Путь тьмы [Н. К.] (fb2) читать онлайн

Темный Путь. Книга 5. Путь тьмы

Пролог

Маркиз Ванф Ризем уверенно вел своего грифона к намеченной цели. После смерти отца он унаследовал титул, з а мок и обширные плодородные земли к западу от Пантиока. Кое-кто даже видел его новым королем и всерьез предлагал устроить переворот с захватом власти. Тем более, что нынешний правитель давно уже напрашивался получить кинжал в спину или яд гослопаха в бокал с вином.

Что ж, может быть, когда-нибудь Ванф и согласится.

Но не сейчас.

Одно дело управлять страной и нести за это ответственность — власть, обремененная кучей забот, правил и утомительных интриг. И совсем другое — руководить элитным отрядом корпуса магического противодействия. Влияния, конечно же, поменьше, но зато нет необходимости действовать с оглядкой на чье-либо мнение. Разве что только на совесть. Но с ней всегда можно договориться.

Ризем махнул рукой, привлекая внимание подчиненных, и жестами обозначил место посадки — приметную поляну возле излучины вытекавшей из леса реки. Кажется именно про нее говорил тот молодой холуй, что сперва указал место нападения некроманта, а потом объяснил где находится Лес Погибели.

Не то сын торговца, не то брат конюха — уже не спросить. Да и не важно это. Парень выпал из седла, как только перестал быть нужным, и превратился в кровавую лепешку на обочине похожей на узкую ленту дороги.

Естественно Ванф ему помог. Не хватало еще чтобы всякая чернь касалась его благородного Ястреба — грифона, подаренного лично новым королем Пантиока, Поврантом. Даже само общение с местным бароном (как там его? Ревилл?) заставило маркиза чувствовать себя испачкавшимся. Еще и сынок его — пьяница, увалень и трус — сбежал от какого-то замшелого повелителя смерти.

А еще называют себя аристократами. Да лакеи в замке Ризема одеваются лучше! Эти же наверняка спят в хлеву в обнимку с крестьянами и свиньями. Там им и место.

Приземлившись, Ванф потрепал благородное животное по клюву, затем оправил пластинчатый доспех, проверил легко ли выходит из ножен меч и удобно ли доставать из сумки магимуар. Все, как всегда, в полном порядке. Как и другое приточенное к седлу оружие и многочисленные амулеты, призванные защитить владельца от вражеской магии.

Маркиз не планировал задерживаться в этой дыре надолго. После исчезновения отряда графа Калтера, который отправился в погоню за нелегалкой, пытавшейся вместе с друзьями сорвать ракатош, репутация корпуса заметно пошатнулась. Хотя помощь в последующих событиях и вернула магам боевую славу, но позорное пятно поражения навсегда осталось грязной кляксой в истории организации.

А еще и этот кфханов приказ о расширенном приеме в Академию! Туда же теперь чуть ли ни всех без разбора берут, если им хватает маны всего на пару огненных шаров. Нет, в королевствах, конечно, последнее время творится Лаод ведает что, но обучать простолюдин магии…

Ризем раздраженно скрипнул зубами.

Впрочем, он знал как поднять себе настроение. На обратном пути можно снова заглянуть к Ревиллу и вдоволь позабавить с его женушкой. Просто удивительно, что в подобном захолустье водятся женщины с такой выдающейся… внешностью. А потом спалить там все к мерфаловой бабушке и объявить, что барон продался темным силам. Или демонам. Проверять никто не станет.

Да, определенно, так и надо поступить.

Вот ради подобных маленьких радостей Ванф и продолжал тянуть лямку в корпусе. Пусть власти и поменьше, чем на троне, но зато никто не стоит над душой и не дышит в спину. Красота!

— Ваше Сиятельство, мы готовы выступать. — отрапортовал один из людей Ризема, облаченный в точно такой же доспех, разве что чуть более потертый. — Только у Санкора живот крутит.

— Я говорил не жрать в той помойке. — брезгливо отмахнулся Ванф. — Лучше бы пайком обошелся. Пусть теперь терпит.

— Он говорит, это не от еды. Предчувствие плохое.

Маркиз задумался.

К предчувствию Санкора стоило отнестись серьезнее. Недавно он предупредил о скрывавшихся в деревне демонах, хотя, на первый взгляд, не один внешний признак об этом не говорил. И не заподозришь, что клятые твари только и ждут момента, чтобы разорвать тебя в клочья. Весьма полезный навык. Не был бы тот всего лишь бароном, Ризем всерьез задумался бы отдать за него свою сестру. А так…

— Используйте заклинания обнаружения нежити. — распорядился Ванф. — В конце концов, некроманта ищем.

Маркиз окинул взглядом подчиненных. Не считая Санкора, остальные расслабленно озирались вокруг. Команда подстать лидеру. Наверняка тоже уже планировали, как будут развлекаться на обратном пути. Последнее время они позволяли себе все больше и буквально пьянели от вседозволенности. Ризем их прекрасно понимал и поддерживал.

Отогнав приятное предвкушение, Ванф самодовольно хмыкнул и добавил:

— Артефакт тот тоже достань. Зря что ли таскали.

— Который Гамонан дал перед вылетом?

— А у тебя другой есть? — раздраженно бросил маркиз, нахмурив брови. Что-то в окружающей обстановке его определенно нервировало.

— Нет, Ваше Сиятельство, но…

— Если это опять будет нерабочая рухлядь, — перебил мага Ризем, — я заставлю тупого дварфа сожрать свою бороду, а потом засуну ему артефакт туда, куда еще не проникал луч солнца. Посмотрим — может так его изделия будут работать лучше.

Подчиненный отдал честь и отправился к расплывшимся в довольных улыбках соратникам. Ванф же почесал начавшую зарастать щетиной щеку, скрестил руки на груди и уставился на раскинувшийся перед ним неровный строй деревьев.

Лес Погибели. Что за дурацкое название? Наверняка какого-нибудь неудачливого охотника медведь задрал, а челядь решила, что там завелась нежить. Еще и проклятье страшное, небось, придумали в придачу. Мол кто туда на третью ночь после после полной луны зайдет, у того задница на голове вырастет, и срать потом неудобно будет.

Маркиз пренебрежительно сплюнул, и ленивый поток понес его слюни в дар живущим ниже по течению беднякам. Пусть порадуются.

Впрочем…

Ризем, наконец, понял, что настойчиво теребило его сознание с момента приземления. Несмотря на кристально чистую речную воду, за все это время в ней не мелькнуло ни единой рыбешки. И ладно окунь там или щука — даже вездесущие пескари, и те не скользили вдоль поверхности, выискивая случайно свалившуюся на обед муху.

Да и сами мухи, в свою очередь, куда-то запропастились.

Ванф прислушался.

Ни стрекота кузнечиков, ни пения птиц. Лишь тихое журчание безымянной реки и мерный шелест ветра, упрямо гнущего не желающую стелиться траву.

Лес тоже стал выглядеть как-то по-другому. Угрюмо, мрачно, давяще. Словно древнее затаившееся чудовище, желающее наброситься и сожрать зазевавшегося путника. Вроде обычные сосны, дубы, ели, но, в то же время, они будто надвигались, нависая подобно палачу над приговоренным к смерти преступником.

Вот только в роли преступника выступал отряд Ризема.

Мотнув головой, Ванф отогнал внезапное наваждение и, бросив короткий взгляд на вновь ставший обычным лес, приказал выдвигаться.

Уничтожить некроманта и вернуться с победой. Что может быть проще?

Глава 1

Никаниэль очнулся рывком. Словно его выдернули из-под воды, когда воздух в легких уже практически закончился.

Заснул! Потерял бдительность!

Мрак подземелий Дварфгона подобного не прощает.

Ник перекатился в сторону, уходя от возможной опасности. Может быть прямо в эту секунду очередной монстр собирался полакомиться беззащитным эльфом. Выпустившей когти рысью оскалился Зверь, поселившийся в разуме принца. Беспощадное животное, сосредоточие инстинктов и ярости — без него Никаниэль не выжил бы в вечной тьме туннелей и пещер.

Никто бы не выжил.

Ник слепо зашарил руками в поисках Люминистилла, но его рядом не было.

Холодный пот мгновенно покрыл тело принца липкой испариной.

Остался без оружия. Без единственной надежды на спасение…

Зверь грозно зашипел и выгнул спину.

Нет! Пусть с одними ногтями и зубами, но Никаниэль не сдастся! Он голыми руками будет рвать монстров, но пробьет себе путь на поверхность!

Внезапно, словно по щелчку пальцев, на Ника обрушился целый водопад новых ощущений.

Мягкий ворсистый пол под ладонями, запах жженого масла и пряностей, непривычно сухой, горячий воздух, яркий свет. Свет! Кфхан побери, неужели бывает столько света?

И мана.

Вокруг плескалось целое море силы. Она кружилась, собиралась в вихри и водовороты, нежно ласкала кожу и совсем не планировала исчезать. Наоборот — будто тянулась к изголодавшемуся принцу, даруя всю себя без остатка.

Никаниэль ощупал шею. Негатор пропал. Остались лишь загрубевшие мозоли, натертые шершавым металлом ошейника.

Да. Он вспомнил.

Гигантский кавиалит, перекрывавший путь на поверхность, огненный шар, небо, яркие искорки звезд. Ветер, принесший запах свободы, бескрайний океан песка, гослопах, Элельен.

Ник нахмурился.

Определенно там никак не могло быть Элельен. Сейчас он это понимал. Но тогда…

Кажется, он сделал какую-то глупость.

Второй огненный шар, сотворенный из жалких остатков маны. Ее не хватило бы даже на блеклого светляка. Принц досуха выжал магические каналы и даже умудрился использовать некроэнергию, каким-то образом смешав ее… с собственными жизненными силами? По ощущениям выходило именно так.

Но тогда он должен был умереть. Об этом твердили как в школе Меча и Магии, так и ни раз у поминала Юлланай, предостерегая от неосмотрительного перенапряжения. Даже лишенный способности колдовать Малем, кажется, говорил о чем-то подобном.

Вот только Никаниэль определенно выжил.

Как?

Ник осмотрелся.

Он сидел на ковре из шкуры неизвестного зверя. Стены его комнаты сходились к потолку, образуя конус из плотной коричневой ткани. Неподалеку, мерцая, горелая тусклая масляная лампа, но отвыкшему от света принца ее умирающий огонек казался ярче полуденного солнца. Люминистилл покоился на расстоянии вытянутой руки.

Которых снова было две.

Правая — белая, как снег, тощая, с выступающими жилами. Покрытая мелкой вязью небоевых заклинаний и бесчисленным множеством наложившихся друг на друга шрамов.

И левая — мягкая, гладкая на ощупь, непривычно тяжелая. И при этом черная, словно искупавшийся в дегте уголь. Правда только до локтя. Там где Ника закончил жрать кавилит, проходила неровная волнистая полоса, соединявшая день и ночь, молоко и сажу, родное и непонятно откуда взявшееся.

Принц повращал запястьем, сжал кулак, пошевелил пальцами — все движения выполнялись естественно и без заминки. Разве что сил в новой конечности явно не доставало. Не похоже, чтобы с ее помощью можно было как прежде разрывать плоть подземных тварей или удерживать истекающую слюнями хищную пасть, пока мечом пластаешь подобравшегося с другой стороны врага.

Впрочем, грех жаловаться. Даже грабли или простой крюк были бы полезнее, чем совсем недавно торчавший из локтя светящийся кристалл.

Неожиданно полог шатра откинулся и внутрь шагнул чернокожий мужчина в просторных белых одеждах. Вернее хотел шагнуть. Потому что стоило лишь ткани начать движение, и тело Никаниэля среагировало быстрее, чем тот успел подумать.

Стремительнее броска кобры Ник метнулся к мечу, схватил его и направил на незнакомца. Тот даже дернулся не успел, как в грудь ему уперлось острие Люминистилла, а в лицо смотрел холодный прищур золотых глаз. И в них читалось лишь одно — гибель.

— Воу! Эй, парень, полегче. — обратился к принцу мужчина, поднимая руки вверх. Всего одну пару. Не варвар. Скорей всего, просто очень загорелый человек. — Ты говоришь на общем?

Бедолага похоже даже не подозревал, на каком тонком волоске висела его жизнь. Никаниэль едва успел остановить взявшего верх Зверя. Родившаяся в подземных туннелях сущность не знала пощады и не ведала о существовании союзников. Любой подобравшийся на расстояние удара должен тут же умереть. Немедленно. Закон выживания, написанный кровью.

Так думал Зверь. Но не Ник. Хотя и ему стоило немалых трудов вспомнить когда кто-либо не пытался его убить. Даже призванные им демоны в мгновение ока разорвали бы его в клочья, если бы не сдерживающая магия.

Кстати, принц же лишился Ш-обр а зного шрама на левом предплечье. Причем вместе со всеми татуировками боевых заклинаний. Впрочем, об этом можно подумать позже. Мысли есть.

— Не говоришь? — уточнил мужчина. — А на криамо? — он произнес пару предложений на языке варваров. Никаниэль знал несколько слов после обучения Шазшаза-Тродияраша, но, конечно, для общения этого было не достаточно. — Прости, на эльфийском могу сказать только «Я заблудился» и «Не убивайте». Надеюсь эти фразы мне никогда не пригодятся.

Человек добродушно улыбнулся, всем своим видом демонстрируя мирные намерения. Выцветшие на солнце волосы, веселые глаза, обветренная кожа, отсутствие какого-либо видимого оружия — он явно не представлял опасности.

Или тщательно это изображал.

— Кто ты? Где я? — спросил Ник, делая пару шагов назад, но так и не опуская меч. Слова давались ему тяжело. Словно язык забыл как правильно поворачиваться, когда нужно заняться чем-то кроме рычания или проталкивания куска сырого мяса в глотку.

— О, так ты все-таки говоришь на общем. — мужчина зашел внутрь и невозмутимо сел, положив под зад пару обшитых по периметру подушек. — Выглядишь неважно. Есть хочешь?

— Где я? — с нажимом повторил принц, продолжая сверлить собеседника глазами.

— В запасном шатре Шазсапкатана. — ответил незнакомец, довольно быстро проиграв поединок взглядов. — Две ночи назад тебя приволокла девушка из этого племени. Вообще ты был мертв, как осенний лист, но она уговорила жрецов тебя спасти. Они могут. — мужчина неопределенно хмыкнул. — Рука у тебя, кстати, тоже ее. — добавил он, кивнув на обновленную конечность Никаниэля. — Сказала плата за жизнь.

Значит какая-то девушка все-таки была. Элельен привиделась Нику не на ровном месте. Хотя как можно спутать варваршу с эльфийкой… Не иначе какое-то помутнение рассудка.

А еще смерть. Вот уж она точно не померещилась. Принц хорошо помнил то леденящее чувство. Последнее, что он испытал перед тем, как сознание покинуло тело.

Значит действительно умер.

И ожил.

Опять.

В памяти невольно всплыло услышанное в Тике пророчество.

Что ищешь, то найдешь. И тут же потеряешь.

Своим мечом пронзишь того кто всех верней.

Три раза оживешь, пока не осознаешь,

Что жизнь одну отдал за миллион смертей.

Под первую строчку, к сожалению, попадало чуть ли не каждое второе событие в жизни Никаниэля. Он постоянно что-то находил, и боги сразу у него это отнимали. Предметы, знания, друзей, свободу… Максимально расплывчатая формулировка. Такое можно сказать любому, и он сходу припомнит дюжину подтверждений правдивости предсказания.

Чего нельзя сказать о продолжении.

Своим мечом Ник пронзил уже много кого, он даже считать в какой-то момент перестал. Но под «всех верней» подходил разве что Садо. Да и то с существенной натяжкой. А вот смерть и последующее оживление с чем-либо спутать сложно.

Получается пророчество все-таки настоящее? Что за истина откроется принцу после его свершения? И должна ли она вообще открыться? Никаниэль не отказался бы от совета кого-нибудь разбирающегося в этой теме.

По крайней мере, если все-таки принимать предсказание на веру, получалось, что Ник имел еще одно воскрешение в запасе. Но лучше все-таки не рисковать. Не исключено, что он лишь притягивает за уши собственные домыслы к бессмысленному стишку.

Под ложечкой у эльфа предательски засосало. Что там говорил про еду этот тип?

— Никанор. — представился принц, вспомнив о бессмысленных среди чудовищ нормах приличия. Он, поколебавшись, медленно отложил в сторону меч. Однако, достаточно близко, чтобы его можно было схватить в любой миг.

— Меня можешь звать Киптак. — отозвался мужчина. — Это значит «слуга» на криамо, но я уже давно привык и считаю это своим именем.

Киптак изучающе разглядывал Ника, и тот невольно проследил за его взглядом. Никаниэль, конечно, представлял, что его тело изменилось за время подземных скитаний, но он не ожидал, что настолько.

Испещренная шрамами кожа туго обтягивала практически живой скелет. Ни грамма жира. Мышцы усохли и затвердели, превратившись в жесткие канаты, способные производить резкие, хлесткие движения, но никак не вести затяжной поединок.

Сейчас принц мог бы с легкостью сойти за своего среди толпы зомби, гулей или еще какой нежити. Роруэн в клетке Красавчика Винцесса и тот, кажется, выглядел лучше. Вот только эти оба уже мертвы.

Никаниэль же отправляться к богам пока что определенно не планировал. У него еще было незавершенное дело. И больше он не собирался отвлекаться от него ни ради спасения кого бы то ни было, ни для помощи страждущим, ни по прихоти небожителей.

А любого, кто встанет у него на пути ждало только одно — смерть.

Глава 2

Киптак не стал тянуть кота за хвост, и по хлопку его ладоней в шатер зашли две молодые загорелые девушки в пестрых нарядах, оставлявших открытыми живот и ноги ниже колен. На щиколотках у них красовались изящные золотые цепочки с колокольчиками, мелодично позвякивавшими при ходьбе, а шею обрамляла тонкая полоска ткани, скорее обозначавшая ошейник, чем являвшаяся им по сути.

Не поднимая глаз, девушки сгрузили на пол два оловянных подноса с едой и безмолвно удалились, сверкнув напоследок босыми пятками.

Дивные, неведомые Никаниэлю ароматы мгновенно наполнили помещение, вскружив голову и заставив рот исходиться слюной. Как же давно он не ел нормальной пищи.

В небольших пиалах уютно устроились маринованные плоды, похожие на дикие сливы; четвертинка ноздреватого сыра соседствовала с парящим куском мяса, густо приправленного специями; а различные фрукты, разложенные по краям, придавали картине ярких красок и обещали дополнить палитру вкуса свежим сладким соком.

Первым приступил к трапезе Киптак. Он отломил от плоской, плоховато пропеченной лепешки изрядный кусок, макнул его в густой тягучий соус и отправил в рот, предварительно посыпав какими-то семенами. Лицо мужчины тут же растеклось в довольной улыбке.

Больше Ник не мог себя сдерживать. Забыв, что когда-то был принцем, голодный эльф накинулся на пищу подобно лесному пожару. Он рвал ее на части и закидывал в себя, порой забывая даже жевать. И, положа руку на сердце, пробовать что-либо вкуснее ему еще не доводилось.

Еда исчезла с подносов так же быстро, как скрывается под водой, брошенный в нее камень. Мгновение — и на полу остались лишь начисто обглоданные кости и до блеска вылизанные тарелки. Возможно даже мыть их уже не придется. От подогретого вина Никаниэль отказался, а вот сквашенного молока выпил чуть ли не целый кувшин, под конец смачно рыгнув в лучших орчьих традициях.

От сытной трапезы у Ника тут же раздулся живот, а самог о его потянуло в сон. Но принц твердо держал себя в руках, не давая Крифиону утащить его в свое царство. Мир грез мог подождать, а вот некоторые вопросы — нет.

— Не думал, что дварфы настолько плохо обращаются со своими рабами. — устроившись полулежа, Киптак с сочувствием смотрел на эльфа. — Варвары в этом плане куда более справедливые хозяева. Если хорошо трудиться и не дерзить, то можно вполне себе прилично устроиться. Всяко лучше, чем в королевствах. Особенно в последнее время.

На лицо мужчины скользнула тень, но он быстро ее прогнал, вернув на место добродушную улыбку.

— Как сняли негатор? — приступил к делу Никаниэль.

— Ошейник твой? — Киптак вопросительно приподнял брови. — Пришлось потрудиться. Бородачи делают их на славу. Вождь лично принял участие, чтобы его сорвать.

— Сорвать? — брови Ника невольно поползли вверх.

Уж чего он только не перепробовал за время скитаний, и совершенно точно знал — металл негатора не поддавался никаким видам деформации.

— Ну да. — невозмутимо подтвердил мужчина. — Варварская магия. Шазсапкатан владеет ей лучше всех в племени. Болтают, будто он может рвать камни, как хлеб. Р-раз и все. — Киптак жестом показал будто раздирает что-то невидимое на части. — Кстати, а как ты колдовал в негаторе? Шазашазашазашазамиримирам говорила, что ты прикончил гослопаха гигантским огненным шаром.

Принц насторожился. Уж не послали ли этого увальня, чтобы исподволь выведать его секреты? Улыбчивый, добродушный — кому как не такому можно выболтать что-то важное в доверительной беседе. Кроме того Никаниэль впервые услышал о магии варваров. Они ей тело свое усиливают что ли?

— Эта девушка. Я хочу ее увидеть. Где она? — тем не менее спросил Ник, проигнорировав вопрос собеседника.

— Эм-м. К сожалению, не выйдет. — Киптак разочарованно развел руками. — Ее изгнали из племени, как только ты сделал первый вдох.

— За что? — искренне удивился принц.

— Видишь ли, друг, Шазашазашазашазамиримирам нарушила сразу несколько местных обычаев. Притащила домой чужака, — принялся загибать пальцы мужчина, — подняла голос на жрецов, угрожала вождю. К тому же она лишилась руки. Но самое страшное — ушла за именем и не смогла его добыть. Здесь такое не прощают.

Человек покачал головой, выражая неодобрение. Он явно был не согласен с подобным решением, но не мог перечить хозяевам. Особенно если хотел сохранить свое привилегированное положение среди слуг, которым явно обладал.

Но, кфхан побери, какая жестокая судьба — спасти незнакомца и за это лишиться крова, семьи, родины. Неудивительно, что Тродияраш даже не пытался сбежать, когда Ник освободил его из плена Винцесса. Тот ведь тоже отправлялся за именем и потерпел неудачу. Суровые традиции воспитывают сильных личностей. Не зря четырехрукие воины ценятся по всему Альйону.

Вот только Никаниэль теперь потерял возможность узнать, как он умудрился перепутать варваршу с Элельен. Да и поблагодарить ее тоже вряд ли удастся.

— Я пленник? — Ник задал вопрос, который на самом деле интересовал его больше всего. Он вновь оказался в дали от баронства Ревилл и планировал добраться туда как можно быстрее.

— С каких пор пленникам оставляют оружие? — хмыкнул Киптак. — За тебя просила одна из племени. И пусть саму ее изгнали, ты здесь гость, и можешь оставаться сколько захочешь.

— Я ухожу.

Поняв, что задерживать его не планируют, принц взял меч, поднялся на ноги и направился к выходу. Чем быстрее он начнет свой путь, тем раньше доберется до некроманта, способного воскресить Элельен.

— Вот так и пойдешь? — вздернул бровь мужчина, не подумав даже подвинуться. — Без еды, воды и голый, как младенец?

Никаниэль замер. За время блуждания во тьме он отвык от одежды и даже набедренную повязку использовал лишь для хранения компаса. Однако Ник помнил, что на поверхности принято прикрывать свою наготу. Не то чтобы его это теперь сильно волновало, но и лишних проблем доставлять себе не хотелось.

К тому же, как ни странно, в обычном мире добывать еду действительно труднее, чем в кишащих тварями тоннелях. Внизу можно убить и сожрать любого монстра. Да что говорить — они сами лезли на меч, как мухи на мед. Здесь же дикие животные будут убегать, и выследить их не так-то просто.

— Оставайся. — посоветовал Киптак. — Гость племени — явление редкое. С тобой бы и так обходились, словно с важным послом, а с учетом твоего богатства — можешь жить тут, как царь, до конца дней. Даже с учетом своего долголетия. Еда, женщины… А что, собственно, еще для счастья надо?

Мужчина расплылся в довольной улыбке. Он явно представил себя на месте Никаниэля и не видел причин покидать гостеприимного места, где можно жрать от пуза и целыми днями ничего не делать. Под охраной самых уважаемых воинов Альйона и в компании прелестных дев. Предел мечтаний многих мужчин.

Но не Ника.

— Что еще за богатство? — принц выцепил странную обмолвку из речи собеседника. Люминистилл? Так он бесценен. И не для того Никаниэль спускался под гору, чтобы потом его продавать.

— Гигантский кусок кавиала. — с глазами полными зависти пояснил Киптак. — Уж не знаю зачем и как ты приделал его себе вместо руки, но этого хватит на жизнь тебе и твоим детям. Может быть даже внукам, если они уже не будут чистокровными эльфами.

Точно. На поверхности ведь понятия не имели, каким образом дварфы добывают светящиеся кристаллы. Ник и сам думал, что это какой-то минерал, пока не побывал в утилизаторе.

Человек лег на спину, подложил руки под голову и мечтательно уставился в потолок. Он словно покинул этот тесный шатер и переместился в роскошный дворец, где его тут же окружил личный гарем первых красавиц всевозможных рас и возрастов. Десятки рабов были готовы угождать любым его прихотям, а искусно обученная стража охраняла от всех невзгод.

— И это, кстати, в королевствах. — опомнившись, уточнил Киптак. — А здесь еще дольше. Дварфы не ведут дел с варварами, поэтому кавиалы тут ценятся дороже любых драгоценных камней. Тем более, что на землях людей сейчас неспокойно. Оставайся, друг, не пожалеешь. Голову даю на отсечение.

Мужчина сделал жест, будто перерубает себе шею одним движением меча, и Никаниэль задумался. Нет, естественно не о том, чтобы прожить остаток жизни среди варваров, катаясь как сыр в масле. Если для кого-то это и могло стать воплощением дивного сна, то уж точно не для него.

Слова Киптака натолкнули Ника на мысль — а сумеет ли он в своем нынешнем состоянии в одиночку противостоять опасностям королевств. Да, принц с легкостью мог одолеть практически любую тварь подземелий Дварфгона. Но это в быстротечном поединке, где все решает скорость реакции и первый удар.

А что на счет боя сразу с несколькими бандитами? Или нежитью? Эльф сильно сомневался, что выдержит сейчас прогулку по кладбищу вроде фарлондского. К тому же один из демонов практически прямым текстом сказал, что они тоже планируют откусить часть от пирога цветущих земель Альйона.

Поэтому, усилием воли успокоив рвавшегося в бой Зверя, Никаниэль встал в стойку и, не мешкая, принялся приводить свое тело в порядок. Чем быстрее он вернет ему былую форму, тем раньше сможет отправиться в путь. Раз уж за сытную пищу можно не беспокоиться, это не должно занять слишком много времени. К тому же не мешало бы привыкнуть к новой конечности.

— Эй, Никанор, ты чего это? — недоуменно спросил Киптак, отползая в сторону и наблюдая за упражнениями странного эльфа. — После еды полагается вздремнуть, а не скакать, как ужаленная выхухоль. Так можно и заворот кишок заработать. Вот однажды…

Однако, заметив, что на него не обращают внимания, мужчина умолк, задумчиво постоял несколько секунд, забрал пустые подносы и удалился, оставив Ника одного.

Глава 3

Тренировки не заняли слишком уж много времени. Каждый день Никаниэль до изнеможения повторял комплекс знакомых с детства упражнений и старательно поглощал любую принесенную пищу. Таким образом он постепенно набирал массу, возвращая телу прежний, здоровый вид.

Чего, к сожалению, нельзя сказать о внутреннем состоянии. Там по-прежнему царила колючая мгла подземных коридоров. И властвовала в ней совсем другая сущность.

Несколько раз к Нику в шатер заходил Киптак. Он пытался разговорить угрюмого эльфа. Шутил, травил байки. Однако принц демонстративно его игнорировал и вскоре тот перестал докучать своим присутствием.

Еще, в одну из первых ночей, к Никаниэлю внутрь скользнула тонкая девичья фигурка человеческой женщины. Едва не напоровшись на острие метнувшегося к ней Люминистилла, визитерша испуганно замерла и объяснила, что ее отправили согреть постель дорогому гостю.

Девушка плакала и умоляла впустить, утверждая, что ее непременно накажут, если она не сумеет его ублажить, однако Ник оставался непреклонен. Он и так продолжал спать вполглаза, не выпуская меч из рук, а уж присутствие рядом живого существа и вовсе заставило бы чувство опасности непрерывно вопить до самого утра.

К тому же принц продолжал хранить верность той единственной, без незримой помощи которой не сумел бы выбраться живым из мрачных туннелей Дварфгона.

Всхлипывая, несчастной пришлось уйти в ночь, и каменное сердце Никаниэля даже не дрогнуло.

Кроме тренировок по восстановлению мышечной массы, Ник возобновил и работу над магическими каналами, до которой ему определенно было не до сук, выживая во тьме подземелий. Так же он по новой приучал себя носить одежду и жить при свете дня.

Любая накинутая сверху ткань блокировала восприятие кожи, что заставляло Зверя свирепо скалить зубы. Он рычал и рвался наружу в попытке сбросить с себя ненужные покровы, однако закаленная воля принца держала сущность в узде, не давая ей взять верх. Эльф прекрасно понимал, что без одежды ему не обойтись.

К тому же помнил он и о пользе брони, способной защитить от лишних повреждений. Теперь по близости больше не было целебных слез гор, а найти на его теле участок кожи, лишенный рубцов, смог бы разве что самый талантливый ювелир, вооруженный увеличительным стеклом размером с блюдо.

За исключением левой руки, естественно. Там, на тыльной стороне ладони, красовался единственный крохотный шрамик в форме звезды — наследие прежней владелицы.

И вот, в предрассветный час, Никаниэль вновь вышел из шатра и встал, повернувшись лицом на восток. Вокруг занимались своими делами варвары племени, но на Ника они не обращали внимания. Всего лишь чужак, волею богов живущий среди них.

Не добавлял принцу популярности и факт того, что из-за него изгнали Шазашазашазашазамиримирам. И пусть это было не совсем правдой, но одним своим присутствием нелюдимый эльф напоминал им об утрате. Так уж устроен разум у любых разумных Альйона — всегда проще пережить потерю, когда есть кого в ней обвинить.

Первые лучи упали на вылизанный ветром песок еще до рассвета, выкрасив дюны в цвет свежепролитой крови. Низковисящие облака, похожие на клочки пушистой ваты, сгрудились над самым горизонтом, будто стараясь задержать солнце и не дать ему нагреть остывшую за ночь пустыню.

Никаниэль стоял, зарыв босые ноги по щиколотку, и неотрывно наблюдал за наступлением нового дня. Вперед, насколько хватало глаз, простирался бесконечный океан волнистых дюн. Словно гребни гигантских подземных чудовищ, они вздымались над поверхностью, знаменуя положение давно впавших в спячку исполинов.

Колючки, кактусы и редкие чахлые кустики, похожие на первую поросль не знавшего бритвы юнца, отбрасывали длинные тени, костлявыми пальцами тянувшиеся к Нику. Вдалеке виднелись руины разрушенного в древности города. Они безжалостно терзали естественный пейзаж своей рукотворной кладкой. А может то был всего лишь мираж, посланный богами, чтобы подшутить над доверчивым смертным.

Вот, из-за высокого бархана показался краешек пламенеющего диска. Растолкав облака он уверенно выглянул, заявляя свои права на эту землю. В первый раз принц, зажмурившись, убежал, не в силах вытерпеть столь яркого света. Теперь же он лишь прищурился и подставил лицо набиравшему мощь светилу. Упругий теплый поток нежно ласкал его покрытую шрамами кожу.

Солнце поднималось все выше, и красный цвет песка сменился на золотой, превратив пустыню в бесценный ковер сказочного богача. Целые россыпи презренного металла переливались и искрились всеми оттенками желтого, так и маня глупцов набить карманы. А позже обнаружить в них лишь пыль, прах и, может быть, выскобленный панцирь какого-нибудь жука.

Поделом.

Когда же подползавшие к эльфу тени окончательно отступили, ознаменовав начало дня, Никаниэль шумно выдохнул и, бросив победный взгляд на вздымавшиеся в стороне горы, отправился к себе в шатер. Теперь он был готов продолжить путь.

По дороге Ник обратился к мускулистому варвару с татуировкой в виде пронзенного насквозь гослопаха на груди. Могучий воин отрабатывал бой сразу тремя копьями, и крупный бисер пота покрывал его угольно-черное тело.

Четырехрукий мужчина не говорил на общем, но этого и не требовалось. Не успел принц окончательно устроиться в тени выделенного ему жилища, как к нему подошел Киптак. Сегодня он сменил просторное белое одеяние на точно такое же желтое, но его добродушная улыбка осталась неизменной. Она будто приклеилась к лицу, чем вызывала одно лишь недоверие.

— Смотрю, тебе уже лучше. — отметил прислужник пустынников, окинув взглядом практически полностью восстановившегося Никаниэля. — Местная еда не так уж и плоха, если привыкнуть. Вот бы они еще зиру свою дурацкую в каждое блюдо не пихали, совсем бы отлично стало.

Ник разглядывал человека, пытаясь понять, на самом ли деле тот такой лопух, или настолько умело притворяется, что лучшие актеры Эльфхейма рыдали бы, увидев его игру.

— А Наину ты зря прогнал. — мягко укорил Киптак. — Ее из-за тебя в статусе понизили. До сих пор с красными глазами ходит. А ведь, между прочим, выдающихся талантов девушка. — он посмотрел по сторонам и скабрезно подмигнул. — Хочешь, на ночь отправлю в твой шатер? Клянусь Лаодом, не пожалеешь!

— Я ухожу. — коротко бросил принц, сохраняя невозмутимое выражение лица.

— Опять двадцать пять и серебряк сверху. — всплеснул руками мужчина. — Ну куда ты пойдешь? И главное зачем? Здесь ведь есть все, что нужно мужчине! Ну чего тебе не хватает? М? Может быть горячих ванн? Так с твоими деньгами тебе наймут мага, который по щелчку пальцев будет набирать ванну и греть в ней воду до нужной температуры. Или охлаждать. Еще и в задницу тебя поцелует, когда вылезать будешь.

Никаниэль молча смотрел Киптаку в глаза, и под его ледяным взором тот постепенно потерял боевой запал и сдулся, как раздавленная каблуком жаба. Слуга порывался было что-то еще возразить, но в итоге лишь безвольно пожевал губы и, обреченно спросил:

— Так ты все решил?

В его голосе тревожным колоколом звенела грусть. Словно само безбедное существование Киптака зависело только от Ника. А может, так оно и было.

— Мне нужен запас еды, воды, нормальная одежда, плащ, броня и ножны. — перечислил принц, поднявшись на ноги.

Телосложением Никаниэль получился чуть ли не вдвое у же стоявшего перед ним мужчины. Но, находясь рядом с Ником, тот как будто съежился, подобно робкой лани в присутствии свирепого хищника.

Зверя.

— А еще неплохо бы лук со стрелами, пару ножей и лошадь. Хотя я их что-то тут не видел.

— Умерли все, от оспянки. — робко проблеял Киптак. — Может все-таки останешься, а?

— К вечеру чтобы все было у меня. — отрезал принц, и человек понуро убрел с выражением лице, свойственного скорее приговоренному к пыткам каторжнику, чем обычному слуге.

К назначенному времени собрать все необходимое не успели. Брони и лука у варваров не нашлось, но вместо них ему выдали отменные кожаные сапоги, украшенные кусочками панциря гослопаха. Ножен подходящего размера в запасе тоже не было. Их пообещали изготовить к утру.

Обычно подобные работы занимали гораздо больше времени, но, судя по всему, уж больно хотели чернокожие избавиться от непрошеного гостя.

Вернули Никаниэлю и обращенную в кавиал левую руку. Безукоризненно чтившие порядок варвары отломили себе лишь пол фаланги с отростка, некогда бывшего мизинцем. Плата за проживание и прочие расходы.

Ник с интересом повертел в ладонях кристалл. Мало кто сумел бы теперь узнать в нем окаменевшую конечность. Кавиал, как кавиал. Только чересчур большой. Такой и вправду мог бы стоить целое состояние. И четыре торчавших с одного края сучка никак не походили на пальцы. Скорее на причудливую игру природы.

Четыре. Ведь пятого принц лишился в памятной стычке с паукообразным монстром возле зарослей светящегося мха. От невольного воспоминания волоски на шее Никаниэля встали дыбом, а зубы стиснулись в немой злобе. Сколько же времени ему понадобиться, чтобы полностью забыть подобные злоключения?

А вот чего не сохранилось, так это татуировок с боевой магией, нанесенных на кожу в Пантиоке.

Разочарованно цыкнув, Ник небрежно замотал кристалл в черную тряпку и бросил его на дно рюкзака. Пригодится.

Глава 4

Очередной рассвет едва забрезжил над барханами, ознаменовав начало нового дня, как Никаниэлю принесли обещанные ножны. Варвары действительно умудрились изготовить их всего за одну ночь.

Простые, кожаные, без какого-либо тиснения или прочих изысков. Не то чтобы они были достойны носить в себе бесценный артефакт, но, в сложившихся обстоятельствах, подходили для него, как нельзя лучше. Ведь чем меньше внимания привлекал Люминистилл, тем больше шансов, что никакие решившие вернуть реликвию дварфы на него не позарятся.

Выделили Нику и проводника — молодого четырехрукого парня лет двенадцати. Впрочем, даже в этом возрасте он уже был на пол головы выше и несколько шире принца.

Сперва Никаниэль хотел и вовсе отправиться в путь в одиночку, ориентируясь по горам и солнцу, но Киптак настоял, что лучше все-таки взять провожатого. Ветр а в стране барханов и дюн могли быть весьма коварными, а до границы с королевствами предстояло заночевать как минимум один раз, и лучше при этом иметь при себе кого-нибудь из местных.

Что ж, возможно слуга варваров являлся и не таким плохим человеком, как думал о нем Ник.

Проводить гостя вышел один единственный пустынник. Рослый, мускулистый воин с ожерельем из когтей какой-то твари. Каждый из них по длине превосходил выданные принцу ножи и смотрелся с внушающей уважение угрозой.

Может быть это был вождь, а может и нет. Он молча смотрел принцу в глаза, и ни один из них не отводил взгляда. Безмолвный поединок продлился достаточно долго, чтобы каждый успел оценить силу воли и твердость характера друг-друга.

В итоге, поразмыслив, Никаниэль поднял согнутую в локте руку со сжатым кулаком. Традиционное варварское приветствие, известное ему благодаря знакомству с Тродиярашем. Вот только вместо правой, Ник намеренно использовал левую — черную — как бы дополнительно вкладывая в этот жест благодарность за то, что не оставили его калекой.

На лице пустынника не дрогнул ни один мускул. Постояв еще пару секунд, он повторил приветствие, после чего неспешно развернулся и ушел назад в стойбище. Принц же кивнул проводнику, и тот повел его прочь от места обитания благородных воинов.

Путь до границы с королевствами проделали в гнетущей тишине. Молодой варвар не говорил на общем, а Никаниэля и вовсе тяготила его компания. Пусть во время блуждания по подземному лабиринту Нику и не хватало общения, но теперь постоянное присутствие рядом живого, потенциально опасного существа, заставляло его держаться в напряжении.

Зверь и вовсе порывался прикончить парня, но Никаниэль держал сущность в узде. Он понимал, что ему нужно заново научиться жить в обществе, где далеко не каждый встречный желает выпустить тебе кишки и сожрать еще трепещущее сердце.

Едва оттенки окружающего пейзажа сменились с золотого на зеленый, а небольшие деревца вытеснили покрытую колючками растительность, как проводник, не говоря ни слова, оставил Ника наедине с собой и собственными мыслями.

Никакого форта, заставы или хотя бы дозора на границе с королевствами не обнаружилось. Впрочем, возможно парень специально вывел гостя вдали от людей. В любом случае, сей факт играл принцу на руку. Встречаться с представителями закона так близко от родных земель эльф не хотел. Не исключено, что его до сих пор разыскивали.

Скорее для проформы сверившись с компасом, Никаниэль двинулся строго на запад. Заблудиться он не мог, даже если бы напился до поросячьего визга или обкурился дурман-травы — достаточно было всего лишь постоянно держать горы по левую руку, и они лучше любого провожатого указали бы путь. Главное не отходить от них слишком далеко, но и не приближаться вплотную, рискуя наткнуться на враждебно настроенных бородачей или разумных ящериц.

Первая встреча с местными жителями закончилась для них весьма плачевно.

Выскочив из кустов, двое оборванцев, вооруженных дубинами, набросились на Ника явно не с целью поприветствовать одинокого путника. И, спустя пару ударов сердца, оба свались в дорожную пыль лишенными жизни чучелами.

Принцу и меч обнажать не пришлось. Одному бандиту он хлестким ударом костяшек сломал кадык, а другому тем временем выколол глаза, после чего свернул шею. Никаниэль даже с дыхания не сбился. Его рефлексы отточились настолько, что о них можно было неосторожно порезаться. А необученное мужичье, по сравнению с подземными тварями, не дотягивало по опасности даже до кавиалитов.

С обысканных трупов взять ничего не получилось. Ни гроша, ни хлебной крошки. Одежда — сплошные лохмотья, а башмаки давно просили не только каши, но могли подкрепиться уже и полноценным обедом из трех блюд.

Впрочем, оба мертвеца подарили Нику немного некроэнергии, за что он им был даже благодарен. За время проведенное в гостях у варваров, принц имел достаточно времени подумать и сопоставить некоторые полученные с помощью Ванессы знания.

И кое-что показалось ему странным.

Если раньше он принимал все сказанное полурослицей за чистую монету, не считая откровенного кендерского бреда естественно, то теперь определенные нестыковки всплыли, как труп по весне, и смердели не хуже дварфского утилизатора.

Возможность проверить свои догадки представилась Никаниэлю буквально через пару дней. Он уже слышал шум Строптивой, несшей свои воды в подгорное королевство, и вовсю размышлял над тем, заночевать ему где-нибудь среди деревьев или все-таки дойти до Тики, когда из-за поворота показался весьма подозрительный субъект.

Ростом на полголовы ниже Ника, тот, как и принц, кутался в плащ, скрадывавший очертания. Незнакомец слегка прихрамывал на правую ногу, а при ходьбе опирался на копье с испачканным в саже древком.

С одной стороны, вполне себе обычный странник,которого внезапно наступившие сумерки застали в дороге, а не в каком-нибудь тихом трактире. Но с другой — он был единственным, не считая тех двоих, кого Никаниэль встретил в королевствах после ухода из пустыни.

Ни торговцев, ни ремесленников, ни бродячих артистов или путешествующей знати. Даже вездесущие кендеры куда-то запропастились. Дороги стояли пустыми, как заранее приготовленный гроб.

К тому же, что ему мешало переночевать в Свободной Лиге, а утром спокойно выдвинуться дальше?

Сперва Ник хотел разминуться со случайным встречным, но тот намеренно менял направление так, чтобы их пути пересеклись. Зверь внутри принца заворчал, предчувствуя неприятности.

— Добрый вечер, уважаемый. — поздоровался тип, когда они замерли в паре шагов друг от друга. Голос неизвестного, тихий и вкрадчивый, выдавал в нем интеллигентную личность. Или же весьма умелого афериста. — Тьма идет…

Трехосновник?

— Но в ней и благо. — отозвался Никаниэль, припомнив продолжение фразы.

Внезапно, натренированное за время скитаний обоняние, уловило знакомый запах. Запах смерти. От незнакомца так и несло загубленными душами и жаждой крови. Уж ее-то Ник ни с чем не мог спутать. Слишком часто приходилось ощущать подобное ледяное дыхание собственным загривком.

Оскалившийся Зверь рычал, провоцируя нанести удар первым, но эльф ничем не выдал своего напряжения. Лишь слегка повернул корпус, чтобы удобнее было выхватить меч.

— Дороги нынче небезопасны, брат. — спокойно произнес незнакомец. — Кто только не выходит ночью на промысел. Позволь сопроводить тебя в спокойное место.

— Ничего страшного. — ответил принц. — Сам дойду. Тут не далек…

Договорить ему не дали, поскольку проходимец неожиданно прыгнул вперед, намереваясь вспороть жертве брюхо переделанной в оружие тяпкой.

Готовый к подобному повороту событий, Никаниэль пропустил выпад мимо корпуса, рванул меч из ножен и хотел рассечь противнику спину, но тот с ловкостью мангуста отскочил в сторону, отбросил тяпку и, взявшись двумя руками за копье, вернул себе преимущество в дистанции.

— Отродье! — выкрикнул тип, кивком головы сбросив капюшон. Под ним обнаружилось лицо немолодого уже полугнома с грубо обкорнанными усами. — Думаешь тебе все можно? Не на того напал! Мы очистим Альйон от скверны, мразь!

Ник мог бы с легкостью отбить копье в сторону и в два счета прикончить принявшего его за кого-то другого снихта, но он имел несколько другие планы.

Пока крикун разглагольствовал, принц зачерпнул недавно обретенной некроэнергии и сформировал из нее прут, который тут же усилием воли вытянул, утончил и придал ему гибкости. Вышло даже быстрее, чем тогда, в бою с Кфханом.

Взмахнув левой рукой, Никаниэль огрел получившейся плетью незнакомца по запястью. Не успел тот и вскрикнуть, как в месте прикосновения зеленоватого бича кожа посинела, потом почернела и покрылась струпьями.

Оружие выпало из поврежденной руки, а полугном с ужасом взирал на тыльную сторону собственной ладони. С расшившимися от страха глазами он попытался стряхнуть гниль, но мертвая плоть, влажно чавкнув, отделилась от тела и упала на землю, обнажив белые кости.

Однако дальше заражение не пошло, остановившись лишь в зоне контакта.

Как Ник и думал, хлыст оказался атакующей магией из арсенала некроманта, а вовсе не средством контроля над нежитью. Слабоватым правда, но зато довольно быстрым.

— Т-ты… Т-ты… — заикаясь, проронил раненный, переводя ошарашенный взгляд с собственной руки на невозмутимо стоявшего перед ним принца. — Я не знал! — взревел он, плюхнувшись на колени. — Пощади! Я не думал, что ты из высших! Я вообще не из этих! Клянусь Лаодом! Нет, тремя богами!

Еще один взмах магического кнута пришелся полукровке в район лба, оставив на нем новую метку гниющей плоти. Следующий угодил в грудь, но не смог пробить одежду.

Поняв, что жизнь ему дарить никто не собирается, мужчина подхватил с земли копье и, дико крича, рванул вперед.

Особ не напрягаясь, Никаниэль вновь пропустил удар мимо себя, попутно разрезав подопытному обе икры. А когда тот, истекая кровью, завалился на землю, до предела напитал хлыст некроэнергией и обрушил его на спину ставшему жертвой бандиту.

Исчерпав силу смерти, плеть растворилась в воздухе, но перед этим пробила плащ, рубашку и оставила на спине снихта почерневший круг размером с блюдце.

Поверженный противник мелко трясся и протяжно выл на одной ноте, пока с него пластами слезало гнилое мясо, из-под которого начали проглядывать ребра.

Удовлетворившись результатами эксперимента, Ник вонзил острие Люминистилла врагу под основание черепа, оборвав мучения. На лице его не дрогнул ни один мускул, когда он, слегка пополнив запас некроэнергии, вытирал с клинка кровь. Лишь что-то отдаленно екнуло глубоко в груди, но Зверь безжалостно растоптал это чувство.

Глава 5

Обчистив полугнома, Никаниэль разжился горстью медных монет, разложенных почему-то на три тощих кошелька. Он оставил труп лежать посреди дороги и продолжил свой путь к Тике.

Ник шел, размышляя о свойствах некроэнергии и способах применения новоприобретенного заклинания. Хлыст не обладал убийственной мощью того же огненного шара или разрушительностью глыбы, но зато его можно было гораздо быстрее сформировать. Правда на это расходовался запас сил смерти, пополнять который не так-то просто.

Палка о двух концах. Как и с любой магией Альйона.

Эльфы могли безмолвно колдовать, черпая ману из воздуха, но со способностью к волшбе рождался далеко не каждый. Всякий из людского племени теоретически мог стать магом, но их жестко ограничивали врожденные способности. Гномы с дварфами создавали свитки и артефакты, но сами лишены активных манипуляций силой.

Варвары, вроде как, усиливали тело. Орки — шаманизм. Про шинкацу Никаниэль, кажется, слышал, что они получали что-то от своего родового животного. Кендеры… а есть ли вообще магия у кендеров?

Про другие, менее распространенные или практически истребленные расы Ник не знал.

Химия, алхимия, лекарство, чернокнижие, искусство жреца, демонопоклонничество — этими путями мог идти любой. Как и заниматься некромантией. Правда действительно ли мастер а смерти не пользовались ни заклинаниями, ни магическими узорами, ни рунами, ни прочими способами контроля над маной? Одной лишь силой мысли?

Ванесса ничего подобного в дневнике не находила. Но она и хлыст классифицировала, как метод контроля над нежитью, а не средство умерщвления плоти. Да и другие нестыковки принц уже замечал. Кто же ошибся? Невнимательная полурослица или сам автор заметок?

Это Никаниэлю предстояло выяснить, добравшись до баронства Ревилл. Он надеялся, что Тавр передал остальным последние указания о месте встрече. Если, конечно, они его там дождутся. И если выжили.

Заняв мозг работой, Ник не забывал тщательно следить за обстановкой. Королевства и до этого были не самым гостеприимным местом. Принц со счету сбился сколько раз ему приходилось противостоять грабителям, разбойникам и прочим любителям легкой наживы. Начиная с внуков старика Нора и заканчивая недавним происшествием. Но два нападения за такой короткий срок — это явно из ряда вон.

Что-то очень скверное приключилось на землях Альйона, пока Никаниэль боролся за выживание во тьме Дварфгона. И здесь не обошлось без тварей хаоса и созданной ими церкви Трех Основ. Если верить одному из призванных демонов, конечно. Впрочем, о какой-то беде упоминал и Киптак. Может все-таки стоило расспросить его поподробнее? Хотя какая разница. Пусть хоть весь мир катится в бездну — Ник не собирался отвлекаться от своей главной цели.

Неожиданно Зверь насторожился, и принц сразу понял почему. Его чуткого носа коснулся запах паленой плоти, дерьма и крови — рядом кто-то определенно умер и, скорей всего, далеко не от старости. Не жалея оставлять позади возможных врагов, Никаниэль свернул с дроги и, вытащив меч, направился обезопасить свой тыл.

Долго идти не пришлось, и уже скоро Ник наблюдал картину весьма скоротечного побоища. На земле распростерлись трупы трех солдат с гербами Филиса Харпияна — короля, которому принадлежали местные земли. Похоже их прикончили во время несения службы. Множество колотых и резаных ран покрывали тела служивых алым узором смерти. И даже мухи не успели еще слететься, чтобы заселить в них свое потомство.

Последнему повезло меньше всех. Упав в костер вывороченными наружу кишками, он долго полз, рыхля землю скрюченными пальцами. Потом бедолага пытался вернуть потроха на место, запихивая их в брюхо вместе с еще горячими углями и налипшим сором. Но не преуспел. Калиод с Мерфалом забрали его на свой справедливый суд буквально пару минут назад, о чем свидетельствовал плотный столб некроэнергии, поднимавшийся к небу.

Впитав его, принц в значительной мере пополнил запас магии смерти.

Теперь понятно откуда у полугнома было три кошелька с деньгами. Похоже именно он прикончил дозорных. Интересно, а их снихт с кем спутал? Измазанное в саже копье убийца явно взял здесь же. Судя по всему, он внезапно напал на солдат со спины, и их пики попадали в костер. Там до сих пор лежало еще две, причем вместе с луком.

Никаниэль с надеждой вытащил из углей оружие, но, к сожалению, перегорела не только тетива. Верхнее плечо тоже оказалось безнадежно повреждено пламенем.

Ник раздраженно швырнул испорченный лук в скрюченное тело мужчины. Неужели нельзя было потушить собой костер чуть раньше? Без боевой магии и дальнобойного оружия он чувствовал себя несколько неуютно на обширных просторах поверхности. Под землей все стычки происходили вплотную, и там ему не было равных, но здесь… Никакая реакция не спасет от выпущенной из засады стрелы.

Возможно удастся разжиться чем-нибудь полезным в Тике.

Стоя посреди мертвых тел, принц задумался, а не провести ли еще один эксперимент по части некромантии. Он перевернул наименее поврежденный труп лицом кверху. Безусый юнец с вытаращенными от боли и страха глазами невидящим взором уставился на эльфа. Словно дохлая рыбина, выброшенная на берег прибоем. Наверняка парень не успел еще познать женской ласки, кроме поцелуя матери.

И не успеет.

Постояв несколько секунд, вглядываясь в искаженные смертью черты, Никаниэль круто развернулся на месте и вернулся на дорогу. Он решил отложить эксперимент до следующего раза.

Некроэнергия могла еще пригодиться.

На ночлег Ник устроился возле обломков моста. На первый взгляд могло показаться, что тот смыло, но, если присмотреться, становилось ясно, что он был разрушен вручную. Слишком уж ровные спилы по краям. Природе такое не под силу. А вот жителям Тики — вполне.

Расположившись на другом берегу, Ночной Базар взирал на принца темными силуэтами прибрежных построек. Немыми истуканами они стояли вдоль Строптивой, в темноте чем-то напоминая источенные гнилые зубы гигантского чудовища. Возможно так могла бы выглядеть пасть древнего дракона, за свою долгую жизнь проглотившего не одну деревню.

К счастью, драконы существовали лишь в сказках. Вроде той, что так и не дослушала одна маленькая девочка…

Ближайший известный Никаниэлю мост находился выше по течению и стоял за пределами города. Поразмыслив, Ник решил, что нет нужды являться в Тику посреди ночи, и устроил себе лежбище в корнях старого дуба. Естественно, до с а мого рассвета он не выпускал из рук меч и готов был в любой момент дать отпор хоть бандиту, хоть притаившемуся во тьме монстру, хоть сказочному дракону.

Яркий диск солнца уверенно катился по небосклону, даря страждущим свет, тепло и надежду прожить этот день лучше предыдущего. Может кому-то действительно повезет, и он сумеет добыть достаточно пищи, чтобы его детям не пришлось вновь ложиться спать голодными. Другим придется довольствоваться на ужин лишь горькими слезами. Самые же удачливые найдут приют в дварфских утилизаторах, уплыв туда по стремительным водам Строптивой.

Насколько помнил Никаниэль, в Тике ни дня не проходило, чтобы кого-нибудь не отправили в последний вояж. Счастливчики. Отныне их заботил один только результат божественной партии в шарантори, призванной решить дальнейшую судьбу. В чем-то им даже можно было позавидовать.

Ник шел той же дорогой, что и когда-то вместе с Малемом. Казалось, что с тех пор минула уже целая вечность. Но сколько прошло на самом деле? Больше полугода точно. Свободную Лигу принц покидал в начале весны, а к Западным Королевствам они с друзьями добрались ближе к концу лета.

Однако, время, проведенное в скитаниях под горой, оценить сложно. Иногда принцу казалось, что он блуждал там веками и выйдет на поверхность седым старцем, а в другой раз — будто пронеслось не больше пары недель с момента сражения в Кедоне. Часы и минуты во тьме текут совсем не так, как при свете дня.

Да и окружающая природа подсказок давать не желала. Здесь, на юге материка, царило вечное лето, и погода мало зависела от смены сезонов. Даже урожаи собирали по несколько раз в год. Может кто-нибудь из местных жителей и сумел бы определить месяц, взглянув на ближайшие пень, но точно не выросший в не подверженных изменению волшебных лесах Эльфхейма принца.

Взобравшись на холм, Никаниэль окинул Тику внимательным взглядом. И помрачнел. Город до сих пор зиял уродливыми шрамами пожаров. То тут то там чернели обугленные остовы деревянных построек и их покрытые копотью каменные соседи. Да, в том братоубийственном конфликте погибло немало жителей, но неужели за все это время нельзя было хотя бы убрать следы разрушений? Не говоря уже о возведении новых зданий. Заодно, может, и улицы нормальные сделали бы.

На дальних подступах к Нику подошла миловидная женщина в кожаной броне. На поясе у нее висели короткий меч и кинжал, а ладонь небрежно покоилась на навершии рукояти. Несмотря на обманчивую внешность, судя по характерным мозолям, она умела обращаться с оружием и явно знала каким концом тыкать во врага, чтобы он лег и больше не вставал.

— Добро пожаловать в Город Теней, путник. — сказала воительница, пытаясь рассмотреть лицо гостя. — К сожалению, в эти неспокойные времена мы были вынуждены поднять плату за вход. Теперь она составляет пятнадц…

Женщина осеклась.

Нет, Никаниэль не стал отправлять ее пинком в канаву, как сделал в тот раз Малеммил. Он лишь скинул капюшон и уставился на лжесборщицу налогов убийственно-пристальным взглядом.

Нику не надо было вынимать из ножен Люминистилл или прибегать к помощи магии — в его холодных золотых глазах она явственно увидела то, что не в силах одолеть никаким оружием. То, что взрастил липкий мрак, кишащий жадными до плоти тварями. То, что неминуемо разорвет ее в клочья, стоит ей сказать еще хоть слово или просто слишком громко вдохнуть.

Мгновенно покрывшись испариной, женщина судорожно сглотнула вязкую слюну и сделала шаг назад, стараясь совладать с дрожью в коленях. Словно пугливая лань при встрече с диким зверем.

Как там говорил Малем? Показать, что не пальцем делан?

Кажется, Ник справился.

Глава 6

Тика встретила Никаниэля знакомой вонью лабиринта извилистых улочек и угрюмыми лицами случайных встречных. Вот только ни ни другое в этот раз его не беспокоило. Жестом подозвав чумазого мальчонку с разбитыми коленками, Ник приказал вести в бордель мадам Люссоль.

Нет, он не планировал скрасить серые будни обществом обворожительных фей. Как бы сильно не хотелось ему ощутить тепло и ласку женских прикосновений, принц оставался верен своим убеждениям и хранил преданность той единственной, что безраздельно царила в его сердце.

Однако лишь Люсинду Никаниэль мог считать союзником в этой сточной канаве бывшей Лионтии. Среди отбросов, бандитов, отморозков и отверженных всех мастей, непересыхающим ручьем стекавшихся в Свободную Лигу, к ней одной он мог обратиться, не рискуя тем же вечером расстаться с жизнью.

Услышав пункт назначения, мальчик заикнулся было что-то сказать, но, заглянув под капюшон, невольно отпрянул, затем нерешительно переступил с ноги на ногу и все-таки повел Ника в нужное место.

Знакомое двухэтажное здание вынырнуло из-за угла так же неожиданно, как голодная тварь из темной расщелины. Вот только ориентироваться во мраке нижних уровней Дварфгона было и то проще, чем на улицах Ночного Базара. Принц уже успел позабыть унизительное чувство беспомощности, невольно рождавшееся у любого гостя города, посмевшего углубиться в его запутанное чрево.

Клятая Тика!

Бросив настороженно стоявшему в стороне парню медную монету, Никаниэль раздраженно цыкнул и постучал в дверь рукоятью ножа.

Открывать не торопились.

Осмотревшись, Ник обратил внимание, что стену борделя давно не подновляли. Краска местами облупилась, явив миру серые прожилки каменной кладки. Пара подозрительных бурых пятен темнела на солнце невзрачными кляксами. Их явно пытались оттереть, но не довели дело до конца. И даже вывеска с пышногрудой девой обзавелась внушительной трещиной, разлучившей ее прелести друг с другом.

Неужели Люси перебралась в другое место? Но ведь мальчик тогда должен был об этом знать. Маленькие проводники всегда были в курсе подобных изменений.

Наконец смотровое окно отворилось и в нем показалось знакомое лицо одноглазого привратника.

— Кого, кфхан побери, принесло в такую рань? — недовольно пробурчал он, разглядывая незнакомца в пыльном плаще. — Вечером приходи, ослолюб безмозглый! Вечером!

Ну хоть что-то в этом мире осталось прежним.

— Открывай. — приказным тоном сказал Никаниэль, делая шаг вперед. — Я к мадам Люссоль. Старый знакомый. У меня к ней дело.

Мужчина нахмурился:

— Какой еще… — начал было тот, но его перебил женский голос, донесшийся из глубины.

— Кто там, Огульф?

— Да тип какой-то явился. — крикнул человек, обернувшись назад. — Подозрительный. Говорит у него дело к мадам Люссоль.

На несколько секунд воцарилась тишина. Ник уже всерьез задумался не прикончить ли привратника, как изнутри распорядились не препятствовать гостю.

Скрипнув несмазанными петлями, дверь отворилась, пропуская принца в знакомый коридор, а следом и в главный зал, по-прежнему устланный коврами и подушками. Мягкие диваны и кресла все так же манили упасть в их уютные объятия в компании полуобнаженных прелестниц, а развешенные по стенам картины, настраивали на нужный лад. Единственное что арфу в центре сменил деревянный подиум с вертикальным шестом. Наверное для каких-то представлений.

Да, что бы не происходило в мире, спрос на продажную любовь не утихал никогда. Именно поэтому принц решил заглянуть сюда перед тем, как отправиться в баронство Ревилл. Он хотел раздобыть то, что не смогли дать ему варвары. Путь предстоял неблизкий, и к нему стоило как следует подготовиться. Особенно с учетом участившихся нападений на дорогах.

— Ты… Малем? — спросила стоявшая возле сцены смуглокожая девушка.

В ней Никаниэль узнал Тиву — полуварваршу, вместе с которой спасался из объятой пламенем «Бешенной Русалки». Не самые приятные воспоминания, но на фоне последующих событий, они уже подернулись мутной пеленой забвения на запыленном чердаке разума.

Вместо ответа Ник молча скинул капюшон.

Стоит отдать Тиве должное. Она не пошатнулась, не вскрикнула и не побледнела. Лишь сжатые в бескровную полосу губы выдали истинные эмоции ночной бабочки.

— Никанор? — выдавила из себя девушка. — Ты изменился… — принцу впервые стало интересно, что же такого они все видят в его лице. — Я думала Малем вернулся. Мадам Люссоль его так ждала…

— Малем сейчас далеко. А у меня дело к твоей хозяйке. — не стал терять времени Никаниэль. — Тива, да? Проводи меня к ней.

Взгляд феи опустился вниз. Она как-будто сдулась, а весь ее облик выражал неподдельную печаль. Словно ей напомнили о чем-то, что она отчаянно пыталась похоронить на задворках памяти и никак не хотела вытаскивать наружу.

— Тива… — подтвердила она, после чего подобралась и решительно взглянула в глаза Нику. — Вернее мадам Тиввет. Стала ей после смерти госпожи.

Девушка с вызовом смотрела на собеседника, точно обвиняя его в чем-то, но принца это мало трогало. Люсинда умерла? Прискорбно. Скорей всего, Малем расстроится. Однако, теперь придется иметь дело с тем, что есть.

— Полагаю, ты заняла ее место? — невозмутимо спросил Никаниэль. — Ты сохранила ее связи? Стала лидером города?

Тива нахмурилась, явно решая как отреагировать. На ее лице боролись побуждение выставить наглого эльфа вон и нежелание упускать потенциальную возможность. В итоге победило любопытство, и она коротко кивнула, внимательно следя за реакцией Ника.

Поняв что контакт установлен, принц, обогнув подиум, направился к лестнице на второй этаж и, не дойдя, повернул на бок один из подсвечников, предварительно потянув его на себя. Раздался сухой щелчок, и казавшаяся монолитной стена раздалась в стороны, явив на свет потайную комнату мадам Люссоль.

Никаниэль, не мешкая, зашел внутрь и обернулся. Тива, неопределенно хмыкнув, последовала за ним. Обнаженные по локоть руки она скрестила на груди, а на лице ее поселилась мрачная насмешка. Похоже девушка не думала, что о проходе знает кто-то кроме нее. Или наоборот — не подозревала о существовании этого помещения, а Ник только что открыл ей его.

Панель вернулась на место, погрузив комнату во мрак и принц призвал небольшого светляка.

— Раньше здесь лежал кавиал. — сказал он, садясь за стол.

— Может быть. — не стала спорить полуварвараша и пожала плечами. — Госпожа многое продала в прошлом году. Зачем явился?

Никаниэль покопался в дорожной сумке и выудил со дна плотный черный сверток. Однако стоило ему развернуть ткань, как помещение наполнилось ровным белым сиянием, от которого висевший в в воздухе шарик света показался тусклой лучиной на фоне полуденного солнца.

— Мать моя отец! — не удержавшись, воскликнула мадам Тиввет. — Светлые боги, ты подгорного короля что ли ограбил? Если да, немедленно убирайся! Нам тут только с дварфами проблем не хватало.

— Этот кавиал я не крал. — улыбнувшись, успокоил ее Ник. — На самом деле я хотел бы его продать.

— Продать? — вскричала девушка, выпучив глаза. — Продать⁈ Да ты в своем уме, ушастый? Ты хоть представляешь сколько это ст о ит? Во всем королевстве не хватит денег, чтобы выкупить такую дуру! — она вскочила и нависла над столом, облокотившись на него руками. — За его четверть можно было бы купить Тику целиком. Причем раза два. А за оставшуюся часть Харпиян лично перегрыз бы тебе горло. И ничего, корона бы не свалилась. Кфхан побери, за что мне это?

Тива принялась нервно расхаживать из стороны в сторону.

— Пусть попробует. — тихо уронил принц с нехорошей ухмылкой.

После всех тех тварей, что день за днем пытались добраться до его плоти, какой-то там король его явно не пугал. Пусть отрастит сначала клыки подлиннее, когти размером с саблю и пару запасных голов на всякий случай. И все равно у него не было ни шанса против Никаниэля. Особенно с учетом новоприобретенной магии.

Напоровшись на острый взгляд Ника, девушка замерла и зябко поежилась. Ей явно было неуютно находиться в его обществе. Возможно она даже не стала бы с ним разговаривать, не пройди они вместе через тот огненный хаос. В какой-то степени эти двое спасли друг другу жизни, а подобное случается не каждый день и не с каждым встречным.

— Хорошо. — мадам Тиввет вновь вернулась на место. — Возможно я смогу найти денег на вот этот небольшой отросток. — она указала на то, что некогда было мизинцем. — А потом ты забираешь все остальное и исчезаешь, будто тебя никогда не было. Если кто-то пронюхает, что в городе появилось такое сокровище, Тика умоется кровью. Опять.

— Ты, похоже, меня неправильно поняла. — пододвинув кавиал на середину стола, заявил принц. — Я не хочу фургон сундуков, набитых золотом. Мне нужна лошадь, лучше две. Добротный лук с запасной тетивой. Книга заклинаний людской магии, или хотя бы боевые свитки. Лучшая кожаная броня, которую можно добыть в вашей дыре. Не откажусь от кольчуги из драконидской чешуи. Еда, защитные амулеты, щит. Хотя нет, щит не надо. — Никаниэль задумался. — Кошельков пять денег, ну и всякого по мелочи. А главное быстро! — добавил он, щелкнув пальцами. — Я намерен завтра, самый максимум послезавтра, отсюда уехать.

Пока Ник перечислял, жрица любви несколько раз переменилась в лице, но слушала не перебивая. Она явно на ходу прикидывала что и где можно достать, и во сколько все это обойдется. Судя по всему, она намеревалась согласиться и выжать из сделки столько выгоды, сколько сумеет. Достойная преемница мадам Люссоль.

— Мне придется подключить других лидеров и немало им заплатить. — помолчав, объявила Тива. — Драконидских кольчуг в городе нет. Можно отправить кого-нибудь в горы поймать ящерицу, но это займет не меньше недели.

— Значит без нее. — вставил принц, и девушка кивнула.

— Но даже так, твой кавиал стоит гораздо, гораздо, дороже, чем все что ты перечислил.

— Оставишь себе. — пожал плечами Никаниэль. — Я не намерен таскаться с ним по королевствам. Возможно, когда-нибудь, я попрошу тебя об услуге и ты мне ее окажешь.

Полуварварша судорожно сглотнула и, прищурившись, уставилась Нику прямо в глаза, однако уже скоро ее взгляд опустился ниже и прикипел к лежавшему на столе кристаллу. Его ровные грани, истекающие мягким белым светом, буквально гипнотизировали, заставляя желать его, несмотря на все сопутствующие опасности.

Сокровище достойное королей.

И оно могло принадлежать ей.

— Сделаю все, что смогу. — хрипло прошептала мадам Тиввет, с трудом оторвавшись от кавиала.

— Прекрасно. — принц поднялся на ноги. — В задней части есть свободные комнаты?

Девушка кивнула.

Никаниэль хотел уже выйти наружу, но Тива неожиданно его окликнула.

— А что у тебя с рукой? — спросила она, кивком указав на левую ладонь Ника, торчавшую из плаща.

Принц хмыкнул и продемонстрировал эбонитово-черную конечность.

— Знаешь, я теперь и сам своего рода варвар. — сказал он, пошевелив пальцами. — Жду вестей. — и знакомым путем отправился во внутренние помещения борделя.

Глава 7

Крохотная комнатка, в отличие от кулуаров второго этажа, предназначалась для жизни персонала, а не для плотских утех с клиентами. Поэтому обставлена она была куда проще. Кровать, стул, небольшой комод со сломанным ящиком — вот и вся меблировка. Окна не было, что полностью устраивало Никаниэля — меньше шансов, что через него кто-то попытается залезть.

Что привлекло внимание Ника, так это зеркало. Небольшое, круглое, мутноватое, со сколом в нижней части — оно висело над кроватью и, скорей всего, помогало феям навести марафет перед выходом в общий зал.

Встав напротив, принц взглянул на отражение и едва сумел узнать себя. Черты лица заострились, придав сходства с хищной птицей; слегка прищуренные глаза смотрели холодно и будто пытались найти слабое место или же вытащить душу зазубренным мясницким крюком. Несколько разрозненных рубцов отнюдь не предавали облику дружелюбия.

Никаниэль поднял руку и провел вдоль одного, наиболее глубокого, наискосок пересекавшего левую половину лба. Он даже не помнил где его получил. Скорей всего в схватке с одной из подземных тварей. А вот шрамы на ушах остались без изменений. След сражения с орчьм шаманом у стен загородной королевской резиденции. Кфхан побери, как же давно это было!

В общем, не удивительно, что люди шарахались от Ника. Теперь его стало гораздо проще перепутать со злобным демоном или гоблином-переростком. Принц даже на всякий случай оскалился, но зубы остались прежней формы, не превратившись ни в клыки ни в еще какое непотребство.

Мрачно хмыкнув, Никаниэль бросил дорожную сумку в угол и хотел заняться работой над магическими каналами, как услышал приближавшиеся к двери шаги. Ему стоило немалых трудов остановить рефлекторно дернувшуюся к мечу руку, и в итоге он ограничился тем, что положил ладонь на рукоять ножа и принял более удобную для драки позу.

Осторожно постучав, в комнату зашла Тива. Девушка принесла поднос с едой, кувшин чистой воды и полотенце. Оставив все это на комоде, она сообщила, что скоро придет кожевник выслушать пожелания по поводу брони и хотела уже удалиться, но Ник ее остановил.

— Скажи, ищут ли еще в городе черноволосого эльфа с золотыми глазами? — спросил он, предварительно прикрыв деверь.

Не то чтобы его сильно волновала возможная стычка с убийцами, но о собственной безопасности лучше позаботиться заранее. Особенно вновь оказавшись столько близко к волшебным лесам Эльфхейма. Правда после полученной на подступах к Шадиналу стрелы в горло, преследователи его больше не донимали. Однако не значит, что можно полностью сбросить их со счетов. Пантиокское нападение Гормилила явно это подтверждало.

Услышав вопрос, Тива резко обернулась и обожгла принца полным злобы взглядом.

— Не ищут! — гневно прошипела она. — Думаешь на тебе свет клином сошелся? Да после того дерьма, что плескалось тут последние месяцы, удивительно, что вообще хоть кто-то выжил! Когда все началось мадам Люссоль погибла в числе первых. Из-за тебя, между прочим, забери Мерфал твою душу! Бросилась спасать сирот твоих, чтоб их! Чересчур близко приняла к сердцу. Не думала, что она такая…

Не договорив, девушка метнула в Никаниэля глазами молнию, но та отскочила от его ледяной невозмутимости, не причинив вреда.

— Что здесь случилось? — поинтересовался Ник, примерно догадываясь, что услышит.

— А то ты не знаешь!

Тива уперла руки в бока и вся надулась от возмущения. Она явно хотела послать принца к темным богам, а может и еще куда подальше, но, не заметив на его лице и тени насмешки, подозрительно прищурилась.

— Так ты не знаешь? — уточнила она тоном, преисполненным недоверия.

Никаниэль отрицательно покачал головой.

— Да как такое… Где ты… Я думала, что шрамы…

Обогнув Ника, мадам Тиввет уселась на кровать и зарыла пальцы в черные, как смоль, волосы. Пустым, словно дырявая фляга, голосом она поведала, что примерно спустя пол года после ухода принца из Ночного Базара, в городе случился сильнейший за последние десятилетия прорыв с плана хаоса.

Челостер Квип, оказавшийся приспешником демонов, успешно исцеляя красную оспу, привлек в церковь Трех Основ массу новых последователей. И сменившийся глава храма — угрюмый безбородый дварф — ничего не мог с этим поделать. Хоть он и обладал даром лечить простые травмы, ужасная болезнь была ему не по зубам.

В один из дней трехосновники устроили грандиозный праздник в честь своих богов, на котором подмешали в вино какое-то снадобье. А когда прихожане уснули, принесли несчастных в жертву и провели ритуал призыва.

Множество жутких тварей заполнили улицы, разрывая в клочки всякого, кто попадался им на глаза. Плач, стоны и крики звучали так громко, что перекрывали тревожный звон набата, а дороги превратились в полноводные реки крови.

В тот день Тика познала значение слова «ужас».

И лежать бы Свободной Лиге в руинах, но нашлись храбрецы, не побоявшиеся дать отпор отродьям. Стиснув зубы, они сплотились вокруг бойцов гильдии наемников и, разрывая от напряжения жилы, сумели отвоевать город. Один за одним падая, пронзенные когтями и клыками всевозможных тварей, люди, гномы, двафы, полукровки, мужчины, женщины — все кто считал Тику своим домом — взялись за оружие и в безумном порыве прошлись по источнику скверны каленым железом.

Подобное происходило повсеместно.

Как и показал призванный в подземельях демон, отчаянно цеплявшийся за свою жалкую жизнь, именно порождения хаоса основали церковь Трех Основ, чтобы изнутри втереться в доверие к жителям Альйона. С помощью оспянки они планировали заманить в свои сети как можно больше разумных, а потом разом открыть тысячи врат и единой волной хаоса захлестнуть цветущие земли.

У них почти получилось. Многие страны лежали в руинах, целые города, деревни и села исчезли с карт — там теперь резвились кровожадные твари.

Однако полностью привести план в исполнение демонам не удалось. То ли у них не хватило ума должным образом скоординировать свои действия, то ли кто-то из ответственных лиц поторопился, желая выслужиться перед хозяевами, но в некоторых местах порталы открылись гораздо раньше, чем в других, что дало людям возможность хоть как-то подготовиться.

Кое-где и вовсе смогли предотвратить вторжение, заранее уничтожив священников в серо-бело-черных мантиях.

Но самое смешное, что далеко не все из них были действительно связаны с демонами. Выдуманная хаоситами религия оказалось настолько доступной и понятной, что простые жители организовали приходы церкви Трех Основ, даже там, где вторжения и вовсе не планировались. Конечно, им досталось в числе прочих. Но ввиду полного бездействия насквозь прогнившей традиционной епархии, новая вера до сих пор оставалась жива и имела множество последователей. Пусть прочие и смотрели на них со злым прищуром.

— И как же вы умудрились так быстро отбиться? — спросил Никаниэль, когда фея умолкла. Он не понаслышке был знаком с демонами и прекрасно знал, что одолеть их в честном бою задача не из тривиальных.

— Быстро⁈ — разозленной куницей вскинулась Тива. Она до побелевших костяшек стиснула кулаки и едва сдержалась, чтобы не затеять драку. — Быстро, кфхан побери? Восемь долгих месяцев шли бои! И это по-твоему быстро? Да мы уже пятую неделю только город восстанавливаем после всего этого! Знаешь что! — девушка тяжело дышала, и даже Зверь внутри Ника удивился ее напору. Похоже ей действительно пришлось не сладко. — Не знаю где тебя все это время носило, но иди ка ты… туда, откуда вылез!

И, плюнув принцу под ноги, мадам Тиввет выскочила в коридор, не забыв на прощанье хлопнуть дверью.

Никаниэль стоял, ошеломленный известием.

Нет, его не особо трогали слова или эмоции Тивы. Да и на жертв, павших в лапах демонов, ему, по сути, тоже было плевать. Защитились и ладно. Нику меньше проблем при путешествии на запад. Он, правда, сомневался, что кровожадные твари так просто отступят, но это вопрос десятый.

Больше всего принца поразили озвученные полуварваршей сроки. Ведь, произведя несложный подсчет, получалось, что он скитался по подземельям Дварфгона больше девяти месяцев!

Конечно, Никаниэль не думал, что сумел бы пройти под горой от Западных Королевств до пустыни за неделю-другую. Да и проведенное во тьме лабиринта время никак не казалось ему слишком быстрым. Но, все же, девять месяцев… Только теперь Ник осознал насколько сильно же любит его Минэма, что он сумел выбраться невредимым, при этом сохранив рассудок.

Почти невредимым. И почти сохранив.

Принц еще раз взглянул на свое отражение.

Девять месяцев…

Глава 8

Подкрепившись, Никаниэль поудобнее устроился на кровати и, прислонившись спиной к стене, приготовился к медитации. Однако сосредоточиться ему вновь не дали. Раздался стук, и дверь затряслась, будто в нее ломилась пара огров. Взяв в руку нож, Ник приготовился к бою и отпер засов.

На пороге стоял коренастый гном в зеленой рубашке, застегнутой на три пуговицы. Остальные были выдраны с мясом, и на их месте торчали лишь обрывки ниток. Седеющие волосы пушистым венком обрамляли загорелую лысину, а на поясе висело сразу несколько мешочков различного размера.

Но больше всего принца удивили руки полурослика. Мощные, мускулистые, с широкими мозолистыми ладонями. Сложи такие в кулак — и он получится размером с половину головы, не меньше. Никаниэль ничуть не удивился бы, если бы узнал, что гном может, не напрягаясь, порвать отрез сыромятной кожи на ленточки. Ну или завязать узлом кочергу. Да о чем речь — он же одним стуком чуть дверь не снес.

— Тобо Гаммидж. — представился визитер густым, раскатистым голосом. Он протянул руку для приветствия, и ладонь Ника исчезла в ней, словно в вещевом мешке. — Мадам Тиввет сказала, у вас срочный заказ на броню. Готов выслушать пожелания.

Пропустив гнома внутрь, принц максимально подробно описал элитное снаряжение эльфийских скаутов. Не забыл он ни про отделения для потайных кинжалов, ни про удобные утягивающие ремни, ни про соединяющиеся внахлест сочленения. Нагрудник, поножи, наручи — полный комплект. На всякий случай Никаниэль упомянул и шлем, хотя носить его не любил и не планировал.

Тобо внимательно слушал Ника, кивая головой и время от времени делая куском угля пометки на полированной дощечке. Также он снял несколько мерок, воспользовавшись для этого мотком принесенной с собой веревки. Судя по лицу, задание его явно заинтересовало и могло существенно расширить ассортимент лавки.

— Так же я хочу, чтобы броня была покрыта стальными пластинами. — добавил под конец принц, вспомнив амуницию Гвойнана. — Не слишком толстыми, чтобы не утяжелять доспех, но и не исключительно для красоты. Придумай что-нибудь. Да, и пластины должны быть съемными, плюс мне нужно несколько запасных.

Гном нахмурился, прикидывая что-то в уме. Беззвучно шевеля губами, он сделал еще несколько заметок, стерев часть предыдущих, потер лоб, испачкав его в саже, окинул клиента изучающим взглядом.

— Скорей всего, это возможно. — выдал, наконец, полурослик, подчеркнув что-то на дощечке. — Однако придется привлечь кузнеца и временно отложить все другие заказы. Стоить это будет…

Тобо закатил глаза, производя вычисления, но Никаниэль его перебил:

— Не важно. — отрезал он. — Мадам Тиввет все оплатит. И хотя бы пара пластин мне нужны уже сегодня.

Пристально посмотрев на Ника, мастер кивнул и с поклоном удалился, а принц наконец смог заняться магическими каналами.

Дело определенно встало на нужные полозья, и уже вечером к Никаниэлю заглянул посыльный с парой полосок металла. Парень явно хотел получить денег за свои услуги, но ему хватило одного сурового взгляда, чтобы мгновенно побледнеть и ретироваться.

Пластины получились немного тяжелее, чем Ник себе представлял, но зато не гнулись и могли служить неплохой защитой. К тому же он собирался найти им еще одно применение.

Раздобыв долото и молоток, принц положил одну плашку на комод и, выудив из памяти лишь единожды увиденный образ, начал выбивать его на поверхности, не забывая использовать при этом ману.

Из-за отсутствия навыка с первого раза не вышло, что только раззадорило Никаниэля и заставило еще больше сосредоточиться. Нацарапав на второй пластине нужный рисунок, он принялся осторожно, по чуть-чуть, выдалбливать его, направляя сквозь инструмент струившуюся вокруг силу.

Звон стали наполнил помещение дребезжащим лязгом, но Ник не обращал на него внимания. Сфокусировавшись до предела, он медленно воплощал в жизнь задуманное, и на этот раз, кажется, начало получаться. Удар за ударом, закусив губу, принц не останавливался пока на поверхности металла не появился отчетливый оттиск руны, похожей на ромб с тараканьими усами.

Именно ее выводил кузнец мифрилового кайла, когда к нему завалились Никаниэль с Кадуном. И вот, наконец, у Ника появилась возможность проверить свою догадку. Да, магия дварфов тоже оказалась ему подвластна. Жаль только, что других рун он не знал.

— Ты что там гремишь, кфхан тебе в жены! — раздался из-за двери рассерженный голос Тивы. — Не мешай работать, клиенты отвлекаются!

— Я закончил уже, отстань. — невозмутимо бросил принц.

Девушка попыталась открыть дверь, но засов держал крепко. Тогда она раздраженно хлопнула в нее ладонью и удалилась, гневно рыча.

Работает она… Известно какая у нее там работа.

Впрочем, с шумной частью Никаниэль действительно закончил. Теперь оставалось лишь проверить, действительно ли ему удалось создать артефакт. Глубоко вдохнув, Ник зачерпнул из воздуха маны и направил ее в выбитую на пластине руну.

Разлитая в пространстве сила не сопротивлялась. Послушная воле эльфа, она устремилась в металл и наполнила его, как вода флягу. Вот только вместилось не сказать чтобы много. Получившегося запаса едва хватило бы на огненный шар размером с небольшую тыкву. Печатки людских королей явно могли хранить в себе гораздо больше.

Но даже так, теперь принц мог быть уверен, что у него останется какой-то запас на крайний случай, и он не очутится в столь плачевной ситуации, как тогда, в Дварфгоне.

Полюбовавшись своим творением и прикинув сколько всего у него будет таких пластин, Никаниэль решил провести еще один эксперимент. Опустошив артефакт, он взял частицу некроэнергии из собственных магических каналов и попытался направить ее в руну.

Магия смерти сопротивлялась. С таким же успехом можно было наполнять маслом верстовой столб. Однако Ник не сдавался и продолжал ввинчивать ее в самодельный накопитель. Он стиснул зубы, вспотел, на виске пульсировала напряженная жила.

Собрав все свое естество в едином порыве, принц неимоверным усилием воли сжал некроэнергию в тонкую нить и продел-таки ее в узкое ушко призрачной иглы.

Никаниэль с шумом выдохнул.

Значит все-таки это возможно. Он не был до конца уверен в успехе, но теперь знал, что сможет хранить часть силы смерти вне своего тела. Нику не нравилось как именно она меняла магические каналы. Было в этом что-то неправильное. Может быть даже опасное.

Назад некроэнергия вышла гораздо легче.

Перегнав ее еще пару раз туда-обратно, принц убедился, что со временем процесс становится чуточку проще и, успокоившись на этом, лег спать.

На следующий день завтрак ему принесла миловидная блондинка в халате на голое тело. От нее пахло гвоздикой, мускусом и чем-то сладким. Этот запах живо напомнил Никаниэлю о жутких желеобразных кубах из подземелий Дварфгона. Встав в стойку, Зверь зарычал, сигнализируя об опасности, и девушка, почувствовав что-то, испуганно вздрогнула. Заозиравшись, она спешно удалилась, забыв забратьоставшуюся с вечера пустую посуду.

Чуть позже заглянула мадам Тиввет. Увидев молоток и стальные пластины, она злобно стрельнула глазами в сторону Ника, но говорить на этот счет ничего не стала.

— Если где-то в Тике и есть магимуар, то владелец стережет его не хуже собственной жизни. А может и лучше. — сообщила ночная бабочка, открывая принесенную с собой сумку. Из нее она бережно вытащила четыре ветхих на вид свитка. — Все, что удалось достать. Но и за них мне пришлось отдать страшно сказать сколько.

— Вот и не говори. — принц требовательно протянул руку. — Ты, в любом случае, в плюсе.

Поджав губы, девушка вручила Нику свернутые в рулон листы. «Стена огня», «Глыба», «Призрачные цепи» и «Сушилка». Последнее заклинание не входило в число боевых и, к тому же, уже было выписано на правой руке принца, но, тем не менее, Тиве удалось добыть даже больше, чем Никаниэль мог надеяться.

Со слов Юлланай получалось, что магические свитки не только имели баснословные цены, но и являлись огромной редкостью. К тому же продавать их могли исключительно члены гильдии писарей, причем только квалифицированным магам. Впрочем, Тику не зря называли Ночным Базаром и Городом Теней — здесь торговали всем: от дурман-травы до хвостатых принцесс далекого Коэльского океана. Уж об этом Ник знал не понаслышке.

— Позволь узнать, а зачем тебе людская магия? — жрица любви собиралась уже уходить, но любопытство все-таки взяло верх, и она задержалась. — Мне говорили, что у эльфов есть своя, да и колдовать могут далеко не все из ваших.

Даже слышала что-то про эльфов? Свободная Лига определенно опережала большинство королевств по части информированности.

Принц хотел уже отправить девушку восвояси, но неожиданно решил поинтересоваться:

— А что ты подумаешь, если я скажу, что могу использовать и эльфийскую, и людскую, и гномью, да и вообще любую магию? Вот прям всю без ограничений? М?

Мадам Тиввет открыла рот, но тут же его захлопнула. Прищурившись, фея окинула Никаниэля изучающим взглядом, помолчала и, вздернув подбородок, выдала:

— Не хочешь говорить, так бы и сказал. — круто развернувшись, она направилась к выходу. — Сказки он будет мне рассказывать! Пф-ф!

Ник усмехнулся и крикнул ей вслед:

— Пришли мне чернила и нитку с иголкой!

Глава 9

Утром третьего дня пребывания в Тике Никаниэль был готов выдвигаться. Не считая кольчуги из драконидской чешуи и магимуара, мадам Тиввет действительно умудрилась достать все что нужно в столь короткий срок.

Ник ехал на пегой кобыле по кличке Пуговка, а сзади плелся Тень — вороной конь с коротко остриженной гривой. Он же нес на себе припасы и прочие вещи, необходимые в дороге. Однако при необходимости принц мог поменять их ролями и продолжить путь на Тени. Если, например, Пуговка устанет.

Левое предплечье зудело и чесалось, после нанесения на него трех боевых заклинаний. Чернила едва заметно выделялись на фоне смуглой варварской кожи, но разглядеть их возможность все-таки оставалась. Подновил Никаниэль и татуировки на правой руке. За время скитаний часть из них пересекли шрамы, и Ник не был уверен, что гномская магия сохранит свои свойства в таком виде.

С с а мого утра прошел небольшой летний дождь, прибивший пыль и добавивший сочных красок зеленеющим полям. Часть из них пострадала во время сражений с демонами, и теперь люди отчаянно трудились, чтобы вернуть им прежний вид.

До обеда было еще далеко, когда тучи сместились южнее, зависнув над горами, а выглянувшее солнце отражалось из каждой лужи, так и норовя заглянуть в лицо. Принц даже сменил плотный плащ на легкую накидку с капюшоном, потому что иначе всерьез рисковал получить тепловой удар.

Новые, пахнущие кожей доспехи он снимать не собирался. По словам Тивы, дор о ги буквально наводнили преступники всех мастей. От обездоленных беженцев, до дезертиров, испугавшихся драться с исчадьями хаоса. Солдаты не успевали уничтожить одну банду, как на ее месте появлялось три новых. И это при том, что еще серьезной угрозой висели незакрытые прорывы демонов, да и кладбища с ожившими мертвецами тоже никто не отменял.

Не самое благоприятное время для путешествий, но выбора у Никаниэля не оставалось. Отмахнувшись от назойливо жужжавшей над ухом мухи, он сдавил бока Пуговки шенкелями, заставив ее чуть ускориться.

Вскоре поля закончились и впереди показалась небольшая роща, плавно переходившая в лес. У ее границы стояла деревенька на десяток домов. В прошлый раз, проезжая мимо, Ник с Малемом хотели в ней заночевать, но у любвеобильного эльфа вышел конфуз с дочерью охотника. Вернее с ее суженным, застукавшим их на сеновале.

Друзьям пришлось срочно сматывать удочки, иначе они рисковали получить в теле множество незапланированных отверстий от взявшихся за вилы крестьян.

Проезжая мимо, принц обнаружил, что деревня опустела. Не вились над крышами дымки очагов; не кричала босоногая детвора, гоняясь с палками за голубями; не ругались на них женщины; ветер не приносил аромат свежевыпеченного хлеба. Лишь тоскливо поскрипывали ставни, терзая душу своей заунывной песнью.

Да и хижины как будто осунулись и съежились. Они жались друг к другу, словно побитые псы, тщетно выискивающие хоть каплю тепла в глазах нерадивых хозяев. И не находили.

Неожиданно, цепкий взгляд Никаниэля заметил движение. Из-за угла, ковыляя, вышла одинокая фигура мужчины с взлохмаченными волосами и разорванной в клочья рубахой. Сперва могло показаться, что человек пьян, но вот он развернулся и стало кристально ясно, что хмельное бедолаге уже не пить.

Правая рука свисала безжизненной плетью, из левой голени на половину ладони торчала пожелтевшая кость, да и кожа, если приглядеться, давно приобрела синюшный оттенок. Последний мертвый житель мертвой деревни.

Зомби.

Ник хотел уже провести над ним один эксперимент, как тут ему в глаз попал солнечный зайчик. Приглядевшись, принц понял, что в ветвях одного из деревьев начинавшейся буквально в нескольких шагах рощи кто-то прятался.

Сомнений не было — очередная засада.

Раздраженно цыкнув, принц остановил лошадей. Сделав вид, что хочет размять спину, он спешился и принялся совершать наклоны в разные стороны, параллельно размышляя как же ему поступить. Если так пойдет и дальше, то мало того, что придется с боем прорываться сквозь всех бандюганов, решивших поживиться за его счет, так еще и не иллюзорен шанс самому лишиться головы в одной из стычек.

С этим определенно надо было что-то делать.

Но что?

Идея пришла в голову внезапно, словно свалившийся с неба гослопах. Нет, прежний Никаниэль о таком бы даже не подумал и, более того, возмутился бы, предложи ему кто-нибудь нечто подобное, но теперь… Мысль показалась ему более чем достойной внимания. По крайней мере, стоило попробовать.

Отцепив от седла лук, Ник наложил стрелу на тетиву и тщательно прицелился в зомби. Он давно уже не практиковался, но с такого расстояния промахнулся бы разве что Садо, так и не успевший освоить этот вид оружия. У ожившего трупа не было и тени надежды.

Коротко свистнув, летящая смерть устремилась к цели.

Вот только перед тем как разжать пальцы, принц повернулся вполоборота и задрал лук чуть выше, ориентируясь на блеск в ветвях. Стрела нашла свою жертву, и та, отрывисто вскрикнув, рухнула с дерева, пополнив число, убитых эльфом людей. О чем Никаниэль ни капли не сожалел.

Сразу же послышалась отчетливая брань, возня, несколько зычных приказов, и на дорогу высыпало человек пятнадцать слабовооруженных мужчин. Пара мечей, сабля, ржавый бердыш, шестопер, копье. Остальные держали в руках топоры, дубины и цепи. И при этом одна единственная кольчуга на всю банду.

Оскалившись, Ник бросил лук в траву и выхватил меч. Он мог бы пристрелить еще парочку, пока те к нему приближались, но рассчитывал на совсем другой эффект.

— Зря ты, мразь, Панона порешил. Он единственный нормально с лука стрелял. — бросил вышедший вперед широкоплечий мужик с набитой на правом плече русалкой. — Хотели пощипать тебя да отпустить, а теперь кровью, гад, умоешься!

Бугай рванул вперед, но не успел даже взмахнуть дубиной, как Никаниэль стремительно метнулся к нему навстречу и, сделав ложный финт (который, впрочем, не пригодился), вонзил Люминистилл засранцу в брюхо.

Мужик харкнул кровью, удивленно уставился на врага и стал медленно сползать с клинка. Однако Ник молниеносным движением выхватил потайной кинжал и добил противника ударом в сердце.

Вся схватка заняла от силы пару секунд. Остальные бандиты не успели даже ахнуть, как лишились еще одного подельника. А принц, мотнув головой, скинул капюшон и расплылся в самой плотоядной улыбке, на какую был только способен.

— Д-демон? — пискнул кто-то из задних рядов, и тут же получил под дых от соседа.

— Дебил, демонов еще не нагляделся что ли? Эльф это, чтоб его!

— Бей гада, парни!

Примерно такой реакции Никаниэль и ожидал. Он вновь отскочил назад, но не стал ни призывать хлыст, ни применять одно из выученных еще накануне заклинаний. Даже стойку не принял, опустив меч вдоль ноги. Вместо всего этого, Ник взял б о льшую часть некроэнергии и разом вбил ее в распростертый на земле труп.

Разбойники уже колыхнулись вперед, подобно волне, когда один из тех, что был в первых рядах ошарашенно замер и крикнул:

— Эй! Стой! Смотрите!

Татуированный бугай, лежа посреди дороги, мелко дергался, словно марионетка на ниточках. Он извивался червем и трясся, как припадочный, разбрызгивая во все стороны грязь. Затем, издав леденящий душу рык, оперся руками о землю и поднялся на ноги. Из рассеченного брюха хлынул поток крови вместе с не до конца переваренным завтраком, но его это уже не волновало.

Резко побледневшие бандиты застыли, испуганно переводя взгляд с бывшего товарища на эльфа и обратно. Ощетинившись оружием, они инстинктивно сделали полшага назад и напряглись.

— Зомби… — выдохнул молодой белобрысый мужчина с жидкими усами и фингалом под левым глазом.

Человек показался принцу смутно знакомым, но разбираться в этом времени не было.

Мертвец, обведя бывших подельников мутным взглядом, резко обернулся и уставился на Никаниэля безжизненными глазами. В них плескался океан бесконечной злобы и жажды мести. Выдернув кинжал из собственной груди, он попер на своего создателя.

Но Ник был к этому готов. Конечно, он хотел бы сперва потренироваться в более спокойной обстановке, но сойдет и так. Должно получиться.

Собрав всю свою закаленную в боях, тренировках и скитаниях волю в кулак, принц сокрушительным тараном обрушил ее на разум нежити. Он ворвался в ее сознание ледяным вихрем, в мгновение ока подавил жалкое сопротивление и безжалостно уничтожил остатки рассудка еще недавно живого существа. Теперь тот превратился в безвольную куклу, подчиненную своему хозяину — некроманту.

С виска Никаниэля скатилась крупная капля пота. Пусть он и не сомневался в успехе, но осуществить задуманное оказалось все-таки сложнее, чем можно было ожидать. Да, контроль над нежитью, как и вся прочая известная Нику магия смерти, основывалась не на узорах, рунах или заученных фразах, а на силе воли самог о заклинателя. И уж теперь ее было у принца в избытке.

Больше, чем во время службы в Черном Соколе, чем во время тренировок Коупа, или путешествий по королевствам. И конечно несравненно больше, чем у праздного наследника престола, не знавшего ни слез ни горя в окружении подобострастных слуг.

Подчиняясь приказу некроманта, зомби повернулся к бандитам и зловеще рыкнул.

Ошеломленные преступники не дрогнули и не побежали. Они повидали много дерьма в своей жизни, а последнее время оно и вовсе лилось рекой. Полноводной и неудержимой. Способной в один миг захлестнуть с головой и утащить на самое дно, откуда уже нет спасения. Однако товарищ, превращенный на их собственных глазах в нежить, выбивался даже из столь неприглядной, дурнопахнущей картины.

— Кто ты, темные боги, такой? — бесцветным от шока голосом спросил мужчина, судя по зеленоватому отливу кожи, имевший орка среди предков.

— Ваш новый лидер. — чеканя слова, ответил Ник и одним взмахом светящегося меча обратил зомби в пепел.

Глава 10

Да, именно на это и рассчитывал Никаниэль. Вместо того, чтобы в одиночку бороться с каждым, решившим обчистить его карманы, самом у встать во главе какой-нибудь банды и, прикрываясь ими, как щитом, добраться до владений Ревилла. Ну и, конечно, куда проще взять готовую клику, чем набирать людей с нуля.

Теперь же, убив лидера головорезов, Ник должен был сам занять его место. По крайней мере так он себе представлял иерархию бандитов.

— Можете звать меня… Капитан. — принц не собирался раскрывать презренным татям даже вымышленного имени. — Со смертью главаря, — он пнул лежавшую на земле горсть праха, развеяв ее по ветру, — ваша шайка переходит ко мне!

Голос Никаниэля звенел сталью. Звучным раскатом он пронесся по дороге, с неизбежностью горной лавины припечатав ошарашенных преступников. Однако по их недоуменным взглядам Ник понял, что что-то пошло не так.

Кфхан побери! Ну конечно! С чего он вообще взял, что вожак будет первым бросаться в бой? Это же не солдаты и даже не наемники. Отбросы общества, презревшие закон, мораль и самые примитивные понятия о справедливости. Лишенные чести подонки. Изгои, выбравшие путь легкой наживы за счет унижения и убийства более слабых.

Впрочем, не Нику их осуждать, раз уж он решил к ним примкнуть.

— Кто главный? — нахмурившись, рубанул принц, вглядываясь в лица растерянного сброда.

Естественно, он не надеялся, что лидер сам выйдет вперед. Обладая хоть каплей ума, тот должен был понимать, какая судьба ему уготована. Но этого и не требовалось. Озираясь по сторонам, члены банды нет-нет да поворачивали голову к одному и тому же мужику, невольно выдавая искомого.

Ну да. Единственный обладатель кольчуги. Можно было догадаться и без подсказок.

Поняв что его раскрыли, лидер побелел пуще прежнего, до крови закусил губу, попятился, и, бросив меч в лужу, пустился наутек. Остальные безмолвно расступились в стороны, освобождая дорогу, но Никаниэль не планировал его отпускать.

Использовав остатки некроэнергии, Ник сформировал из нее хлыст и, взмахнув рукой, отправил его вдогонку. Будь то обычный кнут, принц бы точно не смог провернуть подобный трюк. Слишком большое уже было расстояние, да и не умел он пользоваться такими штуками. Но заклинание, подвластное его железной воли, достигло своей цели.

Истончившись и удлинившись, хлыст змеей метнулся к убегающему человеку и смертельной петлей захлестнул ему шею. Достал на самом пределе дистанции. Но этого оказалось достаточно.

Кожа в месте контакта стала стремительно чернеть и отваливаться, обнажая начавшие гнить мышцы. Главарь попытался отцепить аркан пальцами, но и их постигла та же участь. Магия смерти делала свое дело, обращая в тлен все живое, к чему прикасалась.

Исчерпав запас сил, хлыст исчез, а мужчина рухнул на колени, отчаянно пытаясь удержать расползающуюся плоть. Воздух со свистом вырывался из поврежденного горла, лишая последних глотков жизни. Наконец, преступник окончательно упал в дорожную грязь и затих, несколько раз конвульсивно дернувшись напоследок.

Воздух заполнили смрад разложения и отчетливый дух бесконтрольного страха. Первобытный, благоговейный ужас опустился на ничем не примечательный участок дороги. Именно он отражался в широко распахнутых глазах оставшихся в живых бандитов. Они уже сотню раз прокляли этот день, когда решили ограбить одинокого путника, и тысячекратно пожалели, что вообще встали на путь разбоя. Лучше уж умереть от голода или быть разорванным демонами, чем заживо гнить, по воле разгневанного мага.

Заглянув в лица людей, принц понял, что перестарался. Он не рассчитывал, что отъявленные преступники окажутся столь слабохарактерными. Никаниэль думал, что ему придется потрудиться, чтобы сломить их волю, но те либо недавно вышли на большую дорогу, либо… Либо Ник недооценил страх людей перед магией. И магией смерти в частности.

Пара стоявших позади бандитов начала медленно пятиться, явно намереваясь попытаться спасти свои жизни бегством. Их примеру последовали еще двое. Такого нельзя допустить!

— Стоять! — взревел принц, на секунду выпустив на свободу Зверя, и тут же начал по памяти читать заклинание Стены огня.

Скороговоркой протараторив магические фразы и потратив совсем немного маны, Никаниэль надеялся создать преграду на пути бегущих, вот только он не успел потренироваться применять новое для него колдовство.

Прямо перед низкорослым мужчиной, с недавно зародившейся на затылке плешью, из-под земли неожиданно вырвалось пламя. Невысокое, размером с приземистую дверь, ведущую в погреб, но, как оказалось, поразительно жгучее. Не успев затормозить, тот с разгона влетел в самое пекло.

Человек вспыхнул, словно пучок соломы после долгой засухи. Он завопил благом матом, и Ник узнал этот крик. Так же кричала «ведьма», угодившая на костер в Акане. Оплывая поминальной свечой, разбойник упал и принялся кататься по земле, надеясь прекратить страдания, но волшебный огонь и не думал гаснуть, хищным животным вцепившись в тело жертвы и жадно пожирая его плоть.

А когда пламя погасло, на дороге остался лишь скорчившийся почерневший труп, источающий зловоние пережженного мяса.

Ник вполголоса выругался. Он и так уже достаточно запугал бандитов, и последняя смерть была явно лишней. Однако, вопреки ожиданиям, оставшиеся преступники не бросились вслед за скрывшимися среди деревьев товарищами. Они раболепно упали на колени и уткнулись лбами в дорожную грязь. Несмотря на жарко светившее солнце, тела их мелко дрожали, словно после купания в ледяном ручье.

— Колдун…

— Высший…

— Пощады… — слышался со всех сторон робкий шепот.

Что ж, кажется своего Никаниэль добился. Но что делать дальше? Так далеко спланировать он не успел. Однако, весь его опыт как аристократа и как офицера наемников говорил, что одним кнутом должного послушания не добиться. Всегда нужен еще и пряник.

— Отныне вы все подчиняетесь мне! — тоном, не терпящим и тени возражений, заявил Ник. — Неповиновение карается смертью. Мысли о бегстве караются… тоже смертью. Вы — моя собственность. — он сделал небольшую паузу. — А я привык заботиться о своих вещах.

Трое людей вздернули головы, и на их лицах сквозь страх отчетливо проступило недоумение. Похоже принц завернул слишком сложную метафору, и далеко не все поняли ее смысл.

Поэтому, вздохнув, Никаниэль добавил, разъясняя для несообразительных:

— Еды, браги и баб будет вдоволь.

Теперь уже больше лиц оторвалось от земли, лучась робким серпом надежды, выглядывающим из-за тучи суеверного ужаса. Расчет оказался верен.

— А теперь подняли задницы и шагом марш прямо по дороге! Вы и так меня задержали, скудоумцы кфхановы, люби вас всех осел!

Услышав последнюю фразу, белобрысый обладатель фингала дернулся, как от удара кнутом, однако открыть рот посмел только зеленокожий:

— Ваше глубокоуважаемое магическое колдунство… — заискивающе начал он.

— Капитан. — перебил его Ник.

— Ты что творишь, Жаба? — сквозь зубы зашипел на бандита сосед. — Жить надоело?

Он отвесил потомку орков смачный тумак и потянул его следом за всеми, старательно избегая встречаться с эльфом взглядом. Однако, разбойник вырвался и продолжил свою речь:

— Капитан, у нас в лесу лагерь остался. — мужчина замялся, судорожно сглотнул, но все-таки посмотрел принцу в глаза. — Там есть еще люди, вещи и шатер Мозгана. Ой, ваш то есть шатер, конечно. Если он вам нужен, Ваше Благор… Капитан… — последние слова он произнес едва слышно и вновь опустил голову, не выдержав убийственного взгляда Никаниэля.

Бандиты замерли, исподволь косясь на нового лидера. Они явно ожидали, что выскочку непременно должны спалить, превратить в груду гниющей плоти, а то и вывернуть наизнанку каким-нибудь особо болезненным способом. Но этого уже не требовалось. Страху Ник и так нагнал больше чем нужно.

— Жаба, да? — хмыкнул принц, жестом приказав одному из людей подать отброшенный в начале конфликта лук.

Зеленокожий кивнул.

— Будешь моим помощником. Сколько осталось в лагере?

— Четверо и Калечный Вис.

Никаниэль успокоил разволновавшуюся Пуговку, забрался в седло и окинул взглядом свое воинство. Хотя какое, к кфхану, воинство? Псы Войны под руководством Серпа смотрелись опаснее, хоть тех и было вдвое меньше. Десяток испачканных в грязи неумех — вот и вся грозная банда. Впрочем, для целей Ника должно сойти. Не каждый станет нападать на толпу вооруженных мужчин. Вот бы еще дубины с топорами заменить на что-нибудь более внушительное.

— Что с Висом? — спросил принц, вновь накидывая капюшон на голову.

— Хромает сильно. — ответил Жаба. — Ногу сломал. Срослась плохо.

— Возьми половину людей, сворачивайте лагерь и тащите все сюда. — приказал Никаниэль, не меняясь в лице. — Виса оставить. Вы и так меня замедлите. Можешь убить, если хочешь, мне плевать. На все — десять минут. Время пошло.

Кивнув, Жаба облегченно выдохнул, отобрал себе помощников и углубился с ними в лес. Ник не стал напоминать, что будет, попытайся они сбежать. Бандиты видели это в его глазах и в телах тех, кому не посчастливилось пасть от руки заезжего эльфа. Неудачно выбрав жертву, они лишились четверых соратников, и каждого из них убили разным способом.

От одного даже трупа не осталось.

Лаод знает сколько там еще трюков в рукаве столь могущественного мага. Лучше не проверять. Может и правда он будет лучшим лидером, чем покрывшийся гнилью Мозган. Старые и новые боги, что за день…

Глава 11

Никаниэль заставил бандитов идти весь день без перерыва. Люди ворчали, опасливо бросая неодобрительные взгляды через плечо, но возражать не смели. Скорость продвижения отряда вышла значительно меньше, чем мог бы выдавать Ник в одиночку, однако он надеялся таким образом выиграть за счет уменьшения количества неприятностей в дороге.

Ну и шансы добраться живым до Ревилла тоже значительно повышались. Если сперва разобраться с еще одной проблемой, конечно. Но в этом плане принц в себе не сомневался.

Путь лежал через лес. Не то чтобы совсем глухой, но нависавшая над головой крона деревьев скрыла горы. На первой же развилке, сверяясь с компасном, Никаниэль в очередной раз поблагодарил дварфов за их изобретение. Пусть Мерфал вечно терзает их души.

Узкая дорога вилась подобно запутавшейся в волосах нитке, то исчезая за поворотом, то вновь являя себя на свет божий. До самого вечера отряд ни встретил ни одного серьезного препятствия, не считая грязного мужика в потрепанной рясе послушника. Завидев вооруженных людей, тот испуганным зайцем скакнул в кусты, сжался там в комок и принялся шепотом молиться.

Наждак — седовласый тип с побитой оспой кожей, и кривой ухмылкой — остановился было пощипать путника, но на него тут же наорал Жаба, заставив двигаться дальше. После чего мужчина обернулся и заискивающе посмотрел на Ника, подобно псу, ищущему одобрения. Принц величественно кивнул, внутренне порадовавшись удачному выбору помощника. Возвысившись над остальными, тот теперь будет из кожи вон лезть, чтобы не впасть в немилость. В противном случае лизоблюдства ему могут и не простить.

Оказался в банде и свой разведчик или кто-то вроде этого. Тощий, словно жердь, нескладный мужчина лет двадцати по кличке Шило. Прозвище шло ему, как сшитый по меркам кафтан. Шило постоянно то убегал вперед, то вновь возвращался, выныривая откуда-нибудь из кустов. Вертясь ужаленным в задницу щенком, повадками он напоминал неугомонного кендера, и, скорей всего, в роду его один такой затесался.

Когда солнце уже грозилось окончательно покинуть небосвод, уступив место своему младшему брату, Никаниэль скомандовал становиться на ночлег. Шило тут же объявил, что чуть в стороне есть неплохая поляна, хотя за водой придется прогуляться.

Банда ни разу не походила на дружный коллектив. Даже с Дреши и его прихвостнями рекруты Черных Соколов выглядели сплоченнее.

Разбившись на небольшие группки, разбойники запалили несколько костров и принялись готовить пищу, вполголоса обсуждая события прошедшего дня. В их тоне и бросаемых на Ника взглядах сквозило возрастающее неодобрение. Как и ожидалось, справившись с первым шоком, люди задумались, а нужно ли им такое ярмо.

Принц знал, что так и будет, но рассчитывал еще как минимум на сутки запаса. Впрочем, особо это ни на что не влияло.

— Капитан, мы поставили ваш шатер. — к Никаниэлю подошел Жаба и указал на стоявшую в стороне палатку размером с пару фургонов. Тем не менее, по сравнению с лежбищами прочих, ее действительно можно было считать шатром.

Кивнув, Ник прочистил горло и распределил ночные дежурства, пригрозив, что лично проверит дозорных, и лучше бы им его не расстраивать. Бандиты начали тихонько роптать. Мол на кой кфхан это нужно, никогда не сторожили и все было нормально. Но принц, не обращая на них внимания, направился устраиваться на ночлег.

Вот только по дороге его взгляд зацепился за белобрысого с фингалом. Свет от костра падал мужчине на лицо, создавая причудливую маску из тени и дрожащих отблесков огня. Никаниэль, наконец, его узнал. Он уже видел этого человека в точно такой же обстановке — сидящим вечером возле прирученного пламени в компании товарищей.

— Ты. — указал на него пальцем Ник. — Ко мне в шатер. Сейчас же.

Молодой мужчина поднялся, не поднимая голову. На лице его застыла мрачная обреченность висельника, но он не роптал и не спорил.

— Капитан, эм-м, может не надо? — попытался вмешаться Жаба. — Парню еще от Мозгана досталось.

Однако, наткнувшись на звериный взгляд золотых глаз, он осекся и отступил в тень.

В шатре кроме пары одеял не было ничего. Даже если предыдущий лидер и владел какой-то мебелью, то ее решили оставить на прошлой стоянке. Не тащить же на себе, в конце концов. Впрочем после девяти месяцев сна на камнях и в узких расщелинах, существенно одичавшему эльфу многого не требовалось.

Зайдя внутрь, принц запустил светляка, но шагнувший следом бандит даже не вздрогнул. Еще одна магическая штучка, не более того.

Никаниэль обернулся и внимательно изучил своего нового подчиненного. Худой, чуть ниже самог о принца, глаза смотрят в пол, но на лице страха нет. Похоже ему все равно, что будет дальше. Ник определенно видел его раньше. Вот только без бороды.

— Ну здравствуй, Гилс. — тихо проронил Никаниэль, заведя руки за спину. — Давно не виделись.

Молодой человек удивленно поднял голову. Прищурившись, он пристально уставился на Ника, явно не понимая что происходит. Складка недоумения пролегла меж его светлых бровей, однако, по мере узнавания, она постепенно разгладилась, а глаза чуть не выползли на лоб от изумления.

— Никанор⁈ — воскликнул Гилс, но принц шикнул на него, чтобы тот не шумел. — Никанор? — уже тише повторил он. — Но ты… твои уши… магия… это не можешь быть ты!

— И, тем не менее, это так. — Никаниэля позабавила реакция бывшего соратника, и он невольно улыбнулся. — Не ожидал тебя встретить в такой компании. Не для того сержант Коуп учил нас, чтобы ты потом занимался разбоем.

— Кто бы говорил. — резко помрачнев, буркнул Гилс.

Он по кругу обошел Ника, внимательно его разглядывая.

С момента последней встречи, когда молодой рекрут, едва пройдя суровое боевое крещение, решил покинуть ряды Черного Сокола, минуло чуть больше года. За это время он умудрился превратиться из влюбленного юноши в побитого жизнью мужчину. И не только жизнью, судя по внушительному фингалу под левым глазом.

— А ты изменился. — задумчиво протянул Гилс, вернувшись туда откуда начал. — И я не про уши или руку. И даже не про шрамы. — он сделал неопределенный жест в воздухе. — Есть в тебе теперь что-то… я не знаю… что-то отталкивающее. Или скорее пугающее. Так и хочется развернуться и бежать без оглядки, пока ноги не отнимутся. — молодой человек поежился, продолжая взглядом обследовать собеседника. — Но эльф? Это накладные уши что ли?

— Скорее те были накладные. — принц хмыкнул.

Уже второй раз ему сказали, что он изменился, но Тива тогда не стала вдаваться в подробности. Неужели подземелье и правда так сильно на него повлияло? Сам Никаниэль ничего подобного не ощущал. Однако… Не могли же они сговориться?

— Как поживает Замона? — поинтересовался Ник.

— Кто? — не понял Гилс.

— Ну, невеста твоя. Ты же к ней тогда сбежал?

— Симиона…

На лице Гилса отразилась неподдельная скорбь. Похоже принц невольно задел не успевшую затянуться рану. Если такие вообще когда-нибудь заживают. Казалось, что молодой человек готов вот-вот разрыдаться. Его губы дрогнули, веки наполнились влагой. Но он сумел взять себя в руки и, шмыгнув носом, проронил:

— Какой же я был дурак…

Гилс посмотрел вокруг в поисках стула и, не найдя, плюхнулся прямо на пол. Он поджал под себя ноги, положил на них подбородок и уставился в пустоту невидящим взором.

— Я ведь тогда всерьез думал, что мне больше нет места среди людей. Убийца. Изверг. Душегуб. — несостоявшийся наемник глубок вздохнул. — Кровь того солдата никак не хотела смываться с рук, даже когда ее следов уже не осталось. А сам он являлся ко мне каждую ночь и просил, умолял передать что-то его матери. Я бы и рад, но он не говорил что…

Гилса прорвало. Похоже молодой человек давно носил этот груз на своем сердце и лишь теперь нашел того, кто мог его выслушать. Не то чтобы Никаниля это сильно волновало, но он решил не перебивать.

— Я думал, что свихнусь. Или уже свихнулся. Ушел в лес, питался грибами и ягодами. Птицей, если повезет. Иногда выходил к людям, но не мог выдержать их взглядов. Они словно все знали. Кто я, и что сделал. — Гилс замолчал. — А потом пришли демоны. Клятые твари! Я сразу вспомнил о Симионе. Но было уже поздно. Когда я добрался до деревни, в живых никого не осталось. У нас жило много трехосновников. Люди им верили. Зря, как оказалось. Ненавижу!

Гилс сжал кулак и с размаха ударил им об пол. А потом еще и еще, вымещая накопившуюся в сердце злость. Знакомое чувство. Примерно то же Ник ощущал, думая о треклятых орках, убивших его возлюбленную. И это пламя никак не желало затухать, хотя прошло уже почти два года.

— И тогда ты подался в бандиты? — поинтересовался принц.

— М? — молодой человек поднял голову и будто только теперь осознал, что не один в шатре. — А, нет. Я взялся выслеживать трехосновников и убивать их везде, где найду. Они с самого начали были с демонами! Они призвали оспянку! Из-за них погибла Симиона… Но оказалось, что не все из трехцветных якшались с хаосом. Некоторые действительно верили во всю эту чушь про новых богов и конец света. Даже когда правда открылась. Идиоты…

Гилс сокрушенно покачал головой, а Никаниэль понял, кто напал на него на том берегу Строптивой. Скорей всего, еще один народный мститель, слетевший с катушек после пришествия демонов. Таких должно было возникнуть немало. Не один только Гилс лишился подруги — многие потеряли родителей, кров, семьи. Если еще и оставались несвязанные с тварями трехосновники, то им не позавидуешь. Весы качнулись не в их пользу.

— Убил кого не надо? — догадался Ник.

Гилс кивнул.

— Меня бросили в тюрьму и должны были казнить через день. Да я и не сопротивлялся. — он безразлично пожал плечами. — Но там же сидел и Мозган. Он умудрился устроить побег и прихватил с собой всех заключенных. А потом сколотил из нас банду. Его Мозганом за ум прозвали. И хитрость. Целый месяц успешно щипал редких путников. Но к бою с магом он оказался не готов. Да и кто мог бы?

Оттолкнувшись от пола, Гилс поднялся на ноги и хмыкнул.

— Еще и с таким! — в глазах молодого человека впервые загорелись живые искорки. — Нет, я понимаю еще огонь и все дела, но вот плеть твоя светящаяся — никогда о подобном не слышал. Он же от нее заживо гнил! Жуть! Ты что, всегда так умел?

— Недавно научился. — признался принц тоном, от которого так и веяло зимней стужей.

Его начало тяготить чужое общество, и бывший соратник похоже это почувствовал.

Встретившись с Никаниэлем взглядом, тот будто споткнулся и проглотил следующий, вертевшийся на языке вопрос, а едва зародившаяся на лице улыбка вновь бесследно исчезла, оставив после себя бледную тень неуместной радости.

— Так что теперь, Капитан? — все-таки выдавил из себя Гилс. — Будешь делать из нас наемников?

— Наемников? — принц удивленно изогнул бровь. — Я разве что-то об этом говорил? Я обещал еду, баб и брагу и сдержу свое слово. Эта шайка мне не более интересна, чем заразная болезнь проститутке.

— Так зачем же тогда?..

— Тебе об этом знать не обязательно. — отрезал Ник. — Тренируй их сам, если хочешь.

Молодой человек печально усмехнулся и указал на свой фингал.

— Я пытался. Им это не нужно.

— А мне и подавно. — давно позабытым жестом аристократа Никаниэль дал понять, что больше его не задерживает. — И да, — добавил он, когда Гилс уже направился к выходу, — сегодня я жду гостей. Не мешай им.

Глава 12

Оставшись один, Никаниэль обследовал палатку на предмет дыр и прочих незапланированных отверстий, немного пошумел и погасил светляка, тем самым обозначив, что лег спать.

Но, на самом деле, отдыхать Ник пока не планировал. Он не обманул Гилса, говоря, что ждет еще кое-кого. Это действительно было так. Принц ни секунды не сомневался, что ночью к нему заявятся гости, и готовился встретить их подобающим образом.

Поэтому Никаниэль сдвинул одеяла на середину, сел на них сверху, повернулся лицом ко входу и, взяв в руки Люминистилл, принялся ждать.

Сперва стихли последние разговоры. Бандиты — тоже живые существа, и им, как и всем, требовался сон для восстановления сил. Особенно после столь непростого дня. Затем догорели и перестали трещать оставленные без присмотра костры. Голоса ночного леса стали подбираться все ближе — любопытные птицы и звери приветствовали новых соседей.

Дольше всех слышался приглушенный шепот назначенных Ником часовых, но и они скоро умолкли. Может быть напряженно вглядывались, выискивая врагов среди деревьев, но, скорей всего, просто задремали. Однако с ними можно разобраться позже.

Кто-то принялся громогласно храпеть, нарушая идиллию раскатистым рыком.

Время шло, а гостей так и не было. Принц даже начал уже думать, что ошибся в расчетах, как сбоку, со стороны леса, раздался треск переломленной ветки.

— Тише, придурок, разбудишь! — рассерженной змеей зашипел неизвестный.

— Да спит он уже давно. — вторил ему другой. — Или думаешь маги не спят?

— Да кфхан их знает, я их не встречал никогда!

— Вот и заткнись тогда. Мой корефан говорил, что они тоже дрыхнут и кровь у них красная, как у всех.

— Но этот-то эльф! — не сдавался первый, судя по звуку, подбираясь все ближе. — Я слышал, у них зеленая.

— Ну ты дурак или где? — с насмешкой хмыкнул второй. — Эльфов не существует. Говорю тебе — это фокус какой-то.

— Наждак сказал эльф. Я ему верю. И вообще, что встал? Струсил?

— Корягу тебе в зад, я не трушу! Жребий выпал нам, значит идем. Давай, двигай.

Никаниэль ухмыльнулся. Зря он перестраховывался и не ложился спать. Явно переоценил потенциальных противников. Такими темпами они даже медведя в спячке разбудили бы, не говоря уже о чутком сне Ника. Впрочем, как сказал однажды Малем, всегда лучше перебдеть, чем недобдеть.

Принц приготовился уже со всем гостеприимством встретить незваных гостей, как их громким шепотом окликнул третий голос. На этот раз знакомый.

— Стойте, идиоты! Жить надоело?

— Засохни, Жаба. — шикнул на него второй. — Думал удачно подмазался и теперь весь в меду? Знай свое место, снихт.

Ну, по крайней мере, мотивы зеленокожего вполне ясны. В одночасье взлетев так высоко, он не хотел терять теплое местечко, потому и вмешался. Однако сильно шуметь не мог — если член банды открыто пойдет против своих, то до утра ему дожить не дадут. Но, кфхан побери, лучше бы он вообще не лез. Ник надеялся урвать этой ночью хотя бы пару часов сна, а не слушать до утра театральный шепот за стенкой.

— Да, я же о вас забочусь, безмозглые. — не унимался Жаба, к вящему неудовольствию принца. — Я своими глазами видел, что он сотворил с Мозганом и Лелехом. И это не считая Панона. А уж Рыболов, так тот вроде как умер, а потом снова встал. И… неживой он был уже, Лаод свидетель. Зомби. Может маг этот и вовсе некромант какой.

— Хорош заливать! — громче прежнего шепнул первый. — Это ты нам еще утром плел. Обманул он вас всех, как детей. Пара фокусов, артефакт какой-нибудь, а вы уже готовы лечь и булки раздвинуть. Шлюхи портовые! Сейчас мы его грохнем и выберем нового лидера.

— Ага. — поддакнул второй. — Пока артефакт перере… перзар… презарж… Тьфу! И вообще…

Послышалась приглушенная возня, а следом за ней звук упавшего тела. Похоже Жабу отправили отдохнуть. Или убили. С этих станется.

Никаниэль даже обрадовался. Наконец они приступят к задуманному, а то ему уже надоел сей бесплатный цирк. Не банда, а труппа клоунов, забери их Мерфал. Кто-то вроде дезертиров Дреши пришелся бы Нику по душе гораздо больше. Но, выбирать не приходилось. Оставалось иметь дело с тем, что есть.

Вопреки ожиданиям, убийцы не стали ломиться через вход, подозревая, что там могут оказаться ловушки, а вместо этого проткнули ножом стенку палатки. Одно аккуратное движение, и остро заточенное лезвие с тихим шелестом раскроило ткань, впустив внутрь мертвящий свет далеких звезд.

Для привыкшего ко тьме эльфа стало светло, как днем, а вот бандиты замерли, привыкая к смене обстановки. Они держали в руке по кинжалу и явно готовились обагрить оружие кровью. Никаниэль решил им помочь. Не с кровью, естественно.

Начертав перед мысленным взором простенькое плетение, Ник влил в него немного маны, и над самым потолком возник светящийся шар размером со спелый помидор.

— Добрый вечер. — поздоровался принц голосом подобным скрежету кирпича по битому стеклу, а на лице его застыла зловещая улыбка, больше похожая на звериный оскал.

Преступники, не сговариваясь, бросились вперед, намереваясь разом покончить с новым главарем, но им не доставало ни навыка, ни проворства, ни техники. С кем-нибудь вроде Ангса они, может, и совладали бы, но не с Никаниэлем. И уж конечно не со взявшим контроль Зверем.

Низко пригнувшись, Ник без проблем ушел от атаки и легонько чиркнул одного из нападавших по бедру, пустив кровь. Убийцы развернулись и попытались достать его вновь, но втроем в этой палатке было слишком тесно, и они лишь мешали друг другу. Принц же чувствовал себя вполне комфортно. В подземельях ему доводилось драться и в более узких пещерах, к тому же вслепую.

Еще дважды Никаниэль уходил от попыток проверить его доспех на прочность, каждый раз оставляя новые отметины на телах бандитов. Но те оказались или слишком упорными или чересчур тупыми, чтобы осознать, что с ними всего лишь играют, как развлекается кошка перед тем как сожрать пойманную мышь.

И кошка наигралась.

Поняв, что эти двое сдаваться не планируют, Ник, пропустив удар одного мимо себя, заблокировал выпад второго, крутанул мечом и практически начисто отрезал ему кисть в районе запястья. Та осталась болтаться лишь на тонкой полоске кожи.

Мгновение, и тугой поток крови ударил из обрубка, а ночную тишину разорвал истошный крик новоиспеченного калеки.

— Продолжим? — поинтересовался принц, взмахнув мечом, и кровь с лезвия, окропила стремительно бледнеющие лица мужчин. Сам он даже не запыхался.

Осознав, что шансов на победу нет и в помине, уцелевший бандит развернулся и вынырнул через обнаружившийся у него за спиной выход. Не забыл он и прихватить с собой не прекращавшего вопить приятеля. Никаниэль вышел следом.

Далеко убийцам убежать не удалось. Подранка остановил Ник, окутав его полупрозрачными фиолетовыми звеньями Призрачной цепи, второго же поймали собственные товарищи, выскочившие на шум. С мрачной решимостью на лицах они его обезоружили и приволокли, кричащего и сопротивляющегося, бросив под ноги принцу.

Некоторые оказались достаточно умны, чтобы осознать новое распределение власти в банде. Может им и не нравились методы Никаниэля, но, опустившись на самое дно, им больше некуда было идти. К тому же они признавали право сильного, а Ник наглядно продемонстрировал свои способности и пообещал вести их к светлому будущему, полному простых удовольствий. Кто, как не могущественный маг, сможет выполнить такое обещание в это смутное время?

Из-за деревьев, пошатываясь, вышел Жаба. Он прижимал к виску ладонь, а сквозь пальцы струилась кровь.

— Капитан, я пытался их остановить, но они… — начал было зеленокожий, но принц оборвал его жестом.

— Похоже некоторые утром меня не поняли! — заявил Никаниэль, обводя взглядом притихших преступников.

Висевший у Ника над плечом светляк прекрасно освещал поляну и устремленные вниз глаза людей. Словно нашкодившие дети. Впрочем, они должны были понимать, что в этой ситуации им ничего не грозит. Не всем, по крайней мере.

— Я не знал! — завопил вставший на четвереньки убийца. Им оказался Трехглазый — молодой кудрявый парень с немытыми волосами цвета разбавленного кваса и родимым пятном посреди лба размером с медную монету. — Меня утром не было! Жаба нас позже привел!

— Заткнись, тварь! — зеленокожий помощник, подскочив, врезал ему мыском ботинка по зубам. — Все ты прекрасно знал!

Принц знаком приказал Жабе не вмешиваться и шагнул к провинившемуся. Следовало преподать бандитам урок, чтобы впредь не повадно было пытаться прикончить своего лидера.

Убить обоих? Можно, конечно. Но такими темпами что останется от шайки через пару дней? А ведь ими ещеприкрываться до далеких Западных Королевств. Путь неблизкий.

Неожиданно идею подал сам Трехглазый. Не вставая с колен, он подполз к Никаниэлю и, вцепившись в его сапоги, пролепетал разбитыми губами:

— Капитан, не губи. Что скажешь исполню! Клянусь всеми богами! Только не губи.

Эта просьба напомнила Нику давнишнюю сценку, разыгранную членами банды Туза, когда принц с Малемом только-только пересекли Южный Королевский тракт по пути в Тику. Почему бы не взять на вооружение?

Забрав нож у подвернувшего под руку Шила, принц броском воткнул его в землю и сказал:

— Убей подельника и будешь жить.

Идеальное решение. Двух зайцев одной стрелой. Толку от калеки все равно уже не будет, а остальные поймут с кем связались. А что до напавшего — его душевные терзания мало кого волновали. Если таковые вообще имели место.

Робко подняв глаза парень посмотрел сперва на нож, потом на Никаниэля. По холодному взгляду лидера он понял, что тот не шутит. Смятение, надежда, страх, снова смятение — мелькнули на лице бандита за пару ударов сердца, пока он дрожащей рукой тянулся к рукояти.

Раненный забился в волшебных путах, но магия держала крепко. Все, что ему оставалось, это протяжно выть, подобно волку, угодившему в капкан. И серые хищники вторили ему из леса, сочувствуя обреченному собрату.

Больше его не поддержал никто.

— Прости, Чумазый. — шепнул молодой преступник и вонзил нож прямо в сердце товарищу.

Быстрая смерть. Хоть на это он оказался способен.

— Эй, Шило. — подозвал к себе разведчика Ник. — Есть где по близости деревня или небольшой город? Торговый путь или ярмарка тоже подойдут.

— Село есть. На западе. Если встать пораньше и не мешкать, к вечеру дойдем. А зачем?

Не ответив, принц отослал того в сторону и задумался.

По пути, значит. Хорошо.

Кнут он показал. Настало время пряника.

Глава 13

Патон уютно притулился на опушке, возле рощи вековых дубов. Собственно даже селом это место можно было назвать лишь с натяжкой. Ни храма, ни амбара, ни каких других общественных построек — шесть простеньких одинаковых домишек, окруживших старый колодец с рассохшимся воротом, да покосившаяся конура с оборванной цепью.

Как и говорил разведчик, добраться сюда удалось только затемно. Идти пришлось с раннего утра и без перерыва на обед, но бандиты даже практически не роптали. Продемонстрированные накануне сила, решимость и непоколебимая безжалостность создали Нику образ недосягаемого злодея, связываться с которым себе дороже.

К тому же Шило растрепал всем, о чем его спрашивал ночью лидер. Надежда на легкую наживу под руководством могущественного мага грела сердца бандитов не хуже бутылки доброй браги, выпитой натощак.

Приближение группы угрюмых мужчин не осталось в Патоне незамеченным. Схватив все, что могло использоваться как оружие, жители повыскакивали на улицу и единым фронтом выступили на защиту родного дома. Мужчины, женщины, старики — понадобилось меньше минуты, чтобы образовать вооруженную толпу. Будто репетировали.

Впрочем, в свете последних событий, им наверняка не раз и не два приходилось отстаивать свое право на существование. Может село и было слишком мелким, чтобы заинтересовать церковь Трех Основ и стоящих за ней демонов, но следы когтей на расположенной с краю избе говорили, что волна хаоса докатилась и до сюда.

Без Никаниэля банда Мозгана точно бы не справилась.

Да и сам Ник не стал сходу размахивать мечом и швыряться магией. Вместо этого он спокойно осмотрел готовых к бою крестьян, прикинул как лучше поступить и приказал ставить лагерь с другой стороны дороги.

Под напряженными взглядами патонцев бандиты установили уже подлатанный шатер лидера, развели пару костров, натянули навесы. Они поминутно бросали полные любопытства взгляды на главаря и на их лицах застыл единственный немой вопрос: «Как он поступит?».

На самом деле Никаниль рассчитывал, что мужичье не выдержит первым и пришлет старосту для переговоров, но те продолжали стоять, не шелохнувшись, словно взвод хорошо обученных солдат.

Не важно. Сойдет и так.

Судя по развешенным шкурам лесных зверей, Патон жил в основном охотой. Об этом же говорил и лук в руках человека средних лет, одетого в кожаную жилетку и со здоровенным ножом на поясе. Главный добытчик. Он явно представлял наибольшую опасность. Правда Ник не собирался устраивать тут бойню. Банда и так уже поредела от его собственных рук, а впереди еще не одна неделя пути. Бойцов надо экономить.

Убедившись, что первый шаг придется делать все-таки ему, принц приказал выдвигаться. Разбойники подчинились. Они обнажили оружие и пошли следом за лидером. Пусть и без особого энтузиазма. Это не наемники, и лобовое столкновение — не их метод. Напасть толпой из засады, это да. Прирезать одинокого путника — пожалуйста. Но биться с толпой крестьян в чистом поле, пусть и обладая более хорошим вооружением, — отпусти и забудь. Не про них песня.

Перейти дорогу Никаниэлю не дали. Метко выпущенная охотником стрела вонзилась прямо посреди пути, обозначив границу, пересекать которую не следовало. Намек, который поймет даже трехлетний ребенок.

— Стойте где стоите, ублюдки! — крикнул вышедший вперед мужчина с увесистым топором в руках. Староста или кто-то вроде того.

Высокий, худой, жилистый. Седина едва тронула взъерошенные темно-коричневые волосы. В неровном свете факелов его лицо выражало твердость и решимость человека, не привыкшего получать от судьбы подарки. Скорее тумаки и затрещины, а по праздникам — полновесные оплеухи.

— Отдайте нам три четверти своей еды, и мы вас не тронем. — потребовал Ник тоном, словно разговаривал со слугой в родном замке и не сомневался в исполнении приказа. — Даю слово.

— А может тебе еще и жен наших отдать заодно? — крикнул кто-то из толпы, но получил от соседа по ребрам и заткнулся.

— Можно и жен. — пожал плечами принц. — Мне без надобности, но мои люди наверняка не откажутся.

Под скабрезный гогот бандитов он переступил с ноги на ногу и принял непринужденную позу, будто вел обыденную светскую беседу и от нее вообще ничего не зависело. Ни исход переговоров, ни жизни всех окружающих.

— Твое слово медяка гнутого не ст о ит, мразь. — заявил староста, презрительно сплюнув на землю. — Знаешь сколько я таких уже повидал? Негодяи! Подонки, ни на что неспособные, кроме как заявится сюда и что-то требовать. Собирайте манатки и проваливайте отсюда, скоты, не то…

— Не то что? — перебил его Никаниэль, придав голосу звона стали, готовой испить чужой крови.

При этом он сбросил капюшон, демонстрируя иссеченное шрамами волевое лицо.

Мужчина даже со слога сбился. Он захлопнул рот и невольно сделал полшага назад, но сумел быстро взять себя в руки и вернулся на место.

— Эти земли находятся под защитой барона Гридара. — глядя из-под нахмуренных бровей, мрачно сообщил староста. — Демон ты или еще кто, но скоро сюда прибудет отряд, чтобы забрать мясо и шкуры. Мы поставляем дичь лично к столу Его Благородия. И лучше бы тебе его не гневить.

Краем глаза Ник заметил, как напряглись члены банды, услышав имя местного дворянчика. Возможно даже упоминание самог о Мерфала не возымела бы такого эффекта. Однако, принц слышал о нем впервые, хотя уже проходил где-то тут неподалеку с Малемом. Видимо Гридар сумел возвыситься на фоне учиненных тварями хаоса беспорядков.

— Капитан, сваливать надо. — шепнул выросший за спиной Жаба. — Барон этот — псих безумный! Говорят, он нашего брата, если поймает, медом смазывает и за пальцы ног на дерево вешает. Чтобы мухи всякие и личинки тебя заживо жрали. Печень Лаода! Уж лучше с конопляной тетушкой плясать, чем к Гридару в лапы.

Никаниэль раздраженно повел плечом, отсылая помощника прочь. Даже если староста уже отправил посыльного к барону, пока тот поднимет дружину в копье, пока доберется — дня два в запасе есть точно. Как минимум. И это если Гридар вообще соизволит пошевелить пальцем ради богами забытого хутора из шести домов.

А про отряд мужик нагло соврал. Развешенные на сушилках шкуры выглядели слишком свежими, чтобы их забирать. А значит и за мясом пока никто не приедет. Ни один уважающий себя аристократ не будет гонять своих людей в такую глушь дважды. Уж в этом Ник не сомневался ни секунды. Насмотрелся за время путешествия на людских баронов вдоволь. Нет им никакого дела до простого люда.

Впрочем, винить старосту за ложь принц не собирался. Тот выкручивался как мог. Ему просто не повезло оказаться на пути захваченной Никаниэлем банды. Ему и всей его деревеньке.

Обведя взглядом напряженно рассматривавших его селян и придавленных громкими именем бандитов, Ник криво ухмыльнулся и принялся отчетливо, во весь голос, читать заклинание.

На лицах людей воцарилось недоумение. Ничего странного. Откуда им знать как звучит магия? Здесь любой фокусник мог с легкостью притвориться великим волшебником, а для защиты от призраков наверняка использовали что-нибудь вроде сушеного бычьего члена.

Разбойники тоже удивились, но совсем по другой причине. Они уже знали, ну или думали что знали, на что способен их новый лидер, но не предполагали, что тот окажется настолько безбашенным, чтобы противостоять знаменитому своими жестокими мерами барону. Одни откровенно испугались за свою жизнь, в сердцах же других зажегся огонек надежды на великое будущее их шайки под руководством бесстрашного колдуна.

Стоило последнему слову сорваться с губ, как между принцем и лучником вспыхнула стена огня высотой с корабельные сосны и длиной не меньше трех метров. Пламя вздымалось подобно могучему утесу и разом залило светом всю округу, превратив факелы в бессмысленные тусклые точки, а тени в бесконечно длинные копья, веером направленные во все стороны.

Вот только Никаниэль хотел лишь продемонстрировать силу, создав преграду примерно посередине. Убей он кого-нибудь из местных, и это могло спровоцировать их на безумную атаку, в которой погибло бы много членов его банды. Но у Ника до сих пор не нашлось времени разобраться с дистанцией применения нового заклинания, и в итоге оно вырвалось из-под земли прямо перед носом у крестьян, опалив и заставив отступить в стороны.

Охотник так и вовсе с перепугу отпустил тетиву, и стрела, пронзив пламя насквозь, звонко врезалась в одну из стальных пластин на новой броне принца.

Такое прощать нельзя. Поэтому Никаниэль, воспользовавшись полученной от смерти Чумазого некроэнергией, тут же сформировал из нее хлыст, и вслепую стеганул сквозь огонь. Судя по крику, попал.

Неизвестно что произвело на крестьян большее впечатление — возникшая из неоткуда стена ревущего пламени или кнут, заставляющий плоть гнить и слезать с костей, но они с безмолвным ужасом взирали на приближавшегося к ним эльфа. Словно на злодея из притчи, что каждому рассказывали в детстве родители. Только история эта была отнюдь не добрая и ничем хорошим не заканчивалась.

— На колени! — рявкнул Ник, подойдя поближе, и люди подчинились, склонив головы в священном страхе. — Я хотел забрать лишь еду, но теперь получу все! — он обернулся к не менее ошеломленным бандитам. — Деревня ваша. Делайте что хотите.

Опомнившись, преступники уставились на своего лидера, не до конца веря в происходящее. Затем, по мере осознания смысл произнесенных слов, их лица озарились хищными оскалами, и они двинулись вперед, потрясая оружием.

— Милостивый господин! — отчаянно взмолился староста. Не вставая с колен, он подполз к принцу и принялся униженно целовать его покрытые грязью и дорожной пылью сапоги. — Ваше Магическое Благородие! Простите нас несчастных! Не знали мы! Если надо, убейте меня, но, умоляю, пощадите остальных. Берите что хотите, но сохраните жизнь. Прошу!

Никаниэль выхватил Люминистилл и сверху вниз взирал на распростертого на земле мужчину. Удивительно, но его совершенно не тронула жалобная речь, полная боли и надежды если не на свое спасение, то хотя бы родных и близких. Не задевали его и слезы в глазах селян, сломленных и покорных судьбе, перед лицом неведомой силы. Зверь не знает жалости. Ему чуждо сострадание. Есть только цель и средства по ее достижению.

Но что-то глубоко внутри Ника все-таки заставило его остановить подчиненных. Какая-то часть взбунтовалась против бессмысленных жертв. И даже Зверь не смог ей противостоять.

Элельен.

Что бы она сказала, увидь сейчас своего возлюбленного?

Но ведь это все и есть ради ее спасения.

И тем не менее…

— Никого не убивать. — хрипло распорядился принц, нахмурившись. — Только если будут сопротивляться. В остальном…

— Спасибо, Ваше Благородие! Спасибо! — лепетал староста, непрестанно кланяясь.

Никаниэль брезгливо отошел в сторону.

— Эй, ты! — позвал он одного из разбойников. — Гилс, да? Где твой меч?

— А ему не полагается. — буркнул проходивший мимо Наждак. — Нос не дорос.

— Теперь дорос. — отрезал Ник. — Отдашь ему свой.

Наждак нехотя подчинился.

— Гилс, проследишь, чтобы все было как я сказал. Кто вздумает ослушаться — убей на месте.

Белобрысый бандит кивнул с серьезным лицом и ушел вместе с остальными.

Отстраненно принц наблюдал, как вязали руки жителям села. Те даже не сопротивлялись, подавленные продемонстрированной мощью. Жаркое пламя до сих пор яростно вздымалось к небу, заставляя обходить его по широкой дуге.

Убедившись, что бойцы действуют четко в соответствии с приказом, Никаниэль развернулся и ушел к себе в шатер. Хотел ли он действительно всего лишь забрать еды или изначально все так и спланировал — одним богам ведомо. Но своей цели Ник достиг. Теперь банда точно его. Вся. С потрохами.

Глава 14

Никаниэль сидел в своем шатре, обдумывая дальнейшие действия. Ночную тишину нарушало лишь мерное похрапывание лошадей и доносившиеся из Патона крики.

Вот раздался полный боли женский вопль. Заставив верхушки деревьев склонить головы в немой скорби, он горестным плачем пронесся над лесом и оборвался на самой высокой ноте — женщине явно заткнули рот.

Следом послышался многоголосый мужской хохот, похожий на радостный лай гиен, нашедших свежую падаль. Только в этот раз жертва была еще жива, но, возможно, уже сотню раз об этом пожалела. Скажет потом «спасибо» старосте.

Сквозь всю эту какофонию чуткий эльфийский слух, доведенный до совершенства в подземельях Дварфгона, уловил приближавшиеся к палатке шаги. Ник нахмурился, встал на ноги и, запустив светляка, обнажил меч. Кого там еще принесло? Все должны сейчас развлекаться с другой стороны дороги. Ну или страдать. Смотря кому в этот раз улыбнулась переменчивая Минэма.

Осторожно отдернув полог, внутрь заглянул Жаба. Судя по блуждавшей на лице улыбке, он был счастлив и несколько пьян. Похоже у сельчан заначке нашлось и хмельное.

— Капитан мы тут это… того… — заметив направленный на него клинок, помощник замялся, но сумел все-таки закончить. — Подарок тебе, в общем.

Бандит затолкнул внутрь девушку, одетую в длинную рубашку с прорехой на боку, и спешно удалился в надежде урвать еще кусочек веселья.

Подарок значит? Вспомнили про лидера. Что ж. Можно считать хорошим знаком. Только вот на кой кфхан нужен этот трофей?

Худая, босоногая, ростом на голову ниже принца, девушка стояла, потупив взор, не смея вымолвить и слова. Ее колени и губы мелко дрожали, а по бледным от страха щекам катились горькие слезы, оставляя на коже блестящие дорожки безысходности и немой покорности судьбе.

На вид лет двенадцати. Уже взрослая по человеческим меркам. Возможно даже у нее есть возлюбленный, а то и жених. Та же Анет в свои четырнадцать считалась старой девой. Скорей всего ее даже выгнали бы из Габильнута, не найди она в скором времени себе пару. Лишний рот который нужно как-то кормить и одевать. Именно поэтому она в тот раз так смотрела на Никаниэля — надеялась очаровать и убедить остаться с ней.

Конечно, все это Ник узнал значительно позже.

Анет.

Сестра Рона и Роба, внучка Нора. Они любили ее и готовы были отправиться в бандитское логово, чтобы спасти. Рискуя жизнями. Дим тогда чуть не погиб, да и принцу пришлось несладко. А безразличный ко всему взгляд девушки еще не раз после этого являлся ему во снах.

А еще у нее были красивые волосы цвета жидкого золота.

Совсем как у этой.

Только Анет позволяла локонам свободно развеваться на ветру, а здесь… На опущенных к земле плечах лежали две пышные, слегка растрепанные косы, живо напоминавшие румяную свежевыпеченную булку, которую так и хочется схватить, разломать и, захлебываясь слюной, вдохнуть каждому знакомый аромат домашней сдобы. А если при этом обожжешь пальцы — что ж, не велика цена за подобное наслаждение.

Протянув руку, Никаниэль взял девушку за подбородок и поднял ей голову. От нее так и веяло холодом обреченности и отчаянья. Словно и не живая вовсе.

Встретившись с Ником взглядом, златовласка дернулась, как от удара, и упала на колени, содрогаясь в беззвучных рыданиях. Она закрыла лицо ладонями, а плечи ее трепетали, словно последний огонек костра, отчаянно цепляющийся за жизнь.

— Ляг там. — сухо велел принц, указав на пол у залатанной стенки шатра.

Хлюпая носом и тихонько подвывая, девушка начала медленно раздеваться, но Никаниэль ее остановил.

— Не нужно. — сказал он. — Просто ляг и отвернись. И постарайся не шевелиться. А лучше не дыши.

Подняв голову, Подарок уставилась на Ника серыми, заплаканными глазами. В них плескался бушующий океан недоверия с робким суденышком надежды, барахтающимся на его буйных волнах. Не отводя взгляда, девушка на четвереньках отползла в указанное место, легла, отвернулась, поджала колени к груди и замерла испуганной ланью, не смея даже дрожать. Кажется приказ не дышать она тоже восприняла всерьез.

Ну и ладно. Главное чтобы не мешала.

Выставить бы по-хорошему, дабы не нервировать заворочавшегося внутри Зверя, но принц прекрасно знал, что ждет снаружи столь похожую на Анет пленницу. То же, что и прочих жительниц села, принесенного в жертву закреплению власти внутри банды. Все всегда ради власти. И денег. Что суть — одно и тоже.

Заснуть Никаниэлю удалось лишь под утро. Зверь чувствовал присутствие рядом живого существа и возмущенно ворочался, не давая провалиться в забытье. И только благодаря полной неподвижности девушки, безжалостная сущность, наконец, угомонилась, но даже сквозь сон продолжала вполуха охранять пространство. Впрочем, как и всегда.

Нику хватило всего нескольких часов, чтобы восстановить силы. Он встал и потянулся, что заставило ночную гостью вздрогнуть. Та, похоже, и вовсе не смыкала глаз, в ожидании своей участи. Что ж, пусть считает себя любимицей Минэмы. Или новых богов. Да хоть демонов, если угодно. Плевать.

Принц вышел наружу и застал картину полного раздрая. Часть разбойников валялась на траве с блаженной улыбкой на устах. Они явно хорошо провели время и теперь отсыпались, млея на солнышке. Других и вовсе не было видно — скорей всего еще не вернулись из Патона, откуда слабый ветер до сих пор доносил едва слышные горестные стоны, стенания и молитвы вперемешку с руганью.

Или кто-то обладал воистину неисчерпаемым запасом сил или вздремнул и вернулся за добавкой.

В любом случае, свое обещание Никаниэль выполнил, и теперь настала пора двигаться дальше.

— Подъем, люби вас всех осел! — крикнул Ник на манер сержанта Коупа, сопроводив побудку серией громких магических хлопк о в. После чего с мрачной усмешкой наблюдал за всполошившимися бойцами.

Разбойники ворчали, кряхтели, но, бросив взгляд на нового лидера, неизменно отворачивались и принимались за утренние дела. Двое так и вовсе выскочили из дома с сорванной дверью и стремглав понеслись в лагерь, на ходу натягивая штаны. Похоже определенного уважения принц все-таки добился.

Скоро ему принесли миску супа и краюху хлеба с куском мяса. Суп оказался холодным с плавающими в нем кусками застывшего жира. Явно вчерашний. Тем более, что костер даже не разводили. Остальные бандиты его так и хлебали, черпая лошками и жадно хлюпая на всю округу.

Никаниэля это, конечно, не устроило. Ослабив ремни наручей на правом предплечье, он закатал рубашку и нашел нужное заклинание. Всего несколько волшебных слов и пища в его посудине зашлась п а ром так, словно была только что приготовлена. Другое дело. И от небоевой магии бывает польза.

Не успел Ник доесть, как на поляну выскочил Шило с широко выпученными глазами и лесным сором в волосах.

— Беда! — крикнул он, хватая ртом воздух. — Солдаты! Гридара! Идут!

Разведчик махнул рукой на север и только после этого припал к фляге с водой. Определенно полезно иметь такого непоседу в своей шайке, надо бы его потом наградить.

— Все! — гаркнул принц, перекрывая начавшую зарождаться панику. — Собирать лагерь. Уходим. Гилс, Наждак, за мной. Шило, прикроешь. — и двинулся по указанному направлению.

Не смея перечить скорому на расправу главарю-магу, бандиты принялись собирать хаотично разбросанные вещи и складывать в мешки награбленное. Хотя много добыть не удалось — в основном еда — но зато она досталась без каких-либо усилий. Если не считать нависшей угрозы уничтожения.

Проходя через село с парой подчиненных за спиной, Никаниэль почувствовал на себе тяжелый взгляд. Обернувшись, он увидел старосту. Тот стоял возле пятна выгоревшей до черна земли, оставшейся на месте стены огня. На лице его багровели сразу два кровоподтека, из разбитой губы стекала струйка крови, но все-равно он улыбался, предчувствуя скорое возмездие за боль и унижение родных и близких.

Мужчина не проронил ни слова, но этого и не требовалось. Все читалось по злому блеску прищуренных глаз.

Долго идти не пришлось, и уже скоро, осторожно раздвинув кусты, Ник наблюдал приближение десятка хорошо вооруженных всадников. Серьезная сила. Те попарно ехали по узкой тропе, а в тылу тянулась небольшая телега, явно предназначенная для налогов. Если не деньгами, то натурой. И что-то в ней уже лежало.

Судя по всему, староста не соврал. Он лишь умолчал, что приедут не лично к ним, а в процессе сбора податей, что несколько меняло дело. Впрочем, принц все равно не отказался бы от своих планов.

— Вы двое, проследите, чтобы вояк никто не предупредил. — шепотом распорядился Никаниэль, прикидывая расстояние.

— Но как же… — начал было Наждак, нервно теребя побитую оспой кожу.

— Выполнять! — перебил его Ник и злобно зыркнул, заставив подавиться последней частью фразы.

Дождавшись пока подчиненные отойдут и скроются среди деревьев, принц посетовал, что у него нет хотя бы пятерых опытных лучников или просто немного времени на подготовку. Можно было бы захватить лошадей и заметно ускорить продвижение к Ревиллу.

Солдаты выглядели матерыми и вряд ли их можно было напугать стеной огня, как безропотную чернь или опустившихся на дно бандитов. Которые, по сути, и сами от обычных пахарей не далеко ушли. А значит…

Выбрав время, Никаниэль начал читать совершенно другое заклинание. Глыба в этом случае пришлась как нельзя кстати. Может даже лучше напрочь стершегося из памяти огненного шара. Булыжник постепенно рос, заслоняя Нику обзор, но видеть ему и не требовалось. Если никто не вмешается, то он одним махом сметет весь отряд.

Если…

— Берегись! — раздался из-за спины истошный крик. — Засад… — вопль оборвался, но было уже поздно. Солдат предупредили.

Впрочем, принц и так почти закончил. Валун перед ним достиг размера, когда в одиночку обнять его не смог бы уже даже самый длиннорукий варвар. Поэтому, быстро выплюнув оставшиеся слова, Никаниэль спустил заклинание с цепи и тут же сам рванул следом, на ходу доставая меч и призывая истекающий ядовито-зеленым светом хлыст.

Смачные шлепки, хруст, скрежет, ржание — сопровождаемая именно такими звуками, Глыба врезалась в строй. Лишь двое успели вовремя отреагировать на крик и направить лошадей в стороны, но и им досталось неслабо. Отбросив всадников вместе с животными в стороны, заклинание начисто смято всех остальных, превратив их в крупно перемолотый фарш, а телегу в труху. Что бы в ней не везли, воспользоваться этим уже не получится.

Спасшимся от каменюки, на самом деле, повезло лишь в том, что погибли они не раздавленными в лепешку, а более или менее по-человечески. Одного налетевший рассерженной фурией Ник прикончил, пронзив тому горло и не дав даже выбраться из-под лошади. Животина жалобно ржала, дрыгая вывернутыми под тошнотворным углом задними ногами, мешая всаднику спастись. А другого принц несколько раз, не глядя, огрел хлыстом, забрав и его жизнь тоже. Заклинание смерти давалось эльфу все лучше с каждым применением.

На все про все несколько секунд. Хотя это лишь потому, что в рядах противника не нашлось опытного мага. А может он был?

Пригнувшись, Никаниэль скользнул в кусты и прислушался. Вряд ли, конечно, в подчинении у обычного барона находился колдун, но чем Лаод не шутит.

Услышал Ник только агонический хрип раненых лошадей, да треск сучьев от ломившихся в нему бандитов.

— Кфханов охотник, чтоб его, успел-таки крикнуть! — ругался Наждак, пробираясь сквозь подлесок. — Ну ничего, пусть теперь на небесах богам вопит сколько влезет. Почерневшие зубы Мерфала, чтобы меня шиворот навыворот! — воскликнул он, выбравшись на тропу. — Что здесь… Капитан! Капитан, вы тут?

Убедившись, что никакой угрозы нет, принц поднялся во весь рост.

Наждак переводил изумленный взгляды с кучи изуродованных трупов на главаря и обратно. И постепенно ужас в его глазах сменялся благоговением, а на лицо заплыла кривая ухмылка превосходства. Он осознал, что теперь эта могучая сила на его стороне, а значит… Деньги, бабы и выпивка! Все как сказал Капитан. А что еще нужно?

Гилс же не выглядел таким счастливым, но и он оказался способен по достоинству оценить навыки бывшего товарища. Хотя в его глазах зависти было гораздо больше, чем всех прочих эмоций.

— Собираем трофеи и назад. — распорядился Никаниэль, не изменившись в лице. — Если что-то вообще уцелело. Надеюсь лагерь уже собран.

В итоге удалось разжиться пятью мечами, луком и двумя десятками стрел, удачно вывалившимися из колчана. Наждак же не постеснялся подольше покопаться в груде мяса и выудил целых три насквозь пропитанных кровью кошелька.

А Ник собрал всю курившуюся над землей некроэнергию. Ее оказалось так много, что даже до отказа забив изменившуюся часть магических каналов и наполнив единственную пластину с выбитой на ней руной (больше он заготовить пока не успел), оставалась еще примерно четверть. Поэтому, рассудив, что лучше воспользоваться такой удачей, принц впитал и ее, вытеснив обычную ману.

Когда же они втроем возвращались обратно, с ног до готовы покрытые кровью и с ворохом оружия в руках, ошарашенный взгляд старосты стал дополнительной наградой. Весенним снегом сошла с его лица мстительная улыбка. Да и сам он поник, как парус в безветрие, и, сдувшись, безвольно упал на землю.

Что ж. Как говорил наставник Флина, — сильный правит. А слабый… слабому остается подчиниться судьбе или умереть в попытке стать сильным.

Третьего не дано.

Глава 15

Путь до баронства Ревилл занял несколько недель и вышел полным сражений, грабежей, погонь, засад и хитроумных маневров.

Спустя пару дней после событий в Патоне, Никаниэль проснулся и, выйдя из шатра, обнаружил в лагере двух незнакомых мужчин. Они наравне со всеми занимались общими делами, при этом бросая на главаря полные любопытства, почтения и страха взгляды. Тут же подскочивший Жаба объяснил, что это новенькие, желающие вступить в банду.

В тот раз Ник безразлично пожал плечами и переложил все подобные вопросы на помощника. Его мало волновала численность подконтрольной шайки. Главное чтобы их было достаточно для обеспечения комфортного продвижения к Западным Королевствам. Таким образом число его подчиненных начало постепенно расти.

Иногда, конечно, кто-то погибал в стычках с солдатами или другими разбойниками. В большинстве своем не обладая навыками боя и командной работы, преступники становились легкой целью для жаждущей крови, остро наточенной стали. Кроме того, учиться они и сами не желали, что наглядно продемонстрировал поднятый на смех Гилс, предложивший дать остальным пару уроков искусства сражения.

Принц же и вовсе плевать хотел на здоровье и жизни подчиненных. Они для него были лишь средством, а никак не целью. Однако, несмотря на потери, неизменно находились желающие присоединиться к банде «Призрачной плети». Так их прозвали в народе.

Особо удачным пополнением стал вышедший из леса шинкацу Вуф — обладатель волчьего хвоста, зубастой пасти, жесткой серой шерсти и воистину звериного чутья. Несмотря на угрюмую нелюдимость, он быстро сдружился с Шилом и они стали на п а ру носиться среди деревьев, удвоив эффективность разведки.

Именно Вуф во время одного из таких вояжей умудрился унюхать шедший по параллельной дороге караван купцов. Торгаши обладали пятью гружеными добром фургонами и, учитывая непростое время, взяли целый отряд наемников для охраны.

Сурового виды мужчины в потертой броне и с идеально вычищенным разномастным оружием. Они явно уступали в подготовке Черным Соколам, но, тем не менее, зорко вглядывались в окружающее пространство, на совесть отрабатывая уплаченные за контракт деньги.

Засаду организовали по всем правилам. Поваленное поперек дороги бревно, пара лучников на деревьях, узкое место с густой растительностью на обочине, где можно было с легкостью спрятать отряд огров, а не только шайку жадных до наживы головорезов.

С внезапностью, правда, вышла беда. Какой-то скудоумец не усидел и бросился в атаку, не дожидаясь команды. Его бравый боевой клич захлебнулся, когда бородатый мужик с размаху размозжил ему пустую голову моргенштерном. Почему пустую? Потому что нечего было лезть раньше времени. Ну и потому что под расколотым черепом не обнаружилось ничего, кроме с полстакана мутной жижи.

Впрочем, возможно у остальных подчиненных Никаниэля в головах плескалось не намного больше. Отбросы, что с них взять? Хотя, говорят, что чем меньше думаешь, тем проще жить. Проверять эту теорию лично Ник не планировал.

В тот раз он не стал особо усердствовать с магией, предоставив бандитам самим почувствовать вкус и тяжесть победы. Ну и чтобы жизнь не казалось слишком легкой, когда главарь одним заклинанием сметает половину врагов.

Вместо этого принц ринулся в бой, вооружившись Люминистиллом в одной руке и хлыстом некроэнергии в другой. Причем, попрактиковавшись, он научился раздваивать светящийся зеленым кнут, управляя каждым из жгутов по отдельности. До совершенства владения было еще далеко, но подправить направление полета или заставить конец обвиться вокруг цели Никаниэль уже мог.

В результате операции погибло шесть членов банды и еще двое получили серьезные раны. Не взирая на мольбы, их добили, чтобы не возиться.

Но зато и добыча получились под стать. Не считая трофейного оружия, лошадей и фургонов, среди товаров обнаружились дорогие ткани, одежда, еда, вино, специи, масло для ламп и даже немного толченого тилуна, который Ник весь забрал себе, и никто не посмел с ним спорить.

К тому же принц заполнил некроэнергией еще несколько пластин своей брони, на обратной стороне которых он лично выбил необходимые руны. Теперь Ник мог не бояться, что магия смерти иссякнет в самый неподходящий момент. Хотя куда ее столько девать эльф не знал. Но, как говорится, прикорми кендера — и однажды он поделится с тобой золотым колье.

С лошадьми и фургонами скорость передвижения банды заметно выросла. Но не на долго. Под видом торговцев продав часть улова в каком-то крупном городе, им пришлось бросить все остальное и спасаться бегством. В мрачного вида личностях опознали разбойников и натравили стражу. Никаниэль же вообще в эти процессы не вмешивался, каждый раз оставаясь с частью людей в ближайшем лесу.

Но даже так его мрачная слава и слухи о «Призрачной плети» намного опережали продвижение сам о й шайки и ширились подобно степному пожару. После уничтожения пары деревень, решивших дать им отпор, разбойников встречали или опустевшие брошенные дома или покорные и готовые ко всему местные жители. Они знали — если главаря не гневить, просто так убивать никого не будут. А что до остального… такова уж жизнь.

Города же и вовсе запирали ворота и ощетинивались всем возможным метательным оружием. Правда, как-то раз, после череды неудач, когда запасы провизии подходили к концу, а новые взять было негде, Ник Глыбой пробил стену небольшого городка, заодно сметя и жалких четверых лучников, вышедших на защиту.

Тогда разбойники знатно повесились, а город сожгли.

За это местный король пообещал кошель серебра тому, кто принесет голову вожака «Призрачной плети», а их самих до с а мой границы преследовала армия.

Дважды принцу приходилось менять курс, сходя с прямого пути, ведущего на запад. В первый раз, когда Шило с Вуфом заблаговременно обнаружили место крупной концентрации демонов. Твари сразу нескольких видов уничтожили совсем не маленький город и прямо таки наводнили близлежащие земли. Никаниэль логично рассудил, что его это не касается, и приказал обойти рассадник зла, сделав значительный крюк на север.

Еще раз его вынудил совершить похожий маневр король Кутбурт Лиамтаз, выставив на пути следования банды армию, превосходившую их по численности раз эдак в пятнадцать. А когда понял, что его оставили с носом, еще и отправил б о льшую часть войск преследовать хитрецов. Как будто ему заняться больше нечем было.

«Призрачной плети» вновь удалось выйти сухими из воды исключительно благодаря талантам своего лидера. Забредя на старый погост, Ник обнаружил там группу оживших мертвецов и, вместо того чтобы пытаться взять одного из них под полный контроль, массово шуганул их в сторону преследователей.

Для этого принц вообразил себя огромной могущественной нежитью (здесь как нельзя кстати подошел Кфхан) и, словно сетью, накинул этот образ на разумы двух десятков скелетов и зомби. При этом представляя как сочно он бы хрустел их костями, а потом вырастил бы из них себе хвост, а то и два.

Возможно в замшелых головах трупов сохранились зачатки самосохранения или же истинной причиной послужило что-то другое, но они массово ломанулись прочь, схлестнувшись с преследовавшими бандитов солдатами. Чем выиграли достаточно времени для того, чтобы замести следы.

Постепенно, благодаря этому и прочим выдающимся деяниям, члены шайки начали чуть ли не боготворить своего нелюдимого лидера. Порой Никаниэлю казалось, что снизойди к ним Мерфал в своем мрачном балахоне, сотканном из сонма стенающих душ, и разбойники сперва спросили бы разрешения у Ника, а уж потом, возможно, упали бы ниц.

При желании принц даже мог бы основать свою собственную религию. Что-то вроде «Свидетели Никаноровы» или «Орден храма Плети». Вышло бы точно не хуже, чем у демонов, а Жаба и Наждак с радостью стали бы первосвященниками.

Но все это Никаниэля, естественно, ни капли не волновало. Он, как и собирался, шел к своей цели, уделяя время лишь необходимым для банды операциям, работе над магическими каналами и поддержанием тела в тонусе. И с каждым днем Ревилл становился все ближе.

Глава 16

По мере приближения к Западным Королевствам на пути банды стали все чаще встречаться кендеры. Словно любопытные полурослики услышали о неведомы чудесах, творимых в этой части Альйона, и разом ломанулись на них поглазеть. А может у них, как у птиц, существовала сезонная миграция, следуя которой, надоедливые малявки курсировали из страны в страну, в поисках более сочных приключений и новых неприятностей на свои головы.

И уж последнего «Призрачная плеть» им предоставила в избытке.

Если поначалу разбойники, как и везде, игнорировали появление в пределах лагеря одного-двух пронырливых засранцев, то когда на пропадающие со своих мест вещи нельзя уже было закрывать глаза, начали остервенело истреблять вороватый народец. Некоторые даже устраивали соревнования на самую изощренную смерть. Другие же бились об заклад и принимали ставки на то, сколько может пробежать кендер со стрелой в заднице, пока не истечет кровью. Тем более что деньги у них теперь водились.

Первое время Гилс пытался это прекратить, но остальные, видя безразличие лидера, послали его так далеко, что несостоявшемуся наемнику пришлось бы снарядить целую экспедицию, чтобы туда добраться. Так что он тоже махнул рукой. Что ему, больше всех надо что ли?

Никаниэль в очередной раз проснулся еще до рассвета. Ему, как и прежде, требовалось совсем немного сна для восстановления сил. Некоторые обретенные в подземельях Дварфгона особенности никак не желали его оставлять, хотя скоро уже пойдет третий месяц, как он вновь ощутил ласковые прикосновения солнечных лучей и игривого ветра.

Вот и теперь, едва отрыв глаза, Ник первым делом нащупал рядом рукоять Люминистилла и лишь потом сообразил, что находится в шатре лидера головорезов, а не в кишащем кровожадными тварями мраке пещер. Хотя, по правде говоря, его подчиненные не слишком далеко от последних ушли.

Потянувшись, принц глотнул разбавленного вина и выбрался из-под укрывавшей его тело простыни. Последнее время в его обители стало значительно больше комфорта: меха, шкуры, небольшой походный сундук с вещами и даже целый стул — все это рядовым бандитам приходилось по большей части таскать на себе, но они не роптали. Тем более, что сами и обустроили палатку, стараясь угодить главарю.

Облачившись в давно уже ставший привычным доспех, Никаниэль решил посвятить немного времени магическим тренировкам. Благодаря им, ему совсем недавно удалось научиться четырежды применять запомненное заклинание, перед тем как оно вновь выветрится из памяти. К тому же Ник вроде как нащупал способ заставить строптивую Стену огня появляться там, где ему надо, а не в случайном месте где-нибудь неподалеку.

Да, определенно, сперва тренировка, а потом лично наведаться в ближайший городок. Если верить пойманному на днях кендеру, банда уже должна находиться во владениях Ревилла. А значит пора брать дело в свои руки. Как по части поиска некроманта, так и… друзей.

Какое непривычное слово. Раньше оно определенно имело большее значение. Хотя и сейчас, катая его на языке, принц чувствовал давно позабытый трепет в укрытом каменной броней сердце. Оно пульсировало и робко взывало из далеких глубин мрака, словно первый росток, стремящийся вырваться наружу после долгой зимы. Месяц за месяцем тот копил силы, чтобы в живительном порыве разорвать оковы промерзшей земли и явить себя миру ярким цветком или молодым деревцем с нежными плодами.

И так и будет. Если его безжалостно не растопчет какой-нибудь Зверь.

Тряхнув головой, Никаниэль откинул полог и шагнул навстречу новому дню. В лицо ему тут же ударил кислый запах дешевого пойла, смешанный с подгорелым мясом и свежими испражнениями. Бандиты вообще особо не утруждали себя чистоплотностью, а находясь постоянно в движении, даже ямы под отхожее место рыть перестали. Зачем, если не завтра так послезавтра ты все равно будешь ночевать в новом месте?

Но что на самом деле заставило Ника нахмуриться, так это отсутствие дозорных. Кажется он доходчиво объяснил Жабе необходимость ночных пикетов. Когда за голову каждого из «Призрачной плети» объявлена награда чуть ли не в половине королевств бывшей Лионтии, вполне можно позаботиться, чтобы эта самая голова и дальше продолжала твердо сидеть на плечах. В конце концов, без нее сложновато будет хлестать брагу и горланить матерные песни. Да и в целом без черепушки вид получится наинелепейший.

Пройдясь мимо пары потухших костров и закрепленных веревками и палками чахлых навесиков, служивших большинству разбойников ночным убежищем, принц сумел-таки обнаружить караульных. Они лежали в луже собственной блевоты в обнимку с пустой бочкой из-под медовухи, украденной накануне в придорожном трактире. Один тихо посапывал, свернувшись калачиком, а другой пускал из носа пузыри, мурлыкая что-то во сне.

Умильное зрелище.

Вот только Никаниэля оно не устраивало.

Бессовестно заснув, эти двое поставили под угрозу не только безопасность всей банды, но и лично Ника, чего простить он никак не мог. Мгновенно сформировав в руке раздвоенный хлыст некроэнергии, принц замахнулся уже, чтобы отхлестать провинившихся отбросов, но в последний момент замер, так и не нанеся удар.

Этих двоих он видел впервые. Явно из недавно примкнувших. Они могли еще не привыкнуть к сложившимся в банде устоям, к тому же ошибкой было ставить их обоих в п а ру, а не разбавить кем-то из старичков. О чем думал Жаба?

Но даже не это вынудило Никаниэля остановиться.

Ситуация внезапно напомнила ему один случай, когда он, еще находясь в вечнозеленых лесах Эльфхейма, сидя на дереве, следил за устроенным в лагере браконьеров переполохом. Тогда часовые тоже бессовестно заснули, что и помогло Нику незамеченным пробраться к лошадям и лишить преступников средства передвижения.

Помнится Щеголь прикончил обоих воздушной стрелой, а принц еще подумал, что это чересчур суровое наказание за подобный проступок. Сам бы он никогда так не поступил.

Что ж…

Сын Имбоса был определено прав!

Занесенная в замахе рука резко опустилась, приласкав заснувших на посту магией смерти. Ошеломленные внезапной болью, они вскочили на ноги и принялись озираться не до конца понимая, что происходит. И лишь после второго удара, когда гниющая заживо плоть начала отслаиваться, источая убийственный смрад разложения, бандиты раскрыли перекошенные от ужаса рты и завопили в безумном припадке животного страха.

Дикий ор, раздавшийся из двух широко распахнутых глоток, разорвал мирную тишину ещене начавшегося утра. Словно ветвистая молния, он прочертил пространство, заставив спящих разбойников подскочить на месте и слепо шарить в поисках неизвестно где брошенного оружия.

Дикие звери? Демоны? Нежить? Клятые солдаты какого-нибудь из королей? Нет. Заслуженная кара для халатных разгильдяев, не сумевших выполнить примитивную задачу.

Крик оборвался и перешел в едва слышный хрип, когда следующим взмахом хлыста Никаниэль обвил сразу обе шеи и безжалостно затянул смертельную петлю. Дозорные пытались ослабить хватку, но добились лишь распространения тлена на пальцы. С немой мольбой в слезящихся глазах они без сил рухнули на колени, отчаянно протягивая к Нику руки. Почерневшая кожа капала с ладоней, подобно расплавленному стеклу, обнажая кости.

Но было уже слишком поздно. Даже если бы принц внезапно передумал и развеял магию, повреждения стали необратимы. Только истинный жрец сумел бы спасти их от неминуемого. Но такого ни в одной шайке отродясь не было.

Дернувшись в последний раз, головорезы затихли, и на поляну вновь опустилась тишина. Только не осталось в ней того безмятежного спокойствия природы, что царило здесь буквально минуту назад. Лишь гулкое скорбное безмолвие, пропитанное страхом и трепетом живых перед неотвратимостью магии смерти.

Но витала в воздухе и едва заметная толика радости. Упоение висельника, когда на эшафот ведут не его, а того парня из соседней камеры. И пусть самог о приговоренного казнят уже следующим утром, но сегодня он жив, а значит можно выдохнуть и насладиться этим днем, даже если он будет последним в его жизни.

Впитав поднявшийся над одним из трупов дымок некроэнергии, Никаниэль обвел взглядом притихших головорезов, и каждый опустил глаза, не выдержав зловещей ауры лидера. Он здесь царь и бог, и только благодаря ему они еще живы и даже вполне неплохо устроились, имея все то, о чем члены других группировок могли только мечтать. Знали это бандиты, знал и Ник.

Не говоря ни слова, принц запахнул плащ и уверенным шагом направился прочь из лагеря. На востоке занялся рассвет, а значит настало время посетить обнаруженный Шилом город. А что до банды… Иногда молчаливая демонстрация действует гораздо лучше пустых угроз и увещеваний.

Особенно если при этом кто-нибудь сдох.

Глава 17

Небольшой городок под названием Стеулс только недавно начали окружать стеной, и работа шла полным ходом. Причем трудились наравне и люди, и гномы, и дварфы, внося посильный вклад в защиту родных пенатов.

Вообще, добравшись до Западных Королевств, Никаниэль сходу ощутил разницу. Не было здесь ни суетливости востока ни бесконечных войн центральных территорий. А ведь на последних некоторые правители умудрились продолжить противостояния даже несмотря на творившийся вокруг хаос.

Безумцы.

На примыкающей к Коэльскому океану части материка сложились совершенно другие традиции. Тут веяло молчаливым спокойствием и угрюмой решительностью. Преимущественно лесистую местность чертили тонкие штрихи извилистых троп, соединявших редкие поселения, а конфликты между странами случались редко и решались в основном за столом переговоров.

Опустив пониже капюшон, Ник бродил по улицам, прислушиваясь к разговорам местных жителей. Ему удалось уловить беспокойство нашествием демонов, разгулом мертвецов, скудным урожаем. Поговаривали и о его банде, рыскавшей где-то неподалеку. Но, что выгодно отличало стеулсцев, так это сплоченная готовность вместе бороться с любой напастью. Этот город явно не по зубам «Призрачной плети».

Много выяснить не удалось. Едва заметив неподалеку подозрительную фигуру, с ног до головы укутанную в плащ, горожане замолкали и провожали принца полными подозрений взглядами. Конечно, в месте подобном этому, все знали друг-друга, а путешественники забредали достаточно редко, чтобы не смотреть на них подобным образом.

Даже волна беженцев, захлестнувшая приграничные территории Западных Королевств, сюда докатилась лишь редкими брызгами одиноких изгоев. А на оборванца, лишившегося крова, Никаниэль явно не тянул.

Возможно стоило позаботиться о маскировке заранее. Скорей всего Ник бы так сделал, если бы не утреннее происшествие.

Впрочем, в любом городе всегда оставалось еще одно место, куда неизменно стекались слухи и сплетни, где кривотолки лились рекой, а обладающий ушами мог за вечер узнать больше, чем десяток Поэтов со всем своим пыточным инвентарем за месяц.

Кабак.

Кажется один такой стоял на окраине. Время, конечно, раннее, но, может быть, кто-нибудь уже решил промочить горло. Ну или не уходил еще со вчера.

Развернувшись, принц направился обратно и застал сцену, как разъяренный гном в заляпанном кровью фартуке выпроваживал из мясной лавки пару кендеров.

— Клянусь Лаодом, — кричал тот снимая с шеи одного из проныр связку сосисок, — если еще хоть раз увижу вас ближе, чем на десять метров, пущу на фарш и накручу колбасы из кендерятины!

— Да ты чего, Алил, мы же помочь хотели. — возмущенно пискнул рыжеватый полурослик в дырявых штанах.

— Ну. Ты же вечно что-то теряешь. — поддакнул второй, одернув цветастую лоскутную жилетку, из-под которой тут же выпал свиной язык. — Вот, смотри, от тебя даже мясо уползает.

Он поднял язык и с невинным видом протянул гному.

— Сейчас ты у меня уползешь, вша мозолистая! А ну дай сюда! — владелец лавки выхватил имущество и поспешил захлопнуть перед кендерами дверь.

При этом он не заметил, как рыжеволосый в последний момент тиснул с его пояса кошелек.

— Ой, а это тут как оказалось. — полурослик с удивлением уставился на мешочек в руках. — Вот Алил растяпа, конечно. Надо бы вернуть.

Он уже хотел постучаться, но его остановил приятель.

— Погоди. Ты слышал, что он сказал? На колбасу пустит.

— Из меня еще ни разу колбасу не делали. — задумчиво протянул рыжий.

— Из меня тоже… А вдруг это весело?

Теперь уже второй воришка потянулся к двери, но в этот раз первый шлепнул его по ладони.

— Стой! Видел как у него мясо бегает? Неприлично мешать мяснику ловить разбежавшиеся товары. Вот что бы ты подумал, если бы я не дал тебе утром поймать брюки?

— И то верно. — кендер обреченно вздохнул, поправил штанину, и из нее выскользнул кончик бычьего хвоста. — Тогда попозже занесем. Пошли кидать камушки в реку?

Спрятав трофеи, малявки весело засмеялись и наперегонки рванули вверх по улице. Кажется в воде сегодня окажутся далеко не только камни.

Когда они пробегали мимо Ника, тот рефлекторно поплотнее запахнул плащ и в очередной раз удивился, как эта раса до сих пор не вымерла. Их же демоны должны были первыми сожрать, когда полурослики пошли щупать зубы тварей хаоса. Ну или кататься на них — кто этих ненормальных разберет.

Может кендеры где-нибудь в лесу почкованием плодятся? Или вылупляются из семян подсолнуха. Это бы объяснило, почему они все никак не закончатся.

Отбросив нелепые мысли, принц убедился, что ничего из его вещей не пропало, и уже скоро зашел в местную таверну.

Заведение сходу удивило Никаниэля своей чистотой и опрятностью. Пусть обставлено оно было весьма бедно и непритязательно, да что говорить — даже «Хмурый Флин» смотрелся богаче, но хозяин явно вкладывал душу в свое дело. Ни соринки, ни пылинки, ни крошки. На полке, нахохлившись, дожидалась гостей стайка глиняных кружек, а на брошенные поверх бочек доски даже постелили некоторое подобие скатерок.

К сожалению, кроме усатого добродушного мужика за стойкой, расплывшегося в счастливой улыбке при виде гостя, в зале не было ни души. Тем не менее, Ник уселся в самом центре и жестом подозвал владельца.

— Чего изволит господин? — мужчина поклонился, и дырявое кухонное полотенце, перекинутое через согнутую руку, качнулось к принцу.

«Малем точно руки бы вытер». — отстраненно пронеслось в голове Никаниэля.

— Чего-нибудь горячего. — заказал, Ник уставший питаться стряпней разбойников. Члены его шайки готовили из рук вон плохо, а сам он еще хуже. — А еще свежий хлеб, сыр, овощи, мясо.

Принц выудил из кошелька небольшую горсть медяков и, небрежно разжав пальцы, уронил их на стол. Кровавые деньги, добытые кровавым способом. Но какая разница, если на них все так же можно купить пищу?

— А что будете пить? — поинтересовался хозяин таверны, сгребая выручку. — Есть молодой сидр. Могу принести из погреба.

— Молока. — буркнул Никаниэль, недовольно поморщившись. — И если отвлечешь меня от еды — пожалеешь.

Понятливо кивнув, усач удалился, и вскоре перед Ником красовался исходящий паром густой суп с нежным островком сметаны посередине. Что-то среднее между щами и рассольником, сваренное на крупной мозговой косточке. Остальная часть заказа тоже не заставила себя ждать.

Желудок принца предательски заурчал, но корчмарь тактично сделал вид, что ничего не услышал.

Никаниэль медленно смаковал завтрак, наслаждаясь каждым кусочком, заодно надеясь, что хоть кто-нибудь да появится. Однако, судя по всему, стеулсцы не планировали устраивать перерыв раньше окончания дневных работ, и Ник решил вернуться сюда чуть позже. В крайнем случае можно будет расспросить бармена. Уж он-то точно должен быть в курсе последних слухов.

Выйдя наружу, принц увидел толпу ребятишек с криками и улюлюканьем пинавших грязный дерюжный мешок, в каких обычно хранят картошку. Остановившись, он принялся с любопытством смотреть за необычной игрой, как неожиданно заметил, что из мешка торчали человеческие руки и ноги.

Брови на лице эльфа невольно подпрыгнули. Он мог бы ожидать чего-нибудь подобного от орков, но никак не от людских детей. Тем не менее, вмешиваться он не планировал. Какое ему дело до забав мелкотни?

Отвернувшись, Никаниэль хотел уже двинуться дальше, как один босоногий мальчик с ссадинами на локтях заметил непрошеного зрителя и, крикнув остальным что-то вроде «Атлас», заставил всех броситься в рассыпную.

Миг — и на дороге остался лежать лишь избитый тюк, а детвора разлетелась стайкой воробьев, спугнутых кошкой.

Не произнеся не звука, жертва мучителей поднялась на ноги. Ей оказалась тощая девочка едва ли старше десяти. Мешок с прорезями для рук и головы служил ей единственной одеждой. Кожу сплошным ковром порывали синяки и ссадины, а растрепанные черные волосы, припорошенные пылью, торчали словно стрелы, унизавшие мишень лучника. Их явно выдирали клоками.

Но больше всего Ника поразил взгляд с каким молодая особа смотрела вслед другим детям. Удивительная смесь высокомерного презрения и такого глубоко безразличия, что в нем можно было захлебнуться и утонуть, как в гиблом болоте. Так могла бы взирать вышедшая в свет императрица, к которой униженно подползла опальная любовница ее мужа, а никак не грязная нищенка.

Обернувшись, девочка увидела Никаниэля. С отрешенным лицом она медленно направилась к нему, хромая на правую ногу. И вот, приблизившись едва ли не вплотную, она споткнулась и практически упала Нику на руки. Тот едва успел рефлекторно ее подхватить.

Но тут случилось то, чего принц точно никак не ожидал. Он даже думать не мог, что встретит нечто подобное в дремучем захолустье Западных Королевств. Да и нигде в другой части Альйона на самом деле тоже.

Прижавшись к эльфу, девочка едва подняла голову, как вдруг мелко задрожала, а глаза ее закатились. Вот только вместо привычных белков ее очи наполнила кромешная клубящаяся тьма. Чернее с а мого глубоко подземелья Дварфгона и гуще крови высшего демона. Бездонная, как ночное небо, непостижимое, как божественный замысел, и затягивающая словно пучина морских вод.

Не осталось и тени сомнений.

Пророчица!

И если слепой старик в Тике все еще мог оказаться шарлатаном, то здесь сомнений не оставалось. Ясно, как день, — человеческое дитя поразила кара всеведения. Или дар. Хотя вряд ли она слишком ему радовалась. Скорее день за днем проклинала, моля богов избавить от бесконечных мук, но что для них стенания жалкой смертной?

Уж Ник-то знал…

Внезапно дрожь прекратилась, а глаза ребенка вернулись в норму, явив миру необычную пурпурную радужку. Девочка выскользнула из рук принца и, опустившись подле него на колени, произнесла одно единственное слово:

— Владыка… — после чего тут же потеряла сознание.

Никаниэль пораженно взирал на ребенка разлегшегося в дорожной пыли возле его сапог. Пророчица. И не похоже, чтобы местные об этом догадывались. Иначе не позволяли бы так с ней обращаться. Если развить ее навык, она сможет… Да кто знает, что она сможет. Провидцы рождаются слишком редко, чтобы их умение можно было хоть как-то изучить.

Ее определенно нельзя оставлять вот так.

Ник посмотрел по сторонам, но вокруг не было ни души. Лишь облезлая кошка лениво вылизывала остатки шерсти.

Взять девочку с собой?

А куда? В банду? Так принц и сам со дня на день их покинет. Как только найдет хоть какую-нибудь зацепку по упомянутому в книге некроманту. Таскать ребенка с собой Никаниэль не мог, но и позволить редкому таланту кануть в небытие не желал.

Наклонившись, Ник бережно поднял юного оракула на руки и ногой открыл дверь в таверну.

Усатый хозяин обернулся, встречая гостя радушной улыбкой, но та медленно сползла с его лица, стоило ему заметить ношу визитера.

— Не надо тащить сюда эту дрянь, уважаемый. — брезгливо бросил мужчина, сморщившись, будто обнаружил у себя под подушкой коровью лепешку. — Мать ее была ведьмой, а эта и вовсе… — он понизил голос до заговорщического шепота. — Говорят ее в детстве Мерфал поцеловал. И теперь всякий, кого она коснется, обречен на муки пострашнее клещей палача.

Корчемник сделал жест словно стряхнул крошки с невидимой скатерти.

— Так что выкиньте ее, да помойте руки с мылом. А я вам сидра налью. За счет заведения!

Скинув капюшон, принц вперил убийственный взгляд в мгновенно побледневшего человека. Он решительным шагом подошел к стойке, пинком отпихнув попавшуюся по пути лавку, и аккуратно уложил девочку на столешницу.

— А теперь слушай сюда, пес. — сквозь зубы процедил Никаниэль, сверля глазами трактирщика. — С этого дня ты заботишься о ней, как о любимой родной дочери. Кормишь, одеваешь, холишь и лелеешь. Защищаешь! Теперь это твоя хрустальная ваза и ты за нее в ответе.

— Но… — робко попытался возразить мужчина.

— Заткнись! — рявкнул Ник.

Он засунул руку под плащ и, отцепив пухлый кошелек, швырнул его на стойку. Тот приземлился полновесно звякнув, а из-под развязавшейся тесемки показался заманчивый блеск чеканного серебра.

Человек судорожно сглотнул.

— Здесь хватит на все. — холодно заявил принц. — А когда я вернусь, ты лично отчитаешься мне, на что потратил каждую монету. И не дай тебе Лаод с ее головы упадет еще хоть один волос! Клещи палача покажутся тебе щекоткой! Ты все понял, червь?

И, добившись нервного кивка, Никаниэль вновь припечатал корчемника убийственным взглядом.

После чего стремительно покинул таверну, а следом и город.

Глава 18

По дороге к лагерю Никаниэль думал, правильно ли он поступил, оставив девочку трактирщику. Да и стоило ли вообще из-за нее напрягаться? Импульсивное решение, благодаря которому информацию о маге смерти придется теперь искать в другом месте.

Поразмыслив, Ник пришел к выводу, что дар пророка все-таки слишком редок, чтобы разбрасываться им с расточительной неосмотрительностью. И пусть тащиться с ней к некроманту явно не с руки, но что мешает забрать провидицу с собой на обратном пути? Месяц-другой усач о ней точно позаботится. Он выглядел добрым малым. Пусть и рохлей. Главное чтобы стеулсцы не спалили всю его забегаловку вместе с жильцами.

А потом девочку можно пристроить при дворе Эльфхейма. Уникальный талант определенно стоил того, чтобы нарушить ради него несколько правил и пошатнуть традиции. Отец должен понять. А если нет… Что ж. Ник найдет способ. Принц он, в конце концов, или нет?

Еще не дойдя до места, где в этот раз расположились бандиты, Никаниэль услышал громкий спор двух подчиненных. Одного эльф не узнал, другим же, судя по голосу, являлся Трехглазый. После неудачной попытки покушения, тот всеми силами пытался загладить свою вину и показать преданность лидеру, но делал это крайне нелепым образом, чем вызывал лишь раздражение. Тот же Жаба сумел подстроиться под причуды нового вождя куда быстрее.

— А я тебе говорю, что ее нужно оставить Капитану. — настойчиво вещал Трехглазый.

— Да зачем ему эта мелочь, дурик? — возражал второй. — Сейчас сами развлечемся да и выкинем ее подальше. А может и еще у кого из наших копье дымится. Гыг.

— Ничего подобного! Во-первых, вся добыча по закону принадлежит лидеру. А во-вторых, Капитан любит молоденьких.

— С чего ты взял?

— Помнишь ту светловолосую, что ему Жаба в Патоне притащил? Он же ее всю ночь не отпускал. А под утро она даже стоять не могла. Мы с Букой ее ели распихали, чтобы домой перлась.

Ник невольно закатил глаза. Опять Трехглазого понесло не в ту степь. Вот ведь проблемный парень. Может все-таки стоило его тогда грохнуть? От него мороки больше, чем от осиного улья, который на прошлой неделе случайно сбил с дерева один из головорезов. Криков было… Принцу даже пришлось спалить рассадник разъяренных насекомых стеной огня. Заодно в магии потренировался.

Тем не менее, Никаниэль не спешил выходить из-за дерева. Почему бы не потешить себя маленьким спектаклем? Не так уж и много возможностей для веселья было у него в последнее время. А у таскавшихся за ним преступников чувство юмора и вовсе весьма своеобразное.

— Ну допустим. — слегка уступил позиции бандит. — Но эта-то с чего молодуха? Она мож нам в бабушки годится. По ним кфхан пойми.

На несколько секунд повисло молчание. Трехглазый явно задумался чем крыть.

— Выглядит как ребенок? — наконец спросил он.

— Ну.

— Говорит, бегает как ребенок?

— Тип того.

— Значит можно считать ребенком! — глубокомысленно изрек парень. — Капитан точно оценит. Зуб даю! А если ему понравится, попросим на неделю освободить от дежурств.

— А если нет — обратит нас в зомби, и будем стеречь лагерь пока трое богов не перепашут Альйон. Нах надо. — незнакомый разбойник презрительно фыркнул. — Давай лучше Жабу спросим. Он явно лучше нас чухает.

— Да пошел жополиз этот! — зло прошипел Трехглазый. — Чем он лучше нас, а? Надо было его кончать, а не…

Тут Ник вышел на поляну, и разговор мгновенно оборвался, словно подточенный шпагат от сильного порыва ветра. Двое бандитов стояли друг напротив друга со скрещенными на груди руками, но, завидев лидера, сделали по шагу назад, и из-за их спин показалась белокурая кендер, связанная по рукам и ногам.

На полурослице было надето платье в синий горошек, из-под которого торчали шаровары со штанинами разного цвета. Выглядела она действительно маленьким ребенком. Особенно благодаря глуповато-восторженному взгляду голубых глаз, которые так и лучились наслаждением от происходящего. Словно совсем не ее собирались вот-вот пустить по кругу и прикопать под ближайшим кустом.

Интересно, кендеры сами-то знают откуда берутся дети? Должны уж, наверное.

— Капитан, мы тут это… — начал было Трехглазый, но малышка неожиданно сделала пару неуловимых движений и разом освободилась от всех пут.

Вскочив на ноги, она с легкостью увернулась от попытавшихся схватить ее разбойников и, подбежав к Никаниэлю, заключила его ногу в жаркие объятия.

Преступники замерили с широко раскрытыми глазами, боясь шелохнуться. Они прекрасно знали, насколько не любил и не приемлил главарь физические контакты. Один парень лишился трех пальцев только за то, что хлопнул Капитана по плечу после очередного удачного рейда. А мог бы и без кисти остаться, если бы вовремя не отдернул руку.

Тем сильнее стало их удивление, когда Ник вместо того чтобы на месте прикончить наглую пигалицу, а заодно и обоих подчиненных, допустивших подобное, погладил кендера по волосам и тихо прошептал:

— Ну здравствуй, Ванесса.

— Вы ее знаете? — хором воскликнули бандиты.

— Найдите мне Жабу и Гилса. — распорядился принц, проигнорировав вопрос. — Я уезжаю.

Мужчины хотели что-то возразить, но наткнулись на подобный незыблемому граниту взгляд лидера и, переглянувшись, умчались выполнять приказ.

Никаниэль шел к шатру, периодически забирая из рук Ванессы то один то другой потайной кинжал, однако они все равно продолжали раз за разом оказываться в ее маленьких ладошках. Полурослица щебетала что-то, заваливая Ника сотнями вопросов и, не успевая получить ответ, продолжала тараторить, от избытка чувств проглатывая фразы и смешивая слова.

Речь лилась из нее сплошным потоком. Стремительным и неудержимым, словно горная лавина. Иногда в ней попадались булыжники вроде «малемшел», «искалтебдол» или «яткрадчттынашлс», но в основном это была неразборчивая мешанина, понять которую вряд ли смог хоть кто-то на этом свете.

А Ник и не пытался.

В груди его, зародившись где-то глубоко-глубоко, куда он не заглядывал уже много дней, распространялось странное чувство. Теплое, нежное, мягкое. Подобно прорвавшей плотину реке, оно заполняло долину его внутреннего мира, стремясь добраться до каждого темного уголка и принести жизнь истосковавшейся по целительной влаге почве.

Но далеко не везде это чувство встречали с радостью. Местами оно натыкалось на яростное сопротивление остроконечных сталагмитов, пронзавших нутро принца болезненными шипам. Черные провалы страха и ненависти; отравленные некроэнергией проплешины; ледяные глыбы затаенной злобы — все они стремились отстоять право и дальше безраздельно царствовать в душе эльфа.

Однако же главным препятствием стал Зверь. Выйдя из своей пещеры, он могучим раскатистым рыком остановил продвижение потопа, тем самым защитив свои законные владения. После чего недовольным взглядом окинул случившиеся изменения, брезгливо помочил лапу в подкравшейся к нему луже и, скаля клыки, вернулся назад в логово.

— Ты вообще меня слушаешь? — Ванесса уперла руки в бока и грозно топнула ножкой, отвлекая Никаниэля от сборов. — Я для кого тут распинаюсь?

— Конечно. — ответил Ник, думая брать с собой две пары запасных штанов или одной вполне хватит. Последнее время вещей у него стало с избытком. И почему среди небоевой магии нет чего-нибудь вроде внепространственной сумки? — Тебя почти сожрал демон, но выплюнул, когда Малем вспорол ему брюхо.

— Да нет же! Я тебе объясняю — у той милой собачки в зубах что-то застряло. Я хотела ей помочь, а Малем ее взял и лопнул. А ведь мне почти удалось дотянуться! Впрочем, потом я весело каталась на другой. Ну такой, знаешь, с глазами на палочках.

Кому — что, а кендеру лишь бы демона оседлать. Или медведя. Или волка. Потыкать палкой в огра — тоже милое дело. Нет, ей бы определенно понравилось в подземельях Дварфгона. Жаль, что принц оказался в них совсем один. Возможно будь с ним еще хоть кто-то, и ему не пришлось бы так сильно меняться, ради выживания.

А может они сгинули бы вместе.

Кто знает.

Не исключено, что ему судьбой было предначертано пройти этот путь в одиночку, чтобы потом… А зачем, собственно? Чтобы от него шарахался каждый встречный? Чтобы из зеркала колючим взглядом смотрел убийца, лишенный сострадания и жалости? Чтобы ночью вздрагивать от каждого шороха и хвататься за меч, когда кто-то подходит слишком близко?

Хорошо еще, что на Ванессу тело отреагировало не столь бурно. Не хотелось бы напугать малышку при первой же встрече. Если, конечно, вообще возможно напугать кендера. Кстати, полурослица не вздрогнула и не смутилась, увидев изменившийся облик старого друга. Она всегда умела смотреть глубже, чем обычные люди. Главное чтобы было на что смотреть.

В последнем Ник сильно сомневался…

Глава 19

— Ванесса, а где вообще сейчас Малем? — определившись со штанами, спросил Никаниэль.

— Нет, ну ты точно меня не слушал. — кендер больно ущипнула Ника за ногу, и тот забрал у нее украденное из сумки огниво.

Хотя зачем оно нужно, когда на правой руке выписано заклинание Искорки? Наверное по привычке положил. Можно оставить в шатре.

— Мы искали тебя о-очень долго. — протянула полурослица, запрокинув голову. — Я чуть не состарилась. Честно-честно. У меня даже прядь волос поседела. Нет, не смотри, она уже обратно закрасилась. — малышка крутанулась на месте, взметнув подол платья. — Тавр показал нам куда ты пошел, и мы там ну просто все облазили, а ты как сквозь землю провалился! Вот бы мне так же зд о рово в прятки играть.

Кендер с любопытством бродила по палатке, трогала все подряд и время от времени прятала всякие безделушки куда-то в шаровары.

— Ванесса, где Малем? — повторил вопрос Ник, поймав полурослицу за плечи.

— Да говорю же, — она легко освободилась, отскочила назад и уставилась на принца снизу вверх, — в прятки ты выиграл. Мы тебе так и крикнули, но ты не выходил. Бяка. Кто так играет? Тогда Тавр сказал, что ты велел ждать в Ревилле. Там Малем и есть.

— Где?

— В Ревилле.

— Мы все в Ревилле.

— Правда? — удивилась Ванесса. — А я думала он шутит.

Никаниэль поджал губы, сдвинул брови и сурово посмотрел на кендера. В детстве такой же взгляд был у его отца, когда юный принц разбил стекло в тронном зале и никак не хотел признавать своей вины.

— А знаешь, Ник, — в голубых глазах полурослицы неожиданно погасли искры вечного веселья, и они превратись в два широких бездонных озера, переплыть которые не смог бы даже самый искусный ныряльщик, — ты изменился. — рука Никаниэля невольно дернулась к шраму на лбу. — Я не об этом. Внутри тебя как-будто кто-то живет. Чужой. Ты не видишь его, но он есть. Колючий, голодный, опасный. Злой. Он не такой как ты и ты не такой как он, но вы вместе. Но есть еще что-то. Доброе. Как свет и тень.

Ванесса моргнула и в один миг превратилась в обычную себя.

— Странно, правда? — она взяла Ника за левую руку и стала играть с его черными пальцами. — А однажды во мне жило сразу сто кроликов, мявк котенка и улыбка ветра. Ты не представляешь, как сложно было их всех выгнать.

Принц уставился на кендера, пытаясь понять что это сейчас случилось. Уж не могла же она на самом деле… Да нет, бред какой-то.

— А Малем недалеко совсем. Тебя проводить?

— Проводи.

Никаниэль в очередной раз забрал у полурослицы свой кинжал, подхватил вещевой мешок и вышел из шатра. Он решил не морочить себе голову, разбирая бредни неуемной малявки. Не зря же говорят: кто понял кендера — тот разумом дитя. В некоторых версиях еще «дитя» заменяют на «дебил», но это не суть важно.

Ник уже закрепил на Тени все необходимое, усадил Ванессу в седло и готовился сам запрыгнуть следом, как к нему подошли Жаба и Гилс. Многие из значительно выросшей в последнее время банды стояли поодаль, с тревогой наблюдая за развивающимися событиями.

— Капитан, Трехглазый сказал вы уезжаете? — спросил зеленокожий, стараясь держаться невозмутимо, но едва заметная дрожь в голосе выдавала волнение разбойника.

— Как видишь, да. — принц обернулся и обвел шайку взглядом. Сколько их уже? Пятьдесят? — В мое отсутствие вы двое за главных. Не пролюбите мне тут все. — грозно добавил он

— Так вы вернетесь? — с явным облегчением уточнил потомок орков.

— Вернусь. — подтвердил Ник. — Месяц. Может два. Надеюсь не больше.

Никаниэль поставил ногу в стремя и одним многократно отработанным движением взлетел на коня. Жаль что Пуговки уже нет. Она чуть ровнее ехала. Но, к сожалению, пару недель назад кобыла попала копытом в яму и поломалась. Пришлось добить.

На самом деле, изначально Ник планировал использовать банду лишь по пути на запад. Но, по достоинству оценив удобство управления подобной структурой, решил не напрягаться и сохранить их за собой и на обратную дорогу тоже. А уж по достижении границ Эльфхейма, пусть катятся куда хотят.

Эльфхейм…

Неужели он скоро будет дома? Лаод всемогущий, лишь бы на этот раз некромант оказался настоящим, а не выдумкой некоего бумагомараки, решившего украсить скучную жизнь торговца Итока.

— Ах да. — принц обернулся и припечатал парочку подручных суровым взглядом. — В Стеулс никому не ходить. Вообще к нему не приближаться! Узнаю, что кто-то ослушался — превращу в плесень и заставлю тыщу лет расти в отхожем месте у гоблинов!

Никаниэль взял в руки вожжи и хотел уже тронуться, но Жаба его остановил.

— Капитан, а не могли бы вы… — тот несколько замялся. — Ну, это… Объявить всем, что мы теперь за главных.

Ник хмыкнул. Несмотря на прошедшее время, зеленокожий по-прежнему переживал за свое место в банде. И не безосновательно. Еще были живы некоторые из тех, кто ходил под прежним лидером и кто помнил, как лихо выслуживался Жаба перед захватившим власть магом. Порой их взгляды жалили острее стрел и говорили красноречивее талантливых лицедеев. Они так и не простили ему подхалимажа.

— Слушайте все! — принц приподнялся на стременах и придал голосу весомой непоколебимости исхлестанного гривастыми волнами утеса. — Я ухожу, но я вернусь. И пока меня нет, вы все будете подчиняться этим двоим, как мне лично! «Призрачная плеть» еще послужит моей цели. Ну и вам тоже чего-нибудь перепадет.

Никаниэль надменно хмыкнул и бандиты заметно расслабились. Без него они были не более чем обычной шайкой преступников, коих в огромном количестве породило нашествие демонов. К тому же «чего-нибудь» в последнее время текло рекой, приятно звенело в кармане ну или дарило тепло податливых тел. Жутковатый суровый колдун не давал спуска, но и слово свое держал. Потому к нему и шли.

— Спасибо, Капитан. Возвращайтесь скорее. — поблагодарил Жаба.

Ник сдавил бока Тени и тронулся в указанную полурослицей сторону, а в спину ему игривый ветер бросил едва слышно произнесенную Гилсом фразу:

— Прощай, Ник, прощай, Ванесса.

Словно он не надеялся когда-либо вновь увидеться. Или что-то знал.

К жилищу Малема они добрались под вечер следующего дня. Всю дорогу кендер трещала без умолку, то повествуя о нашествии летучих силстряпов, чем бы это не было, то принимаясь вспоминать особо интересные приключения из своей жизни. Коих тоже накопилось немало.

Никаниэль слушал, не перебивая. Иногда, правда, он терял нить повествования, зарывшись в собственные мысли, но, вынырнув, продолжал молча ехать, наслаждаясь исходившим от Ванессы теплом.

И, конечно, речь шла не о ж а ре облокотившейся на Ника полурослицы, хотя порой она казалась горячей, словно миниатюрная печь, — принц ощущал волны дружеской нежности и умиротворения, находившие отклик в его израненной душе. Как юный натуралист, боящийся спугнуть севшую подле него редкую птицу, Никаниэль молчал, не желая нарушить очарование давно позабытых чувств.

Подобно первым цветам, они просыпались после долгой зимы и, сбросив плотное одеяло морозной дремы, стремились навстречу ласковому солнцу.

Даже мысли о дневнике некроманта и странности его перевода отошли на второй план, и Ник так и не задал ни один из вертевшихся на языке вопросов. В конце концов, так ли это важно, если он сам уже во всем разобрался?

Дом Малема оказался добротной избушкой, стоявшей прямо посреди леса. Резные ставни, крыльцо, печная труба, небольшой огородик, примостившийся у восточной стены. Похоже Малеммил учел недостатки проживания среди людей и в этот раз выбрал более уединенное место. Если верить Ванессе, то он нанялся на службу к барону и занял должность не то егеря, не то лесничего, а может и их обоих вместе взятых.

Спешившись, принц поднялся на крыльцо и хотел уже постучать, но замер неожиданно неготовый ко встрече со старым другом. Да и, в любом случае, кендер его опередила.

— Э-эй! — кричала она, тщетно пытаясь в прыжке заглянуть в окно. — Идите сюда! Смотрите кого я нашла!

— Когда ж ты уже заблудишься в лесу, противная малявка? — послышался изнутри знакомый голос. — Клянусь левой ноздрей Лаода, если это снова дохлый еж или смешная веточка, то я…

Дверь распахнулась и на пороге возник Малеммил. Он был одет в кожаные штаны и кожаную же жилетку, накинутую на голое тело. Причем, судя по грубым стежкам, и то и другое эльф пошил сам. На поясе весел длинный нож, а остроконечные уши скрывала привычного вида бандана.

— Ник? — выдохнул Малем, стремительно пробежавшись глазами по знакомым чертам внезапного гостя. — Ты… Ты изм…

— Если скажешь, что я изменился, — перебил его Никаниэль, — то я выпущу тебе кишки и развешу их по деревьям, как гирлянды.

После чего, не дав Малеммилу отойти от шока, шагнул вперед и заключил его в дружеские объятия. Казалось бы такой простой жест, но он дался принцу с невероятным трудом. Даже бой со стаей голодных волков вышел бы проще.

Тем не менее, Ник чувствовал, что так и надо поступить. Что-то глубоко внутри подтолкнуло его и шепнуло, что все хорошо.

Так правильно.

Глава 20

— Дорогой, кто там? — раздался из глубины дома женский голос, и в сени вышла рыжеволосая девушка в платье и фартуке.

Никаниэль не думал, что когда-либо увидит Юлу в чем-то настолько неприспособленном к бою или путешествию. Тем не менее, это была именно она. Все та же дерзкая волшебница с глазами-изумрудами, длинными струящимися локонами и затейливым шрамом на подбородке, полученным в результате неудачно прерванного колдовства.

Но появилось в ней и кое-что новое. Сложно не заметить округлость форм у всегда следившей за фигурой боевой подруги. Где это она так отъелась? Похоже местный барон не скупился, снабжая их с Малеммилом провизией. Хотя, если присмотреться, руки, ноги, лицо, шея остались практически без изменений. Значит получается…

Беременна⁈

— Сама бы никогда не поверила, если бы мне кто сказал. — с улыбкой заявила Юла, проследив за взглядом Ника. — Так что не ты один поработал над своим телом. Хотя здесь не только моя заслуга.

Юлланай подошла к Малему и прижалась сзади, обвив его торс руками. И столько нежности было в этом простом жесте, что принц невольно испытал смесь зависти и раздражения. Значит пока он рвал жилы, отчаянно пытаясь протянуть еще хоть день в ожившем кошмаре подземелий Дварфгона, эти двое уютно устроились в лесочке и предавались плотским утехам, купаясь в любви, ласке и семейной идиллии?

Зверь глухо зарычал в своем логове, выпустив когти, и Малеммил, почувствовав что-то, невольно напрягся, инстинктивно защищая возлюбленную и будущего ребенка.

Однако, кроме терзающей душу ревности, в груди Никаниэля расцвел и робкий цветок счастья. Несмотря ни на что, Ник не утратил полностью возможность порадоваться за благополучие друзей, единство сердец и милость богов, позволивших им найти друг в друге спасение от ненастий жестокого мира.

— Совет да любовь. — буркнул принц, немалым усилием воли подавив закипавшую желчь негодования.

— Спасибо. — поблагодарил Малем, все еще с сомнением на лице разглядывая Никаниэля.

В сенях повисло неловкое молчание, нарушаемое лишь неугомонным стрекотом сверчков, да редким пересвистом еще не отошедших ко сну птиц. Может быть оно продлилось бы и дольше, но в сени вертящимся волчком ворвалась Ванесса. Кендер с разбега врезалась в Ника, отскочила, упала на пол, встряхнула головой, разметав во все стороны белокурые космы, и звонким голосом спросила у Юлы:

— А у тебя еще остались те смешные завитушки? Ну эти, похожие на улиток. Они еще пищат на сковородке.

Словно очнувшись ото сна, Юлланай всплеснула руками и толкнула Малеммила в спину.

— Лаод всемогущий, Малем, что ты встал, как у позорного столба? Ты мне поисками Ника всю плешь проел! И вот он пришел, а ты его даже в гости не пригласишь? — девушка повернулась к принцу и, не меняя гнев на милость, заявила. — А ты тоже хорош! Шлялся неизвестно где, явился и ни «здрасте», ни «как вы тут»! Мы по тебе с ног сбились, ночей не спали, думали давно гниешь где-нибудь, сожранный демонами, а ты волком смотришь, как не родной. Я тоже так могу!

Волшебница яростно сверкнула глазами и, круто развернувшись, ушла в дом.

— Руки мыть и за стол! — крикнула она изнутри.

— Укротил-таки? — улыбнувшись, хмыкнул Никаниэль.

— Как видишь, не совсем. — со смешком ответил Малеммил. — Пойдем. Иногда ее лучше не злить.

Малем помог Нику расседлать Тень и перенести вещи под крышу, после чего они умылись в бочке с водой, вытерлись душистым полотенцем и, не произнеся больше ни слова, проследовали внутрь.

Там уже во всю орудовали женщины. Хотя Ванесса скорее больше мешалась, чем помогала, но Юла ее не гнала, стараясь давать непоседливой полурослице задания по силам.

С потолка свисали пучки сушеных трав и вяленная рыба, на полках теснились пузатые крынки с забранными тканью горлышками. Лук, чеснок и свежие ягоды в мисках дополняли картину нехитрого размеренного быта.

Судя по всему, эта комната служила одновременно как кухня, мастерская, трапезная и еще Лаод ведает что. Разве что спали, скорей всего, не здесь, а в отдельном помещении. Ну да чего ожидать от небольшого домишки посреди леса?

В печи потрескивал огонь, заполняя пространство ароматами домашней пищи. Похоже Юлланай времени зря не теряла и затолкала туда сразу два различных блюда. Стол же во всю ломился от свежих овощей, зелени, вяленного и копченого мяса и прочих простых, но приготовленных с любовью яств. А освещала жилище единственная свеча. Вот только место того чтобы ее зажечь, волшебница наложила на нее заклинание свечения, превратив ту в послушную магии лампу.

Не слишком-то ярко, но зато ничего не расходуется.

Начертав нужный магический узор, принц запалил светляка и подвесил его над самым потолком, подобно яркой люстре. В комнате сразу стало как-то повеселее.

— Спасибо, Ник, так гораздо лучше. — обернувшись, Юла тепло улыбнулась. Она явно уже оттаяла и вновь вернулась в доброе расположение духа. — Дорогой, принеси, пожалуйста, из погреба сметану, варенье и тот бочонок с маринованными опятами — уверена, Нику они понравятся.

Вскоре все четверо сидели за столом и поглощали нехитрую, но от того не менее вкусную пищу. Юлланай с Малемом вспоминали совместные приключения, Ванесса рассказывала небылицы, заставляя невидимые смешинки парить в воздухе и время от времени приподнимать уголки губ сотрапезников. И только Никаниэль чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Словно дырявый сапог в гардеробе знатного вельможи.

Однако никто его ни о чем не спрашивал, и постепенно тлеющие угли в измученной эльфийской душе раздулись ветром искренней любви и дружеского единства, породив если не жаркий костер, то хотя бы трепетный огонек. Небольшой осколок некогда жаркого пламени, но именно с такого и начинаются пожары.

Ник сам не заметил, как заполнил образовавшуюся паузу рассказом о своих злоключениях. Слова лились из него весенним паводком, несущим в себе острые ледяные глыбы и выкорчеванные с корнем деревья. Они кружились, сталкивались, стремясь вырваться наружу и облегчить бремя исстрадавшегося эльфа, и друзья слушали не перебивая, а в глазах их застыла печаль истинного сострадания.

Даже непоседливая Ванесса притихла, молча внемля леденящей душу истории, а боевая и острая на язык Юла время от времени промокала глаза уголком скатерти. И один лишь Малем постепенно мрачнел, бросая на принца все более и более тревожные взгляды.

Добравшись до части с захватом власти над шайкой разбойников, Никаниэль немного сбился. Неожиданно он осознал, как будут смотреться его дальнейшие действия в глазах остальных. Впервые Ник задумался, правильно ли поступил, совершив все те поступки, за которые в любом уголке Альйона его ждала плаха и пытки в руках палача. На этот раз заслуженные.

Во что же превратился горячо любимый своим народом принц?

Нет. Прочь сомненья. Он должен воскресить Элельен! Никаниэль ни единожды клялся вернуть ее любой ценой, будь то жизни врагов, друзей, случайных встречных или его собственная. Настало время исполнять данные себе обещания, а не хоронить их под ворохом слабовольных оправданий. И пусть позже его осудят, но сперва он оживит ту единственную, без которой померк дневной свет, а звезды плачут по ночам от невосполнимой утраты.

Особенно после того, что сделала Элен для Ника во мраке подземелий. Незримым духом она сопровождала его, оберегая и не давая окончательно соскользнуть за грань безумия. Эльф и сейчас ощущал ее рядом, словно бы та стояла за спиной и держала ладонь на плече своего «глупого принца».

Никаниэль поведал все, утаив лишь встречу с пророчицей. Он не смягчал углы и не обесцвечивал красок. Ник отдал себя на суд друзей, и если они его проклянут… Что ж, значит так тому и быть. Какой-то частью себя принц понимал, что заслужил любого порицания.

— Погоди секундочку. — Юлланай прервала затянувшееся после окончания рассказа молчание. Она нахмурилась, словно пытаясь уложить в голове все имеющиеся факты. Совместить известного ей сержанта Никанора — не безгрешного, но вполне благородного наемника, — и сидевшего перед ней разбойника и душегуба, сохранившего лишь крохи жалости и сострадания. — Получается что… — неожиданно ее осенило. — «Призрачная плеть»! Так это и есть твоя банда?

Похоже слухи о шайке преступников под предводительством хитроумного мага докатились даже до этой богами забытой глуши.

— «Призрачная плеть»? — воскликнул Малем, вскочив на ноги. — Эти ублюдки где-то рядом? — Он ринулся к сундуку и, с грохотом откинув крышку, достал изнутри меч в потрепанных ножнах. — Юла, собирайся, мы уходим. Спрячемся в замке барона. Нам не откажут.

— Спокойно. — проронил Никаниэль. Он, протянув руку, взял яблоко, тщательно его осмотрел и хрустнул так, что сок брызнул во все стороны. — Я приказал не трогать Стеулс. А значит сюда они тоже не пойдут. На самом деле, сомневаюсь, что без меня эти олухи вообще на что-то способны.

— Ой, да они д у шки. — встрялаВанесса. — Собирались меня развлекать до прибытия своего лидера. Правда пришел Ник, и мальчики меня сразу развязали.

— Так-то ты сама развязалась. — поправил ее принц.

— Не-е-ет. — протянула полурослица. — Без тебя бы я точно не справилась.

Малеммил переводил ошарашенный взгляд с Никаниэля на кендера и обратно, явно сбитый с толку их спокойной беседой. Наконец, собравшись с мыслями, он нахмурился, набрал в грудь побольше воздуха, намереваясь выдать что-то определенно нелицеприятное и очень гневное, но Юла оборвала его, не дав начать.

Волшебница встала с места, чуть неуклюжей из-за выросшего пуза походкой подошла к Нику, прижала его голову к себе и принялась утешать, словно маленького мальчика, которого напугала злая собака. Принц опешил и замер от неожиданности.

Юлланай не произнесла ни слова. Она стояла и гладила побитого жизнью эльфа. Может потому, что в ней еще тлели остатки некогда испытанных к нему чувств, а может разглядела за шрамами и жестокостью измученную, отчаянно мятущуюся душу. И Никаниэль, не знавший тепла материнских рук, впервые в жизни ощутил искреннюю заботу родного существа.

— Не знаю, сможешь ли ты когда-нибудь проститься себя, но знай — я тебя не виню. — тихо прошептала Юла, не убирая ладоней.

К глазам принца подступили слезы, но он не позволил им увидеть свет. Только не после всего, что ему пришлось испытать. Слезы — это признак слабости, а он уже давно не слабак. Пусть даже сейчас его и утешает человеческая женщина, раза в четыре моложе его самог о. Ник не мог разрешить себе разрыдаться.

Сбоку приткнулась Ванесса и тоже принялась водить ладошкой по покрытой рубцами коже. Глядя на эту картину, Малеммил, постояв в нерешительности еще несколько секунд, вздохнул, убрал меч на место и, сев рядом с Никаниэлем, молча похлопал его по плечу.

Друзья действительно простили Ника. Может быть не смогли полностью понять, ведь им, слава Лаоду, не довелось пройти через то же, что и принцу, но они его простили.

Однако Никаниэля, словно громом, поразила совершенно иная мысль. А простит ли его Элельен?

Глава 21

Аккуратно вывернувшись из объятий, Ник встал и отошел к окну. Колыхавший простенькие занавески прохладный воздух остудил голову, дав время подумать. С одной стороны столь близкий контакт сразу с тремя живыми существами заставил принца напрячься, а Зверя выпустить когти, но с другой — разлившееся внутри тепло уюта и взаимопонимания помогло стряхнуть пыль с глубоко похороненных струн гуманности и сострадания.

В разум эльфа скачущей во весь опор кавалерией ворвались сочные краски жизни, поблекшие за время скитаний во тьме подземного лабиринта. Он словно очнулся от долгого сна. Но, в то же время, не мог отбросить и новую личность, позволившую ему успешно выживать в самых непригодных условиях. Теперь им предстояло каким-то образом наладить взаимодействие. А на это нужно время.

— Кто бы мог подумать, что наш Никанор основал «Призрачную плеть». — спокойно, словно ее это совсем не волновало, произнесла Юлланай, возвращаясь на место. — От одного упоминания об этой банде у крестьян намокают штаны.

— А у королей и дворян чешутся руки всех их вздернуть. — мрачно добавил Малем, бросив на Никаниэля быстрый взгляд. — В назидание прочим.

— А некоторые улитки могут спать три года подряд! — гордо выпалила Ванесса. — Эх, вот бы взглянуть что им тогда снится.

Все присутствующие разом повернулись к кендеру. Вот уж кого точно ничего не смущало. Малеммил с Юлой сперва сдержанно прыснули, а потом и вовсе в голос расхохотались, и даже Ник не смог сдержать широкой улыбки, сытым котом растянувшейся на его лице. Странно, но беглый принц впервые за долгое время почувствовал себя дома. Пусть даже он находился в тысячах километров от родного дворца.

— А где Ангс и Тавр? — поинтересовался Никаниэль, когда последние смешинки улеглись подобно пыли, готовой вновь взметнуться в воздух от легкого дуновения. — С ними все в порядке?

— Насколько нам известно, да. — ответил Малем, подцепив ложкой остывшую уже картофелину. — Тавр сперва помогал искать тебя, но потом его позвал Ниметис, и теперь он, вроде как, лечит людей в соседнем баронстве. Если еще куда не ушел.

— Или если его не сцапали жрецы. — вставила волшебница.

— Ну да. — подтвердил Малеммил. — Или так. Епархия была не в восторге, когда до нее дошли слухи о человеке с силой исцеления. Мы его предупреждали, но ты же знаешь Тавра… Его попробуй переспорь.

Сильный порыв ветра хлопнул ставнями и их пришлось закрыть. Кажется собирался пойти дождь. На мгновение Ник задумался не укрыть ли ему Тень, но тот выглядел животным привыкшим, а небольшой летний катаклизм не мог навредить лошади. Разве что грома испугается, да и то не факт.

А Тавр значит, все-таки ушел. Нет, он и так собирался и даже простился со своим сержантом, но вернулся когда начался бой в Кедне. Принц думал, что косматый последователь бога природы не сможет покинуть друзей второй раз, однако ж воля Ниметиса оказалась сильнее.

— А что с Ангсом? — спросил Никаниэль, вновь сев за стол и захрустев огурцом, макая тот в необычный желтый соус.

— Ангс в той заварухе чуть не лишился пальцев на правой руке. — сообщил Малем. — Ему одна из тварей оттяпала.

— Ага. — поддакнула Ванесса. — Я их потом в слизи нашла, когда ее лопнули.

— И чуть снова не потеряла! — Юла грозно посмотрела на полурослицу.

— Ну кто же виноват, что один из них мне под одежду заполз. — пожала плечами кендер. — Может он возвращаться не хотел. Кто знает где Ангс им ковырялся. Я вот как-то раз чуть…

— В общем мужик знатно натерпелся. — повысив голос, перебил ее Малеммил. — Он ведь уже и сам считал себя лучником, а тут такое дело. К счастью, Тавр смог вернуть все как было.

Ну да. Ник живо представил себя без пальцев на правой руке. Это не только лук — вообще ничего толком не сделать. Он даже, лишившись всего лишь безымянного на левой, калекой себя чувствовал. А тут такое. Повезло, что бородач справился.

— Ангс месяца три еще с нами провел. — подняв глаза к потолку, попыталась вспомнить Юла. — Или четыре?

— Да нет, три скорее. — подтвердил Малем. — А потом ушел искать Черный Сокол. Сказал хочет и дальше быть наемником. Ну а мы вот тут вот осели.

— И я, и я присела! — воскликнула Ванесса.

Она вскочила, принялась кружиться, взметнув подол платья в безумном танце, а потом резко плюхнулась на пол и добавила:

— Я знала, что ты придешь. И ждала. С тобой весело, Ник. Куда идем дальше?

Вопрос повис в воздухе удушливым облаком ваты. Он вытеснил все остальные звуки, и даже капли дождя за окном стали шелестеть как будто бы шепотом, чтобы не нарушать опустившуюся на комнату тишину.

— Ты все еще хочешь воскресить ее? — спросила Юлланай, заглянув принцу в глаза. На лице волшебницы застыло сложное выражение сочувствия, скорби и легкой зависти, а голос сквозил едва заметными нотками глубоко упрятанной печали. Судя по всему, она так и не смогла до конца простить Никаниэлю отказ. — Ты же для этого явился, да? По-прежнему ищешь некроманта?

Не отводя взгляда, Ник медленно, но решительно кивнул.

— И тебя не отговорить?

На секунду прикрыв глаза, принц отрицательно покачал головой.

Юла вздохнула, и через мгновение вновь вернула на место добродушную улыбку. Похоже она искренне радовалась за соперницу, удостоившуюся такой чистой, глубокой и нерушимой любви, способной выдержать самые суровые испытания. И даже смерть.

— Ванесс, помоги мне прибраться, пожалуйста. — попросила девушка, многозначительно глянув на Малеммила.

В ответ тот сделал большие глаза и демонстративно пожал плечами, но Юлланай надавила, и эльф сдался. Он почесал голову, прокашлялся, глянул по сторонам и предложил:

— Ник, давай не будем им мешать. Пойдем воздухом подышим, что ли. Говорят после еды полезно.

Вскоре они молча стояли на крыльце, слушая, как капли дождя барабанят по козырьку. Ударяясь, те разлетались мельчайшими брызгами, чтобы через секунду вновь собраться и звонкими ручьями стечь в расставленные под скатом бочки. Тень, завидев эльфов поднял голову, но осознав, что к нему подходить не собираются, вернулся к ленивой дреме. Непогода явно не доставляла ему особых проблем. Однако, если ветер усилится, коня придется спрятать.

Хотя похоже ненастье и вовсе планировало улечься в ближайший час.

— Так вы теперь вместе? — Никаниэль первым нарушил безмолвие, продолжая вглядываться в тьму ночного леса.

— Как видишь. — не стал спорить Малем.

— А как же Люсинда?

— Люси навсегда останется в моем сердце. — помолчав, ответил Малеммил. — Но я ничего ей не обещал. Надеюсь, она еще сможет найти себе достойную пару.

— Не сможет. — мрачно отрезал Ник. — Она умерла.

— Сезами… — скорбно проронил эльф, склонив голову. — Сезами…

Где-то неподалеку глухо ухнул филин, разочарованный неудачной охотой. Печально скрипнули сосны. Луна, выглянув из-за туч, посеребрила покрытую каплями воды траву и снова скрылась, не смея тревожить разлитую вокруг горечь утраты. Словно сама природа надела вуаль траура в память о погибшей любви.

— Она так ждала тебя, Малем. — тихо, с легкой ноткой укоризны, сказал принц.

Он и сам не понял зачем это произнес. То ли хотел уколоть и без того огорченного друга, то ли наоборот пытался его таким образом поддержать. Однако Малеммил оставил последнюю фразу без внимания. И даже выскочившая на нижнюю ступеньку мышь не вывела его из задумчивости. Несмотря на всю нелюбовь эльфа к грызунам.

— Скажи, — выдержав паузу, решил поменять тему Никаниэль, — не ходит ли тут, в Ревилле, легенд или слухов о могущественном некроманте?

— Ходит. — бесцветно ответил Малем. — И не только слухи.

Неожиданно он встрепенулся так, словно не собирался этого говорить. Но было уже поздно. Слова сорвались с языка и достигли ушей слушателя. Ник обернулся, ожидая подробностей, и Малеммил, поморщившись, продолжил.

— Месяца полтора назад один такой пытался убить Алдвида — сына барона. Говорят, он всего лишь жестом превратил в прах лошадь парня. Да и сам баронет чуть не скопытился. Но смог убежать, отделавшись сломанной рукой.

— Где это случилось? Покажи! — с напором потребовал принц.

Наконец он смог вплотную подобраться к повелителю смерти, упомянутому в книге. Лишь бы опять не пустышка. Новых зацепок у Никаниэля не имелось. Разве что отправиться искать некроманта на островах шинкацу. А ведь Ник надеялся впервые посетить побережье вместе с Элен. Она так хотела увидеть Коэльский океан…

— Я бы на твоем месте сильно не радовался. — одной фразой Малем заронил осколок льда в сердце принца. — На днях я видел в небе грифонов. Корпус магического противодействия. И летели они к замку барона.

Никаниэль грязно выругался. Неужели опоздал?

Он дернулся было седлать Тень и немедленно выдвигаться в путь, но понял, что затягивать подпругу на мокрой лошади далеко не лучшая идея. Да и грифонов все равно ни на одном коне не догнать. Огромным усилием воли удержавшись от немедленных сборов, принц решил выйти рано утром. Оставалось надеяться, что маги не смогут быстро найти некроманта. Или вовсе не станут усердствовать и вернутся обратно в Пантиок.

— Слушай, а может хватит уже, Ник? — вкрадчиво начал Малеммил. — Может пора успокоиться? Вернись домой, к отцу. Он наверняка уже во всем разобрался. Ты столько перенес. Посмотри на себя — на тебе живого места нет. Настало время отпустить Элен и продолжить жить своей жизнью. Мир не сто и т на месте и…

Договорить ему Никаниэль не дал. Быстрее молнии он метнулся к Малему и схватил его за грудки. В глазах Ника плескалась первобытная ярость вышедшего на охоту Зверя, и горе тому, кто встанет у него на пути.

— Не смей говорить мне что делать! — прорычал принц, с трудом сдерживая клокочущую в груди злобу. — Элельен для меня — все! Без нее я бы не выжил! Ради нее одной я существую, и нет такой преграды, которая остановит меня на пути к ее воскрешению! Слышишь? Нет!

Никаниэль разжал пальцы и сделал шаг назад. В его золотых глазах отражался осунувшийся, печальный силуэт Малема, даже не пытавшегося защищаться.

— В первый раз, когда ты завел эту речь, я простил тебя. Во второй раз — я простил. Но не думай, что легко отделаешься, если вновь попытаешься меня отговорить. — Ник призвал в левую руку хлыст некроэнергии и угрожающе им щелкнул. — Все твои финты и трюки — не что по сравнению с атаками тварей подземелья!

Принц вперил тяжелый взгляд в лицо друга, однако тот не выглядел ни испуганным ни обозленным. Лишь грусть и сочувствие читались в глазах Малеммила. Он искренне жалел Ника.

— Завтра я отправлюсь на поиски некроманта. — твердо заявил Никаниэль, развеивая магию. — С тобой или без тебя. Решай сам.

И ушел в дом, оставив Малема на крыльце.

Кому-то предстоял отнюдь не самый простой в жизни выбор.

Глава 22

Едва над укутанным утренним туманом лесом забрезжил робкий рассвет, как Никаниэль уже во всю обхаживал бока Тени щеткой, готовя животное к новому путешествию.

За ночь Ник заметно успокоился и даже задумался, а не был ли он чересчур резок с Малемом. Они через столько прошли вместе. Не раз спасали друг другу жизни, ходили буквально по лезвию, делили последнюю корку черствого хлеба, запивая ее дождевой водой.

С чего вообще принц так взъярился?

Раньше он, вроде, подобного за собой не замечал. Наоборот, это Малеммил всегда первым выходил из себя, и Никаниэлю приходилось улаживать созданные другом конфликты. У них даже возникло разделение, согласно которому именно Ник вел все переговоры. Как более спокойный и уравновешенный.

Так что же случилось? Неужели возможно действительно настолько измениться? За каких-то девять месяцев… Это даже по человеческим меркам не очень много, а уж по эльфийским и вовсе — пшик.

И тем не менее. Принц чувствовал, что с ним что-то не так. Хоть он и не хотел себе в этом признаваться, но факты — вещь упрямая. Если уж даже Ванесса заметила, то, наверное, Никаниэль действительно где-то свернул не туда.

Или нет?

Скрипнув дверью, на крыльцо вышел Малем. Он надел старый, потрепанный, кожаный нагрудник, простую рубаху с вышивкой на рукавах и видавшие виды штаны. С пояса свисали самодельные ножны с торчавшей из них затертой рукоятью, а на плече болтался дорожный мешок.

Увидев Ника, Малеммил на мгновение замер, отвел взгляд, но быстро взял себя в руки и, спустившись, подошел практически вплотную.

— Слушай, я хотел сказать… — он взял вторую щетку и принялся помогать с чисткой. — Знаю, как сильно ты любишь Элен. Меня и самог о вот опять затянуло в эту пучину. Я тоже готов ради Юлы и в огонь и в воду. Да хоть против демонов, кфхан бы их побрал! Но некромантия… Ну не люблю я ее. — Малем презрительно скривился. — Нет, не спорю, маги смерти полезны. Могут быть. Но когда они где-то там, а не в соседнем доме. А ты, похоже, уже и сам неплохо продвинулся…

Малеммил повернулся к принцу, и на лице его явственно читалась несвойственная бравому эльфу нерешительность. Впрочем, было там и еще какое-то чувство, распознать которое Никаниэль не сумел.

— Ты прости меня, Ник. Зря я вчера завел разговор про Эльфхейм… Просто ты так неожиданно появился, да еще и с бандой головорезов… Прости, в общем, ладно? Мир?

Малем протянул ладонь для рукопожатия, и принц, помедлив, ответил тем же. В конце концов, они ведь действительно были друзьями. И Малеммил, никогда не видевшей родины, имел право завидовать тому, кто там родился и при должном желании и усердии мог даже вернуться. Пусть Никаниэля и поджидали в волшебных лесах опасности, но и как минимум один родственник тоже имелся. Причем не из числа последних.

— Ты тоже прости. — выдавил из себя Ник. — Я был неправ.

Удивительно, но давшиеся с таким трудом слова неожиданно принесли немалое облегчение. Словно тяжкий груз, ярмом висевший на шее, вдруг стал чуточку легче. И даже солнце улыбнулось, скользнув игривым лучом по покрытой шрамами коже.

— И куда это вы собрались, а? — на крыльце, уперев руки в бока, стояла Юла, одетая в залатанную красную мантию. Правда из-за изменившихся габаритов, та теперь была ей была маловата и обтягивала заметно округлившийся живот, словно оболочка набивную колбасу. — Да еще и без меня!

— Ты что, ей не сказал? — озадаченно спросил принц, на что Малем лишь покачал головой.

— Любимая, но куда ты пойдешь? — всплеснул руками Малеммил. — Ты же…

— Действительно! — обворовала его Юла, поправив на плече сумку с магимуаром. — Куда собралась эта корова? Ты же так хотел сказать? Знаешь, я беременна, а не при смерти! К тому же, тебе дай волю, так ты еще кого-нибудь обрюхатишь! А я, если не забыл, наемница. И не могу вечно сидеть взаперти!

Глянув на Никаниэля, Малем виновато пожал плечами, а затем перешел в контрнаступление.

Спор вышел нешуточный. В ход шли угрозы, увещевания, попытки подкупа и пылкие клятвы. Причем как с одной, так и с другой стороны. И никто из двоих не хотел уступать. Ник закончил седлать Тень, перекусил, размялся, отобрал у проснувшейся Ванессы свой кошелек, а словесная баталия так и не утихала.

Пару раз и принца пытались вовлечь, различными аргументами призывая на свою сторону, но он тактически грамотно самоустранился, не желая влезать в склоку. Уж лучше сразиться с парочкой демонов, чем вставать между влюбленными — так твердило его внутреннее «я», и Никаниэль был с ним полностью солидарен.

Сперва Ник подумал даже отправиться в путь, не дожидаясь конца конфликта, но в итоге рассудил, что, имея под рукой ориентирующегося на местности друга, выйдет все-таки быстрее. А потому, чтобы не терять зря время, забрал у Юлы магимуар и, вооружившись иголкой, отыскал в нем заклинание огненного шара.

За прошедшие месяцы книгу знатно потрепало. Некоторые страницы выгорели, другие покрывали бурые пятна, подозрительно напоминавшие кровь. Похоже в схватках с тварями хаоса человечеству действительно пришлось несладко. И ведь ничего еще не закончилось. Удалось отбить лишь первую волну, и вряд ли демоны так просто отступят.

Набив нужные слова на левом предплечье, принц вернул магимуар и как раз застал момент перемирия. Парочка сидела друг напротив друга, грозно сверкая глазами и переводя дух. Даже воздух между ними дрожал, словно марево над песками пустыни, а от рассеянного вокруг электричества волоски на затылке принялись маршировать строем.

— Шесть дней. И не секундой больше. — грозно хмуря брови, вынесла вердикт Юла. — А ты, — она повернулась к Никаниэлю, — проследишь, чтобы этот любодей не прикоснулся ни к одной юбке!

— Ты ему больше чем мне веришь что ли? — вскинувшись, возмутился Малем. — Да он же вообще некроманта искать идет!

— Вот именно! — волшебница победоносно кивнула. — Он идет искать некроманта. Чтобы воскресить свою истинную любовь. Подвиг, достойный легенд и всяческого восхваления! — девушка мечтательно закатила глаза. — Вот бы все мужики так же любили. Не то, что некоторые!

Малеммил поднял руки, признавая поражение. В конце концов, ему удалось добиться, чтобы Юлланай осталась дома, и затевать новый спор из-за какой-то мелочи он явно желанием не горел.

— Ладно, ладно. — Малем поднялся на ноги и направился к выходу. — Туда и обратно. Делов-то на неделю максимум.

— Шесть дней! — грозно поправила его Юла.

Поднявшись на ноги, Малеммил закатил глаза. Но сделал это так, чтобы никто не увидел. Тем не менее, на лице его застыла полная нежности улыбка. Похоже он действительно души не чаял в жене и хотел защитить ее от возможных опасностей путешествия. Ее и будущего ребенка, естественно.

Путь до леса Погибели, а именно там, по словам Малема, обитал страшный некромант, занял два с небольшим дня. Это время теплыми воспоминаниями сохранилось в памяти Никаниэля. Несмотря на необходимость постоянно соблюдать осторожность, чтобы не наткнуться на демонов или шальную нежить, Ник снова был среди друзей.

Малеммил и Ванесса.

Прямо как после ухода из Тики.

Смешно подумать — тогда принц всерьез сопротивлялся идеи податься в наемники. Не хотел убивать по чужой указке. А теперь… Лаод и Эльвиола, неужели он действительно был таким наивным?

Никаниэль с Малемом шли, вспоминая былые приключения; Ванесса носилась, как угорелая, притаскивая один за одним красивые камушки или необычных букашек; ласково светло солнце. Теплый ветер — игривый шалун — то бросал в лицо горсть пушистых семян одуванчика, то принимался трепать гриву Тени, пуская ее бегущими по шее черными волнами.

Благодать.

Элельен бы понравилось.

Нужно будет обязательно отправиться с ней в путешествие. Тем более, она мечтала увидеть Коэльский океан. Но почему бы не взять с собой и Малема? Ванессу, Юлу, Ангса, Тавра, если захочет. Отличная компания.

А потом, добравшись до пенистого прибоя, улизнуть вдвоем с Элен и вдоволь насладиться обществом друг друга в какой-нибудь уютной лагуне, со всех сторон окруженной коралловыми рифами. Говорят, там безумно красиво. Но ничто не сможет затмить великолепие прекраснейшей из женщин!

Осталось немного. Дождись, любимая.

Глава 23

Небольшой отряд остановился у с а мой границы Леса Погибели. Рваные лохмотья облаков колыхались в небесной выси, так и норовя украсть бледный диск луны, но тот раз за разом уклонялся от их удушливых объятий, продолжая мертвящим светом серебрить просторы Альйона.

Этой ночью Никаниэль вызвался дежурить первым. Не то чтобы он жаждал в одиночестве насладиться разлившейся вокруг противоестественной тишиной, или хотел посидеть еще немного у костра, наблюдая за завораживающей пляской языков дрожащего пламени.

Нет.

Ник решил не дожидаться утра и сразу направиться на поиски некроманта.

В одиночку.

Конечно, Малеммил с Ванессой клятвенно уверяли, что собираются помочь в поисках мага смерти и всерьез намеревались с рассветом нырнуть в хищное лоно безмолвного леса. Вот только принц не желал подвергать их опасности.

За последние дни Никаниэль вновь ощутил узы единения, вспомнил связанные с ними чувства. Друзья приняли его, несмотря на все злодеяния, свершенные Ником по пути в Западные Королевства, и теперь ему предстояло отплатить им тем же. Уберечь от встречи с откровенным злом. Даже если этим злом будет он сам. Ведь кто знает как пройдет встреча с некромантом. Не исключено, что на него придется надавить.

Действуя бесшумно, словно призрак, принц собрал вещи и, оставив Тень живым детектором опасности, скользнул в мрачный сумрак чащи.

Лес Погибели встретил Никаниэля давящим безмолвием.

Не перелетали с места на место ночные птицы, не стрекотали сверчки, не издавала радостных визгов лиса, поймавшая мышь, и не верещала добыча, пожираемая хищником. Не шелестела листва и не скрипели на ветру ветки.

Даже деревья стояли, подобно вырвавшимся из-под земли рукам заживо погребенного мученика. Скрючив пальцы, тот в немом крике взывал к далеким богам о прощении, но высшие сущности не обращали а него внимания, оставляя гнить вместе с другими такими же несчастными.

Порой Нику мерещились смотрящие на него с коры безглазые лица с разинутыми в неслышимом вопле ртами, но каждый раз то оказывались или трухлявые дупла или причудливая игра света.

Зловещее место. Даже подземелья Дварфгона ощущались не столь тягостно. Там хотя бы шуршали и ползали насекомые, позволяя немного ориентироваться в непроглядном мраке. Здесь же словно умерло само понятие жизни, навсегда похоронив вместе с собой утешение и радость бытия.

До боли в глазах вглядываясь в окружающее пространство, принц собрался уже углубиться внутрь, как вдруг что-то дернуло его за штанину.

Отскочив застигнутой врасплох кошкой, Никаниэль выхватил кинжал, призвал хлыст некроэнергии и приготовился к бою. Но это оказалась всего лишь белокурая кендер, непонятно как умудрившаяся незамеченной подкрасться к настороженному эльфу.

— Не слишком-то тут и весело. — выдала Ванесса, ковырнув ногой мшистую кочку. — Тебе точно туда надо?

— Где Малем? — проигнорировал ее вопрос Ник.

— Когда я уходила, храпел, как пьяный дракон в пещере. А ты чего один пошел? Утром же хотели.

Первым желанием принца стало прогнать настырную малявку, но, поразмыслив, он понял, что сделать это не проще, чем сразить в равном бою химеру. Чтобы избавиться от кендера, его надо или отвлечь или убить. Ни того ни другого Никаниэль делать не собирался.

— Не шуми и иди за мной. — приказал Ник, выдвигаясь в путь.

— А по-моему немного пошуметь тут не помешало бы. — полурослица хлопнула в ладоши, и звук этот умер, не успев долететь до ближайшего камня. — Как будто здесь спит ветер. Хотя сейчас же ночь. Может он и правда тут ночует? Тогда было бы невежливо его будить. Слышишь, Ник, не шуми!

Закатив глаза, принц продолжил углубляться в лес, и с каждым шагом тот казался все более и более зловещим. Деревья смыкались за спиной, подобно зубам исполинского чудовища, а наглые непрошеные гости бездумно лезли прямиком ему в глотку. Что ж, пусть попробует проглотить. Не на того напал. Подавится.

Некоторое время друзья шли в полном молчании и лишь тихий шелест шагов да гулкие удары сердец нарушали ночное безмолвие. Неожиданно впереди раздался шум, и из кустов вывалился мужчина в красном одеянии мага.

Глаза навыкате, некогда уложенная шевелюра растрепана и пестрела седыми прядями, мантия изорвана, ножны пусты. Сумка, в которой волшебники обычно носят магимуар, зияла сквозной дырой и болталась безжизненным придатком.

Никаниэль не знал этого человека, но, судя по облику, тот явно был членом корпуса магического противодействия. Причем не из последних. Какой-нибудь графский сынок, а то и вовсе маркиз, руководящий целым отрядом. Малем говорил, что один такой как раз летел в сторону Леса Погибели. Уж не они ли это?

Бешено вращая глазами, мужчина шагнул вперед и упал, не найдя под собой опору — его правая нога с омерзительным хрустом переломилась в голени. А из-под задравшейся мантии показалась обнаженная кость, стремительно желтевшая, словно и вовсе не принадлежала живому человеку.

Магия смерти в действии.

Истошный крик разорвал пространство, пронзив его шипами терновника. Полный боли, страха и обиды на несправедливость он взметнулся к верхушкам деревьев и тут же опал осенней листвой, умолкнув неуместным на похоронах шутом.

Не имея никакого желания тратить время на раненного людского мага, Ник хотел пройти мимо. Ведь тот, кто нанес эти повреждения, должен был находиться поблизости. Но взгляд волшебника вдруг сфокусировался на эльфе и, злобно процедив что-то сквозь зубы, человек начал читать заклинание.

Судя по заискрившимся в воздухе бликам — дуговой разряд. Или, скорее, удар молнии. Впрочем, особой разницы это не имело. Начертав перед мысленным взором нужный узор, принц сходу влил в него целую прорву маны, и их с Ванессой укрыла практически завершенная сфера спрессованной земли.

Громовой раскат, вспышка, и вражеское колдовство бессильно стекло в землю, не причинив никому вреда. Каменный щит как всегда действовал безотказно.

Маг изможденно завыл, вложив в этот вой все свое разочарование и злость на несправедливость жестокого мира. Где такие талантливые и именитые личности, как он, должны страдать и гибнуть в безвестности дремучего леса.

Никаниэль плевать хотел на все его муки. Сформировав в руке хлыст некроэнергии, он с размаха саданул скорчившегося на земле противника. Однако заклинание впервые его подвело, развеявшись в воздухе, стоило только коснуться кожи врага. При этом в пыль рассыпался один из камней, множество которых покрывало мантию мага причудливыми чешуйками.

Защитный амулет?

Не давая мужчине опомниться, Ник призвал еще один хлыст, и на этот раз тот беспрепятственно поразил горло волшебника, забрав и его жизнь.

Тишина вновь опустилась на Лес Погибели давящим пологом.

Задержавшись на время, необходимое чтобы срезать оставшиеся обереги, принц закинул трофеи в сумку и проследовал туда, откуда выскочил раненный маг. И уже довольно скоро перед ним предстала картина страшного побоища.

Еще четверо членов корпуса бездыханно лежали, покрытые пятнами тлена и разложения. Кто-то лишился конечностей, кто-то головы, которая валялась в стороне, взирая на эльфа немым укором пустых глазниц.

Досталось и грифонам. Эти величественные создания словно попали в руки любознательному ребенку-великану, который отрывал им крылышки и смотрел смогут ли те после этого летать. Не смогли. Как и сбежать на переломанных лапах.

Животных Никаниэлю было даже более жалко, чем магов. Впрочем, если быть честным, смерти последних его вообще не тронули.

Самым же любопытным оказалось состояние места магической баталии. Та явно случилась не больше получаса назад, а выглядело все так, будто прошло уже несколько месяцев. Почерневшие проплешины, оставшиеся от огненных шаров, стремительно зарастали такой же, как везде, пожухлой травой, трещины на камнях заполнялись лишайником, а на лишившийся коры участок корявой сосны прямо на глазах Ника полз пучок изумрудного мха. Словно хищное лесное одеяло.

Еще несколько минут и эту поляну будет не отличить от соседней. Или от любой другой, которой не повезло быть частью богами забытого леса в глуши Западных Королевств.

— Это… это неправильно. — пролепетала Ванасса, отчаянно цеплявшаяся за штанину принца. — Совсем не весело. Так не должно быть!

Впервые Никаниэль видел страх в глазах кендера. Даже умирая от ужасной раны в Пантиоке, она улыбалась, а теперь… Ник вообще не думал, что раса безбашенных коротышек, способных из любопытства засунуть руку в пасть демону, физически может испытать подобное чувство. И от одного осознания сего факта кожа принца покрылась мурашками, а по спине его заструился холодный липкий пот.

Неожиданно, оттолкнувшись, Ванесса стремглав бросилась бежать туда, откуда они только что пришли. Никаниэль попытался ее поймать, но полурослица ловко увернулась и через мгновение скрылась из виду, оставив Ника одного.

«Может это и хорошо». — подумал принц, поднимая с земли что-то робко блеснувшее в свете луны. — « Целее будет».

Вещицей, как ни странно, оказалась королевская печатка. Похоже кендер выронила ее, когда убегала. Хотя куда удивительнее тот факт, что она не потеряла перстень гораздо раньше и умудрилась сохранить его до сих пор. Может хотела отдать?

Нет.

Все потом.

Отбросив в сторону ненужные мысли, Никаниэль продолжил углубляться в лес. И с каждым шагом идти становилось все труднее. Он словно протискивался в ледяную глыбу, а та давила со всех сторон, сопротивлялась и стремилась вытолкнуть наглеца обратно.

Порой Нику слышались странные шорохи, определить происхождение которых никак не удавалось. Иногда его будто кто-то звал, но рядом никого не было. Колени подгибались, поджилки дрожали, однако принц продолжал идти, крепко стиснув зубы.

Не для того Никаниэль забирался так далеко, чтобы теперь повернуть назад. Да пусть хоть весь Альйон обратится против него, он продолжит переставлять ноги и рано или поздно найдет кфханова некроманта в этом, Мерфал его забери, лесу!

Ник потерял счет времени, а в какой-то момент и ориентацию в пространстве. Он брел, не видя ничего перед собой, и блуждать бы ему пока боги не заберут к себе его измученную душу, как внезапно все прекратилось, а принц обнаружил себя посреди вполне себе обычной поляны.

Высоко в небе светило солнце, ласковый ветерок трепал слипшиеся от пота волосы, а напротив, опираясь на причудливый посох, стояла сгорбленная фигура в черном балахоне.

Глава 24

Стиснув зубы, чтобы не упасть от перенапряжения, Никаниэль вытер со лба пот и принялся изучать чужака.

Капюшон надежно скрывал лицо незнакомца. Балахон не выглядел новым, но и потрепанным его назвать тоже никто бы не смог. Скрюченные белые пальцы, лапами паука-каракурта, сжимали похожий на корягу посох.

Не самая примечательная личность.

На оживленной улице, скорей всего, даже любопытные кендеры не обратили бы на него внимания. Обыкновенный побитый жизнью и временем старик, влачащий свое жалкое существование сквозь бренность бытия. Безликий, как мертвец на поле брани, и безымянный, как чахлый гость лепрозория.

Но кое-что его все-таки выделяло.

Мощнейшая аура опасности, источаемая фигурой, невидимыми нитями пронзала окружающее пространство, словно ловко сплетенная паутина. И Ник в нее уже угодил.

Не проведи принц столько времени в подземельях Дварфгона, и он вряд ли что-нибудь бы заметил. Но готовые в любой момент выскочить из темноты твари приучили его доверять не только привычным органам чувств, но и до предела обострившемуся наитию. Да и Зверь, выпустив когти, был готов дать отпор неведомой угрозе.

Сомнений не осталось.

Некромант.

Никаниэль открыл было рот, но не смог вымолвить ни слова. Он так долго шел к этому дню, что теперь не знал с чего начать. Разве что поздороваться. Но светский этикет в данной обстановке смотрелся бы едва ли удачнее, нежели брачное ложе в деревенском сортире.

К счастью, повелитель смерти избавил Ника от необходимости первым начать разговор.

— С каких пор эльфы снова заодно с людскими магами? — голос из-под капюшона походил скорее на скрип несмазанной двери и резал слух не хуже ржавой пилы. — Хотя нет. Ты не с ними. — незнакомец задумался, словно что-то почувствовав. — Кто ты?

— Тот, кто пришел нанять тебя. — взяв себя в руки, попытался перехватить инициативу принц. — Сколько ты хочешь, за воскрешение эльфийки? Она умерла два года назад и нужна мне живой. Как прежде.

Некромант зашелся в сухом каркающем смехе, и, находись рядом стая ворон, они навеки замолкли бы, посрамленные его хриплым граем. Однако, сам он при этом оставался неподвижен, как могильный памятник.

— И ты забрался так далеко, чтобы сказать мне это? Лучшая шутка за последние… кфхан знает сколько лет. — неожиданно веселье разом пропало из голоса мага. — Ты зря проделал этот путь, юнец. — припечатал он пробирающим до дрожи ледяным тоном. — Убирайся. И не тревожь меня больше.

— Сто пятьдесят золотых! — без колебаний заявил Никаниэль, все еще пытаясь решить дело миром. — Может двести. Я не считал.

Ник развязал горловину мешка и вытряхнул на землю несколько туго набитых кошельков. Там были как деньги, полученные от Тивы за продажу кавиала, так и добро, добытое «Призрачной плетью» гораздо менее честным способом.

— Если пойдешь со мной, я дам тебе больше. — посулил принц. — Гораздо больше.

Вместо ответа некромант сделал еле уловимый пасс свободной рукой, и в Никаниэля полетел темный сгусток энергии, вроде тех, какими швырялся Роруэн в процессе своего обращения в лича. Ник едва успел уклониться, и заклинание пронеслось мимо, превратив стоявшую сзади молодую ель в безжизненное трухлявое бревно.

Несмотря на неудачу, принц не собирался сдаваться. Не для того он столько месяцев выискивал информацию и добирался сюда, презрев опасности и собственное благополучие, чтобы теперь убежать, поджав хвост.

— Мы отправляемся в Эльфхейм, некромант. — прорычал Никаниэль, вытаскивая из ножен меч. — Хочешь ты этого или нет.

Увидев свет, Люминистилл вспыхнул подобно полуденному солнцу пустыни. Никогда он еще не сиял столь же ярко. Артефакт даже немного причинял боль самом у владельцу, хотя обычно такого не происходило.

Значит рядом находилось не просто зло, а настоящий…

Принц повидал и испытал достаточно за время своих странствий, но даже у него не находилось слов, чтобы описать свои ощущения. Только давящее чувство страха, стремящееся заморозить сердце и вывернуть внутренности наизнанку.

Смерть воплоти.

Именно то, что нужно Нику.

— Меч фиульити? — удивленно проскрипел маг, заставив принца нахмуриться. Ведь «фиульити» на эльфийском означало «учитель». — Он тебе не поможет.

— Это мы еще посмотрим.

Отбросив сомненья, Никаниэль ринулся вперед.

Конечно, он не собирался убивать некроманта, иначе зачем вообще было его искать? Но Ник хотел продемонстрировать свою способность сделать это. Только под угрозой смерти он мог заставить колдуна пойти с ним. Все хотят жить. Даже повелители нежити.

Не успел принц сделать и пары шагов, как из-под земли, разбросав мягкий дерн, вырвалось две костяные руки. От одной эльф умело увернулся, но вторая схватила цель за ногу, заставив замереть.

Взмах меча, и ловушка обратилась в прах, а Никаниэль пригнулся, пропуская над головой еще один сгусток тьмы. Нужно что-то большее, чтобы остановить тренированное тело. Например целое поле таких рук.

И некромант призвал его.

Вся поляна превратилась в колышущееся костяное море, готовое поймать и растерзать любого, кто посмеет приблизиться хотя бы на шаг. Кроме того, маг не переставал забрасывать Ника убийственными заклинаниями, посылая те одно за другим.

В подобной ситуации могло бы помочь что-нибудь из людского арсенала, вроде того же огненного шара, оставь кто-нибудь принцу время его применить. Магия полезная, но, к сожалению, слишком медленная. А значит придется прорываться так.

Освободив разум, Никаниэль слегка наклонился, согнул колени, принимая более устойчивую позу, и выпустил на свободу Зверя. Кто, если не порожденная в смертельно опасных подземельях сущность, способен пройти подобное испытание?

Движения Ника сразу же изменились. Они стали куда более резкими, рваными, но, в то же время, по-своему изящными.

Ни одного лишнего жеста, каждый шаг выверен до миллиметра, и даже дыхание выровнялось, подчиняясь ритму боя. Только так можно противостоять тварям мрака.

Или могущественному магу смерти.

Размахивая Люминистиллом, будто сверкающей косой, принц прокладывал себе путь, не забывая уворачиваться и от вражеской магии. Пару раз некромант отправлял в атаку полупрозрачных духов, но древний артефакт с легкостью рассекал их, словно струи воды.

Однако, по мере приближения, каждый следующий шаг давался Никаниэлю все тяжелее. Он едва успевал уклоняться. Ник осознал, что так ему не добраться и, частично вернув контроль, сформировал в левой руке раздвоенный хлыст некроэнергии.

Поток смертельно опасных сгустков оборвался.

Подняв голову, принц увидел мага смерти буквально в паре метров от себя. Тот стоял, вытянув ладонь в сторону эльфа, а его скрюченные пальцы светились потусторонним светом. При этом капюшон частично сполз, и из-под него показалось изуродованное разложением лицо.

Губы отсутствовали полностью, вместо носа зияла пара черных провалов, один глаз закрывало уродливое бельмо, а подернутая тленом кожа походила на сухой, растрескавшийся пергамент. Еще не лич, но уже и не человек. Похоже когда-то он пытался провести ритуал по превращению в могущественную нежить, но не преуспел, навсегда застряв в этой переходной форме.

При этом на лице некроманта Никаниэль сумел разглядеть едва заметно мелькнувшее удивление. Хотя, возможно, ему всего лишь показалось.

Воспользовавшись заминкой, Ник взмахнул рукой, посылая хлыст в полет. Он не был уверен в том, как поведет себя его магия при контакте с кожей полумертвого, но другого способа переломить исход боя в свою пользу не видел.

Однако времени на проверку ему не дали.

Из посоха выплыло две фигуры. Одна — призрачный воин в доспехах — тут же поймала оба конца плети, защитив хозяина, другая же и вовсе оказалась банши.

Полупрозрачная дева с длинными белыми волосами, в изорванном свадебном платье и с печатью гнетущей м у ки на некогда прекрасном лице. С секунду она парила в воздухе, не касаясь земли и изучая эльфа печальными глазами цвета жемчуга, а потом раскрыла рот и издала жуткий визг, от которого у принца тут же пошла кровь из ушей.

Никогда еще прежде ему не доводилось слышать ничего подобного. Словно сотню невинных детей одновременно терзали безжалостные палачи, а их самих при этом заживо пожирали демоны. Ни одного живое существо не сумело бы устоять перед такой атакой. Не сдюжил и Ник.

Он рухнул на колени.

Его сердце сбилось с ритма, а глаза застлала багряная пелена. Разум трепетал в конвульсиях, и даже Зверь ничего не мог поделать.

Но, несмотря на это, Никаниэль не сдавался. Потому что не мог себе этого позволить. Только не сегодня. Только не сейчас. До передела напрягая волю, он сумел влить еще немного некроэнергии в хлыст и неимоверным усилием отделить от него третий жгут. Который тут же метнул в лицо банши.

Вопль захлебнулся, и Ник с облегчением выдохнул.

Он смог выжить.

Но пока не победить.

Взмахнув рукой, маг призвал черную косу. Та со свистом прочертила воздух и без всякого сопротивления перерубила светящийся ядовито-зеленым хлыст. На самом деле, только теперь принц осознал, что оказался еще дальше от своей цели, чем был перед началом боя. Некроманту-самоучке не тягаться с опытным поверителем смерти. А другие аргументы у него закончились.

Тогда, опершись на меч, Никаниэль поднялся на ноги и, не мигая, уставился прямо в глаза полумертвого колдуна. Нет, он не поставил крест на своей цели. В чем смысл, если рядом не будет Элельен?

А значит остался всего один вариант.

Последний способ вернуть к жизни ту единственную, которая путеводной звездой освещала дорогу измученному душой и телом эльфу.

И Нику придется на него пойти.

— Учи меня. — вымолвил Никаниэль, а ветер подхватил его слова, чтобы бережно донести до ушей могущественного некроманта. — Передай мне свое искусство, и я выполню любое твое желание. Все, что в моих силах. И даже больше.

Маг заколебался. Казалось, еще миг и он согласится. Возьмет Ника в ученики, откроет тайны давно запрещенных техник. Однако, реальность, как всегда, не желала плясать под чью-либо дудку.

— Ты едва ступил на путь смерти. Мне нет нужды в такомученике. — отрезал немертвый колдун, и сердце принца ухнуло в пропасть. — Обрети знаний и, может быть, я подумаю. — он раздраженно махнул рукой. — Убирайся. И старика прихвати, пока не сдох.

Какого еще старика?

Никаниэль обернулся.

На краю поляны, тяжело дыша и обливаясь потом, стоял Малеммил.

— Ваше Высочество, вам надо вернуться в Эльфхейм.

Глава 25

— Ваше Высочество, вам надо вернуться в Эльфхейм. — грудь Малеммила часто вздымалась, а по его вискам катился пот. Путь через Лес Погибели, похоже, дался ему еще тяжелее, чем Нику. — Вам нельзя обучаться запретной магии.

Никаниэля словно пыльным мешком по голове ударили. Множество вопросов, подозрений и мыслей разом возникло в его голове, смешавшись в невнятную кашу.

Что Малем здесь делает? Почему некромант назвал его стариком? С чего он вдруг опять завел речь о возвращении? И, самое главное, — какого кфхана «Ваше Высочество»? Глупая история, когда принцу пришлось притворяться самим собой для проникновения в з а мок Пантиока, давно осталась в прошлом.

Или…

Нет! Быть такого не может!

— Ты путаешь. — обратился Никаниэль к магу смерти, ухватив за хвост одну из вертевшихся на краю сознания идей. — Он такой же старик, как и я. Мы почти ровесники.

Рваные лохмотья, оставшиеся от губ некроманта, изогнулись в надменной усмешке.

— Глупый эльф! Ты будешь спорить со мной? — немертвый колдун повел рукой, и его окружил десяток безликих призраков. — Я вижу жизнь и смерть. Я обманул время. Даже боги мне не указ! Я существую дольше, чем ты можешь себе вообразить, и видел вещи, одно упоминание о которых мгновенно лишит тебя разума. Сам Мерфал советуется со мной, когда выигрывает у Калиода очередную душу. — он ударил посохом, и призраки разом исчезли. — И если я говорю, что жить этому старику осталось меньше века, значит так оно и есть.

Похоже у мага сгнили не только кожа но и мозги, а вот тщеславие наоборот расцвело буйным цветом. Однако, при этом его могущество не подлежало сомнению. Захоти он, и без труда прикончил бы незваных гостей каким-нибудь особо гнусным способом. И все же, по неведомой принцу причине, этого не делал. А значит оставался шанс обернуть ситуацию в свою пользу.

Ник перевел взгляд на Малема. Тот стоял, плотно сжав губы и потупив взор. Костяшки на его кулаках побели от напряжения. Он явно боролся с самим собой, и принц не помнил видел ли когда-нибудь друга в таком смятении.

— В следующем месяце мне будет восемьсот семнадцать. — едва слышно проговорил Малеммил, не поднимая глаз.

— Что за чушь! — воскликнул Никаниэль, не веря своим ушам. — Мы можем долго выглядеть молодо, но не на девятом веку!

— Все дело в людях. — Малем потер щеку, словно желая найти на ней бороду, которая не может вырасти на лице у эльфа. — В их энергии. Она влияет на нас. Передается, как болезнь. Меняет. Если долго жить среди людей, то невольно заразишься жаром их пламени. Ты наверняка чувствовал его на себе. — Малем поднял руку и посмотрел на свою совсем не старческую ладонь. — Людская энергия позволяет жить ярче, чувственнее, богаче. Дольше оставаться молодым. Но цена — ранняя смерть. Мало кто из живущих в королевствах эльфов дотягивает до девятисот. Да и до восьмисот не все.

Ник нахмурился. Получается Малеммил соврал о своем возрасте. Но зачем? Что мешало сразу сказать правду? Нет, Никаниэль и сам при знакомстве накинул себе пару десятков. Но не семь же веков!

Принц бросил взгляд на некроманта, однако не похоже чтобы тот собирался вмешиваться. Кажется, на его подернутом разложением лице даже скользнула заинтересованность. Хотя сложно разобрать эмоции того, у кого часть мышц давно сгнила.

— Ваше Высочество… Нет. Ник! — Малеммил решительно поднял голову. — В Эльфхейме творится что-то странное. Я уже давно не получал оттуда вестей. Тебе надо вернуться. И чем быстрее, тем лучше.

— Каких вестей, Малем. Что ты несешь? — Никаниэль, словно утопающий, отчаянно цеплялся за последнюю спасительную соломинку. — Ты же говорил, что никогда там не был.

— Да, не был. Как и никто из других агентов нашей страны, рассеянных по королевствам. — взгляд Малеммила обрел твердость личности, сделавшей окончательный выбор. Пусть и нелегкий. — Мы живем вдали от родины, но исключительно ради нее. Рождаемся и умираем, ни разу не прикоснувшись к священным миллоранам. Но только благодаря нам Эльфхейм может не бояться угрозы людского вторжения.

Мысль, которая не раз посещала Ника за время странствий и которую он отчаянно гнал прочь, не желая в нее верить, оказалась правдой. Загнивание религии, бесконечные междоусобные войны, запрет на магию и уничтожение истинных жрецов (вроде семьи Трайнарв, о чем рассказывал Гвойнан) — за всем этим действительно маячили длинные эльфийские уши сородичей.

Когда-то подобное известие сильно пошатнуло бы мировоззрение принца. Но не теперь. В чем-то он даже понял и принял смысл подобных действий. Ведь благодаря людской плодовитости, а так же врожденной способности к магии, они действительно могли представлять угрозу существованию других рас. Об этом явно говорил размер Лионтии, значительно превосходивший прочие страны.

— Вижу, ты не удивлен. — Малем сделал шаг вперед, но Никаниэль жестом его остановил. — А ведь ты был зеленым юнцом при нашей встрече. Смущался от каждой шутки. Поражаюсь мудрости Его Величества. — он обозначил учтивый поклон в сторону Эльфхейма. — Именно король Талирион вспомнил о давней традиции отправлять молодых эльфов в путешествие, чтобы они набрались опыта и закалили характер. К ней давно не прибегали, но я рад, что мне выпало стать твоим наставником. И другом, я надеюсь.

— Так ведь я сам не знал, где перейду границу. — возразил Ник, пытаясь найти изъян в логике Малема. — У меня были совершенно другие планы. И в королевства я свернул скорее по наитию.

— Поблагодари свое наитие, когда увидишь. — невесело хмыкнул Малеммил. — Тебя почти поймали. Но именно из-за этого «почти» в силу вступил запасной сценарий Его Величества. Сразу несколько агентов получи приказ встретить тебя и показать мир, пока в Эльфхейме все не уляжется. Я оказался ближе всех.

Напрягшись, принц вспомнил начало странствия по землям людей. Сперва события в Габильнуте, где он бросился на выручку Анет и чуть не погиб в пещере Кровавого Джона. Затем пара дней в «Хмуром Флине». Многократное спасение Теофана… Да он же несколько королевств миновал, пока не заехал в Акану! И никто не заставлял его пытаться помочь ведьме. А уж то, что при этом Никаниэль угодил в застенки — и вовсе чистая случайность.

Или нет?

— Но ведь… — начал было Ник, однако Малем его перебил.

— Думаешь, что это ты меня тогда вызволил? Или хочешь спросить, почему я не встретил тебя прямо на границе? — он с вызовом посмотрел на друга. — А что бы ты подумал, выйди я к тебе из леса со словами «Привет, я Малеммил, пойдем дальше вместе»? При том, что о нашем существовании вообще знают лишь единицы. Мне надо было подстроить все так, чтобы ты ничего не заподозрил. Всего лишь очередное задание. Пусть и необычное. Так я думал тогда.

Малем поджал губы, покачал головой, чуть помолчал и продолжил:

— Я следил за тобой. Что, кстати, было не так-то и просто. К тому же ты постоянно во что-то влипал. Собственно именно благодаря этому я и разработал план с ведьмой. Девушку, конечно, жаль. Хотя она все-равно в основном зарабатывала продажей ядов, пусть и не заслужила за это сожжения. Но в итоге все прошло, как по маслу — ты полетел ее спасать, угодил в тюрьму, а дальше сам знаешь.

— А если бы я ее все-таки спас? — не зная что и думать, спросил принц. — Остался бы сидеть в клетке?

— Ты всерьез считаешь, что я не сумел бы сам освободиться? — усмехнулся Малеммил. — Ну тогда помог бы тебе отбиться от стражи, например. Вариант чуть хуже, но тоже неплохой. Главное, что в королевствах ты уже пообтесался и был готов ко встрече. Слава Лаоду, все получилось.

Глава 26

Складная история. Придраться не к чему.

Никаниэль почувствовал, как в едва начавшее оттаивать сердце вонзили острый нож предательства. И не просто вонзили, а трижды провернули, чтобы доставить как можно больше страданий, рану засыпали солью и растоптали грязными сапогами.

Друг.

Малем был первым и самым верным другом Ника, не считая Сина. Они через столькое прошли вместе. Ни раз висели на волоске от смерти. Демоны, нежить, солдаты, наемники, бандиты — кто только не пытался их прикончить, но каждый из двоих знал, что всегда может положиться на плечо верного товарища.

Получается все это было лишь игрой.

Заданием…

— Значит ты с самого начала врал мне. — процедил принц голосом холодным, словно заснеженные пики горных вершин. — Все это время ты мне врал!

Никаниэль угрожающе сделал шаг вперед.

— Что? Нет! Вернее да… Но нет!

Мелькнувшее было на лице Малеммила выражение триумфа, когда он хвастался удачно подстроенной встречей, скомкалось замаранным листом. Глаза его расширились и эльф примирительно поднял руки.

— Пойми, Ник, сперва это действительно была всего лишь миссия. Очень ответственная, ведь ты как-никак наследник престола. И когда тебя чуть не прикончил гуль, я уже готовился и сам расстаться с жизнью. Но потом, постепенно, узнавая тебя получше, я проникся к тебе уважением. Ты честный; добрый, пусть иногда и излишне; решительный; всегда держишь слово; хранишь верность Элельен, несмотря на то, что она уже давно…

Малем запнулся и посмотрел Никаниэлю в глаза. Однако в тех плескалась лишь холодная злоба пополам с призрением. Малеммил вздохнул и обреченно опустил руки. Похоже примерно такую реакцию эльф и ожидал увидеть.

— Ты и правда был таким, до того как… — Малем сделал неопределенный жест. — Впрочем, я все равно считаю тебя своим другом. Настоящим. Честно.

— И с чего я должен тебе верить? — резко бросил Ник.

В принце боролись сразу две сущности. Одна больше всего на свете желала вонзить клыки в горло предателя, разорвать его на части, сжечь на костре и развеять пепел по ветру. А другая… Другая робко молила простить. Она считала, что Малем сказал правду и дружба — истинная дружба — для того и нужна, чтобы сердцем чувствовать ложь и доверять узам установившихся отношений.

Но ни одна из них не могла взять верх.

— Понимаю. — сочувственно произнес Малеммил. — Тебе нелегко. Я до последнего верил, что до этого не дойдет. — он опасливо посмотрел на некроманта, но тот, на удивление, по-прежнему бездействовал. Словно тоже принимал какое-то важное для себя решение. — Я соврал тебе лишь дважды. Возраст и… владение грамотой. Оно нужно, чтобы получать указание от начальства. Все остальное — чистая правда.

Малем глубоко вздохнул.

— Я действительно родился в Гафорде. В семье двух агентов Эльфхейма. Ни они ни я никогда не были на родине. Учился у знахаря. Служил наемником. Женился. Потерял жену и ребенка. Отомстил. Много странствовал, выполняя различные задания. В основном по сборке сведений. Кроме того я и правда терпеть не могу грызунов. — он улыбнулся, но улыбка растаяла, как туман поутру, не возымев никакого эффекта. — Я тот же Малем, каким ты меня знаешь, Ник, поверь.

Малеммил попытался приблизиться, но Никаниэль угрожающе качнул в его сторону до сих пор обнаженным мечом, заставив остановиться.

Малем сокрушенно покачал головой.

— Послушай, в Эльфхейме действительно что-то неладно. После обучения Коупа я посчитал, что ты уже достаточно возмужал, чтобы вернуться домой. К тому же твои игры с умениями других рас и с магией смерти явно не были тем, за что меня потом похвалят. — он поморщился, стараясь не смотреть в сторону некроманта. — Я оставил отчет в особом месте. Тебя должны были мягко принять и сопроводить на родину, но вместо этого чуть не убили. Так не должно было случиться.

Ник припомнил, что именно после случая у стен Шадинала поведение Малема несколько поменялось. Тот стал более задумчивым, хотя и продолжал играть весельчака. Кажется именно тогда он впервые всерьез заикнулся о возвращении. Так вот что послужило истинной причиной. А никак не зависть к магическим способностям друга, на что сперва грешил принц.

— С тех пор я дважды запрашивал объяснений, называя ложные места дислокации, но так и не получил ответа. — вещал тем временем Малеммил. — Я не хотел в это верить, но тебя действительно пытается убить кто-то в Эльфхейме. Кто-то из приближенных к королю, а может и… Нет, это точно не может быть правдой!

Малем рассеянно разглядывал взрыхленную недавнем боем поляну. Он даже на направленный в его сторону меч внимания не обращал.

Простой агент. Исполнитель. Перестав получать указания сверху, он был вынужден начать думать своей головой. И это после восьми веков действий по инструкции. Ему определенно пришлось непросто.

Но должно ли это трогать Ника? Принц до сих пор чувствовал себя преданным.

— Ты должен вернуться и…

— Кфхан там плавал! — резко перебил Малема Ник. — Если ты считаешь меня своим другом, то должен знать — я вернусь только затем, чтобы воскресить Элельен!

— Но как же…

— Плевать! — Никаниэль решительно мотнул головой. — Меня не волнует кто там и почему хочет меня убить. Я разберусь с этим после того, как сердце Элен вновь забьется, а ее глаза увидят свет дня!

— Даже если мне придется заставить тебя силой? — взгляд Малема сверкнул острой сталью, а сам он медленно вытащил из ножен меч. — Помнится ты ни разу не смог меня одолеть в наших поединках. Покажешь на что способен теперь? Вожак «Призрачной Плети». Вор. Насильник. Убийца!

Малеммил явно пытался вывести Ника из себя, но тот прекрасно знал, что делал, а что нет, находясь во главе банды. Так было нужно для достижения цели. К тому же принц не чувствовал угрызений совести за свои проступки. Почти не чувствовал.

Неожиданно над поляной пронесся хриплый, каркающий смех. Так могла бы смеяться дорвавшаяся до падали гиена или сошедший с ума маньяк, раздирающий себе горло, стоя над десятками поверженных тел.

Но то потешался некромант.

До этого момента он стоял настолько тихо и неподвижно, что эльфы, погруженные в собственный конфликт, даже забыли о его существовании. Статуя, памятник, декорация. Но продолжавший ярко светиться Люминистилл напоминал — зло рядом.

Резко оборвав веселье, маг смерти трижды неспешно хлопнул в ладоши, изобразив аплодисменты. При этом на землю невесомым дождем посыпались частички отмершей кожи.

— Я уже и забыл какими веселыми порой могут быть живые. — произнес он своим похожим на скрип старой телеги голосом. — Знаешь, юнец, я передумал. Будешь моим учеником…

— Нет! — в отчаянии воскликнул Малем.

—… Если убьешь своего друга.

Ехидная ухмылка звериным оскалом исказила лицо некроманта. По нему даже пробежала новая трещина, соединив уголок рта и нижнее веко безжизненного ока. Но не похоже, чтобы колдуна это как-то заботило.

Разделенные взаимным обманом, предательством и обнаженными мечами друзья встретились взглядом, и ни один не смел отвести глаз.

Воздух загустел, словно кровь хладного трупа.

Даже солнце стыдливо прикрылось облаком, не желая смотреть на разыгравшуюся на земле трагедию.

— Ты вернешься домой, Ник. — тихо прошептал Малеммил. — Так или иначе.

— Не раньше, чем воскрешу Элельен. — сквозь зубы процедил принц.

Миг, и оба сорвались с места подобно диким псам. Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы тратить время на подготовку, финты и никому не нужные уловки. Только мастерство и безудержный напор пышущих жаром сердец.

Плоть к плоти.

Сталь к стали.

Никаниэль в длинном выпаде попытался достать Малема, рассчитывая, что тот отобьет удар в сторону, и они перейдут к одному из знакомых сценариев схватки. Там Ник сможет победить благодаря заметно выросшей реакции и скорости движений.

Вот только Малеммил в решающий момент разжал пальцы, выпуская меч, и как будто бы сам насадился на Люминистилл.

Клинок вышел у поверженного эльфа из спины, продолжая тускло светиться сквозь потеки алой крови. Ни раз он пронзал плоть врагов, крошил демонов, уничтожал нежить, но убивать друга ему еще не доводилось…

— Вернись в Эльфхейм, Ник… — шепнул Малем, стиснув принца в слабеющих объятьях.

После чего соскользнул на землю, в последний раз дернулся и затих.

Глава 27

Никаниэль ошеломленно взирал на распростертое у его ног тело. Кровь толчками вырывалась из страшной раны, окрашивая траву в багряный, а земля жадно впитывала сочащуюся влагу, словно пропойца, дорвавшийся до дармовой браги.

Опустившись на колени, Ник медленно закрыл смотревшие в пустоту глаза.

— Хороший ход, Малем. — уважительно прошептал принц. — Хороший ход…

В шарантори иногда приходится приносить в жертву самые сильные свои фигуры, для достижения конечной цели. Малеммил никогда не говорил, что умеет в них играть. Хотя мог ли теперь Никаниэль верить хоть чему-то из сказанного другом. И другом ли вообще?

Тем не менее, Ник извлек из задворок памяти узор одного из известных ему заклинаний. Он давно его не применял, но, к счастью, эльфийская магия, в отличие от людской, не исчезает из головы со временем.

Начертав перед мысленным взором нужные линии, принц зачерпнул из воздуха маны. Та, как всегда послушная воле эльфа, хлынула в получившийся орнамент, до предала напитав его силой. Тело Малема начало медленно бледнеть, подвластное колдовскому охлаждению.

Может быть Малеммил действительно хотел заставить Ника изменить решение ценой своей жизни. Может он и правда был всем сердцем предан Эльфхейму и считал, что должен вернуть наследника престола домой.

Пусть так.

Никаниэль уважал его выбор. Но сворачивать с собственного пути не собирался.

К тому же, раз уж ему все равно предстояло самостоятельно с головой погрузиться в тайны запретной магии, то что мешало воскресить не только Элельен, но и Малема? Если, конечно, его душа не покинет приделов Альйона. Или как там говорил Син.

Так что не все еще потеряно.

— Значит ты и правда принц. — задумчиво проскрипел некромант. — Потомок Олвендуила.

Ник нахмурился.

— Среди моих предков не было никого с таким именем.

— Не удивительно. После смерти фиульити, его имя вымарали из истории. Хотя он и был величайшим магом со времен сотворения мира. — немертвый колдун почтительно замолчал. — Как ты нашел меня?

Сперва Никаниэль хотел придумать что-то героическое, что потешило бы эго тщеславного некроманта, но в итоге решил, что начинать ученичество с вранья — далеко не самая хорошая идея.

— Я шел по следу их хлебных крошек. — честно признался Ник. — Сперва наткнулся на ведьму, проклятую обращаться в гуля, это ведь вы сделали, уважаемый…

— Будешь звать меня Учитель, юнец. — подсказал маг, проигнорировав вопрос.

Принц кивнул. Похоже уважительный тон он выбрал тоже не зря. Этот повелитель смерти был слишком важен для Никаниэля и добиваться его расположения предстояло любыми способами.

— Потом мне повезло прочесть книгу о торговце Итоке, который, я так понимаю, тоже здесь побывал.

Некромант презрительно хмыкнул.

— Ну и наконец ваша недавняя попытка убить баронета Алдвида Ревилла. Она окончательно сузила зону поисков.

— Баронет? — слегка удивился повелитель смерти. — Я думал это был свинопас. Тем более что к свиньям он явно неравнодушен. Да и сдалось убивать его. Пройти мешал. — колдун надменно ухмыльнулся. — Кто научил тебя магии естества? — неожиданно спросил он.

Некромант пристально уставился на Ника единственным уцелевшим глазом. Взгляд, способный на месте убить какого-нибудь деревенского задиру, вонзился в принца подобно стальному пруту. Ржавым крюком он пытался проникнуть в разум эльфа, чтобы нащупать там нужные сведения, а потом вырвать их с мясом, не заботясь о сохранности прочего.

Но Никаниэль не планировал поддаваться. Он смотрел Учителю прямо в лицо, не отводя глаз. Зверь внутри него, ощетинившись шерстью, использовал все резервы закаленной в боях и схватках воли, укрываясь ею будто щитом. И вместе они выстояли, хотя ни разу прежде Нику не доводилось ощущать подобного давления.

Но что за магия естества?

Принц много чем овладел с момента начала своего странствия, вот только ни о чем подобном даже ни разу не слышал. Не рассказывали о ней учителя в Эльфхейме, не упоминала Юла, и даже терявший голову от всего волшебного Малеммил ни разу не обмолвился о подобном виде чар.

Впрочем, рассуждая логически, некромант видел всего два примененных Никаниэлем заклинания. Охлаждение — из эльфийского арсенала и…

— Вы об этом? — Ник сформировал в руке светящийся ядовито-зеленым кнут.

— А о чем еще? — едко проскрипел колдун. — Никогда не видел, чтобы ее применял кто-то кроме фиульити.

— Но это же хлыст некроэнергии… — неуверенно произнес принц.

Никаниэль задумался.

Откуда он узнал о подобном способе применения сил смерти? Из дневника. А если точнее, со слов Ванессы. Которая мало того, что постоянно по-разному его переводила, так и в целом перепутала назначение. Но ведь создание скелета и поднятие зомби сработали. И не раз. Может ошибается некромант?

— Вот хлыст некроэнергии. — маг щелкнул пальцами, и в его ладони появилась точно такая же плеть, только цветом она больше походила на мрачную болотную трясину. Того же оттенка были и сгустки, что швырял немертвый волшебник чуть ранее. — Так кто научил тебя магии естества?

— Я узнал о ней из дневника некроманта. Который перевел… кендер. — нехотя признался Ник.

— Ты думаешь, я поверю в эту чушь? — грозно вопросил некромант.

Принц и сам понимал, насколько глупо прозвучала последняя фраза, но что он мог сделать, если это и есть правда, и другой у него нет.

Колдун хлестнул принца бичом, и эльф рефлекторно защитился своим. Два заклинания столкнулись в воздухе, словно змеи, не поделившую территорию. Они сплелись в тугой канат, взвились к небу, и более темный хлыст растаял, исчезнув без следа. Означало ли это, что магия Никаниэля сильнее? Этого он не знал. Но надеялся скоро выяснить.

— В Тике я встретил пленного некроманта. — развеяв заклинание, сообщил Ник. — Он искал некий дневник, но, к сожалению, умер у меня на руках. При этом чуть не угробив меня и моего друга. — принц бросил взгляд на Малема. — В итоге дневник достался нам, но был на пультиули. Одна кендер смогла его перевести. Вроде как. По нему я и обучался.

— Как звали некроманта?

Никаниэль напрягся, пытаясь вспомнить.

— Кажется Роруэн. Или… Нет, точно Роруэн.

Услышав это имя, немертвый колдун раздраженно скрипнул зубамаи. Ну или что-то другое треснуло в его прогнившем теле. Ник постарался сделать вид, что не заметил, но взял на заметку. Возможно позже удастся извлечь какую-нибудь пользу. Ситуация в которой он оказался непростая и неоднозначная. Пригодиться может что угодно.

— Где дневник? — хрипло спросил маг, скрывая лицо капюшоном.

— Сгорел во время вторжения демонов. — честно сообщил принц. — Но кендер должна быть где-то рядом. Могу ее привести.

— Не надо. — резко оборвал Никаниэля некромант. — Только малявок этих мне здесь не хватало. Терпеть их не могу.

Колдун закончил сыпать вопросами, а Ник не спешил задавать свои. Пусть его и взяли учеником, но учитель ему достался не из простых. Вроде не лич, но уже и не человек. Полулич? Нет, они не должны сохранять рассудок. Кое-что принц в классификации нежити понимал, и стоявшее перед ним существо в нее никак не укладывалось.

К тому же эти странные обмолвки про Олвендуила и фиульити. Не мог же наставником мага в самом деле быть эльф? После Ужасной Войны сородичей, идущих путем смерти, уже не оставалось. Хотя, с учетом признаний Малема, нельзя ни в чем быть уверенным.

Но самым удивительным, конечно, являлся тот факт, что привычная уже некроэнергия, похоже, являлась отнюдь не силой магии смерти, а атрибутом некой неизвестной магии естества. И то, что при ее помощи тоже можно воскрешать и контролировать трупы, отнюдь не проясняло обстановку.

Неожиданно из леса, ковыляя, вышли четверо заметно подернутых разложением людей в изорванных мантиях магов. Один нес подмышкой собственную голову, другой тащил сразу три чужих руки. За ними на четвереньках полз пятый, лишенный стопы.

Корпус противодействия.

Причем от каждого так и веяло замогильным могуществом, словно, умерев, они стали только сильнее. Если некромант действительно обратил людских магов личей, то насколько же огромной мощью обладает он сам?

Проследив за взглядом Ника, немертвый колдун хмыкнул из-под капюшона и приказал своим раздражающе скрипучим голосом:

— Иди за мной, ученичок.

Глава 28

Следующие шесть дней Никаниэль был предоставлен самом у себе.

Некромант привел его к своей вросшей в землю хижине, больше похожей на мшистый холм, чем на полноценное жилище, и, не говоря ни слова, скрылся за дверью. Ника внутрь никто не приглашал, так что он остался стоять снаружи. Повадки Учителя еще предстояло выяснить, и вызывать его гнев необдуманными действиями казалось нецелесообразным.

Когда солнце начало клониться к закату, а повелитель смерти так и не вышел, принц решил обустроиться на ночлег. Погода стояла теплой, безоблачное небо сияло синевой, поэтому небольшой шалаш с подстилкой из еловых лап должен был полностью удовлетворить нужды неприхотливого эльфа. Тем более что никакой живности в вокруг так и не наблюдалось.

Однако, перед тем как взяться за постройку, Никаниэль решил сходить за телом Малема. И стоило ему вернуться на несколько шагов назад, как пропавшее в присутствии немервого колдуна давящее чувство вновь обрушилось на Ника грузом потаенного страха и безотчетной тревоги.

Лес Погибели не спал и не желал мириться с присутствием чужака на своей территории.

Тем не менее, принц достиг свей цели. Стиснув от напряжения зубы и предельно сосредоточившись, он окружил сознание стальным коконом, оставив лишь узкую щель для взаимодействия с внешним миром. И, спрятавшись внутри, как моллюск в раковине, сумел добраться до места недавнего сражения. Пусть маршрут и дался ему в тысячу раз тяжелее, нежели в присутствии некроманта.

Поляна к этому моменту успела вернуться к своему первозданному виду. Ни взрыхленной костяными руками земли, ни клочков вырванной травы, ни проплешин сбитых с места подушек мха. Даже тело Малеммила начала уже оплетать паутина корней. О прошедшей здесь нешуточной схватке, напоминали лишь погибшие деревья, в которые угодили заклинания мага смерти. Впрочем, их и без того в лесу хватало.

Освободив Малема из плена природы, Никаниэль заметил чуть в стороне странный черный бугор. Несмотря на непрекращающееся давление и струящийся по вискам пот, Ник пошел посмотреть.

Бугром оказался Тень. Вернее его хладный труп.

Похоже Малеммил умудрился, свернув лагерь, притащить животное с собой. Он привязал коня к дереву и лишь потом вышел на свет. Тень явно долго метался, пытаясь освободиться, и даже сумел порвать поводья, но в итоге смерть все равно приняла его в свои костлявые объятия.

Причем совсем недавно.

Длань разложения этого заколдованного места едва успела приласкать скакуна, лишив глаз и превратив морду в хищный безгубый оскал. Противоестественный вид дополняла застывшая корка гноя на месте некогда прекрасной гривы. Брось его здесь, и к утру от него останется лишь небольшой, покрытый мхом холмик, неотличимый от сотен других таких же. Под сколькими из них скрываются тела, забредших вопреки здравому смыслу или по неведению путников?

Пусть б о льшая часть сил принца и уходила на сопротивление смертоносной ауре леса, надежно защищенный огонек разума и не думал затухать. Решение созрело мгновенно. Взяв часть того, что Никаниэль еще недавно считал некроэнергией, он бережно окутал ею тело лошади.

Эффект не заставил себя ждать.

Спустя несколько ударов сердца, ноги животного дернулись, в пустых глазницах вспыхнул зеленый свет и оживленное некой магией естества создание, взрыхлив землю, поднялось во весь рост. Не мешкая, оно хотело тут же наброситься на своего создателя, но остановленное стальной волей Ника, замерло. Ментальное противостояние длилось всего пару мгновений, и в результате нежить подчинилась, склонив голову.

Именно с помощью Тени принц перевез Малема к жилищу некроманта. К тому же в седельных сумках могло сохраниться много чего полезного. Если, конечно, агент Эльфхейма не бросил все добро у дороги, рванув в погоню за другом.

В итоге, соорудив себе простенькое жилище и некоторое подобие склепа для Малеммила, принц подкрепился из уцелевших припасов и лег спать.

На следующий день немертвый колдун, вновь не обращая внимания на своего ученика, ушел куда-то по своим делам, и пространство вокруг тут же наполнилось губительной атмосферой леса. Никаниэль решил, что, возможно, это и есть часть тренировки — научиться выживать.

Ну или маг плевать на него хотел и надеялся, что глупый эльф сам это осознает и свалит куда подальше. А может сдохнет в попытке освоиться. Вряд ли некромант сильно огорчится. Скорей всего, его устроит любой исход.

Но не Ника.

Поэтому, скрипнув зубами, принц обновил заклинание охлаждения на убитом им друге, уселся спиной к дереву и попытался сосредоточиться. Минуты сменялись минутами, сливаясь в бесконечную реку сопротивления сокрушительному гнету. Словно легендарный воин, в одиночку сражающийся с полчищами врагов, Никаниэль стоял на гор е воображаемых трупов, без устали взмахивая покрытым кровью мечом и отправляя к богам все новые и новые души.

Ник сам не заметил, как впал в состояние близкое к медитации, в которой он обычно работал над расширением магических каналов. Отрешившись от происходящего, принц внутренним взором окинул окружающее пространство и едва не лишился с трудом достигнутой концентрации.

Практически вся витавшая в воздухе мана была искажена тлетворным влиянием смерти. Подобно отравленной гнусным предателем реке, она вилась, увлекая за собой частички душ и пронизывая каждое растение, почву и даже безжизненные камни.

Настоящая юдоль погибели.

Поборов приступ невольного отвращения, Никаниэль протянул руку и зачерпнул горсть изуродованной силы. Та повиновалась эльфу так же послушно, как и обычная. Тогда, мобилизовав все внутренние резервы, Ник решился впустить небольшую часть в свои магические каналы. Он был готов в любой момент вытолкнуть ее обратно и даже заменить не некроэнергией, однако этого не потребовалось.

Странная мана ощущалась и вела себя, как обычная. И никаких особых изменений принц не почувствовал. Взял чуть больше — и вновь то же самое. Словно всю жизнь только с ней и имел дело. Несмотря на внешнюю неприглядность, местная сила не отторгалась, не искажала каналы и не норовила превратить принца в какое-нибудь уродливое чудовище.

По крайней мере пока что.

Тем не менее, Никаниэль не стал тратить время даром и продолжил медитацию, напрягая магические каналы в попытке увеличить их пропускную способность. В Эльфхейме сделать нечто подобное будет уже проблематично.

Закончив, Ник обратил внимание, что лес стал к нему чуточку дружелюбнее. Не как виляющий хвостом ручной зверек, но уже и не скалящее окровавленную пасть бешенное страшилище. Теперь он походил скорее на цепного пса, грозно облаявшего незваного гостя и улегшегося подле будки. Вроде бы дремлет, но один неверный шаг — и острые клыки вонзятся в горло, лишив жизни.

«Ты у меня здесь, в кулаке. Не забывай». — словно бы говорил он.

В таком же режиме прошли и еще несколько дней.

Принц поддерживал тело Малема в должном состоянии, медитировал, упражнялся с не прекращавшим светиться Люминистиллом. К некроманту не лез, демонстрируя свойственные прилежному ученику покладистость и смирение.

Сам же повелитель смерти намеренно не обращал на Никаниэля никакого внимания. Только на Тени задержал долгий задумчивый взгляд, но все равно не произнес ни слова. Пока что учитель из него получался не ахти. Совсем не в пример наставникам школы Меча и Магии.

Впрочем, там Ник был всеми любимым и почитаемым наследником престола, а здесь… Здесь новосозданным личам немертвый колдун уделял больше времени. Он починил их тела, и провел какой-то обряд, сути которого принц не уловил. Однако в результате и без того могущественная нежить явно стала еще сильнее.

Да, Никаниэль однозначно пришел по адресу. Если кто и сможет научить его, как воскресить Элен, то только этот некромант. Главное чтобы тот к нужному моменту окончательно не развалился. Видок у него, прямо скажем, оставлял желать лучшего. Ник надеялся, что самом у ему не придется прибегать к подобным метаморфозам. Насколько он знал, повелители смерти все-таки оставались живыми существами.

Более или менее усыпив бдительность Леса Погибели, принц решил немного его исследовать. Не то чтобы эльфа сильно интересовала местная флора, изменившаяся в угоду немертвому магу, но вот видневшиеся на фоне гор шпили башен определенно вызывали любопытство. Черными клыками они торчали над верхушками деревьев, невольно привлекая взгляд.

З а мок? Обсерватория? Форпост дварфов или драконидов? Кто или что умудрилось возвести строение в этом богами забытом месте? А главное как они там выживали?

Запомнив направление по компасу, Никаниэль углубился в чащу. Покореженные стволы деревьев с немым укором взирали на дерзнувшего вступить под их сень путника. Гулкая тишина, едва нарушаемая бесшумной поступью, давила на разум. Даже ветер, резвясь в вышине, не смел спуститься, чтобы потревожить редкие островки палых листьев.

Ник крался, ориентируясь по устройству подгорных коротышек, и с каждым шагом ему все больше и больше становилось не по себе. Словно и не нашел он общий язык с охраняющим покой хозяина чудовищем.

Но принц, стиснув зубы и держа ладонь на рукояти меча, продолжал идти к своей цели. Тайна башен манила его, затронув давно позабытые струны любознательного юноши. А ведь, по эльфийским меркам, Никаниэль им и оставался. Даже если успел пережить больше, чем некоторые седовласые старцы, никогда не покидавшие пределов города.

Однако, в тот раз добраться до цели Нику не удалось.

Сперва он уперся в невидимую упругую стену, похожую наощупь на застывшее желе, а когда принц попытался проникнуть внутрь, на него обрушился такой шквал удушающего гнета, что разум эльфа не выдержал, отдав власть Зверю. И уже тот, скалясь и огрызаясь брехливым псом, увел их общее тело подальше.

Цепной страж ясно дал понять куда гостю ходить не следует.

Но и на это происшествие некромант никак не отреагировал.

Глава 29

На седьмой день пребывания Никаниэля в Лесу Погибели повелитель смерти впервые обратил на ученика свой взор.

— Ведьма по лесу бродит. — проходя мимо, проскрипел он. — Спасать пойдешь?

— Какая ведьма? — не понял Ник.

— Обычная. Не из последних, но и не самородок. Вторая жизнь в ней.

Вторая жизнь? Юла?

— Малема зовет какого-то. — буркнул некромант. — Ты что ли, ученичок?

Принц отрицательно покачал головой.

Значит Юлланай действительно выждала отпущенный срок и сразу же пустилась следом. Даже не стала терпеть еще день-другой. А может почувствовала что.

— Она в опасности? — помолчав, спросил Никаниэль.

Колдун пожал плечами.

— Если глубоко не полезет, то нет. Сам уже знаешь. — с намеком ответил он.

Сперва Ник подумал действительно сходить к Юле. Объяснить, выпроводить, отослать в безопасное место. Но что он мог ей сказать? «Прости, я убил Малема. Позже воскрешу, если получится»? Волшебница или попытается прикончить эльфа на месте или… кфхан ее вообще знает, что выкинет. Этих людей пойди разбери. Особенно женщин.

К тому же это могло быть очередной проверкой Учителя. Пойдет или нет? Как расставит приоритеты? А выбор свой принц сделал уже давно и менять его не собирался. Даже ради друга.

Юлланай — девушка умная. Не станет лезть куда не следует. Тем более, что ей надо заботиться не только о себе, но и о здоровье ребенка. Может быть удастся объяснить ей все позже. Или это сделает Малеммил. В какой-то степени он сам виноват в своей смерти. Никаниэль предпочел бы видеть его, как и прежде, надежным другом, а не предателем и уж конечно не хладным трупом. Ступня Лаода!

Понаблюдав за реакцией Ника, некромант удовлетворенно кивнул. Он воткнул посох в податливую землю, сделал вращательный жест кистью, щелкнул пальцами и в его иссохшейся ладони появился сочащийся тьмой хлыст.

— Показывай чему научился. — велел колдун.

Напрягшись, принц сформировал в руке точно такую же плеть, использовав для этого искаженную ману Леса Погибели. Мысль о подобном эксперименте пришла ему в голову буквально накануне утром и попытки с пятнадцатой увенчалась успехом.

Если Учитель и удивился, то вида не подал.

Маг заставил свой кнут раздвоиться — Никаниэль повторил. Добавил третий жгут — Ник, сосредоточившись, сумел и это. Тогда некромант разом увеличил количество хвостов до шести, а когда принц попробовал вырастить хотя бы четвертый, надорвался, и заклинание с тихим хлопком исчезло.

— Слабовато. — скрипнул повелитель смерти. — Но хотя бы некроэнергию освоил. Тренируйся дальше. Когда сделаешь восемь — скажешь.

Некромант хотел уже уйти, но Никаниэль его остановил.

— Учитель, а это тогда что? — задал он давно вертевшийся на языке вопрос, формируя еще один хлыст. На сей раз ядовито-зеленый.

Немертвый колдун замер, размышляя ст о ит ли отвечать.

— Фиульити называл это эссенцией естества. — процедил он, не оборачиваясь. — Ни разу не видел, чтобы кто-то пользовался магией естества кроме него. Фиультити творил с ее помощью великие вещи. Он хотел сделать мир лучше. Жаль, что его не поняли.

Повелитель смерти скрылся в своем жилище и закрыл дверь.

— Тренируйся, юнец. — крикнул он изнутри. — Тренируйся…

А больше ничего, собственно, Нику и не оставалось. Поэтому день за днем он проводил, медитируя и совершенствуя навык обращения с некроэнергией. Настоящей. А не той зеленой, что научился добывать по указке Ванессы.

Эссенция естества.

Учитель наотрез отказывался говорить на эту тему. Собственно даже не то чтобы отказывался — он просто игнорировал все вопросы принца, связанные с фиульити и его магией. Да и на большинство прочих ответы не давал, лишь изредка подбрасывая тощие щепки информации в костер обучения.

Так что единственным кто мог бы хоть как-то прояснить ситуацию, оставалась сбежавшая из леса кендер. И уж при следующей встрече принц собирался вытрясти из нее все до последней крупицы.

Тем не менее, от некроманта Никаниэль узнал, что магия смерти базируется на жестах. Особый поворот руки, движение кисти, сложенные в хитрую загогулину пальцы — все это, подкрепленное некроэнергией, позволяло создавать и контролировать нежить, а также применять другие темные заклинания.

Похоже немертвый колдун не обратил внимания, что в первый раз Ник призвал хлыст одним лишь усилием воли. В дальнейшем же принц старательно щелкал пальцами, хоть и продолжал творить как прежде. Сам он связывал подобную странность со своей предрасположенностью ко всей существующей на Альйоне магией. Никаниэль к ней так привык, что даже удивляться перестал.

На покорение восьмихвостой плети ушел примерно месяц. Ничто. По эльфийским меркам, естественно. За это достижение Ника вознаградили новой порцией информации. В частности он узнал, что некроэнергия представляет собой нечто вроде силы страдания или печали мира. Она формируется и скапливается в местах массовых смертей и захоронений. Вроде кладбищ, полей сражений или тюрем.

А вот пытками ее наоборот не добыть. Иначе каждый темный маг таскал бы с собой двух-трех рабов, терзая которых получал бы возможность в любой момент пополнить запасы. Поэтому мощь некроманта определялась не только количеством энергии, которую тот мог нести в себе, но и искусностью ее использования.

К счастью, Никаниэлю с этим было попроще. Пластины его брони с выбитыми на них дварфийскими рунами служили прекрасным вместилищем. А уж королевская печатка и вовсе превзошла все мыслимые ожидания.

На ее внутренней стороне Ник обнаружил изящную вязь знакомых миниатюрных ромбиков с тараканьими усами, хитросплетенную с другими элементами. Повторить получившийся узор принц не сумел бы при всем желании, даже имей он соответствующие инструменты — слишком тонкое и кропотливое ремесло. Такому наверняка нужно учиться годами, если не десятилетиями.

Тем стремительнее стали казаться успехи Никаниэля в некромантии.

К концу второго месяца он уж вполне сносно научился создавать примитивных призраков. Именно создавать, формируя их из маны смерти. Оказалось, что для этого совсем не нужны души разумных. Иначе боги прогневались бы и стерли даже воспоминания о темном искусстве с лица Альйона.

Впрочем, если время от времени одна-другая душа не доберется до небесных чертогов — ничего страшного. Главное не переусердствовать. А более сильную нежить, вроде той же банши, по словам Учителя, без подобного материала не сотворить.

Еще одной способностью некромантов, о которой Ник прежде не слышал, являлось умение разглядеть у различных существ оставшийся срок жизни. И чем могущественнее и искушеннее в искусстве был маг, тем у более сильных сущностей он мог видеть приближение смерти. И не просто видеть, а забрать себе остатки жизни, превратив их в крохи некроэнергии.

Правда для этого еще требовалось побороть сопротивление жертвы. Причем у слабовольных и бесхарактерных личностей вырывать последний вздох было гораздо проще. Как будто они и сами стремились с ним расстаться.

У Никаниэля ушло несколько месяцев, чтобы впервые заметить белесую тень, словно парившую в сантиметре от теламолодой лани. Время от времени Ник покидал пределы Леса Погибели, чтобы добыть себе пищу, а заодно и попрактиковаться в новых навыках. И вот в одной из ловушек он обнаружил попавшее в западню животное.

Принц хотел уже добить лань и заняться заготовкой мяса, но решил сперва применить на ней сумрачный взгляд – так он назвал способность описанную Учителем. И если сам некромант просто видел жизнь и смерть, ничего для этого не делая, то эльфу приходилось пока что использовать всякие ухищрения. В частности смотреть внутренним зрением, подкрашивая его некроэнергией, из-за чего обзор несколько затемнялся. Как в сумерки.

Вот и тогда, сосредоточившись на животном, Никаниэль добавлял все больше и больше магии смерти, пока наконец вокруг существа не появился светлый полупрозрачный саван, паривший в воздухе. Тот колыхался на невидимом ветру, повторяя контур лесного создания и, казалось, готов был вот-вот оторваться и улететь, оставив своего владельца.

Следуя указаниям наставника, Ник вытянул вперед правую руку, согнул пальцы хваткой коршуна и, напитав ладонь некроэнергией, резко дернул на себя.

Ему даже не пришлось усердствовать. Белесая тень с легкостью покинула лань и устремилась к принцу, слегка восполнив растраченный запас. Само же животное, жалобно вскрикнув, моментально посерело, потрескалось, словно пересохшая глина, развалилось кусками и осталось лежать на земле горстью невесомого праха.

Так вот она какая — власть над жизнью и смертью.

Страшная вещь.

Страшная и могущественная.

Не в тех руках много бед могут принести подобные навыки. Хорошо что принц в них нуждался для совершенно других целей.

Выудив из прочих ловушек пару жирных рябчиков, Никаниэль направился назад. Не бог весть какая добыча, но на какое-то время должно хватить.

Завидев Учителя, Ник сообщил о своем продвижении на поприще некромантии, но тот, как всегда, остался безучастен. Будто его и вовсе не волновали успехи подопечного.

Коротко кивнув, немертвый колдун замер, словно прислушиваясь к неизменно безмолвному лесу, и неожиданно изрек своим пронзительно скрипучим голосом:

— Пойдем, ученичок. У нас гости.

Глава 30

Следуя за Учителем, Никаниэль оказался на с а мом краю Леса Погибели. Некроманта, как обычно, укрывал черный балахон, из-под которого торчала лишь костлявая кисть, сжимавшая посох. Ник же предусмотрительно накинул плащ, спрятав лицо под глубоко надвинутым капюшоном. Вдвоем они выглядели, как две безликие тени, порожденные тишиной угрюмой чащи.

И именно так их увидел молодой паж в серо-фиолетовой ливрее.

Бледный от страха юноша дрожал осиновым листом на ветру и часто, прерывисто дышал, вертя головой во все стороны. А заметив вышедшие из-за деревьев фигуры, и вовсе плюхнулся на задницу, бешено вращая глазами.

— Г-господ-да н-н-некроманты? — пустив петуха, пискнул он, с трудом уняв ходившую ходуном челюсть.

Колдун не спешил почтить парня ответом, и принц, стоя на полшага позади, тоже не вмешивался. Похоже немертвый маг был прекрасно осведомлен о всем происходящем на подвластной ему территории. И вряд ли он решил выйти поболтать с обычным слугой, осмелившимся вступить на запретную землю.

— В-вас желает в-в-видеть г-господин граф. — по-прежнему заикаясь, выпалил паж.

Некромант не издал ни звука и не шелохнулся.

Тогда, не спуская глаз с до икоты пугавших его личностей, юноша медленно поднялся на ноги и попятился к выходу из леса. Колдун двинулся следом. Не отставал и Никаниэль. Он не знал ни замыслов Учителя, ни с какой целью прибыл представитель местной знати (особенно после провала корпуса противодействия), но, в любом случае, скоро все должно было проясниться.

Едва покинув сень мрачно нависавших деревьев, Ник обнаружил чуть поодаль целую делегацию знати в сопровождении нескольких солдат, мага красных одежд и парочки разодетых жрецов светлых богов. Все они — кто верхом, а кто на своих двоих — стояли, не рискуя пересекать заросшую дорогу, по которой давно уже никто не ездил. Словно это была граница безопасности, способная защитить их от обитающего по другую сторону зла.

Наивные.

Получив некоторое представление о могуществе наставника, принц знал, что тот мог в любой момент отнять их жалкие жизни или, наоборот, заставить пожалеть, что до сих пор этого не сделал.

Чуть позади держалась пара мужчин в похожей на военную коричневой форме — явно отец с сыном. И последний, увидев посох облаченного в балахон мага, что-то горячо зашептал на ухо родителю.

Вынырнув на свет солнца, паж опрометью бросился бежать и растворился среди прочей свиты. Похоже в лес отправили того, кто не жалко потерять в случае правдивости слухов. От толпы же отделился более статный немолодой слуга в камзоле тех же, что и одежда юноши, цветов. Он явно испытывал страх, но, будучи прекрасно вышколенным и умудренным опытом, умело его скрывал.

— С вами будет говорить Его Сиятельство граф Двиот Палунмер. — громогласно объявил лакей. — Второй сын и законный представитель Его Величества короля Аларда — правителя королевства Аларад и данных земель.

Как же сильно Никаниэль отвык от всего этого придворного этикета. Будто и не прожил больше полувека во дворце, вскормленный замшелыми традициями, чопорными правилами и витиеватыми обычаями. Балы, приемы, общение с напыщенными лордами, на самом деле так и мечтающими занять твое место или хотя бы подсунуть в постель дочь двоюродной сестры, — составляло практически всю его жизнь.

Спустя проведенное за пределами родины время, подобный ритуал казался Нику чересчур… бессмысленным. Неужели не мог граф сразу выехать вперед на своем гнедом жеребце с богато украшенной сбруей, а не разводить неуместный в глуши церемониал? Он бы еще письмо отправил и передал его со слугой на другую сторону дороги. Только впустую тратит время. За которое можно было бы чуть дальше продвинуться по пути магии смерти.

— Некроманты! — воззвал Двиот Палунмер, надменно вскинув голову. В своем расфуфыренном наряде он больше походил на актера столичного театра, чем на настоящего вельможу. Еще один хлыщ с раздутым до безобразия самомнением и атрофировавшимся за ненадобностью мозгом. — За ваши деяния вас стоило бы пытать и сжечь на костре! Но мой отец милостив и предлагает искупить грехи честной службой. Очистите страну от демонов и, может быть, отделаетесь простой компенсацией монетой.

Нику даже стало смешно от такой речи. Граф явно не понимал с кем связался. И о провале корпуса ему тоже не доложили. Однако зачем-то же колдун вышел из леса, хотя мог спокойно игнорировать непрошеных гостей. Да еще и ученика с собой взял. Что он задумал?

В ответ на громкую тираду маг смерти никак не отреагировал. Он продолжал неподвижно стоять, не произнеся ни звука, и могло показаться, что даже ее не услышал, хотя это и было невозможно в повисшей вокруг гулкой тишине.

Двиот нахмурился, явно сбитый с толку. Мужчина приоткрыл рот, собираясь что-то сказать, но не нашел слов и снова его захлопнул. Граф определенно не привык, чтобы его игнорировали.

— Эй, ты меня слышишь? — наконец выдал тот. — Я к тебе обращаюсь, нечисть!

— Покажи чему научился, юнец. — по прежнему не удостоив аристократа вниманием, проскрипел некромант.

Сперва Никаниэль подумал, что тот хочет увидеть применение хлыста, но, поразмыслив, пришел к выводу, что речь все-таки идет о чем-то более новом. Например, о сумрачном взгляде.

— Что ты там бормочешь? — наклонившись вперед, переспросил Палунмер, но Ника, как и его наставника, напыщенный царедворец интересовал не более назойливой мухи, бестолково бьющейся в стекло с другой стороны окна.

Переключившись на внутреннее зрение, принц начал пристально вглядываться в человека, действуя так же, как с недавно пойманной ланью. Он постепенно добавлял все больше и больше некроэнергии, черпая ту из личных запасов, однако добился только легкой головной боли. Ну и у лошади графа появился полупрозрачный белесый силуэт, повторяющий ее контур. Вот только Учитель явно надеялся на большее.

Разочарованно качнув головой, немертвый колдун вскинул руку со скрюченным пальцами и направил ее на Двиота. С помощью сумрачного взгляда Никаниэль увидел, как маг использовал внушительное облако некроэнергии, которая опутала его ладонь. Но вместо того чтобы напитать длань силой смерти, маг принялся сжимать темную ману, формируя из нее длинные тонкие когти.

Которые впились в тело вельможи.

Некромант чуть подергал рукой, будто царапая что-то невидимое, и граф, истошно завопив, схватился за грудь и выпал из седла. Ник же сумел наконец увидеть белый покров, окружавший человека. Тот был гораздо плотнее и тяжелее, нежели у лошади и частично походил на еще один слой одежды. Именно его и трепал колдун, помогая ученику прозреть.

Осознав, что подопечный увидел то что нужно, маг смерти резко дернул ладонь на себя, срывая саван с мужчины, и тот, захрипев, обратился в пыль, так же, как недавно убитая принцем лань.

Завидев смерть своего господина, его свита тут же пришла в движение. Одни, оглашая окрестности безумными криками, бросились наутек, другие, не веря глазам, рванули к лежавшей на траве кучке праха. Солдаты обнажили оружие. Облаченный в алое маг неуверенно потянул из сумки магимуар.

Повинуясь неслышимой команде, из леса вышли пятеро личей, созданных из членов корпуса противодействия. Играя смертоносными сгустками тьмы на покрытых струпьями пальцах, они остановились, не уходя далеко от деревьев.

Назревала схватка. Хотя, с учетом разницы в силах, скорее бойня. Что могут мошки против медведя? Разве что заставить лениво махнуть лапой. Не больше. Ник не поставил бы на них и ломанного медяка.

— Стойте! — неожиданно воскликнул державшийся позади мужчина в коричневой форме. Он выскочил вперед, раскинув руки в стороны. — Это… Это маркиз Ванф Ризем! Я узнал его! Вернее то, что от него осталось… Остановитесь!

По толпе пошли шепотки. Похоже имя маркиза было на слуху. Солдаты замерли, а маг, судорожно сглотнув, попятился, разглядывая нежить широко распахнутыми глазами.

— Отец! — с мольбой в голосе крикнул модой парень, но мужчина жестом заставил его оставаться на месте.

Сжав зубы и подобравшись, человек медленно подошел и встал на то место, где еще совсем недавно лежал граф, оставивший после себя лишь воспоминания да кучку пыли, частично снесенную ветром. Статный мужчина слегка за пятьдесят. Судя по шрамам и волевому лицу, он явно имел богатый боевой опыт в прошлом, но и сейчас еще не превратился в старую развалину.

— Барон Ангхерт Ревилл. — представился тот с учтивым поклоном, лишенным, однако, униженного раболепства. — Господин темный маг, граф Полунмер повел себя недостойно, и вы были в своем праве. Если надо, я подтвержу это перед взором Его Величества. Прошу лишь об одном — не забирайте жизнь моего сына. Я знаю, он посмел оскорбить вас несколько месяцев назад… — барон выдержал паузу. — Убейте меня, если вам угодно, но пощадите Алдвида!

Парень позади рухнул на колени и протяну руки к отцу. В глазах его застыло безмолвное удивление, словно случилось то, чего он никак не мог ожидать от своего сурового предка. Хотя любой на месте любящего родителя поступил бы точно так же. Молодому человеку еще предстояло это понять.

Если доживет.

Некромант разразился шершавым замогильным смехом, похожим на скрежет ледяных торосов. От него даже Никаниэлю стало не по себе. Что уж говорить об обычных людях. Некоторые и вовсе лишились чувств, другие же, постойче, окончательно побледнели. Кое-кто намочили штаны.

— Отдашь мне трех людей, барон. — проскрипел маг смерти. — Выбери сам кого. За мной, ученичок.

И, развернувшись, двинулся назад к лесу. Он ни секунды не сомневался в выполнении приказа.

За его спиной Ревилл, не смея верить своему счастью, выждал несколько секунд, затем приказал солдатам схватить и связать трех слуг и крепко обнял сына, с которым успел уже мысленно проститься.

А Ник осознал, что колдун провернул все этого только для того, чтобы помочь ученику получше освоиться в темном искусстве. Похоже маг всерьез решил взяться за его обучение.

Глава 31

Со следующего дня некромант вплотную приступил к просвещению Никаниэля. С утра до вечера он заставлял ученика отрабатывать пасы руками, возиться с трупами и пытаться разглядеть срок жизни взятых в плен людей. Те стали подопытными.

Но больше всего внимания колдун уделял непосредственно манипуляции с некроэнергией. Формирование жгутов и копий, расширение и сжатие, опутывание, плетение, вытягивание. В какой-то момент Ник, не выдержав, состряпал из силы смерти шнурок и завязал его бантиком, но Учитель оставил эту выходку без внимания.

Даже времени на еду у принца практически не оставалось. Сам же немертвый маг в пище, похоже, вообще не нуждался. Тот лишь изредка прикладывался к фляге с каким-то дурнопахнущим зельем, заменявшим ему и хлеб, и мясо и воду.

Периодически некромант пропадал на день-другой без объяснения причин, каждый раз возвращаясь с разных сторон леса. Но и эти перерывы Никаниэль так же использовал для тренировок, а не для отдыха. Его мастерство неуклонно росло, а значит с каждым небольшим успехом приближался и благословенный миг воскрешения Элельен.

Трое подопытных уже несколько месяцев, как обратились в прах, лишившись белого савана оставшегося жизненного срока. Та же судьба постигла и еще некоторых, украденных из ближайших деревень. Удалось Нику сорвать покрывало отмеренного века и с более долгоживущего гнома. Однако полудварф пока никак не давался. Не говоря уже про чистокровного бородача.

Учитель считал, что принца ждет прорыв сразу после обряда инициации, подготовку к которому он уже практически завершил.

Только сначала Никаниэлю предстояло создать свой собственный гауинт — особый артефакт-вместилище духовных сущностей. Сперва Ник хотел сделать его из меча Малема, но колдун объяснил, что металл плохо подходит для подобных целей. Он слишком постоянен и практически не поддается изменению своей природы. Именно поэтому некроманты обычно используют посохи.

Навыками резьбы по дереву принц не обладал, и ему пришлось найти в лесу более или менее прочную на вид палку. Заодно он понял почему гауинт наставника так сильно похож на обычную корягу. Тот, похоже, с выбором вообще не заморачивался.

Под строгим руководством Учителя Никаниэль несколько дней обрабатывал некроэнергией внутреннее пространство посоха. Без усердных тренировок по манипуляции магией смерти у него ничего бы не вышло, однако теперь, пусть и не без труда, но он постепенно расширял вместилище. Благо тлетворной маны в Лесу Погибели витало с избытком.

Закончив, Ник ударом меча прикончил пленного полудварфа, после чего сетью некроэнергии поймал его душу и принялся серией особых жестов создавать призрака. Вытянул ему руки и ноги, сформировал меч, шлем, доспехи. Не жалея магии смерти, уплотнил тело.

Воспользовавшись тем, что немертвый колдун отвлекся, принц использовал и толику эссенции естества. Во время одного из своих опытов он заметил, что таким образом можно существенно усиливать заклинания.

Душа страдала в руках Никаниэля. Она рвалась ввысь, на встречу божественному суду, но не могла преодолеть волю мага смерти и вскоре сдалась, навсегда растворившись в созданной нежити. Ник же остановился лишь когда полностью удовлетворился получившейся нежитью.

Вытерев пот со лба, он взирал на висевшего в воздухе призрака. И не скажешь, что при жизни тот был обычным фермером. Могучий воин, словно сошедший со страниц древних легенд, предстал перед своим хозяином. Мертвый взгляд его полупрозрачных глаз вселял ужас в сердца последних двух пленников.

Принц приказал разделаться с ними, и нежить, не медля, подчинилась.

Подобно ледяному вихрю, тот налетел на несчастных, с которыми еще утром делил последние крохи хлеба и драное одеяло, и за несколько ударов превратил их в груду исходящего паром мяса. Убийственная мощь, беспрекословно подчиняющаяся создателю.

К тому же Никаниэль не расставался и с надежным средством противодействия. Беспрестанно светившийся Люминистилл молчаливо взывал к хозяину из ножен, жаждая уничтожить зло. Бездушному артефакту не объяснить, что зло теперь служит его владельцу. Не исключено что тот и сам уже, отринув последние идеалы гуманности, стремительно падал в пропасть из которой нет возврата.

Власть над жизнью и гибелью способна опьянить любого, даже если ты с рождения привык управлять целым народом. Могущество, доступное лишь богам, в руках смертного. Может и не зря подобные силы попали под запрет.

Хотя во времена до Ужасной Войны все должно было происходить по-другому. Строгие наставники, облаченные в яркие одеяния морали и правил; запреты, традиции, устои… Уйдя в подполье, некроманты окончательно лишись контроля. И к чему это привело?

Впрочем, есть ли Нику какая-то разница? Он должен воскресить Элен и навсегда вычеркнуть из памяти мрачное искусство. Оно — средство, а никак не цель.

Восстановив силы, принц приступил к следующей задаче. Теперь ему предстояло поместить свежесозданного призрака в гауинт. Если получится, то позже можно будет в любой момент извлечь того обратно и приказать защищать хозяина или атаковать врагов. Эффективность подобного метода Никаниэль успел оценить на собственной шкуре во время тщетной попытки силой подчинить некроманта. Теперь же Ник обзаведется собственным телохранителем.

Накинув на полупрозрачную нежить покров некроэнергии, принц принялся, размахивая руками, медленно утягивать края, постепенно сжимая парящего воина.

Тот сопротивлялся.

Сформировавшись, призрак обрел свой новый облик и не желал с ним так просто расставаться.

Процесс шел гораздо тяжелее, чем то описывал Учитель. Впрочем, для кого-то, способного создавать могучих личей, запихнуть духа в посох должно быть не сложнее, чем кендеру стянуть кошель у слепого.

Стиснув зубы, Никаниэль зачерпнул еще магии смерти и плотно укутал ею призрака, забросив в горнило волшбы сразу целую горсть эссенции естества. Получившийся кокон полыхнул зеленым, и дело пошло быстрее. Не испытывая недостатка в некроэнергии, Ник использовал ту все смелее, сосредоточившись на контроле подвластной ему маны, а не на сжатии самог о воина.

Параллельно принц не оставлял попыток втиснуть призрака в гауинт, но с таким же успехом можно было проталкивать канат в иголочное ушко. Сперва тот должен стать ниткой.

Тогда Никаниэль глубоко вдохнул, взял еще больше некроэнергии и окутал ею свои руки. После чего принялся мять получившийся ком не только усилием воли, но и физически. Словно бесформенный клок пуха, который надо спрессовать в маленькую подушечку.

И когда от напряжения уже гудело в ушах, а магические каналы были готовы вот-вот треснуть, призрак, наконец истончился достаточно, чтобы разом влететь в предназначенное ему место.

Тяжело дыша, Ник пошатнулся, но устоял на ногах, опираясь на посох. Уже много лет манипуляции с маной не давались ему с таким трудом. Возможно даже со времен первых попыток напитать ею магический узор в родном Эльфхейме. Боги, как же давно это было!

— Поздравляю. — проскрипел некромант, разглядывая получившийся гауинт. — Первый раз всегда самый трудный. Дальше все будет зависеть от твоего мастерства и от такого насколько могущественную сущность ты пожелаешь удержать. Даже Роруэн не справился с первой попытки.

Роруэн? Тот самый Роруэн? Так значит он тоже учился магии здесь? Хотя какое это имеет значение. Разве что, после смерти тот чуть не превратился в лича… Может ли быть, что это произошло как раз из-за предстоявшего Нику обряда инициации?

Впрочем, умирать Никаниэль не планировал. А если вдруг такое и случится, то даже сей досадный факт не остановит его на пути к цели!

— До конца дня тренируйся с гауинтом. — приказал колдун, направляясь к избе. — Призрак должен являться мгновенно. От этого зависит твоя жизнь. Особенно по началу. — он уже взялся за ручку двери, но остановился и добавил. — Потом еще тебе кого-нибудь туда поселим. Те же банши могут быть весьма полезны. Мне из-за тебя пришлось новую делать.

И, задержав на Нике долгий изучающий взгляд, скрылся в недрах жилища.

Глава 32

На следующий день некромант сообщил, что все готово к обряду инициации и велел Никаниэлю следовать за собой.

Ник шел через ставший уже привычным Лес Погибели, не обращая внимания ни на гнетущую атмосферу, ни на давящее ощущение сотен мертвых взглядов, пронзительно смотревших из-за каждого дерева. А может он уже достаточно продвинулся по пути магии смерти, чтобы сойти за своего.

В любом случае, обучение подходило к концу, и уже скоро Ник должен был достигнуть того уровня мастерства, которое позволит воскресить Малема, а следом и Элельен.

Последний рывок.

Первое время Учитель шел по направлению к маячившим на фоне гор черным башням, и принц уже даже понадеялся, что сейчас ему откроется их мрачная тайна, но вскоре колдун свернул и вывел Никаниэля на крохотную поляну, плотно окруженную корявыми деревьями.

Концентрация некроэнергии в этом месте оказалась настолько высока, что ее практически можно было разглядеть невооруженным взглядом. Магия смерти висела в воздухе густым киселем и как будто была готова вот-вот обрести собственное сознание. Мрачное, пугающее и бесконечно ненавидящее все живое, что есть на Альйоне.

Посередине находился заросший мхом камень правильной прямоугольной формы. Размером с прилегшую отдохнуть корову, тот напоминал не то древний алтарь, не то кровать, брошенную посреди леса уставшим ее тащить лежебокой.

Вокруг же располагались различные кристаллы, груды костей животных и разумных, ржавое оружие и доспехи. Причем всех их покрывали узоры крови, нанесенной не далее чем накануне. Некромант явно готовился.

— Сними меч, броню и обувь. — повелительно проскрипел немертвый колдун, смешивая какое-то зелье в пустом человеческом черепе. — Ритуал не терпит металла и кожи.

Нехотя повиновавшись, Ник сложил все указанное в стороне и остался стоять в штанах и простой рубахе. Несмотря на светившее в вышине южное солнце, стылая земля холодила босые ступни, навевая мысли о кладбище или могильном склепе.

— Выпей и ложись.

Некромант протянул принцу череп, в котором плескалась жидкость цвета застоявшегося болота. Запах получился подстать. В нос шибанула смесь ароматов тухлой воды, пятки мертвеца и скисшего неделю назад дерьма.

Ну почему подобное зелье обязательно должно так вонять? Почему оно не может пахнуть яблочным пирогом, фиалками или, на худой конец, свежескошенным сеном? Кто и когда решил, что приготовленному магом смерти снадобью следует вызывать рвотный позыв не только после, но и до употребления? Найти бы того весельчака и заставить до конца жизни пить только такого вот вида и запаха настойки. Глядишь, и передумал бы.

Даже задержав дыхание, принц продолжал ощущать вышибающий слезу смрад.

Насмешливо хмыкнув, некромант отвернулся и принялся рыться в принесенном с собой мешке. Никаниэль же, усилием воли поборов приступ рвоты, залпом опрокинул в себя мерзкое пойло и зашвырнул череп далеко в лес.

На вкус оно, конечно же, оказалось ничуть не лучше. Ник словно проглотил дохлого склизкого ужа, которому не понравилось внутри у эльфа, и тот решил вернуться подышать. Немало сил стоило принцу удержать зелье в себе, и, глубоко вдохнув, он улегся на мягкий мох камня, стараясь думать о хорошем. Например о том, как он найдет убийцу Элельен и утопит его в бочке с этим убийственным снадобьем. Надо не забыть спросить у Учителя рецепт.

Закончив с приготовлениями, колдун встал слева от Никаниэля, закрыл глаза, сосредоточился. Несмотря на отчаянную борьбу с тошной, Ник ощутил как сильно тот напряжен. Похоже даже для него предстоящий обряд выходил за рамки обыденной магии и требовал серьезных усилий.

Вскинув руки, маг принялся водить ими над телом ученика, совершая сложные пасы и постепенно концентрируя вокруг себя чудовищное количество некроэнергии. Та бурным потоком стекалась к чародею, окутывая его и принца плотным слоем.

При этом Учитель затянул заунывную песню, содержавшую слова как на общем, эльфийском, так и на других языках, незнакомых Никаниэлю. Иногда та лилась подобно весеннему ручью, едва нашедшему путь среди подтаявшего снега, а в другой миг неслась неудержимым селем, сметающим целые деревни и с корнем вырывающим вековые сосны.

Все больше частиц смерти концентрировалось на поляне. Они пронзали тела участников ритуала, напитывая их словно брошенные в воду губки. А когда казалось, что еще вместить невозможно, теснились и снова освобождали место для следующей порции.

Ника будто одновременно давило прессом, распирало изнутри и закручивало в узел, но он стойко терпел, понимая, что все это для его же блага.

Первое сомнение закралось в душу принца, когда некромант скинул с себя балахон, обнажив подточенную разложением плоть. Покрытая струпьями кожа, зияла прорехами, сквозь которые виднелись иногда еще живые, а иногда давно застывшие мышцы. Даже ветхий рассыпающийся зомби не стал бы завидовать такому туловищу.

Не переставая петь, колдун неожиданно выхватил костяной кинжал и занес его над распростертым на камне учеником. Никаниэль дернулся и с ужасом осознал, что тело его не слушается. Похоже зелье служило отнюдь не тем целям, каким казалось изначально.

Усилием мысли Ник вызвал из гауинта призрака, но Учитиль одним резким жестом заставил того замереть полупрозрачной статуей.

Кинжал пошел вниз.

До предела напрягая силу воли, принц упрямо старался пошевелить хотя бы пальцем, но даже при помощи рычавшего во всю глотку Зверя не мог вернуть контроль над мышцами.

Клятый некромант! Зачем ему убивать своего ученика?

Кинжал достиг плоти. Вот только вместо красной крови наружу хлынул поток лимфы и застоявшейся сукровицы. Ведь маг вонзил оружие в свою собственную грудь!

Не сбившись с ритма, колдун дернул кинжалом вниз и, засунув руку в расширившуюся дыру, извлек наружу сердце. Черное, скукоженное — оно походило скорее на гнилой фрукт, чем на человеческий о рган.

Аккуратно надрезав сердце, немертвый маг выдавил из него несколько капель густой смолянистой жидкости, измазал в ней лезвие, отбросил в сторону опустевший сосуд и вновь занес свое оружие.

На этот раз он точно целился в Никаниэля.

Чем бы не был этот обряд, он определенно служил не для инициации нового адепта. Теперь Ник это отчетливо понимал. Он доверился некроманту, решив, что тот действительно решил его обучать, однако прокл я тый мертвяк, похоже, преследовал совсем иные цели.

Принц отчаянно перебирал варианты, ища выход из сложившей ситуации.

Считанные мгновения оставались до того, как кинжал пронзит и его сердце, но, в отличие от Учителя, Никаниэль не умел жить без своих внутренних органов.

Хлыст некроэнергии, сформированный усилием воли, колдун попросту проигнорировал. Пусть тот и заставил куски гнилой плоти падать на землю, непохоже, чтобы это хоть как-то волновало мага.

Кинжал вновь начал свое движение, стремясь напиться свежей крови.

Озаренный внезапной идеей, Ник зачерпнул эссенции естества и в мгновение ока сотворил из нее тонкий жгут. Некромант вновь никак не отреагировал. Очевидно он плевать хотел на свое тело. Но и принц нацелился не на него.

Вместо того, чтобы пытаться остановить прогнившего во смыслах волшебника, Никаниэль неимоверным усилием воли сжал святящий ядовито-зеленым кнут в тонкую нить и, обогнав движение кинжала, отправил ту себе в глотку.

Протянувшись по пищеводу, время от времени задевая стенки, магия естества, управляемая Ником, добралась до проглоченного зелья и выжгла его, словно каленым железом.

Вернув контроль над телом, принц едва успел дернуться в сторону, уходя из-под удара. Однако полностью увернуться не удалось, и испачканный в нечистой крови некроманта кинжал насквозь пронзил ему левое предплечье. Выйдя с другой стороны, тот сколупнул мох и, тихо хрустнув, сломался, наткнувшись на камень.

Боль, подобная пытке в руках тысяч палачей разом вонзилась сознание Никаниэля. Его плоть будто раздирали на части кфхановы демоны, а невидимый истязатель, злорадно смеясь, лил расплавленный свинец на оголенные нервы.

Не в силах вытерпеть мучений, Ник закричал, прорезав безмолвие Леса Погибели истошным воплем. Взор его затмила багряная пелена, а последней картиной затухающего разума стал вид гаснущего света жизни в единственном нетленном глазу Учителя.

Глава 33

Никаниэль отстраненно смотрел, как его маленькие ручки раскладывали на земле трупики мертвых жуков. Жужелица, долгоносик, саранча, светлячок. Интересная коллекция. Особенно для ребенка.

Ребенка?

Ник попытался оглядеться, но голова не слушалась. Как и все остальное тело. Он мог только следить за происходящим, но не влиять.

Волна паники захлестнула разум принца и тут же отступила, усмиренная некой невиданной силой.

Сон? Видение? Галлюцинация?

Может быть он умер, и теперь вынужден ждать пока Мерфал с Калиодом разыграют его душу в божественные шарантори?

Последнее что помнил Никаниэль, это отчаянную попытку избежать смертельного удара Учителя. И… вроде бы ему удалось.

Хотя нет.

Кинжал все-таки пронзил руку. Но это не то повреждение, от которого теряют сознание. Разве что черная кровь некроманта служила каким-то ядом или… Кфхан! Во что опять угораздило вляпаться?

— Дреди, иди кушать! — раздался со стороны приятный женский голос.

— Сейчас, мам! — ответил Ник. Или вернее мальчик, из тела которого принц наблюдал за событиями.

Вполголоса шепча молитву Мерфалу, ребенок провел рукой над дохлыми насекомыми, и Никаниэль с удивлением увидел, как под хитин каждому из них просочилась крохотная частичка некроэнергии. Миг — и жуки задергали лапками, с трудом перевернулись и уставились на своего спасителя, даже не думая убегать.

Мальчик — некромант⁈

— Дредерс, немедленно к столу! — приказным тоном крикнула женщина. — Не то получишь!

— Уже иду!

Паренек хотел сгрести в кучу своих миниатюрных зомби, но его его остановила совсем маленькая ладошка.

— А что это тут у тебя? — спросил тоненький голосок.

Рядом с Дредерсом стояла крохотная девочка с белокурыми локонами и пронзительными голубыми глазами. Слишком мелкая, чтобы вообще уметь говорить. Разве что… кендер-ребенок?

— А почему они не убегают? Они тебя слушаются? А покажи еще! — затараторила девочка.

Дредерс приложим палец к губам и заговорщически шикнул.

— Тихо, Ванесса, я тебе потом покажу. Только папе не говори!

Ванесса? Ванесса⁈ Уж не та ли это самая… Так что же тогда видит Ник?

— Нет, давай сейчас! — запищала кендер!

Рядом появились босые женские ноги.

— Дредерс, с каких пор тебе нужно отдельное приглашение? — сердито проговорила их обладательница. — Не помню, чтобы тебе жаловали титул. Суп стынет. Идем скорее.

— Тетя В и на, а Дреди жуки слушаются! — звонко заявила девочка. — Может он жучиный король?

Женщина испуганно вскрикнула.

— Дреди! Опять? Я же просила тебя! Спрячь скорее, пока отец не увидел.

Мальчик сгреб насекомых, но было уже слишком поздно.

— Не увидел что? — грозно спросил густой мужской бас.

Возле женских ног возникли потертые сапоги, покрытые пылью и застарелой грязью. Носа Ника коснулся стойкий запах дешевой браги.

— Что там у тебя, парень?

Мужчина наклонился и грубо схватил Дредерса за руку. Жуки вновь упали на землю, но не разбежались а подошли к мальчику и встали, как дрессированные псы в ожидании команды.

— Правда здорово, дядя Риг? — восторженно пискнула Ванесса. — Они даже мертвые его слушаются!

Вскрикнув, Вина отшатнулась и закрыла кендеру рот рукой.

— Мертвые? — Риг недоверчиво пнул одно из насекомых, но даже так то не думало убегать. — Мертвые⁈ — рассерженным зверем взревел мужчина и принялся топтать жуков. — Никогда! В моей! Семье! Не будет! Клятых! Магов! — твердил он, раз за разом обрушивая подошву башмака на воскрешенных букашек.

И с каждым ударом, с каждым раздавшимся из-под ботинка влажным хрустом, от сердца Дредерса будто отрывали по здоровенному куску и выбрасывали в помойную яму на радость извивающимся там личинкам.

Никаниэль чувствовал боль мальчика, как свою собственную. Нечто подобное он ощутил лишившись Люминистилла, но здесь эмоции были сто крат сильнее. Помноженные на детское восприятие и на людскую энергичность, они били безудержным фонтаном, корежа душу и выворачивая ее наизнанку.

Если бы принц мог, он бы зарыдал от чужих нахлынувших чувств, но тело ему не подчинялось.

А вот сам Дредерс плакать не стал. Он вскочил на ноги, попытался оттолкнуть отца, а когда ничего не вышло, яростно воскликнул:

— Ненавижу! Всех вас ненавижу! Тебя особенно! — добавил парень, глядя в глаза Ванессе. И столько боли и гнева было в его голосе, что кендер перестала вырываться из рук Вины, изумленно взирая на рассерженного мальчика. — Чтоб вы все умерли!

После чего развернулся и бросился бежать, не разбирая дороги.

— Дреди, вернись! — сокрушенно крикнула ему в след мать.

— Ничего с ним не будет. — безразлично буркнул отец. — К вечеру приползет. Пошли в дом, жрать охота.

Дредерс бежал и бежал, а Ник, захваченный его эмоциями, не мог даже думать, не то чтобы что-то анализировать. Словно утлое суденышко, его болтало на волнах невиданного шторма чувств, страстей и переживаний. И не было тому ни конца ни края.

Как вообще люди умудряются усмирять подобные бури? За всю свою жизнь принц испытал меньше, чем этот мальчик за несколько минут. Даже включая горе от смерти любимой. Не удивительно, что они живут едва ли не меньше всех на Альйоне. Невозможно гореть столь ярко и ничем за это не платить. Если верить Малему, то это пламя способно спалить даже находящихся рядом эльфов…

Что за безумная раса!

Устав, Дредерс рухнул на колени в попытке отдышаться. Его сердце разрывалось на части и далеко не только от продолжительного бега.

— Я все равно стану магом! — упрямо прошептал мальчик, поднимаясь на ноги.

Вокруг стояли мрачные корявые деревья, до боли знакомые Нику.

Лес Погибели!

Вот только оказавшийся в смертельно опасном месте ребенок не испытывал ни страха, ни давления. Лес принял его в свои объятия и нежно погладил по голове легким порывом призрачного ветра.

Оглянувшись, Дредерс нерешительно замер, постоял немного и, стиснув кулаки, продолжил идти прямо.

Он шел, опустив голову, а буря в его душе и не думала утихать. Порой мимо пролетали бестелесные призраки, из-за деревьев выглядывали клыкастые гули, с коры смотрели лица неприкаянных душ. Но все они не трогали мальчика. А может и вовсе ему мерещились.

Неожиданно Дредерс уперся в возникшую перед ним фигуру в кожаных доспехах и изящной черной накидке, вышитой золотом. Подняв голову, мальчик увидел лицо молодого мужчины, изящным чертам которого позавидовали бы первые красавицы его деревни.

Гладкая белая кожа без единого изъяна, роскошные светлые волосы, струящимся водопадом стекавшие за спину, дружелюбная улыбка, способная очаровать даже самую неприступную принцессу. Настоящий эльф из маминых сказок.

А в том, что перед ним эльф, сомнений не оставалось. Длинные остроконечные уши, украшенные утонченной филигранью, могли принадлежать только представителю этой благородной расы.

Но самым удивительным в облике незнакомца оставались глаза. Ни разу еще Дредерсу не доводилось видеть радужки цвета жидкого золота. Словно два блестящих на солнце озера, они так и манили подойти поближе, присесть на берегу и ни о чем больше не думать. До с а мого конца бескрайнего времени.

Так вот как выглядят глаза Никаниэля со стороны. Сам он, привыкший видеть их в отражении, никогда бы не подумал, что кто-то может считать такой цвет красивым. Впрочем, кто же этот неизвестный? Ник не помнил, чтобы в хрониках упоминался хоть один сородич со столь необычным оттенком.

— Куда ты идешь, мальчик? — ласково спросил эльф тихим спокойным голосом. — Ты заблудился? Разве ты не знаешь, что здесь может быть опасно?

— Мне все равно. — насупившись, заявил Дредерс. — Всем на меня плевать.

— Вот как? — удивился незнакомец. — И что же ты тут делаешь?

— Ищу мага. — буркнул ребенок. — Говорят лес проклят. И тут живет один. Хочу, чтобы он взял меня в ученики.

Внезапно глаза мальчика вспыхнули робкой надеждой.

— А может это вы? Вы тот маг?

Эльф улыбнулся.

— Может быть.

— Правда? Тогда… — сердце Дредерса колотилось как бешенное, своим глухим стуком нарушая мертвенную тишину леса. — Станьте моим учителем! Пожалуйста! Я не подведу. Честно-честно! Буду чистить сапоги, чинить мантию, готовить и убирать со стола. Все что угодно!

— Все это могут и мои слуги. — небрежно отмахнулся эльф. — Но я не беру их в ученики. Знаешь почему?

— Почему? — мрачно спросил ребенок с печатью огорчения на юном лице.

— Потому что они обычные. — мягко ответил маг. — Нужно быть особенным, чтобы постичь искусство волшебства. Не каждому дано повелевать стихиями, чертить руны, усиливать свое тело или… — он многозначительно замолчал. — А что ты можешь, мальчик?

Дредерс поднял голову и нерешительно посмотрел на эльфа. Он переступил с ноги на ногу, сцепил пальцы в зам о к и заломил руки. Слова так и рвались на свободу из груди, но весь его небольшой жизненный опыт твердил, что не стоит сообщать подобное первому встречному.

Но, с другой стороны, кому довериться, если не этому прекрасному эльфу, шагнувшему прямо из сказки?

— Я могу воскрешать мертвых животных. — нехотя вымолвил парень. — Птиц, мышей, крыс. Жуков…

С последним словом пришло воспоминание хруста погибших под ногами отца насекомых и боль, словно это его топтали безжалостные сапоги. На глазах мальчика навернулись слезы, но он быстро смахнул их крепко сжатым кулаком.

— О, это действительно редкий дар. — протянул незнакомец. — Покажешь мне?

Неожиданно рядом с эльфом возник светящийся ярко-зеленым светом кролик. Тот пару раз прыгнул из стороны в сторону, потерся об штанину Дредерса, а потом упал и даже немного потускнел.

— Сможешь его воскресить? — с любопытством поинтересовался эльф.

— Но он же… — мальчик наклонился и ткнул пальцем в животное. Оно был холодным, а еще кусалось, как если долго тереть волосы, а потом коснуться пряжки отцовского ремня. — Он же ненастоящий.

— Это смотря как посмотреть. — задумчиво произнес маг. — Мы его видим и можем потрогать. Он скакал, оставляя следы во мху. Оставит он след и в нашей памяти. Поверь, не все настоящее на такое способно. Попробуй. — добавил он, следя за ребенком серьезным взглядом золотых глаз. — Покажи мне свою силу. Покажи, что ты особенный.

Кивнув, Дредерс провел ладонью над тускло светившимся кроликом, воззвал к Мерфалу, и вновь Ник увидел, как магия смерти, подвластная мальчику, устремилась к безжизненной тушке. Которая, впрочем, уже скоро задергалась и опять начала радостно прыгать из стороны в сторону, подражая живым зверькам.

— Недурно, весьма недурно. — удовлетворенно похвалил эльф. — Только к Мерфалу обращаться не нужно. Этот талант твой и ничей больше. — маг наклонился и взял ребенка за руку. — Пойдем. Отныне ты — мой ученик. Зови меня фиульити.

— Фиульити… — благоговейно прошептал Дредерс и, бросив последний взгляд на т а ящего в воздухе кролика, отправился в глубь Леса Погибели со своим новым наставником.

Глава 34

Видение рассеялось, и сознание рывком вернулось к Никаниэлю.

Он по-прежнему лежал на мшистом валуне, пропитанная потом рубашка холодила продрогшее тело и распростершийся сверху полуистлевший труп Учителя отнюдь не добавлял уюта.

Не успел Ник отойти от странной галлюцинации, как в его мозг будто вонзилась сотня раскаленных игл. Безжалостными червями они принялись копошиться внутри, то собираясь в клубки, то вновь расползаясь в поисках более лакомого кусочка.

И вместе с тем разум эльфа наводнил сонм чужих воспоминаний. Первая похвала от златоглазого эльфа, жест, позволяющий швырнуть сгусток некроэнергии, способы усиления и контроля над нежитью, бесконечная череда ритуалов, подобных тому, что удалось прервать принцу. И великое множество других, пытавшихся вытеснить родных обитателей задворков памяти.

Хриплый крик вырвался из поврежденного разложением горла Никаниэля. Он отчаянно пытался сохранить рассудок, расползавшийся, словно неумело сколоченная конура под натиском вьюги. Его собственные мысли, чувства, переживания утекали сквозь пальцы, и тщетные потуги вновь вернуть их на место приводили лишь к еще большему хаосу.

Ник уже практически перестал осознавать себя, когда на помощь пришел Зверь. Яростно зарычав, тот выскочил из своей пещеры и принялся безжалостно рвать в клочья все, что имело чужой запах и угрожало его существованию. Он метался из стороны в сторону, вонзая клыки и когти в посторонние сущности, придавая их забвению, чтобы тут же наброситься на следующие.

И разделался бы таким образом с каждой, если бы пришедший в себя принц не уловить суть происходящего. Он принялся носиться наперегонки со Зверем и отбирать у него часть добычи. Ведь вместе с воспоминаниями Учителя тот уничтожал и годами накопленные навыки могущественного некроманта. А где-то среди них должно было храниться бесценное умение полного воскрешения.

Неизвестно сколько длилась та борьба, но когда принц вновь осознал себя воплоти, его тело колотила крупная дрожь. И это даже несмотря на висевшее в вышине жаркое южное солнце. Слишком много сил потратил Никаниэль. Как моральных, так и физических.

Когда Ник спихивал с себя останки теперь уже окончательно мертвогоколдуна, его левое предплечье прострелил острый приступ боли. Там, из струпа засохшей крови, торчал обломок костяного кинжала. Может тому и не удалось найти сердце принца, но даже так со своей задачей он практически справился. Понять бы еще в чем она заключалась.

Убедившись, что кость не задета, Никаниэль зубами выдернул осколок клинка и, с трудом остановив открывшееся кровотечение, припал к бурдюку с водой. Живительная влага обожгла пищевод не хуже лавы. Разбираясь с проникшей в организм отравой, у Ника не оставалось времени на ювелирное управление жгутом естества, и тот несколько раз задел внутренности эльфа, оставив невидимые снаружи следы разложения.

И вряд ли они сами затянутся.

Хорошо если гниль не пойдет дальше.

Хотя, судя по влиянию на тела бандитов, попавших принцу под горячую руку, очаги возникали лишь в зонах контакта и больше не распространялись. В таком случае д о ма Никаниэля смогут исцелить светлые жрецы.

Дом…

С замиранием сердца Ник принялся перебирать ворох приобретенных воспоминаний и в одном из них с благоговейным трепетом обнаружил тот самый ритуал, из-за которого вообще покинул родные пенаты. И пусть ради него пришлось самом у встать на путь запретной магии — плевать! Главное, что теперь он сможет вернуть к жизни Элельен. Судя по всему, обряд вполне посильный, хоть и требует прорвы некроэнергии и виртуозного ею управления.

Но это мелочи. Никаниэль справится. Уж после всего, через что ему пришлось пройти — точно.

Не сумев побороть очередной приступ дрожи, Ник наломал сухих веток и с помощью примитивного заклинания небоевой магии запалил костер. Сучья нехотя разгорались, делясь теплом с измотанным эльфом. И даже Лес Погибели не сильно возмущался подобному кощунству.

Тот вообще теперь ощущался совершенно по-новому. Словно провинившийся пес, он подполз на брюхе и смиренно заглядывал в глаза хозяину. Новому хозяину.

— Не дождешься, ученичок! — раздался прямо за спиной знакомый скрипучий голос.

Принц вскочил на ноги, зашарил рукой у пояса в тщетной попытке нащупать рукоять Люминистилла и, проклиная себя за беспечность, мгновенно создал раздвоенный ядовито-зеленый хлыст.

Однако… Учитель по-прежнему лежал подле булыжника безвольной тряпичной куклой. И в отсветах дрожащего пламени костра выглядел даже еще мертвее, чем прежде.

— Кто бы мог подумать, что здесь уже занято. Кфхан побери!

Колдун так и не пошевелился, и Никаниэль понял, что голос звучит прямо у него в голове.

— Ну ничего. — продолжал маг. — Сдохнешь, и ритуал завершится. Твое тело станет моим. И я продолжу дело фиульити!

— Не дождешься, мешок с костями. — с долей облегчения заявил Ник. После произошедшего соблюдать приличия и далее смысла определенно не имело. — Я прервал твой ритуал и найду способ окончательно от тебя избавиться.

— Прервал он. Как же. — маг презрительно хмыкнул. — Я проводил его столько раз, что давно сбился со счета. Всего лишь небольшая задержка. Не тебе тягаться со мной, ученичок. И, кстати, можешь не кричать на весь лес, я тебя и так прекрасно слышу.

Похоже вместе с воспоминаниями и умениями некроманта принц получал и часть его души. Если не всю целиком. И если бы тому действительно удалось прикончить Ника в процессе обряда, то сейчас у тела был бы уже новый владелец. Видимо так колдун и обманывал смерть. Но даже увернувшись, Никаниэль едва сумел сохранить рассудок. И что значит «здесь уже занято»?

— То и значит. — буркнул колдун. — А то сам не знаешь. — пауза. — Ты и правда не знаешь? — он хрипло рассмеялся, и смех этот, раздавшись внутри головы, звучал куда более зловеще, чем вживую. — Тогда не буду тебя просвещать. Погоди, мне тут нужно отвоевать немного пространства.

— Ты что там затеял, Дредерс? — встревоженно спросил Ник.

Он намеренно использовал это имя, надеясь лишить Учителя равновесия и выведать какую-нибудь слабость. Ведь существенную часть чужих воспоминаний сохранить не удалось, да и с оставшимися еще предстояло разобраться. А терпеть у себя в голове призрак дохлого мага принц не собирался.

Однако некромант не ответил, и Никаниэль, прислушавшись к ощущениям и не заметив каких-либо новых изменений, вернулся к костру.

Там он и просидел до с а мого вечера.

Сперва Ник пытался устаканить собственные мысли, спугнутыми птахами разлетевшиеся по всей голове. Те порхали с места на место, никак не жалея возвращаться в родные гнезда. Затем принц взялся перебирать новые навыки и умения, поражаясь обширному арсеналу Учителя, собранному за… Сколько раз тот проводил свой ритуал, сменяя пришедшее в негодность тело на новое? По всему выходило, что никак не меньше пары сотен.

Лаод и Эльвиола, это тогда получается, что малыш Дреди нашел своего фиульити еще до Ужасной Войны! Больше трех тысяч лет назад! И кто же в таком случае тот эльф?

Могущественный некромант с золотыми глазами…

Быть не может!

Никаниэль всегда считал, что войну развязал кто-то из людей. Ведь именно им в большей мере присуща алчность и нежелание довольствоваться достигнутым. Дай человеку мешок золота, и он спросит где тележка, чтобы его отвезти. А уж пот о м, может быть, скажет «спасибо».

Тем не менее, если предположить, что некромант не врал, и… Как там его? Олвендуил?… действительно принадлежал к роду Сердце Леса, то это объясняло почему эльфы столь рьяно старались стереть его след из истории Альйона, а темные искусства в Эльфхейме попали под куда более суровый запрет, чем везде.

От воспоминания о родине у Ника невольно защемило сердце. Скоро будет уже четыре года, как он покинул сень волшебных лесов. Совсем краткий срок по меркам расы долгожителей, но принцу он показался вечностью.

Столько всего успело случиться.

И вот теперь, добившись своей цели, Никаниэль был готов вернуться. Больше не нужно искать, врать, притворяться, блуждать, следуя иллюзорной надежде и неясным слухам. Только прямой путь до с а мого Бьюнилирина, и пусть кто-то только попробует его преградить. Сейчас, когда до воскрешения Элельен буквально подать рукой.

Нет такой силы, которая сможет остановить Ника, пронесшего трепетную искру любви сквозь боль и невзгоды, щедро отсыпанные злодейкой-судьбой.

Словно почувствовав настрой нового хозяина, Лес Погибели тяжело вздохнул. Мягкая волна некроэнергии прокатилась над землей, укутав принца и подарив уют и обещание вечного покоя в этом забытом богами месте. Он здесь царь. Его слово — закон. Могущество неоспоримо. Зачем куда-то идти, когда можно навсегда остаться и безраздельно править территорией смерти.

А когда тело состарится, не составит труда заменить его на другое. Соответствующий ритуал занял свое место среди прочих обретенных навыков.

Но ни мольбы, ни просьбы, ни обещания, ни странный зов, звавший наведаться в самую глубокую чащу, не могли заставить Ника изменить решение.

Пора отправляться домой.

Глава 35

Рано утром, собрав нехитрые пожитки, Никаниэль был готов выдвигаться. Лес Погибели, будто предчувствуя скорую разлуку, поплотнее сомкнул кроны корявых деревьев, укрывая нового хозяина от лившейся с неба противной мороси. Тень косил светящимся глазом, но стоял смирно — обратившись в нежить, он лишился норовистости и тепла живого тела, но зато обрел покорность и неутомимость.

Однако сперва предстояло сделать еще кое-что.

Отбросив в сторону кусок плотной ткани, принц взглянул на бледное лицо Малеммила. Спокойствие и безмятежность, как и прежде, застыли на нем неисказимыми чертами. Словно и не пал эльф от руки своего друга. Если, конечно, он и правда считал Ника таковым. Впрочем, стал бы Малем жертвовать жизнью ради кого-то другого?

Встав на колени, Никаниэль глубоко вздохнул, сосредотачиваясь. Необходимый порядок действий надежно сидел в его памяти, словно это был его собственный навык, а не случайно приобретенное умение.

И тем не менее Ник нервничал.

Он так долго искал возможность воскресить Элельен, что теперь его страшила даже репетиция самог о действа. Будто претендент годами добивавшийся возможности сразиться в шарантори с чемпионом, наконец получивший возможность бросить ему вызов. Нетерпение, предвкушение, надежда, но и безотчетный страх провала — смешались в душе принца, заставляя медлить.

— Не дрейфь, ученичок. — проскрипел в голове голос Учителя. — Это не так сложно. К тому же каждое заклинание улучшает работу твоего тела с некроэнергией. Которое в итоге все равно достанется мне! И оно, похоже, даже лучше, чем я думал.

— Заткнись, Дредерс. — скрипнув зубами, так же безмолвно ответил Никаниэль. — Твое время прошло.

— Это мы еще посмотрим.

Тем не менее, мертвый колдун действительно умолк, и Ник, наконец, приступил.

Взмахнув руками, он сгреб в кучу ворох некроэнергии и принялся мять ее, словно тесто. Время от времени, принц оценивал результат и по необходимости добавлял еще магии смерти, безбрежно плескавшейся вокруг.

Удовлетворившись получившимся комком, Никаниэль начал формировать из него невидимую обычному глазу воронку, направляя ту в область сердца Малема. По ней, согласно ритуалу, душа должна была вернуться в тело. Если ее еще не забрали боги, конечно. Но Ник почему-то не сомневался, что Малеммил ни за что не покинул бы просторов Альйона.

Действуя, словно опытный горшечник, принц лепил конус, вытягивал носик, обглаживал края. Со стороны могло показаться, что он доит корову или занимается еще чем непотребным, но сосредоточенного на сложнейшей магии эльфа подобные мелочи не волновали. Лишь на мгновение он прервался, чтобы вытереть со лба пот, и сразу же вернулся к прежнему занятию.

Поврежденная рука ничуть не способствовала облегчению процесса, но Никаниэль, загнав боль в темный закоулок разума, приказал себе не отвлекаться.

Покончив с воронкой, Ник слегка поправил ее положение и, создав особый ветер некроэнергии, принялся задувать тот от раструба к с а мому кончику, пронизывая тело частичками смерти. Это должно было одновременно подготовить труп к воскрешению и помочь душе найти дорогу в свою обитель.

По ощущениям принца, ритуал несколько затянулся, и он, не отрываясь от волшбы, изящным движением вплел в конус тонкую нить эссенции естества, расположив ту сужающейся спиралью. Поток искаженной маны сразу же заметно ускорился.

— Неплохо. — задумчиво похвалил его Учитель. — Мне это пригодится.

Но Никаниэль оставил комментарий без внимания. Он чувствовал — конец уже близко.

И действительно. Спустя еще несколько томительно долгих секунд, Ник ощутил присутствие эфемерной сущности. Сделав круг, та ненадолго зависла в воздухе, словно оценивая искусность проведенного ритуала, и, удовлетворившись увиденным, нырнула в водоворот некроэнергии.

Тело Малема выгнуло дугой. Он заскреб по земле руками, касаясь ее лишь затылком и пятками, затем шумно вдохнул, распахнул глаза и упал, будто все его мышцы разом расслабились.

Получилось!

Сердце принца наполнилось радостным ликованием.

Действительно получилось! Он на самом деле смог вернуть к жизни мертвого! Не призрак, не зомби, а полноценное живое существо. Никаниэль сделал то, что не удалось группе лучших жрецов бьюнилиринского храма! Он через многое прошел, много вытерпел, но достиг своей цели! Это ли не повод для гордости?

— Как себя чувствуешь? — нацепив маску спокойствия, поинтересовался Ник. Его хриплый из-за поврежденного горла голос звучал с надрывом и больше подошел бы дряхлому старику, чем молодому эльфу.

Малеммил резко повернул голову на звук. В его широко распахнутых глазах плескался океан недоумения. Как у того, кого разбудили посреди ночи и потребовали сходу перечислить свершения Солнцеликого Коаша. Тут бы имя свое вспомнить, не то что…

— Я… Я жив? — недоуменно вымолвил Малем.

Он потянулся руками к груди и ощупал место, где его насквозь пронзил Люминистилл. Корка засохшей крови отвалилась, и под ней обнаружился белый шрам по форме лезвия.

— Какого кфхана? — воскликнул Малеммил, хватая принца за руку.

При этом он случайно задел замотанную тряпками рану, и Никаниэль, зашипев, отдернул руку.

— Прости. — сочувственно извинился Малем. И, помолчав, добавил. — Опять левая?

— Невезучая, ты же знаешь. — усмехнулся Ник.

Вот так. Как в старые добрые времена. Словно не было между ними разлада и трагично закончившегося смертельного боя. Два друга на поляне посреди леса. И тихий шелест невесомых капель по сомкнутым в вышине листьям.

Однако, чудесному мгновению не суждено было длиться дольше положенного срока.

Вспомнив о чем-то, Малеммил огляделся по сторонам, нахмурился и просил:

— Где некромант?

— Его больше нет. — без затей ответил принц, вызвав удивление на лице Малема. — Почти. — добавил он, чуть подумав. — Теперь я за него.

Малеммил явно ничего не понял и, продолжив озираться, наткнулся взглядом на Тень. Невольно вздрогнув, эльф, тем не менее, подошел к коню и, опасливо на него посматривая, принялся рыться в седельных сумках.

— Сейчас руку тебе подлечу. — буркнул он, вытаскивая свои привычные склянки.

Вот только вместо готовой мази, в одной из них обнаружился ссохшийся серый комок, тихо позвякивавший на дне.

— Какого… — недоуменно начал Малеммил, переводя взгляд с банки на Никаниэля и обратно. Он достал еще парочку, но их постигла та же участь. — Перед выездом же сделал…

Ник не стал ходить вокруг да около и решил одним рывком содрать повязку с запекшейся раны:

— Ты был мертв, Малем. — прохрипел он, глядя эльфу прямо в глаза. — Прошло почти два года. Я только теперь смог тебя воскресить.

Тишину пр о клятого леса нарушил звон битого стекла — то выпали пузырьки из ослабевших пальцев. Следом рухнул и их хозяин. Стоя на коленях, он невидящим взглядом смотрел на принца не в силах произнести ни слова.

А как бы отреагировал сам Ник, услышав подобное? Явно не лучше. А ведь Элельен лежала мертвой еще дольше… Нужно как-то подготовиться к ее возвращению.

— Но зато теперь я готов ехать в Эльфхейм. — попытался подсластить пилюлю принц. — Ты же этого хотел?

— Два года… — ошеломленно прошептал Малеммил и замолчал, но вдруг встрепенулся окаченной водой кошкой. — Юла! Мой ребенок! Где они?

— Понятия не имею. — честно признался Никаниэль. — Юла искала тебя, но не смогла зайти глубоко в лес. Он… не самый обычный, в общем.

— Ты с ней говорил?

Ник отрицательно покачал головой. А следом пересказал последние произошедшие события и, история уложилась всего в пару минут. Ведь, по сути, он все это время только и делал, что практиковался в некромантии и работал над магическими каналами. А самым ярким происшествием оказался визит графа Полунмера, превратившийся в практическое занятие.

— А обо мне ты поведать не хочешь, ученичок? — проскрипел в голове принца насмешливый голос Дредерса.

— Не раньше, чем от тебя избавлюсь, Учитель. — в тон ему ответил Никаниэль.

К счастью, подобные беседы действительно велись мысленно, и Малеммил ничего не заметил.

Принц задумчиво изучал выражение лица бывшего друга. Тот сидел на земле, склонив голову и явно пытаясь уместить в голове услышанные новости.

На самом деле, Ник не отказался бы, чтобы Малем сопроводил его до Эльфхейма. Неизвестно, как изменилась в королевствах ситуация с нежитью и демонами. Да и шайку его наверняка уже всю переловили и вздернули на перекрестках. Все-таки Никаниэль не планировал отсутствовать так долго. Так что умелый воин, готовый подставить в трудный момент плечо, пришелся бы весьма кстати.

Только Ник не собирался признаваться в этом ни Малему, ни даже самому себе.

— Так значит тебя здесь больше ничего не держит? — наконец спросил Малеммил, поднимаясь на ноги.

Принц утвердительно кивнул.

— И ты отправляешься в Бьюнилирин?

Еще один кивок.

Малем пристально посмотрел на Никаниэля. Он все еще не до конца отошел от произошедшего, но опыт существа, разменявшего девятый век, позволял ему быстрее адаптироваться к необычной ситуации.

— Мой долг, как разведчика Эльфхейма и, я смею на это надеяться, все еще твоего друга, помочь Твоему Высочеству добраться домой. — Малеммил отряхнул сор с колен, встал ровно и гордо поднял голову. — Но, я надеюсь, ты поймешь и мое желание увидеть жену и ребенка… — добавил он, отведя взгляд в сторону. — Пожалуйста, не заставляй меня выбирать.

— Думаешь, она тебя еще ждет? — поинтересовался Ник, мысленно командуя Тени следовать за собой.

— Сомневаюсь. — честно признался Малем. — Но не прощу себе, если не проверю.

Принц сделал вид что задумался.

— Ваша хижина ведь по пути к Стеулсу?

— Да. — Малеммил непонимающе изогнул бровь. — А зачем тебе?

— Увидишь. — хрипло пообещал Никаниэль, направляясь к выходу из Леса Погибели.

И ни жалостливые взгляды смотревших из каждого дупла духов, ни странный, берущий за душу зов, не заставили его обернуться.

Глава 36

Из Леса Погибели Никаниэль вынес не только обширные знания и умения по части магии смерти, но прихватил он и несколько вполне себе материальных объектов. Чего только стоил похожий на корягу посох Учителя, естественно оказавшийся гауинтом.

Внутри Ник обнаружил с десяток призраков, несколько духов, пару банши и какой-то похожий на медузу сгусток. Последний, если верить воспоминаниям Дредерса, должен быть особенно эффективен против людских магов.

Всю эту нежить еще предстояло подчинить своей воле, но, в любом случае, это гораздо проще, чем создавать ее самостоятельно. Тем более, что запасы взятой с собой некроэнергии отнюдь не безграничны.

Принц вообще ощущал себя, словно рыба, выброшенная на берег безжалостным прибоем. Долгое время имея под рукой безграничный запас маны смерти, новоиспеченный некромант теперь остро чувствовал ее нехватку. Понятно почему Учитель не желал надолго покидать зону своего обитания.

Хорошо хоть благодаря королевскому перстню и пластинам с рунами удалось унести часть с собой. Так что в ближайшее время проблем возникнуть не должно. А позже Никаниэль надеялся пополнять резервы на кладбищах королевств.

Так же Ник увел и пятерку созданных Дредерсом личей. Те были слишком сильны, чтобы вот так запросто разбрасываться подобными слугами. Он бы не отказался взять и еще кого-нибудь из свиты мертвого колдуна, но прочая нежить бродила где-то далеко, а тратить время на ее ожидание принц не желал. Он рвался скорее вернуться домой и воскресить возлюбленную.

Кроме того, Малем весьма неодобрительно отнесся к новой компании. Вот только его мнения больше никто не спрашивал. И тему о несостоявшемся поединке они тоже не поднимали. Каждый знал ради чего Малеммил пытался принести себя в жертву, и не было никакого смысла зря сотрясать воздух.

За прошедшее время домик, где Никаниэль обрел воссоединение с друзьями, практически не изменился. Разве что огород зарос сорняками, да появились сохнущие на солнце шкуры диких животных.

Едва завидев курящийся над печной трубой дымок, Малеммил сорвался с места и в два прыжка влетел на крыльцо, а следом и в сени. Зайдя чуть позже, Ник застал разгар спора Малема с угрюмым косматым мужиком неказистой наружности. Причем, судя по пышной бороде и широким плечам, тот явно имел в роду как минимум одного дварфа.

Воспользовавшись сумрачным взглядом, принц подтвердил свою догадку. Белесая тень, облегавшая тело бородача, была слишком плотной и яркой, чтобы принадлежать обычному человеку.

— Да я скоро два года уже как тут и никаких юл и волчков не видел. — басовито прогудел мужчина, скрестив на груди мускулистые руки.

— Да не юл а, а Ю ла! Юллан а й. Имя такое, женское. Ондатра ты тоскливая! — ругался Малеммил, наседая. — Жил а тут до тебя!

— Никого до меня тут не было. — буркнул человек. — Как барон сюда отправил, так и живу.

— Ну может записку хоть какую видел или послание? — не отставал Малем.

— Записку? — бородач задумался. — Да, точно, была одна. На столе лежала. Но я читать-то не умею, так что для растопки сподобил.

— Ах ты!..

Малеммил с кулаками накинулся на мужчину.

В прежние времена Ник обязательно его бы остановил и утихомирил, ведь, по сути, новый егерь не был ни в чем виноват, но теперь принц лишь молча наблюдал за дракой.

А продлилась она не долго.

Бородачу явно не раз доводилась участвовать в потасовках и он, сжав кулаки, встал в стойку, какую обычно принимают бывалые драчуны в кабаках и тавернах. Но Малем не был бы собой, если бы его подобное могло остановить.

Быстрее атакующей ласки он сократил расстояние, легко поднырнул под один удар, уклонился от второго и сильно пнул противника чуть ниже колена. После чего дважды прописал ему в подбородок, заканчивая поединок.

Егерь, как подкошенный, рухнул на пол, а Малеммил даже не запыхался. Смерть ничуть не умалила его боевых навыков.

— Полегчало? — хрипло поинтересовался принц и закашлялся. Не так-то легко привыкнуть, что собственное горло тебя не слушается.

— Не особо. — признался Малем, потирая костяшки. — Записку он сжег, видите ли. Кретин ослолюбский…

Малеммил быстро пробежался по дому, заглядывая в сундуки и ящики, но так и не нашел никаких посланий. Разве что прикарманил три пучка лечебных трав. В качестве компенсации.

Никаниэль тоже не сидел без дела и добыл пару плащей да еще кое-какую одежду. С ее помощью он слегка замаскировал послушно стоявших снаружи личей. Конечно, при ближайшем рассмотрении даже слепой гоблин узнал бы в них нежить, но теперь хоть издали они стали походить на поиздержавшихся путников.

Закончив с сей процедурой, Ник чуть задумался, вернулся в дом и высыпал на стол горсть медяков, немало удивив подобным Малема.

— А жертвам Призрачной Плети ты тоже компенсации выплачивал? — спросил он. Однако принц оставил вопрос без внимания и вновь вышел наружу.

— Полагаю, к Ревиллу мы не пойдем? — заранее зная ответ, уточнил Малеммил и, не видя никакой реакции, добавил: — Впрочем, вряд ли Юла решила остаться в Аларде. Не тот она человек, чтобы просиживать зад в этой дыре. Я скорее поверю, что она уже во всю обучает нашего сына волшбе, путешествуя с какой-нибудь группой нелегальных магов.

— А если родилась дочь?

Малем пожал плечами:

— Значит делает это вдвойне усерднее. — он бросил последний взгляд на домик егеря. — Уверен, я смогу ее найти. Может быть даже очень скоро.

Утешив себя подобным образом, Малеммил выдвинулся по направлению к Стеулсу. Следом направился и Ник, думая о том, как бы поступил он, если бы пришлось выбирать между любовью и долгом.

Ответ очевиден.

Впрочем, даже оба являясь эльфами, они с Малемом не обязаны принимать одинаковых решений.

Идя сквозь лес — обычный, а не искореженный влиянием некроэнергии — Никаниэль не переставал с наслаждением слушать пение птиц, стрекот сверчков и нежный шелест листвы. Отвыкнув от подобного, он подставлял лицо веянию жизнь, хоть и не мог вдохнуть его полной грудью. Повреждение, пусть и не несшее угрозы существованию, отравляло радость бытия и раздражало сильнее камня в ботинке. Тот хотя бы можно было в любой момент вытряхнуть.

Ник в очередной раз посетовал, что на Альйоне не существует расы каких-нибудь сказочных пикси или, например, говорящих жаб, наделенных магией исцеления. Принц многое бы отдал за возможность изучить магическое искусство такого народа. Даже если бы для каждого заклинания приходилось плясать голышом или научиться свистеть на самодельной флейте.

Тяжко чувствовать себя старой развалюхой, когда тебе еще даже сотни не стукнуло. Как Учитель вообще мог существовать в практически полностью сгнившем теле?

— Эй, Дредерс, слышишь? — крикнул Никаниэль мысленно. — Ты, может, извращенец? Я слышал, бывают такие, которым неудобство и боль доставляют удовольствие.

Ответа не последовало.

Что еще сильнее ухудшило настроение Ника.

Мертвый колдун вообще не спешил являться по первому зову и давал о себе знать исключительно когда сам того желал. Ну кфхан бы с ним. Главное что управлять телом тот, похоже, не мог, а уж голос в голове принц как-нибудь потерпит. Пока не найдет способ окончательно выселить непрошеного гостя. А если повезет, то и жрецы в храме помогут.

За время ученичества Ника стеулсцы успели-таки достроить стену, полностью окружив ею город. Внушительный частокол плотно подогнанных брусьев смотрелся не сказать что неприступно, но, судя по следам, уже успел подвергнуться нападению. Выщербины и вмятины запросто могли оставить как не очень сильные демоны, так и какая-нибудь безмозглая нежить.

Ну или поселение пытались штурмом взять идиоты, решившие мечами и кистенями пробить ограждение явно немалой толщины и высотой практически в два человеческих роста. Хотел бы Ник глянуть на подобное представление. Его личи наверняка второй раз сдохли бы от смеха. Пришлось бы снова воскрешать.

Несмотря на светлое время суток и вполне спокойную обстановку, ворота оказались закрыты. А лучник на крохотной башенке за стеной смотрел на путников сквозь натянутую тетиву короткого лука.

— Смотри не чихни случайно! — крикнул ему Малем. — На мне последняя рубашка и латать ее я не намерен.

За воротами послышались приглушенные смешки.

— Эй! Есть там кто живой? — Малеммил сделал шаг вперед, но вонзившаяся у его ног стрела недвусмысленно обозначила, что приближаться дальше не ст о ит. — Дерьмо Мерфала, пустите, ироды! Я уже два года нормально не жрал! И не мылся… И еще много чего не делал!

— Иди в реке помойся, рвань. — приказали из-за стены. — Не то мы с тобой много чего сделаем.

Опять приступ веселья.

— А в лицо мне это повторить сможешь? — решил не оставаться в долгу Малем. — Шары-то с собой или жене на хранение сдал?

На этот раз подтрунивать начали уже над невидимым стражником, вот только ворота, так и не думали сдвигаться с места.

— Иди своей дорогой, странник. — раздался с другой стороны спокойный голос, разом оборвавший все шутки. — По распоряжению мэра мы не пускаем никого без приказа короля или хотя бы барона Ревилла. У тебя есть такой?

Малеммил обернулся и вопросительно посмотрел на Ника. Тот покачал головой. Конечно, никаких бумаг у него не было. Да и откуда? Но и тратить время на их получение принц не собирался.

Никаниэль начал перебирать доступный ему магический арсенал, способный открыть путь вперед. В одной только некромантии он насчитал с пяток подходящих заклинаний. И это не говоря уже о Глыбе, прекрасно показавшей себя при штурме Лемилша. Кроме того, отличная возможность на деле испытать навыки личей.

Принц обернулся, высматривая спрятанную среди деревьев нежить.

Да, определенно стоило взглянуть, что из себя представляют мертвые маги, поднятые и улучшенные Учителем.

По глазам и нехорошей ухмылке на лице Ника Малем понял, что тот задумал что-то выходящее за рамки обычных переговоров. Он вновь обернулся к стражникам и уже без всяких шуток крикнул:

— Откройте, дебилы! Для вашего же блага!

Вот только ответа не последовало. Да и лучник с башни, тихо вскрикнув, свалился на землю, исчезнув из поля зрения.

После чего послышался шум возни, ворота медленно отворились и из них показалась зеленокожая голова Жабы.

— Давно не виделись, Капитан. — сказал он, расплывшись в довольной улыбке. — А Ведьма-то не ошиблась, чтоб ее!

Глава 37

Войдя в город, Никаниэль обнаружил встречавших его бандитов. Жаба, Наждак, Шило, шинкацу Вуф и еще пара мужчин, имен которых Ник не то что не помнил, а даже не потрудился узнать, еще будучи их лидером.

На земле лежало пятеро стражников. Двое еще дышали. Остальные же никогда больше не смогут поднять оружие для защиты Стеулса. Принц понял это не только по расползавшимся лужам алой крови, но и по дымкам эссенции естества, курившимся над трупами. Кроме того, он ощутил, как их души, ненадолго задержавшись возле тел, устремились к небу, чтобы предстать перед взором богов.

А еще Никаниэль знал, что ему ничего не стоило бы обратить мертвых людей в зомби. Взмах рукой, дыхание некронергии, и послушные его воле безмозглые марионетки поднялись бы в ожидании приказов повелителя смерти. Новая сила так и бурлила в груди, вырываясь наружу, но Ник держал ее в узде.

— Это еще что за гоблины? — язвительно поинтересовался Малем, кивнув на разбойников. — Твои новые дружки? Низко же ты пал, якшаясь с подобным сбродом.

— Че сказал⁈ — изъеденное оспой лицо Наждака исказилось от уязвленного самолюбия. — Да я тебя сейчас на ленты порежу и по ветру пущу! Гаси его, парни!

Пара безымянных разбойников схватились за мечи, однако Жаба, Шило и Вуф не торопились их поддержать. Они сумели трезво оценить уверенную стойку Малеммила, блеск его остро наточенного клинка и холодный взгляд внимательных глаз. Почти такой же, как у их вновь обретенного лидера.

Так смотрят те, кто ни на секунду не сомневается в своей победе.

Из-за угла ближайшего дома вывернула дородная женщина с корзиной белья в руках. Завидев разыгравшуюся у ворот сцену, она пронзительно взвизгнула, уронила свою ношу в дорожную пыль и убежала обратно, оглашая окрестности истошными криками.

— Желаете сдохнуть — рискните. — прохрипел Никаниэль, втягивая дымки эссенции естества. — Малем уделает вас шестерых и не запыхается.

Не желая более тратить впустую время, Ник круто развернулся и направился в сторону видневшейся впереди таверны, где он оставил девочку с удивительным даром. Тихий стук учительского посоха отмерял его шаги. Гауинт внутри слишком ценен, чтобы оставлять его в перелеске, даже под охраной пятерки личей.

За спиной принца сконфуженные бандиты неуверенно поглядывали то на своего противника, то на удаляющегося лидера. Они уже не горели желанием пробовать свои силы, но совсем уж падать в грязь лицом тоже не хотели.

К их счастью, Малеммил первым вложил меч в ножны и, презрительно хмыкнув, поспешил следом. Облегченно выдохнув, мужчины последовали его примеру. При этом Наждак не переставал вполголоса материться, проклиная свою неосмотрительность и излишнее желание выделиться.

— Задержались вы, Капитан. — с легким укором проговорил Жаба, догнав Ника и бросив настороженный взгляд на Малема. — Говорили на пару месяцев, а сами почти на два года пропали.

— А еще я говорил не лезть в Стеулс. — грозно сказал принц, на поворачивая головы.

— Простите, Капитан, выбора не было. — затараторил подскочивший с другой стороны Шило. Кендерские корни заставляли разведчика не идти, а бежать вприпрыжку. — Вы как ушли, на нас так насели, что хоть на елку лезь. Солдаты тут, солдаты там, демоны, нежить — жуть! Кто сдох, кто разбежался.

— Мы до последнего держались. — гордо заявил Наждак, в попытке реабилитироваться. — А когда совсем худо стало укрылись здесь. К тому же нам тут помогли и…

Его резко перебил Малеммил, явно питавший стойкую неприязнь к разбойничьему люду. Пусть когда-то он и предлагал выйти на большую дорогу, как альтернативу вступлению в наемники, но то, скорей всего, было испытание воли принца. Ведь Талирион и подослал его по сути для наставления сына.

Святые очи Лаода, как же не хотел Никаниэль верить в такую подставу! Однако Малему не было смысла врать. Да и слова его стройно легли на все произошедшие события. Кфхан, как же Ник хотел, чтобы все это оказалось ложью…

— Да кто мог вам здесь помочь? — голос Малеммила сочился призрением, словно треснутый пузырек с ядом. — Отбросы Призрачной Плети. Ублюдки из ублюдков. Сколько невинных жизней вы загубили? Сколько дев покончили с собой после прикосновений ваших грязных лап? Будь моя воля, отдал бы вас ограм, чтобы на своей шкуре почувствовали их страдания!

В какой-то момент принцу показалось, что это камень и в его огород. Однако с чего это вдруг Малем так взвился? Неужели любовь к Юле настолько сильно повлияла на старого эльфа? Или это последствия воскрешения? Хотя, если верить воспоминаниям Учителя, ничего подобного происходить не должно. Лучше бы выяснить наверняка до проведения ритуала над Элельен.

Наждак скрипнул зубами, но промолчал. Бандиты, как никто другой, уважали власть грубой силы. И если их лидер, чей непоколебимый авторитет за время отсутствия не упал ни на гран, сказал, что этот смазливый мужик с накрученной на голове тряпкой может без проблем выйти сразу против шестерых — значит так оно и есть. И лучше лишний раз ему не перечить.

Но спасет ли его мастерство от случайного удара в спину?

Тем временем Никаниэль добрался до входа в таверну и без раздумий шагнул внутрь. Все те же чистота и уют бедного убранства, и вновь ни единого посетителя. Вот только вместо усатого трактирщика за прилавком стояла высокая стройная девушка, меланхолично протиравшая тряпкой пивную кружку.

Лет пятнадцати на вид, со строгими, но приятными чертами лица, своей бледной кожей она походила на ожившую мраморную статую, вышедшую из-под руки искусного мастера. Невесомые черные волосы, подобные ночному ветру, стекали по плечам, укрытым белоснежной блузкой, и исчезали за стойкой. Глаза же цвета граненого аметиста сверкали жизненной силой и таинственным блеском запретных знаний.

Если поначалу у Ника еще оставались какие-то сомнения, то стоило девушке взглянуть на вошедших следом за ним бандитов, как они все отпали, словно перезрелые плоды с ветки заброшенного садовником дерева. Точно с такой же удивительной смесью ледяного призрения и смертельного безразличия смотрела маленькая девочка на своих мучителей. Два года назад, в этом с а мом городе.

Значит все-таки она.

Пророчица.

Переведя взгляд на принца, заметно выросшая малышка мгновенно изменилась в лице. Отставив кружку, она вышла из-за стойки, присела в изящном книксене и уважительно прошептала:

— Владыка.

— А ты повзрослела. — хрипло выдал Никаниэль и закашлялся.

— Не больше, чем вы.

Похоже при первой встрече она выглядела моложе своих лет из-за недоедания и постоянных побоев. Однако теперь перед Ником стояла настоящая молодая леди, еще и понахватавшаяся где-то светских манер. Не иначе как усердными заботами трактирщика. Где он, кстати?

— Чувствую в ней странную силу. — раздался в голове принца скрипучий голос. — Не упусти ее, ученичок.

— Без тебя знаю. — зло огрызнулся эльф.

— Так вы знакомы? — удивленно спросил Жаба, закрывая дверь на засов. — Это она впустила нас в город и помогла спрятаться. Ну и мы ей кое в чем подсобили. Сказала, мы вам еще пригодимся. И возвращение ваше предсказала день в день.

— Истинно Ведьма! — суеверно подтвердил Наждак.

— К слову сказать, у меня от ее взгляда мурашки по коже. — едва слышно добавил Жаба, суеверно выглядывая из-за спины Никаниэля. — Вы бы с ней поосторожнее, Капитан.

Никаниэль обратил внимание, что Малем оставался единственным, кто не понимал о чем идет речь. Зайдя внутрь, тот сразу сместился в сторону так, чтобы удобнее было контролировать пространство, и не видел в черновласке ничего особенного. Кроме ее необычной, недоступной красоты, естественно, от которой его пробрал озноб. Возможно раньше он бы и не преминул подбить к ней клинья, но не теперь, будучи мужем и, скорей всего, отцом.

— Меня зовут Лилиана, Владыка. — бархатным голосом, полным почтения, произнесла девушка. — Я безмерно благодарна вам за свое спасение и клянусь отдать жизнь взамен.

— Мне не нужна твоя жизнь, но, я надеюсь, ты пойдешь со мной. — прохрипел Ник и увидел, как в пурпурных глаза Лилианы промелькнула тень глубокой печали. — Я отведу тебя туда, где твой талант оценят по достоинству.

Принц вновь зашелся кашлем, проклиная пытавшегося его прикончить наставника. До Эльфхейма еще ни одна неделя пути, а каждый глоток воды, каждое произнесенное слово и каждый вдох доставляли ему немало страданий уже сейчас. Сразившая молодого эльфа немощь раздражала его все сильнее день ото дня.

— Я знала, что вам будет нужен лекарь, Владыка. — вымолвила девушка, одарив Никаниэля загадочной улыбкой.

— Точно! — воскликнул Жаба, хлопнув себя по лбу. — У нас же Трехглазый ранен! Мы по указке Ведьмы шамана какого-то поймали. Но он, гад, отказывается лечить. Капитан, может вы его убедите? По-свойски. По-колдунченски. А он заодно и вас подлатает. — зеленокожий, почтительно обойдя Лилиану по широкой дуге, направился к двери в погреб. — Пойдемте.

Какой еще к кфану шаман? Орка что-ли приволокли? Что мог забыть орчий шаман столь далеко от родных степей? Впрочем, если тот действительно в состоянии исцелить участки гнилой плоти, Ник найдет способ его убедить. Уж в этом он не сомневался.

Спускаясь по лестнице, принц запалил светляка и заставил того лететь впереди, освещая путь. От висевшей на стене масляной лампы толку было не слишком много.

— Лилиана, где трактирщик? — обратился к девушке Никаниэль, посохом отодвинув мешавший пройти тюк.

— Для вас просто Лили, Владыка. — поправила его оракул, и по ее холодно блеснувшим глазам Ник понял, что мужчину искать бессмысленно.

Таверна явно сменила владельца, и судьба предыдущего зависти ни у кого не вызовет. Впрочем, не больно-то было и надо.

Дойдя до с а мого конца подпола, принц не обнаружил ни только ни одного клятого орка, но и никого даже отдаленно смахивающего на их шамана.

В углу, на грубо сколоченной кровати, застеленной несвежей соломой, лежал Трехглазый. По неумело обмотанной бинтами груди расплывалось кровавое пятно, а серые тени на заострившемся лице лучше сумрачного взгляда говорили, что жить ему оставалось совсем немного.

Рядом, спиной к вошедшим, сидел лохматый коренастый мужчина, крепко привязанный за руку к спинке кровати. Изорванная в клочья одежда и множество кровоподтеков так и вопили, что последние пара дней у него выдались не из лучших.

И это предположение тут же подтвердил Наждак. Он с размаха пнул мужика по ребрам, вызвав у того болезненный стон, затем схватил за волосы, резко дернул на себя и крикнул ему прямо в лицо:

— Дождался, тварь? Сейчас Капитан тебе покажет! Пожалеешь, что на свет родился!

Однако неожиданно вперед рванул Малем. Он быстрее молнии подскочил к Наждаку, отшвырнул того в сторону и принялся развязывать пленника, бросая на бандитов полные ненависти взгляды.

Похоже Лилиана умудрилась найти единственного лекаря в Западных Королевствах, способного исцелить Ника. А может и во всей Лиотнии, если боги уже забрали к себе душу Трайнарв. Старая гномика, поклонявшаяся Аракаю, еще тогда на ладан дышала и, вроде, учеников не брала.

Так что самопровозглашенный жрец Ниметиса пришелся весьма кстати. Если Тавру, конечно, хватит сил избавить от магического недуга старого товарища.

И если он вообще захочет это делать.

Глава 38

— Все вон. — коротко распорядился Никаниэль, заставив недоуменно озиравшегося Наждака вздрогнуть. — Жаба, Лили, останьтесь. — добавил он, хотя пророчица и так с места не сдвинулась.

Как будто знала, что на нее приказ не распространяется.

Странно, но в ее обществе Ник ощущал… нет, не то чтобы покой, но что-то очень близкое. Родное. Похожие чувства испытывает лоцман сбившегося с курса судна, увидевший на горизонте очертания знакомых скал. Пусть команда еще и не на берегу, но теперь благополучная высадка лишь вопрос техники, а не воли богов.

Может тому виной бесконечная глубина пурпурных глаз, затягивающих, словно омут. Или таинственная аура — плотная и обволакивающая — наполненная неподвластными смертным знаниями. Но рядом с молодой пророчицей принц обретал уверенность в благоприятном исходе взваленной на плечи миссии. Уверенность, которую за последние годы непрестанно точили черви сомнений, множившиеся с каждой неудачей.

А их в жизни эльфа случилось немало.

Переглядываясь и перешептываясь, бандиты покинули погреб, не смея перечить ставшему за время отсутствия еще более грозным лидеру, а Никаниэль помог Малему усадить Тавра на стоявший неподалеку ящик. В ровном свете висевшего под потолком светляка фингалы, синяки и засохшая кровь на разбитой губе говорили о его судьбе лучше раскрытой книги. Разбойники явно со жрецом не церемонились.

— Никанор. — выдал, наконец, Тавр, жадно осушив половину поданной Малеммилом фляги. — Не думал еще когда-нибудь тебя увидеть. Особенно при таких обстоятельствах.

— Надеюсь, мои люди не сильно тебе досаждали. — прохрипел Ник, а Жаба, осознав ситуацию, стиснул зубы и невольно сделал шаг в сторону лестницы. — Они, видишь ли, манерам не обучены.

— Как и все мы, сержант, как и все мы.

Тавр сделал пару глубоких вдохов, поморщился и с некоторым трудом, но все-таки поднялся на ноги. Он смерил принца пристальным взглядом, от которого не ускользнули ни новые шрамы, ни черная кожа левой руки, ни причудливый посох, ни нечто большее, доступное лишь взору жрецов истинного бога.

— Ниметис всемогущий, что же ты с собой сделал… — тихо проговорил мужчина с печалью в голосе.

— Не больше, чем сделал бы любой другой для достижения своей цели. — строго отрезал Никаниэль. Он ни раз твердил, что готов пойти на что угодно ради воскрешения Элельен и повторит это еще столько же, если нужно. Любые жертвы, лишь бы глаза прекраснейшей из женщин вновь увидели свет звезд. — Прости, что с тобой так обошлись. Можешь идти, если хо…

Ник согнулся пополам, закашлявшись. Боль в груди пусть и не становилась сильнее, но и проходить сама явно не планировала. Плата за могущество? Плевать. Не велика цена.

Вздохнув, Тавр помедлил, после чего выбил из рук принца начиненный бестелесными сущностями посох, возложил ладони ему прямо на броню и принялся вполголоса молиться Ниметису.

Похоже за время разлуки его связь с богом природы заметно возросла. Руки бывшего охотника практически сразу наполнились мягким светом. Тот роси ширился, проникая под кожу и даря тепло родного очага давно бредущему во тьме путнику.

Однако, исцелить магический недуг — не то же, что заживить простенькую ранку или даже срастить сломанные кости. Тронутая разложением плоть никак не желала вновь становиться прежней, и Тавру требовалось все больше и больше сил.

Уже во весь голос взывал он к Ниметису, руки его дрожали, пот градом катился по лицу, а божественный свет окутал чуть ли не всего Ника, заставив остальных посторониться.

Ощущение тепла сменилось острой болью. Принца будто резали без ножа, но он, стиснув зубы, терпел, понимая, что другого способа нет. Либо ему помогут сейчас, либо придется мучиться до с а мого Бьюнилирина. А если кашель разберет его посреди людского заклинания? О последствиях его предупреждала Юла, и шрам на ее подбородке лишь подтверждал слова волшебницы.

Наконец Тавр умолк и устало опустился обратно на ящик.

Никаниэль попытался вдохнуть, но его горло схватил мучительный спазм.

Что… что с ним сделали?

Очередное предательство?

Неужели Ниметис приказал своему жрецу прикончить некроманта?

Ник потянулся уже к эссенции естества, намереваясь отомстить перед смертью, но тут с рвотным позывом из него исторгся здоровенный ком склизкой гнили. Влажно шлепнувшись, тот приземлился на пол, источая миазмы зловония, а принц обрел блаженную возможность беспрепятственно дышать.

Скороговоркой протараторив волшебные слова, он запустил крохотный огненный шар и к кфхану спалил ненавистную погань.

— Тавр, спасибо, я… — поблагодарил жреца Никаниэль, но тот его тут же перебил.

— Не надо. — неожиданно резко сказал мужчина. — Я сделал это в память о нашей дружбе. Я вижу во что ты превратился. Это не по нраву ни мне ни Неметису. — пошатнувшись, он вновь поднялся на ноги и посмотрел Нику прямо в глаза. — Ниметис не хотел, чтобы я тебе помогал. Но я сделал то, что должен, даже если мне придется за это расплачиваться. Знай же, Никанор, при следующей встрече мы будем врагами.

И, не говоря больше ни слова, направился к выходу.

Малеммил скорбно смотрел Тавру вслед, но дорогу бородачу заступил Жаба.

— Эй, а что на счет Трехглазого? Исцели и его!

— Пусть идет. — не оборачиваясь, обронил принц. Тавр выбрал свой путь, и не Нику в этом упрекать. — Малем?

Никаниэль кивнул на раненного бандита, но Малеммил отрицательно покачал головой. Не хотел он того лечить или не мог значения не имело. — Разбойнику не выжить. А значит…

Вытянув руку, Ник согнул пальцы хваткой коршуна и, резко дернув на себя, сорвал с бесчувственного преступника едва заметный, полупрозрачный саван оставшегося жизненного срока.

Может быть принц добил его из милосердия, а может вымещая злость от потери еще одного друга, но Трехглазый, так и не приходя в себя, осыпался горстью праха, затерявшегося в куче соломы.

Тихо охнул Жаба; сжал губы Малем; неодобрительно покачав головой, продолжил свой путь Тавр; и лишь Лилиана кивнула, поддержав решение Ника. Похоже она одна была всецело на стороне Никаниэля. Но мог ли он ей доверять? Его уже столько раз обманывали…

Наслаждаясь простой возможностью беспрепятственно дышать, Ник дождался пока закроется дверь за так ни разу и не обернувшимся Тавром и заглянул в лица оставшихся. Теперь они будут его ближайшими спутниками по пути в Эльфхейм.

Предатель Малеммил, искупивший свою вину смертью. Бандит Жаба, сумевший сохранить остатки Призрачной Плети. И наделенная редким даром предвидения таинственная Лилиана, с какой-то радости называющая принца Владыкой.

Та еще компания.

— А где Гилс? — спросил Никаниэль, вспомнив, что оставлял шайку не только на зеленокожего.

— Гилс? — переспросил Малем, наморщив лоб. — Знакомое имя.

Жаба округлил глаза, ожидая, что Капитан накажет нагло влезшего чужака, однако, когда этого не произошло, осознал произошедшую перестановку сил. И ему это явно не понравилось.

— Погоди. — Малеммила озарило. — Тот самый Гилс? Белобрысый такой? И он в разбойники подался? К девушке же шел.

— Не дошел. — мрачно отрезал Ник и вопросительно посмотрел на своего заместителя.

— Капитан, тут такое дело… — Жаба заметно замялся. — В общем вы как ушли, он стал банду под себя грести. Мол станем наемниками, будем заказы брать, жить честно и все такое. Его сперва терпели, потом по шапке надавали, как Мозган в тот раз, а потом он и вовсе проснулся со вторым ртом под подбородком. Вернее не проснулся… Ну, вы поняли. — зеленокожий чуть опустил голову и посмотрел из-под бровей. — Сами знаете какой у нас народ. Проблемы решают просто.

— Ну хоть у кого-то совесть проснулась! — всплеснул руками Малем, бросив на принца укоризненный взгляд.

Никаниэль задумался. Значит и Гилс отправился к богам. Прискорбно. Пройдя подготовку Коупа, он был одним из немногих в банде, умевшим более или менее обращаться с оружием. К тому же парень чем-то напоминал Нику его самог о. Пусть и весьма отдаленно. Не такой судьбы желал принц Гилсу, ну да ничего не поделаешь.

— Завтра выдвигаемся на восток. — озвучил свое решение Никаниэль. — Идем быстро и скрытно. Берите с собой все что надо, остальное добудем по дороге.

Жаба радостно хлопнул в ладоши и потер их друг об друга, предвкушая наживу.

— Вот это наш Капитан! Вот это я понимаю! — воскликнул он, но вдруг заметно поник, словно ему сообщили, что все девки в округе обернулись троллями. — Только…

— Что еще? — недовольно спросил Ник. Его так и подмывало отправиться в путь.

— Да проблемка есть одна. — зеленокожий бросил полный надежды взгляд на Лилиану, но та стояла подобно каменному изваянию и не сводила глаз с принца, явно не собираясь помогать. — Короли тут внеочередную сходку свою устроили. Пошумели, говорят, сильно и, вроде как, объединились. Назначили верховного главнокомандующего из своих. С опытом. Наделали армий. И давай демонов бить да нежить. Ну и нашему брату перепало. Теперь уже так просто не разгуляться.

Час от часу не легче. Однако не плохо же корольков припекло, что они сумели договориться кому доверить подобную власть. Видать за последние два года и правда не мало произошло. По крайней мере, на ракатоше, что удалось посетить принцу, подобного единства не наблюдалось. Тогда правители скорее руку бы себе отгрызли, чем отдали своих людей под чужое командование.

— Погоди. — неожиданная идея ночной молнией вспыхнула в мозгу Никаниэля. — Как зовут того главного?

— Да кфхан его знает. — Жаба пожал плечами. — Но кличка у него: Король Без Королевства.

— Варден Мейсис! — выдохнул Ник и воскликнул Малем хором.

— Добился-таки своего.

Принц не мог не восхититься упорством капитана Черных Соколов, сумевшего вернуть себе положение, после того, как его отца свергли, а сам он вынужден был скитаться без роду и племени. Еще и постоянно опасаясь за свою жизнь и жизнь единственной дочери. Вот уж кого Никаниэль точно не хотел видеть своим противником.

— Значит придется пробираться тайно! — решительно заявил Никаниэль.

Задерживать воскрешение Элельен он определенно не собирался.

— Не выйдет, Владыка. — подала голос Лилиана, и все взгляды тот час сосредоточились на ней — Я видела битвы и реки крови. Огонь, хаос и смерть рука об руку стоят у тебя на пути. Но ты все преодолеешь и достигнешь своей цели. Судьба предначертана, и тебе предстоят велике свершения.

— Ник, кто она? — спросил впечатленный речью Малеммил, давно подбиравший момент, чтобы поинтересоваться.

— Ведьма! — почтительно провозгласил Жаба.

— Она пророк, Малем. — недовольно поджав губы, сообщил Ник. — Настоящий. Я сам видел. И я забираю ее с собой.

— Полюби меня Мерфал… — прошептал Малеммил, по-новому взглянув на девушку. — Этого только не хватало.

— Грядет бой, Владыка. — холодным, как давно потухший камин, голосом сообщила Лилиана. — Армия королей близко. Она скоро будет у стен Стеулса. И отправили ее за некромантом.

Никаниэль грязно выругался. И ведь не объяснишь, что Учитель мертв, и больше нет нужды на него охотиться. Дредерс прикончил целую кучу аристократов и засел у королей занозой в заднице. Теперь те не отстанут, пока не восстановят справедливость. Как они ее видят.

Но что же в таком случае делать?

— Может переждем? — с надеждой в голосе спросил Жаба.

— Нет. — без тени сомнений провозгласил Ник.

Он до смерти устал ждать. Каждый день, каждый час, каждая лишняя секунда отделяли его от воссоединения с возлюбленной. Наверняка ей тоже уже не терпится упасть в объятия своего «глупого принца». К тому же, если верить Лили, то схватки все равно не избежать. Не лучше ли тогда к ней как следует подготовиться?

— Они хотят некроманта — они его получат. — голос Никаниэля звенел обагренной в крови сталью и заставил Малема сокрушенно опустить голову. — Мне нужно кладбище.

Глава 39

Стеулсское кладбище, как и положено, располагалась за пределами городской стены. Причем, при ее возведении, обитель мертвых отгородили первым делом. Почтение к предкам — это одно, но когда давно почивший дедушка ночью стучится тебе в окно — радости испытываешь мало. Тут бы в штаны не наложить и душу богам не отдать.

Приказав остаткам бандитов взять лопаты, Никаниэль в сопровождении Малема и Жабы вышел из трактира и чуть не налетел лицом на вилы. Перед входом стояла толпа вооруженных чем попало мужиков, разбавленная редкими вкраплениями стражников. Заметил Ник и гнома-мясника с тесаком в половину себя размером.

Похоже, споро организовав ополчение, граждане пришли разобраться со вторженцами.

— Эй вы, сложите оружие! — крикнул стоявший сбоку чернобородый дварф с кузнечным молотом в руках. Видимо городничий или кто-то вроде того, имеющий право говорить за прочих. — Подчинитесь — и вас будет судить барон, нет — прихлопнем здесь, на месте!

Принц коротко вздохнул. Очередное препятствие. А уж подгорных коротышек он невзлюбил еще со времен пленения в Дварфгоне. Не пора ли опробовать новые силы? Никаниэль чувствовал, что с легкостью справится с горсткой немытых мужиков. Но стоило ли это делать?

Толпа одобрительно гудела, поддерживая речь лидера, но затихла и схлынула отливной волной, стоило выйти на крыльцо Лилиане. Повзрослев, девушка явно снискала себе определенную славу, и, судя по побледневшим лицам горожан, ее как минимум боялись. Ни один не мог выдержать ее уничижительного взгляда, коим обозревала она простой люд.

Словно волк, взирающий на безропотное стадо. Но не овцы пред ним, а черви, недостойные даже внимания благородного хищника. Даже Жаба зябко поежился и шагнул чуть в сторону, хоть и не он вызвал неудовольствие пророчицы.

— Глупцы! — провозгласила Лилиана, и ее голос стай вспугнутых птиц пронесся над головами умолкших горожан. — Склоните головы перед Владыкой, ибо он тот, кто несет в наш мир избавление! Ему подвластны огонь и вода, земля и ветер, жизнь и смерть. Нет силы, способной остановить Владыку. Так встаньте под его знамена, и будет вам благо!

Никаниэль понятия не имел о чем говорит Лили, но решил, что этим можно воспользоваться. Зачерпнув эссенции естества, он сформировал в руке светящийся ядовито-зеленым раздвоенный хлыст и поднял тот над головой.

— Призрачная Плеть.

— Я думал их перебили.

— Плохо дело.

Люди узнали фирменный знак главаря наводившей ужас на королевства банды и растеряли остатки уверенности. Когда же подвластные воле Ника личи с легкостью уничтожили ворота и вошли в город, а из посоха выплыло с десяток призраков — окончательно деморализованные стеулсцы побросали оружие и с криками побежали по домам, спасать родных и близких. Ни о каком возмездии или суде речи уже не шло.

— Убей их всех и армия готова. — спокойно проскрипел Дредерс, но принц оставил его совет без внимания.

— Капитан! — благоговейно ахнул Жаба и, трясясь от страха и восхищения, упал на колени. — Я… Мы…

Он не мог найти нужных слов, чтобы выразить свое почтение, но Никаниэлю оно было ни к чему. Последовавшие примеру зеленокожего бандиты являлись лишь разменными монетами, служащими для достижения цели. Их жизни стоили в глазах Ника куда меньше, чем те же личи или призраки. То ли дело Тавр, но… Тот выбрал свою сторону, и этот факт уже не изменить. Пусть боги осветят его путь.

— За мной, на кладбище. — скомандовал принц, в сопровождении мертвой свиты направляясь к воротам. — Шило, Вуф, на вас разведка. Я хочу знать о приближении армии, до того, как они выроют сортиры у стен города.

— Конечно, Капитан!

Двое бандитов умчались быстрее ветра. Им явно было неуютно в присутствии нежити. Как, впрочем, и остальным. Хотя Лилиана держалась по-прежнему спокойно и ровно, словно все происходящее ее вообще не касалось. И только единственный взгляд, полный тепла и нежности, украдкой брошенный на Никаниэля, выдавал в ней живого человека, а не ожившего голема.

— Я займусь припасами и лекарствами. — мрачно заявил Малем. — Живым нужно будет что-то есть. Ты, как тебя? Шоск? — он ткнул пальцем в одного из безымянных разбойников. — Пойдешь со мной.

Тот посмотрел на лидера и, получив молчаливое одобрение, отдал лопату товарищу, после чего с заметным облегчением посторонился.

— И да, Ник, у тебя остались монеты? — спросил Малеммил.

Сперва принц не понял зачем тому деньги. Вновь нацепив шкуру главаря банды, привыкшей брать все что нужно силой, и, к тому же, мысленно уже занявшись формированием войска нежити, Никаниэль и думать забыл, что могут быть другие способы получить необходимое. Хорошо, что рядом Малем. Он сможет придержать у черты. В конце концов, как оказалось — у него работа такая.

Отцепив от пояса кошель, набитый серебром и медью, Ник бросил тот бывшему другу. Вот уж чего-чего, а денег у него осталось с избытком. Тем более, что нанять некроманта за них не удалось. Принц сам теперь стал магом смерти, и скоро ему предстояло проверить свои новые навыки.

Кладбище Стеулса представляло собой хаотичное нагромождение покосившихся надгробий. Одни — поновее, другим явно минуло уже несколько веков, третьи же и вовсе превратились в безликие холмы зеленого мха. На большинстве плит была высечена распахнувшая крылья бабочка — символ бога загробной жизни и перерождений. Прямо как в семейном склепе Сердца Леса.

Ничем особо не примечательное место. Разве что кроме парочки аборигенов. Двое несвежих зомби в истлевшей одежде методично царапали основание стены не то в надежде вернуться домой, не то наоборот желая забрать к себе похоронивших их домочадцев.

Заметив, или скорее, ввиду отсутствия глаз, почувствовав приближение живых, мертвецы отвлеклись от своего занятия и заковыляли к Никаниэлю и его спутникам. Бандиты поудобнее перехватили лопаты и сделали по паре шагов назад, но голосить не стали. Похоже последнее время обычной нежитью никого не удивишь. Да и Капитан с ними — уж он-то точно справится.

В принципе, происходи дело до Ужасной Войны, и святой обязанностью обнаружившего подобное безобразие некроманта было бы упокоить восставших, вернув их тела в родные могилы. Но Ник пришел с противоположной целью, а потому — небольшое усилие воли, и парочка зомби стали первыми рядовыми солдатами его армии.

Даже руками размахивать не пришлось, чтобы взять их под контроль, что, конечно же, удивило Учителя. Но принцу больше не было нужды скрывать свои способности.

Отослав протухших бойцов в сторонку, Никаниэль вышел на середину кладбища и прислушался.

Тишина…

Не такая, как в Лесу Погибели, конечно. Щебетали птицы, шелестели листья, скрипели ветки. Но в подобных местах всегда царила своя атмосфера, и только теперь Ник понял, что ее создавали поднимавшиеся от земли потоки некроэнергии. Вот только если раньше он мог лишь смутно ощущать присутствие тлетворной маны, то теперь ей суждено было стать источником его силы.

Закрыв глаза, принц потянулся сознанием вглубь земли. Под траву и мох, под дерн и прошлогодние листья — туда, где беспокойным сном лежали мертвые. Их час пробил. Настало время вновь явить свету прогнившее нутро зачерствевших сердец. А в существование праведников Никаниэль давно уже не верил.

Взмах руки, дыхание некроэнергии, и земля справа от Ника пришла в движение. Повинуясь приказу Лилианы, Наждак, судорожно сглотнув, несколько раз ковырнул лопатой и помог новому солдату появиться на свет. Им оказался седовласый зомби, еще при жизни лишившийся правой руки. Впрочем, в армию нежити принимали не за воинскую доблесть или умение владеть мечом — сгодятся все.

Подняв еще нескольких, принц понял, что дело идет слишком медленно. Такими темпами он едва успеет к вечеру состряпать небольшой отряд. А ведь бойцов еще предстояло обработать — с кучкой медлительных зомбарей много не навоюешь.

Тогда, несколько раз глубоко вдохнув, Никаниэль распахнул разум и принялся стягивать разлитую вокруг некроэнергию, концентрируя ту вокруг себя. Бандиты, почувствовав неладное, в страхе отступили; стражник, тайком наблюдавший через забор, свалился с лестницы; и лишь Лилиана осталась стоять рядом. Горделивая и уверенная, она ни секунды не сомневалась в успехе своего Владыки. А может наперед знала, что у него все получится.

Когда магические каналы уже трещали от напряжения, а собранную в одном месте магию смерти практически было видно невооруженным глазом, Ник взмахнул руками, разом отправив накопленное в землю. И десятки холодных огоньков тут же вспыхнули искрами мрака в сознании принца.

Мертвые пробудились!

Предельным усилием воли Никаниэль протянул к каждому тонкую нить контроля, покрепче уперся ногами в рыхлую землю, опустил руки, развернув ладонями к небу, и приказал нежити восстать. Сам же он попытался взмахнуть руками, как и положено в заклинании, но чуть не надорвался. Слишком тяжела оказалась ноша. Ник будто женился на огроменной огрессе, а теперь пытался внести суженую на порог нового дома.

Распахнув глаза и разрывая жилы, он по миллиметру поднимал ладони. Тихое рычание вырывалось сквозь стиснутые зубы.

Все больше и больше некроэнергии вливал в заклинание принц, пытаясь облегчить задачу. И дело пошло.

Зомби, скелеты, четыре практически сформировавшихся гуля — устремились к поверхности, разбрасывая комки кладбищенской земли. Неспособные противостоять воле некроманта они тянулись к свету, ведомые потоком тлетворной маны.

Кровь тонкой струйкой полилась из носа Никаниэля, но ничего еще не закончилось. Одно дело — возродить толпу нежити, и совсем другое — ей управлять.

Ник переоценил свои возможности. Сложная паутина, сплетенная из нитей контроля, расползалась, как старый свитер, раздираемый дикими псами. Все новые мертвецы вылезали на свет, и принцу не хватало сил заставить их стоять смирно. То один, то другой срывались с места, стремясь дорваться до живой плоти, и Никаниэлю приходилось заново их подчинять, чтобы тут же освободились еще несколько.

Создание армии грозило обернуться катастрофой на первом же этапе, погребя как Ника, так и его спутников под грудой мертвой плоти.

— Эм-м, Капитан? — неуверенно спросил Жаба, лопатой расколошматив тянувший к нему костлявые пальцы скелет. — Так и должно быть?

Но принц даже ответить не мог, отчаянно ища выход из сложившейся ситуации.

Хотя, слова зеленокожего неожиданно натолкнули его на мысль.

Капитан, да?

В мозгу Никаниэля спасительным кругом всплыла принятая у Черных Соколов система иерархии. Капитан — сержант — штрейс — рядовой. И если он — Капитан, то что мешает назначить себе офицеров?

Схватив сразу целую связку нитей, Ник перекинул их на одного из безучастно стоявших в стороне личей и приказал тому принимать командование. В холодном сознании мертвого мага блеснул тусклый огонек разума, и часть трупов замерла, чтобы вскоре беспорядочной кучей выстроиться перед новым начальником.

Над дисциплиной еще надо поработать, а пока…

Действуя на пределе сил, принц арканил все новую и новую нежить, завязывая узлы управления на созданных Учителем личей. Отличный подарок на «день инициации». Главное, что сами они беспрекословно подчинялись своему хозяину.

Никаниэль почувствовал недовольство Дредерса, и то живительным бальзамом омыло его усталую душу.

Наконец, последний зомби получил свой поводок, и Ник взглянул на образовавшееся войско. Меньше, чем хотелось бы, но он и так чуть не надорвался. Впредь следует быть аккуратнее.

— Святая пятка Мерфала, Капитан, это же… это… — промямлил Наждак, осторожно тыкая лопатой в гуля, а когда тот резко повернул голову, бандит отскочил в сторону не хуже гепарда. — Очешуеть!

Что ж. Начало положено.

Глава 40

Следующие два дня Никаниэль практически не вылезал с кладбища, проводя время за улучшением бойцов своей маленькой армии. Он исчерпал стеулсские запасы некроэнергии и даже залез в личный резерв, но существенно усилил б о льшую часть зомби и завершил преобразование гулей.

Так что в итоге под его началом оказалось чуть меньше двух сотен воинов, если так вообще можно назвать низшую нежить, не имеющую брони, оружия и каких-либо полезных навыков. А половина и вовсе представляла собой лишенные плоти скелеты. Но тут уж все зависело исключительно от наполненности погоста, небогатого на серьезный материал.

Тем не менее, к моменту возвращения разведчиков, сообщивших, что вражеское войско на подходе, Ник более или менее сформировал боевые отряды. Он оставил за собой непосредственный контроль над личами, гулями и Тенью, а остальное поручил бывшим магам корпуса противодействия. Их основной задачей стало ретранслировать волю некроманта рядовым бойцам.

— Сколько их? — спросил принц у бандитов с опаской поглядывавших на нестройные ряды мертвецов.

— Много. — удрученно сообщил Шило. — Идут по тропе с северо-востока и конца им не видно.

— Мечники, лучники, конники. — подхватил Вуф, нервно почесывая мохнатое ухо. — С ними маги. Не сдюжим, Капитан. Бежать надо.

Однако по пронзительному взгляду Никаниэля шинкацу понял, что отступать лидер не планирует, и, поджав хвост, отошел в тень.

— Сколько у нас времени? — Ник уже начал прикидывать варианты, заодно копаясь в заемной памяти в поисках подходящих заклинаний.

Он сильно сомневался, что одна из нескольких людских армий может насчитывать больше тысячи солдат. Скорей всего даже пяти сотен нет. Ведь нужно еще отбивать захваченные демонами города, закрывать прорывы на план хаоса, зачищать разгулявшуюся нежить. Да и вряд ли все короли безропотно предоставили Мейсису своих воинов. Имея представление о гадливости человеческих монархов, принц был более чем уверен, что в их стане не все так гладко.

— К вечеру должны быть тут. — чуть подумав, ответил Шило. — Хотя нет, не успеют. Ночью.

Ну это вряд ли. В отличие от разбойника, принц кое-что все-таки смыслил в военном деле и точно знал, что по темноте солдат заставляют идти лишь в крайнем случае. А значит на ночь разобьют лагерь и будут у стен лишь к утру. В лучшем случае.

Этим нужно воспользоваться.

— Приведите городничего. — приказал Никаниэль и принялся формировать из маны смерти фантома.

Похожее на тень приведение, которое даже при свете дня заметить довольно сложно. Если верить знаниям Дредерса, фантом не имел возможности взаимодействовать с материальными объектами, но зато мог служить некроманту дополнительной парой глаз. Чем и хотел воспользоваться Ник. Все-таки врага нужно знать в лицо, а не полагаться на россказни дрожащих от страха отбросов.

Главенствовавшего в Стеулсе дварфа доставили довольно скоро. Тот пришел без сопровождающих и с неприкрытой ненавистью взирал на принца и безмолвную нежить. Будь его воля, так он без всяких сомнений лично придушил бы наглого эльфа, посмевшего осквернить могилы. Вот только бородач трезво оценивал свои силы. Как и прочие жители города, по словам Наждака, последние два дня не смевшие казать носа за пределы своих домов.

— Завтра здесь будет королевская армия. — сообщил городничему принц.

— Давно пора. — буркнул тот. — Первым брошу факел в костер, на котором тебя сожгут.

Никаниэль хмыкнул. Дварфы не изменяют себе в своей самоуверенности. Что ж, пора опустить кого-то с небес на землю.

— Хорошие стены вы тут построили. — отстраненно заявил Ник, осматривая плотно подогнанные бревна. — Прочные, надежные. Как думаешь — атаку магов выдержат?

Бородач недоуменно проследил за взглядом принца. Постепенно на его лице проступило понимание, и он, в бессильной злобе стиснув кулаки, прошипел:

— Ты не посмеешь!

— Еще как посмею. — усмехнулся Никаниэль. — Обороняться всегда проще, чем нападать. Армия моя, как видишь, есть не просит, так что осады я не боюсь. К тому же всегда смогу завербовать новых. По-моему, из тебя получилось бы отличное умертвие.

Городничий побледнел, но взгляда не опустил. Тугие желваки забугрились на широких скулах. Он положил ладонь на рукоять кинжала, но, чуть помедлив, убрал обратно. Дварф прекрасно осознавал свое положение и ничего не мог с этим поделать.

— Что ты хочешь? — наконец выдал он, смирившись.

— Мне нужно все, что можно использовать, как оружие. — сообщил Ник, ни секунды не сомневаясь в получении желаемого. — Топоры, вилы, косы, дубины, цепи. Сложите все у ворот, и к вечеру нас тут не будет.

Бородач недоверчиво приподнял бровь.

— Если я скажу «честное слово», ты мне поверишь? — принц ухмыльнулся.

— Пусть Лаод покарает тебя. — опустив плечи, прошептал городничий, покидая кладбище.

— Чем быстрее справишься, тем быстрее уйдем. — поторопил его эльф.

Проследив за удалением поникшей спины дварфа, Никаниэль задумался, правильно ли он поступает. Вообще, возглавляя Призрачную Плеть, ему доводилось слышать проклятия и пострашнее. Но теперь, глядя на безмолвно взиравшую на него пустыми глазницами нежить, фраза бородача вспыхнула в мозгу Ника снопом ослепительных искр.

Как так вышло? Где он свернул не туда, что мирные жители насылают на него кары светлых богов? Может ст о ит…

Нет! Поздно уже что-либо менять. Не теперь, когда долгожданное воскрешение Элельен забрезжило на горизонте лучами восходящего солнца. Потом. Все потом. У него будут еще сотни лет, чтобы искупить свои грехи. Сотни лет счастья бок о бок с прекраснейшей из женщин.

Приказав личам вести нежить к воротам, принц тряхнул головой, прогоняя непрошеные мысли, и направился в трактир. В отличие от мертвецов, он по-прежнему нуждался в пище и отдыхе. К тому же не мешало проверить, как идут последние приготовления к отправке в Эльфхейм.

Зайдя внутрь, Никаниэль обнаружил Малема с Жабой сидящих за одним столом. Разложив добытую где-то карту, они водили по ней пальцами бодро обсуждая возможные планы действий. Как и прежде, Ника не переставляла удивлять способность Малеммила найти общий язык с кем угодно. Даже с ненавистным разбойником. Впрочем, за восемь-то веков можно было научиться.

В углу, тихо переговариваясь, обедали остальные пятеро бандитов. Стоило принцу зайти, как они обернулись посмотреть. На их лицах отчетливо читалась тревога, но и вера в могущество лидера, ни раз прежде выручавшего Плеть из передряг. И таинственное убийство Трехглазого вкупе с поднятием целой уймы нежити лишь укрепили их убежденность в способностях Ника.

За отдельным столом ждала Лилиана. На чистой скатерти стояли исходящие паром тарелки с нехитрой едой. Будто девушка предчувствовала появление принца и только что те принесла. А может так на самом деле и было.

— Нападем ночью. — объявил Никаниэль, встав посреди зала. — Их больше, но нежити не нужен сон и свет солнца. Нельзя упускать такое преимущество.

В глазах Малема проскользнула искра благодарности. Он явно опасался, что Ник захочет взять горожан в заложники или еще что-нибудь в этом духе. Тем более, что Жаба так и предлагал.

— Но как мы узнаем, где они встанут? — нерешительно поинтересовался Наждак. Немолодой бандит опасался ввязываться в подобное дело, однако перечить главарю не смел.

— Это моя забота. — отрезал принц, сосредотачиваясь на контроле фантома. Перед его мысленным взором поползли стройные ряды солдат, коней, карет и фургонов. Призрачный разведчик делал свое дело. — Их не больше трехсот. Должны осилить. Опасность представляют только десяток магов.

Шоск поперхнулся и закашлялся. Как и большинство разбойников, будучи выходцем из простой крестьянской семьи, он суеверно боялся магии в любом проявлении. Особенно если ее собирались использовать против него.

— Победа неизбежна. — поднявшись на ноги, заявила Лилиана, а ее тон, как обычно, заставил бандитов вздрогнуть. — Владыка не ведает поражений. Скоро одно его имя будет ввергать в страх смертных. Ни боги, ни демоны, ни кто из ныне живущих не сможет помешать ему достичь цели.

Малеммил, поджав губы, покачал головой. Да и сам Никаниэль, честно говоря, не горел желанием становиться всеобщим пугалом. Он хотел лишь одного и собирался это получить.

Тем временем пророчица вынесла из-за стойки металлический шлем и протянула его Нику. Покрытый острыми шипами, тот походил на перевернутого паука или лишенного клешней краба. Не самый изящный головной убор. К тому же принц никогда не любил носить этот элемент доспехов. Однако…

— Возьми, Владыка. — проникновенно сказала девушка. — Никто не застрахован от превратностей судьбы. Не ст о ит испытывать благосклонность Минэмы.

— Ты что-то видела? — обеспокоенно спросил Никаниэль, принимая подарок.

Прищурившись, он вглядывался в пурпурные глаза Лилианы, тщетно пытаясь увидеть в них отсветы грядущего. Что знала пророчица? Какие тайны открыл ей непростой дар? И могла ли она сказать хоть что-то, не рискуя изменить будущее?

А самое главное — мог ли Ник ей верить. Его уже столько раз обманывали и предавали… Даже Малем, которого принц всем сердцем чтил как лучшего друга, на деле оказался всего лишь агентом отца. И что бы Малеммил не говорил, он навсегда утратил былое доверие.

Не произнеся ни слова, Лилиана загадочно улыбнулась и легким движением поправила волосы цвета воронова крыла. В ее ясных проницательных глазах отражался сам Ник и больше ничего. Окончательное решение зависело только от него.

Как всегда, как всегда…

Глава 41

Тихая безлунная ночь распростерла свои крылья над лесом близ города Стеулс. Мириады звезд застыли на небосводе алмазной россыпью, изредка срываясь с места, чтобы ярким огненным росчерком навсегда исчезнуть с лица Альйона. Но никто не лил по ним слез. Рожденные и погибшие в безграничном мраке они навсегда оставались неизменно одиноки и бесконечно далеки от чаяний простых смертных.

Но и звезды — эти холодные искристые льдинки — с тем же равнодушием взирали на разбитый в лесу людской лагерь, к которому с неотвратимостью лезвия гильотины приближалась толпа нежити.

Благодаря засланному в королевскую армию фантому Никаниэль прекрасно знал устройство бивуака. В центре расположились шатры магов и ставка командования, в которой еще долго после отбоя не гас свет. Вокруг них стояли палатки офицеров, дворян и лучников. Большинству же обычных пехотинцев не хватило места на выбранной для отдыха поляне, и они рассредоточились среди деревьев, не слишком удаляясь от центра.

Пытался Ник произвести и более глубокую разведку, однако в какой-то момент картинка мигнула и погасла, ознаменовав гибель фантома. Похоже поляну окружал некий защитный барьер. Маги знали куда шли и соответствующе подготовились. По крайней мере, в магимуаре Юлы ничего похожего принцу видеть не доводилось.

— Капитан, а нам точно сражаться не надо? — шепотом спросил Наждак, нервно сжимая рукоять меча.

Ему, как и прочим живым, в этой схватке отводилась роль поддержки. Не было никакого смысла бросать обычных бандитов на профессиональных солдат. От скелетов толку больше. А эти… Могут пригодиться позже.

— Заткнись и не мешай Капитану думать. — шикнул на разбойника Жаба. — Скажи спасибо, что он тебя еще не прикончил.

Действительно, желание Наждака выделиться порой раздражало. Но не настолько, чтобы лишать его жизни.

Тем временем, извлеченные из гауинта призраки уже прикончили часовых, открыв дорогу скелетам. И те, поскрипывая костями, приближались к первым рядам спящих. Насколько успел понять Никаниэль, армией командовал толковый мужик. А потому не стоило сходу бросать в бой все силы. Говоря языком шарантори, пусть сперва покажет какие дебютные ловушки тот заготовил.

Не было слышно ни воинственных криков ни лязга стали, сопутствующих любому бою. Ожившие костяки, управляемые парой личей, безмолвно уничтожали спящих, душа их или же разрывая плоть тощими пальцами.

Десятка три солдат успели отправиться на встречу с богами, когда ночную тишину прорезал полный ужаса вопль.

Лагерь тут же пришел в движение.

Воины вскакивали, хватая оружие; зажигались факелы; офицеры, на ходу застегивая доспехи, отдавали приказы. Маги, сгрудившись в центре, листали волшебные книги, но не торопились колдовать, экономя ману.

Пали первые скелеты, разрушенные точными ударами. Слабейшая нежить — даже обычный крестьянин мог уничтожить такого, переломив хребет орясиной. Однако на их место Ник поднял нескольких только что убитых людей, обратив их в зомби и отправив убивать бывших товарищей.

Он надеялся таким образом посеять смуту в рядах противника, но лишь выдал свое присутствие.

— Некромант!

— Здесь некромант! — донеслись встревоженные крики.

И пусть сам принц находился на достаточном расстоянии, чтобы пока что не опасаться за свою жизнь, но и давать врагу информацию раньше времени тоже не стоило.

Слушаясь приказов, люди смогли, наконец, сомкнуть ряды и встретить неприятеля единым фронтом. Весы резко качнулись в противоположную сторону. Теперь на каждого убитого приходилось едва ли не три-четыре уничтоженных мертвяка.

Но почему? Никаниэль прекрасно знал, насколько неэффективно обычное оружие против нежити. Маги же до сих пор молчали, сосредоточенно шаря глазами в поисках более серьезных противников.

Ответ пришел с внезапно налетевшим порывом ветра. Тот принес не только запахи смерти и страха, но и стойкий хвойный аромат, которого не могло присутствовать в этом лиственном лесу.

«Алхимическое зелье!» — осенило Ника.

То самое, изобретенное гномихой из Фарлонда. Похоже за прошедшее время оно получило немалое распространение. В тот раз принц с друзьями лично испытал его эффективность, а потом еще и поспособствовал продвижению слухов, заполучив для Черных Соколов рецепт.

Кто же знал, что теперь это выйдет ему боком!

— Назад!

Следуя приказу, личи отозвали выживших скелетов. Отступили с ними и несколько уцелевших зомби из числа свежеподнятых. Затихли звуки схватки, ознаменовав передышку.

Никаниэль передал ход противнику.

На самом деле Ник и не планировал победить первой же атакой. Он прекрасно понимал, что армия, отправленная убить некроманта, должна быть готова к бою с нежитью. Тем более, что мертвяки и без участия повелителей смерти уже несколько лет как вылезали повсеместно.

Изначально принц собирался совершить налет скелетами, заставить магов применить несколько заклинаний, после чего имитировать отступление, а затем контратаковать. И, в общем, стратегии все еще можно было придерживаться. Разве что козырей у врага оказалась несколько больше запланированного, а костяков уцелела едва ли пара десятков. Но ведь и Никаниэль использовал далеко не все свои возможности.

Укрывшись щитами, солдаты уплотнили строй и спрятались под барьером. Лучники держали наготове стрелы, орошенные алхимическим зельем. Командир не торопился делать ход, устроив экстренное совещание.

Вот только время играло на руку Нику, и командующий это прекрасно осознавал. Разбуженным посреди ночи людям требовался отдых после дневного перехода, в то время как нежить не знала усталости и могла простоять в боевой готовности хоть сутки, хоть двое, хоть сотни лет, если потребуется.

И, тем не менее, военачальник медлил.

Минуты тянулись густым киселем, по капле просачиваясь из треснутой кружки и медленно стекая на пол. Их собралась уже целая лужа, но приказа атаковать так и не поступало ни с одной, ни с другой стороны.

Бандиты подле принца нервно переступали с ноги на ногу, вслушиваясь в лесные шорохи. Даже им было тревожно находиться в наполненном нежитью лесу. Что уж говорить о солдатах. Те до боли в глазах вглядывались в колышущиеся тени, и каждый куст казался им жутким скелетом, а до предела напряженные мышцы сводило судорогой.

Но они не смели ни на миг опустить оружие или ослабить бдительность. Никому не хотелось повторить судьбу соратников, поднявшихся со свернутыми и разодранными шеями, а затем ушедших в лес, подволакивая непослушные ноги.

Наконец командующий принял решение, и лагерь зашевелился.

Маги потратили часть маны, заставив светиться несколько деревьев, офицеры отдали приказы, отправив людей выдвинуться в сторону отступления неприятеля, всадники забрались на лошадей и приготовились к бою. Пусть в лесу у них и не выйдет полноценного кавалерийского наскока, но рубить врагов сверху всяко сподручнее.

Медленно ползла колонна солдат, постепенно углубляясь в заросли. Под ногами хлюпала кровь. Кости поверженных скелетов оглушительно трещали, вселяя ужас в сердца смертных. Но худшее ждало их впереди.

Не успели люди уйти далеко от лагеря, как на них со всех сторон набросились сидевшие в засаде зомби. И не простые, а те, которых Никаниэль лично усилил, напитав некроэнергией. Обычное оружие оставляло на их мертвой плоти лишь жалкие царапины, а сами они двигались гораздо быстрее и резче недавно оживленных трупов. К тому же их гнилые пальцы крепко сжимали принесенный стеулсцами инвентарь. К сожалению, хватило не всем, но даже так покойники представляли собой немалую силу.

Первый ряд живых был смят в считанные секунды. Зомби не щадили ни людей ни животных, одинаково успешно уничтожая врагов. Запели тетивы, вновь пахнуло зельем, щедро поливаемым испуганными солдатами во все стороны. Но даже так нежить теснила.

Тогда в бой вступили маги.

Сверкнувшее в ночи копье лавы смел о сразу четверых мертвяков и расплескалось, врезавшись в вековой дуб. Следом полетели и другие заклинания. Воодушевленные поддержкой люди воспряли духом и с радостными криками принялись остервенело рубить врагов.

Одна за другой лес озаряли вспышки магии. Огонь, лед, молнии — волшебники, отринув осторожность, будто устроили соревнование по уничтожению оживших трупов. И главным призом были их собственные жизни. Ведь если солдаты падут, то им самим не хватит маны, чтобы отбиться.

И особенный урон армии Ника наносили, как ни странно, маги белых одежд. Специализируясь обычно на защитном колдовстве, в этот раз они швырялись чем-то вроде ярких золотистых конусов. Зомби, пронзенные подобными чарами, обращались в прах без шанса на повторное воскрешение.

У принца оставалось не так много ресурсов, чтобы вновь переломить ход сражения в свою пользу. Личами он пока что рисковать не хотел — слишком уж трудоемко их создание, а значит настало время объявиться самом у.

Глава 42

Оставив Малема с бандитами охранять Лилиану, Никаниэль по привычке сдавил бока Тени, отправляя коня в бой. Хотя воскрешенному животному подобного уже и не требовалось. Послушный воле некроманта тот засеменил вперед, и вскоре Ник уже своими глазами лицезрел последнюю надежду вражеской армии.

На поляне, в окружении горстки солдат невозмутимо стояли одиннадцать магов и главнокомандующий. Последний то и дело опускал ладонь на рукоять полуторного меча и снова ее убирал. Опытный воин, ему явно не терпелось броситься на помощь своим людям, но положение обязывало оставаться в стороне и руководить ходом боя. Хотя, по сути, ни на что повлиять он уже не мог.

И где только Мейсис умудрился откопать его среди холеных аристократов, воевавших не покидая походного шатра?

Принц подобрался сбоку, а потому пока что его не видели. Пользуясь эффектом неожиданности, он, не мешкая, по памяти прочитал заклинание огненного шара, запустив тот в самый центр поляны.

Сфера пламени получилось что надо, но она взорвалась ворохом искр, не причинив никакого вреда. Лишь полукруг почерневшей земли очертил контур защитных чар. Брошенная следом пара сгустков некроэнергии пролетела еще меньше, бесследно растаяв в убившем фантома барьере.

Зато Никаниэля заметили. Несколько магов обернулись к нему, выбрав всадника на мертвой лошади новой целью своих заклинаний.

Медлить нельзя.

Высоко подняв сияющий в ночи Люминистилл, Ник лично повел в бой последние резервы.

К скачущему во весь опор принцу устремились сразу несколько огненных шаров, ветвистая молния и еще что-то явно не менее смертоносное.

Не мешкая, Никаниэль напитал маной заранее заготовленные стихийные щиты, и его укрыли сразу три плотных полноценных сферы. Наконец Ник достиг достаточного могущества, чтобы защититься со всех сторон. Далеко не все маги Эльфхейма могли похвастаться подобным.

И пусть непроницаемая стена спрессованной земли закрыла обзор, но принц и без того знал что делать. Прямо на скаку он сформировал из некроэнергии мощное копье, наконечник которого отлил из эссенции естества, и, подобно рыцарю на турнире, на полной скорости врезался в защитный барьер.

Раздался звонкий удар, будто кто-то ударил в гонг. На долю мгновения Никаниэлю показалось, что он не сумеет пробить оборону, но, надавив изо всех сил, Ник все-таки прорвался внутрь. Защита с тихим звоном рассыпалась, и последний отряд нежити под предводительством некроманта ворвался в людской лагерь.

Стихийные щиты успешно отражали напор людской волшбы, заодно отвлекая на себя магов. Без поддержки колдовства солдаты вновь ощутили на себе ярость усиленных зомби. Крометого, принц бросил в бой и личей. Ведь теперь чародеи в первую очередь думали о спасении собственных жизней, а не о поддержки соратников.

Неожиданно, проникнув сквозь все слои защиты, прямо перед Никаниэлем возникло острие светящегося конуса. Магия явно не относилась к разряду стихийных, а потому легко пронзила сферы и врезалась Нику прямо в грудь.

И… ничего не произошло.

Похоже она действовала исключительно на нежить, а принц, к счастью, пока еще оставался живым. Вот только Тень, которого зацепило лишь самым краем, обратился в прах, и Никаниэль кубарем полетел на землю.

Развеяв щиты, Ник сразу отпрыгнул в сторону, уходя из-под возможной атаки, но ее и не последовало. Людские маги сосредоточились на более близких целях.

Обогнав создателя, в бой вступили гули.

Эффективность их длинных смертоносных когтей эльфу некогда довелось испытать на собственной шкуре. Теперь же чудовища, ворвавшись в жидкую цепь прикрывавших чародеев солдат, разрывали людей на части. А не слишком поврежденных принц тут же поднял в виде зомби, добавив еще больше хаоса и беспорядка в ряды врага.

Мимо Никаниэля пронесся сгусток некроэнергии — то подоспел единственный лич, взятый в штурмовой отряд. Смертоносная магия успешно достигла тела одного из магов, но не причинила ему вреда. Тот явно запасся защитными амулетами.

Но Ник поддержал своего офицера, и вскоре волшебник рухнул, сраженный убийственным заклинанием.

Людская армия была обречена.

Потеряв поддержку магов, солдаты еще какое-то время сопротивлялись натиску зомби, но вскоре дрогнули и бросились бежать, оглашая ночной лес полными ужаса криками. В погоню принц отправил извлеченных из гаиунта призраков.

Оттуда же выплыла банши, чей скорбный вой, заставил дрогнуть державшихся из последних сил чародеев, а так же похожий на медузу призрачный сгусток. Никаниэль не успел даже отдать ему приказ, как тот подлетел к одному из магов и белесым туманом просочился внутрь человека, проникнув через нос и рот.

Волшебник захрипел, схватился за горло, царапая шею ногтями. В его широко раскрытых глазах застыл безбрежный океан страха. В отчаянной попытке спастись он потянулся к стоявшему рядом товарищу, но тот даже не заметил мольбы о помощи, коротким кинжалом отбиваясь от восставшего из мертвых солдата.

Чем бы не являлся этот дух, он определенно умел бороться с магами.

— Острожно! Справа! — внезапно крикнул Учитель.

Ник рефлекторно повернулся в указанном направлении, и… там никого не оказалось. В тот же миг мощный удар по затылку отправил принца на землю.

Кфханов Дредерс!

Он нарочно обманул Никаниэля, намереваясь завершить ритуал и завладеть телом. Если бы не шлем…

Но даже так в голове Ника будто устроил представление заезжий цирк. Трюкачи, акробаты, клоуны, оркестр — все принялись выступать разом, создавая невыносимую какофонию, и плававшие перед лицом круги ничуть не улучшали ситуацию.

Тем не менее, принц сумел подобрать выпавший из рук меч и с трудом подняться на ноги. В глазах двоилось. Непрестанно светившийся от присутствия нежити Люминистилл выглядел мутным пятном. Звуки слились в сплошной непрекращающийся шум.

Похоже какой-то лучник попытался закончить бой, достав некроманта, и чуть не преуспел.

Никаниэль пытался выследить негодяя расплывающимся взглядом, как тут на него налетел вражеский командир.

Опытный воин, тот чуть сходу не прикончил Ника. Эльфа спасли лишь отточенные в подземельях рефлексы и приделанные к броне стальные пластины.

Выбив искры в неудачной попытке, мужчина вновь занес меч, и принцу стило немалых трудов уклониться от атаки.

А затем еще и еще.

Никаниэль даже не пытался наносить удары, полностью сосредоточившись на защите. Он понимал, что мог бы победить всего одним заклинанием, но звон в голове никак не позволял даже почувствовать ману, не то что бы что-то из нее сформировать.

Стиснув зубы и отчаянно пытаясь хотя бы сфокусировать зрение, Ник скорее по наитию отбивал вражеские выпады. Если бы не броня, он бы уже получил несколько серьезных повреждений, но даже так кровь струилась из рассеченной щеки и пореза на тыльной стороне ладони.

Выхватив потайной кинжал, принц сделал неуклюжий удар, выиграв пару драгоценных секунд. Он попытался вызвать из валявшегося неподалеку посоха еще одного призрака, но острый приступ головной боли не позволил даже заглянуть в гауинт.

Кфханов Дредерс!

Неужели его план все-таки увенчается успехом?

Вражеский командир наседал.

В лучшей форме Никаниэль с легкостью одолел бы его в честном бою, но сейчас мог лишь, напрягаясь до предела, бороться за свою жизнь. Злость и отчаянное нежелание умирать, не достигнув цели, придавали ему сил держаться. Однако этого было не достаточно, чтобы победить.

Ник уже всерьез начал молиться богам, как вдруг шквал ударов ослаб, а следом и вовсе прекратился.

По прорезавшемуся сквозь шум в ушах звону стали принц понял, что бой продолжается и, кое-как сфокусировавшись, увидел, что его место занял Малем!

Не напрягаясь, Малеммил быстро перехватил инициативу. Его меч мелькал с головокружительной скоростью, оставляя за собой размытый шлейф послеобразов. Хотя, скорей всего, тот всего лишь мерещился не до конца пришедшему в себя Никаниэлю.

Человек пыхтел. Взгляд его сосредоточенных глаз лихорадочно метался в поисках слабого места. И не находил. Малем сражался безупречно.

Вот на груди командира показалась первая кровь. Затем еще один росчерк прочертил правое плечо. А следом и левое.

Осознав безнадежность положения, мужчина крепко стиснул зубы и бросился в последнюю решающую атаку, но Малеммил не оставил ему и шанса. Меч вышел из спины полководца, и тот безжизненной тушей свалился на землю.

Последним из людской армии.

Глава 43

— Кажется, я велел охранять Лилиану. — выдавил из себя Ник, борясь с подступающей тошнотой.

— Ну прости, что спас тебе жизнь. — саркастичным тоном произнес Малем, вытерев кровь с клинка. — В следующий раз не ст о ит?

Он вложил меч в ножны и осмотрел поле боя. В серых отсветах зарождающегося рассвета разгромленный лагерь людской армии смотрелся особенно жутко. Переломанные, изуродованные трупы; искаженные предсмертной агонией лица; литры крови, не успевающие впитываться в стонущую от боли землю. И уцелевшая нежить, бесцельно бродящая средь мертвых тел.

Солнцу Альйона не доводилось видеть подобной картины уже не одну тысячу лет. И теперь оно плакало, роняя ласковые лучи на израненную кожу, не успевших еще остыть покойников.

— Спасибо. — тихо вымолвил Никаниэль.

Если бы не подоспевшая вовремя помощь, ему, возможно, и не довелось бы лицезреть горькие плоды собственной победы.

Окинув Ника изучающим взглядом, Малеммил открыл уже было рот, чтобы что-то сказать, но, передумал и, махнув рукой, подошел оценить полученные принцем раны. Ведь теперь кроме него никто не мог их залечить и позаботиться о возвращении наследника престола на родину.

— Поцелуй меня Мерфал… — шумно выдохнул Наждак, выглянув из-за деревьев.

Следом за ним, вышли и остальные бандиты вместе с Лилианой. Пророчица не произнесла ни слова, но, встретившись с Никаниэлем взглядом, медленно кивнула, будто бы говоря: «Все случилось, как и должно было. От предначертанного не уйти».

Сперва в глазах разбойников стоял испуг, но вскоре он сменился алчным блеском жажды наживы. Эти люди выбрали свой путь и теперь шли по нему, следуя за лидером, который, к слову сказать, не переставал поражать. Вряд ли какой-либо еще банде удавалось разгромить целую армию и забрать себе все их имущество. Дворяне, офицеры и, конечно же, маги! Куш обещал быть нешуточным.

— Грузите все в повозки. — распорядился Ник, стоически терпя медицинские манипуляции Малема.

— Но лошади… — нерешительно начал Жаба, имея ввиду, что б о льшая часть животных пала в бою, а прочие разбежались.

— Я разберусь. — отрезал принц, и преступники сперва нерешительно, а потом все смелее принялись ходить от тела к телу, срезая кошельки и хвастаясь прочими находками.

Пусть радуются.

Никаниэлю же, несмотря на чудовищную усталость и стойкое желание закрыть глаза часов эдак на тридцать, предстояло еще немало сделать.

Множество солдат его мертвого войска пали в бою. От магии, меча или алхимического зелья — но в строю осталась едва ли четверть зомби и всего несколько скелетов. Гуль уцелел лишь один, и даже нескольких призраков умудрились достать. Без потерь вышли только личи, которых Ник берег до последнего момента. А поднятые посреди сражения солдаты и в подметки не годились обработанным некроэнергией мертвецам.

Принц прекрасно понимал, что уничтожение целой армии безнаказанным никто не оставит. И уж тем более Мейсис, не привыкший терпеть поражения. А значит нужно начинаться готовиться к новой битве и, возможно, не к одной.

Вот только маны смерти у Никаниэля осталось совсем мало, а запасы стеулсского кладбища он исчерпал досуха.

Но зато… Над некоторыми из тел курились невидимые обычным смертным дымки эссенции естества. И, если верить Учителю, даже некроманты не могли ею пользоваться. А Ник мог. И ему стоило поспешить, пока странная сила окончательно не развеялась.

Поэтому, несмотря на звон в голове и тяжесть в мышцах, отчаянно протестовавших против каждого движения, принц подобрал посох и, опираясь на него, заковылял восстанавливать армию.

Никаниэль практически не думал — на это он был уже не способен. Действуя механически, словно голем, Ник втягивал эссенцию естества и тут же ее использовал вместо некроэнергии, поднимая и усиливая трупы. При этом, где-то в уголке сознания он понимал, что нежить получалась мощнее обычной, но размышлять над этим возможности не оставалось.

Когда же силы окончательно покинули принца, он упал где стоял, успев лишь приказать трупам охранять его и лагерь.

Очнулся Никаниэль, как ни странно, в шатре. Похоже тот возвели прямо над Ником, не смея приближаться к охранявшим его сон личам. Причем один из них был явно создан не Дредерсом.

Напрягшись, эльф вспомнил, что, двигаясь словно сомнамбула, сумел, обойдясь без некроэнергии, воскресить несколько десятков мертвецов. Никаниэль закрыл глаза, сосредоточился и проверил свою сеть контроля.

Так и есть.

Он него отходили поводки сразу к девяти личам, каждый из которых управлял еще некоторым количеством зомби. И пусть в итоге рядовых солдат получилось меньше, чем было, но Ник чувствовал, что каждый из них гораздо сильнее поднятых в Стеулсе. К тому же, будучи созданными из тел обученных воинов, они частично сохранили навыки обращения с оружием, что делало новую армию принца сразу на порядок опаснее.

Кроме того, Никаниэль заметил еще одну нить, соединявшую его с другим мертвецом. Причем тот, не на много уступая в силе мертвым магам, ощущался совершенно по-другому. И постоянно пытался вырваться из-под контроля.

Этого нужно увидеть вживую.

Ник попытался подняться, но от долгого лежания в доспехах на голой земле мышцы окончательно задеревенели, превратившись в замшелые булыжники, не привыкшие, чтобы их вообще кто-либо трогал. Так что сперва принцу пришлось потратить какое-то время на разминку, разогнавшую по венам кровь и невольно поднявшую настроение.

В сопровождении мертвой свиты Никаниэль вышел из шатра. Его встретило затянутое хмурыми тучами свинцовое небо и невозмутимая Лилиана с корзинкой снеди. Нику даже стало интересно стояла ли девушка у входа, словно верный пес, или заранее знала когда он выйдет?

Однако спросил принц совсем о другом:

— Мой шлем. — он поправил ремешок и взял из корзины копченую ногу индейки. — Ты видела, что он мне пригодится? Знала, что он спасет мне жизнь?

Пророчица не торопилась отвечать. Она пристально смотрела на Никаниэля, будто желая вобрать его образ весь без остатка и навсегда сохранить в своем сердце. Ее бездонные аметистовые глаза сияли глубиной тяжких дум, непостижимых не только для молодой человеческой девушки, но и для любого другого во всем Альене.

Любого смертного…

— Будущее туманно. — задумчиво произнесла она, и тембр ее голоса невольно зачаровал Ника. — Порой я вижу четкие картины грядущего: минуты, часы, дни того, чему еще суждено случиться. А иногда мне являются лишь размытые образы, разобрать в которых что-либо практически невозможно.

Лилиана подняла белоснежную ладонь, словно хотела прикоснуться к лицу принца. Проверить настоящий ли он или лишь еще один мираж, посланный богами. Но в последний момент отдернула руку, как от огня, так и не решившись разрушить видение.

— Дала я тебе шлем, потому что увидела, как он тебя спас, или увидела твое спасение из-за того, что мне было суждено дать тебе шлем? Я постоянно задаю себе подобные вопросы. Столько сколько себя помню. — пророчица наконец решилась и осторожно провела пальцами по щеке Никаниэля. Те оказались холодными, будто и вовсе не принадлежали живому. — Одно я знаю точно, Владыка. Ты был первым, кто вступился за меня. Кто признал меня личностью, а не грязным отродьем, недостойным даже плевка. И поэтому я сделаю для тебя все! Я твоя без остатка и умру по одному лишь твоему слову!

— Надеюсь, до этого не дойдет. — произнес Ник и чуть более резко чем хотел убрал ее руку от своего лица.

Принц думал, что уже давно избавился от влияния людских эмоций, но Лилиана говорила столь пламенно, столь страстно, что он невольно побоялся обжечься. Ни одна из встреченных им в королевствах девушек даже рядом не стояла по накалу внутреннего огня. Все они были лишь искрами на фоне пожара в сердце Лили.

Понятливо опустив голову, пророчица отступила, освобождая Никаниэлю дорогу, и уже скоро он стоял перед могучим воином на две головы выше себя.

Тот метался из стороны в сторону, взрыхлив под собой землю. Он не мог вырваться из-под контроля магии, но и подчиняться тоже не желал. Доспехи на его теле лопнули, обнажив раздутые эссенцией естества мышцы, полуторный меч смотрелся игрушкой в руках ребенка, а за спиной клубилась тьма, похожая не то на плащ, не то на перепончатые крылья.

И, конечно же, он был мертв.

— Ник, чтоб тебе всегда так спалось! — воскликнул Малем, напряженно стоявший неподалеку с обнаженным мечом. — Угомони эту тварь или прикончи к кфхану, пока она нас всех тут не порешила.

— Капитан, он дело говорит. — поддакнул Жаба, сжимая в руках вилы. Как будто их длина могла его защитить. — Мы с парнями чуть не обделались, когда этот первый раз дернулся. А потом все хуже стало. А мертвяки к тебе не пускают. Уж думали совсем кранты.

— Тебе не справиться с рыцарем смерти, ученичок. — проскрипел в голове принца Учитель. — Перестарался. Ты еще не готов.

Однако Никаниэль лишь криво усмехнулся и смело шагнул вперед. Он не помнил, что именно побудило его превратить вражеского командира в столь могущественную нежить, да и сам процесс как-то затянуло пеленой забвения. Но факт оставался фактом. Лишать же свою армию подобной силы Ник и не думал.

С бешенным ревом мертвый воин набросился на своего создателя. Замахнувшись, он вознамерился одним ударом закончить недавний поединок и хотя бы после смерти выполнить приказ Мейсиса.

Сзади сдавленно охнул кто-то из бандитов.

Вот только в этот раз принц был полностью в себе и проигрывать не собирался.

— Стоять! — рявкнул он, и столько силы было в его голосе, что даже проходивший мимо зомби попятился, а рыцарь смерти сбился с шага и замер с занесенной для удара рукой.

Собрав всю свою волю в кулак, Никаниэль, не мигая, уставился в остекленевшие глаза нежити и стенобитным тараном вторгся в его разум. Борьба вышла яростной, но короткой. Оживший мертвец не смог долго сопротивляться напору закаленного духа эльфа и уже скоро прекратил сопротивление.

Под изумленными взглядами бандитов чудовищное порождение смерти встало на одно колено, покорно склонило голову и едва различимо пророкотало:

— Владыка…

Глава 44

Погрузив добычу на телеги и оставив ненужное барахло на поживу стеулсцам, Никаниэль со своей армией двинулся на восток. Вместо живых лошадей повозки тащили поднятые Ником кони-зомби. Еще с Тенью он оценил преимущество воскрешенных скакунов и теперь во всю эксплуатировал куда более выносливую и послушную нежить.

Первое время принц двигался узкими лесными дорогами, стараясь избегать большаков и заглядывая на каждое подвернувшееся кладбище, но, после нападения еще одной армии, плюнул на скрытность и нагло занял Южный Королевский Тракт.

Широкий, вымощенный камнями путь, проложенный еще во времена Лионтии, заметно ускорил перемещение мертвого войска. К тому же, если продолжить вектор движения, то тот, словно выпущенная из лука стрела, вонзался прямо в столицу Эльфхейма — Бьюнилирин. Где своего воскрешения смиренно дожидалась любовь всей жизни одного беглого эльфа.

Потеряв вторую армию, Мейсис перестал отправлять силы на уничтожение некроманта. Тем более что слухи о продвижении орды нежити росли и ширились подобно лесному пожару. Никаниэля встречали брошенные города и села, покрытые пеплом поля и уничтоженные фермы.

Тактика выжженной земли во всей красе.

Веди Ник за собой полк и живых, и у него определенно возникли бы проблемы с провиантом. Однако мертвецы есть не требовали. Они вообще ничего не требовали и, послушные воле некроманта, готовы были день и ночь без устали маршировать, а потом сходу броситься в бой и разгромить неприятеля.

Первое время после прекращения нападок Мейсиса принц всерьез обеспокоился попыткой разгадать план бывшего капитана. Тот явно не мог игнорировать движение по королевствам толпы нежити и должен был что-то предпринять. Иначе ему быстро нашли бы замену.

Однако дни сменялись днями, армия Никаниэля только росла, пополняясь после каждого посещенного погоста, а особых препятствий Нику так и не чинили. Так что постепенно он выбросил лишние мысли из головы, положившись на дальнюю разведку фантомами и парочкой неугомонных бандитов.

Но пополнялась рать принца не только ожившими мертвецами. Почувствовав запах наживы, постепенно к нему на поклон потянулся тонкий ручеек отбросов и нелегалов всех мастей. Разбойники, контрабандисты, доморощенные колдуны и ведьмы — сперва робко, а затем все смелее они примыкали к Владыке, ставшему для них знаменем непокорности.

Кто-то просто желал ухватить крошки со стола его славы, другие же видели в нем лидера, способного перевернуть сложившиеся устои и возродить в королевствах не только темные искусства но и магию в целом. Так, собственно, заявил директор передвижной школы волшебства, который, маскируясь под караван торговцев, искал в городах и селах талантливых детей для обучения.

Сам Ник с ним не общался, но так передал Жаба. Как и прежде, принц возложил на него заботы по общению со всевозможными рекрутами, оставив на себе лишь тех, чье сердце безвозвратно застыло в вечной преданности повелителю смерти. Впрочем, зеленокожий бандит оказался неплохим управленцем и вполне справлялся со своей ролью, безумно кичась тем, что вхож в ближний круг и обличен доверием.

Как и остальные уцелевшие члены Призрачной Плети.

Они даже организовали что-то вроде почетного караула у шатра лидера, который неизменно устанавливали для него на ночь, занося внутрь полноценную кровать, стол, стулья и устилая пол раздобытым где-то ковром.

Не то чтобы Никаниэль не смог без всего этого обойтись, однако и запрещать тоже не стал. Пусть почувствуют себя значимыми. Тем более, что, дойдя до границы с Эльфхеймом, им вновь предстояло стать предоставленными самим себе.

На этот раз навсегда.

Добравшись до Центральных Королевств, Ник впервые всерьез ощутил дыхание хаоса. Он, конечно, знал, что демоны пытаются захватить Альйон, но со времен закрытия прорыва в Кедоне практически с ними не сталкивался.

Здесь же их влияние не заметил бы разве что зомби.

Похоже, именно на раздираемой бесконечными войнами территории противные всему живому твари сумели развить максимальный успех. Люди или не смогли вовремя объединиться, или расслабились, отбив первую волну, но в итоге города и села близ пути принца так и кишели всевозможными чудовищами.

Иногда они даже в своей безумной кровожадности осмеливались нападать на армию мертвецов, но неизменно обламывали клыки, не нанеся существенного урона.

В один из вечеров шум подобной битвы отвлек Никаниэля от попыток подобрать узоры Ураганного и Гранитного щитов. Он знал, что те должны существовать, поскольку их упоминали учителя, когда на третьей ступени объясняли как улучшить водный щит до ледяного. Вот только конкретных примеров не приводили. Так что Ник пытался сам выстроить нужный орнамент, действуя по аналогии.

Его магические каналы уже достигли того уровня, когда защита приобрела форму завершенной сферы, и теперь принц хотел научиться уплотнять стихию, чтобы иметь возможность лучше противостоять вражеским заклинаниям. Тем более, что Лилиана утверждала, будто сражения еще предстоят. Хотя и не раскрывала подробностей.

И вот, гневно отбросив полог шатра, Никаниэль, не обращая внимания на вытянувшихся по струнке бандитов, направился сквозь весь лагерь к месту ведения боя. По пути ему встречались одинокие костерки, служившие скорее для создания хрупких очагов уюта в стане нежити, нежели чем для готовки.

Живые же провожали редко выходившего на свет Владыку испуганными взглядами. Каких только баек про него не придумали жадные до внимания разбойники. Да и изнывающий от скуки Малем подливал масло в пламя множащихся слухов ничуть не с меньшим усердием. Возможно Ник и сам бы ужаснулся, узнай он что о нем говорят, но подобные вещи совершенно его не трогали.

Стройные шеренги мертвецов без устали перемалывали накатывавшие неумолимым прибоем волны демонов. Низшие отродья, вроде тех что призывал Никаниэль поначалу, гонимые желанием уничтожать все сущее на Альйоне, включая нежить, бездумно лезли вперед, чуть ли не самостоятельно насаживаясь на мечи зомби и умертвий.

В стороне орудовали рыцари смерти под предводительством с а мого первого, поднятого еще возле Стеулса. Его Ник уже неоднократно усиливал, напитывая некроэнергией, и превратил в настоящее чудовище, сеющее смерть в рядах противников. Да и союзники старались обходить страхолюдину стороной — человеческий облик та давно утратила.

Окинув взглядом очередной вал лезущих тварей, принц презрительно поджал губы, зачерпнул тлетворной маны, и небрежным взмахом руки отправил в полет черное лезвие косы метра три длиной. Едва заметной в сгущающихся сумерках тенью убийственная магия неслась над землей, мгновенно обращая демонов в лужицы зловонной слизи. И той вокруг было уже так много, что истерзанная земля, сполна нахлебавшаяся крови умерщвленных монстрами людей, отказывалась принимать в себя еще хоть каплю.

«Если бы ветер в другую сторону, все в лагере уже бы задохнулись». — отстраненно подумал Никаниэль, наблюдая, как высеченную им просеку заполняют фиолетовые уродцы на ножках-косах. — « Похоже, где-то рядом прорыв».

Не то чтобы Ника сильно волновали бродящие по королевствам демоны, но конкретно сейчас они мешали ему сосредоточиться. А значит их участь была предрешена.

Стукнув посохом, принц извлек из гауинта отряд призрачных воинов и отправил их к видневшемуся впереди городу. Судя по всему, именно там засела тварь, поддерживавшая проход на план хаоса. Стоит ее убить и долгожданная тишина вновь позволит вернуться к прерванному занятию.

А пока, Никаниэль сформировал из эссенции естества четыреххвостый хлыст и принялся, думая о своем, методично уничтожать набегавших чудищ. Тем более, что некоторые из них, как и призванные в подземельях Дварфгона, оставляли после себя новые светящиеся дымки.

Череда разрозненных мыслей неожиданно привела Ника к вопросу: а какого, собственно, ляда демоны при смерти лопаются? Ведь если вспомнить Кфхана, то один из его черепов никак не мог принадлежать никому кроме создания хаоса. Но откуда тогда тот взялся?

Сосредоточившись, принц попытался уловить момент гибели очередного создания и силой мысли удержать его форму, однако ему не удалось. То, как обычно, расплескалось смердящей лужей, и его место тут же занял новый уродец.

Дальше Никаниэль по очереди применил все доступные ему заклинания, уничтожая тварей множеством различных способов. Но результат оставался неизменным.

Давно позабытый азарт исследователя захлестнул эльфа. С упоением подбирающего изящную рифму поэта Ник принялся комбинировать колдовство, чередуя некромантию, боевую и небоевую магию людей, известные эльфийские чары, а так же куцые знания о волшебстве прочих рас.

На сверкающие во тьме вспышки с опаской пришли поглазеть живые подчиненные его армии, но увлеченный принц даже не заметил их присутствия.

Наконец, когда казавшийся бесконечным поток демонов начал иссякать, Никаниэль достиг первого успеха. Оказалось, что если заранее обездвиженного монстра спеленать сетью, сплетенной из эссенции естества, параллельно воздействуя заклинанием охлаждения, то, вместо того чтобы лопнуться, тот падал безжизненной тушкой. Как и положено любым другим созданиям.

А значит…

Его можно поднять магией смерти!

Взмах руки, дыхание некроэнергии, и армию Ника пополнил первый зомби-демон. Принц подчинил его, протянув мысленный поводок контроля, и временно оставил управление за собой.

Череда возгласов, исполненных удивления и трепетного восторга заставили Никаниэля обернуться. У него за спиной стоял чуть ли ни каждый первый, добровольно примкнувший к его войску, и в их глазах Ник без труда разглядел безмерное почтение густо замешанное на страхе. Только что им довелось воочию убедиться, что добрая половина россказней о Владыке — правда.

И тем достовернее стала казаться вторая.

Принц же, окинув толпу ледяным взглядом, лишь хмыкнул и продолжил пополнять войско новыми зубастыми рекрутами.

Глава 45

Армия нежити неуклонно росла, пробираясь через территории Центральных Королевств.

С каждым днем Никаниэль все лучше постигал искусство некромантии, оттачивая мастерство оживления мертвых и контроля над ними. Он даже научился создавать личей из тел обычных людей, ведь каждый человек обладал запасом маны. Пусть те и получались слабее, нежели поднятые из обученных магов, но тоже могли сеять смерть и управлять рядовыми трупами.

И не развлечения ради Ник продолжал совершенствоваться. Он хотел сделать манипуляцию некроэнергией такой же естественной и интуитивной, как дыхание. Чтобы ритуал воскрешения Элельен прошел идеально в своей безупречности.

Начало очередного дня ознаменовало нерешительное лицо Штоца, робко заглянувшего в шатер к Владыке.

— Капитан, там это… — опасливо промямлил бандит. — Вас хотят видеть.

— Кто? — спросил принц, продолжая сосредоточенно формировать из некроэнергии различные геометрические фигуры, плавно перетекавшие одна в другую.

— Типы какие-то мрачные.

— Отправь их к Жабе. — отмахнулся Никаниэль.

Он не желал тратить время на общение с очередными отбросами, решившими попытать удачу, примкнув к войску нежити. Что толку, если у границы Эльфхейма Ник все равно их покинет.

— Так Жаба меня и послал. — нервно теребя полог, заявил Штоц. — У них, мол, важная информация, и говорить будут только с главным. Да и жуткие они какие-то… Хотя, не как вы, конечно! Не то чтобы я считал вас жутким, — спохватился мужчина, — просто…

— Позови их. — перебил его принц.

— Конечно, Капитан. — Штоц кивнул с заметным облегчением. — Сейчас и охрану вам организуем.

— Не надо никакой охраны.

— Но как же…

Развеяв сочившуюся мраком хитровыдуманную загогулину с множеством петель, Никаниэль поднял голову и встретился с бандитом взглядом. Тот резко побледнел, еще раз кивнул и, сочтя за лучшее не перечить, мгновенно удалился. Все-таки хвастаться личным знакомством с Владыкой куда комфортнее у вечернего костра, а не в непосредственном присутствии Его Темного Ужаснечейства.

Долго ждать не пришлось, и уже скоро в шатер к Нику зашли трое в плотных черных балахонах, казавшихся чем-то знакомыми. Сперва принц подумал, что это маги, идущие путем разрушения, но потом заметил некоторые отличия, явно говорившие о том, что колдунами прибывшие не являлись. К тому же при них не было привычных для волшебников всех мастей сумок с магимуаром.

Несмотря на светлое время суток, в палатке царил полумрак, разгоняемый лишь тусклым шариком света, парившим под потолком. Его блеклых лучей едва хватало, чтобы обрисовать очертания предметов. Он даже скорее подчеркивал наполнявшие пространство тени, а не пытался от них избавиться.

— Владыка. — с почтением произнес один из визитеров, и все трое учтиво поклонились.

На мгновение Никаниэль задумался возник ли этот титул из-за того, что к нему так обращалась Лилиана, или она так обращалась из-за того, что видела это в будущем. Еще один вопрос, которому суждено было остаться без ответа. Как и множеству других, связанных с ее непостижимым даром.

— Кто вы и что вам надо? — резко спросил Ник, не желая тратить на пустую болтовню лишнего времени. Уже давно пора было выдвигаться.

Вместо ответа стоявший впереди человек засунул руку под балахон и вытащил на свет висевший на цепи медальон в форме черепа.

— Вижу, вы о нас слышали. — проговорил мужчина, проследив за реакцией принца.

Конечно слышал. И видел. И даже сам примерял такое же одеяние.

Культисты.

Жрецы тьмы, следующие воле темных богов, мерзкие жертвоприношения которым Никаниэлю некогда довелось лицезреть в подвале одного из домов Бьюнилирина. Впрочем, по прошествии лет, те уже не казались ему столь отвратительными. Всего лишь еще одна форма силы. Сколько погибло от руки самог о Ника на пути к могуществу? И столько еще погибнет…

— Мы с братьями пришли предостеречь тебя, Владыка. — спокойно произнес последователь Мерфала. — Светлые собирают могучую армию, чтобы остановить тебя.

— Я бы удивился, если бы они этого не делали. — пренебрежительно бросил принц.

Мейсис уже давно не давал о себе знать. А значит или оставил некроманта в покое или копил силы.

В первое Никаниэль не верил.

— Нам известно где они собираются, сколько их, кто предводитель и какие будут дальнейшие действия. — не без тени самодовольства сообщил жрец. Однако и дерзить тоже не смел. Слухи о могуществе повелителя смерти, ведущего войско мертвецов через всю Лионтию, давно уже достигли того уровня, когда передают их исключительно шепотом, предварительно с опаской посмотрев за спину. — Верные делу люди надежно снабжают нас информацией.

Ник вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения, но жрец не спешил раскрывать карты. Тот молча стоял, глядя принцу прямо в глаза. Неизвестно, что он видел в их золотом блеске, но долго выдержать не сумел, и в итоге отвел взгляд. Вот только выдавать сведения все равно не торопился.

— Чего ты хочешь? — потеряв терпение, спросил принц.

Он мог бы силой выбить ответ, но не хотел настраивать против себя темных богов. Ему еще грехи перед светлыми до конца жизни замаливать. Ни к чему наживать врагов на ровном месте. Тем более, не ищи эти трое союза, не стали бы являться к нему в лагерь.

— Ничего сверхъестественного, Владыка. — ответил мужчина, изобразив еще один поклон. — Мерфал. Мукор. Зулракх. Веками наших небесных господ предавали хуле и забвению. Наших братьев истребляли, а священные книги публично сжигали на кострах. Святоши хотели, чтобы мы сгинули, без следа растворившись на страницах истории. Но этому не бывать!

— Не бывать! — хором повторили двое других.

Будто репетировали. Похвальная сплоченность могла бы поразить какого-нибудь впечатлительного королька, но у Никаниэля эта театральщина вызвала лишь приступ раздражения. Которое он, впрочем, оставил пока при себе.

— На днях Мерфал явил мне, что забрезжил рассвет надежды. — продолжал тем временем культист. — На Альйоне появился некромант, равного которому не было со времен Ужасной Войны. Только он способен объединить разрозненных детей тьмы и возродить былое могущество. И если тогда нас смешали с грязью, то теперь все будет по-другому! Мы не повторим ошибок прошлого. Вместе, Владыка, мы разобьем силы светлых. В этот раз власть над миром будет за нами!

Так вот в чем дело. Возрождение темных искусств и власть над миром.

Нет, чем-то поход Ника определенно напоминал события трехтысячелетней давности. Тогда, если верить историкам, повелитель смерти тоже вел войско нежити на восток, сквозь земли людей. Вот только управляли им живые. Принц же завязал все нити контроля на одного себя, повелевая рядовыми солдатами через личей.

Правда в сумме бойцов у того мага было побольше. Но да и цели он имел совсем не такие, как рвущийся домой Никаниэль. Здесь Мерфал, похоже, ошибся.

Хотя… Кто знает как на самом деле разворачивались события в прошлом. Может и Олвендуил не стремился к гегемонии тьмы, как ему это приписывают.

— Слышишь, Дредерс. — обратился к Учителю Ник. — Есть что сказать?

Но тот молчал, и принц сосредоточился на визитерах.

Жрецы стояли в ожидании реакции Владыки. Ни словом, ни жестом культисты не выдали своего волнения. Однако, Никаниэль чувствовал их напряжение. Запахом давно увядших цветов оно витало в воздухе, кружась завихрениями и водоворотами. И не удивительно. Не факт, что в ближайшие тысячелетия подобный шанс подвернется еще раз.

Ник медленно и величественно кивнул, подарив адептам тьмы надежду.

— Ты не пожалеешь, Владыка. — встав на одно колено, проронил приверженец бога смерти, и остальные двое последовали его примеру.

Удивительный поворот судьбы. В Эльфхейме принц дрался с ними на смерть и угодил за решетку по подозрению в пособничестве, а теперь принимает под свое командование. Кто бы мог подумать, что оно так обернется?

— Выкладывай, что знаешь. — приказал Никаниэль.

— Варданиан Мейс-Истонк — так зовут их лидера. — сообщил жрец. — На внеочередном ракатоше он сумел убедить королей объединить силы против демонов с нежитью, и его назначили верховным главнокомандующим. Вроде бы раньше он был наемником, но это не точно. Если надо, могу приказать выяснить подробнее.

— Не надо. — мотнул головой Ник. — Это я знаю и так.

Культист кивнул и продолжил:

— После двух поражений от рук Владыки, Мейс-Истонк принял решение не распылять силы и отдал Пантиок демонам. Сам же отступил на восток и собирает в единый кулак все доступные ресурсы.

А вот об этом принц не слышал. Надо же! Пожертвовал столицей. И ради чего? Чтобы избавиться от кучки мертвецов? Впрочем, Мейсис ведь не знал, что ужасный некромант не ищет ни боя ни власти. Не нависни над Ником угроза смерти, он и вовсе не стал бы собирать войско и, вполне возможно, был бы уже в Эльфхейме. Хотя вряд ли удалось бы в одиночку противостоять демонам.

Может послать бывшему лидеру Соколов весточку? Нет. Уже слишком поздно. После потери Пантиока у того не осталось пути назад.

Но следующая новость выбила из колеи даже готового ко всему Никаниэля.

— Братья докладывают, что Мейс-Истонк заручился поддержкой эльфов, гномов и орков. Так же он отправил письма представителям других рас. Насколько нам известно, дварфы с драконидами слишком заняты друг-другом, а варвары и шинкацу пока не ответили. Но, даже так, общая численность светлых уже перевалила за триста тысяч и продолжает расти.

Ник стоял, потрясенный услышанным. И больше всего его поразил не размер вражеской армии, а упоминание в одном предложении расы сородичей вместе с зеленокожими ублюдками. Нет, порой слова «эльфы» и «орки» могли оказаться недалеко друг от друга, но при этом обычно их разделяли «стычка», «битва», «набег» или что-нибудь еще в том же духе, а никак не «поддержка».

Принц даже заподозрил жреца Мерфала во лжи, но, с другой стороны, зачем тому врать? Никаниэль ведь и так принял их в свои ряды.

Прав был Малем — что-то очень странное происходило на родине.

А еще триста тысяч солдат в армии противника. Ник, конечно, предполагал, что Мейсис копит силы, но не осознавал масштаба. Теперь его собственное войско смотрелось не опаснее муравейника на фоне сказочного дракона. Даже с учетом того, что принц не нуждался в безоговорочной победе, а хотел всего лишь пробиться домой, теперь даже такая мелочь встала под угрозу.

— Где они собираются? — нахмурившись, спросил Никаниэль.

— Вдоль границы Волшебных Лесов, Владыка. — сообщил жрец, заставив Ника раздраженно скрипнуть зубами.

Глава 46

Выйдя следом за жрецами из шатра, Никаниэль подозвал послушно дожидавшегося приказов Жабу. Тот сразу поспешил подойти к лидеру, не забыв проводить подозрительным взглядом фигуры в черных балахонах.

— Капитан, они настояли. Я никак не… — начал было зеленокожий, но Ник его перебил.

— Набери людей. — задумчиво распорядился принц. — Сам лучше знаешь каких. Пусть отправляются в глухие леса, горы, болота и пещеры.

— З-зачем? — изумленно спросил бандит.

— Новые друзья поведали мне, что наш противник собрал войско несколько большее, чем я ожидал. — не стал скрывать Никаниэль. — Значительно большее.

— Сколько?

— Треть миллиона.

И без того не слишком яркий оттенок кожи разбойника окончательно побледнел, превратившись в нежно-салатовый. Жаба пошатнулся, но устоял на ногах, ведомый одной лишь верой в лидера. Хотя от таких вестей голова пойдет кругом у кого угодно.

— Мне нужны союзники. — пояснил приказ Ник. — Те, кого не сможет завербовать Мейсис. Гоблины, тролли, огры, кобольды и прочие низшие расы. Они рассеяны и практически истреблены. Пусть обещают им что угодно, но я хочу видеть их в своих рядах как можно скорее. — принц задумался. — К дварфам и драконидам тоже кого-нибудь отправь. Даже если откажут, пусть знают, что есть и другая сторона.

— А варвары? — уточнил Жаба, все еще не до конца переварив услышанное, но уже начав размышлять над выполнением поставленной задачи.

— Варвары? — Никаниэль опустил глаза и потер подбородок. — К кфхану их. За «так» они не пойдут, а нанять у нас денег не хватит. Кстати, снабди послов всем необходим. Казна знаешь где.

Про шинкацу, естественно, никто и не вспоминал. Живя далеко на западе, на островах Коэльского океана, зверолюди находились слишком далеко, чтобы принимать их в расчет. И если Мейсис еще имел шанс призвать их, чтобы взять Ника в клещи, то сам принц всяко не успевал к ним обратиться. К тому же он не собирался тратить на подготовку больше времени, чем необходимо для достижения границы.

А что до кендеров… Любой командир отдал бы левую руку, чтобы увидеть их в армии неприятеля.

— Шило с Вуфом тоже отправь. — подумав, добавил Никаниэль. — В глуши от них будет больше пользы. А с разведкой справятся фантомы.

Жаба, кивнув, умчался выполнять поручение, к Нику же подошел Малеммил. Весь разговор он стоял неподалеку и теперь с мрачной решимостью на лице собирался повлиять на принца.

— Ты же не собираешься уничтожать всех? — спросил Малем, глядя Никаниэлю в глаза.

Ник ответил не сразу. Он изучающе разглядывал приставленного отцом разведчика. Когда-то принц считал его своим другом и был готов рискнуть ради него жизнью, но потом ситуация резко поменялась.

Хотя в сражении у Стеуласа Малем в очередной рас спас Никаниэля от верной гибели, но сделал ли он это по велению души или всего лишь выполняя долг перед родиной? Этого Ник знать не мог.

— Определенно нет. — ответил принц. — Мне ими потом еще править.

— Что? — непонимающе нахмурился Малем.

— То самое. Мейсис умудрился заключить союз с эльфами. А еще с орками и гномами. Хотя коротышек в расчет можно особо не брать. — Ник пренебрежительно дернул уголком рта. — И вряд ли он остановится на достигнутом.

Глаза Малеммила расширились настолько, что, казалось, они вот-вот соприкоснутся, возьмутся за руки и пойдут гулять по всему лицу в поисках подходящего ложа для полноценного слияния. И Никаниэль его прекрасно понимал. Он сам еще не до конца верил в происходящее. Но, с учетом постигших Альйон перемен, случиться могло и не такое.

— А знаешь… — на лице Малема отразилась глубокая задумчивость. — Помнишь когда тебя чуть не убили у Шадинала?

— Забудешь такое. — буркнул Ник, невольно прикоснувшись к тому месту, где его шею пробила стрела.

— Мне еще тогда один из нападавших показался странным. Вроде орк, а вроде и… Что если это был полуорк-полуэльф?

— Это невозможно! — воскликнул принц, отшатнувшись словно от удара. — Чтобы с этими… Да никогда!

— Я тоже так думал. — признался Малеммил. — И все же… — он сокрушенно покачал головой. — Надо было сразу возвращать тебя в Эльфхейм. Теперь уже столько времени прошло.

Никаниэля будто насквозь продул морозный ветер. Тот мигом охладил сердце и затушил еще один огонек, теплившийся в глубине израненной души. А ведь их уже осталось совсем немного.

Малем. Конечно. Как можно было надеяться на его дружбу? Долг перед родиной — вот что двигало им все это время. Он же даже жену с ребенком искать не отправился, лишь бы убедиться, что наследник престола в целости вернется в Бьюнилирин, а не влипнет в еще какую-нибудь историю.

— Можешь не беспокоиться. — холодно заявил Ник. — Я иду в Эльфхейм воскрешать Элельен и сворачивать не собираюсь. Свободен.

Малеммил открыл было рот, чтобы еще что-то сказать, но наткнулся на ледяной блеск золотых глаз, и в лучах восходящего солнца те показались ему двумя кинжалами, готовыми вот-вот безжалостно вонзиться в тело жертвы. А потому эльф лишь покачал головой и убрел помогать сворачивать лагерь. Все, что он мог сделать в сложившейся ситуации.

Проводив бывшего друга тяжелым взглядом, принц резко выдохнул сквозь стиснутые губыи осмотрелся. Повсюду люди складывали палатки и навесы, готовясь к дневному переходу. И каждый, на кого падал взгляд Владыки, вздрагивал, судорожно пытаясь ускориться. Все знали как не любил задержки их мрачный лидер. Он даже остановки на обед делать не разрешал, заставляя всех есть на ходу.

Но никто не роптал.

Одни шли с ним за славой, другие за богатством, третьи ради высших целей. Кто-то и вовсе присоединился, ища спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. И пусть повсюду бродила нежить, но она строго подчинялась темному искусству, защищая от невзгод расшатывающегося мира. В отличие от бросивших их на произвол судьбы аристократов.

Никаниэль не снабжал людей продовольствием и не обещал светлого будущего. Он вообще ничего и никому не обещал. Но, тем не менее, следовавших за ним становилось только больше.

Неожиданно Ник увидел светловолосую макушку, мелькнувшую за колесом одной из телег. Осененный внезапной догадкой, он поспешил туда и успел схватить кендера, тянувшую за собой полкорзины яблок.

— А? Что? — засуетилась малявка. — Это потерял кто-то. Я как раз ищу владельца. О, Ник, и ты здесь? Тоже пришел посмотреть на монстриков? Я слышала они здесь жуть какие интересные! Пойдем, там один вообще словно из разных частей собран.

— Давно не виделись, Ванесса. — произнес принц, не выпуская из ладони маленькой ручки.

— Разве? — совершенно искренне удивилась кендер. — Вроде совсем недавно вместе гуляли.

— Ага. В Лесу Погибели.

На мгновение лицо миниатюрной женщины исказила тень, но она быстро вернула себе прежний беззаботный вид.

— Это… Это не может быть она! — потеряв привычную невозмутимость, проскрипел Учитель. После неудачной попытки подставить Никаниэля, он надолго пропал, но теперь, похоже, не выдержал. — Невозможно! Ее… Она… Какого кфхана⁈

— Дреди, какая встреча! — всплеснула свободной рукой Ванесса. — Ой! — она закрыла рот ладошкой, но было уже слишком поздно.

— Нам определенно нужно поговорить. — решительно заявил Ник и потащил полурослицу туда, где им никто не помешает.

Оставив позади сворачивающийся лагерь, принц отвел кендера под сень коряжистого дуба, одиноко стоявшего в стороне от мощеной камнем дороги. Шириной обхвата четыре тот давно уже потерял кору и листву, застыв мертвым памятником дням минувшего величия. Но даже сейчас любой подошедший ощущал отголоски былой мощи, затухающими волнами расходившиеся от массивного ствола.

Усадив Ванессу среди корней, Никаниэль сделал пару шагов назад и уставился на нее, уперев руки в бока. Словно строгий наставник, заставший ученика за приколачиванием своих ботинок к полу.

Дредерс опять умолк, а в голове у Ника вертелось столько вопросов, что он не знал с какого начать. Поэтому решил первым делом посмотреть на полурослицу сумрачным взглядом.

И обомлел.

Ничего даже близко похожего он не видел за все те разы, что разглядывал подобным образом животных и представителей различных рас. Да и в доставшихся по наследству воспоминаниях Учителя тоже зияла пустота.

Белый саван оставшегося жизненного срока малышки светился ярче Люминистилла в Лесу Погибели. Кроме того, нежно обняв Ванессу за плечи, тот ниспадал к земле, растекался весенними ручьями и дивной рекой струился вдаль, исчезая где-то за горизонтом.

— Ты… бог? — только и сумел вымолвить ошарашенный принц.

— Нет. — кендер улыбнулась с легкой ноткой грустинки, не давшей уголкам губ занять привычное место. — Но, возможно, стоило бы.

Глава 47

Уже не один десяток раз Никаниэль наблюдал остаток жизни у различных живых существ. У животных тот походил на колышущуюся пелену, едва державшуюся, чтобы не сорваться, у разумных напоминал саван, тем более яркий и плотный, чем дольше душе оставалось до встречи с богами. Доводилось Нику и срывать этот саван, обращая жизнь в некроэнергию, а тело в невесомую горсть праха.

Но, глядя на бесконечное полотно отмеренного Ванессе срока, принц и представить не мог насколько могущественным должен быть некромант, чтобы сдвинуть тот хотя бы на толщину волоса. Не говоря уже о том, чтобы отнять. Можно ли вообще подобным образом убить бессмертного?

Тем не менее, Никаниэль не был бы собой, если бы не сумел взять себя в руки. Слишком многое ему довелось пережить, чтобы и дальше стоять с открытым ртом, словно эльфенок впервые увидевший единорога. А потому, заставив себя не думать о природе оказавшегося перед ним существа, строго заявил:

— У меня есть вопросы.

— И ты не отпустишь меня, пока я все не расскажу? — грустно улыбнулась кендер.

На мгновение задумавшись, Ник решительно кивнул.

— Ну тогда спрашивай. Обещаю отвечать честно. Но знай, не все ты сможешь понять, а из того что поймешь — не все придется тебе по нраву. Иногда лучше жить в неведении…

И куда только девалась смешливая неунывающая полурослица, готовая в любой момент помочь и поддержать спутников. Пусть по-простому, по-детски, непременно ввернув что-нибудь про летающих радужных свиней, но зато всегда тепло и с искренним состраданием. Теперь же, глядя в глаза Ванессы, принц видел в них бесконечную печаль и мудрость того, кому не суждено когда-либо умереть своей смертью.

— Тот дневник. — начал Никаниэль, поднимая давно интересовавшую его тему. — Он же не был на самом деле дневником некроманта, да?

— Да. — не отпираясь, согласилась малышка. — Это была кендерская книга рецептов. Причем весьма неплохая. Кому еще придет в голову смешать в одном блюде фрукты, овощи, мясо, острый перец и залить все это сладким сиропом?

— Значит ты брала все из головы?

— Ну да. Пришлось.

— Но зачем?

Откинувшись спиной на ствол мертвого дуба, Ванесса задрала голову. По нижней ветке, смешно взмахивая крыльями, скакал галчонок. Тот щебетал, радуясь лучам ласкового солнца, и время от времени бросал настороженные взгляды на расположившихся внизу собеседников. Вдруг им тоже вздумается подняться наверх и отобрать его жучков? Улетать галчонку совсем не хотелось.

— Знаешь, — полурослица вновь посмотрела на Ника, — когда я впервые тебя увидела, то сразу задумала отправиться в совместное путешествие. Твои золотые глаза сверкали в «Птице Удаче» ярче огня в камине, обещая удивительные приключения, достойные сказок, баллад и прекраснейших песен. Я уже сложила несколько. Правда не все из них веселые.

Кендер подняла с земли палочку и принялась крутить ее в руках.

— Я даже кошелек твой одолжила, чтобы потом вернуть и привлечь внимание. Но потом… — она взмахнула палкой словно это была шпага. — Потом решила, что лучше не вмешиваться. Все-таки личность с золотыми глазами несет…

— Да-да. Я это сто раз слышал. — резко перебил ее принц. — Почему тогда в итоге пошла?

— Захотелось. — задорно улыбнувшись, пожала плечами Ванесса. — Все-таки, несмотря на возраст, я все еще кендер. И, увидев тебя во время той заварушки в Тике, не смогла удержаться. Когда еще удастся так поразвлечься! К тому же, в отличие от некоторых, я никаких обещаний не давала.

Миниатюрная женщина вновь задрала голову и устремила взгляд ввысь. Вот только Никаниэлю показалось, что смотрела она не на топорщащего перья галчонка, а гораздо выше. Куда-то, куда не проникают взоры простых смертных.

— Так что на счет дневника? — вернулся к изначальному вопросу Ник. — Ты не могла знать, что я ищу некроманта.

— А я и не знала. — полурослица случайно сломала свою палочку, но затем соединила обе половинки, и те удивительным образом срослись обратно. — Я краем уха услышала твой разговор с тем желтокожим шинкацу. Казуран, кажется? Вы обсуждали некромантию, и я решила, что тебе это интересно. Я, правда, с ней плохо знакома, но да и книжицу ты считал дневником, а не учебником, так что… Удачно все сложилось, правда?

Голубые глаза Ванессы как обычно светились детским любопытством и незамутненной радостью, но теперь они не могли провести принца. Один раз увидев истинную сущность кендера, он больше не мог забыть, что полурослица — совсем не та, за кого себя выдавала. Она всю дорогу обманывала Никаниэля.

Как и Малем.

Как и каждый, с кем доводилось сблизиться Нику.

Все они лишь использовали доверчивого эльфа для достижения своих целей.

Но не делал ли принц то же самое?

— Как получилось, что вместо некроэнергии я увидел эссенцию естества? — задал следующий вопрос Никаниэль. — И что она вообще такое?

На миг Ванесса задумалась, словно решая отвечать ли вообще на этот вопрос, но, наконец сказала:

— А ты знаешь почему у кендеров нет своей магии? — она склонила голову набок, отчего стала напоминать маленького любознательного мышонка. — У каждый расы Альйона есть, а у нас — нет.

— Потому что если бы кендеры умели еще и колдовать, миру очень быстро пришел бы конец? — недовольно буркнул Ник.

— Нет-нет-нет. — полурослица заливисто рассмеялась и хлопнула себя ладонями по коленям. — Хотя, может, и да. Но дело не в этом. Видишь ли, мы — чужие в этом мире. И, говоря «мы», я имею ввиду не кендеров, а все-все расы. Включая и вас, эльфов. Когда-то давно мы пришли сюда и объявили Альйон своим. Но на самом деле это не так.

Принц нахмурился. Больше всего услышанное походило на очередной бред неуемной малявки. Вроде свистящего камня или поцелуя ветра. Однако царившая вокруг атмосфера отнюдь не способствовала веселью. Наоборот, отчего-то Никаниэлю казалось, что все так и есть. Но как в подобное можно поверить?

— Изначально магия была общей и единой для всех. — рассказывала тем временем Ванесса. — Это было удивительное время. Время великих свершений и истинных чудес. Нас было слишком мало, места хватало всем, и мы творили, перекраивая мир под нужды сородичей. — кендер мечтательно закатила глаза, погрузившись в воспоминания. — Достаточно было пожелать, и равнины обращались царапающими небо горами, а на месте цветущих лугов разливались бескрайние моря. Вечнозеленые леса, нетающие ледники, текущие вспять реки — это и многое другое удалось породить магам тех времен, одной лишь силой воли менявшим реальность.

Галчонок на ветке пронзительно чирикнул, будто подтверждая слова полурослицы. В несколько прыжков он подскочил поближе, внимательно посмотрел на двуногих и принялся тщательно чистить перышки. Но Ник не сомневался, что тот тоже внимательно слушает. Пусть даже и не понимает речи светловолосой малышки с выразительными голубыми глазами.

— А потом была война? — догадался принц. Он не забыл о своих вопросах, но упускать возможность узнать историю магии тоже не желал. Силу подобных знаний сложно недооценить.

— Да. — не стала отрицать Ванесса, печально склонив голову. — Первыми схлестнулись дварфы и дракониды. Тех и других стало слишком много, и они по-разному видели как должны выглядеть и кому принадлежать горы. А уйти уже было некуда. Все территории давно поделены. — кендер беспомощно развела руками. — Потом начали двигать границы орки с эльфами. Гоблины, огры и тролли объединились против людей. Не отставали и прочие. В то жуткое время все жили в страхе и напряжении. Ведь магические поединки заканчивались мгновенно, а побеждал в них тот, чей разум оказывался более гибок и натренирован. Проигравший же исчезал бесследно.

— И тогда вмешались боги? — поинтересовался Никаниэль.

— В то время не было богов. — полурослица встала, отряхнулась и с ногами залезла на торчавший из земли корень. — Те кто жили здесь до нас, уже ушли. А новые… Новым еще предстояло обрести свое могущество. В погоне за господством на Альйоне расы постигали все более и более высокие вершины освоения родной магии этого мира. Некоторые, вроде эвенгаури и майонарха, сошли с дистанции, не оставив после себя даже следов. А когда уничтожение стало грозить самом у Альйону, выжившие собрались на первый ракатош.

— Ракатош? — удивился Ник.

— Так назвали съезд представителей всех рас. — пояснила Ванесса. — Позже это слово забыли. И тем забавнее, что люди вновь изобрели его, используя для своих шумных сборищ. Хотя, возможно, кое-кто им его подсказал.

Полурослица в очередной раз обратила взор к небу, и принц неожиданно понял, что таилось за этими взглядами. Считалось что именно там, скрывшись от глаз простых смертных, живут высшие сущности, называемые богами. Те самые, о которых так спокойно упоминала полурослица.

Не могло ли так случиться…

Но это же значит…

У Никаниэля голова пошла кругом от собственных мыслей, и он, чтобы не свихнуться, сосредоточился на звонком голоске кендера, продолжавшей невозмутимо раскрывать ему величайшие тайны бытия.

Глава 48

— В тот раз мы осознали, что победителя в нашей войне не будет. — Ванесса соскочила с корня, села на него и принялась болтать ножкой. — Только проигравшие. Причем все сразу. Но вместо того, чтобы договориться о мире, было решено продолжить сражаться. Без магии. А чтобы никто тайком не колдовал, каждый народ выдвинул по сильнейшему представителю, которые вобрали в себя всю сущность волшебства этого мира. Они же, объединившись, запечатали к нему доступ для остальных.

— Боги… — тихо выдохнул Ник.

— Позже их стали так называть. — подтвердила полурослица. — После следующего ракатоша.

— Но зачем собирать еще один? Ведь магии не стало.

— Мы тоже так думали. — Ванесса воткнула свою палку в корень дуба, и на той неожиданно набухла почка, из которой тут же появился зеленый листок. — Но оказалось, что можно продолжать колдовать, используя собственную жизненную силу. Эльфы, как самая долгоживущая раса, тут же получили гигантское преимущество. Разменивая жизнь на магию, они с легкостью уничтожали неспособных сопротивляться противников. Так было, пока люди не научились применять для волшбы чужие жизни. Они назвали это эссенцией естества. И ради нее полились непросыхающие реки крови.

Так вот чем овладел Никаниэль, думая, что постигает магию смерти. Вот почему ему удавалось использовать эту силу, как вместо некромантии, так и для ее усиления. Вот почему созданные с ее помощью зомби оказывались сильнее, чем поднятые некроэнергией.

Нику достался отголосок древней магии.

Точно так же как Олвендуилу — наставнику Учителя.

Ненавистное с детства предсказание не соврало. Ведь те кто обрел подобную мощь, действительно способны на многое. Личности с золотыми глазами. И каждое их рождение знаменовало великие потрясения для всего Альйона.

— Откуда тогда взялась прочая магия? — спросил принц, пытаясь уместить в голове невероятные знания. — Различные умения, принадлежащие каждой расе.

— Их создали после второго ракатоша. — Ванесса нарисовала пальцем в воздухе бабочку и, та, материализовавшись, начала порхать вокруг ее головы. — Оказалось невозможным полностью запечатать эссенцию естества, не убив все живое. И тогда, после долгих споров, ее решили трансформировать. Представитель каждого народа выбрал одну способность, олицетворением которой он стал. Ритуал разделения потребовал невероятных усилий и сосредоточения. Он длился почти целый месяц без перерыва, но под конец одна раса, отщипнув частицу творимой волшбы, скрылась в складках реальности.

Полурослица глубоко вздохнула, и ее лоб прочертили глубокие морщины. Такие, словно ей было уже лет эдак сто. Но Никаниэль понимал, что ей гораздо, гораздо, больше!

— Это чуть все не сгубило. — кендер махнула рукой, отгоняя бабочку, и та полетела знакомиться с галчонком, но лопнула мыльным пузырем, когда тот попытался ее поймать. Птенец недовольно заверещал. — Мы как смогли залатали прореху. Сил едва хватило. Остался лишь крохотный прокол. Вы — златоглазые. Но это всяко лучше, чем могло бы быть. — Ванесса спустилась на землю и принялась ходить из стороны в сторону. — В результате представители получили такое могущество, что сами ужаснулись. Они поклялись навеки покинуть твердь и больше никогда не вмешиваться в дела смертных, став гарантом способностей своих народов.

— А ты осталась. — понял Ник, окончательно осознав с кем ему довелось путешествовать бок о бок. — И из-за тебя у кендеров нет своей магии.

— Да, я осталась. — полурослица добродушно улыбнулась. — Не смогла променять приключения на скучное прозябание за облаками. Иногда я об этом жалею, но мне кажется, что моим сородичам и так неплохо. По крайней мере, не слышала, чтобы кто-то из них жаловался.

— Да уж… — задумчиво проронил принц.

Он получил ответы на свои вопросы. И даже гораздо больше. Выходило что боги не только вполне реальны, но и, более того, когда-то были смертными и ходили по Альйону наравне со всеми. Не то чтобы Никаниэль часто задумывался о сущности небожителей, но подобное выходило за пределы любых рамок и догматов.

— А что на счет целительства, некромантии и прочих умений? Они же не принадлежат ни одной из рас. — решил поинтересоваться Ник, пытаясь понять, как ему использовать новые знания.

— Сейчас не принадлежат. — поправила его Ванесса. — Просто некоторые народы исчезли уже после вознесения представителей, и их магия стала общедоступной. Правда надо родиться с предрасположенностью, но это не такая уж и редкость.

— И чернокнижие?

Полурослица неожиданно помрачнела. Воздух вокруг нее загустел, словно кисель, а волосы на голове принца пришли в движение. Даже галчонок испуганно защебетал и отскочил в сторону.

— Нет. — сухо отрезала Ванесса. — Это другое.

И Никаниэль счел за лучшее не уточнять.

— Спроси у нее про Лес Погибели. — проскрипел Дредерс.

Со времени последней вспышки тот заметно успокоился и вернул себе прежнюю невозмутимость. Хотя Ник чувствовал, что Учитель необычайно напряжен. Судя по всему, именно с Ванессы началась его ненависть к кендерам и именно ее он винил во всех своих бедах. Если бы не она, его отец не увидел бы тех жуков, и юному некроманту не пришлось бы сбегать из дома. И кто знает, как бы оно все обернулось…

— Прости, Дреди. — скорбно опустив уголки губ, прошептала малышка. Она опять умудрилась услышать его голос в голове принца. — Тогда я снова была в облике ребенка и не совсем себя контролировала. Я так иногда делаю, когда хочу… хочу вновь пережить ощущения далекого детства. Ты был моим другом. Правда. Я не желала тебе зла.

Ванесса подошла и положила ладошку Никаниэлю на грудь. Ник ощутил мягкую волну тепла, распространившуюся от ее пальцев. Она смыла усталость, подарила покой, утешила покрытое шрамами сердце. И, кажется, даже сумела достичь души Дредерса, где бы он там не прятался.

— Но ты же и правда сбежала из Леса Погибели. — проговорил принц. — Я никогда не видел тебя такой испуганной. Даже когда ты чуть не умерла в Пантиоке.

Кендер убрала руку, и ощущение уюта пропало. Она нахмурилась. Но не как при упоминании темных богов, а по-обычному. Словно при разговоре на нелюбимую тему.

— В Пантиоке я знала, что Тавр меня спасет. Я уже давно видела ростки его способности. — проворковала полурослица. — А что до леса… Попав внутрь, я ощутила что-то странное. Сокрытое. Недоступное даже моим силам. Там таится нечто, спрятанное от взора богов. И оно ждет своего хозяина.

Ванесса замолчала. Молчал и Никаниэль. Дредерс тоже пропал, обдумывая какие-то свои мысли.

Даже галчонок притих, не смея нарушить, опустившуюся на поляну тишину.

Это была тишина прощания.

Принц прекрасно понимал, что раскрыв себя, Ванесса не сможет и дальше оставаться рядом. Да и сумел бы он сам как ни в чем не бывало продолжать общаться с сущностью, способной стать богом?

Сколько ей лет? Десятки тысяч? Сотни? Что такое его долголетие по сравнению с вечностью? Никаниэль даже близко не мог представить себе ход ее мыслей.

— Увижу ли я тебя еще когда-нибудь? — тихо спросил Ник.

Странно, но несмотря на обман Ванессы, он больше не испытывал к ней и тени неприязни. Лишь тянущую боль и пустоту, на месте где была их дружба. Дружба беглого эльфийского принца и непоседливого кендера, считающего себя бардом.

— Вряд ли. — полурослица грустно улыбнулась и подняла руку.

Вспорхнув с ветки, к ней на палец приземлился смешной маленький галчонок. Глядя эльфу в глаза, птенец звонко чирикнул, нахохлился и превратился в облачко серого дыма. Тот мигом окутал Ванессу, а когда развеялся на ее месте стояла совсем другая кендер. С серыми, как пепел, волосами и темно-коричневыми глазами, похожими на две чашки сладкого напитка, что так любят дети.

— Но я всегда буду помнить тебя, Никаниэль. Мой самый дорогой друг.

Достав из-за пазухи до боли знакомую костяную флейту, полурослица поднесли ее к губам, и… ушей Ника коснулась дивная мелодия, какую никто и никогда не слышал во всем Альйоне. Она плыла подобно пушистому облаку, обволакивая и даря покой. Заботы, тревоги, волнения вмиг отступили на второй план, оставив место лишь теплу и воспоминаниям о родном очаге и нежным прикосновениям рук любимой.

А еще почему-то о Садо.

Не в силах удержать слез, принц закрыл глаза, а когда вновь открыл — перед ним стоял только покрытый зеленью дуб, еще недавно уродовавший пейзаж своими голыми ветками. И ласковый ветер донес отголоски чудеснейшей в мире песни.

Глава 49

— Владыка.

— Владыка.

— Владыка.

Один за другим перед Никаниэлем преклоняли колено вожаки различных племен. Долговязые тролли, огромные краснокожие огры, зубастые кобольды и прочие представители притесняемых по всему миру рас. Практически истребленные, они, откликнувшись на зов парламентеров Ника, влились в ряды его армии, чтобы отомстить за века унижений и вернуть дни былой славы.

Или умереть, сражаясь за мечты предков.

— Завтра мы нападем на светлых! — воодушевленно вещал Жаба, и кровавые лучи заходящего солнца придавали его облику воистину величественный вид.

Никаниэль же молча стоял рядом. Скрестив руки на груди, он мрачным взглядом обозревал свое войско. Разбойники, культисты, нелегальные маги, низшие расы, которых уже давно не воспринимали всерьез, и, конечно же, орды всевозможной нежити — Ник привел с собой силу, которой не видел мир со времен Ужасной Войны.

И при этом никто не ждал, что Владыка сам будет произносить речь. Своим поведением и действиями принц заслужил образ нелюдимого, недосягаемого, но от того не менее могущественного лидера. Даже его имя произносили шепотом, а покрытые шрамами воины бледнели и тряслись стоило Никаниэлю лишь бросить на них мимолетный взгляд.

Множество легенд и слухов, трепетно передаваемых из уст в уста возле вечерних костров, рисовали портрет личности, не ведающей жалости и предпочитающей общаться с мертвецами, а не с теми, в чьей груди еще бьется сердце. Но никто не жаждал проверить это на своей шкуре. Лучше оставаться живым в армии мертвых, чем пополнить собой безликую рать молчаливых прислужников некроманта.

— Завтра все решится! — не унимался Жаба, польщенный правом выступить перед всеми. — Ведьма сказала, что на пути у Владыки не будет преград! Но даже если это не так — не существует той силы, что способна остановить его неумолимую поступь! Люди ли, эльфы, орки или гномы — любой, кто встанет на пути Владыки, неизменно падет, чтобы позже восстать и обратить оружие против собственных братьев! Он не боится ни богов ни демонов! И с ним мы познаем сладкий вкус победы!

Сперва робко, а затем все решительнее толпа живых разразилась аплодисментами и радостными криками. Подобно волнам ненастного моря, они колыхались, вскидывая оружие и скандируя имя своего лидера. Казалось, что прикажи им сейчас Ник штурмовать чертоги Лаода, и те, не раздумывая, бросятся в бой, чтобы по камушку разобрать небесную цитадель, а позже выстроить из нее роскошный дворец для предводителя.

И чем фанатичнее бесновалась толпа, тем контрастнее смотрелась нежить. На мертвых лицах навеки застыло безразличие, такое же холодное, как их давно остановившиеся сердца. Ни единый мускул не дрогнул от пламенной речи Жабы. Стеной бледной плоти стояли зомби, умертвии, рыцари смерти, личи, призраки и прочие неживые, подвластные воле могущественного некроманта.

Воле Никаниэля.

— Завтра, братья и сестры, люди и нелюди, завтра мы разобьем армию Короля Без Королевства! — продолжал Жаба, усиленным магией голосом. — Больше не будет той силы, что сможет остановить Владыку на пути к мировому господству! Альйон будет наш!

Под неистовство толпы он встал на колени перед Ником и преисполненным почтения жестом протянул лидеру покрытый шипами шлем. Принц же, чуть помедлив, нацепил тот на голову и, обозрев ликующую армию тяжелым взглядом, удалился к себе в шатер. Его еще ждали некоторые приготовления.

Жаба продолжал тешить свое тщеславие, прославляя будущие и прошлые деяния Владыки, а Никаниэль вернулся к прерванному смотром занятию. Вооружившись остро заточенным ножом, он осторожно вырезал на ремнях брони текст заклинаний из трофейных магимуаров.

После встречи с Ванессой Ник понял почему то, что Юла называла языком Сущности, столь сильно походило на эльфийскую письменность, хоть и читалось, как полная бессмыслица. Всю ныне известную магию создали искусственно. А значит какие-то пересечения неизбежны. Сколь могущественными бы не были маги тех времен, в условиях угрозы уничтожения мира они не могли действовать без ошибок. Тем боле, что их в решающий момент еще и предали.

Кем бы не была та раса, отколовшаяся от союза древних, именно благодаря им принц получил свои силы. И пусть творить истинные чудеса, на манер того, как это делала Ванесса, у Никаниэля пока не получалось, но, вооруженный новыми знаниями, он немало продвинулся на пути контроля некроэнергии и эссенции естества. Да и обычные заклинания Ник теперь видел совсем в ином свете.

Продолжая контролировать поток маны, текущий через лезвие ножа, принц частично переключился на восприятие фантомов. Бесплотными тенями те скользили над землей, следя как за ближними, так и за дальними подступами. Но армия Мейсиса, похоже, нападать первой не планировала. Они окопались вдоль границы Эльфхейма, перекрыв путь войску нежити, и не делали никаких попыток самостоятельного наступления.

И это вполне объяснимо.

Потеряв несколько фантомов, Никаниэль обнаружил, что вся линия фронта перекрыта защитными барьерами вроде тех, что применяли маги в битве у Стеулса. Нежить не могла их преодолеть, что давало врагам дополнительное преимущество. К тому же, из-за этого препятствия детальную разведку пришлось проводить силами живых.

Шило, Вуф и набранные ими подручные, подобравшись поближе, принесли интересные сведения. Пусть и потеряли половину состава, издалека обстрелянные меткими эльфами.

По всему выходило, что вражеская армия настолько разрослась, что не уместилась полностью на поле предполагаемого боя и частично расположилась среди окружавших то деревьев. Но да и Ник прибыл не с пустыми руками и имел кое-какие козыри в рукавах. К тому же принцу нужно было не уничтожить полностью войско Мейсиса, а всего лишь продавить оборону, открыв себе путь на родину.

Даже если при этом армия Никаниэля потерпит поражение, сам Ник имел цели, отличные от озвученных Жабой. Ему не нужен был ни Альйон, ни какая-то его часть. Лишь прекраснейшие на свете глаза цвета бутонов вишни. Ведь для него они стоили несоизмеримо больше, чем весь остальной мир.

— Капитан, к вам госпожа Ведьма. — объявил робко заглянувший в палатку Наждак.

— Пропусти. — не оборачиваясь, буркнул принц.

Зашелестела ткань полога, затем послышались тихие шаги, замершие у Никаниэля за спиной. Лилиана молчала, не смея прерывать занятие своего спасителя, и тот спокойно закончил выписывать последнее заклинание. Возможно скоро оно поможет одолеть неприятеля или даже спасет жизнь.

Отложив в сторону элемент доспеха, Ник поднялся на ноги и развернулся к девушке лицом. Несмотря на весьма теплый вечер, она зябко куталась в походный плащ, скрадывавший изящные очертания пышущей молодостью фигуры. Висевший под полотком светляк бросал робкие лучи, играя бликами по гладким изгибам иссиня-черных волос, а бледная кожа пророчицы сияла подобно отражению луны в ночном озере.

Хоть их и разделяла пара шагов, принц уловил легкий цветочный аромат, неизменно сопровождавший Лили и заставлявший случайных встречных оглядываться.

— Не думаю, что завтра будет решающее сражение. — нарушил молчание Никаниэль, заставив парившего в воздухе духа вернуться в гауинт. — Наверняка нас ждет пара дней маневров и рекогносцировок. Зная Мейсиса, он точно захочет тщательно подготовиться. Даже обладая численным преимуществом.

— Нет. — подняв голову, проронила Лилиана. — Все случится завтра.

— Ты что-то видела? — насторожился Ник.

— Может да, а может и нет. — пожала плечами пророчица. — Будущее туманно, я тебе уже говорила. Может быть уже одна эта фраза изменила реальность. А может и она была предрешена.

Принц невольно подумал, насколько же тяжкая ноша упала на ее хрупкие плечи. Переживать десятки вариантов грядущего, жить в мире грез, не ведая истина вокруг тебя или очередное видение. Подобное сведет с ума кого угодно. Не зря же большинство известных истории провидцев слепые. Словно не в силах смотреть на окружающую действительность, они лишаются зрения, чтобы полностью сосредоточиться на своем даре.

Или проклятии…

Так и тот старик в Тике. Никаниэль больше не мог игнорировать услышанное в Городе Теней пророчество. Оно ведь уже практически сбылось. Слишком много совпадений, чтобы оказаться вымыслом.

Осталась всего одна смерть.

Быть может уже завтра…

— Не волнуйся, Владыка. — успокоила Лилиана, словно прочитав его мысли. — Твоя цель близка. Скоро ты достигнешь того, о чем поет твое сердце и шепчет разум. Все нити сходятся в одну, и ничто не сможет остановить тебя.

— Пусть Лаод услышит твои слова. — произнес Ник, задумавшись, что когда-то боги были такими же смертными, как и он сам.

Впрочем, имело ли это значение? Как оказалось, даже демонов могут почитать божествами, если собрать достаточно последователей. Церковь Трех Основ это наглядно продемонстрировала.

Внезапно пророчица скинула свой плащ, оставшись в одной полупрозрачной черной накидке. Та стекала по ее коже, скорее подчеркивая красоту тела, чем скрывая ее. Окажись рядом любая из человеческих девушек и она удавилась бы от зависти, глядя на совершенство манящих изгибов и волнующих впадин. А поэты сломали бы свои перья и навсегда забросили ремесло, не в силах описать неземную природу ее очарования.

Лилиана шагнула вперед и нежно прижалась к принцу, обдав его ароматом цветом и жаром разгоряченного тела.

На мгновение замерев от неожиданности, Никаниэль, тем не менее, схватил ее за хрупкие плечи и решительно отстранил от себя.

— Ты же знаешь, — строго сказал он, глядя в выразительные пурпурные глаза, — я не могу дать тебе того, что ты хочешь.

— Знаю, Владыка. — проникновенно произнесла девушка. — Я знаю больше, чем ты думаешь. — по лицу ее скользнула гнетущая тень печали и тут же растворилась в темном углу шатра. — Вся моя жизнь принадлежит тебе. Каждый вздох, каждый удар сердца и даже то, что не ведомо большинству когда либо живших на Альйоне. Я вся твоя до последнего глотка воздуха.

Отстранившись, Лилиана медленно окинула Ника внимательным взглядом и присела на край его кровати.

— Я знаю, что ты не посмеешь прикоснуться ко мне, и не претендую на уголок твоего сердца, но молю — позволь эту ночь провести подле тебя. Пусть не как жена или наложница, но хотя бы как рабыня, достойная лишь согревать постель своего господина.

Впервые принц увидел слезы, стоявшие в глазах пророчицы. А ведь не плакала она даже когда дети избивали ее палками и таскали за волосы.

Женские рыдания давно уже не трогали Никаниэля. Насмотрелся он и на вдов, скорбящих по павшим в войнах аристократов мужьям, и на матерей, вынужденных решать кому из детей отдать последнюю заплесневелую корку. Да и сам он, стоя во главе Призрачной Плети, ни раз становился причиной горестных стенаний и пылких проклятий.

Но теперь…

— Оставайся. — надтреснутым голосом разрешил Ник, залезая под одеяло. — Только сегодня. И больше никогда!

— Больше и не будет… — беззвучно прошептала Лилиана, но принц ее не расслышал.

Глава 50

Утром, выходя из шатра вместе с Лилианой, Никаниэль заметил полные понимания ухмылки на лицах охранявших вход бандитов. Однако одного строгого взгляда оказалось достаточно, чтобы неуместные усмешки упорхнули прочь стаей вспугнутых лебедей. Караульные же выпрямились по стойке смирно и застыли подобно статуям в мавзолее.

— Держись в стороне. — приказал девушке Ник. — Я отправлю за тобой, когда пробью безопасный путь в Эльфхейм.

Девушка молча склонила голову, присела в изящном реверансе и, кутаясь в плащ, удалилась в сторону прочих палаток, напоследок оглядев эльфа долгим взглядом печальных глаз.

Никаниэль же, задумчиво проследив за удаляющейся фигурой, мотнул головой и повернулся к спешившим к нему Малему с Жабой.

— Доброе утро, Капитан. — с почтением поприветствовал зеленокожий.

— Ночка выдалась жаркой? — не преминул съехидничать Малеммил.

— Все готово? — спросил Ник, пропустив подколку мимо ушей.

— Отряды сформированы. Ждем ваших приказов. — подтвердил Жаба. — Культисты чуть задержались со своими ритуалами, но обещают скоро закончить.

— Все равно полудня ждать. — лениво протянул Малем. — Чтобы солнце им в глаза было, а не нам.

Принц огляделся и увидел бесформенные, распределенные по расам кучи. Смотрелись они не слишком внушительно, но в их взглядах отчетливо читалось желание вкусить свежей крови.

Что ж, они ее получат.

Проверять же нежить нужды не было. Каждого поднятого мертвяка Никаниэль ощущал, словно собственный палец или, скорее, кольцо на пальце. Он прекрасно знал расположение и возможности любого из воинов и мог отдавать отдельные приказы или управлять сразу несколькими через личей.

— Кое-кто считает, что решающий бой состоится уже сегодня. — задумчиво произнес Ник, поправляя броню. Малем и Жаба переглянулись. — Но действуем все равно по плану. Отправьте огров со щитами и часть культистов. Может удастся выманить орков. Они никогда терпением не отличались. Я поддержу личами и…

— Эй, что это там? — внезапно перебил его Малеммил, указывая в сторону вражеской армии.

Принц проследил за взглядом Малема и увидел, как через все поле к ним приближался одинокий всадник. Им оказался молодой парень верхом на пегой кобыле. В руках он держал древко, на одном конце которого трепыхался отрез белой ткани.

— Сдаются? — удивленно проронил Жаба.

— Дурак что ли? — ткнул его локтем в бок Малеммил. — Переговоры.

Жаба стушевался и стрельнул глазами в сторону лидера, но тот продолжал следить за прибытием гонца, и на лице его не отражалось ни единой эмоции.

В сам лагерь юноша въехать не сумел. Почувствовав множество незнакомых запахов, его лошадь заартачилась, встала на дыбы и чуть не сбросила всадника на землю. Так что парню пришлось проделать оставшуюся часть пути пешком.

К Никаниэлю парламентера доставили в окружении двух троллей, кобольда и пары людей, внешний вид которых не предвещал случайному встречному ничего хорошего. Молодой человек соответствовал обстановке. Он выглядел бледнее бескровных зомби, на которых испуганно таращился, и вполне мог бы сойти за одного из них. Если бы, конечно, не дрожал, как ветхий старик перед лицом смерти.

Впрочем, перед ней все равны. А в том, что его привели непосредственно к главному некроманту, повелевающему жизнью и погибелью, парень не сомневался.

— Владыка. — с поклоном проговорил юноша, сумев-таки взять себя в руки. — У меня послание от Его Величества Мейс-Истонка. — он достал из-за пазухи лист бумаги и протянул Нику.

Долго читать не пришлось, и уже скоро принц скомкал письмо и спалил его, прошептав заклинание небоевой магии. Жаба провел ребром ладони по горлу, спрашивая прикончить ли гонца, но принц отрицательно покачал головой.

— Передай, что я готов встретиться лично. — объявил Никаниэль. — Один на один. Через пол часа посреди поля. Отпустите его.

— Как прикажете, Владыка. — прорычал кобольд.

Провожаемый хищными взглядами, юноша, не веря своему счастью, на негнущихся ногах добрался до лошади, кое-как взгромоздился в седло и через секунду умчался, понукая животное скакать что есть мочи.

— Это ловушка! — решительно заявил Жаба.

И Малем в кои-то веки был с ним согласен.

— Они не могут знать, что вся нежить завязана на тебе, но точно попробуют достать. — сказал он с тревогой в голосе. — Они будут думать, что получат преимущество, даже если часть мертвяков выйдет из-под контроля. Не ходи, Ник.

— Я сам решу, что мне делать. — сурово отрезал принц и сверкнул глазами так, что Малеммил отшатнулся, словно от удара. — Не тебе мне указывать. Будьте готовы действовать.

Мысленно приказав одной из мертвых лошадей подойти, Никаниэль проверил легко ли выходят из ножен меч и потайные кинжалы, заглянул в гауинт, убедился, что пластины брони и королевская печатка до отказа забиты маной нужного типа. Выписанные накануне людские заклинания также были на месте и легкодоступны для прочтения. Не считая тех, что можно было произнести по памяти, конечно.

Зная Мейсиса, Ник сильно сомневался, что тот затеет на переговорах какую-то каверзу, но береженого, как говорится, Лаод бережет. Хотя, после откровения Ванессы, принц всерьез начал сомневаться, есть ли на самом деле богам какое-то дело до нужд смертных. Не то чтобы его не посещали подобные мысли и раньше, но теперь все предстало под совсем другим углом.

Утреннее солнце слепило, заставляя щуриться, и неприятно нагревало шлем. В броне, пусть и кожаной, было слишком жарко, но принц не рискнул бы ее снять. Не сейчас, когда макушки деревьев родных лесов уже выглядывали из-за спин вражеской армии.

Постепенно приближаясь, та вырастала в размерах, и Никаниэль сумел разглядеть некоторые особенности. На правом фланге действительно располагались орки. Вооруженные чем попало зеленокожие громилы стояли хаотичной толпой вокруг племенных знамен.

Дальше шли небольшие группы дварфов, варваров и шинкацу. На полноценный союз они не тянули, а значит представляли собой отряды наемников, с которыми Мейсис наверняка сохранил связь.

В тылу, прямо на пути следования, Ник увидел крупное объединение магов. Гораздо больше, чем личей под его собственным контролем. Похоже за прошедшее время прием в Академию значительно упростили. Впрочем, многому ли их успели научить — оставалось под вопросом.

Магов охраняло несколько рядов простых солдат, а на первой линии, сверкая металлом на солнце, стояли закованные в полноценные латы бойцы. Собирали их, похоже, по всей Лионтии. Принцу уже дважды приходилось с ними сталкиваться, и он имел представление, сколь сложно победить таких воинов в ближнем бою. Здесь же их, кроме прочего, будет защищать еще и колдовство.

Эльфов видно не было. Скорей всего, они или замаскировались, или планировали прикрывать магией и стрелами, не принимая участие в непосредственном столкновении. Рассеянных же то тут, то там гномов Никаниэль в расчет не брал. Коротышки никогда не славились боевыми качествами.

Ну и конечно, большую часть армии составляли люди. Будучи самой плодовитой расой Альйона, они сумели выставить столько солдат, что переплюнули все население Эльфхейма раза в полтора. Включая женщин, стариков и детей.

Обернувшись, Ник посмотрел на свое войско и мрачно хмыкнул. Идя во главе нежити, низших рас и преступников всех мастей он напоминал себе сказочного злодея, которого в конце обязательно должен свергнуть светлый герой. Даже имя под стать — Владыка. Хорошо хоть «Темный» не добавили. Иначе совсем бы уж мрачно получилось.

Впрочем, для этой истории принц планировал совсем не каноничный финал.

Но что больше всего обрадовало Никаниэля, так это волны некроэнергии, лениво плескавшиеся среди моря сочной зелени. Похоже в былые времена это поле ни раз и не два становилось местом крупных сражений, и теперь здесь сформировалась схожая с кладбищами атмосфера. Помнится Дредерс упоминал, что такое возможно. Хотя вживую Ник подобного еще не встречал.

Не успел принц прикинуть варианты использования внезапно свалившегося на голову подарка, как к нему подъехал серьезного вида мужчина в богато украшенной броне. Гладко выбритое волевое лицо обрамляли пышные бакенбарды цвета выгоревшей на солнце соломы, а из-под шлема торчали непослушные завитки кудрявых волос.

Конечно это был Мейсис.

За прошедшие годы он практически не изменился. Разве что морщин на лице стало чуть больше. Но сосредоточенный взгляд внимательных глаз оставался все таким же цепким и пронизывающим.

Спешившись, лидеры двух армий сблизились на расстояние вытянутой руки, но ни один не протянул ладонь для приветствия. Они пристально изучали друг друга, не произнося ни слова. И стоять бы им так и дальше, если бы не порыв ветра, задравший полу плаща Вардена. Под ним обнаружилась целая россыпь всевозможных защитных амулетов.

— Давно не виделись, капитан. — поздоровался Ник, едва сдержав рвавшуюся на лицо ехидную улыбку.

Глава 51

— Юлланай, полагаю, у тебя? — завязал беседу Ник.

Варден кивнул.

— Сто и т с магами. — уточнил он. — А мой зять?

— Сто и т с воинами.

— Значит это все-таки ты… — произнес Мейсис голосом человека, который до последнего не желал верить в очевидное. — Посыльный не соврал.

Посыльный? Вардену только только сейчас доложили о внешности противника? Никаниэль был уверен, что его черты давно всем известны, а потому даже не пытался скрывать лицо или уши. Однако, похоже он заблуждался.

Кфхан! Значит можно было сильно упростить себе жизнь в Эльфхейме после возвращения, всего лишь надев простую маску. Теперь же до эльфийских союзников наверняка дойдутсведения о том, кто именно вел в бой силы тьмы.

— Варден, мне не нужна эта война. — честно признался Ник, скрыв раздражение. — Я хочу всего лишь вернуться домой. Остальное меня не волнует.

— А что тогда это там за толпа? — Мейсис, скривившись, кивнул головой принцу за спину. — Твоя охрана?

— Я собирал армию, потому что ты пытался убить меня.

— Я пытался убить тебя, потому что ты собирал армию!

Они оба замолчали, глядя друг другу в глаза. Ни один не желал отводить взгляд, и каждый думал о том, скольких проблем удалось бы избежать состоись эта беседа раньше. Теперь же уже ничего не изменить. Или еще не поздно…

— Зачем ты убил графа Полунмера? — прервав молчание, спросил Мейсис.

— Его убил мой наставник. — спокойно ответил Никаниэль. — И он сам уже мертв. Но, если честно, я бы тоже прикончил того ублюдка.

— Кфхан, Никанор! — взорвался Варден. — Ты хочешь сказать, что все это, — он развел руки в стороны, — случилось из-за простого недопонимания⁈ По чистой случайности⁈ Лаод всемогущий, да я же Пантиок демонам отдал! Ты представляешь чего мне это стоило?

— Пропусти меня и иди отвоевывай свой Пантиок. — Ник предпринял попытку решить дело миром. — Сил тебе хватит.

Взяв себя в руки, Мейсис пристально уставился на собеседника, пытаясь найти подвох.

И не находил.

— Так ты не врешь… — задумчиво проговорил он, потирая подбородок. — А что с твоим войском?

— Нежить я распущу. — пообещал принц. — С остальными делай что хочешь.

Варден вновь замолчал, прикидывая варианты. На лице его отчетливо отражалась борьба желания согласиться, избежав ненужного кровопролития, и долг предводителя армии света, выступившей против сил зла.

Наверняка были и еще какие-то мотивы, способные повлиять на принятие решения, но Никаниэль не желал о них знать. Находясь столь близко к родным лесам, он всем сердцем стремился во дворец, где в хрустальном гробу его дожидалась та единственная, ради которой он все это затеял.

— Не получится. — с сожалением в голосе выдал Мейсис. — Я не могу единолично принимать такие решения. Меня поставили управлять армией, но есть и другие короли, с мнением которых приходится считаться. Если ты подождешь пока…

— Я не могу ждать! — перебил его Ник. — Не могу и не хочу! Я и так уже слишком задержался. Она…

— Она?

— Не важно. — отмахнулся принц. — Капитан, — вспомнил об еще одной важной вещи Никаниэль, — помнится, при нашей последней встрече, ты мне кое-что пообещал.

Варден нахмурился, припоминая, а потом заметно помрачнел.

— Я свою часть сделки выполнил. — добавил Ник. — Герой Лаода на совесть боролся с нежитью, прославляя Черных Соколов. Настало время платить по счетам. Помоги мне попасть в Эльфхейм!

Почерневшему лицу Мейсиса позавидовала бы самая темная грозовая туча. Конечно он помнил о договоренности, согласно которой Соколы должны были прийти Нику на помощь. И пускай сейчас Варден выступал в другой роли, нежели командир наемников, но он все еще являлся человеком чести, верным своему слову. Ведь находясь в изгнании, вдали от родины, честь оставалась единственным, что поддерживало его веру в себя и в справедливость.

— Я не могу… — прохрипел Мейсис, опустив очи долу.

— Что-что? — переспросил принц.

— Я не могу! — крикнул Варден. Он поднял голову и свирепо уставился Никаниэлю в глаза. — Слишком многое сто и т на кону! Это уже не вопрос между мной и тобой! От нас зависит судьба королевств. Нет! Будущее всего Альйона решается на этом поле!

Мейсис достал из-за пояса туго свернутый лист бумаги, запаянный сургучом и сразу несколькими печатями. Явно не любовная записка или рецепт шарлотки. Что-то несравнимо более важное.

— Здесь амнистия за все твои или твоего наставника преступления. — сообщил Варден, протягивая свиток. — Демоны, Никанор, — вот что важнее всего! Если их не остановить, они не оставят в живых ничего и никого! Сейчас нет времени на междоусобные распри. Для этого я и вызвал тебя на переговоры. Нам надо объединиться! Эльфийский король и верховный вождь орков уже с нами. Остальные…

— А это тоже входит в твой план? — перебив, спросил Ник, указывая на небо.

— Какого…

Даже если бы принц не заметил, как сгущаются тучи, нужно быть слепым, глухим или давно мертвым, чтобы не почувствовать движения невероятного потока маны. Эльф даже не представлял, что возможно собрать столько в одном месте. Словно все магические силы Альйона устремились в одну точку, и эта точка была прямо над Ником.

Ни одно живое существо не могло справиться в одиночку с подобным. А значит или бог спустился на землю, или сразу несколько магов взялись творить совместное колдовство. Десятки. Может быть сотни. Причем не только людские. Никаниэль чувствовал также элементы эльфийской волшбы и вонь орчьего искусства. Подобный ритуал требовал не одного дня подготовки.

— Пантиок! — взревел Мейсис и бросился к лошади, но прямо перед ним в землю ударила молния, испугав животное.

Дико заржав, то встало на дыбы и умчалось, не разбирая дороги. Следующая вспышка обратила в пепел мертвого коня Ника.

— Назад! — крикнул принц, рванув Вардена на себя и укрыл их обоих Каменным щитом.

Защитную сферу сразу же сотрясла еще пара разрядов.

— Выпусти меня, я сверну этому ублюдку шею! — рычал Мейсис. — Кфханов Пантиок использовал меня как приманку. Он совсем с катушек с летел, как ты его папашу прикончил.

— Он сам его прикончил. — уточнил Никаниэль.

— Плевать. Выпусти!

— Ты умрешь.

— У меня амулеты.

— Да там никакие амулеты не выдержат!

Варден обнажил меч и двинулся на Ника, но принц повел рукой и из земли вырвались десятки костяных рук, попытавшихся схватить бывшего наемника. Тот отбивался, щедро поливая во все стороны алхимическим зельем. Наверняка при каждом солдате снадобья тоже было с избытком.

Разозленный помехой принц выставил вперед руку со крюченными пальцами. Он намеревался прикончить Мейсиса и сосредоточиться на магической обороне. По-другому было не уцелеть.

Судя по сиянию савана Вардена, жить ему оставалось лет пятнадцать. Не так и мало, учитывая что тот уже немолод. Никаниэль схватился за край и приготовился дергать, но в последний момент передумал, и пара вызванных из гауинта призраков обезоружили мужчину.

— Ты труп, Никанор. — разъяренно процедил сквозь зубы Мейсис.

— Мы оба трупы, если не успокоишься. — парировал Ник. — «Спасибо» скажешь пот о м.

И, не обращая больше внимания на злобное сопение за спиной, принц сконцентрировался на внутреннем зрении.

А посмотреть было на что.

Оказалось что молнии, непрестанно бившие в землю, являлись всего лишь побочным эффектом поражающего своей мощью заклинания. Словно наяву Никаниэль увидел, как высоко в небе формировался сгусток пламени. Тот рос и ширился, вбирая в себя все больше и больше маны.

Но то был не обычный огненный шар.

Вокруг него сверкали вспышки разрядов, кружились ураганные вихри, капли воды, объединяясь, замерзали бритвенно острыми лезвиями, чтобы тут же растаять и вновь продолжить свой бег. В самом же центре возникло массивное каменное копье, своим размером и силой достойное почетного места в божественном арсенале.

Словно десятки заклинаний разом сплетались в одно, удерживаемое оковами совместного ритуала. А все стихии, позабыв былые распри, объединились, чтобы прикончить двух простых смертных.

Реальность стонала от чудовищной концентрации маны. По ней пошли трещины, угрожавшие разрастись и уничтожить все сущее. Но жгуты силы, сплетаясь в тугие канаты, продолжали стремиться ввысь, чтобы вскоре безудержным ревущим потоком обрушиться на многострадальную землю.

Мало что могло противостоять столь грандиозной мощи.

Но Никаниэль и не думал сдаваться.

Только не ощутив дыхание родных лесов.

Только не оказавшись столь близко от заветной цели.

Глубоко вдохнув, Ник начал творить.

Глава 52

Водный щит.

Воздушный щит.

Каменный щит — еще один, сменивший подточенный молниями предыдущий.

Подобно гусенице, Никаниэль укрылся трехслойным коконом. Однако удастся ли выбраться наружу бабочке — до сих пор оставалось под вопросом.

Заклинание в небе продолжало набирать силу, и Ник не сомневался, что обычными щитами его не удержать. А значит пришло время новых наработок.

Первым делом принц, подправив магический узор, заставил кристаллизоваться купол воды, превратив тот в ледяной шатер. Затем настала очередь оставшихся двух.

Никаниэль не зря тренировался всю дорогу, ища возможности усиления защиты. Всего пару дней назад ему удалось подобрать ключ к магическому орнаменту и теперь, с искусностью опытной швеи, Ник вплетал новые нити в сложную колдовскую структуру.

Сперва медленно, а потом все быстрее воздушный щит принялся вращаться. Воздух внутри него сгустился, сжался в тугую струю бушующего ветра, способного с корнем вырывать вековые деревья, затем эти струи размножились и принялись словно сражаться за право укрыть своего господина.

Возможно у него получились не столь изящные плетения, как у оригинальной магии, но, тем не менее, результата он достиг.

Дикий рев Ураганного щита заставил Мейсиса заткнуть уши, но Ник, погрузившись в глубины внутреннего зрения не обращал на внешние раздражители никакого внимания. Он чувствовал, что зависшая в вышине чудовищная сила должна вот-вот рухнуть вниз.

И чтобы ее остановить придется выложиться на полную.

Спрессованная сфера земли, еще пару лет назад вызвавшая бы восторг у недоучившегося эльфа, теперь заставляла лишь раздраженно стиснуть зубы. Ее явно не хватало против объединенной мощи вражеского колдовства. Поэтому, вновь нырнув в глубины магических узоров, принц принялся править их структуру, не забывая удерживать ключевые узлы и напитывать новые линии маной.

Земля вокруг Никаниэля еще больше уплотнилась, потемнела, исчезли едва заметные стыки и трещины. Ник с Варденом словно очутились внутри скальной полости без входа и выхода. Подобный Гранитный щит должен был бы выдержать даже прямое попадание осадной машины.

Но хватит ли этого?

Щедро зачерпнув некроэнергии, принц, напрягаясь до предела, сформировал поверх всего еще три защитных слоя из школы магии смерти. Судя по воспоминаниям Дредерса, они тоже должны были противостоять стихийному колдовству.

Это все, что успел сделать Никаниэль перед тем, как на них с Мейсисом обрушился целый мир.

Именно так показалось Нику.

Земля дрогнула, воздух вмиг раскалился так, что стало больно дышать, некромантская защита продержалась не дольше мгновения, лопнув подобно скорлупе яйца под ногой гиганта.

Кто-то кричал.

Может быть Варден.

А может и сам Ник.

Рухнув на одно колено, он прокачивал через магические каналы чудовищное количество маны, поддерживая щиты, но этого явно не хватало.

Оборона трещала по швам и должна была пасть с секунды на секунду.

Тогда, не ведая себя от напряжения, принц, действуя скорее по наитию, взял немного эссенции естества, скрутил ее в тугую нить и, продев ту в воображаемую иглу, принялся сшивать все три щита воедино.

Время остановило свой бег, и даже жар раскаленного воздуха перестал терзать легкие эльфа.

Он делал невозможное!

В волшебном трансе Никаниэль водил рукой, стежок за стежком сплетая узоры столь разные, что день и ночь показались бы близнецами рядом с ними.

И у него получалось!

Тысячи лет Альйон не видел подобной магии, но Ник не сомневался в своем успехе. До предела напрягая волю, стиснув зубы и не обращая внимания на заливавший лицо пот, он творил то, что иначе как чудом назвать никто бы не смог.

Титаническим усилием ему удалось сплавить воедино лед, гранит и ураганный ветер, создав совершенно новый Стихийный щит! И ни один из ныне живущих не смог бы его повторить. Для этого нужно быть богом. Или иметь уникальные глаза цвета жидкого золота.

Время вернулось в свое русло, и принц, тяжело дыша раскаленным воздухом, упал на колени, пытаясь унять бешено колотившееся сердце. Сверху на него посыпалась каменная крошка — наконечник копья вражеской магии пробил его оборону, но дальше продвинуться не смог.

Никаниэль выстоял.

И теперь настало время ответного удара.

— В атаку! — скомандовал Ник, отправляя в бой орды нежити.

Зомби, гули, умертвии, рыцари смерти и прочие, чье холодное сердце давно уже застыло в груди бесполезным комком, рванули с места, подвластные воле некроманта. Чуть помешкав, к ним присоединились живые.

Пораженные творимой посреди поля волшбой, они стояли с открытыми ртами, но, увидев атаку мертвецов, поняли — Владыка выжил! И ведет свою армию в бой.

Взревели огры, завыли кобольды, завели боевую песнь тролли. В едином порыве они, вместе с остальными, понеслись вперед, чтобы отомстить за вероломное нападение на лидера и смешать с грязью войска светлых.

— Это… Это… — пытался подобрать слова Мейсис, но не находил.

Даже он, не будучи магом, ощутил скольких сил стоило Никаниэлю в одиночку отразить совместное заклинание. И был безмерно поражен могуществом своего бывшего сержанта.

— Иди. — сказал Ник с трудом поднимаясь на ноги и развеивая защиту. Трава вокруг выгорела на десятки метров во все стороны и даже земля превратилась в перемешанный с пеплом песок. — Хотя можешь остаться со мной.

— Нет. — мотнул головой Король Без Королевства, приходя в себя. — Нужно взглянуть кое-кому в лицо. — он сверкнул глазами и взялся за кинжал на поясе. — Значит война?

— Я этого не хотел. — пожал плечами принц.

Варден кивнул, задержал долгий взгляд на Никаниэле, отдал принятое у Черных Соколов приветствие и, отвернувшись, побежал навстречу собственной армии.

На мгновение Ник задумался все-таки его прикончить. Как-никак неприятельский главнокомандующий. Но, один раз подарив тому жизнь, решил оставить все как есть. В конце концов, Мейсис ему действительно не враг.

Но это не отменяло факт того, что принцу необходимо было попасть домой. И войско напротив по-прежнему препятствовало.

Сзади накатывала волна нежити, над головой летели сгустки некроэнергии, а так же редкие заклинания союзных магов и культистов. Однако ни то ни другое не достигало цели, растворяясь в прозрачной защите противника. И тот не торопились из-под нее выходить.

С этим надо что-то делать.

Тогда, продолжая частью сознания следить за вражескими магами, Никаниэль мысленно заглянул под толщу земли. Как он и ожидал, там обнаружились холодные огоньки сотен и сотен неупокоенных воинов былых времен. Они взывали к повелителю смерти, жаждя отмщения. И Ник дал им его.

Разлитая вокруг некроэнергия лилась неудержимым потоком, подвластная воле могущественного некроманта. Не на долго задерживаясь в его теле, она устремлялась вниз, чтобы вдохнуть жалкое подобие жизни в выбеленные червями костяки. И пусть их плоть давно истлела, а оружие обратилось ржавой трухой, но они готовы были вновь вступить в бой и утолить многовековую жажду крови.

Глубоко вдохнув, принц взмахнул руками, приказывая мертвым восстать.

На глазах у изумленных людей застывшая гладь поля пришла в движение. Словно поверхность воды в гигантском котле, в костер под которым щедро подбросили угля. То тут, то там земля лопалась пузырями, порождая из своих недр простейшую нежить — скелетов.

Но их было слишком много.

А страх многократно увеличивал это и без того немалое количество.

Никаниэль же даже не пытался взять каждого под свой контроль, лишь указав вектор движения. И те, оглушительно грохоча костями, устремились к рядам противника.

Запели тетивы — то не выдержали лучники, отправляя в полет покрытые алхимическим зельем стрелы. Один за другим скелеты падали, сраженные волшебным снадобьем. Другие испарялись, достигнув антинежитного щита. Но все новые продолжали вылезать на свет, вливаясь в эту сумасшедшую мясорубку.

Первые ряды умертвий достигли Ника. Частично обладая прижизненными навыками, они передвигались быстрее прочих. Рядом с ними бежали призванные культистами твари, подозрительно похожие на некоторых демонов. Да и сами порождения хаоса, поднятые принцем в виде зомби, не отставали.

А вражеская оборона до сих пор держалась, успешно перемалывая скелетов и заставляя заклинания личей бессильно стекать сочащейся гноем жижей.

Тогда, обратившись к уже имевшемуся опыту, Никаниэль зачерпнул побольше некроэнергии, смял ее, прессуя в тугой комок, затем, стиснув зубы от напряжения, вытянул в гигантское копье длиной в полторы кареты и шириной в обхват. Ник нацепил на него наконечник из эссенции естества и, размахнувшись, метнул в стан неприятеля.

Глава 53

Тихо свистнув, заклинание черной тенью устремилось к вражеской защите и разом проломило ее, разбив на тысячи бесполезных осколков. Путь нежити оказался открыт. Ник хотел отправить следом что-нибудь вроде огненного шара, но магические каналы и без того горели жарким пламенем после чрезмерной нагрузки.

Прорываться предстояло другими методами.

Волна нападающих захлестнула принца. Почтенно огибая Владыку, те неслись бесформенной толпой, стремясь скорее добраться до стройных рядов противника. В небо раз за разом взмывали тучи стрел в попытке остановить продвижение темных сил, но далеко не каждая находила свою цель. Ведь присоединившиеся к Никаниэлю маги-нелегалы тоже кое-что умели.

Ник стоял посреди выжженного круга недвижимый и непоколебимый, словно исхлестанный волнами утес посреди бушующего моря. Суровым взглядом он взирал на развернувшееся сражение и не было в нем ни капли жалости. Он честно пытался договориться, но враги сами определили свою судьбу. И теперь падут. Как и все, кто посмел встать на пути высшей цели принца.

Сквозь грохот столкнувшихся лоб в лоб сил послышались первые крики раненных и предсмертные хрипы умирающих. Вот краснокожий огр в лепешку расплющил не успевшего увернуться орка. И следом сам упал с обугленной дырой в груди — седовласый шаман отомстил за смерть сородича.

Скелеты рассыпались десятками, обращались в прах зомби, падали пронзенные стрелами тролли. Но и светлые несли потери, превращаясь в груды парящего мяса, нашинкованного нежитью, или растекаясь зловонными лужами гниющей плоти под воздействием темной магии. И пусть солнце светило нападающим в глаза, но это доставляло неудобство лишь живым. Мертвецы же в зрении не нуждалась.

Хуже всего дело обстояло по центру. Ровные ряды латников уверенно крушили неприятеля, практически не неся потерь. Начищенная до блеска броня быстро покрылась брызгами лимфы и протухшей крови, но продолжала надежно защищать могучих воинов. Кроме того их прикрывали очнувшиеся после первой неудачи маги. Причем они не только использовали укрепляющие чары но и умудрялись посылать смертельные заклятья в гущу врагов, нанося немалый ущерб.

Скрипнув зубами, Никаниэль приказал рыцарям смерти продавить оборону и добраться до волшебников. Личи же должны были им помочь. Латники, солдаты и маги — последняя преграда, отделявшая Ника от родных сердцу лесов.

Неожиданно принц почувствовал за спиной чужое присутствие. Он резко обернулся, отдавая команду кружившим неподалеку призракам уничтожить угрозу, и тут же ее отменил.

— Я приказывал сидеть в лагере! — рыкнул Никаниэль на Малема с Жабой.

— Они пошли из-за меня, Владыка. — смиренно склонив голову, объявила Лилиана, выходя из-за спин мужчин. — Я должна быть возле тебя.

Ник открыл было рот, чтобы отправить всех троих назад, но тут у него над головой взорвался огненный шар, не причинив, однако, вреда — союзный маг вовремя прикрыл своего лидера.

— Держитесь рядом. — сквозь зубы процедил принц и обратил свой гнев на врагов.

Неумолимой поступью Никаниэль направился в сторону неприятеля. Холодный блеск прищуренных глаз сулил смерть любому, кто посмеет встать у него на пути. На ходу зачерпнув некроэнергии, Ник взмахнул рукой отправив в полет гигантскую черную косу, сотканную из мрака. Пробив магическую оборону, та нанизала одного из латников и подбросила воина высоко в воздух. На землю же упал лишь досуха высушенный труп в изъеденной ржавчиной броне.

Маги тут же сосредоточились на обороне. Тем более, что как раз подоспели личи, забрасывая врагов сочащимися тьмой сгустками. Но все безуспешно — волшебников было слишком много. Кроме того, справа и слева из лесов выходили все новые солдаты вражеской армии, беря войско тьмы в клещи.

Перед принцем стекла в землю ветвистая молния, отраженная магом-нелегалом, и Никаниэль понял, что так просто ему не пробиться.

А значит настало время и ему достать козырь из рукава.

— Приди и уничтожь всех магов! — мысленно приказал Ник.

Секунду ничего не происходило, а затем земля в стане врагов вспучилась, словно огромный болотный пузырь, зазмеилась извилистыми трещинами и взорвалась, взметнув в небо фонтан песка, камней и изломанных трупов.

На свет же вылез чудовищный трехголовый костяк, собранный из остатков сотен всевозможных тел. И пусть одна голова болталась безжизненным придатком, но оставшиеся две не сулили оказавшимся рядом ничего хорошего.

Кфхан.

Как его назвал почивший ныне Гвойнан.

Именно ради того, чтобы подчинить эту тварь, Никаниэль сделал единственную остановку на своем пути в Эльфхейм. Он потратил немало сил и едва не лишился жизни, но сумел взять монстра под контроль и оборвать поводок, удерживавший нежить на месте.

Олвендуил ли создал чудовище или еще кто — плевать! Теперь оно вынуждено было выполнять приказы нового хозяина, и первый уже получило.

— Не трогай только ее. — добавил Ник, послав мысленный образ рыжеволосой волшебницы.

Пусть Юла останется в живых.

Появившаяся в тылу врага тварина мгновенно изменила расклад сил. И пусть фланги трещали под натиском неприятеля, но зато их центр остался без прикрытия.

Чем тут же воспользовались рыцари смерти. Успешно круша лишенных магической поддержки латников, мертвые воины продавили ряды противника, образовав брешь. В которую и устремился принц.

— Мама, роди меня обратно. — шепнул Жаба, со смесью испуга и восхищения косясь на буйствующую тварь.

— Так вот зачем ты в тот раз отлучался. — задумчиво проронил Малем. — Не думал, что еще когда-нибудь это увижу.

Никаниэль вызвал из гауинта остатки призраков, и те окружили четверку полупрозрачной стеной. Так они и шли, следуя за клином рыцарей смерти, прокладывавших путь сквозь ряды живых. Под ногами лежали растерзанные тела в искореженных латах, перемежаемые редкими вкраплениями убитой нежити. Кого-то все-таки умудрились достать и без поддержки магов.

А последним было чем заняться.

Волшебники сосредоточили все свое внимание на исполинском чудовище. Огонь и лед, камни и бритвенно острые лезвия ветра — ничто не могло причинить вред Кфхану. И Ник знал об этом не понаслышке. Кроме того, он усилил монстра эссенцией естества и теперь даже не был уверен, что сам сможет с ним справиться.

Но этого и не требовалось. Узы контроля держались крепко.

Прямо на глазах у ошеломленного Жабы чудовище разорвало на части сразу двух магов белых одежд, пытавшихся достать тварь светящимися конусами, а затем, отрастив костяное щупальце, с размаху ударило третьего, превратив того в фееричный веер кровавых брызг.

Еще больше хаоса добавляли пронырливые гоблины, проскользнувшие следом за Ником и теперь шнырявшие то тут, то там, кромсая врагов короткими кинжалами и скаля острые зубы.

Обернувшись, принц увидел, что фланги его армии практически смяты. Причем справа, вроде как, мелькали длинные уши сородичей. Вернись он сейчас назад и, может, еще сумел бы переломить ход боя. Но впереди уже маячили стволы вечнозеленых деревьев, а сердце рвалось навстречу давно уже заждавшейся возлюбленной.

Строй волшебников окончательно распался, и рыцари смерти разошлись в стороны, образовав защищенный с двух сторон коридор. До границы Эльфхейма оставались считанные метры. Никаниэль хотел уже их преодолеть, как его взгляд наткнулся на копну рыжих волос, разметавшихся по плечам одной из женщин-магов. Стоя в тылу, та сосредоточенно твердила заученные слова, формируя перед собой сферу пламени.

Ее любимое заклинание.

И, судя по его размеру, Юлланай заметно повысила уровень владения искусством.

Юла не видела ни Ника, ни Малема. Пылавший ненавистью взгляд ее зеленых глаз был предельно сосредоточен на цели — громадной костяной нежити. Без сомнений она ее узнала. И стремилась всеми силами уничтожить, помогая союзникам.

На мгновение принц замер, подумав забрать девушку с собой, но судьба распорядилась иначе.

Внезапно волшебница застыла, сбившись с речи, а Никаниэль увидел злобно ухмылявшегося гоблина. Тот, подобравшись сзади, пырнул Юлу ножом чуть ниже поясницы. Рана не смертельная, но вот прерванное заклинание…

В последний миг Юлланай заметила Ника и прошептала что-то одними губами, а следом ее поглотил огромный огненный цветок, забравший с собой и гоблина.

— Не-е-е-е-ет! — душераздирающе закричал Малем.

Несомненно он тоже заметил Юлу, но помешать коротышке не успел. Распихав в стороны рыцарей смерти, Малеммил рванул к возлюбленной, хотя, скорей всего, понимал, что сделать уже ничего не сможет.

Он обрел свою любовь в пылу сражения и там же и потерял. Как и предрек ему слепой пророк в Тике…

Качнув головой, Никаниэль отвернулся и устремился к совсем уже близким деревьям. Больше его ничего не сдерживало. Он все преодолел. Через боль, пот и слезы. Через радость встреч и горечь потерь. Сквозь горы трупов. Он вернулся домой. До заветной цели рукой подать. Осталось только…

— Капитан! — раздался сзади встревоженный голос Жабы. — Куда вы, Капитан?

Ник оглянулся и увидел зеленокожего заместителя, беспомощно смотревшего на своего лидера.

— Капитан, а как же армия? Вы… Вы нас бросаете⁈

— Оставляю командование на тебя. — раздраженно бросил принц.

Однако по глазам Жабы Никаниэль понял, что его это не удовлетворило. Непонимание, сожаление, страх и обида сменяли друг друга на лице бывшего бандита. Он наконец осознал, что Нику изначально не было никакого дела ни до него лично, ни до Призрачной Плети, ни тем более до высших целей, коими грезили прочие единомышленники.

Всего лишь игрушки в руках жестокого мага.

И, может быть, Жаба давно уже об этом догадывался, но окончательно прозрел лишь сейчас.

Дрожащей рукой зеленокожий вытащил меч и направил его на принца. Он прекрасно понимал, что не имеет и мизерного шанса даже преодолеть стену призраков, не говоря уже о том, чтобы навредить некроманту. Может он и жил, как последняя скотина, но, поверив в великое будущее, готов был измениться. И теперь, когда свет надежды вдруг угас, ему ничего не оставалось, кроме как вступить в решающий бой. Пусть даже за право умереть.

Стиснув зубы, Жаба сделал шаг вперед и… Осыпался невесомой пылью на покрытую кровью землю. Ник же, опустив руку со скрюченными хваткой коршуна пальцами, взял ладонь Лилианы и увлек девушку под сень родных лесов.

Наконец д о ма.

Глава 54

Бросив свою армию на произвол судьбы, Никаниэль, тем не менее, отдал нежити последние приказы. Удаляясь от поля боя, он повелел не трогать эльфов, защищать себя и первым делом уничтожить… культистов!

Может то было сиюминутное желание, продиктованное затаенной обидой, или часть какого-то далекоидущего плана, но, обрекши на смерть адептов темных богов, Ник оборвал все нити, связывавшие его с ожившими трупами, и сосредоточился на прокладывании пути.

Родной лес встретил принца мягким шелестом листвы, звонким пересвистом беспечных птиц, дивным запахом свежести и неясным ощущением чего-то еще. Чего-то давно забытого, что пряталось в самой глубине сердца и теперь робко выглядывало, не смея верить в свое счастье.

Словно первый подснежник, пробившийся сквозь рыхлые останки поверженного весенним теплом сугроба, это чувство расцветало, подставив нежные лепестки лучам живительного солнца. И пусть за спиной продолжалась кровавая сеча, и сотни разумных гибли, сраженные мечом или магией, а кровь ручьями лилась в усыпанную телами землю, здесь, в волшебных лесах Эльфхейма, царили мир и покой, хранимые незыблемыми заклинаниями древних.

Полной грудью вдыхая милые душе и сердцу ароматы, Никаниэль не забывал и зорко следить за обстановкой. Не для того он потратил столько сил, чтобы теперь получить стрелу от притаившегося в засаде сородича или угодить в одну из расставленных в пограничной зоне ловушек. Хотя с последними прекрасно справлялись призраки, которых Ник пустил перед собой.

Его магические каналы были под завязку наполнены собранной на поле боя некроэнергией. Королевская печатка и самодельные амулеты сочились добытой там же эссенцией естества. Нужный ритуал сиял в памяти путеводным маяком, да и сам принц, с момента воскрешения Малема, заметно продвинулся в контроле над темным искусством.

Возвращение Элельен должно было пройти без помех. Оставалось лишь добраться до Бьюнилирина и незамеченным проникнуть во дворец. А дальше…

Что делать дальше Никаниэль еще не решил. Но ему казалось, что, вновь обретя любимую, он сумеет справиться с любыми трудностями. Объяснится с отцом, восстановит свою честь, искупит грехи, и солнце, выйдя из-за туч, опять воссияет над его судьбой. Все будет, как прежде.

Так, укрываясь среди деревьев и ночуя в густых зарослях, Ник с Лилианой за несколько дней добрались до эльфийской столицы. Девушка все больше молчала, отчего-то с каждым днем становясь лишь грустнее, но и принц, уйдя в себя, не жаждал вести светские беседы. С последнего разговора в шатре они едва ли перебросились несколькими фразами, да и те, в основном, диктовались необходимостью, а не потребностью в общении.

Миллораны Бьюнилирина даже при робком свете звезд поражали своей внушительностью и величавостью. Молчаливыми великанами они возвышались над обычными деревьями, словно мудрые наставники перед лицом учеников, пришедших услышать о тайнах мироздания.

Сердце принца защемило при виде их благородной стати, а Лилиана замерла, не в силах разом вобрать волшебное очарование этого удивительного города. Не многим представителям маложивущих рас доводилось лицезреть его великолепие. И лишь единицы делали это в обществе монаршей особы.

— Днем они еще прекраснее. — благоговейным шепотом произнес Никаниэль. — Завтра я представлю тебя отцу, и ты сама все увидишь. Пойдем.

Ник увлек пророчицу за собой и не заметил, как та тревожно закусила губу, запечатав рвавшиеся наружу слова.

Без труда миновав редкую стражу, они добрались до дворца и проникли внутрь через узкое кухонное окно. В столь поздний час родовая обитель Сердца Леса дышала тишиной, но принц все равно выбирал самые дальние и редко посещаемые коридоры. Его сердце билось в груди раненной птицей, гулко ударяясь об ребра, так что Никаниэль даже боялся, что его кто-то услышит. Но, к счастью, этого не случилось, и ночным визитерам удалось незамеченным добраться до королевской усыпальницы.

Несколько раз глубоко вдохнув, Ник положил руки на крылья мозаичной бабочки — символ Калиода — сидевшей на ветвях исполинского миллорана. По преданию, весь эльфийский народ когда-то появился из его лона, и в него же вернется.

Теперь принц знал, что это не так…

Холодные осколки отполированных минералов приятно остудили вспотевшие от волнения ладони. В детстве Никаниэль часто приходил сюда, чтобы повидаться с мамой, но ни разу не нервничал столь сильно. Он так долго шел к этому дню, что теперь не мог решиться сделать последний шаг.

Что если не получится?

Что если…

Изящная белая ладонь бережно опустилась на руку эльфа, подарив толику неожиданно растраченной уверенности. Словно плечо верного друга, подставленное в трудную минуту. Жаль, что друзей у Ника практически не осталось.

Наконец принц толкнул створки и принялся спускаться по освещенной факелами лестнице, ведущей в семейный мавзолей. Неровный свет факелов освещал ему путь, дрожа в такт трепещущему сердцу. Никаниэль держал наготове обездвиживающее заклинание, чтобы спеленать стоявших внизу стражей, однако оно не пригодилось.

Почетный пост оказался покинут.

На мгновение нахмурившись, Ник, все-таки, отогнал прочь ненужные сомнения и, шагнув под мраморную арку, попал в просторный природный грот с чарующим голубым озером. В обе стороны уходили ряды хрустальный гробов со спящими вечным сном эльфами. Предыдущие правители, их жены, дети, родственники — все, кому довелось родиться или вступить в брачный союз с древним родом Сердца Леса, нашли последний приют в этой волшебной пещере.

Принц шел знакомым путем, и его шаги гулким эхо исчезали под темным сводом.

Кариилин.

Галаданол.

Пенгонифон.

По-прежнему пустующее место для нынешнего монарха.

Атейллас… Родная мать Никаниэля, так и не взявшая на руки свое дитя, безмолвно взирала сквозь прозрачную крышку. Но не к ней сегодня стремился Ник.

Элельен.

Сердце принца пропустило удар и вновь зашлось в радостном ритме. Все такая же прекрасная, как и в день своей смерти, Элен лежала в хрустальном гробу, ни капли не изменившись. Роскошные волосы цвета родолита, пронзенного солнечными лучами, игривыми волнами рассыпались по нежному атласу устлавшего дно покрывала. Безупречная мраморная кожа лучилась спокойствием и умиротворенностью. Словно сама Эльвиола снизошла на землю и, притомившись от божественных забот, прилегла отдохнуть.

Казалось длинные ресницы Элельен вот-вот затрепещут, грудь поднимется в живительном вдохе, и прекраснейшие в мире глаза распахнутся, чтобы одарить теплом бесконечно соскучившегося по ним Никаниэля. Но бледные бескровные губы, сомкнутые оковами смерти, неизменно напоминали о тщетности подобных надежд.

Мертвые не возвращаются. Таков закон бытия. И лишь одна личность на всем Альйоне могла с этим поспорить.

— Какая красивая… — восхищенно выдохнула Лилиана тихим шепотом. — Еще прелестней, чем в моих видениях.

— Да. — согласился Ник, не в силах оторвать глаз от родного сердцу образа. — Еще прелестней, чем в моей памяти.

Осторожно сдвинув крышку гроба, принц отложил ту в сторону и поднес руку к лицу избранницы. Но не прикоснулся. Столько всего случилось. Он так сильно изменился за эти годы. А она… Она все такая же, как и раньше. Легкая. Нежная. Безупречная.

Зачарованный красотой, Никаниэль молча любовался возлюбленной, не в силах ни отвести глаз, ни сдвинуться с места. Его покрытая шрамами ладонь замерла, словно угодив в магическую ловушку. И не было той силы, что могла бы его спасти.

Всей душой Ник желал вернуть Элельен к жизни, но, в то же время, страшился этого больше всего на свете. Месяцами он грезил об этом дне, и теперь, когда долгожданный миг настал, не мог взять себя в руки и свершить то, к чему стремился, с честью выдержав тяготы и невзгоды, уготованные ему богами.

— Скажи. — поборов стоявший у горла ком, Ник оторвал взгляд от Элен и обернулся к пророчице. — Ты же видела будущее. У меня получится? Она… Она очнется? — и тут же, не дав ответить, отстранился, подняв руку. — Нет, не говори! — его взгляд обрел былую твердость. — Это не важно. Я верну ее! Верну!!!

Глава 55

Ничто не нарушало тишину подземного склепа. В напряженном молчании Никаниэль извлек из магических каналов изрядный запас некроэнергии и расстелил ту незримым полотном, повесив над гробом любимой. Затем он взял несколько щепоток эссенции естества и, поместив их в разных частях полотна, начал смешивать все в единую однородную массу.

Ничего подобного ритуал не требовал, но Ник решил сразу усилить магию, чтобы не оставлять малейшего шанса неудачному исходу.

Замесив искаженную ману, словно тесто, принц принялся сосредоточенно и осторожно вылепливать воронку, разместив ту над сердцем Элен. Он не торопился, но и не медлил, уверенными движениями придавая эфемерной субстанции нужную форму. Зависшая в воздухе сила беспрекословно подчинялась твердой руке могущественного некроманта.

Закончив, Никаниэль придирчиво осмотрел свое творение. Оно получилось несколько массивнее, чем при воскрешении Малема, и прямо-таки лучилось мощью, но да и Элельен пробыла в небытии значительно дольше. Однако Ник чувствовал — она где-то рядом. Затаилась и всем сердцем верит в своего спасителя.

Он не должен ее подвести!

Пару раз глубоко вздохнув, принц поправил и без того безупречный локон возлюбленной и послал в воронку ветер некроэнергии.

Частички магии смерти пронизывали тело Элен, подготавливая ее к воскрешению. Невидимой обычному глазу пыльцой они оседали на ее бледной коже, проникали внутрь, приводили в движение застывшую кровь, разогревали мышцы и вырывались с другой стороны. Чтобы быть тут же пойманными и вновь направленными вверх — указывать путь забывшей дорогу душе.

Ритуал шел строго как и положено.

Время тянулось мучительными минутами, утекая сквозь пальцы и скапливаясь застывшими лужами. Элельен давно должна уже была ожить и открыть глаза, однако этого не происходило.

Никаниэль забеспокоился.

Нахмурившись, он добавил потоку больше некроэнергии и заставил тот циркулировать с удвоенной силой. Но и это не помогло.

В чем дело? Ведь Малем к этому моменту уже ошарашенно озирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит.

Не прекращая процесса, Ник обратился к памяти Дредерса в поисках подсказки, но не нашел ничего полезного. Возможно нужные знания были уничтожены Зверем в попытке сохранить собственную личность.

— Эй, почему не выходит? — спросил у Учителя принц.

Ответа не последовало.

Тогда, стиснув зубы, Никаниэль решил переть напролом.

Он зачерпнул сразу половину от оставшейся некроэнергии, смешал ее с эссенцией естества и нарастил конус, расширив и устремив его стенки ввысь. Получившаяся конструкция могла бы уже служить ванной для здоровенного огра, но результат по-прежнему не было.

Пот градом катился по напряженному лицу Ника, продолжавшего удерживать в воздухе огромную, сочащуюся темной силой воронку. Но он не сдавался и вновь увеличил ее размер. Затем снова. И снова.

Запас некроэнергии подошел к концу, а верхние края конуса терялись где-то в вышине, исчезнув под сводом пещеры. Используя остатки эссенции естества, принц дрожащими руками вылепил из нее тугую спирать и увил ею стенки конструкции. После чего заставил ту медленно вращаться, будто бы ввинчиваясь в тело Элен, но при этом продолжая висеть в воздухе.

Уже много тысяч лет не видел Альйон подобной мощи.

Воздух гудел от напряжения. Волосы Ника и стоявшей неподалеку пророчицы трепал бушующий ураган призванных некромантом сил. Сама реальность дрожала и искажалась, проминаясь под его несгибаемой волей.

И дело сдвинулось с мертвой точки.

Никаниэль чувствовал, что процесс пошел. Нужно еще немного усилить заклинание, и душа Элельен наконец найдет путь в свое тело.

Вот только Ник исчерпал все имевшиеся резервы.

А значит нужно добыть еще!

Вызвав из посоха всех таившихся там призраков и духов, принц распотрошил их на лоскутки, тут же вплетая извлеченную силу в невероятные чары. Следом настал черед и самог о гауинта. Тот хранил в себе следы волшбы наставника, и использованная для создания артефакта мана тоже пошла в ход.

Посох развалился на части, но этого не хватало.

Нужно еще больше.

Вокруг, найдя покой в королевской усыпальнице, лежало множество предков принца и каждый мог стать источником некроэнергии!

Раскинув руки в стороны, Никаниэль растопырил пальцы, потянулся, а потом резко дернул на себя. Послышался звон битого стекла. Ни разу не потревоженные за прошедшие тысячелетия мертвецы осыпались прахом и, обратившись тлетворной маной, устремлялись к Нику.

Едва удерживая в воздухе исполинскую конструкцию, принц напитал добытой силой бушевавший неистовой бурей ветер.

Семейный мавзолей опустел.

Не велика жертва ради благой цели. Приходилось делать вещи и похуже.

Но самое главное, что это помогло!

Никаниэль почувствовал, что душа Элен уже в воронке. Скользит по с а мому краю, словно невесомое перышко в океане убийственного шторма.

Но она будто застряла. Зацепилась за невидимый уступ и никак не могла окончательно сорваться в глубины колдовского ритуала. Казалось тронь ее, дунь, коснись, и она нырнет, окончательно соединившись с телом.

Вот только сил на это у Ника больше не было.

— Используй меня, Владыка! — пытаясь заглушить ставший уже реальным ветер прокричала Лилиана. — Возьми то, что твое по праву!

Пророчица вплотную подошла к принцу и, дернув рубашку в стороны, обнажила грудь. Оторванные пуговицы, кружась, покатились по каменному полу.

Никаниэль непонимающе уставился на девушку.

— Во мне есть то, что тебе нужно! — кричала Лили, а слезы градом катились по ее белым от страха щекам. — Возьми это! Я принадлежу тебе вся!

Неужели… Неужели она говорит об эссенции естества?

Неожиданно Ник разом понял, что значили все те оговорки и полные тоски взгляды, которые бросала на него пророчица. Она знала, с самого начала знала, что так и будет. Возможно с того мига, как они впервые встретились взглядом на окраине Стеулса.

Знала!

И все равно шла за своим спасителем, чтобы умереть ради его любви.

Замешкавшись лишь на мгновение, принц выхватил меч и вонзил тот в грудь с а мому преданному спутнику из всех с кем ему довелось путешествовать.

Ее жертва не должна стать напрасной.

— Спасибо. — едва слышно прошептал Никаниэль, впитывая дымок естества и тут же дуновением ветра отправляя тот в общий поток.

Этой малости как раз хватило, чтобы подтолкнуть душу Элен. Двигаясь по спирали, та заскользила все глубже и глубже, пока не достигла давно уже готового к воскрешению тела.

Магия развеялась,обессиленный принц рухнул на колени подле возлюбленной, а Элельен, вздрогнув, глубоко вдохнула и открыла глаза.

— Ник? — недоверчиво произнесла она, с недоумением осматриваясь по сторонам. — Это ты? Что… Что происходит?

Не сдерживая слез радости, Никаниэль обнял и крепко прижал к себе любовь всей своей жизни. Ее волосы, как обычно, пахли вишней и персиками, удивительным образом сохранив аромат сквозь прошедшие годы. Теплое, такое родное тело на мгновение замерло в руках Ника, а потом расслабилось, и Элельен тоже обняла принца.

Сколько бы они не провели времени, замерев в этой позе, оно показалось Никаниэлю кратким и, в то же время, самым сладостным мигом в его жизни.

У него получилось.

Спустя десятки минувших месяцев, пройденные километры и литры пролитой крови, Ник снова был со своей любимой. Он вернул ее. Вернул такой же, как прежде. Совершил невозможное, сделав то, что не удалось всем светлым жрецам Бьюнилирина.

Но все это не имело значения.

Лишь бы глаза цвета бутонов вишни и дальше озаряли этот мир своим неповторимым внутренним светом.

— Ник… Что происходит, Ник? — тихо вымолвила Элен, осторожно освободившись из объятий принца.

Она, держа его за плечи, слегка отстранилась.

— Ты… Что с тобой? — спросила Элельен, скользнув взглядом по многочисленным шрамам. — И это… — она, словно во сне, прикоснулась кончиками пальцев к черной коже левой руки Никаниэля. — Знаешь, ты совсем не изменился. — с улыбкой произнесла Элен.

Ник скрипнул зубами, но сдержал рвавшийся из груди стон.

Случилось то, чего он так боялся. Конечно, Элельен не могла не заметить, что ее глупый принц уже не такой, каким был раньше. Ник даже сам не осознавал, как мало походил теперь на прежнего себя.

Но ведь это все не просто так! Только ради нее! И не для чего больше! Они же смогут снова быть вместе! Пусть не как раньше, но…

Глава 56

— Элен… — с дрожью в голосе вымолвил принц, мучительно пытаясь подобрать слова.

— И что я вообще здесь делаю? — нахмурившись, перебила его Элельен. — Я же только что гуляла в садах.

— Каких садах? — не понял Никаниэль.

Это определенно не походило на реакцию Малема. Тот ведь помнил последние события перед свой смертью. Так почему Элен… Неужели из-за затянувшегося ритуала она повредилась рассудком?

Ник с ужасом пытался разглядеть в глазах любимой пляшущие искры безумия.

— В садах Эльвиолы, конечно. — ответила Элельен, словно это само собой разумеется. — Я умерла и богиня забрала меня к себе. Погоди так ты тоже…

Она замолчала, вновь окинула принца изучающим взором, а затем принялась разглядывать окружающее пространство.

Никаниэль стоял ни жив ни мертв. Ледяные тиски зажали его сердце, отняв дыхание. Холодный пот струился по спине и вискам, словно прикосновение призрака.

Сады Эльвиолы. Значит Ник все это время ошибался. Вот почему не удался ритуал жрецов. Получается уже тогда душа Элен отдыхала в небесных чертогов богини эльфов. А Ник, заполучив могущественные силы, ослепленный желанием вернуть любимую, выдернул ее душу с того света!

Ну и плевать! Не он ли говорил, что готов пойти на что угодно ради ее воскрешения. Тем более, что боги оказались не такими уж и всемогущими. Ничего страшного. Самое главное, что Элен снова жива. Остальное можно исправить. Если надо, Ник сразится с самой Эльвиолой ради возлюбленной. И еще не известно кто выйдет победителем!

Внезапно Элельен побледнела, как первый снег. В ее нежно-розовых широко распахнутых глазах отразилось понимание происходящего. И это потрясло ее сильнее, чем Никаниэля — признание о предательстве Малема.

— Так ты не умер… — прошептала она дрожащими губами. — Я так ждала тебя, но, в то же время, не хотела чтобы ты приходил. Что… Что ты наделал⁈ — в сердцах воскликнула Элен, отшатнувшись. — Мы могли быть навеки вместе, а теперь…

Две одинокие слезинки появились под полными печали глазами. Набухнув, они сорвались вниз и прочертили на щеках мокрые дорожки, блестящие в неровном свете факелов.

Вдруг Элельен вскрикнула. Ее лицо исказила гримаса мучительной боли. Скрюченными пальцами она схватилась за грудь напротив сердца. Всеми силами Элен прижимала к себе ладони, будто пытаясь удержать что-то, не дать вырваться.

— В чем дело? — в панике воскликнул Никаниэль. — Элен! Элен!

Не ведая себя, Ник оторвал руки возлюбленной от груди, и его черные волосы вмиг побелели, навсегда утратив краски жизни.

Прямо на его глазах лишенная изъянов кожа Элельен покрывалась уродливыми черными трещинами. Те ветвились, росли и ширились, доставляя эльфийке немыслимые страдания. И вместе с ней страдал и принц, не в силах хоть как-то помочь возлюбленной.

Никаниэль призвал на помощь всю доступную ему магию, пытаясь остановить процесс, но сделал лишь хуже.

Отчаянный, невыносимый, леденящий душу крик сорвался с губ Элен. Зазубренным крюком тот вонзился в уши Ника, но еще сильнее он терзал его сердце. Оно разрывалось на части, корчилось и забывало биться, но никак не могло укрыться он жуткой боли, безбрежным океаном разлившейся по подземному гроту.

Элельен выгнулась дугой и начала медленно подниматься в воздух, продолжая покрываться трещинами. Как ни пытался Ник ее остановить, но она поднималось все выше, а крик превратился в вопль, какой еще не доводилось слышать ни принцу, ни кому-либо из ныне живущих.

Кровь ручьями струилась из ушей Никаниэля, когда тело Элен взорвалось ошметками плоти, а вместо нее в воздухе повис бесплотный дух с развевающимися на несуществующем ветру белесыми волосами.

На мгновение стало тихо, а затем воздух прорезал пронзительный визг, ворвавшийся в уши Ника мучительной болью и вышибивший из глаз слезы. Рефлекторно принц попытался укрыться, но не было ему спасения.

Прекрасная, нежная, неземная Элен преобразилась в королеву банши — могущественный дух, обреченный вечно страдать и нести страдания всем окружающим.

И все по вине Ника.

Королева банши, лишь отдаленно напоминавшая теперь прекраснейшую из женщин, висела в воздухе, исторгая из себя скорбный вой. И столь сильным он был, что с далекого свода пещеры посыпалась каменная крошка, а на волшебном озере поднялась рябь, обратившаяся вскоре волнами.

Одна единственная протяжная нота невыносимого страдания. Словно всю существующую на Альйоне печаль и боль собрали в одном месте и вложили в уста могучей нежити. И теперь та изливала ее, терзая свою жертву.

Кровь струилась из ушей, глаз и носа Никаниэля. Но еще сильнее кровоточило его сердце. Своими собственными руками он вырвал ту единственную, ради которой был готов перевернуть весь мир, из вечного покоя божественных чертогов и обрек на бесконечные мучения в облике мятущегося духа.

Кары страшнее Ник и представить не мог.

Стоя на коленях, принц снизу вверх взирал на то, во что превратилась любовь всей его жизни. Пелена кровавых слез застилала его глаза, и лучше бы он совсем их вырвал, чтобы не видеть результат своего деяния.

Как мог он так ошибиться?

Как мог допустить подобное?

Продолжая сгорать в бесконечном пароксизме боли, Никаниэль опустил взгляд вниз, на свои руки. Они еще хранили тепло Элельен. На краткий миг, ничтожное мгновение, Ник обрел возлюбленную, чтобы тут же ее потерять.

На этот раз навсегда.

И ради этого Лилиана пожертвовала своей жизнью? Ради этого принц убивал, шагал по горам трупов, закалив свое сердце в горниле бесконечных лишений и жестокости? Кфхан побери, да он же преступил все мыслимые и немыслимые нормы! Стал богомерзким повелителем смерти! Вел армию тьмы, сгубил столько жизней!

И вот теперь…

Теперь…

Взгляд Никаниэля упал на Люминистилл. Волшебный артефакт, покрытый кровью пророчицы, ярко светился в присутствии нежити. Он взывал к своему хозяину, подталкивая к правильному решению. Есть лишь один выход. Один единственный способ все исправить!

Дрожащей рукой Ник взялся за рукоять, встал на ноги и поднял меч.

Он вновь посмотрел наверх.

Но увидел не уродливое порождение королевы банши, а лишь безвозвратно искореженную душу прекрасной эльфийки, обреченную вечно страдать и мучить любого, кто посмеет услышать ее скорбный плач.

Понимая, что другого выхода нет, принц замахнулся волшебным мечом и… не смог нанести удар. Даже теперь Никаниэль продолжал любить Элельен всем своим израненным сердцем и был не в состоянии уничтожить то, что от нее осталось.

Это его крест.

Его боль.

Его кара.

И он должен нести ее, сколько бы ему не осталось жить на этом свете.

Элен навсегда останется со своим глупым принцем, чтобы вечно напоминать о чудовищной ошибке, заставившей померкнуть свет в глазах цвета счастья.

Тело пророчицы рассыпалось в прах, подарив толику некроэнергии, но этого было безмерно мало. Ник рыскал внутренним зрением в поисках силы и не находил. Камни, камни, камни и еще раз камни! Кфхан побери! Что толку с этих булыжников⁈

Неожиданно взгляд Никаниэля упал на раскинувшееся в центре пещеры озеро. Оно всегда манило Ника своей загадочностью. Но лишь теперь, достигнув небывалых успехов в контроле и понимании магии, он заметил, что светящуюся нежным светом воду пронизывали мельчайшие частички эссенции естества.

Еще одно наследие великих магов прошлого.

Не сдерживая текущие от горя по щекам слезы, принц принялся вытягивать силы из водоема и сразу плести из них светящуюся ядовито-зеленым паутину. А стоило последней частице покинуть озеро, как то, потеряв заложенную древними основу, вмиг обратилось в зловонную трясину.

Но Никаниэлю не было до этого дела. Закончив, он закинул сеть в воздух, поймал бестелесную нежить и принялся утягивать ее в гауинт, параллельно формируя тот в единственном подходящем объекте — Люминистилле.

Уцелей даже посох Учителя, Ник не посмел бы запечатать душу возлюбленной в столь жалком вместилище. Она достойна лучшего. И пусть создавать гауинт в металле, тем более зачарованном, было невероятно трудно, принца это не волновало. Он по-прежнему был готов пожертвовать чем угодно для достижения своей цели.

Даже жизнью.

Как там говорила Ванесса? Лишившись истинной магии Альйона, древние маги освоили новый источник силы, черпая ту из своего собственного естества. Настало время клятым золотым глазам послужить благой цели!

Тем более, что принц это уже делал. Хоть сам и не осознавал.

Тогда, стоя на вершине бархана, Никаниэль, находясь на грани обморока, подспудно понимал, что из-за негатора ему не хватит маны прикончить гослопаха. И напитал огненный шар из другого источника, вложив в заклинание частичку себя самог о.

Теперь же ему вновь предстояло пожертвовать собственным долголетием. На этот раз осмысленно. И Ник не колебался ни секунды.

Королева банши продолжала вопить, сопротивляясь магическому плену. Но еще больше противился Люминистилл, не желая менять заложенную природой структуру. И то и другое требовало немалых сил. Но принц знал где их взять.

Заглянув внутрь себя, Никаниэль увидел поток эссенции естества. Тот струился подобно полноводной реке с множеством притоков, и Ник, усилием воли перенаправил один из них наружу.

Дело сразу же заспорилось. Зачарованный металл начал нехотя поддаваться, а накинутая на нежить сеть засияла золотыми прожилками. Ноги принца дрогнули, но он устоял.

Слишком медленно!

Еще один ручей влился в творимую волшбу, питая ее жизненной силой эльфа. Затем еще и еще.

Но и этого было не достаточно.

Никаниэль рухнул на колени. Что-то мешало ему. Препятствовало полноценно использовать столь необходимый ресурс. Словно где-то дальше по течению стояла плотина, не позволявшая реке течь во всю ее природную мощь.

Глава 57

Сосредоточившись, Ник погружался все глубже и глубже в себя, скользя невидимыми тропами, пока неожиданно не оказался в своих дворцовых покоях. Вот только выглядели они как-то неестественно. Будто неумелый художник набросал их широкими мазками, а потом забыл придать деталям контур. Все такое размытое, нечеткое, но, тем не менее, неизменно узнаваемое.

В центре, как и положено, располагалась огромная кровать. Подушки, перины, роскошный балдахин, украшенный живыми цветами и драгоценностями. Столик в углу, возле окна. За ним принц обычно пис а л любовные послания Элен. Позже их относил молодой паж, как там его звали…

Вот и сейчас за столом сидела тень. Никаниэль присмотрелся, тень обрела четкость, и Ник понял, что это он сам. Молодой, влюбленный, еще не изведавший боли и страданий. Глупый принц, поглощенный пирами, учебой и праздным бездельем, не успевший пока полной ложкой вкусить настоящей жизни.

Молодой принц улыбнулся Нику и вернулся к своему занятию.

Теперь четкость снискали и другие части помещения.

В противоположном углу, где всегда стоял окованный золотом сундук, теперь царила вечная сырость каменной пещеры. Там, в мрачной тьме, властвовала совсем другая сущность. Тоже эльф, только сгорбленный, заросшей длинной шерстью, с когтями, клыками и хищным блеском внимательных глаз.

Зверь.

Тихо рыкнув, он схватил с земли массивную кость и принялся демонстративно ее глодать, заявляя свои права на эту территорию.

Еще один угол был полон света. Стены, пол, потолок. Будто кто-то взял лучи восходящего солнца, сплел их, скрепил воедино и построил сказочный домик, часть которого теперь видел Никаниэль.

И у этого закутка тоже был свой хозяин.

Такая же светящаяся серебром и золотом фигура, слегка расплывчатая, неясная, но от того не менее знакомая. Ник часто видел ее во снах и наяву. Особенно блуждая по бесконечным подземельям Дварфгона. Тогда принц ошибочно принимал ее за Элельен, но теперь понял, что это не так.

Атейллас.

Вернее осколок ее души, попавший в тело новорожденного эльфа при смерти королевы. Все эти годы она незримо оберегала сына, помогая в трудные минуты. Она и сейчас тянула к нему руки, распространяя вокруг себя волны родительского тепла.

— Мама… — зачарованно прошептал принц, делая шаг перед.

— Не думал, что увижу тебя здесь, ученичок. — проскрипел из-за спины старческий голос, развеивая наваждение.

Никаниэль резко обернулся и увидел прямо перед собой Учителя. Все та же подернутая разложением плоть, зияющая рана на месте вырезанного сердца и насмешливый прищур единственного зрячего глаза. А за спиной его простиралось кладбище, от ровных рядов надгробий которого так и веяло могильным холодом.

Так вот что имел ввиду Дредерс, когда говорил, что ему нужно отвоевать немного пространства…

И, судя по всему, именно эти сущности, оккупировав нутро Ника, мешали ему полноценно растачивать собственные жизненный силы.

— Знал бы заранее, что тебя встречу, не стал бы вкладывать часть души в Роруэна. — хмыкнув, заявил мертвый колдун. — Хотя и он был весьма неплох. А теперь пора завершить начатое.

Некромант вытянул вперед руку, согнув пальцы хваткой коршуна, и направил ее на сердце принца. Ехидно ухмыльнувшись лишенным губ оскалом, он резко дернул на себя и… ничего не произошло.

— Кажется, ты не понял, Дреди. — сочащимся ядом голосом произнес Никаниэль. — Это мое царство!

Ник поднял руку, отставив ту в сторону, и в его ладони прямо из воздуха соткался сверкающий меч, отдаленно напоминающий Люминистилл. Учитель скрипнул зубами и сделал шаг назад, но вот бежать ему было некуда. Принц же уже занес оружие, намереваясь одним ударом прикончить захватчика.

— Стой! — воскликнул Дредерс, упершись спиной в массивное надгробие. — У нас сделка! Забыл, ученичок?

Никаниэль, замерев, нахмурился.

— Помнится, кто-то обещал «все и даже больше», если его обучат некромантии. — лицо мага исказила гротескная гримаса превосходства, а частичка кожи на лице треснула и, отслоившись от скулы, обнажила кость. — Я свою часть выполнил. Настало время платить по счетам. Убей их всех! — приказным тоном велел Учитель.

Глядя колдуну в глаза, Ник медленно опустил меч. Он прекрасно помнил, что в тот раз, в отчаянии, действительно крикнул нечто подобное. И то были не простые слова. Принц чувствовал, что таким образом заключил договор, скрепленный высшими магическими силами.

Он не мог ему противиться.

И не хотел.

Ведь в любом случае, от захребетников нужно было избавляться — именно они своим существованием препятствовали нормальному току жизненных сил. Без которых Никаниль не сумеет спасти то, что осталось от души Элен.

Под торжествующим взглядом Дредерса Ник отвернулся и направился в пещеру.

Завидев его, Зверь отбросил кость, ощетинился и зарычал. Его глаза сверкали жаждой крови. В них явственно отражалась смерть любому, кто посмеет встать у него на пути. Ловкий, сильный, жестокий и беспощадный — именно благодаря ему принц сумел выжить в коварных подземельях Дварфгона.

Но настала пора прощаться.

Зверь сделал стремительный выпад когтистой лапой, намереваясь сходу разорвать агрессора, посягнувшего на его законный угол, но Никаниэль оказался быстрее. Увернувшись, Ник отрубил сперва одну лапу, затем вторую и оставил создание умирать, истекая кровью. Его время прошло.

Следом настал черед молодого принца. Тот не сопротивлялся. Отложив перо, он повернулся лицом к Нику и грустно кивнул, глядя снизу вверх золотыми глазами. Такими чистыми и невинными. Они еще не видели страданий и боли, не познали горечи предательства и смерти друзей. Неужели когда-то Ник действительно был таким наивным?

Взмахнув мечом, Никаниэль одним движением снес голосу своему альтер эго, и то развеялось туманной дымкой.

Атейллас.

Подходя к ней, Ник невольно замедлил шаг. И пусть черты светящейся фигуры расплывались, принц чувствовал, что мама улыбается. Всю его жизнь она была рядом, оберегая и защищая своего единственного сына. Во время бегства из Эльфхейма, при встрече с гулем, в подгорном лабиринте… Как мог Ник спутать ее с душой Элельен?

Лучащаяся серебром и золотом рука нежно прикоснулась к щеке принца, в последний раз даря тепло материнской любви, и взорвалась ворохом ослепительных искр вместе со всем остальным телом. Меч нашел ее сердце.

— Браво, ученичок, браво! — рукоплескал Дредерс, глядя как к нему возвращается Никаниэль. — Великолепно! Вместе мы сможем все! Превзойдем фиульити, подчиним мир! А когда ты умрешь, я единолично продолжу наше дело в твоем теле. А теперь…

— А теперь сдохни. — хрипло прошептал Ник, вонзая клинок в живот колдуна. — Сделка завершена.

И, не отрывая взгляда от изумленно распахнутых глаза Учителя, принц медленно вел мечом вверх, разрезая гнилую плоть, пока та окончательно не рассыпалась прахом.

В тот же миг Никаниэль вновь ощутил себя в своем теле. Он по-прежнему стоял на коленях в королевской усыпальнице, пытаясь уместить отчаянно воющую королеву банши в Люминистилл.

Судя по всему, здесь не прошло и секунды.

Однако теперь Ник чувствовал себя совсем по-другому. Его переполняла сила. Не некроэнергия и не привычная мана — сила его собственного естества. Она неслась могучей лавиной, обещая великие свершения, но и не забывая напоминать о расплате. Ведь, увлекшись, можно не увидеть результат своих трудов.

Вот только сей факт беспокоил принца в последнюю очередь.

Двумя руками ухватившись за поток своей жизни, Никаниэль единым махом разделил тот на две части и направил один в сдерживающую банши сеть, а другой в Люминистилл.

У Ника перехватило дыхание, будто его лягнул под дых конь, перед глазами поплыли разноцветные круги, сердце отчаянно зашлось в учащенном ритме, словно пытаясь взбить кровь до состояния пены. Холод ледяными пальцами сковал мышцы принца, как если бы он медленно умирал.

Впрочем, именно это и происходило.

По бросовому курсу Никаниэль разменивал собственный отведенный богами жизненный срок на усиление некромантского ритуала. В противном случае, даже обладай он всей некроэнергией мира, результат не был гаратнирован. Теперь же…

Не успел гауинт до конца сформироваться, как сущность банши начала просачиваться в ярко сверкающий Люминистилл. Ник понимал, что процесс идет не так, как обычно, но сделать ничего уже не мог. Могущественная нежить сливалась с древним мечом в единое целое, преобразуя артефакт во что-то новое.

Сперва померк свет клинка возле гарды. Его вытеснила маленькая черная точка, сочащаяся первозданным марком. Потом появилась еще одна. И еще. Словно хищная ржавчина, питающаяся магическим блеском, они медленно пожирали яркое свечение, заменяя его густой чернильной тьмой.

Но это ни капли не трогало принца. До крови закусив губу от напряжения, Никаниэль продолжал начатое, ведь только так он мог сохранить душу Элельен, не убивая.

Вернее то, что от нее осталось.

Ник не знал сколько времени длился колдовской ритуал. Как не знал он и сколько лет жизни ему пришлось отдать ради успешного завершения. Некогда прекрасный меч — Люминистилл — древний артефакт, олицетворяющий борьбу со злом, объединившись с королевой банши, окончательно обратился во тьму.

Он стал чернее с а мой безлунной ночи, когда дети плачут от безотчетного страха, тоскливо завывают волки, а повидавшие немало воины, помянув Мерфала, прижимают к груди защитные амулеты. Оружие буквально источало мглу и казалось прорехой на ткани мироздания, прикрепленной к изящной рукояти.

С ощущением тупой, щемящей пустоты в груди принц смотрел на творение своих рук. Ни единой мысли не осталось в его опустевшем разуме. Силы окончательно покинули эльфа, но, даже падая, он не выпустил меча из крепко сжатой в кулак ладони. И лишь коснувшись поседевшим виском холодного каменного пола, понял — наконец наступила тишина…

Глава 58

Никаниэль лежал среди осколков хрустальных гробов семейного мавзолея. Прах предков, витавший в воздухе, забивался в нос и першил в горле. Неподалеку тоскливо булькало обращенное в болото волшебное озеро.

Невидящим взглядом Ник взирал на учиненный погром, а в его голове, как и в сердце, царила густая гнетущая пустота. Ни света, ни любви, ни надежды. Лишь черная дыра ноющей боли, медленно пожиравшая изнутри обессиленного принца.

Глухим эхо раздался звук приближающихся шагов, и в проеме мраморной арки появился высокий статный эльф в ярко-зеленом, богато украшенном камзоле. Маглегал Шелест Ветра. Один из пяти правящих лордов, некогда обвиненный в предательстве и убийстве Элен.

Замерев на пару секунд, лорд осмотрел царивший вокруг хаос, заметил лежащего на полу наследника престола и, надменно хмыкнув, медленно пошел к Никаниэлю.

— Что же вы наделали, Ваше Высочество. — глумливо произнес он без тени печали в голосе. — Память предков, тысячелетия истории… И все кфхану под хвост. Воистину паршивая овца в благородном стаде.

Взгляд Маглегала упал на клубящийся тьмой меч. Знатный эльф нахмурился и остановился.

— Значит слухи не врали. Вы действительно продались темным силам. Какая жалость. — однако, судя по надменному выражению лица, не похоже, чтобы его это сильно огорчало. — Обидно, что не удалось прикончить вас еще тогда, вместе с…

Договорить он не сумел, потому что над его головой мелькнул артефактный жезл с красным кристаллом на конце, и Маглегал упал без чувств. А из-за его спины вышел еще один правящий лорд — Кол’Тилан Лунный Шёпот. Отец Элельен.

— Поганый щенок! — громогласно воскликнул тот, потрясая скипетром. — Что ты сделал с моей драгоценной доченькой! Мало тебе было ее прикончить, так ты еще и над телом пришел глумиться⁈ Сгинь на веки!

Кол’Тилан направил кристалл на Никаниэля. Его искаженное гневом лицо не предвещало ничего хорошего, но Ник был не в состоянии даже думать, не говоря уже о том, чтобы защищаться. Да и нужно ли? Теперь, когда Элен…

Второй вельможа упал рядом с Маглегалом, так и не свершив задуманного, а из тени вышла фигура, одетая в коричневый балахон книгочеев.

— Прошу простить за этот маленький спектакль. Не удержался. — сказал до боли знакомый голос. — Ну здравствуй, Ник-нужник.

Из-под скинутого капюшона показалось лицо единокровного брата Никаниэля — Син’Галада.

— Ну что же ты разлегся? — с напускным сочувствием спросил Син. — Неужели не обнимешь меня после долгой разлуки? Хотя погоди. Вроде же даже четырех лет не прошло. А будто пара веков. Столько всего случилось.

Бастард короля уставился на Ника в ожидании ответной реакции, но принц лежал, не шевельнувшись. Он даже не моргал. Могло показаться, что эльф и вовсе умер, если бы не мерно вздымавшаяся под броней грудь.

Син окинул Никаниэля долгим изучающим взглядом и, придя к каким-то своим выводам, произнес:

— Так значит донесения с поля боя — правда. Ты действительно преуспел в каком-то неизвестном виде магии. Даже наш архимаг не смог бы защититься от того совместного заклинания. Мы, чтоб ты знал, с этим глупым корольком — Пантиок кажется? — его неделю готовили. — губы Син’Галада подернула едва заметная гримаса презрения. — Впрочем, даже одного того, что ты вытворил здесь, хватит, чтобы сломить сопротивление отца.

Хрустя осколками битого хрусталя, Син направился к Нику, но, как и Маглегал, заметив сумрачный меч, остановился.

— Подумать только. — всплеснул руками бастард. — Разгромил семейный склеп, отравил священное озеро, пустил по ветру тела наших предков, даже свою драгоценную Элен не пожалел… И все зачем? Чтобы превратить Люминистилл вот в эту гадость? — он с отвращением кивнул на пр о клятое оружие. — Эй ты там оглох что ли? — с ноткой раздражения крикнул эльф. — Я с кем разговариваю? Хотя… Может так даже и лучше.

Син’Галад, глядя на Ника, задумчиво потер подбородок и принялся ходить из стороны в сторону, не рискуя приближаться к пугающему артефакту. При очередном повороте принц заметил, что балахон брата изнутри сплошь усыпан защитными амулетами. Тот явно готовился к встрече. Но какое это теперь имело значение?

— Знаешь, — нарушил молчание Син, — не ты один обрел новые силы. Думал ли ты как мне удалось это провернуть? — он кивнул на бесчувственных лордов. — А я скажу. Магия разума, брат. Ты, похоже, переусердствовал со своей и еще какое-то время не сможешь двигаться. Я читал об этом. Как и о многом другом. Книги вообще заменили мне и друзей, и учителей, и любовь отца…

Бастард помрачнел, но все равно продолжил.

— Когда я понял, что обучать меня никто не собирается. Я занялся образованием сам. Но это ты знаешь. Как и то, что книги библиотеки подарили мне больше знаний, чем тебе вся твоя хваленая Школа. Но что тебе не известно, так это то, что за одним из шкафов запретной секции я случайно нашел потайную комнату. И, судя по пыли, о ней не вспоминали уже много поколений хранителей.

Син’Галад поднял с земли кусочек хрусталя, посмотрел на свет и, размахнувшись, швырнул в болото. То поглотило подношение без единого всплеска.

— Не буду утомлять тебя историями о том, как я расшифровывал незнакомый язык найденных там свитков, как по крупицам собирал разрозненные факты — это все в прошлом. Главное, что в итоге я начал обучаться магии, о которой нигде больше не упоминалось. — Син пнул подвернувшийся под ногу осколок и тот, позвякивая, покатился по полу. — И у меня получалось! Именно тогда я осознал, что смогу спасти нашу расу от вырождения!

Если бы Никаниэль мог, он бы грустно усмехнулся. Похоже Сину повезло наткнуться на описание родового искусства одного из канувших в небытие народов Альйона. И по счастливой (хотя, скорее, по трагической) случайности, у него оказалась врожденная предрасположенность именно к этому виду магии.

— Знал ли ты, — самозабвенно вещал бастард, — что уже в этом тысячелетии население Эльфхейма вдвое меньше, чем три поколения назад? Мы исчезаем, Ник! Такими темпами, еще немного, и о нас останутся только сказки и легенды, которые тоже со временем канут в бездну. Только одно может спасти в таком случае — война! Да, сперва многие погибнут, но именно после войны всегда наблюдается небывалый скачек рождаемости.

Син’Галад возбужденно вскинул руку, словно лектор на трибуне. Похоже он давно мечтал о возможности выговориться и вот теперь, наконец, ее обрел.

— Я подходил с этим к отцу, но он даже слушать не стал. — Син раздраженно сморщился. — Политика Эльфхейма незыблема — тайно ослаблять возможных противников и не допускать крупного кровопролития. Думаю, ты об этом уже знаешь. Возможно когда-то подобная стратегия и имела смысл, но не теперь. И я понял, что смогу изменить что-либо только лично сев на трон.

В опустошенном мозге Никаниэля всколыхнулась волна негодования и тут же опала, практически не потревожив безбрежную гладь безразличия. Трон, война, вырождение — всего лишь слова, не имевшие больше для него никакого значения.

— Возможно ты захотел бы спросить, почему я не подошел с этим к тебе? — не надеясь на ответ, поинтересовался Син. — Этот вариант я отмел в первую очередь. Прости, но ты бы меня просто не понял. Балы, учеба, шашни с Элен — вот все, что тебя волновало. Я даже организовал на тебя пару покушений, но тайная канцелярия их успешно предотвратила. Чтоб этих ищеек! И тут, как раз пошли первые успехи в магии. Это был мой шанс!

Глаза бастарда в неровном свете факелов блестели отраженным пламенем. Судя по всему, он действительно верил в то, что говорил и всей душей радел за процветание нации. Вот только методы выбрал не самые благородные. Ну да не Нику его судить.

— Магия разума! — на лице Син’Галада появилась мечтательная улыбка. — Отличная штука, скажу я тебе. Хоть и не всемогущая. Нельзя заставить кого-либо думать то, что противоречит его собственным мыслям. Я так и не смог убедить отца отречься от престола или объявить меня наследником. Но зато если у кого-то внутри есть червячок сомнения, то его можно развить и подтолкнуть в нужном направлении. Как, например, с Маглегалом, когда я приказал ему изменить расписание патруля.

В душе Никаниэля отдаленным звуком в ночной тиши зародилось нехорошее предчувствие. И оно, не заставив себя ждать, грянуло, словно гром во время весеннего ливня.

— Да-да. — подтвердил невысказанную мысль брата Син. — Я уже давно заключил союз с Луг’Болгом. У орков хватает своих проблем, и нам есть в чем поддержать друг-друга. Я помог его отряду пересечь границу, но тебе удалось выкрутиться. И тогда план слегка поменялся…

Не отрывая взгляда от Ника, бастард вытащил из-за пояса кинжал эльфийской работы. Тот самый, который принц оставил Элен, и которым в итоге она была убита. А потом и еще одна маленькая девочка…

Неожиданно Никаниэль все понял. Части головоломки окончательно встали на место. Сколько раз за время своих странствий Ник мысленно возвращался к последним дням проведенным в Эльфхейме, пытаясь разгадать причины случившегося, но он даже близко не мог предположить, что всему виной был его собственный брат!

Принц попытался сесть, но ни одна мышца изможденного тела его не слушалась. Хотел призвать магию, но и она ушла, словно морские воды во время отлива. Все что оставалось Никаниэлю — продолжать слушать убийцу возлюбленной, отчаянно пытаясь наскрести хотя бы кроху каких-нибудь сил.

— Я думал свалить смерть Элен на тебя, но мне поверил только ее безмозглый папаша. Толку с него… — Син’Галад раздраженно цыкнул. — Затем я подставил тебя с черным ковеном, но даже тогда отец не захотел верить в твою причастность! Как же, — передразнил он, — непогрешимый Никаниэль не мог такого сделать. Наверное это какая-то ошибка. Тьфу!

Наплевав на возможную опасность пр о клятого меча, Син уверенным шагом направился к Нику.

— Хорошо, что тебя не поймали, и тебе удалось скрыться. — проронил бастард, присаживаясь на корточки возле брата. — Было не очень сложно вложить отцу в голову мысль о древней традиции отправлять молодых эльфов в странствие. Сам бы он вряд ли вспомнил. Ее уже до Ужасной Войны не применяли. Я думал в королевствах тебя будет проще достать. Но даже когда Малеммил перестал выходить на связь, Талирион продолжал верить, что ты жив. Он ведь действительно любит тебя, брат. В отличие от меня.

Син’Галад неспешно спорол стальные пластины с кожаной брони Никаниэля, освободив участок напротив сердца. А Ник все так же не мог нащупать совсем недавно бушевавшую в его крови силу. Словно она спряталась, испугавшись как бы ее всю не израсходовали.

— Знаешь, когда мне донесли, что ты идешь на Эльфхейм во главе амии нежити, я сразу понял какова твоя истинная цель. Ведь это я рассказал тебе о некромантах и их способностях. — Син приставил острие кинжала к груди принца. — Я хотел показать отцу, каким ты стал. Тогда мне удалось бы с помощью магии убедить его отречься от тебя. Остальным я и так давно уже управляю сам. Но раз уж так случилось, то проще действительно тебя прикончить.

Он налег всем телом, прокалывая дубленую кожу.

— Жаль, что моя магия на тебя почему-то не действует. И жаль, что ты не увидишь, как мы разберемся с демонами и вернем величие нашей расе. Но так надо. Прощай, Ник-нужник.

В последнее мгновение Никаниэль нащупал слабый поток текущей внутри жизненной силы. Он схватился за него, потянул, на ходу формируя защитный барьер… но было уже слишком поздно. Хищная сталь нашла его сердце, и мир исчез в ослепительной вспышке боли.

Глава 59

Никаниэль лежал, чувствуя, как кровь горячим потоком покидает его изможденное тело. Но гораздо сильнее поверженного эльфа снедала тоска.

Он проиграл.

После всех перипетий, страданий и лишений Ник не смог вернуть к жизни любимую. Более того, — он выдернул ее душу из божественного царства вечного покоя, превратив в уродливую нежить. И чем слаще был краткий миг единения, тем больнее жалило понимание того, на что обрек принц Элен своим грубым вмешательством.

Ошибочно полагая, что душа возлюбленной до сих пор витает возле него, Никаниэль пошел против законов мироздания, за что и расплатился.

Ее жизнью и своей…

И даже предательство собственного брата не причиняло столько страданий, как полный ужаса взгляд глаз цвета лепестков вишни, навеки застывший в сознании Ника. Словно ночной кошмар, тот продолжал терзать разум принца. Вот только спасительно пробуждения ждать уже не стоило.

А ведь Никаниэль даже думать не мог на Сина. Тот всегда был рядом. Единственный друг среди придворных лизоблюдов и прочих льстецов с приевшимися гримасами подобострастия на лживых лицах. Ему одному Ник доверял свои самые страшные секреты, делился переживаниями и неизменно получал поддержку или дельный совет.

А тут…

Вырождение расы.

Когда-то принца, может, это и озаботило бы. Но определенно не теперь. Зачем нужна эта жизнь, если в ней больше никогда не раздастся смех той единственной, что понимала Ника без слов?

Впрочем, и жить-то осталось считанные мгновения. Наверняка боги уже сели за доску небесных шарантори, чтобы решить судьбу души очередного эльфа. А может, после всего, что он натворил, и партии никакой не будет. Обрекут на вечные страдания в каком-нибудь мрачном закутке да и забудут навсегда о выскочке, посмевшем тягаться силой с высшими сущностями.

Поделом.

Однако ничего так и не происходило. Горячий поток продолжал жечь грудь Никаниэля, и тот даже начал терять терпение. Он, конечно, понимал, что боги — всего лишь бывшие смертные, обретшие безграничное могущество, но за столько тысяч лет уже можно было как-то наладить процесс и не заставлять умерших ждать!

Ник распахнул глаза, но не увидел ни торжествующего лица Сина, ни шарантори, ни богов — ничего из того, что можно было бы ожидать, получив кинжал в сердце. Напротив принца, прямо в воздухе висело странное создание, похожее на девушку с тремя парами крыльев бабочки за спиной. Ростом с пару фаланг указательного пальца она светилась жидким золотом и, постепенно тускнея, изливала свое сияние на грудь Никаниэля.

«Фея». — неожиданно пронеслось в голове Ника.

Но откуда он мог это знать?

Неожиданно Ник вспомнил. Еще будучи рекрутом Черных Соколов, принц спас из паутины странного светлячка, и тот перенес его в необычное место, где обитала никому не известная раса, а все вокруг светилось золотом.

Тогда королева фей пыталась заколдовать Никаниэля, чтобы защитить весь Альйон и свою заводь, но Ник вырвался из-под ее чар и поклялся не уничтожать мир. Но королева ему не поверила. Однако пообещала, что за спасение одной из них, в самый необходимый момент Ник получит помощь.

— Нет! — воскликнул принц, поняв, что происходит.

Он попытался отмахнуться от феи и прервать целительный поток, но вместо правой руки в движение пришла левая, и у него ничего вышло.

Висевшее в воздухе создание гневно нахмурилось и издало звук настойчивого перезвона, из которого принц понял, что она исполнит свой долг, и ничто не сможет ей помешать.

А значит Никаниэль будет жить.

Опять.

Но на этот раз в мире лишенном Элельен, и без единого шанса на ее возвращение. Ведь нет и не может быть способа обратить вспять искажение души. Особенно после того, как ее жалкие остатки слились воедино с волшебным мечом.

Одинокая слеза, набухнув преисполненной скорби горошиной, выкатилась из глаза Ника и, оставив на щеке мокрый след, затерялась в рассыпавшимся по земле белоснежным волосам. Им никогда уже не вернуть прежний цвет. Как никогда не испытать радости жизни обреченному продолжить свое бессмысленное существование эльфу.

Фея продолжала лечить принца, постепенно тускнея, и Никаниэль, оглядевшись, заметил, что с его последнего визита изменилась и вся заводь в целом. Если раньше она сияла золотом, а любые негативные мысли и эмоции растворялись, подобно брошенной в лесное озеро щепотке соли, то теперь вокруг царило уныние сотен оттенков серого.

Серый пол, потолок и стены подземной пещеры, серые осколки битого хрусталя, серое болото на месте волшебного озера, неясные серые кучки пепла, рассыпанные то тут, то там без всякого порядка. Здесь определенно что-то произошло и оно явно не пошло закутку фей на пользу.

Словно прочитав мысли Ника, крылатое создание обвинило в этом принца. Оно по-прежнему звучало лишь тонким перезвоном малюсеньких колокольчиков, но Никаниэль каким-то образом его понимал.

Фея заявила, что когда-то ее предкам не удалось полностью отделиться от Альйона, и сохранилась тонкая нить, связывающая два измерения. И все бы ничего, но благодаря этой связи некоторые личности имели прямое влияние на ее родной дом.

Златоглазые.

И если предыдущие дети пророчества лишь немного влияли на заводь, и со временем все удавалось восстановить, то Ник своими деяниями, начисто уничтожил основы древнего баланса.

Мир фей перестал существовать и окончательно исчезнет, когда умрет его последний обитатель, а принц вернется в свой пласт реальности. И случится это всем скоро. Ведь лечившее Никаниэля создание и было последним.

Рана на груди Ника постепенно затянулась, сохранив на коже лишь тонкий рубец. Очередной след, коими испещрено все тело принца. Но слова крылатой малышки не тронули Никаниэля. В его сердце не осталось места для новых шрамов.

Окончательно потускнев, сдержавшая клятву фея без сил свалилась на землю, и Ник едва успел ее подхватить. Лежа у него на ладони, посеревшая девушка объяснила как вернуться на Альйон, обожгла принца ненавидящим взглядом и осыпалась горстью невесомого праха. Точно так же как до этого и все ее сородичи.

Последняя из той самой расы, отколовшейся от союза древних. Благодаря им на свет появились личности с золотыми глазами, способные применять любые виды магии. И именно из-за одного из таких род фей раз и навсегда канул в небытие. Впрочем, о них и так помнили лишь боги.

Отряхнув руки, Никаниэль бережно прикоснулся к Люминистиллу. Хотя какой теперь это светлый меч, если Ник исказил саму его суть? Вряд ли тот и дальше будет одним прикосновением убивать нежить. Скорее наоборот — плохо придется любому из живых, кого хоть немного оцарапает пр о клятое лезвие.

Даже в посеревшем мире фей, оружие продолжало источать мрак и распространять вокруг себя волны горя, тоски и невосполнимой утраты, свойственные влиянию банши.

Эленшоффстилл — таково теперь его имя.

Меч скорби об Элен.

Никаниэль, пошатываясь, поднялся на ноги. Как и прежде, его магия не действовала в этом закутке реальности. Да и на кой кфхан она тут нужна? Кроме него здесь не осталось ни одной живой души, да и сам он продолжал существовать лишь бренной оболочкой.

Внутри Ник был мертв.

Как погасший в ночи костер, лишившийся глотка живительного воздуха. Как кит, выброшенный на берег безжалостным штормом. Как висельник, из-под ног которого палач выбил последнюю опору.

Ни смысла, ни цели, ни надежды.

Ни любви.

Только сосущая пустота на месте, где еще недавно благоухали цветы и порхали бабочки.

Бережно прижимая к груди ножны с Эленшоффстиллом, Никаниэль поднялся по ступеням, без тени сожаления покинул пустой серый дворец и бездумно пошел, не разбирая дороги.

Ник брел и брел сквозь унылую хмарь серого пейзажа, и тот как нельзя лучше отражал внутреннее состояние принца. Лишившись путеводной звезды, которая вела его после вероломного убийства Элельен в загородном дворце, Никаниэль потерял последний ориентир, способный осветить дорогу в безбрежном мраке суровой реальности.

Ради чего теперь жить?

Элен навсегда потеряна, собственный народ считает наследника престола чудовищем. Наверняка Талирион теперь без всякой магии разума отречется от первенца, заклеймив его врагом всего сущего.

И будет прав.

Внезапно Ник осознал, сколько всего натворил, слепо идя к своей цели. Огненным росчерком в его мозгу вспыхнули услышанные однажды строки:

Что ищешь, то найдешь. И тут же потеряешь.

Своим мечом пронзишь того кто всех верней.

Три раза оживешь, пока не осознаешь,

Что жизнь одну отдал за миллион смертей.

Только теперь принц понял, что они значили.

Десятки, если не сотни, тысячневинных отдали свои жизни ради того, чтобы Никаниэль несколько секунд провел в объятиях любимой. Столько загубленных душ. И еще больше умрет от лап демонов.

И все по вине Ника.

Даже Лилиана — единственная, кто всем сердцем была верна своему Владыке — и та без раздумий пожертвовала собой, бросившись в горнило слепой любви.

Садо, Гвойнан, Гилс, Юла, Жаба… Все они доверили свою судьбу одному и тому же эльфу. И ошиблись.

Что теперь делать Никаниэлю? Ради чего жить дальше?

Ник сам не заметил, как оказался у границы Леса Погибели. Может быть в фейской заводи не только время, но и пространство вело себя по-другому. А может Никаниэль действительно проделал весь этот путь, слепо переставляя ноги по безжизненной серости, время от времени сшибая верхушки с кучек невесомого праха.

Он не знал.

Но одно Ник понял точно — он пришел на зов. Тот самый, что не хотел отпускать нового хозяина в дальнее странствие. И звучал он со стороны черных шпилей, хищными клыками торчавших над верхушками искаженных некроэнергией деревьев.

Обернувшись вокруг своей оси, Никаниэль щелкнул пальцами и вывалился в родной мир, а закуток фей навеки исчез без следа. Буйство красок набросилось на эльфа всем своим многообразием и тут же отхлынуло, не в силах повлиять на беспросветную мглу в его душе.

Лес встретил Ника мертвящей тишиной и стылым недвижимом воздухом, полным тлетворной маны. Он принял некроманта в свои нежные объятия, обещая забрать все тревоги и подарить вечный покой в юдоли погибели. И Никаниэль настежь распахнул магические каналы, пустив внутрь хлынувшую неудержимым потоком магию смерти.

Да, теперь он всего лишь некромант.

Самый могущественный некромант, равного которому еще не видел мир Альйона.

Глава 60

Никаниэль сидел в просторном обитом плотным бархатом кресле напротив потухшего камина. Огонь не вспыхивал в нем уже не одну тысячу лет, но даже разожги его сейчас кто-нибудь, то и самое жарке пламя не смогло бы согреть ледяную пустошь в душе Ника.

Торчавшие над макушками деревьев Леса Погибели шпили, как выяснилось, принадлежали башням мрачного черного з а мка, выстроенного явно не руками смертных. Он, казалось, поглощал свет вокруг себя и походил на оплывшую свечу с потекшими стенами и мелкой сетью ветвистых трещин.

Любой, даже самый храбрый воин, оказавшийся у вор о т, мгновенно сошел бы с ума или бросился бежать без оглядки, лишь бы не ощущать пронизывающей, выворачивающей наизнанку ауры. Здесь безраздельно царила угнетающая атмосфера смерти, стекавшаяся со всех концов пр о клятого леса, чтобы полупрозрачной тлетворной дымкой укутать подножие цитадели погибели.

Но Никаниэля з а мок встретил совсем по-другому. Он разве что не скулил от радости и не вилял хвостом, словно годами не видевший хозяина пес. И именно он взывал к Нику с момента смерти Учителя.

Едва почувствовав смену хозяина близлежащих территорий и заметив в нем родную силу, некогда его воздвигшую, давно уже обретшая собственное сознание крепость отчаянно желала вновь служить могущественному некроманту.

Поэтому стоило Никаниэлю лишь приблизиться, как ворота, натужно скрипнув, распахнулись сами собой, приглашая нового владельца внутрь. И Ник без раздумий взял з а мок под свое крыло.

Он сразу ощутил родство с мрачным строением. Будто всю жизнь провел в поисках этого места. Потоки некроэнергии, приправленные эссенцией естества, пропитывали пол, стены и даже мебель, даря ощущение покоя и уюта. А невидимые глазу простых смертных слуги бесшумными тенями скользили над полом, готовые исполнить любой каприз хозяина.

Но Никаниэлю ничего не было нужно.

День за днем он сидел в своем кресле, невидящим взором глядя на покрытый пылью камин. На коленях его лежали простые потрепанные ножны, из которых доносился едва слышимый горестный плач, а тонкие эльфийские пальцы нежно гладили изящную рукоять.

Неизвестно сколько Ник провел за этим занятием. Дни, месяцы, годы. Время потеряло для него всякий смысл. Иногда в подвластные ему владения забредали разумные разных рас или даже демоны — эльф видел их глазами призраков, обитавших в лесу. Большинство практически сразу в страхе убегали, не в силах выдержать давление ауры смерти, прочие же навсегда оставались, пополняя свиту некроманта.

Но вот поза Никаниэля изменилась. Его подбородок дрогнул, руки напряглись, а взгляд обрел осмысленность. К границе Леса Погибели прибыла огромная армия. Многие из солдат были ранены, иные и вовсе находились при смерти, но посеревшие, осунувшиеся лица простых воинов были полны отваги и, как ни странно, надежды.

На что можно надеяться в таком месте? Сам Ник давно уже позабыл это чувство, и даже обозначавшее его слово, будто выветрилось из памяти за ненадобностью.

Но больше всего Никаниэля заинтересовали личности, вышедшие из богато украшенной кареты. Без всяких сомнений то были Син’Галад и Мейсис. Встав бок о бок, они с мрачной решимостью уставились на безжизненную стену леса, что-то обсуждая между собой.

К ним подошли мускулистый варвар и эльф с обеспокоенным взглядом — Тродияраш и Малем. Так же подъехал зеленокожий орк с татуировкой в виде головы волка на правом плече. Спешившись, тот присоединился к беседе.

Лидеры объединенной армии. Но зачем они прибыли? Попытаться добить некроманта? Во-первых, они не могли знать, что Ник находится здесь, а, во-вторых, хозяину этих мест не придется шевельнуть и пальцем ради подобной угрозы. Лес Погибели сам сможет постоять за себя. Тем более что магов, похоже, при них было не так и много.

Тем временем беседа переросла в полноценный спор. Никаниэль не мог слышать о чем говорили предводители, но, судя по выражению их лиц, вопрос обсуждался первостепенной важности. Наконец Мейсис сдался и, махнув плащом, скрылся в карете, а орк, хлопнув Сина по плечу, уехал к своим соплеменникам.

Глядя как Син’Галад в сопровождении Малема и Шазшаза входят в лес, Ник на мгновение задумался, а не прихлопнуть ли всех троих. Избавиться от нарушителей спокойствия, после чего вернуться к мрачному созерцанию давно потухшего камина. Не такая уж и плохая идея.

Потом Никаниэлю пришло в голову убить одного лишь Сина. Отомстить за смерть Элен. За все те козни, что единокровный брат подстраивал ему в королевствах. За предательство. За то, что в родном Эльфхейме Ника наверняка теперь считали воплощением зла.

Но…

Разве последнее не было правдой?

Мрачно хмыкнув, Никаниэль решил, что может, по крайней мере, выслушать Сина. Если тот вообще сумеет добраться до з а мка.

Приказав крепости поубавить, обрушиваемый на посмевших к ней приблизиться гнет, Ник наблюдал, как Син’Галад с бледным от напряжения лицом шел среди деревьев, поминутно вздрагивая и оглядываясь на выхваченные боковым зрением тени. Но тот не сдавался и продолжал идти, крепко сжимая в кулаке амулет Лаода. За ним, не менее собранные, следовали варвар-наемник и агент Эльфхейма.

Когда черная крепость неожиданно вынырнула из-за деревьев, представ пред Сином во всем своем зловещем великолепии, тот невольно замер, словно налетев на невидимую стену. Несмотря на то, что з а мок, по приказу хозяина, не стал в полной мере мучить гостей, но и оставшегося влияния оказалось более чем достаточно, чтобы заставить сердце пропустить удар, а спину покрыться холодным потом.

Но еще больше бастарда напугал призрак в костюме дворецкого, соткавшийся перед ним из недвижимого воздуха. Учтиво поклонившись, тот жестом пригласил Син’Галада внутрь, однако преградил дорогу его спутникам.

Сину предстояло явиться к некроманту в одиночку.

Не вставая с места и не предложив брату сесть, Никаниэль молча смотрел на убийцу возлюбленной. Но не было в его сердце ни ненависти, ни жажды мести — они выгорели подобно угольку под мощной струей ветра. Полнейшее безразличие видел бастард в глазах Ника, и это пугало его гораздо больше вспышки гнева. Ведь эльф прекрасно осознавал насколько мало ст о ит его жизнь в руках могущественного повелителя смерти.

И, тем не менее, он обязан был сделать то, зачем пришел.

— Эм, Ник? — прочистив горло, обратился к некроманту Син, но ни единый мускул не дрогнул на безжизненной маске лица бывшего принца. — Знаю, я не в праве приходить к тебе с какой-либо просьбой и, поверь, сделал бы это в последнюю очередь, но у меня действительно нет выбора.

Никаниэль видел, как тяжело дались брату подобные слова, но его они совершенно не трогали.

— Демоны захватили практически всю Лионтию. — сообщил Син’Галад, глядя Нику в глаза. — Некоторые города еще держатся, но без поддержки и они скоро падут. Люди, эльфы, варвары и орки объединили силы, чтобы отстоять Альйон. Шинкацу прорываются с запада. Демонам плевать на длину ушей и цвет кожи — они уничтожают все живое. Все мы понимаем, как важно сейчас забыть о прежних распрях. Почти все…

Скрипнув зубами, Син стиснул кулаки, но, не видя какой-либо реакции, продолжил.

— Кфхановы дварфы заперлись у себя в горах и считают, что до них эта волна не докатится. А из-за них бездействуют и драконицы. Скудоумцы! — в сердцах воскликнул эльф, но быстро взял себя в руки. — Послушай, Ник, — проникновенно произнес он, — сейчас речь не обо мне или тебе. Предводитель демонов засел в Пантиоке, и там же у них главные врата. Мы пытались пробиться сами, но сил не хватило. Особенно после того, как ты…

Син’Галад замер, когда Никаниэль потянулся к мечу. В отличие от брата он никогда не упражнялся с оружием и не имел ни единого шанса в прямой схватке. Не говоря уже о магическом поединке. Однако Ник всего лишь бережно погладил рукоять, по-прежнему не меняясь в лице.

Син проглотил вязкую слюну, осторожно выдохнул и решительно сжал кулаки.

— Не ради меня, Ник. — твердо заявил Син. — Не ради Эльфхейма. На кону стоит весь Альйон! Помоги нам, или мир будет уничтожен!

— Как ты меня нашел? — хрипло спросил Никаниэль. Он так давно не разговаривал вслух, что горло и язык отвыкли произносить звуки. Нежить же слушалась одного веления его мысли.

— Тебя это сейчас волнует⁈ — воскликнул бастард, но наткнувшись на ледяной взгляд золотых глаз осекся. — Да никак. — пробубнил он. — Мы отступали после схватки с демонами. Думали где взять новых союзников. И я вспомнил, что тогда в семейном мавз… — Син осекся. — В общем, я вспомнил про тебя. Вызвал Малеммила, и он предположил где бы ты мог быть.

Ну да. Малем. Конечно же. В какие-то моменты Нику даже казалось, что бывший друг знает его лучше, чем он сам. К тому же Малеммил уже бывал в Лесу Погибели и даже провел в нем почти два года, хоть и не мог помнить об этом, будучи мертвым. Агент Эльфхейма достаточно хорошо изучил цель своего задания, чтобы вычислить его местоположение, даже когда Ник сам не знал куда идти.

— А что на счет остальных лидеров? — поинтересовался Никаниэль. — Их ты убедил сотрудничать с некромантом с помощью своей магии разума?

— Нет. — твердо ответил Син’Галад. — Они не хуже меня понимают в какой ситуации мы оказались и готовы заключить союз хоть самим Мерфалом, если он нам поможет избавиться от демонов. К тому же в последнее время я стараюсь пореже влиять на чужие решения.

— А вы что скажете? — спросил Ник, глядя Сину за спину.

Бастард обернулся и увидел Тродияраша с Малемом, приглашенных призрачным дворецким. Судя по побледневшему лицу, Син’Галад понял, что эти двое застали последнюю часть разговора.

Глава 61

Тродияраш с нескрываемым презрением разглядывал бывшего друга и соратника. Когда-то он прозвал Ника Промиклотар, что на криамо означает «Отважный», однако теперь, узнав о деяниях Никаниэля, похоже, пожалел об этом. Одна из его рук по привычке дернулась, чтобы подняться в варварском приветствии, но в итоге так и не сдвинулась с места, оставшись покоиться на рукояти массивного кинжала.

Малеммил же с момента последней встречи заметно постарел. И пусть он все еще не выглядел на свои восемь веков, но и на сотню с небольшим уже явно не тянул. Видимо таким образом на нем сказалась смерть Юлланай.

И здесь Ник понимал его, как никто другой.

— Ты забыл дорогу чести, Промиклотар. — произнес варвар, скрестив на груди верхнюю пару рук. — Твои предки плачут, глядя на то, чем ты стал. Это не путь воина, не путь мага и не путь жреца. Ты воплощаешь зло! — Шазшаз нахмурился, чуть помолчал и продолжил. — Ничто уже не в состоянии исправить твои прежние поступки. Но в это темное время даже такой как ты может подарить кому-то свет.

Никаниэль несколько секунд задумчиво разглядывал четырехрукого гиганта, а потом перевел взгляд на Малема.

Тот не произнес ни слова. Он переступил с ноги на ногу, поднял глаза на Ника, снова опустил и снова поднял. Открыл было рот, но тут же его захлопнул и растерянно поджал губы. От некогда уверенного в себе смельчака и балагура не осталось и следа. В его душе явно боролись несколько чувств и стремлений, но ни одно не могло взять верх.

В ледяной пустоши души Никаниэля проклюнулся робкий росток сочувствия. Но сумеет ли он выжить?

— Что скажешь, Ник? — с надеждой в голосе спросил Син’Галад. Пусть его секрет стал известен, но сейчас другие вещи беспокоили эльфа гораздо больше. — Без преувеличений от тебя зависит судьба всего Альйона.

— Плевать я хотел на Альйон, его судьбу и всех его обитателей. — резко выдал Никаниэль, заставив тени в углах комнаты угрожающе сгуститься. — Мне нет никакого дела ни до одного из живых! Теперь нет… — Ник замолчал, а Син заметно помрачнел. — Однако… — Никаниэль до боли стиснул в кулаке рукоять Эленшоффстилла. — Я пойду с вами. Она бы этого хотела… — добавил принц едва слышимым шепотом.

На лице Син’Галада отразилось сперва неверие, потом сомнение, но и то и другое вскоре вытеснила нескрываемая радость. Все уже знали о могуществе эльфийского некроманта. О нем ходили слухи один страшнее другого, но даже самые сумасбродные выдумки и близко не приближались к границам его реальных сил.

Тот, кто сумел выдернуть душу из-под крыла бога, кто обрел древнюю магию, кто воистину повелевал жизнью и смертью — без сомнений, Ник оставался единственным, кто еще мог хоть как-то повлиять на безрадостные перспективы битвы с бесконечной ордой тварей хаоса.

Отправив визитеров наружу, Никаниэль, сосредоточившись, приказал войскам собираться. За века существования Лес Погибели скопил в себе немало душ и тел как воинов, так и магов. Кто-то приходил сюда за славой, кто-то забредал по незнанию. Но в итоге, даже половина дремавшей под рыхлым дерном нежити была в состоянии захлестнуть волной мертвецов близлежащие территории.

Если бы кто-то мог ими управлять.

Ник мог.

Облачившись в кожаную броню с зияющей дырой напротив сердца, Никаниэль впервые за долгое время вышел на свежий воздух. Парламентеры нервно озирались, косясь на цитадель мрака, и явно мечтали как можно скорее покинуть столь негостеприимное место.

Скользнув глазами по одеянию брата, Син досадливо поморщился, но оставил ситуацию без комментариев.

— Мы можем идти? — напряженно спросил он.

— Секунду. — сказал Ник и взмахнул рукой.

Земля неподалеку сразу же вспучилась, и из-под нее вылезло с десяток скелетов. Но вовсе не почетную свиту вызвал себе некромант. Собравшись в кучу, костяки принялись разбирать друг друга, присоединяя ребра, черепа, ключицы и прочие части тел на новые места, и уже вскоре перед з а мком стояла полноценная карета.

Еще один взмах руки — и прямо из воздуха соткалась четверка призрачных лошадей, сочившихся мраком. Словно настоящие, они били копытом в ожидании приказа тащить экипаж, а их замогильное ржание заставило вздрогнуть даже варвара.

— Прошу. — криво усмехнулся Никаниэль, приглашая проделать путь из леса в комфорте.

Повинуясь его воле, дверца кареты распахнулась, явив обтянутые кожей сидения. А вот чья это кожа — оставалось вопросом.

— Спасибо. — мрачно выдавил из себя Син. — Я лучше пешком. Малеммил, составь уважаемому магу компанию. — приказал он и в сопровождении Тродияраша, глубоко вздохнув, двинулся сквозь лес.

Темная крепость, скулила брошенным щенком, не желая отпускать своего господина, но Ник успокоил ее, пообещав вернуться. И уже скоро он, покинув Лес Погибели, выехал на открытую территорию, где сразу же состоялся совет лидеров.

Впрочем продлился он не долго.

Бросая на Никаниэля не слишком дружелюбные взгляды, Мейсис, а так же предводители орков, варваров и гномов, поинтересовались как скоро присоединившийся к ним некромант сумеет набрать себе нежить и где планирует ее разместить. На что Ник лишь неоднозначно хмыкнул, а командирам пришлось спешно покинуть шатер, чтобы узнать причину раздававшихся в лагере криков.

И, как один, они застыли, не веря своим глазам.

Из Леса Погибели неудержимой рекой лились мертвецы.

Личи и призраки, умертвии и рыцари смерти, банши, зомби, скелеты, гули, д у хи и фантомы. Вооруженные или с голыми руками, сохранившие остатки плоти или давно ее утратившие — все они несметным числом явились на зов могущественного повелителя смерти, чтобы верно служить ему в битве за Альйон.

Отойдя от шока, лидеры принялись разгребать воцарившийся при нашествии нежити хаос, с помощью офицеров успокаивая подчиненных. Далось им это весьма непросто. Ведь не каждый сможет держать себя в руках, когда мимо него, сотрясая землю, шествует закованная в проржавевшие латы тварь размером с огра, а следом за ней летит бестелесное воплощение с а мого страшного ночного кошмара.

Не обращая внимания на общую суету, граничащую с паникой, Никаниэль приказал мертвецам выстроиться огромным клином. Именно ему предстояло прорубать дорогу к Пантиоку. Сам же Ник планировал ехать в безопасности прямо за острием, при необходимости пополняя ряды или лично разбираясь с возникшими проблемами.

— Эй ты! — Никаниэль поймал за руку пробегавшего мимо солдата. — Передай Королю Без Королевства, или кто тут у вас главный, чтобы прикрывали тыл и фланги. А еще скажи, что я готов выступать хоть сейчас.

Побледневший, словно простыня, воин сперва застыл в немом изумлении, но Ник ожег его ледяным взглядом, и тот, спохватившись, поклонился до земли и умчался выполнять поручение.

Никаниэль же уселся в карете и, дожидаясь когда живая часть армии соберется в путь, предался привычным мрачным мыслям.

Дни тянулись за днями. Объединенное войско неуклонно продвигалось к своей цели, освобождая города и безжалостно уничтожая любых встреченных демонов. И если поначалу уцелевшие поселения, сумевшие отсидеться за прочными стенами, еще встречались им на пути, то по мере приближения к бывшей столице Лионтии, таких становилось все меньше.

Смерть, кровь, ужас и ошметки растерзанных тел сопровождали воинство на всем маршруте. Смрад гнили и луж, оставшихся от убитых тварей хаоса, забивался в нос, неизменно вызывая приступ рвоты, пока не стал окончательно привычным. Ведь в редкий день ветер приносил глоток свежести вместо все той же отвратительной вони.

Время от времени, по вечерам, Ника приглашали на совет правителей. Но там он больше молчал, одним своим присутствием будто прогоняя свет, радость и надежду, так что в итоге его оставили в покое. Тем более что нежить продолжала неуклонно возглавлять авангард, беря на себя основной урон.

Пытался и Малеммил разговорить своего бывшего друга. Он рассказал, что у него теперь есть дочь. Эффи. Рыжеволосая малышка с пронзительным взглядом. Совсем как у безвременно погибшей мамы. Малем говорил о девочке с таким теплом, что даже в состоящей из костей карете на миг становилось чуточку уютнее, а унылые пейзажи за окном казались не такими уж и мрачными.

Поведал он и о Тавре, основавшем свой собственный орден во славу Ниметиса. Некоторые его ученики даже сопровождали армию, исцеляя раны наравне с эльфийскими жрецами. Сообщил, что Ангса направили послом в Эльфхейм. Что людская епархия окончательно утратила силу и власть.

Но со временем и Малеммил, не видя никакой ответной реакции, перестал зазря сотрясать воздух. Однако кареты не покинул, составляя бывшему принцу компанию. И Никаниэль был ему благодарен. Хоть и не собирался в этом признаваться даже самом у себе.

Глава 62

Стены Пантиока окружало невиданное число демонов. Подобно бескрайнему морю, они колыхались, скаля зубастые пасти, алкавшие свежей крови. Знакомые Никаниэлю чудовища перемежались с прежде невиданными тварями, и все новые продолжали выходить из распахнутых настежь вор о т.

Накануне к объединенной армии пробились отряды шинкацу, влившись в общие ряды. Кажется Ник видел желтую кожу знакомого сутулого зверолюда, но, не имея ни малейшего желания вести с кем-либо светские беседы, даже не покинул своей мрачной кареты.

После объединения Мейсис забрался на крышу фургона и произнес длинную пламенную речь, призванную воодушевить солдат перед решающим боем. Ловко жонглируя словами, словно факир зажженными факелами, он напомнил обо всех тех ужасах, что уже принесли демоны в этот мир, и о тех, какие ему еще предстоит изведать. Упомянул растерзанные тела детей, опустевшие города и села, покрытые засохшей кровью улицы.

Многие из воинов, успев потерять родных и близких, слушали лидера с суровой решимостью на лицах.

Не забыл Варден и про коварство чудищ, обманом проложивших себе путь на Альйон, прикрываясь мирной религией, в то время как истинные боги продолжали всегда быть рядом. Затронув струны души каждого, он в красках рассказал о бесчинствах, что творили монстры и примкнувшие к ним предатели.

А когда кипение толпы достигло нужного градуса, Король Без Королевства направил весь гнев слушателей на Пантиок и засевших в нем высших демонов. Да, врагов не счесть. Но, уничтожив предводителей и закрыв главный портал в план хаоса, можно было переломить ход всей войны!

Своими речами Мейсис не только разжег огонь в сердцах людей и представителей прочих рас, но заронил он и семена надежды. Никаниэль видел ее на мрачных лицах солдат, жрецов и магов. Они готовы были пожертвовать жизнями, но подарить Альйону шанс вновь вернуться к дням мирного существования.

Поэтому в день решающей схватки все как один ровными рядами двинулись уничтожать чудовищ. Но не за славой они шли, а с верой в лучшее будущее. Ибо теперь под стенами Пантиока решалась судьба всего мира.

Хмыкнув себе под нос, Ник, стоя на крыше костяной кареты, наблюдал, как прокладывает путь орда подвластной ему нежити. Конечно он тоже слышал речь бывшего капитана Черных Соколов, но в его покрытой ледяными торосами душе она не смогла зажечь даже слабой искры. Что для него надежда? Она умерла вместе с последним криком королевы банши, в которую по его собственной вине обратилась прекраснейшая из женщин.

Но, тем не менее, Никаниэль продолжал вести в бой мертвецов, время от времени пополняя ряды, вернув в строй то одного, то другого павшего воина. Ведь сколь ни была велика объединенная армия, в какой-то момент волны тварей хаоса захлестнули ее, и дальше войска двигались в полном окружении.

Им не нужны были команды офицеров. Каждый знал направление и делал все, что мог. А иногда даже чуточку больше. Лишь крики умирающих, да рвущиеся сквозь стиснутые зубы стоны раненных разносились над полем боя, смешиваясь с рычанием демонов и оглушительным звоном непрекращающейся сечи.

Первая заминка возникла при достижении ворот внешнего кольца стен. Несмотря на свою ширину, их пропуская способность оказалась слишком мала, чтобы позволить войску быстро проникнуть в город. Проблему решили маги, несколькими мощными заклинаниями снеся часть стены и забросав пятое кольцо каменными осколками.

Наступление заметно ускорилось.

— Мы думаем, их главарь засел в з а мке! — перекрикивая шум боя, сообщил Син’Галад. Вместе с другими лидерами они пробрались к Нику, который, следуя за своей нежитью, находился практически на острие атаки. — Пробиваемся туда!

Никаниэль кивнул и резким жестом отправил в полет волну некроэнергии, смешанной с эссенцией естества. Сформировавшись в некоторое подобие лезвия гигантского серпа, сочащегося тьмой с ядовито-зелеными переливами, тот, пронесся параллельно земле и разом уничтожил несколько десятков демонов. В открывшееся пространство тут же хлынули рыцари смерти.

Но это была лишь капля в море. Улицы буквально кишели всевозможными монстрами, а некоторые, затаившись в зданиях, внезапно выпрыгивали, еще больше затрудняя продвижение.

Армии пришлось разделиться, ручьями разлившись по захваченному чудовищами городу. Зачищая каждый дом, объединенные войска Альйона неумолимо продвигали к центру, где величественной каменной громадой высилась главная цитадель Пантиока.

Минуя пятое кольцо, Ник завидел место последней встречи с Цирюльником. Похоже, его планы по захвату власти разбились об незыблемый монолит воли Мейсиса. Хотя, возможно, высокородный бандит лишь временно затаился в ожидании более благоприятного момента для дворцового переворота. Некроманта это совершенно не трогало.

В четвертом кольце на глаза Никаниэлю попалась обгорелая крыша «Легкого Бриза», где ему с отрядом довелось провести несколько дней. Воспоминания ржавым ножом резанули по сердцу Ника. Тогда еще были живы Юла и Гвойнан, Ванесса казалась радостным беззаботным лучиком смеха, беглого принца окружали друзья, а впереди светила путеводная звезда надежды.

Как же давно это было…

Пробиваясь через третье кольцо, Никаниэль отметил, что удалось одолеть половину пути до з а мка. Руины Магической Академии перегородили нежити путь, и пришлось прокладывать обходной маршрут. Судя по всему, перед тем как покинуть город, маги взорвали свою альма-матер, не желая оставлять ту черни или демонам.

Из-за этой неприятности дорога чуть удлинилась и пролегла мимо храма всех богов. Однако, проезжая мимо собора, Ник, несмотря на витавшие в воздухе эманации смерти и страданий, ощутил исходившие от здания отголоски знакомой силы.

Нахмурившись, Никаниэль чуть подумал, но в итоге все-таки спрыгнул с кареты и, взяв с собой пару личей и с десяток умертвий, решил лично проверить предположение.

— Ты куда? — спросил Син, глядя как основные силы нежити продолжают уверенно пробираться вглубь города, а их повелитель отвернул в сторону.

Ник даже отвечать не стал, а Син’Галад, поколебавшись, отдал войскам приказ не останавливаться и устремился следом за братом. Эльфов отправился сопроводить Малем и отряд остроухих воинов, часть из которых владели магией.

Внешне храм выглядел, как и прежде. Все та же грандиозная махина с массивной дверью высотой в четыре человеческих роста. И чем ближе к нему подходишь, тем сильнее надо задирать голову, чтобы увидеть терявшиеся в вышине остроконечные шпили. Некогда на них реяли флаги с эмблемами богов, но теперь на ветру поласкались лишь обрывки грязных тряпок, в которые те превратились.

Никаниэль остановился перед входом и прислушался к собственным чувствам. Ничего конкретного. Но ощущение было такое, словно после долгого блуждания по подземным переходам оказался в пещере, где присутствует слабый ток воздуха. Нику было это знакомо, как никому.

Вот только здесь сквозило не свежестью, а отвратительной силой, противной всему сущему.

— В чем дело, Ник? — с тревогой в голосе спросил Син, и вновь не получил ответа.

Подняв руку, Никаниэль медленно приблизился ко входу и прикоснулся к запертой двери. Однако вместо того чтобы упереться пальцами в лакированное дерево, его ладонь прошла насквозь, не встретив преграды.

— Иллюзия! — ахнул за спиной эльфийский маг, и Ник, нахмурившись, уверенно шагнул внутрь.

Остальные зашли следом.

Открывшаяся им картина заставила невольно замереть, и помянуть Лаода. Малем молниеносно обнажил меч. Син’Галад стиснул в кулаке защитный амулет. Эльфы приготовились влить ману в подвешенные в воздухе заготовки заклинаний. Лишь только нежить вместе со своим предводителем осталась безучастной.

Храм оказался полностью разорен и битком набит демонами. От некогда былого величия не осталось и следа. Осколки божественных алтарей лежали уродливыми грудами, а пол и стены сплошь покрывали алые потеки крови. И, приглядевшись, Ник заметил, что те формировали гигантский узор, до боли знакомых очертаний. Ведь некогда он снился Никаниэлю каждую ночь…

В углах группами стояли фигуры в трехцветных одеяниях ложной церкви и укутанные в черные балахоны культисты. Не зря Ник подозревал их в связях с тварями хаоса. Похоже как минимум один из темных богов просочился на пантеон прямо из бездны. А может и больше.

Но даже не все это поразило вошедших столь сильно, как гигантская межпространственная дыра размером со всю дальнюю стену. Перед ней же, на троне из грубо наваленных искалеченных тел восседал демон, чьи габариты заставляли воинов чувствовать себя муравьями, а огромное пространство собора съеживаться, как если бы огр решил прийти в гости к кендеру.

Две шестирогих головы, каждая размером с дом; четыре пары, покрытых роговыми пластинам рук; массивный торс, будто вылепленный из обсидиана безумным скульптором; а вместо ног — копна непрерывно извивающихся щупалец. Только лишь вид чудовища повергал в страх.

Без тени сомнений — это был один из верховных правителей Бездны!

А возле его трона Никаниэль увидел своего старого знакомого. Демона, с выколотым глазом и без мизинца на одной из четырех ярко-красных ладоней. Похоже, тот и правда являлся генералом армии хаоса.

— Предатель! — хором пророкотали обе головы чудовища, устремив свой взгляд на Ника. — Завладев нашей силой, ты мог добиться много! Мог стоять сейчас возле меня и наблюдать за падением Альйона! Но ты ошибся, глупец! И наказание лишь одно — смерть!

— О чем это он? — обеспокоенно спросил Син, вытирая выступивший на лбу пот.

— Да так. — отмахнулся Никаниэль. — Было дело.

Тем временем, осознав положение в котором очутились, стоявшие в тылу эльфы уже предприняли попытку вырваться наружу и позвать на помощь. Ведь главный портал демонов обнаружился не в з а мке Пантиока, как ожидалось, а гораздо ближе. Но прикрывавшая вход иллюзия оказалась с сюрпризом и не желала выпускать своих пленников.

А значит выход был только один.

Сражаться.

Взмахнув руками, Ник разом уничтожил несколько рядов стоявших вокруг тварей, что позволило войнам ближнего боя занять более выгодные позиции и прикрыть магов. Эльфы замерли бок о бок с рыцарями смерти, а личи с заклинателями. Невиданное дело, но сейчас было не до древних предрассудков. На кону стояло не только личное выживание, но и, вполне возможно, судьба всего Альйона.

А потом начался полнейший хаос.

Заклинания непрерывным потоком неслись в обе стороны. Огненные шары, ветвистые молнии, сгустки гнили и лавовые копья — одни находили цель, другие успешно отражались защитой. Мечи против клыков и когтей, броня и мертвая плоть против прочной шкуры.

Но постепенно маленький отряд продвигался вперед, в основном благодаря тому, что Ник поднимал часть мертвых демонов в виде зомби и тут же снова отправлял их в бой, но уже по другую сторону воображаемых баррикад. И пусть сквозь портал периодически прибывали новые порции чудищ, благодаря непрерывному потоку эссенции естества и небывалой ширине магических каналов Ник имел все шансы взять верх в этой схватке.

А потом…

— Эй, а это что за?.. — с расширившимися от ужаса глазами воскликнул Син.

Ему, как книгочею и теневому интригану, не имевшему боевого опыта, определенно приходилось хуже всех. Однако в этот раз его реакцию разделили и прочие участники сражения.

Заметив неблагоприятную тенденцию развития событий, Лорд демонов, судя по всему, решил разом покончить с надоедливыми букашками. И теперь над каждой из восьми его ладоней сверкало по готовой рвануть магической сфере, любая из которых запросто могла бы смести с лица Альйона небольшой город. И исполинский монстр, криво усмехнувшись клыкастыми пастями, разом отправил их все в полет.

Стихийный щит!

Действуя на пределе возможностей, Ник сходу сформировал из заготовок новое, собственноручно изобретенное заклинание. В мгновение ока сплетя воедино все улучшенные защитные чары и ухнув в них целую прорву маны, Никаниэль укрыл сверкающим куполом себя и Малема с Сином. На большее просто не хватило радиуса.

Другие маги тоже попытались защититься, но, в отличие от Ника, они никогда не покидали пределов бедного на природные силы Эльфхейма. Их щиты, несмотря на века медитаций, не достигли даже формы сферы, не говоря уже о чем-то большем.

Ушастые воины без следа испарились в ослепительной вспышке вместе с нежитью и большей частью демонов. Но заклинание Никаниэля выдержало, ведь атака двухголового Лорда оказалась даже чуть слабее, чем то, чем его пытались прикончить при попытке пробиться домой.

Развеяв щит, Ник обернулся и увидел начисто снесенную стену храма и широкую полосу пропаханной обожженной земли, прочертившую весь город до с а мой внешней стены и уткнувшуюся в горизонт.

Неслабо!

Син грязно выругался и упал на одно колено, отчаянно хватая ртом горячий воздух. Боец из него, конечно, никакой. Да и что толку в реальном сражении от его магии разума? Вряд ли какой-то из противников втайне будет лелеять мысль о самоубийстве. Разве что заставить врага направить клинок на переспавшего с чужой женой соратника. Но не в случае с демонами.

— Что будем делать, Ник? — привычно спросил Малем, стискивая в руках измазанный зловонной слизью меч. Словно и не было между ними навсегда изменившего отношения разлада.

Лорд не торопился отправлять в бой новых приспешников, не желая дарить некроманту материал для зомби, и Никаниэль впервые улучил момент глянуть на демонюку сумрачным взглядом.

Впечатляло.

Вместо привычного савана, чудовище покрывали ярко блестевшие доспехи, созданные из сложенных внахлест толстенных пластин. Сколько ему еще жить? Две тысячи лет? Три? Пять? Подобного Ник не видел даже у эльфов.

Но, с другой стороны, до Ванессы ему было как до луны пешком.

И Никаниэль понял, что в состоянии сорвать этот покров. Вот только на подготовку потребуется время.

Последнее, похоже, он произнес вслух.

— Ясно. — решительно сдвинув брови, произнес Малеммил и, перехватив поудобнее меч, шагнул вперед. — Сделаю все, что смогу.

— Стой. — положил ему руку на плечо Ник. — Я сам.

Отодвинув в сторону бывшего друга, Никаниэль вытащил из-за пояса кинжал, резанул себе по левой ладони и, глядя Лорду прямо в глаза, громко крикнул:

— Р’хал авьех!

— Не смеши, глупец! — Лорд громогласно расхохотался. — Кого ты хочешь призвать? Низшего приспешника? Да я…

Но Ник, криво ухмыльнувшись, провел ладонью по правому плечу.

Да, лишившись в Дварфгоне руки с оставленным гулем шрамом, Никаниэль потерял возможность использовать тот для ритуала. Но он имел еще один, точно так же окропленный кровью высшего демона. Ожог, полученный в сражении за деревню у пр о клятого леса.

— Р’хал авьех! — повторил Ник, и двухголовая тварь заткнулась на полуслове, с неверием глядя на происходящее.

Ведь в воздухе принялись раскручиваться сразу две фиолетовых спирали. Одна перед Никаниэлем, а другая прямо перед ошеломленным генералом!

Дело в том, что Ник не просто так приказал собирать под свои знамена оставшиеся за бортом цивилизации расы. Ему нужна была их кровь. В прямом смысле этого слова.

Никто не обратил особого внимания, что у троллей, кобольдов и прочих низших время от времени пропадали соратники. Может сбежали, а может отправились на обед демонам — кому какое дело. Но Никаниэль использовал их для своих целей. Узнав принцип работы призыва, он решил подготовить кроме Кфхана еще один козырь. В битве у границы Эльфхейма тот не пригодился, а вот теперь…

Краснокожего монстра засосало в спираль, чтобы тут же выплюнуть его перед Ником.

Вперив в наглого эльфа четыре уцелевших пылавших яростью глаза, тварь с диким ревом бросилась в атаку, но Никаниэль, не мешкая, начертал в воздухе круг подчинения, и его закаленная до неслыханного предела воля тут же сокрушила разум чудовища.

— Убей! — повелел Ник, указав на Лорда, и демон, не в силах противостоять напору нового хозяина, помчался в атаку.

Издав оглушительный преисполненный гнева вопль, двухголовый повелитель вскочил со своего трона, едва не задев рогами терявшийся в вышине потолок. Смазавшись тенью, он устремился к Никаниэлю, желая лично его прихлопнуть, но был остановлен собственным приспешником.

Удлинившиеся в несколько раз когти подчиненной Ником твари прочертили череду кровавых полос на теле Лорда, взъярив того еще больше и заставив отвлечься от цели. Он обжег некроманта обещающим весь спектр мучений взором и призвал в каждую руку по пылающему ярким огнем оружию.

С отвисшими от изумления челюстями Син’Галад с Малемом наблюдали за схваткой двух гигантских демонов. От их поступи дрожала земля, а лязг стоял такой, словно тысячи тысяч мечей разом упали на толстую стальную платину и принялись неистово пытаться пробить ее насквозь. Двое эльфов даже в самом страшном сне не могли представить себе нечто подобное.

Син медленно перевел полный неверия взгляд на своего брата, и в его глазах явственно читалась лишь еще одна эмоция — страх.

Откуда у одного эльфа может быть столько силы? Вести в бой несметную орду нежити, с легкостью разбрасываться десятками смертоносных заклинаний, укрываться неизвестными ни одному магу сильнейшими щитами, а теперь еще и подчинять высшего демона! Словно легендарный герой из сказочной истории. Но вот герой ли или все-таки…

Не обращая внимания на реакцию спутников, Никаниэль внимательно следил за поединком. Естественного «его» демона теснили. Но Ник и не планировал победить подобным образом. Ему нужно было лишь выиграть достаточно времени, чтобы добиться достаточного сосредоточения.

Лорд неистовствовал. Все восемь его рук мелькали с такой скоростью, что даже Никаниэль не мог увидеть их движение. Сойдись они в честной схватке и эльф разлетелся бы веером кровавых брызг быстрее, чем успел бы моргнуть.

К счастью, ему давно уже не приходилось размахивать сталью лично.

Тем временем подконтрольный Нику демон лишился одной руки, расплескавшейся целым озером зловонной жижи. Затем пламенеющая секира оставила на его груди длинный порез. А следом еще один. Его секунды были сочтены, да он и сам это прекрасно понимал, но продолжал сражаться изо всех сил, с отчаяньем утопающего оттягивая неизбежное.

И вот гигантских размеров сабля, меч и ятаган разом нашли сердце монстра. В последний раз дернувшись, тот соскользнул с лезвий и безжизненной тушей обрушился вниз, заставив пол вздрогнуть, словно при небольшом землетрясении.

Криво усмехнувшись, Лорд повернулся к Никаниэлю и угрожающе качнул оружием. Он хотел уже наброситься на посмевшую его разозлить букашку, как тут его сознание зацепилось за странный факт — его подчиненный не исчез, продолжая неподвижно лежать на покрытом кровью, слизью и копотью полу храма.

— Еще не все. — прошептал Ник, вернув противнику плотоядную ухмылку, и напитал некроэнергией тело генерала демонов.

Предвидя скорую кончину твари, Никаниэль заранее накинул на нее сплетенную из эссенции естества сеть, в последний момент применил людское заклинание пут и закрепил эффект эльфийским охлаждением. Ровно так же, как он до этого фиксировал прочих монстров хаоса, которых желал поднять своими мертвыми слугами.

И вот на ноги поднимался очередной зомби. Огромный, могучий и до предела накачанный некроэнергией. Ник разом влил в него все остававшиеся запасы, не забыв добавить изрядного количества эссенции естества, превратив исполина в чудовище, которого доселе не видывал свет.

Взревев сотней раненных вепрей, Лорд вновь набросился на своего генерала. И сразу принялся теснить, даже несмотря на то, что последний стал еще сильнее, чем был при жизни.

Никаниэль попытался помочь зомби-демону светящимся ядовито-зеленым хлыстом, но двухголовый монстр с легкостью от него отмахнулся, и эльф сосредоточился на своей прежней цели.

Ник чувствовал — ему нужно еще совсем немного времени.

Кроху.

Капельку.

Буквально чуть-чуть и…

Невиданная нежить упала на землю мелко порубленными кусками. Тяжело дыша и обливаясь потом пополам со слизью, сочащейся из полученных ран, Лорд уверенными шагами победителя шествовал к эльфам. Пусть они сумели доставить ему немного хлопот, но сейчас он сполна насладится их страданиями, а после призовет из бездны сонм новых чудовищ, и уже ничто не сможет остановить захват Альйона!

Так думал верховный демон, скаля острые клыки обоих своих ртов. Но устремив полный триумфа взгляд на истратившего последние силы некроманта, он не увидел у того на лице и тени страха. Противный жучок сомнения закрался в пропустившее удар сердце чудовища. В отчаянном прыжке он попытался достать наглую букашку, но было уже слишком поздно.

Вытянув вперед руку, Никаниэль сжал пальцы хваткой коршуна и, не спуская глаз с обреченного демона, резко дернул на себя.

Эпилог

Коэльский океан, холодный и необъятный, простирал свои воды до самого горизонта, сливаясь с затянутым свинцовыми тучами небом. Совсем не так представлял его себе Никаниэль, когда рисовал полные тепла и радости картины совместного путешествия с Элен.

Совсем не так…

После смерти одного из верховных правителей демонов и закрытия главного портала на план хаоса, Ник помог объединенной армии зачистить Пантиок. Однако потом объявил, что больше не собирается принимать участие в войне за Альйон.

Его не переубедили ни обещанные награды и титулы, ни клятва Сина вернуть украденный трон, ни полные надежды взгляды бывших соратников. Все это не имело никакого значения.

И пусть бои ещевелись, а реки крови и не думали пересыхать, переломный момент уже наступил, и мир наверняка удастся отбить силами смертных. А если нет… Что ж, некроманту и до этого не было дела.

Пронзительно крикнула чайка. Резко спикировав, она налету схватила подобравшуюся слишком близко к поверхности воды рыбину и тут же ее проглотила.

Жизнь и смерть.

Они всегда идут рука об руку.

И для того, чтобы жил один, иногда должен погибнуть кто-то другой.

Никаниэль взглянул на свои руки. Некогда тонкие и изящные, теперь они были покрыты уродливой паутиной рубцов и шрамов. А еще кровью. Таким количеством крови, что даже долгой эльфийской жизни не хватит, чтобы ее смыть.

И все зря.

А ведь если бы действительно удалось воскресить Элельен… Вернуть к жизни, чтобы ее звонкий смех вновь разрывал скуку дворцовых коридоров. Если бы ее глаза, наполненные любовью, опять смотрели на этот мир из-под трепещущих ресниц. Если бы план Ника осуществился… То он бы даже не вспомнил о том, скольким пришлось погибнуть на этом пути.

Цель оправдывает средства. Безусловно так и есть. Но только если цели удалось достичь.

В противном случае остаются лишь шрамы на руках, душе и потерявшем смысл биться сердце.

Начался отлив, и полные презрения воды принялись пятиться от Никаниэля, словно даже им было противно присутствие некроманта. Они медленно отступали, обнажая песчаное дно, а мелкие рачки зарывались поглубже в ожидании возвращения родной стихии.

Расстегнув броню, Ник скинул ее на землю. Больше она ему не пригодится. Налетевший с севера бездушный ветер принялся дергать пропитанную потом рубашку, будто стремясь сорвать и ее. Но Никаниэль не чувствовал холода. Стужа, воцарившаяся в его душе, была куда более колючей, чем самые трескучие морозы.

Преследуя убегающие волны, Ник медленно пошел вперед. Потрепанные кожаные ботинки утопали в податливом песке и с влажным чавканьем вырывались наружу. С таким же звуком острая сталь рубит плоть, а демоны разрывают своих жертв на части. Думал ли когда-то молодой принц, что всего через несколько лет простая прогулка по пляжу будет вызывать у него подобные ассоциации?

Никаниэль мрачно хмыкнул.

Закатное солнце, вырвавшись из-за туч, бросило кровавые лучи на бредущего по пояс в воде эльфа. Задержавшись на мгновение, оно печально блеснуло и снова скрылось, будто не желая видеть открывшуюся ему картину.

Отлив замер.

Остановился и Ник.

Он долгим взглядом окинул безбрежную гладь черных вод. На первый взгляд мертвых, но на самом деле полных жизни. В прямую противоположность Никаниэлю.

Увидь его сейчас случайный путник, и тот мог бы подумать, что кто-то, устав от насущных дел, решил искупаться перед сном, а потом с радостью вернуться к жене и детям, чтобы подготовиться к встрече нового дня. Но, в отличие от океана, Ник был мертв внутри, даже если продолжал твердо стоять на ногах, а его грудь вздымалась, вдыхая соленый воздух.

Да и ни один путник не сумел бы пробраться через цепь призраков, которым Никаниэль приказал убить всякого, кто посмеет нарушить покой и одиночество повелителя мертвых.

Медленно опустив ладонь на рукоять, Ник вытащил из ножен Эленшоффстилл.

Некогда прекрасный артефакт сиял первозданным мраком, источая волны всеобъемлющей скорби. Но ни одна слеза не скатилась по застывшему лицу эльфа.

— Ты так мечтала увидеть Коэльский океан. — прошептал Никаниэль, нежно проведя пальцами по холодной поверхности клинка. — Он совсем не такой, как мы думали. Весь мир не такой, как мы думали…

Погрузившись в собственные мысли, Ник ненадолго замер, затем перевернул меч острием к земле, взялся двумя руками и, подняв повыше, с силой опустил вниз.

Без единого всплеска Эленшоффстилл ушел под воду и погрузился в песок по самую рукоять.

— Прощай, любимая. — едва слышно произнес Никаниэль, направляясь к берегу. — Спи спокойно.

И только усталый северный ветер трепал его белые, как смерть, волосы.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/231921

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Эпилог