не физически — просто сказали, что понесут свои выгодные предложения Регенту. Я милостиво разрешил. К счастью, обоим «стартаперам» хватило ума удержаться от прямых и завуалированных оскорблений.

Моя стихийная свита из разодетых дам и аристократов, вырядившихся по такому случаю в доспехи, вместе со слугами и запрудившими дорогу телегами, катилась вокруг меня разноцветной лавиной, и реально добавляла мне пафоса, но сильно снижала скорость. По моим планам, до твердыни клана Инсубр я должен был добраться на второй день, после того, как выеду из Земли гор. Даже за полтора, ещё до сиесты второго дня. Сейчас я был в пути уже третий день — приходилось двигаться со скоростью телег. И преодолел за это время хорошо если две трети дороги. Зато на каждом привале вокруг разбивали шатры, а мне со Сператом и девочками неизменно подыскивали роскошный дом или даже замок. И обслуживало нас десяток слуг и служанок. Девочки проходили по смете «спутницы Магна Итвиса» и обслуживались, как наложницы. То есть в точности так, как если бы они были моими жёнами — на высшем уровне, с апартаментами только чуть хуже, чем у меня, и даже со штатом служанок. С одним важным «но» — их старательно не замечали. На вечерних трапезах они сидели за отдельным столиком в углу, с ними никто не разговаривал на людях, и всё в таком духе.

Гвена явно наслаждалась своим положением, и развлекалась как могла. Вокруг меня всё время было три-пять дочек знатных семей, которых хитрые родители расставляли в стратегических местах — разумеется, чтобы они попадались мне на глаза. Некоторые из этих приманок старательно ловили мои взгляды и, если это им удавалось, принимали выгодные позы. Другие просто густо краснели и опускали взгляд. Что намекало на глубину подробностей полученных от родителей на мой счёт инструкций…

И вот к первым Гвена и подкрадывалась, прячась в толпе. Как тигрица к отбившимся от стада газелям. А потом, внезапно, бросалась к жертве, подхватывала её под руку, и имитировала разговор с ней. Какой скандал!.. Девушки терялись, не зная, что делать, пытались вырваться — но куда там, хватка демоницы была не хуже бульдожьей. Гвена ещё позволяла себе опускать руки на талию благородных особ, иногда даже ниже. Я сразу понял, что не это было главное — демоница искоса следила за панически пробивающимися к ней родителями своей очередной жертвы, которые и в самом деле в этот момент выглядели забавно. Бледные и испуганные, они рвались к дочкам и племянницам, краснея и пыхтя, а потом долго и неуклюже пытались разъединить свою невинную и благородную с падшей и незнатной. Одна тетушка, пока бежала отбивать своё чадо от падшей женщины, буквально квохтала, как курица. При этом все старались Гвену ненароком не обидеть — ведь она же моя спутница.

Кстати, благородные сеньоры и леди, которые не участвовали в попытке меня охомутать с помощью своих дочерей, довольно быстро раскусили выходки Гвены, и встречали их сдержанными улыбками. И даже подыгрывали — старательно закрывая обзор родителям жертвы, а потом препятствуя им добраться до Гвены, создавая внезапную толкучку. Сперат доложил, что уже даже начали делать ставки, сумеет ли Гвена увести в свой шатер какую-либо из невинных девушек, что автоматически подразумевало жуткий разврат. Впрочем, без серьёзных последствий — как и в моем мире, единственная опасность для невинности подразумевалась от мужчин, так что выходки Гвены считались забавными, но безобидными.

Сперат тоже явно наслаждался ситуацией. Хотя ему приходилось сложнее остальных: поскольку он был моим оруженосцем, да ещё не из аристократов, то его воспринимали, как почти неотъёмлемую часть меня. Иногда ему даже забывали кровать поставить. На застольях он не сидел за столом, а стоял у меня за спиной. Это считалось нормальным — по этикету, если нет виночерпия, то его функции должен выполнять оруженосец. Сперат стоял за моей спиной, и подливал в мой кубок вина. По-хорошему, мне нужен был ещё и хлебодар — человек, который стоит рядом со столом, и отрезает понравившиеся мне куски от блюд. К счастью, учитывая что у нас тут всё «по-походному», это позволялось делать и мне самому.

Для себя я отметил, что голод тут всё же случается. Даже на таком богатом застолье, которое устраивала моя свита, традиционно все блюда подавали сначала на мой стол — я же был почетным гостем. Потом шёл сложный табель о рангах — кто тут ещё знатный и древний, с учётом не только заслуг мертвецов семьи, но и активов живых. В зависимости от этого людей рассаживали по правую и левую руку от меня. После того, как я брал себе понравившийся кусок от поданного блюда, двигал его направо или налево. Сидящие там повторяли процедуру, и двигали еду дальше. И так до самого конца стола. То есть, если попадалось что-то вкусное, то у сидящих в конце шансов это попробовать практически не было. А такие, как Сперат, вообще получали остатки. А объедки остатков шли слугам. Возможно, именно поэтому доедать последний кусок на тарелке считалось дурным тоном.

Женщинам подавали отдельно. У них была своя, независимая иерархия.

В Караэне я привык, что виночерпии, если они вообще есть — молодые мальчишки лет до двенадцати. Так сказать, кандидаты в оруженосцы. Но тут Сперат не особо выделялся на фоне остальных. Господа аристократы, если их переодеть в подходящую одежду, могли сойти за корпоративчик компании по разработке чего-то технического. Но вот за их спинами стояли люди, чьи рожи вполне вписались бы в каталог «особо опасных преступников» на сайте полиции. Короче, реально бандитские рожи у местных виночерпиев — жестокие, с пустыми и внимательными глазами. Что же, это понятно. Люди собрались почти случайные. А если нет, то это, может, даже хуже — вдруг у кого между собой есть конфликты. В общем, обычное застолье уважаемых людей. Тут потребность в наличии за спиной проверенного бойца в качестве телохранителя, куда важнее наличия вина в кубке и встроенного речевого фильтра.

А остальные обязанности Сперата взяли на себя слуги тех, кто искал возможности мне услужить. Но была ещё одна деталь, которая делала Сперата чуть ли не вторым по важности человеком после меня — ведь у него есть прямой доступ к моему телу. И просьбы при случае шепнуть мне пару слов о том, о сём, для моего оруженосца были столь часты и неизменны, как дикпики в личку красотки. Он исправно мне о них докладывал, в сжатой манере. Имя просителя, чего хочет. Это было даже удобно.

А за столь ценную возможность перекинуться парой слов с самим Магном Итвисом Сперат получал подарки. Таким образом он обновил одежду, пояс, даже кинжал и сбрую коня. И всё это только за первый день! Вот в кого вселяться надо было! Хотя доходы и не такие, как у наследника Итвис, зато и проблем на два порядка меньше. Только топор и седло у него остались прежними — возможно Сперат прикипел к ним душой. А может, перешёл на взятки натурой. Не просителей, конечно, а их служанок… Или жён. В эти подробности я не углублялся. Потому что я уважаю чужие границы. Ладно, вру — кто вообще уважает чужие границы?.. Просто, когда Сперат хотел рассказать об этом, я велел ему заткнуться — сам-то я, несмотря на многочисленные соблазны, соблюдал обет воздержания. Потому что одно неверное движение, пара лишних фрикций, да даже неудачное соседство с невинной молодой сеньорой в одной комнате без свидетелей — могло привести к нежелательным последствиям. У Магна так сестра дедушки замуж за отвинского дуче выскочила.

Кстати, надо бы написать в Отвин родственникам. Как они там…

Эля, кажется, не совсем понимала происходящее вокруг. Либо ей было не особо интересно. Большую часть её внимания поглощал трофейный котёл. А в свободное время она буравила меня взглядом.

Никогда бы не поверил, если бы мне кто раньше сказал — но даже от праздников надо отдыхать! А то, что происходило вокруг меня, только внешне походило на праздник с рыцарями и дамами. Просто сплошной обман ожиданий! Как будто купил билет на оргию, а там одна половина участников шлюхи, а вторая пенсионеры. И первой половины сильно меньше, чем второй. Короче, весь этот движняк вокруг меня начал сильно тяготить. В конце концов, именно вот этого всего я и пытался избежать, уехав из Караэна налегке и инкогнито — и всё равно оказался в том, отчего бежал. Какая жестокая ирония.

Но я себя не виню — когда мы постучались в ворота замка Дар, мы все были уставшими, можно сказать, загнанными. Я был обессилен, болела половина тела после ранения. При этом были реальные опасения, что горцы вышлют за нами погоню. Император разберёт, что у этих козопасов на уме… Может быть, часть из них и встала на мою защиту, но другая-то часть явно оказалась резко против!

Поэтому, когда Эглантайн подошла ко мне во время сиесты, и сказала что Воющий Камень всего в паре часов хорошей скачки на юго-запад, я решился. Не то, чтобы прямо уж сбежал, просто в тот момент мне хотелось хоть немного отдохнуть от своих неожиданных и назойливых сопровождающих. Выслав Лардо с его отрядом вперёд, я со Сператом и девочками попытался тихонько улизнуть до конца сиесты, пользуясь тем, что все попрятались от полуденного зноя в палатках и домах. Получилось не до конца — нас заметили и организовали преследование. Пришлось носиться между почти созревших полей пшеницы, топтать копытами коней грядки с местной брюквой и путать следы по речным руслам, укрываясь за живописными беленькими крестьянскими хуторами. Благо, тут они, в основном, уцелели — наёмники Гонората прошли ближе к горам.

Тем не менее Эксера, двух его братьев, и ещё около десятка всадников стряхнуть с хвоста нам не удалось. Эксер оказался упорным и умным парнем! Неудивительно, что именно он в своё время догнал и повязал Гонората. Пришлось взять его с собой, и ехать прямо к Воющему Камню. Я рассчитывал оставить его на подступах, «сторожить тылы» — не хотелось лишних вопросов про то, что я делаю в домике ведьмы. Или вообще, самому остаться с ним, а Эглантайн послать за сушеными пенисами летучих мышей, или что ей там так остро не хватает для колдунства.

Из-за всех этих приключений к Воющему Камню мы приехали потные, злые, голодные и уже в темноте. Хорошо хоть Сперат, мой великолепный оруженосец, успел подсуетиться по дороге, и купить местное вино на одной из ферм. Оно напоминало на вкус перебродивший виноградный сок, но это было всё же лучше, чем пить воду из речек вместе со скотом.

На подходе к Воющему Камню нас встретил Лардо. Он просто молча вышел на дорогу из кустов, покрывающих крутой склон. Зажёг факел с помощью своего ножа и кремня, и пошёл рядом с моим конём, говоря вполголоса:

— Тут есть наш потайной лагерь, где мы остаёмся, когда Эглантайн просит присмотреть за её жилищем. Об этом лагере никто не знает. И мы стараемся, чтобы никто и не узнал. Вокруг ведь люди Караэна, а они нас не любят. Так вот, в лагере мы нашли тех, кто должен был охранять жилище Эглантайн. Не всех. Но те, которых мы нашли, мертвы. Мы не стали идти дальше, и проверять Воющий Камень, а тихо вернулись назад. Если ты хочешь всё же посмотреть, не случилось ли чего с домиком Эглантайн, то… Думаю, это лучше сделать тебе, Змей из пророчества. Ведь, если ты из пророчества, то тебе ничего не угрожает. А если ты умрешь, то значит ты не из пророчества, что меня тоже вполне устроит. Но я бы советовал тебе, Змей, уйти — и вернуться со всеми своими спутниками. Тем более, что сейчас ночь, а рассматривать мертвецов лучше днём. При свете они вызывают больше отвращения, зато можно не пропустить момент, когда кто-то решит увеличить их количество.

Я остро почувствовал, как резко холодает в долине Караэна с заходом солнца. По спине прокатился холод, заставивший резко передернуть плечами. Как будто бутылку кока-колы из холодильника по спине прокатили.

— А кто их убил? — спросил любопытный Сперат.

— Я у них спрашивал, но они молчат, — хмыкнул Лардо.

И вот тут-то меня накрыло ещё и чувство «дежавю». Всё было как тогда, когда мы были тут в первый раз. Лардо также рассказывал нам страшные истории, и аккуратно троллил. Хорошо хоть, что сегодня ночное светило было куда ярче, и дорогу при желании можно было различить даже без факела.

— Давайте остановимся, — сказала Эглантайн, и помахала рукой. Под удивлёнными взглядами семейства Дар, которые, к счастью, держались чуть позади, на плечо Эли сел её ворон. Сейчас, когда было с чем сравнивать, я понял, какой же он здоровый — вдвое больше моей головы! Чёрная птица, поблескивая перьями в свете факела, наклонилась, и что-то тихо проскрипела на ухо ведьмы.

— Впереди кто-то есть. Они двигаются нам навстречу от Воющего Камня. Их немного, но в них есть что-то странное. Птица не может внятно описать. Они знают, где мы, потому что срезали путь через холм, — перевела Эля нам данные, принесённые её пернатым дроном.

— Назад! Возвращаемся в лагерь! — немедленно и храбро отреагировал я. Как там у Сунь-Цзы?.. «Ты сам должен выбирать место и время сражения». Или как-то так. Короче, если что-то непонятно, надо сначала свалить, и всё прояснить. Осторожность — вот моя стратегия. Вон и Коровка до сих пор ещё толком в себя не пришёл, стоит какой-то напряжённый. Обернувшись назад, я заметил, что нервно себя ведут и другие лошади.

Но удивительным было не это. Я заметил на боку Сперата то, на что не обратили внимания другие.

— Что это? — я ткнул пальцем в топор Сперата, который он подвесил к седлу. Тот самый, из сокровищницы Риалто в Орлином Гнезде. Его металл тускло светился изнутри, как странный ночник. Свет был слишком слаб, чтобы разогнать тьму, скорее, подчёркивал очертания лезвия.

— Имперская сталь, — холодно сказала Гвена. — Такого оружия много наделали, когда Имперский культ чистил Регенство от вампиров. Оно светится…

— Когда рядом вампиры, — закончил Сперат, и начал нервно оглядываться, одновременно доставая топор из кожаной петли, и щит со спины. Получилось это у него довольно ловко. От семейства Дар послышались удивленные крики. Увидели светящуюся сталь. А я заметил, что топор светится всё ярче и ярче.

Неожиданно со стороны тёмного склона, заросшего высокой травой и кустами, послышался короткий хриплый вскрик.

Я оглянулся на звук, одновременно выхватив меч. И сделал это так быстро и на интуитивном уровне, что даже сам бы не заметил, что меч уже у меня в руке — если бы не тёплое жёлтое сияние не осветило всё вокруг. Мой меч тоже светился! Со стороны семейства Дар снова послышались удивлённые и взволнованные возгласы. Я поднял меч повыше, стараясь с его помощью разогнать тьму вокруг.

— Берг! — крикнул Лардо, одновременно нахлобучивая шлем.

— Твои друзья мертвы, — отозвался из темноты надменный женский голос. — Хотя, и вы тоже, смертные. Просто вы еще этого не поняли. А тебя, Магн Итвис, я убью последним.

Обладательница голоса, казалось, стремительно двигается вокруг нас в темноте. А потом она ещё и засмеялась — очень красивым, явно специально поставленным смехом. Вот только я никак не мог понять, с какой стороны он доносится, каждый раз, когда я поворачивался в ту сторону, откуда доносился смех, он уже слышался с другой стороны.

Топот приближающихся всадников заглушил его окончательно. Или просто она перестала смеяться.

Я принял из протянутой руки Сперата свой шлем и надел его. Терпеть ненавижу, когда приходится так делать. Опять мандраж и настроение ни к чёрту! Захлопнув забрало, я посмотрел на лица людей вокруг, и сердце острым ножом кольнуло нехорошее предчувствие, что многих из них я вижу в последний раз…

Гвена оскалилась в радостном предвкушении и подобралась в седле, поджав одну ногу — готовая тут же выпрыгнуть из него, захватив свой зубастый меч. Эглантайн была бледной, но спокойной и сосредоточенной. Сперат, как всегда, выглядел слегка испуганным. Но я уже знал, что это не мешает ему в бою. А я боролся с адреналиновым тремором, гнал от себя холодный страх, и всё ждал, когда же меня накроет кураж боя. Обычно это происходило, когда бой начинался. Я нетерпеливо огляделся вокруг, стараясь увидеть врага, и броситься к нему, ломая холодную корку липкого ужаса, которая стягивала тело, заставляя дрожать, и причиняя почти физическую боль.

Кем бы ни была обладательница голоса — чтобы говорить, у неё должно быть горло, лёгкие и рот. А значит, всё это ей можно разрубить… Посмотрим, как она будет смеяться с разрубленной пастью.

Я, наконец, почувствовал, как по телу разливается тепло, и страх отступает. А мысли наполняются иронией.

— Ну, где ты там, — крикнул я в темноту, размахивая испускающим яркий свет мечом, и чувствуя себя героем из крутой компьютерной игрушки. — Да, я Магн Итвис! Подойди ближе, и скажи мне в лицо…

Вместо ответа нас ударило магией.

Глава 19 Какое-то злое колдунство

Всегда считал себя скептиком. Даже в детстве, сколько себя помню, в деда Мороза не верил. Зато, как и большинство людей с аналитическим складом ума, любил фэнтези и фантастику.

Правда, вот в гипноз долгое время верил. Пока меня не угораздило наткнуться на видео в соцсетях, где парнишка убедительно доказывал, что такого гипноза, каким его показывают в фильмах или книгах, не существует. Так мир стал чуть менее чудесные, а ещё чуть более скептичнее. Хотя, по-настоящему циничным скептиком меня сделали в конце обучения в вузе. Но это уже другая история.

Проблема с твёрдыми убеждениями, которые кажутся тебе естественными, логичными и объективными — их очень больно менять. Поэтому обычно люди этого избегают. Только если уж реальность не начинает трясти тебя за грудки и требовать принятия новых горизонтов под угрозой физической расправы. Как, например, сегодняшним томным, тёплым вечером. То, что сейчас происходит, явно имеет отношение к тому, что в нашем мире называют гипнозом. С местной спецификой. Ох уж эта местная специфика!..

В воздухе, чуть в стороне от нас, метрах в ста, в небе вдруг зажглись всполохи кислотных цветов. Напоминало древний скринсейвер. Цветные частички кружились в водовороте, переплетались и изменяли свой цвет, размер, направление движения. Я пару секунд озадаченно смотрел на всё это. Даже поднял забрало, чтобы было лучше видно. Кисть правой руки прострелила боль — теперь так случается. Несмотря на все мои чудодейственные способности к самолечению, практически гарантирующие меня от посещений травматологов — оказалось, что и у магии есть свои границы возможного. Правая рука и колено нет-нет, да побаливали. Пришлось положить меч на на плечо, чтобы снять нагрузку. Это на краткую секунду заставило меня оторваться от созерцания разноцветной феерии, и подумать о том, что вокруг могут скрываться опасные враги. А потом я снова залип на «скринсейвер». Как мне показалось, на секунду. И тут же кто-то закрыл мне глаза ладонью. С трудом сфокусировав взгляд, я понял, что так и сижу, держась рукой за поднятое забрало а второй за рукоять меча. Руки затекли в неудобном положении, и даже закалённая задница Магна, опытного наездника, сигнализировала, что я сидел в седле неподвижно минимум минут десять. Я выпустил забрало и отвёл от лица чужую ладошку. Оказалось, что передо мной, на луке моего седла, вплотную ко мне, сидит Эглантайн. Это она закрывала мне глаза. А сейчас яростно меня трясёт, и пытается не дать мне снова посмотреть на зачаровывающую пляску многоцветия в воздухе. Лука рыцарского седла высокая и неудобная, Эля ерзает по ней самыми нежными частями тела и шипит от боли.

— Что ты делаешь? — искренне изумился я.

— В чувство тебя привожу! — крикнула Эглантайн. На её лице красуется медленно наливающийся фиолетовым след от ладони.

— Не смотри на огни! Они дурманят разум! — говорит мне ведьмочка, неуклюже пытаясь слезть с седла. Рядом со мной Гвена приводит в чувство Сперата. Она так же залезла к нему на коня, но ласково прикрывать ему глаза не стала, а выдала смачную пощёчину. Сперату крупно повезло, что он в шлеме — его голову мотнуло в сторону, а шлем издал глухой звон. Это не пощечина, его как корова копытом лягнула. Вот откуда след ладони на лице Эглантайн. Надеюсь, обошлось без сотрясения. Сперат зашевелился и недоуменно осмотрелся вокруг. Я последовал его примеру. Вплоть до недоумения на лице.

Все остальные всадники моего отряда тупо пялились на «скринсейвер», застыв в жуткой неподвижности. Как восковые фигуры. Даже кони стояли, как неживые, хоть бы хвостами дергали. Жутковатое зрелище. Я ткнул шпорами в бока Коровки и не почувствовал никакой реакции. Как на бревне сижу. Эглантайн уже слезла вниз. Видя, что я смешно дёргаюсь в седле, пытаясь оживить своего коня, она прикрыла и Коровке глаза ладонями. Через секунду Коривиэль дёрнулся и ожил. Я тут же потянул его за повод в сторону, чтобы он больше не смотрел в опасную сторону. Впрочем, он был не дурнее меня, и сам отводил взгляд, зло фыркая.

— Привести остальных в чувство! — негромко скомандовал я. И двинулся к Эскеру, который был совсем рядом. Потряс его за плечо, потом с силой повернул его голову в сторону от «скринсейвера».

— Волшебные штучки, — ворчала Эля рядом. Она подобрала с земли свой меч, завёрнутый в ткань, и с силой треснула им по затылку одного из всадников. Тот, похоже, этого даже не почувствовал. — Волшебники никогда нормально колдовать не умели, вечно у них ухищрения всякие…

Мы не успели привести в чувство только Эскера и его коня, когда наше внимание привлек испуганный вскрик. Обернувшись, мы увидели невероятно сексопильную девушку с огромной грудью и широкими бёдрами, при неестественно тонкой талии. Огромные глаза, зачаровывающе прекрасное лицо, густая грива волос… Из которых, в основном, и состояла её одежда. Только тяжёлые локоны и лёгкие, изящные золотые украшения…

— Ведьма! — яростно крикнул Эскер и с лязгом выхватил из-за пояса боевой клевец. Его предположение основывалось не на внешних данных красавицы, а на её действиях. Она вытащила из седла одного из наших, и легко тащила немаленького такого мужика в кольчуге в сторону от дороги. Прямо к парочке мутных типов в дорогой одежде. Эта парочка колдовала… Кхм, на самом деле это выражение было неуместно — магии я не видел. Надо быть внимательнее, в этом мире этот глагол означает конкретное действие. В общем, два седобородых и благообразных человека в одежде богатых купцов настраивали некое устройство. Было темно, но рядом с ними стояли лампы, плюс свет от гипнотического сияния сверху, позволяли рассмотреть бронзовые детали, длинную трубу и какие-то шестерёнки. В первый момент мне показалось, что это пулемет, и я очень напрягся. Вдобавок, за плечом громко хлопнул тетивой арбалет, заставив меня дёрнутся в седле. Оказалось, это Сперат сориентировался раньше других, и разрядил в нудистку свой арбалет.

Невероятная красавица в этот момент как раз остановилась и оглянулась на нас. И, как показалось со стороны, изящным движением выхватила из воздуха арбалетный болт — на самом деле она поймала его у самой груди. До неё было шагов семьдесят, выстрел был хорош. И скорость арбалетного болта была столь быстрой, что я не смог разглядеть его в потёмках. А голожопая супермодель смогла. И даже среагировала и поймала, злобно посмотрев на нас. Но на такой милой мордашке её угрожающая гримаса как-то не воспринималась всерьёз. Тем временем её пленник, воспользовавшись этой заминкой, смог выхватить кинжал, и полоснуть ей по руке. Вот теперь незнакомка страшно зашипела, схватила воина за жилистое запястье, и с хрустом его сломала. Запястье, не самого мужика. Тот выронил кинжал и заорал.

Всё это произошло за какую-то секунду, но я успел прийти в себя.

— Горох! — заорал я. Это местный аналог команды «рассыпаться». — Мочим колдунов, подходим с разных сторон!

Как бы ни была быстра и опасна голозадая фитоняшка, бронзовая штуковина, напоминающая мне пулемёт из стимпанка, казалось мне куда более опасной.

Нас, активных, не считая девчонок, оказалось всего трое: я, Эскер и Сперат. Будить остальных времени не было. Красавица с вопящим мужиком в руках недовольно тряхнула шикарной причёской и резко ускорилась, развив скорость не меньше, чем у коня. Бедолага, который оказался в её лапах, развивался как флаг, стукаясь о камни по дороге, и отчаянно вопил.

Я направил Коривиэля с дороги на обочину, намереваясь уйти с линия огня и хотя бы частично скрыться среди кустов. Мне это удалось настолько, что я потерял из виду всех остальных участников событий. Но умница Коровка вынес куда нужно — уже через минуту он выскочил обратно на дорогу. Я был метрах в тридцати от цели. И обнаружил что мои команды тут мало кто исполняет — рассыпаться никто, похоже, и не пытался. Впереди меня неслись Эскер со Сператом, отведя оружие для удара.

Один из «пулеметчиков», с чуть меньшей и не такой седой бородой, как у второго, отвлёкся и воздел посох. Прямо как Моисей на картинках, только без спецэффектов. А потом сунул два пальца в рот, и свистнул. Ужасно пронзительный свист не только резанул по ушам, но пронзил всё тело, аж кости зачесались. Кони, даже мой Коривиэль, резко замедлили бег, перейдя на шаг и тряся головой. Свист не прекращался. Я вдруг начал ощущать поток ветра, бьющего мне в грудь. Густые заросли кустов вокруг нас начало клонить к земле, как траву под напором садового пылесоса.

Это… обескураживало. Я видел растерянное лицо Эскера, хмурое и сосредоточенное Сперата — они оглянулись на меня, прячась от ветра за шеями коней и ожидая приказаний. Кони окончательно встали, упершись копытами в землю, чтобы удержаться на месте, и были на грани паники. Неожиданно рядом оказалась Гвена. Она преодолевала напор магического ветра, выставив перед собой свой зубастый меч. Ветер трепал её юбки и блузу с такой силой, что казалось, отрывает части её одежды.

— Не бойтесь! — проревела она своим «особенным» голосом, заглушая свист. — Надолго его не хватит! Надо перетерпеть!

И, маленькими шажками, практически ложась грудью на воздух, двинулась дальше. Даже сейчас умудряясь выглядеть соблазнительно.

— Стоять! Держаться! — крикнул я Сперату и Эксеру. И ободряюще помахал мечом, не уверенный, что они меня не слышат. Помахать получилось плохо — ветер сносил меч в сторону, как будто я выставил руку из окна машины на скорости километров в сто. Пришлось согнуться в седле и довериться Коривиэлю.

Гвена оказалась права, через некоторое время ветер начал стихать. Это были очень долгие, утомительно-томительные секунды. Длинные, как минуты. Но мы перетерпели.

Вот только и наши противники не теряли время. Сиськастая дотащила своего пленника до агрегата, который я принял за оружие. И поместила его голову в специальный зажим. После чего я вдруг понял, что агрегат на треножнике — ни что иное, как немного переусложнённый телескоп — и облегчённо выдохнул. Оставив бедолагу со сломанной рукой сидеть с нелепо задранной вверх головой, оба колдуна синхронно развернулись, и прыгнули в ранее не замеченный мной железный ящик. Для двоих он был тесноват, но они умялись. Красавица захлопнула крышку ящика, и уселась сверху, с интересом наблюдая за нами.

Ветер, наконец, утих, но бросаться вперёд мы не торопились — приходили в себя. Даже Гвена остановилась, тяжело дыша. До бронзовой конструкции по-прежнему было метров двадцать. И фитоняшка явно расположилась так, чтобы этот телескоп оказался между ней и нами. Не сговариваясь, мы со Сператом послали коней налево, а Эксер направо, обходя подозрительную штуковину по широкой дуге. А Гвена оперлась на свой меч и весело сказала:

— Классные сиськи, подруга! И вообще, отлично выглядишь! Я заберу себе твоё тело! Кстати, что это за дрянь?.. Похоже на… — Гвена вдруг запнулась, обернулась, нашла взглядом меня. Даже в темноте я видел, как она побледнела. Но больше всего меня поразило её лицо. Я вдруг понял, что никогда раньше не видел Гвену испуганной. А сейчас она была не просто испугана, она была в таком ужасе, который я ещё не видал на лицах людей. А я тут уже успел многое повидать…

— Это Кокум Тифон! Они призвали Пожирателя Миров! Нам надо бежать!

И, не дожидаясь ответа, демоница бросилась назад с искажённым от ужаса лицом. Только тут я понял, что лежащий под телескопом латник не делает попыток освободиться. Только странно дёргается. А потом его голова с тихим, влажным хрустом лопнула, и будто втянулась сама в себя. Свернулась в точку, сжимая в комок и тело, и бронзу. А потом из этого небольшого тёмного комка что-то полезло. Тварь на крышке железного сундука задрала своё очаровательное личико к небу, и засмеялась тем самым, неестественным, но красивым смехом.

— Назад! — заорал я Эксеру, и рывком натянул поводья Коровки. Сперат и без меня уже разворачивал своего коня. Его тоже впечатлил непритворный ужас Гвены. Эскер колебался всего секунду, но видя, что мы со Сператом удираем, решил к нам присоединиться. Мы поскакали обратно к своим, впереди нас неслась Гвена, а за спиной раздавался неприятный хруст. Оглянувшись, я увидел как густые неподатливые кусты и крепкие корявые деревца со склонов срываются, сминаются, и втягиваются в воронку, появившуюся на месте «телескопа». Радиус её стремительно разрастался. По-настоящему стремительно! С куда большей скоростью, чем может скакать даже очень напуганная лошадь.

Зря я оглядывался! Меня пронзил страх. Впервые на моей памяти мне остро захотелось заорать. Гипнотический мираж над нами явно развеивался, но всё еще давал достаточно света, чтобы увидеть, как нечто невидимое хватает, вырывая из земли с корнями, сминает и пожирает всю растительность вокруг. С треском и грохотом волна сплошного разрушения катилась за нами. Я чувствовал похожий ужас только однажды, когда в гостях мне подсунули птицееда в шкатулке, и я увидел огромного паука прямо у лица. В тот раз был яркий и острый испуг. Стоило отскочить, как я начал успокаиваться и он прошёл. Потом даже погладил восьмилапого зверька по поросшей жёсткой шерстью спинке. А вот сейчас испуг никак не проходил. А только нарастал, превращаясь в всепоглощающий ужас, заставляя топорщиться волоски по всему телу, и сводя судорогой переполненные адреналином мышцы, отчего я трясся и стучал зубами, как на холодном ветру после купания.

Я отвернулся и принялся бить Коривиэля шпорами. Как будто он и сам не выкладывался полностью, стараясь спасти меня.

А потом я обернулся снова. И только сейчас разглядел в мешанине веток сверкание волшебства. Что-то, сотканное из магии, напоминающее омерзительные щупальца с крючьями и утолщениями, шарили по земле, захватывая растения и проталкивая их внутрь себя. Призрачный комбайн из самого ада. И эта хрень была уже совсем близко, на расстоянии вытянутой руки. Я бы точно заорал, но в горле как будто холодный стальной шар застрял. Я постоянно судорожно сглатывал, но никак не мог его протолкнуть. В этот момент Коровка резко дернулся в сторону, и мимо замелькали всадники моего отряда, которые всё это время так и стояли, застыв с поднятыми вверх головами.

Конь Сперата, скачущий за мной, не успел среагировать, и врезался в стоявших посреди дороги всадников. Сперат вылетел из седла, и покатился по земле, безвольно раскидывая руки — но тут же вскочил, и побежал. Прямо на моих глазах одного из всадников вместе с лошадью призрачное щупальце схватило и, сжимая со всех сторон, потащило внутрь. Сперат, очевидно, не успевал — и сам это понимал. Поэтому резко повернул в сторону, и вогнал свой топор в щель между валунами. И тут же накинул на топорище свой ремень, пытаясь привязаться. Я видел, как почти невидимое чудовище проглатывает людей и лошадей позади него — и отвернулся.

В голове будто лопнула какая-то струна, и ужас, наконец, отступил. Я понимал, что Коривиэль уже «понёс» — сейчас этого коня ничем нельзя остановить, он в панике. Поэтому я перекинул ногу через седло, и спрыгнул, постаравшись оттолкнуться ногами, как будто прыгая спиной вперёд. Где-то читал, что так надо спрыгивать с поезда на ходу. Где-то что-то очень злобно крикнула Гвена, но я не разобрал. На меня вдруг накатило ледяное спокойствие. Но оно было внутри, а снаружи я имел дело с подхваченным бурей гормонов телом — руки дрожали так, что я бы стакан воды не смог налить. Поле зрения сузилось до крохотного пятнышка прямо передо мной, всё остальное виделось смутно. Я тяжело пробежался, гася скорость. И обернулся как раз, чтобы увидеть, как едва видимое в магическом зрении огромное щупальце устремляется прямо ко мне.

Глава 20 Неописуемая хтонь или работа для героя

Мне предстояла драка с безличным, невидимым и неодолимым чудовищем. Не сказать, что это было так уж непривычно — я пару раз сталкивался с машиной государственной бюрократии в своем мире. А неопредолимость ЖКХ даже пострашней будет. И бороться с ним — как против ветра ссать. Результат заметен будет, но только на тебе. Вот сейчас, видимо, примерно также будет, только без мерзких рож.

А если серьёзно — то то, что я сейчас сделал, было идиотизмом. Неудивительно, что мне так страшно. Я практически сам прыгнул под снегоуборочный комбайн.

Внутри скованного страхом, оглохшего и наполовину ослепшего тела у меня вдруг проснулся разум. Как будто страх дошел до какой-то границы и сработали предохранители, вырубив это чувство к чертям. Теперь оно только мешало. Я хладнокровно принял неизбежность близкой смерти: «Не, ну это точно пи*дец».

И всё же я занёс меч, и ударил — ни на что особо не надеясь. Видели человека, у которого банкомат сожрал карточку? И который в отчаянии стучит по бронированному гаду ладошкой? Явно не ожидая, что это исправит ситуацию, а просто чтобы хоть что-то сделать. Вот, так и я — широко взмахнул перед собой своим красивым мечом. Как косой. Не ожидая, что это поможет. И это, ожидаемо, не помогло. Меч не встретил сопротивления, рассекая воздух. А потом невидимое для остальных и слегка подсвеченное магией для меня нечто опутало моё тело и, с жуткой силой, рвануло. Это было странное ощущение, больше всего похожее на… На центробежную силу в некоторых аттракционах. Или гравитацию. Только очень резкое воздействие. Будто подо мной землю повернули и она стала стеной. И я начал падать вдоль неё. Я не чувствовал, чтобы меня что-то схватило. Меня просто со все большей скоростью поволокло над дорогой обратно. Прямо туда, откуда Коривиэль меня так яростно выносил еще пару секунд назад. В первый момент я растерялся, но мозг, несмотря на дрожащие руки, работал быстро и расчетливо. Я с силой вонзил меч в утоптанную землю дороги. Ударил хорошо, умудрившись вложить вес «падающего» тела. С перепугу у меня силы удвоились, или просто повезло, но меч удачно вошёл в каменистую землю. Не меньше, чем на половину клинка. И застрял в ней. Впервые я искренне порадовался, что меч застрял. Я вцепился рукоять меча как можно крепче. Меня дёрнуло с такой силой, что я чуть пальцы не вывихнул. Плохо зажившую кисть опять пронзило острой болью. И всё же мне удалось удержаться. И меч остался торчать в земле, только слегка покосившись. Я висел на нем, как мягкая игрушка в виде жабки на гвоздике. С такими же глазами. Не уверен, что именно так смотрелось со стороны, но по внутренним ощущениям похоже.

Я умудрился откинуть забрало и попытался осмотреться. И, как это часто бывает, обстановка вокруг оказалась не такой уж и страшной. Обычно так и бывает, когда тебе самому не так уж и страшно.

Нет, веселого мало — вокруг действительно все было как в люминесцентном киселе. Наверное так выглядит ЛСД трип. Но тогда бы у меня забрало вниз открывалось. О чем думаю? Мне надо думать, как избавиться от той хтони которая вылезла из бронзового устройства. Говорят, правильно поставленный вопрос содержит половину ответа. Мозг лихорадочно метался в поисках спасения. Медленно ползти «вверх» по дороге, используя кинжал и меч вместо ледорубов? Что-то сомнительно. Мне бы хотя бы просто на месте удержаться. Что делать, что делать? Аж голова заболела. Последний раз я так напрягал мозг во время экзамена на гражданство…

Тем временем хтонь, прямо как пылесос, вбирала в себя все вокруг. Не прямо уж весь мир в труху, как мне показалось вначале. Я увидел, что некоторые маленькие, корявые деревья вполне успешно противостоят напору. Несколько всадников успели прийти в себя от гипнотического стазиса, столкнуться с кошмаром в виде всепожирающего нечто, проораться, и ускакать, роняя кал. К их чести — только лошадиный. Гнусный штрих к хтони — лошадиный навоз оно тоже утянуло. В безопасности были только металл, земля и камень. Серебряные сольдо, рассыпавшиеся вокруг Сперата, лежали неподвижно. Словно специальный штрих к творящемуся вокруг бреду. Будто последние, блестящие капли, здравого смысла в наркотическом бэдтрипе.

И все же, границы возможного у хтони были. Всадник с конем был для неё тяжеловат. И не каждое дерево по «зубам». А может, сказывалось расстояние от эпицентра, или странная магия начала выдыхаться.

Сперат не терял времени даром. Он вогнал под камень кинжал, встал на него и устраивался поудобнее, фиксируются себя между камнями понадежнее. Основательный человек, сразу видно — караэнец. Если мы тут застряли надолго, то недельки через две Сперат себе домик построит. Мне просто нужно до этого времени дожить. Поэтому я взял ремень от ножен, и привязал себя за запястье к торчащему в земле мечу. Это было очень трудно сделать в латных перчатках. Но заняться все равно было особо нечем, а болтаться на мече просто так — скучно.

В какой-то момент стало казаться, что мы можем перетерпеть этот неприятный эпизод. Ну не может же это продолжаться долго. Вокруг окончательно стемнело, но на фоне звездного неба я видел покрытый растительностью гребень холма. значит, разрушение до туда не добралось. Надеюсь у этой штуковины полураспад ни как у урана, в 700 миллионов лет. Да нет, это не может быть надолго, иначе бы Магн о таких местах слышал. Значит, как максимум, пару дней. но скорее всего, гораздо быстрее все вернется в норму. Кажется, шум вокруг уже начал стихать. Сперат с нетерпением посматривал на меня, явно ожидая конца заклинания, чтобы опять на меня наорать. А пока он копил зло и подбирал слова, я виновато прятал глаза. Опять он мне гадости говорить будет, а я… Промолчу, наверное. Ведь он будет прав. Зря я сюда впрыгнул. Вот чем я бы мог ему помочь? С другой стороны — впрыгнул, потому как не впрыгнуть не мог. Вот если бы…

Моё спокойное течение мыслей прервало появление уже знакомой мне сногсшибательной красавицы с хорошо поставленным смехом и тягой к затейливым человеческим жертвоприношениям. Лицо очень красивое, но злое и надменное. Я бы не стал такой в тиндере писать. Кстати, она ведь меня знает. Откуда, если в тиндере я не сижу? Не иначе, как через общих знакомых. Очень интересно, какие из моих знакомых у меня с ней общие?

В этот момент меня дернуло и приподняло. Я лихорадочно вцепился в меч, с замиранием сердца чувствуя, как он тихонько выходит из земли. Что бы там меня не тянуло, оно додумалось, что меня держит меч, и теперь целенаправленновытаскивало его из земли. Я задергался, подтянулся на руках. Приготовился к тому, что как только меч выскочит из земли, я его снова воткну. Под углом. Чтобы вогнать его посильнее своим весом. Эта девка отфотошопленная еще, прямо ко мне идет, нервирует.

И тут до меня дошло — она идет. Эта крутобедрая девка шла по земле, нормально, как обычно и бывает. Я обернулся к ней и увидел, что вокруг неё небольшое чистое пространство. в Пару шагов всего. Но ей хватает. Нельзя сказать, что та сущность, которая буквально заполонила вокруг собой весь мир, девку не трогала. Время от времени к красавице выстреливали небольшие отростки, как будто охотящиеся миноги. Прилипали к её коже на секунду, но почти сразу же отклеивались и исчезали в общей мешанине. Словно попробовав на вкус незнакомку и сочтя её несъедобной. Её едва заметно дергало от этих призрачных прикосновений, но она не обращала на них внимания.

— Это смешно, что я нашла тебя тут, Магн Итвис, — проворковала она, слишком уж няшным голоском. Надость какая. Хотя стоп. На самом деле мне нравилось, когда девушки говорят таким голоском, когда так смеются, и уж тем более, когда так выглядят. А как она бедрами при ходьбе качает — это просто песня, а не походка! Но с этой, конкретной, фитоняшкой, что-то было сильно не так. Кажется, это называется «эффект чёрной долины». Эта невероятно красивая девушка выглядела почти как человек. Почти. Что-то в ней было не так. И это делало её отталкивающей. Даже пугающей.

Она прошла мимо Сперата, не обратив на него особого внимания.

— Ты ведь Магн Итвис? — уточнила она подойдя еще ближе ко мне. Поскольку она лицезрела в основном мою задницу, я задумался, как ей ответить и соблюсти этикет. Это был затруднительный вопрос, пауза затягивалась. Она не стала ждать и продолжила:

— Тоже пришел к ведьме? Кстати, не знаешь где она? Ты не поверишь, но я тут за ней. Ты просто удачно подвернулся под руку…

Очень неудобный она момент выбрала, чтобы о жизни своей рассказать. Впрочем, неудобный он только для меня. Надо как-то менять ситуацию. Я подобрался, пытаясь укрепиться на ногах. Получалось плохо — я неуклюже перебирал ногами, цепляясь за меч. Руки устали, я держался только на ремешках от ножен. Тогда я применил свой «энергетик». По телу прошла бодрящая волна, заряжающая пружинящей энергией. И я, внезапно, вдруг понял, что постоянное давление пропало. И я всем весом давлю на рукоять меча. Со стороны не видно — я, по-прежнему в нелепой, скрюченной позе, цепляюсь за меч. Вот только теперь вокруг меня было чистое пространство шириной шагов в двадцать. Магическая хтонь съежилась и отпрянула от меня. Зловещая фитоняшка, похоже, её не видела, поэтому ничего не заметила

— Демон? — озадаченно прошептал я. — Это тоже демон?

Других объяснений у меня не было — пока единственное существо, которое болезненно реагировало на мою лечебную магию — Гвена. А она демон. Она и вот это штука, буквально сотканная из магии.

— Не бойся, твоя смерть будет сладкой, как мед из Гарда… — продолжала она.

— А зачем тебе ведьма? — спросил я. Просто, чтобы занять мозг фитоняшки чем-то. — Ты и так очень красивая, что тебе еще просить?

— Просить⁈ Это меня можно просить о чем угодно! А ведьма может и не просить. Мне нужна только её жизнь… — красавица опять переливчато рассмеялась, а потом сказала. — Ты бы лучше спросил, что я хочу делать с твоим городом. С Караэеном… Но этого ты никогда не узнаешь…

— Повернись ко мне, ночная тварь! Я вызываю тебя! — заорал Сперат. Пока мы мило общались с нашей новой знакомой, мой оруженосец пытался зарядить арбалет, очень опасно балансируя на камнях. У него не получалось. Поэтому он и крикнул, пытаясь хоть как-то отвлечь зловещую фитоняшку от меня. Настоящий друг, готов умереть, но голую красотку ко мне не подпустить. У него получилось.

— Тебя я сожру следующим! — пообещала она, обернувшись к Сперату. И очень красиво тряхнула волосами. Очень зря — так она потеряла меня из виду. Я подобрал ноги, легко выдернул меч из земли и бросился к ней выставив клинок перед собой. Когда откинула волосы с глаз и снова обернулась в мою сторону, то увидела как острие моего меча уже летит прямо ей в лицо. Она испуганно вскрикнула. И, все же, благодаря своей нечеловеческой скорости, успела уйти от удара. И ударом безоружной ручки отвести тяжелое лезвие в сторону. Очень быстрая. Но не очень опытная — уворачиваясь, отклонилась всем телом, не отступив. Как в фильмах про кунг фу. А надо было держать дистанцию. У нас тут фехтование, между прочим.

Я выпустил меч и бросился вперед, расставив руки. Пару раз мы немного фехтовали с Гвеной и я знал — сверхъестественная скорость и сила все равно вписана в местную физику. Гвена сильная, но лёгкая. А скорость и ловкость не отменяет инерции и амплитуды. От моих растопыренных рук незнакомка почти смогла увернуться, немыслимо изогнувшись, как опытная танцовщица. Или акробатка. Но я все же сграбастал её самыми кончиками пальцев, привлек чуть ближе к себе, а потом резко подбросил вверх. Получилось не очень удачно — она скрежетала когтями по моему шлему, извиваясь и шипя, как бешеная кошка. Пришлось её поймать, перехватить поудобнее и подбросить снова. Не могу сказать, что это было легко — она так и норовила вырваться. Но мне удалось — она взлетела метра на три вверх. И пока она визжала и бешено размахивала руками в воздухе, я успел подобрать с земли меч, и встретить её у земли восходящим ударом. Он начинается от левой ступни, идет наискось, задействуя почти все мышцы тела, и заканчивается в стойке с вертикально поднятым клинком. Красиво, прямо как в фильмах. Рой называл этот удар: «Взмах крыла лебедя». Очень поэтично для старого вояки. Рой заставил Магна запомнить и отработать этот удар потому, что именно такой однажды спас его в бою, когда он оказался один против всадника. Рой уверял, что отрубил морду боевому коню. Не знаю, как по мне, это он привирает. Не думаю, что он смог бы разрубить таким ударом череп действительно здоровенного коняги, вроде Коривиэля. Без магических стимуляторов. А вот я легко смог разрубить тонюсенькую талию девушки, которая падает сверху.

Она упала у моих ног двумя половинками. Странности на этом не кончились — она не умерла. И крови почти нет. Повизжала, и начала быстренько перебирать руками, довольно стремительно уползая прочь. Сначала я попытался её остановить, наступив на волочащиеся кишки. Удалось частично. Наступить-то я наступил, но кишка начала разматываться, выпадая. В нос ударил запах гнилого мяса. Или закисшей крови. Я проверил, что забрало открыто. Подумал, что сейчас сблевану прямо в шлем. Но нет, не зря Магна с детства приучали всяких свиней забивать, а с юности по казням таскали — вообще никаких рвотных позывов. Физиологических. Только мои психологические, фантомные. Я собрался, встряхнулся, отстранился от ситуации, похожей на сцену из неснятого фэнтези-фильма Балабанова. После чего догнал убегающую половинку прекрасной девушки, и сбил её с ног, точнее, с рук, могучим пинком.

Я услышал отчаянный крик и заметил, что Сперат сорвался и его поволокло прочь. Испереживался, на меня глядя, и забыл о мерах безопасности. А может его тоже сдернуло. Надо бросаться за ним. Догнать в падении, как в фильмах, и раскрыть парашют. Вот только парашюта с собой нет. Будем решать проблемы по мере поступления. Для начала надо тут закончить. Я повернулся обратно к недобитой половинке.

Жаль её. Прямо воплотившаяся в жизнь картинка из интернета.

— Я… Я — Золотая Конкубина! — закричала фитоняшка, увидев, что я на секунду замялся. Зря. Вот не чувствует, когда надо помолчать. Меня эта её разговорчивость сразу на деловой лад настроила. То, что она скинула разом половину веса, её не радовало. Что ожидаемо. Но и не смертельно расстроило. Что неожиданно. А меня её живость и разговорчивость в таком состоянии так вообще пугает, если уж честно. Пока она говорила, не забывала отползать, не обращая внимания на волочащиеся по земле кишки. И вообще мало обращала внимание на теоретически несовместимые с жизнью повреждения. Я снова догнал её, и отрубил одну руку. Не для того, чтобы поиздеваться — слишком уж шустро она вертелась. И занес меч для последнего удара.

— Ты можешь получить… Я под защитой Императора! — закричала так и оставшаяся мне неизвестной девушка. Знакомиться было в любом случае уже поздно. К тому же, у меня тут друг улетает, мне очень некогда. Поэтому я опустил меч, перерубив ей шею.

Задержался на секунду, чтобы подхватить отсеченную голову. Краем глаза я видел, как дрыгала ногами её вторая половинка, да и отсеченная рука подозрительно перебирала пальцами, словно пытаясь уползти. Поэтому я решил оттащить голову подальше. А то еще пересоберётся тут, как в фильме ужасов. Знаем, видели!..

И тут с фитоняшки слетели местные фильтры. Глаза замутились, превратившись в желтые буркала. Пасть на отрубленной голове раскрылась, как покрытый зубами цветок. В моем мире у миноги очень пасть похожая. Да и тело стало телом хищника — тонкое, угловатое, все перевитое жилистыми мышцами, с когтями на на лапах. Фу-у-у, гадость какая. Я одновременно внешне содрогнулся от омерзения, рассматривая пасть своей жертвы, и испытал глубокое внутреннее облегчение. Правильно, что убил. Что она там говорила, под защитой какого она Императора? Уж точно не того, которому я согласен бы был подчиниться. Тот бы такую дрянь рядом не потерпел.

— Срал я в нос твоему Императору, — буркнул я задумчиво. И тут же спохватился и побежал следом за Сператом. Где там его хтонь носит?

Глава 21 Магия для чайников

Есть одна тупая шутка. Почему долгобороды всегда бьются насмерть? Ответ: «Потому что они не умеют бегать!» Все смеются. Ведь нет ничего лучше, чем высмеять сильную сторону врага. На самом деле долгобороды умеют бегать, хоть с людьми им и не сравниться. Но не бегают в бою они просто потому, что их хирд всегда почти поголовно в броне. Как минимум в шлемах и кольчугах. А в кольчуге бегать тяжело. Очень тяжело. Сейчас я испытал это на себе.

Я старался как мог. Впереди, на вытянутой левой руке — отрубленная башка, которая разгоняла передо мной полупрозрачную хмарь, невидимую для всех, кроме меня и физически неощутимую для вампиров. Забавно, но мой меч не погас, и даже сильнее светился от близости к отрубленной башке. Поэтому я держал светящийся клинок над головой, подсвечивая им себе дорогу, как будто у меня в руках лампа. Вокруг была изрытая земля, из которой выдернуло даже траву, под ногами попадались куски одежды и части доспехов оторвавшиеся от тех, кому не повезло попасться хтони. И я двигался прямо в самую гущу.

Мне очень хотелось заорать. Но надо было беречь дыхание. Да и что это изменит?..

Оказывается, время и в самом деле относительно. Когда ты охвачен диким, жгучим, как раскаленное масло, ужасом — оно течет очень медленно. Мне казалось, что я, спасаясь, скакал на Коривиэле с полчаса. Точно не меньше пятнадцати минут. Но нет, этого быть не могло. Потому что пешком я вернулся к тому месту, откуда всё началось, уже минут через пять.

В том месте, где стояла бронзовая приспособа, сейчас крутилось нечто, вроде ядовито-фиолетового смерча. По крайней мере, я так это видел — магическое свечение сгустилось и закрутилось в воронку, втягивая в себя траву, мышей, лошадей. Из вихря вылетали перекрученные куски железа и камни. Видимо, хтонь не всё могла переварить, кое-что выплёвывала.

А совсем рядом с этим смерчем я увидел Сперата, к поясу которого была привязана верёвка. А другой конец веревки был привязан к сундучку с золотом, который достался мне в наследство от Риалто. Откуда тут сундучок? Был в жадносумке Сперата. Рискну предположить, что Сперат порылся в жадносумке, достал верёвку, привязал себя к сундуку, и вытащил его, использовав, как якорь. На его счастье, сундук действительно застрял меж двух камней — судя по глубоким бороздам, не сразу. Я мысленно поаплодировал Сперату — провернуть такое, пока тебя волочёт по земле неведомая хтонь — нужна не только сообразительность, но и изрядное хладнокровие. Честно говоря, я от него такого не ожидал. Может, и напрасно — хотя Сперат и не умеет «делать умное лицо», как аристократ, в случае опасности он всегда действовал быстро и с умом.

Я побежал вперёд. Мой магический «энергетик» начал выветриваться, поэтому мне тоже надо было торопиться. Сперат радостно закричал и протянул ко мне руку, забавно болтаясь на своей привязи. Его верёвка вся разлохматилась, и вот-вот готова была порваться. Местные экологически чистые материалы — это вам не нейлоновые шнуры. Да и сундучок ходил ходуном, и мог в любой момент выскочить из валунов, где застрял. Но я, проигнорировав протянутую руку Сперата, подбежал поближе к смерчу, с размаха воткнул меч в землю перед собой, вытянул камень демона, висящий на шнурке, и сотворил лечение «на площадь». Щедро влив манну. И накрыл все вокруг, в том числе и место с воронкой.

Смерч просто порвало!.. Я, честно говоря, не ожидал особых спецэффектов, поэтому оказался совершенно не готов к яркой вспышке и оглушительному вою. Вой, или даже визг, был каким-то неживым, как ножом по стеклу. А вспышка напоминала лазерный луч, ударивший строго вверх. Я лихорадочно заморгал, пытаясь избавиться от бликов в глазах. К счастью, лечение действовало, и они прошли почти сразу. Оглядевшись, я увидел поднимающегося с земли Сперата, почти не покорёженный бронзовый агрегат в центре спиралевидного узора на земле, и никаких признаков магии. Отбросив мертвую голову, с трудом добрёл до запорошенного пылью металлического сундука, и плюхнулся на него. Просто потому, что очень захотелось присесть, а больше было некуда. Сперат встал, и потирая ушибленную при падении ягодицу, приблизился ко мне.

— Вы, мой сеньор… — начал было Сперат.

— Да знаю!.. — резковато ответил я. Подвинулся, и похлопал по сундуку рядом. — Сядь. Помолчи.

Сперат уселся, тяжело вздохнул и посмотрел на меня неодобрительно. И это вместо благодарности за спасение⁈ Ладно, я и сам чувствовал себя виноватым. Это же сословное общество. Тут у всех свои роли. Задача Сперата, как оруженосца — помереть вместо меня, работа у него такая. А вот моя выходка, когда я спрыгнул с коня, чтобы прийти ему на помощь — нелепая дурь. Нет, конечно, спасти оруженосца — это правильно, за это рыцарь тоже респект получает. Вот только если бы я из-за него сдох, это было бы очень тупо. А Сперату было бы очень стыдно.

— Это было очень благородно, монсеньор, — наконец, сказал Сперат. — Но больше так не делайте.

— Давай я сам буду решать, что мне делать? — огрызнулся я. Адреналин начал отпускать, и вдруг, неожиданно для себя, я добавил. — А как ты там болтался на веревке? Как воздушный шарик!

И расхохотался. Сперат пару секунд недоумённо смотрел на меня, а потом тоже заржал, даже забыв спросить, что такое «воздушный шарик». Сквозь смех он начал рассказывать, как его волокло по камням, как он цеплялся за землю кинжалом и ногтями, и как кинжал сломался. И он полез в жадносумку, потому как помнил, что там должно быть ещё оружие. Но вытащил сундучок с золотом. И его потянуло к земле.

Не думаю, что его рассказ мог стать хорошим номером для стендапа. Это был скорее триллер с элементами отчаяния и безысходности. Но сейчас каждая подробность его пятиминутной борьбы за жизнь вызывала у меня новый приступ хохота. Впрочем, у Сперата тоже.

— И тут, смотрю… — проговорил он сквозь смех и слезы. Вдохнул побольше воздуха и выпалил: — Верёвка тоже лопается!.. Аха-ха-ха! А меня мотает!.. Аха-ха-ха! Как рыцарский баннер на скаку! А тут вы!.. Аха-хаа! Я к вам руку!.. А вы — мимо! Хоть бы… Ааа-ха-ха!

К этому моменту я уже буквально валялся от хохота на земле, весь в соплях и слезах, едва успевая вдохнуть воздух, для нового взрыва смеха. Я даже начал подумывать начать грызть угол железного сундука. Но, как всегда бывает, в этот момент пришла женщина, и испортила весь кайф простого мужского веселья. Некоторые законы мироздания неизменны в любых мирах…

— Где волшебники⁈ — раздался крик Гвены. Она была ещё далеко, но быстро к нам приближалась. Бежала, как прыгун в длину. Как они бегут перед самим прыжком, делая длинные такие шаги. Наверно, это из-за повышенной силы. Интересно, мой бег со стороны так же смотрится?.. — Держите сундук, придурки!

Словно услышав её, крышка сундука резко приподнялась. Однако на ней сидел немаленький Сперат в кольчуге, да и я быстро среагировал, взгромоздившись на неё обратно. Крышка захлопнулась. Твою мать, я уж и забыл, что в сундуке кто-то есть! Мы со Сператом растерянно переглянулись, и синхронно подобрали ноги. Учитывая, что эти двое устроили нам только что, с них станется через щёлку что-то типа циркулярной пилы колдануть!

Оглядевшись вокруг, я обнаружил свой меч метрах в десяти — там, где я его в землю воткнул. К счастью, со мной всё ещё был мой Коготь. Я его достал, и в задумчивости постучал по крышке сундука, думая, как бы выковырнуть из него волшебную начинку, да так, чтобы меня не перемололо в процессе.

— Да-да? — деловито ответили из сундука.

— Выходи по одному, руки на виду! — рявкнул я, после секундной растерянности.

— Вынужден отказать в вашей просьбе, — откликнулись из сундука. — И не открывайте крышку, а то узрите всю мощь Примикирия Чародеев Золотого Града!

В это время до нас добежала Гвена, и плюхнулась на сундук, бесцеремонно распихав нас со Сператом очень женственными движениями бёдер.

— Фу-у-ух, — шумно выдохнула она. Прямо как уставшая лошадь. — Вот это я набегалась!.. Никогда так не бегала! Мне кажется я сейчас лёгкие выплюну!

— Ты же хотела, чтобы было весело? — напомнил я. — Ну вот, теперь тебе не скучно.

— Я же не имела ввиду бегать от Пожирателя! — возмутилась она.

— Кто такой Пожиратель? — привычно полюбопытствовал Сперат.

— Да никто не знает, — пожала плечами Гвена, и снова повернулась ко мне, чтобы продолжить полоскать мне мозг.

— Подожди! — закрыл я ей рот ладонью. — Объясни, что тут произошло?

— Волшебство! — хмыкнула Гвена. — Один девственник дожил до старости лет, и вместо того, чтобы бегать за молоденькими, стал пыриться в небо. И нашёл там Пожирателя. Его сожрали. Его и половину городка, где он жил. Но так как старый импотент был своим среди этих дрочил-волшебников, кто-то знал, что он делал перед тем, как его сожрали. Нет, ты прикинь⁈.. У них есть тупая трубка, через которую можно подглядывать, как девки в реке моются. А они, вместо этого, смотрят на небо!.. Ты представляешь⁈

Из сундука раздался возмущённый голос.

— Удовольствие от познания столь чистое, что любое плотское меркнет перед ним!

— В общем, — не обращая внимания на голос снизу, продолжила Гвена объяснение. — Они наводят свою тупую трубку на анус Пожирателя, или куда-то там ещё, может, на сиськи его жены, я не знаю. Пожиратель злится, тянется через взгляд к рассматривающему и сжирает его. А заодно и все вокруг. В Таэнском Табеле Великих Заклинаний «Призыв Пожирателя» на втором круге силы. А первый круг, это уровень бога — и те, кто знает, куда трубу свою наводить, сразу считаются магистрами. То есть, эти импотенты-волшебники мало того, что ничего не могут сами сделать, они ещё и пытаются доказать всем обратное! Такие хуже всего!..

Я постучал по сундуку.

— Эй, микририя чародеев, так и есть?

— Примикрий я, — недовольно буркнули из сундука. — Хотя это самое пошлое объяснение «Призыва Пожирателя» из всех, какие я только слышал, вынужден признать, в общих чертах эта дева права.

— Ты мне что, не веришь⁈ — возмутилась Гвена.

— Верю! — возмутился я в ответ. — Что, уже и спросить нельзя⁈ А что ещё местные… то есть, наши волшебники, умеют?

— Ну-у… — Гвена задумчиво закатила глазки. — Второй круг содержит десять Великих Заклинаний…

— Двенадцать, и ещё столько же, возможность которых не доказана! — перебили демоницу снизу недовольным стариковским голосом. — Я, конечно, извиняюсь, но почему вы все ещё живы?..

— Уж простите, что разочаровываем, — ядовито ответила Гвена. — А вы, кстати, как умереть-то планируете?

Тон говорящего резко изменился.

— Нас заставили!.. Я вообще хотел… А где госпожа Лупакия?

— Такая шикарная, с сиськами, ух-х?.. — уточнила Гвена, зачем-то показывая всё на себе. — С волосами, как стог, и голой жопой?..

— Кх-м… Золотая конкубина… Госпожа Лупакия… — осторожно подтвердили снизу.

— Башка вон рядом валяется, — ответила Гвена. — Поближе показать?

Внизу энергично зашептались. Потом голос помоложе сказал:

— Покажите, будьте так добры.

Гвена сходила за башкой. Мы со Сператом встали наготове за крышкой, а Гвена, с занесённым мечом, показала в приоткрывшуюся под крышкой сундука щель отрубленную голову.

— Любая глупость — и я вас прямо в сундуке зажарю! — запоздало пригрозил я, вдруг поняв, что Гвена — на линии огня. Или льда, чем там эти двое из сундука кидаться могут.

— Ну что вы, как можно!.. — тут же искренне возмутились из сундука. — Можно нам посовещаться немного?

— О чём? — я осторожно подобрался поближе к крышке. Думаю, если я её распахну, Гвена очень быстро устроит из сидящих внутри рублёный фарш.

— Хотим сдаться на милость победителя, и предложить свои услуги, — поспешно ответили мне, словно почувствовав мои намерения.

«Хм-м», — подумал я, и закрыл крышку. Явно к неудовольствию Гвены.

— Обсудите, — разрешил я, потом залез на крышку, подозвал Гвену и Сперата, и спросил у них:

— А вы что думаете?

— Колдуну верить, как пустую воду варить. Толку нет, один убыток! — немедленно отозвался Сперат. Насчет кипячения воды я бы с ним поспорил. А это ведь очень показательно, что в Караэне дрова дороги так давно, что уже в поговорку вошло.

— Если он, — Гвена ткнула пальчиком вниз, в крышку сундука. — Смог призвать Пожирателя, значит он магистр. А это редкость. Я вот не уверена, что ректор Фро магистр. Значит, этот может знать много чего интересного. Его самого можно в Университет какой продать, за золото по весу.

Я прислушался к шёпоту под нами. Говорили, надо думать, на языке Золотой Империи. Язык был похож на караэнский, как сербский на русский — и я ни черта не понимал, хотя все слова были знакомые. Слишком быстро тараторили. Я даже ухо приложил к крышке, для чего мне пришлось довольно долго устраиваться поудобнее. Все мои старания пропали зря — к тому времени когда я смог, наконец, преодолеть сопротивление кольчуги, кирасы, меча, снять шлем и приложить ухо к крышке сундука, ожесточенный спор на повышенном шёпоте уже затих. Гвена сдавленно хихикнула.

— Ты слышала, о чём они говорили? — спросил я её, возвращая себя обратно в сидячее положение, и машинально надевая шлем на голову.

— У них сношения какие-то с ректором университета, — тут же наябедничала Гвена. — Я не поняла, какие. А ещё они обсуждают, как от нас сбежать. При этом, не убив и не покалечив. Старый говорит, что останется, и будет нас всех троих держать, пока молодой убежит. Молодой спорит. Предлагает оглушить, и убежать обоим. Старый говорит…

— Послушайте, молодая госпожа! — рявкнули из сундука. — Мы, в конце концов, тут! Неприлично обсуждать людей в их присутствии! Где вас воспитывали?.. На ферме?

— В аду! — хмыкнул Сперат. Гвена зыркнула на него со странным выражением, вроде и недовольно, но вроде и улыбается. Он тут же добавил. — Но ты была там герцогиней!

Это ей понравилось.

— Послушайте, юноша, — включился в сундуке голос помоложе. — Может, вы позволите нам выйти, и мы поговорим на свежем воздухе? Нам ведь есть что рассказать. Например, кто такая госпожа Лупа…

— Она мертва, так что насрать! — перебил я его. В сундуке обескураженно замолчали, а потом снова заговорил старик.

— Я думаю, что мы все можем помочь друг другу. Мы бы хотели покинуть это место как можно скорее. Вы, полагаю, нуждаетесь в сведениях, которые…

— Вы нас чуть Пожирателю не скормили! — напомнила Гвена.

— Нас заставили!.. — почти хором ответили из сундука. Затем, судя по звуку, тот, который помоложе, получил чувствительный тычок в бок, заставивший его охнуть, и дальше продолжил уже старик, елейным голосом, каким разговаривают с капризными внуками. — Вы же не мстите мечу в руках врага?.. Мы — лишь оружие! Более того, мы можем быть полезны вам! Поверьте, мы только и ждали возможности освободиться. И наша благодарность за нашу свободу может быть весьма… внушительной.

— Насколько внушительной? — оживилась Гвена. — Если считать в золотых?

— Кх-м-м… — поперхнулся сундук, но быстро взял себя в руки и продолжил медовым голосом. — Видите ли, мы — искусные чародеи и выдающиеся волшебники. Уверен, мы сможем сделать для вас то…

— А в чём разница? — удивился я. — Чародеи, волшебники…

— Чародеи делают чары, волшебники волшебство! — возмущенно «объяснил» Сперат. Видя моё лицо, Гвена фыркнула и пришла ему на помощь.

— Чары — это то, что меняет восприятие. Заставить человека видеть то, чего нет. Или наоборот. Убедить в том, что он кого-то любит. Ну, «очаровать» же!.. А волшебство меняет существующий мир.

— То есть, иллюзии ректора, которые он показывал… — я проглотил слова «на свадьбе», и продолжил — Это чары. А то, что сделали вот эти двое, призыв Пожирателя — волшебство?

— Нет! — хором ответили Гвена со Сператом. Гвена даже глаза закатила от моей непонятливости. У Эли набралась. — Это колдовство!

— Но-но, попрошу!.. — крикнул из сундука старческий голос. — Технически, это волшебство, ибо договоров с Пожирателем я не заключал!

— Если я сейчас открою сундук, и пять раз пырну тебя в брюхо, — с неожиданной злостью отозвалась Гвена. — Но сделаю это не по договору, а по зову сердца, стану ли я после этого убийцей?

— Подождите! — взмолились в сундуке. — Я же, кажется, уже объяснил! Мы были вынуждены сделать это! Мы не отрицаем свою вину, и рады, что всё разрешилось именно так!.. И мы искренне готовы загладить свою вину!

— Искренность можно и проверить, — напомнил Сперат. — Кстати, кажется я вижу как к нам по дороге идет Эля.

— Не называя Элю Элей, она этого не любит! — прошипела Гвена, ловко ткнув Сперата локотком. А потом вскочила на ноги, помахала рукой приближающейся ведьмочке и оглушительно заорала:

— Эля! Эля! Мы здесь! Эляяя!

Я отсюда почувствовал как Эглантайн глаза закатила. Но оборачиваться я не стал. Позади Гвены я увидел очень знакомые «лужицы» на фоне перекопанной и безжизненной земли. Прямо как в Кровавом Волоке. Как там говорил Дедушка Мо? Смотреть мимо, а видеть краем глаза?

— Так какие у вас договоренности с Ректором Фро⁈ — строгим голосом спросил я у сундука. И свирепо пнул окованный железными полосами бок. Сундук даже покачнулся. Под ухмылку Сперата и хихиканье Гвены я схватился за якобы ушибленный палец и запрыгал на одной ноге.

— Мы… только это между нами… Мы предполагали, что он сможет… Кхм… некоторым образом… Освободить нас от обязательств перед госпожой Лупакией… Поскольку… Впрочем, не думаю, что это важно… Но теперь вы понимаете, что мы изначально противились всему происходящему…

Пока сундук сбивчиво оправдывался, я подпрыгал к своему, по-прежнему торчащему в земле, мечу и опёрся на него, одновременно, словно бы случайно, отвернувшись в другую сторону. И негромко сказал:

— Гвена. Хрюкни если слышишь меня. И лучше не тяни.

Мстительно дождавшись довольно миленького и недовольного всхрюка Гвены и сдавленного хихиканья Сперата, я так же негромко сказал:

— За вами, шагах в сорока, Ректор Фро. Не смотри туда, он прячется за иллюзией. А в руках у него здоровенный крепостной арбалет. Взведённый. Фро медленно крадётся к нам, стараясь не выдать себя следами. Предупреди Сперата, и спрячьтесь за сундук.

— Ненавижу иллюзии! Сператик, дай ушко, что скажу… — тут же среагировала умница Гвена. А я развернулся, одновременно вытаскивая из земли меч. И зашарил взглядом вокруг, не находя Фро. Вдруг налетел резкий порыв ветра. Уже понимая, что моя уловка провела Сперата и Гвену, но не провела Фро, я глянул выше. И увидел его, зашедшего сбоку и сверху — как раз в тот момент, когда он с громким стуком разрядил арбалет, целясь одновременно в сидящих совсем близко друг к другу Гвену и Сперата.

Глава 22 Злой волшебник

Болт крепостного арбалета похож на макет примитивной ракеты, вроде тех, что строят моделисты. Формат один к ста, как мне кажется. Здоровенная, увесистая штука. Этот метательный снаряд — короткий и толстый, с несколькими «стабилизаторами», разве что, вместо носового обтекателя, у арбалетного болта острый четырёхлепестковый наконечник. И вся эта дрянь — хищная, угловатая, и опасная даже на вид. Таким болтом можно и без всякого арбалета убить. А если им выстрелить, уверен — автомобильную дверь эта штука насквозь прошьёт. В последний момент Сперат успел уловить опасность. Он оттолкнул Гвену, и дёрнулся в сторону сам, прикрывая себя плечом и опустив голову, пытаясь принять удар на шлем. Яркие искры от удара по шлему показали, что ему это в какой-то степени удалось. В тусклом свете от моего меча блеснули разлетающиеся в стороны от его груди кольца кольчуги и красные брызги крови. Сперат охнул и свалился с сундука на рыхлую землю. Фро проявился полностью, теперь мне не надо было коситься мимо него, как голубю. Видимо, железо болта сбило его иллюзию.

Сеньор Ректор парил на своём плаще—воздушном змее метрах в пяти над землёй, и был уже совсем рядом. Гвена потянулась было к Сперату, но потом развернулась, нашла взглядом Фро, зарычала своим нечеловеческим голосом, от которого аж кости чешутся — и прыгнула на него, занося свой пиломеч. Это был великолепный прыжок! Хотя Ректор находился высоко, она явно доставала его своим мечом.

Серджио Фро аристократично приподняв одну бровь в удивлении, выпустил из рук арбалет, и хлопнул в ладоши. Едва успел до того, как Гвена его располовинила бы. Обычный с виду хлопок в ладошки вспыхнул магией, и обернулся настоящим направленным взрывом. Похоже на глухой взрыв снаряда, вот только ушам очень больно.

Гвену ударила взрывная волна, и отбросила назад, срывая одежду. Она упала с немаленькой высоты, завыла, заскулила, как маленькая собачка, которой сломали лапку, и начала кататься по земле, зажимая уши, из которых хлестала кровь.

Сам Фро пострадал куда меньше: потрепало одежду, порвало плащ, и с неба его тоже сбросило. Приземлился он мягко, по-кошачьи, и тут же выпрямился, выхватывая посох и выбрасывая его в мою сторону. Я, разумеется, в этот момент уже бежал к нему, и даже занёс меч для удара. Не успел добежать каких-то два шага! Надо было метнуть меч… Но кто ж знал, что у этого гада столько фокусов припасено⁈ Я едва успел увидеть мерцание голубоватой «воздушной» магии, и в следующий момент меня в грудь будто пушечным ядром ударило. И я буквально улетел назад. Ладно, не «пушечным ядром», оно бы меня пробило насквозь. Ударил этот гад меня воздушным копьём, прямо в кирасу на груди. Воздуху не хватило плотности, чтобы её пробить. А вот кинетической энергии у этого «копья» было, как у КамАЗа, гружёного камнями. Ну, или так мне показалось. Можно написать, как в прогнозе погоды: «заклинание 'Воздушное копьё», по ощущениям — «КамАЗ с щебнем»«. Меня отбросило метров на двадцать, и вдавило в рыхлый, после 'прополки», склон оврага. Кирасу повело, слегка помяло, и теперь она давила на грудь, мешая дышать. Меч я где-то выронил, поэтому вытащил Коготь. Лицо горело, как будто меня мордой об асфальт повозили — видать, задело отражёнными от нагрудника струями воздуха. Тем временем Фро сорвал с пояса стеклянную колбочку, похожую на флакон для духов, только с большим кольцом для крепления, и широким горлышком.

Ректор вылил содержимое сосуда на металлический сундук, и от этого вокруг сундука, прямо на глазах, намёрзла глыба льда. Сосульки выскочили во все стороны, как заградительное сооружение, одновременно надёжно закрывая любые возможности из сундука выбраться. Фро сделал это почти красиво, на ходу, не спуская с меня внимательных глаз. Типа, крутые парни не оборачиваются на лёд, и всё такое.

Я разлепил губы, чувствуя на них кровь, и выдавил:

— Мне казалось, мы с вами в хороших отношениях, Ректор Фро…

— Вам показалось, — немедленно отозвался он. И поднял вверх посох.

Я не спец по чародеям… хотя этот конкретный засранец вроде «волшебник» по местной классификации. Неважно. Зато я спец по драке на холодном оружии. И сейчас у Ректора был взгляд человека, который хочет добить измотанного раненного противника. Вернее, не хочет — но «так надо». А уж это никак не входило в мои планы, надо спасать ситуацию! Так, думай, голова, шапку куплю!.. Надо ему задать какой-то вопрос, который заденет его профессиональные интересы. Мне нужно пяток минут… да хоть бы десять секунд передышки.

— Почему все хотят меня убить?.. — по-актёрски вздохнул я. Ничего умнее не придумал. Эх, надо было что-то тоньше, типа там про Пожирателя задвинуть — знает ли он, как ему в анус смотреть?.. Я почувствовал солёный привкус во рту. Кровь?.. Да, точно. Интересно, это я прикусил щёку, или это с выдохом из лёгких кровь пришла?.. Если последнее, дело плохо — значит, рёбра сломаны и лёгкое проткнули. Так и помереть недолго!

— Вот именно это бесит меня в таких, как ты, больше всего, тупой ты щенок! — неожиданно повёлся на мою неуклюжую попытку потянуть время мудрый старый волчара. — Вам, выродкам, кажется, что весь мир вращается вокруг вас!.. Да мне насрать на тебя! Просто ты мне мешаешь. Слышишь, тля⁈ Я убиваю тебя потому, что ты просто оказался не в том месте, не в то время. Но спасибо, что расчистил мне путь. И я не о тупом вампире, которого приволок сюда старый пень. Я о Караэне! Я подожду год, или десять, или двадцать… И когда придурки в Совете устанут грызть друг другу глотки, как ты думаешь, к кому они придут за справедливостью?.. Кто будет судить их и миловать? Кто будет Властью в этом городе тупиц, лишённых единства? Я!.. Я, Серджио Фро, великий магистр, Ректор и Глава Совета Караэна!.. И будет так, как я скажу! Так, как и должно было быть с самого начала! И я раздавлю всякого напыщенного индюка, который думает, что он может…

— Как я ошибался в вас, господин Фро! — раздался голос из сундука. — Я видел в вас человека с глубокой страстью к познаниям… Вас же пожирают низменные страсти. Вы ничем не лучше ночной аристократии Золотого Города! Вот только кровопийцы хотя бы честнее со своими подданными. Да и с собой, если уж на то пошло. А теперь, ну же, господин Фро, скажите, что делаете это всё только для людей!

— Захлопни пасть, старый дурак!!! — рявкнул на сундук Фро. Теперь он уже не был тем улыбчивым седым стариканом с несчастной улыбкой, полной скрываемой боли. Сейчас он был глубоко несчастным, но хладнокровным убийцей. С такой кислой рожей, что хоть маску для шлема самурая с него лепи. Видно было, что ему ситуация не доставляет удовольствия, но он принял решение, которое считает правильным. И Фро бы не стал тем, кто он есть, если бы не умел добиваться задуманного результата. Я всё время до этого неправильно воспринимал этого человека. Повёлся на подспудное мнение Магна, что в этом мире каждый знает своё место. А Фро — человек, который ближе по психологии к некоторым людям в моём мире. Выскочка. Лицемерная, амбициозная мразь…

— Я всё ещё могу убить себя и своего… соседа по заключению, — голос из сундука из-за льда звучал глухо, но разборчиво. — Вы ведь надеетесь выпытать у меня тайны Искусства? Так вот…

— Я сам тебя прикончу, жалкий ты вампирский подсос! — огрызнулся Фро. — Я — магистр некромантии, тупица!

Как-то иначе я себе некромантов представлял. Вот что значит быть в плену стереотипов. Пока Фро ругался с железным ящиком, я срезал Когтем ремни на боку кирасы, и тихонько сдвинул её в сторону. Дышать сразу стало легче. После чего прогнал через себя мощную волну исцеления. Выбрал всю оставшуюся магию, до капельки. Хватило, чтобы чуть ушёл звон в ушах, и взгляд прояснился. Зато вдруг начала адски чесаться грудь. Будем считать это хорошим признаком. Я сцепил зубы, чтобы не закряхтеть, и подобрался, готовясь к рывку.

Фро снова перевёл взгляд на меня, и замер. Взгляд его потух, словно он смотрел во внутрь — верный признак, что колдует. Это мой шанс! Обычно те, кто обращается к своему дару, в такой момент на короткое время уязвимы. Можно успеть нанести удар. Я вскочил, и побежал к Ректору, замахиваясь Когтем. Фро, не фокусируя на мне взгляда, взмахнул в мою сторону рукой, и в меня ударил порыв воздуха, да с такой силой, что я упал на колени. Но поднялся, продолжая идти сквозь ветер, упираясь в рыхлую, сдуваемую прямо из-под моих ступней, землю. Она меня и подвела. Я оступился, и упал ещё и на руки, почувствовав, что этот ураган тащит меня назад. А потом ветер вдруг резко стих.

— Вот же мелкая дрянь!.. — сказал Фро совсем рядом. Каким-то растерянным голосом. Я с трудом выпрямился, опираясь на дрожащие руки, и взглянул на него. Ректор смотрел не на меня, а куда-то в сторону. Вместо правой руки у него был обрубок, из которого лениво капала кровь. А ещё глубокая рубленая рана виднелась в боку, сквозь разрез в одежде. Как будто его огромным мачете рубанули. Мне не нужно было экспертное мнение Магна, чтобы понять: с такими ранами люди не стоят и ругаются — а, как минимум, лежат и вопят от боли. Я проследил за его взглядом, и увидел Эглантайн. Она не бежала, а шла усталым, но целеустремлённым шагом к Фро. Со своим огромным мечом, держа его на сгибе руки с небрежностью, которую даёт многолетний опыт ношения оружия. Непонятно, откуда у неё этот опыт, но понятно откуда у Фро зарубка. Опять этот её суперудар!..

До нашей ведьмы было ещё метров двадцать. Я видел, как она зло шепчет проклятия и тыкает пальцем в Ректора, но тот не торопился дёргаться и закатывать глаза, или ломать ноги. Вместо этого, после очередного проклятия от Эли, на одежде Ректора Фро тускнела и осыпалась пылью одна из звёзд. Их было ещё много. Ректор уцелевшей левой рукой сорвал бархатную сумочку со своего пояса, и вытряхнул содержимое себе под ноги. Там оказалось четыре черепа, и ещё куча какого-то хлама. По идее, это всё не должно было там поместиться, но я уже знал, что тут не все сумки — простые. Фро тут же приказал:

— Слушать меня! — после чего эти черепа развернулись к нему. А после того, как он ткнул обрубком руки в сторону Эглантайн и рявкнул. — Взять её! — взмыли вверх, и полетели в сторону нашей ведьмочки, по пути стремительно обрастая призрачной плотью. К тому моменту, когда они добрались до Эглантайн, это уже были полноценные вендиката. И не те бледные тени, с которыми мы сражались в подземельях Караэна, а чётко проявленные, обросшие дополнительными конечностями и оружием чудовища.

Вопреки ожиданиям, Эглантайн не отпрянула в ужасе, а перехватив меч, небрежно вспорола им юбку, а потом застыла в очень неудобной на вид позе — припав на согнутую переднюю ногу, вытянув назад вторую, и высоко подняла над головой свой меч, плотно прижав локти к голове.

Похоже, нелепость позы удивила не только меня. Первый из сформировавшихся призраков, похожий на скелет, обвитый чёрными розами, с маленьким чёрным щитом в одной руке, и широким караэнским мечом в другой, притормозил, и отступил в сторону, давая дорогу остальным. Следующий за ним призрак был вооружён только серпами в руках. Зато рук у него было сразу шесть. И он бросился на Эглантайн, рубя и кромсая со скоростью миксера. Эглантай опустила свою оглоблю и, отступая, ударила снизу, сделав это быстро и красиво, как в танце. Минус два серпа! Вендиката не чувствуют боли, но их можно обескуражить. «Серпоносец» застыл, недоуменно разглядывая свои обрубки.

Зато остальные мстительные призраки уже были рядом, зашли со всех сторон. Эглантайн в ответ широко взмахнула своим мечом — его длина сыграла ей на руку — заставив вендиката отступить, и дать ей время на атаку. Эля снова исполняет демонстративно-сокрушительный рубящий удар, от которого легче уклониться, чем блокировать, и который превращается в позицию для нанесения неожиданной атаки.

Вендикат, с головой мёртвой рыбы и многосуставчатыми руками, оказывается пронзён насквозь. И расплывается, как мороженое в кипятке — меч Эглантайн достал спрятанный внутри призрака череп. Видимо, это якорь, который держит призрака в этом мире. Плывущую по воздуху эктоплазму тут же начинают впитывать другие призраки. Они даже дерутся за неё между собой — серпоносец лишается ещё одной руки от удара обросшего чёрными розами скелета — и ног, от стремительного взмаха Эглантайн. Он не падает, но растерянно смотрит вниз, не успевая среагировать, когда ведьма, перехватив свою железяку двумя руками, без затей, прямо-таки, как крестьянин вилами, бьёт его в череп. Череп серпоносца раскалывается, и он тоже теряет форму.

За всем этим я наблюдаю, стоя на коленях, сквозь разноцветные круги в глазах. Что-то на меня накатила усталость. Полежать бы минуты три… Но я держусь, и не падаю на землю. Скорее всего, будет, как тогда с Коривиэлем — короткий обморок после лечения. Но у меня сейчас нет на это времени — Фро что-то замыслил. Сначала Ректор поднял с земли штуковину, больше всего похожую на здоровенную, не меньше чем человеческая, куриную лапу. И начал водить ею рядом с ранами, как сканером при досмотре. И его раны затягивались! Эта штука работала не хуже, чем мой Дар — даже обидно как-то!.. Потом, хоть и немного покачнувшись, он быстро подобрал с земли свой посох, на секунду залипнув на свою отрубленную руку, которая этот посох по-прежнему сжимала. Да, такое не каждый день увидишь! За всю жизнь, максимум дважды… Такие моменты надо запоминать, одобряю — чем дольше он залипает, тем больше я восстанавливаюсь. Ректор, с выражением крайней печали на лице, стряхнул свою руку с посоха, отошел от неё в сторону, и обернулся к Эглантайн. Она отмахивалась мечом от двух оставшихся вендиката. Призраки сменили тактику, и были сейчас очень осторожны. Я вижу — ведьме всё-таки не хватает упорных тренировокс самого детства, и уже очень скоро её измотают. А вот Фро видит только то, что эта девка, чуть не убившая его, уже убила двух его призванных, и готовит удар по ней: направил посох и застыл — наконец-то, упуская меня из вида. Я раздумываю, не метнуть ли Коготь, но отказываюсь от этой идеи — не уверен, что получится. Бросаюсь вперёд, и оказываюсь прав — меня ведёт в сторону, как пьяного: координация ещё не совсем в норме, и слабость накатывает волнами. Если доберусь до Ректора с голыми руками — не факт, что мне хватит сил, чтобы вбить ему череп в задницу, как мне хочется. А вот Когтем я его проткну в нескольких местах с гарантией.

Я успеваю увидеть, как над Эглантайн, полностью поглощённой схваткой, соткался подсвеченный магическими отблесками огромный воздушный кулак. И в этот момент я ударил Ректора плечом, одновременно нанося укол Когтем ему в печень.

Вернее, я должен был это сделать, но вместо этого пролетел сквозь пустоту. Долбанная иллюзия!.. Инерция несёт меня вперёд, я спотыкаюсь, и падаю, едва успев отвернуться, чтобы удар о землю пришёлся на шлем, а не на лицо. Хорошо, хоть дождя нет, а то уже измазался бы, как чёрт.

Воздушный кулак обрушивается вниз, я слышу короткий, жалобный вскрик Эли. И как в стороне хихикает Фро. Я тяжело выдыхаю, и оборачиваюсь к Ректору. Он близко, шагах в десяти — и в то же время, слишком далеко… Целится в меня своим посохом, раскрывает рот, чтобы сказать какую-то гадость на прощанье — и вдруг его голова раскалывается, как арбуз, который пнули. Одновременно я слышу характерный стук арбалетной тетивы. Оборачиваюсь на звук и вижу Сперата, с арбалетом в руках. Тем самым, который бросил Фро…

— Какой хороший арбалет, — гудит он. А потом роняет его в пыль, и кидается к затихшей Гвене. На его шлеме — глубокая борозда, кольчуга у ворота разорвана, а на груди расплывается кровавое пятно. Но двигается он легко, его жизни явно ничего не угрожает. Поэтому я тороплюсь к Эглантайн.

Рядом с ней всё ещё два вендиката. Один, похожий на слишком сильно раздувшегося утопленника с длинной цепью в одной руке, и здоровенным тесаком в другой, как раз заносит своей тесак над ведьмочкой, которая лежит и не сопротивляется. И тут его голову разрубает караэнский клинок!.. Опутанный розами костяк последнего вендиката ещё некоторое время стоит, впитывая эктоплазму убитого им собрата. И «смотрит», как я ковыляю к нему, сжимая Коготь. А потом отступает в сторону.

Ах, ну да!.. Фро же мёртв! И его приказы недействительны. А эта декоративная безделушка сообразительна, хотя мозгов и нет. Перестаю обращать на него внимание и, наконец, добираюсь до Эли, лежащей в луже крови. Она вся изломана. Кости, проткнувшие кожу, деформированная грудная клетка, ноги, вывернутые под диким углом, даже позвоночник… И она всё ещё жива. Взрезаю Когтем шнурки на своих латных перчатках, чтобы снять их. Я мог бы лечить и через кожу перчаток, ведь металл на них только на наружней стороне — но не хочу терять ни одной драгоценной капли маны. Осторожно касаюсь её лица. Она тяжело, с хрипом, дышит. Как странно — её лицо уцелело. Бледное, девичье лицо, такое красивое и хрупкое! Единственный кровавый отпечаток — от моих пальцев. Это моя кровь. Порезался, когда срезал с себя перчатки.

Крови во мне ещё много. Но вот маны не нашёл ни одной капли! Моё прикосновение так и осталось просто прикосновением — без единой искорки магии. Я был полностью, абсолютно пуст!

Я стоял перед ней на коленях, и впервые в этом мире ощущал полное бессилие.

Она открыла глаза. Её взгляд остановился на моём лице. И прошептала с насмешкой:

— Ноешь, как баба…

А потом закрыла глаза.

Глава 23 Счастливый конец

Позже, вспоминая этот момент, я казался себе полным дураком. Я ведь видел, что Ректор Фро лечил себя какой-то штукой, похожей на куриную лапу — можно было принести и использовать эту дрянь. А ещё я знал, что Гвена вылечивает себе самые страшные ранения с помощью артефакта демонов, который полностью преображает её тело. Кроме того, у нас в сундуке были два волшебника, которых тоже можно было потрясти на предмет экстренной медицинской помощи. Не может же быть, чтобы они вышли «на дело» без какой-нибудь магической аптечки? А учитывая их умения, у них, может, и целый полевой госпиталь с собой!.. Но в тот момент я почему-то ни о чём этом не вспомнил. Хотя понятно почему: устал, упал, поцарапался, расстроился, немножко растерялся. Вот потому-то и нужны друзья.

— Простите, мой сеньор, нам нужно место, — пробасил над ухом Сперат, и сдвинул меня в сторону, как тумбочку. Пока я тихонько вытирал слёзы, он посадил рядом с Элей Гвену, которую принёс с собой. Именно принёс, под мышкой, как свёрнутый матрас.

Вытирать слёзы о кольчугу не очень-то эффективно. Но именно этим я и занимался, наблюдая, как демоница вкладывает в безжизненную руку Эглантайн какой-то шарик, пульсирующий магией, и кричит:

— Глаза открой!.. На меня смотри! — Гвена накрыла руку ведьмочки своей рукой, и скороговоркой выдавала инструкции: — Сейчас будем тебя в меня обращать. Я тебя буду вести, но тебе надо чётко представлять, во что превращаешься. Или смотреть на это. На Сперку не смотри, а то хрен вырастет!..

Я уже видел «истинное превращение» в исполнении Гвены. Но это было как-то между делом, и я толком ничего не рассмотрел. С тех пор у меня явно прибавилось оттенков в зрении. Нет, «коралловый» от «персикового» я по-прежнему могу отличить только с помощью женской подсказки. Но вот сияние потоков магии я явно стал видеть куда чётче, чем раньше. Надо осторожно спросить при случае, это нормально вообще?..

Эглантайн окуталась всполохами бирюзового и зелёного света. А потом начала деформироваться. Из-за того, что её тело было сильно изломано, выглядело это жутковато.

— Помогай, помогай, ноги вытягивай! — закричала Гвена. Уж не знаю кому — мне или Сперату, но я тоже бросился на помощь. Схватил Элю за ногу, и стал осторожно её выпрямлять, скорее даже, помогать выпрямляться. Чувствовал, как её плоть под моими пальцами теряет структуру, становится, как пластилин, а потом превращается в нечто другое. Одновременно с этим затягивались безобразные раны. Гвена продолжала командовать:

— Голову ей держи, опять отвернула!

До меня только сейчас дошло, что демоницу трясёт. И орёт она очень характерно — так кричат, когда сами себя не слышит. Явно у неё контузия. И всё же, забыв о себе, сейчас она жертвует свою целительную силу для Эглантайн. А я-то думал, Гвена ведьмочку недолюбливает… Впрочем, я считал, что ей вообще никто не нравится. Возможно, чего-то я в ней не понимал…

Вместо ожидаемого мною скрипа вставляемых на место костей, сначала были странные влажные звуки, а потом, внезапно, громкий треск. Настолько неожиданно громкий, что заставил нас со Сператом отпрянуть от тела Эли. Это был звук, с которым разорвало верхнюю часть платья ведьмочки. И разорвал ткань рвущийся на свободу бюст, кратно превышающий объём прежнего!.. Это обилие красоты заставило нас со Сператом восхищённо залипнуть на пару секунд, воздавая ей должное. Иначе зачем вообще жить?

— Я не понимаю… — потрясённо выдохнула Гвена. — В кого она превращается⁈

— Она на голову отрубленную смотрит, — первым сообразил Сперат.

— Вот же ведьма!.. Помирает, а случай стать красивше не упустила! — покачал головой я. Эглантайн прямо на наших глазах стремительно превращалась в Лупу… Лупа… За… В общем, в ту девку с жеманным смехом, которую я давеча уполовинил. Эля же только довольно улыбалась, и молча отращивала себе притягивающие взгляд изгибы и соблазнительные округлости. Это явно пошло ей на пользу… в смысле здоровья, разумеется. Лицо порозовело, дыхание выровнялось.

— О… А ты… зачем в неё-то? — искренне удивилась Гвена, глядя, как ведьмочка медленно поднимается с земли, и рассматривает себя, небрежно придерживая платье, которое и на бедрах рвалось по швам. — На меня же надо было смотреть…

— Зачем?.. Такой, как ты, я уже была, — хищно улыбнулась Эглантайн, и свысока посмотрев на Гвену, сказала непривычно глубоким, грудным голосом:

— А ты видела, как на неё смотрели мужчины?.. Даже когда она воина волокла на ужасную смерть?.. Вот так же, как они на меня смотрят сейчас!

И ткнула в нас пальцем. Гвена тут же обернулась к нам. Мы со Сператом синхронно закрыли рты и перевели дыхание.

— Слу-у-шай, Элечка… то есть, Эглантайн, — сказала Гвена задумчиво, переводя взгляд с моего лица на Сперата. — У тебя же домик тут недалеко… Мне бы… В общем, надо мне мой камушек восстановить!

Эглантайн засмеялась. Но не так, как смеялась владелица валяющейся рядом отрубленной головы, а каким-то зловещим, с хрипотцой, грудным смехом. Голос-то у неё, несмотря на изменения, остался вполне человеческим. А вот смех… С ним было что-то не так.

Отдельного рассказа заслуживает тот момент, когда подал голос сундук. По хорошему, следовало просто оставить его вмёрзшим в лёд — колдуны, вернее, волшебники, внутри просто бы задохнулись со временем. С другой стороны, просто убить их вот так, мне было нелегко. Как-то нехорошо на душе становилось. Засомневался я… Где-то слыхал, что сомнений нет только у идиотов и подонков. Поэтому, мол, умные редко могут повести за собой толпу — они слишком прислушиваются к другим. К счастью, в этом мире всё устроено лучше. Я тут априори главный, потому как в правильной семье родился. Так что я мог спокойно поинтересоваться мнением остальных.

— Да что тут думать, — тяжело вздохнул Сперат. — Пойду, найду свой кинжал.

Взвешенное решение. В живых оставлять обитателей сундука нельзя.

— Вообще, когда берёшь с меча вражеский обоз, есть правило, — сказала Гвена, то и дело ревниво поглядывая на ведьмочку. — Шлюх, лекарей, ремесленников, и чародеев — не трогать. Они служат всем.

Хм-м… Мудрый довод! Действительно, местные волшебники больше напоминают пушкарей и мастеров-оружейников. Им подвластны сложные приспособы, которые будут работать только под их надзором. А душить хорошего мастера — глупо, невосполнимый ресурс.

Эглантайн тем временем разглядывала себя. И так встанет, на ножку свою посмотрит. И за пазуху к себе заглянет… Чего уж там, я на неё залип! Но ненадолго — вспомнил пасть у её оригинала, которая как воронка с зубами, и вздрогнул. Окликнул:

— Эля! А ты что скажешь?

Она на секунду отвлеклась от ощупывания линии бедра, и сказала:

— Так надо спросить у них, что они замыслили. Если скажут, что зла против нас не имеют, это одно. А если злобствовать начнут — так это другое. Только крышку приоткройте, — и добавила тихо. — А то я через железо ложь не чую.

— Слушай, — заинтересовался я. — А у тебя рот нормальный, человеческий?

— Конечно! — и ведьмочка выдала зловещую улыбку, полную одинаковых острых зубок. И тут же задумчиво ощупала их язычком. Бр-р-р… Жутковато…

— Ладно… Гвена, ты мне скажи, а Эля от этой, — я ткнул кинжалом в отрубленную голову ночной хохотушки. — Ничего плохого не подцепит? Что у неё с зубами?

— Да не знаю я ничего! — тут же пошла она в наступление. — Это ж магия!.. Вот ты, знаешь, как лечишь? Знаешь, что в теле у человека есть корни такие, по одним кровь в одну сторону бежит, а по другим в другую?.. Нет! И почти никто не знает, я случайно вычитала. А лечишь ведь!.. Вот и я ничего не знаю, как работает. Ну а так… Всегда в новом теле чуток от меня остаётся, не точь-в-точь превращаюсь. Внешне заметно бывает редко, а вот сила, слух, всякое остальное — остаётся.

— Эля, а тебе крови не хочется?.. — снова повернулся я к ведьме.

Она задумалась, смешно подняв мордочку к небу. И сказала, опять жутковато улыбнувшись:

— Вот когда ты сейчас сказал, захотелось есть… Мясо!

— Кхм-м, — прокашлялись в сундуке. — Простите, что вмешиваюсь, но если это то, что я думаю… А именно — истинное обращение… То вампиризм передаться не должен. Это проклятие души, не тела. И, если вы хотите поговорить об этом подробнее, то…

Тут нервы колдуна, запертого в сундуке, окончательно сдали, и он завопил:

— Выпустите уже нас отсюда!..

Пришлось выпускать. Гвена со всеми предосторожностями обрушила на колдовской лёд свой пиломеч.

Из сундука вылезли старый волшебник по имени Эфест, и волшебник помоложе, Катамир. Старикану на вид было лет семьдесят, но он был ещё крепкий. Увидев Эглантайн в её новом образе, рухнул на колени с гибкостью, о какой я бы уже в сорок лет только мечтал. Впрочем, мозги у Эфеста сохранились ещё лучше: он быстро пришёл в себя, подавил выработанные за десятилетия рефлексы, и выпрямился. Держался вежливо, но с достоинством.

Катамир всё больше молчал, отвечая только, когда к нему обращались. И вообще всячески делал вид, что он просто тень Эфеста. Они были даже внешне похожи.

После непродолжительного допроса, сверяясь с показаниями Элиного «детектора лжи», я убедился, что эти волшебники не планируют на нас нападать. Больше того, выяснилось, что они не испытывают к своей бывшей госпоже никакой привязанности, и даже при случае были бы не против поспособствовать её безвременной кончине, хотя последнее они так прямо не сказали. Причина оказалась проста — господам волшебникам было плохо жить в Золотой Империи. И они, похоже, не планировали в неё возвращаться.

— Ну, это понятно, — хмыкнул в ответ на такое откровение Сперат. — Под кровососами-то жить кому понравится?..

— Почти всем нравится, — неожиданно сказал Эфест и погладил бороду. — Если ты недалекий тупой крестьянин, и всю жизнь сапаешь мотыгой землю, то тебе может показаться жизнь в Золотой Империи лучше, чем даже тут, в Караэне…

— Что⁈ — изумился мой оруженосец.

— Он думает, что говорит правду, — тут же доложила Эля.

— Интересно будет послушать подробнее. Но только в другое, более удобное время, — вмешался я. — Вы, господа, пытались нас убить. Так и быть, мы не станем вам мстить. Но этот долг — долг крови, и он останется на вас. Я наложу на вас виру. Для начала, придется вам присоединиться к моим спутникам, и помочь мне в одном деле…

— Да!.. Наконец-то, обратно возвращаемся! Приму ванну! — обрадовалась Гвена.

— Нет, — оборвал я её. — Мы не вернёмся к свите. Переночуем у Эли, и двинемся дальше, к долгобородам. Мы и так потеряли много времени.

Пожалуй, вот и всё основное, что произошло с нами после драки. Мы ещё довольно долго приводили себя в порядок. Я копил ману и пытался хоть немного подлечить наскоро перевязанных товарищей. Можно отдельно долго рассказывать, как ведьмочка с довольной рожей помогала Гвене ловить лошадей, теряя всё больше кусков своего платья. И как Гвена завидовала, когда видела её, а потом бесилась, видя наши рожи — очарование нового тела Эли пробивалось даже через боль и усталость.

Если опустить всякие выматывающие и не очень увлекательные подробности, через пару часов мы, наконец, сидели вокруг очага в домике Эглантайн. Она с озабоченным видом шустрила по дому, наливая нам травяной отвар, и угощая орехами. На такой диете только худеть!.. Хорошо, хоть у запасливого Сперата в «жадносумке» нашлись остатки вина, и немного сушёного мяса с вонючим сыром. Божественно вкусно!..

Отдельно меня радовало, что мы нашли хоть часть наших коней. Коривиэль, умничка, пришёл сам. Ещё двух перепуганных лошадей привели Гвена с Элей. И то, они умудрились их поймать только благодаря тому, что ведьма смогла дозваться до своего ворона, а Гвена бегала не хуже лошади. Без них Эфест бы сюда ещё долго добирался — всё же старик, хоть и явно каким-то «цигуном» занимается.

Надо отдать ему должное — после того, как я официально зачислил его в свой «фольксштурм», он сам проявил инициативу, и обшмонал труп Ректора Фро на предмет всяких полезных вещей. Большую часть он опознать не смог, однако огромную куриную лапу, посох, и сумку, в которую влазит больше, чем должно, он добросовестно сдал мне. Куриная лапа пришлась очень кстати — в ней оставалось ещё немало магии. К тому же, обнаружилось, что ей вполне сносно может пользоваться Сперат. Сумку я забрал себе. Она не только была внутри больше, чем снаружи, но и сильно облегчала вес всего, что в неё положишь. Поэтому я положил в неё сундучок с золотом — надоело ходить без наличности. Посох же отдал Эфесту, старый волшебник уверял, что сумеет им пользоваться.

А потом он с явным удовольствием выпотрошил тушку своей бывшей госпожи, вытащил из неё сердце, и показал мне:

— Как видите, это сердце высшего вампира. Это легко определить — видите, оно превратилось словно бы в кусок черного камня? Это потому, что оно уже очень давно не бьётся. Черный минерал, которым постепенно замещаются ткани сердца, как считается…

— Я это возьму, — радостно воскликнула Эглантайн и забрала у Эфеста его добычу. Но он не сильно расстроился, а наскрёб что-то ещё, продолжая бухтеть:

— Одна из самых больших загадок магического искусства, это тот факт, что на вампиров не действует большая часть опасной магии. А кроме того, их избегают множество сущностей, тот же Пожиратель, к примеру…

— От… Господин Эфест, не думаю, что сейчас уместное время для лекций, — оборвал тогда старика хмурый Катамир. Вот он мне не нравился — какой-то недовольный… К тому же, я бы лекцию ещё послушал. Но тогда говорить ничего не стал, решил дождаться более спокойной обстановки.

И вот, когда мы все выпили вина и перекусили, я решил снова порасспрашивать наших волшебников. Тем более, что спрашивать было о чём — начиная от устройства Золотой Империи, и заканчивая её боевыми возможностями. И с удивлением обнаружил, что Эфест уже крепко спит, как и Кантамир. Вообще все спят, кроме меня и Эглантайн. Я насторожился, схватившись за Коготь.

— Спокойнее, Магн Итвис. Пошли со мной, — поманила меня ведьма изящным пальчиком и, призывно покачивая бёдрами, скрылась в глубине комнаты. По возращению к себе домой, она успела переодеться в другое платье, но и оно было сшито на прежнюю Эглантайн. На этой же оно выглядело… Как у младшей сестрёнки отнято. И сзади это было особенно заметно. Хотя, и спереди тоже…

Придерживая меч, чтобы он не бился о стены узкого длинного коридора, я двигался за ведьмочкой. К моему разочарованию и удивлению, миновав несколько дверей, мы прошли не в её спальню, а во дворик.

Осматриваюсь, пытаясь понять, куда она меня привела. Крохотный пятачок, окружённый с трёх сторон каменной отвесной стеной, а с четвёртой — стволом дерева, в который был так мастерски вписан домик Эглантайн. Посередине чёрный провал, похожий на колодец, только без ведра.

— Знаешь, почему это место назвали Воющим Камнем? — томно спросила меня ведьма. Кстати, может быть, она не нарочно, просто у неё теперь только так получается говорить. Нечаянно.

— Нет, но сейчас ты мне расскажешь? — предположил я.

— Потому что раньше, если кто-то засыпал неподалёку отсюда, его будил дикий вой. Они не понимали, что это приходит им во сне. — сказала Эглантайн, зажигая от своей лампадки факел, висящий на каменной стене. А потом сняла с пояса свёрток с чёрным сердцем вампира, и ловко кинула его в колодец.

— Когда моя прабабка нашла это место, она сразу поняла: тут мир снов подходит очень близко к настоящему миру. Это очень опасно! Но, если у тебя есть защитница и покровительница, то кошмары могут стать друзьями…

Сказав это она застыла, прислушиваясь. Я понял, что уже давно стою с рукой на рукояти меча — верный признак того, что нервничаю. Молчание неприятно затягивалось и я сказал:

— В прошлый раз я никакого воя во сне не слышал… — и тут же замолчал, затопленный воспоминаниями о том сне, что снился мне в домике ведьмы. Блеклый и затёртый, этот сон почти пропал из моей памяти. Но сейчас я вспомнил его ярко, в самых мелких деталях… Хмыкнул. — Но было много другого интересного… И я не уверен, что снова хочу спать под твоей крышей, Эглантайн.

— А разве ты ещё не понял? — ответила она. А потом обернулась ко мне. — Ты уже спишь.

И я вдруг понял, что это не Эглантайн.

Глава 24 Важные переговоры

Вместо Эглантайн стояла другая. Та, что сейчас явилась мне во сне, была мне знакома по другим снам. Как это часто бывает во снах, на меня вдруг навалилось даже не воспоминание, а чёткое понимание о существе, которое я видел перед собой.

Дикая и необузданная сила природы! Воплощённое в груди и бёдрах плодородие зелёных холмов. Теплота летнего солнца во взгляде. И холодное равнодушие зимы к замерзающим на лету певчим птицам где-то внутри. Та самая незнакомка, преследовавшая меня во снах и требовавшая от меня служения. И тот странный старик в лодке на озере, затерянном среди развалин — лишь эпизод наших долгих с ней взаимоотношений. В этот раз его рядом не было видно. Похоже, мне предстоит откровенный разговор… И моя собеседница приложила усилия, чтобы в этот раз меня никто не отвлекал, а её никто не перебивал.

Визуальные эффекты прилагались. Не знаю, делала ли она их специально, с расчётом на то, чтобы меня впечатлить. В любом случае, они впечатляли! Дезориентировали, выбивая почву из под ног, как в хорошем, качественном таком, кошмаре.

Едва повернувшись, она сбросила с себя образ Эглантайн, как платье. Сейчас передо мной стояло существо, скорее похожее на нефритовую статую. Жгучая красота, вызывающая не страсть, а восхищение. Она протянула руку, и коснулась моей щеки. В этом жесте я почуял завуалированную угрозу, но не пошевелился, почему-то понимая, что сейчас, в этом месте, мне от неё не сбежать.

— Кажется, я уже задавал этот вопрос, — сказал я, стараясь не обращать внимания на то, как её пальцы касаются моей кожи. — Вот только я не помню ответа. Поэтому я задам его снова. Чего ты хочешь от меня?

— А ты?.. Чего хочешь ты? — ответила она голосом, глубоким и бархатным, как урчание огромной кошки.

Вот как беседовать с богом?.. Трудно сказать. С таким, каким его видят авраамические религии, наверное, никак. Создатель всего, неограниченный ничем — настолько выше человека, что он знает всё, что я мог бы ему сказать. Местные божества явно уровнем пониже. И намного. С ними, пожалуй, достаточно быть просто вежливым. Очевидный же вывод, не квантовая физика!.. И всё-таки я ляпнул:

— В каком же ты отчаянии!..

От моих слов богиня передо мною потемнела. В прямом смысле, мягкий зеленоватый отлив её кожи сменился на глубокую черноту, как будто на поверхности лесного омута разлили нефть. Прежде отстранённый взгляд загорелся холодным белым светом. Изящные губки приоткрылись, обнажая длинные тонкие клыки. Я почувствовал, как мою щёку царапают когти, в которые превратились ногти богини. Где-то вдалеке раздался гром. Резкий порыв холодного ветра рванул на мне одежду и растрепал волосы.

Ну что сказать, если женщина злится, значит ты прав… А если ты прав — извинись.

— Я хочу помочь. Но мне нужна честность… — сказал я проникновенным голосом, едва не добавив, «в отношениях». Последнее было бы лишним. Мои слова заставили её замереть. Не самый ловкий словесный приём, но прямо сейчас ничего лучше на ум не пришло. Но и это сработало! Может быть, существо передо мной и обладало внушительной мощью, в то же время оно пыталось казаться гипертрофированно женственной. А это делало её уязвимой, ведь диктовало определённое поведение. Особенно уязвимой она оказалась перед тем, кто посмотрел не одну сотню видео в соцсетях на тему общения с женщинами. Я перешёл в наступление, в свою очередь коснувшись её щеки своими пальцами. И заглянул ей в глаза. Было немного непривычно, поскольку она постоянно менялась, и сейчас стала выше меня на голову. Заглядывать пришлось снизу вверх. Я постарался сделать это максимально уверенно, и сказал:

— Тебе не нужно соблазнять меня, чтобы добиться от меня чего-то. Я не бегу — я стою и слушаю. Просто начни говорить!

Она тут же включила «маленькую девочку». Большинство девушек подсознательно ищет отца, который будет её баловать и защищать от всего мира — по крайней мере, в моём мире так. И в этом, надо думать, не сильно иначе. Поэтому сейчас я обещаю ей решить её проблемы. Она вдруг стала меньше ростом, всхлипнула, и прижалась ко мне.

— Помоги мне… Разбей мои оковы! — и с мольбой заглянула в глаза.

Я немного отпустил ситуацию. И застыл, глядя на неё, так близко от её манящих губ. Молодое, здоровое тело Магна захлестнуло настоящей бурей гормонов. Всё внутри меня требовало поцелуя!.. Как минимум. Некоторые части тела пришли в боевую готовность на случай чего-то большего. Но я сдержался.

Не то, чтобы я такой уж аскет! Меня удерживали две вещи. Первое — вбитые в Магна на уровне рефлекса правила по удержанию своего дружка в штанах. Плодить бастардов — не лучший способ укрепления семейного благосостояния. С одной стороны, Магн мог себе позволить всякое почти с каждой девушкой, от служанки до горожанки. С другой — это было чревато проблемами. И не пресловутыми этическими, а вполне приземлёнными, имущественными. Потом, при дележе наследства, только на погребальных кострах лишних родственников можно разориться…

Второе — мой личный холодный разум и прошлый опыт подсказывали, что все эти томные взгляды и трогательные обнимашки от малознакомой леди, как минимум, подозрительны. Представим ситуацию зеркально. Вот я, Магн Итвис, хочу что-то от крестьянки. Яблоко там, например… Не будет у меня с крестьянкой долгих разговоров. Я возьму, что надо, и пойду дальше. И только от моего настроения зависит, что получит за это крестьянка. Потому как я сильно выше её по статусу. Насколько же выше меня это бессмертное, по утверждению местных, существо?.. Но вместо простого изъявления желания, она устраивает тут сцены соблазнения. Как-то не верится, что древнему существу передо мной просто секса не хватает… И уж тем более, что она вот так вдруг влюбилась. Либо сумасшедшая, либо что-то нужно, очень-очень нужно… А возможности заставить — нет. Итак, надо ей разбить оковы. Допустим. А мне с этого что?.. Как бы так намекнуть помягче, что каждая работа должна вознаграждаться? Впрочем, учитывая нынешние феодальные отношения, вознаграждение за труд может и не предусматриваться. Вполне вероятно, что я должен быть счастлив уже за возможность услужить. Впрочем, чтобы поторговаться, момент ещё будет…

— Объясни, какие оковы? — попросил я более развернутое задание.

И тут она всё же меня поцеловала. Я постеснялся вырываться — и правильно сделал. Нет никого опаснее отвергнутой женщины! А я тут в её сне. Или мой сон в её. Дурацкое средневековье, всё тут у них «на глазок» и по наитию. Где инструкции⁈ Хочу внятную, понятную теорию! Или хотя бы «википедию» с пояснениями.

А может, она на меня так с разбегу прыгает, потому что это — её способ очаровывать? Приворот через секс бывает?.. Нет, ничего такого Магн не слышал. У меня имелся длинный перечень неприятных последствий от секса с подозрительными женщинами, но они, в основном, венерического характера. Это же, вроде, сон, так что вычеркиваем все и сразу. Так, я просто ищу отговорки. И не нахожу их. Надо преодолеть страх, и идти навстречу природе. Даже, я бы сказал, в самое её лоно. Я закрыл глаза, и приготовился вспахать её поле своим мечом. Если вы понимаете, о чем я…

Вместо этого, меня словно подхватила невидимая сила, и понесла вдаль. Мимо проплывали образы и видения, а внутри рождалось понимание происходящего вокруг.

Я увидел целый мир, сплошь покрытый лесами. А посреди этого мира была зелёная богиня, вокруг которой толпой носятся крохотные, по сравнению с ней, фигурки с характерными острыми ушками — эльфы. Зелёная богиня не одна — вокруг неё другие божества. Тоже тяготеющие к большим размерам и цветовой дифференциации. Зелёная богиня дарит эльфам саженцы, из которых вырастают крепенькие такие дубки с серебристыми листьями. Эльфы очень им радуются. А остальные боги — нет. Явно завидуют.

И вдруг в руках других божеств появляется бронзовое оружие. Довольно бредовой формы: похожие на гантели булавы, трезубцы с лезвиями в виде языков огня. Зелёная богиня в ужасе бежит от вооружающихся богов, вместе с несколькими маленькими эльфами на руках. Прыгает в портал, ничем другим эта дыра в воздухе быть не может. Портал закрывается за беглянкой. Она обосновывается в неприветливом месте, высаживает с помощью утащенных с собой эльфов свои дубки. Идёт время, неприветливое и холмистое место покрывается изумрудно-зелёной травой и кудрявыми рощицами вокруг каждого из высаженных дубков.

Следующая сцена ещё более идиллическая. Зеленокожая богиня лежит на поляне, а размножившиеся эльфы толпами бегают вокруг, плетут цветочные гирлянды и надевают на неё.

Вдруг в этой идиллии появляется такой же большой золотой силуэт, окруженный одетыми в бронзовые шлемы фигурками. Это люди. Золотой гигант протягивает руку зеленокожей богине. Красивая, романтичная сцена, где они стоят, взявшись за руки, и смотрят друг на друга, а вокруг множатся дубки в рощах, и на полянах вырастают маленькие беленькие городки. В рощах мелькают ушки эльфов, в городках живут люди. И тех, и других, становится всё больше. Некоторые эльфы обзаводятся доспехами и мечами. Мечи эльфов очень похожи на тот, который сейчас носит с собой Эглантайн.

А потом что-то случилось… Какое-то страшное предательство. Закованные в бронзу люди выходят из городков, и рощицы вспыхивают огнем. Золотая фигура хватает зелёную богиню за руки, но та вырывается, и бежит прочь, через горы, в место, где снег и вьюги. По дороге она чернеет от горя, её цветочные гирлянды превращаются в черепа. Она падает на колени и рыдает. Навстречу её горю из-под земли выползают существа, похожие на живые черные кляксы. Они окружают рыдающую богиню, и наливаются тьмой… Вдруг появляются ровные квадратики армии людей. Чёрные кляксы бросаются на них, и превращают в марширующие скелетики. Скелетики обращаются против своих, и начинают сражаться с живыми. А потом снова появляется золотая фигура. Теперь не одна, за спиной золотого гиганта — неясные тени. Они сковывают богиню по рукам и ногам железными цепями, и уносят обратно. Чёрные кляксы не пытаются им помешать — они уже получили от богини всё, что хотели.

Всё это время меня захлёстывают чужие эмоции — я, кажется, даже плачу. К счастью, невидимая перегородка, разделяющая меня и Магна, срабатывает и в этот раз — я не затронут наваждением, и остаюсь ехидным сторонним наблюдателем. Экспресс-экскурсия в прошлое богини свелась к типичной истории жизни одинокой женщины — рассказе о мудаках-бывших. Ставлю дукат против чента, тот золотой негодяй — Император. Ставлю десять дукатов против половины чента — стоит ему вернуться и как следует извиниться, и они тут же помирятся! Вложат меч в ножны, так сказать…

Мой скепсис был отчасти наигранным. Я, конечно, проникся. И мне было очень жаль это существо, которое сейчас прикидывалось маленькой беззащитной девушкой в моих руках. Вот только я слишком долго прожил в мире технологий и соцсетей, чтобы делать выводы до того, как услышу версию противоположной стороны. Впрочем, сейчас следует проявить поддержку и понимание.

— Я рядом. И помогу тебе, — выдохнул я сквозь слёзы.

— Найди мою тюрьму, и освободи моё воплощение! — наконец-то конкретизировала квест она. И тон прорезался повелительный! Ещё бы флажок на карте поставила. И вообще, сама карта мне бы тоже не помешала…

— Как мне найти и освободить тебя? — постарался я ещё немного уточнить техническое задание.

— Я не знаю, — дрожащим голосом ответило божество. — Он скрыл это от меня. И всё же я знаю, чего он не предусмотрел… Тот, кто ходит между мирами, сможет найти и мою тюрьму!

Я озадачился. Это она сейчас обо мне?.. Ты не просто волшебник, а ещё и Шерлок Холмс, Гарри?.. А может, она мне сейчас специальную чакру откроет? Всеведение какое-нибудь. Было бы очень кстати, а то я что-то не вывожу уже, если честно.

Богиня отстранилась. Вокруг снова был задний дворик домика Эглантайн. Она шагнула в тот колодец посередине, потянув меня за мной, и мы ухнули во тьму. Мы падали, но я понимал это только по стремительно уменьшающемуся вверху кругу света. Богиня взмахнула рукой, и вокруг нас, прямо в воздухе, распустились бутоны цветов и засияли мягким светом.

Мы мягко опустились на груду костей. Я заметил пару человеческих черепов, но в основном тут были звериные. Логово зверя. Цветы осветили лежащую в центре пещеры тёмную громаду. Ископаемое. Похоже на ракопаука, только размером с автобус. Рядом с ним лежало сердце госпожи Лупакии и медленно впитывалось в древнее чудовище, наполняя его чернотой. Что-то не нравится мне эта штука!.. Богиня в моих объятьях слабо махнула рукой на зловещий экспонат палеонтологического музея и жалобно проворковала:

— Я сделала ошибку!.. Дала силу своему воплощённому горю. А у великого горя нет ничего, кроме жажды разрушения и смерти. Сейчас я поступлю иначе. Я сплету его с живой душой. Разбавлю тьму светом. Научу любви и благодарности. Это будет великий зверь. И он найдет моё воплощение, оно не может быть далеко отсюда, иначе я бы не смогла почувствовать эту древнюю тень. И как только она сможет полностью воплотиться в нашем мире, она также сможет найти моё тело, следуя по узам, что связали нас.

Я почувствовал, что моё лицо кривится в скептической гримасе. Оживлять такую дрянь… Нет, милая, я в этом в любом случае участвовать не буду. И, чтобы скрыть свою реакцию, я быстро сказал:

— Это оно по ночам так вопило?..

— Нет, вопила я, — и она застенчиво потупилась. — Просто эта древняя тень так истощила ткань мира, что даже обычные смертные могли слышать меня. Пусть и только во сне.

Она снова повернулась ко мне. Теперь она едва доставала мне до плеча, она выглядела совсем молоденькой. Огромные глазки на худеньком, хрупком личике. Зелень из её кожи почти ушла. Нет больше никакого намёка на монументальную мощь зелёного изваяния, и ни капли хищной силы чёрной воительницы. Больше того, сейчас богиня выглядела испуганной, слабой, беззащитной. В неровном свете волшебных цветов и на фоне ископаемого, она была богиней Беспомощности. Богиней, остро нуждающейся в Герое. И я, разумеется, был этим героем. Она посмотрела на меня большими наивными глазками и сказала трогательным голоском:

— Осталось скормить ему всего лишь одно сердце высшей нежити! Ты ведь можешь добыть его?

Я уверенно улыбнулся и властно приобнял её за талию. Я сейчас готов даже на секс, лишь бы она меня выпустила из своего сна, и я бы смог свалить подальше от этой мечты палеонтолога.

— Я всё сделаю для того, чтобы этот мир стал лучше, моя сеньора! — совершенно искренне сказал я, и наклонился к ней, намереваясь получить, как минимум, поцелуй в аванс…

И в тот же момент проснулся. Видимо, «моя сеньора» уже получила от меня, что хотела, и в остальном необходимость отпала.

Женщины!.. Они слишком часто ограничиваются лишь обещаниями… С другой стороны, если бы не это, мы бы, наверное, уже вымерли.

Я вскочил на ноги. Остальные ещё спали. Все, кроме Эглантайн. Она что-то готовила у очага. Услышав звон моих доспехов и меча, вскочила и обернулась.

— А, Магн! Будешь завтракать?.. — она скользнула взглядом мне ниже пояса. Одежда и даже кольчуга не могли скрыть природу моего сна… А может, просто «утренний столбняк». Ведьма смущённо покраснела и отвернулась. Мне придётся заново привыкать к её виду. Она вела себя точно так же, как и прежняя Эглантайн, но в новом теле её смущение казалось провокацией, а её поза, когда она отвернулась — приглашением. Не спасало даже строгое платье с широкой юбкой до пола. Я отвернулся, и поискал глазами дверь, в которую меня выводили во сне. И нашел её. Точно такую же, как во сне.

— Эля, — сказал я, подойдя поближе, и показал на дверь. — А что там у тебя?

— Спальня… — ответила ведьма, и покраснела ещё сильнее.

— Пошли, покажешь, — повелительно сказал я. И протянул ей руку. Секунду она ещё сидела неподвижно. А потом разом заторопилась, сняла закопчённый глиняный горшочек с углей, поставила в сторонке, и буквально побежала впереди меня, так и не приняв от меня руку. Я шёл за ней, стараясь не отставать.

За дверью всё было немного не так, как я помнил. Вместо коридора с закрытыми дверями — грубо вырубленный в скале закуток, со стенами и крышей из переплетённых корней. И жуткий бардак, так знакомый мне мне по девичьим комнатам в общежитиях. Пока Эглантайн металась, лихорадочно распихивая по углам самые интимные элементы своей одежды, я прошёл мимо застеленной лохматой шкурой кровати в тот уголок, из которого, как я помнил, должен был быть ход во дворик. Он обнаружился за каким-то подобием шкафа, который пришлось отодвинуть. Протиснувшись в узкий проход между камнем и толстым корнем, я попал во дворик. Он был идентичен тому, каким я видел его во сне. Почти, кроме нескольких мелких деталей. Никаких факелов, каменная стена не такая отвесная. И никакого колодца посередине. Только дикий, неровный камень. А вместо колодца — небольшая горка из чёрных камней. Я подошел ближе, уже понимая, что это не камни. Сердца и какие-то другие запчасти, все в характерном чёрном налёте, и будто подтаявшие. И чёрные потёки, уходящие в трещину в скале. Самое свежее из сердец — явно то самое, которое вырезал Эфест из тела своей госпожи.

— Что это? — небрежно уточнил я у ведьмы. Эглантайн как раз тоже выбралась на площадку.

— Подношение Госпоже. Она ненавидит нежить. Её радует, когда чёрные сердца истлевают здесь. Священный дуб растворяет проклятье нежизни в себе… — затараторила Эля. Слишком быстро и заученно для человека, который и в самом деле верит в то, что говорит.

— Понятно, — кивнул я. И отвернулся. И от сердец на камне, и от Эглантайн… Хотя минуту назад у меня было игривое настроение, прямо сейчас я не хотел ничего, кроме как убраться подальше от этого места. — Ладно, Эля… Давай будить остальных и выдвигаться. Хочу успеть к долгобородам уже сегодня!

Глава 25 Решимость

Чем проще план, тем легче его скорректировать, когда всё пойдёт не так. Поэтому мой план был прост насколько только возможно. Проблема в том, что сделать что-то простым бывает по-настоящему сложно. И неважно, объясняете ли вы ребенку устройство двигателя внутреннего сгорания, пишете книгу, или организуете общество. Жаль, что я этого не знал, когда начал воплощать свой «простой» план.

Конечно, я допускал, что могут возникнуть сложности в процессе исполнения моего гениально простого плана. Но я надеялся на то, что частности я компенсирую общим. Превозмогу кривизну пути четким пониманием конечной цели. Я не считал себя слишком уж умным, но зато точно знал, чего хочу. Много размышлял об этом ещё в «своём» мире. И потребности мои там были приземленные и неоригинальные. Хотелось иметь большой, красивый дом с водоёмом, и красивых женщин вокруг. Лучше больше, чем одна. И тех, кто будет убирать, готовить, ухаживать за домом. Я действительно тщательно прорабатывал свои желания, и был абсолютно уверен, что именно это сделает меня счастливым. И это вовсе не навязанный социальный стереотип.

В какой-то степени воплотить этот идеал мне бы удалось и в том мире, я уверен в этом. Но в этом, обладая ресурсами семьи Итвис, я мог осуществить его полностью, даже с размахом. Вот только, если в этом мире у меня были большие возможности, я неожиданно обнаружил, что мне не хватает того, что в своем мире я воспринимал как нечто само собой разумеющееся… Безопасность.

Местные, проверенные веками способы выживания меня категорически не устраивали. Согласитесь, просто жизнь в роскоши — это одно, а жизнь в роскоши и ожидании, когда толпа заговорщиков ввалится в твою спальню, чтобы убить тебя и твоих близких — совсем другое. Отцу вот не помогли ни многолетние интриги, ни поколения зависимых от него слуг. Равновесие, которое отец Магна выстраивал всю свою долгую жизнь, оказалось иллюзией. А договорённости и союзы при первой же серьёзной проверке были нарушены. Весь город отсиживался в стороне, и смотрел, чем кончится резня семьи Итвис. Моему брату почти удалось убить и меня — и он вполне мог бы легализоваться, или — что ещё более вероятно, вскоре сам бы стал жертвой очередного заговора.

Мне нужна была сила, которая дала бы стабильность, безопасность, уверенность в завтрашнем дне. И единственное, что бы это могло быть — это средний класс. Огромная масса людей, которая бы поддерживала и защищала Закон. Чтобы шныряющие по городу убийцы не могли это делать слишком вольготно. А убийство правителя, например, меня, потеряло бы смысл, поскольку всё равно приводило бы не к власти и обогащению, а к преследованию со стороны специально созданных для этого общественных инструментов и структур.

Даже больше интернета, хорошего алкоголя, специй и джакузи, в этом мире мне не хватало полиции, бюрократии, и остальных, крайне иерархических и неуклюжих, институтов власти — того, о чём не имели ни малейшего представления люди, живущие в здешнем магическом Средневековье. В местных сословиях не было понятия «средний класс». А именно ему больше всех было нужно Государство. Богачи и аристократы могут защитить себя сами, а за простонародье некому заступиться.

И всё же, семена этого, пока не существующего, и столь нужного мне среднего класса, я смог рассмотреть в жителях Караэна. В тех, кто построил баррикады на своих улицах, стремясь не допустить беспорядки. Тех, кто вышел за стены, и мужественно, хотя и неумело, защищал Караэн и его окрестности в битве с наёмниками Гонората.

Эти семена вот-вот должны были проклюнуться — сами мелкие ремесленники, углежоги, и даже бурлаки видели, что их тысячи. И жалкие пара сотен заговорщиков, поднятых Гоноратом, меркнет на их фоне. Да и сотня всадников-аристократов, вместе с несколькими сотнями наёмников, тоже уже не выглядят внушительной армией.

Стоит просто подтолкнуть эту голодную и агрессивную массу в нужную сторону, и я получу инструмент, которым будет очень удобно подравнивать политический ландшафт. И больше не давать никакому кусту разрастись слишком сильно.

Как это сделать?.. Да проще некуда — следовалопросто распределить власть. Дай права и обязанности каждому, и бесправен и обязан будет каждый. Местные никогда не сталкивались с толпой. Они не умеют работать с массами людей, не смогут манипулировать каждым, а манипулировать сразу всеми — до этого ещё надо додуматься!.. Мне останется только, пользуясь опытом человека из другого мира, встать в тень, отбрасываемую высокими креслами, и шептать оттуда свои приказы.

И по ночам в мои ворота будут пытаться проникнуть не заговорщики, а просители и дарители.

Для того я и затеял всю эту историю с Серебряной и Золотой Книгами. Сначала послабления в налогах, и право голоса. Потом из их представителей должен был получиться двухпалатный парламент. Который неизбежно будет означать появление чиновников и городской милиции, а затем и полиции, которые будут подчиняться парламенту. А вот уже сам парламент, благодаря деньгам и влиянию Итвис, будет подчиняться мне.

Даже если эта затея растянется на много лет, в процессе изменения Караэна и превращения его в городскую республику, всем будет так весело, что обо мне забудут.

Разумеется, для начало всё же стоило подумать о своей безопасности — но эта проблема, как мне казалось, имела своё очевидное решение. Достаточно было просто найти тех, у кого ничего нет. Дать им хоть что-то — и получить людей, которые тебе всем обязаны. А если караэнцы их недолюбливают, то так даже лучше. Тогда мои люди всегда будут держаться за меня, и не будут втянуты во внутренние свары самого Караэна.

У меня было два беспроигрышного варианта — горцы, вроде Лардо, и долгобороды клана Инсубр. Дать немного денег одним, немного земли другим — и у меня будет армия.

Ладно, согласен, план выглядел «чем дальше, тем сложнее» — неудивительно, что всё пошло наперекосяк с самого начала. Я толком даже не успел как следует продвинуть свою идею с Книгами, как на меня уже были организованы сразу три покушения! Это только те, о которых я знаю.

Пришлось всё бросать в Караэне, и срочно ехать к горцам. Я назначил на ключевые посты в структуре семейного бизнеса случайных людей, руководствуясь только тем, насколько они зависимы от семьи Итвис. В этом мне помогло сословное общество — бастарды, а то и вообще простолюдины, Вокула и Леон, несмотря на свои высокие личные качества, никогда бы не смогли получить столь высокие посты даже в куда более бедной семье. Я был уверен — сейчас они, как преданные сторожевые псы, насмерть грызутся за мои интересы в Караэне. В том смысле, в каком они их понимают.

А вот с горцами у меня не получилось… Я сделал им предложение от которого они не должны были отказаться. А они, как самые настоящие дикари, отказались!.. Мне следовало просто купить их вождей за «бусы». Я совершил ошибку, говоря со всеми сразу. «Старейшины», эти мелкие горные лорды, увидели во мне просто способ повыделываться на глазах у остальных. А с другой стороны — я ведь буквально пытался заставить их признаться на глазах у всех, что они нуждаются во мне.

Ладно… Эта неудача меня не сломила. Ошибки — часть жизни, и нет смысла из-за них опускать руки. Надо делать выводы. В следующий раз мне следует лучше понимать, что делать. Или спросить совета у Вокулы.

Нападение у Воющего Камня — вот что здорово подорвало мой боевой настрой!.. Рискуя своей жизнью, я чувствовал за собой моральное право на ошибки. Сперат оказался заложником ситуации, но он сам сделал свой выбор. Как и Гвена. А вот потерять Эглантайн, практически случайного человека, вовлечённого в мою авантюру против её воли — вот что меня, неожиданно, ранило больше всего.

Я готов был принимать удары в ответ на свои действия, но оказался не готов, если эти удары придутся по другим. В этом я сильно отличался от местных аристократов. Отец Магна, Гонорат, да и остальные влиятельные люди, принимали смерть других ради их интересов как должное. Мои же социальные инстинкты, как оказалось, мне такое не позволяли.

Всю дорогу до инсубров, я был молчалив. Пока Гвена и Сперат, с помощью Эли, вели продолжительный и въедливый допрос Эфеста, я лечил свою пошатнувшуюся уверенность в успехе своего плана. Слишком уж амбициозного, как я теперь начинал понимать.

И когда мне уже стало казаться, что я смог настроиться на позитив, вернуть себе расположение духа, и приготовиться к новым испытаниям — мы наткнулись на лагерь армии долгобородов. Они вышли из своих горных крепостей, спустились в долину и начали осаждать городок, расположенный рядом с дорогой, соединяющей Караэн и Большой Забер.

Ещё один маленький нюанс, о котором я не подумал!.. Без явного доминанта в Караэне, который бы цементировал это пёстрое и условное политическое образование, оно начнёт расползаться по швам. И там, где раньше были старые обиды, сейчас начнут появляться свежие могилы.

Мы остановились на вершине холма, среди оливковой рощицы, откуда открывался хороший обзор, и настороженно разглядывали лагерь долгобородов. Россыпь шалашей и телег вокруг нескольких ферм покрупнее. Он не производил того впечатления, которое я ожидал от этих суровых бородачей. Или, может, я просто ожидал куда больше порядка от военных вообще. Видал я рок-фестивали, организованные лучше, чем этот лагерь,

— Кто вы, и откуда? — услышал я сзади грозный окрик. Может, долгобороды и не умели строить лагерь, как римляне, но перекрыть подходы к нему у них сообразительности хватило. Мы оказались окружены угрюмыми бородачами в шлемах и доспехах, сделанных из толстой кожи. У половины в руках были небольшие арбалеты, у другой половины — двуручные боевые кирки и лопаты.

— А кто спрашивает? — сурово ответил Сперат.

Старший дозора не ответил. Видимо, он понял, что перед ним явно аристократ, и сделал то, что должен был сделать. Перепоручил решение более знатному.

— Слезайте с коней, и двигайтесь к лагерю! — приказал он.

Долгобороды крупнее людей. Практически у всех поголовно широкая и мощная. бочкообразная грудь — такой могут похвастать редкие силачи из людей. И могучие мышцы на руках — такими в этом мире люди вообще похвастать не могут, а в «моем», чтобы нарастить такие бицепсы, надо провести много времени в качалке.

И, вместе с тем, долгобороды были ниже большинства людей. Хоть и ненамного, если сравнивать с крестьянами. Навскидку, средний рост окружающих нас бородачей — метра полтора, вместе со шлемом. Это из-за их ног — они у них заметно короче, чем у людей, если смотреть в пропорциях к телу.

Нас привели к палатке, выделяющейся на фоне других только большим размером и наличием стражи. Меня и Сперата жестом пригласили внутрь, оставив остальных снаружи.

— Если что, громко скажи «только не туда», — успела шепнуть мне Гвена. Слух у неё вроде восстановился. И оружие у нас никто не отнимал. Соответственно, у девчат тоже. Честно говоря, я сомневался, что мы сможем пробиться через толпу бородачей, если вдруг разговор с местным главгадом не заладится. И всё же, приятно иметь хоть какой-то запасной план.

— Кто вы, сеньор? — обратился ко мне седой долгобород в отделанной серебром кольчуге. Скорее всего местный аналог Леона. Не слишком знатный, но заслуженный. Это на случай, если окажется, что я персона, недостойная личного общения с главным. А учитывая мой, когда-то дорогой, а теперь весьма помятый и оборванный прикид, такого исключать нельзя.

— Перед вами Магн Итвис, сеньор… — Сперат выступил вперёд, и начал торжественно меня представлять.

— Ложь! — рявкнул молодой долгобород, до этого сидевший с группой других чуть поодаль, у стола. Судя по обилию украшений из камня в бороде, похоже, именно он тут самый главный. У долгобородов военная демократия, они выбирают себе нового вождя, когда умирает старый. При этом каждая семья клана даёт задание новому главе клана. Так называемый «Наказ камня» — который и выражается вот в таких каменных бусинах, вплетённых в бороду. Наконец-то пригодились знания Магна об этикете! Без этого я бы никогда не опознал в говорящем вожака — слишком молод. Да к тому же брюнет, а инсубры, как правило, тёмнорыжие.

— Весь Караэн знает, что Молодой Змей пал у Воющего Камня от страшной магии! Посвященный им лично в рыцари Эксер Дар — единственный, кто сумел уцелеть и рассказать об этом!

Сперат возмущённо фыркнул, и набрал в грудь воздуха, но я придержал его за плечо. На удивление быстро тут разносятся слухи!..

— Вот как?.. — удивился я. — И что же, Эксер и в самом деле единственный, кто уцелел?

Чернобородый свирепо посмотрел на меня. Потом вопросительно на седого, заговорившего с нами первым. Тот ответил на молчаливый вопрос:

— Мне известно ещё о троих, как минимум. Но остальные не рассказали об этом в Караэне, а вернулись к свите Итвиса…

— Не были так напуганы, чтобы добежать до аж Караэна? — ехидно уточнил чернобородый. Долгобороды ответили на это взрывом хохота.

— Эксер ошибся. Я жив! — мягко сказал я.

Некоторое время долгобороды переглядывались. Потом, повинуясь жесту седого, один из них выскочил из палатки. А чернобородый подошёл ко мне, положив руку на рукоять боевой лопатки, в которой от лопаты осталось только название — это был очень широкий кинжал с выраженным остриём и богато украшенной рукоятью. Учитывая, что у остальных на поясах висели нормальные боевые топоры и кинжалы, скорее всего — тоже символ статуса.

— Если это правда, то я рад познакомиться с Молодым Змеем, — сказал чернобородый. — Не хотите ли продемонстрировать мне знаменитый талант вашей семьи?.. Покажите ваше умение повелевать огнём!

— Увы, мне он не достался, — сказал я, неожиданно для себя услышав, как мой голос дрогнул. Мне что, стыдно?.. — Но я неплох в исцелении.

Против моего ожидания, на это бородачи отреагировали спокойно — никаких снисходительных взглядов и улыбок.

— Один сильный стихийник может убить десять хороших воинов. Один хороший лекарь может спасти сотню, — кивнул мне чернобородый, пытливо всматриваясь мне в глаза. А-а, это был проверочный вопрос!..

— Могу я узнать ваше имя, сеньор? — спросил я. Помимо того, что к нему надо как-то обращаться, по имени можно понять с кем я имею дело. У долгобородов нет собственных имен, только если они не взяли себе такое специально для людей. Их имена похожи на звание и должность. Кузнец, страж второго яруса защитной галереи, арбалетчик, алебардщик. Разумеется, все слова сокращаются, до чего-то простого. Получается «Брок» или «Даин»… У них свой сложный язык с трудными понятиями. Например, у них двенадцать слов для обозначения камня. А «страж второго яруса защитной галереи» это одно слово. Поэтому расшифровать их имена Магн может не всегда, зато, если имя длинное, сразу ясно, что этот долгобород — заслуженный.

— Люди называют меня Ан, — сказал чернобородый, чем поставил меня в тупик. Он это заметил, и довольно ухмыльнулся. Это тоже меня удивило — обычно бородачи плохо разбираются в людях. В этот момент я услышал, что в палатку кто-то вошёл. Обернувшись, я увидел Лардо. Настолько плотно связанного, как будто он только что на фестивале шибари побывал моделью сразу для трёх мастеров. Сам передвигаться он не мог, его несли два долгоборода. Рядом с ними семенил уже знакомый мне седобородый.

— А, Молодой Змей!.. — увидев меня, сказал Лардо. — И вы попались этим недомеркам…

После чего ему немедленно засунули кляп в рот, и уволокли прочь.

Я обернулся к Ану — тот смотрел на меня с интересом, как и остальные присутствующие.

— А почему этот человек связан, уважаемый Ан? — осторожно спросил я.

— Он известный вор. Но ещё до того, как мы поймали его вчера ночью, он успел рассказать половине долины, что дружит с Магном Итвисом. Это правда?.. — ответил Ан.

— Мы знакомы, — уклончиво ответил я.

— Он твой друг⁈ — рявкнул чернобородый, и ткнул меня пальцем в кольчугу на груди. Только начавшие заживать ребра отозвались на это вспышкой боли. Ан был рослый для долгоборода — сантиметров сто шестьдесят, наверное. Доставал мне до подбородка макушкой. А пальцы у него были обычные для его народа — толщиной в два человеческих, и твёрдые, как дерево.

— Всегда приятно, когда кто-то зовёт тебя другом, — дипломатично ответил я.

— Это так, — неожиданно согласился Ан и, заметив, что я болезненно морщусь и потираю место, куда он ткнул пальцем, убрал руку. Затем придвинулся ещё ближе, и заглянул снизу вверх мне в глаза. — А что ты скажешь о Ченти?..

— Это городок, рядом с которым вы стоите? — уточнил я, сверившись с вербальной картой Магна. — Говорят там живут одни разбойники… Просто никто не может это доказать.

— Да! Там одни разбойники! — рявкнул Ан, нервно дёргая бородой. — И мы, инсубры, выжжем это разбойничье гнездо!.. Может быть, ты, Магн Итвис, хочешь нам это запретить?..

А, старые обиды!.. Городок, если я правильно понимаю, стоит прямо на пересечении торгового пути из Караэна на север, и дороги в Долину инсубров. Прибавляем репутацию жителей — получаем грабёж. Что же, и в самом деле очень удобное время зачистить на карте нейтралов, пока в Караэне все заняты внутренними разборками. Память Магна услужливо подсказала, что Ченти был родовым гнездом одного из членов Совета, про которого тоже ходили слухи, что слишком уж часто караваны его конкурентов сталкиваются с нападениями на дорогах. В любом случае, сейчас мне меньше всего нужны чужие проблемы.

— Нет. Я пришел выразить свою благодарность за вашу помощь в битве…

— Не нужно! — перебил меня Ан. Он вел себя довольно грубо, по человеческим меркам. Но для долгоборода был даже сдержан. Может, поэтому бородачей и не любили — они всегда вели себя подчёркнуто вызывающе. Но вот перебивать меня — уже перебор!..

Ан подозвал жестом стражу. И сказал мне, одновременно делая руками знаки страже. Долгобороды умели общаться между собой жестами, и этому языку не учили даже полукровок. Разумеется, местным казалось что это такая их врожденная особенность, и у обычных людей никогда не получится понять «речь пальцев». До языка глухонемых тут ещё не додумались.

— Вас проводят в вашу палатку, — сказал Ан. — Покормят. Отдохнёте. Побудете в гостях. Неделю. Может больше. Пока всё.

И махнул рукой. Это было знаком и нам со Сператом, и страже. Они положили руки нам на локти, таким образом контролирую возможность выхватить оружие, и потянули к выходу.

— Спасибо за то, что уделили мне время, — проявил я неуместную для этого мира вежливость, хотя Сперат дёргался и негодовал — к счастью, пока молча. Моя вежливость заставила Ана обернуться. Он задумчиво проводил нас взглядом.

Сперат, как только нас вывели, вырвал руку из лапы стражника, и вызывающе положил её на свой топор, торчащий у него за поясом. Кстати, шириной плеч он не уступал долгобородам. Вот только бородачи, скорее всего, были такие от природы. а моего оруженосца распёрло на божественном допинге.

— Сперат, — окликнул я его. — Давай сделаем так, как говорит наш гостеприимный хозяин.

— Но мой сеньор!.. — возмущённо пробасил Сперат и, наклонившись ко мне поближе, добавил тихо. — Разве вы не понимаете?.. Он нас пленил!

Скорее, взял в заложники. Впрочем, это детали. Вслух же я произнёс:

— И это, несомненно, поворот к лучшему. Разве ты не слышал? Ещё совсем недавно мы вообще были мертвы!

Пока что мне требовалась передышка от постоянных покушений на мою жизнь. И время, чтобы присмотреться к долгобородам, и не наделать новых ошибок. Оказаться под охраной целой армии бородачей, славящихся своей преданностью клану — просто идеальный вариант! Если бы они хотели нам навредить, то, как минимум, отняли бы оружие и связали, как беднягу горца. Пока же всё складывалось на удивление удачно… Я прямо почувствовал, как ко мне возвращается уверенность, а сомнения развеиваются и исчезают, как сигаретный дым на сквозняке.

Эпилог

Золотой Император в одиночестве стоял посреди своих покоев. Среди нагромождения переходящих один в другой укреплений Золотого Города, построенных за века непрерывных фортификационных работ, Императорский замок был крепостью в крепости — словно валун, укрытый в сердце горы. Ни один луч солнца не мог достать в его покои, и всё же, даже сейчас, проснувшись с закатом, первое, что он сделал — это осторожно приоткрыл крепкий, окованный железом ящик. И только убедившись, что вокруг непроглядная тьма, он распахнул крышку.

Первые несколько десятков минут каждого дня Золотой Император позволял себе неслыханную для смертных владык роскошь: побыть одному. Короткое время в темноте и одиночестве — только он и его собственные мысли. Прежде, чем он позвонит в серебряный колокольчик, и прибегут придворные, что начнут его одевать под монотонное бормотание распорядителей, зачитывающих ему список дел на сегодня. Немёртвый правитель вылез из своего дневного убежища, гремя доспехами, пристегнул меч, остановился перед занавешенным красным шёлком зеркалом, и щёлкнул пальцами, создавая синеватый свет вокруг своей короны.

Перед зеркалом, на изящных, украшенных затейливыми узорами подставках, покоилась коллекция: десятки, может, даже сотни золотых масок. Император любил красоту во всех её проявлениях, и каждая маска была произведением искусства. Некоторые из них копировали реальных людей — друзей и врагов. Другие были аллегориями. Некоторые изображали мифических существ. Император снял с лица маску, которую носил вчера: иронично приподнятая бровь, полные чувственные губы, выполненные из красного, как кровь, рубина. Вчера был бал, с новыми посвящениями. Императору казалось, что эта маска была весьма уместна для момента, когда вокруг так много лести, зависти и амбиций.

Император сорвал с зеркала алый шёлк, и на долгие минуты застыл перед зеркалом, разглядывая свое настоящее лицо. Оно было лицом мертвеца, что ярко свидетельствовало о том, что Император начинал умертвием. Одним из самым сильных, но всё же одним из просто слуг аристократов ночи. Конечно, спустя века его происхождение уже мало на что влияло — он превзошел всех неживых слуг Золотой Империи, и лично стал могущественнее почти всех вампиров. И всё же, он до сих пор испытывал смущение, когда Высшие среди немёртвых смотрели ему в лицо.

Может быть, мелочь, но не для того, кто не может чувствовать страх, боль… почти ничего не чувствует. И тогда даже самая отдаленная тень приятного чувства становится ценной, как доза для наркомана. А самое слабое эхо неприятного чувства становится настоящей пыткой.

Сегодня у него отняли его личное время. Император почувствовал чьё-то присутствие за спиной, и приготовился изобразить страшную ярость, хотя на самом деле чувствовал лишь слабые отблески этого чувства. А ведь когда-то именно его легендарная ярость выделила его из множества остальных воинов перед тогдашним Императором.

Это мимолетное воспоминание несло с собой пепельный привкус грусти.

— Я решился нарушить Ваше уединение, чтобы мы могли поговорить с Вами без свидетелей… — сказал шипящий голос.

— Силенциарий. Магистр Тишины, — узнал голос Император. Тот, кто служил Императорам ещё до него, и чьё имя уже давно стало титулом. Или наоборот. В любом случае, Силенциарий был, пожалуй, единственным, кого Император остерегался пытаться убить. — Что у тебя?..

— Дело незначительное. Однако, Вам, Сияющий, нанесено личное оскорбление… — и Силенциарий быстро рассказал о человеке из Регентства. Мелкий правитель, умудрился убить одну из императорских конкубин. Не страшно, эту дуру Император никогда не любил, слишком высоко себя ставила. Самовольно полезла в Регентство, и получила по заслугам. Хуже было то, что перед смертью она смогла послать неожиданно сильное «Смертное слово». В её линии крови это один из талантов. Вампир мог транслировать последние секунды своей жизни тем, кто был к нему близок по крови — и в смысле живой семьи, и в смысле вампирского обращения. И в этом «Смертном слове», молодой светловолосый человек по имени Магн из мелкой, но богатой семьи Итвис, дословно говорил: «Срал я в нос твоему Императору».

Император посмотрел на своё отражение — белесые буркала, синеватая кожа. Многое в нём сильно изменилось за столетия, но он по-прежнему напоминал сильно разложившийся труп. Особенно сильно императорское лицо портил провал вместо носа.

Как легкое дуновение от шёлкового рукава, окаменевшего чёрного сердца Императора коснулась обида — вернее, её очень отдалённый отблеск. И всё же достаточный, чтобы горели города и умирали тысячи. Закованные в бронзу и украшенные золотом пальцы сжали меч. Но двинуть армии сейчас? Слишком рано. Армия Золотой Империи пока не готова. Нужно ещё несколько лет. Император бы не стал тем, кто он есть, если бы не умел бить наверняка.

— Многим она послала это видение? — не оборачиваясь, спросил Император.

— Осмелюсь предположить — нет. Может быть, десяти… может, меньше, может, чуть больше. Но Сияющий лучше меня знает свой двор — завтра каждый второй будет пересказывать эти слова и уверять, что видел «Смертное слово» Лупакии лично…

Император никак не отреагировал. Это плохо. Наверняка даже не понимая этого, человечек ударил оскорблением в уязвимое место. Силенциарий прав, теперь будут шептаться. Смеяться… Люди, пока в них есть хоть что-то похожее на жизнь, всегда рады любому поводу посмеяться. Император чуть не вздрогнул, вспомнив вдруг, что точно также начиналось падение его предшественника. С шепота и хихиканья по углам. Люди, живые или немертвые, не могут бояться того, над чем смеются. Эти слова должны быть страшно отомщены… Но как? Налёт? Нужен флот. Пока он отзовет адмиралов с юга, где они вычищают пиратов с торговых путей… Да и всё равно нужна армия. А лучшие части вдали от столицы, на востоке…

— Мой Сияющий господин, — прошелестел Силенциарий, нарушая мятущиеся в поисках выхода мысли Золотого Императора. — Рискну предположить, что вам достаточно лишь упомянуть об этом оскорблении и множество ваших подданных захотят отомстить за вас. В меру своих способностей.

Император снова посмотрел на свое отражение. Слишком человеческое. До сих пор. И кивнул. Да, Силенциарий прав. Иногда удар надо отвести в сторону. Или подставить под него щит. Что отвлечет двор лучше, чем увлекательная и азартная игра? Нужно дать им нечто, что заставит их забыть о произошедшем. А в своей бесконечной жизни вампиры любят больше бесконечных слухов только две вещи — резню смертных и смерть своих сородичей.

Император прошел вдоль ряда масок, выбирая нужную И надел её, надежно закрепив под шлемом. Тонкие черты лица с большими выразительными глазами. Маска была красива, и в ней читалась легкая грусть или глубокая, затаенная печаль. Император сделал рукой немного театральный жест,добавивший его фигуре досаду и надежду и сказал:

— Неужели никто не отомстит за меня этому человеку? Неужели нет вокруг меня преданных подданных?

Пожалуй, вторая фраза лишняя. А первую стоит сказать спокойнее, но жестче. Да. Так он и поступит. Кинет в толпу даже не обещание, а намек на него. И за этим отблеском, кинутся амбициозные глупцы и расчетливые интриганы. Как бедняк за отражением луны в грязной луже, надеясь что это серебряная монета. А остальные будут наблюдать за ними, стараясь угадать победителя и награду. А Император станет тем, кем и должен быть — судьей.

Осталась мелочь. И именно мелочи всегда оказываются самыми трудными.

— Силенциарий, ты ведь уже придумал, как сказать это так, чтобы услышали те, кто нужно. Те кто расскажет всем, — сказал Император. За все время разговора Мастер тишины так и не показался на глаза своему Владыке. Его ответ донесся сразу из нескольких темных углов, тьму которых не мог пронзить даже взор Императора. И владыка слушал своего слугу внимательно, чтобы исполнить его слова в точности.

Послесловие от автора

С тех времен, когда люди сражались холодным оружием, а личная доблесть отдельного человека или общая ярость целого отряда действительно что-то значила, прошло уже очень много времени.

С тех пор всё изменилось. Но ничего не поменялось.

Первое, с чем придется столкнуться средневековому полководцу, так это с тем, что его армия ужасно экипирована. Даже у тех, у кого есть оружие или доспех, может не оказаться, например шлема. Это встречается в описаниях даже рыцарской тяжелой конницы. А ведь она набиралась отнюдь не из бедных людей. Так что бронелифчики и отсутвие шлема в фентези-иллюстрациях, возможно, самая правдоподобная деталь.

А у пехоты всё ещё хуже. Уже в Столетнюю войну английский король, готовясь к вторжению во Францию, озаботился снаряжением своей армии. Для начала он загрузил заказами все лучные мастерские на острове. Их не хватило. Он заказал луки в Испании. Самую простую броню из стёганой ткани, как выяснилось, тоже делать долго. И хотя корона не экономила, чтобы за пять лет «наклепать» пять тысяч стёганок, пришлось подключить мастеров с континента. Вот так выглядела это высокотехнологичное изделие:

Одеть своих лучников в железо английский король даже не пытался. Ниже у нас недостижимый идеал.

С аналогичной проблемой сталкивались все правители в истории. Одно дело, если у тебя воинское сословие, сравнительно немногочисленное от общего количества жителей. Оно вполне обслуживается специализированными мастерами, и вообще варится в своем соку. Совсем другое, если ты резко пытаешься увеличить количество войск, и тебе нужно их вооружить. Настроенная на самоподдерживающийся режим средневековая экономика просто не способна на такое. Поэтому, в той или иной степени, все достаточно сильные властители приходили к неизбежности создания Военно-Промышленного Комплекса.

Разумеется, до Нового Времени это были в лучшем случае полугосударственные мануфактуры или мастерские на постоянном подряде. И только уже в век пик и пороха стали появляться протозаводы. Разумеется, в Римской Империи уже такие были, но до уровня Римской Империи, в некоторых смыслах, мы доросли только сравнительно недавно. А в некоторых смыслах, может даже ещё и не доросли.

Что любопытно — именно при капитализме работающий ВПК, внезапно, резко повышает уровень жизни населения. Это не только благодаря тому, что в нём работают люди, и получают зарплату. Тут сказывается множество факторов. Например, на условный завод, делающий пушки, надо возить сырьё огромными объёмами. Что, в свою очередь, требует логистического обустройства — строительства дорог, вокзалов, грузовых терминалов, портов. И там тоже работают люди. А когда есть возможность взять много чего-то, и погрузить в вагоны и доставить куда-то, где этого мало — открываются новые возможности для торговли.

Короче, ВПК оказывает мультиплицирующий (не смог не ввернуть умное слово) эффект на экономику. Отчасти, ещё и потому, что он делает то, что никому не надо, и оно не попадает в оборот внутри страны. Конечно, в идеале, чтобы ВПК разгонялся за счёт кого-то другого — как, например, делала Чехословакия до, во время, и немного после Второй Мировой.

В Средневековье всё несколько иначе. Люди не заинтересованы в повышении нормы прибыли. И приказ построить порт — при всей очевидной полезности — может вполне оказаться не исполнен. Нет институтов государства, привычных нам. Да, горожане могут собраться, решить что-то сделать — замостить улицу, или построить собор. И даже скинуться деньгами. И это будет долгострой века. Буквально — соборы в Европе строились десятилетиями, а достраивались веками. Единственный выход для владетельного сеньора — заплатить за всё из личной казны. Но на такое денег ещё ни у кого не хватало. Приходилось повышать налоги млм занимать у евреев. Но с налогами чревато — средневековое население, конечно, подданные своего короля. Но этот статус подразумевает, что подданство обязывает и владетеля. И если владетель плох, то подданство можно и сменить.

Однако, дать каждому в зубы, а в руки копьё — это полдела. Теперь надо ещё и заставить свежеполученного юнита сражаться. Английский король, для того чтобы обучить лучников… Сделал турниры по стрельбе из лука в каждом церковном приходе (по сути, в каждой административной единице) с ценными призами от казны. И люди стали тренироваться сами. Однако, стойкую пехоту он так получить не смог.

За всю Столетнюю войну и Англия, и Франция, пользовалась услугами наёмников — их собственное пешее ополчение годилось только в качестве обслуги обоза, и совершенно никак не влияло на исход битв.

Единственный способ получить годную пехоту в то время — это многолетний опыт военных походов, после которого отряд становится единым целым, плюс армирование строя пехотинцев рыцарями. Таких солдат по определению не могло быть слишком уж много.

Из этого правила есть исключения — ландскнехты, швейцарцы, позже испанцы. Но они своим появлением буквально разрушили тот мир, настолько это было немыслимо.

Однако у Магна есть представление о том, что такое в принципе возможно. Надеюсь, он что-то придумает. И всё же, ему предстоит ещё один сложный момент. Управление войсками на поле боя.

Проблема в том, что войска тогда, в принципе, очень плохо слушались приказов. Самосознание средневекового человека сильно отличалось. Для того, чтобы всерьёз переживать за общее дело — следовало либо отходить в схолы, как древние греки, либо отучиться в школе в наше время. И пропитаться идеей патриотизма. Для средневекового человека понятия нации были незнакомы, а патриотизм, если и проявлялся, то как максимум, к своему городу. А в норме число «своих» было ограниченно семьёй, или двором господина, если это слуга. А, поскольку все остальные чужие — то в крупных битвах немедленно начинался хаос, ведь каждый отряд и даже человек в отдельности действовал со своими личными интересами. Которые просты — самому выжить, и, желательно, хоть что-то награбить.

Мало этого, так ещё и управляемость войсками была ужасна. Сигналы подавались рогом (горном) или наклоном знамён. Зачастую, в шуме битвы люди не слышали тех, кто рядом. Да и обстановка нервная, мешает сосредоточиться. Попробуйте, повинуясь командам флажков и свистка, совершить несколько сложных маневров в ночном клубе, попутно отбиваясь от агрессивных незнакомцев.

Поэтому, в общем случае, сражение сводилось к маневрам действующим на свое усмотрения отрядам рыцарской конницы и стоящей на месте, заранее построенной, пехоты. Понятное дело, что при таких раскладах, будет лучше если это будут стрелки.

Да, к наполеоновским войнам люди смогли добиться выдающихся успехов, используя самые примитивные методы. И всё же, громкоговоритель, рация и цветные сигнальные ракеты очень бы не помешали. И вот тут я за Магна спокоен — в его мире есть магия.

И, наконец, абсолютно ультимативное средневековое оружие. Об которое убилось множество выдающихся военных профессионалов, половина всех когда-либо собиравшихся армий и пара десятков королей. Ричарда Львиное Сердце включая.

Это стена. Чаще всего стена замка, реже города, иногда укрепление у моста. Мы избалованы примерами успешных штурмов и осад, но они широко известны именно потому, что это удивительно. Обычно средневековая армия подходила к городу, стояла рядом с ним, разоряла окрестности иногда получала выкуп от горожан, и уходила. Еще реже случалось, что горожане открывали ворота. И совсем редкость, когда замок или город брали штурмом.

И да, как вы поняли, в следующей книге я планирую устроить пару больших замесов.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/291186

Оглавление

Глава 1 Вы рыцарь?

Глава 2 Странное дело

Глава 3 Надежный план

Глава 4 Только клинок не врет

Глава 5 Добрые люди

Глава 6 Странное местечко

Глава 7 Бледный Морок

Глава 8 А он и правда желтенький!

Глава 9 Песня во тьме

Глава 10 Где девки, Лобо?

Глава 11 Схватка в подземелье

Глава 12 Лут за босса

Глава 13 Добрые люди

Глава 14 Страна горцев

Глава 15 Как заставить камень услышать?

Глава 16 Неожиданное пророчество

Глава 17 Схватка в тумане

Глава 18 Вереница желаний

Глава 19 Какое-то злое колдунство

Глава 20 Неописуемая хтонь или работа для героя

Глава 21 Магия для чайников

Глава 22 Злой волшебник

Глава 23 Счастливый конец

Глава 24 Важные переговоры

Глава 25 Решимость

Эпилог

Послесловие от автора