«Никто из вас не знает, куда идти, но вы все равно идете,потому что тропа сама ложится вам под ноги».
Янина Первозванная
Тропою слов сквозь время и пространство, сквозь свет и тьму иду туда, где сходятся пути, с огнём в груди иду в родное царство, тропою слов, иначе не дойти. Под ярким солнцем, под палящим зноем, под звёздным небом с лунным коромыслом, всегда в пути, снимая слой за слоем, тропою слов иду к вершине смыслов.
~
На горных грядах высятся мраморные грады (увидеть их — награда) — сила и мощь Сияющих, чьи голоса сливаются с грохотом водопада и вековой тишиной заколдованного круга. На его границе два друга, два брата отшельника, видимые смертным лишь гигантами-скалами. Каменными обвалами они путь стерегут, чужие не пройдут. Грады предков словно призраки видимы лишь издали, открывают свой лик избранным. Свистами рассекают ветра те края — места силы. Проходили века, пролетали лета, грады тайны своей не открыли.
~
Ах, если бы в эпоху перемен глаза б меняли цвет да волосы окрас, но внешнему взамен эпоха перемен внутри меняет нас: настраивает струны (больно), выносит сор, полощет грязное (как шторм на море). В эпоху перемен ты снова чистый лист (и что увидит пианист, которому сбылось сыграть твою сюиту)? Каким предстанешь ты перед собой на Литу? И кем ты станешь в этот раз?
~
Я не знаю, где живут мои слова, откуда ветер приносит рифму и смыслы, как возникает сама мысль, кто её дирижёр, если не я? И тогда я встречаюсь с другой собой: большой, высшей, заполняющей все слои вселенной, необъятной, необъяснимой, вышней. Эта встреча вечна, маленькая я часто забывает о ней (у неё тут жизнь: вечера, закаты, сейчас ещё майские грозы, мечты да грёзы). Но, когда вспоминает, всё останавливается: время, ветер, мысли, всё наполняется божественным смыслом, изначальным светом, антрацитовой искрой, несущей простую идею: из божественного стать земным и малым, из малого сделаться безконечным и вечным, с Богом единым.
~
Удивительно: что собрала к сорока по сундукам — ничего не нужно; седины в волосах да искры в сердце — мои сокровища; я знаю в лицо своего героя и своё чудовище; другое не понятно мне и чуждо. Разбить рубеж, пожить в столетиях, свершиться в планетарном переходе, познать себя в родителях и в детях, и Бога лик узреть в могучем Роде. Я налегке, уже неважно, в городе иль на природе; не отступлю, не пропаду; я в одиночестве, но с лёгкостью иду своей дорогой — тропой любви и света я иду.
~
В голове моей шум прибоя, мы с тобой на безлюдном пляже, сцену дня покидает вальяжно солнце; на запястье, на счастье, ракушка, на душе — ощущенье свободы (она вновь беззаботно смеётся). Море строит надежды и замки, море мирит, стирает рамки, о гранитные скалы бьётся. В голове моей шум прибоя, стуку сердца покорно вторит, о себе так поет мне море.
~
Как рождались женщины в моём роду, как встречались, лучистые, плели косы; босые, красивые, любимицы Макоши, поутру собирали дары-дикоросы. Спелых ягод вкушали лесные красавицы, песни пели, слагали сказы; как рожали детей, продолжая род, как плели колыбели из вяза. Как рождённая женщиной в моем роду, эту песнь я пою с ними, утром солнце встречаю и чту память тех, кто богами хранимы.
~
Леги в огненных плащах на границе, тройка огненных коней в колеснице, чело, очи и уста да десницей осеняет стар и млад перуницей. Славят Русы славный Род, предков славят, просыпается наРод, солнцем правит. Спали долго, ото сна пробудились, к свету, миру и добру устремились. Осеняет стар и млад да десницей чело, очи и уста перуницей.
~
Мой род — моя сила, могучие корни питают, расцветаю красно-белым цветом, дерево дает плоды летом, когда коло солнца в зените, когда самое время жить, жечь купальские костры, искать папоротника цветок, любить. Солнце ярит, Макошь смеётся, кружево жизни плетется.
~
Такая ночь, когда мы молимся и ждём, когда мы расплетаем косы, завязанные в узел пояса, когда даём дорогу новой жизни, что мир пришла узнать. Рассвета мягкий свет подарит миру дочь, её встречает род и провожает Бог, благословляя путь на Мидгарде сиять.
~
Когда ты строишь мост — сближаешь берега, далекие, порой, и чуждые друг другу, ты помни, что в них общее — река, которая для них подруга. Ты с ненавистью не смотри на брег другой, как на врага, как на чужого, вас разделила жизнь, сестра-река, вы неразрывны, не бывать иному.
~
Время мнений и концепций кануло в Лету, этим летом мы вольны выбирать сердцем, чувствуешь его биение под толстой кожей, бронёй защищавшей, как тебе казалось, от жёсткого мира, но на самом деле от самой жизни? Мы вольны выбирать, каждый, эволюция творится не подходящими условиями, она творится мыслью, которая создает подходящие условия для перехода на новый уровень. Где завтра буду я, где завтра будем мы? Давай построим новый мир вместе, мир, которым будет править любовь.
~
Всё сбывается, милая, и хорошее, и плохое, давай же мечтать о хорошем. Замечать, когда рамки и правила, о которые мы отталкиваемся, устремляясь в светлое будущее, становятся прутьями клетки. Чаще позволять себе своё. Отмечать свою тень, принимать себя разной. Помнить, что в мире, где так много слов, тишина становится особо ценной, умение слушать себя — даром, другого — почти чудом. Мы жили по-всякому, испробовали все, износили не одну пару железных сапог, при этом не погасли, звезды в глазах по-прежнему горят. Говорят, в 40 лет жизнь только начинается. Тысячу раз да! Ещё никогда не хотелось так жить, как сейчас, принимая каждый отрезок своего пути, и с воодушевлением открывать новые горизонты. Сегодня небо полно звёзд, я загадаю непременно хорошее. Всё сбывается, милая.
~
Это большая божественная игра: смерти не существует. Вспоминай, что ты — душа, ты не зря сюда пришла, в мир, где каждый друг с другом воюет. Мои кинжалы давно не при мне, только яркий клинок в области сердца — свет, вырывающийся вовне, не оставляющий темному места. Ярче и ярче мы будем сиять, солнцами новых вселенных, светом далёких галактик и звёзд, заревом жизни осенним. В этой божественной игре все мы друг с другом едины, объединяет нас всех любовь, вместе мы непобедимы.
~
Такое время, никуда от него не деться: слабый становится слабее, сильный — сильнее. Семя, посаженное в благодатную почву, вырастает могучим древом, помни об этом, друг, всегда вырастает правым и первым. Истина никогда не на концах, истина посередине, найди в своём сердце семя добра, взрасти его с миром единым.
~
Испить до дна каждую каплю лета, распробовать на вкус все его дары, ещё вчера мы были другими, сегодня мы иные, и я, и ты. Спелою мякотью зреет червень, силой божественной зреем мы, солнце по-прежнему каждому светит, испей до дна его дары.
~
Под звёздным небом течёт река жизни, берега её круты, русло извилисто, воды быстры. Многое видела река жизни, молча, не осуждая, всё несла океану. Каждая капля её может рассказать уйму сказов, поведать о радости да печали, излечить душу смотрящего в её воды: зелёными отблесками, синими всполохами, голубым мерцанием. Звёзды отражаются в гладкой поверхности, солнце искрится в мчащихся потоках, ели да сосны любуются в зеркале вод. Долго течёт река жизни, испокон веков течёт, и течь ей, не останавливаясь, до конца времен.
~
Будьте благословенны, мои любимые женщины, у Богов, у Матушки-земли под защитой, слабыми будьте и сильными, наши жизни светом залиты. Счастливыми будьте, красивыми, цветами цветите волшебными, любите, свои открывая сердца, да тропы ищите верные. Навечно мы с вами связаны невидимой нитью божественной, узор, что плетёт нам жизнь-судьба, прекрасен и так естественен.
~
Каждое место на Земле, где мы оказываемся, меняет нас. Есть места, где мы становимся слабее, видим свои тени чётче, растём через свою уязвимость, есть другие — они делают нас сильнее, там мы взращиваем себя волей. Каждое место, каждый привал даёт свои дары: слабый сетует и не принимает, сильный берёт с благодарностью. В сундуках души лежат драгоценности и хлам, глупый замечает, только блестящее, мудрый видит и то, и другое, берёт непригодное, и, подобно алхимику, переплавляет его в золото. Странствия даны нам для лучшего обзора своих богатств. В каждый момент мы находимся там, где должны быть. Такова карта жизни, таков узор божественного полотна.
~
Учитель, что начертал путь, смеется за спинами юных джедаев, и тот, который рассказал о цели, не указав дорогу, тоже посмеивается уголками глаз, ибо все тропы поиска цели ведут в тупик. Ища вовне, никогда не найдешь. Обретя внутри, найдешь везде.
~
И будут искать они в писаниях и летописях и не найдут меня, только пустой отпечаток найдут, который заполнят собой, а найдут меня в делах и в том мире, который создадут сами. И буду я для каждого согласно его душе: и Бог, и черт с рогами.
~
Мы — звезды, частицы Творца, сливаясь, рождаем созвездия, красивый узор полотна, вселенскую нить равновесия. Нам надобно жить налегке, жить жизнью одною теперешней, всегда устремляясь туда, где свет изливается бережно. Дано нам сиять и творить, спиралью кружится в потоках дней, дано нам ещё любить, сей дар сохранить ты сумей.
~
Есть в жизни большое чудо — раскрыть своё сердце миру, сказать ему: я выбираю тебя. Когда-то моя душа выбрала тебя, сейчас моя душа в моём теле выбирает тебя. И с этого мига каждый последующий жить в этом мире, улучшая его, украшая своими мыслями, словами и поступками, замечая его красоту и преумножая её.
~
Увожу из Питера дары: белые ночи, разводные мосты, тайну Арктов, держащих мир на своих плечах, дух свободы, красоту вековых зданий и ту, что в мелочах, смотрящих на тебя со всех сторон, крики чаек, романтику каналов, Невы могучей стон. Город силы и красоты, надежд и необъяснимой мечты, живущей в каждом сердце русской души.
~
А она говорит: "я в аду", говорит: "я горю", но не видит никто, не горюет никто. За печатью душа круги ада прошла, возрождаясь на пепле, искру жизни нашла. Раздувай ты её, свой костёр разжигай, ты горела в аду, нынче в яви сияй.
~
Здравствуй, север, вот мы и свиделись, видела я тебя в снах: непокорённым, вольным и сильным, в крепких надёжных руках. Детище силы, пристань великих, след от родимых богов, вот мы и встретились, сказочный север, краше ты всех моих снов. Как да под волнами Белого моря тайны свои ты сокрыл, дивные сказы народу оставил, Авророй себя осветил. Север суровый, север волшебный, рада быть гостью твоей, буйные ветры укажут дорогу к сердцу столицы морей.
~
В маленьком домике с чугунной печкой где-то на краю земли мы засыпали в белые ночи и просыпались ещё до зари. Дивно-волшебные белые ночи длинного полярного дня, свет заливает эту обитель, касаясь тебя и меня. Резкий холодный арктический ветер к сердцу пути не найдет, там, где сияют белые ночи, только любовь и живёт.
~
Я видел север, знаешь, полярный день, на берегу сидел крутом, дышал солёным морем, мне было хорошо, ложилась рядом тень, а я был дома, понимаешь, дома: в краю ветров (суровее их нет), в местах китов, таинственных нарвалов. Закрыв глаза, я чувствую, как север шлёт привет и дружественно шепчет мне: я рядом. Я видел север, норд, поверь, красивее его нет места, вернусь туда ещё не раз, в краях полярных льдов осталось моё сердце.
~
С юга на север, с севера ещё дальше: к Таре. Траектория движения задана не нами — телом Монады, звёздным эфиром, дыханием абсолюта. Что шепчет будто ниоткуда, но это голос всё же твой. И нарушает он покой, и обнажает тайну сердца. Ты думаешь: опять ни к месту, опять на поиски мечты. А там в пути уже не ты, но новый образ твой далекий. Пред ним моря, и склон пологий ведет от Тары до Земли.
~
А на холсте небес закат, оранжевое зарево, окутавшее город, художник — виртуоз, не ищет он ни времени, ни повод запечатлеть обитель грёз.
~
Под синей гладью быстрых вод плывут киты, в небесной выси на волнах парят орлы. Так было испокон веков и будет так вовек: по тверди матери-земли ступает Человек.
~
В том месте, где ещё вчера была большая чёрная дыра, сегодня красная луна. Закрыв глаза, я ощущаю: я — красная луна, и мощь моя сильна, и импульсы мои губительны для большинства, жестока я, но справедлива. Повелеваю я, во власти все моей: людские души, города, вода морей — отливы и приливы. Я без пристрастия смотрю, я не сужу и не гублю, но кто-то сам бросается с обрыва. Сегодня в небе красная луна, в ней нет коварства или зла, сегодня ты себе судья, невыносимо.
~
О чем гласило то забытое пророчество? Как вступишь ты из детства да в отрочество, как станешь златовласым юношей, как закалишься да нальешься мужеством?
Как победишь врагов своих заклятых ты, как повстречаешь смерть, да заметешь следы, как деву краше звезд полюбишь ты, как род продолжишь, как твои деды?
Не ведал он о выборе своём, ответа не держал перед собой, не жизнь он проживал — искал пророчество, забыв, что жизнь сама про веру да про творчество.
~
Я спала, он принёс мне и крест, и круг — пробудил от забвенной дрёмы, много лет я несла их сама, лишь сейчас понимая кто мы. Этот крест в его руки, любя, я сама когда-то вложила, путеводным клубочком себя из высоких миров одарила. И сегодня далёкий тот крест в коло жизни своей помещая, я на дивную карту гляжу, высший замысел принимая.
~
Какой огромный мир, как многого я в нём не знаю, но всё с открытым сердцем принимаю: места, богов, людей, сокровищницы их идей, истоки и реалии сих дней, всю красоту, впитать которую не хватит сердца, всё к месту в этом мире, и то, чего не понимаю, постичь пытаясь, — всё правильно, всё принимаю.
~
Какой сегодня был закат — я с ним пылала, бордово-огненный наряд из закромов достала; за красным солнцем хоть куда, хоть на край света; когда в крови горит огонь, ты сам комета.
~
Когда все головы в смирении преклоняли, она ликовала, и нравилась этим она Богу, нравилась, тем, что была другая. Нравилась тем, как несла его свет, как передавала его другим, как любовалась его закатами, его детищем — прекрасной Землей. В разных местах, в разных обстоятельствах, в разных настроениях и одеждах, и даже когда забывала, она несла божественный свет, и сама при этом сияла.
~
Лети, лети, моя лебёдушка, да нашепчи богам на ушко ты, да передай сие послание, да возвращайся с мира Слави ты: мы дети вас, богов, мы дети-расичи, мы расплатилися за все несчастия, пожали мы плоды своих грехов земных, познали мы молчание богов родных; не можем больше жизнью жить безбожною, без веры как разутые сапожники, без вас, богов, стожары не горят огнем, без вас, родных, не сыщешь солнца днём.
И улетела милая лебёдушка и возвратилась да с родимым солнышком, и засияла жизнь, заколосилася, с богами род земной возвысился.
~
Соломон, Соломон, что ж ты без любви пришёл на поклон, где на пути потерял жемчужину смирения? Ты просил у Бога мудрости, ею был награждён, но не закалился трудностями и так лукаво был страстями поражён. Не выхаживал ты свою жемчужину, не берег, не ведал, что костёр рождает маленький огонёк, а раздувает ветер усердия. И любовь твоя к Богу где теперь?
Что в дар получил, то не оценил, а оценишь лишь то, чем радеет сердце твоё.
~
Когда будет разрушен мой маяк (не станет мощи, чтоб на расстоянии сиять), пылающее сердце я достану из груди и буду я своим маяковать:
«Проснись, Атлант, родной мой брат, единой крови человек, проснись мой род, пора вставать, вступать во светлый мирный век. Пора идти к родным богам, лишь вместе этот путь преодолеть, нет дня без ночи, лета без зимы, нет нас отдельно на Земле».
~
Смех богов
Я счастливая — я слышала смех богов. На мне печать их высоких вибраций. В пору внешней определенности, но внутренней потерянности, я изучала один текст, открывающий во мне нечто сокровенное. С каждым прочитанным словом я воодушевлялась все больше и больше, да, да, это так… Я становилась легче, выше, светлее… А потом я перевернула страницу… И заплакала.
Все было не так как я ожидала, как я представляла, как рисовала в своем воображении… Я заплакала, но именно тогда я услышала смех богов. Знаете, они даже не смеялись, они откровенно хохотали… Надо мной. Маленький человек, ну что ты знаешь? Как ты можешь видеть небо, когда смотришь под ноги? Разве, что отражение в луже…
Этот смех — никогда его не забуду! Может он пробудил меня тогда? Я тоже засмеялась! Я плакала и смеялась одновременно, это было волшебно! И даже сейчас, когда я пишу это, улыбаюсь с мокрыми глазами.
С тех пор было много смеха и много слез, но по-отдельности. Смех богов — это лекарство для души, даже если смеются над тобой! Уж я-то знаю.
~
Когда киты пели свою песнь вечности, Будда открыл глаза, солёной водой океана пролилась из них слеза; кристальною чистой энергией вошла она в мир земной, настроила струны небесные, излилась водой дождевой. Очистила души от тяжести порочных цепей и оков, и, слившись с потоками вечности, вновь песнею стала китов.
~
Не бойся, лишнего с тебя не спросят — каждому дается по его силе. Жил в мире, трудился в мире и упокоишься в мире. Коли с огнём воина родился, неси его гордо, умножай храбрость, пресекай трусость. Творцом — твори, волхвом — служи, а коли не знаешь, кто ты — так пойди поищи. Путеводный клубок тебе в помощь, на развилке у камня вспомнишь.
~
Потекла, заструилась по кольцам столицы живая энергия, чистым быстрым потоком льется, хороводом кружится, солнцем жизни искрится.
Терема красками заиграли, купола золотом засверкали. Любо-дорого, народ дивится, радуется, играется, просыпается.
Глядит — печалится: дом полон бездушных чужих наград, русский дух лишь родному рад.
Родное в столицу и возвращается: девицы-красавицы, парни-богатыри, сушки да пироги, сарафаны да рушники, песни, пляски, русские бои.
Глядишь-любуешься: столица и сама как красна-девица, посвежела, похорошела, заладилась.
~
Как во мне прорастал север: семенами всходил, расширял, спел черникой; образами приходил, сейдами, богами многоликими. Всем, что проявленным жаждет стать, узнанным, названным, вспомненным; тонкий невидимый мир с явным давно помолвленный. С важного морок спадёт, забытое непременно вспомнится, север уже здесь, поступь его за околицей.
~
Я позволяю своей силе проявиться, она больше меня не страшит, в морские просторы сознания вплывает горбатый кит. Не дремлет сей страж галактики, несёт на спине целый мир, его плавниками-грядами восходят Алтай и Памир. Неистовой силой бездонною вплывает в сознание кит, я глажу его и пою ему, он больше меня не страшит.
~
Никому не дано видеть мир моими глазами, не дано видеть мир мне глазами других. Только сердце открыв, мы плывём под едиными парусами, только Бога познав, мы не делим людей на своих и чужих.
~
Локи придёт во сне: прокатит на лодке по реке безвременья, покажет все сокровища, лежащие на дне, откроет запертую дверь во вне; на что не хватит храбрости в реалии, Локи передаст во сне.
~
И дом, и лес за домом, и стелющийся утренний туман, густой и ароматный воздух и луг желтеющих и жухлых трав — дано прожить нам это чудо; покуда в сердце есть любовь мы наполняем красотою и луг, и воздух, и родимый дом.
~
Мы встретились пятого августа и это была любовь с первого взгляда, когда не надо больше искать, когда другого ничего не надо. Северный сосновый лес, Япония с пагодами, такая родная земля, устланная хвоей, грибами и ягодами. Таинственный маленький мир, где всё родное кругом, где ждёт нас счастливая жизнь — наш самый любимый дом!
~
А там за калиткой, гляди, целый дивный мир: августовское солнце крадётся к постели, сосны укутаны золотом, ели; что не успели, в августе уже не успеть, не спеши, всего не успеть.
У колеса года много месяцев, много смыслов — созревание, рост, урожай, увядание, сон — осознай.
Там за калиткой дивный огромный мир — сама жизнь, пора, ступай.
~
Кто-то сказал: трудно быть Богом, порождать миры боли и мрака (в них приходят нагими, покидают со страхом, те миры, что как плаха). Поступью смерть в них за жизнью крадётся, кто-то плачет, а кто-то смеётся, никому от неё не укрыться, и никто от неё не спасётся. Как он смеет? Как может смотреть на мученье? На страданье, на груз непосильных оков? Только мало кто может к нему развернуться, чтоб увидеть, что Бог — это только любовь.
~
Старые смыслы больше не тянут, тяжёлые мысли давят, не дают устремиться к свету, меж тем лето на исходе, и в переходе к осени нелишним будет запастись его дарами. Это последняя осень мрака, тяжелое время, рубеж страха, пройти который сможет не каждый, только храбрый сердцем, отважный. Попроси у лета света, обернись им как плащаницей, ты дойдешь в ней до самой границы, сохранив свой огонь и себя. Лишь любя, не живя на подворье у страха, перейдешь ты рубеж сего мрака, сохранив в себе божье дитя.
~
Чтобы присвоить себе своё, как оказалось, нужно нырнуть в бездну, уйти на дно, обозначить границы своего. В пределах ойкумены ты и царь, и бог, и повелитель тьмы, и прародитель света, в своём чертоге ты отыщешь все ответы, не задавая ни один вопрос. Искать своё — неблагодарная затея, но быть в своём — достойный шаг; это как вспомнить дом, в котором рос: родные руки, трещины на стенах, знакомый запах, песня голосов, заветы предков и щемящая надежда, что голос твой вольется в вечный зов.
~
Как мы росли, как ели сливы, пропитанные солнцем, как мы смеялись, как в сердце свет несли, как открывали мир, как поражались звездам, как мы любили, как мы так могли?
Как мы всё дальше уходили от родного, от чуда жизни, от любви, как променяли на красивую обёртку свои горящие в сердцах огни?
На небосклоне затухает зарево заката, уходит день и с ним и наша жизнь, а утром луг укроется туманом, ты волен это всё увидеть, лишь проснись.
~
Смотри, мы случились: огнём полыхали заката, держали собой берега, в холодное море врывалась течением теплым наша вода; заставой, заслонами были, флагштоком, опорой, стеной, и в битве за правду, за душу остались самими собой. Каким нереально красивым быть может текущий рассвет, мрак ночи и тёмное время рассеет божественный свет.
~
У ног твоих море, всегда строгое, накатывающее волнами, встающее порогами.
Большая вода.
Море не преодолеть, ему можно только сдаться, откупиться — отдать свои мысли, чувства, нутро своё, покорно войти в его воды, очистить храма своего своды.
Бушует море, негодует, ломает корабли, а ты паришь на его волнах, отныне море — ты.
~
Всё правильно, и в этом красота божественной природы, всё на своих давно расставленных местах: каменья в скалах, облака в безбрежном небе, архитектура жилок каждого листа, движения планет и звуки в трели птицы, порядка нет лишь в человеческих сердцах. В них плиты погребальные и камни, и жуткий страх, не позволяющий ожить, а как красиво Бог ваял сию скульптуру, и сколько смыслов он в неё вложил. Коль ты не видишь замысел всевышний, коль ты ни раз на жизнь глазами Бога не взирал, как можешь ты роптать на пик вершины, когда ты у подножия горы ещё и не стоял? Твой путь всегда ведёт к вершине, хоть сотни жизней от неё ты отходи, и Бог не ждёт тебя в конце с наградой, всегда в твоём он сердце на пути.
~
А что останется от тебя, когда спадёт шелуха и груз былого? Когда ты протрешь сознания витражи и узришь, что всё вокруг другое? Чистый свет наполнит храм души, уводя на тропу большого, ещё не познанного мира, где Вега мерцает в созвездии Лиры, где земли в узоре свиты красивом. Узором единым пронизана вечность, мерцает в ней нитью путь млечный.
~
Я — та, кто не чувствует вины за собой, кто не чувствует вины за друга, за родителя, за род. У всех в жизни есть поворот, за которым он становится другим — для кого-то отшельником, для кого-то блаженным, для кого-то сумасшедшим (прописать своё изъяна не нашедшему). Чувствую другого боль, но за него не болею, знаю другого страх, но вместо него не боюсь. С чем я борюсь? Я более не борюсь, поле битвы заросло травой, я выбираю мир и свет, ты со мной?
~
Понимаешь, это путь в один конец по реке безвременья, мы не вольны выбирать русло, мы плывем по течению. Мы можем причалить к берегам и осесть на них своим племенем, поклоняться богам, вызывать дождь, управлять временем. Мы вольны никуда не плыть, предавая другое забвению, но ладья набирает ход, уплывая, где же ты?
~
Свет поравнялся с тьмой, тьма обнялась со светом, дважды в год встречаются они на равных, уравновешивая и даря понимание Золотого пути развития. Другое — не антипод, другое — такой же баланс в руках канатоходца — тебя. Ты задавал себе хоть раз вопрос куда ты идёшь? Ты понимаешь, где ты сейчас на этом пути? Если ты в яме, если сорвался, не умея держать баланс, значит тебе есть ещё чему учиться. Не переживай, на этой планете мы все учимся. Кто-то сделал на пару шагов больше тебя, кто ещё даже не взобрался на висящий над пропастью канат, кому-то откровенно комфортно в яме, он смеется над тобой, как над шутом в шляпе с бубенчиками. Но ты знаешь, что их звон — это сигнал, что ты не собран, что баланс нарушен, что ты близок к падению.
Свет поравнялся с тьмой, иди легко!
Впереди лишь
Цунами
Потоп
Последнее Откровение.
