лимонадом.
Вопрос моего усыновления за праздничным ужином не обсуждали. А вот тему свадьбы затронула Зоя Каховская. Она несколько раз шёпотом поинтересовалась у меня: «Когда?». Потом задала этот вопрос вслух. Виктор Егоровичи Надя переглянулись (я понял, что они о дате свадьбы пока не задумывались: довольствовались тем, что свадьба будет). Потом Надежда Сергеевна посмотрела на меня. И вопросительно вскинула брови. Я невольно покачал головой: Мишина мама за прошедшие месяцы позабыла, что я всего лишь десятилетний ребёнок — не в моей компетенции было принимать важные для семьи решения. Однако Надя Иванова за лето совсем по-женски «быстро расслабилась»: привыкла к тому, что я «подкидывал» ответы на большинство житейских задач.
К безмолвному вопросу Надежды Сергеевну присоединился и Виктор Солнцев — папа тоже повернулся ко мне, с неподдельным интересов дожидался от меня «откровений». Перестала жевать и Зоя; затаив дыхание, девочка заглядывала мне в глаза. Только Вовчик и Паша продолжали о чём-то шепотом спорить и активно поглощали вчерашние салаты (я не помнил, чтобы в детстве вступал с кем-либо в столь частые споры, даже с Валеркой Кругликовым — не иначе, как эту привычку Павлик перенял у моего рыжего приятеля). Я пожал плечами (заставил себя не умничать и не изображать «тестя»). Сказал, что «маме виднее». Но всё же не удержался и посоветовал молодожёнам дождаться лета и отпусков, чтобы после свадебной церемонии поехать в «свадебное путешествие».
Папа назвал мои слова «разумными» — взрослые переключились на обсуждение маршрута того самого «путешествия». Охмелевшая от вина Надя предложила отправиться в Сочи или в Ялту. Папа (будто мысленно прикинув свои финансовые возможности) неуверенно кивнул, но будто в поисках спасения взглянул на меня. Я обнадёжил его, что с финансированием летней поездки «проблем не будет» (объяснил, что у мамы сейчас «много заказов») — мне показалось, что только теперь учитель физики сообразил, что «отхватил» не только красивую, но ещё и небедную невесту (и этот факт ни сколько порадовал, сколько смутил его). Но я по собственному опыту знал, что даже школьные учителя к «хорошему» привыкали быстро.
* * *
О моих сегодняшних визитах в учительскую Виктор Егорович Солнцев за весь вечер не проронил ни слова.
* * *
А поздно вечером напомнил о себе «дядя Юра».
Отец не остался у нас сегодня ночевать (не воспользовался правами жениха). Солнцевы ушли сразу вслед за Зоей и Вовчиком. Я уже помылся и лёг спать (даже задремал: привычка засыпать рано пока не исчезла), когда в гостиной затрезвонил телефон, а полминуты спустя в мою комнату заглянула Надя. Иванова сообщила, что со мной желает поговорить Юрий Фёдорович Каховский. Я не без труда открыл глаза и зевнул. Не почувствовал желания выбираться из постели. Но всё же заставил себя встать. Прошлёпал босыми ногами по полу, добрался до столика с телефоном. Вновь зевнул и с горестным вздохом уселся в кресло. Из динамика донеслось знакомое покашливание. Я нехотя прижал к голове холодную телефонную трубку.
И произнёс:
— Слушаю.
— Михаил Иванов? — непривычно казённым тоном спросил голос Каховского.
— Здравствуйте, дядя Юра, — сказал я. — Что у вас случилось?
— Одевайся и выходи во двор, зятёк. Через пять-семь минут я туда подъеду. Мне нужно с тобой поговорить — не по телефону.
— Сейчас? — простонал я.
Опять зевнул.
И спросил:
— Дядя Юра, а может, завтра поговорим?
— Завтра ты будешь объясняться уже не со мной, а со следователем, — заявил Каховский. — Если сегодня мне не объяснишь, зачем ты убил Оксану Локтеву.
Конец второй части.
