Всё чаще шли затяжные дожди, размывая дороги и затапливая лужами лесные тропинки. Скоро придут первые холода. Деревья ещё стояли густо усеянные жёлтыми и красными листьями. Айга шла, аккуратно обходя лужи, стараясь чтобы сарафан не запачкался грязью. Ее бусы светились золотом. А на кожаном поясе висел небольшой нож для сбора трав и несколько мешочков.
Скоро состоится главный осенний праздник. Тогда она как верховная жрица возглавит обряд благодарности весеннему светилу, испросит благословения у богов, и возложит ритуальные подарки солнцу: кружку эля, каравай (хлеба), запечённого на углях, гуся и копчёную рыбу. Несмотря на ее старания, красные сапожки из мягкой кожи всё же запачкались. Айга поморщилась.
Осенний денёк выдался тёплый. Вокруг никого не было и Айга подумала, что с удовольствием пробежалась бы как в детстве на четырёх лапах. Если бы не одежда. Маленьким лисятам до восьми лет разрешалось бегать на четвереньках сколько угодно. Малышня весело носилась целыми днями, порой полностью уделываясь в грязи. Вечерами родители загоняли малышей в речку и заставляли отмывать, испачканную шерсть.
Она помнила, как было весело и сколько радости приносили эти игры.
Тогда ещё жив был Тей. По мордочке прокатилась слеза. Затем ещё одна и ещё. Лисица оглянулась по сторонам.
Бывает так что боль утраты погасла, уснула где-то в глубине души, но вдруг почувствуешь родной запах, увидишь место, где вы были счастливы и слёзы сами наворачиваются на глаза. Боль вновь просыпается.
Вот и сейчас она смотрела на то самое место, где они любили гулять вдвоём. На тропинку, между берёзами, где начинался путь в священную рощу, заросшую по бокам малиной. По которой они когда-то гуляли вечерами и терлись носиками.
Но его не стало…
Во время обряда посвящения, лисы и лисички собирались на поляне, недалеко от реки. Там их должны были разделить и отвести к своим местам инициации.
Вечером на закате, девушки в белых рубахах и длинных серых юбках, с венками в волосах, стояли на берегу реки, держа в руках зажжённые свечи. Им предстояло отдать почести Майре — богине плодородия. Когда солнце садилось, они бросали венки в воду, а затем вставали вокруг священного знака — круга с четырьмя квадратами внутри, оплетенными шипастыми ветками. Внутри каждого квадрата был изображён лист дуба. По сигналу девушки ставили свечи внутрь, а затем держась за руки, начинали водить хоровод. Жрица молилась рядом. Когда знак начинал мерцать серебряным светом, молодые лисички запевали старинные песнопения.
Полная луна вышла из-за леса, осветив священную поляну. На речной глади проступала полупрозрачная серебряная дорожка, по которой из ночной тьмы медленно шла к берегу женщина, сотканная из лунного света
Испытанием юношей была охота. Будущих охотников отправляли глубоко в лес, без припасов и оружия. Где они должны учились выживать, пробуждая своё истинное я. Внутреннего зверя. Дикого охотника.
Молодые лисы также были одеты в ритуальную одежду — белую рубаху, и узкие серые порты. У кого-то на поясе даже висел прикрепленный амулет, подаренный близкими наудачу.
Раздалась команда жрицы и лисы и лисички запели песню прощания. Сегодня дети умрут, а в род вернуться уже взрослые полноправные члены стаи.
Внезапно из-за кустов малины, окружавших поле, раздался жуткий рёв. Огромный черный силуэт бросился вперёд, прямо девушек.
Охотники быстро вскинули луки и выстрелили. Стрелы вошли в толстую шкуру чёрного медведя, но остановить не смогли. Он бежал прямо на замерших от страха молодых лисичек, с ужасом смотревших на него. Ярко-красные глаза, перекошенная рёвом морда, из огромной пасти капала слюна. Шерсть местами вырвана.
Охотники поняли, что стрелы не помогут. Они выхватили копья и бросились наперерез. Но видели, что не успеют. Зверь непременно разорвёт или задавит нескольких лисиц.
От группы мальчиков медведю наперерез метнулась огненно-рыжая стрела. За секунды преодолев расстояние между ними. Тей прыгнул, метя в шею монстра. И попал. Он знал, что прокусить такую толстую шкуру не получится. Но надеялся, что инстинкт зверя заставит его переключить внимание на угрозу для жизни. А девушки тем временем успеют убежать. Тея мотало из стороны в сторону с чудовищной силой. Но он всё сильнее сжимал челюсти, попутно стараясь царапать когтями. Секунды превратились в бесконечность. Он слышал крики охотников уводящих женщин, рык медведя и плач лисичек. Чувствовал пульс в голове, стучавший как барабан жрицы.
Он получил удар колоссальной и понял, что умирает. Но лишь сжал челюсти сильнее. В голове звучала мысль: "Не отпускать. Ведь она там".
Подбежавшие охотники вонзали копья снова и снова, пока медведь не упал. Раздался вой смертельно раненного зверя, и медведь упал на землю. Жрицу и ее подопечных успели увести.
Охотники с трудом перевернули тушу и увидели, что Тей так и не разжал челюсти. Им пришлось срезать часть шкуры, чтобы снять его тело. До позднего вечера охотники стерегли Айгу, рыдавшую над телом жениха.
Спустя несколько месяцев после того, как Его со всеми почестями проводили на погребальном костре, Айга поняла, что для неё остался лишь путь жрицы. Полюбить кого-то она больше не сможет. Да и не захочет. Жрице нельзя иметь связей с мужчинами. Это избавит её от унылых разговоров про продолжение рода. И назойливого ухаживания молодых лисов. Теперь в её сердце будет только богиня и он. Навсегда.
Встряхнув головой Айга, вышла из нахлынувших воспоминаний. Прошли годы, и она уже стала старшей жрицей. Бережно храня традиции племени.
Однако в последнее время, всё чаще и чаще она ловила себя на том, что с большим удовольствием наблюдает за тем, как взрослые играют с молодыми лисятами.
Она представляла, какой могла бы быть их семья. Мечтала как-нибудь подержать на руках свою дочь. Очень редко Айга признавалась себе, что частично жалеет о своём выборе. Не о том, что ей нужен мужчина. А о том, что у нее никогда не будет ребёнка. Долгие годы она верой и правдой служила богине. Но не была счастлива. Иногда вечерами после молитвы, она плакала, свернувшись калачиком, с тоской смотрела на детей, играющих за окном.
Погруженная в свои мысли жрица зашла в священную рощу. Ей осталось только набрать цветов. Внезапно её уши встопорщились. Издалека, чуть слышно доносился детский плач. Позабыв обо всем, она бросилась вперед. "Ребёнок? Не может быть. Откуда он мог взяться в священной роще?". Она наконец добралась до источника звука. В маленькой корзине в корнях священного дуба, лежал прикрытый одеялом маленький лисёнок. И плакал. Явно голодный.
"Что же делать. Нужно же нарвать цветов…" Мысли понеслись вскачь. "Да каких ко всем богам цветов!" "Его надо срочно накормить!". Несколько раз она крикнула, пытаясь позвать тех, кто принес сюда лисенка. Но ответа не было. Обойдя дуб, она нашла едва заметные следы, которые исчезли через несколько шагов. Они показались ей знакомыми. Как будто из другой жизни. Лисёнок продолжал плакать, и с каждым криком сердце Айги обливалось кровью. Она прокричала, что забирает ребёнка в поселение. Затем сбросила одежду, схватила корзинку зубами и на четырех лапах понеслась к поселению.
В деревне царил настоящий переполох. Нечасто можно было увидеть гордую жрицу, на четвереньках, несущую в зубах корзину с ребенком.
Забежав домой, жрица уложила его в люльку, оставшуюся с тех пор, как они с Теем планировали семью. Наконец-то она занята! — Подумала она.
День прошёл в хлопотах. И к вечеру, сидя напротив тихо посапывающего малыша, утомленная жрица провалилась в сон.
Во сне она шла вперёд, к священной поляне. Тихо шумел лес. Лапы мягко ступали по траве. По полупрозрачному серебряному мосту к поляне шла женщина.
Рядом с Айгой на земле проступали следы, словно кто-то шёл с ней рядом. И чем ближе они подходили к поляне, тем отчетливей становился силуэт Тея идущий рядом. Она не могла до конца поверить. Горячие слезы потекли из глаз.
"Мне просто кажется" — думала она, — "не может быть".
"Тей?" — Прозвучал в тишине ее голос.
Он приложил палец к губам и взял ее за лапу. Как раньше! Ее ноги чуть не подкосились, но она продолжила идти. Еще некоторое время они шли к молча. Как когда-то. Просто наслаждаясь, друг другом и тишиной.
Наконец, они вышли на поляну, жрица увидела богиню, которой служила много лет. Богиня ласково смотрела на них.
"За верность" — глядя на жрицу, сказала она. Затем перевела взгляд на Тея — "За доблесть".
Все исчезло, и Айга проснулась вся в поту. Ее обнимали Его лапы.
Жрица замерла. Любимый голос произнес: "Не бойся, я тебя больше никогда не покину".
