В рядах королевской династии [Мила Ридс] (fb2) читать онлайн

Ридс Мила В рядах королевской династии

Глава 1

Порой кажется — вот оно. Хуже и быть не может. И дело не в настоящей оценке обстоятельств. Дело — в том, каково у вас настроение. А, понимаю. Вам кажется — женское настроение… Подумаешь! Подожди пять минут — и оно поменяется. Даже если эта женщина серьезна, или — относительно постоянна, или — если она феминистка, и пр. Все мы люди, и это здорово. Впрочем, я отвлеклась. В то утро я еще была размазней. Это сейчас мне стыдно вспоминать те времена и то уныние, в котором я пребывала. А тогда мне казалось иначе. Мне казалось, что я этакий философ, отшельник, на котором жизнь забила. И это давало мне право ныть.

В те времена я еще была обычной студенткой обычного провинциального учебного заведения — так мне кажется теперь. Я училась в лучшем учебном заведении родины России — Великого Новгорода. Мне повезло оказаться на отделении электронных и информационных систем. Я жила в общежитии, так как моя родина — не совсем Великий Новгород. Это сейчас я вспоминаю те времена как кладезь нормальной жизни и стабильности. А тогда я оплакивала тяжкую бесперспективную судьбину. А теперь я Анженесса, Поклоняющаяся прекрасной диадеме, Вольная, как ветер… В общем, до того, как я так низко пала, я была обычной студенткой. Более того — мне удавалось вести достаточно разнузданный образ жизни. Нет, я не о парне. Он у меня был — бедный Славик, натерпелся от меня… Мы познакомились по интернету. Тогда я уже отчаялась, была уверена, что меня никто не любит, и что надо скорее строить отношения из того, что есть рядом — из первого попавшегося. Третий курс, конец надежды, детородный возраст проходит… В общем, я вышла на местный сайт знакомств и познакомилась с ним. Он терпел сколько мог. Впрочем, я опять тороплюсь.

Утро началось ужасно. Надо сказать — не только у меня. Вчера наш бармен, Саша, отмечал день рождения. Мы все его знаем…А, вас удивляет слово «бармен»? Ну, просто у нас есть бар, куда могут себе позволить ходить студенты. У меня была какая-никакая работа, и я туда ходила — была среди избранных. Там работал один из студентов, Саша. Хороший парень, хоть и голубой. А, я опять отвлекаюсь? Ладно, к делу. Мы его уважаем и смирились с некоторыми его недостатками. А дни рождения он закатывает для всех посетителей бара — кто придет с подарком. Я пришла с подарком. Точнее, мы. К девушкам он более лоялен. Мы — это жительницы нашей комнаты: я, Клара и Даша. Мы учимся на разных факультетах. Но курс один. Итак — вчера мы гудели. Сашка получил от нас внешний диск на 2500 гигов. Не буду грузить вас описанием подарка. Боюсь, что большинству читателей эти показатели безразличны. В общем, хорошая штука, и мы такие красивые… Да, такая собралась компания. Мы все работали — правда, не по специальности. Но это неважно. Теперь это все неважно…

На следующее утро меня растолкали нежные руки. При этом, изо рта будившей меня Клары пахло вчерашним гульбищем. Голова гудела. Я гнусаво пожаловалась на жизнь.

— Какой у тебя противный голос… — поделилась Клара. — Вставай, Аська.

Ася — это я. Такое имя идиотское. Ужас, да? Ася Николаевна Радистова. И фамилия не лучше. Говорят — нам ее дали за то, что у нас среди предков был отличный радист.

— Не хочууууууууууууууууууууууууу…

— Не скули. У нас экскурсия.

Я застонала и села. Действительно, сегодня утром всего-то надо было сходить на экскурсию. На скучную до зубовного скрежета — в музей истории, на какую-то особую выставку. Вообще-то, у нас история уже преподается последний год. Со следующего курса нас ждут только специальные предметы. Нас почти перестали строить. Эта безобидная прогулка — дань зачету в четверти. Это намного легче, чем лекции. Мы погуляем по музею, нам поставят палочку в журнале и отпустят трезветь. Ой. В смысле — заниматься дальнейшими делами. Потому мы перестали возникать и возражать. К тому же, преподавательница — Ольга Петровна, интеллигентная умная дама, с седыми, всегда уложенными волосами и кучей перстней на пальцах, а также с занятным амулетом в форме ключа — понимала, что наладить отношения можно с любым потоком. Нужно только осознавать степень потребности в своем предмете. В школе многие любили историю. Но теперь мы взрослые. Некоторые из нас даже с семьями. А некоторые — неудачницы, вынужденные подрабатывать, так как своя семья тратит свои средства на других двоих детей… А я разве не говорила? Это нудная скучная семейная история. О ней — в другой раз.

Мы быстро привели себя в форму. Синяков под глазами почти не было. Мы давно освоили некоторые хитрости — с утра кто-нибудь бежал за свежей петрушкой, и она накладывалась на глаза. Похмеляться мы не решались — еще не хватало вонять на нашу милейшую Ольгу Петровну. Конечно, она делает вид, что не замечает. Но на фоне холеной умной преподавательницы смотреться мавром как-то стыдно и… ну, обидно, что ли.

Сохраняя каменные выражения на лицах, мы добрались до проклятого музея. Я не даром его так величаю. Ведь из-за этой экскурсии все и началось. Мы бродили следом за экскурсоводом, энергично объяснявшем разные интересные вещи. Великий Новгород — это город, где разные исторические вещи чувствуют себя, ну будто как на своем месте. Тут пахнет зарождением цивилизации. Когда я еще не была противным нытиком — я радовалась, приехав в этот город. И меня не расстраивало, что я в своих драных недорогих джинсах, льняной приталенной вышитой рубашке в стиле этно здесь смотрюсь странно. Верх вроде бы соответствует. К тому же, я люблю заплетать свои волосы в косы. Волосы не пышные, но длинные, и я втайне ими любуюсь. Да, а вот джинсы и кроссовки унисекс — каково это Великому Новгороду? Впрочем, столичный город был рад любым гостям — если они согласны соблюдать хотя бы минимальные правила поведения. Впрочем, это все из серии — как я стала вечно жалующимся отшельником, проживающем в столичном городе, учащимся в хорошем вузе. В музей я не переодевалась. Смысла нет. Одета я не очень позорно. Вообще у нас факультет отличался гламурностью. Мужская часть учащихся в большинстве прихорашивалась и косила под унисекс. Это было смешно, так как девушек у нас учится немного. Опять отвлекаюсь, да? Это все от смены событий…

Мы гуляли по музею. У экскурсовода был такой тон, будто она рассказывала некую сказку детям-дебилам, нуждающимся в эмоциональности. Сначала это раздражало, но потом даже показалось смешным и забавным. С нами давно так никто не разговаривал. Нас обычно держат за стадо переростков, которым уже ничего неинтересно и которым достаточно зачета. Но на самом деле это не совсем так. Интересоваться историей или нет — дело каждого. Чтобы не сочли снобом — достаточно проявлять активную реакцию. Проще говоря — громко ржать в нужных местах, временами нагло переговариваясь вслух.

Итак — наша экскурсия шла к концу.

— А теперь взгляните на эту диадему. Она похожа на одну нашу известную корону времен Николая Первого, которую хранили в Царских палатах. Но эта диадема создана особым образом.

Глаза женщин восхищенно горели. В музее на выставке были разные украшения, среди них много — ювелирных, из разных стран. Это была суперкрутая выставка, которую завезли всего лишь на три дня. И сегодня был второй.

— … ее отличие — в том, что она не одевается как обруч. Основание расходится на затылке. Она будто не соединена. — продолжала экскурсовод. Мы охотно рассматривали и внимали. Вещица действительно была очаровательна — и не успела я это подумать, как мой телефон зазвонил. Я вздрогнула. Вообще-то, я ни от кого не ждала звонка. Я сунула руку в сумку, нащупала трезвонящую чушку. К счастью, все делали вид, что их совсем не бесит моя рассеянность. Я отменила вызов и с глупой улыбкой отключила аппарат.

После занятий мы пошли в бар. Да, мы — из работающей элиты. Но средств на опохмел у нас немного. Одна из причин моей обширной депрессии — это недостаток средств. Мне, правда, много для счастья не надо. Я ношу одни джинсы по несколько месяцев, не брезгую магазинами эконом. Пыталась заходить и в секонд-хенды. Но там надо знать даты, когда приходят новинки. Пару раз мне звонила милая продавщица из одного секонд-хенда, как раз в день привоза. Я взяла вполне приличную сумку и высокие сапоги — а нафига они мне?.. В общем, телефон был еще у нескольких женщин. Мы разобрали лучшие шмотки, но мне показалось, что я беру то, что не является предметами первой необходимости. Да что там — просто необходимости. Так, на второй раз мне достался хороший пояс для чулок, и не очень дорого. Вопрос в том, что я такие вещи никогда не одену! Мне тогда казалось, что моя никудышняя жизнь кончена, и мне они не нужны. К тому же, сказать по совести — лучше немного прибавить и купить новую шмотку. Одно мне понравилось при таких диких закупках. Во мне просыпался интерес — да, низкий и недолгий, но я внезапно начинала хотеть что-то отбить для себя. Да и не надо мне много вещей. Я не выношу хлама в нашей милой комнате. Да и с деньгами у студентов сложно. Мне звонили в разное время, и если в этот период средств не будет — звонок пропадет… Об этом я размышляла в баре, пока мои подруги весело употребляли шампанское. На меня уже подействовало спиртное. Пьянею я быстро. Снова вспомнив, как мне тоскливо, я начала безвольно жаловаться бармену. Сегодня Сашка благоразумно взял отгул, о чем все знали — он всегда его берет после крупных гулянок. Сегодня вместо Сашки за стойкой дежурила незнакомая девица. Она казалась такой… не от мира сего. У ней была идеальная кожа. От ее улыбки даже безнадежный несчастный почувствовал бы радость. У ней были такие пальцы… В общем, я расклеилась окончательно.

— Ты хы-ыыть знаешь, что такое тоскааааа? — плакала я, запивая слезы очередной порцией алкоголя. Я все же была целенаправленна — шла на повышение градуса. — Чтыбы челов. Ик… ик был щаслив — ему нужна обстновка. Ты хоть знаешь, что значит — грустно и… и сушчно…

— Вам скучно? — вежливо поинтересовалась барменша, протирая стакан.

— Скушно… Мну… Одноко. Все надоело, и скууучно… Этот мир скучччный… — меня жестоко вело, но я еще держалась. В моей руке оказалась следующая порция — с водкой. Я залпом все выпила не закусывая.

— Вам кажется, что мир скучный. — равнодушно подитожила барменша.

— Нет! — гаркнула я решительно — так, что парня, который пил рядом со мной, старшекурсника — кажется, Василия — повело, и он отклонившись повалился окончательно. Впрочем, от удара видимо он пришел в себя и заполз обратно.

— Нет. — несколько аккуратнее икнула я. — Не кажется. Этот мир скучный. Вася! — я затрясла соседа. — тебе весело?

Васе не было весело. Я не знаю, разделял ли он мою точку зрения. Но он был зелен лицом, и явно не желал веселиться. Он молча помотал головой и снова начал корениться назад.

— Мне не кажется. А жизнь проходи…ик… А так хочитсса… этого… сщастья.

— Желания иногда исвполняются. — загадочно ответила барменша. Я помахала перед глазами рукой. Все плыло. Надо идти домой. Хде туд мой Славка? Я оглянулась и вспомнила, что я ему должна была позвонить, чтобы он меня забрал. У него вечерняя практика. Но он изловчится и отведет меня. Я погрузилась в поиски телефона. Его не было. У меня большая сумка, но там сейчас ничего нет, кроме кошелька и документа.

— Блииин… — я в ужасе схватилась за голову. Я потеряла телефон. Он не то чтобы дорогой. Но лучше бы его найти. Где я видела его в последний раз? В голове всплыла ситуация, когда мне пришлось из-за него краснеть. Где ж это было?

В общем, я не помню, как я оказалась возле музея. Кажется, кто-то пытался меня остановить. Но меня вела одна мысль — телефон. Перед входом меня осенила мысль — ведь уже поздно, и заведение культуры закрыто. Но я так бежала — боялась потерять телефон, пыталась сбежать от преследователей и т. д. — что с разбегу стукнулась лбом о дверь. Может быть, мне бы повезло — как Васе, который от удара об пол только взбодрился. Но дверь была предательски открыта. Точнее — открыта, но прикрыта. И я оказалась на входе.

Странное это чувство — быть ночью в общественном заведении. Особенно среди таких ценностей. Конечно — они все подключены. Моя пьяная голова вспомнила, что говорила экскурсовод. Кажется, эта коллекция собиралась с привлечением частных лиц — очень состоятельных или влиятельных. Здесь море суперпуперсовременной сигнализации. Из-за выпитого голова кружилась. Из-за беготни страшно болел живот. Из-за пролитых пьяных слез щипало опухшие глаза. Я поплелась по лестнице. Запоздало стукнула идея, что здесь навалом скрытых камер. А может — и не скрытых. Ну и ладно. Я оправдаюсь. Я ничего не ворую. И вообще, у них дверь открыта. Я повертелась вокруг оси и поплелась к месту, где предположительно упал телефон. Никто не ехал. Охраны по дороге не попалось. Хотя я слышала чьи-то шаги — но они были торопливы и вообще были легкими, женскими, что ли. Мой телефон валялся перед диадемой. Я еще раз полюбовалась на это чудо. Я хорошо запомнила, что она была неизвестного происхождения и походила на нашу российскую реликвию. Она была очень изящная — сияющие прутья переплетались, а на пересечении сверкали драгоценные камни. Мои пьяные руки потянулись к этой красоте…

Вы думаете — сверху упала гильотина и отрубила мне руки? Или хотя бы забегали разные лампочки и послышалась сирена? Как бы не так! Великолепное изделие оказалось у меня на голове. Я затаила дыхание. Надо же… Я тут подыхаю от тоски. А где-то девки носят такую красоту только из-за того, что у них другие родители. Это были мои обычные мысли. Сейчас я должна была вспомнить, как я несчастна, как плохо со мной обращались родные, и начать ныть. Но неожиданно пол под ногами затрясся. Я оглянулась. И не с тем, чтобы сбежать. Не знаю, что случилось с моей головой. Но я оглянулась с тем чувством, которое означает: «Что это тут еще беспокоит мою высокую особу?». Мне показалось, что за дверьми раздаются шаги. Я церемонно накинула на голову капюшон туники. Да, ее я тоже урвала в секонд-хенде в один из немногих крестовых походов — это небывалая туника до колен, с неровным волнистым краем, а еще — с романтичными рукавами, карманами и капюшоном. Но смотрелась туника очень изящно и гармонично. Шла к любым джинсам и даже к брюкам, к кроссовкам или скромным туфлям… В общем, вещь занятная. Если бы еще не прозрачная та часть, которая должна из-под выреза закрывать грудь — она была прозрачной, с вышивкой. Я про часть, не про грудь. С грудью дела вообще плохи… Впрочем, не о том речь. У ней был капюшон — и я прикрыла голову. Нафик? Не знаю. Захотелось подержать эту красоту на голове подольше. И вообще — надо уйти. А то, по-моему, сейчас начнутся беспорядки…

Тут из тени вынырнула женская фигура. Она бежала к стояку, где была диадема. Как бы не так. Когда фигура вышла на свет — стало ясно, что это не голубой на каблуках, а женщина, стройная, высокая, с длинными волосами и острыми ушами… Я медленно моргнула, гордо держа голову. Было в появившейся что-то странное, пока что непонятное мне. Она в замешательстве замерла. Ее странные уши никуда не исчезли. Но дело было не в них. Просто несмотря на ухоженный вид, здоровую кожу и блеск в глазах в ней было что-то, близкое мне. Но развить блаженную мысль я не успела. Поодаль послышался топот. Появившаяся остроухая тихо скользнула в тень, за угол. Мне были видны очертания — и я видела, как остроухая приложила палец к губам. Минутку… Остроухая… Она что — эльфийка? Спасаясь от скуки и тоски, я прочла много книг. Среди них были и фэнтези. Но у ней косы как у меня, и также нет груди, как у меня… Тут мысль о странности незнакомки несколько развилась. Додумать я не успела. Топот приблизился. На меня бежала компания мужчин. Именно — мужчин, а не мужиков. Они были странно одеты. На них были доспехи. И их взгляды были странными и злобными.

— Вот она! Хватайте! — гаркнул один из них, указывая на меня мечом. Откуда я знаю, что это меч? Ну, у студентов перед обычным людом есть некоторые преимущества. Например — школьные знания еще свежи. К тому же, я читала много разных книг про сражения и… Тут я поняла, что они бегут на меня.

Я ахнула и бросилась бежать. Но орава меня догнала. Я в ужасе приготовилась к смерти.

— Ведите ее к Энаису! — орал тот же тип. Видимо, главный. Впрочем — это я сейчас так уверенно описываю. А тогда мне послышался набор звуков.

И они поволокли меня. Я не очень-то сопротивлялась. Радовалась, что меня не изрубили на кусочки. Чувство опьянения отступило, только сильно хотелось спать. Но в меня будто бес какой-то вселился. Я упорно пыталась вести себя церемонно.

Меня тащили по музею. Впрочем — я могла видеть только пол. Шея немилосердно болела, призывая бросить пить. Ситуация уже перестала казаться занятной. Это не была охрана. У них были настоящие мечи, хотя в моей позе было трудно их рассмотреть. От неудобной и жестокой для моего состояния позы меня мутило. Когда пришло время спускаться по каменистой средневековой лестнице — меня поставили на ноги. Я смутно вспомнила, что никакой лестницы в музее не было. И тут земля под ногами затряслась.

— Проход закрывается! — раздался зычный голос. Я вжала в болтающиеся плечи шею и неровно пошла с теми, кто меня волочил. Эта жуткая фраза, услышанная так невовремя, вызвала у меня только одни ассоциации — эротические. Действительно, ужас — закрывается, сволочь, проход… Тут я невольно сосредоточилась и перевела озабоченный взгляд на эротическую часть одного из моих похитителей. Там была кольчуга. Мне стало совсем не по себе. Где я? Тут декоративная каменная лестница закончилась. Меня сволокли на неровный пол из старинного булыжника. Меня освежило воздухом — мы были на улице. Меня целенаправленно толкнули, и руки наконец-то отвязались. Я пролетела несколько метров и еле удержалась в позе «на четвереньках». Перед моим носом оказались чьи-то ноги. Точнее — только их нижняя часть. Я с трудом удержалась от рвотного порыва. Половую принадлежность ног определить сразу не удалось. Да, они были широковаты. Но это теперь вроде не показатель. Сапоги были — так, очень даже ничего, на хорошем устойчивом каблуке, хоть и на небольшом. Я бы от таких тоже не отказалась. Они были кожаные, с довольно изящным рисунком — нечто а ля рококо. Ноги тоже казались стройными. В это время приглушенный свет забегал по плитке. Это казалось был свет огня. Из-за бликов мне снова стало плохо. Сапоги предусмотрительно и очень изящно сделали пару шагов назад. И наконец мужской голос оповестил:

— Да она пьяна. Инжен, сюда!

Странное имя с французской экзотикой подействовало на меня. Я поняла, что это второе непонятное имя, которое я слышу. А как зовут сапоги — я ни в жизни не вспомню.

В это время стражники довольно агрессивно выпрямили меня. За долю секунды я увидела человека в сапогах — высокий, с худым лицом и глубоко посаженными пронзительными глазами. У него были капризно длинные прямые темные волосы. Он смотрел на меня высокомерно и внимательно. Эта смесь действовала как гипноз. Наконец он сдернул с меня капюшон и едва заметно поморщился. В это время за его спиной появилась светлая фигура.

— И она не эльфийка.

В его заявлении звучало такое откровенное разочарование, что у меня зубы свело. Надо ж, какой сердобольный.

В это время темный тип со сложным именем повернулся к светлому типу со сложным именем. Тот был совсем другого типажа. У него оказались большие глаза, подернутые отстраненностью, и даже щеки были. Это немного утешало — признаться, у меня была мысль, что меня притащили к этим дикарям, чтобы съесть… Чтобы провести окончательное сравнение — я опустила взгляд. Ведь, по совести говоря, кроме глаз и ботинок я мало что успела разглядеть. На светлом было странное подобие лаптей, напоминавших кроссовки. Даже шнуровка была. Больше разглядеть не удалось — во-первых, на светлом была непонятная мешковина наподобие длинного фартука, вся в зеленых потеках и разноцветных пятнах, а в одном месте зияла прожженная дырка. А во-вторых, он попытался расценить мой взгляд и попятился.

— Забери эту… гостью — сквозь зубы процедил темный. — Она пьяна и наверняка ничего не понимает. Что с проходом?

— Он закрыт. Сил набраться должен. — ответил светлый.

Выражения лица темного я не увидела — он несколько секунд молча смотрел на Инжена. Светлый с французским именем с ударением на последнюю гласную терпеливо ждал.

— Ясно. — хладнокровно ответил темный. Впрочем, потом я уже выяснила, что это был Энаис. Так что не буду его больше звать темным, хоть это слово вполне отражает его неспокойную натуру. Инжен уверенно, хотя достаточно мягко подхватил меня под руки и уже почти повел туда, где он ставил пятна на длинный фартук. Но я медлила, пытаясь принять достойную позу.

— Ее сводит с ума диадема. — процедил Энаис и потянул к ней руки.

— Но лучше ее не снимать. — спокойно и крайне уверенно добавил Инжен. Энаис убрал руки.

— Делай свое дело. — равнодушно бросил он. И Инжен снова повел меня. Слова о действии диадемы подействовали на меня. Действительно, с ее появлением я сама не своя. А потом это заявление, что я — де не эльфийка. Я вздохнула — как мне показалось чуть заметно — и попыталась отклониться от Инжена. Это мне удалось, но в это время он остановился.

— Мы пришли. — тихо пояснил но. Мы стояли перед открытой дверью. Я вспомнила, что он действительно быстро примчался. Направляя меня за плечи, он провел меня к креслу с низкими ножками. Я села в него и поняла, что больше не могу. Меня стошнило. Инжен мастерски подставил мне тазик.

Глава 2

Пока я умывалась — Инжен пытался объяснить мне, где я. На терраске, где я сейчас ползала на карачках, был Энаис — демон подземного мира. Но замок не под землей. Вообще дом Энаиса далеко, а здесь — временное пристанище. По причинам, известным одному Энаису, он пошел войной на земные города. Эту крепость удалось отвоевать почти сразу. Просто прошли сюда ночью и сделали свое гнусное дело.

— Ваши часто сюда попадают. — спокойно растолковывал Инжен, глядя, как я пытаюсь освежить лоб. — У вас есть неизвестные нам проводники. Вот ты — наверняка попала сюда после какой-нибудь непредвиденной встречи.

Я задумалась, на секунду перестав фыркать и брызгаться в струе воды, текущей и призналась:

— Не припомню.

— Твой разум сейчас трудно назвать четким. — на полном серьезе заявил Инжен. Я надулась и снова взялась умываться. — Тебе имеет смысл лечь спать. — уже тише добавил он.

Я постаралась не выдать реакции. Как и у Энаиса, у Инжена были длинные волосы. Других обитателей этого мира я пока не видела. У меня уже родилась дикая мысль — что этот мир населяют парни нетрадиционной ориентации, и сейчас меня будут мучить. Признаться, оба также казались невозмутимыми как танки. Только у Энаиса отчетливо проступало высокомерие. А Инжен казался и вовсе непробиваемым. Его комната была уставлена разными колбами, стеклянными штучками. В углу валялся ноутбук — не работающий. Ведь сети здесь еще не было. Правда, Инжен успел буркнуть, что это в проекте, так как гости моего времени умудрились объяснить ему, что это такое. Проход заряжается частенько, сегодня энергии было и вовсе мало. Я не стала достойно реагировать на заявление, что мне придется здесь побыть недельки две.

Лечь спать я не успела. Хотя, наверное, это к лучшему. Пока наконец снявший свой странный фартук Инжен разогревал воду для чая — раздался неимоверный для такого времени суток шум. Я насторожилась. Но Инжен сохранял противотанковое спокойствие.

— Что это? — нервно поинтересовалась я.

— Наверное, происшествие в ночной крепости. — равнодушно ответил Инжен. Конечно, в такое время суток трудно бить эмоциями, сама с ног валюсь….

В это время шум временно стих. Потом снова возник. Потом снова стих. Я уже начала привыкать к этому дурдому, несмотря на то, что в коридоре явно царила беготня. Но в это время в комнату ворвался дикий вихрь. Нет, это был смерч. Он не глядя на притаившуюся в углу меня подлетел к отшатнувшемуся Инжену и громогласно объявил:

— Покажи мне выход!

Тут я разглядела, что Инжен держит руку ворвавшегося. А тот — ну как предыдущие двое, высокий, стройный, длинноволосый, только… с острыми ушами.

— Тебе не уйти, Залар. — ответил запыхавшийся Инжен. Вновь прибывший крепко держал его за шею сзади и пытался схватиться за нее и спереди, но Инжен сопротивлялся. В это время ураган оглянулся и увидел что-то на столе. Это было что-то железное. Я поняла, что сейчас будет кровопролитье и вскрикнула. Ураган изволил меня заметить. Его по-лисьи раскосые глаза заморгали. Инжен немедленно вырвался.

— Тебе не уйти. — повторил он.

— Это не Руаза! — взревел Залар и попытался броситься на меня с кулаками. У него был такой безумный взгляд, что я уже успела подумать: «Все-таки замучают, извращенцы проклятые». Но Инжи успел завернуть урагану руку за спину. По дороге Залар помял то, что попалось на пути — столы с какими-то приборами, но тут ворвалась стража. Залар обернулся и прокричал:

— Беги! Спасай диадему!

И я поняла, что это он мне. Лицо его было походило на лицо эльфийки, которую я встретила в музее. Хотя… может, все эльфы похожи? Я видела-то всего двух. Ну, еще одного демона и этого ботаника, прислонившегося после урагана к двери. Залара увели. Тут же из коридора кто-то громогласно потребовал Инжея. Он устало отбросил с лица волосы и пошел давать свидетельские показания.

Слова Залара словно стукнули мне в мозг. Я чувствовала, что это были толковые рекомендации. Я метнулась к двери. Заперто. Вот гад… Инжен меня запер здесь, демонская шестерка. Не даром говорится — развели интеллигенцию на свою голову. А с виду такой нормальный…

Тут инстинкт самосохранения вдарил мне в голову. Я накинула капюшон, открыла окно и обозрела спуск. Весь склон стены увивал плющ. Правда, до окна он доходил совсем немного. Но, видно, алкоголь еще бродил в моей голове. Я оглядела комнату. На одной из вешалок висел моток веревки. Я не раздумывая закрепила ее за каминную решетку — конца как раз хватало для спуска. Мне показалось, что один из столов ящика выдвинут слишком заманчиво. Время поджимало. Но я засунула туда нос и обнаружила там мешочек — такой показывали в исторических фильмах, и там обычно хранят деньги. Наощупь действительно казалось, что там деньги. Я закрепила концы веревочки за ремень и нырнула в окно — на свободу.

На свободе шел дождик. Внизу, на непонятном в темноте расстоянии, я увидела стражу. Они вели светлое пятно — урагана Залара. Я осторожно пощупала ногой участок стены под собой. Там был плющ. В темноте было трудно разобрать, что там подо мной. Наконец, нога-разведчик, ощупывавшая, что внизу, уперлась в твердую поверхность. Следом я поставила ногу-крюк, в которую она превратилась, пока висела на узеньком стебле плюща. Нужно было найти Залара и кое о чем его повыспросить.

Было очень легко проследить, куда его ведут. Он быстро выветрился и шел себе спокойно, белея своей рубашкой. Видимо — я еще не совсем спустилась со стены. Я оказалась на лоджии без перил. Практически на карачках я пролезла вслед за стражей. В слабом освещении я увидела, как его ведут в какую-то башню — она была круглой, и казалось в ней не было дверей, кроме одной. Я бесстрашно сползла вниз по плющу, не видя куда ползу. Был велик риск, что я с разлету сяду на копье, или просто стражнику на голову. Надеюсь — он хоть будет симпатичный. В башне были окошки подвального типа. Они с трудом виднелись над землей. Но вот в одном мелькнуло подобие тусклого света. Я торопилась туда. Стража тем временем снова высыпала у двери. Окно выходило, кажется, на закрытый двор с высоким забором — под ним со стороны входа тоже прогарцевали верхушки копий, сверкнув в тусклом освещении. Как спуститься? До земли оставалось совсем немного. Но если я спрыгну — шума будет много. Впрочем, я быстро увидела поленницу и слезла с ее помощью.

Зарешеченное окно было крошечным. Я еле умудрилась скрючиться и шепотом позвала Залара. Он немедленно оказался у окна.

— Ты кто такая? — зашипел он.

— Слушайте, я сама ничего не понимаю.

— Откуда у тебя диадема?

— Я ее того… взяла…

Воцарилось молчание.

— Она тебя выбрала. — понимающе прошептал Залар и успокоился. — Слушай. — яростно зашептал он. — Беги из крепости. Ты похожа на мою сестру, принцессу Руазу. Тебя могут использовать, или просто обменять на нее, когда проход откроется. Беги отсюда на синюю звезду, ты ее увидишь над лесом. Там будет архив. Найти архивариуса! Он все расскажет. Берегись гаргулий, троллей и вампиров. Но ждать тебе нельзя!

Я часто заморгала. Но тут от башни донесся шум.

— А ты как ушла? — спросил он.

— Через окно.

— Сейчас тебя хватятся, этот Инжен доносит все, что не лень. У тебя деньги есть?

— Есть. Я их того… взяла.

— Где?

— В комнате Инжена.

— Так это воровство! Тебя могут осудить и посадить. Беги, больше медлить нельзя!

Я понятливо закивала и встала. Прильнув к стене, я проделала небольшой обратный путь. У башни был только один край, где охраны не было. Я высунула голову из окна и убедилась — там внизу течет вода. В свете луны и звезд было хорошо видно, что лететь придется не так много, но шума брызг могут и не услышать. Я призадумалась. Но тут шум усилился.

— Обыскать дворец! — раздался зычный голос. — Она здесь!

Я прижалась спиной к стене рва. Было ужасно страшно. Но что-то смиряло меня с этим страхом, и я на него забила…

— Она стащила у Инжена деньги за открытие прохода. — со смехом тихо поделился кто-то совсем неподалеку. Мимо двигались шевелящиеся тени.

— Говорят, Энаис заподозрил Инжена в измене — ну что он нарочно не закрыл окно.

— Ему замечания только на пользу. Разве можно так доносить?

Похохатывая, пара стражников прошла мимо. Если честно, меня сильно напрягало, что вокруг одни мужики. Может, они женщин просто вырезают как класс? Иначе отчего мне еще ни одной не встретилось? Я прислушалась. Казалось — все ушли. Я разбежалась и спрыгнула вниз. Только в полете меня осенило, что погода-то осенняя, а я лечу в ночную воду, не зная ни глубины, ни берегов… я приготовилась к погружению. Но погружения не было.

Еще в воздухе я увидела, как что-то вылезает из воды — как белое пятно. Оно быстро двигалось. Это было явно четвероногое. Меня словно кто-то подхватил за руки — несильно, но я притормозила в полете. Я села на то, что вышло из воды. Это была лошадь. Не успела я восхититься, как вспомнила, что никогда в жизни не ездила верхом. А лошадь шла ровно и быстро — по волнам. Это была странная лошадь… Тут кто-то в наглую разместился у меня за спиной и стал держать меня. Вперед вытянулась рука, взялась за гриву. Мне показалось, что рука была женская. Впрочем, и к спине прижималось нечто вполне похожее на грудь. Вторая рука схватила меня за предплечье.

— Мне надо на синюю звезду… — прошептала я.

— Отдыхай, иноземка. Мы знаем, что сейчас тебе надо. — услышала я голос из-за спины.

Росная воздушная скачка усыпила меня. Я расслабилась и даже как-то не замечала, что меня будто не хотят отпускать. Это была дивная лошадь. Скачка шла долго, и я из-за быстроты событий — да и просто из-за усталости — пригрелась непонятно у кого на груди и вздремнула.

Когда я проснулась — уже светало. То есть, сначала, когда я проснулась — у меня закружилась голова. Я не умею пить, и сама не объясню, как я до такого докатилась. Похмелье мучает меня после каждой бутылки пива. А уж вчера я… кажется… Вообще где я?

— Пиваааааа… — прокряхтела я.

Чьи-то женские руки приподняли мою голову. В рот влилась какая-то странная жидкость. Это определенно было пиво, только какое-то странное…

— Даша… Клара… — проскрипела я. Темные пятна перед глазами расступались. Только что-то мои соседки по комнате как-то повзрослели и похорошели, что ли… Когда туман развеялся — я увидела лица окружавших меня женщин и вспомнила, где я.

— Во блиииин… — простонала я.

— Ваши часто говорят это слово — сочувственно поделилась одна из женщин — у ней были длинные волосы, светлые и шелковистые. Вообще окружавшие меня дамы были очень симпатичные. — И еще некоторые другие слова. — поспешно добавила она, решив, видно, не казаться отсталой. Вот уже второй раз я слышу, что в этот мир часто попадают наши. В этот мир, где есть эльфы и демоны. А еще гаргульи, вампиры, и, кажется — тролли. Интересно, а норвежские водные демоны — дяди со скрипками, которые заманивают женщин своей томной игрой в водопады — тоже здесь живут? Всегда мечтала на них посмотреть.

— А вы кто? — напрочь потеряв нить реального разговора и сосредоточившись на собственных размышлениях, поинтересовалась я. Ударение в моем наивном вопросе было на слово «вы».

Женщины без удивления переглянулись. Среди них, кроме блондинки, была еще рыженькая и третья — с русыми волосами. Переговоры продолжила вести блондинка.

— Ты хорошо знаешь мифологию?

— Э…

Я покраснела. Как-то раз, бродя по интернету, я поддалась темному воздействию непонятно чего и начала изучать мировую мифологию. Ну, как сказать — изучать… Я просто тупо штурмовала картинки с мужскими персонажами и иногда тяжело дышала. Выяснилось, что среди них есть вполне симпатичные, но они в большинстве вредные. Есть и страшные — к примеру, пострадавший в бою Один, но более привлекательные из-за характера. И выяснилось, что в любом случае у них обычно есть подруги, жены и орава детей. Это меня вогнало в дикую депрессию, поскольку тогда я уже вошла в стадию, по причине которой, очевидно, оказалась здесь — «все наскучило»…

— Немного. — расплывчато ответила я.

— Мы — агуане. Мы есть в этом мире, и в твоем, и в других. Мы охраняем водоемы. К людям мы относимся, в общем, дружелюбно. И даже война демонов ничего не изменила. Раньше этот мир был процветающим. Сюда собирались волшебные существа разных стран.

И полился рассказ. Я сейчас находилась в поселении агуане. Это были привлекательные дамы. Правда, перед людьми они появляются в другом виде. Но я им напомнила уже порядком задолбавшую меня Руазу. Вполне добродушные тетки помогают людям по мере возможностей. Так и меня спасли — ведь летела я на каменистое дно неглубокого ручья. Конь, появившийся из воды — это Агиски. Это волшебные создания. Они живут в морях и появляются в определенное время. Но агуане — сущность волшебная. Они позвали одного из морских коней, чтобы помочь странно ведущей себя эльфийской принцессе. Впрочем, Руаза давно прославилась своим сумасбродством. Девочки представились. Имена их сложные. Они привыкли, что наши современники почти не воспринимают их имена, и назывались, так сказать, облегченными вариантами — блондинку звали Линда, рыженькую Эльмира, а русоволосую Каролина.

— Вы путешествуете между мирами? — мечтательно переспросила я, подумав, не попроситься ли к ним.

— Раньше мы имели такую возможность. Но после войны все стало строже. Проход контролировал кто-то из эльфов. У них жизнь долгая, они обладают волшебной силой и умеют отстоять свое. Последний хранитель погиб при странных обстоятельствах. Никто не может найти убийцу. Руаза попыталась захватить диадему, но ей это не удалось. Диадема — это символ моста. Ее форма не завершенного кольца не случайна. Она волшебная. Гном, ковавший ее, дал ей по заказу небывалую силу. Она сама решает — кто будет новым хранителем. Руаза попыталась спрятать ее. Но ей это не удалось… Как эта диадема оказалась у тебя на голове, неразумное дитя?

Неразумное дитя открыло рот, дыхнуло перегаром и ответило:

— Я ее взяла против своей воли.

— Она спутала… — размышляла Линда. — Твое лицо так похоже на Руазу. А запах от тебя, наверное, помешал идентифицировать личность.

Я слушала. Не говорить же им, что я ни за что не отдам диадему, хоть эта железяка что-то там перепутала.

Оказалось — эта земля, на которой я сейчас находилась, называется Надземным государством. Правил в нем человек, но каждая раса обладала своей властью, и всем нужно было искать между собой возможностей жить дружно. Этот мир был населен большим количеством волшебных существ. Они все жили в своих королевствах, границы которых были более чем абстрактными. Демоны жили в Огненном, гномы — в подземном, ангелы — в небесном и так далее.

— Ангелы существуют? — успел брякнуть мой опухший язык.

— Слушай. Но ты только что видела демона, и даже пару эльфов, и других мифических существ. Хотя, наверное — ты на них не обратила внимания… — терпеливо ответила Линда. — Как они тебе, настоящие?

Я задумалась. До сих пор у меня просто не было возможности осознать новую реальность. Ведь я действительно видела эльфов — целых двух. Ну, они… привлекательные. Хоть Руаза и похожа на грешную меня. И от них веет какой-нибудь стихией, и причем — оба достаточно бурные, гибкие в мышлении, кажется темпераментные. Ну, остроухие, с раскосыми глазами, чистой кожей и гармоничными телами, с бледной благородной кожей. Демон Энаис, первый понявший, как лоханулась диадема — о нем трудно что-то сказать. В возрасте, кажется, но в прекрасной форме. А агуане просто веют магией. И до сих пор я помню ауру морских коней — они выглядели как обычные, но они появились из воды и по просьбе волшебных существ. Это было чудо.

За то время, пока на моей физиономии выражалось движение мысли — Линда собралась с силами. Потом я узнала, что у девочек со временем сложилась традиция. Если сваливался кто-то на голову — вроде меня — то они тянули жребий. Проигравший должен был объяснять, что происходит в этом мире. Но пока они следили за моей реакцией.

— Э… Ну… — начала было я. — У вас тут классно.

Агуане переглянулись. Мне показалось, что мой ответ их приятно удивил.

— Обычно твои соотечественники говорят, что тут полный дурдом. — виновато пояснила Линда. — Но мы любим наш мир. И мы рады, что кто-то находит его привлекательным. К тому же — кажется, тебе придется тут задержаться?

— Как? Но я не могу.. — вяло сопротивлялась я. — У меня это… сессия.

— Тебе придется. Тебя выбрала диадема. Не напрягайся раньше времени. Договоритесь с ней — и ты сможешь путешествовать из мира в мир.

Я промолчала, пытаясь не представлять себе, как я договорюсь с диадемой. Но в голову лезла сцена: диадема, вся крутая, сидит за столом с сигарой и в шляпе как у крестного отца. У нее за спиной стоят парни-шкафы в крутых солнечных очках, с оружием, в крутых костюмах. А я сижу, держу в руках бумажку, читаю ее и чешу голову, неуклюже расположившись на стуле. А над нашими головами мерно покачивается захудалая лампочка, как из фильмов про детективов…

— Надо ее отпускать. — тихо объявила Каролина. Голос ее был такой грустный, что мне захотелось крикнуть: «Нет, не отправляйте!» — и пустить щедрую слезу. Но я как-то сдержалась.

Три головы одновременно появились передо мной. От их участливых взглядов и искренне добрых выражений лиц мне должно было стать тепло. Но мне стало страшно. И я, только что искренне собирающаяся рвануть, спряталась за собственные колени и тихо заскулила.

— Ты ее пугаешь. — зашипела кому-то Линда — видимо, всем, кроме себя.

— Извини… — хором ответили Эльмира и Каролина.

Линда фыркнула и снова обратилась ко мне.

— Слушай. Архивариус — милейший маг, Гильберт.

Имя мне понравилось. Я мечтательно улыбнулась.

— Ему 350 лет.

Я погрустнела.

— Но выглядит он лет на 40, в отличной форме, страшно умный и приятный в общении.

Я поняла, что у меня рот снова растягивается в улыбке. Ну, и что, что в возрасте. В возрасте с ними даже интереснее общаться. Если он действительно такой…

— И он кобель. — с каким-то особым выражением сказала не по очереди Каролина.

Моя улыбка снова растаяла. Девочки почему-то стали утешать ее, а она отмахивалась и со слезами на глазах бормотала:

— Да не надо… Да я случайно… Нет, не трепещу…

Настроение безнадежно упало. Ведут меня к какому-то обаятельному, умному, опытному кобелю — магу, который даже обаятельную агуану бросил. А ведь у них страшно сильное обаяние — даже лежа не устоять. Тьфу, о чем это я? У них тут война, а они о чем думают?!

Тем временем драма закончилась, и вместе с ней — военный совет. За окном вдалеке прокричал петух. А у меня еще было столько вопросов…

— Ты не бойся. — втолковывала мне Линда, пока они втроем выталкивали меня из кровати. — Этот мир отличается от твоего в основном тем, что здесь все возможно.

— Главное не теряйся. — успокаивала меня Эльмира, пока они втроем пихали мне в руки узелки, кинжальчик и одежду. — Ты похожа на Руазу, и у тебя диадема — играй на этом!

— Не забудь у него выведать правила обращения с переходом. Ведь ты теперь — его хранительница. — подбадривала меня Каролина, когда они вталкивали меня в седло обычной лошади. После этих слов они одновременно замолчали. Их глаза стали грустными. И мой настрой упал окончательно. Зачем мне кинжальчик? Как мне обращаться с лошадью, если я не умею? Что это значит — я теперь хранительница перехода? Помнится — туда могут проникнуть демоны. В мой мир!

— И главное — если попадутся враги Руазы, говори всем, что ты не онаааааааа! — услышала я за спиной, когда уже отдалялась от хижины агуане. И я пала духом окончательно. Враги Руазы… Замечательно! А с виду такая милая! И брат у ней… Ну, скажем — скипидар с шоколадом. Вредный, конечно, и от него высокомерием пахло даже из темницы сырой. Интересно, он еще жив?

Вокруг наступало утро. Девчонки дали мне длинную накидку с капюшоном. Она казалась легкой, но плотной, и была чем-то подбита по краю — каким-то пушистым мехом. Надеюсь, не кошкой. Это было кстати, так как здесь, как и у нас, была прохладная погода. Какое было время года — сказать затрудняюсь. Не догадалась спросить. Весна, или лето, но холодное. Деревья вроде не желтые… Еще мне дали с собой кинжальчик. Я вспомнила о нем, когда стала меньше заваливаться на бок. По дороге попадались мирные пейзажи, красивые, но однообразные. Лес, временами поляна. Болот нет, рек и озер не видно. Я соскучилась и вытащила острое оружие. Враги Руазы… И как этой мелочью от них обороняться? Я пыталась припомнить то, что знала об эльфах из мифологии. За этих существ принимали все что не лень, начиная от человекоподобной расы, считающейся первородной, до маленьких жучков. И даже троллей и гномов порой относили к ним. В любом случае, у них были разные способности. Кажется — они любят леса и природу и не очень жалуют людей. Их оружие разнообразно, кажется, они умеют сражаться всем. А маленькие кажется умеют летать и владеют магией. У европейского Деда Мороза в прислуге ходят эльфы — конечно, немного иные. Я тут же вспомнила, как Залар без оружия захватил нерасторопного ботаника Инжена. Его движения, несмотря на панику, былицелеустремленными. Правда, Инжен быстро собрался и освободился. А Руаза, за то короткое время, что мы виделись — кажется, в отличие от меня, она-то сразу поняла, как мы похожи. И почему она не схватила диадему? Что ей мешало? Помнится, у ней было какое-то оружие — мне показалось, что я видела стрелы у ней в колчане, а может быть, даже меч.

В лучах солнца мой кинжальчик играл и пускал блики. Я поворачивала его в руках. У него была золотая ручка. На ней был выкован красивый рисунок, украшенный бриллиантовой крошкой. Он изображал изящные цветы, устремляющиеся в небо, где летали стаи птиц. Ножны были сделаны по аналогии. На солнце золото и крошка переливались и играли цветами. Лошадь покачивалась. Я покачивалась вместе с ней, и блики бегали по оружию. Да я не смогу обороняться. Кишка тонка. В задумчивости я даже не заметила, что лошадь взволновалась. Только когда равновесие держать больше не удалось, я спрятала оружие, схватилась за седло — мне казалось, что уздечка это чистое издевательство, а не средство удержаться на лошади. Тем временем скачка усилилась. Кажется, это была легкая трусца, но мне было страшно. Когда девочки сажали меня в седло — меня просто направили в ту сторону, где был архив. Второпях мне пояснили, что сначала должен быть лес, потом — синее дерево, а потом — ручей. За ним будет каменный холм — это ограда архива. Куда скачет эта лошадь? Не сбилась ли она? Почему она паникует?

Глава 3

Тем временем скачка ускорилась. Лошадь скакала по дороге, я держалась довольно ловко. Все заднее место болело от ударов от седла. В конце концов, я плюнула на рекомендации про подпрыгивания в такт, про прямую спину — прижалась к гриве, уперев прямые ноги в стременах. От лошади веяло паникой. Я попыталась оглянуться. В далеких кустах что-то чернело — что-то живое и угрожающее. Мне показалось, что оно нас преследует. Я закричала. Черный преследователь выскочил из-за кустов. Это оказалась черная лошадь. Она показалась мне невероятно красивой. Но от нее веяло чем-то колдовским. У ней была невероятно эротичная грива и длинный хвост. Именно эротичная, я не преувеличиваю. Когда же мне снова удалось оглянуться на преследователя — я поняла, что у него на носу чернеет рог. Я в ужасе поняла, что это черный единорог и закричала. Зверь рычал за спиной не как лошадь, а как злая собака. За спиной словно пошла незримая волна — я почувствовала, как вместе с рыком она накрыла меня в спину. Это было невероятно страшно. Когда я увлекалась мифологией в эротическом плане — мне попалась статья о черном единороге. Но там было написано, что он охотится за девственницами. Я за нее никак не сойду. А хотя… В этом мире всякое бывает…

Я еще раз вскрикнула, когда волна снова догнала меня вместе с рычанием. Мне было страшно. Какой еще крошечный кинжал против этой заразы? Вы знаете, что такое белый единорог? Так представьте злое создание — с той же силой, но наоборот. Вот это и был черный. Несомненно, он был прекрасен в своем роде, но не внешне. Внешне это была огромная костлявая скотина, плешивая, с запутанной гривой, абсолютно черная.

Мы уже неслись по дороге. Не пойму, почему эта нечистая сила не догнала нас сразу. Обернувшись, я увидела морду с красными глазами без зрачка совсем близко. Я снова закричала. В это время моя лошадь, фыркнув, прибавила ход. Но видимо эта зараза играла с нами.

— Я не девственницаааааа! — заголосила я от отчаяния и попыталась плюнуть в бежавшую неподалеку скотину. Единорог только злобно рыкнул, сверкнув глазом. Волна пробежала с новой силой, и она была горячей. И тут что-то случилось. Копыта моей лошади начали пускать искры. И мы поднялись в воздух. Мне было это так странно, что я открыла рот, забыв зажмуриться от страха. И вдруг мир вокруг слился в сплошную черту. Я успела увидеть внизу красноглазого демона и реку неподалеку. Когда скорость превратилась в световую — моя открытая челюсть чуть не улетела за спину. Я смогла вернуть ее на место только когда мы остановились. Перед нами стоял человек, по описанию похожий на Гильберта. Его руки были подняты вверх, и в них был посох с горящей верхушкой.

Когда мы с лошадью появились перед ним, мы еще были в воздухе. Как только ее копыта коснулись земли — она будто взбесилась. Испуганно фыркнув, она встала на передние копыта, потом — на задние. Я пронзительно вскрикнула и полетела из седла. Но Гильберт оказался шустрым. Я не знаю, как он умудрился меня поймать. Но я летела спиной вниз, любуясь на ветки и голубое небо, а потом вдруг хрясть — и падение остановилось. Я оказалась у него на руках. Архивариус уверенно поставил меня перед собой на онемевшие от страха ноги.

— Пойдем зайдем — предложил он так, как будто у меня был шанс отказаться. Беснующаяся лошадь неожиданно смирно встала, переминая копытами, а потом неторопливо, как во сне, пошла за нами.

Мы пришли к той самой каменной гряде, внешне похожей на нечто природное. И сразу трудно было сказать — навалили ли камни искусственно или они так лежали от природы. В них была вырублена арка — явно чьими-то руками, с кованым забором. От всего сооружения веяло чем-то неземным, казалось, что это мистическое сооружение. Даже не так. Когда перед вами на картинке какое-то сооружение, возведенное непонятными нам силами — ощущается некое волнение, как будто что-то давит на нас, как будто какая-то давняя истина остается скрытой. А эти стены излучали совсем другое. В них тоже было что-то древнее, и казалось, что за ними ничего не может угрожать. Ни в одном храме в нашем мире я не испытывала ничего подобного, хотя до сих пор считала себя верующей.

Тем временем мы прошли ворота. Кованая решетка — явно не дело рук человеческих — закрылась. Впереди нас ждало нечто, похожее больше на подземный ход. По стенам висели горящие факелы, освещая средневековую романтику. Временами по полу бегали крысы, но Гильберт не обращал на них внимание. А однажды, когда мы шли мимо одной из арок с факелом, где под потолком было подобие окна — мы увидели странную белую крысу. У ней были красные глаза, я вспомнила единорога и замешкалась. Но Гильберт кивнул ей так величественно, как будто у этого животного — я про крысу — было мозгов больше, чем нужно для добычи пищи и выживания. Крыса сидела на задних лапах, одна передняя была прижата к телу, а второй она опиралась о факел с хозяйским видом. Когда же архивариус кивнул ей — она, как мне показалось, подняла переднюю подогнутую лапу, как будто для приветствия. Крыса была довольно крупная, и ее можно было хорошо разглядеть. Я в полном ужасе поняла, что у ней уши не как у остальных — они были заострены.

Переход вывел нас к лестнице, ведущей вверх. Сначала она была узкая, потом — шире, в стенах появились большие окна. Наконец мы вышли из каменного мешка. Выход привел нас в подобие гостевой — здесь был высокий потолок, большой камин, где сейчас еле тлели угли, окно было французское — такое, через которое выходят как через дверь. В окно было видно, что поднялись мы не так высоко.

— Пойдем. — Гильберт нетерпеливо оттащил меня за локоть от окна.

— Но там гряда. — пискнула я.

— Тут одна гряда и куча книжек, налюбуешься еще.

Он усадил меня на диван. Это было древнее сооружение — без дурацких пружин, с одним материалом внутри. А сверху его покрывало огромное полотно из сшитых нескольких шкур с длинным ворсом. Я подумала, что у нас такое покрывало стоило бы дорого. Вообще судя по обстановке, здесь архивариус жил в роскоши. Наверное — потому это и был мужчина, а не лишенная перспектив женщина, как у нас. Тут я вспомнила, что Гильберта описывали как крайне обаятельного. После впечатляющего спасения я и так была в благородном шоке. Но теперь мой взгляд предательски пополз по нему, оценивая спасителя. Он носил странный длинный балахон. А под ним, кажется, была рубаха в облипочку, и и еще — джинсы. Меня это так удивило, что мой взгляд так и остался на той части тела, где у мужчин на джинсах бывают карманы. Под моим взглядом маг обернулся. Тут я вспомнила, что у мужиков еще бывает лицо.

— Ты что-то хочешь сказать? — нетерпеливо поинтересовался Гильберт.

— Хочу. — я облизала губы, чувствуя, что краснею, и вякнула: — Спасибо.

В ответ он попросил у меня кинжальчик и принялся его разглядывать. В свете, идущем от окна, побежали блики. Несколько попали мне в глаза. Я мявкнула и отвернулась.

— Ты рассматривала это оружие. Его блики долетели и до меня. — пояснял Гильберт. Я снова уставилась на него. — Его делал мастер — очень хороший, с эльфийской кровью. У таких оружие не покупают и не заказывают. Но добрые агуане однажды обратились к отшельнику, заказав себе подходящее оружие. Они редко сражаются, и им нужно особое оружие — с минимальным вредом. После того, как сами ануане обратились к подозрительному творцу, к нему стали обращаться все чаще, и он получил новые возможности. Мастер наделил оружие магической силой. Эти блики попали и сюда, в гостиную. Я сразу узнал их и подумал, что опасность грозит кому-то из добрых духов.

— Черный единорог тоже получил в глаз… — поняла я.

— Получил. — согласился Гильберт. — Но мне пока неясна его реакция. Пока ты не заявила на весь лес о своем… эээ… душевном состоянии — я думал, что он охотится за добрыми духами. — я попыталась сделать вид, что я совсем не краснею от этого воспоминания. Маг продолжил: — Вообще-то, черные единороги равнодушны к таким вещам. Это просто недостойно их внимания. Им необязательно охотиться за жертвами — их ему преподносят жрецы, и их ему вполне достаточно. Но, очевидно, этот единорог имеет что-то именно против тебя. Ты ничем ему не навредила?

Во время разговора я продолжала с наглым упрямством, на меня непохожим, разглядывать мага. Он действительно был в хорошей форме, и больше наших человеческих лет тридцати пяти ему нельзя было дать. Конечно, темные волосы у него были длинные — видно, у них тут иначе нельзя. Мало того, они завивались и были в таком отличном состоянии, что все наши модницы обзавидовались бы. На лице не было ни одного признака какой-то болезни, как это часто бывает у обычных людей. Даже теней под глазами. Гладкий, ровный, холеный. Лицо было практически круглое, с капризно гнутыми губами и большими глазами, сияющими постоянным интересом к чему-то. Тушеваться я бросила, когда поняла, что он тоже меня разглядывает. Но, как я поняла, у них здесь часто оказывались наши. А у меня во внешности и было-то интересного, что сходство с сомнительной эльфийкой и шикарная диадема небывалой красоты. Но ему, казалось, это дело абсолютно не было интересно. От его вопроса я очнулась.

— Нет. Вроде… Я только и успела-то сбежать от вашего демона и ограбить его шестерку…

Я замолчала. Конечно, Энаис имеет влияние на других злобных существ, и он мог договориться с единорогом. Неожиданно в комнате раздался мерзкий скрипучий голос. Мы одновременно вздрогнули.

— Руссо туррристо! Облико морррале! — раздалось не к месту. Казалось, ничего не изменилось, только по комнате промелькнула незримая тень. — А здесь что, не прррродают?

— Слушай, Гамлет… — облегченно выдохнул Гильберт.

Я огляделась. Над камином, на решетке, сидел ворон — огромный, иссине-черный, бесподобно красивый. Тут же я увидела, что у него тоже красные глаза — с мрачным отсветом.

— Гамлет? — переспросила я.

— Ворон. Прилетает иногда поесть… — с виду сохраняя спокойствие, сообщил Гильберт.

— Наступи менту на горло. Задави козла ногой. — продолжил гость.

— Где он таких выражений нахватался? — тихо спросила я, тоже подойдя к нему.

Гильберт погладил птицу.

— Слушай, тут у всего своя история. Ты задаешь вопрос — будь готова, что ответ будет длинным…

— Ты чего? — заволновалась я. Выражение лица Гильберта стало таким, каким себе было невозможно его представить. — Что случилось? Это шпион какой-нибудь?

— Это Гамлет. Никто не знает, откуда он, но он живет очень давно. Ему незнакомы преграды, и появиться это создание может в любом из миров. Вообще тут не архив, а какой-то проходной двор. Гости ходят туда-сюда… вот увидишь…

Я не выдержала и шлепнула его по заднему месту. Ну чего он тянет? Что значит эта птица-не птица? Гильберт обиженно засопел. Я испугалась, что сейчас он, как Кларка, попросит одернуть — «а то замуж не выйду». Но маг взял себя в руки и продолжил:

— В вашем мире есть необычайное издание автора Толкиена. Читала ли ты его?

Я пожала плечами. Пыталась, но это крайне сложно.

— Неважно. В общем, там, в придуманном им мире, о котором пытался писать и один ваш автор — Перумов — есть Небесное сияние. Оно появлялось в небе перед какой-то опасностью, или перед важными переменами. Эта птица — наше Небесное сияние. Каждый раз, когда Гамлет появляется, что-то произойдет. В последний раз он прилетал недавно… Подожди… Когда, говоришь, ты появилась?

Я задумалась. Вообще-то, я еще ничего не говорила.

— Э. Ну… Я не сообразила, как ему объяснить в двух словах.

— Видишь, и ты часть этого мира — усмехнулся Гильберт. — Теперь ты тоже не можешь односложно ответить на вопрос. И ты перед тем, как что-то спросить, подумай — а нужно ли тебе знать ответ?

У меня в глазах нестерпимо бился один вопрос. Видимо, Гильберт понял это, но не уловил, о чем будет этот вопрос. Недогада… А может, все он сразу понял. Соблазнитель. В общем, когда он, почесывая птице затылок, уточнил, не решилась ли я что-то еще прояснить — я сказала, что решилась. Вопрос у меня был животрепещущий — а правда ли, что он такой классный в постели, как о нем говорят. Именно это я и выпалила с таким выражением, как будто я решила выяснить, где тут продают сигареты. Гильберт замер, не сводя глаз с птицы.

— Ну… здесь ответ будет проще… эээ…но… — пока он медленно поворачивал голову, я попыталась приблизиться к нему. Он попятился — впрочем, не особо энергично.

— «Но»? — отстраненно переспросила я. — Хочешь сыграть в наездницу? Я согласна. Или я буду лошадкой?

Пока я несла этот бред сивой кобылы, он продолжал делать вид, что пятится, а я медленно шла следом, так же степенно положив руки ему на плечи. Он взял меня за талию, делая вид, что собирается сопротивляться. Но женское зрение всегда подскажет, когда ответ ждать не обязательно. Потому я не особо удивилась, когда вместо сопротивления Гильберт приподнял меня обеими руками, развернулся и положил меня на шкуры, украшавшие диван. Темнокрылый гость молча спланировал с решетки и упорхнул в направлении двери.

Глава 4

Это утро было бурным. Я говорю — утро, но практически мы остановились где-то к обеду. Помнится, после мягких шкур мы побывали на полу на тех же шкурах, на столе, на лестнице с длинными ступенями, среди роскошного зимнего сада… В общем, как и обещал — отвечал на вопрос Гильберт долго и добросовестно. Когда в конце концов было решено, что мое любопытство удовлетворено, он подал мне длинное странное полотенце, обмотался таким же сам и повел показывать мне ванную. В ванной я погрустнела, поскольку решила, что все-таки мои животрепещущие фантазии не удовлетворены полностью. Гильберт, видимо, почувствовал мою печаль и послал меня в душ первую. У него был наш современный душ — кабина с остеклением на манер витража. В этом мире охотно перенимали новшества из нашего мира. Интересно, а у нас есть что-нибудь отсюда — что-нибудь волшебное? Ну, кроме эльфийской принцессы.

Почему-то этот вопрос вызвал у меня печаль, а выйдя из душа я вообще пустила слезу. Меня разрывали чувства. Мне тут все было чуждо, и я сама была чужой. Дико хотелось ощутить чего-нибудь домашнего. В то же время, мне было и невероятно хорошо здесь. Когда я представила, что мне придется покидать этот сказочный мир, где если подстерегают опасности — то за что-то, а не потому, что у соседки по лестнице критические дни и плохое настроение. А если кто-то оказывал поддержку — то это была именно поддержка, а не сочувствие и тайная радость, что у кого-то дела идут плохо, а у них вот хорошо.

Гильберт, наоборот, выпорхнул из душа бодрый и веселый. Увидев мои слезы, он насупился, но потом понял, что он здесь ни при чем, и пошел греть мне чай. На кухне нас повстречал терпеливый Гамлет («Не пей вина, Гертрруда» — заявил он мне). Гильберт призадумался — а не разлить ли и правда вина. Как-никак, средневековье, чаи здесь не были приняты. И он решил обучать меня местным традициям. Гамлет тоже получил закуску — в нескольких тарелках. Вина ему мы не дали. Когда горячительный напиток побежал по кровотокам, мои щеки тоже порозовели — почти также ярко, как у Гильберта. Его блестящий, излучающий радость жизни взгляд дарил столько энергии, что я поначалу чувствовала неловкость. Но он заявил нечто вроде того, что я могу брать все, что мне нужно — а с него не убудет. Кажется, он пытался мне сделать комплимент, но его язык звучал для меня еще непривычно. Это было высокопарное заявление вроде того, что божественная река всегда больше дает, чем забирает, в общем, от Славика я навряд ли услышу вообще доброе слово.

— Итак, дорогая моя, я все еще не знаю, как ты сюда попала. Потому ответь мне на вопрос — в нашей, местной манере. — предложил он.

И я охотно восстановила недавние события, похожие на сказочный сон. А может быть — я так напилась на Сашкин день рождения, что сейчас сплю, и мне это снится? Нет, кажется, те презервативы, которые я сегодня самолично натягивала, были настоящими… А, кого-то удивляет, откуда они здесь взялись? Как я уже сказала — этот мир охотно перенимал то полезное, что было в нашем, что здесь использовалось бы без проблем. А презервативы используются крайне просто — если не углубляться в философию.

Гильберт слушал внимательно. Иногда у него глаза сверкали особо ярко — в тех местах, которые мне казались абсолютно неважными. Например, в самом начале, когда я описывала девушку — барменшу. Поначалу я воспринимала это не так, как следует, и мысленно обозвала его кобелиной. Но я не сбивалась и не останавливалась. Также странно он среагировал, когда я описала встречу с Инженом. Зато при упоминании принцессы и демона он не среагировал — по крайней мере внешне. Дальше я описала встречу с волшебными созданиями этого королевства, и тут он открыл рот, но с большим трудом удержался.

После того, как я завершила недолгое повествование, Гильберт задумался.

— Знаешь, — наконец заявил он. — Конечно, теперь Энаис знает, где тебя искать, хоть единорог и не видел, куда я тебя перенес. И меня удивляет, что он до сих пор не среагировал. Напасть он на меня не посмеет, но визит был должен нанести. Брат Руазы скорее всего пока что жив, хотя у них крайне сложные отношения. Даже не знаю, с чего начать….

— Сначала. — посоветовала я.

— Не получится. — вздохнул он. — Впрочем… Та девушка, барменша — теперь ты понимаешь, что это она отправила тебя сюда?

Я кивнула.

— Но я не понимаю, зачем он это сделал… — добавил Гильберт, и я запуталась.

— Кто — он? Сашка?

— Не. Ваши тут ни при чем. Вспомни-ка, как была одета барменша.

Я припомнила. На ней было нечто в стиле унисекс — майка с длинным рукавом без выреза, а на голове… И как я сразу не обратила внимания! На голове у ней был платок! Точнее — шарф тонкий, намотанный очень эстетично. Я ведь тоже теперь так маскируюсь.

— Она эльфийка! — ахнула я.

— Он. Эльф. — терпеливо поправил Гильберт.

Я призадумалась. Действительно, ведь о поле я посудила только по этому шарфу, изящной комплекции и по длинным волосам. Но кажется для эльфов это естественно?

— И это был соучастник Руазы. — продолжил Гильберт. Я потрясла головой. Гильберт продолжил. Оказалось — хотя Руаза и Залар родные, но их взгляды сильно разошлись. Залар предлагал выгнать демона силой, ведь он напал и на первородных. А Руаза начала действовать хитростью — ей удалось заключить с Энаисом договор, и часть эльфов бежала, избежав сражения. Это гнусное предательство в мире Гильберта, тем более среди остроухих. Это было причиной для крупного раздора. К тому же, до сих пор неясно — как им удалось вырвать из рук прошлой Хранительницы диадему. Но эта компания — Руаза и Сальнес — прославились безалаберностью методов. Они действуют так бессовестно, что их изгнали из истинного эльфийского общества. Так называлась та часть расколотой расы, где осталась королевская династия. Сальнес действует безо всяких правил. Почему он решил направить тебя к диадеме? Ведь он не случайно оказался в том баре, и не случайно правильно среагировал на твои жалобы. А его маскировка… Он так похож на девушку, что бессовестно пользуется этой особенностью в других мирах, где эльфы считаются мифом. Наши сразу бы вычислили его… И признаться — я удивлен, почему Руаза не отобрала диадему у тебя? Это мне неясно. То, что тебя схватил Энаис, тоже странно. Ведь они долгое время действовали вместе. Когда этот демон появился в нашем мире — он начал подбивать разные расы на сотрудничество. Ему словно помогал злой рок. Эльфийская раса — одна из немногих, не поддававшаяся на его чары. Но предательство Руазы дало ему нити. Он говорит, что в его мире жить больше нельзя, и он ищет земли для своих подданных. Ведь Энаис — законный король Подземелья и царства огня. Он был жесток с непокорными, а склонившемся обещает золотые горы. Впрочем, кого-то ему удается запугать, кого-то он просто сломил как слабых. Его нападение длится недолго — буквально около полугода. Но за это время ему удалось разрушить благополучную жизнь наших королевств.

Когда Руаза пошла на предательство — сначала ее подданные не поняли, что происходит. Они считали, что ей удалось договориться без ущерба для эльфов. Но на одно из поселений напали орки — одна из армий Энаиса. Никто не ждал нападения, почти всех взяли в плен и увели. Эльфы быстро поняли, что их предали, и стали обороняться. Но, как я уже говорил — Энаис действует нагло. Он посеял раздор везде, где побывал. Говорят, что у Сальнеса есть ребенок, а кто мать — неизвестно. Говорят, он сотрудничает с Руазой только потому, что ему надо отстоять дочь, которую он тщательно прячет. Но непохоже, что ему не нравится эта связь. Хотя, в свете последних событий… — Гильберт замолчал и ушел в себя. Я усваивала то, что он мне на одном дыхании преподнес. Значит — Руаза предательница! Но зачем тогда Энаис держит в плену ее брата? Может, она одумалась?

— А у них родители живы? — тихо уточнила я.

Гильберт будто понял, о чем я размышляла.

— Живы. — подтвердил он. — Но они ушли на пенсию. Если молодые погибнут, им придется вернуться на трон.

— Но он не может держать их, чтобы принудить родителей отдать трон ему?

— Боюсь, в этом нет смысла. Вообще-то, остроухие трепетно относятся к своим. Особенно к царствующим. Но если им не удастся вернуть молодых — они выберут наместника. Считается, что спокойствие оставшихся важнее одной жизни. К тому же, ни один истинный король не допустит такого.

Снова наступила тишина. Вино еще действовало. Страшно хотелось чего-нибудь бодрящего.

— Значит, так. Тебе надо научиться обращаться с диадемой. И еще надо вызвать прошлую Хранительницу. И еще тебе надо научиться обращаться с кинжалом…

— Что?! Но я не могу драться! Я не смогу кого-то убить!

Гильберт посмотрел на меня так умиленно, что я почувствовала себя дауном-малышом, который сохранил чистое сердце и детскую душу.

Спустя некоторое время мы сидели в саду, любуясь на диадему.

— Инжен сказал, что проход может открыться только после подзарядки. — вяло выложила я мысли, которые меня тревожили.

— Это правда. — мечтательным голосом ответил мой возрастной любовник. — Ты только прибыла. Даже эльфам приходилось собираться с силами, чтобы научиться управлять этой игрушкой. Боюсь, что Энаис вообще не верит в твои возможности. Еще предстоит узнать, почему он до сих пор не волнуется — где ты есть…

Я слушала молча. Диадема действовала на нас странно. Гильберт, похоже, знал о действии волшебного создания, но не противился ему, витая в облаках высокого. Диадему создали волшебные силы. Не даром эльфам отвели такую роль при ее создании.

— Есть те, кто их ненавидит. Есть те, кто их обожает. Это старинная раса. Они могут жить вечно если их не убивают. — А убивают их в основном завистники, завоеватели или искатели волшебной силы. Им известны истоки магии, но здесь они только гости. Когда появилась эта вещь — в нее заложили магию. Это восхищение, которое она вызывает — это эльфийские стремления сделать наш мир красивее. Им по силам управлять стихиями. Говорят — эту диадему создавали эльфы разных миров. Говорят, что железо для нее добывали гномы — по заказу. Им трудно отдать чему-то добрые силы. Но в них эта связь с металлом и сталью, с оружием. Ты мне тут не пеняй, что ты не сможешь управиться с оружием. Сможешь, раз у тебя эта вещица. Говорят, многие волшебные существа участвовали в создании этого чуда. Даже вампирам позволили вложить часть себя — часть той силы, которая позволяет им проникать сквозь пространства. Даже великие люди дали ей часть своей особой магии — умения справляться со своими ситуациями, свой взгляд на вещи… К сожалению, сила — это не всегда хорошо. У нее поменялось уже несколько Хранителей. И это — учитывая, что те были эльфы, а они живут вечно…

— Если их не убивают. — продолжила я. Так вот что это такое, диадема! Нет, она не создает разных дебильных комплексов разных современностей. Наоборот — когда смотришь на эту вещь, чувствуешь восхищение, чувствуешь, что этот мир прекрасен.

— Тебе больше не покажется это странным, но миру нравится, когда он кому-то нравится. И он отвечает взаимностью — открываются все двери, жизнь меняется. Ее создатели никогда не знали мыслей вроде «никто меня не любит». — завершил Гильберт.

Я покраснела. Именно эта мысль долгое время преследовала меня в моей прошлой жизни. И сейчас я с ужасом представляю, что будет, когда я вернусь.

— Тебе придется поменять свой взгляд. Совсем. Пока ты этого не сделаешь — диадема тебе не будет принадлежать. Скажи, тебе нравится наш мир?

Я не задумываясь ответила согласием. Ответила, что я не хочу возвращаться. Сказала, что в моей жизни у меня ничего нет, и мне незачем возвращаться… После этих слов Гильберт расхохотался. Сначала я обиделась, но его смех был заразительный, так что пришлось сдаваться.

— Мать моя, тебе и тридцати нет! Да у нас в некоторых странах до тридцати люди и жениться не имеют права. Есть, правда, и страны, где женятся с 13, а есть — где им и так хорошо…

Гильберт отсмеялся и пояснил, что как-то раз к ним попал мой соотечественник — так сказать. Это был француз, пожилой человек. Они с Гильбертом — ясное дело — быстро нашли общий язык. И этот француз без стыда заявлял, что у него теперь все впереди — путешественник объяснял, что он отработал свое, пенсия ему обеспечена, и теперь он намерен жить в свое удовольствие. Он даже некоторое время путешествовал по стране, пока его не выгнали из столицы. Когда он путешествовал возле нее, на юге, его именем назвали пляж. Вообще-то, прежде здесь не любили бывать. Этот пляж прятался за лесом фрей под названием Фемисии — в честь одной из этих волшебных девушек. Там было необычайно красиво, но — жарко. В холодное время года оттуда дул ледяной ветер. Омывало море песок — неудобнейшее, на взгляд путешественника, вещество. Но Габриэль — так звали потешного француза — обежал пляж за полдня, заявил добрым духам, что это не место, а просто рай какой-то. А потом этот наглец разделся до трусов и пошел купаться. Лесные духи возмущенно ахнули. Идея Габриэля о курортной зоне показалась им ужасной. Впрочем — этот мир не из тех, где будут восхвалять шоу-бизнес и другие сомнительные ощущения. А купание на жаркой пустоши, хоть — и в идеальной воде и вовсе кажутся чем-то вроде самоубийства. Но веселый француз оставил светлую память, если не считать рассерженного короля, которому он надоел со своими планами по открытию публичного пляжа.

— Короля — мечтательно повторила я.

— Тебе придется познакомиться и с ним. — констатировал Гильберт. — Прежде к нему являлись прошлые хранители. Короли всегда находили общий язык с первородными. А вот ты…

— Но ты сказал, что они здесь гости. — я не выдержала новой песни о том, какая я неподходящая хранительница.

— Гости… Это их собственное выражение. Когда ты пойдешь знакомиться с ними — ты поймешь.

— Знакомиться. — устало повторила я. Если честно — у меня гормоны и так ходили по организму как пузырьки в бутылке шампанского. Я не стала углубляться. Гильберт догадался, в чем дело, и сочувственно хмыкнул. Да если у них злодей-изгой такой красавчик — о внешности других я даже думать не хочу. Гильберт решил не разворачивать эту тему, а продолжил прежнюю.

— На самом деле, когда открывали эти земли — их прислали первыми. Я уже говорил тебе, что их многие ненавидят. Там, где нет доступа другим — пролезут эльфы. Их влияние могло бы быть огромным. Но они, видимо, поняли, что их ждет конфликт, и остались на положении гостей. Их здесь не так много, как в соседних мирах и даже — в их государстве. Они стараются никуда не вмешиваться и ни в чем не участвовать. Их роль в этой истории пока неясна. То ли Руаза решила изменить статус рода, то ли демону все равно — какого они о себе мнения, и он хочет от них того же, что и все.

На этом месте нас бессовестно прервали. Ворча, Гильберт пошел встречать гостей. Кто это был — я не знаю. Он вернулся запыхавшийся, отбросил прядь кудрявых волос со лба и продолжил:

— Сейчас хорошее время, чтобы вызвать твою предшественницу. Давно надо было сделать. Но тут одни хлопоты. Вроде, место уединенное, а ходят все кому не лень. Здесь ведь кладезь знаний, редчайшие сведения и море хлопот.

Мы разместились возле искусственного озера в саду. Водоем окружали каменистые ограждения, вода журчала, зелень зеленела… Правда, потолок меня несколько смущал. Но кажется волшебника это нисколько не смущало. Он велел мне взять диадему в руки и начал читать странное заклинание. Оно звучало на неизвестном языке, похожем на северный — норвежский или шведский… Пока он читал заклинание, я в ужасе подумала, что здесь, наверное, должен быть свой язык. Отчего же я понимаю их речи? И вспомню ли я вообще свой?

Тревожные мысли отвлекли меня. Среагировала я только на свет, который стала отбрасывать вода.

— Водная гладь, зеркало миров! Приведи ту, которая ушла!

Я едва не прыснула от совершенно неподходящего текста, но тут в ужасе сообразила: я понимаю язык! Конец заклинания мне был понятен до точки. Тем временем с водой что-то произошло. Диадема в моих руках засияла холодным светом и поплыла куда-то по своим делам — прямо над водой. Остановилась она посередине. Из светящегося водоема стало возникать изображение — облик, похожий на человеческий. Рассмотреть его мешали лучи — неяркие, но многочисленные и тонкие. Постепенно их количество уменьшилось. Передо мной, ровно под диадемой, появился женский облик. Гостья будто стояла в воде. С проявлением она начала подниматься. Ощущение было такое, что она появляется из водоема. В итоге гостья возвысилась над ним. С нее стекали лучи, переливаясь, как ручьи. Через несколько минут лучей почти не осталось. Передо мной, прямо над гладью светящегося бассейна, стояла женщина. Ну что вам сказать? После того впечатления, который произвел на меня Сальнес, наверное, меня трудно удивить. Она была сложена идеально, с фигурой, похожей на фигуру танцовщицы — а не коровы домохозяйки, какие были в наших земных фильмах про эльфов. Ее взгляд был властный и немного грустный. На ней было подобие сорочки — легкое полупрозрачное длинное платье, с многочисленными струящимися юбками с длинным вьющимся подолом. Ее перепоясывал пояс, похожий на жемчужный — ниже талии, широкий, сходящийся стрелой чуть ниже уровня бедер и продолжающийся сверкающими нитями. Волосы были распущены, и они уходили в самую воду. Был ли у них конец — я не поняла. Они были русого цвета — схожими с шевелюрой Гильберта. Высокие скулы, капризный рот, идеальная осанка — а главное, от нее веяло властью, и хотелось идти за ней, ведь она знает, как красив этот мир…

— Здравствуй, Гилберт — бесцветным голосом поздоровалось видение. Это был странный голос — как будто она говорит издалека.

— Здравствуй, Гемтиоза. — едва слышно ответил Гильберт.

Гостья грустно улыбнулась. Она не смотрела на меня — будто не видела. Обращалась прошлая Хранительница пока что только к архивариусу.

— Да, увы, почтенный архивариус. Меня больше нет на этом свете. Ведь в противном случае я была бы с тобой здесь в плотском явлении. Что ты еще хотел знать?

Тут гостья изволила обернуться в мою сторону. Ее лицо исказилось. Сначала это было такое жуткое выражение, что я не устояла — к своему позору, я грохнулась в обморок. От страха…

— Ты позоришь эльфов. Ты должна радовать людей и напоминать им о красоте, а не наоборот! — услышала я тихий голос Гильберта.

— Ты знаешь, маг, что это впервые. Но эта новая так похожа на Руазу!

Наступила тишина. Меня обмахивали тряпочкой. Я почувствовала от нее приятный аромат и очнулась. Я лежала на ограждении из камня, а Гильберт меня обмахивал. Гемтиоза еще стояла над водой, излучая сияние. На ее голове сверкала моя диадема. Я села, потом встала.

— Злой рок привел тебя сюда. — задумчиво заявила Гемтиоза.

— Никакой не рок, а Сальнес. — пояснил Гильберт.

— Сальнес всего лишь заблудшее дитя, как и Руаза. — отмахнулась гостья.

— Но — ответь, что с тобой случилось? — задал животрепещущий вопрос Гильберт.

— Меня убила Руаза. — тихо ответило видение. Гильберт побледнел. Я разволновалась и стала обмахивать его той тряпочкой, которой они приводили в чувство меня. Он отмахнулся.

— Я в порядке. Но я надеялся, что это демон…

Демона вам предстоит уничтожить. — перебила его Гемтиоза.

— Что?! — хором вскрикнули мы. В этот раз и Гильберт не мог поспорить, что мне это не по силам. А может — это был вскрик радости с его стороны?

— Это воля диадемы. Слушайте и внимайте. — видение плавно воздело руки, и диадема на ее голове поднялась в воздух, озарив сиянием почти все помещение. Я еще подумала, что несведущий человек подумал бы, что это дыбом встали волосы. — Диадема сама выбирает хозяина. Обычно это женщина. Ведь и диадема считается словом женского пола — если объяснять на вашем языке.

Я прижала руки к себе. Они очень тянулись к этому волшебному созданию. Нет, не к прекрасной полуобнаженной эльфийке, хотя при взгляде на нее многие женщины-люди усомнились бы в своей ориентации. И даже — не к обаятельному пижону-магу. А, мне хотелось ее — диадему. Мое мировоззрение словно вернулось в русло, которое было потеряно не так давно. Подсознательно я понимала, что это лишь родное русло, в которое вернулась река. Но в то же время, я видела, что без этого дела рук чистых и не очень сил мои мысли приобрели бы совсем грустное направление. Так что же — все дело действительно в позитиве?

Тем временем Гемтиозе надоел напыщенный возвышенный тон. Она заложила руки за спину и начала передвигаться туда-сюда, как лектор перед бестолковыми студентами. Поскольку ног ее не было видно — она просто деловито проплывала по поверхности. Надо сказать, что роль лектора ей дивно шла.

— Диадема часто приводит гостей из других миров. Обычно она толкает на мысль, что они должны здесь делать. Приходится мыслить логически, сводить концы с концами. Вот ты встретилась сначала с мерзавцем Сальнесом. Потом пошло по нарастающей — предательница Руаза, поселившая раздор в показательной расе, а затем и вовсе злодей, который должен быть устранен.

Мы с Гильбертом сидели на берегу, подобрав ноги в позе лотоса. Это было очень неудобно, учитывая, что мы восседали на каменистых ограждениях. После того, как она решила судьбу демона-завоевателя всего одним словом — Гильберт мерно пояснил:

— Мементо мори.

— Моментально. — вздохнула я.

— В моррре. — отреагировал взявшийся откуда-то Гамлет. Мы огляделись. Мрачная птица восседала на одной из пальм, любовно выращенных в ботаническом саду шикарного архива.

Гемтиоза величаво отмахнулась, попыталась поправить профессорские очки на носу, потом вспомнила, что никаких очков у ней нет, и продолжила.

— Не бойся, навряд ли тебе удастся убить его оружием. Даже этим, который тебе подарили агуане. Он демон. А ты — не воин, а владелица диадемы. Хотя в истории владения была одна эльфийка-амазонка, так она… Ну, ладно. Значит, так. Раз демона не убить оружием — значит, нужно действовать иным путем. Каким?

Я подскочила и начала тянуть руку, как школьница в первом классе. Строгая учительница — то есть, прекрасная эльфийка — дозволила мне высказаться.

— Нужно применить систему методов Монтессори, Макаренко… — лицо прекрасной эльфийки погрустнело. Я попыталась исправиться. Ведь, действительно — тут века больше средневековые, какая нафик Монессори? Еще бы Павлова в пример привела… — Или этот… бекон… в смысле, Бэкон, а может… эээ… Авиценна?

— Эти достойные исследователи частично гостили в нашем мире. — с едва скрываемой усмешкой дополнила Гемтиоза. — Только на других уровнях. Слушай, девочка, этот мир — сложный и запутанный. Демонов мы не перевоспитываем. Этот злодей — Энаис — решил действовать хитростью и силой одновременно. Этот мир еще молод, очень молод. Расы держатся вместе, но связь эта очень посредственна… Коварный демон наверняка видит в нашем королевстве только первую ступень — ведь мы кажемся легкой наживой. Гильберт! Ты ей карту показывал?

Гильберт от мерного голоса эльфийки немного расслабился. Когда его спросили — не показывал ли он там что-то мне, молодой и красивой — он сначала не понял правильно.

— Показывал. — смущенно признался он. Но, оглядев наши вытянувшиеся лица, понял, что чего-то не понял, немного вернулся вспять и отрицательно покачал головой.

— Плохо. — резюмировала Гемтиоза. — Надо торопиться.

В этот миг Гильберт встрепенулся, заявил, что кто-то опять пришел за важными свитками и ушел. Я успела подумать, что многие мечтали бы так работать — проживая в шикарных апартаментах, не боясь ничего и совмещая работу с личной жизнью. Потом я вспомнила, что у него нет жены и законной семьи — по крайней мере, похоже, что нет — и мне стало грустно. Как же так, такой нормальный мужик, умный, открытый во всех смыслах, и одинокий. Мои мысли были открыты мудрой эльфийке. Она смотрела на меня сочувствующе. Ее сочувствие меня смутило.

— Слушай, девочка…

Но мне надоело, что меня так называют. Я от такого прозвища тупею и чувствую себя девочкой из песен в стиле Джигурды.

— Ася. — сообщила я.

Гемтиоза запнулась. Поскольку очков у ней не было, о она поправила пальцем и без того ровно сидящую диадему — мою диадему! — и продолжила, ловко обойдя скользкую тему:

— Ася — это не наше имя. Здесь тебя будут звать Анжелесса. Слушай сюда, Анжелесса. Теперь у тебя есть эта заколдованная вещь. — диадема на ее эротичной голове согласно засветилась. — К тебе будут лезть… всякие. Ты связалась с Гильбертом, но это безопасно. Точнее — относительно, конечно. — по моему лицу она поняла, что я секу, о чем речь, и продолжила: — В общем, ты будь осторожна в своих симпатиях. Диадема — это путешествия между мирами, а это власть.

В это время к нам вернулся Гильберт. Как обычно после рабочего процесса — взъерошенный, с нездоровым блеском глаз. Я погладила его по волосам, отчего они почему-то не стали аккуратнее. Но зато Гильберт мгновенно догадался, о чем мы говорили, пока его не было, и опустил выразительный взор — почему-то мне на колени.

Тем временем Гемтиоза продолжила:

— Затем тебе встретился Инжен. О, это отдельная история. После начала войны пути — его и Энжи — пересеклись. Демон сломил слабый дух его и заставил служить себе. Это был его первый слуга из наших. А вот Залар — это… это…

— Буря — подсказала я.

Гемтиоза едва заметно улыбнулась и поправила:

— Ураган. — при такой нашей критике эльфийского принца Гильберт заерзал. А, не любит конкуренцию, обаятельный…

— Залара надо освободить. — завершила Гемтиоза.

— Ну, делов-то. — подытожила я. — Убить злого демона, убить Руазу и Сальнеса, если повезет — Инжена, а Залара освободить. Он будет просто счастлив видеть меня после того, как я устраню его родную сестру.

— Молодец. — на полном серьезе подтвердила Гемтиоза. — Нам нужна война. Мы уберем лидеров нападающих и победим.

Я замолчала. Эльфийка и архивариус тоже. Воцарилось такое неловкое молчание, когда чувствуешь, что ничего не понимаешь, и тебя не понимают, но те — правы.

— Дитя. Ты не понимаешь… — упрекнула меня Гемтиоза.

— Как скажете, бабуля. — буркнула я.

— Кто бабуля?! — взбеленилась эльфийка, но быстро остыла и поправилась: — Анжелесса, слушай. Лучше бить врага, пока его мало. Сейчас его уже больше, чем было сначала. Энаис коварен и … это…

— Наглый он. — подсказала я.

— Шпаришь. — неожиданно на манер моих современников одобрила недавняя «бабуся» и подтвердила: — Вот именно это слово… он разрушил мир на нашей земле, и не будет ему покоя ни в этой жизни, ни в загробной…

— Но они ведь умирают. — с ангельской улыбкой напомнила сексапильная эльфийка. Интересно — не к месту подумала я — а они несексапильными бывают? Наверное, мой взгляд как-то по особому заволокло, потому что Гемтиоза засобиралась, зачем-то прикрыла выступающую в вырезе грудь прозрачным шарфом и удалилась. Я выдохнула и прислонилась спиной к Гильберту. От его пылало таким жаром, что я чуть не отшатнулась обратно. Видимо, эльфийка и на него действовала определенно. Он не собирался бороться с пагубными инстинктами. Так какого фига я должна была это делать? В общем, нечего тут свечку держать. Скажем так — ванная действительно у него была шикарная. На этом я покамест остановлюсь. — Так он демон. Разве у них есть загробная жизнь? — вяло уточнила я, с ужасом отметив, что я действительно готова убить этого несносного… исчадия ада.

После вызова духа прошлой хранительницы стало ясно одно — мне предстоит ликвидировать врагов грубо и бесповоротно. Похоже, никто не сомневался, что именно так я и сделаю. Гильберт взялся обучать меня владению оружием. Конечно, в первую очередь наш выбор пал на подарок добрых духов. Их кинжальчик был такой удобный, а магия тех, кто его создавал, помогала мне безо всяких специальных знаний.

— Энаис — не воин. — поучал меня Гильберт. — Этот демон был рожден в клане колдунов. Но его тяга к власти сыграла с ним злую шутку. Он не умеет толком ни сражаться, ни колдовать. Его защищают его сторонники, из которых самые опасные — орки. Точнее — их классические кланы. Они агрессивны, с ними долго договариваться. Демон решил проблему просто: он пообещал им, что они смогут жить у нас без страха.

Мне было непонятно — какэто демона может победить чужак, который только вчера узнал, что такое левитация, на наглядном примере. Подарок агуане был волшебным, и я ловко выучилась им обороняться. Словно моя рука им управляла — но я-то еще была в своем уме, и я помнила, что держу прекрасный клинок в руках второй раз. У Гильберта был меч. Скажем — нехилый такой меч, особенно против моей ковырялочки. Но архивариус напрочь запретил мне так называть оружие.

— Как это глупо — судить о чьей-то силе по размерам. — даже не запыхавшись во время игрушечного боя, говорил он. — Гномы, которые добывают самоцветы в недрах гор равнины Сулар, по размеру не больше пяти дюймов, но их сила оживляет камни и придает им волшебные возможности.

Гильберт не причислял себя к воинам. Но это был такой мир, где каждый, кто хоть чем-то владел, должен был уметь обороняться, или на худой конец — нажить все снова.

Гильберт пытался показать мне, как устроено их странное королевство. На карте оно было похоже на подкову — или на диадему. Это был остров, который по площади напомнил бы Италию. Широкая часть этой подковы была направлена на юг — не ровно, а север занимали концы этого материка. Подкову — или диадему — окружали моря. Это государство было таким, которое называют многообразным в плане видов ландшафта. Здесь были и горы, и леса, и тот самый пляж Габриэля — на самом юге, возле порта. Порта было почему-то только два — хотя, как я поняла про карту, берега у подковы-диадемы были в большинстве вполне доступны. Только на севере один из углов выглядел неприступным. Там было место, которое называли Хвостом Отшельника — это один из острых хвостов острова. Гильберт сказал, что берега там крайне неровные, в рифах и скалах. Там могут пробиться только те, кто там живет — но они не заинтересованы в налаживании контактов. У них нет портов, они рыбачат, выводят оленей… В общем, там достаточно уединенно. Не то что на юге. А дом Гильберта — точнее, этот милый комплекс из архива, в котором я еще так и не побывала, неведомой лаборатории, в одной из комнат которой был глобус, и жилого комплекса. Так ничего себе библиотечка. Тут могла бы работать куча народа. Но отчего-то здесь витало столько таинственного и необъяснимого, что казалось — никто из посторонних, точнее, из тех, кто живет в этом мире, не захочет здесь тусить лишний раз. Если только балда вроде меня не купится… Меня осенила эта мысль, и я не удержалась, забыв о том, как пространно тут принято отвечать на вопросы. Я спросила — из этого ли мира Гильберт. В это время я успешно научилась отражать удар мечом сверху, которую Гильберт величаво назвал «колющим».

— Конечно, из этого. — отмахнулся он. — Здесь невозможно ничего добиться, если ты не из этого мира. По крайней мере, было невозможно, до твоего прихода. — в это время он подло поменял направление меча, я не успела среагировать, и мой кинжальчик улетел куда-то за спину, бряцнув о стены при падении. — У тебя уникальные условия. — говорил он, тыкая мне в плечи мечом как каким-нибудь пальцем. — Ты можешь перевернуть этот мир. Но я надеюсь, что ты отнесешься к нам милосердно и не будешь потрясать наш и без того отягощенный бедами мир.

Я сопела и глядела на него исподлобья. Подсознательно мне стучалась какая-то мысль крайне протестантского характера. Я еще сама не успела осознать, что же это я тут такое смею подумать — а он, кажется, уже все прекрасно знает, и смотрит на меня с невысказанным упреком. Нашу безмолвную ссору прервал чей-то приход. Гильберт ушел, опять оставив меня в одиночестве. Он предостерег меня, чтобы я остерегалась гостей и не показывалась им на глаза. Я и не показывалась. Но в этот раз он вернулся быстро. Лицо его было таким бледным, что я перепугалась, еще увидев его издали. Он шел, едва переставляя ноги. За то время, пока я здесь, мне показалось, что он не боится ничего. И тут я поняла, что его обеспокоило. Следом за ним шла фигура в черном одеянии. Такая готичная фигура — с косой за плечами.

Глава 5

Моя челюсть отвисла от удивления. Наверное, надо было испугаться. Хотя бы — в ответ на панику Гильберта. Но в этом волшебном королевстве мне уже повстречалось столько чудес. Ну, Смерть. Ну, череп, коса и балахон. Но я же — современная девушка. Я читала Терри Праттчета и даже пыталась слушать металл. Потому, когда она агрессивно рявкнула и занесла надо мной косу, я от неожиданности вскрикнула, села на заднюю точку и загородилась руками.

— Смерть все искупит! — вкрадчивым голосом заявил череп. Жуткое, скажу вам, зрелище. Тут Смерть замешкалась и аккуратно растолкала мои руки косой.

— Ты не Руаза. — разочарованно сделала вывод она и обернулась к Гильберту. — Ты предупредить не мог?

— Я предупреждал — белыми губами оправдывался Гильберт.

Смерть положила косу на плечо.

— Сколько лет мы с тобой знакомы, Гильберт Персиваль Ивес де Лефевр? И каждый раз ты дрожишь передо мной, как заяц перед фотокамерой туриста!

Гильберт медленно кивнул. Лицо его будто немного ожило, но выражение еще было далеко от привычного. Почему ж мне нифика не страшно? Да я вообще, похоже, редко боюсь. Только когда уже в морду дают…

Смерть снова обернулась ко мне и повторила:

— Ты не Руаза… Что же мне с тобой делать?

Я виновато пожала плечами и на автомате повторила:

— Выпить?

— Чего? — переспросила гостья.

— Выпить. Сомной. Утолить женскую, так сказать, тоску.

Смерть махнула рукой.

— А давай. Гильберт, тащи бухло.

Я прибалдела от такой осведомленности местных высоких сил. Ведь Смерть — высокая сила? Впрочем, речь не о том. Надо разрядить обстановку и выяснить, почему эта гостья из незваных не может мирно отвалить — ведь я, к счастью, не Руаза.

Через полчаса мы сидели перед камином, а еще бледный Гильберт с длинным смешным именем разливал нам по маленькой.

— Так ты понимммаешь… — Смерть быстро опьянела. Впрочем — я тоже, хоть вино было легкое. — Эта красотка ведь того…. — она издала звук, какой издавали персонажи «Операции Ы», когда решили, что им велят убить бабушку. — И я должна ее забрать. Эльфы — они… геморрой блин на запущщшшшной стадии… Их низя так морально разлагать. Она ведь… заблушд…дшая… ее дитя… Я должна ее забрать, чтобы искупить ее грех — вместдто нее. Пнимашь?

Я кивнула. Что-то стучало в голову, не совсем о Руазе. Что-то такое надо было спросить у Смерти, ноя никак не могла сосредоточиться.

— Што ты дрожишь? — обиделась Смерть на Гильберта. — Подый нормальнохо вина… это… гхрадусов 40.

— Пджди. — я взяла костлявую за плечо. — Эт… А я?

— Ты? — я кивнула, при чем с размахом, сначала завернув голову назад, а потом с размаху вперед. — Ты за нее.

— Но ты меня не заберешшшш?..

— Не. Я эт… дам… дам… тебе ченс. — Смерть подняла на меня глазницы. — Ар ю спи-ик ингишь?

— Ик. — согласилась я. — Че ты мне дашь — то?

— А… шанс. Эх, жизнь моя жестянка. — в это время Гильберт с отрешенным видом налил нам что-то покрепче — боюсь предположить, что именно. Но его еще каменное лицо говорило о том, что он не будет спорить с костлявой. Смерть залпом выпила горячительное и заявила: — Давай споем?

Я кивнула и подумала, что как пожилая дама Смерть любит что-нибудь застольное. Мы спели «Колокольчики мои», «Валенки», но потом язык начал заплетаться. Я попыталась спеть что-нибудь из современного. Смерть меня устыдила, заявив, что это полная шняга, и попыталась исполнить «Я свободен», переделывая довольно ловко мужской род в женский. Она даже попыталась исполнить голосом гитарное соло из известной баллады — это вышло у ней так лихо, что я зааплодировала и пообещала больше не слушать всякое то, что «не того этого». Потом я все-таки спросила:

— Так ик что?

— А… то…а што я сказала?

— Смерть искупает фсеоооооооо. — попыталась я передать ее в лицах.

— А. Так слуший, да? Эта… эльфийка… Я должна забрать ее. И тебя могла бы забрать. Ведь ты за нее? — я опять тупо кивнула. — Та-ахк воть. Но мне нужна она. Ты здесь пробудь, а там поадртал откроется, и я зап…перу свое. Веришшь?

Я больше не кивала. От выпитого перед глазами все плыло.

— Че-нипбудь спросить хошишь? — догадалась Смерть. Легко сказать. А как я теперь соображу — что я там хотела спросить?

— А Смерть Плскхого Мира прправда такхой? — проикала я. Смерть кивнула — на мой манер, с «разбегом».

— Таккк…ой. Тока писака ваш… он тохго… больно его пожалел. Ваши воощше наших жалэють. Ну што за работа? Ход…ди, забирай… А они… Хоть бы спасбо хто сказал. Лежат, страдают от бол лезней, от старости, б… бббл…

— Не выражайсе. — попросила я.

— Блезней… А, это я уж ховорила. Я п-прихожу — а они меня не ждали. Воттт… ты — меня звала?

Я подумала и кивнула. Ну, было, пожалуй. Особенно когда башка так блин раскалывается, и вставать надо, а неохота. Но Смерть не обратила внимания на мой кивок.

— Прихжу — а они — изыыди. Абыдно, да? И нихому мня не жалко. Я вв… ведь подневоль…ное… Забрал-дставил… Вот тебе мну жалко?

Я кивнула, икнула и затянула «Таганку», но не справилась. С предложения собутыльника, мы спели «Что так сердце растревожило», но и эту песню я с трудом осилила.

— Эх, Ася, труд у меня… этось… Гильберт, как его? А, тьфу на тебя. В опшшшем, мать. Неблаходарный он у меня. Трутт. — Смерть с размаху положила мне руку на плечо. — Вот ты мну боисси?

— Не. — не подумав, пискнула я.

— О. А он боитси. За шчт…то?

Я пожала плечами. Мы обе укоризненно посмотрели на Гильберта.

— Вощше — то, этот Гильберт…Гильбертушка — он хрошший. Дружбан мой. Был. Покка не ссстрарилсе. А теперь… боится… хад… — Смерть всхлипнула. Мы спели в знак протеста «Вечерний звон» — хорошо пошел этот старинный медляк.

— Вспомнила! — гаркнула я так резко, что все вздрогнули, а я даже малость протрезвела.

— Слушай…те.

— Давай, мать, на ты. — своим таинственным голосом предложила Смерть.

— Ты. — быстро согласилась я. — Этого того. Ты… Как тя… Смерть. Ты все знаешь… как это… согласно длжссстным инструхцьям?

Смерть задумалась, потом осторожно кивнула, с любопытством ожидая, что я спрошу.

— Как упить демона? — промямлила я.

Я услышала, как за спиной выдохнул невидимый Гильберт.

— Демонна… — протянула Смерть. И тут, обращаясь к Гильберту, рявкнула — Слышь, подай дичь!

Я не видела своего учителя, но слышала, как что-то зашевелилось. Дичью оказалась рыба с завтрака.

— Слышь. — продолжала Смерть. Потом она обратилась к Гилберту и указала на сиденье косой: — Гильбертушка, прилипни задом к стулю… — когда маг послушно сел, она продолжила. — Энаиска — то, он это… того… В глубине трудный ребенок… этой… че там у них. Ты его лови на жвца. Пняла?

Я не поняла. Смерть объяснила:

— У тебя диадема есть. — слово «диадема» вышло у ней длинно, с почтением, как песня. Тут Смерть снова отвлеклась. — Не хватает… это… развлечений…

— Чегось? — не поняла я.

— Это… Ну, мальчиков что ли.

Смерть медленно подняла голову на Гильберта. Маг — архивариус не пошевелился, только начал покрываться бардовой краской.

— Гильбертушка. Развлек бы, штой, девочек?

Я поняла, что сейчас она будет провоцировать мага на стриптиз. Мне было дико любопытно на это посмотреть. Но сейчас мне было его жаль.

— Низя. — мявкнула я. — Мое.

— Чеось? — медленно переспросила Смерть.

Я собрала руку в пьяный кулак и тыкнула ей в то место, где у черепа нос.

— Во. — пояснила я.

Смерть напряглась. Но сообразительный Гильберт разлил — на этот раз и себе тоже. Мы выпили. Смерти пришлось присоединиться. Она задумалась:

— Энаиска — он, понимашь, демон. — ее пустые глаза еще были обращены на Гильберта. — Кароче. Ему нужен проход. Проход пока ш не откроеится — пока Инжен не зарядит ресурс. А — это… Ну можно хоть топлесс? — снова отвлеклась она. Гильберт опять побледнел — на этот раз от возмущения.

Я пошатнулась и на ее манер — с размаху — положила руку ей на костлявое плечо:

— Ты мене уважаишь?

Смерть на всякий случай кивнула.

— Давай… эт…Докажем ему, шчто женская дружжжба есть. — предложила я.

— А давай. У меня знаешь — и не таких. У меня знаешь какие есссть? Сиди туть с этим… пнем. В общем, Энаис ему не хватаит миров. Грустнтно у нго там… И пусссст…то… Аж есл он здесь не отвоюет — пойдет знаишь куда? Х тебе. — и, словно не видя мою реакцию, продолжила: — Ему заговорить зубы — эт… легко, вощем. В обббпщем… Замани его… И мне пришли.

— Как? — едва ворочая языком, спросила я.

— Демоны… Они… их тахк просто не того этого. Найди лабораторыю… шшш…колы. Гильбертик-ик…Ик… покажет. Там есть зелье. От этих…. Красавчиков.

— Демонов. — подсказала я.

— Угуг. И когда он придет за диадемой — его надо того… зеленкой…

— Зельем. — поправила я.

Смерть энергично кивнула.

— Ну, на посошок.

Мы еще раз чокнулись. Потом еще раз спели — чисто для разрядки, «От улыбки станет всем светлей» — жуткая вещь, особенно учитывая, что у ней с лица улыбка не сходит.

— Сл…слушай… Ну тебе б уши — а так вылитая Руаза. Ну, будешь у нас — заходи. — прошелестела гостья.

— Нет уж. Лушше ты х нам. — промямлила я и подумала: «Хорошая тетка. Зачем же я так напилась?». Смерть попрощалась, а на мое предложение — не надо ли ее проводить — фыркнула и растаяла прямо на месте.

Я повернулась к Гильберту. Он сидел у открытого окна — красивый, с бледной кожей и пышным румянцем. Глаза его начали приобретать прежний блеск.

— Ты такой смелый — едва ворочая языком, я начала напирать на него. Все эти разговоры про топлесс и мальчиков как-то странно на меня подействовали. — Ты… ик… такой… Я попыталась обнять его, но вместо этого заснула — прямо у него на руках.

Проснулась я в мягкой постели, переодетая в рубашку. Конечно, голова гудела немилосердно, и запах стоял — о ужас. Я, пошатываясь, пошла искать своего хозяина, тщетно пытаясь вспомнить, как его зовут. В голове царила каша. Кажется, вчера было нечто… такое… мрачное и классное… с косой. И Смерть Плоского мира и правда классный.

Я вышла на лестницу и тут увидела его — незнакомца. Он стоял ко мне спиной. У него были светлые вьющиеся волосы чуть ниже плеч. Казался он со спины худощавым, не очень опрятным. Он был в дорожном плаще — больше мне разглядеть не удалось. Я только увидела, что он оставляет грязные следы на полу. Я решила, что это бродяга. Он странно оборачивался, словно искал — чего бы спереть? Я успела разглядеть, что у него нет усов или бороды, хотя он в возрасте. Я не раздумывая взяла что-то со стола. Это оказалась сковородка из-под какой-то закуски. Чего вчера делали — хоть пытайте, не вспомню… Я стояла на лестнице, а этот бродил внизу. Мне удалось быстро и тихо спуститься. Правда, под конец он услышал, что кто-то крадется, и обернулся, выхватив оружие. Это оказался меч — только странный какой-то, будто необработанный. Он даже попытался на меня замахнутся, но я ловко отразила удар сковородкой, а на втором размахе стукнула его по голове. Он пошатнулся, но меч не уронил. Тогда я огрела его сковородкой второй раз. Его глаза сошлись на переносице, и он упал.

— Что происходит? — раздался вдали голос Гильберта. — Ася! Анжелесса! Зачем ты его так?

— Гильбертушка! — вспомнила я. — Гильберт Атос Портос де ля Фер! Он меня бил! Я ранена!

— Да? Где? — насмешливо поинтересовался Гильберт.

Я призадумалась. Вообще-то, вроде он меня не задел. Я показала магу сломанный ноготь и сказала:

— Вот.

— Ася. Это заусенец. Отгрызи его. — строго посоветовал маг. — И меня зовут Гильберт! Ясно тебе? А это что?

Он увернулся от сковородки, которой я опрометчиво размахивала.

— Холодное оружие. — пискнула я. А кто он?

Гильберт вздохнул и склонился над телом.

— Это — его королевское величество, Винсент первый.

— Ка…как — королевское величество? — ахнула я. Тут сковородка, которую я занесла над головой, выскользнула, а в следующую минуту огрела меня по родной голове. Я пошатнулась и прилегла рядом с его величеством, на пушистый мягкий коврик.

Я проснулась от знакомого запаха — Гильберт обмахивал меня вчерашней тряпочкой. Что ж это за мир такой, уже средства по приводу в сознание узнаю. Я встала.

— Ну-ка, иди себя в форму приводи. — огрызнулся Гильберт.

— Но я так не могу. — еле ворочая языком, проблеяла я, пока Гильберт откручивал крышечку у какой-то небольшой фляги. — Мну надо… это… принять ванну, выпить чашечку кофа….

— Будет те и ванна, и кофе. И какава с чаем. — бормотал Гильберт. На-ка, глотни.

Я покорно глотнула. О, что это было? Перед моими глазами простерлись бескрайние луга с чистейшим воздухом. Вокруг летали незнакомые мне бабочки. Небо было синее-синее. А вдали виднелись прекрасные горные пейзажи.

Когда я очнулась — голова была чистая, как кристалл. На лице устаканилась блаженная улыбка.

— Иди, переоденься, причешись. — наставлял Гильберт, ставя меня на ноги.

— А где царь? — поинтересовалась я.

Наступила тишина.

— Пить меньше надо. — укорил меня Гильберт. Я оглянулась. Король Винсент первый лежал у него на коврике и что-то бормотал в бреду. Зря я его так — сковородкой, по голове… Я заторопилась и ушла приводить себя в форму. Это что ж такое делается? Вчера — Смерть, сегодня — король. И это только те гости, которых я видела. Не буду больше смотреть, кто к нему приходит.

Я нашла в своем гардеробе платье, но оно мне показалось неудобным. Шелковое, наверное — в таком не стыдно перед королем показаться, и наверное в таком ходят Хранительницы. Я вспомнила, как была одета Гемтиоза и вздохнула. Нет, ее секрет был не в одежде. Елки-моталки, чего же одеть? Я достала свои джинсы. Ничего — почти чистые. Видимо, у Гильберта где-то здесь была стиральная машинка. Я напялила их. Кроссовки были бы отличным вариантом для местной погоды. Но здесь в лесах высокая трава, а там змеи, наверное. Я напрягла мозг и выбрала высокие сапоги на устойчивом каблуке. Ничего, натянула их поверх своих джинсов — нормально. Сразу не придраться. Моя рубашка в стиле этно из секонд-хенда заставила меня задуматься. Вообще-то, холодновато в ней. Я ее одела, а потом посмотрела на свой плащ. Вообще-то, пояс бы какой-нибудь надо. Хотя бы ножны для клинка. Пояс был — абсолютно нелепый, на мой взгляд. Из коричневой кожи, но он был расшит золотистыми узорами, весь был в шнуровках. Да такой носят некоторые певицы — просто так, без всего. Но я его надела, с трудом завязав и закрепив его на себе. Ничего, нормальный такой пояс. Вон сколько всяких отделений — для клинка, для фляги, для бумаг. А это что? Для мобильника? Я вспомнила, что у меня был с собой мобильник. Я за ним ходила ночью в музей. А там оказалась ловушка. Я отмахнулась от унылых мыслей. Так. Плащ. Плащ агуане был неплох. Это был не дурацкий балахон с завязкой и капюшоном — это было подобие длинного пальто. Рукава были не классические, а до локтя, а дальше свисали воланы. Нормальные такие воланы — не мешаются, не развеваются, как у какого-нибудь де Брильи. А завязки были еще на поясе. Напомню, что он был утеплен. Я отложила его на видное место. В архиве нет никакого сквозняка. Я накинула на голову с диадемой капюшон супер-кофты и пошла на высокий прием.

Я обнаружила, что Гильберт не торопится приводить его величество в норму. При моем появлении он добросовестно взялся за тряпочку. Король застонал. Я стояла не у него перед глазами. Потому он залопотал, жалуясь Гильберту:

— Гильберт! Это ты, старая задница?

— Нет. Молодая передница. — огрызнулся Гильберт и подал бедолаге стакан воды.

— Тут была… это… ведьма. — простонал король. — Страшно, аж жуть.

Я насупилась и поняла, как вдохновился в свое время знаменитый бард.

— Лохматая. — продолжал жаловаться король Гильберту, с трудом сдерживающему смех. — Злая. Безоружного чем-то огрела.

— Ты не расклеивайся, ваше величество — шипящим голосом посоветовал архивариус, гладя короля по голове как ребенка после посещения зубного врача.

— Чего ты ржешь?! — совсем не по-королевски обиделся Винсент.

Гильберт фыркнул и помог королю сесть. А я разочаровалась. Ничего себе — «безоружный». Да у него меч был! Правда, странный какой-то, необработанный, без лезвия. Но все равно — врет, зараза высокородная. Я уже огляделась в поисках сковородки, но ее поблизости не было.

— И какая ж она была из себя? — подтрунивал Гильберт, помогая царской особе вставать.

— Ох, ужас. В саване, бледная, глаза злые. — тут король обернулся, увидел меня и сел обратно на пол, кажется, собираясь отползать. — Елки! Вот она!

Вообще-то, он сказал другое слово вместо елок. Но я не буду его здесь печатать. Сохраню на память себе как образец иноземного мата.

— Спокойно, спокойно. — Гильберт пытался догнать отползающего короля. — Да встань ты, ваше величество!

— Она… она — серые глаза короля сначала были на лбу. Но постепенно они сползли на место. Наконец он обратился к Гильберту: — Слушай, Гильберт, ты не знаешь, зачем Руаза стала носить лифчик?

От такой душевной простоты я прибалдела. Гильберт нетерпеливо взял меня за руку и потряс ее:

— Слушай, Анжелесса, объясни по-быстрому, зачем Руаза стала носить лифчик. Время, Ася, время.

Его величество подняло на меня бездонные пронзительные глаза и удивленно спросил:

— Анжелесса?

Его величество поняло, что что-то восприняло не совсем так, как надо бы. Он пересел на кресло и жестом пригласил меня сесть напротив. Я фыркнула и, сделав дебильное выражение лица из серии «ты кому это сказал?» — села напротив. Я постепенно перестала удивляться — зачем Смерть приходила за Руазой. Она убила прошлую хранительницу — Гемтиозу, отличную женщину. И вообще она производит странное впечатление. Хотя, когда я впервые с ней встретилась — она была вполне адекватной, и даже уступила мне диадему… Я вернулась в действительность и подняла глаза на его величество. Он оказался нормальным дядькой. Он казался старше Гильберта, но, конечно, это был визуальный обман. Гильберт по-быстрому представил меня как настоящую Хранительницу портала. После взаимных извинений мы перешли к ни к чему не обязывающей беседе.

— А почему здесь у людей имена не такие, как у… эээ…

— Реликтовых рас — тихо подсказал Гильберт.

— Ну, вообще-то, у нас это не курируется… Имена у вас схожи с нашими — насколько я понял из знакомства с вашими путешественниками. Вообще это так здорово, что пространство между нашими мирами преодолимо. — заявил его величество и с размаху положил руку мне на колено. От такой простоты мои зубы клацнули. Винсент подумал что-то — ведомое только ему — и убрал руку на место. А я так и осталась сидеть, сдвинув брови и устремив вопросительный взгляд в никуда.

Потом разговор несколько притух. У меня было море вопросов, но что мог на них мне ответить его величество? Он прознал, что уже несколько дней у него новая Хранительница, но ее ему не торопятся представлять. Поскольку сейчас в государстве война — он первым делом направился к Энаису. Неожиданный визит сделал свое дело — стычки не было. Агрессивно настроенный король потребовал, чтобы Энаис отпустил Хранительницу. На это демон ответил, что он еще не сошел с ума, и что Хранительница сбежала, и его агент видел ее в лесу, возле архива.

— Ну тут я так и подумал, что у тебя новая подружка. — Винсент опять с размаху положил руку на колено, на этот раз Гильберту. Мне стало стыдно. Я подумала, что он наверное ничего такого не имел в виду, когда лапал мне колено.

— Руки убрал. — тихо, не глядя на короля, предупредил Гильберт. Король послушался. Мы рассказали ему, как я здесь появилась, как мы вызывали прекрасную Гемтиозу, и как к нам пришла в гости ужасная, но простая в общении Смерть.

Король почесал виски.

— Значит, так. — заявил он. — Я дам тебе воина, который будет тебя охранять. Идти до школы далеко. Но если пойдешь со мной — доберемся быстро.

— Ты чего, без сопровождающих? — ошалело уточнил Гильберт.

— С сопровождающим. Одним. — сообщил Винсент, подошел к окну и свистнул. Тут окно словно накрыла какая-то тень. Я пригнула шею, не зная, чего ждать. Король отошел, освободив проход. И в проеме появилось странное созданье. У ней было тело кошки, змеиный хвост с заострением, как у дракона, а головы было две — на длинных шеях, с зубами. Это было странное создание с крыльями, как у летучей мыши.

— Вампир. — пискнула я и сползла по спинке в сиденье.

— Увы, дитя. — усмехнулся Винсент. — Вампиры в нашем мире не спят вниз головой, и у них нет крыльев, и они отражаются в зеркале. Хотя у этих существ есть небывалые способности. Пока что они живут на Серых островах, но мы ведем переговоры. А это — химера. — тут король повернулся к головам и начал их тискать, как будто это был какой-нибудь котенок, ну, страшненький маленько. — Солнышко мое, моя радость, подарок горгулий.

— Кого? — ахнул Гильберт.

— Да, горгульи теперь наши. — похвалился Винсент. — Они будут строить ночной город. Только мы еще не знаем, где. А пока они живут в лесах островов Тираньоны.

— Слушай, Ваше величество, ты мне нечистью все леса засорил. — взбеленился Гильберт.

— Спокойствие. — взмолился Винсент. — Я всего-то пятый король нашего государства, если считать и тех, которые правили несколько лет.

Гильберт примолк. Это действительно было молодое государство. И меня тянуло задать вопрос — откуда взялось все это? Тот же Гильберт, которому несколько сот лет. И кажется, мне попадался кто-то из людей с неподходящим именем.

— А как же Инжей? — тихо спросила я.

Наступило молчание. Оно показалось мне неловким.

— Инжен, может? Никто не знает точно, откуда он взялся. — ответил Винсент. — Говорят, у него смешанная кровь. И говорят, что он владеет магией. Прежде, чем его переманил Энаис — он был моим.

— Энаис его не переманивал. Говорят, Инжен чувствует, кто будет победителем, и всегда уходит на сторону будущего победителя. — подковырнул его Гильберт.

— Но он вроде похож на человека. — поделилась впечатлениями я.

— Он по параметрам почти человек. Что-то ведет его. А что — никто точно не знает. Говорят, у него есть брат, и он тоже на стороне темных сил. — ответил Винсент. — Его никто не любит, потому что у него нет своего мнения. Он просто ищет себе место потеплее.

— Мерзавец. — сообщил Гильберт и залпом выпил фужер вина.

— Перестань. — остановил его Винсент. Гильберт передернулся. И я вспомнила, что кажется Гемтиоза предупреждала, что Инжен работал в школе, где хорошо знают Гильберта и куда мне предстоит идти — по рекомендации Смерти — за зельем от демонов. Значит, вероятно, Гильберт знал слугу демона, но не хочет мне ничего рассказывать. Ну и ладно. Вот умру — тогда ему будет стыдно.

— Значит так. — решил Гильберт, когда мы распили еще по фужеру вина. — Завтра вам надо отправляться за зельем. Ваше величество, сколько туда добираться на твоей химере?

— Несколько дней. — неопределенно ответило его величество.

— Замечательно. Я напишу рекомендации, дам заключительные наставления, и нам придется распрощаться.

Я притихла. Его слова не были для меня новостью. Но отчего-то мне стало невероятно страшно. Да, меня била дрожь, и я не хотела никуда уходить — даже в сопровождении королевской особы.

Мужчины тем временем воззрились на меня и смотрели на меня с сочувствием.

— Она боится. — констатировал Гильберт.

— Ты ее утешишь немного позже. А сейчас лучше нам разлей на троих. — предложил простой в доску Винсент.

Я застонала. Голова еще болела после вчерашнего. Точнее, конечно, похмелье проходило, но если я и сегодня напьюсь — завтра король будет сам везти меня в школу и сам вообще заливать это чертово зелье в демона.

— Плохо, да? — сочувственно похлопал меня по плечу Гильберт, как персонажа Шурика в «Кавказской пленнице» в эпизоде про тост на троих. — Чего так шутишь, а? — агрессивно обратился он к Винсенту.

Король успел стушеваться, но ненадолго. В ответ он заныл:

— Да, вам хорошо, вы сейчас прощаться пойдете. А я один, никто меня не любит. Утолю и без вас тоску.

Пока эти два средневековых увальня пытались развеселить унылую дрожащую меня — я протрезвела окончательно и углубилась в пустоту. Это была такая хорошая пустота, когда мыслей нет вообще. Люблю я вот так отдыхать.

Очнулась я, когда Гильберт засунул меня в пенящуюся ванну.

— Тебе надо отдыхать. — бормотал он. — Знаешь, если не умеешь снимать стресс — нечего его одевать.

В ванной я согрелась. Когда я вылезла — мужчины обнаружились в библиотеке. Перед ними лежал ворох книг. При моем появлении они загалдели одновременно. Потом одновременно замолчали.

— Цыц, старая задница. Я король, значит, я главный. — качал права Винсент.

— Сам цыц. А то превращу в квакушку. — предупредил Гильберт.

Винсент надулся и великодушно дал архивариусу слово.

— Мы тут решаем, как ты дашь демону зелье. — заявил Гильберт.

— Ну, и как? — стараясь казаться равнодушной, спросила я.

— Мы не знаем. — хором ответили мужчины.

— Но мы знаем, у кого спросить. — добавил Гильберт.

Я со стоном села в кресло. Гильберт заволновался и послал короля греть всем кофе. Винсент попытался разгорячиться, но у него ничего не вышло, и он махнув рукой решил не вливаться в конфликт. В общем, пока его величество разбиралось с кофе, Гильберт сказал:

— С такими вещами разбираются ведьмы. Они обитают на островах Тэлерумо. Еще можно спросить у эльфов. Но они вредные и не хотят врезаться в конфликт. — тут Гильберт замолчал, поискал взглядом Винсента, но тот ходил за сервизом. — Если только не поискать тех, которые бежали, не захотели ни обороняться, ни быть на стороне демона. С ними еще можно договориться… — тут из коридора послышались шаги, и Гильберт заорал: — Но ты все же попробуй. Нам придется всех подбивать на оборону против демона, а это война. Нужно торопиться, так как эта нечистая зараза тоже ведет переговоры. Но сначала ты идешь в школу за зельем. Король у нас занятой. Проводит тебя туда, потом придется самой.

Я снова погрустнела. Но в это время на столе оказался ароматный кофе в компании жирных вредных пирожных. Мы немедленно набили рты — каждый свой — и на время установилась тишина.

Потом меня пытались обучить владению других видов оружия. Оказалось, я неплохо обращаюсь с плетью и с арканом, только делаю это крайне медленно.

— Ей нужна магия. — вздохнул Гильберт.

— Ей нужна кровь эльфов. — подтвердил король.

Мы уставились на него с упреком.

— А что? — искренне удивился он. — поймаем этого Сальнеса, он все равно вредный.

— Зачем кровь-то? Для этого достаточно магии.

— Угу. — закивал головой король. — Ты когда-нибудь пробовал с ними договориться? Это в Средиземье они были адекватные — относительно. А у нас они дикие и социально неактивные.

— Плохо. — упрекнул его Гильберт. Король стыдливо покраснел. — В общем, так. Не договоришься с ними — пойдешь к ведьмам. Не помогут ведьмы — обратишься к своим подружкам, агуане. Или позовем Гемтиозу. Она их быстро всех построит. Но лучше бы договориться поскорее. Время — оно…

— Денег стоит. — согласно вздохнул Винсент.

Мы грустно замолкли. Конечно, деньги тут ни при чем. Просто у них война на носу. А может — и у меня?

— В общем, дети мои. Завтра утром выезжаем. Вы тут… — Винсент выразительно, прищурив пронзительный взгляд, осмотрел нас. — Прощайтесь. — на этом он ушел, позвав через окно химеру. Об этом волшебном создании стоило бы написать отдельную главу. Но в тот момент мне было не до нее. До меня неожиданно дошло, что мы действительно прощаемся. Гильберт остается смотреть за архивом с беспрестанными посетителями. Да, это была случайная недолговременная связь, но мне будет так не хватать этого огненного архивариуса, а может, мы больше и не увидимся? Я ведь не знаю, что ждет дальше меня — новую владелицу диадемы. Я бросилась Гильберту на плечи.

— Ну, не плачь. — утешал он меня. — Я тоже буду по тебе скучать. Ты такая неспокойная, излишне идеализированная, и уничтожающая сама себя изнутри, как и положено вашему странному поколению… — он продолжал гладить меня по голове, хотя я пока крепилась и не плакала. Что-то осталось в моем сознании после знакомства с ним — какое-то неистребимое желание верить в лучшее и добиваться этого лучшего, даже если все ветры против тебя, а у тебя под окнами распоряжается черный единорог.

Я проснулась поздно ночью. В разметанном постельном комплекте Гильберта не нашлось. Я села, огляделась. Дико хотелось пить, но ничего похожего я не нашла. Я нехотя, ворча, слезла с кровати и ушла искать водоем — или, на худой конец, чайник.

Чайник сиротливо стоял прямо в коридоре. Видимо, Винсент чем-то отвлекся, когда его относил, и бросил посудину прямо здесь. Идя, я пригладила волосы и попыталась сделать лицо попроще — а то еще опять начнет кто-нибудь обзываться. И тут я увидела Гильберта. Чайник стоял у ног статуи — на повороте. А поворот вел к лестнице, спускающейся на первые этажи. За поворотом коридор продлевался — куда он там вел, я понятия не имею. Там стоял он. Он смотрел на лоджию — скорее, даже висячий сад. Архивариус стоял ко мне спиной, кутаясь в дурацкий плед в клеточку. Его волнистые волосы слегка развевались на ветру. А в проеме вниз головой висела фигура — женская. Это было странное зрелище. Женщина была пухленькая. У ней была страшно бледная кожа — а волосы были темные, длинные. Они развевались по воздуху, но будто не от ветра, а потому что так красивее. У ней были странные губы — не просто пухлые или капризные. Они словно были наполнены воздухом. И они казались невероятно красными. На незнакомке было полупрозрачное платье — черное, с длинным, волнительным подолом и нехилым вырезом. Она висела вниз головой, и они словно мирно беседовали. Ее лицо казалось насмешливым. Еще я успела рассмотреть пышную грудь со странной кожей и невероятно сексуальные сапоги на веревочках, в каких-то невообразимых шнуровках. Ногти издали впечатляли черным цветом. Увидев меня, красотка пышно улыбнулась. Именно пышно — такими казались ее губы. Гильберт соизволил обернуться.

— А, детка. Иди сюда. Познакомься, это Изабелла.

Я подошла. Мы церемонно кивнули друг другу. Ее выражение лица продолжало оставаться насмешливым. Красотка с бледной кожей оказалась вампиршей.

— Представляешь, этот мерзавец ведет с ними переговоры. — поделился Гильберт.

— Инжей? — неправильно поняла я.

— Инжен. — автоматически поправил Гильберт. — Но речь не о нем. А о его самонадеянном хозяине.

— А… — я пыталась спешно сориентироваться. — А разве они не… того… Не вместе?

Гильберт моргнул, стараясь не кидать на меня полный упрека взгляд.

— Мне пора. — ответила Изабелла чистым сопрано. Я дружелюбно помахала ей рукой, Гильберт получил поцелуй в лоб из позы вниз головой. И тут случилась еще одна вещь, которая долгое время казалась мне фантастической. Изабелла раскинула руки, оттолкнулась одной ногой — едва заметно… и повисла в воздухе горизонтально полу. А потом ее ноги уперлись в фонтанчик на лоджии, оттолкнулись, и она в мгновение ока исчезла. Я поморгала, но сомнений не было — прекрасная вампирша упорхнула безо всяких крыльев. Честное слово, если бы ее увидели наши долбанутые подростки, лишенные всякой предвзятости по отношению ко злу — они бы не усомнились, что быть вампиром это невесть какая радость. Я и сама так подумала, когда увидела нездоровый блеск в глазах Гильберта, посвященный упорхнувшей вампирше. И это — только что после такой обильной личной жизни.

— Э! Когда полетаешь — вернись и расскажи, в чем дело. — обратилась я к нему и уже собралась отлучиться и допить чай, пока у него все встанет на места. Ну или ляжет. Но Гильберт усадил меня на скамейку. Если честно, погода не располагала к сидению на открытом воздухе на холодных скамейках.

— Ух, какие они. — поделился он. — Я тебя как-нибудь с кем-нибудь познакомлю в твоем вкусе. Представляешь, Энаис ведет с ними переговоры, хочет перетащить детей тьмы на свою сторону. А они не намерены завоевывать трон никаким демонам. Водят за нос его, чтоб с крбчка не сорвался.

— Так это он ими занят? — уточнила я, допивая чай. Пока хитрый и предусмотрительный Гильберт кутался в шотландский плед — я мерзла в ночной сорочке, хоть у той и были невероятные крылья у рукавов. Вообще у Гильберта оказался богатый выбор женских шмоток. У меня даже затесались нездоровые подозрения — это сколько ж баб он водит, если на каждую столько тряпья? Или у него какой-то свой типаж? Я неуверенно подтянула завышенную талию. Да уж, тогда он любит грудастых девушек — признаться, на мне это дело развевается свободно. Тем временем Гильберт продолжал что-то объяснять. Я допила чай и непреклонно ушла в теплые комнаты, обозвав задумавшегося Гильберта бревном бесчувственным.

До утра еще было время, но спать не хотелось. Как Гильберт ни ругался, как ни внушал мне, что надо отдохнуть перед трудным путем — ничего не получилось. Я была бодра. Я попыталась рассмотреть вблизи химеру Винсента, но волшебное создание лежало с открытыми глазами и не собиралось вставать. Однако я погладила ее по хвосту и по обеим шеям, и никакой агрессии не последовало.

— Не мешай ты отдыхать нормальным! — бегал вокруг меня Гильберт. — Она-то хочет полежать перед дальней дорогой.

Я вняла совету Гильберта. Мы были в конюшнях архива. Как я уже говорила — это был целый комплекс, здесь не было разве что автостоянки. За литературой приезжали из дальних уголков королевства, и лошадей ставили в стойло. Химера, казалось, там не поместится. Но это существо с сомнительной внешностью и темным прошлым как-то скомпоновалось и уместилось в двух стойлах — на что мне было заявлено, что путешествуют сюда не только на лошадях. Моя лошадь дремала в своей каморке

Мы вышли из конюшен и направились к мосту. Это сооружение — архив — было настолько удивительным, что само напоминало химеру. Гильберт заверил меня, что на то, чтобы только научиться здесь ориентироваться — нужно время.

— А у тебя есть ученики? — спросила я. Ответа сначала не последовало. Я обернулась и увидела, что мой вопрос задел Гильберта, и его лицо трудно назвать выражающим гармонию.

— Есть. — обтекаемо ответил он. Я решила не углубляться в тему, раз она его волнует. Я положила ему на плечи руку, и так, как сиамские близнецы, мы одновременно шагнули в жилые помещения. Тут я снова подумала, что в самом архиве мы так и не были, и пожаловалась ему.

— Ну зачем тебе туда? Там свитки, включая очень редкие. Включая очень древние. — попробовал сопротивляться он. Но потом махнул рукой.

Вы ждете, что я буду описывать дорогу в архив? Не буду. К тому же, как я уже сказала — это сооружение было странное. Там были лифты. Я говорю — лифты, но это было нечто магическое. Некий отсек, где можно было почувствовать волшебное влияние магии. В общем, не знаю я дороги. Никаких волшебных лестниц, переезжающих туда-сюда, как в некоторых книжках, здесь не было. Когда я о них заикнулась — Гильберт сквозь зубы выплюнул, что тут была одна писательница, собиравшая материал, из другого мира. Увидела такие лестницы в школе Алисити. Но когда они прочли ее книгу — они поняли, что эти лестницы смотрятся невероятно глупо, и их переделали.

И вот наконец — за несколько дней — я добралась до архива. Это было нечто. Что вам сказать? Трудно представить, что здесь ориентируется один человек. Да, маг, да, эта зажигалка, Гильберт — но он все же человек. Вспомните описание хранилища из чего-нибудь вроде «Имени розы». Так вот, то хранилище заняло бы какой-нибудь один отдел в этом.

— Мое хранилище находится скорее в северной части — объяснял мне Гильберт. — Это не очень хорошо. Точнее, не совсем на севере. Но на юге сейчас теплее. А на пляже Габриэля наверное вообще можно купаться и загорать — так у вас говорят, вроде? В общем, не лучше место для хранения бумажных листов. Все держится на магии. — пояснял Гильберт.

Он поводил меня между стеллажами. Что вам сказать? Потолка у этого помещения просто не было видно. Гильберт сказал, что там стекло, и туда можно подняться, если освоить левитацию нужного уровня. Часов за 8.

— Как ты помнишь, где какой свиток лежит? — опрометчиво поинтересовалась я, пытаясь рассмотреть вверху концы стеллажей с гномьими рукописями.

— Магия. — ограничился Гильберт.

— Слушай, но здесь бы все упорядочить, нормально разложить — и можно было бы брать на работу обычных людей, и ты бы так не парился, а?

— Ну… — замялся Гильберт. — вообще-то, такая идея была. Но для этого нужны знания. Нужны те, кто будет полноправным нашим гражданином. У нас страна еще молодая, а я… я… Ну, конечно — когда-нибудь сюда возьмут других людей. А я уйду на пенсию. — на глаз мага навернулась предательская слеза. Он в панике схватился за мою руку и начал причитать: — Обо мне заботиться некому, у меня даже пенсии нет. Кто мне вставную челюсть подаст? Кто простынь поменяет утром? Где мои внуки?

От неожиданности я начала его сочувственно гладить по голове и попыталась обнять, но вовремя подумала — какая блин пенсия? Да этот маг себе наколдует все, что угодно, хоть гарем! А внуки — наверняка он их настрогал по всему их королевству! А может — еще в другим мирах найдутся. Но Гильберт уже успокоился и предложил мне взглянуть на секретный отдел — издали. Мы вышли на лестницу по каменному мрачному коридору. Внизу простирался зал в несколько этажей. Он производил странное ощущение. Дело в том, что в нем стояли не стеллажи, а сейфы. По ним бегали фиолетовые и белые лучи. Гильберт показал в проходы, которые вели с других лестниц. Там была сигнализация, которую у нас кажется называют тепловой. То есть, там много лучей пересекали проход. Правда, здесь они были видимы. Но пересекались они очень мелко. А потом — в зале с засекреченными книгами стояла такая нагнетенная атмосфера, что сюда не хотелось спускаться.

— Здесь хранится самое важное. — свистящим голосом делился Гильберт. — Самые лучшие заклинания, секреты волшебства…

— Слушай. — не подумав, заявила я. — А тут хранится совет, как всадить демону зелье?

Гильберт задумался.

— Хранится где-нибудь, но… Мне, конечно, ничего не стоит поискать сведения… Убийство демонов — это тонкая работа, и…

— Ну что ты меня пугаешь! — запаниковала я.

— Извини, извини. Помни — ты не из нашего мира. И тебе главное — импровизировать. Ведь наших правил ты все равно не выучишь до конца. И перестань ты паниковать. Наш мир тебе нравится?

— Э…

— Ну вот. А еще вчера ты была от него в восторге. — упрекнул меня Гильберт.

— Да мне нравится ваш мир! Просто меня как-то парит зачинать войну и убивать…

— Ну, знаешь. — Гильберт притянул меня к себе. — Конечно, мы все хотели бы сразу на все готовенькое. Тыпойми — здесь тебе многое простят.

— А потом придет так Смерть и скажет: «Смерть все искупит» — буркнула я.

— Перестань. Смерть тебя полюбила. — попытался подбодрить меня Гильберт. Но от его заявления мне стало только хуже. — Перестань. Ты пока нравишься большинству из тех, с кем ты встретилась в нашем измерении. Даже эльфу, этому принцу. А они народ капризный. И даже демонская подстилка тебя поддержала.

— Ага. Стукач позорный. — буркнула я.

— Э, все не так просто. — протянул Гильберт. — Слушай сюда. Руаза натворила много плохого, и Сальнес тоже, и этот Инжен. Они все приняли тебя несколько странно. Ты действительно считаешь, что он был такой дурак, что оставил с тобой в комнате деньги и не закрыл окно?

Я призадумалась. Кто-то уже говорил мне о том, что эта троица действительно вела себя в последнее время несколько вызывающе. А тут…

— А тут хранятся раритеты. — резко перевел тему Гильберт, протянув руку к помещению. Внизу простирался ряд книг и свитков, цепями прикованных к кафедрам. Сдается мне, что они защищены лучше остальных.

— Дай мне в руки что-нибудь интересное? — попросила я.

— Отсюда не могу. За этими раритетами у меня по сотне лет в очередях стоят, ждут, когда защитное заклинание даст доступ.

— Ну, не отсюда. — попросила я. — Что-нибудь на твой вкус.

Гильберт ненадолго задумался, потом провел меня в один из пройденных залов. Он просто взял какую-то бумагу с полки — и от нее рассыпался сноп волшебных искр. Я с трепетом взяла лист с чернильным текстом. Меня овеяло странное чувство.

— Боже, что это? — с придыханием спросила я.

— А, проняло. — улыбнулся маг. — Это эльфийское письмо, безумно красивое признание в любви. Его… ээээ…

— Написали одной прекрасной эльфийке. — предположила я.

— Ну не совсем. — замялся Гильберт и усмехнулся. — Было тут кровосмешение, когда одного из эльфов взяли в вампиры. А он втюрился… ээээ.

Я поняла, о чем речь, словно историю уже рассказал мне этот свиток.

— Фи. — поморщилась я. — Чего ты мне подсунул?

— Не смейся над влюбленным. Ну, написал он письмо мужику. Вампиры все чувствуют иначе.

Я вздохнула и взглянула на текст.

— «Пусть боги на страсть не пеняют сурово,

И нам в этом мире бок о бок не быть,

Но звезды о нас песнь пропеть уж готовы,

Леса нас готовы от бед сохранить». — прочла я. — Это что, стихи?

— Эльфийское признание в любви. Его изучают как образец любовной лирики. — поделился Гильберт.

— А эта парочка… Ну, того этого?

— Они пропали без вести. — ухмыльнулся Гильберт. — Никто не знает, что даст эльфу вампирское бессмертие, наверное, природное начало его спасло. А его возлюбленный и так мог жить вечно. Это старая история, и никто не любит о ней распространяться. Ни вампиры, ни эльфы не хотят говорить, что произошло с этой парочкой.

Я дочитала посвящение. Оно было грустное, и никакой надежды на то, что они встретились, не оставляло. Настроение испортилось. Я смахнула предательскую слезу.

— Ну, прости. Я не думал, что ты расстроишься…

— Злой ты. — прошептала я.

— Неправда. Я белый и пушистый. — обиделся Гильберт. — вот доживи до моего возраста…

Я не выдержала и рассмеялась. Он зашипел на меня:

— Тихо! Ты ж в библиотеке, истеричка!

Я закрыла рот ладонью. Гильберт отобрал у меня посвящение и вытолкал меня из хранилища. За окнами гасли звезды, наступал рассвет. Мне стало как-то спокойнее. Да все с ним будет в порядке. Он бодрячок. Умница и лапочка. А я… Я… Ну, и я как-нибудь справлюсь. А если не справлюсь — пойду в гости к Смерти. Она прикольная. Там наверное спокойно… Тут меня кто-то поцеловал в ухо. Ну, как сказать — кто-то. Конечно, один мой знакомый, с которым мне предстоит прощаться — надолго. А чего это он делает, бессовестный? Мы ж в библиотеке…

— Ваше величество! — орала я в ухо Винсенту.

— Ну что ты с ним так. — упрекнул меня Гильберт, вытираясь после душа.

— Но он не встает!

— Знаешь, у него такой дурдом во дворце. Он привык спать в небывалом шуме. — попытался объяснить Гильберт. — Ему твоя побудка — как писк мышиный.

Слово «побудка» вызвала у меня какую-то реакцию. Я вспомнила, что у меня с собой телефон. Он же — будильник. Я его достала.

— Поставь звук шума моря. — даже не обернувшись посоветовал маг. Я его послушалась, хотя собиралась поставить пулеметную очередь. Шум моря накрыл тело его величестве через ухо. Тело его величества развернулось лицом кверху, блаженно улыбнулось и потянулось. Гильберт сначала вытаращился, а потом уставился на короля с таким умилением, что я опять усомнилась в его ориентации — я в начале своего путешествия в ориентации их всех сомневалась.

— Доброе утро. — с улыбкой пробормотал король, не собираясь открывать глаза. — Анжелесса, ты причесана?

— Не. И еще я голая. — наврала я. Король вытаращился на нас обоих и погрустнел. Из нас голым был только Гильберт. Нет, похоже, я все-таки сомневалась — нормальная у них ориентация. Бывает. У некоторых.

— Слушай, Ваше величество. Поднимайте Вашу величественную задницу. Вам пора отсюда величественно идти подальше. — доступно пояснил Гильберт, спрятавшись за шкаф.

— Тьфу, хоть бы постыдился. — буркнуло его величество, после чего оно пошло собираться. Гильберт пошел одеваться. А я занялась аутотренингом. Я поняла, что он сильно мне нужнее, когда выяснилось, что я даже не могу в мыслях кого-то отдать Смерти. Аутотренинг выглядел примерно там: «Это ты кому сказал? Это ты мне сказал? Да я таких на кинжальчике вертела! Вот на таких маленьких. Кто мелкий? Кто баба?! Всех замочу!». Я попробовала, но настроение только ухудшилось. Да, черт побери, что тут о себе думают эти нечистые силы, мать их за ногу?!

Словно прочитав мои мысли, на меня с упреком взглянула Винсентовская химера. Это необычайное создание устыдило меня своей гармоничностью и одновременной несовместимостью. Я погладила ее чешуйчатую серебристую шею и потрепала ей змееобразную голову.

— Только клыки ей не гладь. — буркнул Винсент. — Она этого ужас как не любит.

Ну что вот он мне настроение портит, я вас спрашиваю? Я и без него знаю, что никто меня не любит. Ни химера, ни Славка. И вообще все… того этого… гады. Не буду я описывать сцену расставания. Только Гильберт на прощание перед дальней дорогой посоветовал мне думать не так длинно. Я про аутотренинг. Почесав затылок, он посоветовал ограничиться «Я самая обаятельная и привлекательная. Я всех убью.». Тренинг мне понравился. Специфичный такой — как раз для нашей эпохи. То есть — для их. Короче — для обеих прокатит.

В молчании мы пролетели над лесом. На одной из полян сверху мы увидели странную компанию. Это была армия. Но даже мне сверху, с моим жутким зрением было видно, что это демоны. Я покрепче прихватила диадему на голове, нагнулась и плюнула.

— Молодец. — среагировал король, который сидел вереди и вроде бы ничего не видел. — попала вон.

— Вы правда так далеко видите? — полюбопытствовала я.

— Ну так. У нас ведь нет этих ваших… компутиров. Которые вам зрение портят.

Я фыркнула. Мне сверху было видно только, как отряд где-то из 10 демонов среагировал и задрал головы — прямо вот так, дружно. Потом увидели нас, загалдели.

— Ты больше так не делай. — попросил Винсент. — А то ты нам всю маскировку сорвешь.

Я кивнула, только потом подумав — а как он увидит мой кивок своей спиной? На одной из полян внизу повстречался единорог — тот самый, черный. Он мирно пасся. Флегматично проводив химеру взглядом, он вернулся к своему занятию. Мы перекусили прямо на лету. Но вообще-то есть не больно хотелось. Внизу пролетала волшебная страна. Я увидела, что она действительно похожа на серп — или диадему. Или полумесяц. Или вопросительный знак. Было видно, как различается вода на северном и южном побережьях. Хотя до южного еще было далековато. Я увидела белые вершины гор и синие горные озера. Лишь в одном месте лес горел, покрытый сизым дымом. Король заерзал.

— Кто потушит пожар?

— Эльфы. — ответил Винсент. — И это фигово. Надеюсь, догадаются гномов позвать, но там ближайшее подземелье далековато.

— Вы где таких слов наслушались? — спросила я, с грустью наблюдая, как прямо к пожару — одна-единственная — плывет туча. Наверное, эльфы дождь наколдовали.

— Слушай, красотка. После того, как мы видели друг друга голыми…

— Это когда? — вяло огрызнулась я.

— Так это… после того, как мы обнимались… — он замолчал, поняв, что я всерьез задумалась — а не плюнуть ли? — В общем, после того, как мы ехали вот так, в интимной обстановке — может, на ты перейдем?

— Так ты мне в дедушки годишься. — прикинула на пальцах я.

Винсент надулся и больше не заговаривал до остановки. А остановка была в горах. Кроме холода и свежего воздуха, восхищаться можно было многим. Но Винсент быстро раздал мне рекомендации по организации лагеря и пошел разбивать палатку и вешать гамак.

— Ты будешь спать в гамаке? Холодно же. — выдала я.

— Хочешь ты туда лечь?

Я задумалась. А, отчего бы, собственно, и нет? Он король, ему задницу беречь надо. А моя жизнь нескладная… Я немедленно выгнала пагубные мысли. Нет! Моя жизнь — складная. Я вон вообще в волшебном королевстве, а король мне вино наливает. Нельзя допускать негатив. А то диадема услышит и найдет себе другую хозяйку — более открытую хорошему. Итак — нас ждал ночлег в лесу Фемисии, в его северной части.

— Слушай, этот… король. — вино оказало свое пагубное влияние. А ведь я обещала не пить. Но пока я на смертин манер с размаху положила ему руку на плечо. Ни о чем не подозревавший Винсент звонко подавился закуской. Я постукала его по спине.

— Чего те? — устало ответил он. Надо ж — устал, бедный. А ведь ничего не делали. Ну, летели себе, замерзли малость. По мне так это вообще отдых.

— Классное у тебю эт… королевствствсво.

Винсент смерил меня подозрительным взглядом.

— Оооо, да тебе пить нельзя.

— Неа. — икнула я, благоразумно решив не спорить с трезвым.

— Слушай, хранительница. Ты замуж не собираешься?

На этот раз подавилась я.

— Разве можно… их… под руку такие вопросссы?

— А ты не отлынивай. — витиевато посоветовал Винсент, удивляя меня познаниями в области блатного языка.

— А на йух оно мне? — ответила я, уставившись на костер и пережевывая бутерброд.

Король уставился в звездное небо, видимо, заучивая новое слово. А чего я такого сказала? Ничего не помню.

— Ну ты это… Женщина. Слабая. Мягкая. Тебе нужен защитник. Воин там. Или маг на худой конец.

— Найму. — отмахнулась я.

Король, злобно поскрежетав зубами, пояснил:

— Слушай. Ты сама сказала — тебе мое королевство нравится. Гильберт жениться не согласится ни на ком и никогда. Наверное… В общем, это. Присмотрела кого-нибудь?

Я подумала, что пока ко мне были добры только игуане. А они, между прочим, очень даже ничего. Но потом решила действовать методом шоковой терапии. Не, если я ему скажу про Энаиса — боюсь, он меня на плаху отправит. Вот прямо здесь. Потому я решила не шокировать его слишком.

— Инжей. — ответила я, не глядя на него.

Король больше не давился. Он просто переставал жевать, видя, что я собираюсь отвечать.

— Инжен, может? — поправил он с надеждой, что я вообще пошутила. Я энергично закивала. — Э… Ну, конечно, он блондин с серыми глазами, и умный… где-то как-то… Но может, это, кого другого?

— Другого? — я сделала вид, что задумалась. — Ну, можно и другого. Ты вообще как смотришь на мужские гаремы? Ну… у тебя тут столько симпатичных…

Винсент сделал вид, что ему тут так вообще пофиг, насколько я озабочена, но решил не давать мне перечислять, кого я отношу к симпатичным, и буркнул:

— Сообразим.

Больше он в эту ночь дурацких вопросов не задавал. Только ночью, лежа в гамаке, уставившись на звезды сквозь уходящее опьянение, я думала — как они так могут ту, в войне? Это прекрасное измерение — как назвал его мой учитель и любовник, Гильберт — оно прекрасно. Да если от меня действительно что-нибудь зависит — я сделаю все, чтобы никакой войны не было. За этими мыслями я заслуна, думая при этом: ну, замочу я одного — одного! — мерзавца. Но другие будут жить под этим чистым небом, в этом царстве-королевстве — мирно.

Разбудил меня Винсент. Дыша на меня паром вин, он нес неясную мне ерунду:

— Слушай, а тебе понравились эльфы?

— Я видела только Залара — пробурчала сквозь сон я.

— Так он принц! Ну, как он тебе? — тряс меня Винсент.

— Не в моем вкусе. — признала я. Винсент подозрительно быстро отстал. Но ненадолго. Скоро он вновь разбудил меня. Решив, что пора вставать, я села.

— Слушай. А если мы найдем эльфа это… в твоем вкусе — ты за него выйдешь?

— Мне понравился Сальнес. — сквозь пары сна вякнула я. Король погрустнел и отстал. Но ненадолго. Он снова меня разбудил с дурацкими вопросами.

— А если я Гильберта уговорю? — тряс он меня.

— Угу… — я уже поняла, что Винсент одержим больной идеей — выдать бедную меня замуж. Моим смутным ответом он удовлетворился и отстал. Но ненадолго.

— Я тебя познакомлю с такими парнями! У меня маг есть знакомый — Гаральд. От такой маг! Отличный парень, и вообще… А может, у тебя есть предпочтения?

— Ботаники меня не возбуждают. — соврала я и, пользуясь замешательством короля, бухнулась подремать еще немного. Он будил меня еще несколько раз. Он сватал меня к воину и какому-то именитому вампирус эротичными именами, и кажется — к нашему какому-то рок-музыканту. Когда опять началась тряска — я сквозь сон ответила:

— И еще мне нравится… этот… Тедди Дан. — наврала я в полусне.

— Да подожди ты. — огрызнулся Винсент. — Тут неприятность случилась…

Я скрипя села. Не выспавшийся взъерошенный Винсент с мешками под глазами тер репу — голову, в смысле. У него в руке был лист бумаги.

— Что это? Откуда? Факс? — мямлила я.

— Ша. Не матерись…

— Не. Факс — это почта такая… А, ладно. Говори, что случилось?

— В столицу вторглось семейство горгулий. Пока не нападают, спят себе днем, но надо им чего-то. Придется ехать с ними разбираться.

— Подожди… этот… как тебя… король. Может, еще все нормально…

— Может. — вздохнул Винсент, даже не обратив внимания на мое панибратство. — Только это все же темные силы.

Я еще покряхтела и спросила:

— Завтракать пойдем?

— Пойдем. — кивнул Винсент. Небо светлело, звезды меркли. Я растревожила угли, снова зажгла костер и поставила греться котелок с водой. Почему — я? А потому, что Винсент наконец изволил заснуть. Жаль, недолго ему пришлось спать. Разлив чаю, я безжалостно подняла его в вертикальное положение.

Глава 6

— Не, мам, я сегодня в школу не пойду… — пробормотал сквозь сон Винсент и сел, протирая глаза. Увидев меня, он ахнул от испуга и чуть не лег обратно, пояснив: — Ойух… черт!

Я обиделась. За это время король понял, что опять обидел гостью, которой теперь кажется надо шнурки гладить и буркнул:

— В зеркало на себя глянь. — после чего смурной углубился в чашку. Я зеркала не нашла, достала свой кинжальчик и отшатнулась:

— Елки!

С отшлифованного металла на меня смотрело чучело с пятнами гари на лице. Ну, подумаешь, испачкалась в угле. В следующий раз сам будет воду греть по кострам.

Вытерев уголь, я допила чай, мы тщательно уничтожили костер и его остатки и пустились в путь. Прекрасная погода в облаках кажется прохладной. Но солнце светило так чисто, что я чуть не прослезилась и даже попыталась поухаживать за его величеством. Оно норовило заснуть в полете, и даже бодрый воздух его не спасал. Зато моя трескотня возымела на него странная действие. Он тряс головой, изредка моргал выпученными глазами и вообще делал мне всякие намеки, чтобы я замолкла. Я один раз поддалась на его уговоры и замолчала, и он немедленно заснул. Пришлось опять начать ему рассказывать всякую ерунду. Я попробовала ему на пальцах передать содержание Санты-Барбары. Оказалось, что я очень хорошо помню этот сериал. Потом, как бы король ни молился — хоть он и делал это безмолвно — я не утихала. Заснет еще, свалится, где его потом искать?

Безмятежный день полета прошел почти без проблем. Если не считать пару встречных. Да, представьте — у нас были встречные. Сначала, когда мы пролетали над необычайной красоты горными пейзажами, нам навстречу пролетели ведьмы. Да, именно так — на метлах. Впрочем, одна, самая крепкая, летела в ступе. Ну, что вам сказать про ведьм? Женщины разных возрастов. Одеты — как бы это помягче сказать — в сорочки. Именно так. На головы у многих намотаны платочки — на манер бандан. Пересекаясь с королевской химерой, они радостно загоготали. Одна, средних лет, визгливо сообщила:

— Что не на пляже, суслик? Погода чудо!

— Встречай потепление! — радостно подтвердила еще одна, помладше, с короткими волосами на манер мальчика.

— Смотрите — нашу увел! — взвизгнула еще одна, у которой, как мне показалось, из выреза торчали лямки топика от купальника.

Женщины радостно захохотали. Их разномастные лица — у кого добрые, у кого агрессивные, у кого блаженные — дружно перенимали эмоции. Повизжав еще немного, они выстроились ровным косяком за ступой, где восседала седовласая, но не старая дама, и улетели, звонко смеясь.

— Это… почему — «их»? — настороженно переспросила я, но Винсент только смущенно фыркнул. Дескать — шутк, да? Так и осталась моя принадлежность к дамскому нечистому обществу сомнительной.

— Слушай, а про пляж это хорошая идея. — неожиданно сообщил Винсент.

— Какой пляж? У тебя война на носу, он загорать хочет!

Винсент показал мне рукой куда-то влево, и я увидела необычайно синее море. Сверху еще был виден безумно белый участок, похожий на заснеженный. Если бы рядом не росли зеленые деревья, я бы и не догадалась, что это пляж.

— Пляж Габриэля. — пояснил Винсент.

Мы приземлились возле лесной полосы и разбили обеденный лагерь. Жечь костер не стали. И тут его величество внаглую взялось снимать с себя штаны.

— Ты… вы что?! — офигела я.

— Мы ничего. — огрызнулся король, вешая вещи на ветви кустарника. — Хочу на пляж сходить. Ты со мной?

Я хотела отказаться. Но время близилось к обеду Погода действительно радовала — как я поняла из выкриков ведьм, возвращавшихся с купания, это все же была весна. А может — нет? В любом случае, здесь климат можно было сравнить с сочинским или турецким. Солнышко светило, пальмы колыхались, а море было синее — синее. Я нерешительно выудила из сумки сорочку, переоделась — ну, нет тут у меня купальника! — и пошла вслед за радостно улепетывающим к синей полосе Винсенту.

Пока я плелась за ним, он успел вбежать в воду, понырять, радостно поорать, махая руками во все стороны и выбежать на берег в мокрых трусах. Я смерила его одетую часть взглядом и покраснела, отворачиваясь.

— Хватит краснеть! Иди сама промокни и эротично облегайся одеждой! Пусть другие краснеют. — предложил перевозбужденный Винсент и снова побежал в воду, вопя, как первоклассник у бесплатного зубного врача. Я фыркнула и попыталась последовать его примеру. В воде, заправляя волосы руками за спину и гладя их мокрыми руками, я спросила у наконец уставшего нырять Винсента:

— Слушай, тебе не стыдно? У тебя такой стресс, а ты голый в речке.

— В море. — назидательно поправил король и нагло продолжил: — Знаешь, конечно, будут разговоры. Тут духи всякие — лесные, водные, воздушные… Ну если б я один был — да, были бы пересуды. А так я с молодой спутницей. Ну, захотелось ей купаться, разве я мог ей отказать?

От такой душевной простоты я сначала обомлела, а потом начала грозно надвигаться на наглеца:

— Это что за подстава, дядя? Да за такой провокат тебя катать самого надо!

— Э, девушка… не надо… Я это… король. — попятился Винсент, задом приближаясь к берегу. Я выудила из воды плавающую возле берега одну из оторванных водорослей и, размахивая ею как плетью, побежала на Винсента с однозначными криками. Винсент бросился на берег не раздумывая. Я пару раз попала по его гарцующему заду, после чего хлипкая плеть порвалась. Удирает он тут, да у меня талант обращаться с плетью. У меня даже есть с собой. Одна. Когда я осталась безоружной, этот бессовестный старый пень начал в отместку носиться за мной, оглашая пляж победными воплями. Мне пришлось убегать. Чтобы не позориться на фоне голосистого догоняющего — я начала визжать. Получалось это так лихо, что пару раз мне показалось, что из разных углов пляжа и из-за волн выглядывали встревоженные лица странной фактуры. Наконец из песка вылезла чья-то холодная, как лед, рука, схватила меня за руку, и я улетела вдоль линии песка, чудом не разбив нос. Винсент грамотно затормозил и бухнулся рядом, уставившись в синее небо. Мы лежали и пыхтели. Рука, добившись тишины, исчезла. Наконец Винсент вернулся к любимой теме:

— Эх, сколько энергии пропадает. Замуж тебя надо…

— Да отвяжись ты. — отфыркивалась я. — Я может вообще того — женщин люблю…

На минуту воцарилась непонимающая тишина. Потом король обидно и громко расхохотался — прямо на весь пляж, так что даже со стороны леса из кустов разлетелась напуганная стайка цветочных фей.

— Ну чего ты гогочешь? — обиделась я. — Сам женись, тебе точно давно пора.

Король, продолжая смеяться — но уже как-то тише — пошел на обед. За обедом волосы высохла, одежа, впрочем, тоже — только остался необычайный запах моря и соли. Я поняла, почему девчонки летели в таком неглиже. В сорочке купаться удобнее, и плечи не обгорают. А загорать у них, в этом времени видимо просто не принято.

Мы нехотя покидали пляж. А в один миг, выглянув из кустов, я и вовсе решила, что он тут намерен задержаться — он шел как-то странно, словно что-то его тяготило. Впрочем, когда я оглядела его полностью, я поняла причину замедления. Его за ступню обеими руками обнимала девушка — по виду совсем юная. Я вспомнила, как я однажды просила автограф у Игоря Николаева, невесть как оказавшегося в Нижнем Новгороде без присмотра. Но речь не о том. Это юное создание просто ехало вслед за шагающим Винсентом.

— Нет. — огрызнулся по дороге король.

— Но ведь Вы король! У вас наверняка много важных дел! — нежным голосом оповестила девчушка. Мне показалось, что ей вообще было лет 15. Да что ж он — совсем с катушек съехал, пень старый? Но в следующую минуту я запуталась совсем.

— Ну, помогите мне! Дайте мне Вам помочь!

— Нет, девочка. Иди в свой лес, доучивайся там.

Оказалось, что эта незваная гостья с длинной белой косой и безупречной внешностью, в длинном платье с несколькими юбками — настоящая ведьма. Более того — не просто ведьма, а хюльдра.

— Но вы же живете на севере! — вспомнила я, узнав об этом.

— Но школа-то здесь, рядом. — всхлипнула хюльдра.

— Погоди, а у тебя и эти есть… копытца?

Хюльдра кокетливо глянула на меня и показала коровий хвост — длиннющий, с бурой кисточкой на хвосте. Моя нижняя челюсть упала в песок. Оказалось, что она проходит обучение, но ей не хватает практики, чтобы отличиться. Так она подстерегла Винсента и просит у него шанс проявить себя.

— Девочка, мне сейчас некогда. — виновато вздохнул король.

— А что надо сделать? — встрепенулась Лусиа. Вообще-то, у ней было другое имя, сложное и дико красивое, но я его не запомню никогда в жизни. К тому же, в этом мире не принято называть кого-то иначе, чем тебе его представили. — Накрыть стол? Перевоспитать владычицу тьмы? Укротить дракона?

— Убить демона. — буркнула я не подумав. Услужливая хюльдра в желании выслужиться готова была и на это.

— Убить? Да легко. А я его… в лапоть оберну. — обрадовалась она.

— Нет. Только убить. — воспротивился Винсент и незаметно для нее с ненавистью глянул на меня. Я виновато улыбнулась.

Лусиа загрустила, но через пару секунд уже искала другие способы услужить владыке.

— Да мне некогда, девочка… — вяло сопротивлялся он.

— Лусиа. — охотно подсказала Лусиа. — А хотите — я вам станцую?

Король было воспрянул и явно собирался дать согласие, но я дала ему подзатыльник.

— Слушай, король. А я не местная. — напомнила я.

— Ты меня хочешь подвести под монастырь? — с грустью констатировал Винсент.

— Монастырь? — неуверенно повторила я, и мы с хюльдрой не сговариваясь переглянулись. Но я тут же отвлеклась и поинтересовалась: — Слушай, хюльдра, а как ты передвигаешься?

— Я ведь ведьма. — пожала она изящными плечами. — У меня метла есть.

— Но ты не из этих. — задумалась я, вспомнила я встреченную нами команду.

— Э, девочки. Я вам тут не мешаю? — забеспокоился Винсент.

— Нет. — дружелюбно ответила хюльдра и на всякий случай поинтересовалась и моим мнением: — А тебе?

— Не. — отмахнулась я.

Мы снова дружно задумались под тревожным взглядом короля.

— Боюсь, нам придется прощаться, ваше величество. — произнесла я.

— Нам все равно бы пришлось прощаться. — огрызнулся он. — Просто теперь я поеду разбираться с делами. А хранительница диадемы пойдет под охраной ведьмы-недоучки, соблазнительницы мужчин….

Лусиа презрительно фыркнула. Я погрустнела. Что ж это делается — сначала Гильберт, теперь Винсент. А прощаться грустно, тем более это самый высокородный знакомый из тех, кто у меня был… Всем, кажется, передалось мое настроение — по крайней мере, все его поняли. Хюльдра виновато замолчала. Винсент сочувственно положил мне руку на предплечья, почти в обнимку. Потом решил то ли развеять атмосферу, то ли наоборот добить меня и сказал:

— Знаешь, боюсь, сейчас у меня в стране не лучший порядок. Хоть ты и считаешь меня невесть каким классным, но я похоже не лучший король. Народ нервный, но это все же народ… Так что, если кто будет вести себя несколько агрессивно — ты не отвечай на провокации, ладно? Ты здесь человек чужой, боюсь — тебя и с моей протекцией не будут жаловать. Я напишу письмо в школу. Тебя там примут согласно указаниям, дадут зелье. Ну а дальше вы сами. Придется навестить эльфов, они подскажут, как влить в демона это зелье. А там… в общем, импровизировать придется.

Я скорбно вздохнула и оперлась рукой на его колено. Ну чего он меня угнетает? Я и так еле держусь. Хюльдра тоже вздохнула — но не грустно, а скорее томно так, совратительница — и положила ему руку на второе колено.

— Слушай, Лусиа. — обратилась я к новой провожатой не оборачиваясь. — А он у вас того… женат?

— Не. — быстро ответила ведьма скандинавских мифов. — У него была жена, но она покинула наш мир. И еще у него есть дочка. Учится в нашей школе.

— У ней есть магические силы? — заинтересовалась я.

— У ней есть тетка-фея. — мирно пояснила хюльдра. Я понимающе кивнула. Пора было собираться в дорогу. Лусиа весело поскакала делать мне метлу.

— Слушай еще. — обратился ко мне Винсент. — Ты можешь выглядеть в глазах всех лучше, если будешь заводить хорошие знакомства. Не водись с вампирами — их не любят. Водись с эльфами — они первородные. Не водись с орками — они тупые и агрессивные. Водись с берегинями — правда, их у нас мало. У тебя есть знакомства с морскими конями и агуане… И еще с лесной ведьмой — неожиданно громко гаркнул он, увидев, что Лусиа приблизилась. Она кокетливо подмигнула и подала мне метлу. Это сооружение было самопальное — с бамбуковой палкой и бамбуковыми же веточками, перемешанными с сухими водорослями.

— Моя личная метла. — похвалилась я перед Винсентом. Король покивал с видом «Эх, блаженная, мало тебе надо для счастья». Лусиа приволокла свою метлу и попыталась обучить меня езде. Что сказать о метле? Это круто. Неудобно, но круто. Представьте, что вам надо удержаться на палке, а больше ничего вас не держит, а держаться надо горизонтально земле.

— Держи ноги вместе! — орала мне вслед Лусиа, когда я с воплем ужаса и восхищения летела над белоснежным песком вниз головой, безуспешно пытаясь держать равновесие.

— А мне нравится так! — наврала я.

— Ляжки сожми, лошадь! — пролетая мимо, поделилась опытом хюльдра. Я послушалась ее совета. Метла немедленно вернула меня в нормальное положение. Вопль ужаса сменился на крик радости.

— Блиин! — орала я. — Это круче, чем секс!

— Ага! — согласилась не подумав хюльдра. Но потом вспомнила, что она должна казаться невинной, и переспросила: — Извини?

Мы примолкли и оглянулись на представителя мужского общества. Винсент благоразумно сделал вид, что ему все равно.

Когда мы приземлились — я почувствовала, что мне как-то нехорошо.

— У тебя же нет морской болезни. — отметил Винсент, стараясь не глядеть на меня, занятый написанием послания школе.

— У меня ее и нет. — подтвердила я, опираясь о пальму. Добрые летающие малютки-феи с опаской поглядывали из-за листьев. Их необычайные крошечные лица заинтересовали меня. Все феи обладали волосами — но не как у двуногих, а в виде цветочного узора, с развивающимися изящными веточками. Одежда была странной — вроде бы, на манер дворцовых платьев, но так сильно изорвана… У них были огромные глаза — фасетчатые, как у стрекоз. И у них были умопомрачительные крылышки. Но глаза в виде стрекозьих отвлекли меня. Я не смогла сдержать тошноты.

— Значит, так, девочки — заявил Винсент, махая листом бумаги, чтобы чернила скорее высохли. — Я вам написал послание. Хюльдра, помогай Анжелессе. Анжелесса, помни мои указания. Придумайте, как слать мне отчеты.

— А где ты в лесу чернила раздобыл? — спросила я.

— Наколдовал. — отмахнулся Винсент.

— Ты обучен магии?

— Дорогуша, в этом мире без магии нельзя. А я к тому ж король. — усмехнулся Винсент.

— Он знает простейшие заклинания. — легкомысленно пояснила Лусиа, плюхаясь со мной на ствол сваленного дерева. Дружелюбные — при короле-то — феи любезно обмахивали мою зеленую физиономию каким-то листочком.

— А они умеют разговаривать? — вяло поинтересовалась я.

— И еще грамотнее тебя, Хранительница. — услышала я тоненький колокольчик. Я оглядела фей. Они все рассмеялись и спрятались за листьями. — И нечего таращиться своими смешными глазами! — снова раздался приступ хохота.

Подумаешь, истерички. На эту мою тайную мысль раздался голос:

— Мы не истерички! Мы эмоциональные. — раздался голос. Я поняла, что он звучит у меня в голове. Так вот как разговаривают цветочные феи.

— А у вас палочек нет. — попыталась я обидеть их. Они снова рассмеялись. Что это был за смех! От множества колокольчиков разбегались крохотные солнечные зайчики — цветные и крайне яркие. Я вспомнила, как я таким зайчиком угодила в глаз злобному единорогу.

— Винсент — я потрясла короля за руку. — А они хорошие?

— Ээээ… Ну в общем да, как видишь. — Винсент дружелюбно улыбнулся малышкам. Они радостно заверещали не открывая ртов и замахали ему ручками. — Но если только ты их разозлишь — пеняй на себя.

— Их трудно разозлить. Они ржут как обкуренные. — тихо сообщила я ему. Малышки снова рассмеялись и куда-то удрали.

— Вообще-то, да — подтвердил король. — Они выгнали со своей поляны всех других существ, которые пытались там поселиться. Такие вот малышки.

Тем временем они притащили мне тряпицу — ужасно старую и рваную.

— Вот, возьми. — снова сказал колокольчик, и тряпица бухнулась мне на лоб. Ну, не подумала я ловить эту странную паклю… Сколько тут поднялось смеха!..

Я сняла тряпку. Она была влажная и ароматно пахла. От запаха в голове светлело, и последствия первого полета на метле испарились в эфир.

— Это лучшее средство от любого недуга. — раздался голосок. — Всегда носи тряпицу с собой!

Я поблагодарила фей. Тут Винсент вручил мне письмо и нарочно бодрым голосом сообщил, что пора расходиться. Расходиться… Как не хочется…Я собралась было грустнеть

— Не вешать нос! — напомнил король и шлепнул меня пониже спины. — А то тебя выкинут обратно, и ты не увидишь нас вообще никогда. Я взяла себя в руки. Правда — нельзя раскисать. Эта вещица — диадема — реагирует на настроение и выгоняет тех гостей, которые смеют унывать в этом мире. Вот такой тоталитаризм. Но обняться на прощание мы все же решились. Некоторое время мы пролетели вместе, но когда за лесом Фемисии показались горные вершины и пики школы — мы пошли на снижение. А величественная химера, взмахнув крыльями над нами на прощанье, полетела дальше — к видневшемуся вдали синему речному пятну. Насколько я запомнила — это и была бухта на реке Амдоси, где располагался столичный город. Ничего этого с нашей высоты было не разглядеть. Зато вдали я видела лес — лес Идмалда. Гильберт, знакомя меня с картой, сказал, что раньше лес Фемисии и лес Идмалда были одним, а реки не было. Но потом сила, о которой он не стал рассказывать под предлогом отсутствия времени, расколола королевство. Появилась бухта в заливе Крат, разлилось озеро с восточным названием Ми — по воле тех, кто его открыл когда-то, приплыв на этот необычайный кусок земли. А еще раньше форма королевства никак не напоминала месяц — она была иной. При упоминании об этом Гильберт мрачно глянул на груды свитков и книг в одном из отделений и сказал, что без знания истории не стать местным, а на ее изучение нужно больше времени, чем есть в жизни человека. От залива Крат до южного берега, где также расположились живописные холмы простиралась равнина. Вот бы посмотреть на все это, но, как сказал бы ворон Гамлет в своей манере — «Время — деньги». Интересно, куда он пропал?

Наши метлы спланировали между изящных башен на мост. Я в удивлении осматривала школу Уд. По мифам — на этом месте была река. Но однажды она ушла в землю, а вместо нее появилась пустошь. Стояла эта пустошь на границе леса Фемисии, а дальше шла равнина. За это место долго сражались местные обитатели. Но предшественник Винсента, стукнув кулаком, велел здесь основать школу. Место самое то — и природа под носом, и столица недалеко.

— А где все? — наконец спросила я у Лусии, и тут раздался непонятный стук. Я поняла, что это стук по стеклу и огляделась. В одно из окон стучала девушка с бледным лицом и темными волосами.

— Сирена. — прошептала Лусиа.

— Она… кто? — попыталась уточнить я.

— Никто. Одна из учениц. — пояснила хюльдра и весело помахала ей в ответ. Тут же сирена руками начала показывать ей знаки, проводя руками напротив горла — вроде, все, кранты тебе, хюльдра. Лусиа грустно вздохнула и поправила волосы.

— Я ушла из школы без спросу. Услышала, что рядом Винсент, и побежала просить его о милости. Винсент добрый, только надо уединиться с ним — чтоб никто не видел, что он помогает. — тихо рассказывала Лусиа.

— Так тебя сейчас будут строить? — уточнила я.

— Не знаю. — прошептала Лусиа. — Сейчас уже закат. Занятия закончены. Учителя разошлись с занятий. Кто проверяет работу, кто готовит завтрашний день…

«Кто ищет камень бессмертия» — добавила я мысленно, вспомнив одну известную историю. Отчего-то было не по себе. Я в последний раз в школе была давненько. Она в моем родном городе. А летом — когда у меня была возможность туда ездить — никто в школу не собирается, даже на встречи. Но я и летом не ездила домой. Мне там тупо нечего делать. Я прогнала из головы мрачные мысли, и оказалось, что перед нами стоит странное создание. Казалось, что ее кожа — из мрамора, а седые волосы собирались в старинную прическу. Одета была дама в белую простынь. Так мне показалось. Была и кофтенка — подобие туники.

— Ты упрекаешь своих родных? Это глупо, дитя. — нравоучительно сказала она мне. Я смущенно опустила глаза и увидела, что она обута в босоножки на манер греческих. Так вот в чем дело. Она из древнего Рима или Греции… — Источник цивилизаций — в нашем с тобой мире. — важно согласилась дама. И я поняла, что она читает мои мысли. Какой кошмар… Моя классная руководительница тоже умела нечто подобное. Римлянка улыбнулась моим мыслям и сообщила: — Меня зовут Ицилия, и я преподаю здесь историю. Пройдемте, девочки. Где письмо Винсента?

Мы шли за ней по мосту к лестнице. Она привела нас к дверям. Это было вообще странное здание. Оно состояло из огромных камней. Как их поставили друг на друга? Когда правил отец Винсента — навряд ли существовали тракторы, даже в моем мире. Правда, здесь столько магии…Я изо всех сил старалась не думать о дурном. И вообще — о том, что не хотелось бы делать известным Ицилии. Но в голову и так лезла всякая дурь.

Пока мы шли — отовсюду выглядывали разные лица, детские и почти взрослые. Пару раз дорогу переходил ходячий скелет.

— О ужас. Это тоже ученики? — прошептала я.

— Да. Только не ори при их виде. Эти скелеты такие провокаторы, а наказывают за неприятие друг друга строго.

Я смолкла. Прямо из стен временами выглядывали головы — призрачные, как я поняла. Помня о совете хюльдры про скелетов, я на всякий случай все равно помалкивала. К тому же, на третьей внезапно вылезшей голове я перестала бояться. Тем временем нас провели в зал со множеством столов, расставленных на манер амфитеатра. По дороге я успела подумать, что пожалуй неплохо, что из всей этой теплой компании мне досталась хюльдра. Хоть из-за недостатка знаний я и не очень представляю, что это такое. Кажется, они живут в лесах, у водопадов, и заманивают проходящих мужиков эротическими танцами. И еще они дают первоклассные советы, которые обязательно надо слушать. В это время Ицилия успела ознакомиться с письмом.

— Это зелье — очень древнее. Мы его храним с незапамятных времен, и крайне редко пополняли его запас. — наконец заявила она.

— Ну очень надо. — сделав честные глаза, заявила Лусиа.

— Конечно, надо, раз Винсент требует. — отмахнулась древнеримская жрица. — Но как ты, дитя, собираешься влить его Энаису? Он ведь подлый, и подлость увидит за версту.

— А я не буду с ним — церемониться. — отмахнулась я. — Эльфов найму, они из лука его подстрелят, а стрелу мы отравим.

— Конечно, эльфы охотно согласятся уничтожить зло, угрожающее всему миру. — задумчиво согласилась Ицилия. — Но ты права. Это лучший способ — отравить оружие и побороть его. Тем более сам Энаис слабый воин. Его и девчонка побьет.

Я приободрилась. Блин, классная тетка! Пара позитивных слов — и у меня заряд энергии и оптимизму. И я вновь готова к длинной борьбе.

— Значит, так. Идем за зельем. — постановила Ицилия.

Пока мы шли по коридору — бессмертная жрица объяснила, что мой аккуратный кинжальчик очень удачно смажется зельем. Можно окунуть его в зелье практически раз — и долгое время это оружие будет разить нечисть наповал с одного удара.

— Будь осторожна, детка. — продолжала Ицилия. — За этим зельем шла безумная охота. Мы отбились невероятными усилиями. Как только конкурент узнает, что оно у тебя — за ним придут. И тебе придется отбиваться. Поэтому никому не говори о нем. Тут все равно никто не знает, зачем ты идешь и куда. Нельзя говорить о его силе. Это удивительное зелье. Оно ищет сильные места и уничтожает их. Одно время его использовали, чтобы лечить тех, кого исцарапали или поранили нечистые силы. Но потом стало ясно, что это снадобье сложно создать заново. К тому же — когда между силами тьмы и света заключался договор… Ведь Гильберт тебе об этом рассказывал?

Я была в задумчивости, потому просто молча покачала головой. Нет, ничего такого мне никто не рассказывал.

— В общем, зелье спрятали, а нечистую силу усмиряли другими способами — не такими болезненными для нечисти, и из доступных ингредиентов.

— Что же такого заложено в эту смесь? — задала я риторический вопрос.

— Кровь прошлых богов. — ответила Ицилия не оборачиваясь. Я замолчала, вспомнив, что в этой стране вопросы задавать вредно для серых клеточек. Все же — полный содом у них тут. Со злыми духами тут заключают договоры, а кровь богов используют вместо подсолнечного масла… Немедленно изменив направление мыслей, я поправила капюшон на волосах и остановилась. Почему? Просто Ицилия остановилась. И хюльдра тоже, врезавшись от неожиданности в меня, поскольку шла следом.

— Мы пришли. Вам лучше не входить. — сообщила Исцида. Мы послушно столпились вдвоем возле двери. Пробегавший мимо вампир плавно обрулил нас, улыбнувшись острыми зубами, и исчез за поворотом.

— Но ведь они спят ночью. — сказала я хюльдре, позабыв о серых клеточках.

— Это смесь. — ответила Лусиа.

— Извините? — переспросила я.

— Это длинная история. — тихо ответила ведьма из норвежских мифов. — При случае я попытаюсь тебе все объяснить.

Следом пролетела ступа, в которой сидела наша настоящая баба яга. Наша классическая баба Яга, как была в старых сказках. С длинными седыми волосами, беззубым ртом и кривым глазом. Когда моя отвисшая челюсть встала на место, она дружелюбно помахала мне рукой. И моя челюсть отвисла снова — в этот раз больше от радости.

В это время Ицилия вышла. Ее бесцветное лицо странно мерцало. По лбу текло подобие пота.

— Иди сюда. — сказала она мне. — И кинжал свой прихвати.

Я послушалась. Внутри меня ждало жуткое зрелище. Представьте себе советскую больницу, где есть лабораторная. Там стоят потертые образцы мебели, с облупившейся краской. И еще — шкаф, какой был в кабинете химии в школе. Я хорошо его помню, потому что как-то раз на спор воровала оттуда сульфат кальция. Но дело не в том. В этот раз ностальгия чуть не выбила меня из колеи. Я повторяла себе только одно — нельзя ни о чем жалеть, иначе диадема найдет себе другую хозяйку. А я навсегда распрощаюсь с этим опасным, но прекрасным…

— Кислота! — ахнула Ицилия. Ее голос вернул меня в действительность. Я поняла, что прямо на меня с верхней полки невысокого шкафа летит прозрачная закупоренная колба. А с полки сверху вниз смотрит странное созданье — белка не белка, пушистая, но от нее исходил странный свет, как от дисплея на яркой подсветке.

Я истошно взвизгнула и поймала колбу.

— Во бл… — во весь голос выразилась Ицилия и закупорила себе рот ладонями. — Ну ничего себе! — шепотом исправилась она. — Отличная реакция.

Я молча кивнула. Похоже, диадема научила меня нереально сосредотачиваться. Иначе как мне объяснить этот номер?

— А что это? — я тыкнула рукой в сторону белки.

— А, это — Ицилия поманила зверьку пальцем. — Результат неудачных экспериментов, магия и немного электрического тока.

Ей в ладони село необычайное животное. Это действительно был пучок света от электричества. Но у него была форма белочки, и вела она себя схоже. В ладонях Ицилии зверек оказался простым прыжком. — Когда Руаза пыталась переманить на свою сторону нечисть и нежить — она обманом отняла оду лабораторию. Я не могу тебе сказать, чья она. Говорят, ее открыла сама Смерть, чтобы найти управу на некоторых, кто упирался. Говорят, у ней теперь особые счеты с Руазой.

Я вспомнила заявление мрачной гостьи — «Смерть все искупит!». Этот жуткий голос и сейчасбудоражит меня. Хорошо, что и у Смерти есть слабые места. Блин, вот балда эта Руаза. Да она живет в роскошном измерении, как она могла так с ним обращаться? Ответ казался простым: хотела править всем. Вот и пусть теперь управляет буфетом в моем мире. Я передернула плечами и погладила бельчонка.

— Какая прелесть. А чем они питается? — легкомысленно поинтересовалась я.

— Сначала она могла жить только возле сети. Но потом один современный исследователь из другого мира принес нам такую милую штуку — солнечные батареи. И мы его переделали.

Я усмехнулась и почесала бельчонка за ухом. На ушках у него были остренькие кончики — как у нашей белки.

— Какая прелесть. — признала я снова.

— Вернемся к насущному. — Ицилия беспощадно отсадила милое создание на старинную вешалку для одежды, где висел халат — один, весь желтый, в жутких пятнах, включая кровавые. — Давай кинжал. — обратилась она ко мне. Я послушно отдала холодное оружие. Ицилия указала мне на стул советского образца: — Присядь пока. — и исчезла. В следующую секунду бельчонок спрыгнул с вешалки на пол и помчал за ней. Но тут из закоулка, куда свернула Ицилия, раздался странный звук, похожий на шипение. Потом раздалось странное «Бульк», тихий вскрик. Ко мне выбежала Ицилия. Вся перемазанная — не хуже меня после разжигания костра. Только на ней сажа была оранжевая. Волосы топорщились в экзотическом беспорядке. И даже на зубах были пятна, похожие на ржавчину.

— Вот. — стальным голосом заявила она и подала мне кинжал. Его кончик сиял золотистым свечением. Я протянула было к ней руки, чтобы помочь, но она царственно отгородилась: — Не надо.

Я послушно взяла у ней заколдованный-перезаколдованный кинжальчик и снова открыла рот, собираясь предложить помощь.

— Значит, так. Лусиа тебя проводит. — продолжила Ицилия. — А мне надо это… прогуляться. В душ.

— Наждачку дать? — хмуро поинтересовалась я, изучая ее окрас. Бессмертная показала мне грязный, но грозный кулак и медленно направилась в шкаф, из которого упала колба. Я вовремя схватила ее за плечи и развернула по направлению к пластиковой облупившейся двери с надписью «Water». Надеюсь, что это душевая, а не бассейн.

Глава 7

Мы остались в здании школы с ночевой. Прибыли мы уже на закате, пока получали инструкции и заколдовывали клинок зельем — окончательно стемнело. Стоит ли удивляться, что мы решили переночевать в жилом помещении, а не в дороге.

— Лучше вам не передвигаться по городу на метла. — продолжала инструктировать нас Ицилия, разглаживая мокрые после душа волосы. — Там это крайне неудобно. Дадим вам лошадей.

— Я ездить не умею. — пискнула я.

Ицилия и Лусиа переглянулись и не сговариваясь расхохотались.

— Но Гильберт мне сообщил, что ты прибыла к нему верхом на лошади. — возразила Ицилия.

— Ну, да. — я содрогнулась, вспомнив, как я удирала от единорога-убийцы. — Почти.

— На большой скорости.

— Да ну?…

— Ну, хватит! Нормально ты ездишь. Доучишься в дороге. — поставила точку Ицилия. — Сейчас вам лучше пойти отдыхать

— Но у меня столько вопросов! — воскликнула я, всплеснув руками.

— Какие например?

— Например — кто живет в столице?

— Все. — пожала плечами Ицилия. — Нечисть, люди, неземные расы. Только драконов нет. Они большие, живут на своих островах.

— Не подстерегают ли нас на пути опасности? — продолжала допрос я.

— Да фактически нет… Ты главное не знакомься с плохими. Ты главное заводи знакомство с теми, кто будет создавать тебе хорошую репутацию. Тогда тебя везде хорошо примут. Ведьмы живут на хребтах Сулар, остальные соответствуют условиям договора, слуги Энаиса пока что туда не прорвались…

Под ее мерный голос мои мысли успокоились. Я сначала внимательно слушала, но потом глаза мои начали слипаться. В конце концов, я вздремнула, а потом вообще заснула.

Сон мне снился безобразно скудный. Мне привиделся мой мир. Но теперь мне уже не казалось, что жизнь так беспросветна и материальна. Даже бродя по снившимся мне улицам родного города, я уже помнила об измерении, полном магии и чудес — и мне становилось легче. В начале сна я плакала и рвалась назад, в чудное королевство Винсента. Но потом мне стало легче. И серые улицы уже не казались унылыми. Только вон то черное пятно совсем мрачное… И тут снившееся мне пятно вышло на дорогу. Это оказался мой старый знакомец — единорог. Черный. Злой. То есть — идеологически злой. Но сейчас ему в глаз никто не светил, глупыми криками не раздражал. Я увидела, как его ноздри вдыхают и выдыхают воздух. Он принюхивался. Потом я услышала этот воздух — как он входит и выходит через органы дыхания. А потом мне показалось, что я слышу шепот…

— Анжелесса! Анжелесса! Вставай! — шептал таинственный голос. — Анжелесса! Хранительница!

И я поняла, что я больше не сплю. А таинственный шепот — это Лусиа. Нежная романтичная хюльдра трясла меня за плечо, не решаясь орать на манер прошлых «будильников». Интересно — а хюльдра это плохой знакомый или хороший?

— Хороший. Я хороший знакомый. — поучала меня необидчивая Лусиа. Видимо, последний вопрос я случайно задала вслух. — У меня куча хороших знакомых, потому и я тоже ничего.

Я встала.

— Чего тебе, хороший знакомый с кучей хороших знакомых?

— Вставать пора. До столицы, Палрилнес, рукой подать. Сейчас выедем — к обеду будем там. Собирайся.

Я послушно кивнула и пошла собираться. Все же, хорошо что тут, в школе, вина не держат. То есть, может и держат, но на стол не подают. Тут ведь дети. И бабы-яги — то есть, пожилые люди.

Ицилия провела нас по спящим коридорам к выходу. Мы прихватили запас продуктов, познакомились с оседланными лошадьми и отправились в путь. В дороге я мирно заснула снова Полная энтузиазма Лусиа продолжала наблюдать. Беспорядки нам были ни к чему. Но солнце — очень слабое, утреннее — уже встало, и никакие ночные злобные духи нам не грозили. Посреди равнины начинала закипать дневная волшебная жизнь. Кое-где в траве суетились крошечные эльфы с крылышками. То там, то здесь зыбко мерцали облики фрей со светлыми волосами и босыми ногами. Я опять вспомнила, что так и не удосужилась узнать — какое же сейчас время года-то? А вот где-то и крики — радостные, как летом на пляже. Может, все-таки — лето? Минуточку, какие крики? Почему Лусиа меня не будит? Я открыла глаза.

— Что происходит?

— Не обращай внимания. — ответила Лусиа не глядя на меня. — Местные заморочки.

— Какие еще местные? Тут не живет никто. — проворчала я и направила лошадь к раздающемуся шуму.

— Подожди! Не надо! — взмолилась Лусиа.

Но я уже спешила на шум, надвинув пониже капюшон — оба капюшона.

Шум издавала орава людей, собравшихся за поворотом в крошечном бору. Их было человек 10. Все ободранные, в нестиранной одежде, взъерошенные. Там были мужчины, женщины и даже дети. Их внимание привлекало что-то, что они окружали плотной толпой.

— Эй, ребята! Все в порядке? Что происходит? — крикнула я, когда была от них шагах в 30. Они обернулись на меня.

— Ты кто? — спросила меня женщина — на вид самая нормальная из них, лет 35, не больная и не убогая. Ну, грязная немного.

— Никто, прохожая. У вас все в порядке? Помощь не нужна?

Народ одобрительно загудел и разошелся. Оказалось, что они загораживали клетку, в которой металось что-то темное, неопрятное. Я пригляделась и ахнула. Да по-моему, это тому, что в клетке, нужна помощь. Лица я не увидела, но туловище было человеческим.

— Ступай себе, прохожая. — ответила моя собеседница с насмешкой. — Это нечистый, мы его поймали и собираемся припомнить кое-что из его нечистых дел.

Тут кто-то из детей взял с земли камень и кинул в клетку. Попал между прутьев, снайпер. Пленное существо огрызнулось, и это было похоже на рычание. На пол клетки потекла красная струйка. Я подъехала поближе. Встречные, несмотря на то, что их было больше, не стали меня останавливать. Я ловила на себе насмешливые взгляды. Ясно, хотят посмотреть на мою реакцию.

— Эй, ты. — обратилась я к существу. — Какого черта…

Я хотела зачитать ему лекцию о том, что тут заключен какой-то договор, а это тут лезет к людям. Но пленник повернулся ко мне лицом. Я замолчала. Мне показалось, что это был обычный человек. На нем был длинный плащ из какой-то дерюги — многократно заштопанной. Одной рукой он держал запах плаща, а второй держался за прутья клетки. Пленник был выше среднего, немного крепче, и лицо было несколько странным — грубее, что ли. Волосы — ясное дело, длинные, темные. Все перепутанные и свалявшиеся. И тут я увидела, что у него есть клыки. Два таких небольших желтых клыка — не в верхней челюсти, как у вампиров, а в нижней, почти у самых уголков рта.

— Мать честнАя! Ты кто? — прошептала я.

— Орк он. Только бракованный. — пояснила моя понятая. — Ступай, дитя, мы хотим повеселиться. Его собратья нам столько кровушки попортили.

Я увидела, как у него из художественно израненной ноги течет кровь. Ясно, в капкан попался.

— Ты кого-то съел? — спросила я его, но пленник только смотрел на меня недружелюбным взглядом.

— Отвечай, нечистый! — крикнул один из мужчин — страшный как смерть, с кривым глазом, явно любивший выпить, и ударил пленника палкой по руке, которой он держался за прутья. Тут я увидела, что у него на пальцах кривые страшные когти. Не человеческие. Кровавые.

— Значит, так. — заявила я, оглядываясь. Как бы Лусиа сюда не явилась, а то здесь, похоже, с нечистью разговор короткий. Еще казнят мою хюльдру. — Я посланница его величества Винсента, еду в столицу. Без суда и следствия никого казнить не дозволено. Этого мне свяжите и уложите на лошадь.

Толпа недружелюбно загомонила. Ну, еще бы — развлечение отнимают. Что ж они такие ободранные?

— А за поимку нечисти вам награда. — попыталась я загладить конфликт. — Десять золотых Кого он там у вас съел? Коров? Коз?

— Дочку Кармелы. — ответила угрюмая понятая, показав на одну из баб. Эта выглядела иначе, она была тощая, как будто ее ел солитер. К бедной тетке прижимались двое детей дошкольного возраста.

Я поперхнулась словами. Потом добавила:

— Свяжите мне его получше.

Небольшая толпа помалкивала. Им бы и хотелось меня прогнать в шею. Но, видимо, десять золотых было большой суммой. Мужчины нехотя пошли упаковывать мое саблезубое приобретение. Пленник рычал и огрызался, но спорить не решился.

— Скажите, ребята. — завела я, пока мужики возились с добычей. — А отчего вы так плохо смотритесь? И кто вы такие?

Собеседница, которую, оказалось, звали Инэс, пояснила. Оказалось, что они сначала жили в городе, на границе с пустырями, то есть — по другую сторону города. Когда прошел слух о войне, кое-кто сбежал из города. Они тоже сбежали, собрались вместе и поселились за бором, смастрячив небольшую деревеньку. Каждая скотина на счету, люди запуганы. А здесь еще эти, как она их называла «Не очень чистые».

— А он действительно орк? — спросила я, оглядевшись на приобретение, которое мужики с издевками, успешно, заматывали в какую-то старую копию одеяла.

— Орк. — кивнула Инэс. — Только смешанный. Отец и него человек был. Вроде, у этого и мозг есть, и рассудок. Но как проголодается — начинает на людей охоту.

Я расплатилась из инжеевых денег, а потом отправилась к тому месту, где меня терпеливо дожидалась Лусиа. Тут меня растревожил крик:

— Смотрите! Бесовка!

Я поняла, что кто-то глазастый разглядел хвост хюльдры, и что сейчас ее, а может и меня, будут четвертовать. Я ускорила ход, а Лусиа откровенно пустилась в галоп. За ней развевался длинный коровий хвост. Под вопли «Лови ее!» мы позорно сбежали. Впрочем, у народа настроение было какое-то странное. Под конец нам в спины раздавался откровенный хохот и залихватский свист.

Это только одна из причин, по которой мы сбавили прыть. А вторая — ну, у моего мрачного приобретения кажется была рана. Надо было помочь ему как-то. А то десять золотых зря пропадут. И настоящий орк с ними. Мы остановились возле очередного бора. Хюльдра поделилась идеей, что скоро нам должен встретиться гарнизон.

Мы спешились возле очередного бора и положили в траву орка.

— Надо отнести его в тень. — сказала Лусиа.

— Зачем? — спросила по инерции я, но потом вспомнила. Кажется, орки ночные создания, и на свету они слабеют. А этот еще и ранен.

Мы разместили раненого в тени и размотали рогожу. Все же, адекватные мужики, оберегли его от солнца. А ведь могли и правда уничтожить. И даже моими руками. У него была проколота нога, было несколько синяков и следов от ушибов, множество царапин. Но в целом он был в себе. Только без сознания. Мы с трудом его развязали. Узлов народные силы навязали от души, с художественным подходом. Когда мой взгляд упал на его когти, мне стало плохо. Я достала тряпочку, которую мне подарили феи с пляжа, и подышала освежающим ароматом. Потом я вспомнила, откуда взялась кровь на когтях — точнее, кого он съел. И меня все-таки стошнило.

Когда мне полегчало, Лусиа уже почистила его той же рогожей. Я подошла к ним и тоже уставилась на орка-человека.

— Слушай. — задумчиво сказала я. — Это как же хотелось человеческому мужчине, если он на женщину-орка согласился.

— Орки бывают разные. — также задумчиво ответила Лусиа. А потом поделилась тихим голосом: — Смотри какой симпатичный.

Я послушно посмотрела на его лицо. Действительно, он уже отошел после ранения и скачки, хоть еще и не пришел в сознание. Его пышная шевелюра выровнялась и стала больше похожа на человеческую. А клыки почти не были видны. Только нижняя часть подбородка немного выдавалась вперед. Когтей почти не было видно из драных-предраных перчаток. Зверского выражения на лице почти не было. Он действительно оказался красавчиком. Скулы высокие, разрез глаз немного восточный. Скулы высокие, красиво очерченные губы. Сам стройный, высокий, крепкий. Я подала Лусии ароматизированный лоскут. Она помахала им над орком. Он вздохнул и открыл глаза. Первое, что он увидел — было, ясное дело, Лусиа. Она дружелюбно улыбнулась. Он вяло ухмыльнулся в ответ и пошевелил руками. Убедившись, что веревок нет, он сел и увидел меня. Тут же его глаза вылезли на лоб, и он сполз по стволу назад, схватившись за горло. Лусиа как ни в чем ни бывало сообщила мне:

— Ты бы волосы причесала бы. И одежду поправь.

Я послушно отошла с поля зрения орка и последовала ее рекомендациям. Вот предательница, могла ююбы и раньше сказать. Сама сидит перед ним вся такая привлекательная, возит бюстом прямо у него перед глазами. Тут я поняла, что кажется она с ним тупо флиртует и махнула рукой. Вот нечисть зеленоглазая. Причем, зеленые глаза оказались у обоих. Правда, разной контрастности. У хюльдры — цвета политой дождем травы под солнцем, а у него с серым фоном. Фиг с ними, но наперед надо быть внимательнее.

— Скажи, наш плотоядный друг, ты что, правда девочку съел?

— Так это была девочка. — равнодушно ответил орк, которого звали Чирпеш, и вытер кончиком пальца угол рта. — Но я ее не убивал. Ей волк нанес смертельные раны.

— Балбес. — сделала вывод я и в печали оперлась лбом о руки. Но Лусиа начала меня теребить за руку, а потом спросила:

— Слушай, а чем мы его кормить будем?

Я оторвала голову и хмуро оглядела свою компанию. Просто отлично! Гильберт меня прибъет. Еще осталось подружиться с эльфами, предавшими остальных, и с вампиром каким-нибудь. Или лучше с горгульей и кикиморой?

— Я всеяден. — утешил меня Чирпеш, почуяв настроение. — У меня же из орков только мама.

Потом мы долго рядились, как он будет добираться до города.

— Там гарнизоны. — вяло настучал Чиркеш, заводя руку за голову и заодно убирая с лица волосы. — Город на военном положении. Энаиса ждут.

— Пока ты в таком виде, к тебе не придерутся. — отмахнулась я. — Отчего ты становишься когтистым?

— И зубастым. — напомнила Лусиа.

— От голода.

— Больше не ешь людей, ладно? — попросила я его.

— Я постараюсь. — огрызнулся Чирпеш.

Не долго думая мы бросили жребий и выяснили, что он поедет на одной лошади со мной. Лусиа кокетливо надулась и подмигнула мне озорным глазом. И тут я вспомнила про еще одну проблему.

— А вот куда мы денем твой хвост?

— Хвост? — рассеянно уточнила Лусиа и повела по воздуху длиннющим коровьим хвостом с коричневой кисточкой на конце. — а если кто ко мне полезет как дам копытом. — и она показала мне из-под юбки маленькое копытце. Я в изнеможении снова опустила голов на руки. Чиркеш сочувственно похлопал меня по плечам.

— А давай мы тебя поведем в плен. — осенило меня. Лусиа вздрогнула.

— Что? За что!? Я же твой друг! Подруга, в смысле.

— Ну, где-то я что-то такое слышала. Притворимся, что ты у нас пленная. Или может обмотать тебя, как будто тебя избили?… — размышляла я.

— Это кто меня избил? — попятилась Лусиа, беспомощно глядя на Чирпеша. Но он только сочувственно пожал плечами, намекая, что платила за него не она, и что кое-то весь такой красивый тут вообще в стороне стоял, пока я полуорка выторговывала у весельчаков-крестьян. Или он получеловек? Пока Лусиа ныла за кустами, привыкая к веревкам, которыми мы стянули ей руки за спиной, я тихо спросила у Чирпеша, как к нему можно обращаться.

— Чирпеш. — логично ответил он.

— Я не о том. — отмахнулась я. — Ты кто, орк или… — тут он глянул на меня не очень добро. — или не очень. — плохо завершила я.

— Как мне тебя звать? — в ответ спросил он.

Я задумалась. Пока мы не объясняли ему, что я хранительница, но кажется он успел почувствовать своим звериным нюхом что-то такое. А правда, он ведь тоже может звать меня только по имени. На этом мы договорились. Мы водрузили Лусиу на лошадь — прямо так, связанной. Чтобы к нам не приставали, почему она не пешком, Чирпеш любовно обмотал ей одну ногу лоскутом, оторванным от его одеяла — тем самым, которым она вытерла ему ногти.

— Как же ты поедешь под солнцем? — вспомнила я.

— Как же ты прячешь то, что у тебя на голове? — равнодушно поинтересовался Чирпеш и получше обмотался в свой неоднократно заштопанный плащ, накинув капюшон. Лицо его казалось вполне мирным. Я тоже ношу два капюшона. Чтобы никто не видел мою диадему. Если его не разозлят или не вызовут агрессию — никто ни о чем не догадается.

— Ты часто бываешь среди людей? — я решила расспросить кое о чем нашего нового спутника.

— Достаточно.

— И тебя до сих пор не раскрыли?

Чирпеш ехал впереди меня. Я сидела за ним, держась за седло. Мне не было видно его лица, а ему моего. Лошадь Лусии с обиженной наездницей ковыляла позади.

— Есть люди, которые знают, кто я. — ответил он немного помедлив.

— И ты еще целый. — не выдержав, заключила я.

— Но я обычно никак никого не провоцирую. — огрызнулся Чиркеш. — Вчера ночью был крайний случай. Мне редко попадаются легкие жертвы.

— И эти, деревенские, тоже тебя знают?

— В общем да. Знают, что у меня от запаха крови может крыша поехать. Просто времена сейчас такие.

Я промолчала. Ясное дело. В более напряженное время на нечисти оторвались бы по полной.

— Лучше скажи мне, в качестве кого ты меня собираешься с собой возить. — попросил он. Я задумалась. Вопрос конечно интересный.

— Стоять! — окликнули нас. Мне в нос уперлось копье. Живописное такое, художественно окровавленное. Я сначала не среагировала, но потом в ужасе увидела, что и Чирпешу угрожают мечом. Но, присмотревшись, я поняла, что меч не окровавлен. А то сойдет еще с ума прямо здесь. Тыкали в нас оружием мужчины в теплой компании, в доспехах. Ясно. Охрана. В Лусиу никто ничем не тыкал. Связанную хюльдру только с любопытством оглядывали.

— Кто здесь главный? — вопрошал тот же мужик, который тыкал копьем в меня.

— Я. — нехотя признала я.

— Неверно! — он убрал оружие и насмешливо глянул на меня. — Главный тут я. У тебя богатая лошадь, а твой телохранитель похож на бомжа. Ты бы хоть ему одежду постирала, женщина.

Небольшой отряд дружно грохнул от хохота. Очень смешно. А вот блин мысль отличная. Телохранитель. Он крепкий, и иногда может вообще просто съесть врага и не подавиться.

— Куда держишь путь и откуда у тебя собственная хюльдра? — продолжил допрос охранник.

Я подала ему королевское письмо. Он прочел его и отдал мне обратно, с ухмылкой кивнув. Потом все-таки добавил:

— Ты помой все-таки телохранителя. А то такое чувство, что он вам с ведьмой угрожает, ей-богу. Кстати, в письме написано, что ведьма твоя подружка. — сбавив голос, сообщил начальник.

Вот чертово письмо. Надо его все-таки прочитать на досуге. Но я сделала вид, что так и задумано. Вот ведьма, что ж она мне не сказала про письмо, когда мы ее связывали? Или она тоже его не читала? Я поняла, что мы обе понятия не имеем, что там, в письме Винсента.

Мы проехали в город. В осадном положении он представлял из себя странное видение. Отличные сооружения на средневековый манер, разномастные улочки, включая те, по которым пройти нельзя из-за их узких проходов. Улицы были пустынны. Кое-где на нас мрачно таращились напряженные лица. Они без дружелюбия оглядывали нас, а потом исчезали. Раз нас пропустила стража, значит, мы безобидные.

— Слушай, это. Лусию надо бы развязать, ага? — стараясь говорить мягко, проговорил Чирпеш.

— Нефиг мне ее баловать. — начала было я, но вспомнила, что он слышал замечание стражника насчет письма и замолчала. Ничего. Это ей моя маленькая месть. Ну, а Чирпеш хочет ее развязать больше из солидарности. Они все же оба нечистые духи. Я открыла было рот, но тут меня кто-то начал лапать за коленку. Я в возмущении уставилась на того, кто положил мне руку на ногу. Это оказалась девушка — выше не достала просто.

— Не желаете заглянуть в кафе быстрого обслуживания?

На ней было нечто вроде униформы — длинное простое аккуратное платье, туфли на каблуке и фартук.

— И ваши друзья тоже могут зайти. — она относительно дружелюбно улыбнулась Чирпешу. Ага, сказать бы ей, кто он. Вот я бы посмеялась над ее реакцией. Нашла с кем кокетничать. Интересно, она вкусная? Я прогнала из головы агрессивные мысли и подумала, что остановиться было бы неплохо. Нам надо найти дворец короля, а заодно и Самого Винсента, и решить, где искать Энаиса. А чего его искать, если он сам сюда должен держать путь?

— Развяжи Лусию. — попросила я Чирпеша. Капюшон, где была его голова, покорно кивнул. Я спешилась и отправилась за девушкой в кафе. Потом я подумала, что это право странно. Вообще-то, у всех волшебных существ есть свои имена. Они длинные, и их сроду не запомнить. Агуане носили сложные имена, хюльдра тоже. Но для людей они называли что-нибудь простое, легко выговариваемое.

В забегаловке было несколько компаний, сидевших по разным углам. Я успела заметить, что у многих из них надвинуты капюшоны. Я решила, что пока несут заказ — неплохо бы ознакомиться с письмом, и достала его. Но не успела развернуть листок, как кто-то хлопнул дверью, и письмо, кувыркаясь в воздухе, улетело в окошко. Я выглянула в окно. Письмо улетело на задний двор. Сейчас оно запуталось в каком-то упавшем цветке. Я вылезла в окно с намерением достать письмо. Пока я его выковыривала, я увидела, что весь задний двор усажен какими-нибудь цветами. Этот, который поймал мое письмо, был похож на розу. Я дурашливо поклонилась ему:

— Спасибо, что не затруднились поймать мне письмишко. А то, знаете, его величество и обидеться могло. Мне ведь конфликты на таком высочайшем уровне не нужны. Дайте-ка я Вас в благодарность посажу как надо.

И я перевалила цветок в лунку. Он был вполне свеж. Но его что-то будто сшибло, видно — цветок перевесило, и он упал вместе с корнем. Усадив розу, я краем глаза будто заметила, что за мной наблюдают. Я быстро огляделась, но ничего не увидела. Только какие-то странные тени.

Когда я вернулась, за столом уже сидела освобожденная Лусиа. Хвоста видно не было, копыт тоже. Авось прокатит.

— А где телохранитель? — спросила я, усаживаясь рядом.

— Лошадей поит. Сейчас придет. — легкомысленно ответила Лусиа. Все-таки хорошо, что она такая отходчивая.

— Ок. Ты не хочешь письмо зачитать? — спросила я ее, стараясь не менять выражение лица. Она покладисто кивнула, тоже не выдавая себя. Две дуры, надо ж. Понятия не имеем, что в Винсентовском письме. Мы принялись разбирать послание, одновременно разбираясь с поданным заказом. Когда я отхлебнула напиток, не обратив внимания на запах — я сначала выплюнула его обратно. Но, когда до меня дошло, что это пиво, я снова сделала жадный глоток, и кружка быстро опустела.

Глава 8

— Слушай, он просто пишет, что ты его представительница, с тобой еду я и еще сопровождающий. — поделилась Лусиа, читая письмо.

— Какой это третий? — удивилась я.

Лусиа эротично пожала плечами.

— Ну, наверное предвидел, что ты кого-нибудь подцепишь.

Нашу мирную беседу прервал грубый голос:

— Смотрите! Да это никак подстилка архивариуса!

И вся забегаловка взорвалась от хохота. Впрочем, краем глаза я увидела, что смеялись не все — только те, чти лица были открыты. Это были человеческие мужчины.

Мне перед носом упал недожеванный помидор. Я медленно подняла глаза. Соседний столик, за которым сидели четверо разнокалиберных, но одинаково старых мужиков, дружно хохотала. У них на столе валялись объедки красного окраса.

— Слышь, малышка, я тоже ничего в постели! — заявил один из них. Он казался переевшим качком. У него было перемазанное сажей лицо, отвисал живот, но руки как будто были накачены. Одежда была обычная, и волосы — надо же, короткие.

Все человекообразные истошно хохотали. Приведшая нас девчонка — блондинка с неплохой фигурой — молчала, опустив глаза и протирая стол.

— Что ты сказал? — стальным голосом переспросила я хама-качка. Подумаешь, нашелся тут. Сейчас шашлык из него сделаю — для Чирпеша.

— Говорю — твой старик может и волшебник, но у меня потверже будет! — продолжал хамить здоровяк.

— Перестань. — тихо обратилась ко мне Лусиа. Но у меня в глазах помунтело от такой наглости. Да какое кому из них дело, кто мне нравится и вообще до моей личной жизни.

— Да ты не в моем вкусе. У тебя шрамы на лбу. — угрюмо ответила я.

Мужик запнулся и собрался поднести ко лбу ладонь. Но я успела схватить пустую кружку и запустить ею в здоровяка. Попала точно в лоб. Какой поднялся хохот! Смеялись все те же, но здоровяк больше не смеялся. Он злобно заголосил и перевернул столы, направляясь ко мне.

— Абель! А ну перестань! — вмешался звонкий голос блондинки. Как бы не так.

— …! — орал истекающий кровью мужик, надвигаясь на меня. Я выхватила плеть и сделала разминочный шлепок. И тут он взбеленился окончательно.

Я успела подумать, что если сейчас зайдет Чирпеш, то кровь ему может понравиться, а это не будет хорошо.

В это время на крик блондинки и на наш шум прибежали несколько человек. Но было поздно. Здоровяк набросился на меня, рыча и ворочая белками глаз. Вошедшие попытались его оттащить. Он рыча раскидал их. Кто-то из пришедших воззвал к помощи приятелей Абеля. Они посмеялись в ответ. Кто-то из других присутствующих решил, что они зашли далековато, и набросились на них. Здоровяк вырвался и попытался напасть снова. Но в забегаловке уже шла драка.

Я спиной прижималась к стене, пытаясь продвинуться к выходу. Лусиа иногда попадалась мне на глаза, когда дерущиеся раздвигались. Она тоже пыталась проникнуть к выходу. Я увидела, что нахожусь возле окна, и подумала — жаль, что я не могу его открыть в такой толкотне. Мой взгляд упал на дерущихся. Может, подходящий момент появится? Неожиданно я услышала, что окно открывается — очевидно, снаружи. Тут же из него показались две руки человека, одетого в мантию или такой же плащ, как у Чирпеша. Только не такой поношенный. Руки схватили меня за плечи и вытянули в окно. Я тихо пискнула.

На улице меня не удержали, и я плавно села в траву. Мой спаситель, пока что невидимый мне, протянул мне руку и сказал:

— Скорее, надо убегать.

— Я не заплатила за еду. — отгрызнулась я. Все равно там драка. Я проникла ближе к ограде и положила возле нее деньги. Все же, я там даже стакан разбила. Надо оставить деньги. Когда я возвращалась к ожидающему меня спасителю, из окна по пояс вывалился кто-то из дерущихся. Тут же с другой стороны дома к нам подбежала Лусиа в компании — тоже такой, таинственной.

— Скорее, через забор. — мой спаситель показал на забор, за которым высились деревья, уходящие в нечто похожее на парковую зону.

Я послушно бросилась за ним. Лусиа — за мной. Ее спутник — за ней. Мы с разной степенью ловкости перемахнули через ограду и бросились за заросли.

За спинами мы слышали погоню и агрессивные крики. Наши нежданные спасители огляделись. Прятаться было некуда. И тут случилось нечто невообразимое. Меня опять ухватили за плечи, я почувствовала, что меня поднимает вверх. Перед глазами замелькали листья и ветки. А в следующее мгновенье я поняла, что я стою на веточке толщиной с мою ступню, а внизу бегают странные букашки, большеватые и на людей похожие. И тут я поняла, что это не гномик, а действительно человек. Просто я смотрю на него с большой высоты. Я в ужасе вдохнула и почувствовала, как каменею. Чтобы хоть как-то разогнать горящую кровь, я повернула голову и заодно огляделась. На соседней сосне ютилась Лусиа, и мне показалось, что она читает молитву. Рядом с ней стоял ее спутник. Я огляделась на своего. Оказалось, что у него молодое красивое лицо с глазами, которые называют миндалевидными. Высокие скулы, блестящие волосы пепельного цвета, и море неземной красоты. Елки-палки, настоящий эльф. Кажется, последнюю фразу я сказала вслух, потому что он приложил палец к губам и подмигнул. Это наверное у них такая эльфийская манера. Я кивнула и встала ровно. Мои глаза против воли опустились вниз. Там потерянно бродил силуэт Чирпеша, водящего под уздцы двух лошадей. Я выдохнула. Эльф со спины похлопал меня по плечу и вопросительно кивнул на орка. Я, обернувшись, кивнула ему. Потом прежде, чем он додумался останавливать меня, я сорвала шишку и запустила ею в потерянного орка. Не попала. Но шишка его заинтересовала, и он мимолетно поднял голову. Это действие заняло секунды, и тут раздался крик:

— Эй, парень, не видел здесь двух девочек?

Я почувствовала, как эльф за моей спиной сжимает в руках оружие.

— Нет. — равнодушно ответил Чирпеш.

Драчун из бара побежал дальше, озираясь и даже пытаясь рассмотреть верхушки деревьев. Но мы ловко спрятались, и он убежал по ложному следу. Чирпеш опять поднял голову и поманил меня пальцем. Я улыбнулась и отрицательно покачала головой. Он ведь не знает, что произошло в забегаловке. И вообще, я в руках эльфа, и моя дальнейшая жизнь зависит от него. Я снова повернулась к хюльдре. Она вела себя как-то странно. Она стояла прямая как струнка и что-то шептала. Ее спутник безучастно следил за ней со своей ветки. Стопудово — брюнет, успела подумать я. Но тут произошло еще нечто странное. Неожиданно все окружающее словно покрылось туманом. Мой эльф нерешительно взял меня за плечи, и мы спустились. Так стремительно, будто по воздуху. Чирпеш встретил нас каменным выражением лица, не моргая глядя на эльфа. Задняя мысль подсказала мне, что кажется орки и эльфы враги. И орки и люди. И орки и гномы. Их — орков — вообще никто не любит. С соседней сосны спустились Лусиа с ее спасителем. Я угадала — это был брюнет. Причем жгучий. Тут послышались шаги. Мы интуитивно замерли. Из странного тумана, через который светило солнце и который не был влажным, выскочила погоня.

— Куда девались эти овцы? — заорал один из драчунов, не очень старый худой кучерявенький шатен.

— Не знаю. Смотри, следы здесь заканчиваются. — его сопровождающий, седовласый рослый мужик, указал на сосну, где мы только что прятались. Да что ж они, блин, так на меня взъелись? Хочу — и гуляю с магами. Перехочу, дойдет очередь до кого-нибудь другого. Вот склею Винсента им назло. Минуточку, а почему они нас не видят?

Мой спаситель аккуратно переместился к кучерявому и посмотрел ему в глаза — не прямо, конечно, а немного сбоку. Моя нижняя челюсть с шелестом опустилась в травку. Но кучерявенький его не замечал в упор. Эльф поднял руку и поводил ею у того перед носом. Никакой реакции. Я смутно начала подозревать, что мы стали невидимыми. Конечно! Ведь Лусиа все же ведьма. Хоть и скандинавская. Не дождавшись реакции, эльф лучезарно улыбнулся во все свои эльфийские зубы. Потом нас также, безо всякого звука, отвели от опасности подальше. Туман медленно рассеивался. Мне показалось, что это так менялось зрение под действием чар хюльдры. Когда преследователи оказались далеко позади, чары развеялись окончательно. В это время нас окружала вполне настоящая роща, а впереди возвышался холм с каменистым склоном.

— Ребята! — на бегу решила прояснить я. — А куда мы так быстро бежим?

Но в это время пришла пора сделать остановку. Я облокотилась о Чирпеша, тяжело дыша. Лусиа оперлась было о своего спасителя, но он аккуратно перенес центр ее тяжести на лошадь. Оба эльфа встали перед холмом и с выражением что-то проговорили на своем языке. Что сказать? Эльфийский язык похож на европейский. Только непонятно на какой. После их хорового выступления склон камней затрепетал и в следующую минуту исчез, как будто его и не было.

— Скорее. — один из них махнул нам. — Времени немного.

Они одновременно вбежали в образовавшийся тоннель. Мы, немного замешкавшись, бросились следом. Тут же за нами затряслась земля. Когда мы сворачивали за угол — проход за нами уже был каменным, как будто его только что не устраняла древняя магия.

Своих провожатых мы догнали в каменной зале. Это была именно зала — вверху камни складывались в колонны и изящные капающие колонны. Все смотрелось так натурально и естественно. Мы даже не разобрались сразу, сделало это разумное существо или так позабавилась природа. Но в этом мире столько магии, что сооружения уникальных типов меня не удивляет.

— Ты взял с собой лошадей? — спросил один из эльфов Чирпеша.

— Это след. — тихо огрызнулся он.

Эльфы переглянулись и решили представиться. Светловолосого звали Далеат, а жгучего брюнета Корларк.

— И что вас подвигло нас спасать? — поинтересовалась я. — Ведь вы, вы… — с моего языка рвалось слово «дезертиры», но это было слишком, ведь войны еще не было. — Из отступников. — нашла я слово, которое мне казалось подходящим. Двоица переглянулась и медленно повернулась ко мне. Их взгляд мне сильно не понравился.

— Если бы ты, гостья, не повела себя так по-эльфийски, наше отношение было бы иным.

— Это… каким? Вы бы бросили в беде двух девочек? — медленно переспросила я.

— И орка. — тихо поддакнула Лусиа.

— И ведьму. — немедленно среагировал Чирпеш. Они одновременно переглянулись — чистыми голубыми честными глазами. После чего мы все трое уставились с тем же выражением на парочку эльфов. Взгляды на них перевели даже наши две лошади.

— Мы не вмешиваемся в дела людей. — высокомерно фыркнув, ответил Далеат. Корларк дал ему символический подзатыльник и пояснил персонально для меня:

— Ты спасла розу.

— Какую Розу? — напряглась я. — Никого я вроде…

— Цветок. — терпеливо продолжил он. — У эльфов принято беречь жизнь, свою и чужую. Не важно, живое это существо или растение. Более того, прежде существовала семья, которая особенно бережливо относилась именно к растениям. Пока из-за такой политики их всех не убили.

У меня с языка рвался вопрос — а думали они о жизни братьев, которых бросали при побеге? Но говорить ничего не стала. Я тоже против войн.

— Подожди, я действительно посадила одну розу, за то, что она меня спасла от гнева Винсента…

— Винсента третьего грозного. — тихо, с едва скрываемой иронией дополнил Далеат. Корларк как бы невзначай толкнул его и, получив шутливой сдачи, продолжил:

— Неважно. Ты спасла беззащитное живое создание.

— Но там никого не было. — припомнила я.

— Спрятаться от людей, что может быть проще. — презрительно фыркнул в свою очередь Корларк. Радостный Далеат немедленно отвесил ему подзатыльник, для чего ему пришлось встать на цыпочки. Корларк отпихнул его.

— Надо отвести вас к старейшине. — задумался он вслух.

— Сначала надо отвести лошадей в стойло. — возразил Далеат. Лошади, словно поняв, что речь о них, одновременно с благодарностью уставились на эльфа.

— Давай. — согласился Корларк. — Я поведу этих к Синисиму, а ты веди этих в конюшню.

Лошади покорно поковыляли за Далеатом. Мы направились за Корларком.

— Так как ты попал в эту компанию, орк? — не оборачиваясь спросил Корларк.

— Они меня спасли. — угрюмо ответил Корларк.

— А как ты попал в беду?

— Я не попадал в беду. Я просто обедал.

— Ты странный. — задумчиво ответил Корларк. — Ведь твои братья обычно не очень умны и не могут отвечать так разумно. А твоя внешность, она…

— Я в папу. — тихо ответил Чирпеш, но Корларк продолжил:

— Она не человеческая. — сказал он таким тоном, как будто Чирпеш не подумав сказал глупость. Тут Корларк изволил обернуться, и, подтвердив слова движением руки, завершил свою мысль: — эльфийская. Только очень драная.

— Мне безразлично ваше представление о красоте.

— Надо показать тебя Синисиму. Думаю, кое-какое представление о красоте у тебя заложено с рождения. Правда, девчонки? — обратился он к нам.

Мы притворились, что не поняли, о чем он. Ну, красавчик Чирпеш, хоть и людоед. Бывает такое. А ведь у него действительно нечеловеческая красота, когда он зубы прячет.

Я тронула за руку Корларка.

— Слушай, а это… Нашего орка там не обидят? Он никаких роз не высаживал. И еще он, кажется, это…

— Его смешанная кровь чувствуется на расстоянии. — отмахнулся Корларк. — Только человек не видит, что это за создание. Синисим скажет точнее. А ты не создавай нам тут конфликт. А то твой позитивный образ будет погублен.

Чирпеш шел с каменным выражением лица. Мы все сосредоточили взгляды на нем. И ему, кажется, это не нравилось. По крайней мере, когда он расправил пальцы рук — когти были видны так отчетливо. Я замолчала. Подумаешь, какой ранимый. Но один вопрос так и рвался из меня.

— Слушай, а вам известно что-нибудь о… — я замолчала, подумав, что это, пожалуй, слишком даже для отступников.

— Ну. — подтолкнул меня Корларк.

— Об одном вредном эльфе. — размыто завершила я. — Который связался с…

Корларк глянул на меня так, что мою челюсть словно свело неведомой силой.

— Его давно никто не видел. — ответил он. — но говорят,

В одном из коридоров в нас уперлись копья.

— Стой, кто идет?

— Фухх, психи. — прошептал Корларк, но потом взял себя в руки. — Вороны не кружат над пустырем напрасно.

— Они ищут белые перья. — продолжил один из эльфов, которые пытались нас задержать. — Проходи.

Мы прошли очередным каменным коридором с факелами и тусклыми окнами. Как же тут тесно, и как они тут живут? Помнится, эльфы недолюбливают тесные помещения. При последней мысли я обо что-то спотыкнулась и полетела вперед. Оба капюшона слетели с меня. Я остановилась прямо перед чьими-то ботинками из грубой плотной ткани с изящной шнуровкой. Где-то я уже видела такую сцену. Но сейчас я трезва, как стеклышко.

— Кого ты ко мне привел, Корлак? Неужели саму хранительницу? — спросил владелец ботинок, пока Корларк помогал мне встать.

— Я не знал, кто она. — неохотно оправдался он и тихо укорил меня: — Могла бы и предупредить.

Перед нами стоял эльф. Пожилой? Наверное. В его глазах было что-то, чего не было у юных духом Далеата и Корларка. Но и морщин или горба тоже не было. Волосы длинные и густые, но порядком поблекшие, без блеска, как у молодых, как у Руазы или духа Гемтиозы. Я вяло улыбнулась и решила мысленно звать его Смоктуновским. Было у него неуловимое сходство с актером в дни его зрелости.

— Но ты угадал, как его смешанная кровь чувствуется на расстоянии, юнец. — усмехнулся Синисим. Старый эльф медленно обошел Чирпеша, сохраняющего невозмутимый вид. Синисим временно утерял к нему интерес и вернулся ко мне.

— Подружка Гильберта, значит. — задумчиво резюмировал Синисим. — Забавно, забавно. Где ж ты научилась так ловко метать посуду?

Я смущенно молчала. Откуда я знаю? Случайно угодила. Вдохновил он меня, гад жирный.

— Это был местный кузнец. — медленно продолжал Синисим. — Вообще-то, он нормальный, для человека. Но ему совсем нельзя пить. Не сердись на него. Ему еще предстоит приносить извинения новой Хранительнице. — с усмешкой сообщил Синисим. Потом обернулся к Корларку. — Ты вечно притаскиваешь что-нибудь этакое. Она ведь на стороне короля. Король не любит тех, кто бежит с поля боя.

— Она спасла жизнь. — тихо упирался Корларк.

Синисим поморщился, а потом снова возвел глубокий взгляд на меня.

— Если бы ты не разделяла наших взглядов, тебя бы сюда и на порог не пустили, Хранительница. В наше напряженное время все ждут войны и агрессии. Кому есть дело до обычного цветка? Твой поступок был удивителен.

— Да это просто шутка была.

— А орка от жестокой казни ты тоже спасла в качестве шутки? — поинтересовался Синисим. Я промолчала. — Раз так вышло, что и ты, Анжелесса Ася, не хочешь войны и намерена делать все, чтобы ее не было, мы поддержим тебя. Учти, ни Гильберт, ни Винсент не одобрят того, что ты обратилась к нам.

— Я к вам не обращалась. — заметила я. И тут же вокруг как-то нехорошо похолодало. Я краем глаза заметила, что никто из присутствующих не шевелится. Даже легкомысленная Лусиа стояла не моргая и кажется — не дыша. Синисим замер, пропилил во мне дырку взглядом и облегченно вздохнул:

— Прости старика. Путаю я времена. Сейчас нет. Но все впереди. Поверь, нам есть что внести в борьбу за мир. Магия эльфов пока что кое-что значит в этом мире.

Я автоматически поправила волосы. Где-то на моей голове невесомо сидела эльфийская диадема. Волшебное изделие, изменившее мою жизнь.

— Тебе предстоит убить Энаиса. — задумчиво сообщил мне великую новость Синисим. — Это сделать просто. Он не воин. Если только ему не подарят волшебную вещь, похожую на твой клинок. И если он не найдет хорошую охрану. У тебя есть заколдованный клинок, способный расправиться с любой нечистью. Хватит ли у тебя духа, чтобы вонзить его в живое существо, девочка?

— Хватит. — ответила я. — Один демон, чтобы избежать войны.

— Мы дадим твоей подружке заклинание. Оно поможет тебе. Оно заставляет выйти ту суть, которая есть изначальная. — сказал Синисим. — Стоит произнести его, и демон станет выглядеть так, как должен. Уверяю тебя, того будет легче убрать.

Я наблюдала, как у хюльдры от любопытства глаза вылезают на лоб. Ей страшно хочется получить это заклинание.

— Но егоможно использовать только однажды. Тебе придется собраться, легкомысленное создание. — обратился он к Лусии. Она энергично закивала. А мне стало не по себе. Надеюсь, он в своем виде не очень страшный.

— Он очень страшный. — продолжил Синисим. — Не думайте, что я вас запугиваю. Но у него голова без шеи, как столб, и у него глаза как провалившиеся впадины, в которых горит огонь. От него смертельно пахнет серой и горелым мясом. Если он тебя поцелует, малышка, ты задохнешься. — продолжал нагнетать обстановку старейшина. В это время в проходе полыхнуло что-то ослепительное. Минутой позже стало ясно, что это Далеат. А ослепительное — это его хронически восхищенный жизнерадостны взгляд. Но очевидно не все эльфы отличались прирожденной ловкостью. Бестия спотыкнулась о то же, обо что и я, и проехал на животе по полу. Правда, перед его носом оказались не ботинки старейшины, а ноги полуорка.

— Фи, орк, у тебя ноги так плохо пахнут! — немедленно поделился впечатлениями эльфийский двойник Лусии. Флегматичный Черпеш в ответ поднял эльфа на ноги. А Синисим возразил:

— Тут дело не так просто, мой юный дальний родственник.

— Да я просто предположил. — ответил Далеат.

— Я не с тобой разговариваю. — огрызнулся Синисим. Далеат послушно заткнулся. А Черпеш поднял глаза на старейшину. У него на лице впервые на моей памяти появилось выражение любопытства. Нет, только не это. С меня уже хватит любознательной хюльдры.

— Очень, очень дальний родственник. — продолжал бормотать старейшина. — Любопытно, однако… Сколько в тебе кровей, юноша.

— Мне сто десять лет. — между делом пояснил Чирпеш.

— Правда? Как здорово. А мне пятьсот. — также между делом ответил старейшина. Чирпеш предпочел больше не острить. — Почему ты выбрал лицо орка? — спросил его Синисим.

— Я выбрал лицо человека. — тихо ответил Чирпеш.

— Но из большого количества твоих имен ты используешь имя орка. И ты питаешься, как орк. И не сдерживаешь природные позывы. Слушай, мальчик, в тебе на равной степени замешано крови человека и орка. И еще много-много других. Я даже не могу все сосчитать. Но у тебя были крайне любвеобильные предки. Очень жаль, что у меня нет времени узнать тебя получше. Ответь, ты слабеешь при дневном свете?

— Да.

— Это игры подсознания. Стоит тебе захотеть, и человеческое победит в тебе.

— Мне нравится хорошо ориентироваться в ночное время. — нехотя признал Чирпеш.

— Твое дело. Но ты должен помнить, что однажды в этом королевстве воцарится мир. И тогда ночная жизнь перестанет быть тебе нужной. Если бы ты не был так интересен с научной точки зрения, тебя бы давно разорвали наши стражники, орк.

Наступило нехорошее молчание.

— Ну, нам пора. — решила внести ясность я и направила ногу на выход. На дороге немедленно оказалась парочка эльфов.

— Не спеши, Хранительница. Раз уж ты побывала здесь, нам придется заключить некоторые договоренности. — пояснил Синисим. — Лучше нам расстаться в большей определенности. Возможно, даже друзьями. И, кажется, вас интересует один эльф, которого все семьи считают предателем?

— Синисим! — раздался голос от входа. В нашу тесную компанию ворвалась эльфийка. — У нас есть две новости.

— Хорошая и плохая? — вяло уточнил старейшина.

Вошедшая напряглась, но потом расплывчато ответила:

— Просто две новости.

Я вытаращилась на эльфийку. На ней были джинсы! Настоящие женские джинсы с пайетками. И еще на ней было подобие футболки в обтяжку. И в вырезе так откровенно виднелась верхняя часть груди, что я автоматически опустила глаза. И тут я увидела, что на ней такие же сапоги, какие были на Руазе. Они были высокие, и наши модницы визжали бы от зависти. Впрочем, эльфийка была в отличной форме, хоть кажется была в возрасте. Только волосы как-то не по эльфийски были заплетены в великое множество косичек. Она поняла, что находится в центре внимания, и самодовольно ухмыльнулась. У ней были благородные губы. Не то чтобы совсем не пухлые, но их сложение напоминало те портреты королев, которые мы видели в музеях в моем мире.

— Докладывай. — без особого оптимизма разрешил Синисим.

— От Энаиса вернулся наш шпион и готов сделать доклад.

— Замечательно.

— И еще мы поймали колдуна из темных.

— Это просто замечательно. Это и есть новости?

— Да.

— Это Керерат заманила колдуна?

— Так точно.

— Молодец. Значит, новости будут свежими. Кто он такой?

— Молодой колдун, старейшина. Его магическое имя Адекв. Он человек.

— Адекв. — задумчиво процедил Синисим. — Вечно недовольный миром закомплексованный безумно одаренный ботаник. Его надо расколоть.

— Так точно.

— Как расшифровывается его код?

— Три.

С минуту старейшина думал. Потом заявил:

— Этого сложно запугать. Но он пойдет на сделку.

— Так точно.

— Продемонстрируйте ему книгу Геят, и он будет ваш.

— Слушаюсь.

Эльфийка ушла.

— У тебя много вопросов, Хранительница. — сделал выводы Синисим. — К сожалению, у нас нет времени, чтобы обсудить их все. Но я охотно расскажу тебе, кто такой Сальнес.

Рассказ Синисима не занял много времени, но был крайне познавателен. Корларк пошел показывать Лусии мифические базы данных — так здесь называли небольшие библиотеки, где находились разные рассказы и свидетельства от наблюдателей, рассказы о разных расах, населяющих королевство. А Далеат повел Чирпеша мыться и искать какую-нибудь другую одежду, не такую поношенную. Я вкратце изложила ему историю знакомства с Сальнесом, и старейшина погрустнел.

— Увы, девочка, сейчас проход не в твоих руках. Этот изгой, Сальнес, чистокровный эльф. Но так вышло, что он остался с дочерью на руках в крайне неприятных условиях. У него не было средств к заработку, и он выкрал нечто важное. У своих. Его изгнали. Кажется, он собирался стать новым Хранителем.

— Но он мужского пола. — удивилась я.

— Женский пол — славная традиция. Но это всего лишь традиция. И, кажется, Руаза тоже собиралась завладеть этой короной. Диадемой имеют право владеть высокородные эльфы, радеющие за мир во всем мире. И они должны уметь отстоять свое мнение, и быть достаточно отдаленными от других.

Я припомнила Гемтиозу. Да она была абсолютно адекватной, очень милой, а еще она обладала таким чувством юмора…

— Такой она стала после смерти. — отмахнулся Синисим. — При жизни ее крайне редко считали милой. Она была истинной Хранительницей. Как жаль, что с ней так жестоко расправились… Как ты теперь знаешь, Смерть искупает все. Если хочешь допросить Сальнеса, тебе придется поторопиться. Судя по всему, твоя мрачная подруга охотится и за ним. И еще мне кажется, что они с Руазой сильно не поделили твою диадему. А эльфийская магия решила пошутить и выбрала себе подходящую владелицу — лучшее из того, что было поблизости.

Я решила не обижаться на старейшину. К тому же, тогда, судя по всему, лучшей кандидатуры просто не было.

— Еще мне кажется, что за диадемой охотится твой знакомый.

— Инжей. — помрачнев, догадалась я. — Но он ведь человек, и того… не женщина. — Я поймала на себе недоуменный взгляд старейшины. — Хотя я не проверяла.

— Он Инжен. — отстраненно поправил старый эльф. — И он слуга демона. Энаис слаб для их представителя. Но это не значит, что он не принесет хлопот. Он агрессивен и хочет найти новый дом для своей армии. Если честно, меня это беспокоит. Но речь не о том. Человеческому разуму есть чему поучиться у демонического, поверь мне. У них тоже есть магия, злая и убивающая жизнь. Я хотел тебе предложить, раз уж ты все равно всех спасаешь — орков там, розы. Образумь ты при случае этого несчастного заблудшего человека. Он просто поддался дурному влиянию.

— Конечно. На меня обзываются все кому не лень, и у меня такая компания, что Гильберт меня прибьет при встрече. Этот не очень молодой мой приятель. Я такой положительный пример, что лучше некуда. — жизнерадостно подтвердила я.

Синисим напрягся было, поняв, что к своей смутной компании я причислила и его. Но потом, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, сказал:

— Я дам твоему сердцееду заклинание.

— Какому сердцееду? — не сразу поняла я.

— О, Чирпешу еще предстоит много занятных дел. — усмехнулся Синисим. — У него есть такая штука, которую в вашем мире называют розовыми очками. Понимаешь, он тоже натерпелся много напрасных обид ото всех. Как я его в чем-то понимаю. И на меня обзывались в детстве. «Сим-Сим, почему ты не зеленый»… — старейшина забормотал несусветную ересь, перемешанную с ругательствами на всех языках. Потом он будто вернулся обратно/ — И у него выработалась славная привычка всех оправдывать. И еще у него есть дар располагать к себе любого. Это заклинание отлично ему подойдет. Оно поможет расположить к себе кого угодно, даже такую заблудшую особь, как Инжей.

— Инжен. — на автомате поправила я.

Синисим осекся, а потом сообщил:

— Слушай, у тебя действительно дурное влияние.

Мне стало не по себе.

— Ты смотри на мир глазами твоего полуорка — хотя бы изредка. Ведь в каждом дурном явлении есть что-то хорошее. Только не увлекайся, и его иногда возвращай на нашу грешную землю. Все же, его очки, они уж слишком розовые.

Я представила себе Чирпеша в таких розовых очках в форме сердечек. Мне стало смешно.

— Ну, не смейся над ним. Он все же нашел отличный путь к чужому пониманию. — упрекнул меня Синисим. — Слушай, мы тут пропустили обед и ужин. Придется перекусить тем, что осталось. Иди на кухню, присмотри себе что-нибудь.

— Не, погоди. У меня после твоих объяснений только еще больше голова закружилась. — всполошилась я.

Синисим грустно вздохнул и протянул мне руку. Я нехотя поднялась с места.

— Извини. — ответил Синисим, и его глаза недобро сверкнули. — Я не могу тебе рассказать, как мы учимся читать мысли, откуда я узнал, что твой полуорк крайне интересен науке, Лусиа — хюльдра и многие другие вещи. Тебе придется мне доверять. И еще я тебе рекомендую подружиться с кем-нибудь из наших. Ведь рано или поздно война окончится. Какова вариация того, что другие семьи эльфов — те, которые хотят бить демона, и те, которые надеются что-то выгадать с его власти — охотно согласятся с тобой знакомиться?

Мы шли по длинному каменному коридору к лестнице, ведущей на второй этаж. Сначала вроде бы он предлагал мне свою руку. Но сейчас само собой получилось, что это я его провожала. Тоже мне, старый больной пенсионер…

— Со мной? С новой Хранительницей? Подружкой Винсента? Прибегут как миленькие сами. — ответила я на его провокационный вопрос.

— Ты, видимо, не понимаешь, девочка. — упрекнул меня Синисим. — Тебе эта диадема принадлежит незаконно.

— Если б не я, она принадлежала бы стороннице Энаиса. — парировала я и тут же вспомнила, что Гильберт подозревал некую смену обстановки. И сейчас никто не знает, что там замышляли эльфы.

— Да, ты права. — согласился степенный Синисим, делая вид, что и вовсе не читал он мысли, а это была интуиция. — Но согласись — не было похоже, что Залар рад тебя видеть. Хотя и об обратном не скажешь. Ваш первоначальный план был верен, Залара надо освободить. Но я тебе скажу вот что. Если ты уничтожишь демона, то исчезнут разом все проблемы.

Я насупилась. И это он мне только что говорил, что войн не хочет. Как же мне не хочется нападать даже на этого отморозка. Синисим явно догадался, о чем я обиженно соплю. Но продолжать разговор не стал. Да я и без него знаю, что сейчас Энаис это главная проблема. Не будет его — не будет раздора в эльфийском королевстве, Винсент лишится множества врагов, и может на этой прекрасной, но странной земле наступит мир.

Глава 9

Я мечтательно вздохнула и тут же пронзительно вскрикнула. Просто мы уже пришли на кухню, и Синисим дал мне в руки что-то шершавое. А я сразу не поняла. Мне показалось, что это какой-то высохший мозг. На мои крики сбежалась вся компания. Синисим прекратил мои вопли очень просто — яблоком. Виновато улыбнувшись прибежавшим на мой крик Лусии, Чирпешу, Корларку и Далеату, он отобрал у меня яблоко, которое я уже надкусила. Между делом я заметила, что Чирпеш переодет в плащ на манер эльфийского, да и драной одежды на нем стало меньше.

— Объясни нам всем, чего ты испугалась?

— А где мозг? — дрожа, поинтересовалась я.

Наступила тишина. Только было слышно, как от страха стучат мои зубы.

— Действительно. Я вот тоже часто спрашиваю — где мозг? — удивленно развел руками Синисим.

— Ты мне что сейчас в руки дал? — прошептала я.

— Курагу. — огрызнулся Синисим, который уже разобрался, в чем дело. — Полезный сухофрукт, питательный и сытный, богат фосфором, кальцием, железом и витамином В5…

— Слышь, ты, сухофрукт. — разозлилась я, тоже поняв, в чем дело. Синисим призадумался, решая — не очередной ли это мой мираж. Типа смотрю я на него, а мне теперь сухофрукт мерещится. Ведь мне только что привиделся мозг.

— Ооооо. — медленно протянул Далеат и прошел в кухню, по дороге обняв меня за плечи и провожая к полкам с залежами. — И когда ж оно кончится, это конопляное поле.

— У вас есть конопля? — нехотя попыталась я поддержать разговор.

— А что, уже нет? — легкомысленно поинтересовался Далеат.

Я поняла, что меня понимают как-то не так, и что похоже конопля у них сегодня действительно закончилась. В это время мы исследовали содержимое мешков и полок на наличие разных вкусных штучек. Но питание эльфов вызвало у меня ассоциации с кришнаизмом и вообще с постоянной борьбой за нормальный вес. Фрукты и овощи — это еще не самое страшное. Я сильно заинтересовалась, когда увидела, что у них засушены всякие травки, а потом Далеат веселым голосом сообщил, что им порой травки заменяют целые блюда. В особо сложные времена. Я подумала, что пожалуй за коноплю он волновался неспроста.

Все оживились, когда Синисим привел нас в отделение с бочками разного калибра. Здесь хранились спиртные напитки. Проще говоря, вино. Пиво эльфы величаво игнорировали. Я усмехнулась, вспомнив, что в институте пивом не брезговала даже библиотекарша, возрастная Алла Марковна. Да уж, нету эльфийской крови в моем мире… И тут я вскрикнула, оттолкнув фужер с красным, который протягивал мне Синисим. Вино, которое я безо всякой конопли приняла за кровь, разлилось по полу. Старейшина обиженно надулся.

— Обидно, да? Ничего, понимаешь, не сделал… — прошептал он

— Я не Минздрррав, предупреждать не буду. — раздался неведомый голос. Все немедленно достали оружие, включая меня. Но я уже поняла, кто это мог сказать.

— Гамлет!

Черный ворон каркнул и спланировал мне на руку.

— Это что за гадость? — прошипел Синисим.

— Это не гадость. — отмахнулась я. — Это приятель Гильберта. Точнее, этот ворон сам по себе.

— А что такое Гамлет? — поинтересовался любознательный Далеат. Корларк попытался дать ему дежурный подзатыльник, но юный эльф шустро увернулся.

— Какой красавчик! — радостно сообщила Лусиа. Тут «красавчик» будто понял, где находится, и полетел к одной бочке. Она была небольшой, и она стояла очень-очень высоко. Гамлет сообщил:

— Когда я пьяный — я буйный. А сейчас я тихий. — и отковырял пробку. Синисим ахнул и, показывая пальцем на хулигана, медленно начал оседать. Сзади его успел подхватить Корларк.

— Что это ним? — осторожно спросила я, указав на старейшину.

— Твой ворон, который сам по себе, пьет самогон. — пояснил Корларк, стараясь не моргать и не глядя на меня. Я ахнула. Гамлет действительно нагло хватал клювом то, что лилось из бочки. Но меня больше сразило другое. У эльфов есть самогон? Похоже, я ошиблась, и у меня в мире навалом эльфийской крови. Та же возрастная библиотекарша, Алла Марковна… А впрочем, речь не о ней. Я тоже старалась не моргать и не смотреть на эльфов. Еще не хватало с ними поссориться. Да, кажется, они абсолютно нормальные. Ну, жить хотят, подумаешь. Все хотят жить. А если бы все войска Винсента разбежались — война вообще не началась бы. Я грустно вздохнула. И тут же почувствовала на себе взгляды всех эльфов.

— Нет пощады человеку, предавшему дружбу. — сообщил тем временем пьянеющий на глазах Гамлет. А потом тихонько запел песню про черного ворона. Это был самый брутальный вокал, который я слышала. Тем временем самогон начал действовать на всех уровнях. Ворон прошагал вприсядку пару метров, обернулся на пятке с разбега и пошел обратно, потешно растопырив крылья. Потом снова попытался развернуться, сделал тройное сальто, упал на спину и захрапел.

— Тебе вообще нельзя пить. — ласково сообщила я, взяв ворона в обе ладони.

— Никому нельзя пить. — задумчиво согласился Синисим, отрешенно глядя, как из бочки вытекают остатки самогона.

Мы покинули эльфийскую многоэтажную кухню, где ни одного мясного блюда я так и не заметила. По дороге я подумала, что старый эльф так ничего мне и не сказал по делу, все лил воду да перечислял то, что я и без него знала. Только сообщил, что тем, кто сбежал, умирать неохота. Тоже мне, новость.

Эльфы ложатся спать когда им вздумается. Они одинаково хорошо видят и в темноте, и днем. Вот только в ночное время из укрытий выходили разные темные созданья. Я подумала об этом и вздохнула. Я стояла на балконе, любуясь высыпающими звездами. Впрочем, порой их закрывали силуэты черных летучих существ. Не знаю, кто они были. Они были разных размеров. Один раз мне даже показалось, что небо перекрыл дракон, огромный и бесшумный. Но тени пролетали мимо, не трогая меня. С ведьмой Лусией, которой было положено заманивать человеческих мужиков, я познакомилась среди бела дня, еще и по наводке Винсента. В орка мучили сбитые с толку опасной ситуацией люди. Отвергнутые эльфы, которые кажется собираются за мой счет вернуться к своим при случае, тоже выручили меня при дневном свете. Ну и какая тут закономерность? Я потрогала диадему. Надо же, еще ни разу не грохнулась. Может, она приклеена? Я приподняла ее и одела обратно. Нет, она просто нашла подходящую голову. Интересно, как открываются эти порталы? Инжен говорил, что нужно время, чтобы магия обрела силу. Но ведь она сможет меня перенести? Ну, хотя бы недалеко. Как же она работает, эта волшебная штуковина? Я начала тереть ее и бормотать:

— Давай, работай, а то в ломбард сдам.

Но это не помогло. Тогда я вспомнила, что эта штучка любит позитив, разные похвалы своему миру. И я подумала вслух:

— Отнеси меня куда-нибудь в красивое место поблизости, к людям с приличной внешностью.

Что произошло дальше, я не смогу точно описать. Меня осветило сияние, по цвету схожее с цветом металла, из которого была сделана диадема. А в следующую минуту я уже стояла на берегу озера. Но что это было за озеро! Его описывали берега, густо поросшие разной живописной зеленью. И все это мерцало! Сначала я не поняла, откуда исходит это многоликое сияние. А потом увидела, что ближе к проливу, на озере мерцало сгнившее дерево. Огромное, но сгнившее. Я раньше слышала, что гнилушки могут светиться в темноте. Но это была махина, которую никто не собирался убирать. И от нее отражался неведомый свет. Он мелькал по ряби озера, и мелкие звездочки бегали по окружающим деревьям/, по влажным стволам и листве. Где-то на том берегу сверчал запоздалый осенний сверчок. Я вспомнила, как Гильберт пытался мне описать этом место — как он говорил, ночной рай. Здесь, на ветках этого дерева, однажды повесили несчастную девочку, обвиненную в ведьмовстве. Почему не сожгли? Вопрос сложный. Говорят, просто погода не располагала. Перед тем были проливные дожди, и окрестности озера были слишком влажными. Девочку потом все равно сожгли, уже задушенную. А звали ее Берта. И это человеческое имя дали озерцу.

Я вдыхала немного затхлый воздух. Там, за проливом, другое озеро, из которого выходит Берта. Его название Ми. Там, с другой стороны, уже выход в море. Необычайное место, романтичное и очень красивое. Я обернулась и интуитивно попыталась понять, где теперь обитель отвергнутых остроухих. Мне это не удалось. Я понадеялась, что диадема сработает во второй раз. Но меня отвлек шум. Я вздрогнула и напряженно огляделась. Шумела пара людей. И это были агрессивные крики — адский хохот и визгливое улюлюканье. На меня выбежала полуголая парочка. Я ахнула и зажмурилась. Кажется, это были уже зрелые мужчина и женщина. Достаточно красивые. А судя по разнузданной атмосфере, они пришли сюда уединиться с развратными целями.

— Смотри, чужак. — радостно сделал вывод женский голос.

— Чужачка. — похотливо поправил ее мужской. — А как ты относишься к групповому сексу?

От обоих несло перегаром. Я отступила и загородилась руками.

— Уходит. — констатировал женский голос.

— Лови ее! Позабавимся. — заржал мужской голос. Я рукой вслепую нашарила клинок, но по моей кисти что-то скользнуло, и я почувствовала безумно сильный ожог. Я вскрикнула. Пришлось открыть глаза. С ног меня что-то сбило. Колено пронзила острая боль. Я заголосила в голос. Вот когда надо, никто не прибежит. Прибегут, когда есть возможность надо мной посмеяться. Эх, зря я ночью отправилась путешествовать… Хотя, почему это? Получилось ведь? И тут мимо моего лица пролетела стрела. Я снова вскрикнула. На моей щеке осталась царапина. У женщины в руках было нечто, похожее на автоматический лук. Только маленькое. Как говорится, дамский вариант. И она палила из этой штучки в меня. Она поймала мой взгляд и захохотала. Оружие было заряжено.

Я поползла назад, уперлась спиной в поваленное дерево и собралась зажмуриться. Но этом не потребовалось. Нас всех накрыла мрачная тень. А в следующую минуту у растерявшейся парочки за спиной показалось лицо. Что это было за лицо! Ночной кошмар. Бледное, худое, с безумными глазами. Но в следующую секунду оно исчезло вместе с мужчиной. Я успела заметить, что диадема выполнила мое желание по полной. Парочка действительно была красива. А лица их искажал притягательный порок.

Почему — была? Просто в следующую минуту их не стало. Сначала, как я сказала, хищная костлявая рука схватила за шею мужчину, и он, хрипнув, вскинул руки и обмяк. С его шеи текла кровь. А потом и закричавшая женщина упала без движения. При этом, та же худая костлявая рука выбила ее оружие, и оно полетело в мою сторону. Я не видела, что было с ней. Видела только дергающиеся ноги. Незваный любитель крови повалил ее ко мне спиной и утащил в кусты. Раздалось чавканье, и она смолкла. Я осталась одна на берегу серебрящегося озера. Из моей коленки торчала стрела. Я оглядела ее. Она была небольшая, вся из стали, с искусственным оперением из той же стали. Я попыталась ее выдернуть, заодно думая, что кажется любители крови — это дети ночи, они же вампиры. Не успела я это подумать, как передо мной возникло лицо. Я вскрикнула. Нет, оно больше не было белым и костлявым. Да, кожа его сильно обтягивала, и она была очень светлой. Но очертания уже были вполне человеческие. Пугали только те же безумные глаза и излишне пухлые губы.

— Выдернешь стрелу, будет потеря… — тут гость, смакуя слово, закончил тираду: — Крооови.

Он принюхался. Я продолжала стучать зубами. Вы думаете, что я боюсь пухлых губ? Ну, нет. Просто с этих губ лилась ручьем кровь. А когда вампир говорил, было видно, что у него в крови все зубы, и от них отображались многочисленные блики озера. От безнадежной паники меня спасала только мысль о том, что он сыт и доволен жизнью. Так, спокойно. Не дружить с вампирами, не дружить с вампирами… Но мой новый знакомец, уловив настроение фыркнул, разбрызгав с литр крови, и обиженно спросил:

— Почему это с нами нельзя дружить?

— Потому что вы кровь сосете. — на минуту сосредоточившись, объяснила я. Вампир стушевался.

— А, ну, так-то да… — потом он уловил, что я ему сказала, повторил: — «Сосете»… — и во весь голос расхохотался. Его обидная истерика длилась как-то не по-вампирски долго. Может, он больной? Вот повезло-то…

Дитя ночи хохотнуло, схватило меня за плечи и подняло как пушинку. Я поняла, что уже давно остановила дыхание. Вампир прислонил меня к стволу дерева, оставляя на моих плечах холодные как лед ладони. Звезды озера перелились на его длинные, волосы, лежащие в легком творческом беспорядке, рыжие, как морковка.

— Лучше молись. — дружелюбно предложил вампир. Я послушно начала бормотать:

— Отче наш, иже еси на небесах! Да святится имя Твое…

Вампир, не меняя позы, продолжал на меня таращиться. Я успела подумать, что если отмыть ему кровь, то он тоже будет очень даже ничего. Он был стройный, достаточно плотный, носил черную одежду в облипочку, а на его странной майке был эротичный вырез, который называется V-образным. Сначала его лицо с высокими скулами и кровоточащими губами выражало удивление, потом — внимание. А потом он расхохотался во весь голос. Я вздрогнула и замолчала, глядя на него, как на полного дурака. Бояться вампиров? Только не в моем настоящем положении.

— Скажи мне, одинокая путница с диадемой, зачем ты продолжаешь? Видишь же, что не действует. — спросил он, когда ему наконец удалось разогнуться от приступа смеха.

— Че не действует? — не сразу среагировала должным образом я.

— Молитва. Я не рассыпаюсь, не корчусь в муках, и даже не дымлюсь.

Подумаешь, удивил. Собственно, после знакомства с многочисленными мифами мне давно не казалось, что вампиры боятся крестов и святых мест. Я и так это знаю.

— Знаешь, и не боишься меня? — нагло прочитав мои мысли, поинтересовался вампир.

Я моргнула и тихо рассмеялась. У него опять появилось выражение озадаченности. Отсмеявшись, я помахала ему рукой и выдавила осипшим голосом:

— Как мной закусишь — передавай привет Винсенту, а лучше Изабелле.

В этот раз у вампира вполне по-человечески отвисла челюсть.

— Да, я ее знаю. — ответила я на его немой вопрос. — И в случае чего и Энаису на тебя нажаловаться найду способ. Ведь ты не собирался отдавать ему мою диадему?

От политической фигни у меня закружилась голова. Но потом я вспомнила, что я кажется ранена. Я ахнула и снова села на землю. У меня перед носом оказались ноги. В этот раз — вампирские.

— Если ты позволишь, я тебя провожу. — с насмешкой процедил вампир, решив не продолжать животрепещущую тему повышения его по незримой службе.

Он снова поднял меня — на этот раз взяв на руки, как какую-нибудь излишне похудевшую Дюймовочку, и я с облегчением обнаружила, что кровь с его губ исчезла. Как летают вампиры? У моего крыльев не было. У Изабеллы тоже. Временами мне казалось, что мы отталкиваемся от некоей опоры. Ну, точнее не то, чтобы «мы». Скорее, — он. Внизу пролетали разнокалиберные силуэты разных оттенков черноты. Временами горели огни — тоже разного происхождения. В коротком пути мы на всякий случай познакомились. Дитя ночи звалось Кристер. Я успела ему тонко намекнуть, что вообще-то я ему не говорила, куда меня таким образом надо провожать. Но он неразумно отмахнулся, на секунду отцепив от меня холодную руку. Потом он пояснил, что от меня пахнет бессмертными, а эльфов он по запаху отличает. Отличает, и… не любит. Уж слишком много магии в их крови.

Наконец мы приземлились у странного холма с почти вертикальной частью склона. Кристер сквозь спутанные волосы глянул вверх. Какие это были волосы! Да у нас все модницы от зависти удавились бы. А, впрочем, кажется, я это уже говорила. На чем он стоял, я побоялась смотреть. В пути я поначалу занималась этим вопросом, но несколько раз он ставил стопы на вершины деревьев. Порой я вовсе не могла разглядеть веток, до того они были хрупкие. Смерив взглядом утес, перед которым мы остановились, он уперся в стену. Я ахнула. И тут на поверхности стены оказались обе его ноги. А потом он прогарцевал вверх, прямо по вертикальной поверхности. Вот только шаги были не ровные, как у нас на земле, а немного скользящие, а шаги были широкие. Доставил он меня как раз на тот балкон, где в ночное небо задумчиво смотрело другое ночное создание — полуорк. А к его спине, пытаясь размять ему плечи, нежно и интимно прижималась ведьма. Со мной на руках он прошел по ограждению, приняв нормальное направление. При виде вампира и моей раны орк немедленно оттолкнул Лусию и зарычал. Его лицо преобразилось. Что это было за преображение! Он стал мертвенно-зеленый, а кожа как будто опухла. Его волосы снова безумно запутались, прямая спина ссутулилась, глаза приобрели оттенок красного. Он зарычал и сделал шаг в сторону Кристера. Тут же откуда-то появились Корларк с Далеатом с заряженными луками. А любвеобильная Лусиа с детским интересом рассматривала вампира. Просто ее легкомысленный рассудок посчитал один и один и понял: раз я до сих пор жива, то мне ничего не угрожает. А Чирпеш сошел с ума, потому что учуял кровь.

Увидев, что ему не рады, Кристер нисколько не удивился. Он только беззлобно расхохотался. А в следующую секунду его уже не было на балконе. Когда я подбежала к краю утеса, которые здесь нескромно называли балконами, я увидела, что вдали, на одной из башен, сидит знакомый силуэт. Силуэт помахал мне рукой, снова расхохотался — хотя здесь его смех уже почти не был слышен — и исчез в направлении озера Берты. Я обернулась. Изможденный превращением Чирпеш нависал над полом, упираясь в него руками. Его морду закрывали волосы. Все слышали тяжелое дыхание. Ну, вот… И что теперь с ним делать? Я не разрешу себя есть, даже другу.

За спинами эльфов послышался голос Синисима:

— Разойдись, молодежь. Стрелами здесь не поможешь.

Парочка послушно рассосалась.

Старейшина вытянул вперед руку и сделал медленное манящее движение пальцами, что-то напевая. Взгляд у него стал прямо как у Кристера на озере. Безумный, с вагоном насмешки и откровенным огнем. Орк начал дымиться. Сердобольная хюльдра вскрикнула и попыталась упасть в обморок. Но дым остановился, очертания Чирпеша снова стали человеческими. Он медленно поднялся и воззрился на нас. Мы дружно оглядели его с ног до головы. Он смутился.

— Я подобрал ему одежду на пару размеров больше. — тихо пояснил Далеат. Пара наших знакомых, о которых мы ровным счетом ничего не знали, уже убрали оружие. И тут Синисим грозно поделился:

— Я чую запах мертвяков. Кто приводил вампира?

— Она. — немедленно сдали меня все. Я обиженно надулась.

— Так, девушка. Кто тебе позволил сдать наше местоположение вампирам?

— Э… — начала я.

— Это был Кристер. — вмешался Корларк.

— Кристер… Дипломат. — усмехнулся Синисим уже помягче. — Не стоило водить его сюда лишний раз.

— А я и не водила. — пояснил я.

— Да ты что? И как же он здесь оказался?

— Сам пришел. — вяло отговаривалась я.

Синисим усмехнулся, попытался меня оглядеть и сообщил:

— Ты ранена!

— Да ну это… — я опустила глаза на колено. Да ведь я точно ранена. От вида крови мне стало плохо, и я малодушно бухнулась в обморок.

Глава 10

Мне снился прекрасный сон. Я летала на прозрачных изящных крыльях над лесами. Небо было чистое-чистое, синее-синее. Внизу простиралось прекрасное царство диадемы. На мне была не моя смешная одежда, а лазурно-голубое платье со свободными рукавами и вырезом, с длинной приталенной юбкой с разрезами. Я радостно смеялась. Только иногда дневной воздух обдавал меня холодным потоком. Это было изумительно. Да что же это за зуд у меня на шее? Я протянула руку к шее, чтобы погладить больное место. И на руке осталась кровь. Я в ужасе нащупала две раны на шее и поняла, что меня надкусил кто-то из детей ночи. Где-то вдали раздался знакомый хохот. Я закричала, но уже не радостно, и начала материться. В глазах потемнело. Крылья стали плотнее и покрылись кожей, как у летучих мышей. Наступила ночь. Мое платье… оно исчезло. Я удивленно замолчала.

Я проснулась, истошно матерясь. Только остатки рассудка держали мою мысль о том, что диадема — благородное изделие, и ругательств она не потерпит. Неожиданно я поняла, что мне все равно холодно. Я опустила глаза и убедилась, что я еще и голая, а у моих ног валялась непонятная тряпочка, похожая на сорочку. Я возмущенно вскрикнула и обернулась. Разобранная кровать с откинутым одеялом говорила о том, что я только что мирно в ней почивала. Но почему я голая, и стоячая? Я в ужасе проверила шею. Никаких дырочек не было. Тут я перевела взгляд вперед. Я стояла лицом к балкону, подобрав заодно сорочку. Видимо, когда я упала в обморок, мои друзья меня уложили отдыхать. Скоро рассвет, и придется уходить. Я повернулась к окну. И тут до меня дошло, что я не одна в комнате. Путь к балкону преграждала фигура в одежде, похожей на рясу. Я вскрикнула от неожиданности. От непонятной фигуры веяло льдом. Рука была прижата ко лбу. Я даже не сразу поняла, женщина это или мужчина. Фигуру окружали темные волосы, длинные, в очень плохом состоянии. Когда я вскрикнула, рука отстранилась. На меня поднялся взгляд. Какой это был взгляд! Серые холодные глаза, обрамленные непонятной татуировкой, смотрели на меня как будто здесь было пустое место. Я пришла к мысли, что это мужчина. Это был человек. Я удивилась, что это он забыл в замке эльфов, и к тому же, в моей комнате. И тут до меня дошло. Я возмущенно замахнулась рукой, собираясь дать вору по башке. Как-то я забыла, что волшебным образом сорочка упала с меня. Потому она снова выпала из расслабленных рук. Я снова возмущенно воскликнула. Черноволосый гость что-то агрессивно прошипел и вытянул вперед руку. С его ладоней побежал пар, похожий на ледяной. Я попятилась, забыв о сорочке напрочь. Вокруг дыма змеился снег, а пол под ледяной дорогой тоже оледенел. От испуга я решила прибегнуть к помощи своей волшебной вещички.

— К Винсенту во дворец! — воскликнула я, прикоснувшись к диадеме. Ведь это недалеко, мы возле столицы, а может и в ней. Гость испустил яростный вопль и, забыв о пущенных дорожках, бросился ко мне. Тут же меня окружило волшебное сияние. Но руки — холодные, как лед, с тонкими капризными пальцами — вцепились в меня. Я вслепую дала сдачи и попала. Раздалось злобное шипение. Руки меня не отпускали. Я схватила его за одежду и потеряла равновесие. В следующую минуту перенос завершился. Но мы самозабвенно сцепились. Черноволосый колдун — а ведь это мог быть только он, тот самый маг Энаиса, которого схватили эльфы, но как его зовут, хоть убейте не вспомню. Собственно, он уже отпустил меня, поняв, что добыча не ускользнула. Это я уверенно его бутузила. Я успела заметить, что мы катаемся по каменистому полу, который озаряют факелы. Может, мы просто упали в подвал?

Вокруг послышались голоса, а потом и неуверенный смех. Я недозволенно расслабилась, и колдун оказался наверху. В ужасе я увидела, что за татуировка у него вокруг глаз. Это был лед, выложенный прямо на живой коже в витиеватом рисунке. Я собралась было зажмуриться. Но в это время кто-то схватил колдуна за волосы и приставил к его шее меч. Тяжело дыша, злодей сдался.

— Так, Анжелесса. Изволь доложить, что это ты делаешь в моем замке, посреди ночи, раздетая, в теплой компании Адеква в такой провокационной позе? — раздался голос Винсента.

— Винсент, они меня обижают! — немедленно пожаловалась я, еще не найдя его взглядом.

— Вижу, вижу.

Винсент обошел меня и протянул мне руку. На мои плечи лег чей-то плащ. Босым ногам было дискомфортно. Я обняла по возможности Винсента и огляделась. Нас окружало несколько стражников. Один из них держал в железном захвате вора. Ведь этот Адекв явно собирался умыкнуть мою диадему. Но, видимо, его заклинание сработало как-то не так, и вместо того, чтобы отдать ему это милое изделие, я отдала ему свою сорочку. Тут мне стало холодно, и я проснулась. Но какой же он холодный, и этот дел вокруг его глаз… колдун в общем казался молодым. Но их тут никто не разберет.

Винсент ничего этого не знал. Он подошел к колдуну и устроил краткий допрос. Из него я узнала, что прежде Адекв был всего лишь учеником, но Энаис похитил его и решил сделать своим слугой. В том месте, где жил демон, было жарковато. И Адеква околдовали, даровав ему холод. Теперь колдун равнодушно относился к угрозам пожароопасного значения. Правда, осталось несколько побочных эффектов. Например, этот жуткий рисунок вокруг глаз, напоминающий безумные стрелки и идущий к вискам.

— Почему ты оказался наедине с Хранительницей? — полюбопытствовал Винсент грозным голосом. Его тоном можно было допрашивать любого шпиона, и он раскололся бы сиюминутно. И даже его одежда — удлиненная пижама с нелепым запахом и халат на манер восточного — не уменьшала психологического воздействия. Король работает круглосуточно.

Угнетенный его садистским тоном колдун облизал губы, и я обратила внимание, что несмотря на дикий вид он действительно привлекателен. Губы не пухлые, но красивой формы, достаточно привлекательные, хоть их и кривила насмешка. У него была складная фигура — немного коренастая, только вот кости обтягивали его кожу. Высокие скулы, похожие на Кристеровы, глубоко посаженные большие глаза, высокий рост. Немного носоват, но это смотрелось вполне органично. Если бы не этот жуткий рисунок вокруг глаз. Нет, сам рисунок был вполне эстетичным, в чем-то даже изящным. Но лед на живой коже смотрелся жутко. Впрочем, ногти у него тоже были в ледяной корке, которая такими же узорами шла до первого сгиба.

Адекв, постоянно поглядывая на меня, кратко изложил историю своего пленения. Тоже мне — колдун. Не может ни проникнуть в эльфийский замок, ни выбраться из него толком. Выслушав пленника, Винсент мрачно обернулся ко мне и оглядел меня таким взглядом, что я чуть не забыла, что у меня есть этот крутой отличительный знак, к которому привел меня Сальнес. Какой-то скрытый толчок побеспокоил мой мыслительный процесс. Какой-то доисторический. Я имею в виду — до этой всей истории. Смутный шепот подсказал мне, что я на неверном пути. И тут же предательски смолк, не собираясь ничего разъяснять. Я отмахнулась от него — раз он такой вредный — и снова уставилась на колдуна. Ну, какой же он, черт его побери, симпатичный. Если бы его еще причесать и вообще подстричь как-нибудь. Эротичные мысли помогли мне пережить напрашивающийся вопрос Винсента:

— А что ты делала в замке изгоев, девочка?

— Спала. — отмахнулась я.

Винсент моргнул, но быстро взял себя в руки.

— Так. Отвечайте оба. Ты, колдун, теперь знаешь дорогу к укрытию?

— Меня везли со связанными глазами. — угрюмо ответил колдун. Винсент пробурил в нем глазами дырку, убедился, что тот не врет и обратился ко мне:

— А ты, девочка, знаешь дорогу к их логову?

— Нет.

Я чувствовала, как колдун меня морозит своим странным взглядом. Увы, его подмога была хилая. Винсент быстро расколол меня и сообщил:

— Говори правду.

— Не разговаривай так с Хранительницей. — высокомерно ответила я, поддавшись действию диадемы.

— А ты не ври.

— А ты не нарывайся.

Наступила тишина.

— Где твоя одежда? — наконец спросил меня Винсент спокойнее.

— Осталась в холмах. — рассеянно ответила я и тут же замолчала. Вот подлец… А я думала, что он мне друг.

— Направить к холмам разведчиков. — отдал указания король. — А этих под стражу.

Я презрительно фыркнула. Подумаешь. Да эльфы за километр будут знать, что им угрожает опасность. Вот блин, надо ж было так проколоться.

Нас развели по разным коридорам. Колдуну наверняка отвели место понадежнее. А меня всего-навсего усадили в одной из спален — в тесной, без окна, но достаточно хорошо обставленной. Я так и гуляла по ней голышом, в чьем-то чужом плаще. Ну, ладно, Винсентик, будет тебе полный портал. Вот как перенесусь отсюда к Энаису. Вот только бы знать, где он. Под грустные мысли я заснула.

Меня разбудила чья-то ледяная рука. Я испугалась, что это снова Адекв, и с криком проснулась. Холодная рука заткнула мне рот. И тут я увидела, кто меня будил.

— Ыыыы! — радостно промычала сквозь руку я.

— Да, это я! Как ты меня могла спутать с этим колдунишкой! — упрекнул меня Кристер. И это действительно был он. Я села в кровати и первым делом ощупала шею. Вампир, поняв, в чем его подозревают, чуть не расхохотался. В этот раз рот ему закрыла я. Надо же, какой темпераментный попался.

— Как ты сюда попала? — тихо спросила я.

— Так твое исчезновение столько шума наделало! Синисим поколдовал и сделал вывод, что тут был колдун. А по следам колдуна нашли и тебя.

— А ты? Ты что… что… их всех…

Вампир снова фыркнул. Я стыдливо опустила глаза.

— Не всех. Только самых вкусных. — сдерживая хохот сообщил он.

Я снова вздрогнула

— Шучу. — прошипел Кристер. — Меня вызвала ведьма. Она так здоровски танцует…

Я пошлепала по вампиру ладошками. Он снова вспомнил, о чем говорил, и продолжил:

— Так вот, она меня… это… позвала, и я рискнул прийти. Мне изложили историю. Никто быстрее вампира не доберется на близкое расстояние. А уж проникнуть в помещение с большей осторожностью сможет разве что привидение.

— Тебя прислали за мной! — радостно пискнула я. — Тебе отдали мою одежду? А оружие?

— Тссс! — Кристер сделал рукой такой знак, какой делают хормейстеры, чтобы певцы завершили заход. Потом он оглянулся, пока не увидел кресло в барочном стиле. — Вон там одежда и оружие. Давай собирайся, и применяй диадему.

Я радостно кудахтнула, бросилась к кучке одежды и немедленно переоделась. Были здесь и плетка, и даже арбалетик, и кинжал.

Я взяла его в руки и шутя поводила перед носом вампира.

— А теперь тебе пипец, нечистый дух!

Вампир схватился за сердце и сделал вид, что от страха падает в обморок. Потом схватил меня за руку, готовясь к перемещению.

— А куда? Блин, куда? Мы ведь шли в город к этому козлу…

В спешке мы ничего не заметили. При этом, из дверей раздался голос:

— Это ты про меня?

Я вздрогнула и прижалась к Кристеру. В дверях стоял хмурый Винсент.

Кристер насупился, отстранил меня и встал, уставившись на венценосного.

— Ваше величество, Вы не очень вольно разговариваете с Хранительницей?

— Не указывай тут, вампир. Ступай на свой остров Черных камней. Или ты хочешь, чтобы я изгнал вас с этого земель государства?

— Вампиры всегда найдут приют. В помощь тому — те легенды, которые заставляют людей мечтать быть бессмертными. — усмехнулся Кристер. — А ты, Ваше величество, не считаешь, что эта война ни к чему не только сбежавшим эльфам?

— Если бы ты не был бессмертным, мне бы пришлось иначе решить проблему с тобой. — прорычал король. Больше сказать он ничего не успел. Я достала свою волшебную тряпочку, подаренную мне феями. Правда, она должна бодрить. Но если доза будет большая — может, может… И я отчаянно приложила тряпицу к его носу. Король всхлипнул, а потом издал жуткий крик и выбежал как ошпаренный. Кристер немедленно запер дверь.

— Надо вернуться к эльфам. — заявил Кристер.

— Возвращаться плохая примета. Мне еще Залара освобождать и Сальнеса искать. —задумчиво отмахнулась я. А ведь это легче сказать, чем сделать. Чтобы попасть куда-то, нужно отдавать точную команду. Иначе произойдет то же, что было с озером. А знакомиться с вампирами у меня сегодня нервов больше не хватит. К тому же, навряд ли они все такие дружелюбные, как Кристер.

И тут меня осенило. Ведь здесь в замке есть тот, кто может сказать, где сейчас Энаис. Вообще-то, мне надо было сказать, что мое первое дело это убийство демона. Но этот момент почему-то совсем не хотелось приближать. Надо найти этого колдуна и устроить ему небольшой блиц-опрос.

В дверь отчаянно колотили. К нам кто-то шумно ломился. Хех. «Кто-то». Ясное дело — охрана. А ведь уже рассвет. Как же бестолково ночь прошла. Рассвет! Меня что-то потормошило изнутри.

— Слушай, тебе ведь нельзя бродить днем. — ахнула я и присмотрелась к Кристеру. Он казался пока что бодрым. Пока что.

— Нельзя. — огрызнулся он. — Из-за тебя все, подруженька.

— Надо тебя спрятать. — задумалась я.

— Ты же не думаешь, что я просто так к эльфам просился, от нечего делать. — попытался объяснить он. — Ты ведь не знаешь, где острова Черных камней?

— На карте видела. — признала я. — Но этого недостаточно. Нужно точно представлять, куда

— Но это для меня было бы лучше, чем быть здесь. На настоящий момент.

Я замолчала. Вампир нагло рисковал, помогая мне, просто потому, что им война ни к чему. Ну, да, один день они будут пировать на поле брани благодаря умирающим. А потом?

— Придется спрятать тебя здесь. Еще бы знать, где искать колдуна…

— В темнице. — ответил вампир не задумываясь, а потом удивился: — Зачем тебе эта чуда?

Я вкратце изложила ему план. Он сделал было умное лицо, но в это время за стеной послышался странный шум. Как будто кто-то принес очень большое сверло. Кристер замолчал, а я схватила его за руки.

— Приготовься! Сейчас мы переместимся в коридор из камней.

Кристер моргнул, но спорить не стал. В этот миг дверь с визгом пронзило подобие сверла из какого-то камня. В проделанной дырке я увидела злобный глаз Винсента. Он, в свою очередь, увидел мой злобный глаз.

Тут меня окружило знакомое сияние. Вампир вскрикнул. Король за стеной агрессивно расхохотался. И тут я вспомнила, что кажется свет диадемы похож на дневной и попыталась наскоро придумать извинения для Кристера.

Когда мы переместились и я перевела на него взгляд, настала моя очередь кричать. Свет диадемы действительно воздействовал на него. Но он не рассыпался в прах.

— Крис… — завершив кричать, прошептала я и успела подхватить его за плечи, когда он начал падать. Его кожа посерела и собралась в складки, как у мопсов на мордах. На лице кожа будто оттянулась назад, обтянув нос. Лоб и сделав глаза выпученными, и клыки особо заметными. Ведь пухлые губы тоже таинственным образом исчезли.

— Маньяк… — прошептал в ответ Кристер.

— Прости! — искренне покаялась я, сжимая в ладонях жуткие морщинистые серые руки. — Прости! Что же делать? Как тебе помочь?

— Кровь найди. — огрызнулся Кристер, но я не сочла его пожелание невыполнимым.

— А… это… много надо?

Злобный полный боли и страха взгляд вампира на секунду стал стеклянным. Потом он с подозрением покосился на меня.

— Чтобы выжить… нет…

— Возьми мою!

И без того страшный оскал вампира стал еще страшнее. Просто у него от удивления отвисла нижняя челюсть. Верхняя тоже отвисла — в обратную сторону.

— Давай! Удивишься когда вернешься! — поторопила я его, и он послушно дал. В том смысле, что он принял сидячее положение и поднес одну из моих рук к лицу. Я зажмурилась и малодушно отвернулась. Наступила заминка. Потом Кристер, которого я, ясное дело не видела, оттолкнул мою руку.

— Иди ты…

Я медленно обернулась и глянула на руку. Она была целехонька.

— Ты чего? — настороженно спросила я и тут увидела рассерженное и обиженное выражение лица вампира.

— Что отворачиваешься? — зашипел он, морщась. — Я не собирался тебя кусать насмерть или делать кем-то из нас!

Последняя мысль показалась ему занятной. Он замолчал и даже забыл о боли.

— Ну, извини. Не обижайся. Я не думала, что это для тебя важно. Перестань, надо торопиться. — я снова подала ему руку. Кристер неохотно взял ее обеими руками и склонил над ней голову. Тут я серьезнее отнеслась к его последним словам. Одной из них? Вот блин… Но предательские помыслы отогнало странное ощущение. Я пригляделась и поняла, что дело сделано. В том смысле, что вампир прокусил кожу, вот только я этого абсолютно не заметила. И той эйфории, которую обещали многочисленные книжки, я не почувствовала. Наверное, решил не морочить мне голову своим мифическим воздействием.

На моих глазах руки Кристера снова стали человеческими, хоть и страшно бледными — как обычно. Когда он поднял голову, его лицо тоже было прежним. И еще я поняла, что слабое воздействие, притупляющее боль, он все же оказал. Как только его руки оторвались от моей, моя голова закружилась, и я почувствовала слабость.

— Твою мать. — прошептала я, глядя на кровоточащие дырочки на руке. Диадема обиженно моргнула. Я замолчала, вспомнив, что она не любит ругани, и даже агрессии или страха. А уж если обозваться на кого-то из жителей этого королевства, по коже начинает бегать озноб.

Я вздохнула и поняла, что Кристеру нельзя здесь оставаться. Он мне теперь больше чем друг. Теперь это мой брат по крови. Я решила, что придется забросить его к Синисиму. Эльфы не любят вампиров, но кажется Кристер завоевал некоторое расположение, отказываясь питаться их кровью наотрез.

— слышишь. — прошептал он мне.

Я моргнула и уставилась на вампира. Он улыбался и смотрел на меня своим фирменным странным взором.

— Хорошо, что ты не того, не эльфийка.

Я ухмыльнулась ему в ответ, быстро поняв, о чем он. Ведь обычно диадема избирает эльфов. А точнее эльфиек. Офигенно красивых и скорее всего знатных. А тут блин я. Чучело бездомное. Еще я успела подумать, что эльфийка вообще навряд ли впутала бы Кристера в такую историю, и из коридора раздались шаги. Я схватила Кристера за руку, но он издал болезненный крик. Я в отчаянии надавала самой себе по щекам. Вампир вскочил и побежал в обратную от шума сторону. Я видела, как он слабеет на ходу. Рассвет забирал его силы. Сейчас он свалится…

Но он не свалился. Он замер перед одной из стен и поднял голову. Я тоже подняла голову и увидела, что наверху в стене была непонятная арка. Может, это была дверь или выемка для факела?

— Я останусь здесь на день. А ты беги. Камеры там. — обратился вампир ко мне, показав рукой в один из коридоров. И, прежде чем я успела ответить, вальсирующим шагом поднялся к арке и там пропал. Что ж, отличный выход. Снизу арка кажется достаточно затененной.

— Все в порядке? — крикнула я. Сверху вынырнула бледная благородная рука и помахала мне, после чего исчезла. Я успела заметить, что в коридоре такие арки встречаются частенько. Что ж, он нашел укромное место. А вечером он проснется и сбежит.

Я побежала в ту сторону, которую он мне указал. Потом я долго думала, зачем во дворце камеры? В лучшие времена Винсент объяснил, что это простые меры предосторожности. Камер было всего несколько. Ведь это была не тюрьма. Я быстро обнаружила Адеква. Он поджидал возле решетки. Каким-то умозаключением он понял, что я пришла за ним, и протянул сквозь решетку руки. Я схватилась за них и отчаянно пожелала убраться отсюда. Сверкнуло сияние. В спину мне долетел крик Винсента.

Мы оказались на скале. Я в испуге посмотрела наверх. Мы стояли на маленьком утесе с хорошим полом. Вершина скалы упиралась в небо. Я вдохнула и поняла, что выдохнуть не могу. Голова кружилась от потери крови. А внизу… Земля была очень далеко. К тому же, ее покрыл первый снег. И тут я в удивлении увидела, что рассвет здесь небывало красив. Я выдохнула и почувствовала прилив сил. Солнце медленно озаряло леса и равнины, простилающиеся внизу. Тени исчезали. Снег заливал лучистый солнечный свет. Его прозрачная позолота медленно прогоняла тени деревьев. Далеко слева я увидела озеро. Так. Значит, мы на горах Людре. А справа — лес Идмала с его многочисленными равнинами. Дальше тоже синело море. Это не совсем север, но юг остался далеко позади.

Я вспомнила, что я тут не одна. Колдун тоже зачарованно наблюдал рассвет. Его холодная кожа смотрелась как снежное изваяние.

— Ты что пожелала, когда перемещалась? — тихо спросил он.

— Оказаться в безопасном месте. — пожала плечами я.

Колдун мельком оглядел меня и ухмыльнулся.

— Отличная работа. Здесь нам действительно никто не угрожает.

Мы еще помолчали.

— Но ты же можешь что-нибудь наколдовать? — поинтересовалась я. Нашелся мне тут умный. У меня вообще голова кружится. Пусть скажет спасибо, что я не отвела его в поликлинику, к терапевту.

— Кормить вампира добровольно и натощак — последнее дело. — в тон моим мыслям упрекнул меня Адекв и снова ухмыльнулся.

— А он… Кто?

— Это ты меня спрашиваешь? — удивился Адекв, но все же ответил. — Кристер — отшельник.

Я скорбно вздохнула. И этот тоже отшельник.

— Он был когда-то отшельником. Его так просто называют по памяти. Ему многие века немыслимым образом удается отстоять перед каждым свое мнение. Его уважают во всех расах.

Колдун замолчал. Прав он. Эту дивную историю должен был мне поведать сам вампир, сейчас мирно спящий в замке Винсента. Я вспомнила, что случайно «заложила» Синисима, а ведь его ребята, о которых я тоже ничего не знаю, меня спасли во время драки. Потом я подумала, что все равно проход в их убежище без заклинаний не открыть. Голова снова закружилась. Я ее опустила и увидела на руке две красные отметины. Кровь, которая сочилась после укуса, таинственным образом исчезла. Рана почти затянулась. Осталась только синяя отметина, и эта пара царапин. И еще слабость. Тут я увидела свои ноги. Автоматически по линии я продлила обзор и вспомнила, на какой высоте мы находимся. Прекрасная страна поплыла перед моими глазами. Я почувствовала, как холодная рука схватила меня за плечо. Колдун усадил меня и полюбопытствовал:

— Ничего съестного у тебя с собой, конечно, нет?

Я признала его правоту и в ужасе подумала, что, пожалуй, он тоже голоден, и пожалуй, хорошо что он не вампир. Адекв согласился с тем, что это действительно хорошо, и тут произошло что-то необъяснимое. Его рука совершила быстрое движение, и нас окружило множество снежинок, пушистых и суетливых. А когда они «разбежались», мы уже были внизу. Я вдохнула свежий воздух. Значит, все-таки это была осень.

— Побудь здесь. — мягко попросил колдун, потирая покрытые цыпками руки. — Я должен оглядеться.

И его силуэт в серой одежде, похожей на свободную рясу с воротником и запахом, исчезла за снежными окрестностями. Я увидела, что он оставляет следы на снегу. Надо же, снег. Чистый. Белый. В городе он никогда бы не пролежал чистым так долго. Он, конечно, уже начал таять. Я зачерпнула пригоршню снега и скатала снежок. Запущу его вон в тот камень. Я запустила липкий комок, но промазала. Тут же из-за камня раздался сердитый крик. Обиженный Адекв вынырнул из-за угла и, стараясь не говорить злобно, поинтересовался, чем я тут занята.

— Извини. Это просто снежок. — Я в подтверждение опустилась, чтобы слепить еще и показать ему. Но тут об меня что-то ударилось. Я вскрикнула и поднялась. На моей накидке красовался след от снежка.

— Я знаю, что такое «снежок». — прошипел Адекв. — Но сейчас не время…

Я победно пискнула и запустила еще один снежок. Ведь я все равно его слепила. Не попала. Но колдун обиделся всерьез и принялся агрессивно лепить и метать в меня снежки. Я в ответ пронзительно завизжала и начала ваять и кидать ответные снежные шарики.

Так мы бегали по лесу и равнине некоторое время, оглашая округу громкими воплями и швыряясь детским орудием, особо не целясь. «Битва» стояла такая, что если бы нас услышали эльфы, они б с позором изгнали нас обратно к Винсенту. Силы вернулись ко мне. Уши и щеки горели. Адекв оставался по-прежнему бледным, только его смоляные волосы в беспорядке развевались согласно движениям. А взор его, прежде отрешенный и холодный, горел обычным человеческим огнем. Наконец я с разбегу прыгнула на него с небольшого холмика, истоптанного безо всякой жалости. К удивлению, я попала. Я повалила ледяного мага, и он, хрипло отфыркиваясь, закрыл голову руками.

— Только больше не бей меня, девушка…

Я вспомнила недавнюю стычку и рассмеялась. Как было здорово бить не сопротивляющегося волшебника. И тут мне стало грустно. Эх, Ваше, блин, величество. Всего несколько дней назад было тепло по-летнему. Я бегала по пляжу за одним мужиком в трусах, который привел меня на пляж развлечься. И этот мужик был Винсент. Тот самый, который ночью велел заключить меня под стражу. Адекв, лежа на белом снегу в своих разметавшихся волосах, с любопытством наблюдал за мной.

Я отстала от взъерошенного колдуна и села на ближайший пенек. Мне стало грустно. Пытаясь отдышаться, я поняла, что не могу сдерживать слезы.

— О… дождь среди зимы… — колдун сел рядом со мной, обняв за плечи. Я хлюпала носом и вытирала горячие слезы. Они все равно ручьем текли на снег. Адекв попытался меня успокоить: — Это нервный срыв. Ты ведь из другого мира. Столько испытаний. Ведьмы, орки, эльфы, вампиры. Гильберт наверняка. И еще Винсент с ума сходит.

Он попытался взять меня за руку, которая оказалась в моих горьких слезах. Адекв издал негромкий крик и убрал руку. Я поняла, что он среагировал на человеческие слезы. Рука дымилась зеленоватым вонючим дымом. Я повернула голову к оторопевшему волшебнику и, продолжая лить слезы, огрызнулась:

— Ну, что? Да, я опять виновата! — и снова стала всхлипывать. Навряд ли Адекв знал, как я неуклюже заманила дружественно расположенного вампира в опасную световую ловушку. Слезы заканчивались.

— Ну, успокойся. Вот, выпей это.

Он запрудил руку к себе за пазуху и достал оттуда небольшую фляжку. Я, не подумав, послушно отпила.

Мир поплыл у меня перед глазами. Я тут же вспомнила, что колдун был мне врагом и намеревался умыкнуть у меня диадему. Что он мне тут дал отпить. Я успела прошептать:

— Ах, ты… ты мне больше… не… маг…

Еще я успела увидеть его недоумение, и что он тоже пил из той же фляжки. Вот блин, опять кого-то зря обидела. А потом наступил здоровый сон.

Глава 11

Мне снова снилось нечто несуразное. Мне снился великий Новгород и наше общежитие. У нас в блоке на кухне Ольга Петровна, преподавательница истории, угощала чаем дружественно настроенную хюльдру, которая безостановочно выкладывала секретные травные рецепты. У нас в комнате на одной из кроватей Дашка болтала с одетым в толстовку и мужские бриджи на два размера больше Чирпешем. А в коридоре Клара самозабвенно целовалась с Кристером, который свисал с невысоких потолков вниз головой. Что, впрочем, ничем ему не мешало подвергаться разврату. Я оглядела этот дурдом и грустно вздохнула. Тут из кухни вышла Лусиа и отвела меня за стол — выпить успокоительного с гостями. И тут я увидела, что за столом сидит не совсем Ольга Петровна, а кто-то непонятный. У ней были миндалевидные глаза, безумно красивые светлые волосы и заостренные уши.

— Извини, я не нарочно. — сказала она голосом Сальнеса. Я догадливо ахнула и проснулась.

Сверху вниз на меня участливо смотрел черноволосый юноша с обмерзшими глазами. Надо ж, как замерз, бедолага.

И тут я все вспомнила. Я лежу в снежной куче, а почему же этот не свалился? Впрочем, я тут же обнаружила, что лежу не в куче, а на какой-то уютной подстилке.

— Извини, я не нарочно. — повторил Адекв. — Я не думал, что тебя так развезет. Давай я тебя накрою. — он заботливо развернул подстилку, которая оказалась не в меру длинной.

— По-твоему, меня мало накрыло? — я откинула одеяло и села. — Что со мной произошло?

— Я дал тебе успокоительное, а оно тебя усыпило. — виновато пояснил колдун.

Я схватилась за голову. Блин, вообще классная штука. Надо такую попросить. Ведь тряпочка бодрости у меня уже есть. Теперь еще был бы напиток сонливости. Я огляделась.

— А откуда подстилка?

Адекв неохотно ответил:

— Дикие эльфы одолжили. У них здесь есть стоянка. И еще они дали еду. За… кое-какие услуги.

— Как ты быстро с ними договорился.

— Я немного с ними знаком. Здесь недалеко моя родина.

— Так ты житель севера. — дошло до меня. Колдун кивнул и опустил голову, пряча закованные в лед глаза. — А отчего они нас не пригласили?

Колдун кашлянул. Потом ответил:

— Ну, во-первых, они действительно дикие. Чужаков они не любят. А во-вторых, извини, но это мера безопасности. Их место жительства тоже желательно лишний раз не разглашать.

Я поняла, что он намекает на мой провал во время допроса. Ну, тут уж действительно я промахнулась, сглупила, протормозила… Гад в короне… Я снова вспомнила неприятную сцену, но все же отогнала разлагающие мысли. В это время колдун подал мне флягу с горячим напитком, похожим на чай, и мы изучили то, что считалось едой у диких эльфов. Пока я валялась без сознанки, я поняла одну вещь. Я чертовски невнимательна к друзьям. У них могло создаться впечатление, что они меня не интересуют. Ведь я толком ничего не знаю ни о Лусии, ни о Чирпеше, и даже о Гильберте. Времени катастрофически не хватало. И я решила воспользоваться нежданным самопроизвольным отдыхом и наверстать упущенное.

— Откуда у вас берутся маги? — начала я издалека. Адекв подавился сушеным яблоком. Я заботливо треснула его по спине.

— Зачем тебе это знать? — подозрительно спросил он.

— Слушай, раз ты навязался на мою голову, то придется рассказать о себе хоть что-то. — припечатала я, безуспешно пытаясь расковырять какую-то засушенную штучу, похожую на орех в мягкой кожуре. Адекв подал мне нож и мягко напомнил:

— Это ты меня с собой прихватила в царские палаты.

Я злобно воззрилась на него, сжимая в руках нож. Колдун тоже заприметил намек и все же ответил:

— Что ж, ты права. На расспросы всегда нужно находить время. Так слушай. Колдуны бывают разные. У кого-то дар есть от рождения. А кто-то всего лишь упорно учился… Да его не надо чистить и выковыривать. — не выдержал он.

Я послушно откусила кожистую корочку целиком и поняла, что эта закуска невероятно вкусная. Я нецензурным словом выразила восхищение и спросила, что это, жуя комок за обе щеки.

— Вяленый и засушенный язык яка. — ответил колдун.

Я по инерции продолжила жевать, но в глубине души меня посетила мысль выплюнуть это.

— Не матерись тут, пожалуйста. Диадема мата не любит, и дикие эльфы могут услышать.

— А я думала, эльфы не едят мяса. — пропустив подколку про мои отношения с окружающим миром, поделилась я.

— Высшие не едят. А дикие еще как. Охотятся или выменивают.

У меня было много вопросов. На какие услуги он выменял у них этот запас? Кто по колдовской династии Гильберт? Но я помнила, что времени в этом суетном мире катастрофически не хватает, и снова напомнила про свою просьбу.

— А я думал, что это была угроза. — усмехнулся колдун и тоже вернулся к прежней теме.

У Адеква были обычные родители. У него вообще есть земное имя, как у большинства людей и их призраков. Тут я вспомнила про Ицилию из школы, но сдержала очередной вопрос. Только однажды он нашел в лесу умирающую молодую женщину в странных одеждах. Он был неосторожным ребенком и протянул ей руку. Женщина прошептала, что она волшебница, и попросила прощения. Малыш ничего не успел узнать. Несчастная умерла, а потом просто растаяла в воздухе, как мираж. Не осталось даже волоска. Да и причина смерти была неизвестна. Видимых ран на ней не было. Это было ранней весной. И этой же весной у них в северной деревне был неурожай. Жители готовились к голодным дням или к разорению. Но однажды, черпая воду из ручья, малыш увидел там отражение той женщины. Она сказала ему, чтобы он прикоснулся к воде, а потом дала слова заклинания. Ребенок повторил их и увидел, как по воде разбегается колдовская дымка. Видение объявило, что теперь это волшебное озеро, и вода из него стала на этот год живой. Малыш донес воду до дома, полил одну из грядок под удивленные возгласы родителей. Ничего не произошло. Сердитые из-за непослушания родители отправили малыша снова за водой. Но через несколько дней на грядке появились всходы. Надо ли говорить, что в этот год деревня избежала голода. Впрочем, ребенок разумно промолчал про слова отражения и просто сказал, что дух воды помог им.

Через некоторое время ему пришлось уйти в город. В семье было пятеро детей, а он был младшим. Для тяжелой работы он еще был молод, да и странные способности время от времени наводили подозрения. В городе зачарованный молодой человек быстро устроился в цветочную оранжерею и проработал среди женского коллектива добрых 5 лет, не зная нужды ни в чем, ни в женском внимании, ни в средствах к существованию. Он давно разузнал про школу Алисити и упорно копил средства для поступления. Конечно, время шло, и он уже никак не мог бы поступить в младшие классы. Но его взяли в соответствующую его возрасту группу. Народу было немного. Молодежи постоянно требовались средства на жизнь. Ведь родители могли помочь далеко не всем. Учение грозило затянуться. Там он успешно проучился три года с большими перерывами, пока однажды на неприкосновенное заведение не напал ночной демон с красными глазами. Он схватил того, кто стоял на балконе, не найдя сил заснуть, и унес. И попался похитителю Адекв.

Энаис сильно выражал недовольство, когда узнал, что ему принесли новичка. Ведь именно его посланец так неудачно поживился. Но способности молодого пленника заставили его передумать.

Сейчас Адекв злобно тянул себя за волосы руками, перемазанными в овощах ифруктах.

— Какой я был идиот. — покаянно повторял он. — Надо было бежать оттуда. Но мне казалось, что это лучшая возможность показать себя. Как же, демон, параллельные миры, самые могущественные силы. И вот… показал себя…

— Ладно, успокойся.

Я оттянула его ледяные руки от волос и дала ему полотенце ручной выделки.

— На, вытрись. Смотри, ты как из фильма «Девять с половиной недель», весь в еде.

Адекв, к счастью, не понял «шутку юмора». Просто к фильмам он был равнодушен. Он послушно вытер руки и замызганные волосы и отпил своего успокоительного.

— А… зачем ты… того… диадему хотел стащить? — я покраснела, вспомнив, что он видел меня голой.

— «Зачем»… — прошептал он. — Чтобы она не досталась Энаису.

Я сделала вид, что поверила. И задала вопрос, прикинув кое-какие названные им цифры в голове:

— А сколько тебе лет?

От неожиданной смены темы он замер на целых несколько секунд. Потом равнодушно ответил:

— Девятнадцать. — и сделал вид, что сильно занят вынюхиванием горячего чая, и поэтому в упор не может смотреть на меня. Я подумала, что он выглядит несколько старше, но в принципе… Когда его выражение лица становилось мягким… и если бы убрать этот страшный лед, еще подкормить немного… И если бы он позаботился о волосах… Наверное, после того, как он называл свой возраст, ему все удивленно говорили, что выглядит-то он на тридцать. Я не стала повторять чьи-то ошибки. Вместо этого я задала наводящий вопрос, надеясь, что он поймет намек:

— А у тебя волосы свои такие?

Отлично. Называется, импровизировала. Тупее некуда.

— Да. — без эмоций ответил он. Но потом настороженно провел по ним одной рукой: — А что? — с явной тревогой спросил он.

Я поняла, что юлить и намекать это не мое. И прямо сказала ему:

— Или вылечи их как-нибудь, или отрежь нафик.

Он несколько раз моргнул, глядя сквозь меня. Потом отмахнулся:

— Они обычно не такие страшные. Просто нет сейчас ни на что времени. И вообще я и так женщинам нравлюсь. — заявил он мне и стал торопливо убирать «стол», опустив взгляд. Вот наглец. А с виду такая тихоня. Эх, нет в мире совершенства. При этой мысли диадема угрожающе моргнула. Колдун заметил это и поднял глаза.

— Ты не мог бы… не выводить меня из себя? — прошептала я.

Он пожал костлявыми плечами, которые у него нравятся каким-то женщинам, и снова занялся уборкой. На этот раз спокойнее. Диадеме не нравится, когда я ругаю живущих в ее мире. И надо бы мне научиться сдерживать агрессивные мысли. Ведь я вчера целый день не принималась ныть, что меня никто не любит. Со мной такое впервые за долгое время. На тот момент я совершенно забыла, как буквально несколько часов назад считала его безумно привлекательным. Сейчас мне больше хотелось прибить этого колдунишку. Девятнадцать лет! А я-то думала…

Когда вещи были собраны, я легкомысленно поинтересовалась у колдуна, куда мы идем. Он засунул флягу в один из своих многочисленных поясных отделений и карманов, которые прятал под серым балахоном.

— Но ты ведь похитила меня с какой-то целью?

— Я?! — я густо-густо покраснела. Но Адекв не знал пощады к иноземным Хранительницам. — Ну… Да, похитила. А ты мне понравился. — я со злостью влепила своей бодрящей тряпочкой, которую я складывала, о камень, торчавший поблизости. — Снимай штаны.

Адекв попятился, и пятился, пока не наткнулся на другой камень. Я не двигалась с места и не делала попыток встать, исподлобья за ним наблюдая.

— Ну… и шутки… у тебя. — констатировал он и улыбнулся своими бледными губами.

— А ты не тормози. — упрекнула я его. Да он, кажется, абсолютно адекватен. Бывает. Изредка. — Ты давно был в замке Энаиса?

— Ну… — колдун задумался, прикидывая, потом обтекаемо ответил: — Не очень. Дней пять назад.

— Минуточку. Три дня назад я тоже там была. И тобой даже не пахло.

Адекв насторожился было, но потом махнул рукой.

— Ты была там совсем недавно, я насчитал четыре дня. Ты меня не застала.

— Какое несчастье. — пробормотала я и спросила: — И что?

— Ты собираешься освободить Залара. Куда его заключили?

— В подземные темницы у рва. — припомнила я.

— Знаешь, старый эльф был прав. Тебе легче устранить Энаиса, чем идти по длинному плану.

Я вздохнула. Да этот демонишко такого в стране наворотил, что я его пристукну из-за одного только гнева.

— Но я не могу. — признала я. — Точнее, могу, конечно. Но эльфы дали моим друзьям шикарные заклинания. Конечно, можно и без них… Но, черт возьми…

Я замолчала. Адекв после моего рассказа о друзьях встал и направился в путь.

— Подожди, ты куда? — всполошилась я и поспешила за ним.

— Домой хочу заглянуть. — прошептал Адекв.

— Нет, подожди! Как это? Пешком?

— У меня нет летающих вампиров. — огрызнулся колдун.

— Они не летают, просто виртуозно передвигаются. Подожди, да что с тобой?

Адекв шел так быстро, что мне пришлось бежать. Это меня разозлило, я прыгнула, обхватила его по дороге и свалила в снег. Он не стал вырываться, и даже встать не потрудился.

— Ты чего, маг? — прошептала я. — Я тебя чем-то обидела?

— Я не маг. — отрезал Адекв. — Я одна из побегушек Энаиса, демона, завоевывающего мою родину. Недоучка, наделенный напрасными способностями…

— Ты чего? А ну, перестань!

Адекв, который запретил называть себя магом — но я все равно буду его так называть, потому что у него есть способности — лежал так, как я его повалила. А я в той же позе нависала над ним, упираясь руками в снег.

— Ты от меня шарахаешься. — покорно сделал вывод Адекв, устало закрыв глаза.

— Нет.

— Да. Ты меня боишься за руку взять.

Я взяла его за безвольно валявшуюся руку, а второй рукой погладила по черным волосам.

— Вставай. Ты замерзнешь. — предложила я.

— Я не чувствую ни жара, ни холода. — тихо сообщил Адекв.

— А говоришь, не маг.

— Да это подарок демона. — колдун опять устало закрыл глаза.

— Да черт тебя побери, чего ты разлегся тут?

— Ты меня свалила.

Да что такое. Истинный колдун. Я снова погладила его по голове, как гладила Винсентовскую химеру. Только она не была такой ледяной.

— Ты здесь всего несколько дней, а у тебя уже есть друзья… Волшебные, сильные…

Я задумчиво кивнула. Пожалуй, и Лусиа, и Чирпеш мне уже больше чем друзья.

— А я здесь уже 19 лет. И у меня даже дома нет.

Подумаешь. У меня тоже. Но волшебник не обратил внимания на мое настроение и продолжил:

— Зачем та умирающая отдала мне дар? Я даже не знаю, кто она и что она умела. Я побоялся демонстрировать его у себя дома. И друзей заводить не решался… хотя никто не знал…

Я снова погладила его и дружелюбно напомнила:

— Я твой друг. Тебе стоит сделать только шаг, и ты всего добьешься.

— Я не могу…

— Чего это? Все ты можешь, колдун.

— Не называй меня так. — поморщился Адекв. — Я не люблю притворяться.

— Но я видела, как ты колдуешь! — напомнила я. — Поднимаешься в воздухе и… это… снимаешь сорочки… взглядом…

Адекв фыркнул и поднялся с земли.

— Ну, пойдем. — предложил он. — Мне правда надо посмотреть на дом. Хотя бы издали. К тому же, оттуда будет легче добраться до замка Энаиса.

— Пешком? — уточнила я.

— Конечно. Ты же не прошла инициацию.

— Какую еще… инициацию? — напряглась я.

— Ну, обычно ваши передвигаются на драконах. Но для этого дракон должен выбрать тебя сам. А когда и с какой радости это происходит, никто точно не знает.

Мы двигались дальше на север. Снег уже активно таял. Адекв хмуро замолчал и не смотрел на меня.

— Ну что опять?! — взорвалась я. Он шарахнулся, но потом все же ответил:

— А у тебя есть семья?

— А… У меня-то? О, да, есть. — я с досадой улыбнулась. Диадема, недовольная настроениями, предупреждающе сверкнула. Адекв молчал, ожидая продолжения.

— У меня живы и мама, и папа. Там, в моем мире, у нас была маленькая квартирка в маленьком городке. Хотя, пожалуй, по вашим меркам… А, ладно. В общем, у меня есть младшие брат и сестра. Они живут с родителями в двухкомнатной маломерке. Это очень мало. Меня хотели отправить на работу по знакомству, чтобы я приносила деньги в дом. Но я удрала в столицу и там поступила учиться. Родители были в бешенстве, всерьез орали, что лишают меня наследства. Не сказать, чтобы я расстроилась. Иногородним худо-бедно можно устроиться. Да даже если вернуться… Устроиться… общежитие… Жаль, профессия у меня на моей малой родине бесполезная. — вздохнула я.

— Да уж. И это называется — семейная жизнь. — признал Адекв. — А что, у вас там не принято выходить замуж, переезжать в дом и вести хозяйство?

— Я же сказала, у меня есть родители. — напомнила я. — Принято, очень даже. Жаль, что это не всем удается.

— А у нас в деревнях принято жениться рано. — прошептал Адекв.

— Извини? — мне показалось, что я ослышалась. — Так ты… это… при невесте?

Адекв изменился в лице. Мне даже показалось, что он покраснел.

— Нет. Да. Да она замужем давно… — он грустно качал головой в такт шагам. — Наверное.

— Слушай, как у тебя вообще получается колдовать? С такой неуверенностью в себе?

— Слушай, я правда не люблю разговаривать на ходу. — покаялся Адекв. — Устаю быстро, и вообще…

Я усмехнулась, представив, что после того, как с ним познакомится Лусиа, ему не будет покоя. А если Далеат… Впрочем, не будем увлекаться.

Долгое время мы шли молча. Но потом мне пришлось признаться, что если нам повезет остаться друзьями, то ему придется дружить с нами оптом. И я привела в пример историю с бедным Кристером, который и понять-то, что происходит, не успел, как ему пришлось доказывать, что он мне друг.

— Кристер, он чудо детей ночи, и вообще всего царства. — усмехнулся Адекв. — Везде сует свой мертвый нос и со всеми дружит. Его все любят. Даже эльфы.

Я замолчала. По дороге пару раз на нас пытались напасть бандиты. Драные. Худые. Голодные. Но Адекв просто делал вид, что мы — только что выпавший снежок, белый такой, пушистый. И они теряли наш след. Драться с этими? Я от сочувствия порывалась оставить им деньги. В конце концов, мне это удалось. Сначала Адекв отговаривал меня, а потом махнул рукой. Знала ли я, что так появятся легенды о заколдованном снеге, который, если его как следует напугать, оставляет деньги? В следующий раз мы смогли заговорить только на привале.

— Так что с Энаисом? — жуя что-то, похожее на грушу в зефире, спросила я. Глупо ли? Откуда у диких жителей леса зефир? Но задавать побочные вопросы я не решалась.

— У него проблемы с вампирами. — тоже жуя, ответил колдун. — И… и с горгульями. И с людьми. У него вообще со всеми проблемы.

— Но как же он умудрился нанести столько бед?

— А у него есть секрет. — тихо ответил колдун.

— Ну, не пытай ты меня. — взмолилась я.

Адекв вобрал в грудь воздух, выдохнул, отпил остывшего чая и ответил:

— У него артефакт.

— Ну… он у всех мужиков должен быть… — ничего не поняв, сказала я. Колдун посмотрел на меня как на дуру и пояснил:

— Артефакт… дракона тьмы. Драконы живут на золотом острове. Они большую часть времени спят. Но их можно разбудить. Для этого нужна магия. Артефакт дракона тьмы разбудит их. И тогда начнется нечто невообразимое. Они сражаются между собой. И будут недовольны тем, что лежащий у них под носом материк заселили подозрительные жители.

Я покивала в задумчивости.

— Так. У тебя задумчивый вид. Это всегда предвестник какой-то беды. — наехал на меня колдун.

— А? Да не… просто… просто…

Что-то такое я видела на днях. А точнее, ночью. Помнится, среди ночных животных, летавших над укрытием эльфов, пролетело что-то огромное, величавое даже во тьме и абсолютно бесшумное. Я рассказала о нем Адекву.

— Так. — он задумался и энергично отпил таинственного эльфийского чая. — Значит, дракон… Скорее всего… Или грифон.

— Его тень накрыла весь лес. А потом всю стену холма. А потом…

— Ладно, ладно. Я понял. Дракон. И абсолютно непонятно, какой, злой или добрый. Очень сдержанный. А может, заколдованный.

— Энаис. — напомнила я, чтобы вернуться к прежней теме.

— Он не дракон, а демон. При чем, очень неудачный.

Потом Адекв понял, о чем я, и поправился:

— Я хочу сказать, что ни за что нельзя допустить, чтобы Энаис успел применить артефакт. Он пока и так доволен, угрозами.

Я вспомнила свои первые впечатления о демоне. Мне он не показался ни глупым, ни слабым. Времени на знакомство было мало. Ну, а то, что он Руазу хотел схватить, кажется, было вполне нормально. За ней вон вообще Смерть приходила. Если честно, он мне показался этаким роковым мачо с темными волосами и непоколебимой волей. Ну, что ж, видимо, моя интуиция тогда никуда не годилась. А ведь он был уже третий, кого я повстречала из этого мира. Первыми-то была эта парочка эльфов, Сальнес, переодетый в девочку, и Руаза. Снова какой-то тумак попытался подстрекнуть мой мозг. Но мозгу и так досталось за последнюю неделю. Он сидел в темном уголке и дрожал. Потому мысль с позором отступила.

— Я-то больше про то, где ты видел его в последний раз.

— Но ты ведь видела его совсем недавно. — напомнил Адекв. — Впрочем, если он ведет переговоры с нечистой силой…

Адекв попытался рассказать старую историю. Я от кого-то уже слышала нечто подобное. Может, Синисим? В общем, лишний раз полезно вспомнить. Сначала нечистую силу не допускали на материк. Но позже по неясным обстоятельствам иные расы появились и здесь. Все знают о некоем договоре между королевским домом и разными нечеловеческими созданиями. С приходом Энаиса равновесие, достигнутое не без труда, нарушилось. Но речь не о том. Так вот, договор был заключен, и по нему нечеловеческие создания, не нарушающие покой людей, получали право обитать на островах. У них были свои руководители. Но небольшие их представители жили и на материке. Кроме эльфов. Они охотно приехали на новую землю и заселили ее в большом объеме.

— Если бы они не были такими разными, разрозненными… думаю… Они даже могли бы подвинуть Винсента с трона. Но они сами себе враги. Иначе бы их сюда так легко не пустили. Сейчас Энаис переманивает на свою сторону всех, кого может. Правда, особых сторонников у него нет, кроме некоторых. Так что, боюсь, он сейчас на одном из островов, окружающих нас со всех сторон. И если ты хочешь узнать, где он, то лучше было бы обратиться к твоему знакомому с островов Черных камней.

Я надулась. Значит, все зря.

— Если ты хочешь его приманить, ничего не делая… — вкрадчиво, несвойственным ему голосом продолжил Адекв, приступив к сбору нашего застолья. — Ну… это конечно возможно. Ему ведь нужна диадема. Только это не факт, что он придет за ней лично.

Мы собрались и пустились в путь.

— Знаешь, нам лучше добраться до деревни сегодня. — уже на ходу пробормотал Адекв. — Ночью в лесу не очень мило.

Я вспомнила, как меня чуть не убили двое извращенцев, пришедшие среди ночи на озеро, и как меня спасло дитя ночи. Сейчас кажется, что это было невесть как давно. Ведь тогда, правда, надо было задержать его и расспросить о себе. Мне тогда казалось, что так сразу налетать на незнакомых с расспросами нелепо. А ведь я даже не знаю, откуда родом Лусиа, ничего не расспросила о Чирпеше, а про Гильберта я вообще знаю только некоторые факты, очень определенные. К сожалению, они мало что скажут о его прошлом и вообще о нем.

— Расскажи про них.

Я вздрогнула от неожиданности.

— Извини?

— Как тебе довелось с ними познакомиться? Ведь, знаешь, в этой стране ни архивариусы, ни хюльдры, ни полуорки на дорогах не встречаются.

— Ты же говорил, что не любишь разговаривать в дороге.

— Так я буду молчать. Это ты скоро выдохнешься.

Я вдохнула и медленно стала считать до десяти. Нельзя злиться на этих существ. Диадема этого не любит. Они все ей нужны, и она бы… Блин, она бы лучше подошла Чирпешу с его излишне розовыми очками. Он-то из себя выходит крайне редко. Ага. В основном, из-за того, что по природе ест людей. Я выдохнула и приступила к рассказу.

Как умел слушать колдун, который себя таковым не называл! Я забыла обо всем, кроме рассказа. Даже о предосторожностях. Впрочем, прежде чем рассказывать про Винсента в трусах на пляже, я взяла с него слово, что он будет молчать. Правда, он, по-моему, все равно мне не поверил и решил, что это я заманила Винсента на пляж. Сначала он старался не проявлять эмоций. Но видимо, его ледяное сердце имело свойство временами размораживаться. Потому когда я рассказала, как хюльдра ползла за его величеством по золотистому песку, он хохотал во весь голос. Потом он немного погрустил, когда узнал, как нам повстречался полуорк. Впрочем, когда я рассказывала, как за нами гнались крестьяне, которым я еще и заплатила, он тихо фыркал, как ослабевшая лошадь на водопое. Когда дошла очередь до Кристера, Адекв уже хохотал так, что наверное он пожалел, что сам не стал что-нибудь рассказывать. Ведь все же рассказывать легче, чем хохотать.

— Тебе просто все время дико везет. — вытирая выступившие слезы, которые норовили тут же замерзнуть, сделал вывод колдун. Потом, отдышавшись, он все же тихо спросил: — Ну, а другие? Гильберт, Залар, Гемтиоза? Или ты не считаешь их друзьями?

Я пожала плечами. Если честно, Гильберт на стороне короля. А король мне сейчас такой же друг, как тот работяга из ресторана. Услышав это, Адекв призадумался:

— Архив это неприкосновенная территория, как школа. Его управляющий, которым сейчас и является Гильберт, не обязан никому подчиняться. Ни Энаису, ни Винсенту. Тут я вспомнила еще одно яркое знакомство. Но почему-то мне показалось, что про Смерть не стоит рассказывать в таком ключе. К тому же, мы тогда были пьяные. Особенно я. А Гильберт дрожал как осиновый лист. И вообще… Я замолчала. К тому же, Адекв, издав звук, похожий на радостный, ускорил шаг. Я присмотрелась. Среди деревьев, готовых к приходу зимы, виднелась хижина. Я тоже ускорила шаг. Мы остановились только перед самой дверью. Старенькой, но толково навешанной. Вообще хижина казалась образцом стилистики для экскурсантов. Казалось удивительным, что возле входа нет билетерши. Адекв постучал. Ответа не было, но дверь приоткрылась от стука.

— Что это за место? — спросила я его.

— Это… лесник тут наш живет. Жил.

Адекв вошел. Я успела заметить странный длинный лоскут, идущий под потолком над дверью, открыла было рот, но… Поздно. На колдуна опрокинулось подвешенное над дверью ведро с водой. Не с простой, а с болотной. Оно похоже сильно огрело его, и вода расплескалась по округе, но я все равно не выдержала и стала хихикать.

— Что смешного?! — обиженно вскрикнул почти сухой Адекв с живописной водорослью на голове. От его настроения солнце зашло за тучку, а по земле стал дуть неприятный сквозняк.

— Извини. Это правда не смешно. Как твоя…

Я хотела было спросить, как его голова после удара. Но тут Адекв перевел взгляд вглубь комнаты и гневно вскрикнул:

— Хеге!

Я проследила за его взглядом и увидела в дверях сеней маленькую девочку лет 5. У ней были невероятно огромные глаза серого цвета и волосы, отдающие платиной, заплетенные в косу. При крике Адеква она подтянула штаны из коричневой плотной самотканой материи и тоже крикнула, только испуганно:

— Деда!

— Что такое?! — голос, раздавшийся в ответ, был таким громким, что даже разбушевавшийся колдун присел и зажмурился.

— Сверре! — в следующую минуту вскрикнул он и бросился на голос: — Сверре! Только не поленом по затылку!

— Ингва! — радостно крикнул голос. — Мальчик мой!

Адекв оттолкнул меня, и в дом вошел некто Сверре. Это был старик. Потому что седой. В остальном его форме позавидовал бы любой молодой парень из моего мира. Он был коренастый, хотя не очень высокий, с огромными серыми глазами — чуть блеклее, чем у малышки Хеги.

— Ингва! — проорал вошедший куда-то в комнату. Адекв загородился мной и тихо сказал:

— Сверре, я здесь.

Сверре повернулся на голос. Сначала его простое волевое лицо омрачилось. Но потом он присмотрелся и радостно вскрикнул:

— Ингва! Ну весь в бабушку! — отпихнул меня и обнял колдуна. Хеге, спрятавшаяся за стол, вынырнула оттуда и тихо мне пояснила:

— Как- то раз к нам влезли воры. Деда огрел их поленом по башке. Тут из деревни пришел Ингва. Если бы он все не видел, деду бы побили за то, что он убил незнакомцев. Никто ж не знал больше, что они были воры.

Тем временем Сверре и Адекв бурно обнимались.

— Что это за такое? — озадачился было Сверре, снимая с плеча Адеква зеленую плесень. А потом увидел ведро с водой и грозно гаркнул:

— Хеге! Несносная девчонка!

Хеге снова спряталась под стол и показала оттуда обоим язык.

— Сам виноват. — упрекнул Сверре, усаживая Адеква-Ингву за стол. — Разве можно врываться так внезапно?

Я призадумалась. Что же, значит. Адекв здесь бывал? Ведь он говорил, что давно не был дома. А малютка явно появилась на свет после его ухода.

— Вот. — смущенно сказал Сверре. — Познакомьтесь. Ингва, это Хеге, моя внучка. Хеге, это Ингва, мой давний друг. Вы никогда невиделись, но я тебе о ней писал, малыш.

— Деда! Малыш — я! — напомнила Хеге.

— Вы все мне как дети. И твоя подруга…

Ингва — Адекв смутился.

— Ээээ… Это иностранка. Дальняя. Очень. — промямлил он. Я тоже озадачилась. Надо же, совсем не продумали, как меня представлять будем. Может, мне смыться, пока не поздно?

— … И у нас неурожай. — услышала я грустный голос Сверре.

Я вздрогнула. Какой неурожай?

— Но кто все это делает с вами? — услышала я тихий голос Адеква.

— Ведьма и ее оборотень.

После этих слов наступила минута тишины. Я услышала, как кто-то тяжело дышит, и уставилась на Адеква. Похоже, он проводил успокоительную дыхательную гимнастику. Я одним глазиком посмотрела на колдуна. Его обычно белое лицо было красным. Он сделал дыхательное упражнение, вдохнул еще раз. Я поняла, что счет до 10 не помог. И тут Адекв гневно выкрикнул:

— Ведьма?! Ведьма!!! — потом выскочил из-за стола. За окном началась метель. А Хеге, наконец-то севшая на лавку, в страхе свалилась с нее. Прямо спиной, в той же позе, в какой сидела, пятками кверху. — Какая-то драная ведьма! — продолжал в гневе орать колдун, направляясь на выход. Мы тоже встали и поторопились за ним. — Не ходите за мной! — крикнул он нам. Но слушаться его никто не собирался. Я выбежала первая. За дверью уже замерзла дорога, и я поскользнулась. Не упала. Но я наклонилась вперед и встала на 4 конечности. При чем, ноги оставались выпрямленными. Следом поскользнулась Хеге. Она просто проползла на локтях, как какая-нибудь русалка с хвостом, которая попала на сушу. Следом бежал Сверре. Он понял, что впереди лед. Но замороженная дорога успела подтаять. Продуманный лесник попытался проехать по корке, но поскольку ее уже не было, он бухнулся, спотыкнувшись, о сыру землю.

Глава 12

Мы бежали за колдуном, но потеряли его из виду. Вскоре мы услышали неразборчивый крик и чей-то демонический смех. Подсознательно я подумала, что хорошо бы, чтобы это действительно был Энаис. Я автоматически достала клинок. В эту минуту я не додумалась оглянуться, иначе бы увидела, как лицо Сверре удивленно вытянулось, а у Хеге засияло от восторга и зависти.

Мы нашли Адеква на поляне. Дым стоял коромыслом. Надо сказать, вообще вся округа была выжжена, и тут я поняла, кто тому виной. Адекв пускал молнии сразу по двум противникам. Один из них был зверь. Сумерки давно сгустились. И я поняла, что это и есть оборотень. Огромная несуразная собака с мордой размером с верблюжью, с горящими красными глазами и огромными клыками гонялась вокруг колдуна. А смеялась женщина. Что вам сказать? Подсознательно можно было понять, почему Адекв обозвал ее драной. Она была почти ровесницей ему, может, чуть старше. У ней были прямые длинные черные волосы. Еще на ней была длинная сорочка. Но что это была за сорочка! Приталенная, на кружевном поясе, с почти просвечивающей из-под кружева грудью. Длинная развевающаяся юбка была просто прозрачная, художественно оборванная на манер диких одежд. На ней еще были видны чулки в кружево и пояс для них же. Трусов я не заприметила. Она и хохотала. И еще она метала огненные шары. Это оказался обычный с виду огонь, который взрывался, когда обо что-то ударялся. Местами горели деревья и ветви на них. Она кидала будто в колдуна, и будто не могла попасть. А он метал ледяные шары. Он заморозил с их помощью почти всю поляну, но по хулиганам не попадал.

— Что, недоучка, кишка тонка? — злобно выкрикнула ведьма и снова расхохоталась. Адекв запустил в нее шар, но она легко увернулась. И тут она увидела нас. — О, вот и твои помощники. — она сделала ударение на слово «твои», сравнивая нас со своим оборотнем. — Прекрасно! Новая хранительница и твой односельчанин!

Адекв отвлекся и обернулся. И тут оборотень набросился на него. На его сером плаще появилось кровавое пятно. Он вскрикнул.

В это время я уже поняла, что мелкую несносу она не посчитала. Пока она смеялась как сумасшедшая, Хеге подобрала где-то корягу чуть не больше себя ростом и побежала на ведьму со спины. Ведьма одумалась было, но поздно. Девчурка с размаху дала ей по ногам. Черноволосая вскрикнула и упала. Хулиганка продолжала свое черное дело. В это время мне удалось подобраться к злобно рычащему оборотню и полоснуть по нему кинжалом. Я только оцарапала его, и сначала оборотень только фыркнул, даже не подняв на меня морду. Но яд быстро начал действовать. Оборотень принюхался и завыл. Что это был за вой! Такой можно слышать на наших рингтонах. Только он был эмоциональнее. Зверь начал кататься по поляне, которую трудами колдуна давно засыпало снегом. В белом сугробе агрессивно кричала черноволосая ведьма в огненно-красной одежде. Хеге устала работать дубиной. Но ей на помощь подбежал Сверре. Оборотень по-пластунски подполз к ведьме. Она снова расхохоталась, схватила его и крикнула:

— Прощайте! И…

Тут Адекв пришел в себя, что-то наколдовал и запустил в адскую компанию ледяной шар. Но ведьма уже начала исчезать. Мы втроем не сговариваясь издали протестующий вопль и попадали на землю, заткнув уши. Кажется, разорвавшись, шар все же поранил ведьму, да и ее черного оборотня тоже. Они исчезли, оставив клочки волос и одежды. Ни одной капли крови не было пролито. Кровь… Адекв! Ингва!

Я обернулась к колдуну. Он сидел в кружащемся снегу и казался вполне целым. Я подбежала к нему.

— Не… подходи… — запыхавшимся голосом попросил он. — Эта тварь меня… меня…

Он испуганно воззрился на Сверре и Хеге. Сверре подошел к нему, бросил рядом корягу Хеге и уселся на нее.

— Знаешь, малыш, я не уверен, что в твоей деревне любят оборотней.

— И колдунов… — прошептал Адекв. Кажется, мысленно он уже сам себя поджег на костре на глазах деревенских.

— Нет, ты ошибаешься. — начал было Сверре. Но в это время раздался шум. К поляне бежали жители деревни.

— Ингва вернулся! — слышались крики. И в них не было злобы. Была только откровенная радость.

Сверре усмехнулся.

— Твои письма, малыш, сначала озадачили меня. Но ты продолжал обращаться ко мне как человек, и я тебе отвечал по мере возможностей. Однажды я показал твои письма твоим родителям.

Худая черноволосая женщина с глубоко посаженными глазами добежала первой и заключила ее сына — если судить по одинаковой внешности — в объятия.

— Пустая ты голова! — вскричала она. — Надо было сразу к нам обратиться! Вот бы твой новый работодатель у нас поплясал!

Прибежали и другие жители деревни, многочисленное семейство Адеква, седой почтенный отец Адеква. Он закричал от возмущения, увидев на колдуне глубокие царапины.

— Кто это сделал?! — взревел он. И я поняла, от кого у Адеква его гневный громкий голос.

Вместо Адеква ответили Сверре и Хеге не сговариваясь показали на меня. Я виновато улыбнулась. Действительно, лучше им не говорить про оборотня.

Адекв тихо рассмеялся.

— Да это не она. Это… Это волк.

Жители деревни, гневно изучавшие меня, отвлеклись. С минуту стояло молчание.

— Знаешь, сынок, тут в последнее время действительно творились плохие дела. — признал отец Адеква. — Это ты ее уничтожил?

Адекв призадумался. Без нашей помощи он сейчас был бы органичной кучкой останков. Я вздохнула и изложила события, которые произошли на этой поляне только что. За те несколько дней, пока я хожу по этой стране, мне пришлось столько рассказывать, что у меня появились прежде несвойственные мне навыки.

Опять наступило молчание. Жители деревни изучающее смотрели на Адеква. Даже его семья.

— Так. — наконец заявила его мать. — Какие у нас есть средства от оборотней?

— Топор. — огрызнулся кто-то из толпы.

— Брысь. — среагировала женщина. Толпа отшатнулась прямо целиком.

— Одна из моих знакомых могла бы помочь… — задумчиво сообщила я.

— Перестань. — тихо запротестовал Адекв. Он понял, что я про заклинание эльфов, которое помогает вернуть истинную сущность и которое мы должны были обернуть против демона.

Не то чтобы деревня не доверяла Адекву. Но его новым знакомым, которые закрывают голову двумя капюшонами, они не доверяли.

— Надо показать его Кристине. — сказал кто-то.

— Нет. — уперся Адекв. — Только не ей.

— Отвяньте от ребенка. — скомандовала его мать. Детям нужно пройти в дом и отдохнуть. А потом мы решим, что делать.

И нас отвели в деревню. Мы с Адеквом невесело рассматривали разрушенные горелые дома, отремонтированные силами жителей насколько это было возможно. Жители деревни отличались упертостью и бесшабашностью. Мне показалось, что Адекв немного не местный. Но потом я вспомнила то, что о нем знала: как он сбежал, как и я, из дома, как его вынесло на балкон именно в ту ночь, когда на охоту вышла горгулья. А потом я вспомнила, как мы познакомились. Не, он достойный представитель своей отдаленной деревни.

А потом настал обед, а вместе с ним кошмар. Нет, еда была нормальная. Правда, говорят, у бедных жителей в этом году туго с пропитанием. Я ограничилась чаем и хлебом с маслом. Признаться, за время пребывания в этой дивной стране у меня с аппетитом стали твориться странные дела. Временами хотелось есть, и я, к ужасу окружающих, уминала ведра еды. Хотя эльфам, когда мы бродили по их кухне, это не казалось занятным. Им вообще казалось естественным, что их вегетарианская еда мне понравилась. Но вернемся за стол. В эту недобрую минуту Адекв решил познакомить меня со своими. Я уловила его игру. Он намеренно запутывал меня. Это было просто сделать. Зато его родные отвлеклись и вместо того, чтобы выпытывать, кто я, стали развлекаться над моими проблемами. Сказать по секрету, сложность была не в этом. Мне удавалось все проще запоминать имена. Но, как я уже сказала, подставлять жителей мне совсем не хотелось. Я усердно делала вид, что путаюсь. Маму Ингвы звали Сигурн, а отца Вагни. Меня это удивило. Изучая скандинавскую мифологию, я встречала похожие имена. Но там они были, скажем так, трехэтажные. Было принято добавлять имена родителей, и еще какое-нибудь выразительное прозвище. Но я не стала отвлекаться. Сигурн так Сигурн. Родители колдуна казались простыми и сильными одновременно. Но спорить с ними я бы не советовала никакому Синисиму. Они оперировали неоспоримыми фактами и командными голосами. С ними просто не имело смысла спорить. Даже в случае победы никакой радости не ощущалось бы.

Брат и сестры. Они забавно походили на маму, папу или дальних родственников. Сестер звали Тюрди, Ванда и Инген. А братишку — Стин. Сначала мне показалось, что это норвежские имена. Потом — что шведские. Потом я махнула рукой на предрассудки моего мира. Они и о странах-то таких не знают…

— А я тебе говорю, дом Андерсена в Берне. — услышала я голос Вагни и вздрогнула.

— В Копенгагене, дубина! — спорила Сигурн.

Наверное, моя нижняя челюсть пробила стол. Какой такой Андерсен?

Окружающие увидели мою реакцию и рассмеялись. Оказалось, некто, очень похожий на этого сказочника, был здесь не так давно. Как он сюда попал и из какого он был времени? Сказочник показывал нечто, похожее на карандаш, и говорил, что это волшебная палочка. А себя он относил собственно к современникам Андерсена. Он долго жил здесь, и в один прекрасный день просто исчез, даже не попрощавшись.

Я насупилась. Меня не удивит, если окажется, что авторы многих мифов, известных в моем мире, черпали вдохновение в параллельных Вселенных.

После ужина я подсела к Адекву, который самозабвенно разбирал старый трухлявый комод.

— Слушай. Меня удивляет твое хладнокровие. Ты хочешь стать оборотнем? — спросила я его.

— Это произойдет при первом полнолунии. — прошептал он.

— И ты так спокоен?

— А тебе нравится, когда я в гневе, и за окном начинается пурга?

— Ну, вообще-то нет. — признала я.

Он снова с хладнокровным спокойствием углубился в бумажки:

— Я могу заморозить часть крови, и тогда этот укус…

Я подумала, что я не виновата. Он ведь сам нарывается! Я ведь честно его предупредила — я волнуюсь. Мои брови поднялись вверх. Я почувствовала, как у меня на лице появляется выражение детской непосредственности. Диадема, подчиняясь приказу, который и она была не против выполнить, начала гудеть. Тут до его обмороженного мозга дошел мой коварный план. Но я уже схватила его за руки. Нас окружило неземное сияние. Все-таки Адекв вышел из себя и протестующие вскрикнул.

И когда мы приземлились, он тоже продолжал кричать. Мы оказались на неведомом в темноте просторном месте. Под ногами чувствовался песок. Был слышен шум моря. Кажется, он нас притащил на пляж Габриэля. Замолчал он только когда я в гневе начала шлепать его по щекам.

— Балда! Ты зачем меня за руки схватил? Ты зачем вырывался?!

Перемежая крики с руганью, я схватила с песка какую-то водоросль и погналась за ним. Он по-прежнему был в хорошей форме и убегал быстро, громко обзываясь в ответ. В конце концов, он вырвал у меня несчастную импровизированную плеть и, потрясая кулаками, начал кричать:

— Никогда, никогда больше так не делай! Терпеть этого не могу!

От возмущения у меня брызнуло несколько слезинок. Я отобрала водоросль обратно. Мы ее порядком изорвали, и для драки она не годилась. На южном пляже было тепло и одиноко. В небе плыли ночные тучи. Иногда из-за них появлялся месяц.

— Что же теперь делать? — тихо спросил Адекв. — Это самый юг.

— Ну, надо придумать, как тебе помочь. Ты случайно не знаешь, как тебе помочь?

Еще не отдышавшийся колдун призадумался.

— Ну, можно поискать толкового мага. Я ни одного, кроме учителя из школы, не знаю. Еще можно выклянчить заклинание у эльфов. У тебя это хорошо получается.

— Это все возможно. И на это все нужно время. — ответила я. — Слушай, а давай вампиров позовем. Они высосут всю кровь, и ядовитая слюна сдохнет от отсутствия дороги к сердцу.

— Тебе… понравилось кормить детей ночи, да? — усмехнулся колдун. — А почему ты не хочешь найти свою ведьму?

— Хочу. Я тебе правда хочу помочь.

— Забавно. Ты всегда силой уносишь то, что тебе нравится? — поинтересовался колдун. — То диадему свистнешь, то колдуна-недоучку.

— Я ее не свистала. Она сама меня запрягла…

— Запрягла? — переспросил Адекв.

Мы снова замолчали.

— Как мне тебя теперь звать? Ведь твое имя…

— Адекв. — не дослушав, ответил он. — Теперь я Адекв. И назад пути нет.

Мы снова замолчали, слушая шум ночного моря. Вокруг шумели волшебные феи. Где-то недалеко рычал черный единорог. Черный единорог? Блин!

Я поднялась, и, визжа, на большой скорости побежала к воде. Адекв непонимающе смотрел на меня.

— Беги! — закричала я ему. — Уходи!

И тут он тоже услышал это страшный звук. Лошади не умеют рычать. Но эта лошадь довела бы до инфаркта и медведя. Колдун немедленно встал, но было поздно. Его снова сбило с ног что-то неясное. За мной бежало несколько человеческих фигур. Я собралась было бежать снова, но одна из фигур, злорадно вскрикнув, вытянула руку. Я врезалась в непонятно откуда взявшуюся светящуюся паутину и прилипла к ней. Раздался многоголосый хохот. Я выхватила оружие и попыталась обороняться от приблизившегося силуэта. Но тут глаза на его лице сверкнули красным светом. Я помотала головой.

— Не смотри им в глаза! — прокричал голос Адеква. Я потрясла головой снова, но взгляд мой опять уперся в его глаза. Какой манящий огненный цвет. Цвет палящего рассвета. Или заказа. Я почувствовала, что у меня подгибаются ноги. Несколько рук подхватили меня.

— Отпустите ее, кретины! — услышала я крик Адеква, а потом он смолк. Все смолкло. Стало так хорошо… Тихо волны бились о берег. По темно-серому небу бежали сизые до черноты тучи. Как прекрасен этот мир, посмотри. Мне показалось, что я качаюсь на волнах. Никуда бежать не надо. Ни в кого клинки втыкать не надо. Никто не исцарапан оборотнем, и никто на меня не обзывался последними словами. Волны почти не переливались. И тут я поняла, что лежу раскинув руки и ноги с дебильной улыбкой на лице. Но поверхность была не водной. Как прекрасен… посмотри… И я посмотрела. Елки, ну зачем?.. Лучше бы я спала дальше.

Я лежала на каменистой возвышенности. Вокруг горели факелы. Мои руки и ноги были привязаны к металлическим кольцам. И еще на мне не было одежды. Я уже так привыкла к этому ощущению, что сразу это поняла. И еще я немедленно поняла, что на меня без одежды опять смотрят все кому не лень. Да что ж за путешествие такое? И где, мать их, моя диадема?

В свету факелов появились люди. Я узнала те фигуры, которые гонялись за нами по пляжу. Собственно, они нас и схватили. Это были мужчины и женщины с более чем экзотической внешностью. На одном из них я разглядела высокие сапоги и из-за этого торчащие как у фашистов в учебников галифе, разрисованную рубашку и многочисленные амулеты. На его соседке был одет кольчуговидный корсет с лифчиком, какой был у Мадонны, и коротенькая юбка, а еще длинный плащ с многочисленными складками. На ее соседке была невероятная сеточка, чудом крепящаяся на бюсте, а юбка была разорванной, как у амазонок в старых книжках. На соседнем молодом человеке был подпоясанный балахон с воротником на египетский манер, доходящий до колен, а ноги были голые, если не считать женских с виду ботинок на высокой танкетке. Общее было у них одно — они все приближались, держа в руках разномастные посохи, все странные и светящиеся.

— Чего надо, и с какой радости вы себе позволяете так со мной обращаться? — попыталась я открыть диалог.

Вместо ответа передо мной появилась еще одна их представительница. Она казалась мне выше всех. У ней был такой вырез на кофте с рукавами в тройной фонарик, что ее не пустили бы ни в одно приличное место. На ней был сильно кружевной жесткий корсет, переходящий в неимоверно клочкастую атласную юбку до пола. Правда, у ней были такие разрезы, появившиеся из-за вырванных клочков, что ноги то и дело мелькали в них. Потому я быстро поняла, что она на самом деле щупленькая и худощавая, с обычными ногами, просто на ней сапоги на невероятной танкетке. А ее вырез так нависает над корсетом, чтобы почти отсутствующий бюст казался больше. Эх, силикона на вас не хватает. Но при чем тут я?

— Мы здесь затем, чтобы предотвратить неисправимую ошибку небес. — проговорила девица на танкетках. — Мы жрецы разных собраний и орденов. И мы проведем ритуал жертвоприношения.

Тут послышалось знакомое агрессивное дыхание и цокот копыт. Блин, ну только не единорог! Но это был он. Его вел за гриву один из магов. На фоне адского существа он казался пожалуй даже миловидным. Какое, нафик, жертвоприношение? Почему диадема не действует? То, что она была на мне, я знала наверняка. Я увидела красные глаза единорога. Он шел такой грустный, что я подумала, не решили ли они уничтожить бедное животное. Но потом я догадалась, что я ему не нравлюсь. Ну, не хочет он меня в жертву. Не хо-чет! И что теперь? Это вместо него сделает кто-нибудь другой? Единорог грустно посмотрел на меня, потом неожиданно фыркнул и вырвался. Ведущий его маг в белых одеждах смачно шлепнулся на песок. Я не видела падения. Но в воздух взлетели грязные комья. А, получили копытом по лбам? Тем временем единорог разошелся. Он с радостью разогнал волшебное собрание. Я слышала крики и сама радостно вопила, составляя неплохую партию. Жаль, что я отвязаться не могла. И где, интересно знать, Адекв?

За мою руку кто-то схватился. Я испугалась и закричала, подумав, что меня решили принести в жертву безо всякого единорога, без суда и следствия.

— Тихо. — услышала я странный шелестящий голос. — Иначе мы с тобой накроемся!

Это был голос не очень молодой. Но мне было безразлично. Я почувствовала, что мне освободили руки, потом передо мной пробежало что-то, похожее на рясу. Адекв? Но это был не он. Плащ освободил мне ноги и бросил мои вещи.

— Одевайся. — проговорил он. — Поторопись.

Я прикрылась тряпками и дрожащим голосом сказала:

— Спасибо… А Вы кто?

Рука моего спасителя приподняла капюшон. Я увидела лицо ровесника Винсента. У него были пронзительные глаза, один из которых оказался серым, а другой зеленым. Я успела разглядеть прямые и блестящие длинные, не по возрасту седые волосы ниже плеч, ровно отрезанные на древнеегипетский женский манер.

— Я учитель Адеква.

— Вы из школы? — обрадовалась я.

— Да. Поторопись, девочка!

Я послушно начала распутывать одежду. Он снова натянул на глаза капюшон.

— А где Адекв? — поинтересовалась я.

— Его у них вырвали твои подружки-феи. И отнесли в безопасное место. — пояснил волшебник.

— Вы ведь найдете способ ему помочь? Где его искать? — настаивала я, забыв про комок тряпок.

Тут раздался топот копыт. Я вскрикнула и прикрылась еле распутанной одеждой.

Но это был не единорог. Это был отряд Винсента. И еще пара эльфов. Значит, все-таки они нашли Синисима. Вот… не знаю, хорошо или плохо…

Передо мной встала грациозная крепкая белая лошадь с длинной гривой. На ней сидела знакомая худощавая фигура. Когда лошадь под управлением подошла ко мне поближе, я убедилась, что это его величество.

— Опять она голая. — едва слышно проговорил Винсент и начал падать в обморок. Прямо вместе с лошадью. Со стороны подскочила лошадь с Корларком, и Винсента заботливо подхватили его руки.

— Ваше величество.

— Она опять голая. — пожаловался ему Винсент. Темноволосый эльф позволил венценосному лечь к нему на плечо головой и даже сочувственно похлопал его по плечу. А мне погрозил второй рукой. Я фыркнула и начала одеваться. До меня как-то не сразу дошло, что очередной спаситель куда-то оперативно исчез.

— В чем дело? — услышала я знакомый голос. К Винсенту и Корларку подъехал Синисим.

— Она голая. — на автомате ответил Винсент. Но я уже была одетая. Синисим недоуменно оглянулся и поинтересовался:

— Кто?

Винсент перестал ныть в плечо Корларка и уставился на меня из-под съехавшей набекрень короны.

— Вот ведьма… — процедил он.

— Где? — снова заинтересовался Синисим. Я вспомнила, что эльфы порой действительно немного не так понимают нашу речь.

— Козел в короне. — огрызнулась я.

— Единорога поймали. — неверно меня поняв, отмахнулся Синисим. Но я вдохнула облегченно. Поймали! Это хорошо. Хотя… в последнюю минуту мне его даже жалко стало.

— Мы поймали еще кое-кого. — признал возрастной эльф и поманил кого-то рукой. Из темноты раздался шум. Кто-то кого-то вел, а тот сопротивлялся. Я хотела было сказать, что меня достала здешняя жестокость и самоуправство, но мой рот так и остался открытым. Это шел солнечный Далеат. Его позитивная аура даже во тьме давала свет. А вел он Инжена. Я с радостью обнаружила, что когда я хочу прибить его, диадема не сердится. Ей это было без разницы.

— А… Этот что тут делает?

— Как — что? — удивился Синисим. — Это Энаис нанял жрецов, магов и волшебников разных орденов. Они должны были стереть новую Хранительницу с лица нашей земли. А Инжен должен был за этим следить.

— На колени, мерзавец! — взревел Винсент. Его гневный голос сразил всех, кто стоял на ногах — слабонервного Далеата, меня и уставшего и взъерошенного Инжена. Но Инжен только упрямо сдул со лба прядь тусклых волос. Далеат подумывал грохнуться, но успел опереться о плечо пленника. Ну, а я собирала с камня оружие и стояла на коленях безо всяких указаний.

— Чего ты на него орешь? У тебя есть к нему претензии? — поинтересовалась я.

— Конечно, есть! Он на тебя напал! — самодурствовал Винсент.

— Тогда дай кулаком в лоб самому себе. — попросила я.

Винсент сгоряча чуть не выполнил мою просьбу, но потом все же уточнил:

— А зачем?

— А ты меня под стражу сажал и обзывался. — напомнила я.

Наступило молчание. Слышалось напряженное сопение Винсента, чье-то тяжелое дыхание — кажется, это Инжен удивился, что его не покарали за службу демону. Кто же еще расскажет, где искать Энаиса, если не его слуга? Но я уже приноровилась владеть речью. Впрочем, Винсент быстро раскусил мой нехитрый прием и процедил:

— Все в усадьбу.

— Какую усадьбу? — переспросила я.

Но все, не обращая внимания на меня, принялись выполнять его приказ. По дороге везший на лошади связанного Инжена Далеат тихо и кратко растолковал мне, что возле пляжа есть королевская усадьба. Здесь коронованные особы могут останавливаться, если в том есть нужда. Я попыталась выспросить у Инжена, где Адекв. Он кратко бросил мне в ответ то же, что рассказал учитель из школы Алисити. Я выпрямилась. Мне страшно хотелось сказать ему, что я на его деньги выкупила орка. Просто так, в отместку. Но почему-то мне показалось это низким. В конце концов, Адекв не умирает, он просто будет превращаться в зверя и в беспамятстве бегать по округе, загрызая жителей… Я содрогнулась от собственных мыслей и постаралась об этом не думать.

Доехали мы до нее меньше чем за час. Действительно, рассвет еще не скоро, можно вполне сносно отдохнуть. А то, знаете ли, это так утомительно — когда тебя в жертву приносят. Я оглянулась. Неподалеку краснел пламенный взгляд цокающего копытами черного единорога. Ха! Поймали они его. Да он просто наигрался со жрецами и магами, пока их разгонял. У него даже настроение улучшилось. По крайней мере, он не казался больше грустным. Смоется небось при первой возможности. Я сама не заметила, что я ободряюще ему улыбнулась. Зато это заметил вездесущий Далеат и направляюще толкнул меня к усадьбе.

В темноте мне было сложно ее рассмотреть. Я только помню, что к ней вело несколько лестничных проходов из камня и одна деревянная лестница. Внутри Винсент дал указания, кому куда двигаться, и мы послушно разошлись.

Глава 13

В своей комнате я нашла на столе огарок свечи и немедленно его зажгла. Огляделась. Хоромы были не слабые. Но ничего больше разглядеть не удалось. Можно было побродить по комнате со свечой. Но мне не хотелось. Комната и комната, все равно скоро уезжать. Надо поспать. И тут на столе я увидела… Нет, это мираж. На столе лежал мятый-перемятый короб с сигаретами. Я говорю — «короб» — потому что он открылся как-то странно. Кто-то оторвал верхнюю крышку, как будто это ларец, оставив приклеенной только одну сторону. А, я вроде не курю? Ну, вроде я не курю действительно. Но я тут столько нервов потеряла… В общем, я схватила проветренные в такой плохой упаковке сигареты и закурила, дымя во все стороны, чего не делала уже с 18 лет — то есть, с того самого раза, когда я впервые попробовала это и сделала вывод, что это не мое.

В это время в дверь робко постучали пудовым кулаком.

— Войдите. — осипшим с непривычки голосом дозволила я.

В комнату вошли. Это была фигура кого-то из стражников Винсента.

— У тебя пожар? — неуверенно спросил он, почуяв дым.

— Да. — замедлившимся от действия табака голосом согласилась я. — Душевный… Что нужно?

Он неуверенно сделал пару шагов в мою сторону.

— Винсент велел прислать тебе ужин.

— Какой молодец… — оставаясь в тумане, ответила я.

— Кто? — испугался стражник и обернулся.

Я вздохнула и выдохнула обратно клуб дыма.

— Ты. — протянула я не своим голосом. Потом сигаретой показала ему на стул: — Садись и показывай, чего припер.

— Я никого не припирал. — озадаченно признал гость, но мое приглашение принял. Развеяв рукой вонючий дым, он поставил на стол графин с чем-то красным, выложил кулек из материи и развернул его. Там оказалась краюха самодельного хлеба, пара яблок, еще были семечки и какой-то сомнительный кусок мяса. Офигеть. Дикие эльфы, и то были ко мне более благосклонны.

— Это чего? — я плавно кивнула на графин. Кажется, сигарет в этом мире не знали, но стражник понял — очень приблизительно — что именно я делаю.

— Вино. — ответил он.

— Вино это яд. — вздохнула я, поняв, как же мне хочется обычного чая.

— Могу за чаем сходить.

— Ага. Хорошо. — вяло среагировала я и кивнула. Мне показалось, что мой кивок длился с минуту, не меньше.

— А хорррррошо жить еще лучше! — раздался знакомый голос. От неожиданности я вдохнула пуд дыма и закашлялась, а стражник выхватил меч.

— Га…га…Гамлет… — процедила я через силу.

Это действительно был несносный ворон. Он по привычке неслышно влетел и сидел себе на дверце резного навесного шкафчика.

Стражник поднял меч и прицелился.

— Не надо! — прошептала я. — Это… свой…

Тут же мне в голову пришла справедливая мысль, что свои в такую погоду дома сидят. То есть, в такое время суток. Но я благоразумно промолчала.

— Сядь ты… — попросила я — Расскажи лучше, почему эльфы оказались на службе у Винсента. Разлей вино, не пить же мне одной, как алкоголику…

— Стражник послушно сел напротив и охотно разделил со мной графин вина. Все равно сейчас спать ложиться. Даже поможет. Засну, может, лучше.

— Я ничего точно не скажу об этом. — признал стражник, чье имя оказалось Джозеф. Это был парень из провинции, волей судьбы оказавшийся на службе у короля. Просто его привели по протекции.

Я грустно кивнула. Мы чокнулись.

— А вот и я! — раздалось в дверях радостно. Стражник немедленно встал и выхватил меч. Но я уже знала, чей это голос. Радостные голоса в этом мире были только у двух моих знакомых. Одной из них была Лусиа. Но это был мужской голос. А значит, это был…

— Заходи, Далеат. — запутавшимся языком разрешила я.

— Я… Я… — эльф увернулся от клинка стражника. — Я подумал, что ты чаю захочешь. И еще… это… узнать, что произошло, когда ты нас так бессовестно предала. Привет, Гамлет! — он благодушно кивнул противной птице. В это время ворон успешно поужинал кусочком краюхи. Птица заявила в ответ с прибалтийским акцентом:

— Здрррравствуй, ррыба моя.

Эльф поморщился и уселся с нами. Стражник кивнул и собрался было уходить. Хотя Далеат, с аппетитом начавший уминать одно из яблок, кивнул ему, приглашая вернуться — дескать, третьим будешь? Но в это время дверь открылась, и к нам без стука вошел его величество. В его руке была свеча.

— Так. — Винсент оглядел нашу компанию, приподняв свечу. — Начальник моей личной охраны, Хранительница и первородный. Что делаем?

— Ужинаем. — ответил вместо нас Далеат и в доказательство отгрыз яблоко. Я тоже отпила чего-то вслепую, настроившись, что это будет вино, но оказалось, что я случайно схватила чай. Я закашлялась, запила еще раз залпом до конца и потянулась за сигаретой.

— Стоять. — скомандовал Винсент собравшемуся было уйти Джозефу. Тот послушно замер. — Ты — Винсент указал на меня. — Пошли. Надо Инжена допросить. — потом он подумал и поманил пальцем Джозефа. — Ты тоже идешь с нами.

Светловолосого эльфа он вниманием не удостоил. Далеат пожал плечами и добровольно пошел на выход с моим яблоком. Я подивилась его ангельскому терпению и подумала, что, пожалуй, в этом с него имеет смысл брать пример. Правда, боюсь, отношение ко мне будет скорее как к Чирпешу… А хотя… я ведь понятия не имею, какое к нему отношение. Видела-то его орком только один раз, когда он позарился на халявную добычу.

Инжен с ничего не выражающим лицом сидел в комнатенке без окон и дверей. Очень плохо, учитывая, что я собираюсь продолжать курить. Пачку я прихватила с собой, собираясь прикуривать от чего-нибудь, да хоть от прежнего огарка.

Допрос. Что о нем сказать? Винсент давил на бедного пленника психикой — да так, что Инжен забыл про дым сигарет, который я усердно испускала. Винсент то и дело задавал мне вопросы, на которые я давала ответы, а он использовал их, чтобы дожать Инжена. Я поняла, что мне становится его жалко. А может, это вино на меня подействовало? Я глянула исподлобья на слугу демона. Он был бледный, под глазами мешки, кожа и волосы потускнели, а щеки ввалились как у мумий в каирском музее. Я подумала, что пожалуй сравнивать мне не с чем, но он действительно по-человечески выглядит плохо.

— Где королевский эльф? — шипел Винсент. Надо признать, что он выглядел не намного лучше допрашиваемого.

— Не знаю. — ответил Инжен.

— Где ты видела Залара? — это вопрос мне.

— В замке, который отобрал у тебя Энаис. — ответила я.

Винсент поперхнулся. Потом у него в глазах мелькнуло две-три молнии. Прямо через оба глаза, как на двух экранах, когда на них показывают одно кино.

— Что он там с ним делал? — обрушился Винсент на Инжена. Голос короля грохотал в маленькой комнате так, что звенели бревна. За дверью маялся Джозеф, охраняя единственны путь из комнаты. Дальше наверное громогласный допрос слышали хуже. Только до границы пляжа с лесом.

— Держал в заложниках.

— А! В заложниках! А зачем?

— Не знаю.

— Ты пыталась заманить демона на диадему? — это снова мне.

— Нет. Говорят, ему немного не до того. Зачем зря силы тратить? — пожала плечами я.

Инжен устало опустил веки. Организатор жертвоприношений, блин. Но Винсенту показалось, что мы в заговоре, и он решил разбить нашу идиллию. Нет чтобы отдыхать пойти…

— А она купила себе на твои деньги орка. — злорадно сообщил Винсент Инжену. Наверное, король ждал, что тот расстроится, поймет, что я ни капли не на его стороне. Но вместо этого Инжен искренне удивился.

— Зачем?!

У него даже появилось хоть какое-то выражение на лице. Такое выражение, как будто ему сказали, что все давно ходят вверх ногами, а ему и прежний вариант подходил.

Злорадно ухмыляясь, Винсент виновато пожал плечами. Не знает он, типа.

— Зачем? — спросил Инжен уже у меня. В его глазах горело обычное неистребимое любопытство.

— Да он… ну… Я подумала, что это хороший телохранитель. — я решила не углубляться в подробности.

На лице Инжена появилось выражение недоверия, но он снова заменил его на усталость и покорность. Я подумала, что мне охота его убить. Какое лицемерие! Я им тут душу открываю! Да я спать хочу! У меня переутомление. У меня нервный срыв. Я домой хочу!

Сейчас мне стыдно вспоминать о том вечере. Вино ударило мне в голову сквозь дым сигарет. Я зажгла новую сигарету, а потом притушила прошлую, сделав зверское выражение лица.

— Ваше величество, можно я его допрошу? — елейным голосом попросила я. Винсент фыркнул и развел руки, вроде — да сколько угодно. Ну, смотри, белобрысик! Я тут на его средства орков выкупаю, а он никак не реагирует мне тут! Сейчас тебе будет очень больно!

Я сделала глубокую затяжку, потом приблизилась к Инжену и выдула дым ему в лицо. Он закашлялся, опираясь обо стол руками. Я скрючила пальцы на второй руке и с размаху бухнула ее поверх одной из рук Инжена. Мои крючки попали ровно между его пальцев.

— Э… — раздался за спиной голос Винсента. Я вопросительно оглянулась на него, не отпуская руку Инжена. Винсент замолчал.

Я снова обернулась к бледному как свежий снег Инжену и с садистским выражением лица затушила о его руку сигарету. Он не закричал. Просто отшатнулся еще дальше и стал сползать вниз. Я задумалась. Ему что, не больно? Я бросила на сигарету вопросительный взгляд. Она дымилась. На его же коже остался кровоподтек. У меня стало пробуждаться уважение. Во дает, блин. Может, эта сигарета какая-то не такая?

Зато Винсент испуганно ахнул, но больше вмешиваться не стал.

Я сделала еще затяжку поглубже, снова выпустила дым и поинтересовалась голосом, который как назло охрип:

— Где, говоришь, Энаис?

— У себя в царстве Огня. Силы подкрепляет. — едва слышно прошептал Инжен. Пока я делала новую затяжку, он вырвался и бросился к Винсенту. Бухнувшись перед ним на колени, он залепетал голосом полоумного:

— Не отдавайте меня ей! Я все скажу! Энаис хотел приманить ее на Залара, но ничего не вышло, и он сбежал домой. У него сторонники… и он Залара там пытает… Хочет, чтобы эльф с ума сошел в аду. И тогда останется только одна правительница. А она… а она…

— Тихо, тихо. — Винсент расчувствовался и даже позволил себе погладить Инжена по спутанным волосам. — Тетя шутит.

Они обернулись ко мне. Инжен смотрел на меня в суеверном ужасе, а Винсент — с насмешкой.

— Еще вопросы есть? — спросил меня Винсент.

— Нет… — попытался сопротивляться Инжен. Блин, до чего же здорово, что я с ним познакомилась! Диадема совсем не реагирует, когда я над ним издеваюсь.

— Где Адекв? — не обращая внимания на его лепет, спросила я.

— Он… его… — Инжен призадумался и ответил: — Его с пляжа унесли феи. Маги хотели схватить его, раз он твой друг. Но им это не удалось. Нескольких он, кажется, изувечил своим ледяным заклятием.

— Где он теперь? — терпеливо спросил Винсент. Он понял, что я не умею правильно задавать вопросы, и искренне попытался помочь.

— Я не знаю… Там был Нарсис. Он скорее всего отправил его в школу.

— Друзья мои, вы вообще о чем? — озадаченно поинтересовался Винсент.

Мы перевели взгляды на него, призадумавшись. Я одновременно думала о том, как ему объяснить, в чем дело, и о том, какой же он гад. Только что нас давил своей королевской харизмой, а тут здрасьте — мы ему, оказывается, друзья. Кажется, пленник, сдавший все позиции, думал о том же. Инжен еще стоял на коленях. Проклятый его ожог почти не кровоточил. Блин, ну как он вытерпел?

В это время я решила понять, что же с сигаретами. Я зажгла новую и сделала затяжку. Потом я вздохнула. Наверное, они просто слабые. И я со всей дурной головы затушила сигарету о свою руку.

Я не выдержала, как он. Я заорала. Это был такой вопль! Винсент пригнулся и попытался спрятаться в волосах Инжена. Инжен побледнел еще хуже и пошатнулся, в панике обняв Винсента обеими руками. Так они и попрятались друг за другом, как будто контуженные. А может, не без того… Ну, голосистая я. Чего скрывать? К нам ворвался Джозеф, размахивая мечом. Потом примчался Далеат с каркающим Гамлетом. Но Джозеф понял, что ничего такого не происходит. Кашляя от плотного дыма, который я накурила, он выпроваживал новых растревоженных из комнаты. Я и не заметила, сколько здесь скопилось дыма.

— Что здесь произошло? — спросил все же пролезший Синисим, когда прокашлялся и протер глаза. Он немедленно увидел состояние короля и Инжена, а потом и меня с моим ожогом. — кто это сделал?! — вскричал он.

Я, сдерживая слезы, указала на парочку, которая так и оставалась в такой странной позе и никак не напоминала нападавших. Скорее уж наоборот.

Синисим послушно перевел взгляд на них и вскрикнул, увидев ожог на руке Инжена.

— Кто это сделал?! — вышел из себя старейшина.

Естественно, они одновременно показали на меня.

— Вы здесь совсем скурились, наркоманы! — взорвался эльф. — Вон отсюда! Всем отдыхать!

Я в панике сделала еще одну затяжку. В гневе Синисим шлепнул меня по спине, как будто я подавилась, а он только хотел помочь мне. Но я только глубже вдохнула дым. Тут мне стало плохо. Мир потемнел. Я сделала в воздухе витиеватое движение рукой и упала в обморок.

Утро. Какой кошмар. Я мало вчера пила, но много курила. И еще потеряла сознание. Я нехотя села в кровати и поняла, что я зря это сделала. Я почувствовала, что зеленею. Меня стошнило. Чьи-то заботливые руки ловко подставили тазик. Я успела заметить, что в комнате чем-то несносно воняет.

Подняв голову, я уставилась на Инжена. Мне стало неловко. Я потупила взгляд и увидела его руки, на которых никакого ожога будто не было. Потом я изучила свои руки. Они тоже были целехоньки.

— С добрым утром. — услышала я его голос.

— При… при… — я встала. Инжен на всякий случай попятился. –

— Присти? — немного насмешливо предположил он.

— Привет. — завершила я предложение и уставилась на него. — Блииииин, извини… я вчера… это… того…

— Не стоит. — прошептал он. — Я тебя обидел чем-то. Наверное…

«Чем-то». Я опять подумала, что сейчас его прибью. Можно подумать, это не он нанимал магов и должен был следить, чтобы меня растоптали как следует.

— К тому же, благодаря твоему… эээ…

— Допросу. — подсказала я.

— Ну, да. В общем Винсент смилостивился надо мной и дал мне шанс исправиться. А ты — мое испытание.

— Что я?! — взревела я, да так, что Инжен чуть не прикрылся сверху тем же тазиком с вонючим содержимым.

Вслед за моим рычанием я услышала другое. Адское. И в комнате воцарился запах серы. Я перевела взгляд на предмет рычания, но по дороге попался стол. На нем было накрыто подобие завтрака. А источником серы оказался мой старый знакомец, черный единорог. Он нагло сидел в огромном кресле, как какой-нибудь кот особой породы. Его глаза пламенели. Отливающий сизым рог целился в нашу сторону.

— Так. — я потерла виски. — Тут душ есть?

— Конечно, есть. Тут же царская усадьба. — ухмыльнулся Инжен и проводил меня освежаться. Слышать ничего не хочу, пока не помоюсь.

Что вам сказать? Усадьба а-ля классный коттедж из моего времени. Два этажа, бассейн и сад, а дальше леса.

Выйдя из душа, я вернулась в свою комнату. Единорог так и сидел в кресле. Точнее, он там спал, уложив неухоженную голову на задние копыта, практически свернувшись калачиком. Если бы не вполне мирная обстановка, я бы решила, что меня опять похитили.

Инжен попытался за мной ухаживать, даже придвинул мне стул и налил кофе. Но я смотрела на него таким взглядом, жаждущим знаний, что он вздохнул и сел напротив, приступив к объяснениям. Все оказалось просто. Просто и ужасно обидно. Винсента искренне тронуло раскаяние заблудшего пленника. Он решил дать ему шанс. Чтобы испытать его, он велел доставить меня в замок. В случае непослушания я бы все равно спаслась, а вот Инжену навсегда была бы закрыта дорога к реабилитации. Мне показалось, что самому Инжену глубоко безразлично, кому служить, Энаису или Винсенту, или вообще какому — нибудь Стеньке Разину. Это мне удалось его запугать со своей сигаретой.

— Видела бы ты себя… — тихо оправдывался он. — Вином пахнет, и оно явно подействовало. Дым стоит как густой туман, только пахнет иначе. Глаза как щелочки, мешки под глазами…

Я насторожилась. Неужели все так плохо? Нельзя так запускать себя!

— А что здесь делает этот? — я показала вилкой с грибом на единорога, дергающего во сне копытами.

— Он… Он… просто уходить не захотел.

Я доела гриб и в задумчивости стала царапать вилкой стол.

— Он никого не слушается, кроме меня, Синисима и тебя. Почему-то.

На моем лице появилась такая довольная улыбка, как будто это не адское создание — убийца, а невесть какой приятный приз.

— К тому же, на пляже, кажется, он съел пару злых магов.

За эту новость я была готова расцеловать единорога вместе со всеми его колтунами и проплешинами. Меня остановила только булка, которую я целиком запихала в рот и еще не успела прожевать. Вкусная была, зараза.

— Внафит, я фвое иффытавие. — задумчиво повторила я, пережевывая булку

Инжен не пожелал поддерживать беседу в такой фривольной форме. Он виновато улыбнулся и пошел собираться в дорогу. До столицы было совсем немного. По дороге была школа Алисити. Заедем, узнаем, как там Адекв, заодно метлу заберу. Да,помнится, у меня была отличная метла. Мне ее Лусиа сделала. Я поняла, что мне страшно не хватает друзей. Лусиа и Чирпеш, судя по рассказу Инжена, попали в руки Винсента, но он отнесся к ним вполне благосклонно. Скоро я их увижу.

Перед отбытием Инжен с интересом наблюдал, как я расцеловываю морду единорога.

— Хороший мой, умница, рожек, лапочка, ням ням этих противных, фас их. — я отвлеклась и обратилась к Инжену: — Ты не знаешь, их как-нибудь называют?

— Обычно исчадиями ада.

— Ну и пусть. Зато обидчиков пободал как следует. Это вообще мальчик или девочка? — живо заинтересовалась я.

— Он же должен был принять тебя в качестве жертвы. Значит, видимо, мальчик. — втянулся в мое познавательное занятие Инжен.

— Но он отказался. Значит, это может быть и девочка.

— Что, ни один мужик мимо не пройдет? — решил побыть ироничным Инжен.

Я отвлеклась от изучения единорога. Вот гад. Выяснить на его личном примере, устоит или нет, не составило бы труда. Никого нету, кроме этой зверюшки. Условий сколько угодно. Я с другим интересом изучила Инжена. Он понял, во что вляпался, и моргнул.

— Скажи-ка, солнце, как давно у тебя был секс? — поинтересовалась я.

— Э… ты чего это?

Я шла на него, оставив в покое единорога.

— Ну, я тут вспомнила, что ты видел меня голой. Знаешь ли ты, во что это иногда выливается?

— Ну, послушай… это была глупая шутка… перестань, я так не могу. Ты хранительница… ты с единорогом… ты подружка Гильберта.

Последний аргумент меня остановил. Инжен виновато отвел глаза и вдруг заявил:

— Смотри, это девочка.

Я тут же забыла все на свете и повернула голову. Единорог — или вернее единорожица — стояла к нам задним местом и что-то хрумкала. Кажется, она поймала ящерицу и со вкусом ее ела. Хвост мерно покачивался, как маятник. И я увидела, что это действительно девочка. Услышав радостное заявление Инжена, она повернула к нам голову и удивленно фыркнула. Инжен, покачивая головой и усмехаясь, пошел за своим конем. У него был обычный холеный конь, с расчесанной гривой, своеобразным взглядом и жемчужными копытами. Подумаешь. На фоне единорога скучно и обыденно. Я решила назвать свою красотку Моникой. Помогать мне себя оседлать Моника не собиралась. В конце концов, мы ее усиленно усадили и укрепили наверху меня. Нелюбезно фыркая, она встала. Мы тронулись.

По пути я усердно размышляла, стоит ли расспрашивать Инжена о нем? Если да, то появится претензия на то, что он мой потенциальный друг. Если нет, то мои приставания к нему и последующее полное отсутствие интереса покажутся чем-то грубым и некрасивым. Потому я все же решилась.

— Слушай, эээ… друг. — на то, чтобы это произнести, мне понадобились усилия воли. — Ты не мог бы ответить на кое-какие мои вопросы?

— По поводу чего?

— По поводу тебя.

— Я же извинился. — непонятно к чему заявил он.

— Да ты пойми меня правильно, озабоченный! Если уж нам светит часто видеться, а может быть друзьями, то лучше знать друг о друге хоть что-то.

Инжен в задумчивости признал, что это не бред, и попросил больше не обзывать его озабоченным.

— Насколько я могу доверять тебе? — поинтересовался он в ответ.

— Ну, если я останусь здесь… от моей болтовни скоро устанут, потому я стараюсь молчать. А если я уйду…

— Навряд ли. — прошептал он. Я хотела было переспросить, о чем это он, но рассказ начался.

Начать стоило с того, что родных братьев и сестер у него не было. Он был единственным ребенком в семье. У него были оба родителя, и вообще достаточно хорошая семья. Родился он в бывшей столице, которая тогда находилась на Жемчужных островах на юге. Благополучию настал конец, когда пропал отец семейства. Ничего неизвестно о том, где он. Просто семья стала жить плохо. Нужно было кормить взрослеющего, ничем не одаренного, хотя страшно симпатичного мальчика, платить за дом и тому подобное. Мама была привлекательной и не страдала ни от каких комплексов. Она быстро нашла ухажера. Жаль, Инжену осталось меньше места в новой семье. Это стало ясно почти сразу. Нет, отчим не притеснял мальчонку и не создавал ему проблем. Просто все внимание теперь отдавалось новому хозяину в доме. При чем, делать отношения законными никто не торопился. И так было всем хорошо. В принципе, Инжен и жил бы себе, успешно терпя обстановку в доме, даже когда мама забеременела. Но тут столицу перенесли. У Инжена психика навряд ли могла бы считаться ранимой или негибкой, но перемены, захлестнувшие бывшую столицу, сводили его с ума. Это оказалась слишком большая нагрузка даже для его терпения. И он уехал в новую столицу.

— А чем ты занимался? — поинтересовалась я. Терпение Инжена завоевывало все больше моей зависти.

— Я устроился к мастеру, владельцу лавки вроде сувенирной. Он производил разные штучки, так называемые талисманы города.

Там искатель счастья успешно обучался новому мастерству, пока однажды не попался на пути демону. И хозяйственный Энаис присвоил рукастого юношу себе.

Я молчала, давя на корню зависть к способностям толком ничего не умеющего Инжена. Чтобы молчание не затянулось, я поинтересовалась:

— Так у тебя все же есть братик или сестренка?

— Есть. — нехотя признал Инжен. И еще у меня теперь есть собственная лавка в столице. Но это уже другая история.

Я не успела удивиться. Впереди послышались страшные крики. А потом они стихли. Вместо них появился противный сладковатый и при этом едкий запах, а еще запах гари. Моника агрессивно зарычала. Лошадь Инжена тревожно стала гарцевать на месте. Но Инжен быстро справился с ней и потянул за гриву Монику.

— Пошли. — сказал он почему-то мне, хотя я вроде не возражала.

Глава 14

Мы осторожно шли на вонь. Я поняла, что это было. Это горела кожа, вообще чье-то тело. Ужасающий запах пугал лошадь Инжена. В конце концов мы оставили их возле кустиков и направились к пожарищу. Теперь оттуда шел еще какой-то звук. Странный такой и немного жуткий. Когда мы приблизились к источнику шума, мы увидели каменистое возвышение. На нем тем же способом, как и я ночью, было закреплено горелое тело. Оно несносно чадило. Вся площадь вокруг камней была в крови. А на нижнем камне, который был поменьше, стояли три стеклянных колбочки — красная, желтоватая и прозрачная. А на камне рыдала женщина, почти упав на самые нижние из них. Со спины было трудно дать ей возраста. Волосы у ней были длинные, блестящие и вполне молодые. На ней было платье из зеленой прозрачной ткани, усеянное по подолу, рукавам и вырезу мелкой вышивкой. Фигура со спины тоже казалась молодой. Весь ужас был в том, что фигурка, тлеющая на камнях, казалась детской.

Мы молча смотрели на происходящее, оставаясь незамеченными. И тут из соседних кустов вылетел всплеск солнечных лучей.

— Умри, проклятая! — вскричал он знакомым голосом. Вновь появившийся выхватил меч и за мгновение ока изрубил ведьму на кусочки. От шока я немедленно узнала эльфа. Да, это был эльф. И это был Сальнес. Та самая липовая девушка из бара.

Завершив расправу, он бросился к пепелищу. Вообще его вид был такой, будто он пережил нечто такое, что врагу не пожелаешь. Сейчас он почти не был привлекательным. Его лицо искажала гримаса ненависти и ужаса. Сальнес больше напоминал умалишенного. Инжен бросился к нему со спины, отобрал меч и за локти оттащил от сгоревшего тела.

— Успокойся, успокойся. Это не она. Перестань! Сальнес!

Сальнес вырывался и не издавал ни звука. Он все же вырвался, но не удержался, запутался в собственных ногах и рухнул. Лежа на животе, он почти как убитая им ведьма — а в том, что это была она, не было сомнений — эльф спрятал лицо в собственных руках и разрыдался. Инжен сочувственно похлопал его по плечам.

— Ну, перестань, успокойся. — продолжал он. Надо сказать, голос у Инжена был успокаивающим. Скоро эльф перестал дрожать и всхлипывать и охрипшим голосом спросил:

— Это ты, прихвостень дьявола? Будь ты проклят…

Инжена немного перекосило. Но он немедленно взял себя в руки и сообщил:

— Я от него ушел.

Я припомнила, что сам Сальнес, кажется, работал с Руазой. Так что, он правда поменял мировоззрение?

Сальнес всхлипнул в последний раз и принял вертикальное положение. Тут он увидел меня и сел обратно в траву.

— А эта что здесь делает? — ахнул он.

— Я ее охраняю. — терпеливо ответил Инжен. — Объясни толком, что случилось?

Сальнес оглянулся на догорающее кострище и смерил взглядом три бутыли.

— Знаете, что это? — прошептал он. Кровь, жир и слезы. А это — он показал на тело на костре. — Жертва. Только… странно как-то. Обычно они работают ночью.

Не обращая внимания на выражения наших лиц, он ногой перевернул изрезанную ведьму лицом вверх. Она казалась молодой. Открытые глаза опустились во вмятины в коже, и впереди почти не было ран. Только один из ударов беснующийся эльф нанес насквозь. Эльф взял голову за волосы и преспокойно отрубил ее мечом.

— Меня сейчас стошнит… — прошептала я.

— Меня тоже. — признался Инжен. Мы разбежались в разные кусты. Когда мы вышли, хозяйственный эльф уже разрубил тело ведьмы на кусочки, завернул их в собственный плащ, развел заново кострище и принялся жечь останки.

— Тело надо похоронить. — прошептал он, глядя на детские останки.

Мы вырыли поблизости небольшое углубление, завернули останки в мой плащ и закопали их. Инжен сделал некое подобие креста. Я попыталась прочесть молитву, но диадема протестующее загудела. Я замолчала.

— Бедное дитя, которое я принял за свое. — речь решился произнести эльф. — Мерзкая недоучка принесла тебя в жертву, чтобы получить ингредиенты для зелья. Ее учителя создали бы отраву, а ведьме дали бы посвящение. Многие из ведьм срываются на этом испытании. И эта тоже под конец тронулась умом. Покойся с миром, несчастное дитя. Жертва чужих амбиций. Может быть, по тебе горюют родители, а может быть, ты сирота. В твоем мире все выглядит иначе. Пусть тебе там будет сопутствовать любовь.

Мы постояли над захоронением. Тошнотворное содержимое колб мы тоже слили в могилу, а осколки бросили в огонь.

Спустя несколько тяжелых минут молчания я взяла Сальнеса за руку и спросила, что же случилось. Ведь, когда я видела его в баре, он казался вполне счастливым. При моем вопросе его глаза невероятно увеличились, и я поняла, что сейчас будет продолжение истерики.

Мы вместе оттолкнули его к одному из поваленных деревьев и усадили.

— Это все Руаза… Она как с ума сошла с этой диадемой… Я после твоего исчезновения навел справки и все ей рассказал. Она почему-то пришла в бешенство и заявила мне, что кто-то должен убрать Энаиса, чтобы она заняла его место и вернула диадему с его армией.

— Как ты оказался в этом мире?

— Пришлось… обмануть… Я понял, что Руаза затевает что-то бесконтрольное. Я умолил Энаиса вернуть меня. Я пообещал, что дам ему свою кровь для магических церемоний.

— Но ты же умер бы без крови! — удивилась я.

— У тебя на руке две отметины. — парировал эльф. — Это следы зубов вампира. Кто тебя так щадящее искусал?

— Э… Ну… Знакомый один в беду попал, и…

Наступила гробовая тишина. Было слышно, как неподалеку трещит ведьмино тело.

— Наверное, Кристер. — глядя в никуда, предположил Инжен.

— А кто же еще? — тихо не стал спорить Сальнес. — В общем, я обманул его и сбежал, как только попал в этот мир. В отместку он выкрал мою дочь и сказал, что отдаст ее ведьмам, если я не сдержу слово. Я боялся, что он отдал ее на содержание ведьмам. А они… они…

Мы утешали его, а Инжен сказал, что пока что демон не тронет маленькую эльфийку. Он надеется, что Сальнес или Руаза выведут его на диадему. К тому же, девчушка не приносила никаких хлопот.

— Как тебе удалось от него уйти? — беря себя в руки, прошептал Сальнес.

— Э… Никак… Меня взял в плен Винсент.

— Повезло. — выдохнул эльф.

— Да уж. — буркнул Инжен, стараясь не смотреть на меня. Я сначала обиделась, но потом меня навестила какая-то мимолетная мысль. Но она не нашла приюта в моем мозге и улетела. Правда, ненадолго.

— Послушай… — задумчиво прошептал Инжен. — Винсент милосерден. Если ты предпримешь что-нибудь против сил зла, он простит тебя.

Я молчала. Признаться, та мысль, которая мелькала у меня, была чем-то похожим.

— Кровь эльфов это ключ ко всему. — усмехнулся Сальнес.

— Но кажется вам нельзя ее пускать. Особенно добровольно.

— Я готов пожертвовать… и здесь… такая возможность… — Сальнес призадумался. — У нас есть прах ведьмы и кровь эльфа. Если бы было еще одно составляющее, мы могли бы обезвредить всех ведьм этого мира, и причем, надолго.

— Что это за составляющая? — немедленно заволновалась я.

— С ней придется попотеть. Это пыль с рога черного единорога.

Взгляды, которыми обменялись мы с Инженом, растревожили даже замученного Сальнеса.

— У вас есть эта пыль? — не смея верить уточнил Сальнес.

— У нас есть рог. — ответил Инжен.

— И единорог. — добавила я. — Целиком. Черный.

Сальнес не верил своим ушам. Мы наперебой стали пересказывать нашу буйную историю знакомства, опуская кое-какие детали. Сначала эльф только выпучивал и без того огромные глаза, а потом его рот стал расплываться в улыбку. Когда дело дошло до единорога, он принялся хохотать. Сначала тихо, оглядываясь на поляну с кострищем, а потом во весь голос. Когда Инжен описал, как в комнату через окно поутру заглянула голова исчадия ада, а потом эта скотина залезла прямо через окно и попыталась влезть с копытами на кровать, эльф уже хохотал здоровым смехом. Я дополнила, как утром единорог притворялся в кресле котиком, и у эльфа потекли слезы смеха.

— Ой, не могу… ребята… где тут ваш ручной черный единорог?

— Единорожица. — поправила я, и я отправилась скрести рог Моники. Эльф увязался за мной, ему приспичило посмотреть на исчадие ада поближе. Инжен великодушно пошел собрать немного пепла ведьмы. Остальное ему было велено развеять, чтобы тело не смогло возродиться.

Из кустов эльф учуял запах и упрекнул меня, что единорожиц следует выходить.

— Вы бы хоть почистили ее, гриву там отмыли, колтуны убрали, витаминов дали… — перечислял он.

Я сначала пыталась оправдываться, потом махнула на него рукой и направилась к Монике. Она неодобрительно посмотрела на мой клинок, которым я собиралась наточить порошка.

— Извини, подружка… — начала мямлить я. Потом у меня прорвалась буря чувств, и я щедро расцеловала ее как положено, с трех подходов, прямо в морду. Эльф в кустах затрясся от смеха. Кусты тоже затряслись. Моника насторожилась.

— Это один противный первородный. — отмахнулась я. Моника сделала такую морду, будто было бы лучше, если бы ее эльф расцеловал. Ага, но только не этот. Сальнес еще носил следы стресса, и его надо было сейчас принести в жертву. У него было осунувшееся лицо, ввалившиеся глаза невероятной красоты, волосы спутаны, ребра торчали, как у сухого дерева ветки.

Я вздохнула и поднесла руки к ее рогу. Мелкая графитная пыль соскребалась с трудом. Но я наскребла немного, и даже не решилась облегченно вздохнуть. Еще разнесет по окрестностям.

Мы встретились у камней и уставились на Сальнеса. Да уж. Рано мы его вывели из депрессии. Как теперь у ставшего нормальным эльфа кровь взять?

— Нет, послушайте, я должен. Это для нее. — остроухий начал проводить аутотренинг. Но я не долго думая взяла его за прядь волос и выдернула ее с корнем. Он закричал так, что Инжен оглянулся в поисках Винсента, намереваясь снова спрятаться на груди короля. Короля поблизости не было. А прятаться на моей груди он не рискнул. Когда установилась тишина, и эльф, тяжело дыша, замолк, я пояснила, не смея смотреть ему в глаза:

— Говорят, в луковице выдернутого волоса тоже бывает кровь.

— Лучше бы вы мне что-нибудь отрезали. — прошептал эльф, держась за пострадавшее место на голове.

— Прости, я… Ты так раскис, и… — залепетала я.

— Хватит гулять. — рявкнул Инжен. Мы послушно замолчали. Инжен выхватил у меня прядь эльфийских волос и пыль с рога и сделал гремучую смесь. Эльф поморщился, взял у него составляющие и влез на каменный алтарь, созданный природой. Когда он стал читать заклинание, смесь засветилась. Он поднял руку с ней, продолжая читать заклинание. Эльфийская магия словно опутала все вокруг. Из его руки выскользнули лучи разных цветов. Мы отшатнулись и зажмурились. Голос эльфа слышался все тише. Рябь в глазах прошла. Заклинание было прочтено.

— Можете посмотреть.

Я послушно открыла глаза. Мир вокруг ничуть не изменился. Эльф улыбнулся и слез с камней.

— Ты уверен, что оно подействовало?

Сальнес насупился.

— Не сомневайтесь.

Мы снова вернулись к лошадям и призадумались.

— Что будем делать с эльфом? — спросил меня Инжен. Сальнес подпрыгнул, обеспокоенный тем, что мы делаем вид, что его не видим.

— Как — «что»? — удивилась я. — Он теперь с нами.

Инжен поморщился моей несообразительности и пояснил:

— Я хочу сказать, как мы его к Винсенту доставим?

Я тоже озадачилась. Сальнес махал руками и норовил вставить слово. Мы от него отмахнулись.

— Ребята! Диадема…

— Да уж. Нас трое, а лошади две. — размышлял Инжен.

— Одна. Единорожицу седлать эльфом нельзя.

— Давайте откроем портал! — верещал эльф.

— Как ты думаешь, ты прошел испытание? — я подняла руку так, как будто собиралась исцарапать своего испытателя. Инжен отшатнулся, но я только поправила ему волосы, ниспадающие на плечи, и убрала когти с улыбкой крокодила.

— Твори портал, убогая! — надрывался эльф, поняв, что его игнорируют. Это он про меня, что ли?

— Наверное, прошел. — рассудил Инжен.

— Давай я открою портал? — предложила я.

— Какие вы молодцы. — выдохнул Сальнес. — Какие вы умницы, люди, человеки, новая хранительница и сын мужчины из другого мира…

Инжен вовремя толкнул эльфа. Но я уже насторожилась.

— Чей ты сын? — переспросила я Инжена.

— Своих родителей. — огрызнулся он, уперев взгляд в свои невообразимо поношенные кроссовки.

— Чей он сын? — приперла я эльфа.

— Но он хотел бы в тайне… — начал было Сальнес.

— Я слышала, как ты на меня обзывался. — отрезала я, и Сальнес сдался.

— И… это… мужчины… из другого мира.

Я замолчала, раздумывая. Вот почему диадема не желает защищать бедолагу. Ничего себе дискриминация. Даю слово никогда, никогда его больше не обижать. Бедный.

— Сплетницы. — вздохнул Инжен. — Бабули на завалинке.

И я тут же передумала, подумав, а не убить ли его. Диадема покорно оставила это решение за мной. Я решила пока что его не убивать.

Мы стали готовиться к перелету. Инжен и Сальнес взяли меня за руки, а потом я взяла за гривы двух животных. В принципе, Монику можно было и оставить. Но она упорно увязалась с нами. Пришлось прихватить и ее. Замечательная компания. «Гильберт меня прибьет» — с грустью успела подумать я.

Наша дружная компания высадилась в знакомом коридоре.

— О! Тюрьма! — радостно сообщила я.

Ребята насторожились.

— По какой причине она радуется? — уточнил Сальнес.

— Боюсь даже предположить. — признался Инжен.

— Не, ничего такого. Просто я тут была. — разъяснила я и поняла, что стало еще хуже. Хранительница была в королевской тюрьме. Круто. Пусть завидуют, неудачники.

Тут же из коридоров появились стражники. Жаль, что в прошлый раз я была в плачевном состоянии и не запомнила ни одного лица. Хотя Джозефа я узнала сразу. Правда, сначала он в порядке служебной надобности принял нас за иллюзию какого-нибудь мага и под конвоем отвел к Винсенту. Правильно, чего мелочиться? Раз пришли иллюзии от волшебников — надо сразу слать их к королю, а не подвергать риску простых подданных.

Не буду описывать, какое впечатление произвела Моника. Но оставаться в конюшнях она наотрез отказалась. Когда ее попытались разлучить с нами, ее глаза засветились неземным отсветом, и из ноздрей заклубился серный запах.

Винсент предстал перед нами на троне, в окружении нескольких подданных. Увидев нас, он заулыбался, пошел радоваться встрече с новым любимчиком и тут увидел Сальнеса. Винсент пошатнулся и стал сползать в обморок.

Надо сказать, что приемная зала представляла из себя очень длинное помещение, практически бескрайнее. Чтобы дойти до королевского трона, где принимал гостей Винсент, нужно было потратить минут двадцать. Когда мы с Инженом бросились к падающему Винсенту на помощь, мы не успели. Он, к счастью, он взял себя в руки. Когда же мы все-таки подбежали, и его величество щедро позволило сочувственно похлопать себя по плечам, Винсент сообщил мне:

— Я тебя хочу кое с кем познакомить.

Выслушав его нотации, я поняла, что сейчас я его съем, и никто меня не остановит. Винсенту сильно не нравились мои друзья. Да, он смог договориться с Синисимом, хоть эльфы и наслали на него при этом не одно заклинание. А потом в его сердце нагло расселся бывший слуга демона. Я была уверена, что и Сальнес получит его благоволение. Но этого было недостаточно. Он привел мне пред ясные очи высокородную эльфийку.

Я скрипнула зубами. Диадема возмущенно загудела. Вот заставлю его с Кристером дружить, получит у меня… Но тут Винсент отвел меня к компании подданных и познакомил с эльфийкой. Это была одна из подданных Залара, и род Ианисмил — так звали эльфийку — мало в чем уступал правителям их многочисленной коммуны.

Ну, что сказать? Эльфийка. Длинные прямые шелковистые волосы, отливающие даже в самом тусклом свете, светлые, с зеленым отсветом. Холодные светло-карие глаза. Поджатые пухлые губы. Нет, внешние данные совершенны, но она казалась каменной статуей, ничего не выражающей, кроме плохо скрываемого презрения. Возле нее даже Винсент как-то приседал. На ней было неимоверно длинное платье со шлейфами, которые вились за ней по полу, и к ним не прилипало ни пылинки. Я немедленно вспомнила про свою мятую-перемятую одежду. А еще у меня был плешивый единорог. Впрочем, Монику мы все же отправили из приемной Винсента. Ее надо было почистить и помыть.

— Я привел тебе еще кое-кого. — заявил Винсент, когда все подданные, кроме высокородной, разошлись.

Я испугалась, что они поймали Кристера, но это был не он. В дверях, на другом конце длиннющего зала, появился знакомый силуэт.

— Гильберт! — радостно опознала я и побежала к нему навстречу.

— Ася! — ответил он. Из другого конца даже его не тихий голос был слышен плохо. Архивариус тоже побежал ко мне навстречу по ковровой дорожке.

— Гильберт! — продолжала радоваться я. Сейчас мы встретимся, и я его так обниму, и пусть думает эта высокородная, что хочет.

— Анжелесса! — слышалось в ответ. Тут Гильберт поднял над головой посох. И я поняла, что он бежит ко мне не потому, что рад меня видеть.

— Гильберт! — жалобно пискнула я и трусливо рванула обратно.

— Анжелесса! — гремел позади меня голос агрессивно настроенного Гильберта. Фиг ему. Не догонит он меня. Я убегала на скорости, еще большей, чем та, на которой я бежала к нему на радостях.

Первой на пути попалась эльфийка. Я трусливо спряталась за нее. Эту-то он тронуть не посмеет. Гильберт приблизился и стал носиться за мной, махая посохом и даже особо не стараясь задеть высокородную.

— Иди сюда, хранительница! — орал он так, что с дороги сдувало все воздушные шлейфы эльфийского наряда. — Я хочу тебя кое о чем выспросить.

— Мне и тут хорошо. — ответила я, укрываясь за бесконечно длинными ногами.

— Я это исправлю, и тебе будет плохо! — Гильберт махнул посохом прямо у меня мимо головы, задев ухо. — Я тебе что велел, засранка?! Какого хрена?!

От воплей архивариуса величавые витражи в потолке дрожали, а статуя, подпиравшая потолок поблизости, начала трястись и произвольно передвигаться, рискуя упасть с постамента.

— Я запрещал тебе дружить с изгоями и вампирами! — орал Гильберт. — Что он здесь делает?!

Посох архивариуса указал на Сальнеса. Я вспомнила, какими эпитетами его награждали все кому не лень, пискнула:

— Про него ты не говорил.

— Не говорил?! Не говорил!!!

Гильберт размахнулся и все-таки попал по мне посохом. Прямо по уху, хуком справа. Я выдохнула и села на пол. Больно-то как…

Гильберт, тяжело дыша, подошел ко мне и тоже сел.

— А… ведьму вы зачем сожгли? Я тебе велел заручиться их поддержкой, а не наоборот!

— Но… это… отвянь — огрызнулась я. — Надо было.

— Я тебя сейчас съем. — признался Гильберт.

— Да как с ними знакомиться?! — простонала я. — Посмотри на ее выражение лица!

Гильберт послушно взглянул на каменное лицо Ианисмил и прорычал:

— Лицо…. Лицо… Я тебя порву и съем… Зачем ты притащила черную единорожицу?

— Она хочет с моей помощью вернуться домой.

Тем временем Винсент повис на высокородной, уговаривая не карать двух полоумных — нас с гильбертом — за хамство. Потом он за шкирки поднял нас с пола и заявил.

— Довольно. Друзья мои, нам всем нужен отдых. — он нас выпустил. Мы привалились друг к другу. — Ты. — Винсент указал на Инжена. — Расскажи мне, как среди вас отказался этот отверженный всеми эльф, пока я его не казнил.

Инжен послушно принялся докладывать. Эльфийка осталась и тоже слушала с каменным лицом. Бледный как снег Сальнес стоял не шевелясь и не двигаясь. Но не из-за того, что испытывал презрение, а от усталости, страха, волнения и проч.

Инжен продолжал повесть. У него был странный голос, оказывающий магическое воздействие. Он умел передавать свое противотанковое спокойствие другим. К концу его короткого рассказа все пришли в себя. И даже на лице зеленоволосой эльфийки появилось выражение заинтересованности. Да фик этому Гильберту, и Винсенту вместе с ним. У меня офигенно классные друзья, и я их никогда не променяю на кого-то другого.

— Дети мои. — простонал Винсент, выслушав наше повествование. — Вы меня до кондратьи доведете. Подойди сюда, эльф.

Сальнес молча послушался.

— Ты хочешь, чтобы у тебя снова появился дом в этой стране. Я рад, что ты одумался. У меня нет такого влияния на твоих собратьев, и я не могу уговорить их принять тебя. Но на то время, пока ты будешь улаживать семейные дела, я приглашаю тебя в свой дом и предлагаю свое поручительство. Понял меня?

Сальнес кивнул.

На моей душе как-то потеплело. Видя, как я сопереживаю жителям ее страны, диадема одобрительно замигала, прямо под капюшоном моей туники. Я почувствовала себя полицейской машиной и сняла капюшон. Диадема смущенно унялась, поняв, что всеобщее внимание переключилось на нее. Тут Гильберт, с которым мы до сих пор подпирали друг друга, подскочил, схватил меня за руку и прорычал:

— Это что?

«Что, что». Дырки от зубов вампира. Я промолчала. Гильберт поднял глаза к крыше и закричал, угрожающе размахивая посохом:

— Криииииииистееееееееееер!

Подумаешь какой догадливый.

После долгой разлуки наша встреча была бурной. Лусиа радовалась так, что Гильберт с завистью смотрел, как от ее криков статуя, которую он случайно подвинул, от звуковых вибраций встала на место. Чирпеш сначала пытался проникнуть ко мне сквозь ее раскинутые руки. Ему это не удалось. Он уселся на ступени, ведущие к трону, и терпеливо ждал, пока хюльдра устанет. Она не устала. Просто в это время привели отмытую единорожицу, и Лусиа переключилась на нее. Я только мельком смотрела на жалостный взгляд мифического существа с копытами — это я про единорожицу. Но, пока Лусиа с ней сюсюкалась и тискала ее, у меня появились свободные руки. А также уши и мозг.

Наконец мне удалось поздороваться со вторым другом, которого я выкупила за чужие деньги. Кажется, он и без того помнил, кто был спонсором. И он уже давно знал, что Инжен здесь, а заодно здесь куча другого народу. Это был полный событий день. Потому, чтобы снять стресс, я плотно поела и отправилась в нашу общую комнату. Винсент благосклонно отвел нам апартаменты на троих. Моника, переливаясь иссиня-черной гривой и цокая начищенными копытами, улеглась в кресло и немедленно заснула. Когда провожавший меня до гостевых покоев Винсент собрался уходить, я шепотом спросила его, не видел ли он тут какого-нибудь дружественно настроенного вампира. Винсент побледнел и пошатнулся. Чирпеш заботливо подхватил его и показал мне кулак.

— Нет, не видел. — процедил сквозь зубы Винсент и, оттолкнув полуорка, царственно ушел в свои покои. Лусиа, радостно вереща, предложила пойти прогуляться по ночному королевскому дворцу и пошла переодеваться. Мы обнаружили ее через несколько минут, спящей в куче одежды на кровати. Во сне она временами шевелила губами и выговаривала:

— Сальнес классный… мна-мна-мна… Ианисим дура… мна-мна-мна… Моника классная… мна-мна-мна…Гильберт козел…

— Какой кошмар. — прошептал Чирпеш. — Она даже во сне разговаривает…

— А ты не собираешься лечь?

— Я?! Ну, слушай… Я ночное создание… я гулять хочу.

— Я тоже. — признала я. — Этот день был сумасшедший.

— Да. Это вы лихо так. С ведьмами. Ведь они много раз выступали на стороне королевской семьи.

— Мы не подумали. — прошипела я.

— Кто предложил их так утихомирить?

— Сальнес.

— А. Ну, у него повод был. Эльфы и ведьмы, они давние враги.

— Слушай, пойдем выйдем. По-моему, она нам отвечает.

Мы прислушались.

— Ведьмы овцы… мна-мна-мна… Самый тупой класс в школе… мна-мна-мна…

— Пошли выйдем. — согласилась я. Мы вышли. Моника увязалась с нами, неожиданно ловко спрыгнув с кровати.

Мы вышли на лестницу и стали спускаться к выходу.

— Слушай, тебе правда сто лет? — спросила я Чирпеша, вспомнив свое обещание.

Чирпеш помолчал и ответил:

— Тут стали ходить слухи, что новая хранительница шпионка.

— Что?! — заорала я, потеряв самообладание, но быстро взяла себя в руки. — Что за хрень?! — уже тише спросила я.

— Говорят, ты у всех выспрашиваешь, кто как тут живет и чем занимался раньше.

— Не всех. — надулась я. — Подожди, а кто это тебе выболтал? Я расспрашивала всего несколько человек.

Чирпеш замялся, но чисто по-дружески сообщил мне, что об этом Инжен рассказал Винсенту. Винсент долго хохотал, услышав это, и попросил нового любимчика ни о чем не беспокоиться.

Я удрученно молчала. Мне казалось, что Инжен умнее.

— Что нос повесила? — усмехнулся Чирпеш. — Винсент большая шишка. Перед ним кое-кто считает должным выслуживаться.

— Если не хочешь, можешь не рассказывать. — обиделась я и замолчала.

— Ну, послушай. — чтобы посмотреть мне в лицо, Чирпешу пришлось обежать меня по коридору, по которому мы мирно шли. — Ну, я не нарочно. Если тебе интересно, я расскажу.

— Ну вас. — огрызнулась я. Моника сочувственно толкнула меня мордой в лицо. — И ты тоже. — я обиженно отвела ее морду тоже. Моника офигела, поникла, а потом быстро нашла виноватого.

— Да убери от меня это животное! — шипел Чирпеш, уворачиваясь от рога. — Расскажу я, расскажу, правда.

— И потом не будешь стучать и обзываться? — уточнила я.

— Нет. — мельком глянув на единорожицу, пообещал Чирпеш.

— А мне уже неинтересно.

— Перестань! Она меня съест.

— Она сыта. Вчера несколько колдунов схарчила.

Чирпеш отшатнулся от черной морды единорожицы и повис на мне, мешая мне идти:

— Ну, пожалуйста, выслушай, мне очень надо! Я тебя прошу! Дай мне выговориться!

На самом-то деле он кривлялся, чтобы от него отстала единорожица. И про Инжена наверняка сказал без злого умысла, и не был против удовлетворить мое любопытство. Я милостиво разрешила рассказать ему о его жизни, предупредив, что он будет мне за это должен.

История, рассказанная Чирпешем, поразила меня. Я слышала, что его родители встречались из-за взаимных чувств. Что-де отец пленился сильной самостоятельной дамой, все же немного отличавшейся от других соседок. Она ходила в бои с орками-мужчинами. Ее брали именно потому, что у ней были мозги. Но истина оказалась намного проще. Однажды волей судьбы их обоих загнали в укрытие, где они были вынуждены переживать внешние события. Это укрытие была та самая таинственная лаборатория, чьей владелицей считается смерть. Там случайно будущий отец, вполне полноценный человек, и выпил нечто, похожее на воду. Это было заколдованное зелье с сильным приворотом. Проще говоря, у дяди взыграли гормоны. А коммуникабельная оркша оказалась как раз под рукой.

Так случилось, что они снова встретились на тропе войн. Отец Чирпеша был воином, мать же строила жизнь во всех возможных для нее областях. Они встретились как противники и не выжили в последней битве. Об их кратковременном знакомстве осталось напоминание, которое долгое время жило среди орков. Ему дали имя орков, и никто не предполагал, что малыш умеет становиться человеком. Это случилось как-то ночью, и никто не мог объяснить, почему эти способности открылись. Компания путников, не успевшая укрыться на ночь, шла по дороге орков. И вдруг на их пути послышался странный шум. Они выхватили оружие, но к ним навстречу вышел странный малыш. Они озадачились, изучая ребенка, гуляющего ночью по дорогам, голого, взъерошенного и с окровавленными губами.

Долгое время маленького непонятного малыша, не умевшего говорить по-человечески, но здорово рычавшего на оркском, держали среди людей. Окружающие считали, что это человеческий ребенок, который попал к оркам и чудом выжил. Как-то раз в полнолуние человеческий ребенок расправился с одиноким ночным путешественником, превратился в орка, съел недотепу и сбежал. Так он метался среди людей и орков, живя то там, то там, пока однажды не решился жить в одиночестве. А после войны с Энаисом его положение ухудшилось окончательно. Нет, с точки зрения пропитания все было нормально. Многочисленные стычки давали орку нужную пищу. Вот только вторая, человеческая половина, этому отчаянно противилась.

— А потом мне попалась девочка, умирающая от нападения волков. — завершил он.

— Балда ты… — прошептала я. История неприкаянного полуорка меня тронула. Ему дико везло до определенного времени. А потом пришел демон, и везение полуорка закончилось. Но ненадолго. — Зачем ты ее съел?

— Слушай, это трудно объяснить. Когда я вижу кровь, у меня крыша едет. Когти вырастают, и зубы. И это больно и сладко одновременно. А сила становится такая, что обидеть меня даже небольшой роте крайне сложно.

Я задумалась. В жизнь меня вернул странный звук. Кто-то всхлипывал, но как-то странно. Как будто у того, кто всхлипывал, были огромные длинные ноздри. Мы обернулись и увидели, что это Моника, тронутая историей одного из своих, умиленно вытирала копытом слезу.

Мы уже вышли на улицу и бродили по лесным тропам. Наверное, в лесу ходили опасные создания. Но при Чирпеше нападать как-то никто не торопился.

— А как же ты сейчас?

— Ну… Синисим и Гильберт дали мне столько зелий и прочитали надо мной столько заклинаний, что я некоторое время смогу держать себя в руках.

— А потом?

— А потом… Потом… Не знаю я.

Мы остановились перед городской аркой.

— Ты не хочешь остепениться там? — предположила я.

— Я-то? Ну, знаешь… тому, кто последнее время жил в лесу…

Я вздохнула. Конечно, он не согласится жить в четырех стенах.

— Один, постоянно нуждаясь в пище и тепле и заботящийся о безопасности когтями и зубами…

Я подняла голову и улыбнулась.

— Слушай. А в этой стране бывают домовладельцы — полуорки?

Чирпеш медленно пожал плечами.

— Понятия не имею.

Мы втроем бродили по улицам ночной столицы. Временами нам встречались прохожие или стражники. Но Чирпеш — это не хилая с виду хюльдра. Видимо, его тут знали. А может быть, мне просто везло по ночам, и нас никто не обижал.

Я хотела было предложить ему переехать в мой мир. Вот там-то точно всем будет безразлично, кто он — хоть орк, хоть хюльдра. А зубы, когти… Право, это такая ерунда. Главное, чтоб человек был хороший. Тут с соседней улицы послышался какой-то шум. Мы дружно спрятались за черную единорожицу. Она агрессивно выпустила серный пар из ноздрей. Но шум не приближался. Я услышала слабый женский крик.

— Там кто-то в беде. — заявила я и поторопилась на шум.

— Нет. Подожди! — кажется, Чирпеш попытался схватить меня, но я уже убежала. На соседнюю улицу вел крошечный проход между домами. Кажется, единорожица задела дома по обе стороны бедрами.

По улице раздавался стук каблучков, а еще грохот ботинок.

— А ну, стой! — взревела я и бросилась на шум. За мной семенили полуорк и черная единорожица.

— Подожди! — уговаривал меня на бегу Чирпеш.

Моника только разгорячено фыркала.

Мы выбежали на площадь, где угловатый мрачный силуэт преследовал маленькую женскую фигурку. Она бросилась в темный угол. Преследователь не отставал. Послышался крик. Тут я так резко затормозила, что в меня врезался трезвомыслящий Чирпеш. Моника фыркнула и проскакала мимо.

Ее остановила та же женская фигура, выбежавшая к нам. На ее одежде краснели пятна крови. Я поняла, что меня сразило в крике. Он же был мужской. Это крикнул тот мужик, который за ней бежал.

— Вот надо было вмешиваться! — вскрикнула девчушка. В свете ночных огней было видно, что она была молода. У ней вились блестящие золотистые волосы. А когда она кричала, у ней сверкала парочка клыков на верхней челюсти. Я вспомнила, что у Чирпеша тоже есть пара клыков, только в нижней челюсти. Колдовство сделало его внешность почти человеческой. Я с опаской посмотрела на него. Он еще скрывался за Моникой, но казалось, что он в себе.

К нам приближалась другая компания, не менее странная, чем наша. Видно было, что это двое мужчин и одна дама. Компания была более чем занятная. Самый старший, плечистый дядька был в форме стражи. Второй, казавшийся сутулым и длинным — в пальто, с длинными волосами, завязанными в хвостик и с большими, но человеческими ушами. А дама была одета в костюм на манер делового, из моего мира, только юбка была в стиле макси, а на носу сидели очки.

Они увидели нашу единорожицу, начавшую облизываться, и Чирпеша. Кажется, наши рожи успели прославиться. Ну, а Монику и до нас все знали.

Я увидела, что и клыкастая не одна. Из той тьмы, где незадачливого маньяка порешила вампирша, к нам приближалась еще одна фигура. Тоже в темной одежде, какая была на Кристере.

— А, Анжелесса. — приблизившийся оказался тоже длинным, но казался более гибким, чем Кристер, и еще более худым. У него были каштановые прямые волосы, послушно спускавшиеся за плечами до самого пояса. — Мы слышали о тебе. — и этот клыкастик улыбнулся. Я уже привыкла. Я тоже улыбнулась в ответ, но тут опомнилась и против воли спросила:

— Кристер? Как он? Ему удалось выбраться?

— Конечно, смог. — фыркнул длинный. — Иначе как бы я о тебе узнал?

Тем временем ушастый в пальто побежал осматривать место происшествия. Дама принялась брать у вампирши показания. Только здоровяк в одежде стражника сохранял внешнее бездействие.

Длинный обернулся на них и тихо сказал:

— Эти будут заняты ближайшие часа два. Не желаете ли побеседовать? Ты, новая хранительница, и ты, полуорк?

Моника обиженно фыркнула. Поняв, что сейчас начнется погоня с рогом, я быстро сказала:

— Это Моника.

Вампир кивнул. Кто рискнет обижать адское создание, перекусывающее волшебниками, которому люди добровольно приносят кровавые жертвы?

Мы уселись неподалеку, на борт небольшого фонтана. Моника обнюхала наше сиденье и решила на нем не располагаться.

Глава 15

Длинного вампира звали Алонсо. Он руководил жизнью на островах Черных камней. Короче, это был самый крутой вампир в царстве Винсента.

— Как ты уже знаешь, мы заключили договор. Это унизительный договор для вампиров. Но он позволяет нам жить здесь почти без преследования. Взамен мы иногда помогаем. Эта вампирша, Натали, оказала небольшую помощь в захвате опасного маньяка, который давно терроризирует столицу. Она была живцом. А этот… бестолковый человек попался.

Я хотела было сказать, что вообще-то эта помощница, кажется, заодно пообедала, но промолчала.

— Скажи, этот полуорк заслуживает знаний, которые его не касаются? — поинтересовался Алонсо.

Я поправила съехавшую на ухо диадему и призналась:

— Не больше, чем я.

Чипреш предпочел помалкивать, сидя с равнодушным выражением лица.

— Мне показалось, что Винсент не очень вас жалует. — призналась я.

— Винсент делает то, что ему велит долг. Когда все это видят. — усмехнулся Алонсо. — За что ему любить вампиров? Пока договор не был заключен, мы охотились на людей. Если мы заключим окончательное перемирие, то наши браться, населяющие другие страны и миры, навсегда отвернутся от нас. Ты о чем-то хочешь меня спросить?

Я задумалась. У меня был к нему вопрос. Большой и важный. Только я понятия не имела, как его сформулировать. Потому я на одном дыхании спросила:

— Правда ли, что вампиры служат дьяволу?

— Не это ты хотела у меня узнать. Ладно, попробуем сформулировать твой вопрос вместе.

Я в задумчивости чуть не поковырялась в носу, но вовремя одумалась. Кажется, мои мысли написаны у меня на лице, и вампир их читает еще раньше, чем я сама о них узнаю. Ну и ладно. Этот мир такой. И я, кажется, к этому привыкла.

— Как говорит твоя юная подруга, вампиры бывают разные. Есть и те, которые служат дьяволу. Души людей, чью кровь они выпивают, отправляются прямиком к нему. Но, к счастью, мы не из них. Нам не благоволят ни злые боги, ни добрые. Мы сами по себе. Так ты что-то хотела узнать о дьяволе?

Мозги скрипели. Но безуспешно. Наконец, мой рот поинтересовался без их помощи:

— Как найти Энаиса, если он у себя дома?

Моника грустно фыркнула.

— И заодно отвести домой единорожицу. — добавила я.

— Это ты у меня спрашиваешь? — усмехнулся пухлыми губами Алонсо. — Я не знаю.

— А кто знает? — продолжала напирать я.

— Тот же, кто знает, где искать бога. Служитель божьего дома. — ответил Алонсо и добавил: — Надо полагать.

Я погрустнела. Вот тупая… Ведь это так логично. У меня появилось только больше вопросов. Например, почему Винсент не борется с нечистым духом с участием, так сказать, чистого?

Мы сидели на фонтане около полутора часов. Алонсо сжато объяснил, как живут вампиры Черных островов, как им удается убеждать людей не выгонять их.

— Винсент, он ведь вынужден быть королем. — объяснял он. — Если толпе вздумается, что жить рядом с вампирами — это первый признак конца света, то он не сможет противостоять им. В наших силах вести переговоры. Мы этим и заняты. Эта страна единственная, где вампиры живут практически на законных основаниях. Очень странных основаниях. Но ведь это только первые шаги.

Наконец мы распрощались. Нам пора было вернуться и организовать ночной отдых. Хотя бы кратковременный.

В дороге мы молчали. Алонсо так загрузил мой бедный мозг, что яотвлеклась от общества боевого товарища, по которому порядком соскучилась. Только раз я спросила:

— Ты не знаешь, где тут ближайший храм?

Чирпеш пожал плечами и не ответил. Он тоже был немного под тяжестью открытий. Что ж, это понятно. Это его родной мир, и ему узнать о вампирах, которые питаются жизнями других, как и орки, было немного важнее, чем мне.

Моника, видимо, была не прочь поболтать. Но ей это не удалось. Наверное, оно и к лучшему.

У дверей комнаты мы остановились.

— Хорошо погуляли. — прокомментировал Чирпеш.

— Да уж. Покой мне только снится. А я так по вам соскучилась.

Чирпеш умиленно всхлипнул и обнял меня. Я ему ответила и похлопала по спине.

— В моей жизни кроме тебя было всего двое, кто был рад меня видеть. — признал он. — И одна из них Лусиа.

— Да ты вообще единственный полуорк в моей жизни…

Мы еще немного поумилялись нашей судьбоносной встрече, обняли временно мирную Монику, хотели обнять и Лусию, но она спала, не обращая внимания ни на что.

— Слушай. — прошептала я. — А она ведь тоже ведьма. На нее подействовало Сальнесово заклинание?

— Не припомню. — признал шепотом Чирпеш. — Да вроде того… нет. Чтобы соблазнять мужиков, много мозгов не нужно.

После этого заявления я вспомнила, что по Гильберту я тоже страшно соскучилась. Но силенок уже не было.

Утром я проснулась еще до рассвета. Прошлый день принес столько волнений, что сон был беспокойный и дурной. Я привела себя в форму и пошла на прием к его величеству. Возле дверей царских покоев меня попытался остановить стражник. Но в коридор высунулась голова Винсента, взъерошенная и с мешками под глазами. Он шепотом наорал, отдавая указания, и изволил меня принять.

— Чего ж тебе не спится? — прохрипел он, неуклюже передвигаясь по комнате в штанах в облипку и свободной рубашке. — Да, при чем, хорошо так не спится. Тебя тут ночью Гильберт искал.

— Зачем? — на автомате поинтересовалась я.

Винсент сделал вид, что он совсем не считает меня набитой дурой. Очень мило с его стороны.

— Говорит, приходил к твоей комнате, стучался, а там одна хюльдра пятками кверху. — продолжил он.

— Я тут познакомилась с Алонсо…

Винсент замер. Он стоял ко мне в профиль. В его глазу, который был мне виден, зажегся гнев. Но у Винсента, видимо, тоже выработался кое-какой иммунитет на мои похождения.

— Он передавал тебе привет. — дополнила я.

Винсент едва заметно улыбнулся и продолжил поиски кофейника.

— Как ты их не боишься? У них кожа ледяная…

— А у меня есть выход? — Винсент откопал кофейник на столе, выпутав его из своего шарфа и буркнул заклинание. Кофе был готов за минуту.

— И есть те, которые не боятся света или приводят души людей к демонам.

Винсент почесал спутанные волосы.

— Что тебе еще выболтал Алонсо?

— Что ты их обижаешь.

— Да уж. — вздохнул Винсент. — Я тут вообще всех обижаю.

— И еще он послал меня в церковь.

Винсент печально вздохнул.

— Это нужно было сделать сначала. Теперь тебе придется туго.

— Почему?

— У тебя слишком замечательные знакомые.

Теперь настала моя очередь грустно вздыхать.

— Слушай, я вот удивляюсь. В моей стране живут не только изгнанные эльфы и кровожадные создания, ведьмы и дети ночи. Ведь сначала ты познакомилась с эльфийским вельможей, который, к тому же, оказал тебе поддержку, а потом с добрыми агуане, и даже с Гильбертом и в конце концов со мной. Но следующие твои знакомые, начиная, пожалуй, с Чирпеша возмутят священнослужителей.

— Слушай, я вот удивляюсь. — вспылила я. — Ты вот тут король, а у тебя в царстве живет непонятно кто!

Винсент грохнул по столу кулаком. Я выпрямила два пальца, собираясь ткнуть ему в глаза. Но он неожиданно грустно вздохнул и уселся обратно в кресло, поставив передо мной чашку кофе.

— Говорят, ты любишь наши истории. Я тебе кое-что расскажу.

И он рассказал. Сначала я думала, что меня тут ничем не удивить, а потом моя челюсть сова стала обретать свой привычный вид — это когда нижняя половина валяется на полу, а верхняя держит глаза, чтобы они не вывалились из глазниц.

История, навсегда связавшая Винсента с вампирами, случилась в винсентовом детстве. Тогда он и его любимый воспитатель ехали домой в столицу из леса, где сейчас процветает школа Алистити. Время близилось к вечеру. Но времена были мирные, и они шли почти без опаски. Их небольшой экипаж продвигался по лесу, когда стало ясно, что вокруг кружат вампиры. Так близко смели приближаться только те, кто не угрожал безопасности жителей, и на них мало обращали внимания. Но именно в этот день заговорщики подбросили к королевскому ребенку в карету змею. Она его ужалила. Воспитатель немедленно изрезал ее, но было поздно. Яд был безумно сильным и особенно эффективным из-за наложенного заклятия. Доехать до города было нереально.

— Меня спас один из вампиров. По-моему, они собирались угоститься королевской кровью. К счастью, это был клан Алонсо, а у них все же есть мозги. У меня выпили столько крови, что потом я полгода восстанавливался. Но вместе с кровью ушел и яд.

— А другие… ну… кланы?

— Они как с ума сошли все разом. Того вампира, который рискнул отпить королевской крови, насколько мне известно, уничтожили — те самые другие кланы. Те, кто проявлял разумность, оставались на острове Черных камней. Их командиром стал Алонсо. Им никто не доверяет. Но я не могу их прогнать. Я мог бы тебе рассказать, что это было, когда яд начал действовать, и когда один из детей ночи облегчил мои страдания. Я испытывал к нему такую признательность… Да и поведение их тогда было вполне достойным. В общем, я не могу и не хочу выгонять их. Они… нормальные. Насколько это возможно.

Я удрученно молчала. Но потом я задала вопрос.

— И как ты выкрутился?

— Не понял?

— Ну… Как ты сделал так, чтобы всякие там священники от тебя не шарахались, любитель вампиров?

Винсент фыркнул, но тут же посерьезнел.

— Тебе не стоит применять этот способ, малышка. Тебе удалось расположить к себе кучу нечистой силы. Поверь мне, не стоит рвать эти связи. К тому же, притворяться крайне тяжело и болезненно.

Я примолкла. Я действительно не смогу так, как он, скрыто с кем-то дружить, а на людях демонстрировать свое фи. Да еще как дружить! Ведь по-хорошему за королевскую жизнь его спасители могли попросить награду более стабильную, чем это существование, которое они признают унизительным.

— Слушай меня, малыш. Скорее всего, их святейшества потребуют какого-нибудь испытания для тебя. Не то чтобы кардинал идиот. Он тоже знает, что может дать эта дружба с нечистью и что решение диадемы трудно оспорить. В общем, если я не придумаю причину, они даже не станут с тобой разговаривать.

Винсент налил еще кофе и почесал светлые волосы.

— Мать, ты оставайся собой, ладно? — усмехнулся он, увидев мою грустную мину. — Ну, не расстраивайся. У тебя впереди еще куча работы.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Диадема напряженно держала нейтралитет, побаиваясь гудеть.

Глава 16

— Э, не реви мне тут. — предупредил Винсент. — И не прибедняйся. За короткий период твоего пребывания мне удалось столько хвостов подчистить… Правда, ты извини меня, все было бы гораздо легче, если бы ты все же как можно быстрее нейтрализовала Энаиса.

— Да отвяжись, бревно бесчувственное. Отчего диадема не выбирает обнаглевших мужиков? — я наклонила голову, пытаясь избежать воспаления глаз.

В покои ворвался Гильберт, подкравшийся в мягких тапках. Нет, конечно, тапков на нем не было. Но он прокрался так тихо, и почему-то вредный стражник не доложил ничего, как положено.

— Ага. Его величество и новая хранительница. — Гильберт попробовал на вес посох, но увидел наши лица и передумал. — Хорошо, что вы оба тут. Чего нового? Почему Аська в слезах?

— С Алонсо познакомилась. — без зазрения совести ответил Винсент и налил кофе и Гильберту.

От «радостной» новости Гильберт неверно размахнулся и двинул посохом сам себе в лоб.

— Блин… больно…

— Да, а ты вчера мне по уху знаешь как, с размаху… — проикала я, и от обиды мой слезный поток увеличился.

Гильберт покраснел.

— Ну… это… не обижайся. О тебе такие слухи ходили…

Я шмыгнула носом и успокоилась. Не потому, что слова Гильберта меня утешили. Просто потому, что я как-то смирилась с тем, какие они тут есть. К тому же, кажется мои знакомые действительно им как кое-что в кое-чем. Пусть считают, что это моя маленькая мстя.

— Чего она улыбается? — услышала я настороженный голос Гильберта.

— Рада, что ты пришел. — любезным голосом пояснил король и ощутимо пнул меня под столом.

— Я вообще так рада вас видеть, козлы… — прошептала я, вспомнив, что я действительно очень рада их видеть. Даже после того, что я им сделала. Ой, что это я? После того, что они мне сделали. Эта парочка козликов.

Мы усадили Гильберта и кратко пересказали ему суть вопроса. Гильбертово временно подобревшее лицо опять стало сильно злым.

— Значит, так. — Гильберт поправил на взъерошенной голове Винсента корону. — Доставай нам толкового священнослужителя, Ваше величество. И спроси у него, почему до сих пор ни одна верующая зараза не предложила помощи, а вместо них нам помогают хюльдры, полуорки, колдуны и вампиры.

— Вампиры и колдуны. — поправила я, вспомнив, в каком распорядке я с ними знакомилась.

За окном светало, наступало утро. Раздавался шум, свидетельствовавший о пробуждении жизни.

— Да пытались мы с ним бороться. — огрызнулся Винсент. — Ничего не получилось. Эта злая хитрая скотина шантажировала граждан и нас, это сейчас он притих. После исчезновения Руазы и этой милой выходки диадемы. Он-то думал, раз в моем королевстве живут разные силы — то у него здесь вроде как есть проторенная дорожка.

— Так… так что там, с этими попытками? — заинтересовался Гильберт.

Винсент погрустнел, призадумался и заявил:

— Знаете что. Скоро придет пора спускаться к столу, а у нас такой вид, что я боюсь предположить, какие слухи о нас пойдут. Нужно привести себя в нормальный вид. Обсудим наши планы позже.

Мы послушно разошлись.

Мне дали платье. Мало того, что мне и так страшно нравилось находиться в королевском дворце, мне еще дали невероятное платье на выход. На поверку оно оказалось нереально неудобным. У него был такой топик, что спина была голая, а на груди держались такие две штучки-закорючки. Они закрывали груди. Между ними продлевался узорчатый вырез. Как держалось на мне все это дело, я не стала предполагать. Наверное, все дело было в магии и колдовстве. Юбка была длинная и страшно легкая. Подол не путался в ногах, а плыл за платьем сам по себе. Еще у него были рукава. Зачем они тут нужны? Не знаю. Их можно было отцепить, но они мне тоже страшно нравились. Они повторяли очертания юбки, опускаясь почти до колен. Когда все это на мне закрепили (а может, приклеили чем-нибудь?) я радостно подбежала к зеркалу и немедленно погрустнела. Платье венчала голова. Это была такая голова, скажу я вам… С отекшими от слез и бессонницы глазами, бледными губами и впавшими от стрессов щеками. Страх божий… Может, священнослужитель захочет помочь мне из жалости? Я поделилась этой мыслью с костюмершей — пухлой девушкой с курчавыми волосами. Она засмеялась и сказала, что сейчас придет гример.

— Гример? — переспросила я и уставилась в зеркало.

Костюмерша ушла. Я осталась одна перед зеркалом. Я решила рассмотреть платье получше. Ткани для него использовались невероятно тонкие, и их наложили в несколько слоев. Кроме лазурно-голубого верха, была подкладка белого цвета с голубой окантовкой. А потом я нашла еще белый прозрачный слой юбки.

В комнату кто-то вошел.

— Только не коричневые тени. — попросила я и обернулась. Это был всего-навсего Инжен. Он понял, что я опозналась, и виновато улыбнулся.

— Тебя выдают замуж или ты должна кого-то совратить? — поинтересовался он.

— Ага. Кардинала. — ответила ему я.

Улыбка тут же померкла.

— Э… — Инжен провел рукой по лбу. — Тут кое-кто просил тебе кое-что передать. Кажется, в школе Алисити есть кто-то, кто тоже считается твоим другом. Некто по имени Ингва здоров и шлет тебе большой привет.

Я подтянула штучки, крепящиеся на груди.

— Отчего тебя так опечалила эта новость?

— Так Адекв действительно провел с тобой кое-какое время?

— Ну, провел. Он теперь на нашей стороне.

— Ясное дело. — прошептал Инжен. — Раз его пустили в школу Алисити, значит, его голова некоторое время побудет на плечах. Насколько я успел понять, он похитил тебя из королевской тюрьмы.

— Какой извращенец так переосмысляет мои приключения? — озадачилась я.

И тут вошел гример. Это было очень в тему к извращениям. И дело не только в том, что к нам вошел эльф с длинными волосами. Дело в том, какой это был эльф.

— Люди ничего не понимают в естественной красоте. — скорбно вздохнул он, оглядев меня. — Я бы оставил тебя без изменений, только сделал бы пару масок для подтяжки.

Тут Химласгор — так звали придворного гримера-визажиста — заметил Инжена. С того момента, как вошел эльф, Инжен, немного изменившись в лице, стал подкрадываться к дверям. Но он во время разговора обошел меня, разглядывая мое платье, и теперь был отрезан от выхода. Химласгор был в кофточке с надписью «I Love Sex» в люрекс, в трико со стразами и на небольшом каблуке. Его и без того утонченное от природы лицо дополняла помада естественного цвета, а еще тушь для ресниц ядовито-синего цвета. Эльф одарил Инжена соблазнительной улыбкой и поинтересовался:

— Забыл, где дверь, малыш?

Инжен покривил губы в подобии улыбки и кивнул. Типа — да, потерял.

— Она там. — Химласгор показал на дверь лопаткой из дерева. Инжен немедленно вылетел, сверкая кроссовками. — Какая бездна естественной красоты. — мечтательно вздохнул эльф и вернулся ко мне. — Твой поклонник невероятно гармоничен от рождения.

— Он не мой поклонник.

— Детка, я видел его взгляд, и нечего мне тут краснеть.

— Он на всех так смотрит.

Эльф призадумался и одел фартук.

— Твоя правда, детка. Так что мы будем делать?

И королевский стилист углубился в мою внешность. Он нанес мне штук десять масок подряд. Они все пахли разными природными составляющими, каждый раз по-разному. Я потрогала пальцем кожу и убедилась, что Винсент где-то откопал отличного специалиста, несмотря на его ориентацию.

— Где ты откопал такую одежду? — спросила я его.

— Сам сделал. — отмахнулся эльф.

— Да ладно! Откуда ты знаешь английский?

— Анг… анг… Это язык одной из наших соседних стран. — принялся спорить Химласгор.

— А фасон? А каблуки?

— Не знаю, отчего ты ко мне пристала, девочка. — упирался эльф. — Это обычная одежда.

— Не эльфийская. — блеснула я своими знаниями.

— Ну, не совсем. Наши такое не оденут, ни один из родов. — вздохнул Химласгор.

— Так кто тебя вдохновлял? — пытала я стилиста. Но он не сдавался. Я хмыкнула и отвязалась от него. Может, он и правда в чем-то гений и не нуждается в подсказках из других миров.

Тем временем эльф нанес макияж. Получалось это у него так ловко, что трудно было запомнить, что он там вытворяет.

— Сейчас у нас нет времени на разговор. — деловито сообщил мне Химласгор. — Как-нибудь я дам тебе определенные советы. Главное, помни: красота должна быть природной. Все те слои, которые приняты у гримеров, используются только для игры на сцене, и никак не пригодятся в жизни.

Я кивнула и подумала, что напрасно отпустила Инжена. Вот бы выспросить у него, как относится Энаис к священнослужителям. Впрочем. Ведь если бы он знал что-нибудь важное — он бы об этом сказал.

В этот момент дверь снова открылась. Вошел Инжен.

— Я должен тебе сказать кое-что важное. — тут он вспомнил про любвеобильного эльфа, огляделся и облегченно вздохнул.

Я смотрела на него разинув рот от любопытства. Бывают в жизни совпадения. Или это особая обстановка научила меня адаптироваться к ней?

— Перестань улыбаться! После этого эльфа мне кажется, что ко мне все лезут!

— Он к тебе лез? — немедленно заинтересовалась я, но быстро вернулась к важному. — Извини. Продолжай.

— Э… Винс тебе уже что-то разболтал?

— Нет. Давай, выкладывай.

— В общем, как-то раз он уже пытался навлечь на Энаиса божью кару. Но ничего не получилось. Говорят, у Энаиса есть дракон. А кровь дракона делает его обладателя защищенным от разных сил, включая и божественные.

Я припомнила, что это уже не первые подозрения о драконе.

— Слушай внимательно! — Инжен нетерпеливо потряс меня за плечо. — Тебе назначат испытание. Скорее всего, тебе повелят найти этого заколдованного дракона. Ну, просто Энаис настолько слаб, что добровольно ему никто служить не станет.

Больше ничего сказать Инжен не успел. Нас позвали к столу. Винсент не рискнул отлучать от застолья мою пеструю компанию. Уперев взгляды в тарелки, по бокам сидели Лусиа и Чирпеш, Инжен и Сальнес. Моника не изволила явиться. Во главе стола сидел Винсент. Справа от него преспокойно уплетал яства Гильберт. А слева сидели два гостя. Сначала — седовласый пухлый дядя в красной одежде. А уже через него — женщина в рясе, тоже в возрасте. На другом конце сидела я в своем платье, которое держалось на честном слове, хоть стилист Химласгар и одарил меня шарфиком в тон.

— Это — вся ваша компания, леди? — поинтересовалась женщина в рясе.

Я с грустью покачала головой. Адекв еще набирается сил в школе Алисити, а вампиры Алонсо не могут жить при свете солнца. Вот если бы обед был вечером…

— Адекв это тот мальчик, которого похитил демон? — уточнил дядька в красном. — К одному из святых отцов как-то раз приходил исповедаться его отец. Очень переживал за мальчонку. А кто из вампиров имел честь с тобой познакомиться?

Я ответила. Оба напряженных старика немедленно заулыбались.

— Малыш Кристер растопил много человеческих сердец за свою загробную жизнь. — признала женщина. Тут же ее лицо стало серьезным. — Но вообще-то, дружить с вампирами плохо. — нравоучительно сказала она.

Это были две больших шишки среди религиозных деятелей. Собственно, дядя в красном и был кардинал, которого все звали Энтони Роберт Палрилнесский («Зовите меня Энтони»), а пожилая дама с лукавым голубым взглядом — настоятельница из женского Финмонарского монастыря, которую звали Барбара. Не то чтобы меня не удивило, почему их имена так отлично переводились на русские. Меня вообще уже мало что удивляло. Я могла только радоваться всему в этом мире, как покормленный теленок, а то диадема обидится и отправит меня в мой мир.

Когда я задала главный вопрос дня, священнослужители уставились на меня так, что мне захотелось спросить, а не растут ли на мне цветы. Потом я вспомнила, что на мне есть узоры, и успокоилась. А, пусть смотрят.

— Дитя. — плавным успокаивающим голосом, как толковый врач пациенту перед тем, как делать ему укол, начал Энтони. — У тебя есть недавний слуга демона, потом еще -

колдун и ведьма, и замечательная черная единорожица. И ты у нас, далеких от нечисти, спрашиваешь, где тут вход в ад?

— Но… Э… Черт побери… — я уставилась в тарелку, краснея от смущения. Ну, тормоз я, тормоз. И надо было сразу объезжать диадему, ловить демона пока он был там, в замке.

— Не понял? — нахмурился кардинал.

Я грустно вздохнула и попыталась пояснить:

— Шьорт поберьи!

От меня отпрянули все. Даже стражник, стоящий у кресла Винсента, пошатнулся и встал на место, как будто это был порыв ветра. Кардинал кажется собрался меня проклясть, но увидел мои печальные глаза, от эмоциональности вылезшие на лоб, и перекрестил меня:

— Да будет так, дитя. Только так его не призовешь.

— Нам нельзя обсуждать ничего нечистого. — уголком рта напомнила Барбара.

Они задумались.

— Но как мне тогда уничтожить демона? — расстроилась я.

— Демонов уничтожать можно. Это святое дело. — решил кардинал. Они синхронно закивали.

— Кто у вас умеет разговаривать с животными? — спросил наконец Энтони.

Сальнес заерзал и спрятал глаза. Но все равно на него уставились. При чем, все — даже тот же компанейский стражник с сильно развитым стадным чувством. Сальнес поднял взор и выдохнул:

— Это же черная единорожица, а не домашняя скотина. Она не желает разговаривать с кем попало.

— Но ты мог бы попытаться. — грубо намекнул ему Винсент.

— Послушайте. — вздохнул бывший отшельник, теперь сидящий за столом с его величеством. — Единороги умеют разговаривать по-человечески. Вы что, легенд не помните?

Все смущенно заткнулись. И мне тоже вспомнилась легенда о том, что единороги разговаривают. По крайней мере, белые. По крайней мере, если им понравиться. Значит, я этой скотине не нравлюсь.

Но впасть в депрессию я не успела.

— Да ей, наверное, просто нечего сказать. — вступился за адское создание Инжен. — Ее вытащил Энаис, она не знает, как, где и вообще зачем.

Все угрюмо замолчали. Тут я заметила, что Гильберт не зря так наворачивает завтрак, пока мы все тут заняты. Блюда были вкусные по-королевски. И я занялась шведским столом. Он понимающе посмотрел на меня. В архивариуса уже просто не лезло. Потому он решил включиться в дискуссию.

— Можно вызвать из царства огня какого-нибудь демона и пытать его, пока не расколется.

На Гильберта не посмели так смотреть, как на меня. Просто наступила грозовая тишина. Только я невозмутимо от души хвалила того, кто сготовил всю эту вкуснятину. Диадема довольно светилась.

— Чему она радуется? — подозрительно поинтересовался Энтони.

— Компании вашей. — не задумываясь ответил Винсент.

Священнослужители расплылись в улыбках и чуть не разрешили вызывать демона. Но вовремя опомнились.

— Кто вам будет его вызывать? — почесывая пузо, полюбопытствовал Гильберт. — Это умеют делать ведьмы или маги. Всех ведьм они лишили силы. Вот маг у ней есть…

— Адекв — недоучка. — напомнила Барбара с ангельским выражением лица.

— Нарсис. — с милой улыбкой поправил Винсент.

Снова наступило молчание. Против Нарсиса, которого я и видела-то один разик, и то в абсолютно неприемлемых условиях, никто возражать не рискнул.

— Послушайте, ваше величество. Конечно, Нарсис накрутит Энаиса на одно место, а потом раскрутит и еще пару раз закрутит. — выступил Энтони. — Но пусть это будет, так сказать, страховой трос. Не забывайте, что у нашей новой Хранительницы репутация… эээ… еще не установлена. Почему бы не поймать двух зайцев одновременно?

У всех отвисли челюсти. Кроме меня. Моя была занята. У меня даже появилось ощущение, что у них одна челюсть на всех — очень удивленная.

— В ад попадают кое-какие плохие христиане. — пытался подать свою светлую мысль Энтони. — Если им не было покаяния. Надо поймать какого-нибудь опасного преступника и убедить его сотрудничать.

Все снова замолчали, а потом Сальнес снова заерзал. У нас был один преступник, которого не любила практически вся страна. Я торопливо прожевала и напомнила:

— Перестаньте! Его нельзя в ад.

Сальнес обратил ко мне благодарный взгляд.

— Почему это? — решил поинтересоваться Энтони.

— Э… Потому, что он мой приятель… Потому, что мы его приносили в жертву, когда устраняли ведьм… — приводила аргументы я. Аргументы не действовали. Надежда в выразительных глазах отца-одиночки потухла. — Потому, что он не христианин. — припечатала я.

Последний довод сработал. Только оптимист Энтони попробовал возразить, а точнее даже предложить быстренько крестить преступника. Но моя диадема начала светиться.

— Видите! — призвала ее в помощь я, стукнув по ней вилкой с грибом. — Ей не нравится, что вы его обижаете. Она требует его защитить.

Окончательно растроганный Сальнес сполз по спинке стула и от волнения решил хряпнуть вина. Я поняла, что мне тоже нужно горячительное. Мы чокнулись и не дожидаясь остальных отметили свершившееся на глазах у всех чудо. Диадема, вступившаяся за того, кто пытался навредить ее любимым жителям страны, это, знаете, нечастое чудо. Все отстали от бывшего предателя. Диадема удовлетворенно заткнулась. Да что ж это делается? Они мне так всех друзей к Энаису отправят.

Мы в молчании переключились на обед. Да что ж это такое? Кроме одного сбившегося с пути эльфа, у них и преступников больше нету? А ведь что-то такое я видела. Совсем недавно.

— Тетька в очках. — вслух осенило меня. Все уставились на меня. Впечатлительная Лусиа от неожиданности подавилась. Только Чирпеш понимающе кивнул.

Я кратко пояснила, что этой ночью я гуляла по городу и случайно увидела, как тут ловят преступников. Там была еще такая живописная троица — страж в доспехах, ушастый в пальто и дама в очках.

— Это следователи. — задумчиво пояснил Винсент. — Ведь правда, они должны что-нибудь подсказать про свежих преступников. Только вот у нас в большинстве все крещеные.

— Ради такого святого дела, как устранение демона, мы можем кого-нибудь одного быстро отлучить. — тихо подсказал Энтони. — Склонить, так сказать, к сотрудничеству. Давненько мы в святые не возводили раскаявшихся жертв…

Барбара под столом наступила ему на ногу. Он замолк.

— Я отдам распоряжение. — быстро поменял тему король. — Давайте приступим к культурному отдыху. Прекрасное решение. На мой взгляд.

Винсент отправил курьера в примонастырскую школу следователей. А чего вы удивляетесь? Это средневековье. Здесь все и вся шло из церкви. И лучшие сыщики работали при церковном ордене, делая богоугодные дела во славу господу. А потом мы культурно отдыхали. Когда я попыталась поинтересоваться у Винсента, откуда он взял это слово — следователь — он рассказал милую историю. Не так давно к нему явился странный монах, его ровесник. Этот монах делал странные выводы, но они удивительно помогали угадать, кто виноват в разных преступлениях. Этот монах все время читал молитвы и благодарил господа за удивительное открытие. Еще он частенько любил говорить: «Следовательно». Винсент сначала потешался. Но монах быстро доказал состоятельность своих теорий на практике. Он и стал в будущем директором, обучавшим молодых специалистов по преступлениям. А их уникальную профессию назвали «Следователи».

— Пусть следуют себе по следу преступника. — продолжал усмехаться Винсент.

— Как любопытно. — заинтересовалась я. — А у вас криминалисты есть?

Когда я сказала это слово, Энтони и Барбара нахмурились, А стражник, охранявший нас, вытащил меч.

— Э… ну, это просто… просто это… эээ…

Я попыталась объяснить, что это такое, пока меня не казнили. Винсент почесал висок.

— Вообще-то, у эльфов раньше было что-то подобное. Но нам не надо столько усилий, чтобы найти виноватого.

Я содрогнулась. Да уж, проще некуда. В отместку я поинтересовалась, нет ли у них патологоанатомов и потом объясняла, что это такое, с чувством удовлетворения наблюдая за их реакцией. С трудом я отказалась от дальнейшего удовольствия рассказывать про то, как в нормальных мирах доказывают виновность.

Мы культурно отдыхали — прогулялись по парку, после чего Винсент откланялся решать дела государственной важности. Энтони и Барбара пошли мне показывать городской храм святой Мари, после чего меня просто в наглую выгнали. Но меня высочайшая компания тоже утомила. Я вернулась в замок, полная впечатлений. В голове царила каша. Я уединилась в саду, заставив стражника принести мне чашку чая с конфетами. Надеюсь, он туда не плюнул в отместку. Я бы, по крайней мере, так и сделала бы…

Все же, надо переходить на одно время суток. Ночная прогулка сказывалась на мне не очень хорошо. Я с горя облила платье чаем и слегка задремала сидя. Но тут чья-то холодная рука легла мне на плечо. Я пронзительно вскрикнула и выплеснула наугад остатки чая. Это оказалась Ианисмил — эльфийка, которая должна была пополнить мою негустую коллекцию положительных знакомых. Я оценила нанесенный ей моим чаем ущерб и еще раз печально вздохнула

— Привет. Извини, что я тебя напугала.

Мне показалось, что она как-то погрустнела и поникла и до смерти перепугалась, не из-за меня ли.

— Ты извини. У тебя ангельское терпение. — пробормотала я, вспомнив, что я кажется в день первого знакомства обошлась с ней не очень по-человечески. И почему тогда диадема не разгневалась и не прибила меня?

— Это ничего… — она окинула взглядом чайное пятно и села рядом. — Послушай, я никак не могу исполнить порученную мне миссию.

— Да. Мне тоже неловко. — промямлила я и замела ногой в кусты обертки от конфет.

— Но это все неважно. Говорят, с кем-то из наших ты знакома.

— А мне говорят, я знакома с теми, кого не желает видеть ни один порядочный эльф.

— Это все в прошлом. Винсент отходчивый. Хоть и не любит эльфов.

Я вспомнила, как Винсент, который не любит эльфов, хлюпал носом на плече у Корларка.

— Да он никого кроме людей не любит. — попыталась выкрутиться я. Ее грустное лицо меня озадачило.

— Но все так изменилось. Ходят слухи, что у тебя легкая рука, и тот, кто встречается с тобой, быстро возвращает себе репутацию.

Я озадачилась. Какие, блин, сногсшибательные слухи. Кажется, последнее замечание я высказала вслух, потому что Ианисмил озадаченно устремила взор на тропинку, словно думая, а не удрапать ли, пока не поздно.

— Да, это действительно странные слухи. Прежде хранительницами были эльфийки. И теперь должна была быть. Но она… Но у ней…

— Крыша съехала. — подсказала я.

Ианисмил никак не отреагировала. Я почувствовала себя набитой дуррой. Надо следить за базаром, блин. Кажется, последнее выражение я тоже сказала вслух, потому что в этот раз за терпеливую эльфийку вступилась диадема. Но, как я уже заметила, ей было не занимать холодного терпения.

— Слушай, Ианисмил….

— Друзья зовут меня Ианис.

Я удивилась, что у этой глыбы льда есть друзья, но в этот раз промолчала.

— Ага. Ладно.

— Слушай, скажи мне кое-что… Э… — мне показалось, что она покраснела. — Э… А посохом по уху — это очень больно? — залпом выпалила эльфийка.

Я потрогала ухо, по которому противный Гильберт при куче народа заехал посохом. И даже не извинился, такой-сякой.

— Не столько больно, сколько обидно. — ответила я честно.

— Ага. Понятно. Только он тебе по другому уху попал.

Я покраснела.

— Блин. В натуре.

— Извини?

— А, нет. Это я так.

— Я хотела… я не это спросить. Когда Винсент заключил договор с Синисимом, эта весть облетела всех эльфов. И мой клан предвидел, что с кланом Синисима придется мириться. Наши семьи были в мире. До прихода Энаиса. И теперь одной высокородной эльфийке придется выйти за кое-кого из семьи Синисима.

— Тебя толкают за муж? — офигела я. — За этого старого пня? Ой… — спохватилась я, увидев, как ее лицо стекленеет. — Конечно, он классный такой, хоть и пустомеля…

Ианис не выдержала и рассмеялась. Надо ли говорить, что улыбка сделала ее еще красивее. Я вспомнила, что покамест я тоже должна быть в форме, и мысленно поблагодарила Химласгора. Талант, что и говорить.

— Извини, правда. В моем мире принято любить эльфов. — признала я и замолчала. Но Снежная Королева сделала вид, что не услышала моей оговорки.

— Нет. Ты очень точно подобрала ему характеристику. Только при нем так не выражайся. О, нет. Он уже был женат. Хоть его супруга трагически погибла. А потом погибли и трое его детей. При разных обстоятельствах. У любой семьи эльфов принято заводить семью только раз в жизни.

Я замолчала. Какой кошмар. Я ведь ничего о нем не знала. А кто же ему Далеат с Корларком?

— Э… Так за кого тебя сватают? — вообще-то, мне это было мало интересно. Просто надо было как-то поддержать беседу.

— За Корларка.

Я замерла. Ну и новость. А я понятия не имею, есть у наших с Лусией спасителей семьи или нет. И эльфийка пояснила, что королевский род на этой земле крайне жестко обращается с эльфами. Их впустили и дали высокие права, но рамки все равно были более чем строги. Прежде у них было много орденов и семей, но здесь их объединили в одну компанию, невзирая на их традиции. В случае строптивости их просто выгнали бы. Так, когда началась война, Винсент крайне кратко поделил эльфов. Короче некуда. Были те, которые согласились биться с ним на одной стороне, те, кто отказался, и те, кто сбежал. Ианисмил была из тех, кто остался верен Винсенту. А Корларк — из тех, кто позорно сбежал. Даже в прежние времена навряд ли был возможен их союз по расчету. Но теперь все изменилось.

— Говорят, ты с ним знакома. — умоляюще прошептала Ианис.

— С кем? — ступила я.

— С Корларком.

— Но у нас ничего не было! — продолжала тормозить я.

— Ну еще бы. — снова приняв высокомерный вид, фыркнула Ианис.

Я обиделась. Она поняла это и поправилась.

— Я хочу сказать, что чистокровный эльф никогда не влюбится в человеческую женщину. И у эльфийских женщин то же. У нас такая природа.

Я пришла в себя. Ну надо же, совсем недосып добивает.

— Так ты хочешь знать, какой он? Когда у нас ничего не было? — уточнила я.

Эльфийка медленно кивнула.

— Ну, я плохой информатор. Да и знакомство короткое…

— Пожалуйста. — почти нормальным тоном повторила эльфийка.

— Классный он. — не подумав даже мига заявила я.

Ианис едва заметно улыбнулась и посмотрела на меня как врач-психиатр на любопытного пациента. Но я не задумываясь объяснила ей свою точку зрения. Она не двигаясь слушала, как я в порядке шутки юмора пересадила поваленный куст, как впуталась в драку и как меня спас эльф. Правда, это был не Корларк, а Далеат. При этом имени лицо эльфийки выразило брезгливость. Я успела подумать, что мне пофиг ее мнение, но она тихо сообщила:

— Далеат женат.

— Эта пустая голова? — ахнула я. — У него есть жена?

— Кажется, не одна. — добавила Ианис.

Моя челюсть отвисла и попыталась уползти под скамейку к конфетным оберткам. Наверное, в моих глазах выразилось искреннее удивление.

— Так Корларк?… — напомнила Ианис.

Я пожала плечами.

— На фоне Далеата он такой серьезный и взрослый. Да нормальный он, честно, стопроцентный адекват. И не скажешь, что эльф.

Ианис усмехнулась и пояснила:

— Если бы они не увидели, как ты сажаешь этот куст, или как ты совершаешь еще что-нибудь жизнеутверждающее, эльфийское — они даже не обратили бы на тебя внимание. Тебе просто до сих пор крупно везло с эльфами.

Я насупилась. Нет, диадема это безумно толковое изобретение. Она прекрасна, и ее действие удивительно. Но дурное отношение местных жителей к гостям сшибало с ног. Я вообще сама по себе, без этой штучки, хоть что-нибудь доказала бы? Что-то мне так не кажется.

Тем временем Ианис добавила, что из всех встреченных больше всего по-эльфийски вел себя только возрастной Синисим. Ну, и, конечно, она.

— Я рада, что мы все же поговорили. — заявила она под конец.

— Я тоже. Гильберт проспорил мне три щелбана.

— Не бей слишком сильно. — усмехнулась Ианис. — Его нельзя. Он независимый.

Мы поднялись. Надо было что-нибудь делать с чайными пятнами. Скоро было пора собираться за стол. Увидев на нас пятна, костюмерша разахалась и пошла искать что-нибудь подходящее. Мы изъявили желание одеть что-нибудь менее неудобное, что-нибудь, на чем не будет жалко ставить пятна чая. Костюмерша обиделась и приволокла штаны, напоминающие джинсы, и блузки с длинным рукавом.

Из вредности я не стала рассказывать Винсенту про наш содержательный разговор. Гильберт на пару с его высочеством принялся кидать на меня уничтожающие взгляды. Я откашлялась и не очень вежливо бросила эльфийке:

— Соль дай.

У всех отвисла челюсть. Опять так, будто она одна и поддается коллективному управлению. Впечатлительная Лусиа подавилась. Ианис с любопытством посмотрела на меня, словно гадая, по какому уху мне дадут посохом в этот раз.

— Пожалуйста. — равнодушно ответила эльфийка и протянула соль, добавив: — Вина налить?

Я набила рот яблоками и отчаянно закивала. Настроение у других было такое, словно сейчас бутылку вина должны были разбить о мою голову.

— Тебе не очень нужен ананас? — полюбопытствовала я.

— Нет. Он мне вообще не нужен.

Поскольку общая челюсть уже отвисла, я забирала нарезанный фрукт в бездействии.

— А че никто не ест? — поинтересовалась я, кивая на остальных.

— Поражены моей неземной красотой. — высокомерно ответила эльфийка.

Я понимающе кивнула. Мы чокнулись с тостом «за красоту».

— Так что у вас нынче в моде? — продолжала валять дурака я.

— Кружевные корсеты.

— Но они же на китовом усе!

— Это у людей на китовом. А наши мастера обрабатывают ивовые ветви.

— А. Во безголовые наши.

— Ага. Но твое странное белье тоже ничего.

— Это пуш-ап.

— Очаровательная вещица.

— Ага.

В таком ключе мы уже болтали минут десять, а эти все глотали. Первым челюсть втянул Винсент. Следом за ним ожил Гильберт, немедленно набросившись на обед. Потом со скрежетом подтянулась челюсть стражника — прямо вместе со шлемом.

— Так какие у вас новости? — продолжала Ианис.

— Ищем какого-нибудь пропащего преступника-христианина.

— Зачем? — удивилась Ианис.

— Чтобы казнить его и посмотреть, где ад.

— А. Ищете Энаиса. Верно, у него ведь есть кое-какой могущественный амулет от дурного действия.

В это время к еде приступили все остальные.

— Ага. Кровь дракона. — кивнула я.

Краем глаза я увидела, как Сальнес позеленел как от испорченного помидора, а Инжей, наоборот, покраснел, упрекая меня в предательстве. Вот обидчивый. Я ведь не сдала его еще.

— Откуда ты это знаешь? — взревел Винсент, а потом добавил: — И вообще, что здесь происходит?

— Налаживаем контакт. — ответила я, игнорировав первый вопрос.

— Исполняем Ваш приказ. — склонила голову эльфийка.

— Капризный, блин. — тихо, но так, чтобы все слышали, прокомментировала я.

Инаис немедленно выпрямилась, как при первой встрече, и заявила:

— Его светлое чело омрачено печалью о будущем страны, которой он управляет согласно закону.

Во загнула. Я виновато пожала плечами и отвлеклась на салат из спаржи. Ну и гадость. Это я про салат.

До Лусии раньше всех дошло, что происходит. Она радостно всхлипнула и, плюнув на общую напряженную обстановку, начала самозабвенно болтать с тем, кто сидел по соседству. Ясное дело, это был Чирпеш. Чирпеш тоже давно все понял, но вел себя согласно стадному чувству. Но когда Лусиа решила, что больше напряденная обстановка никому не нужна, особо брыкаться не стал. То есть, отвечал, конечно, сдержанно, но тихо и не так заметно.

После обеда я поняла, что дневная жизнь не для меня, и с позором свалилась спать. Я мирно проспала ужин и проснулась только глубокой ночью.

Отклеив ухо от подушки, я сначала перепугалась и решила, что диадема коварно лишила меня зрения. Я в ужасе огляделась. Ничего не видно, блин!

Из-за моего шума проснулась Лусиа и заботливо поинтересовалась:

— Ты что? Заболела?

— Я ослепла! Я ослепла! — продолжала приглушенно ужасаться я, а потом осторожно спросила: — А ты почему лежишь? Все в порядке?

Лусиа зашевелилась, бормоча что-то вроде «Эх, ослепла она». Потом ее рука зажгла свечу.

— Вот. Так лучше? А лежу я потому, что сплю.

Я в ужасе огляделась.

— Ой, извини… А где все?

С кресла фыркнула Моника. Чирпеш спал в соседней комнате.

— Говорят, преступника тебе уже нашли. — радостно поделилась Лусиа.

— Какая радость. — согласилась я. Действительно, хороша новость. Мне нашли преступника, чьи злодеяния достойны того, чтобы его запихнули в ад.

— Пошли гулять? — предложила Лусиа.

Я почесала голову и спросила:

— Слушай, а у тебя метлы далеко?

— Метлы? Да, сейчас самое время.

Мы встали, по-тихому переоделись и открыли окно. Моника подняла голову, но увидела метла.

— А единороги умеют летать? — догадалась спросить я.

— Ну, вообще-то, говорят, да. Но у этой нету крыльев вроде…

В тусклом свете что-то всколыхнулось. По комнате пронесся едва ощутимый ветер. У контура единорожицы появился контур крыльев.

— Во, блин! Круть! — восхищенно ахнула Лусиа.

Наверное, в связи с открывшимися способностями Моники, стоило оседлать ее. Но я очень отчетливо поняла, что она меня везти не хочет, а хочет полетать по ночному небу. Листьев с верхушек деревьев поесть.

— Слушай, а ты говорить умеешь? — обратилась я к Монике. Почему-то я очень отчетливо представляла, как она голосом моей любимой актрис прямо так и скажет:

— Да, умею.

Но создание ада молчало.

— Ну, шепни, только мне. — взмолилась я.

Моника только фыркнула.

— Пойдем, не мучай ее. Она у нас не из болтливых. — потянула меня Лусиа.

Я покорно вздохнула. Только мне показалось, что Моника едва заметно мне подмигнула своим красным глазом.

Мы полетели. Что тут сказать? Вверху плыло звездное небо. Внизу плыло море ночных огней. Мы летели практически куда глаза глядя.

— Слушай, Лусиа. — на лету сказала я. — Давай слетаем кое-куда?

— В ад? — полюбопытствовала ведьма.

— А можно? — задав этот вопрос, я поняла, что задаю его радостно. Неужели я сошла с ума.

— Нет. — ответила она. — Мы же не знаем, где вход!

— Чего тогда спрашиваешь? Я хотела слетать в школу Алисти. Повидать там кое-кого.

— Хорошая мысль. — кивнула Лусиа. Мы сориентировались по озеру Уд и свернули в нужную сторону.

Вот мы оказались перед ночными окнами.

— Кого мы ищем? — полюбопытствовала Лусиа. — Адеква?

— Ага. Только вот как…

— Ну, это просто. — усмехнулась Лусиа. — С тех пор, как его похитила горгулья, тут появился один милый балкончик. Мы звали его в память о том случае — балкон Адеква.

— Класс! — обрадовалась я. — Вперед, Кутузов!

Я замолчала. Надо ж такое ляпнуть. Он же был одноглазый. Но Лусии это было без разницы. Она покрутила своим носиком и направилась к слабому источнику света.

— Смотри. Ждет свою горгулью. — хихикнула она.

Я присмотрелась. Действительно, на одном из балконов виднелась фигура человека. Он стоял на самом краю. Но уверенности, что это именно он, не было.

— Как ты думаешь, он не очень разочаруется, что это не горгульи, а всего лишь мы? — хихикнула Лусиа.

Я пожала плечами. Ну, обидится, пульнет ледяным шаром.

— Говорят, он страшно бледный и у него страшный лед вокруг глаз. Говорят, что это Энаис проклял его. И еще говорят, что ты к нему приставала.

Мы еще висели поодаль, думая, как к нему подлететь, чтобы не отпугнуть. От последнего заявления мне стало неловко, и я тронулась.

— Адекв! — тихо позвала я. Голова силуэта пошевелилась. Неужели услышал? Я направила древко метлы и спланировала прямо у него перед носом. Но он уже понял, кто это. На лицеколдуна расцвела такая улыбка, что сомневаться в его хорошем самочувствии не приходилось.

Пока мы радостно обнимались, хюльдра смущенно стояла поодаль.

— Что ты тут делаешь? Ты ведь у Винсента гостишь! — попытался завести путевый разговор Адекв.

— Мы тут… в общем… познакомься. — я повернулась и махнула Лусии. Она подошла.

— Адекв, Лусиа. Лусиа, Адекв. — представила я, пока Лусиа с опаской разглядывала похудевшего окончательно колдуна. За балконом раздалось фырканье.

— Боже правый! Что это? — насторожился Адекв. — Летающий слон?

— Ага, почти. Только без твоих штучек, ладно? — попросила я его. Он сделал вид, что понял, и на всякий случай кивнул. — Моника! Поди сюда!

Сначала из-за перил появились верхушки черных как смоль крыльев. Потом — уши и часть морды с гривой и глазами. Рог Моника упорно прятала до последнего момента. Но Адекв и так все понял, едва увидев красные глаза.

— Моника… — повторил он нараспев с таким выражением, как будто собирался для меня позвать людей со смирительной рубашкой. А лучше с несколькими.

Единорожица приземлилась на балкон. Кокетливо кривя морду.

— Говорят, что вы ей рог отпилили… — прошептал Адекв.

— Брехня. — тем же тоном отозвалась я и улыбнулась. Моника тоже улыбнулась. Надо напомнить, что питалась она как хищник, и зубки были соответствующие, хоть их и почистили. После чего единорожица склонила шею, опустив шелковистую волнующую гриву почти до пола. Адекв не смог удержаться.

— Адекв! В чем дело? Ты и в одиночестве умудряешься женщин соблазнять!

От неожиданно раздавшегося голоса я в панике повисла на Монике, закрывая ее собой. А хюльдра на Адекве. Наверное, в попытке флирта. Я сразу узнала этот обволакивающий голос, способный затмить даже крики паникующей оравы колдунов и рев черного единорога. Только бы не подстрелил сгоряча гостью из ада. Хоть он и показался мне в момент знакомства более чем сдержанным. Он один надо мной тогда не смеялся и оказал существенную помощь.

— Эээ… Нарсис? — на всякий случай уточнила я.

Это был он. Седовласый маг, спасший тогда меня, ну и Адеква заодно.

— Доброй ночи, Анжелесса, а также, насколько я помню, Лусиа из лесов Фемисии. А также черная единорожица.

Лусиа радостно взвизгнула и побежала здороваться с преподавателем. Надо же, какая любовь к школьному персоналу. Впрочем, в этой стране все как-то не совсем так, как у нас…

Я тоже тепло поприветствовала мага. Моника погрустнела было, но потом снова принялась строить глазки Адекву.

— Это ведь черный единорог.

— Единорожица. — напомнила я. — Отзывается на Монику.

— Если позволите, я посмотрю на нее ближе.

Возрастной маг подошел к Монике и пальцем потрогал ее рог.

— Значит, вы теперь подружки. — задумчиво сделал вывод он, разглядывая иссиня-черную гриву.

— Говорят, что она ходит со мной, надеясь, что я найду демона и помогу ей вернуться домой. — ответила я.

От такого пристального внимания Моника притворилась смущенной. Челка спустилась ей на красные глаза.

— Очаровательное животное. — признал Нарсис. — Хорошо, что она приняла вашу сторону Надеюсь, вы ее кормите?

— Эээ.. — я покосись на хюльдру. Блин, я ж понятия не имею, кормят единорожицу или нет!

— Кормим. — радостно подтвердила Лусиа. — Мы с Чирпешем ее кормим самолично.

— А Вы умеете с ней разговаривать? — не подумав спросила я.

Маг усмехнулся.

— Вам досталась своевольная единорожица. В жизни с ними действительно можно разговаривать даже людям. Но это ведь… — тут он сказал что-то труднопроизносимое. Это что, имя ее? Какой кошмар. — Она никогда не славилась разговорчивостью. — завершил пояснения маг.

— Но она даже не кивает. — наябедничала я.

— Тебе грешно на нее жаловаться. — упрекнул меня Нарсис. — Она прекрасно тебе служит. Ну, а если бы она действительно знала, где этот вход, она бы непременно помогла.

Благодарная Моника, растаяв от того, что ее способности признали, прислонила морду к плечу мага. Однако же, пронзительный у него взгляд. И не то чтобы злой или презрительный. Он именно пронзительный. К тому же, глаза его привлекали внимание своей странной красотой и не по-мужски густыми ресницами. Я отвлеклась от взгляда мага и сообщила:

— Ну, нам, пожалуй, всем отдохнуть пора. Я собственно прилетела узнать, как твое самочувствие. — я в порыве чувств взяла руку Адеква.

— Ну, спрашивай. — разрешил он.

— Как твое самочувствие? — послушно спросила я.

— Все прекрасно. Царапины обезвредили, проклятие развеяли. Все-таки, напрасно ты тогда так возмущалась, когда нам вынесло на пляж Габриэля. И еще неизвестно, куда вынесло бы в противном случае.

— Да, неизвестно. — согласилась я. — Но ты все же больше того, кто за рулем, за руки не хватай.

— За чем? — переспросил Адекв. Но я улыбнулась в ответ, отпихнула хюльдру, обняла Адеква, попрощалась с Нарсисом, подождала, пока с ними попрощается Лусиа, и мы отправились обратно во дворец.

Мне было грустно. Во время нашего прошлого путешествия Адекву удалось крайне легко наладить отношения с семьей. А он все это время боялся признаться им в том, что с ним случилось.

— … и у него такие красивые пальцы… — услышала я голос Лусии. Я словно проснулась.

— Чего? — переспросила я.

— Я говорю — да он своей красотой смог бы с ума кого угодно свести. Жаль, что он такой неприступный.

— Откуда знаешь? — заинтересовалась я.

— Ну… у меня интуиция. И вообще. Его эта внешняя дружелюбность на самом деле оружие обольщения. Он неприступный и холодный, как айсберг, и в такой же мере заманчив и притягателен.

— Просто ему не повезло с демоном.

— А, с Энаисом вообще мало кому повезло. Ты чего грустная такая? Я до тебя второй день достучаться не могу.

— Я? Грустная? Чего мне грустить?

— Да, действительно. Ты ведь попала в наш мир. Он, наверное, кажется тебе невесть каким экзотичным. А дома у тебя учеба. А это скука даже здесь, а у тебя еще и никаких там магов-красавчиков. Судя по тому, как легко ты адаптируешься, жить тебе негде. По дому не скучаешь. Родных у тебя нет, и смысла в жизниии….

От собственных умозаключений Лусиа расчувствовалась и пустила щедрую слезу. Я утешала ее и ужасалась. Боже правый. Эта девочка, которая по виду напоминает подростка, вывела меня на чистую воду так, как будто у меня на лице все написано. А я? И я хороша. Надо же, не умею маскироваться совершенно.

— А у тебя?

От неожиданности Лусиа перестала рыдать и икнула.

— Чего у меня?

— Семья? Как у тебя с семьей?

— Ну, знаешь. — Лусиа посмотрела вниз, на пробегающую внизу землю. — Давай приземлимся, а?

Мы приземлились. Это был пустырь со скалистой возвышенностью. Мы уселись на ней, глядя в ночное небо.

— У нас все иначе. У нас не принято долго сидеть у родителей на шеях. Рано или поздно в доме становится тесно. Это у нас есть предназначение и все такое. Когда мое обучение закончится, я устроюсь возле кого-нибудь водопада. Буду делать обычную работу хюльдр. А люди… Если у них есть семейная профессия, они обычно ее осваивают и перенимают дело. Если же нет, приходится им рассчитывать на везение. У нас не принято обижаться на родителей за то, что они считают тебя взрослой.

— Слушай, а ты правда умеешь там танцевать, видеть, чем помочь случайному человеку?

— Умею. — усмехнулась Лусиа. — Я ведь хюльдра. И знаешь что? Классно это, что я не родилась кем-то другим.

— А тебе не страшно завлекать мужиков в водопад?

— Я стараюсь об этом не думать. — насупилась Лусиа.

— А мне велели убить демона. — пожаловалась я. Потом повернулась лицом к ней и спросила: — Посоветуй, хюльдра, чего делать?

— Лусиа уставилась в небо.

— Знаешь, ведь те, кто ходит мимо водопадов, знают, что мир наш не совсем безопасен. И демон, который пошел на нас с войной, не должен удивляться, что его хотят убить.

Я загрустила. Значит, мне надо убить демона, и забыть, что это убийство?

— Ну, попробуй представить, какой он на самом деле. Ведь его внешний облик это только замануха. На самом деле он страшный. И еще он очень злой, многих убил, и убьет, если его не остановить. Друзей твоих — возможно.

— У меня в мире так не принято. — призналась я.

— Что — не принято? Врагов прогонять?

— Так вот именно, что никто не собирается его прогонять. Его собираются мочить, понимаешь?

— Ну, демон он, зло во плоти. — устало ответила хюльдра. — Что ты требуешь от него невозможного? Ну, не родишь его обратно!

— Фигово. — констатировала я.

— Да уж. — Лусиа подкралась ко мне сзади и попыталась массировать спину. Это оказалось так здорово, что я немедленно расслабилась и поняла, что у меня на лице появляется идиотская улыбка. — Твое предназначение такое. Диадема, она отвечает за портал. Она пустила этого демона. Она нашла тебя, чтобы исправить ошибку. Значит, это не случайно, и у тебя много шансов, что все получится.

Я прибалдела окончательно и нагло разлеглась у Лусии на коленях. Она принялась гладить меня ладонями по голове, потом чмокнула в затылок и во все горло гаркнула, что нам пора возвращаться. От ее негуманного вопля вздрогнула даже демоническая Моника.

— Офигели, овцы. — услышали мы странный голос. Мы немедленно замолчали. Конечно, ругань была более отборная, но цитировать ее дословно я не буду. Мы неуверенно переглянулись.

— Это ты сказала? — предположила Лусиа.

— Ты что! — возмутилась я и осторожно призналась: — Мне нельзя на тебя обзываться. Диадема обидится и выгонит меня.

Мы обернулись на Монику. Кроме нее, больше никого не было. Да и голос… Он был такой жуткий, как будто кто-то по стеклу спицей возил.

— Это она. — сама себе не веря сообщила Лусиа.

— Заговорила! — искренне обрадовалась я и поцеловала парнокопытное в морду. Парнокопытное брезгливо потерло морду передней ногой, но ничего не объяснила.

— Она… того… от испуга.

Мы смотрели на единорожицу.

— Слушай, я ведь тут подумала. Она ведь знает Энаиса. Может, она шпионка, и не просто так тут ошивается? — предположила Лусиа.

Моника никак не среагировала, только фыркнула одной ноздрей.

— Ну и пусть стучит. — решила я и томно зашептала единорожице в ухо: — Передай этому демону, что мы его очень ищем, и что по нему отравленный клинок плачет. Пусть приходит.

Лусиа расхохоталась и стала оттаскивать меня от Моники. Моника вырвалась и расправила вороненые крылья. Пришлось тоже оседлать метлу.

— Твой массаж это что-то невероятное. — сказала я Лусии. — Как же я полечу теперь? Я ведь в нестоячем состоянии.

— А ты не стой. Сядь. — сказала Лусиа и обидно рассмеялась. Вот ведьма…

Я все же села на метлу. Мы поднялись в воздух. Вдали уже виднелся замок.

Вернувшись, мы напились чаю и долго бессодержательно болтали у окна. Снова выпал снег. Ночью это было невообразимое зрелище. И так напоминало Адеква. Мы поняли, что дружно его поминаем, и, похихикивая, распили еще кружечку чая.

— Как я по вам скучала, блин, пока вы тут во дворцах прохлаждались… — призналась я, окончательно деморализованная.

— Ага, прохлаждались мы. На Винсента тратили эльфелевы заклинания.

Мы захихикали. Блин, да что, это чай галлюциногенный, что ли?

— Мы тоже по тебе скучали. Ты мне страшно нравишься, еще с нашей первой встречи на пляже.

Я насторожилась. Половину заявления Лусии я просто не поняла. Но тут она выкинула такое, что я поняла — чай действительно был непростой. Она повисла на мне и одарила меня поцелуем. Я офигела и уронила чашку.

В это время в своей спальне проснулось его величество. Оно выглянуло во двор и загрустило. Снег, уже зима скоро. Скоро на посевы народ выводить. А у него тут демон недобитый. Винсент печально вздохнул, обмотался простыней как тогой и пошел попить чайку. Зашел на кухню и увидел, как там самозабвенно целуются две особи предположительно женского пола. Впрочем, он быстро понял, кто это. Как он мне потом рассказал, он все же некоторое время надеялся, что я не я, а мальчик в моей одежде. Со спины особо не разберешь ведь.

— Анжелесса! — раненым зверем взревел Винсент и запустил в нас короной. Мы немедленно рассосались. Корона угодила мне в лоб. Я, и так еще балдеющая после массажа и ведра чая, пошатнулась и сползла на пол, дебильно улыбаясь. Сквозь простыню просвечивали узоры на королевской пижаме.

Проснулась я уже днем. В окно нагло светило солнце. Я потерла глаза и вспомнила, что было вчера. Адекв в порядке, это здорово. Еще я вспомнила, что кажется к нам выходил Нарсис. Эта нежданная встреча меня так взволновала, да и внешность у старого мага такая, что многие молодые позавидуют. А потом я припомнила происшествие на кухне у окна. Блин. А может, это был сон?

Рядом в кресле сидела Моника и как-то по особому смотрела на меня. Блин, я кажется и с ней вчера целовалась! Или так, в морду чмокнула? И я упала вчера. Почему ж тогда мне так относительно хорошо? Наверное, это особый ведьмин массаж. Вот классная же штука, однако!

Я встала и принялась медленно передвигаться по комнате, одеваясь. Тело приятно ныло. Прямо как после секса. Я напрягла память, но ничего такого не помнила. Нет, вы где-нибудь видели такую лошару? Я не про Монику. Рядом так сказать эротический партнер, полны сил и прекрасно выглядящий. А я тут вторую ночь шляюсь непонятно где. Словно в ответ моим мыслям, в дверь постучались. Не дожидаясь разрешения вошел Гильберт. Моника злобно зарычала.

— Э… Чего она? — Гильберт попятился.

— А! Ревнует, наверное.

— Кого? — не понял Гильберт.

Я попыталась сосредоточиться. А действительно — кого? В раздумье я села в кровать. Но вестибулярный аппарат так расслабился, что я съехала на один бок.

— Слушай, этот… партнер. А ты где шлялся две ночи?

— Я?! — обиделся Гильберт. — Да я две ночи подряд тебя под дверью сторожу! Это тебя где носит, я тебя спрашиваю? То по вампирам разным и полуоркам молодым, то ты вообще с хюльдрой на кухне целуешься. Ты чего такая расслабленная? Где вчера была?

Я припомнила.

— А, навещала этих… Магов.

— Каких еще магов? — злобно переспросил Гильберт.

— Ну, Адеква. И этого… цветочка.

— Нарсиса. — поправил Гильберт и побагровел. — И чем вы там занимались? Групповым сексом?

— Чего? Нет. Вроде.

— Что значит «вроде»? — Гильберт потряс меня за плечи.

— Ик… Гильберт… Ик… Не было ничего. Мне Лусиа массаж делала.

Гильберт отпустил меня. Я спиной рухнула в кровать. С трудом встав, я сбоку чмокнула его в щеку.

— Слушай. Ну, правда. Я очень по тебе того… А ты… Посохом… По любимому уху… И обзываешься все время… И трясешь блин тут меня…

— Ну… Извини… сорвался я. Пойми ты, ну, не обижайся.

Гильберт поймал мои плечи и приспособил мою голову у себя на плече. В ответ я накрепко обхватила его за шею. Тут в дверь кто-то бесцеремонно вошел.

— Я… это…того…

Это вдоль стены неуверенно вполз Винсент, закрыв ладонями глаза.

— Тут… того… продолжайте, я только мимо шел.

— Винс! — с упреком гаркнул Гильберт.

— Гильберт? — не открывая глаз уточнил Винсент. — А эта извращенка здесь?

— Нет. — ответил Гильберт и утешительно похлопал меня по спине.

Винсент открыл глаза.

— Как нет? Вот же она! — обличающее заявил он.

— Винс, прекрати. — поморщился Гильберт.

— Не… ни… не прекращу, блин. Залезла в диадему эльфов, ходит мне тут по королевству, лезет ко всем!

— Кроме тебя. — уточнил Гильберт.

— Кроме меня. — не подумав подтвердил Винс. Потом понял, что сказал. И обиженно примолк.

— Винсент, диадеме нравится, когда жители этой страны кому-нибудь нравятся. — с расстановкой объяснил Гильберт.

— Да знаю я, Зигмунд Фрейд ты фигов. — огрызнулся Винсент и сел с нами.

— Третьим будешь? — дружелюбно полюбопытствовал Гильберт.

— Нет. Она не в моем вкусе. — хмуро ответил Винсент. — К тому же, говорят, ей нравится кое-кто вообще третий. Ты извини, конечно…

— А то я не заметил, что ее по ночам нет. — огрызнулся Гильберт.

Я сидела между ними и слушала, как меня тут обсуждают так, как будто меня тут нету. Когда речь зашла про кого-то, кто мне нравится, меня разобрало любопытство. Я начала тянуть руку, как школьник на допросе. В смысле, на уроке.

— Чего тебе, озабоченная? — поинтересовался Винсент.

— Винс. Еще раз обзовешься, в тапок превращу. — предупредил Гильберт. — Мы же выяснили, что она не очень озабоченная.

— Ладно. Недоозабоченная. — смирился Винс. — Так чего тебе?

— А кто мне это нравится? — меня прямо-таки распирало от любопытства.

— Как страшно жить… — сделал вывод Винсент, а потом обратился ко мне: — Мать, тебе нужно на все иметь свое мнение. Но ты не бойся. Это точно не хюльдра.

Я облегченно выдохнула и сползла по Гильберту вниз. А потом предупредила:

— Гильберт. У меня размер ноги сороковой. И еще мне нравится розовый цвет.

Винсент засуетился и откланялся.

— Надо ж, как быстро. — удивилась я. — Даже не узнал, где я ночью была.

— Да и так все знают.

— Кто заложил? — насупилась я.

— Нарсис. И еще Винсент сильно под впечатлением ваших ночных объятий.

— Гильберт, перестань. — я поморщилась. — Я и так с ней встречаться боюсь. Вот почему, я вас спрашиваю, когда я говорила Чирпешу и тебе, что я по вам скучала, никто целоваться не полез, а она полезла?

Гильберт покраснел. Я удивилась. Было от чего удивляться. Ведь покраснел он явно от стыда. А, совесть мучает гада. Диадема предупреждающе бибикнула.

— Так это не ты мне сильно нравишься? — погрустнела я.

— Боюсь, что нет. — сказал Гильберт. А у самого в глазах было написано: «Какое счастье, что нет».

Я не обратила на его реакцию внимание. У меня была задача повеселее. Разгадать, кто же это все-таки так меня цепанул. Не получилось.

— Пойдем во двор? — пригласил Гильберт. — Там снег лежит.

— Лежит и депрессию на меня наводит. — дополнила я и пошла вставать. Интересно, сейчас вообще сколько время?

— Обед скоро. — подсказал Гильберт. — Сегодня нам должны дать ответ из школы следователей. Кажется, они тебе нашли роскошного преступника.

Я поморщилась. Умеет он так выразиться, чтобы последнее настроение пропало.

— Симпатичный?

— Говорят, вполне. Молодой даже и интеллигентный. В чем-то.

Я фыркнула и решила:

— Пошли гулять. У меня такая каша в голове творится. Пусть мерзнет, зараза такая.

— Ну, пошли. — не стал спорить Гильберт.

Мы вышли в коридор. Я стала ощупывать дверь пальцами.

— Чего делаем? — отрешенно поинтересовался Гильберт.

— Дверь закрыть надо. Кто ж ее в общежитии открытую оставляет.

Глава 17

Тут до меня дошло, что мы не в общежитии. Гильберт смотрел на меня пустыми ничего не выражающими глазами. Видно, он очень старался не думать о моих словах. А то мозг лопнет.

Я вытерла руки о штаны. Мы двинулись по коридору, но тут одна из дверей открылась, и оттуда вылез взъерошенный Сальнес. Его обратно втягивали нежные эльфийские руки.

— Не хочу! Я и так красивый. — сопротивлялся Сальнес. Увидев меня, он вырвался и возопил: — Скажи ты ему, чтоб отвязался!

Вслед за эльфийскими руками появился их хозяин. Но я и так уже знала, чьи они. Ухоженные такие ручки с французским маникюром.

— Но ты такой неухоженный! — возопил в свою очередь Химласгор.

— Сам урод. — огрызнулся Сальнес и спотыкнулся о ковер.

— Что у вас творится? — попыталась сделать заинтересованный вид я.

— Он не хочет стать красивым. — пожаловался мне Химласгор.

— Я нормальный. — сопротивлялся Сальнес. — Скажи ему, что я нормальный! — снова обратился он ко мне.

Я почесала в затылке. Не знаю, называл ли кто-нибудь эльфов уродами кроме самих эльфов. Но Сальнес правда выглядел немного странно. Видимо, нервов ему успели потрепать основательно. А потом еще я клок волос выдернула…

— Чего ты молчишь? — заволновался он и попытался поправить прическу. — Что, правда так плохо?

— Ну, знаешь… — я задумалась. Как бы объяснить-то ему, чтобы не обиделся? — Скажем так. Если бы ты в таком виде повстречался мне в первый раз — я бы никогда не приняла тебя за девочку.

Наступила тишина. Сальнес замолк, потому что видимо попытался представить разницу. Гильберт и так молчал. А Химласгор, очевидно, воспринял новость о том, что Сальнес переодевался девочкой, как-то не так. По крайней мере, в глазах его мелькнул такой странный огонь.

— Ты переодевался девочкой? — томно переспросил он. Но Сальнес был погружен в свои мысли.

— Не приняла бы. — повторил он. — Даже если бы выпила столько, сколько в прошлый раз? — уточнил он.

— По крайней мере, за нормальную девочку. — попыталась выкрутиться я.

— А что ты делаешь сегодня вечером? — незаметно развернувшись к Сальнесу плечом, полюбопытствовал Химласгор.

— Будешь приставать — заклятие нашлю. Чтобы все стилисты потеряли свою силу. — коварно предупредил Сальнес.

Химласгор попытался тихо спланировать в обморок. Но его поймал Сальнес.

— Пошли. — стальным тоном, не терпящим возражений, потребовал он и предупредил: — Волосы мне не красить, понял?

Химласгор немедленно перестал падать в обморок и радостно согласился:

— Тебе не нужно никаких красок. У тебя природная красота, брат. Только надо ее найти обратно.

И стилист радостно затолкал жертву для творческого поиска обратно в комнату, подмигнув мне.

Мы с Гильбертом с минуту постояли, проводив живописную парочку и переваривая услышанное. Вообще-то, действительно было бы неплохо, чтобы Химласгор немного привел Сальнеса в нормальный вид.

Остаток коридора мы прошли как по минному полю. Мы шарахались от каждого звука, как будто это опять могла быть парочка ненормальных эльфов. Из-за одного перехода на нас вылетела другая парочка, тоже шарахающаяся от каждого шороха. Это были Лусиа и Чирпеш. До выхода мы уже шли шумно, истерически гогоча, так как было ясно, что нам всем четверым дико нравился дворец Винсента. И Монике тоже. Она набрела на нас задом в момент, когда мы на минуту затихли, отдыхая от бурных эмоций. Надо признать, что в этот день дворец больше напоминал дурдом на выезде. Отчего пятеро странных гостей стали притворяться стенами? Да просто сначала от нас отпрянули разом все жители дворца. Теперь мы отвечали им тем же. Мы весело хохотали, когда этот психолог недоделанный — Лусиа — поделилась с нами этой мыслью. Тут мы услышали странный звук. Знаете, как будто в канализации что-то застряло и бьется по трубе, когда вода льется. Мы в недоумении оглянулась. Моника, закрыв глаза копытом, ржала. Нет, не по-лошадиному. Поняв, что ее раскусили, она оглядела наши вытянувшиеся лица. Она именно смеялась, как человек — ха-ха-ха. А точнее — га-га-га и гы-гы-гы. Увидев, как мы на нее смотрим, она утерла морду тем же копытом и приложила его к лошадиным губам и совсем не лошадиным клыкам.

— Тсссс — протянула она тем самым страшным голосом, который больше походил бы на голос робота.

Мы равнодушно пожали плечами. Подумаешь, нашла, чем нас удивить. И, продолжая бурное веселье, мы вышли в сад.

Там на лавочке, под напряженными взглядами стражи, мы обсуждали всякую ерунду. Гильберт беспощадно рассказал, как я познакомилась с Винсентом. Лусиа с Чирпешем дружно пришли к выводу, что им, пожалуй, в этом еще повезло. Я умоляюще посмотрела на Монику, и она равнодушно дернула плечом. Ей-то что? Это она пыталась меня убить при знакомстве, а не я ее.

Так мы провели время в болтовне. Гильберту до сих пор не давали случая признать, что мои друзья не так безнадежны. Да и обзывался он больше из официальности. Ему было глубоко пофиг, с кем я дружу. Но положение мое было бы намного лучше, если бы среди них было больше кого-нибудь нормального.

За обедом меня ждал сюрприз. За царским столом, в знакомой компании из ушастого дядьки и тети в очках сидел… Алонсо. Немного бледный, с чуть светящейся кожей, но вполне бодрый и целый. Увидев меня, он слабо улыбнулся.

— Ты на меня смотришь как на привидение. — шепотом упрекнул меня он.

— Как на покойника. — обалдело уточнила я.

— Сядь уже. — громогласно потребовал Винсент. Я послушно села. Попробовал бы кто не сесть, когда в ухо так гаркают.

Пока я пыталась понять, кто из нас глюк, мне подсказали, что вампиры могут ходить и днем. Это под силу тем из них, кто считается наиболее сильным, а также если нет солнца, или если его угостили специальным зельем. Круче Алонсо из этой братии у Винсента просто не было, солнцем в этот день и не пахло, а недостатком зелья в этой стране похоже вообще никто не страдал.

— И кто бы это мог заглянуть, чтобы передать такое крутое зелье. — невинно валяла дурака я, глядя в потолок.

— Цветочек один. — подсказал тихий голос Алонсо, но тут же ойкнул. Наверное, кто-то толкнул его в бок.

— Нам уйти? — проговорила Лусиа. На самом деле, ее глаза горели диким любопытством. Еще бы, самого крутого вампира показали.

— Нет. Можешь сесть. — ответил Алонсо, смерил ее взглядом и сквозь зубы процедил: — Ведьма.

Лусиа сделала вид, что не обиделась, и попыталась сесть к нему на колени. После нашего дружного отвисания челюсти она схватилась за голову, обозвала себя идиоткой и, глядя светлым простым взором на вампира, попросила выражаться его конкретнее. А то его предложение прозвучало немного интимно.

Наступила тишина.

— Ну, усаживай их. — попросил Алонсо.

— Чего-то я уже не решаюсь. — признался Винсент.

— Ну, тогда сам пример подай.

Винсент радостно уселся за стол.

— А мы сидим. — голосом Лусии намекнул он. Видимо, в душе он все же опасался, что если он нам скажет «Садитесь», то мы как Лусиа сядем всей гурьбой к нему на колени. Мы агрессивно загудели и тоже расселись, усердно пытаясь не ржать.

— Ты их не возбуждаешь. — тихо, но с довольным выражением лица сделал вывод Алонсо. — Мог бы и не шифроваться.

Виснет погрустнел и посмотрел на нас как на предателей. Мы стыдливо попрятали глаза. Винсент вздохнул и сказал в адрес парочки из следовательской школы:

— Это они.

В это время дядя с ушами уже радостно пил из кубка, потому ответить не смог. А женщина на автомате воспротивилась:

— Это не мы.

Наступило напряженное молчание. Только лопоухий преспокойно допивал вино.

— Ну, это действительно не совсем они. — признал Винсент.

Раскрылся секрет просто. Женщину звали Зелда. Она была одним из лучших следователей. Мужик тоже был оттуда, но это реально был не он. В общем, это были братья-близнецы. «Сила и тайный удар следовательского дела» — с гордостью пояснила Зелда. Мужик выпил еще вина и помахал рукой. Этого близнеца звали Стефан. Они оба оказались простыми в доску, при этом настоящими специалистами, крайне приятными в общении. Мы мило болтали, пока Алонсо терпеливо слушал нашу чушь и ждал своей минуты. Есть он не мог, но уверил нас, что плотно поужинал, после чего виновато улыбнулся. Просто после этого заявления наша компания дружно позеленела. Больше к нему никто не приставал.

Когда дошла очередь высказаться ему, все оказалось очень просто. Винсент, дружелюбно относившийся к вампирам, искал разные способы подкармливать братию, не впутывая мирных жителей. Но на войны он не решался. Но от преступности избавиться почему-то не мог. Преступников ловили. Казнь для них была заветной мечтой, целью, ради которой стоило вымолить прощение судей. Дело в том, что Винсент принял щедрое решение отправлять преступников на остров Черных камней. Там их бросали в камеру пыток. Нет, это не были пытки средневековья в привычном смысле. Зачем Винсенту Железная дева? У него есть ручные вампиры. И преступники оставались у них на прокорм. Их держали взаперти, щедро откармливали, только по ночам пили их кровь. Не до смерти. Но и не так мало, как в прошлый раз у меня угощался Кристер. И не то чтобы это было больно. И не то чтобы их лишали возможности бродить по острову, вкушать радости жизни и пр. Просто регулярно ночью из преступников пили кровь.

— Это засекреченная информация. — проговорил Винсент, оглядывая нас из-под короны. — Если она просочится в люди или, не дай боже, за рубеж, то нас ждут большие проблемы.

Я сидела молча. У меня в голове билась мысль, что это ужас какой-то. И речь не только о том, что для вампиров это не меньшее унижение, чем просить о содействии людей. Ведь это садизм средь бела дня. Точнее, среди черной ночи. В общем, я только тихо радовалась, что не попала сюда в качестве преступника. Потом я вспомнила, что кажется Алонсо нагло читает мысли людей и забила на всякие чужеродные мысли. Спокойно. Мое дело демона мочить. Хотя, спрашивается, а не найдет ли Винсент и для него применения?

Я огляделась. Мои мысли читал не только Алонсо. Всеобщее внимание сосредоточилось на мне.

— Прошу прощения? — я попыталась сыграть дурочку, но у меня не получилось как у Лусии. Но мои старания оценили.

— Надо мне открыть свою школу по валянию дурака. — пробормотала Лусиа.

— Открой. Будет подразделение следователей. Им не хватает актерского мастерства. — согласился Винсент.

Вот в таком дурдоме мне и рассказали, что за преступника мне нашли. Во-первых, это была женщина. Во-вторых, это была крутая брачная аферистка. Она не один раз побывала замужем, очень удачно. Ее мужья дружно умирали, а завещание оставалось ей. И никто не мог ничего доказать. Только однажды она угробила почти здорового мужика, а у него оказался племянник, тоже наследник. Его она тоже устранила, но это удалось доказать. Так клофелинщица попалась.

— Но вы доказали только одно убийство. — уточнила я.

— Ну, да. Но нам нужно доказать другие. Для этого надо спровадить ее на тот свет и пообщаться с душами ее бывших мужей.

— То есть, вы засандалили к вампирам любвеобильную несчастную женщину, даже не доказав вину ее? — удивилась я. Диадема довольно заурчала.

— Спорить с королем первая дорога на остров к вампирам. — процедил Винсент.

Я заткнулась. Диадема тоже. Надо же, она Винсента боится. Кто бы мог подумать.

— Завтра мы отправляем ее с острова под конвоем. Вы ведь понимаете, что мы не можем нарушать договоренность. С ней приедет соглядатай. — тихо проговорил Алонсо, хватаясь за виски. Потом увидел мое выражение лица и добавил: — Да не грусти, тебе понравится. Наглый такой рыжий соглядатай. Нарсис согласился и для него зелье сделать.

— Он сможет жить днем? — уточнила я.

— Да. У него своя миссия. По договоренности ему надо взять показания пострадавших. Поскольку он способен уболтать и мертвого, лучшей кандидатуры мы и знать не хотим.

Я замолчала. Мне стало стыдно. Как-то я по своей глупости попала в переделку, и Кристер спас мне жизнь. А я тут сижу наезжаю на клыкастых. Я обратила на Винсента понимающий взгляд. Да, нас обоих спасли вампиры. При чем, мой выручал меня даже два раза. А может, три.

— Смотри, краснеет. — раздался довольный голос Винсента.

— Просто нужно найти к людям подход. — подсказал Алонсо.

— Да. Кровь попить…. — согласился Винсент.

— Необязательно. Ты почаще их с нами знакомь.

— Да. Не зря же я вас держу. Вы положительно на них влияете.

— Это только на некоторых. На тех, кого выберет диадема, видимо.

Диадема затупила, не стала вникать в юмор и отключилась на весь остаток вечера. Хотя их гон навел меня на какую-то неуловимую мысль, очень далекую от тематики и вообще от цели моего настоящего путешествия. Я ее отогнала вместе с назойливой диадемой.

— Сколько будет плыть корабль? — спросил Винсент.

— Дня два.

Наступило молчание.

— Но ее можно доставить скорее. — размышлял вслух король. — На химере моей, к примеру.

— А Кристер? Вампиру его уровня не удастся быстро преодолеть такое расстояние. Твоя химера его повезет?

— А чего нет-то? В случае чего, разрешаю ее уболтать, раз он у вас такой одаренный.

— Не терпится нарваться? — улыбнулся Алонсо. — Я только рад буду, если мой подчиненный пробудет без моего присмотра меньше времени.

— Ну еще бы. Тем более такой подчиненный. — согласился Винсент.

Наконец обстановка разрядилась. Нам уже порядком надоело чувствовать себя лишними в общении этой парочки. Да, практически из них был клыкастым только Алонсо. Но Винсент кусался намного больнее и ощутимее, если в том была нужда. Надо сказать, что Алонсо исподтишка звал короля Винс, а тот звал его Ал.

Мы загалдели одновременно, моментально выбрав друг другу собеседников. Мне в собеседники достался Гильберт. Все время переговоров он набивал себе живот. Это значило, что он смирился с судьбой и с тем, что он все равно ничего не понимает из услышанного. Когда я к нему обратилась, он страшно обрадовался. Для его общительного характера, конечно, было желанным любое застолье в компании. Но иногда и у него бывали срывы. Лусиа радостно захватила Чирпеша, Зелда обменивалась репликами со Стефаном. Только король и вампир остались без девочек и продолжали общаться между собой, неся невозможный со стороны бред. Впрочем, Алонсо попытался обратиться к Монике, но парнокопытное засунуло морду в тарелку со спаржей. Винсент злорадно улыбнулся, встретив виноватый взгляд вампира.

— Неудачно сходил налево? — с лживым сочувствием уточнил он.

— Эта единорожица не любит вампиров.

— Не знаю. Волшебники ей понравились.

— На зуб, что ли?

— На зубы. И на рог заодно.

— Без такой симпатии я как-нибудь протяну.

После чего и начался привычный бред двух одиноких мужчин. Я еще успела подумать — вот что бывает, если женщин не хватает. Потом я опять вспомнила, что этот очень крутой вампир ловко читает чужие мысли. Тогда я попыталась себе представить что-нибудь этакое, чтоб не обидно было. Я попыталась представить, как они с Винсентом занимаются групповым сексом. Я постаралась представить девочек получше и почувствовала неуловимую ответную реакцию. Я покосилась на вампира и увидела его довольное выражение лица. Надо ж, вообще бессовестный. Я ж голимую порнуху представляю. Вместо него покраснела я, но Алонсо только одобрительно мне подмигнул и снова принялся убалтывать Винсента.

— А что это ты так доволен? — недоуменно переспросил Винсент.

— А рыженькая была ничего. — мечтательно ответил Алонсо, стараясь не коситься заговорщески в мою сторону. Ну так. Я старалась. Винсент махнул рукой, отчаявшись разобраться, и залпом выпил чарку вина.

Глава 18

В это время Гильберт успел похвалить меня за то, что я все-таки побеседовала с Ианис, сообщил, что из Лусии и Чирпеша, пожалуй, выйдет толк, что это хорошо, что я навела контакт с вампирами, потому что Винсент к ним крайне благосклонен, сказал, что Адекв пожалуй пойдет на переобучение, хоть курса для такого зрелого возраста пока что нет. Я не слушала. Помнится, Гильберт задавал вопросы, но до ответов у него дела просто не было. Я преспокойно жевала царский обед. Как-никак, скоро придется все это покинуть, пуститься в очень сомнительную дорогу с живым покойником и дамой с жуткой репутацией. Так что оставалось тихо балдеть от временной роскоши. А потом вообще мне, видимо, предстояло побывать в аду, а потом наверное меня вернут в общежитие. Даже и не знаю. После этого дурдома мне наш мир не кажется таким уж скучным. Точнее, кажется, но мне это даже чем-то нравится. Под одним ухом у меня тут бормотал король с вампиром, под другим ведьма с полуорком. Как же я соскучилась по нашему скучному беспонтовому миру. Уже больше недели я тут безобразничаю по всему королевству, а эта неприхотливая зараза все терпит. Вот, в этот вечер теплая компания из Винсента с Алонсо довела диадему до кандражки. А то бы она меня за такие мысли давно домой отправила.

У меня оставалось время до утра. Прекрасное время, которое можно было провести в королевском дворце. Ну до чего ж обидно. Вон сколько времени, пока диадема в отключке. Можно было обзываться и ныть на кого угодно. А у меня как назло на душе такая гармония… Помнится, до этого я могла сливать шишки только Инжену. Да, любопытно, почему его за столом не было? И Сальнеса тоже. Надеюсь, Химласгор его не замучил до смерти. Ну или наоборот. Интересно, чего такого натворил Сальнес, что от него до сих пор шарахались все кому не лень кроме Руазы. Где бы узнать? Я поискала следователей, но из них остался только не очень трезвый Стефан.

— Стефан! Стойте! — заголосила я, видя, что он сидит в саду у флигеля.

— Я че, я ниче… — пробормотал Стефан, вдыхая морозный воздух.

— О, как тебя цепануло. — оценила я. — Пить вредно.

— Да я это… я ничего… Я того… — Стефан икнул.

— Чем же вы занимаетесь у вас там, в монастыре, что тут вот так, прямо при короле…

— Мы вчера подозреваемого насмерть допросили. — вздохнул Стефан.

Я замолчала. Потом осторожно спросила:

— И что, раскололся?

— Да. Когда дух вызвали. Продал ведьмам на жертвоприношение нескольких детей из своей деревни.

Я икнула. Нашел блин о ком жалеть.

— А что, хороший был бы обед для вампиров? — предположила я.

— Не. — отмахнулся Стефан. — Тощий, с детства переболел всем, всех ненавидел за то, что его обижали.

Я сочувственно похлопала ушастого по плечу.

— А тебе чего надо? — уточнил ушастый Стефан.

— А я тут того… эээ… В общем, у меня есть один новый знакомый, о котором я вообще мало что знаю.

Стефан моргнул. Потом пояснил:

— Знаешь, если ты с кем-то работаешь, лучше не наводить о нем справок. Кто тебя интересует?

Я покраснела. Стыдно, блин, но любопытно же.

— Сальнес.

Стефан заткнулся и перестал умничать.

— Ну, знаешь, если у тебя есть лишний год-другой, я тебе перескажу все, в чем его обвиняют.

— Давай кратко и самое страшное.

— Давай. — согласился Стефан. Если кратко, то это подонок, отморозок, вор и убийца, самое мерзкое создание, какое ты могла выбрать из эльфов.

— Да не выбирала я его. Сам он свалился как снег на голову.

— Ну, неважно. А главное, за что его ненавидят, это за политические преступления.

— Офигеть. — выдохнула я.

— Увы. — подтвердил Стефан. — Когда Винсент договаривался о переселении эльфов, этот странный тип сделал все, чтобы не переселяться сюда. Он подставлял своих же братьев безо всякой совести. Из-за него полегло много невинных ушастых. Ты наверное поняла, что Винсент недолюбливает тех, кто не является людьми. По его мнению, уж лучше ходячие мертвецы, чем эльфы или гномы. Но почему-то он решил, что они будут здесь жить, а Сальнеса объявили вне закона. Если что, его даже кое-где считали национальным героем за то, что он сделал все, чтобы эльфы не попали под «чуткое» руководство Винсента. Сдается мне, его до сих пор и не поймали только потому, что эльфы признательны ему за попытки лишить их такого короля, как наш Винсент. Ты не кивай мне тут задумчиво. То, что я тебе говорю, это государственная тайна. Если что, я тебе ничего не говорил. Пошли чая попьем? Я замерз чего-то.

Мы пошли пить чай. По дороге выяснилось, что замерзнуть успели Лусиа и Чирпеш, а заодно Гильберт и Винсент. Правда, его величество залпом выпило полчайника чая, влило кипятку Стефану, и оба тут же испарились. Вместо них нас посетили неожиданно откопавшиеся Инжен и Сальнес. Прямо вот так, вместе. Старательно избегающие моего взгляда. Я озадачилась. Чего это они? Потом я плюнула на заморочки и решила рассмотреть, что Химласгор сотворил с Сальнесом. «Прямо хоть сейчас в девочку переодевайся». — с умилением подумала я. Сальнес все же покосился на меня и глянул как-то странно. И тут я подумала, что кто-то мне говорил, что эльфы тоже умеют читать мысли. Ясно. Мою мысль про девочку он прочел. Я попыталась загладить вину и представила то, что прокатило в прошлый раз. Прошлый раз был у меня для Алонсо. Я на совесть представила себе порнуху с живым участием Сальнеса. Сначала я обрадовалась, потому что увидела, что у чтеца мыслей дрожат руки. Потом он в особо пылкий миг моих фантазий пролил на Инжена горячего чаю. Подумаешь, Инжен и от сигареты-то орать не стал. Так, вздрогнул только и спросил, все ли у Сальнеса в порядке.

— Что они делают… — шепотом то ли спросил, то ли ужаснулся эльф и наконец-то возвел на меня взгляд. Лучше бы он по-прежнему весь вечер меня игнорировал. Таким взглядом можно икоту вылечить навсегда. Ну или довести до нее, в зависимости от цели. Я поняла, что ему мои горячие фантазии не понравились, и обиделась. Можно подумать, меня эти голые задницы впечатлили. Эльф скорбно вздохнул и сел за стол, приняв от Инжена еще кружку чая. На его лице воцарилось выражение такого смирения, что кое-кому — но не мне — можно было бы взять пример. Я едва заметно улыбнулась. Подумаешь, нашелся обидчивый. А у меня вот сегодня диадема не работает. Как скажу сейчас им всем, что я о них думаю. А то — «скучала, скучала»…

Я сидела в одиночестве и напрягала мозг. Передо мной лежал чистый лист бумаги. Я думала и грустно вздыхала. Уже наступал стремительный вечер. Скоро, наверное, диадема снова заработает. Неожиданно ворвался Гильберт. Я удивилась.

— Вы же гулять пошли!

— Да не могу я с ними гулять! — вспылил архивариус. — Они флиртуют, а я как пень между ними…

— Кто? — испугалась я. — Сальнес с Инжеем?

— Нет. — Гильберт отмахнулся и поморщился, как от зубной боли. — Эти пошли смотреть королевскую библиотеку. Им тоже неудобно стало.

— В смысле? — мне становилось все любопытнее. — Ну, согласна, на морозе действительно неудобно.

— Да не. Ну, слушай сюда.

Я он попытался разогнать туман в моей голове. Голубоватый такой туман.

Когда я заявила, что диадема не работает, все малость струхнули. На самом-то деле, все знали, что мне есть что им сказать, когда никто не гудит в ухо. Только Инжен тайно улыбнулся. Видимо, он тоже на минуту поверил, что справедливость в мире есть. Впрочем, именно в эту минуту к нему у меня терок не было. Не то что у диадемы. Он даже любезно согласился постоять у двери, пока я буду говорить все что о них думаю. Но вдохновение не шло.

— Вы это… Вы. Вы без того… Блин. — сделала вывод я. Почему-то от последнего заявления все отшатнулись, но на выходе был на стреме улыбающийся Инжен. Все синхронно повернулись к окну. К счастью, на окне была решетка.

— Ну, вы это… того… я вас… вы мне…

Гильберт осторожно подкрался ко мне и сочувственно похлопал по плечу.

— Гады мы, да? — услужливо подсказал он. — Козлы безрогие, хамы неблагодарные.

У меня в глаза набежали слезы обиды. Подумаешь, да я и без его помощи… Увидев, что я полностью деморализована, Сальнес услужливо нашел листик бумаги, Лусиа сдула пыль с чернильницы, а Чирпеш заявил, что они, зараза их, подождут, пока я запишу текст на листочке, придут с прогулки и все выслушают, осознают и раскаются. Так я и осталась в комнате одна с дебильным листочком.

— Ты знаешь, какие взгляды бросает Лусиа на твоего полуорка?

— Подумаешь. Ее Алонсо возбудил. —пожала плечами я.

— Да фик тебе, а не Алонсо! — взбеленился Гильберт. — Ты вообще не расспрашивала, чем они без тебя занимались?

Я снова пожала плечами. Ну, красавчик Чирпеш, даже когда превращается в орка. А сейчас, в кругу друзей, во дворце Винсента, с планами на будущее он и вовсе казался человеком. Очень симпатичным человеком. Прямо-таки гиперсексуальным. А Лусиа никогда не казалась сексуально закомплексованной и тем более уродкой. Чему ж тут удивляться?

— А я между ними будто третий лишний. — ныл Гильберт. — Пока тут без меня собственная подружка загибается.

В это время я склонилась над листиком. Я поняла, что ничего не напишу, и решила нарисовать компанию злобных смайликов. Последнее заявление Гильберта достучалось до моего мозга. Я вспомнила, что действительно я вроде бы была его девушкой. Поскольку я сбилась, с пера на листик упала только жирная наглая клякса. Ну и пусть думают что хотят, когда найдут этот листик. Я тоже иногда бываю загадочной. У меня вон и без них дела нашлись. Наглые такие, симпатичные румяные дела с буйным темпераментом.

Я мирно почивала в лунном свете. Вообще-то, мне обычно трудно спать, если в окно светит луна. Но в этот раз она совершенно не раздражала. Она здесь была такая завораживающая… Потому, когда ее неожиданно что-то загородило, я открыла глаза. Это, действительно, было странно. Ночь на дворе, а я тут сплю. Да я с самого начала путешествия перешла на ночное время. Я набросила плед и подошла к окну. Там белел снег.

— Чего тебе не спится? — раздался от кровати ворчливый голос.

— Да думаю вот, несправедливо. Диадема взяла выходной, а я даже обозваться не могу. — наугад ответила я.

Сзади, пытаясь поправить волосы, подошел Гильберт. Его ладони легли мне на плечи. Он принялся делать мне массаж. Что ж, массаж от хюльдры я пережила. Посмотрим, чем меня удивит Гильберт. Я в задумчивости рассказала, что недавно я вот так пялилась в небо, а там пролетел дракон. Тихо так, как мышка.

— Может, это и была мышка? Клыкастая такая, рыжая? — предположил Гильберт.

Я вздохнула и потом рассказала, что ходят слухи, что у Энаиса в плену есть дракон.

— Конечно, есть. И, конечно, в плену. Этот демон слабоват еще. С ним не захочет сотрудничать даже самый больной из злых драконов.

Мы дружно вздохнули и уставились в небо. Никого крупного не пролетало.

— Гильберт. А у тебя правда есть замена? — спросила я.

— Кто это сможет меня заменить? — высокомерно фыркнул мой неожиданный партнер.

Я засмеялась.

— Ты не можешь устранить демона, девочка. — неожиданно заявил Гильберт. — Тебе кажется, что ты не сможешь этого сделать?

— Кажется. — тихо подтвердила я.

— Ты не думай об этом. Диадема выбрала тебя в трудную минуту. Поверь мне, судьба будет решена так, как она должна быть решена. Просто оставайся собой.

— Тогда я не буду бить демона. — уперлась я.

— Будешь. — отмахнулся Гильберт. Я ж тебе говорю, доверься этому миру. Завтра, может все решится. А может, и нет. Может, только усложнится. Эта женщина… хитрая… и предприимчивая. Извини, но она легко может вас обхитрить. Не чета тебе, размазня.

Я замерла. Наверное, после такого заявления надо было вот так прибить его на месте. Но дурацкое гармоничное состояние никак не отвязывалось. Гильберт собрался сказать еще что-то, но тут в окно что-то стукнуло. Я в ужасе повисла на Гильберте.

— Погоди, спокойствие. Это всего лишь камешек. — он подобрал с пола кусочек льда. — Это… это…. — он вылез в окно и зашипел: — Какого фига, Инжен?

— Можно пройти? — зашипели в ответ из-за окна.

— Зараза, а вдруг я не один! — продолжал шипеть Гильберт. — Ну, хорошо хоть постучался!

В окно влез Инжен, поправил копну давно нечесаных волос и пояснил:

— Потому я и стучался.

Он с улыбкой смерил нас взглядом.

— Шпионит. — пояснила я.

— Ага. По старой привычке. — согласился Гильберт.

Улыбка бывшей демонской шестерки немедленно померкла.

— Ну, что. — смиренно заявил Гильберт. — Иди, стучи. На кого ты там теперь работаешь.

— Да я не… Мне не… я просто поговорить хотел. С тобой. — он оттолкнул Гильберта и схватил за руки меня. От неожиданности Гильберт замолк. Но его челюсть отвисла от любопытства, и из-за того же щеки озарились нездоровым румянцем.

— Со мной? — озадаченно повторила я. — А! А я это… извинялась за сигарету.

— Да. Я не про то. Я хотел тебя попросить, чтобы ты больше меня не сливала.

— Куда? — испугалась я.

— Ну, понимаешь. Вчера ты сказала, что будешь на всех орать, кроме меня, потому что диадема и так тебе разрешает на мне срываться. Тут никто не знает, кто я по происхождению. Не помню, говорил я тебе или нет, но обо мне ходят разные слухи, и я не хотел бы кое-что уточнять.

— А! Что твой отец не из этого мира? — обрадовано уточнила я.

Гильберт тоже обрадовался.

— Это правда? Ты не из нашего мира? — с любопытством напомнил о себе он.

— Нет. Да. Нет. Блин. — Инжен снова обратился ко мне: — Не болтай обо мне ни с кем, я тебя очень прошу. И не выделяй никак больше, чтобы вопросов не было, ладно?

— То есть ты просишь, чтобы я орала на тебя, как на всех. — уточнила я.

— Ну… в общем, да.

— А ты Винсенту жаловаться больше не будешь? — подозрительно уточнила я.

— Я не жаловался. — удивился Инжен. Но под моим презрительным взглядом грустно вздохнул. — Я был тогда не в себе, усталый и на нервах. И вообще-то, сигаретой об руку это больно, чтоб ты знала.

— А я знаю. — виновато призналась я.

Мы неровно рассмеялись, смущенно пряча глаза. Отфыркавшись, Инжен обратился к Гильберту:

— И тебя я попрошу никому не говорить, что ты тут услышал.

— Сигаретой об руку? — медленно переспросил Гильберт, пытаясь что-то вспомнить. Ему это не удастся. Если только Винсент ему не выболтал. — А вы о чем?

Мы переглянулись. Сгорающий от любопытства Гильберт это, скажу я вам, живописное зрелище. Глаза на лбу, горят, рот открытый, а лицо красное. Я поняла, что его самопоедание как-то меня утешает, что ли. С довольным выражением лица я сползла в кресло.

— Предатели. — обиделся Гильберт.

Надо сказать, что вид обиженного Гильберта был не менее занятен. Но мое справедливое удовлетворение нагло прервали. В комнату к Гильберту безо всякого стука ввалилась теплая компания. Это был холеный после процедур Химласгора Сальнес, не в меру любопытная Моника и Лусиа с Чирпешем. Увидев меня, они замерли.

— С ней все в порядке. — сделала вывод Лусиа. При этом, ее голос был полон разочарования.

— Ну, да. — кокетливо признала я, а потом с тревогой уточнила: — А что?

— А это что? — взревела она, поднимая листочек с кляксой.

За ее спиной тихо ржали Чирпеш и Сальнес. Моника, несмотря на свое право на этот процесс проявления эмоций, не ржала, с любопытством изучая нашу троицу. Типа «А чего это вы тут делаете?». Бедная лошадь. Ходит тут одна по этому дурдому… От плохих мыслей мне самой стало стыдно. Но диадема не реагировала. Так она еще не работает?

— Тест на восприятие. — томно ударила я по слабому месту Лусии.

— Чего? — от неожиданности она забыла, что находится в праведном гневе.

— Ну, показываешь пятно подопытному, а потом спрашиваешь у него, что он себе представляет. А что вы подумали?

Судя по самозабвенному ржанию, к которому подключились уже Гильберт и Инжен, напредставляли они там себе…

— Че смеетесь? — обиделась Лусиа. — Можно подумать, что только я. А сами… А он… А он… — она обличающее показывала листочком то на Сальнеса, то на Чирпеша. — А она… — тут листочек обратился на меня. — Да мы думали, что ты зазналась вообще и нас бросаешь, и даже разговаривать не хочешь, и что мы немного того… обидели тебя, вот.

— Так чего тогда на меня наезжаете? — наехала я на них. Диадема тухло помалкивала. — Че ржете, дебилы? — обратилась я к мужской компании. Они послушно заткнулись, ожидая продолжения.

И оно пошло. Меня прорвало. Что меня так взбесило? Да прибила бы всех. Досталось даже прячущемуся за Гильбертом Инжену.

— Ты мне тут не указывай, про что мне говорить! — орала я на него через Гильберта.

Интересно, а они знают, что диадема сейчас не работает? А без нее я здесь пенек на ровном месте. Не знают? Ну и хорошо. Буду мстить. Мне показалось, что Инжен о чем-то таком догадался, но он молчал как партизан, смиренно кивая под мои вопли стараясь не смотреть на меня. Просто у него в глазах такие бесы прыгали… Ну, извини, сам просил на тебя орать и никак тебя не выделять.

— Какого хрена ты лезешь в каждую дырку? — перешла я на любимую подружку. Лусиа сидела в такой позе, как будто на них шел ураган, наконец пришел, а им оставалось только его пережить.

— Тебе приспичило? — уже злобным сопением перешла я на Чирпеша. — Ты не мог где-то в другом месте личную жизнь устраивать? Обязательно во дворце, блин!

Я мимолетом вспомнила, что Винсент очень не любит нечисть и иные расы и терпит их только по ведомым лишь ему причинам. Чирпеш от моих наездов побледнел. Хотя его цвет кожи и без того нельзя было назвать румяным.

Сальнес терпеливо выслушал, какой он истерик и что его ритуал по лишению ведьм сил был очень сомнителен в ценности. Ну, а Гильберт получил за все. И за то, что он к вампиршам и эльфийкам обращался лучше, чем к любимой мне, и за то, что он меня плохо ждал и подбивал на кровожадное убийство, ну и за размазню. В общем, когда я закончила, диадема неуверенно мигнула. А, заработала, такая-сякая. Ничего. Я теперь знаю, какое против нее есть оружие. Оно называется дружеское застолье с Винсентом и Алонсо. Да, жалко, что тут не было Энаиса, Руазы, Адеква и Кристера. Им мне тоже было что сказать.

— А ты — я обратилась к успевшей вздремнуть Монике. — Ты… ты моя единственная радость в жизни, умница, красавица, дай я тебя поцелую.

Я расцеловала уже напрягшуюся Монику в обе щеки. Она довольно фыркнула и победоносно посмотрела на мою банду.

— Все сказала? — смиренно поинтересовался Гильберт.

— Ну, да, вроде. — насторожилась я.

— Я забыл тебе сказать. Просто, видно, тебе реально стресс надо было снять. В общем, это… Слушай… Если пользоваться отсутствием сил у диадемы, она может отомстить, ага?

Наступила тишина. Я уже мечтательно подняла глаза к небу. Может, она домой меня вернет, и никого убивать не придется? Но, видимо, диадема подавала блюдо «месть» в холодном виде.

— И еще… это…

Я вяло повернула голову.

— Ты не думай, что ты подарочек. — попросил Гильберт. — Мы тут тоже получили от тебя за этот десяток дней…

— Правда? — мне сразу полегчало.

Все так закивали, и даже Моника, что на душе стало совсем хорошо. Все-таки, есть на свете справедливость. От моего благодушного состояния диадема тоже заметно повеселела.

— Чего это с ней? — испуганно спросила я у Инжена.

— Она сил набирается. — неуверенно пояснил он, глядя на неоновое свечение. — Нравишься ты ей сильно.

Вот блин. Похоже, не отвяжется. Я погрустнела. В это время честная компания начала галдеть. Наступал рассвет. Пора было собираться встречать Кристера с обольстительной воровкой. Я забила на их обоюдную болтовню и ушла. На прощание хотелось еще раз занять на часик-другой королевскую ванную. Скажу, что это помещеньице заняло бы в нашем общежитии где-то полэтажа. При чем, с саму комнату была одна только ванная. Сам Винсент не любил наливать пены и растворять соль, ему их готовили слуги. Но в гостевой ванной стояло столько разных коблочек и бутылочек, что можно было провести часок-другой только за их изучением. Тюбиков из пластика тут хронически не было. Были разные стеклянные штучки, разных форм и цветов. Еще они стояли в шкафчиках, которые в свою очередь стояли на керамическом полу. Я специально ходила туда-сюда, чтобы босые ноги прошли лишний раз по приятному на ощупь покрытию. Так что прощание с ванной заняло долгое время. Выползла я как раз к завтраку. Моя компания с грустью оглядела мой довольный жизнерадостный здоровый вид и удрученно замолкла. Ну, еще бы. Это ведь непорядок, когда я не реву в три ручья, а хожу бодрая, румяная и довольная жизнью.

За завтраком Винсент торопливо уведомил нас, что со мной и Кристером поедут Чирпеш и Лусиа, а заодно Моника и Инжен. При упоминании себя, любимого, Инжен заметно побледнел. Но Винсент велел ему немедленно перестать бледнеть. А взять себя в руки. А потом умоляюще прибавил:

— Да пойми ты, мне нужен среди них хоть кто-то нормальный. А раз я пойти не могу, и Гильберт тоже, то пойдешь ты.

— А Адекв? — вякнула я.

Винсент подавился.

— Разве ж можно такое под руку… — просипел он. — Зачем тебе этот недоучка?

— Не знаю, какой он там недоучка, но деревню от ведьмы и оборотня он спас.

— Ага. Знаю я, что он там спас. Ребенок ему помог, по колено ростом. — пробурчал Винсент, но потом решил: — Ладно. Пусть выходит из школы Алонсо. Встретитесь с ним на пляже Габриэля. И не забудь, что он одно время был вынужден служить Энаису.

— Я помню и немного на это рассчитываю. — призналась я и залпом выпила горячего чая. Сделала я это зря. Перед глазами все весело заулыбалось. Я тихо сползла в благодушный обморок.

Пробуждение было дивным. Я лежу в облаке. Тихо вокруг. Где-то позади раздаются мирные голоса. Я с нездоровой улыбкой обернулась. А, дворец. Ну до чего же тут классно. Шикарный витраж на окне. Золотистые украшения на потолке. Настоящие цветущие ампельные розы. Инжен. Дверь, которую без слуг или магии не отворить. Кофейник. Мой взгляд бесцельно бродил по комнате.

Глава 19

— Перестань меня избегать. — послышался вялый голос Инжена.

— Ты мне портишь королевскую комнату. — призналась я.

— Неправда.

Я перевела взгляд на Инжена.

— Что со мной было?

— Истощение.

— Я только пообедала.

— Нервное.

Я блаженно улыбнулась.

— По какой причине ты улыбаешься? — без особого энтузиазма поинтересовался Инжен.

— Какую ерунду ты мне тут рассказываешь. Нервное истощение это когда кто-то бьется в конвульсиях, и пена изо рта, и еще в глазу красная точка.

— Бррр. Чего это ты тут описываешь? Это бешенство. — передернулся Инжен. — Нервоное истощение это когда у тебя слабость беспричинная наступает, и давление падает ни с того ни с сего, и настроение такое медленное-медленное. У тебя какое настроение? — на всякий случай уточнил Инжен.

— Медленное. — подтвердила я, а потом спросила: — А ты что здесь делаешь? Где все?

— Я их послал собираться. — Инжен сочувственно погладил меня по руке.

— Куда? Как это послал? Кто тебе разрешил командовать?

— Винсент велел. Он сказал, что теперь, после твоего обморока, нормального никого не осталось, кроме меня. Он назначил меня руководителем операции.

— Что? Но ты не можешь. Там Энаис. Там твоя бывшая комната…

— Я как-нибудь разберусь. — пообещал мне Инжен. Я поняла, что руку он не убрал и держал мою ладонь в своей.

— Ты не шутишь? — уточнила я.

— Боюсь, что нет.

Я медленно возвела глаза к потолку.

— Но ты ведь не умеешь ничего. — плавно выразила я о нем свое мнение.

— Я умею сохранять спокойствие, когда никто на это не способен.

— А еще ты здорово подлизываешься к королям. — медленно завершила я.

Наступило молчание.

— Да. И это тоже. — сдался Инжен. — И вам мне придется довериться.

— Я тебе доверяю. Если что, мы с диадемой просто выбросим тебя в мой мир, малыш. — прошептала я и ответно пожала ему руку. Исмий выдернул ее и смиренно вздохнул. Я возвела глаза к потолку и попыталась представить себе, как я выклянчиваю ему комнату у нас в общежитии. Мне стало не по себе.

— Только не представляй себе ничего плохого, ладно? — услышала я тихий голос. — Иначе у тебя опять может случиться кандражка.

— И Винсент тебя отстранит. — злорадно прокомментировала я.

— Только положительные эмоции. — добрым успокаивающим голосом настаивал на своем Инжен. Ну, блин, до чего ловко он умеет убедить. Хорошо, что Лусиа уже ухлестывает за Чирпешем. Минуточку. Не поняла. Почему это «хорошо»? А оно мне не пофиг разве? Так, спокойно. Нет, он прав. Только положительные эмоции. Я закряхтела и села. Перед моим носом немедленно что-то возникло. В этот раз не тазик, а чашка с ароматным напитком.

— Нарсис прислал тебе какое-то противотанковое зелье. — тихо объяснял Инжен.

— А я думала, не плеснул ли мне кто экстези в чай…

— Что?… А! Нет. Винсент назначал проверку, ничего не нашли. Он до смерти перепугался, когда ты уехала под стол. Он думал, что тебя отравили.

— Инжен…

— Чего?

— Меня твой голос бесит…

— Почему? Ладно, ладно! — поспешно исправился Инжен, увидев, что я собираюсь с мыслями. — Это всегда помогало.

— Ты… того… извини. Обычно правда помогает. Просто ты со мной разговариваешь, как с кошкой, которую решили усыпить.

— Что ты несешь? — схватился за голову Инжен. — Думай о хорошем!

— Да перестань, успокойся. Хочешь кофе? На, угогощайся.

— Ты чего, успокаиваешь тут меня, что ли? Лучше сама в панику не впадай. — фыркнул Инжен, но кофе взял. Когда в комнату вбежал взмыленный, замороченный Винсент, мы сидели уже за второй чашкой кофе.

— Пейте! В смысле, вставайте. В смысле, тьфу, вы расселись тут, у меня демон на носу сидит!

Я толкнула Инжена в плечо. Без злого умысла, а чтобы он хотя бы попытался успокоить его запаренное величество. Инжен не ожидал такой подлянки. Я толкнула его так профессионально, что он выплеснул свой кофе на Винсента. В это время отрешенный от всего король вытирал лоб. По чьему умыслу на нем оказалось кофе, он не видел. Инжен побледнел и вяло улыбнулся, когда Винс уставился на него.

— Надо же, какая неприятность. — отрешенно сделал вывод Винсент и убежал переодевать трико.

— Вообще-то, я намекала, чтобы ты и ему кофе предложил. — созналась я.

— Ну, извини. Не догадался. — огрызнулся Инжен.

В это время к нам вломилась вся компания.

— О, смотрите! В натуре лежат! — радостно сделала вывод Лусиа. У ней было такое выражение лица, как будто мне давно надо было лечь с Инжеем попить кофейку, а не прохлаждаться в обществе старой задницы Гильберта. — В смысле, вдвоем тут. В смысле, кофе пьют.

На нее все посмотрели как на макаку с гранатой. В общем, когда к нам в переодетом трико ворвался Винсент, мы уже пили кофе всем будущим десантом.

— Винсент! Кофе будешь? — дружелюбно спросила Лусиа и вытянула чашку. Инжен вспомнил свою неудачную попытку угостить его величество и стукнул Лусию по руке. В общем, Винсент опять побежал менять одежду. Но Инжена с поста руководителя никто не снимал. Просто Винс не успел. Наверное. В общем, мы не стали ждать, пока он нас всех казнит. Мы по-быстрому взяли руки в ноги и пустились на пляж Габриэля, встречать Кристера с ценным грузом.

Мы галопом шли по лесу Фемисии. Чтобы попасть на пляж Габриэля, заехав в школу Алисити, пришлось бы сделать крюк. Небольшой, но очень неприятный в нашем случае. Даже в королевскую усадьбу заглянуть не удастся. По крайней мере, не в этот раз. Так я думала, нюхая неподражаемый запах гривы Моники, слушая, как рядом стучат копытами кони товарищей. А что? Мне велено о хорошем думать. Вот я и сосредоточилась на позитиве. Выполняю, так сказать, инструкции руководства. Руководство ехало рядом с кислой миной, в мрачном молчании. А, не хочется в ад-то на выходные? Не, ну зря я это, конечно, ведь, помнится, голос Инжена даже с Энаисом творил чудеса.

— Чего уставилась? — наконец не очень любезно полюбопытствовал он.

— Выбираешь, к кому бы еще подлизаться? — ответила я.

Инжен фыркнул так, что на него все лошади обернулись. Вот они, лидерские качества. Не среагировала только моя Моника. Меня это удивило. Не то чтобы она мечтала быть под командованием королевского соглядатая. Но она как-то уж очень странно стригла ушами.

— А у тебя отчего такое лицо?

— Да Моника, Инжен… Посмотри…

— Да, ты права. Что-то не так.

— Привал?

— Нет, наоборот. Надо слушать ее.

Я в такт словам Инжена погладила черную единорожицу.

— Что-то не так, Мон?

Единорожица рыкнула в ответ и странно развернулась. Все сбились.

— Куда тебя понесло, Анжелесса? Там школа, а пляж дальше. — сделала намек Лусиа.

— Это не я. — огрызнулась я таким страшным голосом, что у Моники в глазу, который смотрел на меня, мелькнуло чувство зависти.

Моника металась, пока не въехала боком в дерево. И тут мы все что-то увидели. По лесу кто-то бежал, и Моника, странно реагировав на следы бегущего, пыталась устроить погоню. В кустах полыхнули чьи-то золотистые волосы, и я решила было, что это очередной ненормальный эльф.

— Что с твоей единорожицей? — полюбопытствовал Инжен.

— Ей не нравится этот тип. — объяснила я и ухватилась за гриву, видя, что черная единорожица собирается перепрыгнуть через кусты. Но она в итоге некуда не прыгнула. Она просто упала на бок и принялась сучить копытами. Учитывая, что на ней была я, это совсем не было здорово. Я вскрикнула от боли так, что все чуть не синхронно заткнули уши, и даже лошади попытались это сделать при помощи своих копыт.

Впрочем, Моника еще билась в непонятной истерике, и я успела выдернуть ногу и откатиться в кусты. Там я и сбила его с ног.

Пока Инжен своим очаровывающим голосом успокаивал Монику, Чирпеш, спрыгнув с лошади, бросился мне на помощь и свалил нашу дичь с ног окончательно.

— А ну, не двигаться! — рыкнул он не своим голосом. У него в руках металось человеческое создание с длинными светлыми волосами. Ему было без разницы, что там говорит Чирпеш, пока он не повалил полуорка на спину. Не то чтобы он был крупнее. Но он казался безумным, и это явно прибавляло ему сил. Это была мужская особь в странных мятых-перемятых джинсах, а еще в не менее драной толстовке и босиком. Сквозь прорези в одежде была видна кровь. Тут блондин разглядел свою добычу и в ужасе сообщил:

— Орк! Ты — орк!

Чирпеш воспользовался замешательством и сбросил противника на спину, а сам немедленно возвысился над ним. Но наш перепуганный новый знакомый и не собирался больше сопротивляться.

— Орк! Орк! — в безумии повторял он. Чирпеш обиделся. Он в гневе склонился над блондином и прохрипел страшным голосом:

— Да, орк я. Виноват я! Делай со мной все что хочешь!

Какое счастье, что раньше он так не разговаривал. Да еще в таком двояком ключе. Перепуганная светловолосая жертва собственных страстей закрылась от Чирпеша руками и только слышно было:

— Нет! Нет!

Чирпеш откинул за спину прядь своих волос и обратился к Инжену:

— Инжен, что с ним?

— Инжен? — сменил пластинку пленник и тут же в панике поменял объект истерики: — Прочь! Прочь! Демон!

— Я?! — от души удивился Инжен. Пришедшая в себя Моника удивленно фыркнула у него за плечом.

— Слуги демона! Слуги демона! Вы все! — вовсе в безумии стал выкрикивать светловолосый.

Я грустно вздохнула. Потом похлопала его по плечу. Он обернулся и покорно уставился на меня. У него были большие глаза такой формы, что сошли бы за эльфийские, если бы в них было иное выражение. И уши были вполне человеческие. Светлая, чуть золотистая кожа, бледные губы. Я улыбнулась ему и пояснила:

— Смотри, я не от демона. Я хранительница. — я показала ему диадему.

Поглядев на меня, блондин с минуту помолчал, но потом его безумие будто усилилось.

— Руаза! Руаза! Нет!

Вот блин. А я-то думала, с этой фигней покончено.

— Я вспомнил, кто это. — задумчиво порадовал нас Инжен. Наконец действие его голоса дошло и до безумного. Он замолчал и перевел внимание на Инжена, словно тоже дико желая узнать, и кто же он. — Это дракон Энаиса. Он на нем опыты ставил и кровь у него брал.

Дракон! Вот отчего Мон с ума сошла. Мы перевели взгляды на… минуточку. А где хвост там, зубы?

Инжен подошел к блондину и обошел его со всех сторон.

— Почему ты в образе человека?

— Не… не знаю. Энаис ввел какую-то инъекцию.

— Ты ранен. Почему ты на свободе?

— Я сбежал. Не отдавайте меня, дайте мне уйти.

— Куда тебе идти? Тебе помощь нужна.

— Мне сейчас могут помочь только в школе Алисити.

Мы молчали. Только сбежавших драконов нам не хватало. Правда, это ведь значит, что у Энаиса больше нет крови драконов?

— У Энаиса были другие драконы, кроме тебя? — поинтересовалась я. Кажется, Инжен собирался остановить потто вопросов и дать дракону отдых. Фик с ним. Пока сбежавший дракон в своем уме, надо его допросить.

Блондин помотал головой. Я открыла было рот, но Инжен успел показать мне кулак. Я обиженно замолчала. Подумаешь, добряк нашелся.

— Я видел тебя у Энаиса. — прошептал дракон. — Как ты сбежал?

— Не сбегал я. — вяло ответил Инжен. — Мне помогли. Хочешь, тебе тоже поможем?

— Кому ты теперь прислуживаешь? — с толикой презрения полюбопытствовал дракон.

— Мне казалось, что ты сообразительней. — с фальшивым разочарованием протянул Инжен. Дракон осмотрел нашу славную компанию. В его глазах мелькнула искра здравого рассудка.

— Винсент третий… Что ж… Если он еще не начал охоту за кровью драконов…

— Нет. За кровью демонов начал пока.

Дракон едва заметно улыбнулся и тихо ответил:

— Я расскажу все, что знаю. Помогите мне скрыться от Энаиса…

— Инжен… — тихо напомнила я. Нашлись, блин, помощники спрятаться от Энаиса. Мы же на встречу нарываемся. Куда нам девать этого удачно сбежавшего дракона? Как его зовут, кстати? Инжен наступил мне на ногу, заметив, что дракону не до нас. Я громко вскрикнула.

— Зараза, блин! — огласил лес мой вопль. На ту же ногу, по которой Моника кувыркалась!

— А, простите… Я напугал вашу адскую единорожицу. Моя вина. — заявил блондин и подошел ко мне. — Если позволишь, я тебе помогу.

Я в это время пыталась освоить ходьбу на одной ноге, взяв истоптанную ногу в руки. Странно звучит, да? Но заявление израненного дракона звучало еще страннее. Но он преспокойно взял меня за руку. Ничего не произошло. Внешне. Но нога перестала болеть. Я в удивлении подвигала ею.

— Пустяковая рана. — прошептал дракон. — Мое имя Сарфит младший. Я золотой дракон. А ты, надо полагать, не Руаза?

— Неа. — виновато созналась я. — Ася… это… Анжелесса.

— Мне бы только время. Я могу сам себя излечить. — признал Сарфит. — Но не сейчас.

— Давайте отведем его в усадьбу Винса. — предложила я, когда мы перезнакомились.

— А ну тихо. — вмешался Инжен. — Тут я главный. Всем слушать меня.

Мы послушно уставились на него.

— Надо отвести его в усадьбу Винсента. — подал ценную, а главное оригинальную идею Инжен. Мы согласно закивали. — Но не всем. Придется разделиться.

Мы испуганно шарахнулись, представив, как он будет нас делить. Пилой, что ли? Вот нога Лусии, она пойдет отводить Сарфит. А вот голова Аськи, она поедет встречать Кристера…

— Значит, так. Я с Анжелессой пойду встречать Кристера. А Чирпеш и Лусиа отведут тебя в усадьбу. Там отдыхай и жди нас.

— Какой еще Кристер? — хмуро поинтересовался Сарфит.

— Вампир. Не паникуй, когда его увидишь, прошу…

— Дневной вампир. — тусклым голосом констатировал Сарфит, застонал и стал тихо сползать в обморок. Но Чирпеш ловко поймал его и усадил на лошадь. До усадьбы было недалеко. Пусть полуорк пройдется.

— Я забыл его предупредить, что там еще будет твой колдун. — сообразил Инжен, когда троица скрылась из вида.

— Фигово. — упрекнула его я, вспомнив, какой шоковой терапией было для меня знакомство с Адеквом. — А валерьянки-то у нас и нет.

Инжен презрительно фыркнул. Мы продолжили путешествие вдвоем. Больше никаких сбежавших драконов нам не встречалось. По дороге Инжен своим гипнотизирующим голосом рассказал мне, что Сарфит сын суперкрутого сильного и безумно доброго дракона. Это семейство золотых драконов было на высшей ступени местного хит парада. Чуть ниже были серебряные и платиновые, алмазные и бронзовые и так далее. Были и неблагородные виды. Самым злым и беспощадным был красный дракон, а заодно его семейство. Мрачной славой пользовались черные, не то чтобы агрессивные, просто страшные. Далее шли синие, ледяные и прочая братия.

— Еще они по-особому разговаривают. Чем выше положение дракона, тем медленнее его речь. У добрых голоса нормальные. А у темных хриплые, с особым акцентом. Когда Сарфит поправится, ты услышишь, как они разговаривают. У них такой особый акцент. Говорят, страшно запоминающийся. Но я темных драконов никогда не встречал, особенно крутых…

— Так у Сарфита волосы и правда золотые? — спросила я.

— Да.

— А почему Энаис их не отрезал себе?

Инжен впал в задумчивость, а потом расхохотался так, что наши лошадь и единорожица в порыве взаимопонимания заткнули друг другу уши копытами.

— Зачем ему волосы драконов? Он не нищий. — отсмеявшись, поинтересовался он.

— А откуда у демона деньги? — в свою очередь не сдалась я.

— Ну… — Инжен вытер слезы смеха. — Это обычно их никогда не волновало. Деньги можно отобрать у убитого дракона, у побежденных городов, мало ли… И вообще, демонам высокого рода все дается свыше. Их дело не о деньгах думать, а поставлять силам зла души убиенных и замученных.

Я замолчала. Блин, как все грустно. Надо было родиться крутым демоном. Была бы богатой, жила бы там, где нет холода… Диадема угрожающе мукнула.

— Что не нравится? — поинтересовался Инжен, увидев ее реакцию.

— Беспредел, блин. — прошептала я. — Ходят у вас тут всякие.

Диадема снова издала звуковой сигнал.

— Но я наведу порядок! — с фальшивой бравадой предупредила я. Инжен фыркнул, и диадема по-моему тоже. Ну, фиговая я актриса. Не спорю ведь.

— Ну, наведи уж как-нибудь. — послышался насмешливый голос. Знакомый, можно сказать, до боли.

Нам навстречу, ведя под уздцы свою лошадь, вышел Адекв.

Я радостно взвизгнула. Кажется, все опять закрыли уши. Ну и ладно. Я бросилась обнимать эту глыбу льда на ножках. Облобызав меня, Адекв поинтересовался:

— У тебя депрессия твоя прошла?

— Ага. — радостно ответила я и добавила: — Новая теперь наступила, другая вообще.

Он с улыбкой пожал мне руку и обратил свой взор на Инжена. Инжен успел спешиться и ждал своей очереди. Обрамленные ледяной татуировкой глаза Адеква уставились на него. Они пожали друг другу руки.

— Адекв? Как твои дела? — без особого тепла полюбопытствовал Инжен.

И до меня дошло, что эти двое тоже знакомы. Они не так давно оба были на стороне Энаиса.

— Твоими молитвами. — тихо ответил колдун. — Как ты попал в услугу к королю, выскочка?

— Я не… она вот все. — Инжен смирился и кивнул на меня. — А ты как от Энаиса ушел?

— Да это она все. — Адекв кивнул на меня. Тут он увидел Монику. — И тебя так тоже, да?

Моника зарычала и отвернулась.

— Она сама со мной пошла. — оправдывалась я. Но эта троица уставилась на меня как на врага народа, с немым упреком. Я поежилась и сказала:

— Ну, надо двигать дальше.

— Так. Тихо тут. — нахмурился Инжен и напомнил: — Тут я командую. — он придал себе задумчивое выражение и решил: — Едем дальше.

— Молодец. — похвалили мы его. По-моему, даже Моника одобрительно подмигнула. Я задумалась. Вот странное дело. У меня тут половина банды из бывших слуг Энаиса. И никто не может подсказать, как его найти. Хотя, если допросить дракона… А может, ну ее, эту преступницу? Ее ведь кому-то убивать придется… А вот я хочу полюбопытствовать, куда меня ведет эта добрая компания?

Передо мной ехали Инжен и Адекв. Они о чем-то тихо переговаривались. Когда моя диадема начала тревожно и недовольно гудеть, обернулись все. Даже их лошади. Не даром говорят, что лошади особые животные. Вон как чувствуют мое настроение. Может, мне махнуться? Ну эту молчаливую единорожицу, заведу себе молчаливую лошадь…

Тем временем Инжен и Адекв смерили меня ничего не выражающими взглядами и вернулись к своему разговору. Я попыталась отогнать дурные мысли. Как говорит Инжен, надо думать о хорошем. В это время над нами промелькнула тень, на миг заслонившая солнце. Мы одновременно подняли головы. Над нами кружила Винсентова химера. На ней очень смутно виднелась чья-то фигура. Две фигуры. Одна из них помахала нам рукой. Никто, кроме меня, не ответил проявлявшему дружелюбие вампиру. Разве что Моника пару раз пошевелила ушами.

Мы доехали до пляжа, и химера приземлилась. Раз никто не хотел здороваться с Кристером, ему досталась только я.

— Я так волновалась, все гадала, поймали тебя или нет… — признала я.

— Да все нормально. Винс меня даже не искал. — отмахнулся рыжеволосый вампир. — А говорят, ты в бегах совсем неплохо провела время.

Я в гневе обернулась на Инжена. Конечно, это не он распускал дурацкие слухи. Просто на Адеква я смотреть не могла. Диадема начнет ругаться. Впрочем, Инжен тоже умел хранить секреты. Он скорбно вздохнул и не стал оправдываться. Только агрессивно покосился на ничего не понимающего Адеква. На вас когда-нибудь косилось очень крутое руководство, очень злобно и выразительно? Пусть временное и очень симпатичное, но все-таки. На меня косилось многократно. Впрочем, речь не о моем мире, и не буду вспоминать о грустном. Просто от неприятных ощущений Адекв так заерзал, что мне стало страшно — как бы их прекрасный и спонтанный, но зыбкий союз с Инженом не развеялся. Потому я решила отвлечь их.

— А вы, мальчики, не желаете познакомиться с Кристером? Напрасно. Винсент любит вампиров. А заодно тех, кто любит вампиров.

Про то, что как-то раз Крис спас меня, я упоминать не стала. Диадема и без того проявляла явные сигналы довольства. А Кристеру было явно безразлично, кто как к нему относится. Лишь бы любило самое крутое начальство и свои признавали. Эх, хорошо быть любимчиком короля. Надо у вампиров пару-тройку уроков взять на эту болезненную тему.

К счастью для меня, душевная простота Кристера распространилась и на моих неразговорчивых приятелей. Он только равнодушно улыбнулся. Привык, наверное, что от него вообще обычно шарахаются. А тут вообще всего-навсего не разговаривают. Какая мелочь. Вот если бы на него напирали с намерением голову ему отрубить и сжечь потом… Я вспомнила, как Сальнес в порыве необузданных страстей уничтожил ведьму и вздрогнула. Хорошо, что мы его не взяли.

Глава 20

С Кристером на химере сидела женщина. Худая-прехудая. Почти ровесница мне. Это была Дебра, мой негуманный путь к Энаису. На ней были невероятные лохмотья. Понятно, почему вампиры ее так легко сдали. Да им у ней, небось, просто есть больше нечего. Она не была связана, но ее состояние никак нельзя было назвать нормальным.

— Я ее сильно загипнотизировал. — пояснил Кристер. — Мне даны определенные указания к действию.

— Понятно. — с привычным спокойствием ответил Инжен. — Так нам надо ждать ночи?

— Совершенно верно. Кровавую жатву лучше давать ночью. К тому же, демоны не любят днем являться в этот мир.

Я надулась. Да кто спрашивает, чего там любит этот доставший меня демон? Может, назло вызвать его прямо сюда?

— Надо доставить ее в усадьбу Винсента. — продолжил Кристер.

— Э…

— Так. Что у вас тут успело произойти? — с легкомысленным выражением лица полюбопытствовал Кристер.

Инжен вкратце объяснил.

— Так. Просто замечательно. Значит, у Энаиса больше нет дракона. А вы уверены, что он не шпион?

— Это представитель очень почитаемого семейства. — с упреком напомнил Инжен. — Такие не работают на демонов.

Кристер в это время проверял узду химеры. Я видела, как он сжал рукой одну из перемычек. Но Инжен был по другую сторону. Он увидел только дружелюбный крисов взгляд, глядящий на него поверх химериной головы.

— Слушай, тут куча бывших слуг Энаиса, которые больше не желают ему служить. Почему бы тут не появиться благородному дракону, который не желает быть благородным?

— Ну, хорошо. — сдался Инжен. — Все равно вам не избежать встречи. И объясни Анжелессе, что нас всех ждет, и когда удастся напасть на Энаиса.

Мы направились к королевской усадьбе. Кристер радостным голосом рассказал, что он должен лишить свою подопечную жизни. Она так и сидела верхом, глядя вперед пустым взглядом и ничего не говоря. Когда сердце ее перестанет биться должна явиться Смерть, которая и отправит преступницу на расправу демону. Вместе с ней должна буду проникнуть и я.

— Что с ней будет потом? — спросила я.

Кристер отбросил за спину рыжую прядь.

— Она ведь должна гореть без покаяния за свои дела. Но ввиду того, что она окажет содействие, ее простят.

— И вернут ей жизнь?

— И отправят в светлый мир. — таинственным голосом поправил меня Крис и возвел руки к небу.

— Как все сложно. — погрустнела я.

— Что? — уточнил Крис, больше из стремления поддержать разговор, чем из подлинного любопытства. Но я временно выпала из роли неунывающей владелицы диадемы, сильно радующейся всему в этом мире. Я уставилась на холмик, на котором я стояла, и начала орать:

— Слышишь, демон! Приходи, я тебя жду! У меня тут твои бывшие слуги, твой единорог и твой бывший дракон! Приходи, поговорить на…

Эхо разносило мои вопли по лесу. Договорить я не успела. Кто-то повалил меня на холмик и закрыл мне рот ладонями. Я на автомате искусала напавшего и дала ногой наугад. Судя по шипению, попала. Судя по тому же шипению, это был Инжен.

Это действительно был он.

— Кто давал команду вопить?! — прошипел он, гладя слегка помятую коленку. Видимо, я угодила именно в нее.

— Зачем ты меня повалил?! — обиженно противилась я.

— Да ты нас чуть до канжражки не довела!

Я оглядела наш далеко не ангельский отряд. Впечатлительный Крис смотрел на меня с плохо скрываемым любопытством. Типа — кто-то выпустил на корабле макаку и прогнал от руля рулевого, интересно, что будет? Конечно, ему-то что. Он в воде не потонет, и не оглохнет даже. Обидно. Подобие любопытства было на лице колдуна. Сначала, видимо, он просто решил, что на нас напали, и приготовился обороняться. Но сменить реакцию не успел. Так и стоял он с этим неповторимым выражением, одной половиной лица сигнализируя об опасности, а другой — о любопытном для науки открытии. Моника просто с позором спряталась за Кристера, видимо, решив, что он ей роднее. Мне даже показалось, что загипнотизированная преступница придала лицу какое-то выражение, среагировав на мои вопли. Может, в ухо ей поорать? Ну, так, из вредности. Чтоб этот рыжий королевский любимчик не мнил, что и мне шибко нравится. Подумаешь, никогда орущую хранительницу не видели, что ли? Правда, на этот мой вопрос они дружно признались, что еще ни одна хранительница и вообще ни один нормальный человек не звали Энаиса «кое об чем поговорить». Я погрустнела. Вот бедолага. Может, он и злодей, но это так грустно, когда тебя никто не рад видеть, и даже никто не зовет.

— А вдруг сработало бы? — виновато разводя руками, поинтересовалась я. Ну, угнетает меня это, жалко бедную жертву винсентовой политики, съеденную до костей бабенку. Кого она такая соблазнит? Отпустили бы бедную тетьку. А демона быстренько завалили бы как-нибудь вчетвером. Диадема, не успевая реагировать за моими настроениями, то мигала, одобряя стремление защитить одну из своих граждан, то гудела, видимо, ей тоже мой вопль не по душе пришелся. Хоть бы опять сломалась что ли, зараза. Вот вдруг демон ее схватит. А она не работает. Это была бы моя маленькая месть.

Команда еще раз смерила меня подозрительным взглядом, потом мы продолжили путь. Итак, королевская усадьба. Внимания на меня никто упорно не обращал. Еще бы. Себе дороже. Я под конец даже загрустила. Потом вспомнила, что у меня остались сигареты. Я их достала и прикурила. Потом я вспомнила, что в другом кармашке у меня сотовый. Я его нашла и включила. На звук обернулись все. Но, увидев, что это всего лишь чокнутая я с сигаретой и странной коробочкой, все вернулись к прежним делам. Только Инжен напряженно послал мне многозначительный взгляд. Но я только выпустила в ответ пар, не выпуская сигарету. Руки-то заняты. В одной сотовый, в другой грива единорожицы. Я еще попыталась улыбнуться ему свободной частью рта. Он испуганно моргнул и отвернулся, как будто кто-то показал ему использованную клизму. К моему удивлению, у меня было несколько пропущенных звонков. Я подсчитала время, когда они приходили. Выходило, что все два пропущенных вызова пришли, когда мы были в школе Алисити. Но удивило меня не это. Удивило меня их содержание. Создавалось впечатление, что мне их прислали, когда я была возле музея. Хотя нет, наверное чуть позже. Но это невозможно! С тех про в этом милом мире прошло уже несколько дней. А в смс-ках было написано: «Ты где? Телефон нашла?» — это был смс от Славика. «Мы уходим в общежитие» — гласила вторая смс, от Дашки. Хотя хорошо хоть, что мне вообще их доставили. Наверное, в моем родном мире на мне уж поставили крест, а парту занял кто-то другой. А может, никто не занял. Боятся. Теперь эта парта, наверное, проклята, ведь ее хозяйка, которая все время была в депрессии, пропала. Может, покончила жизнь самоубийством. И никому нет уже до меня дела. А я тут жизнь переосмыслила, и будто повзрослела, и теперь знаю, как выглядят эльфы, вампиры, да что там — даже демоны, хюльдры и орки. Нет, сигареты действуют на меня плохо. Я отказалась от намерения закурить вторую. К тому же, мы уже прибыли. Перед носом возвышался порог королевской усадьбы.

Я отвлеклась от горестных размышлений и поняла, что у Винсента прекрасный вкус. Убрав бесполезный телефон, который упорно в антибуржуазных целях не желал работать на королевской территории, я вошла в уютный особняк. Где-то тут у нас камера для допроса…

— А, явились! — прямо в ухо мне радостным голосом проорал Сарфит.

— Ну, как, не поймался демон на живца? — с улыбкой полюбопытствовал Чирпеш. Улыбка полуорка это что-то с чем-то. Зубки в нижней челюсти у него есть, хотя он их очень ловко прячет. Но во время дивных улыбок полуорка их видно. Откуда они знают, что я звала Энаиса? Слышали, наверное. Я ведь орала от души. Ой, блин! А ведь я там и дракона помянула. Надеюсь, он не принял это близко к сердцу? Но тут вмешалась Лусиа:

— Ты что, курила? — спросила она, глядя на меня такими глазами, как будто я продала родину. Я виновато кивнула. Но она не обратила на мое добровольное признание никакого внимания. — А ну, дыхни! — строго потребовала ведьма. Я послушно дыхнула. Лусиа спряталась за Чирпешем. Тут, отвлекая внимание от меня, в усадьбу ввалились Инжен с Адеквом, а также Кристер со своей тяжкой ношей. Челюсть Лусии поползла вниз. Разве я не знакомила ее с Кристером? Ой. Вроде, нет. А разве я ее не предупреждала, что он симпатичный? Ну, конечно, у Лусии очень обширное представление о мужской красоте. И она об этом знает. В ее понимании у каждого мужчины есть что-то занятное. Да что там мужчины! Она ведь даже со мной целовалась. Впрочем, может, тогда ее Адекв с Нарсисом так возбудили? С неестанется.

Тем временем Лусиа усердно облобызала Адеква. Густо бледнея, она видимо собиралась сделать то же и с Кристером, но ограничилась скромным знакомством. Она даже не стала, против привычки, здороваться заново с Инженом и со мной, хотя такие объятия были бы вполне в ее духе. Я бросила взгляд на Чирпеша и поняла, отчего она стала такая шелковая. У него почти вернулась на место вся орочья челюсть. Напомню, что при этом она выезжает вперед, как ящик с деньгами у старой кассы. А его глаза были невинные-невинные, как у младенца. Он даже вполне дружелюбно поздоровался с вампиром и колдуном с сомнительной репутацией. Вот так-то, дофлиртовалась с полуорками. Я посмотрела на Лусиу и понимающе ей улыбнулась. Она сделала большие-пребольшие глаза и налила в них слез, готовых вырваться наружу. Неужели у них так серьезно? Я грустно вздохнула.

— От тебя табаком пахнет. — брезгливо поморщился Чирпеш. — Пошлите обедать?

Мы охотно сменили тему и организовали небольшое знакомство. Только Кристер величаво отказался от еды, но к нему никто не подкатывал с провокационными вопросами. Ну, не едят вампиры человеческую пищу. Он сидел с нами за столом и поддерживал бесперспективную беседу, активирующую пищеварение.

После обеда мы собирались было прогуляться, но всех сморила усталость. Сколько впечатлений за один день, это уж слишком. Наша разномастная команда разбрелась по комнатам. Стало так тихо и хорошо. Домик в лесу, за окном ранняя зима. По комнате ходит освободившаяся Дебра. От неожиданности я вздрогнула, скатилась с кровати и села на полу, в ногах у худой потенциальной наживки для демона.

— Тссс! — взмолилась она. — Тс! Я все объясню! Только не шуми.

Я послушно закрыла открывшийся было рот и села на кровать.

— Как ты освободилась?! — почти тихо спросила я.

— Побудешь сиротой, и не такому научишься. — отмахнулась она и дружелюбно улыбнулась. — Слушай, ты за меня заступилась, одна была против моего жертвоприношения. Я не могу об этом так сразу забыть. Когда ты в лесу закричала, гипноз прошел. Я притворилась, что он действует. К счастью, Кристер слишком слабый вампир, чтобы обратить внимание на свои чары в дневное время.

— Но все вырубились. — до меня дошло.

— Я освободилась и подсыпала в обед снотворное. Только твою тарелку не тронула.

Я вспомнила, что во время обеда Крис не счел нужным сторожить пленницу и обругала его нехорошими словами.

— Слушай дальше. Сарфит шпион, его послал Энаис. Но по-моему он пытался сбежать, решил уйти от демона пока есть возможность. Я его связала на всякий случай.

— Зачем? — удивилась я.

— Так я ухожу! Энаис придет за драконом, он не выносит предателей. Придет, когда ты будешь слабее всего. И еще, как ты справедливо заметила, тут полно тех, кто его кинул. Инжена он прибьет, заберет единорога, а у тебя в лучшем случае просто отнимет диадему. Все, мне пора.

— Погоди! Куда ты пойдешь? Посторожи демона с нами. Поможешь его сделать. Винсент только с виду крут, а сам готов всех простить!

— Я знаю. Но я слишком дорожу свободой, чтобы как ты пресмыкаться перед кем-то, пусть даже это король. Все, будь здорова.

На этом Дебра подбежала к окну и выскочила в него, помахав мне на прощание рукой.

Я подбежала к окну. Надо же, уже вечереет. А впрочем… зима ведь, хоть и южная часть материка.

Я поежилась, надела накидку и пошла посмотреть на Сарфита. Когда я буду слабее всего… Так для этого надо лечь спать. Сарфит спал в комнате наверху, тщательно привязанный к кровати. Надо же, как она ловко владеет веревкой. Даже завидно стало. Я села в ноги спящего благородного дракона. Неужели он предатель? Неужели он на побегушках у демона? Я потрогала его волосы пальцем. Они казались настоящими волосами, только переливались даже в очень тусклом свете. Сарфит попробовал перевернуться. Ага, фик ему, связанному. Он бросил эти попытки и продолжил сон. Я мельком оглядела его и увидела, что кто-то успел хорошо обработать его раны. Лусиа, наверное.

Пытаясь придумать, на что потратить время ожидания, я пошла бродить по усадьбе. Слова Дебры меня обидели. Я не пресмыкаюсь! Надо ж просто так взять и обидеть человека. Вот злобная бабенка. Я грустно вздохнула и открыла дверь в сени. Тут мне в лоб со свистом что-то вдарило. Балка. Обморок, что ли? Падая на пол, я отчетливо успела увидеть ботинки Энаиса.

Прихожу в себя. Чем-то пахнет. Перед моим носом кто-то водит моим подарком — тряпкой, подарком фей. Я подняла глаза и увидела знакомую физиономию.

— Залар! — тихо прошептала я. — Ты сбежал!

Страшно похудевший, бледный, со взглядом полоумного, ураган Залар держал мою голову на коленях. Да что ж это такое? То усыпляют, то по голове бьют, то на полу держат. Коленки у замученного эльфа были острые и костлявые. Никакого понятия о комфорте. Я села.

— Я не сбежал. — грустно пояснил эльфийский принц и улыбнулся. — Тебя схватил Энаис.

— Правда? — без особого энтузиазма полюбопытствовала я. — А где он?

— Потерпи. Всему свое время. — грустно вздохнул Залар.

— Я так о тебе беспокоилась. — признала я.

— Со мной все в порядке. Было. Пока он тебя не схватил. — пояснил Залар и скорбно вздохнул. — Что ж ты так нелепо попалась? Тебе же сказали, будь осторожна!

— Подожди… А где это… кинжал мой? Мои друзья? — я заозиралась. Зрелище заунывное. Камера вроде тех, что были у Винсента. И даже с окошком вверху. Покрытым надежными решетками. Да уж, упакованы надежно.

— Кинжал твой отобрали слуги Энаиса. Друзья тоже где-то попрятаны.

— Он еще никого не порешил? — продолжала спрашивать я.

— Что? А, нет. Хотя, конечно, друзья твои как подарок ему на день рождения. Он из них половину ненавидит.

— Вот досада… и никто не сбежал?

— Нет.

Я грустно уткнулась в коленки. Что, даже Кристера схватили? Я вспомнила, как во время нашего знакомтсва мне в коленку запустили ножиком. Вот в эту самую.

— Не вешай нос. — Залар сочувственно похлопал меня по плечу. — Винсент не дождется вас вовремя и поймет, что случилось. А потом… ну, что-нибудь придумает.

— Да уж. Он фантазер. — грустно согласилась я. Минуточку… Я тут придаюсь депрессии, а эта зараза ни гу-гу! Я проверила свою голову. Диадемы не было. Вот гад! Или нет? Вообще-то, я от нее устала. Гудит, зараза, то и дело, в ухо прямо. Я вздохнула еще раз. Чем заняться? В голову лезла святая пустота. Я в облегчении бухнулась на спальное место — брошенную в углу тряпку. Буду отдыхать. Надоело ведь, одни стрессы. Первое время удивленный взгляд Залара мешал мне, но потом я все же уснула. Как танк на полянке.

Разбудил меня дружеский толчок в бок. Я забыла напрочь, где нахожусь. Потому наверное я дернула ногами от неожиданности. Раздалось дебильное ржание. Что-то непохоже на Залара. Я села и огляделась. Надо мной стояли стражники. Залар сидел в углу. В темноте отчетливо виднелась его бледная кожа на лице и руках.

— Чей это смех такой заразительный? — вяло полюбопытствовала я и глянула на самодовольно ухмыляющихся стражников. От моего комплимента один из них густо покраснел, а остальные шарахнулись, сделав синхронный шаг назад.

— Тебя желает видеть господин. — глумливым голосом пояснил стражник.

— Господин Друзь? — не врубилась я. Теперь отшатнулся и этот стражник.

— Господин Энаис. — все же пояснил он. — Тебя велено проводить.

— А у меня выбор есть?

Стражник равнодушно пожал плечами. Типа — есть. Вот видишь, девушка, симпатичную секиру? Я встала в горизонтальное впечатление, еще раз оглянулась на Залара и двинулась со стражей. Что-то у меня какое-то неприятное предчувствие. И с чего бы это?

Меня проводили в комнату, сильно напоминающую тронный зал Винсента. Только со знаком минус. То есть, если королевский тронный зал напоминал о чем-то высоком и прекрасном, то этот, наоборот, давил на психику мрачным исполнением. Высокий-превысокий потолок венчался остриями разных калибров, окружавшими одно большое медное острие. Вверх упирались колонны, больше похожие на сталагмиты, только очень высокие.

— Как тебе мое творение? — услышала я далекий голос. Я в это время разглядывала капительки на остриях-колоннах, никак не ожидала вопроса и тихо осела на пол, прямо так — с задранной головой. Впрочем, я тут же встала с таким видом, будто это было упражнение такое. Сядь, типа, с отвисшей нижней челюстью, а потом встань, и подбери челюсть обратно. Упражнение закончено.

Энаис сидел на троне. За его спиной была огромная арка, закрытая стеклянной полукруглой дверью. За ней живописно полыхало пламя. Я снова уронила челюсть на пол. Ну, до чего ж познавательная экскурсия! Ведь в глубине души многие хотели бы посмотреть на ад, но так, чтобы не остаться там, даже в виде своей души. Жаль, что случай не тот, чтобы просить о возможности осмотреть достопримечательности. Я собралась было сделать шаг навстречу трону, но пара стражников преградила мне путь копьями. Подумаешь, какие вооруженные. Не больно-то и хотелось. И тут я увидела ее — свою диадему.

— Желаешь получить ее обратно? — усмехнулся Энаис. Я изволила наконец обратить свое внимание на него. Мне показалось, что он похудел еще больше, чем плененный им эльфийский принц. Но выражение лица оставалось лживо-равнодушным. Все те нелицеприятные слова, которыми его описыали другие, пришлись бы сейчас как раз в пору. Его глубоко посаженные глаза смотрели так, что казалось, что тела у меня нет вообще, или что это стеклянная поделка, и он преспокойно разглядывает меня насквозь. Мне показалось, что у него появились пучки седины. Но потом я вспомнила, что это всего лишь его человеческое очертание.

— Тебе велели убить меня, не правда ли?

— Сам виноват. — буркнула я. — Какого хрена вы меня притащили?

Энаис провел пальцами по пряди волос, опутавшей плечо.

— Я тебя не тащил. Тебя диадема выбрала. А тебе вот какого черта понадобились мои слуги, и зачем ты их переманила?

— А они мне понравились. — томно сообщила я.

Энаис, видимо, ожидавший ответа на свой лад — вроде, никого я не переманивала — поперхнулся. Потом сделал знак стражникам. Передо мной появился мой заговоренный клинок. Его вытащил из-за пазухи один из стражников. Я, не веря глазам, с трепетом взяла оружие за головку. Его острие еще было соответствующего цвета. Зелье действовало. Может, Энаис садомазохист, и мне следует заколоть его, а потом взять деньги за принесенное удовольствие? Так я, если что, и наручниками могу отхлыстать. Или я что-то путаю?

— Я дам тебе шанс убить меня. — какой же у него жуткий голос. Спокойный, как у Инжена, но опять-таки со знаком минус. Угнетающий какой-то, словно он громко думал при этом: а не шла бы ты, мать, куда пониже, а заодно поглубже? — Но тебе придется преодолеть этот путь ко мне.

Я призадумалась. Нет, точно садомазохист. И еще просто мазохист.

— Посмотри, кто будет тебя провожать. — продолжил демон. Тут же из — за моей спины в зал под конвоем ввели мою банду. По порядку шли Инжен, Лусиа и Чирпеш, а еще Кристер и Адекв.

— А где Сарфит? — возмущенно полюбопытствовала я.

— Сарфит младший мой. — злобно процедил Энаис.

— Да фик тебе! Мы его себе забрали. И где Моника?

— Единорожица отправилась домой.

— Ты ее не покарал? — от души удивилась я.

— Я еще никого не карал. Когда она бегала по пляжу, она съела несколько белых магов, которых я терпеть не мог. Я ей вынес благодарность и отпустил ее.

Наступило молчание. Мне показалось, что демон не совсем безнадежен. Вон, признаки чувства юмора светятся, как свечи во тьме. По крайней мере, черного чувства юмора.

— А если ты хочешь Сарфита, ты его получишь, если он, конечно, выживет.

— Выживет? — рассеянно переспросила я. У меня мысли были заняты другим. Я вспоминала — а нет ли педагога, который занимался совсем трудными детьми? Ну, очень трудными, прямо-таки адскими?

— Да. Знаешь, у тебя появились недоброжелатели. — холодно порадовал меня демон. И тут же в зал ввели недоброжелателей. Что вам сказать? Среди них оказались две странные подозрительно знакомые девушки, оборотень, знакомая магиня с пляжа, а еще Сарфит. Безумный взгляд последнего мог подпалить даже сугроб зимой, и я поняла, что Энаис припомнил ему плохое как следует. На секунду мне стало жаль неудавшегося беглеца. Но потом у меня возник здоровый вопрос — а почему их поставили напротив моих друзей?

— Знакомься. — усмехнулся Энаис. — Эти две девушки, Каська и Юстя, ведьмы. Одну из них — да, да, вот эту, с сединой, вы с Адеквом подбили на пустыре.

Я уставилась на девчонок. Так вот почему они мне знакомы! Как же они спаслись от нашей с Сальнесом проделки?

— Каська еле спаслась от вашей атаки. Юстя перетащила ее с оборотнем в другой мир.

Ничего себе, так это она от нашего нападения такая стала? Я припомнила, что это была умопомрачительная девушка с черными гладкими волосами. Нет, волосы остались. Только спереди их обрамляли два белых пучка седых волос, а лицо выглядело как после неудачной пластики. Вот платье осталось таким же умопомрачительным. А Юстя выглядела точно как сестра до нашего дивного знакомства, только платье было зеленое.

— Это оборотень, которого вы ранили. Еле на ноги его поставили. Он очень на вас зол. Его звать Дериан.

Я перевела взгляд на оборотня. Так это тот же! Вот уж «повезло», нечего сказать… Я вяло улыбнулась, как будто меня мой парень знакомил со своим семейством. Оборотень в ответ рыкнул так, что отшатнулись все, включая измятую Каську. Только Энаис равнодушно взирал на нас с трона.

— А это глава ордена магов светлых ветров, Кая. Вы виделись на пляже. Тебя там должны были принести в жертву.

Я смерила презрительным взглядом коротышку на каблуках. Подумаешь, да я бы ее одним запахом перегара добила бы в лучшие времена.

— А Сарфита вы все знаете. И кажется, даже успели к нему привязаться. Я тоже страшно к нему привязан. — с чуть уловимой толикой ненависти пояснил Энаис. Бледный Сарфит с заострившимися чертами лица сошел бы за мертвого, если бы лежал с закрытыми глазами. Но они были открыты и метали молнии. В чей адрес? Я так и не поняла. Мы ведь и познакомиться толком не успели.

— Итак, тебе предстоит идти ко мне с твоим заколдованным кинжалом. Тебя будут останавливать твои недруги. Ну, а друзья должны тебе помочь добраться.

— Не наигрался в чахорду. — констатировала я.

— По-прежнему блещешь эрудицией. — усмехнулся Энаис. — Итак, друзья мои, старт!

Я рыкнула и бросилась к нему. Первой мне рискнула преградить дорогу Кая, но ей преградил путь Адекв. Она метнула в меня огненный шар, но силу на время боя Адекву оставили. Огонь столкнулся со льдом, и оба шара растаяли, вступив в ожидаемую реакцию. Далее с диким ревом на дороге появился Дериан, замахнувшийся когтистой лапой. Ему по уху заехал Кристер, и оборотень улетел вдаль. На Кристера напал Сарфит. Вампир не ожидал такой подлянки. Я не увидела, что между ними случилось. Но не заметить яркую вспышку было невозможно. И вместе с ней раздался гневный и болезненный одновременно крик Кристера. Ну, конечно, вампира победить — много ума не надо. Достаточно яркого света… А, Кая. Ну, погоди, за Кристера волосенки повыдергиваю.

Сарфит мелькнул у меня перед носом, опалив воздух золотыми волосами, и оказался верхом на полуорке. Ненадолго. Через миг собравшийся полуорк переложил дракона с безумным взглядом на спину и схватил цепко, не собираясь отпускать. Лусиа самозабвенно сражалась с Юстой, успешно свалила ведьму и без зазрения совести работала копытами, с легкостью уворачиваясь от колдовских молний. Инжен поначалу позорно проиграл Каське, не среагировав достойно на нападение женщины. Но потом он реабилитировался. Когда я пробегала мимо них, он делал разгневанной ведьме железный захват, игнорируя магию. За спиной раздался рык оборотня. Видимо, кому-то удалось его накрыть. Не знаю, что там происходило. Самодовольно улыбающийся демон, увидев, что моя банда тоже не лыком шита, перестал улыбаться. А когда я вышла на финишную прямую, он и вовсе перестал веселиться, а просто позорно бежал куда-то за трон. Я разгневанно крикнула, но диадему не забыла. Какое это было ощущение! Как будто я вернулась домой. Ее свет оказался теплым и уютным. Я благоговейно одела ее на голову. В себя меня привел чей-то гневный крик. Кажется, Кая. Я мельком успела увидеть, как Сарфит стаскивает ее с Лусии. Ну, что ж, одуматься никогда не поздно. Правда, его тут же огрел по голове вернувшийся Дериан.

Глава 21

Я бросилась за демоном. Его темные волосы метнулись в тени одного из проходов, оказавшихся за аркой. Я побежала следом, но неожиданно он вернулся. Очень странно вернулся — спиной. А провожала его одна моя старая знакомая, которой я особо гордилась. Такая костяная, в черном балахоне. С косой. Она упирала демону в шею свое холодное оружие. У ней из-за спины выбежал бледный Гильберт и бросился мимо меня к сражающимся. Через мгновенье все стихло.

Смерть продолжала напирать на Энаиса. Он прилежно пятился. Наконец она повернула глазницы ко мне и дружелюбно помахала мне рукой. Я ей широко улыбнулась в ответ.

— Здравствуй, подружка. — своим вкрадчивым голосом сообщила Смерть. — Смотрю, ты тут развлекаешься, блин, вовсю.

— Ага. По тебе вот соскучилась. Там Кристера не до смерти убили?

— Нет. Нежить убить сложно. К тому же, Кристеру еще предстоят кое-какие дела тут, на земле. Как и всем вам, кроме него. — Смерть снова ткнула лезвием демону под шею.

— Я требую адвоката. — прошептал он.

В это время Гильберт вернулся. Вместе с ним примчались Лусиа и Инжен, Чирпеш и Адекв в довесок.

— А где Крис и Сарфит? — полюбопытствовала я.

— Они там. — помятый, но бодрый Инжен показал рукой за спину. — Отдыхают немножко.

— Они живы? — уточнила я.

Инжен кивнул. Видимо, перестарался, потому что стремительно стал падать вслед за головой. Его поймал Чирпеш, но не удержал, и тоже собрался прилечь. Падение остановил запыхавшийся и в общем взмыленный, но зато целый Гильберт. Наш ожидающий взгляд дружно упал на Энаиса.

— Можно я его чикну? — спросила я шепотом.

— Не. Он теперь мой. — протянула Смерть. — Тормоз ты, раньше надо было.

Я смущенно потупилась. Энаис что-то затянул.

— Ты еще не все сказал, негодник? Я за тобой охочусь с прошлого заговора! — упрекнула его Смерть. Действительно, что это он? К нему женщина обращается, а он вырывается еще.

— За мной придут! Меня освободят! — сопротивлялся он.

— Это вряд ли. — прогнозировала Смерть. — Знаешь, чтобы у тебя были сторонники, недостаточно только угрожать и запугивать.

— Я еще заманивал и обманывал. — буркнул демон.

— Пойдем, безобразник. Ты мне всю статистику погубил со своей нелепой войной.

Костяная рука взяла демона за ладонь.

— Нет! Подожди! Не надо, я исправлюсь, я… добрее стану…

— Не зли меня, демон. Идем. — она обернулась к нам и помахала косой: — Еще свидимся, когда-нибудь.

Все помахали ей в ответ, как будто говоря: «Да, да, будем ждать». И Смерть увела коварного злодея. Мы остались в гордом одиночестве. Надо же. Гильберт оказался прав. Я осталась собой, и обошлось без убийств. Смерть забрала его сама.

— Гильберт! А ты здесь откуда? — опомнилась я.

— Я тоже рад тебя видеть. — фыркнул Гильберт. — Для начала пойдемте осмотрим раненых, а то у Смерти появятся симпатичные дракон и вампир.

Мы послушно двинулись за ним. По сути, ранены были все, кроме меня. Просто особо тяжелыми ранеными оказались Кристер и Сарфит. Дракон уже пришел в сознание и пытался прийти в себя окончательно. Мы похлопали его по плечам, отчего он чуть не свалился обратно на пол, чтобы переждать наше чистосердечное приветствие. С Кристером все было намного хуже. Я хорошо помнила, как на него влияет свет. Он лежал без движения, страшный, как ядерная война. Нет, такого его Смерть не заберет. У нее и получше найдется. Я опустилась возле него на пол. И как узнать, жив он или нет? Выглядел вампир так, как будто кто-то взял нож и плохие нитки и перекроил ему кожу — очень фигово перекроил. А на руках выросли когти — очень впечатляющего синюшного цвета. Губы почернели.

— Да жив он. — от голоса Гильберта я чуть не прилегла в тихий обморок.

— Что с ним?

— Кая шар разорвала, прямо у него перед носом. — ответил Адекв. — Свет его сразил. Если бы не наложенные заклинания, его прах был бы давно развеян.

— Он проснется?

— Возможно. — пожал плечом Гильберт. — Придется ему некоторое время полежать в надежном месте, а потом полезно питаться.

К нам, прихрамывая, подошел Сарфит. Он устало повис на плечах Гильберта и Чирпеш. Чирпеш болезненно поморщился, но сползать на коврик не стал. Собственно, тут и коврика не было. Но портить плитку тоже неинтересно. Она ж холодная.

— Простите, ребята. — прошептал Сарфит. — Энаис умеет уговаривать.

— Умел. — поправила Лусиа, а Гильберт чуть опять утешающее не похлопал дракона по плечу, но вовремя одумался.

— А где он? — проявил любопытство дракон.

— Смерть его забрала. — ответил Гильберт.

Дракон смерил архивариуса равнодушным взором.

— Архивариус, кажется? Какими судьбами?

— Да тут нам принесли дурные вести. — пояснил Гильберт. — Заглянула к нам некто Дебра и сказала, что вас всех взял в плен демон.

— Дебра? — удивилась я. — Она ж не собиралась пресмыкаться перед Винсентом!

— Да ей кто-то сказал, что он отходчивый. Ты не знаешь, кто? — больше для вида полюбопытствовал Гильберт.

Я с наглым видом отрицательно покачала головой.

— А кто его знает, чего он морррргает? — раздался знакомый голос. Сарфит малодушно стал сползать в обморок. Ну, какая же у него восприимчивая психика! А еще дракон. Адекв автоматически метнул ледяной заряд, но успел его развеять, увидев черного ворона.

— А, Гамлет. — хором сказали мы с Гилтьбертом.

— Быть или не быть, вот в чем вопррррос. — подтвердил Гамлет и спланировал к нам.

— А где команда демона? — дошло до меня.

— Винсент дал мне указание всех устранять, если мешаться будут. — пояснил Гильберт.

— С каких это пор ты у него в подчинении? — удивилась я.

— Я не в подчинении! — возмутился Гильберт и пояснил: — Когда Дебра сказала, что вас пленил демон, мы быстро нашли вас по диадеме. Сначала Винсент был в гневе и собирался казнить Дебру. Пришла Смерть. Но я его убедил, что силы лучше бросить на демона. И мы привели Смерть к Энаису.

— Что теперь с ним будет?

— Не знаю. Она не разрешила его убить. Сказала, что управится теперь без нас. Сказала, что теперь он не угрожает никому, ни людям, ни эльфам.

— Блин, эльф! — я хлопнула себя по лбу. — Здесь же эльф в плену томится. Давайте его выпустим!

— Спокойно. — предложил Гильберт. — Кто там у тебя?

— Эльфийский принц. Он уже недели две по подземельям мается. А ведь там даже поспать негде.

— Да… э… извини… Это ты меня к кровати привязала? — не вовремя ошарашил всех — а особенно меня — Сарфит.

— Что?! Нет! Это Дебра. — я запнулась. Здоровски получается. Связала, чего-то поделала, пока все были в отключке, и сбежала. — Наверное. — уточнила я.

На меня все смотрели с таким упреком, что мне стало стыдно. И главное, за что? Не вяжу я к кроватям беспомощных драконов.

— Так кто у тебя на кровати в темнице? — сурово поинтересовался Гильберт.

— Никого. — совсем растерялась я, но потом опомнилась. — Да говорю же, Залар там.

И чего ко мне цепляются? Особенно этот, возрастной библиотекарь. Мы разделились. Сарфит был отправлен показывать дорогу в покои, где раненым можно было бы оказать помощь раненым. А мы с Гильбертом пошли за королевским эльфом. Залар встретил нас в искреннем и радостном удивлении. Мы вывели его из подземелья и пошли выяснять у Сарфита, где здесь кухня. На кухне уже самозабвенно копошился Инжен. Я скептически оглядела его и заметила, что его раны успели перевязать. А может, он сам перевязался. Помнится, при дворце Энаиса он числился лекарем, или медбратом. Только его волосы, основательно потрепанные Каськиными нежными руками, торчали во все стороны и сыпались вслед за ним по всей кухне. Мы хором на него наорали, обвинив его в полной антисанитарии. Он послушно отступил, сев в уголочке с чашкой чая.

— Дети мои. — только однажды заявил он. От неожиданности «дети», включая Гильберта и Залара, уставились на Инжена. — У нас осталось важное дело. Нам нужно найти дочь Сальнеса.

Наступило молчание.

— Так. Кто ее успел увидеть? — попытался устроить мозговой штурм он.

Мы переглянулись. Потом наши блуждающие взгляды сошлись на Заларе и Сарфите. По стечению обстоятельств дракон, отказавшийся лежать, когда сейчас все будут трапезничать, оказался возле эльфийского принца. Под нашим безмолвным мысленным обстрелом они сблизились еще ближе и смущенно уставились в стол.

— Плохо. — с грустью констатировал Инжен.

— Так это… надо стражу допросить. Надо допросить свидетелей… — подала идею я.

— Ага. Надо допросить трон. — усмехнулся Гильберт.

— А хорошая идея. — поделился ощущениями Залар. Все обратили внимание на него. — Ну, что молчим? Гильберт!

Архивариус дернулся и стыдливо покраснел.

— А я согласен на эксперимет. — тихо, но очень заметно влез Адекв.

— И я. — напомнила о себе Лусиа.

— Давайте Нарсиса позовем до кучи. — подлил масла в огонь Чирпеш.

— Не надо Нарсиса! — среагировал Гильберт, причем в один голос с Адеквом. А Гильберт еще добавил: — Я согласен принять участие в эксперименте. Ведь трон действительно может знать, где девочка. Негоже бросать в аду эльфийскую малышку.

— Вы будете допрашивать трон? — от души удивилась я. — У Энаиса есть галлюциногены?

— Нафика нам галлюциногены? — удивился Гильберт. — У нас магия есть.

Я стыдливо смолкла и хлопнула залпом чашку чая. Перед глазами все поплыло. Да что ж за чаи у них тут такие.

Глава 22

Я проснулась в незнакомой комнате. В мягкой-премягкой кровати. Я с наслаждением потянулась. Как спокойно, тепло и хорошо, и совсем не тянет вставать. Но я встала и подошла к окну. Правда, тут же шарахнулась от него подальше. За окном бушевала родина Энаиса. А может, не родина. Может, он этот замок у кого-то отобрал, и просто временно тут гостил. Ведь жить тут невозможно! Хотя… кажется, вон есть прогалины, правда, далеко, но там ничего не горит. Все же, любопытно было бы тут все осмотреть…

В комнату едва слышно вошел Сарфит.

— Ты в порядке? — поинтересовался он.

— Да. Зашел мне помочь?

Дракон молча кивнул.

— Сам — то как?

— Иду на поправку.

— Голос еще не вернулся. — заметила я.

— Когда из тебя долго качают кровь, сразу восстановиться сложно. — тихим голосом поведал мне Сарфит.

— Что ты будешь делать, когда мы отсюда уберемся? Ты ведь с нами?

— Конечно. Я должен вернуться домой.

— Где твой дом?

— В горах Людре.

— Они ж на севере. — припомнила я. — Холодно там.

— Зато нежеланных гостей мало. — улыбнулся он в ответ.

Дверь опять открылась. Вошел Гильберт.

— Сарфит младший! Тебя только за смертью посылать! — громогласно объявил он и испуганно замолк. Потом уже спокойнее поправился: — Тебя зачем сюда послали? Позвать Анжелессу на ритуал.

Я с интересом посмотрела на дракона. А я-то по наивности думала, что его сюда позвали, чтобы он мне помог, если я себя чувствую плохо.

— Вы до сих пор не провели ритуал? — уточнила я.

— Нет, конечно. Нам тоже надо набраться сил, хоть нас целых четверо.

— Как вам не стыдно! — упрекнула его я. — Ребенок неизвестно где, может, в самом пекле!

— Как ты себе это представляешь? Из нас нет ни одного полноценного колдуна! Залар полон дружеских намерений, но слаб. А Адекв сама знаешь какой мастер в великой магии. Лусиа тоже еще недоучка. К тому же, ваш славный ритуал лишил ее силы.

Я погрустнела. Как же эти дохлятины будут трон допрашивать?

— К тому же, твоего любимца надо было отправить к Винсу.

— Какого любимца? Гильберт, ты чего несешь? — удивилась я. Вообще-то, мой любимец это Гильберт, а он вот стоит, мозг мне парит. Но потом я поняла, что это он про Кристера. Я злобно поскрежетала зубами и решила подыграть вредному архивариусу: — А! Крис! Ну, и как? Не повредили его? Ему еще мои сексуальные фантазии реализовывать.

Гильберт, который, кажется, был страшно доволен своей шуткой, немедленно поник, но все же ответил:

— Да нормально с ним все. Алосно ругался сильно, а Винсент будто и не удивился. Так почему ты не ведешь нам хранительницу?

— Ну, она так душевно со мной разговаривала…

— Опять! Анжелесса! Ты тут кончай нашим зубы заговаривать!

— Что? Я не виновата, что у тебя времени нет на драконов. — я поглядела на Сарфита, вспомнила, что о нем говорил Инжен, и прибавила: — На высокородных, при чем.

Сарфит благодарно хмыкнул мне, а на Гильберта уставился с выразительным упреком.

— Я?! У меня?! Да мне… — Гильберт сбился и стал бурчать что-то неразборчивое в свое оправдание, развернулся и пошел к выходу, злобно потрясая руками. Мы, тихо посмеиваясь, пошли за ним.

Когда мы вошли в зал, все уже были там, включая, естественно, трон. Все оглядели наше явление, а потом снова вернулись к разговорам, которые вели и до этого. Шла подготовка к ритуалу. Четверка его руководителей должна была предоставить заклятие, какой-нибудь кусочек демона (Лусиа откопала в помойке волосы похожего цвета), еще им нужна была магическая поддержка и кровь драконов. Последней должно было быть много в замке, но найти ее не удалось. Все напряженно смотрели на Сарфита. Он и без того был слишком слаб, и даже царапину на нем ставить никому не хотелось. Но я знала, что делать. Когда вопль дракона, лишающегося клока бесценных волос, стих, мы дружно выглянули в окно. Нам показалось, что громогласный крик затушил адское пламя. Но пламя, как назло, было на месте. Это у нас уши так отнесло ветром, что в них унеслись и глазные яблоки, и видеть стало трудно. Вот так мы одновременно оглохли и ослепли. А все из-за несчастного клока волос. Тут мы вспомнили про Сарфита и проверили, не сбежал ли он от нашей ненормальной компании. Он не сбежал. Даже упрека в его глазах не было. Только эхо стихающей боли.

— Отлично. — заявил Гильберт, когда наша коллективная контузия прошла. — приступим.

И мы почти уже приступили. Только один голос заботливо внес предложение:

— Давайте не будем ее привлекать к участию. Она и так задолбалась в нервный обморок падать.

Все в удивлении повернулись к Инжену. Я умилилась. Сердобольный наш, один обо мне заботится. Правда, очень своеобразно. Я бы даже сказала, от такой заботы стыда не оберешься.

— Да, действительно. Говорящий стул это большой стресс. — подтвердил Чирпеш. Он сидел прямо на ступеньках к трону и держал в руках нечто, напоминающее жареный попкорн. — Пошли сюда, Хранительница. Если будешь падать в обморок, я тебя поймаю.

— И угостит при этом початком. — угрюмо буркнула Лусиа, видя, как полуорк пытается приобнять меня второй рукой. Я успеваю дико по ним соскучиться даже за очень короткий период. Потому, плюнув на угрюмую ведьму, я в ответ придвинулась к нему ближе. Гильберт дернул за руку ревнивицу, Адекв приблизился сам. Возле мельчешил золотоволосый дракон.

Стартовал Гильберт. Он поднял свой узорчатый посох и стал читать нечто странное и страшно красивое. Я вспомнила, как он заставил меня читать письма эльфов нетрадиционной ориентации и открыла от любопытства рот. Но в это время к трону подошла Лусиа, собираясь положить на трон волос Энаиса. Тут же произошло нечто, больше напомнившее световое шоу. Волос вспыхнул красноватым светом, а потом этим светом охватило все кресло. Адекв протянул руку и сказал несколько слов, и свет распространился уже на всю честную компанию. Сарфит скорбно вздохнул, подошел с выдернутой у него моей беспощадной рукой прядью волос и положил их на сиденье. Впрочем, они его не коснулись, исчезнув в золотистом сиянии, возникшем на мгновенье. При этом на меня не было брошено ни одного укоризненного взгляда. Вот что значит благородный род. Я умилилась и так сползла от избытка чувств в дружеских объятиях Чирпеша, что он даже с опаской меня подхватил, но кукурузу не отпустил.

Тянущаяся речь Гильберта остановилась.

— Здравствуй, дух, будь ты добрый или злой. — плавным голосом поздоровался Гильберт.

— Здравствуй, архивариус. Я с тобой разговаривать не буду.

Голос трона сильно напоминал голос Энаиса. Даже манера общения была похожа. Только отзвук был стальной, как будто говорили несколько голосов сразу, включая мужские и женские.

— Тебя не спрашивали. — также томно ответил Гильберт.

— Тогда я пошел. — медленно ответил голос.

— Стоять, озабоченный извращенец. — преспокойно заявил архивариус и треснул по трону своим посохом. Вот, теперь у меня есть товарищ по несчастью. Я почувствовала к креслу что-то родное, почти родственное. Захотелось даже как-то поговорить здесь по душам. — Говори, чего надо?

— А у вас эльфиек случайно с собой нету? — задумчиво полюбопытствовал голос.

— Как тебе не стыдно! Здесь дети! — певучим голосом протянул Гильберт.

— Как тебе не стыдно врать мне так! — упрекнул его голос. — Нет здесь детей. А вот я хочу пообщаться с женщиной, которая сейчас хотела меня обнять.

Все не сговариваясь обернулись ко мне. Да что ж за мир такой! Здесь даже троны умеют читать мысли. Под общим любопытным взором я смущенно принялась изучать заусенцы на ногте. Ну, почему они сразу подумали, что это я? Даже обидно как-то. Правда, скорее всего, это и правда была я. Но они ведь не знают!

— Пойди сюда, сердобольная наша. — начал было Гильберт, но потом решил поторговаться: — Слушай, но это неопытная Хранительница.

— Совсем неопытная? — почему-то погрустнело кресло.

— Да. — ответил по инерции Гильберт, но потом отвесил трону воспитательную порку посохом. — Я не в том смысле! Я говорю, что если ты ее испугаешь, она тебя может утащить куда-нибудь. На переработку дров, там.

— Я золотой. — равнодушно ответил голос.

Гильберт не обратил внимание на подколки мебели и уточнил:

— Может, тебе подойдет хюльдра? Она симпатичнее.

От такого заявления я с досадой пнула доверчивого Чирпеша локтем в живот. От неожиданности полуорк выпустил меня. Но хрустеть попкорном не перестал. Ну, кто вот он после этого? Вообще, кто они все после этого?

— Не. Не люблю людей с копытами. — равнодушно отвергло Лусию кресло с царскими замашками.

— Но она легче с тобой договорится.

— В смысле? — испугался трон, но потом взял себя в руки, или что там у него: — Да не могу я с ней говорить. Она местная. Мне нужен тот, кто не будет мозолить глаза.

— У тебя глаз нет. — буркнул Гильберт, но спорить не стал. Он повернулся ко мне и поманил меня пальцем. — Ни о чем лишнем не спрашивай. Он соскучился по общению. С ним редко разговаривают…

— Пока что вообще в первый раз. — вставило кресло.

— Так что ты свою милую привычку всех убалтывать придержи до лучших времен. — продолжил давать рекомендации Гильберт.

Я не особо оптимистично улыбнулась ему и повернулась к трону.

— Че надо? — пытаясь говорить дружелюбно, полюбопытствовала я. Гильберт закатил глаза и попытался упасть в обморок. Действительно, чего это я? Это ведь нам надо!

Окутанное красноватым светом кресло заинтересовалось:

— Ээээ… А ты намерена меня ублажать?

— Ну, не сразу же тебя отправлять на переработку. — попыталась реабилитироваться я.

Трон поперхнулся и заговорил снова:

— Вызывает блин каждый кому не лень и потом резину тянет…

— Где кровь дракона? — выпалила я. Я спиной почувствовала, как кто-то сзади пошатнулся. А может, это Гильберт попытался дать мне по уху посохом.

— Кровь Сарфита в подвале номер три. Инжен проведет. Там код нужен. Что еще?

— Мы ищем одну девочку. — вставила я.

— Была тут девочка. — дружелюбно поделился трон.

Все затаили дыхание.

— Как это «была»? Куда она делась?

— Подожди, девочка. Ты вопросы задаешь неправильно. Сначала надо спросить, та ли это, кто вам нужен. — упрекнул меня трон.

Все выдохнули. Как мне показалось — облегченно. И легче всех стало дышаться Гильберту. А трон наоборот вздохнул. Грустно так.

— В общем, вы ищете маленькую эльфийку, дочь полоумного эльфа.

— Он не полоумный! — вспыхнула я. Диадема немедленно одобрительно погудела. Да что она такое нашла в этом заносчивом эльфе? Вот балдеет ведь, когда я за него вступаюсь.

— Неважно. — мне показалось, будто трон отмахнулся одной из ножек. — Главное, что она была здесь. Энаис хотел придержать ее для себя, для каких-то темных делишек. Но на нее напали.

Все разом ахнули. Да, может, сам эльф не подарок, но маленькая девчонка не виновата.

— Подождите. — брезгливо попросил трон. — Ей хотели отдать кое-какую важную должность. Но прошлому претенденту это не понравилось. Он создал заговор. Эльфийка жива, но ее ранили. Энаис, конечно, умом не блещет, но до сих пор ему дико везло. В общем, он раскрыл заговор и спас девчонку. Ее раны были опасными. Да и обстановочка тут, сами видите… В общем, он ее увез.

— Куда?!

— Туда.

— Сосредоточься. — взмолилась я.

— Ну, туда. В лабораторию Смерти.

Наступило гробовое молчание. Я медленно окаменевшими ногами переступила, повернувшись к Гильберту.

— Где это?

Он поморщился. Ясно. Объяснять долго, или не хочет говорить это при всех. Я снова повернулась к более разговорчивому трону.

— И что?

— «И что»? — удивился он. — Прогуляетесь к лаборатории Смерти, найдете девочку, вернете эльфу, и ты…

Трон замолчал.

— Что? Что я? — я чуть было не затрясла трон.

— Все. Я больше ничего не знаю. Будьте здоровы, я пошел.

— Спасибо, дух. — успел прошептать Гильберт.

— Не за что. Заходите, если что. — уже удаляющимся хриплым голосом попрощался вежливый трон. Сияние померкло окончательно. Никаких следов колдовства на троне не было. Мы облегченно расселись кто куда. Лусиа попыталась было взобраться на трон, но Гильберт оттащил ее за руку. Вообще-то, обычно он оттаскивал за шкирку или за косу. Но в этот раз это была ведьма, к тому же, тут сидел ее потенциальный ухажер, у которого временами появлялись клыки. Вот если бы это была я, он бы так меня и стащил. И никто бы не вступился. На мои пораженческие мысли противно мукнула диадема.

— Что тебя не устраивает? — удивился Гильберт.

— Ничего. Все просто супер. — огрызнулась я и отвернулась. Фик тебе, грубиян, а не моя откровенность. К моему удивлению, у меня за спиной уже стоял Инжен.

— Думай о хорошем. — сквозь зубы напомнил он. Я кивнула и послушно подумала о хорошем — как Гильберт сам себе дает по лбу своим долбанным посохом. Раздался странный звук. Я огляделась, пытаясь выявить его источник, но ничего не вышло. Я поняла, что это был смех. А смеялась диадема. Больше никто не мог издать это хрюканье, похожее на свинью, пытавшуюся хрюкать, когда у ней сильная ангина. Кто бы мог подумать. У этой заразы есть чувство юмора.

— Э… что это было? — Инжен ближе всех стоял ко мне, потому, ясное дело, услышал ржанье диадемы.

— Гильберт потешный. — хладнокровно пояснила я ему, одарив по завершении нелепого объяснения вялой улыбкой. Не знаю, понял он что-нибудь или нет, но вид у него был такой, как будто я опять залпом выпила чашку местного чая, но в обморок не грохнулась. Бедная жертва предрассудков. Почему диадема разрешает его обижать? Я ведь из вредности не буду этого делать.

— Вообще-то, ты выглядишь странно. — тихо предупредил он.

— На себя посмотри. — на автомате ответила я, от неожиданности забыв о своем свежеотданном самой себе обещании. Инжен фыркнул и отошел, поняв, что падать в обморок я не намерена.

— Подожди! — я двинулась следом. В это время остальная банда, под впечатлением ритуала, разбрелась по углам. Гильберт самозабвенно выпытывал у Сарфита, где тут могут быть магические склады. Лусиа пошла чинить разборки еще не доевшему кукурузу Чирпешу. А Адекв старательно обыскивал трон, пытаясь что-то отыскать и понять.

— Не буду. Ты на меня обзываешься. — огрызнулся Инжен.

— Я на тебя? — удивилась я. — Кто сейчас стал наезжать на мой внешний вид?

— Я не наезжал. Я только хотел тебя предупредить. Ладно уж. Говори, чего надо?

— А… — от неожиданности я замялась, хотя вопрос до этого казался более чем невинным. — Это… Ну, блин, в общем, где тут ванна?

Инжен посмотрел на меня так, как будто за очень короткое время забыл, что он мастер по контролю собственных эмоций. Все-таки я плохо на него влияю. Надо следить за собой. А он тем временем продолжил тупить:

— Ванна? Но ведь, это… — Инжен оглянулся на Гильберта.

Я скорбно вздохнула. Чего тут себе навоображал этот линялый тип в потертых кроссовках?

— Ты меня не так понял. — без особого оптимизма попыталась объяснить я. — Мне просто помыться надо.

Ну не объяснять же ему, что мне невесть как любопытно посмотреть на демонскую ванну. У Гильберта я ее уже видела, у Винсента тоже. В общем, будет такая милая ванная в моей коллекции впечатлений.

— А. Ну, извини. Просто у тебя иногда взгляд такой…

Я сделала вид, что мне все равно. Пожалуй, лучше не вступать в излишние дискуссии, пока я не пойму, как тут с ними разговаривать. А то стыдно как-то. Общаюсь с ними уже больше недели, а меня все понимают как-то не так, хоть вроде на одном языке говорим. А может, мне удастся выслужиться, и тогда я уговорю Винсента, чтобы он заставил их всех выучиться говорить для меня. Ну, так, чтобы я их понимала. Диадема снова захрюкала. Что-то она навеселе сегодня. Я оглянулась на Инжена, тоже сделавшего бесстрастный вид.

— Дивный звук, правда? — обратилась я к нему.

— Ага. Она восхитительно смеется. И заразительно так.

— Ее хвалить бесполезно. — со вздохом сказала я.

— Да? А я думал, это всем приятно.

— Ей, похоже, это пофиг. Она равнодушна к лести в свой адрес.

— Завидная сила воли. — прошептал Инжен. Мы шли по коридору мимо разных комнат. — Обычно здесь полно магии. Но, видимо, с уходом демона она ослабла.

— Ушла на выходной. — подсказала я.

— Да. Вернется троекратно усиленной. — согласился Инжен.

Я насупилась. Нет, с ними вредно разговаривать. Надо тренироваться на нем. Но в этот раз мне хватило терпения, чтобы промолчать до ванной.

Ванна демона. Я озадаченно оглядывалась.

— Что-то не так? — тревожно поинтересовался Инжен.

— Не, все нормально. — отстраненно ответила я. — Давай отсюда выходи, я разберусь.

— Ты уверена? — как-то смутно поинтересовался он.

— А в чем дело? — у меня проснулся какой-то нездоровый интерес.

— Да ничего… Просто… Тут вещи бывают разные. Кровь эльфов там.

Меня передернуло. Какая гадость! Кто хранит такое в ванной?

— Тыуверена, что не хочешь потерпеть до другой ванной, поприличней? — подсказал Инжен.

— Уже не очень. — призналась я. — А тут, это… хотя бы душ принять можно?

Инжен вздохнул и приблизился к душевой кабине. Он вынул шланг и включил воду. Она с нормальным журчанием потекла вниз. Потом Инжен проверил пару тюбиков. Из одного что-то с шипением выветрилось. Второй он одобрил и оставил на полке.

— Мне, вообще-то, и просто воды хватит. — признала я.

— Да? — искренне удивился он. — А мне показалось, что тебе хочется посмотреть на ванну демона. Тут ведь есть нормальные штучки, только их найти надо.

Я поняла, что краснею, но как-то странно. Скорее это была краснота изнутри. Внутри у меня покраснели щеки и лоб, а может даже шея. А снаружи, наверное, у меня была такая противотанковая морда, что Инжен пожал плечами и пошел искать полотенце. Он открыл шкафчик, но там стояли разные красные баночки. В одной я увидела что-то, похожее на пальцы. Я подумала, что сейчас меня стошнит. Инжен, правда, быстро закрыл шкафчик и повернулся ко мне. Меня стошнило. Я успела спрятаться за занавеску в душевой кабине.

— Извини. Я пытался тебя предупредить. — прошептал Инжен, когда я вылезла.

— Ну, а ты где-то мылся? — полюбопытствовала я.

— Я? Да. У меня была деревянная кадка. У нас у всех такая есть, кто не относится к высоким слоям общества. Греешь воду, смешиваешь с холодной и моешься себе.

Нашел, чем меня испугать. Он еще не жил в наших малогабаритных квартирах, когда там в межсезонье отключают некоторые радости жизни.

— Я приготовлю воду и позову Лусию. — предложил Инжен и ободряюще улыбнулся. А потом добавил, что как-то раз он тоже забрел в энаисову ванную и попытался тут помыться. Ему это удалось только с третьей попытки, когда он научился угадывать, где что может стоять.

— Что ж ты со шкафчиком так позорно промахнулся? — упрекнула я его.

— Я ж говорю, магия пропала. — тихо оправдался он. — Ты ведь не думаешь, что я нарочно?

Я призадумалась. Вообще-то, я ему сорвала жертвоприношение и заставила распрощаться с демоном, хоть и случайно.

— А ты не очень скучаешь по Энаису? — подозрительно полюбопытствовала я.

— Я вообще по нему не скучаю.

— Но, кажется, он тебе чего-то наобещал.

— Мне безразличны обещания демонов. Я просто подчинялся обстоятельствам.

Я замолчала и сдержала нормальную реакцию. Темпераментный Винсент с широкой душой дал бывшему человеку без своего мнения права. Наверное, Винс отлично знал, что может пожалеть об этом, но видимо его зрение было не то что у нас. В каждом из нас он увидел что-то, что позволило ему доверять нам всем, включая меня. Я еще раз удивилась королевской прозорливости — а может, безразличию? Может, у него просто есть разные средства, чтобы нас одолеть, если нам вдруг взбредет что-нибудь?

Инжен выделил мне кадку, которую он с каменным выражением лица звал кадкой для гостей. Даже не знаю, многие ли рискнули бы в гостях у демона принять какую-нибудь незамысловатую ванную, вроде этой. Но со стороны это казалось более чем занятным. Еще была бочка, но в нее надо было таскать много воды. Мы решили ограничиться пуританской кадкой. Изо всех сил стараясь не разбрызгивать воду, мы относительно тихо приняли водные процедуры. Ванную от Инжена забыть трудно, хоть у нас и бывало что-то в таком роде, когда нам отключали воду, и родителям приходилось бегать за ней к колодцу или в соседний район. Я вспомнила сусанинские похождения и вздрогнула. Нет, все же, за то время, пока я живу в общежитии, таких проблем не было. То есть, есть сезонные проблемы с водой, но тогда у нас начинаются ритуальные похождения в баню. Также у нас были ограниченные водные процедуры в виде омывания самых вонючих мест тела, вроде ног. А потом давали воду, и мы от души занимали ванную общежития, несмотря на то, что в первое время оттуда текло нечто коричневое, со специфическим запахом, а еще у нас частенько засорялся водопровод. Так что Лусии пришлось искренне удивляться, чему я тут так радуюсь, и почему у меня на лице царит такая дурацкая улыбка.

— Тоже мне, радость, кадка с ковшиком. — пробурчала было она. Но мой вид ее рассмешил. Поэтому она не выдержала и стала смеяться над моей странной физиономией, все-таки пролив ковшик с водой.

— Приходи в мой мир, когда у нас не будет воды. — от души пригласила я. — Только не лезь к девчонкам целоваться, еще поймут не так…

Лусиа попробовала было обидеться на мою провокацию. Но потом вспомнила, как Винсент метко пульнул короной, и вообще эту не очень умную историю, и опять заржала как больная. Тут же за дверью раздался встревоженный голос Гильберта:

— Что ты им туда намешал, злодей?

— Да ничего я не мешал! — отпихивался Инжен. — Обычное мыло, даже не цветочное.

— Дегтярное, что ли? — подозрительно спросил Гильберт.

— Нет. Обычное мыло, пахнет медом, но слабо.

— Ясно. — сдался Гильберт. — Пошли лучше поищем, что в подвалах есть.

— Ага. — покорно согласился Инжен, и они перестали греть уши у нас под дверью и ушли.

В это время Лусиа уже ржала бесповоротно. Ей показалось дико смешным, что эта парочка подслушивала, не затопим ли мы замок. А ведь, действительно, страшно любопытное местечко. Интересно, кому он будет теперь принадлежать? Можно мне забрать его себе? И вообще, у меня было столько вопросов, что я даже погрустнела. Лусиа немедленно решила, что это моя зависть ее легкому смешливому характеру и пролила еще ковш воды на пол, а заодно себе на ноги. Я предположила, что ей, пожалуй, уже не стоит мыться, так как ей досталось несколько вполне теплых ковшиков. За это меня выпихнули из ванной, всучили полотенце и предложили чашку чая. Пока Лусиа общалась сама с собой в кадке, я думала, а не выпить ли чашку залпом. Вдруг привидится что-нибудь? Но падать в обмороки мне надоело. К тому же, потом отходняк такой тяжелый… Я выпила порцию маленькими глотками. За то время, пока я делала местный чай безопасным, Лусиа закончила с водными процедурами и переключила свою необузданную энергию на меня. Она успела насухо вытереть мне волосы, заплести их в косу, рассказать, какой макияж мне идет, показать, как она ухаживает за копытцами на своих ногах и показала несколько приемов для самообороны, но я не пожелала шевелиться после гигиенических процедур. Она тут же передумала и побежала искать кого-нибудь, кто согласится попить с ней чаю, поскольку с меня хватило одной чашки. Попался ей только Чирпеш. Впрочем, против освежающих напитков полуорк не возражал. Пришлось мне присоединиться к честной компании. Как-никак, мы вместе прошли огонь, воду и медные трубы, а вот так втроем не сижывали как-то уж слишком давно. Даже соскучиться успели. Нет, не друг по другу, а по нашей компании. Только Лусиа попросила больше ее не связывать, особенно если у меня есть королевское письмо. Я подпрыгнула, вспомнив, что ведь королевское письмо у меня действительно есть, и нашла его в одном из кармашков. Мои сообщники во всех — праведных и не очень — делах уговорили меня спрятать его обратно.

— А вдруг еще пригодится? — единообразно решили мы. Больше мы ничего не решили. Просто не успели. Весь замок осветило сногсшибательное сияние. К счастью, у нас уже выработалась реакция, и мы успели зажмуриться. Впрочем, свет этот оказался безопасным с технической точки зрения. К нам немедленно прибежал взволнованный Сарфит. Следом засунул любопытный нос Залар. Как я поняла, чтобы спрятаться вместе с нами. Впрочем, вскоре к нам присоединилась тройка. Нет, не резвых коней. Это была тройка из архивариуса Гильберта, любимца Винсента Инжена, а еще из присоединившегося к ним по дороге не менее любознательного Адеква.

— Мы нашли кое-что занятное. — пояснил Гильберт нам, с опаской выглядывая в коридор. — Но об этом позже. Когда Винсента встретим.

В качестве компенсации морального ущерба мы усадили троицу за стол.

— Многоуважаемый архивариус, у меня к Вам вагон вопросов. — сообщила я в полной уверенности, что никто не слышит. В это время все остальные уже успели окунуться в свою дискуссию. Но мой тихий голос, к несчастью, прозвучал слишком четко, так что все поняли. Гильберт дежурно улыбнулся всем сразу, включая меня, и сделал хорошую мину при плохой игре:

— Слушаю.

Действительно, зачем теперь таиться? Все равно если это что-то важное, то придется потом пересказывать всем. Я меркантильно задала ему свой вопрос относительно замка.

— Ну, вообще-то, отвоеванный замок обычно принадлежит тому, кто его отвоевал. — попытался уйти в лирику Гильберт.

— То есть, мне? — раскатала губы я.

— То есть нам всем. — поправил меня Гильберт. — Включая Смерть. А ты что, хочешь здесь жить?

Все не сговариваясь повернули головы к окнам. В них полыхал местный пейзаж.

— А мне можно остаться здесь? — обрадовалась я, мгновенно позабыв про адскую ванную и прочие прелести замка демона. — Вообще-то, мне жить как бы негде.

Все снова посмотрели на языки пламени. Вообще-то, они были далеко, а этот этаж был достаточно укромным. Но они были отчетливо видны и здесь. И, наверное, при желании можно было почувствовать и температуру. По крайней мере, всем удалось почувствовать мою температуру. Судя по их выражениям лиц, выше нормы. Хотя мне мое состояние казалось более чем умеренным. Это они то и дело норовят меня шпынять. Я напряглась, ожидая, что сейчас диадема издаст какой-нибудь противный звук. Но ее реакция оказалась, как и все последнее время, неожиданной. Эта гнутая зараза сочувственно всхлипнула. Я умилилась, но тут же вспомнила, что вокруг полно народу, и я затеяла непринужденную дискуссию на тему а не поселиться ли в замке демона.

— Вообще-то, как бы у тебя не должно быть таких проблем. — признал Гильберт. — Раньше у всех Хранительниц был дом.

Я совсем погрустнела. Сирота я, даже дома у меня здесь нет. Диадема опять издала раздирающий сердце хлюпающий звук. Надо ж, какая сердобольная, кто бы мог подумать? А впрочем, чего я прибедняюсь? У меня вообще дома нигде нет. Тут мне пришла в голову злобная мысль побрить Сарфита наголо. Пожалуй, можно еще сделать ему депиляцию. А что? У него волосы снова отрастут. А у меня в мире это настоящее золото. Сарфиту не понравился мой испытующий взгляд, и он стал елозить на стуле, но его спас Гильберт:

— Замок твой. Ты уверена, что не хочешь потребовать у Винсента награды?

— За что? — удивилась я.

— Ну, за что-нибудь. — стал путаться в показаниях Гильберт. — Пусть он тебя для чего-нибудь наймет. А в виде награды возьмешь жилье.

Я призадумалась. В принципе, жить где-нибудь у пляжа было бы неплохо. А может, вообще свои острова выклянчить и там заправлять…

— Следующий. — раздался голос Гильберта. От неожиданности я подумала, что это он зовет кого-то из пациентов и с открытым ртом уставилась на дверь. Но потом вспомнила, что из пациентов здесь, по ходу, только я, и тупо переспросила:

— Кто следующий?

— Вопрос. — дружелюбно пояснил Гильберт.

Я понимающе покивала и спросила:

— А почему мне не разрешили убить демона? Я только настроение поймала.

— Ну, у Смерти к нему свои счеты. Я ведь рассказал, как все было.

— Это краткая версия. Трейлер, так сказать. — направила я его размышления. — А я говорю про первопричины. Ты хоть знаешь, какую мне пришлось пройти психологическую подготовку?

Но моя психологическая атака не особо удалась.

— Вообще-то, знаю. Я даже в ней участвовал. — напомнил он. — Ну, раз тебе приспичило, то слушай. У Смерти в нашем мире есть лаборатория. В ней работали по строгим правилам, не допуская к тайным технологиям посторонних. В ней создавали разные штучки, которые были выгодны… ну… кое-кому.

— Гильберт, не юли. — психанула я. Все шарахнулись, как будто юлили все, а не только Гильберт. Даже диадема испуганно икнула.

— Не шуми. Тебя вон символ падения границ боится. — вздохнул Гильберт и заявил: — В общем, из тех, кто тебе известен, лаборатории делали заказы только Винсент и Нарсис. Больше это вообще никому не дозволено, но кое-кто, вроде вашего Алонсо, добивался сотрудничества. То же зелье, которое позволяет им жить днем, было изобретено на базе лаборатории. В общем, все шло тихо и мирно, на всеобщее благо, без кровавых жертв. Пока однажды знакомая вам компания, а точнее Руаза, Энаис и Сальнес не захватили научное заведение. Все прежние атаки сотрудникам удавалось отражать, хотя на них покушались и жители соседних стран, и местные самонадеянные проходимцы. Но эта троица захватила лабораторию и некоторое время там своевольничала. Смерть была в бешенстве. Ее гнев грозил бы назначением нового короля, более крутого, чем наш Винс. Но он смог с ней договориться. Как? Это узнай у него. Хотя я сомневаюсь, что он вообще захочет вспоминать о том дне. В общем, его жизнь была бы прошедшей, если бы нам не удалось обезвредить троицу. К ним у ней был очень строгий и злой счет. Не знаю, что она сделает с демоном, но отправлять гореть в аду точно не станет. Ведь что они натворили там, у нас в головах не уложится. Теперь демон у ней в руках, Сальнес встал на верную тропу. Вот только Руазу пока поймать не удалось.

— Так Винсента не выгонят? — уточнила я. Гильберт, который открыл рот для продолжения, подавился этим же продолжением, но быстро сориентировался и признал:

— Нет. Его королевская задница будет править дальше. К тому же, эльфийка пока что не появлялась в нашем мире. То есть, может быть, и эта проблема решена. И, может, это теперь проблема вашего мира.

Я вздохнула. Да уж, «решена». Вот только Сальнес здесь, и вообще, что-то меня напрягает эта злобная эльфийка с неумеренными амбициями.

— Ну? — уже немного устало потребовал Гильберт.

— Если сравнивать с вашей картой, откуда мне легче всего попасть в замок?

Гильберт уже притомился. После этого вопроса он едва заметно сполз на стуле, но сдаваться не собирался. Лусиа участливо стала обмахивать его блюдцем из-под чая. Но он не собирался отступать. Ведь это, по его давно данным обещаниям, мне должно было быть плохо от его ответов на мои вопросы, а не наоборот.

— Смотря с какой точки смотреть. Для тебя самый быстрый способ попасть сюда это диадема. Обычный человек будет ближе всего к замку, если прибудет на острова Прайма. Это самые южные острова, там постоянно лето, в общем, рай на земле. Но именно оттуда сюда не пройти. Для этого придется искать один из вулканов.

— Да тут вообще нет вулканов! — удивилась я.

— Ну, да, говорят нет. Но когда-то эта земля была более просторной. Однажды произошло перемещение земель, и вместе с ним извержение вулкана. Он погребен под пеплом, возможно, его завалило, а поверх живет себе жизнь. Пока что нам не удалось найти этот легендарный вулкан. Времени не хватает, возможностей, да и вообще… Кто рискнет откапывать вулкан, который затопил не один километр земли и так видоизменил карту? И к чему это приведет, если удастся открыть проход между этими двумя мирами? А может, он вообще под водой. В общем, на эту тему пока мало кто решался разговаривать. К Винсу всего раз приходили с предложением найти вулкан, но он наотрез отказался вести исследования, пока не будет гарантий безопасности. В общем, никто не знает, функционирует ли он вообще. Но только через его кратер может быть спуск в эти живописные места.

Глава 23

Гильберт завершил объяснения и облегченно вздохнул. Я хотела было задать еще пару-тройку животрепещущих вопросов. Но медлить не стоило. Где-то, в стенах мрачной лаборатории, томится эльфийка, совсем еще малышка, и надо было поторопиться, чтобы спасти ее.

— Но дорогу к лаборатории знают только Винсент и Нарсис. — вздохнула я.

— Дорогу туда знают многие. Только я точно не знаю, кто. Вампиры вот часто там околачиваются. Только не уверен, что после того, как мы так жестоко подставили Кристера, Алонсо захочет с нами сотрудничать.

— Кто его подставлял? Да Сарфит жизнью рисковал, чтобы его спасти! — возмутилась темпераментная Лусиа.

— Вот еще и дракона вытянули за счет вампира, а они не признают других рас, кроме себя, любимых. — дополнил добрый Гильберт.

Мы замолчали. Только я успела подумать, что, пожалуй, вампирам не помешало бы одно дополнительное светлое пятно в репутации, а спасение детей, кажется, в чем-то им знакомо.

— Я туда дорогу знаю. — раздался едва слышный ворчливый голос. Мы сначала не узнали его и не сразу поняли, кто это сказал. Но потом наше внимание обратилось к Залару. Эльф потупил свои и без того невообразимые глаза и повторил: — Ну, знаю. Я их там подсторожить пытался. Негоже эльфам участвовать в нападениях против королевской власти. Я пытался их остановить. Только с ними был Энаис, и в общем там он меня схватил.

Наступила тишина. Только один звук потревожил нас всех. Это случилось, когда мне пришел смс. Я вздрогнула. Да что ж я случайно телефон включила? Я прочитала послание. Оператор сотовой связи приглашал меня на распродажу в обувной магазин. Судя по дате, она прошла вчера. Я скорбно вздохнула и выключила аппарат. Все охотно воспользовались паузой, чтобы перевести внимание на меня. Но потом снова вернулись к Залару.

— Итак, в путь. — констатировал Гильберт.

— А Винсент? — полюбопытствовала я.

— Он не поедет. У него проблемы со школой. — отмахнулся Гильберт. — Ну, и с горгульями. И с вампирами с других земель.

— Боюсь, пофиг ей до проблем его величества. — скорбно подсказал Инжен. — Хранительница говорит, что надо доклад Винсенту сделать, а то можно по шапке получить.

Гильберт посмотрел на меня так, как будто я самый злобный предатель на все царство, и тут же предложил:

— А давай ты вернешься во дворец и все ему объяснишь? Не думаю, что от тебя в лаборатории будет много толка.

Я поскрежетала зубами, злобно в мыслях матеря архивариуса на чем свет стоит. Диадема тихонько возмущалась, будто подсознательно догадываясь, что если возникать больше — тоже попадешь мне в список обзывательств. Потом я без лишних слов взяла Гильберта за руку и пульнула его во дворец Винсента. Сам пусть докладывает, а я должна поучаствовать в спасении маленькой эльфийки. В наступившей тишине звучал немой вопрос. Если перевести его с немого на нормальный, то звучал он примерно так: а кто теперь нас без него пустит в лабораторию высокой важности?

— Я Хранительница. — высокомерно ответила я. — Мне не нужен для этого никакой престарелый архивариус.

Диадема потеряла бдительность и одобрительно гукнула. Мне показалось, что ей приятно, что я хоть и очень фальшиво, но все же горжусь тем, что она у меня есть. Так я и правда гордилась, при чем очень сильно. Только тайно. Сарфита мы тоже решили отправить к Винсенту. Он еще не оправился от ран. И вообще, нечего делать дракону в лаборатории с сомнительной репутацией. Адеква мы тоже отправили. Правда, сначала долго спорили, не взять ли его с собой. Но потом мы решили, что хоть он и добрый внутри, но снаружи не в меру пугающий. И вообще, наша разношерстная компания и так будет для ребенка стрессом.

Мы собрались быстро и окружили Залара.

— А ты еще не умеешь перемещаться по проекции? — с надеждой спросил эльфийский принц. Я не только не умела, но и вообще не знала, что это такое. Впрочем, он взял меня за руку и попытался на ходу объяснить, как это делается. Обожавшая эльфов диадема тихо балдела. Она охотно последовала его рекомендациям. Я говорю — она, потому что мне из его слов были понятны только отдельные буквы. Он это уловил и вообще перешел на эльфийский. При этом, он ко мне обращался так, как будто я его понимала. От диадемы повеяло теплом. Эта зараза ему отвечала. Меня охватило такое чувство, как будто я тут третья лишняя. Но было поздно дуться. Мы переместились.

Лаборатория оказалась не в подземелье и не в лесу. Вообще сначала мы все оказались на выступе горы. Внизу белел нормальный мир. Не сказать, что гора высокая, если сравнивать, скажем, с Эверестом. Да даже знаменитые Жигулевские горы были пожалуй чуть выше. Но падать все равно никому не хотелось. Мы оказались перед пещерой, которую назвать большой было сложно.

— Ну, идемте. — предложил Залар. Надо сказать, не очень уверенно.

Мы двинулись в недра пещеры. Должна сказать, что никакого подхода к ней, кроме как по воздуху, не было. Сюда не вела лестница, и здесь не было лифта и тем более самолета. Оставалось только догадываться, кто мог проникнуть в таинственную лабораторию. И еще меня страшно интересовало, как мы будем выходить.

Тем временем Залар вел нас по коридору. Сначала каменный мешок венчали факела. Сейчас они, впрочем, не горели. А зачем? Еще не вечерело. А свет сюда поступал из окон, устроенных под самым сводом. Я догнала Залара и поинтересовалась, как они-то сюда попали?

— Ну, мы сюда попали скучно. — признал он. — По земле.

— Тут нет земли. — подловила его я.

— Тут нет. — кивнул эльф. — Внизу есть.

Я с недоверием оглядела коридор от силы в два метра высотой.

— Тут нет низа с землей. — продолжала напирать я.

— Это всего лишь один из входов на верхних этажах. — пояснил Залар. — Сюда можно выйти, если зайти снизу. Вход у подножия гор, туда добраться сложно, но можно.

— Так нам придется спускаться? — уточнила я.

Залар кивнул.

— И сколько времени?

— Дня два пешком по короткой лестница. — тихо пояснил он не улыбаясь. — Если повезет, и лифт будет работать, то полчаса.

Я угнетенно замолчала и больше к нему не обращалась. Пока что впечатление было соответствующее месту нахождения, но очень быстро таяло. Это же лаборатория Смерти. Я ждала большего. Почему здесь так спокойно? Почему нас так спокойно пропустили?

Больше я ничего не успела подумать. В очередном проходе перед нами в рядок выстроилась компания, плохо ассоциирующаяся с лаборантами. Это были коренастые крепкие фигуры, достаточно угрожающие. Они были в черных облегающих одеждах, но с виду казалось, что это были мужчины. На них были пугающие черные маски, а в руках было оружие.

— Похоже, наши шансы воспользоваться лифтом увеличились. — тем же тихим голосом проявил оптимистичный настрой Залар.

Ружья дружно повернулись в его сторону, но эльф только хладнокровно усмехнулся.

— А, принц эльфов. Как ты сбежал от демона? — раздался голос. Из-за спин охранников появилась странная фигура. Со стороны она напомнила бы человеческую. Но когда мы его рассмотрели, нам дружно поплохело. Особенно впечатлилась сердобольная хюльдра. Перед нами стояла крыса. Нет, это не метафора. Я понимаю, что каждый из нас может смело назвать из своих знакомых тех, кого они отнесли бы к этому виду. Но это действительно был человек-крыса. С головы у него свисали тонкие бурые сальные волосы, переходящие в морду. Именно в морду. Нет, длинного носа не было, но общее строение очень похоже. Еще у него были соответствующие глаза. Казалось, что у них была человеческая форма, но они были выпуклее, и у них почти не было белка. Еще у создания был невысокий рост, пальцы покрывала шерсть, и казалось, что руки у него были полностью покрыты странной бурой шерстью. На голове виднелись ушки. Наверное, был у него и хвост, но мы постеснялись спросить. Стопы ног, выглядывающие из джинсов, вообще напоминали крысиные лапки, а носил коротышка шлепанцы с перемычкой. На всем этом красовался медицинский халат.

— Здравствуйте, Шарль. — вполне дружелюбно поприветствовал человека с шерстью Залар.

— Сказал бы, что рад тебя видеть, если б не… обстоятельства. — ответил Шарль. — Не будешь ли ты любезен представить мне свою компанию приятелей?

Залар кивнул и представил нас в том порядке, в котором мы заявились. Шарль с улыбкой иронии оценил наши выражения лиц и, посмеиваясь, сообщил, что он нас вообще-то с утра ждет. Он и еще кое-то

— От Винсента. — пояснил ботан и снова хехекнул. Мы погрустнели. — Может, вам, молодые люди и нелюди, знаком Нарсис?

— Конечно, знаком! — радостно среагировала Лусиа. — Нам Адекв про него все уши прожужжал.

Мы с обеих сторон пихнули ее локтями. Можно подумать, это не он встречал нас на балконе с вороной единорожицей. Так значит, Винсент прислал Нарсиса? Помнится, это самый крутой из тех магов, которые его величество согласился признавать. Впрочем, на моем лице при его имени появлялась благодарная улыбка. Все же, хорошо, когда ты лежишь голая, на волосок от смерти, и вдруг появляется загадочный незнакомец и освобождает тебя, при чем, просто так, безо всяких обязательств. Чтобы, как говорится, враг остался с носом.

— Смотрю, из вас его будет рада видеть только чужестранка. — немедленно проанализировал ситуацию Шарль.

— Мне велено проводить вас сначала к Нарсису, а потом, если вы ему понравитесь, к Вильвенти. Чем ты так расстроила Винсента, девочка? — обратился Шарль ко мне. Пока мы степенно следовали по коридору, Я послушно рассказала ему, как мы отправили Гильберта куда подальше, а точнее к королю во дворец. А этот неблагодарный архивариус еще обиделся. Шарль громко ржал, и эхо от его хохота раскатывалось по коридору. Надо сказать, что коридор сильно преобразился. Он перестал походить на каменный мешок. Зато он стал похож на коридор нашей очень современной поликлиники. Везде чистота, лежит эстетичная белая плитка, пол выложен линолеумом, в потолке мерцают лампы дневного света. В общем, лепота. Однажды перешеек прервался, перетекая в просторную залу с высоким потолком и устроенными по кругу потолка антибактериальными лампами. В центре залы красовался широкий столб. Но при подробном рассмотрении оказалось, что это не столб, а подсобное помещение с хорошо замаскированными дверьми. Была здесь и дверь лифта. Шарль выгрузил нас туда, влез сам и направил лифт навстречу королевскому магу. Вообще-то, мне показалось, что лаборатория не зависит от местных властителей. Странно, чего это они так носятся с королевским послом? Правда, это такой посол, что его лучше не посылать. Он и сам пошлет так, что обратно не вернешься. По крайней мере, прогулка по поддавшемуся панике шабашу казалась его каждодневным хобби. Может, его тут просто побаиваются? Интересно, у него семья есть? Из романтично-бесцельных мыслей меня вывел знакомый невозмутимый голос:

— Кто так посылает королевского представителя, дети?

Я вздрогнула и увидела, что хюльдра вообще висит у него на шее. Я тоже дружески приобняла Нарсиса и тихо напомнила:

— Если ты скажешь Гильберту, что он какой-то там представитель короля, то он тебя превратит в лапоть.

— В полено. — не задумываясь поправил Нарсис, потом сморгнул и попробовал притвориться, что ничего такого не говорил. — Вот и я предложил, чтобы за вами отправили меня. Гильберту ведь без разницы лаборатория. И вообще он злой вернулся.

Я поникла под сочувствующими взглядами своих соучастников. Даже Шарль смотрел на меня с толикой участия, хоть и не мог ничего знать о наших последних приключениях.

— Говорят, вы только что вернулись из самого пекла. — немедленно развеял мои надежды на инкогнито Шарль.

— Все ты знаешь, лабораторная крыса. — упрекнул его Нарсис. — Ты уже рассказал им, откуда ты такой импозантный взялся?

— Нет. — буркнул Шарль. Но через минуту безо всякого нажима с нашей стороны поведал о себе. Оказалось, что все просто. Увлеченный экспериментами ботаник решил, что один из самых успешных опытов надо ставить на себе. В целом, опыт удался даже больше, чем он ожидал.

— Все прошлые подопытные не смогли сохранить столько человечности от истинного облика. Черный мускус, с которым велись эксперименты, дает небывалую энергетику, власть над своими силами, это был бы прорыв в мире науки. И не только для этого мира, для всех, где есть магия и энергия. — самозабвенно повествовал он. — Больше не было бы усталости, апатии, депрессий, нигде и никогда!

— И безответной любви. — зачем-то вставила я и заткнулась. Странно. Раньше за мной не было привычки ляпать все, что у меня на уме. И к чему это я вообще? К счастью, на меня никто не обратил внимания. На несколько секунд наступила тишина. Мне показалось, что Шарль смотрит вперед стеклянным взглядом, но он тут же продолжил рассказ.

— Да многие, многие проблемы были бы решены. Сколько болезней удастся побороть, включая смертельные. Это был бы идеальный мир без плохого настроения и замкнутости. Но пока что эксперименты не завершены. Навряд ли кто согласится становиться веселым и похожим на мускусную крысу или других животных, у которых можно взять это вещество. Мы пришли.

Мы остановились в одной из множества комнат, которые нам довелось пройти. Перед нами были раздвижные двери с подобием домофона. Шарль тыкнул в зеленую кнопку.

— Кто там? — раздался детский голос.

— Это я. Открой, Вильвенти.

— Хорошо. — ответил голос.

Раздался гудок. Шарль потыкал кнопки, и двери открылись.

Нас встретил Сальнес в юбке. Нет, конечно, это была его дочь. Но сходство было такое, что перепутать было немудрено.

— А где Энаис? — тихо спросила она, оглядев нашу компанию.

Мы молча смотрели на эту копию и живое свидетельство перевоплощения душ.

— А нафик он тебе? — настороженно переспросила я, но меня оттолкнул Инжен.

— Привет, малыш.

— Привет, Инжен. — покорно ответила Вильвенти. Потом она задрала голову и помахала рукой Нарсису: — Привет, Нарсис.

Думаю, что наши челюсти отвисли дружно. Но пока что повода для подозрений не было. Пришлось задвинуть нашу подсознательно общую челюсть обратно. Откуда этот ребенок знает дядю Нарсиса? Боюсь, об этом мы пока что не сможем узнать. Впрочем. Эльфийка не менее дружелюбно помахала маленькой ручкой Залару.

— Привет, Залар.

Эльфийский принц высокомерно кивнул ей в ответ.

— Где папа? — продолжала давить нас интеллектом малютка.

— Энаиса поймали. — сев перед малюткой на корточки, сообщил Инжен. — Твой папа перешел на сторону Винсента. Мы должны отвести тебя к нему.

— А ты тоже на стороне Винсента? — заплетающимся языком поинтересовалась Вильвенти.

— Да.

Мелочь на ножках с глазами Сальнеса помолчала и полюбопытствовала:

— А демона забрала Смерть? Она собиралась. — продолжала вытягивать последние новости Вильвенти.

Наступило молчание.

— Да. — наконец ответил Инжен. — Откуда ты знаешь?

— Она сюда заходила. Хотела заманить его сюда, но не успела. Его захватила команда, которую называют реактивами. — малютка оглядела нас и продолжила: — Это вы?

Мы перевели взгляды на Нарсиса.

— Это мы? — переспросил его Инжен.

— Ну, в общем да.

— А как часто ты тут бывал на глазах у ребенка, маг? — продолжил напирать Инжен.

Конечно, это был бреющий вопрос. На самом деле, всех больше интересовало, почему Нарсис не увел отсюда ребенка.

— На некоторые вопросы я могу ответить только его величеству. — сделав стеклянные глаза ответил Нарсис.

— Если, конечно, он задаст некоторые вопросы? — презрительным тоном поинтересовался Инжен.

— У тебя нет полномочий устраивать мне допрос, мальчик.

Инжен убрал прядь со лба и выпрямился.

— Зато у меня есть полномочия делать выводы и излагать их Винсенту.

Наступило молчание. Мне не хотелось верить, что приятель Адеква, к тому же, спасший меня от неприятностей, водит нас за нос. К тому же, кажется, Винсент и так недолюбливает магов. Он вообще никого, кроме вампиров, терпеть не может. И то только компанию Алонсо, спасшую его от смерти.

Разрядил обстановку нечеловеческий гудок. От неожиданности мы вздрогнули. Нервная хюльдра вообще на подкошенных ногах упала в руки Чирпешу.

— Ужин. — ни к кому в общем не обращаясь пояснила Вильвенти.

Мы не поняли.

— Сигнал это наш на ужин. — пояснил Шарль, и глазом не моргнувший. — Пошлите в столовую.

Мы послушно двинулись в столовую. Меня вприпрыжку догнал Инжен, за которым неотступно следовала Вильвенти.

— Собираешься и мне что-нибудь впаять, шпион? — поинтересовалась я. Сзади послышалось фырканье Нарсиса. Инжен презрительно оглянулся, но потом пояснил мне:

— Вообще-то, надо бы. Ведь, кажется, Нарсис твой приятель. Почем нам пришлось столько времени искать дочь Сальнеса?

— Сколько «Столько»? — стараясь сохранять спокойствие, уточнила я. — Сначала мы были заняты выдачей высшим органам демона, а сразу после операции прибыли сюда.

— Это называется укрывательство информации. — продолжал строить из себя дятла Инжен.

— Какой нафик информации? Я его видела один раз, часа в два ночи. Когда мы ездили навещать Адеква. Я успела с ним поздороваться, похвалиться Моникой и попрощаться. А, забыла. Еще мы виделись, когда ты меня голую пытался в жертву принести…

Инжен глянул на меня так, что я автоматически замолкла. Нет, это не был угрожающий или злобный взгляд. Просто он будто смотрел куда-то насквозь, а до твоей трепотни ему не было никакого дела. Но все же что-то подсознательно подсказывало: заткнись лучше.

За это время победивший уныние и депрессию Шарль привел нас к дверям, откуда шел запах съестного. Тут я решила, что то, что я до сих пор никого не съела, большая радость для кого-то.

За дверями моя челюсть одиноко отвисла. Больше не удивился никто. Вообще-то, я не столько удивилась, сколько приятно обрадовалась. Это была столовка как у нас в школе в старые добрые советские времена, когда там еще можно было есть не боясь отравиться. Почему-то у меня в мозгу всплыло слово «он инклюзив», а пахло тут борщом, макаронами и гуляшом. Шведского стола не было. За стойкой нас самозабвенно обслуживала парочка поваров — пожилой, но бодрый, и молодой, но лопоухий.

Напротив меня с тарелкой уселся Нарсис.

— Подставил меня, а теперь примазываешься? — упрекнула я Нарсиса.

— Репрессированные должны держаться вместе. — флегматично объявил маг и залпом выпил стакан компота. Инжен, который в это время стоял к нам спиной и ждал, пока Вильвенти наберет яблок, обернулся, смерил нас своим профессиональным взглядом, отклеил эльфийку от горы яблок и уселся за соседний стол. С ними уселся Залар, ограничившийся, как и Вильвенти, вегетарианской кухней.

Нарсис положил себе всего. За соседним столом Лусиа с Чирпешем уже наложили все три захода вместе с десертом и только выбирали, что вкуснее. Правда, кажется, они это выясняли чисто для поддержания беседы, так как порции исчезали без задержек. За соседними столами усаживались сотрудники лаборатории. Я только удивлялась. Как они тут работают? Взаперти? Так ведь, в натуре, с ума сойти недолго. Чтобы отвлечься, я спросила Нарсиса:

— А ты здесь в личных целях?

От моей непредсказуемой прозорливости Нарсис уронил обратно в стакан почти изъятый компотный персик и признался:

— Ну, вообще-то, так было. Но теперь мне навряд ли разрешат закончить свои дела. — и он снова извлек добычу из стакана.

— А у меня есть письмо. Если я его тебе одолжу, может, никто не прилипнет.

Нарсис отрешенно спросил:

— Какое еще письмо?

— Винсента.

Уронить персик Нарсису уже не удалось бы, так как фрукта уже не было. Потому он просто пролил остатки компота в Оливье.

— Разве можно такие вещи под руку говорить? — тем же будничным голосом удивился он. — То самое письмо? Вы его сохранили?

Пока я искала письмо, он преспокойно вытер руки салфеткой под пристальным взором Инжена, понюхал еще пахнущие сладким напитком пальцы и выхватил из моих рук наконец изъятую бумагу. Пробежав текст, маг вернул его мне, заявив, что письмо адресовано мне, и он его использовать не может. Но если мы примем его в реактивы, то может его казнят не сразу или не очень жестоко. Но он все равно успел расчувствоваться и в благодарность побежал мне за мороженным и клубникой. За соседним столом презрительно фыркнул Инжен. Я бросила на него ничего не значащий взгляд и подумала, что если бы в тот раз мне не удалось спастись с этого дурацкого камня, то Инжену никогда не удалось бы попасть в услужение к его величеству. Так что в случае чего мне будет чем его усовестить. Я оглянулась посмотреть, не обожрались ли Лусиа и Чирпеш. Но они казались вполне бодрыми и удовлетворенными. Парочка эльфов догрызала груши, а помрачневший и погрустневший Инжен понуро ковырялся в мороженном. Мне стало совестно. Может, зря я так? Помнится, мы договаривались, что он ничего не сделает мне назло. Хотя бы потому, что должность Хранительницы в этом мире ненамного меньше винсентовской. Жаль, что я не могу платить зарплату. А может, могу? Интересно, у демона в замке казна есть? Я дернула за рукав Инжена, решив, что уж он-то точно знает. От неожиданности он не совладал с вилкой, на которой клубникой размешивал мороженное. Клубника полетела в сторону и приземлилась перед носом Чирпеша. Лусиа рассмеялась как ненормальная. Чирпеш аккуратно взял двумя пальцами клубнику из лужицы и запустил ее обратно Инжену. Инжен увернулся, и снаряд попал в глаз ни о чем не подозревающему ребенку. Она вытерла с глаза мороженное, прошептала «Хороший мальчик» и запустила в Чирпеша ложкой майонеза из салата. Но майонез летел нецеленаправленно. По дороге он превратился в жидкую нить и заляпал не только Чирпеша, но и Лусию, а заодно сидевшего неподалеку Шарля, преспокойно занятого изъятием из пирамидки с фруктами банана. Он не видел, кто пустил снаряд, но зато увидел перемазанного мороженным Нарсиса, спутал две белые липкие субстанции и от души запустил в мага огрызком яблока. В это же время добрая Лусиа решила вернуть за стол с эльфами угощение и плеснула через наш столик всю плошку с салатом. Ясное дело, салат достался не только Инжену и эльфам, но и магу. Шарль радостно заржал, но в это время кто-то со стороны запустил в него банановой кожурой. Не попал, но Шарль автоматически ответил. В общем, через минуту по кухне летало все то, что еще не успели доесть. Радостные повара немедленно вылили друг на друга что-то ароматное из кастрюль, не забывая визжать так, что Вильвенти глянула на них с плохо скрываемой радостной завистью, после чего нашла на столе нетронутую тарелку и вылила ее на Инжена. Он не ожидал такой подставы, хотя был уже весь в пятнах, и слил на нее стакан с остатками компота, который держал в руке. Юная эльфийка издала радостный благодарный визг. Я сидела практически в полный рост, на меня кажется попал майонез и мороженное, но кровавых жертв не было. Пока я оглядывалась, проверяя, не летит ли что в меня, держа наготове тарелку с клубникой, Нарсис ухватил меня за руку и утащил меня под стол. Оттуда мы смотрели, в какую сторону повернулись ноги разных людей и нелюдей, во что они наступили, кому повезло поскользнуться и проч. Нарсис достал со стула полотенце и вытерся. Я села на сухой пол и принялась есть клубнику со своей тарелки, с интересом наблюдая за ногами. К нам заглянула эльфийка, которой для этого почти не пришлось нагибаться, взяла у меня в долг клубнику, уронила ее и сама же на ней поскользнулась.

— Как ты думаешь. — жуя клубнику, спросила я у Нарсиса. — Здесь есть ванная?

— После такого побоища всех отправят на дезинфекцию. — пояснил маг.

— Да? Но это ведь жестоко! Надо бы всех отправить во дворец. Как ты на это смотришь?

— Положительно. — пожал он точеными плечами. — Все равно мне теперь не разрешат здесь ничего трогать некоторое время. А раз у нас с тобой дел тут нет, то можно возвращаться.

Я глянула из-под стола и спросила:

— Как ты думаешь, где находится эта лаборатория? Просто мне для перемещения нужно знать, где я, и куда надо перемещаться.

— Тебе для этого нужно только дать команду перемещаться. — поправил Нарсис. — Но ты навряд ли уже это умеешь. Потому, если тебе это о чем-то говорит, то лаборатория находится на одной из вершин гор Людре. Ты карту видела?

— Видела. Но давненько.

— Давненько это когда?

— С неделю назад.

Маг замолк. А потом расхохотался так, что баталия прекратилась. Моя банда окружила столик, под которым мы с Нарсисом в обнимку пережидали битву. Но Нарсис хладнокровно продолжил:

— В общем, это одна из северных вершин, очень высокая.

— Самая высокая. — раздался обиженный голос Шарля со стороны его заляпанных-перезаляпанных ног. Я успела увидеть, что у него на ногте ступни торчит яблоко, которое он придавил и проткнул насквозь. Потом я настроила диадему. Нафик надо. Если у них тут для гостей нет нормальной ванны, а одна дезинфекция, то задерживаться здесь нет смысла. Я взяла за руку Нарсиса, он поймал второй рукой скользящего на майонезе Инжена, тот зацепился за Залара, Залар поймал Вильвенти, она в полете обняла ноги Лусии, чуть не стащив с нее юбку. Лусиа завизжала, как будто она уже голая, и схватилась за Чирпеша, который продолжал от души поливать радостно пищащих поваров. Он не видел, что мы готовимся к перемещению, сел с размаху на пол, но увидев под столом меня и Нарсиса, о чем-то догадался и взял меня за локоть. Инжен все-таки не устоял. Наша цепочка начала падать в порядке домино. Чирпеш и так сидел на полу, но меня он все-таки толкнул, и тарелка с клубникой пошла в сторону. Я успела почувствовать, что она на что-то наткнулась, услышала обиженное чавканье и ворчание Нарсиса, и мы переместились. Конечным пунктом я назначила приемную Винсента, втайне надеясь, что он там будет, и лучше если с какими-нибудь почетными гостями.

Винсент там был. Но в его компании оказался только мрачный как туча Алонсо и грустный Джозеф, охранявший его величество. А может, и обоих сразу. Первый, кого из нашей компании увидел Винсент, была почти незапачканная я.

— Анжелесса! На тебя птичка покакала? — сделал вывод Винсент. Я виновато пожала плечами. Тут взор венценосного упал на Чирпеша.

— Полуорк. — презрительно заявил Винсент. — Ничего другого я от тебя не ожидал. — Далее следовала Лусиа с порванным платьем. — Хюльдра, кажется, ты собиралась доказать всем, что ты крута! Ну, как, майонез был не очень крут? — далее ему попался Залар. — Ваша светлость! От тебя я такого не ожидал! — всплеснул руками явно расстроенный Винсент.

В это время Нарсис начал шевелиться. Я обернулась и увидела, что он окунулся в мою клубнику всем лицом. Выглядело это достаточно жутко, как жестокая беспощадная рана. Он собирался все это дело вытереть полотенцем, которое он успел стащить, чтобы ему не досталось на орехи. Но я в панике отобрала полотенце, пока Винсент нас не видел, и передала его Инжену. Тот торопливо притер юную эльфийку, хоть она и начала капризничать и выгонять его с его «дурацким полотенцем». Тем временем Винсент все-таки глянул на нее.

— Слава тебе господи, хоть кто-то нормальный. — прошептал он и повернулся к Инжену, который с хозяйственным видом вытирал руки. — Как ты там? Они тебя не сильно отметелили? — Инжен отрицательно покачал головой. Тут погрустневший Винсент узрел Нарсиса. — Боже, Нарсис, что они с тобой сделали?!

Маг аккуратно потряс Винсента, взяв его за плечи двумя пальцами.

— Да расслабься. Я, правда, тронут, но это всего лишь клубника.

Его величествопригляделось, принюхалось. Паника на его лице немедленно была заменена обидой. Винсент надулся.

— Значит, развлекаетесь там. А я тут в делах…

Мы удивленно переглянулись. Только маленькая эльфийка равнодушно пояснила:

— Ну, чего удивляетесь? Хоть он и король, но тоже хочет играть с другими детьми.

— Аааааа. — с пониманием протянули мы. Никто не успел и пикнуть, включая Джозефа. Сначала Нарсис, как старший из нас, отлепил горсть давленой клубники и размазал ее по Винсенту. Потом добросовестный Инжен вытер королевскую физиономию полотенцем, на котором уже был в мятом виде порядочный ужин. Эльфийка все же отковыряла какой-то не въевшийся кусочек и запустила им в его величество, подпрыгнув для размаха. Залар вообще от души запустил горстью макарон. И где он их взял, ведь они макароны точно не ели? Наверное, кто-то запустил в битве. Оптимистичная Лусиа запустила комком чего-то абсолютно неразборчивого из-за того, что все это дело слиплось. Щедрый Чирпеш загреб мороженое и пульнул им, попав его величеству прямо в грудь. К этому времени Винсент понял, что сопротивляться бесполезно, и только неправильно прикрывался руками. То есть, прикрывал те места, которые и так не пострадали. Когда настала моя очередь и его величество повернулось и с мукой взглянуло на меня, я поняла, что мне нечем в него пулять. Я виновато пожала плечами. Винсент расслабился. С его спины раздался смех, уже давно перешедший в подобие плача. Это не был плач русской царевны. Это угорал Алонсо. Когда Винсент грозно развернулся к нему, вампир малодушно спрятался за кресло и продолжил истерику там. Закованный в латы Джозеф тоже подозрительно дрожал.

— Ладно уж, смейся. — капризно разрешил ему Винсент. Джозеф послушно заржал. Его лица в латах не было видно. Но этот страшный смех это было что-то. Винсент тоже поддался общей истерике. Глядя, как он пытается делать вид, что ему не смешно, засмеялись остальные. Звонко расхохоталась позитивная эльфийка, перекрыв даже хохот Нарсиса. Пусть посмеется, бедный ребенок. Столько испытаний на маленькую голову. Правда, я что-то сомневаюсь, что Вильвенти Под наше дружеское ржание в тронном зале появился Гильберт. Прямо так, ниоткуда. От неожиданности Джозеф махнул над ним мечом, но архивариус поставил ему косой противоударное.

— Нападение на независимые… — начал было он, оборачиваясь, но увидел красного Нарсиса и стал тихо садиться в обморок. Его поймал тот же Джозеф, мгновенно переставший хихикать. Гильберт встал на обе ноги и поправил прическу. — Хочу спросить, кто тебя так, но стесняюсь. — обратился он к Нарсису. Нарсис без зазрения совести показал на меня. Гильберт глянул на меня. Но в его глазах было больше человеческой благодарности, чем упрека. Вообще-то, это черная клевета, поскольку меня подтолкнул упавший Чирпеш. Я надулась.

— Ну, и кто же из вас, мои нерадивые подданные, затеял эту битву, судя по продуктам, в кухне Шарля? — плавным голосом поинтересовался Винсент. Мы замолчали. Никто не собирался никого выдавать, а Инжен не мог точно помнить, с чего все началось. Зато я это помнила, отчего пришлось потупиться, чтобы Винсент не прочел это в моих глазах. Он и не прочел, а понял это по моему выражению лица.

— Да это Инжен в меня клубникой… — попытался заступиться Чирпеш, припомнив.

Все перевели внимание на Инжена.

— Ээээ… Но это случайно вышло. Мне руку с вилкой толкнули! — немедленно оправдался он.

— Кто толкнул? — певуче уточнил Винсент, чуя, что сейчас виновник будет найден. Я почувствовала, как я скукоживаюсь и автоматически уменьшаюсь в росте. И Инжен ответил:

— Да не видел я.

От неожиданности мое скукоживающее тело охватило обездвижение. У остальных просто отвисла челюсть. Что-то я отрываюсь от коллектива. Помнится, раньше челюсть у нас отвисала единообразно. Вообще-то, никто не сомневался, что Инжен прекрасно помнит, кто его толкнул. Видно, стучать ему надоело.

Винсент тоже догадался о чем-то таком. Он поморщился, упер руки в бока и процедил:

— Надеюсь, малыш, когда случится что-нибудь серьезное, ты не будешь никого покрывать.

Инжен покорно кивнул, не поднимая глаз.

Глава 24

В это время в залу ворвался Сальнес. Его пытались задержать стражники, и им это почти удалось. Но Вильвенти взвизгнула:

— Папа! — и бросилась к нему через всю залу. Мы не смогли достойно оценить встречу отца и дочери. Только издали было видно, как стража смахивает слезы.

— Так, мои подозрительные друзья. Идите-ка вы мыться. — сделал вывод Винсент. — А потом, когда отмоетесь, быстро на доклад ко мне.

Мы разбежались исполнять королевское указание. Помыться это можно. Особенно учитывая, что нас собирались обрабатывать хлоркой или чем-то еще похуже. Мы на автомате разошлись по тем комнатам, где жили прежде, и мне достался душ с хюльдрой. Впрочем, после демонской ванной это было невероятно комфортное помещение. Я даже забыла, что раньше меня сильно тянуло в ванну Винсента. Правда, он почему-то не хотел мыться ни с кем из нас в одном помещении в принципе. Меня напрягло, что хюльдра моется молча. Сначала обрадовало. А потом напрягло. Не к добру это, когда она молчит. Я на всякий случай поинтересовалась, не заболела ли она.

— Тут ходят слухи про тебя… — прошептала она.

— Ну-ка, ну-ка. Я собираю коллекцию слухов про себя.

— Говорят, что ты приехала сюда с разными целями, включая изучение наших душевых и ванн.

Я была готова ко многому, но на этот раз она меня побила. Я разинула рот, куда немедленно залилась вода. Я закашлялась.

— Блин, как занятно! Ну и что?

— Ну, и это значит, что ты от нас уйдешь?

— Что? А, ну… в смысле, я об этом никогда не думала… Уйду? А куда?

— Ну, домой, или дальше изучать ванны в разных мирах.

Я в задумчивости фыркнула и пошла смывать шампунь.

Только в комнате Лусиа все равно пришлось вернуться к разговору. Ну, просто она обняла меня, принялась рыдать и уговаривать меня не уходить.

— Да кто распускает такие слухи?! — не выдержала я.

— И… И…

— Икота, да? — сочувственно предположила я.

— Не. Инжен. — Лусиа шмыгнула носом и снова углубилась в рыдания.

Ах, ну, кто ж еще, естественно, Инжен!

— Что вы его слушаете? Он же шпион Винсента!

— И…и… был, но он временами нормаааааальныыыыыыыыыыый! — и Лусиа вытерла глаза моим рукавом. — Ну, не уходи, не покидай нас!

— Кто уходит? — раздался в дверях радостный голос. Это явился свежевымытый Чирпеш.

— Аськааааа! — заложила меня Лусиа и зарыдала, хотя уже тише. Я аккуратно отдала ее Чирпешу, пусть на него плачет.

— Да никуда она не уходит. — гладил ее по голове Чирпеш. — Вон она, полотенце вешает.

— Кто не уходит? — раздалось в дверях. Я напряглась. Так, вот и сплетник явился. Я грозно развернулась. Инжен поставил на стол поднос с закуской и чайником. Я тем временем, не сводя с него глаз, намотала на руку полотенце.

— Э, ты чего? — попятился он.

— Ну-ка, пойди сюда, птичка. — позвала я его.

— Почему птичка? — полюбопытствовал Инжен, пятясь к двери.

— Потому что твой клюв не закрывается. — певуче пояснила я и погналась за ним, пока он не сбежал. Но Инжен выбежал. Я бежала за ним по коридору, шлепая его полотенцем.

— За что? — верещал он на весь коридор.

— Вот кто сплетни — шлеп — пускает! — шлеп.

— Я не… — шлеп. — Да я как лучше хотел!

Он поскользнулся и поехал головой вперед. Я быстро нагнала его и угрожающе замахала полотенцем. Он трусливо закрылся руками.

— И чем это лучше всякое вранье? — орала я на весь этаж.

— Да выслушай меня, блин! — шлеп.

Спас Инжена от порки, а меня от насмешек Химласгор. Он вышел на наши вопли и без разговоров лишил меня оружия.

— Слушай, зачем объешь красавчика? Ты думаешь, найти симпатичного мальчонку сейчас просто? Нет, это непросто! — упрекал меня эльф нетрадиционной направленности. — На руках надо носить даже просто симпатичных, а ты тут Инжена собираешься испортить. Не бей, а то покалечишь вымирающий вид.

Тем временем Инжен скрылся в направлении нашей бывшей комнаты. Я попыталась отобрать полотенце обратно. Не тут-то было.

— Химласгор, да это полотенце из моей комнаты. — слабо аргументировала я.

— Дай мне слово, что не будешь бить мальчика! — уперся эльф.

— Да не буду!

Эльф еще не отступал, и мне пришлось выслушать ведро нравоучений. В общем, когда он отдал мне полотенце, наши уже допили чай и направились на прием к его величеству. Мне пришлось идти к Винсенту. Мало того, что я осталась без перекуса, так еще у меня в руках как флаг сдающихся белело полотенце. Все-таки надо было отдать его Химласгору.

Инжен по дороге к Винсенту приблизился ко мне и полюбопытствовал, о чем мне тут так долго рассказывал Химласгор.

— О чем? — я вздохнула. — Ну, сказал, что хоть ты и королевская шестерка, но все равно в глубине души еще хороший, и не надо окончательно отказываться от твоей дружбы. — призналась я, почему-то не наврав даже чуть-чуть. — Сказал, что все и так тебя опасаются, и из друзей у тебя пока что только наша компания. Что кому тебя побить найдется и без тебя. Ну, то есть без меня.

— Я понял. — тихо ответил Инжен. — Но я ведь говорил тебе, что мне незачем тебе вредить. Благодаря тому дурацкому жертвоприношению мне удалось уйти со службы силам зла, приблизиться к Винсенту и начать другую жизнь. А ведь ты могла завалить меня навсегда за такое нападение. Я никогда не сделаю ничего тебе во вред.

— Так какая польза в твоем дурацком вранье?!

— Поверь моему опыту! Если тебе нечего рассказать о себе окружающим, то надо выдумывать слухи. Иначе их кто-то выдумает за тебя, а это бесконтрольная лавина. Тем более в этом мире, для которого мы чужие.

— Ладно, допустим, ты хотел помочь. Но только больше так не делай. — попросила я.

— Я, конечно, могу и отказаться от плана, но ты поверь, что это хороший метод…

— Да кому я должна верить? Ты же слышал, что о тебе думают, и вряд ли стоит давать советы другим, когда ты сам в такой сложной ситуации!

На мой последний вопль обернулась вся честная компания. Даже Нарсис уделил нам внимание.

Инжен в смущении замолчал. Но я была в ударе.

— Так. Уважаемые реактивы. Так как один из нас оказался в полной…

— Неприятной ситуации. — не оборачиваясь подсказал Нарсис.

— Да, так я предлагаю не отворачиваться от него так сразу…

— А мы согласны, если он не будет нас закладывать. — ответил Чирпеш.

Наступило неловкое молчание. Собственно, неловкое для Инжена.

— Но я надеюсь, что это ситуация временная… — начал было Инжен, но Нарсис презрительно фыркнул, и бывший слуга демона замолк.

— Если ты не покажешь, где рамки, малыш, это никогда не прекратится. — равнодушным голосом поделился опытом маг. Поскольку молчание продолжилось, он сдался. — Ну, ладно. Я поговорю с Винсентом насчет тебя. Не стоит уходить со службы демону в шпионы.

— Спасибо. — тихо ответил Инжен и привычным жестом убрал ладонью прядь волос с лица.

В покоях Винсента нас ждал сюрприз. Это был очень нежданный сюрприз в виде всей той банды, с которой нам пришлось сражаться в тронном зале Энаиса. Еще там были Гильберт, Залар, Синисим, Алонсо, Сарфит, Адекв и Сальнес. Последний отличался неподходяще довольным видом. Видимо, встреча с любимой дочерью вернула его мозг на место.

Его величество было в гневе.

— Уважаемые нелюди… Помолчи, Инжен, я сейчас разговариваю с ними! — прервал он открывшего рот протеже. — И ты помолчи! — обратился он ко мне, хотя я молчала. Я послушно кивнула. Ладно, не надо говорить, так не надо. — Я пустил вас в свое королевство, поскольку у нас был уговор жить мирно. Чего вам не хватает? Вы, может, надеетесь, что кто-то займет трон наравне со мной?

От его громогласного вопля Алонсо и оборотень стукнулись головами.

— Между прочим, это Дериан сказал, что вы в лабораторию отправляетесь, и я смог отправить к вам Нарсиса. А то пришлось бы вам еще долго стоять с автоматами у носа!

Мы уставились на оборотня. Он был в зверином облике. Он нам улыбнулся. Правда, от его улыбки никому не стало светлей. Но мы оценили попытку и устыдились.

— А мы думали, это Гильберт нас заложил. — не выдержав, призналась я.

— Он заложил. — согласился Винсент, с трудом сдерживая смех. — Он прибыл весь на нервах, злой как тысяча четей, и все грозился начать тренироваться не на лаптях с поленьями, а на кузнечиках, которых можно съесть. Я его допросить попытался, но мне это не удалось. Значит, так. На чем я остановился?

— На том, что нам стоять с автоматами у носа. — грустно подсказал Инжен.

— Да, абсолютно верно. Значит, если вы не найдете способа примириться, я вас всех выгоню! И магов, и первородных, и вампиров, и драконов, и оборотней! И архивариусов, если они не откажутся использовать магию. — злобно добавил он ухмыльнувшемуся Гильберту. Архивариус немедленно погрустнел. — Вы что, не можете себя вести как хранительница? — в этот раз от неожиданности впечатлительная хюльдра дернула рукой и ткнула локтем в меня. — Что ты ее пихаешь? — разозлился Винсент. — Что вы ополчились на людей? Почему на вас жалуется единственный человек среди вас?

— Я не жалуюсь. — успел возрастить Инжен.

— Не гневи меня, Инжен. — посоветовал Винсент.

— Слушаюсь.

— Вы что, не можете, как Анжелесса, сидеть тихо, исполнять указания, целоваться с хюльдрами?! — орал Винсент. От последнего заявления Чирпеш пнул кого-то ногой. Случайно, конечно, нервный тик сработал. Это оказался Адекв. Колдун обернулся и бросил на Чирпеша свой бросающий в дрожь взгляд.

— А че он на полуорка не орет? — раздался обиженный голос Алонсо.

— А у него иммунитет. — грустно ответил голос Гильберта. — Он целовался с хюльдрой.

— А ну тихо всем! Всех казню нахрен! — орал Винсент. — Только людей оставлю! Синисим, вашу братию пустили в этот мир, чтобы вы напоминали людям о прекрасном. — обратился он к возрастному эльфу. — Вы должны появляться, и всем сразу должно становиться стыдно, если они вели себя плохо. В чем дело? Почему у меня в государстве появились эльфы, которых ненавидят? Да у меня у одного такой дурдом в стране творится! Как в ваш стан угодила Хранительница?

— Розу высадила в военных условиях. — тихо ответил Синисим.

— Если каждый из горожан высадит по дереву, вы вернете нам, недостойным, свое расположение?

— Вернем.

— Хорошо, договорились. — прошипел Винсент. — Алонсо, я не заставляю вас переходить на кровь животных. Я позволяю вашей компании то, что ни один король не потерпел бы. Вообще я единственный король, который разводит ручных детей тьмы, в силу, так сказать, того, что я вам обязан жизнью. Но тот, кто придет за мной, может, и не будет одарен вашей помощью, и навряд ли согласится вас терпеть в память обо мне. — Винсент выдохнул и поправил сползшую корону. — Алонсо, вы живете много лет, неужели у вас нет способа найти подход не только ко мне? Вас никто больше не может терпеть, кроме меня!

— Анжелесса может. — пискнул Алонсо.

— Ну, по-хорошему, вы ей тоже жизнь спасли. А иначе была бы на ее месте очередная Гемтиоза, и никакой пощады вам не было бы.

— Виноват.

— Ищи способ исправиться!

— Слушаюсь, будет сделано.

— Маги, когда в школе Алисити заводили соответствующий факультет, это было не просто так. Его открывали, чтобы население поняло, что и от вас может быть польза. Почему вы оказались на стороне демона? — зашипел он на Каю.

— Винсент, да они не виноваты! Ты сам знаешь, он набрал молодых, а их обхитрить и ребенок смог бы, если он демон… — попытался вступиться Нарсис.

— А что, у магов своей головы нет? — продолжал Винсент. — Я не думал, что придется брать вас всех на службу, но если вы не можете без моего чуткого руководства, то мне придется лишить вас самостоятельности. Анжелесса, что ты молчишь? Это ведь тебя пытались отдать в жертву единорогу.

— Но ведь все обошлось. — ответила я. — А Моника вроде как даже мне подружка теперь.

— Значит, так. — загромыхал Винсент. — Маги под твою отчетность, Гильберт. Найди способ сделать их поведение адекватным. Хотя бы как у тебя.

Гильберт порозовел, как будто это комплимент, и кивнул.

— Алонсо, кроме вампиров, возьмешь на себя оборотней.

— Я ничего не сделал. — раздался тихий рык Дериана.

Винсент склонился над ним и зарычал так, что он попытался спрятаться за Алонсо.

— Вампир, тебе положено защищать своего подопечного. — сделал замечание Винсент.

— Не рычи на моего подопечного, непуть. — послушно вступился Алонсо.

— Молодец. Люблю инициативу. — похвалил его непуть в короне и обратился к Нарсису. — Ну, а с тобой что мне делать, ваше профессорство? Я ведь даже магов тебе не могу доверить.

— Мы взяли его в реактивы. — попыталась подать голос я.

— Кто это успел вам настучать? — удивился Винсент и посмотрел было на Инжена, но вовремя одумался. — Нет. Я запрещаю брать в реактивы тех, кто выглядит старше чем на двадцать пять.

— Почему выглядит? — не поняла я.

— Ну, Чирпешу далеко не 25, но его ведь выгонять поздно? — спросил Винсент, словно надеясь — а вдруг я скажу, что не поздно.

— Поздно. — согласилась я.

— Ну так вот. Реактивы это ты, Лусиа, Чирпеш. Больше никого брать не разрешаю. Еще разрешаю принять Монику, если она еще не раздумала с вами дружить. Остальные только в порядке добровольной помощи. Всякие Адеквы, Инжены и даже Гильберты это подспорье, ясно вам?

Мы не сговариваясь кивнули. Причем не только мы втроем, а вообще все, даже Джозеф зачем-то присоединился.

— Вот, видите, даже охрана согласна. Да, Сарфит, ты почему оказался у демона на подхвате? Тебе не стыдно?

— Ну есть маленько. — безразлично пошел навстречу королевским надеждам Сарфит.

— Твоя семья это самые благородные из драконов, которые мне известны и которым я позволил остаться у меня в королевстве.

— Просто ты их не смог разбудить. — буркнул Сарфит.

Винсент медленно развернулся к нему. Потом он почти нормальным голосом сказал:

— Согласен. Драконы заснули на одном из самых пространных островов, где никто не мог жить, и выгнать их довольно просто. Но ты ведь прекрасно знаешь, что спящие драконы это мечта тех, кто колдует на вашей крови, ваших клыках, чешуе и проч. Не правда ли? Ты ведь знаешь, о чем я говорю?

— Знаю. — подтвердил Сарфит и опустил глаза.

Оказалось, что одного из драконов — правда, не очень благородного — компания магов под чутким руководством Нарсиса разобрала на части, ведь пробудиться дракон может только сам или с помощью магии. Пробуждаться злой дракон не собирался, а магам этого не было нужно.

— Но я ведь не угрожаю, что мы отправим тебя и твоих братьев с помощью магии куда подальше. — Винсент явно выдохся и говорил уже мягче. — Когда Энаис разбудил тебя, мы не смогли за тебя вступиться. Эту проблему придется решить. В общем, речь не о том. Я не могу тебя винить за то, что ты оказался в плену у демона. Но если ты научишься держать себя в руках и лучше ориентироваться в сложных ситуациях, то это спасло бы тебя в сложной ситуации.

— Но если бы я тогда не сбежал, я бы не наткнулся на… на…

— Монику. — подсказала я.

Винсент хмыкнул и решил подытожить «ковер».

— В общем, выношу вердикт. Вам всем придется устроить переговоры. Вам всем придется найти способ жить мирно. Это королевство людей, и вашим разборкам тут не место. Вы мне единственного человека среди вас затравили. Да я к нему благосклонен не потому, что он на вас стучит, а потому, что по людям как-то соскучился в вашей теплой компании.

Инжен презрительно фыркнул.

— Друзья мои. Это был королевский указ. Пока дядя Винсент тут главный, и пока главные люди, вам придется исполнять общественные интересы.

— То есть, человеческие? — подсказал Синисим.

— Да, человеческие, Синисим. Я сделал все, чтобы вам жилось комфортно в моем государстве. У нас у всех есть взаимные обязанности. Помнится, эльфов тоже любят разбирать на разные магические штуки. Но у нас это пока что запрещено. — устало ответил Винсент. — Хотя те, кому что-то не катит, могут поискать себе другое королевство. Впрочем, речь не о том. Сейчас у всех свободное время. Меня от вас кондратья хватит, друзья мои. Всем приятного отдыха. — Винсент бухнулся в кресло, стащил корону и стал раскручивать ее на пальце, как будто это было такое специальное упражнение в мужском варианте.

В коридоре все внезапно двинулись вместе с нами. Я не насторожилась, по наивности решив, что остальные просто соскучились. Но в комнате меня как-то резко утолкали внутрь. Остальные выстроились, преградив мне путь к отступлению не только через дверь, но и через окно. Тут я выяснила, что бывшей энаисовой банды не было. Ну, хотя бы этим от меня ничего не надо.

— Че? — наивно и дружелюбно обратилась я ко всем.

— То! — хором гаркнули все. Я от неожиданности села прямо на пол. Сердобольная Лусиа вздохнула и с выражением человека долга пересадила меня в кресло. Все тоже сели на то, что кому подвернулось.

— Ну, говорите, чего надо? — признаюсь, от любопытства на тот момент у меня даже диадема замолкла в нетерпеливом ожидании.

— Почему тебя всегда только хвалят? — полюбопытствовала Лусиа.

— Чего? — офигела я.

— Почему Винсент никогда не ругает тебя за то, за что ругает нас? — продолжил Адекв.

— Да вы охренели! — решила я. — Это меня хвалят? Это меня не ругают?

— Да. Почему ты начала веселье на кухне, а досталось всем, кроме тебя? — напирал Залар.

— Так я не виновата, что… это… Нарсис меня прикрыл…

— И за это ты меня подставила. — добавил Нарсис.

— Я не подставляла! Это этот кривоногий упал и меня толкнул. — перевела я стрелки на Чирпеша.

— При чем здесь кривоногий? Просто я поскользнулся.

— Но я ведь единственная, кто не пулял в короля едой из-за того, что мне ничего не досталось.

— И за это тебя тоже похвалили. — напомнил Инжен.

— Офигеть! — не верила своим ушам я. — Ну, ладно, уговорили. Я любимица Винсента, а вы так, шестеренки в двигателе. Чего надо?

— Ну, сделай что ли что-нибудь, чтобы он и тебя ругнул.

Я почувствовала, что мои глаза наливаются кровью. Диадема протестующее загудела. Ну и пусть гудит. Я тоже не железная.

— Ладно. Я сделаю ему какую-нибудь гадость при одном условии. — заявила я. От такой заявы у всех отвисла челюсть. У кого от несправедливости, а у кого от любопытства. Теперь придется продолжать хотя бы для того, чтобы любопытные не лопнули от тяги к знаниям.

— Каком еще условии?! — возмущенно удивился Алонсо.

— При двух. — равнодушно торговалась я.

— А резинка кое-где не лопнет?! — с искренней тягой к знаниям уточнил Синисим.

— При трех.

— Так! — гаркнул Гильберт таким голосом, что шум на всем этаже стих как перед грозой. — Не нервируйте хранительницу. А то до десяти дойдет.

Все послушно заткнулись.

— Значит, для начала каждый должен получить от Винсента короной в лоб. — Лусиа прыснула со смеху, но остальные как-то не обрадовались. — Во-вторых, каждый должен получить посохом от Гильберта по уху. Больно. И ты сам тоже. — заявила я начавшему было довольно ухмыляться архивариусу.

— А что третье? — уже не ожидая ничего хуже, поинтересовался Залар.

— А третье. Дорогие мои, а на третье вы мне все должны полежать ночью на каменном валуне голышом, в окружении больных магов и адской единорожицы. — завершила я.

Наступила тишина. Только сдавленный смех Нарсиса прорывал ее сродни змеиному шипению.

— Ты чему радуешься? — предупреждающе поинтересовалась я.

— Я не радуюсь, я только узнать хотел, а мне всех их отвязывать придется? Вообще-то, я на голых не очень люблю смотреть, если говорить о таких условиях.

— Ну, это было бы четвертое условие. А мы договаривались только на три. Хотя идея, блин, хорошая…

Все отшатнулись. Кроме хихикающего Нарсиса, естественно.

— А меня бы тогда кто отвязывал? — полюбопытствовал он.

— Винсент. — огрызнулась я. — По старшинству.

Пыл пришедших на дружеский суд как-то упал. Никого не тянуло ни на одно условие. Все были согласны перетерпеть только корону Винсента в лоб. Хотя представить, как это будет, всем было сложно. Значит, Винсента бы поставили на один угол ринга, цель — на другой. Кто-нибудь утирал бы Винсенту лоб мокрым полотенцем, делал бы ему массаж, как боксеру. Или у него есть не только легкая и тяжелая короны, но еще и очень тяжелая, которой накрыло бы всех. Впрочем, если бы Гильберт лупил своим посохом не так сильно, как меня, и не при всех, как пришлось позориться мне, то это тоже перетерпели бы. Хоть это были бы совсем не те «дивные» ощущения, которые достались мне, которую никто не ругает и не отчитывает.

— Ребята, ну это правда глупо. — тихо высказался Инжен. — Ну, каждый бывает в дурацкой ситуации. Ведь она честно за всех заступалась.

В следующую секунду он замолк, поймав на себе всеобщие осуждающие взоры.

— Ясненько. Мне тоже под обстрел? — угадал он. Все не сговариваясь кивнули. Не очень синхронно, но в общем вполне однозначно. Он грустно вздохнул и, встав с места, присоединился к моей избиваемой компании.

— Итак, чем будете отрабатывать наше расположение? — полюбопытствовал Гильберт.

Я глянула на него, вроде мельком, но он понял, что лично ему еще долго придется думать, как вернуть мое расположение. Тут все напряглись. Стало ясно, что раз Инжен перешел на мою сторону, то ему испытаний не достанется. В воздухе витала мысль, а не перейти ли на мою сторону всем. Но я придала лицу неприступную мысль. После чего меня в спину толкнул Сальнес.

— Ты сначала испытай на себе гнев его величества. А потом уж решай, а стоит ли нас отправлять на какие-то там испытания.

— Ну, слушай. — вмешался Инжен. — У них и так есть испытание. Среди них нет нормальных людей, каких предпочел бы Винсент. Отмени ты свои условия.

— Ладно. — смилостивилась я. — Но тогда сами придумывайте, чего нам с ним делать.

Инжен согласно кивнул, и мы неуклонно скрестили руки на грудях.

Все задумались. Их лица выражали неуклонную работу мысли. Ведь это должна была быть какая-нибудь весомая гадость, чтобы Винсент разорался. Но не настолько, чтобы нас послали на казнь или куда-нибудь в ссылку.

— Ну… обкуриться при нем, и ему предложить. — предложила я.

— Ага. Еще скажи напиться и созвать девочек. — буркнул Гильберт. Я припомнила, что он не видел, как действуют на нас сигареты и сигаретный дым. Помнится, в тесной комнате даже на некурящих сильно подействовал дым.

— Но ведь это хорошая идея, с дымом. — задумчиво возразил Инжен, напрочь забыв, что это они должны придумать нам идею. — Ни у кого нет знакомых индейцев?

— Почему индейцев? — удивилась я.

— Я не буду курить твои сигареты.

— Блин! Ты что, думаешь, что трубка мира нежнее?

— Нет. Но твоих сигарет я на всю жизнь нанюхался.

Я обиженно замолчала.

— Значит, так, неудачники. Придется вам подсобить. — вздохнул Залар. — Правда, индейцев у меня нет. Но есть дикие эльфы, у которых есть что-то похожее.

— Ты офигел? — удивился Синисим. — Ты хочешь пригласить диких эльфов только из-за этой трубки?

— А что? Винсент сам велел нам делать все для примирения. Этих двоих он отчитает за курение, а нас простит, если мы их приведем на его сторону. Придется, конечно, склонить диких эльфов. Ведь они до сих пор жили довольно независимо…

— Ага. Представляю, как их склонять. Приходите, ребята, нам тут ваша трубка нужна, чтобы Винсента разыграть. И еще мы хотим, чтобы вы забыли, чо такое свобода. — усмехнулся Сальнес.

— Ну, ведь ты долго жил вне наших общин. Неужели у тебя не появилось других чокнутых эльфов, кроме моей сестрицы? — тихо спросил Залар.

— У меня?! — обиженно возмутился Сальнес.

— Ясно. Есть, и не один. — сделал вывод Синисим.

После бурных обсуждений мы выяснили план действий. К диким эльфам, у которых в свое время раздобыл нам закуску Адекв, должен был идти Залар. К нему прицепили Сальнеса, хоть он и сопротивлялся. А к ним присоединили Инжена. Просто собрание дружно решило, что абсолютно незнакомые люди вряд ли удостоятся чести выкурить эту трубку. К тому же его подозревали в шпионаже, то есть он мог бы очень здорово, на их взгляд, донести все его величеству. Сначала хотели отправить и меня, чтобы, как говорится, наверняка. Но потом все же решили меня не брать. Залар всех уверил, что у эльфов не принято давать женщинам таких полномочий. Их подруги жизни должны украшать собой суровые будни и на крайний случай вести хозяйство. При этом все оглянулись на меня с таким видом, как будто мне уж точно не потянуть ни одну из задач. Поскольку дуться было бесполезно, я только промолчала. Когда все разошлись, была уже глубокая ночь.

Глава 25

Я вздохнула и поняла, что я как-то ни с кем не вожусь. Меня посетила мысль пойти поискать людей. Но Винсент наверное уже лег отдыхать, а другие люди навряд ли будут ходить сейчас, если они нормальные. Я погрустнела подошла к окну. Вы себе не представляете, но сейчас не хотелось вообще никакой экзотики. Как-то не тянуло ни на эльфов, ни на фей. Минимум, с кем я согласилась бы сейчас пообщаться, это Инжен. И то только потому, что нам обоим досталось по шапкам. Спать как назло тоже не хотелось.

— Чего нос повесила? — весело поинтересовалась хюльдра.

— Отвянь. — огрызнулась я и ушла на балкон в коридоре.

Там мерцали звезды. Было тихо-тихо. Ну, что за жизнь такая? Я сняла диадему и начала ей втолковывать:

— Отправь меня домой! Слышишь, я домой хочу! У меня депрессия от твоих дурацких граждан дивной страны! Хочу домой!

Сзади на мое плечо легла рука. От неожиданности я лягнулась, но диадему не выпустила. Я представила, что будет, если эти мои слова услышал Винсент. Но это был не он.

— Не отвечает? — сочувственно полюбопытствовал Гильберт.

— Нет.

— Чего ты дуешься?

— Если ты разрешишь выполнить на тебе одно условие, то я тебе отвечу.

— Так и быть. — вздохнул Гильберт. — Говори давай, где там твой валун для жертвоприношений.

Я не выдержала и рассмеялась. На самом деле я хотела посмотреть, как он сам себя будет посохом по уху воспитывать.

— Вообще-то, к тебе у меня особый счет. — наконец поделилась я.

— Ну, извини, я сорвался. Пристала ко мне с этим ухом. Мне стыдно, правда. Никогда раньше не бил девчонок.

— Спасибо, что начал с меня.

— Да, я тебя хотел предупредить. Скоро ты перестанешь быть просто человеком, и на тебя обрушаться все наши «радости».

— Ну так чего вы прилипли ко мне с этими несколькими совпадениями?

— Перестань. Одно маленькое испытание, и от тебя все отвяжутся.

— Злые вы, уйду от вас. — резюмировала я.

— Тогда нам следует попрощаться. — заявил Гильберт.

— В каком смысле? — не поняла я.

— В прямом. — заявил он и полез целоваться. В общем, завершение ночи прошло бурно. Сомневаюсь, что с Гильбертом могло быть иначе. Только ближе к рассвету мы расположились за столом, взяв в качестве третьего хорошую порцию винсентового вина. Спать все равно не хотелось. Сказать по совести, спать не хотелось мне, поскольку я очень быстро в этом мире выяснила, что я сова. Гильберт сидел напротив и разве что не держал веки пальцами, чтобы не заснуть. Дохлятина он все-таки.

— Вот останется Инжен один нормальным человеком, и ты поймешь, что мы тут все шшувствуем по отношению х тебе.

Гильберт пытался меня споить, чтобы я тоже захотела спать. Я честно пила то, что он давал. Окосеть окосела, но спать не захотела.

— Слушшай, я пойду. А ттты тут… не… шали…. — попросил Гильберт и свалился спать в кресло. Квасили мы начиная со сцены на балконе у него в комнате, куда успешно перекочевали. Там, вообще-то, обнаружился мирно ложащийся спать Нарсис, которого Винсент еще до нашего дружного появления переселил сюда. Но, увидев нас, он без лишних вопросов куда-то отселился.

Я кивнула ему в ответ. За коном светало. Я решила, что тоже хочу спать, и уползла к себе в комнату. Там мне показалось, что обувь, которая стоит в коридоре, велика Лусии, но больше подумать ничего не успела и легла в свою кровать, немедленно заснув.

Проснулась я от того, что кто-то бессовестно меня будил. Открыв глаза, я увидела другие глаза. Нет, не Лусии. Чирпеша.

— Ты чего тут делаешь? — удивилась я.

— Это ты что тут делаешь! — зашипел орк.

— Ни хрена, я тут сплю. А ты?

— Ты не поверишь, но я тоже тут сплю.

Я подумала, что ошиблась дверью, привстала и огляделась. Нет, комната моя. Но какого же он, действительно, тут делает?

— Ниче не понимаю. — призналась я. — Ты же был по соседству.

— Но ночью ко мне пришел какой-то странный Нарсис. Он попросил меня куда-нибудь свалить. Добавил, что тебя в твоей комнате точно нет.

— Ну, ясно, ты пошел на мое место. Но почему не к Лусии-то?

— Да с чего вы взяли, что у нас все так зашло? Ничего такого не было, чтобы вы нам выделяли персональную комнату. — шипел орк. Я отползла подальше и запряталась за одеяло.

— Ну, извини. Так вы легли в разные кровати?

— Ну, да. Мы бы и в разные комнаты легли, если бы не ваш снобизм. Чем от тебя так пахнет?

Я потупила взор и постаралась выбраться из кровати поскорее. Чирпеш фыркнул и отвернулся. Я торопливо оделась.

— А ты куда? — догадался он спросить меня на прощанье. Своевременный вопрос. Можно подумать, что если я скажу, что мне идти некуда, он меня обратно пустит.

— Гулять пойду.

— От тебя пахнет. — напомнил он.

— Хочешь ты уйти?

Чирпеш отрицательно покачал головой, видимо, вспомнив не сильно одетого Нарсиса. На его темных не особо расчесанных волосах заиграли блики солнца. Я поняла, что сейчас меня укачает, и я скорее ушла. Действительно, дворец-то маленький. Ну, куда ему идти?

Уже светило солнце. Но, видимо, было еще рано. Ночную стражу уже сменили. Я помахала рукой стоящему у королевских дверей Джозефу. Он едва заметно кивнул. Я вышла на балкон. Внизу белел зимний день. Прекрасное заснеженное государство с живущим своей жизнью городом внизу уходило далеко за лесные вершины и горные холмы. Знать бы, сколько времени. А хотя зачем мне оно? Мое внимание привлек шум внизу. Я заинтересовалась. Интересно, что это? Было высоковато, но я увидела, как мимо стражи прошли чьи-то силуэты, предварительно показав какую-то бумагу. Интересно, ребята уже ушли к эльфам в гости? Помнится, они собирались вставать рано. Я развернулась и пошла проверить их комнаты. Ни Залара, ни Инжена, ни Сальнеса не было. Только маленькая Вильвенти досыпала после бурных событий накануне.

Я вздохнула и пошла гулять по дворцу. Значит, их еще нет. Ноги малость заплетались. Видимо, я спала совсем мало, и я не завидовала бы тому, кто сейчас бы мне повстречался и увидел мой фейс. Я вздохнула и направилась на кухню. Попью чаю, что ли. Может, успею вздремнуть.

К моему большому удивлению, дверь на кухню оказалась приоткрытой. Я дыхнула в нее перегаром и мне показалось, что кто-то там шевелится. Я удивилась и осторожно проникла внутрь. Чья-то мрачная тень двигалась за арками, имитирующими двери. Я немедленно спряталась за ящики с овощами. Странный длинный силуэт мелькал в прорезях. Я успела увидеть, что у мрачного гостя очень светлая кожа и немного ненормальные глаза. Он был в сером плаще тусклого оттенка. Я увидела, что он лазит по палкам и что-то там вынюхивает. Вот гад! Неужели отравитель? Я вспомнила, как всполошился Винсент, когда мне стало плохо от чая. Я продолжила наблюдение. Гость в сером плаще медленно передвигался по комнате, временами чем-то громыхая. То чайник рассматривал, то полки с банками. Это все было ясно по звукам. Чем он занимался, я не видела. Вот он дошел до моих ящиков и стал что-то изучать. Потом он вынул один из ящиков в моем ряду. Шевелиться я боялась, но делать что-то надо было. Тогда я сделала единственное, до чего додумался мой пьяный рассудок. Я выглянула в проделанное гостем окошко, а потом, когда он замер на миг, громко сказала туда:

— Гав-гав-гав!

Уже после первого гава он выронил ящик и резко развернулся. Я увидела, что у него сверкнуло холодное оружие. Ах, так? Я тоже не лыком шита. Я схватила первое, что оказалось на ближайшем столе. Это была длинная вилка для работы с солениями. В следующий миг я толкнула свою колонну ящиков. Они, ясное дело, упали. Выяснилось, что я зря не рассчитала своих сил, и я стала балансировать по грушам и яблокам. Впрочем, гостю тоже досталось. В эту минуту открылась дверь. Я увидела побледневшего Инжена.

— Что здесь происходит? — полюбопытствовал он. Тип в плаще повернулся к нему, хотя стоял на четырех конечностях на фруктах. Из-под его колена резко вырвалась часть яблока и полетела в Инжена. Он торопливо закрыл дверь с обратной стороны. Ни о чем не задумываясь, я пинком выбила у гостя с кухни оружие, но пошатнулась и повалилась на человека в плаще. Он не удержался и упал. Я умудрилась с размаху поймать его за руку и уложить на пол, показав вилку.

— Сдавайся, гад!

— Я гад?! — почему-то обиделся серый гость. Тут я в полном удивлении увидела, что это эльф. У него были седые волосы, но это была больше серебристая седина. Еще у него оказались необычайно глубокие для эльфа глаза темного цвета. В это время наше милое знакомство прервали. К нам ворвался Инжен с копьем, которое он немедленно приставил к груди эльфа. Седовласый эльф лег, и мне даже показалось, что он расслабился. Правда, руки послушно держал на виду.

— Как ты мог, Тарифент! — упрекнул его Инжен.

— Да что я сделал-то?!

— Что здесь происходит? — раздался голос Винсента. Он вошел на кухню настороженный, но видимо такой картины не ожидал. Для начала его удивило, что я в провокационной позе держу незнакомого мне эльфа, затем он заприметил у меня в руках вилку и озадаченно хмыкнул. Потом оглядел Инжена с оружием и собственно гостя.

— Тарифент? Доброе утро. Чем вы тут заняты?

— Куда уж добрее. — буркнул Тарифент. — Меня новая нетрезвая хранительница убить пытается. А эти вообще меня пригласили.

Пригласили? Я встала и оглядела поверженного. Это был длинный худой эльф, и его одежда не казалась особо дикой.

— Э… А вы дикий эльф?

— Так нас называют. — ответил он и обратился к Инжену: — Я могу встать?

Инжен в недоумении убрал оружие. В это время в кухню ворвался ураган Залар, чем-то напомнив мне первую встречу. Потом прибежал Сальнес. Оба, узнав, что случилось, схватились за головы и куда-то удрали.

Тарифент пояснил, что ночью к ним прилетел ворон с посланием от Залара. Там говорилось, что в связи со сменой государственной обстановки им нужно встретиться и обсудить последние события. Не заморачиваясь с местом встречи, эльфы указали королевский дворец.

— Ну, я в курсе. Он у меня просил позволения провести здесь заседание с вами. Но почему ты здесь? Я имею в виду, здесь, на кухне, в обнимку с хранительницей и под охраной Инжена?

— Да клянусь, сам не пойму, чем провинился! — горячо оправдывался Тарифент. — Неожиданно из-за угла вылетает эта юная особа с вилкой, затем твой новый представитель с копьем и необъяснимыми наездами…

Тем временем в кухне становилось все меньше кислорода. Просто эльфы притащили всю честную компанию, даже разбудив плохо пахнущего помятого Гильберта.

— А что вы на кухне делали, лазили тут везде? — напирала я.

— Я? Ну, я… это… с дороги устал, всю ночь ехал, чтобы утром переговоры провести. До завтрака еще не скоро, я зашел в кухню самообслужиться. Вообще-то, я не гордый, просто обидно… — завершил смущенный такой плотной компанией Тарифент.

— Так. Ясно. — прошептал Винсент, а потом рявкнул на меня так, что у меня от его вопля диадема съехала: — Откуда у тебя коньяк?!

— Оттуда. — стоя на негнущихся ногах ответила я.

Винсент понюхал меня и заорал:

— Почему ты бухая, когда на носу важные переговоры?!

— Поттому.

— Где твоя совесть, я тебя спрашиваю?!

— Там. — я показала рукой куда-то в направлении космоса. Вообще-то, я хотела согнуть руку и ткнуть в голову, но у меня не получилось. Руки тоже не сгибались.

Винсент еще подышал на меня гневом и перешел на Инжена:

— Какого хрена, Инжен?! Что это за глупости?!

— Э… Ну… Я подумал, что…

— Что эльфы одичали, да?! — гневно уточнил Винсент. Инжен пошатнулся, но лица не потерял.

Винсент орал еще минут десять. Естественно, на нас с Инженом. У меня заболел живот и сильно захотелось в туалет. Когда Винсент проорался и почему-то у меня спросил, что это тут все делают, я оглядела всех, пожала плечами, ответила:

— Ничего. — и художественно срыгнула.

Теоретически, все было правильно. Они действительно здесь ничего не делают. Просто собрались посмотреть, как нас с Инженом будет бичевать Винсент. То есть, их дурацкие условия выполнены. Вот только что теперь про нас и про меня в частности Тарифент будет думать?

— Так. Перед эльфами придется извиняться.

Я послушно кивнула, с размаху положила Залару на плечо руку и, дыхнув перегаром, потребовала:

— Извини.

При этом, все испуганно отшатнулись. Видимо, гадали, не издам ли я этот страшный звук второй раз.

— Не перед этими. — холодно сообщил Винсент.

Я опять послушно кивнула и обратилась к Тарифенту:

— Извините, погорячилась.

Он стоял, и его лицо ничего не выражало. Я подумала, что кажется я перевыполнила наш план. То есть, меня не просто могут выпереть, а еще и казнить за расстройство планов.

— Ты что, не почувствовал, что здесь человек? — сухо полюбопытствовал Винсент.

— Почувствовал, конечно, Но тут еще пахло спиртным. Я подумал, что женщина, которая столько выпила и так замедленно дышит, просто не может не спать.

Наступила зловещая тишина.

— Но ведь можно было спросить как-то. Вроде «Есть здесь кто?» — не сдавался Винсент.

— Ну, Ваше величество… Женщина, наверняка спит, с диадемой. Я не мог громко спросить, вдруг это ее потревожит?

Моя челюсть самовольно уползла в расширенное положение. Неужели тут хоть кто-то обладает манерами? Я уж думала, что здесь одинокую женщину в диадеме только обзывают, толкают, отнимают у ней кровать, подставляют…

— Но я не держу зла. — тут же добавил Тарифент, увидев мое выражение лица. Тут я, по-моему, просто протрезвела от умиления.

— А ты-то зачем здесь? — уже мягче спросил Винсент у меня.

— А… это…

Я успела увидеть, как у Чирпеша выразительно вытаращились глаза.

— Ну, кофе попить хотела.

— А ты что здесь забыл? — обратился Винсент к Инжену.

— Мне велено за всеми присматривать. — буркнул он. Отмазка не прокатила. Винсент доказал это следующим вопросом:

— А почему ты угрожал дипломатическому лицу?

— Это не лицо, а самый крутой старейшина.

— Инжен, я тебя прибью.

— Ну, я подумал, что он ей угрожает.

— Да почему он ей? Она сверху, тычет в него холодной кухоннойутварью!

— Но она пьяная. Кто возьмется драться с пьяной хранительницей?

Винсент вытер пот со лба.

— Зачем тебе вилка?

— Я ее взяла для самообороны.

— А я подумал, что это бес с облегченным трезубцем. — не выдержав, вмешался Тарифент.

Раздалось неровное ржание. Смеяться громче никто не осмелился. Винсент и Тарифент с каменными лицами пожали друг другу руки.

— Значит, так, друзья мои. Сейчас у нас будет завтрак. Все вон с кухни. — сообщил Винсент.

Мы послушно убежали из кухонного помещения.

Глава 26

Я успела заметить, что Залар идет почти в обнимку с Сальнесом, пошатывающегося Гильберта ведет Нарсис, Лусиа, ясное дело, в обнимку с Чирпешем, Сарфит составляет яркий контраст и полную противоположность Адекву, а Тарифент все же успел стащить яблоко. К нему пытался присоединиться Синисим. Не в том смысле, что откусывал яблоко, просто рядом шел. Алонсо не было. Наверное, он удалился на дневной отдых. Мне, ясное дело, достался Инжен. Его хмурое лицо разгладилось.

— Кажется, отстрелялись. — тихо сказал он мне.

— Да уж. Выполнили сверх плана.

— Теперь они нам должны?

— Ага.

Все, несмотря на то, что они делали вид, что нас не слышат, разом обернулись, включая Тарифента. Но никто ничего не сказал.

— Так я нашу трубку зря брал? — рискнул выразить предположение Тарифент.

— Что Вы, это честь для нас. — не задумываясь ответил по шаблону Инжен.

— А ее на сколько человек хватит? — спросила я.

Все разом вернулись к своим разговорам.

— Эта трубка рассчитана на большое количество людей. Ее выкуривают в компаниях, когда заключают дружеское соглашение и собираются мирно расходиться. И ее запрещено курить женщинам.

Я облегченно выдохнула. Все же, есть в эльфийском шовинизме что-то спасительное. Может, зря нам мужики столько прав дали?

— Не волнуйся. Твоя трубка нам обязательно пригодится. — успокоил его Инжен.

— Скажи, это вы с эльфами нас предложили пригласить?

— Ну, вообще-то, это была идея его высочества.

— Винсента, что ли?

— Нет. Залара.

— Польщен. — пояснил Тарифент. — Кажется, мы одни из первых, кто должен узнать о новейших переменах?

— Да. Только обольщаться рановато.

— Разберемся как-нибудь. Для нас всегда честь быть приглашенными к королевскому двору. Мы народ дикий.

— Да, да, слышал. Чуть что на прохожих нападаете.

«Угощаете их от пуза.» — хотела было добавить я. Но вслух сказала:

— Клевета, блин.

— Какой блин? — насторожился Тарифент.

— Ну… это… это… выражение просто такое. Типа черт, только не звучит так богохульно.

— Да уж, богохульно не звучит. — согласился Тарифент. — Я хотел сразу сказать, что мы видели вас издали, когда вы шли по нашему лесу с Адеквом.

— А что ж было столько нервов?

Тарифент с каменным лицом извинился за панику и попросил не думать о нем ничего такого.

— Так как вы в прошлый раз дошли?

— Нормально. — ответила я. — Оказался отличный парень, наш друг теперь.

— Мы не делим прохожих на королевских друзей и врагов. Да и новости до нас не всегда доходят.

— Ну, теперь у вас будет много новых путей общения.

— Чего? — не понял Тарифент.

— Говорю, времена меняются. — пространно объяснила я.

Эльф понимающе кивнул. Что ж, может, они не такие простые и сообразительные, как Синисим, Корларк или, упаси боже, Далеат. Тут я вспомнила, что кажется дикие эльфы как никто умеют читать мысли. Откуда я это знаю? Ну, мне это кто-то сказал. Только я не помню кто…

— Адекв. — тихо подсказал Тарифент. Я стушевалась. Потенциальный колдун услышал свое имя и обернулся. Но эльф только дружелюбно ему ухмыльнулся.

— Мне просто интересно, чьи ты мысли сейчас прочитал. — пояснил Адекв.

— Нет, колдун. Это засекреченная информация. — отказал ему Тарифент.

— Значит, Анжелесса. — скучным голосом подытожил колдун и отвернулся.

— Знаешь, когда делали диадему, ей заложили способность читать мысли владелицы. — задумчиво сообщил мне Тарифент.

Зачем он мне это говорит? Хочет, чтобы я ее погнула?

— Так это от эльфов подарочек?

— Как ты знаешь, читать мысли умеют также единороги, вампиры и многие другие существа и создания. Но вампиры заложили другой дар.

Так. Любопытно. За что мне прибить Алонсо?

— Они ее научили перемещению в пространстве…

— А вот кто ее научил реагировать на мои мысли, хотела бы я знать? — невинно полюбопытствовала я.

— Это была непростая задача. Для этого нужно обладать сильно выраженным своим мнением. Эту возможность дали ей драконы.

— Какая прелесть. — агрессивным голосом поделилась ощущениями я. Сарфит, шедший впереди меня, втянул шею. — А маги подарили ей что-нибудь?

— Конечно. Это очень тонкая работа. Чтобы придать свойствам гармонию, потребовалась сильная магическая сила.

— То есть, они только контролируют уже готовое. — сделала вывод я.

— По сути, ты права. А ковал саму диадему человек.

— Как человек? А я слышала, что гномы.

— Гномы принесли материал. Только им доступны ископаемые с волшебной силой. Никто не может оказаться так глубоко под землей, как они.

— Молодцы. — уставшим голосом ответила я.

— Несомненно. Это настоящее чудо. С помощью диадемы все волшебные существа доказали, что могут быть заодно с людьми. Винсент безумно дорожит ею, хотя прежние короли не были так единодушны.

— Где-то есть человек, который пишет историю создания этой диадемы. Никто его никогда не видел. Но книга еще не дописана, это точно. Это один из детей самого кузнеца, создавшего железную часть диадемы. Теперь в этой книге появится еще глава, в которой будет рассказано о тебе.

— Правда? А откуда он все узнает?

— Для него создавали особый хрустальный шар. Собственно, не совсем хрустальный, скорее бриллиантовый. И не совсем шар, а больше сфера. Для нее создан сложный алтарь. В общем, не стоит углубляться. Он может увидеть все, что имеет отношение к диадеме, и ему еще предстоит долгий труд.

Я молчала. Мне было как-то совсем не по себе. Не очень радостно от того, что за мной все это время кто-то подсматривал.

— Когда мы узнали, что Винсент намерен объединять собственных подданных, мы поняли, что все изменится. Ему это будет непросто. Прежде другие короли только использовали других существ. Жить в этом королевстве было непросто всем. Только некоторые люди были довольны. Если Винсент добьется своего, начнется новая эпоха.

— Разве вы не хотите жить в мире со всеми? — спросила я.

— Мы и живем в мире со всеми. — отрезал Тарифент.

— Это называется иначе. Это называется жить вообще самим по себе.

Тарифент усмехнулся и вернулся к поеданию яблока.

— Не обращай внимания. — вылез у него из-за плеча Синисим. — Вообще-то, дикие племена молчаливые и решают вести разговоры нечасто. Просто сейчас вам вроде как знакомство надо завязать, а ты молчишь, как рыба. Вот он один бается.

Я призадумалась, а потом вобрала воздуха в легкие.

— Только не вздумай ему рассказывать свои дикие истории! — испугался с другого края Сальнес.

Я разочарованно выдохнула.

— Злые вы. — упрекнул эльфов Тарифент.

— Да?! А ты слышал, что это за истории?! Да у меня из-за них истерика была полдня. — обиделся Сальнес.

— Между прочим, я не одна их так успешно рассказала. — напомнила я.

— А, ну, да. Еще там был дублер, этот бывший соратник демона.

Тарифент шел с таким лицом, что я почему-то вспомнила какой-то бульвар Капуцинов, народных артистов Боярского и Миронова. Я стала ожидать что-нибудь вроде «Два билета, для меня и моей скво». Но Тарифент равнодушно вытер руки и заявил:

— Если мы с вами не общаемся, страшные, малопривлекательные, лицемерные мужики, это не значит, что мы не захотим общаться с юной загадочной гостьей, к тому же, новой владелицей диадемы.

От такого заявления стало тихо на всем этаже. Я оглянулась. Мне показалось, что из дверей тронного зала торчит голова Винсента, и он пытается понять, эта характеристика его тоже касается, или нет.

Мы тем временем вывалились на балкон. День был по-летнему солнечный, ветра почти не было. Краем глаза я увидела, что Гильберт и Нарсис что-то интенсивно обсуждают. К ним плавно, но безотказно прилип Синисим. А краем уха я услышала, что они уже погружены в решение Винсентовской задачи. Это было видно по их лицам. Я поморщилась и собралась было увлечься тоже какой-нибудь беседой. Может, правда имеет смысл наладить дипломатические контакты с дикими эльфами. Жаль, что я не обучена соответствующему стилю беседы.

— Раз ты не умеешь общаться по местному, то общайся по своему. — тихо подсказал Тарифент.

— В смысле?

— Что «в смысле»? Как принято заводить хорошие связи у вас на родине?

— Ну…Хорошие и долговременные связи?

— Да.

— Плодотворные?

— Ну, да, да. Говори уже.

— Для начала у нас не принято нападать на гостей, даже если они не представлены.

— Хорошее начало. — одобрил Тарифент.

— Потом можно спросить, как вам у нас.

— Ну, спрашивай.

— Как тебе у нас? — послушно спросила я.

— Ээээ…

— Кухня понравилась?

— Кухня да.

— Но так не честно. Мы ведь уже немного знакомы.

— Лично нет. Да, как тебе наша кухня? — полюбопытствовал Тарифент, сделав упор на слово «наша».

— А, прекрасно. Помню, мы даже нашли на ее почве тему для беседы и взаимопонимания.

— Как же, как же. — улыбнулся Тарифент. — Вообще-то, мы едим мясо редко, а язык яка держим для гостей, которые выживут в наших краях. Ну, считай, что мы его специально заколдовывали.

— Еще мне очень понравился лес. Там так тихо и уединенно.

Тарифент тихо, но обидно засмеялся. Я смотрела на него как на больного.

— Не обижайся. — попросил он. — Просто в этом «уединенном» лесу за вами наблюдали наши разведчики. — выдавил он.

Я попробовала надуться, но не выдержала и тоже засмеялась.

— Ну, у вас очень деликатно это получилось.

— Да уж. Хорошо, что у вас ничего такого не было…

Нашу ни к чему не обязывающую беседу прервал общий сбор на завтрак.

— Ну, друзья мои. — полюбопытствовал Винсент, уже покрасневший от количества съеденного, спустя некоторое время. — Как успехи?

— Нормально. — не сговариваясь хором ответили мы.

— Молодцы. Гильберт, хватит набивать брюхо. Доложи обстановку.

— Салат нормальный. — с набитым ртом ответил Гильберт.

— Я это знаю и без тебя! — уверил его Винсент. — Лучше скажи, что у вас с моим заданием?

— Нормально все с твоим заданием. У нас есть план. Мы обсудим его вечером с Алонсо и отправимся в архив. Мне нужны кое-какие документы.

— У тебя как дела, дикий эльф?

— Прекрасно. Ваша новая хранительница сильно отличается от предыдущих.

— Надеюсь, это в хорошем смысле? — уточнил Винсент, бросив на меня мимолетный взгляд.

— Абсолютно верно. Как я понял, точного плана действий еще нет, но я готов обсудить с тобой грядущие перспективы.

— Без сомнения. Боюсь, что больше тебе просто будет нечего делать. Идем дальше. Залар, что скажешь ты?

— Ничего. — пожал плечами Залар. — Мне нужно вернуться к семье, искать способ обезвредить Руазу и ждать новых указаний.

— Сальнес?

— Я всего лишь должен был найти способ дать все своей дочери. Пока что мне никто не смог их предложить. — тихо ответил бывший эльфийский злодей.

— Я обязательно найду для тебя способ почувствовать уверенность в завтрашнем дне. Ты знаешь, что у меня особое отношение к тем, кто был на дурном пути, но нашел в себе силы одуматься. Инжен, с тобой все ясно. Ты остаешься в столице, пока что на службе в замке.

Инжен послушно кивнул.

— Адекв и Нарсис, вы отправляетесь в школу Алисити. Новый учебный год давно идет. До лета вам придется побыть там. Нарсис, тебе придется подумать над тем, как реабилитироваться.

— Боюсь, Ваше величество, придется с вами поспорить. — подал голос Нарсис. — Мне сейчас действительно уже нечего делать в школе. Учебный год начался, часть его я пропустил.

— Не юли, колдун, говори, что задумал.

— Я прошу отправить меня в лабораторию. У меня там кое-какие делишки.

— Без базара. Но при нескольких условиях.

При слове «условия» все, кроме Тарифента, пригнулись. После того, какие недавно я им выдвинула условия, они боялись этого слова.

— Во-первых, ты мне дашь точный отчет о том, что ты там собираешься делать. Во-вторых, будешь присылать отчеты о том, что ты там наделаешь. Ну, и в-третьих, осенью чтобы был в школе.

— Слушаюсь.

— Адекв, что скажешь? Нарсис твой проводник в нашем мире. Но он сейчас не лучшая компания тому, кто пострадал от Энаиса.

— Я еду с Нарсисом. — ответил Адекв.

— Очень хорошо. Сарфит. Как ты себя чувствуешь?

— Лучше с каждым днем. — проговорил Сарфит. Все с любопытством уставились на него. Он сказал это так протяжно и величественно, что мы не сразу узнали его голос.

— Вижу, вижу. — усмехнулся Винсент. — Тебе было бы хорошо вернуться на твой остров и восстановить силы в состоянии покоя.

— Хотите провести период перемен без драконов? — осведомился Сарфит.

— Ну, как хочешь, оставайся. Для твоего семейства двери столицы всегда открыты. Синисим, с тобой, думаю, все ясно?

Синисим на всякий случай кивнул.

— Ты едешь с Гильбертом и Алонсо. Решай поставленную задачу.

— Слушаюсь.

— Чирпеш, что скажешь ты?

Полуорк послушно ответил:

— Не знаю, Ваше величество. У меня нет дома, и до сих пор моя жизнь не была больше устроена, чем во время этого путешествия.

— Да я думаю, уже все давно забыли, что в тебе живет орк. Скажи, среди тех, кто населяет мою страну, есть адекватные?

— По крайней мере, мне о них неизвестно. Моя мать была из тех, кто служил демонам, а демонам не нужны умные воины.

— Ясно. Пока что остаешься при хранительнице. Говорят, ты хорошо показал себя при битве в чертогах демона?

— Я просто защищался, как и все.

— Полуорк, не юли. Мне нужен кто-то, кто покажет, как защищаться от нечистой силы, которая не отличается добрыми намерениями.

— Ну, конечно. Я долгое время жил один. Я умею защищаться не только от нечистой силы.

— Ну, в общем, ты задачу понял?

— Да.

— Молодец. Так, хюльдра. Что с тобой?

— Я молодец. — не задумываясь ответила Лусиа.

— Это я и так знаю. — отмахнулся Винсент под всеобщее хихиканье. — Я спрашиваю, что ты намерена делать дальше?

— Вернуться в школу и получить диплом.

— Говорят, у тебя тоже оказались прекрасные знания о самообороне.

— Так точно.

— Ты не хотела бы научить девчонок основам самообороны?

— Я не люблю насилия, Ваше величество.

— Знаю. Но ты думай о хорошем. Вдруг что случись, одна из девчонок возможно спасет свою жизнь.

— Ну… хорошо, я подумаю.

— Думай, думай, блондинка. — пробормотал Винсент, а потом сообщил: — Ну, что, Анжелесса, только ты у нас под вопросом.

— Мне стыдно. — буркнула я.

— Ну, это не твоя вина. Точнее, не совсем твоя. Ты научилась обращаться с диадемой?

— Я учусь, но мне кажется, что ее способности намного больше.

— Ясное дело. Передать знания могла бы только прошлая хранительница. Больше никто. — вздохнул Винсент. — Тебе еще предстоит многому учиться, и сделать это надо как можно быстрее. Диадема это тот символ, который с давних лет позволяет разным расам и кланам существовать вместе на одной территории.

Мы погрустнели.

— Боюсь, нет выхода, кроме одного. — пробормотал Винсент.

— Нет. — умоляюще ответил Гильберт.

— А ну цыц. Без тебя знаю, что это может повлечь. Но эту проблему давно надо было решать.

— Нет, Винс, другие способы тоже есть. Нужно их перечислить и выбрать оптимальный.

— Ну, да, ты прав. Но у нас мало времени. Значит, так. Сегодня у всех свободное время. Кроме меня. Мне еще предстоит провести такую же беседу с вашей вражьей командой. Сейчас они трапезничают в своих апартаментах. А вы, друзья мои, действуйте по плану.

Не знаю, кто там как собирался действовать. У меня по плану был крепкий здоровый сон. Ночью спать я бросила давно. А эта ночь и утро были бурными. Я выяснила, что я очень люблю спать. И мне сильно нравится спать днем. Правда, солнца ночью как-то недостает. Но дневная суета оказалась не для меня. Если я вернусь в свой мир, мне придется очень, очень худо.

Меня кто-то растолкал уже глубоким вечером. Это оказался Алонсо.

— А, носферату. Приветик.

— Привет, привет, сова.

— Сова? — не поняла я. — Винни?

— Нет. Алонсо. — не врубился вампир.

— Какой кошмар. Кто тебя сюда пустил?

— Мне велено тебя разбудить.

Я послушно выползла из кровати и пошла собираться.

Алонсо ждал меня в коридоре, на секретном месте. Правда, это был балкон, и когда мы там не так давно хором гудели, про это тайное место теперь знает весь дворец.

— Ну, что, поехали? — улыбнулся вампир.

— Поехали. Но вампиры не могут передвигаться силами диадемы. — напомнила я.

Алонсо смерил меня подозрительным взглядом.

— Конечно. Она дает слишком яркий свет. Даже мне он не по силам, а тем более бедному Кристеру. Мы поедем по воздуху. Если, конечно, не возражаешь.

— Возражаю. Мне тебя жалко. Давай каждый своими силами.

Глава 27

Алонсо ухмыльнулся и кивнул. Нужно ли говорить, что я рассчитывала прибыть первой. Я оглядела место пребывания. Это была памятная гостиная Гильберта. Поскольку никого не было слышно, я решила дождаться Алонсо и встала у открытого окна. Я увидела его минут через десять. Но двигался он странно. Меня он, конечно, увидел, но не направился к окну, а поторопился дальше. Я удивилась, но я вычислила, куда он торопился. Там был балкон, на котором в свое время мы с Гильбертом любовались ночной красотой. Я тоже направилась туда. Увидев дверь в комнату, через которую можно было выйти на балкон, я к своему стыду не увидела ничего предостерегающего.

За дверью царила мертвая тишина. Я поежилась и шагнула вперед. И тут я их увидела. Сначала попался Алонсо. Он тлел как после сильных лучей солнца, вместе с одеждой. Я схватилась за голову, ничего не понимая. Так свалить вампира может только солнечный свет.

— Берегись… — услышала я и вздрогнула. — Спасайся.

Я села перед лежащим на полу Алонсо, в ужасе наблюдая, как его охватывают пятна тления.

— Алонсо! Что произошло? Нет!

Но я не смогла ничего сделать. Вампир превратился в россыпь пепла. Я решила, что это сделали Синисим или Гильберт. Решив, что они сошли с ума, я бросилась искать их. Я их нашла. Эти существа из другого мира, которых я могла никогда не встретить, старейшина эльфов и архивариус, без движения лежали в глубине комнаты, у окна. Мне стало казаться, что я в дурном сне. Я опустилась перед Гильбертом и потрогала его голову в том месте, где обычно бается висок. Он казался мертвым. Под его головой натекла большая липкая красная лужа. Синисим полусидел, приваленный к креслу. Я не хотела на него смотреть. Не люблю людей с перерезанным горлом. Я медленно убрала руки от Гильберта, не решаясь поверить в то, что я вижу.

— Явилась. — раздался ядовитый голос. Я вздрогнула и подняла голову. Перегородив выход, передо мной стояла Руаза, мой двойник в этом мире. Я медленно встала. — Скажи, что тебя держит в этом мире? Я сделала все, чтобы ты сама отсюда свалила и умоляла меня забрать диадему. Ты здесь чужая.

— Ошибаешься. Сейчас чужая здесь ты. — не понимая, что это я, ответила я ей.

— Неужели?

— Диадема не примет того, кто не любит живущих в этой стране. Тебе никогда ее не получить.

— А ты, значит, их любишь. — с усмешкой поинтересовалась чокнутая эльфийка.

— Это ты их ранила?

Эльфийка ядовито расхохоталась и сказала:

— Не ранила, а убила. Всех, троих.

— Роковая ошибка. Тебе не видать диадемы как собственных ушей.

— Ты, ты не можешь меня критиковать! — зашипела Руаза. — Ты все время ноешь, никогда не бываешь довольна, не ценишь того, что у тебя есть!

— Я изменилась. — возразила я и спросила: — А ты?

Эльфийка пронзительно вскрикнула. В ее руках вспыхнул маленький огонек.

— Я убью тебя силой, которую я забрала у одного из убитых мной магов. — она расхохоталась.

— Не подавись. — раздался голос.

Руаза ахнула. Огонь погас. В дверях стояла Смерть, ухмыляясь вечным оскалом.

Руаза попятилась.

— Нет, нет!

— Да! — возразила Смерть и поманила ее пальцем. Эльфийка всхлипнула и села на пол, поникнув.

Тем временем Смерть обошла два тела.

— Они смогут выжить? — спросила я ее.

Она не ответила. Ее черный балахон задел ноги Гильберта.

— Ах, Гильберт, Гильберт. Я говорила, что ты все равно однажды станешь моим.

Смерть постояла перед мертвым эльфом и обернулась ко мне.

— Тебе опасно здесь находиться. — заявила она. — Я отправляю тебя в безопасное место. Мне не нужна твоя жизнь.

— Но, послушай…

Завершить препирательства мне не дали. Вокруг разлилось знакомое сияние. Я попыталась схватиться за что-нибудь, но это было бесполезно. Комната в архиве, с двумя трупами, рыдающей эльфийкой, а заодно с мрачной фигурой в балахоне растворилась. Я очнулась на грязной улице, рыдая, а в моих руках оказался мой сотовый. Он немедленно зазвонил. Я попыталась успокоиться и ответила:

— Ало!

— Ася! — раздался Славкин голос. — Тебя где носит?

Я, глотая слезы, огляделась.

— Я возле музея. Я там днем телефон посеяла.

— Я там только что был и тебя не нашел!

— Я здесь. Я иду домой.

— Сейчас я приду. — ответил он и отключился. Я подняла руку и потрогала голову. Диадемы не было.

Я уставилась на телефон. По щекам лились слезы. Слава прибежал через какое-то время. У него было злое лицо, но, увидев меня, сидящую на коленях и зареванную, он запнулся.

— Что случилось?

— Я… я это…

— Споткнулась, что ли?

Я на всякий случай закивала, и у меня пошел второй заход истерики. Я ревела так, что наверное все медведи обзавидовались бы. Как ему скажешь? Как объяснишь? У меня друзей вероломно убили!

— Ты пьяна. — сделал вывод Славка, понюхал меня и удивился: — Хм, не пахнет.

Я подняла голову к небу, а потом подумала: что же это получается? В стране Винсента прошло столько времени, а здесь всего несколько минут, что ли? И почему я не в музее, а у его дверей?

Славка все-таки оторвал меня от асфальта, поставил на ноги. Я неуверенно стала сопротивляться:

— Погоди! Мне это… в музей надо.

— В музей? — удивился он. — Так закрыто!

Я подняла голову и увидела на дверях огромный замок.

— Но… как же… А диадема?

— Какая диадема?

— Там на выставке, классная такая.

Славка еще раз понюхал меня, а потом менее уверенно сказал:

— Не было там такой. Туда все уже ходили на экскурсию. Какая диадема?

— Неизвестного происхождения.

Наступило молчание.

— Так. Пошли-ка обратно в общежитие. — сделал вывод Славик. И мы направились в общежитие.

В комнате уже все спали. Мы расположились на кухне, он налил мне чая и сел напротив. Мои слезы закончились. Я грела руки о чашку с чаем.

— Слушай. Я тут поговорить с тобой хотел. — услышала я голос Славика.

— Ну.

— Я от тебя ухожу.

Я замолчала. Потом отмахнулась и принялась пить чаек.

— Слушай, ты наверное хороший человек внутри. Но с тобой рядом невозможно. Тебе даешь что можешь, а в ответ твое коронное никто меня не любит. С тобой очень тяжело быть рядом. Извини, но ты сама себе портишь энергетику… Ты чего молчишь? — удивился он.

— Конечно, конечно. — ответила я не отвлекаясь от чая.

— Тебе что, совсем не жаль со мной расставаться?

— Конечно, жаль.

Он оглядел меня и сказал:

— В общем, я пойду. Ты принимай душ и ложись спать. Пока.

— Пока. — послушно ответила я.

Эпилог

После нашей разлуки со Славиком у меня не дрогнуло ровным счетом ничего. Да, он хороший. Но без чувств трудно прожить лучшие дни жизни. После того, что мне довелось узнать и увидеть, моя прошлая жизнь показалась мне базисом, на котором можно строить свое будущее. Мои ценности словно перевоплотились, а ведь прежде я о них и не помышляла. Мне не было грустно, и я не бесилась в ожидании каких-нибудь событий. Просто мне стало необычайно комфортно в моем мире. И не из-за того, что можно было жалеть себя, любимую.

Диадему я не обнаружила нигде. Я удивилась, что Славик не увидел моей странной одежды, в которой меня перенесли. Впрочем, она по сути похожа на мой стиль. Но речь не о том. Стоит ли говорить, что никакого Сальнеса Сашка на следующий день не вспомнил. Пришел бармен уже под вечер, вполне нормальный с виду, но пошатывающийся.

— Какая девушка? Тут в тот раз никого не должно было оставаться. Я бар просил закрыть. — обалдел он.

Руководство нашего бара тоже удивилось. Кто открыл в тот вечер бар? Кто всех обслуживал? Им ничего не удалось уточнить. А я молчала как партизан. Мне даже не пришлось ничего спрашивать. Все удивлялись, что кто-то их обслуживал без разрешения Сашки. Но на кассу безрассудный эльф не польстился. Видно, в том мире наши деньги не действуют.

После всех этих необъяснимых событий я поняла, что я все же путешествовала в параллельную вселенную. Сомнений быть не могло. Но как мне вернуться? Что случилось с диадемой? Кто теперь будет носить их волшебный символ мира во всех мирах? Умерли ли Гильберт и остальные, или их спасли?

Однажды весенним днем я сидела на кровати в комнате. Девчонки ушли гулять. Мне гуляние по весеннему городу казалось чем-то странным. В цивилизации вообще многое кажется каким-то не таким. Неестественным, что ли. Я равнодушно глядела на учебник, даже не вникая в его название. Сейчас, наверное, у эльфов праздник, весна. Может, обо мне в том мире опять вспомнят? Как будто подходящий сигнал, раздался стук в дверь.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог