Руководитель проекта
Ведущий редактор
Художественный редактор
Корректор
Верстка
Е. Власова
В. Мостипан
Н.
Сидорова
Л. Соловьёва
Сборник стихов создан при поддержке
Президентского фонда культурных инициатив
в рамках мультимедийного проекта «Опалённые войной».
При участии ООО «АртТехнолоджи»
ББК 84(2=Р)6-5
УДК 821.161.1-1
В 27
Составитель: Ревякина Анна
Великий Блокпост. Антология донбасской
2023.
—
432
поэзии
2014-2022
гг.
СПб.:
—
Питер,
с.
ISBN 978-5-4461-2077-2
Антология донбасской
литературы.
Сборник собрал
драматический период с
2014
поэзии
под
«Великий Блокпост»
одной обложкой лучшие
—
уникальное
стихи поэтов
современной
явление
Донбасса,
созданные в
2022 год, став, по сути, ярчайшим, искренним и очень эмоциональным
героической борьбы Донбасса за право решать свою судьбу. В антологию
поэтов общероссийской величины и стихи, рождённые в окопах одетыми
по
отражением хронологии
вошли
в
произведения
камуфляж
поэтами-воинами.
нашли
строки
заслуженное
монументальным
Не
все
место на
авторы дожили до появления этой книги,
её страницах. Нет
памятником не только
русской,
но и
сомнений,
но их
военной поэзии,
мировой
искренние
что эта книга станет поистине
с
которым
станут сверять свои идеалы и надежды. Сорок пять русских поэтов, каждый из
которых добавил свой голос к звучанию новой поэтической эпохи! Сорок пять русских поэтов,
будущие поколения
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена
письменного разрешения владельцев авторских прав.
какой бы
в
436-ФЗ.)
«Питер», 2022
то ни
было
форме
без
Картина
на
обложке:
из
частной коллекции Анны Ревякиной.
Изготовлено
Место
Дата
Налоговая
Импортер
в
изготовления:
льгота
—
в
России. Изготовитель: ООО
в печать
книга».
фактический
02.2023. Наименование:
книжная
общероссийский классификатор
Беларусь: ООО «ПИТЕР М», 220020, РБ,
Подписано
«Прогресс
адрес: 194044. Россия, г. Санкт-Петербург.
Б. Сампсониевский пр., д. 29А. Тел.: +78127037373.
нахождения и
14.12.22.
Формат
70x100/16.
г.
продукция.
Срок
годности: не
продукции ОК 034-2014, 58.11.1
Минск, ул. Тимирязева,
Бумага офсетная.
Усл.
п. л.
д.
121/3,
к.
—
ограничен.
Книги
214,
печатные.
тел./факс:
208 80 01.
34,830. Тираж 3000. Заказ 10072.
Отпечатано с готовых файлов заказчика в АО «Первая Образцовая типография»,
филиал «УЛЬЯНОВСКИЙ ДОМ ПЕЧАТИ». 432980, Россия, г. Ульяновск, ул. Гончарова. 14
АЛЕКСАНДР СИГИДА (старший)
Смысл существования
От войны
с
хотели
в
назло
грехах?..»
12
317
317
303
«Умирал
солдат,
как
говорится...»...318
303
мира для
угрозе
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
своих
внучат?..»
«Нам
«Нацисты целились
не в нас...»
разрухой мысли
набекрень
«Все
в новостях не показали...»
эфире что ни час...»
319
303
«Когда
«Не доставай гранату...»
320
303
«Набей потуже чемодан...»
320
каяться
в
Содержание
ОЛЬГА СТАРУШКО
ГЕРМАН ТИТОВ
«Был
я
жив,
а
теперь
Тёзки
337
322
Объятия
338
322
ЕВГЕНИИ МОКИН
—
не знаю...»
«Барнаул, Лисичанск
или
Выборг...»
«всегда несчастье
АЛЕКСАНДРА ХАИРУЛИНА
вдалеке...»
«В
«как
привычной
«позавчера
я
стилистике...»
умерла...»
324
325
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
«Доброй
ночи,
моя
провинция, страна
—
печали...»
Пасха
Historia morbi
339
Осень
340
Бумажное небо
Вести
341
341
326
Новое
327
письмо
Айболиту
328
342
«тепло и сытненько...»
344
Эти русские
344
«а
347
328
Яблоки
Русский
339
жутко напрягает тишина...»....339
ЛЮБОВЬ ГЛОТОВА
Львов №134
Донбасская
где-то
дорогая
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
Луганск
—
роза упала...»
«Думаю о тебе...»
347
329
ренессанс
АННА РЕВЯКИНА
СОФЬЯ
«И
в
ЮДИНА
несётся,
«Жизнь
несётся
330
золотую пучину...»
не
и
вперёд,
пили на посошок...»
«чтобы вырастить
спелую
в
в
что,
стену...»
348
вам
скажут другое,
350
верьте!..»
331
МАРИЯ ВАТУТИНА
большую
331
войну...»
АКИМ АПАЧЕВ
Живым!
333
«Не оплакивай
воина...»
«Худая, дряхлая
на
«Если
мальчиком...»
я
была бы
«Ты всё боишься,
«я не
молчу
не
вид...»
что
молчу
война...»
ДМИТРИЙ МОЛДАВСКИЙ
Пасхальное
334
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
моим...»
идёт
351
352
353
354
вот она
я
«Мой дождь
348
Донецке цветёт магнолия........349
«Если
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
назад
несётся,
Мариуполь
«А
«Побеждали
так
кажется, врежется
земля
кричу...»
«Повесь фотографии прадедов
перед собою...»
355
356
ДМИТРИИ МУРЗИН
«Выйду на улицу
над городом
336
и нет
войны...»
—
будто
357
13
Великий Блокпост
357
Глаза
375
358
Не
375
«На здорового мужика...»
«Европа,
как
большое стадо...»
стреляй
Военная романтика
376
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
Ополчение
359
ЕГОР ВОРОНОВ
—
позывной ЕГОР
ИВАН КУПРЕЯНОВ
A l'ombre des
«На черепа
silencieuses
кустов...».361
«Гуляет по людям крещенский
заснеженных
377
—
харонова
362
мороз-уравнитель...»
АЛЕКСАНДР СИГИДА (старший)
«Искореняя бюрократию,
костюм заменит на
«Этот город
majorites
мундир...»
363
пристань...»
377
Сегодня я буду распят
378
$
379
Последний молебен
381
Lamemoire
382
Лирико-философские
АННАДОЛГАРЕВА
364
Гореть
«Офицер в Изюме мне говорил
366
такое...»
383
миниатюры
ОЛЕГ МИРОНОВ
—
позывной МАКАРЕВИЧ
«Русские солдаты
из
—
лучшие
367
людей...»
«К оружию,
рокотом
АЛЕКСАНДР ПЕЛЕВИН
«Первая
«Не
Как
будет
вам никаких
паспортов
368
хорошего русского...»
СЕМЁН ПЕГОВ
«в
это
зов
братья,
к
оружию!»
—
ДНР...»
линия смята...»
—
умирать
русский парень...»
«Мариуполь почти взят...»
«Мир умеренных кончился...»
«Ещё один
387
387
388
388
390
390
февральских маршах
высшие чины...»
369
Моторола
370
АЛЕКСАНДР СИГИДА
позывной ЗАХАР
(младший)
—
Солнцеворот-2014
ПОЗЫВНОЙ
391
391
Вороны
Первое июля четырнадцатого ....392
ПОЭТ
СЕРГЕИ ЛЫСЕНКО
В канун битвы при Сомме
392
позывной ЛЫСЫЙ
1916
394
Республика
Таможня даёт добро
372
Под крылом у Ангела
374
Молодая
14
373
Пацифистам
395
Герои Лотреамона
Опера
395
396
Содержание
This game has
«Африканец уже
Мой крест
396
no
в
Валгалле...»
(ник)
ИВАН РЕВЯКОВ
397
позывной ПРОФЕССОР
398
«В Городе
полночь
молча начинает
ИВАН
АСВАЛЬД
—
Война
400
Навечно
400
Вернусь с Победой
400
Первый марш-бросок
401
напиши
401
Война случилась
с нами
света
кто
горд...»
410
410
звёздам...»
«Мои
глаза вас
«Ушедшим уже
больше
не
Под Лиманом
403
404
—
405
Секрет
Доброволец Киллер
Резервист ЛНР Саня
407
Резервист ЛНР Цыган
408
Снайпер ДНР
408
406
увидят...»411
не напишешь
411
письмо...»
позывной СИД
403
409
к тихим
402
Русский ренессанс
ГРИГОРИЙ КУБАТЬЯН
позывной РЕПОРТЁР
небе
ГРИГОРИЙ ЕГОРКИН
402
слово
тихом
401
Дракон Донбасса
За русское
409
«Обычная хандра...»
«В
Звезда
неожиданно
будить...»
«Город дорог тем,
позывной
ПУМБА
Мама,
—
Пускепалис. За дом
Собачий рай
Сестрица
—
—
Спасибо....412
413
414
Тик-так
415
Храни меня
416
На привале
За полчаса до Рождества
416
ТриВОГа
419
Засада
420
418
Этот май
421
Душа. Уроки сербского
422
Об авторах
424
ДОНБАССКИЙ СОБОР,
ПОПЫТКА ПРЕДИСЛОВИЯ
или
Дорогой читатель! Вернее так: дорогой перечитыватель! Искренне верю, что поэзию
необходимо именно перечитывать, хотя, разумеется, никакое перечитывание
не заменит дивный восторг первого узнавания текста, но откроет иные двери,
иные калитки в мир зачитанного до слёз стихотворения. Перечитыватель
оголяет
провода, срывает покровы,
время работы
будущего. Всех до единого...
во
сам становится текстом.
над стихотворением
Есть мнение,
словно созывает всех своих
что автор
читателей из
Дорогой перечитыватель, ты держишь в руках антологию донбасских
стихотворений «Великий Блокпост», хотя на самом деле это он, великий и трагичный, держит
тебя в своей горсти, подносит к близоруким глазам, рассматривает тебя, когда
ты открываешь первую главу «Предчувствия войны», и словно бы спрашивает:
«А ты чувствуешь?» Спрашивает он голосами птицы высокого полета Натальи
Хаткиной, филологического мужа Александра Кораблёва, священника Дмитрия
Трибушного etc. И главный вопрос состоит в том, что ты, перечитыватель, им
ответишь...
Девять донбасских лет. С 2014 трагического года, когда «От Одессы остался только
звук О...», до 2022 года, в котором постоянно звучат новости о невинно убиенных
донбасских детях ангелах Донбасса. Какими были эти годы? Разными. Сколько
—
в них
было горя
и сколько
было нечаянной
хрупкой радости выживших, день за
днём вспоминающих наших павших. Главные герои антологии—люди. Шахтёры,
филологи, врачи, скрипачи, модели, Авели и каины,
рабочие, ветераны, мёртвые и живые, бессмертные наши донбасские люди.
поэты, военкоры,
перевозчики,
сумбурной майданной осени 2013 года, когда в Киеве в
очередной раз правил бал хаос, а на здании Главпочтамта в Донецке остановились
городские часы, и наступила эпоха безвременья. И посреди той гулкой тишины,
Всё началось с
не
нарушаемой даже тиканьем, сквозь полые недра шахтёрских мест начал
пробиваться
В
одной
«Что
к
солнцу росток высокой донбасской поэзии,
из самых известных
ты знаешь о
солнце,
шахтёрских
если в шахте ты
поэзии
ряд. Что вы знаете о мире, если не были в Донбассе,
это антология-путешествие
войне? «Великий Блокпост»
этот
—
в
сопротивления.
лирических песен ставится вопрос
не был?» Позволю себе продолжить
если не
в
край
были
на
терриконов,
бескрайнюю донбасскую степь, изрытую траурными лентами окопов, в самую
суть долготерпения русских людей, которые готовы до последней капли крови
сражаться за поэтический язык главного русского божества Александра
Пушкина.
тебя
с
Путешествие это абсолютно безопасно для тела твоего, перечитыватель:
накроет «Градами», ты не будешь сидеть в подвале в окружении банок
не
помидорами
Донбасса,
16
что
и
огурцами,
но
разум твой
равно эпицентру
и
сердце твоё окажутся
войны, эпицентру катастрофы.
в
эпицентре
Донбасский собор,
Язык
—
невинно
это
Донбасские
кровь народа.
Попытка
или
земли впитали в
себя
предисловия
столько
крови
убиенных, и мне порою кажется, что поэзия здесь могла бы стать попросту
невозможной, а единственно верным звуком должно было стать молчание
тишины,
но
нет! Молчать нельзя,
молчание
бессмертию. Пройдёт
правнучка Алисы Фёдоровой,
полсотни
лет,
—
это
верная смерть, говорение же равно
и маленькая
откроет эту книгу
это
девочка, возможно,
и
прочтёт:
будет
«...мой город горит,
/ у Господа на престоле». Прочтёт и не заплачет только потому, что
прабабушка, большая охотница плакать, как и автор этого предисловия, всё
как свечка
её
десятилетий вперёд за
выплакала на много
всех
женщин рода.
На мой взгляд, чтобы понять, почему дончане не уезжают из Донецка,
достаточно
одной строки
и от
стихотворения Вячеслава
из
этого, кажется,
в
приезжали
улетишь.
город
Судьба
—
и
делали
это
Теркулова: «...а у нас тут Донецк,
Так было, и так будет. Люди
своей судьбой. А от судьбы ведь не уйдёшь, не
Донецк
легче».
его
путь,
—
это магнит.
именно в
преодолении
этого
пути
и заключается
смысл жизни.
Под обложкой
авторов. Сорок
воспевающих жизнь. От скупого
пять
Трибушного
стихов
ности
«Великий Блокпост»
антологии
пяти
на
собраны стихотворения сорока
разных голосов, презревших смерть и
слова, но богатого на формулы слов отца Дмитрия
до полноводных
текстов
Ольги
Старушко.
От уравновешенных
филологической девы Марии Панчехиной до поэзии бытовой нездеш-
накинутой на
женщина-поэзия, выбрала своими
шёлковом платье и
или
выспренных
женщина
в
Именно она,
эта
посредниками с миром людей каждого из
заплаканный составитель этой антологии.
сорока пяти, но никак не вечно
Именно она своими натруженными,
их всех
под
но
всё
же
ухоженными руками
собрала
одной крышей.
это, конечно, и про Победу. Про попытку магического воздействия
пространство, про личный вклад каждого в общее дело Победы. Мы
так было, и так будет всегда. В этом нет никаких сомнений. Это мне на
победим
Сорок пять
—
на
—
ушко вчера
нашептал в
тридцатисемилетний
очередной
поэт и
раз
военкор
артобстрелянный бронзовый
Александр Пушкин. Русское
и
навсегда
слово
всегда
побеждает.
Среди сорока пяти поэтов, дорогой перечитыватель, ты увидишь не только
донбасские
по праву рождения
имена, есть среди них и те, кто сделал Донбасс
это мой
своей поэтической, а порою и человеческой судьбой. «Донецк
—
—
—
Париж»,
—
сказал мне
однажды
яркий
поэт и
военкор Семён Пегов,
и я не посмела
Как так вышло, что сама поэзия стала фронтовой подругой
бойцов? Большинство авторов этой антологии никогда не
не согласиться с ним.
для военкоров и
литературных вузов, поэзия всегда была для
сойти с ума от увиденного.
оканчивали
не
них
отдушиной,
способом
Новейшие времена вернули русскому народу великую русскую поэзию. Сменилась
Так всегда было и будет, что именно эпоха определяет высоту поэтического
эпоха.
полёта.
Смута девяностых,
пресное бытование двухтысячных
не
способны были
17
Великий Блокпост
родить поэтический век, не способны были
зажечь.
новый взрыв поэзии. Эпоха сменилась мгновенно
не вдруг. Её готовили поэты, начиная с 2014 года,
—
масштаб
не только
Мы живём
во
но и
времена, когда
которой
в
эпоха,
текстов,
её
голосом.
И
уйдут
а
песок,
Моя близкая подруга 24
ведь
могли
бы,
не
больше чем
поэт.
Появилась
отправляет тебя
не напрасной. И не
эта новая поэзия
сражаться, расписывается кровью, делает жизнь
эти жизни в
даже раньше. Изменился
людей.
поэт снова становится
поэзия стала
и
Именно 2022 год вызвал
24 февраля 2022 года, но
поэта-воина
наступи этот новый поэтический
2022 года
век.
фразу, которая до сих пор
приближали, как могли». День, когда
великая Россия пришла на помощь Донбассу. И не будь решения Президента
Российской Федерации Владимира Владимировича Путина, не было бы и этой
звоном стоит в моих
февраля
ушах. «Этот день
сказала
мы
антологии. Она попросту никому была бы не нужна... Или нужна, но очень
ограниченному кругу. Я благодарю профессора Александра Кораблёва за его
помощь в создании антологии. Спасибо друзьям Владиславу Русанову и Алисе
Всмотрись, перечитыватель, это
учебник истории; хроникёры Донбасса, не жалея себя,
по
годам.
графичный бесперспективный горизонт, и
верные из возможных слов. Никакой фалыыивомонетности
в
только
подлинность,
начатый
не окончить
текст.
И
помноженная на
только в таких
ежесекундный
риск
условиях, изнутри,
из
Донбасса, когда смертельная украинская арта играет с горожанами
в донбасскую рулетку, и рождается поэзия. И именно эту поэзию изучают белые
ангелы Донбасса, когда входят в райские классы.
эпицентра
Третья глава антологии «Великий Блокпост» носит название «Позывной Поэт».
В ней собраны тексты восьми поэтов-воинов. От моего доброго друга Сергея
Лысенко, погибшего 9 мая 2022 года, до Григория Егоркина, который со
снайперской запредельной точностью поражает любую поэтическую цель. Разреши
мне
вольность,
обрушившемся
Общим
брони,
поэзии
к своим
взгляд из-под
много военных
мужества,
Пасха.
и
в
огромном
доподлинные
поэтов-воинов является
тексты.
уникальное
лирическим героям, это взгляд прямо из окопа или
через прицел. Это особое братство. Музыка
от
живые,
музыки
—
кевларовый
это
хронологической части, она более
слова словно
слов, которые
они постепенно
«Великий БлокПост»
в эти
каски и
формулы на страницах, ищут своё место.
сожалению,
хочу признаться тебе
я
всматриваться
стихотворений
тексты осколочные и
лексика,
к
авторов
для
военнослужащих отличается
рваная,
в
перечитыватель,
на меня счастье
знаменателем
отношение
с
дорогой
входят
В
не
главе
всегда
век,
понятны
гражданским, но,
в наш лексикон.
время долгостояния
это
бы ещё только складываются
«Позывной Поэт» интересна
время До...
А
и
долготерпения, это и час
него? Воскресение.
что после
Победа.
Анна Ревякина
28
ноября 2022 года
ПРЕДЧУВСТВИЕ
ВОЙНЫ
НАТАЛЬЯ ХАТКИНА
О. Г.
Воздушная тревога. И
подвал сойти
в
какой
со шкаликом
чадящим,
немеркнущей лампадой спиртовой?
Присядь, скрипя, в углу на старый ящик
и слушай вой. В ушах? Над головой?
В тревоге воздух. Медный купорос
—
голубизны отравная истома.
Придёшь домой
И
только
—
воронка
ветер треплет,
какие-то листки из
вместо
точно
дома,
пёс,
старого альбома.
и снова этот свист.
Присядешь собирать
Спуститься вниз опять? Как парковый горнист,
остаться на посту? Пускай уже без горна.
честен и говнист
Будь этот гипс живым, то
он предал бы родителей позорно.
Эх, Павлик, лишь бы не было войны.
Что ж небеса гудят? Гадальных карт не трогай.
Сгрузи себя в подвал картошкой до весны.
—
—
Бог весть,
чем
—
прорастешь. Мы
все
заражены
Воздушно-капельной рассеянной тревогой.
* * *
Жались
а
к огню и к
может,
к
Жестяная кружка
описывала в
Пили
вне
за
другу друг,
врагу враг.
за
жуткое счастье,
городов
И самым
и
что
догм.
бездомным
у которого был дом.
20
кругом круг
руках.
казался
тот,
Предчувствие войны
Вплетались
то
И
в
просто трещал
только
то
речи
то
мат,
стих,
костёр.
не
женщин
трогал
их
отрывистый разговор.
уж если сорвётся кто
Проклятье!
не знал бы, не ведал бы...
—
И
самым жестоким казался
который
кого-то
Кто знает,
болото,
что к
степь
может, враг
тот,
любил.
утру
будет вокруг
на
на
друга друг,
врага.
то вскрик,
Уснули. Сквозь зубы
то детский какой-то всхлип.
—
И
всех
спокойней
который
—
ли, тайга?
Легли головой
а
—
спал
то
стон,
тот,
завтра погиб.
ЧАЕПИТИЕ
Впятером, вшестером, всемером
мы на
пили
кухне
чай. Мы друг друга любили.
А часы,
били
что за нами
полночь
Но казалось,
Вдруг,
—
Эти
Эти
за тесным столом
—
что
и
следили,
тут
же
рассвет.
Времени
—
нет.
заплакав, воскликнула
чашки не смеют
милые
пальцы
раствориться
не
и
я:
разбиться!
лица
могут
во
Слышишь? Мы никогда
мраке.
не
умрём!
Впятером,
вшестером, всемером,
наши
и наши
дети
друзья,
собаки.
наши кошки и наши
21
Великий Блокпост
* * *
Нет у света ничего, кроме
Он в ней лилией пророс
тьмы.
—
Кто
там плачет в
и погас.
темноте? Это
Нет у Бога никого, кроме нас.
Неподатливый такой матерьял
мы.
—
отрастить не получается крыл.
и пропал.
Вот один хотел взлететь
—
Впрочем,
То
кто-то
не лилия
говорит: воспарил.
растёт средь зимы
—
просто хочется любви
прям сейчас.
Нет у света ничего, кроме тьмы,
—
нет
22
у Бога никого, кроме
нас.
Предчувствие войны
АЛЕКСАНДР КОРАБЛЁВ
ПРЕДЧУВСТВИЯ
ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
* * *
Свобода.
толкает в
А
ты
Накраю
спину,
смущаешься
молчишь и
обрыва
прыгай.
шепчет:
и
знаешь,
ждешь,
что
шагнёшь.
4
октября
1983 года
30
1984 года
* * *
уснули. И во
увидели себя в огне.
..
.И
мы
Он разгорался,
а
вздымался дым
сне
кругом
и
падал гром.
И открывалась пустота,
и мы летим из
и нам
пустоты,
какой-то капитан
ножом
А
мы
расщеливает рты.
—
ни
живы,
бинты срываем
ни
мертвы
—
с головы.
июня
* * *
«Поэзия должна быть страшновата,
сказал
кузнец, раскаливая горн.
—
—
Век
глупостей и милых Терпсихор
давно ушёл, и нет ему возврата».
Он
и
вынимал заклятое
страшен был
его
железо,
багровый лик.
И поднималось солнце
и конь
был
бел,
и
из-за
леса,
всадник терпелив.
23
Великий Блокпост
* * *
В моей руке,
Твоей
в
ли воле
камень отвалить
с
дороги
и
отпустить меня застолье
дому своём остановить?
в
И всё узнать. И дрожь унять.
И вынуть меч. И смерть принять.
* * *
Брат мой, гений
и
злодей,
сторож горести моей!
То хмельной, то хмурый,
зубах окурок.
Кто поймёт тебя, шальной?
а в
Что
проймёт тебя, родной?
Не вино,
а
водка.
Не стихи,
а
плётка.
Брат мой,
в
чём
Не
убей меня,
я
виноват?
мой
брат.
4-18
июля
1984 года
* * *
День придёт
—
и
даль отступит,
умней,
уймём и боль остудим
выше станем и
жар
бедной родины своей.
И увидим всё как есть:
явью явь и снами сны
от
травинок
до
окошек
и
—
небес
расписных.
13 апреля 1985 года
24
Предчувствие войны
ВЕЧЕРНИЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ
О
МИМОТЕКУЩЕИ ЖИЗНИ
Давно пора перечитать
одну забытую тетрадь.
Она полна стихотворений
про жизнь, про смерть,
про тьму и свет.
Её писал безвестный
гений,
по-моему, в пятнадцать лет.
Я сам когда-то был такой,
какой-то свой
но стал искать
никем не
слыханный
(хотелось
числиться поэтом
и
быть
И
вот
непонятым
—
при этом).
учу теперь
того наивного
язык
азы
искусства,
когда строку диктует чувство.
Пишу народные рассказы.
Боюсь
Хотя
метафор,
охотно их
друзьям
и
как
всем,
кого
особенно ночной
Я восхищаюсь
проказы.
прощаю
их
читаю,
порой.
игрой
бус, смертельных трюков
образов и звуков,
их расстреноженной свободой
стеклянных
на стыке
на
грани мудрости
Так начинают,
так
не то
забота
о
Тот мальчик,
мешает что-то
зевота,
другом.
начиная
хотел вначале
жить,
разрешить
два-три вопроса
включая
моды.
но потом
продолжать
какая-то не то
и
бытия,
собственное Я.
—
Великий Блокпост
Он был
на
Он
дойти до самой сути
и
мог
даже далее
Но
Я
правильном пути.
жить
не о
что
—
до жути.
не поле
—
перейти.
что жизнь
том,
—
уровень её порядка
загадка,
—
удел детей, и то немногих.
Я
о завалах на дорогах.
—
Вот детский сад, мой
вот
—
вот
школа,
Куда
ни глянь
один
и тот же
и
—
тот,
И всё течёт,
из
что
и мы
через овраги
и
первый
ад,
военкомат...
одно
и то
же,
вперёд,
путь
каждый день
похож на
—
тех,
что
прожит,
настаёт.
течём,
пороги,
солдаты, умники, пророки,
нога к
ноге,
И надо же,
к
плечу
в таком
плечо...
строю,
ломая
к
голову свою,
чему-то всё-таки прийти
годам примерно
Нет,
из
он не
тех,
кто
тридцати.
гений, он другой,
предпочёл покой
искусству драки
Где
к
рукопашной.
не спрашивай.
теперь и как
Убит он был или прославлен,
он
—
забыт, забит или затравлен
в
конце концов,
не в
а в
том,
не в этом
что тело
Оставь
опустело,
его.
Не
нам
решать,
смерти
наши.
общие параши
придётся убирать.
наши
не нам
А
дело,
том, куда ушла душа.
что наша жизнь и
И
—
если это
так,
то что
ж!
Чем хуже, стало быть, тем лучше.
Любая ложь чему-то учит,
особенно
26
святая ложь.
Предчувствие войны
Изо всего,
что пахнет
родится
новая эпоха.
А мы? А
мы пока
всё
те же
и тот же
крики
смех,
и
всё
на
плохо,
те же:
манеже,
ужас
тот
—
единый лоб, единый рот...
Но что-то всё-таки, но что-то
встаёт из нас, как из болота,
встаёт и голос подаёт,
и спать ночами не
даёт.
ОДИН НЕСЧАСТНЫЙ ВЕК КОНЧАЛСЯ,
ДРУГОЙ ЕЩЁ НЕ НАЧИНАЛСЯ...
1987 год
•к * *
Эта рука лишь повод быть в узде.
Не бойся, никто не войдёт, пока не
Солнце
и
ветер
теперь твоё,
и
всё,
ныне и
Не говори, не
что есть в
взломаны двери.
моём интерьере,
здесь.
спрашивай
—
просто смотри
Эта рука
чтобы верить и не упасть.
Власть над собой
большая власть,
в огонь.
—
—
больше, чем этот мир, полный врагов и погонь.
Знаешь, если замкнуть руки и прочертить черту,
и положить меж огней, например, меч,
Можно такое, друг мой, на себя навлечь...
Я
не знаю
греха чище,
чем
падение
в
высоту.
1996 год
27
Великий Блокпост
ЕВГЕНИЙ МОКИН
МИР
Скоро придут военные
и
будет мир.
Будут прятаться
в
пленные
закутках квартир.
Будут солдаты
сон
твой
около
оберегать.
Будут смотреть в окна
—
шторочку отодвигать.
Чтобы ты на работу
смело
шёл,
чтобы
не смел кто-то
покуситься
на
Скоро уйдут
жён.
военные
—
живите сами.
Хрустите
позвонками
шейными.
Звоните
маме.
2009 год
ВОЙНА
Сердиться
Женщины
И пыль,
Нас не
и
лбом
и
некому.
—
войну.
на
мусор болтаются
в
городе,
в
доме...
берут,
не лепись к
окну.
Мужчины, дети
в катакомбах,
—
там
—
в
Вернутся
мамы,
медали трогают
а
И
порох
папиными
выел остатки
некем
схроне.
а мальчики
подросли,
руками,
густых ресниц...
обнять.
Только ветер гудит
в
курганах.
2012 год
28
Предчувствие
войны
ДМИТРИЙ МУРЗИН
* * *
Подушка
противная.
Одеяло интерактивное.
Вечеринка корпоративная.
В слове «оранжевый» слышится
«г»
фрикативное.
Кокнули Яндабиева.
Фильмы Димы Месхиева.
«Окна» Нагиева.
Русский язык не доведёт до Киева.
Югославские
Со
мины.
взрывчаткой
Синие
машины.
апельсины.
Бедная Украина.
2004 год
* * *
За
окнами
уснёшь
и
хмуро
сиро,
во
увидишь
сне,
мир разделён
какой-то ужасной войне.
что
в
и
на
два мира
В какой-то
продуманной бойне,
в каком-то
тумане
И
и мгле...
колокол на колокольне
звонит
обо
всех на земле.
Ты держишь винтовку,
как
палку,
страха и злости дрожишь,
такой близорукий и жалкий,
от
кого-то
убить норовишь...
Окопы, обстрелы
и
будет
пока не
всё
увидишь
пробитый
и
именно
взрывы,
так,
красивый,
осколками знак:
29
Великий Блокпост
До вражьей
мили.
проснёшься без сил
что мы победили
никого не убил.
И тут
от
столицы две
же
счастья,
и ты
2006 год
* * *
растут объёмы продаж.
Прибыль растёт,
Даже зарплата
С
с
—
медленно,
но
растёт.
прошлой получки приобретён трельяж,
этой получки можно купить комод.
Случка «американ дрим» с русским «давай».
«Этой страны» бездонные закрома...
Яблоко капитализма, советский рай.
Если
Я
не
пить,
и не пью.
Я
то можно
и почти
глядя на эти нравы
кроха
не
знает,
если что и
что
спасёт
и
сойти
ума.
сошёл,
времена,
плохо,
—
с
что
хорошо,
война.
так только
Только война расставит всё на места,
только война и только враг у ворот.
Только странная надпись
на пол-листа:
«Офис закрыт. Офис ушёл на фронт».
2007 год
НОВОЕ КИНО
Прогуляться выйти субботним днём,
завернуть
И давайте
в
кафе невзначай.
плеснём,
дочкой заварим чай...
Но в кафе какой-то холодный свет,
с тоской,
пиво
тёплое, чай
папе пива
разгораясь, тухли.
Не было времени в ярости дня
сесть и осмыслить
бойню,
было просто поднять
времени
небо
вспомнить...
голову
Помню, как враг мой, топтавший врага,
не
—
кадровой пал фигурой,
и
королева
пешки с
помню
в
валялась в ногах
улыбкой дуры,
удар
и как чья-то
рука
счёте согнула палец,
как
над часами два ржавых
одновременно
свет
преломился, мелькнул
огненною
время
в голове
инфантой,
толчками
патовым
флажка
пали:
струилось
вариантом.
из вен
Предчувствие войны
Бросили
с
крышку закрыли
что
ждать,
да
с
бархат костьми,
память на
клацем
—
когда-то вновь станем людьми
темнотой
шептаться...
2005 год
ЛИЛОВЫЕ СУМЕРКИ
Красный
впитал темноты
заиндевев
троп,
что
глубину,
от пыли
на
упрямо ведут
войну
судьбы
КОБЫЛЬИ.
Звёзды
глядят из водицы пруда
тихо,
по-жабьи,
лихие
видно,
вести
в
да слёзы
что
дом,
став
пришли
смотрит
и
сюда
бабьи,
ослеп,
у одной
и
из
как
склеп,
тропок,
смотрит
в
степь,
а по степи галопом
гонят
и на
ветра дымы,
кургане
лысом
глупо просить взаймы
счастья из
Бреши
старых
темнеют в
рядом собаки
зрелость
и не
писем.
садах,
брешут,
придёт и
сюда
утешит:
сердце за ржавым замком
без недостатка хватит
в
долгой
печали на
пару
веков
тысячу демократий.
Лягут на днища корзин
и
жалость к
себе да сплетни,
время споткнётся
и станет скользить
всё
незаметней,
ворон сорвётся с креста
голубем
—
нищих,
33
Великий Блокпост
горло отыщет
стиснет и
косая
черта,
взыщет.
Скомкают голос снежком,
заледенят до корки.
И если помянут
то горьким смешком,
—
с
красной слетевшим
горки.
2007 год
СТАРЫЕ КАЧЕЛИ
Снились старые качели,
их размашистый покой...
У моей знакомой Эли
ходят гуси над
рекой:
ходят валко, ходят важно
и
гогочут, глядя
человек висит
меж
а в
с
хлебами
в
степь,
—
бумажный
на
дому гуляют
кресте;
гости:
финкой тризновой в боку,
знать,
неплохо на погосте
постояльцем
—
—
муженьку.
В зябкий пух домашней птицы
зарываясь с головой,
май сквозь сумерки глядится
в
Зазеркалье новых войн.
в небе цвета гжели
Ворон
канителит
чехарду:
у моей знакомой Эли
дремлет дитятко
в
саду.
2003-2012 годы
34
Предчувствие войны
ЛЮБОВЬ ГЛОТОВА
1985
Выйдешь
в
гору,
на
дна
город
берег, долго идёшь пешком
на
с золотым
твоя
родина,
с
петушком
умной башке.
родинкой на гребешке.
единственной башне,
Это
В
в
со
на
любую дверь постучишься,
а они
там
за
каждой тебе
—
приют,
говорят:
воруют
воруют
и
пьют,
и пьют.
родина, в ней кто брат тебе, тот и волк,
ей много названий разных, одно из имён
Это
твоя
—
совок
(из детства
слово,
в
песочничного,
нём мутная
не
из
окающего далека
выговоренная тоска)
что там, кулич или пирожок.
прихлопываешь по ведёрку
шёлковая
с
слетит петушок
башни
И,
бородушка,
—
он клюнет по
а
тебе
нет
темечку времени
ещё
года,
ты
в
дышащий родничок,
молчок.
никому,
Взлетают ракеты, шумит ракита,
спит
братец серый волчок,
у тебя зарастает темечко,
времени родничок.
2012 год
35
Великий Блокпост
БОГ И ОБЕЗЬЯНЫ
Наш мир стоит на рогах быка, те рога в руках обезьян.
С Земли на них падают облака и капает океан.
Обезьяны хохочут,
А
клыки обнажив, скачут по звёздным тропам.
Бог
был жив, держалась дева-Европа:
рога, когда
обнажённые чресла теперь берега морей
за те
«твои
скажи ты зачем исчезла из
я
вечной
вёл тебя над мирами была
от зависти
После
нас
снесёт
ты
моей
луны белей
близнецы водолей».
и извилистый,
умирали стрелец
будет
жизни
поток, илистый
гробы из утробы Земли в океан.
когда к пропасти мы приблизимся,
нам не за что будет схватиться, чтоб не упасть с обезьян.
он
Мы
поплывём,
Обезьяны
у
них на
бох
ни
ни в
А
наши
и
сменяют
лбах
по
друг друга,
как по
табличке: «зделан Я
участвовал
часам,
сам
ни ва мне
детях маих ни в маей
жане».
обезьяны, мы в жилищах своих строгих,
в звёздную яму, о грустном думаем боге.
нам смешны
падая
А я упаду для чего? А я
подсматривать
как
слушать,
Я думал, то
а это
голос
к
тебе
твой,
с
ночевой
—
когда говоришь с
собой,
первый снег,
—
всё твой
скользя, открывает свет.
божий свет, а это всё твой же свет,
же
свет,
а это
всё твой
же свет.
2072 год
Предчувствие войны
О.
ДМИТРИЙ ТРИБУШНЫЙ
* * *
Говорят,
только
слухам
Я уехал
в
что я
умер,
не
верь.
Ванкувер,
в Тверь.
в
Филадельфию,
Прогони
неотложку
и
нежданную грусть.
Я
исчез
понарошку
и, конечно, вернусь.
Перелётные
звезды
в
превращаются
Пусть
дым.
венки и погосты
выбирают другим.
Напишу ниоткуда:
Не дожди,
Я
не
грусти.
когда-нибудь буду,
а пока
отпусти.
2012 год
ОРФЕЙ
И
снег
о не
звенит,
и
путь открыт,
смотри назад,
туда, где рукопись горит
и
вырубают сад.
Туда,
где воля и покой
останутся другим,
где вьётся
чёрный часовой
над городом твоим.
Туда,
где музыка
смогла
разжалобить богов,
туда, где всё сгорит дотла
и
слово,
и
—
любовь.
2013 год
37
Великий. Блокпост
* * *
Для
не
тех,
кто
нужно
Не верь,
вырос
на
Руси,
школы.
не
бойся,
не
проси
—
твои глаголы.
Они
сквозь
рёбра проросли,
сквозь позвоночник.
Как
только
учись,
выйдешь
из
земли,
заочник.
2012 год
АПОКАЛИПСИС
Господи,
в этом
если глаза не
городе,
лгут,
голуби
прочий небесный люд.
власть захватили
и
Под мостовыми пыльными
всё ещё прячется жизнь.
Мы
обрастаем крыльями.
Нас
настигает высь.
2011 год
* * *
Мёртвые к нам не
приходят во сне,
беспокоят зря.
Все мы остались на этой войне
не
под
залпами
ноября.
С той стороны продолжается жизнь,
вертится синий шар.
Все
мы
сегодня здесь
собрались,
чтобы держать удар.
Благословляет на вечный
вечный двадцатый
И
на
пост
век.
просторе, открытом
всерьёз,
снова стоим за всех.
2012 год
38
Предчувствие войны
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Если Он
Он
не
важен не
просто
тебе,
не станет
отвалится,
а в рамках Вселенной,
монетой разменной
для автомата с
шипучей лимонной водой.
Если Он
тебе
тысячи лет
—
неживой.
иголкой иголыцик,
нащупана вена.
Пленных не брать! Война здесь обыкновенна.
Вдруг,
—
важен
как
—
Пустая скорлупка сработавшей гильзы,
у автомата щелчок
принимаемый вызов.
—
—
Пленных
не
брать, добивайте!
К ужину
гости
—
пустые глазницы, лохмотья, гремящие кости.
Ешь телевизор, ересь печатных продуктов.
Эта война на заказ
жуткая шутка.
—
Не истери, у правды
Находишь ещё
или
в
уже стесался,
Видишь,
о
Нём
нет
срока.
себе подобие Бога
истёрся духом?
десятым кругом!
земля пылает
2011 год
ПЕРЕСЕЛЕНЦЫ
Безнадежность
вежливо вынимает из
одежды
и голым на снег.
До границы идти
но
бережно
где-то у
основания
Погоду, лицо
моду
на
из
мех,
Двигаться
этой страны,
сохранять её
рода.
одноклассницы,
бижутерию и поролон.
вон из
комнат,
Смерч проносящийся,
Потактово:
в
нищету
Дома без порогов
и
в
которых погром.
словно
внутри метроном.
неверие в Бога.
стоят
—
И плачут потёками серых
недотроги.
фасадов.
39
Великий Блокпост
Вон
из
страны
Кому-то
на
А
идёт
кто-то
катать
разбредаются чада.
запад,
там
жирная паперть
на восток
и
новый
язык.
прорастать корнеплодом,
вдоль коронок знакомое слово. Тайник
печатями, в клубнях проводки.
Что толку скрывать гнойники-недомолвки?
за
Поодиночке бегущие
волки
дети двуликости, стадных
Вы ростом уменьшитесь
но
в
рефлексов.
вытертой холке,
вряд ли найдёте лучшее
Мне тоже,
забывая
бывает,
за окнами
—
место.
хочется с вами
бежать,
пустошь
чёрный грибок зелёных подъездов.
Но я остаюсь, впиваясь зубами
и
в свою же
Ведь,
костлявую руку.
если
нести,
то честно.
2011 год
* * *
Я люблю
тебя, город мужчин,
с
подведёнными чёрным глазами;
я
начну свой
и
продолжу
визит от вокзала
в металле машин.
Возвратиться
а не
в него
просто неделя
с
навсегда,
родными,
—
сентябре на мои именины,
расписанье конца сентября.
в
Этот город
мы
—
увидимся,
свиданье
с
тобой:
золотом листья
бариста
эта осень кофейной рукой.
Моя радость под пудрой видна.
Ты
мой город, мой город простецкий.
—
расшивает деревьям
—
Как прекрасно здесь
всё,
по-донецки,
так
приятно глазеть из окна.
Мой оставленный дом у реки,
мой проспект Ильича и больница,
мне всё это открытками снится:
пешеходы,
40
афиши и ты.
—
Предчувствие войны
большим теперь для меня,
мой уютный, застенчивый город.
Ты
стал
Этот ком, распирающий горло,
всё так же в тебя влюблена.
я
Ты
меня
От
вокзала и
мне
обнимай,
не
робей.
до отъезда
твой воздух для лёгких
полезен
голубей.
обнимай,
и вальяжность твоих
Меня городом
я
приехала
У
меня
на
два
сегодня
ты
только за этим.
обратных билета,
в потерянный май.
—
2010 год
2014
ГОД
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
Каждый апрель
на
границе
земли и
неба
касаясь нёба,
лёгкое, уверенное и вёрткое
повисает, едва лишь
и
уверенное
слово твоё: «Поехали».
И
ты
летишь, летишь, превращаясь
невесом, невредим
Ты
стоишь на
абсолютнее
в
есть
дым,
всех величин.
«Восток-1».
—
пустота,
что жизнь
то,
в
непобедим.
орбите совсем один,
И «Восток» твой
Это
и
обретение меры и веры,
—
преодоление тела,
покорение времени
и
пространства.
Здравствуй, Юрий Гагарин, здравствуй.
Кем ты был, воспаривший святой Георгий,
рассказали комсорги, профорги.
Я пишу тебе из другой эпохи
—
у
нас
принято
Гагарин,
в
апреле
л айкать и кликать.
космос
—
на землю
когда от
улыбки
приходит
весна.
* * *
От Одессы
И
О
не
—
остался только
понять, иврит
это
звук О.
ли это или
когда на крышу
идиш.
выйдешь,
еврейский бог не спасёт.
И тело твоё чернее Чёрного моря,
но
даже
и мама твоя уже не откроет окно,
чтобы крикнуть: «Пожар!», «Поджог!»
О, абсолютное О. Бесконечное,
отзвук двух мировых войн.
как
огонь,
Великий Блокпост
И
если
там
ещё
есть
голос,
то не
молчи,
горят скрипачи, инженеры,
А Одесса
ответит
зубные врачи.
тебе гудком,
сиротливой сиреной,
в
которой услышишь О.
Шма, Исраэль. Я иду в Твой дом.
Накрывай меня с головой не огнём,
—
УЧИТЕЛЬНИЦА МАТЕМАТИКИ
Кто
эту цыпу?
Нецелованную тётю Цилю,
не знает
тётю
Она
и
Цифру из соседнего подъезда?..
всем
давала под проценты
подписывалась именем
«Лиля»
или
Ей было
«Оля».
всего
двадцать,
когда перестала смеяться,
когда пришли,
линейку и сказали,
еврейка.
приложили
что она
Спи
—
спокойно,
береги своё белое личико,
Циля
Циля
в
цементе,
в
кирпичике.
Плечико к плечику окровавленному
дочка
44
Давидова,
колено
Израилево.
—
водой.
2014 год
ДМИТРИЙ МУРЗИН
* * *
Принесли
на
Авеля похоронку.
Тишина стоит,
что ни
тишина
только
И
•
•
•
не в
стоит,
курсе Каин,
звук
—
треск
то
всхлип,
в колонках.
во что он влип...
•
Если б Ева
сама не
рвала где тонко,
трепетный сомелье,
бы
яблочную самогонку,
пригубил
то
Адам,
как
настоявшуюся
на змее.
45
Великий Блокпост
АННА ДОЛГАРЕВА
* * *
А
такой
ты что
как
будто
стоит ли
бы
умный,
знаешь
точно,
умирать,
того?
стоит оно
Слушай,
не
надо лозунгов,
и так-то тошно.
Я-то?
Да я об
Нет,
И
этом совсем ничего.
я не знаю.
ты не знаешь.
Разве
о
том,
Может,
А
если хочешь
стоит
то
ордена удостоят.
ещё пропишут
и
—
вот, спроси у
Андрюхи.
Андрюха ходит по яблоневому саду,
на ветру струится ковыль.
А Андрюха смеётся, ему ничего
на
лице у
него
него в
цвету,
голова
у
него в
кустах.
И роса
на
заката
яблоках,
в
надо,
цветах.
и в каплях
солнце,
огнево.
лицо
у
А Андрюха оборачивается
ничего не
не
пыль,
у
голова
46
пустят слухи.
знать,
ли,
стоит?
А
что
в газете
знаю, мол,
и
смеётся:
ничего.
может,
и хотел
но становится
бы
ответить,
темнота,
налетает, уносит
за
что-то
чёрные леса,
его
за
ветер
далёкие города,
и ничего он не скажет
тебе
никогда.
яблони, и
горит костёр,
...и исчезают
и только
а ты
до
становится
иди, раздвигая мрак,
далёких морей,
Там, у дороги,
в
тишина,
ничего не
знай,
до высоких гор.
лесополосе,
упадёшь, уставившись в темноту.
И когда-нибудь будет радость, и солнце в росе,
и
яблони
во
цвету.
\
Великий Блокпост
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
ВАЛЬС
Нас
ОБРЕЧЁННЫХ
не язвите словами
облыжными,
жарко ли, холодно? По обстоятельствам...
Кто-то повышенные обязательства
несёт,
взял и
Мальчики
а мы
всё-таки
с
и
молчат,
а мы
выживем.
девочки книжные...
улиц
Осень кружится в кварталах расстрелянных.
Знают лишь ангелы срок, нам отмеренный,
только
Не голосите,
будто
всё-таки
холёно-престижные,
мы сами во
всём
На небе облако белою
мчит в
Не
никуда,
а мы
разобраться,
что
«Шашки подвысь,
Нам смерть
Вот
48
выживем.
на
виноватые.
ватою
всё-таки
лучше,
выживем.
что
ближе нам?
намёт, благородие!»
без Родины.
Родине, вам же
как-то так...
и в
—
А
мы
всё-таки выживем!
АЛЕКСАНДР СИГИДА
(старший)
(ПОТОМ)
этой весной
зато
соловьи не
научились
пели,
высвистывать
пули,
выбирали высокие цели,
но промахнулись и обманули,
они
птахи летели мимо
а
мирные
и
представляли собой мишени,
садились
рвались
в
плотно шальные
мины,
районе «большой кишени».
Великий Блокпост
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ЧЁРНЫЙ ХЛЕБ
Долго
Долго
было беды. Долго.
было войны. Долго.
не
не
Успели дети подрасти.
Успели внуки подрасти.
А правнуки
пока что не
успели.
«Я ухожу. Прости».
И внук сказал: «Я тоже. Отпусти».
И правнуки заметно повзрослели.
И
сын сказал:
И
снова
И
Родина кроилась и рвалась.
брат на брата шёл, а друг на друга.
И
И
кровь горячая
лилась.
чёрным молоко в сосцах.
И стала чёрной кровь в людских сердцах,
как антрацит, наш краснодонский уголь.
стало
Последний
пласт.
Из недоступных недр.
Наверх. Из самой преисподней.
История желает перемен
и крутит, крутит, крутит чёрный жёрнов.
Мы стали чёрным хлебом на войне,
а
были... были
золотые
зерна.
ЭТИ РУССКИЕ
Эти русские
мальчики не меняются:
война, революция, русская рулетка,
умереть, пока не успел состариться,
В XIX, XX, XXI веке.
Эти русские девочки
жена
декабриста,
любить
в
и
спасать,
сестра милосердия,
пока
груди трепыхается
В XIX, XX, XXI веке.
50
не меняются:
сердце
Ты
же мои
война,
мальчик:
русский
ополчение, умереть
Ничего
не
меняется,
ничего не
меняется,
за
Отечество...
бесы скачут,
ангелы
Я
твоя
ждут
на
пороге
вечности.
русская девочка:
красный крест, белый бинт, чистый спирт...
В мясорубке расчеловечивания
будет щит тебе
из моих молитв.
А
весна
поют о
наступает.
жизни,
будто
так,
русские
Цветущие яблони
презревшей тлен,
тоже они
православные,
и после молитвы встают с колен.
ГРАНИЦЫ
Нас разделяют границы.
Линия фронта. Линия жизни.
Мы
будем друг другу сниться,
это
всё,
Я
что осталось нам ныне.
ничего не
Но
забыла...
который раз
связь
мобильная,
обрывается
снова
—
в
—
остаётся сердечная связь.
Ни прощения, ни отмщения,
только
боль распинает грудь,
не осталось
только
И
по
путей сообщения,
Путь.
Млечный
звёздам,
что в
через взорванные
небе светятся,
мосты
лечу к тебе, чтобы встретиться
у взятой тобой высоты.
я
Великий Блокпост
ЛЮДМИЛА ГОНТАРЕВА
МОЛИТВА
Услышь нас, Господи,
пошли на землю
гуманитарный.
сирены вой
Поверь
В
и
нам,
мы
на
той
Тянет
жилы
ветра вой...
Господи,
мы
Прости
—
люди.
войне
солдат молиться
и
живы,
свой конвой
братоубийственной
за всех
—
будем,
этой стороне.
нас,
Господи,
мы
серы
глупости своей.
В родной земле греша без меры,
мы просим процветанья ей...
и
сиры
в
Спаси нас, Господи, мы слабы:
от миномётного огня,
стрельбы и ненасытных «градов»,
мы сами не
спасём себя...
Спасибо, Господи,
мы живы...
МАРИЯ ВАТУТИНА
ОДЕССЕ
Отойди
В
на шаг.
На два.
красный угол.
Видишь,
это не
дрова.
Это уголь.
Это
недра. Это с шахт
—
тянет
дымом.
Боже,
выходи на шлях,
помоги нам.
Всё
теплей, ещё теплей,
жарко, меркло.
Не подбрасывай
углей
в это пекло.
По углам
по
их
разведи,
майданам:
и с напалмом из
груди,
и с метаном.
Кто
заломится в
бреду
над сыночком?
Кто поделится
в
аду
уголёчком?
Ищет третьей мировой
семя
жлобье.
Этот уголь
и
подобье.
—
образ Твой
Великий. Блокпост
О.
ДМИТРИЙ ТРИБУШНЫЙ
* * *
Над городом гуманитарный
Патрульный ветер
Убежище
на
—
в
снег.
подворотнях свищет.
читает человек
превращенной в пепелище.
школе,
У всякой твари есть своя нора.
Сын человечий
Артиллеристы
друг другу
Ещё
один
может жить в
с самого
посылают
обстрел
—
Украсим ёлку льдом
похоронки.
Новый год.
и
и
стекловатой.
И Дед Мороз, наверное,
на
воронке.
утра
праздничные игры
придёт
с автоматом.
* * *
Тише,
тише
Ангелы
не
Опустись
как земля
Высоко
—
ты на
плачут
—
самой крыше.
тихий
час.
пониже и
услышишь,
вращается без нас.
забрались дезертиры,
люди, превратившиеся
в
дым.
Стыдно первым уходить
мира.
Стыдно задержавшимся живым.
из
* * *
Звони, Донбасс обетованный,
на
самый верх.
Пророки обещали
а выпал снег.
манну,
Мужайся,
город непорочный,
где каждый дом
проверен «градами»
крещён огнём.
На
час
на
прочность,
открыли херувимы
рай.
Гори, Донецк неопалимый,
и не сгорай.
ворота
в
* * *
Як умру,
то
Большего
Спрячьте
от
дождя
поховайте.
не
надо.
тело
под
асфальтом
и
«градов».
Поминальною свечою
высотка.
догорит
Будет
виться
надо
мною
чёрный беспилотник.
Будут «грады», будут «буки»
мерно править тризну.
И хохлы в чужие руки
отдадут отчизну.
* * *
Идёт
Уже
В
ко
дну страна-самоубийца.
У православных пост.
зима.
глухой
столице
задумывая новый
Сожжём
мосты.
Испепелим
и
холокост.
Замрут автовокзалы.
детский
А дети... Дети
и
Ирод веселится,
сад,
и
храм.
будут жить в подвале
выходить под бомбы
по часам.
Великий. Блокпост
ФЁДОРОВА
АЛИСА
* * *
Твой дом
как
—
личный
Чем ближе
тем
нулевой меридиан,
от него отсчёты.
Гринвич
как
—
к стенам
«смерч»
и
«ураган»,
судорожней хочется чего-то
большого, тёплого,
привычного для
Достать фотоальбом,
глаз.
за много лет не
тронутый ни
разу.
Нарвать цветов! Немедленно! Сейчас!
В конце концов,
А дом
—
Он твой
Но,
зачем нам в
пёс. Он сторожит тебя.
как
не за
кормежку,
а за память.
видно, отрекаются, любя.
Тебе любить, тебе
Или облечься
Лицом
—
аккаунты
и
мнение,
в
же и оставить.
дом,
как в
Ведь
нет
Ведь
если
саван,
вовнутрь, наружу
в контактовском
согласное с
—
не
—
—
—
значит,
Даст Бог
заметёт
Пусть альфа
Омега
зато
первого
пусть бомбят.
остаться.
не
слабее.
снега.
по шею.
сильнее
броню:
имя,
строю
* * *
—
как в
только
отрекаются, любя.
любят
Потерпим до
—
другими.
И пусть бомбят, чего уж
Ты для себя решил одно
56
доме вазы?
омеги,
боятся.
Омега
мои
—
город. Омега.
Последний не станет первым.
Последний дождётся снега
—
белым.
и станет
«Не бойся,
платье
—
и ангелам это
Омега мой
приляжем
Над
А
стадо».
твоё неопрятно
пахнешь, как нежный ладан,
Пусть
ты
малое
нами
небе
в
приятно.
одинокий,
же на
—
дорожку.
Божие небо.
—
созвездье кошки.
* * *
Ты большой
ты
Ты
и
—
и
беспомощный,
кит.
плывёшь,
а
вокруг всё
беснуется
горит.
Эта
нефть на поверхности
твоих
вод.
Этот пушками
ощетиненный
флот.
Эти
пьяные
глупые
моряки.
Капитаны-убийцы, боцманыдураки.
Они пахнут
своими
флагами
и вином.
Они пахнут сетями, крючьями
и
гарпуном.
Уплывай
от
них, милый
мой,
дорогой.
И
за
твои
рыбки, дельфины,
тобой.
русалочки
—
Великий. Блокпост
ОЛЕГ
ИЗМАЙЛОВ
ПТИЦЫ
Над Донецком
как
птицы пролетали,
над Сталино
они
летали,
над Юзовкой они, раскашлявшись,
падали у коксовых печей.
а
И кричали летуны
перья погружая
шеи
в
выгибая сладкопевные:
Нету воздуха
в
аду совсем!
Копоть прикипала
жилы
к
крыльям розовым,
рвались по-над терриконами,
а в степи ни
вороны
—
кустика,
не
братья
...Над Донецком
как они
а
болезные,
метафоры,
кровь
ни
деревца,
соловьям.
птицы пролетали,
над Сталино летали,
над Юзовкой они заплакали
над
судьбою русскою своей.
АНДРЕЙ ДМИТРИЕВ
* * *
Этой
местности злые
тобой, боец,
прирастают
получая
в
складки
сухом
остатке
—
речкой Сухой Торец.
Вертолёты снуют над Летой,
дым за
обозначив её черты.
Мнемозина
гвардейской лентой.
с
Участившийся пульс тщеты.
Это песня о пуле-дуре.
Это
вечность
Это
витязь в
поёт
тигровой шкуре
откликается с
Это Бог
Он
—
с листа.
не
блокпоста.
судья,
а
тренер,
район.
Позывные «Цыган» и «Север».
Обретённая связь времён.
вписался за наш
В этой
местности после
сломит
ногу незваный
Но пронзительно
и
боя
чёрт.
пахнет хвоя
блаженствует Славкурорт.
Это
сосны
скрипят по-русски,
открывая такой обзор,
будто ангелы,
сняв
разгрузки,
у озёр.
Будто нет ни беды, ни бездны,
ни терзаний: «какой ценой».
отсыпаются
Расточительный
свет
небесный.
Накопительный счёт земной.
Великий Блокпост
•к * *
Будешь засветло поднят.
Дуй с пакетом к Евтерпе.
Вместо «Родина помнит»,
«Горловка терпит».
Раздражённо кивает,
скажет
понимает
превратно:
«Что поделать... бывает.
Отправляйся обратно».
Кто-то ходит
через
налево
минное поле
за тональностью
за
метафорой
гнева,
боли.
Не дождавшись отмашки,
не
дослушав заданье,
огибая растяжки,
шла
—
Юдифь на свиданье.
Кто чего ожидает
от
лирической ткани,
а
вдова отжигает
в
неприятельском
Значит, дело
к
—
стане.
развязке:
будет месть планомерна
...ив кевларовой каске
голова Олоферна.
50
2014 год
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
зоны проведения пАнТОв
плывёт один подтопленный понтон,
Из
за ним
зимою
подводный Ил, подводный Су,
всё пойдёт на колбасу.
зимою все
пути ведут
ва-банк,
расставляются по лбам,
кури бамбук и нюхай баобаб,
зимою слёзы самых скифских баб,
и точки
время марш-броска,
барханами песка.
оставленных во
становятся
Их
не
унять,
трещит
больше
не
пронять,
фанерная броня,
на пнях и молятся
сидят
о,
их
по швам
корням:
снайпер, снайпер, прибери меня...
Из
зоны
проведения пАнТОв
по
идут
трупам проданных
безликие великие никто,
им светит с
у
нас
они
мы
неба золотой
а
копыта,
у
них
веруем одним
а
батон,
рога,
пришли зарыться
вдыхаем газ,
ментов
в наши
га,
богам,
и тем
выдыхаем гарь.
проведения пАнТОв
докладывает дед Бабай-Пихто:
Из
зоны
мы съели весь
укроп
кому Вальгалла,
И
вот
решили
а
кому
или
котов,
Тор.
собак,
и
взяться за
пускай дон Педро
качают
и всех
дон Авак
лодку, мускулы, права
—
берёт ни шашка, ни первак.
За ёлками синеет лес густой.
кому престол, кому идёт простой,
засунь-ка в жопу флаг, кобзарь, свисток
а то...
прямой эфир, внимание
нас не
—
—
61
Великий Блокпост
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
В
Донецке дождь
—
плащи, дождевики,
беспрецедентных зонтиков стихия:
штрихованные улицы хмельные
гравюрами неопытной руки
Троллейбусы,
Прохожие
бегут
к
в
маршрутные
—
такси...
переплетенье улиц
машинам, под дождем сутулясь,
сжимая мелочь
нужную
в
горсти.
Дождь без труда нарисовал Собор,
рисует нищих
по
дороге
к
рынку,
будок пёстрые картинки
торопливый разговор.
цветочных
и
чей-то
Дождь
по
проспекту движется
к
реке,
ней ощущая родственную душу,
дождь многолик, исполнен всякой чуши,
в
он
А
еретик, язычник,
ты так
юн, тебе семнадцать лет,
ты только что
и
вернулся
из
Алушты,
дождь пошёл легко, великодушно
вплетаясь в
62
саддукей.
дым отцовских сигарет.
Откроешь форточку, чтоб подышать грозой,
и
ощутить дождя солёный привкус,
и
осознать,
что жизнь не
и посмеяться
над
самим
получилась,
собой.
А дождь стучит морзянкою
морской
кораблях, финвалах и касатках,
о странных снах, придуманных украдкой,
о безуспешной жизни городской.
о
И
и
кофе, сдобы аромат,
улица Артёма за окошком...
запах
И нежный
лепет как
пока не слышен
бы понарошку,
грохот канонад.
День отшумит, день превратится
погаснет свет и
И ощутив,
ты
И
что
выйдешь
силуэты
дождь
из
дому,
в этот миг ты
повесишь
плащ
город,
есть
ночь,
пришёл с востока,
куда-нибудь пойдёшь...
что-нибудь поймёшь,
промокший церемонно...
И повторишь кому-то грустно,
есть
в
в окнах...
Донецк,
в
сонно:
Донецке
—
дождь.
Великий. Блокпост
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
* * *
а я
буду сторожить дом как собака,
в
нём
жил
в
нём
жила жена
она
хозяин,
и
у
него пахли
ругалась, когда
я лаял на
и выносила мне самые
в
нём
жили
её кошку,
лучшие
них
в
нём
кости.
дети хозяина,
был смех,
а летом они обливались водой
у
куревом руки,
хозяина,
из шланга.
жила
я
вредная кошка,
других кошек, но не было этой
собака.
сторожу дом. я
а
дома теперь нет,
не знаю
—
только лапка
я
я
вредной
кошки.
зарыл её под деревом.
буду её сторожить.
* * *
Летит-летит лепесток
через запад
вот
на
коснулся
восток,
он земли
—
мёртвой девочка лежит.
Через север, через юг,
замыкаяжизни
круг,
траекторию пути
мальчик
рассчитал вдали,
мальчик в
армию пошёл,
мальчик в жизни
Он
готов
цель
нашёл,
был умереть,
быстро девочке гореть.
вредней.
ОЛЬГА СТАРУШКО
поклон
Кровоточат фонтаны Поклонной.
И
с венком
похоронным страна
как
смотрит вниз,
на
плакаты,
на
фигура с колонны,
митинги,
нас, живущих,
на всех
составляющих
те
кто
забыли,
Память
не
парадом
Здесь
да,
поимённо,
миллионы,
что значит
павших
война.
Донбасса
колонн и
—
не
почтите
знамён.
честнее молчанье
молчанье
на
—
марш
не
стон,
и не митинг.
Повторяя рефрены событий,
не теряйте связующей нити:
ни к
малец отстаёт: новомодные шлёпки
намокли, скользят и спадают, хлюп-хлюп.
И скрипнула дверь.
Великий Блокпост
На густом солнцепёке
мужчина
в
Седеющий
как соль по
Как били
На
—
кабине.
чуб
—
угольям.
наотмашь.
берег взглянул из-под смуглой руки
и, спрыгнув
из
кузова,
сняли на
—
площадь
пятнадцать подростков свои рюкзаки.
И горе солёное тридцатиглазо
Чёрное море да так,
что тётка, на клумбе поившая розы,
смотрело
на
застыла в
молчании, выронив
Под
—
влажное хлюпанье
водитель,
так тихо
что
Луганска.
Стреляли у них.
они из
66
детских
что к пляжным
сказал,
шланг.
едва
сандалий
перилам приник,
разобрали:
ГЕРМАН ТИТОВ
ОДЕССА
Одессу тебе никогда.
Повсюду безумье, враньё и беда,
Не видеть
и пепел в
Но
Скажи,
как
весна
—
душа взаперти.
социальной
в
теперь,
проснувшись,
Грачи
и
душе,
все палачи
—
а
наступает,
—
которой давно
На выездах
к
гражданской войне,
а в какой ты стране?
не знать
прилетели
Здесь родина
на
—
обрывки газет,
радости
мачеха,
на
сети.
тебя
смыслу
нет.
пьяная
мать,
наплевать.
—
мешки
да посты,
к спасенью отныне не выскользнешь ты.
На
кладбищах тучи,
подземная
сотня
темны как
берёт города.
ЛУГАНСК
Бог
в тяжестях знаем
есть,
брустверам бьёт,
и гром гремит, будто жесть,
судьбы ночной недолёт.
и
дождь
Никто
за
по
не выше
девять
идей
тысяч на
—
счёт
русских людей
стреляет
в
когда-то
русский
пилот.
вода:
Великий Блокпост
Но
в
и
Русь рождается
вновь
коросте сажи и ран,
ветхой музыки кровь
на
стройку рухнувший
—
кран,
бетонных блоков гряды,
мешки с песком и
растерзанные
над
тоской,
мосты
тощей мутной рекой.
Свинца прорвавший
кольцо,
бесслёзно видишь
живой
прикрыл
—
картонкой лицо
убитой на мостовой.
68
АЛЕКСЕЙ ШМЕЛЕВ
1
Посмотри, царь-батюшка,
на восток
—
видишь через речку гнилой мосток?
Вот
пустой
вырос лес густой
за тем мостком
покачнулся дом
—
дом
стоял
—
—
двадцать лет старик сторожил тот лес,
но и он
По
поник,
субботам
а на том
да
на
но и он исчез.
в лес
приезжает пьянь,
конце ходят
цыпочках. И на
инь и
ян,
каждый
«дзынь»
ян и хохочет инь.
замирает
У кого попросишь воды глоток?
посмотри,
...за
—
царь-батюшка на восток.
спиной твоей
от
покрышек гарь
посмотри на запад, великий царь
всё сильней огонь, всё чернее дым
—
—
не залить
сейчас
—
загорится Крым.
сгорит Кавказ
—
Загорится Крым,
а
—
посмотри, как дым проникает в нас
уж в своём дому тяжело дышать
—
—
лишь
тебе решать.
2
Посмотри, Иванушка,
на восток
видишь кем-то втоптанный
От
того
ростка
спросишь,
кто
не
в пыль
пойдёт побег
сгубил его?
—
—
росток?
—
человек.
Великий Блокпост
Видно,
слишком он
но не счастье
торопился
ждёт его
в
доме
в
дом,
том
—
чужой беде дом сколочен тот.
вон он опять идёт!
Посмотри-ка
Ни к кому не добр, ничему не рад:
на
—
не
дойдёт такой до Господних врат.
Всё глядит кругом, да
глаза
Приглядись, Иванушка,
70
пусты.
это ж
—
ты.
ИРИНА ГОРБАНЬ
СЕДАЯ ОСЕНЬ
Циферблат на семёрке треснул.
Стрелка чёртом на цифре скачет.
Я корнями врастаю
не
приемля
таких
в
кресло,
трюкачеств.
Есть у землетрясений фишка:
всё вверх дном, всё ломать
без меры.
Я боюсь циферблата
слишком,
—
он во мне
подрывает
веру
тёплый день
рассвет морозный,
болдинскую и ночи.
Стрелка...
в
и
в осень
—
взрывы
всё слишком
поздно,
—
Канонада беду пророчит.
корнем себя из кресла,
стрелку выдрала, об пол бросив.
Вырвав
с
Поднялась
Воскресла.
Нет, не я,
а
седая
осень...
над землёй.
Великий Блокпост
ИГОРЬ КАРАУЛОВ
* * *
У России два
её армия
союзника
флот,
и
и опять вот эта
музыка,
переживёт.
что всех нас
Под дудение
ты
и
буцканье
со
закружишься
от вокзала
—
мной
Белорусского
вдоль по улице Лесной.
От вокзала,
не к
не на
смерть,
Не
свадьбу
на
вокзалу же,
не на
запыхавшейся
с
убой.
этой
жалящей,
трубой.
Здесь кирпичные строения,
здесь
кафешка на углу,
здесь прощание, прощение
совершенно
ни к
селу.
* * *
«Фашизма нет»,
Другой пришёл
Позвольте,
но
А впрочем, да.
—
сказал
мудрец
ведь не о том же
Давайте
речь?
хороши девические
спины
торговом центре
Афины.
И тут, и там богат ассортимент.
в
72
«Эхе».
сменим вехи.
Давайте про Одессу, например:
как
на
и стал его немножко жечь.
имени
Одесский шик.
Одесский бит.
Одесские приколы.
Струит зефир,
неутомим,
витальный аромат одесской
школы.
Одесский дым.
* * *
«Была бы честь, была бы честь»,
бормочется спросонья.
что мы завтра будем есть,
ходить в каком фасоне
А
—
неважно.
Было
много
зим,
и вот мы снова живы.
Была бы водка, был бы
Крым
да были бы проливы.
Пугает нас надменный Вест,
гремят иеремии.
А мы на них поставим крест,
крест на Святой Софии.
Зимою
зимой
ватник
не
лучший друг,
до парадов.
Ещё, наверно, нужен сук,
чтоб
вешать разных гадов.
Запас тепла, запас галет,
братишка косолапый.
Вверху
и
—
полёт родных ракет,
Мандельштам
под лампой.
—
Великий Блокпост
* * *
«Назовите молодых поэтов»,
—
попросил товарищ цеховой.
молодых поэтов:
Назову я
Моторола, Безлер, Мозговой.
Кто в библиотеках, кто в хинкальных,
а они
поэты на
—
Актуальные
из
войне.
актуальных
контемпорарные вполне.
Миномётных стрельб силлаботоника,
и
рукопашных гибельный
Сохранит
верлибр.
издательская хроника
гаубиц калибр.
Кровью добывается в атаке
незатёртых слов боезапас.
самоходных
Хокку там
не
пишутся,
Иловайск штурмуют
Не
и
а танки
Парнас.
«Новом мире» их,
опубликуют
«Дебюте» водки не нальют.
Но Эвтерпа сделалась валькирией
в
на
и сошла в
окопный неуют.
Дарят ей гвоздики
сыплют
ей
молодых
и
пионы,
тюльпаны на
поэтов
крыло
батальоны,
отправляясь в битву за село.
Есть косноязычие приказа,
есть
катрены
есть и
смерть
в нашем
74
залповых
—
систем,
липучая зараза,
деле главная из тем.
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
РЕВОЛЮЦИЯ
...и эта
девочка с
прощаясь
вами,
тоже станет
—
пламя
ада, лижущей
кавалерийских, и у края
носки
волною
сапог
глазами
у бешеной трески
с глазами как
с
белёсыми
предстанет
и
завертится,
нагая
и с
порохом на пальцах этих ног.
Какая боль, болтаться ей на рее!
Россия эта, лета-лорелея
кипучей пеной мчится на
А девочка,
моря
и
болтаясь,
горы
и
города,
И
Родину
и
и
восток.
видит степи
долины, реки
хвойную тайгу.
—
она в огне
—
как ты.
Любимый город снова летом встречен
сожжён им до зеркальной пустоты.
По
Петербургу мечет пыль сухое лето
который год немыслимой гражданской.
А девочка
—
в жакете
цвета шпроты,
с
белёсыми тресковыми глазами,
с
причёской, будто водоросли слиплись
—
всё ходит между нами и смеётся.
И с нею нам смешно, пока не страшно,
и мы её, наверно, даже любим
—
нальём соседски, поцелуем страстно
и песенку матросскую споём.
Пылают города,
поля и лето.
Куда пойти, когда так нужно это,
куда бежать, коль скоро станет страшно
нам нет прощенья —любим, где опасно.
—
Великий. Блокпост
И девочка
одна
Она
в жакете
цвета шпроты
пойдёт с булыжником
пройдёт,
подвешенная
не
на
роту.
касаясь,
ступнями
в небе над Невой.
убьёт всех нас, и точно знаю
зачем-то обнаружится живой.
Она
76
—
ИВАН КУПРИЯНОВ
* * *
Река
застыла.
Стала
битума.
вроде
Куски кварталов города разбитого
слепила
воедино кое-как.
Не видно
ни
прохожих,
одни собаки. Да
ни зевак
—
и тех немного.
Какие-то идут, почти не в ногу.
У некоторых просто нету ног,
у
этих
у
этих
—
—
нет
голов,
бок
отсутствует.
И сквозь дыру видны
деревья, небо, выбитые
Идут
У
своей
этого из живота осока
растёт.
А
дорогой
окна.
пацаны.
тот
Ау
кого-то
чему-то
клён.
очень
улыбка до ушей,
и
удивлён
для неё
похоже, постаралось
Они идут
из
Наверно,
по
все вместе
—
вороньё...
пункта «А»
в
пункт «Б».
чьему-нибудь приказу
возвращаются на базу
—
быть, и сами по себе.
А может быть, они не знают даже,
а может
куда идут, какой
излом в
последний.
Да иди уже,
иди.
Ни тьмы,
ни света
дождик впереди.
—
пейзаже
—
Великий Блокпост
* * *
Братья
и
сестры,
сомнений
нет.
—
Дышите
вместе со
Россия впервые
снова стала
—
мной!
за столько лет
Страной!
Радуйтесь
уже сбылось.
мы творим.
Историю
Чувство, что раньше
—
это
—
любовью
нынче
звалось
зовётся: КРЫМ!
От сердца
оно
—
к
сердцу
проносится
—
десятибалльный смерч.
Я
Севастополь и Феодосия,
Бахчисарай и Керчь!
—
Без вариантов, сомнений без:
противнику нечем крыть.
Россия. Христос
Крым
—
—
Иначе
78
не может
быть.
Воскрес.
АЛЕКСАНДР САВЕНКОВ
СТИХИ О
ВОЕННОЙ ГОРЛОВКЕ
Город-призрак
к
полудню город вымирает...
пустеют улиц рукава,
голодный пёс бежит по краю
разбитых бордов в свой подвал,
и
над цветочными рядами,
брошенную тварь,
горящий тур сулит динамик,
пугая
глотая полые слова...
и
даже сизокрылых стая,
что с
к
полудню
как
и
рук кормили
души
тоже
в
час
голубую тьму,
солнце, медленно
за
горизонт
глядит,
как
тому,
отлетает,
в
склоняясь
кровящих швах,
призрак
изменяет
своим
и с
привычкам и правам...
темнотой пустой и страшной,
жару сменившей
собачий вой, как
идёт движением
на
в
часы,
рукопашный,
косым...
Великий Блокпост
* * *
небо рушилось
камни
сойти
с
ума
получалось,
накрывала
жирная
так
дома,
брызгали ало...
так хотелось
и не
на
и
кровь,
и
боль
копоть...
хотелось, чтоб мир
—
любовь,
а не окопы.
искорёженной жизни ось
просто вырвут,
как жало...
запрягай, мужичок,
трогай помалу
80
«авось»,
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Что
ни
что ни
эта
то
дом,
короб пустой,
то
слово,
сух язык,
боль посильней
—
зубной.
опытный ростовщик,
назначает такой процент,
Бог,
как
расплатишься до зимы.
После смерти не будет цен,
не
только свечечки зажжены.
Под
ногами
в этом
за
гляжу
ни
что ни
сталь,
кровь.
светлячки
победный путь,
сквозь твои
я желаю к
Что
плавят
свою же
городом
освещают
я
колоколов,
городе
проливают
А
асфальт,
горит
и не слышно
очки,
слепцам примкнуть.
дом,
то сплошная
голос,
то
скорбь,
вой сирен.
Этот город был слишком горд,
и теперь он пошёл в размен.
Бог торгуется,
не
и
как
банкир,
монет.
уступит двух
Бог смеётся, что Божий мир
утверждает, что Бога нет.
Его
смех
город
—
канонада дня,
плотно
берут в кольцо.
В этот город пришла
я
боюсь ей смотреть
война,
в
лицо.
Великий Блокпост
* * *
И,
хотя моя
цель
—
не
но
расти,
ужасаясь дремучести воздуха над головой.
Я всегда вспоминаю, что здесь полегли костьми,
уходя
в
забой. Уходя
по стеклянное
в
вырасти,
запой,
горлышко узких
четверенили потихоньку,
Не отмыть под ногтями и
сама соль
Словно
земли,
стон
сама
как
в
боль
—
роженицы
шахт
—
муравьи.
пальцах
суровый такт
—
земли.
выдох, вдох.
Нарастает рокот внутренних галерей.
Уповай
на
Бога,
но
что этот
помни,
Бог
даже собственных сыновей.
Но руда-земля тебя любит
вторая мать,
не жалеет
—
пыль не похожа на стылый прах.
Если цель твоя
выстоять, так учись стоять,
но тебе в этом не помощник страх.
подземелий
—
РОДНАЯ
Мой
язык
Говорить
по
РЕЧЬ
кому-то становится поперёк горла.
на нём всё равно, что терпеть свёрла
металлу в кости подъязычной и рядом с нёбом.
язык поэтичный уродлив для русофоба.
Мой
Моя
личная
фобия
моя личная точка
переходит
в
—
договаривать всё до точки,
там, где ушная
мочка
хрящ. В нём нервическая основа,
синхронный влетевшего птицей слова.
Отстранившись прилюдно, перебираю смыслы,
перевод
мой
язык
гениален, выдыхается углекислым.
Лишний повод расти деревьям, цветам
лишний повод закату
Мой язык для кого-то
он впитал весь
он
пот,
стать
сложен и
что
и
травам,
навсегда кровавым.
неприемлем,
отдан был русским землям,
звучит внутри, как то, что молчать не может.
Мой язык
пятно несмываемое на коже.
—
82
* * *
Я люблю
этот
город
—
обетованную степь,
на
лице его порох,
он
видел воочию смерть.
Он
безумен, как шляпник,
разливший нечаянно ртуть.
Этот город внезапен,
но мне не в чем его
Он
стоит на
упрекнуть.
границе
—
силы света и силы тьмы.
Он
немножечко
его
горы
—
рыцарь,
всего-то холмы.
Его вены, усталые
потемневший
Его
все
болеет ли,
Как же
но
об
тоже
измене,
ребёнка,
озяб?
нём всё,
сейчас
так
и
его
тонко,
нельзя.
в тонкости тоже
правда
Я заранье
если
как
не
тонко в
этом
Впрочем,
в
ему некролог.
Я люблю его,
не
—
асфальт дорог.
обвиняют
сочиняют
вены
благодать.
простила,
будет за что прощать.
сила,
2015
ГОД
АЛИСА
ФЁДОРОВА
* * *
Унижен
Но
не
Но
не
и
изувечен.
расчеловечен.
Голоден и обезвожен.
обезбожен.
Топится адская
Горячий
от
печка.
солнца
мой город горит,
у Господа
на
и
горя,
как свечка
престоле.
* * *
Я
заклинаю свою землю
я
знаю,
она
она не
спит,
просыпайся,
моя
—
убита:
бедная
неприкаянная Атлантида.
Тебя
заклинают в
недрах
шахтёры-шаманы,
Они
спят, Молох
не
Тёмные
Здесь ещё
Даже
твоих
зубах варганы.
не спит.
бдят курганы.
есть
кому говорить
языками твоими
в
в
этой
забытыми.
горькой воде
держи глаза только открытыми.
Ох я бы
пела твои песни
во все гигантские
Только вдохни,
и тысячи
лёгкие
шахт.
пожалуйста,
лёгких
с
тобой
воздух
в такт.
обещаю своей земле,
Я
дочь её, молодая и неубитая:
Я
—
Воскреснем,
моя
уставшая,
израненная Атлантида.
—
Великий Блокпост
* * *
А
ничего
особенного
И
вот мы
сидим на моей кухне,
на
не
которую полстраны
а лампочка
вспыхнула,
Вспомнить
что
Никто
что
ж не помнит.
обвалилось,
но не
Ну,
значит, представим,
а потом
музыка пела,
потухла.
всё начиналось?
как
ли,
случилось.
оборвалась,
убит, дирижёр ранен.
Публика бестолковая вроде нас с тобою,
лишь бы в антракте в буфет протолкаться.
а там раздают обойму,
Протолкались
оркестр
—
—
и можно
И
выйти,
мы остались.
могли
бы
Жарко
и
Если
же
и
остаться.
лучше
Хотя вообще-то
но
—
выйти. Но
солнечно,
нет, значит,
ни
Нас пожалели,
нас
жертвы,
А значит, садись
не
лужи.
забыли
живодёры.
полюбили,
мы хроникёры.
ни
но мы не
снаружи?
там,
снег или
шумно. Нас
Снаружи
репортёры,
что
если лето.
записывай,
и
что
году, далёком от Рождества Христова,
мы пока ещё живы, не снимаем пальто,
в
ко
всему
Укажи,
в
и
что
всегда
нём лимон,
Что
готовы.
сегодня на ужин
на столе
чай,
два банана.
будильник можно уже не включать.
Всё равно
мы
Напиши,
Значит, будут
встаём рано.
что на
завтра
видны
опять
мороз.
звёзды,
значит, завтра займёмся просмотром
Всё равно
мы ложимся
Про трамваи,
что
ходят по расписанию,
иногда опаздывают,
Что
в
86
в голове
тяжёлый
куски
клубок
звёзд.
поздно.
но мы не злимся.
из
Писания,
сплелись.
«Любите друг друга», «Не убий»,
«Почитай и мать, и отца».
Напиши,
что
здесь умеют терпеть-
претерпевать до конца.
А
в
конце напиши, что Бог есть свет.
шрифтом, просто, без пафоса.
И пускай это будет на всё ответ.
Наш последний рубеж перед хаосом.
Мелким
Нет,
мы не
Ты
но
жертвы,
тогда неплохо
бы
бывает страшно,
помолиться.
неважно.
верующий
Вот икона Нестора-Летописца.
Знаешь, я ведь люблю тебя очень.
атеист или
За то,
что ты
—
на
здесь,
старый,
Дом
хоть и
дом
ни за что не
моей кухне.
но очень
прочный,
рухнет.
* * *
Тихие
и
юродивые здесь
Зимовать, уповать
чисел
«четыре»
и
на
остались.
сакральность
«три».
Три ипостаси Твои. Три состоянья
слёзы, дыхание, лёд
и четвёртое
святость.
Сестёр-добродетелей три,
мать их София.
четвёртая
—
—
—
И четыре камеры сердца
для
них
внутри.
* * *
Временная
война.
Моя
больна.
голова
Нудный собачий вой
нянчу всей головой.
воды:
Великий Блокпост
Верёвочка,
время моё
в этот
веретено,
вплетено
водоворот.
Вода у
моих
ворот.
Выйду за поворот,
воды наберу в рот
вылить на вороньё,
а выйдет одно враньё.
Не
вой
водой.
Буду ходить больной,
выльется
с
с
беременной головой,
с
поломанной головой.
Вороной сторожевой,
верной, ворчливой, злой,
где вырыл дыру снаряд
—
воронка для воронят.
Время идёт вперед,
верю: весну ведёт.
поёт,
идёт.
верю:
Вижу: идёт война,
Ветер
вовсю
весна
И
в этом моя вина.
* * *
Мы
безумны все
в этот
Но
норд-норд-вест.
горячий чай
нам
и
отпущен днесь,
внутри
тепло.
хлев.
Внутрь
В душной влажной тьме
нас
—
хор голодных чрев.
А вверху
звезда,
—
И
в соломе
—
шерсть.
Заходи, Господь,
и
В8
рождайся здесь.
2015 год
ОЛЕГ
ИЗМАЙЛОВ
НАД ВСЕЙ ИСПАНИЕЙ
—
БЕЗОБЛАЧНОЕ НЕБО*
Прощайте, родные,
прощайте, семья!
«Гренада, Гренада,
Гренада моя!»
Михаил Светлов
Над всей Испанией
—
безоблачное небо!
Торопит зиму дрон сереброкрылый.
И, как Христос, одной буханкой хлеба
накормит роту прапорщик Данилов.
безоблачное небо!
Над всей Испанией
полем
боя
Над
разлетались дуры,
—
над
степью
угольной лучатся стрелы Феба,
слепые амбразуры.
разя безжалостно
Над всей Испанией
прочитано
Мы
мы
—
безоблачное небо
—
в советском пятом классе...
подпоём Гренаде,
где
ты не
разобьём франкистов
здесь,
был,
в Донбассе!
безоблачное небо!
Над всей Испанией
No pasaran
ещё найдутся силы.
—
—
Несёт весну на крыльях дрон нелепый,
Покойся с миром, прапорщик Данилов.
*
18
июня
1936 года радиостанция в Сеуте передала в эфир кодовую фразу «Над
безоблачное небо», ставшей сигналом к мятежу армии
всей Испанией
против
—
республиканского правительства.
Великий Блокпост
КСЕНИЯ ПЕРШИНА
* * *
Никакой
не
конец
бесконечное
эхо
—
горизонт
—
горизонт отступил,
всегда у тебя меж
по сомнительным
ребер,
кольцам проверь
этот
мир
на спил:
кто-то был нагловат, терпелив, аутичен, добр
Всё равно, всё равно. Как линейный пример не крив,
выпадает всегда пара сросшихся переменных
через рваные дни, под нацеленный объектив
нам
что
и
ведут языка: говорит
гортань
его стала
объективу пленный,
уголь,
пройдя сквозь забой,
а слово
он готов
—
вес,
выдавать нам норму.
Уходя, оставляй записку «Христос Воскрес».
Этот святочный
позволяет
помня
на
раскосым разрезом шторма
желающим просто ходить
тех,
кто
до
нас
был унижен
большой ледяной земле,
где
90
ливень с
читают
стихи,
по
воде,
обморожен
голубой звезде,
и
вынимают ножи из ножен.
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ТАК
РОЖДАЕТСЯ РЕСПУБЛИКА
Так рождается
Республика:
кровь мешается с землёй,
идут бои под Мариуполем,
под Нижней Ольховой,
Вырастает Новороссия,
и
выходя из
нависает
бурь и гроз,
звёздным космосом,
былей, наших грёз.
Коль умру
взойду колосьями
тёплых золотых хлебов,
обо мне молись ты Господу,
наших
—
я воюю за
к
любовь
малой ли, большой
ты
поди-ка
здесь
и
ли
Родине,
разберись,
предки похоронены,
и
детишки родились,
и
отдать
и
жизнь,
и
молодость
Родину готов,
Русь ли это, Новороссия
я за
всё равно,
но
—
здесь мой дом.
Так рождается
Республика:
кровь мешается с землеёй,
идут бои под Мариуполем
и
под Нижней Ольховой.
Великий Блокпост
В НАШИХ ДИКИХ ПОЛЯХ
В
наших
диких полях маков цвет да ковыль,
чёрные ленты,
быль,
стал героем. Посмертно.
В наших диких полях лебеда да полынь,
и окопы
и
змеятся,
как
врастает солдат телом в новую
буйны головы, буйные ветры,
мы с
курганами рядом
и мы новые сложим
В
наших
что
здесь лягут
в наши
в
степи,
наших
и окопы
диких
и наши
донбасскую
полях маков
змеятся,
и мы все как
чтобы
седы от золы,
бессмертников стебли,
вместе с нами
В
кресты,
легенды.
диких полях,
почернели
поставим
как
враги,
землю.
цвет да ковыль,
чёрные ленты,
один жизнь свою отдадим,
ввысь вознеслось наше знамя
ВЕСНА.
ВНЕЗАПНАЯ, КАК СМЕРТЬ
Весна.
Миг:
Внезапная,
почки
как
смерть.
брызнули, как слёзы.
Идёт стремительный апрель.
Цветут в Луганске абрикосы.
И
зримой нежности полны
благоухающие ветви,
как будто сбывшиеся сны,
о самом
радостном
и светлом.
Мой сад на цыпочки привстал,
и тайное мне стало явным:
на
абрикосовый хорал
слетелась ангельская
стая,
чтобы весну
воспеть,
и жизнь
наперекор ворчанью пушек.
Мой
Не
92
ангел тоже
прилетел.
по мою ли это
душу?
Победы!
2015 год
АНДРЕЙ ДМИТРИЕВ
* * *
Господь приглаживает
склоны
безоговорочной зимы.
Переезжают батальоны,
куда прикажет гетман тьмы.
Мелькают смутные селенья.
Трещат холопские чубы.
Ты пропадёшь из поля зренья
не в меру бдительной судьбы.
Суровый контур террикона.
Тревожный трепет камыша.
Из своего укрепрайона
уходит робкая душа.
Но Тот, Чьим
её маршрут,
замыслом
—
спокойно смотрит
с
пронизан
без суеты,
господствующей
в
тепловизор
высоты.
93
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
Как
в селе
Тудырку в пересохший
колодец упала звезда,
начала в
колодце плескаться золотая вода,
начала в
колодце водиться чехарда, ерунда,
Тудырку стали пропадать провода, поезда.
как в
Начали
в
округе происходить чудеса,
и слеза, и роса,
заблестели
красным
люди
собирались, уходили в леса,
стали в тех лесах шелестеть голоса.
Начали
Тудырку говорить и грибы, и дубы,
Тудырку приходить похоронки, гробы,
вертолёты глохли, танк вставал на дыбы
не убить Тудырку, не добыть, не избыть.
Говорят, в Тудырку целый полк угодил,
в
начали в
—
говорят,
из всех
солдат назад вернулся один,
и
говорят, крестился
всё время твердил,
Тудырку сам, и никого не води.
Потеряешь ключ от границы, опозоришь страну,
не
ходи
в
позабудешь мамку,
не
ходи
И тебя
в
Тудырку,
папку, родину
тут
не
и
есть
детей
на
проклянут.
этой земле,
бродят в полях, драконы дремлют в угле,
сухой здесь в каждом глухом селе,
небо над ним,
и
звезда горит
на
* * *
шаман
телом
спиридон спиридон-дон-дон
слаб ростом
хронически
заяц его
мал
закамлал
боись
лисица его сторонись
медведь
к
нему
человек неси
94
войну...
твоих
колодец
тлеет
всех
весну,
не с кем вести
помянут,
Непонятные вещи творятся
духи
и
не
едь
водка
и
хлеб
кремле.
шаман
спиридон спиридон-дон-дон
бубен его не злобен
голос его утробен
ликом
смерти
подобен
сидит на пне
ворожит
думает
о
кругом у
на
луне
войне
него весна
сосна шелестит из сна
луна больна и красна
плохой человек война
шаман
спиридон спиридон-дон-дон
схватил
в
войну за хвост
оказалась кость
руке
войну ножом
нож обернулся ужом
ударил
хотел
пустить стрелу
сделался
каменным
лук
войну за букли
отдал деревянной кукле
ешь кукла войну
схватил
а не то
кукла
прокляну
войну ела-ела
ела-ела и съела
чуть
не околела
а потом
ещё
захотела
отдай спиридон мне чум
отдай спиридон мне ум
отдай мне горы и лес
и сам отдавайся весь
кукла
растёт-растёт
кукле
хочется есть
Великий Блокпост
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
ПОПЫТКА РЕЧИ
..
.каждый день
Что
она
едет
и
едет
в
автобусе...
знаешь, мой
дорогой (зачёркнуто), о скорости,
что ты знаешь о скорости
той, на которой нельзя
ни поболтать, ни покурить, ни посмотреть в глаза?..
ты
—
Я
не
успею. Я лечу
чтобы
где
Я
на
свет,
туда, туда, где
попасть
начинается
Она едет
и
её
возит
этих
часов, календаря,
бабочек глядят,
небесных прошу о дочери.
автобус,
и
едет, едет
нет
солнца нет,
и ангелы на
земля,
(пауза, многоточие)
Каждый день
хоть света нет и
—
платочек на плечи.
едет до конечной.
* * *
Всё,
что от нас
останется,
Я тебя чуть-чуть
Между нами
помолчим
—
всё
пробел
буковки, облако, сигаретный дым,
себя,
ударений,
коварных
проглотив
все
задержав
не
на том
интонируя про
это грамота точка ру.
люблю. Не люблю?
—
же,
на
русском, помолчим,
нарушая
те самые
знаков вечного
правила
запинания,
слова, промечтав «обними меня»,
на кончике языка «назови по
имени»,
филфаке молчать, утаить и не выговорить,
на стене, на листе провести тончайшую линию
на
—
простое тире к тебе, длинное и Маринино.
Я тебя только чуточку. Я люблю. Как и ты меня.
это
96
—
2015 год
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Ты ветер над полем, полынным, штормящим, прогорклым,
лучше позора неотвратимого плена,
для меня соседство с низвергнутым
Вельзевулом
острове Святой Елены...
97
Великий Блокпост
Ибо женщина нужна
для утреннего
о
том,
«И
что
щебета
«Волга»
ещё у нас
с
мне совсем
—
о
для другого
платьях, об отпуске,
это,
конечно
тобой скоро
же,
появится
Это нужно мне, чтобы задохнуться
Но войска оставляют город,
—
для утреннего секса,
вечерней
не «Лексус»...
о
маленький
встрече,
человечек...»
от счастья...
дорога тяжела
переправы, пыль, неистовый центурион...
Мы не встретимся,
—
и
где-нибудь в пыли под гранитной скалою
останусь
я,
98
лежать
а не он...
беззащитно
недвижим
2015 год
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
* * *
сейчас герань цветёт,
и
здесь
восточная
Господь
ваза,
и мы.
женский
на
голос так нежно
поёт
чужом языке, вздымается грудь
—
дышим.
стучит мотылёк
здесь свет
в
окно,
приглушён,
спите.
весь
и
мир
погружён в покой,
передовой сегодня
даже на
молчите.
* * *
в
Рождестве Христовом очередной,
год по
смертей под кровавой звездой
ещё одной
первой, не последней
в
вишни
в
по-над
зелёном,
саду,
рекой.
рвала
в лето живота и
войны
я
ягоды
не
лопались
с таким
как
—
терпким
и
алым,
лопается кожа от
звуком
и собаки
дети
зализывают
так я с измазанных
пока не свело мне
рук
сок
удара,
раны,
собирала,
оскоминой рот,
с тех
пор
в
год
по
в
месяце июле стала немой.
замолчала я.
Рождестве Христовом очередной,
только вишня
ягоды
—
все
растёт дальше,
осыпались,
но
войною расколота,
говорят
—
весной зацветёт
снова.
99
Великий. Блокпост
* * *
раз, два, три, четыре,
я
хочу
тебе уже
шесть
—
не счесть,
десять, двадцать
сквозь
—
вас сосчитать,
два, четыре, восемь,
нас
пять
—
не
смеши,
десятки проходи,
двести, триста,
сколько
сот?
стал могилою окоп,
добровольцем призван в рай,
не
100
считай нас,
не
считай...
2015 год
ОЛЬГА СТАРУШКО
могилы
Когда
в
в
упор
альпийский лёд весной
грейся!
тела погибших в первой мировой
глядит дыра озоновая
растут из-под
И кажется,
на
Не
земли.
—
эдельвейсы.
выталкивает их
свет, наружу
—
как
предупрежденье
памяти.
Пока роятся
Потеря
зренья.
факелы в ночи,
снова заживо
и
люди
и
радуются смерти палачи,
не кончена
И
вновь
когда
—
молчание живых.
позорное
Потеря
—
сгорают,
вторая мировая.
держать дебальцевский окоп,
огнём разворотили
его
до дедовских
опять не
могил
—
подпускать
к
и
вражьих
толп
Саур-Могиле.
ВИШЕННОЕ
Речь моей
Вишен
Лепят
на
в
мамы как вишен
Винничине,
созревших
сок.
что снятся и мне.
стодоле ласточки под потолок
гнёзда.
Дщу
ван
Вижу во
в1вци
сне:
Сыплется
Вижу
с
жене...
дед Иван
мелет в
стодоле
хлеб.
жерновов ржаная мука.
стерне бабы Софии серп,
во сне на
ранку на левой ноге.
И поверх
лист подорожника...
—
101
Великий Блокпост
Белый,
как вишен
Маме моей скоро
Я, говорит, туда
цвет, уже
восемь
не
мамин висок.
десятков
лет.
поеду.
Всё.
Надо же было дожить до
думая,
что в
думая,
что
Украине
украинцы
все
—
хочу больше знать
Только не с ними.
Я
не
поры, пока станешь сед,
такие,
одна
как
я,
семья.
их.
Нет.
Не
с палачами.
Не
с катами.
Вони
меш
Пусть
К
не
братья!
как от вишен
этим
Вони
—
оскомина,
но
повторю:
к
кому?
песиголовцям?
вбивають.
же
Жгут!
Были
мы
под
фашистами.
В детстве.
И потому
к ним
А
—
не
поеду.
наши в могилах.
Те подождут.
Так говорит моя мама, и речи её темны,
словно вишнёвый сок, но боли не утолят.
Бьётся
в
там, где
падучей родная её земля
к погостам
—
крестами родичи пригвождены
Приднестровья до Приазовья.
Кров'ю прчить.
от
И
не
идёт
ко мне сон: я
слышала,
маминым стоном в ночи
память
102
былой войны.
И
я не
И
ты не молчи.
могу
молчать.
как
звучит
—
2015 год
МАРИЯ ВАТУТИНА
* * *
Лучше подставить другую щёку: на тебе.
Лучше известно кто в руках, чем журавль на небе.
Лучше в хате иконостас, чем в море сокровище.
Лучше братья по крови, чем по сукровице.
Если уж тут затронута
гематология:
целый ребёнок лучше
его
надгробия.
Лучше череп носить на плечах, чем сажать на шест его.
Лучше хмельной Майдан,
Весело вам,
Что
же
Что
же вы
то,
вы,
что за
вольно
братцы,
вам, кобза
сделали
добиваете,
двадцать
лет не
кому предавать
Лучше смерть
в
искать в
на
нищете
место
себе,
жизни,
окариною?
Украиною?
с
жертвенны,
успели гетманы?
у Матфея в записи:
славянской трапезе.
как
—
Лучше стоять у пропасти,
Лучше
Лучше
Лучше
с
Грушевского.
злы и
Истинно, говорю вам,
есть
чем толпа с
благополучья рабьего.
чем
у Яра Бабьего.
чем винить
правительство.
чем место жительства.
молиться всем
миром,
чем
небо прокалывать, «i» завершая
украинской ночкою
точкою.
103
Великий Блокпост
* * *
Окно.
Компьютерное
Незащищённый
кресло.
свет в окне.
Я
выжила или
в
братоубийственной войне?
Смогла
воскресла
спастись
ценою малой?
Воскресла страшною ценой?
И кто на снег, от крови талый,
сложил
любимых предо мной?
Мне страшно, Господи,
от
от этих
верещагинских красот
в
коммуникационных сетях,
откуда кладбищем несёт.
Мой ангел,
Всё
я
теперь другая.
Я теперь
изменилось.
умею жить, превозмогая
сопутствующий
104
вид потерь.
2015 год
ГЕРМАН ТИТОВ
ПАМЯТИ
Тем
всё
—
ВОЛОДИ МАЗУРОВА
победа,
будущий май.
память,
спишет
этим
—
Но глупо, страшно, бесследно
уходят люди
Озноб
за
край.
небу, по коже,
посмертья чёрный уют.
Мы
—
по
тобой чуть позже,
выпьем с
коль там хоть
Звезда
на
—
что-нибудь пьют.
такое же
солнце
дне последнего дня.
Наш город
Без
ещё проснётся.
тебя, без
меня.
* * *
Теснят
и
печали и
страшен девятый глас,
Но краткость
теперь
—
сестра
победы
воюет за нас.
Ничто у
лишь
и
беды,
жизни не
ново,
вера присно права,
горы двигает слово,
когда прицельны
слова.
—
Великий Блокпост
И в
и
небе
плавятся
радуг рвутся
титры,
мосты.
Ноябрь смешает палитры,
последних клёнов листы,
Развеянных жизней стайки
в
щетине
мёртвых стеблей.
Нехай рождаются хайки
в золе вчерашних полей.
Господь
восставит
отстроит
останки,
рухнувший
прекрасны русские
на
106
въезде
в
кров
—
танки
утренний Львов.
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
* * *
Кресты
на
кружатся воронья
небе белом.
Зафевралело в сентябре, зафевралело.
Вразнос кибитку жизни мчит шальная кляча,
а
небо
плачет на
Листает
залп за
ложатся
И
ветру,
разом раз
Из князей
в
судьбы тетради,
«грады».
ничком, лютуют мрази.
грязь, упав
щекой,
от
князей
мины хвостовик шальное
шипит осколок в
Побрал
плачет.
ложатся
«грады» у двора,
ты летишь к земле
Выводит
небо
а
бы
колее,
к
грязи.
соло,
шипит осколок.
чёрт и этот дождь,
и
эту осень,
вдруг проносит артобстрел,
А ты лежишь, обняв Донбасс,
и
вдруг проносит.
и
Такая штука
эта
жизнь,
такая
—
пошире
руки!
штука...
ГОРОД
Уходит всё
стихи от
—
виденья, знаки, сроки,
первой до последней буквы.
Шуршит пергамент в горле, вязнут строки
и рифмы на зубах скрипучей клюквой.
Тень
с
запада
похлёбкой
С
к
за
зовёт, играет,
манит
уступку первородства.
натугой
скаредные длани
востоку. Залп. И пала тьма на Город.
Но
тянет
Город жив
и
вопреки
наветам
восстанет, смерть поправ, неопалимый.
Чем гуще мрак,
И знай
—
тем
с востока
ближе
свет,
час
рассвета.
силы!
с востока
Великий Блокпост
АННА ДОЛГАРЕВА
* * *
В гильзу
в
от
АГС помещается 20 грамм
виски. Мы пьём без звона,
данном случае
—
ветер с востокахлопает дверью балкона.
Пьём за тех, кто более не придёт к нам.
Пьём
за
любовь,
за свою
мирную жизнь,
большое
будущее, поскольку все мы
относительно молоды; неубедительнейшим «держись»
за наше
пытаемся
поддержать друг друга
Сентябрь начался,
молчат
миномёты,
с востока
на
притихли даже.
меня, сказал,
что мечтает
увидеть женщину
Здесь
отверженных,
земля
ветер степной
Мы пьём
пьём,
не
за
пахнет
любовь,
чокаясь,
время.
идёт гроза,
автоматы
Один комроты, смотря
на
не в
камуфляже.
уже от неё не деться,
смертью, мятой и мёдом.
за
нам
правду,
из гильз от
за счастливое
гранатомёта.
детство,
2015 год
* * *
Проходили
эпохи, генсеки, цари,
разгоняйся же,
и плыли
саранча проходила,
и текли
времена,
Оставались
и пламя
ветер,
как
земля и
—
гори,
века,
большая река.
деревья
ней,
на
деревянные домики между дождей,
оставалось сплетенье
оставались
одичалые
размытых дорог,
сады, что никто не
оставались
старухи да
их
потемневший портрет да
чёрный
берёг,
яблоневые сады,
хлеб да похлёбка
деды,
икона в
из
лука
углу,
к
столу.
Перемешаны: чудь, татарва и мордва,
разгорайся, огонь, разрастайся, трава;
все цари да чиновники тенью пройдут,
ну
а мы-то навеки останемся
тут,
морей до донбасских степей
в эту землю врастём и останемся в ней.
от
курильских
И когда
ты по
чёрной дороге придёшь
меленький дождь
будет хлеб на столе,
поле и
через мокрое
будет тёплая печь,
и не
спросят, какой
—
нынче век на земле.
109
Великий. Блокпост
ДМИТРИЙ МУРЗИН
ПАЛЬЦЫ БЛОГЕРА
Ваши пальцы пахнут...
А.
Пальцы пахнут никотином,
клавиатурой,
Украиной,
гарью, миной-дурой.
мышкою,
пальцы пахнут
кровью,
Пальцы пахнут Волновахой,
Славянском, Донецком, Счастьем,
Горловкой и прахом,
и расстрелянной медчастью.
пеплом,
Сиротой, убитым сыном
да непризнанной виною.
Пальцы пахнут мертвечиной,
мертвечиной и войною.
думал, гостинец внучке,
что ещё крымского, своего?
Мытарь царапнул ручкой
строчку в блокноте. Замер
слыхать в
муху
Я к нему
как к человеку. А
«Швыдче! Або выходъте!»
И проводник, опустив
(сам
батя,
—
на
мол,
вагон:
полёте.
он:
глаза
базар черешню):
слушай, теперь нельзя.
129
Великий Блокпост
«Сыдячи
в
Крыме
—
ешьте!»
Как сыпану на перрон: да на!
Хочешь
подымешь с полу.
—
Выронил банку в сердцах:
со
дна
аж отлетел осколок...
Грядки, покуда хватает сил.
Гордость сынов крестьянских.
Ни у
чём
кого ни о
выросший
ведавший
не
просил
Бердянском,
под
голод,
стрельбу-войну,
суржик и мову: мамо\
Только разбили его страну,
да
на осколки
чтобы
в
из
край,
пласт
где,
прямо,
Харькова танки
шли
где печёт подошвы
опалённой степной земли,
отзываясь
прошлым,
беда-война,
паренёк загорелый
горстку клубники возьмёт со дна
банки под артобстрелом.
Грядки в пороховом дыму.
Сколько, бабуль?
снова
грохочет
и
—
—
Нисколько!
Внуку гостинец бы своему...
Сладкая.
Без осколков.
130
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
Наша квартира
много
—
теплеет
Этой весной
апрель. Наливается небо.
нам нельзя
лучше остаться,
выходом
Тютчев
Слово
из тела.
С
к
полёту,
тебя
веса,
и
—
одежду,
зовёт воскреснуть.
тире
новые часики тикают на
нежным,
—
тюльпаны,
запястье,
в каком-то словесном
в стихах
границу.
снимает
согревает,
запомню
будто
помедлить
вылетом за
И Фет поддержит.
одобрит.
приглашает
Я
торопиться;
немного
«весна» почти не имеет
но оно
—
закат, изломанный лучик.
красный
с
Тютчев,
прозрачном бокале
тонкая пыль и в
Тихо
тюль, тюльпаны,
стихов, почему-то
—
дурмане,
помещается счастье.
* * *
Никто
Мы
В
с
этом
Разве
и не вспомнит наши
тобой
—
Бонни
чёртовом
что
там,
и
месте нет
на
Все дороги ведут
первые
грабежи.
Клайд. Давай сбежим.
никакой романтики.
площади, где
стоит памятник.
это знают
к
нему,
роллеры.
Я люблю одного тебя. И чужие доллары.
твой верноподданный.
Клайд, я
Бонни, я
—
Бонни Элизабет
—
беретом на всю голову.
Я так хочу обнять тебя сейчас и дёрнуть к морю.
Паркер
с
И мне, влюблённой Бонни,
Потому
что нет никаких
не писаны законы.
законов, кроме любви.
Великий Блокпост
* * *
Макушка лета.
Я вдыхаю
пыль.
Всю серость, спелость нашего июля.
А под окном соседский мальчик лет пяти
стоит и
крутит
Смотри,
малыш,
И
всем
пернатым дули.
будет и наш сын:
мальчонка, вылитый горобчик.
таким же
я спою
о тишине
Запомни
ему
о
выжженной степи,
донецкой летней
наш
июль,
ночи.
пока мы так
юны,
какими знают нас все местные коты.
Как хорошо вдвоём в родительском саду.
Я никуда не еду, не иду. Я просто жду,
с
132
тобою жду паденья
сочных
райских яблок.
2016 год
ФЁДОРОВА
АЛИСА
* * *
Вот,
здесь зима раскинула свой текст,
и снег лишь
слово,
в контексте окон
лишь
вода
и
слово,
силуэты разговоров.
Закрыты скобки молчаливых мест
за спинами у нас. Внутри дворов,
в чернеющей проталине молчанья
всё так звучит, как будто на прощанье
Мария обняла троих волхвов.
В
названиях и
язык
вывесках,
хлопочет,
в огнях
мается и хнычет.
Цитата праздника сбегает
из
кавычек,
в неназванных лесах.
скрывается
А свет звезды
всего лишь
И
слово,
слово спит.
Мир
в глазах многоэтажек
назван,
В
—
слово и стекло.
яслях его тепло.
искуплен
и
принаряжен.
133
Великий Блокпост
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ЗВЕЗДА БЕТЕЛЬГЕИЗЕ
Знаешь,
Это
что такое
поэзия?
ночью со своего
заметить
созвездие
балкона
Ориона
правом его плече
звезду Бетельгеизе.
и на
В моей
Новороссии,
где всё так неясно,
где
а
будущее
—
туманность,
прошлое поломалось,
ночные волки
где гуляют
контрабасы
прячут нал и обрезы,
и
это
всё,
что
пуля, лира
В моей
не
у
меня осталось:
звезда Бетельгеизе.
и
Новороссии,
на Google Карты,
нанесённой
где всё так просто,
и так
где
понятно,
полевые
командиры
в космос
отправляются
на
лифте,
где терриконы
страшнее,
здесь
чем
безумия
у Лавкрафта,
есть место
и
для подвига
для мести.
Наведи свой зум
—
на звезду
Бетельгеизе вместе,
поглядим
мой команданте!
Когда же
то
она
вспыхнут
Потому
что
небе два солнца!
таким,
одного мало!
134
взорвётся,
в
как
мы,
2016 год
В ЗИМНЕМ СНЕ
В
снежных шапках
терриконы,
белых ризах тополя,
как тиха и как спокойна
в
в зимнем сне моя
земля!
Мягким
светом отливают
золотые
купола,
на
молитву
зазывают
всех
мирян колокола.
Но божественное явно,
осязаемо, смотри,
как
незыблемая данность,
непреложность красоты,
как
что
огонь,
заставляя
трепетать,
как желание
что не
сердце греет,
поверить,
страшно
умирать!
НА САУР-МОГИЛЕ
На
Саур-Могиле
убили.
Его убили снова.
Красивого, родного,
опять его
Арта.
у мамки...
Пехота. Танки.
Как
страшном 43-м,
с
как
глазами,
в
уже другом столетье.
Там где отцы и деды
в
сражались
он там же
в
теперь
На
победу,
пал,
одной
высоте
героем
за
он с
ними,
могиле.
контрольной
стал невольно.
Кругом лишь
степь
да поле,
да русское раздолье.
Земли
В ней
нет в
спят
мире краше.
солдаты наши.
135
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
Убитые приходят
время замирает,
Зачем
вы
Живые
дети
стреляли
не
Матери
слышат,
наши
наши
Живые
и
идёт
в
живыми,
вспять.
кто нас
нас,
окаменели,
столпами стоят в
глухие, немые, дикие,
во сне
оживит?
живые все спят.
как
степи,
пырей.
им хочется есть и
ворочаются,
им хочется спать и хочется
Живые
с
говорят
затем
верить
в
пить,
поводырей.
наблюдают разноцветные сны,
война
кончилась когда-то давным-давно,
будто
убитые говорят им, не было никакой войны,
Не было,
повторяют живые и снова забываются сном.
За шахтой Гагарина есть заброшенный террикон,
—
у террикона
кладбище,
там
ждут
меня
дед
и
отец,
убитые проходят мимо по минным полям босиком,
живые
стынут
от
холода
и
просыпаются наконец.
* * *
скачет по полю
обжигает
выходи
кибальчиш
чело печать
кто меня лечить
кто мочить меня кто молчать
отворяйте свои гробы
и
айда
в
никуда
за
мной
себя для одной
судьбы
сумою тюрьмой чумой
в небе месяц во лбу звезда
от
за
бледный
спят
и
конь
его
седлом
распятые города
дымится
скачет по
металлолом
небу кибальчиш
пламенея как
рядом
с ним
военспец
136
под
метеор
серой тенью мчит
или
военкор
2016 год
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Я
утренний кофе,
гулкое уханье лифта, везущего на работу,
как врач, для которого и витамины, и морфий
становился
привычен,
как
как
всего лишь
из
лекарства. Я
вышел на автопилоте
дома, увидев своё отраженье
подъезда
и
—
гору, похожую
в
витрине напротив
чем-то неназванным на
Голгофу.
повторяемой фразой навязчивой песни,
в которой другие слова почему-то забыты.
Автобусный призрак катился со мной бестелесным,
мечтая приехать хотя бы к рассвету на Крытый.
Я ехал, привычный, по улицам светом залитым
в автобусе зимнем, обыденном, неинтересном.
Я шёл
Я ехал,
придуманный
кем-то в молчанье
в
стихах,
и
люди напротив сидели
сочиняемых
В кармане
звенела
в
квартирном,
перед расстрелом,
протёртых мундирах.
вчерашнего вечера мелочь,
обыденных вин
а я становился
в
ночью,
как
виноделом
твоём
незашторенном
мире.
* * *
В
этом
подъезде даже
лампочки
Здесь
те,
тусклый
сочиняли
кого
больше
в
сиесту
свет...
дворовые
Здесь говорили
голосом
нервно курили,
но
а за окном
жались к
песни
нет.
стылым,
говорили,
под дождями
и пылью
парковке автомобили.
137
Великий Блокпост
В
этом
подъезде
трубы в асбесте,
гулкий бетонный
пол,
здесь проходили стаей невесты,
в
дети играли
футбол.
Хлопали двери,
выли
метели,
голуби в окнах куда-то летели,
и
городские
полишинели
здесь говорили
Ты
из
выпив
окна,
птицей летел
ты
в
знал,
дым
на
что она
твоих
разных
вина,
свет,
была влюблена
безутешный, сердечный,
ещё будет
—
что хотели...
сигарет.
Ты понимал,
что
всё,
множество
женщин,
невинных, развязных
и
неутешенный будет утешен...
И
только она
видела,
как
где-то вдали
плывут
корабли,
уплывают твои корабли...
Юная Аннабель-Ли...
как
138
и
грешных,
2016 год
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
1
Поэту нужно тишины
совсем
немного,
чтоб различить приход
в
простывший
весны
город,
чтоб отражения из луж
сверкнули бликом
и
проявились
на листе
деревьев ликом,
чтоб пёс
в
седеющий, худой,
грязи, без уха
остался
но
навсегда с
тобой,
утро глухо.
2
Пёс
не
глухой
под
не
—
стар
—
контуженный:
обстрел
он
попал,
не
успел.
Молодой
а
и
спрятаться
сильный он,
седой,
и глаза
но
улице
жилец,
нет,
но
на
—
всевидящи,
глухой.
139
Великий Блокпост
3
Грохочет снова ближний бой,
и я вновь
слышу,
как из земли
встаёт
и
трава стеной
дышит,
я
слышу птицы разговор
с
набухшей почкой,
и
перекличку городов:
мы живы точка.
140
МАРИЯ ВАТУТИНА
ЮБИЛЕЙ
Юбилей
Раз,
отмечали на
два, три
—
и
кухне.
обчёлся гостей.
Сын ушёл спозаранку, «притухни»,
—
Язык без костей.
Улыбнулся.
Рыбка красная. Стопочки
горькой.
Фаршированный перчик в соку.
Голубцы подкопчённые горкой.
с
И отдельно тарелка сынку.
Подарила сестра пароварку:
Береги себя. Чеки внутри.
Брат пришёл. Подарил
пароварку.
Ну, хоть обе врубай и пари!
—
—
Вот
вот
—
—
родня на чужбине,
такой юбилей в шестьдесят.
такая
Что
там наши
Передайте
творят
котлетки
в
Украине...
назад...
Словно чадо о двух пуповинах,
в
Украинах,
кто
на
научит
их
Россиях,
на
на
Воздвиженье
туда,
и
сюда
в
две земли?
к утехе,
башню у МКАД.
пашню,
Пароварок зато,
и
вдали,
жить, половинных,
два времени,
После Пасхи
на
в
—
в
как в
аптеке,
аккурат.
Великий Блокпост
ГЕРМАН ТИТОВ
ПОДРАЖАНИЕ СЕРБСКОМУ
Мне б дожить, юначе,
до такой эпохи,
где
никто не скачет
разве
где
только
никто не
поминая
и
—
блохи,
плачет,
друга,
победы
паче
небеса над лугом,
где скудны
сны
и
узки
военной славы,
где ветрам по-русски
отвечают
травы,
где любой
элите
уместней
собирать на митинг
по весне
облака да песни,
смерти нет у
и не
были,
ранят взора
жёлто-голубые
ленточки
142
позора.
2016 год
* * *
Мирное небо
над
солнцезащитные
Спит
на
донецком посту часовой
до неизбежной
Минное небо
гвалт
это
головой,
сны.
весны.
—
в
лужах дорог,
одичалых ворон,
война
в ночь
на
восставший
восток
отправляет перрон.
Минская небыль
чёрной реки,
парка сожжённого край.
В вечную память плывут огоньки,
в метафизический май.
143
Великий Блокпост
АЛЕКСЕЙ ШМЕЛЕВ
* * *
Когда живого Шевчука
мы на допрос везли в ЧК,
твердил
мне
Юра-музыкант,
что я говно и
А
мне
бы
в
оккупант.
медном купоросе
прополоскать бы эту тварь,
но
строчку «Что
узнал
я
У
певцов
них
раньше,
такое осень...»
чем
свои
букварь.
загоны,
потусторонние миры...
А
из меня
как ствол
Пока
растут погоны,
растёт из кобуры.
мы ехали по минке
режим сменился (тчк)
А после на моих поминках
коллеги пели
144
Шевчука.
2016 год
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
* * *
Мы
со школы знали что
В лучшем случае
—
делать,
если на нас повалятся
организованно
в плохом
В худшем
как
ни
говорила
Тогда
того,
ни
другого
классная
—
висела
над миром
совсем не
в
завернись
бомбы.
убежище,
в
—
полезай
в
погреб.
понадобится;
и ползи на
простыню
кладбище.
третейская мировая...
дети!
Мы совершенно
не
думали,
когда-нибудь станет Третьей.
что она
Киев, Донецк, Самарканд, Душанбе, Баку
всё
это
Оттуда
—
были близкие города.
приезжали загорелые родственники, лиловый лук,
огромные помидоры,
киевский торт, орехи, каштаны, сало.
От нас ехали белые ночи, конфеты, книги, магнитоальбомы;
бесконечный обмен; кому-то всегда
многим казалось
—
Теперь у нас есть
всё:
музыка, фильмы
Бомбы есть тоже.
—
Я б
не
хватало,
джинсы-бойфренды, клёш, бананы, с мотнёй,
только коснись
что это
сказала,
не
мало.
экрана.
ужасная рана.
Ведь бомба летит туда,
куда более не достигают советские телефонные провода.
А вайфая облако
общее для России, Вьетнама, Кубы.
—
Но
мои
загорелые родственники иногда приезжают
молча
целуют
оставляют
у
в
изголовья
Я просыпаюсь,
не
известно
поезде,
лиловый лук.
глаза слезятся.
Беру луковицу,
Всем
во сне на
губы,
иду
на
кухню, режу
на
сковороду.
—
приготовить яичницы,
не
расколошматив яйца.
(Из
поэмы
«Белые
тополя»)
145
Великий. Блокпост
ИВАН КУПРЕЯНОВ
* * *
Бродит слух во честном
бередит
народе,
очистной приказ.
Что-то скоро
всех
грядёт,
коснётся,
а
оно
прежде
де
—
нас.
Нынче звонница многогласа,
будто на слободе недуг.
Токмо чёрные тарантасы
бледных царёвых слуг.
из гранитной раки
Бродит слух
возят
—
Сам поднялся, царя
Поседели
за
искал.
сутки дьяки
у погасших живых зеркал.
Бродит слух
вырос цвет,
По церквям
—
на
из
жерла царь-пушки
червя похожий.
золотым
старушки
кожей.
обрастают гусиной
Не болтай, занимайся делом.
Дуй на воду не дуй на воду,
—
славный Китеж
в
тумане белом
—
туда, ни сюда нет ходу.
Чей-то голос, почти по-нашему,
ни
в плотном
воздухе гладью
Русь постанывает,
Хорошо, что никто
146
вышит.
вынашивая.
не слышит.
* * *
Хорошо быть
от
и
сытым,
и
чистым,
усадьбы к реке
и
гулять
в
нарисованном акварелистом
и
условном довольно мирке.
Просыпаться примерно к обеду
(живо завтрак, паскуда-Семён!),
а не
по
бегать
в замызганных
распутице смутных
кедах
времён.
Луч заката в ореховых ветках
освещает (пурпурен, багрян)
дореформенных, ветхозаветных
и
довольно условных дворян.
В золочёных торжественных залах
и за
шторками хрупких карет
им, наверное,
тоже
казалось,
что клокастого хаоса нет.
Неизвестно доподлинно,
себе
так ли.
суди.
Говорят,
Хорошо в середине спектакля,
по
но
не
развязка ещё впереди.
2017
ГОД
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
АНГЕЛЫ
ДОНБАССА
Маленький
шахтёрский город,
пограничный с Россией.
Здесь
из окон пятиэтажки
небо
такое синее.
Мальчик
клеил из
картона модели,
он мечтал в океане
водить каравеллы.
Он
бредил парусами,
Колумба,
изучал такелаж, галсы и румбы.
хранил портрет
Он
под обломками
остался
рухнувшего здания.
Украинский лётчик доложил
о выполнении
задания.
Самая обычная младшеклассница
знойным
луганским
летом
упрямо ходила в ДК,
занималась балетом.
Она крутила
фуэте,
она стояла на
легко
пуантах,
различала аллегро
Осколок
и
прошёл навылет,
Камброду
отработали украинские
когда
по
миномёты.
Он
мог
бы
стать
врачом,
инженером,
шахтёром,
пилотом...
актёром,
анданте.
Великий Блокпост
Просто парнишка ещё
с
не
определился
будущей работой.
Он
часто
сбивал коленки,
со
ругался
сторожами,
прогуливал уроки,
иногда курил
Скорая
не
за
гаражами.
успела
помочь
даже просто уколом,
когда он зацепил «растяжку»
по
дороге
в
школу.
Первого сентября
они входят в райские классы
и садятся за райские парты.
Белые.
Ангелы.
Донбасса.
ПАДШИЙ АНГЕЛ
По
пшеничным полям
пал,
небесах дымный след сиз.
Светлый ангел на землю пал.
в
С облаков прямиком
вниз.
Распрямился
могуч, наг.
Знал бы стыд, так прикрыл срам.
От изгиба шоссе танк
бьёт наводкой прямой
в
За кургузым пригорком
посылает в село
храм.
«Град»
смерть.
Ангел понял, что здесь
Ад.
Значит надо идти смотреть.
—
На сгоревшем
авто
вран
напророчит врагам кар.
От натуги хрипя, «Урал»
волочит
награбленный скарб.
Чуть присыпан землёй труп,
перемазан
150
в
крови трак.
Хочешь пальцы
Хочешь
Чуешь,
вложить в
в
сердце впустить
ветер несёт тлен?
струп?
мрак?
Слышишь, грохот вдали стих?
Ангел шёл
к
и попал в плен
батальону с руною «сиг».
На заре, когда
разрывает
повели его на
отличился
свет
ночи
бел
креп,
расстрел
—
террбат «Днепр».
Двое суток срасталась кость.
Двое суток свивалась нить.
Ангел пули
и
ушёл
собрал в горсть
в ополченье.
Мстить.
* * *
Вольно
или невольно
лучик разбился в луже.
Больно или не больно?
Слышишь,
Страшно
Выйди, спроси
Важно
Зримо
синкопа.
или не
снова иглы
Мимо
или не
или не
выплатишь
Правда
зримо
под кожу.
Это узнаешь
Брату
в окопах.
важно?
или не
Это войны
«утюжат»?
страшно?
опять
или не
мимо?
позже.
брату
кровью
или не
виру?
правда
правит распятым миром?
Если того достоин,
жизни
Стоит
допишешь повесть.
или не
стоит?
Это подскажет
совесть.
Великий Блокпост
ИВАН КУПРИЯНОВ
* * *
Гражданская,
жадная, ягоды
и в ямах
и в
Ужасно
умы,
и
это,
но
сквозь решето,
бесчисленных рвах
скудоумия.
—
хуже, по-моему,
что
бы и так к настоящему времени умерли.
Какая природа-то, Господи! Прям благодать!
Вот осень-то смог же ты как-то создать многоразовой.
они
Чего тебе
стоит не
мусорить
повсюду пустые обёртки
Я знаю, конечно. Ты просто
и не
кидать
от чистого
и
смотришь,
чего
Не надо про это.
учудило забавное стадо.
Про веточку и
Про губы любимой
152
разума?
листаешь века
—
про жучка.
окей. А про это не надо.
2017 год
АЛЕКСЕЙ ШМЕЛЁВ
ХОР
Тьма
не
над землёй непроглядная
стоит
—
отыщешь у неба края.
Спи спокойно,
синеглазая
Крепко
моя
ненаглядная,
радость
спи
—
не
моя...
убит и не ранен я
воевать.
и почти что
привык
Нас пришла
убивать не Германия,
убивать.
нас
безбожье пришло
Если
честно
до сих пор,
На войне
в голове
—
мне вовсе не
что я
не
всё ещё
верится
жив.
до песен, но вертится
позабытый
мотив.
Он
черёмухой пахнет и сливами,
растёт из начала начал...
Он, должно быть, из детства счастливого
он
в школьном
хоре похожий звучал.
153
Великий Блокпост
АЛЕКСЕЙ ПОДДУБНЫЙ
УЙДЁМ
МЫ НЕ
Я
не
знаю,
есть ли
рай
над головой.
Над перекати-полем да
перелёт-травой.
Ну да
ещё
что
Сколько
гадать,
ж нас
мы-то
Всегда, перед боем
Был
расчёт
Атут
вот
здесь.
ребята? Да уж сколько есть!
такой
тишина...
—
или-или,
родился
и живи.
мы или они.
привыкать.
впервой,
Разобьём врага, поживём опять.
Эх да, перед боем тишина...
Нуда
не
Даже
Даже
если волком
если
нам не
смотрит заря.
небо крестят огнём.
рукой до смерти подать.
Здесь
земля, мы не уйдём.
Мы не уйдём... Мы не уйдём...
Вот родной мой двор, деревья да дома.
И в костёр бросает листья пацанва.
Даже
если
наша
Эй, давай домой, кончилась война.
Эх, видать, не время пока ещё туда,
где над боем
Даже
Даже
154
если волком
если
смотрит заря.
небо крестят огнём.
рукой до смерти подать.
земля, мы не уйдём.
не уйдём... Мы не уйдём...
Даже
если
Здесь
наша
Мы
тишина.
2017 год
ОЛЬГА СТАРУШКО
АЛЛЕЯ
Свечи
У
на
ГОРОДОВ-ГЕРОЕВ
каштанах, жжёт акация.
гранитной стелы
Одесситы
не
зовут
кровь гвоздичная.
на
акцию.
это личное.
Говорят: второго
Ветераны. Бывшие блокадницы.
Ополченцы с флагом Новороссии.
—
Журналисты с микрофоном тянутся
—
всё комментарии, вопросы бы...
Да вопросов
море. Вот ответов нет.
Над аллеей тень такая зыбкая.
им
—
И над
Графской чаек носит ветрами,
бескозырками.
словно ленточки за
Друг гитару взял,
Молчит под
петь.
но не
чёрными
...Звали
наши
Думали,
что после
если и
Что
Тень
огни,
он
плакатами.
города героями.
сорок
пятого
то только вечные.
Одессе май,
в
настроен
что в
Севастополе.
пятернёй на плечи нам
как
же вы прохлопали?
упадёт: да
Что
каштана
же вы
беды
в
не
упор
видели
череде
праздников?
Недобитки у освободителей
то
в
митингов,
внуков уничтожили
...Горсовет
за
и
правнуков.
напротив. Но ни лацканов,
ни чиновных гласов
Лишь
то
—
не
забудем,
мол...
сквером, сторонясь опасливо,
догорает дерево иудино.
155
Великий Блокпост
ПЕСИГОЛОВЦЫ
Этот страх
Книжка та
вон
с малых лет знаю.
на мове
выходят
от мамы:
—
ночами
з гаю
люди с волчьими головами.
Как
по
воду
пойдёшь
к
речке,
слева-справа шуршит сорго.
Вроде дом твой и недалече,
ну
а если
Мама
почуешь волка?
слышит своих
тёмный шёпот
тихо,
старших,
Волыни:
их о
кажи! Нащо?
тихо
Зачекай, не лякай дитину...
У моей бы спросить свекрови
это после войны было
—
—
захлебнулся кровью
как жених
и
нашёл
А
они
в тех лесах
могилу.
чёрта с два сгинут.
А они обойдут капканы
—
и
в
если помните
спину,
про Галана.
А
в
воткнут топоры
они
да
и
уползут
схроны
пересидят где-то.
Выйдут оборотни в погонах
или даже при партбилетах.
Матереют теперь, звереют,
воют в
Не
и
городе
таятся ни
и в
рисуют крюки
Не смотри,
называют
деревне.
днём,
ни
ночью,
волчьи.
что они сами
себя
псами.
Брешут, точно, да что толку?
и есть волки.
Ввдишь: волки
—
156
Кто щадил
их и кто
столько лет
плодил их,
охраняя
норы?
Кто
им
дал осквернять могилы?
Кто
им
пули даёт
и
порох,
смолоскипу
и
керосина?
Хто бажав створити як
Тихо, тихо кажи! Нащо?
Де загине
твоя
дитина?
краще?
Великий Блокпост
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
сонный, слишком сонный Крым,
прозрачной и янтарной алычой
твой
солнечный и сладкий голос,
хранит
О,
этот
где сад с
где
раздевшийся по пояс,
время-лето резко набирает скорость,
ты опять
и если
стоишь,
море, в море непременно с головой.
Плыть на восток
есть вечный путь домой,
то в
—
тобой
—
—
увы
Поёт мулла. И
забытое
мама
кочевье.
варит
Идёт
алычовое
волна.
варенье.
* * *
Я пишу тебе из страны, которой нет на глобусе.
У меня тут индейское лето. Случайные сны в автобусе
окрашены. Разве что твоим голосом.
Он сегодня расширил автобус до звучащего космоса.
Эти сны ниоткуда, сны потоньше детского волоса.
ничем не
И
остывшее дикое солнце, и встречные полосы...
Мой нежнейший привет тебе из того часового пояса,
где
смешались зачем-то все пальмы с
И
еду. Ты едешь. Мы
я
спим в
розами.
городских
автобусах.
2017 год
О.
ДМИТРИЙ ТРИБУШНЫЙ
* * *
Слепой прозрел. Немой заговорил.
Взошла
Лишь
в
весна
над
мёртвые
не
нашим
пепелищем.
встанут
из могил
стране, где каждый третий
Они,
как ангелы полночные
но ото всех
скрывают
и, кажется,
не
в том
свою
—
лишний.
скорбят,
жалость,
узнают себя
зеркале, которым
мы остались.
* * *
Четвёртый год зимы.
Снег делают
в
Китае.
Он
тает на лету.
И бог китайский
Я
и
с ним.
ко
всему привык
больше не играю.
Свои права
на снег
передаю другим.
И,
кажется, что ночь,
как
вечность,
И до конца
будет длиться.
зимы
два миллиона ли.
Где бабочку искать,
которой это снится?
В провинции Донецк?
На краешке земли?
Моя
печаль светла.
Светла
Для
и
безначальна.
светлости
такой
Достаточно белил.
И море, и Гомер
всё движется печалью.
—
По
крайней мере, так
Конфуций говорил.
159
Великий Блокпост
* * *
Зиме отдали города
почти
без боя.
Мне сорок два,
и
всё
Кого укроет
уже
я
навсегда,
такое.
этот
снег,
не важно.
Я пережил
двадцатый
век,
и мне не
Пусть
страшно.
каждый новый снегопад,
как смена строя.
Так долго люди не грустят.
Я старше Цоя.
Небесный дворник
на спины
сыплет соль
людям.
Здесь нужно что-нибудь про боль,
но я не
160
буду.
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
КОГДА-НИБУДЬ
Когда-нибудь
ты вылепишь из глины
лицо
моё,
родинку, и каждую морщину,
свидетельницу болей и тревог,
ты влажными и тёплыми руками
и
шрам,
и
коснёшься острых скул,
быть может, Бог
вот так лепил
Адама
и жизнь в него
вдохнул.
Твори
средь смерти
меня
жизнь на
—
любви
и
замешанная
ведь чтобы выжить,
нам
войны,
глина,
нужна причина,
чтобы умереть
нужна причина,
а для любви причины не нужны.
и
—
ТЕРРИКОН
Мой
постиндустриальный бог,
приняв обличье террикона,
явился в
мир
из тех
когда вгрызались
свёрла.
сейчас сокрыт
нём негасимый адский пламень
Быть может,
в
эпох,
в землю
и
и память тех великих
битв,
когда крошился даже
камень.
Бывает, полыхнёт забой,
взревут развезшиеся недра,
а он безликий и немой,
и
равнодушно смотрит
в
небо.
Великий Блокпост
Как
старый жрец, проходчик-гроз*,
однажды
к
выйдя
нему душой
и понял
на
поверхность,
навек
вдруг
—
прирос
он хочет
жертву.
Водоворот грунтовых вод
уже давно
но знает
он
И
в
забытых шахтах,
гроз,
подойдёт,
как
командор,
свой!
чеканя шаг
заберёт его с собой
новых
в
мир
а
может,
в
трудовых рекордов,
а в нём в забой,
ад,
чтобы вершился вечный подвиг.
Пусть
как
надгробье террикон!
с вражеских форпостов!
Чтоб виден
И гроз глядит
за
горизонт
прячась, стоя в полный рост свой.
Ни гул отбойных молотков
не
в его
земле,
а
гул разрывов,
но понял
какая в
Мой
гроз уже давно,
ней сокрыта сила.
постиндустриальный бог,
приняв обличье террикона
как со
скулы,
с
седого склона,
сотрёт запекшуюся
*
ГРОЗ
162
—
кровь.
горнорабочий очистного забоя.
2017 год
НОВАЯ ЗАРЯ
Душа
О
моя,
о
чём
ты
плачешь?
ком ты плачешь и
болишь,
убитый мальчик
убийца, нацик и фашист?
не
веря,
Что
что
нет ни
правды
есть только
и все
и
ярость
и ни
и
—
кривды,
покой,
забудутся молитвы,
были порастут быльём,
колючие степные
свидетели
как
ветры,
ночных
прежде
сорвиголов
атак,
отпоют отпетых
и
забияк,
и ты исчезнешь в
тёмной
бездне,
погаснет тонкая свеча.
Зачем
же ты слагаешь
болишь,
светла и
песни,
горяча?
Зачем заранее прощаешь
каинов, проливших кровь?
общей болью причащаясь,
ты узнаёшь, что есть любовь.
всех
Так
И ею,
как
вся наша
Уходит
щитом, хранима
русская
ночь.
восходит
земля.
Над Третьим Римом
новая
заря.
163
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
Господни
бренчат
дети
у
мясники с похмелья и тоски
деревне,
в
приходили
да
говорили
без
мы
штанов и
корова
бают,
им
подвывают,
и не такое
бывает:
сенцы мертвецы
своё
меняли
гробовой доски,
из
знают, бабы
их не
нас на
балалайках
на
мясо на
цинк
герои войны
без страны пацаны
была бодата
бодала корова солдата
кого в
бок
а кого
промеж
как
кого в колено
пришла
начала
в
зенок
деревню хворь-маета
расти трава
изо
рта
прёт и прёт полынь пырей
все лежат
жуют
на
приходили
и молча
молочай
кричат
деревню врачи
приносили сургучи да ключи
запирали рты дома блокпосты
рисовали
на калитках
кресты
пробегала по деревне лиса
приносила
на хвосте
барабаны
и
в
положил
чудеса
рожки да флажки
курьи ножки бошки да гребешки
пробегал деревней злой серый волк
огороде
скрежетал
зубами
выгрызая свежину
с
деревянною
целый
ночи и
из
ногою
полк
дни
брони
медведь
приходил потанцевать
и попеть
поваляться всласть в гостях на костях
лайкай
164
посты и
смотри
в новостях
2017 год
* * *
Во
египетской
тьме
тьма вавилонская
зато как
днём,
пращой,
и
вопиет
с
в
И крестит
и с ним
густа
и
бледный
пустыню
ни
хрена,
солона,
донецкой,
за плечом
с огненным
пищалью,
не
мечом,
по-детски.
скифских баб и мужиков,
идут курган
нисходит
видно
светло во тьме
ангел
где ходит
с
не
с
и
террикон,
неба
нечистый дух,
голубь или боинг,
уставший от подстав,
вселяется в металл и в капитал.
О, Адонай,
веди
нас за
Мерцает красным
собою!
на
копре звезда,
колесики скрипят туда-сюда...
Ложатся, чёрным воздухом полны,
в последний перевёрнутый вагон
без дна
и
за лесогоном лесогон
стерегут обаполы
и сны.
165
Великий Блокпост
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Город ночной, пасхальный, Церковь Бориса
и
затянута тучами
Твоя
половинка
твоя половинка
Голосом
твоим
твоя половинка
города
ветреным
в
песни мои
дрожащими пальцами медленно
тысячу лет до
но жил
для того,
вымолить
ты
этого я
чтобы
Ты проживаешь
тоскуя:
повстречал другую,
ночью в ломаных линиях
у тебя прощенье
проживаешь,
сотканы,
перебирая аккорды,
перебирая сомнения, я вспоминаю,
за
Глеба,
неба.
моей ладони,
страшная, затемнённая...
сердца бьётся
—
и
добрая,
вечные
за
то,
что в
строчек
моём одиночестве
кроткая, безответная.
зиму,
осень и лето...
Весна раскрывает тайны прожитого, пережитого.
Докуривается сигарета... и всё начинается снова...
XXX
Есть
в
городе моём прекрасные места,
нём и терпкий запах чая,
светофорный свет любовных неудач
прерывист. Безупречна амплитуда
И
моих звонков
желанного
И
капает
И,
тебе
и часики
видимо, уже
городе моём
улицам моим,
и, кажется,
идут,
беспрекословна вечность,
по
тягостна
обыденном бреду
предвосхищенья встречи...
вода,
и в
И
в
опять
по
судьба,
прольётся век
крышам,
по
прохожим.
и так желанен
что станем мы
когда закроем дверь,
снег,
моложе,
и с чистого листа
начнётся жизнь, потраченная всуе...
Есть в городе моем прекрасные места,
Их
городской художник нарисует...
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
* * *
всё,
что
было, было
не с
нами,
просто старое смотрим кино,
слово
не
«воздух» дышать
давало
погребённым под домом живьём.
мужики
«ты
разгребали руками,
дождись, сыночек, дождись»,
откопаем
тебя,
откопаем
давящих воздухом
всё,
что
из-под
плит.
было, было
не с нами,
голубой заплаткой лежит
на асфальте вон покрывало,
это саван, там
вот
на
священник,
последней
склонился в
молитве
заслоняет
собою
принимая
в
всё,
что
он
сердце
было, было
повторяю всё
спит.
женщина
тише
поклоне,
прилёг,
город,
прилёт.
не с
нами,
себе,
где-то глухо рычит канонада,
ночь в
168
донецкой тихой
степи.
2017 год
* * *
я маленькая
я
я
—
—
но
девочка,
Дороти с Тотошкой,
Элли,
под
как меня ни
моим
назови,
домиком
мёртвая колдунья лежит.
и мне ничего не
только
—
идти.
мне ничего не
только
остаётся
остаётся
—
дорога,
под ногами
жёлтые кирпичи.
мне ничего не остаётся
только
что
—
мечта,
где-то живёт
и он меня
отправит
Гудвин
исцелит,
домой, поймёт и простит
мёртвую под моим домиком.
обещай, что всё будет как прежде,
обещай, что она была злая.
обещай! ведь я не выбирала,
куда падать, подхваченная ураганом.
169
Великий Блокпост
ГЕРМАН ТИТОВ
* * *
Люди бегут
и
из
страны,
умирает страна.
Дымные дали
до
—
Люди несут
утлое
видны
неизбежного
имя
в
—
дна.
рюкзаках
страны,
скомканные
облака,
бомбами взрытые сны,
почвы
растоптанной мрак,
бедности черновики.
натощак,
Новую жизнь
—
стоптанные
башмаки.
* * *
Ты
остался
там,
на
войне.
Это, правда, выход, скажи?
Бессловесны тени извне,
маршируют прочь муляжи.
Замерзая, эхо в степи
рвёт на ощупь чёрную твердь.
Будет утро, ты потерпи,
а не будет, просто ответь:
170
2017 год
наяву увидеться как?
В бывшем небе столько прорех,
всё порознь
смерть
твой
доспех
кевларовый
жизнь и
и
на
—
другом.
но
Собор будто спит,
отмечен
крестом.
витрине ёлка стоит,
прицел
А
в
и
другая, там,
Мира нет,
словно
за мостом.
но нет и
и такая в этом
войны,
тоска,
мокрый снег без весны,
словно скомкал кто
И
слова
теснятся,
Ждёт последней
как
табак,
увидеть тебя
облака.
губя.
новости мать,
—
В Зазеркалье руку
себя?
пожать.
171
Великий Блокпост
АННА
ДОЛГАРЕВА
* * *
И приходят
открывают
пьют они
они из
жёлтого
тушёнку,
под
свечами
говорят сегодня
с
невыносимого
каштанов, под
живыми, ходят
липами
зеленоглазого капитана
голова
и
на
седая,
его
И давно ему
А
от
он
падают листья каштана
красивые
рукав
новенькие
так не
на
пусть сегодня
неуставные
и
пилось,
давно
не пелось.
расходится омертвелость,
с войны с друзьями,
день вернулся
будет тепло,
И подсаживается
и
и
погоны,
новенькой да зелёной.
формы,
водки тепло,
сегодня
молодыми,
с живыми.
И у молодого
на его
света,
газетой,
стол застилают
к ним
сапоги
и
сыто,
пацан,
и
у него,
и пьяно.
молодой, четвёртым,
форма потёртая,
птицы поют на улице, ездят автомобили.
Говорит:
«Возьмите
к
себе,
меня тоже
вчера
убили».
* * *
Белая птица поднимается над сгоревшим домом. Пахнет гарью
порохом,
и чем-то
кто мы
с
утра
—
—
и
сладковатым смертным запахом. Слушай;
уже знакомым
с
нашей
молодостью военной, провожала тебя
ныне,
—
кто мы
не
ревела,
в стены
коридора
—
И молчала, молчала, молчала, молчала,
только
—
вцепившись,
стояла.
молчала.
Но над сгоревшим домом поднимается белая птица. Здесь в золу и камни
втоптаны белые блюдца, самовар блестящий, чашки. Лежит и дымится
деревянный стол. Сюда уже
172
не
вернутся.
2017 год
Но поднимается
белая птица
—
выше и
выше,
и
разевает
клюв
она,
крыльями белыми машет, выше выбитых окон, выше сгоревшей
крыши, выше всех тревог и печалей наших. И сердце моё, горячее и живое,
и
дергается
и хочет
—
всегда
с
тобою,
посреди
войны, посреди сгоревшего
города, посреди распахнутых глаз, полных горя и голода, посреди военной
молодости исковерканной. У сгоревшего дома лежит разбитое зеркало,
отражаются
в
нём
белоснежные,
кудрявые облака. Белая птица летит,
далека она, далека.
173
Великий Блокпост
ИГОРЬ КАРАУЛОВ
ПРОСПЕКТ
Проспект Ватутина
переименовали в проспект
Как быть нам теперича?
Шухевича.
Всё
так запутано.
Совесть
такая гуттаперча.
—
А может, притерпимся?
Нам же не трудно.
Там
же такие же
русские
люди
—
стихи
любят больше,
чем
русские трупы.
Может, придём ещё
к
вам,
бояре,
пешком
проспекту неважно какому,
большим мешком,
по
с
поставим
в
174
Бабьем
столы, поедим
Яре?
шашлыков
ж ж Ж
мы
поедем
молодые
и
в сомали
красивые
рубли
серебряные гривны
на железные
и
будут лучшие отели
нас
и
обмахивать услугами
будем мы уже
не тени
подпоясанные вьюгами
отпущенные
летят
феврали
без бомбовой нагрузки
три года как-то протекли
любовь война все так по-русски
работа деньги мелкий стыд
невероятные
но точка та
так и не
закаты
где не
найдена
болит
на
карте
Великий Блокпост
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
МИРОТВОРЕЦ
Иванов Иван
Иванович, Краснодон,
дата рождения
—
первого
ноль
первого,
огнестрельное ранение правого плеча сзади.
Это было когда под Иловайском прижали, бляди.
Я
их
—
спрашиваю
прикладом
войне.
Я говорю
в
—
из
Москвы,
не
такой,
читали
рожу; ну
—
валенок,
Они
раздевают,
О
по
склону,
них очень
Странные
Но
меня
как на
Тихого
а
чи
из
не?
—
ней,
Питера,
океана
настоящий
писатель
доблести без обмана.
все ваши
Я иду
с
даже
распишет
меня
войне
на
дождётесь, приедет
ну,
а может
как я
Фадеева,
и
босиком
в
овраг.
губы дрожат,
больно,
мысли
если
но больше смотрю
большим пальцем.
приходят
нам
на кочки.
накануне смерти.
вывели, подержали, отпиздили,
а
теперь,
быть, обменяют.
Я сижу в яме на Украине, или
в Украине на яме,
мысленно адресую уже не Фадееву, а, конечно, маме:
может
—
твой
сын
живёт
свою
последнюю жизнь
с
первые
—
всюду, вторые
—
ещё дикие голуби стонут
Их звук
Но,
и
—
будто
знаешь
огонь
крысами
воробьями
чирикают налегке,
в тоске.
раздувают
—
вух, вух.
—
Краснодоном,
и степью
по-прежнему ведает
вокруг
русский дух.
(Из
176
и
поэмы
«Белые
тополя»)
2017 год
* * *
Крыши домов дрожат.
дальний прилёт.
Очень
А над
рекой сидят
Вовка, Колян
кто на такси
и
тот,
уедет
в
расположение части.
Вовка там не был ни разу
Колян
У
на
—
скейте, без
глаза.
короткие джинсы
него
конверсы в твою масть.
Он пьёт сейчас горькое пиво
и
а
вчера защищал
Донбасс.
Вся русская литература,
весь
ебучий филфак,
ответить
не может
ему
что
вообще
здесь
—
не так.
Не скажут
даже
как
Тарас с Остапом,
Ондрий не шепнёт
вышло,
а этот
—
что тот
—
этот
совсем не тот.
Их трое, двое служили,
а третий не при делах.
Но каждый делает выбор,
рассчитывает,
Ведь всё
всё
что
как замах.
так в земле
смешалось,
так
пересеклось,
куда ни воткнёшь лопату
всюду родная
—
кость.
177
Великий Блокпост
Они эту тему не ищут,
им есть о чём потрындеть,
пока за
зарево
рекой далёко
станет светлеть.
Глотком допивая
они
пиво
распрощаются здесь:
Вовка, Колян,
и
ему последняя
третий
честь.
Когда
из увала едешь,
особенно дышит земля
и тополя... эти
белые
тополя.
(Из
178
поэмы
«Белые
тополя»)
2017 год
АЛЕКСАНДР САВЕНКОВ
МАРА
Памяти мирянина,
убитого снайпером в Зайцево
...и, повитый колючей
спит
Отнимая
мужчина,
славой,
землю
курганя...
Глеб
Горбовский
от малого меньшее:
дня суеты, слёзы вечера,
а
делаешь вдох,
а
выдохнуть
матушка говорила:
будь,
веруй,
не
мой
дай себя
нечем...
вечен
младший, мой падший,
обмануть
выстрелом в сердце,
мой третий,
чтобы глядеть,
из
и
как
тёмных зеркал
тех,
и
иных,
дети,
на этих
и энных
бедной твоей вселенной
чёрной дырой навылет
бегущих, как и учили,
полотно, быстрее гула
слухов о смерти, быстрее гугла,
от
с
строками сводки:
дежурно мелькнула,
охнула
на
и затихла
медицинских
стылым
ещё
огнём
иглах
по венам
одна млечная, тленная,
в пьяных
травах
недолюбленно,
блуждая от нечего
недоверчиво...
179
Великий Блокпост
Иней
к славе:
расцвёл на шиповнике
грешный человече, сон навий...
—
что сон этот
сон,
и что
дом
и он сам
одна
меж
его
—
вещ,
пуст,
просто вещь,
любимых, забытых
и молитвой,
в себе, недомолвка, безделица...
из
когда-то
сырою землёй
вещь
перетерпится ль, перемелется
в
ль
смертной скуке
снайперского зрачка?..
считать века
в клетке
да глядеть,
как мололись
как
со
играли
среды,
смертью деды,
чёрный ворон и тот не ведал
кто вернётся с житейской брани
пахарь, воин, монах,
изгнанник
—
—
марь курганить, младенствовать
гнать до ирия солнечный обод
и отчаянно
злобой,
не тронет
ядовитого времени гибельный промельк...
небо тонет в ромашках,
ведать
—
стреножены кони,
на
горячей ладони
коровка божья
бездорожья...
вяжет линию
180
—
2017 год
АЛЕКСАНДР ПЕЛЕВИН
МЯСО
СДЕЛАНО ИЗ ЗВЁЗД
Точки расставлены. Границы стёрты.
«Живой» означает «потенциально мёртвый».
И
я
тайги до
от
—
бездна,
британских морей
которая
всех
сильней.
Стиснуты зубы до крови в дёснах.
Детка, ты просто русский космос.
Я врастаю
потому
в землю по колено в
что я
русский
и я так
снегу,
могу.
Точки расставлены. Стёрты границы.
Чтобы умереть, надо просто родиться.
Знай,
от
тайги до
будет ещё
и
британских морей
ещё больней.
Я для тебя больше
Падай
не человек.
прошлогодний снег.
Куда ты суёшься? Заткни свой рот.
Русская бездна тебя сожрёт.
Твоя
и
жри
свобода
—
это
твой патриотизм
и если твой выбор
—
не
суйся
в
бездну.
право быть мясом,
это быть свинопасом,
—
бездной,
над
бездной,
свиней,
Она сильней.
Шевели мозжечком,
над
пасти
если он
ещё есть,
которая прямо здесь.
Хлопни водяры, залейся, пей
которая тебя сильней.
Великий Блокпост
Бездна черна, и не суйся к ней.
Бездна, которая тебя сильней.
Я останусь
я
Я
—
не
стану злей,
тебя
сильней.
которая
живым и я
бездна,
сдам свой дом. Не покину блокпост.
Люди сделаны
из мяса.
Мясо сделано
из
звёзд.
Я разматываю провод. Я взрываю мост.
Люди сделаны из мяса. Мясо сделано из
звёзд.
Поднимаю за победу новогодний тост.
Люди сделаны из мяса. Мясо сделано из звёзд.
Я
не
сдам свой дом. Не оставлю свой
Наша кровь
182
станет топливом
пост.
для новых
звёзд.
2017 год
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Сама
не
знаю,
как я их
пишу,
будто и дышу, и не дышу.
И буквы, превращаясь в отпечатки,
как
канючат их
под утро отпечатать,
предать огласке,
как
Но
будто
точно можно
пядь,
обозначить время,
свист в печной трубе.
суровость быта,
Прошу, мой свет,
ни слова
высвободить
словом можно повлиять.
ни слова о
войне,
про завышенную цену,
которую приходится платить,
бусины на нить.
нанизывая
Ни
слова
про
про то,
как
сверяясь
я
про поджилки
безденежье
вечное
и
в
плену,
пустошь, топи, целину,
по
картинкам садоводства,
еженощно превращаю
не
юродство,
применяя
в
книги,
тяпки и мотыги.
Одни лишь пальцы, стёртые
и если я
в
и
утру,
когда-нибудь умру,
во что не
ты
к
получается поверить,
помни,
что мои
замочной
стихи,
как
двери,
которых диск Луны
облака донецкие видны.
скважине
* * *
Наши
степи
наши
улицы
гуманитарные,
вне закона.
Выходи, поиграем
в
Нарнию,
выходи, поиграем
в
зону.
183
Великий. Блокпост
Потанцуем, пройдёмся под руку,
—
сумасшедшие
Нам
в
и
не
врозь
рукавах у
нас
божевильные.
бывает холодно,
связь мобильная.
Март
разлапистый, разухабистый,
раздражённый и разрежённый.
—
Мне
с
тобой бы
бродить до старости
марте вооружённом.
тобою играть бы в крестики,
в нашем
Мне
с
в нолики.
нет, не в крестики, лучше
Мне бы малость твоей чудесности,
—
мне
бы
Наши
крайность твоей риторики.
степи никем не
признаны,
улицы артобстреляны.
Нас дурачат из телевизора,
наши
то мы
то мы
разные,
то мы
красные,
целые,
белые...
то мы
* * *
А
в
Донецке
словно в
снова
худшие времена,
только мама
Дом
гудит земля,
считает,
что
но
четыре стены,
говорит: «Беги!»
—
Моя
и
мама
устала
устала бояться
вот так
стоять,
словно вкопанная в
Если
и
вспять
беду.
пространство
время вспять,
смей подходить
то не
Это зарево
это
зарево
Моя мама,
худшее впереди.
одна стена
сызнова
—
к
—
окну.
не
заря,
зуб за зуб.
ни слова не
говоря,
унимает дрожь, усмиряет зуд.
Ей давно не страшно, она кремень,
серый памятник площадной.
Мама
Или
точно
знает,
кто-то из нас с
она
—
мишень.
тобой...
2018
ГОД
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Мой отец
мне ночами пишет из
«Ты хорошо рисуешь,
соберу
конфет?
хочешь,
от
я
Хочешь, пришлю
но
тебе
другой галактики:
не хватает
для тебя золотые
их
практики,
фантики
курьером тебе под
утро?
Тончайшие
фантики звёздного перламутра,
растолчёшь
их в
ступке, сделаешь пудру,
нарисуешь велосипед,
объедешь Евразию
Америку.
Согласись, это пошло
пользу такому, как ты, холерику.
Представь, причаливаешь без визы к любому берегу,
говоришь: «Привет!
Я приехала из волшебной страны Терриконии,
на
котором
по
радуге
бы
и
на
решила, что теперь вы будете её колонией...»
И тебя селят в красивом дворце с колоннами,
я
окнами на
Дарят
рассвет.
кисти, краски,
самого главного
у
него на
холсты и
хитрые
разбавители,
живописца приставляют
к
тебе учителем,
носу два стёклышка увеличительных,
он смешно
одет.
Он владеет искусством художественного гипноза,
ты
и
рисуешь
войну,
а
выходит алая донецкая роза,
дымится кисть твоя, словно бы папироса,
оставляет
след...»
2018 год
ЛЮДМИЛА ГОНТАРЕВА
* * *
Эти умные
что
мальчики с
бесстрашно
в
крепким словарным запасом,
всем
атаку рвутся
всем
На груди
—
Пуля-дура
Че
—
Гевара,
понятно:
в
смертям /
чертям
наушниках
—
назло...
«Сектор
газа».
случайно опять повезло.
ренессанс тоски и триумф бессонниц.
Безутешной рыбой становится вдруг песок.
Ни елейный тон, ни надрывный хор богомолиц
А
затем
—
не
уменьшат боли. И
на
седом снегу. И опять
для солдат, что в
На ладони
—
погружаясь
в
снова
вишнёвый
беспощадна
небесном /
жизнь.
земном
Остаётся
сок
память
строю своём до конца.
взлетать иль
падать,
облако страсти / печали /
забвения / веры / свинца...
187
Великий Блокпост
АННА ДОЛ ГАРЕВА
* * *
чашки и
так
покупали
как
будто жить планировали вечно,
и
синий
и
звёздный
газ
тарелки,
грел турку
свет
на
горелке,
тягучий тёк и млечный.
собирали коврики и шторки,
как будто в небе отменили войны,
как будто от готовки до уборки
так
не
грянет гром
и не накатят
волны,
не смоет
с
эту старую квартиру
зелёной сеткой
на лето
—
—
и в
холодильнике
окрошки для
но этот
дом
—
—
пакет
на
кефира
окнах,
—
и шляпка вот на локонах.
его
поднимет ветер,
пятиэтажный дом поднимет ветер,
и
понесёт
за
горы
туда, где дом
и эти чашки
и
моря,
войну совсем не
были
все не
встретил,
зря,
и
будет жизнь задумчивой и длинной,
и
солнечной, как листик на просвет,
дворе зелёном, тополином
а во
у краешка воронки
188
—
их
портрет.
2018 год
* * *
Бог говорит
Гагарину: Юра, теперь ты
нет никакого
нет
внутри
а только
запах
разложения
человека
мороженое
травы да
я по
швырнул
с
на
площади
небо
на
от
для
тобой, Юра,
как
человека
вернёшься
прямо
как
что не
смерть,
а
это
—
просто.
и
болтаем
внутри.
никаких
так всем
тайн,
сразу
и
яблонев цвет у человека
говори,
в
дыхании,
небесный, а не шакалий,
и рассказывай, Юра, а про меня не надо.
фильм
запретят к показу,
когда придёт четырнадцатый год,
когда в Донбасс, на лица маски сдвинув,
как в
этом
раздевалку
к
игрокам
—
эсэс,
футбольные фанаты Украины
пойдут громить. И «Град» падёт с небес.
мирный, и военнопленный
как будто снова Бабий Яр,
рву
и весь Донбасс становится ареной,
а в секторах
прилёты и пожар,
Когда
и
во
—
—
когда
уже
его
зелёные
политы
газоны
кровью
в
три ручья,
а линия
где
с
—
зона,
разграниченья
боем вырывается ничья.
О мир,
ты
очумел
на
фоне спорта.
Отгородился баннером
и вся
и
игра идёт в
—
и
рад,
одни ворота,
убивают в дни олимпиад.
Пока нас развлекают мундиалем,
свистит
снаряд вувузелом
фашисты,
на
что
—
не
зря
когда-то проиграли,
Украине празднуют реванш.
ж
Музон фан-зон
под пиво и сосиски...
Нам запрещает
здесь, в своей стране
FIFA услышать голос вокалистки
—
с
формулировкой:
где
мины
бьют
где смерть
войне,
стадионам детским,
новостей,
аэропорт Донецкий
вопит из
где отражал
атаки
по
пела на
—
каждых
обезумевших гостей,
где, проклиная
минское
«динамо»,
расстрелянных хоронят пятый год.
На
поле
—
бой. И
защитникам
вновь на
Чичерина
нём упрямо
поёт.
ЛИНЕЙКА
Где-то
где
там, наверху,
прабабки
и
есть
линейка детей войны,
прадеды, правнуки
К ней выходят из-под обломков
—
все
равны.
своих
квартир.
К ней расчертят для вновь прибывших места мелками.
мир»,
Приписали бы сбоку, как водится, «Миру
только мира не видно в разрывах меж облаками.
—
К ней ползут
сквозь
стеклянной крошке вдоль парт
дырявую крышу ищут небо глазами,
по
и
стен,
без перемен,
потому что от прадедов к правнукам
и по этой истории снова не сдан экзамен.
—
И
в
спортзале Беслана над
сыном
кричит отец.
Выпускник прошлогодний одёргивает тельняшку.
И чужую семью из Норд-Оста ведёт певец,
и
буквально вчера погибший под стук сердец
поднимает
повыше вечного
первоклашку.
Великий Блокпост
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
Никуда, никуда не уеду. Меня держат у дома деревья.
Не способная на побег, не дошедшая до многоточья,
останусь принцессой степей, я ношу кленовый веночек.
Он так светится в темноте, во второй половине ночи.
я
Кто-то
пришёл на площадку и смотрит в дверной замочек.
буду светить в этом городе, вдеальном для одиночек,
где деревья впитали все жизни и силы убитых досрочно.
Ая
Пока дремлет наводчик,
я
горю, сохраняя тебя
и
пока
ещё
некуда
не
ставить
прочерк,
рождённую дочку.
2018 год
КАТЕРИНА КАТИНА
МОЛИТВА
Господи, Боже, дай
нам сил
выдержать, выдюжить, выстоять!
Я не люблю ничего просить,
но сейчас я прошу неистово.
Дай нам терпения, мужества, сил,
дай нам надежду и веру.
Ты неразумных давно простил,
а я не прощу изуверов.
Фашистская нечисть поднялась
под
но
чёрно-кровавые флаги,
их забвение, смерть
ждёт
пока стоят
тлен,
люди присяги.
Бойцы, для которых есть
понятия Родины, долга.
Молитесь
и
с колен
слово
честь,
братьев, что силы есть,
война эта будет долгой.
за
193
Великий Блокпост
ОЛЕГ
ИЗМАЙЛОВ
ПУШКИ
Моему деду, сержанту-артиллеристу
павшему смертью храбрых
декабре 1942 года при попытке Манштейна
деблокировать Паулюса под Сталинградом.
Дмитрию Семёнову,
в
В
степи за
Доном
места нет
так плотно выставлены
А
в
небе
тесно от
Смотри,
точен
плывут
стальных
подушки.
твой
из-за
чудовищ
прицел!
опушки
сотни
но плотно выставлены
Что ж,
начинается
Давай, браток,
ведь
В
катушку!
артель,
и
стояли
водка
а сколько жить
Окончен бой
и
—
—
С тобой
мы не
ты
заснул
пушки.
нет,
пушки.
весь
обед,
гадать кукушке.
день раздет,
дымят немецких
194
на
Доном жизни
намертво
Сухарь
ведь
пушки.
плотно выставлены
степи за
там
тел,
дуэль.
на всю
Махнём артелью
пушки.
ракет
и мягче снега нет
Наводчик,
—
танков
тушки.
знакомы, дед,
навек
у пушки.
2018 год
КСЕНИЯ ПЕРШИНА
* * *
профиль знамени и на нём орла,
заводимся вполоборота.
у природы темно сгорать
опухающей клейкой почке.
в животе
195
Великий Блокпост
МИХАИЛ АФОНИН
РАЗГОВОР С СЫНОМ
Поверь
мне, сын,
пройдёт немало лет,
пройдёт немало зим,
мой лучший
поймёшь, что ты
звездой
Живи,
храним.
—
в жизни
Свой город роз
подарю тебе.
я
Пусть он растёт с тобой.
Поверь, Отчизны не бывает две.
Иди одной тропой.
Ты
этот
мир
откроешь, будто дверь,
шагнёшь к своей любви.
Послушай,
ярмо
и
сын,
цепи
—
и снова мне
поверь:
рви.
Наступит день,
мой придёт черёд
вдохнуть последний раз.
Тебе, мой сын, в наследство перейдёт
Дом. Родина. Донбасс.
и
196
след.
2018 год
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
дым и ночь
Её позывной Ночь.
Его позывной Дым.
Будет у них дочь?
Будет у них сын?
Будет,
Будет,
но только не
но не
здесь.
сейчас.
Заводит маэстро Смерть
свой
ураганный вальс.
А значит, любить другим
и
эту весну встречать.
Милый, ты тоже любим.
Тихо горит свеча
и я о тебе молюсь
в этот
нелёгкий
час.
Но видно заснул
серафим,
мне помочь.
и
некому
Молитва как белый дым
уходит
в
глухую
ночь.
Великий Блокпост
НА
НАШЕЙ ВЗЛЁТКЕ
Что
там на
Средь
ноют
взлётке?
и пыли
сора
осколки,
пробившие крылья.
Что
там на
Раны
их
взлётке?
не
спрятать,
миномёт нам
оставил на память.
Что
там на
Стрекозы
кашка
взлётке?
игривы,
цветёт,
прорастает крапива.
Где самолёты,
что мчат нас к
Тихо
на
Воронки
в
любимым?
взлётке.
от
взрывов
небо глазницы
усталые
Птицы
пялят.
изстали
здесь не летают.
НА
ПРОЩАНЬЕ
Как больно!
Как
будто ты в меня разрядил обойму.
контрольный.
Контрольный
прощальный.
И
в
лоб
—
Не
с нежностью в
спальне,
суете вокзальной.
Осознавая: не оторваться.
а в
Осознавая:
нельзя остаться.
Сжимая пальцы
свои
198
до хруста...
2018 год
Что нам скиталицам,
что нам
безумцам,
здесь остаётся
на
Павелецком?
Немного солнца
в разбитом сердце.
Немного солнца
в стакане с чаем.
Мы
расстаёмся
обещаний,
без обязательств,
без
без
клятв
ложных,
нельзя остаться.
А было б можно,
я
б
я
еду
не
осталась,
снова
туда, где город кровит войною,
где между мной и тобой навечно
только поэзия
и в
русской речи,
мы рифмуем
ней любовь
Со всей обоймы
один.
не в
Последний
губы,
не в
со
смертью.
—
—
устьице
уст разверстых.
Таким поцелуем
мёртвых,
зовут
из
а мне
казалось,
что
Я
убивают...
не
останусь.
Я уезжаю.
199
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
и
и
был у
был у
меня кот
учёный такой
кота
и в
дом
кот
доме горел
свет
наоборот
которой нигде нет
и в кухне орех рос корнями уйдя в пол
и мёртвый сидел дед светился сиял весь
и кот на орех лез и всё про войну плёл
что дом это наш ад что все мы умрём здесь
шуршали
и в
кухню
в
сны и снились
углах
вела
дверь
был голос его глух
землёй хорошо быть она нам отец мать
кипел на плите чай дымился святой дух
и
дед отвечал тих
и в
и
я
мутном окне свет не мерк но мерцал вспять
был у кота сад дремучий такой сад
камни сажал в нём из камня росла кость
давал
имена пням
и если
у
цвела где
памяти нет
и
рубил
дна
как нет своего в
и
плоды
собирал сам
и сжигал злость
темна и полна снов
ней листай
или
пей
был у кота я плетущий узор слов
был у меня кот учёный такой был
пыль
2018 год
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Просёлочная боль
—
осколочная
боль
реки,
несущей
моим
в
кровь
заводам,
непрожитом году порождена тобой
жизнь
города
и моего
народа.
Мой город, мой Донецк
(четырнадцатый год),
пустынный
и
Я
измученно красивый,
помню о тебе: во мне ещё живёт
твоих
дворов истерзанная сила,
твой трепет тополей под грохот вдалеке,
под вой сирен и брошенность молчанья.
Мой город,
я
тебе гадаю
по
руке,
промокнув под донецкими дождями.
Я нагадаю всё:
я
я
нагадаю мир,
нагадаю улиц многословье,
вечерний
неброшенных квартир,
безудержной любовью.
полумрак
наполненных
Я нагадаю дождь, я нагадаю снег,
Покой беззвучных городских бульваров,
я
нагадаю грусть,
я
нагадаю смех,
театра площадей репертуары...
И
будет жизнь
идти,
как часики
идут,
секундах растворяя бесконечность...
Ты Родина моя, мой истинный уют,
в
моя
судьба
—
нагаданная вечность...
201
Великий Блокпост
* * *
Ау
тут Донецк, полдесятого, август, пора
на балкон для последней ночной сигареты.
нас
выходить
Недописанный
текст
для грядущего утра,
на
вопросы, которые были
Ау
тут Донецк
нас
зацелованных пар,
и
ищет
ожиданье
слова
ответов
поставлены вскользь.
обрамленье бульваров бессонных,
мифических роз,
и почти что
и
незримых
ночных
уставший и этой реки монохром
пёстрой обыденной тканью.
одеваются
осени
Ау
Донецк, сохраняющий детство
в
нас
тут
ощутимой
Ничего
а
терриконов.
тут Донецк, ощутимый дыханье твоём,
твоих тёплых губах, в расстояниях и расставаньях.
в
Крылами раскинув, так просто
орёл обнял.
Лезвием сабли острой
землю
слово, сверкни
за меня.
Гибнущие за правду,
жизнь свою не
Слово
хранят.
«люблю», завтра
ты живи за меня.
2018 год
МАРИЯ ВАТУТИНА
* * *
Не
светел свет и темень не темна.
Всё замерло.
И
в
воздухе
звучит,
не
Тревога бьёт рекорды.
—
не
то, чтобы война
то, чтоб первые аккорды,
но
и
мир затих, указка взведена,
ждут её решительности орды.
О, тонкий дирижёрский инструмент,
как мелкий бес, дрожащий надо мною!
Великий скульптор создал монумент
предчувствию
забытому:
беды, моей страною
взмах
палочки,
момент
переполненья воздуха войною.
Нет-нет,
я с этих
мне сына
пока
класть,
друзья
на
игрищ
убегу,
во тьме латать заплаты.
дальнем
берегу
всё предвкушают первые раскаты
в
империи, где тихо,
как в
и спят мои возможные
снегу,
утраты.
205
Великий Блокпост
ГЕРМАН ТИТОВ
* * *
А
помнишь
тринадцатый год?
—
последнюю мирную осень,
густой небосвод,
блюдце мерцающем
осы,
над садом
на
—
будто вопросы.
И ветки, и ветер в окно...
Но сгнили во тьме абрикосы,
жужжащие,
и
дни опустились на дно:
пойди, досмотри до конца.
И
нет
у героя лица.
* * *
Петербургская почва
Богом
данный
—
сквозняк,
бесприютности почта
и
чудес особняк.
Летаргический «Armstrong»
на Морской и Сенной,
рыбка лунного растра
над
ростральной блесной.
Небесам соразмерен
меж
густых колоннад
город
спит и не
приоткрывшийся
А
на
Юге всё хуже
ад.
—
так
иди
как
бессмертна снаружи
смерть,
206
верит
в
и
смотри,
что носят
внутри.
2018 год
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
* * *
Хорошо быть русским
поэтом
где-нибудь на парижских улочках,
раздавать гаврошам конфеты
и
дарить
комплименты
И прочесть
дурочкам.
берёзах
башни
у подножия
Эйфеля,
принимая
стихи о
такие
позы,
чтобы даже клошары
сдрейфили.
Хорошо быть русским поэтом,
упиваясь
и
жильё
своим
диссидентством,
снимать на
налегая на шмаль и
чтоб
и с
Манхэттене,
эстетство,
от
скуки стряпать сонеты
медведем, и с балалайкою.
Заливать
их в сеть
восхищенья
интернета,
«лайками».
взимая
Хорошо быть русским поэтом,
проживая где-то на Сретенке.
В
ЦДЛ
фуршеты
ходить на
и печататься в
«Современнике».
Независимым
и опальным
на
«Дожде»
Жечь
нести
околесицу.
пользу Навального,
глаголом в
в автозаке потом
заселфиться.
Нелегко быть русским
поэтом
блиндаже сыром под Дебальцево.
Канонада умолкла, поэтому
в
что-то пишет
озябшими пальцами.
Жизнь поэта не
наказание в
Для
ней
бутафорна,
и
дерзание.
поэта не главное
—
форма,
для поэта важней содержание.
207
Великий. Блокпост
* * *
Неидущий пути не осилит,
негорящий не будет в тепле,
а мне
по
нравится ездить
раздолбанной
гребёнке,
по просёлку,
по
по
в
в хлам
Россию
колее,
накатанной танком,
в пояс
где
полынь,
шоссе, где чернеют заплатки,
прячут
Тень
оспины
этой войны.
дубрав и берёзок курсивы,
ширь полей
и
Открываю я
снова
пригорков венец.
влюблённый
как
и
Россию,
жадный
юнец.
Зачерпну я Россию горстями
синь небес, духовитость земли,
от церквей до дворцов с крепостями,
—
величавость
обеих столиц.
От Камчатки до
от
всё
я
208
Калининграда,
ледовых широт до пустынь
в
—
России
её
мне свет и
заблудившийся
отрада
сын.
—
2018 год
•к * *
И
жил как
жил,
бездумно смел,
жил
последних
беречь
не смел.
Не гнул
хребет,
не кланялся
назло
судьбе
—
охальнице.
И
в
и в
радости,
горести,
нести
умел
добро в горсти.
Мог дать
а мог
Жил
на
дать
хлеб,
в глаз.
на земле
не напоказ.
Умел врагам
смотреть
в
лицо,
жаль,
не
тропа
бойцов
И
в
и в
горле ком,
небо залп.
Земной
на
долга
поклон
образа...
209
Великий Блокпост
ДМИТРИЙ МУРЗИН
* * *
Накосячил
наш конь с
Накосячил
со
небо звездой
цель. Ну а кто мы без цели?
Поманило
вот и
А куда
Лишь
бороздой.
щукой Емеля.
нас
—
без цели? Куда?
кладбище, либо к острогу...
нам
на
Путеводная
освещая,
к
светит
звезда,
примеру, дорогу,
По
ни славы, ни мзды,
которой
по которой шагаем повзводно
мы на свет путеводной звезды.
Биполярной звезды путеводной.
—
* * *
Снимается
то
наш
трезвый,
Снимается
то в
Афоня на фоне Левиафана
шлемофоне, то, извините,
пьяный.
Афоня, да там этих снимков с горкой,
в Берлине и на Афоне, да в Пальма-де-блин-Мальорке.
наш
Афоня дерзит
терпеть
—
—
но в
не может
меру,
Афоня
премьера,
но
наш
Путина
меру знает,
—
уважает.
Афоня такой спокойный, Афоня такой понятный,
откроет окно Овертона, потом закроет обратно.
Афоня будильник вертит, ему на работу рано...
Пройдут и Левиафаны, Афоня и не заметит.
210
2018 год
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
* * *
Покажи
мне все
ушедшие поезда
брежневки на старом аэродроме,
где ручей в трубе под рельсами и чёрная-чёрная в нём вода,
из окна
а
когда выходит
Покажи
мне
блестит,
И следы того,
антрацит
на изломе.
положено
расплодиться зайцам.
кого ноги сквозь лес
несут
—
переполняйся
чёрно-йодистой торфяной водой
подковки лужиц;
отпечаток,
растянись, сырым
Самолётов ты мне
полотном
тысячу дней до
над кварталом небо...
не показывал
санитарной морской
за
как
плотину, Никольский пруд,
мелколесье, где
оставляя
—
никогда,
авиации, той
осенью
победы.
211
Великий Блокпост
СЕМЁН ПЕГОВ
ПОЖАР
Крошились
стены
будущих устройств,
ломались копья.
Горящая ложилась гроздь
у
изголовья
у
изголовья
за
И
—
бронзового льва
гривой мифа.
львиная пылала
пылала
То был
голова,
грива.
опиумный мираж,
лубочный.
То Киплинг брал на карандаш
не
не сон
пожара
клочья.
Горели джунгли будущих
систем
отчасти частных.
И
как
как
снаряд над головой свистел,
приступ астмы,
Напев
безбашенный слепца
про кровь
и жилы.
Идущим по пятам Отца
Тропа Ахилла.
—
2019
ГОД
АЛЕКСАНДР СИГИДА (старший)
ПЕРВАЯ
ГРАЖДАНСКАЯ. ЭПИЗОД
* * *
...чуем
как
юзовский уголь
французским судам;
фронта Донбасс
Мариуполь
нужен
с
—
слухи доносятся
утопий
войну потому
рушатся
через
из
замки
достоверных
знаем
подобий
по-прежнему у
власти
это
к нам
—
не
уже
с
европа
рогами
—
секрет;
(станут герои
врагами
и не поможет
совет...)
* * *
дали заплёванный пряник
романтический кнут;
(сядут на новый «титаник»
если сюда заплывут)
и
лупят
холопы
друг друга
силятся взять на
(всё
тянут
даты запишут
и
испуг;
начинается с
помыслы
заведут
(...будет
Сердце
—
—
Луга...)
на юг
подробно
«както
навеки
России
раз...»
свободно
Донбасс)
—
—
2019 год
ИВАН КУПРИЯНОВ
* * *
Теперь уже
салат ли
Как
с
не
пьют, теперь едят
оливье,
чудной ли
белых яблонь дым
Почти
что так
Учились,
же,
из
—
—
винегрет.
нам
сладок
как с ментолом
как могли
братин
и
приятен?
сигарет.
пока не
Пусть мировой пожар
Нет, перпендикуляр не
—
зато
стоит
озверели.
какой пиар!
параллели,
перпендикуляр?
разве параллель
Трёхцветным облакам нет ни конца, ни края.
И там, где трубный глас, скользит свистящий бич.
Она ползёт, ползёт, колени обдирая
у Первой Мировой за пазухой Ильич.
но
—
не
—
Вот стайка озорных, летящих
такая
благодать
—
муравей.
неповторимей,
губ твоих изгиб.
смешон, когда
Про Третью говорят
первая любовь, чем
чем
ты
зеркале
окно.
И
в
—
она
Вот зеркало. Адам. И Ева. И
в
шапок:
себе содержит тапок,
в
—
И
небо
смотри-благоговей!
ПосТАПОКалипсис
но тапок не
в
нём
меж ними.
пылает
гриб.
215
Великий Блокпост
ИГОРЬ КАРАУЛОВ
* * *
Только
рабы
будут восторге
судьбы.
Только рабыни, только рабыни
рабы,
только
от
в
этой
молиться на эти святыни.
станут
Только
рабам,
быть
может
только
мил этот
рабам
гул,
этот гам.
Грохот цепей, проворот шестерён,
жгучие
жала отточенных
ливень
опилок, град сшибленных сучьев,
ствол,
что на
щепочки
крючьев,
расщеперён.
Только
рабу, только рабу
рабские девочки смотрят вдогонку.
Каждой из них он оставил рабёнка,
чтобы всю жизнь волокла на горбу.
Только
так
рабы,
Нету гробов
в низкое
Только
рабы
гробы.
умирают в безгробье,
только
безответно
—
ложатся в
небо взглянув исподлобья.
рабы громоздят среди льда
серые груды плавилен, градирен.
Только рабы умирают, когда
проще
Только
и
выгодней капитулирен.
рабам
только рабам
—
—
волчьих лесов и
Злятся
216
этот гордый простор,
потаённые клады
медвежьих
свободные: ну вы
и
озёр.
гады.
XXX
Был
а
в
Одессе ресторан Сальери,
Моцарт был
напротив
Оба
эти
отель.
здания сгорели.
Всё сгорело. Город весь сгорел.
Как Одесса оперная пела,
как
над морем голос тот летел.
Человечки
Ходят
в
гости, делают
Не пойми
всё
слеплены из пепла.
хотят
с какого
детей.
интереса
со мной.
поговорить
Мне приходят
письма из
Одессы,
конвертах
рассыпной.
Там сгорают прежде, чем родиться,
а в
пепел
успев построить, сносят дом.
Кормят по новейшей из традиций
не
щукой, фаршированной огнём.
Пишут мне:
здесь
нет и тени
ада,
круглый год акация цветёт.
Моцарт
и в
не
страшится больше яда
Сальери
целит огнемёт.
Великий Блокпост
АННА ДОЛГАРЕВА
* * *
А воздух
жаркий и липкий, и так его мало.
Пропустите, говорит, пропустите, я Его мама,
но
её,
не
конечно,
пропускают,
трясётся,
ад хохочет,
и
зубы скалит,
торжествует.
А
она
говорит:
подержать
я же
Вот
за
Дайте
она
пасть
как в
ручку,
мама, куда
мне хоть
мне
ручку Его неживую,
детстве,
деться.
стоит, смерть перед
ней,
в глаза
ей смеётся,
у смерти вонючая, зрачки-колодцы,
смерть идёт
по
земле, истирает гранит
и
крошит,
а она отвечает:
Маленький
мой, хороший,
ты есть, победи, пожалуйста, эту дрянь.
Ты вот ради этого, пожалуйста, встань,
ты
уж там, где
Открывай глаза свои,
неживые, незрячие.
И плачет, сильно-пресильно
Он войдёт
Мама,
в
её дом через три дня.
мама,
послушай, это и правда я,
слушай, что тебе говорят:
скажет, мама,
Не плачь, родная,
Мама,
плачет.
я
я
Смерть,
спустился
сделал
всё,
в
ад,
и я
победил
ад,
как ты мне сказала.
где твоё жало?
2019 год
* * *
А
они
говорят миру мир, пису, говорят, пис,
искусство всегда превыше, так что улыбайся давай, крепись,
давай совместно с Киевом запишем поэтический клип.
Из
Я
меня вместо текста
не
Нет,
вернулась
это
но я не
конфликтов,
вернулась
хотела
Сердце
войны.
всё правда, искусство превыше вражды,
локальных
Я бы
с
моё
с
мелких
войны,
вернуться,
я осталась в
белая группа,
нелюбви,
сатаны,
границ страны,
вернулась с войны.
с
войны.
вороны.
четыре стороны.
этой войне,
взводом связи, где в белый выходит
этой степи,
вся в
не
вернулась
чёрные
на все на
где пьем, не чокаясь, со
калибров,
понимаешь,
но я не
в степи клюют
Тело моё разметало
И
вырывается хрип.
осталась на
снег
маскхалатах, белые ходоки,
смерть с терриконов глядит, залегли стрелки.
И прячутся танки в рощице у реки.
и
что я не спорю, искусство выше, любовь всегда победит,
снимай свой клип, езжай в свой Киев, танцуй под бит,
а я уже всё сказала.
Так
И сердце моё разрывается
Как донецкое сало.
на
шматки,
219
Великий Блокпост
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
В
мафия,
учителя географии.
Он остался стоять в рамочке для фотографии.
тех
краях, где всегда
вспоминаю его
Я
запомнила
что
катастрофа,
голгофы
всего лишь значок апострофа.
то,
что всем нам
родной террикон
и что
речка
—
Я жива, мой
Есть вода,
географ.
есть
жила только
моего
—
река
есть синоним
Это
только моя земля.
и она же
Я жива, мой учитель. У
—
змея, змея.
меня появилась семья.
И каникулы снова, и степная зима, зима...
Вот и не было, девочка, горя; разве что от ума.
Вот и не было, девочка, мира, если бы не война.
С наступающим годом
Поглядим друг
на
друга
когда лёгкие пули,
начиная новое
меня
в
и,
географ, тебя.
декабря,
конце
будто снежинки, летят,
время...
2019 год
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
фотографии листая
который то есть то нет
жила
городе
бабушка моя медная золотая
старые
я
в
в
вижу город
90-х
мы
сдали её
в
она вся состояла из
нас на свою пенсию в светлое
тянула
стирала чужие
чужая
и
раньше
по
шахты
копала
гробу
лежала в
росли терриконы
выходным электричка ходила москва-петушки
железные
только
люди ржали железные кони
пустыня
которыми исхода ждут
мясники с
по
бу
огороды чужие
городе гудели
теперь тут
за
шмотки
неприкаянная
в
рождались
а
цветмет
цветного металла
дровосеками
периметру
из
воздуха
рубят бабло
как живые стоят часовые
словонепроницаемое стекло
верить что всё происходит как задумано
в
одетые
если
буйки да флажки
племена кочевые
нужно
сжечь и
забыть
эти
и как
надо
фото с временами другими
бабушку мою донецкую почему-то назвали ада
это ж
надо было придумать такое говорящее
имя
* * *
моему отцу часто снился сон про его отца
под горой был дом из трубы шёл дым в доме
в
доме
не
я
жил
отец у
было двора
иду
с
войны
все мои
не
его
отца
не
было крыльца
не
было отца
мне не снятся сны ни
отцы были молодцы мир
ногой
на
горящий
мерцал
было лица
мир был мал и бел мир был пуст
я встаю
свет
мост
дома
ни
дым
был молодым
и
прост
помнил имена
впереди война
221
Великий Блокпост
КАТЕРИНА КАТИНА
ПИСЬМО живым
Телефонная
книжка становится
ужасные
С поля боя лучшие сразу уходят
Вчера была быль,
Каждый день
мы
короче,
чаще приходят ночью.
новости
сегодня
—
в
уходим
в
небо...
небыль.
бессмертный полк.
друг друга, какой с них толк?
Идёт кровавая партия на шахматной доске...
Ты взираешь на неё в предсмертной тоске.
Перемирия
На
всё
погосте
Вчера был
сменяют
в
другие
Ты вглядись
в наши
же ты на
Мы
хотели лишь
но за нами
в
лица
пришли
—
—
ты.
потери
на листок.
и наши глаза.
нам сможешь
прощанье
жить,
кресты.
завтра
короткий срок,
записывают
Что
За
а
он, сегодня я,
Мы уходим молодыми
пока
и новые
цветах
а не
и
сказать?
убивать,
пора умирать.
свободу мы платим высокую цену...
Чтоб
ты
жил, развивался
и
строил систему,
брал кредит
по-братски делим
и гонялся за новым
мы в окопе
айфоном,
патроны.
Только истина в том, что ты тоже мертвец,
мы живее
тебя,
Пусть тела
ты же
Пока
ты
—
безумный глупец.
прах, но
душу продал, а за ней
наши
—
читаешь это
письмо,
осталась
—
ни
душа,
шиша!
попивая
чай,
где-то плачет вдова, рыдает, скучает...
Где-то
мать и
никогда уж
сестра
не
найдут себе места,
женою не станет невеста...
Раны душевные кровоточат
сильней,
чем на
ниткой. Они болят
теле,
пределе...
суровой
И лирика не поможет от фантомной боли...
С поля боя лучшие уходят в небо... Скажи, доколе?
их не зашить
222
на
2019 год
ИЗМАЙЛОВ
ОЛЕГ
23 АВГУСТА
Девочка сгибает карту мира.
Вчетверо и даже больше.
Сгиб ложится по разделу Польши,
торжествует варварская лира.
В
классе много
Ноют
окна
Чуют
стены
в
воздуха
География
Между
рамы.
неполученные шрамы,
остаётся
кабинете
и пыли.
им выламывает
ожидании Планета
Мира
в
—
на
две
химии за
—
—
или-или.
колбы
стенкой.
замедленная
войнами
—
бомба.
большая переменка,
Девочка сгибает карту мира,
вытирает глобус влажной тряпкой.
Мир сверкает синий и опрятный.
Торжествует варварская лира.
223
Великий Блокпост
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ЗЕМЛЯ
Задыхаясь
от
зарываясь
всем телом в
её
повзрослели,
мы стали
мы за миг
пыли,
от
едкого дыма,
чернозём,
другими,
ведь верилось
в
детстве,
что мы не
А ведь верилось
в
детстве,
что
а
лишь на
и
умрём.
так близко,
звёзды
цыпочки встань, дотянись, воспари,
прочтёшь
имена на
порыжевшие
цифры
её
обелиске,
нём
на
Сорок третий, минувший,
ты все та
—
43.
а в новом столетии
же, родная.
Красоты твои,
если мне
Постели
с
суждено умереть защищая,
объятья,
ты в
как тех в
ковылём
и
своей
прими!
полынью,
холодной зимой,
со снегами по пояс
и
сорок третьем,
мне постель
материнской любовью всесильной
воскреси
меня в памяти
вечной. Людской.
МОЙ КРАЙ РОДНОЙ
Мой
как
край родной,
защитить тебя
мой город детства,
и как
Мой ареал юродства
земная
и
поднять с колен?!
блаженства,
колыбель
моих поэм.
Лысыче над
Давно
*
«Лисиче над Дшцем... де
зима» советского поэта
**
Донсода (Лиссода)
—
висне
Динцэм*...
заводу**.
дим заводу»
—
первая строка
поэмы
«Червона
Владимира Сосюры.
первый содовый
демонтирован 2016-м.
224
нэма
завод
Донбасса,
основан в
1892 году,
И небо
столбы
не коптят
высоких
труб.
будто бы ушёл под воду
Вглубь.
Ты
Ты затонул....
Так на моих глазах тебя накрыло
волной войны,
и над тобою журавлиным
мои
стихи, воспоминанья,
И души тех,
и
клином
тех, кому
что пали в
четырнадцатый год
уже иного, 21-го
проснуться
сны...
41-м,
не
столетья
даёт.
Пройтись по улицам твоим родным и узким,
нарвать полыни у родных могил....
Мне остается рифмовать: вернуть-вернуться.
Ждать:
ты
появляешься,
как
Китеж
из
глубин.
У КРАЯ
Какие сны? Какие
тебе, мой город,
сползающий
Здесь
на
мы все
А
и
медленно
и
верно
бездну войны?
инферно
распахнутую
границе мира
и
обречены.
может
быть,
потому
мы
Здесь сразу
но точки
А
в
снятся сны
может
И чтобы
нам нечего
терять
искренне беспечны?
за
—
крылечком
зрения её нам не
быть,
не
мы
стражи
вечность,
понять.
этих
мест?
росла воронка ада
здесь?
номады?
сыновья степей,
как часовые мы застыли
А
может
быть,
Скитальцы,
апологеты
мы вечные
воины,
и
мы
ветра раздолья.
Всегда в пути. И этот путь к себе.
И потому нигде нам нет покоя.
Великий Блокпост
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Дождливое утро
и
и
море сонное,
жизнь, проживаемая
кое-как...
Какая там,
к
чёрту,
твоя
Барселона?
Судак...
Извечная мука
летнего пляжа:
встречать привезённые города.
Я сонный, небритый, мне кажется даже,
что я таким же
буду всегда.
Прохладной воде
отдавая сердце,
предчувствую музыку первооснов:
последнего дня мимолётное скерцо
важнее значительно тысячи слов.
Я завтра уеду,
пойду по
следу
В
и
ушедших ранее.
пух прах
мои войска разгромило лето.
В
перекрёсток, машины.
И свет фонарей, и как будто кружит балерина
свои фуэте по бульвару, а твой макинтош
положено:
март,
—
твой плащ
и
и
И
набирается силы весенних дождей.
свой вечер настольною лампой
смотришь на мир незатейливым Форрестом Гампом,
мир отвечает заботой обычной своей.
Ты
снова включаешь
жизнь не
Звенит
и
колокольня в
радует взор
Да,
ты
ты,
благодаренье дождю,
время прощёном твоём воскресенье.
кончается,
в застывшем на
дожде её первом
балерина
весеннем,
батманом тандю.
безусловно, ещё в закулисье не вхож,
просто предчувствуешь
новое счастье
балета,
целую зиму мечтал вожделенно об этом,
в этой донецкой премьере за окнами дождь.
ты
и
227
Великий. Блокпост
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
* * *
расстрелянная мечта,
прошёл романтический
теперь
мечта
за
тридцать
ну
что ж
мы
продана
серебряных душ.
ещё народим,
бабы
на то и
рожать сыновей
как в
небо
и
—
смотреть
взвод,
на полях
костяной
прорастёт,
и
страшно чернеет земля,
и
кровью
ой,
не
люли,
видь,
тебя
алеет восток,
спи
не
тихо, сынок,
мечтай,
спеленаю
навек
228
живём
ушёл ещё
устала земля,
посев
век.
не
расти,
травой
засыпай, ой, люли...
2019 год
* * *
А
жальче всего мне
классический
было Азиза,
такой:
знаешь
Дошшь
пошьла, дошшь
Всегда
был весел,
он
Как наших,
лечил
бывало
вытаскивал как-то
он
у
меня на
пошьла.
и я смеялся:
я
Азиз! Дождь пошёл.
пленных,
одного из инсульта,
третий день говорил
и
пошёл.
его, позывной
Одесса.
Расстреляли
На третий день после инсульта он сам на расстрел пошёл.
Еще один, психопат, хорошо,
бы ему сына доверил, дети
Больно он делал только тем,
я
кто
детей
не
что
его
любил.
Не было бы ему
места в
мире, где мирно,
хорошо, что умер, больно, что
А я живой, у меня жена и сын,
и мечта о
убили,
любили.
мире,
в
не жив.
котором Каин Авеля
не
убил.
229
Великий Блокпост
ОЛЬГА СТАРУШКО
ПОЖАР
Омытый жгучими слезами
неопалимой купины,
Донбасс
где
—
сплошное
одно
пламя,
плавятся металл и камень:
огни от
Сены
не
видны.
Не вам приносят смерть снаряды,
не к вам
родня
из-под могильных плит
взывает:
горше ада!
Пожар, раздутый
Славяносербию
над
Белградом,
палит.
Сквозь
от
кладбище к аэропорту,
Иверской до Нотр-Дам,
второй, ни в год четвёртый
не рикошетили прилёты,
ни в
истории? Судный день наобум;
глупый старший Гайдар, уходящий с ведёрком
на законы
в
смерть.
Чёрно-белая правда на всякий расстрельный век,
угодить
в
эпицентр окружности
Поднимаешься
Вот
судьбы
к
небу,
ирония,
—
главный дар.
павший снег.
как в оттепель
вот
её лёгкий пар.
* * *
М. Титовой
Всё
что
мог, успел до рассвета,
прочерти,
на
за
по
Гоголю, круг;
смерть дешевле билета
жизнь и
пропахший
Москву,
за
где страшны
где
и ты
порохом
юг
—
Курск, за Воронеж,
Изварино сны,
отца похоронишь
в
чернозём нерусской весны,
в
дымный прах войны без победы
-
жертва крови не принята,
и роняет небо ракеты,
будто ливень из решета
в темень
Оплати
жизнь и
чем
улиц,
мимо таможни.
обратный билет:
смерть
во тьме не
плацкартной
дороже,
полости свет.
235
Великий Блокпост
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
* * *
У подножия
Ородруина
переменчиво время течёт.
Я хотел рифмовать Украину
не с
Но у
«руиной»,
зева
раскрытой
могилы,
где бессмысленно ждать
я
рифмую сестрёнку
с
разнотравьем
Край безумия
и
шовинизма,
стать.
эвфемизмов,
зарифмовать?
мне таких
чтобы правильно
236
новостей,
ИГИЛа
донбасских смертей.
у тебя антирусская
Где найти
ещё.
а с чем-то
УЕХАВШЕМУ
Земля
в
в
и в
разрывах
дыму,
пожары Родина одета,
а ты
пересидел
кровавое
в
Крыму
и злое лето.
С открытым сердцем, без прикрас
набережной Ялты,
убивают твой Донбасс,
ты пел на
как
и не
просил
за песни платы.
На взморье тишь да благодать.
За выживших поднимем: «Prosit!»
Ты
вновь
решился переждать.
Теперь безжалостную
Там где-то
с
неба
сыплет
и
дети прячутся
В
Алуште чёрт тебе
вот только
в
«Град»
подвалах.
не
брат,
денег слишком мало.
Судьба-злодейка,
наотмашь
осень.
бьёт
словно
—
плеть,
забудешь песни.
Тебя три года круговерть
носила по
Ах,
эта новая
Рассеянно
ты с
что
российским весям.
весна!
бредя по лужам,
удивленьем осознал,
Родине уже
не
нужен.
Великий. Блокпост
DELENDA EST!
Мы
—
Карфаген.
Когда майданный бес
кричит, ощерив клык,
«Delendaest!»,
когда простой мужик,
ушедший от покоса и межи,
камуфляж и волчий крест,
напялив
снаряды подаёт, хрипя:
«Delendaest!»,
слащавый президент,
когда
чьи
руки
уже измараны
воркует
в
в
крови,
камеру: «Je suis...»,
но, позабыв
красивый жест,
задаёт: «Delenda est!»,
тон
Карфаген.
Карфаген.
Ты
Карфаген.
Он
Карфаген.
Да, Карфаген,
мы
Я
—
—
—
—
Брест.
Пускай твердят:
и он же
—
«Delenda est!»
с
экранов
но
брошенной страны,
ганнибаловы
слоны
увидят жёлто-синий Рим
и вот
тогда поговорим,
бесчестье,
что
здесь
что
здесь честь...
И
кто из нас
«Delenda est!»
238
АЛЕКСЕЙ ШМЕЛЕВ
* * *
Ремарк уехал
его остаться не
Мужик
—
просили.
кофеварку
«Триумфальной арки».
поставил
на место
И бабы
России
из
не заголосили:
«Ремарк уехал
Писались
Пустели
новые
сёла
Ковались
из
и
России!»
романы.
карманы.
танки и
подлодки.
Как прежде продавалась водка.
А миловидная доярка
не знала вовсе
Я, прочитав
деньгами
не
Не строил
стал пить
про
Ремарка.
его
—
романы
набил карманы.
танки и
подлодки,
кальвадос чаще водки.
Ремарком было б клёво,
а вместе выступать
вообще!
Но я остался с Гумилёвым
Дружить
с
—
чтоб умереть
не
при враче.
Великий. Блокпост
ЛЮДМИЛА ГОНТАРЕВА
* * *
Мы живём над
обрывом,
паутине войны.
Искалечены взрывом
в
ни
дорог,
Поезда
ни
страны.
к нам не
самолётам
—
—
ходят,
запрет.
Правда, аэропортов
в
городахбольше
Лишь
в
а
нет.
бумажные крылья
царстве вечных дождей,
самой эскадрильи
не
найти,
хоть
убей.
Нету чувства полёта,
и вообще нету чувств.
Пусто
место пилота.
Взгляд бесцелен
и пуст.
Мы давно полутени
в оболочке людей:
В
кровеносной
толпы
гул
Ничего
не
ничего не
мы на
—
площадей.
решаем,
решим
глобусе-шаре,
что казался
В
системе
большим.
перевёрнутом
мире
мира нет, мира нет...
Лишь награды в турнирах
чьих-то славных
240
побед.
2019 год
ДМИТРИЙ МУРЗИН
* * *
Неужели, люди, так можно было?
Тут и там собрались примерно по трое.
я алкаш и быдло.
Если я в запой
—
Если
И
запой
ты в
так
то это
—
будет всегда,
и так
другое.
было прежде,
обличителям праведным нет покоя:
Если я ошибся
дурак и невежда.
—
Если
ты
ошибся
—
то это
другое.
У тебя, конечно, ума палата,
У меня
ветер носит, собака лает.
—
Если
я за
Если
ты за
Россию
—
Россию
рашист
—
и вата.
то так не
бывает.
241
Великий. Блокпост
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
* * *
Мы сидим
за
Тра-та-та,
они
А
чаем,
за окнами начинается
с
везут
собой
уже при нас.
Главное чтобы не зарядили
вот кошка
Восемьдесят два
или сто
так или
казачьей
в
иначе,
всё горючее
в
окнах,
фугас.
двадцать тоже
мазанке
всё
—
плёнка,
саду разместились розы, под домом
Над посёлком скоро раздастся вой
входящих; дядя Миша говорит,
что
он же с
Но
его
с
океана,
крепость,
оказалась
в
тут,
Дети уехали,
Тихого,
его
с
женой
позывные
Казах, Бурят, Север
защитники
прибой,
чёрного-чёрного моря.
и
кошкой.
немножко.
—
и
просто
Третий.
справляются дети,
как живут наши дети?
Много ли им приходится
нам
погреб.
это напоминает
с
страшно бывает
есть
вот как там
—
—
Севастополь
балке,
за них
ему
затем
Ведь у нас
Нам-то
фигово,
готово:
убрано с чердака,
вместо стекла
в
А
бой.
кота.
врать?..
незачем:
бы розы срезать, укрыть их,
перезимовать.
(Из
цикла «Письма
с
Территории»)
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Вослед шипели: «Гордячка...»
Евдокия
дочь горняка и сама горнячка
—
обушком по-изотовски,
оставляя в земле
полости,
на-гора поднимала гору,
поднимала город
с
колен, на которые он не стал.
За кварталом квартал, за кристаллом кристалл.
«Крепи,
мы
не
—
кричит
крепки,
нас
Королёва-мать,
никому
размазать оземь,
земля
Шубина,
не
взять,
мы и есть
земля
—
земля,
чёрного короля!»
чёрное серебро.
Под косынкой косы
не женщина, не косточка,
Евдокия
Евдокия сама по себе хребет.
—
—
не
ребро.
Говорила так: «Пашка-то наш поэт,
рифмуют, но не до мяса и позвонков,
а у Иванова гляди, как отскакивает от зубов.
остальные
Не вешай нос, лампонос, прославишься через век,
будет время другой войны, будет в розах снег,
но уголь во все времена чернее чёрного, сам мрак.
Что стоишь и топчешься, заходи в барак!»
А
бараке свет изо всех щелей
да углы, что всех углов углей,
уголёк потрескивает в печи.
в
Сколько
же в
Донбассе ещё будет сволочи.
Великий Блокпост
* * *
У
меня есть
Я
броши рада.
И
она мне
Мама
брошь из Белграда.
рада.
охает:
вот оно
«Пятьдесят ойро,
тебе надо?
Собираешь безделки со всей земли!
Купить бы лучше риса
а не
брошь,
Мама,
она
и
оставшуюся
гречки,
после
мёртвой девочки».
живая,
ней чернота воды Дуная
и бомбёжка Белграда,
в
в
ней
человек с мишенью
Брошь
—
серебро
над головою:
«Стреляй
и оникс.
забытый комикс,
Бомбёжка Белграда
словно и не было ничего.
—
Но посмотришь
в
чёрную брошь,
как в
увидишь серба,
который её когда-то купил для дочери,
и
но не
успел подарить.
Война
это то, что никогда
—
не может
для
244
быть
живых.
кончено
зеркало,
в
меня!»
АЛЕКСАНДР ПЕЛЕВИН
* * *
Ты
не
спишь,
и
солдаты не спят на посту.
Говори с темнотой,
говори в темноту.
Снова замерло всё до рассвета
(как мне нравится
Говори
как
Там
в
песенка
темноту, говори
и
эта).
смотри,
тревожно мерцают вдали
фонари.
идёт безымянная рота,
словно
ищет
в
потёмках
кого-то.
Посмотри: человек с почерневшим лицом,
человек, потерявший невесту и дом,
из степного
человек,
не
донецкого дыма,
стреляющий мимо.
Человек, наблюдающий берег Невы.
Человек, находящийся ниже травы.
Человек
с
ледяными глазами.
Человек, попрощавшийся
с нами.
Человек, говорящий на всех языках.
Человек, не умеющий чувствовать страх.
Человек
цифровом камуфляже.
Человек,
родившийся даже.
в
не
И приходят
и
тебе
к
тебе через морок
называют
твоё,
и
снег,
человек,
до конца, навсегда
и
настоящее русское
имя.
отныне,
Это то,
что является
Это то,
Это то,
что ночами
твердишь до зари.
что
быть
на
вопрос,
должно
как
прямо внутри.
в ответе
рождаются дети.
Великий. Блокпост
Я иду к неизвестному краю.
Ничего я на свете не знаю.
Дверь
не
скрипнет,
не вспыхнет огонь.
Одинокая бродит гармонь.
* * *
1
Вот они, степняки, угольки
вот
они,
вот их
вера
добры их глаза,
и
и вот их
руки у
Вот батальонный пазик,
ну же, застряли
в
глазах,
совсем, тут
вот
вот
они,
они,
страх,
них сильны.
и вот
сильно не
вот
они,
отринутый край,
и
вот
Се,
идёт,
еле
в
камуфляже,
виден
надо даже,
—
они.
вороний грай,
степь, горизонты, слипшийся
кто-то
мужики
снегу, помоги, толкни,
немного
Вот он,
в
белой зимы, ледяной войны,
жители
сквозь
с
небом снег,
тьму,
встречай
—
человек;
Сын человеческий
Снег
на
лицо
его
в
белых одеждах идёт
сквозь
падает
и не тает.
Слышь,
подтолкни, мужик, без тебя
Подходит
никак.
и тоже толкает.
2
И рельсы
и
дядька
чтобы
в
в
снегу, по ним не идут поезда,
жёлтом жилете чистит их всё равно,
когда-нибудь, чёрт его знает когда,
кто-нибудь снова ему помахал в окно,
246
мрак.
2019 год
и
парень, которому руку решил пожать,
без руки.
а он
И
точки от
пуль
Сорок один
бабы
и
—
на каменных
цифрах:
сорок пять;
старики
на
автобус, до которого две минуты,
в
очереди
и
те,
и
старая вывеска, надпись: «Салон красоты»,
кто в
и новая
мирное время вздрагивают
от
салюта,
рядом: «Памятники, кресты».
3
Куришь,
стоишь,
думаешь:
что не
и отвечают
слушай,
—
сиделось, куда
не
мужик,
обращается дым в ледяную взвесь,
ты
где-то извне, а в
помоги
полез, дурак,
тебе,
вот
здесь:
подтолкнуть, без тебя
никак.
Без каждого,
каждого,
каждого
тут
никак.
Подходишь
и тоже толкаешь.
247
2020
ГОД
СЕМЁН ПЕГОВ
* * *
комфорта и прочей лажи
Люди
состоят из
им по
нутру когда внешний вид приглажен,
когда нету
в этом
лишних волос на
люди
Не сказать,
бывает,
ну,
ну, надену
что я
рот
сноб
не
лице
между собой
часто
и
и
—
коже,
похожи.
всегда неряшлив,
закрою
во
футболку ту же,
время
что и
кашля
вчера
с
—
утра,
отдающую потом и запахом из костра.
С неумытым лицом, обветренным разными видами,
я
выхожу
на
и
улицу
чувствую,
как все
завидуют,
приличные люди в метро то и дело косятся,
как будто бы ангелы мне на колени просятся.
Покупаю жареное
завёрнутое
мясо,
в
лаваш,
будто я переплыл Ла-Манш,
мои
учат
репортажи, делают селфи-фоточки,
высовываются по пояс через свои комфорточки
а они
смотрят так,
жирных
в
автомобилей,
книжную лавку,
к
когда иду
по
проспекту
умственному просвету.
Думают, как же круто рыжим прослыть
а я как был, так и умру деревенским
на
очередной
изучая
земли
войне. Без
кровяные
твои
Как
—
отрочестве мучали отчеством,
ходишь теперь
Ахиллесовым. Сын
получивший
в
зодчество
слабости, штабс-капитан.
в
так и
и военное
загорелую
в
дерзким,
комфортной лажи,
пляжи.
* * *
Алкоголь
и
по пятам
человеческий,
награду значок,
будущность нечести,
Орден Мужества, мутный зрачок.
Великий Блокпост
Те враги,
что
тропиночку сузили,
не поставив на
не
Родине крест,
стали
причиною
контузии
—
стали памятником этих мест.
Превратились
там, где
ухабы
в
и
злаки,
наши костьми полегли.
Загорелые эти землянки,
были больше, чем привкус земли.
Неебической драки зачинщики
карий и яростный взгляд
улыбаются наши защитники,
всё путём и ни пяди назад.
Мы умрём, точно пули свистя
ловят
—
—
как
об
этом сказал
Но уснувшее
не
Левитан.
в люльке
буди никогда,
дитя,
капитан.
* * *
Лучшая
йога
Если воды
время
есть колка
наложить в
дров.
ведро,
замрёт и умрёт внутри
приблизительно в тридцать три.
Будет буйвол тащить свой плуг,
где мальчишка,
в
убийца,
небо солнечный
катит
плут
—
мячик,
лежбищем медвежачьим.
он
съест подгорелый хлеб,
Пусть
рядом
с
выживая в
холоде
и в тепле
—
среди скал, где сигнал «ау»,
более чем аул
есть не
—
что сжигали в
разгаре дня,
бессмысленности уходя.
Эти земли есть всё ничьё
из
—
их
текучести
в ночь
нет озимее и
синей.
Красная Армия
250
всех
ручьём
сильней.
ЛЮДМИЛА ГОНТАРЕВА
* * *
Это
словно
опоили
Ну
как в
кино,
дурманом
а летом
—
сне
—
нас по весне.
кровавые звёзды
в
карауле над городом
А
в полях окопы
Не послать
больном
—
в
ряд
нашим стоят.
шрамом
на
лицо...
любимому письмецо.
Сколько километров путь из рая в ад?..
Во степи солдаты без имён лежат.
Танки
в
Интернете,
Как конструктор
«Лего», вдруг
По подвалу ходит
в самом
танки за окном.
сложился
старый мудрый
безопасном
месте он
кот:
живёт.
Город мой контужен, город мой устал...
Кто бы
Но
нам
писать
хронику
страницы эти пролистал...
спокойно мы обречены
ненужной непростой войны.
дом.
Великий Блокпост
АННА ДОЛГАРЕВА
* * *
Когда я пишу,
как
видела
разбитые
как
мёртвых людей,
окна, сожжённые крыши,
стреляли и жгли,
было правды среди земли,
и не
и
казалось,
что нет и
выше,
как
над зимней
как
пальцы прилаживались к патронам,
то это я
пишу
о
степью
кричали вороны,
любви.
Когда я пишу,
как
подыхали
как полыхали
мы в
девяностых,
кресты
на
погостах,
чёрные с головы до пят проходили женщины,
и чёрным становилось всё на земле,
и
то это я
пишу,
пишу вслепую
это я
И
о
пишу
чём бы
о
как
во
умею,
мгле,
любви.
я ни
писала,
кричала бы ни о чём,
она была посреди всего
и
ангел с
—
горящим мечом,
когда хоронили,
когда расставались,
когда кольцо надевала
она
была среди
на
чёрных,
изломанных, сгоревших
была ветер степной,
звон колокольный.
она
и
252
мёртвый
людей,
палец,
2020 год
И
я
говорю
Всё,
По
я
что я
о
ней.
есть,
—
отмечено ею.
большому счёту,
вообще
ни о
чём
не
умею,
Кроме любви.
* * *
Генерал Василий Филиппович Маргелов,
командующий ВДВ,
уверен в успехе проекта
«Боевая машина десанта».
Это многотонный железный
с живыми человеками
гроб на колесиках,
внутри,
который предполагается выбрасывать с самолёта,
с высоты нескольких сотен
Никто
не
метров.
верит.
Генерал Василий Филиппович Маргелов,
командующий ВДВ,
выбирает для испытаний младшего сына Сашу.
И, пока самолёт с Александром Маргеловым
набирает высоту,
Василий Филиппович курит
беломорину за беломориной,
не
в
смотрит
небо.
Позже журналисты напишут,
что он приберёг для себя пистолет
с
одним патроном.
Это неправда.
Чем выше,
Боевая
со
тем
холоднее.
машина
старлеем
десанта
Маргеловым Александром
промерзает до
кишок.
253
Великий Блокпост
Скоро заброска.
Когда холодно,
скреплённые
не
растают
твои
крылья,
воском.
Тысячелетия
мы жили со
знанием,
Поднявшись
что
Икар упал.
выше человеческого закона.
Беломорину за беломориной курит Дедал
посреди Тульского полигона.
254
Как
нам жить в
мире, где
Как
нам жить в
мире, где
Нет
ещё
этого
мира,
Икар выжил?
Икар долетел?
никто его не
рисовал.
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
* * *
Мы обязательно
но мало кто в
умрём,
своей
постели.
Под стук дождя вой метели,
в сырой палатке, ближе к трём.
и
Мы
так
что не
погрязли
надеемся
И свет, святой
не нам
Мы
и
грехе,
кущи.
вездесущий,
во стихе.
завещан
беспечно любим жизнь,
привыкли с ней считаться.
так
что не
Ногой босою
ломаем
в
острые
ритме танца
ножи.
Мы обязательно
в
во
на
густом лесу
уснём
и в чистом
поле,
на воле или же в неволе.
Мир без границ. Мы
—
гости в
* * *
Мельницы
мелют
верно.
Ложь наждаком в гортани.
Смыть наслоенье скверны
водой Йордана.
Мельницы мелют верно,
можно
мире ничто не ново.
Снять напряженье нерва
в
можно
правдивым
Мельницы
Кто
мелют
словом.
верно.
муки родится?
Кончилось время первых,
из
вместо
крови водица.
нём.
Великий Блокпост
Мельницы
взвесят и
Шаг
мелют
верно,
подытожат.
рожденья к смерти
бывает ложным.
от
часто
* * *
ночь
открывает объятья
адово, адово, адово,
снова
дары
от
небратьев
падают, падают, падают,
сядет туман над безглазыми
хатами, хатами,
хатами,
глушит напрасные
ватою, ватою,
чья
фразы он
ватою,
ещё жизнь супостатами
крадена, крадена, крадена?
бы нечисть проклятую
выгнать
ладаном, ладаном, ладаном,
придёт прозаичное
фатумом, фатумом, фатумом,
утро
и
разговоры привычные
матерно, матерно, матерно...
256
ОЛЬГА СТАРУШКО
СМЕРТНАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ
В небе шелест,
в
небе свист,
баю-бай, ложись, ложииииись!
Заворкуют пули,
чтобы
Всю
мы
уснули.
семью в
одной
могиле
здесь вчера похоронили:
взорванной земли
комья
всё,
В
—
что мы от них нашли.
наши хаты
год шестой
смерть заходит
на
постой,
сеет мины
вдоль обочин.
В огороде
мёртвый кочет.
Спи
с
в
канаве,
спи в
траншее
медным крестиком на шее.
под Рождество,
больше
дым,
ничего,
только в небе вороны
Рухнул храм
и
во
четыре стороны.
Ляжешь в подпол, между банок.
Спит под боком кот-подранок.
Смотрят звёзды
из-за
туч,
фосфор бел, горюч,
и висит над серой зоной
сеют
пепел
—
саван
Бьётся, бьётся
над
невесомый.
колокол
горящей Горловкой
баю-бай,
смертным боем:
подымай.
дочкой спит Кристина.
головы не
Рядом
Вой,
с
не
вой над
гробом сына:
от осколков
поутру
спиной
закрыл
сестру,
наклонившись над коляской.
он
Спи, мой мальчик,
смежив глазки.
Великий Блокпост
Мы под
Зуевкой на пляже
на песок горячий ляжем.
Под крылом мелькнувшей «сушки»
спят убитые игрушки.
Сын крестьянский, внук шахтёрский,
в обожжённом Углегорске
спи с оторванной рукой.
Со святыми упокой.
В школе «Град» повыбил стёкла,
и
в
тетрадь
крови
намокла.
Жерла гаубиц глядят
в
и
детский парк
детский сад.
Шесть часов из-под завала
люди Глеба доставали.
Ваня
тихо скажет папе
напоследок:
Засыпай
на
столе,
в
а не в
Спи-усни,
даже
мне поспать
бинтах
не
кровати.
плачь,
если плачет
Вечный
сон на
не
плачь,
врач.
лицах детских:
Донецке.
спят в
Луганске,
И над
плитами аллеи
ветви
крыльями белеют:
сон как
бы...
и вате
средство
спят в
обороны
против боли, против стона.
Снег ложится, баю-бай.
Спи, мой
ангел.
Не вставай.
258
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
сим
победим
перебедим
буки
за сим
веди вадим сквозь
через веди
мы всем
врагем тады
беды дадим
будете дудеть
приедем
придём-найдём придём-перебедём
ты русская беда беда-бедища
а
и к вам
стоишь
вождём под
дождём
огневым
добра и от беды беды не ищешь
кому беда кому перебеда
и от
роса и всё понятно
вишнёвая
вода
трещины
кому
из
в глаза
и письма в
ад
туда-сюда-обратно
* * *
иваны
ходили войной
стращали
ногами
на Иванов
сучили
иваны мочили Иванов с
и жизни и
иваны
смерти учили
кручинились тщились ручались
отчаянно или
и ни за что
ведь
я
были
беспечно
никогда
лечился
Иваном
болваном
вращался
скрипела сансара
и я
не кончались
бесконечны
они
был падаваном
учился
диванов
кипела
нирвана
никогда не кончался
свистела
пурга
из
дырявых карманов
двери ногами стучали
иваны любили Иванов с диванов
и в
иваны иванов
прощали
Великий. Блокпост
КСЕНИЯ ПЕРШИНА
* * *
Ты
меня не
буди
беспокоящим
мы
мы
В
на
этим
рассвете
огнём,
теперь равнодушны, как дети,
как боги сдаемся в наём.
пролетарской кислотной
косынке,
во всем
нестандартно
хороша,
на бессмысленно тающем рынке
бродит наша сырая душа.
Ничего ей
снег
идёт,
не
бедняге,
болевой,
надо,
словно шок
ей мерещатся красные
и ребёнок её гулевой,
и какие-то
и
перья,
нескромный
и что эта
стала
и
сажа,
контекст
подстава
облаком
флаги
гаражей,
и лажа
в славе
лучей.
Тонко режет хрустальная крупка
наши
чтоб
лица,
лишь
затеять
выйди
во
свой тайный
двор,
и
хрупкий,
неземной деловой разговор.
260
2020 год
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ТУМАН
Мы
ехали зимою сквозь
И всё,
что
попадало
туман.
в поле
взора,
белым. Иней покрывал
являлось
фонари. Дорога
деревья,
виднелась чуть
И белый шум
и
радио
шипело.
сливался с
шумом крови
в моих висках.
Как
будто кто-то светлый наверху
решил
поставить на
весь этот
перезагрузку
мир.
И
вместе с ним меня.
И
в этот миг
мне вспомнилась
И
резкий
стук
о
крышку
гроба,
война.
земли
Разбитый дом,
артналёта,
звук
а после
наступила
тишина...
Порхающие радужки стрекоз.
Улыбка
Ещё
мамина и
глаза
одетая
как
в них
я,
Ева, отражаюсь.
Не выцветшая
памяти,
первый крик ребёнка,
твои, когда
фотоплёнка
а снова
Мы вынырнули
пережитые
из
мгновенья.
тумана.
Мир обретал звучание
и
краски.
КОГДА НИ СЛОВА...
Когда
а
И
в
всё
мы
ни слова о
любви,
смерти. Всё о смерти.
с тобою визави
о
холодном чистом лазарете.
261
Великий Блокпост
Ты говоришь
—
пришёл твой час,
жаль не в бою, а на кровати...
А я твержу, что не сейчас
и пусть в небесном медсанбате
ещё немного подождут
тебя крылатые медбратья.
Я посижу ещё чуть-чуть
с тобой на краешке кровати.
Тепло руки. Шаги легки.
—
Иди!
Не поминайте лихом!
А
что же
Там
И
в
там,
конце
точка или свет
строки?
звёзды?
тихо-тихо...
ПЛАТОНИКИ. У БЕРЕГА ЛЕТЫ
Любить
и помнить
—
это
удел
Мёртвые сраму не имут.
Смерть внезапна, будто удар
Сбивает
с ног.
Делает
Помни меня, даже
Там,
за
нас
если
чертой. Там,
у
живых.
под дых.
другими.
придётся забыть.
самого
края
губы потрескались и пересох язык.
река. И вода у неё ледяная.
Иди, искупайся в этой реке.
Но
вот
Хлебни воды,
почувствуй:
имя
В
моё,
речной
как молока из
крынки,
тает на языке
как
льдинка.
песок
оседают
сны.
Всё поглощает река забвенья,
фантомный образ мой все ж фонит
в
районе
солнечного сплетенья.
Когда же остынет и этот след,
ты выйдешь в мир, чтоб искать
Узнать,
а
262
как
ответы:
любовь побеждает смерть!
может, смерти
и вовсе
нету.
2020 год
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
Я сегодня увидела, как завершается лето.
Это точка на горизонте, наверное, игра света.
До
Я
свиданья,
тебя
не
Центавр, теперь ты простое
скоро увижу,
вот-вот
—
созвездие.
и изменится
ветер.
Ничего больше прежним не будет, мой друг.
Боги рады помочь, и даруют с каёмочкой блюдце.
покрути, пошепчи, пожелай что-нибудь
для себя, и со мной то же самое сбудется.
Ты
добрая подруга.
«Возвращайся, милый мой,
без победы.
Будем нежиться с тобой
и
пусть
и вести
беседы.
Будем девочек растить,
мальчиков не
надо.
Век за веком
будем жить,
приезжай
ада».
из
В час напишет два письма,
в
сутки двадцать девять.
Почтарям работы тьма,
что с
блаженной делать?
После дует
и
на
свечу
глядит куда-то,
где
лежат плечом к
писем
адресаты.
плечу
Великий. Блокпост
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
* * *
Такое долгое лето,
с
конца апреля
длится, сквозь тучи светится над руинами,
на
ладонях
новые
И
чертит линии.
окопов
новые
чертит линии.
Пятна шелковицы,
кляксы вишен
и
винные,
бьёт
о капот
жерделью
в
уши
хохотом
—
грома.
Километр до линии,
этой самой
но о
ней
—
линии
ни слова.
Открой рот и закрой глаза,
как в
детстве
Это слива,
Ждали
—
она
также
и ничего не
дождалась
смородина
бойся.
тебя.
и
виноград
—
переспели, ушли соседям.
Передачи в сизо принимают даже
решёток руки толкают
по
воскресеньям.
Меж
огурцы
в
кочаны,
канистрах,
картофель в сетках,
но самое
интересное,
когда
Вот,
А
начинают толкать
после таких
конфуз
наберёшь приятеля,
300
арбуз.
гляди...
—
приедет
с
водкой
и
дыней.
Нам уже
не так
думаешь
снова о
тянется
стремно,
с ними
—
что
лете,
с
здесь
апреля.
в неё
Как старая кофта
—
собери себе
греческие орехи,
будешь их колоть дверью.
Умеешь
дверью?..
* * *
...Ни
сожалений,
лишь только
Того,
Той
печали,
чего мы
потеряли.
страшной сказки,
где
в начале
тьму любви.
Трещит орехом
степью
—
и сны.
выстрелы
полки легли во
над
ни
перезрелым
дальняя гроза.
И стрекоза, дрожа
висит и
всем
телом,
глаза
трогает
своей лазурью, отраженьем
небес в отростках слюдяных.
И легче,
чем
проходят
паденье тени,
в окоеме
дни
—
для тех, кто этот вкус почуя
травы,
и
заклял
ту
упал,
крови,
и
землю
отжался и
—
степи,
поцелуем:
терпи.
Пока свистит, грохочет, режет,
рвёт,
безнадежно,
горит пока, горит
пока заказан
бросок вперед
—
вцепись корнями
сравняйся
Не
с
в
эту
землю
ней.
счесть в то
дождей,
и
яростное
огней.
лето
Великий Блокпост
На
край передний, предначальныи
обрушен солнечный удар.
Круженье
в голове и
где-то
в сплетенье солнечном
А
там сплелись
—
горошек, клевер
и голосистая
пожар.
иван-да-марья,
и
чабрец,
лаванда,
овес-простец,
летающий
ковыль,
и
подорожник
—
по
что
ветру,
ему
—
утоптанный
копытом,
пяткой,
как смело он
идёт во тьму.
Ты
сам не
ведаешь,
кем станешь.
Кем быть тебе.
Растёшь
—
и
тут
же
перестанешь.
Раздавленный, приникнешь
к
302
своей
земле.
к
ране,
2021 год
АЛЕКСАНДР СИГИДА
(старший)
СМЫСЛ
СУЩЕСТВОВАНИЯ
* * *
От войны
с
разрухой мысли набекрень;
не лень.
повторяют слухи все, кому
От тревожных звуков боже упаси...
«иже... небеси...»
За детей и внуков
—
Вот уже три года кругом голова;
надо для подхода
подобрать слова.
* * *
Все
хотели
мира для
Взбунтовалась лира
своих
—
внучат?
пушки
не
молчат!
Отгрохочут войны и наступит срок...
бойню
Нас втянули
в
Чьи
небо?
земля и
молоком и
—
хлебом
—
вот и весь
это не
стал
урок.
вопрос;
для нас овёс.
* * *
Нам
назло
Есть
ответы в
угрозе
прозе?
Всякие делишки
издаются
каяться в
—
оставляют
книжки
—
катакомбы
в
Наши
книги
—
в
стихах!
след;
значит,
есть
Гонят
грехах?
Истина
—
просвет!
сушим сухари;
бомбы!
—
и не
говори...
303
Великий Блокпост
СЕМЁН ПЕГОВ
* * *
перфораторном тумане,
хрустальной точности резной
...ив
в
сидел старик,
как нож в
кармане,
отсвечивающий голубизной.
В его обглоданные кости
и в кожи
пламенный лоскут
смотрели
сказочные гости.
Матросы чушь с собой несут
и в палуб склизкой череде,
как бы прикрывшись чередой,
их строй совместно поредел,
стал сединою над губой.
И в этот век
хромой и чудный,
—
как тот напиток из
в
скопилась ночь.
в
стекла,
гибридной чашке Чистопрудной
Тоска,
тоска
своей
Вот
развёрнута спирали.
исторический аврал.
Здесь даже боги умирали,
как
здесь никто не умирал.
МАТРОС
КОТЁНКА
НЕ
ОБИДИТ
Памяти Александра
В
чащобах
варился.
водки
и
кутьи
Рёбра Сахалина
торчали речью
вращающейся
соколиной,
в
забытьи.
Струной, натянутой на пряник,
в охотском
внутри
в
304
куполе морском
зимы
матроском
—
горел полярник
кителе
простом.
Ерёменко
Пока, погрязнув
в
множили
другие
фарисействе,
уют,
выбирал для места действий
физики утюг.
он
печальной
Его Господь
—
малиной,
кормил
в
ненарезанном кино
кому-то рот забили глиной,
пусть
зато он
И
в
ломались
грел
И
как
в
домино.
кривочтеньем,
—
кормил
ладонях
печеньем
молоко.
бы вспыхнув
слегка
он
за
площади легко.
Его Господь
и
в
выиграл
кутерьме
в
дебрях наших,
предвосхищая крах,
прахом
стал на
Патриарших
—
тугих метафор патриарх.
Он в этом пафоса не видит,
отзвук вечности рябой.
Матрос котёнка не обидит,
лишь
он восхитительно
кривой.
ГУМИЛЁВ
То
не
хлещет толпа
от жестокости
разъярённая
влажный рецепт,
ревёт похоронная
из отряда ушёл офицер.
то
музыка
—
Впредь его косогорые контуры
оголтело
Между
съедает
земля.
клетями вечные
конкурсы
для создания
мифа и для
утверждения
прочной геральдики
символ
Веры и верная степь.
кочующей Балтики
От Урги до
всё
пытался
потрогать успеть.
—
Великий Блокпост
Вдоль пути испражнения
помещались
в
вечности
резервуар
отчуждённости.
В дыме Отечества
тьму Отечества прозевал.
Его
будто на прочность проверили,
сколько в степь от
мы
себя
ни
беги
—
избили природу империи,
как в
походе свои сапоги.
Падаль
века легла
увертюрами
рьяную оперу дней.
Где-то между Китаем и тюрками,
прямо
в
где-то между зелёных огней
—
кроме чести и знака нагрудного,
были стать и солдатский анфас.
То,
то не стало
Вот
победой для Унгерна
победой для нас.
что стало
—
правильный мир утопический
перемноженный во сто крат
на неправильный крест ученический
он
—
—
это
крест
твой, аристократ.
Пусть трещат их умы саблезубые
в самый злой и зашоренный век,
чьё больное тобой самолюбие
ты в
306
грядущую пропасть поверг.
АННА РЕВЯКИНА
ТЕСТО
Смотрят дети
на
И
войны
отметины.
ничего не
спрашивают.
Сами знают,
поле
что
пашенное,
только не
комбайнами,
Видел ли
ты
И башня
эта летит
а танками.
когда-нибудь,
а потом как
Если
нашими и не нашими
между
как
у танка отрывает башню?
метров двадцать,
врежется...
хочешь
узнать цену
войны,
поговори беженцами.
С теми, чьи дома на улице,
с
стоят
ведущей к монастырю,
шкафами наружу.
С теми,
кто
вещи, пропахшие дымом,
заворачивали
Я рассказывала
а потом и
они
о них
в
простыню.
мужу,
друзьям мужа,
но
кивали,
до конца мне никто не верил.
Я рассказывала
о них и
я написала о них не
«Послушай,
но
плакала,
одну
сотню текстов.
ведь раньше
зачем вы
воюете,
Нет, мой
если вы
хороший,
вы
были одинаковыми,
одного народа тесто?»
представь себе
тесто, вымешанное руками хозяйки.
Если
от него отнять
как ты этот
Как
кусок
его снова
кусок
снова
и поставить в
печь,
сделаешь клейким?
сделать тягучим
и
белым?
Этот кусок
обгорелый и твёрдый,
о который сломаются любые зубы.
Если
коридоре одетым,
ты хоть
раз
спал в
если ты хоть
раз
вжимался в
если ты хоть
раз бежал домой под
ты это
никогда
не
забудешь.
асфальт всем телом,
обстрелом,
Великий Блокпост
* * *
бывает, как вспомнится:
Горсаде сгорбленный дом и шелковица,
Ничего-ничего,
на
папой
мама с
я
—
а
в живых
ещё
числятся,
кирпатая бойкая пигалица.
Мама
папой
с
в
живых,
не на
небе.
Дом был прост: деревянная мебель,
разноцветный палас, стол обеденный.
страной были бедными,
Мы тогда всей
были беспечны
но мы
вместе с этим
и
молоды
натруженным городом.
Моя дочка умеет построчно
промыть раны водою
проточной,
приложить, примотать подорожник.
Я дрожу, я полна этой дрожью.
Я прошу её
«Напиши,
на
как
Горсаде
как в
твёрдо,
окно,
редко:
шелковицы
в
гнулись
ветки
июле,
окрылённое тюлем,
мне махали и
пока шла я в
Я машу
но
и
мама,
папа,
парк через двор».
им в ответ
до сих пор.
* * *
Катерине Катиной
У
них
был спор,
Вторая
или
За первое
знали,
на
Говорят,
из
птиц
первом
бились,
война.
—
все воины ставшие
себе
птицей»,
Самураем.
308
больше ему жена.
третья.
место не
невест
«Я стану
И стала.
кто
степью,
выбирают.
—
сказала
третья.
2021 год
Что до смерти
в
неё верить
—
не
официальной версии
—
надо.
Её волосы пахли персиками
и
ладаном.
Только
в это верить и стоит.
был спор. И она его выиграла.
Я знаю, они сейчас занимаются любовью
У
них
в поле ковыльном.
* * *
По
Донецку на кабрио по коменде.
Питер, ты моя нежная Венди.
Я твой
По
Я
брусчатке вверх, как в старые времена.
айфоны, страны и города,
менял
но
в
вернулся, пусть и на две недели,
наш панельный дом с вечным звуком дрели.
Этот город сам по себе и биток, и текст.
Развелось как грязи в нём поэтесс.
Развелось девичек без чувства
слова.
Слушать их стишки, словно есть в столовой.
Рулит массами поэтический общепит.
Не всё
то
поэзия,
что шипит.
насыпь борща мне тарелку, с горкой.
Как красиво, мама, горят конфорки.
Я давно не видел, как на газу
Мам,
варят
что-то с
По Донецку
пенкой
на
в
большом тазу.
кабрио по коменде.
Жить везде нормально, были бы деньги.
Прокачу мою Венди по Пушкина с ветерком.
Знаешь, дед мой был заслуженным горняком.
Мой отец был тоже шахтёрской масти.
Я родился, чтобы продолжить династию.
309
Великий Блокпост
Мать сказала,
что только
через её труп,
ткнула пальцем в мой подростковый пуп:
«Пока я твоя мать, у меня есть право
не
пускать тебя
Отец запил,
На
том и
чёртову чёрную лаву».
в
дед подливал,
решили,
Мам, откуда
в
был трезв.
мой крест.
но
что это не
донецких женщинах столько силы,
современной брошенной Хиросиме?
Откуда в тебе столько силы, мать,
каждый день умирая, не умирать?
жить в
По
Донецку на кабрио
как в
по
коменде,
хреновом фильме,
моей Венди по Ильича.
в самом его
энде,
мы летим с
Венди,
а
выйдешь замуж за рифмача?
ЛАРИСА
Можно
Имя
я
без
оставлю
фамилии?
подлинное
В четырнадцатом году,
она
Не
то
—
её
все
узнают.
Лариса.
на излете
мая,
доела последнюю горстку риса.
Центр ещё не бомбили, ждали приказа,
брали измором, так кошка играет с мышью.
В том году с нами впервые случилась фраза:
«Спи,
своего не услышишь».
Мне говорят, что особенно проникновенно
я пишу о войне и о могиле отца в Докуче.
Семь
лет я мечтаю встать
Папа
колготки называл
перед ней
на колени.
почему-то «дольчики».
Господи, почему я об этом помню?
О такой малости из отцовской речи.
полыхающей лесопосадке.
Что ж, отведайте честную пищу богов,
в
лейтенанты, гурманы запаса.
Батарея, огонь! Батарея, огонь!
Красный пунш и горелое мясо.
—
Великий Блокпост
* * *
Подмосковные ночи,
московские
дни,
Марсом и Ригой.
Засыпаю над картой далёкой родни,
вечера между
как
когда-то над
культовой
Как тогда Азазелло
по
теперь
глаз
следам наступающих рот
торопится, сердце стремится.
Перед ними Артёмовск.
эта
Бегемот
вешней столице,
кочевали по
так
и кот
книгой.
станция
Будто
в
—
взяты,
я
озеро,
не
А
это
сельцо,
взяты?
окунаю лицо
в
смоляную воздушную карту.
Засыпаю без снов, но в четыре утра
полыхает
и опять
заря
над
и земные
на востоке
Донбассом
грохочет арта
сдвигаются блоки.
* * *
А
есть же
где-то центры принятия
и там ночами
пляшут под
решений,
Элтон
песни
Джона
трансгендерные девки, одна другой страшеннеи,
и в тёплые бассейны сигают обнажённо.
А
есть
ещё
и
центры
в них ангелов
Донецке погибла
в
и как такое
вышло,
Казалось,
но
всё
не
неловкое
—
и сколько
небесных дежурит
Но девочка
есть и
и сеточки из
спасения
не постигает
крылья,
шёлка,
успевают
и
—
час за часом.
от
осколка,
разум.
и ласковые
лестницы
видать,
из
крючья,
джута,
судьбина сучья,
движенье, неверная минута.
Ударить бы
по центрам принятия решений
всё живое, чтоб стала плоть попкорном.
Но тот, кто всё решает, превыше всех прошений
и кубок чёрной лавой ещё не переполнен.
и выжечь
314
Ж
Пахнет
мятой,
* *
пахнет
недотрогой,
лето
съедет с косогора.
скоро
Я иду окраинной дорогой
вдоль
Это
большого серого
вовсе не
это мимо
забора.
дорога смерти,
церкви
и
конюшни,
облупившейся скамейки,
простодушный.
Головой на сумке приспособясь,
мимо
где кемарит путник
как и
не знает
я,
Но под утро у
дня
и часа.
автобус,
голубой автобус Донбасса.
Прозвенит будильник полупьяный,
подмигнёт автобусная касса
и водитель, ангел неустанный,
снова двинет в сторону Донбасса.
него
из
Он
не
знает,
он звонил с
Он
забыл,
Может,
он
живы ли
утра
что
—
не
родные,
достучаться.
в России.
делал здесь,
погиб под Лисичанском.
На зелёном краешке столицы
он
и
беззвучно дрыхнет до побудки,
ему
не
золотые
могут дозвониться
девочки-погодки.
Ангел, опаливший оперенье
в
рейсе под стальными небесами,
прибывает ровно
у
него такое
в
воскресенье,
расписанье.
Великий Блокпост
* * *
Посёлок был под ВСУ,
теперь над
облаками,
и не
приблизиться к нему,
и не
достать руками.
В посёлке были
а нынче
гарь
и
свет и
газ,
щебень.
Враги не вымолят у нас
дешевого прощенья.
Но там, над облачной
за
стоит
и
грядой,
перистой границей
посёлок золотой
небо
Там
им
племя
алмазные
гордится.
башенок витых,
ворота.
Сирена там не бьёт под дых,
ждёт прилёта.
каждый молод и любим
никто не
И
под новым небосклоном.
И рядом Иерусалим,
за влажным
316
терриконом.
АЛЕКСЕЙ ШМЕЛЕВ
* * *
Это
в новостях не показали
камера
от этого
мальчик на
искрит:
разбомбленном
с кем-то невесомым
Пляшут,
—
как
вокзале
говорит.
омы
чумные ватты,
воздух превращается в желе.
И кивает кто-то невесомый,
и
уходит
Говорят,
нечего
но
в вечность по золе.
что истины
зазря узлов
глядят
и не
просты
вязать
и
—
на мальчика святые
знают,
что
ему
сказать.
* * *
Нацисты
попали
целились не в нас
просто.
Ты, кушай, кушай
из
ананас
девяностых,
мой милый
мальчик
или
лиловый
они
пришли
они за
голубой
—
не за
тобой
—
словом,
Пушкина пришли,
прозой
тебя смущённого нашли
стихами
Толстого
в
—
невнятной
—
позе.
—
Великий. Блокпост
Собрали кучку запятых
и
с
пару точек
тебя и тех, кто,
—
как и
ты,
стекал в листочек.
Вот
и скажи
—
по
чьей
улов
густ их?
Толстой и Пушкин
вине
не
в
на
войне
—
столице пусто.
* * *
Умирал
солдат,
как
говорится,
без ненужных фраз и медных труб.
И гуляла пьяная столица,
и
домой разъехалась
Облаков
к
утру.
небу вата
от земли до самых райских врат.
плыла по
И спросил апостол у солдата:
За кого ты воевал солдат?
—
И солдат,
убитый под Донецком,
протянул апостолу
в
горсти
поту рисунок детский,
крови
и
услышал
—
318
и
в
голос:
Пропусти.
ВЛАДИСЛАВ РУСАНОВ
* * *
Когда
в эфире что ни час
бурлит злословье,
покрепче зубы сжал Донбасс,
стоит несломлен.
Когда исчадий Сатаны
оскал
кровавый,
и что ни
день кошмар войны
приходит
в
яви,
когда безжалостные дни,
и
ждём
мессию,
Россия, руку протяни!
Приди,
Но
и
и
мы
Россия!
услышим
рокот траков,
частой дробью
рёв
машин
калаши
поддержат драку.
Тогда российского орла
взметнётся знамя,
и в небе синем два крыла
плывут над
нами.
Неудержимо на закат
волна победы
пойдёт, как много лет назад
шагали
деды.
Великий Блокпост
* * *
Не
доставай гранату,
не
извлекай
чеки
—
даже солдату НАТО
смерть встречать
не с
руки.
И украинским
не
братьям
причиняй ущерб
—
на
скоро
цены
рынке гранатном
взлетят
вообще.
Дело ведёт торовато
терроборона в/на.
Будет твоя граната
стоить
полкабана.
Знаю, тебе диковато,
но не гони
Станет
прогресс.
твоя
граната
ЕС.
символом их
* * *
Набей потуже чемодан,
набей
потуже!
Ты уезжаешь
в
и
ветер кружит
в
пустых
бульварах,
и на
перронах.
Тебя
конечно
и не
затронут.
И
никуда,
площадях
пощадят
будет жизнь твоя легка,
как
вольный ветер.
Играй по жизни дурачка
и в
320
интернете.
Обрушь на Родину свою
ушат реляций,
потребуй новый «Хасав-юрт»,
капитуляций.
Но
только
что ты
думать перестань,
здесь нужен.
Набей потуже чемодан,
набей
потуже!
Великий. Блокпост
ГЕРМАН ТИТОВ
* * *
Был
но
я
жив,
уже
как
Та страна,
а
—
теперь
не
знаю,
будто привык.
что могла
быть раем,
превратилась в мунковский крик.
Те слова, что были живыми,
оседают в тёмной пыли,
остаются
горе да
имя
перепаханной смертью земли.
В никуда упёрлись ступени,
битых окон страшен музей,
и бредут по улицам тени
навсегда ушедших друзей.
Жизнь
бессильна, будто зубрёжка,
удалённой проги ярлык.
Моё сердце
Моя родина
—
там, под бомбёжкой.
—
русский язык.
* * *
Барнаул, Лисичанск или Выборг,
небеса, ностальгический свет.
Жизнь
и
смерть
—
очень
маленький
а иного в наличии нет.
А
иное
встречается где-то
вдовьей тенью,
в
дыму,
и
войне,
на
пределе дыханья
на
обугленной чёрной броне.
света,
без края,
Эта даль, без конца
и
незасеянной
поля,
жизни
больше,
мы не
встретимся
И порукою в этом
в самый муторный
—
за
322
на
Донцом,
на
родная.
земля
час
до рассвета,
юру, поутру.
выбор,
От дождя
не
дождешься ответа,
Мы, рождённые
жить на ветру,
Всё простившие ради иного,
не умеем любить взаперти.
И сражается русское слово,
всегда впереди.
Поклонись невзошедшему стеблю
на пол сердца
ради тех, кто, презрев вороньё,
возвращает себе эту землю,
и
бессмертным ложится в неё.
—
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДРА ХАЙРУЛИНА
* * *
В
привычной стилистике
фольклорной лирики
я не хотела петь
Рвались
—
связки и
где ты, милый
я выла.
сухожилия,
мой,
где ты, милый мой...
Обернусь кукушкою,
полечу зигзагами,
поисковыми
запросами,
диверсионными отрядами.
Я встану рано, я давно не сплю
иначе
чем, когда горько пью,
займу господствующую высоту
тут каждый террикон растёт в вышину.
—
поутру
Я встану
на самом высоком
подставлю ветру лицо
любовь
моя или
и
терриконе донецких
кто сильней
степей,
—
спрошу:
смерть?
чёртова артиллерия, весь этот град и смерч
или бездна в моей груди, что равна сверхновой,
которой даже если скажу не расти, не уменьшится
И кажется, сейчас меня разорвёт изнутри
и весь мир захлебнётся в моей любви,
и
ни на
дождь этот накроет позиции, застилая видимость,
и я
полечу...
Полечу! Серою
птицею
к
к
к
князю,
к
брату упрямому своему...
к
мужу,
сыну,
отцу,
Глубоко под землю уходят кровь,
глубоко
под землёй расцветают
Это наш маленький секрет
ярче
всего
горит
пот и
слёзы,
чёрные донецкие
—
огонь из наших
сердец.
розы.
слезу?
* * *
позавчера
и
я
умерла,
небо рушилось
и стала
на
серым
не
чувствуя
ни
головы,
мёртвым дымом.
ни
ни
перешагнула
рук,
плеч,
за
высятся
в
зашитые
гранит
не
и я
ни
ног,
ни шеи
порог,
туда, где
но тесно
землю,
сталью синева
свернулась
немые,
герои,
сомкнут был их
встать,
не
разомкнуть
строй
его мне.
вернулась, мир дрожал.
навстречу в бронике мальчишка
с аптечкой новенькой бежал
ко мне
живой
и
невредимой.
Великий Блокпост
МАРИЯ ПАНЧЕХИНА
* * *
Доброй ночи,
моя
Я хочу говорить
Доброй ночи,
Чтобы
с
о
том,
мой дом, моё
осмыслить
Почему-то
дорогая провинция, страна
тобой
тебя,
всё,
Это пустое пространство,
было
греметь
Или, вернее,
сколько не
окраина. Ты
—
грей
горячая
Баю-бай, божий край. Спи, граница
326
печали.
в самом начале.
что есть за плечами.
начинаю
никто не слышит.
Доброй ночи,
что
ключами.
не отвечает.
его чаем.
точка отчаянья.
моя нескончаемая.
ЕЛЕНА ЗАСЛАВСКАЯ
ЛУГАНСК
Иногда
по
по
ЛЬВОВ № 134
-
вечерам
одному ему известному расписанию
появляется
поезд-призрак
134.
Луганск-Львов №
Он везёт домой
души
бравых хлопщв,
что остались в наших
и
ярах
долинах,
и наших
и тихих
лесопосадках
заводях речек.
Мы встретились
на 78 километре.
Микола
на наш
вышел
полустанок.
«Знаешь,
даже
хотя
что
—
сказал он
мне,
—
мёртвым хочется домой,
раньше
мне
казалось,
мёртвым уже ничего
В одной руке
а
покурить
другой
—
он
не
нужно».
держал цигарку,
свою
голову,
оторванную при взрыве
в боях за город Счастье.
Великий Блокпост
ДОНБАССКАЯ ПАСХА
А
С
посёлку Фрунзе лупят грады.
донбасских сакур облетает цвет.
по
И баба Ната у
Глядит
А лепестки,
летят и
разбитой хаты
на свет.
как ангельские
перья,
кружатся под вражеским огнём.
И дед Иван
из своего
бессмертья
её прикрыл невидимым щитом.
А Благовест звучит сквозь канонаду.
Христос воскресе... посреди войны...
Спасите, русские солдаты, бабу Нату!
Донбасской Пасхи
верные
сыны.
ЯБЛОКИ
Между Марьинкой
шли бои,
и
Угледаром
пролетали грады-ураганы,
всё сметая на своём пути,
кровавый август
Донбассу,
плыл
по
горели тучные хлеба...
Баба Ваньке
и
яблок
спелых
насыпала из
красных
ведра
с запасом
медку свежайшего дала.
Он принёс в отряд
и
их
прямо
в
каске,
и макали их в
цветочный мёд,
а потом опять по
шли
трассе
вперёд.
Незамеченный никем, незримый,
вёл Господь свой маленький отряд.
Еще долго сладкий привкус мира
оставался на
328
губах солдат.
2022 год
РУССКИЙ РЕНЕССАНС
Посвящаю моему Ивану
Мы отходили. Медленно
И
и
больно.
скорбный образ горловской мадонны
над нами плыл.
И солнце
чёрное
позора
вставало из-за
горизонта
так
мы.
отступали
Людское горе высится,
как
людское горе плещется,
но
—
горы,
как
море,
прорастает рядом трын-трава,
но и она
вон
окрасится
как
катится,
от
крови,
перекати-поле,
оторванная взрывом голова!
Эх, Родина, уснут в твоей утробе
смиренные,
яко
Христос во гробе,
солдаты, погибавшие
Уходит старая
Так
что
И
за нас.
Умер Горби.
протруби же, урби-орби,
русский ренессанс.
наступает
не
ни
эпоха.
падоша
русня,
ни
мокша,
Третий Рим.
И эту правду, будто меч из ножен,
ни
вознесём, чтобы сразиться с ложью,
и победим!
Вставайте, братья! Собирайтесь ворды!
мы
Орлы
и
орки,
соколы и
СОБРы!
Сегодня время выбирает нас!
Пусть труден будет этот путь, но торен.
Минувших дней бессмертные герои,
и наших дней бессмертные герои,
Вздымают ввысь Нерукотворный Спас!
329
Великий Блокпост
СОФЬЯ ЮДИНА
* * *
И
несётся, несётся
земля в золотую пучину,
и Россия летит впереди,
цветь,
разливанную
и конвойные тычут прикладами снежную спину,
в
голубиные крылья,
и
надеются
их
закроет собой
потому
от
а сами не знают
что
не
Господня
веруя
в
пути,
завтра огромная птица
что она никакого
потому что,
330
втайне,
лица
суда
смерть,
не
—
и
суда,
боится,
не умрёт никогда.
2022
АЛЕКСАНДР КУРАПЦЕВ
* * *
Побеждали
вперёд, пили на посошок,
человек человеку ефрейтор и пыльный мешок,
и
назад
хорошо умирать, хорошо умирать хорошо,
человеку флажок.
Пушки голосом бога победные песни поют,
человек
деревянные
и летят
данайцев
кони
над Москвой
и
из пепла встают
Берлином,
как
птицы на юг,
настают.
времена
И бессмертный
уверенный шаг,
мёртвые с нами, со снами проститься спешат,
пулемётные ленты посмертных патронов кроша,
и не ждут барыша.
полковник чеканит
наши
С
нами
крестная
сила и сила
дедов
и
отцов,
временем верных бойцов,
неспокойных, обиженных наших живых мертвецов
перемолотых бойней
с
и
чёрно-белым лицом.
* * *
чтобы вырастить
большую спелую войну
нужно сперва подготовить почву
удобрять её взрыхлять и очищать
и
от всяких
мирных сорняков
удобную лунку конфликта
посадить туда сразу несколько семян-войнушек
затем
вырыть
одно семя может и не взойти
и
добровольные пожертвования
пойдут насмарку
тогда все вложения и
все
фонды
и
гранты
войны следует
затем семена
хорошенько
полить
кровью
Великий Блокпост
жертвенных
невиноватых
и семена
же
тут
пустят корни
кровь жертвенных
невиноватых
поразительное свойство
насыщать корни войны
имеет
питательной
ненавистью
правило с лихвой оправдывает средства
вложенные в её добычу
и как
после того как
и
война взойдёт
достаточно прогреется под лучами
во все
пуская
стороны ростки
и
сми
побеги
придут огородники
которые
будут подвязывать и укреплять
молодые
сочные
огородники
побеги войны
будут хорошо выполнять свою работу
вязать и копать
вязать и копать
получая инструкции
и
инвестиции
инвесторы всегда рядом
их
даже
не
нужно
звать
своим внимательным
сквозь
они
взглядом
суперсовременную оптику
наблюдают за спорой работой огородников
в
предвкушении
и
шепчут
им
великого
прямо
в их
урожая
садовые
головы
огородные мантры
и слова
застревают
как осколки от
отдаются
мозгу
реактивного снаряда
эхом
произносят себя
они
говорят
хай
живэ
ол
сами
раит ванья
картопля
буряку
цибуля понад усэ
слава
в
2022 год
АКИМ АПАЧЕВ
ЖИВЫМ!
Мы
все
и плоти
По
мертвы, и крови больше нет
нет, и боли нет, и стонов.
взорванной порубанной земле
шагают легионы скелетонов.
Мы
всех
убьём!
Мы окровим Олимп!
Падут утру
Горят Афины, Троя, Спарта,
гиганты и атланты.
к
Рим.
Да, Смерть! Да, Пустота! Да, Некроманты!
Я
—
На
нежить, гниль,
и пью вино из головы
Покойники
в
И
на
Адама.
мёртвых пустырях
одном строю натянуты,
я
стою,
стоит
Нам
версту.
красной жижей пентаграмма.
Некрономикон Христу
стяге
Читаю
что слышно за
—
как
стропы.
и на моих костях
Донецк
кость за
—
сияющий Некрополь.
кость,
нам только
прах
но где-то посреди великой битвы
я слышу зов: вверху, на небесах
поют живые нам свои молитвы...
за
прах,
Великий Блокпост
ДМИТРИЙ МОЛДАВСКИЙ
ПАСХАЛЬНОЕ
Тот,
по
чьей
молитве
Лазарь воскрес
—
верь не верь, но так говорят
Он один, как перст, Он несёт свой крест,
и будет на нём распят.
—
Раздралась
и камень
Но
и
Иуда
окрест,
гробов разъят.
выдаст,
Он отправится
Он
и тьма
завеса,
каждый
год
в
а
дьявол
в
—
съест,
ад.
одну
из
суббот
оказывался
внутри.
Хозяин щерил зубастый рот
и
требовал:«Говори!»
Но сомкнув уста
суббота
Он дожидался утра,
—
а
И
дальше: свет! И смерти нет!
вынесены
врата!
Две тысячи лет Он
а
свята
сегодня
один ходил,
ведёт десант.
Javelin,
нацбат.
Их не остановят ни
ни
Bayraktar,
ни
Они опустятся
в
глубь глубин,
достигнут сумрачных врат.
«Батя, заходим! Гиви, прикрыл!
Работаем, брат Ахмат!»
—
И днесь
не
дрогнет
сжимающая АК.
А смерть никому
поскольку
Засовы
они
всего
ничья
рука,
из них не
страшна,
одна!
сбив, раскидав щиты,
во
двор.
И гарнизон подожмёт хвосты,
ворвутся
кто мешкает
Посадят
в
пленных
—
в
упор!
автобусы весь мирняк,
возьмут
И ад опустеет.
Пасха,
тех в
в
кольцо.
Аминь, будет так!
конце концов.
Великий Блокпост
ВЯЧЕСЛАВ ТЕРКУЛОВ
* * *
Мой дождь идёт над городом моим,
рынком, над ночным бульваром,
над площадью... Моим влюблённым парам
над
не
Крытым
страшен Рим,
Судьба
моя
сто лет
прожив
Я
жизнь
как и не
служил,
это, право,
А дождь идёт,
барахтаясь в интригах,
не моя вина.
смывая все
как
стучась
в
сегодня
ночь в своих
окно,
в
Крым.
туманна страшна,
в несочинённых книгах,
но
забылась
страшен
и
следы,
путник
запоздалый,
делах усталых
обрамленье суеты,
не зная ничего о
том,
что
днём
горел мой город медленной свечой,
горел мой рынок и мои проспекты,
мой город,
измождённый
раздетый,
упокой.
и
горел, горел свечой
за
А я лежу,
потолок,
не
глядя
в
протяжённые минуты...
Горит мой город, дождь идёт, как будто
считаю
свеча
336
горит,
и это
видит Бог.
2022 год
ОЛЬГА СТАРУШКО
ТЁЗКИ
Фотограф был почти уверен,
что снимок
сделанный потерян,
и не записывал
Но
на
имён.
ломкой, тонкой,
герой
старой чёрно-белой плёнке:
на
жив
зовёт
Был
в
—
атаку батальон.
политрук. А стал комбатом.
Врага
повергли в сорок пятом.
Кто мог бы знать, что снова фронт
по
по
мирным,
рекам
по тем же
На
и
фото
тёзка
был
—
с
хлебородным нивам,
с вольным их
разливом
—
рубежам пройдёт?
—
«Призраков» бригада,
монументом рядом:
рядовой,
потом
—
комбат.
Теперь навечно под Хорошим
добровольца, два Алёши
стоят за Ворошиловград.
два
И ждут
Ерёменко и Марков:
Артёмовск будет взят. И Харьков.
А смерти не было и нет.
И фронт отодвигают части,
и
отвоёванное Счастье
над
ними
излучает
свет.
337
Великий. Блокпост
ОБЪЯТИЯ
Сегодня меня схоронили
в Луганске, на Острой могиле.
Акации ангельской кущи
под солнцем всё слаще, всё гуще.
Обнимемся, родина,
всласть.
Так днём долгожданного
любимых
своих
что катятся
Запомни,
мая
обнимают,
слёзы
из глаз.
чего мы хотели:
прогнать непроглядную темень,
и остаться людьми.
любить
—
Я
землю сжимаю в
ни
объятьях,
пяди её не отдав
им.
Попробуй теперь отними.
338
2022 год
ЕВГЕНИЙ МОКИН
* * *
всегда
оно
несчастье
—
где-то вдалеке
сужает зрение до
желание помочь оно
чем
точки
короче
просто говорить накоротке
тяжёлый
брат не будет говорить
сестра о детях спи себе родимый
любимая всегда
сам
и
где?
не
что есть
дозвонима
того и пить
—
обязательно уходишь
роняя
собирая камни
тапки
не плача
не
жалуясь
весёлый бог
насовсем
просто дай
мне
стихи твои свистеть
* * *
как
жутко напрягает
она как
ещё
её
домик
из
липкий
лист и
он выплывет
для
кубиков
пришла
кубики порубят
картонный клей
и
картонных
весна какая-то
легко на
тишина
—
поменять
—
каштановый побег
беготня
животных
подводный
наш
иллюминаторы
Ковчег
на окна
HISTORIA MORBI
Ни самый
трезвый ум,
ни совесть и ни сила
борьбе со Злом не смогут устоять,
когда итог борьбы легко предугадать:
за финишной чертой
раскрытая могила.
в
—
339
Великий Блокпост
О
сколько
слов и
громких
праведного
пыла
и уйдёт опять!
побеждено...
Ликует злая рать
Добро
ушло напрасно
кажется:
и,
Ты
слеп в
душа
своей
вселенская остыла.
ночи
—
болезнь
Твердить: «Да будет свет!»
когда причина мук
И
только
что
чем
Зло
потому
как и
—
—
твоё несовершенство.
не
ты,
терпит пустоты:
ближе красота,
тем
яростней злодейство.
ОСЕНЬ
Когда убили женщину,
она
считанные
вернулась через
годы
холодным дуновением природы
сквозь
трещины замершего
Короткое дыхание
тяжёлый
её
полночь
не
до
окна.
—
запах комнатных
когда чуть
растений,
—
сновидений,
ужасом отравлено жильё.
Но за её дыхание одно
и
стояли
и
насмерть
чёрные деревья,
ветры,
клокоча и свирепея
были выдавить окно,
чтоб там
внутри казённого уюта,
готовы
—
сжигая
ты
был
одиночество
готов с
своё,
минуты
приветствовать
пришествие
её.
340
проста.
пустая суета,
на свет явился
Добро
твоя
на
минуту
БУМАЖНОЕ НЕБО
Мы
в
головы
зря задирали
твёрдую высь:
холодную,
нам ангелы не
созвездия
не
Напрасно
в
заиграли,
родились.
надменное небо
глядели испуганно мы,
напрасно
безумно и слепо
холмы.
ползли на
крутые
Ни
слёзы,
ни
ни
крестные ходы окрест
не
тронули
грозные крики,
этих
безликих
картонно-бумажных небес.
Когда
же с холмов по
мы молча
спирали
направились
вниз,
нам ангелы
и
вслед заиграли
звёзды
над
нами
зажглись.
ВЕСТИ
Беглецы разносят вести.
Мы
не
Им бы
празднуем вестей.
выпить
—
побрезгуем:
другой трезвей.
мы
весть
одна
Молча
пристально
и
мутно
смотрим
Весть
—
Смерть
в спины
беглецам.
есть ноша
многотрудна.
—
как спины
без лица.
Великий Блокпост
ЛЮБОВЬ ГЛОТОВА
НОВОЕ ПИСЬМО
Девочки учатся
АЙБОЛИТУ
выживать.
Мальчики учатся
воевать.
Двадцатые роковые.
Нет, не мобилизованные мальчики, другие.
Тех, у кого пока возраст неподходящий.
Но
пол
мужской, настоящий.
—
Смотрят на старшего, друг на друга.
Что делать, если оторвёт руку
(старательно записывают,
звуки в буквы пронизывают).
Если ногу оторвёт
хуже,
—
там
артерия нужная
(это без
что
записи,
понятно,
надо с умом, то есть аккуратно
подходить
левой ли,
Как
и так
к
правой
вынести
ногой,
любой).
вопросу
—
с
«трёхсотого»,
самому «трёхсотым»
Что с собой взять,
но
где купить, пусть
но
лучше сейчас
и
встодорого,
взять
голышом воевать
не стать.
кредит
претит.
Не разворованы только окна
Но мальчики наши верят,
и
двери.
разберутся,
берцы и броники сами найдутся.
что с этим
что
—
Может,
для
того и затеяли все
это,
думают мальчики, чтоб наконец понять,
чего там в
закромах Родины нету,
а чего можно взять
и
уже сейчас раздать
бедолагам
реально,
—
не по
бумагам.
Вертикаль такая длинная,
такая
витиеватая,
дойдёшь до меньшого брата,
понадобится никакая мобилизация.
Потом ведь ещё и назад забираться.
что пока
не
А мальчики, которые уже там,
выкладывают видео, возмущены:
«Мы
дней
шесть
в
окопе,
всего
лишены,
у
учений.
температура
Так-то каждый из нас
всегда готов,
у
нас
вместо
всех
—
тренируем здесь пневмонию,
АК
обнимая
70-х годов?
но зачем мы
Доедая
медвежонка
Барни?»
Добрые
наши парни...
Такие простые гаврики.
Айболиту пишут письмо из Африки.
Айболит уже
он очень
он
собирается,
старается,
даже письмо дочитать не успел
побежал,
Волк,
поплыл, полетел.
кит и
Они давно
ждут.
орёл тут как тут.
его
—
Великий Блокпост
* * *
тепло и сытненько
жила-была
но
я
двух защитников
родила
рожала старшего
ещё
когда
мне
было страшно
что
так
кровь вода
что к
морю дальнему
чисты легки
стекутся
все
о
алые
ручейки
ветер
вечности
свободы зной
ты этим
лети за
я
вечером
мной
думу думаю
я песнь пою
свечу задуну я
свою свою
ЭТИ РУССКИЕ
(согласно переписи населения)
When you say «these Russians»
you just need to know:
Эскимосы
и
Негидальцы
Чуванцы,
Челканцы,
Ульчи, Орочи, Селькупы,
Ханты, Шорцы и Якуты,
и
Теленгиты, Нганасаны,
и Буряты, и Долганы!
344
Камчадалы, Тубалары,
Кабардинцы, Тофалары,
Нивхи, Чукчи, Алеуты,
Кеты, Вепсы, Телеуты,
Энцы, Ненцы, Гагаузы,
Немцы, Чехи и Французы!
И
Коряки, и Кереки,
Таджики, и Узбеки,
Кряшены, Аварцы, Греки!
и
Ассирийцы и Дидойцы,
Финны, Сваны, Македонцы,
Нагайбаки и Эстонцы,
и Британцы, и Японцы!
Каратинцы, Абазины,
Поморы, и Лезгины,
и Сойоты, и Удины!
и
Бангладешцы
Испанцы,
Каракалпаки, Пакистанцы,
Мишари, Кубинцы, Таты,
и
Хорваты,
Венгры, Латыши, Грузины,
Удегейцы, Осетины,
и Балкарцы, и Поляки,
Кубачинцы и Крымчаки,
Итальянцы и Хемшилы,
Американцы и Хваршины!
Караимы
и
И
Киргизы, и Алтайцы,
Андийцы, и Ногайцы,
и Рутульцы, и Уйгуры,
и Литовцы, и Цазуры,
Курды, Езиды, Туркмены,
и
Эвенки, и Эвены.
Ингуши, Мари, Ижорцы,
и Калмыки, и Аджарцы!
и
Великий Блокпост
Бесермяне и Тоджинцы,
и Удмурты, и Тувинцы,
Сербы, Персы, Кумандинцы!
И
Татары, Эрзя, Мокша,
Чуваши, Лакцы, Шокша,
Астраханские Татары,
да, да
Крымские
Татары,
и Евреи, и Башкиры,
Тазы, Манси, Юкагиры,
Азербайджанцы и Армяне,
и Индийцы, и Цыгане,
и
—
—
Белорусы, Молдоване!
И
Карелы,
и
Ительмены
Корейцы,
—
Индейцы!
да,
И
Казахи, Украинцы,
Коми, Русские, Даргинцы,
и Чеченцы, и Абхазы,
Меннониты, Сету, Лазы!
Так
нас много
—
всех и
сразу!
Талыши, Саамы, Водь!
Тыщу лет так хороводь!
Для чего
Что
мы
Почему
Мы
За
и
плачем?
знаем? Что
мы
значим?
мы? Отчего?
за
что? Мы для кого?
Победу! Для Победы!
Мы
Мы
346
—
поём
—
за
за
деда,
мы
бабушку,
за
для
деда!
ту,
за
её отца,
за
восход над самой-самой
за
маму,
необъятной
и
над моей
твоей
—
Родной
—
Страной!
2022 год
* * *
а
роза упала
на
черную лапу
шипами она
да
много ли
как
азова
защищалась
толку
лётчику принц говорил
два шипа против волка
и
солнце сгорело
и пепел остался от
планета
без розы
и
на
неё
солнца
не
вернется
белая роза была
роза белая-белая
принц
то
и
роза упала
но лапа азова
сгорела
* * *
Ане Ревякиной
Думаю
о
тебе.
Спишь ли
ты или проснулась от залпов?
Снова ли закладываетесь на ночь подальше
в коридоре, за белым диваном на полу?
Про что ещё ты рассказывала, когда мы
от
окон,
шли
сентябрьскому Ульяновску,
февральскому Сочи,
по морозной новогодней мирной Москве?
по
тихому мирному
по
цветущему мирному
Твой низкий спокойный
Твои
Твой
чёрные
неповторимый
угольные
Сегодня
я не
могу
И непонятно,
Пиши,
как
голос.
глаза.
нос.
спать.
теперь вообще
спать.
Аня.
347
Великий Блокпост
АННА РЕВЯКИНА
* * *
Жизнь
так
несётся,
что, кажется, врежется
в
стену.
Было
ли
детство под солнцем города
Были
ли
Были
ли
руки отца, колдовские, над острым коленом?
слёзы? Были. Как в детстве без слёз?
Слёзы... Они
Были,
что
а
лились,
вода
из
теперь
роз?
донецкого крана.
их
дают по часам.
Лягу укладывать дочку
В стылом Донецке стоит этот белый диван.
и вспомнится спинка
дивана.
Я за ним сына качала в потерянном мае.
Сонные
—
—
степи с тех
пор у
нас топчет
кирза.
Мама, я слышал или послышалось: снова стреляют?
Спи, мой хороший, это должно быть гроза.
Слёзы дают
Слёз
по
этих таз
ночам, чтобы дети
жестяной,
для
не знали.
мытья головы.
скажут потом? Мы жили, мы воевали.
Мы воевали за то, чтобы не было больше войны.
Что
о нас
МАРИУПОЛЬ
Есть у русских качество наживное.
Коль потоп, добудут чертёж адмирала Ноя.
И построят ковчег, настоящий ковчег для всех.
Над страной моей летит близорукий снег.
Где страна моя кончится, там она и начнётся.
Над Азовским морем восходит солнце,
над азовским горем взойдёт окровавленная пшеница.
Господи, доведётся ли помириться?
348
2022 год
Мариуполь мой, бездыханное твоё тело,
сколько дней оно тлело, плавилось и болело.
Сколько дней
твои
до чего же хрупок
люди
—
тусклые
свечи
—
мариупольский человечек.
Это новый вид, ещё
известный Homo,
под обломками дома.
не
обречённый
Обречённый смотреть на хлеб и глазам не верить.
Обречённый хранить ключи от сорванной с петель двери.
выжить
Мариуполь мой, на два берега поделённый,
принимавший в себя смертельные батальоны,
отдававший людей через узкие коридоры.
О тебе
А
с
на высоком
небес,
как
небе ведутся переговоры.
водится, горе
Вот Азовское море
заметно
песчаный
ближе.
берег
берегу прогоревший факел.
Это брат мой двоюродный по отцу
Володя Ревякин.
Вот
стоит мальчонка на
лижет.
—
—
* * *
А
в
Донецке цветёт
магнолия.
внутренняя Монголия.
Я хожу по нему раскосая.
И ни одного вопроса.
Наш донецк
—
моя
Все ответы здесь.
В
этом
раю
Нет здесь
Лишь
военном.
слова «месть».
работа в четыре смены.
На-гора поднимают правду
донбасское злато.
Слышь, работают Грады,
—
—
аккомпанемент
А
в
для русского мата.
Донецке цветёт
магнолия
бульваре солнца русского ямба.
Моя внутренняя Монголия
на
вне
бессовестной пропаганды,
349
Великий Блокпост
вне всего, что имеет
бесценная
моя
цену,
родинка
на
израилевом колене,
на
руке
А
в
не
закрытой броником.
Донецке цветёт
магнолия
медовая бесконечная.
Много ль
знаю о
много ль знаю о
боли я,
смерти я?
На
бульваре торгует ландышами
цветами из Красной книги
—
—
просто женщина ненакрашенная.
Приглядишься
Все
—
глаза
той
Марии.
будем,
Красной,
вымирающий вид растений.
там
в
Во дворах ландыши
мёртвым
нашим
книге
—
рясно
—
постели стелят.
* * *
Если
вам скажут другое, не верьте!
Война бывает только в кино.
На ней
гибнут ни старики, ни дети,
ни мужчины, одетые в камуфло.
Это всё постановка, собранная декорация
замысел режиссёра, искусственный нарратив.
не
Потому что война за гранью любого рацио,
абсолютное отсутствие перспектив.
Потому что как только ты дашь ей осколок
убедить тебя,
что с
Нет, уж лучше
верить,
что
неба
шанса
реальный свинцовый дождь...
после этого киносеанса
просто
встанешь и пошатываясь
уйдёшь.
Вернёшься домой, вытащишь из кармана
бумажник, мобилу и смятый кинобилет.
Только
Восемь.
350
вот вместо
дома
—
Донбасских. Лет.
воронки открытая рана
—
МАРИЯ ВАТУТИНА
* * *
Не оплакивай воина,
Провожая
на
фронт.
Всё. Колонна построена
у чугунных ворот.
В гимнастерочку хрусткую
погоди,
не
реви.
Пусть
солдатушки русские
помнят строгость любви.
Из объятий терзающих
он
идёт
не на
смерть.
На священных ристалищах
добывается честь,
добывается родина,
добывается дом.
Как
ты там ни
расстроена,
отревёшься потом,
Вспомнив юность, супружество
в приутихшем дому.
А сейчас нужно мужество
и
тебе,
Не
и
ему.
казачья же
вольница,
не мальчишки
гурьбой,
Это
воинство
—
русское
отправляется
в
бой.
Великий. Блокпост
* * *
Худая, дряхлая
на
совсем иссохшая
чужая
над
мать в
вид,
зимою,
саду
стоит
землёю.
раскуроченной
Дай обниму тебя, прижму
поглажу кукольные плечи.
Засею землю по уму,
затеплю в
Не
с
доме
печь и свечи.
ты ли вышла на
отцовским
задки
знаменем
победным,
когда здоровые сынки
пришли
к твоим
Не твой
ли
задворкам
бедным?
флаг топтали тут,
смеясь, подметки вытирали?
И «куры, млеко и капут»,
тебе, затравленной,
Чужая
орали.
матушка моя,
сыновней злобы.
не пяться от
Твои дурные сыновья
забыли свет твоей утробы.
Терпи и боль свою таи,
Считай,
Но
тихо:
что это
—
Это
просто глупость.
не
мои,
—
Она ответила, потупясь.
Я горе видела
но
равных
как выносила
чужая
352
в
нет
мать
упор,
минутам
этим:
приговор
родимым детям.
ж ж Ж
была бы мальчиком,
выросла и пошла бы на фронт.
Если
я
Взяла бы себе позывной «Вата»
По
И
я
И
я
—
фамилии.
—
—
Или
ватница.
мягкая.
выбрала бы позывной «Генерал»,
героя-однофамильца,
в честь
Но командиры были бы против.
Выбрала бы разведку,
потому что
в
детстве
любила прятки.
Или, если бы война
застала меня в моем
просилась бы
Потому
теперешнем возрасте,
в танковые
что не
войска,
люблю ходить
пешком.
Есть у танкистов позывные?
А
родилась девочкой,
у меня был позывной Ватрушка.
Но это было давно,
в
детстве, когда
я
когда было голодно
А теперь
я не
Я
не
и
кажется,
все
Я
могу делать снаряды,
заводы вывели из Москвы.
не
форму или носилки,
прабабка,
могу
как моя
шить
потому что у
и я
Я
радостно жить.
могу пойти на фронт.
и
меня
болит
спина
слепну.
собрала вещи для беженцев.
Все вещи.
И ещё вещи.
И
ещё три сумки.
Но
бы
быть
санитаркой,
бабушка.
Но я не могу работать
как
я хотела
медсестрой,
как
даже нянечкой
потому
что я
в
госпитале,
убита в девяностых.
Великий Блокпост
Могу только
И
мне
как
непонятно,
ещё
свою
писать стихи.
я
могу искупить
беспомощность.
* * *
Ты всё
боишься,
начнётся
Что
—
там и
это,
что
беженцы идут.
Вот
беженцы идут
в
младенцами
И
она?!
если не
Вот
с
война
тут.
в ночи
руках.
молчи
ты
поэтому
про свой поганый страх.
Ты рассуждаешь
кто виной!
Ты знаешь, где враньё!
—
Но входят
беженцы стеной
в отечество
Они уже
и
дети
зашли во
их
и кто там
Он
не
на
кто
добр
ударит,
вообще
Он
вон
как
и
он не
съест,
поставил
крест
жену.
хлебнувших бед,
Послушай
в
старину,
нет.
глупеньких детей
дальней стороны.
Кого тебе ещё святей
из
354
вор,
крут.
сына и
говорили
чужого горя
в
и
этих мест.
Ты любишь
А для
тут зверь
не ест.
какой
карте
двор,
орут.
Скажи им,
он
моё.
свидетели войны?
* * *
я не
молчу
немо
не
молчу
кроваво
зло
кто же
нас
но
носом
теперь молчу
удостоит
ведь
и
теперь любви
никакой надежды
кто же
сын нет
раньше
кто они хоть
кричу
толку-то сгусток крови
мычу учу
об
кричать
осквернённом крове
звуки кричу рычу
сына молчать
вот она я
кто кто по локоть в
когда
нас
крови
любили прежде?
соберись в наших-то полесах
ангелы
лютей вокруг шёпоты и шипенье
у кого какой размах такой и окрестный страх
только
а
и вот оно
раньше
подтвержденье
мы
были
то что заплывало в сеть
фильтрами для печати
заражены войной и надо переболеть
нынче мы сами сеть с
перекричать перемолчать
скоро
отключат
печали
ад все вернутся назад
соберут с асфальта
выведут
потребления слово брат
вот тебе и финал навязанного гештальта
внутренности
из
коробка дома с провалом внутри
шепчущая не молчите братцы изверги на причале
а пока ты
живые
мёртвые
вы мои
вы-то что же восемь
знаю что
правы
как
бы теперь
где
она
я
чёрт вас дери
годков молчали?
мы
понять
правда сука первая
блядь Содома...
кричу кричу я молчу хорошо
умерла
а сын
хорошо
что
дома
что мать
Великий Блокпост
* * *
фотографии прадедов перед собою.
Их трое. Четвёртый сокрыт вековой слепотою.
Один в вышиванке, другой в гимнастерке, а третий в шинели.
Повесь
И
все
—
воевали.
Прильнули
Вот,
снимки
к плечам их
—
одни уцелели.
юны и
суровы
—
прабабки.
Спроси эти лики святые о миропорядке.
Как
жёны у
воинов
Как резали
щёку
Где
всё,
Во
это вот
что их тела
Вселились
И
вот
ещё
в
в
нас
провожали
погонами
на сечи.
плечи.
мужнины
для чего расставались
молодые
тебя
и
банке
Достань, подержи
в
и
бились?
боях воплотились?
землёю тебе перепали.
от
бабки
и
деда
эти смыслы на
себя новой
—
медали.
тёплой ладони.
раскидистой кроне,
Почувствуй
и сфоткайся в дембельской форме для пущего веса
на фоне бескрайнего вечного русского леса.
356
ветвью в
2022 год
ДМИТРИЙ МУРЗИН
* * *
Выйду на улицу
—
Солнышко светит,
Стрельнуть
будто и нет войны.
слышится птичье пенье,
пытаются
на автомате
ворчу
о
курево пацаны,
вреде куренья.
Всюду покой. Налаженный лёгкий быт,
едут машины, кругом самокаты, дети...
Хочется верить: если сюда прилетит,
за нас отомстят, и враг наш за всё ответит.
* * *
На здорового мужика
накатила печаль-тоска.
Нет,
не
тянет
На
баба. На
мужика
войне,
он
этот
на
раз
Донбасс.
думает так,
проверяется человек.
Но не так, как казённый банк
перед выдачей
ипотек.
На
Донбасс! Суету отринь!
Наконец-то посмей посметь!
На войне
На войне
—
—
настоящая жизнь.
настоящая смерть.
357
Великий Блокпост
* * *
Европа,
как
большое стадо,
Белграда,
каждый
Европе
рад,
что разбомбили в хлам Белград.
мычала
и
был
А
мы
так
про вину
в
терпели всё
некогда
и
дальше,
спартанский мальчик
решил укус лисы терпеть...
Нам
обещали
только
Потом замучили
Пусть мир,
нам
Пикассо
Как мир
358
как
смерть.
Каддафи....
девочку
на
изобразит.
на ниточке висит.
шарфе,
2022 год
НАТАЛИЯ КУРЧАТОВА
ОПОЛЧЕНИЕ
В
том
где
краю
корабельных сосен,
яблоня,
одичав
начинает нестись
где рассвет
о
со
вкусом хвои,
утром спускается на причал,
ещё плещет закатный отблеск,
который
который с войны пришёл
очнулся сиреневой пеной кипрея, взбитой на гарях июлем,
вчерашний студент, инженер, рабочий.
Музыкант филармонии. Учитель и тракторист.
Медсестра и музейный работник.
Мы всё это помним
зарево за рекой,
валежника
под
треск
гусеницей
ползущей на нас Европы.
Гул снарядов и запах передовой
—
—
Вонь пожаров, пороха, немытой
плоти и плоти
мёртвой.
359
Великий Блокпост
Мы пришли к
тебе
из
сохраняет гордость
земли,
победы
что
и
под сотню лет
боль
Где закат над морем очерчивает
дикой яблони, чей плод
—
она
скелет
—
360
и
добра,
а
когда укусишь его, он запахнет ёлкой.
и
зла,
будет долгой.
ИВАН КУПРИЯНОВ
* * *
На черепа
в
смотрю
заснеженных
восторге
—
кустов
жутком, повторимом.
Морозный ангел
в степях
За
этот
снег,
за это
за
подтверждает, что
Московия воюет с Древним Римом.
за
эту пустоту,
сомнения в
«я»,
котором,
ясный праздник, смутную мечту,
кроткий нрав
Комфортный век,
за
не
—
прекращает
как
и он же
состоять из
дрожь свечи,
буйный норов.
рябя,
от пластика
знаков,
впитавшая в
себя
распев слоёный греческих монахов.
Война миров
чем дальше, тем ваще
—
неясно,
в
кто
ней более удачлив.
Нет,
человек
—
не
мера
всех
вещей,
кошачьей.
фантик
Когда-нибудь мы скажем в белый свет,
в белейший свет морозный: «Неужели
а типа
мы это
Мы
с ленточки
всё смотрели
это жили.
столько
лет?»
Великий Блокпост
* * *
Гуляет по людям крещенский мороз-уравнитель.
С дрожащего
Порой
вся
тела
человек
прочая
—
жизнь
Решимость,
она
вода ледяная
это
—
—
сползла.
узел восторженных
пустота
как
от
нитей,
узла до узла.
надеть ледяную
рубаху,
взашей
роскошнейшим выдохом вышвырнуть
туда, где в неравных минутах по ближнему мраку
гуляют почти настоящие формы вещей.
Туда, где в животном обличий бродят народы,
мысли
врываются
мысли и
делают много вреда,
когда государства ныряют в холодную воду...
Бывает и это. Но лучше не думать, когда.
362
—
2022 год
АЛЕКСАНДР СИГИДА
(старший)
* * *
Искореняя бюрократию,
костюм заменит на
когда прогнали «демократию»,
Не
На
дело
мундир;
взялся
командир.
собирается лавировать и прятать явное под спуд;
сам пожелал казнить и
и
за
все
претензии
потому,
что
миловать,
и
совершать законный суд.
и вызовы он отвечает
город вызволил,
и
головой;
потому,
что
«полевой».
363
Великий Блокпост
АННА
ДОЛГАРЕВА
ГОРЕТЬ
Октябрьский дождь, переходящий
в
снег,
и за окном вагона человек
глядит на это отраженье тленного,
на
когда
когда
дня последнего,
ещё ненужное
хранится,
ещё приносит проводница
—
зелёный
Глядит,
И
пламя
тлеющее
мох
чай,
и
тапочки,
глядит, глядит,
и
штопор.
запомнить
чтобы.
растёт со всех сторон деревьев,
и мимо
полустанки
плацкарт, осины,
Прости, Господь,
Не призван,
но
деревни,
я честно
рельсы.
постарался.
призвание. Заметь:
деталей смерть,
безымянных кольца,
не
разбирает
ни
у
кого на
и
тягостные
сих
бездетный двинул добровольцем.
Ей всё едино. Знаешь, а ведь в этом
покой и правда. И сиянье света.
ни кто
*
Да,
свет.
Да, смерть. Да,
Андрюха снился,
Он
нынче в
которые
Земля
финал.
более,
чем
мы,
лишь в поисках ответа.
замёрзнет к первым дням зимы.
И двинут
364
курсе
это не
он мне так сказал.
танки по земле по
этой.
*
А Сашка
снился
тогда ещё
не
матери. Она
но
знала,
потом, когда до
узнала
дошла война.
них
Так вот, так вот: касаемо
Вошёл
он в
хату, был
вспотевший,
и
уставший,
и
попросил водицы
И
вот он
и мама
пьёт,
финала.
из
и
колодца.
по шее
вода
голый,
весёлый,
по пояс
льётся,
говорит ему: останься,
денёк, на час, давай хоть чаю.
смеётся, головой качает:
дальше мне, дойти ещё до станции.
хоть на
А
он
мол,
Там, говорит,
такая же
война.
Мирняк,
вояки, все, мол, вперемешку.
Напился
и
рюкзак на плечи вскинул.
был по следам, как вешки.
Ушёл,
Тогда и зарыдала
и свет
в
голосину.
*
Вот
бывший, говорит, туда поехал,
думаю: чего мне не хватало?
Такие ссоры глупые
до смеха.
и
—
А
всё,
На
а
всё,
связь
На пару
Когда
ещё
а не начать сначала.
выходит разве раз
фраз
его не
стало,
одну полоску
И говорила: «Вот
а то
куда бы
и что с ним
вот этим
я
неделю,
то почти
неделю проверять
но тест
в
хватает еле-еле.
и
боялась,
показал.
хорошо,
одна с
ребёнком,
делать, кроме
именем,
и
как назвать
мёртвым,
и
любимым».
Великий Блокпост
окраинах бои,
реки были красными, как борщ.
В те дни шли на
и
И говорила:
я ж
«Прямо отлегло,
вообще ребёнка не хотела,
так
В
те
почему же, Господи, болит».
дни рождались дети без отцов.
*
Мордва, карел, бурят, чечен, калмык
едино русский воин, что привык
идти в ружьё, и таять, и гореть,
сгорая, побеждая смерть.
гореть
—
—
Так
вот: сквозь листья
серого дождя
видна Россия от конца до края,
и
человек, её запоминая,
в свет
невечерний
смотрит, уходя.
* * *
Офицер в Изюме мне говорил такое:
пиши геройство, мы не герои,
«Не
мы не
то,
что
максимум
—
высшей лиге,
упоминание полковой книге».
сражаемся
в
в
Русский борщ кровавый
с
укропом варили,
говорили, разное говорили.
Мол,
земля мы и
за
соседку Таню,
за
старух
на
за своих и
не
366
прах,
за
лавке,
чужих,
расспрашивай,
и
порох,
и
артснаряд
—
продуктовый у дома,
за
дворников,
знакомых и
за
котят,
незнакомых,
пусть другие
потом
говорят.
2022 год
И они
действительно
Потому
пела о
я
о
себе
перестала быть
них, целовала
их в
не
умели.
женщиной,
стала
гобоем,
лоб перед боем.
Помяни, Господь, Заката, Скрипача, Паганеля
и
прочих, променявших
на
короткий,
как
Наступает осень,
входит,
и
имя в
выстрел
ветер
из
крещении
РПГ, позывной.
в оконные
больше никогда
не
щели
остаёшься
одной.
* * *
Русские солдаты
лучшие из людей.
свет и более ничего.
Впереди
Мы побеждаем Господним чудом, оно сильней,
—
—
чем
логика, разум
Наши
кости
Наша кровь
Мы
и
станут
даже наш
стенами
бабий вой.
новой империи.
станет космическим топливом.
потомки
Юры Гагарина и Лаврентия Берии,
неповоротливой.
винтики госмашины
Однажды я
А
сказала:
потом мы
И тогда
на
«Россия здесь навсегда».
мучительно отступали.
горизонте
Звезда высокой
взошла
звезда,
печали.
то навсегда Россия.
чему прикоснулась Россия
Мы излучаем Россию, в Бозе почия,
Но
к
мы
возвращаемся
—
живыми аль
на истлевших нашивках неся
неживыми,
её
имя.
367
Великий Блокпост
АЛЕКСАНДР ПЕЛЕВИН
* * *
Не
будет вам никаких паспортов хорошего русского,
хороший, а кто плохой не разглядеть из-за бруствера,
кто
не
поедем теперь никуда мы, такие дела, господа
для
них мы все
Иваны,
даже когда
и
дамы,
Абрамы.
мёртвый Лимонов, живой Сорокин,
Красной армии, то ли из чёрных сотен,
чёрная метка на лбу, что у Быкова, что у Захара,
хоть замахайся белым флажком, тебя ожидает кара.
Да
какая им
все
теперь
теперь разница,
то ли из
будет паспортов хорошего русского, вообще никаких паспортов,
на флаге не будет не только красного, но и других цветов,
Не
что
ж, времена лихие,
тут ещё сказать?
Слава России.
что
368
и
раз
мы
теперь плохие,
2022 год
СЕМЁН ПЕГОВ
* * *
в
февральских маршах высшие чины
осколками
ракет посечены
аллей вангоговы обрубки
степных
обдуманы поступки
скребут умы купцы и горлопаны
не
троянски
во
хрустят
рту
затвор над
жуют
рапаны
прифронтовые дрязги
в
погружены
азовские
их затылками не лязгал
песок
бубенчатые тралы
торчат домов кошмарные кораллы
на
пепелище города
Марии
где сто постов железом заморили
в
густой мучительной весны
разгар
азовские
весною
развилки
кресты
обезличенный состав
закатами
надломленный сустав
ратуй
декабристы каторжане и пираты
и сколько
мы
и
идём
тут
за
мужество
ни
штурм бессмысленно горя
на
без неба
в голове и
без царя
пустырей неомрачимы
голодно-первобытные мужчины
в безвременной и сладостной тоске
смертями
лежим на
и
и
мариупольском песке
души обезврежены войной
кровь
как
христианское
по жилам жизнь
подальше
от
размеренно
купцов
выстраивает роту
моя
вино
в
и
гоня
цыганья
три ряда
новороссийская орда
369
Великий. Блокпост
МОТОРОЛА
Умирал
за
империю. Родился
и
вырос
Не любил пустых разговоров. Пустых
Он был Печоры, Вологда, Ярославль
в
Стране
Советов.
советов.
—
кого он
жизни
то есть все
мы,
Он научил
нас шлемы носить и
при
латы,
неказистый связист, коротышка
Вместе
раненых,
за ним на
снова
Славянские
душой
атланта.
но
—
таскали
уходили
И мечтали
с
всё чаще тряслись от смеха:
отличительный стиль морпеха.
под***ы
Мы боялись его,
Фронтовые
успел прославить.
наматывали
штурмы, веря,
километры,
что мы
святогорские встретить
гвардейцы,
бессмертны.
ели
подхватившие знамя Ельни.
тобоюсейчас пару цинков, полпачки «вогов»
бы
день, выкуривая ворогов из чертогов.
провели
И об этом бы спели потом перелётные клином птицы,
Нам бы
Поэты,
с
скиталицы, пьяницы, проходимцы...
—
позывной
поэт
СЕРГЕЙ ЛЫСЕНКО
позывной ЛЫСЫЙ
-
МОЛОДАЯ РЕСПУБЛИКА
Они смотрят
они
с
небес
на
нас,
что мы
в
верили то,
свой родной
отстоим
Донбасс
чумы.
коричневой
что жить будет и цвести
Молодая Республика.
Гордо будет их флаг нести
и что мир будет на века.
от
от
В то,
Слава
бою
павшим в
за
отчизну свою,
за
свободу,
Тем,
кто не
Новороссию.
за
боясь
жизнь сложил за
чтобы
Тем
нас,
счастливо жил наш
закрыл собой,
чтоб Республике
с
они
то,
в
справедливый
жить
небес
Они смотрят
верили
родной Донбасс
тобою
кто нас с
Молодой.
на
нас,
что мы
построим мир,
без войны.
станем счастливы
Будем делу же
их верны,
возродим сердцу милый край.
В жизнь их воплотим мечты,
была
чтобы
жизнь
Слава
павшим в
за
отчизну свою,
за
свободу,
тем кто не
за
Тем,
Новороссию,
нас,
счастливо жил наш
кто нас с
родной Донбасс
тобою
закрыл собой,
чтоб Республике
372
Рай.
бою
боясь
жизнь сложил за
чтобы
—
жить
Молодой.
Позывной Поэт
ТАМОЖНЯ
Днём
мы
от
и ночью мы
свист
под
ДАЁТ ДОБРО
службу несём,
пуль при любой погоде,
границу страны
врага,
Кто
мог
что
война
мы все
что
знать,
разные,
свой
А
таможня
строй поставит,
только
пост никто не
цель одна
оставит!
даёт добро
кто жить с нами в
И пусть
козни нам
лихую
А
таможня
и
хранить мир
Пусть
мире
хочет.
строит зло,
судьбу пророчит.
добро даёт
и
Донбассе будет.
расцветёт
счастлива будет.
в
земля моя снова
И пусть
Что
подходе.
случится так,
всех нас в
и
тем,
бережём
что стоит на
вечно
от нового
В дождь
дня нам
ли в снег ли в
ждать?
туман дорога,
привыкать, брать и побеждать,
семьёй побыть бы немного.
нам не
нам с
Подержать на руках детей
и опять в дальний путь собраться,
и жену обнять, и рвануть в метель,
чтобы
А
снова к ним
таможня
тем,
возвращаться.
даёт добро
кто жить с нами в
И пусть
козни нам
мире
хочет.
строит зло,
судьбу пророчит.
А таможня добро даёт
и хранить мир в Донбассе будет.
Пусть земля моя снова расцветёт
и пусть вечно счастлива будет.
и
лихую
373
Великий Блокпост
ПОД КРЫЛОМ У АНГЕЛА
Я живу под крылом у Ангела,
смотрю вокруг и уже не плачу.
Я по сути не знаю сам
кто таков и что же я
Я
такая песчинка
значу.
малая,
но так много на мне завязано.
И
есть
от
выбор
Выбираю
не
—
скулить,
делать
или
сделать обязан
что
того,
—
стоять,
не
не
бежать,
бежать
я.
кланяться,
не
прятаться.
И поэтому у меня
за спиной автомат болтается.
Выбираю я небо чистое,
смех выбираю радостный,
выбираю я вина игристые,
выбираю житейские радости.
детский
Я
такая песчинка
малая,
но так много на мне завязано.
Есть
и
ли
будущее у меня
что с будущим связано?
всё то,
Я живу под крылом у
я
вокруг смотрю
я по
сути
и
не знаю
не
плачу,
сам,
кто таков и что же я
374
Ангела,
уже
значу.
Позывной Поэт
ГЛАЗА
Май,
за
И
ночь,
прифронтовая
горизонт
железная
вдвоём
мы
в
глядим
полоса,
дорога.
блиндажа,
сидим у
ночник, гутарим понемногу.
А ветер треплет ветви
липкою
укутавшихся
выводит чудо-трели
тополей,
листвою,
соловей,
усевшись где-то прям над головою.
Вот тихо-тихо заяц подошёл,
и
замер, взглядом встретившись
со
мною,
стреляю, и уходит он
извилистою заячьей тропою.
я не
Звезда упала, ворон пролетел,
кукушка
а мы
век
вдвоём
чтобы
семья
кому-то отсчитала,
сидим у
блиндажа,
спокойно дома
спала.
Светает, красным красит облака
огромное, пылающее солнце,
и
смотрят вдаль усталые
сквозь
глаза
узкое стрелковое оконце.
НЕ
СТРЕЛЯЙ
Сколько жизней переплела,
сколько
сколько
судеб переломила,
мирных людей убила
необъявленная война.
Когда вспыхнула вдруг
она
люди грудью своей закрыли
землю,
что
у границ России
ней навсегда.
и остались в
Не
стреляй, не стреляй,
не стреляй, их глаза молили,
но
безжалостно
миномёты
Что
ж
и
давай,
их косили
снайпера.
гад, стреляй.
375
Великий Блокпост
Смерть
славой
их
презрев,
вечною
встали и
защиту своей
бизнесмены,
Другом
для
—
солдат.
стал автомат
знавших лишь из книжек
Степь да
«Любэ»
степь
ни
видать
—
«Комбат».
широка кругом
конца
ни
края,
земля
родная,
дорог мой отчий дом.
прекрасна
как мне
Сколько здесь полегло
край родной,
нас
млад
отчизны
в лихих
верным
да из песни
как
и
безусых седых мальчишек,
войне
не
стар
врачи, артисты
превратились
о
бросались,
покрывались
бессмертные имена
Вместе
на
бой
они в
собой
от
как и я
ребят,
любивших,
врага закрывших,
свечи в память о них
горят.
ВОЕННАЯ РОМАНТИКА
Нет романтики
войне.
на
Грязь и кровь и мужские слёзы,
Смрад сгоревших солдатских тел
—
её
запах
не запах
розы.
Её чувства
животный страх,
—
ожидание
неизбежного,
ненависть, пустота
нет в
ней
места
в
глазах,
для чувства нежного.
Её звуки
разрывов гром,
вой и плачь, хруст зубов скрежещущих,
—
Русский флаг над белым светом
и я вернусь, и я к тебе вернусь!
Со мною мосинка, со мною Бог и Правда,
твоя молитва, мама, будто щит,
взовьётся
но
крови нашей пролито изрядно,
враг ещё кусает и шипит!
Ты ждёшь меня! Но мы придём
и
когда он
обратно,
будет полностью разбит!
Позывной. Поэт
ПЕРВЫЙ МАРШ-БРОСОК
Лесом тёмным-тёмным
шёл
наш
батальон,
вдали за терриконом
родной остался дом.
Отвела молитва
смерть куда-то
До
сих
пор
в
бок...
мне снится
первый марш-бросок.
МАМА, НАПИШИ
Мама,
напиши песню
208,
бойцы сражались
о нашем
как
в
лесу ледяном,
как
в
солдаты
лежали
промёрзшей земле,
как мины визжали
в огненном
И
феврале!
Победе скорой,
пожалуйста, напиши!
о
О том,
о
том,
что мы
что мы
будем дома,
будем жить!
ВОЙНА СЛУЧИЛАСЬ С НАМИ
Мы
в снегах
мины в
слёзы
на
лежали,
небе выли,
набежали,
щеках
застыли...
Голова покрылась
седыми
волосами.
Что случилось с нами?
Война случилась с нами!
Великий Блокпост
ЗВЕЗДА СВЕТА
Звезда света,
дай хоть немного
напомни о
тепла,
лете,
путь укажи туда,
ещё дети,
мы
где
где счастьем полна
душа моя,
застывшая
в окоченевшем теле.
ДРАКОН ДОНБАССА
Не
буди дракона
—
стража Террикона!
Если он проснётся,
степь
Тебе
огнём зальётся.
к
родному дому
вернуться не придётся.
Не буди дракона
—
стража
Только
Террикона!
нам
и нас он
Кто
кто
тех
он
402
покорен,
защитит.
пришёл с войною,
пришёл с раздором,
огненной
волною
испепелит!
Позывной Поэт
РУССКИЙ РЕНЕССАНС
Новый
русский ренессанс
пулемёта.
лента
На
холст
—
краска пролилась
грохотом прилёта.
Пламя яростных боёв,
как огни Помпеи.
с
На руинах
Нотр-Дама
люди руки грели.
Наша карта
полевая
—
Тайная вечеря.
За столом сидят
и
Степан
Это
в
Иуда
Бандера.
новое
Лувре
В бой
искусство
не повесят.
идёт наш батальон
спины
—
люди крестят.
Лавры, звёзды достаются
храбрецам отпетым,
что сквозь тернии пробьются
к рубежам последним.
Как
готические шпили
—
городов руины.
Мы заблудшие овечки
в этом
смутном
мире!
ПОД ЛИМАНОМ
В
поле
бранном
под Лиманом
молодой
В
солдат
убит.
чёрной
чернозёмом он укрыт.
пасти
Взгляд спокоен,
в небо смотрит,
котлована
нет в
нём муки,
тих и
прост.
Он лежит, раскинув руки,
как
Господь Иисус Христос.
403
Великий. Блокпост
ЗА РУССКОЕ СЛОВО
«Живот
положить за
Солнце
садилось,
а
сердце горело.
Окраина мира.
Руины страны.
Осколок империи.
Вещие сны,
что снились
Донбассу
Мы
снова
и
когда-то
Крыму.
солдаты.
Мы стали другими.
И ради
мы к
победы
смерти готовы!
За правое дело.
За русское слово.
404
правое дело».
Позывной Поэт
ГРИГОРИЙ КУБАТЬЯН
позывной РЕПОРТЁР
-
СЕКРЕТ
У подсолнечного
поля в полосе
спрятан незаметный
Из-под мусора
наш
лесной
секрет.
суровый смотрит часовой,
врага движенье или нет?
Тапик брякает порою, проверяет
есть
где-то
на
Если вражеские
прячемся
А
окоп
связь:
двадцатке «тарарам».
мины
свистнут
возле
нас,
в окопы по местам.
одно названье
ветками и
—
как
нора мышиная,
мусором укрыт.
Форти-фика-ционная вершина,
а на
Мы
деле
—
—
ополченский стыд.
помоечные
крысы, боевые грызуны.
Не каждый устоит там, где мы встали.
Мы охраняем рубежи теперь родной страны.
Сырые берцы и сердца из стали.
Доширак за дошираком боевые улетают.
Скоро возвращаться в «располагу».
И подсолнечник сгоревший умирает.
В
поле
зреют лишь медали
за
отвагу.
Великий Блокпост
ДОБРОВОЛЕЦ КИЛЛЕР
В
учебке я встретил татарина,
был
С
Киллер
улыбкой
Ходил
под
в
то, чтоб
Гагарина,
ехидной такой.
с
скорее
позывной.
его
не
тюбетейке
нарядной,
нею носил капюшон.
На срочке,
шептали в отряде,
служил боевым пловцом.
—
—
Гордец и ворчлив немного,
гнулся как лён на ветру.
Сквозь толстые линзы дорогу
не
идущей к Днепру.
Себе подобрал винтовку.
видел
бесполезны пловцы.)
(В
степи
Её
разбирал так ловко,
как
делают
Скучны
это
спецы.
бытовые
работы,
когда
надёжен прицел.
Ушёл
в
И
штурмовую роту.
к
новому штурму успел.
Не дрогнул противник коварный.
И
ротный решил нас собрать:
помните Киллера, парни?
Двухсотый, так вашу мать!»
«Вы
Где
мины
ему
б
ревели и выли,
змеёй.
затаиться
Но несгибаемый
Киллер
шутить попытался с судьбой.
В честь убиенных невинно
минуту теперь помолчу.
За мусульманина Киллера
поставили
406
парни свечу.
Позывной Поэт
РЕЗЕРВИСТ ЛНР САНЯ
Нам сказали: идите, ни шагу назад!
Хватит трусить, всё будет в порядке!
Вышли ночью, как будто отправились
в
ад,
на
проклятую эту «двадцатку».
Мы засели в окопе и ждали врага:
жжух
200,
—
300
В
лисью
А
в
над
и
300,
а мне
нору успел
лесу у
ищут
нами зависла их
я
нифига!
забиться.
нас мыши и
шишки и
птица.
белки живут,
крошки
от
булки.
Но скорее растяжку и мины найдут.
Я б комбата сводил на прогулку.
Я
ни
дня
не
служил, у
меня же семья.
Ведь нормально работал,
Вышел
с хаты и
Дали
руки
сразу
в
и вот
на!
автобус меня,
пулемет, на.
Восемь месяцев я как собака живу...
Видишь мишку? Подарок от малой.
Он
в
мне
кармане идёт
войну.
Оберег, значит, дочка прислала.
Я Бандеру сюда приходить не просил.
Не хотел я, но бить буду гада.
Что я плачу?.. Да, дочке из штаба звонил...
со мною в
Отцепись, сука,
что
на
тебе надо?!
407
Великий. Блокпост
РЕЗЕРВИСТ ЛНР ЦЫГАН
ни черта не боится.
молнией
под минами
Цыган
Цыган
Цыган порою
носится.
может напиться.
На неприятности сам будто просится.
Его мотоцикл ревёт как танк,
каждый знает на передке.
отвязный боевой панк.
Цыган
он
Вертел
эту жизнь на штыке.
его
—
Он
как
д'Артаньян в
у Цыгана
Из-за
снарядном дыму,
шляпа почти что с
пером.
фронта играют ему
громовые сверчки бесшумным смычком.
линии
СНАЙПЕР ДНР
Выбито трое
и
польский
наемник.
Ящером быстрым несусь невредим.
Крупный калибр как злобный садовник
косит
траву над
затылком моим.
Призрак степной,
щели морщин
Крепкие
на
плечи,
узник дороги,
узком лице.
быстрые ноги.
и точный прицел.
Если воскликну свой позывной,
не отворятся ворота на небе.
Гладкий приклад
Восемь десятков парят надо мной,
меньше, конечно, чем было у Рэмбо.
Грешник очищен,
Многих
за лето
ввысь
улетает.
отправил
Солнце лучей джавелины
«Ада
408
не
бойся,
но
я в
рай.
пускает:
привыкай...»
Позывной Поэт
ИВАН РЕВЯКОВ
—
позывной ПРОФЕССОР
* * *
В
Городе
полночь
прорезаясь
неожиданно молча начинает
сквозь
звёзды
будить,
едва слышимым визгом.
свист,
Напряжённость струны: где-то поблизости
я листаю блокнот, ища хотя бы пару чистых страниц,
—
чтоб
В
в
зафиксировать момент тишины и,
Городе
—
искрящихся
о
свистящем
Или
Но
с
в
молча
вернёмся
Но разве
в
снарядах,
во
—
ли мы с
Неизвестно,
тобою
возможно, распада...
времени дело?
—
А
в
чём
же:
шипящем надрывном потоке,
исключительно
смерти
чём-то ещё?
—
мирного люда?
что
будет потом...
обратно довоенное время
сбором грибов и рыбалкой?..
в
Город дорог тем, кто горд.
Сохранившись на века,
не исчезнет
снова
без следа,
встретимся, друзья,
и, пируя до утра,
будем Город прославлять,
и
погибших поминать,
и
приветствовать рассвет,
наблюдая
солнца
свет.
* * *
Обычная хандра
—
депрессия скулит:
ни
миру,
ни
ничто она
Ничто
не
уму
сулит.
вразумит,
прошедшее как сон:
дожить бы до зари
средь
четырёх сторон.
* * *
В
тихом
небе
к тихим
звёздам
тихий лодочник плывёт,
он на
дудочке играет,
поёт.
песенки свои
Все
верёвки свились
ветер путь
с
в
им
двери,
указал,
севера пришли метели,
небе ангел засиял.
всё такое,
Что
ж ты знаешь
что
тебе неймётся жить?
Жизнь ли, смерть ли
лишь начни
410
в
—
всё простое,
переходить.
Позывной Поэт
Лишь начни переходить
по
мосту:
лишь
всё
в
от
звёзд
и к
звёздам,
нектар небесный пить,
действительности просто.
Ты крути веретено,
может, в сердце полегчает,
пей небесное вино,
там, глядишь,
и
всё растает...
* * *
—
Мои
глаза вас
больше
а вам не слышать
я
не
научился ненавидеть...
Как звать тебя скажи!..
—
Вы
и
в
Никто...
—
самомненья
паутине
горделивости своей
падёте
плодом отомщенья
в полях...
—
У
увидят,
больше ничего,
Без близких
и
Когда случится это?..
вечности
всё
—
друзей.
Вскоре:
—
только
миг,
проклятий
умрёте,
будут вечны ваши стон и крик.
Напрасно ждёте милосердья,
вы
среди
и
оно не
снизойдёт до
вас:
поскольку уровень духовного паденья
бездонней бездны
в сотни
раз.
* * *
Ушедшим уже
не
спросишь
и не
не напишешь
о жизни и не
расскажешь
что осень
письмо,
поздравишь,
ничего ты о
пришла,
а ты
том,
уезжаешь,
груши поспели, дозревает айва,
погода не очень и близко зима,
что
и
потихоньку вступает в права
низкого неба свинцовая тьма.
Ушедшим уже
не напишешь письмо...
411
Великий. Блокпост
ГРИГОРИЙ ЕГОРКИН
позывной СИД
ПУСКЕПАЛИС.
ЗА ДОМ
Встал
—
и
СПАСИБО
-
уехал. Был
—
и нет.
Теперь далече.
А
душе саднящий след,
на
как от
картечи.
Как
трассирующих,
от
как
отджавелина...
Изгиб шоссе,
дорожный знак,
пунктир резинный,
лохмотья сталина
как
стерне,
мины.
росчерк
Бывает: гибнут
на
войне
бронемашины.
А
с ними
всех,
хлещет наповал
кто не с
краю.
Не устоять. И
в
он
упал,
бою бывает.
Не умер,
нет.
Шагнул
в
ряды,
пополнил списки
тех самых
что с
вечно
сыны,
племянники, зятья,
папаши...
Ни взвод,
ни
армия. Семья
—
братья наши.
Войдёт без стука
услышит,
«Ну,
—
—
всем
знаком,
типа:
что, здорово,
За дом
412
молодых,
обелисков.
Мужья,
все
—
Управдом!
спасибо».
—
Позывной Поэт
Четыре мужика
Мороз отчаянный
в хлопьях
оградки
И
—
долбят на
землю
до злости,
куржака.
погосте
четыре дюжих мужика.
А почва стылым монолитом
спеклась в
гранит
дубак такой.
—
Её бы надо динамитом,
а не лопатой и киркой.
Кто упокоится
в
могиле?
Прораб? Артист? Шофёр? Солдат?..
плечи
Трудяги
из
рук
не
распрямили,
выпустив
лопат.
как с чифира,
Взгляд отстранённый
от мокрых спин идёт парок.
—
—
—
Кому готовите квартиру?
Так,
—
—
отвечают,
роем впрок.
Работа трудная, но сдюжим,
на наш товар особый спрос.
А стужа... Мало ли что стужа!
Ловчей копается в мороз.
..
.Я уходил. А
взялись за
эти снова
труд
—
к
руке рука:
Навет, Коварство, Зависть, Злоба
—
Четыре дюжих мужика.
СОБАЧИЙ РАЙ
Боец,
а не молокосос
я это о
—
себе.
Все говорят: военный пёс,
Хороший, умный, сильный пёс,
отличник
БПП.
Зачёты сдал
во
всей красе,
других опередив:
прошёл
на «пять» по
по очень
трудной
полосе,
полосе,
превысил норматив.
413
Великий Блокпост
Я чую всё: где
Без страха
под
вожатый
где
фланг,
где «Ил»...
ползу под танк,
я
чёрный
фронт,
и
где «мессер»
и
так
рычащий танк
—
учил.
Простой надёжный паренёк.
Строг с виду, но тайком
мной
делит свой
паёк,
солдатский суточный паёк,
со
он
и чешет за
ушком.
Вчера же я
не мог
от
уснуть,
радости скулил
мне
—
шлейку новую на грудь,
орден воинский на грудь,
шлейке той
тротил.
как
а в
—
Не надо слов! Мне
И скоро
с
И
без...
будет
наградой той наперевес,
сомненьям всем
я
легче
так:
поползу под
наперерез
танк.
доберусь (отличник ведь!)
пулемётный лай...
сквозь
Не плач,
ты
вожатый,
и
псу по-честному
он есть
—
собачий
ответь,
ответь:
рай?
СЕСТРИЦА
Тяни меня, сестрица,
тяни,
сколь хватит сил.
Какое
Я
там
жениться!
ж толком не
Покой
иглой
и
сон,
в меня
—
любил.
сестрёнка,
вдави,
по бронхам,
бойцам не до любви.
когда свинцом
414
Позывной Поэт
Не
морщи нос, сеструччо,
нёс в бреду муру,
что
вообще-то я везучий
—
так
просто не умру.
Вливай в меня, сеструха,
весь
здешний физраствор,
шепчи,
склонившись к
уху:
«Не трусь, терпи,
сапёр!»
Бинтуй сильней,
сестричка,
стерплю, сама не трусь.
В тебя, в твои косички,
поправлюсь
—
и
влюблюсь!
ТИК-ТАК
Он
раздолбай,
как все:
повод
Ну а
есть
—
по сто
весельчак и не
грамм
если
а если
прищучит,
подмигнёт вам: «Всё
жмот,
дурак.
прижмёт
—
будет тик-так!»
Да, такой: без нужды
не
не охотник
и
Но
не
до споров
возьмёт лишний груз,
драк...
попробуй, задень! Сразу губы в закус,
прищуром: «А в тик, блин, не так?»
В штаб таких не берут. Пусть надёжен вполне,
и с
но не
любит казённых
Но когда
на
понимаешь:
..
.Мы до
зачистку
дошли, до раскидистых ив,
до опушки. А дальше
Пули
ныли
тик и
так,
Из-под
броне,
тик-так.
прокатит
леса
бумаг.
с таким на
—
никак.
до боли знакомый мотив:
тик и
каски
так,
тик и так...
взглянув
на
зарывшийся взвод,
процедил он: «Поправим косяк».
И рванул с автоматом куда-то вперёд,
чтобы
стало
всё
тик и
всё
так.
вечерней поверке усталый комбат
«Мать вашу фак!»
И
Закурил. негромко спросил у ребят:
«Живы все? Ну и ладно... Тик-так».
На
после зычного:
415
Великий Блокпост
ХРАНИ МЕНЯ...
Ядрён комбатов перегар:
«Брат,
касок нет совсем.
вроде, был кевлар,
пэкаэм*.
у
Трофейный,
поглянь
Ну что, берёшь?»
Беру, комбат,
кевлар бойцу броня.
А
там
три
слова
—
где подклад:
«Христос храни
меня».
И
сняв с
кто
же, палец
курка,
на каске
жёг
Андрей,
наводчик «василька»" *?
тавро?
Телефонист Петро?
Максим ли, Ян крестили лоб
под гуд свинцовых ос?
Шептали,
падая
в окоп:
«Храни
Христос».
Витёк-танкист,
Тарас-начкар,
меня
корректировщик Стае...
Кому из
Кого
Где
них помог
из них не
ты
жужжишь,
отсчитывая
кевлар?
спас?
моя
оса,
дни?
Трофей надвину на глаза:
«Христос меня храни».
НА ПРИВАЛЕ
Чудно:
считали,
что
покатит,
а взяли к ночи с
гулькин
Взвод закрепился
сарай
*
*
ПКМ
—
Василёк
416
сараем,
а
в
шиш.
старой хате,
поди
ж...
пулемёт Калашникова модернизированный.
—
тяжёлый миномёт.
Позывной Поэт
На
ворота
в
на стенах
крыше толь,
койки,
углу, у
глина,
Но боже мой:
вкось...
—
пианино.
Откуда?
Как?
Кому?
На кой?
Притих устало ратный табор,
какой азарт?
когда привал,
От печки хриплый бас начштаба:
«Отставить сон. Давай, Моцарт!»
—
Не
увильнёшь,
коль знает он
коль
старший в теме,
про твой
Вздохнул боец
в
талант.
потёртом шлеме,
Артём.
В той
А
жизни
этой
в
как
—
—
музыкант.
От
снайпер он.
бога,
говорится, высший сорт.
Сел Тема,
клавиши
потрогал.
Аккорд, другой, ещё
аккорд...
Чудно:
Рахманинов
—
в
сарае!
Гудит начштаб,
усами рыж:
«Вон что, зараза, вытворяет!
Всего семь ноток, а поди ж...»
Не
счесть талантов
у артиста,
службе благодать.
с таким на
Ему что сбацать чардаш Листа,
что часового с вышки снять.
Бьёт
в
будь
цель
Там,
где приклад у
точку
в
—
если
окопе,
без помехи,
будь в траве...
эсвэдэхи*,
Зарубки.
Счётом
СВД
—
—
тридцать две.
снайперская винтовка Драгунова.
417
Великий. Блокпост
Дым у ставка? Шумок в низине?
Шмальнет разок
Чудно:
Патронов
в магазине
ж...
ЗА ПОЛЧАСА
...А
в низине тишь.
только.
десяток
А поди
—
нас
ДО РОЖДЕСТВА
накрыло
мне точно в
на
нейтралке,
грудь,
в висок его.
В воронке
но,
не на
общем,
в
Кому-то
упасть
—
на
катафалке,
тоже ничего.
нет,
а нам
свежий
цикаво
наст ничком.
Метель
убитому что саван,
Подушка
мёрзлой глины ком.
—
Салют
даст
Всё
прощальный среди ночи
«Ураган», расплавив высь.
честь по чести.
И, короче,
лежи, солдатик,
Где
на
ты
уснул,
захид
не
там и
лишь
журись.
могила,
бы головой.
Ракета кружится кадилом
под поминальный мины вой.
Садится
робко на погоны
снежинка...
Две...
Потом
—
ещё...
«Ты, кстати, как, сосед, крещёный?
Чего молчишь? А я
418
крещён».
Позывной Поэт
Воронку в белую бумагу
пакует
снег
...Зачем
За
—
нас
полчаса
видна едва.
подняли
до
в
атаку
Рождества?
ТРИ ВОГА
В подсумке у Жеки три
латунью
ВОГа*,
затёртой темны.
Три выстрела.
Вроде немного
по весточке с каждой войны.
ВОГ первый
соседних чернее,
—
—
будто на гильзе нагар,
подобран в разбитой траншее,
когда зачищали Джохар**.
Другая зарубка из стали,
как
что
Жека хранит про запас,
привет
от
из
парня
с
—
февральской Дебали***
нашивкой «спецназ».
И третья по Жекиной мерке
закладка
на память важна:
её
в
на вечерней поверке
Латакии дал старшина.
Бушлат вместе с торбою жидкой
весь Жекин нехитрый багаж,
на локте
суровою ниткой
заштопан его
Повадкой
хотя и
Не
—
и
камуфляж.
ростиком
—
школьник,
дожил до седин.
витязь.
Но держит подствольник
в готовности
*
**
ВОГ
номер один.
выстрел одиночный гранатомётный.
—
Джохар
—
название
города
Грозного
в
период между
Первой
и
Второй
чеченскими кампаниями.
***
Дебаля
—
сленговое название
города Дебальцево.
419
Великий Блокпост
Побудет
а
и снова
—
спросишь чудилу:
дорога,
на кой?
три ВОГа,
больно
большой!
подсумок уж
Отшутится:
мало
ЗАСАДА
Не
стал
под
не
за
От
бы
стон
упокойником
про маму родную
—
броником
стойку пулемётную.
зацепись
он
густобронебойного
бойница круглая.
Засада
дело гнойное,
гудит
—
—
засада
дело тухлое.
Сталь плющит пули
что
о
град
всмяточно
подоконники.
Фигня, рожков достаточно,
я нынче в
херня,
В
бронике.
виски толчками колкими
кровь бьёт многоамперово,
когда сечёт осколками
по
туше
бэтээровой.
Прилёт,
другой,
ещё прилёт,
тротила
вонь
противная.
Корму качнуло
резко
от
весьмакумулятивного.
Горим!
Ужом-изжогою
вползает
дым зашкирочно.
Старшой,
Сосед,
а
как там с
вдруг
У башни цинк
не
с
гранатами
исходит треском
влепили
между
подмогою?
выручат?
шиферным
скатами
отменноподкалиберным.
420
—
—
Позывной Поэт
Похоже, всё капутово,
кирдыково,
каюково.
Качусь от пекла лютого
туда, где прорубь люкова,
где небо
и
беззаботное, вода в ключе холодная, туда, где братство взводное
такая приворотная, где
служба незалётная, подмышка её потная
—
жизнь моя пехотная
ещё кому-то годная.
Туда,
и
где куст крыжовника
грядка огородная,
вкусный чай с шиповником,
где
мамка
туда, где
родная...
Ох, эта лямка броника!
Эх, стойка пулемётная!
ЭТОТ МАЙ
Ушедшим однополчанам
и
Ох,
этот
командирам посвящаю.
глупый май,
чтоб драли
Подходит он,
и ты
невольно
кто в мае
черти!
его
вступит
в
вспоминай:
брак,
промается до смерти
народная
—
молва.
Что делать
—
месяц май.
гордый май!
Пройдя в строю едином
с портретами бойцов,
Ах,
этот
по
Чтоб
не
полной наливай.
забыть Хатынь,
«катюши»
под
Берлином,
блокадный Ленинград.
Таков
он
—
месяц май.
421
Великий Блокпост
Ух,
гулкий
этот
В
май!
батальоне
казачьем
делились пополам
и
«прима»,
Короткий бой,
НП
ночные
на
терриконе,
трассера...
Всё это
этот
сухпай.
наряд,
—
Эх,
и
месяц май.
горький май,
от
слёз мужских кипящий!
Мы здесь пока,
а те
шагнули через
Кто
в мае с честью
край.
пал,
бессмертие обрящет
—
окопная молва.
Воздай
им, месяц май!
ДУША. УРОКИ СЕРБСКОГО
Мы
ехали
споро,
мы мчали на
мы
ноль*,
бережно в скорой везли его боль,
везли его
стоны, бинты
потёртый рюкзак
Петляли
в
и по
по
виску,
дому тоску.
посадках,
пылили в степи
с
молитвой единственной: Душан, терпи!
«Лейлу»**, ведь любишь ты петь.
Споёшь ещё
Кто знает,
братва, как по-сербски «терпеть»?
Как, парни, на сербском звучит слово «брат»?
Хороший товарищ,
надёжный
мог
солдат
шуткой
последнюю
*
**
Ноль
—
Лейла
422
обозначение
—
на
—
шутку,
«Приму»
а мог по сто
грамм,
ломал пополам.
российско-украинской
сербская лирическая песня.
границы.
Позывной Поэт
Дружище,
ты
здесь
по
Помедлив, негромко
судьбе?
По злобе?
тебе:
ответит
Я кучу* покинул, пошёл воевать,
чтоб русским российскую землю отдать.
—
Матчасти
знаток и
крестов кавалер,
всей роте бойца приводили в пример.
Но под Вергулёвкой попал под замес,
свинцом поперхнулся
его
АТС.
Серьёзная тема,
крутой переплёт.
Бинтов
не жалел
санинструктор,
и вот
уазик пыхтит, на подъёмах дрожа,
в нём хлопец белградский по кличке
А
мимо
—
воронки,
—
Душа.
окопы, деревья без крон,
скелеты
Была допомога
и
сгоревших
колонн.
вправду швидка**,
но тихо с носилок
упала рука.
Стояли.
Курили.
Плели невпопад
под реквием ветра, под мессу цикад.
Закапало сверху, листву полоща...
Ребята,
*
**
Куча, kyha
—
как
дом, жилище
Швидка допомога
—
будет по-сербски «прощай»?
(серб.).
скорая помощь
(укр.).
ОБ АВТОРАХ
Аким Апачев
Родился 4 апреля 1985
Мариуполе. Режиссёр, певец, журналист, рэпер,
Автор песен, получивших
широчайшее распространение,
«Лето и арбалеты» (2021), «Пливе кача» (2022),
«Из Донецка с любовью» (2022).
г. в
оператор, военный корреспондент.
—
Иван
Асвальд, позывной Пумба
Родился 5 января 2001
Луганске. Студент факультета
декоративно-прикладного искусства Луганской государственной
академии культуры и искусств имени М. Матусовского. 21 февраля 2022 г.
г. в
изобразительного и
был мобилизован.
Михаил
Афонин
Родился 8 февраля 1974
г. в Донецке. По образованию горный инженер.
Окончил Донецкий государственный технический университет. Живёт и
работает в Донецке. Член Союза писателей Донецкой Народной Республики.
Мария Ватутина
Родилась 4 мая 1968 г.
в Москве. Русская поэтесса и журналистка,
Член
Союза писателей Москвы. Автор
редактор, прозаик, юрист.
четырнадцати книг стихов и постоянный автор толстых журналов. В 2022 г. начала
активно
ездить с выступлениями, выступать перед военными,
пишет о
донбасской трагедии
и
героизме жителей
Донбасса
много
и воинов.
Егор Воронов, позывной Егор
Родился
2022
г.
в
—
1985
г. в
Горловке. Блогер
военнослужащий Народной
и
фоторепортёр.
милиции
С 24
февраля
ДНР.
Любовь Глотова
Родилась 16 сентября 1985
Самара). По
образованию журналист и лингвист. Живёт в Самаре. Занимается литературной
и переводческой деятельностью. Пишет музыку. Автор книг «Кракозяков»,
«Буквы на песке», «Облака сугробы снега», «Апельсины с дождём», люби424
г. в
Куйбышеве (сейчас
—
Об авторах
тельского
фильма «Стихотворение». Публиковалась в журналах «Арион»,
«Октябрь»,
С 2014
в
г.
«Знамя»
и
др.
выбор Донбасса,
с 2022 г. принимает участие
жителей
помощи для
пострадавших территорий.
поддерживает
сборе гуманитарной
Людмила Гонтарева
Родилась 25 апреля 1971 г. в городе Краснодоне. Окончила Луганский
государственный педагогический университет. Публикуется с 2003 г.
Основные жанры: поэзия, проза,
премии
публицистика. Лауреат литературной
Владимира Гринчукова (2015).
им.
Живёт
в
Краснодоне.
Ирина Горбань
Родилась 5 апреля 1960
Союза писателей России.
в
Макеевке. Член Союза писателей
ДНР,
Автор десяти сборников стихов и прозы. Живёт
г. в
Макеевке.
Андрей Дмитриев
Родился 26 апреля 1972
книги стихов
Всемирной
Анна
городе Доброполье Донецкой области. Автор
«Сторожевая элегия» (2004). Член Русского ПЕН-центра
г. в
ассоциации писателей
«Международный ПЕН-клуб».
Долгарева
Родилась 4 августа 1988
г. в
Харькове. Лауреат Григорьевской
поэтической премии, Первой премии VII Международного поэтического
конкурса «45-й калибр» (2019), Всероссийской литературной премии имени
А. И. Левитова
(2021), Международного Волошинского конкурса (2022),
победитель VII Всероссийского фестиваля молодой поэзии имени Леонида
Филатова (2022). Член Союза писателей России.
Григорий Егоркин,
позывной Сид
Родился 22 ноября 1963
г. в
посёлке
Черлак Омской области.
Журналист, поэт, драматург. Автор трёх книг стихов и прозы. Освещал
войну в Чечне и воевал в Донбассе. Живёт в Челябинске.
Елена Заславская
Родилась 14
писатель, журналист.
1977
Лисичанске. Живёт
Луганске. Поэт,
Автор девяти поэтических сборников и поэмы «Ново-
октября
г. в
в
425
Великий Блокпост
россия гроз.
и
Новороссия грёз», а также публикаций в интернет-изданиях
Донбассе,
(1998-2000), автор первого историко-культурного путеводителя
по Донецкому краю
«Донбасс для «чайников» (2017), лауреат премии
в
создатель
и
редактор еженедельника
курьер»
—
«Книга
Автор
и
издательства года»
книги стихов
за
2019 год
в
номинации
«Публицистика».
«Птицы террилиевых гор». Член Союза писателей
России.
Игорь Караулов
Родился 11 февраля 1966
г. в
Москве. Окончил
географический
МГУ.
Автор семи поэтических книг: «Перепад напряжения» (2003),
«Продавцы пряностей» (2006), «Упорство маньяка» (2010), «Конец ночи»
(2017), «Ау-ау» (2018), «День святого Валентина» (2021), «Моя сторона
истории» (2022), а также сборника статей «Трудный возраст века» (2020).
факультет
Лауреат Григорьевской поэтической премии (2011). Победитель Волошинского конкурса (поэзия) (2017).
Катерина Катина
Родилась 14
июня
1986
г. в
Донецке. Умерла 9
июля
Военный корреспондент, модель, поэт, переводчик.
с
камерой:
2021
Автор
г. в
Донецке.
книги
«Рыжая
дневники военкора».
Александр Кораблёв
Родился 31 августа 1956 г.
в
Константиновке. Живёт
в
Горловке.
В 1979
г.
Донецкий государственный университет, филологический
Доктор филологических наук, профессор. Руководитель
литературных объединений «Логос» (1983-1991), «Сквозняк» (1995-1996)
в Горловке и Вольного филологического общества (с 1992 г.) в Донецке.
окончил
факультет.
Григорий Кубатьян,
позывной
Родился 28 февраля 1977
Окончил
426
Репортёр
г. в Ленинграде. Путешественник, журналист.
Санкт-Петербургскую государственную инженерно-экономиче-
Об авторах
скую академию. Член
Русского географического общества. Публиковался
журналах GEO, Discovery, «Отдых в России» и других. Автор
путеводителей и книг о путешествиях. Работал военкором в Донбассе. С сентября
2022 г. участвовал в СВО в качестве добровольца в составе батальона
в
«Ахмат».
Иван
Получил
ранение.
Купреянов
Родился 29
июля
1986
Жуковском (Московская область). Поэт,
г. в
продюсер. Член Союза писателей Москвы
и
Союза журналистов Москвы.
Автор трёх поэтических сборников. Лауреат премии «За верность Слову
и Отечеству» имени первого редактора «Литературной газеты» Антона
Дельвига (2015), премии «Лицей» им. А. С. Пушкина (2021).
Александр Курапцев
Родился 18 апреля 1981
автор
и исполнитель песен.
поэтического
городе Артёмово города Дзержинска. Поэт,
С 2014 года живёт в Санкт-Петербурге. Автор
г. в
сборника «Лоскуты» (Донецк,
2011 г.).
Наталия Курчатова
Ленинграде. Журналист, литератор. С 2017 г.
писала о ситуации в Донбассе. С 2022 г. работала как журналист в зоне
СВО. Автор романов «Лето по Даниилу Андреевичу» и «Сад запертый»
в соавторстве с Ксенией Венглинской. Стихи переведены на шведский
Родилась 14 декабря 1977 г.
и
английский языки,
в
а также на спэнглиш.
Сергей Лысенко |, позывной Лысый
Донецке. Трагически погиб при выполнении
боевого задания 9 мая 2022 г. Победитель фестиваля «Автомат и гитара
2018» (Донецк), призёр фестиваля «Чеховская осень 2018» (Ялта). Член
Родился 31 марта 1976
Союза писателей
Олег
г. в
Донецкой Народной Республики.
Миронов, позывной Макаревич
Служит в рядах Народной милиции ДНР. Участвовал во взятии Мариуполя,
был трижды ранен.
Евгений Мокин
Родился 25
Кемерово. Окончил математический факультет
Кемеровского Госуниверситета (1993 г.) и Литературный институт имени
М. Горького
семинар И. Л. Волгина (2003). Ответственный секретарь
журнала «Огни Кузбасса». Лауреат Всесибирской премии им. Л. Мерзликина (2015). Автор восьми книг стихов. Член Союза писателей России.
Член Русского ПЭН-центра. Живёт в Кемерово.
г. в
—
С 2014
г.
поддерживает
выбор Донбасса.
Мария Панчехина
Родилась 30 июня 1987 г.
университет. Кандидат
языка
Донецкого
в
Макеевке. Окончила Донецкий
национальный
филологических наук, доцент кафедры
русского
Автор
«Донецкий диктант» (2017, 2020). Стихотворения
журналах «Дикое поле», «Родная Кубань», «Соты»,
национального университета.
текста
для
образовательной акции
публиковались
«Семейка»
и
в
др.
Семён Пегов
сентября 1985 г. в Смоленске. Поэт, военный корреспондент.
факультет журналистики в Смоленском государственном
Родился 10
Окончил
университете.
Автор
Канала WarGonzo.
Александр Пелевин
Родился 20
1988
Ленинграде. Поэт, писатель, публицист,
получил премию «Национальный бестселлер» за роман
сентября в
В 2021
г. в
блогер.
«Покров-17». С 2014 г. поддерживает выбор Донбасса, с 2018 г. регулярно
посещает Донбасс.
428
г.
Об авторах
Ксения
Першина
ноября 1984 г. в Красноармейке. Живёт в Донецке,
филологический факультет Донецкого национального
университета, работает преподавателем кафедры истории русской литературы
и теории словесности. Стихи публиковались в журналах «Алтай»,
Родилась 18
окончила
«Живой родник», «Окно»,
«Донецкий
Алексей
антологии поэтов
Донбасса «Мы», сборнике
кряж».
Поддубный
Родился 8 января 1969
г. в
Киеве, живёт
Москве.
Певец, композитор,
руководитель группы «Джанго».
в
музыкант
аранжировщик. Лидер
С 2014 г. поддерживает выбор Донбасса. Занимает активную
гражданскую позицию, регулярно ездит с гуманитарной миссией в
и
и
бойцами,
выступает перед
осуществляет закупку
Донбасс,
необходимых вещей.
Анна Ревякина
Родилась 22 сентября 1983 г.
писателей России. Автор
Союза
в
Донецке. Член Союза писателей ДНР,
восьми
сборников стихотворений и поэмы
«Шахтёрская дочь». Стихи переведены на девять языков. Обладатель и
финалист множества международных и национальных премий. Продюсер
серии документальных фильмов «Лики Донбасса». Доцент факультета
мировой политики МГУ им. М. В. Ломоносова, заместитель председателя
Общественной палаты ДНР.
Иван
Ревяков, позывной Профессор
Родился 24
ноября 1979 г. в Донецке. С отличием окончил русское
филологического факультета Донецкого национального
дневное отделение аспирантуры. С 24 февраля
университета, а впоследствии
2022 г.
военнослужащий Народной милиции ДНР, рядовой, радист.
отделение
—
—
Владислав Русанов
Родился
12
июня
1966
г.
По
кандидат технических наук
и
работает
Прозаик,
в
в
образованию
по
инженер-геологоразведчик,
специальности
«Бурение скважин». Живёт
Донецке.
Автор 32 книг, выходивших в разное время
«Крылов», «Астрель» (Санкт-Петербург), ACT, ЭКСМО
поэт, переводчик.
издательствах
429
Великий. Блокпост
(Москва), «Шико» (Луганск, Севастополь), Рапан-Принт, Edit (Донецк).
Редактор-составитель сборника гражданской поэзии Донбасса «Час
мужества» (обладатель специальной премии в номинации «Поэзия»
Московской международной книжной ярмарки 2015 г.). Член Союза писателей
Донецкой Народной Республики и Союза писателей России.
Александр
Савенков
Родился 10 апреля 1964
Работал
премии
в
Горловке. Океанолог, шахтёр,
строитель.
Каспии, в Прибалтике, Москве, Донецке. Лауреат
П. Беспощадного. Лауреат премии к 100-летию Н. Тряпкина.
Крыму,
им.
г. в
на
В настоящее время живёт
в
Горловке.
Александр Сигида (старший)
Родился 24 февраля 1963 г. в Молодогвардейске. Поэт, публицист,
Союза писателей России, Союза писателей Луганской и Донецкой
Народных
член
Республик, Межрегионального Союза Писателей. Автор 12 сборников
поэзии.
Александр Сигида (младший), позывной Захар
Родился 26 мая 1986 г. в городе Краснодоне. Окончил Луганский
национальный педагогический институт им. Т. Г. Шевченко. Поэт, переводчик.
Живёт
в
Луганске.
Служит с 2014 г., 21 ноября 2022 г. был ранен под Невельским.
сдачи
антологии в печать
Ольга
в
На
момент
одной из донецких больниц.
Старушко
Родилась 24 мая 1964 г.
МГУ
проходит лечение
имени
в
компаниях по связям с
сторона» (2015). Живёт
Вячеслав
Севастополе. Окончила
М. В. Ломоносова. Работала
факультет журналистики
СМИ, рекламных агентствах,
общественностью. Автор книги «Корабельная
в
городе
в
Электроугли Московской области.
Теркулов
Родился 6 января 1965
г. в
Донецке. Окончил Донецкий государственный
университет. Доктор филологических наук, профессор, академик
Международной славянской академии наук, искусств, образования и культуры,
первый Заслуженный учитель Донецкой Народной Республики,
медали им. А. С. Пушкина Международной ассоциации
преподавателей русского языка и литературы. Поэт, бард, член Союза писателей ДНР.
обладатель
430
Об авторах
Герман Титов
Родился 13
Окончил
1966
Сумах. Поэт, архитектор, искусствовед.
архитектурный факультет Харьковского инженерно-строительного
мая
г. в
института. В 2009-2014 годах был
журнала
поэзии
«Лава».
Автор
главным
книг стихов
редактором харьковского
«Цветная Тень», «Сны и Дали»,
«Янтарная Почта», «Умиротворенье» (Харьков). С августа 2014
в
г.
живёт
Санкт-Петербурге.
Отец Дмитрий Трибушный
Родился 3 апреля 1975
г. в
Донецке. Священник,
поэт, исследователь
религиозно-философской мысли, церковный историк, агиограф. В 1997 г.
окончил филфак Донецкого национального университета, в 2002 г.
Одесскую духовную семинарию. Священник и священнослужитель. Автор
—
книг стихов:
(2010),
Донецка
с
Алиса
«Под другим дождём» (2004), «Провинциальные
«Белая
книга»
(2010), «Облака
любовью» (2020). Живёт
Живёт
гражданской
кряж»,
ручной работы» (2013),
Донецке.
Фёдорова
Родилась 24 марта 1990
языка.
в
стихи»
«Из
и
г. в
Донецке. Филолог, преподаватель русского
работает в Донецке.
Стихи
публиковались
в
сборнике
Донбасса «Час мужества», сборнике «Донецкий
поэтов Донбасса «Мы», а также в антологии
поэзии
в антологии
переводов славянских поэтов
«Двенадцать
из...
Атлантиды»
на
болгарском
языке.
Александра Хайрулина
Донецке. Окончила филологический факультет
Донецкого национального университета. Поэт, журналист, редактор,
педагог. Проза Александры Хайрулиной вошла в драму с оркестром «Россия,
Родилась 27 мая 1984 г.
не
бойся,
мы с
в
тобой...»
Наталья Хаткина
Родилась 2
в
сентября
1956
г. в
Челябинске,
умерла 14 августа 2009
г.
Донецке. Учитель русского языка и литературы, библиотекарь в
член редколлегии журнала «Фонтан»,
Областной детской библиотеке Донецка,
главный редактор детского журнала «Апельсин». Автор семи поэтических
книг. Член Национального союза писателей Украины (с 1988 г.).
431
Великий Блокпост
Алексей Шмелёв
Родился 23 февраля 1987 г.
Поэт, музыкант, артист,
в
Аспирант МИТХТ. Актёр театра «4Т».
основателей культурного арт-проекта
Москве.
один
из
«Мужской голос». Автор двух книг: «Апельсиновые рощи» и «Пыль».
Публиковался в журналах «Москва», «Осиянное слово», «ВО»,
«Студенческий меридиан», «Контр@банда» и др. Лауреат международной
литературной премии им. Сергея Есенина «О Русь, взмахни крылами...» (2010).
Софья Юдина
Родилась 25 октября 2001
г. в
государственной консерватории
городе Химки. Учится
имени
в
П. И. Чайковского
Московской
на
фортепианном
отделении, лауреат международных музыкальных конкурсов, композитор.
