Магия голоса (СИ) [Алена Токарева] (fb2) читать онлайн

Магия голоса

Глава 1

Глава 1

Олеся

— Ладно, Саш, пока, — глядя на себя в зеркало и поправляя чёлку, проговорила Олеся. — Мне пора. Куда, куда — не твоё дело… Всё, отбой.

Только что она привычно поболтала по телефону со своим давним ухажёром — верным оруженосцем Сашкой, который с третьего класса ходил за ней хвостом. На самом деле девушка никуда не спешила. Просто ей ужасно надоело трепаться ни о чём, а вернее, об одном же — пойдём погуляем, давай я тебе помогу, сегодня в клубе «Марс» новая программа, так что можно потусоваться, ну и так далее…

Олеся, может, и сходила бы, но не с Сашкой. Вот только с кем? Хороший вопрос. Можно сказать, в десятку. У неё, как у пушкинской Татьяны, «давно сердечное томление теснило… младую грудь; душа ждала… кого-нибудь…» Но не Сашку. Господи, дался ей этот Сашка! Добрый, безотказный, но совершенно не её герой. Неужели нет других парней? С этим, вообще-то, напряжёнка. В их небольшом провинциальном городке все стоящие парни наперечёт. Да и что значит «стоящий»? Он сто раз может прилично зарабатывать и, как говорится, не сморкаться в рукав, но при этом не вызывать никаких романтических чувств. А ей, Олесе, хотелось по-настоящему влюбиться. Так, чтобы наотмашь, на разрыв.

Она вздохнула, печалясь о своей горькой судьбе. Соорудила бутерброд, сварила кофе и уютно устроилась перед компом. Откусывая от бутерброда и прихлёбывая кофе, стала просматривать новости в интернете. И вдруг случайно натолкнулась на любопытный клип.

— Так, кто это у нас… — пробормотала Олеся, увеличивая изображение. — Какой-то Чародей… Похоже, новоиспечённый певец со своим видео. Наверное, очередная «звездулька»…

Она запустила клип и добавила громкость. И буквально с первых секунд замерла перед экраном. На её глазах вдруг стало происходить нечто непостижимое — какое-то волшебство или таинство, с трудом поддающееся определению. Незнакомый молодой певец творил невообразимое. Он не использовал никаких спецэффектов — в том-то и дело! — а просто стоял перед микрофоном, один, безо всяких подтанцовок и бэк-вокалов, и погружал зрителей в мощные потоки своей энергетики.

Голос певца звучал то тихо и проникновенно, то неожиданно взмывал ввысь, сметая всё на своём пути. Олеся не могла оторвать взгляда от его слегка раскосых, «монгольских» глаз, выдававших натуру глубокую и незаурядную, от излома рук, умело и страстно жестикулировавших в кадре, от мимики, передающей подлинные переживания души. В облике певца чувствовалось что-то смутно знакомое, словно они уже когда-то встречались.

А сама песня! Олеся никогда не слышала ничего подобного. Да, она была о любви. Да, о несчастной любви. Сколько же их, песен на эту тему — и не сосчитать! Но сейчас звучало нечто особенное — живое, неповторимое и, казалось, обращённое исключительно к ней, Олесе.

Видео закончилось, а она сидела оглушённая, не в силах пошевелиться. Кто этот человек? И откуда он? Почему она раньше о нём не слышала? Спохватившись, Олеся нажала на повтор и вновь погрузилась в атмосферу чуда. Чародей… Его псевдоним как нельзя лучше отражал суть происходящего — того, что исполнитель творил со своими слушателями. Он их словно околдовывал, поднимал в душе целую бурю, будил глубинные чувства и переживания. И казался неземным существом. Но нет, всё же это был живой человек из плоти и крови. Просто очень талантливый, искренний и настоящий.

Олеся снова и снова нажимала на повтор и заворожённо смотрела и слушала. Ей опять невольно вспомнились пушкинские строки «душа ждала… кого-нибудь и дождалась…» Да, она дождалась того, о ком столько мечтала! Это был её мужчина. Олеся сразу поняла. Она стала читать комментарии под видео — за короткий срок тысячи просмотров и огромное количество восторженных отзывов. Все, в основном, от женщин. Вон их сколько — тех, кто, как и она, вдруг почувствовали, что Чародей послан им судьбой! Через такой плотный строй ей вряд ли удастся пробиться.

Кто же этот потрясающий и неземной? Девушка стала лихорадочно шерстить интернет. И выяснила, что в миру он Олег Русанов, прошедший долгий и нелёгкий творческий путь. Сам пишет песни. Кстати, является автором и той, что сейчас звучала. Минуточку… Как, это тот самый Олег? Невероятно! Ну да, это он, только повзрослевший и сильно изменившийся. Теперь у него совсем другой имидж — вот в чём дело. Поэтому она не сразу его узнала.

Чародей… Надо же такому случиться! Олеся, конечно, мечтала влюбиться, но чтобы вот так, с первого взгляда, да ещё по интернету… Всё же она была современной девушкой и твёрдо стояла на земле, а не витала в облаках. Нет, Олеся ведь встречала его раньше, так что не совсем с первого взгляда. Хотя — как посмотреть. Тогда он был другим, и сейчас она будто увидела его впервые. Что же теперь делать? Она не знала. Но отчётливо поняла — просто забыть то, что случилось, уже не сможет. Похоже, в её жизни, действительно, настало время перемен.

* * *

— Олесь, ты что там копаешься? — нетерпеливо проговорила мама. — Сколько тебя ждать?

— Иду-иду! — Олеся поспешно натянула любимые джинсы.

Сегодня была суббота, а по субботам они с мамой навещали престарелую тётушку — их родственницу по линии бабушки. Получше упаковали сумки с продуктами и не спеша отправились в путь. У них все жили не торопясь — городок-то маленький, расстояния небольшие, так что из конца в конец можно было добраться на автобусе. Жизнь размеренная, обыкновенная, день на день похож.

Баба Клава всегда долго смотрела в глазок, потом возилась с цепочкой, гремела замками и, наконец, распахивала дверь.

— Ой, девочки мои! — всплёскивала она своими старческими морщинистыми ручками и подслеповато щурилась на них. — Как неожиданно…

Олеся с мамой прятали невольные улыбки, ведь этот ритуал повторялся каждую неделю. И всякий раз их приход для бабы Клавы был «неожиданным», хотя они уже давно условились о встречах по субботам. Но им с мамой игра старушки казалась милой и привычной.

Лишь однажды Олесе удалось ненадолго покинуть их городок и слетать на неделю в Турцию — мама накопила нужную сумму и сделала ей ко дню рождения королевский подарок. Девушка была на седьмом небе от счастья, в глубине души мечтая встретить в Турции своего единственного. Этого, конечно же, не случилось, но она познакомилась там с двумя девчонками — такими же искательницами приключений, с которыми они исправно тусили по дискотекам, тематическим вечеринкам и барам. Но всё впустую. В лучшем случае им предлагали весело провести ночь, а о чём-то серьёзном и речи не было.

Олесе, правда, понравился один парень из местных. И она уже доверчиво вложила руку в его крепкую ладонь, когда он стал засыпать её страстными комплиментами на ломаном русском и звать за собой.

— Ты что, обалдела? — зашипела ей на ухо новоиспечённая приятельница Лана. — У него же таких, как ты — в каждом отеле. На лбу написано — прохиндей. Ещё и оберёт до нитки. Не вздумай!

— Вот-вот! — поддержала Лану предусмотрительная Кристина. — Это совсем не тот вариант.

«Дура я провинциальная! — опомнившись, с досадой подумала Олеся. — В каждом готова видеть своего принца».

Лана была из Санкт-Петербурга, а Кристина из Москвы, и они своим намётанным глазом сразу оценили обстановку. Олеся же, воспитанная мамой на русской классике и книжных идеалах, не очень хорошо разбиралась в реальной жизни. Нет, конечно, о ней нельзя было сказать, что она не от мира сего, но и наивности с романтизмом хватало. Вроде бы и современная девушка, а в сказку верила, хотя уже давно вышла из детского возраста. Ну, девчонки, видя такое дело, взяли над ней негласное шефство. У них всегда было о чём порассказать, ведь жизнь в столицах они вели насыщенную, а Олеся всё больше помалкивала. Ну о чём ей говорить? Как они с мамой навещают тётушку-старушку? Или как она, Олеся, в своём городке по настоянию той же мамы занимается народным пением? Ничего себе темы! Никому это не интересно.

Сколько девушка себя помнила, они с мамой всегда жили вдвоём. А был ли у неё, вообще-то, отец? Хороший вопрос. В принципе, он должен быть у любого человека. Вот только Олеся его никогда не видела. Словно родилась от непорочного зачатия.

— Мам, а у меня папа есть? — не раз пытала она мать, когда была маленькой.

— Конечно, есть, доченька, — убеждённо отвечала та.

Только при этом почему-то отводила взгляд.

— А где он? — задавал следующий вполне логичный вопрос ребёнок.

— Понимаешь, папа сейчас далеко… — туманно объясняла мать. — Он работает на космической станции…

— А это что? — у четырёхлетней Олеси загорались глаза.

Она понимала, что её папа не какой-нибудь дядя Вася из соседнего подъезда, а таинственный человек, очень важный и нужный. Но иногда ей хотелось, чтобы он и, правда, вдруг появился из соседнего подъезда или хоть из соседнего дома, подхватил её, Олесю, на руки и сказал: «Здравствуй, дочка, я — твой папа».

— Это большой волшебный дом в космосе… — продолжала сочинять сказку мать. — Там люди живут и работают…

— А космос — это что? — не унималась дочь.

— Посмотри в небо! — мать запрокидывала голову. — Он там…

— А домой люди возвращаются? — с надеждой спрашивала маленькая Олеся.

— Очень редко… — мать отворачивалась, и голос её почему-то предательски дрожал.

Но девочка не обращала на это внимания.

— Что же, значит, мы никогда не увидим папу? — огорчённо спрашивала она.

— Наверное, нет… — тихо отвечала мать.

Подобные беседы повторялись довольно часто, и ей приходилось выдумывать новые подробности, чтобы поддерживать легенду о «космическом» папе. Но однажды Олеся, услышав очередную небылицу, просто рассмеялась ей в лицо.

— Мам, я уже не маленькая, — насмешливо проговорила девочка. — Скажи лучше правду.

Мать страшно смутилась.

— Не сейчас. Потом. Когда ты подрастёшь, — еле слышно ответила она.

Сказала это так, что у Олеси больно сжалось сердце, и ей расхотелось подшучивать и настаивать на своём.

— Хорошо, мамочка, — кивнула она. — Расскажешь, когда захочешь.

А ларчик, как говорится, открывался просто. Однажды, когда девочка уже училась в старших классах, мать не выдержала и разоткровенничалась. Просто дочь случайно застала её за рассматриванием одного фото, где она ещё совсем юная, беззаботная, со счастливой улыбкой на лице обнимала какого-то импозантного мужчину.

— Мам, это ты с кем? — заглядывая ей через плечо, спросила Олеся.

От неожиданности мать вздрогнула и в первую секунду инстинктивно хотела спрятать фото. Но потом передумала.

— Это мы с твоим отцом, — чуть помедлив, ответила она, и в её голосе проскользнули горькие нотки.

— Где это? — Олеся схватила фото и стала его жадно разглядывать. — Что-то знакомое…

— Да у нас, на площади… — объяснила мать. — Неужели не узнаёшь?

— И правда… — удивлённо проговорила Олеся. — Когда?

— Ещё до твоего рождения… — последовал ответ.

— А отец красивый… — задумчиво проговорила Олеся. — Даже очень красивый…

Она вопросительно посмотрела на мать, ожидая её объяснений.

— Отчего же ему не быть красивым! — усмехнулась та. — Ведь актёр же. Герой-любовник!

— Актёр? — округлила глаза Олеся. — А ты никогда не говорила…

— Стыдно было — вот и не говорила, — жёстко отрезала мать. — Влюбилась я тогда без памяти, как идиотка. А он был проездом в нашем городке — с концертами гастролировала целая актёрская группа. И вот на радость таким восторженным дурочкам вроде меня дала пару концертов и у нас. Сергей Вершинин! Это имя тогда гремело. Фильмы с его участием бегали смотреть по многу раз.

— А как же вы познакомились? — тихо спросила Олеся, не отрывая взгляда от фото.

— Да банально. Преподнесла ему букет после выступления, заикаясь, пропела хвалебную оду в его адрес…

— А он?

— А что он? — опять усмехнулась мать. — Он же был известный ловелас. Сразу насчёт меня смекнул. Что влюблена, что готова на всё… А девчонка я была чистая, неиспорченная, да и на мордашку смазливенькая. Почему бы ему не развлечься проездом?

— А ты? — снова спросила Олеся, хотя уже и так картина была ясна.

— Понятное дело, когда он назначил мне свидание, я сначала потеряла дар речи, — глухо проговорила мать. — Сам Сергей Вершинин мной заинтересовался! Девушки-то как мыслят? С ними только поздороваются, а они уже видят себя в подвенечном платье… Ну вот и я решила, что встретила свою неземную любовь и выйду замуж за Сергея Вершинина! А он переспал со мной несколько раз и без объяснений исчез. Просто уехал. Ни телефона, ни адреса не оставил. Скоро я узнала, что беременна. Всякое передумала, не скрою. Потому что была в страшном отчаянии.

— Я понимаю… — тихо проговорила Олеся.

— Но баба Клава, спасибо ей, отговорила меня делать аборт. Сказала — будешь потом всю жизнь локти кусать, а уже ничего не исправишь… — мать заметно волновалась. — И вот, к счастью, родилась ты… И я дала тебе свою фамилию — Хрусталёва. Вот такая грустная история, доченька…

Олеся обескураженно молчала.

— Но это же банальная история, — наконец, произнесла она. — Многих бросают…

— Банально — это когда у других… — с горечью проговорила мать. — А когда происходит с тобой, то воспринимается как катастрофа…

Олеся задумалась над её словами.

— И очень мне не хочется, дочка, чтобы ты повторила мою судьбу! — горячо воскликнула мать. — Не будь слишком доверчивой, сто раз проверь человека и его отношение к тебе, прежде чем решиться на что-то серьёзное!

— Не переживай, мамочка! — обняла её Олеся. — Всё будет хорошо.

Она вдруг почувствовала себя взрослой и ответственной за маму.

Глава 2

Глава 2

Олег

Олег, сколько себя помнил, всегда выходил на сцену. Иногда ему казалось, что он прямо там и родился. Свет софитов, темнота зрительного зала, заполненного людьми, никогда его не пугали, а, наоборот, побуждали к действию. Мальчику хотелось не убежать за кулисы, а шагнуть ближе к зрителям и продемонстрировать всё, на что он способен. Ещё и крикнуть при этом: «Смотрите, какой я!»

— Олежек, давай разучим песню для конкурса, — предлагала мама-пианистка, и он послушно запоминал текст и пел под её аккомпанемент.

— Только не стой на месте, а двигайся, — советовала она. — Сейчас ты — не Олег Русанов, а одинокий парус в море… Вот и покажи его…

Маленький Олег быстро понял, что сцена — это игра, и, когда поёшь, надо разыгрывать мини-спектакль, представляя себя кем-то другим. То он — парус, то смешной клоун или даже лихой казак… Всякие образы удалось на себя примерить, и Олег научился лихо перевоплощаться.

— У вашего ребёнка прекрасные артистические способности, — не раз говорила его маме педагог по вокалу, когда он немного подрос. — И голосовые данные незаурядные… Его ждёт большое будущее.

Но как-то «большого будущего» пока не наблюдалось. Нет, Олег, конечно, исправно участвовал в детских конкурсах, даже, бывало, становился призёром. Но всё это больше напоминало самодеятельность — такую, чтобы занять детей, которым хочется петь. Маленький Олежка, вообще-то, «не парился» по этому поводу. За него, понятное дело, больше переживали родители. По ночам мама часто строчила на швейной машинке, создавая для него очередной шедевр к конкурсу.

— Посмотри, какой костюмчик получился, — говорила она наутро и показывала нечто, по меркам малыша, невообразимо чудесное. — Ну-ка надень!

Блестящий пиджачок прямо-таки искрился и притягивал к себе взгляд, а аккуратные брючки сидели идеально. Всё-таки мама была отменной портнихой.

— В этом ты сразу обратишь на себя внимание, — с довольным видом говорила она, разглядывая обновку.

Обратить на себя внимание, выбиться из общего ряда — вот была задача из задач! Поющих, нередко талантливых и подающих надежды детей много, но их во что бы то ни стало следовало обойти. Иначе какой смысл в этой бесконечной гонке? Детства у Олежки фактически не было — он не бегал с ребятами во дворе, не играл в компьютерные игры, да и друзей-то не имел, а лишь занимался музыкой и всё время участвовал в конкурсах, чтобы победить. А зачем? Этого мальчик пока не понимал и просто выполнял то, что ему говорили родители. «Так надо!» — эта фраза для него звучала как истина в последней инстанции.

Но петь-то Олежка любил! Ещё как любил. Он, наверное, стал петь едва ли не раньше, чем говорить. Совсем крошкой случайно увидел по телевизору какой-то концерт, где певец держал в руках микрофон. Малыш решил, что и ему так надо, и потянул за телевизионный провод как за воображаемый микрофон. Ну, телевизор, понятное дело, рухнул с отчаянным грохотом.

— Олежка, ты что сделал? — на шум прибежали испуганные родители. — Не ушибся? Не поранился?

Они не сразу поняли, почему так произошло. А сын упрямо тянул провод ко рту и пританцовывал.

— Смотри, смотри, — удивлённо сказала мама отцу. — Он как будто поёт…

— Да ну… — с сомнением проговорил тот. — Олежка ещё слишком мал…

Но когда мальчик чуть подрос и всякий раз при звуках музыки явно начинал пританцовывать и якобы петь в воображаемый микрофон — причём, последним мог служить любой более-менее подходящий предмет — родители поняли, что это неспроста. А ещё через некоторое время сын стал реально подпевать, и тут уже отпали всякие сомнения.

— Певцом будет! — радостно потирал руки отец.

Сам он был гитаристом. Неудивительно, что в такой семье, где оба родителя имели непосредственное отношение к музыке, и ребёнок родился с музыкальными способностями.

— Там увидим… — задумчиво проговорила мать.

Маленький Олежка никогда не мог пройти мимо бабулек, вечно сидевших на лавочке у подъезда. Он останавливался и давал жару! То есть исполнял по порядку все известные ему песни, чему бабульки несказанно радовались. Сначала удивлялись, а потом от души хлопали маленькому певцу. А Олежке этого и надо было! Ведь его пение слушали и слушали с удовольствием! Его в доме так и прозвали — Певун.

— Как там наш Певун из сорок пятой квартиры? — спрашивала одна старушка другую. — Что-то давно его не видно…

— Да малость приболел, — охотно делилась информацией её собеседница. — Мне Матрёна сказывала…

А Матрёной, надо понимать, была третья старушка — поклонница новоиспечённого артиста.

— Надо же… — сокрушалась первая бабулька. — Пусть скорее выздоравливает, а то без его концертов скучно.

Ну что, это ведь тоже была народная любовь! Как говорится, начни с малого.

Олег подрос, музыкальная школа осталась позади, и теперь он учился в колледже на факультете эстрадного пения. Но по настоянию родителей исправно продолжал участвовать во всевозможных конкурсах. Жизнь у него была настолько насыщенной, что совсем не оставалось времени на простые мальчишеские забавы. Да он, пожалуй, и не захотел бы в них участвовать. Просто не знал, как себя вести, и какое удовольствие находить в том, чтобы дурачиться и убивать время.

Время — вот что было для Олега самым ценным, а его катастрофически не хватало. Тут хотя бы элементарно выспаться! Не до баловства.

— У тебя, Олег, очень сильный чистый голос, — сказал ему однажды педагог по вокалу Дмитрий Геннадиевич. — И в потенциале большой диапазон. Но этого мало.

— Как это? — Олег недоумённо уставился на своего учителя.

— А вот так! — усмехнулся тот. — Думаешь, на свете мало талантливых парней с сильными голосовыми данными?

— Наверное, немало… — согласился парень. — Но что с этим поделаешь?

— А то, что надо свой голос совершенствовать и придавать ему неповторимую окраску, — назидательно проговорил педагог. — Чтобы была фишка, присущая только тебе или хотя бы ограниченному числу певцов.

— А у меня что же, её нет? — удручённо поинтересовался Олег.

— У тебя нет своей индивидуальности, вот что… — Дмитрий Геннадиевич окинул парня придирчивым взглядом. — Ну, имидж ты себе придумаешь, с этим проще. Я-то говорю о вокальных данных…

Олег выжидательно смотрел на него.

— Так, как ты, поют многие, если не сказать большинство, — продолжил свою пламенную речь педагог. — И одного исполнителя подчас не отличишь от другого. Я имею в виду не специалистов, а обычных слушателей. Для них однотипные певцы сливаются в общую массу. Да, голос у тебя сильный, но ты должен выделиться из толпы. Понимаешь?

Сколько раз потом Олег вспоминал этот разговор! Тогда-то он, конечно, даже обиделся, потому что считал себя единственным и неповторимым. А вот оно как, оказывается! Но вскоре понял, насколько педагог был прав. И мысленно, да и реально, потом не раз благодарил его за эту лёгкую встряску и вовремя данный мудрый совет.

В общем, стали они искать эту самую «фишку».

— Попробуй придать своему голосу нотку народности, — предложил Дмитрий Геннадиевич. — Знаешь, такую слегка плакательную интонацию…

Олег недоверчиво посмотрел на него. Зачем ему, эстрадному певцу, петь голосом народника?

— Ты попробуй, — настаивал педагог, уловив его сомнения. — Лишь чуть-чуть, едва заметно в конце слова или фразы округли звук, как будто причитаешь, приплакиваешь…

Олег уже, в принципе, знал, как это делается чисто технически, но ему и в голову не приходило смешивать жанры. Он спел один куплет песни так, как предлагал Дмитрий Геннадиевич, и сам услышал, насколько классно получилось. Звук вышел необычным, грудным и сочным.

— Вот видишь! — обрадовался результату педагог. — До этого ты звучал хорошо, но, как все, и довольно скучно, а сейчас у тебя в голосе появилась своя фишка. И у меня сразу возникло невольное желание вслушиваться…

Обрадованный Олег спел песню целиком, по ходу играя голосом и импровизируя. Теперь это был не просто сильный чистый звук — он, казалось, проникал в самые потайные уголки души и переворачивал её, будоражил так, что мурашки бежали по телу.

Когда Олег допел последний куплет, Дмитрий Геннадиевич некоторое время сидел молча и улыбался.

— Ну вот, дружище, мы и нашли то, что искали… — наконец, тихо проговорил он. — Чувствуешь разницу? Совсем другое дело…

— Спасибо вам… — от души поблагодарил Олег. — Самому бы мне не пришло в голову.

— Всегда старайся искать нестандартные решения, — напутствовал его педагог. — Запомни — чтобы на тебя обратили внимание миллионы, надо обладать яркой индивидуальностью. Талант у тебя, безусловно, есть, но важно ещё много работать и нарабатывать профессионализм. Оттачивать каждый звук, каждое движение…

— А как же вдохновение? И импровизация?– удивился Олег.

— Это ты сможешь себе позволить уже потом, когда станешь настоящим мастером своего дела, — объяснил Дмитрий Геннадиевич. — Но сначала надо освоить секреты этого самого мастерства. И растянуть диапазон голоса!

— У меня и так он почти три октавы, — обиженно проговорил парень.

— Ты можешь больше, — жёстко парировал педагог. — Гораздо больше. Уж мне-то известен твой потенциал! Знаешь, в чём у тебя сейчас проблема?

— В чём? — настороженно поинтересовался Олег, чувствуя, что Дмитрий Геннадиевич собирается его критиковать.

— Ты мыслишь стандартно, не стараешься нащупать свой собственный путь…

После этого разговора парень крепко задумался и посмотрел на свою деятельность под другим углом зрения. И, правда, творческому человеку быть, как все — это путь в никуда. Если ты крепкий профессионал, то свою копеечку, конечно, заработаешь, но при этом будешь лишь ремесленником — не более. А стать настоящим творцом, звездой, кумиром миллионов при таком подходе не получится. Здесь нужно что-то другое… Но что? Олег пока это представлял себе довольно смутно, лишь в общих чертах.

Он вдруг начал писать песни. Они, конечно, были сплошь о любви, ведь в юности только о ней и пишут. Кое-что показал своему педагогу.

— Неплохо, — с трудом пряча улыбку, проговорил Дмитрий Геннадиевич. — Ты молодой и должен через это пройти. Девчонки-поклонницы будут в восторге…

Олег-то ожидал, что педагог начнёт ликовать! А тут такая сдержанная реакция.

— Вам совсем не понравилось? — расстроился парень.

— Я же тебе сказал — неплохо, — уже вовсю улыбался Дмитрий Геннадиевич. — Но подобные песни могут понравиться только таким же юным, как ты. Вот они и будут твоей аудиторией, и то не все. Более взрослые люди на это не клюнут, уж поверь мне…

Олег обиженно молчал.

— Пиши пока, как получается, — милостиво разрешил Дмитрий Геннадиевич. — Но на будущее, особенно когда станешь постарше — копай глубже, сочиняй более серьёзные проникновенные произведения, которые могут понравиться многим, а не узкой аудитории…

И этот совет Олег тоже запомнил, но пока у него не получалось в своём творчестве «копать глубже» — видно, время ещё не пришло. К тому же дома возникла проблема, и ему волей-неволей пришлось изменить жизнь.

Глава 3

Глава 3

Она

Она застыла у экрана. Нет, этого не может быть! Неужели прошлое её настигло? Ведь делала всё возможное, чтобы от него избавиться. И вдруг — опять эти глаза, слегка раскосые, живые, горячие. Они словно заглядывали в душу, манили, будоражили, заставляя забыть о реальной жизни. А ей всегда хотелось о ней забыть! Уж слишком была отвратительной эта её никчёмная жизнь. Иногда удавалось. Особенно когда согревал свет янтарных глаз, что сейчас смотрели на неё. Они могли вознести на вершину блаженства или отправить в ад.

Она машинально потёрла запястья — шрамы уже давно зажили, но иногда в минуты сильного волнения давали о себе знать.

— Опять ты… — выдохнула, до боли всматриваясь в изображение. — Ты… Зачем явился? Чтобы мучить меня?

В интернете она случайно наткнулась на новый клип — это была песня, которую исполнял молодой незнакомый певец. И лишь увидев его фото в качестве заставки, замерла на месте. Она узнала его, узнала! И не решалась начать просмотр. Боялась, что не справится с собой. Боялась новых страданий. И всё-таки стала смотреть.

Боже, какой голос! Космос. Что-то запредельное. Таким мог быть только он — неординарным, взрывным, волшебным! Она сразу распознала в нём талант — ещё тогда, когда по злачным местам парень развлекал подвыпившую публику, толком не понимавшую, какой бриллиант им достался. В табачном дыму он пел о любви и верности, а эти вечно жующие жирные боровы только и знали, что с самодовольным видом небрежно бросать ему на сцену купюры и орать пьяными голосами: «Братан, сбацай „Рюмку водки на столе“!»

А мимика, жесты, излом рук! И мощная энергетика, которая передавалась даже через экран! Мальчик, милый мой… У неё из глаз полились слёзы. Этого она и боялась. До сих пор получалось жить пусть уныло и скучно, но, по крайней мере, спокойно. Ей удалось спрятать свои воспоминания в самый дальний уголок подсознания, иногда даже казалось, что всё забыто и быльём поросло. А, оказывается, нет! Стоило лишь увидеть его, как чувства нахлынули с новой силой.

Кто он теперь? Ах да, Чародей. Этот псевдоним как нельзя лучше отражал его сущность — с душами зрителей он способен был творить всё, что угодно. Захочет — щедро наградит своим талантом и даже исцелит, а захочет — отправит в пучину ада, вот как в её случае.

Она стала искать в интернете информацию о Чародее. А та с каждым днём росла лавинообразно. Ещё недавно мало кто о нём помнил (да, был когда-то такой победитель «Камертона», но все уже забыли), а теперь вдруг — многомиллионные просмотры, бесчисленное количество лайков и восторженных отзывов. Его знаменитое видео, которое внезапно взорвало сеть, разбирали до мельчайших штрихов. Но разбирай-не разбирай, а итог был один — волшебный голос и магическая харизма исполнителя буквально гипнотизировали слушателей.

Она почувствовала, что вновь оказалась в его власти, хотя он и не подозревал об этом. И опять в ней проснулась любовь — тёмная, тягучая, мрачная. Её кулаки непроизвольно сжались.

— Почему так⁈ — в отчаянии воскликнула она. — Зачем мне мучиться? Сколько можно? Разве мало я заплатила?

Она схватила что-то тяжёлое — первое, что ей попалось под руку — и запустила им в экран. Тот жалобно хрустнул и пошёл трещинами.

— Оставь меня в покое! — прокричала она замершему изображению Чародея, который улыбался ей сквозь трещины. — Нет, ты не оставишь…

Она тяжело дышала.

— Тогда я знаю, что делать… Берегись!

* * *

— Булка, не мешай! — раздражённо прикрикнул отец. — Ты своей жопой весь экран закрыла.

Сегодня он был трезвый, поэтому ужасно злой.

— Булка, принеси воды! — последовал новый окрик. — Да поживее, корова неповоротливая!

Девочка послушно принесла.

«Я всё сделаю, папа, — хотелось сказать ей. — Только не называй меня булкой и коровой. Пожалуйста!» Но она, как обычно, промолчала, чтобы его не злить. Конечно, у девочки было имя, только все почему-то забыли. А прозвище Булка намертво прилипло к ней с лёгкой руки того же отца. А, может, матери? Никто уже точно не помнил. Тем более что родителям было не до неё — оба страдали алкоголизмом. Сначала пил один отец, а мать, как могла, пыталась с этим бороться. И чтобы он хотя бы не уходил из дома, стала составлять ему компанию.

— Если уж так хочется, прими дома, — говорила она, садясь рядом. — Здесь хоть закуска приличная, и под забором не будешь валяться.

— Мне что, одному пить? — раздражался он. — Я не алкоголик!

А у самого при виде бутылки начинали лихорадочно блестеть глаза. Ну, мать и себе наливала за компанию.

— Булка, иди в свою комнату, — поначалу говорила она, понимая, что маленькой дочери тут не место. — Уроки делай, я потом проверю.

Но до проверки уроков дело, конечно, не доходило — после крепкой выпивки оба родителя храпели до утра, а девочка ужинала тем, что оставалось на столе, и ложилась спать.

Потом, когда мать втянулась, и регулярные попойки стали ей необходимы, она совсем перестала стесняться и обращать внимание на дочь. А та старалась улизнуть из дома и вернуться, когда родители уже были в отключке. Доедала то, что находила на столе — в основном, хлеб, а иногда булки. Она и так по природе не была худышкой, а от такой еды и вовсе растолстела, чего очень стеснялась. И вполне оправдывала своё прозвище — полная неповоротливая девочка отличалась не по годам развитыми формами.

Поначалу алкоголизм родителей был не слишком заметен окружающим — они никогда не шумели и не скандалили, да и на работу ходили, как все. Подумаешь, не поздоровались и пробежали мимо — с кем не бывает! Или деньги заняли, а отдать забыли — ничего, напомним! Или вид у них стал какой-то неопрятный — да мало ли, может, средств не хватает, чтобы прихорашиваться! В общем-то, до чужих проблем никому не было дела, все занимались своими. Тихо-спокойно у соседей — и ладно. А что там делается за закрытыми дверями, никого не волновало. Она и сама долгое время думала, что у них обычная семья, и в поведении родителей нет ничего предосудительного. Наверное, все так живут.

Однажды девочка устала бродить дотемна по улицам и вернулась домой пораньше. Из комнаты родителей раздавался не храп, а какие-то подозрительные звуки. Не удержавшись, она заглянула и тут же отпрянула. Те, пьяные в стельку и в чём мать родила, занимались любовью. Отец оседлал мать и ритмично над ней раскачивался, а та, широко раскинувшись на кровати, издавала короткие гортанные стоны в такт его движениям. Они даже не потрудились закрыть дверь.

Дочь была в шоке. Она, конечно, уже знала об этой стороне жизни, но чтобы вот так застать родителей, которые о ней и не вспомнили, оказалось выше её сил. Девочка, как мышка, забилась в своей комнате и горько плакала, позабыв о привычных объедках с «барского» стола.

А вскоре мать родила сестру — недоношенную болезненную малышку. И Булке пришлось взять на себя обязанности няньки. Мать уже тогда крепко выпивала, но тут немного остепенилась и иногда всё же вспоминала о том, что надо покормить ребёнка. Отцу же, вообще, было ни до чего. Он, кажется, даже не заметил рождения второй дочери.

Булка привязалась к крошечной беспомощной сестрёнке всей своей одинокой душой. Она с ней гуляла, играла, купала её, а ночью укладывала рядом с собой в постель, чтобы малышка, чувствуя тепло, не боялась и не плакала. На пьянки родителей и их пренебрежительное отношение стала меньше обращать внимания. Теперь у неё появилась радость — маленькая Сонечка, и больше всего на свете ей хотелось, чтобы та окрепла и выросла здоровой.

То ли её неусыпная забота о сестрёнке дала свои плоды, то ли Господь помог, но малышка выправилась и стала на удивление улыбчивым очаровательным ребёнком.

— Смотри, какая Сонька красотка, — бывало, бубнил отец в редкие минуты трезвости. — В кого же ты такая уродина, Булка?

Она лишь сильнее прижимала к себе сестрёнку и, глотая слёзы, убегала в детскую. Вот тут, с малышкой на руках, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Для Сонечки она была самой лучшей и любимой — та ей всегда улыбалась, и, если не видела рядом, то начинала плакать. Лишь бы их никто не беспокоил! Пусть только мать кормит малышку, а всё остальное она сделает сама. Их никто и не беспокоил. Матери с отцом было не до них, соседи же думали, что рядом живёт обычная семья, каких много — родители ходят на работу, а старшая девочка (вот ведь молодец!) помогает им и так трогательно заботится о сестрёнке.

Училась она кое-как, в основном, на тройки. В школу ходила не каждый день, а когда родилась Сонечка, то и вовсе стала часто пропускать занятия. Зачем ей эта школа, где все её дразнят, смеются над грузной внешностью и плохими оценками? Тем более что дома вечно нетрезвая мать того и гляди уронит Сонечку или обварит кипятком. От таких мыслей у неё кровь стыла в жилах. Как можно обидеть этого маленького ангела, чудо чудесное, бесценное сокровище? И ноги сами несли из школы домой.

Учителей не очень-то заботили её пропуски занятий. Ведь было ясно, что эта тупая толстая девица не сможет учиться дальше — ей дай бог окончить 9 классов и пойти в училище. Как-нибудь они её дотянут, выдадут аттестат и распрощаются. «Классная» для порядка спросила, почему она так много пропускает.

— Учти, с двойками не переведут в следующий класс! — строго сказала учительница. — Ты и так плохо учишься, а ещё на занятия не ходишь. В чём дело?

— У меня мама болеет… — соврала девочка, хотя, по сути, это было правдой. — И ещё сестрёнка маленькая. С ней некому сидеть.

— А отец? — равнодушно спросила учительница.

— Он много работает… — опять соврала она.

К тому времени отца за пьянство перевели в сторожа, да и то грозились совсем уволить.

«Ох как надоели эти проблемные семьи! — раздражённо подумала учительница. — Нарожают детей, а потом не знают, что с ними делать…»

— Постарайся не пропускать занятия, — дежурным голосом произнесла она, не глядя на девочку. — И дома занимайся.

— Хорошо, — кивнула та.

На этом воспитательный момент был исчерпан. Из чего она поняла, что надо поменьше привлекать к себе внимание и создавать видимость учёбы. Всё равно в старшие классы её не возьмут. Вот только куда пойти после 9-го? Никто из взрослых никогда не вёл с ней бесед о будущей профессии и не интересовался, что ей ближе. До недавнего времени она и сама не знала. Но теперь, чем больше возилась с Сонечкой, тем отчётливее понимала, что хотела бы работать с детьми. Совсем маленькими, трогательными и беспомощными. Она была бы им нужна, и они отвечали бы ей любовью на заботу. Решено! Надо будет спросить, куда конкретно можно пойти учиться после школы, чтобы потом посвятить себя детям.

Глава 4

Глава 4

Олеся

Олеся редко включала телевизор. Как и вся молодёжь, она больше зависала в интернете. И с друзьями общалась, и музыку слушала, да и обо всех новостях узнавала именно оттуда. Другое дело мама — та обожала сериалы, посвящала им всё свободное время, но смотрела их исключительно по телевизору. Вот и сейчас, когда завершилась очередная серия её любимого фильма, она стала переключать кнопки на пульте в поисках чего-нибудь интересненького. Как вдруг замерла и уставилась на экран. Там как раз происходил диалог героев, и звучал приятный мужской голос.

Заметив реакцию матери, Олеся тоже посмотрела на экран и тут же поняла, в чём дело. Оказывается, главного героя фильма играл Сергей Вершинин. Между прочим, её отец! Пусть лишь биологический, но всё-таки отец. Девушка его сразу узнала. Конечно, это уже был не тот молодой мужчина, что на фото, которое она видела, но вполне узнаваемый и респектабельный.

— И время его не берёт… — то ли с досадой, то ли с одобрением проговорила мать. — Изменился, но хорош… Хотя теперь и по-другому.

Она заметно разволновалась. Видно, прошлое ещё не перегорело, не отпустило её до конца. Отец и, правда, оставался привлекательным мужчиной — он, что называется, заматерел, обрёл солидность и заметную проседь в волосах, но это его ничуть не портило.

— А ты никогда не пробовала с ним связаться? — осторожно поинтересовалась дочь.

— Зачем? — тут же спросила мать, наконец, отводя взгляд от экрана.

— Ну мало ли, может, он тебе обрадовался бы… — неуверенно проговорила Олеся.

— Шутишь? — та иронично изогнула бровь. — Он, как только сел в поезд, и думать обо мне забыл…

— А если нет? — с азартом предположила дочь. — Вдруг он вспомнил бы ваш недолгий роман и понял, что ты для него — единственная?

— Ой, Олеська, какая же ты у меня романтическая идеалистка! — усмехнулась мать. — Ну, это я тебя такой сделала своим книжным воспитанием. Если бы он захотел, то мог бы запросто приехать! За столько-то лет — ни звонка, ни письма, ни открытки… Я ведь и адрес не меняла, так что ему легко было бы меня найти…

— Можно связаться с ним хотя бы для того, чтобы сообщить о моём существовании… — задумчиво проговорила Олеся.

— Да зачем ему это⁈ — воскликнула мать. — Думаешь, он обрадовался бы? Ты извини, дочка, но для него это стало бы лишь досадной помехой. И потом, родить тебя было исключительно моим решением.

— Мам, но ведь всё меняется в жизни… — продолжала гнуть свою линию Олеся. — А вдруг у него, кроме меня, больше нет детей? Ну, предположим! Я поискала о нём информацию в интернете, но о детях ничего не пишут. Он ведь уже немолодой… А люди в возрасте становятся сентиментальными и вспоминают о своих отпрысках…

— Думаю, это не тот случай, — жёстко констатировала мать. — К сожалению. Насколько я тогда успела его узнать, он — закоренелый эгоист, и никто ему не нужен. Вершинина интересовала лишь работа. Он всегда говорил исключительно о себе любимом. Как я справился с этой ролью? А с той? Как выглядел? И прочее, прочее. Вот что его волновало прежде всего! Моя жизнь для него — ерунда. Чем дышу, как себя чувствую — какая разница?

— Зачем же ты… — начала было Олеся и замолчала.

Но мать поняла её мысль.

— А затем, что была влюблённой дурочкой… Мне такие моменты казались несущественными. Я их попросту не замечала. Он — красавец, талантище, герой! А выбрал меня! В моём представлении именно это было главным…

— Трудно ведь быть мудрой, когда тебе так мало лет… — попыталась оправдать её дочь.

— Да уж, — кивнула мать. — С годами-то понимаешь, что дело не в красоте и известности избранника. Важно то, как он к тебе относится. Ведь вам предстоит идти по жизни рядом долгие годы. А за это время многое может произойти. Ключевой момент — что он за человек, а остальное — наносное… Но я это больше для тебя говорю, что называется, на будущее. У нас-то с твоим отцом его попросту не было. Так, короткий романчик.

— Но ведь влюбляешься сначала во внешность! — возразила Олеся. — Должен же человек тебе нравиться!

— К сожалению, в молодости это так, — согласно кивнула мать. — Природе главное что? Чтобы людей потянуло друг к другу, и они дали начало новой жизни. А дальше — хоть трава не расти. Ребёнок родился — цель достигнута, ведь род человеческий тогда продолжается. А как там мать с отцом друг к другу относятся, случайная между ними связь или сильная любовь, природе не существенно. Важно, что вот он, ещё один организм как результат их близости…

— Да ты, мамуль, философ! — воскликнула дочь.

— Есть немного, — грустно улыбнулась мать. — Обожглась в жизни — вот и стала философом. Слушай, а к чему ты обо всём этом говоришь? Чувствую, у тебя в голове зреет какая-то мысль…

Олеся вспыхнула.

— Да нет, ничего… — забормотала она.

— Я знаю тебя как облупленную, — усмехнулась мать. — Давай, выкладывай.

— Но тебе это не понравится! — предупредила дочь.

— Ты расскажи, а я сама решу, — мать была непреклонна.

— Я вот тут подумала — сейчас каникулы… — нерешительно начала она.

— Ну и? — мать иронично изогнула бровь.

— Может, мне поехать к отцу на несколько дней? — этот вопрос Олеся выпалила на одном дыхании.

И с замиранием сердца посмотрела на мать, ожидая её ответа.

— Ах вот оно что… — протянула та.

— Мам, ну правда, может, я у него — единственная дочь, и он мне обрадуется?

— Да есть у него и другие дети… — поморщилась мать. — Кажется, сын и дочь. Но подробности не знаю.

Значит, она всё-таки в курсе. Пусть чуть-чуть, но следила за его судьбой.

— Ты что думаешь, он — агнец Божий? — с горечью проговорила она. — Жил на полную катушку, ни в чём себе не отказывал. И, как теперь говорите вы, молодые — при этом не парился.

— А где он живёт? В Москве? — тихо спросила Олеся.

— В ней, родимой… — ответила мать. — Ну поезжай, если тебе так хочется. В конце концов, каждый ребёнок имеет право знать своего отца. Только у кого остановишься?

— Как это — у кого? — удивилась Олеся. — У отца, конечно!

— А ты уверена, что он тебя примет? — мать тут же вернула её с небес на землю. — Да и, вообще, может, он сейчас в отъезде…

На это дочери было нечего возразить.

— Ну, если что, сразу же вернусь обратно, — немного подумав, решила она. — Тут не так далеко.

— Как всё просто у вас, молодых! — улыбнулась мать. — Хорошо, попробуй. Может, и выйдет из этого какой-нибудь толк. Хоть Москву посмотришь. Адреса Вершинина я не знаю, только слышала, что он служит во МХАТе.

— Не волнуйся, мамуль, всё будет нормально, — заверила её Олеся.

— Да, вот ещё что… — немного помявшись, добавила мать. — Если, конечно, тебе это поможет… Я звала Вершинина Гамлетом, а он меня Лоренцией…

— Лоренцией? — удивилась дочь. — Почему?

— Ну, я ведь Лариса, Лора, — объяснила мать. — А ему захотелось что-то более звучное… Вершинин всегда любил эпатаж.

— А почему он Гамлет? — улыбнулась Олеся.

— Очень просто, — ответила мать. — Они на концерте в нашем городе сыграли сцену из «Гамлета». Сергей Вершинин, конечно, в главной роли. Я была настолько потрясена, что потом звала его не иначе как Гамлет. Тогда меня в нём всё восхищало. Сыграй он хоть табуретку — я бы аплодировала до умопомрачения. Хотя, надо сказать, с ролью принца Вершинин справился великолепно.

Олесе было ужасно любопытно познакомиться с отцом и посмотреть на выражение его лица, когда она сообщит, что является родной дочерью. Хотя вряд ли Сергей Вершинин этому обрадуется, ведь есть ещё и другие дети. Интересно, а сколько их всего — законнорожденных и таких, как она сама? Если он себе ни в чём не отказывал, то, наверное, хватает. Тьфу ты, что за гаденькие мысли лезут в голову! Он же её отец! Олеся себе не признавалась, но в глубине души, как в детстве, мечтала о папе — добром, сильном, любящем. А вдруг всё сложится, и он признает её? Надо просто с ним увидеться и сказать правду. Вот только поверит ли Сергей Вершинин ей на слово? Не забыть бы то фото, где они с матерью запечатлены на площади. Это, пожалуй, единственное доказательство. Не слишком убедительное, но всё-таки.

Эх, была не была! Олеся купила билет на поезд, собрала самые необходимые вещи и отправилась в Москву. Конечно, заранее поискала информацию в интернете — да, действительно, отец служил во МХАТЕ. Девушка подробно изучила маршрут, чтобы потом не плутать по городу.

И вот она уже оказалась в столице, перед дверями театра. Ей повезло — отец был в Москве и, мало того, в тот вечер должен был играть в спектакле. Олеся, не мудрствуя лукаво, пошла в кассу. Помимо всего прочего, ей хотелось посмотреть на Сергея Вершинина как на актёра.

— Девушка, а все билеты уже проданы, — сообщила кассир.

— Как же так? — растерянно пробормотала Олеся.

Ей и в голову не пришло, что такое вполне возможно.

— А я только с поезда… Приехала издалека… — она был явно расстроена. — Специально на спектакль с участием… Сергея Вершинина.

Олеся чуть было не сказала «моего отца», но вовремя сдержалась.

— Да, обидно, — проговорила женщина-кассир с явным сочувствием. — Подождите-ка… Вот остался ещё один билет… Правда, на галёрке… Возьмёте?

— Конечно! — облегчённо вздохнула девушка.

На галёрке так на галёрке! Какая разница? Главное — она увидит отца и сможет посмотреть, каков тот на сцене. Вместе с остальными зрителями Олеся походила в фойе театра, с интересом рассматривая фото, развешанные на стенах. И, конечно, на одном из видных мест увидела изображение Сергея Вершинина во всей красе. Тот был запечатлён ещё достаточно молодым — во всяком случае, оно было сделано явно не теперь. «Ого! — прочитала девушка надпись. — Народный артист России!» Она даже не была знакома с собственным отцом, но ей было приятно узнать об этом.

Когда начался спектакль, и он вышел на сцену, Олеся поняла, почему отец — народный артист. Как бы там ни было, но играл Сергей Вершинин великолепно. Его талант чувствовался в каждой реплике, каждом жесте и повороте головы. На сцене он — ведущий, главный, бесподобный. Остальные актёры, казалось, создавали лишь фон для его игры. Конечно, это было не совсем так, но у Олеси, во все глаза следящей за отцом, сложилось именно такое впечатление.

Во время антракта она подошла к старушке-капельдинеру.

— Скажите, пожалуйста, а как мне повидаться с Сергеем Вершининым? — задала девушка бесхитростный вопрос.

— А вы ему, простите, кто? — иронично изогнула бровь старушка.

— Дочь… — честно призналась Олеся.

— Дочь? — старушка чуть было не выпрыгнула из кресла, в котором до этого дремала. — Знаете, девушка, лучше идите подобру-поздорову, а то я позову охранника. У Сергея Вершинина таких дочерей…

Она не стала продолжать, а Олеся поспешно отошла, ругая себя за излишнюю откровенность.

— Ходят тут всякие… Так и норовят приклеиться к знаменитости… — проворчала ей вслед старушка. — Ни стыда ни совести…

Глава 5

Глава 5

Олег

Однажды Олег пришёл домой среди дня и застал странную картину — отец почему-то складывал в сумку свои вещи, а мать, отвернувшись, молча стояла у окна и напряжённо вглядывалась вдаль, словно увидела там нечто интересное.

— Пап, ты куда собрался? — удивлённо спросил парень.

Отец бросил на него быстрый затравленный взгляд, но ничего не сказал.

— Мам, что случилось? — Олег, чуя недоброе, подошёл к матери.

И вдруг увидел, как у той по щекам текут слёзы. Было ясно, что она изо всех сил сдерживается, а эти предательские влажные дорожки появляются помимо её воли.

— Мама! — воскликнул Олег и взял мать за плечи. — Что у вас произошло?

— Отец уходит из семьи, — глухо проговорила она. — Не понравились мы ему. В другом месте, видимо, лучше…

— Как — уходит? — округлил глаза Олег.

У него в голове не укладывалось, что можно просто взять и уйти из дома. Куда? Зачем? Тем более что родители казались ему величиной постоянной и неделимой.

— Да вот так… — усмехнулась мать сквозь слёзы. — У Верочки ему больше нравится…

— У Верочки??? — парню показалось, что он ослышался.

Вера — давняя и самая близкая подруга матери, они учились в одном классе. К тому же та жила в соседнем подъезде. Олег, можно сказать, вырос у неё на руках — Вера сидела с ним, маленьким, если матери надо было отлучиться, не раз помогала мастерить костюмы для его конкурсов, водила на прогулки, читала… В общем, он считал её второй мамой. Милой, смешливой, с ямочками на щеках. Они всегда запросто ходили друг к другу в гости. Вот и доходились. Вера уже давно была в разводе. Олег не знал, что там у них с мужем произошло, но она почему-то жила одна. А теперь, видимо, решила исправить это досадное недоразумение.

— Пап, как ты можешь? — напустился Олег на отца. — Она же нам почти родственница! Да и вообще…

— Сын, не вмешивайся, пусть уходит! — тут же отреагировала мать.

— Я буду вам помогать… — пряча глаза, наконец, выдавил из себя отец. — Материально…

— Не надо нам твоей помощи! — вдруг закричал Олег. — Обойдёмся!

До него, наконец, дошла вся неприглядность этой ситуации. Старый дурак! На пенсию скоро — а всё туда же! Юному Олегу люди старше сорока и, правда, казались, уже стариками. Хотя, конечно, отцу до пенсии было ещё далеко. Выглядел он моложавым, подтянутым, имел густую шевелюру с небольшой проседью и всегда пользовался успехом у женщин. Но до сей поры парень считал это чем-то несущественным. Ну, отец — красавец, и что? Ведь есть мама, и они любят друг друга. По крайней мере, Олег так думал. А на деле вышло предательство. Отвратительное, гадкое, мерзкое. И предателями оказались сразу два близких человека.

— Поскорее можно? — раздражённо проговорила мать, обращаясь к отцу, который всё набивал свою сумку.

Она заметила смятение сына и хотела, чтобы этот спектакль под названием «папа уходит из семьи» поскорее закончился. С привычных мест исчезли принадлежавшие отцу вещи, и образовавшаяся пустота больно ранила сердце. Наконец, отец собрался, но всё не уходил и топтался на месте, не зная, что сказать напоследок. А что тут скажешь? Простите? Так кто же его простит! Не поминайте лихом? Это, вообще, глупо. Не на войну же он отправляется, а в соседний подъезд! Отец ждал каких-то слов от своих домочадцев, но те демонстративно отвернулись — мать по-прежнему смотрела в окно, а Олег уселся за комп и делал вид, что нашёл там что-то очень занимательное. Хотя на самом деле даже не понимал того, что читает.

— За остальным зайду позже, ладно? — тихо спросил он, обращаясь к матери.

Но та даже не повернула головы. И отцу ничего не оставалось, как, подхватив свой багаж, направиться к выходу.

— Хотели до твоего прихода успеть, чтобы ты всего этого не видел… — зачем-то сказала мать, когда за ним закрылась дверь. — Не получилось. Прости.

И заплакала. Олег шагнул к ней и порывисто обнял.

— Всё будет хорошо, — только и мог он сказать, хотя вовсе не был в этом уверен.

Мать немного поплакала и затихла в его объятиях.

— Это наше с ним дело, сынок, — наконец, проговорила она, слегка отстраняясь. — Для тебя отец остаётся отцом. Общайся с ним, если хочешь. Я не буду против.

— Тем более что для этого далеко ходить не придётся… — криво усмехнулся парень. — Всего-то зайти в соседний подъезд…

— Да, первое время, пока не привыкнем, будет трудно сталкиваться с ними… — сказала мать, утирая слёзы. — Можно, конечно, попробовать переехать, но тогда мне будет дольше добираться до работы, а тебе до колледжа… Да и, вообще, возникнут разные сложности…

— Ещё чего! — возмущённо воскликнул Олег. — Вот пусть они и переезжают, если хотят. А нам тут удобно. Ненавижу!

Последнее слово он буквально выкрикнул, и оно шло от сердца.

— Нет, Олежка… — встревоженно проговорила мать. — Так не пойдёт. Ненависть — плохое чувство. Не ожесточайся. В жизни всякое случается, а отец есть отец. Может, и, правда, ему там будет лучше…

— Всё равно ненавижу их обоих, — упрямо повторил он. — Мам, насчёт денег не беспокойся… Я пойду работать.

— Куда ты пойдёшь в шестнадцать лет? — всплеснула руками мать. — Учись, а это моя забота. Да и отец обязан платить алименты.

— Не нужны мне его алименты! — отрезал Олег.

На следующий же день он отправился в ближайший ресторан — там в кавер-группе работал один знакомый парень. Олег никогда не планировал петь в ресторанах, но теперь жизненные обстоятельства изменились: отец ушёл из семьи, и у них неизбежно начнутся проблемы с деньгами, а сидеть на шее у матери он не хотел. Слава богу, ребята оказались на месте.

— Дэн, привет, — обратился Олег к своему знакомому. — Возьмёте меня в группу? Я слышал, вам нужен солист.

— Прямо так сразу и взять! — насмешливо проговорил другой парень, постарше. — А ты уверен, что потянешь?

— Да, — кивнул Олег.

— Откуда такая уверенность? — недоверчиво усмехнулся третий. — А, может, ты нам не подойдёшь?

— Подойдёт, — заверил остальных Дэн. — Я слышал, как он поёт.

— Ну-ка, ну-ка… — с сомнением проговорили ребята. — Покажи себя в деле. Спой хотя бы вот это…

И они предложили ему песню из своего репертуара. Олег её знал, как и массу других, поскольку всю свою короткую жизнь только этим и занимался. Он исполнил пару куплетов и припев своим «фирменным» голосом, не забыв о советах педагога по вокалу.

— Круто! — потрясённо проговорили ребята, когда Олег замолчал.

Они сразу поняли, что с таким солистом их группа выйдет на новый уровень. Уж очень хорош был у парня голос — мощный, с прекрасным тембром и неуловимым шармом. Он сразу брал слушателей в оборот, и хотелось, чтобы этот голос звучал ещё и ещё. Кроме того, притягивала его харизма — на новичка было приятно смотреть, двигался он уверенно и пластично, удивительным образом перевоплощаясь во время исполнения. Но главное — это его уникальный голос, от которого мурашки бежали по телу.

— Стас, — протянул руку «главный» в группе, понимая, что не упустит такой шанс.

— Олег, — тот пожал его крепкую ладонь.

— А лет-то тебе сколько? — для порядка спросил Стас.

— Восемнадцать, — соврал Олег.

— Врёшь, парень, — усмехнулся Стас. — Ты ещё несовершеннолетний…

У него глаз был намётанный. Олег удручённо молчал. Не прошла его уловка.

— Ладно, — подвёл итог Стас. — Будешь с нами выступать. Но не в ночное время, а до 22 часов. Подрастёшь — станешь работать по полной. О гонораре договоримся. И хозяину я скажу. Идёт?

Олег облегчённо вздохнул. Его приняли, и теперь он сможет зарабатывать!

— Идёт, — улыбнулся парень. — А когда приступать?

— Да хоть сегодня! — живо откликнулся Стас.

В тот же день Олег впервые пел в ресторане. Ребята исполняли только каверы, ничего своего ему спеть не разрешили. Но и это было большой удачей! Олег заработал свои первые три тысячи и был несказанно счастлив. Тем более что публика приняла его на ура. Как только он запел известный хит, в зале ресторана, где всегда было шумно, вдруг воцарилась тишина. Многие перестали разговаривать, отодвинули тарелки и стали с интересом оборачиваться на исполнителя.

— Новенький? — спрашивали друг у друга завсегдатаи почему-то шёпотом, словно попали на концерт. — Что-то раньше его не было…

И чем дольше Олег пел, тем больше росло удивление на лицах посетителей, под конец сменившееся восторгом. Когда он замолчал, зал ресторана взорвался бурей аплодисментов.

— Браво! Браво! — кричали люди, позабыв о еде. — Ещё! Давай ещё!

Они словно попали в атмосферу магии и не могли отвести глаз от этого паренька-солиста, который околдовал их своим удивительным голосом, затрагивающим самые глубинные струны души.

— Ты, парень, крут! — не удержался от похвалы Стас.

Уже при знакомстве он сразу смекнул, что новенький во всём необычен, и голос у него классный, с такой интересной фирменной фишкой. Но подобного эффекта никак не ожидал. Олег заворожил зал и, казалось, удерживал внимание людей уже одной игрой с микрофонной стойкой, которую он придумал тут же, как говорится, не отходя от кассы. Но это, конечно, было не совсем так. Тут срабатывало всё в комплексе — и удивительный тембр голоса, и пластика движений, и ещё нечто неуловимое, чему трудно дать объяснение, но что простым языком называется харизмой.

Так началась ресторанная жизнь Олега. Матери он пока ничего не сказал, чтобы она раньше времени не впадала в панику. Ведь всё хорошо? Тогда и не о чем волноваться. Но потом ему, конечно, пришлось признаться, потому что он стал зарабатывать приличные — по меркам их маленькой семьи — деньги. Не складывать же их в кубышку! Олегу хотелось помогать матери, быть кормильцем и опорой. Иначе зачем он почти каждый день терпит этот дым коромыслом, подвыпивших, а иногда откровенно пьяных и агрессивных людей, да пренебрежительное «эй, братан, сбацай вот эту!» и купюры, по-барски высокомерно брошенные на сцену?

— Олег, ты с ума сошёл? — воскликнула мать, когда он, наконец, признался, откуда у него появились деньги.

Парень понял — лучше не наводить тень на плетень, а то она нафантазирует себе всякую всячину.

— И что здесь такого? — пожал он плечами. — Работа как работа. Можно сказать, по специальности.

Утром Олег продолжал учиться в колледже, а вечером приходил в ресторан. Но, правда, Стас сдержал слово — работа у несовершеннолетнего паренька была лишь до 22.00. Ну или чуть-чуть дольше, если публика не отпускала.

— Да какой ресторан! — возмутилась мать. — Ты ещё совсем ребёнок! А там, представляю, что за обстановка. В общем, я тебе запрещаю — и точка.

Глава 6

Глава 6

Она

Однажды весной, уже ближе к окончанию 9-го класса, она хлопотала по дому, а родители, как обычно, выпивали.

— Булка, порежь колбасу! — крикнул из комнаты отец. — Да смотри не сожри её, а то я тебе задам!

— И хлеба принеси! — пьяным голосом подхватила мать.

Для неё уже стало привычным обслуживать их попойки. Она терпела и молчала, главным образом, из-за Сонечки. Та подросла, и незачем ей было наблюдать скандалы и ругань. Лучше молчком всё сделать, не возбуждая предков, и уйти в их с сестрёнкой комнату, плотно закрыв дверь. А ещё лучше вместе с малышкой отправиться на прогулку. Далеко-далеко. До самого вечера. Только взять с собой еду и чай в термосе, а то вдруг Сонечка проголодается.

Внезапно раздался звонок. В прихожей послышались пьяные приветственные выкрики. Похоже, к ним кто-то пришёл. Час от часу не легче! Ладно уж, к отцу с матерью она привыкла, а тут ещё один собутыльник. Неизвестно, что за птица, и как себя поведёт. Надо срочно собирать сестрёнку и уходить!

— Булка, ты где там? — раздражённо прокричал отец. — Встречай гостя, накрывай на стол!

Она осторожно высунулась из кухни. На пороге стоял невзрачного вида мужичок — маленького роста, в потрёпанной куртёнке и видавших виды башмаках. При её появлении он неуклюже пригладил сальные волосы.

— Проходи, Митяй, не стесняйся, — хлопнул его по плечу отец.

— Булка, тащи на стол всё, что есть, — велела мать.

Девочка сразу скрылась на кухне. Уж лучше тут, подальше от всяких сомнительных типов.

— Какая у тебя дочка взрослая… — усмехнулся гость, стягивая ботинки, под которыми обнаружились замызганные дырявые носки.

— Да, девка аппетитная, уже вся лопается, — осклабился отец. — Хотя ещё в школе учится. Но уж больно здорова! Прямо коровища!

— То ли дело наша Сонечка, младшенькая! — подхватила мать. — Как ангелочек…

Гость внушительно крякнул и, одёрнув потёртый свитер, направился в гостиную. За ним потянулись отец с матерью. Все расселись и стали ждать.

— Булка! — снова раздался грозный окрик отца. — Долго ещё?

Она поспешила на зов, прихватив тарелки с закусками. Стала привычно и умело накрывать на стол. Митяй, блестя маслеными глазками, следил за каждым её движением. Ей стало не по себе. А тут ещё отец взял и по-свойски хлопнул её по заднице.

— Утром ударишь, а до вечера трясётся… — смачно прокомментировал он и заржал над собственной шуткой.

Гость перевёл взгляд на её ягодицы, словно желая удостовериться, правда ли то, что сейчас сказал папаша.

Мать хранила невозмутимое молчание. Она, казалось, не слышала разговора. Всё её внимание было приковано к бутылкам, которые выстроились в ряд и ожидали своего часа. Девочка, обслужив компанию, поспешно удалилась.

Она собралась было отправиться с сестрёнкой на прогулку, но тут как назло пошёл мокрый снег с дождём, да ещё и ветер стал завывать. Вроде бы весна уже вступила в свои права, но зима, похоже, не хотела сдаваться и решила о себе напомнить. Если им с Сонечкой сейчас выйти из дома, то они тут же промокнут, и, малышка, не дай бог, заболеет. Придётся остаться дома. Ну, ничего. Тогда они почитают детскую книжку с картинками. Её подарили в школе уже давно, когда она ходила в младшие классы. Был новогодний утренник, и всем детям вручили книги и сладкие подарки. Кажется, мать тогда была ещё вполне вменяемой, даже посещала родительские собрания и сдавала деньги на нужды школы.

За стеной послышались пьяные выкрики. Всё-таки, когда отец с матерью пили вдвоём, то так не шумели. Но пришёл этот Митяй и страсти накалились.

— Ты что это руки протягиваешь к моей бабе⁈– вдруг раздался возмущённый возглас отца. — Не твоё, не лапай!

Митяй, похоже, стал оправдываться. Но его голос звучал глухо, и слов было не разобрать.

— Нет, я видел! — снова закричал отец. — Щас ты у меня получишь!

Теперь подключился испуганный голос матери, которая, видимо, хотела урезонить мужиков.

О, господи, ещё пьяной драки не хватало! Она замерла, раздумывая, стоит ли звонить в полицию. Но за стеной шум понемногу стал стихать. Видимо, водка всех примирила. Надо постараться отвлечься. И дверь закрыть получше.

— Сонечка, иди почитаем, — позвала она сестру. — Смотри, какая книжка красивая…

Малышка послушно подбежала и стала с интересом рассматривать красочные изображения.

— Это кто? — спросила она, показывая пальчиком на девочку с корзинкой в руках.

— Это Красная Шапочка, — последовало объяснение. — Она несёт пирожки своей бабушке. Ну, слушай, как было дело…

Они дочитали сказку до конца, и малышка, утомившись, стала тереть глаза.

— Пора спать, — озабоченно проговорила старшая сестра. — Сейчас выпьешь молока с печеньем, умоешься и — в постель.

За стеной пьяные голоса стихли. Теперь лишь раздавался мощный храп.

«Слава богу, — подумала она. — До утра проспят, а потом этот мужик, может, уберётся».

Но тут вдруг дверь в их с Сонечкой комнату заходила ходуном. Задвижка была хлипкой и от такого напора быстро сломалась. Дверь с шумом распахнулась. На пороге стоял Митяй. Он пошатывался и держался за косяк.

— Привет, красотка… — проговорил заплетающимся языком. — Ты такая сладкая… Иди ко мне.

Она растерялась. Никогда прежде ей не приходилось попадать в такие ситуации. С компаниями дружбу не водила — да её и не приглашал никто, с парнями не встречалась — не нашлось таких, кто позарился бы на толстую невзрачную девицу, так что всё больше сидела дома и занималась младшей сестрой. А тут вдруг взрослый мужик, ровесник отца! Что делать? Как себя вести?

— Идите домой… пожалуйста… — жалобно попросила она.

— Домой, говоришь… — осклабился тот. — А мне здесь больше нравится!

С проворностью, неожиданной для пьяного человека, он подскочил к ней и стиснул в объятиях.

— Ну давай, — прошептал он, дыша перегаром ей в лицо, — ты же сама этого хочешь…

Мерзкий запах вывел её из ступора.

— Папа! Мама! — громко закричала она, пытаясь высвободиться из железных тисков.

Он здорово набрался, но силы не растерял, чего никак нельзя было предположить, глядя на этого тщедушного с виду невзрачного мужичонку.

— Кричи-не кричи, а они не услышат, — издевательски заметил он, больно ощупывая её грудь. — Дрыхнут без задних ног!

— Здесь маленький ребёнок! — попыталась она его сдержать.

— Пусть привыкает, дело-то житейское… — прохрипел он, расстёгивая брюки.

Она отчаянно боролась, но быстро сдалась, поняв, что ей не вырваться.

— Сонечка, беги отсюда! — только и успела выкрикнуть. — Сиди на кухне!

Малышка, привыкшая слушаться старшую сестру, убежала из комнаты.

— Сопротивляйся, сопротивляйся, — продолжал хрипеть насильник. — Меня это здорово заводит…

В последней попытке спасти свою честь она стала озираться, ища какой-нибудь тяжёлый предмет, но тщетно. Митяй сорвал с неё трусы и навалился отвратительным потным телом. Она вдруг почувствовала резкую боль и закричала, а он, преодолев преграду, двигался в ней всё быстрее и быстрее. В голове у неё помутилось от ужаса и боли.

— Не надо… отпустите меня… пожалуйста… — шептала она.

Наконец, Митяй несколько раз судорожно дёрнулся, издал какое-то нечленораздельное мычание и затих, придавив её к кровати.

— Вот и умница… — тяжело дыша, проговорил он и стал слюнявить ей губы. — Тебе же было хорошо?

— Отпустите меня! — она с омерзением попыталась его оттолкнуть.

— Ах ты тварь! — он с размаху ударил её по лицу.

Из носа тонкой струйкой потекла кровь. Она заплакала.

— Вот так-то, — назидательно проговорил насильник, неловко слезая с неё и натягивая брюки. — В другой раз будешь послушной!

Униженная, раздавленная она лежала на постели и боялась пошевелиться. Казалась себе отвратительной и грязной. Хлопнула входная дверь. «Этот гад, видно, побоялся у нас заночевать и сбежал», — равнодушно подумала она. Хотя какая теперь разница? Всё равно её жизнь кончена. Вот бы сейчас раскрыть окно и прыгнуть вниз! Это было бы избавлением. Но тут она вспомнила о младшей сестрёнке. Как же она? Что с ней будет? Хорошо, что малышка убежала и не видела весь этот кошмар. Надо встать, умыться, привести в порядок комнату и уложить Сонечку спать. А потом долго-долго стоять под горячим душем и смывать с себя эту гадость. Только вот как быть с памятью? Её ведь не очистишь по щелчку.

Родителям она ничего не рассказала. Какой в этом смысл? Не поверят, ещё и обругают. Надо постараться забыть и жить дальше.

Но просто перелистнуть эту ужасную страницу не получилось. Через некоторое время по утрам её стало тошнить. Сначала она подумала, что отравилась. Но дни шли, а приступы тошноты повторялись с завидной регулярностью.

— Ты что такая бледная? — спросила однажды «классная». — Болеешь, что ли?

— Наверное, отравилась… — равнодушно пожала плечами девочка.

В последнее время она постоянно находилась в состоянии апатии. Жила как-то машинально, по инерции и всё время хотела спать.

— Надо лучше питаться, — назидательно проговорила учительница. — Знаю я вас, молодёжь. Едите всякие чипсы да гамбургеры — вот и желудки у всех больные!

Она молча слушала, только и думая о том, как бы поскорее улизнуть. Что толку в этих разговорах? У них в доме сроду не бывало нормального обеда. Ну, может, когда-то очень давно — так давно, что уже никто не помнил. А теперь всё больше хлеб, колбаса да булки. Иногда мать варила кашу — это случалось в редкие дни, когда она не пила и вдруг вспоминала о детях. Для Сонечки любимым блюдом была отварная картошка, которую ей иногда варила старшая сестра, толком не умевшая готовить. А где этому учиться? И у кого?

Её постоянно тошнило и клонило в сон, так что она даже привыкла к такому состоянию. Сонной ухаживала за сестрёнкой, сонной ходила на занятия и обслуживала попойки родителей. Митяй в их доме больше не появлялся, но она о нём почти забыла. Просто приказала себе не вспоминать о том случае, и вроде бы ей это удавалось.

Через пару месяцев её самочувствие улучшилось — исчезли приступы дурноты, и энергии как будто прибавилось. А тут и экзамены подошли. Она их сдавала плохо, но учителя, чтобы выдать ей аттестат и отправить с богом на все четыре стороны, натягивали тройки. Интеллектуальный балласт был никому не нужен. Наконец, школа осталась позади. Вот только в последнее время девочка стала подозрительно быстро набирать вес.

— Булка, ты скоро в дверь не пролезешь, — презрительно кривил губы отец, когда она подавала на стол. — И в кого ты такая толстая?

Мать тоже заметила сильно округлившиеся формы старшей дочери и стала к ней присматриваться. Однажды заглянула в её комнату, когда та переодевалась, и застыла на месте. У Булки отчётливо выпячивался живот, сильно увеличилась грудь и потемнели соски.

— Ах ты шалава! — с криком набросилась на неё мать. — Где пригуляла? С кем?

От неожиданности девочка застыла на месте, инстинктивно прикрыв живот рукой.

— Что ты, мам? — испуганно спросила она.

— Это я-то что? — истерично кричала мать. — Лучше ты мне расскажи, сучка, как залетела?

— Залетела? — удивлённо спросила старшая дочь.

Она не понимала, какое к ней имеет отношение это слово.

— Дура ты брюхатая! — трясла её за плечи мать. — Скоро живот на нос полезет, а она глазами хлопает, как невинная овца!

Тут до неё, наконец, дошло.

— У меня что, ребёнок будет? — прошептала она побелевшими губами.

— Догадалась, — зловеще шипела мать. — Допёрла! С кем пригуляла? Говори!

— Меня Митяй изнасиловал… — зарыдала девочка.

— Что ты брешешь! — возмутилась мать. — Митяй к нам не ходит. Нечего на людей наговаривать!

— Он… был тогда… — она захлёбывалась от рыданий и не могла толком объяснить, что произошло.

— В общем, так, — жёстко заявила мать. — Собирай свои манатки и проваливай. Чтобы духу твоего здесь не было, позорище! Нечего Сонечке общаться с шалавой подзаборной.

— Мама, — жалобно заскулила она, как побитый щенок. — Куда же мне?

— Куда хочешь! — отрезала мать. — Раньше надо было думать! А позорить семью я тебе не позволю.

Глава 7

Глава 7

Олеся

«Что же делать? — подумала девушка. — Не стоит спрашивать напрямую, а то и, правда, неприятностей не оберёшься…»

За кулисы ей тоже скорее всего не попасть. Опять начнутся расспросы, и её просто не пропустят. Она решила сама отыскать служебный вход и подождать там отца. Должен же он когда-нибудь выйти из театра!

Так она и сделала. Ждать пришлось довольно долго, но её терпение было вознаграждено — Сергей Вершинин, наконец, появился из дверей и не спеша направился к своей машине. Без сценического грима выглядел старше и не таким ярким. Олесе он показался грузноватым, даже несколько потёртым и уставшим от жизни. «Да, это уже не тот Вершинин, что у мамы на фото…» — невольно подумалось ей.

Ему преградили путь несколько женщин не первой молодости и, смущаясь, попросили у него автограф. Видимо, это были его давние поклонницы, которые помнили актёра по тем временам, когда он гремел на всю страну. «Тогда, наверное, ему не давали прохода целые толпы молодых девиц, — отчего-то с грустью подумала Олеся, словно знала отца в период пика его славы. — А теперь вот осталась жалкая горстка…» Играл-то Вершинин по-прежнему хорошо, а, может, даже ещё лучше. Просто состарился, а поклонники любят «молодых и рьяных», да и герои стали другими, соответствующими новому времени…

За этими размышлениями Олеся чуть было не упустила отца.

— Сергей Владимирович! — поспешно крикнула она, когда женщины, получив автограф, отошли.

Тот непроизвольно обернулся и увидел юную девушку, которая во все глаза смотрела на него. Это что-то новое! Давненько к нему не проявляла внимания молодёжь. У неё теперь свои кумиры, а отжившее старичьё, вроде него, им уже не интересно. Вершинин приосанился и нацепил на лицо дежурную улыбку.

— Девушка, вам автограф? — спросил он, двинувшись в её сторону.

— Нет, у меня другое… — проговорила Олеся внезапно охрипшим от волнения голосом.

— И что же это? — Вершинин слегка насторожился.

На своём актёрском веку ему пришлось повидать всякое, и в принципе он был готов к любым неожиданностям.

— Я — ваша дочь… — приблизившись к нему, вдруг выпалила Олеся.

У неё не было сил придумывать какие-то более хитроумные способы донесения правды.

— Что???

Вершинин тут же отступил, затем резко развернулся и почти побежал к машине. «Он сейчас уедет! — заметалась мысль в её голове. — И больше никогда не захочет со мной разговаривать. Наверное, принял меня за сумасшедшую или шантажистку. Что я наделала!»

— Гамлет, вам привет от Лоренции! — с отчаянием выкрикнула она ему вслед.

Вершинин вдруг остановился, как вкопанный. И медленно к ней обернулся.

— Что вы сказали? — тихо проговорил он, но Олеся его услышала. — Повторите!

— Я сказала — Гамлет, вам привет от Лоренции…

Олеся замерла, ожидая его реакции.

— Откуда вы это взяли? — Вершинин во все глаза смотрел на неё.

— Что — это? — переспросила девушка скорее для того, чтобы дать ему больше времени на осмысление.

— Ну вот эти имена… — Вершинин подошёл к ней вплотную.

— Мама сказала… — Олеся впервые видела отца так близко. — Вы же её так называли! Ну вспомните! А она называла вас Гамлетом… Вы были на гастролях в нашем городке и сыграли принца датского…

— Как зовут маму? — быстро спросил он.

— Лариса Хрусталёва…

— Какой городок? — тут же последовал новый вопрос.

Олеся назвала.

— И что было потом? — Вершинин как будто экзаменовал девушку.

— А что потом? — пожала плечами она. — Мама рассказала, что у вас с ней был короткий роман… Она без памяти в вас влюбилась, но вы уехали… А потом родилась я…

По лицу Вершинина скользнула тень. Похоже, кое-что ему припоминалось.

— Почему же тогда мама не сообщила мне о вашем рождении? — вновь засомневался он. — Кстати, как вас зовут?

— Олеся Хрусталёва… — без запинки представилась девушка. — А не сообщила потому, что не знала ни вашего адреса, ни телефона. Вы ей не оставили. Кроме того, моё появление на свет — это целиком мамино решение. Так она сказала.

Чувствовалось, что в голове Вершинина шёл напряжённый мыслительный процесс. Он обдумывал услышанное, вспоминал, да и просто призывал на помощь всю свою интуицию. А, может, это девчонка врёт? Просто вызнала кое-какие факты из его биографии и теперь будет шантажировать. Мало ли таких случаев! Теперь все норовят примазаться, все — «дети лейтенанта Шмидта». Хотя что-то подсказывало ему, что она говорит правду. Не похожа эта девочка на шантажистку. Слишком чистый бесхитростный взгляд. Но, с другой стороны, мошенники — отличные психологи. Они и подсылают таких невинных овечек, чтобы к ним было больше доверия. Ведь девицу с уголовной внешностью никто не подошлёт!

— Я мог бы поверить, но нет никаких доказательств того, что вы говорите правду, — осторожно заметил Вершинин. — Только ваши слова. А этого, согласитесь, мало. Почему я должен принимать их за чистую монету?

— Но вы же были на гастролях в нашем городе! — отчаянно пыталась спасти положение Олеся.

— Ну и что? — ответил вопросом на вопрос Вершинин. — Я много где побывал…

— И Ларису Хрусталёву помните?

— Смутно, но припоминаю…

— Вот посмотрите, — спохватилась девушка, достав из сумочки свой главный козырь.

И показала Вершинину фото, на котором были запечатлены они с матерью, только много лет назад. Тот взял его, взглянул и тут же всё окончательно вспомнил.

— Значит, ты — дочь Ларисы? — спросил он, медленно переводя на неё взгляд и непроизвольно обращаясь на «ты».

Она молча кивнула.

— Но я же не знал, что ты родилась… — будто оправдываясь, проговорил Вершинин. — Ладно, пошли!

Он вдруг решительно взял её за руку.

— Куда? — испуганно спросила Олеся.

— С братом и сестрой познакомишься…

Вершинин всё тянул её, а девушка упиралась, словно и не она несколько часов кряду поджидала его, мечтая, чтобы тот признал в ней дочь. Ну вот, похоже, признал, а ей что-то страшновато.

— У вас же, наверное, жена дома… — растерянно проговорила Олеся. — Вряд ли она обрадуется…

— Я холост, — коротко сообщил Вершинин. — Так что можешь не волноваться.

— Вы… не женаты⁈ — девушка не смогла сдержать возгласа удивления.

— Ну и что? — пожал плечами Вершинин. — Это можно легко исправить, но зачем? Мне и так хорошо.

Олеся всё не решалась пойти за ним.

— Мы что, так и будем тут стоять? — проворчал он, похоже, начав терять терпение. — Я устал и есть хочу. Не мальчик уже… А то на нас уже стали обращать внимание!

Олеся оглянулась и увидела, что небольшая группа поклонниц отца, что брали у него автограф, с интересом следили за их действиями.

— Ладно, — согласилась она. — Только я недолго…

— А где ты собираешься ночевать? — иронично осведомился Вершинин. — Может, у тебя уже имеется обратный билет на ночной поезд?

— Нет, но… — начала было Олеся.

— Вот и не спорь, — сказал отец, как отрезал. — Или в Москве есть и другие родственники?

— Нет, но… — опять попыталась возразить она.

— Тогда не о чем говорить, — он был непреклонен. — Не на улице же тебе ночевать!

Они уже сели в машину, и Вершинин впервые пристально посмотрел на Олесю. «Надо же, глаза — прямо мои… — невольно подумалось ему. — И нос… Девчонка-то как на меня похожа! Неужели Лариса и, правда, родила дочь? Могла бы разыскать меня, сообщить… Не так уж было сложно». Но тут же устыдился своей мысли. Это ему следовало ей позвонить, а, может, даже приехать.

Но тогда он ни о чём таком не задумывался и вёл во всех смыслах свободный образ жизни. Не сказать, что в каждом городе, где он побывал, у него имелась дама сердца — конечно, нет. Но короткие интрижки он позволял себе довольно часто, тем более что поклонницы вешались на него гроздьями. И очередная женитьбы не была тому помехой. Однако относился он к таким связям весьма легко — ну было и прошло. К чему забивать себе голову и мучиться угрызениями совести? Девушки сами прыгали к нему в постель, никто их на аркане не тянул. Они же знали, что он женат и проездом в их захолустных городках! А каждая в душе мечтала сразить его наповал и стать единственной и неповторимой. Это был их выбор.

Но Ларису Хрусталёву он потом долго вспоминал. В ней было нечто такое, что и, правда, его зацепило. Милая, спокойная, улыбчивая, а натура — глубокая и чистая. Любила она его, похоже, по-настоящему. Ничего не требовала взамен, ни на чём не настаивала, просто любила — и всё. Он потом даже пару раз собирался к ней приехать, когда развёлся с очередной женой. Но тут всё в жизни закрутилось-завертелось со страшной силой, и Лариса Хрусталёва, эта славная провинциальная девушка, словно лёгкое облачко, растворилась в его памяти. И вдруг выясняется, что она, оказывается, родила дочь. Не просто родила, а вырастила, не сказав ему ни слова. И теперь вполне уже взрослая девушка Олеся сидит перед ним и смотрит на него такими же, как у него, карими глазами. Сомнений нет — это его дочь! Уж слишком она напоминает Вершинину его самого, только много лет назад.

Они ехали по ночной Москве. Вершинин привычно и умело вёл машину, лихо перестраиваясь из ряда в ряд. Он внимательно следил за дорогой и при этом время от времени поглядывал на Олесю. У неё было такое ощущение, что всё это сон. Ещё вчера она садилась в поезд, мечтая лишь о том, чтобы ей удалось застать отца в городе, да и просто его разыскать, а уже сегодня мчится в его машине по московским улицам, и он, признавший в ней дочь, везёт её к себе домой. Разве могла она надеяться на такое?

— Ну и как тебе столица нашей родины? — усмехнулся он, заметив её несколько отрешённый вид.

— Здорово! — поспешно откликнулась Олеся.

Не похвалишь — он ещё чего доброго обидится! Хотя девушка от всей этой необычной ситуации испытывала смущение и поэтому мало что замечала за окном. Но, в целом, вид бурлящей ночной Москвы её ошеломил. У них в городке в это время люди, как правило, находятся дома и уже видят десятые сны.

Вершинин куда-то свернул с основной магистрали, потом ещё раз и, наконец, подъехав к элитному жилому комплексу, остановился.

— Ну вот и родные пенаты… — проговорил он и подмигнул ей.

У Олеси почему-то затряслись поджилки. «Зачем я согласилась к нему ехать? — метнулась в голове запоздалая мысль. — Пусть жены у него нет — это уже хорошо. Она бы наверняка была недовольна моим вторжением. Но с кем-то же он живёт! Ах да, он упомянул моих брата и сестру, значит, у него есть сын и дочь. Но, если отец холост, то и дети, наверное, у своей матери? Как-то так. А кто же меня встретит? Неужели он живёт один?»

— Выходи давай… — сказал Вершинин. — Или хочешь остаться в машине?

Олеся поспешно выбралась из отцовского «лексуса».

Глава 8

Глава 8

Олег

Но Олег не собирался сдаваться.

— Мам, да нормальная там обстановка… — совсем как в детстве, стал канючить он. — И с ребятами я подружился. Они хорошие. И посетители меня любят. Специально приходят послушать… Ну, мам, ну, пожалуйста…

— Вот схожу и посмотрю, что там за вертеп! — категорично заявила мать.

И сходила. И посмотрела. Ничего плохого не увидела, а, наоборот, порадовалась тому, как горячо сына принимают гости. Этот день и, правда, выдался на редкость благополучным. А парни из кавер-группы заверили её, что всё будет хорошо.

— Вы не волнуйтесь, — сказал Стас. — Олежка у нас под присмотром. Мы за него головой отвечаем. Ровно в 22.00 он отправляется домой. Никаких ночных загулов!

И мать, скрепя сердце, согласилась. А куда было деваться? С уходом отца в материальном плане им, действительно, стало туго, а гонорары Олега сразу поправили положение и даже его улучшили.

— Ну, ладно… Поработай, но только недолго! — строго проговорила она, явно обманывая саму себя.

Это «недолго» затянулось на несколько лет, в течение которых группа выступала во многих ресторанах, и, понятное дело, ситуации там складывались самые разные. Порой Олегу приходилось сталкиваться с откровенной жестью, но он научился не обращать внимания и в известном смысле закалился.

— Олежка, если будут предлагать выпить, не соглашайся! — каждый раз молила мать. — И с сигаретами то же самое! Не говоря уже об остальном…

Больше всего она боялась, что под влиянием окружающей обстановки сын начнёт курить, пить или, не дай бог, употреблять наркотики.

— Мам, мне это совсем не интересно, — улыбался Олег. — Я же не враг себе… От этого голос портится…

— Ты ещё совсем юный, можешь легко пойти на поводу у старших… — продолжала сокрушаться мать. — Может, хватит, Олежек? Ну их, эти заработки… И без них проживём.

— Нет, мам, — твёрдо сказал парень. — Сидеть у тебя на шее не буду. Я уже взрослый. И потом это хорошая практика. Многие известные певцы начинали свой путь с ресторанов.

К тому времени Олег уже стал совершеннолетним и теперь работал по ночам. Естественно, и зарабатывать стал гораздо больше, тем более что завоевал сердца своих слушателей. Деньги к нему текли рекой, и отказываться от этого было весьма неразумно.

Колледж он окончил с отличием. К его ресторанной эпопее Дмитрий Геннадиевич отнёсся на удивление спокойно.

— Ну что же, поработай, — поддержал он Олега. — Это тоже опыт.

Да ещё какой! Только не всегда безопасный. Однажды во времявыступления Олег не заметил, а скорее почувствовал спиной, что на него надвигается опасная махина. Он обернулся и увидел целую группу пьяных мужиков-посетителей, между которыми завязалась нешуточная драка. Весь этот беснующийся ком быстро надвигался на него. Парень едва успел отскочить. Такое случалось в подобных заведениях, но на этот раз всё происходило слишком уж жёстко, «по-взрослому».

Олег ненавидел пьяных тупых людей, но по роду своей деятельности ему приходилось иметь с ними дело. В нём взметнулась первобытная ярость. Эти гамадрилы совсем распоясались и уже не ведали, что творили. Не помня себя от злости, Олег выключил музыку и врубил свет. Потом схватил микрофон и что есть силы гаркнул:

— Господа, убедительная просьба покинуть ресторан! Выясняйте свои отношения на улице!

— Ты что, обалдел? — прошипел за его спиной Стас. — Они нас сейчас в порошок сотрут!

От неожиданности «господа» вдруг замерли. Только что этот волшебный голос пел о любви, погружая всех в удивительную сказку, а тут — такая проза жизни. Но, к удивлению, на них подобный трюк подействовал отрезвляюще. Они постояли, подумали. Потом молча кивнули и гуськом отправились на свежий воздух. Что уж там происходило, одному богу известно, только кого-то потом внесли обратно в зал с простреленной спиной, у кого-то из компании обнаружились ножевые ранения, а кто-то был сильно избит. В общем, пришлось вызывать машины скорой помощи, но сам ресторан от этих питекантропов не пострадал.

— Спасибо, Олег, — потом долго тряс ему руку хозяин ресторана.

Он уже мысленно подсчитывал убытки, а тут такой удачный поворот! Олег же, опомнившись, задним числом порядком перетрухнул. До него только сейчас дошло, что эти «господа» могли прихлопнуть его, как муху, даже мокрого места не осталось бы.

Матери об этом происшествии он, конечно, ничего не рассказал. Тем более что в тот день его гонорар взлетел до небес — хозяин заведения лично отблагодарил Олега конвертом, в котором обнаружилась внушительная сумма.

— Парень, ты нас всех здорово выручил, — с чувством проговорил он, протягивая деньги. — Возьми. Это от души.

Но ресторанному периоду в жизни Олега пришёл конец. Он пораскинул мозгами и решил, что ему пора двигаться дальше. Деньги деньгами, но не будет же он до конца своих дней петь в сигаретном дыму для подвыпивших людей! Пусть даже публика и любит его.

— Да, хватит, Олежек, — поддержал парня Дмитрий Геннадиевич. — С твоими вокальными данными надо ехать в Москву и пробовать поступить в Гнесинку.

— Вы серьёзно? — удивился Олег. — Как будто меня там кто-то ждёт! Ни связей, ни протекции…

— Это, действительно, так, — согласно кивнул педагог. — И я тебе, к сожалению, ничем не смогу помочь. Нет у меня там никаких знакомств. Но ты всё равно попробуй! Попытка — не пытка. По крайней мере, будешь знать — ты сделал всё, что мог. Это лучше, чем потом жалеть о надеждах, не сбывшихся из-за собственной нерешительности.

— А группа? — недоверчиво спросил Олег. — Как я их брошу?

— Не бросишь, а пойдёшь своей дорогой, — назидательно проговорил Дмитрий Геннадиевич. — Ты же не собираешься зарыть в землю талант! А он у тебя, бесспорно, есть. Я уверен, что всё получится. В конце концов, всегда можно вернуться.

И Олег решил рискнуть. Мама его горячо поддержала.

— Поезжай, сынок! Здесь уже ловить нечего… Так и будешь петь по ресторанам. А вдруг тебя ждёт большое будущее?

— Это вряд ли, — улыбнулся парень. — Но попробовать стоит.

Хотя в глубине души ему было приятно, что близкие люди его поддерживают. Даже отец настаивал на поездке в Москву. Они с ним, конечно, периодически сталкивались на улице, да и с Верочкой тоже. Ведь жили-то в одном доме! Как ни старайся, всё равно рано или поздно встретишься. Поначалу Олег просто проходил мимо, даже не глядя в их сторону. А потом, когда обида немного улеглась, решил, что это глупо. Тем более отец и деньгами помогал, и постоянно звонил, интересуясь жизнью сына. Но Олег всегда отвечал односложно и ничем не делился.

А однажды, повстречавшись с ним на улице, остановился.

— Здравствуй, сынок, — обрадованно проговорил тот, не решаясь протянуть руку для приветствия. — Как твои дела? Мама говорила, поёшь в ресторанах? Зачем? Я же вам помогаю…

— Просто хотел себя попробовать, — сдержанно объяснил Олег. — А теперь вот в Москву собираюсь.

— В Москву? — насторожился отец. — И что ты там будешь делать?

Было видно, что судьба сына ему совсем не безразлична.

— В Гнесинку попробую поступить…

— Здорово! — оживился отец. — А то я было подумал, что ты и там хочешь петь по заведениям… Гнесинка — это совсем другое дело. Только в Москве у нас никого нет, кто мог бы тебе помочь…

— А мне и не надо помогать, — уверенно заявил парень. — Сам попробую. А не получится — вернусь.

— Обязательно получится! — воскликнул отец. — Ты талантливый. Дерзай, сынок! А я, чем смогу, тебя поддержу.

«Спасибо, папа!» — хотел сказать Олег, но в последнюю секунду сдержался. Гордость не позволила. И ещё обида за мать. Хотя он вдруг впервые за то время, что они с ней остались вдвоём, почувствовал, как сильно соскучился по отцу.

— Ладно, я пойду… — отводя глаза, тихо проговорил Олег.

— Зашёл бы к нам… — робко предложил отец. — И Вера была бы очень рада… Она постоянно спрашивает о тебе.

Парень бросил на него презрительный взгляд и пошёл прочь. Эти слова подействовали отрезвляюще. Вера и отец! Они ведь преспокойно живут рядом, как будто так и надо, а мать частенько плачет по ночам и утром выходит из своей комнаты с опухшими глазами. Обида вновь захлестнула Олега. В конце концов, пусть разбираются сами! А он уедет в Москву и попытает счастья.

Столица встретила его весьма дружелюбно. Но самое главное — к своему огромному удивлению, он поступил в Академию музыки имени Гнесиных! С первого раза. И безо всяких там «волосатых рук». Просто на экзамене вышел и спел свою любимую казачью песню. С огоньком, удалью, как в последний раз. У Олега внутри словно лампочку зажгли, и сработало его всегдашнее залихватское «сейчас я вам покажу!», которое выручало на сцене. Он обладал счастливой особенностью не бояться выступлений, а, наоборот, чувствовать себя как рыба в воде, если к нему были обращены взгляды зрителей.

Педагоги, принимавшие экзамен, лишь заслышав этот грудной ярко окрашенный голос с неповторимыми народными интонациями, которые в исполняемой песне были как нельзя кстати, заулыбались и непроизвольно вытянулись в своих креслах. А к концу выступления Олега стали переглядываться и перешёптываться.

— Что за парень?

— Откуда он?

— Здорово!

Талантливый провинциал буквально околдовал их.

— А что ещё вы можете спеть? — спросила председатель приёмной комиссии.

Она уже не сомневалась в том, что Олег будет принят, просто ей хотелось подольше послушать этот чарующий голос, да и харизма парня, его манера поведения на сцене, пластика движений и открытая улыбка пришлись ей по душе. Судя по тому, как оживились остальные, они испытывали те же самые чувства. Олег рискнул исполнить песню собственного сочинения. Она была о любви, и написал он её совсем недавно. Парень сел за рояль и запел — сначала тихо и проникновенно, а затем всё более мощно и страстно, пока, наконец, его голос не заполнил зал и не проник в душу каждого слушателя, переворачивая её, будоража и заставляя вспомнить сокровенные мечты и желания. Когда он замолчал, в глазах некоторых членов комиссии стояли слёзы. Они словно попали в особую магическую ауру и некоторое время сидели молча, боясь нарушить эту хрупкую волшебную тишину.

— Можете быть свободны, — наконец, опомнилась председатель комиссии, ещё до конца не придя в себя и не совсем понимая, что же сейчас произошло.

В положенное время, Олег нашёл своё имя в списке студентов-первокурсников. И место в общежитии ему предоставили. Он не стал отказываться, и формально оно оставалось за ним, чтобы в случае чего можно было переночевать. Но жил парень на съёмной квартире — благо за время работы в ресторанах ему удалось скопить приличные деньги. Часть средств он, конечно, оставил матери, а остальные взял с собой и снял приличную современную «однушку», чтобы в свободное от учёбы время ему никто не мешал писать песни.

Глава 9

Глава 9

Она

— Некуда мне идти… — продолжала всхлипывать девочка.

Она по-прежнему стояла без одежды, в одних трусах, такая несчастная, толстая, нескладная, да ещё и с этим выпирающим животом. В глазах матери промелькнуло подобие жалости.

— Ладно, Булка, — смягчилась она, — с кем не бывает… Есть у меня одна знакомая. Она тебе поможет. Я её однажды выручила, так что за ней должок.

Через пару дней мать, у которой был перерыв между запоями, заглянула к старшей дочери.

— Собирайся, — жёстко сказала она. — Возьми с собой чистое бельё и пелёнку — вон хоть Сонькину детскую…

— Зачем? — испугалась девочка.

— Вернёшься пустая, — изрекла мать непонятную фразу. — Только смотри мне, больше не блуди! А то выгоню вон!

Дочь сделала так, как ей велели. Матери лучше знать, что делать.

— Поедешь вот сюда, — мать протянула ей записку с адресом — смартфона у неё не было, да она и не умела им пользоваться, поэтому действовала по старинке. — Там написано, как добраться. А к вечеру вернёшься домой. И чтобы никому ни звука!

Девочка молча кивнула. Быстро собралась и отправилась по указанному адресу.

— Кто? — спросил хриплый голос, когда она позвонила в дверь.

— Я дочь Марины… — больше ей нечего было сказать, так как и сама не знала, зачем приехала.

— А, понятно…

Послышалось бряцание открываемых замков. Наконец, дверь отворилась. Перед ней стояла тётка неопределённых лет с желтоватой сморщенной кожей и шеей, напоминавшей куриную ногу, которая выглядывала из ворота поношенного свитера. Видно было, что это курильщица со стажем. Она и сейчас не расставалась с сигаретой, ловко перебрасывая её языком из одного угла рта в другой и пристально рассматривая гостью.

— Так ты от Марины? — уточнила тётка и зашлась надсадным кашлем.

— Да, но… — начала было девочка.

— Проходи в комнату и раздевайся, — приказала тётка.

— Зачем? — испугалась она.

— Милая, как же я тебя почищу, если ты будешь в одежде? — тётка скривила губы в подобии улыбки.

Видно, нечасто ей приходилось улыбаться, вот она и отвыкла.

— О чём вы? — девочка непонимающе уставилась на неё.

— Да ты что, с Луны свалилась? — тётка, казалось, начала терять терпение. — Не знаешь, зачем приехала?

Девочка пожала плечами.

— Некогда мне с тобой разговаривать, — жёстко отрубила тётка. — Марине я по гроб жизни обязана, так что помогу. Раздевайся и ложись!

У неё был такой суровый вид, что девочка побоялась задавать новые вопросы. Раз мать прислала, значит, так надо. Ей указали на странного вида кровать с поручнями.

— Срок у тебя, похоже, большой… На-ка, хлебни, — тётка что-то плеснула в стакан.

— Зачем это? — удивилась девочка, почувствовав неприятный запах.

— Пей, тебе говорят! — прикрикнула хозяйка.

Она испуганно глотнула.

— До дна! — последовал новый окрик.

Пришлось выпить.

— Привяжу тебя на всякий случай… — тётка стала деловито пристёгивать ремнями её ноги и руки.

— Ой, не надо… — заплетающимся языком проговорила девочка.

Стены комнаты поплыли у неё перед глазами, и она ощутила во всём теле странную слабость, так что и пальцем не могла пошевелить. И вдруг её пронзила острая боль. Она хотела было закричать, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

— Потерпи немного, девка, — издалека донёсся до неё голос.

Боль стала нестерпимой. Казалось, её рвут на части. Она хрипела и хрипела, мечтая лишь о том, чтобы скорее прекратился этот ад. Внезапно перед ней будто опустили чёрный экран, и всё исчезло.

— Эй, — донёсся до неё голос, и кто-то хлопал по щекам. — Очнись, девка.

Она открыла глаза и увидела прямо перед собой испуганное женское лицо. Ах да, это знакомая матери. Что произошло? Где она находится? Девочка попыталась было подняться, но у неё закружилась голова. Всё тело ужасно болело.

— Что-то крови много… — озабоченно проговорила тётка. — Никак не останавливается…

И пихала какие-то тряпки, а из неё всё вытекало и вытекало. Это же кровь… Как много… Вон какая лужа на полу…

Тётка стала бить её по щекам, чтобы скорее привести в чувство.

— Вставай и одевайся! — приказала она. — Я тебя провожу.

— Куда? — еле шевеля губами, спросила девочка.

— Домой… — бросила тётка, пытаясь её поднять.

Хозяйка оказалась очень сильной и даже сумела её посадить. Поспешно натянула на девчонку вещи и, обшарив карманы, обнаружила записку с собственным адресом.

«Хорошо, что нашла, — мелькнула у неё мысль. — Выброшу — и концов не найдут. Надо торопиться, а то, не дай бог, эта росомаха окочурится прямо у меня в квартире…» И она, рывком подняв девочку, потащила её к двери.

— Сама иди! — прерывающимся от натуги голосом приказала ей. — Ишь, здоровущая корова…

Еле переставляя ноги, та побрела к выходу. В лифте тётка прислонила её к стене. «Это кто? — подумала девочка, увидев мертвенно-бледное отражение в зеркале. — Неужели это я?»

Но тут лифт остановился, и тётка поволокла её дальше. «Куда она меня тащит? — подумала девочка. — Вроде бы сказала — домой. Но как я смогу дойти? Может, она такси вызовет?»

— Вот, подыши тут пока свежим воздухом… — проговорила тётка, тяжело сбрасывая её на скамейку.

— А вы?

— А я сейчас приду… — сказала та и исчезла.

Девочка лежала на скамейке, не в силах подняться, а из неё продолжала вытекать жизнь. Сверху равнодушно взирало вечернее звёздное небо. Вдруг одна звезда отделилась и стала падать. «Наверное, это моя душа», — успела подумать она и потеряла сознание.

Очнувшись, увидела не звёзды, а белый потолок. Она лежала на кровати, и к ней тянулись какие-то трубки. Рядом дремала бабулька в белом халате.

— Очнулась, детка, — встрепенулась та, будто и не спала.

И столько в её голосе было доброты и участия, что по щекам девочки потекли слёзы.

— Поплачь, милая, — добрая старушка-нянечка ласково накрыла её ладонь своей морщинистой рукой, похожей на лапку зверька. — Ты чудом осталась жива… Можно сказать, родилась заново.

— А что со мной случилось? — еле слышно спросила девочка.

— Кто же тебя так изуродовал? — вместо ответа задала вопрос нянечка. — Кому ты позволила с собой такое сделать?

— Она… меня… было очень больно… — бессвязно забормотала девочка, а слёзы всё бежали по щекам.

— Да разве так можно? — продолжала старушка. — Нет теперь твоего ребёночка…

— Зинаида Семёновна! — раздался строгий женский голос.

— Ох, что же это я, старая, с тобой разболталась… — испуганно подхватилась нянечка и поспешно удалилась.

На пороге стояла женщина средних лет в медицинской форме и внимательно смотрела на пациентку.

— Хорошо, что ты пришла в себя… — проговорила она, приблизившись и изучая показания приборов. — Ну, всё неплохо. Будем из реанимации переводить в обычную палату. Тебя нашли без сознания с сильным кровотечением. И никаких документов не было. Как твоё имя?

— Булка… — еле ворочая языком, проговорила девочка.

Она была ещё очень слаба.

— Булка? — врач удивлённо вскинула на неё глаза. — При чём тут прозвище? Имя и фамилия у тебя есть?

— Марианна… Цветкова… — прошелестел тихий ответ.

— Какое красивое имя! — улыбнулась врач.

Сама девочка так не считала. И всегда стеснялась того, что её, такую толстую и нескладную, зовут Марианна. Марианна, как ей казалось — это существо воздушное и неземное. Ну в крайнем случае пусть это будет девушка обычная, но непременно высокая стройная с длинными ногами и пышными белокурыми волосами. Не то что она! Она — Булка. И точка. Да ещё фамилия у неё Цветкова! В школе из-за этого её постоянно дразнили.

— Ой, глядите, Цветочек аленький идёт! — ржали мальчишки. — Сейчас ветром сдует!

Грузная неуклюжая Марианна инстинктивно сжималась в комок, чтобы стать хоть чуть-чуть меньше, и старалась быстрее проскочить мимо обидчиков, но всякий раз щёки её предательски вспыхивали. А ещё родители подливали масла в огонь.

— Мы хотели дать тебе имя покрасивее, — с сожалением глядя на неё, однажды призналась мать. — Я — Марина, а ты — Марианна. Вот, думали, как будет здорово… В кого же ты выросла такой уродиной? Какая там, к чёрту, Марианна! Булка и есть Булка.

Сама-то мать до того, как стала пить, была очень даже симпатичной — невысокого роста стройной брюнеткой с выразительными карими глазами. Вот только теперь в них можно было разглядеть лишь отражение бутылок, к которым она тянулась дрожащими руками.

— Надо твоим родителям сообщить, что ты здесь, — сказала врач. — Куда позвонить?

Девочка продиктовала номер телефона. Женщина черкнула у себя в блокноте.

— Ты знаешь, что с тобой случилось? — строго спросила врач.

— Я, кажется, была беременна… — прошептала она.

— И что было дальше? — врач подалась вперёд.

— Мама отправила меня к своей знакомой… Я даже не знала, зачем…

— Ах, мама… — жёстко проговорила врач. — И как имя этой знакомой? Где она живёт? Ты именно туда отправилась?

Вопросы следовали один за другим.

— Я там была, но не знаю её имени и адрес забыла… — испуганно проговорила девочка. — В кармане куртки должна быть записка с адресом…

— При тебе ничего не нашли — ни документов, ни записок, — заявила врач. — Понимаешь, всё очень серьёзно. Эта женщина сделала тебе подпольный аборт на большом сроке беременности — и крайне неудачно. Началось сильное кровотечение, она испугалась, что ты умрёшь у неё на руках, и выкинула тебя на улицу. Просто выкинула, как собачонку, понимаешь? А должна отвечать по закону. Мы обязаны сообщить в полицию.

Услышав суровую правду, Марианна замерла. В её глазах стояли слёзы. Значит, вот как с ней обошлась собственная мать! Без малейших колебаний отправила к этой мясничке! Хотя чему удивляться? Поначалу она ведь, вообще, намеревалась выгнать дочь из дома.

— Значит, ребёнка не будет? — дрожащим голосом спросила она.

— У тебя теперь совсем не будет детей. Никогда, — сказала врач. — Пришлось удалить матку — иначе мы не смогли бы тебя спасти. Я должна об этом сказать. Мне очень жаль.

Взгляд женщины потеплел, и в голосе прозвучали нотки искреннего сочувствия. Конечно, в её практике случалось подобное, но тут девчонка, похоже, не по своей вине попала в эту переделку, за которую будет расплачиваться всю оставшуюся жизнь.

— Мы сообщим твоим родителям, — ободряюще произнесла врач. — Скоро ты поправишься и поедешь домой.

«Нет! — хотелось крикнуть ей. — Только не туда!» Но внешне она оставалась безучастной. На неё вдруг накатила жуткая апатия. Ну, не будет детей — и не надо. Всё равно её жизнь кончена.

— Сейчас мы переведём тебя в обычную палату, — сказала врач и вышла.

Глава 10

Глава 10

Олеся

В просторном лифте, большем похожем на украшенную зеркалами комнату, они поднялись на последний этаж и вскоре оказались в огромной прихожей, где при желании можно было бы кататься на велосипеде. «Вот это да!» — восхищённо подумала Олеся. Ей никогда не доводилось видеть такого.

— Проходи, не стесняйся, — обернулся Вершинин, заметив её смущение. — Тапочки надевай. А то влетит нам от Агриппины…

— А кто это? — машинально спросила она.

— Это наша царица и богиня… — загадочно улыбнулся отец.

В прихожую из недр квартиры подтянулись парень и девочка-подросток.

— Привет, пап, — хором поздоровались они.

— Дети мои, вот вам сестра… — вместо приветствия проговорил Вершинин. — Олеся Хрусталёва. Прошу любить и жаловать…

На минуту повисла тишина.

— Это Влад, стало быть, твой старший брат, — обратился отец к Олесе, указывая на парня. — А это Регина — младшая сестрица…

На Олесю уставились две пары глаз.

— Ну, пап, ты даёшь… — удивлённо воскликнул парень, с улыбкой разглядывая гостью.

— А ты из деревни, что ли? — презрительно поджала губы девочка.

Волосы у неё были какого-то умопомрачительно кислотного цвета, а в каждом ухе поблескивало множество мелких серёжек.

— Почему — из деревни? — обескураженно спросила Олеся.

— Да видок у тебя тот ещё… — фыркнула девочка.

— Ладно, Регинка, не заносись! — строго посмотрел на неё брат. — Что ты напустилась на человека?

— А Агриппина где? — поинтересовался Вершинин, снимая ботинки. — Уже ушла?

— Конечно, ушла, — хмыкнул Влад. — Ночь ведь на дворе.

— И что с ужином? — озадаченно спросил отец.

В бытовых вопросах он был беспомощен, как ребёнок.

— А кто это — Агриппина? — снова спросила Олеся, на этот раз Влада.

— Наша помощница по хозяйству, — объяснил тот. — Здорово готовит. Там, кажется, осталось кое-что от обеда…

Они с сестрой топтались на месте и не спешили на кухню. Похоже, хозяйство тоже не было их стихией.

— Давайте я приготовлю! — предложила Олеся, освобождаясь от небольшой дорожной сумки. — Где у вас кухня?

Она отлично умела справляться с домашними делами — мама её всему научила, так что не видела никаких проблем в приготовлении ужина.

Регина жестом показала, куда идти, и вновь презрительно поджала губы — мол, что взять с неотёсанной деревенщины. Но всё же из любопытства отправилась за гостьей на кухню, демонстративно встала посередине, скрестив руки на груди, и принялась наблюдать за её действиями.

— Слушай, давай посмотрим, какие у вас есть продукты, — как ни в чём не бывало предложила Олеся. — Мне неудобно, а ты открой, пожалуйста, холодильник.

Та нехотя подчинилась.

— Ого! — обрадовалась Олеся. — У вас тут готовая еда. Это, наверное, помощница по хозяйству постаралась?

Регина молча кивнула.

— Ну, доставай всё и ставь на стол, — скомандовала старшая сестра. — Мы сейчас это разложим по тарелкам и разогреем в микроволновке. Только хорошо бы ещё сделать салат из овощей. Свежие овощи у вас есть?

Регина непонимающе на неё уставилась.

— Не знаю, — буркнула она. — Мне некогда следить за такими пустяками.

— Еда — не пустяки, — примирительно проговорила Олеся. — От этого зависит здоровье семьи.

Младшая сестра презрительно фыркнула.

— Посмотри в холодильнике, в овощном отделе, — велела Олеся.

— Сама посмотри! — отвернулась от неё Регина.

— Мне неудобно, я же у вас в гостях… — объяснила Олеся, делая вид, что не замечает её грубости.

Регине пришлось ознакомиться с содержимым собственного холодильника: голод-то — не тётка, пирожка не подсунет. Девочка с удивлением обнаружила там все ингредиенты, необходимые для приготовления салата.

— Давай сюда овощи, — скомандовала Олеся. — Их надо как следует помыть, а потом порежем салат. Только не забудь вымыть руки.

— Вот ещё! — возмущённо дёрнула плечом Регина. — Не буду я…

До сих пор никто не заставлял её заниматься приготовлением пищи, она и понятия не имела, как это делается. Еда будто сама собой появлялась на столе. Всегда находился кто-то, кто её обслуживал. А тут новоиспечённая сестра — надо ещё проверить, что за птица! — вдруг принуждает париться по хозяйству. Но любопытство всё же взяло верх. Каково это — лично приготовить салат и позвать домочадцев к столу? Следуя совету старшей сестры, Регина вымыла руки, взяла нож и стала помогать ей нарезать овощи.

— Не порежься смотри, — с улыбкой проговорила Олеся, заметив, как неловко действует девочка.

Сама же она, привычная к хозяйственным хлопотам, быстро справилась с салатом, перемыла посуду, накрыла на стол и разогрела в микроволновке разложенную по тарелкам еду. У неё всё получалось споро и ловко.

— Где ты так научилась? — не выдержав, с лёгким восхищением спросила Регина.

— Так дома часто готовлю, — сказала Олеся и, усмехнувшись, добавила: — Домработницы у нас нет. А, вообще, разогреть готовую еду — это пустяки.

— А приготовить с нуля? — поинтересовалась младшая сестра.

— Тоже не проблема, — ответила Олеся. — Я люблю готовить. И много чего умею…

— Ну вот и готовь! — вдруг с вызовом заявила девочка. Её настроение резко переменилось. — Таким, как ты, только и остаётся обслуживать таких, как я!

Старшая сестра хотела было поставить её на место, но на кухню зашёл Вершинин.

— Как вы тут, девчонки? — улыбнулся он. — Справляетесь?

— Конечно! — поспешно проговорила Олеся. — Всё готово. Можно садиться за стол.

— Здесь, на кухне? — скривила губы девочка.

Она опять стала заносчивой и колючей.

— У вас скорее не кухня, а столовая… — миролюбиво возразила старшая сестра.

— К чему ходить с тарелками туда-сюда? — согласился с ней отец. — Тут и поужинаем. Зови брата.

Ужин прошёл вполне приемлемо. Вершинин и Влад шутили, пытаясь развеселить девочек. Олеся тихонько улыбалась, а Регина всё презрительно поджимала губы, строя из себя неприступную великосветскую даму.

— Регинка, ты что, как аршин проглотила? — поддел её Влад.

Та фыркнула, но ничего не ответила.

— У меня тост! — вдруг заявил отец, поднимая бокал с вином, которое по случаю знакомства достал из бара и по чуть-чуть налил каждому. — За вас, дети мои! Так сказать, за воссоединение семьи!

Олеся и Влад со своими бокалами потянулись чокнуться с отцом, а Регина вдруг резко встала из-за стола.

— Спасибо за ужин, — опустив глаза, пробормотала она. — Пойду к себе.

И поспешно удалилась.

— Что это с ней? — удивлённо спросила Олеся, когда за девочкой закрылась дверь.

— Не обращай внимания, — проговорил Вершинин. — После смерти матери Регинка стала немного странной. Переживает очень. У неё и раньше характер был не сахар, а сейчас настроение меняется каждую минуту…

— А что случилось с её мамой? — осторожно поинтересовалась девушка.

— На снегоходе разбилась, — коротко объяснил Вершинин. — На отдыхе.

— Надо же как… — сочувственно протянула Олеся. — Бедная… Получается, ты тоже потерял мать?

Она посмотрела на Влада.

— Почему? — удивился тот. — Она, слава богу, жива и здорова.

— Ничего не понимаю, — призналась Олеся. — Вы же с Региной брат и сестра?

— Ну да, — усмехнулся Влад. — Только матери у нас разные. Моя — с новым американским мужем в знойной Калифорнии. У них свои дети.

— А ты? — обескураженно спросила Олеся.

— А что я? — пожал плечами Влад, пряча глаза.

Было видно, что ему неприятен этот разговор.

— Я им не нужен. Только путался бы под ногами. Да нафиг мне сдалась эта Калифорния! Почему чуть что — и все сразу в Америку? Мне и здесь хорошо!

Он произнёс это с вызовом, ни на кого не глядя.

— Мои ребята со мной, — вдруг мягко произнёс отец. — Вот что главное.

После ужина он сам проводил Олесю в её комнату. Квартира оказалась очень просторной, места хватало всем, и девушку поселили в гостевой.

— Ну, найдёшь тут всё необходимое, — нерешительно проговорил отец. — Кажется, в шкафу, а, может, в комоде…

Было видно, что в этих вопросах он — полный ноль.

— Я разберусь, — улыбнулась Олеся. — Спасибо вам большое, Сергей Владимирович…

— Вот ещё новости! — воскликнул Вершинин. — Что же ты к родному отцу обращаешься по имени-отчеству и на «вы»?

— Так удобнее… — смутилась она. — Не обижайтесь, пожалуйста…

— Ну да, — согласно кивнул тот. — Тебе надо привыкнуть… А сама-то ты чем занимаешься?

Чувствовалось, что ему хочется установить с ней контакт, но он не совсем представляет, как это сделать.

— Учусь в институте, — кратко ответила Олеся. — Будущий гуманитарий…

— Конечно, девушкам, как правило, данная сфера ближе… — проговорил он и неожиданно замялся. — А… как там мама?

Задал вопрос и стушевался, не зная, готов ли получить на него правдивый ответ.

— Нормально, — Олеся вновь была немногословна. — Работает.

— Она замужем? — решился спросить отец.

— Нет, мама так и не вышла замуж… — ответила Олеся, подняв на него глаза.

Лицо Вершинина заметно просветлело. Он и сам не понимал, почему ему так приятно слышать, что Лариса никогда не была замужем. Вроде бы столько лет прошло, и всё быльём поросло, а, поди ж ты, обрадовался!

— Ну, устраивайся, — весело проговорил он. — Не буду тебе мешать.

Олесю вдруг пробил холодный пот. Как она могла так сплоховать? Маме позвонила лишь днём, когда поезд прибыл в Москву. А встретившись с отцом, обо всём позабыла. Мама же, наверное, не спит, переживает, гадая, как устроилась дочь! Девушка схватила телефон.

— Алло, мамочка, ради бога прости! — торопливо проговорила Олеся. — Всё нормально. Не волнуйся. Да, встретились. И я ночую у отца.

— Он что, признал тебя? — Лариса не скрывала своего волнения. — Удивительно!

— А ещё познакомил меня с братом и сестрой, — сообщила дочь. — Они живут вместе с ним.

— Но как же его жена? — не удержалась от вопроса мать. — Наверное, волком на тебя смотрит?

— А вот и нет никакой жены! — торжествующе заявила Олеся. — Он холост. Но дети с ним. Они от разных жён. Одна — бывшая, а другая погибла.

На том конце повисла долгая пауза.

— Удивительно… — тихо повторила мать. — Ты не задерживайся там надолго. Повидались — и хватит. У них своя жизнь, а у нас своя.

— Вершинин, между прочим, спрашивал о тебе… — вкрадчиво произнесла Олеся. — Интересовался, замужем ли ты…

— Это не имеет значения! — звенящим от напряжения голосом проговорила мать.

— Поживём-увидим, — заявила дочь как умудрённый жизненным опытом философ. — Ладно, прощаюсь, мамуль. Спокойной ночи!

Олеся думала, что на новом месте не сомкнёт глаз, но лишь голова коснулась подушки, тут же провалилась в сон.

Глава 11

Глава 11

Олег

— Олег, подожди!

Олег обернулся и увидел, что его догоняет Вика Солнечная с их потока. Надо сказать, эта фамилия как нельзя лучше подходила к её внешности — блестящие каштановые с лёгкой рыжинкой волосы вились мелкими кольцами и, словно ореол, обрамляли веснушчатое лицо девушки. Улыбалась она всеми своими конопушками, слегка раскосыми медового цвета глазами и пухлыми губами, обнажавшими ряд аккуратных крепких зубов — в этот момент, действительно, казалось, что комнату озарил солнечный свет.

— Ты что, Вик?

Олег только сейчас обратил внимание на то, как забавно она морщит нос, когда улыбается. Вику нельзя было назвать красавицей, но в ней так и плескалось обаяния. На экзамене это, пожалуй, сыграло решающую роль, потому что голосовые данные у неё были весьма средние. Нет, пела она, конечно, вполне прилично, но преподаватели понимали, что далеко девушка не пойдёт. Просто не сможет с её заурядными способностями. Ну что же, будет, например, преподавать музыку или пение детям — кому-то ведь надо это делать! Сама же Вика считала, что у неё выдающиеся вокальные данные. Иначе разве её приняли бы в Гнесинку? Она, как и Олег, приехала из небольшого провинциального городка и ужасно гордилась тем, что теперь учится в Москве, в самой Академии музыки.

— Да тут такое дело… — чуть запыхавшись, проговорила Вика. — Ты о конкурсе «Камертон» слышал?

— Нет, а что? — удивился Олег.

— Отсталый ты человек, Русанов, — показала свои ровные зубки девушка. — В Москве живёшь, а таких вещей не знаешь…

На Вику невозможно было обижаться. Она обладала удивительной способностью упрекать или даже ругать так, что это звучало совсем не обидно.

— А что в этом «Камертоне» такого особенного? — улыбнулся Олег.

— А то, что на этом конкурсе открывают новые голоса, — назидательно проговорила девушка. — Его транслируют по телевидению, и победители получают крупные призы…

— Ну и причём тут мы? — пожал плечами Олег.

— Балда ты, Русанов! — всплеснула руками Вика. — Неужели тебе не хочется победить? Или хотя бы засветиться на таком высоком уровне? Ведь вся страна увидит!

— Ой, в моей жизни уже было столько конкурсов, что я в них не верю, — поморщился Олег. — Ну, даже если ты и засветишься, дальше-то что?

— Как это — что? — округлила глаза Вика. — Тебя заметит кто-нибудь из продюсеров и предложит выгодный контракт!

— Ты в этом уверена? — иронично поинтересовался парень.

— Конечно! — девушка была так мила в своей наивности.

— Не обольщайся, никому мы там не нужны… — остудил её пыл Олег. — Но если так хочешь, то попытайся.

— Попытаюсь! — с вызовом произнесла Вика. — Обязательно. И тебя вот хотела позвать…

— Даже не знаю… — почесал в затылке Олег. — Стоит ли тратить время и силы…

— Конечно, стоит! — горячо заверила его Вика. — Надо же вращаться в нужных кругах и связи нарабатывать…

— Ну, может, ты и права… — задумчиво проговорил Олег. — Засветиться не помешает…

Кроме них в конкурсе решили поучаствовать ещё двое парней с другого факультета. Ребята подали заявки и в положенное время явились на первый тур. Отстояли огромную очередь — желающих было море, многие приехали их отдалённых уголков страны. Все, конечно, волновались и набрасывались с вопросами «ну как?», «ну что?» на тех, кто выходил из зала прослушивания. Вику отсеяли в первый же день. А она-то была абсолютно уверена, что пройдёт дальше!

— Достаточно, — сказал какой-то невзрачный мужичонка — видимо, главный, в этой комиссии — едва девушка пропела несколько строк. — Спасибо. Пусть зайдёт следующий.

— А как же я? — удивлённо спросила Вика, думая, что это какое-то недоразумение, и ей надо спеть ещё раз.

— Извините, но вы нам не подходите, — напрямую заявил всё тот же мужичонка и, потеряв к ней всякий интерес, стал переговариваться с соседкой — дамой неопределённых лет в очках и ярком платке, причудливо задрапированном на груди.

— Ну что? — подскочили к ней парни, как только она показалась из дверей.

Девушка выглядела растерянной. По привычке улыбалась, но на её побледневшем лице даже веснушки поблекли, а в глазах уже стояли слёзы.

— Сказали, я им не подхожу… — тихо ответила Вика и расплакалась.

У Олега даже сердце защемило — только что подруга была весёлой, уверенной в своих силах и полной всяческих планов, и вдруг такой облом.

— Да не реви ты, — он приобнял её за плечи. — Сразу видно, что никогда не участвовала в конкурсах. Тут обычное дело — могут взять, а могут и нет. К этому надо относиться спокойно. Не сейчас, так в следующий раз повезёт…

— А почему они так? — всхлипывала Вика. — Я только петь начала, а они сразу «достаточно»…

— Ой, ну, может, у них сегодня плохое настроение, — пошутил парень. — Или просто нужен другой формат…

Сам Олег совершенно не волновался и даже подумывал уйти вместе с Викой, плюнув на эту затею.

— Русанов! — вдруг послышалась его фамилия. — Где Русанов?

— Я тут… — Олег подошёл к распорядителю.

— На абордаж! — пошутил тот.

Когда Олег запел, члены комиссии перестали переговариваться. Сначала замолчали, а потом оживились и заулыбались. Только что в их глазах читалась скука, и вдруг появился неподдельный интерес. Как только он допел до конца, кто-то из комиссии не удержался и тихо воскликнул «браво».

Через некоторое время объявили результаты — Олег и двое других парней прошли в следующий тур.

— Ну во-от, — всхлипывала Вика, — вас взяли, а меня нет…

— Малышка, я бы с радостью отдал тебе своё место, — попытался утешить её Олег. — Мне, правда, всё это по барабану. Конкурсы разные — я их наелся… Но ведь не разрешат…

Девушка удручённо молчала. На следующем туре отсеяли и парней. Из их компании прошёл дальше только Олег.

— А можно я буду ходить с тобой? — с надеждой спросила Вика. — В качестве группы поддержки?

— Целой группы? — засмеялся тот. — Ну, ходи, если хочешь. Только это долго и муторно.

Но Вика исправно сопровождала его на все прослушивания, и Олег к ней сильно привязался. Без Вики ему уже было пусто. Без её конопушек, солнечной улыбки и милых кудряшек.

— Слушай, а выходи за меня замуж! — вдруг однажды выпалил он — даже сам от себя не ожидал.

— Ты серьёзно? — она уставилась на него широко распахнутыми глазами.

Но было видно, что, хотя это предложение и свалилось как снег на голову, оно пришлось ей по душе.

— Я согласна! — улыбнулась девушка. — Только где мы будем жить?

— Пока на съёмной квартире, а потом, надеюсь, появится своя… — уверенно проговорил Олег.

Сказано — сделано. В тот же день они подали заявление в ЗАГС, и Вика из общежития перевезла свои вещи к Олегу. По ходу дела тот успешно проходил на конкурсе этап за этапом и оказался в группе сильнейших.

— Ты у меня молодец, Олежек, — не уставала повторять Вика, когда они с ним в редкие выходные нежились в постели. — Может, в финал выйдешь.

И как в воду глядела — Олег на конкурсе занял первое место. Причём, легко, играючи. Всякий раз, когда он выходил на сцену, зал буквально взрывался аплодисментами. Зрители были готовы вновь и вновь погружаться в волшебную ауру его голоса, которой тот неизменно их окутывал. Они не могли до конца понять, что происходит, но чувствовали себя словно под гипнозом и не хотели отказываться от этого добровольного плена.

— Как тебе это удалось? — со смесью восхищения и зависти спросила Вика. — Ты как будто и не напрягался вовсе… Всё получилось само собой…

— А я и, правда, не напрягался! — рассмеялся Олег, подхватив её на руки. — Относился к этому, как к игре. И в любой момент был готов «соскочить».

— Серьёзно? — удивилась она.

— Абсолютно! — заверил её Олег.

— Да-а… — потянула Вика. — Какой у меня необычный будущий муж…

— А то! — хохотнул Олег. — Кстати, мой денежный приз нам не помешает.

Внушительная сумма, которую он получил в качестве приза за первое место, пришлась им как нельзя кстати, потому что через несколько дней должна была состояться свадьба.

— Ты ведь теперь, наверное, будешь нарасхват, — задумчиво проговорила Вика. — Я тебя и не увижу дома…

— Время покажет, — философски заметил Олег, хотя в глубине души надеялся, что так оно и будет.

Свадьбу они сыграли достаточно скромную — ни Олегу, ни Вике не хотелось пышных торжеств. Посидели в ресторане в кругу самых родных и близких, да ещё несколько студентов из группы пригласили. Вот и вся свадьба. Вика была девушкой практичной, так что не стала заморачиваться с дорогущими платьями на один день, а приобрела элегантный костюм цвета слоновой кости, который можно было бы носить и в дальнейшем.

Родители Олега прибыли на свадьбу порознь, хотя сидели за столом рядом — поэтому людям, не посвящённым в их семейную историю, казалось, что это милая пара, явившаяся поздравить сына со знаменательным событиям. Отцу хватило ума не тащить с собой Веру.

— Сынок, хоть кто эта Вика? — испуганно шепнула мать. — Ты ничего о ней не рассказывал и даже нас не познакомил.

И, правда, свадьба явилась для родителей Олега полной неожиданностью.

— Всё нормально, мамуль, — улыбнулся парень. — Наша студентка, мы учимся в одной группе.

И это всё? У матери вертелась в голове масса вопросов — что у девушки за семья, где выросла, училась и прочее, прочее. Хотя, по сути, какое теперь это имело значение? Дети ведь уже расписались и сидели рядом довольные, поблескивая одинаковыми обручальными кольцами.

— Вера передала тебе привет и поздравления, — смущённо сказал отец, когда мать на минуту отошла от стола. — Очень хотела приехать, но…

Он замолчал, понимая, что лучше не развивать эту тему. Олег сдержанно кивнул.

А со стороны Вики явились только мать со старшим братом — тот сиял такой же рыжеватой копной волос и веснушками, только глаза у него были голубые, а не медовые, как у сестры. Он отпустил бородку и при разговоре постоянно её теребил. А мать всё больше помалкивала и улыбалась. Она казалась совсем простой женщиной, которая боится сказать или сделать что-нибудь не то. Поначалу эта разношёрстная публика, вдруг очутившаяся за одним столом, чувствовала себя не в своей тарелке. Но, когда начались тосты, народ немного расслабился, и беседы стали более непринуждёнными, а к концу свадьбы все уже были порядком навеселе и, как водится, принялись брататься и лобызаться.

Улучив момент, новобрачные покинули ресторан.

Глава 12

Глава 12

Она

На следующий день к Марианне явилась посетительница. Когда в коридоре мелькнул женский силуэт, девочка подумала, что мать забеспокоилась и пришла её навестить. В глубине души ей этого очень хотелось, даже несмотря на то, что произошло по милости родительницы. Но гостья была совсем не знакома.

— Привет, страдалица, — слегка насмешливо проговорила та, подсаживаясь к Марианне.

— Здравствуйте, — удивлённо поздоровалась она. — А вы кто?

— Меня зовут Людмила Венедиктовна, — представилась посетительница. — Это я тогда нашла тебя на лавочке… Ты была, мягко говоря, не в форме.

— А, понятно… — кивнула девочка. — Спасибо вам.

— Да не за что, — улыбнулась гостья. — Как говорится, делов-то… Я скорую вызвала. Они быстро приехали. Вот вижу — оклемалась ты…

Она как-то легко, без драматизма, вспоминала об этой жуткой истории, и Марианна немного повеселела. Ну да, было. Но ведьпрошло же! Слава богу, жива и скоро поправится.

— Не дрейфь, девка, всё будет хорошо! — засмеялась Людмила, откинув со лба прядь русых волос. — Ещё и не такое случается в жизни, а люди выкарабкиваются!

Она буквально излучала оптимизм, и её голубые глаза весело блестели в строгом больничном освещении. Девочка и не заметила, как сама стала улыбаться.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворённо кивнула Людмила. — Когда настроение бодрое, то быстрее пойдёшь на поправку. Я тут принесла тебе кое-что…

И выложила на тумбочку пакет с яблоками и апельсинами.

— Витамины! — подняла вверх указательный палец гостья и снова засмеялась.

У неё это получалось легко, словно само собой. У кого-то слёзы близко, а Людмила, видимо, готова была радоваться жизни каждую минуту.

— Врач сказала, что у меня больше не будет детей, — зачем-то призналась ей Марианна.

Лёгкая тень пробежала по лицу Людмилы, но тут же сменилась ободряющей улыбкой.

— Ну и ладно! — тряхнула она головой. — Захочешь ребёнка — возьмёшь из детдома. Сколько таких детишек — выбирай любого! Или, например, замуж выйдешь за мужчину с ребёнком — тоже вариант.

— Замуж⁈ — воскликнула девочка, подивившись неожиданной силе своего голоса — ещё недавно еле языком шевелила, а тут уже кричать готова. — Ни за что! Ненавижу мужиков.

Она сразу вспомнила Митяя, и её передёрнуло.

— Почему это? — улыбнулась Людмила, показав крепкие зубы. — Когда они успели тебе насолить?

— Потом расскажу, — помрачнела Марианна. — Не сейчас.

— Лады, — кивнула гостья. — Ну, отдыхай и поправляйся. А мне пора. Я ещё приду.

Она поднялась.

— Спасибо вам, — с чувством проговорила девочка, провожая её глазами.

Людмила вселила в неё надежду на лучшее. Может, и, правда, всё не так уж безнадёжно?

Через пару дней после обхода врач задержалась возле её кровати.

— Никак не получается переговорить с твоими родителями, — озабоченно сообщила она. — Номер телефона, что ты дала, верный?

— Да… — Марианна опустила глаза.

— Там отвечают, но всё время что-то невразумительное… Мы попытались рассказать, где ты, и что с тобой случилось, но, похоже, они не понимают… — врач пристально на неё смотрела. — В чём дело, можешь объяснить?

«Наверное, у них очередной запой, — равнодушно подумала девочка. — Теперь им не до меня. Они и не вспомнят. Бедная Сонечка…»

И, действительно, в тот день, когда Марианна ушла, мать до вечера её ждала, но, не дождавшись, позвонила своей знакомой, к которой отправила дочь.

— Слушай, где моя коза? — спросила она. — Давно уже должна быть дома.

— А я откуда знаю? — усмехнулась та. — Всё, что ты просила, я сделала в лучшем виде. Так что мы теперь в расчёте. А где твоя девка, не знаю. Она немного полежала, пришла в себя. Я её даже сладким чаем напоила. Потом ушла. Куда — мне не докладывала.

— Как же так? — удивлённо спросила мать. — Дома-то её нет…

— Ну, может, на радостях закатилась к своему любовничку? — хохотнула приятельница.

Мать ещё какое-то время недоумевала, но потом явился муж и стал выставлять на стол новую порцию вожделенных бутылок. И она обо всём забыла. Вот оно, главное в жизни, прямо у неё перед глазами. А старшая дочка — эта тетёха непутёвая — может, и, правда, намылилась к своему приятелю? Ведь от кого-то же она залетела! Значит, есть друг сердечный. Пусть он за неё и отвечает.

— Сонька, иди отсюда! — прикрикнула она на младшую. — На вот, возьми.

И мать сунула ей какую-то булку со стола. Всё повторялось. Немытая и нечёсаная Сонечка, которая путалась под ногами, хныкала и спрашивала, где старшая сестра, начала ей надоедать. Малышка послушно взяла булку и убежала в свою комнату.

Когда Людмила пришла в следующий раз, Марианна не выдержала и рассказала ей о своей ситуации.

— Да, дела… — протянула гостья. — Не повезло тебе, девка.

Она о чём-то крепко задумалась, от чего с её лица исчезла обычная весёлость.

— Сейчас бесполезно обращаться в полицию по поводу насилия — не докажешь, — после паузы сказала она. — Слишком много времени прошло. Это надо было делать по горячим следам. Тем более уже ничего не исправишь… Знаешь, прими всё, как есть. И постарайся просто забыть.

— Легко сказать… — с тоской проговорила девочка. — Мне же придётся возвращаться домой… Больше некуда.

— Слушай, а зачем тебе туда ехать? Живи у меня! — вдруг предложила Людмила.

Улыбка снова заиграла на её лице.

— Как это — у вас? — непонимающе уставилась на неё Марианна. — Разве так можно?

— А почему нет? — у Людмилы всё было легко и просто. — Если ты сама согласна, то кто может запретить?

В душе девочки вдруг птицей взметнулась радость. Вот оно, избавление! Больше не придётся терпеть родительские пьянки, их постоянные тычки и окрики, а, главное, чувствовать глухое к ней равнодушие и собственную неприкаянность. «А как же Сонечка? — мелькнула отрезвляющая мысль. — Без меня ведь она пропадёт!» Но мозг быстро нашёл нужное оправдание: «Я поправлюсь и через некоторое время попрошу Людмилу забрать Сонечку. Та наверняка не откажет. А сейчас какой от меня Сонечке толк? Я сама еле ноги таскаю».

И с лёгким сердцем она согласилась.

— Только как меня с вами отпустят? — спохватилась Марианна. — Вы же человек посторонний…

— Ну, не такой уж и посторонний! — рассмеялась Людмила. — Во-первых, я твоя спасительница, почти что крёстная… А, во-вторых, скажем, что я тебе родня — ну, например, двоюродная тётка… И родители поручили мне тебя забрать.

— А поверят? — с сомнением спросила девочка.

— Я думаю, им всё равно, — философски заметила Людмила. — С родителями врачам не удаётся нормально переговорить. Оставить тебя здесь они тоже не могут. И возиться со всей этой историей, конечно, неохота. А тут я — «родственница», готовая тебя забрать…

Когда подошёл срок выписки, они так и сказали. И им, похоже, поверили. Или сделали вид, что поверили. А что? Девочка сама изъявила желание уйти с родной тёткой, тем более от её родителей так и не получилось добиться вразумительного ответа. Документы у этой женщины в порядке, согласие девочки задокументировано, и адрес, по которому она отправляется, тоже записан. Так что с больницы взятки гладки. А в полицию об этом случае криминального аборта они, конечно, уже сообщили. Вот пусть там и разбираются. Девочка, слава богу, выжила и выздоравливает.

Очутившись на свободе, Марианна глубоко вздохнула. Наконец-то, она поживёт нормальной жизнью! Может быть… Во всяком случае, квартира Людмилы оказалась очень уютной, и девочке даже выделили отдельную комнату. О том, что ей придётся быть на иждивении чужого человека, она пока не задумывалась. Главное — свобода и возможность спокойной жизни!

Марианна быстро шла на поправку, сил прибавлялось с каждым днём. В том, что с ней случилось, был единственный, но для неё весьма существенный плюс — от стресса, а, может, и от правильного питания в больнице она сильно похудела. Теперь её было не узнать, и никто не посмел бы назвать её Булкой. Просто слишком уж нелепым было бы это прозвище по отношению к весьма стройной девице, на которой одежда висела мешком.

— Слушай, надо тебя приодеть, — как-то раз, озабоченно глядя на неё, проговорила Людмила. — В твоём прежнем балахоне теперь поместятся две таких, как ты…

Девочка только сейчас обратила внимание на то, что ходит в одном и том же — в своей старой одежде, доставшейся ей от прежней жизни. После больницы она её выстирала, высушила и снова надела.

— Ну что вы… — смутилась Марианна, — не надо. Вы и так меня кормите, а теперь ещё новую одежду покупать…

— Ничего, девка, это пустяки, — как всегда, сверкнула крепкими зубами Людмила. — Придёт время — и ты, я надеюсь, отплатишь мне добром за добро…

— Конечно! — горячо откликнулась девочка.

Тогда она не придала значения этой загадочной фразе. Людмила её приодела, научила пользоваться косметикой, умело подчёркивая достоинства и скрывая недостатки, и даже отвела в салон красоты, где ей привели в порядок волосы. В итоге получилась вполне симпатичная особа.

— Да ты у нас красотка! — радовалась хозяйка. — Прямо конфетка! Лакомый кусочек!

Марианна и сама себя не узнавала. Неужели вот эта стройная девушка с высокими скулами и большими глазами — это она? Куда только подевались толстые щёки, грузная фигура и тяжёлая походка? Но в душе оставалась всеми гонимой и презираемой «коровищей». Детские комплексы преодолеть ох как непросто, да и не привыкла она ещё к новому облику.

Что и говорить, девочка боготворила свою благодетельницу, подарившую ей вторую жизнь. Привязалась к ней всей душой. «Была бы она моей мамой! — иногда думала Марианна. — Как было бы здорово!» Но, увы, родителей не выбирают. Кстати, надо бы их навестить и посмотреть, как там Сонечка. Такая мысль часто посещала Марианну, но всякий раз она старалась отложить этот визит, придумывая разные, на её взгляд, весомые оправдания. Уж очень ей не хотелось возвращаться в тот гадюшник, о котором и вспомнить-то не получалось ничего хорошего. Ну, может, и было это хорошее, только очень давно, когда она ещё под стол пешком ходила.

Однажды Людмила, критически оглядев её, вдруг сказала:

— Ты, я смотрю, набралась сил, похорошела…

— Да, спасибо вам большое! — горячо поблагодарила Марианна, не ожидая подвоха. — Если бы не вы…

— Это счастье, девка, что я тогда подоспела вовремя… — заметила Людмила. — Ну вот, теперь и ты можешь сделать для меня доброе дело…

— С удовольствием! — живо откликнулась Марианна. — А что надо?

Глава 13

Глава 13

Олеся

Наутро Олеся проснулась свежей и отдохнувшей. В первые мгновения не могла понять, где находится, а потом вспомнила. В квартире было тихо. Наверное, все ещё спали. Ну, Вершинин — понятное дело. Актёр, привыкший к ночному образу жизни. Они, наверное, просыпаются ближе к полудню. А Влад с Региной? Олеся взглянула на часы — всего семь утра. Конечно, народ ещё досматривает сны! Это она жаворонок и любит вставать пораньше.

И отправилась на кухню. «Приготовлю-ка на завтрак блинчики», — решила девушка. И на правах члена семьи, наконец, позволила себе открыть холодильник. Ого, есть молоко, кефир и даже сметана. Блинчики со сметаной — объедение! Надо смешать молоко и кефир — так получится вкуснее. Олеся и муку нашла, и всё остальное, что требовалось. Даже изюм в банке! Обнаружив глубокую миску, быстренько замесила в ней негустое тесто. И принялась выпекать.

Горка готовых блинчиков с изюмом быстро росла, а по квартире поплыл умопомрачительный запах. Вскоре на него потянулись домочадцы — сначала пришёл Влад, потом, как ни странно для такого раннего часа, появился Вершинин, и даже сонная Регина заглянула.

— Что у нас за пир? — обрадованно спросил Влад.

— А я думал, дождёмся с завтраком Агриппину… — удивлённо проговорил отец. — Но ты молодец, дочка!

Впервые он назвал её «дочкой», и Олеся чуть покраснела от неожиданности и удовольствия.

— Садитесь скорее завтракать, пока блины горячие… — позвала она, выставляя на стол тарелки и сметану в красивой креманке.

Регина, как обычно, презрительно фыркнула, но от блинчиков не отказалась.

— Ого, с изюмом! — воскликнул Влад, уминая за обе щеки. — Вкусно!

— М-м-м, замечательно! — не отставал от сына Вершинин. — У Олеси золотые руки.

Девушка от похвалы снова немного зарделась.

— А можно ещё? — спросила Регина, которая уже пожалела о том, что положила себе на тарелку только один блинчик.

— Конечно! — обрадованно воскликнула Олеся. — Это же для всех. Тебе понравилось?

Девочка неопределённо пожала плечами — держала марку, но ела с аппетитом.

— Слушай, а у тебя на сегодня какие планы? — после завтрака спросил Олесю Влад.

— Даже не знаю… — смущённо проговорила та. — Наверное, поеду на вокзал за обратным билетом. С вами познакомилась, пора и домой…

— Да ты что⁈ — изумился Влад. — Только ведь приехала — и сразу домой! Поживи немного. Мы тебе Москву покажем. Или надо на работу?

— Я пока ещё учусь, — сказала Олеся. — И у нас каникулы.

При этом она вопросительно посмотрела на Вершинина. Последнее слово, конечно, было за ним.

— Правда, дочка, задержись хотя бы на несколько дней, — предложил он. — Редко ведь в Москве бываешь. Погуляете по городу, в театры походите — у меня там всё схвачено… В моём ты уже была, но есть и другие. Тебе куда хотелось бы пойти?

— Даже не знаю… — пожала плечами Олеся.

— Всё, остаёшься! — слегка прихлопнул ладонью по столу отец. — Тем более у тебя каникулы.

— Мама будет волноваться… — Олеся всё никак не решалась задержаться. — Я ей сказала, что быстро вернусь…

— А маме позвонишь! — безапелляционно заявил Вершинин. — Или знаешь что? Давай я сам ей позвоню — так будет надёжнее.

— Как же так? — испугалась Олеся такого поворота. — Разве можно?

— Нужно! — сказал Вершинин.

Девушке вдруг показалось, что ему самому захотелось поговорить с матерью, и не только из-за неё, Олеси. Но, возможно, ей и, правда, лишь почудилось.

— Прямо сейчас и позвоним, — деловито проговорил отец. — Скинь номер.

Олеся сходила в свою комнату за телефоном. Обычно она держала его под рукой, а в непривычной обстановке забыла взять с собой. Они с Вершининым обменялись номерами телефонов.

— Лариса, здравствуйте… — поприветствовал он мать, когда та ответила. Встал из-за стола и отошёл к окну. — Это говорит Сергей Владимирович Вершинин… Помните такого?

Его голос слегка дрогнул. Всё-таки, несмотря на браваду, он заметно волновался. Олеся затаив дыхание слушала разговор. Она представляла, что сейчас творится в душе матери. Видимо, на том конце повисла долгая пауза.

— Вы не волнуйтесь, всё хорошо. Олеся у нас, — преодолев смущение, продолжил Вершинин. — И мы просим её задержаться в Москве на несколько дней. Вы позволите?

Видимо, мать опять надолго замолчала, не в силах справиться со смятением и удивлением.

— Алло? — переспросил отец. — Вы меня слушаете? Хорошо, хорошо, спасибо. До свидания.

Этот разговор получился кратким, но что-то подсказывало Олесе, что он был не последним.

— Ну вот, твоя мама согласилась, — сообщил довольный Вершинин. — Так что можешь остаться.

— А давай сегодня пойдём в ресторан! — тут же предложил Влад.

— Куда? — девушка, ужасно смущённая происходящим, не сразу его услышала.

— В ресторан! — повторил Влад.

— Там, наверное, дорого, — с сомнением проговорила Олеся. — Да у меня и платья нет подходящего…

— Это ничего, — засмеялся старший брат. — И не имеет никакого значения.

Олеся непонимающе уставилась на него.

— Я там работаю, — пояснил Влад. — Иногда, по вечерам. В ресторане наша кавер-группа выступает. Будет интересно. Сегодня мы договорились с утра порепетировать несколько новых песен, а вечером поём. Так что, не боись, сестрица, еда, как говорится, за счёт заведения! И прикид может быть самый обычный. Ты же со мной! Группа поддержки.

— А Регина? — тут же спросила Олеся.

Она вдруг заметила, что девочка помрачнела.

— Ещё мала для заведений! — хохотнул Влад. — Посмотрит мультики — и бай-бай!

При этих словах на лице Регины застыла маска обиды, она дёрнула плечом и пулей вылетела из кухни.

— Зачем ты её дразнишь? — строго проговорил Вершинин. — Знаешь же, что она и так у нас проблемная…

— А чего Регинка всё дуется да фыркает? — возмутился Влад. — С ней все по-человечески, а она как неродная…

— Возраст у неё особый! — повысил голос отец. — Переходный… Слышал о таком понятии? Да и маму она потеряла…

Влад молчал.

— А тебе надо бы с младшей сестрой быть помягче, — назидательно добавил Вершинин. — Мужик-то уже взрослый, пора соображать, что к чему…

Олеся одобрительно посмотрела на отца. В этом вопросе она была с ним полностью солидарна.

— Ладно, дети мои, отправляйтесь на вашу тусовку… — милостиво разрешил он.

— Ха, тусовка! — снова хохотнул Влад. — Не такая уж это и тусовка… Скорее работа. Между прочим, она нам приносит неплохие деньги.

— Добытчик ты наш… — усмехнулся Вершинин. — Ну, счастливо вам. А мне скоро на репетицию.

Они распрощались, и Влад с Олесей, быстро собравшись, отправились в ресторан. Добрались до места и подошли к неприметному зданию. Влад, пропуская Олесю вперёд, потянул на себя массивную дверь, за которой скрывалось довольно-таки уютное помещение.

— Давай заскакивай! — скомандовал он.

Та зашла и огляделась.

— А вы что, прямо в ресторане репетируете? — удивлённо спросила девушка, заметив, что, несмотря на утреннее время, в зале уже кое-где сидели люди. — Здесь же посетители…

— Ну да, — кивнул старший брат. — У нас круглосуточное заведение. А репетируем мы в банкетном зале. Сегодня там нет мероприятий, и нам разрешили на несколько часов его занять.

— А если есть мероприятия? — поинтересовалась Олеся.

— Да находим где… — усмехнулся Влад. — Иногда в студии, иногда у Олега дома…

— А кто такой Олег? — опять спросила Олеся.

— Сейчас я тебя с ним познакомлю, — пообещал Влад. — Классный парень. Он у нас солист. В основном, благодаря ему мы зарабатываем неплохие бабки. Голос у него — отпад. Многие специально сюда приходят, чтобы его послушать.

Заинтригованная Олеся последовала за братом в банкетный зал.

— Вот ребята, это моя сестра Олеся, — представил её тот трём парням, которые уже были на месте и настраивали аппаратуру.

— Привет, — поздоровалась она сразу со всеми и остановилась в дверях.

— Проходи давай, не стесняйся! — подбодрил её Влад. — Это Серёга, это Алекс, а это Олег…

Он познакомил Олесю со своими друзьями. Девушка кивнула и присела на стул. Парни окинули её критическим взглядом и вновь занялись аппаратурой.

— Сейчас начнём, — подмигнул ей брат. — Времени у нас не так много. Надо обкатать две-три новые песни. В целом, мы их уже разучили, но ещё требуется шлифовка… Ты у нас сегодня будешь зрителем.

Настраивая инструменты, ребята заиграли вразнобой, и послышались отрывочные музыкальные фразы.

— Ну, погнали! — вдруг скомандовал парень, которого Влад назвал Олегом.

Всё разом стихло, а затем зазвучала мелодия песни. В какой-то момент Олег вышел ближе к предполагаемым зрителям, в данном случае к Олесе, и начал петь. Девушка сама обладала приятным голосом, недаром ведь уже столько лет занималась народным пением, но услышать такое никак не ожидала. Парень обладал удивительным, можно сказать, уникальным вокалом — Олеся поняла это сразу, как только он запел. Но главное было даже не в вокале, а в той энергетике, которая от него исходила. Потрясающая, взрывающая мозг смесь магической харизмы, пластики движений и завораживающего голоса. Всё вместе это буквально переворачивало душу.

Сначала Олеся просто слушала затаив дыхание, потом стала внимательнее приглядываться к певцу, находящемуся довольно близко от неё. Обычный, ничем особенно не примечательный русоволосый паренёк с короткой стрижкой, вдруг в одночасье преобразился до неузнаваемости — это уже был мачо, знойный, искушённый жизнью соблазнитель, который страстно пел о любви и звал за собой. В те минуты, пока он пел, Олеся чувствовала, что готова пойти за ним на край света. Она всё вглядывалась в его слегка раскосые янтарного цвета глаза и думала — что это за чудо такое, и откуда оно здесь? Магия, волшебство, наваждение… Как хочешь назови — только бы не прекращалось!

Девушка даже не заметила, что мелодия уже стихла, и всё смотрела в эти глаза.

— Ну как тебе, Олеська? — будто сквозь вату, вдруг донёсся до неё голос брата.

— Что? — переспросила она, не поворачивая головы.

Морок охвативший её, стал понемногу рассеиваться.

— Я говорю, песня тебе понравилась? — повторил свой вопрос Влад.

— Да, очень! — поспешно откликнулась девушка.

Она постеснялась признаться, что к песне особенно не прислушивалась, а была целиком захвачена магией самого исполнителя. Но, наверное, и композиция оказалась неплохой, раз произвела такой эффект.

— Олег, вы удивительный! — не удержалась от похвалы Олеся.

— Спасибо, — улыбнулся тот.

— Вы где-то учились пению?

— Да, конечно, — кивнул он. — И продолжаю учиться. В Гнесинке.

Он снова из яркого, почти мистического существа превратился в обычного парня. Что называется, на улице встретишь — не заметишь, пройдёшь мимо. Олеся уже пришла в себя.

— Хочешь ещё одну новую песню послушать? — спросил Влад.

— Конечно! — тут же откликнулась девушка.

Она с огромным интересом наблюдала за репетицией. И эти два-три часа пролетели, как одна минута.

Глава 14

Глава 14

Олег

— Олежка, спасибо! — пропела Вика, когда они, наконец, остались вдвоём.

— За что? — удивился тот.

— Да вот за этот праздник… — начала перечислять она, поглаживая его плечо. — И, вообще, за то, что ты такой, какой есть…

Девушка была слегка под хмельком, и её медовые глаза поблескивали в полумраке.

— А какой я? — поддержал игру Олег, привлекая её к себе.

Он тоже выпил, и теперь ему всё казалось ужасно забавным. И, в общем-то, нереальным, что ли… А ещё хотелось побыстрее затащить в постель новоиспечённую жену.

— Ну, очень талантливый… — она стала загибать пальцы.

— Так… А ещё какой? — Олег провёл рукой по её спине.

— Необычный… — она слегка наморщила лоб. — Ещё красивый и чувственный…

— Прямо идеал получается, — шепнул парень, отыскивая губами её губы.

— Да, для меня ты — идеал, — согласилась Вика. — И идеал любимый…

Олег тогда ей поверил. А почему бы и нет? Она смотрела на него с восторгом, и в её глазах читалось недвусмысленное желание.

— Знаешь, о чём я жалею? — вдруг сказала она.

— О чём? — насторожился он.

— Что это не первая наша ночь… Как было бы здорово, если бы всё шло по правилам! — девушка мечтательно закатила глаза. — Я бы сейчас волновалась в предвкушении… И ты ждал бы чего-то особенного…

Они уже несколько месяцев жили вместе, так что это не была их первая брачная ночь в её классическом понимании.

— А по мне лучше, как есть! — тихо засмеялся Олег, покрывая поцелуями её шею и не забывая при этом ласкать маленькое ушко. — К чему традиции?

— Не скажи… — Вика обняла его за шею. — Наши предки неспроста их придумали…

Но тут дискуссии пришёл конец — их молодым телам не нужны были философские рассуждения, а требовались вполне конкретные вещи. Парень поспешно стянул с жены платье и отбросил его как ненужную деталь. Их секс был коротким и бурным — им обоим так больше нравилось. Вика, к счастью, не стремилась к долгим прелюдиям, от его прикосновений она сразу загоралась, словно спичка. Да и он сам, понятное дело, знал, чего хотел. Поэтому в постели у них всё было прекрасно, и им казалось, что это и есть любовь.

— Скоро ты, наверное, отправишься на гастроли… — задумчиво проговорила Вика, когда они с Олегом, уже умиротворённые, раскинулись на тахте.

Она потянулась за сигаретой, но потом вспомнила, что муж терпеть не может табачного дыма. Вика знала, что курение пагубно влияет на голосовые связки, которые им, певцам, надлежало беречь. Но иногда ей хотелось побаловаться сигареткой-другой, что она и делала втайне от Олега. Но курить в постели уж никак не могла себе позволить.

— Какие гастроли? — удивился молодой муж.

— Как — какие? Ты же победитель «Камертона»! — воскликнула она. — Сейчас на тебя, наверное, посыпятся разные предложения… И гастроли будут, и клипы, и в студиях звукозаписи начнёшь пропадать…

Наивная! Олегу, конечно, хотелось бы всего этого, и в глубине души он надеялся на удачу. Но проходили день за днём, а потом и месяц за месяцем, однако ему никто не звонил и никуда не приглашал. Словно и не было конкурса!

— Как же так? — недоумевала Вика. — Почему все о тебе забыли? Ведь восторгались же твоим голосом, талантом и большое будущее пророчили!

Олег и сам не понимал, что происходит. Ему следовало бы во время конкурса подсуетиться и наладить связи с нужными людьми, но он не умел этого делать, да и всё его существо сопротивлялось мышиной возне. Ну что, в самом деле, надо прийти и сказать — возьмите меня, я хороший? Олегу казалось, что, если он нужен, то его и так найдут и всё предложат. Но о нём как будто забыли.

Через некоторое время он не выдержал и позвонил своему бывшему наставнику по проекту «Камертон». Тем более что других номеров телефонов у него не было.

— А, Русанов… — довольно прохладно откликнулся тот. — Как дела?

— Да никак, — осторожно признался Олег. — В конкурсе победил, а дальше-то что?

— Дальше — жизнь, — усмехнулся наставник. — А ты что, думал теперь тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой поднесут?

— Нет, но… — начал было Олег.

— Сам суетись, связи налаживай, звони, на всякие мероприятия ходи… — перебил его преподаватель.

— Но ведь все хвалили, говорили, голос — супер, а теперь вроде как никому не нужен… — уныло проговорил парень.

— А и, правда, никто никому не нужен, такова жизнь… — констатировал наставник, в общем-то, известную истину. — И что такое голос? Этого мало. Красивых голосов — полстраны. Важна ведь ещё удача — оказаться в нужное время в нужном месте…

Олег понял, что тут ему ничего не светит. Советы советами, но сейчас требовались конкретные предложения, а их ему никто не делал.

— Я могу замолвить за тебя словечко, — нехотя проговорил наставник. — Намечается один проект, но ничего не обещаю. Я перезвоню, когда что-то прояснится. Ну, бывай, парень.

Но он, конечно, не перезвонил. Олег постепенно мрачнел, а потом и вовсе впал в отчаяние. Деньги таяли, и во взгляде Вики всё явственнее читалось разочарование. Но даже не это было главным. Больше всего убивала собственная невостребованность. Он даже стал сомневаться в своём таланте. Так ли на самом деле хорош его голос? Или это была всего лишь искусственно раздутая шумиха? Может, и нет у него никаких особых способностей? Иначе почему о нём никто не вспоминает и не зовёт в другие проекты?

При этом Олег продолжал отлично учиться, тем более что окончание Академии было уже не за горами. Средств на жизнь стало не хватать, а Вика хотела жить на широкую ногу и не желала экономить, поэтому Олегу вновь пришлось отправиться на подработку в рестораны. Его победа в конкурсе добавляла веса их кавер-группе — многие ещё помнили, что он занял первое место на «Камертоне», и с удовольствием платили за возможность послушать такой уже известный голос. Иногда их приглашали на корпоративы, и это тоже служило подспорьем.

— Фу, рестораны… — сморщила нос Вика, когда муж сообщил ей, где теперь проводит вечернее и ночное время. — С твоими-то данными…

— А что прикажешь делать⁈ — он впервые повысил на неё голос. — Тогда иди и зарабатывай сама!

— Я⁈ — изумилась Вика. — Ты что, толкаешь жену на панель?

— Почему — на панель? — Олег почти кричал. — Можно с детишками заниматься, давать частные уроки, да мало ли…

— Я не для этого выходила за тебя замуж! — отрезала она.

— А для чего? — он с удивлением посмотрел на неё.

— Думала, ты талантливый, успешный, далеко пойдёшь, а ты… — она махнула рукой и отвернулась.

— Мне казалось, ты любишь меня… — тихо сказал Олег.

— Одной любовью не проживёшь, — философски заметила Вика.

— Считаешь, что так просто пробиться без связей, да ещё в чужом городе? — с горечью спросил парень.

— Так эти связи надо налаживать! — раздражённо воскликнула она. — Ты же палец о палец не ударил! Среди таких людей вращался, а ушёл ни с чем…

— Я не умею втираться в доверие и просить… — он опустил голову и стал изучать носки своих ботинок.

— Вот то-то и оно… — Вика посмотрела на него с неприязнью. — Так и останешься не у дел. И голос твой не поможет.

Олег вдруг отчётливо понял, какая между ними пропасть. Вика его не поддерживала, а, наоборот, топила и только требовала и требовала.

— Я же приношу домой деньги, — попробовал оправдаться он. — Это хорошие суммы, вполне достаточные для жизни…

— Да, приносишь, — усмехнулась она. — Но каким способом ты их зарабатываешь? Жалкий певун в кабаках! Мне стыдно смотреть людям в глаза…

— А эти деньги тратить не стыдно? — возмутился Олег. — С каких пор ты стала такой чистоплюйкой?

В общем, они разругались в пух и прах. И даже в постели почувствовали охлаждение друг к другу. Олег продолжал зарабатывать, как мог. Никаких более удачных вариантов ему не подворачивалось. Он стучался в разные двери, но ему везде отказывали. Объясняли — да, голос необычный, но тебя надо раскручивать с нуля. Мол, успех был, но он ситуативный и ни о чём не говорит. Тем более прошло время, и люди забыли о каком-то там победителе «Камертона». А рисковать и вкладывать огромные деньги в нового певца, который неизвестно, «выстрелит» ли вообще, никто не хотел. Пару раз ему даже посоветовали сменить профессию — мол, не мыкайся, не твоё это дело. А кто-то предложил радоваться тому, что есть.

— Ты ведь поёшь в ресторанах и на корпоративах? — спросил один из «зубров», когда Олегу с большим трудом, наконец, удалось к нему пробиться.

— Да, пою… — кивнул тот.

— Ну вот и пой! Чего же тебе ещё? — пожал плечами «зубр». — У других и этого нет. Деньги на жизнь зарабатываешь приличные — вот что главное.

«Нет, не главное! — хотелось крикнуть парню. — Я чувствую, что способен на большее!» Но он, конечно, сдержался, потому что понимал, какой ответ может получить. «Чувствуешь — тогда дерзай!» — сказали бы ему. Ведь никто не собирался помогать.

Олег бился словно рыба об лёд. Перед его носом закрывались все двери. В жизни наступила по-настоящему чёрная полоса. А тут ещё Вика стала куда-то надолго исчезать. Иногда Олегу удавалось приходить домой пораньше, но он не заставал её.

— Ты где шляешься? — однажды грубо спросил он, когда они всё-таки пересеклись.

— Не твоё дело! — резко бросила жена и ушла в ванную.

У Олега не было ни времени, ни сил разбираться. Но однажды всё разрешилось само собой — он случайно вернулся домой среди дня и застал жену в постели с каким-то мужиком.

— Собирай свои манатки и проваливай, — глухо проговорил Олег. — Чтобы духу твоего здесь не было!

На «знойного мачо» он даже не взглянул. А зачем? И так всё ясно.

— Уйду, не сомневайся! Ты — неудачник! — запальчиво прокричала Вика и стала собирать вещи.

А их у неё скопилось немало. Пришлось вызвать такси, чтобы перевезти все эти многочисленные баулы. Олег на время сборов демонстративно ушёл из дома. Пусть забирает, что хочет! Лишь бы побыстрее избавиться от её присутствия. Уже подходя к подъезду, он увидел, как «знойный мачо» укладывает в такси последние сумки.

Олег думал, что, когда останется один, у него от обиды и горя разорвётся сердце. Но, странное дело, он вдруг почувствовал явное облегчение. Словно висела на ногах гиря, а тут её не стало.

Разошлись они на удивление спокойно и быстро. Как сошлись — так и разбежались. Будто и не было этого скоропалительного студенческого брака, который поначалу казался им любовью до гроба.

Глава 15

Глава 15

Она

— Понимаешь, — после некоторой паузы вновь заговорила её хозяйка, — один мой знакомый, очень хороший человек, заприметил тебя… Когда мы ходили покупать одежду, помнишь?

Девочка пока ещё не осознавала, к чему этот разговор, и с улыбкой слушала свою спасительницу.

— Так вот, — продолжала та, — он хотел бы провести с тобой время… Ну, ты понимаешь, о чём я, не маленькая…

Улыбка моментально сбежала с лица Марианны. Она побледнела.

— Как… это? — слова давались ей с трудом.

— Да очень просто! — засмеялась Людмила. — Ты ведь не дитя невинное, соображаешь, о чём речь…

Она, как обычно, излучала само добродушие, словно и не было ничего особенного в её просьбе. Лишь взгляд оставался холодным и жёстким. Марианна долго молчала.

— А я вам поверила, думала, вот какая хорошая женщина встретилась… — наконец, тихо проговорила она. — Жалела, что у меня нет такой матери… А вы…

На мгновение в глазах Людмилы мелькнуло смятение, тут же сменившееся властностью.

— А что? Я и отношусь к тебе, как к дочери… — без стеснения заявила она. — Кстати, уже взрослой девочке, которой пора зарабатывать на жизнь.

— Неправда! — вдруг вскричала Марианна. — Дочери вы бы такого не предложили!

Её охватило отчаяние. Опять обман! Опять предательство! Хотя, если уж родной матери до неё нет дела, то чего ожидать от Людмилы. Она ей жизнь спасла — и на том спасибо. Только зачем такая жизнь? Лучше бы тогда умереть!

— Нечего тут разводить сантименты! — прикрикнула на неё Людмила. — Не могу же я тебя содержать бесконечно! Пора и самой шевелить ластами. Потом ещё будешь меня благодарить! Работа непыльная, забеременеть ты не сможешь — это тоже плюс. Мои клиенты — мужики аккуратные, семейные и платят отличные деньги. Тридцать процентов тебе — семьдесят мне. А как иначе? Ты же всё получаешь готовенькое.

У Марианны голова шла кругом. Она никак не могла поверить в услышанное. Клиенты, проценты, продажа собственного тела… А над всем этим — алчный жёсткий взгляд Людмилы, которую она считала исключительной женщиной, на деле оказавшейся обыкновенной сводней.

Но у неё, Марианны, не было выбора. Или возвращаться домой, где окончательно сгинуть, или всё же поработать на Людмилу и постараться скопить немного денег, чтобы потом начать новую жизнь. Но какой должна быть эта новая жизнь, девушка не имела ни малейшего представления.

— Хорошо, я согласна, — чужим голосом произнесла она и даже сама его не узнала.

— Вот и молодец, — обрадовалась хозяйка, и её взгляд заметно потеплел. — Сегодня придёт гость. Ну, тот мой знакомый… Я скоро уйду, а ты приведи себя в порядок, надень красивое бельё, что мы купили, и жди.

Девушка молча кивнула.

— Только, пожалуйста, не надо этого похоронного выражения лица! — с досадой произнесла Людмила. — Я тебя уверяю, ничего ужасного не происходит. Дело-то житейское. А мужики любят подруг весёлых, жизнерадостных, беспечных…

«То-то я смотрю, что ты всю дорогу такая весёлая…» — зло подумала Марианна. Её вдруг охватил нешуточный гнев. Почему жизнь обходится с ней столь жестоко? Почему никто не любит, а все лишь используют и предают? Ярость была настолько сильна, что Марианна неожиданно укусила себя за палец. Никогда прежде с ней не случалось подобного. Она вскрикнула от боли и увидела, как по запястью потекла кровь.

— Ты что это, девка, с ума сошла? — подскочила к ней Марина. — Зачем портишь товар? Руки тебе пригодятся…

Уже в следующую минуту приступ гнева прошёл, словно его и не было, и девушка со страхом взирала на то, что натворила. Как это случилось? Что с ней произошло? Теперь ведь надо промыть и перевязать палец! Она глубоко вдохнула.

— Всё нормально, — произнесла бесстрастным голосом. — Сейчас обработаю рану. Это случайно.

— Чтобы больше я такого не видела! — строго сказала Людмила. — Йод возьмёшь в аптечке. Там же бинты и пластырь. Всё. Я ушла.

Самым трудным оказалось обслужить первого клиента.

— Привет, красотка, — игриво проговорил грузного вида мужик средних лет, когда она одеревеневшими от ужаса руками открыла дверь.

Он вручил ей джентльменский набор — цветы, бутылку шампанского и коробку конфет и фамильярно потрепал по щеке. А, зайдя в гостиную, сразу сбросил пиджак. В самом деле, к чему церемонии, когда обо всём договорились на берегу? Девушка ушла с цветами на кухню и долго не возвращалась. Не зажигая свет, уселась на стул и стала пристально разглядывать свой палец. «Может, если здесь закрыться, он посидит-посидит и уйдёт?» — мелькнула глупая мысль.

— Ну где ты там, красотка? — послышался недовольный голос посетителя, а скоро и он сам, отдуваясь, пожаловал на кухню. — Заснула, что ли?

Ей что, сейчас придётся лечь в постель с этим потным боровом? Марианну передёрнуло от отвращения.

— Может, не надо? — по-детски беспомощно спросила она.

— Как это — не надо? — возмутился клиент, решительно схватил её за руку и потащил в комнату. — Заигрываешь? Цену набиваешь? Или что, у тебя в первый раз?

— В первый, — кивнула Марианна, глотая слёзы.

Тот случай с Митяем она попросту вычеркнула из памяти, и теперь ей действительно казалось, что этому толстяку суждено стать её первым партнёром.

— Не бойся, тебе понравится, — заверил её клиент. — Раздевайся и потанцуй немного.

— Потанцевать? — удивилась она, не решаясь сбросить одежду.

— Ты совсем дура, что ли? — стал терять терпение мужик. — Раздевайся, тебе говорю!

Дрожащими руками она стала снимать с себя вещи и аккуратно складывать их на стул.

Мужик не выдержал и расхохотался.

— Ну чистой воды школьница!

В самый патетический момент у неё к горлу подступила тошнота, и она убежала в ванную. Подсознание вытолкнуло на поверхность образ Митяя и отвратительный смешанный запах перегара, пота и чеснока, которым тогда от него разило. Хотя нынешний клиент был ненамного лучше.

— Ты куда? — недовольно вскинул голову он, уже готовый к финальному аккорду.

В общем, в тот день всё было сущим кошмаром.

— Ладно, — уже уходя, миролюбиво проговорил мужик, — на первый раз прощается. Делаю скидку на твою неопытность. Деньги отдам хозяйке, а премиальные ты сегодня не заслужила!

Когда, наконец, за посетителем закрылась дверь, она дала волю слезам. Неужели теперь ей придётся так жить? Может, вернуться домой? Хотя там ещё хуже. Ко всему прочему у неё сильно разболелся палец.

— Чёрт, чёрт, чёрт! — в отчаянии закричала девушка.

Под руку попались ножницы, и она с остервенением стала вонзать их в собственную подушку. Гнев понемногу утих, только подушка кое-где пострадала. «Ничего, — подумала Марианна, — зашью и надену новую наволочку».

Дальше пошло уже проще. Понемногу она привыкла к клиентам и научилась во время сеанса отключать сознание. Старалась думать о новой жизни, которая у неё будет, когда она заработает немного денег. Единственное, что её пугало — это регулярные вспышки ярости после встречи с клиентами. И всякий раз ей необходимо было сбросить агрессию — она то рвала в клочья газеты, то царапала какую-нибудь поверхность, то била кулаком по стене. Однажды, обнаружив у задремавшего клиента портмоне, стала его потрошить и нашла фотографии семьи — жены, детей и, кажется, даже внуков. Вполне себе благополучная семья, где все счастливы и любят друг друга. Все, кроме неё самой. Волна гнева захлестнула её. Девушка схватила со стола ножницы и проткнула глаза у изображений. Потом аккуратно сложила фото обратно и вернула портмоне на место.

Как-то раз всё же решилась зайти домой, так как волновалась за Сонечку. Поначалу хотела уговорить Людмилу и забрать малышку, но теперь, когда хозяйка показала своё истинное лицо, это стало невозможным. «Я ей нужна, лишь чтобы обслуживать клиентов, а взять Сонечку она не позволит. Зачем ей эта обуза?»

С такими горестными мыслями подошла к двери собственной квартиры и обнаружила, что та опечатана. Удивилась и стала звонить, ведь ключи потеряла ещё в первый злополучный день. Звонила долго, но ей никто не открывал. А тут как раз домой возвращалась соседка по лестничной площадке.

— Так там же нет никого! — воскликнула она, увидев Марианну. — А ты что, ничего не знаешь?

— О чём? — испугалась та, почуяв неладное.

— Да сестрёнку твою забрали в детский дом, — сообщила соседка. — Я как-то выхожу, а она, бедная, сидит на корточках перед собственной дверью и плачет. Вся такая немытая, нечёсаная, да и голодная, наверное… Я к ней кинулась. Что, спрашиваю, случилось? А она только плачет и сказать ничего не может. Я, конечно, вошла в квартиру. Дверь-то была открыта!

— И что там? — помертвевшими губами спросила Марианна.

— Мать твоя Марина лежала в луже крови… — жалостливо сморщив лицо, проговорила соседка. — Уж ты прости, девонька, но как есть. А отец был в отключке. Я и знать не знала, что они так пьют! У вас вроде всегда тихо было. Ну, вызвала скорую и полицию. Там такое началось! Уже потом сказали, что отец по пьяни пырнул мать ножом в самое сердце. Умерла она сразу, не мучилась. А его забрали. Но потом слух прошёл, что скоро и он помер от инфаркта. Шутка ли, столько пить!

— А Сонечка? — обессиленная Марианна прислонилась к стене — ноги её не держали.

— Я же говорю, малышку забрали в детдом! — повторила соседка. — Вот в какой, врать не стану — не знаю.

Они ещё немного поговорили, и соседка пошла к себе, а девушка сделала вид, что тоже уходит. Сама же, когда за женщиной закрылась дверь, сняла бумажку и проникла в собственную квартиру. Конечно, полиция заметит, и этого нельзя делать. Но как ей быть? Ведь надо забрать вещи, а главное — паспорт. Слава богу, он оказался на привычном месте — в тайнике в виде плюшевого мишки. Там же лежала небольшая сумма денег, которую ей удалось сэкономить при покупке продуктов. В квартире царила разруха, а в комнате родителей на полу зловеще выделялся контур фигуры, обведённый мелом — тут, видимо, лежало тело матери. Девушку стала бить крупная дрожь. Она поспешно собрала необходимое и выбежала из квартиры. Дверь плотно прикрыла и вернула бумажку на место.

Как в бреду, Марианна побрела обратно. «Надо Сонечкунайти…» — промелькнула мысль. Только кто отдаст сестрёнку? Она, Марианна, сама — несовершеннолетняя проститутка. Её тоже отправят в детдом. Странно, что пока ей никто не интересовался. Выход один — скопить денег, снять жильё, а потом найти нормальную работу, хотя бы для прикрытия. И, когда исполнится восемнадцать, оформить на Сонечку опеку. А пока надо разыскать малышку — это всё, что возможно. Марианна отчётливо поняла, что других вариантов нет. И этот конкретный план придал ей сил.

Глава 16

Глава 16

Олеся

После репетиции они с Владом вернулись домой, чтобы тот немного отдохнул перед вечерним выступлением.

— Ну как тебе, понравилось? — спросил он Олесю, открывая дверь своим ключом.

— Очень круто! — с восхищением проговорила девушка. — Ваш Олег — просто клад!

— Да уж, — согласно кивнул Влад. — Когда он появился в нашей группе, гонорары взлетели. Только боюсь, недолго нам пировать…

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась Олеся.

Они уже вошли в прихожую.

— Не будет Олежек долго горбатиться по ресторанам, — заметил брат. — Учёбу завершит — и как пить дать куда-нибудь подастся…

— За границу, что ли? — не поняла Олеся.

— Почему обязательно за границу? — удивился Влад. — Хотя, может, и туда. С таким голосом его рано или поздно заметят и сделают солидное предложение…

— Хорошо бы… — согласилась девушка. — Мне кажется, по своей сути он — птица высокого полёта, и у него большое будущее… Тут дело не только в вокале… Есть в нём что-то магическое…

— И тебя зацепил? — усмехнулся Влад.

Олеся смутилась. Было бы странно, если бы этот удивительный Олег оставил её равнодушной.

— Такой талант не может быть незамеченным… — дипломатично ответила она.

— Вот только каково нам придётся, когда он уйдёт? — с грустью заметил Влад. — Бабки-то — тю-тю вместе с Олежкой… Без него мы на фиг никому не интересны…

Они бы ещё долго могли обсуждать Олега, но тут Олеся вдруг ощутила странное беспокойство. Она не могла объяснить, почему ей стало так тревожно. И откуда-то потянуло холодом — стоя в одних носках на полу девушка это отчётливо почувствовала.

— Слушай, а твои днём бывают дома? — спросила она брата, заглядывая в комнаты.

— Отец, как правило, на репетиции, но скоро должен вернуться… Вечером у него, кажется, спектакль, и ему надо немного отдохнуть… — с удивлением проговорил Влад. — Регинка должна быть в школе… А в чём дело?

— Не знаю, у меня какое-то предчувствие… — уже издалека донёсся голос Олеси.

— Ну вот, ещё одна ясновидящая выискалась… — буркнул себе под нос парень.

Он уже собрался было идти на кухню, как вдруг из дальней комнаты, где проживала Регина, послышались шум и крики. Влад бросился туда.

Олеся, открыв дверь в комнату Регины, замерла на месте. Окно было настежь распахнуто, а девочка стояла на подоконнике и смотрела вниз. От неожиданности и образовавшегося сквозняка она поскользнулась и стала падать, едва успев уцепиться за оконную раму. Та угрожающе затрещала. Олеся кинулась к младшей сестре и схватила её за руку, но, понятное дело, долго держать не смогла бы. В глазах девочки мелькнул ужас. Одно дело размышлять о том, чтобы прыгнуть с десятого этажа, а другое — висеть на волосок от смерти. Осознание этого произошло молниеносно. Всё, что было до настоящей секунды, показалось красиво разыгранным спектаклем, когда при желании можно повернуть обратно. Теперь же игры закончились, и наступила суровая реальность, в которой жить ей оставалось всего несколько мгновений.

Поняв это, девочка в отчаянии стиснула руку Олеси и попыталась подтянуться. Оказывается, как прекрасна жизнь! И как немыслимо сейчас умереть.

— Ё-моё! — вскричал подоспевший Влад и, метнувшись к окну, схватил Регину за другую руку.

Вместе, отдуваясь, они втянули её обратно. Девочку била крупная дрожь, а взгляд беспорядочно блуждал по комнате.

— Ты совсем охренела? — набросился на Регину брат, вытирая пот со лба.

Та не могла вымолвить ни слова. Её зубы выбивали барабанную дробь.

— Тише, тише… — примирительно проговорила Олеся, привлекая девочку к себе. — Успокойся, всё уже хорошо…

— Офигеть! — снова воскликнул Влад, с шумом закрывая окно. — Кой чёрт тебя понёс?

— Слушай, принеси водички… — попросила его Олеся.

Ругаясь, парень подчинился.

— Всё в порядке… — тихо повторила Олеся и стала гладить сестру по голове. — Смотри — ты в своей комнате, в безопасности…

Она сама не на шутку перепугалась, но заставила себя успокоиться. Из глаз Регины вдруг полились слёзы — это был хороший знак.

— Что случилась, малышка? — мягко спросила Олеся, прижав девочку к себе.

От её участия та разрыдалась в голос. Но тут зашёл Влад со стаканом воды. Олеся дала Регине попить и жестом попросила его уйти.

— Расскажи мне… — снова обратилась она к младшей сестре.

— Мамы больше нет, и никто меня не любит… Даже он… — всхлипывая, бессвязно бормотала Регина.

— Ты ошибаешься… — Олеся по-прежнему гладила её по голове. — Все тебя любят — и папа, и Влад, и… я…

Регина с недоверием посмотрела на неё.

— А что? — улыбнулась Олеся. — Я всегда хотела, чтобы у меня была младшая сестра… А теперь есть и ты, и Влад, и папа…

Пусть это было не совсем правдой — когда Олеся могла бы успеть их полюбить? Но она, действительно, обрадовалась, узнав, что у неё появились новые родственники. Сейчас для девочки важно услышать, что есть люди, которым небезразлична её судьба. Олеся интуитивно чувствовала это.

— А он? — глаза Регины опять наполнились слезами. — Ему на меня плевать!

— Кто — он? — осторожно спросила старшая сестра.

— Иван Шторм… — помедлив, сказала Регина. — Мой одноклассник…

— И что?

Олесе хотелось заставить её рассказать и тем самым облегчить душу.

— Мне он нравится… Очень нравится! — с отчаянием в голосе призналась девочка. — Я просто тащусь от него! И хотела с ним дружить. Призналась, а он засмеялся и сказал, что я страшная… И ему ходить со мной стыдно…

В её глазах читалась настоящая подростковая боль от первой неразделённой любви.

— Почему стыдно? И с чего это, интересно, он решил, что ты страшная? — возмутилась Олеся.

— Говорит — волосы у тебя, как у гёрлы из дурдома… — всхлипнула она. — А я их специально покрасила ради него… Сама… Только ничего не получилось. Думала, может, и так сойдёт — ярко ведь…

— Дурак он, твой Иван, — сердито проговорила Олеся. — Хоть и фамилия у него Шторм.

— Почему это дурак? — подняла на неё заплаканные глаза девочка.

— Потому что ты не страшная, а очень даже симпатичная… — назидательно проговорила старшая сестра. — А с волосами мы решим проблему в два счёта. Хочешь, завтра пойдём в магазин и купим краску для волос? Я знаю, какую нужно.

— Зачем куда-то идти? — обрадованно спросила Регина. — Можно по интернету заказать…

Она уже немного оправилась от шока и заметно повеселела.

— Точно! — кивнула Олеся. — Просто дома я бы зашла в знакомый магазинчик — он у нас рядом… А так, конечно, закажем и сделаем из тебя супергёрл!

— Я ещё хотела кольца в нос и язык… — призналась Регина.

Олеся даже поперхнулась. И сразу посмотрела на оголённый живот сестры, на котором выразительно выделялось кольцо, вставленное в пупок.

— Хватит с тебя пирсинга пупка! — строго сказала она. — А то будешь похожа на папуаса. Следы на всю жизнь останутся… Ты же не станешь лет в сорок ходить с пирсингом! Захочешь снять — а там уже дефекты кожи… Некрасиво.

— Ну, сорок лет — это старуха! — махнула рукой Регина. — Я, может, и не доживу.

— Если будешь по окнам скакать, то тогда точно не доживёшь! А, вообще, не говори глупостей! В сорок лет ещё замуж выходят и детей рожают…

В это время в комнату заглянул Влад.

— Девчонки, помощь требуется? — обеспокоенно спросил он.

Всё же парень здорово испугался за младшую сестру — никак не ожидал, что она выкинет такое.

— У нас всё нормально, — сообщила Олеся. — Правда ведь, Регин?

Та молча кивнула. Её щёки заметно порозовели, а взгляд стал осмысленным.

— Только вы папе не говорите, ладно? — тихо попросила она брата с сестрой.

— Надо бы сказать, — поддел её Влад. — А то, кто тебя знает, вдруг опять надумаешь сигануть в окно…

— Я больше не буду… — совсем по-детски протянула Регина. — Ну пожалуйста…

И умоляюще посмотрела на Влада с Олесей.

— Не станет она больше этого делать, — с уверенностью заявила старшая сестра. — Так испугалась, что саму мысль выкинет из головы… Ведь так, Регина?

Девочка поспешно кивнула. Она и, правда, побывав в шаге от смерти, поняла, что с этим шутки плохи.

— Тогда ладно, — примирительно проговорил Влад. — Не скажем отцу. Незачем волновать старика. Но смотри у меня!

Он в шутку показал Регине кулак, и та, наконец, улыбнулась. Она вдруг всей душой ощутила, что находится рядом с родными людьми, которые всерьёз о ней беспокоятся.

— Спасибо… — поблагодарила девочка.

— Давай поскорее закажем краску, и я из тебя сотворю конфетку, — с улыбкой предложила Олеся, пригладив растрепавшиеся волосы Регины.

Так они и сделали. Уже на следующий день девочка сама себя не узнала. Из зеркала на неё смотрело очень даже милое лицо в обрамлении слегка вьющихся прядей красивого каштанового цвета.

— Ну вот, видишь как классно! — воскликнула Олеся, довольная результатом проделанной работы. — Пусть теперь хоть кто-то посмеет раскритиковать твою внешность!

Регина вдруг молча обняла её. Олеся не ожидала такого и в ответ порывисто прижала девочку к себе. Похоже, та глубоко переживала случившееся.

— Больше не делай глупостей, ладно? — шепнула старшая сестра. — И всё у тебя будет хорошо.

— Ты спасла мне жизнь… — тихо сказала Регина и шмыгнула носом. — Спасибо…

— Ладно, малышка, проехали… — поцеловала она Регину. — Иначе зачем тогда на свете старшая сестра?

У Олеси и самой отчего-то защипало в носу.

В тот же вечер она, проходя по коридору, случайно услышала, телефонный разговор отца.

— Здравствуй, Лариса… — вдруг донёсся до девушки его приятный баритон.

Она непроизвольно замерла у приоткрытой двери.

— Как поживаешь? — с лёгкой хрипотцой в голосе продолжил он. — Хотя, конечно, это глупый вопрос после стольких лет… Вот решил тебе позвонить…

Видимо, мать молчала, не зная, что сказать, потому что Вершинин заволновался.

— Алло? Ты меня слышишь? — уже громче произнёс он. — Ничего, что я обращаюсь к тебе на «ты»?

«Да, интересный поворот… — наконец, опомнилась Олеся. — Видно, не забыл он мать, раз звонит просто так…»

— Олеся? Нормально, не волнуйся… — проговорил отец. — Вчера они с Владом — это мой сын — целый день гуляли и развлекались…

«Вот выдумщик! — усмехнулась девушка. — Развлекалась-то только я, а Влад работал…»

За этими событиями с Региной она совсем забыла о той репетиции. Вечером Олеся уже не пошла с Владом в ресторан на само выступление — побоялась оставить Регину в одиночестве. А сейчас вспомнила, как классно пел Олег и какую бурю чувств поднял в её душе. Большому кораблю — большое плавание. Она не сомневалась, что парень далеко пойдёт. Ну и здорово. Только к ней, Олесе, это не имело никакого отношения. Она вздохнула. «Пора возвращаться домой, — решила девушка. — Ещё два-три дня погуляю по Москве, может, схожу в театр — и буду закругляться. Хорошего понемножку».

Глава 17

Глава 17

Она

Она стала работать как каторжная. Ни от чего не отказывалась. Теперь у неё была вполне конкретная цель, для осуществления которой нужны были средства. Только Людмила не слишком спешила осыпать её денежными знаками. Очень скоро Марианна поняла, что та её попросту обманывает.

— Работай, — жёстко проговорила хозяйка, когда девушка попыталась было расставить точки над «и». — Ещё ничего не умеешь, а туда же — много денег хочешь…

Однажды Марианна от нечего делать забрела в ресторан — просто отдохнуть на нейтральной территории и забыться. К ней подсел какой-то дядька.

— Развлечься хочешь, красотка? — усмехнувшись, спросил он.

«Что, по мне сразу видно, чем я занимаюсь?» — подумала она.

— Не удивляйся, — осклабился мужик, словно прочитав её мысли. — У меня глаз намётан. Вашу сестру чую на расстоянии.

Марианне нужны были деньги, и она согласилась. Мужик оказался нежадным — он щедро отблагодарил за услуги. Неожиданно в её руки попала приличная сумма. И не пришлось ни с кем делиться! Она вдруг поняла, что и сама сможет заработать. А Людмила только камнем висит на шее и наживается на ней. Но Марианна уже поумнела и решила действовать по-хитрому. Она не стала заявлять с порога о своих намерениях. Просто пока работала на два фронта, стараясь как можно скорее скопить нужную сумму, чтобы снять квартиру и уйти на вольные хлеба.

— Ты где это ходишь так долго? — однажды с подозрением спросила Людмила. — Почему я тебе не могу дозвониться?

Хозяйка теперь нечасто ночевала в их квартире. Видимо, у неё было и другое жильё. Тем более что к Марианне регулярно наведывались клиенты.

— Просто гуляю… — уклончиво ответила девушка.

— Смотри у меня! — неизвестно зачем пригрозила ей Людмила.

Марианна аккуратно исполняла свои обязанности, вела себя тихо и ни о чём не просила, так что вроде и не было поводов для беспокойства. Но Людмила чувствовала какой-то подвох, словно что-то вот-вот должно случиться. Уж слишком уверенной в себе стала девушка в последнее время — дерзко вскидывала голову и отвечала с усмешкой.

И чутьё не обмануло. Однажды Марианна исчезла. Просто растворилась, как будто её и не было. Ни звонка, ни сообщения.

— Вот тварь неблагодарная! — стукнула кулаком по столу Людмила, обнаружив, что вешалки в шкафу опустели.

Правда, дорогие платья и костюмы, что она ей покупала, остались на месте.

— Ишь какая принципиальная, — недобро усмехнулась хозяйка. — Могла бы и забрать эти шмотки — уже давно их отработала…

Ну, оставалось только смириться — не заявлять же о пропаже девушки, которая жила у неё на птичьих правах. Сразу возникло бы много щекотливых вопросов, на которые Людмиле не хотелось отвечать. Тем более что в её распоряжении были и другие девицы, приносившие неплохой доход. И относились с благодарностью. Не захотела Марьянка — и не надо. Сама, дура эдакая, отказалась от лёгкой жизни. Пусть теперь покрутится! Ещё приползёт! А Людмила ей даст от ворот поворот.

Для Марианны всё оказалось не так просто. Одно дело мечтать, а другое — столкнуться с реальной жизнью. Скопив денег, она уехала в другой город. Сдавать комнату несовершеннолетней никто не хотел. Но в известном смысле девушке повезло — нашлась одинокая древняя бабулька, которая позволила у неё поселиться, а взамен Марианна должна была за ней ухаживать. Её это не испугало — много ли надо старушке? Зато за жильё платить не придётся. Даже ещё лучше! И она почти всегда спит, так что и не заметит прихода клиентов.

Разобравшись с жильём, она стала изучать, где находятся рестораны и кафе. Вечерами заходила, заказывала чай или кофе и какой-нибудь салат и присматривалась к потенциальным клиентам. Сначала дело никак не шло. Но однажды потеплело.

— Можно к вам подсесть? — вдруг раздался низкий мужской голос.

Марианна подняла глаза и увидела прямо перед собой забавного коротышку. По её мнению, такой голос мог принадлежать лишь высокому мужчине крепкого телосложения, а тут — мужичок с ноготок! Девушка подавила непроизвольный смешок и кивнула.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — предложила она.

Коротышка оказался её первым клиентом в этом городе. «С боевым крещением!» — поздравила себя, радуясь этой удаче. В тот вечер Марианна пересчитывала свой гонорар. Постепенно работа наладилась, если, конечно, это можно было назвать работой. Во всяком случае, кое-какие деньги приносила. А это главное. И вспышки гнева девушку почти не беспокоили, ведь теперь она обслуживала клиентов по собственной воле, и никто её не принуждал. Марианна даже придумала себе псевдоним «ночной бабочки» — Стелла.

Казалось, что жизнь вошла в свою колею. Она уже собиралась наводить справки насчёт Сонечки, как вдруг всё круто переменилось. И прошлые проблемы отодвинулись на второй план. Тот день запомнился ей до мельчайших подробностей.

Вечером, как обычно, Марианна явилась на одну из своих «точек», села на излюбленное место у окна и сделала заказ. Началось выступление музыкантов. Эти ребята давно здесь работали, и она уже с ними познакомилась. Но кто это? Девушка замерла, так и не успев донести вилку до рта. На сцену вышел парень, которого она прежде не видела, и запел так, что у неё зашлось сердце, а из глаз непроизвольно полились слёзы.

Она плакала о своём несчастном существовании, о том, что одинока и никому не нужна на этом свете. А он пел о любви, глубокой, чистой и искренней, о том, что такая любовь может преодолеть любую преграду, и что жизнь всё-таки прекрасна, какой бы они ни была. Казалось, парень пел только для неё, Марианны, убеждал не сдаваться и жить во что бы то ни стало!

Слёзы застилали глаза, а она всё слушала этот голос, который то нежно прикасался к самым потайным струнам души, то неудержимой птицей взмывал ввысь.

— Лёша! — позвала она одного из знакомых музыкантов, когда кавер-группа сделала небольшой перерыв в выступлении.

— Привет, Марьян… — тот подсел к ней. — Звала?

— Кто это? — показала она глазами на исполнителя, который её так поразил.

— Наш новенький… — усмехнулся парень. — Олег Русанов. Хорош?

— Не то слово! — непроизвольно вырвалось восхищение.

— Я и смотрю, что у тебя глаза на мокром месте… — снова усмехнулся музыкант. — Познакомить?

Марианна молча кивнула. Так состоялось её знакомство с будущей звездой. Только тогда об этом никто не догадывался, а Олег просто подрабатывал в ресторанах. Теперь Марианна ходила за ним, как пришитая — в каком заведении он выступал, там непременно была и она. Работать, конечно, не бросила — куда же от этого денешься? Ведь деньги-то были нужны. Но к ней вернулось нестерпимое чувство отвращения к клиентам, которое она испытывала ещё там, у Людмилы. И вспышки гнева стали повторяться всякий раз, когда за гостем закрывалась дверь.

Она мучилась. Единственным её утешением был Олег — его песни, голос, да, чего греха таить, и он сам. Марианна мечтала не только о дружеских с ним отношениях, но, странное дело, ей, «ночной бабочке», было ужасно неловко даже намекнуть Олегу на свои чувства и желания. Она полюбила его всей своей одинокой израненной душой, полюбила впервые в жизни, и отчаянно боялась насмешки и отказа.

Но однажды девушка решилась и придумала маленькую хитрость. «Может, сработает?» — с надеждой подумала она. Заранее накупила пакеты сахарного песка и гречки и набила ими сумку, которую спрятала под столом, где сидела. Уже поздно вечером, заметив, что Олег направился к выходу, подхватила увесистую поклажу и, как могла, поспешила за ним.

— Подержи, пожалуйста, дверь, — смущённо попросила она парня, сгибаясь под тяжёлой ношей.

— Хочешь помогу? — тут же спросил Олег.

Ему было жаль эту молчаливую замкнутую девушку, которая оказалась самым благодарным его зрителем — всегда аплодировала, даже кричала «браво», но главное — слушала песни с неподдельным вниманием.

— Помоги, — обрадованно проговорила она. — Здесь недалеко.

Ура, план сработал! Олег сам изъявил желание её проводить!

— Я живу у одинокой старушки, — объяснила Марианна, когда они оказались у двери квартиры. — Она сейчас спит. Так что заходи без стеснения.

Они вошли, и Олег быстро окинул взглядом убогонькое жилище.

— Проходи, — поспешно проговорила девушка, словно угадав его мысли. — Здесь очень скромно. Но чаем я тебя всё-таки напою!

— Да нет, спасибо, я пойду… — смутился Олег.

— Мне неудобно отпустить тебя просто так… — она испугалась, что он сейчас уйдёт, и схватила его за рукав.

— Ну, чай так чай… — улыбнулся парень.

Она облегчённо вздохнула. Чай пили в её комнате, где, к удивлению Олега, оказалось очень уютно. Марианна уже давно мечтала об этой минуте и готовилась к ней заранее — вымыла и вычистила все углы, оклеила стены свежими обоями, купила новые шторы и прочие мелочи, которые придают жилищу милый домашний вид.

Они разговорились. Обсуждали выступления Олега, его учёбу и планы на будущее. О себе Марианна предпочла не рассказывать.

— Да, я приехала из другого города, — кратко сообщила она. — С предками не поладила.

— Бывает… — задумчиво проговорил Олег. — У меня тоже не всё гладко.

Он неожиданно расслабился и поделился с ней своей семейной историей.

— Не переживай, — подбодрила его Марианна. — Главное — занимайся карьерой. У тебя божественный голос. А предки твои сами разберутся.

Она коснулась его руки мягкой тёплой ладонью. Он пристально посмотрел на неё и вдруг почувствовал сильное возбуждение. У Олега ещё никогда не было женщины, а Марианна действовала уверенно и умело. Она как опытный проводник повела его к заветной вершине. И то, что они очутились в одной постели, казалось простым и естественным. Для девушки, несмотря на все её навыки, это раз тоже был первым. Во всяком случае, она так чувствовала. «Какое же это счастье заниматься любовью не по принуждению, а с тем, кто тебе нравится!» — с восторгом подумала Марианна.

Когда они, наконец, распрощались, девушка долго не могла уснуть. Вспоминала Олега — его сильное гибкое тело, умопомрачительный запах, янтарного цвета раскосые глаза («Как у рыси!» — смеясь, говорила она, покрывая их поцелуями). Разве похожа их любовь на убогое мерзкое соитие со всеми этими потными боровами? Теперь она, Марианна, просто не сможет их обслуживать! Не сможет физически.

Последующие дни ходила счастливая, всё время улыбалась и лишь мечтала о новой встрече с любимым. Но однажды, как обычно, пришла в ресторан, а Олега там не застала. Ребята выступали, но без него.

— Что случилось? — всполошилась Марианна, в перерыве подбежав к сцене. — Где Олег?

— Так он уехал в Москву! — заявил руководитель их кавер-группы Стас. — Сказал — поеду поступать в Гнесинку. Мы сами в шоке. Без него теперь нам столько не заработать…

Последних слов она уже не слышала. «Уехал в Москву… в Москву… в Москву…» — молоточком стучало в висках. Он уехал и не сказал ей! Как будто между ними ничего не было. Она-то, дура, поверила, размечталась о любви, а её опять использовали и бросили! Снова ложь и предательство! Девушка, как сомнамбула, взяла со стола сумочку и медленно побрела прочь.

Не помня себя, добралась до дома. Там у неё страшно разболелась голова, а глаза вдруг застелила багровая пелена ярости. Она схватила со стола нож и бросилась в ванную. Забралась и открыла краны. Когда ванна наполнилась до середины, безжалостно полоснула себя по венам. И через некоторое время всё погрузилось во мрак.

Глава 18

Глава 18

Олег

Олег успешно окончил Академию и получил диплом. Он какое-то время продолжал петь в ресторанах и на корпоративах, благо его имя победителя конкурса «Камертон» ещё срабатывало, и за счёт этого кавер-группа имела возможность запрашивать за свои выступления приличные суммы.

Сам парень жил очень экономно — лишь платил за квартиру, да изредка кое-что покупал по мелочи. Питался, в основном, в ресторанах и на мероприятиях. А часть заработка отсылал матери. И всё равно у него оставалось много свободных денег. В итоге скопилась внушительная сумма, которую он положил в банк.

«Зачем мне вся эта ресторанная возня? — однажды спросил он себя. — И эти каверы, которые я постоянно пою?»

Олег понимал, что, если продолжать в том же духе, то, в конце концов, окажешься в тупике. Ведь он мечтал о собственном творчестве, а не о банальном перепевании давно известных хитов! Да, это позволяет зарабатывать на жизнь, но это же и убивает в нём творческую жилку. У него не остаётся ни времени, ни сил на сочинение собственных песен. Когда он написал последнюю? Уже и не вспомнишь. Хотя, может, и время нашлось бы, но главное — не было желания, азарта, вдохновения. Что называется, глаз не горел. Он чувствовал себя понурой лошадью, которая тащится по кругу в ожидании сытного корма.

Сбережения у него, слава богу, имелись, и, если их расходовать экономно, то хватит надолго. Поэтому Олег подумал-подумал и принял решение уйти из группы и засесть дома, посвятив всё своё время написанию собственных песен. Конечно, в этом был определённый риск, ведь он не знал, как повернётся судьба, и получится ли из его затеи что-нибудь путное. Но интуитивно чувствовал, что стоит попробовать.

Парень приобрёл домашнюю студию звукозаписи и принялся за работу. Сначала было туго, ведь он уже давно не занимался творчеством. Душа зачерствела, и маховик вдохновения никак не хотел раскручиваться. Иногда Олег в отчаянии всё бросал и в одиночестве уходил побродить по городу. Когда уставал, заходил в кафешки, заказывая что-то очень простое, и, главным образом, наблюдал за людьми и прислушивался к их разговорам. Бывало, часами гулял по паркам, забираясь в самые глухие уголки. Он настраивал себя на творческую волну, и постепенно дело пошло. Но пока его не удовлетворяло то, что удалось записать. Это было неплохо, а, может, даже очень неплохо, но слишком уж далеко от того, чего требовала душа. «Банально, скучно, как будто сто раз звучало до меня… — огорчался он, прослушивая очередные записи. — Надо что-то настоящее — не однодневку, а такое, чтобы било наотмашь!»

И такой день настал. Олег хорошо его запомнил. Было морозное зимнее утро, но солнце уже смело заглядывало в окна, словно напоминая о скорой весне. Он проснулся, пару минут полежал с закрытыми глазами и вдруг услышал, как в голове зазвучала мелодия. Вот именно услышал! И голос. Его собственный голос, стремительно уносящийся ввысь. Мелодия и текст песни раздавались так отчётливо, словно ему их кто-то надиктовывал. Только бери и записывай! Он вскочил с постели и стал лихорадочно фиксировать слова и ноты.

«Вот оно! — пронеслась мысль в его голове. — Наконец-то!» Это, действительно, была песня, не похожая на всё то, что Олег писал раньше. Глубокая, проникновенная, мощная. И он точно знал, как следует её исполнить. Через несколько дней она была готова, так как парень умел всё делать сам, и ему не требовались услуги отдельных специалистов. Планирование, аранжировка, сведение, мастеринг и прочие этапы записи были хорошо знакомы, благодаря чему он экономил кучу времени и средств. Да к тому же слова и музыка были его собственные! И не надо было ходить на поклон к поэтам-песенникам и композиторам.

Олег слушал песню и понимал, что создал шедевр. Всё в ней сошлось — и потрясающий своей глубиной текст, и берущая за душу мелодия, и проникновенное страстное исполнение. Только как её донести до аудитории?

«Ну да, есть такая песня, — усмехнулся про себя Олег. — Вот теперь сиди, слушай её сам и наслаждайся». Нет, правда, куда с ней можно сунуться? Не по переходам же петь! А хочется, ох как хочется, чтобы люди, наконец, оценили по достоинству его творческий потенциал. Да, на «Камертоне» восторгались голосом Олега Русанова, но песни-то он исполнял не свои, а те, которые ему давали и которые подчас не соответствовали его натуре. Но выбора не было, и приходилось действовать в предлагаемых обстоятельствах. А тут — совсем другое дело!

«Ах я дурья башка! — хлопнул себя по лбу Олег. — Ведь есть же интернет! Надо записать элементарное видео и попробовать выложить в сеть. Может, кто-то заметит…»

Сказано — сделано. Через пару дней видео было готово. Он просто спел свою песню, стоя перед микрофоном — со всей страстью, душой, красотой и силой голоса. И выложил на просторах интернета.

Олег, конечно, надеялся, что кто-то обратит внимание на его видео, но такого ошеломляющего эффекта просто не ожидал. Интернет-сообщество буквально взорвалось. За несколько часов — больше сотни тысяч просмотров, а к концу суток их количество перевалило за полмиллиона. Восторженные комментарии шли сплошной лавиной, на которую он, конечно, был не в силах ответить.

«Что вы творите, Олег? Из вас как будто вырываются звуки Вселенной!»

«Этот голос переворачивает душу! Какая-то магия, волшебство!»

«Он пробуждает своим голосом как будто что-то знакомое, но давно забытое… Что-то на уровне генов…»

«Его голос словно из глубины Земли! Руки, перевоплощение, он уходит в другое измерение… Это Космос!»

«И слова не нужны — всё сказано в музыке, голосе, жестах, движениях…»

«Даже через экран передаётся магия!»

Подобные комментарии сыпались как из рога изобилия. Олег растерялся. Он никак не ожидал такой реакции. Почти сразу у него зазвонил телефон.

— Слушаю, — глухо проговорил парень, ещё не пришедший в себя от потрясения.

— Олежка, привет, — послышался весёлый голос его бывшего наставника по «Камертону». — С новинкой тебя! Видишь, талант всегда пробьёт себе дорогу…

Куда только подевались его скука и холодность! Как будто это и не он вовсе разговаривал с Олегом ещё совсем недавно.

— Спасибо… — сдержанно поблагодарил парень.

— Что думаешь делать? — бодро поинтересовался наставник. — Могу взять тебя под своё крыло…

«Раньше надо было! — мысленно вскричал Олег. — А теперь уж я сам. Нечего примазываться». А вслух произнёс:

— Спасибо, я подумаю…

— Звони обязательно! Мы с тобой такое замутим! — горячо заверил его наставник.

Дальше звонки пошли один за другим. Олега наперебой поздравляли и предлагали помощь в продвижении. Все вдруг сразу о нём вспомнили, всем он стал нужен. Парень сначала отвечал, а потом просто отключил телефон. И задумался. Зачем ему тот, кто будет ставить свои условия, сдерживать, да и просто греть руки на его таланте? Он и сам с усами. Справится. Пробьётся. Уже, похоже, совершил большой прорыв.

Надо срочно поменять имидж и выбрать себе псевдоним! Как там пишут люди? Голос магический, волшебный, завораживающий… Магия… Волшебство… Чародейство… Чародей — вот каким будет его псевдоним! Решено!

У Олега было такое ощущение, что он заново родился. Да так оно, наверное, и было. Во всяком случае, парень чувствовал, что стоит на пороге больших перемен в жизни.

Вдохновение накрыло его щедрым крылом. В скором времени он выложил в сеть ещё несколько отличных видео. Новые песни разительно отличались от тех, что ему удалось написать в прошлом. Это уже были не бабочки-однодневки, не слащавое «мяуканье для девочек», которое у взрослых людей вызывает лишь улыбку. Зрелые и проникновенные произведения переворачивали душу даже бывалых, проживших жизнь мужчин. Тексты — да, конечно! Они поражали своей глубиной. Но всё же главной заслугой было бесподобное искреннее исполнение Олега, его магический голос и невероятная харизма.

«Чародей — это явление, необъяснимое явление, когда столько людей восхищены до слёз… Он необходим, как воздух и чистая вода! Без него задохнёмся и теперь не сможем жить!»

«Чародей реально врачует своим голосом и помогает жить!»

«Ну как можно не любить это чудо чудесное! Всё в нём гармонично, всё у него красиво! Как такое возможно, чтобы в человеке всё было прекрасно? Точно Богом послан для спасения наших душ…»

Олег читал такие откровенные признания и очень смущался. Уж слишком идеальным его воспринимали люди. В одночасье на него обрушилась слава, и он стал кумиром миллионов. Как это случилось? Ещё совсем недавно о нём почти никто не вспоминал, а тут вдруг всенародная любовь! И что теперь с этим делать?

Однажды раздался звонок, и Олег, увидев высветившийся номер, поморщился. Вика, его бывшая жена. Отвечать или сбросить вызов? А, может, у неё что-то случилось? Не чужие ведь.

— Слушаю, — нехотя откликнулся он.

— Олежка, привет, — как ни в чём не бывало защебетал знакомый голос. — Поздравляю тебя! Ты у нас теперь знаменитость!

— И поэтому ты решила позвонить? — не удержался он от сарказма.

— Ну, не только…

Олег на расстоянии почувствовал, как Вика надула губы. Всё же за время их совместной жизни он успел неплохо узнать её.

— Что тебе нужно? — спросил он напрямую. — Говори, а то у меня мало времени.

— Какой ты стал… — протянула Вика. — Просто я хотела приехать и забрать кое-что из своих вещей…

— А разве ещё что-то осталось? — удивился Олег. — По-моему, в прошлый раз ты вывезла целый магазин.

— Осталось… — обиженно проговорила бывшая жена, которая не рассчитывала на такой холодный приём.

«А на что, собственно говоря, она надеется?» — подумал Олег, понимая, что Вика просто хочет встретиться с ним, вот и нашла первый попавшийся предлог.

— Ладно, приезжай прямо сейчас, — сказал он, — другого времени у меня не будет.

Обрадованная Вика вскоре, действительно, заявилась. И при полном параде. Похоже, она долго прихорашивалась, собираясь на встречу с бывшим мужем, и лишь потом позвонила ему, готовая примчаться в любую минуту.

— Олежек… — вкрадчиво произнесла красотка, когда он открыл ей дверь. — Здравствуй…

И столько откровенной страсти читалось в её медовых глазах и приоткрытых пухлых губах, что Олег невольно рассмеялся.

— Ты что, хочешь меня соблазнить? — спросил он, насмешливо глядя на неё. — Стал известным и сразу всем понадобился?

— Мне ты был нужен всегда… — обескураженно проговорила Вика, игру которой Олег разрушил самым беспардонным образом.

— Неужели? — иронично осведомился он. — А как же насчёт того знойного мачо, с которым я тебя застал в постели?

— Олежка, это была ошибка! — воскликнула она, бросаясь к нему. — Мы с ним уже давно расстались. Прости меня… Я всегда любила только тебя!

— Вот что, бывшая жёнушка, — отстраняясь, жёстко проговорил он. — Даю тебе пять минут. Забирай свои вещи и уходи. Мне некогда.

Вика хотела было усилить натиск и любой ценой добиться примирения, но натолкнувшись на холодный колкий взгляд Олега, поняла, что здесь ей уже ничего не обломится.

— Ну придумала я насчёт вещей… — с досадой призналась она. — Просто соскучилась и захотела тебя увидеть. А ты ломаешься… Один раз ошиблась — и что? Нельзя быть таким принципиальным. Мы же муж и жена…

— Бывшие! — насмешливо проговорил Олег, указывая ей на дверь.

Вике пришлось подчиниться. Да, она явно дала маху. Надо было держаться за Олега! Ну, встречалась бы на стороне по-тихому, а дома вела бы себя как примерная жена — он бы ни о чём и не догадался. Зато сейчас была бы в шоколаде. Жена самого Чародея — шутка ли! А теперь придётся всё начинать с начала. Где ещё найдёшь такого, как Олег?

Сам же Олег при виде Вики не испытал ни малейшего волнения. Только удивился, что именно он когда-то нашёл в этой недалёкой алчной и лживой девице. Его сейчас больше волновал вопрос, как организовать собственную деятельность, ведь на него со всех сторон посыпались предложения. И стало ясно, что надо готовить большой концертный тур по стране.

Так началась обычная жизнь знаменитости — концерты, аншлаги, бесконечные переезды, огромная зрительская любовь, подчас граничащая с фанатизмом, и связанная с этим невозможность свободного перемещения. Что и говорить, всё произошло слишком быстро, и Олег ещё не успел привыкнуть к своему новому статусу. Он взлетел стремительно, словно ракета, и сразу стал кумиром миллионов. Такое случается, но крайне редко. Обычно артисты годами, шаг за шагом идут к успеху, да и то далеко не всегда он бывает столь оглушительным. А Олег в одночасье засиял яркой звездой на эстрадном небосклоне. Ему даже пришлось нанять охрану, потому что теперь он стал слишком узнаваемой личностью.

Глава 19

Глава 19

Олеся

Вскоре Олеся стала собираться домой.

— Может, задержишься ещё? — с грустью спросила её Регина.

За эти дни она очень привязалась к сестре.

— Нет, правда, дочка, почему бы не погостить у нас подольше? — поддержал Регину отец. — У тебя ведь каникулы, а тут Москва — столько развлечений!

В глубине души он был рад, что с появлением в их жизни Олеси младшая дочь буквально на глазах изменилась в лучшую сторону — стала спокойнее, приветливее и хвостиком ходила за сестрой. А вместо той безумной причёски кислотного цвета заиграли волнистые каштановые пряди, подчёркивавшие очарование юной девушки. Она напоминала милого щенка, который сначала потерялся и от страха всех покусывал, а потом нашёл опору и успокоился.

Однако Вершинину хотелось, чтобы Олеся задержалась ещё и по другой причине. Но он не решался признаться в этом даже самому себе. Где-то на подсознательном уровне мелькала мысль, что, если она поживёт в Москве, то у него будет повод лишний раз позвонить Ларисе. Ведь у них же общая дочь! Как оказалось. И теперь сам бог велел поддерживать отношения. Ради Олеси, конечно! Но тут Вершинин лукавил. Дочь дочерью, но ему было любопытно, какой теперь стала Лариса, чем живёт, как к нему относится… Отчего-то стали вспоминаться те их короткие встречи много лет назад, о которых он и думать забыл. А сейчас далёкие образы нахлынули так внезапно и с такой отчётливостью, что он сам себе удивлялся. Вот вернётся Олеся к матери — и снова у них будет свой мир, а у него, Вершинина, свой. Позвонить-то, конечно, ему никто не запретит, но Лариса скорее всего больше не пожелает с ним разговаривать, скажет — если хочешь, звони дочери, а я-то тут при чём?

— Слушай, ну куда тебе торопиться? — поддержал семейство Влад. — Ты ещё мало, где побывала…

— Спасибо вам большое! — смущённо поблагодарила девушка своих новых родственников. Она никак не ожидала такого тёплого приёма. — Но мне и, правда, пора. Если хотите, можем снова повидаться — или я приеду, или вы к нам приезжайте! У нас, конечно, городок совсем небольшой, но ведь в этом тоже есть своя прелесть… И созваниваться будем регулярно…

В общем, не удалось им уговорить Олесю. Ей отчаянно хотелось домой. Москва есть Москва, но для неё это чужой город. Всё равно что интересный туристический объект — съездить посмотреть можно, но потом непременно вернуться к родным берегам. Да и по маме она соскучилась — та, конечно же, волновалась и с нетерпением ждала её обратно.

С тех пор прошёл почти год. Олеся, как и обещала, регулярно звонила отцу. Частенько трубку вырывала Регина и пыталась поведать ей о своих новостях.

— Я теперь со Славиком дружу! — как-то раз с гордостью сообщила она.

— А как же твой Иван Шторм? — удивилась старшая сестра.

— Да ну его! — заявила Регина. — Он мне разонравился… Сказал, что теперь я очень симпатичная, предложил дружить, но я отказалась…

«Вот и пойми её! — усмехнулась про себя Олеся. — Понравился, потом разонравился, а ведь чуть из окошка не сиганула…»

— Ты когда приедешь? — всё время спрашивала девочка.

— Скоро опять каникулы — вот тогда и приеду… — обещала Олеся.

— Смотри, мы будем ждать! — строго говорила Регина. — И папа тебе передаёт привет, и Влад…

Олеся и, правда, съездила на каникулы в Москву, а потом ещё раз приезжала на выходные. Каждый раз при встрече Регина радостно бросалась ей на шею. И Вершинин с Владом оживлялись.

— Умница, дочка, что приехала… — приговаривал Вершинин, обнимая её.

У Олеси каждый раз замирало сердце, когда он называл её «дочкой». Всё-таки непривычно обрести отца годы спустя! Сколько она мечтала об этом, когда была маленькой, и вот теперь сбылось… Хотя сама так и не смогла заставить себя сказать «папа». Обращалась к Вершинину по имени-отчеству.

А её новые родственники пока так и не собрались проведать их с матерью — то работа, то учёба, то ещё какие-нибудь причины…

— Ой, даже не знаю, как бы мы все тут разместились… — однажды испуганно проговорила Лариса. — Может, и лучше, что пока никто не приезжает?

— Да уж, они привыкли к своим хоромам, — согласно кивнула Олеся. — У нас им было бы тесновато… Но, как говорится, в тесноте, да не в обиде!

— А Вершинин? — в смятении продолжила мать. — Он тут, вообще, не к месту…

— Ты думаешь? — лукаво спросила дочь. — Он же тебе регулярно звонит…

— Ну и что? — тут же пожала плечами мать. — Ведь он мне, а не я ему…

Но при этом у неё предательски вспыхнули щёки. Когда звонил Вершинин, она старалась уединиться в своей комнате. «Неужели моя мамулька думает, что я не придаю значения их разговорам?» — усмехалась про себя Олеся.

— А вот Вершинин всегда тобой интересуется… — сообщила она матери. — Почему ты его к нам не приглашаешь? Повидались бы…

— Вот ещё! — возмущённо вздёрнула подбородок та. — Зачем он тут нужен? И вообще… Скрылся тогда в неизвестном направлении, бросил меня беременную, а теперь я почему-то должна наводить мосты!

— Но он же не знал, что ты в положении, — возразила Олеся. — Может, если бы тогда сообщила ему об этом, он бы тут же примчался!

— Верится с трудом… — ответила мать. — Да и координат его я не знала. Он же просто исчез!

В ней говорила давняя обида.

— Это было столько лет назад… — философски заметила дочь. — Люди меняются. Каждый имеет право на второй шанс!

— Ты о чём это? — строго спросила мать.

— А вдруг… — начала было Олеся и замолчала.

В глубине души ей хотелось, чтобы мать и отец, наконец, встретились, помирились, и чтобы у них с прежней силой разгореласьлюбовь… Ну, может, не так, как раньше, по-другому, но всё-таки любовь… И стали бы они семьёй! Настоящей. И Владу с Региной, конечно, нашлось бы место. Мама всегда мечтала о большой семье. А вот пока не получилось. Но ведь она, хотя и обижена на отца, каждый раз приходит в смятение, когда он звонит. Уж Олеся-то успела это заметить! Значит — что? Не отгорели её чувства к Вершинину! И отец неспроста ей звонит. Не только из-за неё, Олеси, ох не только! А поэтому, может, и суждено сбыться Олесиным мечтам…

— Никаких вдруг! — безапелляционно заявила мать, которая отлично поняла, к чему клонит дочь. — Я его никогда не прощу. Если бы любил, то вернулся бы или хотя бы поинтересовался, как живу. Но нет! Уехал и ни разу с тех пор не объявлялся. А ты о каком-то примирении! Чужие мы, понимаешь, чужие! Ими были — ими и останемся. И точка.

Олеся прикусила язык. Решила пока не развивать эту тему и подождать. Сегодня мать думает так, а потом, глядишь, и изменит своё мнение. Сколько можно ей быть одной! Что-то с тех пор, как уехал отец много лет назад, она даже не попыталась устроить личную жизнь. А ведь были же претенденты! Олеся это отлично знала — Лариса уже была зрелой женщиной, и за ней в разное время ухаживали два человека. Вполне приличные дядьки. Ну, не олигархи, конечно, и не звёзды экрана или шоу-бизнеса, но, по меркам их маленького городка, очень даже ничего. Но она им дала от ворот поворот. А уж в молодости, наверное, ещё больше имелось поклонников, только Олеся, конечно, не могла этого помнить. Ведь мама у неё удивительно мила и моложава! Для дочери-то она всегда была красавицей. Может, и не совсем уж красавицей, но женщиной с шармом — это точно. В общем, Олеся подумала, что пока надо затаиться, но при каждом удобном случае напоминать ей об отце — только хорошее, разумеется.

— А вот Влад с Региной живут с отцом… — однажды как бы невзначай сказала она матери после того, как поговорила с братом по телефону.

— Да уж, это странно… — задумчиво ответила та. — Никак от него не ожидала…

— У Регины мама погибла… — напомнила Олеся. — Кажется, я тебе говорила. И сестра очень переживает. Даже хотела в окно выпрыгнуть, только мы с Владом подоспели вовремя…

— Боже мой! — в ужасе воскликнула мать. — Бедная девочка! Но ты мне ничего не рассказывала об этом…

— Только отцу не говори! — спохватилась Олеся. — Мы обещали Регине молчать.

— Да как это молчать? — не на шутку всполошилась Лариса. — А, может, её надо врачу показать, а Вершинин ничего не знает!

— Всё нормально… — с некоторой долей сомнения проговорила Олеся. Она подумала — а вдруг и, правда, они зря утаили этот случай? — Регина так испугалась, что уже вряд ли захочет повторить свою попытку…

— Это ты так думаешь! — с беспокойством заявила мать. — Хорошо, если так. А если нет? Всё равно надо бы её показать психологу…

— Не психолог ей нужен, а материнская ласка, — убеждённо проговорила Олеся. — Без этого и психолог не поможет.

Лариса глубоко задумалась. Было видно, что этот случай она приняла близко к сердцу.

В другой раз Олеся вспомнила о старшем брате.

— А Влад тоже у отца живёт и не собирается к матери… — вкрадчиво сообщила она.

— Почему? — удивилась Лариса.

— А ему у отца больше нравится! Мать с Вершининым развелась и вышла замуж за американца. Теперь у них своя семья и новые дети. А Влад вроде как им не нужен…

— О господи… — расстроилась Лариса. — Как же так можно? Ведь это её сын!

— А Влад сказал — на фиг мне сдалась эта Калифорния, лучше я с отцом буду жить! — торжествующе сообщила Олеся. — Сам, конечно, в душе переживает из-за матери…

— Как же Вершинин с ними управляется? — задумчиво проговорила Лариса. — С двумя-то детьми?

— Да вот так! — усилила произведённое впечатление дочь. — С любовью!

— Очень, очень странно… — мать всё думала свою думу. — Может, и, правда, он изменился?

Этот вопрос она задала скорее не Олесе, а самой себе. Дочь затаив дыхание молчала, не решаясь нарушить размышления матери.

Ещё она постоянно вспоминала при Ларисе, как Вершинин, несмотря на возраст, импозантен, а главное — как он талантлив!

— Ну, этого у него не отнять! — усмехнулась мать, когда Олеся в очередной раз восхитилась отцом.

— Не знаю, как раньше, а сейчас он играет просто блестяще! — авторитетно заявила дочь. — Я же видела его на сцене! Остальные актёры — всего лишь фон для его бесподобной игры…

— Скажешь тоже, — опять усмехнулась Лариса, но было видно, что ей приятно услышать такую высокую оценку талантов Вершинина.

Олеся старалась шаг за шагом незаметно направить мысли матери в нужное русло. Она была убеждена, что действует правильно, и от воссоединения семьи все только выиграют.

Но в один из дней девушка вдруг случайно наткнулась на необычное видео молодого певца, и тут окружающая действительность со всеми её проблемами перестала для неё существовать. Она не сразу признала в нём того самого Олега, с которым познакомилась на репетиции у Влада. Слишком он изменился. Тогда Олег произвёл на Олесю сильное впечатление, однако жизнь шла своим чередом, и она как-то позабыла об их мимолётной встрече. Ну, было и прошло. У него — свой путь, наверняка неординарный и успешный, если судить по степени его одарённости, а у неё, Олеси — свой.

Сейчас же, с трудом узнав Олега в новом образе Чародея и услышав его магический завораживающий голос, она буквально потеряла дар речи. Воспоминания — яркие, манящие, такие далёкие, но вместе с тем такие близкие — нахлынули на неё с новой силой. Она должна, во что бы то ни стало должна встретиться с ним! Опять посмотреть в эти раскосые «монгольские» глаза, обжигающие своим быстрым взглядом, и услышать удивительный волшебный голос — не с монитора, а вживую, как тогда, на репетиции. Она найдёт его, непременно найдёт!

Глава 20

Глава 20

Она

Очнулась Марианна уже с перевязанными запястьями в психиатрической больнице, где узнала, что её случайно обнаружила в ванной старушка-хозяйка, которая встала по нужде. Схватившись за сердце, та тут же подняла на ноги соседей. И вот, слава богу, девушку удалось спасти.

— Что вас заставило это сделать? — мягко поинтересовался врач-психиатр, с сочувствием глядя на неё.

Но Марианна словно впала в ступор и всё время молчала. Она долго болела, и её, соответственно, всё это время лечили, пытаясь добиться улучшения состояния. Под действием препаратов ступор понемногу прошёл, но остались апатия и полное равнодушие к жизни. Наконец, настал день, когда её выписали. Однако девушка совсем не обрадовалась, а, наоборот, испугалась. Хотя она уже и стала совершеннолетней, это не внушало ей оптимизма. Куда идти? Чем заниматься? О Сонечке, которая могла бы вдохнуть в неё жизнь, вспоминала как-то отстранённо. Ну, есть сестра, о ней заботятся — чего же ещё? Она была уже не той Марианной, что прежде. Прошлое, похоже, её отпустило, но будущее казалось весьма туманным и безрадостным.

Бесцельно побродив по городу, девушка зашла в парк. Очень захотелось есть — в больнице в это время кормили обедом, а тут ей следовало самой о себе позаботиться. У неё было немного денег, и в ближайшем уличном кафе она купила пирожок с мясом и кофе. Утолив голод, огляделась. Неподалёку раздавались равномерные навязчивые щелчки — оказалось, рядом находился тир, и Марианна, не зная зачем, пошла туда.

Тир как тир. Ничего особенного. Но раньше ей не доводилась бывать в таких местах, так что она с интересом изучала обстановку. Двое подростков увлечённо стреляли по мишеням — стационарным и движущимся. Один то и дело промахивался, а другой оказался более метким.

— Везёт тебе, Лёха! — с досадой проговорил тот, что мазал. — Как ты попадаешь?

— А ты не дёргай резко, а веди плавно… — с умным видом стал поучать приятеля Лёха.

— Девушка, хотите пострелять? — вдруг обратился к ней мужчина, который показался из подсобки.

— Я? — испуганно спросила Марианна. — Нет, я только смотрю…

— А почему нет? — улыбнулся мужчина, обнажив не слишком здоровые зубы, которых кое-где не хватало. — Это интересно…

— Я не умею… — она инстинктивно отступила на шаг, словно он мог бы её заставить стрелять.

Парни тем временем завершили свои игры, расплатились и ушли, а Марианна осталась в обществе этого дядьки. Она обратила внимание, что он прихрамывает, и, вообще, производит впечатление неопрятного запущенного субъекта. Ну да девушке было не привыкать — за свою короткую жизнь она повидала всякое и скорее насторожилась бы, если бы столкнулась с ухоженным метросексуалом.

— Да здесь ничего сложного! — оживился мужичок. — Хотите попробовать?

— У меня денег совсем мало… — призналась Марианна.

— Можно бесплатно, — махнул рукой он. — Разрешаю…

— А вы здесь работаете? — робко спросила девушка.

— Ну да, заведую этим тиром… — кивнул мужичок. — Хозяин…

— Здорово… — с уважением протянула Марианна.

Она так серьёзно это произнесла, что мужичок невольно приосанился. Надо же, кому-то до него есть дело! Вдруг и, правда, не такой уж он лузер?

— Григорий, — представился дядька.

— Марианна… — машинально ответила девушка, чуть было не сказав «Булка».

Хотя сейчас она и, правда, с полным правом могла бы так называться — от длительного употребления лекарств, которые ей приходилось принимать в больнице, и от малоподвижного образа жизни она набрала прежние килограммы, и теперь её едва ли могли бы узнать те, кто помнил как «ночную бабочку» Стеллу. Одутловатое лицо, грузная фигура и тяжёлая походка добавляли ей возраста. Но, странное дело, Григорий будто не замечал внешней непривлекательности девушки и разговаривал с ней вполне приветливо. Её, не избалованную вниманием, это подкупило.

— А давайте! — тряхнула головой она. — Только вы мне покажите, что там и как…

— Ну, из этой ерунды ты всегда сумеешь пострелять, — сказал он, небрежно кивнув в сторону пневматических пистолетов. — Попробуй сразу вот что…

И он вынес из подсобки винтовку. Марианна со страхом уставилась на неё.

— Вот смотри… — Григорий непроизвольно перешёл на «ты». — Это мелкашка — так в народе называют малокалиберную винтовку… Берёшь вот так…

Он быстро зарядил её и показал девушке, что надо делать.

— Целься, ну, например, в ту мишень… — он указал на неподвижный расчерченный круг. — С неё тебе будет проще начинать.

Девушка прицелилась и резко дёрнула спусковой крючок. Пуля, конечно, улетела неизвестно куда.

— Поспешила ты, Маринка, — усмехнулся мужичок. — Даже в «молоко» не попала.

— А как надо было? — огорчённо спросила она.

«Ничего-то у меня не получается, — невольно подумалось ей. — Как всегда… Неумеха я невезучая… Но вот Маринкой меня ещё никто не называл».

Как-то тепло, по-доброму прозвучало её имя, и она с благодарностью взглянула на Григория.

— Да ты не расстраивайся! — успокоил он девушку. — Ведь первый раз стреляешь…

— Всё равно у меня не получится… — понурив голову, сказала она.

— Очень даже получится! — подбодрил Григорий. — Просто не дёргай так резко… Целься и медленно-медленно надавливай на спусковой крючок… Не думай о выстреле — он сам прозвучит, когда надо. А твоя задача целиться и очень медленно тянуть…

— А как целиться? — уточнила девушка.

Григорий объяснил, что и с чем в прицеле надо совместить.

Марианна так увлеклась стрельбой, что не заметила, как пролетело полчаса. У неё даже стало немного получаться.

— Вот видишь! — обрадовался мужичок. — А ты говорила — не получится…

Никто и никогда не радовался её успехам. Наоборот, твердили, что она никчёмная — толстая, некрасивая, глупая… И Марианна настолько привыкла считать себя такой, что первая же маленькая похвала вызвала у неё слёзы.

— Ты что, Маринка? — всполошился Григорий. — Почему ревёшь?

— Меня никогда не хвалили, — призналась она. — Вы — первый…

— А-а… — расплылся в щербатой улыбке мужичок.

— А я вам не мешаю? — спохватилась девушка.

— Нет, конечно, — успокоил её он. — Видишь, всё равно никого нет… Сегодня день неурожайный — совсем мало посетителей… Зато ты зашла…

Она улыбнулась ему в ответ сквозь слёзы.

— Ты здесь живёшь? — поинтересовался Григорий. — Я имею в виду, из этого города?

— Я здесь жила, но недолго, — ответила девушка. — Сама-то не отсюда…

— Как же ты тут оказалась? — живо поинтересовался мужичок.

Всем всегда была безразлична её судьба. А тут, увидев неподдельный интерес в глазах Григория, Марианна решила всё ему рассказать — об ужасном детстве, семейной трагедии, насильнике Митяе и о том, каким способом ей пришлось зарабатывать себе на жизнь. Умолчала лишь об Олеге.

— Зачем же ты резала себе вены, глупенькая? — Григорий явно разволновался, услышав этот рассказ.

Он приподнял её руки и стал рассматривать запястья.

— Просто мне опостылела моя жизнь… — понурив голову, призналась она. — Никакой радости, сплошной отстой…

— Нельзя так рассуждать! — строго сказал Григорий. — Любая жизнь ценна сама по себе… Только представь, что мы могли бы и не родиться вовсе…

— Это, наверное, было бы лучше, — тихо проговорила Марианна, подняв на него глаза. — Во всяком случае — для меня…

— Глупости, — рассердился Григорий. — Ты — девчонка! Прожила на свете ещё совсем мало, а говоришь такое! Вдруг впереди тебя ждёт что-то хорошее?

— Откуда мне знать? — девушка аккуратно высвободила ладони из его крепких рук. — Пока один только мрак. И ничего хорошего, скорее всего, не будет…

— А куда ты, вообще, направляешься? — поинтересовался Григорий, решив сменить тему.

— Не знаю, — пожала плечами она.

— Наверное, тебе стоит поехать домой и всё выяснить насчёт квартиры… — предположил он.

— Не хочу! — вдруг воскликнула Марианна. — Будь она проклята, эта квартира! Поеду туда — опять мне страдать…

— Но жить где-то надо… — резонно заметил Григорий.

— А у нас и дом считался аварийным, — поморщилась Марианна. — Наверное, его уже снесли…

— Тем более! — сказал Григорий. — Новое жильё должны дать.

— А вам уборщица не нужна? — вдруг спросила девушка.

Ей было жутко возвращаться в прошлое, и вовсе не манило никакое жильё. А здесь, рядом с Григорием, она чувствовала хоть какую-то защищённость.

— Может, и нужна, — улыбнулся он. — Ты готовить-то умеешь?

— Совсем чуть-чуть… — призналась девушка.

— Ну ладно, — согласился Григорий. — Будешь тут убирать и готовить еду — что сможешь. Большой зарплаты, конечно, не обещаю, но на хлеб заработаешь. Даже с маслом.

— А зачем готовить еду в тире? — удивилась она.

— Да я тут живу, — объяснил он. — Так сказать, без отрыва от производства… И тебе место найдётся, если захочешь…

— Хорошо, — кивнула девушка.

Ей было всё равно, где жить и чем заниматься, лишь бы не возвращаться туда, где на её долю выпало столько страданий. Григорий показал Марианне свои «хоромы» — маленькая комната и подсобка.

— Можешь спать в подсобке, предложил он. — Топчан здесь есть, подушка с одеялом найдётся. А печка у меня хорошая, я с ней здесь даже зимую.

— Тир и зимой работает? — удивилась она.

— Нет, зимой он закрыт. А я в это время сторожем сижу и дорожки расчищаю…

— А как же я? — удручённо спросила девушка.

— Ну и ты мне будешь помогать, — усмехнулся Григорий. — Работы хватит. Если, конечно, не соскучишься по городским удобствам и не сбежишь…

— Не сбегу, — убеждённо проговорила она.

— Кстати, тут баня недалеко, — сказал Григорий. — У меня там приятель работает. Так что если захочешь помыться, всегда можно к нему напроситься…

— Здорово! — улыбнулась Марианна.

Хотя, по правде говоря, банный вопрос её сейчас мало волновал. Ей хотелось ни о ком и ни о чём не думать, ничего не вспоминать, а просто жить обычной жизнью. Она быстро освоилась в нехитром хозяйстве Григория, сварила картошку на электроплитке, вскипятила чайник, заварила чай.

— Давай к картошечке вот это откроем… — предложил он, протягивая ей банку мясных консервов.

Марианна была непривередливой в еде и согласно кивнула. А к чаю Григорий даже извлёк из своих закромов коробку конфет.

— Вот, припрятал для особого случая… — подмигнул он ей.

А потом плеснул в заранее приготовленные рюмки по чуть-чуть водки.

— Это для порядка. Так сказать, за знакомство!

— Ой, я не пью! — испугалась Марианна. — Да мне и нельзя после всех этих лекарств…

— Я тоже не пью, завязал… — признался Григорий. — Но по глотку можно.

Она послушно выпила и тут же закашлялась.

— Терпеть не могу эту гадость, — поморщилась девушка. — Как вспомню о своих предках и их пьянках, так с души воротит!

— Правильно, Маринка, — одобрил Григорий. — И не надо. Говорю же, мы так, за знакомство. Ты закусывай.

Опять он назвал её Маринкой! Внутри сразу разлилось тепло. Или это водка так подействовала? Они утолили голод, а, когда настало время чая, она решилась спросить:

— А вы как здесь оказались?

Глава 21

Глава 21

Олеся

— Влад, привет… — Олеся набрала знакомый номер брата.

— А, сестрёнка! Привет… — обрадовался он.

— Как вы там? — задала девушка свой обычный вопрос. — Отец? Регина?

— Да всё нормально, — бодро отрапортовал парень. — А почему у тебя голос такой?

Олеся была очень взволнована, и это чувствовалось на расстоянии.

— Какой? — она откашлялась. — Нормальный у меня голос. Просто я немного простудилась. Слушай, а как там твои ребята?

Девушка начала издалека, не решаясь спросить напрямую.

— Ты о ком? — удивился Влад.

— Да о тех, с кем поёшь в группе… В ресторане-то выступаете? — осторожно поинтересовалась Олеся.

— Конечно! Как и раньше… — недоумённо проговорил Влад. — А почему ты об этом спрашиваешь?

— Да так… — уклончиво ответила она. — Вспомнила вот…

— А, понятно! — вдруг осенило Влада. — Олежку не можешь забыть?

Всё-то он смекает, сообразительный брат! Или просто тогда её симпатия к Олегу была настолько явной, что ребята заметили?

— Почему именно Олега? — запальчиво спросила Олеся, хотя глупо было скрывать очевидное.

— Ну, мне можешь не врать, сестрица… — усмехнулся Влад. — Короче, что тебя интересует?

— А он, вообще, ещё поёт с вами? — решила больше не вилять Олеся.

— Какой там! Если бы! — воскликнул брат. — Он уже давно ушёл. И наш гонорар вместе с ним. Без него стало совсем туго. Так, на хлеб с маслом хватает, но не более…

Олесю не интересовали заработки Влада. Ей ужасно хотелось узнать всё об Олеге.

— А где он сейчас? Чем занимается? — поспешно проговорила она.

— Ты его видео смотрела? — ответил вопросом на вопрос брат.

— Да…

— Ну а зачем тогда спрашиваешь? — удивился Влад. — Ведь и так всё ясно. Олег теперь летает высоко, нам не допрыгнуть…

— Как же это у него получилось? — поинтересовалась девушка.

— Повезло… Плюс талант, конечно… — задумчиво высказался брат. — Он как ушёл от нас, сразу засел дома и стал усиленно писать песни… Рисковал… Ведь неясно было, что из этого выйдет. Говорил — своё хочу создавать, а не чужое всю жизнь петь, и работа в ресторане мне мешает. Вот, получилось… Но мы с Олежкой уже давно не общаемся…

— И что, теперь с ним никак нельзя связаться? — удручённо спросила Олеся.

— Ишь ты — связаться! — усмехнулся Влад. — Сейчас вон какие толпы поклонниц за ним охотятся! Он теперь только с охраной перемещается. Гастроли, переезды, концерты, интервью…

— Значит, никак? — совсем увяла Олеся.

— Ладно, сестрица, не боись… — засмеялся Влад. — Есть у меня его телефон. Правда, старый. Когда он ещё был одним из нас. Не знаю, ответит ли по нему… Я тебе сброшу.

Олеся, получив заветный номер телефона, была на седьмом небе от счастья. Она позвонит и услышит голос Олега! Только что ему сказать? А вдруг он её и не вспомнит? Даже наверняка не вспомнит. Они ведь виделись всего один раз, и то давно. Перед ним сейчас такой калейдоскоп лиц, что себя любимого забудешь, а не только какую-то там Олесю.

Но, несмотря ни на что, в глубине души у неё теплилась надежда. Дрожащей рукой она набрала номер Олега, но ей никто не ответил. Девушка позвонила ещё раз — и опять мимо. Много раз потом пыталась, но, увы, всё безрезультатно. «Наверное, Олег сменил номер, — с тоской подумала она. — Что же теперь делать?»

«Ведь он сейчас гастролирует по стране! — вдруг осенило её. — В интернете писали, что у него чуть ли не каждый день концерты, и всё в разных городах… Значит, просто надо собраться и поехать! Пойду к нему на концерт — хотя бы на сцене увижу. А там, может, что-нибудь придумаю. Вдруг удастся с ним поговорить?»

Окрылённая надеждой она стала искать информацию о гастрольном графике Чародея. И попутно натыкалась на сотни видео всевозможных блогеров, которые до мельчайшего звука и жеста анализировали его выступления, записывали свою первую реакцию на услышанные композиции, выкладывали кусочки любительских записей с концертов. Плюс всевозможные интервью Олега, которые тоже разбирались на цитаты. Сколько же «шустриков» пытались не только сообщить поклонникам что-то новое и интересное о любимом певце, но и, пользуясь его именем, повысить свой собственный рейтинг!

Она выяснила, в каких городах у него концерты в ближайшее время. Как раз одно из выступлений должно было состояться в их областном центре. Словно сама судьба благоволила к Олесе! Только бы ещё остались в продаже билеты! Ведь у Чародея везде аншлаги.

С замирающим сердцем девушка продолжила поиск. И снова удача! Было ещё несколько билетов. Правда, не самые удобные места — ну и ладно. Лишь бы увидеть Олега! Она быстро заказала себе один и стала собираться в дорогу.

— Ты куда это? — насторожилась мама, заметив, как дочь достаёт из шкафа свои нарядные вещи и аккуратно складывает в сумку.

— Мам, я через пару дней съезжу в Москву, ладно? — пряча глаза, спросила Олеся. — Как раз будут выходные.

— Что это вдруг? — забеспокоилась мать. — Ты вроде бы ничего не говорила…

— Ну вот, говорю, — Олеся всё смотрела в пол. — Регинка очень скучает. Просила приехать хоть ненадолго…

— Вот даже как… — задумчиво проговорила мать. — Ну, если девочка просит… А Вершинин-то в курсе? А то ты им как снег на голову свалишься…

— Да-да, в курсе, — отмахнулась Олеся. — Они всегда рады моему приезду.

— Ну, поезжай, — пожала плечами Лариса. — Только не задерживайся.

— Задержаться-то не получится! — облегчённо вздохнула девушка — мать, кажется, поверила. — Ведь в понедельник мне на занятия.

— Вот я и не понимаю, к чему такая спешка, — недовольно заявила Лариса. — Поехала бы на каникулы или праздники! А то только зря деньги на билеты выбрасывать… Больше в дороге времени проведёшь, чем в Москве.

— Ничего, мам, — бодро откликнулась Олеся. — Зато Регинка успокоится!

— Надо будет её к нам пригласить, — сказала Лариса. — Бедная девочка там одна среди мужиков, без материнской ласки…

Олесе стало стыдно от своего неприкрытого вранья. Но желание увидеть Олега пересиливало. Следует предупредить Регину и отца, чтобы они её не выдали. Только им тоже придётся рассказать какую-нибудь небылицу. В общем, одна ложь на другой. Ну и ладно! Зато через два дня она будет на концерте Олега, и, может, ей даже удастся с ним поговорить.

И вот долгожданный день настал. До областного центра Олеся добралась всего за несколько часов и в ожидании концерта решила немного погулять по городу. Он весь был увешан афишами — «Чародей сегодня!», «Чародей — только один концерт!», «Магия великолепного Чародея!». Организаторы не скупились на броские заголовки, хотя певец и не нуждался в рекламе. Жители города и без того были взбудоражены, и в положенный час к местному концертному залу, где должно было состояться выступление знаменитости, устремились толпы страждущих. А некоторые поклонники, подобно Олесе, специально приехали из других городов.

Изрядно волнуясь, девушка, наконец, вошла в зрительный зал. Он гудел от нетерпения, многие пришли с букетами в надежде подарить их Чародею по завершении концерта.

«Что же это я? — с досадой подумала она. — Совсем забыла о цветах! С чем теперь к нему подойду?» Но исправлять ситуацию было уже поздно. Ничего не поделаешь, придётся что-то придумывать по ходу.

Внезапно свет в зале погас, и особым образом осветилась сцена, на заднем плане которой загорелся экран. Откуда-то зазвучал голос Олега — его великолепный вокализ. Многочисленные вспышки света, подобно коротким молниям, пронизывали всё сценическое пространство. И тотчас же под гром аплодисментов к зрителям вышел сам Чародей. Широким жестом он распахнул руки, словно обнимая сразу всех присутствующих. Овации не смолкали несколько минут, а Олег всё стоял с распахнутыми руками, как будто обменивался энергией с залом. Наконец, аплодисменты стихли, и он запел.

Начал тихо, проникновенно, обволакивая зрителей таинственной чувственной аурой. И вдруг его голос, словно рвущаяся в небеса молодая сильная птица, взмыл ввысь — чистый, хрустальный, какой-то нереальный. От неожиданности толпа замерла. Люди оцепенели и будто пытались решить для себя, что такое они слышат здесь и сейчас. Это голос живого человека или нечто запредельное, не поддающееся общепринятым нормам? И каким божественным законам подчиняется это нечто?

Олеся буквально потеряла дар речи. И вместе с остальным заворожённо смотрела на сцену. А на экране в это время крупным планом появилось лицо Олега. Его мимика, отрешённый взгляд необычных раскосых глаз, глубокая складка, которая залегла между бровями, словно свидетельствовали о том, что и сам он в эти минуты находится не здесь, а где-то далеко, в только ему одному известном мире. Чародей был весь во власти переживаний, навеянных исполняемой песней.

Одна композиция сменяла другую. На сцене певец полностью перевоплощался. Это как будто уже был не человек, а некое мифическое существо — сильное, дикое, необузданное. Менялся даже его взгляд. «Неужели это Олег? — вдруг очнувшись, всерьёз всполошилась Олеся. — Куда подевался тот милый спокойный улыбчивый парень?» Его как бы стало слишком много, он заполнил собой всё пространство и, словно демон, носился по сцене. Никогда прежде ей не приходилось наблюдать столь глубокой метаморфозы.

Зрители, ошеломлённые такой неожиданно сильной энергетикой певца, не могли отвести восхищённых взглядов от Чародея, который, действительно, сейчас творил на сцене настоящую магию. Он будто всех околдовал, погрузив в свой волшебный мир и виртуозно завладев тончайшими струнами души каждого из присутствовавших. Когда, наконец, стихли последние аккорды, потрясённые люди ещё некоторое время хранили молчание, а потом зал взорвался бурными рукоплесканиями. Это выступление язык не поворачивался назвать концертом — казалось, случилось некое магическое действо, благодаря которому произошло очищение сердец и душ.

Овации долго не утихали, пять раз Чародея вызывали на бис, публика всё никак не желала его отпускать. Затем началось настоящее паломничество. Люди пробирались к сцене и выстраивались в очередь, чтобы вручить Чародею цветы и подарки. Он каждому улыбался и для каждого находил пару тёплых слов. Уже легенды ходили о его открытости и доброжелательности к поклонникам, и Олеся собственными глазами убедилась в том, что так оно и есть.

Чародей неожиданно задал на эстраде новую высочайшую планку — причем, как с точки зрения вокальных данных артиста, так и в плане его отношения к людям. По мнению зрителей, на протяжении уже многих лет не появлялось подобных исполнителей — с таким сильным голосом, мощной харизмой и в то же время скромным поведением в жизни. Остальные артисты просто меркли рядом с ним. Поначалу Олеся не очень-то верила этой информации, посчитав её преувеличением. Но, здесь, на концерте Чародея, поняла, что всё сказанное — правда. На сегодняшний день Олег — лучший. Это читалось в восторженных глазах зрителей, и это чувствовала она сама.

Подхваченная людским потоком девушка тоже устремилась к сцене.

Глава 22

Глава 22

Она

— Да брось ты «выкать», — усмехнулся Григорий. — Нам с тобой теперь бок о бок жить…

Мужичок казался Марианне совсем пожилым — наверное, ровесник отца или даже старше. Как же она могла обращаться к нему на «ты»?

— Неужели я такой старый? — Григорий словно прочитал её мысли. — Тебе сколько лет? Двадцать пять-тридцать?

— Мне ещё нет девятнадцати… — сообщила девушка.

— Всего восемнадцать⁈ — невольно присвистнул мужичок. — А я думал больше… Девчонка совсем!

Сильно располневшая Марианна, действительно, выглядела старше своего реального возраста. Другая бы обиделась, что её приняли за взрослую тётку, но её, похоже, мало волновало мнение окружающих.

— Ты спрашиваешь, как я сюда попал… — чуть помедлив, проговорил Григорий.

Внезапно он помрачнел. Налил себе ещё рюмку водки и осушил одним глотком.

— Воевал в Чечне… Слышала про такое? — он вопросительно взглянул на Марианну.

— Что-то слышала… Кажется, в школе говорили… — той стало немного стыдно за свою неосведомлённость.

Ну откуда ей было знать подробности? На занятиях об этом почти не говорили, а дома она видела одни лишь пьянки — родителей, кроме бутылки, ничего не интересовало.

— «Кажется»! — передразнил её Григорий. — Там столько пацанов полегло, совсем юных! А я вот вернулся. Контуженный и без ноги…

Он приподнял штанину, и Марианна увидела, что у него вместо голени протез. Она инстинктивно отодвинулась, а в душе возникли противоречивые чувства — к острой жалости примешались страх и брезгливость.

— Да не бойся ты, — усмехнулся он. — Не кусаюсь…

— Как же вы? — робко спросила она. — Без ноги-то?

— А вот так! — жёстко проговорил Григорий и снова одним махом опрокинул рюмку водки. — Был момент — даже руки на себя наложить хотел, особенно когда оказался никому не нужен. На работу нигде не брали, девушка моя меня бросила — неохота ей было за инвалидом ухаживать… Потом решил — я сам у себя есть, и жизнь одна. Зачем-то ведь она мне дана? А это испытание, которое послано сверху… Надо его выдержать. Таким вот я стал философом… И как только так подумал, меня сразу нашли ребята — боевые товарищи по чеченской. На работу устроили и протез помогли сделать, чтобы я мог ходить…

Он долго молчал, видимо, снова переживая события тех дней. Марианна не решалась задавать новые вопросы.

— Ну, это давно было… — наконец, сказал Григорий. — Мне ведь уже сорок шесть почти… Семьёй так и не обзавёлся, не получилось… С тех пор как Наташка меня бросила, ни одной женщине больше не верю… Всегда думаю — кому я такой нужен? Даже и пробовать не стоит… Одному спокойнее. Так и живу.

— А в тире как оказались? — поинтересовалась Марианна.

— Да всё просто, — объяснил он. — Опять же товарищ посоветовал. У него знакомый — бывший хозяин тира — решил его продать. Надоело ему с ним возиться — выручка небольшая, поэтому нанимать кого-то, кто тут работал бы, нет резона, а самому сидеть влом. Я к тому времени скопил некоторую сумму, ну и решил приобрести. Так веселее, чем одному куковать.

— Надо же, какая у вас нелёгкая жизнь… — посочувствовала Марианна.

— Но ведь и тебе пришлось хлебнуть лиха, — усмехнулся Григорий. — Вот мы и встретились… Говорю же — всё сверху регулируется, и во всём есть свой смысл…

— Я как-то об этом не думала… — тихо проговорила она.

— Молодая ещё — вот и не думала! — засмеялся он. — А ты и дальше собираешься мне «выкать»?

Григорий посмотрел на неё долгим взглядом. Глаза его слегка блестели.

— Иди ко мне… — чуть хрипло проговорил он.

Она не противилась. Для неё это было привычным делом. И потом девушка понимала, что только так может отблагодарить его за пищу и кров. Довольно субтильный на вид Григорий неожиданно оказался сильным и ласковым. Странное дело, ей впервые не было противно ложиться в постель с незнакомым мужиком. Она даже испытала от этого некоторое удовольствие.

— Спасибо, Маринка… — виновато шепнул ей на ухо Григорий, когда у них всё закончилось. — Я же понимаю, что слишком стар для тебя… А ты такая милая юная девочка…

Никто не называл её «милой юной девочкой». Никто не опасался того, что вдруг ей не соответствует. Наоборот, это она всегда считала, что слишком плоха, некрасива, никчёмна. А мужчины, которые попадались на пути, рассматривали её лишь как одушевлённый предмет, способный удовлетворить их сиюминутное желание.

— Ничего ты не старый! — вдруг рассердилась она.

— Молодец — сказала мне «ты», — тихо засмеялся Григорий и поцеловал её за ушком.

Они стали жить вместе, и вскоре Марианне уже казалось, что так было всегда, и что она давно знает этого неказистого на вид спокойного доброго мужичка.

Девушка вспомнила — за время работы «ночной бабочкой» у неё в банке скопилась некоторая сумма. Паспорт был при ней, так что в один из дней она решила туда съездить и снять часть средств. Не всё же ей жить за счёт Григория!

— Ты куда? — удивился он, увидев, что Марианна надевает плащ.

— В город… — уклончиво ответила она. — Мне нужно…

— Ну-ну, — согласно кивнул Григорий. — Только смотри там поаккуратнее. Может, тебя проводить?

Девушка отрицательно покачала головой. Он считал себя не вправе вмешиваться в её дела. Захочет — сама расскажет, а нет так нет. Марианна без труда нашла банк. Однако всю дорогу боялась разных неприятностей — что её не признают законным клиентом и попросту не обслужат, что деньги пропали, или что кто-то где-то ошибся, и теперь уж точно не найти концов… Но всё прошло гладко, и она получила на руки требуемую сумму.

Счастливая вернулась в тир и выложила перед Григорием купюры.

— Это моя доля, — с гордостью заявила девушка. — За жильё, еду и прочее…

— Да что ты, Маринка! — воскликнул тот. — Не надо. Всего хватает. Ты ведь со мной живёшь, и я должен…

— Ничего ты не должен, — сказала она. — Не могу сидеть у тебя на шее. Я привыкла сама.

— Ну спасибо… — растроганно проговорил Григорий. — Давай их отложим на чёрный день. Мало ли что!

Марианна кивнула, и он спрятал деньги в сейф. Их жизнь потекла своим чередом, пока однажды девушка случайно не увидела то злополучное видео. У Григория имелся простенький комп, который, конечно, был подключён к интернету. Она почти к нему не подходила, а тут от нечего делать решила посмотреть, что, вообще, делается в сети. Ну и посмотрела.

В лице нового певца Чародея девушка без труда узнала Олега, которого всеми силами старалась забыть. И ей это почти удалось. По крайней мере, так казалось. Но как только она увидела его, как только вновь услышала запредельный, космический голос Олега, все её надежды на новую жизнь рухнули, словно карточный домик. Опять со всей отчётливостью нахлынули вспоминания об их единственной ночи — о молодом сильном теле парня, которым она никак не могла насытиться, о том, как покрывала поцелуями его раскосые глаза, и как всё время, пока он спал, смотрела на него, стараясь запечатлеть каждую чёрточку.

Оказывается, её любовь никуда не исчезла! Просто усилием воли и с помощью действенных препаратов ей удалось загнать чувства в самый потайной уголок души, а теперь под влиянием обстоятельств эта самая любовь вырвалась на свободу.

Но вспомнился и тот по-настоящему чёрный день, когда она узнала, что Олег уехал, не попрощавшись и не сказав ни слова. Какое она ощутила горе, как чуть не задохнулась от этой новости! И ярость, неукротимая ярость охватила её, и красная пелена встала перед глазами…

Вот и сейчас Марианна почувствовала, что этот ангельский взгляд раскосых глаз словно ломал и корёжил всё её существо, а божественный голос, будто удары колокола, взрывал мозг.

— Зачем ты опять появился? — крикнула она экрану, с которого улыбался Олег. — Чтобы мучить меня?

Тёмная тягучая любовь вспыхнула с новой силой, но вместе с тем в ней взметнулась нешуточная ярость. Пульс в висках звучал набатом, а глаза застилала красная пелена.

Она схватила первый попавшийся тяжёлый предмет и запустила им в экран. Тот жалобно хрустнул и пошёл трещинами.

— Оставь меня в покое! — прокричала она замершему изображению Чародея, который сквозь трещины улыбался ей с экрана. — Нет, ты не оставишь…

Внезапно девушка подошла и погладила его лицо.

— Ты мой и только мой, — сказала уже более спокойно. — И никто, кроме меня, не смеет к тебе прикасаться… А иначе я знаю, что делать! Тогда берегись!

Она трогала изображение Чародея и не осознавала, чего в ней сейчас больше — любви или ненависти.

— Что случилось? — вдруг раздался голос Григория. — Что с тобой, Маринка?

Та поспешно отдёрнула руку от экрана и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. В больнице ей пришлось посещать занятия по аутотренингу и освоить технику дыхания.

— Со мной всё в порядке, — поспешно ответила она. — Только вот комп я случайно разбила… Прости…

— Что значит — случайно? — Григорий с недоумением уставился на треснутый экран.

— Даже не знаю, как это получилось, — виновато проговорила Марианна. — Делала уборку, спешила, перекладывала всё с места на место и вот… Вдруг уронила…

— Ну ты даёшь! — рассердился он. — Неужели нельзя быть аккуратнее? Знаешь, сколько он стоит?

— Не знаю, но догадываюсь, — девушка сама выглядела расстроенной. — Мне, правда, очень жаль…

Она подняла на него несчастные больные глаза.

— С тобой всё в порядке? — встревоженный Григорий, поймав её взгляд, подошёл ближе. — Ты какая-то не такая…

— Такая же, как всегда… — успокоила его Марианна и даже попыталась улыбнуться.

Но улыбка вышла вымученной, а в глазах улавливался лихорадочный блеск.

— Купишь новый комп на те деньги, что я дала… — робко предложила она.

— Ладно, разберёмся… — махнул рукой он.

Григорий стал рассматривать разбитый комп — не было сомнений, что тот безнадёжно испорчен. Проще не чинить его, а покупать новый. Он машинально бросил взгляд на экран, где застыло изображение какого-то парня.

— Кто это? — спросил мужчина, вглядываясь в смутно знакомые черты.

— Не знаю, — пряча глаза, солгала девушка.

— Ну откуда тебе знать… — согласился он. — Ты ведь долго была в больнице и отстала от жизни…

Она так и стояла с опущенной головой.

— Ах да! — вдруг воскликнул Григорий, хлопнув себя по лбу. — Вспомнил. Это же новый певец Чародей! Я-то в сети бываю регулярно и видел его клип… Очень классно поёт парень. Наконец-то у нас на эстраде появилось что-то стоящее…

Марианна замерла, боясь ненароком выдать себя. У неё запылали щёки, и защемило сердце.

— Пойду помою полы в тире, — поспешно проговорила она. — А то там наследили…

— Ну иди, — пожал плечами Григорий, с сожалением отсоединяя от сети испорченный комп. — Здесь уже ничего не исправишь. Себе дороже.

«Ничего не исправишь… ничего не исправишь… ничего не исправишь…» — эхом звучали в голове Марианны его слова.

Глава 23

Глава 23

Олеся

— А можно с вами спеть? — спросила у Чародея какая-то девочка-подросток, после того, как сфотографировалась со своим кумиром.

Олеся оказалась совсем рядом и услышала их разговор.

— Конечно! — приветливо кивнул тот. — Что будем петь?

На своих концертах Олег часто устраивал караоке со зрителями — обычно во время выступлений, но иногда, как сейчас, уже в финале. Всё зависело от настроения публики, а её желание для певца было законом. Он всегда оставлял запас времени на случай каких-либо неожиданностей. В том числе и за это люди любили его — Чародей никогда не отказывал им во внимании, фотографировался, принимал слова благодарности и раздавал автографы до последнего зрителя. Оставалось только гадать, откуда парень черпал столько сил. «Так зрительный зал на концертах заряжает меня энергией по полной программе! — с улыбкой признавался он в разных интервью. — Я много отдаю, но ещё больше получаю!»

Девочка выбрала одну из его наиболее популярных песен. И поддерживаемая Чародеем старательно её затянула. Олеся невольно улыбнулась. Девчонка не умела петь от слова «совсем» — фальшивила, проглатывала окончания, забывала слова. Во многом, конечно, от волнения. А Чародей не подавал вида, приветливо кивал и в конце даже похвалил и поцеловал в щёчку. Уже здесь, у самой сцены, Олеся окончательно убедилась, что это тот самый Олег, с которым они познакомились ещё в Москве, и что он всё так же скромен, прост и искренен в общении.

— А можно и мне спеть? — неожиданно для себя громко спросила она.

Спросила — и испугалась. Вдруг он откажется? Или, наоборот, согласится, а у неё на нервной почве сядет голос? «Стоп! — приказала себе девушка. — Это единственный шанс привлечь его внимание! Другого может и не быть».

— С удовольствием! — откликнулся Чародей, повернув голову в её сторону.

— Я спою свою любимую песню из тех, что вы написали… — объявила она, забирая у него микрофон.

В конце концов, она тоже певица! Народница. Пусть не такого уровня, как Олег, но голос-то у неё имеется! Так что нечего трусить. И Олеся запела песню, которую он исполнял на видео,и с которой всё началось. Её голос звучал чисто, ровно, с приятными народными нотками, очень уместными в этой композиции. Конечно, вышло скромнее, чем у Чародея, но всё же у Олеси получилось мило и профессионально.

Эти пару минут Олег не сводил с неё глаз и, похоже, пытался что-то вспомнить.

— Вы учились пению? — быстро спросил он.

Она молча кивнула. Тот продолжал испытующе смотреть на неё.

— Это чувствуется… Здорово! Ах, вот оно что… — его, наконец, осенило. — Вы, кажется, сестра Влада Вершинина?

Девушка снова кивнула.

— Очень рад, — широко улыбнулся он ей. — Если хотите, подождите меня после концерта у служебного выхода.

Последнюю фразу он шепнул ей на ухо, отодвинув микрофон. У Олеси сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Всё оставшееся время, пока он раздавал автографы, принимал подарки, фотографировался и пел караоке, она сидела, как на иголках. Наконец, зрительный зал почти опустел, и певец скрылся за кулисами. Девушка вскочила и поспешно покинула зал. «Надо было не любоваться Олегом до последнего, а уйти раньше, — запоздало подумала она. — А то вдруг не сразу найду этот служебный выход… Вдруг Олег не дождётся меня и уйдёт… Или, вообще, обо мне забудет!»

Но выход нашёлся без проблем — Чародея там уже поджидала внушительная толпа поклонниц. «Ой, он меня и не заметит среди остальных…» — опять испугалась Олеся. И встала чуть в стороне, чтобы не смешиваться с общей массой.

Однако всё сложилось удачно — Олег о ней не забыл и заметил сразу, как только вышел из здания. Тут же раздался восторженный гул поклонниц, но внушительного вида охранники, которые кольцом окружали его, вежливо попросили всех сделать несколько шагов назад.

— Милые дамы, пожалуйста, отойдите от машины, — повторяли они, слегка оттесняя разгорячённых девиц. — Артисту необходим отдых…

— Всем спасибо, дорогие мои! — сделал прощальный жест рукой Олег и юркнул на заднее сидение.

Тут же один из охранников подошёл к Олесе.

— Девушка, вас просят сесть в машину, — тихо сказал он, открывая перед ней дверцу с другой стороны.

Олеся поспешила выполнить просьбу, что, конечно, не осталось незамеченным остальными девицами. В толпе снова послышался гул, на это раз неодобрительный.

— Успокойтесь, милые дамы! — примирительно улыбнулся охранник. — Это родственница артиста.

Пришлось Олесе стать «родственницей» Чародея. Не провоцировать же лишний раз ревность его горячих поклонниц!

— Слушай, давай на «ты», — сразу предложил Олег. — Честное слово, на политесы просто не осталось сил…

— Конечно, — радостно согласилась Олеся.

Только сейчас в полутёмном салоне она заметила, как он устал, как заострились черты его лица и побледнели щёки. И её охватило щемящее чувство жалости.

— Если хочешь, закрой глаза и отдохни, — тут же предложила она.

— Я сейчас… — благодарно кивнул он. — Только несколько минут…

И тут же провалился в сон. Просто удивительно! Как он может вот так отключаться? Очень скоро Олег снова открыл глаза.

— Слушай, ты прости, я не помню, как тебя зовут… — виновато проговорил он. — Помню, что ты сестра Влада Вершинина, а имя забыл…

— Олеся, — с улыбкой представилась девушка. — Немудрено, что забыл… При такой-то жизни.

— Да я и сам ещё не привык… Иногда проснусь и думаю — со мной ли всё это происходит?

Он смотрел на неё своими немыслимыми раскосыми глазами, и девушка плавилась от его взгляда.

— Но ты достоин этого, как никто другой… — тихо сказала она.

— Да ладно… — смутился Олег.

Сейчас он казался обычным парнем, а не демоническим существом, носившимся по сцене, и от его брутального образа не осталось и следа. Он был скромен, сдержан и говорил еле слышно, словно сберегая энергию и давая отдых натруженным голосовым связкам.

— Не ладно! — возразила Олеся. — Я же видела твоё выступление! Это просто магия, волшебство, сказка…

— Спасибо… — улыбнулся он, а его янтарного цвета «монгольские» глаза согревали её своим теплом. — Слушай, а ты где остановилась?

— Пока нигде… — она не отводила от него взгляда.

— Хочешь, поедем ко мне? Тут недалеко гостиница. Только я сначала немного посплю, а потом поговорим, ладно? Ужин можно прямо в номер заказать…

Хочет ли она? Разве стоило в этом сомневаться? Олесе даже в голову не пришло, что для девушки такой визит не совсем приличен. Она видела перед собой лишь обращённые к ней раскосые глаза Олега в обрамлении прямых, словно стрелы, ресниц, и он звал её к себе! Неужели этого мало?

— Конечно, — поспешно кивнула она.

— А как там Влад? — запоздало спросил он.

— Всё нормально… — Олеся была немногословна.

— Ребята ещё поют в ресторане, не знаешь? — улыбнулся он.

— Поют, но без тебя им совсем туго… — она улыбнулась в ответ.

— Так уж вышло… — словно оправдываясь, проговорил парень.

Они подъехали к гостинице, но не к центральному входу, а куда-то сбоку, к неприметной двери.

— Иначе просто так не пройдём… — объяснил Олег. — Придётся воспользоваться служебным входом.

И, действительно, выйдя из машины, Олеся краем глаза заметила толпу поклонниц, которые поджидали Чародея у гостиницы. «Как это они успели так быстро добраться? — удивилась она. — Хотя нет, наверное, это другие фанатки. Те остались возле концертного зала». Охранники окружили кольцом Олега с Олесей, и они быстро вошли в здание гостиницы.

— Я сейчас закажу ужин, а потом чуть-чуть посплю, ладно? — сказал Олег, когда они вошли в номер. — Ты пока телевизор посмотри в гостиной…

— Конечно-конечно! — поспешно откликнулась Олеся. — Отдыхай и не беспокойся! Я найду, чем заняться…

— Извини, что так тебя принимаю, но я как выжатый лимон, — виновато проговорил он. — Надо немного восстановиться, потому что завтра ещё один концерт. Уже в другом городе.

— Господи, как же ты выдерживаешь такой график⁈ — совершенно искренне изумилась она.

— Приходится, — откликнулся Олег. — Но, вообще, мне всё это ужасно нравится! Выступления, общение с залом — это моё… Знаешь, когда вижу восторженные глаза зрителей, у меня просто крылья вырастают за спиной!

— Да уж, я наблюдала, как ты носишься по сцене… — заметила Олеся.

— А что не так? — он даже немного обиделся. — Ты считаешь, это плохо?

— Это круто, Олег! — только и могла вымолвить девушка. — Это так круто, что слов не нахожу… Я тобой восхищаюсь… правда…

— Спасибо, — смущённо улыбнулся он. — А я подумал, что тебе не понравилось. Решил — начнёшь критиковать… Меня многие ругают.

— Дураки ругают! — убеждённо заявила она. — Хейтеры всегда найдутся. Они просто завидуют твоему таланту и популярности. На эстраде тебе сейчас нет равных!

— Ну ты и скажешь! — он совсем по-мальчишески расплылся в улыбке.

Но по всему было видно, что такая оценка ему — бальзам на сердце.

Принесли ужин, а Олег отправился в душ. Олеся решила больше его не беспокоить и потихоньку включила телевизор. «Но как же ужин? — через некоторое время вспомнила она. — Всё уже, наверное, остыло. Не питаться же мне в одиночестве!» Девушка прошлась по номеру и осмотрелась. Тут, к счастью, даже обнаружилась микроволновка. «Вот здорово! — подумала она. — Тогда просто подогреем еду». Олеся собралась позвать Олега. «Он, наверное, уже вышел из душа. Пусть сначала поест как следует, а потом ложится спать», — решила она.

Было совсем тихо, и дверь в комнату Олега чуть приоткрыта. Девушка не стала стучать, а просто заглянула и увидела, что парень крепко спит. Он раскинулся на широкой кровати. Одеяло немного сползло, обнажив стройные ноги и крепкую грудь, покрытую тёмной растительностью. Олеся невольно залюбовалась им и подошла ближе.

Он лежал на спине по диагонали кровати — видимо, из-за своего высокого роста, чтобы ноги не упирались в спинку. С краю оставалось ещё чуть-чуть свободного места, и Олеся, повинуясь внезапному порыву, примостилась рядом. Она всматривалась в его лицо — во сне исчезло выражение напряжённости, оно разгладилось и стало казаться совсем юным, а дыхание было спокойным и ровным. «Как же я люблю тебя! — подумала девушка, не отрывая от него взгляда. — Как ты мне близок и в то же время как далёк!»

Внезапно Олег открыл глаза. Он обладал удивительной способностью моментально погружаться в сон и так же быстро просыпаться.

Глава 24

Глава 24

Она

С того дня Марианна потеряла покой. Ещё совсем недавно ей казалось, что жизнь наладилась, и она, наконец, нашла своё пристанище, а теперь всё изменилось. В её мыслях был один лишь Олег, девушка думала о нём днём и ночью, иногда забывая об окружающей действительности и путая образы вымышленные и реальные.

Однажды, когда Григорий занимался с ней любовью, она вдруг принялась бессвязно бормотать:

— Олежек, любимый мой… Почему так… Уже весна… Ты там, а я совсем одна… Но скоро мы будем вместе…

Марианна шептала эти фразы с закрытыми глазами, а на лице появилась странная блуждающая улыбка. Григорий замер. У него пропало всякое желание продолжать.

— Маринка, ты что? — глухо спросил он. — С кем разговариваешь?

Она тут же открыла глаза и стала озираться, словно вернулась откуда-то издалека.

— Как это — с кем? — спросила удивлённо. — С тобой, конечно…

— Нет, ты сказала «Олежек»… — настаивал Григорий.

— Не знаю я никакого Олежека! — чересчур поспешно вскричала она. — Что ты выдумываешь?

Вскочила и стала одеваться.

— Что с тобой? — Григорий во все глаза смотрел на неё. — Ты как будто не здесь, а где-то далеко…

— Не говори глупостей! — рассердилась Марианна и принялась с остервенением наводить порядок в комнате.

В другой раз Григорий застал её за странным занятием — она гладила пустоту и разговаривала с невидимым собеседником.

— Ой как хорошо на тебе сидит костюм! — восторженно восклицала девушка. — Это то, что нужно… Будет смотреться просто потрясающе! Может, многовато блеска, зато заметно…

Она нежно ворковала, а потом засмеялась глубоким грудным смехом.

— Марианна! — Григорий впервые назвал её полным именем.

Та застыла на месте, потом медленно повернулась. Её щёки раскраснелись, а глаза подёрнулись нездоровой мутной поволокой. Она словно вынырнула из своего видения и в первые минуты не понимала, где находится.

— Это ты, Гриша… — произнесла девушка бесцветным голосом. — А я уборкой занималась… Сейчас будем обедать.

— Вижу, какая тут у тебя уборка! — с негодованием проговорил он. — Любезничаешь с пустым местом…

— Как это — с пустым местом? — Марианна недоумённо на него уставилась. — Это мой старый друг зашёл в гости… Мы с ним мерили костюм. Но он сейчас уйдёт. Правда?

Она спросила кого-то невидимого.

— Видишь, уже уходит… — с сожалением констатировала девушка.

— Маринка, девочка моя, что с тобой? — не на шутку всполошился Григорий и взял её за плечи.

— А что со мной? — удивилась она. — Со мной всё в порядке.

Вроде бы девушка оставалась такой же, как всегда, но этот её взгляд! Застывший, самоуглублённый, даже какой-то потусторонний. Она смотрела на него, а казалось, что глядит «сквозь». «Не сканирует среду», — невольно подумал Григорий казённым военным языком, но это выражение как нельзя лучше отражало суть происходящего.

Постепенно наваждение прошло, и взгляд Марианны стал более осмысленным. Первое время Григорий с беспокойством к ней присматривался, а потом забыл об этом случае.

В прежние дни, когда было свободное время, мужчина учил девушку стрелять из пневматического оружия тира. Неожиданно ей это понравилось, она оказалась меткой и усидчивой и вскоре уже показывала хорошие результаты.

— Маринка, а ты, оказывается, классный стрелок! — похвалил он. — У тебя отличные способности.

От его слов Марианна расцвела. Её никогда не хвалили, а тут такой комплимент. Значит, и она чего-то стоит на этом свете!

В последнее же время девушка предавалась занятию с особым рвением.

— Ты что, Маринка, в горячую точку собралась? — пошутил Григорий.

— Почему бы и нет? — с отчаянным блеском в глазах проговорила Марианна.

— Но-но, девчонка! — прикрикнул на неё мужчина. — Нечего нести бред. Это просто развлечение. А для серьёзных дел есть серьёзные люди.

— А я что, по-твоему, несерьёзная? — обиделась она.

— Ты девчонка! — повторил он. — Знай своё место.

Марианна надула губы и отвернулась.

— А настоящее оружие у тебя есть? — спросила она однажды, когда они пили чай.

— Зачем тебе? — насторожился Григорий, отодвигая чашку.

— Интересно же… — уклончиво ответила девушка. — Хочу попробовать…

— Ну давай, попробуй, — после некоторой паузы согласился Григорий и достал из сейфа армейский пистолет. — Только смотри никому не проговорись — он не зарегистрирован. А то у меня могут быть крупные неприятности. Усекла?

— Да кому я скажу! — махнула рукой она. — Общаюсь ведь только с тобой…

— Ладно, учись…

И Григорий показал ей, как обращаться с боевым оружием.

— Учти, это не игрушка, — предупредил он Марианну. — Из него можно убить. Так что без меня — ни-ни!

— Но ведь он у тебя в сейфе, — усмехнулась девушка. — Как я могу им воспользоваться? Да и не надо мне… Это так, из интереса.

— Ну-ну, — кивнул Григорий.

Марианна с удовольствием почувствовала в руках тяжесть настоящего оружия, при этом ничуть не испугавшись. Приноровилась, постреляла — у неё получилось очень даже неплохо.

— Довольно, — строго сказал Григорий. — Хорошего понемножку.

Забрал пистолет и положил его в сейф. Как Марианна ни просила, но больше он данный эксперимент не повторял.

— Нечего тебе с ним баловаться, — отрубил Григорий. — Забудь. Стреляй вон из того, что есть в тире.

Она поворчала для порядка, но просить перестала.

Теперь Марианна часто заглядывала в интернет в поисках новой информации о Чародее. Комп Григория она разбила, и у того остался лишь смартфон, но каждый раз обращаться к мужчине было бы подозрительно. К тому же после прошлого случая он и не позволил бы ей взять его в руки. Поэтому девушка сняла в банке необходимую сумму и приобрела собственный смартфон. Она с пристрастием следила за всеми передвижениями певца, его концертами, интервью и, конечно, с нетерпением ждала новых видео.

Каждая виртуальная встреча с Олегом вызывала двойственные чувства — сначала она замирала от восторга, откровенно любуясь им, но постепенно в ней закипала нешуточная ярость. «Почему он со мной так обошёлся? — с ожесточением думала Марианна. — А теперь даже не вспоминает! Живёт и не знает, как я люблю его, как жду и мучаюсь! За что опять такие страдания?»

Когда вспышки агрессии становились невыносимыми, она старалась найти им выход. Но наносить ущерб их с Григорием нехитрому имуществу теперь не решалась — а вдруг тот окончательно на неё разозлится и выгонит? Что ей тогда делать? Куда идти? И Марианна запиралась в маленьком сарайчике со всяким старьём, который располагался неподалёку от тира, и с остервенением колотила по подушке или рвала старые газеты, пока застилавшая глаза красная пелена не сходила на нет. После этого в её душе всякий раз возникала звенящая пустота, и она, чтобы окончательно прийти в себя и вернуться в реальность, шла в тир и безжалостно расстреливала мишени.

— Почему ты такая бледная, Маринка? — однажды спросил Григорий, заметив, что девушка тяжело дышит и словно не в себе. — Не заболела?

— Всё хорошо, — ответила она и постаралась изобразить улыбку.

«Надо быть осторожнее, — мелькнула мысль в голове. — Не попадаться ему на глаза, пока окончательно не успокоюсь».

Особенно бурно она реагировала, когда видела, как Олега осаждают поклонницы. Эти толпы восторженных девиц с цветами и подарками, которые устремлялись к сцене после его выступлений, доводили её до бешенства. Он тепло благодарил каждую, и, в сущности, глупые гусыни бежали туда ради того, чтобы обняться со своим кумиром и сорвать его поцелуй.

«Какое они имеют право к нему прикасаться? — злилась Марианна, чувствуя, как в висках начинала пульсировать кровь, а сердце бешено стучало в груди. — Он мой и только мой!»

«Олег ведь не знает о моей любви — значит надо о себе заявить, — решила девушка. — Тогда он вспомнит, как нам было хорошо той ночью, и больше не позволит этим назойливым девицам лезть с поцелуями…»

Бездействовать и лишь наблюдать за жизнью своего кумира стало уже невыносимо, и она принялась искать его в социальных сетях. Надо написать ему, чего же проще! Написать и договориться о встрече. Марианна нашла страничку Чародея и отправила сообщение.

«Здравствуй, Олег! Мой дорогой, мой любимый. Это я, Стелла из ресторана. Помнишь нашу ночь? Давай встретимся! Пожалуйста!»

Она плохо училась в школе, и составить вразумительное сообщение стоило ей больших трудов. А уж красноречиво рассказать о своих чувствах оказалось непосильной задачей. Поэтому девушка отправила коротенькое письмо и с замиранием сердца стала ждать ответа. Он пришёл, но не сразу, а через несколько дней, и был весьма странным.

«Приветствую тебя, дорогой друг, — говорилось в сообщении. — Рад твоему интересу. Скоро новый гастрольный тур — график легко можно найти на главной странице моего фан-клуба. Приглашаю тебя на концерт! Обещаю, будет интересно!»

Марианна несколько раз тупо перечитала это послание. Кому оно адресовано? Олег что, ничего не понял? При чём тут фан-клуб и концерты? В отчаянии она отправила новое сообщение.

«Олег, неужели ты меня не вспомнил? Моё настоящее имя Марианна. Мы с тобой работали в ресторане „Витязь“. Ты был у меня в гостях. Я люблю тебя! Давай встретимся!»

И опять последовали мучительные дни ожидания. А потом вновь пришёл непонятный ответ.

«Я рад твоему вниманию и приглашаю тебя на свои концерты! Следи за гастрольным графиком!»

Он что, над ней издевается? Она говорит ему о своей любви, а он отделывается какими-то странными малозначительными фразами. «А, может, это пишет не Олег, а кто-то по его просьбе? — вдруг осенило девушку. — Ему, наверное, некогда отвечать на сообщения. Тогда, действительно, надо ехать на концерт!»

И Марианна принялась искать график гастрольного тура Чародея. Увидела, что ближайший концерт состоится далеко от того города, где она проживала. Можно, конечно, было подождать, потому что последующие концерты проходили уже ближе. Но что значит ждать? Сколько можно любоваться Олегом на расстоянии? Она поедет к нему завтра же! Пусть далеко — это неважно!

Слава богу, на её счёте ещё оставались некоторые средства. Девушка сняла деньги, заказала билет и стала собираться в дорогу.

«Сделаю ему подарок! — решила она. — Подойду к сцене, как все эти глупые гусыни, вручу пакет, обниму и поцелую Олега. Чем я хуже? Похоже, только так с ним можно поговорить… Думаю, тогда он меня вспомнит, и всё у нас будет хорошо!»

Глава 25

Глава 25

Олеся

— Ты что? — тут же громко спросил парень.

От неожиданности Олеся вскочила, словно её застали на месте преступления. Что он теперь о ней подумает? Ну, действительно, зашла в комнату, хотя никто не приглашал, да ещё сама улеглась на постель! Щёки мгновенно сделались пунцовыми.

— Мне показалось, ты меня позвал… — пришлось ей соврать. — Я подумала, вдруг что-то случилось…

В смятении она отвела глаза. Он молча смотрел на неё.

— Как ты, вообще, можешь так быстро засыпать и просыпаться? — поспешно спросила Олеся, чтобы хоть как-то заполнить неловкую паузу.

— Привычка, — коротко ответил Олег. — В моей жизни — сплошные переезды, и времени всегда в обрез. Надо использовать любой шанс, чтобы восстановиться.

— Извини, я сейчас выйду… — спохватилась она и уже шагнула к двери.

— Иди ко мне… — вдруг сказал Олег с лёгкой хрипотцой в голосе.

Олеся остановилась и медленно повернула обратно. Как во сне, опустилась на кровать. Олег привлёк её к себе и поцеловал в губы — сначала осторожно, словно пробуя на вкус и проверяя реакцию девушки, потом ещё и ещё с уже большей страстью. Ей вдруг показалось, что стены качнулись и слегка поплыли. Она закрыла глаза и вся отдалась во власть нахлынувших чувств.

Кто мог её осудить? Разве любить стыдно? Только бы ощущать своей кожей большие тёплые руки Олега, которые так легко и естественно освободили её от одежды и скользили по телу, будто знакомясь с ним и обещая защиту и наслаждение. Только бы его губы не прекращали оставлять влажные дорожки на шее, груди, животе…

Не открывая глаз, Олеся вдруг почувствовала, как сильное мужское тело накрыло её всей своей тяжестью. Только бы оно оставалось таким же горячим, требовательным и нетерпеливым… Она слегка вскрикнула от поспешного проникновения, но боль быстро прошла, уступив место восхитительному чувству единения, слияния, обладания…

— Девочка, милая моя… — шептал ей на ухо Олег, и для неё эти слова звучали, словно волшебная музыка.

Теперь они будут вместе! Отныне и навсегда. Какая она молодец, что не стала долго раздумывать, а взяла и нашла его! Это оказалось не так уж сложно. И вот он принадлежит ей и только ей! Они словно судьбой предназначены друг для друга… Сколько прошло времени — много или мало? Умиротворённая Олеся не заметила и крепко заснула на плече Олега.

Проснулась, когда за окном уже вовсю разгулялся день. В первые секунды не поняла, где находится, а потом всё вспомнила и счастливо улыбнулась. Повернула голову в надежде увидеть спящего Олега, но того рядом не оказалось — лишь смятая простыня и подушка, ещё хранившая его запах, напоминали о нём. Она вскочила с постели и отправилась на поиски. Но Олега нигде не было. И дорожная сумка с вещами, которую он и не разбирал, тоже исчезла.

Девушку охватила паника. Как же так? Где он? Может, спустился в гостиничный ресторан? Но тогда зачем прихватил сумку? И тут взгляд упал на стол, где белела записка, придавленная пепельницей. Олеся схватила её. «Малышка, не стал тебя будить. Мне с утра на самолёт. Номер оплачен, не беспокойся. Спасибо!» — было написано торопливым размашистым почерком.

Олеся вертела записку и так и этак, словно пытаясь найти там ещё какие-то слова. Но их не было! «Номер оплачен, не беспокойся» — какой, к чёрту, номер! При чём тут это?

— Мы ведь даже не обменялись телефонами… — тупо глядя на клочок бумаги, проговорила она. — И адреса его я не знаю…

Хотя зачем ей адрес? Он колесит по стране не переставая. Дома совсем не бывает. Что же теперь делать? Опять отлавливать его после концерта? От отчаяния она разрыдалась. Снова легла на постель, притянув к себе подушку Олега.

— Почему, ну почему ты меня не разбудил? — плакала Олеся, обнимая её.

Но тут к ней пришла другая мысль. «Если бы он захотел увидеться со мной ещё раз, то оставил бы свой номер телефона! Спешка на самолёт этому не помеха. Просто продолжение ему не нужно — вот и всё», — подумала девушка. От этой догадки сделалось ещё тоскливее. А она-то, идиотка, размечталась — вместе и навсегда! Любовь до гроба! У неё, может, и серьёзное чувство, а для Олега — это всего лишь небольшое гастрольное приключение. У него, небось, таких «любовей» в каждом городе по пять штук!

— Господи, какая же я дура! — воскликнула Олеся, в бессильной ярости ударив кулаком по подушке. — Сама виновата! Ведь не он меня пригласил, а я к нему напросилась. Хотела — получила! И нечего теперь жаловаться!

Понемногу она успокоилась, и ход её мыслей изменился. «Пусть даже так, — невольно подумалось ей. — Разве мне было плохо? Всё равно эти воспоминания навсегда останутся со мной, и никто их у меня не отнимет…» Девушка вытерла слёзы и стала собираться домой.

Всю обратную дорогу она была погружена в свои невесёлые думы.

— Ну как там Москва? — спросила мать, едва Олеся переступила порог. — Как Регина?

«При чём тут Москва? — удивилась про себя девушка. — И Регина? Ах, да… Я же по легенде ездила к отцу…»

— Нормально… — равнодушно ответила она. — Москва как Москва… Что ей сделается?

Похоже, её никто не хватился, и ложь осталась незамеченной. Раньше Олесе стало бы ужасно стыдно перед родными, потому что она патологически не выносила лжи, а теперь было всё равно. Прошлая жизнь вдруг показалась ей далёкой и несерьёзной, а переживания — пустыми и детскими.

— Ты какая-то не такая… — задумчиво проговорила мать, внимательно глядя на неё. — Что случилось? С Региной что-нибудь?

— Да всё с ней нормально, мам, — раздражённо повела плечом Олеся. — Просто я очень устала.

— От чего? — встревожилась мать. — Ты вроде как не работать ездила… Не хочешь поделиться?

— Извини, пойду лягу… — хмуро проговорила девушка, едва скрывая подступившие слёзы.

— Ну иди… — мать на всякий случай пощупала её лоб. — Температура нормальная… Ладно, отдыхай, дочка.

В своей комнате Олеся дала волю слезам, которые теперь то и дело подступали. Незаметно уснула, и ей приснился Олег. Он, как ураган, носился по сцене, а зал ревел от восторга. Потом вдруг спрыгнул с помоста и побежал между рядами, чем привёл зрителей в совершенное неистовство. Каждый пытался до него дотянуться, дотронуться, урвать хоть кусочек знаменитости. Олег же будто искал кого-то, но не находил. «Олеся, где ты? — крикнул он. — Вернись! Помоги!»

Она проснулась в холодном поту. Сон вроде бы был хорошим, но ей почему-то сделалось страшно. «Наверное, это моё подсознание отрабатывает всё, что со мной случилось, — решила девушка. — А Олег, если захочет, всегда сможет найти меня через Влада».

В дальнейшем дни покатились по привычному сценарию, только Олеся как будто потеряла интерес к жизни. По утрам вставала, потому что так надо, завтракала безо всякого желания — просто потому что положено, и, вообще, существовала, словно по инерции.

— Дочка, что с тобой? — однажды встревоженно спросила мать. — Я же вижу, что-то происходит! Ты вернулась из Москвы сама не своя…

«Из Москвы? — снова удивилась Олеся. — Я там и не была. Ах, да…»

— Да всё нормально, мам, — попыталась она поскорее отделаться от материнского внимания.

И вдруг почувствовала сильнейший приступ тошноты. Метнулась в ванную и долго оттуда не выходила. А когда вернулась, на ней лица не было.

— Олеська, ты заболела, что ли? — не на шутку переполошилась мать. — Бледная такая!

— Отравилась, наверное… — предположила девушка, вытирая испарину со лба. — Я вчера грибов поела…

— Так и я ела… — с сомнением проговорила Лариса. — И ничего. Грибы-то хорошие… Давай врача вызовем!

— Не надо никакого врача! — возразила дочь. — Полежу пару дней — и всё пройдёт.

Но ни через два дня, ни через неделю лучше ей не стало. Приступы тошноты повторялись с завидной регулярностью.

— Слушай, так, может, ты беременна? — наконец, догадалась Лариса, когда Олеся вернулась после очередной пробежки в ванную. — У тебя с кем-то было?

Немного помедлив, та утвердительно кивнула. Ахнув, мать прикрыла рот рукой.

— С кем? Когда? — вцепилась она в дочь.

— Я тогда не в Москву ездила, мам… — с удручённым видом призналась Олеся. — Прости, что обманула…

— А куда, куда ты ездила⁈ — истерично выкрикнула мать.

— Да в наш областной центр… — нехотя сообщила дочь.

— Зачем? — последовал новый вопрос.

— Чтобы повидаться с любимым человеком…

— Ну, судя по результату, повидалась… — иронично заметила Лариса.

Олеся молчала, опустив голову.

— Кто он? — жёстко спросила мать.

— А ты никому не скажешь? — девушка совсем по-детски подняла на неё глаза.

— Конечно, нет! — заверила её Лариса. — Но я — твоя мать и должна знать!

— Это Чародей… — еле слышно призналась дочь.

— Кто-кто? — переспросила Лариса.

Она подумала, что ослышалась.

— Чародей! — уже громче повторила Олеся.

— Какой такой этот Чародей? — Лариса почти не пользовалась интернетом и не следила за музыкальными трендами.

— Это молодой певец, — объяснила дочь. — Он сейчас самый популярный на эстраде… Его все буквально на руках носят…

— И поэтому ты решила ему отдаться? — слова Ларисы были полны сарказма.

— Мам, как ты можешь такое говорить! — возмутилась Олеся, на минуту забыв о своём плохом самочувствии. — Я полюбила, понимаешь, полюбила всем сердцем!

— И где же он, твой сердечный друг? — осведомилась Лариса. — Что-то я его не наблюдаю…

— Ушёл, когда я спала… И даже телефона не оставил…

Олеся понуро смотрела в пол.

— Вот этого, дочь, я боялась больше всего, — подытожила мать. — Что ты повторишь мою судьбу… А ты её в точности повторяешь — всё сделала для этого. Влюбилась в знаменитость, без оглядки отдалась чувству, позабыв о здравом смысле, и так же, как я в своё время, умудрилась ещё и забеременеть. Прямо один в один…

— Прости меня, мам… — удручённо проговорила девушка. — Я так тебя подвела…

— Дело не во мне, — сказала мать. — Прежде всего, ты подвела саму себя…

— Наверное, надо сходить к врачу? — Олеся посмотрела на мать.

— Да, надо… — кивнула та. — И подумать, что ты собираешься с этим делать дальше…

— Избавляться от ребёнка я не стану! — сразу заявила девушка.

— Уверена? — тихо спросила мать. — Отдаёшь себе отчёт в том, что тебя ожидает одинокое материнство со всеми вытекающими последствиями?

В Ларисе боролись два противоречивых чувства — с одной стороны, нежелание дочери трудной судьбы, как у неё самой, а, с другой, острая жалость к существу, которое уже зародилось и имело право на жизнь.

— Да, — твёрдо сказала Олеся.

Произнесла это так, что Лариса сразу поверила — её дочь знает, что делает.

Глава 26

Глава 26

Олеся

— Вы беременны, милочка, — сообщила пожилая женщина-врач. — Семь недель. Ребёнка оставлять будете?

Олеся думала, что испугается этой новости, но, странное дело, вдруг почувствовала удивительное облегчение и… радость. Да-да, радость! Ведь это ребёнок Олега! Теперь с ней навсегда останется его частичка. Хотя и не частичка вовсе, а целый человек! Похожий на него сын (или дочь — не важно!), кто будет напоминать ей о нём. Может, малыш даже окажется таким же талантливым, как отец!

Врач выжидательно смотрела на Олесю.

— Да, конечно, оставлю… — поспешно кивнула та.

— Очень хорошо, — улыбнулась врач. — А то, знаете, сейчас молодые женщины, бывает, с лёгкостью избавляются от ребёнка… Потом, как правило, жалеют, но уже поздно… Тогда я оформлю вам карту беременной и дам направления на анализы.

Олеся получила необходимые документы и, как договаривались, позвонила матери.

— Мам, всё подтвердилось… — сообщила она. — Семь недель.

— И что? — напряглась мать.

— Ты о чём? — ответила вопросом на вопрос девушка.

— Ты знаешь, о чём…

— Мам, мы ведь уже это обсуждали, — твёрдо проговорила Олеся. — И я всё решила. Ребёнка оставляю и буду его растить.

— Ну смотри, дочка… — тяжело вздохнула мать. — Конечно, это правильно. Только готовься к тому, что будет сложно. Во всех смыслах. Мне хотелось тебя как-то уберечь от этой нелёгкой доли, но, видишь, не вышло… Гены сделали своё дело, и ты пошла по моим стопам.

— Всё нормально, мам, — заверила её дочь. — Я справлюсь.

— Я помогу тебе, не сомневайся… — уже несколько мягче сказала Лариса. — Но всё же надо связаться с твоим принцем. Он должен знать, что скоро станет отцом.

— Вот это — нет, мам! — вскричала Олеся. — Получается, что я со своей беременностью буду вынуждать его к каким-то действиям! А вдруг он этого не хочет?

— И опять ты рассуждаешь, прямо как я когда-то! — парировала мать. — Один в один. Что значит, не хочет? Дочка, ты же теперь отвечаешь не только за себя, но и за ребёнка! Почему с самого начала обрекаешь его на безотцовщину? Малыш имеет право знать своего отца. А вдруг твой герой обрадуется новости и поступит так, как и подобает мужчине? Я много думала обо всей этой ситуации. Но мне понадобилась жизнь, чтобы понять простую истину. Пользуйся моим опытом. Не совершай такой же ошибки!

В глубине души Олеся чувствовала, что мать права. Но ей казалось слишком унизительным самой искать Олега и припирать его к стенке своей беременностью. Ведь, судя по всему, ему не захотелось продолжать с ней отношения, иначе он оставил бы координаты. А если так, то о чём, вообще, говорить? Ребёнок — это её выбор, и их встреча — её инициатива. Поэтому нечего преследовать Олега.

— Нет, мам, я пока не готова… — уклончиво ответила она. — И давай закроем эту тему.

Они попрощались, но каждая осталась при своём мнении. Буквально через полчаса Ларисе позвонил Вершинин, и та по горячим следам сообщила ему о беременности Олеси.

— Олеська беременна? — весёлым голосом переспросил он. — Ну дела!

— И это всё, что ты можешь сказать? — язвительно уточнила Лариса. — Не вижу повода для веселья!

— А, собственно говоря, почему? — удивился Вершинин. — Жизнь продолжается, и это прекрасно! Скоро мы с тобой станем бабкой с дедом!

— Всё шутишь, всё радуешься! — вскипела Лариса.

— Да, и что? — откликнулся тот. — Лор, отчего ты так негативно настроена?

— Оттого, друг любезный, что наша дочь не замужем, и, судя по всему, не выйдет за отца своего ребёнка! — с нажимом проговорила Лариса.

— А, кстати, кто он? — поинтересовался Вершинин.

— Этого я тебе сказать не могу… — нехотя ответила она. — Олеське обещала сохранить её тайну. Но, уверяю тебя, он — такой же прохиндей, каким был ты когда-то! Так что, считай, дочь пошла по моим стопам…

— Лор, я виноват перед тобой, каюсь… — тихо проговорил Вершинин. — Но ведь и ты не попыталась сообщить мне о рождении нашей дочери…

— И что бы от этого изменилось? — иронично осведомилась Лариса. — Всё было бы так же, только мне ещё пришлось бы унизиться перед тобой и уйти ни с чем… Вот и Олеська боится того же…

— Не знаю, как бы я тогда поступил… — честно признался Вершинин. — Но вас с Олесей на произвол судьбы не бросил бы — это точно. Помогал бы тебе её растить.

— Ой ли? — спросила она, вновь заняв оборонительную стойку.

Но ей было приятно услышать от него такие слова, и она в который раз осознала свою ошибку. Нечего было носиться с собственной гордыней! Стоило тогда попытаться разыскать Вершинина — и все бы от этого только выиграли. Во всяком случае, Олеся не выросла бы безотцовщиной.

— Ладно, Серёж, что вспоминать прошлое… — устало проговорила Лариса. — Сейчас речь не о нас, а об Олесе… А здесь, судя по всему, нам с ней придётся справляться самостоятельно. Я-то тогда поднимала её одна, но теперь нас двое… Вытянем.

— Что ты такое говоришь? — искренне возмутился Вершинин. — Неужели думаешь, что я не буду участвовать в судьбе собственного внука? Ну, или внучки? Конечно, помогу! А ты не пугай Олеську раньше времени. И, вообще, не воспринимай эту ситуацию так трагично. Малыш ведь родится — это радость!

Лариса слушала Вершинина и не верила своим ушам. Это что, вчерашний плейбой так рассуждает? У которого в каждом городе по зазнобе? Надо же, что время с людьми делает… Стареет Вершинин, стал таким сентиментальным… А, может, он и был не так уж плох, просто она об этом не знала и даже не попыталась узнать?

— Я к вам приеду, — безапелляционно заявил Вершинин.

Лариса на несколько секунд опешила. Этого ещё не хватает!

— Ой, у нас тут тесно… — залепетала она. — Тебе не понравится…

— Твои квадратные метры меня не интересуют, — деловито заверил её Вершинин. — Должен же я поддержать дочь в трудную минуту! Да не дёргайся ты, я в гостинице остановлюсь…

После этого разговора Лариса совсем потеряла покой. Столичный гость, знаменитость! А тут она со своим скромненьким житьём-бытьём. Но потом успокоилась — вряд ли он приедет, просто сказал и тут же забыл. Она и Олесе не стала говорить об их разговоре.

Но Вершинин, как и обещал, в скором времени пожаловал собственной персоной. С цветами, конфетами, шампанским и огромным баулом, полным детских вещей и подарков.

— Сергей Владимирович! — обрадовалась Олеся, открыв дверь и неожиданно увидев отца. — Какими судьбами?

— Да вот решил вас проведать… — он втащил багаж в прихожую. — И тебя, проказницу этакую, поругать для порядка… Ну, здравствуй, дочка!

Они с Олесей обнялись.

— Что это ты учудила? — улыбаясь, спросил он.

— Вы о чём? — девушка настороженно смотрела на него.

— Почему ты мне «выкаешь»? — в свою очередь поинтересовался Вершинин. — И по имени-отчеству называешь? Уже столько времени прошло, а ты всё никак не привыкнешь…

Олеся молча пожала плечами. Мол, да, не могу — выросла без отца, а теперь сложно произнести слово «папа».

— Тебя можно поздравить? — снова с улыбкой спросил он.

— С чем? — Олеся, словно ёжик, выпустила иголки.

— Да брось ты, Олеська, я же знаю, что ты ждёшь малыша… — Вершинин потрепал её по щеке. — И это здорово!

— Мама! — вдруг громко позвала Олеся.

— Я тут, — в прихожую вышла Лариса, а, увидев Вершинина, ахнула и прикрыла рот рукой.

— Зачем ты сказала Сергею Владимировичу о моей беременности? — возмущённо спросила дочь. — Кто тебя просил?

— Сергей Владимирович — твой отец… — стала оправдываться Лариса. — А потом — какой смысл скрывать? Всё равно скоро всё стало бы явным… Здравствуй, Сергей! — запоздало поздоровалась она.

— Здравствуй, Лариса… — Вершинин шагнул к ней, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом.

«Постарел… — мелькнула мысль у Ларисы. — Но, странное дело, годы его не испортили… Появилось больше основательности… А чёртики в глазах играют по-прежнему!»

«Как мила, женственна… — в свою очередь подумал Вершинин, пристально разглядывая бывшую возлюбленную. — Конечно, это уже не та наивная, романтичная девчонка, что была раньше… Вон и паутинка морщин возле глаз… Но по-женски очаровательна… Недаром я тогда на неё запал!»

Олеся нахмурилась. Было обидно, что мать взяла и выдала её секрет. Хотя, какая, в сущности, разница? Через пару месяцев беременность станет очевидной, а Вершинин — её отец, имеет право знать. В конце концов, ведь у неё под сердцем его родной внук! Так что мама права. И не стоит на неё обижаться. Вон как они смотрят друг на друга! Мама-то его по-прежнему любит — в этом Олеся не сомневалась, а на Вершинина, видимо, тоже нахлынули воспоминания…

— Проходите в комнату! — напомнила о своём присутствии девушка.

— Да-да, конечно… — спохватилась Лариса. — Проходи. Я сейчас стол накрою… Извини за домашний вид.

— Но ты же дома… — усмехнулся Вершинин.

Лариса метнулась в комнату, выхватила из шкафа нарядное платье и скрылась в ванной.

— Вот я переполоха наделал! — снова усмехнулся Вершинин. — Дочка, возьми тут… угощение… Ах я, дурья башка, цветы-то не вручил! — он хлопнул себя по лбу. — Держи, тебе.

И передал Олесе красивый букет.

— Спасибо… — та зарылась носом в ароматные цветы.

— Посмотри — тут вещи для малыша… — продолжал Вершинин, раскрывая баул с подарками.

— Ой, спасибо, конечно, но ведь рано ещё! — воскликнула Олеся. — Дарить вещи до рождения ребёнка — плохая примета…

— Да? — озадаченно почесал в затылке Вершинин. — А мы не верим в приметы! Всё будет хорошо. Ты у меня молодец.

Он снова обнял дочь. Тут из ванной вышла Лариса при полном параде, и Вершинин обомлел. Он словно впервые увидел свою давнюю возлюбленную.

— Лора, какая ты красавица! — восхищённо воскликнул он. — Это тебе.

И протянул Ларисе шикарный букет лилий. Лариса неожиданно вспыхнула от комплимента, как девчонка.

— Спасибо… — смущённо произнесла она, принимая цветы.

Они накрыли стол и посидели очень душевно, по-семейному. Олесе это казалось таким удивительным. Вот не было в её жизни отца столько лет — и вдруг он появился!

— Регинка всё рвалась приехать, но я ей сказал, что на первый раз достаточно меня одного, — сообщил Вершинин. — И Влад привет передавал…

— А ты где остановился? — спросила Лариса.

— Так в вашей гостинице, я же тебе говорил… — Вершинин задумчиво смотрел на неё. — Хочешь прогуляться?

— Прогуляться? Куда? — от неожиданности поперхнулась Лариса.

— По городу, конечно… — тихо ответил он. — Как тогда, помнишь?

Олеся вдруг почувствовала себя третьей лишней и тактично удалилась. А вскоре хлопнула входная дверь. Выглянув в окно, она увидела, как мать с отцом не спеша пересекают двор. На душе сразу как-то потеплело. «А вдруг? — мелькнула шальная мысль. — Может, у них всё сладится? Мама простит отца, и он, наконец, поймёт, что она для него — единственная?» Как было бы здорово! Но Олеся тут же вспомнила о своей непростой ситуации, и ей сделалось грустно. Вот бы и у них с Олегом сложились отношения! Она размечталась и не заметила, как уснула.

Глава 27

Глава 27

Олеся

— Я города совсем не помню… — сказал Вершинин и осторожно взял Ларису за руку.

Они прошли по тихим улочкам, миновали тенистый парк и оказались на центральной площади.

— Ну а площадь-то эту узнаёшь? — шутливо спросила она. — Мы с тобой здесь фотографировались…

— Нет, не узнаю… — виновато признался Вершинин.

Но Лариса почему-то не обиделась, а, наоборот, развеселилась.

— Хорошо хоть меня помнишь! — усмехнулась она, не отнимая руки.

— Как же я мог тебя забыть? — тихопроговорил он и убрал с её лба прядь волос.

— Так же, как и остальных своих пассий… — всё ещё не сдаваясь, по инерции произнесла Лариса, но в глазах уже не было вызова.

Выражение лица смягчилось, и она с интересом рассматривала Вершинина, будто знакомясь с ним заново. Он находился совсем рядом, только руку протяни. Да, собственно, они и стояли, взявшись за руки. И он не сводил с неё глаз, обволакивая ласкающим взглядом.

— Какая же ты красивая, Лора… — с восхищением сказал он, кажется, не обратив внимания на её последние слова. — И дочка у нас получилась замечательная…

Они словно очутились в непроницаемом коконе, где их было только двое.

— Хочешь, пойдём ко мне? — с лёгкой хрипотцой в голосе предложил Вершинин, опасаясь её отказа.

— Хочу! — вдруг сказала Лариса.

Она никак не ожидала от себя такого ответа — он сам слетел с языка. Вершинин обнял её за плечи, и они пошли в гостиницу.

— Это уже было, — усмехнулась Лариса. — Только больше двадцати лет назад.

— Считай, что мы вышли на новый виток спирали… — он поцеловал её в висок.

— Номер, кажется, тот же? — удивлённо озираясь, спросила она, когда они с Вершининым получили ключи и подошли к двери.

— Да, — кивнул он. — Вот его-то я как раз запомнил. И попросил дать мне именно этот номер, благо он оказался свободным.

— Дежавю… — задумчиво произнесла она.

Словно и не было долгих лет! А, главное, обида куда-то улетучилась. Как только Вершинин привлёк её к себе, она поняла, что по-прежнему любит его, и никто другой ей не нужен.

— Лоренция… — шепнул он ей на ухо. — Это я, твой Гамлет…

Уже много позже, когда они отдыхали в объятиях друг друга, Вершинина потянуло на разговоры.

— Лор, а Лор… — начал он.

— Что? — спросила она, не открывая глаз.

— Ты любишь меня?

— Угу, — улыбнулась она.

— И я тебя…

— Нет, ты не можешь любить одну… просто не способен… — убеждённо проговорила она.

— Почему это? — обиделся он.

— Такой уж ты человек… любвеобильный…

— А вот и нет! — стал горячиться он. — Может, раньше я и был таким, а теперь исправился… И люблю только тебя…

— Люди не меняются, Серёга… — гнула она свою линию.

Со стороны это было похоже на спор двух подростков.

— Лор, а Лор… — опять завёл песню Вершинин.

— Ну что ещё?

— А ты хочешь познакомиться с моими детьми? — он с тревогой посмотрел на неё. — У меня ведь, кроме Олеськи, ещё двое, и они живут со мной…

— Я знаю, Олеська говорила… — она поцеловала его в подбородок. — Ты молодец, Серёга, что детьми занимаешься… И, конечно, я с радостью познакомлюсь с ними…

— Умница! — Вершинин поцеловал её в нос.

— Лор, а Лор… — он всё никак не мог угомониться.

— Ты опять? — она ущипнула его. — Дай поспать…

— А вы с Олеськой переедете ко мне в Москву? — спросил Вершинин и испугался, что она даст ему отповедь.

— Слушай, Вершинин, — Лариса даже немного отстранилась и приподнялась на локте. — Не гони лошадей! Я ещё ничего не знаю. Сейчас ты говоришь так, а вернёшься в Москву — и передумаешь…

— Я не передумаю! — заверил её он. — Лишь бы ты решилась…

— Рано это обсуждать, Серёжа, — тихо сказала Лариса. — Давай пока радоваться тому, что есть.

— Но почему? — обиженно проговорил Вершинин. — Мы, наконец, снова встретились. Зачем терять время? Немолодые ведь уже…

— Олеське надо учёбу завершить, потом она скоро родит… — стала приводить доводы Лариса. — Да и у меня работа, знаешь ли… Что я буду делать в твоей Москве?

— Ты будешь моей женой… — тихо сказал Вершинин. — И матерью моих детей… Разве этого мало? Если согласишься, конечно… — поспешно добавил он.

— Ты что, делаешь мне предложение? — у Ларисы перехватило дыхание.

Сколько лет она мечтала об этом, и вот дождалась — Сергей, похоже, настроен серьёзно. Только так ли теперь ей это нужно? Лариса настолько привыкла быть самостоятельной, что уже опасалась какой-либо зависимости. Но, главное, она до конца не верила Вершинину и подсознательно боялась получить от него новый грандиозный удар. Ну вот, допустим, они бросят налаженную жизнь и переедут к нему в эту самую Москву, а он вдруг охладеет к ней, Ларисе, да и, вообще, устанет от свалившейся на голову семейной жизни. Вершинин ведь тоже привык быть сам себе хозяином. А тут ещё у Олеси родится малыш, каждодневные хлопоты пойдут… И что тогда? Им придётся, как побитым собачонкам, возвращаться в свой город и начинать жизнь заново?

— Да, я делаю тебе предложение, — совершенно официально заявил Вершинин. — Лариса, ты согласна выйти за меня замуж?

— Ты ещё на одно колено встань, — усмехнулась она.

— И встану! — решительно заявил он. — Только штаны надену.

— Ой! — расхохоталась Лариса. — Я представила, как это может смотреться со стороны!

Ей вдруг стало удивительно легко, а многочисленные страхи скукожились и попрятались по углам.

— Как? Очень даже нормально, — обиделся Вершинин. — Я с тобой серьёзно, а ты…

— Спасибо, Серёжа, — улыбнулась Лариса и ласково провела рукой по его седеющей шевелюре. — Давай, правда, не будем торопиться. Надо с Олеськой разобраться, да и с твоими детьми познакомиться… А, может, я им не понравлюсь?

— Ты? — удивился Вершинин. — Разве ты можешь не понравиться?

Вечером Лариса засобиралась домой.

— Лор, что за ерунда? — удивлённо спросил он. — Зачем тебе домой? Оставайся!

— Нет, Серёжа, это нехорошо… так сразу… — покачала головой она. — И Олеська там одна…

— Да она уже взрослая! — воскликнул Вершинин.

— Всё равно… — упрямо повторила Лариса. — Мне надо привыкнуть…

— Ну, как скажешь, — улыбнулся Сергей. — Давай я хотя бы тебя провожу.

Вернулись к Ларисе домой, почаёвничали по-семейному, и когда, наконец, за Вершининым закрылась дверь, Олеся бросилась к матери с расспросами.

— Ты прямо сияешь, мам! Давай рассказывай, что там у вас!

Лариса и, правда, раскраснелась, как девчонка, а её глаза радостно блестели.

— Вершинин сделал мне предложение… — сообщила она. — И зовёт нас переехать к нему в Москву…

— Да ты что⁈ — обрадовалась Олеся. — Вот здорово!

И захлопала в ладоши. Это было то, о чём она могла только мечтать, но вот теперь становилось реальностью.

— Я ещё ничего не решила, — уклончиво ответила мать. — Слишком всё быстро. Надо пожить, присмотреться…

— Да что тут думать, мам! — воскликнула Олеся. — Вы и так столько лет потеряли. Пора навёрстывать!

— Ну тебе, во всяком случае, надо окончить университет, а там поглядим, — остудила её пыл Лариса. — Кроме того, скоро родится малыш. Как же мы все свалимся на голову Вершинину?

— Ой, да нормально свалимся! — беспечно махнула рукой Олеся. — Он же сам тебе предложил!

— Так-то оно так, но предложить — одно, а жить вместе — совсем другое, — осторожно заметила мать. — И потом ещё есть Влад с Региной. Как они ко всему этому отнесутся?

Ребята восприняли новость об Олесиной беременности на ура.

— Ну, Олеська, ты даёшь! — удивлённо воскликнул Влад, когда они в очередной раз болтали по телефону. — Тихушница наша! Взяла и забеременела!

— Молодец, Олеська! — ворвался голос Регины. — Скоро у меня будет племянник! Ну или племянница! Приезжай, а?

Наконец, Лариса решилась съездить с дочерью в Москву. Так сказать, бросить пробный шар. Пока только в качестве гостя, конечно. Влад с Региной сразу же в прихожей сгребли в охапку Олесю, у которой уже просматривался милый животик.

— Сестрёнка! Приехала! — на разные лады повторяли они.

— Эй, осторожно! — со смехом воскликнула Олеся. — Маленькому может не понравиться…

Вместе троица смотрелась весьма живописно. Лариса в это время стояла в стороне и напряжённо разглядывала детей Вершинина. Как-то они её примут?

— Лариса, знакомься, вот мои дети… — в прихожую ввалился Сергей с багажом. Он ездил на вокзал встречать их с Олесей. — Это Влад — так сказать, старший в банде… А это моя младшенькая Регина. Ну, Олеську представлять не нужно. Ребята, это мама Олеси Лариса Ивановна… Наверное, можно просто Лариса… Ведь так, Лор?

Та кивнула и по очереди протянула руку Владу и Регине. Они ответили рукопожатием, но с настороженным вниманием изучали её.

— Ну что там с праздничным ужином? — потирая руки, поинтересовался Вершинин. — Всё готово?

— Агриппина, как всегда, постаралась на славу! Только она уже ушла, — сообщила Регина. — Но я ей помогала готовить, — поспешно добавила девочка, покосившись на Ларису.

Регина помнила, что по части домашнего хозяйства Олеся была мастерицей — у мамы всему научилась, и ей, Регине, не хотелось ударить в грязь лицом.

— А кто это — Агриппина? — конечно, спросила Лариса.

— Помощница по хозяйству, — сообщила Олеся.

— Понятно… — усмехнулась Лариса. — Ну, девочки, давайте посмотрим, как там у нас с ужином… — предложила она, взяв инициативу в свои руки.

За хозяйственными хлопотами настороженность Регины понемногу прошла.

— А этот салат я делала сама! — с гордостью сообщила она Ларисе, продемонстрировав прозрачную салатницу, в которой просматривались выложенные слоями разноцветные овощи.

— Ух ты, какая молодец! — искренне похвалила Лариса.

— Прямо на глазах растёшь, Регинка! — улыбнулась Олеся.

Вместе они быстро накрыли стол и позвали мужчин.

— Ну, дети мои, за встречу! — произнёс тост Вершинин, когда все расселились.

Потихоньку народ расслабился, развеселился, и вскоре от напряжённости не осталось и следа.

— Замечательный салат! — похвалила Регину Лариса. — Я тебе потом открою один маленький секрет, чтобы сделать его ещё вкуснее…

От этих слов девочка расцвела.

— Ребята, а как вы смотрите на то, чтобы Лариса с Олесей к нам переехали? — вдруг спросил Вершинин.

— Что ты, Серёжа, ещё слишком рано об этом говорить! — всполошилась Лариса. — Мы же с детьми только познакомились…

— Я — за! — сказал Влад.

— Пап, ты что, хочешь жениться? — задала прямой вопрос Регина, пристально взглянув на отца.

— Ну да, я уже сделал Ларисе предложение… — так же честно ответил Вершинин.

Все притихли, не зная, как девочка отреагирует на эту новость.

— Зачем же сразу всех огорошивать… — снова смущённо забормотала Лариса. — Регина, это ещё нерешённое дело… Так что не волнуйся…

— А я и не волнуюсь! — неожиданно воскликнула Регина и улыбнулась. — Я — тоже за!

И все с облегчением вздохнули.

— Олесе ещё надо университет окончить… — словно оправдываясь, проговорила Лариса. — Да и вообще…

— Никаких «вообще»! — безапелляционно заявил Вершинин. — Вот Олеська закруглится со своей учёбой — и переезжайте! Надо к нашей свадьбе подготовиться, да и внук скоро родится… Олеське лучше рожать в Москве…

— О господи… — смутилась Лариса.

Она никак не ожидала, что Сергей столь рьяно возьмётся за дело. Но вышло именно так, как он предложил. Олеся защитила диплом, уже будучи на большом сроке беременности, и они переехали в Москву. Вершинин с Ларисой расписались, а та все гадала, не сон ли это.

— С тобой, оказывается, так и надо — кавалерийским наскоком, — усмехнулся он, когда все сидели за свадебным столом в ресторане, и Лариса рассматривала своё обручальное кольцо, проверяя, существует ли оно реально или лишь в её воображении.

Глава 28

Глава 28

Олеся

Опасения Ларисы оказались совершенно напрасными — они с Олесей ничуть не помешали привычной жизни Вершинина и его детей. Наоборот, с их переездом дом ожил, и у всех возникло ощущение настоящей семьи. Как-то сами собой в быт вписались воскресные обеды с обменом новостями, а также поздние вечерние чаепития, когда уставший Вершинин возвращался после спектакля. Он с удовольствием присоединялся к остальным и, вообще, теперь старался пораньше освободиться и спешил домой. Регина совершенно оттаяла и, испытывая острый дефицит материнской ласки, льнула к Ларисе. Увлеклась готовкой, даже как-то раз к воскресному обеду самолично запекла мясо.

— Умница! — похвалила её Лариса. — Вкусно получилось.

— Вполне съедобно… — благосклонно кивнул Влад, уминая мясо. — Классная жена из тебя получится, Регинка!

— Да ну тебя! — замахнулась на брата девочка, но по всему было видно, что ей очень приятно одобрение семьи.

Влад в скором времени переехал к своей девушке. Вернее, они сняли квартиру и стали жить вместе.

— Давно собирался, — признался он Ларисе. — Да всё боялся Регинку оставить одну без присмотра — отец-то допоздна на работе…

— А ты уверен, что подруга — тот человек, который тебе нужен? — с тревогой спросила Лариса. Она теперь чувствовала ответственность за парня, хотя он и был уже взрослым. — Это ведь судьбоносное решение…

— Тётя Лариса, да не воспринимайте вы всё так серьёзно! — улыбнулся Влад. — Нормалёк. Поживём вместе, посмотрим, что и как. Не понравится — разбежимся. Делов-то…

— А вдруг дети пойдут? — не унималась Лариса. — Тогда надо жениться.

— Да не будет ничего такого… — немного смутился парень. — У нас ведь тоже голова на плечах имеется…

— Вот по этой твоей голове дать бы половником! — не выдержала Лариса. — Разве можно рассуждать так легковесно? В жизненно важном деле!

— Я вас познакомлю с Ритой… Это моя девушка… — тихо проговорил Влад. — А, вообще, спасибо вам, что за меня волнуетесь… Мать бы даже париться не стала. Сказала бы: хочешь — живи, а не хочешь — не живи. Ей, по-моему, вообще, по барабану, что со мной происходит…

— Нельзя так говорить о маме… — строго заявила Лариса. — У неё своя правда, о которой ты, может, и не подозреваешь…

— Всё равно спасибо вам! — горячо поблагодарил Влад. — При вас мы хоть стали настоящей семьёй — обедаем вместе по воскресеньям, дела обсуждаем… Регинка чаще улыбается и забыла о глупостях…

Лариса молча его обняла и поцеловала.

— Будь молодцом, Влад, — сказала она. — И всегда помни, что ты — мужчина, который несёт ответственность за свою семью. Детей никогда не бросай. Знаешь, дети — самое ценное, что может быть у человека. В молодые годы это трудно осознать, но потом поймёшь… Живи по совести — и будет тебе счастье. Вот такой мой наказ.

— Спасибо вам… — Влад на секунду прижался к её щеке.

У него было такое чувство, что он разговаривает с доброй и мудрой матерью.

А на следующий день после того, как парень покинул родительский дом, у Олеси начались схватки.

— Мама! — испуганно закричала она, когда её скрутил первый, пока ещё не очень сильный приступ боли. — Кажется, началось…

— Спокойно, дочь… — прибежала из кухни Лариса, поспешно вытирая руки о полотенце. — Всё это не так скоро, поэтому у нас ещё есть время…

Но у природы были свои расклады. Перерывы между схватками сокращались быстро, а их интенсивность нарастала. Сколько Олеся ни кусала губы, пытаясь не закричать, но скоро терпеть стало совсем невмоготу, и она то и дело громко стонала и издавала вопли.

— Так, вызываем «скорую»… — деловито заявила Лариса. — Похоже, у тебя роды идут полным ходом…

Она старалась не терять самообладания, и, как только начались схватки, позвонила Вершинину.

— Еду! — испуганно крикнул тот и, прервав репетицию, помчался домой.

На шум из своей комнаты выглянула Регина.

— Что там у вас? — озабоченно спросила она.

— Да у Олеськи роды начались… — будничным голосом сообщила Лариса, словно в их доме это было обычным делом.

— Как это — начались? — Регина подбежала к сестре, которая корчилась на диване. — Что с тобой, Олесенька?

— Успокойся, детка, — мягко велела ей Лариса. — Это обычное дело. Рожать всегда больно, поэтому Олесе сейчас трудно. Пойди в её комнату и принеси дорожную сумку с вещами — бордового цвета, возле шкафа. Сейчас приедет «скорая», и мы с Олесей поедем в роддом.

Лариса и сама нервничала, но виду не подавала — должен же кто-то в такой ситуации оставаться с холодной головой!

— Никогда не буду рожать! — убеждённо проговорила Регина и под вопли Олеси убежала в её комнату за вещами.

— Это мы ещё посмотрим… — не смогла сдержать мимолётной улыбки Лариса.

Вскоре приехала «скорая» и Олесю доставили в роддом прямиком в родильный зал. Малыш оказался ужасно нетерпеливым и вот-вот должен был родиться. Он и появился на свет уже через полчаса. И огласил помещение громким криком.

— Мальчик! — сообщила довольная акушерка. — Но какой громогласный! Другие пищат, а этот словно песню поёт…

— У него отец — талантливый певец… — счастливо улыбнулась обессиленная Олеся.

Она с замирающим сердцем слушала плач новорожденного сына. Хотя, по правде сказать, не уловила в нём ничего музыкального.

— Оно и чувствуется, — усмехнулась акушерка. — Значит, весь в папашу…

Олеся чуть поспала, малыш тоже мирно посапывал в кроватке рядом. А потом начались звонки.

— Олеська, с прибавлением! — радостно забасил Влад. — Как сына-то назовёшь?

— Спасибо, братик, — улыбнулась она. — Иваном…

«Иван Русанов — вот бы здорово звучало! — мелькнула у неё мысль. — Ну, Иван Хрусталёв — тоже неплохо…»

Следом позвонила Регина.

— Олесенька, поздравляю… — чуть не плача, проговорила она. — Тебе очень больно?

— Уже нет, — успокоила её Олеся. — Не переживай.

— А то ты так кричала, что я думала — всё, кранты, не будет больше у меня сестрёнки…

— Ну что ты, дурочка! — воскликнула Олеся. — Было больно, но такова уж природа, ничего не поделаешь… Зато, знаешь, теперь огромное облегчение! И радость!

— Почему — радость? — не поняла девочка. — Что боль прошла?

— Что малыш родился! — объяснила сестра. — Ради этого всё можно стерпеть!

— А-а… — разочарованно протянула Регина.

Она пока ещё никак не могла осознать того, что чувствовала Олеся.

Потом раздался звонок от отца.

— Доченька, поздравляю тебя, моя родная! — он был очень взволнован. — Ты подарила нам с мамой первого внука!

— Спасибо… — тихо поблагодарила Олеся, чуть было не сказав «папа».

Но в последнюю секунду прикусила язык — не получалось у неё называть Вершинина отцом. Понимала, что это глупо, но ничего не могла с собой поделать.

— Олеська, поздравляю! — вклинился голос мамы. — Как ты себя чувствуешь? Как малыш?

— Да вроде бы пока всё нормально… — проговорила Олеся. — Ванька спит, а я вот со всеми по телефону болтаю…

— А мы с отцом тут рядом, в скверике сидим… Так, на всякий случай…

— Мам, да поезжайте вы домой! — всполошилась дочь. — Зачем сидеть? Отдыхайте! Всё хорошо.

Вскоре Олесю с малышом выписали домой. Их встречали Вершинин, Лариса и Регина.

— Влад никак не успевает… — стала оправдываться за брата Регина. — Сказал — позже подъедет прямо домой…

И с опаской покосилась на маленький свёрток, который держала Олеся.

Вершинин осторожно взял на руки малыша, приподняв накидку, заглянул в его сморщенное личико и… влюбился.

— Это мой внук, мой внук! — то и дело восклицал он. — С детьми-то, когда они были маленькими, не удалось повозиться, а с тобой, Ванёк, мы на рыбалку поедем!

— О господи! — всплеснула руками Лариса. — До рыбалки ещё дожить надо! А пока будешь подгузники менять…

— С удовольствием! — не моргнув глазом согласился Вершинин.

— Вот мы и посмотрим, — поймала его на слове Лариса.

Дома, конечно, сразу же начались всевозможные хлопоты. Прибежал Влад. Но не один, а с Ритой. Сначала Лариса напряглась, потому что вид у его девушки был весьма экстравагантным — разноцветные пряди, пирсинг бровей и ушей никак не сочетались со скромным платьем, которое она надела, видимо, пытаясь соответствовать случаю.

— Это Рита, — слегка смущаясь, представил Влад свою гражданскую жену. — Мы вместе выступаем.

«Оно и понятно, — подумала Лариса. — Человек сцены. Но лучше бы было безо всех этих заморочек». Однако в дальнейшем девушка ей понравилась. Она оказалась довольно приятной в общении, уважительной и сразу же проявила интерес к новорожденному.

Влад, вручил Олесе букет цветов и огромного плюшевого мишку.

— Спасибо, братик, — чмокнула его в щёку она. — А мишка-то зачем? Ваньке ещё рано…

— На будущее, — солидно заявил брат, и все засмеялись.

Потом стали рассматривать новорожденного, ахать и охать.

— Какой он маленький… — разочарованно протянула Регина. — И смотрит, будто сквозь меня…

— Ну правильно! — улыбнулась Лариса. — У новорожденных в первое время взгляд не фокусируется. Но всё будет в порядке, просто надо немного подождать!

От такого внимания малыш раскапризничался, и Олеся унесла его в комнату, уже полностью подготовленную к приезду нового жильца. Она его успокоила, покормила и уложила спать, а сама присоединилась к праздничному застолью.

— За Ивана — нового жителя Земли! — провозгласил тост Вершинин, когда все, наконец, расселись и затихли.

Регина под руководством Агриппины приготовила праздничный обед и теперь ужасно переживала, всё ли в порядке, достаточно ли еды и напитков, и всё ли получилось вкусно.

— Ты молодец, Региночка! — шепнула ей Лариса. — Всё просто замечательно. Не переживай.

И девочка немного успокоилась. Посидели, поели-попили, и Влад собрался рассказать какой-то свежий анекдот, но тут из детской раздался писк, и Олеся, бросив всё, побежала к сыну.

— Ну, поехала телега… — улыбнулся Вершинин. — Теперь жизнь будет зависеть от нашего молодца…

Конечно, так оно и случилось. Ванечка стал главным членом семьи, но домочадцы были этому только рады. Все его обожали, постоянно брали на руки и неслись по первому зову.

— Смотрите, не разбалуйте мне ребёнка, — ревниво предупреждала Олеся.

И даже Регина, которая сначала боялась подойти к малышу, теперь не спускала его с рук и совершенно в нём растворилась, на время позабыв о своих подростковых интересах. А уж Вершинин во внуке просто души не чаял и, когда был дома, часами с ним возился.

— Ты прямо-таки стал примерным дедом, — с усмешкой говорила Лариса. — Кто бы мог подумать? Ты ли это, Вершинин?

— А кто же ещё? Конечно, я! — гордо выпячивал грудь Сергей. — Здесь ключевое слово — «дед». Улавливаешь разницу?

— Да уж, говорят, внуков любят больше, чем детей… — кивала Лариса, прижимаясь к его груди.

Глава 29

Глава 29

Олег

Олег непрерывно гастролировал по стране. Практически всё своё время он проводил или в дороге, или на концертных площадках. Люди ждали не только его выступлений, но и новых песен и клипов. Певец приспособился заниматься творчеством в поездах, самолётах и гостиничных номерах — другого времени просто не было. В редкие дни отдыха он старался элементарно выспаться и восстановить энергию, которую без остатка дарил зрителям.

А те встречали его с неизменным восторгом, в залах всегда собирались аншлаги, а билеты раскупались задолго до заветных концертных дат. Олег до сих пор ещё не мог привыкнуть к своему стремительному взлёту. Он, конечно, рассчитывал на успех, но такого всеобщего обожания никак не ожидал.

Много лет парень старался пробиться, и в те годы кое-что удалось сделать, однако ему мечталось о настоящей популярности, которой большинство исполнителей добиваются полжизни. А она пришла к нему после того знаменитого видео буквально в одночасье! Об Олеге сразу заговорили, его песни зазвучали на радиостанциях, посыпались приглашения на интервью и телевизионные шоу. Мало того, Чародея признали не только на родине, но и за рубежом, где у него появилось множество поклонников.

Люди других национальностей, даже не зная русского языка и не всегда понимая смысл текстов песен, замирали от восторга, лишь заслышав его божественный голос и почувствовав мощную энергетику, которая пробивала виртуальные пространства и расстояния. Живой страстный вокал Чародея, его завораживающая харизма и искренность исполнения никого не оставляли равнодушным.

Нашлись, конечно, и хейтеры — как же без них? Но этих отщепенцев было ничтожное меньшинство, и «шипели» они, скорее всего, от бессильной злобы и зависти, а, может, выполняли заказ других менее удачливых исполнителей, которым и не снилась такая зрительская любовь.

«Ему не нужны ни подтанцовки, ни бэк-вокал, ни какие-то суперкостюмы. Чародей заполняет собой всё пространство сцены плюс ещё и зрительный зал. Он сам и есть спецэффект!»

«Универсальный человек, щедро одарённый талантом. За что бы ни взялся — всё у него профессионально, на все 100 процентов, со знаком качества под маркой „Чародей“. Когда он поёт, читает стихи, даёт интервью или просто общается со зрителями, от него невозможно отвести глаз. Чародей — он и есть Чародей. Забрал наши сердца в плен и крепко держит их своим потрясающим талантом».

«Тепло, исходящее от него, подобно солнечным лучам, которые озаряют всех нас. И мы согреваемся этим теплом».

«Если бы в детстве его отдали не в музыкальную школу, а в какой-нибудь танцевальный коллектив, то со временем он стал бы классным танцором. И уж точно отличающимся от остальных! Как можно так двигаться на сцене, не учась этому специально? Это просто фантастика! Он явно поцелован Богом!»

«Мне посчастливилось побывать за кулисами. И я видела это чудесное преображение — как обычный парень вдруг на глазах превращается в сверхсущество. У него даже взгляд меняется… Энергетика зашкаливает…»

«Да что же он с нами делает? И никто ведь не против его сладкого плена!»

Тысячи подобных комментариев от восторженных зрителей буквально наводнили интернет. Под каждым видео Чародея поклонники словно соревновались друг с другом в красноречии. «Неужели это всё обо мне?» — первое время изумлялся Олег, читая отзывы о себе как о каком-то чужом человеке. С одной стороны, у него дух захватывало от такого стремительного взлёта, но, с другой, неизбежно возникал страх — а вдруг он не удержится на той высоте, на которую его вознесла народная любовь, вдруг не сможет соответствовать ожиданиям?

— Даже не думай о плохом, — заверил Олега его педагог по вокалу Дмитрий Геннадиевич.

Несмотря на то, что колледж остался далеко позади, парень периодически общался с пожилым преподавателем. Вот и теперь он поделился с ним своими сомнениями.

— У тебя, Олег, уникальный природный дар и отличная профессиональная подготовка, — продолжал Дмитрий Геннадиевич. — Конечно, многое будет зависеть от того, как этим распорядиться, но ты — парень с головой, и, думаю, жизнь понимаешь правильно. Поддерживай форму, заботься о своём голосе, ибо это твой главный инструмент, и, конечно, твори. Пиши новые песни, но не дешёвую попсу, а так, чтобы на все времена…

Именно Дмитрий Геннадиевич в своё время подсказал Олегу, как стать неординарным певцом, как придать голосу неповторимую окраску и выделиться из общей массы исполнителей. И внушил ему мысль о том, что надо создавать глубокие произведения, которые по-настоящему западали бы в душу зрителям. Но тогда парень был ещё совсем юным и до конца не понимал, что подразумевается под этой глубиной. Теперь же, повзрослев и вплотную пообщавшись с множеством людей, он стал сердцем чувствовать, о чём должны быть его песни. Конечно, о любви — но в широком смысле. Это и любовь к Отчизне, своей земле, любовь к отцу и матери, любовь к женщине… Теперь он сочинял именно сердцем — может быть, поэтому его песни так трогали зрителей, поражали своей искренностью и запоминались надолго…

Однажды посреди всей этой круговерти он встретил девушку. После расставания с женой, которая так вероломно с ним обошлась, а, проще говоря, предала, Олег замкнулся в себе и стал с опаской смотреть на женщин. В каждой ему чудилась корысть, особенно теперь, когда он стал суперпопулярным. Ему казалось, что всё это обожание — лишь результат его внезапной славы. А не будь её, никому из армии поклонниц он не был бы нужен.

Конечно, время от времени у него случались отношения, но он их рассматривал как мимолётные связи — не более. Никому ничего не обещал. Мол, хочешь — переспим, но дальше каждый пойдёт своей дорогой.

А тут Олег на концерте случайно встретил Олесю. Он помнил, что она — сестра его приятеля Влада, и они уже пересекались однажды. Не забыл и то, что при первой встрече девушка ему очень понравилась. В банкетный зал ресторана, где они с парнями репетировали, вдруг вошла милая скромная блондиночка. Яркой привлекательности в ней не было, но, чем больше Олег смотрел на неё, тем теплее становилось у него на душе.

Он тогда постарался поразить её своим исполнением — и ему это, похоже, удалось. Девушка слушала затаив дыхание и не сводя с него глаз, а потом искренне похвалила. Было видно, что его пение произвело на неё сильное впечатление — она даже не сразу заметила, что музыка стихла, а некоторое время сидела, погружённая в свои мысли.

После репетиции Олеся с Владом ушли, а Олег не стал спрашивать номер её телефона — он был женат, хотя уже тогда у них с Викой начались раздоры. Парня тяготила необходимость зарабатывать на жизнь в ресторанах, а жена требовала денег, да побольше. Ему же хотелось прекратить эту гонку за длинным рублём, уйти в подполье и заняться творчеством. В общем, в те дни Олегу было совсем не до новых знакомств, но Олеся ему запомнилась.

И вот много позже он вновь встретил её — уже на своём концерте. Она с радостью согласилась его подождать и поехала с ним в гостиницу. «Мы же взрослые люди, — подумал тогда Олег. — Никто ведь никого не заставляет». К тому же девушка ему нравилась. И, когда он, открыв глаза после сна, вдруг обнаружил её сидящей на постели рядом, то понял, что она ему встретилась неспроста. В её глазах читалось столько любви и обожания, что у парня не осталось никаких сомнений.

Вышло так трогательно — он оказался у неё первым мужчиной. Девушка без колебаний скользнула в его объятия, и всё у них было замечательно. Вот только потом, когда Олеся заснула, Олег задумался — нужны ли ему сейчас серьёзные отношения? У него бешеный ритм жизни, дома он почти не бывает, да и, вообще, неудачная женитьба мрачным облаком всё ещё нависала над ним. Он попросту испугался взять на себя ответственность. Эгоистично? Да, конечно. Непорядочно? Пожалуй. Но ведь сейчас не позапрошлый век и даже не прошлый. Олеся, видимо, очень хотела с ним встретиться — ну вот встреча и состоялась. Чего же ещё? Все довольны. Теперь ему пора возвращаться к своим обязанностям, а ей отправляться в собственную жизнь. Так он уговаривал себя, пытаясь усыпить совесть, которая подавала настойчивые сигналы.

Рано утром слегка звякнул телефон — это помощник условным знаком разбудил Олега, чтобы мчаться в аэропорт. Он едва успел черкнуть записку Олесе, которая крепко спала. Но сообщать свои координаты не стал — ни к чему. Олег за несколько минут тихо собрался и прикрыл дверь гостиничного номера. Его поспешный отъезд был похож на бегство.

Потом он, конечно, вспоминал Олесю — милую, славную, податливую, словно лёгкое светлое облачко. Но его жизнь опять понеслась в привычном бешеном ритме, и рефлексировать просто не оставалось времени и сил. Может быть, потом, когда-нибудь…

Своих зрителей Олег любил и ничего для них не жалел. Столько раз выходил на бис, сколько его вызывали, на концертах обязательно устраивал караоке для всех желающих, терпеливо принимал подарки и цветы, никому не отказывал в автографах и фото, обязательно находил пару тёплых слов для каждой из поклонниц, которые после концерта подходили к сцене.

И люди платили ему взаимностью — сколько он отдавал им энергии, столько и получал от зрительного зала. Во время выступлений, когда Чародей стоял, широко раскинув руки, он ощущал, как искренняя любовь аудитории вливается в него мощными потоками и наполняет невиданной силой. В подобные моменты парень и, правда, чувствовал себя сверхсуществом — могущественным непобедимым спасителем человечества. Именно такой образ создавался им на сцене, а в жизни он был обычным пареньком Олегом Русановым, с его достоинствами и недостатками, страхами и сомнениями.

Но не все поклонники радовали. Среди них попадались и откровенно больные люди с неуравновешенной психикой. Таким было опасно влюбляться в Чародея и тот образ, который он транслировал со сцены. В их воспалённом воображении стиралась грань между реальной жизнью и тем волшебством, которое творил их кумир на концертах. Они начинали его настойчиво преследовать, объясняться в любви, добиваться реальных отношений.

В последнее время на своих выступлениях он стал замечать странную девицу — грузную, непривлекательную, с одутловатым лицом и блуждающим безумным взглядом. Она упорно дарила ему подарки, пыталась убедить в их давнем знакомстве и даже намекала на близкие отношения. Какие ещё отношения? Откуда они могли быть у Олега с такой неприятной особой? Это просто плод её воображения, не более. Он постарался вразумить девушку (естественно, не обижая!), но, если она продолжит преследования, то придётся просить охрану обратить на неё пристальное внимание.

Глава 30

Глава 30

Она

Григорию Марианна сказала, что решила навестить Сонечку. Тот давно настаивал на этом.

— Надо найти твою сестрёнку! — не раз говорил он. — Почему ты не пытаешься выяснить, где она находится, и что, вообще, с ней происходит? Так нельзя, Маринка!

— Я попробую… — невнятно бормотала девушка.

На самом деле её пугала необходимость ворошить прошлое, и даже ехать в родной город она наотрез отказывалась. Ей невыносимо было вспоминать детство, юность и всё, что с ними было связано.

— Не «попробую», а давай действуй! — требовал Григорий. — Хочешь, поедем вместе?

— Тебе-то это зачем? — недоумевала она.

— Надо её забрать из детдома, — убеждённо говорил он.

— Куда? В тир? — остужала его благородный порыв Марианна.

— Подумаем… — уклончиво отвечал он.

Григорий понимал, что такой шаг неизбежно повлёк бы за собой перемены в его размеренном существовании, но чувствовал, что они ему необходимы. Всю жизнь он прожил как одинокий волк, детей у него не было, и ему захотелось согреть хоть кого-то, пусть даже эту чужую девочку.

Подобные разговоры они вели уже не в первый раз, а тут Марианна вдруг сообщила ему, что начинает поиски сестры.

— Молодец! — похвалил её он. — Решилась, наконец!

Но она, понятное дело, отправилась не к Сонечке, а в тот город, где должно было состояться очередное выступление Чародея.

Концерт произвёл на Марианну ошеломляющее впечатление. Раньше ей не доводилось бывать на представлениях такого масштаба, поэтому, когда при полной темноте в зале вдруг зазвучал волшебный вокализ Чародея, она вздрогнула и замерла. Окружающая реальность стала ускользать, а перед глазами возникло видение.

Девушке казалось, что она сидит на облаке и смотрит вниз — ощущения были настолько реальными, что её руки будто чувствовали мягкость и нежность поверхности. «Как же я здесь сижу и не падаю?» — удивлялась Марианна. Она болтала ногами и с интересом бросала взгляды вниз, где стоял Олег, который указывал на неё многотысячной толпе, окружавшей его плотным кольцом. «Олег, любимый мой! — из всех сил звала девушка. — Иди сюда, тут так здорово!» Но он будто не слышал её, а всё тянулся вверх, и лицо его при этом выглядело хмурым и озабоченным…

Вдруг пространство сцены озарилось яркими вспышками, высветившими фигуру Чародея, который стоял, широко раскинув руки. Зал разразился бурными рукоплесканиями, и Марианна пришла в себя. Она стала испуганно озираться, в первые секунды не понимая, где находится, и что, вообще, происходит. Но тут её взгляд упал на сцену, где в свете софитов появился тот, ради кого был проделан долгий путь.

— Олег! — закричала девушка. — Я здесь!

Но её голос потонул в шуме аплодисментов. Когда он запел, Марианна, потрясённая силой его энергетики, поначалу сидела не шелохнувшись, а потом у неё из глаз полились слёзы. Этим тут никого нельзя было удивить — многие, заслышав бесподобное пение Чародея, испытывали те же самые чувства.

Концерт пролетел, как одна минута, и вот уже к сцене потянулись толпы поклонниц. Спохватившись, Марианна вскочила с места и влилась в общий поток. Ждать пришлось довольно долго — каждой хотелось прикоснуться к кумиру, выразить ему восхищение, вручить подарок, получить заветный автограф и фото на память.

Она решила подарить Олегу шерстяной шарф, который приобрела накануне отъезда. Конечно, лучше было бы связать его собственными руками, чтобы передать частичку тепла, но вязать Марианна не умела. Ещё она, как смогла, написала ему письмо, где вновь рассказала о своей любви и обстоятельствах их знакомства, а также сообщила номер телефона. «Этого должно быть достаточно, чтобы он меня вспомнил, — с надеждой подумала девушка. — И тогда мы обязательно будем вместе!»

Наконец, очередь дошла и до неё. С замирающим сердцем Марианна протянула Чародею подарок. Тот слегка улыбнулся, принял пакет, поблагодарил, но целовать не стал. А она-то рассчитывала хотя бы обнять его!

— Олег, мы знакомы! — с отчаянием в голосе воскликнула девушка. — Вспомни Стеллу из кафе «Витязь»! А моё настоящее имя — Марианна!

Чародей бросил на неё удивлённый взгляд, и неясно было, узнал ли он её. Марианну стали теснить другие поклонницы, но она упорно не хотела уходить.

— Девушка, не задерживайтесь, пожалуйста, — обратился к ней охранник, внимательно отслеживавший обстановку. — Вы ведь уже отдали подарок… Будьте любезны, пройдите в зал.

Она растерянно обернулась и увидела, что уже другие следовавшие за ней поклонницы вручали исполнителю свои дары и выражали ему восхищение. Её безнадёжно оттеснила толпа. Марианна оказалась в стороне, и от обиды у неё из глаз брызнули слёзы. Но в следующую минуту она почувствовала, как в ней закипает ярость. Ей захотелось схватить что-нибудь тяжёлое и запустить во всю эту камарилью. Девушка тяжело задышала, лицо покрылось испариной.

— Вам плохо? — шагнул к ней другой охранник, заметив её состояние. — Здесь слишком душно, пройдите в холл.

«Я толком и не поговорила с Олегом, — с отчаянием подумала она. — Надо успокоиться и не привлекать внимания. Попробую в следующий раз».

Надежда на то, что ещё не всё потеряно, и что у неё будет шанс, придала сил, и девушка смогла взять себя в руки. В этот раз ей пришлось вернуться ни с чем, но она уже знала, что скоро опять поедет на концерт Чародея.

— Ну как там Сонечка? — был первый вопрос Григория, когда Марианна вернулась домой. — Нашла её?

Впервые девушка посмотрела на него с неприязнью. До этого Григорий казался ей надёжным пристанищем, он вызывал в ней — нет, не любовь, конечно! — но чувство привязанности и благодарности, а сейчас она словно взглянула на него другими глазами. Кто этот убогий мужичонка, и чего от неё хочет? По какому праву вмешивается в её жизнь? Разве может он сравниться с Олегом, ЕЁ Олегом? Марианна ощутила сильное раздражение, постепенно переходящее в ярость. Несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. Не время сейчас ссориться с Григорием — он может помешать осуществлению планов.

— Я пока не нашла Сонечку… — ровным голосом проговорила она. — Но обязательно найду. Придётся съездить ещё раз.

— Может, тебе нужна моя помощь? — спросил Григорий, внимательно глядя на неё. — Почему ты такая взъерошенная?

— Всё в порядке, — еле сдерживаясь, ответила она. — И помощь твоя не нужна. Просто я устала с дороги.

— Ну-ну, — проговорил Григорий. — Тогда отдыхай.

И даже это его обычное «ну-ну» вызвало в ней глухое раздражение.

Через неделю Марианна вновь отправилась в путь. Григорию сказала, что продолжит поиски Сонечки, а сама поехала на очередное выступление Чародея. На этот раз её вновь постигла неудача. Она вручила певцу подарок с вложенным письмом и только собралась начать разговор, как зал стал настойчивыми аплодисментами вызывать его на бис. Чародей не мог отказать публике и начал петь. Ей пришлось вернуться на место. Марианна еле сдерживала ярость. Она машинально достала из сумочки запасной пустой пакет, который всегда носила с собой, и начала его рвать на мелкие кусочки. Все взгляды зрителей были обращены к исполнителю, и никто не обратил внимания на странное поведение одной из поклонниц.

Марианна вернулась домой мрачнее тучи.

— Ну что, опять ничего не удалось разузнать? — спросил Григорий, по-своему истолковав её удручённый вид.

Она молча кивнула.

— Ещё раз поеду… — бросила девушка.

— Я с тобой! — решительно проговорил он. — Одна ты, похоже, не справляешься…

— Да ничего не нужно! — вдруг со злостью выкрикнула она. — Оставь меня в покое!

Григорий в недоумении уставился на неё — впервые девушка вела себя подобным образом.

— Что с тобой, детка? — тихо спросил он, но та лишь махнула рукой и убежала в тир.

Объяснение с Олегом стало её навязчивой идеей. Вскоре она вновь отправилась на концерт Чародея. Благо, не пришлось ничего объяснять Григорию — объявился его фронтовой приятель из другого города и пригласил в гости.

— Конечно, поезжай! — Марианна даже просветлела лицом, радуясь такому совпадению.

— А ты без меня тут ничего не натворишь? — полушутя-полусерьёзно спросил мужчина.

Глядя на неё, он чувствовал смутную тревогу, но не мог объяснить причину.

— Нет, конечно! — лучезарно улыбнувшись, воскликнула девушка. — Всё будет хорошо.

На этомконцерте, уже третьем по счёту, события развивались по известному сценарию. И снова в положенный момент Марианна в толпе поклонниц направилась к сцене и, терпеливо дождавшись своей очереди, вручила Чародею пакет с подарком и письмом. Ей показалось, что при этом по его лицу пробежала лёгкая тень недовольства. Как будто он узнал её, но ему не хотелось с ней общаться. Тот день оказался для девушки более удачным — она смогла с ним немного поговорить.

— Олег, вспомни меня — я Марианна, которая работала в кафе «Витязь» под именем Стелла. Ты ведь там выступал, помнишь? И однажды был у меня в гостях…

Она с надеждой и восхищением смотрела на своего кумира.

— Извините, — сдержанно проговорил тот, — но я вас не помню… Спасибо за подарок и за то, что бываете на моих концертах.

Олег сказал это с дежурной улыбкой и явным намерением побыстрее завершить разговор. На Марианну словно вылили ушат холодной воды. Опустошённая и раздавленная, будто во сне, она отошла в сторону. Вот, значит, как он к ней относится! Наверняка узнал, но не хочет иметь ничего общего. И та ночь для него совсем не важна! Он даже не взглянул на её подарок и писем скорее всего не читал — просто их выбросил. А она-то вкладывала в них душу, мечтала, что Олег её вспомнит, и они будут вместе!

Ей казалось, что в ту минуту душа сгорела дотла, превратившись в горстку пепла. Теперь в ней с новой силой взметнулась ярость. Да, ярость и ещё желание мстить — это всё, что осталось! Её отвергли, опять отвергли, и сделал это самый дорогой человек! Словно ненужную вещь, хладнокровно выбросил из своей жизни.

«Я заставлю его полюбить себя! — с отчаянной решимостью подумала она. — Или он будет со мной, или убью его!»

«Поеду снова, — настойчиво билась мысль в её голове. — Это будет последней попыткой! Если и на этот раз он меня отвергнет, тогда я знаю, что надо делать!» И заказала билет на ближайший концерт, который должен был состояться совсем рядом, в их областном центре.

Марианна уже давно выяснила код от сейфа Григория — подсмотрела просто так, на всякий случай. И вот этот случай представился. Она открыла сейф и достала пистолет.

— Куда это ты полезла? — вдруг раздался за спиной возмущённый голос Григория.

От неожиданности она подпрыгнула.

— Уже приехал? — глупо спросила мужчину.

Григорий должен был вернуться лишь на следующий день.

— Да вот хотел тебя порадовать… — с издёвкой ответил он. — Ведь чувствовал — ты что-то затеваешь!

Он решительно шагнул к ней, намереваясь отобрать опасную игрушку. Марианна вдруг ощутила, как в ней взметнулась звериная ярость — кровь бросилась к вискам, а перед глазами замелькали красные блики. «Никто не имеет права мне мешать!» — с ожесточением подумала она и нажала на спусковой крючок. Григорий словно натолкнулся на невидимую стену. Он дёрнулся всем телом, с недоумением глядя на Марианну, и в следующую секунду рухнул на пол лицом вниз.

Никто не может её остановить! Она должна сделать то, что задумала! Пора брать судьбу в свои руки. Девушка хладнокровно перешагнула через распростёртое тело и, положив пистолет в обычный пластиковый пакет, двинулась к выходу.

Приехав на место, Марианна осмотрелась, потом тщательно свернула пакет с оружием и спрятала его под камень недалеко от служебного входа в концертный зал. «Мало ли, вдруг охрана обнаружит, и тогда меня не пропустят…» — подумала она. Несмотря на отчаяние и злость, которые её захлёстывали, мозг работал чётко, словно все его силы были направлены на решение поставленной задачи.

Во время концерта девушка пристально вглядывалась в своего кумира. В ней боролись противоречивые чувства — конечно, любовь, болезненная, тёмная, навязчивая, и то же время острая ненависть даже не конкретно к Олегу, а скорее к миру в целом, который раз за разом её отвергал. Но Олег-то ведь был частью этого мира, и он её не хотел — вот пусть теперь и расплачивается! Но всё же ей было жаль, очень жаль заставить его замолчать навеки. Сидя в зале, Марианна в который раз слушала его пение, и в который раз по её щекам текли слёзы. Что же это за магия голоса такая, которая буквально переворачивает душу?

Но внезапно в мыслях Марианны всё изменилось. Как обычно, началось караоке со зрителями, и Олег вдруг запел дуэтом с какой-то девицей. Их голоса звучали так гармонично и слаженно, что казалось, будто они давно знают друг друга. Но главное было даже не в этом. Марианну полоснуло по сердцу то, как эти двое смотрели друг на друга — словно не было зрительного зала и огромной толпы людей, а существовали лишь они и их… любовь. Да, взаимная любовь! Это было видно невооружённым глазом. И это было именно то, о чём мечтала сама Марианна, и чего ей не суждено было получить. Олег не имеет права жить без неё и быть счастливым! И его голос должен звучать только для неё, Марианны!

В глазах девушки плескались ненависть, отчаяние и боль. Она молча встала и направилась к выходу. Ждать оставалось недолго, совсем недолго… Когда Олег в сопровождении охранников вышел из здания и направился к своей машине, Марианна достала пистолет и нажала на спусковой крючок.

Глава 31

Глава 31

Олеся

Время неумолимо шло вперёд. Не успели оглянуться, как Ванечке исполнился год. Однажды днём, когда Олеся с матерью хлопотали по хозяйству, а в гостиной потихоньку работал телевизор, девушка случайно нажала кнопку пульта и в следующую секунду буквально остолбенела — с экрана на неё смотрели знакомые раскосые глаза янтарного цвета. Шёл праздничный концерт, и Чародей исполнял одну из своих песен. Его лицо показали крупным планом.

— Вот он… — непроизвольно сорвалось с губ Олеси.

— Кто это? — Лариса подошла поближе.

— Чародей… — прошептала дочь. — Отец Ванечки…

Лариса впилась глазами в экран.

— Хорош, ничего не скажешь, — усмехнулась она. — И поёт отлично. Мы с тобой не размениваемся по мелочам — выбираем себе красивых талантливых мужиков… Что собираешься делать?

— Ты о чём? — насторожилась дочь.

— Да Ваньке уже год, а его отец так о нём и не знает…

От этих слов Олеся непроизвольно вздрогнула.

— Мам, мы ведь уже с тобой говорили… — тихо сказала она.

Сама-то Олеся, не было и дня, чтобы не вспоминала Олега. Но попыток связаться с ним не предпринимала.

— Неправильно это, дочка, — убеждённо проговорила мать, повторяя мысль, которую уже высказала однажды. — Ванечка вправе знать своего отца, а тому надо сообщить о рождении сына. Не повторяй моей ошибки! Ты вот выросла без Вершинина, и теперь он тебе, как ни старайся, всё равно чужой человек. Я же замечаю…

— Но у меня нет координат Чародея… — упрямо проговорила Олеся.

— Ой, господи! — всплеснула руками Лариса. — Уж сейчас-то не проблема найти кого-то… Ну, через интернет! Ведь так у вас, молодёжи, принято?

— Я попробую, — неожиданно для самой себя кивнула дочь.

Она вдруг ощутила, что за этот год сильно истосковалась по Олегу. «Хоть бы одним глазком на него посмотреть!» — помимо воли пронеслась мысль в голове.

— Как хоть зовут твоего Чародея? — усмехнулась Лариса. — Нормальное человеческое имя у него есть?

— Олег… — опустив голову, ответила Олеся. — Олег Русанов.

— Что же ты Ваньку Сергеевичем зарегистрировала? — удивилась Лариса.

— Так лучше… — тихо сказала дочь.

— Кому лучше? — возмутилась Лариса. — Уж, во всяком случае, не Ванечке! Ну, дело твоё…

В тот же день Олеся оставила сообщение для Чародея в фан-клубе. Она, конечно, уже давно нашла его в соцсетях и под ником вступила в фан-клуб, но никогда ему не писала.

«Здравствуй, Олег. Это Олеся Хрусталёва, сестра Влада Вершинина. Помнишь меня? Нам надо серьёзно поговорить. Где мы могли бы встретиться?»

Олеся долго вымучивала это сообщение. Сначала написала подробно о Ване, а потом передумала и стёрла черновик, решив, что о сыне лучше сказать Олегу лично, с глазу на глаз. И составила совсем короткое, лаконичное послание. От волнения у неё даже вспотели ладони. Наконец, она решилась его отправить. А потом каждые полчаса проверяла свою страничку.

Ответ пришёл не сразу и был довольно странным.

«Приветствую тебя и рад, что ты в моём фан-клубе! Будет нескучно, обещаю! Здесь — самая свежая информация о концертах. Ты узнаешь её первой! Добро пожаловать!»

Такое безличное сообщение сразу навело Олесю на мысль, что это стандартный ответ поклонникам певца, и отправил его вовсе не Чародей, а специальный человек из команды. Сам же Олег наверняка даже не общается напрямую со своими фанатами.

«Выход один — опять, как в тот раз, пойду на его концерт, — решила она. — Надо узнать, когда будет наиболее подходящий».

— Мам, я поеду на концерт Чародея, — сообщила Олеся матери на следующий день. — Иначе с ним никак не связаться. Вы ведь меня отпустите на день-два?

— Поезжай, дочка, — разрешила Лариса. — Ванюшка уже на прикорме, так что можно. Заодно развеешься. Может, у вас с Олегом и сладится.

— Это вряд ли… — невесело усмехнулась Олеся. — Ему, думаю, не до меня. Но о Ванечке сказать я должна, ты права… Спасибо, мамуля!

Как и в прошлый раз, она заказала билеты на концерт и на поезд и быстро собрала необходимые вещи. Всё повторялось. С той лишь разницей, что теперь цель встречи у неё была совсем иной.

В интернете Олеся читала о том, что каждое выступление Чародея не похоже на предыдущие и является по-своему уникальным. Вот и сегодня концерт начался по-особому — в зале вдруг погас свет, и в кромешной темноте зазвучал бесподобный вокализ певца. Его пение воспринималось как шаманское заклинание, от которого мурашки бежали по телу, но вместе с тем оно не было пугающим, а скорее навевало мысли о бескрайних просторах Вселенной, красоте нашей планеты и, вообще, о гармонии мироздания.

Сцена осветилась так же внезапно — темноту прорезал только один мощный прожектор, в свете которого появилась фигура Чародея. Зал разразился бурными аплодисментами, но они вскоре стихли, и зрители погрузились в ауру его волшебного пения. У Олеси сердце, казалось, на миг остановилось, а потом застучало в бешеном ритме, готовое выпрыгнуть из груди. Она почти не видела Олега, лишь слышала его голос, но этого оказалось достаточно, чтобы с новой силой пробудилось то чувство, которое девушка старалась запрятать в самый потайной уголок своей души.

Уже потом, когда вспыхнуло настоящее освещение, Олеся смогла лучше разглядеть Олега. Он сменил имидж — волосы теперь были зачёсаны по-другому, но это ничуть его не портило, а, наоборот, добавляло мужественности, чёрные кожаные брюки подчёркивали красоту сильных ног, а косуха придавала образу брутальности. Был выбран очень удачный сценический приём — о любви нежно и страстно пел этакий видавший виды мачо. Подобный контраст лишь усиливал впечатление от выступления и будил бурю чувств в душах его горячих поклонниц. Но и безо всех этих ухищрений Олесе было видно, что Олег очень возмужал.

Концерт шёл своим чередом, и люди даже стали танцевать в проходах под особенно полюбившиеся песни Чародея. Он, как всегда, блестяще взаимодействовал со зрителями и вдруг в какой-то момент обратился к ним:

— Друзья мои, а кто хочет спеть? Ну, решайтесь! Я знаю, среди вас есть много талантливых людей!

Из разных концов зала сразу поднялись руки смельчаков. Олеся встрепенулась и тоже подняла руку. Выбор Чародея пал на паренька-подростка. Тот сидел во втором ярусе, и к нему можно было добраться лишь в обход. Чародей же, недолго думая, передал микрофон охраннику, подтянулся на руках и перемахнул через ограду. А затем, как ни в чём не бывало, поймал микрофон, который ему бросил охранник, и приготовился слушать паренька. Это было настолько эффектно и по-мужски, что в зале раздались восторженные аплодисменты представительниц прекрасного пола. Молодой красивый талантливый певец, да ещё и в прекрасной спортивной форме, сводил их с ума. Олеся же испуганно вскрикнула. Высота была приличной, и Олег вполне мог сорваться. «Дурак несчастный, — испуганно подумала она. — Зачем так бравировать?»

Олег стремительно перемещался по залу, так что охранники за ним едва поспевали, и давал возможность спеть всем желающим. Олеся много раз поднимала руку и, наконец, он её заметил. На его лице отразилось смешанное чувство радости и растерянности.

— Олеся? — тихо сказал Олег, на минуту отключив микрофон. — Здравствуй.

— Здравствуй, — она не отрываясь смотрела на него. — Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно.

— Подожди меня после концерта, — быстро ответил он. — Как тогда, помнишь?

Она молча кивнула.

— Ну что, милая девушка, вы хотите спеть? — спросил её Олег, уже включив микрофон.

— С удовольствием, — улыбнулась она и запела ту самую песню, которую исполняла в прошлый раз.

Она пела и смотрела прямо в эти раскосые янтарные глаза, пела и будто рассказывала ему о своей любви, пела и словно обещала долгую счастливую жизнь… На минуту Олегу показалось, что их в зале только двое, и он стал негромко ей подпевать. Сначала лишь фоном, чтобы не заглушать приятный, но несильный голос девушки, а потом увереннее, уже первым голосом. Их дуэт звучал на удивление гармонично и слаженно, словно они давно выступали вместе. Зрителям это так понравилось, что со всех сторон раздались аплодисменты.

— Спасибо! — сказал в микрофон Олег и поцеловал Олесю в щёку, как это делал и с другими поклонницами. — Дождись меня…

Последнюю фразу он шепнул ей на ухо. За ними наблюдали сотни пар глаз — кто-то с восхищением, а кто-то и с завистью. Но среди всех была одна пара глаз, которая следила за дуэтом с лютой ненавистью, замешанной на фанатичной безответной любви и жажде мести.

Между тем концерт подходил к концу. Чародей напоследок решил окончательно сразить сердца своих поклонниц. Во время исполнения одной из песен он так брутально и в то же время эротично поиграл с микрофонной стойкой, что зал просто взвыл от восторга, а в следующей композиции подбросил микрофон к самому потолку и тут же легко его поймал, чем вызвал новую бурю восхищения.

Олеся не очень-то реагировала на все эти трюки. Её больше волновал предстоящий разговор с Олегом. Он не забыл её — это уже хорошо! Но как воспримет новость о сыне? Поверит ли? Не станет ли её избегать? «Будь что будет! — решила она. — Не поверит — значит, так тому и быть! О сыне я сказать обязана, а там пусть решает сам».

В скором времени концерт завершился, начались раздача автографов и вручение подарков. Олеся поспешила к служебному выходу, чтобы не пропустить Олега. Как всегда, там собралась большая толпа поклонниц, которые не хотели так скоро расставаться со своим кумиром. Когда в сопровождении охранников показался Олег, послышался восторженный гул и выкрики:

— Чародей, мы тебя любим! Ты наш! Мы с тобой!

Певец привычно улыбнулся и помахал рукой.

— Спасибо за вашу любовь! — поблагодарил он фанатов.

— Девушки, пожалуйста, два шага назад… Отойдите от машины! — вежливо просили охранники и теснили разгорячённую напирающую толпу.

Олег заметил Олесю и кивнул ей. Она уже направилась к нему и, вдруг обернувшись, увидела, как какая-то толстая нескладная девица, стоявшая среди поклонниц, достала пистолет и нацелила его в Олега. Не понимая до конца, что происходит, Олеся бросилась к парню и закрыла его собой в тот самый момент, когда раздался выстрел.

Её моментально пронзила острая боль, а в голове словно разорвался горячий светящийся шар. На лице застыло удивлённое выражение. «Что это? — как будто спрашивала она. — Разве так можно?» В следующую секунду девушка, подхваченная руками Олега, стала оседать, и мир погрузился во мрак.

Олеся уже не видела, как всё вокруг пришло в движение. Поклонницы испуганно завизжали и кинулись врассыпную, двое охранников бросились к девице с пистолетом — та снова выстрелила и ранила одного из них, другому же удалось её обезоружить и скрутить. Остальные прикрыли Олега. А тот так и стоял, поддерживая Олесю, которая беспомощно повисла у него на руках, в то время как по её водолазке стремительно расползалось зловещее красное пятно.

Глава 32

Глава 32

Олеся открыла глаза и первым, что увидела, был белый потолок. А ещё стены, выкрашенные в казённый голубой цвет.

«Где я? — подумала она. — Что случилось?» Девушка сделала попытку приподняться, но тут же почувствовала резкую боль в груди.

— Лежи, лежи, детка! — откуда-то сбоку подскочила испуганная Лариса.

Она жмурила заспанные глаза.

— Мама? — сказала Олеся, но услышала не свой голос, а какой-то едва различимый шёпот.

— Не волнуйся, доченька, — Лариса стала гладить её по руке, беспомощно лежавшей на одеяле. — Теперь всё будет хорошо…

— Где я? — прошелестела Олеся.

— Ты в больнице, моя родная… — всхлипнула мать. — В тебя стреляли… Но опасность уже миновала! — поспешно добавила она.

— Почему стреляли? — изумилась девушка.

И вдруг всё вспомнила — толпу поклонниц, приветствовавших Олега, странную девицу, которая зачем-то нацелила на него пистолет, и саму себя, инстинктивно рванувшуюся к Олегу. А через долю секунды — резкий хлопок, после которого ей показалось, что грудная клетка разорвалась, и падение в пропасть, где так темно и страшно…

— Твоего Чародея пытались убить… — нехотя объяснила мать. — А ты его прикрыла собой… У тебя ранение доченька, но, благодаренье Богу, пуля не задела жизненно важных органов… Ты поправишься, моя родная, обязательно поправишься!

Лариса непроизвольно всхлипнула. Только сейчас девушка заметила, какое у матери измученное постаревшее лицо.

— А где Ванечка? — вспомнила Олеся. — Мне надо к нему…

Она вновь попыталась приподняться, но тут же беспомощно упала на постель. Туго перебинтованная грудь отреагировала резкой болью, а стены комнаты вдруг поплыли перед глазами.

— Лежи, тебе пока нельзя двигаться! — испуганно воскликнула Лариса. — А Ванечка остался с Региной, Владом и Ритой… Там всё в порядке, не беспокойся! У Риты, оказывается, младшие брат и сестра, так что с малышами она умеет обращаться, ну а Влад с Региной Ванюшку просто обожают…

Мать поспешно говорила это, поглаживая руку Олеси.

— А мы с Вершининым вылетели первым же рейсом, как только нам сообщили, что ты… что с тобой…

Лариса не выдержала и заплакала.

— Ой, я сейчас позову врача! — спохватилась она.

Но тут дверь открылась, и вошёл высоченный парень в медицинской форме. Его огненная шевелюра выделялась ярким пятном на скучном больничном фоне. «Какой рыжик… — невольно подумала девушка. — Что ему нужно?»

— Ну, как тут наша спасительница, очнулась? — весело спросил парень и проверил показания приборов.

— Да вот, пришла в себя… — поспешно проговорила Лариса, украдкой смахивая слёзы. — Спасибо вам, Павел Михайлович!

Олеся удивлённо смотрела на парня, который, казалось, явился сюда прямо из университетских коридоров.

— Это врач, который тебя оперировал, — объяснила дочери Лариса. — Павел Михайлович.

«А разве врачи бывают такими молодыми?» — хотела было спросить девушка, но у неё не хватило сил, чтобы произнести столь длинную фразу.

— На сегодня достаточно, — строго сказал Ларисе врач. — Больной необходимо отдохнуть. Да и вам тоже! Идите домой, а за Олесей присмотрят. Я сегодня дежурю, так что буду часто наведываться.

Скрепя сердце Лариса согласилась.

— Мы завтра придём, дочка! — она её поцеловала и ушла.

А возле двери Олесиной палаты внезапно столкнулась с Олегом. Лариса отлично его запомнила. Появление Чародея в больничных коридорах наделало переполоха. Олегу никак не удавалось добраться до цели — его постоянно останавливали и просили автограф или фото на память. Он попытался выглядеть как можно более незаметным, но многие всё равно его узнавали. Олег явился в больницу в сопровождении лишь одного охранника — решил, что нечего ходить целой толпой, и теперь тот терпеливо дожидался его, отслеживая обстановку вокруг кумира.

— Вы — Олег Русанов? — быстро спросила Лариса, уводя парню в сторону.

Охранник двинулся за ними.

— Да… — Олег досадливо поморщился, думая, что сейчас ему опять придётся фотографироваться.

— Я — мама Олеси Хрусталёвой, — представилась она. — Лариса Ивановна.

Выражение лица Олега тут же изменилось — оно сделалось виновато-испуганным, словно он заранее просил прощения за то, что случилось.

— Очень приятно… — пробормотал парень. — Мне ужасно жаль, что всё так получилось… Не знаю, откуда взялась эта девица. И охрана не успела среагировать. Если бы не Олеська…

— Да, она спасла вам жизнь… — глухо проговорила Лариса.

— Ей-богу, лучше бы она этого не делала! — горячо воскликнул парень. — Ей-то за что? Стреляла одна из моих фанаток, а среди них иногда встречаются такие, у которых проблемы с головой. Мне и расхлёбывать, а никак не Олесе!

— Похвально, что вы так думаете, — жёстко произнесла Лариса. — Хуже то, как вы обошлись с ней год назад…

Олег понурил голову.

— Олеся рассказала вам о нашей встрече? — тихо спросил он.

— Представьте себе, мне всё известно… — она вскинула голову. — И даже то, о чём вы пока ещё не знаете…

Олег непонимающе на неё уставился.

— Да, мы встречались… — попытался объяснить он. — Это было по желанию Олеси. А потом я уехал… Мне ведь приходится много гастролировать…

— Очень мило! — всплеснула руками Лариса. — «Встречались», «уехал»… Как у вас всё просто! А вы в курсе, что…

Она не успела договорить, потому что к ним подошли несколько нянечек и медсестёр.

— Можно у вас попросить автограф? А можно с вами сфотографироваться? Ваше последнее выступление — это что-то фантастическое! — вопросы-восклицания посыпались одно за другим.

Олег принялся за привычное для себя дело. Поклонников обижать нельзя — это закон, который он крепко усвоил. Ларису оттеснили, и ей только и оставалось, что с возмущением наблюдать за щебечущими девицами.

— К Олесе сегодня нельзя! — громко сказала она, стараясь перекрыть их восторженный гомон. — Приходите завтра!

Олег на секунду оторвался от своего занятия и кивнул.

«В конце концов, будет лучше, если дочка сама с ним объяснится», — решила Лариса. О плохом она даже не позволяла себе подумать.

На следующее утро они с Вершининым были уже в больнице.

— Как дела у Олеси Хрусталёвой? — подскочили к рыжему верзиле-врачу, дежурство которого подходило к концу.

— В целом, неплохо… — нейтрально проговорил тот. — Но сегодня у неё повысилась температура. Так бывает — это реакция организма на перенесённый стресс и хирургическое вмешательство. Будем наблюдать.

— А, может, её лучше отправить в Москву, в столичную больницу? — прерывающимся от волнения голосом предложил Вершинин. — У меня там связи…

— Я бы не советовал… — сухо проговорил Павел Михайлович. — Больной сейчас нужен покой. Эти переезды могут на неё плохо подействовать. Не беспокойтесь, у нас хорошая больница, и всё, что необходимо, делается в полном объёме…

Всё же сомнения Вершинина уязвили его профессиональную гордость.

— Может, какие-то лекарства нужны? — не унимался Вершинин. — Или что-то ещё? Вы скажите, я достану…

Врач смерил его усталым взглядом и промолчал.

— Уймись, Серёжа, — шепнула ему Лариса. — А навестить дочку можно?

— Только не всем сразу! — сделал предупредительный жест рукой Павел Михайлович. — Кому-то одному и недолго…

— Я пойду! — безапелляционно заявил Вершинин и взялся за ручку двери.

— Наденьте халат! — велел ему врач.

Он достал из шкафа одноразовый халат и подал мужчине.

— Да-да, спасибо…

Тот поспешно облачился в него и отправился в палату Олеси.

— Девочка моя…

Вершинин, увидев дочь, такую слабую, беспомощную, с запавшими глазами и лихорадочным румянцем на худеньких щеках, еле сдержался, чтобы не заплакать.

— Что же ты так, а? — беспомощно спросил он, взяв её за руку.

— Всё будет хорошо… папа, — Олеся с удивлением услышала свой слабый голос, который, наконец, произнёс это слово. — Ты не волнуйся…

— Как же мне не волноваться? — с тревогой спросил он. — Ведь я люблю тебя!

— Папочка… — вновь прошептала девушка это волшебное слово. — Я тоже тебя люблю…

У неё почему-то защипало в глазах.

— Достаточно, — в палату заглянул врач. — Больной нужен отдых.

— Да-да, конечно, — смахнув слёзы, засуетился Вершинин. — Выздоравливай, дочка! Скоро поедем домой. Ребята передавали тебе привет. И за Ванюшку не беспокойся. С ним всё в порядке!

— Спасибо, папочка… — Олеся совсем обессилела и закрыла глаза.

Через некоторое время после того, как Вершинин с Ларисой ушли, к двери Олесиной палаты подошёл Олег в сопровождении охранника.

— Туда нельзя! — бросилась ему наперерез дежурная медсестра.

Но вдруг узнала в посетителе Чародея и расплылась в улыбке.

— Здравствуйте… — смущённо поздоровалась девушка. — Я вчера была на вашем концерте — это супер!

— Спасибо, — сдержанно поблагодарил Олег.

Ему сейчас было не до комплиментов — очень хотелось увидеть Олесю и многое ей сказать.

— Вы меня извините, — совсем смутилась медсестра. — Я понимаю, тут не место и не время, но можно ваш автограф и фото на память? Пожалуйста!

Не подав виду, что раздражён этой просьбой, Олег согласился.

— Спасибо! — горячо поблагодарила девушка, когда получила желаемое. — Мне очень жаль, что вчера случилось такое несчастье… Ваша спасительница просто молодец! Сберегла вас, к нашей радости!

— Ну да, зато сама оказалась на больничной койке… — с горечью констатировал Олег. — Как она себя чувствует?

— Честно говоря, сегодня хуже, — призналась медсестра. — У неё температура поднялась и не спадает…

— Можно к ней? — с тревогой спросил Олег. — Очень прошу, разрешите…

— Ну хорошо… — после некоторых колебаний согласилась девушка. — Вам можно… Только наденьте халат. У вас есть пять минут.

— Спасибо, — Олег прижал руку к сердцу.

Накинув халат, он прошёл к Олесе, а охранник занял наблюдательную позицию возле двери. Олег поразился, как за эти сутки обрезались черты её лица, какой она казалась слабой и обескровленной. На этом фоне неестественный лихорадочный румянец выглядел особенно пугающим.

— Олеська, привет!

Стараясь скрыть нарастающее беспокойство, он улыбнулся и подсел к ней.

— Олег? — девушка с трудом разлепила веки и посмотрела на него долгим взглядом. — Откуда ты здесь? У тебя ведь концерты…

— Подумаешь — концерты! — нарочито весёлым голосом воскликнул он и взял её за руку. — Сейчас главное, чтобы ты поправилась! Спасибо тебе, ты такое для меня сделала…

Парень крепко сжал её безжизненную ладошку.

— А я даже толком не поняла, что произошло… — слабо улыбнулась она.

— Забудь! — решительно тряхнул головой Олег. — Это, похоже, была сумасшедшая фанатка. В последнее время я её несколько раз видел на концертах. Говорят, она убила своего сожителя из его же оружия, а потом попыталась убить меня. И вот ещё Василича ранила — это мой охранник. Но с ним всё в порядке, пуля прошла по касательной. А её сразу схватили и увезли.

— Куда? — зачем-то спросила Олеся.

— В психиатрическую больницу, я думаю… А, может, сначала в полицию…

— Вот как тебя любят поклонницы… — с грустью заметила Олеся. — Даже с ума сходят от своей любви…

— Бред! — рассердился Олег. — Не думай об этом. Мало ли больных людей! Нормальные всё воспринимают адекватно.

— Олег, я вот что хотела сказать… — теряя силы, совсем тихо прошелестела Олеся.

Тот кивнул и приблизил ухо к её губам.

— Если со мной что-то случится… — прерывающимся шёпотом продолжала она, — знай, что у нас есть сын… Ванечка. Я тогда забеременела и родила… Ему уже год… Позаботься о нём…

Олег на минуту остолбенел. Как? У него, оказывается, есть сын?

— Почему же ты молчала? — глупо спросил он.

— Ты тогда уехал… — Олеся еле шевелила губами. — Я не хотела тебе мешать…

— Как же так⁈ Зачем⁈ — вскричал Олег, забыв, где находится. — Ну да, я — дурак, эгоистичная бестолочь, думал, встретились-разбежались… Олеська, прости ты меня! Сын! У меня есть сын!

Та лишь слабо улыбнулась.

— Ты живи, только живи, слышишь!!! — вновь крикнул он.

На шум прибежала медсестра.

— Всё, всё, уходите… — официальным тоном заявила девушка.

В ней вновь заговорил медицинский работник, а не горячая поклонница Чародея. Взглянув на пациентку, она сразу поняла, что дела плохи.

Глава 33

Глава 33

У Олеси вдруг закатились глаза, и она потеряла сознание.

— Олеська, девочка моя, очнись! — Олег схватил её за плечи.

— Немедленно отойдите! — громко потребовала медсестра. — И покиньте помещение!

Парню пришлось подчиниться. В палату уже вбежал вызванный ей дежурный врач.

— Срочно в операционную! — скомандовал он, увидев, в каком состоянии находится пациентка. — И позвоните родным.

Олег стоял в коридоре с безвольно опущенными руками и не знал, что делать. Как же так? Он, взрослый крепкий мужик, которому предназначалась эта пуля, жив-здоров, а хрупкая нежная девушка — мать его ребёнка! — оказалась на волосок от смерти. И, главное, совершенно неясно, чем помочь. Это был тот случай, когда ни его популярность, ни огромные гонорары, ни обожание публики не могли спасти положение. Он чувствовал, что всё мог бы отдать, лишь бы Олеся выжила.

— Может, надо сдать кровь? — бросился парень к дежурной медсестре. — Возьмите!

И поспешно обнажил руку до локтя.

— Успокойтесь и сядьте, — строго сказала она. — Ничего не нужно. Просто подождите. Всё будет хорошо.

В эту минуту перед ней был не Чародей — кумир миллионов поклонников, а обычный парень, смертельно напуганный происходящим.

— Вам дать успокоительное? — спросила медсестра.

— Нет-нет, спасибо… — рассеянно проговорил Олег. — Я в порядке…

«А Олеська там умирает! — пронзила его мысль. — Из-за меня!»

Он непроизвольно схватился за голову.

— Выпейте, — медсестра протянула ему мензурку с каким-то пахучим раствором.

Олег машинально глотнул жидкость. В эту минуту вбежали Лариса и Вершинин.

— Что с ней? — подскочила к Олегу Лариса.

— Ей стало хуже… — каким-то чужим голосом произнёс тот.

И вдруг заплакал. Просто вцепился руками в свою навороченную модную причёску и стал раскачиваться из стороны в сторону.

— Она сказала, что у нас есть сын… — глухо бормотал Олег. — А потом потеряла сознание… Но я же ничего не знал… Зачем так? Почему это с ней?

Его бессвязное бормотание привело медсестру в замешательство. Она никак не ожидала увидеть своего кумира в таком состоянии.

— Успокойся… — Лариса шагнула к нему и обняла, незаметно перейдя на «ты». — Будем надеяться на лучшее…

Просто сработал материнский инстинкт — перед ней был мальчишка, который находился в глубоком отчаянии, и которого надо было утешить.

— Держись, парень… — Вершинин похлопал его по плечу.

У него самого в глубине глаз плескалось отчаяние, но он изо всех сил крепился. Ожидание было мучительным. Олег то принимался бегать по больничному коридору, то опускался на стул, апатично глядя в одну точку. Вершинин время от времени вставал и мерил шагами помещение, постоянно натыкаясь на парня. Лариса больше сидела, судорожно комкая в руках носовой платок, который подносила к глазам. И за всем происходящим наблюдал верный охранник Олега. Парень несколько раз порывался его отпустить, но тот ни в какую не хотел уходить.

— Всё будет хорошо… — как заклинание повторял Вершинин, обнимая Ларису за печально поникшие плечи.

И неизвестно кого он больше убеждал в этом — жену или себя самого.

Наконец, вышел врач. Все сразу бросились к нему.

— Ну как? — прерывающимся от волнения голосом спросила Лариса.

— Пришлось сделать повторную операцию, — коротко объяснил хирург. — У пациентки началось внутреннее кровотечение. Ей выполнили переливание крови и провели мероприятия интенсивной терапии…

— Доктор, она будет жить? — напрямую спросил Вершинин.

— Будем надеяться, — уклончиво ответил врач. — Операцию она перенесла нормально. Организм молодой, должен справиться…

— А к ней можно? — Лариса тронула его за рукав.

— Не сегодня, — сказал врач. — Сейчас она ещё не отошла от наркоза. Завтра сможете навестить.

Он быстро попрощался и ушёл. Остальные стояли, не решаясь последовать его примеру.

— Олеська нормально перенесла операцию — это уже хорошо, — Вершинин попытался извлечь позитив из того, что сказал врач. — Нам, наверное, надо пойти домой. Нет смысла здесь торчать…

— Я останусь… — сразу заявила Лариса.

— Не надо, Лора, — мягко произнёс Вершинин. — Дочка спит. Лучше мы завтра приедем с самого утра.

— У меня завтра утром самолёт, а вечером концерт, — вдруг вспомнил Олег. — Могу всё отменить…

Он понемногу стал приходить в себя.

— Поезжай! — твёрдо проговорила Лариса. — Столько людей от тебя зависят… Мы с Сергеем Владимировичем будем здесь. А ты нам звони, как освободишься.

— Спасибо, — тихо поблагодарил Олег. — Не знаю, смогу ли сейчас выступать…

— Сможешь, — жёстко сказал Вершинин. — Просто обязан. Ради Олеси и сына. Мне, знаешь, не один раз случалось выходить на сцену, когда в жизни творилось чёрт знает что… И ничего — собирал себя в кучку и играл. А потом даже становилось легче. Поезжай.

Олег кивнул. Они обменялись номерами телефонов и двинулись на выход.

После всего пережитого у Олега в душе что-то перевернулось. Он уже не казался себе беззаботным парнем, которому просто в кайф колесить по стране, носиться по сцене, заряжая зал энергией, и распевать о любви, в сущности, ему до сих пор неведомой. Теперь Олег чувствовал нечто такое, чему пока не мог дать определения — бесконечную нежность, тревогу и ответственность за эту хрупкую девушку, что спасла ему жизнь ценой своей собственной (дай бог, чтобы это было лишь фигурой речи!) и, оказывается, подарила сына. Сын! Какой он, их маленький человечек? Ему вдруг захотелось стать для них с Олесей самым главным, защитить, укрыть от невзгод. Быть может, это и называется любовью?

Олег думал, что у него не получится выступить, как всегда, с полной отдачей, но, удивительное дело, несмотря на обстоятельства, почувствовал необыкновенный прилив сил. «Только бы Олеська выжила! — думал он, выбегая на сцену. — И всё у нас будет отлично!»

Концерт прошёл на ура. Олег превзошёл самого себя. А в финале вдруг объявил:

— Я спою песню, которую посвящаю самой любимой женщине на свете — моей жене! Ей сейчас очень трудно, она борется за жизнь, но непременно справится и победит!

При этих словах его помощник за кулисами покрутил у виска — мол, с ума сошёл, кто же сообщает поклонницам-фанаткам о какой-то там любимой женщине! Это же полный провал! По негласной традиции, личная жизнь кумиров держалась в тайне. Конечно, у взрослых исполнителей были семьи и дети, но лучше, чтобы они находились в тени, а кумир пусть для всех остаётся свободным. Он как бы парит в облаках на недосягаемой высоте, внушает пылкие чувства и завоёвывает сердца новых поклонниц. А женатый и обвешанный детьми любимец публики — это уже не то.

Услышав заявление знаменитого Чародея, зал на несколько секунд замер, так что наступила полная тишина, а потом разразился громом аплодисментов.

— Счастья тебе, Чародей! — кричали зрители. — Здоровья! Она победит!

И Олег пел, видя перед собой глаза Олеси и вспоминая, как они исполняли песню дуэтом. Пел и словно посылал ей свою энергию, своё горячее сердце, свою любовь. Да, это была любовь! Теперь он отчётливо осознал это. И был счастлив!

Зрители долго не отпускали его. Он несколько раз выходил на бис, но совсем не ощущал усталости, а словно заряжался энергией зала и чувствовал, что способен свернуть горы.

— Лариса Ивановна? — уже поздно вечером позвонил Олег. — Какие новости?

Странное дело, тревоги не испытывал, потому что откуда-то точно знал, что Олесе стало лучше.

— Она открыла глаза, и жар спал! — радостно сообщила Лариса. — Мы завтра будем там с самого утра. Хотели уже сегодня прийти, но нам, конечно, не разрешили. А как ты? Как концерт?

— Отлично! — бодро отрапортовал парень. — Всё просто замечательно! Теперь у меня целая неделя перерыва в выступлениях. Я завтра прилечу!

— Ждём тебя, — Лариса тепло с ним попрощалась.

Всю обратную дорогу Олег улыбался, представляя встречу с Олесей. В аэропорту купил огромный букет — решил не выбирать из тех, что подарили поклонники. «Пусть у Олеськи будут цветы только от меня», — подумал он. Прибавил к этому фрукты, печенье и конфеты — вдруг ей захочется вкусненького! — а в ювелирном отделе приобрёл оригинального дизайна кольцо с мелкой россыпью бриллиантов.

В больнице ему опять не сразу удалось добраться до цели — его то и дело останавливали и просили автограф и фото на память. Сегодня он явился без охраны — сказал, что так будет лучше. Ему не хотелось присутствия рядом посторонних людей. Наконец, Олег взялся за ручку заветной двери.

— Подождите, пожалуйста, — к нему поспешила дежурная медсестра. — С цветами нельзя.

Она виновато посмотрела на знаменитого Чародея, но правила нарушать не стала.

— А куда же букет? — немного растерялся он.

— Если не возражаете, давайте его поставим в холле… — предложила она.

— Давайте… — махнул рукой парень.

— У больной пока посетители… — предупредила медсестра. — Подождите немного.

Олегу пришлось подчиниться. Вскоре из палаты вышли Лариса с Вершининым.

— Здравствуй, Олег, — улыбнулась ему Лариса. — Олесе уже лучше. Она как раз о тебе спрашивала…

— Здравствуйте! — встрепенулся Олег. — Так я пойду?

— В добрый час, — Вершинин расплылся в широчайшей улыбке.

— Что-то мне подсказывает — всё у них сладится… — задумчиво проговорила Лариса, когда Олег скрылся за дверью.

— Дай-то бог…

— Привет, Олеська! — Олег в нерешительности остановился, перебрасывая пакет с продуктами из одной руки в другую.

— Проходи, не стесняйся… — Олеся во все глаза смотрела на него, не зная, чего ожидать.

— Сегодня выглядишь гораздо бодрее! — обрадовался он, усаживаясь на стул и пристраивая пакет сбоку.

И, правда, исчез этот нездоровый лихорадочный румянец, да и взгляд у девушки уже был совсем другим.

— Мне уже лучше, — сообщила Олеся, хотя ещё чувствовала сильную слабость.

— Рад это слышать, Олесенька… — парень взял её за руку. — Я привёз тебе разные фрукты и сладости… Может, поешь?

На него вдруг напала удивительная робость. Только что он мчался к Олесе и представлял, как объяснится с ней, а тут будто язык прирос к нёбу.

— Спасибо, чуть позже…

Олег так и продолжал держать в руке её маленькую ладонь.

— Как твой концерт? — спросила девушка. — Родители сказали, что ты вчера выступал…

— Да всё нормально, — быстро ответил он. — Не о том, не о том мы говорим, Олесенька… Ты такое для меня сделала! И, вообще… Тьфу ты, прости, никогда не умел объясняться красиво… Одним словом…

Олег достал из кармана коробочку.

— Я понимаю, сейчас неподходящее время… — он открыл её и показал Олесе кольцо. — Но согласна ли ты выйти за меня замуж?

Ладонь Олеси непроизвольно дёрнулась, но Олег крепко её держал. Последовала долгая пауза. Девушка изучающе смотрела на него.

— Ты потому делаешь предложение, что считаешь себя обязанным мне за своё спасение? — наконец, тихо спросила она.

— Нет, Олеська, не поэтому! — воскликнул он. — Я же говорю — не даются мне красивые слова… Всё путано объясняю… Я люблю тебя! Знаю это точно. Вчера во время концерта понял, что ты — моя, и, если мы не будем вместе, просто не представляю, как жить дальше… Вот, смотри, сегодня случайно наткнулся в сети…

И он показал ей на смартфоне любительскую запись его вчерашнего заявления, сделанного на концерте. Кто-то из поклонников выложил её в сети.

«Я спою песню, которую посвящаю самой любимой женщине на свете — моей жене! Ей сейчас очень трудно, она борется за жизнь, но непременно справится и победит!» — сказал Чародей зрителям. И далее зазвучала песня, которую они с Олесей раньше исполнили дуэтом.

Девушка смотрела и не верила своим глазам, а потом не выдержала и расплакалась.

— Что ты? — всполошился Олег. — Почему плачешь? Ты отказываешь мне?

— Я согласна… — прошептала Олеся. — Ой, Олежек, если бы ты знал, как я тебя люблю…

На следующий день, пока она оставалась в больнице, Олег полетел в Москву. Когда вдруг раздался звонок, Регина открыла дверь, но от неожиданности чуть её не захлопнула. На пороге стоял сам Чародей! Откуда? Разве такое возможно? Может, у неё глюки?

— Регина, кто там? — в прихожую вышел Влад с малышом на руках, а за ним и Рита с какой-то детской игрушкой.

Увидев Чародея, они, аналогично Регине, остолбенели. Но не может же быть одно и то же видение у всех сразу!

— Вы… к кому? — запинаясь, спросила Регина.

— К сыну… Ванечке… — честно признался Олег.

Он во все глаза смотрел на малыша. А тот, увидев незнакомого человека, не расплакался и тоже стал его изучать. И вдруг улыбнулся. Его раскосые глазёнки такого же, как у Олега, янтарного цвета весело заблестели.

— Олежек, ты ли это? — наконец, обрёл дар речи Влад. — Сколько лет, сколько зим… А я всёгадаю, кто отец Ваньки…

— Вот он перед тобой, — усмехнулся Олег. — Собственной персоной…

И осторожно взял Ванечку из рук Влада.

— Ну здравствуй, сынок… Давай знакомиться!

КОНЕЦ

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33