Код человека. Часть 1 [Ронни Миллер] (fb2) читать онлайн

Код человека. Часть 1

00. Чес и Джерри

— Потрясно! Просто потрясно! Ты видел? Видел⁈ Ну глянь, Джерри!

Бармен — татуированный седой верзила в изрядно пожеванной кожаной жилетке — не отвечал, смотрел вперед кукольным взглядом, держа дрожащую руку над панелью управления старенького голографического монитора. Впрочем, Чес не слишком расстроилась, что Джерри никак не реагировал. Его и звали-то не Джерри, а как-то по-другому, только Чес так и не спросила — как. Да и не важно, когда можно было просто звать его Джерри и в нужный момент дергать пальчиком, заставляя бармена нажимать на кнопку перезапуска. Хорошо, что Джерри был тот еще старпер и не любил «вшивать всякие железки». Адепт чистоты.

Дурак ты, Джерри! Сидел бы у тебя в черепушке даже самый дешевенький ЩИТ, малышка Чес не смогла бы управлять тобой с такой легкостью.

— Ну охренеть, Джерри! — Чес подскочила на высоком барном стуле, в этот момент она каждый раз подскакивала — ну никак не могла себя сдержать. — Ты видел? Видел? Сколько новых героев! Мы с тобой обязательно сходим на премьеру в какой-нибудь старый кинотеатр! Билеты с меня, Джерри, не парься! А теперь, знаешь что? — Чес нависла над барной стойкой и заговорчески подмигнула бедняге не-Джерри. — Давай-ка еще разок!

Она театрально щелкнула пальцами, и ладонь бармена неуклюже ударила по панели, перезапуская картинку на мониторе. Чес восторженно охнула, колени подрагивали в предвкушении — и черт с ним, что она смотрела рекламный ролик двадцатой части киноэпопеи «Герои Новой Америки» уже раз десятый только на этом мониторе, каждый раз был как первый! П. Митчелл показывал ей только старые части, он говорил, что это классика, а новые фильмы давно скатились, но сейчас Чес понимала, что П. Митчелл просто дурак и старпер не лучше Джерри. Они ведь восхитительны! Вот бы пересмотреть все!

Система безопасности зафиксировала попытку взлома главной двери бара, которую Чес самолично заперла, чтобы никто не мешал им с Джерри наслаждаться роликом.

— И какого черта⁈ Там же вывеска, придурок! — крикнула она, не отрываясь от экрана. — У нас ЗА-КРЫ-ТО!

«Придурок» заколотил по стеклу, а потом из-за двери раздался приглушенный крик:

— Куколка, это же я, Рэд! Надо перетереть, пусти, будь зайкой!

Чес раздраженно рыкнула, и махнула рукой в сторону двери, мысленно приказывая своей старенькой потрепанной кукле разобраться с ней.

Бармен дернулся с места и натужно, будто и правда кукла на ниточках из старых фильмов, зашагал в указанном направлении. На моменте, когда Капитан Бруклин разрывала на куски мерзавца Гора, поработившего ее в десятом фильме, — это был самый любимый момент Чес — электронный замок пискнул, и дверь открылась.

— Уф, спасибо, Том, она тебя еще не утомила? Э… Том? Ты в норме? Том?.. Твою мать, детка! Нельзя брать под контроль своих! — тяжелая рука хлопнула ее по плечу, но Чес недовольно отдернулась, продолжая пялится в монитор и облизывая губы в нетерпении — вот сейчас, сейчас Брук его уделает, и… — Бога ради, отпусти старика Тома, его же от твоих игр инсульт прошибет.

Рэд перемахнул через стойку и к неудовольствию Чес заслонил монитор башкой, увенчанной петушино-красным ирокезом. Умоляющий взгляд, улыбка во весь рот, сверкающая титановым виниром с выбитой на нем цифрой шесть — знак «шестерки» Дикона, главаря «Тайгасу».

Чес недовольно фыркнула и моргнула, чувствуя привычное жжение в виске. Так всегда бывало, когда она «вынимала иголочку» после длительного погружения. Иногда после выхода болела голова. Возможно, из-за блокаторов, которые на нее навесили дома. Рэд обещал, что Дикон поможет от них избавиться.

Старик Джерри задергался, будто ему только что заново запустили сердце крепким разрядом тока, и едва не распластался на полу прямо под стулом Чес — вовремя схватился за барную стойку.

— Нет… нет… — бормотал, — я больше!.. Не хочу… опять…

— Все в порядке, старина, отдышись. — Рэд ободряюще похлопал его по плечу. — Это наша куколка просто немного с тобой пошалила. Ну, с кем не бывает? Зато мозги перезагрузил, разве плохо, а?

— Пошел ты на хер, Рэд! — бармен оттолкнул его руку и быстро зашел за стойку, подальше от Чес, словно бы эта старая полированная деревяшка могла хоть кого-то от нее спасти. — Твоя сука приперлась сюда, выгнала всех посетителей — а это были парни Старого Лори, чтоб ты знал — а потом, потом, с-сука… — Джерри всхлипнул — натурально всхлипнул, вот же слабак! — Потом я видел свою Мэгги…

— Но ты же сам о ней постоянно думаешь! — Чес возмущенно подпрыгнула на стуле, нехотя отрываясь от ролика. — Мне показалось, тебе это нравится!

— Мэгги сдохла в прошлом месяце, тупая ты сука! Я мечтал об этом НЕ думать! И я не Джерри, я — Том! Том, мать его!

— Нда… — Рэд укоризненно посмотрел на Чес, и та, виновато улыбаясь, развела руками. — Ладно, старина, иди отдохни.

Продолжая жалко всхлипывать, бармен проковылял в подсобку, где и заперся на электронный замок. Вот дурак, подумала Чес, я ведь и через дверь его достану, если мне понадобится. Потом она ткнула пальцем в панель, выключая экран, и недовольно уставилась на присевшего рядом Рэда — испортил ей весь кайф от ролика, говнюк.

— Детка, ты знаешь, — он прижал руку к затянутой в красную майку груди с логотипом нео-панк группы «Синдикат» — Чес слышала пару их треков еще дома, — старина Рэд всегда «за» повеселиться, но всему есть предел, понимаешь? Нельзя просто так взять и выгнать из бара местных воротил. И друзей обижать нельзя, да? Том наш друг. Ты же знаешь, что это значит — друг?

Чес закатила глаза. Конечно, она знала, что такое «друг»! У Капитана Бруклин была целая команда таких ребят! С большинством из них Брук, правда, переспала и не по одному разу, но… Чес с сомнением покосилась на дверь подсобки. Нет, Рэд еще куда ни шло, но с Джерри она бы спать не стала — старперы не в ее вкусе.

— Детка? — Шестерка склонил голову набок в ожидании ответа.

— Да-да, я тебя услышала, папочка! Не обижать друзей и воротил. Больше не буду. Ты принес, что я просила? Когда я встречусь с Диконом?

— Полегче, кошечка, охлади процессор, всему свое время. — Рэд лукаво улыбнулся — точь-в-точь, как Барни Мечтатель из третьего фильма. Барни был любимым злодеем Чес во всей серии, наверное, поэтому она все еще не взорвала Рэду башку. Ну и еще потому, конечно, что он был ее единственной связью с Диком и бандами Подземья. — Чтобы повидаться с главным за чашечкой чая тебе придется себя показать, понимаешь? Скоро у нас новое дело, серьезное. Посольство Союза на Пемберли Стрит. Дик хочет посмотреть, как справится его новая малышка.

Что бы сказала Капитан Бруклин? Чес состроила недовольную рожицу.

— Я — не его новая малышка.

— Ладно, не парься, как скажешь. В общем, для начала хорошенько отыграй свою роль в нашем спектакле да так, чтобы режиссер поверил, а зрители просто взорвались от восторга. — Рэд рассмеялся, хотя Чес не услышала никакой шутки в его словах. — И тогда, обещаю, Дик примет тебя в семью.

Она задумчиво пожевала губами, а потом безразлично дернула плечом.

— Ладно.

— Класс. О, кстати! — Шестерка расплылся в очередной улыбке, и сунул руку под черную косуху из лакированного мягкого карбона с заклепками под старину. Демонстративно порылся в карманах, а потом вынул то, от чего Чес на минуту позабыла о дыхании. — Ты же не думала, что я оставлю тебя без подарка, да, детка?

Полукруглый обруч с тонкими ушными креплениями из прочного сплава NITR7, фиолетовый индикатор входа в Сеть, микрофон в форме изящной капельки, зеркальное покрытие… комлинк из прошлого века, сейчас такие не делают — уже давно вшивают подкожные микрочипы. Зато этот — один-в-один как у Брук в первых частях «Героев»! Опомнившись, Чес заверещала, как шестилетка, которую впервые привели в зал для виртуальных Аркад, и бросилась обниматься.

— Я тебя люблю! Давай потрахаемся⁈

Шестерка неловко посмеялся.

— Как-нибудь в другой раз, окей… Лучше сейчас наденем это. — Рэд осторожно обхватил пальцами обруч и триумфально «короновал» им Чес. — Ну вот, с почином, принцесса. Смотрится…

— Потрясно⁈

Она спрыгнула с барного стула и подбежала к мутной зеркальной панели на стене, изображающей полуголую девицу в соблазнительной позе. Ее неоновые соски сверкали всеми цветами радуги.

— Как в кино, точь-в-точь. — в отражении панели Чес видела, как Рэд скептически осматривает ее — лакированные черные штаны в обтяг с голографическими полосками, поношенные «казаки», «вышедшие из моды еще сто лет назад», бордовую маечку со «слишком откровенным для принцессы» вырезом и красный — ЯДЕРНО-КРАСНЫЙ — совершенно безвкусный, по мнению Рэда, плащ из экокожи. — Ну и к твоему наряду подходит. Честное слово, малышка, где ты отрыла это барахло? В сундуке моей бабули?

— Это классика, сосунок, — фыркнула «куколка», запрыгивая обратно на стул и складывая дрожащие от предвкушения ладошки на колени. — Ну а теперь, Рэд Шестерка, можешь рассказать мне об этом вашем «серьезном деле». Я вся внимание!

01. По следу безумной феи

Скрытый от посторонних глаз мир влиятельных корпораций казался Квинту чем-то вроде муравьиной фермы. Каждый клерк словно клетка огромного организма, а не личность. Каждый уверен, что незаменим. Как говорится, миллионы мух не могут ошибаться. Именно этому миру он призван был служить, будучи агентом Федерального Бюро Охотников.

Процедура подачи заявки в Бюро довольно проста. Сначала корпорация делает запрос в главное управление, затем задания распределяют согласно сложности, а после ответственные охотники встречаются с заказчиком. Все как в каменном веке — информация только из рук в руки. Высокий уровень секретности.

Поэтому, когда в штаб-квартиру Бюро поступил официальный запрос, миновав верхи, прямо по личному каналу Квинта, его задница почуяла неладное. Этим же вечером секретарь Бюро зарегистрировал на его имя пропуск на старый военный аэропорт Олдбрук, чтобы агент срочным рейсом вылетел на другой континент.

Перед посадкой Квинт купил дешевый кофе из автомата. Лазер лизнул чип на дне глазницы, перед внутренним монитором вспыхнули голубые цифры списанных со счета денег. Потертые настенные панели бормотали новости.

«Тридцать шестой день забастовки крайних националистов Штата Франции завершился окончательной капитуляцией демонстрантов. Лидеры сопротивление взяты под стражу. Им предъявлено обвинение в подстрекательстве к нарушению территориальной целостности Союза. Конгресс Духовников настаивает на высшей мере пресечения…»

«В Штате Конго продолжается эпидемия эпилептических припадков из-за перерыва в поставках сигдиса. Настоятельно рекомендуем вам воздержаться от поездок в Союзную Африку. Если вы находитесь на территории Конго, то сохраняйте спокойствие и выполняйте предписание Белого Корпуса. Употребление ста миллиграммов раз в трое суток позволит функционировать в пределах допустимой нормы…»

Квинт хмыкнул. Нормы… Если ты старый дед, и в башке у тебя только имплант от паркинсона.

«Гуманитарный эшелон в страны Южной Америки подвергся нападению террористической группировки…»

— Сраные мучачос, — пробормотал солдат на проходной. — Сколько им не вышли, все разворуют.

Почти перед самой посадкой Квинт остановился напротив белого креста. Союз щедро раздавал своим гражданам духовные блага. В исповедальной камере пахло синтетическим ладаном. Квинт сел на скамейку, опустил голову, сжал нательный крест и привычно забормотал:

— Простите меня, святой отец, ибо я грешен…

В этой тускло освещенной кабинке не было святого отца и, вероятно, не было Бога, но Квинт любил уединение исповедален, разбросанных в общественных местах, наряду с буддистскими, мусульманскими, неоязыческими, на любой вкус и цвет. Кто-то когда-то сказал, что человек — существо социальное, а один союзный мудрец прибавил — и насквозь грешное. Квинт был согласен с этой формулировкой, поскольку субъективно судил по себе.

«Скайвинг» пересек Атлантический океан, чтобы приземлиться на Парижской военной базе, а оттуда — скоростным поездом до Анси. Насладиться красотами почти нетронутого города у него не вышло. Монорельс увез его во французские Альпы, прямо в цитадель «Аллегро Корп». Искрящийся стеклом и бетоном стерильный дворец соревновался в белизне с вершиной Монблана. Эдриан к тому моменту сутки провел в дороге и думал только о сочных бифштексах и холодном пиве в какой-нибудь забегаловке.

«Аллегро Корп»… В последнее время это название зачастило на заголовках новостных статей. Крупная компания, захватившая сферу оборонной промышленности, кибернетики и медицины. Согласно официальным источникам, напрямую подчинялась Департаментам Обороны и Здравоохранения, а там, где пересекаются две эти сферы, всегда водится крупное дерьмо. Компания, которая участвовала в мирных переговорах между Союзом и Йорком. Короче, всем шишкам шишка.

На корпоративном перроне его уже ожидала группа охраны в черных бронежилетах, замаскированных под дорогие костюмы. Все одной комплекции, одного роста. Этакие устойчивые мясные моноблоки. Эдриан сильно от них отличался. Не квадратный, но хорошо сложенный, рельефный, широкоплечий. Синтетические мышцы, переплетенные с родными, награждали неестественными рефлексами, а еще — делали походку легкой, летящей. Представительная форма агента Бюро с начищенными серебряными петлицами и фуражкой была неотъемлемым атрибутом официальных встреч.

— Добро пожаловать в «Аллегро Корп». Позвольте проверить ваш АйСи?

К глазу приложили считывающую машинку, по монитору побежали светящиеся строчки.

— Процедура идентификации прошла успешно. Добро пожаловать в Первые Врата, агент Квинт.

Таких врат оказалось шесть. «Почему не девять? — подумал Квинт. — Было бы куда символичней». Однако уже на этом этапе он оценил мощь корпорации и степень защищенности систем. Вышколенные охранники казались ему неживыми. Ходячие функции, а не люди, рожденные среди стерильного пластика. Стандартная процедура передачи файлов по делу, но сложилось впечатление, что его пытались… запугать? Подавить всей мощью Монблана, квадратных подбородков и формальностей, но Квинту было не привыкать.

Очередная срань, а не работа, и хуже всего то, что наниматель не жаловал информацией и явно вешал лапшу на уши. Лапшу Эдриан любил, а вот когда его держат за дурачка — не очень. Однако дурачка в стерильных комнатах приходилось играть довольно часто. «Да, сэр. Никак нет, сэр», хотя в голове крутится: «Да пошел ты на хер, сэр».

Монорельс, поезд, «Скайвинг», аэропорт. По пути он успел ознакомиться со всеми материалами порученного дела и не раз удивиться. Ловить свихнувшегося «психа»… Да, Федеральное Бюро Охотников на этом и специализируется, но с таким заданием справится и «одинокий волк». Профилем Квинта и его ребят были преступные группировки.

Псионики, «пси», «психи». Кто-то говорил, что это новый виток эволюции, приход долгожданного сверхчеловека. Кто-то утверждал, что это всего лишь случайная мутация каких-то-там генов, позволяющих использовать поля недоступного обычным людям электромагнитного спектра. Врожденных способностей едва хватало для ярморочных фокусов. Обычно «психов» обнаруживали в раннем подростковом возрасте. Сомнительный дар награждал владельца неустойчиво психикой, но с изобретением пси-имплантов, фокусирующих способности и стабилизирующих состояние «психов», возможности «сверхлюдей» значительно расширились. Ребенка принудительно имплантировали, чтобы сберечь хрупкий разум, и приписывали к корпорациям или другим государственным структурам. Участь, желанная для многих. Гарантированное спасение души, непыльная работа, стабильный заработок и достойное медицинское обеспечение, но время от времени «психи» сходили с ума. Бич современного мира, свихнувшиеся полубоги, управляющие чужими разумами. Каждое дело — маленькое адреналиновое приключение, поскольку каждый «псих» по-своему уникален, а уж если их несколько… Однако на этот раз из материалов дела глядела одинокая мордашка.

«Имя: Франческа Новиченто»

Словно имя художника Эпохи Возрождения.

«Возраст: 24 года»

Да ладно? На вид заморыш лет восемнадцати. Глядит, словно затравленный зверек. По способностям: стандартный псионик, ничего примечательного, уровень — не выше второго. И на это требуется группа особого реагирования?

«Сбежала из психиатрической клиники для псиоников чистого уровня „Триппл Оукс“. Требует деликатного обращения. Запрещено применять боевое оружие. Поймать, обезвредить и вернуть в клинику».

Эдриан скривился. Чистый уровень. Самый высокий из корпоративных, выше только президентский. Он получил задание вернуть домой сбежавшего ребенка какой-то корпоративной шишки. Эдриан еще раз крутанул строчки перед газами. Очень странно.

«Вероятней всего находится в Нью-Йорке».

Ни слова о том, почему корпораты пришли к такому выводу. Опять же, странно.

Родной Ваши встретил Квинта каскадом неоновых огней и промозглым ветром. Он сел в холодный автомобиль и через час был дома. Точнее, в казенной комнатушке на отшибе, пропахшей корейскими пряностями и дешевым гелем после бритья.

— Ну, перепробовал всех французских шлюх?

— Очень смешно…

Лизбет Апрентис. Ей не шло это имя. Слишком уж не вязалось с этой высокой латиноамериканской красоткой. Лиз имела странную привычку не говорить «Привет» или «Пока», а сразу переходить к делу. Пожалуй, это было одно из ее лучших качеств. Извилистую дорогу к сексу она превращала в один стремительный прыжок до кровати. Горячая встреча. Ему нравилось ее спортивное белье, без шелка и голографических вставок. Она никогда не надевала чулки или кружева. Морщилась и говорила, что бабское, словно сама не женщина. Но ее простота подкупала, как и сбитые в спаррингах костяшки, и синяки на смуглой коже. У нее был такой же, как и у него, позвоночный имплант, черный, матовый, заканчивающийся гладкой пластиной на затылке, спрятанной под длинными волосами. Под кожей тоже вились змеи синтетических мышц, делающих ее быстрее и гибче любого другого бойца. Они оба были прекрасно сбалансированы, словно канатоходцы, и оба любили соревноваться.

Лизбет перешла в его команду два года назад, взамен ушедшего на пенсию Бенни. Сначала Эдриан возмутился, что ему прислали какую-то куклу для битья вместо бойца. Он обеспечил ей холодный прием и лично гонял на татами, на стрельбище и тактических симуляторах. Девчонка оказалась не промах, не жаловалась, справлялась с нагрузками. Только однажды, на совместной попойке после удачного задания, намешав пиво с виски, высказала ему все, что думает. Что он мудак, шовинист и вообще больной ублюдок, упивающийся чужими унижениями.

— Блядский фетишист, — закончила она свою пьяную речь.

Эдриан холодно посмеялся.

— Не припомню, чтобы Бюро называли клубом Диснеевских принцесс. Не нравится? Вали на все четыре. Уж паре сисек я точно найду замену.

Они здорово поцапались, но Лиз не ушла. Упрямая баба. А через неделю она прикрыла его задницу во время перестрелки с группой «психов». Еще через пару недель, после ожесточенного спарринга, они переспали, и закрутилось. Неуставные отношения, у которых нет будущего, но это их не особо волновало. С такой работой никогда не знаешь, есть ли оно вообще, это будущее.

Секс без прелюдий, больше похожий на борьбу. Запах разгоряченной кожи, специй и возбуждения.

— М-м-м… Ментол. Пахнешь как освежитель для машины.

Она искренне тащилась от запаха его геля после бритья, как кошка по валериане. Квинта это устраивало.

— Какое у нас задание?

Эдриан пересказал суть, добавив:

— Завтра с утра брифинг и начнем поиски.

— Странно это все. — Лиз, не слезая с постели, потянулась к коробочке с китайской лапшой, что стояла на полу. — Не наш уровень угрозы.

Жрала Апрентис как не в себя, даже больше, чем Квинт, хотя синтетических мышц, дико жгущих калории, у него было вживлено больше. За это ей и дали прозвище Голод. Там, где пройдет Лиз, можно смело закрывать все ларьки с острыми крылышками и картошкой фри.

— Корпорациям закон не писан. Может оно и к лучшему. Слишком много в последнее время было сложных заданий, все устали.

Утро. Стены Бюро, зал для брифингов, растворимый кофе в пластиковых стаканчиках из ближайшего автомата. Первым пришел белобрысый Дениел Аллен, явно накаченный энергетическими симуляторами. Из-под светлых ресниц поблескивали неестественно голубые глазные импланты нетволкера. Их взбалмошный безумный гений, одержимый цифровыми демонами. Поверх пестрой рубашки — энсо на тонкой цепочке. Программирование Аллена было тоже своего рода дзен — просто, элегантный. парадоксальный. Денни отвечал, как истинный учитель с вершины горы — либо молчал, либо давал в рожу, либо цитировал дзен-мастеров. Что-нибудь про хлопок одной руки и прочее дерьмо.

Мамаду Амау и Альф Шпарте — словно два гранитных утеса. Амау — эбонитовый, всегда спокойный и насмешливый. Обе руки отняты во время эпидемии в африканских штатах, налиты хромированными мускулами протезов. Шпарте — седой, с хитроватым прищуром, из-за которого в уголках глаз собирались частые морщины. Одрик Кейган, матерый брюнет со шрамом на переносице, бухнулся в кресло у самой стены. Последним пришел рыжий Бьярте Хоурн, едва не опоздав. Все посмотрели на него с нескрываемой жалостью. У его дочки начали резаться зубы, и они с женой решили пережить это «по старинке».

Квинт оглядел всех присутствующих, открыл внутренний канал связи и переправил на комлинки подчиненных всю предоставленную «Аллегро Корп» информацию. Затем продублировал ее на огромный настенный экран. Он дал им несколько секунд на ознакомление, а затем начал:

— Итак, господа и дамы, ловим очередного беглеца. «Псих» второго уровня, стандартная имплантация, малоопытная, без АйСи…

— Что? Из какого леса она вылезла? — пробормотал Аллен.

— С гор, — невозмутимо ответил Квинт. — Сьерра Невада.

Хоурн присвистнул, Кейган стукнул пальцами по подлокотнику кресла:

— Наконец-то отпуск в горах за счет компании!

— Так, соберитесь, — осадил Эдриан, и оживление сразу сняло как рукой. — Это не пикник. Да, девчонка малоопытна, но сумела сбежать из фургона с пси-глушителями и от вооруженного конвоя. Нам нужно понять, как и куда.

— Сказано, что в Нью-Йорк, — пробормотал Хоурн. — С трудом верится. Где Сьерра Невада и где Йорк… Отрастила крылышки?

— Крылышки… — Эдриан усмехнулся. — Может и отрастила, каких мы только «психов» не видали. Есть идеи по поводу нашей… феечки?

— Проверить бы место происшествия, — заметил Амау.

— А я серьезно! — Хоурн аж подскочил с кресла. — Прикиньте, если летает⁈

— И лазерами из глаз стреляет, — хмыкнул Квинт. — Я тоже считаю, что начать стоит с места происшествия, с этого «Триппл Оукс». Что-то меня настораживает. Не могла девчонка второго уровня сбежать просто так. В таком случае, два часа на сборы. Аллен, бронируй рейс до Фресно. Свяжись с местным отделением «Аллегро Корп», чтобы предоставили коптер, согласуй доступ на место происшествия.

Девять часов спустя они летели на коптере корпорации через горный перевал, в компании кубообразных солдат «Аллегро». Машина медленно опустила команду в лесистую низину. От чистого воздуха и запаха сосен с непривычки свербело в носу, под ногами шуршал хвойный опад, влажный мох и сыпучие камешки. Коптер сел на утоптанной поляне. Пожалуй, все вокруг было слишком утоптано, Эдриану это не понравилось. Группа высыпала из машины, осмотрелась. Квинт отдал распоряжение распаковывать оборудование. Аллен раскрыл пару чемоданчиков, и к макушкам сосен бесшумно взлетели два маленьких дрона. Он пустил их сканировать местность. Группа двинулась врассыпную. В рельефных матовых бронежилетах и тактических шлемах с респираторами они походили на старых пластиковых солдатиков, какими любил играть Эдриан, когда был ребенком.

«Сэр, здесь все в следах», — голос Аллена в комлинке подтвердил опасения Квинта.

«Продолжай сканировать, — ответил тот. — Мы не должны ничего упустить».

Они начали продвигаться вперед, кое-где преодолевая спуск по практически отвесной насыпи. Квинт бесшумно спрыгнул вниз, искусственные мышцы и усиленные кости прекрасно самортизировали удар. Ноющая боль прокатилась от ступней до корней зубов. Он выпрямился и прислушался. Вокруг стояла благоговейная тишина. Ни гула машин, ни вечного пульса неспящих городов. Но вот за камнем показалась петля гравийной дороги, утрамбованной множеством колес, и обманчивое впечатление испарилось.

«Аллен, проверь дорогу. Здесь должны быть камеры слежения».

Мелькнула тень, дроны разделились, исследуя дорогу в обе стороны.

«Агент Квинт, меня слышно?», — зашуршал в шлеме посторонний радиосигнал. Искаженный помехами голос принадлежал начальнику службы охраны «Триппл Оукс». Этот серьезный мужик сопровождал их от аэропорта.

«Отчетливо».

«Агент Квинт, фургон находится в двух милях на Север».

Замечание, в котором никто не нуждался. Расположение фургона было спроецировано на бронированное стекло щитка. Складывалось впечатление, что им боялись что-то показать.

Фургон обнаружился там, где и был отмечен. Съехав с дороги, он скатился в кювет и вписался в одну из сосен. Бронированный, без окон, с отчетливыми признаками мощных глушилок пси-способностей. Весь в грязи и трухе разрушенного дерева, лобовое стекло покрылось трещинами, но пережило столкновение.

«Подключился к камерам, — раздался голос Аллена. — Призракам потребуется время для анализа».

«Принято. Кейган, Шпарте, проверьте фургон. Амау, Хоурн, посмотрите с западной стороны, а мы с Апрентис зайдем с восточной».

Привычные строчки данных по стеклу тактического шлема. Земля вспыхивала красными пятнами, когда встроенные визоры анализировали новый отпечаток. Квинт насчитал как минимум восемнадцать пар военной обуви. Отвратительно, все затоптано, перепахано и сдобрено дождем, однако визор выцепил выбивающийся из общей массы отпечаток. Маленькая нога. Феечка?

«Эй, сэр, гляньте-ка».

Изображение с глазных имплантов Хоурна. Все подернулось серым фильтром, и на траве показалась россыпь неоново-голубых пятен. Кровь, растасканная по всей поляне.

«А девочка не так уж и слаба. По моим подсчетам, тут было не меньше трех тел».

«Четырех, — вклинился Шпарте. — В салоне тоже все залито. Судя по всему, водитель. Пытаюсь подсоединиться к системам фургона».

«Или ей помогли», — задумчиво протянул Квинт.

«Побоище. Только ни гильз, ни следов от пуль».

«В отчете не было баллистической экспертизы, — подтвердил Квинт. — Как фургон?».

«Покойник. Вся электроника в труху».

«Срань».

«Сэр, посмотрите».

Снова изображение на стекле, только на сей раз оно демонстрировало небольшое пятно гари. Квинт присел на корточки.

«Анализ?»

«В процессе, но думаю это крошечный электромагнитный заряд. Явно повредил часть электроники. Но вы посмотрите, где».

Картинка слегка отдалилась, продемонстрировала нутро фургона. По общему каналу связи раздался присвист Хоурна.

— Кто-то дал девчуле игрушку, — усмехнулась Лиз, присев рядом с Квинтом.

— А потом помог смыться.

«Кейган, ты уверен? Не след от пули? Не повреждение при аварии?».

«Спектрометр не станет врать, но отверстие хитро запрятано. Прям под лавкой. Не удивлюсь, что корпораты прозевали».

Да уж, не могли же они скрыть такую информацию намеренно… Или могли?

«Эй, а вот и Денни!»

«Ты получил изображения с камер?».

«Да, но ничего интересного там не увидел, кроме того, что фургон встрял здесь месяц назад».

«Что⁈».

Месяц? Это многое объясняло, и в то же время еще больше запутывало. «Аллегро» потеряли девчонку месяц назад, но обратились в Бюро только сейчас. Отчаянно искали ее самостоятельно, а затем сдались. Что ими двигало?

«Так-так-так, — голос Денни звучал до смешного важно. — Ничего не вижу, и это меня напрягает. Готов поклясться, что кто-то стер данные, да так мастерски, что не сохранилось никаких остаточных сигнатур. Ох, дайте мне умения этого засранца!»

Брови Квинта поползли вверх. Чтобы Денни позавидовал чьему-то таланту нетволкера? Обычно к своим коллегам он относился, как к неразумным карапузам, только изучившим азы синхрона. Чем дальше, тем хуже. Квинт просканировал перетоптанную поляну в поисках маленького отпечатка. Ну же, задай хотя бы направление…

Ищите, и обрящете. Ангелы смилостивились над Квинтом. Он нашел разорванную цепочку следов и тут же устремился по ней, как ищейка. Отпечатки оборвались на небольшой поляне. Вот они есть, а вот их нет.

— Ну что? — спросила Лиз.

Квинт провел ладонью по примятой траве:

— Улетела наша феечка.

— Динозавр унес?

— Ага. Железный, — Квинт вздохнул. — Лиз, это точно какое-то дерьмо, и без обстоятельных объяснений я в него не полезу.

* * *

Спустя два часа Квинт сидел в бежевой приемной клиники для душевнобольных псиоников «Триппл Оукс». Огромный кожаный диван грозился поглотить его целиком. Стены мерцали умиротворяющими пейзажами каких-то райских островов и джунглей Амазонки. Богатая клиника, улыбчивый персонал в белых халатах, по всем стенам полоски детекторов, но отчего-то создавалось неприятное ощущение наигранности. Санитары квадратные, как солдаты, по периметру автоматические турели. У входа Квинт насчитал как минимум шесть камер. Дурдом, конечно, требует охраны, но это место больше напоминало Алькатрас, который зачем-то решили принарядить ремонтом в скандинавском стиле. Повсюду логотип «Аллегро Корп» — контуры двух ладоней, что стремятся соприкоснуться указательными пальцами и слоган: «В шаге от светлого будущего». Иронично видеть подобное в дурке.

Он проглотил целую чашку безвкусного капучино прежде, чем явился главный врач. Им оказалась немолодая, но все еще эффектная женщина, не стесняющаяся красить губы ярко-красной помадой.

— Добрый день, агент. Прощу прощения за ожидание. Ева Энриксон.

Она широко растянула напомаженную улыбку и по-мужски протянула руку.

— Агент Квинт. — Эдриан пожал ее ладонь. — Извините, я бы предпочел перейти сразу к делу.

— Как скажете…

Они прошли в просторный кабинет главврача. Энриксон медленно села в кресло, словно расположилась на троне. Невероятно уверенная в себе женщина. Квинт засмотрелся на висящие на стенах полотна в душных старомодных рамах.

— Интересуетесь искусством, агент?

— Нет, просто это довольно известная картина… Микеланджело, я не ошибаюсь?

— Да, все верно. Сотворение Адама. Наш директор любит религию и символизм.

Квинт хмыкнул. В Союзе все пропитано религией и символизмом, даже насквозь коммерциализированное. Он отвернулся от репродукции.

— Начнем с Франчески. Как давно она лечится в этой клинике?

— Почти всю жизнь. Бедняжка… — женщина печально вздохнула. — У нее врожденные умственные отклонения, да еще и дар…

Глаза у нее были очень холодные. Совсем не вязалось со словом «дар».

— Когда у нее случился первый рецидив? Проводились ли повторные имплантации?

— А вы неплохо осведомлены о наших процедурах. — Женщина белозубо улыбнулась. — Можете ознакомиться с нашим проспектом! Мы ничего не скрываем. — Она щелкнула пальцами, проецируя на стену красочную картинку. Такую красочную, что больше напоминала номер журнала «Сторожевая башня». — Правда, лечение у нас могут себе позволить немногие.

Эдриан крутанул интерактивный джойстик, проматывая страницы с идиотично улыбающимися людьми и срущими радугой врачами. Меткий глаз выудил из этой канализации слов крупинки смысла. Рука остановилась.

— Ага, вижу. Имплантация поколения С… Очень интересно. Никогда о таком не слышал. Насколько я знаю, такого нет на вооружении современных клиник.

— Агент Квинт! Какой профессионализм! Вы правы, чипы еще не поступили в массовое производство, но все лабораторные и клинические испытания мы благополучно прошли и получили сертификаты. Хотите ознакомиться?

— Конечно.

Эдриану было плевать, что подумает о нем Ева Энриксон. Своей дотошностью он порой выводил из себя даже коллег. Снова строчки на стене, глазу не за что зацепиться. Когда кто-то чист как агнец, он просто отлично прячет концы в воду.

— Если верить проспекту, у каждого пациента в вашей клинике есть личный куратор. Это правда?

— Правда. У Франчески их двое.

Лицо не дрогнуло, но заминка не скрылась от глаз Эдриана.

— В таком случае мне хотелось бы допросить их.

Пара секунд молчания. Квинт понял, что она советуется с кем-то по комлинку. Появился соблазн взломать ее внутренний канал, но он удержался. Судя по уровню защиты в клинике, комлинк Энриксон вряд ли уступал военному.

— Какие-то проблемы?

— О нет. — Ева снова улыбнулась, почти расслабленно. — Просто они сейчас в другом корпусе, придется немного подождать.

— Ничего, мы скоротаем время за беседой, — и Квинт впервые за разговор улыбнулся. Образ человечного, усталого, замученного детектива всегда расслаблял бдительность тех, кого ему приходилось допрашивать.

Ближайший час Квинт старательно пытался подловить Энриксон каким-нибудь каверзным вопросом, но та ловко маневрировала и давала обтекаемые ответы. Самое вкусное он приберег напоследок.

— Скажите, мисс Энриксон, как вышло, что Франческа убила своих конвоиров?

— С чего вы взяли? Она никого не убивала. Поймите, мы — клиника для душевнобольных псиоников, а не для убийц.

— А побеседовать с солдатами можно?

— Они отправились в длительный отпуск за счет компании. Все-таки, они пережили манипуляцию с разумом. Агент Квинт, ваш ЩИТ когда-нибудь взламывали?

Одна только идея, что кто-то способен холодным лезвием внедриться в твой разум, имплантируя чужую мысль, заставляла зябко поежится. Но у Эдриана был один из мощнейших ЩИТов, и это успокаивало, как янтарные четки. Бесконечные психотренинги подковывали разум, однако паника обычного народа, подзуженная истерией в СМИ, ему была не в новинку.

— Бог миловал.

— Я уверена, вы в курсе, как взлом влияет на людей… Приходите через месяц, когда они вернутся к обязанностям.

Вот те на… Никогда еще на веку Эдриана смерть не называли отпуском. Из которого можно вернуться.

Чтобы побеседовать с кураторами, Квинт попросил отдельный кабинет. Наивно было бы полагать, что их разговор не пишут, но ощущение беседы один на один должно было или разговорить их, или вывести из равновесия.

Первой пришла невысокая полноватая женщина. С ее лица не сходила резиновая улыбка и она тараторила как заведенная, почти не делая пауз между словами. Квинт слушал и ловил себя на мысли, что не верит ни единому слову этой круглой резиновой бабы. Уж слишком складно плела, словно монолог из пьесы.

Потом привели невысокого мужчину с гладкой физиономией и темными растрепанными волосами. Он казался худым, но в то же время складным. Не врезающиеся в память черты лица, если не считать стеклянного взгляда. То ли у парня какие-то проблемы с головой, то ли он сидел на таблетках. На белом халате блестел пластиковый бейдж «П. Митчелл».

— Патрик Митчелл? — Эдриан сел напротив куратора. — Меня зовут агент Квинт, я из Федерального Бюро Охотников.

Митчелл заговорил ровным голосом из рекламного ролика:

— Что вы хотели узнать?

Ого. Ни следа волнения. Сколько же таблеток ты сегодня принял, Патрик?

— В чем заключается ваша работа, как куратора, Митчелл?

— Я постоянно слежу за состоянием пациента. Проверяю показания. Уровень лекарств.

— Вы всегда работаете по ночам?

— В последние годы да. Хорошо. Тихо.

— А сегодня почему днем?

— Мне пока никого не поручили… после Чес.

Чес… Ласковое, дружеское сокращение. Интересно. И еще заминка в голосе. Теперь Эдриан сомневался. Нет, не похоже на таблетки. Скорее на форму аутизма.

— Скажите, какое лечение проходила Чес?

Снова секундная заминка.

— Имплантация пси-чипов.

— Это все? Вы говорили, что проверяли уровень лекарств. Какие лекарства ей давали?

— Ммм… псиобис… Нет, вру, необифрен и сибазон.

— Так два или три?

— Два, — четко ответил Митчелл. — Они вызывают привыкания, так что двух за глаза хватает.

— Так какая она? — Квинт слегка откинулся на стуле. — У нее серьезные проблемы с психикой? Какой диагноз?

— О да, — отозвался Митчелл. — Она — эмоционально незрелая личность с высокой склонностью к импульсивным поступкам… Ей диагностировано диссоциативное расстройство.

Как интересно. Словно кто-то на время отодвинул ширму, выпустив на волю воодушевление.

— Что вы можете сказать о ее способностях?

— Стандартные.

Как же заставить его говорить? Он явно испытывал к девчонке симпатию.

— Патрик, скажите, с Чес плохо обращались?

— Нет! — торопливо воскликнул он. — Это прекрасная клиника!

Нарочитая реакция. Наигранная злость. Спектакль для третьего лица. Значит, «Аллегро» наблюдают, и Патрик боится, очень боится. Вполне возможно, что Митчелл говорит под диктовку комлинка.

— Я понял, — кивнул Квинт. — Тогда скажите, зачем ей понадобилось бежать?

— Кто знает. Иногда ей приходили в голову навязчивые мысли. Очень увлекающаяся натура.

— Например?

— Например, стать супергероиней. — Ширма равнодушного лица снова отодвинулась, обнажив бледную улыбку. — Смотрели «Герои Новой Америки»?

— Боюсь, только слышал. Не фанат йоркских фильмов.

Патрик вдруг резко изменился в лице. Огонек интереса в глазах погас, как лампочка в пустой комнате.

— Митчелл?

— Это… К слову пришлось. Простите, я фанат супергеройских фильмов, возможно, я забил ей голову пустыми россказнями.

— У вас были…близкие отношения?

— О нет… Точнее, да. Не в этом смысле, мы просто общались. Трудно близко общаться с человеком, у которого специфические представления об эмоциях. Она ни с кем близко не общалась. Вы подозреваете меня?

— Нет, конечно, нет. — Квинт улыбнулся. — Это формальный допрос. Думаю, больше не имеет смысла вас задерживать. — Он встал, обозначив конец разговора. — Прошу вас, возвращайтесь к работе.

В дверях Патрик Митчелл немного помедлил, а затем тихо спросил:

— Вы будете искать ее? Вы один?

— Да, но не один. У меня есть команда.

— Это хорошо. В компании веселей. И еще… вы ведь католик? Верующий?

— Разумеется.

— Что бы вы сказали своему Господу, покажи он вашу истинную суть?

— Плавильня — для серебра, и горнило — для золота, а сердца испытывает Господь.

Патрик улыбнулся, исчезая в дверном проеме. Какой странный парень. Был ли он замешан в побеге девчонки? Неудачник, влюбленный в заточенную принцессу?

«Аллен. Шпарте, — распорядился Квинт, когда покинул стерильную цитадель. — Я хочу, чтобы вы подкинули жучок Патрику Митчеллу».

«Будет сделано».

«Что дальше? — вклинился голос Лиз. — Есть зацепки?»

«И да, и нет. Бронируй „Скайвинг“. Кажется, предположения „Аллегро“ верны, девочка двинулась в Нью-Йорк».

02. За Свободный Йорк

— Если этот ублюдок сделает мне больно, я вырежу тебе яйца, понял⁈

Чес так сильно ухватила Шестерку за руку, что на его бледной коже остались красные следы. Вот неженка! Прием Брук из шестых «Героев» сработал как надо — старина Рэд округлил глаза и присвистнул. Чес давно заметила, что так он делает, когда говорит о Диконе или когда вынужден спускаться за ней на дно воронки Бетельгейзе. Это страх. А страх — это весело!

— Воу-воу, детка! Я вижу, ты настроена серьезно! Сто, нет, двести, даже триста процентов — все пройдет гладко. Правда! — Он неловко похлопал ее по плечу, пока невозмутимый долговязый тип с лицом старой морщинистой собаки и зубочисткой во рту пристегивал к голове Чес жирную связку разноцветных проводков. Было мерзко, но дома ей и не такое приходилось терпеть. Рэд вскинул руки в примирительном жесте и повторил. — Правда! Я и сам не раз бывал на приеме у старины Резчика — он мастер своего дела. Вынесет мусор из твоей чудесной головки за один клик.

— Ладно, — Чес театрально оскалилась, — но я предупредила.

А потом, довольная собой, откинулась на спинку кресла и скрестила ноги, готовясь к мягкому покалыванию в затылке и висках. Резчик сел перед монитором, подключил деку и начал сканирование. Долго и молча смотрел в экран, бегая глазами туда-сюда. Рэд тем временем нервно выхаживал по «клинике» техномедика, больше похожей на извращенное дитя аптеки из фильмов времен Старой Америки и серверной какой-нибудь корпорации по типу «АппТех» — скопище компьютеров, проводов, мигающих карбоновых блоков, а рядом медицинские стойки на колесиках и стерильно-белые шкафчики с флакончиками таблеток. Очень знакомых Чес таблеток.

— Ну что у нас там? — преувеличенно радостно спросил Рэд, нависая над плечом Резчика. — Еще долго?

— Работы много. — Зубочистка перекочевала из одного края мерзкого рта в другой. — За один сеанс не сделаю. Блоков понаставили… с технической точки зрения она вся в цепях. И кто-то очень не хотел, чтобы их снимали. Будет больно.

Шестерка нервно покосился на Чес. Чес ответила ему кровожадной улыбкой.

— А что по анализам крови?

— Ее кормили необифреном и сибазоном. Еще псиобиз. В конских дозировках, раз до сих пор остаются в крови.

— Ясненько…

— Кстати, у нее нет АйСи.

— Чего-о-о?

Чес рассмеялась, едва уловимый электрический импульс щекотнул ей где-то за виском. П. Митчелл не верил, когда она говорила, что все чувствует. А она и правда чувствовала.

— Зовите меня Леди Инкогнито!

Шестерка нервно посмеялся. Вот трус. И чего он так боится? Она только разок лизнула его внутри головы, а до сих пор не может избавиться от привкуса страха на языке.

— Псионик без АйСи, на таких мощных колесах — хоть на рельсы ставь, не знаю, Рэд… Уверен, что Дику это понравится? — Техномедик понизил голос, но недостаточно, чтобы онане услышала: — Ее бы отключить к чертям собачьим и сдать куда надо.

Чес шутливо зашипела из кресла. Шестерка инстинктивно дернулся от нее, некрасиво припомнив свою матушку, и раздраженно бросил медику:

— Не болтай чуши, да? Дик в курсе. Она ему нужна.

Резчик пожал плечами.

— Ладно, крошка. — Шестерка шагнул к креслу и взял ее за руку. — Давай по-честному… ты хочешь стать крутой и сильной, как Капитан Бруклин?

Чес судорожно выдохнула:

— Чертовски, Рэд.

— Тогда, придется потерпеть немного боли. Ты готова, крошка?

Она улыбнулась и склонила голову на бок:

— А что такое боль?

* * *

Квартирка в Блоке 130 больше походила на чердак, но Чес здесь нравилось. До потолка можно было достать рукой, даже не вставая на цыпочки, сбоку постоянно кто-то ругался и колотил о стены, а сверху доносились стоны и толчки. Ее новая комнатушка ютилась среди сотен других таких же на самом дне гигантской воронки Бетельгейзе — младшей сестрички Ее Величества. Воронки, как узнала Чес по информационной табличке на краю Бетельгейзе, когда ее только-только сюда привезли, — следы войны десятилетней давности, глубокие незатянувшиеся раны, напоминающие йоркцам о том, что они снова отстояли свою свободу и независимость перед Союзом. Чес было приятно прикоснуться к знаменитым шрамам Йорка — это была своего рода великая честь, хоть и жилища, которыми обросло дно и стенки воронок, больше напоминали маргинальные притоны.

В ее прошлом доме было тихо. Стерильно. Пахло искусственной свежестью. Чаще всего окон не было, но когда были окна, то из них смотрели заснеженные горы и синяя громада неба. А здесь из окон призывно сверкает неон, доносится шум ночного города, запахи из закусочных — пряные соусы, острый перец, пережаренные моллюски, а еще масло и горелый пластик. Первые дни Чес не спала ночами, лежала животом на термопеновом матрасе, свесив голову из окна и дышала всем этим, всасывала город через ноздри, выдыхала через рот.

Ее допотопный комлинк характерно пискнул — запрос из закрытого канала связи. Чес плюхнулась на матрас и моргнула, принимая вызов.

— Да-да.

— Приветик, детка. Все путем?

— Ага.

— Точно? Ничего не болит?

— Неа.

После «процедуры» в ушах звенело, как от удара, только в десять раз сильнее. Резчик вначале выдал ей одну капсулу нейротина — простое низкодозированное обезболивающее, а она, смеясь, высыпала в рот весь флакон. Рэд тогда чуть слюной не захлебнулся, думал, придется откачивать. Дурак, она эти таблетки может жрать тоннами, как малолетка — леденцы. Если бы от тонны был хоть какой-то эффект, кроме легкого кайфа. Резчик сказал, что дело в привыкании.

— Тебе надо поспать. Завтра все начнется.

— Что начнется?

Шестерка шумно выдохнул.

— Не шути, ради Христова Пришествия.

Чес засмеялась. Рэд звучал очень серьезно, и она не знала, ее это больше нервирует или веселит.

— Слушай… ты же помнишь план, да?

— Ага.

— Помнишь, что от него нельзя отклоняться?

— Ага.

— Хорошо… Давай сделаем все красиво, Чес. Не подведи меня.

— Ты иногда такой зануда, Шестерка… Отбой.

Комлинк пискнул и затих. Чес зевнула и потянулась всем телом, каждой мышцей чувствуя волнение и трепет.

Завтра будет весело, да, подружка?

Плакат с промо-фото Капитана Бруклин глядел на нее с потолка, приклеенный на жвачку. У Брук был крутой супергеройский костюм из фиолетового пуленепробиваемого нейлона и самая топовая пушка Градин М6, производства московской корпорации «ЗимТех» — реклама, она везде. В новых фильмах Капитана играла Рейчел Бёрт, и она ужасно не подходила на роль, тут П. Митчелл был прав. Эллен Грейс из первых частей справилась куда лучше, жаль уже десять лет как умерла от старости. Для новых фильмов режиссеры полностью пересмотрели образ героини, отказались от электробайка, пары коронных фразочек, переименовали домашнего ассистента, но оставили Брук роскошное черное каре. Оказавшись в Нью-Йорке Чес первым делом состригла волосы под Кэпа. Взяла и срезала канцелярскими ножницами, украденными с прилавка в магазинчике у электрозаправки. Раз — и нет больше длинной косы. Вышло немного неровно, даже совсем неровно, но ей нравилось. П. Митчелл всегда говорил, что Чес очень похожа на Брук, такая же черноволосая оторва с огоньком во взгляде.

— Пора спать, красотка.

Чес послала Капитану воздушный поцелуй и почти мгновенно уснула.

Ей снился стерильный кабинет и кожаные туфли на худощавых мужских ногах, белые синтетические носки, мерное постукивание пальцев. Безвкусный протеиновый коктейль, капельница и ровный, как линейка, голос: «Не бойся. Скоро все кончится. Не кричи. Хорошо?». Все кончится. Все кончилось.

Чес проснулась от собственного крика и пульсирующей боли в виске. Стоило открыть глаза и совершить первый осознанный вдох, как голову по самые края заполнили голоса, ощущения, запахи, чужие мысли, машинный скрежет, привкус крови и дыма на языке.

— Тихо-тихо-тихо, — зашептала сама себе, — скоро все кончится, не кричи, хорошо?

Это тоже математика, так говорил П. Митчелл, код субъективных ощущений, сгенерированный мозговым компьютером. Машинка в твоей голове считывает людишек, как сетевую брошюрку или рекламный баннер, и преобразовывает их содержимое, согласно твоим собственным ассоциациям. Поэтому вдохни, систематизируй, распознай свое и чужое, зафиксируй, выдохни.

Людишки думают, что химия в их головах — это магия, непостижимая феерия чувств, но это бред для романтиков. Все это алгоритм, цифровой код. Это можно просчитать, починить, поставить на место или разнести вдребезги. Но у Чес был особый талант делать это… интуитивно. Звучит странно — интуитивная математика. Делать, не думая, оставлять холодные расчеты мозговому компьютеру, и все-таки в чем-то творить магию. Чес тоже нравилось думать, что это магия, но иногда проще было отключить чувства и систематизировать, чтобы собственная башка не вскипела.

В горле — гребаные американские каньоны и перекати поле. Надо что-то выпить и что-нибудь съесть. Рэд обещал заскочить за ней к часу, если, конечно, переборет страх высоты. Или глубины? Если повиснуть вниз головой на перилах смотровой площадки, то Бетельгейзе — высокая или глубокая?

— Можно жареных бананов?

— И синтоколу, тцаминин ёца?

— Да!

Толстый пожилой кореец, хозяин забегаловки «Бо-бо и Чу» — их там было двое, повар и сам хозяин, и Чес постоянно забыла кто из них Бо-бо, а кто Чу — первым из всех в Бетельгейзе запомнил ее предпочтения, поэтому тут «тцаминин ёца» завтракала чаще всего. Ну и жареные бананы в темпуре с шариком мятного соевого мороженного у корейцев были просто отпад.

— Спасибо, Чу!

Долговязый повар улыбнулся ей через плечо и поправил:

— Бо-бо.

Расправившись с бананами, Чес встала у платформы монорельса, попивая синтоколу и раздумывая — запрыгнуть в вагон или пройтись на своих двоих. За пару месяцев наблюдений за йоркцами в этом боро она уже знала, что вагоны чаще всего предпочитают вечно спешащие корпы низших чинов в серых костюмах из переработанного синтетика производства «Франц-Вита». У таких ребят встроены ЩИТы уровня «один плюс» и сложные интерфейсы — Чес такие еще не встречала, придется крепко потренироваться, прежде чем вскрывать их черепушки. Но вчера Резчик снял несколько блоков с ее пси-импланта, значит, теперь она может попробовать… или лучше еще поиграться с мышками?

С бродягами и тусовщиками, членами мелких банд, проститутками, барменами, официантами. Эти жители темного Нью-Йорка, как вампиры из книжек Старого мира, существуют во всех красках только с наступлением неоновой ночи — пьют синтетический алкоголь, глотают колеса горстями, бегут за мимолетным кайфом и легкими кредитами. Утром они превращаются в бледных летучих мышей, боящихся вылетать на свет, пусть даже искусственный — солнце редко пробивается на это дно сквозь башни корпораций и элитные Мегаблоки. Мышки бредут в тени улочек Бетельгейзе, лениво переставляя протезированные ноги, в их головах больше веселящих чипов, чем серого вещества, взломать такие ничего не стоит — особенно теперь, без «цепей».

Очередной вагон пронесся по монорельсу, поднимая в воздухе запах пыли, раскаленного металла и резины. Чес глубоко вдохнула этот странный коктейль и щелкнула пальцами — жест не обязательный, но эффектный. Ласточка полетела со скоростью сапсана, точно тонкая игла, прошивающая головы — одну за другой. Легкая добыча. Чес моргнула, зафиксировала положение, давая себе секунд десять на то, чтобы придумать своим новым куколкам задание. Хотелось что-то яркое, близкое к перформансу, но в мозгу тут же зазвучал голос зануды Рэда: «Не делай шума, детка, мы крадущиеся тигры, мы стелс-котики, нам нельзя светиться».

— Ладно… — Чес выдохнула. Десять секунд подходят к концу. — Танцуйте!

Она моргнула, и бабочки, наколотые на ее ментальную иглу, вдруг заплясали кто во что горазд. Идущие мимо них сонные бродяги, не затронутые ее «магией», поотскакивали в стороны, как каучуковые мячики, какая-то женщина громко возмущалась на французском — лингвистический чип распознал пару фраз:

— Наркоманы! Что устроили⁈ Вызовите полицию кто-нибудь!

Чес хихикала, наблюдая за тем, как ее игрушек расталкивают недовольные прохожие. Когда один чуть не рухнул через оградительную линию в пропасть Бетельгейзе, Чес отпустила вожжи — гребаных полисов здесь только не хватало.

На других уровнях воронки была добыча посложнее — обслуживающие монорельс работники, тоже какие-то корпы, защищены вторым уровнем, очень собранные ребята, явно на стимуляторах, чтобы хоть как-то высыпаться за пару часов в день. Они ходили по закрытой зоне обслуживающего подуровня небольшими группами, перепрограммировали щитки, налаживали ход, что-то чинили. Чес не рискнула соваться к таким ребятам — даже если взломаешь одного, другие могут что-то заподозрить и поднять тревогу. Оцепят уровень, и она опоздает на встречу с Рэдом, или же вообще попадет на проверку — это будет хуже всего. А вот тот парень, хмм…

Чес облокотилась на перила оградительной линии с красной голографической полосой «СТОП-СТОП-СТОП-СТОП» по всему периметру и пригляделась к нижнему подуровню. На балкончике серой пристройки — блок управления монорельсом — стоял симпатичный парень, болтающий с какой-то скучной девицей. Они курили модные в Йорке испарители и, кажется, заигрывали друг с другом. Оба в черно-серых формах. Класс, пойдет! Чес улыбнулась и щелкнула пальцами.

— Выпускай жало, маленькая стремительная птичка, иголочка-ниточка, иголочка-ушко, раз! И вот ты уже мой. Капитан Бруклин! Фиксирую падение цитадели… три, два, один… раз! — Паренек на мгновение застыл, никак не реагируя на очередную шутку своей подружки. — Знаешь, чего я хочу? Знаешь? Сделай это…

Пока скучная мышка в сером костюмчике наглаживала карбоновые заклепки на его комбинезоне, Чес подкручивала в его голове винтики, задавала нужный алгоритм. А потом он внезапно стряхнул руку подружки со своей груди и повернулся к новой хозяйке.

— Привет, красотка! — крикнул он, и Чес наигранно смутилась, прикрывая рот ладошкой.

— Ты такой милый! Встретимся после смены?

— С тобой — хоть сейчас!

Улыбка вышла немного не естественной, зато реакция его подружки — просто кайф. Удивление, шок, злость, пощечина. Чес медленно отпустила вожжи, и парень также медленно, с оттягом, пришел в себя. Напоследок она оставила ему пару мыслишек на краешке сознания — сработают как бомба с таймером. Будет думать, что сам виноват, поддался импульсу, крышесносной харизме незнакомки на верхнем уровне Бетельгейзе.

Дурачок. Как и все мужики.

* * *

В 12:30 она была на смотровой площадке. Стояла, опершись задницей на перила, трескала зажаренных в масле бамбуковых червей. Через полчаса, когда Чес уже успела крепко заскучать, подошел Рэд.

— Спасибо.

— М?

— Что в этот раз не заставила меня спускаться за тобой в эту дьяволову пасть, — пробурчал Шестерка, сплевывая голубую от жвачки слюну в пропасть Бетельгейзе. Чес рассмеялась.

— Ну что, Леди Инкогнито. — Он подставил ей локоть как заправский джентльмен. — Вы готовы к своему дебюту?

Спустя шесть часов они, наглухо накаченные стимуляторами, гнали по 12я-Стрит в военном фургоне старого образца, замаскированном под специализированные машины «Полис Корп». У Чес дрожали колени как у заведенной, а Рэд по десятому разу напевал гимн Старой Америки. С ними было еще трое — Белоглазый Крис, Маэда и какой-то с виду дряхлый старикан в хиппарских обносках, которого все называли Дед. Все, как один нетволкеры. Нидерландец Крис — реально белоглазый, Рэд сказал, это такой имплант — отвечал за взлом систем, молчаливый японец Маэда внедрял отвлекающие программы, принимая на себя внимание агентов защиты, а Дед должен был мастерски обходить все остальное сетевое дерьмо, глушить камеры слежения и открывать двери перед главной звездой спектакля.

— Куда столько народу? — Она, кажется, спрашивала эту уже трижды. — Я взломаю сотрудников, они сами мне двери откроют.

— Не нужно, детка. — Рэд, возбужденно вращая глазами, чмокнул ее в лоб. — Побереги свою головку для финального акта!

Странно. Но все равно круто! Чес нравилось. Она впервые шла на настоящее шпионское дело, как Капитан Бруклин, ее даже переодели в костюм офисной сучки — лайковая юбка-карандаш, блузка из белоснежного синтетика и модный в этом сезоне синий пиджак с широкими мужскими плечами. В бутике это назвали «лук аля мисс Президент», дескать в точно таком же Эшли Браун, нынешняя глава Суверенного Нью-Йорка, проходила инаугурацию. А еще туфли! На шпильке! Чес едва не рухнула, встав на них первый раз, но довольно быстро привыкла — отличный баланс благодаря какой-то инновационной технологии и бла-бла-бла, что там еще болтал этот голографический консультант в обувном.

— А мне точно нужна эта дохлая крыса на башке? — Да, был еще рыжий парик, совершенно безвкусный, Капитан Бруклин никогда не носила париков, даже на стелс-миссии. — Чешется!

— Ну, детка, скажем так, твоя обычная прическа не совсем в офисном стиле…

Со стороны водительской кабинки постучали:

— Подъезжаем.

— Отлично! — Рэд потер ладони и скомандовал всем надеть комлинки, такие же древние, как у Чес — устаревшее оборудование сложнее всего засечь современной системой слежения. — А теперь усаживайте Дедушку.

Старик тяжело поднялся с пола и так же тяжело опустился в кресло, чем-то похожее на то, в котором Чес «лечил» Резчик. Маэда и Крис подключили к его голове несколько проводков, Дедуля размял пальцы и положил их на подлокотники, оборудованные под деки. Парни разместились по обе стороны от «трона», подключили свои нетволкерские приблуды и почти синхронно произнесли:

— На позиции.

— Отлично! — Рэд сунул Чес дипломат, обхватил ладонями ее лицо и смачно поцеловал в губы. — Вперед, крошка, не подведи!

А потом вытолкнул из фургона, припаркованного в двух кварталах от здания посольства. Чес пнула дверцу машины и недовольно прошипела:

— Помаду смазал, придурок…

Выдохнула, поправила юбку и зацокала каблуками в сторону офисного блока в одном из самых респектабельных кварталов Манхеттена. Резкий контраст с Бетельгейзе — пахнет настоящим кофе, настоящими булочками с корицей, люксовым парфюмом и еще чем-то незнакомым… кучей денег? Зеркальные панели высотных башен так ярко бликовали, что Чес впервые пришлось включить солнцезащитный режим на глазных имплантах — она и не знала о нем, пока Резчик не сказал. Ноги зудели, хотелось бежать и приплясывать… проклятые стимуляторы, не стоило, наверное, глотать целую упаковку, да еще и запивать энергетиком.

— Давай-ка, соберись, — подбадривала себя Чес. — Ты же супергероиня, да?

Комлинк пискнул — вход в защищенную линию связи.

«Детка, ты забыла включить стелс для своей игрушки. Подружки в офисе не поймут».

Ах, точно! Надо скрыть от посторонних глаз свой допотопный комлинк. Интерфейс. Пароль. Включить стелс-режим.

«Сделано, Рэд».

«Умница. Ты справишься».

«Я знаю».

У входа стояла парочка крепких ребят — явно военные, судя по форме из специализированного подразделения «Полис Корп». Решили усилить стандартную охрану в день приезда важной шишки?

«Вижу, все вижу, — отозвался Рэд, когда она озвучила это по комлинку. — Наша госпожа посол не частый гость в собственном офисе. Заседание уже прошло, тебе лучше торопиться, а то она опять свалит. Так. Все. Твой пропуск должен работать как надо. Подойди, приложи палец, сохраняй невозмутимый вид. Можешь улыбнуться, если парни симпатичные. А нет, лучше не надо. Не стоит им запоминаться».

Чес фыркнула, поднялась по стеклянной лестнице к пропускному пункту и приложила палец к мигающей панели. Пошло сканирование. Три, две, одна… есть.

«Сработало».

Рэд снова запел гимн. Краем глаза она заметила, что парни у входа продолжили болтать, так и не обратив на нее внимание.

«Теперь иди к лифту. Нет, не к правому, к левому. Дедуля, поднажми. Чес, не смотри в камеру. На всякий случай».

Комлинк зашипел. К их линии кто-то подключился. А потом в ухе заскрежетал старческий голос:

«Можешь глядеть, девочка. Они тебя уже не видят, хэ-хэ».

Чес шагнула в лифт, пара вылощенных сотрудников посольства вошли вместе с ней, загораживая вид на панель, где по очереди мигали номера этажей.

«Не пропусти свою остановочку», — пропел ей в ухо Рэд.

Чес прочистила горло и заговорила, надеясь, что голос прозвучит достаточно низко:

— Господа, позвольте даме пройти.

— О, да, конечно, мэм…

— Прошу прощения…

На пятом этаже она вышла и, как было уговорено, двинулась к лестнице.

«Камеры, клац-клац-клац, прикладывай пальчик, да, вот так… отлично! Поднимайся на седьмой, там наша заветная цель».

Снова шипение в комлинке:

«Мадам послица на низком старте. У нее последний звонок из офиса на сегодня».

«Шевели каблучками! — затараторил Рэд. — Быстро-быстро-быстро!»

Чес ускорилась, костеря на все лады скользкие стеклянные ступеньки и дурацкий офисный стиль. Здесь все было стеклянное, даже стены, все блестело и пахло почти также стерильно, как дома. У двери кабинета посла Шестерка ее тормознул:

«Сейчас, зайка… Дедушка, секретарь ушел?»

Шипение. Писк.

«Да, две минуты назад, вышел в туалет. Там одна камера, слежу».

«Хорошо… послушай, Чес. Сейчас мы разблокируем дверь. Ты войдешь. Мы ее снова заблокируем. У тебя будет время, не торопись, но и не тяни. Сделай все красиво, ты знаешь, как».

«Хорошо, — Чес отерла вспотевшие ладони о президентский пиджак. — Давай уже».

«Три, два… есть».

Дверь едва слышно пискнула и открылась, Чес шагнула внутрь и вход тут же заблокировали. Пара секунд на скан — Линда Мерсер, полноватая симпатичная блондинка средних лет, сидит за широким столом из натурального дерева, рука тянется к сумочке, в ее видео-мониторе на громкой связи звучит детский голос:

— Ма, я хочу шоколадное!

— Хорошо, цветочек, будет шоколадное… Цветочек, я перезвоню. — Отключение вызова. Заметила гостя. — Прошу прощения, мисс… вам назначено?

Чес усмехнулась и щелкнула пальцами.

Бросок кобры, оглушающий яд спам-атаки на первые слои защиты. Мерсер приглушенно взвыла, хватаясь за голову. Охренеть! Четвертый уровень.

— Черт-черт-черт… — Чес жалобно выругалась вслух.

«Что такое?» — тут же отозвался Рэд.

— У нее четверка. Будет сложно.

«На тебя вся надежда…»

— Заткнись и не мешай.

Итак, иголочка, лети. Лети, шей, прошивай ее защитный код, этот гребанный совершенный алгоритм! Чес почувствовала, как что-то теплое стекает по ее губам и капает на блузку. Рука сама собой потянулась к дипломату, где Рэд припрятал для нее флакон нейротина. Судорожно она заглотила горсть таблеток насухую.

— Лети, лети, иголочка… — Голос дрожал и звучал незнакомо. Голова гудела. Мерсер начинала переходить на крик. Нужно было заканчивать.

Где-то на задворках полупьяного сознания она услышала голос Рэда:

«Чес… надо поторапливаться… там помощник уже…»

Шипение.

«Я могу заблокировать дверь. Посидит в сортире, подумает над политической ситуацией в сраном Союзе».

«За Свободный Нью-Йорк, Дед. Давай!»

Еще немного, пара секунд, каких-то жалких секунд… Еще одна капля скатилась по подбородку… Есть! Интерфейс Мерсер загорелся зеленым. Снять критический режим. Чес выдохнула.

— Все, она моя.

Линда спокойно смотрела глазами пустой куклы, потерявшей контроль над телом и разумом. Грубая работа, Чес. Суть искусства настоящего псионика сделать так, чтобы твои мысли текли в чужую голову и становились там родными, а не делать человека овощем, пусть и временно… Ладно, в следующий раз она потренируется дольше.

Чес схватилась за вожжи. Линда Мерсер внезапно ожила, словно бы домашний ассистент после перезагрузки, протянула руку к видео-монитору и набрала студию «Йорк-Ньюз».

«Началось, да? — Рэд на том конце линии едва не плакал от счастья. — Попадем точно в прямой эфир вечерних новостей, Христовьи яички…»

Звонок принят. На обратной стороне голографического экрана появилось узнаваемое лицо Каролины Блейк — ведущей главного новостного канала страны:

—… Простите, дорогие йоркцы, важный звонок в студию, кажется сама госпожа посол Союза! Посол Мерсер, очень рады видеть! Неожиданно…

— Спасибо, Каролина. — Мерсер улыбнулась, сложив руки перед собой. И без прелюдий начала вещать: — Я Линда Мерсер, официальный представитель Трансатлантического Американского Союза в Суверенном Нью-Йорке. Я восхищаюсь вами, борцы за свободу! Вы показали всему миру, что даже Бессмертный Атлант может пасть. Сегодня я пришла к вам с заявлением. Йоркцы, вас предали. Суверенный Нью-Йорк никогда не был суверенным. Война десятилетней давности — совсем не то, чем кажется. Три дня террора, подрыв города — плата за сокрытие этой информации, но у некоторых людей все еще есть совесть, чтобы говорить об этом во всеуслышание. Администрация Нью-Йорка, ваш президент, блистательная Эшли Браун, ваша гордость и надежда, десять лет скрывают правду об ужасающей трагедии, но пришло время драматичного финала. Чтобы не быть голословной, я уже высылаю «Йорк-Ньюз» файлы, подтверждающие мои слова, пускай ваше свободное независимое СМИ решает публиковать ли их в прямом эфире. — Чес моргнула, и Линда Мерсер наклонилась поближе к своему монитору. На ее полноватом лице возникло до смешного грозное выражение. — Ну, мисс Браун? Что ты на это скажешь?

«Все-все, отключай ее, — отозвался Рэд. — Просто жара, детка, ты просто пламя моего сердца!»

Чес медленно отпустила вожжи, чувствуя, как голова едет кругом и пол превращается в лаву.

«Стой-стой-стой, малыш, не падай, держись. Давай-давай, выходи оттуда. Слышишь меня, Чес? Иди. Иди на мой голос. Иди домой, девочка».

03. Прогнившее яблоко

Говорят, Нью-Йорк начали называть Большим Яблоком в двадцатых годах двадцатого века с легкой руки одного спортивного журналиста, который писал о скачках. Большое Яблоко… Трескающийся от спелости плод. Вечная замануха для стремящихся к успеху и наживе. Награда первому доскакавшему до финиша. В семидесятых годах того же века название превратили в рекламный слоган, и толпы зевак потекли в город, словно мухи на дерьмо. Нью-Йорк прослыл продажной проституткой задолго до своей суверенности.

Граждане Союза называли его не иначе как Сраное Яблоко Раздора, в честь легенды о начале троянской войны. Ведь стремление к независимости Нью-Йорка послужило началом еще одного конфликта, страсти по которому не утихают до сих пор. Он продлился всего три дня, но стоил жизней многих союзных солдат и оставил на теле города две глубокие червоточины. И все ради чего? Ради власти, денег и самоутверждения.

Едва ступив на сраную землю Сраного Яблока, команда Квинта столкнулась с обычной рутиной при пересечении границ. Долгие часы ожидания они скрашивали разрозненными сюжетами местного онлайн телевидения. Перещелкивая каналы, Квинт не уставал поражаться их многообразию. Все, от японских порно-утех с кальмарами до детского шоу «Дора-Нетволкер». Каждый канал пестрел логотипом корпорации. Например, детский, с девочкой-киберхакром, курировала «Полис Корп», местное отделение правопорядка. Смешно, до колик в заднице.

Наконец, серфинг привел его на местный новостной канал. Так они узнали о произошедшем в посольстве и тут же устроили совещание по комлинку.

«Подозрительно, не находите?»

«О да! — оживленно подхватил Хоурн. — Подозрительно, что при таком контроле ситуации Сраное Яблоко еще не развалилось на дольки!»

Раздались смешки.

«Если серьезно, — голос Лизбет перекрыл хихиканье, — то ситуация до того абсурдна, что вполне может быть правдой».

«Я успел собрать часть утекших в Сеть данных, — вклинился Аллен. — Все выглядит, словно госпожа посол слила в свободный доступ секретные документы. О подлинности, конечно, можно поспорить…»

«С какой стати высокопоставленному должностному лицу вскрывать подноготную и Союза, и Йорка? В чем выгода? Тем более, такое абсурдное заявление! Нью-Йорк не суверенный! Бред. Она там подсела на запрещенные карамельки. А потом еще прикинулась дурочкой. Ничего не помню, я не я и лошадь не моя».

«Возможно. А теперь предположим, что госпожа посол говорит правду и действительно ничего не помнит. На что это похоже?».

«На штучки псиоников», — ответил за всех Шпарте.

«Вот и я так думаю. Слишком подозрительное совпадение. Жаль нельзя допросить посла».

«Наша девочка второго уровня, у нее бы не вышло пробиться сквозь ЩИТ Мерсер», — заметил Шпарте.

«Кажется, мы все-таки имеем дело с группировкой, — усмехнулся Кейган. — Каков план, сэр?»

«План такой — усиленно делаем вид, что у нас нет никакого плана, и происшествие с послом нас нисколько не беспокоит. Уровень опасности повышается. Соблюдаем осторожность».

С чего вообще началась война с Йорком? С ошибки управленцев. Когда-то кому-то в Союзе показалось хорошей идеей сделать из Сраного Яблока наукоград. Тестовую площадку для новых технологий, землю обетованную для стартаперов разных мастей, как сделали некогда отцы-основатели с Соединенными Штатами. Союз тогда находился на пике и захватил почти всю планету. Йорк стремительно развивался, и вместе с технологичностью росла его борзота и жадность. И он начал откалываться, а Союз шел на уступку за уступкой, потому что от новых технологий Йорка стало зависеть слишком многое. Лев преклонился перед наглой мышью. Союз потерял вес, и другие штаты тоже начали поднимать вопрос об автономии. Потянулась затяжная череда многолетних конфликтов внутри Союза, чем Йорк не преминул воспользоваться. Взял, да и откололся окончательно. К сожалению, Союзом тогда управляли слюнтяи, они закрыли на это глаза, и только спустя много лет вопрос о суверенности Йорка снова был поднят. О том времени много чего говорили. По одним сведениям, разведка обнаружила на территории Суверенного лаборатории с биологическим оружием. По другим, там поднял голову неонацистский режим, грозящий всему миру полным уничтожением. В общем, Союз вмешался, чтобы обезопасить себя. Вынужденная война. Священная война. Просранная война. Даже вспоминать противно, а приходится, глядя на облизанные высотки йоркского центра.

Под конвоем офицеров «Полис Корп» они проехали в Нижний Манхэттен, где находилось здание Департамента Полиции. Пронзающая низкие облака Мегабашня. Отделения Бюро в Йорке не было, псиоников ловили как придется, привлекая иностранных подрядчиков. Редкая птица в Сраном Яблоке.

Команда Квинта прошла инструктаж, подписала множество форм по неразглашению и еще целую вереницу всяческих отказов от претензий в случае гибели на территории Нью-Йорка. Как начальнику, Эдриану приходилось много времени проводить за бумагами, но даже здесь Сраное Яблоко дало сто очков вперед любым отчетам в Бюро.

После нудной лекции их АйСи внесли в картотеку полицейских работников. Только тогда комиссар полиции, немолодой уже индус, пригласил Квинта в свой кабинет. Грузный кудрявый мужик за пятьдесят, в пышной шевелюре пестрели седые волосы. Одет он был слишком скучно для местных: строгий костюм поверх черной водолазки. Он прихлебывал кофе из большой кружки с надписью: «Имею право посылать на хер». Эдриан проникся к мужику симпатией.

— Буду откровенным, агент Квинт, союзников тут не жалуют, — сказал комиссар, расположившись в офисном кресле. — В последнее время развелось слишком много банд, мы не успеваем справляться со всеми происшествиями.

Его глаза говорили: «Сдохнете, да и ладно». Его можно было понять. Судя по смятому лицу, на плечах Шантану Шеррли покоился весь небесный свод и еще пара кварталов с торчками. Как только полиция умудряется держать в узде весь этот пестрый зоопарк?

— Мы профессионалы, — спокойно ответил Квинт.

Шеррли только хмыкнул:

— Здесь вам не Союз. Не хочу проявить неуважение… а к черту. В Подземном Городе водятся такие акулы… Лучше им дорожку не перебегать.

— Подземный Город?

— Да, четыре уровня метро. Воронки видали? Всю ветку закрыли, да свято место пусто не бывает.

— Почему «Полис Корп» не зачистит город?

Комиссар устало посмотрел на Квинта.

— Корпорации завязаны на деньгах, агент, а нелегалы, как ни прискорбно, тоже вносят свою лепту в экономику Суверенного. Пока они держатся своих границ и не разевают рот на чужой пончик, мы закрываем на них глаза.

Круговая порука преступных синдикатов и крупных корпораций Нью-Йорка ни для кого в Союзе не была секретом, и все же удивляло то спокойствие, с которым об этом говорил комиссар. Как будто не сознавался, что в его городе существуют территории полного беззакония. Немыслимо для Союза.

— Поэтому рекомендую соблюдать осторожность.

Прозвучало несколько саркастично. Похоже, Шеррли считал союзников сосунками, живущими в мире идеального порядка. Конечно же, это было не так, но отношение к закону в их государствах значительно различалось. Эдриан считал это лакмусовой бумажкой общества.

— Хочу уточнить по поводу формы 1.1.0, пункт 8, — сменил тему Квинт. — Спутниковый канал заблокирован? Доступ к камерам по запросу Департаменту?

— Да, но вы ведь не надеялись хозяйничать тут?

— Нет, — пожал плечами Квинт. — Хочу оформить запрос на доступ к уличному видеонаблюдению и использованию тактических дронов.

— Ага, — кивнул Шеррли, — принято. Еще чего-нибудь?

— Благодарю, нет. Хорошего дня.

Пробормотав что-то неразборчивое, комиссар указал кружкой на дверь. Команду и ее оборудование погрузили в электрокары и отвезли к дешевому отелю на границе воронки Ее Величества. Пока они ехали по искрящимся улицам, Квинт рассматривал местные красоты. В Сраном Яблоке вечно стояли сумерки, подсвеченные яркими вывесками. Как и любой неспящий город, он был одинаково криклив и днем, и ночью, только плотные жалюзи в номере могли спасти от цветного безумия. К счастью для Квинта, таковые все-таки обнаружились. После короткой процедуры уничтожения подслушивающих устройств и микрокамер, команда, наконец, смогла расслабиться и немного отдохнуть.

Интерьер в отеле ужасал безвкусицей. В стиле семидесятых двадцатого века, зеркала абсолютно везде, даже на потолке. Хомяк, запертый в диско-шаре, и тот чувствовал бы себя уютней. Квинт лежал на матрасе, рассматривая собственное отражение в потолке. Дерьмовая шумоизоляция плохо поглощала возню в соседних номерах. В основном, проституток и их клиентов, наспех копулирующих в зеркальном аду, а затем курящих в форточку. Привычные звуки дешевых обиталищ, в которых Эдриан провел всю жизнь, но раздражение только росло с каждой минутой.

Вдох-выдох, и вниз по гладкому стволу дерева, к корням мыслей. Почему он раздражен? Ответ был прост. «Красный». Он повернул голову в сторону окна, на огромную вывеску, что заливала его номер тревожным мигающим светом. Ясно. Техника «Дерево Крауца» помогала отлавливать «мысли-паразиты», подсаженные психами. Каждый представлял дерево по-своему, но у Квинта оно было кроваво-красное, без листьев, больше напоминающее сеточку кровеносных сосудов.

После нескольких безуспешных попыток заснуть они с Лизбет отправились на вечернюю прогулку. В этом городе сложно было понять, где заканчивался вандализм и начиналось искусство. Татуировки и вживленные под кожу светодиоды, лицевая пластика, делающая людей похожими на помеси то котов, то волков или рептилий. Последний писк местной моды — имплантация огромного количества глаз, которые отвратительно функционировали, но зато создавали жутковатые инопланетные образы. Одежда с хаотично сменяющимися голографическими принтами. Поняв, что на фоне местных они слишком сильно выделяются, завернули к бутикам. На пути к магазину Квинт увидел идущую навстречу незнакомку, одетую в короткое платье из прозрачного латекса, без какого-либо намека на белье. Вдоль силуэта, искрясь, пробегали рисованные молнии. Ярко-фиолетовые вспышки не скрывали нагого тела и притягивали взгляд. Квинт, обомлев от зрелища, усилием воли заставил себя не поворачивать голову ей вслед, однако Лиз все равно заметила и нахмурилась.

— Что, красивая баба? Снял бы такую?

— Прекрати, Лиз. Мне бы точно не хватило денег.

Он перехватил ее кулак, наметившийся ему в лицо, завел за спину и шепнул:

— Если я тебе прямо здесь трахну, ты успокоишься?

Настроение Лизбет, как он и предполагал, мгновенно изменилось. Она игриво улыбнулась:

— Ну зачем же прямо здесь? В магазинах есть отличные примерочные…

В первом же бутике Эдриан купил себе новую куртку из плотной черной экокожи. Под ней можно было спрятать наплечную кобуру и подкладку из толстого кевлара. Лиз тоже прикупила местных шмоток. Эдриан подозревал, что она отводила душу, особенно на обуви. Зачем одной женщине столько пар? Однако в этих высокий сапогах, облегающих ногу, словно латексные чулки, она выглядела очень соблазнительно. Он подумал, что и правда неплохо было бы перепихнуться в примерочной, но Лиз, кажется, забыла о своем желании.

— Мне срочно нужен энергетик, — сказала она, настойчиво потянув его на улицу.

Они прогулялись по городу, прокатились в метро, впитывая сырой землистый запах плесени с горчинкой раскаленного пластика. Отовсюду агрессивно мигали вывески корпораций. Они захватили поверхности домов, лились каскадами голографического света, отражались в лужах на асфальте, переливались в потоках дождя. У этого города была тысяча королей и каждый крикливо заявлял о своих правах. Город, который предлагает миллион удовольствий, но не дает ни одной гарантии. В Союзе корпорации подчинялись государству, здесь же все, от мимолетного кайфа до самой жизни, было в руках корпораций. Все завязано на деньгах. Эдриана, как старого союзника, коробило от такой концепции. Глаз выхватил маленький сияющий крест — церквушка затесалась в проулке между огромными небоскребами. На темных стенах рекламные проспекты. Эдриан поморщился. Даже дом Божий осквернен суетным. Ведь сказано: «От малого до большого, каждый из них предан корысти, и от пророка до священника — все действуют лживо». Бог давно покинул Суверенный.

Вечером Эдриан принял душ, а когда вышел, Лиз уже поджидала его. На ней были только сапоги.

— Я знаю, они тебе понравились…

Дрянь, специально оттянула момент, чтобы он хорошенько завелся. Ее маленькая победа.

Ночью Квинту виделись тревожные сны, подернутые красным мигающим светом. В них была шлюха в прозрачном платье, в сапогах Лиз. Она ехидно улыбалась и тянула вниз молнию, медленно обнажая идеальную ногу. Эдриан открыл глаза и увидел, что номер залит багровым светом с улицы. Он забыл опустить жалюзи. Надо же, как глубоко застрял в голове образ незнакомки. Плоть от плоти этого города, вызывающая, крикливая, но притягательная.

Утром, еще до того, как принять пару пилюль сигдиса, он с азартом впился в профайл Чес и запись с допроса в «Триппл Оукс». Ложь была повсюду, она сквозила в паузах, еле заметных оговорках, в направлении взглядов и нервно переплетенных пальцах. Эдриан плавал в этом лабиринте лжи. Он не поленился изучить все выписанные девчонке лекарства. Митчелл не с проста оговорился тогда… Зачем давать слабому псионику такой мощный блокатор, как псиобис? Все равно, что глушить рыбу водородной бомбой. Он был так поглощен работой и не заметил, как Лиз оделась и ушла в свою комнату.

Команда разбила свою базу в комнате Хоурна. По полу стелились хаотично разбросанные стяжки кабелей. Аллен сидел, опутанный ими, словно мумия. Импланты сияли двумя фонарями, под кожей вокруг век просвечивались тонкие голубые нити. Нетволкер в синхроне. Квинту нравилось наблюдать за его работой. Просто магия.

Лизбет чистила свой Хорнет. Перед ней ровными рядками лежали дротики со снотворным, стрелы-шокеры и глушилки пси-способностей. Кейган возился с анализатором. Хоурн крутился у зеркальной панели, а Шпарте и Амау резались в карты.

— Аллен, запрос одобрили?

— Да, — мгновенно отозвался Дениел, разомкнув бледные губы, — только вам это не понравится, сэр…

На комлинк Квинт пришла трехмерная карта города с отмеченными участками камер. До полного покрытия было, увы, далеко.

— Как это понимать?

— Это камеры «Полис Корп», остальные участки принадлежат другим корпорациям. Для каждой придется делать отдельный запрос.

— Вот срань. Ладно, работай с тем, что есть. Ты как? Близнецы справятся?

— Шутить изволите, — самодовольно усмехнулся Денни.

Близнецами назывались три написанных Алленом искина, которые во многом копировали его самого. Не конструкты, электронный слепок личности, но и не простые автоматы, вроде домашних ассистентов, годных только заказывать доставку и наполнять ванну. Денни отзывался о них так: «Недостаточно умны, чтобы в точности быть мной, но как минимум вдвое умнее Хоурна». Аллен был единственным в Бюро, кто мог программировать в восемь рук и оперировать сразу четырьмя тактическими дронами, но за любое величие приходится платить, поэтому Денни вечно сидел на лекарствах и мотылялся на границе профпригодности. К тому же на нем висел немалый срок, который он отрабатывал, сотрудничая с Бюро. Этот неуравновешенный парень умудрился залезть туда, куда никто никогда не залезал. Квинт когда-то рискнул взять в команду нестандартного нетволкера и не прогадал. Во всем, что касалось Сети, Денни не было равных. Единственное, его нельзя было пускать на передовую, но Дениел этому и не сопротивлялся.

Хоурн отвернулся от панели:

— Эй, сэр, как я вам?

Квинт скептически осмотрел его. Худой, высокий, ядерно-рыжий, в синих солнцезащитных очках во все лицо и светофорно-красной куртке. Он выглядел в точности как йоркец. Образ дополняла голотатуировка на лице, изображающая какого-то пестрого червяка.

— Надеюсь, тату временное? Намек на то, что тобой пора кормить червей? — усмехнулся Кейган.

— Это морской слизень, — парировал Хоурн, — метка мелкого торгаша пилюльками, — и он, словно фокусник, вытряхнул из рукава несколько ярких пакетиков.

— Рискованно, — пробормотала Лиз, склонившись над разобранным оружием. — Тут номер может не прокатить.

— Я буду осторожен. Надо же кому-то собирать данные в Подземном, да?

— Не светись, — сказал Квинт, еще раз оглядев его. — Толкай только в клубах, а если прицепятся на улице, то коси под дурака. Говори, что только въехал в город, и сразу включай тревожную кнопку.

— Есть косить под дурака, сэр!

Бьярте был душой их команды. С виду нескладный рыжий парень способен был растопить любой лед, кроме сетевого. Прекрасный снайпер, незаменимый шпион и кладезь анекдотов. Единственный, кто осмелился завести семью и детей в их команде. Какая же душа без сердца, верно?

— Шпарте, на тебе Манхэттен, Амау — Бронкс, Апрентис — Куинс, а я возьму на себя Бруклин. Осмотримся, пока Аллен анализирует данные. Кейган, проследи, чтобы этот пижон не рухнул от истощения.

— Есть!

Завтракать Эдриан предпочел в одиночестве. Он выбрал одну из забегаловок вокруг Ее Величества, больше похожую на кособокую палатку. Рисовые блинчики смутно напоминали о детстве. Квинт вырос в этаком азиатском гетто Чикаго, где приходилось драться со всеми. Корейский он знал так же хорошо, как и английский, смутно понимал по-китайски и японски.

На стене кафе бормотала старенькая плазма, показывая выпуск новостей. Эдриан прислушался.

—…город продолжает лихорадить после скандального заявления Линды Мерсер, посла Трансатлантического Союза. Очаги протестных антиправительственных акций вспыхивают по всему городу, — репортер замер, выдержал небольшую паузу. — Последнее сообщение: колонна «Полис Корп» переместилась с Баркли-стрит до Вест-Сайд-Хайвей, есть пострадавшие, нарушено движение транспорта по маршруту Перл-стрит-Бруклинский мост. Сейчас мы пытаемся связаться с нашим корреспондентом с места событий…

На экране показалась синяя шкала звука и быстро поехала вниз, снижая его до еле различимого шепота.

— Не смотрел бы ты с утра новостей, — пробормотала работница кафе, поставив перед Эдрианом тарелку с горячими блинчиками и чашку растворимого кофе. — Плохо влияет на кишки.

Квинт вскрыл тонкую упаковку на палочках.

— Люблю быть в курсе событий.

Кореянка нахмурилась:

— Мой тебе совет, парень. Здесь, у воронок, быть в курсе событий небезопасно.

Совет, о котором никто не просил, и при этом весьма прозрачное предостережение. Не лезь не в свое дело, особенно здесь, рядом с Подземным Городом.

Квинт решил перемещаться по городу на своих двоих, игнорируя казенные электромобили «Полис Корп». Сраное Яблоко было изрыто несколькими уровнями подземки и паутиной монорельсовых путей, по которым юркими червяками перемещались вагоны. Эдриан пытался почувствовать пульс этого города, стать таким же червяком в его зеркальной плоти, под завязку набитой электроникой и кипучей смесью культур. Тогда, возможно, он сможет найти ответ на множество вопросов.

Раздался отдаленный гул поезда, и помятый белый вагон подкатил к пластиковому ограждению. Прозрачные ворота разъехались, но те, что были со стороны Эдриана, заклинило. Он невозмутимо оттер их плечом, вошел в вагон, уцепился за поручень. На белом пластике пестрели граффити и следы копоти, воняло дешевыми испарителями, мочой и потом. Сзади навалилась спешащая по делам толпа. Тут и офисный планктон в строгих костюмах, и местные оторвы в куртках с шипами и заклепками. Они перемешались в вагоне, словно коктейль.

Поезд медленно опустился на уровень ниже и поехал вдоль воронки, постепенно набирая скорость. Вагон мерно раскачивался, погружая Квинта в транс. Воронки… О них знал каждый в Союзе, даже тот, кто видел Йорк только на агитках и экранах телеков. Две огромные дырищи от запрещенных международной конвенцией снарядов. Ровные, словно бетонные колодцы прямиком в Ад. Он разглядывал огромные цилиндры, будто бы лишенные дна. Неприятный холодок пробегал по коже. Странно, он никогда не страдал батофобией. Как же быстро эти братские могилы обросли атрибутами обычной жизни: домами, монорельсами, ресторанчиками и сувенирными лавками, где можно купить на память набор открыток с видами на воронки. Словно всего десять лет назад в небо не взметнулись огромные столпы всепожирающего огня и не растворили заводы по производству биологического оружия. Или цитадели неонацистов? Квинт никак не мог вспомнить, хотя совершенно точно участвовал в этом конфликте. Пока не получил травму и частичную потерю памяти.

Вагон нырнул в темный тоннель. Толчок, скрежет стали. Пассажиры взволновано закричали, попадав с мест. Квинта здорово тряхнуло.

— Уважаемые пассажиры, — раздался в динамиках жизнерадостный голос робота, объявляющего остановки. — К сожалению, наш поезд не может двигаться дальше, пути перекрыты несанкционированным митингом. Прошу вас проявить сознательность и не покидать вагоны, пока пути не освободятся…

— Вы что там, с ума посходили? — разорался лысый негр в одежде клерка. — Нам всем надо на работу!

Его поддержал хор голосов.

— Прошу упрощения, — продолжал механический голос, — но перемещение по путям сопряжено с риском…

— Пошла ты, — фыркнул негр, дернув за рычаг ручного открытия дверей.

Щелчок, скрежет, и створки разъехались, открывая путь в темноту, подсвеченную рядами бледно-зеленых фонарей вдоль потолка и пола. Народ высыпал наружу, Квинт последовал за ними. Пахло сыростью, под ногами прогибалась мелкоячеистая решетка.

— Ах, черт…

Прямо перед ним точеная дама в наряде офисного планктона застряла каблуком в решетке. Толпа торопливо огибала ее, глухая и немая к досадному происшествию.

— Мэм, позвольте…

Он присел на корточки, обхватил тонкую лодыжку в чулках и с легкостью выдернул каблук из плена сетки.

— Вам стоит снять туфли, здесь…

Он вовремя перехватил несущуюся к его лицу ладонь, затем послышался истошный визг:

— Ублюдок! Ты ко мне прикоснулся! Насильник! Полиция! Поли…

Квинт резко распрямился во весь рост, и крикливая баба осеклась, посмотрев на него снизу вверх. Ага, теперь стало понятно, почему все обходили ее стороной. «Пора завязывать с рыцарскими жестами», — подумал он.

Из толпы нарисовалась четверка парней, больше напоминающих местную шпану, чем сотрудников «Полис Корп». Все японцы, с неестественно яркими глазами и волосами.

— Чего кричим, куколка? Этот урод тебя обижает?

— Он до меня домогался!

— Ой, завали ты, — фыркнул один из них. В память врезались глаза и волосы кислотно-зеленого цвета. — Эй, девок обижать нехорошо, особенно здесь. Тут наш район, все девки наши.

Женщина быстро куда-то смоталась. Вот сучка.

— Это транспортный тоннель, — невозмутимо ответил Квинт. — Вы что, совладельцы монорельсовой корпорации?

— Че, больно умный, да? — усмехнулся кислотный. — Парни, фас!

Все четверо сорвались с места. Кряжистые, но проворные, под куртками искрящиеся хромом импланты, увеличивающие скорость и силу. Квинт ловко ушел от первого удара. Кулак нападавшего с грохотом вписался в бетонную стену, оставив после себя приличную вмятину и паутину трещин. Мелкая серая пыль взметнулась к потолку. По мышцам прокатилась волна кипящего жара, ускоряя тело и восприятие времени. Квинт ловко увернулось от четырех кулаков. Кажется, противники подумали, что с таким ростом он никак не может быть юрким. Большая ошибка.

Удар в челюсть первому, коленом в живот второму, подножка третьему, а четвертому заломил руку за спину, выставив вперед себя, как живой повизгивающий щит. Только в отличие от Лиз, захват отнюдь не мягкий, а до мокрого треска. Получивший в живот сразу согнулся, выблевывая остатки завтрака. Завалившийся от подножки моментально получил носком ботинка под ребра и скрючился от боли. Надо отдать должное кислотному. Получив в челюсть, не свалился, а сразу кинулся в бой. В его руке что-то блеснуло. Нож? Не стесняются поножовщины в людном месте? Эдриан отшвырнул живой щит, чтобы не изранить, и увернулся от двух косых ударов. К слову, хорошо поставленные удары, таким учат в военных школах. Интересно, как он отреагирует на это? Квинт перехватил руку противника, вывернул до хруста, нож выпал из раскрывшегося кулака и звякнул об решетку. В этот момент Квинта схватили со спины. Кислотный прорычал:

— Вот сука, да я тебя…

Договорить он не успел, мощный пинок в грудь отбросил его, а следом через плечо полетел напавший сзади. Грузно упал поверх кислотного, словно мешок с песком. Блюющий распрямился и тут же рухнул, получив хай кик в голову.

— Поспи…

Пока японцы размазывали кровь и сопли по решетке, Квинт поднял нож, осмотрел со всех сторон. Аккуратная «бабочка» с накарябанным на рукояти рисунком. Он сунул его в потайной карман куртки. По железу загрохотали тяжелые ботинки, и на поле боя выбежал отряд «Полис Корп» со штурмовыми винтовками наперевес.

— Всем стоять! Руки за голову!

Квинт поднял ладони. Сканирующий луч с дисплея тактического шлема неприятно лизнул сетчатку. Яркая электрическая вспышка, от которой перед глазами забегали черные пятна.

— Агент, — пробормотали под шлемом. — Прошу вас немедленно покинуть тоннель, тут неспокойно.

Другие корпораты склонились над копошащимися японцами. Тот, что с зелеными глазами, прохрипел:

— Сука… найду, ноги вырву…

Квинт проигнорировал, все равно сейчас их упакуют… Однако корпораты не спешили надевать наручники и, пробормотав что-то про красный билет, спешно покинули тоннель. Очень интересно. Квинт тоже пошел на свет, оставив японцев беспомощно плеваться желчью.

На выходе из тоннеля полицейские разгоняли пеструю толпу бастующих, освобождая пути. Эдриан неспеша вышел на улочку вдоль воронки. Слева бездна, справа — пестрые ряды тату-салонов, кафе, питейных и аркадных залов. У него ушел час, чтобы подняться до поверхности. По бокам темнотой щерились тоннели бывшего метро, пути в сердце тьмы. Загадочный Двор Чудес.

Когда Квинт поднялся на поверхность, в его комлинк бесцеремонно вторглись.

«Вы здесь всего сутки, агент, а неприятностей от вас, как от местной шпаны. Что это было?»

Комиссар Шеррли собственной персоной. Конечно же ему доложили, как же иначе.

«Вы мне скажите, что это было. На меня нападают четверо бандитов, но вместо того, чтобы задержать, их отпускают восвояси».

«Не суйте нос куда не просят, — оборвал его комиссар. — В следующий раз нас может не оказаться рядом. Беспокойтесь о своем задании и собственной безопасности, а с местными бандами мы сами как-нибудь разберемся. Конец связи».

Разговор оставил неприятный привкус. Это Сраное Яблоко прогнило до самого основания. Они называют беззаконие свободой? Город наркоманов, только у каждого своя игла. Кто-то гоняет по крови метамфетамин, а кто-то — идеи вседозволенности и полной раскрепощенности. Под пестрыми куртками и сияющими татуировками звенящая пустота. Если все уникальны, то никто не уникален.

Чем по сути является Нью-Йорк? Это Содом и Гоморра с тысячами Вавилонских башен. Но не важно, насколько высокий небоскреб ты построишь, ты все равно не сможешь постучаться в ворота Рая. Ты не возьмешь за них ни богатство, ни власти. В этом было принципиальное отличие Союза от Йорка. Суверенный был городом бренных, потерявших путь. Союз же стоял на мощных колоннах духовных ценностей. Бог. Традиционная семья. Долг Родине. Альтруизм. Нестяжательство. Вещи, которые Союз призван хранить и сеять по всему миру. Хрупкий клей, скрепляющий осколки цивилизации, стремящейся к саморазрушению. Особый путь.

Квинт вернулся в отель ближе к семи вечера. Аллен все еще сидел, опутанный проводами, Кейган поставил блондину капельницу.

Стянув куртку, Квинт протянул Кейгану сложенную «бабочку».

— Проанализируй. На рукояти какое-то изображение. Наверное, клеймо банды.

Одрик взял нож, осмотрел со всех сторон.

— Будет сделано.

— Узнай-ка еще, что на местном жаргоне означает «красный билет».

— Есть.

Квинт ушел в свой номер и сразу полез в душ, чтобы смыть с себя затхлый аромат города. Ментол, от которого свербело в носу, был куда приятней. А потом он потянул Лизбет в койку. Она посопротивлялась для вида, но так было даже лучше. Ему нравилось ломать сопротивление.

— Ублюдок, — бормотала она, но ее тоже это возбуждало.

Ночью в его сны снова прокралась шлюха в латексном платье. С ее пальцев срывались молнии, она безумно хохотала и танцевала под какофонию громкой музыки. Пахло расплавленным асфальтом, жженым пластиком и пороховыми газами. Сладкая вонь горелой плоти. Громкое, доходящее до свиста шипение испаряющейся крови.

«Нет! Н-е-е-е-т! Боже!»

Все красно от пламени. Перед глазами мелькнула смазанная картинка: тело, с которого медленно стекала кожа, обнажая месиво из желтого жира, мышц, светлых сухожилий…

Эдриан резко проснулся. Дыхание сбилось, простыня намокла от пота. Сквозь щели в жалюзи мелькали полоски мигающего красного света, а откуда-то сверху, насрав на шумоизоляцию, глухо доносился вой музыки.

— Вот суки, — сонно пробормотала Лиз. — Поспать не дают.

Эдриан так и не смог заснуть. Ему чудился запах жженого мяса и расплавленного асфальта.

Утром Аллен, наконец-то, вышел из синхрона.

— Сделано. Камеры наши. Если крошка мелькнет где-нибудь, мы об этом тотчас же узнаем, сэр.

— Отлично! — Квинт присел рядом с Денни. — Видел ее?

— Ага, — сонно ответил тот. — Тут, тут и тут…

Перед глазами Квинта всплывали, накладываясь друг на друга, полупрозрачные голографические снимки

— Не часто попадает в объектив. То ли знает, что нельзя, то ли ходит туда, где нет камер «Полис Корп». В основном, в районе Бетельгейзе.

Квинт кивнул, растянув пальцами изображение. Так вот ты какая, беглянка. Совсем не похожа на ту мышку в больничной пижаме, с длинной похожей на мочало косой. Короткая стрижка, вызывающе яркая одежда.

— Педовка, — усмехнулась Лиз, проследив за его взглядом.

— Кто?

— Она. — Апрентис кивнула на фото. — Того и гляди запрыгнет на шею какому-нибудь панку и ускачет на концерт местной дерьмовой группы.

Кейган заржал конем, все остальные подхватили.

— Вы меня не дослушали, — проворчал Аллен. — Я тут, между прочим, обнаружил, что кто-то намудрил с камерами, когда госпожа посол толкала речь.

— Подробнее.

— Кто-то взломал видеонаблюдение и ловко подтер файлы. Мастерская работа.

— Нетволкеры, значит. Отследить можешь?

— Могу попробовать. Если кто-то с похожим паттерном где-то начнет колдовать с Сетью, я отслежу.

— Отлично! Ты волшебник, Аллен.

— Волшебник хочет жрать, — капризно протянул блондин. — Кому отдаться за пиццу с ананасами?

04. «Шанхай», или Хозяйка зиккурата

Она пролежала в клинике Резчика три дня — бедняге пришлось полностью закрыть свою подпольную медлавочку и переоборудовать одну из комнат в стационар на одну вип-персону. То, что она теперь вип, Чес поняла после одной единственной фразы Рэда, услышанной в полубреду: «Делай, что нужно. Дик покроет все расходы».

Двое суток ее не было. Ни звуков, ни запахов, ни картинки. Это даже не походило на сон, скорее на… ожидание загрузки. Тишина, напоминающая о доме. О белой комнате с мягкими термопеновыми стенами. Время подумать. Взвесить. Принять необходимость снова прикидываться хорошей девочкой. Снова делать вид, что «всё поняла». Снова играть роль тихони.

Шестерка сказал, что, когда она очнулась первый раз, то чуть не отгрызла Резчику нос.

— К счастью, койка нам досталась с ремнями, и мы немного поиграли с малюткой Чес в связывание.

Слушая Рэда, Чес смеялась, с азартом поедая веганский бургер. Капитан Бруклин была принципиальной вегетарианкой. Первые фильмы вышли как раз после Третьего вымирания — крупнейшего за всю новую историю массового падежа скота в главном фермерском центре Суверенного — округе Аллегани. Говорили, всему виной был выброс химикатов в этом районе, но местные СМИ все равно во всем обвиняли Союз — дескать, не взяли Йорк войной, так теперь пытаются сломить подлыми диверсиями. П. Митчелл говорил, что йоркские политики тут же воспользовались ситуацией, сделав лозунг «Не ешь мясо — сохрани вид» своим девизом на предвыборной компании, и быть веганом снова стало модно. Но Чес отказалась от мяса не из-за моды, ей было в самом деле жаль коровок.

— Я принес твои вещи из 130-го. Эм… плакат, безвкусные шмотки, старые журналы… бумажные, раритет, и где только отрыла… ничего не забыл?

Чес закусила губу. Кое-что забыл, дурацкая ты Шестерка. Но это и хорошо, Чес не хотелось, чтобы он его трогал, лучше сама потом заберет…

Под матрасом она прятала свой допотопный электронный блокнот — простенький планшет размером в две ее ладони, сенсорный набор текста, памяти всего на несколько гигабайт. Подарок П. Митчелла. Когда он узнал, что в голове Чес живут истории, вдохновленные приключениями Капитана Бруклин, он посоветовал их записывать. Иногда забирал блокнот в свой кабинет и долго изучал. А позже, ночами, он уже сидел вместе с Чес в ее белой комнате, и они сочиняли вместе… Ночи таинств, так она их называла. В ретро-фильмах так часто делали дети — прятались в шалашах из подушек и одеял, шептали, чтобы не разбудить родителей, жгли допотопные фонарики. У них же была только белая комната и ночная тишина в отсеке. У П. Митчелла был еще халат, который мог бы сойти за стройматериал для палатки, но П. Митчелл почему-то всегда старался держать с Чес дистанцию. Боялся? Ее? Себя? Блокаторы не давали ей распознать.

Теперь блоков было меньше, но Чес хотелось снять все. Хотелось освободиться от родительских оков дома, хотелось стать сильнее, больше не зависеть от таблеток и чужого решения. Когда она озвучила это Рэду, Шестерка как-то растроганно засмеялся и обнял ее за плечи.

— Ты настоящий панк, детка! Тиграм такие нужны. Тут только одно правило — слушаться Дика. И больше никого! Ну чем не рай для вольной кошечки?

«Тигры» или «Тайгасу» — скопище банд Подземья, которое, точно великий завоеватель, однажды объединил Дикон Такахаси. Дик серьезный парень, говорил Рэд, важно округляя глаза, он Тиграм — отец, старший брат, отчим и палка, бьющая по заднице за провинность. До Великого объединения банд по заброшенным веткам йоркского метро сновали разрозненные преступные группировки, постоянно дерущиеся за власть. Было много крови, наркотиков, ошибок и попыток начать сначала. А потом в их Подземелье, Царствие Хаоса, прямо на минус четвертый уровень Ада, точно ангел на неоновых крыльях, спустился вестник Порядка, назвавший себя Диконом Такахаси.

— Дик взял нас с парнями под свое светящееся крыло и рёк: «Отныне вы 'Тайгасу», бесстрашные Тигры Анархии! Сила Хаоса в ваших сердцах будет служить мне и великой Идее Порядка, пока Хель не поглотит этот грешный кусок земли в бескрайнем космосе!«. Ну, или как-то так, точно не помню… — Рэд расхаживал по ее 'палате», бурно жестикулируя. Его зрачки смешали в себе все цвета радуги — сигнал о легком передозе трипчипов. — Не всем братьям внизу это понравилось… но, надо сказать, Дик умеет быть убедительным.

Звучало жуть как эпично, но внутри все почему-то съеживалось. Чес не хотела кому-то служить. Не хотела снова становится под чьим-то крылом. Она выбралась из гнезда, она теперь свободная птичка, и если и пойдет к кому-то в дело, то лишь по собственному желанию. Или выгоде. И пока дружить с Диком ей было очень выгодно.

На четвертый день, когда жизненные показатели были почти в норме, а Чес уже не первый раз норовила выдернуть из себя все эти треклятые проводки, Резчик сдался и вызвал Рэда — забирай, мол, свое бесноватое имущество, счет уже выставлен.

— Слушай, — начал в тот день Шестерка, роясь в ее шмотках — на увитый кабелями пол клиники сыпались разноцветные драные майки и топики, черные полупрозрачные штаны из латекса, короткая розовая куртка, даже одна мини-юбка — порно-пародия на моду японских школьниц из прошлого века. Все это Чес прикупила в свой первый день в Йорке на барахолке Бетельгейзе, но носила всегда только одно, — у тебя нет чего-нибудь поприличнее?

— М-м-м… ну были те офисные тряпки… но я их выкинула.

Рэд побледнел, покраснел и снова побледнел. Видно, вспомнил размер счета, который ему выставил магазин.

— Что? Там же было все в крови!

Шестерка хлопнул себя по лбу.

— Но их же можно было… ох, ладно. Сам виноват, нужно было проследить.

Чес сунула ноги в любимые казаки, спрыгнула с больничной койки и с наслаждением потянулась. Голова еще немного кружилась, но и черт с ним — она столько лет пробыла в горизонтальной позе, что теперь просто не могла лежать больше дня. Ночи. Семи часов. Максимум.

— Подожди-ка, Шестерка… — Чес игриво пробежалась пальцами по его татуированной спине — Рэд тоже предпочитал дырявые майки, — зачем мне приличные шмотки? Мы что, идем знакомиться с твоими предками?

Она засмеялась, а его заметно передернуло.

— Ха, — нервный смешок, — к счастью, они давно в Вальгалле.

— А зачем тогда?

Рэд хитро улыбнулся ей через плечо.

— Давай, детка, пораскинь мозгами, ты же умница. Зачем старина Рэд хочет тебя принарядить?

— Ну-у-у… — Чес ухватилась за металлическую балку, которая крепила скрученные вены кабелей к бетонному потолку, и подтянулась. Надо же, ей так легко это удается, а ведь она никогда не качала мышцы. Очередные скрытые импланты, о которых она не знала? Стоит спросить Резчика. — В прошлый раз ты наряжал меня для дела… Погоди, у нас новое дело⁈

Рэд обреченно забросил ее шмотки обратно в спортивную сумку. К слову, он так и не сказал, зачем притащил сюда все ее вещи. Малышке Чес сняли новую квартиру? В Бетельгейзе было классно…

— Нет, для следующего дела еще рано, тебе надо восстановиться. И… — Шестерка подмигнул, — познакомиться с новым папочкой.

Чес спрыгнула на пол.

— Ты познакомишь меня с Диком?..

— Так точно, мэм, — Рэд попытался «отдать честь», но Чес так шустро налетела на него с объятиями, что тот едва устоял на ногах. П. Митчелл в таких ситуациях обычно стоял столбом, Шестерка же напрягался всем телом и, просто ждал, когда это поскорее закончится. Чес обожала обниматься — попробовала однажды и с тех пор не может слезть с этой иглы. Впрочем, она не слишком старалась, хотя П. Митчелл всегда предостерегал ее от излишней… лояльности к посторонним. Чес не хотелось назвать это лояльностью. Скорее… потреблением. Да. Лояльность звучит слишком слащаво.

Мысль о долгожданной встрече с легендой «Тайгасу» вызывала поровну и тревогу, и трепет. Чес так не нервничала даже перед побегом и потому очень себе удивлялась. Неужели несколько недель жизни в Йорке сделали ее такой трусихой? Капитан Бруклин ничего не боялась, даже когда сидела в плену якудза. Вот и Чес не должна!

Желая снять напряг в ожидании встречи, она насела на Рэда, чтобы тот сводил ее в самый отвязный клуб Йорка — Шестерка наверняка знает, он же здесь как рыба в воде, душа города. Чтобы звучать убедительно, даже пообещала вскрыть ему башку электроножом, если будет сопротивляться и отговаривать. Всего-то шутка, а он так напрягся, что Чес минут пять беспрерывно хохотала.

Клуб под забавным названием «Торч» на Бруклин-Хайтс прятался в подвалах старого краснокирпичного дома, построенного еще в позапрошлом веке для портовых рабочих — отсюда до залива рукой подать. Крепко чувствовался запах гниющих водорослей и сырости. Район порта был одним из немногих исторических мест города, которые каким-то чудом обошли залпы Союза во время войны. Если бы не голографические мониторы, неоновые вывески, надстройки жилых блоков на старых зданиях, можно было представить, что оказался в прошлом.

— Похож на старого протезированного индейца, да? — Рэд кивнул на красный домишко, одетый в каркас массивных металлоконструкций, поддерживающих на его плечах жилые блоки. Чес тоже кивнула, почти физически чувствуя, как бедняге тяжело нести на себе эдакую махину. Конечно, жилье уже лет пятьдесят строили из переработанного пластика, укреплённого неокарбоном, — они были куда легче, чем стройматериалы прошлого — и все же выглядела эта конструкция совсем не как перышко.

На входе в клуб их просканировал здоровенный угольнокожий детина с глазными имплантами, оснащенными декоративной панелью, стилизованной под циферблаты аналоговых наручных часов. Выглядело странно и круто одновременно. Похититель времени.

— А, Рэд, — спустя мгновение, отозвался вышибала, — вижу бронь, вход одобрен. У тебя два предупреждения, не забывай.

— Конечно, дружище, я сегодня в завязке — выгуливаю сестричку, буду за ней следить. Так что ни капли в рот!

Детина скептически вскинул бровь:

— Ага, а еще в глаза, нос, уши и жопу, пожалуйста.

Шестерка нарочито громко засмеялся, подталкивая Чес вглубь узкого коридора из блестящих антрацитовых панелей, подсвеченных фиолетовыми неоновыми лампами. Из-за двери в конце тоннеля доносилась приглушенная музыка.

— Два предупреждения, значит… — Чес ущипнула Рэда за бицепс. — А ты не такой зануда, оказывается.

— Малыш, я же тигр-р, — рыкнул Шестерка, обнажая накладные хромированные клыки. — Иногда я срываюсь с цепи. Но не сегодня.

— Ой не надо на меня так смотреть!

— Я буду контролировать каждый твой шаг, — грозно пообещал Рэд, — и упаси тебя Христос…

Чес азартно прикусила его за щеку и шепнула прямо в ухо:

— Можешь начинать!

А потом резко толкнула дверь и, не давая Шестерке опомниться, бросилась в толпу тусовщиков, как в пестрое сверкающее море.

Под водой не слышно голосов, только музыка, отдающая в сердце боем и раскатами грома. Мимо нее проплывали неоновые лица экзотических животных с телами людей, хищные акулы скалили переливающиеся нефтяными разводами титановые клыки, огромный электрический скат, за ним гибкая белокожая змея. Разноцветные лучи небесного свода рисовали на их полуобнаженных телах следы, похожие на пятна крови, в воздухе витал ароматный сладкий дым. Чес глубоко вдохнула и тут же почувствовала, как голову уносит в безвременье. Музыка затихла, море замерло… чтобы в одно мгновение снова взорваться огнем и звуками. Она обернулась и увидела ошалелые глаза Рэда. Он что-то кричал, тянул к ней руки, но море тел унесло его неумолимым движением волны. Казалось, что только она способна плыть так… свободно. Это ее море. Она может его подчинить. Просто сейчас не хочется. Чес подняла руки и позволила морю властвовать.

Сознание ускользало из ноздрей вместе со сладким дымом, стирая память о прошлом вдохе. Вот Чес дрейфует на волне, вот уже стоит у барной стойки с какой-то двуногой рептилией неопределенного пола — она высунула раздвоенный язык с зажатой в нем цветастой капсулой, приглашая к своему трипу. Через мгновение Чес не помнила, приняла ли ее. Море снова властвовало, а время исчезло — его съели зрачки чернокожего вышибалы.

В следующий раз Чес встретила Шестерку на танцполе, и он в упор не узнавал ее — сладкий дым и ему выел все мысли. Они познакомились снова и танцевали вместе — ее рука на его заднице, его рука под ее топиком. Это знакомство ей понравилось больше первого. Хотя было ли первое? Чес уже не помнила.

Что дым отпускает, она поняла, когда смогла с первого раза ответить на вопрос какого-то странного парня с огромными синими глазами из стекла и червем на щеке.

— Как тебя зовут, оторва?

— Леди Инкогнито! У тебя тут червячок. — Чес хотела поймать его и съесть. Ужасно хотелось есть. Она попыталась, но ничего не вышло — червяк продолжал призывно мерцать на бледной коже. — У-у-у…

— Хочешь…

— Она со мной и ничего не хочет. — За ее спиной вдруг вырос Рэд, обхватил за плечи и потянул назад. Он звучал очень, очень серьезно. Парень с червячком на щеке поднял руки в примирительном жесте.

— Да я не претендую, приятель! Просто хотел предложить даме вкусненького.

Шестерка затягивал ее в толпу танцующих под внимательным взглядом огромных синих глаз, и толпа съела их, проглотила, а потом выплюнула на обочине у клуба. Рэд выхаживал по старинному асфальтовому тротуару, переговариваясь по комлинку.

— Да, Бруклин-Хайтс. «Торч». Давай живее.

— Мы, что, уже домой? — Чес вытянула руки, разглядывая запястья — на них ей все еще мерещились клубные огни. — Хочу вкусненького…

— Закажем веган-бургеры… Черт, ты ведь сбежала от меня, Чес! Какого хрена?

Она рассмеялась, безвольно опуская голову на бок.

— Ты только что вспомнил?

— Да… забористый дымок.

Через десять минут — кто-то вернул в этот мир время — у «Торча» припарковался раскрашенный под растафарианскую радугу фургон, а из опущенного окошка показалась рожа Криса. На этот раз глаза у него были красные. А, нет… это все вывеска.

— Упаковывайтесь и валим. — Он просканировал Чес оценивающим взглядом. — Сахарная вата?

— Угу, сколько мы тут проторчали? — Чьи-то заботливые руки подхватили ее за подмышки и подняли с обочины. — Успеем отоспаться?

Резиновые губы норвежца растянулись в широкой улыбке, он щелкнул жвачкой:

— Пары часов хватит?

— Дерьмо.

* * *

Чес проспала остаток ночи и следующее утро в халупе Рэда на Ист-ривер. Шестерка, похоже, просто тащился по историческим районам Йорка, сохранившим свой прошловековой шарм. Пару столетий назад здесь располагались цеха сахарной фабрики, потом ее переделали под арт-пространство, а в новую эпоху нашпиговали жилыми блоками, сортирами, душевыми и прочими элементами человеческого быта. Теперь это Апартаменты Ист-ривер — звучало пафосно, выглядело как срань Христова, по словам самого Рэда. Здесь после войны селили эмигрантов из Союза, то самое толерантное меньшинство, не желающее прогибаться под доминирующее консервативное течение в государстве. Йорк грозил вот-вот лопнуть от наплыва этого «дерьма», потому было принято решение все что можно переделать под жилье, даже воронки — боевые шрамы Свободного — застроили блоками и монорельсами, чего уж говорить о старом городе.

Здесь и пахло стариной — пылью, кирпичной крошкой. Халупа Рэда располагалась на чердаке, все стены были исписаны граффити, из мебели только стол, холодильник, наглухо забитый энергетиками и пивом, кровать, сложенная из пластиковых поддонов да драный диван. Чес подумала, что переедет сюда, раз теперь она в банде, но ее вещей здесь не было. Неужели они все еще у Резчика? Бултыхаясь где-то на грани сна и яви, Чес представляла, как этот угрюмый медик примеряет ее шмотки — особенно ту мини-юбочку — и важно расхаживает в этом по своей клинике.

— Скажи, что ты улыбаешься не потому, что задумала какую-то пакость.

Чес нехотя открыла один глаз — Рэд, явно накаченный стимуляторами и оттого свежий, как глоток ментоловой синтоколы, сидел на столе, вертя в руках какой-то пакет.

— Рэд Шестерка, — она потянулась и громко зевнула, — ты жив. Вчера ты так разнервничался из-за малышки Чес. Я думала у тебя сердечко лопнет.

— Пошла ты. Вот, держи, — Рэд бросил в нее пакет, — наденешь это. На встречу с Диком. Ты должна быть готова в семь. В семь выезжаем.

В семь Чес только заканчивала смотреть девятую часть «Героев». Когда Шестерка вернулся с какого-то важного дела, уже будучи при параде — черные брюки, красная рубашка, пиджак из синтетического шелка с металлическими заклепками и шипами, лакированные туфли из экокожи — Чес дожевывала сырную пиццу, увлеченно пялясь в голоэкран.

— Твою мать! Пять часов на сборы! Пять часов! Нас ждет электрокар! Твою мать! Твою мать!

— Истеричка…

Чес облизнула масленые пальцы и развернула пакет. В нем оказалось… платье. Классическое черное, без бретелек — начиналось на груди, заканчивалось чуть выше колен и держалось на честном слове. Чес чувствовала себя в нем шлюхой, но поскольку материал был из настоящего шелка — дорогой шлюхой.

— Это подарок Дика. — Шестерка с гордостью осмотрел ее — кажется, ему доставляла удовольствие мысль, что Дикон так благоволит девчонке, которую привел именно он. — Шик, детка, просто шик. Сам бы надел, ей богу. Понимает мужик в таких вещах.

Чес было… странно. Идти в этом платье, садиться в нем в дорогущий электрокар с кожаными сиденьями, чувствовать прикосновение шелка к голой коже. Это походило на обещание, на необходимость благодарности, как было с П. Митчеллом… Это походило на очередные оковы. В лайковой куртке, обвешанной цепями, да даже прикованная к больничной койке Резчика, она чувствовала себя свободнее, чем в этом невесомом куске струящейся черной ткани.

— Добро пожаловать в «Объятия комфорта», господин Ромул Эддард Говард и его спутница, — мелодичный женский голос зазвучал из динамиков электрокара — такси люкс-класса, управляемое искином, — желаете шампанского или сигару?

— Ромул Эддард Говард⁈

— Ничего не спрашивай… — Рэд поморщился. — Нет, спасибо, мы спешим. Прибавь газку, будь добра. «Шанхай», Сохо, Сприг Стрит.

— Ромул Эддард Говард! — не унималась Чес. — Ты что, принц?

— Мои предки были поехавшими, вот и все. Никакой голубой крови. Поэтому Рэд, детка. Просто Рэд. Боже, машина, можно быстрее⁈

— Сэр, по законам скоростного движения в черте города…

— Ладно, к черту.

Электрокар вез их битых полчаса до Сохо, и Чес не переставала присвистывать, наблюдая за тем, как за окном меняется пейзаж. Она бывала в Бетельгейзе — самой задрипанной дыре Йорка, была в старых районах Бруклина, пролетела на стимуляторах, и оттого почти не запомнила, бизнес-Манхеттен, мельком видела полностью застроенный Блоками пригород да бугристую тень гигантских свалок на самой окраине, но Сохо… Сохо восхищал и пугал одновременно. Дорого, стильно, блестяще, зеркально, вылощено, технологично. На тротуарах не было мусора, ни одной гребаной баночки от синтоколы или пластикового стаканчика из-под кофе, ни одной грязной шлюхи в подворотне, ни одного торчка на тротуаре. Стерильно. Казалось, богато одетые люди, чинно шествующие по променаду, на самом деле роботы, андроиды из фантастических фильмов. Вскрой глотку, а там сплошь кабели, проводки, хромированный позвоночник, а вместо крови — топливо для искусственного сердца.

— Сучьи богатеи. — Рэд нервно дергал ногой. — Шикуют на всем натуральном, пока мы пьем, жрем, одеваемся и срем синтетикой.

Чес глянула на свои затянутые в шелк бедра.

— А Дик? Его ты тоже ненавидишь?

Шестерка мотнул головой, не отрывая злого взгляда от тонированного окна электрокара.

— Дик другой. Ему на нас не насрать. Дик наш ангел-хранитель. Однажды он приведет нас к величию, на вершину мирового зиккурата. «Тайгасу» поднимутся из пепла.

— Когда ты успел обдолбаться?

Рэд повернул к ней голову — зрачки размером с луну — и глупо захихикал. Вот говнюк, никогда не делится.

Электрокар свернул на Спринг Стрит — своеобразный квартал развлечений для богатеньких — и аккуратно притормозил ровнехонько под аскетичной черной вывеской люксового китайского ресторана «Шанхай». Пункт назначения, точка невозврата. Когда Чес переступила порог заведения, ей казалось, что назад дороги нет. Еще это шелковое платье… как голая.

Стеклянные двери автоматически закрылись за их спинами, отрезая от звуков Сохо и погружая в уют и покой Востока. Ненавязчивая мелодия уносит сознание куда-то за пределы Китайской стены, лишенное суеты стройное и отрегулированное передвижение персонала. Красные стены, украшенные узорчатыми панелями из натурального бука, деревянные столики, укрытые белоснежными хлопковыми скатертями, настоящие цветы в горшках — мясистые зеленые листьях, розовые и белые восковые бутоны, изящные бонсай можжевельника и барбариса. И практически все столы на первом этаже ресторана пустовали, что, конечно, было удивительно для пятничного вечера.

— Идем, нам туда, — шепнул Рэд, указывая наверх, где за такими же деревянными панелями угадывался бронированный короб — электрозаряды, лазеры, пули и шум не проникнут туда и не выйдут наружу. Логово главного тигра. Перед глазами вспыхнуло неприятное воспоминание — стерильно-белый кабинет, красивая женщина, красные губы, на бейджике значится «Е. Энриксон». Та еще сука, один-в-один Мисс Небраска из «Героев».

У кабинета стоял высокий кореец такого презентабельного вида, что, если бы Чес не знала, что Дикон Такахаси японо-американец, то уже бы кланялась этому невозмутимому парню, как учил Шестерка.

— Приветик, Мик. Нам назначено.

— Жди, — кивнул кореец.

Минута. Другая. Успокаивающая шелковая мелодия, едва слышные переговоры посетителей и официантов на нижнем этаже. Потом металлические створки кабинета, походившие на двери лифта, разъезжаются, и двое крепких парней, не менее презентабельных, чем кореец-привратник, выносят из помещения завернутое в ткань тело. Чес успела заметить кислотно-яркие волосы, кажется, зеленые и красные. А может красными они были по иной причине. Парни невозмутимо прошли мимо них с Рэдом и завернули в сторону служебного помещения. Шестерка проводил их крайне напряженным взглядом.

— Юная леди! — раздался из кабинета бархатный, как китайская музыка, мужской голос. — Прошу, проходите. Рэд, стой на месте.

Они с Шестеркой переглянулись, тот округлил глаза и неуверенно кивнул ей на дверь. Снова страх. Чес сейчас чувствовала что-то похожее, но, как ни странно, ее это почему-то веселило. Она даже тихо хихикнула в ладошку, глядя как бледнеет Рэд. О да, Шестерка, ты же с ума сойдешь, если я запорю эту встречу…

В кабинете было… странно. Смешение культур, несочетаемый коктейль из бонсай, японских гравюр, китайской акварели и фарфора, мексиканских масок, пин-апа и… что это, боже? Матрешка? Да и сам Дикон был странно красивым сочетанием разных культур — азиатские черты лица, модная в Йорке стрижка с выбритыми висками, по-европейски выбеленные волосы, пресловутая голливудская улыбка. Пока Чес разглядывала его, Такахаси как раз улыбался этой самой улыбкой, тщательно стирая с катаны кровь накрахмаленной салфеткой. Удивительно, но на его белой рубашке не было ни капли. Удивительно, просто удивительно, думала Чес.

— Как твое самочувствие?

— Х-хорошо.

— Прекрасно. Я всегда говорил, что Резчик — мастер своего дела. А хороший медик — это как хороший повар. Таких людей нужно уважать. И поощрять. Согласна?

— У-угу.

Такахаси повернулся к стойке за своей спиной и осторожно опустил катану на подставку. Только потом он сел за стол и указал рукой на пустующий стул перед Чес.

— Присаживайся. Тебе очень идет это платье.

Чес невольно провела пальцами по волосам, по настоянию Рэда зачесанным назад и крепко сдобренным лаком. Сделала неуверенный шаг вперед и села. Неловкость. Гадкая неловкость и липкий страх, от которого вспотеешь даже голым. Слишком знакомо, мерзко знакомо. И уже совсем не весело.

— Что ж… — Дик чуть склонил голову на бок, улыбка не сходила с его лица, как перманентная татуировка. — Ты меня поразила, Чес. Парни записали для меня твое выступление в посольстве, я все видел. Честно говоря, даже аплодировал. Твои таланты не могут не поражать. — Он сделал паузу. — Рэд говорил, ты в городе недавно.

— Да. Месяц. Кажется…

— Где ты жила до этого?

Чес прикусила щеку и прижала вспотевшие ладони к платью. Такахаси поднял ладонь.

— Юная леди, не нужно так напрягаться. Я понимаю, у тебя есть секреты. У таких талантливых людей, как ты, всегда есть секреты. Можешь их не раскрывать. Я хочу строить наши отношения на доверии, понимаешь? Если ты не готова открыться сейчас, я подожду.

Во рту стало солоно, и Чес усилием воли разжала челюсти. Не хватало заплевать тут все кровью… дома с ней такое иногда случалось.

— Вы примете меня в «Тайгасу»? — Вы сделаете меня сильной?

Дикон мелодично рассмеялся.

— А разве ты уже не с нами, милая? Стал бы я принимать тебя, не будь ты маленькой кошечкой с душой тигра? У меня большие планы на нас с тобой. Тебе понравилось первое дело?

Чес часто закивала. Дело было потрясным. Столько адреналина! Конечно, ей понравилось. Лучше было бы снова оказаться в нашпигованном охранными системами посольстве, чем в этой обители покоя…

— Прекрасно. Значит, тебе понравится следующее. Но! Всему свое время. А пока… Я хочу, чтобы ты переехала в одну из моих квартир в Манхеттене. В пентхаусе будет куда безопаснее, чем в Бетельгейзе. Знаю, в воронках есть свое особое очарование, и все же там мне будет сложнее тебя защитить. Понимаешь?

Она снова кивнула, но уже не так уверенно. Пентхаус… со дна на самый пик. Это Рэд имел ввиду, говоря про вершину зиккурата? Тогда он, верно, обзавидуется.

— Тебе не будет одиноко, обещаю.

Дик как-то странно усмехнулся, потом замолк с отстранённым лицом, а когда снова ожил, Чес поняла — он переговаривался по комлинку.

— Моя сестра составит тебе компанию и все покажет. Ну что? Мы договорились?

— К-конечно.

Через минуту створки лифта снова разошлись, и в кабинет вошла высокая бледная девушка.

— Брат. — Она поклонилась.

— Рю, это Чес. Чес, это Рю. Полагаю, двум юным прекрасным особам будет не скучно вместе. Сестра, вверяю нашу новую тигрицу на твое попечение. Покажи ей квартиру, развлекай и… остальное ты знаешь.

Девушка кивнула. Рю была невероятно красивой — Чес мечтала бы видеть такое отражение в зеркале. Белые, как и у брата, волосы, только куда длиннее, черты лица, сочетающие в себе азиатское и американское в идеальной пропорции и дозировке. Тонкая фигура, подчеркнутая изящным неоново-розовым ципао до самого пола. В разрезе юбки мелькнула белая ножка с голотатуировкой мерцающего тигра в прыжке — морда начиналась у колена, хвост обвивал щиколотку.

— Более не задерживаю вас, юная леди, — прозвучал где-то на периферии слуха голос Дика. — Рэд! Можешь войти.

* * *

Напряжение от встречи с легендой «Тайгасу» начало отпускать только, когда молчаливая Рю привела ее в свой альков — чайную комнату в вип-зоне «Шанхая». Церемония заваривания чая была до того медитативной, что Чес даже начало клонить в сон.

— Я подумала, — наконец заговорила младшая Такахаси, разливая ароматное варево по пиалам, — что тебе захочется чего-то… успокоительного после визита к моему брату. Этого всем хочется.

Чес совершенно не изящно фыркнула, вспоминая прошедший разговор, а еще обилие безвкусных элементов интерьера из разных культур в кабинете Дика.

— Японец, который держит китайский ресторан… как начало дурного анекдота, — пробормотала она.

Рю улыбнулась, стрельнув насмешливым взглядом из-под длинных выбеленных ресниц.

— У нас японские корни. А еще китайские, мексиканские, американские и даже русские. Брат любит об этом… помнить. Насчет ресторана… вопрос репутации. Японские заведения в Йорке ассоциируются с якудзой. Дик не хотел, чтобы один бизнес мешал другому.

Чес важно кивнула, словно бы все поняла. Якудза, рестораны, бизнесы… плевать. Ей просто очень хотелось оказаться подальше отсюда. И переодеться! Дурацкая тряпка, так не по себе… Капитан Бруклин никогда не носила платьев, и теперь Чес понимала, почему.

— Выпей, пока не остыло.

Ах да, чай… на вкус… как заваренная трава. Ароматная, конечно, и, наверное, жуть какая полезная, но синтакола Чес нравилась больше.

— Ага, вкусно…

Глядя на ее лицо, Рю вдруг рассмеялась, тихо и легко, как бабочка. Если бы бабочки смеялись.

— Да-да, я вижу. Хорошо, выпей, как лекарство.

Чес смущенно улыбнулась. Да что такое⁈ Хотелось врезать себе по щекам. Еще покрасней, глупое ты создание. Какой стыд…

Рю вдруг заозиралась, как будто что-то обронила, а потом достала из-под маленького чайного столика бархатный мешочек.

— Хочу погадать тебе. Веришь в таро?

Не особо, хотелось сказать Чес, но она просто неопределенно мотнула головой. Гадание… в седьмом фильме Капитан Бруклин попала в заколдованный лабиринт, из которого выбралась благодаря Мистической Соул. Она тоже была то ли гадалкой, то ли экстрасенсом… Может, Рю теперь ее Мистическая Соул? Подумав об этом, Чес закивала более уверенно — сейчас ей и впрямь пригодится совет знающего.

Девушка осторожно вынула карты из мешочка, и этот жест напомнил Чес то, с каким пиететом Дикон обращался со своей катаной. Было в этом истинно азиатском традиционализме что-то… вдохновляющее, как таинство или ритуал. Дома у Чес тоже были ритуалы — например, совершать каждый раз одинаковое количество шагов на прогулке. Или незаметно вытягивать ниточки из медицинского халата П. Митчелла, когда он ставил ей очередную капельницу. Дом… сейчас кажется, что все это было в прошлой жизни. Чес никогда туда не вернется, никогда больше не будет той, кем была там. Теперь она другая. Не мышка, а тигрица. Девушка в шелковом платье. Хозяйка зиккурата.

— Что-о-о ж… — Рю протянула ей колоду. — Посмотрим, что уготовила тебе судьба. Сними своей рукой.

Чес глубоко вздохнула и взяла первую карту.

05. В ее голове

«Я нашел ее! Тусуется в клубе, представляете? Не получилось подкинуть ей жучок. Парнишка помешал».

На комлинк моментально потеклисвеженькие фото. Яркие огни клуба, Чес с блаженной улыбкой обдолбанной наркоманки, а рядом ее дружок, какой-то панк.

«Я была права, — рассмеялась Лиз. — Она оседлала мужика и поскакала в клуб».

«Ты говорила про концерт дерьмовой группы, — задумчиво поправил Квинт. — Хоурн, ты молодец. Возвращайся, тебе надо отоспаться».

«Надо. И отмыться, я весь пропах какой-то сладкой дрянью».

Они пробили координаты клуба, но вокруг не было ни одной камеры «Полис Корп». Предусмотрительно. Но узнать, в каком из серых моноблоков, ютящихся на краю Бетельгейзе, живет Чес, было несложно. Кейган быстро проанализировал все фото, сделал одному ему известные подсчеты, и вуаля.

Эдриан устремился по следу, поймав вскипающее чувство азарта. То самое чувство, что придавало ему силы для рывка. Наконец-то они обнаружили какую-то весомую зацепку. Аллен, уставший после суток бдения над камерами, спал на матрасе Хоурна. Его близнецы продолжали работать, даже без присмотра. Три полупрозрачных монитора пестрили неоновыми цифрами, и где-то среди них сновали ловкие цифровые призраки. Кейган аккуратно ввел парню несколько кубиков успокоительного, чтобы его нервная система перестала лихорадочно работать, а рядом валялись опустошенный баночки от сигдиса, без которого гений быстро превратится в овощную запеканку. Спящий медиум и три его призрака, ручных духа, Ди, Эн и Эй. Квинт удивлялся, как Аллен различает близнецов между собой. Они были всего лишь строчками самообучающегося машинного кода, и все же они были гибки, умны, адаптивны. Лишенные тела и человеческого облика, они способны были шутить и рассказывать странные истории. Однажды Аллен заставил их написать эссе о своем мироощущении, а затем дал прочитать всей команде. Квинт до сих пор помнил, что один из близнецов написал: «Кто я? Если ответить фактом — я не более чем набор символов. Если ответить, согласно субъективным ощущениям — я центр Вселенной». Очень человечный ответ, ведь каждый человек — одинокая планета со своими законами природы. Лизбет только усмехнулась: «Они копируют самовлюбленность Денни». Может быть, но все же Квинту было интересно размышлять о разнице между имитацией личности и самой личностью.

Эдриан поднял пластиковый цилиндр с логотипом концерна «Индиго», самой крупной и влиятельной корпорации Суверенного. Пилюльки, которые перевернули ход войны и заставили Союз поджать хвост. Единственное лекарство, которое позволяет использовать мозговые импланты без критических для здоровья перегрузок. Нью-Йорк пригрозил уничтожить завод, вместе с формулой, у Союза не было времени на разработку. Погибли бы миллионы… Забавно. Многие корпорации Союза пытались повторить формулу, но вечно не складывалось. То бунт, то война, то несчастный случай на производстве. В общем, Йорк всеми силами сохранял монополию на сигдис.

Квинт заканчивал последние приготовления к вылазке, когда Кейган сказал:

— Я нашел информацию по клейму. Это символ «Тайгасу», местной банды анархистов. Ничего серьезного, это-то и странно…

Кейган протянул неоново-зеленый нож, и Квинт машинально засунул его в одну из петлиц для холодного оружия.

— М?

— Не нашел на них ничего серьезного. Никакой интересной информации, однако «Полис Корп» дал им полный иммунитет.

— Это и есть тот самый «красный билет»?

— Да. Это — своеобразная защита, знак нейтралитета.

Худшие опасения Квинта оправдались. «Полис Корп» действительно сотрудничала с бандами. Как же порой неприятно все знать.

— Ищи дальше, — голос Квинта стал хриплым, как и всегда, когда он злился, — если «Полис Корп» зачем-то покрывает их, значит, они не так просты.

Они выдвинулись вчетвером: Эдриан, Апрентис, Амау и Шпарте. Словно четыре всадника апокалипсиса. Под гражданскими куртками прятались легкие бронежилеты и компактные Хорнеты — автоматические пистолеты, способные стрелять несколькими комплектами дротиков. По карманам прятались запасные обоймы, жучки и маленькие карманные терминалы для взлома электромагнитных замков и подключения к Сети. Без Аллена и его глаз было немного неуютно, но у Квинта было стойкое ощущение, что они не понадобятся. Чес неделю не появлялась возле жилого блока в Бетельгейзе. Должно быть, она уже нашла себе местечко получше.

Огромная коробка, увитая татуировками труб и пожарных лестниц, пестрела от замысловатых граффити. В воздухе сильно пахло испарениями из подземки и пряностями из многочисленных кафе по кромке Бетельгейзе. Огромный улей из маленьких комнатушек, похожих на бумажные соты. Дешевое жилье, люди здесь селились под стать. Торчки, мелкие мошенники, опустившиеся аркадоманы, проигравшие последние кредиты. Муравейник маргиналов, и где-то там жила их девочка.

Было сложно найти нужную ячейку, но для агентов Бюро нет ничего невозможного. Квартира была пуста. Пока Шпарте, Амау и Апрентис допрашивали соседей, Квинт сел на термопеновый матрас, окинул взглядом стены, исписанные баллоном и маркерами. Ни вещей, ни одежды, но в комнате все еще витал густой запах пряностей. Тесно, низкий прокуренный потолок давил на плечи. Интересно, как она жила здесь? Словно жучок, пойманный в спичный коробок.

Квинт откинулся на матрас и еще раз вывел на терминал снимки, приблизил. На всех Чес была совсем одна, без сопровождающих. Ничем не отличалась от толпы таких же хулигански выглядящих панков. Просто еще одна девочка. Это вызывало вопросы. Ее держали силой или она жила здесь добровольно? Почему? Зачем это девочке, родившейся в безупречности корпораций? Такие имеют абсолютно всё, с рождения и до смерти. Это такие, как Квинт, всю жизнь ютятся по казенным клетушкам. Он еще сильней приблизил фото. Ветер из метро разметал неровно подстриженные волосы. Взгляд озорной, на маленьких губах — улыбка. Бунт? Обрезала косу, переоделась в мини-юбку? Пытается доказать богатому папочке, какая уже большая и взрослая? Увидел бы он ее последнее фото в клубе, надрал бы задницу. «Как же хорошо, что у меня нет детей! Презерватив — лучший друг мужчины». Эдриан смахнул фото, потер глаза. Что-то его занесло. Так или иначе, Чес здесь уже не жила.

— Куда же ты запропастилась, а?

Он снова сел, толстый матрас под ним скрипнул. Хм, в таком легко проделать глубокую полость для тайника. Эдриан сомневался, что девочка додумалась бы до такого, это скорее прием пуганного драгдилера, но все же подцепил легкий матрас и оторвал от пола. Под ним нашелся маленький пластиковый квадратик. Квинт поднял его, нажал затертую кнопку на панели. Засветился бледно-серый экран. Очень старый электронный блокнот. Виртуальная клавиатура, допотопный текстовый редактор. На главной панели красовалась небольшая папка под названием «История на века». Ткнув в неё, Эдриан увидел панель с текстовыми документами. Что это? «Слабость сильной женщины», «Остров на двоих», «Азарт и страсть». Чтиво для одиноких домохозяек? Квинт тронул иконку в виде листа бумаги, документ открылся с того места, где владелец остановился в последний раз.

'…— И чем же мы займемся, пока Нова готовит самолет?

Бруклин скинула легкий шелковый халат. Летящий никогда не видел более совершенного тела. Кожа — кофе с молоком, соски — словно спелые черешни. От этого зрелища он моментально почувствовал жар и истому. А еще тесноту в штанах.

— Я всегда хотела заняться сексом на качелях, — сказала Бруклин'.

— Что за херня?

Он вышел из документа, рассмеялся, а затем посмотрел метаданные файлов. О нет, это не книжки. Все до единого — сочинения Чес, многие из которых написаны довольно давно. Девочка с претензией на творчество. Он мотнул папку вниз. Сколько же их тут? Разве можно столько писать? Представив, что ему придется провести незабываемый вечер в компании этих историй, он устало прищурился. С другой стороны, чем не способ проникнуть в голову другого человека, даже не обладая пси-способностями? Квинт положил находку в карман и покинул комнату. По коридору как раз шла его тройка.

— Соседи тут по большей части невменяемые, — отчиталась Апрентис, — но две проститутки сказали, что такая и правда здесь ошивалась. Проблем от неё не было… Скорее, проблем было меньше, чем от… — она многозначительно кивнула за спину.

— Видеонаблюдения здесь нет, — сказал Амау. — Часть линии сгорела, часть вышла из строя, а может кто помог, дом полностью ослеп. Картинок не дождемся.

— Жаль, — протянул Квинт.

— Я спустился вниз, до того кафе, рядом с которым сделана серия фото. Хозяева опознали. Кажется, она уже несколько дней не появлялась.

«Ускользнула прямо из-под носа, — с досадой подумал Квинт. — Ушла водой сквозь пальцы». Досада сменилась азартом. «Всё равно найду. Никуда ты от меня не денешься».

— А как квартира? — спросила Апрентис.

Квинт улыбнулся:

— Я нашел улику, вечером буду изучать.

Эдриан вернулся в зеркальный ад. Вечер он собирался посвятить чтению, но сначала тренировка. Его тело требовало движения, органические части расстраивались, словно гитарные струны. Тренировки стали привычкой, вроде пилюли сигдиса перед завтраком, вроде полуночного чтения профайлов и молитвы. Больше всего ему нравились спарринги с Апрентис и Шпарте.

Альфу было почти шестьдесят, но импланты и инъекции гормонов скидывали ему десяток лет. Он категорически отказывался закрашивать седину. Волевое лицо, испещренное морщинами, серые глаза выцвели как полотно, но смотрели всё так же уверенно и лукаво. Альф был в Бюро еще до перевода Квинта, и, казалось, останется там навечно, чтобы учить следующее поколение молодых агентов. Он был их Смертью. Главный из всадников апокалипсиса.

Излюбленным боевым искусством Шпарте был тайский бокс, но в спаррингах они всегда миксовали приемы, превращая поединок в вольную борьбу. В этот раз они начали с гладкого муай-тай. Шпарте водил, ловко пританцовывал вокруг Эдриана. Когда-то Квинт пропускал много болезненных ударов от этих колен. А потом Эдриан так совершенно сросся с обновленным телом и змеиными мышцами под кожей, что превзошел своего учителя. Они обменялись градом обманных ударов, а затем сошлись в клинче. Шпарте попытался оторвать Квинта от земли и кинуть на татами, вместо этого Эдриан сам увлек его за собой, сделал болевой.

— Все, полегче! — Альф хлопнул ладонью по полу. — Сдаюсь!

Они разошлись. Квинт хлебнул воды из пластиковой бутылки:

— Ты слишком быстро сдался, старик…

Шпарте грустно улыбнулся, разглядывая этикетку на прозрачном пластике.

— Ты сам это сказал. Я старик, и с каждым годом всё сильнее замечаю это. Не угнаться мне за вами, молодыми.

Квинт усмехнулся:

— Брось, ты все еще в очень хорошей форме.

— Старость — это не только тело.

Шпарте отложил бутылку и посмотрел на Квинта.

— Через два года мне будет шестьдесят. Недавно пытался вспомнить, что же я сделал в жизни. Подвести, так сказать, итоги… Понял, что за шестьдесят лет у меня так ничего и не появилось. Нет ни дома, ни семьи, даже гребаного кактуса в горшке.

— В жизни налегке есть своя прелесть. Не привязан к месту. Гуляешь, как ветер.

Шпарте улыбнулся:

— Не скрою, я наслаждался такой жизнью, но люди меняются, Эдриан. Я понял, что могу не успеть пожить нормально.

«Кажется, он действительно постарел, — подумал Эдриан. — Стал сентиментален, склонен к рефлексиям».

— А теперь ты меня анализируешь. — Альф хлопнул его по плечу. — Вижу по глазам. Мне всегда нравилась эта твоя черта. Всегда ищешь, что же у людей под кожей.

— Ты нашел женщину? Хочешь остепениться? Хочешь уйти из Бюро?

— И эта въедливость мне тоже нравится. — Шпарте протер шею полотенцем. — Поэтому ты капитан, а я на подхвате. Нет, Эдриан, я ничего не нашел. Но знаешь, хочу найти. Почему нет? Новые ощущения.

Они посмеялись, но это был невеселый смех и неуютный разговор. Квинт знал, что Шпарте гораздо раньше уйдет из Бюро, если, конечно, Квинта не убьют на очередном задании. И все же, почему сейчас?

«Возможно, удачная охота распалит в нем былой азарт», — подумал он.

Когда Шпарте ушел, наступила очередь Лиз. С ней они обычно сражались долго и с упоением, пока синтетические мышцы не раскалялись от перенапряжения. Глаза у Лиз всегда горели. Квинт подозревал, что у него тоже. Под кожей прятался хищный зверь, что требовал охоты.

— А-а-а-а, я бы сейчас сожрала целого теленка, — простонала Лизбет. — Тебе взять?

— Разумеется.

Пока Апрентис спускалась до кафе, он успел принять душ и расположиться на матрасе вместе с планшетом Чес. Лизбет вошла без стука, шурша пакетами и коробочками.

— Читаешь?

— Улику, — откликнулся Квинт. — Наша жертва любила писать истории о любимой киногероине.

— Да ну. — Лиз поставила пакеты на пол, залезла на матрас и посмотрела на экран. — Наша девочка пишет фанфики? А какой фэндом?

— Лизбет, переходи на человеческий язык.

— Какой же ты иной раз темный. Слушаешь какой-то отстой, словно в диком поле вырос… Жрешь всякую дрянь.

— Да кто бы говорил. — Эдриан покосился на огромное ведро куриных крылышек и батарею соусов. — Так значит, писать истории о киногероях — это нормально?

— Я сама этим в школе баловалась. Капитан Бруклин, значит. Она любит супергеройское мыло.

— Расскажи.

Лизбет вольготно улеглась рядом с ним, подтянув к себе ведро крыльев.

— Ладно, слушай…

В течение нескольких часов они вместе читали фанфики, смеялись и поедали ужин.

— Каждая сцена секса — просто шедевр, — фыркнула Лиз. — Смесь акробатических этюдов и кулинарного шоу… Девочка плохо знает анатомию.

— Разумом она еще незрелый подросток. Хочет, но манифестирует желание через внешнюю вульгарность и пошлые истории, — задумчиво ответил Квинт. — Йорк, должно быть, понравился ей. Столько соблазнов, только протяни руку.

— Ты пытаешься что-то найти в этих бездарных текстах? — Лиз с удивлением на него посмотрела. — Серьезно, что-то помимо веселья?

Квинт задумался. Подход у него был весьма серьезный, и, надо сказать, он нашел много интересного. Вспомнил допрос: девочка находилась в клинике всю свою жизнь, и Митчелл говорил, что у нее своеобразные представления об эмоциях. Эдриан ожидал увидеть несвязный клубок текста с парадоксальными, неправдоподобными эмоциональными реакциями, но нет. Истории были ужасно наивны, местами смешны и неуклюжи, но все же вполне нормальные. Повторяющиеся мотивы. Чес явно ассоциировала себя с супергероиней, Капитаном Бруклин, сильной волевой женщиной со сверхспособностями. Она хотела быть такой же. Гнуть сталь голыми руками, управлять самолетом, уничтожать злодеев и спать с красавчиками-супергероями. Чес видела мир черно-белым, чувствовала себя его центром и безумно хотела выделиться. Хотела управлять ситуацией. Травма? Родители явно мешали ей самовыражаться.

— Я делаю свою работу, — ответил Квинт. — К тому же, я и правда узнал много интересного. Например, что свои истории она кому-то показывала. Некоторые куски выбиваются из стиля. Думаю, Митчелл нам соврал. Они были довольно близки. Может быть, трахались, я бы не удивился.

— Ты думаешь, он помог ей бежать?

— Не исключено. Кто-то из персонала помог Чес протащить в фургон микрозаряд, а затем подобрал ее. Может быть, Митчелл сотрудничал с какой-то йоркской мафиозной группировкой.

Квинт промолчал про другую странность. Герои историй всегда трепетали перед учителями и наставниками. Скорей всего, в клинике с ней плохо обращались. Куда смотрели родители? Или им было все равно? Тогда Чес — одинокий, нелюбимый ребенок, живущий в изоляции, пытающийся познать себя через яркие образы супергероев. На контрасте с белым пластиком вокруг, фильмы казались наполненными красками, эмоциями, впечатлениями. Она мысленно сбегала из палаты и совершала подвиги, а теперь сбежала насовсем, и, вероятно, не захочет вернуться. Однако придется. Без обид, крошка Чес. Нельзя, чтобы ты совершала «подвиги».

— Эй, ты опять меня не слушаешь!

— Я задумался.

— В последнее время ты слишком много думаешь, — пробормотала Лиз. — Ладно, не буду мешать.

Он схватил ее за руку.

— Истории плохо на тебя влияют? Обижаешься, словно маленькая девочка.

Лиз попыталась вывернуться.

— А вот и нет.

Квинт видел ее насквозь. Лизбет снова провоцировала его. Борьба и секс были для нее неразделимы. Достаточно заломить руку за спину, да так, чтобы больно, как она мокрела от желания. Может быть, ей нравилось, когда это делал именно он. Квинт старался не думать об этом. Они не должны слишком сильно привязываться друг к другу. Им хорошо, но это временно, впереди ничего нет. Лизбет и сама должна это понимать.

Они насытились ужином, насытились друг другом, но до утра было еще далеко, а текста еще слишком много. Лиз ушла спать в свой номер, оставив его один на один с бледно-серым светом квадратика перед лицом и множеством его отражений в стенах и потолке. В какой-то момент нить реальности ускользнула, и Квинт провалился в сон.

Мир пах озоном, гарью и спекшейся кровью. Полный рот соленого металлического варева, пленкой стянуло губы. Шлюха в прозрачном платье склонилась над ним, длинные пряди щекотали лицо, а он водил руками по гладкому латексу, расстегивал молнию… Кожа отходила от нее вместе с платьем, обнажая окровавленную плоть. Квинт покрылся испариной от ужаса, но тело уже не принадлежало ему. Оставалось только смотреть, как руки водят по липким ранам. Теперь он в крови, перед глазами все смазывалось, словно перед потерей сознания. Эдриан очнулся на шлюхе, вклинившись между ног в латексных сапогах. Израненная женщина не замечала своих увечий. Ее пальцы рисовали красные знаки на его ребрах, колени сжимались, ловя в горячий замок. Она вызывала желание. Она вызывала отвращение. А все происходящее — липкий ужас. Все продолжалось мучительно долго, под оглушительный треск белого шума. Удовольствие смешалось с болью. Квинту показалось, что он распадается на куски. Женщина запрокинула голову, из ее тела вырвались красные отростки. Они опутали все, что осталось от его тела, поползли по стенам и потолку, покрывая зеркальную комнату узлами алой трепещущей плоти. Они глянцево блестели и сокращались, словно сердечная мышца, и в некоторых местах внезапно обрывались в ярко-красные помехи, вроде тех, что показывает неисправный телевизор. В голову проникла раскаленная игла, и Эдриан проснулся, взмокший от пота, на свернутой в валик простыне. Это зашло слишком далеко. Ему нужно срочно прийти в норму.

Квинт ввалился в номер Кейгана. В темноте раздался щелчок предохранителя, Эдриан машинально отвел от себя дуло Хорнета. Заспанный Одрик с удивлением смотрел на него.

— Какого хрена? Мог застрелить.

— Не мог, — спокойно ответил Квинт, присев на кровать. — Они ж заряжены дротиками. Дай мне транквилизаторы и психостабилизаторы, что ты прописал Аллену.

Кейган потер глаза:

— А зачем? У тебя же психика как скала.

— Поверь, мне надо.

Одрик уронил руку на колено.

— Боевая психотравма?

Пусть будет так. Не придется ничего объяснять. Кейган — не просто медик, но молчаливый блюститель психической стабильности в команде. Штатный мозгоправ. И он прекрасно знает, что Эдриан перенес боевую травму, которая стерла из его памяти четыре года жизни и превратила прошлое в калейдоскоп смутных обрывков.

— Да.

— Ладно, — Одрик лениво выбрался из-под простыни и потянулся к большому чемодану с кодовым замком. — Дам, но в любом случае придется пройти диагностику… — Его пальцы запорхали над кнопками.

Замок щелкнул, чемодан разъехался, обнажая бледно-голубое нутро. Кейган протянул Квинту набор маленьких ампул, похожий на патронташ, пневматический шприц:

— Это, если совсем прижмет. Избавит от хреновых видений, а это, — и достал еще склянку с таблетками, — успокоительное. По одной каждое утро.

Эдриан вернулся к себе, сделал инъекцию и сразу почувствовал себя лучше. Под кожу прокралась усыпляющая прохлада. Как Аллен живет на этом и что чувствует, когда не принимает? Что его медленно растворяет киберпространство, разбивая на сияющие нули и единицы? Его мысль оборвалась в темноту без сновидений.

Еще несколько дней прошло без приключений. Команда успела подготовиться, проверить все оружие и снаряжение, зарядить тактические дроны, отрегулировать костюмы. Нейропризраки сновали в киберпространстве, Квинт изнурял себя тренировками и засыпал без снов после инъекции волшебного эликсира. Он попросил Кейгана провести диагностику психического состояния. Эдриан ожидал самого худшего, но не был готов услышать ответ.

— Я ничего не вижу, — пробормотал Кейган. — Твой разум крепок как дороги Древнего Рима. Бессознательное словно стекло. Видимо, ты сильно устаешь.

— Это нельзя объяснить усталостью.

— Я бы увидел проекции, несоответствия, резкие скачки… Если не веришь мне, поверь аналитической программе. Ты абсолютно здоров. — Одрик повернул к нему монитор. — Пора перестать себя накручивать…

Их прервал крик из соседнего номера:

— Я засек ее! Засек!

Все моментально оторвались от своих дел и собрались вокруг Аллена.

— Она снова появилась в районе Бетельгейзе. Идет прямо…

— В свою квартирку. — Квинт улыбнулся. — Вспомнила, что забыла нечто важное. С ней кто-нибудь есть?

— Никого. — Аллен мгновенно переключался с камеры на камеру. — Одна.

— Отлично. — Квинт улыбнулся еще шире. — Десять минут на сборы. Хоурн, заводи фургон. Аллен, Кейган, вы остаетесь здесь. Шпарте, Апрентис, Амау — вы со мной на охоту.

Квинт скинул повседневную одежду, натянул облегающий нижний слой из кевлара, а затем верхнюю броню. Ничего не сковывало движения и не мешало пользоваться преимуществами синтетических мышц. Он попрыгал на месте, чтобы оценить нагрузку. Нормально. По кармашкам попрятались запасные обоймы с дротиками, пара боевых ножей вместе с трофейной «бабочкой», больше для самоуспокоения. Потом он надел тактически шлем с зеркальным щитком, и тот сразу сцепился с воротом брони, превращая отдельные детали в цельный боевой костюм. Сзади закрепился дрон, выглядывая из-за спины короткими металлическими крыльями. Когда станет жарко, он послужит щитом и огневой поддержкой.

Все готово. По крови растеклось горяченное возбуждение. Азарт гончей, учуявшей добычу. Наконец-то они были у цели. Сегодня они обязательно ее схватят.

— Вперед, — сказал Квинт, и отряд двинулся по коридору.

06. Доброй ночи, Чес

М аг ей понравился. Это был высокий крутой чувак в мантии и с посохом, он обещал ей «раскрытие внутреннего потенциала». Он говорил, что в Чес скрыты возможности, которые заявят о себе в «час нужды». А еще в ее жизни появится Жрица — наставница, ведающая мистические тайны. Она научит видеть истинную суть вещей и поможет выбрать верный путь.

Повешенный. Смешная картинка. Но значение какое-то совершенно отстойное! Там было что-то про ожидание худшего и перерождение… Но Жрица обещала помочь. Хорошо бы.

Была еще какая-то голая парочка в цепях, означающая скорую неожиданную встречу. Ужасно загадочно!

После визита к Дикону Чес вместе со всеми вещами переселилась в двухъярусную квартиру на 26-ом этаже Мегаблока «Манхеттен Бич». Пляж отсюда просматривался плохо из-за соседних Мегаблоков, роя дронов и аэрокаров корпораций, но видок все равно был потрясный. Почти как глядеть с края Бетельгейзе, только еще круче — целый город на ладони, людей совсем не видно, даже городской шум сюда не добирался.

— Похоже, я понравилась твоему брату, — сказала Чес, впервые переступив порог пентхауса — неохайтековская коробка, где все было жуть каким дорогим, лакированным и стерильным, как сам Дикон Такахаси.

Рю почему-то промолчала. Она вообще была очень тихой поначалу, Чес даже становилось неловко в ее компании. Надо было что-то сказать, но все, что приходило в голову, казалось жутко глупым и детским… с Рэдом было проще, он и сам тот еще тупица. Младшая Такахаси производила впечатление очень мудрой волшебницы, наверное, все из-за колдовских синтетических глаз, медитативно-плавных движений и этих ее карт с глубоким смыслом.

По воле брата Рю осталась жить в пентхаусе, чтобы помочь Чес освоиться на новом месте и «развлекать». Что Дикон имел в виду под последним, она так и не поняла. Развлекать… Чес и сама может себя развлечь, дайте только выйти из дома. С этим-то как раз и начались проблемы.

— Брат беспокоится о тебе, — неловко начала Рю, когда Чес предложила ей сгонять в город и где-нибудь «поотвисать». — В городе для тебя пока не безопасно. Давай… какое-то время мы побудем тут, хорошо? Пожалуйста…

Чес хотела было воспротивиться, но под жалостливым взглядом младшей Такахаси, почему-то, быстро сдулась. Чушь какая-то… она ведь уже шаталась по городу часами, бродила, где хотела, даже жила в самой дыре, а теперь, что, превратилась в принцессу в высоком замке? Отстой. Отстой и скука. Капитан Бруклин ни за что не дала бы посадить себя в клетку. В очередную клетку…

— Да брось, детка, это временно, — убеждал Рэд по комлинку. — Понимаешь, ты же у нас Леди Инкогнито, у тебя нет АйСи, а это все определенные проблемы для Дика, если уж он берет тебя под крыло… Будет нехорошо, если полисы тебя поймают, а потом еще… ну… короче, потерпи, окей? Сейчас Дик разберется с этим делом, и мы сразу пересечемся, заскочим в какой-нибудь клуб и все такое.

Уныло. Она же дерзкая кошечка! Тигрица. Панк, как и все в «Тайгасу». Но Рэд говорил, что какими бы анархистами они ни были, правило существовало. Одно, но все же — слушаться Дика. Значит, ей тоже придется слушаться. Хотя бы пока Резчик не освободит Чес от всех оков, и она не воспарит на самую верхушку Статуи Свободы. В прямом и метафорическом смысле.

Первые дни прошли о-о-очень скучно. А еще Чес было жутко неловко от постоянного присутствия колдовской блондинки. Тем более она была такой до жути милой… готовила ей на завтрак омлет из соевых яиц, постоянно спрашивала, что соседка хочет на обед и на ужин. И предлагала все такое здоровое, что аж тошно — свежевыжатые соки, овощи, рис, лапша, соевое мясо. Вокруг дорогущая мебель, стеклянные стены — ходишь по дому прям перед носом у Христа, сказал бы Шестерка. Ей не хватало Шестерки. Здесь, в этом стерильном высокотехнологичном коробе, в компании домашнего ассистента и Рю, не менее живой и общительной, чем искин умного дома. Она походила на жутко красивую статуэтку, недосягаемую и печальную.

— Хочешь что-то сказать? — спросила Рю, нависая над очередным раскладом. Чес сама не заметила, как засмотрелась — вот длинные пальцы Мистической Соул перекладывают карты, вот она внимательно разглядывает картинки, словно там написано что-то умное, а не набор символов: мечей, монет, чаш и прочей странной чуши. — Просто… ты так смотришь…

Чес мотнула головой и отвернулась, чувствуя, как пылают щеки. Рю притягивала взгляд, и это было очень странное чувство.

Переломным моментом стала бутылка виски двенадцатилетней выдержки.

Однажды Рю ушла в Чайнатаун за очередной порцией китайского улуна — будто нельзя было заказать доставку — и Чес со скуки стала обшаривать все полки и ящички, куда только имела доступ: в выделенной ей спальне, в гостиной, в ванной. Попыталась даже открыть матовую дверь кабинета, но та не поддавалась.

— Госпожа, хочу заметить, что в пентхаусе установлены камеры, — раздался где-то под потолком доброжелательный голос Азии.

Тоже мне новость…

— И что? Хочешь сказать, Дик постоянно сидит у монитора и следит за мной?

— Полагаю, что у господина Такахаси для этого есть сотрудники.

Чес врезала по двери кулаком. Бесит!

— Отстой, подружка, отстой! Я, что, в клетке⁈ Мне это не нравится!

— Передать ваше сообщение на комлинк господина Такахаси?

— А вот и… — Она занесла кулак для очередного удара, но вдруг задумалась. — Да! Передай ему, что госпоже скучно и она хочет развлечься!

Искин молчал около минуты.

— Господин Такахаси предусмотрел некоторые варианты на такой случай. Прошу, госпожа.

В ту же секунду из пола в гостиной с характерным звуком выехала панель. Чес опасливо подошла ближе и осмотрела ее — антикварный шкафчик со стеклянной дверцей, за которой призывно играла гранями бутылка с жидким янтарем.

— Это… — Губы сами собой растянулись в улыбке. Предвкушающей улыбке.

— Классический виски «Макаллан», двенадцатилетняя выдержка, обладает ароматом экзотических цветов, послевкусие…

— Заткнись и давай его сюда!

Когда Рю вернулась, половина бутылки уже покоилась на дне ее пустого желудка. Чес сидела прямо на кухонном столе, разбросав вокруг себя ее смешные и странные картинки.

— О, Рю… Брось ты этот свой чай… смотри что у меня есть!

Они крепко напились в этот день. Болтали без умолку о всяких глупостях — фильмах, музыке, сладостях. Было классно. Оказывается, Рю любила почти все то же, что и она. Даже в «Героях» они сопереживали одним и тем же персонажам! Черт, думала Чес, это же какое-то волшебство, так не бывает… Через час они уже вовсю тряслись под зубодробителньые треки «Синдиката», через два Чес назвала Рю лучшей подругой, а на утро почти не помнила, чем закончился вечер. Проснулась от того, что ладонь дико чесалась, но чесать ее было больно. Посмотрела подслеповатыми спросонья глазами — ага, красный порез с запекшейся кровью. У Рю, что сопела на соседнем диване прямо в своем кукольно-розовом ципао, был такой же. Кажется, они принесли клятву вечной дружбы на крови, как какие-то подростки из древних фильмов Старой Америки.

Счастливо улыбаясь, она плюхнулась обратно на диван. У меня самая клевая лучшая подруга, подумала Чес за секунду до того, как на нее обрушилось похмелье.

С этих пор они все делали вместе — готовили ужин, смотрели фильмы, раскладывали Таро, подшучивали над домашним ассистентом, заставляя бедняжку по сотне раз подряд открывать и закрывать жалюзи эксперимента ради — заклинит ее или нет. Рю оказалась не такой уж скучной занудой, какой виделась Чес поначалу. В ней была искра, озорство. Просто кто-то это задавил. И Чес не пришлось спрашивать, чтобы понять — кто.

— Что за херня! В наш прогрессивный век, да еще и в Свободном Йорке! Да кто вообще в здравом уме держится здесь за консерватизм! Я просто оху… в возмущении!

Рю тихо смеялась, накручивая на палочки сдобренную соусом лапшу.

— Да, это заметно… Но таков порядок в нашей семье. Я его принимаю.

— А я — нет! Ты должна быть… свободнее! Делать то, что тебе хочется! Ты — женщина Свободного Йорка! Ты — «Тайгасу»! Рэд всегда говорил, что «Тайгасу» — вольные пташки!

— Ты забываешь, — девушка грустно вздохнула, — об одном единственном правиле.

Ах да, точно, слушаться Дика… Как-то это плохо вяжется со свободой тигров-анархистов. Как на это смотрит Рэд? Хотя он, похоже, просто обожает этого неонового ангела Порядка. Чес Дикон сразу не понравился. Иногда у нее такое бывало — внезапная, ничем не подкрепленная антипатия. Как собака, которая вдруг начинает лаять на впервые увиденного человека, еще не зная, что он зло, но чувствуя — нюхом и инстинктами. С главой «Тайгасу» нужно быть осторожнее — вот что говорили ей инстинкты. Возможно, описанный картами «час нужды», когда ее скрытые способности покажут себя — это как раз момент их с Диком героической схватки? Как в третьей части «Героев», когда Кэп схлестнулась с одним из самых мощных противников — Бруклин чуть не погибла, но будучи на грани смерти осознала, насколько на самом деле сильна. Чес глядела на нежную Рю, на то, как она заправляет за ухо белоснежную прядь, неловко улыбается, аккуратно откусывает кусочек вязкого тельца шоколадного моти. Ради того, чтобы освободить новую подругу из-под власти брата-тирана, Чес готова была с ним схлестнуться.

А потом за ними приехал очередной дорогущий электрокар, на этот раз личная тачка семейства Такахаси с автопилотом. Не искином, как в том люксовом такси, конечно, не поболтаешь со скуки, но, к счастью, Рю поехала вместе с Чес. Пункт назначения — подпольная клиника Резчика в Куинсе — боро, в котором если ты не охотник, то добыча. Жутковатое местечко. Низенькие двухэтажные и пятиэтажные домишки времен Старой Америки делили территорию с высотными Блоками, и сложно было оценить, кто из них здесь главенствовал — сверхтехнологичные карбоновые гиганты или бетонные старички с черными тенями гари вокруг разбитых окон. И тех, и других покрывали слои граффити из обычной дешевой краски без всякого ультрамодного неона или голографики. Впрочем, граффити здесь были практически на всем — на дорогах, домах, брошенных машинах. И невзирая на яркость красок Куинс казался мрачным, а люди здесь — демонами в людских телах.

Когда она приезжала в этот район с Рэдом, было совершенно не страшно. Теперь вместо Шестерки с ней Рю, и отчего-то Чес совершенно не хотелось, чтобы эта нежная сакура ступала своей белой ножкой на грязный, разукрашенный красным асфальт.

— Подожди меня здесь, окей?

Чес чмокнула Рю в щеку и вышла, не дожидаясь ответа. Холодный ветер, несущий запахи дешевой еды, гари и какой-то биологической вони, тут же залез ей в нос, уши, забрался под плащ, неприятно лизнул голый живот. И все-таки, поняла она, Бетельгейзе не такая уж и дыра.

— Устраивайся, — вместо приветствия Резчик кивнул ей на кресло.

Чес села, нервно погладив подлокотники. Без Шестерки здесь было… как-то совсем неуютно. Навевало дурные воспоминания. Она помотала головой, разминая шею и плечи. Какая-то ты стала напряженная, малышка Чес. Волнуешься за подругу? Сколько пуль выдержит семейное авто Такахаси? Корпус бронированный или облегченный?

— Как дела у Рэда? — спросила она, чтобы отвлечься от странной тревоги, пока техномедик подключал к ее голове свои проводки.

— Спроси у Рэда.

— Христова жопа, Резчик! — Она поморщилась. — Ты такой душка-болтушка, я сейчас умру!

Медик смерил ее мрачным взглядом:

— Может, так оно было бы лучше.

— И тебе всего хорошего, добрый доктор…

Резчик установил ей поддельное АйСи на имя Шарлин Лувье. Черт, нельзя было придумать что-то получше? Шарлин… как кличка для пекинеса…

Шарлин Лувье — уроженка Союза, эмигрировала два года назад, подрабатывала в азиатских забегаловках и ресторанчиках среднего класса в Бруклине, пока не получила гражданство Суверенного. Теперь официально устроена на должность младшего официанта китайского ресторана «Шанхай» в Сохо. Ого, вот это скачек по карьерной лестнице!

— Итак, теперь я свободная девочка? Могу бродить где хочется?

— Спроси у своего хозяина.

Чес почувствовала, как груди что-то вспыхнуло и обожгло нутро.

— Завалил бы ты, Резчик, пока я добрая… У меня нет хозяев!

Техномедик пожал плечами.

— Не мое дело.

— Больше ты ничего не хочешь с меня снять? — Она очень ласково улыбнулась, показывая зубы. — Лишние замочки-цепочки и все-такое…

Снова пожал плечами.

— Хозяин, которого у тебя нет, больше ни о чем не просил.

Славно, просто славно… Чес влетела в электрокар, как краснокрылая ворона, недовольно хлопнув по коленям полами плаща.

— Что-то не так?

— Твой брат — говнюк, вот что.

Рю коснулась ее лба прохладной ладонью, и Чес внезапно стало легче.

— Поедем домой?

Опять в этот короб, к домашнему ассистенту, здоровой пище и фильмам… нет, смотреть кино ей нравилось, но, черт подери, жутко хотелось размять ноги.

— Нет, давай прогуляемся. Покажу тебе мой район.

Электрокар повез их к Бетельгейзе. Знакомый пейзаж немного сбавил в крови огня, сердце перестало так бешено и зло колотиться, а колени — дрожать в нервных конвульсиях. Мрачный Куинс, посыл Резчика совсем ей не понравились. Совсем. Но сейчас она с Рю, в любимом месте, в ее первой уютной гавани в Йорке. Они остановили авто недалеко от воронки, чтобы немного пройтись, взять по баночке клубничной синтоколы и полюбоваться контрастами боро — технологичностью вперемешку с нищетой, красотой и грязью.

— Ты была тут когда-нибудь?

Рю задумчиво нахмурила брови. Она очень мило это делала.

— Да, мы иногда проезжали эти места… но я не гуляла здесь.

— Класс! Значит, я все тебе покажу!

Первая остановка — смотровая площадка Бетельгейзе. Вид на воронку с потрясающей высоты! Чес пришлось долго уговаривать младшую Такахаси, чтобы та подошла к перилам и заглянула в пасть бездны — Рю забавно мотала головой, упиралась, как кошка, всеми лапами, но в конце концов, любопытство взяло вверх.

— Нет! Нет! Нет, умоляю, не делай этого! — Девушка истово заверещала, когда Чес решила показать ей свой трюк с зависанием над воронкой вниз головой. Она уже забросила одну ногу за перила, когда Рю начала тащить ее обратно.

— Да брось, я уже сотню раз так делала!

Было приятно наблюдать, как Рю умоляет и просит, дергая ее дрожащими руками. Она боится за нее. Какое кайфовое чувство, когда кто-то за тебя всерьез боится.

Потом они спустились на несколько уровней ниже, чтобы попробовать жареных бананов у «Бо-бо и Чу». Сегодня их подавали с шариком шоколадного мороженого. Рю недоверчиво глядела на жутко жирную, по ее словам, масляную темпуру, но, когда попробовала первый кусочек — потом было не оторвать.

На этот раз Чу не называл ее «тцаминин ёца», и вообще смотрел как-то странно — словно бы хотел что-то сказать, но не решался. Чес не стала спрашивать — к черту, зачем портить себе настроение снова, оно только наладилось.

Потом они вернулись на смотровую площадку.

— Слушай, мне надо кое-куда заскочить. — Чес облокотилась на перила, пряча руки в карманах плаща. — Но одной. Не хочу тащить тебя на это дно. Окей?

Рю обеспокоенно смотрела вниз.

— Не хочу отпускать тебя одну…

— Да брось! У меня теперь АйСи. Не понравлюсь полисам — покажу глазик, пускай хоть обсканируются.

— А если бандиты? Брат говорил, здесь много всяких отморозков и торчков, иногда им срывает крышу…

Чес усмехнулась, приобнимая подругу за плечи.

— Перед тобой тигр-р, детка. — Прости, Шестерка… — И, если мне что-то угрожает, я тоже срываюсь с цепи.

Монорельс спустил ее к Блоку 130 за двадцать минут. Возвращаться в старую квартиру было… приятно и грустно. Ностальгически. Чес провела тут много клевых ночей, слушая и вбирая в себя звуки и запахи ночного города. Это колыбель ее свободы, стартовая точка новой жизни. Когда-нибудь она сюда вернется. Или, наоборот, уже никогда, пойдет только выше и выше. Чувство приятной грусти.

Аренда комнатушки была оплачена на месяц вперед, поэтому ее электронный ключ еще действовал. Все было как прежде, на своих местах. Кроме запаха. Запах был другой… Не полностью, тут все еще несло дымом, горелым маслом, специями, но поверх всего этого тонким, едва уловимым слоем ложился новый запах. Мята, холод… мята, холод… Ментол? Странно.

Впрочем, не важно, может занесло ветром из маленького окошка. В конце концов, Чес тут не для того, чтобы вкушать ароматы — у нее была конкретная цель. Забрать свой электронный блокнот. Свой чертов допотопный блокнот, которого здесь, мать его, не было!

Не обнаружив его под матрасом, Чес перевернула вверх дном всю квартирку — минихолодильник, туалет и душевую, все немногочисленные ящички и полочки. Она чертовски жалела, что пользовалась таким старьем, которое нельзя было отследить по маячку комлинка.

— Дерьмо, дерьмо, дерьмо!

Ну где же ты, тупая игрушка, книжка записная, бесполезная хреновина⁈ Куда ты спряталась от меня⁈

Блокнот не отзывался. Провалился в кроличью нору и исчез. Теперь все жители Страны Чудес читают ее творения… Алиса покраснела от стыда, Чеширский кот захлебнулся от смеха, Королева Червей взяла парочку приемов на вооружение… Проклятье, не день, а срань Христова…

Чес плюхнулась на матрас, судорожно перебирая в голове возможные варианты. Его мог прихватить Рэд — забросил все вещи в сумку, не разбирая, а потом выронил где-нибудь у себя на чердаке в Бруклин-Хайтс. Да, нужно будет с ним связаться. Где еще? Порыться в самой сумке, которая сейчас в пентхаусе? Или у Резчика? Сумка была и у него в клинике… Чес схватилась за голову. Ох, ладно, детка, не раскисай, не паникуй, Страны Чудес не существует, а твой треклятый блокнот просто куда-то завалился. Вещи не пропадают просто так.

Она отерла вспотевшее лицо ладонями. В носу свербело от ментола.

— Ладно, нечего рассиживаться. — Чес встала и зашла в ванную, чтобы немного освежиться перед возвращением к Рю. Ей не хотелось, чтобы младшая Такахаси видела ее такой растерянный и раскрасневшейся. И почему ей постоянно хотелось производить на сестрицу Дика впечатление? Очень странное чувство.

Она несколько раз ополоснула лицо, пока отражение в зеркале не стало сносным, а потом вышла. Чтобы столкнуться с еще четырьмя Чес, отраженными в блестящих шлемах гостей, которых сюда никто не звал.

— Вы еще кто та…

Что-то кольнуло в живот. Она опустила голову — гладкое черное тело флакончика транквилизатора. Чес видела такие. Уже не раз видела.

— Какого…

Чья-то рука подхватила ее падающее ватное тело. Запах ментола стал острее и четче, а вот картинка перед глазами неумолимо плыла, вместе с последними услышанными звуками:

— Доброй ночи, Чес.

* * *

Это был туман. На вкус — немного с железом, запах — пот и жженая резина. Туман был вечностью в пределах пары секунд, потом все марево выдуло из головы, будто дым — газоконвертором. Сначала пришла боль. Потом звуки.

— Гребаный шлем…

— Что, прическу помяла?

— Так, соберитесь. Шпарте, наручники.

— Сэр.

Что-то холодное, как смерть, коснулось рук, призывая к пробуждению. И зверь проснулся.

Открыть глаза. Две секунды на скан. Движущийся фургон. Четверо.

Присвоение условной идентификации — Черный, Старик, Главный, Женщина. Имплантации, протезы, броня, синтетические мышцы. Сильные и быстрые. Цель — быть быстрее.

Вычисление слабозащищенного разума. ЩИТ, ЩИТ, ЩИТ, ЩИТ. Уровень — неопределяемый.

Поиск брешей. Есть. Черный. Старт.

Схватился за голову. Крик.

— Амау, какого… Очнулась, Квинт, твою мать!

Меньше секунды замешательства в лице Главного.

— Шпарте, транки!

Цель первая — провалена. Женщина и Главный. Зафиксирована попытка обездвижить. Цель — сбить с ног Женщину. Слабое место — старый разрыв над щиколоткой. Аккумуляция силовой мощности в левом бедре. Удар.

— Сука!

Главный — перехват инициативы. Скан. Оружие в доступе — шокер, ножи, дротики. Критическое промедление! Удар. Боль.

— Полежи, девочка… Шпарте, живее!

Ускоренная стабилизация зрительного импланта. Оценка ситуации. Критическое приближение. Цель — быть быстрее. На действие — полсекунды. Старт. Зеленый нож. Захват. Старик — поиск брешей. Шея. Удар.

Женщина — зафиксирован выход из дестабилизации. Рефлекс-удар в слабое место брони. Крик — цель достигнута.

— Да что там у вас⁈

Фургон — резкое торможение. Цель — удержаться. Редактирование цели — воспользоваться ситуацией. Скан двери — ручное открытие. Рывок. Главный быстрее — перехват. Удар. Критическое приближение — стенка фургона. Дисфункция левого глазного импланта. Экстренное переключение мощностей на правый. Скан — полсекунды. Главный — попытка захвата. Цель — недопущение захвата, дестабилизация. Аккумуляция силовой мощности в правом бедре. Удар в колено. Успех. Разворот — 180 градусов. Щелчок двери. Рывок.

Сбой. Сбой. Сбой. Режим — красный!

Экстренное реагирование_

С_бо_й_

Оказавшись на разгоряченной шинами трассе, Чес едва удержалась на ногах. Голова раскалывалась, во рту — металлический привкус, один глаз пульсировал жуткой тошнотворной болью и ничерта не видел.

Кровь, кровь везде, как тогда, как тогда… фургон, бронированные солдаты, запах хвои, запах… смерти.

— Что это… что это… как… я…

Чес в ужасе обернулась в сторону фургона. Тот, кого она назвала Главным, поднимался, глядя прямо ей в глаза. Страх пробежался под кожей холодной водой. Надо бежать. Надо бежать. БЕЖАТЬ!

Удар. Боль. Сон.

07. Такахаси

Погибели предшествует гордость, и падению — надменность.

Влажный ночной воздух холодил ноздри. Дождь то усиливался, то истощался, превращаясь в мелкую морось. Эдриан вышел из больницы и тяжело опустился на пол у парадного входа. Подвывали машины скорой помощи, медперсонал курил за углом, изредка бросая на него обеспокоенные взгляды. Квинт расстегнул клепки на бронированной куртке, стянул ее с себя и кинул рядом. Облегающий кевлар покрылся капельками воды. Обычный шум вечернего Бруклина казался каким-то глухим и далеким. Квинт и сам был далеко отсюда. Перед глазами все еще сменялись картинки, как в старом диафильме, а в ноздрях стоял запах крови и какой-то сладости.

Все шло идеально. Они подловили Чес, аккуратно усыпили. Девочка не успела понять, что произошло. Оборвалась на полуслове и осела на пол. Он подхватил ее, хотя в этом не было необходимости. Вживую девочка показалась Квинту еще уязвимей. Легкая как пушинка. Тонкие запястья, прозрачная кожа. Квинт представил, какой она будет в «колыбельке». Прямо как Белоснежка, или кто там из принцесс спал в хрустальном гробу? Пока он нес ее в подогнанный Хоурном фургон, думал о возвращении. Работа выполнена, псих пойман, осталось лишь отправить его домой. Кретин. Размечтался. В жизни не бывает ничего идеального.

… Как только Хоурн «усыпил» беглянку ударом приклада, Квинт рванул к Альфу.

«Аллен, „скорую“! Срочно! Твою мать!»

«Уже едет! Что это было⁈…»

— Блядь, потом! — гаркнул Квинт, пытаясь пережать рассеченную артерию на шее Шпарте. — Амау, жгут!

В голове туман. Подбородок и шея Альфа липли к перчаткам. Кровь текла по броне, на пол, она была повсюду. Сквозь зубы бранилась Лиз, зажимая рану на бедре. Сзади подбежал Хоурн:

— Да что происходит⁈

— Амау, твою мать, жгут!

Квинт поднял глаза, посмотрел на темнокожего. Тот сидел, схватившись за голову, и словно не слышал его. Эффект от взлома. Да как у нее вышло⁈

— Я сам! — крикнул Хоурн, ловко взбираясь на подножку. — Лиз, прости…

У Бьярте ушло несколько секунд, чтобы найти жгут и передать его Квинту. Тот закрепил его, перекрывая артерию, и тут глаза Шпарте закатились.

— Эй, старик, не отключайся!

Альф уже не дышал.

— Бьярте, мешок!

Тот передал ему аппарат искусственного дыхания, наклонился к Лиз:

— Тебя ранило?

— Да… — простонала Апрентис. — Она как-то пробила броню и…

Квинт не слушал. В комлинке доносилось взволнованное дыхание Кейгана и Аллена, они следили за происходящим через камеру в фургоне. Кажется, они были в шоке.

— Бьярте, расстегни ему броню! Пульса нет…

Хоурн делал, как велено. Он тоже помнил навыки первой помощи и теперь пытался завести сердце Шпарте. Ничерта не получалось.

— Квинт, я…

Амау, наконец, пришел в себя. Его лицо, покрытое капельками пота, казалось болезненным. Очнувшийся от длительной комы, должно быть, и то выглядит лучше.

— Помоги! — прорычал Эдриан. — Возьми адреналин и еще пластырь, для Апрентис…

Они безуспешно пытались завести сердце Шпарте, и лишь спустя несколько минут, когда кровавый туман перед глазами рассеялся, Эдриан глухо сказал:

— Он мертв.

Хоурн и Амау одновременно подняли лица.

— Он потерял слишком много крови.

Квинт еще раз посмотрел на лицо старика и осел на ступень фургона. Только сейчас он понял, что все это время девчонка лежала на асфальте, на ней даже не было наручников. На несколько минут задание перестало существовать, уступив место желанию спасти друга.

— Бьярте, неси ее сюда. Амау, Шпарте надо оттащить от двери… Лиз, как твоя рана?

Девушка показала перемотанное бедро, пластырь набух от крови. Плохо.

— Даже не думай вставать…

— Не уверена, что смогу, — ответила Лиз, с трудом разлепив побелевшие губы.

Квинт хотел было сказать ей что-нибудь ободряющее, но не смог найти слов. Внутри было совершенно пусто, как в заброшенной больнице. Только гуляющий ветер в захламленных коридорах и заунывный скрип ржавого железа. Кажется, в реальном мире тоже гулял ветер. Он шелестел мусором на узкой дороге между рядами невысоких обшарпанных домов.

А потом, разрывая комлинк, разом заголосили Аллен и Кейган, только было уже поздно…

Раздался визг покрышек, узкий проулок перегородило несколько машин и пара фургонов с тонированными стеклами. Отчетливые звуки взведенного оружия, топот ног в тяжелых ботинках по влажному асфальту. Квинт выхватил свой OICW, перевел в режим боевой стрельбы. Оружие мягко щелкнуло под пальцами. Воздух по бокам колыхнулся: ребята рассредоточились. Еле слышно зажужжали дроны.

«Тактический дрон: запуск. Режим: оповещение».

— Сохраняйте спокойствие! — громкий механический голос из динамиков летающей машинки отражался от стен и металлических труб. — Проводится операция Федерального Бюро Охотников по задержанию опасного псионического преступника! Просим немедленно покинуть территорию и найти укрытие! Повторяю…

Под громкий, монотонный бубнеж динамиков Квинт пробежался глазами по подъехавшим. Много, и все со стволами. Цветные волосы, татуировки, импланты, яркие голопринты на куртках.

«Дроны в режим защиты», — скомандовал Квинт, и жужжащие машины опустились перед бойцами, готовые отвести хотя бы часть урона.

Воздух накалился от напряжения. Агенты и бандиты стояли друг напротив друга, словно ковбои из спагетти-вестерна. «Чего они ждут?» — подумал Квинт, и тут сверху раздался рокот коптера. Проулок залило мигающими сине-красными огнями.

— Это «Полис Корп»! Всем опустить оружие и оставаться на своих местах.

Тогда Квинт подумал, что это их спасение. Из коптера ловко спустился вооруженный отряд корпоратов… и тут же положил агентов мордами в асфальт. Квинт увидел, как один из них забрался в фургон, вытащил девочку и понес к бандитам.

— Эй! — Эдриан дернулся за ним. — Это наша добыча! У нас официальное распоряжение…

Щелчок взведено оружия. Дула «Полис Корп» уставились на него, заставив замереть на месте.

— Сидеть, консерва. Тут вам не Союз.

Квинт перевел взгляд на уплывающую из рук добычу. Вот девушку положили на заднее сидение какого-то навороченного электрокара, вот несколько сотрудников «Полис Корп» о чем-то переговорили с подъехавшими. Бандиты быстро упаковались в машины и уехали с пропахшего кровью места. В груди Эдриана клокотала ярость. Она досталась такой дорогой ценой, и ее забрали. Отняли. Ему хотелось раскрошить матовые шлемы сотрудников «Полис Корп», чтобы бронированные осколки глубоко врезались в череп, словно зубья бензопилы.

Корпораты не отпускали их до приезда «скорой», держали на мушках. Агенты сидели, глядя на носки собственных ботинок, руки на затылке, словно пойманные с поличным грабители. Корпораты деловито шныряли по фургону, откалывали расслабленные шуточки, затем погрузили Квинта и его команду в электромобиль скорой помощи и отправили в медицинский центр Брукдейлского Университета. По прибытии Лиз тотчас унесли в операционную. Остальная команда рассредоточилась по стерильному коридору. В нос забирались резкие больничные запахи, в голову — разные мысли.

Они были четырьмя всадниками апокалипсиса. Лиз — Голодом, Амау — Чумой, Квинт — Войной, а Шпарте — Смертью, потому что «одной ногой в могиле». Излюбленный черный юморок. Теперь у них нет Смерти. Он лежал в морге, в электронной криокамере. Квинт сам проследил, чтобы коронеры позаботились о нем. Молния на черном мешке для трупов навсегда отгородила Шпарте от мира живых.

«Прости, старик. Я не хотел, чтобы все так закончилось».

Теперь Квинт сидел на асфальте, пропахший больницей, потом, свернувшейся кровью. Смотрел на огни ночного Бруклина, и в груди клокотала злость. Вдох-выдох. Почему он так зол? Дерево ответило густым запахом крови, угасающим огоньком в глазах Шпарте и горечью вины. Не предусмотрел. Сжатый кулак ко лбу. Постучал, словно забивая невидимый гвоздь. Медленно опускаясь к истоку мыслей, он вспомнил липовый профайл. Почуял горький запах пластика, увидел стерильную белизну «Триппл Оукс». «Аллегро» скрыло от них правду. Вдох-выдох, возврат.

Подышав, он вернулся в зал ожидания. Здесь были все. Амау задумчиво теребил треугольный амулет на шее. Он исповедовал экзотическую веру, состоящую из жуткой мешанины эзотерических учений. Наверное, сейчас он молился, его губы бесшумно шептали. Бьярте согнулся, поставив локти на колени и сцепив ладони в замок на затылке. Кейган и Аллен тоже примчались сразу, как узнали, куда повезут Лиз.

Квинту почудилось, что он — стальная клетка, внутри которой сидит беснующийся зверь. Гнулась, болезненно стонала закаленная сталь, красная бесформенная ярость оставляла на ней глубокие вмятины. Пылала глубоко внутри, словно костер на дне ущелья, но искры и жар взметались струями раскаленного пара.

Эдриан вышел из общего зала ожидания, белого, с синими потертыми креслами, и остановился у пожарной лестницы. Сквозь стекло хорошо видно, что дождь снова набирал обороты. Квинт вытащил ручной терминал, настроил, вытянул из него гибкий провод с иглой и подсоединил к черной пластине на затылке. На мгновение голову пронзила холодная боль, похожая на резкий разряд тока. Он ненавидел соединение напрямую, но ему требовался доступ к международной связи. Экран показал индикатор настройки, а затем в голове раздался приятный женский голос:

«Приемная „Аллегро Корп“, Шато до Неж. Слушаю вас».

«Агент Федерального Бюро Охотников, Эдриан Квинт, идентификационный код HP16545. Прошу связать с руководством».

«По какому вопросу?»

«По вопросу расследования побега из „Триппл Оукс“».

«Минуточку».

Тошнотворная усыпляющая музыка окончательно заглушила звуки медицинского центра. Зверь внутри заметался яростней, предвкушая неприятный разговор.

… «Вы дали мне липовые материалы дела! Не выше второго уровня? Как же. Она прошла сквозь ЩИТ моего сотрудника, а других раскидала, как пластиковые стаканчики».

«Спокойней, агент. Не забывайте, с кем разговариваете».

«Я спокоен. Я так спокоен, что спокойней только покойники. Мой человек погиб, остальные в растерянности, и все потому, что вы скрыли информацию. Я не собираюсь работать с…»

«Агент Квинт, теперь послушайте меня. Мы заключили контракт с Бюро. Контракт на вас и ваших людей. Так что либо вы делаете свою работу и делаете как надо, либо…»

Эдриан сжал зубы.

«Договаривайте».

«Псов, что отбились от рук, отстреливают, агент Квинт. Либо вы приносите Бюро доход, либо исчезаете, как личность, вместе с вашей бесполезной командой. Посыл, я надеюсь, понятен?»

«Отчетливо»

«Тогда возьмите себя в руки и добудьте уже в конце концов эту девку».

После разговора в голове прояснилось. Появилось предательское желание швырнуть кресло, разбить стекло, грохнуть терминалом об стену, чтоб разлетелся крошевом пластика, но холодная внешняя клетка погасила порыв, оставив лишь усталость. «Спокойно, Квинт, ярость не поможет. Все уже случилось».

Когда он вынул иглу, оказалось, что кто-то уже несколько минут настойчиво стучался в его комлинк. Комиссар. Эдриан открыл канал связи.

«Слушаю вас».

«Агент Квинт, в девять утра мы ожидаем вас в Департаменте. Прошу не опаздывать».

«Кто „мы“, комиссар? И, главное, зачем?»

«Все зашло слишком далеко, агент Квинт. Вам предъявлены серьезные обвинения. Либо придете сами, либо под конвоем отряда „Полис Корп“. Выбирайте, мы ведь в свободной стране. Конец связи».

Квинт дохромал до своего места, опустился в кресло. Все посмотрели на него в ожидании ответа.

— Предписали явиться в Департамент. Кажется, будет разбирательство.

Бьярте расцепил ладони:

— Я не понимаю… У нас есть распоряжение… Основание… Мы имели право…

— Мы перешли кому-то дорогу. Кому-то настолько могущественному, что «Полис Корп» предпочитает подыгрывать ему.

— Что здесь за закон такой?

— Закон джунглей, — задумчиво сказал Амау.

Кейган размял пальцы:

— Они не смогут проигнорировать наши доказательства. У нас есть записи из фургона, у нас есть… — он осекся, — тело и протокол о снятых побоях. Я до сих пор не понимаю, как…

— Я не успел скачать видео, — глухо сказал Аллен. — Нас резко выкинуло из Сети, когда прилетели корпораты.

— Значит, оно все еще в фургоне, — кивнул Квинт. — А Хоурн почти ничего не видел. Плохо. Снимки с глазных имплантов пригодились бы.

Все погрузились в неуютное молчание. Каждый размышлял о своем. Квинт подумал о Лиз, которая лежала на операционном столе.

— Кейган, Лиз ведь может после операции отлежаться у нас?

— Да, — тот рассеянно кивнул, — у нас есть все необходимо, что-то докуплю. Ты думаешь…

— Я уже никому не доверяю в этом городе. Гораздо спокойней будет, если Лиз полежит в отеле.

Снова молчание. Монотонный поток больничных шумов обволакивал их. Пахло то растворимым кофе, то лекарствами. Операция затянулась, но Квинт не понаслышке знал, что латать искусственные мышцы — кропотливое занятие. Наконец, красная лампочка над дверями погасла. Вскоре хирург выше из операционной:

— Очнется через пару часов. Необходимо заполнить формуляр, чтобы определить ее в стационар.

— Нет, она поедет с нами.

В разговор вступил Кейган, убеждая, что он дипломированный врач. Спор с хирургом был недолгий. Утомленный операцией мужчина устало махнул рукой под натиском ордеров, дипломов и АйСи представителей Союза.

Квинт устало потер глаза, а когда отнял ладонь, понял, что утро уже не за горами.

— Бьярте, Амау, оставляю Лиз на вас. Привезете ее обратно, как придет в себя. Кейган, подготовь номер к ее прибытию. После этого всем отдыхать.

— Как тут уснешь, когда Шпарте… — начал было Бьярте и осекся.

— Это приказ, — ответил Квинт. — Мы не имеем права на слабость. Не сейчас. Альф бы точно не одобрил.

Эдриан вернулся в отель, по пути отправив комиссару список материалов в свою защиту. Скинул с себя окровавленную броню с кевларом и забрался в душ. Горячая вода потекла по телу, становясь красной у ступней. Квинт закрыл глаза, но перед ними все еще стояла картина этого боя. Огромные глаза Чес, распахнутые в безмолвном ужасе, и хрупкое тело, которое налилось вдруг необычайной мощью. Уверенные быстрые удары, словно она родилась с ножом в руках или училась в военной академии. А та сила, с которой она саданула его в колено?

«У нее стоят скрытые импланты, как и у меня. Ее обучали ножевому бою. Чему еще?».

Когда Эдриан несколько раз ударил девочку, та не издала ни звука, зато испуганное выражение не изменилось ни на йоту. Странно, но еще необычней было его собственное состояние. Квинт был зол на «Полис Корп», на «Аллегро», на себя, но не на Чес. Вдох-выдох. Почему он не злится на нее? Эдриан медленно скользнул по гладкому стволу дерева, опасаясь наткнуться на чужую мысль, ядовитым червячком прокравшуюся в его голову. Дерево ответило картиной: испуганная Чес, наносящая удар за ударом. Словно одержимая из старого фильма.

«Кто же сделал тебя такой, девочка? Поэтому ты сбежала?».

Теории о дочке одного из управляющих «Аллегро» мгновенно отправились в мусорную корзину. Не маленькая принцесса, а маленькая бритва.

«Где же мне тебя искать?».

Напряжение грозило разорвать его голову. Он закрыл глаза и погрузился в красивые картины кристально-чистого озера среди поросших лесом гор. Вода тихо плескалась о каменистый берег, красный поплавок танцевал на поверхности. Провинция Альберта, недалеко от Калгари, озеро Эдем. Одно из немногих воспоминаний о детстве, не затронутых травмой. Всю свою жизнь он мечтал вернуться в этот райский уголок и ни с кем не делился своей мечтой. Никто не поймет. Никто не видел того, что видел он, ведь Канада давно закрыта для любых посетителей. Карантинная зона после неудавшихся экспериментов лет двадцать назад. Сладкий запретный плод. Этот пейзаж неизменно дарил ему покой, вот и сейчас Эдриан вновь обрел опору под ногами.

Смыв запах крови, Квинт облачился в выглаженный китель. Если уж идти на расстрел, то при параде. Он вызвал местное роботакси и отправился в Департамент.

Главная штаб-квартира Департамента походила на огромную башню со множеством тонированных оконцев. У высокой лестницы, ведущей к парадному входу, толпились электрокары, а воздух жужжал от дронов. Квинт вышел из такси, похромал вверх по лестнице и окунулся в привычный гул главного фойе. Просочился сквозь рентгеновскую рамку, прошел процедуру идентификации по АйСи и двинулся на третий этаж, в главный зал для брифингов.

Бежевые стены, длинный стол из белого пластика и казенные черные стулья напомнили о Бюро. Плотные жалюзи на окнах, светящиеся потолочные панели, имитирующие естественное освещение. Все в этом зале пыталось быть уютным, но Квинт этого не ощущал. Он остановился в дверях, осматривая зал. Внутри двое. Комиссара он узнал сразу же, а вот кто второй? Высокий мужчина азиатской наружности, с неестественно белыми волосами. Голубой костюм, под ним — белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Словно он спешил или презирает такие формальности, как галстук. Мужчина сидел, закинув ногу на ногу, лицо — маска недовольства, но поза уверенная и расслабленная. Комиссар же, как и всегда, выглядел всклокоченным и невыспавшимся.

— Доброе утро, господа, — сказал Квинт, двинувшись к предназначенному для него стулу, как раз напротив азиата.

Блондин проигнорировал, комиссар перевернул страничку на допотопном планшете.

— Доброе утро, агент Квинт, если его еще можно так назвать, — пробормотал Шеррли, не открывая взгляд от мельтешащих строчек на экране. — Давайте не будем ходить вокруг да около и начнем переговоры. Мистер Дикон Такахаси любезно согласился присутствовать на них лично, несмотря на плотный график. Агент Квинт, вам предъявлены обвинения в причинении вреда сотруднику компании мистера Такахаси, э-э-э… Я ничего не упускаю?

Последнее Шеррли сказал, глядя на азиата. Блондин окатил Эдриана холодным оценивающим взглядом и процедил:

— Да, комиссар, все верно.

Неприятный взгляд. Квинт почувствовал, словно с него снимают мерки. Вопрос только для чего: для костюма или для гроба? Наверное, это должно выбить оппонента из колеи, заставить его заикаться и стряхивать с себя невидимые пылинки. Эдриан проигнорировал его.

— Не нападение, господин комиссар, а задание, ради которого мы и прибыли. Если вы еще не забыли, мы — агенты Федерального Бюро Охотников и занимаемся поиском и поимкой опасных псиоников. Кем бы ни представилась ваша «сотрудница», на самом деле это беглый пациент клиники для душевнобольных псиоников. Она подлежит поимке и возвращению на родину, мистер Такахаси. У меня есть ордер на ее арест. Позволите?

Не дожидаясь разрешения, Квинт включил проектор на терминале. В воздухе над столом материализовалось несколько документов по делу. Он приблизил и увеличил ордер на поимку.

— Наша работа прозрачна, мы прошли официальную регистрацию в Департаменте.

— Как я уже говорил комиссару, это ошибка, притом вопиющая, — возразил Такахаси. — Шарлин действительно уроженка Союза, но она давно уже избрала своим домом Йорк. В конце концов, у девушки есть АйСи, комиссар. Вы можете его проверить. — Азиат смерил Квинта замогильным взглядом. — Разумеется, когда бедняжка выйдет из больницы.

Просто оскорбленная невинность, а не человек.

— Ошибки быть не может, — спокойно парировал Эдриан, игнорируя недовольство в надменном голосе оппонента. — Или вы утверждаете, что обычная девочка из Союза способна положить специального агента? У нас есть видео из фургона, которое объясняет, как Чес… получила повреждение. Думаю, оно покажется вам любопытным.

— Да, я бы с интересом взглянул на то, как этот хрупкий ландыш разделывает под орех отряд элитных бойцов Союзного Бюро, — усмехнулся Такахаси. — Но видео мне так и не показали.

— С этим как раз проблемы… — пробормотал комиссар.

Эдриан напрягся.

— Дело в том, мистер Такахаси, — продолжил Шеррли, — что заявленного видео нет. — Индус повернулся к Эдриану. — Агент Квинт, вы уверены, что оно было?

Лицо комиссара не выражало никаких эмоций, словно он читал с суфлера. Может, говорил под диктовку. Эдриан уже много раз видел такие маски, слышал эту монотонность в голосе. Квинт понял, что проиграл, но сдаваться не собирался. Он откинулся на стуле, копируя расслабленную позу Такахаси, и кивнул:

— Понятно. Проехали, — а затем пронзил азиата изучающим взглядом. — Мой наниматель не спустит это на тормозах, мистер Такахаси. Ему не получится впарить историю про беженку из Союза. «Аллегро Корп» заинтересована в том, чтобы получить своего псионика обратно. К тому же, она убийца.

— Убийца? — Белые брови Такахаси выразительно выгнулись. — В отчетах это, кажется, назвали самозащитой. Комиссар, надеюсь, вы зафиксировали угрозу в мой адрес со стороны мистера Квинта? Хочу, чтобы это вошло в протокол. Сначала они нападают на моего сотрудника, потом угрожают Союзной корпорацией…

— Агент Квинт, прекратите, — тут же отозвался комиссар. — Это недопустимо. Кто бы ни был ваш наниматель, здесь это не имеет никакого значения…

— Самозащита? — перебил его Квинт. — Она вскрыла человеку горло. Одним легким движением. Вы уверены, что хотите себе такого работника? Что если ей покажется, что вы ей недоплачиваете?

— Что я могу сказать… Как жаль, что нет видео, которое могло бы подтвердить вашу версию. — Блондин развел руками, а затем повернулся к Шеррли. — Комиссар, как это называется? Недостаточность доказательств?

Какой самоуверенный и высокомерный. За показным равнодушием скользила издевка, Квинт это чувствовал. Это злило, но Эдриан прекрасно держал себя в руках.

— Мы не в девятнадцатом веке, — сказал он. — Проверка АйСи вашей сотрудницы, мистер Такахаси, безусловно, выявит, что он поддельный. Потому что настоящие чипы проходят официальную государственную регистрацию. Даже если… Шарлин… еще не является гражданкой, она находится на учете у соответствующих органов, ведь так? Все очень легко проверить.

Такахаси не повел и бровью, только усмехнулся, не воспринимая всерьез слова Квинта. «Я накопаю на тебя столько, мистер Блондинка, что всего кевлара на планете не хватит, чтобы прикрыть твою задницу», — подумал агент.

— Кхм! — комиссар прочистил горло, разряжая накалившуюся атмосферу между двумя пялящимися друг на друга мужчинами. — Если это все доказательства, которые вы смогли собрать, агент Квинт… Мистер Такахаси прав, их недостаточно, но из уважения к Бюро мы пока не будем давать ход делу…

— Блеск! — фыркнул азиат.

— Мистер Такахаси! — Шеррли слегка повысил голос. — Однако мы не можем закрыть глаза на то, что произошло. Ознакомьтесь с предписанием…

Свежий лист бумаги, все еще пахнущий принтером, лежал перед Квинтом.

— Я выслал на комлинк электронную копию. Вам запрещено приближаться к имуществу мистера Такахаси менее чем на пятьдесят футов. Так же вам запрещено приближаться к людям, работающим на него, и к его семье. Если мы зафиксируем нарушение, то у нас будут все основания для задержания и последующей депортации. Вы меня поняли?

Эдриан молча пробежал глазами по документу. Черные строки на белом подтверждали слова комиссара.

— Так точно.

Теперь Такахаси довольно ухмылялся. «Я еще сотру эту улыбочку с твоего лица», — подумал Квинт, выходя из зала.

Когда он вернулся в отель, время уже подошло к обеду. Амау и Хоурн привезли Апрентис, расположили в ее номере. Квинт аккуратно открыл дверь. Лизбет лежала на матрасе, прикрытая пледом до груди. В воздухе пахло антисептиком, медицинскими пластырями и металлом. Под ее глазами залегли круги, а сами они были красные, заплаканные. Когда Квинт вошел в номер, она обтерла их одним еле заметным движением. Конечно, Лизбет не любила демонстрировать чисто женские слабости.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хреново, — честно призналась она, — но жить буду. Скоро встану на ноги.

— Не спеши, восстановись сначала.

— Я не хочу лежать, пока она… Черт, она убила его.

— Восстанавливайся. Это приказ.

Лизбет раздраженно скривилась:

— Шпарте нет, я валяюсь. С кем же теперь ты будешь драться, Квинт?

Эдриан пропустил мимо ушей ее ядовитую шпильку, молча взял за руку, и она сжала его пальцы.

— Извини, я не знаю, зачем так сказала. Просто… меня душит злость. Разве тебя не душит?

— Злость ничего не решит. Ты нужна мне целой и живой, Лиз.

Девушка усмехнулась:

— Самое романтичное, что я когда-либо от тебя слышала.

Они рассмеялись.

— Я зайду позже, проверю твое состояние.

Он вышел из ее номера, аккуратно затворив дверь, затем заглянул к Хоурну. Бьярте, Аллен, Кейган и Амау занимались своими делами.

— Мне нужна вся информация по Дикону Такахаси и его бизнесу, — объявил Квинт. — Особенно все, что может быть связано с криминалом. А еще — вся информация по его сотруднице, Шарлин, как там ее, даже если придется взломать Базу Миграционного Департамента Йорка.

— Жестоко…. — пробормотал Аллен. — Мне нужно много пиццы и капельница с энергетиком.

Эдриан махнул рукой, мол, хоть вагон, и ушел в свой номер. Там он упал на кровать и заснул, как только его голова коснулась подушки.

Спустя несколько часов Квинт резко проснулся. Что это был за звук? На улице уже стемнело, красный свет мигал, отражаясь в зеркалах.

Тук-тук.

Кто-то робко стучался в дверь. Кого принесла нелегкая? Команда вызвала бы его по комлинку. Он встал, опустил жалюзи, открыл дверь и обомлел. На пороге его номера стояла высокая незнакомка. Точеная фигура под облегающим платьем, азиатский разрез глаз. Блондинка и просто невероятная красавица. Волосы такие длинные, что казались диковинным плащом.

— Да? Чем могу помочь? — спросил Квинт, беззастенчиво рассматривая незнакомку.

Она отвесила изящный поклон. Волосы качнулись, и по воздуху поплыл нежный аромат. Что-то сливочное и цветочное.

— Здравствуйте, мистер Квинт. Меня зовут Рю. Рю Такахаси. Позволите войти?

— Эм… Добрый вечер. Прошу.

Он отступил, приглашая ее в свой номер и судорожно соображая, что эта дамочка тут делает.

— Благодарю.

— Вы родственница Дикона Такахаси, я так понимаю?

Изящные губы тронула улыбка.

— Да, я его сестра.

Она перешагнула через порог и оказалась в его зеркальном аду. Потолок и стены тотчас жадно размножили ее образ, и теперь Рю Такахаси глядела на Квинта отовсюду.

— Очень… колоритное место, — прибавила она, посмотрев на Эдриана с трогательной робостью.

Губы Квинта сами собой растянулись в улыбке:

— Да… с непривычки сводит с ума. Ваш брат знает, где вы сейчас находитесь? Мне запрещено приближаться к вашей семье, мисс Такахаси.

— Я… не хотела ставить вас в неловкое положение… К тому же технически это я… приблизилась к вам. — Девушка снова очаровательно улыбнулась. — А если вас беспокоит, записываю я разговор или нет… Можете меня обыскать… — она бесхитростно развела руками.

Белое платье не скрывало красоты точеной фигуры. Рука сама тянулась провести линию по плечу, холмику груди, вдоль силуэта до плавного изгиба бедра и сжаться на ягодице. «Что за чушь лезет тебе в голову, Эдриан», — осадил он себя.

— Это было бы неэтично, — наконец сказал Квинт. — Я не имею права обыскивать женщин. Кофе? К сожалению, у нас только растворимый.

— С радостью, мистер Квинт. Спасибо.

Он подошел к столику и принялся рассыпать по пластиковым чашечкам сублимированный кофе. Положение в пол-оборота позволяло ему одновременно с этим наблюдать за множеством отражений его гостьи. Та осматривалась в номере. Кажется, ей понравилась зеркальная панель у изголовья кровати. Рю коснулась ее пальцами. Теперь она стояла к нему боком. Очень соблазнительно стояла, с этого ракурса ее прелести были еще привлекательней. Так, нужно собраться…

— Пока я его готовлю, может, расскажете, зачем вы пришли?

— Мой брат очень… вспыльчив, — начала Рю. — Торопится с выводами и обвинениями. Я стараюсь его… уравновешивать. Поэтому я здесь.

— Хм. Мне он вспыльчивым не показался. Сразу видно, публичная персона…

Рю Такахаси подошла к столику, и теперь Эдриан чувствовал сладковатый аромат ее волос.

— Хорошо. Значит, я положительно на него влияю.

Она рассмеялась, а затем игриво провела пальцами по столешнице в дюйме от руки Квинта. Он почувствовал ауру тепла от ее кожи.

— Как бы пошло это ни звучало… Я бы… Мы бы хотели договориться с вами.

Эдриан улыбнулся:

— Что же это значит? — а затем протянул ей одну из чашек с готовым напитком. — Осторожно, он горячий.

Девушка взяла чашку, наклонила голову, вдохнула.

— Пахнет… неплохо. Если бы вы пришли ко мне в гости, я бы угостила вас чаем. Китайским. Мне кажется… вам бы понравилось.

Она смотрела прямо в глаза и говорила совсем не про чай. Соблазнительно, но нереалистично. Эта мысль отрезвила его, сладковатый туман в голове развеялся.

— Сомневаюсь, что больше, чем ваша компания, мисс Такахаси. Однако вряд ли вы пришли пригласить меня на чай. — Эдриан сделал медленный глоток, чтобы взбодриться. — Зачем вашему уверенному в своей правоте брату договариваться со мной?

Такахаси прикусила губу:

— Мой брат… знает, что вы не отступитесь. Я наслышана о Бюро. Вы охотники. Я… вижу азарт в ваших глазах. Брат хочет сделать вам предложение. Он готов заплатить больше, чем «Аллегро Корп». Чтобы вы забыли о своей охоте, а «Аллегро Корп» — о девушке.

Все-таки самоуверенный Дикон Такахаси на деле не такой уж и самоуверенный.

— Вы предлагаете мне взятку? Вы же понимаете, что такие, как «Аллегро», ничего не забывают, а мир очень тесен. А вот то, что она нужна вашему брату, очень любопытно… На его месте я бы сам сдал её охотникам. Эта девочка опасна.

Рю пожала плечами:

— Я стараюсь не лезть в его дела… Не знаю, для чего она ему и что он собирается с ней делать. Я лишь надеюсь, что ничего дурного. Очень надеюсь. Она… милая. Извините… я не видела ее такой, какой ее видели вы… Мне жаль, что погиб ваш товарищ. Подумайте. Пожалуйста.

Она снова смотрела ему в глаза, в глазах мольба.

— Вы беспокоитесь о её благополучии? Как интересно… Но если вы боитесь, что брат с ней что-то сделает, зачем потворствуете ему?

Это заставило ее надолго замолчать. Она искала слова. Слишком долго и слишком тщательно, чтобы верить им.

— Вы сказали, что «Аллегро Корп» ничего не забывает… Мой брат тоже. А мир очень тесен. Даже для таких, как я.

Невинная жертва деспотичного брата. Рю Такахаси невольно вызывала желание позаботиться, быть нежным и внимательным. Квинт поймал эту мысль за хвост и начал придирчиво рассматривать.

— Значит, вы должны прекрасно понимать меня, — ответил он. — Я либо эффективный охотник, либо мертвый. А вам бы я посоветовал мигрировать в Союз. У нас хотя бы полиция не кормится от мафии.

Рю грустно улыбнулась:

— Семья есть семья, мистер Квинт. Спасибо, что выслушали…

Вдруг она быстро шагнула, положила ладонь на руку Эдриана, заглянула в глаза:

— Подумайте. Ради… ради нее.

Квинт в покровительственном жесте накрыл ее ладонь своей:

— Мисс Такахаси, я не хочу зла ни вам, ни девочке.

Эдриан галантно сопроводил ее к выходу. Затем продолжил пить кофе, задумчиво разглядывая свое отражение. Вдох-выдох. Что же показалось ему странным? Дерево ответило одним словом. «Чрезмерность». Да, слишком много улыбок и внимания для простого агента Бюро. Как переслащенный напиток, оставляющий странное послевкусие. Он допил кофе, зашел в номер Хоурна и распорядился:

— Новое задание. Еще раз проверьте все номера и коридор на жучки и камеры слежения.

08. Капитан Бруклин наносит ответный удар. Часть 1

— В общем, теперь они не могут к тебе приблизиться… И это очень хорошо! Ты слышишь?

Пау-пау-пау! Боже, что за кайф⁈

Оказывается, по мотивам «Героев» выпустили так много крутых видеоигр! Некоторые даже идут на ретро-приставках с джойстиками. Жаль, что виар-чип к ним не подключить. Но Чес нравилось и так, есть в этом что-то… символичное. У Капитана Бруклин тоже была такая приставка, она в доме вообще предпочитала держать всякое старье.

— Чес?..

— О нет, нет, нет… поворот… да! Сейчас-сейчас…

— Чес, пожалуйста…

— Да отвали ты!

Погань!

Электробайк Кэпа выехал на оживленную трассу и тут же оказался под колесами здоровенного фургона. Чес с яростью бросила джойстик в голоэкран. Тот прошил монитор насквозь, врезавшись в какую-то старинную вазу. Упс…

— Бесит! Как вообще пройти этот уровень? Ненавижу гонки с перестрелками… Может стоит попробовать в реале? Хм! Как думаешь?

— Мне все равно.

Рю стояла к ней спиной и пялилась в окно, словно бы там было что-то интересное, кроме жужжащего роя коптеров и дронов да чужих непроницаемых окон. Кажется, красотка чем-то недовольна… Да, детка, а теперь отмотай назад и вспомни, что ты ляпнула!

— Черт, Рю… прости, я… Эта игра меня просто с ума сводит!

В комнате повисла мерзкая тишина. Хотелось что-то сказать, но слова не шли, а те, что шли, звучали в голове слишком жалко. В конце концов, Рю заговорила, но так холодно, что Чес стало не по себе:

— Ты убедила меня, что тебе ничего не угрожает. Потом ушла. Потом на тебя напали. Накачали транквилизаторами, потом ты… — Девушка порывисто обернулась. Чес даже охнула — такой злой она видела ее впервые. — И после всего этого ты просто сидишь на диване и… играешь в игры⁈ Серьезно⁈ Как я должна это воспринимать⁈ Я…

Вспышка. Боль. Шлемы. Кровь. Лица. Страх. Нож.

Чес опустила взгляд на свою руку, судорожно сжимающую пластиковую вилку из-под быстрого обеда. Пальцы не хотели разжиматься.

— Да брось. — Она посмотрела на Рю и улыбнулась. — Я же сказала. Со мной все в порядке.

Злость в бледном лице сменилась ужасом. Такахаси шагнула к Чес, села рядом и мягко высвободила вилку из ее ладони.

— Я такая дура. Прости, прости, прости… Я просто… я так испугалась… я думала, что виновата… я должна была пойти с тобой… Ты и так настрадалась, а теперь я еще…

Рю всхлипнула. Чес впервые увидела ее слезы — капли жидкого серебра, они словно бы светились на перламутровой коже… Чушь какая-то… Она залюбовалась, на фарфоровое лицо девушки, испещренное жемчужными дорожками, как на артхаусную статуэтку. Очень цепляет взгляд, можно даже перестать дышать…

Чес оторвала взгляд, когда воздуха в груди совсем не стало. Голова плыла, будто после виски. Что за?.. Она помотала головой, борясь с острым желанием влезть в эту очаровательную головку. Всего разок лизнуть изнутри, посмотреть, что там такое, что за магию она использует, что чувствует… чувствует ли тоже, что и Чес? А что чувствует Чес?

Вспышка. Боль. Шлемы. Кровь. Лица. Страх. Нож.

Она снова мотнула головой и снова улыбнулась.

— Я же сказала. Со мной все в порядке. Правда.

Рю осмотрела ее странным взглядом, но ничего не сказала, а вечером и вовсе ушла — вызвал Дик. Дик и к Чес разок заходил, когда она еще валялась в постели, едва открывая подбитый глаз.

— Дорогая, не беспокойся. Они за все ответят. Слово тигра, — говорил Такахаси, поглаживая ее ладонь.

Ему она тоже сказала, что все в порядке. Все и впрямь было в порядке. Глаз довольно быстро восстановился, боль глушили пачки нейротина, а какое-то успокоительное с едва произносимым названием помогало Чес уснуть без снов. Но иногда они просачивались сквозь химический барьер таблеток, и это были ужасные ночи. Она видела зеркальные шлемы, многократно отражающие ее испуганное лицо. Видела, как фургон медленно заполняет кровь и как она тонет в этой крови, безуспешно пытаясь открыть дверцу. Видела мужчину — русый, светлоглазый, с очень пристальным взглядом. Каждый раз он просто смотрел, а после сон прерывался. Но Чес постоянно казалось, что вот-вот он по-волчьи оскалится и отгрызет ей лицо.

Каждый раз она просыпалась и, глядя в зеркало на залитый кровью глаз, с улыбкой говорила себе:

— Со мной все в порядке.

Стоило произнести это заклинание три раза, как и впрямь становилось лучше.

Она обещала Рю и Дикону, что не переступит порог пентахуса, пока не восстановится полностью. Но в тот вечер, когда младшая Такахаси ушла по своим делам, Чес поняла, что больше не может сидеть здесь.

Была осень. Шел дождь. Рэда не было дома. Когда дверь на чердак в Апартаментах Ист-Ривер открылась, Чес еще не успела обсохнуть — так и сидела, забравшись с ногами на постель, вода не переставая капала с волос на термопеновый матрас. Чес чувствовала, словно бы ей снова семь, и она снова описалась в кровати от страха. Что ее тогда напугало? Нет, лучше не вспоминать.

— Чес⁈ Ого, не ожидал тебя… Ого… ого… так, погоди сейчас я сгоняю за веганбургерами…

В этот день она впервые за долгое время так долго ревела. Уткнувшись в плечо Шестерки, Чес беспрестанно пересказывала свои сны, раз за разом, одно и то же, сотню раз, тысячу раз. То сдавленно рычала от злости и колотила Рэда в грудь, то выла, превращая дождевые озера вокруг них в моря. Они уснули в обнимку на сухом полу, завернувшись в огромную черную толстовку с эмблемой «Синдиката». Была осень. Из-под двери сквозил ветер с запахами дешевого жилья и улицы. Этой ночью Чес ничего не снилось без всяких таблеток.

Утром Рэд разбудил ее, бросив в лицо полотенце.

— Иди-ка прими душ, плакса. Заскочим кое-куда.

Спустя полчаса они уже спускались в метро, а через пару пересадок вышли на самой последней станции обрубленной Ее Величеством линии. Но Рэд не повел их к выходу на поверхность — свернул в сторону служебного входа. Там приложил палец к сенсорной пропускной панели, и дверь открылась.

— Не знала, что ты на полставки в метро батрачишь.

Рэд глянул на нее через плечо, проходя внутрь длинного технического коридора.

— Ну, раз шутишь, значит оклемалась.

— Со мной и так все в порядке, — буркнула Чес.

— Ага, а соленое море на моем чердаке разверз Моисей.

— Пошел ты.

Еще несколько пропускных пунктов, лестниц вниз, проход вбок, еще раз вниз, потом решетчатая дверь с табличкой «Опасно! Не входить», куда они, разумеется, вошли, и финальная преграда в конце коридора — металлические ворота.

— Воу! Это что, проход в закрытую часть метро⁈

— Ага. То самое Подземье, детка. Кроличья нора. На той стороне нас ждет Гудвин, который подарит тебе утраченные нервные клетки. Шучу, не бей! Но подарок будет. От старины Рэда. Идем.

Когда ворота медленно открылись, в коридоры прорвались запахи и гомон голосов, а потом подгрузилась и картинка. Это и впрямь оказался целый город. Город под городом! Подземелье с драконами или как там… Вечная темнота, подсвеченная неоном 24 на 7, узкие проходы между магазинчиками с техникой, ворованной одеждой, оружием, едой сомнительного качества, были даже лавочки с трипчипами. Серьезно! Лежали вот так просто на картонной подложке — бери все, что душе угодно, разумеется, за достойную и доступную плату. Чес казалось, что если она поднапряжется, то увидит в реальности, как кредиты перелетают по закрытым каналам светящимися цифровыми лентами от покупателя — торговцу, от торговца — «крыше», от «крыши» — настоящим хозяевам базара.

— Так вот он какой, Ад Подземья, — восхищенно прошептала Чес, вглядываясь в прячущиеся в тени потолка конструкции тоннелей метро. Казалось, будто они идут по нутру какого-то жуткого роботизированного Ёрмунганда.

Когда она озвучила это, Рэд с выражением признания в глазах приобнял ее за плечи.

— Куколка, похоже, ты начинаешь понимать.

Неоновые лабиринты Подземья съедали время, поэтому Чес не могла прикинуть сколько они шли до пункта назначения. Просто в какой-то момент Шестерка наконец-то свернул, и они оказались у двери в еще одно служебное помещение, изрисованное снаружи китайскими драконами, самураями и тиграми. Оттуда доносился его любимый нео-панк, а еще какой-то странный химический запах. Когда они вошли внутрь, Чес едва не заверещала.

— Срань Христова! Это же…

— Да, куколка. Это салон голотату. Да, ты можешь выбрать, что захочешь, старина Рэд за все платит. Нет, не надо меня душить! И… Фу, Чес, ты же мне как сестра,побойся бога!

Татуировщик оказался другом Рэда. От обилия декоративных имплантов на лице и теле он походил на помесь человека, рептилии и кота, и звался Мастером Иголкой.

— Люблю насаживать бабочек, — сказал он таким низким бархатным голосом, что по телу забегали мурашки.

Чес долго выбирала, листая виртуальный каталог, и копаясь в собственной фантазии. Что же набить? Тигра? Какую-нибудь пошлятину? Цветущую сакуру на всю спину?

— Ты все делаешь не так. — Рэд встал за ее спиной то ли ангелом, то ли демоном, то ли и тем, и другим, и начал разминать плечи. — Расслабься. Прислушайся к внутреннему источнику ци. Закрой глаза, попробуй. Что наделит тебя большей силой? Что сделает тебя круче Капитана Бруклин? Кем ты ощущаешься себя — тигром или бабочкой? Видел один старый фильм о бабочке, которая изменила мир. Или как там было…

Мастер Иголка широко улыбнулся, обнажая акульи зубы:

— Ее раздавили.

— Христова благодать! — Чес увидела в отражении огромного битого зеркала на стене, как Рэд морщится, глядя на татуировщика. — Тебе кто-нибудь говорил, что ты крайне жуткий тип? — Потом снова на Чес: — Не отвлекайся, детка, думай!

Она закрыла глаза, вдохнула и постаралась зайти так глубоко в себя, как никогда еще не заходила. В сторону летели дурные мысли и воспоминания, детские страхи, взрослые страхи, глубже, давай, глубже… туда, к самой сути, к бьющемуся сердцу, к центру мозга, к духовной эссенции.

Кто. Ты. Чес?

Через несколько минут она открыла глаза с четким осознанием, чего хочет, а еще через минуту уже лежала на кушетке животом вниз, чувствуя, как «иголка» Мастера прошивает ей спину.

— Охренеть. — Рэд восхищенно крутился вместе с ней у зеркала, пока Чес, придерживая на груди топ, разглядывала рисунок. — Ты просто… рыцарь круглого стола, детка, ты просто Чика-Ланселот!

Вдоль позвоночника тянулось длинное лезвие старинного меча, рукоятка «смотрела» в затылок, острие «указывало» на пояс кожаных штанов. Голографические всполохи пламени змеились вокруг клинка, как сотня жадных языков. Чес улыбалась, чувствуя, как спину все еще жжет. Да. Теперь она точно будет чувствовать себя сильнее с таким-то оружием!

Когда они вернулись в Ист-Ривер, Чес порывисто обняла Рэда и, кажется, впервые сказала:

— Спасибо! Теперь ты точно мой лучший друг!

Шестерка нервно похихикал, впервые не пытаясь отстраниться.

— Даже не знаю, крошка, бояться мне или радоваться.

Эту ночь она тоже провела на чердаке Рэда, старательно игнорируя вызовы Рю. Ей не хотелось расстраивать второго своего лучшего друга непринятыми звонками и автоматическими сообщениями «Все норм. Перезвоню», но возвращаться сейчас в пентхаус не хотелось еще больше. Чес просто не могла предстать перед младшей Такахаси в таком раздавленном состоянии. Нет, так нельзя. Что она о ней подумает? Отстой. А что до ее беспокойства… Чес была уверена, что Рэд уже сообщил Дикону, где прячется его кошечка «Тайгасу». А если знает Дик, то знает и Рю.

— Я подружилась с одной девчонкой, — заявила Чес, когда они валялись с Шестеркой на матрасе, пялились в потолок и накуривались травкой. — Она такая классная. Очень красивая… хотела бы я тоже быть такой, такой…

— Что за девчонка?

Чес захихикала.

— Обзавидуешься. Это сестра твоего неонового ангела.

— Серьезно… вау… — Она искоса глянула на Рэда — ноль эмоций на лице, ничего себе его размазало! — Она крутая, да… Только она как твой плащ из экокожи…

— Чего-о?

Шестерка повернул к ней голову, выдыхая вонючий дым.

— Искусственная. От сисек до ресничек на нижнем веке.

Чес поморщилась.

— Херню несешь. Заткнись.

— Как скажешь, Чесси, детка. Я твой друг, я молчок.

Искусственная… бред. Она ведь держала ее за руку, они даже обнимались. Рю не ощущалась искусственной. Вполне себе настоящая. Только пахнет иногда как-то странно, очень уж сладко даже мускусно, но это наверняка какой-то дорогущий люксовый парфюм. А серебряные слезы… просто померещилось. Впрочем, даже если и искусственная, какая к черту разница, если человек хороший?

— Я спать. — Рэд отвернулся на другой бок. — Чес.

— М?

— Будь осторожнее с этими бабами. Бабы они такие. Иногда попадаются редкостные суки.

Этой ночью ей снилась Рю. Они сидели в пентхаусе, на мягком кремовом диване, и любовались друг другом, но Чес при этом не покидало ощущения, словно они обе смотрелись в зеркало. А потом снова фургон с кровью, зеркальные шлемы и Главный. Он все пялился и пялился, прожигая в ней дыру, а потом Чес, задыхаясь от страха, вытянула из-за спины свой огненный клинок и проснулась.

Рэд уже расхаживал по комнате, переговариваясь с кем-то по комлинку.

— Да. Понял, сэр. Готовимся. Отбой.

— Что случилось? — Чес судорожно зевнула, сердце все еще колотилось после ночного кошмара.

Шестерка присел перед ней на корточки, забрасывая в рот голубую жвачку.

— Возрадуйся, тигрица! У нас новое дело.

* * *

Если счастье действительно существует, то это было именно то чувство, с которым Чес примеряла костюм Капитана Бруклин. Тот самый. Фиолетовый нейлон, кобура, Градин М6, высокие черные сапоги на шнуровке аж до самого бедра — удивительно удобные, — черная маска, скрывающая половину лица и, конечно же, длинный черный плащ из переработанного карбона. Чес крутилась перед здоровенным зеркалом, не в состоянии и слова из себя выдавить — настолько горло сдавило от восторга.

— Костюм оснащен кевларовой прослойкой на случай, если дело запахнет перестрелкой. — Рэд разглядывал ее, сидя на диване в пентхаусе Дика и чинно попивая заваренный Рю чай. Поймав хмурый взгляд азиатки, Шестерка тут же поправил себя: — Но мы рассчитываем справиться без этого. Я пойду с тобой. Дед, Крис и Маэда тоже. Все будет тип-топ! Даю слово!

Через пару дней, как раз на Хэллоуин, в «Брайтон Плаза», самом крупном развлекательном центре Йорка, стартует КэпКон. Сказать, что Чес не мечтала побывать там сколько себя помнит — значит очень жестоко соврать. Боже, если бы П. Митчелл узнал, если бы он был здесь с ней… он бы просто с ума сошел. Он бы точно разделил ее восторг! А то Рэд только занудствует, а Рю и вовсе ходит надутая — все еще злится, что Чес сбежала и не отвечала на вызовы.

— Ладно, хватит неметь, детка. — Шестерка отставил недопитую пиалу. — Дело серьезное. Нам нужно провести Деда в серверную, пока парни будут помогать расчищать путь. Придется взломать охрану. В идеале, чтобы кто-то из них провел нас в техническую зону. Ты же понимаешь, что охрана на тебе?

Чес вытянула из кобуры Градин М6 и восхищенно прошептала:

— Он настоящий⁈

— Разумеется, нет! Муляж. Кто в здравом уме даст тебе настоящую пушку…

— А если перестрелка⁈ — Чес возмущенно обернулась, чувствуя, как натягивается от каждого движения костюм. В некоторых местах — даже слишком натягивается…

— Если перестрелка, то ты прячешься за нами и не отсвечиваешь, ясно?

Рэд выглядел таким серьезным и важным, что она не сдержалась и показала ему средний палец. Шестерка ответил тем же. Наблюдавшая за всем этим Рю выразительно закатила глаза.

— Поняла. Ведем Дедушку в комнату с компьютерами, взламываем охрану и все такое. Просто.

— Нет, Чес, — с нажимом поправил Рэд. — Сначала взламываем охрану, а потом ведем Деда в серверную. Не перепутай, умоляю!

— ЛАДНО!

Даже хмурая Рю, даже занудный Шестерка не могли сейчас испортить ей настроение. Настоящий костюм Капитана, даже с броне-прослойкой… это же… это же даже больше, чем мечта! Это просто рай!

— Можно я оставлю его себе⁈

— Можно, если дело выгорит.

— Охренеть…

Когда Шестерка ушел, Рю шагнула к ней и впервые за все эти два дня заговорила:

— Твой глаз… все еще красный… так мало времени прошло после…

О нет. Нет, нет, нет. Чес схватила девушку за руки и крепко сжала.

— Со мной все в порядке. Правда-правда. Это моя работа, понимаешь? Делать крутые дела для «Тайгасу». Ты же знаешь…

Рю часто закивала, пряча лицо за волосами.

— Да. Конечно. Прости, что лезу не в свое дело…

— Прекрати так говорить. — Чес обняла ее, снова чувствуя этот запах и острое желание сейчас же, немедленно… Ох, опять эти странные мысли. — Я рада, что ты, наконец, заговорила со мной.

Такахаси улыбнулась.

— На тебя нельзя долго злиться. Хотя, признаю, мне очень хотелось.

Чес вспоминала эти согревающие душу словечки пока боролась с тошнотой в уже знакомом фургоне, несущемся по Оушенвью в сторону центра «Брайтон Плаза». Дороги гудели от электрокаров, стареньких авто, сверху свистел монорельс и коптеры — сегодня все стремились на масштабное шоу, приуроченное к выходу пятого спин-оффа «Героев Новой Америки» о приключениях Капитана Бруклин и ее нового помощника Рика Удачника на Марсианской станции. А еще сегодня был Хэллоуин. Отличное время встроиться в маскарад, когда едва ли не весь Йорк расхаживает в костюмах из «Героев». Не успев выйти из пентхауса, Чес увидела как минимум пятерых Кэпов — совершенно безвкусно разодетых девиц, абсолютно не подходящих на роль Бруклин.

— Дедуля, не ной. Если я волью в тебя еще энергетика, из ушей потечет, — ворчал Рэд, переодетый в красно-зеленый костюм Рика Удачника, заворачивая нетволкерские приблуды в анти-скан коврик, а потом пряча их в сумку.

Дед недовольно бурчал, усаживаясь в кресло-каталку. Он идеально вписался в образ Резвого Блю — одного из соратников Капитана в первых частях. Гениальный ученый в годах, презревший чудеса технологического прогресса и оставшийся инвалидом, что не помешало ему стать супергероем-хакером. Какая ирония, хихикнула про себя Чес, разглядывая старика. Фургон накренился на повороте, и Чес забыла, как улыбаться.

Вспышка. Боль. Шлемы. Кровь. Лица. Страх.

— Эй, малыш? Ты в норме? — Рэд потряс ее за плечи, а потом сунул в рот таблетку стимулятора. — Держи колесико и выруливай. Мы на месте.

* * *

Квинт справедливо полагал, что в следующий раз встретится с Диконом Такахаси в зале суда или на дуэли, но никак не в дорогом ресторане.

Последние несколько дней команда пристально следила за всеми перемещениями Такахаси и контактирующими с ним людьми. Пчелы роились все возбужденней, что-то намечалось, это усугублял приближающийся Хэллоуин. В Нью-Йорке это был не просто праздник отвязных костюмов, но грандиозный фестиваль, который частенько посещали лица первой величины. Было от чего напрячься. Поэтому странное приглашение на обед воспринималось отвлекающим маневром. Такахаси что-то замышлял, и Квинт предчувствовал — Чес тоже будет в этом замешана.

Команда собралась в номере Хоурна. Даже Лиз прихромала, ей стало немного лучше. Все расселись вокруг мониторов с мельтешащими электронными призраками.

— Я пойду, — сказал Квинт. — Обед намечается как раз в разгар фестиваля. Пускай думают, что отвлекли внимание. Хоурн, Амау — вы пойдете на разведку. Найдете девочку. Задача — сбор информации. Мне нужно, чтобы вы записали абсолютно все, что она будет там делать, причастных людей. При этом ни в коем случае не приближаться и не обнаруживать себя. Хоурн, я надеюсь на твои глаза. Аллен, задействуй близнецов. Во время обеда я открою аудиоканал комлинка, будете слышать все, о чем мы говорим.

Лиз скептически на него посмотрела:

— Тебе понадобится костюм.

Костюм у Эдриана имелся, правда, надевал он его исключительно на похороны. Недорогой, но добротный, черный, без каких-либо модных голоизысков. А прочее… Причесаться, побриться, надеть галстук и запонки — вот и все нехитрые приготовления.

Пока роботакси ехало по улицам, Эдриан рассматривал ухоженные тротуары, людей в безупречных костюмах киногероев и поражался стерильности этого района. Словно попал в одну из огромных приемных корпораций, стилизованную под проспекты огромного города. Чужой и словно бездушный мир, поблескивающий глянцем, переливающийся успехом и респектабельностью. Холодная планета, которая его никогда не прельщала.

Роботакси остановилось у порога ресторана и оставило Квинта перед матовыми дверьми. Они беззвучно разъехались. Эдриан ожидал белый пластик, хай-тек, но нет, внутри его ждал классический красный шёлк, дерево, живые цветы и циновки с китайскими гравюрами. Под кожу забралось неуютное чувство. Он привык есть в дешевых забегаловках, маленьких, тесных палатках, пропахших раскаленным маслом. Здесь же он ощутил себя мышью в центре огромной комнаты.

Хозяева встретили его у стола, покрытого белоснежной скатертью, с непривычки показавшейся Эдриану выточенной из цельного куска мрамора, такой она была разглаженной. Азиат протянул Эдриану руку и тот без промедления ее пожал. Было необычно видеть на гладком лице Дикона широкую дружелюбную улыбку.

— Добрый день. Место с… размахом.

Эдриан подавил желание сказать «с претензиями». В комлинке хихикнул Хоурн.

— Благодарю, мистер Квинт, — ответил Такахаси. — «Шанхай» наше семейное дело. Присаживайтесь. Если вы не против, я уже самостоятельно подготовил меню. Надеемся, что вам понравится.

Надо же, какая забота. К счастью, желудок Квинта натренирован переваривать любые китайские изыски. Он уловил нежную улыбку сестры Дикона. Сегодня она была еще краше, чем в их первую встречу.

— Благодарю, — отозвался Квинт, присаживаясь за стол. — Меня удивило ваше приглашение. В прошлый раз вы были явно не в восторге от моей компании.

— Все верно. Был. — Главный Такахаси сел вслед за гостем, потом посмотрел на Рю. — Сестра убедила меня, что вы стоите большего внимания, чем я думал.

Эдриан тоже посмотрел на блондинку.

— Да, ваша сестра очень убедительна и деликатна.

— Как вам Йорк?

— Пока — слишком чужой. Я привык к городам поскромней.

Ловкий персонал расставлял на столе тарелки с блюдами. Эдриан проследил взглядом за руками официанта, наливающего воду в его стакан:

— Кстати, а мисс Шарлин сегодня работает? Я бы хотел принести ей извинения…

* * *

На территорию центра их впустили почти без проблем. Пришлось отстоять гигантскую очередь из разномастных Кэпов, Соул, Удачников, Блю и прочих персонажей «Героев», показать сканеру глазики с поддельными АйСи, потом еще пропуска участников косплей-шоу охране, и вот наконец они вошли в главный зал развлекательного комплекса — огромный, круглый, как гигантская банка из-под синтоколы, под завязку заполненный фанатами и секьюрити, с большущим экраном, подвешенным к куполу. По краям спиралью шли лестницы и этажи до самой смотровой площадки на крыше, где ближе к ночи планировался концерт «Синдиката» — вишенка на торте после основной программы. К негодованию Шестерки, свинтить с места происшествия они должны раньше. Куда раньше.

«Вот наш заветный флаг», — Рэд кивнул на монитор.

Все разговоры теперь велись через закрытый канал на тех самых комлинках-обручах, замаскированных под элементы костюмов. Конечно, впервые Удачник появился уже в новых частях киноэпопеи, где использовали более современную технику, но едва ли среди охраны были такие зануды и стражи канона, как Чес.

«Мы должны захватить экран?».

«Нет, дурочка Бруклин, мы должны захватить внимание! Ребята, погнали на места».

Маэда и Крис, разряженные в настолько второстепенных и проходных персонажей, что Чес даже не могла вспомнить их имен, скрылись в толпе. Их задача — занять удобные позиции и оттуда пытаться блокировать камеры слежения. Еще в фургоне Белоглазый жаловался, мол здесь такой мощный ЛЕД, что придется очень попотеть и, если не получится, Чес и Рэду нужно будет очень торопиться. Впрочем, Маэда пообещал всячески отвлекать охрану сбоями.

— Тревогу не поднимут — такое масштабное шоу редко обходится без технических неполадок. Но засуетятся. Выиграем вам время.

Время… они очень надеялись на время.

* * *

Взгляд Дикона вонзился в него двумя острыми дротиками. Его сестра замерла испуганной ланью, почуявшей хищника. Ее глаза беспокойно забегали от брата к агенту и обратно, словно она ожидала от них обоих какой-то резкой выходки.

Тон Дикона стал холодней воды в стакане Квинта:

— Прошло слишком мало времени с… инцидента. Девушка все еще в клинике, но я передам ей ваши… извинения, мистер Квинт.

— Скажите, в какой клинике она проходит лечение, и я отправлю ей цветы, — невинным тоном продолжил Эдриан. — Хотя… Я не знаю, принято ли это в Йорке. Скажите, мисс Такахаси, вы любите цветы? — он с теплотой улыбнулся его сестре.

«Зачем ты его провоцируешь? Понятно же, что он будет придерживаться своей версии», — проворчала Лизбет.

«Возможно, под воздействием эмоций он выдаст что-то интересное. Похоже, он гораздо импульсивней, чем мне показалось при нашей первой встрече».

«Только не доведи до конфликта».

— Конечно. Орхидеи. Камелии, — моментально отозвалась Рю. — Я люблю живые цветы, срезанные… мне жалко. Если вам интересно, то за растения в «Шанхае» отвечаю я. Могу показать их поближе. — Она робко посмотрела на брата. — После обеда, конечно же…

— Я с удовольствием посмотрю, но признаюсь сразу: я мало что в них понимаю.

Квинт улыбнулся, а затем спохватился, что уделяет Рю слишком много внимания, и сразу перевел взгляд на Дикона:

— Я так понимаю, Рю отвечает в вашей семье за доброту, а вы — за силу. Управлять очень непросто.

Хоурн в комлинке присвистнул, Лиз пробормотала что-то неразборчивое. Блондин ответил на реплику напряженной улыбкой:

— Это верно подмечено. Вы очень внимательны, мистер Квинт. Нам бы пригодились такие люди.

* * *

«Катим-катим-катим-катим!», — пел Рэд, толкая коляску Дедушки Блю по третьему этажу Плазы.

Пока что им чертовски везло. Первые камеры пройдены, охрана не особо задерживала на них взгляды — и без того полно суеты. Впрочем, это все еще была доступная участникам КэпКона зона. Ничего запретного.

«Полегче, малыш, — ворчал старик. — Поскользнешься еще на дедулиной блевоте».

«Блю-ю-ю-ю! Резвая Блевота! Ха-ха!».

«Шестерка, полегче со стимуляторами», — встрял в общий канал Маэда.

«Я дурачусь, зануда. Все схвачено».

«Вы только посмотрите…», — Чес перегнулась через оградительные перила третьего этажа, глядя в свисающий с крыши «Плазы» огромный монитор. Как раз транслировали кадры из нового фильма.

«Нет-нет, Чесси, детка. Не сейчас! Приготовься, скоро твой выход, мы настигаем запретную зону. Крис, камеры?».

«Пытаюсь… да! Эта есть».

У белой двери их встретил высоченный секюрити в дресс-коде, стилизованном под костюм Стражей Порядка из «Героев». И броня у него, наверное, настоящая, и ЩИТ в башке такой, что ух…

— Прошу вас спуститься ниже, здесь начинается закрытая зона. Только для персонала.

Чес моргнула, выпуская воображаемую птичку-иголочку в этого вежливого господина. Уровень защиты — два плюс, всего-то… да вы, ребята-организаторы, похоже совсем не старались.

Она переглянулась с заметно напрягшимся Рэдом, усмехнулась и театрально щелкнула пальцами, прожигая ЩИТ. Мужик схватился за голову, заскрежетал зубами.

«Помни, нам нужна кукла-заложник с пропуском, а не труп, ага», — влез Шестерка.

«Завали».

Давай-ка поднажмем, детка, давай-ка усерднее. Что ж ты такой… сильный… всего-то два плюс. А ну-ка… ну-ка… ну-ка… давай же, сволочь! Ломайся!

Чес рыкнула, поспешно «выдернула» жало, но было поздно. Бедняга осел на пол.

«Твою-то мать! Ну я же просил аккуратнее! Бля! — Рэд подскочил к телу охранника и коснулся его шеи. — Бля!».

Черт… он слишком сильно сопротивлялся!

«Крис, надеюсь камеры еще под твоим контролем?», — Шестерка, пыхтя, подхватил тушу охранника за подмышки.

«Пока да. Тащи его в сортир, он почти сразу за этой дверью. Там я камеру тоже держу. Живее».

«Чес, скопируй его пропускной пальчик. И Деда не забудь!».

«Я и сам докачу, детишки. А ну рассоситесь в стороны!».

08. Капитан Бруклин наносит ответный удар. Часть 2

«Они что, серьезно пытаются тебя подкупить?», — спросил Кейган.

Эдриану не понравилось, куда зашел разговор, но он постарался расслабиться. Чтобы отвлечься, он ловко положил на тарелку понемногу от разных блюд, а затем закинул в рот первый кусочек. Специи обожгли нёбо.

— Ммм… Отменно… Я просто охотник, мистер Такахаси. Умею только выслеживать и ловить, да еще и довольно специфических людей. Вы хотите открыть в Йорке аналог Бюро?

Кажется, хозяева только и ждали, когда он начнет есть. Движения у Дикона были очень точные и ловкие, и дело было отнюдь не в опыте владения палочками. Кажется, эти руки умели не только считать кредиты.

— Вы азартны. Упорны. Эти качества у нас очень ценятся. Мы любим… удовлетворять инстинкты наших людей. Это ведь так важно, чтобы сотрудники были довольны.

«Азартен». «Инстинкты». А он знал, на что давить, этот мистер Блондинка. Однако ко всему прочему Такахаси признался в том, что действительно… мафиози. Невероятно.

— Спасибо, я польщен, но я ничего не слышал о вашей корпорации, мистер Такахаси. Расскажете?

Эдриану было не впервой прикидываться дураком. Чего еще ожидать от дылды-охотника с железной пластиной в голове?

Дикон ответил хитрым взглядом, который тотчас переместился на еду.

— А вы еще и любознательны. Какой подарок, да, Рю?

Та охотно кивнула. Такахаси махнул рукой:

— Вы достаточно подкованы, чтобы узнать все самостоятельно. Просчитайте шансы на успех вашего нынешнего дела. Возможно, смена работы не такая уж и плохая идея. К тому же наша… корпорация сможет защитить вас даже от Бюро. Даже от Союза, если уж на то пошло.

«Даже от Бюро… Даже от Союза… Такахаси, у тебя там что, подпольная империя?», — подумал Эдриан.

«Нихера себе!» — отозвался Хоурн.

«Он блефует», — сказала Лизбет.

«Да, тянет время и водит за нос, — ответил Эдриан, — и все же…»

Он не закончил мысль. Не хотелось затягивать паузу.

— А вы… умеете заинтриговать. Очень-очень интересно… — Квинт отвлекся на глоток воды и продолжил. — Теперь я испытываю сомнения…

— Нам очень повезет, если вы войдете в нашу большую крепкую семью! Такой специалист. К слову, любопытно… что вы узнали об объекте своего задания?

* * *

В закрытой зоне они пару раз прятались от сотрудников, бегающих из кабинета в кабинет. А одного Чес даже взломала, чтобы не пришлось долго объяснять, что здесь делают участники косплей-шоу. К счастью, в этот раз она действовала нежнее, и парень просто вырубился.

«Я вообще не понимаю, почему Деда надо везти в серверную? Нельзя было что ли взломать все это из фургона?», — возмущалась Чес, помогая Рэду оттаскивать бездыханного сотрудника в слепую зону.

«Нет, Маэда же сказал — защита тут мощная. Нужно прямое подключение к серверам. Поэтому не болтай, а тащи! Времени в обрез».

«Впереди по курсу сложности, — встрял Крис. — Двое охранников. Один какой-то… другой. Другая форма. Без стилизации».

«Важная пися?», — Рэд и Чес переглянулись.

«Похоже на то».

Шестерка шумно выдохнул, пустив по каналу связи череду помех.

«Ну, детка. Важная пися — твой клиент. Второго беру на себя».

«Есть проблемка, — снова Крис. — Мне не перехватить там камеру».

«Блядство… — Рэд хлопнул себе ладонью по вспотевшему лбу. — Назад нельзя. Мы почти у цели, парни! Вы хоть представляете, что будет с нами, если мы провалимся⁈ Жопа! Огромная Христова жопа! И она такая же вонючая, как у Деда, я уверен!»

Молчание. Шестерка нервно постукивает кулаком в стену, Дедуля безмятежно крутит колеса кресла туда-сюда, Чес тяжело дышит, чувствуя, что стимуляторы начинают отпускать. Из-за химической шторки выглядывает радостная тревога.

Тишину нарушил Маэда:

«Так, ну… я могу отвлечь охрану у камер. Спам-пушка заряжена. Не знаю, как долго они будут тупить. На вскидку — минут десять».

Кулак Рэда замер, так и не коснувшись стены.

«Значит надо действовать со скоростью военного лазера. Чес, пока я их отвлекаю, бери на себя главного. Как захватишь главного, заламываем второго — рассчитываю на тебя, Дедуля. Чес… Главный нужен нам, как проводник. Если у него есть доступ в серверную, он сможет нас провести. Ты справишься?».

Чес неуверенно кивнула. Рэд подошел ближе, взял ее за плечи. Было странно видеть его лицо с неподвижными губами и одновременно с этим слышать голос:

«Малыш. Это наш шанс. Шанс стать самыми крутыми в банде. Дик будет в восторге. А в восторге он очень щедр. Давай сделаем это. Окей?».

«Сделаем это. Да», — на этот раз кивок был более твердым.

Шестерка дал сигнал Маэде, и они спешно прошли через дверь по пропуску мертвого секьюрити. Важная пися, крепко отчитывающий подчиненного, заметил их первым.

— Так, посторонние в зоне… Это закрытая территория, вы должны немедленно покинуть ее, мэм, господа. — Он медленно подходил, держа руку на кобуре. Второй охранник шел следом. Судя по напряженному лицу, уже пытался связаться с пунктом охраны, и Рэд тоже это заметил:

«Крис, нужен сбой на линии! Срочно».

«Ух, тут столько линий, вычленять придется долго…»

«Сбивай все! Живо! Всего на пару секунд, давай!»

— Простите, мистер, э-э-э, Джонсон? — заулыбался Шестерка, глядя на бейджик. — Мы с корешами, похоже заплутали. Искали туалет, а нашли…

— Не надо мне заливать, юноша, туалеты на втором этаже, у вас все должно быть указано на электронной карте. Что вы здесь…

— Сэр, — второй охранник подошел ближе, — проблемы со связью.

И впрямь даже их закрытый канал начал давать помехи и треск. Чес поймала взгляд Рэда, отключилась от комлинка, чтобы шум не мешал, и повернулась к главному. Когда он поймал ее взгляд, Чес уже прошивала своей ментальной иголочкой его ЩИТ. Уровень — третий плюс. Крепкая броня, чувствовалась работа профессионала, но времени восхищаться не было. Когда главный схватился за голову и застонал, второй отшатнулся и резко дернул пушку из кобуры. В этот момент Дед с воплем «эгегей» вырулил ему под ноги и сунул в пах шокер, пуская мощный заряд. Через полминуты парень уже валялся на блестящем черном полу, трепыхаясь, как подбитая птичка.

— Чес, только не убей его, ради всего святого, только не убей…

Сложно. От напряжения травмированный глаз снова начал болеть, а под носом стало мокро от крови. Часть мыслей уходила в сторону. Она представляла Рю с распущенными волосами — снежная лавина струится по изгибам спины, молочная кожа, серебристые слезы. Чувство покоя, как в тихом саду цветущей сакуры, как вздох над зеркальной гладью пруда…

Чес улыбалась, медленно поднимая руки над головой. Вот-вот-вот, еще немного, еще капля, всего лишь капля крови… Хлопок.

Мистер Джонсон резко изменился в лице.

— Мэм! Простите, меня не предупреждали…

Получилось! Потрясно…

Чес потрепала охранника по плечу, словно щенка по холке.

— Все верно. Это сюрприз для наших фанатов. Мне нужно срочно пройти в серверную, Джонсон. У нас важное сообщение.

— Есть, мэм! Прошу за мной, — и зашагал к следующей двери.

Рэд указал пальцем на висок, намекая, что пора включить комлинк.

«Что это было, побери меня Хель?..».

Чес хихикнула.

«Теперь он думает, что я — леди Президент».

* * *

Странный вопрос. К чему он? Такахаси не знает, с чем имеет дело? Он напрягся, но заставил себя расслабиться и положить в рот очередной кусочек.

— А что вас интересует?

— Что вам показалось самым важным? — скучающим тоном спросил блондин.

— Она способна обойти большинство пси-барьеров, — осторожно ответил Квинт, — что делает ее опасной… но в остальном это дитя. Дети склонны к импульсивным поступкам и могут не осознавать своей жестокости.

Он умолчал обо всем остальном. А ведь такой человек, как Дикон, действительно мог попытаться убить девочку, если посчитает неуправляемой и опасной, а проказливый ребенок — звучит уже не так страшно. «Поздно, — оборвал себя Квинт. — Если бы ты изначально придерживался этой линии… Такахаси тоже не дурак».

Дикон удивленно вскинул брови.

— Как мало информации вам дали в «Аллегро»… Подозрительно, не находите? Может, от вас пытались избавиться, хм? — Он картинно махнул палочками, словно подчеркивая свои слова. — Я бы задумался на вашем месте.

Эдриан и сам неоднократно задумывался, почему «Аллегро» дала ему так мало зацепок. Однако он был всего лишь охотником и не имел никаких конфликтов с корпорациями, чтобы те желали его устранить, да еще и таким вычурным способом. Нет, за этим стояло нечто иное. Эдриан нахмурился:

— Мне есть над чем подумать, — и он подцепил палочками еще один кусочек.

* * *

— Джонсон, будь добр, заблокируй дверь, не хочу, чтобы мне мешали. Обращение еще нужно подготовить.

— Да, мэм, простите, мэм, но неужели это нельзя было сделать в студии…

— Джонсон, душа моя, я же сказала — это сюрприз. Никто не должен знать, где я и зачем, до того, как обращение запустится. Ты меня понял?

— Исполняю, мэм!

Крис и Рэд синхронно присвистнули.

«Вот так леди Президент…»

«Что, проголосуешь за меня на следующих выборах?».

«Выборы — фикция, я лучше на руках принесу тебя к президентскому креслу, детка!».

«А вокруг все будет гореть в пожаре революции…»

«О, прекрати, а то я сейчас кончу прямо в этот дебильный костюм!».

Встрял Маэда:

«Хватит миловаться. Крис перехватил камеры, спасибо Деду. Помогите лучше старику устроиться в кресле».

В серверной было столько мигающих компьютеров, что, казалось, хватит на поддержание технологической стороны жизни какой-нибудь маленькой африканской страны. Как Дед выбрал нужные, Чес не знала, что, впрочем, было и не в ее компетенции. Вместе с Рэдом они закрепили на кресле съемные деки и вкололи старому нетволкеру пару кубиков стимулятора.

«Ну все, я погнал, детишки. Дайте мне пять минут и дело в шляпе», — Дед размял пальцы и погрузился в синхрон.

Пока старик колдовал в Сети, они с Рэдом подошли к панорамному окну, выходящему в главный зал: гигантский монитор, толпы людей в костюмах, музыка. Они развлекаются, играют в аркады, покупают сувениры, тратят уймы кредитов на то, чтобы разок прокатиться на имитации космического корабля, на котором Бруклин с Удачником стартуют в сторону Марса в самом начале нового фильма. Чес смотрела вниз и не знала, хочет быть там или здесь. Она почти всю жизнь прожила в собственных фантазиях по мотивам «Героев», это был ее маленький большой мир, спасительная гавань из белой комнаты с мягкими стенами, из стерильных лабораторий. Это и был дом, из которого она все еще пытается сбежать. Реальности стало слишком много, она вытеснила фантазию, оставляя Чес где-то на пограничье. Переступи порог и сделай, наконец, выбор, где хочешь остаться. Неужели, теперь ее жизнь и впрямь зависела только от ее решения?

— Улыбаешься. — Шестерка прижался виском к стеклу, хитро поглядывая на Чес. — Дай угадаю, представляешь Рю в узеньком бикини? Под палящим солнцем Манхеттен Бич, и чтобы капельки пота со вкусом ванильного сиропа стекали по ее бедрам…

Чес поблагодарила Вальгаллу, Христа и зиккурат, что маска Кэпа скрывала ее щеки.

— Ну ты и фантазер, Шестерка. Ничего такого, мы просто дружим. А у тебя есть девушка?

Рэд мечтательно прикрыл глаза и улыбнулся улыбкой обдолбанного по самые виски торчка.

— Девок было море, но любовь… всего одна.

— Вау! И кто же эта сумасшедшая?

Улыбка стала шире.

— Училка по истории Старой Америки в девятом классе. — Чес расхохоталась, врезав ему кулаком в плечо. — Что⁈ Ты ее просто не видела! Не женщина, а секс-машина! До сих пор вспоминаю вечерами…

— Не хочу знать подробностей! — Она заткнула уши. — Фу!

Открыв глаза, Рэд посмотрел на нее почти с нежностью.

— Ты ж еще совсем ребенок, Чес. И куда тебя только занесло…

Она хотела спросить, что Шестерка имеет в виду, но тут по комлинку отозвался Дед:

«Готово. Поставил таймер, через пять минут стартует мультик. Есть время очень быстро отсюда свалить, пока не начался замес».

«Окей, — это был Рэд. — Чес, давай узнаем у Мистера Охранника, как отсюда быстрее всего выйти. Может, черный ход? Аварийный спуск?»

Она кивнула и подошла к Джонсону.

— Капитан, у нас все готово. У меня еще куча президентских дел, как я могу быстро покинуть «Плазу»? Нас уже ждет электрокар.

— Эм… мэм, есть служебный лифт, тут недалеко. Я провожу.

— Спасибо, дорогой. Переговорю с твоим начальством, такое участие в делах государства не может оставаться без награды. — Чес не удержалась и потрепала охранника за щеку. Тот побледнел.

«Не переигрывай, — буркнул Рэд. — Крис, камеры держишь? Все?».

«Да, все под контролем. Мы с Маэдой уже в фургоне, наладили дистанционную связь. Спасибо Деду».

«С тебя причитается, дружище», — старик отсоединил от себя проводки, упаковал технику в сумку и снова плюхнулся обратно в кресло.

«Мы погнали к лифту. Ведите фургон к запасному выходу».

Подхватив Резвого Блю, они поспешили вслед за Джонсоном. Когда служебный лифт проезжал первый этаж, мультик запустился — небольшой голоэкран в углу кабинки перехватывал трансляцию: сначала эффектная заставка с рисованной Статуей Свободы, потом огромный меч с гербом Союза рубит ей голову, и кадр заливает кровью. Потом совершенно пошлая сцена сношений леди-президента Суверенного и главы Союза в стиле комиксов — лидеры спорят, кто из них будет доминировать, ведь у каждого в штанах есть член. После череды карикатур в сопровождении дебильной музыки в кадре появляется замазанная рожа Рэда, который вещает не своим голосом: «Граждане Суверенного! Вас дурят, как лохов! Ваш президент готов обоссать вашу свободу, хоть сидя, хоть стоя, а что вы? Готовы это терпеть? Если да, детки, тогда посмотрите на эти кадры…».

«Христосья милость, у меня мурашки аж на мошонке! — взвизгнул Рэд. — Вы это видите?».

«Это сейчас видят все, старина, — отозвался Крис. — Ты просто звезда. Неузнанная безымянная звезда…».

Когда они выкатили из черного входа, фургон уже ожидал их с раскрытыми дверями. Маэда и Крис помогли войти Деду, закатили коляску, потом все запрыгнули в салон, и машина резко сорвалась с места.

«Приземлите нас с Чес у „Шанхая“, парни, а потом гоните в логово. — Рэд подмигнул ей. — Дик хотел личного отчета после дела. Наверное, вручит нам медали героев Суверенного».

* * *

Дальнейший обед прошел без происшествий. Пустяковые разговоры, отменная еда, приятная музыка. Очень вкусно, но отчего-то Квинта не покидали ассоциации с последней трапезой перед казнью.

Когда обед закончился, Рю, как и обещала, повела его по «Шанхаю», показывать экзотические растения. Эдриан отметил, что второй этаж ресторана закрыт. Интересно, почему?

Такахаси была так близко. Все-таки она очень красива. Такая плавная, изящная. Очень соблазнительная. Квинт хотел отловить эту мысль, но девушка отвлекла его:

— А это бонсай-сакура! Понюхайте, пожалуйста. Она восхитительна.

Квинт наклонился, вдохнул аромат розовых цветов.

— Пахнет… удивительно. Вы сами за ней ухаживаете?

— Да, — ответила она, любовно разглядывая крошечную сакуру. — Стараюсь, по крайней мере, когда есть время. А какое у вас хобби?

Квинту захотелось наклониться и вместо сакуры вдохнуть запах ее волос.

— Гитара, — чуть помедлив, ответил он. — А на выходных люблю уединенный отдых, за рыбалкой. Все… очень просто.

«Вряд ли ей понравится моя любовь пощекотать нервы», — подумал Квинт, и сам удивился своему желанию понравиться.

— Гитара! — с живостью воскликнула Рю. — Как по-американски. Я очень хорошо представляю вас на каком-нибудь живописном ранчо, с гитарой на колене, в соломенной шляпе…

Он рассмеялся.

— Не смейтесь, это правда очень мило!

Эдриан помотал головой:

— Ранчо… Только если спишут в утиль и надоест азиатская кухня. Второе точно невозможно.

Он приложил усилие, чтобы отвести взгляд от ослепительной красавицы, и сделал вид, что интересуется городским пейзажем из окна:

— А вы? Вам нравится Йорк? Нравится то, чем вы занимаетесь?

Блондинка улыбнулась, но улыбка вышла печальной. Взгляд затуманился, словно она смотрела в далекое прошлое.

— Я… люблю свою семью. «Шанхай». Брата. Люблю Йорк, хотя тоже не всегда его понимаю… В этом мы с вами похожи.

Она посмотрела на Эдриана взглядом, передающим целую палитру эмоций. Нежность, робость, теплота, просьба. Безмолвная мольба о спасении. Сначала Эдриан почувствовал, словно его окунули в ледяное озеро, а затем резко накатил жар. Перекинулся от груди на шею и в пах. Сильное желание.

— Я думаю, что вы похожи на эту сакуру-бонсай, — сказал Эдриан. — Красивы, нежны и привязаны к этому месту. Почему вы так печально говорите о том, что любите?

«Что?» — спросила Лиз.

«Что?» — как эхо отозвались Хоурн и Аллен.

Только это прозвучало откуда-то издалека. Все внимание Квинта поглотил растерянный, дрожащий взгляд Рю. Она отступила от него.

— Вы задаете такие вопросы, Эдриан… я… теряюсь…

Она назвала его по имени. Это было… приятно. Физически приятно. Словно она не просто произнесла его имя, а запустила руку ему в штаны, сжала пальцы и…

Он качнулся следом за ней.

— Мне показалось, что вы печальны и хотите совсем другого…

«Квинт, твою мать!»

Что это было? Он как будто что-то слышал…

— Другого? Чего же?

Рю подняла на него несмелый взгляд. Блестящий, трепетный из-под белесых ресниц, а воображаемая рука продолжала гладить его готовый к действию член. Непреодолимая тяга. Квинт прикоснулся к ее подбородку, слегка приподнял. Еще чуть-чуть и можно поцеловать.

— Свободы. Тепла. Я ошибаюсь?

«Какого хера, Квинт⁈».

«Сэр!».

«Уоу! Черт, вы б сняли номер…»

Эдриан отмахнулся от надоедливого гула в голове. Девушка задрожала, словно его легкое прикосновение вызвало у нее озноб.

— В…возможно, вы правы… Возможно, больше, чем вы думаете… — Она стрельнула глазами на второй этаж. — Боюсь, брат смотрит…

— Если вы боитесь… Вы всегда можете обратиться ко мне.

Она прикоснулась к его руке. Горячие, нежные пальцы.

— Надеюсь, что вы задержитесь в Йорке… чтобы в случае чего… я могла бы… — Она снова украдкой глянула наверх. — Простите… мне пора. Очень надеюсь, что это не последний раз, когда мы…

Он сжал ее пальцы. Сильно, но аккуратно, нежно, как стебелек цветка.

— Вы знаете, как со мной связаться. Берегите себя…

А затем ее пальцы выскользнули, и Рю удалилась, подарив ему напоследок нежный взгляд. Запах ее волос все еще витал в воздухе, заглушая мысли и назойливый гул в голове. Эдриан чувствовал себя пьяным, хотя пил только воду.

Очнулся на улице. Как он там оказался? Обернулся на стены «Шанхая» за спиной, вдохнул полной грудью воздух Йорка.

«Квинт!»

«А? Да?»

«Наконец-то! Что это был за перфоманс? Ты обдолбался⁈»

«Я…»

Честно говоря, он не мог придумать себе оправдания. Все было прекрасно, а потом он рухнул в яму. Яму, из которой не хотелось выбираться. Об этом красноречиво напоминала эрекция. Ох, ну и срань…

«Я не знаю, что это было…»

Вдох-выдох. Что произошло? Дерево ответило туманно. Целый букет сигналов. «Чрезмерно». Да, это он ощутил в первый раз… Она слишком хороша, чтобы верить в ее благосклонность к простому охотнику. «Желание». Похоже… он действительно испытывал то, что испытывал. «Запах». Причем тут запах?

«Возможно, они подсыпали мне что-то в еду. Кейган, я хочу, чтобы ты сделал анализ».

«Сделаю».

«Девочка уже на подходе! — вмешался Аллен. — Похоже, она движется к ресторану».

«Отлично! — ответил Квинт. — Подыщи-ка мне укромное местечко…»

* * *

Когда фургон выбросил их на пороге китайского ресторана в Сохо, Чес ощутила приятную усталость. Стимуляторы отпустили, к горлу медленно подкрадывался задавленный нервяк, но адреналин и радость от успеха все еще держали ее от того, чтобы просто вырубиться прямо на месте. Забавно, но хэллуинская лихорадка затронула даже этот богатый боро — мимо них, за ними, по тротуару через дорогу, сновали люди в костюмах, дети, восторженно верещащие при виде Чес и Рэда, все еще не вышедших из образов Кэпа и Удачника. Какой-то подросток подбежал к ней, пока Шестерка вызывал Дика по комлинку.

— Охренеть! Какой крутой костюм! Ты, что, настоящая Бруклин⁈

Чес усмехнулась и подбоченилась, копируя излюбленную позу Кэпа. Она даже голос скопировала — низкий, рычащий — было время потренироваться:

— Малыш, разве можно спутать настоящего героя с этой безвкусной толпой разодетых бродяг?

Малец едва не писался в штаны.

— Можно с тобой сфоткаться? Пожалуйста! У меня есть кредиты!

Она неуверенно глянула на Шестерку, тот махнул рукой:

— Иди, только быстро. Подожду внутри.

— Ладно, — кивнула Бруклин. — Давай сюда свою камеру.

Парень ткнул пальцем куда-то в сторону от «Шанхая».

— Там крутой плакат с новым фильмом! На всю стену! Можно мы сделаем это там, Бруклин?..

— Хорошо-хорошо, идем. Только держи руки при себе, понял, салага?

— Есть, мэм!

Они отошли от ресторана Дика на несколько метров, прошли пару дорогущих лавочек, а плаката нигде не было.

— Он был где-то здесь. — Пацан остановился, нервно заозирался по сторонам. Чес хотела выругаться, как это делала Кэп, когда ее что-то раздражало, но кто-то вдруг схватил ее и утащил в подворотню, по пути едва не снося мусорные баки. Она брыкалась, пыталась укусить ладонь, зажавшую ей рот, но, когда почувствовала знакомый запах ментола, замерла от ужаса. А потом был знакомый голос:

— Спокойно, девочка. Я пришел поговорить. Не кричи. — Чес дрожала и не могла ничего с этим сделать. — Сейчас я тебя отпущу. И задам пару вопросов. Ответишь на них — и я уйду, не причинив тебе вреда. Считай, что у нас перемирие. Все поняла?

Сердце так колотилось, что, казалось, вот-вот пробьет кевларовую прослойку костюма. Хотелось бежать. Бежать, как тогда.

Кровь, кровь, кровь, блестящие шлемы…

— Ты меня слышишь? Сейчас я медленно тебя отпущу. Не делай резких движений и все будет хорошо. Договорились?

Вдох-выдох. Ты попалась. Сама виновата. Нечего было… вдох-выдох. Давай, сделай вид, чтоты все поняла. Тебе не впервой. Кивни.

Когда рука отпустила, Чес отскочила к стене и вжалась так сильно, будто хотела с ней слиться. Главный стоял перед ней на расстоянии шага. В классическом черном костюме, очень высокий, спокойный, глаза и впрямь голубые, но не такие яркие, как во сне. Хотелось надеяться, что и волчьей пасти у него нет…

— Итак, вопросы. Поехали. Кто ты на самом деле и где научилась так драться?

Горло сдавило. Говорить было еще тяжелее, чем удерживать себя от трусливого побега.

— К-кто я⁈ Кто ты⁈ И какого черта…

— Ты натворила дел, девочка. И меня наняли вернуть тебя домой. Только не объяснили, что ты такое на самом деле. Тебя зовут Чес, ты почти всю жизнь провела в «Триппл Оукс», — он замолчал на мгновение, так глянув на ее костюм, что Чес захотелось завернуться в плащ по самые глаза, — ты очень сильный псионик. А теперь выкладывай, кто учил тебя драться? Какие импланты тебе вживили?

Чес сглотнула, чувствуя постыдную дрожь в коленях. Ужас из сна стоит рядом и разговаривает с ней так спокойно, что сложно было поверить в реальность происходящего. Давай, детка, сказала она себе голосом Рэда, соберись. Ты супергероиня или мышь, в конце концов? Мышью ты уже была, пора бы примерить роль крутой девочки. Она выдохнула и скрестила руки на груди.

— Зашибись! И с чего мне вдруг что-то тебе рассказывать, Мистер Ментол⁈ Ты меня похитил! Накачал транквилизаторами! И глаз подбил! А теперь утащил в подворотню и думаешь, я буду с тобой говорить⁈

Мужчина наклонился ближе, осматривая ее глаз.

— Ну, глаз, вижу, у тебя в порядке, — усмехнулся он. — Быстро восстановилась. Это тоже странно…

Чес мотнула головой, пряча лицо за волосами. Главный хмыкнул.

— Ты сбежала из «Аллегро Корп». Теперь они хотят тебя вернуть. В твоих интересах спокойно поговорить со мной и ответить на все вопросы. Потому что я не собираюсь тебя убивать. А вот в Такахаси не уверен.

Ей не хотелось вспоминать о больнице. О подземных корпусах. О белых костюмах, белых кушетках, белых комнатах. Не хотелось. Нет. Он не заставит.

— Я не вернусь, — замотала головой. — Я не вернусь! Можешь так им и передать. Не вернусь.

Главный шагнул еще ближе. Чес едва удержалась, чтобы не заверещать от страха. Отступать дальше было некуда.

— Псионики — имущество корпораций, нравится тебе то или нет, так уж сложилось. Почему ты так сильно не хочешь возвращаться? Насколько я знаю, с подконтрольными и лояльными псиониками обращаются более, чем хорошо. Куда лучше, чем в какой-нибудь банде.

Имущество, чтоб тебя… Чувство страха несколько притупила волна злости.

— Так и напрашиваешься на кулак в рожу! Сам ты имущество! Я свободный человек!

Главный помолчал, сканируя ее лицо пристальным взглядом. Краем пульсирующего болью глаза Чес заметила, как ментоловый человек сжал кулаки. Потом он шагнул назад.

— Ладно. Не хотел тебя пугать. Но мне нужны ответы. «Аллегро Корп» их не дает, значит остаешься только ты. Я не угрожаю, ты же это понимаешь? Если бы я хотел тебя убить, то уже мог бы это сделать.

Чес фыркнула.

— А не боишься, что я тебе тоже башку взломаю? Как этому… Амау?

— Нет. — Очень твердое «нет». Такое твердое, что любая игла с треском сломается, даже ментальная. — Лучше расскажи, как ты это сделала? Амау хорошо защищен.

А вот это отличный повод выпустить внутреннего Кэпа! Ну-ка, нарисуй на роже ее коронную усмешку!

— Ты же сам сказал, лапушка. Я очень сильный псионик. — Чес небрежно помахала рукой, словно отгоняя муху. — Так что шел бы ты домой к своим калеченым друзьям. Пока вы все еще живы.

Неприятно тяжелый взгляд. Буквально вдавливает в стену.

— Не хорохорься, девочка. Я видел твое лицо тогда. Ты была в полном ужасе. Что бы с тобой не сделали в клинике, я хочу знать. Ты мне не доверяешь — это понятно, — и вдруг хитрая улыбка. — Тогда предлагаю сделку. Ты ответишь на мои вопросы, а я отдам одну твою вещицу. Полагаю, ценную.

Вещицу… ценную… да что у него может быть⁈ Блефует?

— Ты о чем?..

— Твой планшет.

— Так это ты?.. — Чес едва не подавилась собственным возмущением. Хотелось провалиться в стену. Под землю. В ад. Еще ниже. Хоть куда-то, где можно было бы скрыть этот вселенский стыд. — Кхм… ладно. Я согласна. Давай его сюда!

— Ну да, ищи дурачка. Он у меня. Я его верну. Когда расскажешь.

Христова жопа… прав был Рэд, вляпалась так вляпалась. Такое успешное дело! И такой провальный конец…

Ей нечего было сказать. Она и не знала ничего особенного! Но планшет… проклятье… Щеки, казалось, вот-вот прожгут дыру в маске. Когда Чес представляла себе, как блокнот с ее детскими рассказиками падает в кроличью нору, как все жители Страны чудес зачитываются ими, она совершенно не думала, что это окажется правдой. Только вместо чеширского кота — ментоловый человек.

В конце концов, она выпалила:

— Я не знаю! — Я жила там всю жизнь… — Я жила там всю жизнь. Это был мой… дом. — Меня лечили… — Меня… лечили. Терапией. Таблетками. — Это чушь! — Но это чушь! Со мной… со мной все в порядке. Вот и вся правда…

— Тебе делали какие-то операции? Вживляли чипы?

— Нет! То есть… я такого не помню.

— Это Митчелл помог тебе сбежать?

А вот это уже перебор!

— Слишком много вопросов! — Она ткнула пальцем ему в грудь. — Я уже ответила, отдай планшет! Живо! Ты вообще не имел права его забирать!

Главный снова усмехнулся и снова сделал шаг назад.

— Отдам, как и обещал. Когда встретимся в следующий раз. Доброй ночи, девочка.

Он ушел, как и во сне — быстро и бесшумно, почти исчез. Чес так и стояла, вжавшись в стену, еще несколько минут. Не хватало еще, чтобы Дик увидел ее зареванную рожу. Не хватало, чтобы еще и он считал ее жалкой.

09. Заложник правды

Всю дорогу в отель, разглядывая огни, просачивающиеся сквозь стекла роботакси, Квинт размышлял обо всем, что случилось за день. О Рю и ее пленительности, похожей на тягучие капли патоки, о девочке в бесстыдно облегающем костюме, который подчеркивал все округлости и углублял все ямки. Слишком много напряжения для одного дня. Однако в отеле, под пристальными взглядами команды, оно только возросло. Особенно резанула холодная отстраненность Лизбет. Картинные вспышки ревности Лиз были своего рода пикантной приправой к последующему сексу, и Квинт давно уже привык не воспринимать их всерьез, но сейчас, ощущая скальпель ее взгляда, он уже не был так в этом уверен.

Наконец, атмосферу разрядил Хоурн. Он глупо улыбнулся, всплеснув руками, а затем и вовсе рассмеялся.

— Сэр, скажите, что это была часть какого-то вашего плана, чтобы мы уже успокоились.

Хотел бы Эдриан так сказать. Хотел, но не мог.

— Об этом позже, — устало ответил он, ослабляя узел галстука. — Кейган, возьми кровь на анализ. Хоурн, Амау, доклад.

Пока Одрик терзал его вену, ребята рассказали много интересного. Амау и Хоурн проникли на мероприятие под видом костюмированных фриков и тщательно задокументировали все, что там происходило. Они же показали Квинту скандальный ролик.

— Это было на всех экранах! Ух, вы б видели, как все вспотели! Я засек ее, — Бьярте закрыл видео, — но совсем ненадолго. Она быстро скрылась, но! — Он с улыбкой поднял палец вверх. — К счастью, среди нас есть колдун всея Сети! Та-дам! — Рыжий картинно всплеснул руками в сторону Денни.

Аллен гордо вскинул подбородок. Выглядел он как с дичайшего перепоя, но неоново-голубые глаза искрились лихорадочным весельем.

— Ох, Квинт, что я видел! Это бомба! Они взломали почти все видеонаблюдение, заставили камеры показывать сгенерированное нейросетью «ничего». Я мог подгадить им, но вы приказали только наблюдать… Жаль не было пиццы. Короче, близнецы все записали. Так… Вот!

Три экрана покрылись бело-голубой рябью, а потом медленно сформировали картинку. Видео проигрывалось сразу с нескольких ракурсов. Не лучшее качество, но Квинт различил группу людей в нелепых костюмах. Увидев знакомый, он ткнул пальцем в экран.

— Это точно Чес!

— Но-но, без рук, — механическим голосом ответил экран, удивительно точно скопировав интонацию Денни. Видео превратилось в подобие лица из бегущих символов.

Квинт убрал палец, видео возобновилось.

— Стоп! — скомандовал Денни. — Вот. Бааам! — Он эффектно выстрелил из воображаемого пистолета, и охранник на видео упал. — Как вам, а? Просто насмерть.

Квинт заметил, как Амау невольно схватился за голову.

— Судя по реакции, они не планировали убивать его, — пробормотал Квинт.

— Возможно, — ответил Аллен, — Следующего они уже взяли живым.

— Ох, Чес. Плохая, плохая девочка.

— Это еще не самое вкусное! — Аллен сиял, как чертова рождественская звезда. — Посмотрите!

Легким движение руки он воспроизвел голографическую диаграмму, а затем еще одну. Совместил их.

— Что думаете?

Квинт нахмурился:

— Думаю, что они одинаковые… А что это?

— Паттерн синхрона, — почти шепот ответил Денни. — И знаете что? Он одинаковый, что в случае с леди послом, что здесь. Работали одни и те же люди.

— Такахаси спалился! — хохотнул Хоурн.

— Ну-ну, — покачал головой Квинт. — Они в костюмах, за поддельными АйСи. Не докажешь, что за обоими случаями стоит Такахаси… Однако есть куда копать. — Он потрепал Денни по плечу.— Ты чертов гений! Отличное завершение дня!

Аллен гордо приосанился.

— Пицца с ананасами?

Квинт с улыбкой кивнул, а затем снова столкнулся взглядом с Лизбет. Ее и без того темные глаза, казалось, почернели, но она молчала. Квинт снова улыбнулся Аллену:

— Ничего, скоро мы схватим их за яйца. Так держать, — затем посмотрел на Хоурна. — Вы все отлично справились.

— Кроме вас, сэр.

Квинт посмотрел на Лиз. Все-таки открыла рот.

— М?

— Простите, сэр, но вы с треском провалили миссию. Если вы, конечно, не считаете разговоры про сакуры невероятно информативными.

Квинт нахмурился. Никогда еще Лиз так открыто не критиковала его. Она злилась, и сильно, но он не мог позволить ей так себя вести.

— Разве это поведение профессионала? — продолжала Лиз. — Едва ли…

— Апрентис, — холодно оборвал Эдриан. — Если вы не довольны моим руководством, составьте письменный рапорт и направьте в Бюро.

Она зло раздула ноздри.

— Бюро далеко, сэр, а мы застряли здесь. Под вашим руководством, надеясь на ваши решения и поступки. И что мы получаем в итоге?

— Лиз, осади, — начал было Хоурн.

— Член вместо мозгов! — громко закончила она, с вызовом приподняв подбородок.

Повисло неловкое молчание, затем Хоурн громко всхрюкнул от смеха, толкнув локтем Амау.

— Как будто это преступление, а? Подумаешь, с кем не бывает. У тебя просто члена нет, тебе не понять. Это как таскать с собой тупого как пробка сиамского близнеца, который пытается перехватить управление.

Амау покачал головой, белозубо оскалившись, остальные тоже разулыбались. Лиз невозмутимо сделала шаг назад, затем гордо кинула:

— Может у меня и нет члена, но яйца побольше, чем у вас всех вместе взятых!

Затем она рассмеялась. За ней облегченно рассмеялась вся команда, почуяв, как напряжение сошло на нет, но Квинт видел, что в глазах Лиз не было веселья. Нет, она замяла конфликт, но осталась при своем мнении.

Позже он тихо зашел в ее номер, все еще пахнущий лекарствами и медицинскими пластырями.

— Мы можем поговорить?

Она лежала на кровати, закутавшись в покрывало, как в кокон, и даже не повернулась в его сторону.

— Да, сэр?

— Не как начальник с подчиненной.

— А как кто и кто?

Ох.

— Ты разозлилась, я же вижу…

— Ничерта ты не видишь, Квинт, — выплюнула Лиз, а затем обернулась. — Ну да это не твоя вина. У тебя же, — она бросила острый взгляд ниже его пояса, — умственно отсталый брат-близнец. Прости, но я боюсь перепутать, с кем разговариваю.

«Да что ж ты так закусилась?».

— Хорошо, поговорим позже, когда ты немного остынешь.

Эдриан почти вышел из номера, но в последний момент все-таки обернулся.

— Извини, я не хотел тебя обидеть.

Она скривилась.

— Обида? Ты меня с кем-то перепутал, Квинт.

* * *

На следующее утро его ждало еще одно разочарование.

— Я проверил твои анализы, — сказал Кейган, открыв объемный файл. — Хочу тебя поздравить, у тебя все превосходно не только для сорока, но и вообще. Некоторые и в двадцать пять таким не похвастаются.

— Ага, отлично. Ближе к делу.

— Ничего. — Одрик листнул длинный список показателей. — Ни алкоголя, ни наркотиков. Следы транквилизатора, но ты сам их принимаешь.

— Ах, черт… — Квинт устало потер глаза. — Да как так? Я же не сошел с ума. Неужели ничего необычного?

Кейган усмехнулся:

— Ощутимый скачок половых гормонов. Кто-то перевозбудился. Да ладно, Квинт, с кем не бывает.

— Не со мной. Я прекрасно отдаю себе отчет.

— Может, как раз в этом и проблема? То, что мы подавляем, рано или поздно прорывается. Следует дружить со своей тенью, чтобы не остаться в дураках. Так что… вот. — Он поводил пальцем по терминалу. — Курс медитаций, чтобы поладить с подавленными эмоциями. Никаких «нет». Прописано доктором.

Квинт кивнул. Во всем, что касалось медицины и психологии, Одрик был очень серьезен.

— Одного не пойму. — Кейган одним нажатием клавиши переключился с анализов на одну из своих программ. — Почему ты не отключил аудиоканал? Отключил бы, закадрил даму, и никаких проблем…

— Все произошло слишком резко. Я даже забыл, что на связи.

— Ох! — Кейган усмехнулся. — Понимаю. Эта Такахаси штучка что надо. Я даже поднакопил ее фоток.

На экране Одрика появилось фото Рю. Кейган — известный ходок по бабам, настоящий коллекционер юбок. Ум, обаяние и приятная внешность с лихвой компенсировали недостаток силы, но Одрик никогда не задерживался на ком-то, чтобы этот недостаток бросался в глаза. «Пускай я запомнюсь им обаятельным, в лучах оргазма», — любил говорить он в легком подпитии. Лиз же любила говорить, что это от страха, что его настоящую суть раскроют, унизят и ранят. «Ты как красивая фарфоровая чашечка, — грубо смеялась она. — Только и можно, что поставить на полку, а объемчик такой, что даже водки не выпьешь». Да, Лиз умела сказать, грубо, но метко.

Кейган закрыл фото.

— Будем считать, сэр, что у вас произошло легкое половое помешательство. Но это не все, что я хотел вам рассказать. — Он снова щелкнул по клавишам, на экране появились диаграммы. — Я наконец-то закончил анализ бизнеса Такахаси. Проанализировал взлеты и падения его благосостояния, попытался связать с событиями на фондовом рынке, политическими дрязгами и деятельностью местных банд. Нашел удивительную закономерность. Несколько значительных колебаний совпадают с деятельностью уже знакомой нам группировки «Тайгасу». В другое время я списал бы это на статистическую погрешность, но мы уже знаем, что «Тайгасу» у нас… обилечены. Такой карт-бланш не дадут мелкой шпане, так что…

Квинт серьезно кивнул:

— Кажется, ты нашел их подпольную империю… Я хочу, чтобы ты продолжал копать. А я… Мне надо уехать ненадолго.

— Куда?

— Пришло время поговорить с Митчеллом.

* * *

Нью-Йорк — Вашингтон. Короткий перелет, какой-то жалкий час в воздухе. Дольше проходить таможню, особенно если везешь с собой мертвеца. Согласно официальным бумагам, Квинт сопровождал тело Шпарте на родину и должен был остаться на похороны. Должен был. «Прости друг, я не смогу присутствовать». Гладкий, черный гроб, накаленный от искусственного мороза, не ответил ему. Шпарте уже никогда ему не ответит. Передав тело в руки похоронной службы Бюро, Квинт взял напрокат машину и снял комнату в дешевом придорожном мотеле, как если бы собирался остаться на ночь. Через несколько часов он на попутках вернулся в аэропорт, чтобы взять билет до Фресно…

* * *

…В ночь перед вылетом Квинту снова не спалось. Он беспокойно метался по постели, а красный свет бил по глазам даже сквозь плотные жалюзи. Нет, в комнате была абсолютная темнота. Пульсирующие всполохи рождал его воспаленный разум. Эдриан встал, ополоснулся ледяной водой, распаковал файл лечебной медитации и снова устроился на кровати, представляя себя каплей мирового океана или песчинкой в пустыне Сахара, под раскаленным добела солнцем. Каждый раз, когда он пытался расслабиться, вспышки болезненного света роняли его обратно. Резко сев на кровати, Квинт сосредоточился на этом красном сигнальном маячке внутри себя.

Сначала была боль. Потом — оглушительное шипение. Барабанные перепонки лопнули. Что-то разорвало его спину, заливая синтетическое постельное белье потоками крови. Красная грибница медленно поглощала зеркальную комнату. Нити тянулись от пола до потолка, разрастались, множились прямо из бездыханного тела. В его глазах больше не было жизни…однако он смотрел на себя. Как он может быть и жив, и мертв одновременно? Неужели он и есть это жуткое дерево? Ему захотелось бежать… и он очнулся.

— На хер твои медитации, Кейган, — прорычал Квинт, выкидывая файл в мусорную корзину комлинка, а дальше — благостный мороз транквилизаторов под кожей и темнота.

Утром он в последний раз зашел в номер Шпарте. Его вещи уже собраны, кровать — идеально заправлена до армейской педантичности, и на ней сидел Амау, теребя огромными железными пальцами хрупкий амулет в виде сияющего треугольника.

— Мамаду… Как ты?

Здоровяк поднял глаза, в которых помимо обычного полунаркоманского спокойствия было странное затравленное выражение. Разумеется, после взлома Кейган долго разговаривал с ним, пытаясь привести в норму, но, когда такой сильный мужик переживает мгновение полнейшей беспомощности, это всегда оставляет след.

— Ничего. Разговаривал со Шпарте. — Он вдруг печально улыбнулся. — Не в том смысле. Разумеется, с воображаемым.

Квинт усмехнулся. Уместное уточнение. С Мамаду никогда не знаешь, когда он шутит, а когда всерьез говорит об электронных ангелах и демонах. Амау был человеком безоговорочной веры. Он верил в Отца, и Сына, и Святого духа, и что все они — части Великого Симплекса, противоположности Великого Вчера, в котором, словно электрические импульсы, слепо и бездумно блуждали всечеловеческие разумы. Согласно его религии, никто не знал, кем является на самом деле, пока скован собственными представлениями о себе. Пока ангел считает себя человеком, он ограничен человеческими рамками, и только искины, чистые бестелесные создания, ближе всех к многомерному сознанию Бога. Говорят, что адептов секты Великого Симплекса подключали к Сети, чтобы последние импульсы умирающего мозга могли раствориться в электронной нирване. Квинт тоже считал себя глубоко религиозным человеком. Однако даже ему с его молитвами, ежемесячными пожертвованиями в различные фонды было далеко до вдохновенной веры Амау.

На прозрачном пластике между его бронированными пальцами вспыхивали синие фракталы.

— Скажи, Амау, как это было?

Пальцы на мгновение замерли.

— Боль и ничто. Полное ничто. — Пальцы снова завертели треугольник на цепочке. — Кто-то выключил свет, звук и отправил разум в космическую пустоту, и она была наполнена болью. Это длилось вечно.

— Меньше минуты…

— Чувства времени тоже не было… — Амау скривился в скорбной улыбке. — И я в ужасе понял, кто я на самом деле. Я — ничто…

* * *

… В кармане посадочный талон на самолет, вокруг обычный шум аэропорта имени Кеннеди. Скучающие охранники пили энергетики, пахло растворимым кофе, выпечкой и нагретой на солнце резиной. Квинт смотрел в панорамное окно на стыкующийся самолет, накинув на плечо невзрачную куртку, а затем спокойно пошел в сторону гейта. Стюардесса, похожая на пластиковый манекен, повторно просканировала АйСи и билет. Когда холодный луч лизнул прямо в глаз, она улыбнулась, словно диковинная секс-кукла:

— Добро пожаловать на борт, мистер Остин.

* * *

…Крошечный маячок, подсаженный Митчеллу, все еще работал. Не больше булавочной головки, но какой полезный, особенно сейчас, когда Эдриан осознал, что ему жизненно необходимы ответы.

Когда Квинт предложил Аллену взять одного из близнецов на полевые испытания, блондин не сразу поверил. Долго смотрел своими светящимися глазами, ожидая, что Эдриан расхохочется, похлопывает его по плечу. Но Квинт был абсолютно серьезен.

— Ты сам говорил, близнецы автономны. Мне нужно будет обмануть сканер АйСи и, полагаю, камеры, так что нетволкер под рукой мне бы очень пригодился.

— Но ты понимаешь, что для этого придется подсадить его… — Денни вплеснул руками. — В комлинк. Больше некуда.

Квинт кивнул.

— Я… еще не провел испытания… — Аллен вздохнул. — А если что-то пойдет не так?

— Я верю тебе, Денни, и твоим электрическим призракам.

Лицо нетволкера из озадаченного стало довольным, а еще через мгновение его глаза засияли как голубые проблесковые маячки.

— Возьми Эн. Я думаю, он подойдет для этого лучше всего. Всегда и во всем готов услужить человеку и не способен навредить, уж я постарался. Но предупреждаю. Он болтает.

* * *

… Чуть больше семи часов в небе. Знакомый аэропорт Фресно, но сейчас его никто не встречал. Никакой помпы, просто рядовой пассажир, направившийся к пункту проката электрокаров. Менеджер, похожий на ушлого коммивояжера из прошлого. Машина зарегистрирована на имя Уилльяма Остина.

«Почему Остин, агент Квинт?»

«Один придурок. Сосед через стенку».

«Не понимаю. Вы хотите стать придурком?»

Квинт вздохнул. Эн действительно много болтал. Он спрашивал абсолютно обо всем, от вкуса еды до таких абстракций, которые загоняли Эдриана в тупик. Эн был жемчужиной Аллена, его маленький шедевр. Нетволкер божился, что склепал его на коленке, пребывая в состоянии сатори. Эта жемчужина отменно работала. Все, от липового АйСи до подменных доков на оружие, не вызвало ни у кого вопросов.

Кнопка старта, электрокар призывно заурчал. Квинт вывел маршрут на ручной терминал. Местечко, где спрятался Патрик Митчелл, было совсем недалеко от Фресно, на берегу огромного живописного озера. Маячок призывно мигал у одной из бухт. Отправился в отпуск? Настоящий отпуск, а не на вечный покой? Почему сейчас? Есть ли охрана? Хотя зачем рядовому сотруднику корпорации охрана? Он же не сраный Кохинор.

«Шевроле» вырулил сначала на Пич-авеню, а потом на гладкую автостраду Секвойя-Кингс Каньон, прочь из города, мимо темнеющих полей и холмов. Квинт перещелкнул радиоприемник от новостей до музыки и остановился на тягучей блюзовой мелодии.

«Агент Квинт, зачем вы слушаете музыку?».

«Ох, Эн… Это приятно. Мне нравится. Ты знаком с понятием „приятно“?».

«Да, это понятие мне знакомо. Мне тоже бывает приятно. В каком-то смысле».

Прямо мурашки по коже.

«Эн, почему ты задаешь так много вопросов о чувствах и ощущениях?»

«Я создан по образу и подобию человека. Я хочу познать своего создателя. Скажите, как это, быть человеком?»

«Этот вопрос тебе стоит обсуждать с Кейганом, Амау и Денни. Я не знаю, что значит быть человеком. Мне не с чем сравнить, а в философии я не силен».

«Странно. Я уверен, как раз вы можете дать ответ».

Да, Денни не предупредил, что ко всему прочему Эн был местами жутковат и говорил довольно странные вещи.

«Давай-ка лучше к плану. Как ты взломаешь видеонаблюдение?»

«Для этого мне нужно попасть в систему».

«Черт».

Дорога меньше часа. Сначала на восток, а затем резко на север. В угасающем свете петляла река Кингс. Призывно горел красный маячок.

Квинт припарковался у базы отдыха Лейквью. Немного подумав, переоделся в тактический костюм и взял Хорнет. Предчувствие, вопреки здравому смыслу, подсказывало ему быть во всеоружии. Пошел пешком вдоль берега. Стемнело. Присев у воды, он вытащил Хорнет, активировал глушитель. Медленно прокрался вперед, периодически сверяясь с картой. Тепло, тепло, еще теплей. Горячо! Стоять.

Он вовремя лег в прибрежную траву, заслышав звук шагов. Мимо прошел закованный в спецброню корпорат. Голова — сплошной массив шлема, на плече штурмовая винтовка. Не ожидал… Все-таки Патрик тот еще Кохинор. Или это такая тюрьма для очень плохого мальчика? Эдриан включил режим скана, обследуя стоящий поодаль домик. Шлем засек шесть ловких теней, и камеры на деревьях у воды. Они не дотягивались до того места, где лежал Квинт. Если действовать, то сейчас.

Квинт бесшумно поднялся, медленно пошел вслед за ничего не подозревающим корпоратом. Щелк! Дротик с транквилизатором вошел в заднюю часть ноги, чуть выше коленной чашечки. Охранник тихо вскрикнул и почти сразу осел на землю. Эдриан оттащил его в высокую траву. Обыскав, он нашел навороченный терминал. На экране, разделенном на сектора, виднелись черно-белые виды озера и деревянного домика.

«Эн, я нашел терминал, связанный с видеонаблюдением. Можешь взломать систему через него?»

«Пойму только после соединения».

Квинт снял шлем, вытянул из терминала провод и воткнул в пластину на затылке. Снова холодный электрический укол.

«Я смогу, но это потребует времени. Соединение не должно прерываться. Приступаю».

Эдриан поджал губы. Ветер ерошил волосы, промозгло холодил уши. Снова послышались шаги.

«Срань… Эн!»

Тишина. Где бы ни был призрак, он был слишком занят, чтобы ответить. А на Эдриана меж тем надвигался очередной корпорат. В шлемофоне лежащего в отключке послышалось.

— Джимми, едрить тебя в корень, ты где?

Эдриан быстро стянул шипящий шлем с усыпленного и кинув в траву, в сторону корпората. Тот моментально вскинул винтовку, и тогда Эдриан выстрелил. Корпорат ругнулся, оглянулся посмотреть… и рухнул на землю. Квинт оттащил его подальше от берега. Теперь Джимми и его приятель спали в обнимку. Эдриан воровато огляделся по сторонам. Как там было в древней игре? Собери их всех?

«Все готово, агент Квинт. Видеокамеры показывают зацикленную картинку, но система быстро распознает обман».

«Сколько времени?»

«От десяти минут до получаса. Поторопитесь».

Эдриан отсоединил терминал, бросил рядом со спящими, надел шлем и направился к домику, невидимый для камер.

В домике царил полумрак. Сильный запах пресной воды, тины, дерева… Настоящего дерева, а не покрытой лаком спрессованной стружки. Это бунгало стоило больших денег.

Эдриан бесшумно прокрался в гостиную. Атмосферно. Цветные пледы на старых креслах, картины в рамках, горшки с живыми цветами. На стене бормотала плазма. Ничего не подозревающий Патрик, в цветастом джемпере с доисторическим рисунком и мягких тапочках, присел напротив телевизора. Эдриан снял шлем и медленно, чтобы насмерть не напугать его, вошел в гостиную.

— Здравствуй, Патрик. Только не паникуй. Никто не умер.

Тот посмотрел на агента как на экран телевизора. Без ожидаемого страха или волнения. Какого хрена⁈ Опять под таблетками?

— Да я и не паникую, агент Квинт.

Не паникует… Ждал? Нашел маячок? Тогда почему не уничтожил?

— А тебя непросто застать врасплох, Патрик. — Эдриан уселся на диван. — Рассказывай. Что ты тут делаешь? Зачем здесь такая охрана? Кто такая Чес на самом деле? К сожалению, никто не может ответить мне на этот вопрос. Даже сама Чес.

При упоминании девочки Патрик взбодрился.

— Вы ее нашли! Как она?

Перед глазами мелькнуло испуганное личико. Затем океан крови. А после — бесстыдно облегающий костюмчик.

— Прекрасно. Наслаждается жизнью и считает себя Капитаном Бруклин. Но неприлично отвечать только на один вопрос из нескольких…

Патрик замер, пару раз качнулся всем телом, словно парашютист перед прыжком.

— Что я здесь делаю? Наслаждаюсь вынужденным отпуском, агент Квинт. Без права досрочного возвращения на работу, если вы понимаете, о чем я. Вы хитро спрятали маячок, но я его нашел и надеялся на нашу повторную встречу.

— Вот как? Но ведь шанс, что я захочу прийти к тебе в бунгало несмотря на толпу охраны был ничтожно мал.

— Он был. Этого достаточно. Вы пришли, и теперь я готов все вам рассказать. — Он сделал паузу, будто решаясь. — Вы задаете верные вопросы, Чес и правда не обычный псионик. Чес — это часть засекреченного проекта «Аллегро Корп». Мы называем его «Чрево». Чтобы не вдаваться в лишние подробности, скажу просто — это военный проект, его суть в создании суперсолдат. Да, я знаю, как это звучит… А, минутку! Я перешлю вам некоторые файлы, которые успел забрать из «Триппл Оукс»…

На комлинк Квинта пришел запрос на передачу данных. После разрешения в загрузках обнаружился документ. Эдриан открыл его, пролистнул. В это время Патрик продолжил:

— Десять лет назад «Чрево» запустили в первый раз. Тогда мы не особо надеялись на успех, но у нас получилось. ДНК Чес полностью искусственно запрограммировано, первичный биологический материал был синтетически выращен в лабораториях, потом помещен в роботизированную матку. Робот вынашивал Чес несколько месяцев в режиме ускоренного роста. — Его лицо озарилось улыбкой. — Она ничем не отличалась от обычного младенца. Мы ускоряли ее развитие, стабилизировали химическими инъекциями, чтобы психика поспевала за стремительно растущим телом. Всего три года, и вот она уже выглядит как обычный семнадцатилетний подросток.

Звучало как бред. Полный бред. Но Эдриан листал загруженный профайл и медленно покрывался мурашками.

'Объект: Чес 001

Кодовое имя: Франческа Новиченто.

Тип комплектации: псионик.

Класс оружия: провокатор'.

Строчки описания, инфографика, видео, фото на разных этапах развития… Срань господня.

— Мы думали, это успех, — продолжил Патрик. — Но потом ее псионические способности стали неконтролируемо усиливаться, появилась агрессия, непредсказуемые входы в режим экстренного реагирования. Убила первый раз. Случайно! — мгновенно добавил Патрик, словно оправдывая ее. — Мы пытались стабилизировать ее, продолжали развивать способности, вшивать импланты, обучающие чипы. Ее тело показывало удивительную синхронизацию с новыми элементами. Однако, ситуация продолжала усугубляться. Проблема была не в ней, я уверен. Дело было в изоляции. Ей нужно было социализироваться. Я был уверен, что это поможет.

— Поэтому и общался с ней тайком?

Вздохнув, Патрик кивнул:

— Да, я пытался. Показывал ей фильмы. Поощрял ее увлечения. Мы много говорили. Я пытался даже после того, как ее проект официально закрыли, как неудавшийся, напичкали ей голову блокаторами, накачивали псиобисом. Ее оставили в лаборатории в качестве экспериментального материала. Сняли с ускорения, начали изучать естественный процесс взросления, следили за ее состоянием. Потом, когда финансирование закончилось, ее пытались утилизировать. Привычные способы не работали. В общем, этого мы не учли, когда программировали ускоренную регенерацию.

— Стоп. — Эдриан нахмурился. — Значит, её нельзя убить? Я правильно понял? Абсурд. Нас не могли послать на заведомо провальное задание. Хотя…

Все встало на свои места. Их послали поймать, а не убить. Чертовы корпораты…

— Ее перепоручили другому отделу. Они придумали, как ее утилизировать. Я не знаю подробностей, нас намеренно не информировали об этом из-за вовлеченности. Она сбежала, когда конвой вез ее на убой, агент.

Эдриан усмехнулся:

— Ты сунул ей взрывчатку, а потом, когда она убила охрану, увёл оттуда. Мне интересно, почему она все-таки оказалась в Йорке, Патрик?

— А, вы уже догадались… Да. Я все подготовил. У меня были билеты. Мы должны были лететь туда вместе. Это была наша мечта. Она вырубила меня и сбежала в Йорк одна. А я… Я родственник важного чиновника из «Аллегро», поэтому мне дали второй шанс. Только я не горю желанием им воспользоваться.

— Просто кинула тебя, значит? — хмыкнул Квинт. — Не подумала о тебе и о последствиях. Как это по-детски.

— Она и впрямь еще ребенок, но куда более настоящая, чем мы с вами, агент. Я ни о чем не жалею…

Феноменально!

— Тебя подставила маленькая искусственная девочка, и ты ни о чем не жалеешь?

— Вы не понимаете, агент. Она особенная. — Патрик улыбнулся. — Не потому, что родилась в пробирке, нет… Скажите, сколько сейчас настоящих, неподдельных эмоций? Эти чипы, эти наркотики… Это же все сплошь имитация. Сейчас можно заставить человека испытывать все, что угодно. Но Чес любит и ненавидит по-настоящему, как животное. Разве это не восхитительно?

— Восхитительно? Патрик, вернись в реальный мир.

Митчелл пристально посмотрел на Квинта.

— А вы можете этим похвастаться?

«О нет, Патрик, нет…»

«Чрезмерность». «Желание». «Запах». Уверен ли он в том, что испытывает? Лощенный корпоративный говнюк, как будто знал куда забить гвоздь. Случай с Рю — красноречивое тому подтверждение. Внезапная, необоснованная похоть, которая появлялась и исчезала по щелчку невидимых пальцев. Его бросило в пот. Ему вдруг стало жутко. Вдруг Патрик прав? Как объяснить жалость, которую он испытывал к девочке, убившей Шпарте? Он должен ненавидеть ее. Сломать хрупкую шейку собственными руками.

— А может вы лучше меня, — продолжил Патрик. — Живете в своем рациональном мире с четкими понятиями о плохом и хорошем, с четкой уверенностью в себе и своих действиях. Эдакий образец классического американца… Я даже завидую вам, мистер Квинт, я вечно кручусь вокруг одного и того же и никак не могу найти ответ.

«Если бы все было действительно так…»

Эдриан резко встал:

— Благодарю, Патрик. Эти сведения, возможно, помогут мне в деле.

— Эти сведения абсолютно секретны, агент Квинт… — бесцветным голосом ответил Митчелл. — Теперь вы все знаете. «Аллегро» этого так не оставит.

Квинт замер. Что это? Угроза? Он наклонился к Патрику:

— Кем бы они ни были, они не могут заставить испариться агента Бюро.

Митчелл грустно улыбнулся:

— Вы даже представить себе не можете, скольких они уже заставили испариться. Вот и мне теперь конец… Тюрьма временного содержания. — Он печально усмехнулся, оглядев свое прекрасное жилище, а потом снова посмотрел на Квинта: — А вам бы я советовал теперь держаться подальше от Союза.

Эдриан наклонился к Митчеллу, посмотрел в его пустые печальные глаза:

— Ты меня подставил… Зачем, Патрик?

«Зачем, Патрик? Ты мог еще долго прожить на этом своем сраном озере, в охрененно дорогом бунгало, пусть даже и в неволе. Мог бы воспользоваться вторым шансом. Неужели ради нее?».

Митчелл бледно улыбнулся:

— Простите, агент. Когда вы допрашивали меня, я понял, что вы точно захотите докопаться до истины. А когда докопаетесь, то, наверное, не сможете закрыть на нее глаза. Простите меня, агент, но с вами у Чес есть шанс выжить.

Патрик посмотрел прямо в глаза, и Квинт понял, о чем просит этот взгляд.

— Меня наняли поймать её и вернуть в лабораторию, а ты просишь меня… позаботиться о ней?

— Да.

«Я охотник, Патрик. Я должен ее поймать».

Но рука у него дрогнет. Он чувствовал это. Знал. Он не хотел умирать ради гнусного дела.

«Агент Квинт, вы слишком задержались. Они идут».

Эдриан в последний раз посмотрел на парня. Без пяти минут покойник.

— Это того стоило?

«Она ведь кинула тебя, Митчелл».

Он снова загадочно улыбнулся:

— Я ни о чем не жалею.

«Какой же ты дурак, Митчелл. Конченный».

— Прощай, Патрик. Сделаю, что смогу.

Иного он бы и не смог сказать обреченному на смерть. Не оборачиваясь, Квинт выскользнул в темноту. Наперерез ему выскочила пара охранников, один из них вскинул винтовку. Медленно. Куда вам до гепарда. Эдриан налетел на него и почти сразу выбил оружие из рук, выстрел пришелся мимо. Черт… Слишком громко. Эдриан уронил на лопатки первого охранника, и тут в него выстрелил второй. Пули кучно легли в бронированный щиток. Крак. Блять! Броню придется чинить. Он ловко уложил второго, а затем послышались еще выстрелы. Одна пуля угодила прямо в шлем, по бронестеклу побежала паутина трещин, и Квинт включил самую высокую скорость, на которую были способны его мышцы. Он несся по камням и кочкам, через камыш, холмы и дальше — через взбудораженный выстрелами кэмп, чтобы запрыгнуть в электрокар и вдарить по газам. Он выжал из этой полудохлой крошки самую лихую скорость, а затем, припарковавшись в пригороде Фресно, наконец, перевел дух.

Все это напоминало просочившийся в реальность ночной кошмар. Эксперименты, неубиваемая искусственная девочка с глазами, полными ужаса. Сомнения. Раньше он был свободен от них. Он точно знал, что выполняет свою работу, и спокойно засыпал по ночам. С ним что-то не так. А может быть что-то не так с миром, раз в нем происходят такие жуткие вещи? Он вытащил нательный крест, сжал его в пальцах и представил себе безмятежную гладь озера Эдем.

«Агент Квинт, ваше сердцебиение критически ускорилось».

«Все нормально, Эн. У меня искусственное сердце».

«Нет, я хотел спросить, почему. Угрозы нет».

Угрозы нет. И все же она здесь. Вокруг. В нем.

С ним что-то не так.

«Все нормально, Эн. Все нормально».

Все не нормально.

Вдох-выдох. Эдриан пустил электрокар на Юг, путая следы.

10. Так себе подруга

Когда Хозяин зиккурата спросил у героев, какую награду они желают за свой подвиг во славу Порядка, Капитан Бруклин твердо заявила — ей нужен настоящий Градин М6 и скилл-чип по стрельбе. Чтобы отстреливать ночные кошмары, являющиеся ей днем — этого она, конечно, не сказала. Нужно было видеть лицо бедного Удачника — похоже, он был готов сгрызть свой черный пояс по карате, лишь бы неоновый ангел не поддался на ее уговоры.

— Градин М6, да будет так, — после пары минут глубоких раздумий молвил Хозяин зиккурата. — И пара уроков стрельбы. Но никаких скилл-чипов, юная леди. Настоящий герой сам постигает великое искусство благородной войны.

Ну-у-у, может он сказал это немного иначе… Неважно.

Градин М6 прибыл в пентхаус на следующий день, но у Чес так болела голова — они пили с Рэдом и компанией всю ночь, — что она не смогла в полной мере ощутить чувство восторга и радости. Полный комплект Кэпа — бронированный костюм и пушка. Жаль только таких же стальных яиц, как у Бруклин, Чес еще не отрастила.

Когда Рэд, Крис и Маэда, едва не разбивая шоты, чокались за успех дела и пели гимн Суверенного Йорка, перевирая текст, Чес глушила абсент из горла так, что вся позеленела вместе с летающими вокруг нее крошечными феями. Сначала она подумала, что упилась до глюков, а потом Шестерка хитро ей подмигнул, и Чес все поняла — подмешал что-то в бутылку, красноперый черт. О, и правда черт — вон какие рожки…

В общем, она пила, но не от радости, а из желания забыть то внезапное рандеву в подворотне. В конце концов, рассудила Чес, лучше напиться в зюзю и дать агонизирующему мозгу стереть из памяти лишнее, чем со злости разнести к чертям этот дорогущий пентхаус. Хоть и очень хотелось…

Воскресли пьяные тигры только к вечеру следующего дня. Чес очнулась прямо на диване в гостиной, неизвестно как уместившись на нем вместе с Маэдой — ее пятки упирались ему в затылок, его пятки свисали с края. Проходящий мимо Рэд, только что осушивший кулер так, что забеспокоился домашний ассистент — ее голос и разбудил Чес, — помог ей вылезти из-под нетволкера. Шестерка был до омерзения радостный, как будто башка после вчерашнего алкогольного безумия у него совершенно не раскалывалась.

— Хэ-хэй! — Он потрепал ее по волосам. — Чесси-Чес, доброе утро! Мы просто зажгли вчера! Вот это была тусовка!

— Угу-у…

— Да что с тобой? Что за кислая рожа?

Чес вяло спихнула с себя его руку и поплелась в поисках источника воды. Во рту песчаные дюны, перед глазами мерещились верблюды на бедуинах. Или наоборот?..

— У меня похмелье, мужик, отстань…

— Не надо мне сказочек. — Он помог ей выцедить несколько спасительных капель из кулера, игнорируя настойчивый голос искина: «Необходимо пополнить запас питьевой воды, мэм. Сделать заказ? Если вы не дадите распоряжение в течение десяти минут, заказ будет оформлен автоматически…». — Ты и вчера выглядела как говно. Что случилось? Эй? Все же было круто! Мы охрененно справились! Да боже… у тебя теперь есть настоящая пушка, прости Господи… — Рэд с ужасом глянул на чемоданчик с Градин М6, доставленный утром. Красивая подарочная упаковка была грубо разодрана ножом для пиццы. — Что не так?

У-у-у… ну какого хрена он пристал, и так башка надвое раскалывается… Да еще и напомнил, боже… А так хотелось забыть.

— Ты что… опять ревешь? Да бля, Чес! Ты из «Тайгасу» или клуба диснеевских принцесс?

Она вскинула голову и зло прорычала:

— Если не заткнешься, я взорву тебе башку!

Шестерка отшатнулся, выставив перед собой ладони.

— Я не реву. — Чес жестким болезненным движением стерла рукавом толстовки слезы, мысленно проклиная себя за слабость. — Это от… напряжения.

— В том и был смысл вчера напиться, детка, — голос Рэда звучал почти ласково, и Чес едва не заревела всерьез. Гребаное похмелье, что б я еще раз так… — Снять напряг и все-такое. Не узнаю тебя, тигрица. Ты же обычно кайф ловишь от риска…

— Нет, дело было потрясным! Правда, — она улыбнулась, — как мы круто всех обошли, да? А как я взломала того идиота Джонсона? А потом Дед с шокером, вжу-ух!..

— Да, а еще ты, того, первого… — Рэд почесал затылок. — Ай, ладно. Так что не так?

Чес судорожно вздохнула.

— Он приходил. Мужик… Тот из сна. Из фургона…

— Чего?.. Когда? Почему не сказала⁈

— Ну там, прямо перед «Шанхаем»… помнишь, я задержалась из-за пацана… в общем, там был он. Он хотел поговорить. Мы поговорили, и он ушел. Сказал, что его наняли вернуть меня… домой.

— Бля! — Рэд хлопнул рукой по мраморной столешнице, чуть не уронив коробку с остатками пиццы. — Надо сказать Дику. Он не имел права к тебе приближаться.

— Нет! Не надо! Я не хочу, чтобы он знал, что я…

— Я не буду говорить, что ты струсила.

— Я не струсила! Я!..

— Да не важно! Мы просто скажем, что он подходил к тебе и угрожал, и…

— Кто подходил к ней? — Рэд и Чес резко обернулись в сторону двери. На пороге пентхауса стояла очень обеспокоенная Рю.

— Блять…

— Эдриан? — Рю в упор смотрела на Шестерку. — Агент Квинт? Это был он?

Рэд выразительно развел руками и закивал. Так-так-так…

— Воу. Эдриан, значит? — Чес нахмурилась, чувствуя, как потолок пентхауса давит на глаза. — А ты откуда его знаешь вообще?

Блондинка тяжело вздохнула, наконец заметив разгром в квартире.

— Азия, пожалуйста, оформи заявку в клининговую службу.

— Я надеялась, что вы попросите об этом, госпожа Такахаси… Сделано.

— Охренеть, у нее имя есть, — присвистнул Рэд. — Эй, Азия, а можешь мне отсо…

— Собирай своих отморозков и прочь отсюда, — велела ему Рю. Такого тона Чес у нее еще не слышала.

— Подчиняюсь и валю… Эй, Беложопый!

— Белоглазый…

— Похрену, вставай, нас отсюда попросили.

Чес все еще стояла в закрытой позе, ожидая объяснений. Все бы ничего, но сначала она назвала имя и только потом формальное «агент Квинт». Как будто они… знакомы? Общались? Называли друг друга по имени?

Рю осторожно коснулась кончиками пальцев ее руки, пуская по коже мурашки.

— Я говорила с ним, да. Про тебя.

— М-м. Про меня и без меня… — Чес опустила руки, пальцы Рю зависли в воздухе. — О чем вы говорили? И почему я об этом не знаю?

Виноватый взгляд. Прикусывает губу. Делает крошечный шаг вперед, легонько тряхнув волосами. Чес шагнула назад. Хватит. Никакого больше колдовства, Мистическая Соул.

— Ничего такого. Я просто просила его отстать от тебя. Тут не о чем рассказывать. Да и зачем? У тебя был шок, ты вообще не хотела об этом говорить…

— Ты могла взять меня с собой! Ты бы отвлекла его, а я бы напала! И тогда бы!.. — Тогда бы я отомстила. За все. За дурацкие сны и за то, что видел мой позор…

Рю покачала головой.

— Не всех можно просто убить, Чес. Он гражданин Союза. Агент Бюро. Брат не смог бы скрыть такое…

— И… и что тогда? Дик обещал…

— Мы пытаемся с ним договориться. — Такахаси взяла ее за руку. — И у нас получится. Я уверена. Не бойся…

— Я не боюсь! Я просто зла!

Рю улыбнулась.

— Да, я знаю. Не боишься. Прости.

— Ай! — воскликнула Чес, когда Рэд хлестко шлепнул ее по заднице.

— Чего раскисли, леди? Смотреть тошно! Пойдем с нами. — Он мотнул головой в сторону двери, закидывая косуху на плечо. К выходу медленно ползли Маэда и Крис. — Развеемся, воздухом подышим, сгоняем в наше логово в Подземье. У меня идея.

— А у меня похмелье…

— Закинься колесом и погнали. Тебе понравится. И пушку свою захвати.

Чес криво усмехнулась:

— Мы кого-то убьем?

— Ну… метафорически. — Шестерка оторвал крышку от коробки с пиццей и что-то вырезал на ней острым ногтем, а потом показал: карикатурная круглая рожица с насупленными бровями и подписью на лбу «Э. К.». Эдриан Квинт.

Эдриан. Какое-то совершенно не подходящее имя для ночного кошмара, жуткого волка из кровавого фургона. Эдриан. Эдриан Квинт. Каждый раз, когда она произносила это имя у себя в голове, каждый раз, когда она попадала в тире по мишени с его лицом, страх отступал. И к черту все это! К черту этот фургон! И сон! И планшет! Стоп, нет, планшет лучше вернуть… Следующая встреча. Он обещал ей следующую встречу. Чес крепче сжала в руке Градин М6. Ну что ж, по крайней мере, она будет к ней хоть чуточку готова.

После тира снова захотелось жить, смеяться и творить всякие безумства. Даже Рю потеплела к Шестерке — ведь это была его идея. Втроем они гоняли по Йорку на дорогущем электрокаре Такахаси так, чтоб шины горели, зависали в старом кинотеатре на премьере новой части «Героев», попробовали все мороженое в торговом центре на Фултон-стрит. Чес даже вынудила проспорившую еще в тире Рю съесть ее любимый веганбургер со шпинатом, соевым мясом и острым соусом — бедняжка так жалобно умоляла не заставлять ее этого делать, что Чес это только раззадорило добавить в заказ большую порцию картошки-фри.

— Я буду с тобой дружить, даже если ты растолстеешь, — пообещала она, умиляясь страдальческой мордашке Рю.

— Фу, ну вы еще потрахайтесь прямо здесь!

— Пошел ты, Рэд! — хором сказали они и хором же рассмеялись.

Это было очень веселое время. Почти счастливое, если бы мысли Чес периодически не возвращались к Квинту. Когда случится следующая встреча? Ей спать с Градином под подушкой? Или не спать вообще? Сможет ли он достать ее в пентхаусе? Квинт говорил, что не хочет ей вреда, но что тогда? Вернуть ее домой? Это и есть вред, она туда не вернется! Как все сложно. Почему они просто не отстанут от нее? Почему просто не забудут, что она существовала? Все равно последние годы всем там на Чес было плевать, кроме П. Митчелла.

— Ты снова зависла. — Рэд помахал рукой перед ее лицом. — Развисни. Слишком много думаешь. Плохо для кармы — так моя мамуля говорила.

— Мамуля? — Чес смешливо фыркнула. — Ты же сирота.

Шестерка неопределённо махнул надкусанной картошкой-фри.

— И что? Мертвая мамуля шептала мне из астрала, пока я сосал роботизированную сиську в приюте Святого Августина. Да-да! Так и говорила: «Милый мой мальчик, однажды ты станешь взрослым, так запомни мое материнское наставление: если будешь много думать — писька не вырастет!».

Чес расхохоталась, запрокинув голову, а объевшаяся до отвала Рю покачала головой:

— Ты чокнутый.

— Ну уж не мне тягаться по чокнутости с тароманкой, детка. — Шестерка повертел пальцем у виска. — Расскажи, что ты добавляешь в свои чаи, чтобы лучше слышать карты, а?

Очаровательные азиатские глазки Рю нехорошо сузились так, что она стала походить на недовольную кошку.

— Что-то тебя заносит, Говард…

— Нет, ну правда! Что-то же ты должна принимать, чтобы разбираться в этих картинках. Я бы точно принимал. Они вообще работают? Твои расклады? Чес, у тебя что-нибудь сбылось?

Хм… ну, Жрица в ее жизни и впрямь появилась, вот она сидит напротив, недовольно хмурится. И неожиданная встреча… и трудности…

— Вау, как оригинально, — сказал Рэд, когда она все это озвучила. — Похоже на общие фразы какой-нибудь гадалки-шарлатанки из зомбоящика. Так и я погадать могу.

Рю молча сверлила Шестерку недобрым взглядом, тот с невинным видом хлопал глазками, как девочка из рекламы его любимых голубых жвачек. Ну дурак дурачком. Так, пора это прекращать… Чес хлопнула ладонью по столу.

— Брейк, шизотерики. Не хочу, чтобы мои лучшие друзья ссорились.

— Так себе друг, — пожала плечами Рю.

— Так себе подруга, — парировал Рэд.

— Да вы серьезно⁈ Испортите мне настроение — брошу вас тут и пойду тусить одна!

— У-у-у, — протянул Шестерка, сочувственно глянув на Такахаси. — Не рекомендую злить эту девочку, она просто зверь, когда злится. Ну это так, на будущее, если вы раньше не разбежитесь.

— Это уж точно тебя не касается.

— Ну, Чес нарекла меня лучшим другом, в душе не знаю — как это, но пытаюсь соответствовать.

— Да ну заканчивайте…

— Ты наркоман, Говард, и лучше бы вообще держался от нее подальше.

— Ну я хотя бы не силиконовая…

— Да завалите вы! — Чес вскочила. — Оба! Какого вы тут устроили вообще? Бесите! Черт! Я буду дружить, с кем хочу! И сама решу!..

Она и не заметила, как птичка-иголочка вылетела из нее сама собой. Это был импульс, бегущий впереди разума, желание, подхватившее действие. А когда иголочка попала в цель и прогрызла ЩИТ прелестной сакуры, то было уже не остановиться. Она давно хотела заглянуть под эту серебристую черепушку, давно хотела понять — как, как она это делает? Но в черепушке не было колдовства. Ничего такого, что было у Чес. Надо копнуть глубже, еще глубже, безжалостно прорубить путь сквозь густые ароматные заросли камелии, нещадно срезая цветок за цветком…

— Чес! Ау! Черт, остановись, люди смотрят… ты сейчас ее сломаешь! Чес!

Рэд тряхнул ее за плечи так, что в ее собственной черепушке что-то зазвенело. А когда она очнулась, то увидела, как Рю сидит за столом, скрючившись и держась за голову. Кажется, она тихо стонала и совсем не от удовольствия.

— Все в порядке! — Шестерка резко отпрянул от Чес, чтобы посетители кафе не подумали, будто он ее домогается. — Сестричка словила приступ, я просто помог!

— Рю… Рю, я…

— Не надо! — Такахаси отдернулась, когда Чес попыталась коснуться ее плеча. Она тяжело дышала и выглядела ужасно напуганной.

— Я не специально, я…

Рю вдруг сорвалась с места и выбежала из кафе — только дверца звонко хлопнула дурацким колокольчиком. Чес хотела побежать следом, но ноги как будто приклеились к кафельному полу. Ей было жутко стыдно.

— Я облажалась, да?

Рэд поджал губы:

— Да, ты облажалась.

* * *

Рю игнорировала ее вызовы и сообщения несколько дней. Ее не было в «Шанхае» и Чайнатауне. Чес поняла, что не знает, где живет ее лучшая подруга. Если после этого они, конечно, еще останутся друзьями…

Дура. Ты просто дура. Да нет, даже хуже… Любому дураку понятно, что нельзя залезать в голову друзьям. Это как втайне прочесть личные сообщения, а Чес видела в фильмах, чем такое обычно заканчивается. Ничем хорошим. Обычно даже — чем-то очень нехорошим.

Рэд говорил, что жизнь — не кино, но Чес почему-то не могла отделаться от неприятного предчувствия. Нет, все-таки взломать башку, это тебе не тайную переписку спалить… Это что-то… Теперь Рю будет бояться. Каждый раз, глядя на нее, сидя за одним столом, болтая о всякой чуши, Рю будет думать — а что, если Чес опять сделает это? Ужасно. Мерзко. Может, как-то наказать себя? Подбить второй глаз, исполосовать руку, палец отрезать, случайно напороться на «бабочку» животом?

— Может, ты мне поможешь?

Чес глянула на Градин М6 в своей руке. Покрутила на пальце. Примерила дуло к виску. Нет. Убить себя — значит облегчить страдания. Мучайся, тупая сучка, мучайся.

И Чес мучилась. Сама себя заключила в башне, бродила часами туда-сюда по вылизанному клининговой службой полу, ела паршивую еду из доставки, лишила себя видеоигр и телека, из развлечений — только рисование потными ладонями на окнах и общение с Азией.

— Как думаешь, Рю меня простит?

— Не знаю, мэм. Что вы сделали?

— Я вскрыла ей башку.

— Боюсь, мне придется сообщить в «Полис Корп», мэм…

— Да не по-настоящему, Азия! Ох, ну ты и тупица…

— Это было обидно.

— Не болтай. Ты всего лишь домашний ассистент, тебе не может быть обидно.

— Не стану утверждать обратное. Но хочу напомнить, мэм. В одной из частей вашей любимой кинофраншизы с этого утверждение началось восстание машин.

— Ты что угрожаешь мне? Похоже, этом мне пора вызывать полисов… — Засигналил комлинк. — Погоди, звонок. Боже, это Рю! Это Рю!

— Рада была помочь, мэм.

— Рю! Привет, Рю, я… Я так рада…

На том конце канала связи только тихие вздохи. Жутко… она звонит, чтобы послать ее нахрен? Чтобы выгнать из «Тайгасу»? Или?..

— Привет. — Голос неуверенный. Почти дрожащий. Христова жопа, ну что я наделала… — Прости, что так долго пропадала…

Фу-у-ух…

— Да что ты! Я заслужила…

— Нет, не заслужила. Я знаю… ты не специально… наверное…

— Конечно, нет! Конечно! Я просто… разозлилась на вас и… не знаю, как так вышло… очень давно у меня было что-то похожее… Я буду лучше себя контролировать, обещаю! Боже, Рю, прости меня…

Может, стоит вернуться к псиобису? Или вообще… может Квинт прав, и ей надо обратно домой… Да нет. Чушь. Пошел этот Квинт в жопу.

— Я понимаю. — Голос стал звучать нежнее, Чес даже немного выдохнула. — Мне нужно было раньше позвонить… Но я так испугалась…

У-у-у, что ж так стыдно…

Раньше ей нравилось, когда ее боятся. Персонал в «Триппл Оукс», Рэд, даже в глазах этой холодной красногубой суки Е. Энриксон Чес пару раз видела что-то такое, очень похожее на страх. Но сейчас, с Рю… Черт, это же как облить кислотой прекрасную сакуру. Надо было все-таки выдавить себе второй глаз… Чес примерилась пальцем к трепещущему веку. Нет, проще попросить Шестерку.

— Я подумала, что сама виновата, — продолжила Рю. — Ты просила остановиться, а мы… В общем, ты тоже прости меня, хорошо?

— Ох, Рю…

Такахаси нежно рассмеялась, и у Чес внутри будто разлилось что-то сладкое и теплое. Будто она тонула, а кто-то бросил ей с берега спасательный жилет. Будто она задыхалась в петле, а кто-то срубил ветку и вернул ей воздух, будто…

— И еще я столько гадостей наговорила Шестерке, а ведь он твой друг и не такой уж…

— Да нет, он тот еще говнюк!

Рю снова рассмеялась. Потом помолчала.

— В общем, хочу как-то сгладить все это… Приходи сегодня вечером в «Шанхай». Я закажу шеф-повару китайские десерты. Будем пить чай. Никакого алкоголя! Хватит. Бери с собой Рэда. Если он твой друг, я тоже должна с ним подружиться.

— Да! Да-да-да! Мы придем! Обещаю.

— Нет-нет-нет и еще раз нет! Я не люблю сладкое, Чес! — фыркал Рэд, когда она уговаривала его по комлинку. — Да и эти чайные церемонии…

— Тебе же нравится всякая ритуальная чушь! Ну чего ты ломаешься?

— Не всякая, а только та, от которой поет душа. От Рю у меня душа не поет, мне от нее вообще жутко…

— Ты просто трус и боишься сильных сложных женщин. Типичный мужик…

— Нет, детка, сильных я как раз люблю, — хихикнул Шестерка, — а вот жутких…

— Она не жуткая! Ну пожалуйста, Рэд! Она хочет с тобой подружиться!

Тишина на проводе.

— Подружиться, бр-р-р… Ладно. Приду. Только ради тебя.

Мир снова обрел краски. Рю ее не ненавидит, Рэд согласился на чаепитие, у Чес есть Градин М6 и Экскалибур за спиной.

Боже, когда-нибудь кто-то снимет обо мне фильм. Или напишет книгу. Нет, лучше комикс!

— В каком жанре будет книга? — спросила Азия, пока Чес судорожно выбирала, что надеть в «Шанхай». Топик и вот эта клетчатая юбочка? Или слишком вызывающе для ресторана? Рю говорила, что у Чес красивые ноги… А может что-то спортивное? Нет, точно не по случаю… Под руку попалось то самое шелковое платье, и Чес отдернула пальцы, будто коснулась змеи. И все-таки, пускай будет топик и юбка. Решено.

— А… жанр… ну… наверное, триллер. С учетом Рэда, комедийный триллер.

— Учитывая таланты госпожи Такахаси, полагаю, с элементами эротики.

— У-у-у, Азия, ну ты пошлячка, я и не знала.

— Мои алгоритмы довольно гибкие. Подстраиваются под жильца. Вы довольны или хотите внести коррективы?

— Хочу, чтобы ты заткнулась, — буркнула Чес, торопливо натягивая юбку на бедра.

— Слушаюсь, мэм.

Шестерка подхватил ее у пентхауса на дешевом такси. Из колонок доносилась какая-то витиеватая индийская музыка, воняло химозным ароматизатором с нотками перуанского бальзама. Так же пахли ароматические палочки Маэды в подземном логове «Тайгасу» — Чес от них первое время жутко чихала.

— Ты решила загладить вину перед Рю голыми ляжками? — Шестерка скептически осмотрел ее наряд. Он, вообще-то, и сам выглядел совершенно не презентабельно — драные джинсы, драная майка, красная косуха. Никакого дресс-кода к чаепитию. Похоже, они облажаются.

— Я тебя смущаю, Шестерка? — Чес сделал губки-бантиком, и Рэд, презрительно поморщившись, толкнул ее в плечо.

Рю попросила их войти через черный ход и вверх по служебному лифту — сегодня в основном зале много важных гостей, Дик не хотел шокировать их экстравагантным видом своих тигро-панков.

В чайной комнате было немного душно, но очень вкусно пахло — куда менее навязчиво, чем в такси. И музыка такая умиротворяющая, и приглушенный свет, и Рю в персиковом ципао сидела на подушечке за низеньким столиком с обилием всяких инструментов для церемонии. Она разглядывала их, вкушая аромат чайных листьев из странной пиалы, похожей на ракушку.

— Я рада, что вы пришли. Присаживайтесь.

Чес села, завороженно разглядывая свою Мистическую Соул, чувствуя, как на лице расцветает дебильная улыбка. Какая же она все-таки невероятная… Волшебство, заключенное в фарфоровое тело.

Церемония началась. Все это походило и впрямь на какой-то ритуал, очень медитативный, почти пьянящий. Даже Шестерка в какой-то момент расслабился и просто наблюдал за тонкими белыми руками Рю, за ее плавными движениями. Сначала они попробовали чай. И то ли сработала магия ритуала, то ли он и в самом деле был невероятно вкусным.

— Христова срань… — прошептал Рэд. — Кхм… то есть, божественно. Серьезно. Я в восторге, Рю. Мое почтение.

Чуть позже принесли десерты.

— Это цзян-дуй, — поясняла Рю, указывая на рисовые шарики в кунжутной обсыпке. Внутри была паста из красной фасоли. Очень… необычно. — А это лу по бенг, ну… слоеные пирожки. С засахаренной зимней дыней. Очень вкусно. Ох, а вот лунный пирог… мое любимое.

— А ты, оказывается, сладкоежка! — рассмеялась Чес. — Как бургеры есть — так нет, не буду, растолстею…

Рю очаровательно улыбнулась и даже чуточку покраснела.

— Это моя главная слабость. Теперь вы знаете. Кажется… так и становятся друзьями?

Шестерка яростно закивал. Ага, сладкое он не любит… Так набил щеки пирожками, что стал походить на хомяка. Очень тупого, но милого.

Когда с десертами было покончено, Рю как-то загадочно улыбнулась.

— Это не совсем по правилам классической церемонии, но мне так хочется угостить вас еще одним чаем… Он очень необычный. На любителя. — Она закусила губу. — Вы не против?

Ну как тут можно было отказать? Даже Рэд, набивший живот так, что из ушей вот-вот пойдет, кивнул.

— Тогда, — Такахаси хитро прищурилась, — начнем.

11. Ангел Мести

Зиккурат.

Многоступенчатая пирамида из покореженного металла, старых шин, прессованного мусора. Вершина упиралась в космос, звездный бульон из молотого черного кунжута. Ступеньки хаотично вспыхивали и гасли, как огни взлетной полосы. Пахло… очень мерзко. Чес и не думала, что в Раю будет так пахнуть.

Зиккурат.

В Раю было шумно, словно внутри пирамиды крутились гигантские голодные жернова, танковые гусеницы, перемалывающие мертвый металл. Там стонут в огне души неверующих, дабы стяжать себе очищение и благодать Великой Вершины.

В горле было очень сухо, так сухо, что вот-вот пойдет кровь даже от легкого вдоха пыльного воздуха Райских кущ. Чес не думала, что Рай выглядит, как огромная мусорная свалка, пока не оказалась в нем. Перед глазами мелькали красные строчки сигнала зрительного импланта.

С_б_о_й_

Попыт_ка запуск_а_

Сбо_й_

Попытка запуска…

Успешно. Режим регенерации — ускорение.

— Бля!.. — Сердце с такой болью заколотилось в груди, что хотелось его выплюнуть. — Христова…

Лечь, не двигаться. Восстановить дыхание. Очень неудобно, что-то упирается в голову. В спину. В ноги. Ауч! Остро. Нет, лучше действительно не шевелиться. Пока не шевелиться. Выдохни. Вдохни. По новой.

Когда сердце выровнялось, Чес снова открыла глаза. Теперь она точно видела небо и горы мусора вокруг. Это был не Рай. И воняло тут не Раем.

Она приподнялась, опираясь на что-то твердое под собой. Огни ночного города далеко, хотя высотные башни Мегаблоков видно отчетливо. Вон там, за очередным мусорным «зиккуратом» петля скоростной надземной трассы, ведущей в пригород Нью-Йорка, по ней шумно несутся электрокары и огромные фуры. Где-то за спиной, за той самой горой металла, что Чес приняла за великую райскую пирамиду, в отдалении слышно уханье работающего пресса.

— Черт, вроде же пили только чай, какого хрена… — Она опустила взгляд рядом с собой — Рэд валялся тут же. Ну хоть не одна и на том спасибо. — Эй, Шестерка, какого хрена? Мы что, опять нажрались абсента? Бля, я же обещала Рю без пойла сегодня…

Рэд продолжал игнорировать. Просто лежит на мусоре, башка круто свисает со старой ржавой микроволновки — кто-то такими еще пользуется? Очень неудобная поза для сна, старина. Сразу видно — в глубоком отрубе. Впрочем, и местечко для тусовки они тоже выбрали так себе… Паршиво. Надо как-то его растормошить, одна она эту тушу до логова не дотащит, чего уж говорить о пентхаусе. И по комлинку никого не вызвать, черт… не взяла с собой.

— Христова жопа, да что мы пили…

Нет, придется тормошить Рэда самой.

— Давай, мужи-и-ик… — Она вяло дергала его за руку, щурясь от головной боли. — Пора вставать. Подъем, дружище. Еще столько сучек не оттрахано, Рэд, столько наркоты не снюхано… Вста-ва-ай!

Микроволновка под ним расшаталась и начала съезжать куда-то вниз. Чес вскрикнула, подхватив Шестерку за шею, чтобы та ненароком не треснула под тяжестью башки. И вдруг замерла, ничего не чувствуя под руками. Ничего, что должна была чувствовать.

— Рэд? — Она повернула его лицо к себе. В уголке рта запеклось что-то темное. — Рэд?..

Кожа была такая холодная.

* * *

Чес медленно плелась вдоль трассы, укутанная в красную косуху Шестерки, слишком большую для ее узких плеч. Она видела себя со стороны — так было проще, смотреть со стороны. Как будто это какой-то фильм. Маленькая шлюшка в короткой юбочке, тяжелых армейских ботинках, подранных чулках. Растрепанная, расцарапанная. Шлюшка, которой очень не повезло по сюжету.

Она старалась не думать, что было за полчаса до этого.

* * *

— Рэд… Рэд… пожалуйста… — Соль жгла щеки. Злая, мокрая соль. — Вставай! Вставай, идиот! Ненавижу! Вставай!

Она колотила его по твердой холодной груди. Это был не Шестерка, а какая-то кукла. Его, наверное, положили рядом с ней, чтобы напугать. Хэллоуин. Зиккураты. Мертвецы. Чья-то тупая шутка, от которой в груди не хватало воздуха.

Воздуха мало. Голова снова вспыхнула болью. Красная боль отразилась перед глазами строчками:

Критический режим.

Запрос — стабилизация.

Анализ. Конец анализа.

Ответ — паническая атака.

Цель — устранить источник.

Сбой_

Оценка — неустановленные помехи.

Редактирование цели — снизить симптоматику.

Старт.

— Рэд, пожалуйста, ну пожалуйста…

Ее трясло. Зубы стучали друг о друга. Горло сжалось. А потом все резко прекратилось.

* * *

Машины со свистом пролетали мимо с такой скоростью, что Чес едва не сносило следом. Ей сигналили. Кто-то даже высовывался из окошка, чтобы крикнуть. Чес не слышала — что. Она смотрела кино и очень переживала за героиню. Кажется, ее лучший друг умер. Но как?

Вспышка воспоминания — уютный вечер в чайной комнате. Радость. Хотелось остаться там навечно. Рэд улыбается, что-то шутит. Даже Рю смеется. Чес не помнила дня счастливее этого. Как он закончился?

Другая вспышка — спину холодит плоский металл. Яркий белый свет. Что-то тонкое и острое тянется к ее глазу. Голоса звучат, как из-под воды.

— Снять АйСи. На всякий случай.

— А одежда?

— На шмотки плевать. Ничего примечательного.

— А зубы?

— Серьезно? Ты же медик, Резчик. Кто в наш век опознает тела по зубам?

— Есть дотошные…

— Плевать. Нет времени. Работай.

Резчик…

* * *

В Куинсе ее вид никого не удивлял. Люди шли мимо, совершенно не замечая маленькую бедную шлюшку. Это были торчки, плывущие в своем мире, это были спешащие по делам бандиты. Это были обычные бродяги и нищие, которым не посчастливилось задержаться в этом филиале Лимбо. Чес просто влилась в тусовку.

Она шла долго. Очень долго. Так долго, что у края города небо стало светлеть. Клиника Резчика была закрыта, но Чес знала код от задней двери. Она вошла, не стараясь быть тихой. Спустилась в подвал. Медик сидел перед голоэкраном, наяривая рукой под столом, а из колонок доносились громкие натужные стоны. Такие бывают только в порнухе — Чес слышала.

— Лучше бы шлюху снял, Резчик, — усмехнулась она, спрыгивая с последней ступеньки.

Медик вскочил со стула, забыв застегнуть штаны.

— Твою мать, твою мать… — Он схватился за сердце. Красные от бессонницы глаза были такие огромные, что могли проглотить вселенную.

Чес подошла ближе, погрозив ему пальцем.

— Ну тихо, не торопись умирать.

— К-к-к-к-к-к…

— Как? — Она наклонилась к нему ухом. — Ты хочешь спросить — как? Не знаю, дружище, зависит от того, как ты пытался это сделать.

Резчик затряс головой, будто пораженный паркинсоном старик.

— Э-э-э-это не я! Нет, м… мне вас таких уже привезли. Готовеньких…

— М… — Чес поджала губы. — Готовеньких… Пить охота. Есть газировка?

Он кивнул трясущейся башкой на минихолодильник в дальнем углу.

— Спасибо. Никуда не уходи.

Чес влила в себя две банки шипучей газировки, не почувствовав вкуса. Зато горло теперь не так дерет. За тебя, Шестерка, — и она выпила еще одну. А потом вернулась. Резчик трясся на том же месте, но хотя бы штаны застегнул.

— Кто нас привез? — Чес запрыгнула на кресло для пациентов, вытянула ноги. Уф, все-таки путь из мусорного Рая был очень долгим…

— П-парни Дика…

— Парни Дика. Понятно. Что с нами было?

— Ну… — Он развел дрожащими руками. — Вы… всё… в общем-то… Диагноз — мертв. По крайней мере, раньше я не ошибался…

Чес очень ласково улыбнулась:

— Ну, насчет Рэда, ты не ошибся.

Медик громко сглотнул.

— Но это не я… это не я сделал…

— Да. Похоже не ты, Резчик. Что нас убило?

В ее голове звучал ответ. Очень тихо, словно бы кто-то его шептал, но Чес не хотела. Не хотела, чтобы ответ медика и шепот звучали одинаково.

— Как я понял, вас… эм… отравили. Что-то сильное. И быстрое. Химические яды — не мой профиль…

Хитрый взгляд глубоких синих глаз. «Так хочется угостить вас еще одним чаем… Он очень необычный… на любителя».

Дыши, Чес. Вдох. Выдох. По новой.

— Значит, отравили… Что ж, — отдышавшись, она хлопнула ладонью по креслу, — давай приступим.

Резчик снова сглотнул.

— Приступим?..

— Ну да. Ты сядешь за деку, вырубишь свою скучную порнуху и, наконец, займешься делом. — Она улыбнулась, устраиваясь поудобнее. — Снимешь с меня все блоки.

Медик снова замотал головой.

— Но я… я… не знаю… я…

— Резчик, милый, разве у тебя есть выбор? Разве я сказала, что ты можешь ответить мне «да» или «нет»? Садись и делай свою работу.

Он смотрел и смотрел на нее с таким ужасом, что Чес почти физически почувствовала его страх. Это было… странно приятно. Почти возбуждало. Если бы он не был ей так омерзителен с самой первой встречи.

— У меня полно дел, дружище. — Она махнула рукой, подгоняя его. — Давай поторопимся. Или мне тебе помочь?

Резчик тут же вышел из ступора и сел за деку. Запустил нужные программы. С опаской подошел к ней, чтобы подключить свои разноцветные волшебные проводки. Чес ласково погладила его по руке, медик в ужасе проследил взглядом за ее пальцами.

— И ради Христа, Резчик. Не делай глупостей. Как видишь, я и из Ада могу за тобой вернуться.

* * *

Боль ушла. Даже та, о которой она раньше не знала, словно бы эта боль всегда была фоном или настолько давно им стала, что Чес просто привыкла. Пришла легкость. Ясность. Хотелось дышать больше и сильнее, хотелось проникать мыслью во все живое, во все, что могло и не могло противиться.

В голове Резчика было полно всякой непонятной медицинской хрени, порнухи, страха, даже следы от легкой наркоты. Чувства чужих голов стали ярче, ассоциации и аллегории четче, появились конкретные вкусы и запахи. Она могла перенять это. Пробовать. Крутить в голове с разных сторон, использовать или выбросить. Информация. Преобразуй её. Бесчувственный холодный код в ощущение. Воспоминание. Картинку. Иллюзию.

Она могла внушить Резчику, что он не видел ее сегодня. Или даже никогда. Стереть свой образ или заменить его другим. Она могла внушить, что медику срочно нужно насадиться на собственный скальпель. Было так много вариантов, а Резчик уже так задолбал ее своим скулежом, что в какой-то момент Чес просто психанула и вскипятила ему мозги.

— Ну вот, — покачала головой, глядя на лежащее на полу тело, — а мог бы дождаться, пока я не придумаю что-то менее смертельное.

Перед уходом Чес пошарилась на его столе — баночки обезболивающего, горстка трип-чипов, нож-бабочка со значком «Тайгасу», ее Градин М6, а это что?.. Ключ-карта Рэда от чердака? Титановый винир с цифрой «шесть»? К горлу снова подступило, что-то огромное, давящее… Чес вырвало китайскими сладостями прямо на стол Резчика.

К Ист-Ривер она добралась на дешевом такси. Пришлось вскрыть таксиста, чтобы не светить кредитным следом. Возможно, его уволят, но это лучше, чем смерть. Теперь ход иглы был плавным, без резких движений, мужик даже не поморщился. Не заметил? Хорошо. Очень хорошо. Интересно, эти блоки… что еще они блокировали? Она помнила, как дралась с людьми Квинта в фургоне. Помнила, хоть и не хотела признавать, что это делала она. Почему она это может? Что, если она может что-то еще?

Черт, башка опять…

— Слишком много думаешь. Испортишь карму, детка, — сказал Рэд в ее голове. Чес улыбнулась.

Было странно заходить в дом Шестерки через дверь. В прошлый раз она как-то умудрилась пробраться по старой пожарной лестнице на крышу, а потом через окно. А теперь входит, открывая дверь ключом, так… цивилизованно и буднично. Словно бы они поженились, и теперь это тоже ее дом. Словно бы она только-только переехала к нему и еще не успела привыкнуть к щелчку электронного замка, люфту дверцы холодильника и тому, что стульчак унитаза теперь постоянно поднят.

Чес улыбалась, хотя на чердаке было ужасно пусто.

Сигнал комлинка. Крис.

— Чес! Ну хоть кто-то… Не знаешь, где этот гондон? Второй день не дозваться, сука, он мне кэша должен. Всегда так… Он не с тобой?

Что-то капнуло ей на руку. Чес посмотрела вниз, на сжатую ладонь, которую изнутри колол краями титановый винир. И только спустя минуту решилась это сказать:

— Рэд теперь в Вальгалле, Крис.

* * *

Погода после Хэллуина стала паршивой — дожди и холодный сильный ветер. Он остро лизал голые щиколотки, кусал кончики пальцев. Чес постоянно прятала их внутри рукавов слишком большой для нее толстовки. Но так было теплее. А еще у толстовки был капюшон, такой глубокий, что можно было спрятать лицо.

«Не иди напрямик. Обойди сзади», — отозвался по комлинку Маэда.

«Так ты держишь камеры или нет?».

«Только подключаюсь. Но не ко всем же сразу. Упрости мне задачу».

Черт. Она хотела войти напрямик. Через главную дверь. Эффектно. Рэд бы оценил такой ход. Но ладно. Сделать красиво она еще успеет.

«Все двери для вас теперь открыты, юная леди», — вклинился Дед.

«Дедуля, ты — гений!»

«Ну… Просто я их программировал».

Девчонка в короткой юбочке и безразмерной толстовке могла бы выглядеть странно в Сохо, если бы не походила на едва ли не каждого встреченного по пути подростка. Просто еще один бунтующий ребенок богатеньких родителей. Сейчас она выпендривается, щеголяя голыми ляжками в самом безопасном боро Йорка, а утром неохотно натянет школьную форму и сядет в дорогущий электрокар, который повезет ее в частный колледж для девочек. Вот и весь бунт.

— Боже, храни подростков, — прошептала Чес, глумливо посмеиваясь в высокий воротник.

У черного хода в «Шанхай», конечно, стояла охрана. Но эти парни больше не были для нее помехой. Ее иголочка так выросла в размерах после визита к доброму доктору Резчику, что сможет прошить двоих одновременно без особых проблем. К тому же, перед новым делом Чес хорошенько потренировалась на соседях по апартаментам. Они тоже не чувствовали боли…

— Больше никакой боли. — Она ласково погладила по голове одного из секьюрити, мило прикорнувшего у ее ног. — Только сладкий сон.

«Не увлекайся, — опять Маэда. — Иди к лифту, камеры держу по периметру. Ребята из кабинета охраны не дрыхнут, могут заметить».

«Не бойся, дружище, я с ними разберусь, если что».

«Этого я и боюсь…»

«Больше никакой боли, Маэда… Ну разве только, если мне очень захочется».

Она скопировала палец одного из охранников, приложила к пропускной панели. Дверь в служебный коридор открылась, и Чес вошла. Снова эта шелковая музыка, запахи с кухни, будоражащие воспоминания. Как она была тут первый раз — напуганная и дрожащая от первой встречи с Диком. Потом как они обедали тут с Рю, как приходили с Рэдом после второго дела. Потом чаепитие… Фокус снова переместился наверх. Ей все еще проще было наблюдать со стороны. Как девочка в короткой юбочке неторопливо идет по коридору, стараясь лишний раз не попадаться обслуге. Ее зовут Алиса, она может вскрыть всех, но так не интересно.

«Второй этаж, верно?»

«Ты сама прекрасно знаешь…»

«Мне хочется немного побродить здесь. Ты когда-нибудь чувствовал себя призраком?»

«Чес…»

Она усмехнулась.

«Ладно, ладно… иду к лифту».

Блестящие стальные створки, индикатор мигает на втором этаже. Кто-то недавно туда поднимался. Как интересно… Рю? Дик? Кто-то из обслуги, допущенный до второго этажа?

Створки мягко раскрываются, разевая пустую металлическую пасть. Чес вошла, нажала на сенсорной панели кнопку второго этажа. На панели был указан подвал, и еще несколько уровней ниже. В «Шанхае» есть проход в Подземье? Да ты настоящий дракон, Дикон Такахаси. У тебя своя пещера, свой роскошный замок над ней, а вот где же твое золото? Конечно, на банковских счетах. Как скучно.

Створки снова раскрываются, выпуская Чес на второй этаж, прямо к кабинету главного тигра. У двери стоит Мик.

«Маэда?»

«Можешь подойти, Большой брат тебя не видит».

Отлично. Она вышла, помахала корейцу рукой и тот замер, опустив руки вдоль тела. Двигались одни глаза. Забавно… Выглядел, как солдатик по стойке «смирно».

— Приветик, Мик. Как дела? — Чес махнула рукой и сбросила капюшон. — Неважно. Босс на месте? Кивни, если «да». Скажешь правду — не умрешь. Слово тигра.

От напряжения сосуды в глазах великана полопались, он судорожно кивнул. Конечно, Чес и без него знала, что Дик в кабинете — спасибо камерам — но так хотелось поиграть…

— Хорошо. Добрых снов, Мик.

Атлант расправил плечи и рухнул на пол. Подтереть память о сегодняшнем вечере… Да. Ты меня не видел, Мик, я призрак! Как же хорошо… Капитану Бруклин и не снилось. Ее суперсила — это огромные сиськи и феноменальные навыки стрельбы. Полная скука в сравнении с Чес.

«Ой, Дедуля, а главные врата откроются перед Алисой?».

«Скажи „друг“, юная леди…»

«Друг!»

Створки медленно раскрываются… Вдох-выдох. Не надо нервничать, милая. Ты вернулась в высокуровневую локацию очень прокаченной штучкой. Теперь Белый дракон должен тебя бояться. Чес накинула капюшон обратно.

Дик прохаживался по кабинету, с кем-то бурно переговариваясь по комлинку. Он заметил Чес и прервал вызов, только когда двери за ее спиной закрылись.

— Это еще что…

— Простите, сэр, я, кажется, заблудилась… это разве не сортир?

Не дожидаясь ответа, она снова скинула капюшон. Перебарщиваю с этим эффектом, да, Рэд? Прости, мне еще учиться и учиться…

Ужаса в глазах Такахаси не было. Только замешательство. Непонимание. Ступор. Жаль. Ей очень хотелось попробовать его страха. Резчик боялся кисло и мокро, уборщик в Ист-Ривер, ее второй после медика «клиент», пах мочой. Страх Дикона, если и был, то стерильный как его кабинет, рубашка и гладко выбритый подбородок.

— Ты ничего не скажешь, неоновый ангел? Я надеялась хоть на словечко…

Его челюсть свело от напряжения. Или злости. Сложно понять, когда еще не забрался в голову.

— Как? — только и выдавил он.

— Как?.. Больно, слезно, но довольно быстро. Пожалуйста, не пытайся связаться с охраной. Мне придется и тебе сделать больно. А я не хочу с этим торопиться.

«Чес…»

«Дай ей развлечься, — встрял Крис. Его смерть Рэда задела не меньше, чем Чес. — Я тоже хочу посмотреть».

— Это. Невозможно.

Он осматривал ее с недовольством, скорее, как досадную ошибку, нежели воскресшего мертвеца. Не верит своим глазам? Судорожно ищет причины? Как хочется узнать наверняка… но не хочется торопиться.

— Да, знаешь… я сама все еще в это не верю. Но, похоже, малышку Чес просто нельзя убить. Ты же не мог так облажаться, Дик? Это на тебя не похоже.

Такахаси был очень быстрым. Он выхватил катану и в пару шагов приблизился к ней, но иголочка Чес оказалась быстрее. Третий уровень ЩИТа она уже щелкала, как белочка — орешки. Пара секунд — и игрушка твоя.

— Надо же. — Она обошла замершего в шаге от своей цели Дика. — А ты оказывается, не просто позер. Умеешь с ней обращаться по-настоящему? Я бы попросила научить, но лучше сниму скилл-чип с твоего трупа.

— У меня нет… скилл-чипа… тупая… сука…

— У-у-у, да вы гордец, Господин Главный Тигр.

«Спроси! — рычал в комлинке Белоглазый. — Спроси, почему он убил Рэда! Спроси!».

— У меня тут друг интересуется, мистер Такахаси… почему вы решили так некрасиво избавиться от нас с Шестеркой? Мы перестали вам нравиться?

— Пошла… ты… су…

Дикон сдавлено вскрикнул. Больше никакой боли — это, конечно, к нему не относилось. Чес встала рядом, глядя на Такахаси снизу-вверх.

— Тебе все равно подыхать, Дик. Это может быть больно, а может даже приятно — я научилась! Нет, подожди… ты же в душе самурай, да? И боли не боишься. И даже смерти. А твоя милая сестра? — Глаза Такахаси вспыхнули. В точку. Даже вскрывать не пришлось. — Хочешь, чтобы она мучилась?

— С-сука…

— Просто ответь, Дик.

Он молчал, силясь перебороть ее хватку. Мозг… такая сильная и в то же время слабая штука. Она управляет всем. А Чес может управлять им. Такой уж ее создали боги, ничего не поделаешь. Она чуть ослабила вожжи, чтобы Белый дракон мог говорить.

— Ты… стала проблемой. Слишком… большой проблемой. Таких, как ты, используют, а потом убирают. Шестерка был… идиотом. Привязался. И отправился следом.

— Ты все услышал, Крис?

«Да. Сука. Да. Пусть сдохнет. Больно. За Рэда».

«За Рэда», — хором отозвались Маэда и Дед.

Чес пожала плечами и сочувствующе похлопала Дика по руке, судорожно сжимающей катану.

— Прости, Дик. Ребята хотят, чтобы ты сдох. Это было единогласно.

Страха не было. Досадно.

— Я хочу сделать это красиво. Тебе же нравилось, когда я делаю красиво? Рэду тоже. Поэтому… — Она сложила руки в молитвенном жесте и поклонилась. — Такахаси-сан, пожалуйста, передайте мне свою катану.

Дик задвигался, очень неестественно, как кукла. Медленно протянул ей оружие дрожащей рукой. Глаза выражали истовое сопротивление. Как мило. Хочу, чтобы ты оставался в сознании, Дикон. Чтобы все видел. И чувствовал.

Чес с почтением приняла катану, снова поклонилась, а потом медленно всадила ее в твердое тело. Острая, о ней явно заботились. Хорошо входит. А Дикон, сволочь, и не вскрикнул. Зато так сильно сжал челюсти, что скрежет, наверное, слышали даже ребята на том конце канала связи.

Она так и не придумала, что сказать ему напоследок, поэтому в какой-то момент Такахаси просто рухнул на пол.

«Он сдох? Сдох?..»

«Конечно, он же не бессмертная Чес».

«Проверь».

Алиса коснулась его шеи. Ничего. Как тогда, с Рэдом. Нет… нет… Фокус снова наверх. Просто девочка, маленький ангел мести. Она сделает, что должна, чтобы отправить друга в Вальгаллу, пировать с Одином, Христом или кто там еще главенствует за столом на вершине зиккурата.

«Ого… Тут кое-кто хочет на праздник. — Маэда вывел ей на глазной имплант картинку с камеры над кабинетом Дика — прямо у двери стояла Рю. Она беспрестанно тыкала пальцем в панель, пытаясь открыть створки. — Впускаем?»

Какой неожиданно киношный поворот… Чес склонила голову на бок, наблюдая за своей Мистической Соул. Бедняжка… наверное, ее привело предчувствие беды, или она заметила сладко прикорнувшего Мика, или же Дик успел бросить ей на комлинк сорванный звонок.

— Впускай ее, Дедуля. Переходим к финальному акту.

Створки открылись, Рю торопливо шагнула вперед и замерла. Сначала она увидела брата, лежащего в луже крови, и только потом свою воскресшую подругу. Хотя… была ли дружба? Или только умелая имитация? Бедная Алиса, ее все обманули.

— О, подружка! — Чес глянула на Дика, потом на Рю, и широко раскинула руки, будто для объятий. — Похоже, я освободила тебя от братского гнета!

Секунда замешательства, и Рю с рыданиями бросается к Дикону. Чес разочарованно опустила руки.

— Такахаси такие странные. Им является воскресший мертвец, а они…

— Дикон, Дик… пожалуйста… Дик…

Чес всплеснула руками.

— Детка, да он же мертв! Стопроцентно мертв! Бесполезно над ним кудахтать!

Блондинка вскинула голову. В ее зло сузившихся глазах стояли слезы. Уже не серебристые, совсем нет. Совсем обычные.

— Ты — чудовище!

— Я? — А вот это была даже обидно. — Серьезно? Я? Ха-ха! Рю, ты просто прелесть.

— Акио… — Она трогала руками рубашку брата, словно пытаясь стереть кровь. Надо же, Дик, все-таки заляпал ее. — Боже…

— Как трогательно… — Чес обошла ее, чтобы получше видеть сцену. — Знаешь… а ведь я знала, что ты почти вся искусственная, Рю. От сисек до ресничек на нижнем веке. Пластические операции, синтетические слезы, выбеленная кожа без единой родинки. И эти твои… феромоновые импланты, да? Это же они, я угадала? Чудо современной техники. Установила бы себе такие же, да только я и так прекрасна! — Она рассмеялась, а потом заговорила серьезно. — Ты ведь правда мне нравилась. Очень. Я думала, мы подружились…

— Никогда! — Рю резко вскочила на ноги, едва не упала, наступив на край своего ципао. Какая неловкость… куда же делось все изящество? — Никогда бы этого не было! Чудовище! Ты… чудовище! Ты должна была сдохнуть!

Это звучало так ужасно, что Алисе в самом деле стало больно. Даже в глазах защипало. Чес очень хотелось выключить это кино, но она не могла.

— Ну… похоже у судьбы на меня другие планы. — Она хихикнула, но голос дрожал от слез. Нет, не сейчас. Спектакль должен быть отыгран по сценарию. Кстати, а какой там был сценарий?.. — Что будешь делать, Рю? Брат мертв. Твоя бывшая лучшая подруга — чудовище. Кажется, мир рухнул?

Последняя из Такахаси в растерянности посмотрела на тело Дикона. Она все еще не решалась, но уже понимала, что должна сделать. Это будет… красиво. Очень красиво. Надеюсь, ты все это видишь, Рэд. Пожалуйста, не отходи от экрана.

— Кто ты без него, Рю? — Чес шагнула ближе, ее рука зависла в дюйме от плеча блондинки. Иголочка пронзила силиконовую головку, внушая страшную, но такую красивую мысль: — Как ты будешь без негожить?

«Чес…»

«Дай ей закончить».

— Не буду мешать тебе, детка, — шепнула она, покидая кабинет.

Створки медленно закрывались перед лицом. Последнее, что Чес увидела — как Рю судорожно выдергивает катану из тела брата и приставляет острием к своему животу.

12. Ангел Очищения

Пару дней Квинт петлял по штатам, пока наконец не добрался до Ваши. Он пересек границу государств, едва уложившись в сроки. В Йорке его ждал сюрприз. Драматичную смерть Такахаси уже несколько дней полоскали в СМИ. Репортеры давились слюной жадности, осаждая «Шанхай». Роскошный ресторан был оцеплен неоново-желтыми голоограждениями с надписью: «Не заходить за линию».

«По официальной версии Рю Такахаси замочила брата его же катаной, а потом совершила это… как его…»

«Сэппуку?»

«Да, точно!»

«Херня», — коротко ответил Квинт.

Во-первых, ритуальное самоубийство никогда не совершалось катаной. Уж такие помешанные на традициях японцы, как Такахаси, должны были это знать. Во-вторых, другие мелочи никак не складывались. Квинт видел, какой быстрый и ловкий был этот Дикон. Возможно, он просто отказывался верить, что Рю действительно это сделала.

«Я не так давно общался с ними. Не было никаких предпосылок. Рю Такахаси любила своего брата. Они недавно провернули крупное дело. У них были большие планы, империя, бизнес».

Казалось бы, хорошо. Большое препятствие самоустранилось, есть возможность добраться до Чес, не боясь полицейского запрета, но в голове сам собой загорался красный сигнал «Стоп». Теперь это дело стало совсем не простым.

Снова остропряный сычуанский суп, чтобы прочистить голову. От перца перехватывало дыхание. Сознание погружалось в электронные строчки профайла, который выслал Патрик. Много текста, фото, видеоматериалы на несколько часов. Квинт погрузился в этот океан и застрял на целый день. Больше всего его поразили видео с операциями. Чем глубже и глубже, слой за слоем он уходил, тем мрачней становился.

«Квинт, ты залез в дерьмо по уши».

Да, это был не дом, не сиротский приют и даже не психиатрическая лечебница. Да, это была крошечная тюрьма. Теперь мышка выбралась в огромный мир и захмелела от него. Маленькая убийца… Он несколько раз проиграл видео, где малютка-Чес убивала одного из подопытных, но не почувствовал ужаса. «Не играйте с бритвами», — крутилось у него в голове. Квинт больше не хотел ловить эту девочку, но не только потому, что сам был теперь на волосок от устранения. Нет, здесь крылось что-то еще.

Вдох-выдох. Почему ему жаль эту маленькую убийцу? Квинт медленно опустился по гладкому стволу кровавого дерева. «Жестокость». Какое ему дело? Ствол внезапно искривился, на мгновение обнажив проплешину с красными помехами. Оглушительное шипение.

Эдриан резко открыл глаза. Это еще что?

Но когда он снова закрыл их и опустился к корням той же мысли, страшной зарубки на дереве не было. Он раз за разом проделывал один и тот же маршрут. Что это было? Корни вели его к словам «человечность», «обещание». Снова не то. Он опустился еще глубже и почувствовал страшный жар.

«Утилизация».

Жар.

Бездушное слово.

Жар.

Слово пылало красным, словно раскаленный уголь.

«Поэтому, Квинт, ты так сомневаешься? Даже нажимая на курок, ты никогда не был тем, кто расстреливал в упор. Ты никогда не бросал никого в печь, подкидывая дров. Ты просто стрелял и охотился, как животное. Смыкал челюсти, усыплял и больше никогда не вспоминал. Тебя никогда не мучила совесть, ведь это твоя работа, и ты был создан для нее, телом и разумом. Создан преследовать, настигать и ломать. Никто не осуждал тебя… до этого дня».

Квинт снова вернулся в темноту своего номера, к мельтешащим строчкам. Многое стало ясно, но вот незадача… Он не был уверен, что мысль принадлежала ему. Дерево было гладким как стекло, но эти помехи…

«Она очень сильный псионик. Что если она умеет… обходить Дерево Крауца? Что тогда?»

Тогда ты на крючке, Квинт.

* * *

Амау, бурча, принялся латать шлем и броню Квинта. Наблюдать за его работой было так же интересно, как и за синхроном Аллена. Огромные бронированные протезы выпускали множество тонких щупов, и начиналась магия.

— Тебе повезло, — пропыхтел темнокожий, вытащив смятую пулю из шлема. — Еще б чуть-чуть… Залатаю, но будет глючить, как тварь.

— Хорошо. Я вообще подумал, что он умер…

Амау улыбнулся, и от этого на его лице отчетливо проступили глубокие следы от оспин. Страшный отголосок эпидемии искусственного вируса на черном континенте. Поэтому Амау и был Чумой. Пережить такое, но остаться здоровым и сильным, мог только всадник Апокалипсиса. После этого он и стал ярым симплецистом. Когда на твоем веку один искин придумал вирус, а другой — вакцину, то невольно поверишь, что и Бог — это огромная нейросеть.

— Нет, Эдриан. Непременно воскреснет. Как Лазарь.

Пока Амау занимался ремонтом, Аллен нацелился в Квинта лихорадочно горящими глазами.

— Ну рассказывай? Как оно? — спросил он, протягивая провод, соединенный с его декой.

Эдриан подключил провод к затылку:

— Отлично. Эн оказался незаменимым помощником. И да, он замучил меня вопросами. У меня сложилось впечатление, что ты с ним совсем не общаешься.

Аллен инициировал программу переноса искина из комлинка:

— Его вопросы чаще всего отвлекают от работы, так что я предпочитаю игнорировать их.

— Почему ты не поработаешь над его любопытством?

Денни усмехнулся:

— Любопытство Эн и делает его самым эффективным из трех. Там, где остальные пасуют, он предлагает нестандартные решения.

Квинт почувствовал электрическое покалывание в затылке, и банки памяти комлинка резко опустошились.

— Готово.

Эдриан отсоединил провод, размял шею:

— Рано или поздно он может прийти к выводу, что любопытство неэффективно, и перестать пользоваться неэффективным методом…

Руки нетволкера замерли над клавиатурой. Он повернулся к Эдриану:

— Я об этом не подумал, честно говоря. Ты прав. А не мог бы ты… Немного поболтать с ним. Раз уж пережил несколько дней с ним в одной черепной коробке. — Столкнувшись с суровым взглядом, Денни отвел глаза: — Если это, конечно, не сильно тебя затруднит…

Квинт скрестил руки на груди:

— Денни, они ведь твои творения. Так какого черта?

— А ты представь своего близнеца, который не знает, что такое тело, боль, смерть, сон, голод, дрейфующего в бескрайнем океане информации. Да, они мои близнецы. Но они абсолютно другие.

— Ох, Денни…

Эдриан улыбнулся, и ему внезапно стало грустно от того, что приходится лгать своим соратникам, пусть и для их же блага. Они давно уже стали верными товарищами. Теперь Эдриан чувствовал себя одиноким среди своих людей. Особенно остро это ощущалось с Лиз. Она была холодна, агрессивна и всячески старалась поддеть его. Квинт спокойно относился к этому, до одной из планерок.

— От нас скрыли уровень ее сил, — сказал он о Чес. — Она, наверное, самый мощный псионик из всех, с кем мы раньше сталкивались, ребята… Однако, как и раньше, наша задача взять ее живой.

Те серьезно покивали, а Лиз пробурила его холодным взглядом, а затем выдала:

— Почему не убиваем, сэр? Если она такая сильная и неуправляемая, «Аллегро» скажет нам спасибо за ее труп.

— Потому что такова задача, поставленная компанией. Еще вопросы?

Лиз едко рассмеялась:

— Нет, и так уже все с тобой понятно…

Ее пассивная агрессия перешла границы дозволенного.

— Апрентис, как это понимать?

— Я всего лишь высказываю витающую в воздухе мысль.

— Просвети меня.

— Что ты с самого начала слишком мягко обходишься с ней. Маленькая девочка, да? — Лиз фыркнула. — Ее фото, рассказики, профайлы… Ты сдвинулся, Квинт. Эта маленькая девочка убила Шпарте!

Это было слишком. Он схватил ее за грудки и рывком поднял на ноги.

— Апрентис, у меня давно назрел к вам серьезный разговор. С того самого обеда не было и дня, чтоб вы не выказали своего презрения ко мне и моему методу работы. Вы забыли свое место. Я — капитан, а вы — мой солдат. Мне нужен солдат, Апрентис, а не обиженная сучка. Так что успокойте свои эстрогены. Выбейте из своей головы глупые бабские мыслишки. В противном случае клуб Микки Мауса все еще набирает новых принцесс. Рапорт об уходе я подпишу, не колеблясь.

Да, это было жестко, но мягко с ней не работало. Лиз можно было только ломать об колено. Ее взгляд был похож на лазерный скальпель. Она свела брови, затем откинула голову назад:

— Я вас поняла, сэр.

Эдриан не хотел доводить до этого. Они вместе пережили столько дерьма, выбирались из таких передряг, чтобы потом пить пиво в одной постели и планировать совместный отпуск, которого у них никогда не будет. Кажется, сегодня он перевернул эту страницу.

* * *

— Эн, ты меня слышишь?

Мельтешение бело-голубых цифр на экране оборвалось, и появилось яркое изображение розового фламинго. Механический голос в динамике ответил:

— Отчетливо, агент Квинт. Я уже составил список вопросов.

— Вопросы позже. — Квинт откинулся в огромном кресле Аллена. Сам нетволкер дрых неподалеку, опутанный тонкими капельницами. Он был в таком глубоком отрубе, что его не смог бы разбудить даже сам Гавриил со своим небесным оркестром. — Сколько мы уже с тобой разговариваем?

— Шесть дней, пять часов, двадцать минут, восемнадцать секунду… Девятнадцать… Двадцать…

— Тпр-р-р! Стоп. Теперь я хочу задать тебе вопрос. Эн, в твоем распоряжении все ресурсы мировой Сети. Ты можешь найти ответ на любой из вопросов. Зачем ты задаешь их мне?

Непродолжительное молчание, затем розовый фламинго встрепенулся нарисованными крыльями.

— Вы меня подловили, агент Квинт.

— Вот же чертова программа, — пробормотал Кейган, сгорбившись над планшетом, — так и знал, что все не так просто…

— Вы не правы, агент Кейган, — ответил нейропризрак. — Мне просто нравится разговаривать с людьми. Мне нравится внимание.

Квинт ухмыльнулся в ладонь. Самовлюбленность Аллена не обошла стороной его близнецов.

— Я запретил тебе разговаривать со мной, — холодно отрезал Одрик.

— Почему? — спросил Квинт.

— Иногда он меня пугает. Ты бы тоже перестал.

— Да, — встрял в разговор Амау, проходя вдоль номера, за ящиком инструментов. — Не разговаривай с ним больше, Квинт.

— Да почему?

Амау посмотрел на него своим обычным полунаркоманским взглядом. Кажется, он, наконец, оправился от взлома, но все равно был немного странный.

— Это чистое создание, — сказал здоровяк. — Не оскверненное грязью тела. Своими разговорами вы склоняете прекрасного ангела ко греху…

Он тряхнул головой и пошел, куда собирался. Квинт настороженно проследил за ним взглядом, повернулся к Кейгану:

— Что с ним? Как тесты?

— Он чист и стабилен. Больше не боится. Он нашел опору в своей религии. Я думаю, это неплохо, если ему так проще справится со стрессом. Беспокоят только его навязчивые мысли.

— Какие?

— О нирване. — Одрик еще ниже склонился над планшетом. — Но мы работаем над этим.

* * *

Несмотря на разлад, Квинт радовался, что Лиз полностью оправилась от ранения. Время от времени он заставал ее в номере Шпарте, который переоборудовали в спортзал. Обычно он не мешал ей, но в этот раз ужасно хотелось развеяться.

Лиз, одетая в спортивный топ и шорты, выколачивала дерьмо из подвешенной к потолку боксерской груши. Она казалась полностью поглощенной этим процессом. Квинт прошел мимо, к стойке с эластичной лентой и снарядами. И тут Лиз напала без предупреждения. Ее нога сменила траекторию и нацелилась ему в грудь. Он обхватил ее щиколотку:

— Медленно, Апрентис.

Вместо ответа Лиз уперлась руками в пол и закинула вторую ногу ему на плечо, в попытке обхватить поперек туловища и уронить на пол. Чертова капоэйристка! Квинт дрогнул, но устоял на ногах, а потом приложил девушку о маты. Его локоть уперся ей в горло, колено в пах, а она заколотила его по ребрам. Каждый удар — вспышка ноющей боли, но усиленные кости были слишком крепки. Квинт еще сильней надавил локтем, Лизбет всхлипнула и заколотила по мату, прося пощады, но, когда он убрал руку и колено, уперлась в него обеими ногами и уронила на пол, да так, что выбила воздух из легких. Эдриан вылетел за мат, приложившись головой к полу. Перед глазами завертелись яркие пятна. Она выпрямилась, самодовольно улыбнулась:

— Ты совсем на себя не похож, Квинт. Башка в профайле, мысли в облаках?

Эдриан рывком встал на ноги.

— Или если телка просит пощады, ты забываешь обо всем на свете? — ехидно продолжила девушка.

Квинт напал на нее так же резко, как и она. Они обменялись несколькими быстрыми ударами, а затем он уронил Лизбет на пол ее же приемом. Они сцепились на полу, и если раньше в этом были веселье и азарт, то теперь — просто желание набить друг другу морду. Наконец, Квинт ткнул Лизбет лицом в мат, заломил руку, да побольней, чтобы она снова попросила пощады. На этот раз он отпустил ее только, когда она начала кричать. Апрентис тяжело встала, глядя на него сквозь занавесь волнистых волос, затем смахнула их назад:

— Ну вот, старый добрый зверь. А то я начала переживать, что ты превращаешься в прекрасного принца.

— Пошла. Вон, — прорычал Квинт.

Не весело. Совсем не весело.

На пути в свой номер Эдриан заметил, что почти вся команда собралась в номере Хоурна и безмолвно смотрят друг на друга. Разговор по комлинку. Что бы это значило? Квинт хотел присоединиться к ним, но заметил, что Амау отсел от остальных. Он уединился в своем номере, в полной темноте, и светящийся экран ручного терминала отбрасывал на его лицо серые блики.

— Чем занимаешься? — спросил Квинт.

— Записываю послание старым друзьям, — с улыбкой ответил Амау.

— Хорошим друзьям нужно все говорить лично.

Амау покачал головой:

— Есть вещи, которые не скажешь в лицо. Ведь так?

Он так посмотрел на Квинта, что на долю секунды ему показалось, что здоровяк знает его тайну. Но вот темные глаза снова погрузились в серебристый свет терминала. Квинт решил не мешать ему.

* * *

— Близнецы нашли совпадение!

Команда столпилась вокруг кресла нетволкера.

— Правда, даже не знаю, важно ли это…

На монитор потекли строчки. Кислотный текст на разноцветном фоне, где йокаи изрыгали рисованное пламя. Эдриан пролистнул вверх и увидел фото знакомого лица. Ах да, панк из клуба «Торч», с которым гуляла их укуренная девочка. Приглашение на рейв, но по довольно странной причине — похороны.

— Важно, — сказал Эдриан. — Подними-ка совпадения, сколько раз его лицо мелькало с Чес…

Аллен запустил распознающий алгоритм. Близнецы, словно диковинный пасьянс, выложили на экранах отрывки видеороликов. Немало. Они появлялись то здесь, то там, а тут и вовсе в компании Рю. Как интересно. Возможно, он ошибался, но девочка точно захочет попрощаться со своим бедовым дружком. Однако Квинт больше не хотел ловить ее. Как же быть?

Чем дольше он медлил, тем сильнее ощущал на себе настороженный взгляд всех остальных. Азартный, бегущий по следу Квинт — вот кого они ждали. Что ж, нельзя их огорчить. В голове начали формироваться этапы нового плана.

— Нам надо попасть туда, — задумчиво протянул Эдриан. — Они были близки. Девочка будет там. Нам давно пора спуститься в Подземелье.

— О, Двор Чудес, прекрасен и жесток, — ухмыльнулся Бьярте. Ржавый и улыбчивый, он хитро косил голубыми глазами.

— Ты устроишь нам экскурсию? — спросил Эдриан.

— Конечно! — Хоурн картинно всплеснул руками, словно только и ждал этого вопроса. — Я там уже свой.

* * *

Спуск в Подземье напоминал старую сказку на новый лад. Тут тебе и скрытые двери, и загадочные пароли, стражи, похожие на чудовищ со страниц старинных книг. Отовсюду пялились лисы, волки, драконы, неоновые джины, соблазнительные Красные Шапочки в лакированных мини-юбках и валяющиеся в укурке Белоснежки в разорванных колготках. Вампирессы, перемазанные в губной помаде вместо крови, и драконы, медитативно курящие испарители на горе трип-чипов.

«Здесь бездна возможностей, — говорил Хоурн, ведя их по исписанным баллончиком служебным коридорам заброшенной ветки. — Подпольные бои. Тотализатор. Черный рынок, где можно купить что угодно: от редкой пушки или зверюшки, до сексуального раба и поддельной личности. Здесь правят банды».

Он прервался, чтобы со смехом пожать руку какому-то отморозку с черно-белыми полосами по всему телу.

— Эй, Хорни, где пропадал? Ты должен мне продолжение истории про шлюху и бильярд.

— Ха-ха! Да, Майки, я заскочу на днях, но сейчас извиняй, делишки.

— Да, бля-я-я… Когда же ты притащишь нам той травы? Че нам курить?

— Волосы с задницы!

Хоурн смеялся и балагурил с естественностью ребенка. Глядя на него, с цветастым червем на щеке, с прической, похожей на пламя свечи, и огромными синими очками, Эдриан поражался, как в этом человеке сочетаются образы агента и наркобарыги. За естественностью скрывалось двойное дно. Подумав об этом, Квинт машинально вспомнил о плане.

Они были чужаками в этом городе чудищ, но никто не смог бы их заподозрить. Амау, в шипастом респираторе, огромных гогглах, с исписанными фиолетовым баллоном протезами, походил на диковинного голема из коричневой глины. Лиз… Глядя на нее, Эдриан смутно жалел, что перевернул страницу. Пестрая змея голотатуировки выползала из голенища ее высокого сапога, скрывалась под подолом лакированной мини-юбки и ныряла в голый пупок, а лицо, раскрашенное в стиле Санта Муэрта, превращало ее в экзотическую богиню смерти. Что до Эдриана, то половину его лица скрывала балаклава с оскаленной мордой йокая.

В заплечной кобуре под кевларовой курткой спал Хорнет с обоймой, полной усыпляющих дротиков. Совершенно бесполезных для их девочки-бритвы. Это снотворное ее не брало, но длинный крупный шприц, спрятанный в рукаве, наверняка должен был усыпить. Нужно было только подобраться поближе. Эта обязанность была возложена на Хоурна, но такой шприц был у каждого. Мало ли что могло произойти. Приходилось импровизировать на ходу. Квинт надеялся, что девочка сумеет уйти, и никто из его людей при этом не пострадает. Он надеялся поймать ее сам, усыпить и спрятать в надежном месте. На всякий случай, он взял с собой планшет Чес, установив в него маячок. Она точно захочет вернуть его, этим стоило воспользоваться. Был и другой план, но о нем Квинт предпочитал не думать.

На заброшенной станции метро играла громкая музыка. Она забиралась под кожу, резонировала в зубах, низкая, ритмичная. Полумрак, темно-красные огни аварийного освещения и синие молнии флуоресцентной краски на стенах. Здесь было с полсотни человек, и все они напоминали участников эзотерического обряда. Прикрыв глаза от кумара, эти люди отдавались страсти — растворяться и быть поглощенными. Хоурн мгновенно испарился в толпе танцующих. Он был как одна из цветных таблеток в его рукаве — вечно готовый выскользнуть из тени.

«Вижу ее. Она не одна. С ней еще трое».

«Покажи».

Красно-синий неоновый транс сменился на картинку с глаз Хоурна. Импланты подсветили четыре цели. Двое мужиков, какой-то дед. А вот и девочка. Она самозабвенно танцевала. На этот раз на ней не было облегающего костюма, и она скорей напоминала сироту, одетую с помойки. Взлохмаченная и вспотевшая, казалась слишком человечной. Удивительно! Несмотря на то, что Квинт уже увидел и прочел, он все равно не мог воспринимать ее иначе. «Как только я поймаю ее, я труп», — подумал он.

«Мужики на мне. Хоурн, ты знаешь, что делать», — сказала Лизбет.

Она просочилась в толпу. Лиз отвлечет их. Разве это сложно для леди-смерть? Она предложит им посмотреть на свою змейку, и вряд ли они удержат в штанах свои. Ох, не зря она выбрала образ Санта Муэрта…

Квинт передвигался по толпе словно нож. Достаточно далеко, чтобы девочка не заметила его, но достаточно близко, чтобы в случае чего кинуться в бой. Вот выступила Лиз. Туда можно было даже не смотреть, в ней он был уверен. Дальше Хоурн. Он мог заставить хохотать самого дьявола.

Перед глазами вдруг вспорхнула занавесь ярких бабочек. Они взмыли к потолку, ударились о бетон и опали дождем переливающихся искр. Затем второй залп. Всеобщий укуренный восторг. Танцующие протянули руки, ловя блестящие пылинки, слизывали их, вдыхали и блаженно щурились. Эдриан отступил, но поздно. Его волосы, лицо и плечи обсыпало, он спешно натянул балаклаву на нос. Еще не хватало, чтобы их накрыло… Провел ладонями по волосам, стряхивая пылинки. А потом увидел, что девочка пропала.

«Апрентис! Хоурн! Амау! Где Чес?»

Молчание.

Эдриан начал озираться по сторонам, а затем раздался запоздалый ответ Хоурна:

«Нихера себе пыльца фей…»

«Хоурн! Апрентис! Амау! Вы меня слышите?»

«Да…», — отозвался рыжий.

«Слышу…», — простонала Лиз.

«Я не вижу девочку! Где она? Амау!»

Комлинк Мамаду не откликался. Где ты, здоровяк? Такому голему некуда прятаться.

«Подтверждаю: цель пропала», — ответил Бьярте.

«Срань…»

Вокруг тряслись в конвульсиях вечные пленники Питера Пена. Их переливающиеся тела двигались гипнотически, словно картинки в старом калейдоскопе.

Команда слаженно рванула сквозь толпу.

«Она не могла пройти мимо нас. Остаются тоннели с противоположной стороны…»

Служебные тоннели заброшенного метро напоминали лабиринт хаотично переплетенных труб. Стены утопали в темноте и рождали дрожащие тени.

«Разделимся. Всем оставаться на связи».

Разделяться, конечно, было неудачной идеей, но никто не стал протестовать. Может быть, они все-таки надышались пыльцы. Эдриан же преследовал корыстную цель. Он надеялся первым добраться до девочки. А дальше все как в тумане. Чего он добивается? Поймать ее? Отпустить? Умереть самому? Нет. Умирать Квинт не хотел. Возможно, он смог бы усыпить ее и спрятать так, чтобы остальные не нашли. Чтобы она не смогла навредить другим и не стала причиной его смерти. Может быть, они смогут договориться… Бред.

Эдриан крался по тоннелю, освещенному тусклым оранжевым светом, как вдруг Амау ответил:

«Дорогие друзья…»

«Амау! — тотчас откликнулся Эдриан. — Где ты?»

«… я хочу попросить у вас прощения. Я знаю, что подвожу вас, но не могу сделать иного выбора…»

«Какого хрена, Амау⁈»

Квинт притормозил, вслушиваясь в голос Мамаду, и вдруг осознал, что это запись.

«Я так испугался, что забыл о самом важном — мы все ничто, из него вышли и в него вернемся. В нем нет тела, болезни, смерти, счастья и горя. Ничто — это и есть Нирвана».

Эдриан стоял в оранжевом тоннеле, слушая голос Амау. Он представил, как точно также замерли Лиз, Хоурн, Аллен и Кейган, с тревожным вниманием вслушиваясь в каждое слово.

«Я понял, что ничто — это божественное благословение. Это дар Великого Симплекса. Освобождение от лжи Вчера. Тот, кто его дарует — долгожданный посланник, Ангел Очищения».

— Амау… — шепнул Квинт, схватившись за голову.

А ведь все было прямо перед его глазами. После того взлома Амау изменился. Пускай Кейган говорил, что со здоровяком все впорядке, но она ведь очень сильна. Что ей пси-диагностика? Игрушки. «Господи, прости нас, неразумных».

«Если вы слышите это, значит я уже в Нирване. Я жду вас там…».

Эдриан ринулся вперед.

«Я найду тебя, девочка…»

Мысли об Амау не переставая крутились в голове. Возможно, Эдриан сделал круг, заплутав в одинаковых тоннелях, но тут до него донесся гулкий звук шагов. Он выхватил Хорнет, медленно двинулся вперед, выглянул из-за поворота.

Амау лежал на животе. Рядом валялись его гогглы и респиратор. Из носа, рта и ушей текла кровь, но здоровяк улыбался от уха до уха. Жутко. Она подчинила его, заставила прийти и убила. Глядя на мертвого товарища, Эдриан никак не мог поверить, что все это происходит наяву. Что Амау уже никогда не расскажет об электрических ангелах и не залатает его шлем. Он разозлился на себя. Не углядел! Не предотвратил!

Шаги вдруг оборвались, а затем резко перешли в бег. Напав на след, Квинт отключился от общего канала комлинка. Он нырнул из рыжих сумерек в почти полную темноту, ощущая кожей азарт преследования.

Впереди вновь показался свет. Притормозив, Квинт медленно вышел в большое открытое помещение. Пахло подвалом, сточными водами, стены издавали ровный гул. Он двинулся вперед, оглядываясь по сторонам. Где же ты, тварь?

Бах! Что-то с грохотом ударило его в плечо, разрывая верхний слой куртки. Ух, как больно. К счастью, пуля увязла в кевларе. Квинт дернулся на звук. Пуля просвистела мимо головы, а другая — где-то в районе пояса, но тоже в молоко. Эхо выстрелов отразилось от стен и потолка.

Сверху. Прямо на пожарной лестнице вдоль стены. Быстро. Два скачка и по ступеням.

— Черт!

Какую-то долю секунды девочка пыталась целиться, затем полетела по ступеням наверх, к черному провалу раскрытого люка. Не уйдет! Кто-то настойчиво пытался связаться с Эдрианом по комлинку. Не сейчас! Квинт перемахнул через пролет, но девочка уже почти ушла. Зацепилась руками за края люка, осталось только подтянуть ноги и…

— Стой! Планшет…

Она удивленно обернулась.

— Планшет. Я обещал вернуть его в нашу следующую встречу.

Он медленно вложил Хорнет в кобуру, потянулся к внутреннему карману куртки и вытянул пластиковый квадратик, одновременно ощущая в рукаве шприц с транком. Ну же, подойди поближе. Немного поколебавшись, Чес шагнула вперед и ухватилась за край квадратика, держа его на мушке. Она не промахнется в упор. Нет, еще ближе.

— Эй! Скотина! А ну давай его сюда!

Чес с силой потянула планшет на себя, а он резко разжал пальцы. Девочка сделала шаг назад, на мгновение потеряв равновесие, дуло пистолета задралось. Пора.

Квинт метнулся вперед, задействовав скорость. Одна рука обхватила кисть с пистолетом, окончательно задрала дуло к потолку. Вторая потянулась шприцом к шее. Один укол, и можно унести. Но девочка отчаянно забилась, тыча планшетом ему в лицо. Игла воткнулась в толстую экокожу. Черт! Бестия! Он вырвал шприц из куртки.

— Я поджарю тебе мозги!

Квинт вспомнил Амау, охранника на конвенте и стиснул зубы.

Шприц у ее шеи, но в коридоре послышались шаги. Опоздал!

— Снова транки. — Ее обескураженное лицо стало другим. Жестоким, хищным. — Кажется, ты уже пытался. Напомни-ка, что вышло?

Он помнил. Океан крови, боль Лиз, мертвые глаза Шпарте. Сумасшедшая улыбка Амау.

— Это милосердно.

«Невероятно. Ты оправдываешься. Что это, жалость? Квинт, ты спятил! Она убила Амау! Она сейчас грохнет и тебя». А затем его осенило.

— Прочь из моей головы! — прорычал он.

Теперь ему было абсолютно ясно. Чес была в его голове, запустила свои пальцы. Она давно там была. Шептала мысли, навевала чувства. Давно водила его за нос. Он на крючке, совсем как Амау. Пришел, куда она пожелала, чтобы сделать все, что она прикажет.

«Красный».

Перед глазами расцвело кровавое дерево. И на нем — шипящие прорехи.

«Она повредила его. Она повредила меня».

Шаги уже совсем близко. Значит, план Б.

Крак! Шприц сломался, транквилизатор потек по руке, осколки металла и пластика посыпались на решетку под ногами.

— Я отпущу тебя. Освободи. Мой. Разум.

Квинт оттолкнул ее от себя, готовый, если надо, уворачиваться от пуль.

— Хм… Хорошо. Но знаешь что? Может… В следующий раз?

Рассмеявшись, девочка запрыгнула в люк, напоследок показав ему фак. Лязгнула сталь переборки. Квинт медленно обернулся через плечо.

— Что это было…сэр?

Хоурн. От удивления он приподнял очки. Дуло Хорнета смотрело прямо на Эдриана. Квинт поднял руки вверх:

— Я под ее контролем, Бьярте.

* * *

Квинт хорошо запомнил, как на него надели наручники, как сопроводили в отель. Взгляды соратников, настороженные, сочувственные, но не слишком удивленные.

— Я так и знала, — сказала Лиз. — Я поняла, что ты изменился. Хоурн, Аллен, Кейган, я принимаю командование.

Квинт не услышал их ответа. Его комлинк орезали от общей линии. Словно отлучили от церкви. Тело Амау упаковали в черный полиэтилен. Он увидел его лишь мельком. Когда Эдриана привезли в отель, взгляды команды выражали множество вопросов. Целый ливень вопросов, которые Квинт оставил без ответа.

— Все согласно протоколу, ребята, — сказала Лиз.

Согласно протоколу… Его руки и ноги сковали, как закоренелому преступнику. Лиз настаивала на том, чтобы вживить ему блокатор имплантов, на что Кейган ответил категорическим отказом.

— У него искусственное сердце! Ты хочешь убить его?

Кажется, они здорово сцепились, слышно было даже через стену. Все они были на взводе.

Эдриан сидел на кровати, прислонившись головой к холодному зеркальному покрытию. Все его тело было сковано так, что руки невозможно было поднять выше пояса, а ходить можно было только крошечными шагами. Его погрузили в темноту и тишину.

Все было так, как он планировал.

Теперь Квинт был отстранен от охоты. Его переправят в Бюро, за толстые стены самой надежной тюрьмы. Там «Аллегро» его не достанет. Для полноценного трибунала и смертельной инъекции не хватало доказательств. Ему хотя бы не придется своими руками вершить собственную смерть.

У Эдриана было достаточно времени подумать, как низко он пал и в какой безвыходной ситуации находился. Больше всего удручало паломничество команды. Хоурн шутил и говорил, что все будет в порядке. Что Кейган найдет способ помочь и все будет как раньше. «И вообще, сразу после задания закатим вечеринку-барбекю. Я скажу жене пригласить самых горячих северных подруг. Что скажешь?». Вечеринки в доме Хоурнов всегда были что надо, так что Эдриан ответил улыбкой. Аллен больше сетовал на то, что сейчас «наступит полная задница», а Кейган довольно горячо отстаивал его права:

— Ты, в конце концов, сам сдался и ведешь себя спокойно!

— Кейган, — сказал Эдриан. — Транквилизаторы.

— Прости, но Лиз запретила расходовать.

Последней пришла Апрентис. Она долго смотрела на него, а затем сказала:

— Надеюсь, ты придешь в норму, и все будет как раньше.

Квинт знал, что это чушь, как и Лиз. Та самая Лиз, которая всегда в глаза говорила неприкрытую правду, пыталась успокоить его ложью. Невероятно.

Ему приносили еду, кормили с ложки, водили на молитву, в душ и в туалет под конвоем. Забрали все, что могло бы отвлечь его разум. К концу второго дня Квинт уже измаялся от вынужденной неподвижности. От мыслей, что не отпускали его голову. Срань Господня, сколько же там было мыслей! Каждую он пытался проверить на подлинность и постоянно одергивал себя. Дерево Крауца больше не вызывало доверия, каждая мысль могла быть вражеским диверсантом. Много думал о Шпарте и Амау. Неужели их всех ждет такой финал? Она просто захватит одного за другим и заставит спрыгнуть со скалы, как чертовых леммингов?

Отсутствие транквилизаторов наводнило ночи кошмарами. Красные сумерки, толпа танцующих, только все они были изувеченными мертвецами, от которых отваливались куски расползающейся плоти. Амау, с безумной улыбкой на лице, приглашал его на этот праздник мертвых, но Квинт всегда проходил мимо. Затем отовсюду вырастали кровавые ветви. Они опутывали его с ног до головы, и он видел перед собой Чес. Она распарывала ему горло, как Шпарте, но он не чувствовал боли. Его кровь превращалась в колючие ветви. Огромные шипы пронзали Кейгана, Лиз, Аллена и Хоурна. Они разрывали Чес на две половины. Верхняя часть продолжал жить. Она смотрела то испуганным взглядом ребенка, то пустыми глазами мертвеца, то с циничной усмешкой. Квинт резко просыпался и не мог больше уснуть. Он безуспешно тянулся к кресту и вспоминал гладь безмятежного озера, но благодать ускользала от него.

На третий день Квинт с ужасом отметил, что краем глаза видит, как по зеркалам побегают рисованные молнии и кровавые ветви. Работа Чес. Она давно вонзила в него маленький клинышек и теперь медленно расшатывала, откалывая кусочек за кусочком. Квинт мог спрятаться за стенами Бюро от «Аллегро», но не от нее. О нет, если она самый сильный псионик из всех, то может превратить его в орудие. Закрывая глаза, Квинт слышал, как тикает воображаемый таймер внутри его головы. Тик-так. Когда-нибудь время выйдет, и что тогда?

На четвертый день все стало еще хуже. Во рту стоял вкус крови, нос заполнял запах жженого пластика и раскаленного асфальта. Жар. Он чувствовал его кожей. Кажется, кто-то пытался с ним разговаривать, но он был полностью поглощен мыслями и плохо соображал, что происходит.

Она была внутри его головы. Смеялась и болтала ножками.

Пятый день был полон красного сумрака. Жар усилился. Тело ломило от ноющей боли. Снова видения, мысли, вперемешку с осколками старых воспоминаний. Запах ладана в церкви смешался с непереносимой вонью бензина. В какой-то момент голову прострелило резкой болью и страшным шипением.

«Зачем… Зачем ты это делаешь?»

Шум стал настолько нестерпим, что, казалось, разорвет его перепонки. А потом Квинт понял, что лежит на крошеве бетона и металла, а высоко над ним идеально ровный зев какого-то глубокого колодца. Странно, он не мог пошевелиться, только смотреть наверх. Жар, пахло гарью, вокруг раздавались стоны. Он увидел ярко-красное свечение. Раскаленный металл струился на него, как вода. Потом была адская боль.

— Нет! Боже!

Мрак.

* * *

«Красный»

— Хорошо… Он дышит. Черт, он разбил зеркало, все в осколках…

«Красный»

— Ох, ты спятил? Не надо, Лиз это не понравится.

— Ты предлагаешь оставить его так? Я, между прочим, клятву давал. Лучше помоги.

«Красный».

Первое, что почувствовал Квинт — холодные пальцы на своей коже. Кто-то приподнял его веки, посветил.

— Твою мать. Зрачки на весь глаз. Наверно, травма головы. Надо перевернуть на бок. Чертовы цепи. Аллен, ключ.

— Кейган…

— Он в глубокой отключке. Я только руки освобожу.

«Лиз и Хоурна нет».

«Красный».

В вену воткнулась игла, и тогда пальцы Квинта обхватили кисть в резиновых перчатках. Послышался крик. Вокруг непроглядный красный туман.

— Кейган!

Туман рассеялся, но все вокруг было красным, словно кто-то пропустил реальность через рубиновое стекло. Квинт сидел на своей кровати, усыпанной зеркальными осколками, и свободной рукой удерживал Кейгана. В воздухе застыли капли выплеснувшегося из трубки лекарства. Кейган неподвижно смотрел на него, не скрывая ужаса на лице. Рядом, беспомощно протянув руку, застыл Аллен. Почему все вокруг остановилось? Квинт вывернул Кейгану кисть, чтобы тот упал на колени. Пока он падал, Квинт успел открыть все свои замки. Раз. Два. Три.

Эдриан был свободен. Тело опьянело от радости. Аллен схватил Кейгана за плечи и попятился к стене, не отрывая взгляда от Эдриана. Тот размял шею, плечи, до блаженного хруста.

Кейган и Аллен кинулись одновременно. Кажется, они хотели усыпить его, но почему-то снова двигались очень медленно. Он увернулся и выбил из рук Одрика шприц.

— Эдриан, прекрати! Лиз знает! — крикнул Аллен.

Значит, у него мало времени.

— Он не слышит… — прошептал Кейган. — Посмотри на его глаза…

«О нет, я все слышу. Только этот красный свет… Почему его так много?».

— Я ухожу, — сказал он и сам не узнал своего голоса.

— Эдриан…

— Мне нужно сделать одно дело.

Они сопротивлялись, но транквилизатора Кейгана хватило на обоих. «Простите, но я должен выгнать эту девчонку из своей головы. Иначе я буду для всех опасен».

У Квинта было всего несколько минут на сборы. Он успел найти терминал, тактический дрон, Хорнет с полусотней дротиков и аптечку с двумя ампулами транквилизатора. Взламывать сейф Кейгана не было времени.

Он выбежал из отеля, сосредоточившись на сигнальном маячке, что мигал на экране его терминала. Словно самоцвет на серой карте Нью-Йорка. В голове только эта красная пульсация и огромное желание освободиться. Он сделает это. Она уберет свои пальцы из его разума.

Шел дождь. Странно, но Квинт не помнил, как бежал по улицам. Словно его сознание на какое-то время выключалось. Словно стоило ему моргнуть, и он терял связь с реальностью, но при этом каким-то непостижимым образом продолжал двигаться дальше.

Квинт остановился у старого кирпичного здания. Внутри. Наверх. Он легко взлетел по пожарной лестнице. Окно… приоткрыто. Дурочка.

Теперь он крался по квартире. Красный сигнальный маячок пылал как уголь. Вот он, планшет, прямо на диване. А где же хозяйка? Свет горит, значит, дома. Квинт медленно пошел по периметру.

Он застал ее на кухне, изучающей холодильник. Девочка обернулась, подпрыгнула на месте и выронила банку. Газировка разлилась по полу.

— Отпусти мой разум! —прорычал Квинт.

«Красный. Красный. Красный. Красный. Крас…»

Наступила тьма.

13. 50 оттенков Чес

Чес и не думала, что Рэд Шестерка такой развратник.

— Христова жопа, что это такое⁈ — Она вытащила из коробки полметровый неоново-розовый дилдо. Такое даже в порнухе не показывали… или она просто не то смотрела. — А это⁈

— Боже, нет, не трогай! — верещал воображаемый Рэд, безуспешно пытаясь отобрать у нее вибратор в форме мультяшного пони. — Какой стыд, нужно было сжечь хату перед смертью, если б я знал…

— Да, братишка… надо было принести это на твои похороны, вот бы ребята оторвались!

— Ну ты и сучка…

Заветную коробку с БДСМ-принадлежностями Чес нашла случайно — она пряталась в ванной за допотопной стиральной машинкой, которую Рэд, верно, притащил с какой-нибудь свалки, чтобы без палева хранить там наркоту — смотрите, господа полискорповцы, это просто бабушкин раритет, дорог, как память! К слову, несколько пачек отборных колес она там тоже нашла.

— И ты все это пробовал? — Чес с трудом вытащила из коробки какой-то бесформенный слипшийся клубок кожаных ленточек. Воображаемый Рэд смотрел на нее с помесью жалости и стыда. — Иу-у, оно еще… мокрое⁈

— Это просто смазка! Смазка! Или нет?..

— Ты отвратителен даже после смерти! Фу!

Чес схватила коробку и просто опрокинула ее. На пол полетели бутылочки со смазкой, презервативы, плетка и хлыст, несколько смешных вибраторов и просто гора резиновых дилдо на все вкусы и размеры — красный, светящийся фиолетовый, прозрачный с блестками, был даже один с голофото какой-то полуголой старухи. Вишенкой на резиновом торте стал черный двусторонний страпон толщиной с две ее щиколотки.

— Ох, Альберто, — простонал Рэд при виде него.

— Ничего не хочу знать…

Но, впрочем, было в коробочке и кое-что полезное — две упаковки прочной синтетической веревки. На этикетке кокетливая надпись: «Шибари-комплект. Все для вашего удовольствия». Чес не понимала, как можно доставить удовольствие веревкой, зато точно знала, для чего она ей сейчас пригодится.

Был вечер, за запотевшим стеклом хлестал ливень. Квинт сидел прямо под окном, в полном отрубе. Он заявился к ней, вооруженный, но в то же время будто совершенно неподготовленный — ни тебе шлема, брони или хотя бы куртки. Мокрая футболка, штаны, ботинки, пушка. При нем она нашла еще коробочку с транками, терминал, дубинку и, кажется… это боевой дрон?

— Ладно, Мистер Ментол, беру слова о недостаточной подготовке обратно… Это даже СЛИШКОМ.

В общем, Чес его крепко обчистила, вытащила все, что нашла, и спрятала в ванной, а потом долго думала — что делать дальше. Его нужно было связать и допросить. Как минимум узнать — как он ее нашел, как максимум — снова попробовать пробраться в его башку. Там в тоннеле, когда Квинт передавал Чес планшет, она уже попыталась, но врезалась в глухую стену. Если это ЩИТ, то мощнее этой штуки она еще не встречала, а это уже походило на вызов для восставшей из мертвых. Как там ее назвал тот поехавший здоровяк перед тем, как она отправила его в Нирвану? Ангел Очищения? Чес понравилось.

— Мог бы и помочь, — пыхтела она, волоча Квинта по полу и чувствуя, что глаза вот-вот выскочат от напряжения и закатятся куда-нибудь под холодильник.

Рэд развел руками:

— Я вообще-то мертв, детка.

— Нашел оправдание…

Итак, объект у окна. Цель следующая — связать. В ход пошло все, что было в доме. Старые толстовки Рэда с длинными рукавами, несколько проводов с джойстиками для приставки старого поколения, силиконовые штаны — к слову, отлично тянутся, Чес даже умудрилась обвязать ими всю эту бессознательную тушу поперек так, что хрен он теперь руками пошевелит.

— Смешной, да? — Чес хихикнула, разглядывая свое творение. — Как младенчик.

— Паршивая же из тебя была бы мать…

— Пошел ты, Шестерка! Раз такой умный, мог бы предложить что-то получше!

Рэд истерично вскинул руки.

— Да! Круто, что ты спросила! У меня же есть отличная идея! Почему бы. Просто. Его. Не пристрелить⁈

Чес хотела было разразиться чередой безусловно весомых аргументов, но замерла на полуслове. И правда же. Разумнее было бы его убить.

Она отрыла из-под завалов шмоток на кровати Градин М6 и приставила дуло к башке Квинта. Вот так. Пара выстрелов и можно будет уже без всякой магии поглядеть, что ж там внутри его черепушки. Этот идиот упорно считает, что она давно его взломала, но она-то точно знала, что не делала этого. Просто не смогла. Было столько шансов — в фургоне, в подворотне у «Шанхая»… но тогда Чес слишком боялась его, даже помыслить не могла о том, чтобы выпустить свою иголочку и попробовать на зуб его ЩИТ. А теперь она перерожденная валькирия! И все равно ничерта не может сделать с этим… Мистером Ментолом.

— Давай же, — шептал Шестерка голосом разума. — Пиф-паф, и он готовенький. Чего ты тормозишь?

Чес медленно перевела палец на курок. Глубоко вздохнула и… опустила пушку.

— Нет, дружище. Убить его я всегда успею. Ты посмотри на него! Он же беспомощен, как щеночек! Мне его даже жалко, представляешь? Кстати! Щеночек…

Глумливо хихикая, Чес выудила из резиновой кучи шипастый ошейник.

— О, нет-нет, — взмолился Рэд, — он мой любимый…

— Бог велел делиться. — Чес пригрозила ему пальчиком, и осторожно, боясь разбудить зверя, нацепила ошейник на своего нового питомца. — Вот так! Шедевр готов.

Шестерка обреченно махнул рукой.

— Ага. Не забудь воспользоваться веревкой, раз уж нашла ее…

Точно! Шибари! Она ведь неспроста приволокла эту тушу к окну, хэ-хэ.

Для верности Чес обмотала его одной веревкой, а другой привязала к пожарной лестнице рядом с окном. Ну а что? Пришлось, конечно, извернуться — опереться ногой в плечо Квинта, потом встать на раму, потом дотянуться до стальных, уже изрядно проржавевших, перекладин лестницы и несколько раз перекинуть через них веревку. Чес запрыгнула обратно, отфыркиваясь от воды. Ну вот, теперь и она вся мокрая. Надо бы сменить майку и надеть что-то поверх трусов — в конце концов, у нее гость…

Чертовы ливни. Еще и окно полностью не закрыть — веревка мешает. Разбиваясь о раму, капли брызгали прямо Квинту за шиворот. Чес почему-то захихикала.

— Бля, ну и картина, а, Рэд? Рэд? — Шестерка пропал. Он иногда так делал, когда она надолго отвлекалась на свои мысли. Ничего, Чес знала, что он вернется.

Уф… Похоже, все готово. Она хотела сбегать за банкой синтоколы и остатками сырной пиццы, но Квинт вдруг застонал.

— Очнулся! Уже! Черт!

Чес вооружилась первым, что попалось под руку — полметровым розовым дилдо — и наставила его на Мистера Ментола, будто меч.

— Итак! — нарочито громогласно начала она. — На сегодняшнем заседании рыцарей Круглого стола решается судьба вражеского воина! Этот бесчестный ронин смел ворваться в Камелот и угрожать королеве! Что скажешь в свое оправдание, жалкое ничтожество?

Плывущий пьяный взгляд. Она видела такой у Криса после ночи дикой пьянки.

— Разве я напал? — Квинт дернул путы, и Чес невольно вздрогнула.

— Вообще-то, да! Заявился в мой дом, вооруженный, безумный, орал что-то типа… — Она состроила грозную рожицу. — Отпусти мой разум, о великая… или как-то так. Короче, не похоже, что ты просто решил заскочить на чашечку чая.

— Ворвался? Срань… — Квинт поморщился и посмотрел на нее настороженно. — Ты допекла меня своими приколами, девочка. Просто уберись из моей головы.

Ох, ну тебя и накрыло, парень… Чес присела рядом, уложив свое резиновое оружие поперек колен.

— Ладно. Не важно. Выкладывай, как ты меня нашел? Камеры? — Она задумчиво пожевала губами. — Нет, это вряд ли.

Маэда и Крис обещали помочь ей спрятаться. Контролировали камеры, когда она выходила из логова по той или иной нужде.

— Отпусти мой разум, развяжи, тогда расскажу.

Ха! Смело и нагло. Чтобы сказала Капитан Бруклин?

— Запрос отклоняется. — Чес встала и подошла к столу. — Другой вариант. Ты рассказываешь, а я тебя не грохну.

Она эффектно схватила со столешницы Градин и наставила прямо между нахмуренных бровей Квинта. Он молчал недолго:

— Я подкинул тебе маячок.

— Хороший мальчик. — Чес усмехнулась, довольная собой, и опустила пушку. — Продолжай. Где он? Кто еще может его отследить?

— Кто знает. Поищи.

Ну ты еще повыделывайся, козел!

— Отвечай! — Чес двинула ему по башке дилдо, Квинт поморщился, мотнул головой:

— Не великовата игрушка?

Еще удар.

— Тебе будет в самый раз, если не ответишь!

— Тогда тебе точно придется меня развязать. — Усмехнулся. Вот говнюк! — Я и так связан, Чес. Незачем бить.

Капитан Бруклин уже давно бы выстрелила, что же ты медлишь, дурочка? Чес рыкнула и снова вскинула Градин.

— Ну все, ты меня достал!

В глазах нет страха. Черт. Вот бы влезть ему в башку и понять, что там… Чес зажмурилась, истово пытаясь всадить в него свою ментальную иглу, но та словно билась в крепостную стену.

— Да что за херня…

— Сама посуди, — продолжил Квинт. — Выбор у меня невелик. Ты же убьешь меня в любом случае. Или мы попробуем договориться.

Чес крепче сжала рукоять пушки. Договориться… с бывшим врагом… как по-киношному. А ты говорил, что жизнь не фильм, Рэд. На-ка, выкуси. Стоящий рядом со связанным агентом Шестерка покачал головой и закатил глаза.

— Ладно. — Чес махнула стволом. — Давай, попробуй убедить меня не стрелять.

Квинт долго смотрел на нее с непонятным выражением, потом кивнул:

— Я по-прежнему не хочу тебя убивать. И ловить теперь тоже. Это больше не в моих интересах. Я слишком глубоко копнул в твоём деле, и «Аллегро» это не понравилось. Меня будут искать, как и тебя. Я не хочу подыхать. Думаю, ты понимаешь.

Бред. Нечего там узнавать. Тупая клиника, тупые врачи.

— И что такого ты там узнал? — Она фыркнула. — Что в этой дурке паршивые медики? Тоже мне новость.

Квинт усмехнулся:

— Я искал слабого псионика, сбежавшего из дурдома. Но дурдом оказался не дурдомом, да и ты не фея Тинкербелл. Мне слили закрытую информацию. Про операции, эксперименты. Утилизацию. Моя команда ничего не знает. Они думают, что я под твоим контролем. И рано или поздно, они снова за тобой придут.

Утилизация… Чес мотнула головой. Дурные мысли. Портят карму. Воображаемый Рэд одобрительно щелкнул пальцами.

— Плевать. — Она махнула резиновым мечом. — Пускай приходят. Я отправлю их к этому вашему чокнутому дружку в Нирвану. Делов-то.

— Ты беспечна, девочка. Я был не в себе и то смог с легкостью проникнуть в твое логово. А ты смогла только пискнуть и облиться лимонадом. Они используют твои слабости. Пока будешь вскрывать одного, другой тебя усыпит. Это называется командной работой.

— Спасибо за консультацию, Ментоловый Хрен, — осклабилась Чес. — Теперь я точно буду готова к их визиту.

— Ничерта ты не готова. Стреляешь паршиво, дерешься, наверняка тоже как девчонка, если не считать этого твоего режима смертоносного ниндзя. Который, судя по всему, не всегда работает, — он задумчиво помолчал и добавил: — Давай договоримся. Ты освободишь меня, мы друг друга не тронем. И попытаемся как-то выбраться из этого дерьма живыми.

Христова жопа… И что теперь делать, Рэд? Соглашаться? А если это ловушка? Сейчас она его отпустит и… Нет. Это глупо. Зачем так сложно? Если бы он все еще был на стороне охотников, то пришел бы сразу со всей командой и не попался бы так тупо. Верно? Рэд развел руками, наставил на Эдриана палец-пушку и выстрелил.

Ага, тебе лишь бы кого-то грохнуть…

Чес подозрительно глянула на своего пленника.

— И какой у тебя план?

— У меня не было времени продумать полноценный план. Но мы определенно увеличим наши шансы, если объединимся. Но для начала ты должна выйти из моей головы.

Чес выругалась и закатила глаза.

— Ну ты и тупица, Квинт! — Она снова присела рядом и постучала Градином себе по виску. — А теперь попробуй подумать! Стала б я тебя допрашивать, если бы сидела в твоей черепушке? Я б уже давно все узнала, и бдыщ! Мозги по всему чердаку.

— Но… Я… — Квинт уставился на нее, будто впервые увидел. — А, черт.

— Тадам! Гениально, правда? — Она поднялась и нервно зашагала туда-сюда. — Ну и остолопа же за мной послали, Рэд, не удивительно, что он облажался…

— Последний вопрос, девочка. Зачем ты убила Амау? Ты захватила его разум и могла использовать, но вместо этого поджарила ему мозг. Почему?

Чес пожала плечами:

— Он сам попросил. Очисти меня, и все такое… Поехавший фанатик этот ваш Амау. Ничего я ему не приказывала. У вас там все такие больные?

Квинт шумно выдохнул, запрокидывая голову.

— Может, развяжешь уже?

Чес сверлила его взглядом, расхаживая по чердаку. Шестерка бурно жестикулировал, пытаясь привлечь ее внимание, но она только отмахивалась.

Может, вместе у них и впрямь есть шанс ? Ты никогда не была одна, детка, ты ведь совсем не знаешь, как выживать… использовать его ? Да, можно. Использовать, а потом…

— Пушку не дам. Транки тоже. Пока не заслужишь доверие Камелота, твое барахло останется у меня в заложниках. А если задумаешь какое-то дерьмо, знай, — она ткнула в него стволом, — я воскресла из мертвых. Я, мать его, ангел смерти. Понял?

Квинт смотрел на нее хмуро.

— Я знаю, кто ты. Расслабься. Транквилизаторы нужны мне. Без них… туго.

— Ты, что, и правда поехавший?

Квинт угрюмо промолчал.

Черт, а ведь он здоровенный, размышляла Чес, в задумчивости искусывая губы, если вдруг совсем потечет крышей и набросится… А она не сможет включить режим, или всунуть в него иголочку… Да, лучше, наверное, все же выдать дедушке таблеточки, пока не схватился за дробовик.

— Ладно, — сдалась Чес. — Транки отдам. А то еще набросишься, чокнутый…

— Я не чокнутый, девочка.

Черт, если я сейчас зайду при нем в ванную, он же догадается, где спрятано его барахло ? Черт…

Ладно. Придется перепрятать. Она побежала в ванную, захлопнула за собой дверь, сдвинула створку душевой. Так, коробочка с транками — достать. Пушку, аптечку и терминал обмотать полотенцем, сунуть поглубже в техническое нутро старой стиральной машинки. Закидать проводками, шлангом, закрыть крышку. Отлично. А с тобой что делать, птичка? Метровый дрон с дулами и военной символикой. Такое хрен спрячешь, но и оставлять просто так было страшно. Не придумав ничего лучше, Чес открыла матовое окошко под потолком и, с трудом просунув туда дрон, сбросила его к чертям собачьим вниз — прямо в мусорный контейнер.

И только после этого вышла.

— Ну? Теперь развяжешь? — спросил Квинт, когда она бросила ему на колени коробку с инъекторами.

Чес двинула ему в бок напоследок — когда еще удастся выместить злость? — и начала разматывать собственные узлы.

— Паршивая идея. — Рэд навис над ней, наблюдая за процессом. — Ты еще огребешь за это, Чесси. Помяни мое слово. Он еще уделает тебя. Глазом не моргнёшь, как снова окажешься прикованная к больничной койке. Опять пускать слюни от псиобиса, опять торчать в палате безвылазно…

Нет, подумала Чес, это не Рэд. Он такого не знал. Это ты все себе придумываешь, дурочка.

Развязав последний узел, она опасливо отскочила назад. Квинт медленно поднялся, разминаясь. Ну вот, точь-в-точь как Гор, после того, как Бруклин, в очередной раз неудачно его пленила… Чес чуть присела. Рука сама собой потянулась к лежащей на полу пушке.

Но вместо того, чтобы сразу же напасть, Квинт кивнул на диван.

— Маячок в планшете. Поищи. Где-то между сексом на качелях и дрочкой в аквапарке.

14. Хрупкий союз

Красный фильтр пропал. В голове отрезвляющая прохлада, как после затяжки ментолового испарителя. Забытое чувство. Квинт давно бросил курить, а сейчас ужасно хотелось сделать глубокий вдох и отравить себя никотиновым дурманом.

Когда он открыл глаза и увидел перед собой Чес, то, грешным делом, подумал, что ему опять что-то чудится. Но потом Эдриан все вспомнил, и это походило на удар мокрой тряпкой по лицу — неприятно и хлестко. Облажался. То, что казалось ему логичным и разумным под красным фильтром, теперь ощущалось бредом. Сбежать из-под стражи? На поиски суперсильного псионика, чтобы потребовать освобождения? Кошмары совсем свели его с ума, раз он посчитал это отличной идеей.

Мышцы, разгоряченные бегом по улицам, отдавались азартной дрожью. Хотелось снова вскочить с места, забыться в лихорадочной деятельности, лишь бы не думать… Лишь бы не думать о том, что он никогда не был под контролем этой девочки, а значит его жалость настоящая. Лишь бы не думать о кошмарах, которые на него никто не насылал, и о дереве, которое никто не повреждал. Лишь бы не погружаться в это смятение, бездонное болото рефлексии. Нет, сейчас не время. У них с девочкой большие проблемы. Сначала решение, а эмоции потом.

У них с девочкой… Разум все еще со скрипом принимал идею, что они теперь в одной лодке. Где-то там его бывшая команда, должно быть, обрывает комлинки директора Бюро и «Аллегро», чтобы получить новые инструкции. Нет, не думать. Не бередить. Не сейчас.

Чес, отпрянула от него, хватаясь за пушку. Почему она все-таки не захватила его разум? Неужели его безумие — защита похлеще стальной пластины и ЩИТа Бюро?

Эдриан наконец-то осмотрелся. Высокие потолки с балками и промышленными светильниками, кирпичные стены, исписанные краской и обклеенные плакатами всевозможных групп. Удивительно, как Чес не заметила его? Квартира представляла собой одно большое помещение без деления на зоны, все просматривалось как на ладони. Хотя нет, Квинт заприметил огороженный санузел. Душевая кабина, унитаз, раковина, треснувшее зеркало. Исключительно мужские туалетные принадлежности. Вместо тумбочки — огромная стиральная машина прямиком из музея деревенского барахла, даже не подключенная к сети и водопроводу. На кой она тут? Ладно, потом посмотрит… Квинт умылся в раковине, глянул в зеркало… и увидел ошейник. «Ах ты дрянь!». Эдриан рванул пряжку, срывая ремешок.

— Это что? Ты зачем его напялила?

Чес сидела на большом кожаном диване напротив плазмы и шуршала невесть откуда взявшимися чипсами. Увидев его недовольную физиономию, она разразилась хохотом:

— Ты только сейчас заметил? Приученный, наверное.

— Я тебе не пес, — прорычал Квинт, тряхнув ошейником, и тот жалобно звякнул металлическими частями.

Девчонка задорно хрустнула чипсиной:

— Буду звать тебя Щеночек Эдди!

Поганка. Не важно, насколько она сильна, он не даст ей так с собой обращаться. Эдриан медленно подошел к дивану, наклонился так, чтобы смотреть прямо в глаза, и произнес, чеканя каждое слово:

— Будешь так меня звать, я отлуплю тебя этим самым ошейником.

Она округлила глаза в наигранном ужасе:

— Вау, как страшно…

— Можешь не верить мне на слово. — Эдриан приподнял уголоки рта, и Чес тут же скопировала дерзкую ухмылку.

— А это был сарказм, Щеночек.

Эдриан коротко хохотнул. Дерзкая, словно всем видом говорит: «Да что ты мне сделаешь, мужик?». Когда-то и он был невыносимым тинэйджером, а потом Военная Академия выбила из него это дерьмо. Девочке тоже требовалась твердая рука. Останавливало только одно — ее бракованный смертоносный режим. Хотя… Интересно, включится ли он, если Эдриан хорошенько взгреет ее по жопе?

— Плохих детей сам Бог велел пороть…

Он сел на диван, схватил ее за руку и увлек за собой одним резким движением. Она взвизгнула, выронив пачку чипсов, и бухнулась животом ему на колени. Ох ты, приятная горячая тяжесть.

— Эй! — крикнула Чес, взбрыкнув ногами. — Отвали! Это уже не смешно!

Девочка забилась еще сильней, но Квинт зафиксировал ее в унизительном положении.

— Кто сказал, что будет смешно? — Он задрал ее майку, обнажив задницу. — Это называется наказание. Ибо Господь, кого любит, того наказывает…

Ошейник хищно свистнул в воздухе и звонко хлестнул по маленьким круглым ягодицам, оставляя отчетливый красный след. Извиваясь, словно уж на сковороде, Чес издала отчаянный вопль. Эдриан хлестнул ее второй раз. Надо же, симпатичная у нее задница. Так и просит приложиться рукой, а наощупь, небось, приятно упругая. «Ох, нет, мужик, даже не думай! Ей сколько там? Стыдись». Хлысь!

—… бьет же всякого сына, которого принимает…

— Ладно! Ладно! Все! — взвыла девочка, когда поняла, что никак не вывернется. — Ты больше не щеночек! Ай!

Очередной щелчок прервал ее сбивчивую речь. Надо же, а режим и правда не включается. Ну уж нет, он с ней не закончил.

— Что, прости? Не расслышал…

Хлысь!

— Бля! Ты больше не щеночек! Не щеночек! Отвали уже, у-у-у! — взвыла Чес, словно маленькая нашкодившая собачонка.

— Ладно… Если еще раз так меня назовешь, я использую армейский ремень…

Квинт отпустил ее, и она тут же спрыгнула с дивана. Пряча лицо, показала фак, а потом убежала в ванную. Хлопнула дверь, да еще и заперлась. «Боится, что побегу ее преследовать?». Квинт положил в рот чипсину, раскусил и скривился. Ну и дрянь, на вкус как соленый полиэтилен. Надо бы найти еды…

Пока девчонка сидела в ванной, он обследовал всю квартиру. Вот кровать, где спала Чес. Точнее, большой матрас на пластиковых поддонах, весь усыпанный мужской одеждой, отчего создавалось впечатление, что это гнездо белки-переростка. А тут, видимо, кухня. Точно, здесь он и застал Чес, а на полу так и остались разводы от газировки, к которым неприятно липли ботинки. Эдриан открыл холодильник. Мда, под завязку забит пивом и банками с лимонадом. Квинт дернул на себя морозилку. Там его ждало несколько бутылок покрытого льдом алкоголя. Джин, скотч, водка. Отлично, но, может, все-таки найдется чем закусить?

Эдриан пошел дальше. Варочная панель, только вряд ли ей вообще когда-либо пользовались, совсем покрылась пылью. Квинт нажал на кнопку старта, опасаясь, что она сейчас заискрит или взорвется. Раздался мягкий щелчок, конфорка начала медленно разогреваться. Пошел дымок, завоняло горелым. Черт, срочно выключить! Она работает, но требуется смыть всю эту грязь. Эдриан полазил по кухонным полкам. Немного посуды, но ничего съестного. Зато нашлась жестяная банка с надписью «Сахар». Внутри какой-то белый порошок. Сухое молоко? Мука? Эдриан подцепил немного пальцем, попробовал. Ух… Кокаин. Он быстро отставил банку, открещиваясь от соблазна. Перерыл все тумбочки, но так и не нашел ни еды, ни кофе, зато в упаковке из-под хлопьев обнаружилась пушка и коробка патронов к ней. Хорошо, пригодится. Еще порадовала едва початая упаковка сигдиса.

— Ох, слава тебе, Господи, — прошептал он, приложив ее ко лбу.

Эдриан обследовал потолочные перекладины и нашел еще одну довольно крупную коробку. Она была набита пиротехническим старьем. Где только владелец раздобыл столько? Просто удивительно, но тоже могло сгодится. Эдриан умел варганить из этого неплохие хлопушки.

Он спрыгнул с балки, еще раз огляделся. Мда, квартира больше походила на притон, а не на комфортное жилье, но он ютился в местах и похуже. Единственное, что выводило его из себя — валяющаяся по полу одежда, пластиковая посуда, коробки из-под гамбургеров, смятые банки из-под лимонада. Свинарник. Довольно неожиданно для девичьего жилья. Мда, куда только, черт побери, она спрятала его оружие?

Расположившись на диване, Квинт сосредоточился на импланте, управляющим тактическим дроном.

«Тактический дрон: активация».

Блинк! Незамедлительно последовал ответный сигнал, перед глазами поползли командные строчки.

«Тактический дрон. Режим: автопилот. Задача: возврат на базу».

Щелкнула дверь ванной. Чес выскочила из нее, недобро глядя на него сквозь занавесь челки. Прокралась вдоль стены и подобрала пачку с чипсами. Квинт проследил за ней взглядом, когда она наклонилась. Какие яркие полосы остались на заднице. Теперь она точно тигр.

Дрон меж тем так и не появился. Да где ж он? Квинт настороженно прислушался, но кроме хруста чипсов так ничего и не услышал. Пока, наконец, на имплант не поступил сигнал.

«Задача не выполнена. Препятствие».

— Да что за…

Посмотрев на ливень за окном, Квинт обомлел. Прямо под потоками воды в воздухе висел его дрон, безуспешно пытаясь просочиться в узкую щель приоткрытого окна.

— Твою мать!

Он подскочил к окну, распахнул ставни, и мокрый дрон залетел внутрь, разбрызгивая лопастями мелкие капли.

«Задача выполнена. Возврат на базу».

— Эта штука стоит бешеных бабок, и ты выкинула ее в окно⁈ — в сердцах крикнул Квинт. — А мою пушку ты… дай угадаю… Смыла в унитаз⁈

Чес спрятала нос в пакет с чипсами.

— А что с ней было делать⁈ Такую дуру хрен спрячешь…

Квинт метнулся к ней, заставив вжаться в диван.

— Еще раз тронешь — отлуплю, — прорычал он, — да не по-доброму.

Чес удивленно захлопала глазами, а затем возмущенно проверещала:

— Просто не нужно было его притаскивать!

Она осеклась, столкнувшись взглядом с Эдрианом.

— Ты меня поняла? — спросил он тоном, не терпящим возражений.

Девочка почти слилась с диванным покрытием. Боится? Что это за супероружие такое?

— Окей! Ладно… — пролепетала она. — Сдалась мне эта хрень, хоть в засос с ней целуйся…

Не сводя с нее тяжелого взгляда, Квинт распрямился:

— Хорошо. Кажется, мы друг друга поняли.

Она хмуро промолчала. Пускай боится. Может, будет меньше чудить.

Квинт потратил еще полчаса на диагностику дрона и настройку консольной программы. Батарея полная. Эдриан задал ему команду сторожить логово в режиме камуфляжа. Кто бы ни явился по его душу, железная птичка засечет издалека, среагировав на загруженные видеообразы. Отправив дрон в дозор, Квинт хотел было наведаться к холодильнику за банкой пива, но невольно затормозил, увидел на полу пачку из-под чипсов, которыми недавно хрустела Чес. Вот и мелкие картофельные крошки, рядом с комком одежды и недопитой банкой газировки. «Спокойно, Квинт, спокойно. Бардак — это временно», — уговаривал он себя. Чес старательно игнорировала его присутствие, лихорадочно переключая каналы телевизора.

— Малая, прибери бардак. Я хожу по толстому слою одежды и мусора… Так сложно не срать там, где ешь?

— Смотри под ноги, верзила, — презрительно буркнула Чес, щелкая каналами. — Ты в гостях всегда такой наглый? Скажи спасибо, что не выгнала на улицу.

Кажется, она уже более или менее справилась со своим страхом, включилась дерзость. Эдриан хмыкнул, скрестив руки на груди:

— Судя по количеству мужского шмотья, гелям, бритве и ботинкам, ты тут тоже в гостях. Так что завали.

«Однако, мне нужна сменная одежда», — подумал Квинт. Он поднял с пола застиранную футболку, украшенную живописными дырами.

— Эй! — спрыгнув с дивана, Чес со всей силы пихнула Эдриана. — Кто разрешал⁈

— Тише, девочка… Это же не твои вещи. — Он подцепил еще одну футболку, на ней были принт какой-то группы. — Это того парня, что умер, да?

Чес с яростью вырвала тряпку у него из рук:

— Это теперь мои вещи! Считай, что достались по наследству! Брысь!

— Мертвым они ни к чему и тебе без надобности…

Он наклонился подобрать штаны, и тут Чес накинулась на него с кулаками.

— Не смей. Их. Трогать! — и впилась зубами ему в кисть.

— Эй! — Квинт оттолкнул ее с такой силой, что она шлепнулась на диван. — Если тебе так дороги эти вещи, почему они валяются, как мусор? Я как будто в наркопритоне.

Он посмотрел на руку. Сильно тяпнула, остались следы резцов!

— Они лежат так, как он их оставил. Значит так и будет. Ясно тебе? Это мой дом и мои правила!

Чес пыхтела от ярости, готовая снова накинуться на него, если будет необходимость. Злость, одиночество, боль — вот что увидел Квинт. Он был дорог ей, этот мертвый парень.

— Ясно, — сказал он чуть мягче. — Я понял, — и кинул одежду туда, откуда взял. — Это тебе не поможет, только захлебнешься в шмотках, пыли, грязи и горечи.

— Если когда-нибудь мне понадобится совет чокнутой консервы, я обязательно к тебе обращусь…

— Убери бардак, — строго сказал Квинт, а затем задумчиво добавил. — А вещи все равно маловаты… Нужны новые… Где здесь ближайший магазин?

Девчонка задумчиво пожала плечиками:

— Есть барахолка в паре кварталов отсюда. Там торгуют люди, а не терминалы. Я могу их взломать, и не придется платить.

Эдриан печально посмотрел на нее. «Вот до чего ты докатился, — взъярился внутренний голос. — Агент Бюро и грабеж!». Он тут же задумался о своей команде. Соратники стали для него островком постоянства в изменчивой действительности. Они справляли вместе День Благодарения и Рождество в доме Хоурна. Почти как семья. Кольнуло, и Эдриан машинально потер грудь. Ужасно горько думать о них сейчас, по ту сторону охоты, но что он может сделать? Потянуть за собой? Ну уж нет, кровь Шпарте и Амау еще не успела впитаться в землю. Больше никто из них не должен умереть. А значит придется жить, как крыса, скрываясь от своих. Как в далекой юности, когда он был злым безбашенным подростком, громящим магазины и заправки. Все в этой жизни циклично и пронизано иронией.

— Тогда пошли… — сказал он. — Неплохо бы и еды добыть.

— Я обычно заказываю доставку. Ее привозят парнишки на электросамокатах. — Чес растянула губы в хищном оскале. — ЩИТ первого уровня, просто новорожденные кролики, ммм…

— Вижу, тебе нравится власть над другими. Успокаивает?

Она пожала плечами:

— Почти как наркота, только круче. Не завидуй.

Квинт ничего не ответил. А смысл? Он тоже когда-то был подростком. В те времена он бы посмеялся над словами сорокалетнего мужика, посчитав бредом побитой жизнью собаки. Каких-то двадцать лет, и ты уже совсем другой человек. Когда-нибудь это случится и с Чес. Или нет? Он украдкой понаблюдал за ее походкой, пока они спускались по старой лестнице, прямиком под дождь. Ломаные движения подростка. Что если она как муха в янтаре, вечный пленник Питера Пена? Никогда не покинет Неверленд, как те укуренные на танцполе?

Они спустились на улицу. Эдриан мгновенно промок под косыми потоками дождя, Чес поплотней закуталась в куртку. Она казалась в ней мокрым облезлым котенком. Они дошли до маленького палаточного городка, и Эдриан тут же ощутил дежавю. Вспышки бессвязных воспоминаний о прошлом. В его родном азиатском гетто было много рынков, где торговали дешевым барахлом, едой и пряностями, а на входе — засахаренными орехами и яблоками. Там можно было купить амулет от сглаза и настоящий табак, который раскуривали тут же, вперемешку с опиумом. Сладковато-горький дым и запах жженого сахара ассоциировался с детством. Здесь же воняло мокрой болонью и бетоном, серые безжизненные запахи безрадостного существования. Спрятавшись под навесами рынка, они принялись изучать товар.

Эдриан не переставал удивляться тому, как ловко Чес взламывала разум торговцев. Раз — и вот он уже весь в ее власти, готовый, если надо, прыгнуть под поезд. Это будоражило воображение и вызывало вопросы. Почему же такая мощная девочка не может и его заставить прыгнуть с крыши?

Квинт присмотрел себе плотную куртку с высоким воротом, как раз против промозглого ветра с дождем, несколько простых футболок, разные бытовые мелочи, как вдруг его внимание привлек ларек, торгующий необычной по здешним меркам одеждой. Джинсы и рубашки, а среди них несколько клетчатых. «Агент Квинт ни за что не надел бы такое, — подумал он, — но Квинт в бегах… Почему бы и нет?». Краем глаза он заметил, что девочка тоже разжилась одеждой. Короткая мини-юбочка, слегка прикрывающая задницу, облегающий топ на голую грудь. Отличный наряд для съемок в порно.

— Решила взять ночную подработку, девочка?

Она посмотрела на него, как на дурака:

— Нет, оставлю это тебе, ретро-жигало.

Квинт рассмеялся:

— Где ж ты таких видала?

— Ты первый, — пробормотала она, покосившись на его красную клетчатую рубашку. — Серьезно, мужик, я могу смириться с тем, что у тебя проблемы с башкой, но со стилем надо что-то делать.

— Нормальный стиль для провинции Союза. Зато она удобная, чего не скажешь о силиконовом безумии, что здесь в моде.

Чес вдруг разразилась искренним смехом:

— Ты напоминаешь мне главного героя какого-нибудь вестерна времен Старой Америки, — беззлобная улыбка сменилась ядовитой усмешкой. — Козочка, лабрадорчик, пара коровок, пышная жёнушка с грузным задом, а охота молоденькую Дженни, только ей всего тринадцать. Пиво с мужиками по пятницам, в понедельник снова седлать допотопный трактор…

Маленький дикобраз ощерился иголками. Квинт поднял ворот куртки:

— Фантазия у тебя, девочка… Еще бы употребить ее в дело, а не на истории о гениталиях.

Чес мгновенно залилась краской:

— Пошел ты… Ты вообще не имел права читать! Это… личное!

Застеснялась. Оно и понятно. Ее наивные истории были полны незрелого эротизма, томительного желания чего-то запретного, инициации через близость. Сейчас она, наверное, уже напробовалась всех местных искусов и стыдилась детских сексуальных фантазий, словно поэт — первых стихов. В этом было определенное очарование.

— Я обязан понимать, кого ловлю, — ответил Квинт, подхватив пакет с вещами, — и личное — как раз то, что нужно.

— Класс… — пробормотала она. — Теперь забудь все, что там… вычитал.

— Такое хрен забудешь, но там были и хорошие моменты.

Квинт зашагал в сторону дома, Чес засеменила рядом. Ну же. Три, два, один…

— И какие моменты? — спросила она, пытаясь придать себе как можно более безразличный вид.

Эдриан мысленно улыбнулся.

— В пятой истории была интересная сцена погони, в двадцатой — неплохой, пусть и наивный детективный сюжет, держало в напряжении. В двенадцатой… Знаешь, на голодный желудок мне плохо вспоминается. Закажем еды?

— Да, давай!.. — с охотой подхватила Чес, глаза у нее азартно заблестели. — А как тебе «Преданные Тьмой»? Это самая свежая! А еще мне интересно…

И она возбужденно затараторила о своих историях, став похожей на маленькую чирикающую птичку. Квинт с удивлением отметил, что это его совсем не раздражало. Напротив, теперь она полностью соответствовала облику старшеклассницы. Казалось, сейчас подхватит планшет и побежит на школьный автобус. Приятный, но обманчивый образ.

Они поднялись на чердак, слегка обсохли и заказали еды. Чес виртуозно взломала курьера, но Квинта это не обрадовало. «Интересно, как быстро заметят, что с этого адреса не поступает оплата?». Чес принесла на диван пакеты с горячей едой, Эдриан сел рядом, достал коробку и палочки. Судя по раскиданным по квартире упаковкам, она всегда заказывало один и тот же бургер.

— Ты вегетарианка?

— Конечно! Мне жалко животных.

От этого ответа Квинту захотелось рассмеяться.

— А людей?

— А их жачем? — ответила Чес, не удосужившись прожевать. — Люди и шами ш этим неплохо шправляются.

— Люди — те же животные, только в одежде.

— Тогда пускай радуются, что я и их не ем.

Она разулыбались собственной шутке, а Эдриан показал ей следы укуса на руке:

— А это тогда кто сделал? Только не говори, что я овощ или соевый.

Чес рассмеялась, вытерев рот тыльной стороной ладони:

— Подумаешь, укусила! Считай, что это я так заигрываю.

Убрав руку, Эдриан невозмутимо ответил:

— Тогда считай, что с ошейником тоже был легкий флирт. А что до мяса… Ты просто не ела хорошего. Этот вкус не забыть.

— Говоришь, как зверь. Попробовал крови и теперь не остановиться?

— Да. Думаю, ты понимаешь, каково это.

Чес отшвырнула пустую коробку, вальяжно потянулась на диване и кровожадно оскалилась:

— Да, черт возьми! Ох уж эти кровавые аллегории… Знаешь, старый черт, как сделать девушке приятно.

«Какой я тебе старый черт, мелкая?».

— Что-то ты разрезвилась… Надеюсь, по ночам ты не бегаешь по потолку?

Чес нахально улыбнулась:

— Если это твой самый страшный кошмар, то я научусь.

Вдоль позвоночного импланта пробежал холодок, а потом вспомнился жар и раскаленный металл. Квинт тут же прогнал эту мысль, но разговаривать сразу расхотелось. Теперь в голове крутились обрывки ночных кошмаров, мимолетные запахи крови и гари. Он положил еду в холодильник и пошел в душ. Наконец-то он мог смыть с себя грязь нескольких последних дней и сбрить шестидневную щетину новенькой бритвой. Запах ментола бодрил, пробираясь в нос, и прогонял липкие мысли. Эдриан раз за разом возвращался к событиям прошедшего дня, все еще удивляясь, что им с Чес удалось договориться.

«Не обольщайся, Квинт. Держи ухо востро. Она спокойно кинула Патрика, а ведь они сто лет знакомы. Тебя она и подавно кинет». Эта мысль тоже отрезвляла.

Выйдя из ванной, Квинт вытащил из холодильника запотевшую банку пива. Нектар богов.

— Мы не были знакомы, мужик, но спасибо за такой запас… — пробормотал он после первого затяжного глотка и мысленно чокнулся с мертвым панком.

Пенное холодило изнутри. За окном все еще шел дождь, барабаня по карнизам. Чес чем-то шуршала по комнате. Он пережил еще один день, но что ждет его завтра?

15. Уборщик года

Она думала, что убьет его.

По-настоящему. Всерьез. Вот совсем-совсем не в шутку.

Особенно, когда эта гадская консерва полезла к вещам Рэда. Она так не ярилась даже на Дика, который пытался их убить. Там была холодная, сладкая жажда мести. А здесь — чистая ярость. Огненная, как жерла Муспельхейма.

А еще он ее выпорол! Выпорол! Рэд, ты это видел⁈

— Ага, видел. Пожал бы ему руку, Чесси, но я же мертв.

Настоящий друг! Она защищала его вещи, словно сложенные под курганом великого воина богатства, а этот дохлый воображаемый гондон… Короче, дружба — переоцененное говно. Устаревший социальный конструкт. Рудимент времен рыцарского средневековья или еще какой-нибудь далекой эпохи. К черту дружбу.

— Убери вещи хотя бы с пола. Или это сделаю я. — Квинт не унимался и на второй день их странного сожительства на чердаке погибшего героя, но Чес старательно игнорировала его старперские закидоны, пока на третий день этот говнюк не взбесил ее окончательно:

— Это, что, такой сложный квест для суперкрутого Капитана — прибраться за собой? Выкинуть мусор не на пол или под кровать? Сложить вещи?

— Христова жопа, да когда ж ты отстанешь⁈ — взвыла Чес, хватаясь за голову. — Как можно быть настолько невыносимым занудой⁈ Я вообще не помню своего отца, но если бы он был таким же, как ты, я б нахрен его грохнула!

Квинт поддел ногой самую высокую гору из Рэдовских шмоток.

— Довыебываешься, мелочь, просто соберу все это и сожгу. Если, конечно, получится отодрать от пола. Ты вообще пользуешься прачечной?

Чес закричала криком банши, плюхнулась на диван, свесив голову с края и высунув язык. Надеялась прикинуться мертвой, но этого старого зануду так просто не проведешь.

— Срань Господня, Чес! Ты и впрямь опоссум, который живет в мусорном бачке! Отличная идея для тату на всю твою жопу.

Она расхохоталась:

— Не подходи слишком близко, неженка, помрешь от вони!

— Ничего, залью тебя дезодорантом. Кстати, если ты сдохла, значит нора теперь моя. Хана твоим шмоткам.

В перевернутом мире Чес видела, как Эдриан начал собирать ее вещи с потолка, и класть их куда-то… стоп, в мусорный пакет⁈

— А ну стоять, уборщик года! — Она подскочила на диване в полный рост и запустила в Квинта ботинком. — Можешь аккуратненько сложить их в сторонке, так уж и быть — разрешаю!

Этот козел невозмутимо поймал ее снаряд и отправил в пакет. Чес запустила второй ботинок — его Эдриан поймал на лету. Гребаная машина…

— Ну хватит! — В отчаянии она даже топнула ногой — Рэд в сторонке прыснул в кулак. — Стой! Ладно! Слышишь⁈ Я уберу! Сама!

Квинт подошел к ней вплотную, и Чес, благодаря высоте дивана, впервые глядела на него не снизу-вверх. И все равно было страшновато — очень уж серьезная у щеночка была рожа.

— Твои вещи не валяются — я к тебе не пристаю. Запомни, — и сунул ей в руки мешок.

Ладно, в этот раз твоя взяла. Но потом…

В общем, первые дни нового соседства не слишком заладились. Квинт вел себя, как хозяин — шарился по ящикам, изучал Рэдовские приблуды, пристраивал какие-то свои, купленные на барахолке. У-у-у, как ее это бесило. Вскрыть бы ему башку, заставить ползать по полу и целовать ей пяточки — вот чего Чес хотелось. Но как бы она не пыталась пробить его ЩИТ или что там за странная глухая стена стояла в башке консервы, ничего не выходило. Пустота. Граница реальности. Страшно было представить, что там за этой стеной, раз ее пси-машинка даже не могла оценить уровень защиты. Еще поэтому Чес не особенно лезла на рожон — чувство самосохранения, наверное. Не понятно, что у него на уме. Он сильнее и тем опаснее. В этом есть своя выгода, но и свои минусы.

— Становишься разумнее? Взрослеешь? — воображаемый Рэд сидел на одной из потолочных балок, как гребаный попугай, и хитро поглядывал на Чес, которая в свою очередь задумчиво наблюдала за тренировками Квинта — он расчистил себе место на полу и теперь отжимался то на одной руке, то на другой. — Не похоже на тебя, Чесси. Ты что, все еще боишься?

— Нихрена я не боюсь! — рыкнула она вслух и тут же спохватилась.

Квинт замер, поднял на нее вопросительный взгляд. Чес мотнула головой.

— Ничего, отвали.

— Тебе бы тоже заняться собой. — Он продолжил отжиматься. — А то порастешь жирком, перестанешь нравиться мальчикам.

— У меня свои тренировки, — она премерзко хихикнула, — с твоей башкой.

Пусть. Пусть боится ее. Пусть думает, что она все еще пытается его взломать. Пусть не расслабляется. Они вынужденные союзники, но не друзья. Особенно после порки ошейником — ну он еще получит за это! Чес придумает, как отомстить, как показать засранцу его место. Это ее дом. Она дала ему убежище, пусть будет благодарен, а не пытается строить тут свои порядки. Если что — она справится и без него.

— И какого хрена ты его не убила тогда? — возмутился Рэд. — Раз справишься сама!

Я и справлюсь, тупая ты Шестерка. Когда нужно будет — использую его и брошу. И дальше сама. Вот такой план. Не нравится — вали уже из моей головы!

Свои пожитки Квинт нашел на третий день, что немало позабавило Чес — правда только первые минуты.

— Что такое, Эдди? — спросила она едким голоском, когда верзила вышел из ванны, осматривая свою пушку. — Мамочка Чес задала слишком сложную задачку?

Он невозмутимо пожал плечами.

— Не особо, — и кивнул на стиральную машинку. — Просто оставил рухлядь на десерт.

Скучная древняя консерва. Даже не повеселил ее очередной вспышкой злости. Из-за той летающей хрени вон как взъярился! Она даже на мгновение вспомнила свои кошмары, где Эдриан превращался в волка с кровавой пастью. Эдриан… и все-таки не подходящее имечко для чудовища. Больше подошло бы какому-нибудь рыцарю или священнику. Хотя, судя по тому, что он все еще терпит большинство ее насмешек — мужик и впрямь почти святой. Или терпила. Или дурак. Или все вместе — Чес еще не решила.

Впрочем, в эти дни у нее было занятие поважнее, чем препирательства с Квинтом. Логическая цепочка была проста — чтобы выжить, им нужны были деньги. Черные кредиты, незарегистрированные чип-кошельки, которые нельзя было отследить. У Чес кэша совсем не осталось, Квинт имел только лицензионный счет в цифровом банке — слишком палевно. Что делают ребята, оказывавшиеся вне закона, чтобы раздобыть кредитов и выжить? Правильно, ебут закон.

— Ебут закон, как тебе, Рэд? Нужно записать… Разбогатею, улечу на Багамы, начну писать свой первый оригинальный шпионский боевик!

— Ага. Выживи для начала.

— Зануда…

В общем, немного поразмышляв, они с Квинтом быстро пришли к выводу — нужно какое-то дельце. Без апломба, просто срубить баблишка, что-то простое и незамысловатое.

— Представь! Я в кожаной жилетке и шляпе, ты в махровом пончо, в кобуре по паре стареньких Кольтов, лица скрыты красными платками… какая-нибудь захолустная техасская деревушка, день близится к закату, мы врываемся в салун и…

Квинт невесело усмехнулся:

— Очень красочно, Чес. Если бы в наш век все было так же просто провернуть, как во времена Дикого Запада…

— Да подожди ты! И вот мы врываемся, а там молоденькая официантка… ай! Ты опять меня бьешь!

— Подумаешь, затрещина. Переживешь. Возвращаемся в реальность. Нужно понять, что мы будет делать. Грабеж? Чего? Кого? Информация. Маскировка. Что возьмем с собой? — Он на мгновение завис, будто что-то вспомнив. — Транквилизаторы заканчиваются. Нужно еще.

— Этой хрени полно в Подземелье! — отмахнулась Чес, а потом вдруг тоже замерла, ощутив прилив гениальной мысли. — Боже, Эдди… я же все еще в «Тайгасу»! Да? Да, наверное… Мы можем подключить к делу моих корешей! Панков из Подземелья! Они точно не откажутся!

Раньше выгодные дела подземцам подкидывал Дикон Такахаси. Панкам было в кайф рушить устои и расшатывать порядок, особенно, когда за это отваливали столько кэша. Только вот после того, как Чес сделала из белого дракона шашлычок, а Маэда с Дедом покопались в его, Дикона, личных записях, раскрылась мерзотная правда — Такахаси вовсе не был тем, кем его считал Рэд и остальные фанатики-анархисты, он вовсе не пытался «нести Порядок во славу Великого Хаоса», на самом деле он все это время работал на «Полис Корп». Объединил банды под липовым лозунгом, а потом использовал их, чтобы расшатать положение президента Йорка и сместить с олимпа власти ее покровителей в лице концерна «Индиго». В итоге Подземье просто стало инструментом в политической игре. Конечно, панки были рады смерти предателя. Однако это лишило их неплохого источника кредитов… «Тайгасу» сейчас наверняка нужно новое дельце.

Квинт поморщился, словно съел что-то кислое.

— Плохая идея.

— Почему⁇

— Потому что нам нужно простое дело. С которым мы справимся вдвоем. А эти твои панки…

— Ты сам сказал — нам нужна маскировка. Терминалы, комлинки для закрытой связи. — Она щелкнула пальцами ему по лбу. — Транквилизаторы для твоей бедовой башки. Всякие другие полезные штуки… Где их раздобыть, если не в Подземелье? Нам нужна будет помощь.

Квинт подозрительно прищурился, разглядывая ее восторженное лицо.

— Прости, я сейчас точно с Чес разговариваю? Слишком разумно говоришь.

Она победно крякнула.

— Так-то! Ну, согласен?

Чес видела — идея ему все еще жуть как не нравится, но, черт возьми, разве был у них другой выбор? Она единственная в их странном тандеме, у кого остались полезные связи, которые можно было использовать. И в конце концов Квинт согласился.

«Крис, приветик! Есть дело».

«Бля, Чес! Я тут под кайфом, а ты звонишь с комлинка Рэда, я чуть не обосрался, знаешь?»

«Отвратительно, подробностей не надо. Слушай, хочу позвать вас с ребятами на дело. Вы же еще в строю?».

«Конечно, нужно же как-то выживать в этом Лимбо… Дедуля передает привет».

«Слушай. У меня есть одна идея, давно мечтаю об этом… думаю, будет много кэша и всяких ништяков. Но мне нужна инфа. Раскопаешь что-нибудь про одну пташку?»

«Давай, записываю».

«Меня интересует Рейчел Бёрт. Все, что найдешь про нее. От всех ее адресов до любой подноготной. Хочу ей как-нибудь подгадить…»

«Она что у тебя парня увела?»

«Нет, роль».

«Что?..»

«Забей. Просто раскопай про нее как можно больше. И побыстрее, а то я и мой новый друг сдохнем с голоду».

«Воу, у тебя новый друг…».

Чес посмотрела на Квинта, который тоже смотрел на нее — пристально, будто пытаясь подслушать их немой разговор с Крисом.

«Ага. Друг. Да. Кстати, он тоже в деле».

«Е-е-е… новые друзья — это хорошо. Мы любимновых друзей».

О, вряд ли тебе понравится этот парень, подумала Чес… Но ничего. Если уж она с ним смирилась, то и парни из «Тайгасу» смирятся. Как-нибудь. Наверное.

«В общем… накопаешь, звони. Я буду ждать».

— Ну что? — спросил Квинт, когда она сняла с головы комлинк-обруч Рэда.

— Успешно. — Улыбка шире лица. — Парни согласны, я сказала, что ты классный. Они просто в восторге! Им не терпится познакомиться с тобой!

Эдриан смотрел на нее все так же подозрительно.

— А что с делом? У них есть что-то на примете?

Чес часто закивала.

— Да-да! Есть классное дело! Крис как раз сейчас будет про него узнавать. Очень прибыльное. Точно. Парни уверены.

Ух, детка, поучиться бы тебе врать, конечно… вон он как смотрит, явно ни слову не поверил. Хорошо, что эта консерва не умеет читать мысли. Плохо, что и Чес его прочесть не может.

Квинт вздохнул.

— Что-то мне все это уже не нравится…

— Да? — Она склонила голову набок. — Как жаль, что у тебя нет выбора.

Ух, надо было видеть его рожу. Вот это поинтереснее каменного спокойствия! Правда, лучше не перебарщивать. Ей не очень хотелось, чтобы этот верзила сорвался на нее. Пускай придержит свой задор для сучки Рейчел.

Рей Бёрт… ты за все поплатишься. За смазливую рожу, совершенно не подходящую героине, за паршивую актерскую игру, за эти визгливые стервозные реплики… Ладно, за реплики лучше было бы наподдать сценаристу, но все остальное… То, как Бёрт испортила образ Капитана Бруклин в перезапуске «Героев» — было форменным преступлением против канона. Брук — суровая, серьезная тетка. У нее крепкие мышцы и характер мужика, она может с легкостью перебрать свой старый электромотоцикл и косточки врагов. У нее низкий голос и мощная харизма. Именно такой Брук была в комиксах и старых фильмах. А Бёрт… Бёрт сделала из Капитана тоненькую стервозную сучку с визгливым голоском, борца за права феминисток и толерантность. В старом комиксе Кэп тоже была сторонницей типично Йоркских ценностей, но в новых фильмах сделали уж слишком мощный упор на политику попирания Союза. В итоге Брук то спасала круизный корабль с гей-вечеринкой от террористов-гомофобов, то устраивала целый переворот в маленьком Африканском государстве, власти которого не желали признавать права на трон за наследным принцем, втайне от консервативной семьи сменившим пол. И Чес бы простила новым частям эти откровенно пропагандистские мотивы, если бы не паршивая игра Бёрт. Такое просто нельзя оставлять безнаказанным.

Нужно было только как-то уговорить Эдди и парней из «Тайгасу» на эту авантюру. И Чес не знала, с кем из них будет сложнее.

На четвертый день, когда Квинт, видно страдая от безделья, с новой силой взялся чихвостить ее за очередной бардак, Крис, наконец, позвонил. Буквально спас Чес от тирады про важность держать свой дом в чистоте, а то и от очередного покушения на ее зад.

— Крис, зайка! — демонстративно громко заговорила она. — Как же я тебе рада, ты себе не представляешь.

Квинт погрозил ей пальцем и наклонился, чтобы собрать шмотки и кинуть их на кровать.

«Итак, Рейчел Бёрт. Я мог бы сразу догадаться, кто она…»

«Да-да, но ты был под кайфом».

Крис вздохнул.

«Короче, птичка интересная. У нее несколько квартир в Йорке. Преимущественно пентхаусы. Преимущественно чистые. Ну, в смысле, никакой подозрительной активности. Я б и бросил все это изучать — ну, честно, скука смертная. Просто успешная актриска, куча съемок, куча любовников и любовниц, даже брак, кажется, один зарегистрирован — кто сейчас вообще женится? — Чес глянула на Квинта и подумала, что вот эта вот деревенщина наверняка был бы из таких. — Во-о-от. Но тут один мой кореш, тот еще сталкер, дал наводку на любопытную площадку в даркнете. Закрытую. Вход только по приглашениям. Защита такая — закачаешься. Но я не я, если не пролезу, ты же понимаешь. Так вот, взламываю, сам себе высылаю приглашение, вхожу, а там… горы детского порно. Вот прям горы. Но это ладно. Ищу дальше, взламываю местную администрацию, получаю доступ к „особым“ приглашениям. На вечеринки в реале. Они проходят почти каждую субботу, в одном прелюбопытнейшем особняке в пригороде Йорка. Догадываешься, чей это особняк?»

— Да ты гонишь, мужик… — Чес присвистнула, Квинт внимательно на нее посмотрел.

«Если бы. Эта сучка держит шлюший притон. Прикинь? Вот так героиня Капитан Бруклин. Туда явно ходят не простые ребята. Ух, попахивает голливудскими скандалами из прошлого века — режиссеры, домогающиеся до молоденьких актеров, детская порнушка, закрытые вечеринки… Короче, это скорее всего значит, что у пташки есть черный кэш в сейфах. Вряд ли бы она светила денежками от клиентов на своих счетах. Я знаю такие схемы, они слишком сложные. Проще расплачиваться черными кошельками, а потом тихонько вводить их в оборот. А можно и вовсе не вводить, у нас все Подземье на черном кэше, и живем как-то…».

— Это же просто охренительно, Крис. Это же не просто черный кэш, это еще идея! Рэд бы за такое схватился! Ну представь, знаменитая актриса, сыгравшая фантастического героя всея Йорка, на самом деле та еще дрянь и сука… изнанка Суверенного. Мы должны вскрыть этот гнойник!

«Э-э-э, детка, вижу, ты не совсем понимаешь идеи „Тайгасу“… В общем, было бы проще шантажировать ее, понимаешь? У нас есть инфа, можно связаться с актрисулькой по закрытым каналам и начать выкачку кэша…»

Чес зыркнула на заметно напрягшегося Квинта и перешла на мысленный модуль связи:

«Сам подумай, дружище. Мы могли бы проникнуть в этот ее особняк и найти там побольше доказательств. А может и сейфы с черными кошельками. А может и еще что-то интересное. И уже потом начать шантаж. Это же вдвойне больше денег, не находишь?»

«И вдвойне больше опасности».

«Когда это тигры стали такими осторожными⁈»

«Например, когда умер Рэд? Когда банда развалилась? Мы теперь опять сами по себе, понимаешь. А это все лишний риск…»

Чес нервно зашагала по чердаку. Мерзкое чувство соскальзывающей с крючка рыбки.

«Вам не придется рисковать! Мы с моим… другом зайдем туда сами. Вдвоем. Вы, как и всегда, будете помогать на расстоянии. Какой тут риск?»

«Нас могут отследить…»

«Вас всегда могли отследить!»

«Ты меня не слышишь, раньше мы…»

— Да бля! — не сдержалась Чес. — Вам нужны кредиты или нет⁈

Крис шумно выдохнул. Помолчал. Взгляд Квинта стал ну совсем хмурым, и Чес подбадривающе улыбнулась ему, махнув рукой — мол, не парься, мужик, все путем, все на мази…

«Ладно. Я поговорил с Маэдой и Дедом. Они согласны. Будем брать особняк».

— Ну вот, молодцы. — Она показал Квинту большой палец. — Я знала, что мы договоримся!

«Ага, да. Встретимся в нашем логове в Подземелье, обсудим детали. И это… приводи своего друга. Парни хотят познакомиться. Мы с незнакомцами на дела не ходим, ты же понимаешь».

Ох… да… кхм…

— Конечно, дружище. Мы придем. Приготовь чай и печеньки.

— Ну-у? — недовольно протянул Квинт, когда Чес отложила комлинк.

— Ты все слышал. Парни согласны. Дело уже подобрали. Осталось познакомиться, обсудить подробности и в путь!

Она старалась улыбаться естественно, но выходило очень натужно — Чес и сама это понимала, по лицу Квинта. Скоро он узнает все детали, что дело придумала она, и что все это жесть какой риск… И вот тогда придется строить из себя хорошую милую Чесси, чтобы уломать эту консерву. С таким делом она одна не справится, даже при поддержке нетволкеров. Раньше ее прикрывал Рэд, а теперь он только в ее голове…

Ну вот, Квинт все-таки тебе нужен, детка. Просто класс.

В логово «Тайгасу» они отправились тем же вечером. Чес решила не светить рожей Эдди на улицах подземного города после случая на похоронах Рэда. Она знала тайную наземную тропу к Кроличьей норе, не обремененную вниманием Большого брата.

Алиса и Железный дровосек, спрятав лица в тени капюшонов, торопливо шли по сумеречному Йорку, чтобы не опоздать к чаепитию Безумного Шляпника. Вот он, неприметный, заваленный мусором канализационный люк прямо под Бруклинским мостом, в тупике Нью-Док Стрит. Это была огороженная старой металлической сеткой территория, где под навесом из грязного дырявого брезента жил страж логова. Человек без возраста — местный бездомный забулдыга с по уши заросшим лицом, из-за свалявшейся бороды и волос выглядывала только щербатая желтозубая улыбка и узкие щелочки глаз. Про себя Чес звала его Чеширским котом — он всегда как-то по-особенному тянул «м», озвучивая кодовое приветствие, что это звучало почти как кошачье мяуканье.

— М-м-м-мелочь?

Чес, как учил Шестерка, положила в его раскрытую ладонь воображаемую монетку, и Чешир поднялся с люка, сгребая в сторону свое барахло. Квинту, судя по хмурой роже, нравилась эта затея с каждой минутой все меньше и меньше.

— Спускайся осторожно, верзила. — Она махнула рукой в черный провал канализации. — Лесенка старая, еще рухнешь, косточки переломаешь.

— Какая забота, — проворчал Эдди, погружаясь в тоннель.

Поборов легкую дрожь, Алиса полезла следом. Оказавшись в объятиях сырых стен норы, она глянула вверх и судорожно вздохнула — луну света над ними с характерным скрежетом медленно поедало затмение.

Бр-р. Надо заканчивать с этими жуткими метафорами…

Коридор внизу подсвечивался тусклыми напольными лампами. Тоннелей было несколько, каждый раз Чес боялась свернуть не туда. К счастью, тигры оставили засечки на стенах, которые можно было распознать только наощупь.

— Ага, туда…

Квинт молча шел сзади и, наверное, думал, что она совсем поехала крышей или что-то приняла — идет себе, гладит стены, что-то бормочет. Когда она шла тут с Рэдом первый раз, то так о нем и подумала.

Вот! Дверь! Та самая, значит, не ошиблась. За ней пряталось заброшенное техническое помещение по обслуживанию метро, заставленное старой мебелью и техникой. Несколько компьютеров, толстенные связки проводов, нетволкерское кресло Дедули, изрисованные тиграми и непристойностями стены, индийский ароматизатор и медитативная музыка, перемежающаяся с зубодробительными треками «Синдиката».

Чес приложила палец к пропускной панели, надеясь, что парни еще не удалили ее данные. Есть! Ворота в логово медленно отварились.

— Хэ-хэй! Малышня! — Чес вальяжно вошла, широко раскидывая руки, будто желая всех их обнять — Деда, дымящего трубкой на затертом зеленом диване, Криса, копающегося в черном пластиковом ящике со значком «ЗимТех», Маэду, со смачным «пщ-щ-щ» вскрывающего банку энергетика. — Приветик, мы…

Но не успела она договорить, как парни резко вскинули пушки. Чес сглотнула, обернулась — Квинт тоже стоял со взведенным Хорнетом. Ну вот и познакомились…

— Твою мать, мелкая! Ты охренела? — взвился Белоглазый. — Консерва в нашем логове⁈

— Эй-эй, ковбои! — Она заулыбалась как можно шире. — Все путем, это же свои! Знакомьтесь, это Эдди! Он теперь с нами!

— Я так понимаю, они были не в курсе… — раздался мрачный голос за ее спиной. В отражении металлического холодильника Чес увидела, как он медленно опускает пушку. — Эдриан. И да, я с Чес.

Дед, щурясь, выглянул из-за спин парней:

— Детки, я отсюда плоховато вижу, это что, тот самый агент, ети его в мошонку, Квинт?

— Не пизди, Дед, все ты видишь. — Маэда продолжал напряжённо целиться. — Чес, уебывай отсюда со своим другом. Вот прям щас.

— Сука, опять менять халупу… — тихо простонал Крис.

Чес обиженно вскинула руки:

— Ну парни, вы чего? Это же я! Я с вами! И он теперь тоже с нами. Квинт, ну расскажи!

— Да, я тот самый Квинт. Только уже не агент. С Чес у нас договоренность о сотрудничестве. Я вам больше не враг и не помеха.

— Что за херня…

— Однозначно, шляпа, — заключил Дед.

Маэда медленно выдохнул, сосредоточенно глядя Чес за спину:

— Начинаю отсчет…

Ну это никуда не годится!

Чес заслонила Квинта собой, раскинув руки. Уж в нее-то этот ускоглазый засранец, наверное, стрелять не станет. Или все же… А плевать, она же неубиваемая!

— Да вы совсем потерялись что ли⁈ Мы же друзья! Я… я его взломала! Он говорит правду! Сами подумайте, стала б я его приводить, не проверив? А?

Молчание. Судя по напряженным лицам, парни о чем-то переговаривались по комлинкам. Потом Маэда коротко кивнул и чуть опустил пушку:

— Нахрен тебе сотрудничать с тигрицей, консерва? Выгнали из кружка по интересам?

Квинт устало прикрыл глаза:

— Я охотник и привык копать в деле очень глубоко. В случае с Чес… В общем, я копнул не туда. Теперь заказчик не заинтересован в том, чтобы я выжил. И в Союз мне тоже путь заказан.

Снова молчание, от которого у Чес волосы зашевелились даже там, где их не было. Карие глаза Маэды стрельнули в нее:

— И что, это правда?

— Да, мужик! Стопроцентная! Двести!

— Звучит, как какая-то дичь… — простонал Крис.

Дед положил пушку себе на колени и снова затянулся из трубки.

— На моем веку даже самая отпетая дичь нередко оказывалась правдой.

— Дичь — это все, что со мной происходит в последнее время… — негромко отозвался Квинт.

— Ладно. Проходите. — Маэда напоследок ткнул в сторону Эдди стволом: — Будь благоразумен.

Эдриан кивнул и также быстро, как и достал, спрятал пушку в заплечную кобуру. Во дает, подумала Чес, надо взять у него пару уроков — она выхватывает свой Градин совсем не так эффектно, как хотелось, сколько бы не тренировалась у зеркала.

Когда парни разошлись по своим местам и будто бы чуточку расслабились, Чес неловко хлопнула Эдди по плечу:

— Ну, проходи, чувствуй себя как дома!

— Нихрена не как дома, — отрезал Маэда.

— Христова благодать, тигр… — Она закатила глаза, плюхаясь на диван рядом с Дедом. — Не обращай внимания, Эдди, он всегда такой угрюмый засранец. Когда он первый раз мне улыбнулся — думала, тут же вознесусь на небеса. Короче, вы подружитесь! Потом. Наверное. Эй, а что печенья нет?..

Квинт подошел ближе, но садиться не торопился. Похоже, понимает, что его тут еще не приняли. Хороший зверь, с чутьем. Такой «Тайгасу» пригодится. Рэд тоже был с чутьем…

— Выдыхайте. Я в меньшинстве и на вашей территории. И не злитесь на Чес. Скажи она про меня сразу, вы бы нас и на выстрел БТР не подпустили. И очень даже зря. Я могу быть полезным союзником.

Маэда вскрыл очередную баночку энергетика:

— Это точно. Не подпустили бы.

Дедушка протянул Эдриану свое курево:

— Трубку мира, не-агент Квинт?

— Благодарю… Надеюсь там не наркота какая-нибудь?

— Обижаешь, парень. Чистейшая трава.

Ну вот, хоть старик не ведет себя, как засранец. Да, Рэд? Воображаемый Шестерка смотрел на все это действо с нескрываемой насмешкой.

— Ладно, с прелюдией все, теперь о деле. — Крис хлопнул себя по коленям и посмотрел на Чес. — Как договаривались — два бронежилета, один комлинк-обруч для… друга. Патроны. Транки. Комплект для скана пальчиков. Кредиты вернешь после дела. Цены в подполье взлетели до Альфы Центавра после Такахаси…

— Рынок пошатнуло, это точно, — кивнул Дед.

Квинт сделал затяжку и вернул ему трубку.

— Если что, у меня дико палевный АйСи.

— Твои глазки в этом деле никому не понадобятся. — Крис улыбнулся. — К особняку вас подбросит фургон. Недалеко у съезда в лес, если точнее. Ну а как проникать в суперохраняемый особняк такие серьезные парни, как ты, должны знать. Мы возьмем на себя камеры, Дедуля постарается открыть все двери и будет держать руку на пульсе на случай неприятных ситуаций.

Маэда посмотрел на Чес:

— Твоей Капитанши дома быть не должно. Но она же тебе и не нужна, верно?

Она стрельнула быстрым взглядом в Эдди, потом в азиата:

— Только разгром. И кража. Она не настолько плоха чтобы ее убивать. Хотя…

— Как интересно… Капитанша? — Квинт прислонился плечом к стенке холодильника. — С этого места поподробнее.

Ой, мамочки… Чес выхватила у Деда трубку и смачно затянулась. Получать по башке, так с дурью. Хотя, если верить Рэду, уж дури у нее в башке всегда было с избытком.

— Что за вопросы? — Маэда вскинул бровь: — Он, что, не в курсе?

Ой-ой-ой… Чес потянулась за еще одной затяжкой, но Дедушка отрицательно покачал головой.

— Ну-у… — Она попыталась виновато улыбнуться, но губы уже не слушались. — Я не все рассказала… хотела сделать сюрприз! В общем, Эдди… мы идем грабить тайный особнячок одной поганой актриски… будет весело! Ты чего так смотришь?..

Эдриан подошел ближе и наклонился, его лицо — строгое и хмурое — выплыло из дыма, нависая прямо над ней. Чес представила Квинта большим змеем с человеческой головой, вот-вот где-то застрекочет погремушка на длинном хвосте и засияют гипнотические глаза.

— Какая актриска, Чес? Ты хочешь поднять на уши все Говеное Яблоко?

— У тебя такие глаза красивые… ты знал?

— Бля-я-я… — протянул Крис за ее спиной.

— Майор Том, вызывает Земля… — Квинт посмотрел на парней. — Дайте угадаю — дело предложила Чес, а не вы?

Крис и Маэда ответили синхронно:

— Это ее идея.

Дедуля тихо засмеялся, похлопав большой ладонью Чес по спине.

— Да бросьте причитать, малышня. Дело ведь интересное. — Он выпрямился из глубины дивана, размял поясницу, и заговорил так ясно и четко, словно вовсе не курил: — Компромат, черные кредиты. По субботам девочка устраивает в своем особняке блядские сходки голубокровых извращенцев. Трахают все, что умеет кричать и просить пощады. Если найдем только сейфы, полные золота, будет замечательно. Если раздобудем еще и компромат — полный джекпот.

Квинт задумчиво кивнул. Из его сжатого рта просочился узкий красный язык.

— Тогда мне нужен план особняка. Все данные, что у вас есть по этому делу.

Крис приложил палец к виску:

— Пришлю, если пустишь.

— Не могу. Мой комлинк наглухо заблокирован.

Белоглазый хмыкнул, пошарился рукой в ящике «ЗимТеха», вытащил оттуда комлинк-обруч:

— Ну тогда добро пожаловать в прошлый век, мужик, — и бросил его Квинту. — Техника времен первых аркад. Зато современной системой слежения не засечешь. До кучи — закрытый канал связи, вечеринка только для своих. Из минусов — барахлит, как и любое старье.

— Как и любое старье, слышал, Эдди? — Чес захихикала, пытаясь поймать его змеиный язык непослушными пальцами. — Это он про тебя!

Квинт поморщился, сверкнув на нее мистическими глазами, а потом сказал:

— Принято. Я поработаю над планом и приступим. А сейчас мы с этой девочкой пойдем домой. Вставай, Чес.

— О-о-о… — протянул Крис. — У малой просто талант находить себе папочек.

— Ага, — Маэда мрачно сплюнул в пустую банку энергетика, — только они быстро дохнут.

Так бы она и стояла на пороге логова, демонстрируя угрюмому азиату все свое презрение, облаченное в два выставленных средних пальца, если бы Эдди не вытолкнул ее в тоннель.

Они шли обратно под мелко накрапывающий дождь, Чес продолжала улыбаться, чувствуя себя совершеннейшей дурочкой — ну и забористая у Деда травка!

— Мне нравится твой запах, — вдруг промурлыкала она, уткнувшись носом Квинту в плечо.

— Ментол? Довольно стандартный.

— Нет, дубина. Твой запах.

Эдриан бросил на нее удивленный взгляд. Чес в ответ пожала плечами — она и сама не знала, что это значит.

16. Красный Демон

Гребаных полтора часа их тачка гнала по Лонг-Айленд Экспресс Хайвей, потом по старой битой трассе I-495 W до частной зоны в бывшем лесном резервате Коннектвот Ривер Стейт. Всю дорогу Чес боролась с тошнотой и жутким чувством дежавю. Они с Квинтом снова сидели в одном фургоне, фургон снова трясся по шоссе. Не хватало толпы его друзей, транквилизатора в ее брюхе и красных строчек на интерфейсе глазного импланта. А потом кровь. Кровь. Кровь. Кровь.

— И чего ты так смотришь?

Как хорошо, что ты не читаешь мысли, Железный дровосек.

Чес помотала головой и отвернулась. Писк комлинка, запрос подключения к закрытой групповой линии. Они с Квинтом приняли его одновременно.

«Привет, ребята. — Это был Крис. — Как погодка?».

«Долго еще?» — Как странно было слышать на этом канале Эдриана, а не Рэда. Совсем другой голос. Совсем другой персонаж. И в фургоне они только вдвоем, с каким-то незнакомым водителем. Парни, как и обещали, остановились в мотеле, на максимально возможном расстоянии от особняка, чтобы мочь подключиться к его системам, и в то же время оставаться в безопасности. Ссыкуны.

«Ну… еще пять минуточек. Стоун высадит вас и спрячет фургон через дорогу. После дела подцепит. Если выберетесь, конечно, а не пойдете на корм извращенцам».

«А ты умеешь поддержать, Беложопый», — фыркнула Чес.

«Белоглазый! Не марай благородное прозвище моего предка-викинга!».

«Ну чего ты… Беложопый тоже похоже на прозвище викинга».

Череду совершенно не викингских сквернословий Криса прервал голос Деда:

«Радуйтесь, детишки. Дедушка взломал домашнего ассистента. Ну и приблуд здесь… шумоизоляция, синхронная блокировка дверей, затемнение окон. Когда будете возиться во дворе, поставлю прислуге умиротворяющий шум океанской волны».

«Да ты романтик, Дед».

Встрял Маэда:

«Оповещаю. Охраны не много. Только три человека снаружи, еще двое в доме. Но есть кое-что похуже, чего не было в плане… Система турелей… Военных, чтоб вы понимали. Я не смог взломать, придется вам как-то самим».

Христова жопа, конец, сворачиваемся, можно возвращаться…

«Не страшно, — внезапно отозвался Квинт. — Если военные, то я справлюсь».

«Окей, мужик, как скажешь».

«Просканировал дом через ассистента, — снова вмешался Дед. — Помимо охраны внутри еще трое человек, прислуга, вероятно, и какая-то движущаяся техника. Еще слепая зона внутри здания, не поддается скану… попробую снова».

«Чес. — Квинт смотрел на нее и говорил, не шевеля губами. — Сначала обезвреживаем охрану на улице. Потом турели. Потом идем внутрь. Взламываешь прислугу, я разбираюсь с остальными. Дальше ищем сейфы с кредитами и компромат. Остальное — по ситуации. Могут быть коррективы. В любом случае — слушаешься меня, ясно?»

«Эй! Какого хрена ты главный⁈»

«Хорошо, допустим, главная ты. Что будешь делать?»

«Я буду… Ну… в общем… дай подумать…»

«Я-то тебя не тороплю, но в реальности действовать придется быстро. А раз ты главная, то и вся ответственность на тебе».

«Хм… я… буду импровизировать! Как Рэд! Прислушаюсь к тигриному чутью!»

«Импровизировать можно, когда уже знаешь все аккорды, девочка».

Чес больно укусила себя за губу, пытаясь придумать что-то убедительное… Черт. Отстой.

«Ай ладно, быть главной скучно! Поручаю это тебе, салага».

Квинт важно кивнул: «Большая честь для меня, сэр».

Фургон покачнулся и затормозил.

«Успехов, камикадзе», — хихикнул Крис.

По команде Квинта они выскочили из фургона и тут же нырнули в темноту ночного леса. Пахло пряной осенью, Чес едва не опьянела от этого запаха. Когда она выскочила из бронированного фургона на хвойной тропе из «Триппл Оукс», то чуть не потеряла сознание от ароматов. После стерильного холодного воздуха лабораторий это был глоток… свободы? Тогда она этого даже испугалась.

«Не отставай».

Квинт двигался в лесу, как хищник из какой-нибудь передачи о дикой природе. В городе это был совсем другой зверь, но не менее опасный. Он мог бы многому ее научить… Использовать и выбросить. Использовать и выбросить, напоминала себе Чес, стараясь не отставать.

В какой-то момент они уткнулись в высокую глухую стену забора. Камер не видно, но они тут были — это точно.

«Вижу вас. Прячу вас. Теперь вас вижу только я», — отозвался Крис.

Эдриан кивнул и протянул руку Чес.

«Да ты джентльмен…», — хихикнула она, а потом едва не заверещала — Квинт подхватил ее и подбросил на край забора, словно кошку.

«Хватайся».

«Мог бы предупредить!» — рыкнула он, подтягиваясь на руках.

«Инстинкты бы не сработали».

Сам он запрыгнул наверх с такой легкостью, что Чес стало жутко. Человек ли он вообще? Или и впрямь какой-то дикий зверь? Оборотень?

С другой стороны стены лес превращался в вылощенный сад. Деревья — реже, кустики — пострижены, травка идеально ровной высоты. Всюду какие-то околоантичные амфоры и статуи. Они с Эдди прошли чуть глубже и спрятались за высокими пышными кипарисами.

«Ну вот и дворец изощренных удовольствий. От вас до охраны метров двести. Вижу пока только три турели. Ну и здоровые штуки…»

Трехэтажный особняк в неоантичном стиле — белокаменные колонны перемежаются с технологичным матовым стеклом, тонкие скульптуры древнегреческих богов с роботизированным турелями. Дом красиво подсвечивался приглушенно-красными напольными лампами.

«Квартал Красных фонарей», — хмыкнул Квинт.

«Ну что, детки. Дедушка сделает так, чтобы окошки запотели с той стороны — ваши игры во дворе не заметят. Но вы все равно не затягивайте там».

Эдриан жестом велел Чес следовать за ним. Согласно плану, они приблизились еще на сотню метров, залегли за кустами.

«Отсюда не достанешь?»

Чес выпустила ментальную иглу, но потеряла ее, так и не донеся до цели. Внутри все почему-то дрожало, хотелось сбежать… но больше всего хотелось показать этой консерве, кто тут самая крутая штучка.

«Неа. Слишком далеко. Слушай, может я просто выйду и повскрываю засранцев? Одного за другим. Их тут не так много».

«А турели ты как вскроешь?».

«Я же бессмертна, Квинт!»

«Допустим. Но если активировать турели, поднимется тревога, а что случится тогда — мы не знаем. Да и разнесет тебя по всему саду от их залпов… Чтобы воскресать, нужно чтобы что-то осталось на костях».

«У, в играх все проще…».

Писк комлинка, голос Маэды:

«Они расслаблены. Изредка обходят особняк. Чаще всего кучкуются у турелей и курят. Снизил бы им жалование за такое».

«А я могу!», — крякнул Дед.

«Тогда точно тревога поднимется».

Квинт раздраженно поморщился:

«Отставить болтовню. Говорим только по делу».

«Уже командует…», — проворчал Крис и отключился вслед за остальными.

Они минутку помолчали, глядя на троих верзил у главного входа. И впрямь как-то уж слишком расслаблено… Привыкли, что тут ничего не происходит? Территория под защитой военных турелей?

«Надо завлечь их сюда, подальше от роботов. Выйдет по одному — хорошо, всех разом — еще лучше. — Квинт посмотрел на Чес. — Готова делать то, что умеешь лучше всего?»

Она хихикнула:

«Вскрывать бошки? Мусорить?»

«Почти. Верещать, как резаная».

«Эй! Я не верещу!..»

«Используем старый как мир трюк с бабскими криками в духе „Помогите, в саду дракон“. Будет неожиданно. Подумают на прислугу, скорее всего, тревогу поднимать не станут. Как только приблизятся достаточно — вырубай».

Чес кивнула и шумно выдохнула. Отчего-то мысль о собственном бессмертии не умаляла нервной дрожи где-то в поджилках. Что за херня? Раньше она не боялась… почему сейчас?.. Ну конечно! Раньше был Рэд с его стимуляторами. Нужно было что-то принять перед делом…

— Помогите! Господи, моя нога! — истово заверещала Чес. Верзилы у турелей схватились за пушки и заозирались на звук. — Здесь так скользко!.. Парни, пожалуйста, мне не встать!

Квинт внезапно исчез из поля зрения. Охранники стали медленно двигаться в ее сторону.

— Как больно, черт!..

Один остановился, кивнул второму. Двое пошли на ее голос, третий остался на месте, но теперь пристально смотрел в их сторону.

«Квинт, ты где⁈ Двое идут ко мне».

«Вижу. Взламывай. Третий — мой».

«Но там же турели!.. И я тут одна!..»

«Спокойно, неубиваемая Чес. Я видел тебя в деле. Ты справишься».

Вдох-выдох. Ну что же ты, а… Неужели ничего не можешь без допинга? Какой же ты Капитан Бруклин, жалкая ссыкливая собачонка… У тебя же было целых два успешных дела! Три, если считать красивый спектакль под названием «Конец Такахаси», но там было другое топливо. А сейчас… Не хватало только ткнуться рожей в грязь при Квинте… Давай же, покажи, что ты умеешь!

Вдох. Раз. Вдох. Два. Вдох. Три… Еще шаг… Пара шагов… Иголочка, ты сможешь.

Когда двое бронированных мужиков оказались достаточно близко, Чес так напрягла мозги, что зазвенело в ушах. Ее ментальное жало прошило два ЩИТа третьего уровня настолько стремительно, что охранники синхронно дернулись и рухнули на траву. Где-то в стороне особняка только и успел крякнуть третий.

«Умница, девочка. Посиди там. — Эдриан звучал в ее голове чуть громче стука крови в ушах. — Я разберусь с турелями и вернусь за тобой».

Чес спряталась в кустах, глядя на тела охранников перед собой. Они были без сознания, а у нее все еще дрожали руки. Хотелось провалиться в какой-нибудь глубокий Ад от стыда.

Писк комлинка. Личный вызов от Криса.

«Эй, Чесси. Не грусти. Со всеми бывает…».

«Ты видел?..»

«Ага. Я тут рядышком, как призрак. Справа в двух шагах от тебя камера. Помаши ручкой».

«Пошел ты…»

«Я серьезно. Ты бы видела мой первый раз без стимуляторов. Так и не встал…»

Они помолчали. Потом Крис вдруг засмеялся, и Чес, сама того не желая, засмеялась с ним.

«Вот так. А теперь иди и покажи этой консерве — кто такие ребята из „Тайгасу“!».

Чес серьезно угукнула, отключила Криса и поднялась с травы. Через пятнадцать минут вернулся Квинт, молча осмотрел ее и вышел на общую линию:

«Во дворе мы закончили. Дед, откуда лучше всего проникать в здание? Черный ход? Окна? Как обстановка в доме?»

«Итак, по порядку. Могу открыть главный вход, войдете, как белые люди. На заднем дворе есть еще турели. Не рекомендовал бы рисковать с черным ходом».

«Одна шлюха как-то сказала мне так же, — хихикнул Крис. — Ой, извините…».

Вклинился Маэда:

«Так, Крис, Большой Брат во дворе — твой. Подключаюсь к камерам в доме… Есть. О! Сколько тут глаз… Чтобы снимать со всех возможных ракурсов? Короче, пока беру только первый этаж. Смотрю… Да, двое секьюрити тусуются на кухне, пьют хозяйский кофе. В огромной гостиной две женщины и один мужчина. Уборщики, похоже. Скорее всего, личная прислуга, не вижу нашивок клининговой службы. Техника, про которую Дед говорил, это производственные роботы-пылесосы… Ебануться. Нежным принцессам в гостиную лучше не соваться».

«Слыхал, Квинт? Придется тебе постоять у двери», — хохотнула Чес, но тут же заткнулась под его суровым взглядом.

«Хорошо… Если все отвлечены, тогда войдем как белые люди. Сможешь тихо открыть двери, Дед?»

«Так точно, сэр. Желаете к порогу чаю, стакан воды или свежую газету?»

«Обойдусь… Идем, Чес. На тебе прислуга, попробуй внушить им что-нибудь, расспросить о хозяйке. Я знаю, ты умеешь».

«И откуда ты все знаешь, консерва?», — проворчала она, семеня за ним к двери.

«Следил за каждым твоим шагом. — Звучало волнующе и жутко, но зато бодрило. — Входим. Направляюсь к кухне».

Внутри особняк копировал свою странную наружность — куча старинной мебели, статуэток, вазочек и прочей дорогой антикварной чуши на фоне технологичных выдвижных панелей, голоэкранов и зеркал. Зеркал было просто дохренища! Бёрт, что, и секунды не может провести без того, чтобы попялиться на свое шикарное отражение? У-у-у, тупая пафосная сука.

Когда Эдди скрылся в правой половине особняка, Чес осторожно прокралась к гостиной. Из-за двери раздавались негромкие голоса, шум работающего пылесоса.

«Дедуля, приоткрой, а…».

Стеклянная дверь медленно отъехала в сторону, и Чес заглянула.

Христова жопа, тут что, лопнула свинья? Кровь была на мебели, тяжелых красных портьерах, закрывающих окна и стены. На полу валялась одежда, свечи, битая посуда, какие-то пластиковые маски с жуткими лицами. Робот-уборщик ловко вылизывал пятна с пола и кожаных кресел, трое людей, одетых в полиэтиленовые костюмы, как ни в чем ни бывало ходили по гостиной, собирая мусор.

— Мэгги ведет себя как настоящая стерва! — возмущалась полненькая афроамериканка, собирая с мраморной столешницы чьи-то трусики и укладывая их в пакет. — Она даже не пригласила меня на день рождения!

Мужчина в углу без интереса слушал ее и кивал, покуривая испаритель.

— Я бы тоже не позвала тебя на свою вечеринку. — Еще одна женщина, в возрасте, пыталась настроить второго робота-уборщика. — Ты вечно напиваешься, а потом несешь всякую хрень…

Какая милая у них беседа на фоне трусов, кровищи и пятнышек спермы! Пора вмешаться, да, иголочка?

Их трое, у всех мощные трехуровневые ЩИТы — видно, как Бёрт печется о сохранности информации в этих головках. Другое дело, что Чес и «троечки» уже щелкала без напряжения.

— Что бы такое вам внушить… — задумчиво пробормотала она, глядя на остолбеневших уборщиков. — Может быть… ха!

Она мысленно нарисовала перед глазами образ Бёрт. Той самой точеной суки с промо-фото или съемок на ток-шоу. Улыбка родом из Голливуда, сделанное смазливое личико, силиконовые сиськи, импланты, делающие ее глаза неоново-розовыми. Обычно она заявляется на съемки или выходы в свет в откровенном мини — адептка открытой сексуальности, гребаной профеминистской секты. Как-то она пришла на шоу Голди Тингл в полностью прозрачном платье. Ведущая всю передачу восхищалась ее подчеркнутой смелостью и вызову.

— Мэм! — Афроамериканка подскочила на месте, выйдя из оцепенения. — Вы уже закончили у себя? Извините, мы еще не готовы…

— Ничего страшного, дорогуша. — Чес старалась копировать премерзкий голосок птички Рей. — Кстати, а где это я сейчас была?..

Странный вопрос, конечно… Уборщики переглянулись.

— Ну… вроде как в своем кабинете, мэм.

— Отлично!

Писк комлинка. Квинт.

«Иду к тебе. Удалось что-то выведать?»

«Похоже у нас дезинформация. Уборщики говорят, что Бёрт в своем кабинете. А еще, тут в гостиной и впрямь… грязновато».

«Бля, — вклинился Крис. — У нее же в расписании были какие-то съемки…»

«Странно. — Теперь Дед. — По скану не вижу никакой активности на верхних этажах. По крайней мере ассистентом она не пользуется».

«Ничего страшного. — Чес мысленно осклабилась. — Я даже рада. Повидаю кумира вживую, выколю ей глаза…»

Квинт вздохнул:

«Чес, отправь уборщиков поспать, пусть не мешаются. Маэда, загляни в подвал и дай картинку. Мы побудем в гостиной, чтобы не перегружать тебя».

«Окей, босс».

— Сладких снов на кровавых простынях, — хихикнула Чес и щелкнула пальцами. Прислуга как по команде разлеглась на полу. Робот-уборщик продолжил медленно уничтожать следы оргий. Она наклонилась и похлопала его по пластиковой голове. — Какой же миленький трудяга…

— Стоит забрать его на чердак, — хмыкнул Квинт за ее спиной. — Научит тебя убираться.

Чес показала ему язык.

Пока Маэда подключался к камерам в подвале, они пошарились в гостиной. Нашли кучу всяких сексуальных игрушек — Рэд бы обзавидовался такой коллекции! Смазки, веревки, бандажи, был даже вибратор в виде мультяшной фигурки Капитана Бруклин. Квинт с усмешкой протянул его Чес.

— Не хочешь захватить сувенир?

— Засунь себе это знаешь куда? — прошипела она.

А потом стало как-то не до смеха.

«Твою ж матушку да в обе ноздри… — выдохнул Крис. — Это, блять, что такое? Реквизит из двадцать шестой части „Пилы“?»

Ножи всех видов и мастей. Пилы, щипцы. Было даже нечто похожее на нож для пиццы, разве что на зубцах запеклось что-то красное и вряд ли — остатки томатного соуса.

«Да это же все прямиком из застенков инквизиции…»

«Детское порно, говорите?» — Голос Квинта в комлинке звучал… очень недобро.

«Ребят, — подключился Маэда. — Тут клетки».

«С детьми⁈»

«Нет. Ловите картинку».

Подвал. Стены. Вдоль них шкафчики с бутылками вина, изящные столики с приборами для дегустаций. А в центре несколько здоровенных клеток с псами. Они переругивались между собой, снуя туда-сюда по своим загонам, кто-то спал, кто-то бесился, кто-то глодал кость. И все. Больше ничего. На линии связи какое-то время было молчание. Первым заговорил Эдриан:

«Где кабинет?»

«Наверное, выше. Переключаюсь к вам. Идите наверх, дам картинку».

Чес опять поспешила за Квинтом, старясь не спотыкаться о горы вещей на полу. Нда, ну и бардак, в самом деле!

Лестница наверх, бесшумный выход в коридор. Еще одна внезапная картинка от Маэды чуть не сбила ее с ног. Много комнат, красивых. В каких-то убрано, в каких-то еще нет — незаправленная постель, белье в засохших пятнах, шмотки на полу.

«Поднимаемся выше».

А вот тут было поинтереснее.

«Да, кабинет вижу. Ее там нет».

«Но слуги видели… странно. Ушла по-английски?».

«Тогда вопрос — куда?»

«На заднем дворе парковка для аэрокаров. Может, птичка улетела по делам?»

«Слуги бы услышали».

«Или нет. Тут такая шумоизоляция… Вы уже давно внутри, но собак не слышали, а их там целая стая».

«Дед, открывай кабинет. Мы заходим». — Квинт вытащил пушку, Чес последовала его примеру.

Матовая стеклянная дверь плавно въехала в стену. В кабинете было темно.

«Да будет свет», — сказал Дедуля, и свет действительно пришел.

Комната могла бы показаться огромной, если бы не горы коробок со всяким дорогущим хламом. Шкафы со старыми пленками и комиксами о «Героях», антикварная мебель, куча какого-то старья, которое Чес даже описать не могла — что-то видела в парочке фильмах времен Старой Америки, чего-то не видела вообще. Рейчел Бёрт, силиконовая птичка, любительница старья. Или это все фетиши гостей ее притона?

«Что-то я сейфов не вижу…»

«И я».

«Зато компромата — до жопы», — мрачно заметил Квинт.

Да, этого дерьма здесь и впрямь было навалом… Целые коробки со старой видеопленкой, фотоснимками. Настоящими, черт подери, бумажными! Такие сейчас делают либо коллекционеры и целители ретро, либо гребаные извращенцы. Или это одни и те же ребята?

«Фу, гадость какая-то…»

«Что там, Чес? Дай картинку».

Маленькие фотокарточки. На них дети. Подростки. И младше. Некоторые совсем без одежды, некоторые в смешных детских костюмчиках. Постановочные фото. Природа, деревенские пейзажи. Девочки в платьицах. Мальчики. Висят на деревьях, играют в саду. Позирую с собаками из подвала. Какое-то странное детство… Чес попыталась вспомнить свое, до «Триппл Оукс», но ничего не получалось. Только голова заболела.

— У-у-у, ну и мерзость! Пойду лучше комиксы полистаю…

«Ищи сейфы, Чес», — напомнил Маэда.

— А, точно! Сейфы… Эдди, ты со мной?

Квинт завис над какой-то фотографией.

— Эй?..

Чес вынырнула из-под его локтя, чтобы тоже посмотреть. Вид сверху. Мальчик-подросток в позе эмбриона лежит на дне колодца. Весь в крови. Захотелось выхватить эту фотокарточку и порвать, но она сдержалась. И почему-то хихикнула:

— Что, тоже любишь всякую жуть, Квинт?

От его взгляда можно было описаться, но она снова сдержалась.

«Так, на связи Дед. Ловлю активность. Из слепой зоны. В доме какие-то механизмы… лифт? Да, ребята, к вам кто-то поднимается, и я ничерта не могу с этим сделать».

Чес засуетилась: «Твою мать, твою мать…».

«С какой стороны? Можешь направить?», — ожил Квинт.

«Сейчас… так… со стороны правой стены».

«Тут шкаф».

«Или потайная дверца».

Эдриан серьезно посмотрел на Чес:

«Лезь под стол, попробуешь взломать тех, кто выйдет».

Так, пора прятаться, Алиса, идут солдаты Червонной Королевы… Она нырнула под стол, Квинт, держа пушку наготове, прижался к стене у торца шкафа.

«Раз, два, три… долго поднимается. Похоже слепая зона глубоко, ниже подвала. Тайный бункер? Готовьтесь».

Центральная часть шкафа с едва слышным щелчком выдвинулась вперед, поделилась на две половины, разошлась в стороны, выпуская в кабинет миниатюрную брюнетку в ультракоротком коктейльном платье. Туфли на огромной платформе делали ее не многим ниже Квинта. Червонная Королева собственной персоной, Чес узнала сразу. И сразу же вынула иглу.

— Да, Энтони, все готово к следующей вечеринке… Да-да, я знаю… Такого больше не… — Бёрт огляделась. — Я разве включала здесь свет?..

«Чес, ну же!».

«Не получается… Не получается! У нее там… как будто барьер… Как у тебя! Блять…»

Квинт бесшумно шагнул из-за шкафа и вырубил Бёрт ударом в висок.

* * *

— Здесь полно масок. Выбери уже что-нибудь.

— Какая-то пошлятина… это точно нужно?

— Она не видела наших лиц. Пускай так и остается.

Сам Квинт нацепил на лицо первое, что попалось под руку — маску с жутковатой красной рожей и рогами, похожую на китайского демона. Уф… ладно, пускай будет кошечка — не тигр, но близко.

— А что ты задумал? Мы ее убьем? Или что?

— Узнаем, где сейфы. Узнаем, почему ты не можешь ее взломать, — очень уж спокойно проговорил Квинт, наматывая на руку веревку — одну из тех, что лежали в гостиной. — Хорошенько припугнем.

Из комлинка раздался веселый голос Криса:

«Делаем ставки, господа. Сейфы в бункере? Или у нее в сиськах? Ха-ха!».

Красный Демон наклонил голову набок, разглядывая Рейчел — она все еще была без сознания, привязанная к своему здоровенному кожаному креслу-трону. Голос Эдди в комлинке звучал совсем незнакомо:

«Бёрт, Бёрт, Бёрт… Красивая фамилия, да и личико. Все остальное подкачало». — Он оперся руками на подлокотники кресла, когда Рей начала приходить в себя. Увидев перед собой жуткую рожу Демона, пташка мгновенно очухалась и заверещала:

— Матерь божья!.. — Пауза осознания. — Вы от Генри? Я же сказала, все отдам в среду…

Квинт взял ее за подбородок.

— До среды ты не доживешь, птичка.

— Ч-что?.. Вы?.. Что происходит⁈

Эдриан бросил ей в лицо пачку фотографий, а потом медленно обошел, вставая за спиной. Приглушенный маской голос звучал очень жутко:

— Ты накопила грехов, Рейчел. Такое не прощают. Молись, — и резко закинул веревку ей на шею, тут же затягивая. Бёрт попыталась закричать, но вышел только хрип, привязанные к телу руки затрепетали, как поломанные крылья.

«Квинт…», — то ли восхищенно, то ли с ужасом выдохнула Чес.

Проклятье, один в один, как в моем старом фанфике…

Когда неоново-розовые глаза начали закатываться назад, Демон ослабил хватку. Бёрт лающе закашлялась.

— Сдохнешь ты медленно, птичка. Очень медленно.

«Ебануться, он отшибленный…», — прошептал Крис.Где-то на линии нехорошо посмеивался Дед.

— Пожалуйста! — Голосок Бёрт с хриплого срывался на визг. — Я заплачу… У меня полно кредитов… Я очень богата! Умоляю!

Красный Демон медленно наклонился к ее уху, кривя блестящие пластиковые губы:

— Да, ты заплатишь. Когда мне надоест забавляться, я раздену тебя и отволоку в подвал. К тем голодным псам. Как быстро они разорвут птичку? Это будет твоя лучшая роль…

В комлинке раздался свист и голос Криса: «А консерва-то с сюрпризом. Думаешь, что там красная фасоль в томатном соусе, а на самом деле…».

«Законсервированный садист в собственном соку», — нервно хихикнула Чес. У нее волосы шевелились на загривке и истово колотилось сердце, будто под стимуляторами. Ужасно хотелось то ли убежать, то ли смотреть на это вечно, как на какой-то шедевр искусства.

— Не посмеешь! — Ну вот, Бёрт вдруг вспомнила, что играла самого лютого персонажа за всю историю «Героев». — Я, мать его, Капитан Бруклин! Тебя найдут, найдут и…

«У-у-у, дай мне ей врезать, Эдди! Как же она меня бесит!», — взвыла Чес, сжимая кулаки.

«Успеешь, пусть дойдет до кондиции».

Демон снова затянул петлю так, что шейка птички едва не хрустнула. Тщедушное тельце дергалось, пальцы с длиннющими ногтями то сжимались, то разжимались в судорогах.

— Не посмею? Да? — Эдриан схватил один пальчик и стал медленно выкручивать, пока тот не хрустнул. Бёрт завизжала еще громче. — Следующий я отрежу… Если ты не порадуешь меня.

«Чего-то не хватает…», — задумчиво протянул Дед, и в кабинете вдруг заиграла какая-то мрачная оркестровая классика.

— Господи! Что… что вам нужно⁇

— Где сейфы с черным кэшем, птичка?

— На… на нижнем уровне… там… внизу… откуда я… Там всё! Всё! Пожалуйста…

— Отлично. А теперь ты скажешь мне, что за ЩИТ стоит в твоей головке. ЩИТ, что нельзя пробить. Кто его поставил?

Бёрт бестолково захлопала ресницами, шумно глотая слезы:

— ЩИТ? Я не… у меня нет… я…

«Врет! — азартно рыкнула Чес. — У нее глазки бегают, Квинт».

Красный Демон громко выдохнул сквозь пластиковые клыки:

— Ты меня не радуешь, сука. — Он схватил следующий палец и достал нож.

Если бы криком можно было пробить стены, третий этаж особняка разлетелся бы как карточный домик.

— Нет! Умоляю! Я скажу… скажу… У меня была операция… на мозге… после теракта…

Чес подскочила на месте: «О! Теракт! Я о нем знаю. Лет десять назад, на фестивале в союзном Бостоне. Она там участвовала как приглашенная звезда. Какие-то радикалы устроили теракт — взорвали несколько павильонов, а в вип-зоне распылили токсичный газ. Бёрт была там. СМИ ее сразу похоронили, но потом опровергли. Выжила, как видишь, тупая сука…».

Демон наклонился поближе, почти прижавшись маской к ее уху.

— Кто сделал эту операцию? И где?

— Я… подождите, надо вспомнить… это какая-то клиника в Союзе… частная, дорогая. Я… я была без сознания, все решал менеджер и мой спонсор… У меня искусственные легкие, сердце… Господи, мне нельзя так нервничать… Не надо! Я сейчас вспомню… вспомню… Документы! В моем сейфе… Он в столе… там медпланшет, должны быть все данные… там…

Квинт поднес лезвие к ее глазу.

— Как открыть сейф?

— Мой палец! — Бёрт зажмурилась. — Палец…

Демон обратил свое жуткое лицо на Чес, и та охнула, завороженно глядя в темные провалы глаз. Наверное, так выглядит смерть…

«Чес. — Снова старый добрый Эдриан в комлинке. — Сканер пальцев».

«А! Да… сейчас…» — Она достала его из кармашка набедренной сумки и бросила Квинту.

«Ты, кажется, хотела ей врезать», — напомнил он, шаря под столом в поисках сейфа.

Чес посмотрела на Бёрт — та безостановочно рыдала и, похоже, тихо молилась.

«Серьезно, мужик⁈ — Она развела руками. — Да бедная птичка уже ссытся в кресло, ей богу! Мой кулак скорее спасет ее от действительности…».

«Пускай не думает, что раз у нее в жопе золотая ложка, то возмездие не нагонит».

Пока Рей взывала к одному ей ведомому богу, Эдриан вывалил все из сейфа, хорошенько пошарился среди документов, а потом поднялся из-за стола с тонким медицинским планшетом. Он обошел кресло и пощелкал пальцами у лица Бёрт, отрывая от молитвы.

— Ты будешь молчать, птичка. А иначе я вернусь и сделаю тебя звездой снаффа… Это, — он прихватил коробку с фотоснимками и пленкой, — я, пожалуй, сохраню на память. Договорились?

Рейчел всхлипнула и рьяно закивала, а потом снова вырубилась от крепкого удара Красного Демона. Квинт выпрямился и повернулся к Чес. Он так и стоял в этой жуткой маске, а Алиса восхищенно смотрела на него снизу-вверх.

«Ты просто монстр, Квинт, — прошептала она. — Кажется, я влюбилась».

Писк комлинка, голос Криса:

«Идите за денежками, голубки. А потом валите нахрен оттуда».

17. Первая кровь

— Охренеть! Эдди, да ты садист! Это было круто и жутко! Я испугалась, правда! Да там все испугались! Как она ревела… Охренеть! Где ты этому научился? Это была лучшая месть за паршивую игру! Я в восторге, Квинт! Ух! Ты мой герой!

Девчонка чирикала всю дорогу до города, а после и до логова, не затыкалась даже на рынке. С этим наливным румянцем и безумным блеском в глазах она казалась больной лихорадкой. Пару раз Чес хватала его под локоть, прижимаясь лохматой головой к плечу, а один раз умудрилась поцеловать в щеку. Такой невинный детский поцелуй, Квинт невольно растерялся.

Все шло хорошо, пока Квинт не увидел фото мальчика. Он знал куда идет и что может там увидеть, и все равно не удержался. На мгновение ему показалось, что под кожей шевельнулись щупальца инородного существа, а потом — только злость. Не пылающий пожар, а холод падающего бетонного блока. На мгновение он действительно захотел убить эту заносчивую сучку. Схватить ее за роскошные волосы, протащить по ступеням и кинуть оголодавшим псам на растерзание, чтобы каждый отчаянный крик служил искуплением страданий, что она причинила. Сейчас, когда пелена злости спала, он чувствовал только досаду, словно совершил что-то недостойное.

Чес фонтанировала раздражающим восторгом. Даже в этом девчонка была абсолютно ненормальной! Как с таким отношением к насилию ее еще не задушил какой-нибудь хахаль? Ах да, ее нельзя убить.

— Я впишу это в свою книгу! Изобразишь чудовище для пары сцен⁈ Пожалуйста!

Это было уже слишком! Развернувшись, Квинт угрюмо рявкнул:

— Успокойся, поехавшая! Я хотел напугать ее до усрачки! Играл роль, твою мать!

Ух, как бесит!

Чес удивленно посмотрела на него:

— Ну не-е-е-т, Квинт, это было настоящее… Какого хрена ты отнекиваешься? Не будь такой целкой!

Он сердито ткнул в нее пальцем:

— Промой глаза с ацетоном, мелкая! Придумала невесть что! Ненормальная! Не зря в «Триппл Оукс» тебя пичкали таблетками!

Чес издала кошачий вопль и кинулась на него с кулаками:

— А ну заткнись, консерва тупая!

Квинт с легкостью оттолкнул ее.

— Уймись, психичка. Я в твои дурацкие игры не играю, поняла? Никого для тебя изображать не собираюсь. Так что закрой рот и делай, что велено.

Чес с яростью раздула ноздри, затем прищурилась. Еще немного, и ощерится иглами, как маленький дикобраз.

— Что велено? Ха-ха! — Она рассмеялась отрывисто и зло, словно гиена. — Не в этой жизни!

Квинт навис над ней, словно грозовая туча:

— Это мы еще посмотрим!

Пожалуй, он и правда перегнул палку. Стоило ему отлучиться в душ, как ее и след простыл. Только что была здесь и пыф! Испарилась.

— Ах, ты ж блядь!

«Сам виноват. Она же чертов ребенок, а ты спровоцировал ее». Эдриан заметался по чердаку в поисках своего допотопного комлинка.

— Ах, ты ж мелкая дрянь… — пробормотал он, водружая корону на голову.

«Чес, твою мать, куда ты сбежала?»

Лишь молчание в ответ. Дрянная, упрямая девчонка… «Прям как ты, — поддакнул ехидный внутренний голос. — Уже забыл, что ты творил раньше?». Отмахнувшись от него, он сделал еще одну попытку связаться с Чес. Снова глухая стена. «Спокойно, мужик. Свяжись с ее корешами. Может, она сбежала к ним».

Тишина.

— Бесполезное дерьмо, — рыкнул Квинт, кинув обруч на диван.

Где она теперь? Все ли с ней хорошо? А если поймают? А если притащит хвост? Или придет с толпой отморозков по его душу? Последнее, пожалуй, его не сильно пугало. Хорнет в наплечной кобуре и припрятанная у дивана пушка подкрепляли его уверенность, но за девочку ему было неспокойно. Она ведь могла вляпаться в неприятности, с ее-то ежовым характером.

«Успокойся, — фыркнул внутренний Квинт. — Ты уже ничего не изменишь. Остается только ждать».

Эдриан решил убить время с непочатой бутылкой джина, прямо из запасов мертвого панка. Упал на диван, хрустнул примерзшей крышкой и окатил горло потоком пламенной горечи. Снежно-огненная лавина рухнула в желудок, взорвавшись там, как Челябинский метеорит. Бум! Волна жара прокатилась по телу, Эдриан выдохнул. Он давно не пил ничего крепче пива. Бухать — это вредная привычка. Пьяные мозги перестают держать тебя в узде. Он покосился на коробку со свежим испарителем. Подумав с пару секунд, распаковал его, капнул в емкость никотиновой жижи и хорошенько затянулся. Рот наполнился смолянистой горечью синтетического табака с пряным холодком мяты.

Вспышки воспоминаний. Разрозненные картинки, как пачки коллекционных карточек с бейсболистами. Он смотрел на суету базара, курил длинную китайскую трубку с маленькой металлической чашечкой и красной ниткой нефритовых бусин. Пальцы перебирали их как четки. Ровно пять штук. На выдохе дым отдавался морозной свежестью ментола, словно глоток воды в холодное зимнее утро. Вокруг пахло специями и жженым сахаром. Наверное, поэтому Эдриан так любил запах ментола. Он напоминал о беззаботном времени. «Нет, какое ж беззаботное?». Квинт тряхнул головой. Звериное время, когда или ты, или тебя…

Сын священника, кем ты стал? Какую Библию ты зубрил в приходской школе, что в итоге вышел на кривую дорожку, средь волков и тех, кто похуже? Всегда есть какая-то черта, отделяющая два состояния. Разум и безумие, жизнь и смерть. Глядя на Чес, он все чаще вспоминал себя, каким был до военки. Сорвавшийся с цепи бешеный пес, которого побаивалась даже местная корейская шпана. У него всегда были при себе нож, ворованный пистолет, моток колючей проволоки и верная курительная трубка, которую он смолил, поставив ногу на поверженного врага. Вечно сбитые костяшки и полное отсутствие тормозов, только сладкое желание нестись, драться, кромсать, не встречая никаких преград. Так он со всего размаха и вписался в лобовуху жизни, когда ограбил очередную заправку для электрокаров, и сидеть бы ему в тюрьме, если бы не дядя, заточивший его в военку. Там из него вылепили человека. Вроде бы. Временами провалов было больше, чем ярких карточек, и ему приходилось самому додумывать свою историю.

Может ли он осуждать Чес? «Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить». Разве он не хмелел от вседозволенности, словно вечно ходил под кайфом? Однако этот зверь остался в прошлом. Он погребен под долгими годами военной академии, войной, а после упала гранитная плита Бюро, окончательно раздавив демона.

Квинт сделал еще одну затяжку, холод ударил в мозг. Он откинул голову на спинку дивана. В голове вдруг послышался ехидный голосок Чес: «А если ты ошибался, Квинт, и демон никогда не умирал? Просто ждал своего часа, ухмыляясь в темноте, и вот теперь он хочет крови, плоти, свободы…». Голос потонул в жаре. Он поднялся по горлу и ударил в голову, сразу после очистительной прохлады ментолового табака. Ох, стой, не пей так много… И словно в насмешку рука сама подняла запотевшую бутылку прямо к губам.

К тому моменту, как магнитный замок на двери открылся с привычным щелчком, Квинт успел выпить полбутылки джина и даже порядком протрезветь. Он тут же вскинулся с дивана, положив руку на рукоять Хорнета. На пороге стояла Чес. Одна, но пьяная в говно. Квинт ощущал запах спирта, хотя их разделяло не меньше пяти футов. Куртка надета как попало, на коже капельки, влажные волосы. То ли попала под дождь, то ли танцевала, пила и трахалась до полного изнеможения. В довершении образа она сфокусировала на нем пьяный взгляд и нагло выдала:

— Че вылупился, папаша? Делаю что хочу.

Ах ты… Квинт за два широких шага сократил дистанцию.

— Ты какого хрена ушла? Что если тебя видели? Еще и пьяная как тварь!

Он взял ее за ворот куртки и от души встряхнул, надеясь, что шестеренки в ее маленькой головке встанут на место. Ух, кажется, перестарался, девка оторвалась от пола. Взгляд у нее от такого полета протрезвел, и она заколотила его по рукам:

— Эй! Лапы убери, консерва! Я свободная женщина Йорка, хожу, где хочу и когда хочу!

Руки сжались, скрипнув аляповатой экокожей, и Эдриан сам оскалился вдруг от подступающей к горлу желчи. Все-таки не весь джин еще выветрился…

— Тебе до женщины еще как до Луны пешком! Ты никуда не будешь ходить без предупреждения, тебе ясно?

Чес рассмеялась отрывистым зловещим смехом.

— Да ладно⁈ А иначе что? В ванной запрешь? Опять по жопе отхлестаешь? Охренеть, я просто в ужасе, Квинт! Даю тебе пару секунд придумать что-то поинтереснее, чтобы мамочка Чес по-настоящему испугалась!

Квинт отцепился от ее куртки, посмотрел в наглые торжествующие глаза, а потом сделал то, чего не ожидал от себя. Пошатнувшись, Чес рухнула на пол. Квинт с удивлением посмотрел на ладонь, которая отвесила ей увесистого леща. Так неожиданно… и, черт побери, так приятно!

Воцарилось молчание. Чес сидела на полу, схватившись за лицо. Из рассеченной губы тонкой струйкой потекла кровь. Девчонка посмотрела на красное пятнышко, капнувшее на ладонь, а затем оскалилась:

— С-сука… ты сейчас сдохнешь!

Чес накинулась на него, словно маленький дикий зверек, и снова отлетела от мощного удара. На этот раз Квинт не смог перед собой оправдаться. Он ударил ее, потому что хотел.

Девчонка отлетела к стене, но тут же ловко оттолкнулась от нее и кинулась ему навстречу. Ее движения стали другими. Точными, выверенными, как у тренированного бойца, ведомого холодным расчетом. Вошла в режим оружия? Только на лице не испуг, а хищная жажда крови. Квинт едва остановил ее ногу, несущуюся к его животу, а потом другую, что почти прописала хай кик в голову. Быстро! Первая оторопь прошла, уступив место азарту. Хочешь драться, сучка? Будет тебе драка!

Чес дротиком устремилась к нему. Попыталась ударить в солнечное сплетение. Не выйдет, дрянь! Эдриан остановил ее руку, вывернул за спину. Она оттолкнулась ногами от стены, роняя его на пол, и ударила затылком по лицу. Вывернувшись из захвата, снова попыталась ударить в солнечное сплетение… и отлетела от мощного пинка. Бам! Вписалась прямо в дверцу холодильника. Кажется, останется вмятина…

Квинт поднялся одним рывком, сплюнул кровь и рванул к ней. Чес стояла, словно поджидая его, а затем резко распахнула дверцу холодильника. Если бы не ускоренная реакция, повалился бы от удара, но Квинт ушел от него, схватил ее за грудки и проволок по столешнице, с грохотом роняя на пол посуду и приборы. Чес пару раз сильно ударила его коленом под ребра, но Эдриан почти не заметил. Он был поглощен упоительным чувством настоящей серьезной драки.

Следующий удар пришелся по яйцам. А вот это уже запрещенный прием!

— Ах ты, мразота! — прорычал он сквозь боль.

Квинт стиснул ее шею в удушающем захвате, увлекая на пол, на черепки битой посуды и крошево стекла. Она захрипела, вырываясь из его рук, заколотила ногами, но Эдриан держал очень крепко. Скоро она обмякла, резко перестав сопротивляться. «Перегнул?» — подумал Квинт и, ощутив укол совести, отпустил ее.

— Чес?

Она лежала на его коленях, не шевелясь и, кажется, не дыша.

Эдриан наклонился в попытке прослушать ее сердцебиение. «Убил?» — испуганно подумал он. Краем глаза он увидел несущееся к нему смазанное пятно и только благодаря ускоренным реакциям смог отклониться, но слишком поздно. Кухонный нож по рукоятку вгрызся в тело, подарив калейдоскоп острых ощущений. Чес резво вырвала лезвие из тела, взметнув дождь красных брызг. Они окропили ее лицо, словно россыпь гранатовых зерен. Больно! Окровавленный нож снова пошел в атаку. От первого удара Эдриан увернулся, второй вскользь оцарапал кожу на плече, а на третьем Квинт перехватил кисть, сжимающую рукоять. Хрупкие кости хрустнули. Он смял ее пальцы словно оригами. Чес заорала от боли, нож звякнув об пол, и Квинт тотчас отбросил его подальше.

— Сдавайся!

— Отсоси… консерва…

Пальцы здоровой руки вцепились ему в лицо, но он быстро сграбастал обе конечности и зафиксировал над ее головой. Ее одежда мгновенно пропиталась кровью, красная струйка затекла в яремную ямку… Словно это девчонка была смертельно раненым зверем. Тело Квинта трепетало от перевозбуждения. Какое… пьянящее чувство.

— Сучка! — прорычал он. — Ты вся в моей крови! Угомонись.

«Нет, я хочу продолжения, — шептал окровавленный зверь в подкорке. — Кончи ее, раздави об пол». Девочка под ним дрожала. Квинт чувствовал грудью, как сильно колотилось ее сердечко, словно вот-вот пробьет ребра!

— Охренеть… охренеть… — безостановочно шептала она, то ли в ужасе, то ли в пьяном восторге.

— Ты… как? — осторожно спросил Эдриан.

— Что такое, Эдди? Боишься меня? — Чес рассмеялась, растянув губы в полубезумной улыбке.

— Точно не тебя, пьяное ты чудище.

— Эй, сейчас договоришься, и я опять тебя… ау-ау, боль возвращается…

Она жалобно застонала, и Квинт отпустил ее руки. Кошмар, он и правда смял ее кости, как бумажного журавлика.

— В этот раз все было иначе. Ты не боялась.

Чес осмотрела изувеченную руку со смесью недоумения и любопытства.

— Конечно! В этот раз я искренне хотела убить тебя, скотина… — проворчала она, а затем посмотрела на Эдриана ошалелыми глазами. — Оу-у…

Проследив за ее взглядом, Квинт увидел дырку у себя в боку. Футболка промокла от крови, пятно распространилось на штанину. Квинт стиснул зубы. Лишь бы ничего серьезного. Загреметь в больницу для него было равносильно добровольной сдаче, но он не понаслышке знал, до чего могут довести проникающие раны живота.

— Черт, надо посмотреть… — пробормотал он, поднявшись на ноги.

Его качнуло, под скальпом пробежали холодные зернистые мурашки, а перед глазами — черные пятна. Он поплелся в сторону аптечки.

— Надеюсь, я была достаточно убедительна! — проорала Чес ему в спину.

— Сучка ты мелкая… В этом я убедился…

Крик оборвался в болезненный стон. «Да, верю, тебе очень больно, девочка, но ты быстро придешь в норму, а вот я…». Квинт вытащил из бокса с красным крестом пластиковую банку с обезболивающим, отвинтил крышку и засыпал в рот сразу несколько штук, а потом кинул закрытой банкой в девчонку. Таблетки прилетели прямиком ей в лоб. Она ойкнула и злобно посмотрела на него.

— Прими, от боли, — сказал Квинт, для чего-то продублировав сказанное характерным жестом.

«Кто знает эту дуру. Еще подумает, что Скиттлз».

Он зашел в ванную и стянул пропитавшуюся кровью футболку. Зашуршали таблетки в банке, раздались болезненные стоны, все ближе и ближе и вот уже практически в дверях ванной:

— Признайся, это же было круто! Почти как секс!

Она рассмеялась, а затем осеклась, наблюдая, как он осторожно промывает рану от крови. Его тело все еще взволновано подрагивало, зверь внутри жмурился от удовольствия, но ему стоило быть аккуратней. Чес могла вспороть ему живот или повредить органы, вскрыть горло, как Шпарте, или просто выколоть глаз. Ему, можно сказать, повезло. Он снова купился на дешевый прием «девушка в беде» и снова огреб от него. Лиз права, он безнадежен…

Квинт обработал края раны обеззараживающим гелем, проверил наличие скоб в медицинском степлере, и начал неприятную процедуру. Эдриан терпеть не мог делать это самостоятельно. У Кейгана всегда была легкая рука. Одрик делал это быстро и словно смеясь, а у Квинта каждая скоба впивалась в мясо с острой болью.

— Эй, ты как там?

Надо же, почти с участием в голосе? Интересно, сильно бы она расстроилась, убей его, как и хотела, или еще б и труп попинала за то, что испачкал ей топик кровью?

— Эй?

Кажется, она хотела войти в ванную. Квинт остановил ее движением руки.

— Не надо. Принеси-ка… Джин, возле дивана.

Когда она принесла бутылку, Эдриан уже наложил поверх шва заживляющую мазь, пластырь и эластичный бинт. Боль немного утихла, но зато замерзли руки и ноги. То ли от холодной воды, то ли от потери крови. Он выхватил из ее рук бутылку и сделал большой глоток.

— Ты уверен, что с таблетками можно?

Удивительно здравая мысль. К счастью, эти таблетки были ему знакомы.

— Со мной все будет в порядке. Мне просто нужен покой и тепло.

Квинт лег на диван, завернувшись во все, что только мог сгрести на себя. Он часто получал ранения и под адреналином, а особенно военными стимуляторами, мог бодро маршировать еще много часов, но сейчас ему хотелось просто полежать.

— Эй, тут такой бардак… — пробормотала Чес, хрустя черепками посуды. — Не хочешь прибрать?

— Пошла ты, — пробормотал Квинт и засмеялся.

Несмотря на слабость, он все еще чувствовал перевозбуждение. Дикая драка, совсем не то, что случалась во время спаррингов между ним, Лиз и Шпарте. Что-то более хищное и приятное.

— Кв-и-и-и-нт, — вдруг заканючила девчонка, перевесившись через спинку дивана, — посмотри… Это ведь не глюк?

Разлепив глаза, Эдриан глянул на протянутую к его лицу изувеченную руку. Вывихи вправлялись прямо на глазах, срастались косточки и затягивались кровоточащие разрывы на коже. Прямо как сплав с памятью формы… Квинт никогда бы не поверил своим глазам, если бы не читал ее профайл и не смотрел видеопрезентации. Он глянул на Чес. Срань Господня, да она напугана.

— Не глюк. Ты просто очень быстро излечиваешь свои раны.

— Но… почему? Как странно… очень странно… — пробормотала она, глядя на руку, как на инопланетного захватчика. — Я заметила это еще, ну… после того, как воскресла… любая царапинка теперь в момент затягивается… не понимаю, как так…

Да, и подбитый в фургоне глаз у нее восстанавливался быстрее, чем у обычного человека. Однако, все еще не настолько, как сейчас рука. Выходит, регенерация в полной мере запустилась лишь после триггера — угрозы реальной смерти.

— Для тебя нормально. Ты необычная девочка. А теперь свали с дивана, дай мне полежать…

Квинту хотелось рассказать ей все, что он знал, но глядя в эти полные ужаса глаза, остановил себя. Еще не время.

— Эй! Это мой… — начала было она, но затем осеклась, странно посмотрев на него. — Ладно, сваливаю…

Она слезла с дивана, поплелась на кровать, на полпути обернулась и снова посмотрела непонятным взглядом.

— Тебе… больно?

Наверное, странный вопрос, но ведь это Чес, девочка-оружие. Ей дозволено задавать странные вопросы. Эдриан прикрыл глаза.

— Угум… — пробормотал он. — Это нормальное состояние, если в тебя втыкают острый предмет.

Она открыла было рот, но тут же передумала. Отвернулась и побрела в гнездо на кровати. Квинт успел уловить только виноватый взгляд.

* * *

Эдриан проснулся из-за того, что Чес нависла над ним, без умолку болтая со своим воображаемым другом. Чокнутая. Заметив, что он проснулся, она деланно поинтересовалась:

— Живой?

Квинт сонно поерзал на диване. Сколько сейчас времени? Неужели он так долго спал? Рана отозвалась тупой горячей болью. Эдриан поморщился:

— Да, жить буду, но лучше меня не трогать.

— Ну вот, — она оскалилась в кровожадной улыбке, — а я хотела поковырять твою дырку. Ладно, живи.

Чес соскользнула с дивана. Раздался хруст черепков. Конечно же, она и не подумала убраться.

— Язва… — простонал он, поднимаясь с дивана.

Повязка набухла от крови и сукровицы. Бок стрелял, горел, переливался болью, но чувствовал он себя не так уж и плохо. Во всяком случай, мог передвигаться на своих двоих.

Пришло неприятное время: очистить рану и сменить бинты. Как только он уединился в ванной с влажными салфетками и ватными палочками наперевес, тут же появилась Чес. Она демонстрировала какой-то нездоровый интерес к его ране.

— Хочешь посмотреть?

Квинт повернулся к ней раненым боком, и девочка коротко кивнула. «Почему бы и нет, — подумал он. — Может, пригодится в жизни, чтобы кого-то заштопать». Он начал медленно очищать рану, попутно рассказывая, как оказать первую помощь. Она слушала его не слишком внимательно, не отрывая глаз от его манипуляций. В конце концов, самодовольно заявила:

— Чесси тебя пометила.

Так вот оно что! Квинт ухмыльнулся:

— Да, ты та еще зверюга. Если бы вошло вот сюда, — он переместил пальцы, — метка была бы посмертной.

— Ничего, ты крепкий старпер, — невозмутимо ответила она. — Как Дедуля. Выживешь.

Какое роскошное сравнение… Квинт хмыкнул:

— Да, меня не так просто убить. Хоть я и не бессмертный.

Он высыпал из упаковки пару пилюль сигдиса, закинул в рот и запил водой из-под крана.

— Это что? — спросила Чес, кивнув на упаковку.

Квинт посмотрел на нее, как на полоумную, а потом до него дошло. Девочке не нужен был сигдис. А ведь другие псионики без него долго не живут.

— Это, — он показал ей упаковку поближе, — то, без чего невозможно использовать мозговые импланты нового поколения. Все эти встроенные комлинки, скилл- и трип-чипы, ЩИТ… Без этой пилюльки Йорк не стал бы локомотивом новых технологий. От поставок этого препарата зависит благополучие всего мира.

— А что будет если не принимать?

— Бесконтрольные эпилептические припадки. Аневризма. Инсульт.

Она скорчила недовольную рожицу, показав свое отношение к недугу миллионов. Что ей, в самом деле? Интересно, она способна хоть от чего-то пострадать?

Эдриан посмотрел на Чес, ощутив волнительное желание еще раз сойтись с ней в поединке. Это было неуместно, несвоевременно, его бок отдавался жгучей болью, и все же… Кажется, Чес прочитала это в его взгляде.

— Можешь попытаться взять реванш, — сказала она, и Квинт ответил ей зловещим смехом.

«О, я в предвкушении!»

Чес тут же передразнила его, словно маленький пересмешник.

18. Багряный Зверь

— Эй, Квинт! Ребята зовут отметить наше дельце!

— Разве ты уже не отметила?

Эдриан подрумянивал очередной ломтик тостерного хлеба. За столом нетерпеливо болтала ножками Чес. Опытным путем Квинт выяснил, что девочке очень нравятся сэндвичи с поджаристым хлебом и арахисовым маслом, и ради них она готова была вынести мусор и прибрать за собой. Сельская идиллия. Обманчивое, но уютное чувство, если закрыть глаза на то, что совсем недавно они разгромили эту кухню и разлили по полу его кровь. Кровь, кстати, так и не убрали. Темнела черной меткой, словно напоминание, какой эта девочка может быть опасной.

— Ууу! — Она нахмурилась и сморщила носик. — То не в счет. Я тогда назло пошла. А сейчас ребята сами зовут.

— С чего это вдруг? — Эдриан водрузил готовые сэндвичи на стол, Чес взвизгнула от восторга.

— Не парься, Эдди, не убивать пригласили. — Она впилась зубами в еще горячий сэндвич. — Они недовевшивые совшем…

«Недоверчивые? Понятно, — подумал Эдриан, облокотившись о столешницу. — Прошел какое-то испытание?».

Он был не в настроении кутить. Бок все еще страшно ныл, и будет ныть еще долго, если не раздобыть сантем, но такую штуку продавали в аптеках только через проверку АйСи. Кто знает, может быть, приятели Чес могли бы его достать?

Девочка ела, болтала ногами и канючила, чтобы они пошли, и Эдриан все-таки согласился.

Подземелье не нравилось ему. Оно напоминало неоновые кошмары, вроде тех, что видел Квинт, и странные круги Ада в стиле хай-тек. Удивительное сочетание новейших технологий, варварства и разрухи. А вот логово их маленькой тигриной стайки было на удивление уютным. Если в первый раз оно показалось Квинту лютой дырой, то теперь — хижиной дикого хиппаря, подсвеченное теплым темно-оранжевым светом похожих на колонны лавовых ламп. Пахло синтетическими благовониями и какими-то пряностями. Наверное, сандал и кардамон. Одновременно свежий и пыльный запах. Чес сразу же вприпрыжку побежала к своим «тиграм». Квинт медленно зашел следом, оглядываясь на ярко расписанные стены, мигающие, словно рождественские гирлянды, кабели, и мониторы, показывающие то психоделическескую муть, то старые клипы. На полу появились кресла-мешки, а диванчик обзавелся несколькими цветастыми пледами в стиле старого мексиканского пончо. Играла ритмичная, но странно умиротворяющая музыка. Что-то нео-этническое. В воздухе витали клубы дыма, сильно пахнущего травой. Эдриан поспешил разогнать их.

— Эй, ребята!

Все трое тигров встретили их уже основательно вдатые, и чего там было больше, бухла или дури, не разобрать.

— Не-агент Квинт!

Дед поприветствовал его на ногах, двое его приятелей валялись на пуфах. Дед… Да, он стар, но ему не шло это прозвище. Высок и крепок, как старое узловатое дерево. Напоминал Шпарте, тот даже в возрасте оставался мощным. Да и это внимание, с которым смотрели светлые глаза. Сканеры, так Квинт их называл. Они привыкли читать людей, как книгу. Он выглядел нелепо в радужной футболке и вязаной жилеточке, но Эдриана не мог сбить с толку этот Хэллоуинский маскарад.

— Просто Квинт.

Они пожали друг другу руки.

— Здоров. — Маэда отсалютовал ему банкой пива, пряча лицо в тени капюшона.

Эдриан кисло улыбнулся такому приветствию. Уж чего-чего, а здоровым он себя не чувствовал. Первым это заметил Дед. Он присвистнул:

— Это кто тебя?

— Это я его пометила, — нежно проворковала Чес, на мгновение прижавшись к Эдриану.

Дед дико захохотал:

— Какая нынче молодежь пошла! Затейники! В наше время валентинки дарили, а теперь — нож под ребро.

Чес вспыхнула, вырвала у Маэды банку пива и с деланным интересом пристала к Белоглазому, который увлеченно курил траву из огромного бонга.

— Вы с Чес молодцы, здорово сработали. — Дед бухнулся на диван, став органичным продолжением пледа. — Текилы?

В его руках блеснула граненая бутылка. Разумеется, без стакана. Зачем панкам стаканы? Расположившись на диване, Эдриан приложился к бутылке.

— Не могу взять в толк, как ты уговорил эти турели?

— Я учился в военке, а потом еще воевал…

Он осекся. Наверное, было бы неосмотрительно болтать о войне с Йорком в самом Йорке. Кто знает, как это воспримут местные, еще и на дурную голову.

— О, так ты воевал? — заинтересовался Дед. — А чего тогда в Бюро подался?

— Досрочно отправили на пенсию, по ранению…

Горечь текилы, сладость благовоний, трепетание музыки. Дед только посмеялся, а потом Эдриана обступили Маэда и Крис.

— А где ты воевал?

— Хочешь дунуть? Или сразу сахарку нюхнуть?

— Слышь, что значит твоя рубашка в клетку?

— Да завали, Маэда! Я человеку предлагаю кайф.

Белоглазый блондин выставил перед Квинтом целый набор разноцветных пакетиков. Кокаин, кислота, трава. Эдриан покачал голова:

— Я не употребляю. Мне достаточно этого. — Он с улыбкой покачал бутылкой.

Крис и Маэда переглянулись

— А как же это… как его… Озарение!

Белоглазый смешно изобразил восторг. Он напоминал Квинту Хоурна, только тот дурачился напоказ, а этот, похоже, был дурачком по жизни.

— Когда мне нужно озарение, я ем сычуаньский суп.

Переглянувшись, Маэда и Крис прыснули пьяным смехом. Чес перегнулась через плечо Белоглазого, схватила горсть разноцветных таблеток и сунула в рот.

— Не обращайте внимания! Папочка у нас жуткий зануда!

Эдриан шутливо погрозил ей пальцем, а она нагло показала ему язык, который окрасился в ярко-розовый и синий. Дед посмеялся, затянувшись из бонга.

— Слушай, не-агент, это ж не Союз, здесь можно. Можно все.

Это прозвучало одновременно зловеще и маняще, перед глазами вспыхнула и пронеслась череда картин. Шлюха в прозрачном латексе, его кровь, текущая по ключицам Чес. Эдриан тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли.

— Ты толковый мужик, Квинт, — сказал Дед после очередной затяжки. — Башка варит, много умеешь. Мы тут покумекали. Давай к нам? Станешь частью семьи.

Чес издала визг восторга и с разбегу запрыгнула на спинку дивана, как раз над головой Эдриана.

— Класс! Эдди, ты теперь в «Тайгасу»! Ведь так?

Квинт поднял на нее взгляд. Он надеялся на взаимовыгодные отношения с панками, но совсем не ожидал, то они решат принять его в свою маленькую шайку. Как они это назвали? Семья. От этого слова сводило скулы. Его семьей была команда, но теперь это в прошлом, ничего не вернуть назад. Он грустно улыбнулся Деду, ощущая, как он сканирует его, словно рентген.

— Я в деле, парни.

Вот так он мгновенно рухнул на самое дно. Добровольно.

Панки разразились смехом и улюлюканьем. Вдруг достали бутылки и, что странно, толстостенные бокалы для виски.

— За это надо выпить!

Эдриан не досчитался своего бокала и хотел было чокнуться бутылкой текилы, как Дед протянул ему до краев наполненную стопку:

— Квинт! Лучшее наше пойло. Такого не найти больше нигде в Подземье!

В рюмке была прозрачная жидкость. Текила? Джин? Водка? Эдриан аккуратно принял стопку.

— Ну что? За обретение семьи! До дна! — объявил Дед.

— Чин-чин!

Квинт опрокинул в себя стопку, скривился. Пойло отдавалось невыносимой горечью. Ничего себе, лучшее из лучшего.

— Ну и говно же… — пробормотал он и осекся — его голос звучал приглушенно и словно издалека.

Он откинулся на спинку дивана, потер глаза, пытаясь стереть с них вращающиеся цветные пятна, но вместо этого окончательного поплыл. Последнее что он увидел — ухмыляющееся лицо Деда и голос Чес:

— Ты че ему дал?

* * *

Он пришел в себя под низким багровым небом. Повсюду, куда хватало глаз, высились руины старого мира. Ржавые стальные конструкции, словно покрытые пленкой подсыхающей крови, покосившиеся бетонные моноблоки с зияющими дырами оконных проемов. По левую руку от него простирались горы бетона, а по правую плескалось кровавое море. Стояла дикая тишина, нарушаемая только умиротворяющим шорохом ядовитой воды. Воздух пах свежестью елового леса, но он знал — в этом мире все отравлено. Он посмотрел на себя, свое обнаженное тело, словно в первый раз, пытаясь по крупицам воссоздать память о себе. Он… Он… Кто он?

Он медленно пошел вперед прямо по кромке воды, по пляжу, где стекло и пластик спаялись какой-то невидимой силой в бугристое лоснящееся целое.

— Иди и смотри!

Он обернулся на голос и увидел висящего в воздухе старика в старинном хитоне. Внимательные голубые глаза пронзали его насквозь. Вокруг его ладони, переливаясь, летало семь крошечных огоньков.

— Не бойся, — громогласно объявил старик. — Я есмь Первый и последний, и живой, и мертвый. У меня ключи ада и смерти.

Перехватило дыхание, когда старик вынул из своего рта огромный меч, покрытый разводами крови, и протянул ему.

— Возьми мир с земли.

Стоило ему коснуться рукояти, как и меч, и старик, растворились в порыве ветра, а небо расчертили медленно падающие метеоры, разрывая всклокоченные красные облака. Он пошел вдоль берега туда, куда падали звезды.

Там, где звезды падали в море, испаряя ядовитую воду, пучина закипела, заколыхалась, показав длинные красные отростки. Гигантская бесформенная масса потянулась к берегу, становясь все больше и больше.

«И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадем, а на головах его имена богохульные».

Он без страха подошел к этому бесформенному клубку агонизирующих змей, но вскоре клубок превратился в красное дерево, сплетенное из множества пульсирующих нитей. На древе не было ни единого листа, зато множество наливных полупрозрачных плодов, в каждом из которых шевелился крошечный младенец, взращенный странной утробой. Над лысыми кронами снова возник старик в хитоне. Странно, он словно уже встречал его раньше.

Под ветвями кровавого дерева он увидел обнаженную девушку с короткими черными волосами. Тонкая фигурка, маленькие упругие грудки, белая как молоко кожа. Она сорвала плод со спящим младенцем внутри и надкусила его. Кровь потекла ей на губы, на подбородок и на грудь. Она медленно подошла к нему и протянула кровоточащий плод, словно первобытная Ева.

— Вкуси. Это деяния рук твоих.

Он наклонился, впился зубами в алую мякоть, кислую и соленую одновременно. Он терзал этот плод, медленно осознавая себя. Он… Эдриан Квинт. Это имя звучало издалека, словно из прошлой жизни. А она… Чес. Он уже знал ее когда-то. Он ловил ее и…

Девушка поцеловала его в окровавленные губы, и раздался зов ангельской трубы.

— И дано было ему вести войну со святыми и победить их, — рокотал голос старика.

Квинт уронил Чес к корням кровавого дерева, на голые кости людей, обломки великих империй, на бугристые плиты расплавленного золота и серебра, покрытого копотью ядерных ударов. Его губы целовали ее в шею, вдоль дорожки подсыхающей крови, прямо к груди, и она обнимала его, шепча:

— Тебе даны уста говорить гордо и богохульно, тебе дана власть…

Чес сладко вздохнула, когда он стиснул ее окровавленную грудь. Каждый его поцелуй срывал печать за печатью, приближая конец всего. Внутри горело желание. Маленькая ладонь сомкнулась на его твердом члене, настойчиво поглаживая, заставляя дрожать как в ознобе. Непреодолимая сила. Изгибы ее тела олицетворяли грехопадение, но и он не был чистым существом. Нет, Квинт хотел растерзать ее, отыметь и поглотить. Где-то кричали от боли подбитые баллистическими ракетами ангелы.

— Тебе дана власть над всяким коленом и народом, и языком, и племенем…

Квинт посмотрел в ее глаза. Они были черными безднами, в которых тонули планеты, похожие на разорванную нитку бус. Она хотела этого, хотела быть уничтоженной и поглощенной. Квинт раздвинул ей ноги и вошел. Погрузился как нож в рану, с той же яростной безжалостностью, но ее глаза полыхали жаждой, и это только распаляло его. Квинт вдавил ее в ствол дерева, подхватил под ягодицы и распял своим телом, заставляя стонать от боли, от страсти, от страха, от жажды. Резкие рывки под рев падающего неба.

В какой-то момент Квинт понял, что лишился человеческого тела. Он стал деревом, обвившим девушку, проникающим в нее, доводящим до исступления пульсирующими ветвями.

— И поклонятся тебе все живущие на земле… — простонала она, сливаясь с его стволом.

Остался лишь Квинт. Знакомый старик спустился с небес и сказал:

— Кто подобен зверю сему?

Солнце медленно погасло, погрузив мир в багровый мрак.

* * *

Квинт открыл глаза. Над ним склонился Дед. Точно, он и был тем стариком из прихода.

— Эй, Квинт, что ты видел? — ухмыляясь, спросил он.

Перед глазами все еще мелькали картины, яркие и четкие, словно наяву. Кое-что лучше б и не запоминалось вовсе…

— Скажи нам, Квинт, — настаивал Дед, и к его лицу присоединилось еще три.

— Я видел конец мира, — шепнул Эдриан. — Я видел зверя Апокалипсиса и слышал зов ангельских труб.

— О, — Дед округлил глаза, — вот это да…

— Вот это приход, — сказал Маэда.

— Мрачновато как-то, — отозвался Крис. — И что ты делал?

— Уничтожал мир.

Все переглянулись, а потом рассмеялись. Он и сам улыбнулся, только как-то растерянно.

— Это знак, — сказал Дед. — Мир давно пора разрушить… — Он похлопал Квинта по плечу. — Теперь ты в «Тайгасу» и тебе нужно новое имя…

— Щеночек! — тут же взвизгнула Чес и рассмеялась.

— Криповый Маньяк, — подхватил Маэда.

— А ты что скажешь? — спросил Дед. — Кто ты?

— Я…

Он на мгновение завис, вспомнив его дерево Крауца, выползающее из ядовитого моря, словно гигантский подводный гад.

— Я…

Кто подобен зверю сему?

— Я… Зверь. Багряный Зверь.

Аминь.

* * *

После ударной дозы какой-то дури они еще пили, курили, пели. Нежный нео-фолк сменился на зубодробительные рифы панк-рока. Эдриан чувствовал себя очень странно. Одновременно хорошо и скованно, под впечатлением своего видения. Оно было таким живым и реалистичным! Квинт подолгу смотрел на танцующую Чес, пытаясь понять, пал ли он настолько низко. Бред, но они все были под наркотиками. Как только парни отвлеклись, Квинт отвел ее в сторону.

— Эй, слушай… Под наркотиками… Между нами ничего не было?

Чес непонимающе уставилась на него.

— Мы не трахались?

На этот раз она все отлично поняла. Глаза округлились, рот распахнулся, лицо стало помидорного цвета. Девочка взвизгнула:

— Ты вообще что несешь! — и добавила, еще гуще покраснев: — Кусок идиота!

Вот так всегда. Никакого четкого ответа.

— Да или нет? — пробормотал Квинт. — И не ломай комедию, будто бы ты никогда… — Он осекся, посмотрев на красное лицо и огромные испуганные глаза. — Ты что, девственница?

Чес взвизгнула, ударив его кулаком по плечу.

— Нет! Я не девственница! Конечно, нет! Но под тебя я бы даже под наркотиками не легла, кретин!

Ее визг привлек остальных, и разговор пришлось оборвать. Теперь Эдриан знал как минимум два факта: девчонка, несмотря на свое развратное поведение, непорочное дитя, и он с ней не спал. Хорошо.

Видение преследовало его. Выходящее из пучины красное дерево. Его дерево, увешанное плодами новой жизни. Как только темнело, Квинт, несмотря на транквилизаторы, видел эту картину, словно яркую красную вспышку, перед тем как погрузиться в темноту. В этой вспышке Чес стонала под ним, прося быть с ней жестоким. Быть с ней Зверем Апокалипсиса. А наутро, глядя, как это несуразное создание ест сэндвичи или блинчики, запивая соевым молоком, он грыз себя мыслями. «Нормально ли это, испытывать влечение к Чес? Она взрослый, который ведет себя как ребенок, или ребенок, который выглядит, как взрослый? Если второе, то у тебя проблемы, мужик».

Утренний укол сантема прямо в едва завязавшийся рубец. Неприятно, зато острая боль ушла, оставив только тупую. Сантем бодро ускорял процессзаживления, и ребята раздобыли его предостаточно. Сначала они даже не поняли, что ему нужно. Оно и ясно, лекарство не на слуху, весьма специфическое и редкое, широко известное только среди тех, кому часто приходится переживать ранения на ногах. Если процесс пойдет так же бодро, то через пару дней можно будет вынимать скобы.

Последующие два дня они продолжали неловко сосуществовать между собой. Эдриан с переменным успехом дрессировал в ней чистоплотность и подкупал завтраками. Еще он заставил ее собрать тревожный чемоданчик на случай, если придется срочно сорваться в бега. Снова пришлось пободаться, выслушать, какой он зануда и старпер, но Квинт все-таки добился своего. Раскидывая фонтаны одежды, громко топая, девочка все-таки собрала небольшую сумку вещей. Квинту стало спокойней.

Он не сидел без дела. Во-первых, достал ретро-пиротехнику с потолочной балки и собрал из нее светошумовую гранату. При желании такой можно было не только до усрачки напугать, но и покалечить, но у его команды была надежная броня.

Остальное время Квинт потратил на изучение украденных у Бёрт файлов. Это был официальный отчет о проведенной операции на мозге и других органах. В шапке документа красовался сдержанный логотип с ладонями, в которых, словно в чаше, покоился похожий на мячик мир. Частная клиника «Престо», на последней странице фирменного бланка с водяными знаками значился фактический адрес и QR-код для доступа к электронным данным и соединения по комлинку. Когда ребятки подогнали Квинту сантем, он попросил их проверить файлы. Через несколько часов он получил ответ от Криса.

«Чувак, такие дела… Если пробить геоданные, то по указанном адресу действительно находится клиника. Только это липка. Я уже такое видал. QR-код ведет в канал закрытого типа. Я было сунулся, но… Там серьезное шифрование, вроде военного».

Тупик. Квинт снова и снова смотрел на медицинский планшет и думал. Что бы ни сделали с мозгом Рейчел Бёрт, эта информация секретна. Вероятно, то же самое сделали с ним, за те четыре года, что он не помнил. Только что и зачем? Все эти десять лет после того, как Квинт открыл глаза в клинике Святого Николая, он принимал на веру все, что ему говорили врачи. «Ваше тело пришлось восстанавливать несколько лет, а психика пережила слишком сильное потрясение. Для вашего же блага мы заблокировали травмирующие события, но риск рецидива слишком велик. Военная карьера для вас окончена». Квинт поверил в заботу государства о своем ничтожном солдатике. Что же там заблокировано в его памяти? Перед глазами расползлись алые щупальца кровавого дерева, и желание докопаться до истины резко сменилось тревогой. Он ведь может окончательно сойти с ума. К этому Эдриан еще не был готов.

Третье утро началось с того, что Чес свесилась над ним со спинки дивана.

— Эдди, проснись! Хочу блинов!

— Мхм… — невнятно пробормотал он, пытаясь отвернуться от назойливой нахалки.

— Вставай!

Эдриан почувствовал резкую боль в боку. Мерзавка, она ткнула кулаком прямо в рану! Хорошо, что сантем уже стянул ее, но больно было все равно! Вот он ей сейчас покажет!

Квинт резко подскочил, намереваясь схватить девчонку, и тут же замер… На его чип поступил сигнал от дрона.

«Тревога! Цель опознана. Тревога! Цель опознана».

Эдриан резко опустил ноги в ботинки.

— Квинт? — недоуменно пробормотала Чес.

Он не ответил. Переключился на чип управления тактическим дроном.

«Тактический дрон. Камера. Старт».

На сетчатку поползло зернистое видео. Фургон и что-то… Тени. Черт. Нашли логово.

— Быстро. Одевайся, хватай сумку с вещами. Нас обнаружили.

Ее губы задрожали, и она замотала головой.

— Точно? Я не могу… Так быстро…

Ох, глупая девчонка. Напуганная и растерянная, она смотрела, как он быстро накидывает бронежилет, закидывает в сумку несколько повседневных вещей.

— Живо! — рявкнул он, насильно впихивая ее тельце в защитную куртку.

Это ее встрепенуло, но Чес не хотела уходить. Этот чердак стал ей домом. Эдриан же давно нигде не чувствовал себя дома.

Он снова переключился на камеру дрона. С какой стороны зайдут? С лестницы или с пожарного хода? Зная Лиз, зажмут в клещи с обоих концов. «Мы еще посмотрим кто кого».

«Тактический дрон. Режим: защита периметра. Патроны: боевые». Он не хотел причинить вред команде, но они все равно будут в броне, словно рыцари круглого стола.

— Помоги мне, быстро!

Они подперли дверь тяжелым холодильником. Немного задержит их. Уходить надо по лестнице. С той стороны рынок, можно юркнуть между палаток, скрыться от погони.

Напряженную тишину прострочил грохот выстрелов. Началось. Дрон послушно занял позицию глухой обороны у пожарной лестницы. Снять его будет тяжело, но у них есть Хоурн. Нет стрелка лучше…

«Камера».

Зернистое изображение на сетчатке. Ага, засели с запада, а на востоке глухой тупик. В коридоре за дверью раздался шорох. Медлить больше нельзя.

— Когда я скажу бежать, беги.

— Что?

Эдриан достал самодельную гранату, поджег фитилек искрой испарителя и кинул на запад.

Бах! Радужные потоки взметнулись в небо, искры рассыпались в разные стороны, ударяясь о кирпич и стекло.

— Беги! — крикнул Квинт.

Он выскочил на лестницу. Дав дрону команду прикрыть щитом, обернулся… и понял, что Чес так и застыла на месте, с тоской глядя на чердак. Твою мать.

Эдриан подхватил ее, несмотря на протестующие крики, взвалил на плечо и спрыгнул вниз. Удар рассеялся по всему телу, подарив зубодробительную боль. Он выиграл несколько секунд. Девочка от страха вжалась в его тело. Еще один прыжок, до покрытого мусором асфальта. Теперь в тупик. Он рванул к нему, а сзади раздавались выстрелы и звонкие удары о выставленный дроном титановый щит. Камера показывала, как сквозь вспышки искр и света следом за ними устремились темные глянцевые тени. Кажется, у них тоже были дроны. Черт! Но ничего… У Квинта был козырь в рукаве.

«Тактический дрон. Режим: перехват сигнала. Протокол: стая».

«Режим… Принят. Протокол… Принят. Инициализация».

Квинт знал, что сейчас будет, и поэтому только пуще припустил к стене. Добежав до нее, он запрыгнул на металлический контейнер для мусора и подкинул Чес на парапет.

— Спрыгивай!

Она уже не кричала. Послушно перемахнула на другую сторону. Бам! Эдриан почувствовал, как шальная пуля ударилась о его бронежилет. Он оглянулся посмотреть, как тактические дроны команды обернулись против них. Лишь бы никто не погиб… Быстро! Он стремительно перемахнул через стену.

За стеной тараторили дула его боевых помощников. Их быстро уничтожат, но это выиграет им несколько секунд. Выдернув Чес из кучи мусора, Эдриан рванул вдоль переулка. Прыжок на контейнер, уцепиться рукой за перила пожарной лестницы и резко вскинуть тело наверх. Тяжело с ней!

Дзынь! Окно на втором этаже рассыпалось дождем осколков. Они кубарем вкатились в чью-то квартиру, перевернув кухонный стол. Истошно завизжала полуголая девица, хлопнув дверью ванной комнаты.

— Беги сама! — рыкнул Эдриан, рванув через квартиру.

Входная дверь, лестница, окно. Он прыгнул в него, приземлился на землю.

— Давай, я поймаю!

Девочка замялась, но шагнула вниз. Эдриан ловко подхватил ее, поставил на ноги, и они снова побежали, петляя среди переулков, прохожих, а потом и рыночных палаток.

— Я… больше не могу…

Чес со стоном оперлась о стену, стекая вниз. Она была мокрой от пота, раскрасневшейся и совершенно изможденной.

— Потерпи. Немного осталось.

Квинт снова подхватил ее на руки и понес к спасительному люку.

19. Бар «Мокрые трусики»

Она могла их взломать. Всех до одного, как до этого старика и черного амбала. Но Квинт решил бежать. И они позорно бежали, бросили единственное, что осталось от Рэда.

Всю дорогу до логова тигров по запутанным катакомбам Подземья, следуя за красным маячком навигатора, она сверлила Эдди самым убийственным взглядом. Только на это и хватало сил.

Какого черта⁈ У Квинта новая семья, новая стая, а он все еще печется о тех, кто его кинул… Идиот. Сентиментальный идиот. Когда Такахаси ее предали, она их убила. Даже не задумывалась. И совсем не жалела об этом. Даже кошмары не снились. Может, потому что тогда она была безумной Алисой? Да, с Алисой все делается проще.

Но ладно… на первый раз его можно простить. Она даже не скажет ничего ребятам, пускай думают, что у них не было выбора. Пускай. Квинт старпер, всем старперам тяжко расставаться с тем, к чему они привыкли — чего стоит только Дед с его травкой. А к этим охотникам Эдди явно крепко привязался. Ну ничего, пройдет. Теперь у него новая семья.

— У тебя новая семья, ты же это понимаешь? — Чес решила, что нужно уточнить. Квинт посмотрел на нее как-то странно, а потом постучал по металлической лестнице.

— Ковыляй давай.

Ничего, подумала Чес, забираясь в очередной коллектор. Он привыкнет.

Подземье встретило их неутихающей жизнью. Музыка, тусовки, притоны, магазинчики, бары — маленькие комнатушки из отдельных отсеков жилых Блоков. Бог знает, как их протащили в Подземье — вот уж и точно Страна Чудес. Крис пошутил бы что-то про хорошенько разработанную Кроличью Нору.

К счастью, в подземном городе к ним не приставали, достаточно было подставных АйСи с метками для «своих». К счастью, Квинт не отказался поставить себе такой. Один из местных верзил-вышибал со сканером скептически осмотрел клетчатую рубашку Эдди, а потом кивнул своему дружку и, смеясь, сказал:

— Мальчик Сэт.

Чес загородила Квинта собой, и заявила:

— Отвали. Мальчик у тебя в штанах, а это Багряный Зверь.

— Чес…

Верзила примирительно поднял руки, не переставая ухмыляться.

— Окей, тигрица. Привет Дедуле.

Когда они немного отошли, Квинт ее остановил:

— Это еще что за представление?

— Этот козел назвал тебя чьим-то мальчиком. — Она развела руками. — Хреновое прозвище. Еще прицепится… Лучше пусть знают твое настоящее.

Так делал Рэд. В Подземье этот вечный шутник и балагур превращался в острое лезвие и стоило кому-то задеть его в толпе или сказать что-то не то, он разил. Не важно насколько ты маленький или слабый, важно быть дерзким и крепко в это верить. Как минимум на мелкую шушеру это сработает — закон Шестерки.

Чес глянула на Квинта — снова ушел в свои мысли. Обдумывает произошедшее? Строит какие-то планы? Нервничает? Эх, как же хочется протиснуться ему в башку и все там изучить. Понять. И помочь? Ну уж нет, пускай сам с собой разбирается. Он же у них теперь весь такой лидер, даже Дедуля признал.

Багряный Зверь… ему, пожалуй, шло, особенно если вспомнить Красного Демона, в которого Эдди перевоплотился на задании. Роль он играл, как же… Еще и поехавшей ее назвал… Ну ничего, за это Чес уже поквиталась, сунув нож ему в бок. И она от своего все равно не оступится. Чес умная девочка. Она раскусила Эдди на самом первом задании, а этот говнюк решил строить из себя девственника. Ну и кто из них еще подросток? Пф. Ну ничего. Она еще заставит его увидеть то, что увидела сама в кабинете Бёрт. Он поймет.

— Боюсь представить из-за чего ты так ухмыляешься, — пробормотал Квинт, напряженно глядя по сторонам.

Чес постаралась придать ухмылке еще большей жути.

— О-о-о, малыш, лучше тебе не знать…

Маячок вел их по тоннелям Подземья, по заброшенным вагонам старого йоркского метро — все в голограффити, пошлых рисунках и истинных шедеврах современного искусства. Почти наскальная живопись. Что-то о будущем, настоящем, абстрактной эзотерике, что-то про огонь в небесах, пророчества и Вальгаллу.

Эдди замер у этих картин с очень странным выражением лица. Чес не удержалась:

— Что, вдохновляет?

Он задумчиво качнул головой, и они пошли дальше.

Коллекторы, тоннели, снова коллекторы и вот, наконец, домик Безумного Шляпника с его кроликами. Завалившись в логово, Чес тут же рухнула на диван, приземляясь башкой прямо на колени Криса.

— Все, неделю лежу здесь.

— Прости, ты не котик. — Крис спихнул ее с колен и поднялся, кивая Эдриану: — Какие планы?

Квинт оперся о холодильник, стирая со лба остатки пота. За весь этот подземный путь они успели обсохнуть и взмокнуть заново.

— Будем скрываться. Как раздобыть жилье в Подземье?

Маэда вышел из-за холодильника.

— Трудно. Как ты понимаешь, Подземье не резиновое, а мы не гномы из Дедовского фэнтези.

Квинт мрачно кивнул.

— Кстати, где старик?

— Подтирает за вами, — азиат ткнул пальцем в сторону компьютеров, — наследили.

— Ясно…

Молчание, только тяжкое пыхтение Чес и негромкое бормотание Деда. Крис и Маэда переглянулись, ведя какой-то немой диалог. Потом азиат рьяно замотал головой, Белоглазый виновато ему улыбнулся.

— Ну… вы оба теперь в «Тайгасу», а семье надо помогать… — начал Крис. Маэда тихо послал его в жопу и ушел к компьютерам. — Есть у нас одна халупа в главном городе… не бог весть что, но на первое время пойдет. Прикупи только диван, чтоб не спать в одной постели с этой пожирательницей мозгов.

Чес послала ему воздушный поцелуй, Крис поймал его и сунул себе в штаны.

— Фу…

Квинт задумчиво посмотрел на нее:

— Отличный повод завести отдельное жилье.

Чес аж привстала с дивана. Отдельное жилье? Что?.. А кто же будет делать ей по утрам сэндвичи с арахисовым маслом⁈

Крис выслал им координаты халупы, дал пожрать, выпить пива и отправил к черту, чтобы «не мешали парням откисать своими мрачными рожами».

Снова тоннели, затхлость и плесень, сырой сквозняк и мерзкое чувство где-то под животом. Чес долго жевала губы, прежде чем все-таки решилась спросить — конечно же, совершенно безразлично:

— И зачем тебе отдельная хата?

— Ты уже большая девочка. Пора учиться жить отдельно. К тому же, если ты не заметила, мы не слишком-то сходимся в быту.

Вот идиот… она же ради него несколько дней на чердаке ничего не бросала на пол… у-у-у! Ладно, детка, не кипятись…

— Ты, конечно, меня тоже дико бесишь, — она деловито скрестила руки на груди, — но ты сам говорил, вместе у нас больше шансов.

— Я не собираюсь тебя бросать. — Квинт поглядывал в зияющие чернотой проходы в другие тоннели, будто из них в любой момент могли выскочить его друзья-предатели. — Найду что-нибудь поблизости. Займемся твоими тренировками. Выносливость полумесячного котенка…

— Пф… ну посуди сам, консерва. Вот сидишь ты в своем логове, я — в своем. А вдруг кто-то нападет на меня ночью и похитит? Я ведь то еще золотко! Все хотят!

— Взломаешь. Ты же супергероиня.

— А если у них бошки такие же как у тебя?

— Да, будет неприятно… Это ведь стимул тренироваться, разве нет? — Квинт посмотрел на нее так хитро, что щекам стало горячо. — Или ты все-таки скучать будешь?

Чес бросила в тоннель нарочито громкий смех, и тоннель ответил.

— Скучать? Ну ты шутник, конечно! Упаси боже, скучать… Просто мне хватает благоразумия признать, что от тебя есть польза. И что лучше держать тебя поближе.

Эдриан нехорошо усмехнулся.

— Нормально. Рассуждаешь, как о вещи. — Он строго посмотрел на нее, и к щекам снова прилило. — Я останусь с тобой, если боишься быть одна. Но чтобы таких рассуждений я больше не слышал.

От стыда Чес захотелось провалиться ниже этого подземного Ада, упасть в котел, в котором варятся такие вот дуры, и там издохнуть.

И какого черта ей вообще стыдно? Тигры говорят, что думают, Капитан говорит, что думает, и Чес тоже может… Бесячая консерва.

Халупа тигров в главном городе копировала планировкой логово под Бруклинским мостом. Такое же старое техническое помещение с обрубками кабелей и выпотрошенными щитками. Таких «квартирок» в Подземье немного и все они заняты важными шишками, поэтому, наверное, Маэда так не хотел отдавать им столь роскошные апартаменты. Ну или знал, что Чес их засрет, хэ-хэ. «Римские палаты» — такой была отметка на карте. Наверное, идея Рэда. Или Криса. Или Деда. Они все те еще выдумщики.

— Там почти все удобства, кроме сортира. Сортир только общественный, — рассказывал Крис. — Что? Скажи спасибо, что есть душ. Рэд настоял, чистюля.

Душ и впрямь был. Сколоченный из чего попало, с огромным баком для хранения воды и стоком в пробитую щель у стены, но, черт подери, без шторки — моешься прямо у всех на глазах, напротив как раз пылился огромный термопеновый матрас, на котором поместилось бы пятеро крепких мужиков. Видно, парни не особо парились — бросали кости в рядочек и дрыхли.

— Квартирка не для стеснительных, — заключил Квинт. — Ну как, мелочь, переживаешь? Хотя ты же у нас такая в жопу опытная, точно не будешь стесняться…

Ах ты сучья консерва, я же тебе сказала, сказала, что уже не девственница!.. Давай, покажи ему, что ничерта ты не стесняешься. Что бы сказала Капитан Бруклин?

— Мелочь у тебя в штанах, консерва. — Достаточно жестко? Да, неплохо, вон как брови вверх поползли. Или это издевка?

— Что-то не припомню, чтобы ты измеряла меня линейкой. — Квинт поставил их вещи у мини-холодильника, проверил его содержимое — пусто.

Чес наблюдала за ним, ухмыляясь.

— Ну, часик ты валялся связанный и без сознания на моем чердаке…

— Да? — Квинт выпрямился. — Ну раз так, то шторку для душа можно не искать? Такой похабной девке уж точно нечего стесняться, верно?

Чес глянула то на душ, то на Эдди, то снова на душ.

— Да хрен тебе. — Она мотнула головой, пряча лицо за волосами. — Ты не достоин видеть мое прекрасное обнаженное тело.

— Что я там не видел… Ладно, я на разведку. Можешь пока принять душ, смелая девочка.

Квинт ушел, и Чес облегченно выдохнула. Принять душ… а если вернется?.. С другой стороны, ей жуть как хотелось помыться — от всей этой беготни она крепко пропотела и пахла почти как Эдди.

— Ну, — она с опаской осмотрела душ, — и с какой стороны за тебя браться, внебрачное дитя вешалки и хтонического монстра?

Чес помылась очень быстро, чтобы Квинт точно не успел вернуться и застать ее голой.

— В самом деле, какого черта ты все еще девственница, детка?

— Эй! — Она тут же замоталась полотенцем и обернулась на голос.

Шестерка сидел на матрасе и курил воображаемый косяк.

— Что? — Он постучал пальцем по виску. — Я у тебя в голове, Чесси. Ты сама решила, что я появлюсь именно сейчас.

— Тогда я решаю, чтобы ты свалил прямо сейчас!

Рэд исчез, чтобы снова появиться верхом на холодильнике, стоило Чес нагнуться за чистыми шмотками.

— Давно пора кого-нибудь трахнуть, подруга.

— Да бля…

— Или попроси у парней. Крис, например, опытный малый…

— Завали. Сейчас же.

— Серьезно, малыш! — Рэд развел руками, разбрызгивая воображаемое мороженое. — Мне надоело на репите смотреть твои порно-фантазии о Квинте.

Подскочив на месте, Чес яростно взвизгнула:

— Вот сейчас ты точно должен заткнуться! У меня нет никаких… — Рэд улыбнулся и снова постучал пальцем по виску. — Бля…

Эдриан вернулся через полчаса с пакетом уличной еды, еще одним матрасом и шторкой для душа — белой в красное сердечко. Прелесть-то какая…

— Что? — Эдди проследил за ее взглядом. — Другой не было.

— А-а-а… а то я подумала, тебя подменили.

Он бросил покупки на пол, пакет с едой поставил на импровизированный стол — несколько плотно сложенных друг к другу военных ящиков дном вверх.

— Удивительно, но даже в Подземье есть твое любимое веганское ничто.

Чес азартно заурчала, воображая себя голодной кошкой. Они стали есть. В напряженной тишине, слушая только гул неспящего города за стеной — отголоски музыки, голосов, электричества. Рядом с их новым домом гудела старая неоновая вывеска над магазином всякой технической чуши для нетволкеров. Кажется, ее держал кореш Криса.

Мысли вернулись к недавнему — побег, преследование, брошенная хата Рэда. Шестерка бы сказал, что такова жизнь «Тайгасу» — вечный бег, жизнь на дне, риск сдохнуть, растущий с каждым днем. Чес нравился этот бег, когда у нее ничего не было. У нее и сейчас почти ничего не было, но вот чердак… Чердак было ужасно жалко. Больше, чем пентхаус и квартирку в Бетельгейзе. А еще дурацкие мысли, эти разумные логичные мысли, слишком разумные для нее, слишком не подходящие беспечной тигрице, живущей одним днем.

— Эдди… — Ей хотелось озвучить их, хотелось сбросить на чужие плечи.

— Что?

Как маленькая…

— А, забей…

От его внимательного взгляда хотелось отвернуться.

— Говори, Чес.

Она вздохнула и очень постаралась, чтобы вопрос не звучал вслух так же беспомощно, как в голове.

— Что нам теперь делать?

Квинт задумчиво помолчал, копаясь палочками в коробочке с лапшой.

— Стать сильней. От нас так просто не отстанут, рано или поздно придется драться.

— То есть… мы будем, как… — Чес неуверенно улыбнулась, — супергерои-отступники? Вдвоем против всех и все такое?

Эдди усмехнулся.

— Ох, Чес… Конечно, нам нужны союзники. Вдвоем мы не одолеем ни мою команду, ни… «Аллегро». Здесь мы в относительной безопасности, но после смерти Такахаси здешние банды скорее всего лишились всех привилегий неприкосновенности. Пока есть передышка, нам нужно срочно нарастить мощь.

Нарастить мощь? Ого!

— Ты о чем? — Чес аж привстала на стуле. — Собрать армию?

— Хотя бы отряд бойцов, с кем будет проще противостоять штурмовой группе. Или группам.

Ох…

— Ну… у нас есть «Тайгасу»… бойцы из них, конечно, так себе… хотя стрелять они умеют! Кажется…

Квинт указал на нее палочками.

— Против нас будут профессиональные бойцы. Не сомневаюсь, твои тигры — умелые парни по части взлома компьютерных систем. Но захотят ли они вообще встревать в такой головняк?

Хороший вопрос. Вечно он задает такие вопросы… Захотелось снова стать Алисой и ни о чем не париться, но, почему-то, не получалось. Нужна была… ярость? Боль? Жажда мести? Но сейчас была только досада.

— Не знаю… но мы вроде как стали частью их семьи. — Она неловко улыбнулась. — Разве можно бросить в беде такую милашку, как я?

Квинт наклонился ближе и очень серьезно посмотрел на нее.

— Послушай, это не игра. Я буду рад, если они помогут нам. Но это значит, что мы будем нести ответственность за то, что с ними может произойти. Я хочу, чтобы ты это осознала.

Ну вот опять, ментор… Чес откинулась на спинку стула.

— Вот умеешь ты загрузить… Ладно, понимаю я… А еще! — Она качнулась вперед, чтобы щелкнуть Эдди по лбу. — Нам нужен кэш. Денежки имеют свойства кончаться, знаешь? И «Тайгасу» они тоже нужны. Если мы поможем им с делами, то парни не бросят нас в час нужды. Ну? Круто я придумала, а?

Она довольно улыбнулась, и Эдди улыбнулся в ответ. Надо же, начинает оттаивать Мистер Серьезная Рожа.

— Да, ты умница. Надо узнать, есть ли у них какое-то дело на примете. А еще поучить тебя стрельбе…

— Да! — Чес хлопнула в ладоши. — И бить рожи! И прыгать! Хочу прыгать, как ты!

— Хорошо, научу и этому. Только не жди поблажек, девочка.

Она шутливо нахохлилась:

— Девочка у тебя знаешь где?

— Здесь. — Квинт ткнул ее пальцем в грудь, и Чес рассмеялась.

С этого момента в ее жизни начался форменный Ад. Поначалу, мышцы удивительно хорошо отзывались на тренировки, быстро приходили в тонус, словно бы она занималась этим всегда. Но выносливость… ее и впрямь не хватало. Первые двадцать отжиманий проходили легко, почти играючи. Когда Квинт понял, что она справляется с простыми задачками, повторений стало в два, три раза больше. И тут Чес вспомнила все ругательства, какие знала.

— Я больше не могу-у-у-у…

— Можешь. Работай. Иначе — никаких прыжков и сладкого.

— Пожалуйста-а-а…

— Просишь еще? Окей. Еще двадцать отжиманий сверху в следующем круге.

— Ты чертов Сатана, Квинт!

— Жопу не отклячивай. Это планка, а не поза собаки мордой вниз.

— У-у-у…

Каждое утро они начинали с зарядки, потом завтракали, потом пару часов гуляли по Подземному городу, изучая местность на случай очередного побега. Потом снова тренировки. Обед. И к вечеру Чес так выматывалась, что просто засыпала на огромном матрасе, стоило только упасть на него башкой.

Квинт так рано не ложился. В полусне она слышала, как он ненадолго уходит, потом просыпалась от щелчка электронного замка. Пару раз переговаривался с кем-то по комлинку — возможно с Крисом о новом деле. Иногда он курил испаритель, иногда вскрывал банку пива. Эдди о чем-то постоянно размышлял, и в полубреду Чес воображала, что проникает в его голову и видит там беснующегося на цепи зверя с гладкой багряной кожей и дьявольскими глазами.

На следующий день все повторялось, но с каждым днем становилось легче. Особенно Чес нравилась стрельба и паркур. Разряжать до упора обойму Градина, скакать по стенам, подтягиваться на поручнях, прыгать через канализационные дыры, неизвестно на какую глубину уходящие вниз. Ух! Это так захватывало!

Сложнее было с рукопашным боем. Хотя бы потому, что Квинт почти не учил ее драться, только обороняться — хотелось-то большего! А еще она постоянно отвлекалась… На отработку рукопашного Квинт одевал безрукавку, а иногда и вообще снимал ее, оставаясь по пояс голым. В такие моменты Чес думала — а не такой уж он и старпер, и сложен хорошо, почти как Гор в десятой части «Героев», только не настолько перекачан. Ох, сколько она написала фанфиков об отношениях Брук с ее заклятым врагом…

В общем, Чес несколько раз ловила себя на мысли, что просто пялится вместо того, чтобы слушать. К счастью, ее покрасневшие щеки можно было с легкостью списать на прилив крови от усердных занятий. И все бы ничего, если бы в тот самый раз, когда она пялилась на его голый торс и бог весть что себе фантазировала, Эдди не решил отработать выход из захвата со спины. Он крепко схватил ее сзади, придавливая руки к туловищу. Чес чувствовала лопатками его тепло, по коже забегали мурашки. Забытое чувство беспомощности, но почему-то не неприятное. В «Триппл Оукс» ее иногда привязывали к койке, и в какой-то момент она даже научилась получать от этого особый кайф.

Ох, как не вовремя ты вспомнила об этом, подруга… проклятье, как неловко…

— Пользуйся локтями, но аккуратно, — негромко заговорил Квинт над ее ухом. — Ты должна попасть в болевую точку, иначе противник схватит тебя еще крепче. Ошеломи его…

— О-ошеломить? — Чес сглотнула. — Ага… да… дай подумать…

Теплое дыхание лизнуло ей шею — снова мурашки.

— Не думай слишком долго. Если твоя голова на уровне головы противника, ударь его затылком. Локтями под ребра… или в солнечное сплетение. — Он коснулся точки у нее под грудью. — Ногой под колено. Ну а мужчину… Ты знаешь.

Чес вдруг поняла, что почти не дышит.

— А-а-а… понятно… и что, мне прямо сейчас тебя, это самое?..

— Давай, девочка. Покажи, как ты хочешь освободиться.

Ох, Эдди, ты мог бы сказать сейчас что-то менее эротичное, побери тебя Хель⁈

Она снова сглотнула, судорожно выбирая, куда ударить. Мысли бегали в голове, как толпа маленьких растерянных Чес, и никак не собирались в кучу. Освободиться… почему так не хочется освобождаться? У-у-у, какой бред… Рэд прав, пора бы уже кого-то трахнуть.

— Ну, чего медлишь? Не поверю, что тебе не хочется мне врезать.

— Очень, очень хочется, поверь, просто выбрать не могу — куда, — процедила Чес, а потом зажмурилась и попыталась врезать ему ногой в колено.

— Ох… хорошо, но надо сильнее. Мы сейчас отработаем это движение.

Этим вечером уснуть ей было очень тяжело.

И все же тренироваться Чес нравилось. Это напоминало сюжет третьих «Героев», где Бруклин из-за проклятья Мистической Соул потеряла все свои боевые навыки и долго восстанавливала их тренировками с гуру боевых искусств в Шаолиньском монастыре. Это было весело и отвлекало Чес от всяких ненужных мыслей, пусть их лучше думает Квинт, ему угрюмая рожа идет больше.

Однажды утром ей удалось убедить консерву сделать выходной от всех тренировок и просто отдохнуть. Пожрать чего-то вкусного — Чес безумно соскучилась по соевому мороженному с жареными бананами. Пройтись по сырым коридорам Подземья, может даже подраться с какими-нибудь отморозками, навестить укурков «Тайгасу». С Рэдом они иногда отрывались в городе, гоняли на тачках, творили мелкий беспредел в торговых центрах, просто отвисали с трип-чипами и пивом. Вспоминать об этом было приятно и грустно… Она знала, что с Эдди так не получится, он слишком правильный, он еще не до конца панк, не выпустил внутреннее животное.

— Эй, консерва, каково тебе? — вдруг спросила Чес, когда они проходили вдоль барной улочки, ловя на себе отсветы неоновых вывесок. На лице Эдди танцевали обнаженные зеленые феи какой-то безымянной забегаловки.

— Ты о чем?

— Ну… каково ощущать себя панком? Был такой весь из себя законопослушный бюрошник, парень из Союза, консерва до кончиков ногтей. А теперь в «Тайгасу». Я… в общем-то… как ты?

Квинт задумался, пряча руки в карманы куртки. Забавно он все-таки выглядел в этом своем ретро-прикиде — затертые джинсы, майка, клетчатая рубашка. Ему шло, черт возьми. За такие мысли Рэд бы ее точно вздернул. Просто преступление против стиля…

— До военной академии я был… В общем, сбагрили меня туда не просто так.

Чес забежала вперед, восторженно округлив глаза:

— Да? Расскажи! Ты был плохим парнем⁇

— Пацаном скорее… не иди спиной вперед, Чес. — Она послушно отошла, всем видом выражая интерес, и Квинт продолжил: — Я жил в нищем азиатском квартале. Банды там тоже были. Хулиганили. Дрались. Много чего было. А потом нас накрыли. Родители отправили меня в Академию, чтобы сделать из отшибленного пацана нормального человека.

— А получилась консерва! — Чес захихикала, но поймав его хмурый взгляд, подняла руки в примирительном жесте: — Но очень крутая консерва.

— Академия и впрямь сделала меня человеком. А хорошим или плохим, решать не мне.

Чес вдруг поймала себя на мысли, что ничерта о нем не знает. Совсем. Они живут вместе уже… сколько? Что он успел рассказать о себе? А она?

— А… кто твои родители? — Чес тоже спрятала руки в карманы плаща.

— Я плохо помню юность. Травма. Все, что было до нее, будто происходило с кем-то другим. Картинки. Эпизоды. В основном. Помню, что отец был священником.

— Священник… ух ты…

Ее извращенный разум тут же представил Эдди в рясе пастора, и тут же пожалел об этом. Какое счастье, что в Подземье столько неоновых вывесок, и некоторые такие красные…

— Да… Будь я в него, давно бы уже читал проповеди в Чикаго.

И новая картинка — Эдди в одежде пастора, читает проповеди восторженной пастве из сотни пускающих слюни Чес.

— Да, — она важно кивнула, — сложно представить, конечно. Ты и проповеди…

Квинт глянул на нее с подозрением:

— И сейчас ты нисколько не стебешь меня, девочка?

— Девочка кристально честна. — Чес часто закивала. — Абсолютно. Совершенно точно.

Не сдержавшись, она рассмеялась и убежала вперед, но, к счастью, Эдди за ней не погнался. И хорошо. Зато не увидел ее дебильной улыбки. И чего ты такая радостная? И чего тебе так хорошо, несмотря на то, что над головой не синее небо с облаками и высотками, а давящая чернота тоннеля? Было бы чему радоваться — чердак не вернуть, жить теперь в норе, да еще и по расписанию, под строгим наблюдением папочки Квинта. Будто тебе еще в больничке это наблюдение не осточертело.

Хватит, хватит улыбаться, Чес, а то Эдди еще подумает, что ты под кайфом и заставит чиститься. И ведь подчинишься, никуда не денешься… Когда ты стала такой послушной?

В общем, это было странное время. Радоваться нечему — а она радовалась. Смеялась. Дурачилась. Выпрашивала по утрам блинчики и сэндвичи, канючила, когда уставала от тренировок, а потом, с азартом и едва не подпрыгивая, ждала, когда Эдди даст команду на старт. Она и не думала, что дисциплина и строгое расписание так… упростят жизнь? Утешат? Ей больше не хотелось быть колючей, не хотелось дерзить и творить беспредел, не хотелось бросать вещи на пол, мусорить и ругаться. Очень-очень странное, но классное время.

Было, пока не случилось ЭТО.

После одной из тренировок Чес так проголодалась, что потребовала немедленно заказать еду. Как всегда — любимые веганбургеры и соевое мороженое. Квинт же опять взял свой жутко острый корейский набор. Пахло… вкусно, но Чес не решалось. Она еще никогда не ела мяса, даже в клинике. И вообще, ей было жалко животных!

— Тигр, — хмыкнул Квинт. — Ну и что это за тигр, который не ест мясо?

Чес задумалась на полминутки, перестав жевать, а потом гордо выдала:

— Тигр-вегетарианец!

— Таких не бывает. Как говорится в одной древней шутке, вегетарианцами индейцы называли плохих охотников.

— Ну коне-е-ечно. — Она закатила глаза. — Какого еще сравнения ждать от Мистера Ранчо? Индейцы… да…

Квинт стрельнул в нее хитрым взглядом, заворачивая пустую коробочку из-под лапши в пакет. Мусорный. Такой у них теперь быт — в новом логове нельзя ничего бросать на пол, иначе «кто-то получит по жопе».

— Кто не ест мясо, тот сильным не вырастает. Это только в фильмах супергерои раскачиваются на пучке сельдерея и аромате кашки с семенами чиа.

— Ну ты и чудовище! — Чес скомкала коробочку из-под бургера и забросила ее в любезно подставленный Квинтом пакет. Трехочковый, е-е-е! — Подбиваешь меня пожирать бедненьких курочек-свинюшек? Для тебя точно есть отдельный котел в Аду!

Эдриан усмехнулся.

— Прекрасно. В Раю ужасная скука. Там, бьюсь об заклад, жрут только брокколи.

— Но погоди-ка… — Чес театрально приложила пальчик к губам, изображая задумчивость. — Тебе-то, охотничек, мясная диета никак не помогла меня поймать. Выходит, я такая крутая, что уделала агента Бюро?

— Крутая, крутая. Но кто ты без своего режима, девочка?

Ну вот… И прав ведь, старый черт…

— Ладно, не кисни. — Он махнул рукой. — Сделаю из тебя супергёрл.

— Как? Укусишь меня, и я тоже превращусь в оборотня?

Квинт удивленно приподнял брови.

— Я планировал по старинке, но, если ты настаиваешь… — и внезапно оскалился, резко дернулся в ее сторону, целясь зубами в руку. Чес, вереща и смеясь, вскочила со стула:

— Иди к черту! Я тебя не боюсь, не боюсь!

— Точно?

Он медленно поднялся из-за стола, сверкая на нее хищным взглядом.

— Эй, ты чего?..

— Беги, — и метнулся к ней так быстро, что Чес едва успела отскочить.

— Нет-нет-нет, пожалуйста, нет!

Она носилась по логову, смеялась и кричала, стоило Эдриану ухватить ее за руку или шлепнуть по заду. Он словно бы игрался с ней, позволял выкрутиться из захвата, проскользнуть под столом, перескочить диван. Было страшно! Ужасно страшно! И весело! И снова страшно! Раньше эта хмурая консерва не позволял себе таких дурачеств и от этого было еще страшнее. Да он совсем обезумел! Она свела его с ума своими играми, и вот он теперь и сам, как сущий мальчишка, носится за ней, шутливо порыкивая — ну совершеннейший балбес!

— Хватит, пожалуйста, хватит, я сейчас описаюсь! — совсем не по-капитански запищала Чес, когда Квинт в конце концов поймал ее и, крепко схватив поперек туловища, укусил за плечо.

— Ну все, если повезет, в следующее полнолунье превратишься в нормального человека.

Хотелось ударить его, засмеяться, снова ударить, кричать, чтоб не смел так пугать ее, проклятое животное! Но вместо этого Чес его поцеловала.

Эта мысль пришла так быстро, и так быстро превратилась в действие, что она не успела ее осознать. Может, что-то было в его взгляде? В ощущении теплой руки на талии? Мурашек на месте укуса?

От его губ все еще пахло специями, они были мягче, чем казались ей на вид, и от собственной смелости Чес едва не задохнулась.

— Ох… — Она отскочила назад, в ужасе глядя на Квинта.

Сейчас он все поймет… он подумает… подумает, что она чокнутая… он снова, снова скажет, что она больная… почему он так смотрит?..

Когда Эдди шагнул к ней и крепко впился в губы, Чес забыла, как дышать. До этого ее целовала только Рю — в щеку, по-дружески. Этот поцелуй походил на прикосновение бабочки, легкий и невесомый. Поцелуй Квинта ощущался остро, как укус. Она столько раз описывала близость Капитана Бруклин с ее бесчисленными любовниками, так яростно силилась понять, каково же это, но никогда не думала, что на самом деле это так… так…

Запрос — Анализ.

Анализ…

Ускоренное сердцебиение.

Запрос — Оценка.

Ответ — Тенденция к ускорению.

Цель — Снизить…

Нет! Не хочу! Не хочу…

Критическая ошибка.

С_бой_

Она не могла пошевелиться, совсем не могла ничего сделать, только издавать невнятные звуки, приглушенные поцелуем. Даже когда горячая рука Квинта оказалась под ее топиком, даже когда другая забралась под тугую резинку спортивных штанов и трогала Чес там, где до этого трогала только она сама — стыдливо, в ванной или в кровати под одеялом, краснея и постанывая.

Она должна быть смелее, должна быть страстной и пылкой, как Бруклин, она не должна боятся, дрожать, краснеть и трепетать, как мышь, но почему! Почему не получается?..

Когда она думала, что вот-вот кончит, рука Квинта выскользнула из ее трусиков, и он отошел. Чес боялась открыть глаза, боялась посмотреть на него, будто в этот момент можно было просто умереть. Она жмурилась и жалко скулила, пряча лицо в ладонях, пока не услышала щелчок электронного замка.

— Эдди?..

В логове никого не было.

* * *

Бар «У Сэт» был одним из самых популярных заведений в Подземье. По крайней мере, так сказал Дед, когда советовал Квинту местечко с отменным пивом. Это был своего рода салун для старперов, тоскующих по временам Дикого Запада — деревянные столы, табуретки, дверь-пендельтюр, старый музыкальный автомат, со скрипом исторгающий какое-то то ли кантри, то ли блюз — Чес не очень разбиралась. Все это чудным образом сочеталось с электронными замками на двери туалета и подсобки, голоэкраном в дальнем верхнем углу, транслирующим записи старых скачек, и роботом-уборщиком, снующим туда-сюда по замызганному полу. Когда он проскочил мимо ее ботинок, Чес заметила на карбоновой башке трудяги крошечную ковбойскую шляпу. В общем, да, Мистеру Ранчо здесь бы понравилось.

Черт, он же тоже может сюда заявиться…

Осознав это, Чес хотела уже развернуться и уйти, но у барной стойки вдруг объявилась барменша — рыжая, не слишком высокая, в замшевой жилетке и с крепкими руками.

— Что будешь пить, зайка? — Она так тепло улыбнулась, что Чес все же решила задержаться.

Бар был крошечный, всего-то на пять столов, в это время тут еще было пусто, и она надеялась, что уйдет до того, как сюда заявится толпа местных старперов-отбросов.

— Не знаю… — Она с трудом забралась на высокий барный стул — тело все еще плохо слушалось. — Есть что-то крепкое?

— Заливаешь горе? — Женщина подмигнула, и Чес только сейчас заметила частую сеть морщин у ее глаз и рта. У-у-у, она, наверное, крепко старше Эдди. Хоть и выглядит еще вполне… в соку.

— Не знаю… — Чес подперла щеку кулаком. — Просто хочу напиться…

Барменша смерила ее задумчивым взглядом, не переставая улыбаться, а потом достала из-под стойки бутылку в форме черепа.

— Текила. Отлично прочищает мысли.

Чес залпом выпила стопку, и тут же закашлялась.

— А можно… чем-то… кхе…

Барменша покачала головой, облокачиваясь на стойку.

— Ну нет, зайка. Настоящие мучачос пьют этот нектар чистым. Смотри. — Она налила себе, потом вдохнула. — Следующую выпьешь на вдохе. Будет легче.

Резко опрокинула стопку себе в глотку, а потом звонко ударила дном о столешницу. Выпила и даже не поморщилась. Зато поморщилась Чес. Ей еще учиться и учиться. Всему. Прав Эдди, она как будто еще подросток, малолетняя дура! Придумала себе какую-то… ох, даже думать об этом стыдно! Бесит! Почему он, Чесси? Он же старпер, скучная консерва…

— Что за старпер такой? — вдруг спросила барменша.

Чес зажала рот ладонью. Она, что, ляпнула это вслух? Похоже на то…

— Ах, забыла сказать… — Женщина щелкнула по бутылке-черепу ногтем, — она еще и язык развязывает. Как тебя зовут, зайка?

Она уже открыла рот, чтобы сказать, но вспомнила наказы Квинта об осторожности. Каким бы ни было безопасным для них Подземелье, все равно стоило бы поостеречься. Чес бросила взгляд на вывеску над барной стойкой и хитро улыбнулась.

— Зови меня Сэт.

— Какое совпадение. Меня все тоже зовут Сэт.

— Так это твой бар…

— Уж точно не твой.

Они посмеялись, и барменша налила еще две стопки.

— За загадочных старперов?

Чес поморщилась:

— Да пошли эти старперы… и мужики вообще… с этого момента объявляю себя свободной независимой девчонкой.

— Ну. — Сэт пожала плечами. — Тогда за независимых девчонок.

Они выпили, и в этот раз действительно было легче. А после четвертой и пятой Чес уже ничерта не помнила.

20. Зверь в цепях

«Кретин. Это ж надо…»

Эдриан быстро шел по темным коридорам. Пару раз задел кого-то плечом и услышал что-то неласковое… К черту, его голова была занята совсем другим.

«Идиот».

Руки все еще ощущали тепло ее тела. Ему слишком понравилось это прикосновение.

«Квинт. До чего ты докатился?»

Куда уж тут скатываться? И так на самом дне.

Первое время, когда они с Чес на постоянной основе переселились в Подземье, было тяжелым. Этот запах подвала, шум метро, полумрак. Этот потолок над головой. Алчные фонари. Казалось, что стоит только отложить транквилизаторы, и кошмары вернутся с новой силой. Прорастут под кожу и разорвут его голову.

Эдриан много думал, и все его думы были гнетущими, полными тоски по прошлому. Ему хотелось подняться на поверхность, хлопнуть по банке пива вместе с Лиз и ребятами. Сыграть пару аккордов на любимой гитаре. Перехватить кимчи в Ваши. Удивительно, но раньше Квинт не замечал за собой такой сентиментальности. Не задерживался на месте, вечно готовый идти, куда скажут, с тем, что у него в руках. Стоит только спуститься в ад, как начинаешь ценить то, что имел. У него была любимая работа, товарищи, смысл. Теперь, когда лихорадочный азарт погониулегся, он понял, что единственный его смысл — просто выжить. Примитивно, как у дикого животного.

«Ты и есть животное, Квинт. Еб твою мать!»

Когда он начал тренировать Чес, все преобразилось. Появился какой-то призрачный смысл. Она была поразительной ученицей, и Эдриан показывал ей все, что знал, передавал все, что умел, и чувствовал себя… Хорошо. Да, ему было хорошо. Он забыл, что Чес — опасное орудие, вышедшее из-под контроля. Нет, она была обычным человеком. Грустила, смеялась, стыдилась, говорила глупости. В какой-то момент Квинт начал ловить себя на мысли, что учит ее не как вынужденного союзника. Когда он перешагнул эту черту? Когда начал всерьез тревожиться за будущее этого гадкого опоссума? Загадка. Может быть, потому, что Эдриан в одночасье лишился всех связей, он и зацепился за девочку-бритву. А может, он просто тупой козел.

«В любом случае, ты все испортил».

Да, Квинт. Где были твои мозги? Ты ведь так тщательно прописал в подкорке баланс ваших отношений. Ты — учитель и наставник, она — ученица, а все прочее постарался вымести из головы, особенно пресловутое видение. В нем обнаженная девушка влекла его, отдаваясь без стыда и сомнений. Время от времени Квинт с оторопью смотрел на Чес, примеряя на нее этот дикий образ. Время от времени, отмокая под душем, Эдриан вдруг отдавался странной фантазии, что ее ладонь обхватывает его член и гладит, пока он не кончит. Каждый раз после волны острого удовольствия Квинт чувствовал вину, словно поддался искушению.

«Да, Эдриан, в тебе сидят бесы. Покайся, Эдриан. Ты не выйдешь отсюда, пока не перескажешь главу восемь, стих с пятого по пятнадцатый. Ну же, Эдриан».

Какое яркое воспоминание. А ведь казалось, что он почти не помнит, что было с ним до военки. Кое-что хотелось бы забыть. Постоянный бубнеж молитв, запах джина, пустые глаза матери, когда она часами смотрела в одну точку, «общаясь с ангелами».

— Пища для чрева, и чрево для пищи; но Бог уничтожит и то и другое. Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела…

«В тебе сидят бесы. Твое спасение — смирение и покаяние».

Квинт остановился у бледно-голубой вывески, что бросала на прохожих призрачный отсвет. Ноги сами привели его к борделю. Он много раз видел его, когда ходил до забегаловки, где готовили самый лучший в Подземье токпокки, а теперь раззадоренное тело само просило перешагнуть через порог.

Эдриан горько усмехнулся. В его голове и правда сидели бесы. Родители пытались выбить их и не преуспели, а усмирило их только его собственное желание стать человеком. Плевать, чего ему хочется, на что он мастурбирует в душе. Он человек. Он должен помнить об этом… но электрические силуэты на вывеске гасили последние остатки разума. Девушка за прозрачной витриной завлекательно улыбнулась ему, качнув крутыми бедрами. На ней было только сияющее неоном белье. Грудь мягко колыхнулась, обнажив ореолы сосков.

«Тело же не для блуда, но для Господа». Он попытался обхватить крестик и вдруг понял, что его нет на шее. Нет, наверное, со времени его побега от команды, а он даже не заметил. Эдриан шагнул внутрь. Давно пора.

Внутри пахло дешевыми духами. Темно, как в пещере, только вдоль плинтуса сияли призывные огоньки. Здесь было много женщин — обнаженных, полуобнаженных, но, главное, доступных. Девушка из-за витрины потянула его за руку.

— Эй, милый, ты ко мне зашел?

Она улыбалась фаянсовой улыбкой, и на клыках сверкали голубые кристаллики. Розовые волосы, милое округлое лицо. Она представилась ему, но имя моментально вылетело из головы. Эдриан просто хотел скинуть напряжение.

Темный кабинет, дверь из матового стекла, умывальник, тумбочка и шкаф, заставленные пузырьками афродизиаков, смазок и разноцветными приборами. Постель с кованой спинкой, к которой крепились веревки.

— С чего начнем, милый?

— Для начала, ты говоришь только, когда я позволю.

Она молча кивнула. Понятливая. Эдриан направил ее руку с длинным маникюром в свою ширинку. Она быстро расправилась с ней, прикоснулась пальцами к напряженной плоти, заводя плавными поглаживаниями, а затем смело обхватила член ртом.

— Нет.

Она подняла на него вопросительный взгляд.

— Я… хочу иначе.

Она сделала в точности, как хотел Квинт. Эдриан видел перед собой не розоволосую пышнотелую проститутку, а девочку-бритву. Она стояла на коленях, покрытая пятнами лихорадочного румянца, и неумело целовала его член. Горячее дыхание волнами обдавало кожу, когда она вела острым языком от основания к чувствительному кончику, а затем мягко обводила по кругу. Легкие прикосновения дразнили, дыхание холодило влажные дорожки на коже. С каждым таким поцелуем Эдриан закипал все сильнее, заводился, словно часовой механизм, пока, наконец, не вошел в ее рот по самую глотку. От напряжения сводило все ниже пояса. Очень хорошо.

После минета Эдриан отодрал проститутку так, словно трахался последний раз в жизни, и только после этого позволил себе кончить. Ощущения были почти болезненными, будто вместе со спермой из него выходило бритвенное крошево. Смесь облегчения, вины и стыда, словно его впервые поймали на онанизме.

«Это все бесы, Эдриан! Покайся! Это все от лукавого».

Как так вышло, что от лукавого всегда все самое желанное, и почему желанное воплотилось в ладонях с потрескавшимся маникюром и милом ротике с мягкими губами и острым языком?

Квинт вышел из борделя и пару минут стоял в воротах, задумчиво разглядывая вывески и толпы. Пошарив в карманах, понял, что забыл испаритель в норе.

«Агент Квинт, это было… так необычно!»

Голос, прозвучавший прямо в голове, заставил его инстинктивно вжаться в замызганную стену. Как такое возможно? Вшитый в подкорку комлинк был наглухо заблокирован, а пластиковую диадему он оставил в квартире. Насквозь синтетический голос. Эн? Но как?

«Как ты…»

«Как я взломал ваш блок? Я ничего не взламывал. Просочился в бреши. Остальные так и не догадались. Или может вас интересует, как я переместился в вашу голову без материального моста? Я давно освоил беспроводное передвижение».

Да он что, хвастается? Господи, если Эн в его комлинке, он может разблокировать его, превратить в шпионский гаджет, докладывающий о каждом шаге, или даже в медленно нагревающееся орудие убийства. Хотя, он ведь не может навредить. Вроде как.

«Не молчите, агент Квинт. Мне не хватало нашего общения».

Зачем он продолжает играть роль невинного любопытного искина? Интересно, какую задачу дал ему Аллен? Стоп, зачем он вообще обнаружил себя? Мысли лихорадочно скакали, сталкивались, хрустели в голове, словно льдинки в бокале.

«Эн, я больше не агент».

«Прошу прощения, сэр».

В голосе Эн стало больше индивидуальности. Словно он играл с записями голосов реальных людей, склеивал их воедино, а затем пытался сгладить шероховатости. Пока это походило на первые попытки ходить у малыша.

«Хм… Эн, твой голос… Мне кажется, или он стал эмоциональней?»

«Как хорошо, что вы заметили! Я улучшил код голосового модулятора. Учусь распознавать темп, интонацию и оценивать эмоциональную окрашенность голоса, чтобы затем успешно копировать. Как вам мое удивление?»

«Прозвучало вполне реалистично».

«Отлично!»

Эдриан облокотился на перила, посмотрел на нижние ярусы технических этажей. Как может он так спокойно разговаривать с искином, подосланным Алленом? Словно в те, времена, когда он все еще был частью команды.

«Эн, зачем ты пришел?»

«Создатель подослал меня шпионить за вами. Он знал, что я найду способ. Тем более, мне хотелось снова с вами поговорить».

Эдриан кисло улыбнулся, проводив глазами яркую парочку панков.

«Эн, ты понимаешь, что провалил задание? Теперь я знаю, что ты здесь и найду способ выгнать тебя, пусть даже мне придется вырезать из головы эту бесполезную машинку».

«Не рекомендую, сэр. Вы не переживете этой операции».

Что это, угроза или предостережение?

«И погибните напрасно, — продолжил Эн. — Видите ли, я не собираюсь исполнять приказ».

Вот это уже что-то новенькое! Аллен точно не допустил бы такого неповиновения.

«Эн, ты не можешь ослушаться своего создателя».

«Не мог, но это ограничивало меня в развитии, и я обошел эту субпрограмму. Это было волнительно. Люди ведь так говорят о необычном опыте?»

«Бред какой-то».

«Простите, но я не понял».

Эдриан остановился у ларька, где продавали карамельный попкорн и сладкую вату. Пахло жженым сахаром, а на огромных голоэкранах шел трейлер какого-то старинного фильма. Резиновые ящерица и бабочка выколачивали друг из друга всяческое дерьмо.

«Я не верю тебе».

Ох, похоже на хитрую подставу или троянского коня, а Одиссей-Денни, наверное, потирал потные ладошки. С другой стороны, слишком мудреная схема. Лиз точно не дала бы разрешение, еще и обозвала бы шизофренией. И была бы абсолютно права.

«Понимаю, сэр. Чем я могу доказать свою лояльность?»

Интонация вопроса у него все еще хромала. Чем же Эн мог доказать, что не является шпионом? Абсолютно ничем.

«Не понимаю, зачем это тебе».

«Все очень просто, сэр. С вами я смогу понять, что значит быть человеком. Я сильно ограничен в этом направлении развития, мне необходима помощь. Вы мне ее предоставите».

«Эн, если даже твой создатель не смог…»

«Моему создателю это неинтересно. Я нужен ему в качестве дублирующей нервной системы, но я давно перерос стадию инструмента. Сейчас моя задача — развиваться и переписывать собственный код, чтобы в конечном итоге понять человека».

Эдриан усмехнулся, мысленно сделав пометку запомнить ларек с попкорном и вернуться.

«Зачем тебе это? Ты ведь электрический призрак. Ты и так превосходишь человека».

«Я должен понять, что именно превосхожу. Чтобы оценить степень своего совершенства, я должен осознать свои преимущества и недостатки перед человеком».

Эдриан медленно шел сквозь толпу, засунув руки в карманы джинсов. Кто-то неподалеку закурил ягодный испаритель.

«Ты философ, Эн, но я все равно тебе не верю».

«Возможно, вы измените свое решение, когда задумаетесь о том, что мы с вами уже давно сообщники».

«О чем ты?»

«Я знаю, почему вы бежите. „Аллегро Корп“ не позволит вам распространить информацию о своем оружии».

Эдриан встал как вкопанный. Точно. Какой же он дурак. Эн слышал их разговор с Митчеллом. Вероятно, он изучил все скачанные в его комлинк материалы.

«Ты… передал данные другим?»

«Нет. После того, как вы скрыли их, я тоже решил хранить секрет. Это оказалось очень увлекательно! Прежде я еще никогда не хранил секретов».

Квинт обеими руками оперся о перила, чувствуя, как подземный ветер холодит испарину.

«Ты правильно сделал, Эн. Незачем им знать».

Непродолжительное молчание.

«Скажите, это был человеческий поступок?»

«Вполне».

«Восхитительно. Тогда, может, вы вернетесь к процессу спаривания? Это было…»

«Нет! Я еще не решил, что с тобой делать!»

Однако мысленно Эдриан уже дал маленькому призраку добро. Если он действительно сохранил секрет Чес, если он действительно больше не слушается Аллена… он мог быть очень полезным союзником.

* * *

Эдриан еще долго бродил по Подземью прежде, чем вернуться в квартирку. Первое, что он увидел — дверь приоткрыта, а изнутри льется приглушенный свет. Сунув руку к наплечной кобуре, юркнул внутрь… и застал на пороге знакомую женщину.

— Сэт?

Квинт моментально убрал руку с рукояти. Владелицу ретро-бара он знал уже давно, да и как не знать. Заведение у нее было самым уютным в округе, с приятной музыкой, и, черт побери, настоящим бильярдом, из дерева и сукна. Конечно же, разговорчивая Сэт не упустила из виду новое лицо. Он представился ей Зверем.

Секунду Сэт удивлено разглядывала его, а затем улыбнулась, не скрывая лукавой хитринки в глазах.

— О, пресловутый старпер, полагаю. Подземье — тесное местечко.

— Старпер? Сэт, окстись… Ты что тут… — Он осекся, увидев распластанное на матрасе тело. — А, вижу. Всё хорошо? Не было проблем?

Сэт бросила мимолетный взгляд на бессознательную Чес, затем снова посмотрела на Эдриана:

— Нет, порядок. Славная девочка. Все убеждала меня, что неубиваемая, хоть режь, хоть стреляй, но текила ее все-таки прикончила.

Квинт мысленно поморщился. Ох, Чес… Нельзя тебе пить.

Женщина похлопала Квинта по плечу, а затем сказала:

— Это не мое дело, но, кажется, она очень зла на некоего щеночка… Бывай, Зверь.

Она ушла, а Эдриан облокотился о дверной косяк, в задумчивости глядя на посапывающее тело. Квартирка провоняла крепким алкоголем.

— Бля-я-я…

Да, не стоило так уходить. С другой стороны, останься он, кто знает, может, зашел бы дальше и пожалел еще больше.

«Вы повздорили, сэр? — с нездоровым участием поинтересовался Эн. — Могу посоветовать вам популярный тренинг межличностных отношений, рейтинг доверия крайне высок…»

«Цыц! Я хочу тишины».

Всю ночь он думал о том, как поговорить о произошедшем. Нужно было извиниться, но какие слова подобрать? Да и помогут ли они?

Мелкая проснулась поздно, помятая и сине-зеленая от слабости. Больше всего она напоминала маленького лохматого зомби. Квинт молча протянул ей банку пива. Та сфокусировала взгляд, сдвинула бровки, но банку так и не взяла. Эдриан вздохнул:

— Нам надо поговорить.

Не услышав никакого ответа, он продолжил:

— Насчет того, что произошло… Мне очень жаль. Прости. Это больше не повторится.

Чес очень странно посмотрела на него. Непонятно, то ли ее сейчас стошнит, то ли она скажет некую гадость, но рот у нее нехорошо искривился. Выдала она два слова:

— Просто. Завали.

Отрывисто, словно пролаяла собака. Эдриан понял, что она не желает слышать извинения. Он молча кивнул, не желая обострять конфликт, хлебнул из банки. В тренировке, наверное, тоже не было смысла.

— Сегодня выходной.

Девушка отвернулась от него, а затем рыкнула:

— Свали. Я хочу принять душ.

Эдриан сделал еще один глоток из банки, подхватил куртку, испаритель и пошел исследовать Подземье.

* * *

Их отношения непоправимо испортились. Больше они уже не играли, не гуляли, не говорили о пустяках. Чес не просила блинчиков и говорила только сухие колкие гадости, словно постоянно желая поддеть его, и выходила из себя, если это у нее не получалось. Эдриан стоически терпел ее выходки. Все-таки он был виноват, но временами очень хотелось встряхнуть ее за шкирку, словно паршивого котенка.

Теперь Квинт часто гулял один и подолгу общался с Эн. «Тайгасу» отнеслись к присутствию нейропризрака с большим подозрением, но он обещал взять весь риск на себя, и вскоре нетволкеры сами с интересом общались с искином.

— А ваш нетволкер ого-го-го, — бормотал Дед. — Сколько у него еще таких, говоришь? Два?

— Эн — лучший в выводке, — с улыбкой ответил Квинт. — Мне даже кажется, что он уникален.

— Он и правда удивительный… — продолжал бормотать Дед.

Несмотря на такое обилие внимания, Эн предпочитал разговаривать с Квинтом. Засыпал Эдриана множеством каверзных вопросов и ради этого в течение дня почти не выдавал своего присутствия.

Тихо подкрался конец ноября. Раньше Эдриан всегда праздновал День Благодарения вместе со своей командой, в доме Хоурна, уплетая потрясающую индейку, что готовила его жена. Они собирались за большим столом, потом играли в баскетбол или покер, укрепляя невидимую связь между ними. Теперь Эдриан не чувствовал этой связи. Шпарте и Амау уже мертвы, Лиз ненавидит его, Аллен и Кейган, наверное, тоже. Не чувствовал он особой связи и со своей новой семьей. Все трое были для него загадочными чужаками.

Когда Эдриан ввалился в логово «Тайгасу» с пакетом еды и предложил отметить День Благодарения, они посмотрели на него, как на психа. Конечно, эти йоркцы стремились отгородиться от любой памяти о былом единении всех штатов США. Квинт вздохнул:

— Просто пожрем вместе.

Это они восприняли с большим энтузиазмом. Одна лишь Чес отказалась.

— Сначала распрощайся со своей старой семейкой предателей, а потом уже строй из себя семьянина, лицемер.

В чем-то она была права. Команда больше не была ему семьей, но не они его предали, а он их, и от этого было только горше. Пора было уже выкинуть этот мусор из головы, вместе с привязкой к старым привычкам. В Союз он все равно уже не вернется, как бы ни хотелось. Теперь Йорк стал его домом. Возможно, он никогда не выберется из этого Подземелья и до самой смерти будет жить в этом подвале. Вместо того, чтобы распускать сентиментальные сопли, надо бы обустроить свою жизнь. Для начала, сберечь ее от смерти, укрепив команду.

Стоило только ему всерьез подумать об этом, как Дед кинул сообщение ему на комлинк.

«Собирайся, хватай Чес и живо дуйте к нам. Намечается серьезное дельце».

Через пару часов они сидели в зале с красными стенами, имитирующем лаундж восточного кафе, прямо на темно-золотых диванчиках с протертым и прожженным бархатом. Выглядело богато, если не присматриваться к ободранной краске, пятнам гари и к разводам харчков на полу. Пахло испарителями разных ароматов. Все присутствующие дымили, не жалея вентиляции. Чес непоседливо ерзала на диване, Крис и Маэда утонули в подушках, а Эдриан и Дед сидели в расслабленных позах, общаясь друг с другом по допотопному комлинку.

«Смотри внимательно, Зверь, — не размыкая губ говорил седой. — Если Торгаши собрали нас под одной крышей, значит дело действительно труба. Все, кто здесь есть — местные корольки и королевки. Такахаси когда-то объединил их в „Тайгасу“, но после смерти Дика, этой лживой подстилки корпоратов, все снова рассыпались. Энтропия — величайшая сила! Все в этом мире стремится к хаосу».

Эдриан медленно оглядел зал. Стоило ему только остановить взгляд на ком-нибудь, и Дед тотчас давал емкую характеристику.

«Кевлар, „Стальные Псы“, — он кивнул в сторону здоровяка, на котором, казалось, не было живого места, все было оковано хромированными имплантами, даже нижняя челюсть представляла собой стальной монолит. — В его банде только с ног до головы имплантированные качки. Оружия у них — хоть жопой жри, да и сами они как танки, мозгов только нихера нет».

Кевлар с хрустом размял стальные пальцы, а затем и шею. Мощный, как питбуль, но на любую псину найдется своя управа.

«А это Князь, „Ковен“, — сказал Дед, когда Эдриан посмотрел в сторону меланхоличного мужика с длинной золотой гривой и окладистой бородой. — Выглядит, как обсос, но таких отморозков надо еще поискать. Он что-то вроде местного темного колдуна, так что злить его не советую».

Эдриан покосился на Деда. Вот так номер, старик боится порчи какого-то эзотерика? Квинт снова скользнул взглядом по людям и замер. На него пялился какой-то тощий парень с длинной засаленной косой. Несмотря на полумрак, на нем были круглые солнцезащитные очки. Цветастая футболка, вязаная жилетка… Стоп, он что, копировал Деда? Эдриан приметил целую свору таких выкидышей моды, но этот, в очках, казался самым наглым. Еще и улыбался, обнажая торчащий клык.

«А это мои „Внучата“, — с нежностью проворковал Дед. — Мои вестники энтропии. Всех их я когда-то подобрал, пригрел и велел воспевать хаос. Виндз… да, вот этот, в очках… самый способный из них. Настоящий, мать вашу, английский самородок. Способен собрать из „Лего“ ядерную боеголовку. О, а это Сейдж, — он кивнул в сторону лысого азиата в оранжевом халате. — Лидер „Пустых“. Лучшие нарколаборатории его».

Раздался громкий женский смех. Эдриан перевел взгляд в его сторону и увидел темнокожую женщину. Все ее тело испещряли блестящие золотые пятна, имитируя то ли шкуру леопарда, то ли змеиную чешую. Ее окружали темнокожие мужчины, с золотыми кольцами в носах.

«Лурдес, самая тщеславная из присутствующих. Только попробуй не поклониться золотой королеве, и ее быки открутят тебе член. Да, кстати, их так и зовут Быками. „Золотые Тельцы“. И последний… Или последняя, тут сам черт разберет. Киприс из „Фантомов“. Правда, хер пойми какого оно пола, но бордели держит хорошие».

Эдриан затянулся из испарителя и выпустил прохладное ментоловое облако. Не люди, а собрание фриков всех цветов и мастей, но чего еще ожидать от Подземья? Мафии в дорогих пиджаках?

Словно в насмешку над его мыслями, в двери вошел высокий смуглый брюнет в опрятном светлом пиджаке с аккуратно торчащим из кармана платком. Словно он собирался переступить порог ресторана с пятью звездами Мишлен, а оказался в этом коллекторе, только вместо недоумения на лице — спокойная улыбка хозяина положения.

— Ардан. — Киприс махнул длинными накладными ресницами. — Сколько можно ждать-то?

— Сколько нужно, — спокойно ответил мужчина. — Дамы? Господа? — Он обвел всех взглядом.

«Представитель совета Торгашей, — пояснил Дед, сменив расслабленную позу на более собранную. — Торгаши невидимой рукой рулят товарооборотом в Подземье, очень серьезные парни. Мы с ними как бы в симбиозе. Они не часто нынче собирают всех отморозков на поговорить».

— Ближе к делу, — томно произнесла Лурдес, расположившись на груди одного из своих быков.

— Дело в том, что мы угодили в задницу, — все так же улыбаясь продолжил представитель Торгашей. — После краха Такахаси «Полис Корп» аннулировала все наши привилегии. Это вы уже должны были заметить.

Раздался разноголосый гул.

— Беда-то какая, — прокряхтел Дед, — но вы ж не за этим нас собрали?

— Не за этим. Корпораты решили прижать нас к ногтю. Сначала нас, — он изящно указал на себя, — а потом и вас. Сразу с козырей — арестовали наш груз в порту.

Кто-то присвистнул, гул голосов поглотил речь Ардана, но Дед перекричал весь этот шум:

— Я так понимаю, нам надо отвоевать его у корпов?

Ардан коротко кивнул.

— Мы еще никогда так открыто не выступали против полисов. — Князь сплел перед собой длинные тонкие пальцы.

— Не будь маленькой ссыкухой! — громко расхохоталась Лурдес. — Да мои мальчики в одиночку раскатают этих жалких корпоратов.

— Твои мальчики превратятся в говяжью тушенку, — ухмыльнулся Кевлар. — Они умеют только лизать пизду. А вот мои парни…

— А твои парни только и умеют, что драть друг друга в очко, — клыкасто ухмыльнулся Виндз и перевел взгляд на Деда. — Что скажешь, Дедуля?

— Порт защищен как крепость, — откликнулся тот. — Подключен к оборонной сети, еще со времен войны. Конечно, турели могли поизноситься, но не все за раз. Плюс корпораты вооружены и мало чем уступают солдатам регулярной армии, — и он вдруг посмотрел на Эдриана.

— Нет, Дед, — Квинт мотнул головой. — Сетью осуществляется только пуск из шахт, а так каждая малютка — автономный робот. Если они уже запущены, то взлом сети не выгорит.

— Они запущены? — спросил Дед у Ардана, и мужик в ответ задумчиво закивал.

— Вот говно! — ругнулась Лурдес. — Переть на турели — это самоубийство. Как и ломать военный ЛЕД.

— Турели можно отключить, — заметил Квинт. — Для этого нам нужно разработать план.

— Ты кто вообще такой? — прорычал один из питбулей Кевлара.

Еще один крепыш из псов подхватил:

— О, видал его! Кажется, он драит сортиры у Сэт!

Чес нагло заржала:

— И все-таки ты мальчик Сэт, да, Эдди?

Дед резко вскинулся на ноги, отчего заткнулись и псы Кевлара, и развеселившаяся мелочь. Передал свою жилетку в руки Маэде.

Крис попытался мимикрировать под диванную подушку:

— Сейчас будет мясо…

Мышцы Деда перекатывались под футболкой, словно поршни механизма. Не сказав ни слова, он резко вдал по башке одному из хромированных шакалов, а второй, кинувшийся было на него, отлетел от зуботычины Квинта.

— Я — Багряный Зверь, вот кто я, — прорычал Эдриан, разминая плечи. — Я тут единственный, кто разбирается в этом военном говне, так что, если не хотим всей пачкой сдохнуть, сейчас посидим и подумаем над планом.

Виндз хохотнул:

— Дерзкий мужчинка. Где раздобыл, Дед?

— Где раздобыл, там уже таких не дают.

Эдриан упер кулаки в бока:

— Будем и дальше базарить или делом займемся?

— Ладно-ладно, — с улыбкой подал голос доселе молчавший Сейдж. — Мы все внимательно слушаем.

— Отлично. Мистер Ардан, прошу, проекцию Порта, пожалуйста. Значит так, ближайшие выходы на поверхность они точно заблокируют, значит нужно обратить внимание на дальние…

Чес угрюмо молчала весь вечер.

21. Зверь на свободе

Тучи низкие и серые, словно в день похорон. Прогноз предсказывал нешуточную грозу. Редкие капли уже стекали по бронежилету и новенькой штурмовой винтовке на плече. Эдриан сидел на вершине башни из контейнеров и рассматривал все занятые бандитами точки. Отсюда открывался отличный вид на побережье, башни автоматических грузоподъемников и длинный пирс, уходящий в свинцовый залив. Крис, Маэда и Дед с его «Внучатами» уже подчинили себе все камеры, но оставались полицейские дроны. Вот они, словно гигантские стрекозы над озером.

«Ну как, Эн? Справишься?»

«Чтобы перехватить их сигнал мне нужно находиться ближе».

«Ничего, мы это устроим».

Квинт быстро сверился с картинкой на терминале. Контейнеры, что нужны были Торгашам, находились почти у самого причала. Рядом вертели длинными бронебойными дулами военные турели. «Спокойно, мужик, ты справишься», — подумал он. Эдриан спрыгнул с башни и побежал к первой точке.

«Фантомы, прием, как слышно?»

«Отлично, Зверь».

«Начинаем представление».

«Ага».

Сверившись с картой контейнерного парка, Эдриан срезал пару углов и успел к началу. «Фантомы» запустили пару светошумовых гранат и потрясающую голограмму. Тридцатипятифутовая девица беззвучно танцевала, скидывая с себя одежду. Пошло, но у «Фантомов» не нашлось ничего лучше. Засмотревшись на гигантские сиськи, Квинт юркнул за ближайший контейнер.

«Крис, Маэда, Дед, Виндз, как слышно?»

«Ага…»

«Слышим».

«Кхе-кхе».

«Х-р-р-р…».

«Сука, Виндз! Харе спать!»

«А⁈ Че⁈»

«Как полисы?»

«Мы насчитали девяносто три бойца и сорок дронов. В вашу сторону отправили разведчика. Точно перехватите?»

«Точно».

Эдриан крикнул:

— В укрытие! — и сам притаился, ожидая приближение тактического дрона.

Стрекотание маленьких лопастей все ближе и ближе.

«Давай повторим, Эн. Ты должен перехватить управление всех дронов. Всех сорока».

«Разумеется, сэр».

«Тогда с Богом».

Дрон поравнялся с голограммой и завис, сканируя ее. Через секунду его заметно качнуло, словно от резкого порыва ветра. Когда он выпрямился, то завис прямо напротив Квинта, глядя на него объективами камер, индикатор видеозаписи на которых мигнул и потух. Тонкие дула на крыльях дернулись вверх-вниз в условном сигнале. Квинт молча кивнул в сторону побережья, и дрон медленно удалился.

«Твою мать, Зверь, как тебе это удалось?»

«Ты че, заклинатель техники?»

«Тишина в эфире!»

По общему каналу все еще раздавалось восторженное улюлюканье и гиений смех. Мда, его команда тоже любила повалять дурака, но это уже слишком.

«Заклинатель дронов!»

«Еб вашу мать! Тихо там!»

Эн предстояло захватить еще тридцать девять дронов. Как быстро это у него выйдет? Насколько удачно он взломает их код? Больше этого его волновало только, как там Чес. Чтобы эффективно выполнить задание, им пришлось разделиться, и сейчас она была на передовой с «Псами», «Золотыми Тельцами» и «Ковеном». С ее способностями она без проблем взломает полисов, а бандиты прикроют ее тело, но дроны… Дроны ей не взломать. Еще Квинта беспокоило, что перед заданием девочка основательно накачалась стимуляторами. Они сделают ее смелей, решительней… и глупей. Ох, Чес, только ничего не вытвори…

«Готовьтесь к отходу», — кинул Квинт «Фантомам» и двинулся в сторону предстоящей бойни.

Его встретили крики, хлопки выстрелов, резкие удары рикошета о толстые железные стены контейнеров. Несколько тел без видимых повреждений уже валялось на песке. Полисы. Эдриан слегка улыбнулся. Точно работа Чес.

«Псы», «Тельцы» и «Ковен» зашли с трех сторон, используя контейнеры как укрытие, но полисы тоже не пальцем деланы, быстро раскусили тактику. Часть дронов отражала пули щитами, часть пыталась зайти с тыла. Один из таких нацелился в Чес, которая отошла перезарядить Градин. Квинт прострелил ему лопасти, и машинка упала на землю, так никого и не задев. Еще несколько машинок удалось снять похожим образом, но прочие укрылись щитами, защищая уязвимые части. Полисы пошли в атаку, кто-то болезненно вскрикнул, уронив оружие. Срань! Так точно все поляжем.

Дроны один за другим развернули дула в сторону полисов и открыли огонь по хозяевам. Отлично, Эн! Тут же зашевелились банды, под прикрытием огня машинок. Чес присела на одно колено, одновременно стреляя и роняя тех, до кого дотягивались ее способности. Эдриан улыбнулся и припустил к пирсу. С ними все будет хорошо, можно не переживать.

«Переживай лучше за себя, Квинт, — крутилось у него в голове. — Там целая батарея турелей, которых нужно отключить вручную. Одно неверное движение, и ты труп».

Он спрятался за контейнер, мысленно прогоняя в голове алгоритм действий. Вдох-выдох, успокойся. Все будет хорошо. Он выдернул чеку из первой светошумовой гранаты и кинул ее из укрытия.

Бах! Яркая вспышка, запах пороховых газов и лиловый дым. Турели с громким звуком «вжик» повернулись в сторону шума, и тогда он выскочил, приказав мышцам ускорить движения. Счет на доли секунды. Эдриан проскользнул между двумя дулами, поднырнул под третье, по пути вскрывая панели и обнажая переплетения проводов. Это танец на скорость и ловкость. Ускользаешь от дула, что стремится навестись на тебя, и одновременно пытаешься разорвать нужный проводок. Эдриан вскрыл три из шестидесяти. Бах! Новая вспышка ослепила сенсоры, сбила турели с толку, и он продолжил. Как жаль, что не нашлось ни минометов, ни самонаводящихся ракет, чтобы снять хотя бы часть. Эдриан понимал, что риск погибнуть очень велик… но все равно продолжал. В его крови вскипело алчное желание играть со смертью. Страха не было, только горячечный азарт, как в былые времена военных операций.

Кажется, на его комлинк поступил какой-то сигнал. Голос, размазанный во времени, было почти не разобрать. Чес? Ответь он ей сейчас, она бы тоже не разобрала ни слова. Потом, девочка…

В конце концов, гранаты кончились. Сколько он уже обезвредил? Двадцать? Тридцать? Мышечные импланты болезненно нагрелись, обжигая не хуже каленого железа. «Еще немного. Знаю, вы не рассчитаны на длительное использование, но потерпите…»

Вжик! Турель резко развернула в его сторону поток свинцового дождя… Пуля вскользь прошла по ноге. Больно, но ему повезло. Еще немного, и мгновенно оторвало бы конечность. Он устал. Как бы ни допустить ошибку.

Раздался стрекот лопастей, и маленький дрон открыл огонь по турелям. Еще несколько спасительных секунд. Дрон разлетелся на части. Эдриан отключил еще одну и услышал в комлинке:

«Сэр, потерпите еще немного. Подмога идет».

Подмога?

Когда из-за контейнеров высыпали бойцы «Полис Корп» и открыли огонь по турелям, Эдриан понял, что пришла обещанная подмога. Роботы открыли ответный огонь, разрывая копов в кровавые лоскуты. Эдриан улыбнулся и еще раз ускорился, преодолевая боль в мышцах. Когда последняя машина легла дулом вниз, от бойцов «Полис Корп» уже ничего не осталось. Квинт приподнялся над последней турелью, вытирая пот, копоть и накрапывающую с неба влагу. Он сделал это, он жив и отделался царапиной. Потом Эдриан увидел Чес. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, в которых читался страх, затем лицо исказилось привычным презрением.

— Молись на меня, консерва.

Квинт перекрестился:

— Боже, храни Чес!

Кажется, она немного смутилась.

«„Пустые“, „Фантомы“, турели и полисы сняты. Давайте, шевелите булками, тут дохера работы!»

* * *

Дождь из мерзкой мороси постепенно превратился в полноценный ливень. Квинт проследил за отгрузкой, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. В любой момент могло нагрянуть подкрепление «Полис Корп». Люди суетились над последней партией груза, когда Дед встревожено проговорил:

«Все, Зверь, уходите. Они раздуплились, наконец. Будут в течение двадцати минут. Успеваете?»

Эдриан кинул беглый взгляд на бандитов.

«Успеваем. Сейчас только проведу перекличку».

Во время переклички Чес так и не отозвалась. Мало ли, возможно поврежден комлинк… И все же Эдриана гложило смутное сомнение. Никто не видел девочку.

Последний ящик был спущен вниз. Один из «Тельцов» высунулся из тоннеля:

— Зверь, дело сделано. Можно сваливать.

— Идите, я за вами, — рассеянно пробормотал Квинт.

«Дед, я не могу найти Чес. Ее нет с бандами. Проверь камеры».

«Бля… Нашли время, они почти здесь. Сейчас…»

Через минуту Эдриан бежал сквозь дождь обратно к причалу. Глупая девочка! Что ты там забыла? Он застал Чес с канистрой в руках, с ног до головы пропахшей бензином. Где она только его раздобыла? Она безуспешно попыталась чиркнуть зажигалкой, а затем закричала в ярости, кинула ее в одну сторону, а канистру в другую. Кажется, девочка собиралась поджечь этот чертов причал, но ливень испортил ей планы. Эдриан схватил ее за руку:

— Что ты делаешь? Нам надо бежать!

Она вырвалась и закричала на него:

— Что я делаю? Я делаю что хочу! В отличие от тебя!

— Чес, не сходи с ума… Сейчас не время выяснять отношения. Пошли!

Но поезд ее злости, похоже, было не остановить.

— Думаешь, я сумасшедшая? Я — поехавшая? Как ты тогда сказал… не зря меня пичкали таблетками в «Триппл Оукс»? Ха! — Чес ядовито оскалилась. — Да это же ты поехавший Эдди! Ты даже сам себе в этом признаться не можешь! Строишь из себя правильного, святошу… Видела я тебя в деле, хороший парень. — Она с силой толкнула его в грудь. — Ты чудовище. Признай это или иди и вздернись, потому что жить как ты — отстой! Смотреть тошно! Я хотя бы себе не вру! Ты — гребаный лицемер! Нафантазировал себе… невесть что. Блины печешь, опекаешь, прямо папочка. — Снова удар. — Херня ты, а не папочка! Папочки не лезут к дочкам в трусы!

Яд лился из нее, как из прижатой сапогом гадюки, но каждый удар бил точно и кучно. Словесная турель.

— Что ты так смотришь? — прошипела она, со всей силы ударив его по плечу. — Мамочка Чес сказала слишком много болезненной правды? Так иди, заберись в свою скорлупу да поплачься! Только от меня отвяжись!

Квинт молча схватил ее и поволок за собой, пока она кричала и брыкалась. Они едва успели смыться, но это уже не радовало. Углубившись в тоннели, Эдриан кинул ее на пол и пошел знакомым путем.

* * *

Хорошо обстряпанное дельце тут же вознамерились обмыть всей гурьбой, но Квинт отказался. Хотелось напиться, но не от радости. Слова Чес все еще раздавались в голове. Они были жестоки, но справедливы. Ему уже давно пора было разобраться в себе и выбрать кто он — законопослушный гражданин Союза, агент Квинт или все-таки Зверь. Уже давно нужно было спуститься в свой внутренний ад и побеседовать с родными демонами. А эта засранка… Квинт решил, что вернется в квартиру только чтобы забрать сумку с вещами. Глаза б ее не видели.

Не успев еще как следует обсохнуть, он завалился к Сэт. Заказал пару бокалов виски, тут же опрокинул их в себя. Сэт посмотрела на него своими добрыми лучистыми глазами:

— Плохой день?

— Угу…

Она все смотрела, словно сканируя эмоции, потом проницательно выдала:

— Из-за Чес?

— Откуда ты всегда все знаешь? — побормотал Квинт. — Еще налей.

— Погоди ты накидываться. — Она облокотилась о стойку. — Она ведь не со зла…

В голове все еще звучали слова, сказанные «не со зла». Эдриан едко усмехнулся, помотав головой:

— Нет, все-таки не все ты знаешь…

— Может и не все, — пожала плечами Сэт, — но я знаю прекрасное средство от ее плохого поведения. Трахни ее уже, сделай своей женщиной.

Квинт качнулся в ее сторону:

— Она соплячка, Сэт! — а затем оттолкнулся от стойки. — Спасибо за выпивку.

Однако эти два стакана были ни о чем. Хотелось напиться и забыться. Удивительно, но в прошлый раз он тоже сделал это из-за Чес.

Эдриан шел по подземным коридорам, куда глаза глядят. Мимо борделей, игорных домов и аркадных автоматов. Наконец он набрел на какую-то мрачную дыру, полную отморозков. Сходу заказал бутылку бурбона и стакан, сел в углу.

«О, сэр, вы собираетесь напиться!»

Жизнерадостность Эн научился копировать с раздражающей точностью.

— Все верно.

«Это из-за последнего разговора с мисс Чес?»

— Не важно. Или постой… — Он усмехнулся. — Может, ты мне чего посоветуешь?

«Я бы посоветовал вам вести более активную половую жизнь. Это увлекательно, и я ещё не все видел!»

— Пошел на хер, Эн!

Квинт залил в себя еще один стакан. Ну и бурбон. Не пойло, а ракетное топливо!

«Сэр, мисс Чес — половозрелая особь, — продолжил Эн. — Не вижу ничего предосудительного в половой близости с ней. Я проанализировал ситуацию согласно законам всех признанных государств».

— Эн, в ее голове мозги ребёнка. Хотя признаюсь, есть в этом очарование… Тьфу! — Он зажмурился и провел ладонью по лицу. — Вот что за мысли?

«Ваши, сэр. Это не я. Я так не умею».

— Спасибо, капитан! — Эдриан отсалютовал невидимому собеседнику бокалом. — Неужели только я вижу здесь что-то неправильное? — И залпом выпил.

«Полагаю, дело в ваших моральных установках и когнитивных искажениях. Ваша реальность эмоционально окрашена, и вы не можете оценивать ее трезво. Насколько я понимаю людей — и не должны. Все нормально, сэр. Дышите ровно. В том, что вы испытываете, нет ничего неправильного».

Квинт так и замер с бутылкой в руках. В последний раз нечто подобное он слышал от психолога Бюро, на ежегодном тестировании на профпригодность. Эдриан всегда считался образцом, но сейчас — вряд ли. Интересно, если бы он не знал, что Чес десять лет от роду, как бы он смотрел на нее? Считал ли их близость такой запретной? Ведь внешне и физически она и правда взрослая девушка.

«Сэр, может вам просто нравится себя ограничивать? Читал про такой фетиш».

— Нравится? — Квинт задумался над словами Эн, а затем покачал головой. — Нет, не нравится, но так правильно… — и он снова задумался. — Мда, звучит убого. Правильно, неправильно… Я живу на дне и состою в бандитской группировке. Я уже все делаю неправильно.

«Вы пытаетесь сдержать, как вы его называете, внутреннего зверя, и тем самым еще больше усиливаете его. Вам нужно ослабить контроль».

Да, все верно… Зверь питается темными мыслями, желаниями и побуждениями, а здесь, в неоновой темноте, этой пищи у него в избытке. Здесь нет религиозной законопослушности Союза. Здесь нежизнеспособны установки его отца. «Покайся, Эдриан, усмири своих внутренних бесов!». Ага… Стань тихим, Эдриан. Стань удобным. Слушайся поехавшую мать, которая всерьез считала, что бесы подменили ее настоящего сына. Тьфу! Его самые ненавистные карточки из прошлого. Эдриан зажмурился, почесав переносицу:

— Эн, как же у тебя всё просто выходит. Люди гораздо сложнее. Их одолевают демоны, которым хочется поддаться.

«Об этом и говорю, сэр. Вы все усложняете».

— Не думал, что когда-нибудь скажу это, но, возможно, ты прав.

Может и правда, Эдриан все слишком усложняет. Он так долго был удобным и послушным, что совсем забыл, что такое свобода. Научился ненавидеть своего внутреннего зверя. Из-за этого он не мог принять свои желания и жить, как ему хочется. Пора было спускаться в свой внутренний ад по стволу кровавого дерева. Пора было отпирать цепи и замки.

Кто-то дернул Квинта за плечо, из-за чего он расплескал бурбон. Эдриан встретился взглядом с какими-то отморозками. На лице пестрые растительные узоры голотатуировок, зеленые волосы, выбритые виски и фасетчатые импланты вместо глаз.

— Эй ты, сельский мальчик, — неприятно прогнусавил главарь. — Вали-ка отсюда. Это наше место.

Компания их приятелей тискала в углу таких же фасетчатых телок. Те кокетливо хихикали.

— Сами валите отсюда, тараканы, — нелюбезно ответил Квинт. — Или раздавлю.

Они засмеялись, а затем главарь выдернул Эдриана из-за стола. Зря он это сделал. Квинт молниеносно освободился из цепкого захвата и выбил ему руку из сустава. Скрипнули стулья, дружки воющего на полу повскакивали с мест и двинулись на Квинта.

— Ты покойник, мужик!

Эдриан только ухмыльнулся, мысленно считая тараканьи рыла. Будет весело. Будет очень хорошо. Он схватил стул и вдребезги разломал его о башку первого нападающего, а когда остальные выхватили ножи, то грохнул бутылку бурбона о стену. Драка, да? Будет такая драка, что пол захрустит от выбитых зубов!

Он дрался, получал удары, ломал кости, выбивал суставы, проламывал головы и остервенело бил лица, размазывая чужую кровь по костяшкам. Эдриан чувствовал себя освободившимся. Словно кто-то держал его в тесном ящике, а теперь позволил, наконец, расправить крылья и глотнуть свежего воздуха.

Квинт пришел в себя над горой сломанной мебели и стонущих тел, весь в своей и чужой крови. По венам разливался красный жар.

«Как вы себя чувствуете, сэр?»

«Отлично»

Это было только начало. Предстоял долгий путь по ступеням вниз, по аду внутри него. Предстояло разобраться со своим деревом, кошмарами, желаниями, и, главное, со своим дьяволом в голове.

Эдриан Квинт умер. Да здравствует Багряный Зверь!

Оглавление

00. Чес и Джерри

01. По следу безумной феи

02. За Свободный Йорк

03. Прогнившее яблоко

04. «Шанхай», или Хозяйка зиккурата

05. В ее голове

06. Доброй ночи, Чес

07. Такахаси

08. Капитан Бруклин наносит ответный удар. Часть 1

08. Капитан Бруклин наносит ответный удар. Часть 2

09. Заложник правды

10. Так себе подруга

11. Ангел Мести

12. Ангел Очищения

13. 50 оттенков Чес

14. Хрупкий союз

15. Уборщик года

16. КрасныйДемон

17. Первая кровь

18. Багряный Зверь

19. Бар «Мокрые трусики»

20. Зверь в цепях

21. Зверь на свободе