раз хуже. Горело все, что может гореть. Что не может гореть — плавилось. Что не может гореть и плавиться — раскалилось и испарялось, молекула за молекулой. То, что еще час назад было людьми, вылетало черным дымом через пролом в крыше. Спасать здесь было некого. Огонь гудел и тянулся вверх. Тот, кто устроил этот поджог, знал что делал. Я шла почти насквозь. Кабинет Террэгана был на первом этаже, рядом с задним входом в школу. Дармина прибегала к нему, когда заканчивала свои уроки. Значит, они могли успеть выйти. В мире в действительности очень мало событий, которые происходят мгновенно. Многое из мгновенного просто очень быстрое. И если успеть… я очень надеялась, что они успели. И что здание от взрыва разрушается как раз быстро, а не мгновенно. Впрочем, я никогда не видела, как падает бомба.
На том месте, где был кабинет Террэгана, лежала рухнувшая балка. И хотя все вокруг блестело и пылало, я увидела то, чего больше всего боялась. Пятно холодного синего света, который нельзя спутать ни с чем другим. Охранный медальон Дармины. Я нашла его. Круг с заключенным внутри солнцем. Он до последнего делал все, что мог. Но у него было слишком мало силы, чтобы победить такую стихию. Рядом с ним не было даже пепла. Мне нечего было унести с собой. Все уже унес ветер. Я провела ладонью по раскаленному камню, словно гладила ее в последний раз по голове. И наткнулась ладонью еще на одну вещь. Я не отыскала бы его сама — даже мои глаза не могут увидеть черное на черном. Пепельно-черное кольцо Террэгана. Самое обычное кольцо. Второе такое же было на мне даже сейчас и, почувствовав пару, пусть даже искалеченную огнем, чуть сжалось.
Я выходила через задний вход. Через то, что раньше было задним входом. Медальон Дармины и кольцо Террэгана обжигали руки. Но это было неважно. Руки восстановятся, если я выживу. Но я не знала, хочу ли я жить. Одежда на мне обгорела. В сумке была запасная, но сумка была в элекаре, а я не знала, хватит ли у меня сил добраться до него. И нужны ли они мне.
Террэган — моя горькая полынь. Дармина — мой крошеный цветочек.
Глава 2. Семья
Остальная семья жила на южной окраине. Охотники могли прийти в город только с севера, поэтому выбор семьи нельзя назвать неразумным. Но мне он не нравился. Из центра города на юг вела только одна дорога. И там же обрывалась. Если что, их район, заканчивающийся песчаным мысом, мог стать самой настоящей западней. Впрочем, как показала жизнь, и мой дом у перекрестка оказался не слишком надежным. Когда возникает опасность, количество путей к бегству не имеет значения, если среди них нет ни одного безопасного.
Сестра считала, что они смогут уйти по морю. У них всегда было два катера, на которых можно было добраться до яхты. Брат говорил, что в крайнем случае они будут прорываться на дорогу. После случившегося я была не очень способна на прорыв. Все-таки резкая перестройка организма требует очень много сил. И вообще, воин из меня никудышный. «Хорошие врачи редко умеют воевать», — повторяла сестра каждый раз, когда ей приходилось отбивать меня от охотников. За последние годы это случалось все реже, но не из-за того, что я научилась драться. А из-за того, что я научилась прятаться и уходить от погони. Потому что мне было кого прятать и ради кого жить. А теперь… Я оборвала себя. Ястребинка и Дэнделайон, сестра и брат, — моя изначальная семья. И они близки мне не меньше, чем Дармина и Террэган. И я надеюсь, что мы успеем уйти.
Я надеялась до того самого момента, когда не подъехала к их дому. Оставаясь в элекаре, я смотрела на дом и выискивала те мелочи, которые могут выдать охотников. Но с домом было все в порядке. Аккуратные дорожки с мелким песком без грубых следов. На карликовых мимозах вдоль дорожки распушены все листики. Плотно закрытые жалюзи на окнах. Плотно сомкнутая дверь. Тишина. И только когда я совсем уж собралась выйти и мой взгляд упал на песчаную косу в конце улицы, я поняла, что опоздала.
Оба катера валялись на песке и песок под ними был черным. Я видела голову Ястребинки с длинными золотистыми волосами. Они были как ковыль на ощупь, а теперь слиплись в одну черную веревку. Одну только голову, без тела. Дэнделайон лежал рядом. Я узнала его по плетеному браслету из белых шерстяных ниток на правом предплечье. Брат всегда носил белую одежду, но теперь она была буро-черной. А браслет так и остался белым. Брат никогда не носил оберегающих медальонов, говорил, что против топора и пули ни один медальон не поможет. Словно знал…
Я смотрела на них и понимала, что то, что с ними сделали, сделали уже давно, несколько часов назад. Что можно даже выйти, потому что скорее всего убийцы отправились в мой дом. И где-то на краю сознания билась мысль, что это был не один охотник и не два. Это я не умею драться. А брат с сестрой умели, убивать не мог ни один из нас, но они умели защищаться и отражать атаки охотников… Если бы на каждого из них приходилось по три охотника, то брат с сестрой могли бы вырваться и сбежать. Но они
