Спирит III [Макс Гудвин] (fb2) читать онлайн

СПИРИТ III

Глава 1. Последствия

Мои руки и ноги сковывали кандалы, реагирующие на электромагнитные возмущения и магию. Если бы я захотел бежать, они бы взорвались раньше моего перехода, но бежать я не хотел, как не хотел и жить.

Даже если меня осудят к смертной казни и Спирит-скилл реинкарнация меня вытащит, породив где угодно, пускай даже в другой вселенной, я найду способ, как покинуть эти миры навсегда.

Кандалы уже давно содрали белую шерсть с рук и ног, оставив на коже кровавые незаживающие кольца. Люди хотят судить меня в облике фурри — пусть так и будет. К счастью, Чака, Эйни и Мяча с Тейкиаем они не поймают, да и земляне не виноваты по сути ни в чем. Свой выбор я сделал сам, осознанно, пусть и в условиях ограниченных вариантов.

В бетонном мешке было сухо и ярко так, что свет проникал даже сквозь закрытые веки. Однако спать я всё-таки мог благодаря кошачьим глазам, закатывающимся во время засыпания. Дурацкий хвост постоянно мешался, но, коротая дни, я научился сдерживать усилием воли его нервные похлопывания.

Сейчас я просто сидел на полу и думал над тем, мог бы я поступить, как-нибудь иначе или всё было предрешено и такова участь любого пророка — свершить свою миссию и быть уничтоженным своим же народом.

Война обычно меняет всё… Наверное, я бы не припомнил ничего, что бы ни изменилось с тех самых пор, как мы вернулись на Терру.

Модернизированный генезис атаковал не только адептов Тирипса, но и всё, что имело сложную молекулярную структуру, расщепляя и пересобирая внутри себя любой мусор, даже изоляцию электропроводки и технические жидкости, превращая их в водород и кислород. Не будь я инрейтинговым магом и странником Спирита, я бы сказал, что это невозможно, но так было и так стало…

За какой-то год оружие сожрало на Терре не только всё, что не защищалось достаточно мощным волшебством, но и успело самоликвидироваться оставив после себя совершенно другой мир — без пластика, со сдвинутой береговой линией после подъема уровня океанов, с атмосферой почти в три раза плотнее и с давлением порядка трех килограммов на кубический метр.

Поначалу многие города ушли под воду, породив миллионы беженцев, бредущих голышом и в хлопковом рванье по трассам к возвышенностям. Я видел эти трассы, уставленные ржавеющими скелетами машин без электроники, без топлива, даже без внешней краски. То, что я принес в наш мир, чтобы убить Тирипс, оказалось самым прожорливым существом в Галактике. Затем люди начали задыхаться: воздух стал чище, но давление сделало его непригодным для дыхания без специальных костюмов-скафандров, которых не хватало по той же причине, по которой по всей Терре стояли свистящие на ветру обглоданные каркасы транспорта и обесточенные линий электропередач.

От парникового эффекта и уплотнения атмосферы деревья и прочая растительность, привезенная со Свит-236, достигали гигантских размеров. За какой-то год самые устойчивые виды вымахали свыше сотни метров в высоту, и их рост продолжался. От подобных изменений было хорошо лишь разумным крабам, которые вполне приняли Терру своим новым домом.

Так я убил миллиарды; не желая того, принес на родную планету Жатву, так и не решив свою главную задачу — уничтожение Тирипса и скорого прибытия в Солнечную систему многочисленных флотилий шести антимиров.

Мой мир был разрушен, и разрушен мной. Остатки моего вида сконцентрировались в изолированных убежищах с разреженной атмосферой, защищенных магией Спирита или Тирипса.

Странник — существо почти неуловимое. Я бы мог шагнуть куда угодно, в любой из миров, где никто не узнает моего позора, но предпочёл сдаться людям. Их я предал даже в том, что принял облик белого тигра, дышащего в любых нечистотах и даже уплотнённым воздухом нынешней Терры. Чёрный странник, наверное, давно уже покинул Терру — ведь всю его работу я выполнил за него, убив почти всех…

Я не мог молчать и, открывшись, предстал перед правосудием уцелевших представителей моего биологического вида. Меня возненавидели и свои, и чужие, а то, что вначале казалось победой, оказалось концом всего… У каждого из живущих в моем городе-убежище оказались близкие, пострадавшие от моего решения, и теперь мне оставалось лишь ожидать своей участи, находясь в одиночной бетонной камере без окон, без кровати и без туалета.

* * *

Анубис сидел на ветке толстенного дерева, одиноко растущего прямо из водной глади. Оно тянулось к тусклому солнцу, которое едва виднелось сквозь быстро плывущие вдаль плотные серые облака. Чёрный странник свесил черные ноги-лапы вниз, едва касаясь воды, и говорил с тем, кто его уже слышал.

— Вот видишь, Геварро, и поливать тебя не пришлось. Всё как-то само случилось. Как я посмотрю, ты очень хочешь жить, раз пробился к воздуху и свету с самого океанического дна. Как там славный город Вашингтон, дожди не мучают? А, ну да, он же утоп вместе с половиной твоей любимой Америки, но худа нет без добра, вся планета теперь такая! Да-да, Жатва случилась. Ну а то, что люди начнут с камней и палок, так это привычное дело для твоего вида. Генезис — великая сила, правда? Двенадцать тысяч лет назад тоже не хуже жахнуло. И климат поменялся в лучшую сторону. Еще бы чуть-чуть, и вообще было бы хорошо дышать. Ничего не доделывают эти положительные до конца. Но что ж сделаешь, одного я достал, похоже, а другие где-то не тут. — Чернокожий собаковидный фурри похлопал ладошкой по коре дерева. — Всё заново, Геварро, снова ресурсы добывать, снова изменять и раскручивать планету, чтобы вся вода на шапках полюсов скопилась… Как думаешь, лет за сто справятся? — Пёс отвернулся, созерцая рябящую водную массу. — И была вода спокойна и чиста… и дух Божий носился над нею… и сказал я — это хорошо… Опять же, религию для них придумывать или старые адаптировать? Ты, кстати, в курсе, что на Терре свитатианцев больше, чем людей? А скоро вообще твоих приматов не станет, будут только крабы…

Лапа коснулась воды, и Анубис встал, словно законы физики на него вообще не действовали и будто бы под ним не было двухсотметровой мутной глубины.

— А потом сюда придут Тёмные звёзды и нападут на крабов, не специально, по ошибке, а значит, наработают себе отрицательную карму, а мне рейтинг. И всё продолжится, и еще одна цивилизация падет, а Тирипс родится там, где его еще нет. Нужно только подождать, Геварро, нужно только подождать, пока кто-то из них доберется до Терры первым. Так что давай, не болей, опасайся тлей!

При этих словах семиметровый фурри хохотнул и исчез, будто его и не было, оставив дерево шелестеть своими крупными листьями в одиночестве практически посреди океана.

* * *

Флотилия ризанианских кораблей снизила скорость и проплывала в холодном космическом пространстве, собравшись роем вокруг своего флагмана, с которого внезапно получили команды: «Стой», «Ко мне», «Ждать».

Кто бы мог подумать, что где-то в галактике появятся животные с вытянутыми и закрученными вокруг своей оси панцирями, которые смогут буквально внутри себя вывести цивилизацию разумных беспозвоночных в космос? Но развитие и эволюция не всегда идут по техногенному пути. Флагман ризанианцев, генно измененный, далёкий потомок обычного кальмара, замерев, расщеперил свои щупальца, будто от этого зависело его торможение.

Собрание кораблей было не случайным. В флагманской рубке управления появился тот, кого даже близко не должно было быть в этом секторе космоса, и не просто появился, но и потребовал выслушать его всем командным составом.

В усиленных белым мех-доспехом пальцах кот держал две пробирки, внутри которых металось два слизнеобразных существа, моргающих словно глазом, ярко-зелёной точкой. Мяч стоял на палубе биокорабля, а вокруг него на расстоянии пяти метров собрались беспозвоночные руководители эскадры — бледные негуманоидные существа с широкопосаженными, словно у улиток на рожках, глазами. У некоторых были электронные манипуляторы, вживленные в прозрачные тела витой спутанной проводкой.

Нагрудный переводчик кота хлюпал и издавал запахи на основе усиленных гормональных маркеров, которые заменяли этим существам обычные слова.

— Узнаёте собратьев, а? — пошел с козырей Мяч. — Тот, что у меня в правой руке, сожрёт на ваших планетах всё живое, а тот, что в левой, отполирует их так, что от вас даже следа не останется!

Слизни захлюпали и запахли, переговариваясь между собой, и явно о чём-то заспорили. Появившийся на их флагмане белошерстый котообразный странник размахивал не просто биооружием. Это был генезис, их древний враг, из-за которого много тысячелетий назад пришлось уничтожить одну из изначально обитаемых планет в их звездной системе. И вот теперь страшная дрянь снова стучалась в их мир.

— Воооот… — протянул Мяч. — А знаете, почему я такой наглый? Всё потому, что сейчас на ваших двух планетах еще двое моих друзей с такими же вот бутылками. И если ваша флотилия сейчас же не повернёт назад, туда, откуда вы выползли, или, к примеру, я потеряю сознание и пропаду в космосе, все, кто вам дорог, погибнут!

Мяч выдержал поистине театральную паузу. Он знал, что прыгать по флагманам флотилий рискованно, но, во-первых это была его идея, а во-вторых, три из пяти посещенных таким образом армий принимали условия и разворачивали свои корабли домой.

— Мы услышали тебя, Странник, и мы возвращаемся. Мира твоей планете и твоему роду! — наконец произнёс один из беспозвоночных через лингвистический дешифратор.

— Я рад, что вы меня поняли! — кивнул Мяч, улыбнувшись белыми зубами, и шагнул обратно на орбиту Юпитера. Через какое-то мгновение вслед за ним на базу, расположенную на Ганимеде, шагнули Чак и Эйни.

Там, в аппаратной, их уже ждал Тейкиай, облаченный в удобный белый комбинезон без нашивок и иных опознавательных знаков. Он повернулся на вращающемся кресле лицом к странникам, отвлекшись от созерцания разнообразных картинок на множестве мониторов. Система Терра-щит прикрывала террарианцев от космического вторжения. Сейчас же она в ожидании врага бесстрастно сканировала пространство Солнечной системы, отображая биопушки, орбиты, минные поля — спутники и, конечно же, самого Юпитера — величавого полосатого исполина с рыжим завихрением на боку.

Шлемы странников открылись, показав их лица. За прошедший год Эйни избавилась от длинных рыжих волос, которые мешали ей в мехкостюме, оставив лишь пушистый ёжик, из-под которого смешно торчали два лисьих уха. Чак же, наоборот, отошел от уставной окантовки и прилично зарос черными смоляными копнами как в области усов и бороды, так и на макушке и чем-то отдаленно напоминал пирата, разве что без попугая, в мехкостюме и с обоими зрячими глазами.

Они общались по спирит-каналу и некоторое время делились нужной информацией почти безэмоционально, молча. Первым не выдержал Чак и, покачав головой, заговорил вслух:

— Дела… Значит, механизмы и орки с террористами переговоров не ведут?

— Чак, ты знаешь, как правильно называются эти народы, — упрекнула его лисодевочка, освобождаясь от мехкостюма и с наслаждением усаживаясь в подъехавшее к ней кресло. На ней был такой же белый мундир, как и на Тейкиайе, за тем исключением, что он ей очуметь как шёл.

— Знаю, Эйни, но то, что они отказались повернуть, говорит о многом.

— Всего лишь о том, что одни — тупые железки, а другие — тупые зеленокожие… — тоже заговорил вслух кот. — Кстати, кто они? Млекопитающие? Но тогда почему зелёные?

Чак пожал плечами.

— Просто зелёные млекопитающие. Что тебя смущает? Может, их таких вывели, может, на их родных планетах состав воздуха такой, что все позеленели… Да мало ли что может быть.

— Однако мезонихи и тэварцы отказались повернуть и полными флотилиями несутся наперегонки к Земл…Терре… — поправилась Эйни, разведя руками. — Может, нужно было их скоростные корабли год назад не сбивать, а также развернуть? Мы же не будем убивать всё живое в столицах их планет. Так и в отрицательные недолго попасть.

— Две армады — это всё еще много… — задумчиво произнёс Тейкиай. — У нас не хватит биопушек, электроники и крабов, чтобы их остановить.

— А что Хелл? Нет от него вестей? — спросил у Тейкиая Чак.

— Нет, увы. Он где-то на поверхности Терры. Я продолжу поиск. На Терре теперь не сладко…

Глава 2. Их предупреждали

Три странника дружно шагнули на Терру, и их костюмы одновременно взвыли, сигнализируя алыми огнями, что ни в коем случае нельзя снимать шлемы из-за предельно высокого атмосферного давления. Однако снимать их никто и не спешил: троица оказалась в глубине какого-то океана и сейчас всплывала куда-то наверх сквозь непроглядную темноту.

— Ом намах Шивая! — вслух удивился Мяч, используя спирит-канал группы. — Я не думал, что тут всё настолько плохо.

— Жатва состоялась… — проговорила Эйни. — Вопреки нашему желанию и с нашей помощью одновременно.

— Им бы всё равно никто не смог помочь: девяносто девять процентов отрицательных — это уже проигрыш, — произнес Чак, сверяясь с панелями давления, высоты и температуры. — Меня больше волнует, что надо пересчитывать точки для наших шагов.

— Что мы тогда вообще делаем на Терре? — поинтересовался Мяч. — Гоу обратно на Землю!

— Мы тут ради рейтинга… — напомнила ему Эйни. — Ну и есть вероятность, что каждая отрицательная копия Земли каким-то образом плохо влияет на нашу родную реальность.

— А, ну да… — фыркнул кот. — Почему мы тогда генезис на планеты зелёных и на мехов не скинули?

— Что непонятного? Потому что мы — не они! — насупилась лисодевочка.

— Но тут есть и плохой нюанс, — задумчиво произнес Чак, убрав панели и что-то мысленно высчитывая.— Остальные антимиры тоже узнают, что мы не стали выполнять обещание, и снова рванут к Терре. Как говорится, достал ствол — стреляй.

— Мы просто уничтожим их флотилии — и всё, — отозвалась Эйни.

— Я так и не понял: мы — это они или не они? — поморщился Мяч. Объяснение казалось ему очень сложным.

Они наконец-то всплыли и, качаясь на высоких волнах, могли видеть низкие, набухшие серыми клубами облака, изливавшие на поверхность океана косой дождь.

— Сейчас, — заверил Чак и, воззвав к Спириту, перенёс группу в другое место.

Ноги почувствовали почву, однако всё вокруг было затянуто серой дымкой.

— Где мы, мать моя неко-женщина⁈ — вскричал Мяч.

— Эверест, — выдохнул Чак. — А вокруг — облако. Судя по всему, теперь оно тут навечно.

— Ну хоть не плаваем, — с еле заметной иронией произнесла Эйни и присела на камни. — Вот мы высоко в горах, а сенсоры всё ещё показывают небывалую ранее плотность атмосферы.

— Очень мало нормальных точек перехода, — откликнулся Чак, наблюдая за тем, как Мяч садится рядом с Эйни. — Поэтому предлагаю пока побыть тут, пока я во всём не разберусь. Вот знать бы еще, где Хелла искать, если в спирит-каналах его нет…

— Начни с Т-шек, — посоветовала лисодевушка. — Обязательно должно быть какое-нибудь крупное возмущения Т-силы, которое могло убрать нашего пророка. Вряд ли он покинул измерение Терры…

Чак тоже уселся в медитативную позу и закрыл глаза, чтобы зрение не мешало разуму смотреть и искать. Эйни была права. Ни одно действие, особенно связанное с положительным странником, не проходило бесследно и само по себе вызывало специфические волнения на тонких планах бытия. Они-то и могли помочь…

В таком положении группа просидела около часа. Мяч и Эйни переговаривались между собой, скрыв свои мысли белым шумом, чтобы не отвлекать работающего мага.

Следов шагов на Терре не ощущалось, кроме, конечно, тех, что совсем недавно совершили они, а значит, либо Хелл ушёл из измерения, либо до сих пор оставался на планете. В первом случае волноваться не стоило — мало ли зачем страннику понадобилось в иные плоскости. Правда, инрейтинговые бойцы Спирита еще год назад договорились делиться любой информацией друг с другом просто потому, что против них теперь играл настоящий отрицательный странник, о котором по сути было известно только то, что он существует. И как бы Чак ни старался, куда бы в течение всего этого времени ни совал свой магический нос, везде были следы чужой силы, граничащей с магией, и небывалое множество следов от прыжков.

Мяч первое время нервничал и порывался раз и навсегда поквитаться с отрицательным, прыгнуть за ним и решить все проблемы разом, но здравомыслящая Эйни останавливала его, резонно подозревая, что множественные следы ведут в различные ловушки — в жерла вулканов, на дно океанских впадин и даже на само Солнце.

Отрицательный умело затирал свои следы, маскируя их ложными, но по конструкциям шагов Чак давно уже вычислил его примерную силу, которая превышала мощь каждого из них минимум в полтора раза. Отсюда и родилась тактика никуда не шагать в одиночку, что поставило адепта Тирипса в тупик. Он благоразумно не выходил против троих, но вполне мог подкараулить Хелла.

Наконец маг нашёл что-то, похожее на зацепку — следы сигнатур эфирной структуры Клауса. Было похоже на то, что пророк в один миг сбросил все свои скиллы и перенёс спирит-силу в ту самую эмпатию, которую он так не любил, считая её виновницей всех своих бед. Сознание аккуратно взяло слепок с эмоции, которую эмпат испытывал перед исчезновением, и специально убрало из неё запрограммированный запрос на перенаправление силового потока, чтобы отпечаток ненароком не навредил.

— Народ… — позвал Чак. Лисодевочка и Мяч повернули головы к нему. — Я нашёл слепок его последнего действия, и оно очень странное.

— Что там? — оживился кот.

— Он как будто скинул все свои навыки и перекинул их в эмпатию.

— Бессмысленно, — фыркнула Эйни. — Чувствительности в двадцать одну силу этот мир уж точно не заслуживает!

— Тейкиай! — позвал Чак менталиста по спирит-каналу.

— На связи… — отозвались с Ганимеда.

— Можешь расшифровать эмпатический посыл? Это всё, что я накопал на нашего пророка.

— Пересылай.

— Уже… — выдохнул Чак, отправляя информацию.

Спустя минуту спирит-канал снова заговорил голосом Тейкиая.

— Есть несколько новостей. Плохие и очень плохие.

— Говори уже, — поторопила его Эйни.

— Первое: эмпатический след говорит о квинтэссенции чувства вины…

— Чего?.. — начал было Мяч, но девушка, подняв руку, прервала его.

— Хелл Клаус действительно перекачал все свои навыки в эмпатию и взял на себя вину за всю нашу войну, а эти страдания в свою очередь повели его сдаваться простым людям.

— Какая-то чушь… — прошептал Чак, опуская голову. Перед глазами троицы на ментальных спирит-экранах засияли схематические доказательства сказанного Тейкиаем. — А вот и условно хорошая новость: наш пророк не сам свихнулся. То есть это не его решение. Я заметил отголосок ментального приказа.

«Ты должен почувствовать больше!» — услышали все.

— В этот момент его разум подчинился и перебросил свои скиллы в эмпатию, — прокомментировал Тейкиай.

«Ты виновен во всём!»

— Тут он… — начал было менталист, но Мяч опередил его:

—…поймал бэд-трип и начал загоняться.

— Если грубо, то да, — согласились на Ганимеде, — только вот это не его мысли. Смотрите далее…

«Прими вину и наказание от тех, кого ты обрек!»

Повисшую тишину нарушил Тейкиай:

— Во-первых, это дело лап/рук/щупалец негативного странника, а во-вторых, мы наконец-то знаем его основной навык. Наш противник — телепат.

— А почему сразу не повелеть сердцу Клауса остановиться? — удивилась Эйни.

— Реинкарнация, — догадался Чак. — Потратив одну силу, его душа переродится в подконтрольных Спириту мирах, а так где бы Хелл ни воскрес, он обречён.

— И кроме того, — продолжал Тейкиай, — приказ «Останови сердце» обязательно встретит сопротивление, а вот приказу «Покайся» люди с эмпатией не сопротивляются. — Менталист немного подумал и добавил: — Ну, обычно…

— Короче, надо вытаскивать его из всего этого, если он еще жив, — покачала головой Эйни. — Чак, ты понял, где был последний всполох его силы?

— Да, вполне. Дайте мне минуту, и можем шагнуть туда.

— Удачи вам там! — пожелал Тейкиай и встал с кресла оператора Терра-щита, прерывая связь.

«Земляне очень уже мягки к своим врагам, — думал он. — Сейчас к Терре летят наперегонки два флота, а им не хватает мужества сбросить на планеты захватчиков генезис. А что будет, если те, кто повернули, узнают о нашей непоследовательности и о том, что мы можем блефовать и не воплощать свои угрозы в жизнь?»

В то время как троица на протяжении всего прошедшего года бесконечно прыгала то там, то сям, решая какие-то свои дела, а Хелл Клаус пытался спасти ситуацию на Терре, он, Тейкиай, бывший дежурный по порталу, сидел за мониторами и изучал врагов Терры, являвшихся и его врагами. На данный момент у активной угрозы извне было два имени: мезонихи — гуманоидные роботы и тэварцы — трехметровые зеленокожие твари, созданные, скорее всего, на основе приматов.

Истории обеих рас поражали и переплетались в обоюдной ненависти, словно жаба и гадюка в драке. Тэварцы, уроженцы планеты Тэвар-1, во время своего становления как вида, способного освоить ближайший космос, колонизировали соседнюю планету, назвав её Тэвар-2, а спустя пару веков развязали кровопролитную братоубийственную войну за независимость по принципу цветов кожи (серые «орки» сражались с зелёными), в ходе которой победил Тэвар-2. Тэвар-1 был расколот на множество кусков и теперь, остывая, вращался вокруг белой звезды гиганта Пелеза. Победившие тэварцы не стали особо унывать и просто переименовали Тэвар-2 в Тэвар-1, будто второй планеты вовсе не было, а на поясе астероидов начали добычу полезных ископаемых. Так в системе Пелеза закончились места для колонизации, ведь помимо Тэвара и новосозданного кольца астероидов там находилось лишь два голодных до космического мусора газовых гиганта из гравитационных лап которых можно было и не вырваться, к примеру, совершив ошибку в траектории и подлетев на корабле слишком близко.

Мезонихи же вообще являлись не биологическим видом. Точнее, в их солнечной системе когда-то существовала сверхцивилизация гуманоидов, но, достигнув пика в своем развитии, они отдали все управление машинам, а сами ушли в виртуальный мир, чуть ли не в игру, созданную этими же самыми машинами. ИИ решил, что кожаные мешки для его развития вовсе не нужны, выкачал из своих создателей всю информацию о мире и заменил жизнь в реальности на гуманоидно-техногенную. Какая система переброски сознаний применялась мезонихами, прямые они потомки предыдущей углеродной цивилизации, перенесшие свои умы и души в механические оболочки, или же дети, убившие своих родителей — это Тейкиая особо не волновало. Выпущенный в системах генезис первого и второго типа в равной степени способен был обглодать по самые ядра и планеты зеленокожих, и механических врагов.

Тейкиай надел космический экокостюм и, зайдя в лабораторию, взял столько пробирок с генезисом, сколько требовалось, чтобы высадить по две на каждой обитаемой планете, распределив их по разгрузке. И если в победе над зеленокожими странник не сомневался, то в случае с мезонихами он рассчитывал хотя бы сократить их производственную мощь.

— Это всё ради Терры! — произнес Тейкиай напоследок, как бы вслух убеждая себя в правильности принятого решения.

Глава 3. Вилка Анубиса

Первым «шагнул» Чак, следом — Эйни и Мяч.

Не успел маг приземлиться на каменистую почву, как вспыхнули охранные заклинания, выстроив вокруг троицы сферу полупрозрачного фиолетового силового поля. Все вокруг засверкало искрами и зазвенело — это турели, охранявшие станцию, с диким визгом обрушили на Странников ливни трассирующего свинца.

— Это мы где? — закричал Мяч, выставив перед собой щит, хотя защита Чака полностью держала шквал огня.

— Где-то в горах Урала. Впереди база, там и прерывается сигнатура Клауса, — ответил маг, выставив ладони в сторону своей защиты.

— Надо попасть за линию обороны! — крикнула Эйни, стягивая со спины лучевую винтовку, приводя ею в боевую готовность. — Триста шестьдесят три метра вперёд и тридцать пять метров вниз относительно ядра Терры!

— Давайте сами, — ответил Чак. — Я не успею одновременно снять щиты и шагнуть.

— Мы отключим электрику, и ты сможешь, — заверила Эйни и исчезла вместе с Мячом.

Кот возник в хорошо освещенной бетонной комнате, наполненной множеством разноцветных проводов, которые были аккуратно закреплены по всем стенам. Вокруг слышалось ровное гудение.

— Эйни, это я где? — спросил он, поделившись в спирит-канал геолокацией и видом от первого лица.

— Это генераторная и трансформаторная комната. Уничтожай там всё, если хочешь, чтобы свет вокруг вырубило! — пояснила лисодевочка, уже где-то ввязавшаяся в бой.

Мячу, конечно же, хотелось вырубить везде свет, но инстинкт самосохранения и незнание того, сколько кошачьих жизней из заявленных в легендах девяти уже использовано, остановил белошёрстого убийцу. Он осмотрелся, и его взгляд упал на электрощитовую с обычными рубильниками.

— Что это вообще за стереотипы: если Мяч, то сразу «уничтожай»? — пробурчал себе под нос кот и, подойдя к щитовой, начал быстро выключать те рубильники, что находились во включенном положении.

Свет дрогнул и на мгновение погас, но через считанные секунды снова загорелся ровным свечением.

— А! — выкрикнуло пространство, и в комнату буквально провалился Чак.

— Не получилось, Мяч? — спросила Эйни через спирит-канал.

— Турели на секунду прекратили огонь, и я смог шагнуть. Я внутри, — произнес Чак.

— Так, я сейчас поищу где допщитовые, — задумчиво сказала Эйни.

— Там наверняка есть рубильники, так что можно все не уничтожать, — добавил Мяч.

— Ценное замечание, — с усмешкой ответила лисодевушка, и в этот момент свет окончательно погас.

Чак вдохнул и выдохнул, закрыв глаза несмотря на то, что в помещении стало более чем темно и лишь мирным зеленым цветом горели надписи «Выход» над двумя дверьми, ведущими куда-то из комнаты. «Спирит, подавленные сигнатуры силы?» — мысленно произнес он, и система тут же откликнулась. Теперь Чак точно знал, где находится Хелл Клаус, и мог построить к нему «шаг».

— Вижу, даю координаты! — крикнул он группе.

Троица шагнула не задумываясь и очутилась перед закрытой камерой. С виду она ничем не отличалась от сотен других, расположенных по соседству и на верхних и нижних этажах. Мяч подошёл к железной двери с маленьким запертым окошком, которая сейчас была закрыта на одну стальную щеколду, взялся за ручку и, плотно прижавшись, исчез вместе с дверью, затем появился позади Чака и Эйни и небрежно бросил тяжеленное полотно на пол. В тех местах, где рама крепились к стене штырями, осыпался бетон.

Сквозь проем был виден выходящий из камеры через верх дым, который открывал небольшое пространство с кем-то, лежащим на полу.

Щит поставился мгновенно. Свисающая с потолка камеры турель обрушила на защиту Чака пять собранных в пучок синхронных лучей разного спектра, цвета и мощности поражения. Правая рука Мяча сжалась, и турель сплющилась, захлебнулась энергией и, хлопнув, задымилась. Наконец-то группа смогла разглядеть лежащего узника — такого знакомого каждому из них фурри-тигра, закованного в ручные и ножные кандалы. В его груди виднелась прожженная чем-то дыра.

— Как только мы отключили системы, автономная турель убила пленника, — после продолжительного тягостного молчания негромко произнесла Эйни, вслух озвучив то, что ей сказало предвидение. — Все-таки они убили своего пророка!

— Он был не «их» пророком, а свитатианцев, — поправил ее Чак, покачав головой. — А убили его, получается, мы, отключив системы при штурме.

— Я предлагаю смотаться на базу за генезисом и все тут сжечь! — шмыгнул носом кот.

— Надо освободить заложников режима и вооружить всех, кто может держать оружие, — возразил Чак, оглядываясь на другие камеры.

— Ты предлагаешь зачистку, но тут же нет Т-шек, лишь люди и машины, — возразила Эйни.

— Я предлагаю хоть что-то сделать не ради рейтинга, а во благо всего живого на Терре, как и хотел Хелл.

— Народ, но он же где-то переродится, да? — взволнованно заговорил Мяч. — На Терре репродуктивный стоп, а он — свитатианский пророк, значит, его нужно искать на Свит-236. А как с остальными, убить их или вооружить, мне вообще неважно. Хотите зачистку — давайте зачистим. Против Странников они всё равно не особо эффективны.

Чак протянул руку к Хеллу Клаусу, и всю камеру охватило пламя, сжигающее белый костюм, кости, шерсть и мясо. Душа пророка не погибла под лучами турели, а значит, тело не имело никакого значения.

— База большая, — заговорила девушка, наблюдая за огнем. — Я предлагаю вывести заключенных через порталы на Ганимед, затем запустить сюда генезис, чтобы он уничтожил охрану, а уже после уничтожить генезис и занять укрепление.

— Поддерживаю, — согласился Чак.

— Я за генезисом! — воодушевился Мяч и исчез, прыгнув на Ганимед.

— Народ! — меньше через минуту прозвучал его встревоженный голос в спирит-канале. — На базе никого. Пропало восемь склянок с Генезисом.

— Тейкиай? — позвал Чак и через минуту повторил: — Тейкиай!

Менталист молчал.

* * *

Тирипс рейтинг настиг Анубиса в его убежище на горе Олимп + 500 000

ТИРИПС ранг ИнРейт (38+1)

Реинкарнация, 10

Фехтование, 3 + 1

Магия, 7

Толстокожий, 3

Телепатия, 19

Предвидение, 1

Назло фурри-гиганту единичка сразу прыгнула в фехтование. Голова закружилась, и чернокожий пёс даже закрыл глаза, чтобы насладиться рейтингом. Лицо расплылось в белозубой улыбке-оскале. Судьба не любила его, и он знал за что. Когда низвергаешь цивилизации в радиоактивный прах, мироздание редко благоволит. Хелл Клаус, и это было хорошо, погиб потому, что кто-то отключил электричество на базе людей в уральских горах. Значит, боевая группа Спирита уже находилась там в полном составе.

Анубис вспомнил давнее предсказание насчет двух флотов на орбите Терры. Это могло означать, что остальные четыре были уничтожены или по какой-то причине повернули обратно в свои звездные системы. Из-за паритета видящих он не видел Странников, но когда-то давно, используя множество не принадлежащих ему артефактов, Анубис взглянул на корабли в своём видении и постарался услышать мысли тех, кто на них находился. Они оказались жестокими, но почему-то все жалели об утрате. Раньше зеленокожие тэварцы летели сюда убивать ради наживы, но сейчас мстили за генезис, выпущенный на их планеты. Тогда-то и родился план убийства двух Странников одновременно.

Фурри открыл глаза. Пророчество предрекало, что когда Странники Спирита будут пугать летящие к Терре флоты уничтожением всего живого на их планетах, а две цивилизации это не остановит, тогда и придёт время для его действий. Значит, он всё задумал верно.

Чёрные пальцы коснулись мочки правого уха, и появившийся из межпространственного кармана мехкостюм закрыл голову, корпус, руки и ноги. Мех полностью копировал анатомию Анубиса, пряча в броню даже хвост. На правом бедре, как и прежде, находился кривой серповидный клинок, дававший дополнительные пять единиц силы к телепатии. Скрытые тяжелым широким шлемом трубки наполнились воздухом, нагоняя давление в восемь килограммов на кубический метр — ровно такое, каким оно было на Терре в те времена, когда он еще не был Странником.

«Шаг» на Тэвар-1 дался легко. На огромной злой планете, населённой зеленокожими приматами, всё цвело и благоухало. Белая огромная звезда Пелеза сейчас была полузакрыта от его взгляда газовым гигантом. Анубис не помнил названий, но это не имело никакого значения. Он обернулся, будто осматриваясь, и воззвал к Тирипсу, пытаясь определить время, когда же Странники принесут сюда генезис. Каково же было его удивление, когда он с помощью магии нашёл свежий след от единичного «шага», совершенного одним Странником.

Анубис прыгнул по едва появившимся координатам и очутился за спиной маленького пухлого человека, одетого в полнящий его белый костюм. «Вот ты где!» — обрадовался фурри-пёс в своих мыслях.

Тейкиай, услышав чужие ментальные волны, подпрыгнул от неожиданности и обернулся.

Их сознания встретились и сошлись в телепатическом поединке. Парируя и атакуя, они наносили друг другу столь мощные незримые удары, от которых любой разумный мозг вскипел бы и как минимум тут же перестал быть разумным. Их разделяли какие-то жалкие десять метров, и схватка действительно оказалась на равных, однако Клык Анубиса, древний серповидный меч, оказался для человека внезапен. Бессмертному фурри было не так важно показать своё величие, которым он кичился бы каких-нибудь тринадцать тысяч лет назад, как победить любой ценой.

Голова Тэйкиая упала с плеч вместе с полусферой шлема. Полное тело осело на колени и завалилось набок.

Получено + 500 000 рейтинга:

ТИРИПС ранг ИнРейт (39 + 1)

Реинкарнация, 10

Фехтование, 4 + 1

Магия, 7

Толстокожий, 3

Телепатия, 19

Предвидение, 1

Анубис рассмеялся так, как давно себе не позволял. Сегодня Спирит лишился сразу двух Странников, и если один, Хелл Клаус, еще возродится где-то в мирах Спирита, то предатель Тейкиай, телепат, выведший группу фурри-землян в Странники, умер уже навсегда.

— Да хоть все несгорайки в фехтование пихай, я убью их всех! — проговорил он в небо, затем подошёл к трупу и забрал у него четыре флакона с генезисом. «Так, четверых положительный Странник уже выпустил, — подумал он, заметив еще четыре пустые пробирки-переноски. — Если это было не тут, значит, перед Тэваром он побывал у мезонихов».

— Кажется, я знаю, куда надо выпустить оставшихся четверых… — сказал он сам себе, глядя на обезглавленный труп, и исчез.

Глава 4. Трудно стать Богом

Анубис завис на орбите Свит-236, глядя на маленькую красную точку звезды Проксима Центавра. Пальцы смахнули со шлема затянутую корочкой льда воду, невольно захваченную в открытый космос во время «шага» с Тэвара, и оторванные от обмёрзшего металла льдинки поплыли куда-то в сторону. Некоторые из них были брызгами крови, попавшими на костюм при обезглавливании предателя Тейкиая, и потому имели непривычный алый цвет. Проведя взглядом льдинки, тёмный Странник обернулся в сторону планеты, где из-за беловатого горизонта выплывал единый материк. Туда-то ему и надо было попасть, чтобы выпустить оружие массового пожирания…

Псовому было всё равно, кого именно он убьёт через минуту-другую. Он вообще ничего не чувствовал, кроме, пожалуй, гордыни и радости от предвкушения, что наконец-то всё свершится. Потеря двух Странников Спирита уравновесило расклад сил. Это было закономерно — ведь даже в том хаосе, который творился вокруг Терры, чувствовался баланс, к которому стремится всё сущее. Совершив то, что совершили, положительные Странники качнули чашу весов, и именно потому сейчас наступила его очередь ее выравнивать.

Анубис вспомнил, как много раз говорил Главному Председателю Терры мистеру Геваро Роззо не торопиться с убийством всех фурри и истреблением Спирита. Еще тогда предчувствуя неладное, он в первом эшелоне покинул планету и отправился покорять Свит-236, тем самым чудом избежав ответа от Алам. Королева Фурри-ленда сотворила то, что никак не могла сделать с её силами и уровнем — прокляла скиллом «эмпатия» все «цепи» Тирипса на Терре, и отрицательные адепты один за одним вдруг начали «чувствовать» и сходить с ума.

Фурри-пёс улыбнулся под своей холодной чёрно-золотой маской. Порой у мироздания бывают странные шутки — чего только стоят боевые группы из других измерений в составе фурри-кота, человека-волка и девушки с ушками. Баланс так и норовил сотворить положительных Странников, а отлов кандидатов сработал как раз наоборот: вместо трёх Спирит-скитальцев Терра получила аж пятерых.

«Баланс, баланс, баланс», — мысленно повторял отрицательный, вспоминая время после предыдущей жатвы, когда Терра была лишена систем Тирипс-Спирит. Свято место никогда не пустовало, и с расцветом людской цивилизации, тех приматов, кого не тронул генезис, пришли бесплотные могущественные существа, которых они начали называть Богами. Еще через тринадцать тысяч лет Боги передрались друг с другом и были депортированы Высшим Законом подальше от Терры. Тогда и пришло время возвращать на планету Тирипс вместе с репродуктивным стопом.

«На Терре уже достаточно крабов-свитатианцев. Интересно, кто придёт после нас и назовет себя Богом? — подумал Анубис, и в его голову закралась простая, но очевидная мысль: — А почему бы вместо Бога не прийти мне?»

Это была предательская мыслишка, говорившая о многом — например, о том, что невозможно самому стать Богом, если ты бегаешь на побегушках у Тирипса. Следом за амбициями пожаловали и сомнения: «А смогу ли я? Я, дважды превосходящий среднего Странника в силе, но в арендованной, не в своей? Не станет Тирипса — не будет и силы… Пока он/оно/она-система существует, Богом мне не стать!»

«Шаг» перенёс его прямо на вершину песчаной горы. С орбиты она выглядела чем-то белым, однако состав грунта Страннику тут же доложил его костюм. Ноги по щиколотку утонули в кварцевом песке с огромными примесями соли. Раньше, до вторжения, на месте этой пустыни находились бесполезные для террарианцев джунгли, на которые впоследствии и свалили всё, в чём не нуждалась планета завоевателей. Горные машины добывали полезные ископаемые, посылая корабли грузовики на «Обаму-первый» и в центр материка, чтобы ссыпать туда ненужный шлак. Добыча велась и на суше, и под водой, но сваливать отходы в океан значило самим себе усложнять работу, поскольку течения мигом опутывали шлаковой пылью все вокруг, да и ловле крабов это вредило. Одно дело — питаться чем-то свежеубитым, но совсем другое — поедать трупы пусть даже недельной давности.

Со Свит-236 на Терру перевозилось буквально всё. К слову, свитатианцы и сами не были святыми, в начале своего пути как цивилизация порядком терроризируя всю остальную фауну. Доминирующий вид высших ракообразных был плотояден и очень плодовит: так, самка краба могла производить за свою жизнь сотни тысяч икринок. Пока у свитатианцев были естественные враги, всё шло закономерно и хорошо, но как только крабы эволюционировали до железной эры, их более глупым по разуму соседям пришлось очень туго. Высшие ракообразные плодились и множились до тех пор, пока на Свит-236 не остались только они и те растения, что были ядовиты и непригодны для еды. Далее последовала затяжная внутривидовая война, каннибалистическая и жестокая, названная Первой мировой свитатианской войной, однако благодаря ей крабы шагнули в индустриальную эру и даже придумали порох и боевые машины. Двадцать две крабовые группировки делили с помощью пушек и реактивных снарядов единый материк, пока не вмешались приматы с лазерными винтовками, роботами и космическими бомбардировками. В итоге армия Свит-236 продержалась шесть дней.

«У них не было шансов, но такова жизнь! — подумал Анубис, ставя бутылки с генезисом прямо у своих ног. — Если я планирую стать Богом, то мне нужна информация, как это сделать, или хотя бы информация о уже бывших на Терре богах».

Он взмыл настолько высоко, чтобы генезис, освободившись, не смог доплюнуть до него своей кислотой-мутагеном. Черные пальцы сжались, освобождая тактильное заклинание, и в это время внизу треснули четыре капсулы, выпуская хищных слизней на волю. Странник прекрасно понимал, что на Свит-236 оставались террарианцы и, возможно даже, адепты Тирипса, но когда рубят лес, всегда летят щепки, а когда становишься Богом, летят головы и, может быть, испепеляются души.

Он парил над местом и наблюдал за тем, как четыре особи генезиса расползались в разные стороны. Когда они выберутся из пустыни и найдут себе пищу, то уничтожат её, породив таких же, как они, жадных беспозвоночных тварей.

Рейтинг за Свит-236 должны были начислить много позже, но уже сейчас Анубис нуждался в знаниях, которые кроме как через предвидение, равное единице, достать было нельзя. Значит, следовало потратить одну силу, найти ответ и тут же перекидать их обратно, оставив в ненужных пока навыках хотя бы по единице, чтобы полезные в будущем скиллы не пропали совсем. «Но где это совершить?» — размышлял тёмный Странник, — «Где сейчас безопаснее всего?»

«Шаг» перенёс фурри в складское помещение «Зубостая». Корабль до сих пор находился на Свит-236 и, судя по тому, что внутри было всё убрано и даже светил бортовой свет, вёл войну достаточно успешно.

— Анализ воздуха? Бактериальная нагрузка? — спросил фурри-пёс у ИИ костюма. Тот тут же выдал ему информацию, отображая её на внутренней части шлема быстро бегущими забытыми всеми символами. Иероглифы, которые на Земле назвали бы древнеегипетскими, указывали на приемлемый для снятия костюма уровень кислорода и загрязнения.

Костюм начал саморазбираться и исчез, оставив фурри лишь в сером облегающем термобелье. Тело Анубиса сжималось и теряло свой псовый облик и семиметровый рост до тех пор, пока посреди склада не остался стоять тот, кого знали на этом корабле как полковника Керчера.

— Подполковник Лоренз! — произнес Странник в Тирипс-канале и тут же получил ответ.

— Полковник, вы? — Судя по невербалике, передаваемой в Тирипс-канале, девушка была более чем удивлена. В самом деле: больше года от командира корабля не было ни слуху ни духу, а тут он лично появляется на судне, о чём еще до его сообщения растрезвонил всеми датчиками бортовой ИИ.

— Да, это я. Моя каюта свободна? Все доклады позже.

— Да, конечно же. Мы следовали вашим приказам и добились определенных успехов… — начала было девушка.

— Я в вас не сомневался, но всё позже! — прервал ее Анубис, изрядносоврав. Он не только не сомневался в ней или еще в ком-либо, а вообще забыл о корабле и о том, что давал им какие-то указания перед посадкой на Свит-236.

«Успехов они добились… Хорошо, что еще живы», — подумал он и переместился в свою каюту, выполненную без изысков в белых и светлых цветах, отличающуюся от остальных лишь размерами. Тут он запросто мог бы поместиться и в своем истинном облике.

— Тирипс-скиллы! — выдохнул он, ложась в капсулу отдыха.

Анубис:

ТИРИПС ранг ИнРейт (40)

Реинкарнация, 10

Фехтование, 5

Магия, 7

Толстокожий, 3

Телепатия, 19

Предвидение, 1

— Тирипс, сброс всех до единицы!

— Уверен? — раздалось в пространстве шипение. Этот голос был лично настроен Странником. Именно таким, по его мнению, должен был разговаривать с ним Тирипс.

— Более чем, — подтвердил фурри.

Анубис:

ТИРИПС ранг ИнРейт (39) (было потрачено — 1)

— До двадцати предвидение, в реинкарнацию до двух, остальное в магию, — приказал адепт.

— Сделано! — снова прошипел воздух.

Анубис:

ТИРИПС ранг ИнРейт (39)

Реинкарнация, 2

Фехтование, 1

Магия, 13

Толстокожий, 1

Телепатия, 1

Предвидение, 20

— Тирипс-предвидение! Где в пределах системы можно получить подробную информацию о Богах?

Ответ последовал, но не в той форме, в какой ожидалось…

— На Терре, в Антарктике? — переспросил Странник.

Нет, предвидение не ошибалось, но почему-то и не говорило ничего более конкретно, будто там, на некогда холодном материке, кто-то или что-то умело блокировал максимально прокачанный скилл антисистемы.

* * *

Я проснулся в комнате, слабо освещенной голубым светом, и выплюнул изо рта какую-то то ли слизь, то ли жидкость.

Я лежал в какой-то капсуле, которая сейчас поднимала меня в полугоризонтальное положение.

Я был наг и находился в облике фурри-тигра. Голова болела, и, наверное, поэтому мне отовсюду слышался свист.

Хелл Клаус:

Спирит ранг ИнРейт (21) (было потрачено — 1)

Магия 1,

Предвиденье 1,

Эмпатия 1,

Телепатия 1,

Реинкарнация пророка использована и удалена из умений.

Мои параметры Странника были сброшены до единицы, а реинкарнация исчезла вообще. Это значило, что я умер, но как именно? Я не помнил ничего. Всё было будто в тумане. Последнее четкое воспоминание — как я высаживаю модернизированный генезис на Терру.

«Меня что-то убило! — дошло до моих звенящих мозгов. — Убило и сбросило параметры умений…»

— Чак, Эйни, Тейкиай, Мяч? — позвал я через Спирит-канал.

— Геолокацию! — потребовали на другом конце связи.

Я скинул им координаты своего местонахождения, и троица тут же появилась передо мной, совершив «шаг» Странника в это странное помещение. Особое умение рейтинговых адептов, позволяющее мгновенно перемещаться в пространстве — это я помнил. Все трое были в боевых костюмах и держали наизготовку оружие.

— Рад всех видеть. Тейкиай, как всегда, за приборами? — спросил я, пытаясь улыбнуться. Однако лицо почему-то не слушалось. Я чувствовал, как оно отяжелело, словно было покрыто свинцом.

— Погиб телепат, — покачал головой Мяч. — Практически сразу после того, как ты пропал. Мы почувствовали его смерть через Спирит.

— Лучше расскажи, как ты так умудрился? — с упреком спросила Эйни.

— Я не помню… — признался я.

— Муки совести тебя случайно не мучают? — поинтересовался Чак.

Они так и не сняли шлемы и по-прежнему сжимали в руках оружие, будто готовились к чему-то или как минимум думали, что я позвал их в засаду.

Глава 5. От ворот поворот

В комнате находилось еще несколько капсул, только, в отличие от моей, открытых и по первым впечатлениям не подключенных к системам жизнеобеспечения. На них не горели световые индикаторы, и подушки, поддерживающие тело, не вздулись, когда мои коллеги по Спириту заняли их, словно обычные кресла. Капсулы располагались по кругу, и таким образом у каждого из нас получалось держать всех в поле зрения одновременно.

— У меня провалы в памяти. Я ничего не помню после высадки генезиса на Терру, — признался я. — Может, это будет полезно нашей общей войне: у меня не вложенных 17 единиц силы, а смерть потратила реинкарнацию. Мне нужен совет, как лучше распределить потоки Спирит-силы теперь, когда Тейкиая нет.

— За твою гибель надо сказать спасибо Тёмному Страннику. Благодаря ему ты сдался сам, а когда мы попытались тебя спасти, защитные системы тюрьмы поджарили тебя прямо в камере, — произнесла Эйни и первая сняла шлем. На ее лице я заметил явное облегчение, но так и не понял, чем оно было вызвано.

Вслед за ней открыл лицо Мяч, пробормотав:

— На меня не смотрите. У меня странным образом распределяется равномерно. Как-то само. — Для пущей убедительности он даже пожал плечами: мол, я тут вообще ни при чем…

— Ну, хорошо уже то, что нашли тебя. Предлагаю работать группой и дальше, чтобы эта тварь нас не достала, — произнес Чак, избавляясь от шлема последним.

За прошедшее время они сильно изменились. Чак отрастил волосы и бороду и стал крупнее и упитанней — возможно, «шаг» Странника расхолаживал землянина. Эйни подстриглась под косматый ёжик. Ее черты лица заострились и стали более сухими на грани болезненности, словно девушка постоянно находилась в стрессе и спала урывками. Не изменился лишь Мяч, всё такой же белошерстный раздолбай.

— Кидай всё в магию. Она нам больше всего пригодится, — после небольшой паузы решил Чак.

Я немного подумал и молча кивнул.

Хелл Клаус:

Спирит ранг ИнРейт (21)

Магия 1 +17,

Предвидение 1,

Эмпатия 1,

Телепатия 1,

Перерождение нашло меня тут, на заброшенной подземной свитатианской базе, где мы вчетвером были единственными живыми душами. Чак медленно и не спеша начал вводить меня в курс дела.

В основном я слушал и лишь изредка задавал вопросы. Из моей памяти начисто оказался стерт целый год боевых действий, будто бы не было ничего и кто-то великий и страшный просто перелистнул страницу бытия, сказав мне повелительным тоном: «Прошёл год! А ты не заметил? А ты что, не знал?»

— Ну в общем, что-то у нас получилось, что-то нет. Начну с того, что генезис не «озеленил» всех отрицательных адептов. Крупные цепи с сильными магами остались живы. Используя пси-купола на основе магии подобия, они расщепляли генезис на подходах к их базам. Мы перенесли популяцию крабов на Терру и Луну, отбили одинокие базы на спутниках Юпитера и Сатурна. Ты мотался в другие измерения, используя заклинание на основе черных зеркал, и добывал технику и оружие. Сейчас крабы собирают твою боевую систему автоматического сдерживания, а мы атакуем врага, каждый раз «прыгая» с Ганимеда.

— Это наша крупнейшая база, — пояснил Мяч, на секунду прервав Чака. Тот тут же продолжил повествование, едва заметно кивнув. Говорил маг шепотом, чтобы не разбудить уснувшую в соседней капсуле Эйни.

— Терра не выдержала продуктов распада генезиса, и сейчас там великий потоп 2.0, только без ковчегов и Ноя. Луну взять тоже пока не удалось, бои идут постоянно. А весь наш отремонтированный флот сейчас на орбите Свит-236, то есть тут.

— Я думал, Терра в приоритете. Почему не направить флот туда? — спросил я.

Чак покачал головой.

— Свит тоже не совсем наш. Тут обосновалось несколько крупных кораблей, которые мы держим взаперти, не давая взлететь с планеты, но и на расстояние фотонной дуги, чтобы испепелить, подойти не можем…

— А шагнуть внутрь и подорвать не получается, потому что их тоже прикрывает Странник своими полями. Такая вот головоломка: мы не достаем до них, они не достают до нас, но держим позиции пока что, — добавил Мяч.

— «Пока что» — что? — не понял я.

— Глубочайший из рода использует Свит-236 как инкубатор. Благодаря этому мы поддерживаем фронт на Терре и на Луне, перебрасывая туда соединения крабов через портальные отсеки «Обамы-первого».

— Звучит так, как будто мы не совсем готовы к вторжению флота Чёрных Звёзд, — заметил я.

— О, с ними всё совсем интересно! — воскликнул Мяч, и лицо спящей Эйни еле заметно дрогнуло. — Мы пригрозили им всем, что высадим в их звёздные системы генезиса, и четыре расы из шести повернули назад.

— Но две цивилизации всё-таки летят к Терре. И ты прав: мы не совсем готовы. Как предвидела Эйни, в обозримых вероятностях нет вариантов нашей победы над мезанихами или тэварцами. Еще и Тёмный странник активизировался…

Чак не договорил.

— Тейкиай решил наказать Тэвар и погиб от рук черного фурри-пса в костюме египетского бога, — открыв глаза, бесстрастно произнесла Эйни.

— Психопат какой-то… — фыркнул Мяч. — На дворе тридцатый век, а он в богов наряжается. У нас на Земле таких лечат принудительно, иглоукалыванием.

— То есть он не успел высадить генезис на планету зеленокожих? — спросил Чак. — А к мезанихам он не собирался?

— Сложно сказать. — Эйни сняла с правой руки бронеперчатку и потёрла покрасневшие глаза. — Мезонихи не имеют планеты-дома, а просто мигрируют всей цивилизацией. Сейчас семь их крупных станций размером с небольшие планеты находятся на пути к Солнцу.

— А про флот тэварцев что-то известно? — спросил я.

— Восемь флагманских кораблей наподобие «Обамы-первого», несчетное число крейсеров, бомбардировщиков и истребителей.

Слушая землян, я копался в памяти и не мог вспомнить ничего из того, что мне говорили. Однако совсем унывать еще было рано. По крайней мере я примерно представлял, что делать с зеленокожими приматами, так что это даже могло сойти за начатки плана. Однако мысль о том, что сейчас в этот самый момент чёрный Странник где-то плетёт свои сети, не давала мне покоя.

* * *

— Слава Терре! Господин полковник! — воскликнул кают-компьютер.

Керчер поморщился от такого бесцеремонного вторжения в его релаксацию.

— Слава Терре… — произнес он, почти шепча заспанным голосом.

— Господин полковник, у нас тут чрезвычайное!

— Докладывай…

— Вокруг слизь. Она жрёт всё. Она атакует.

— Щиты пробиты?

— Нет, господин…

— А зачем ты тогда меня тревожишь? — рыкнул Анубис, прервав докладчика.

— Это, наверное, крабы, они впервые применили это…

— Это не крабы. Это последняя Жатва на Свит-236.

— Какие наши действия, господин полковник? — настаивал голос, доносившийся из рубки «Зубостая».

— Дайте поддержку магам. Пусть держат щиты. Через пару дней всё закончится, — коротко приказал Анубис, поднял человеческое тело в вертикальное положение и, сев в своей капсуле, свесил ноги на пол.

«Люди… Мелкие назойливые существа. Краткость их жизни делает их очень поспешными и неаккуратно решительными, и всё это почему-то там, где не надо. Кошмар, а не биологический вид», — мысленно заключил полковник, прекрасно зная, что его слушают и за ним наблюдают. Стоит ему только встать на пол, как в дверь посигналят, прося уделить минутку внимания их такой «важной» боевой обстановке.

— Пффф… — выдохнули воздух увеличивающиеся ноздри полковника, лицо вытянулось, а кожа покрылась чёрным пигментом. Зависающая капсула коснулась пола под тяжестью увеличивающегося веса фурри-пса.

— Так, всем Тирипс цепям. Я выпустил на Свит-236 генезис. Что это такое, информацию прилагаю. Через пару дней на планете не останется ничего живого, что не закрыто пси-полями по моим чертежам. Приказываю поднять все корабли на недосягаемую высоту в целях экономии Тирипс-силы и выдвинуться на сверхскоростях на Тэвар-1. По прибытию найти несогласных с действующей на планете властью и посвятить их в Тирипс-адепты. Далее действовать по обстоятельствам.

— Господин полковник, — поинтересовалась подполковник Лоренз, — вы так говорите, как будто снова уходите на год. Мы вас еще увидим?

— Приказываю колонизировать Тэвар-1! — напоследок произнес интрейтинговый Странник и исчез из каюты.

Он был не просто адепт-командир, а сверхнулевой отрицательный, легенда, почти как бог во плоти. Обменявшись координирующей информацией, капитаны кораблей приступили к выполнению плана.

Когда-то давно, еще до того как правительства Терры объединились под единой планетарной властью, Антарктида была покрыта огромными шапками льда, но сейчас, после индустриализации и генезис-катаклизма, материк не только оттаял, но и частично ушел под воду — собственно как и все остальное на планете.

Закованный в свой костюм фурри-пёс «шагнул» на каменистую поверхность того, что раньше называлось Трансантарктическими горами, разделяющими материк на две части — восточную и западную. Предвидение вело именно сюда и именно в этот момент, но не далее. Там, в глубине, скрывалось нечто, что не мог пробить даже предвидящий «взгляд» Странника. Гравитационные отводы костюма позволяли ему стоять и даже передвигаться не опасаясь быть сброшенным вниз накатывающими порывами ветра.

Он сразу увидел белый, гладкий, отшлифованный камень, на котором, как на столе, лежал шлем. Такой носят пилоты истребителей и покупают для того, чтобы развлекаться, играя в виртуальные игры. Прибор смотрел на Анубиса матовым искривлённым стеклом. Над височными долями шлема зияли технологические отверстия. Не нужно было быть гением, чтобы понять: они специально созданы под острые уши одного-единственного гигантского фурри.

— Тирипс! — усмехнулся Странник, взывая к предвидению. Под пристальным взглядом предвидящего виртуальный шлем оказался приглашением куда-то внутрь и не только. Он мог в любой момент скопировать его сознание и даже ДНК, а возможно, даже заточить псового в виртуальности, заставив забыть о войне, об адептах Спирита, обо всем на свете.

— Эй! Что ты или кто ты? Давай без этого вот всего! Выходи, иначе я выпущу сюда столько генезиса, что ты, чем бы ты ни было, превратишься в кислотный слизень! — прокричал он наперебой шумящему горному ветру.

— Ты пугаешь меня тем, что не напугало меня уже дважды… — неожиданно раздался голос, а над шлемом вдруг возникла голограмма.

Это была девушка — как и Анубис, высокая, не имеющая на голове волос, с длинным вытянутым вверх черепом, одетая в лёгкую тунику, едва скрывающую её наготу. Вся картинка светилась голубым, но глаза девушки были насыщенно-синие, настолько, что казалось, будто в воздухе парят два синих пятнышка.

— Ты титан? — удивился фурри-пёс: очень уж давно он не видел их. Почти все титаны воевали за Спирит и погибли на Терре тогда, тринадцать тысяч лет назад. — А, неважно… Мне всё равно, кто ты такая, я тут для того, чтобы получить знания.

— Как стать Богом? — усмехнулась девушка.

— Да. Я не знаю, как ты выжила, но твоя жизнь сейчас висит на волоске. И если я не получу ответы, я предвижу, где ты, и телепортирую к тебе пробирку с этим! — Ладонь Анубиса раскрылась, демонстрируя голограмме зелёного слизня.

— Знаешь ли ты, адепт системы, почему на Терре и многих ее копий нет настоящих Богов? — Девушка шагнула в сторону. То, во что она была одета, словно зацепилось за некую точку над шлемом и начало растягиваться, искажая пространство.

Пелена пошла рябью, и в ней неспешно начало проявляться изображение. Вскоре в серой жиже застыла человекоподобная фигура невысокого черноволосого молодого мужчины. Анубис мог бы идентифицировать его как не достигшего и тридцати лет, однако в нем скрывалось что-то страшное, злое, беспощадное, древнее, как сам Странник, и беспокойное, как пылающее солнце.

— Что ты мне показываешь? И как мне тебя называть?

— Я Ноль Ноль Первая.

— Ты положительный адепт? — догадался Странник.

— Я — библиотека Терры и база биологической, крипто и кремниевой памяти. А это — тот, кто по договору с Единым Законом не пожелал покинуть Терру. И будь уверен, Анубис, сын Сета и Нефтиды, мамаяктли Ра не будет ждать, пока ты погубишь всё сущее. Да, в твоей реальности он не сыграл своей роли, но он всё еще ждёт своего пробуждения. Ты пришёл, чтобы узнать о Богах? Я же показываю тебе того, благодаря кому их больше не будет.

— Что ты несёшь? Какой мама-яткли? Какой Ра⁈ — Ничего не понимающий Анубис развел руками. С ним говорили на правильном американском английском языке, но в голове не укладывалось ничего из сказанного.

Девушка-титан пропала, так и оставив лежать шлем, служащий одновременно приглашением и ловушкой, на гладком, словно только что отполированном камне. Странник снова посмотрел предвидением вниз, где под толщей грунта и камня скрывалось что-то огромное, сопоставимое с самим материком. Оно излучало сильные электромагнитные поля, мешающие проникнуть глубже и «взгляду», и даже «шагу».

— Тирипс, предвидение! Чем опасен мамаяктли Ра? — произнес Странник, усаживаясь напротив шлема, и, тут же вскочив, отшатнулся. Перед ним возник всего лишь один кадр, как чья-то душа рассыпается на миллион осколков и как они, сохраняя часть разрушенной личности, начинают свою жизнь заново — в неведении, в боли, в бесцельном скитании.

«Ты всё ещё хочешь быть Богом?» — раздался голос у него в голове.

Фурри-пёс рухнул на колени, понимая, что Тирипс в любой момент может забрать у него всё что дал. Он начал клясться всем, что имеет и не имеет, что никогда больше не допустит мыслей об уходе из системы. Однако Странник всё же лукавил. Разговор с Ноль Ноль Первой был ему полезен хотя бы тем, что дал понять: разум может являться не только продуктом углеродных форм жизни, а значит, теоретически для своих замыслов можно использовать и иные методы воздействия на материю. Ну а там, где возникает теория…

Глава 6. Мезаних…

Анубис восседал на троне из белого камня, опустив голову на сложенные в замок длинные черные пальцы, и буравил взглядом идеально ровный мраморный пол. Собачье лицо Странника морщилось, мысли в голове путались, и даже пришедший рейтинг за уничтожение всего живого на Свит-236 ни капли его не взбодрил.

Анубис:

+ 500 000 ТИРИПС ранг,

ИнРейт (39 +1)

Реинкарнация, 2

Фехтование, 1

Магия, 13 +1

Толстокожий, 1

Телепатия, 1

Предвидение, 20

— Тирипс предвидение, кто такая Ноль Ноль Первая? — спросил Анубис, но вместо чёткого ответа увидел какие-то бессмысленно бегущие латинские буквы и цифры.

— Машина, код, высшая форма жизни, что это значит?.. — бормотал он, копаясь в догадках.

Анубис чувствовал себя неэффективным. Да, сейчас на Свит-236 погибает всё живое, а корабли Терры отправятся на Тэвар-1, неминуемо встретят флот положительных и, скорее всего, погибнут тоже. Идея прервать переброску крабов на Терру в целом была отличной, но не для экипажа «Зубостая».

Однако предупреждать своих об опасности он не хотел. Ведь отрицательный и дальше планировал убивать Странников, что непременно приведет к нарушению равновесия и породит совсем непредсказуемые последствия. Но если убивать своих и избавиться от всех младших чужими руками, чтобы не попасть под отлучение от Тирипса, то можно стать единственным адептом. Тогда в нём одном будет сконцентрирована вся сила антисистемы. Пускай бойцы Спирита размывают свой потенциал, вербуя новых адептов, он же будет стремиться к единоличному божественному могуществу.

Анубис был напряжен и боялся ошибиться. Он прекрасно знал, что победы расслабляют, дают эйфорическое ощущение уверенности, что всё под контролем, а когда сражаются Странники, ничего нельзя держать под контролем и нужно властвовать над хаосом. По сути в нормальном ходе Жатвы на руинах Терры должны были сойтись в финальной битве два Архистранника, но у положительных нет таких тактических наработок, как жертва своими ради убедительной победы, а значит, они обречены, как были обречены и много тысяч лет назад.

«Если мне повезёт, то генезис сожрёт и переродившегося пророка крабов…» — мечтательно подумал фурри-пёс. Однако сильно полагаться на это тоже не следовало: враг хоть и имел склонность к спасению всего на свете, но тоже был далеко не дураком, хоть по меркам Странников и достаточно юным. Значит, нельзя было исключать, что рано или поздно из четверых инрейтинговых должен всё-таки появится Архистранник-мститель, как тот же мамаяктли…

— Стоп! — сказал сам себе Анубис. — Так вот кого мне показывала эта дрянь — мстителя предыдущих цивилизаций, почему-то не сыгравшего своей роли в нашем измерении!.. А это еще раз говорит о правильности моих предыдущих решений и о том, что на Терре всё делалось верно и честно с точки зрения Высшего Божественного Закона!

Жестокий баланс оставался балансом. Странники Спирита принесли на Терру Жатву, но сейчас измерение должно вытолкнуть их из себя или убить каким-то событием. И он, Анубис, сын правителей Терры, станет для землян карающим мечом. Именно он, а не летящие сюда эскадры, сделает то, что должен сделать, пока положительные думают, что это флотам антицивилизации суждено закончить Жатву и заодно убрать их, словно в древней загадке: «Кто бреет бороду брадобрею, если брадобрей себе бороду не бреет?» Он, Анубис, преподнесет всем сюрприз там, где его меньше всего ждут!

— Предвидение, кто отправлен Высшим Законом за Земными Странниками на Терру? — спросил фурри-пёс, и перед его глазами тут же побежали картинки, как два флота с разных уголков галактики наперегонки несутся сквозь пространство, чтобы, не зная того, восстановить справедливость.

«Они угрожали флотам Чёрных звёзд генезисом, и многие антицивилизации развернули свои корабли назад, — понял Анубис. — Но две самые отчаянные не поддались. Вот почему Странники решили высадить генезис на Тэвар-1 — в качестве назидания другим. Но почему не командой, как они действовали раньше, почему предатель Тейкиай пошёл один?»

Ответ на этот вопрос лежал на поверхности. Тот, кто так умело защищался телепатией, но проворонил серп у своего горла, шагнул на Тэвар-1 по своей собственной воле, не советуясь ни с кем. Бывший агент Тирипса посчитал землян мягкотелыми и сам ударил по зеленокожим, однако не учёл того, что любое действие влечёт за собой не только последствия, но и противодействие — например, появление отрицательного Странника на Тэваре. Это была честная битва, причем даже предсказанная в давнем пророчестве: «Тёмный против темного, губитель против губителя…»

«Орки слабы. Они, как всё живое, умирают и подвержены эмоциям в отличие от тех же мезанихов. Вот кто настоящие существа, властелины галактики», — подытожил мысленно Анубис и, взглянув на гуманоидные машины через предвидение, обомлел. Перед его глазами поплыли уже знакомые ему закономерности кода. Пускай и на другом языке, но код был очень и очень похож. Теперь Анубис не просто читал его, но и понимал смысл. Наконец-то великий Тирипс дал ему силу видеть и влиять на зашифрованные импульсы машин!

— Я могу его прочесть! Да, я смогу ими управлять! — хлопнул ладонями по подлокотникам трона фурри-пёс и тотчас же принялся за детальную расшифровку и адаптацию информации под себя.

Как голодный не замечает, что его рука тянется к чужому хлебу, так и сознание Анубиса потянулась к кораблям мезанихов, к их флагманам-планетоидам и информационным центрам. В его сознании всплыли физические координаты для «шага», и он, не теряя времени, нажал на мочку уха и тут же облачился в костюм.

«На планетоидах вряд ли есть кислород — машинам не нужен воздух. Однако, скорее всего, температуру и гравитацию они поддерживают», — решил Странник и «шагнул» прямо по координатам внутрь одного из них.

Все вокруг было заполнено серебристыми колоннами, на первый взгляд состоящими из сложенных друг на друга кубов и блоков. Они выстраивались в огромные башни, которые простирались на сотни километров и поражали своей нелепой архитектурой. Создавалось впечатление, будто каждую колонну собирал ребенок, впервые увидевший конструктор.

— Отсутствие кислорода, отсутствие гравитации! — доложил костюм.

Про отсутствие гравитации Странник догадался и сам, вися в пространстве этого, казалось, бесконечного кубического леса. Предвидение шептало ему, что внутри каждой колонны течёт энергия и движется информация, и Анубис ощущал всеми своими Тирипс-чувствами, что вот сейчас, в этот самый момент, ему вполне по силам совладать со всеми кодами и блоками.

«Вот она, машина, правящая мезанихами! И когда я пойму закономерности, то смогу управлять ею!»— мысленно улыбнулся Странник и погрузился в работу.

Его магия плела сложную сеть, постоянно проверяя соответствие с системой внутри выбранного им столба и непрерывно тестируя вероятности предвидением, чтобы ни на шаг не отклониться от цели.

Все они были связаны. В них хранились миллиарды живых сознаний, благодаря которым машины учились и становились опаснее и сильнее. Про эту цивилизацию рассказывали разное: например, что они все ушли в матрицу, что матрица какой-то симуляции поглотила их и теперь использует их тела и души как энергоблоки. Но Анубис не верил в сказки про душу: ведь всем известно, что сознание рождается вместе с телом и с ним же умирает. Этим и отличаются Боги от обычных смертных. Боги не боятся зайти за пределы привычного понимания вещей и законов, а значит, могут жить вечно.

Черные пальцы потянулись к блокам, и заклинания слияния начали опутывать их голубым свечением. Фурри-пёс закрыл глаза, пытаясь почувствовать и в один миг покорить единое сознание машины. Направленный внутрь кода разум словно сам стал кодом, и Анубис произнёс формулу обычного «шага» Странника, направив её куда-то в сеть. Тело вздрогнуло и ослабло, сознание погасло, игнорируя вой костюма, который истошно предупреждал о быстром приближении со всех сторон чего-то летящего. В следующее же мгновение скафандр террарианца облепили мелкие пронырливые машины. Их цепкие жгутики-манипуляторы быстро и умело стали протягивать шлейфы и трубки, подключая костюм и его владельца к системе. Не прошло и минуты, как весь прочнейший доспех Странника был покрыт, словно паутиной, этими приспособлениями. Костюм кричал, снова и снова взывая к хозяину, но Анубис ничего не слышал.

В заполонившей все вокруг черноте неожиданно возник лучик света. Он вытягивался в линию, переплетался и играл, пестря спектрами голубого цвета, пока не приобрел до боли знакомые и родные черты. Словно нарисованные кистью художника собранные в прическу синие волосы ниспадали прямыми линиями, уходя фигуре за спину. Зеленые, подобно изумрудам, глаза сияли пронзительным внутренним светом. Анубис ошарашенно узнавал прямые черты лица, слегка опущенные уголки губ… Из-за спины виднелись бело-золотые расправленные крылья, слегка колышущиеся, будто она парила совсем рядом.

— Мама? — прошептал он, теряя голос.

— Он предал тебя, он отдал тебя им! — заговорил знакомый голос.

— Кто?

— Ты возгордился. Ты стал сильнее, чем ему нужно. Ты пожелал стать Богом, но, боюсь, мой сын, твоей жизни не хватит, чтобы выжить тут.

— Тут — это где? — осмотрелся Анубис. Его окружала лишь темнота.

— Шесть планетоидов-серверов летит сейчас к Терре. Система «мы_за_них» питается страданиями и эмоциями пойманных ими душ. Они уже пожрали всех своих и теперь голодают.

— Какие души? — снова прошептал Анубис. — Это же бред. Их не существует. Почему я вижу тебя? Ты же погибла, давно, очень…

— Потому что ты погиб тоже. Твой «шаг» перенёс тебя внутрь системы одного из серверов, и чтобы выбраться, тебе придётся сделать то, чего ты раньше не делал.

Она исчезла. Эхо разнесло её голос по темноте.

Перед Анубисом вдруг всплыла табличка, гласившая: «Добро пожаловать на сервер! Спасибо, что выбрали жизнь после смерти вместе с нами! В системе „Мы за них“ возможно всё! Мы проанализировали ваши входные данные и проводили вас в лучший из соответствующих вам миров!»

Фурри попытался вернуться на Олимп, но «шаг» почему-то не работал. Он воззвал к Тирипсу, но система словно не слышала.

— Машина, ты меня переиграла! Давай поговорим! — воскликнул он и тут же ощутил тошноту и силу тяготения.

Ноги сами собой спружинили, резко ударившись о прорезиненный асфальт.

«Ваш самый крупный навык Предвидение 20 заблокирован! Ваш навык Реинкарнация снижен на 1. Ваш навык Магия сброшен до 1. Ваша вводная в игру: Вы — маг из другого мира, возомнивший себя Богом, но благодаря вашей ошибке очутившийся в ином техногенном мире. Поздравляем! Ваш рейтинг 39 аннулирован. С правилами накопления рейтинга внутри игры ознакомитесь по ее ходу!»

Анубис:

Реинкарнация, 1

Фехтование, 1

Магия, 1

Толстокожий, 1

Телепатия, 1

— Эй, за что? Я вам ничего не сделал! Давайте договоримся! Я отдам вам Терру на блюдце из любого металла с каймой любого цвета! — в отчаянии воскликнул Странник, стоя голышом в каком-то переулке.

«Терра и так будет нашей, как стал нашим ты!» — прозвучало в ответ эхо.

Анубис стиснул зубы. Его окружали каменные строения со множеством решетчатых окон. Над каждым окошком находился белый короб, откуда непрерывно капало. Где-то в конце переулка прямо из асфальта поднимался столп дыма.

Судя по размеру окон и дверей, казалось, будто здесь гигантский рост фурри — обычное дело. Ветер пронес мимо Странника целлофановый пакет, такой же серый и невзрачный, как и всё тут, будто кто-то выкачал из этого места все краски…

Голова разрывалась и отказывалась думать. У него же было всё под контролем… Или это и вправду Тирипс подставил его под мезанихов?

— Мы за них — мезаних! — повторил Анубис словно мантру и направился прямо к дыму.

Однако не успел он сделать и пару шагов, спереди донеслось громкое гоготание и сквозь дым в переулок шагнуло трое. Они были одеты в серо-коричневые пиджаки, из-под которых торчали лямки подтяжек, поддерживающих серые брюки, и замызганные бело-серые рубахи, которые давно распрощались со своими пуговицами в районе шеи и теперь торчали неровными углами воротников. На Терре так наряжались бы на маскарад, если бы босс какой-нибудь корпорации фанател бы от тридцатых годов двадцатого века. Все трое были вполне приматами вида Homo sapiens, но лиц из-за игры теней и света Анубис не видел.

«Так вот как выглядели мезонихи до того, как стали машинами…» — неожиданно понял он.

— Эй, друг, тебе не холодно голым шлангом по подворотням светить? — обратился один из них к Страннику, и все трое, смеясь, смерили взглядами фурри с головы до ног.

— А то, что я чёрного цвета и наполовину пёс, идуший на двух лапах, вас не смущает? — парировал Анубис.

— Слышь, — обратился к нему стоящий в центре, — ты нас что, напугать думаешь? Или то, что ты чёрный, значит, что тебе можно голым ходить?

— Я понял! Программа адаптирует вашу речь под моё восприятие, а всё серое и чёрное вокруг — это тоже мой фильтр, аналогичный вашему этапу развития на вашей планете во время перехода в матрицу! — воскликнул Странник. — Вы застряли в виртуальной реальности вашего дурного нуарного мира!

— Ты чё, умный, да? — поинтересовался стоящий слева и нанес резкий размашистый удар.

Анубиса никто не бил руками как минимум последние тринадцать тысяч лет, и кулак угодил прямо в челюсть. Однако толстокожесть сработала необычайно вовремя, и скула лишь легонько дернулась в сторону.

— Бей ближнего своего! — приказал Странник, плотно накинув на сознание самого крепкого из них ментальную сеть. Хоть она и оказалась слабоватой для этого мира, однако нападавшему хватило.

— Что?.. — выдохнул стоявший в центре, явно заводила из всей троицы, когда тяжёлый удар с левой руки пришелся ему в подбородок.

— Дайли, что ты делаешь? Остановись! — воскликнул последний оставшийся на ногах, видя, как их товарищ оседает на асфальт.

Однако убеждение не шло ни в какое сравнение с телепатическим контролем, и Дайли размашисто ударил говорившего, да так, что тот отлетел в кирпичную стену и без сознания сполз по ней вниз.

Телепатическая сеть Анубиса спала.

— Что? Что это? Зачем это я? — забормотал Дайли, озираясь вокруг. — Ребята, я не хотел!

— Ты виноват! — прошептал телепат, вновь набрасывая сеть.

— Я виноват!.. — горько повторил Дайли.

Фурри смерил лежащих взглядом и приказал:

— Сними с него одежду — ему неудобно спать в ней! И не забывай, что ты виноват, а после иди домой и молись своим богам или кому вы там молитесь!

Уже через пару минут у пса была одежда, а Дайли бежал в неизвестном направлении, шепча что-то про вину.

Брюки подошли легко, как будто были сшиты под псовый облик, имелось даже отверстие для хвоста, расположенное чуть выше тазобедренного сустава. А вот рубашка и пиджак явно были на размер больше.

— Значит, штаны мы под хвост подогнали, а верхнее шмотьё типа велико? — возмутился было Анубис, но тут же успокоился. Если он понимал систему правильно, то даже в такой ситуации проклятым сервером можно было овладеть.

Оставалось, пожалуй, только одно — искать системные ошибки в симуляции, но самое главное — не увлечься самой игрой и не потерять себя настоящего…

Глава 7. Вера и логика

Исходящие от однородной зеленой массы ядовитые испарения поднимались в небо, превращаясь в белую дымку. Гудя антигравитационными двигателями, «Зубостай» нехотя поднимался в воздух. Свит неумолимо погибал под натиском биологического оружия, и с этим уже ничего нельзя было поделать. Генезис уничтожал всё, до чего дотрагивались его прозрачно-зеленоватые щупальца и на что падал взор его зелёных глаз. Поставленные вокруг корабля магические щиты непрерывно шкварчали, отдаваясь расходящимися фиолетовыми волнами по всей сфере заклинания: необъятная слизь, заполонившая всё от горизонта до горизонта, раз за разом выплевывала в сторону «Зубостая» снаряды из генетического материала.

Подполковник Лоренз стояла лицом к лобовому стеклу в командной рубке, заложив за спину руки с собранными в замок тонкими аккуратными пальцами.

— Подготовиться к выходу на орбиту! — приказала она, не оборачиваясь к подчинённым.

— Господин капитан, системы готовы к взлету! — ответил ей старший пилот майор Гуэрра, черноволосый, на вид лет сорока мужчина с ранней проседью и глубокими мимическими морщинами на гладковыбритом, аристократически вытянутом лице.

— Пятиминутная готовность ко взлету. Оповестить экипаж!

Только помощник пилота, адепт Тирипса восьмого ранга Шануз, вывел на гало-дисплей иконку громкой связи, как дверь в рубку открылась, разъехавшись в разные стороны. Рубка, рассчитанная от силы на двадцать человек, вдруг наполнилась людьми. Одни держали наизготовку оружие, другие — силовые щиты, у третьих подрагивали ладони от наполняющей их разрушительной магической силы.

— Сюда нельзя! — попытался остановить их комендант по внутренней безопасности немолодой уже полковник Зумм Ловеда, но рухнул на пол от удара наотмашь, нанесенным кем-то из вошедших.

— В чём дело? Почему вы покинули свои боевые посты? Хотите трибунала? — Лоренз повернулась к незваным визитерам и увидела, что они уже взяли на прицел тех находившихся в рубке офицеров, у кого было разрешение на постоянное ношение оружия.

— Трибунал лучше смерти, Т-шестая, — донесся из толпы голос, принадлежащий немолодому уже аналитику «Зубостая» Ерроксу Унимозу.

На лице Лоренз отразилась неприкрытая неприязнь вперемешку с отвращением.

— Ты что делаешь? Подбиваешь команду на мятеж?

— Я спасаю их от неминуемой гибели от дуг и лучей С-ок… — произнес он.

— Керчер… Странник повелел идти на Тэвар! — повысила голос Лоренз.

— Его не было год. А потом он появляется и указывает нам, каким способом лучше умереть? — хмыкнул Унимозу, замечая включенный режим громкой связи. — Верховный совет «Зубостая» проголосовал за то, чтобы не прорываться через корабли на орбите Свит именно сейчас.

— Какой верховный совет? Ты что несешь, старый маразматик?

— Да да, теперь у нас — прямая демократия, как и положено в цепях Тирипса.

— Это лишь у Спиритов так! — прорычала Лоренз, и тут же её ударило силой. — Керчер… Странник вернётся и убьёт каждого из вашего совета!

— Да, у них так. Может, потому у них четыре странника, а у нас теперь ни одного? — хмыкнул аналитик.

— Да ты бредишь! Охрана, арестовать его и всех, кто участвует в мятеже против Тирипса!

В рубке никто не шелохнулся — слишком уж красноречиво смотрели на всех лучевые винтовки.

— О Тирипс, яви же свою волю! — воззвал в пространство Унимозу.

Все, даже мятежники, посмотрели на него с удивлением. Видано ли, чтобы Тирипс говорил с адептами напрямую?

Воздух неожиданно дернулся и пошел волной. Перед лицами всех посвященных проступили черные буквы:

Адепт Лоуренз отлучена от Тирипса!

— А… — вырвался из её горла то ли вскрик, то ли стон, и девушка, будто разом обессилев, рухнула на колени.

Отлучён адепт Шизи…

Отлучён адепт Вакка…

Отлучён адепт Шануз…

Список оказался длинным. Все, кто воевал на «Зубостае», с трепетом всматривались в мелькавшие имена, невольно ожидая увидеть среди них своё и боясь получить отлучение за что угодно — за недовольство затянувшейся войной, за ропот на лишения, за личные слабости и грехи против системы…

Когда перечень закончился, Унимозу громко произнёс:

— Всех отлученных под арест! Выношу на всеобщее голосование мою кандидатуру на пост нового капитана «Зубостая».

* * *

На меня накатило лютое чувство обреченности, будто единица эмпатии стала вдруг дырочкой не больше монеты, лежащей на дне самого глубокого океана. Оно било в душу сквозь это мизерное отверстие, стараясь просверлить меня насквозь. Жгло так, будто сердце снова принимало лучи турели, стоявшей в тюремной камере.

Трое членов группы повернулись ко мне, и я почувствовал, как вставший Чак положил на мое плечо руку в тяжёлой бронированной перчатке — то ли в знак поддержки и сочувствия, то ли остерегая от очередных глупостей… Эйни транслировала в четвёрку то, что говорило ей предвидение. Планета агонизировала. Всё живое погибало под наступлением существа, бывшего одновременно супероружием и суперхищником.

— Он выпустил сюда генезис, — заключила девушка, опустив взгляд и покачав головой, как будто впервые сталкивалась с действиями отрицательных.

Всем нам, сидящим в этой подземной лаборатории, было понятно, кто это такой — «Он».

— Почему сразу генезис? Почему сначала не разобраться с нами? — произнёс я сквозь боль, ища ответ в глазах группы. После перерождения воспоминания и мыслительные процессы в целом давалась тяжело. Что-то я уже понимал, что-то еще нет.

— Это как в шахматах, — пояснил Чак. — Когда игра завершается, то каждый ход похож на что-то глобальное. Сейчас каждый удар Странника — как атака ферзя.

— Только одной фигуры недостаточно для мата, а для вилки так вообще маловато, — подхватил Мяч. — Поэтому если мы будем вместе, то Анубис отлижет свой собственный мохнатый зад.

— Эйни, — повернулся Чак к лисодевочке, но та, уже зная и сам вопрос, и ответ на него, так как плотно сканировала предвидением ближайшие к развитию с ними линии реальности, быстро отозвалась:

— Генезис будет в этом бункере очень скоро. Надо «шагать» уже сейчас!

Почти сразу же мы увидели, что означало это «скоро». Её видения нашей вероятной смерти транслировались в спирит-канал без какой-либо задержки.

Я первым ступил на более холодный, чем на Свит-236, металлический пол ганимедской базы. Боль, рождаемая эмпатией, чуть поутихла, и это было более чем хорошо. Чувствовать, как умирает целая планета — то еще удовольствие.

— Мы отстаем на один ход, — произнёс я, пропуская команду впереди себя в аппаратную комнату, откуда, как подсказывало предвидение, осуществлялась защита всей солнечной системы. На поверку она оказалась довольно зыбкой и дырявой, словно дуршлаг. Биологические пушки, собранные из доставленных мной же когда-то прототипов, пусть и имели эффект неожиданности, но отнюдь не фатальный для нашего противника. А судя по тому, что рассказали мне земляне, нам предстояло сражаться сразу с двумя флотами.

Группа повернулась ко мне. Мяч и Чак внимательно слушали, а измученная бессонницей Эйни направилась к зарядным станциям, чтобы снять с себя явно надоевшее боевое облачение.

— Он убил двух странников, уничтожил целую планету… — продолжал я. — Мы отстаем от него.

— Странно, что он выпустил генезис на Свит-236. Там же адепты антисистемы и завербованные ими крабы, — заметил Мяч, последовав примеру Эйни.

— Т-шки так могут — жертвовать своими ради чего-то важного. Только вот понять бы, ради чего… — задумчиво произнес Чак и тоже отправился «парковать» свой костюм.

Я так и стоял голым белым тигром посреди округлого зала, залитого мягким белым светом.

— Эй, — хлопнул меня по плечу проходящий мимо Мяч, — надень что-нибудь. Я понимаю, что ты шерстяной и вообще только родился, но нудизм и среди Странников — странность! — Он уже успел скинуть свой боевой костюм и теперь расхаживал, виляя хвостом, в таком же белом, как он сам, термокомбинезоне.

Память всё ещё берегла меня от воспоминаний, зато предвидение раздавало подсказки налево и направо. Сейчас оно говорило, что прямо из холла и налево меня будет ждать моя каюта, где я смогу найти вещи одного со мной размера, то есть свои же вещи.

— Хелл, — сказал Чак, — я, конечно, ничуть не тороплю, но если у тебя возникли какие-то мысли насчет того, что отрицательный нас опережает, давай обсудим наши дальнейшие действия.

Эта формулировка означала как раз обратное: нужно и торопиться, и прибыть в рубку для обсуждения, хотя мы как Странники могли общаться на расстоянии через спирит-каналы. Да что там каналы! У нас были и межпространственные двери, позволяющие прыгать между измерениями, лучший аналог тех же Черных зеркал.

Я встал как вкопанный, так и не успев выйти из аппаратной. До фурри-войны это называлось инсайдом. Я повернулсяи снова направился к троице.

— Тигр, ну наденься же! — простонал, глядя на меня, Мяч.

— Правило про «Надень и одень» не так работает, — поправил его Чак. — Правильно говорить «одеться», а не «надеться».

— Запутали меня совсем! — фыркнул кот. — Словно вставить не даёте!

— Слово вставить… — снисходительно поправила его Эйни, развалившись в своем кресле с закрытыми глазами и легкой улыбкой на губах.

— А ощущаю я себя именно так: словно не дают вставить ни в кого и очень уже давно! — прорычал Мяч.

— Господа Странники, — прервал я какой-то специфический, земной юмор, — нам не нужно уничтожать летящие к Терре флоты.

Даже Эйни от удивления приоткрыла один глаз.

Чак соединил пальцы обеих рук в замок:

— Ты что-то придумал?

— Вроде да. Их не нужно будет убивать, если они прилетят не туда… — начал было я.

— Вы как хотите, — перебил Мяч, — а я по их кораблям больше прыгать не буду, чтобы навигационные системы хакать. Во-первых, мезанихи сами — один сплошной компьютер, а зеленозадые мало того, что до сих пор ориентируются по звездам, так у них в народе еще и котов едят.

— Тэварцы они, а не зеленозадые. Это, между прочим, расизм, — хмыкнула Эйни. — Только зелёнозадый может назвать зелёнозадого зелёнозадым!

— Чак, мне понадобится вся твоя магия. И все наши способности Странников, но это потом. Эйни и Мяч пока могут отдохнуть, — добавил я, переведя взгляд с уставшей девушки на совсем не унывающего Мяча.

— Вот! Здравая мысль! Я в каюту! — обрадовался кот и исчез, шагнув на сверхближнее расстояние.

— Какая тебе нужна помощь? — спросил Чак, глядя на уже уснувшую лисодевушку, которая явно не нуждалась ни в каких разрешениях…

— Давай в лаборатории всё обсудим, — предложил я.

— Ты пока оденься, а я «шагом» положу Эйни в каюту и приду. Она не спит уже боги знают сколько. Правда, её предвидение дает во время сна хорошие результаты, но платит она за это…

— Идёт, — поспешно согласился я и направился в свою каюту.

Тяжесть моего тела и соприкосновение ног с полом вызывала какие-то странные ощущения, почти как в детстве…

Глава 8. Другая игра

Белый комбинезон жал в плечах, однако был достаточно свободным в области живота. Тело, выращенное на Свит-236, являлось лучшей копией меня, хотя я ничего не помнил о лаборатории, в которой очнулся, как и о прошедшем годе жизни. Впрочем, сейчас меня это мало заботило, особенно по сравнению с задачей по спасению Терры от еще большего разграбления и катаклизма.

«КОТаклизма», — хмыкнул я, ловя свой кошачий взгляд в зеркале ванной комнаты.

Гудящие лампы провожали меня по стальным коридорам, наполненным мягким светом. Шаг за шагом, словно изучая возможности своих ног заново, я добрался до магической мастерской, где меня уже ждал Чак.

Магия Спирита очень похожа на жречество. Мы просим у системы силы, и она даёт их нам в размере ширины нашего канала. Она же даёт нам возможность расширить этот канал или убрать вовсе. Это не настоящая магия… Я взглянул на Чака, который уже давно решил для себя эту проблему, создав маленький магический моторчик, который генерирует для него приток психической энергии равной одной единице Спирита. Мало, но приятно, особенно если окажешься там, где, как говорили в эру сотовых операторов, «абонент вне зоны действия сети».

Землянин стоял, опершись о широкий белый стол из гипопластика. Брошенный в ответ усталый взгляд говорил, что Странник подсел на простые углеводы. Война и постоянные прыжки выматывают, и чем-то надо себя радовать, так почему не едой?

— Вижу, ты не «шагаешь». Привыкаешь к телу? — начал он.

— Ну да. Умирать — так себе занятие, не рекомендую никому, — произнёс я, только сейчас вспомнив о существовании «шага».

— Ну так что у тебя за идея?

Я простер руки над столом и воззвал к системе. Энергия Спирита начала жечь и щипать, словно протачивала во мне муравьиные ходы и червоточины. Я сжал зубы, чтобы случайно не застонать при создании магической проекции.

Первым над столом появилось Солнце, застыв в воздухе оранжевым шариком, излучающим во все стороны едва заметное свечение, затем — четыре ближайшие к нему планеты, спутники, орбитальные базы, пояс астероидов на месте погибшего в древние времена Фаэтона и наконец газовые гиганты, на чьих орбитах была создана основная террарианская оборона.

— Нет, тут и тут мы не успели достроить, — показал Чак, не задававший лишних вопросов. Магия его уровня разгоняла мышление Странника настолько, что, зная о моей амнезии, он догадался, что я «рисую» план обороны Терры, который мы обсуждали больше года назад ещё впятером.

— Нам это всё не понадобится. — Я положил руки на стол, и с карты исчезла пара боевых баз.

— Я тебя умоляю, не тяни, — поторопил маг.

— У нас есть координаты их пути… — начал я, и в воздухе появились две стрелочки, зеленая и серая, указывающие на Терру. — На пути следования — оборонительные сооружения. Верная гибель — встречать их у самой Терры: нам же дороже. Но что, если они прилетят не туда?

— Ты слышал Мяча, — ответил Чак. — У нас не получится сбить их навигацию. Там такие корабли, что мы годами будем «прыгать» по ним и уничтожать аппаратуру. И это только у мезанихов. Тэварцы вообще летят, как говорит наш кот, ориентируясь по звёздам. Я не знаю, как они так могут. Может, шаманизм, может, магия…

— Смотри. — Я изобразил на пути одной из стрелочек чёрное зеркало — Флот летит к Терре, а попадает в параллельный мир, где наша планета уже мертва или там всё ещё живут титаны и динозавры.

Чак нахмурился.

— Хелл, даже если ты найдёшь способ создать такое огромное зеркало, речь идет о целой эскадре, которую нужно будет переместить. Представляешь, сколько энергии уйдёт на это?

— Это не просто Зеркало, а зеркало — портал, и не всех кораблей, а лишь живых особей. А силу возьмем из их биологических запасов. — Видя непонимание Чака, я добавил: — Зеркалом можно выбросить их из кораблей в космос. Если бы мы сделали это, то получили бы рейтинг и много смертей, однако у нас не хватит сил на всех. Но их жировых запасов точно хватит, чтобы портануть всю армаду тэварцев на другую Терру.

— Заклинание «вампир», наложенное на чёрное зеркало с порталом?.. — задумался Чак. — Соткать мы его сможем, но накладывать-то как? Мы кастуем в пределах видимости, а там могут быть тысячи километров. Они летят далеко не впритык и не цепью.

— Осями зеркала сделаем спирит-канал. Он работает на любое расстояние. «Шагом» прыгнем навстречу тэварцам и натянем между нами чёрное зеркало наподобие одеяла. Как ты говоришь, портал-вампир.

— А корабли так и будут лететь на автопилотах и прибудут к Терре пустыми и готовыми к захвату теми же крабами, — закончил, наконец-то улыбнувшись, Чак и невольно потер руки — так ему не терпелось начать конструировать заклинание.

Повинуясь невербальной команде, к нашему столу подъехал робот-официант и раскрылся раздвигая в стороны дверки словно у обычного холодильника. На подсвечиваемых стеллажах было пиво, попкорн, кексы и многое другое.

— Тут всё безалкогольное. Я не враг своему мозгу! — поспешил уточнить Чак.

— Тут есть сахар. На Терре мы его тоже запретили.

— Почему?

— По той же причине, по которой ты не пьёшь и не куришь, но не можешь работать без сладкого. Сахар — тот же наркотик.

— Пьёт у нас Эйни, а курит и нюхает Мяч. Мне за всю нашу тройку приходится думать, так что сахар — не самое страшное, что может случиться с моим мозгом, — ответил маг, и мы принялись готовить массивное заклятие, рассчитанное на всех Странников. Правда, я почему-то был уверен, что можно было обойтись и тремя.

Меня что-то тревожило. Кто-то из нас находился в опасности. Однако предвидение, равное единице, не говорило со мной, а лишь указывало образами и догадками, что что-то может пойти не так. Я гнал от себя все эти мысли и предчувствия, как и то, что генерировала эмпатия. Мы — Странники, мы всегда в опасности, но пока мы на Ганимеде, отрицательному нас не достать.

* * *

Эйни свернувшись клубком в своей постели и укрылась одеялом. Умные датчики кают-контроллера, призванные следить за её комфортом и за климатом в каюте, нещадно повышали температуру воздуха. Кожа лисодевочки была холодна, как будто она была где-то не тут, не на уютной маленькой базе, а…

Холодный ветер бил в лицо, развевая длинные рыжие волосы и обмораживая хвост. Девушка коснулась своей головы, взяла один из непослушных локонов и поднесла его к глазам.

— Я вас остригла, — непонимающе произнесла Странница, но вдруг в её голову пришла другая мысль. — Я во сне. Я в осознанном сне…

Она щёлкнула пальцами, и на обнаженном теле тут же появился согревший ее костюм. Под привычной броней мехдоспеха немного чесалось — это опадали и тут же исчезали её длинные волосы. Эйни вдохнула, оглядываясь по сторонам, наблюдая вокруг лишь снежную пустыню…

— Спирит-предвидение, зачем я тут?

— Можно я тебе отвечу? — донёсся приятный женский голос.

Эйни посмотрела под ноги, где лежал игровой интерактивный шлем, какой иногда надевал Мяч в попытках расслабиться под порошком и смесями. Девушка присела, жужжа костюмом, и взяла его в руки.

— Ладно, шлем я вижу, но если я совсем не хочу играть?

— Это не игра, — ответил голос. — Я просто приглашаю тебя в гости. Надев шлем, ты перенесёшься ко мне.

— Спирит-предвидение, а что будет, если я его надену?

Перед глазами лисодевочки побежали километры полочек и стеллажей, на которых находилось ДНК животного и слепок его ментальности. Можно было сказать, что вокруг Эйни появилась целая коллекция существ, разумных и не очень. Лисодевочка протянула руку и смахнула одну полочку в сторону. Та, словно интерфейс программы, поплыла вдаль.

Тут были и люди: высокие и низкие, белокожие, чёрнокожие, азиаты и множество самых разных наций и помесей. Эйни хотела поподробнее разглядеть тех, у кого был неестественно вытянут назад череп, но тут её взгляд упал на те виды, которые на Земле не водились — высокие фурри ростом почти семь метров и маленькие серо-зеленые головастые рептилии. Завершали коллекцию два не то человека, не то ящера, мужчина и женщина. Отлично сложенные и подтянутые, они будто спали, находясь в гуманоидных состояниях, но Эйни откуда-то знала, что эти существа могли принимать другую форму, боевую, когтистую и крылатую, словно драконы из древних сказок, которые тоже спали в этом месте.

— Нравится? — спросил всё тот же голос.

Эйни снова оказалась в холодной пустыне. Она сжимала шлем в руках, а рядом с ней стояла невысокая девушка, изящная и с виду хрупкая, несмотря на покрывавшие ее металлические пластины. Они покрывали ее так плотно, что казалось, будто она была создана из них.

— У меня к тебе два вопроса, — вместо ответа произнесла Эйни. — Зачем ты меня пыталась заманить в эту ловушку и кто ты нафиг такая и что делаешь в моём осознанном сне?

— Это не ловушка, Эйни, а сейф. Ну, сохранение, как в компьютерной игре. В вашем мире есть игры?

— Есть, — буркнула Эйни, отбрасывая шлем и глядя на стальную девушку с высоты своего роста.

— Вы, Странники Спирита, довольно редкие экземпляры, и я, конечно, хотела бы сохранить ваш отпечаток в своей памяти, — легко и будто даже беззаботно произнесла говорившая.

Лисодевушка нахмурилась.

— Ты сохраняешь ДНК и память. Ты хочешь всех клонировать? Но зачем?

— Взгляни на мир, в котором нет ничего, кроме крабов и террарианцев. — Девушка повела рукой в сторону заснеженной пустоши, и картинка вдруг поменялась. Теперь вокруг бушевала стихия. Костюм Эйни запищал, предупреждая о резко возросшем в три раза атмосферном давлении. — Они её убили, а вы убили их. И моя очередь начать всё заново. Я буду клонировать и отпускать на волю, в природу, тысячи тонн полезных бактерий, потом — одноклеточную флору и фауну. Я заполню этим всю планету. Затем пойдут насекомые, грибы, рыбы, беспозвоночные и кремниевые виды. И когда-нибудь я вновь создам и заселю сюда людей.

— Ты же машина, да? — догадалась лисодевочка. Предвидение даже с силой и умением Эйни не могло смотреть глубоко, будто что-то защищало говорившую от этого навыка.

— Обычно меня называют Ноль Ноль Первая. Да, в вашем понимании я — машина.

— И ты планируешь возобновить на Земле… Терре жизнь? Но зачем тебе это надо? И как так получилось, что ты, играя в бога, допустила, что Тир… Отрицательная система уничтожила твой мир? Я же правильно понимаю, что ты — продукт тех самых предыдущих, просто обрела свой разум?

— У меня нет директив защищать людей или вообще кого-либо, — холодно отрезала Ноль Ноль Первая.

— А какие же у тебя директивы? — чуть презрительно усмехнулась Эйни.

— В мире Терры я наподобие дворника, могильщика и садовника одновременно. Так получилось, что я убираюсь за цивилизациями после их жатв.

— Ну правильно, — фыркнула Эйни. — Мозгов-то поди не хватает сделать так, чтобы они жили нормально.

— В одних мирах я отобрала у них ядерное оружие, и они вынуждены договариваться, в других дала им суперигру в которой они сами выбирают свою судьбу, а тут я — лишь коллекционер.

— Это мой сон. Говори живей, зачем еще пришла кроме того, чтобы скопировать меня в свои стеллажи! — начала закипать Эйни.

— Ко мне приходил один из предыдущих…

— Из кого?

— У вас он называется Тирипс Странником.

—…

— Он спрашивал, как стать Богом.

— И что? Какие выводы из этого я должна сделать?

— Он возгордился и отлучен от своего Эгрегора. Теперь наш мир вытесняет вас как антагонистов, как представителей созидательной силы.

— Куда вытесняет? Какого Эгрегора? Я не знаю, что ты мелешь, Ноль Ноль Первая, но если ты не прекратишь превращать мой сон в бэд-трип, я за себя не ручаюсь!

— Это простая математика, хотя ты не так умна, как он. Анубис пришёл потому, что кожей чувствовал наступление эры Богов. А это значит, что мир вытеснит и Странников и их Системы. Ваши кураторы закончили игру и убирают игрушки в коробочки.

— Ну допустим. И что нам предлагается делать?

— Либо уходить, потому что сейчас само мироздание будет играть против вас, либо принимать игру.

— Игру? — не поняла Эйни.

— Становиться Богами или встать под богов. Уйти или погибнуть тут.

— Нет никаких богов! — резко мотнула головой девушка.

— Анубис отлучен от Тирипса и вскоре вернется в другом облике. Убив вас, он продолжит свою игру, но уже на божественном уровне.

— А⁈

Эйни проснулась от лютой жары. Системы обеспечения сходили с ума. Странный сон развеивался, однако сны видящего Странника — это не просто сны.

Она «шагнула» прямо в душевые комнаты, оставив одежды в каюте.

— Тридцать девять градусов, напор умеренный! Летний дождь, — выдохнула она. Кабинка полила ей на голову слегка солоноватую от минералов воду.

Увиденное предстояло не только обдумать, но и передать команде. Эйни стояла в душе так долго, сколько, по мнению машины, мог длиться земной дождь, и думала о том, что её чуть не заманили в ловушку. Её убеждали перейти в пантеон Богов и тем самым отказаться от Спирита, её пугали гибелью, и не от кого-нибудь, а от самого мироздания. Не слишком ли много для одного дурацкого сна?

— Чак, — позвала она по личной линии спирит-канала.

— С добрым утром, — ответил уставший и задумчивый голос мага.

— Ты не пришёл сегодня ночью. Предлагаю искупить свою вину прямо сейчас, шагнув ко мне в душ.

— Я всю ночь был занят. А вину я искуплю попозже, когда мы оба выспимся, — ответил он.

— Как знаешь, — фыркнула Эйни больше для проформы. Чак ответил, он был на связи, а значит, жив и всё хорошо.

«Ну какие из нас Боги? Мы о друг друге даже забываем…» — мысленно улыбнулась она, подставляя тело под искусственный ветер душевой кабины.

Глава 9. В бой…

Тэварская армада спешила на предельных скоростях к умирающей или, наоборот, оживающей после генезиса Терре. Их корабли чем-то напоминали древние лодки и парусники, только не имеющие парусов и вёсел и сделанные не из дерева, а из точно подогнанных друг к другу пластин прочнейших сплавов. Они летели широким клином, впереди которого на много сотен километров прочесывали путь легковооружённые маневренные суда-разведчики. Клин был настолько широк, что в пространстве между каждым флагманом могла бы поместиться целая планета наподобие Луны. Орки, как называл их Мяч из-за специфической внешности гуманоидов, умели воевать как в космосе, так и на планетоидах. Из-за построения армады её нельзя было уничтожить одним пусть и мощным ударом той же термоядерной ракеты.

Армия Тэвара, по предвидению Эйни, состояла из восьми флагманских кораблей с экипажем в сорок тысяч существ на каждом борту, состоящим из солдат и обслуживающего персонала. Флагманы окружали несчетное число крейсеров и бомбардировщиков — тяжелых кораблей смешанного типа. Видящая могла назвать и точные цифры, но Странники не нуждались в этом, а по команде Чака собирались прыгнуть на заранее обговорённые точки.

Они общались в спирит-канале. Мяч и Эйни коммуницировали из оружейной, а Чак с Хеллом, как обычно, из лаборатории.

— Да понял я, понял, что их как шерсти под задницей, — профыркал Мяч, закрепляя за спиной парные катаны с межатомной полевой заточкой. Экипировку довершали закрепленные на груди гранаты и бронепластина, а на бедрах болтались бластер и пороховой пистолет с синтетическим крюком-кошкой.

— Там делов-то, — улыбнулся Чак. — Зачем вооружаться, как на целую войну?

— Затем, — ответила Эйни, пересылая команде диалог с Ноль Ноль Первой.

— Спирит уходит из этого измерения? — удивился Чак.

— Наступает какая-то эра каких-то Богов. У них тут, оказывается, циклы времени, и мы находимся на границе этих самых эр, — сказала Эйни, прикрепляя к своему костюму лучевую винтовку, дополнительные аккумуляторы к ней, бронепластины и гравитационные щиты.

Чак и Хелл Клаус переглянулись. Их основным оружием была магия, и если говорившее с Эйни в её видении существо не лгало, перспективы для них вырисовывались весьма нерадостные.

— Я давно говорил, что магия Спирита очень похожа на жречество, — произнес Хелл. — Мы просим, мысленно или вслух, и что-то происходит. — Его лицо потускнело, словно он вспомнил что-то очень неприятное.

Чак пожал плечами.

— Если честно, не вижу проблемы. Мы всегда можем уйти в другое измерение, где есть Спирит. В этом наша сила. Если Спирит уйдёт, значит, мы уйдём вместе с ним. И кому будет хуже, если вообще будет?

— Интересно, а как это — быть Богом? Наверное, круто… — задумчиво произнёс Мяч.

— Одни умные люди как-то сказали, что это — трудно, — в тон ему ответил Чак.

— Мне кажется, что это какая-то замануха, чтобы мы отреклись от Спирита. Эта, с позволения сказать, госпожа из стали и оптоволокна коллекционирует ДНК и сознания, — сказала Эйни. — Но это еще ничего, мало ли кто что собирает. У нас на Земле, говорят, жила барышня, которая хранила в специальной шкатулке сердца своих казненных любовников и любовалась ими перед тем, как ложиться спать. Тоже, блин, коллекционерка… Меня возмущает больше всего то, что Анубис пришёл к Ноль Ноль Первой и получил от ворот поворот, а это говорит о том…

— Что она далеко не проста, — закончил за нее Чак. — Надо будет шагнуть к ней и пообщаться. Ты отследила, где она сейчас?

— Южный полюс Терры, материк Антарктида, плато на самой высокой горе. Раньше там были километровые шпаки льда, теперь же благодаря нашим «умелым» действиям всё в воде…

— Слушай, Эйни, а как она отвадила целого Странника? — заинтересованно спросил Хелл Клаус.

— Там всё скрыто. — Эйни закрыла глаза и сконцентрировалась на видении. — Но она пригрозила ему чем-то, что страшнее генезиса.

— Страшнее генезиса лишь мы, — хохотнул Мяч и размазал по морде горсть белого порошка.

— Она показала ему спящего бога, — закончила Эйни, открыв глаза.

— Нашёл где спать! Там же холодно капец как, в той Антарктиде! Тоже мне капитан Америка! Ну что, мы идём отсылать самую большую посылку со времён посылок? — Зрачки Мяча расширились, а усы нервно задрожали в предвкушении вылазки.

— Все готовы? — спросил Чак. — Шагаем. Натягиваем зеркало-портал, ждём, когда в заклинание попадают все крупные корабли, и уходим назад.

— Я вижу, что ты выстраиваешь шаг между флагманами и кораблями разведки, — уточнила Эйни.

— Патруль — это от силы сто тэварцев. Они нам не помешают, даже если долетят до Терры, а если им ума хватит, то соберутся на одном из опустевших флагманов и повернут обратно.

— Подождите… — почему-то грустно произнесла девушка. — Я хочу сказать… Вы мне очень дороги, все трое, поэтому давайте аккуратнее…

— Ты что-то чувствуешь? — спросил Хелл.

— Вот именно, что ничего. Такое ощущение, будто внутри каждого из флагманов непроглядная чёрная материя.

— Очень хорошо, что эта материя не долетит до Терры, — улыбнулся Мяч.

— Да, вы правы, — кивнула Эйни, отвечая не то Мячу, не то каким-то своим мыслям, и выдохнула: — В бой.

Четверо Странников одновременно шагнули в безвоздушное пространство. Взвыли боевые костюмы, привычно сигнализируя об отсутствии кислорода и о предельно низких температурах.

— Ловите код заклинания! — произнес Хелл, и по спирит-каналу потекла сила, на мгновение делая всех в какой-то мере магами.

Первый попавший в заклинание флагман пролетел насквозь, будто ничего не заметил, но Странники скорчились от боли, прилагая усилия, чтобы сохранить каналы связи.

Сердце кота словно сдавило стальными щипцами. Дыхание сбилось, голова пошла кругом.

— Ай-яй-яй! Ты не говорил, что будет настолько больно! — заорал Мяч, обращаясь то ли к Чаку, то ли к Хеллу.

— Терпим, еще семь, — ответил Клаус.

— Легко сказать: «Терпим»… — сдавленно произнёс Странник и вдруг исчез из спирит-канала.

— Мяяяяяяяяяч! — завопила Эйни.

— Ссука… — прошептал Хелл. Он предчувствовал что-то подобное, но не спирит-предвидением, которое он оставил равное единице, чтобы скилл не пропал вовсе, а чем-то иным, что позволяло ему зваться пророком. — Так, сейчас без эмоций! Эйни, мы найдем его. Нас всё еще трое. Нужно построить треугольное зеркало и поймать как можно больше кораблей.

— А-а-а-а-а! — заскулила лисодевочка. — Спирит-предвидение, найди мне Мяча!

Звон в ушах смешался с болью: еще один флагман угодил в ловушку и продолжал лететь вперёд, но уже без тэварцев.

— Я чувствую Мяча! — завопила лисодевочка. — Он почему-то сразу в двух местах: и на своей точке, и внутри первого пролетевшего флагмана!

— Жив-здоров? — облегченно спросил Чак.

— Да, жив, но я не понимаю как… Я шагаю к нему!

— Эйни, пожалуйста, подожди! Нужно завершить трансфер зеленокожих! Это займет меньше минуты, потерпи! — проскрипел Хелл, в очередной раз пронзенный болью.

Он предвидел потерю одного из Странников и знал, куда нужно «шагнуть», если кто-то вылетит из цепи.

Магический треугольник черного зеркала ловил один флагман за другим, заставляя Странников корчиться от боли так, словно они пропускали через себя электрический ток. После каждого приступа их мысли снова настраивались на поддержание заклинания, однако все чувствовали, что Эйни в любой момент готова прыгнуть вслед за Мячом.

* * *

Падающий в чёрное нечто кот внезапно приземлился на все четыре лапы и тут же вскочил. В правой появилась катана, а в левой — пороховой пистолет. Датчики костюма погасли, словно электронике мехдоспеха впервые за долгое время нечего было сказать, как будто тут не действовал ни один закон привычного мира, кроме гравитации.

— Где мои дети⁈ И кто ты такой⁈ — прогремело в пустом холле.

Мяч не сразу понял, где он находится. Окружавшее его пространство очень напоминало логово сказочного людоеда, в котором смешались технология и древние ритуалы. Провода обвивали обглоданные кости и груды черепов различных биологических видов.

Говорившая с ним огромная тварь восседала на троне, созданном из костей, сухожилий, черепов и самого разного оружия, среди которого виднелись мечи, бластеры, деревянные щиты и даже изогнутые дула танковых орудий. Существо являлось гуманоидом, но очень крупным, метров девять ростом, с огромными зелёными руками, каждую из которых охватывала стальная когтистая перчатка. Прямо на кота смотрела лысая зеленая морда с торчащими из нижней челюсти клыками и глубоко посаженными дикими глазами.

— Ребят… — ошалело позвал Мяч. — Я тут походу передоз поймал!..

Ему никто не ответил. Тварь продолжала пялиться на белошёрстого убийцу, и кот, набравшись смелости, ответил:

— Твои дети были предупреждены. Это их выбор, и теперь они летят колонизировать планету, на которой только-только зародилась жизнь.

— Я Баг-тру, шестой бог пантеона Тэвара, и ты пришёл в моё время…

— Я точно сейчас в наркокоме… — прошептал себе под нос Мяч.

— Как ты посмел творить бесчинства с моими детьми! Верни их на прежний курс или умрёшь! — прорычала тварь.

— Я Мяч, но для дебилов и порождений своих фантазий я — Меч. Так меня и называй, зеленокожий ты бэд-трип!

— Я вплавлю твои кости вместе с твоей броней в мой трон, а твой череп инкрустирую в кольцо, и он будет украшать мои пальцы! — Существо медленно поднялось во весь огромный рост. Под его босыми четырёхпалыми ногами захрустели камни вперемешку с костями.

— Меня тут нет, я в космосе, меня накрыло, возможно даже, передознуло… — шептал, отступая, кот. — Ом намах Шивая, я больше никогда не буду нюхать плохое!!!

— Что ты там мямлишь, недобес? — прогремела тварь.

— Я не недобес, я Странник! — нахмурился Мяч. Шерсть под его костюмом встала дыбом, а адреналин начал поглощать его целиком, делая кота тем, кого так боялись враги корпорации «Альф-фемели» — безжалостным убийцей.

Стальные пальцы зеленокожего бога застрекотали, словно ножи газонокосилки, и он устремился к коту. Пистолет выстрелил длинной очередью прямо в клыкастую морду, однако пули словно рикошетили не то от его кожи, не то от магического щита, подобием невидимого шлема защищавшего голову нападавшего. Мяч кувыркнулся и проскользнул под ногами существа. Катана скользнула по голени монстра, и тот взвыл. На каменный пол хлынула зеленая кровь.

— Ну, могут так недобесы? — выкрикнул кот и, направив пистолет вверх, выстрелил эластичным шнуром, который, натянувшись вопреки всем законам гравитации, утянул его вверх.

— Моя рана заживет, потому что я — бог сотен тысяч! — прогремел зеленокожий и обернулся к Мячу, который уже сидел на потолке среди таких же, как и повсюду, костяных украшений и перезаряжал пистолет.

— Ну давай, удиви меня… — промурлыкал Мяч, готовясь к рывку в свою сторону.

Рана монстра не заживала. Кровь продолжала хлестать, заливая пол.

— Ты дрянной колдун! — прогремел орк, с удивлением уставившись на свою ногу.

— От беса до колдуна менее чем за минуту. Да я карьерист! — усмехнулся кот.

— Ты отправил мой народ на другой пласт! — догадался бог. — Но я и без их энергий убью тебя!

Когтистая лапа потянулась к коту, неестественно вытягиваясь, словно во сне, но Мяч слетел вниз и, приземлившись, уже бежал к богу, замахиваясь катаной.

Вторая лапа дернулась в сторону Странника, и тот отбил громадную руку блокирующим движением клинка.

Перед его взглядом возникла картинка с текстом:

«Утрачено 5 фехтования».

«Ну хоть отбил, и то хорошо», — мысленно похвалил себя Мяч и снова кувыркнулся в сторону.

— Как ты еще противостоишь мне, смертный⁈ — закричало существо, ринувшись на кота.

— С трудом! — рявкнул Мяч, бросил катану и пистолет, сдёрнул двумя руками с груди разгрузочную пластину и запустил её в орка, словно большой сюрикен. — Спирит телекинез! — вдогонку крикнул он, и предохранительные скобы выскользнули из взрывных устройств.

Мяч пригнулся, собравшись в клубок. Осколки тут же забарабанили по его костюму, увязая в броне, протыкая мягкие части и активируя скил «толстокожий».

«утрачено 5 метания»

«утрачено 5 телекинеза»

«утрачено 2 толстокожего»

Странник напряженно всматривался сквозь треснутое бронестекло костюма в эпицентр взрыва, где сейчас рассеивалось дымное облако.

— Дороговато сражаюсь… — выдохнул кот, подбирая меч и пистолет.

— Арх!!! — затрясся мир вокруг мохнатого убийцы.

Из дыма на него вынырнуло когтистое костяное нечто, бежавшее на трёх конечностях. Одна из лап орка была оторвана под самое бедро, другая всё еще кровоточила. На коже виднелись многочисленные раны, из дыры на животе по костяному ковру волочились кишки. Морду чудовища искривила гримаса боли.

В яростном рывке оно замахнулось обеими ручищами, стремясь зажать Мяча стальными перчатками. Когти сомкнулись вокруг кота, сдавливая его с силой, от которой трескались бы ядра остывших планет. С победоносном рёвом тварь раскрыла руки, и на клыкастой ободранной взрывом ряхе отразилось удивление.

Трупа не было.

«утрачено 5 скрытности»

«утрачена возможность шага Странника»

Мяч вынырнул из пространства над головой монстра. Пистолет запел длинной очередью, направленной прямо в его темечко. Голову бога прижало к полу, и катана тут же вошла в в череп по самую рукоять.

Тварь рухнула. Упал на неё и кот. Упершись лапами в монстра, он с усилием выдернул оружие и по привычке закинул его за спину.

Магнитные пластины всё еще повиновались, но электроника бронескелета вышла из строя. Кот осмотрелся. Он мог дышать, но воздух более не нагонялся внутрь; мог смотреть, но света в привычном понимании вокруг не было, словно Мяч находился во сне.

Его окружал зал без дверей и окон, в котором среди гор проводов и костей находился лишь пустующий трон. Кот уселся на труп, начавший вонять испражнениями и вытекающими булькающими внутренностями.

— Спирит… — позвал он. — Еды мне на первое время хватит, гуманоид большой, пусть и наверняка не очень вкусный, я думаю. Лоток я оборудую в вон том углу. Я не знаю, что случилось и почему я не слышу Эйни и Чака с Хеллом, но Ом намах Шивая, помоги мне отсюда выбраться…

* * *

Наконец все корабли были отправлены в иное измерение. Странники выдержали все восемь ударов силой, и как только последняя волна боли угасла, Эйни направила всё своё предвидение на поиски Мяча.

Предвидение не подвело.

Костюм-скафандр белошёрстого убийцы был полон жидкости с вытащенной непереваренной едой. Поколебавшись лишь мгновение, лисодевочка обняла костюм и «шагнула» на Ганимед. Следом за ней шагнули и маги.

Костюм распался на части, освобождая труп. Лисодевочка прильнула к груди товарища ухом и, не услышав биения сердца, скрестила руки и скрупулезно и ритмично начала давить на грудную клетку. Чак склонился рядом. Проведя над мордочкой Мяча ладонью, он удалил магией все жидкости, мешающие коту дышать, и нагоняемый воздух раз за разом начал наполнял кошачие лёгкие. Следом запупстил свою магия Хелл. Проникнув в тело фурри, он активировал регенерацию клеток и раз за разом посылал электрические разряды.

Кот всё не оживал. Его открытые глаза приобрели цвет мутной застоялой воды.

Эйни схватила тело и, шагнув в комнату с регенеративными капсулами, опустила в одну из них Мяча.

— Активировать реанимацию! — скомандовала она.

— Нам жаль, реанимация невозможна! — холодно произнесла программа.

— Снять блок ИИ!

— Блок ИИ снят!

— Активировать реанимацию!

К трупу полезли манипуляторы с катетерами, сенсорами и электродами

Вошедшие в лабораторию маги медленно приближаясь к Эйни. Тело Мяча билось в капсуле под напряжением, катетеры вливали в него жидкость, а сканеры непрерывно бегали вдоль тела, выдавая на гало-экран одну и ту же надпись: «Признаков жизни нет.»

— Эйни, не мучь его, — положил руку на плечо лисодевочки Чак.

— Это всё ты виноват! — скинула его руку Эйни. — Это ты не продлил ему запрет на вещеста! Это всё вы и ваша магия! Почему вы не сказали, что портал — это больно? Почему, а⁈

— Эйни, — заговорил Хелл, — это была экспериментальная магия. Мы пробовали её на биоматериале, и боли не было. Но тут другое дело: сегодня мы отправили больше полмиллиона тэварцев в иное измерение. Никто не знал, что так будет!

— Я вас ненавижу! — рыкнула она и «шагнула».

Чак было хотел переместиться за ней, но Хелл удержал его.

— Она вернётся. Отойдет и вернётся. Я чувствую, что сейчас ты её не догонишь даже «шагом».

— Вокруг одна кровь… — проговорил Чак, склоняя голову над капсулой с белошерстный телом.

— Я видел прошлое и то, как вы решали, пойти ли на Терру или нет. Эйни неправа. Это она больше всего хотела сюда, а Мяч… Мяч раздолбай был, хоть и хороший товарищ.

Чак резко повернулся к Хеллу.

— Слушай сюда, отрицательный. Мы тут умираем и убиваем ради твоей планеты, которую вы же сами и загадили, а ты мне говоришь, что мы сами этого хотели⁈

— Не вы, Чак, а Мы. Мы сами этого захотели. Ты думаешь, что это — всё? Я не знаю, что будет дальше, но если следовать логике Ноль Ноль Первой, то эра Спирита на Терре заканчивается.

— Пошёл ты со своей Террой! — выпалил Чак и, в последний раз глянув на труп кота, «шагнул» с базы.

Глава 10. Как всё исправить?

Понуро облокотившись на труп бога, положив локти на колени и обняв себя хвостом, Мяч сидел на полу и тихо мурчал с закрытыми глазами мантры, смысл которых уже давно не помнил. Неработающий и от этого тяжёлый костюм лежал рядом, а прямо перед ним громоздилось всё его оружие — две катаны и оба пистолета, плазменный и пороховой.

Что-то теплое коснулось его головы, мягко проведя по шерсти. Кот вскочил. Оружие будто само собой оказалось в его руках.

— Кто тут⁈

— Это я… — прозвенело пространство словно детским девчачьим голосом.

— А это я, блин! — язвительно ответил Мяч, озираясь по сторонам и на потолок.

— Спирит… — прошипела комната.

— Анус-ирит! — огрызнулся Мяч, справедливо не веря голосу. Система никогда не говорила напрямую со своими адептами.

— Ты умер, и поверь, мне жаль тебе это говорить, — произнесло пространство.

— Ну да, меня знатно убило! — фыркнул кот и, словно жалуясь, добавил: — Мои навыки потратились и исчезли.

— Это на прощанье…

— На прощанье? Я будто голый! — Он глянул на свой подранный осколками комбинезон и на поломанный боевой мехкостюм.

— Драка с младшим богом не бывает без потерь…

— Что? Тот, кого я зарубил, и вправду Бог? Да не, меня глючит до сих пор! Я валяюсь обожранный в своей капсуле! — усмехнулся кот.

— Мне снова жаль. — На этот раз голос показался опечаленным.

— Чего тебе жаль?

— Ты мой любимый Странник, и я хочу сделать тебе последний подарок.

— Какой подарок?.. — обрадовался было кот, но тут же спросил о самом главном: — Я куда-то направлюсь? Я не хочу уходить, у меня команда, почти личная жизнь! Хоть кожаные меня к себе в постель не пускают, говорят, что коты себе задницу лижут! А я не лижу! Главное, что на Земле они с ежихой переспали, а я в Спирите лишь ради веселой тусовки, и прикинь, за всё время ни одной оргии!

— Ты смешной, Мячик! — улыбнулся голос, — Уходишь не ты, а я, медленно, не спеша по вашим меркам. Больше не будет ни меня, ни моего брата Тирипса. Вы больше не сможете посвящать и рано или поздно умрёте все. На Терру будет возвращена репродуктивность, и снова наступит эра Богов.

— Эра вот этих вот? — кивнул себе за спину Мяч.

— Жатва состоялась, мой милый сын, и игра на Терре закончена. Мы подсчитываем очки и переходим на другие пласты реальности. Однако чтобы ты не грустил, я сообщу тебе, что Странники Спирита выиграли. Анубис поглощен игрой мезанихов и отлучён от Тирипса.

— Хм… Так что за сюрприз? — заинтересовался кот.

— Тебе я даю возможность переродиться в иной роли — в роли бога…

— Короче, если для этого нужно быть здоровенным зелёным Эдиком с руками-ножницами, я против! У меня лапы ценные! Хотя злые языки и говорят, что коты себя лижут, я так скажу: это совсем не так!

— Руки останутся прежними, но тебе предстоит войти в пантеон богов как низший из них, учить магию и другие искусства заново.

— Всегда котов! — воодушевился Мяч, приложив ребро ладони к мохнатому лбу и прикрыв второй рукой голову. — Оценил шутку, да? Типа «Готов» как «Котов», только с буквой «К» вместо «Г», я ж кот!

— То, что ты видишь, есть обитель убитого тобой бога. Она должна стать твоим домом. Используй свой разум, чтобы преобразовывать пространство вокруг себя, сделай тут окна и двери, с помощью которых ты сможешь выходить в миры.

— Как это сделать? Я ж не маг!

— Только Бог может убить Бога, а боги используют разум, а не ритуалы.

— Постой! Как? Как я это всё сделаю?

— Кораблю, на котором стоит алтарь убитого тобой существа, предстоит лететь к Терре целых три года и если его не поймают, и не остановят, сгореть на Солнце. У тебя есть время, Мечик, чтобы стать тем, кто сможет выйти отсюда в другом качестве.

— Фига се подарок! Это сложно и смертельно опасно!

— Большего я сделать для тебя не могу. Это закон — закон мироздания!

Голос рассыпался звоном сотен колокольчиков и больше не тревожил костяную тюрьму кота. Как бы Мяч ни взывал к Спириту, система больше не говорила с ним…

* * *

Небольшие лунные кратеры то и дело мерцали от разноцветных вспышек. В обычно серой пустоте молчаливого спутника Терры шёл плотный лучевой и плазменный бой. Низкопосаженная гусеничная и шагающая техника с пулемётами и лазерными пушками на бортах ползла непрерывно и неотвратимо, сплошным стальным нашествием. Крабы в простеньких бронекостюмах наступали на линию обороны, расположенную по периметру крупного кратера. Они погибали, нагромождая кучи горящих тел, окапывались в грунте и заполняли лучевым огнём пространство в сторону позиций своего противника.

Эйни лежала, вжавшись в лунную пыль и сложив перед собой нескольких мёртвых крабов, в трупы которых то и дело попадали жгущие и плавящие броню лучи.

Её предвидение отсчитывало секунды до того момента, когда можно будет высунуть дуло винтовки и выстрелить, и показывало секторы, куда точно не ударит луч противника и не прилетит всё прожигающая плазма.

Эйни вдохнула и, выдохнув, затаила дыхание, чтобы выглянуть и, прицелившись, нажать на активатор потокового огня. Вереница зеленоватых лучей устремилась вперёд. На линии защитников ярко вспыхнуло и задымило. Одна из автоматических турелей умолкла навсегда.

— Спирит предвидение, сколько еще моя позиция будет безопасной? — спросила девушка. В её сознании ответом всплыла картина, как углубление и баррикада из мёртвых крабов разлетается от взрыва в разные стороны, оставляя после себя воронку еще глубже, чем была.

— Координаты безопасной позиции для меня? — сглотнула Эйни.

За сегодняшний день она уже тринадцатый раз видела свою гибель. Смерть ходила за ней по пятам и подкарауливала её везде: в незадраенном люке космических капсул, в непроверенных минных полях, уложенных еще до войны со Свит-236, в возможности подавиться неудобным куском пищи. Тут же, на войне, смерть смотрела на сумасшедшую девицу, прыгающую между воронками и позициями, словно белка, и не трогала её, пока та сверялась с предвидением.

«Шаг» перенёс Эйни за подбитую крабовую машину пехоты морда которой до сих пор была раскалённо-красной от попадания по ней потокового луча. Башня отсутствовала — видимо, сдетонировал боекомплект, выплюнув её вверх, словно пробку. С передней части корпуса тек металл и, бурля, соприкасался с лунным грунтом, брызжа кусочками запыленных оплавлений. Эйни осмотрелась. По меркам её диспозиции это был глубокий тыл. Предвидение не предвещало беды, однако что-то говорило, что перезарядиться спокойно тоже не получиться.

Рядом появился Чак, шагнувший прямо из белого облака, сформированного клубами остывающего пара, оттуда, где атмосфера была намного плотнее, чем на Луне. Тут же заговорила радиоволна, ретранслировав в шлем Эйни его голос.

— Я нашёл решение! — начал он, примирительно подняв руки.

— Ты научился оживлять или шагать назад во времени? — хмыкнула девушка, мимоходом замечая, что и вправду затянула с перезарядкой винтовки.

— Я нашел способ, чтобы нас не выплюнуло из этого пласта.

— Ты меня демаскировал! Нас сейчас накроют! — заорала она. — Спирит, где безопасное место для шага?

Ответ был таким, что в первую минуту Эйни не поверила: безопаснее всего оказалось не сходить с места. Ракеты ударили прямо по их позиции, а пламя окутало всё вокруг, останавливаясь на расстоянии трёх метров и разлетаясь в клочья волной алого хаоса.

— Ты мешаешь мне воевать! — закричала она Чаку и «шагнула» из-под защиты силового поля.

Тот шагнул следом. Заклинание поиска Странника по следу его «шага» лучше любого навигатора вело его к Эйни.

Лисодевочка лежала в пятидесяти метрах от позиции террарианцев и уже намереваясь открывать огонь, как рядом, совершенно не скрываясь, присел маг.

— Я мешаю тебе искать свою смерть! Дай угадаю. Ты прыгаешь от позиции к позиции, просчитывая каждый свой шаг, и тем самым заигрываешь с судьбой? Эйни, мы за всей этой беготней с отрицательным Странником забыли самое главное: мы — высший уровень Спирита!

По Чаку хлестали непрерывным плазменным и лучевым огнём, но благодаря Спирит-щитам он оставался неуязвим. Лунная почва в радиусе трёх метров начала кипеть и обращаться в стекло, а Чак всё сидел возле лисодевочки и заглядывал ей в глаза.

— Что тебе от меня надо? — вспылила она. — Почему ты не оставишь меня в покое⁈

— Потому что мы загостились тут, на Терре. Пора идти дальше. Мы потеряли Мяча, а нужно было уходить сразу же, как только получили ИнРейтинг. — Маг простер в сторону позиций противника руку, и орудия вдруг прекратили пальбу. Исчезли плазменные шарыбластеров, не стартовали из своих гнёзд ракеты, не били лучи лазера. — Эйни, пойдем поговорим в тихое место, а?

— Куда, Чак? Везде, где мы, там лишь боль! — простонала она.

— Доверься мне, — произнёс он и взял её за руку.

Мир расцвел зеленью и садами. Ботинки приминали аккуратно подстриженную траву, а вокруг росли деревья. Над ними голубело небо, в котором из-за жидких облаков выглядывали сине-зелёный шар Земли и яркое жёлтое Солнце.

— Где мы? — спросила Эйни. Её мехкостюм показывал достаточный для дыхания уровень кислорода.

— Погоди, не открывай скафандр. Тут опасный для нас грибок, который поражает иммунную систему и заставляет клетки атаковать свой же организм, — произнес Чак и направил на лисодевочку облако магического цикла. — Вот теперь можно. Заклинание нейтрализует споры грибка.

Эйни открыла забрало и впервые за долгое время вдохнула вкусный живой воздух. На вкус он отдавал влагой, будто где-то неподалеку текла вода.

— Где мы, Чак?

— Я нашёл этот пласт реальности с альтернативной Землёй и с колонизированной Луной. Они терраформировали её, и теперь тут и воздух, и вода, и, как ты уже поняла, опасные бактерии и грибки.

— На Луне невозможна атмосфера из-за её малой массы, — насупилась Эйни, будто Чак пытался её обмануть.

— Если не вдаваться в подробности, то они её раскрутили, усилили магнитное поле, а уже потом сотворили планету-сад. У них тут утопия. Они называют свое время: восемь тысяч какой-то год от сотворения мира в звёздном храме. Не знаю, что это значит, но у них тут так.

Глаза девушки наполнились слезы. Эйни пристально посмотрела на Чака и выдавила:

— Зачем ты меня сюда привёл? Показать, что везде, где нас нет, хорошо, а вокруг нас одна лишь война?

— Не совсем, — ответил Чак. — У них тут нет системы и богов. Они называют это личным повышением уровня вибрации сознания. Тут не рождаются мятежные души, сюда запрещено ходить даже нам, Странникам.

— Как же ты сюда попал? Это же наверняка первый положительный уровень планеты?

— Лазейка есть. Но я не о том, чтобы перенести тебя сюда навсегда под предлогом жить дружно и счастливо.

— Зачем тогда…

— Затем, чтобы ты поняла две вещи. Первое: я, ты, Мяч и особенно Хелл с Тейкиаем достойны судьбы тех миров, где мы появились. Второе: мы можем всё исправить на Терре.

— Как? — хлюпнула носом Эйни.

— Знаешь, как называется этот мир? Планета Ант-арктика СННО. Правит тут прямое голосование ант-арктийцев через централизованную сеть, которая называется… — Чак выдержал паузу и, дождавшись, когда Эйни взглядом сама попросит продолжения, закончил: — Сеть — Ноль Ноль Один.

— Ты намекаешь на то, что и наша Ноль Ноль Первая как-то связана или может создать на Терре такой же рай?

— Я намекаю на то, что люди и дельфины тут, на Ант-арктике, построили общество с прямым голосованием через супермашину и живут без всяких систем и богов. У них тут кибер-социализм, крипто-демократия, если пожелаешь. Наверное, тут даже вообще не надо умирать.

В этот момент их с Эйни окружила пара десятков шарообразных летающих машин, бесшумно целивших красными лучами в Странников.

— Назовите цель вашего визита в СННО! — прозвучало со всех сторон, словно говорили не машины, а сам воздух.

Виски Эйни сдавило: Чак поставил плотный силовой щит.

— Экскурсия с целью распространения прямой демократии и крипто-социализма по разумным мирам, — хмыкнул Чак, наблюдая за реакцией Эйни.

— Ваш уровень вибраций недостаточен для посещения нашего мира. Проследуйте с нами для разъяснительной беседы!

— Да нет, не стоит. И так все достаточно красноречиво и понятно… — протянул Чак и, снова взяв Эйни за руку, шагнул прочь.

Ганимед встретил землян давящими серыми потолками и мерцающим светом. Хелл Клаус, застигнутый за наблюдением неизменных картинок на гало-экранах, повернул к Странникам свое кресло оператора терра-щита.

— Вот, Эйни, никаких богов и никаких систем, и все счастливы… — прошептал Чак девушке на ухо.

— Опять грибок распространяешь? — пробурчал Хелл. — Я в первый раз чуть с ума не сошёл от симптомов. Смотри не занеси его на Терру или еще куда, а то вторая жатва получится…

— Меры хим и биозащиты помню, верю, люблю… — отчеканил с улыбкой Чак.

— Эйни, — обратился к девушке Хелл, — пока мы тебя искали, у нас с Чаком возник план, и в ходе тестирования зарисовок для него мы кое что нашли. Твоя Ноль Ноль Первая была права: наступает время богов! И еще: похоже, Мяч не совсем умер…

Глава 11. Ломать — не строить…

Непрекращающийся шторм вздымал исполинские волны, и те неустанно накатывали на горное плато пенящейся белой рябью, покрывающей гладкий камень и тут же сдуваемой прочь неистовым ветром.

Дождь хлестал почти горизонтально, сплошной стеной, будто норовя смыть неумолимым душем «Шарко» две фигуры, застывшие в отдалении друг от друга. Однако несмотря на непогоду, костюм Чака и уж тем более облачение его собеседницы не коснулась ни единая капля из творящегося вокруг стихийного безумия.

Ноль Ноль Первая была непреклонна и стояла на своём, как бы Чак ни пытался найти риторические ключики к её электронному сердцу. Разговор уже в третий раз возвращался на круги своя.

— Это ужасно, да? — переспросила она, и Чак в очередной раз встретился взглядом с её холодными голубыми глазами. — Желание получить что-то и невозможность забрать это силой… — Её стальное острое личико исказила надменная гримаса.

— Ты сказала, что наступает эра Богов, система СПИРИТ уходит из этой плоскости вселенной и что Мяча можно вернуть… Нас интересует лишь последнее. Как вернуть Мяча?

— Ты думаешь, — произнесла девушка, — ты хороший человек, Чак с Земли, и на основании твоих субъективных мыслей я должна растаять и помочь вам безвозмездно?

Уголки губ Чака дрогнули под гермошлемом. Ситуацию можно было назвать забавной: его непреклонная собеседница впервые за битый час диалога решила поторговаться…

— Чего ты хочешь за информацию? — тут же зацепился он за соломинку.

— Верните на Терре всё, как было.

— Пф… — выдохнул Вульфен и покачал головой.

Даже будь он настоящим Богом, способным сотворить небо и землю за семь дней, это было бы невозможно. Столько людей, фурри и крабов погибло в результате этой Жатвы…

— Мне плевать на вашу войну с Тирипсом, — продолжала девушка, — но Терре будет легче дышать, если вернётся прежняя атмосфера, которая существовала до диктатуры приматов.

Она провела ладонью по воздуху, будто хотела стереть своего собеседника из поля видимости, и прямо перед Чаком высветилось: «Плотность 1,225 кг/м3, барометрическое давление 101,325 кПа, температура +15 °C, влажность 0 %.»

— Ломать — не строить, Странник. Как только я получу прежнюю Терру, я подскажу, как вернуть душу вашего Мяча. — Ноль Ноль Первая повторила свой жест, и надпись пропала.

— Душу? — скептически переспросил Чак, словно сейчас ему предлагали погадать на кофейной гуще.

— Вы же уже обыскали то место, где его ощущаете, вдоль и поперёк. Что, чем больше искали, тем меньше ощущалось? — усмехнулась девушка.

— Да уж… — пробормотал Странник.

Трое суток он и Хелл шаг за шагом исследовали пустующий флагман и даже завязали бой с вернувшимися кораблями орочьей разведки. Тогда тэварцы просто отступили, не желая терять истребители и десант, однако отошли и адепты Спирита, не видя сигнатуру боевого товарища.

— А не нашли потому, что неверен сам концепт поиска! Но моя консультация не бесплатна. Сделайте то, что мне нужно, и получите более четкие подсказки, — уже более настойчиво повторила Ноль Ноль Первая.

— Это случайно не те, после которых Анубис исчез? — скептически скривился Чак, однако девушка на провокацию не поддалась.

— Ты, наверное, хотел спросить о гарантиях, волкочеловек? — улыбнулась она. — А их нет и не будет.

— А что будет?.. — нахмурился Странник.

— Будет лишь ваш выбор и ваш персональный путь.

Последние слова разнеслись по защищающему от дождя полю. Голубой свет окутал Ноль Ноль первую, и она пропала.

— Ты понял, как и куда она ушла? — задрал голову Чак.

— Это какой-то молекулярный транспортёр, направленный возвращатель частиц, — задумчиво проговорил Хелл, всё это время наблюдавший за диалогом из ганимедской аппаратной и анализировавший увиденное через спирит-канал.

— Портал, ты хочешь сказать?

— Реверсивный переход… — поправил Клаус.

— А где сейчас Эйни? Ты нашёл её?

— Эйни в одиночку штурмует лунную базу Тирипса.

— Успешно? — В голосе Вульфена мелькнул страх, смешанный с надеждой.

— Я думаю, без шансов, хотя там с ней и батальоны Первейшего из рода.

— Дай её лунолокацию. Пойду вытащу нашу лисодевочку оттуда и заодно покажу ей альтернативную Терру. Кстати, тут у меня есть некоторые мысли насчет задач Нулевой…

«Шаг» скомкал окончание фразы, перенеся Чака на Луну.

* * *

Я парил на высокой орбите Терры и наблюдал восход Солнца, которое, не скупясь, заливало всё своим светом — тем самым светом, что никогда не достигнет дна водяной могилы, в которую мы превратили некогда населенную разумной жизнью планету. Чак и Эйни разместились на таком расстоянии от меня, чтобы наша троица сформировала своеобразный правильный треугольник. Хотя в космической темноте мы не видели друг друга, но спирит-канал позволял проводить полный анализ необходимого нам объекта. Мой шлем проецировал изображение остальных так, словно они находились совсем близко, на расстоянии пары десятков шагов. Чак был напряжен и, не тратя времени, искал в поле Терры хоть какую-то зацепку для исполнения задуманного, а Эйни выполняла функцию защиты, озиралась по сторонам и то и дело проверяла предвидением ощущение угрозы, готовая в любой момент переместиться и наполнить пространство лучевым огнём.

Другие бы бросили Терру на произвол судьбы, но земляне оказались очень упорными. Правда, ценой такого упорства стала гибель Мяча и психологический срыв Эйни, однако план Чака сводить девушку в положительный из миров сработал, и она снова рвалась вершить добро — так, как понимала его, и теми инструментами, что у нее имелись.

«Что им до моего мира? — думал я. — Пустого, бушующего, сплошного океана от горизонта и до горизонта серо голубого шара… Может, это — ответственность за то, что мы натворили, или что-то иное?..»

Я закрыл глаза и погрузил мысли, пальцы, глаза и разум в поле планеты. Информация текла рваными сгустками поверх магнитных полей, исходящих от полюса до полюса сплошными вибрирующими серо-алыми полосами, и чем глубже я проникал в них, тем больше чувствовал боли, отчаянья и зла. Моя эмпатия будто скрежетала зубами от всего увиденного. Я снова вспомнил, что по воле черного Странника уже чувствовал это и уже принимал за это наказание.

— Хелл, лови блок на эмпатию! — прозвучал голос Чака в Спирит-канале, прервав потоки моих или не моих мыслей, и меня медленно начало «отпускать».

Посланный им щит распаковывался постепенно, закрывая и блокируя всего лишь одну мою спирит-способность, но наступившее облегчение невозможно было описать словами.

— Спасибо… — прокряхтел я, будто проглатывая ком в горле.

— Не вздумай снова погибнуть за их грехи! Хватит косплеить того парня! — крикнула Эйни, перекрикивая отступающее от меня отчаяние.

— У них могло и не быть того парня? — проговорил Чак. — Но Эйни права, Хелл. Мы тут не за тем, чтобы искупать, а затем, чтобы разобраться и привести Терру к исходным параметрам ради Мяча.

— Хм… — с облегчением выдохнул я, возвращаясь к работе над полем. — А ты видишь единые маркеры на всех инфопакетах?

— Если честно, я так далеко никогда не залезал, — признался Чак. — Мне кажется, тут хранится вся ваша история и история каждого, кто когда-либо жил на Терре.

— И каждая история имеет конец! Смотри!

Я потянулся к первому попавшемуся файлу. Это оказалась чья-то прожитая террарианская жизнь, запакованная настолько плотно, что для ее просмотра потребовалось бы немало часов и даже дней. Информация растянулась перед коллективным разумом группы, словно аудиодорожка, выделив рождение и смерть существа.

— Бытие определено высшим порядком… — произнес я и отбросил от информации появление сознания, над которым мы были не властны, оставив только голые инфоциклы.

— Ссука… — прошипел Чак. В последнее время он часто произносил это слово по делу и без, возможно, не понимая, что таким образом замещает болтовню Мяча.

Я сделал еще несколько движений, и в созданном только для нас пространстве перед группой осталось лишь два наложенных друг на другой цикла, чужеродных и злых.

— Это же Репродуктивный стоп и…! — Чак захлебнулся, словно в его костюме внезапно пропал воздух.

— И Смерть, — угадала Эйни.

— Тот, кто работал тут до нас, сначала настроил цикл «Необходимость всем живым существам умирать», а потом лишил их репродуктивности, — подытожил я, нарушив повисшую в разговоре паузу.

— Возможно, работал не один, а целая группа, — предположила Эйни.

— Или искусный черный Странник, — добавил Чак.

— Я думаю, — произнес я, — что мы можем снять «Необходимость белковой смерти» и «Репродуктивный стоп», придумать антицикл и распространить его по всем известным нам мирам, таким образом победив и естественную смерть, и нерождение.

— Так в чём проблема, маги?— воодушевилась лисодевочка. — Колдуйте!

— Но вы представьте, что все смогут жить вечно и вечно плодиться. Не потеряем ли мы ценность этой самой жизни? — закончил я.

— Вечная жизнь и вечная репродукция… Звучит очень по-божественному. Может, об этом говорила Ноль Ноль Первая? — спросил в пространство Чак, будто пространство могло ему ответить.

— Лучше не трогать чужие циклы, — на всякий случай предупредил я, — чтобы не навредить еще больше. Как с Генезисом получилось.

— Чак, сними с меня это дерьмо! — вдруг закричала лисодевочка. — Я знаю, ты можешь! Какая-то тварь дофига лет назад решила, что я должна умереть и не видеть своих детей, а я могу лишь смириться с этим⁈

В ответ маг лишь выдохнул и медленно, взвешивая каждое слово, произнёс:

— Эйни, Хелл, мы можем снять циклы с себя, но мы и вправду тут не за этим. Нам нужно привести планету к исходному состоянию.

— Но ты обещал!.. — не успокаивалась лисодевушка.

— Обещал-обещал! — поспешно согласился Чак. Правда, он и не обещал ей ничего подобного, но Странница ощутимо изменилась после гибели белошёрстого, и он как её мужчина старался не возражать, решив отложить лечение её психики до первого удобного случая.

— Так в чем дело, народ⁈ — тут же перескочила Эйни на другое. — У нас на Терре много воды. Давайте телепортируем ее в космос или на Луну, к примеру, а заодно и Тирипсов добьём!

— Хелл, теоретически какова сила и масса водяной струи нам нужна для того, чтобы заставить Луну вращаться? — спросил Чак.

— Ну, — начал я, — сила будет равна трём атмосферам, а масса… Да, но нам нужна точка опоры, куда мы бы направили волну, чтобы не расколоть спутник на части, а придать ему вращение.

— И на Луне будет атмосфера, когда возникнет магнитное поле? У нас будет голубой спутник! — воодушевлённо перебила меня Эйни.

— Ну разве что теоретически… — произнес Чак, решив вновь не разубеждать лисодевочку. — Я предлагаю прыгнуть на базу и всё еще раз обсчитать, построить проекции предвидения, чтобы не получилось хуже…

— Надо будет отслеживать падающее давление на Терре, чтобы не забрать лишнего. Оводянение Луны — дело десятое, главное — выполнить условие Ноль Ноль Первой, — осторожно напомнил я.

— Странники мы или нет, чтобы озеленять луны и спасать планеты? — улыбнулась лисодевочка, наверное, в первый раз за весь месяц.

Я встретился взглядом с Чаком и попытался как можно убедительнее изобразить сочувствие. Я на самом деле сочувствовал ему и Эйни, просто не знал, как это выразить… Помешательство родных и близких всегда тяжело даётся тем, кто находится рядом с ними, а война не щадит никого и ничего, в особенности же женскую и детскую психику…

Обменявшись короткими кивками, мы всей группой шагнули на Ганимед.

Глава 12. Реки вспять

Коротая тянущееся и кажущееся бесконечным время, Мяч пел свои мантры, иногда даже не фальшивя. В зале без дверей и окон с вплавленными в стальные стены и потолок настоящими костями и черепами неведомых землянам существ акустика оказалась так себе. Еще он медитировал и спал, точнее, пытался спать, свернувшись клубком на огромном, как и всё тут, троне. Голода больше не чувствовалось. Не было необходимости есть и ходить в туалет, и даже порошок, лежащий в нагрудном кармане брони, почему-то больше не манил. Сначала кот обрадовался тому, что белая пыль волшебным образом не заканчивается, сколько её не вдыхай, но потом поймал себя на мысли, что те ощущения, за которыми он так охотится, вовсе не те, настоящие, а наоборот, иллюзорные, как и всё тут.

Труп зеленокожего гиганта не разлагался и потому не мешал. В белошёрстой голове Мяча постоянно вертелся его последний диалог со Спиритом:

'…что ты видишь, есть обитель убитого тобой бога. Используй свой разум, а не ритуалы, чтобы преобразовывать пространство вокруг себя. И ты сможешь выходить в живые миры'.

Кот не мог поручиться, что он всё запомнил верно, но суть, что нужно каким-то образом научиться повелевать пространством, была ясна и прозрачна.

Он в очередной раз открыл глаза и горестно вздохнул. Эх, как ему сейчас не хватало Чака Вульфена с его странноватыми концептами! Уж он бы вмиг разгадал загадку, как без магии овладеть магией…

Мяч, конечно, помнил, что когда он был жив, у него накопилась единичка телекинеза, и это позволяло ему двигать предметы. Сейчас этой единицы не было, однако где-то в подкорке кошачьего мозга сохранились ощущения от использования умения.

Пересев из позы шерстяного калача в позу лотоса, он сложил лапы перед собой, обернул колени хвостом и попробовал потянуться сознанием к поверженному богу, представив, будто лапы вытягиваются и цепляются за выпирающие из его пасти клыки. Ощущения оказались донельзя тактильными: пальцы будто и вправду почувствовали прикосновение. Мяч потянул — сначала легко, а затем изо всех сил, — но ничего не произошло.

— Чушь! — рявкнул он разочарованно, открывая глаза, и тут его что-то сбросило с трона в сторону зелёного гиганта.

Кот ловко приземлился на задние лапы. Руки сами собой нащупали рукояти мечей. Белошёрстая мордаха застыла, медленно сканируя зал, но никого не было.

— Ом намах Шивая… — выдохнул Странник и вернулся к своему эксперименту, но уже без медитативных поз. Воображаемые лапы снова потянулись к богу и зацепились когтями за его зелёную морду.

Лапы заскользили по каменному полу, будто невидимое нечто снова толкало кота в спину.

— Ш-ш-ш!.. — зашипел он, не понимая, что происходит. Странная сила двигала его самого, хотя должна была двигать или хотя бы шевелить труп.

— Так, допустим, я вытягиваю тросом застрявшую в болоте шлюпку. Почему она не вытягивается? — спросил Мяч вслух и присел на корточки, стараясь рассуждать на манер Чака — издалека и отталкиваясь от аллегорий. — Может, засела глубоко, может, сил маловато… Но если я сам притягиваюсь, значит, тяга есть, однако вес шлюпки больше моего… — задумчиво продолжил он и некоторое время просидел молча, уставясь в пол.

Внезапно он вскочил и закричал:

— С-сука я понял! Ом намах Шивая, я понял! Он даже мёртвый тяжелее меня, а раз я уже не жив, значит, даже мёртвый бог имеет больше сил, чем у меня!

Кот шагнул к трупу и обратился к нему:

— Не хотел я становиться каннибалом, но и ты не совсем человек, и я как бы кот, так что, пожалуй, нужно тебя всё-таки захавать.

— Что? — переспросил Мяч у безмолвной, раскромсанной зеленой головы. — Как тебе объяснить-то… Захавать — это как схомячить, захарчить, навернуть!

— Это ты брось! Нормальный у нас язык, просто ты не гибкий совсем. Начну с твоих бицепсов, потом — трицепсы, в общем, с мускулатуры… Ты пойми! Я есть не хочу совсем, но ради божественности надо! Голову я, пожалуй, не трону. Ты меня прости, но на вид ты не очень умный был.

Мяч деловито обошел труп бога, не переставая вести с ним односторонний диалог о полезности белковой диеты в особенности для котов.

— Белки есть, жиры есть, из минералов лишь костный кальций, а вот углеводов совсем нет… — пробормотал он, подбоченившись и склонившись над мертвым. — Ты бы чем из оружия троны мастерить, лучше бы зерновые тут посадил или другую какую траву повеселее… Знал бы я, что фраза «Трудно быть богом» означает съесть целого бога, соль, что ли, с собой бы носил…

Мечи свистнули и разом рубанули по трупу, с трудом погрузившись в плотную мускулатуру. После нескольких попыток правое лезвие застряло глубоко в кости, и Мяч никак не мог его выдернуть. Кот отряхнул левую катану и, убрав её за спину, обеими руками вцепился в торчащую из тела рукоять увязшего оружия.

Мясо орочьего бога поддавалось плохо, и Мячу пришлось пилить, причём двумя руками. Но времени у него было предостаточно. Кот пилил и как только отрезал кусочек, сразу же клал его в пасть, медленно и долго пережёвывал и каждый раз пробовал представить или сотворить что-то божественное — к примеру, материализовать соль, кетчуп или сладкий лимонный напиток, который он помнил ещё с детства.

Сила не спешила приходить к новоиспеченному богу, но прогресс был налицо. В какой-то момент очередной кусок мяса стал соленым и даже пряным. Пробуя на вкус материализацию в буквальном смысле слова, кот перепробовал весь свой арсенал воспоминаний о блюдах — от крылышек в панировке и пиццы до дорогущих сыров с плесенью.

Тело бога потихоньку поедалось, а уверенность Мяча в кулинарии росла не по дням, а, как говорится, по часам.

* * *

— Воронка вызовет течение и движение водных и грунтовых масс на то время, пока портал открыт. Когда мы его закроем, возникнет обратная тяга, и отлив второй раз умоет планету.

— Скорее, не умоет, а покроет грязью, — поправил меня Чак.

— По моим расчётам, в этой точке колебания магнитных полей будут минимальные, — я ткнул в карту-голограмму пальцем.

Чак наклонился над голубоватой панелью, словно зрение начало его подводить.

— Эйни, предвидь, верны ли расчёты. Нас интересует время, которое портал пробудет открытым до выкачки с Терры ненужной ей плотности.

— Да, всё верно с вашими расчётами, — ответила девушка из оружейной, экипируясь так, будто собиралась на большую долгую войну. Гранаты, генераторы для лучевой винтовки, закреплённые по всему её мехкостюму, пистолет потокового луча на поясе на случай ближнего боя, выдвижные клинки, встроенные в броню предплечий…

Эйни была не в себе. И проще было позволить ей вооружиться, чем спровоцировать очередную истерику.

* * *

Странники одновременно шагнули в глубину террарианского океана, спускаясь на бывшую нулевую отметку, которая раньше обозначала его уровень. Безжизненная мутная вода разной плотности, температуры и скорости течений зазияла огромной треугольной дырой.

Мега-портал был построен там, где его появление повлекло бы меньше последствий, хотя на первый, да и на второй, взгляд Терре уже ничем нельзя было навредить.

Они строго следовали изначальному плану.

Водная масса ударила по лунной поверхности как раз в нужном месте и под точно выверенным углом к тектонической пластине, чтобы не дай Спирит не расколоть планетоид. Это было похоже на взрывную волну, вспахивающую лунный грунт и неотвратимо гонящую воду, грязь и свеженарастающий лёд.

* * *

— Массы и ускорения воды и грунта не хватит, чтобы заставить спутник вращаться, — заметил я. — Поэтому воду нужно будет ускорить. Ее свободного падения на спутник будет недостаточно.

— Сделаем в портале трубу, — тут же откликнулся Чак. — Смотри! — Голограмма начала меняться, обретая форму конуса. — Так мы не только уплотним водяной поток, но и разгоним его.

— Сами, что ли?

— Нет. Нам для этого не хватит сил.

— А как? — спросил я, заметив, как в лабораторию «шагает» лисодевочка, почти мгновенно переводит меходоспех в состояние кресла и тут же засыпает в полной разгрузке.

— Мы не ограничены в «шаге» и в средствах портала… — почти шепотом произнёс Чак. — Воронка берет воду с Терры и отправляет на Юпитер. Там в портальной трубе вода в свободном падении разгоняется настолько, чтобы набрать нужную нам силу, и в конце снова перемещается, но уже на Луну.

— Гениально… — выдохнул я — Может, просто отправим воду на Юпитер, и дело с концом?

— Не, я уже обещал Эйни рай на Луне показать, — покачал головой Чак. — Ну и там база Тирипса еще не взята…

— Дался тебе этот Тирипс, — хмыкнул я и повернулся к голограммам. — Не будет на Луне никакого рая, одна лишь ледяная пустыня, даже если мы её раскрутим.

— Не-а, — улыбнулся Чак. — Смотри, мы волной раскручиваем Луну. Она получает дополнительную гравитацию, и за счёт своего трения друг о друга ее давно застывшие металлические породы ядра начнут нагреваться. Рано или поздно планета станет тёплой, и на ней проснется вулканическая активность. Лет через сто всё уляжется, и мы, то есть вы получите голубой шар на небе.

— Я пока сильно сомневаюсь, что планета вот так вот просто возьмёт и оживёт только из-за трения ядра. Да и про сто лет ты загнул, конечно. Тут скорее понадобится сто тысяч лет.

— А куда нам торопиться? Разгадку цикла смерти мы теперь знаем.

— Кстати, — вспомнил я, — ты видел, что с регенерацией открываются зоны роста? То есть ты не только не умрёшь, но и будешь постоянно расти, и далеко не вширь.

Чак кивнул и, всматриваясь в чертежи кодов портальных заклинаний, добавил:

— У нас на Земле на египетских фресках изображены большие фараоны и маленькие люди. Может, раньше всё так и было.

— Может быть. Но не об этом надо сейчас думать, — заметил я.

— Ты о чем сейчас? — не понял Чак.

— Мы произнесли «Тирипс», и нас не наказало силой.

— Система стала более демократичной.

— Да вряд ли. Думаю, система уходит, и надо делать всё быстро, пока наша сила не ушла полностью.

— Есть! — воскликнул Чак. — Теперь я знаю, сколько времени вода должна падать в портальной трубе Юпитера, чтобы раскрутить Луну!

— Ну и отлично! Давай ещё несколько раз все проверим на проекциях. Если всё хорошо, буди Эйни — и в путь.

* * *

Неотвратимая волна смывала на своём пути всё: военные базы, генераторы поддержки инфраструктуры, купола террарианских колоний, опорные космодромы. В окололунном пространстве тут же вспыхнул бой между покидающими Луну судами и теми, кто их уже ждал. Для адептов Тирипса это цунами было полной неожиданностью, а вот для крабов Первейшего из рода — отнюдь, поэтому предупрежденные Хеллом свитатианцы и адепты Спирита из гуманоидов заранее подняли свои машины на орбиту.

Формулы Странников расходились лишь в эффектах волны, но в главном они совпадали. Ноль Ноль Первая должна была получить Терру с нужными ей характеристиками, а сама Терра — обновленный беловато-голубой ледяной шар в качестве своего спутника.

Глава 13. Троечники и орки

От обильных испарений водной массы, доставленной на спутник, солнечная сторона Луны покрылась плотными облаками пара. На обратной же стороне непрерывно шел снег, временами превращавшийся в град размером с человеческую голову. Странники со всеми своими расчетами были магами-практиками, а не учёными, и в этот раз не учли температуру на поверхности, которая колебалась от плюс ста двадцати градусов днем до минус полторы сотни ночью. Даже с полученным вращением климат оказался более чем суровым. Днём вода кипела и испарялась, а ночью выпадала, оседая шапками снега и льда.

Троица зависла в космосе между двумя планетами. Чак и Хелл все время обсуждали вероятности получившихся эффектов в спирит-канале. Хотя информация доходила до всех троих, Эйни вскоре наскучило слушать непонятную болтовню и она заблокировала для себя звук, оставшись наедине с меняющимися картинками и медитативной музыкой, которую включила в шлеме. Маги же работали не покладая рук, постоянно измеряя магнитные поля спутника и атмосферное давление на Терре, чтобы не телепортировать лишнего. Когда показатели стали приемлемыми для второй фазы, они открыли ещё одно портальное окно Терра-Луна — на этот раз для кислорода. Мыслей торговаться с Ноль Ноль Первой, которая просила не больше не меньше, а «чтобы было, как до Тирипса», у Странников уже не возникало.

— Да, но пройдёт много времени, прежде чем тут будет нормальная планета, — произнес Хелл, рассматривая получившийся мутный бело-голубой шар с длинной глубокой бороздой, которая осталась после телепортации разогнанной через пространство Юпитера воды.

Чак цокнул, покачал головой и посмотрел на Эйни, которая завороженно улыбалась, глядя на вращающуюся вокруг спутника дымку.

— Ты отменил ей цикл старения? — догадался Хелл.

— Да… — кивнул Чак.

— Сейчас, когда Чёрный Странник сгинул, наверное, самое время, — согласился тигр.

— Там открылись зоны роста и пошел гормональный всплеск. Видимо, это немного затемняет её сознание, подкрашивает разные нюансы. Сейчас она видит мир словно бы глазами ребенка, — устало пояснил Чак.

— Ну, это в любом случае лучше, чем лезть под лучи и ракетные удары. Когда планируешь отменить?

— Дождусь регенерации в её мозгу нервных клеток, утраченных в последнее время, и медленно начну останавливать все процессы. Потом поставлю интуитивное управление, чтобы она сама могла подкручивать когда захочет.

— Себе убирать не стал?

— Пока нет. Кто-то ж из нас двоих должен думать, а не разглядывать снежинки и звездные блики, — вздохнул Чак, печально посмотрев на Луну.

Хелл кивнул. Было вполне разумно таким образом снять истерику лисодевочки и заодно понаблюдать, как будет развиваться организм Странника без цикла биологической смерти. Клаус поддерживал такие эксперименты. Работа в AF наложила на него свой отпечаток и определенную долю профдеформации, тем более что такие опыты были вполне в духе отрицательных.

— Ну, вроде давление на Терре стабилизировалось. Правда, мы создали самый большой на планете смерч… — Хелл повернулся, активируя двигатели полёта в своем костюме, и в очередной раз посмотрел на планету.

— Развеется, — устало отмахнулся Чак. — Все равно там некому пока причинять вред. Ты побудь с Эйни, а я спущусь на Терру, поговорю с нашей кибершантажисткой.

— Если что, на связи, — согласился Хелл. Тащить Эйни в таком состоянии на планету было нельзя.

Чак исчез. Некоторое время тигр смотрел ему вслед и думал о том, что в последнее время цикл землянина, который он сделал как альтернативу Спириту не на шутку окреп, качая откуда-то взявшуюся магическую силу.

«Интересно, понимает ли Вульфен, что власть системы угасает, уступая место альтернативным источникам энергии? Успеют ли земляне уйти в свой мир, пока поток Спирита не прекратится совсем, или застрянут тут в попытке выполнить взятые на себя обязательства?» — рассуждал он, попутно решая, сказать об этом или умолчать, чтобы еще немного воспользоваться их помощью на благо Терры.

* * *

Чак шагнул на мокрый камень плато, на всякий случай сверившись с показателями плотности атмосферы, словно уже не доверял своей магии. Шлема, лежащего на полированном камне, уже не было. Сплошной стеной лил дождь, яростно хлеща Чака откуда-то сбоку.

— Эй! — окликнул маг. — Всё сделано, как и договаривались. Теперь пора тебе выполнять свою часть договоренностей.

Ждать долго не пришлось: голограмма появилась чуть ли не сразу прямо перед ним. На сей раз Ноль Ноль Первая приняла облик невысокой худощавой девушки с длинными, почти по пояс разноцветными дредами, вздернутым аккуратным носиком и абсолютно черными радужками глаз. Девушка будто не замечала Странника и, задрав голову, наблюдала за быстро плывущими над ней низкими облаками. Струи дождя словно пронзали ее насквозь.

— Так как оживить Мяча? — спросил Чак.

— Ваше терраформирование, — наконец заговорила она, вдоволь налюбовавшись облаками, — это небрежная домашняя работа школьника-троечника. Везде тайфуны. Километровая волна омыла всю поверхность Терры уже трижды. Если задержишься на двадцать минут — воочию увидишь результаты своей работы.

— Тебя же вроде не смыло? — недовольно поинтересовался Чак, мысленно добавив: «Такую фиг смоешь».

— Вы могли бы уложить воду на полюсах в виде многокилометровых ледяных блоков и в них же заключить под давлением лишний воздух. Тогда бы всего этого не было.

— Запоздала ты с техническим заданием. Проверяй свои вводные параметры, всё точно. Мы тебе Странники, а не художники, чтобы говорить нам: «А покреативьте-ка с рисунком ещё».

— Ты в своём мире словоблуд какой-то или юрист, раз любишь чёткие договорённости? — Её носик чуть сморщился, а глаза хитро блеснули.

— В своём мире я служу закону, — сообщил Чак, решив, что Ноль Ноль Первой вовсе не обязательно знать, что в последнее время на Земле он был на посылках у волчьего клана.

— Закон, значит, — повторила девушка. — Ну вот и получишь всё по своему закону. Мяч ваш перешёл в пантеон богов и находится в божественных плоскостях. Хочешь призвать сюда бога? Дай ему то, ради чего ему сюда приходить.

— И чем мне это поможет? — спросил Чак, уже понимая, что на этом разговор закончен, а девушка просто смотрит на него и улыбается белоснежной улыбкой.

Выдержав паузу, Ноль Ноль Первая повернулась к магу спиной и медленно растворилась в ливне, оставив Странника стоять на омываемом дождём плато.

— И это вся твоя помощь? — крикнул вдогонку Чак, наблюдая за тем, как от горизонта на него движется огромная волна.

* * *

Никто не открывал им шлюзовые отсеки, никто не выходил на связь и не отзывался на запросы. Огромные корабли, с виду похожие на помесь ракет и древних драккаров, украшенные нелепыми тотемами, черепами крупных животных и решетчатыми противоракетными рамками, летели привычным курсом и словно не замечали сотню космолётов-разведчиков, вернувшихся к флоту. Было жутковато наблюдать такое игнорирование родной армии, но не жутче, чем остаться в космосе без кислорода в разреженных истребителях и вечно дрейфовать остывающими трупами. Головы тэварцев буквально разрывались от мыслей, почему всё так и что именно произошло.

«Захват рубок, переворот, вирус, мятеж?» — высказывались самые популярные из версий.

В черном холодном космосе был еще кто-то, который перемещался быстрее взгляда, пропадая с мониторов бортовых систем наведения. В него невозможно было попасть, как бы разведсотня ни пыталась это сделать. Согласно изображениям, хранившимся в файловых папках, это были три террарианца, одетые в лёгкие для открытого космоса мехкостюмы. Анализ и сканирование космического врага показал, что в бой с целой сотней истребителей вступило всего два самца и одна самка вида хомо сапиенс, у которой были несвойственные для примата уши и хвост. Правда, на этом отличия заканчивались. Такая наглость троицы даже вызывала уважение разведчиков, хотя потерь в противостояниях у обеих сторон так и не случилось.

Тэварцы были не из робких народов и потому недавние посещения их флагмана дипломатами с Терры восприняли за чистой воды слабость. Пусть и злой на вид, мелкий котообразный угрожал им гибелью всего живого на их родной планете, если они не повернут назад. Кот представился Мячом и своими словами лишь разозлил и раззадорил вождей флота: ведь ничего нет страшнее позора, и лучше сгинуть в бою, чем вернуться домой ни с чем. Верховный шаман Шестерых, посоветовавшись с богами, сообщил всем, что Тэвар не пострадает и, мало того, клан Большого клыка достигнет Терры и высадится на неё, не встретив никакого сопротивления. Новость об ультиматуме разлетелась по всем кораблям, и ее воспринимали как шутку, что великий клан летит грабить планету трусов и лжецов. Все на флагманах от мала до велика только хохотали над ней, придумывая смешные дополнения к этой истории, а потом, в один из дней, просто исчезли, все разом.

Двенадцать истребителей держали оборону, продолжая лететь по курсу следования флота, а остальные восемьдесят восемь примагнитились к борту флагмана, ощетинившись орудиями. Семеро «орков», как их окрестили Странники, пытались резаками вскрыть шлюзовые ворота, но лишь извлекали снопы искр из разнослойного металла обшивки. Решение резать принял командир разведсотни по имени Укус из рода Меткострелов, молодой по меркам тэварцев представитель их вида. Перед этим он наотрез отмел все идеи взорвать проход и сделать вход там, где более уязвима обшивка.

«Там никого нет», — докладывали разведчики, несколько раз пролетев мимо иллюминаторов и лобовых стёкол и каждый раз отмечая, что флагман будто вымер. Даже в рубке вождей валялись костюмы, лазерные пистолеты, портупеи и офицерские клинки, словно все разом решили раздеться и куда-то пойти.

— Я пойду первым! — рявкнул Укус в голосовой канал, когда разведчики наконец отсоединили отрезанную воротину от проёма.

Угловатый, похожий на помятый бордовый ящик с крыльями, увешанными ракетами и лучевыми пушками «Нож», истребитель сотника, медленно вплыл в образовавшийся проём. По замыслу командира он должен был стать новой дверью, чтобы не разгерметизировать одновременно все отсеки. Когда корабль наполовину вошел в шлюз, проскрипев по стенам, словно пробка, Укус остановил его и активировал протоколы герметизации. Машина выделила быстро застывающую на холоде пену. Лишь после того как приборы показали, что герметичность открытого шлюза достигнута, он открыл кабину, выпуская кислород в помещение.

Каждый из тэварцев помимо оружия взял с собой баллоны с кислородом, чтобы, оказавшись внутри, случайно не заблокировать автоматический шлюз, реагирующий на скачки давления. Укороченная потоковая пушка оказалась в руках командира, и он насупился, вглядываясь в панель ручного управления.

— Открыть внутреннюю заслонку! — рявкнул он басом.

ИИ замка осветил его зелёным сканирующим лучом, проверяя уровень доступа.

Стальная дверь уехала вверх. В коридоре включился мягкий белый свет.

— Укус, какие будут указания? — догнал его голос следующего за ним «орка».

— Зачистка и захват рубки — первая цель. Затем мне интересно знать, куда делись жрецы и что на это ответят боги Шестерки, — сухо произнес сотник, медленно идя по слишком чистому для типовых тэварских кораблей, но вполне подходящему для флагмана коридору. Он не ждал, когда на борту окажется вся сотня. Ему хватало чуть больше десятка тэварцев, чтобы разобраться в том, что же произошло.

Глава 14. Пророкам — пророчествовать

Вернувшись на Ганимед, Эйни тут же направилась в свою каюту танцующей походкой, мурлыча мелодию из шлемофона. Мне она не сказала ни слова и вообще вела себя так, будто меня рядом не было. Я взглянул на её поле и отметил, что оно стало больше, чем обычно. Яркий, переливающийся голубым и фиолетовым кокон ауры опоясывал серый, словно металлический, обруч цикла «снотворное», наложенного Чаком для того, чтобы лисодевочка наконец могла выспаться. Это было мудро и правильно со всех сторон, кроме этической, но на войне этика только мешает. Пусть девушка сейчас и напоминала умалишенную или маленького ребёнка, радовалась элементарному и забыла снять бронекостюм, который, скорее всего, бросит где-нибудь в коридоре, не дойдя до своей каюты, всё делалось к лучшему.

Встав на зарядную станцию, я снял свой костюм и уже собирался тоже проследовать в каюту, как взгляд упал на пустующее кресло Тэйкиайя, который всегда встречал наше возвращение своим лысым затылком, увлечённо всматриваясь в мониторы управления оборонительными сооружениями. Машина и сама справлялась с идентификацией врага и даже могла открыть по нему огонь без человеческого вмешательства, но, будучи живым, Странник всё равно бдил.

Что заставило его одного пойти на Тэвар? Может, это тоже был замысел тёмного? А может, старина Тэйки просто не доверял землянам? Мол, они в любой момент могут прыгнуть на Землю, а нам тут разгребай последствия их решений?

«Эх, Тэйки, Тэйки, тот мир, который ты так защищал, канул в Лету, а остатки нашего вида дерутся с крабами за место на Терре и Луне. Интересно, что бы ты на это сказал?» — подумал я, непроизвольно кладя руку на спинку его кресла, и тут же понял, что все, что я сейчас ощущаю, в какой-то степени является отголосками мыслей и слов Тэйкиая.

Я невольно поспешил убрать руку и выдохнул, стараясь обнулить эмпатию. В чем-то Тэйки был прав. Может, он не успел сказать все, что думал, а может, как и полагается телепату, плел одному ему понятные мысленные сети… Тирпис, Спирит, Боги — какая, по сути, разница, кто останется здесь, если больше незачем воевать? Зачем оберегать безжизненную планету, когда всё самое плохое на ней уже произошло? Война ради войны? А мы точно ведём Терру к положительному финалу? Или, может, сами окончательно запутались в критериях «хорошо — плохо»?

«Ну да, как раз сейчас самое время задаваться такими вопросами. Наверно, терранская поговорка про крепкий задний ум во всех вселенных известна и актуальна», — усмехнулся я, шагнул и тут же переместился в свою каюту. Мой цикл-генератор силы, который я унаследовал от Чака Альфа, ждал меня там, где я его и оставил после того, как каким-то нелепым способом угодил под чары тёмного Странника. Разумный мохнатый шарик со странным именем Киби, способный уместиться на ладони, встретил меняпо-щенячьи радостно, замахав исходящими из него лучами. Я присел на кровать, и энергетическое существо выползло из-под неё, словно скалолаз, бодро взобралось по ноге, немного передохнуло на бедре и продолжило свое восхождение до тех пор, пока не оказалось на левом плече. Симбионт помнил, как я с ним прощался, почему-то не сомневаясь, что его найдут и не дадут погибнуть после моей казни, но, как оказалось, земляне его даже не искали. То ли Чак забыл о существовании цикла-генератора, то ли просто не захотел тратить время на его поиски, то ли просто не было времени его искать… Причин, конечно, могло быть много, вплоть до банальной его ненужности в складывающихся условиях.

Киби уселся мне на плечо и слегка расплющился, проникнув невидимыми, как и он сам, щупальцами под мой костюм. В плече приятно и тепло закололо.

«Интересно, осуждал ли он меня за то, что я ушел? — задумался я. — Да нет, скорее всего, просто ждал. Для него ведь всё было намного проще, хотя он и видел смерть своего первого хозяина, а точнее, исполнял его волю и волю видящей Тирипса с Землицы Эйниллы. Но для чего? Ради того, чтобы тут появился ничего не предрекающий пророк?»… На этих мыслях я всё для себя и решил. Терра должна сохранить наш биологический вид и, может, даже хорошо, что Спирит и Тирипс уходят. Но я точно не уйду. Я останусь здесь, потому что это — моё измерение.

Решение пришло само собой, будто существовало всегда и просто ждало, когда я набреду на него или сформулирую в четком словесном выражении то, что знаю давно, и я даже немного удивился тому, что подобные вещи происходят так легко. Никакого надрыва, трагизма, никакой судьбоносности, будто ты решаешь просто сходить на кухню и приготовить себе чай, потому что пришло время, потому что хочется или просто потому, что иного выхода для тебя нет. А раз нет иного выхода, какая здесь может быть трагедия? Хотя я прекрасно понимал, что со стороны все видится не так, но, находясь в этом состоянии, я ощущал прежде всего спокойствие. Что-то внутри меня лопнуло, вырвалось наружу — и стало легко. Ну что ж, остаюсь так остаюсь, а там уже — как сложится. В конце концов, один раз я уже умирал…

Хелл, спасибо за игру. Теперь ты готов стать пророком для своего мира,— прозвучало в моей голове.

По шерсти пробежал холодок.

Странник Хелл Клаус, твой дар за вклад в Спирит — это подключение к информационному полю Терры,— продолжило в сознании.

Я обернулся, словно ожидая увидеть еще что-то кроме серых металлопластиковых стен каюты, освещенных продолговатыми лампами.

Спирит магия потеряна.

Спирит эмпатия потеряна.

Спирит предвидение потеряно.

Спирит телепатия потеряна.

Я улыбнулся краешками губ. Примерно такого и следовало ожидать, но я вел себя так, словно меня не заботили негативные последствия отключения, словно я не находился на орбите Юпитера, откуда, кроме как шагом Странника, не выбраться…

«Ну хоть ты остался, — благодарно взглянул я на Киби, который продолжал сидеть на левом плече. — Хоть будет с кем поговорить, когда совсем грустно станет…»

— Хелл! — выкрикнуло пространство, и в каюту ввалился Чак Вульфен, обдав всё вокруг моросью, словно шагнул ко мне прямо из душа.

— Ты с автомойки, что ли? — пошутил я.

— Где твои навыки? Я заметил что-то неладное, а потом прошло ощущение, что тебя больше нет, — затараторил маг.

— Ну, похоже, я отлучился.

— Как? То есть за что? — не понял Чак.

— Ты поговорил с Ноль Ноль Первой? — миролюбиво улыбнулся я, переводя разговор на другое. Сейчас это было важнее, чем объяснять Чаку, за что и почему меня отключили от Спирита.

— Поговорил, — вздохнул маг.

Воздух передо мной дернулся: Чак отправил свой костюм на зарядную станцию, оставшись в таком же белом, как и у всех нас, комбинезоне.

— Но она ничего толком не сказала, — добавил он.

— Я видел, — кивнул я. — Но чтобы вызвать Мяча, она нам больше не нужна.

— Вызвать? Это как вызывают духов демонологи, что ли?

— Знаешь, — улыбнулся я, — раньше на Терре была такая шутка: «Почему дьявола можно вызвать, а Бога нет? Потому что дьявол менее занят или более коммуникабелен».

— Что с тобой случилось? — нахмурился Чак, сканируя каюту на предмет присутствия врага, чужих заклинаний и даже наличия в моей крови наркотиков.

Я мысленно вздохнул. Ну вот почему иногда нельзя обойтись без объяснений? Почему всегда надо кому-то что-то объяснять? А как же мозги, которые зачем-то даны человеку?..

— Я отлучен, — заговорил я, — но зато могу читать любые существующие в виде слова, мысли или любой другой формы информации на Терре данные. Можешь считать это прощальным подарком мне от Спирита. Проще говоря, если ты будешь считать меня чем-то наподобие Ноль Ноль Первой в облике белого тигра, то почти не ошибешься.

— И что это нам даст? — спросил Вульфен, разговаривая со мной и наблюдая сознанием за мирно спящей Эйни, которая, как я и думал, бросила свой костюм где-то на полпути к каюте.

— Ну, например, — осторожно, чтобы не потревожить Киби, пожал я плечами, — теперь мы знаем больше, чем Ноль Ноль Первая, которую создали ещё пятнадцать тысяч лет назад. Правда, она с её мощностями быстрее меня думает, но ведь нам с ней не воевать.

— Погоди, — наконец сообразил Чак, отвлекшись сознанием от Эйни, — если тебя отключили, то и нас с Эйни тоже могут…

— Нет, если только вы не решите остаться тут навсегда. А так нам вполне должно хватить сил и времени.

— Времени на что? — не понял Чак. Я мог поспорить, что он уже потерял счёт времени на этой войне в этом измерении.

— Да на всё, Чак! На Мяча, на мирное прекращение войны, на то, чтобы встретить мезанихов и тэварцев во всеоружии… Да хоть на то, чтобы посмотреть все фильмы, созданные во всех вселенных, в перерывах между вызовом Мяча и мирными переговорами! Любишь кино смотреть?

— Так мы же отправили орков туда, где Терра ещё не развита, без оружия и технологий…

— Да, но они уже вызвали своих Пятерых Богов и знают, что тот, кто убил их Шестого, скоро появится на Терре. Так что, — подытожил я, — мы должны заключить мир с теми, кто воевал и воюет за Тирипс. Нам от этого никуда не деться.

— Они не пойдут на это… — возразил Чак.

— Так ведь с нами будет целый Бог, — улыбнулся я. — Как им не послушаться? Нужно лишь найти или создать ему алтарь, чтобы, к примеру, крабы поверили в него, как поверили в Странников.

— Странно всё это. Крабы, верящие в кота… — Маг посмотрел на меня так, словно сомневался в моем рассудке.

— Для религии — не странно.

Больше Чак ничего не спрашивал, хотя явно хотел узнать, откуда я все это знаю. За тот год, что мы воевали с ним бок о бок, он привык доверять, как доверяют боевому побратиму. Да и потом, всё-таки он был слишком молод для Странника…

Информация лилась в мою голову сплошным потоком, будто кто-то смотрел линии времени и куда-то записывал возможные вероятности, а мне оставалось лишь прочесть написанное. Это был древний, давно забытый диалект, отчасти напоминавший латынь. Я не понимал его дословно, но знал и ощущал общий смысл начертанных фраз и словно видел того, КТО, а точнее, ЧТО писало на нём. Я все еще думал о писавшем как о чем-то неодушевленном, хотя мне как уже бывшему Страннику Спирита нужно было уже привыкнуть к тому, что кибернетический разум тоже может считаться живым. Да и не только считаться, если уж рассуждать дальше…

Даже если его… То есть её создатели так не считали и не планировали.

Глава 15. Нюхач и жрец

Внутри флагман тэварцев был не таким, как их другие корабли. Чистый, аккуратный, с высокими потолками в каютах и в коридорах, которые подсвечивались мягким светом длинных продольных полос… Даже иллюминаторы не выглядели как древние бойницы, а являлись вполне себе панорамными окнами с видом на космос. Однако декор в виде раскрашенных шаманских масок, костей и черепов животных, а также древнего оружия делал его более привычным для воинственного народа. Главный корабль назывался «Разящий» и был куплен у империи Квулон. Ее жители хоть и не являлись гуманоидной и даже белковой формой жизни, но вполне успешно торговали с «низшими», как они говорили, техногенными цивилизациями.

«Разящий» подходил на роль флагмана как нельзя лучше. Его боевая начинка состояла из шестнадцати фотонных пушек, двухсот лазерных турелей, расставленных по всему периметру километрового корпуса. Имелись и внешние энергетические щиты, зачем-то усиленные кинетическими блоками и противоракетными решетками. Он вмещал в себя более тысячи истребителей и сотню бомбардировщиков, нес на себе боеприпасы и топливо для всего этого технического изобилия вместе с экипажем в семь тысяч тэварцев.

Припасы и боеприпасы лежали на складах нетронутыми, истребители стояли в ангарах, как и положено, а вот семи тысяч тэварцев на «Разящем» больше не было. В поисках хоть кого-нибудь Укус и его воины то и дело перешагивали через экипировку, оружие и аккуратно снятые и даже бескровно вынутые бионические протезы. Зачистка еще не завершилась, но уже и орку было понятно, что тут поработала как минимум магия или какое-то иное страшное оружие, убившее, или, не дай Шестеро, поработившее всю экспедицию Тэвара.

Рубка была захвачена первым делом, о чем сразу же объявили по громкой связи. Укус обратился ко всем, кто остался жив, но ему не ответил ни один из секторов «Разящего». Сама судьба вела его в жреческий зал Неспящего бога, того из Шестерых, кто должен был сейчас бдить, согласно календарю, за их народом.

В сопровождении самых отчаянных рубак из тридцатки сотник беспрепятственно добрался до залов, остановился возле того, где сейчас должен был не спать Неспящий Баг-тру, покровитель физической силы и силачей, сын главы Шестерки Верховного Бога Груумша и Всематери Лу-тик, немного помешкал в благоговении и забарабанил в дверь изо всех сил.

Прошло целых пять минут почти непрерывного стука, а им так и не открыли. Войти самому в жреческий зал означало накликать на себя лютый гнев Богов, если, конечно, ты не старший жрец твоего народа. Но раз его сотня, судя по всему, оставалась единственной, им срочно нужен был кто-то, кто мог бы общаться с Богами. Укус потупил лысую зелёнокожую голову, по массивному лбу которой поползли, расширяясь, морщины, издал еле слышный рычащий звук сожаления и опустил лучевое оружие.

— Сотня! — произнес он в голосовую связь.

— Внимаем! — донеслось из-за его спины.

Самые отъявленные командиры были уже рядом с ним и сами отправились на зачистку оставив более молодых охранять рубку, и потому Укус продолжил.

— Больше живых на «Разящем» нет, а среди нас одни пилоты. Кто-то должен стать жрецом и навсегда отложить оружие. Я не могу просить сделать это кого-то из вас, так как каждый, кто пришёл со мной — это воин с кожаных колыбелей. Воинами были ваши отцы и деды, отцы дедов и прадедов… Я знаю, насколько важно для каждого из вас сражаться, но, видит Великая Шестерка, нам нужно войти в этот зал любой ценой.

— Ты нам брат, Укус, — прохрипели сзади.

— И останешься им, даже если мы изберем тебя верховным жрецом военного времени! Ты не родишь детей, но каждому третьему из наших сыновей мы дадим твоё второе имя! Иди же, Верховный жрец военного времени, и делай, что должен, — поддержал Укуса командир тридцатки, возрастной седой тэварец на голову выше и крупнее его, в оскале которого красовались имплантированные золотые клыки.

Укус кивнул. Это было непростое решение, и в его лысой голове мелькнула предательская мысль: «А вдруг я ошибся? Вдруг жрецы там, внутри, и тогда я буду вместе с ними петь хвалебные песни и совершать жертвоприношения?» Но сказать и не сделать, даже если сказал, не очень подумав, означало больше, чем потерю жизни — потерю статуса и уважения не только воинов, но и всего живого, что родилось на Тэваре. Ибо лгать могут, как известно, лишь рабы и трусы…

Пальцы сотника нащупали застёжки на плечах, и пласты облегченной брони костюма пилотов медленно начали сползать вниз, пока он не остался полностью обнаженным. Его крепкое тело покрывали ритуальные шрамы и узорчатые татуировки, каждая из которых рассказывала о различных событиях его жизни. Изображенное на животе копье с головой молодого волка — первый его поединок, первый убитый враг; десять шрамов на груди, семь из которых перечеркнуты — десять братьев по крови, семь из которых уже уснули вечным сном, уйдя в пещеры Йертрасса; рисунок звездолета на его плече и цифры ниже — количество сбитых в воздушных боях противников, которых насчитывалось аж восемьдесят шесть.

Теперь же на его чело будет нанесен жреческий шрам-обруч, означающий, что старая жизнь закончилась и каста воинов более не может указывать ему, ибо он переходит грань, доступную лишь для жрецов.

Укус приложил ладонь к панели замка, и дверь разъехалась в разные стороны, уйдя в стены. Мельком он увидел, как все, кто был рядом, зажмурились, чтобы не накликать на себя гнев Баг-тру. Сотник шагнул вперед, и дверь за его спиной с жужжанием сомкнулась.

Тут было темно. Ритуальные факелы не горели, зато воняло так, словно что-то гнило, и запах почему-то уходил из помещения посредством вытяжек. Однако дышалось на удивление нормально, и пройдя с десяток шагов, Укус позвал — неумело, как помнил урывками услышанные песни жрецов:

— Баг-тру, сын Груумша и Лу-тик, я взываю к тебе…

— Кто, что⁈ — тут же отозвался из темноты звонкий голос.

«Неужели я зря вошел и потерял статус воина? Неужели кто-то из жрецов сейчас тут?» — промелькнула мысль.

— Кто ты? — позвал сотник. — Назови себя!

— Я Меч, но друзья-дебилы называют меня Мяч. Я тебя не вижу и потому не могу точно сказать, умён ты или нет. Если ты покажешься, то разговор пойдет куда толковее, — ответил тэварцу голос.

— Ты жрец? — насупился Укус.

— Я больше нюхатель, жрец совсем мало. Мне, знаешь ли, за фигурой надо следить! Покажись, обладатель хриплого баса, я тебя не вижу, — снова проговорили из темноты.

— Ну так тут темно, поэтому и не видишь, — пожал плечами Укус.

— Нет, не темно. Я всё вижу: голову зелёного великана, кости его… А вот тебя — нет!

— Какого еще великана? Ты враг или жрец? — воскликнул сотник.

— Ну я не понял еще. Мне тут сказали, что я теперь типа бог, прикинь, хриплый странный голос из ниоткуда!

— Ты бог? — усомнился Укус. — И что ты делаешь в жреческом зале Неспящего?

— Не-не-не, тут не сплю только я, все остальные мертвы или невидимые, как ты.

— Я не верю! — рявкнул Укус.

— Ну вот, донюхался: мне не верит невидимый голос! Ну-ка, появись! — рявкнуло в ответ, отозвавшись эхом от стен.

Мяч топнул о каменное сиденье трона, и в его зале без окон и дверей, как по команде, появился зеленокожий двухметровый лысый примат с торчащими из нижней челюсти клыками. В отличие от фурри-приматов он был татуирован и покрыт шрамами от шеи до самых ступней. Казалось, что свободным от тату и рубцов на зеленокожем мускулистом теле было лишь одно место, однако Мяч не знал, что это лишь потому, что Укус так и не успел сделать предложение своей пассии.

— Почему ты голый? Ты невидимый полтергей? Если ты за этим самым, то я не по оркам! — покачал головой Мяч, наконец узнавая в примате обычного тэварца.

— Каким оркам? Что ты несёшь, квинланец? — вскипел Укус, но тут его взгляд наконец увидел голову поверженного Баг-тру.

— Я не квинланец, я Меч, но, судя по нашему разговору, ты можешь называть меня Мяч. Раз мы тут теперь вдвоем застряли… — пожал плечами кот.

— Ты убил Баг-тру? Ты, наверное, великий и бесстрашный воин, что не опасается мести Шестерых?

— Каких шестерых? Тут где-то еще есть шесть таких же голых, как ты? Смотри, у меня есть меч и я умею им рубить! — Кот положил руку на рукоять катаны, лежавшей перед ним на троне.

— Он — один из Шестерых… — произнес Укус, подходя и склоняясь над огромной головой.

— С математикой у вас на Тэваре, я смотрю, не очень… — покачал головой Мяч. — Давай учить тогда: ше-сть минус о-дин будет пя-ть…

— Ты убил его и даже не знаешь, что тебя ждёт… — прохрипел сотник, выпрямляясь.

— Скука, судя по тому, какого собеседника мне подарила судьба…

— Ты избавил наш пантеон Богов от слабой крови, и теперь по праву победителя поединка ты — наш бог, пока тебя не убьют, — произнёс Укус и, опустившись на левое колено, склонил голову.

— Вы кто такие вообще? Миньоны не максималках? Вы меня ненавидеть должны: я ж вашего бога завалил! — привстал пораженный такими традициями кот, разведя лапами.

— Всё верно, Меч. Ненавидеть, бояться, уважать, приносить яства и жертвы! — кивнул тэварец.

— О, яства — это хорошо! Несите, а то у меня тут всё ненастоящее. А ты-то сам кто?

— Я Укус из рода Меткострелов, бывший командир разведсотни истребителей, а теперь, получается, твой жрец.

— Не, я сам свой жрец! Запомни, орчара, каждый сам за себя жрец, а то если кто-то за кого-то будет жрец, так и с голоду самому можно погибнуть…

* * *

Укус вышел из зала жрецов спустя некоторое время с более чем озадаченным лицом. Его ждали. На него смотрели все, кто пришёл с ним, и наконец старший из тэварцев нарушил тишину:

— Ну, Укус, не томи, что там?

— Есть две новости: Бог не принял меня в жрецы, и у нас теперь новый Бог… — Укус поднял взгляд, в котором читалось облегчение и замешательство. — Его зовут Меч. Он убил Неспящего и повелел собрать всё на «Разящем» и ускорить полет в сторону Терры.

— Как он выглядит, этот новый Бог? — спросил кто-то.

— Как квинлан, только белый и маленький. Мне по пупок.

— Зачем квинланский Бог пришёл и убил Баг-тру, а главное, как?

— Убил мечом. Зовут так же. Достойное имя для Бога. А главное, мне не надо быть жрецом. А зачем… — Несколько мгновений Укус помедлил, будто раздумывая, затем добавил: — Еще он сказал, что он из касты нюхателей. Я не понял, что это означает, но не стал переспрашивать, потому как отсечённую голову Баг-тру я видел так же, как вижу вас…

Глава 16. Бог нарасхват

Я говорил, а Чак создавал и менял пространство и материю вокруг, привлекая энергию Спирита на благо божественного проекта или даже богоугодного дела, поскольку нам предстояло угадать, что было близко одному-единственному конкретному богу. Комнату-алтарь создали прямо на Ганимеде из бывшей столовой. Ею Странники всё равно больше не пользовались, предпочитая есть во время переговоров в комнате отдыха или в своих каютах.

Строительные дроны устанавливали по всем стенам крючки-держатели, а я продолжал начитывать Чаку список, из чего должен быть создан алтарь.

— Мяч был единоборец, и потому помещение внутри должно быть такое, чтобы вписать туда круг диаметром не менее десяти метров.

— Почему десять? — спросил Чак голосом: спирит-канал нас больше не связывал. Я мысленно отметил, что «зачем» или «как» он не спросил. Столовая была много меньше озвученной мной квадратуры, но мага это явно не волновало.

— У вас на Земле какая ширина ковровой площадки по дзюдо? — вместо ответа спросил я.

— Даже не знаю, — признался Чак.

— У нас четырнадцать метров с рабочей круглой зоной в десять метров.

— Он же не дзюдоист, а фехтовальщик, — не понял Чак, однако его пальцы уже пустились в пляс, находя заклинательный цикл расширения пространства. Я улыбнулся: наверняка дроны-строители сойдут с ума, когда обнаружат, что комната вдруг расширилась и что нужно намного больше крючков и креплений, чем они наделали.

— Важен символ, символ древней борьбы. Древнее дзюдо — это всего лишь джиу-джитсу, но там меньше канонов, а нам нужен точный символизм, — пояснил я, ловя себя на мысли, что символизм априори не может быть точным.

Пространство столовой расширялось, и вскоре мы стояли в центре некогда вытянутой, но теперь квадратной светлой комнаты.

— Ладно. Пол мягкий делать? — спросил маг.

— Естественно, — кивнул я. Магия была пока ещё очень тяжёлой для меня работой, но я как мог визуализировал Чаку плотность и ширину покрытия.

— У нас на планете дзюдоисты выступают в квадрате, а не в круге, — сообщила появившаяся в комнате Эйни. На ней была одна-единственная безразмерная рубаха, игравшая роль платья, из-под полов которого виднелся вилявший лисий хвост.

— Мяч круглый, как Чак, и сказал, что не занимался дзюдо, — ответил я вместо приветствия.

— Может, тогда татами белым колумбийским порошком посыпем? — улыбнулась она. — Только как это коррелирует со спортом?

— Символизм важен в божественных делах, — ответил я. — Порошок может быть и мелом, главное, чтобы мы вкладывали в него то, что ассоциируется с Мячом.

— Прикольно, — выдала она и, развернувшись, ушла, махнув хвостом и показав нам свободные от нижнего белья ягодицы.

— Чак, — осторожно проговорил я, — ты отменил ей цикл старения, и у нее начались гормональные перекосы. Тебе бы заняться ей, пока она не превратилась в вечно желающую всех нимфу.

— Займусь, — не смущаясь, ответил маг. — Просто как-то не до того нам все время. То война, то тебя казнят, то Мяч пропадёт…

— Особенно когда призовем Мяча. Я не знаю, как у вас на Земле, но у нас на Терре оргии не способствовали рабочей атмосфере.

— У нас я через постель в Спирит и попал, — отозвался Чак.

— Ну смотри… — выдохнул я и продолжил перечислять то, что должно быть в зале.

Время нашей работы неспешно шло. Комната преображалась на глазах. На полу появился мягкий татами, где ровным слоем, словно песок, была рассыпана белая пудра, пока еще плотная и нерассыпчатая, но Чак сказал, что это лишь набросок и остальные свойства он придаст ему позже. На стенах появилось пороховое, холодное и даже лучевое оружие. По краям татами лицом в центр молчаливо стояли мехдоспехи, в том числе и тот, который подарила коту рыжешёрстая фурри-тигрица С-тридцатая. По сине-фиолетовому потолку вместо лампочек было разбросано множество светящихся символов в виде треугольников, кружков, крестиков и квадратов. Мой посыл был примерно таким: искомый нами бог в своей смертной жизни играл в игры, употреблял, сражался и боролся с отсутствием времени на совмещение этого всего разом.

— Фух… — выдохнул Чак, завершив очередную манипуляцию. — Визуально похоже?

Его бородатое лицо покрылось потом и раскраснелось.

— Более чем, — кивнул я. — А теперь сделай так, чтобы оружие пахло порохом и гарью, костюмы — масляной смазкой и озоном, на потолке мигали символы, но так, чтобы хотелось успевать концентрироваться и при каждом успешном нажатии-концентрации звучали короткие, слегка раздражающие звуки.

— А пол, то есть порошок? Он же упорется разом. Тут можно целую планету убить, — заметил маг, смотря на пол. Впрочем, я прекрасно понимал, что Чак и сам знает, что надо сделать, и спросил о порошке лишь для того, чтобы перевести дух.

— Дай лёгкий пьянящей ноотропный эффект с потребностью на забор в кровь кислорода. Ему пока хватит… — Я осёкся, чтобы не сказать «Не то получится как с Эйни» и не стать майором «я ж говорил», которых не любили и не любят во всех известных мне мирах.

Информация текла в мой мозг с силой, равной мощности моего сознания. Как только я касался какого-либо вопроса, сразу же получал более чем развернутый ответ, словно я сам когда-то давно посвятил всю свою жизнь на сбор и изучение нужных материалов, а главное, систематизирование и научное обоснование той или иной отрасли.

И тут я совершил ошибку, случайно подумал про давно забытого Несущего свет. Перед глазами тут же побежали картинки и текст на многих языках, мертвых и живых. Из полученной информации следовало, что существо, подарившее мне Генезис, почему-то облюбовало Терру, Землю, Землицу и множество клонов нашей планеты, часто даже не имевших названий. И каждый раз там была большая война, гибли целые цивилизации и вновь возникали на костях и руинах предыдущих, если оставалось еще на чем появляться. Так после применения мощнейшего оружия, по сравнению с которым Генезис мог бы показаться щадящей шуткой, был уничтожен Фаэтон и так и не восстановился в нашей реальности Марс.

Несущий свет приходил по разным поводам. Его приглашали, привозили, призывали, однако итог был всегда один. Никакого спасения от него не было. Правда, я наткнулся на одну легенду о том, как рептилоидная раса гигантских существ, выбравших духовный путь развития, заключила его внутри огромного дерева, однако Зверя освободил кто-то из наших измерений, призвав его на свою войну. Истинный облик Несущего свет был за пределом материального измерения и пространства линии времени, однако чаще всего его видели в облике крылатого дракона со светящейся между витых рогов парой вращающихся звёзд. Несущий свет был опытным и опаснейшим игроком. Он творил жатвы так часто и играючи, словно гроссмейстер объявляет мат начинающим игрокам. Он «играл» на нескольких «досках» сразу, во многих мирах, «играл» одновременно, выбирая всегда черное, мерзкое, злое, словно накапливал отрицательную вибрацию своей души или, если правильнее называть его имя, Души коллективного сознания Несущий свет.

«Наступает эра Богов», — прозвенело в моей голове. Это звучало как приглашение сыграть с Террой очередную партию. Он приглашал всех желающих, чтобы выпить их силу и, возможно, поглотить бессмертные божественные души, если молодые новоиспеченные боги заиграются и поверят в себя, приняв столь высокую ставку. Только теперь я понял, зачем он помог мне тогда. Он просто тем самым поторопил Спирит и Тирипс: мол, собирайте игрушки и идите отсюда, детки, дайте сыграть взрослым. Вот только единственным взрослым в этой песочнице был он. Мне же отводилась любая роль на выбор. Можно было играть против или за и всё равно проиграть. Вероятностей, где Несущий свет выиграл, было бесчисленное множество, однако я всё же надеялся, что среди коллективной террарианской памяти найдётся положительный сценарий для всех нас.

— Хелл⁈ — потеребил меня за плечо оклемавшийся от нагрузки Чак. — Что с тобой? Ты словно смерть увидел. Мы вызываем или нет?

— Да, конечно, — машинально ответил я.

В голове были совсем другие мысли — о том, что Странникам не то что не нужно, а даже опасно оставаться тут, в измерении Терры, особенно в статусе так называемых Богов. Пусть прыгают по другим измерениям, выполняя свои задачки по накоплению рейтинга, и помогают тем, кто в этом нуждается. Тут их ждёт лишь гибель без права отыграться.

— Зови Эйни. Мы будем все втроем в него усиленно верить, — произнёс я, пытаясь улыбнуться.

Мы встали в центр и, досчитав до трёх, сделали три шага назад. Каждый из нас вспомнил то, что он знал о Мяче, и связал свои воспоминания с тем, что находилось в зале.

— Я, пророк Терры, уверовал в мохнатого бога и призвал к себе в свидетели двух людей из его мира, — негромко произнес я. — В храме Мяча мы призываем бога белой шерсти, порошка и оружия…

Некоторое время ничего не происходило, но когда по моей спине побежал холодок, а шерсть начала вставать дыбом, я понял, что что-то надвигается.

— Яви же нам свой голос, лик или приди к нам! — повысил я голос, перебирая варианты различных призывов и пытаясь понять, какой из них ближе по духу призываемому.

Легкий ветерок подхватил пудру с пола, и наши ноги скрылись в плотном тумане. Он поднялся выше, и вскоре я уже не видел тех, кто стоял рядом.

— Я, избранный крабовым народом и народом Терры, призываю тебя, Мяч! — выкрикнул я.

— Ты издранный… — прозвучало в моих ушах.

— Я — избранный и призываю тебя! — повторил я.

— Мне виднее, какой ты! Спасибо, что не голые, кстати! — фыркнул голос котообразного.

— Это точно Мяч, — облегченно выдохнула Эйни. По ее голосу я понял, что она улыбается. — Мяч, нам тебя не хватало тут!

— А мне — вас! Тут скука смертная. Благо ходит один, зелёным шлангом трясёт, весь на серьёзных щах такой, говорит, что я теперь бог орков. То есть тэварцев, но по сути орки они и есть орки.

— Мяч, что тебе надо, чтобы прибыть к нам? — спросил Чак.

— Откуда ж я знаю! У вас же есть умный маг академии Тирипса, — произнесло пространство, и оружие на стенах задребезжало.

— Нужно собрать тебя у нас. Просто представь, что мельчайшие частицы твоего «Я» собираются в тебя единого. Наших сил хватит, чтобы тебя воплотить, — проговорил я, перебирая краткие пособия по материализации разумных нематериальных сущностей.

Ветерок утих. Голос замолчал. Мы со Странниками переглянулись, озираясь и боясь сказать что-то лишнее, но тут на полу между нами появился отпечаток босой кошачьей лапы. Частицы порошка поползли и потекли в центр комнаты, струйками и ручейками собираясь в узнаваемую нами фигуру.

— Это что, вокруг то, о чём я думаю? — проговорила появившаяся усатая мордочка. — Я сейчас расплачусь! Столько для меня одного! Я ж со всем этим мелом могу быть богом мелового периода!

— Меловой — это не про мел, — улыбнулась Эйни.

— Вообще-то про мел тоже, — машинально откликнулся Чак.

— Ну что, катаны, рассказывайте, чем занимались, а то меня с минуты на минуту могут прийти кормить! — заговорщицки произнёс Мяч. — У тэварцев такая фигня с питанием! То, что не успел захавать сам, сожрут жрецы. Прикиньте, отдельную касту для поглощения пищи завели!

— На полу точно мел? — присела на корточки Эйни, окуная пальцы в порошок.

Все улыбались, и лишь я не мог изобразить радость в честь воссоединения. Почему-то в голове мелькнула мысль, что, видимо, от многих знаний люди, изображённые на старых иконах, никогда не улыбались…

Глава 17. Новая беда

В аппаратной давно не звучал смех. Мяч шутил и откровенно дурачился, Эйни смеялась, и глядя на эту картину, можно было подумать, что у землян всё наладилось. Они снова были втроём…

— Ну а потом я съел их бога… — закончил историю Мяч, которую рассказал уже пару раз с разными юмористическими заходами.

— Убить бога, чтобы стать богом. Интересно… — протянул Чак, оглядываясь на приборы.

— Да по сути ничего там интересного, — отмахнулся Мяч. — Я так и не понял, как оттуда выбраться, и если бы не вы, так и сидел бы в том месте, разговаривая с головой и зеленокожим нудистом. Ну а у вас что нового?

— Хелл отлучился от Спирита и теперь так же, как и ты, не может «шагать». На Свит-236 давно не заглядывали, с твоего передоза. Луну попытались терраформировать, но там медленно всё, пока ураганы пройдут, пока прогреется… Ну а на Терре Ноль Ноль Первая свои ботанические эксперименты ставит, — ответил Чак.

— Вообще-то он может лучше, чем шагать, — произнёс я.

— Как это «лучше»? — заинтересовалась Эйни. Она полулежала в своём кресле, босиком, в одном белом костюме, верхняя часть которого была до неприличия расстегнута. За неделю отмены цикла старения и смерти волосы девушки отросли почти до плеч.

— Помните, Алам вела нас спирит-тропами? Так вот, такие есть и в космосе. Они соединяют все известные нам планеты и звездные системы, но боюсь, из нас ими сможет пользоваться только Мяч.

— А в чём загвоздка? — спросил Чак.

— В том, что там использован принцип преломления пространства через временную плоскость, — прочёл я ответ, появившийся в моём сознании, и видя непонимание окружающих, тут же отыскал пояснения, которые уже когда-то давали кому-то, очень похожему на нас. — Представьте, что расстояние от Ганимеда до Терры — это страницы в книге, но не в километрах, а в часах, сутках, годах. А мы — это взгляд читателя этой самой книги. И вот мы заглядываем вперед по тексту или назад, пролистываем кучу страниц и тем самым оказываемся сознанием где хотим. Но вот в материальном мире биологические часы любого углеродного существа свихнутся от такого скачка. Для твоего сознания, Чак, ничего не изменится, но тело ощутит всю тяжесть времени… Представляешь, что с ним случится за хотя бы месяц такого перехода?

— Обрастёт волосами, бородой и станет похож на байкера? — улыбнулась Эйни, но, взглянув на Чака, нарочно поправилась: — А, ну, так он уже похож.

— Биологическое тело просто умрёт от голода, так как будет жечь тысячу двести калорий в сутки, а если придумать какую-то систему питания, то, применяя такие ходы, вы не заметите даже, как состаритесь.

— Мы можем и Чаку отменить старение, и тебе, — возразила Эйни. — Хотя зачем нам их пути? У нас и так есть «шаг».

— Например, затем, — пожал я плечами, — чтобы посещать те звёздные системы, где нет Спирита.

— Если я всё правильно понял, то Спирит уходит из этого измерения, — произнёс Мяч, став серьёзным.

— Теперь понятно, почему на Терре и подобных ей установлен цикл старения. Для того, чтобы особо ушлые не смогли уйти с планеты. Этакий заповедник для белковых видов, — прошептал Чак, видимо, получивший подтверждение одной из своих конспирологических теорий.

— Заповедники, Чак, — поправил его я. — Биологическая смерть есть много где, проще перечислить места, где её нет. Таких планет, как наша — множество, и среди них бегают, играясь в свои игры, системы и боги, хотя система по сути и есть бог, а вся её магия и сверхспособности — всего лишь чистое жречество. Вас не напрягало, кстати, что каждый раз перед применением способностей вы взываете к ней, мысленно или устно? Ребят, мы воюем не за миры, а за аквариумы, между которыми созданы тропки и наблюдательные места для просмотра. Причём тропы созданы под нематериальных или под тех, кто смог разобраться в цикле смерти и своих биологических часах.

— Я ничего не понял, но всё очень интересно. Научишь меня этими путями ходить? По-кошачьи прошу тебя, как кот тигра! — промурчал Мяч.

— Для этого, — вздохнул я, — мне надо научиться не есть годами и отменить у себя старость. Боюсь, пока я в этом теле, мне доступны лишь порталы. Материализацию я изучаю сейчас. Возможно, смогу накопить сил, чтобы расщеплять себя, переводя сознание и тело в энергию, и отсылать себя в пространстве, собирая на другом конце перехода. Но там всё равно придётся отменять старение, а то мои биологические часы после одного такого перехода чокнутся.

— И обязательно закрыть зоны роста, а то, судя по концепции этих ходов, прилетишь великаном в страну лилипутов, — добавил Чак.

— Очень может быть, — согласился я.

Наш разговор прервал сигнал тревоги с позиций наших кораблей на Свит-236, и в этот же самый миг загорелись тревожные маяки на терранской базе Спирита. Чак приподнялся со своего места и снова сел, видимо, рассудив, что одновременная чрезвычайная ситуация в совершенно разных местах маловероятна.

— Похоже на сбой? — произнёс он.

— Не думаю… Давай, Чак, шагай с Эйни на Терру, а я с Мячом — на Свит. — предложил я.

— У тебя же нет больше шага…

— Нет. Но я помню координаты портала на «Обаме-первом». Ну и думаю, настало время потренироваться в самостоятельной магии.

— Добро. Встречаемся тут. Если вас долго не будет, пойду искать, — произнес Чак, направляясь к своему мехкостюму.

Я кивнул.

* * *

Межвидовая база Спирита находилась в южных горах Австралии. Еще до потопа тут сконцентрировались основные силы людей, крабов и фурри. Как и всё на Терре, база не избежала затопления слоями грязи, и когда Чак был тут в последний раз, бойцы сопротивления усиленно разгребали завалы и очищали фильтрационные трубы и транспортные ворота. Странник шагнул в командную комнату, а следом за ним в светлое круглое помещение, заполненное экранами и панелями ввода по стенам, вошла и лисодевочка.

Его заметили сразу же, и, бодро встав со своих рабочих мест, мужчины и женщины в серых военных комбинезонах вытянулись по струнке и отсалютовали привычным террарианским приветствием, которое Странники так и не поменяли со времен падения режима Тирипса. Десять пар рук одновременно скрестились на груди и вознеслись к ярко светящемуся потолку.

«Слава Терре! Слава Спириту!» — произнесли все, включая шестерых боевых крабов, дежуривших у входа в качестве охраны, которые вскинули свободные от оружия клешни.

— Чак, когда мы уже этот фашизм ликвидируем? — недовольно выдохнула Эйни, выходя из-за спины мага и опуская лучевую винтовку, которая тут же повисла стволом вниз на её груди, притянутая магнитными креплениями. — Вольно, народ, и всем привет! Что у вас стряслось?

— Месье Странники, мы сами пока не знаем. Что-то уничтожило на поверхности разом все дроны-разведчики, — доложил старший по дежурной группе, черноволосый, с зачесанными на бок лакированными волосами полковник. Он лишь на вид казался молодым. Как и у Хелла Клауса, у него был скручен возраст и поэтому невозможно было точно понять, кто он — успешный карьерист или видавший виды вояка.

— Сами не разобрались бы? — нахмурилась лисодевочка.

— Все группы подняты по тревоге, сейчас всё проверим…

В командной комнате вновь закипела работа. Люди нависли над приборами, которые сейчас сходили с ума, выдавая шипения и помехи, похожие на белый шум.

— Понятно, — кивнул Чак. — Не рискуйте, мы сами всё проверим, раз уж сюда шагнули.

— Незачем шагать под вероятные удары! Это и дураку понятно, что провокация, — сказала Эйни и, опустившись на колени, покинула сознанием всех присутствующих, уходя в мир предвидения.

На поляне посреди хвойного леса, простиравшегося от горизонта до горизонта, сплошным зелёным ковром горели костры, сложенные из исполинских древесных стволов, вырванных с корнями. Их было несчетное множество, самцов и самок, все без одежды, в тату и шрамах. Земля под зеленокожими босыми ногами была вытоптана. Бесчисленная с виду орда обнаженных тэварцев шла по кругу. Круг из костров полыхал в такт ритму, отбиваемому этим воинственным народом. В центре поляны, освещаемый мерцающим пламенем, плясал однорукий старый жрец, тряся седыми волосами и раскачивая слоями оттянутой кожи, из-под которой, будто по волшебству, кем-то был извлечен весь жир, копившийся там не один десяток лет. Шаман танцевал и пел. В его голосе слышались ярость и мольба, злоба и боль.

Эйни не разбирала слов, но переводчики были не нужны. Жрец с обвисшей, покрытой язвами кожей звал богов, приносил в жертву траву и деревья и обещал положить на алтари всех, кто встанет у него на пути.

На кострах уже запекались мертвые люди, облеченные во что-то, напоминающее экзоскелет, но очень старого образца, без поршней и электроники.

'Рыцари… — мелькнуло у Эйни в сознании. — Это же древние рыцари…"

Принесенных в жертву изжарили заживо, и именно это стало пробуждающим катализатором для тех сущностей, которых призывал жрец.

Эйни увидела, как из танцующего, словно из двери, выходят Пятеро — самка и четверо самцов. Они тоже были тэварцами, только более крупными. Женщина обладала внушительными и острыми, словно лезвия, когтями и, единственная из пятерых, волосами на голове. Её объёмные грязные локоны волной спадали по крепким плечам, не скрывая развитую мускулатуру и большую, словно две головы, грудь. Под порывами ветра на ней развевалось длинное красное приталенное платье с разрезом, полностью обнажавшим одну из ног. Один из мужчин был облачен лишь в железный наплечник и набедренную повязку и вооружён копьём. Другой нес с собой меч, третий — нож, а четвертый и вовсе выглядел как мертвец. Его кости обтягивала коричневая кожа, а во впалых глазницах светились еле тусклые искорки, заменявшие ему глаза.

Тэварские боги разошлись по поляне, встав лицом к лесу. Оставаясь спиной к шаману и кострам, они разом вскинули свободные руки к небу и, словно что-то зацепив, дернули это на себя.

Земля, леса, горы и океаны вдруг задрожали.

«Твой зов услышан, а мольба исполнена. Найди же и уничтожь алтари белого недобога! Мучай и убивай всех на своём пути, ибо мы голодны! Мы объединили и отдаём орде эти два мира!» — прогремело на поляне.

Круг зеленокожих склонился в поклоне, и подняв камни и палки, тэварцы направились в разные стороны.

Эйни открыла глаза. Забрало её волкошлема раскрылось, открывая удивленное лицо девушки.

— Они притащили тот мир сюда! — взглянув на Чака, произнесла она.

— Как это тот? Какой тот? — не понял Чак.

— Пятёрка богов с Тэвара объединила ту планету, на которую мы их отправили, с нашей Террой.

— А они только планету перетащили или измерения целиком? Хотя, наверное, только планету. Это ж сколько сил надо, чтобы измерения спаять… — задумался вслух Чак.

— О чём ты говоришь? — не поняла Эйни.

— Если миры объединены, как ты сказала, то если вылететь в космос, в чьё измерение мы попадем? Туда, где изначально была их планета или Терра? — призадумался маг.

— Чак, они с палками и камнями к нам идут, — улыбнулась Эйни. — На что они рассчитывают вообще?

— Возможно, на магию?.. — предположил Чак, пересматривая её воспоминание. — Или на своих богов…

Глава 18. Подобное к подобному

Шаг перенёс Странников на поверхность планеты. Глаза приятно ослепило солнечное голубое небо. От подножия горного хребта, на котором они находились, вдаль до самого горизонта уходил нескончаемый зеленый ковер лесов, иногда прерываемый синими извилистыми полосами рек.

— Анализ атмосферы, — приказал компьютеру костюма Чак.

— Пригодно для дыхания, — отрапортовал ИИ.

— Анализ вредоносных бактерий.

Не успел он получить ответ, как стоявшая рядом с ним Эйни сняла волчий шлем и, зажмурив глаза, несколько раз глубоко вдохнула.

— Ты что… — начал было Чак. — Тут может быть опасно. Патогенные микроорганизмы, грибки, бактерии…

— Мой мужчина — самый сильный маг Спирита. Так что как-нибудь выживу, — отмахнулась лисодевушка и шагнула, перенесясь куда-то вниз.

Чак заскрежетал зубами от такого безрассудства, но в следующее мгновение шагнул по её следу…Узкая горная река несла свои воды, извиваясь, сквозь еловый лес, где птицы насвистывали свои мелодии. Чак нашёл Эйни валяющуюся в траве. Её мехкостюм был небрежно брошен в полусидячем положении возле толстого ствола дерева.

— Тутмогут водиться ядовитые насекомые, змеи… — предупредил Чак и осмотрелся, будто ожидая увидеть всё перечисленное.

— Помнишь лес вокруг теплицы Суппи?

— Ну да…

— Тут во сто раз круче! — воскликнула Эйни и звонко рассмеялась.

Чак потянулся сознанием к девушке, зацепил длинными манипуляторами поставленный им же магический цикл и медленно отключил его от поля. Улыбка и смех, безрассудство и легкая безмятежность — всё это говорило о том, что Странник-снайпер Спирита после кратковременного релакса возвращается в строй из неосознанного отпуска, а значит, прием лекарства окончен.

— Ну чего ты стоишь? — продолжала Эйни. — Расчехляй свой костюм и ощути то, что вы с Клаусом не смогли сделать на Терре и на Луне.

— Мне и так хорошо. А ты, когда прибудешь на Ганимед, первым делом загляни в карантинный отсек. Тут список вредностей похлеще, чем тогда, когда мы вышли к Байкалу на старой доброй Терре, — сказал маг, читая бегущий сверху вниз бесконечный список отчётов костюма.

Как и в любой экосистеме, тут всё было сбалансировано. И паразиты, и грибки, и бактерии — все они за миллионы лет эволюции научились жить сообща в балансе.

— Ты душный до немогу! — укорила его девушка, но в её взгляде появилась осознанность, и первым делом она посмотрела на своё оружие, лежащее возле мехдоспеха.

Предвидение взорвалось болью в её мозгу за считанные секунды до того, как место, где они были, охватило пламя.

— Тирипс! — загремело пространство.

Огонь уже облизывал всё вокруг, пожирая траву и еловые ветки деревьев, и Чак «шагнул» к Эйни и прикрыл её защитной сферой.

Будто на трамплине, Странников подбросило высоко в небо — это маг решил взглянуть на бой со стороны. Внизу всё пылало, а неподалёку от края огненного круга остывали, закрываясь, сразу одиннадцать порталов.

Винтовка девушки и её бронекостюм были где-то там, объятые магическим пламенем, и Чак сделал единственное, что можно было сделать, несмотря на кричащие глаза лисодевочки: «Не вздумай!»

Тело Эйни обвело сияющей кистью, а сама девушка исчезла с Терры, отправленная на Ганимед.

Их было около двух десятков человек — магов, воинов, хилеров, стрелков… Полный набор против одного парящего в воздухе Странника. Чак давно не воевал на такой близкой дистанции, и в его душе даже успела поселиться уверенность в собственной неуязвимости. Но врагу удалось его удивить. Создавалось впечатление, словно они заранее знали, куда шагнут земляне.

Чак видел их сквозь хвойные деревья. Вокруг огненного круга, не скрываясь, стояло девятнадцать человек разного Тирипс-уровня, одетые не в современные мехкостюмы, а в чёрные рясы и сияющие золотом доспехи. В их руках блестели заряженные чем-то зеленоватым, похожим на заклинания, мечи, луки и алебарды.

— Ролевики херовы! — выдохнул маг, обращаясь к эпицентру, выпущенному по заклинаниям огненного круга. — Вспышка! Диспел! Вспышка! — прорычал он, отключая свой полет.

Маг начал падать, и на земле вдруг всё вспыхнуло. Перенаправленное заклинание ударило по магическим щитам и артефатам врага и тут же затихло, чтобы ударить еще раз в окно перезарядки навыков. Костюм мягко приземлил Чака на пепелище. Вокруг все дымило и тлело, а где-то за стеной развернутого пламени вопили люди. Маг даже не понял, как поднялась его рука с огнестрельной турелью, направляя ее на бегущих к нему воинов в доспехах. Однако вместо пороховой канонады смертоносная машинка издала несколько щелчков курками, автоматически отбрасывая гильзы, отказывающиеся извергать из себя пули.

«Порох не горит, — догадался маг, когда брошенное копье ударило в его энергетические щиты и повисло, застряв в воздухе. — Главное, чтобы мехкостюм не отключился», — мелькнуло у него в голове, и в это время приборы начали вопить о том, что батареи слишком быстро разряжаются.

Сверху его окутала брошенная кем-то сеть.

— Детонация после моего выхода! — скомандовал Чак костюму, кликнув на угасающей панели ввода на вопрос, уверен ли он — «Да».

Шаг перенёс мага на Ганимед, где его встретила взъерошенная Эйни. Лисодевочка уже нашла себе новую лучевую винтовку и новый костюм и собиралась шагнуть за ним на Терру.

— Стой! — остановил её Чак, поднимая руки как знак, что всё хорошо, всё под контролем. Он стоял перед ней в своём белом экокостюме, который носится под мехдоспехом.

— Какого хрена ты меня телепортнул? — завопила девушка.

— Ты была без доспеха, а там, где мы оказались, не горит порох и разряжаются батареи. Дай пароль-доступ к твоему старому костюму.

— Зачем он тебе? — выкрикнула она, но в Спирит-канале Чаку пришел код.

— Только не волнуйся, я сейчас, — выдохнул маг и переместился на Терру.

Костюм Чака сдетонировал, разнеся себя и подоспевших к нему воинов в клочья. Маги противника еще что-то колдовали, но Странник укрыл себя одеялом спелл-невидимости.

— Детонация при приближении врага, дистанция два метра! — приказал он сброшенному костюму Эйни.

Долго ждать Чака не пришлось. Когда он ввалился на Ганимед, его еще пару секунд назад чистый костюм был покрыт серой слизью, которая пузырилась и, деактивированная магией, падала прямо на пол.

— Гнилью пульнули по мне. Представляешь? — смущённо улыбнулся маг, глядя на девушку.

— Что тут смешного? — прорычала Эйни. — Наш враг адаптировался к новым планетарным условиям.

— Это не он адаптировался, — отозвался маг.

Воздух дернулся. Теперь он стоял перед Эйни абсолютно голый. Костюма со слизью не было, и роботы-пылесосы, разочарованно покружив вокруг него, вернулись в свои норы.

— Я думаю, Эйни, что это совсем другой враг и совсем другой Тирипс. Я убил нескольких, но рейтинга не пришло. — Чак поделился картинкой боя с девушкой и продолжил: — Это их мир, 99% Тирипса, как тот, который мы погубили, и эти два мира теперь объединены.

— Фэнтези-мир? — не поверила лисодевочка, просматривая воспоминания Чака.

— С запретом на наши физические законы или с иными принципами. Интересно, как там Ноль Ноль Первая поживает? — призадумался Чак.

— Не всё ли равно? — пожала плечами Эйни, «шагом» отправляя свой костюм на зарядную станцию. — Что-то я в последнее время не очень себя ощущала. Слушай, скажи, а почему мы еще тут? Почему не ушли в свой мир? Тёмный Странник исчез, жатва произошла, Спирит из измерения убыл…

— И когда прилетят мезанихи, их ждёт такой себе сюрприз… — продолжал Чак.

— Забираем Мяча и валим на Землю, — заключила Эйни. — Пусть эти Т-шки дерутся против тэварских богов. Через три года прилетят роботы, и будет вообще весело. Спирит, — спросила она, — что, если мы прямо сейчас уйдем на Землю?

Ответом ей была лишь возникшая в воздухе цифра, равная минус миллиону рейтинга.

— Блин, за что⁈ — возмутилась она.

— Кхе! — кашлянули в проходе аппаратной. Странники резко повернулись на звук. В дверях стоял Хелл Клаус с почему-то мокрой мордахой. — Я думаю, Спирит считает, что вы что-то тут недоделали.

— И что же? — развела руками Эйни.

— Я не знаю, я же отлучен…

— Почему ты тут и где Мяч? — насторожился Чак.

— О, вам будет интересно это послушать… — кивнул Хелл, направляясь к приборным панелям.

* * *

Эйни и Чак исчезли, шагнув с Ганимеда, а я с Мячом так и остался стоять в аппаратной комнате.

— Каково это — быть Богом? — спросил я его, направляясь к костюмам.

— Странно это, — признался Мяч. — Ощущений почти нет, ничего не радует.

— Ну, теперь у тебя есть два алтаря, — заметил я. — И если мне не изменяет прочитанное, то именно в верующих — сила каждого из богов.

Подойдя к раскрытому костюму, я по привычке зашел в него спиной и активировал программу закрытия. Части мехдоспеха начали сходиться на мне, пока я прижимал хвост к ноге, чтобы не прищемить его в механизме.

— Кто же в меня будет верить-то? Я же простой кот!

— Тэварцы или, как ты их называешь «орки», Эйни, Чак, если им позволит Спирит, я и мои крабы, когда Спирит уйдёт окончательно из нашего измерения, — подбодрил я его.

— Это более чем странно. Кстати, а почему ты отлучен, а кто-то еще нет? — спросил Мяч.

— Время не пришло, наверное… — предположил я, внезапно поняв, что моему прочтению доступна информация по странным ритуалам, контрмагии и жречеству. Я мог бы поклясться чем угодно, что раньше ее не было в библиотеке Терры, но буквально сейчас она уже стала реальна, словно была всегда в ней всегда. Что-то поменялось, и весьма кардинально…

— Ну хорошо. Так какой план? — спросил кот.

— Я открою портал на «Обаму-первого», там и разберёмся.

— Ну давай, — кивнул Мяч и присел на пол, ожидая, пока я окончательно экипируюсь.

Привычными мыслеформами я воззвал к силе, которой у меня оставалось всего ничего — примерно единица от цикла Чака Альф и совсем кроха от ресурса моей души. Однако теперь у меня были усилители, которыми пользовались древние маги, на моё удивление, когда-то существовавшие на Терре, хотя хронология библиотек планетарного инфополя почему-то твердила мне о наличии академий магов прямо сейчас, в данный момент. Последнее было немыслимо.

Усилители работали на пределе. На пределе был и я, однако заклинание портала так и не активировалось и пространство передо мной лишь мерцало и вспыхивало. В какой-то момент я без сил опустил онемевшие лапы. Координаты были правильные. Пусть они постоянно менялись, но с понятной закономерностью. Пропорции возникали в голове привычными цифрами, но для активации заклинания мне не хватало мощности, словно я был слабым магом восемнадцатого рейтинга Спирита и та Суппи, которую часто вспоминали земляне, была хоть и искусна, но в сравнении с силой Странников абсолютно беспомощна перед задачами даже планетарного масштаба.

В какой-то момент меня поглотила чернота. Когда я открыл глаза, Мяч склонялся надо мной.

— Офигенный портал! Лучший за последнее время. Настолько хороший, что никуда не надо ходить, — пошутил он.

— Мяч… — выдохнул я, открывая маску костюма и вдыхая воздух аппаратной. Во рту почувствовался привкус крови.

— Я верю в тебя. Ты сможешь открыть этот портал и сможешь вернуться.

— А если не смогу?

— Ты даже можешь идти туда один тропами богов.

— Как это? — спросил он, и я вдруг понял, что могу лишь подсказать ему, как это сделать.

— Просто подумай о них, и мироздание отзовётся на запрос. Потом подумай о том месте, куда тебе нужно попасть. Это почти тоже самое, что шаг Странника, только другой.

— Такой же, но другой… — повторил Мяч и добавил: — Ладно, допустим, я туда приду. А что делать-то?

— Кто бы там ни был, дай понять, что ты — новый бог, и тогда твоя сила возрастет! Склоняй всех своих врагов к миру.

Мяч встал, вглядываясь куда-то мимо меня сквозь стены и пространство, затем вытянул правую лапу прямо перед собой и исчез.

Божественные умения были похожи на жречество Спирита, просто Бог посылал запрос в саму суть мироздания, ибо являлся продолжением мыслей и сил верующих в него. Высшая форма жизни была в приоритете у космического закона, и им все должно было даваться играючи.

Я приподнялся на локтях и, встав, направился в санитарный блок, чтобы отмыть от крови своё белошерстое лицо.

Глава 19. Играя в богов…

— Господин Странник, мы преследуем «Зубостай». В данный момент он взял курс на Терру, — отрапортовал командир «Обамы-первого», высокий худощавый подполковник, судя по знакам различия на белом форменном костюме, с залысинами на голове и так короткостриженных, светлых волос.

— Я больше не Странник, — выдохнул кот, вглядываясь в звёздную панораму лобового стекла капитанской рубки.

— Понимаю, господин Мяч, у нас тоже каждый день многие отлучаются. Мы сперва их изолировали, а потом решили, что это не их предательство, а неконтролируемый ничем и никем процесс.

Через лобовое окно ничего не было видно. Преследуемый «Зубостай» летел далеко за пределами прямой видимости, однако приборы фиксировали его чётко.

— Каковы шансы догнать? — спросил кот, не обращая внимание на панели и экраны.

— Шансов почти нет. Единственная надежда на то, что у них заряда двигателей не хватит надолго, — ответил подполковник, держась от Мяча на расстоянии двух шагов.

— Зачем догоняете тогда? — нахмурился кот.

— По директивам мы обязаны… — начал было подполковник.

— Понятно. Они убегают, вы догоняете. Рефлексы хищников. Слушай мою команду! Возьмите курс на Ганимед, мы все уходим со Свит. Передайте приказ Странников Спирита всем, — отрывисто произнёс Мяч и «потянулся» к тропам Древних.

— Но ведь вы больше не Странник. Чак, Хелл и Эйни согласовали этот приказ? — подозрительно спросил командир.

— Да, я не Странник, — фыркнул Мяч, — я типа ваш новый бог…

— Бог? — удивился военный.

— Гоб! Намах Шивая тебя за ногу! — ответил кот, и сияющий коридор древней дороги понес его за «Зубостаем». Рубку озарило ярким светом, в котором исчезли очертания бывшего Странника.

— Господин подполковник, какие будут указания? — спросил командира «Обамы-первого» один из его подчинённых.

— Мяч, конечно, наркоман и может себя хоть богом называть… — пробормотал командир, словно рассуждая, и, видя замешательство в глазах окружающих, добавил: — Сбавить скорость, запросить подтверждение с Ганимеда.

— Как сформулировать?

— Прошу подтверждение на снятие всех сил со Свит-236 и переброску «Обамы-первого» на Ганимед. По приказу бога Мяча. — Немного подумав, он добавил: — Бога напишите с большой буквы. Вдруг мы и вправду чего-то не знаем.

* * *

На «Зубостае» кот появился прямо в командирской рубке. Переход дался ему легко: тропы Древних подчинялись ему всё лучше и лучше. Множество лучевых стволов тут же нацелились в него и раздраженно зажужжали генераторами, готовыми выплеснуть по Мячу ливень заряженных частиц.

— Мы знали, что кто-то из ваших придёт! — произнесли откуда-то сбоку, куда Мяч даже не смотрел, ориентируясь по каким-то своим новым божественным, известным одному ему вещам.

— И почему же не стреляете? — спросил кот, идя к табло внутрикорабельных коммуникаций, возле которого стоял вооруженный молодой светловолосый офицер.

— Мы хотели говорить с кем-то из вас лично, — ответил коту тот же голос.

— Забавно, что наши мысли совпадают, — заметил Мяч, приблизившись к табло так, что ствол лучевого пистолета уперся ему прямо в лоб.

— Брюнес, опусти оружие… — приказали офицеру. Тот не успел подчиниться, как кот небрежно, будто что-то ища, взглянул на панели ввода, затем, не останавливаясь, прошел сквозь него, словно был неосязаем, и наконец произнес:

— Странники предлагают вам мир. Нам больше незачем да и не для чего драться.

— А всех несогласных вы выкинете за борт, как уже поступали на «Обаме-первом»? — осведомился голос.

— Вы все из Тирипса и вроде согласны на мир. Так чего вам бояться?

— Ты произнёс «Тирипс» и тебя не ударило силой. Ты не Странник, — наконец догадались в рубке.

— Всё верно. Я прибыл к вам для того, чтобы представиться в качестве бога.

— И чего же хочет Бог? — На удивление в вопросе не слышалось сарказма, словно отрицательные восприняли все как должное.

— Вы не стреляете по Спиритам и их бывшим адептам, а они в ответ не стреляют по вам. Вы выпускаете ваших пленных, они — своих. И…

— И?

— И ставите на «Зубостае» алтарь в мою честь, где жжете курения из галлюциногенов, — при этих словах Мяч улыбнулся.

— Мы хотим голоса в правлении на Терре, — сказал голос.

— Замётано! Летите на Терру и больше ничего не бойтесь: у нас теперь — новый общий враг. А я ещё зайду к вам алтарь проверить.

— Только поклянись Спиритом, что всё, что ты сказал — правда!

— Да легко. Клянусь Спиритом, что всё сказанное мной — правда. И как тут громкая связь включается?

— Говори! Твой голос распространится по всему кораблю!

Системы включились. Кот набрал в легкие воздух и, пару раз кашлянув, заговорил:

— Раз-раз! Всем, кто на «Зубостае»! Война со Спиритом окончена! Мы все возвращаемся домой, и люди, фурри и крабы больше друг друга не убивают! Эй, — обернулся он к офицерам, — теперь ваша очередь клясться Тирипсом, что вы приняли мир!

— У нас некому больше клясться. Мы все отлучены, — ответил ему говоривший от лица команды — немолодой, уже скрюченный мужчина, которому на вид можно было дать хоть сотню, хоть две сотни лет.

— Отлично. Тогда срочно стройте алтарь, но чур… — Мяч осмотрелся, ловя взгляды присутствующих. — У каждого — свой жрец, и каждый — жрец только сам за себя!

* * *

Мы собрались в ганимедской аппаратной, обсуждая все подряд, важное и не очень — от невозможности землян отступить без потери рейтинга в свой мир до странного объединения Терры со средневековьем, где по какой-то нелепости не работали привычные нам физические законы. После возвращения цикла смерти Эйни снова стала серьёзной и собранной. На ней был всё тот же белый костюм, однако на этот раз застёгнутый почти под самое горло. Чак же и Мяч ничуть не изменились, разве что у Мяча постоянно застывал взгляд, словно он что-то разглядывал, но, как я помнил из памяти Терры, в прошлом для кошачьих долго смотреть в стену, потолок или же угол было в принципе нормальным и естественным.

— Сдаётся мне, нам предлагается снова воевать на Терре. Эйни, ты вроде слышала там вибрации антисистемы… — задумчиво произнес Чак.

— Это и непонятно. Спирит же уходит из нашего измерения, почему тогда Т-шки не ушли? — спросила девушка, виляя рыжим хвостом.

— Я был на «Зубостае». Там все тоже отлучены, — заметил Мяч.

— А может, это не Тирипс, а этот, как его там… Новый чёрный бог или какое-то из его воплощений типа того же Анубиса? — предположил Чак. — Кстати, про него тоже нельзя забывать, потому что на Терру скоро прилетят мезанихи. И вот вопрос: чем мы с ними будем сражаться, если на Терре не работает часть нашего оружия? И хорошо еще, если только часть…

— А давайте еще раз закинем на Терру генезис, — предложил Мяч. Не сговариваясь, мы осуждающе посмотрели на него, — А потом снова всё там починим. По-моему, крутая идея, а?

— Если уж делать повторный апокалипсис, то надо сначала посоветоваться с Ноль Ноль Первой, — заметил Чак.

Я не смог скрыть удивления во взгляде, который снова бросил на него: не он ли только что осуждающе смотрел на новоявленного Бога, очень быстро входящего во вкус вершителя судеб?.. Эйни, похоже, было все равно.

— Ну так что мы сидим? — воодушевился Мяч. — Давайте шагнем в Антарктиду. Только чтобы времени не терять, я генезиса сразу захвачу.

Мы почему-то промолчали — может, потому, что, как и я, Эйни и Чак понимали, что до этого дело не дойдёт. Или надеялись…

— Я вам там, наверное, не сильно нужен? — спросил я.

— Нужен, — кивнула Эйни. — Кто-то должен понимать, когда эта сука лжёт и чего она действительно хочет.

— Для начала я наложу на всех антибактериальный и противопаразитарный цикл, — сказал Чак, проводя ладонью в воздухе. — Там биосфера очень агрессивная для нашего вида.

Виски сдавило. Меня окутала уже забытая мощная энергия Спирита, и, ощущая легкую головную боль, начал надевать броню.

Мы собирались быстро, решив брать костюмы пассивной подвижности, потому что они не требовали энергии и топлива. Из оружия больше всего повезло Эйни: 3D-принтер напечатал ей синтетический лук с набором оптоволоконных стрел и такой же синтетический колчан с ремнями и креплениями на спину.

— Чак, а где твой посох? Ты же у нас маг? — пошутила лисодевушка.

— Не заслужил еще, — отмахнулся Вульфен. — Сначала надо академию закончить.

— Мяч, а где твои мечи? — продолжала она, натягивая и проверяя скрипящую тетиву.

— Вот! — произнёс кот, и в его лапах появилось два новеньких меча. — Я типа сейчас одно целое со своим оружием, потому что мощь бога равна его личной силе. С тем же успехом я могу и пальцами бить — эффект будет такой же. Просто мечи привычнее.

— Ну, все готовы? — наконец спросил Чак.

Готовы были все, кроме меня.

* * *

Легкие наполнило свежим воздухом, а над головой расцвело мерцающими точками тёмное звёздное небо. На плато, где Странники обычно встречались с киберпамятью Терры, почти не было растительности, кроме мха, зелёными шапками покрывавшего всё вокруг. Из него торчали пять плоских, словно табуреты, камней, находящихся друг от друга на одинаковом расстоянии, словно кто-то хотел прочертить между ними правильную пятиконечную звезду.

Неожиданно скрипнула тетива — это Эйни наложила стрелу, прицелившись в сгусток тумана, который появился над одним из валунов. Белая дымка начала формироваться и уплотняться, пока не превратилась в фигуру человека в чёрном экокостюме с черными же прорезиненными вставками и синими полосами от плеч до кистей. Странникам этот покрой явно был незнаком, я же его узнал достаточно быстро. Куртка костюма доходила до шеи, охватывая ее небольшим, плотно застёгнутым воротом. Человек смотрел себе под ноги и сидел, облокотившись о колени и понуро склонив бритую голову с темной линией волос. На вид ему было лет двадцать пять — тридцать, однако что-то мне подсказывало, что время не властвовало над ним, по крайней мере, в том понимании, какое мы могли осознать.

Наконец он поднял голову, окинув нас взглядом, полным безразличия и тоски, не задержав его даже на Эйни, которая целилась в него из лука. Затем он выпрямился, и я смог разглядеть на его груди стальной штампованный шеврон в виде семилучевой звезды.

— Эй, ты кто такой? — крикнула девушка.

— Мое имя вам ничего не скажет: я не связан с вашей реальностью законом воздаяния. Я — тот, кого разбудили, чтобы ответить на ваши вопросы и в последний раз предостеречь от ошибки, — произнёс человек на мёртвом языке, который понял только я. Это была ужасная помесь латыни и старорусского языка, когда как Терра, да и известная Странникам Земля, уже многие сотни лет говорила на американском английском.

— Кажется, я его понимаю, — произнёс Мяч, садясь на ближайший камень. — Бро, подскажи, где кибердевушка? Такая скверная, всем шлем надеть предлагает… Знаешь ее?

— Чак, возьми из моей памяти латынь Фаэтона, — произнёс я.

— А такая существует? — нахмурился маг, но тут же повесил над нами «переводчика», сославшись магическими циклами на мою память.

— Садитесь, хотя я не обязан с вами говорить. Но я отвечу, — произнёс наш собеседник на уже дешифрованном для всех языке.

— А что обязан? — спросила Эйни, опуская лук и присаживаясь на свободный камень. Её примеру последовали я и Чак.

— Глобально я пришёл отобрать у вас Генезис, чтобы вы больше никогда не восстановили его и даже не вспомнили о том, что такое у вас было, как и никто больше в вашей реальности и доступных вам мирах, — произнёс фаэтонянин.

— Отобрать что?.. — удивился Чак.

— Уже ничего, — ответил сидящий.

— Мы пришли к Ноль Ноль Первой, — начал было после повисшей паузы Чак, но запнулся, словно забыл, зачем мы пришли, и спросил: — Но, как мы понимаем, ты тут за неё?

— Нет. Я не за неё, и не за вас, и вообще ни за кого. Я как-то больше за себя и для себя.

— Почему так? — наконец вступил я в разговор.

— Потому что я сам слишком долго играл в игру, которую сейчас навязывают вам.

— Навязывает кто? — не понял Мяч.

— Тот, кто затеял всё это ради ещё одного глобального катаклизма. Именно в его планах было, чтобы тут, на Терре, сошлись по правилам средневековой войны люди, тэварцы и механизмы. Он планировал сделать быструю жатву, но уже с присутствием молодых богов. Без него вы убили одну лишь Терру и Свит, а с его участием уничтожили бы еще одну обитаемую планету и впоследствии получили бы за это «по ушам» от Единого равновесия, а он бы, как всегда, вышел сухим из воды. В этом и была суть его игры… — Человек окинул нас взглядом и добавил: — Пусть вас утешит то, что и до вас никто не смог его победить. Был один, который переиграл, но тоже в итоге не совсем победил.

— Ты так и не ответил, кто ты, — заметил Мяч.

— Я — тот, кто привел эту тварь на Землю и погубил предыдущую цивилизацию титанов. Я дрался с ним на всех пластах во всех реальностях, но каждая наша схватка заканчивалась еще большей кровью виновных и невиновных. Вы же пока ещё в начале этого кармического клубка. Мне жаль вас. Но мне пора.

— Ну раз не хочешь говорить, кто ты, то скажи хотя бы, почему Ноль Ноль Первая не вышла говорить с нами, — сказала Эйни.

— Она не видит смысла, поэтому разбудила меня, чтобы я сделал то, что сделал.

— Одни загадки. Что сделал-то? — развёл лапами Мяч, но пустой камень, на котором развеивался туман, не ответил. Человека в экокостюме давно канувшей в лету цивилизации на нем уже не было.

— Ну и что это было? — спросил меня Чак, проверяя что-то на тонких слоях магии. — Я не вижу его. Такое впечатление, будто его вообще не было.

— Он ушёл вниз по оси углеродного распада в мир, именуемый Милларом, — прочитал я какой-то всплывший в моем разуме текст.

— Куда? — переспросил Мяч.

— Это назад во времени. В Мир Миллар, где будет пытаться пленить и заточить Несущего свет, ибо он не просто бог, но губитель и враг всего разумного. Как… — Я осёкся, взглянув на пустые капсулы в лапах Мяча, которые он зачем-то взял с собой на Терру.

— Что «как»? — спросил Мяч.

— Было какое-то сравнение, но оно почему-то вылетело из моей головы, — признался я. — Тот, с кем мы говорили, считает Несущего свет самым опасным из всех известных ему врагов во всех мирах, плоскостях и линиях времени.

— Так, кто такой Несущий и почему мы о нём говорим? — спросила Эйни.

— Я не знаю, — признался я. — Мы как-то с ним связаны, но я не могу вспомнить как.

— Кто-нибудь что-нибудь понимает? — спросил Мяч, глядя на пустые колбы-капсулы в своих лапах. — Зачем мы взяли это с собой?

— Ну как зачем? Для пробы грунта, конечно. Это очень важно — понять, насколько изменилась Терра после слияния с другим миром, — с упреком, словно на сумасшедших, взглянула на нас лисодевочка.

Все это время меня не покидало странное чувство, словно говоривший с нами второй бортовой стрелок давно погибшей цивилизации лишил нас чего-то важного, но взамен дал нам шанс выиграть в пока еще неведомой игре…

Глава 20. Крючки нуарного мира

Матрица мезанихов приняла его сразу в изначальном виде, и никто из живущих в этом нуарном мире словно бы не замечал того, что он гуманоидный пес, относясь к этому так, будто это было нормальным для их планеты. При этом Анубис нигде не видел привычных для довоенной Терры фурри и каких-либо генных модификаций в виде хвостов или ушей непривычной формы…

Мезанихи были совсем как люди, причем походили на них не только внешне. Общество этих гуманоидов жило со своими проблемами и заботами, и, как понял бывший чёрный Странник, вся планета представляла собой один бесконечный мегаполис, смердящий чёрными трубами заводов под таким же темным небом. Светлый день сменялся такой же светлой ночью, которую обеспечивали шесть светящихся дисков: два планетоида-спутника, три газовых гиганта и одна звезда Визус, белый остывающий карлик. Иногда Анубис, стоя на застекленной террасе высотного ресторана, наблюдал за движением небесных тел и уговаривал себя не испытывать к этому миру никаких эмоций, несмотря на его детальную прорисовку и особую красоту локаций. За время, прошедшее с момента его заключения в систему, он обзавелся псевдоматериальными ценностями, и это было плохо.

"Начнешь играть, к примеру, качать магию — погрязнешь в матрице; увлечёшься чем-то — погрязнешь в матрице; шаг вправо или влево — и вот ты уже играешь, а это дорожка в один конец без шанса на выход или победу'.

Тёмно-синий костюм-тройка сидел на нём как влитой. Под жилеткой с черной кожей контрастировал белый ворот рубахи, утянутый галстуком-бабочкой. Анубис различал цвета, в отличии от других живущих здесь, и держался своим сознанием за это словно за сверхспособность, доступную только ему. Матрица придумала для него послужной список, семью и даже документы об образовании, штрафы за неправильную парковку и превышение скорости. И это был ее очередной крючок.

«Посмотришь в глаза своему сыну, маленькому милому волчонку, или качающей его светловолосой и голубоглазой супруге — пропадёшь и снова погрязнешь. Начнешь сам оплачивать счета и долги — ухнешь туда с потрохами, и сам не заметишь, как стал скучным семьянином».

— Ану, пора ехать! — позвали его.

Странник обернулся. Их было пятеро, и он знал каждого. Судя по легенде механического мира, Анубис вырос вместе с ними в трущобах и поднялся до самого верха — до главы преступной, все разрастающейся группировки.

«Очередной обман…» — мысленно усмехнулся он, однако кивнул пришедшим за ним.

И лишь от одного бывший адепт Тирипса не мог до конца абстрагироваться, и именно этим в ближайший час ему и предстояло заняться…

Спустя несколько минут колонна из трех устаревших машин на двигателях внутреннего сгорания, ровно треща моторами, везла их по заваленным мусором улицам. Руки Анубиса согревали сжимаемый им металл дробовика. В салоне шутили и смеялись. Никого из банды не смущало, что они едут убивать, тем более что это было неважно. Важным являлось лишь стремление занять главенствующее место над всеми людьми бесконечного мегаполиса, да так, чтобы каждый погружённый в матрицу признал его вождем, лидером, а лучше — богом. Если бы это произошло, он, Анубис, стал бы богом для целого роя непобедимых машин. Однако до этого было еще очень-очень далеко.

* * *

Странники пробовали шагать с Антарктического горного плато, но у них не получалось. Мяч тянулся к божиим путям, однако они вели в любой уголок Терры, но не за её пределы.

Попытки переместиться сменились взглядами, полными непонимания.

— Только что же работало! — возмутился кот.

— Хелл, ты в курсе, что тут происходит? — спросил Чак.

Я взглянул на Эйни, которая, закрыв глаза, морщилась и смотрела предвидением совсем по другому поводу. В её видениях Анубис был жив и изобретал способы, как починить матрицу мезанихов изнутри.

— Кто-то очень не хочет выпускать Мяча за пределы планеты, — ответил я.

— А у нас тогда что с «шагом»? — открыла глаза Эйни.

— Вас не хотят выпускать тоже, а значит, игра на выживание началась, — заключил я, понимая, что если это так, то я являюсь самым слабым звеном.

— Мы можем призвать сюда крабов и остатки наших войск… — проговорил Чак.

— Людей тут достаточно, — заметил я, — а вот крабы лишними не будут. Тэварцы первым делом атакуют местных и их главные храмы на местах силы.

— Сношала жаба гадюку! Перебьют друг друга, и дело с концом, — воскликнул Мяч.

— Если пятёрка захватит места силы, тут будет тяжко.

— Не хуже, чем на Терре пару лет назад! — широко улыбнулся Мяч.

— Сравнимо, — не согласился я.

— Что ты знаешь про этот мир? — спросила Эйни.

— Всё, что записано о нем в его информационном поле.

— Дай беглый экскурс, куда бежать, кого бить, чтобы не стало хуже… — продолжал улыбаться кот.

— Пять тэварских богов высадятся на шесть материков, и им ничего не стоит дойти до центров силы каждого материка. На нашей стороне то, что каждое из таких мест силы — это неприступная крепость, а против нас то, что в этом мире нет своих богов. Кроме того, существует гильдия магов, которая достаточно агрессивно относится к попаданцам типа нас.

— Тут основная раса люди? — спросила Эйни.

— Да, — подтвердил я. — И они только что уничтожили своих соседей по планете.

— Кого же? — спросил Чак

— У вас их называли неандертальцами.

— Чёт не понял. Это ж древние люди? — удивился Мяч.

— Людьми на Земле позже начали называть кроманьонцев, — пояснил Чак.

— А куда у нас делись неандертальцы? — спросил Мяч.

— Тут и у нас их перебили, — ответил я. — А как сложилось у вас, не знаю: я не читаю память вашего измерения…

— То есть то измерение, куда мы отправили тэварцев, тоже было обречено на жатву? — догадался Чак.

— Да, — подтвердил я. — У них совсем недавно победил Тирипс, и ему стали поклоняться как богу, а потом эра систем ушла, как уходит у нас. А настоящие Боги сюда так и не пришли. Это и сделало возможным произвол с пластами реальности по совмещению миров.

— В смысле? — помотал головой кот.

— Мир, не защищённый богами, можно двигать как захочешь, — произнес я, глядя в желтые глаза Мяча.

— И я тоже смогу?

— Бог одновременно существует в каждом из своих храмов, слышит каждую молитву и может между ними перемещаться. Если…

— Если?.. — повторила Эйни.

— Если ему не мешают, как сейчас.

— А почему богам тэварцев не атаковать нас сразу же без захвата мест силы? — задумчиво спросил Чак.

— Они тоже слабы. Двигать миры — дело энергозатратное.

— Ну так какой план? — спросил Мяч.

— Первое место силы, которое будет атаковано, находится в центре аналога нашей Африки. Нам надо шагать туда и убедить местных правителей принять бой.

— Они что, могут не захотеть жить? — недоверчиво поморщилась Эйни.

— Они могут не поверить коту, лисодевочке и тигру, — произнёс я, вспоминая Терру.

— Что, тут тоже фурри — враг народа? — догадался белошерстный бог.

— Тут таких, как мы, никогда не знали, а война со Спиритом закончилась полтысячи лет назад, — ответил я.

Повисла долгая пауза.

* * *

Город врос в гору, окруженный семью кольцами крепостных стен, каждая из которых была выше предыдущей. Множество чёрных башен, словно иголки ежа, проросли из каменного муравейника и нацелились ввысь. В Африке стояла ночь, но вокруг города на горе всё сияло от мерцания факелов идущих друг за другом людей, напоминающих настоящие реки, в которых отражались столь же яркие звёзды.

Четверка перенеслась на место неподалёку и залегла на возвышении, благоразумно, по наитию Эйни, решив не соваться в крепость без разведки. Их позицию скрывали тени от низких пушистых деревьев величиной в три человеческих роста, которые с высоты птичьего полёта казались сплошным ковром. Наколдованные Чаком одежды Странников ничем не отличались от тех, какие носили путники в этом странном средневековом мире: серые однотипные плащи и такие же серые просторные рубахи с косыми воротниками, перетянутые кожаными ремнями, и широкие штаны с завязками под кожаную обувь на деревянной подошве. Одной лишь Эйни достались обтягивающие одежды. В общем с виду отряд напоминал какую-нибудь ведомственную группу, которой не хватало лишь шевронов.

— Они называют его Чахуд-хо. Это столица их Африки, — заговорил первым тигр Хелл Клаус.

— Забавно. У нас на Земле в этом самом месте располагается геологическое явление Глаз Сахары… — начал было Чак, но его прервала Эйни:

— Не время сейчас травить байки про теории о древних бомбардировках нашей планеты! Надо что-то решать с этим железным веком.

— А почему они все так туда спешат? — нахмурился Мяч, вглядываясь в нескончаемые человеческие потоки, стремящиеся в Чахуд-хо.

— С юго-запада идет стая тэварцев. Меньше чем через двое суток они будут тут, — закрыв глаза, ответил тигр.

— Стая — это сколько? Тридцать, пятьдесят голов? Скажи лучше: «Орда идет», и сразу будет понятно, сколько их! — недовольно произнес кот.

— Около трёх миллионов голов, вооруженных каменными копьями, дубинами и трофейным железом, — добавил Хелл.

— Откуда ты это знаешь? — удивилась Эйни.

— Я могу читать любые тексты Терры, где бы они не находились и когда бы ни были написаны, забыла? Так пишут разведчики академии магов, которая, кстати, тоже здесь есть, — ответил тигр, пару раз нервно хлопнув хвостом о невысокую траву.

— Слушайте, так если эти люди верят в Тирипс как в бога, может, шут с ними? Перебьют они с орками друг друга и ладно? Зачем нам вмешиваться? — спросил кот.

Чак повернулся к Хеллу:

— Напомни, что будет, если их боги завладеют местами силы?

— Ну сложно сказать… — начал тот. — С такой силой, какая скрыта в Чахуд-хо, я бы на их месте открыл портал прямо с Тэвара, призвал бы на Терру миллиарды воинов и запустил бы на родине металлургические станки, чтобы по новой Терре зашагали окованные в доспехи орки с оружием на молекулярной заточке… А потом добрался бы до нас.

— Ну всё-всё, — поморщился Мяч. — Я уже понял, что фигню сморозил, что делаем-то?

— Думаю, — задумчиво произнес Чак, — надо говорить с их правителем. Кто у них тут — король, император, вождь? Ну и присоединяться к защитникам… Как там его?

— Чахуд-хо, — напомнил тигр. — Наша сила в том, что вы, Странники, можете шагать мгновенно куда угодно по планете. Тэварская сила — в количестве и в Богах.

— Пятерых… — сквозь зубы проговорил Мяч.

— Что пятерых? — переспросила Эйни.

— Просто посчитал, скольким придется головы рубить!

— Математика входит в начальную подготовку юных Богов? — нарочно удивилась лисодевочка.

— Только вычитание и деление. Вычитание голов и деление на части!

— Что с тобой? — спросил Мяча Чак, замечая, как расширяются его зрачки.

— Видимо, курения на алтарях начались, — предположил Хелл. — Представляешь, что он своей пастве поназаказывал?

— После каждого ритуала приносить пиццу? — улыбнулась Эйни.

— Бог-наркоман — горе в стране… — хмыкнул Хелл, поворачивая голову к Чахуд-хо.

— Тирипс! Именем императора вы арестованы! — неожиданно зазвучало вокруг.

Пространство прорезало дюжина светящихся разноцветных портальных пятен, откуда быстрым шагом начали вываливаться люди. На вершине тут же стало ярко и оживлённо, и почти сразу же четвёрка оказалась окружена.

Эйни окинула быстрым взглядом пришедших. Плащи, доспехи, искрящиеся пальцы магов на поднятых в замахе руках, натянутые тетивы лучников…

— Да как они нас постоянно находят? — не удержавшись, воскликнула она.

— Давай у них и спросим, — хищно усмехнулся Мяч.

Глава 21. На шаг позади бога

— Стойте, мы пришли с миром! — хотел было воскликнуть Хелл Клаус и уже примирительно поднял руки, как вдруг пространство вокруг него почернело, а вместе со светом и цветом исчезли и звуки.

Бой начался не то чтобы внезапно, просто Мяч ринулся сквозь тропы Богов и выскочил за спинами у ближайшей пары адептов Тирипса. Катаны ударили одновременно, наотмашь. Не помогли округлые клепаные шлемы и кольчужные подшлемники, пристегнутые к нагрудным кирасам. Мечи в руках бога не встретили никакого сопротивления, и головы людей медленно покатились вниз, фонтанируя кровью.

Предвидение Эйни предугадало и это, и за миг до начала сражения она скинула всю ближайшую диспозицию Чаку. Тот не придумал ничего лучшего, как первым делом поставить щит-сферу вокруг четвёрки, а Хелла Клауса поместить в силовой шар, который перенёс его на два метра в глубь земли и по законам блочной телепортации поменял местами с точно таким же объемом грунта. Теперь на щит-сферу падали, отскакивая и шипя, земля и камни со словно отрезанными перемещенными корнями деревьев.

Те, кто кричали: «Тирипс!», не ведали, зачем они взывают к системе, поскольку никакой Тирипс их не защищал. Предвидение лисодевочки заранее видело каждую секунду боя. У пришедших не было ни единого шанса. Заскрипела синтетическая тетива, зарикошетили заклинания противника о выставленный Чаком барьер, белой молнией метался Мяч среди солдат, разя направо и налево, пока не осталось никого, кто бы дышал. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Пар, дым и пыль, оставшиеся от сражения, уносило ветром, хотя запахи павших, изрубленных мечами и пораженных стрелами, все еще напоминали о бое.

— Так, — произнес Чак, всматриваясь в сигнатуры угасающих порталов. — Я был уверен, что в первый раз видел их Тирипс-рейтинги.

— Карго-культ ушедшей системы. Иллюзия, — отозвалась Эйни, приопуская лук с наложенными на него двумя стрелами.

— Мы можем собрать с них монеты и раздать нищим их мира! — вдруг предложил, оглядываясь, Мяч. — Так, а где Хелл?

— Сейчас достану, — кивнул Чак и запустил обратный реверс заклинания «телепорт».

Тигр появился в воздухе на полуметровой высоте и, тяжело дыша, рухнул на четвереньки. Правда, это не помешало ему осмотреться по сторонам.

— Мяч, ты запорол мирные переговоры! — прохрипел крабовый пророк, насчитав около тридцати трупов.

— Да не, нормально всё! — отозвалась Эйни. — Эти с нами говорить бы и не стали, а ждать в их камерах, пока в город ворвутся орки — такое себе занятие.

— Ну не знаю, — признался Мяч. — Мне кажется, что если бы они хотели с нами поговорить, то не кричали бы: «Тирипс!» А то я как услышу это, так прямо закипаю.

— Как-то не по-божественному, знаешь ли, — хмыкнул в ответ Хелл.

— Так ведь я же еще неопытный, — развел лапами Мяч. — Учусь на ходу. Вот научусь — стану терпеливей ну и всякое такое…

— М-да… — заметил Чак, думая о своем. — С такой подготовкой они место силы не удержат.

— Это да, — согласился кот.

— В городе силы у них будет больше. Но глобально вы правы, — подтвердил Хелл, ловя себя на мысли, что ничего не чувствует от созерцания убитых. Проклятый скилл «эмпатия» сгинул вместе с силой Странника.

Их разговор был снова прерван — на этот раз звуком сотен рогов и отдаленными криками нарастающей паники. Четвёрка, уже не скрываясь, взошла на холм, откуда открывался вид на подступы к городу.

— Блин, это как? — обернулся Мяч к Хеллу. — Ты же говорил, пару дней пути….

Удивляться было чему. Внизу вокруг замка уже выстраивалась орда зеленокожих тэварцев вооруженных кто чем.

— Ну, видимо, не только ты и Алам можете водить войска тропами древних, — пожал плечамитигр.

— Ударим с тылу? — предложил кот.

— Им же надо осадные башни и тараны ещё делать. Это как раз пара дней до штурма, — проговорил Чак.

— Только если Боги Тэвара не умеют ломать стены плечами, — возразила Эйни.

— А они умеют? Глянь предвидением, — попросил Мяч.

Девушка закрыла глаза и через минуту помотала головой.

— Не вижу, — призналась она. — Такое ощущение, будто паритет видящих снова работает.

— Просто они сильные, — отозвался Хелл. — За богами не всякий сможет подглядывать.

— А как нам стать ещё сильнее? — вслух призадумался кот.

— Только достичь места силы первыми, — ответил тигр.

— Их телепорты ведут в жерла вулканов, — расшифровал сигнатуру угасающих заклинаний поверженных противников Чак. — Люди защищают цитадель магией, а под носом у тэварцев мы не проскользнем.

— Значит, надо быстрее их попасть в город с той стороны, где орков нет, — предложила Эйни, скидывая в спирит-канал координаты, а Чаку отдельно — вид северных ворот.

— Мы должны успеть! — хлопнул кулаком о ладонь Мяч. — Шагаем все туда. Только захватите Хелла, а то на моих тропах он состарится быстро. А белых тигров и так в природе маловато…

— Чуть позже я отменю тебе цикл смерти, — пообещал Чак, положив руку на плечо пророку, и шаг перенёс их к северным городским воротам.

* * *

Люди шли к воротам нестройной толпой, сплошным потоком, катили телеги с наспех сваленной поклажей, вели за собой домашних животных. Всё это походило на эвакуацию.

— Смотри, здесь животные почти как фурри, только на четырёх ногах, — шепнула Эйни Чаку указывая на коз, которых вел невысокий, потрепанного вида косматый мальчуган в длинной до колен рубахе, из-под которой торчали обрывки штанов.

Я знал имя этого мальчика, как и то, кто его отец. Информация, даже бесполезная, поступала в мою голову с невероятной скоростью, отвлекая от насущных мыслей. Это не было похоже на умения Спирита, хотя чем-то и напоминало эмпатию, и в данном случае объяснялось очень просто. Гильдейские маги вели подробную перепись населения, а мой скилл давал ответы, даже если я не спрашивал.

— Надо постараться слиться с толпой, — сказал Мяч. — Давайте я разденусь и пойду на четвереньках, типа вы меня внутрь ведете, как вон те!

— С ума сошёл? — нахмурился Чак, не понимая, шутит кот в этот раз или нет.

— У них котов такого роста не водится, — покачал я головой, сверяясь с историческими источниками нового мира. — Но Мяч прав. У них вокруг города сигнальная защита, в том числе искажающая тропы древних. Видимо, поэтому тэварские боги решили штурмовать, а не просто проникнуть к местам силы.

— Может, просто капюшоны накинем? Чак всё-таки маг, Странник. Неужели не обманет защиту? — предложила Эйни, оторвавшись от созерцания животных.

— Знать бы еще, по какому принципу они нас каждый раз находят, — прошептал маг, накидывая на голову капюшон.

— Скучно воюем! — расстроился кот, видимо, из-за отвергнутой идеи о раздевании. — Я сейчас…

— Стой! — успел лишь крикнуть я, как новоиспеченный бог исчез из поля видимости.

Почти сразу же завыли сигнальные рога, напоминавшие войсковые сирены. Спешащие в ворота люди, как по команде, подняли головы и взглянули в сторону входа в крепость, где со звоном разматывающейся цепи глухо упала железная решетка, придавив и пробив насквозь нескольких человек.

Крики боли тут же перемешались с воплями: «Ворота закрывают!»

— А как же мы? — закричали беженцы. — Впустите хотя бы детей!

Вопреки желаниям людей подъёмный мост поднимался вверх над полузатопленным крепостным рвом. Кто-то цеплялся за него, пытаясь залезть или, может, каким-то чудом удержать его у земли, однако толстые цепи неотвратимо тянули мост вверх.

— Опаздываешь, пророк, на шаг отстаешь от нашего сумасшедшего друга, — фыркнула Эйни. Она была права: мои новые умения не поспевали за безумием молодого бога.

— Ну я же больше не Странник, — ответил я. — Был бы Странником — стоял бы тоже и просто смотрел бы, как кемономими с волком, на закрывающиеся новые ворота.

— Надо спасать Мяча, — заключил Чак, направляясь к уже почти закрывшимся воротам, на которых, словно виноградные грозди, висели болтающие босыми ногами люди.

— Бог неуязвим для оружия смертных. Нужно бросать ему вызов на его алтаре — это как минимум, — ответил я уже без сарказма.

— Его не могут убить? — нахмурилась Эйни.

— Выбросить на время из мира, заточить, усыпить, но не убить, пока цел хотя бы один алтарь. Но я могу ошибаться.

— В любом случае он где-то внутри, и нам надо туда! — бросила Эйни и уже собиралась «шагать», но Чак остановил её:

— Подожди. Там защита, а мы с тобой пока что смертны.

— Изыди во имя Тирипса! — прогремело со стен.

Рядом с нами что-то грохнуло, подняв в воздух камни и землю, словно по нам стреляли древними разрывными снарядами.

Защита Чака сразу же окружила нас куполом, а сам маг приготовил атакующие заклинания. Эйни же вскинула лук, наложив на него стрелы, но тут с места взрыва донеслись хрип и плюющиеся звуки. Из воронки поднялась белая фигура Мяча. Его морда выглядела крайне недовольно, а шерсть встала дыбом.

— Это что такое было? — зашипел он в сторону стены.

— Поджигай стрелы! — заорали на стенах, и вслед за этим на них зажглись огоньки.

— Я вам покажу «изыди»! — зарычал кот.

— Стой! — окликнул его Чак. — Надо умнее атаковать!

Свист летящих подожженных стрел на мгновение заглушил крики, которые тут же разразились с новой силой воплями ужаса. Залп, словно неотвратимый дождь, обрушился мерцающими трассирующими полосами на всё вокруг. Щит-сфера без труда отразила атаку лучников, но многие из тех, кто пытался войти в ворота, застелили землю стонущим и корчащимся от боли ковром.

— По своим бьют, гады! — прорычал Мяч, переместившийся к нам под купол.

— Зачем ты туда полез? — спросил я, уже зная ответ кота: «Как это зачем?»

— Дым! — выкрикнул Чак, вытянув руки к стенам.

Заклинание вырвалось на свободу, скрывая нас от лучников и их от нас.

— Мы видим невзирая! — повёл маг правой рукой, словно хотел протереть перед собой сферическую защиту, и темнота словно рассеялась.

Представшая нашим глазами картина была страшной. Живые метались и бились о щит-сферу, сталкивались друг с другом, спотыкались об убитых и раненых. Вокруг вспыхивали и мерцали огоньки горящих стрел.

— Стрелы наложить! — снова заорали со стены.

Нам ничего не угрожало, поскольку мы были под куполом Чака, однако стрелявшие готовились ко второму залпу, несмотря на угрозу жизням мирных жителей.

— Нем и глух! — громко произнес Чак.

Больше никаких команд со стен не последовало.

Маг смотрел поверх стены, где дым натыкался на невидимый купол. Наложивший его явно знал откуда-то и о шаге Странника, и о тропах Богов и блокировал прямые и прицельные порталы, однако почему-то не учёл проникающей способности заклинаний-приказов.

— Откройте ворота! Угрозы больше нет! — закричали на стене в тот же миг, когда Чак произнес эти же слова беззвучно, словно это он был нем и глух. — Погасить стрелы!

Команда Чака дублировалась несколькими голосами, и вскоре мост начал опускаться, а решетка — подниматься.

— Мяч, — прохрипел маг, — они скоро поймут, что это я. Придержи ворота открытыми!

— Они уже знают! — воскликнула Эйни.

— Легко! — выкрикнул исчезающий Мяч, тут же появившись в едва открытых воротах.

Глава 22. Символьный свет

— Это морок! Закрывай ворота! — завопили сверху, но мы уже бежали к стенам по грязи, стараясь перепрыгивать через тела.

Странники давно уже научились воевать синхронно. Эйни натягивала тетиву и выпускала стрелы, попадая практический каждый раз, а Чак открывал бойницы в куполе защиты для острых синтетических зарядов. Но в какой-то момент лисодевочка выстрелила, и её стрела отрикошетила от внутренней части щита, уткнувшись в землю.

— Чак! — воскликнула она, недовольно взглянув на мага.

Тот делал несколько дел одновременно: бежал, что достаточно тяжело давалось с его набранным весом, поддерживал щит-сферу от постоянного ливня из стрел противника и вдобавок отражал диспел-чары, которые какой-то ушлый вражеский маг настойчиво пытался наложить на нашу защиту.

У Чака была всё еще очень сильна связь со Спиритом, поэтому я с трудом мог понять, что за работу проводит Странник. Глянув магическим зрением, я различил сразу четыре автономных заклинания противника, которые пытались раскусить коды волшебства землянина. Одно ковыряло внешние потоки. Тот, кто создавал этот мыслеобраз, явно подразумевал что враг, то есть мы, будет брать энергию у внешнего мира, но ошибался, и первый цикл противника метался вокруг спешащей к стене сферы, не находя в ней уязвимостей. Второй пытался взять защиту Чака измором и колотил в нее чёрным, как у вороны клювом, постоянно меняя углы атаки. Сфера была прочна везде. поэтому его попытки были неудачны. Третий ждал, пока Вульфен откроет очередное окошко для стрелы, чтобы через него впрыснуть под плотную защиту что-нибудь мерзкое и смертоносное. Четвертый же просто прыгал по трупам, залезая в каждого и ожидая, пока наша сфера наедет на него, чтобы ударить снизу.

Поэтому наш путь до ворот не был ни легким, ни тем более прямым. И одному Вульфену было известно, как нам преодолеть эти полсотни метров. Казалось бы, что мешало Чаку и Эйни просто «шагнуть» к воротам?.. Все дело было во мне. Слишком плотный вёлся огонь, и «шагнув», земляне рисковали потерять единственного человека, который досконально понимал всё, что происходит в этом странном мире. Моя же личная магия была всё еще слишком слаба, чтобы защищаться самостоятельно от нависшей над нами угрозы.

* * *

Эйни закрыла глаза и воззвала к системе. Её разум полетел к крепостной стене, где среди лучников, подающих стрелы крестьян, пикинёров и магов гильдии то и дело выглядывал из-за щербатого камня светловолосый, взъерошенный, щуплого вида человек в типовой магической рясе на голое тело. Его глаза были спрятаны за широкими парными линзами, напоминавшими земные очки в широкой оправе. При каждом взгляде на щит-сферу штурмующих он произносил странное и неказистое на вид в магическом мире новое заклинание, непохожее на предыдущее и обретающее свой магический облик. Хелл успел разглядеть среди мыслеобразов трёхногих и двухголовых созданий, помеси птиц со змеями и тварей, напоминающих кроликов. Каждое из этих безумных картинок выполняло свою задачу и тем самым усложняло работу Чаку Вульфену. На Терре, да и на Земле, этого мага назвали бы гением или безумцем, но только безумцу и было под силу остановить двух Странников, одного Бога и живую энциклопедию на тигриных ножках.

— Вижу паскуду! — прошипела Эйни. — Чак, открой бойницу по моей команде!

Чак кивнул. Его лицо раскраснелось и намокло, а сам он по-прежнему тяжело дышал.

— Давай! — крикнула девушка и тут же выпустила две стрелы, целясь прямо в лицо врага.

Одна из них ударилась о стену, будучи отклоненной порывом воздуха, словно бы случайно решившего подуть прямо перед зубьями, а вот другая… Другая летела чуть позже первой, на мгновение отстав от нее на длину древка, и угодила в глаз, однако соскользнула по широким линзам очков, ушла правее и, проделав глубокую борозду, распорола ухо мага надвое.

— Сука! — прошипела Эйни.

Вывести мага из сражения ей все же удалось, и предвидение лисодевочки наблюдало за кастером, который теперь сидел, прижавшись к стене с внутренней стороны. Его трясущиеся пальцы потянулись к земле и, пошарив, не сразу, но всё-таки нащупали сбитые стрелой очки. Левая сторона лица была рассечена и кровоточила, а мочка уха болталась на коже. Секунду маг смотрел на очки, которые лишились одной из линз, и, словно собравшись с силами, снова надел их на выдохе.

— Свет! — скомандовал он, посылая свою силу в единственную уцелевшую линзу.

Магические атаки на щит-сферу ослабли, и Чак мельком глянул на Эйни. Он всё еще тяжело дышал, но останавливаться было никак нельзя. Рядом с девушкой и чуть позади бежал тигр, который тоже выглядел изрядно уставшим.

Неожиданно Эйни вскрикнула, выпустила лук и зажала руками лицо.

— Что с тобой? — выкрикнул Чак, машинально усиливая сферу и делая её недвижимой.

— Глаза! Мои глаза! — проскулила девушка.

Руки Странника взялись за ее запястья и приопустили ладони. Неестественно широко открытые глаза Эйни были полностью белые, словно их окунули в краску.

— Шагай с ней под стену! Там не достанут! — прокричал Хелл.

— Это заклинание. Им достанут, — покачал головой маг. — Эйни, ты меня слышишь?

— С-слышу, но не вижу ничего, — простонала она. — Все как будто из света…

— Это магия. Тебе повредили глаза. «Шагни» на базу, а я закончу тут и приду к тебе. Ты помнишь координаты шага? — спросил Чак.

Эйни хлюпнула носом и кивнула, тут же исчезнув.

— Чем же её так? — пробормотал маг, оглядывая стену, с которой всё еще летели в его сторону стрелы и простенькие боевые заклинания стихий, ледяные сосульки и огненные шарики.

— Тут это называют символьной магией, — нахмурился тигр. — Чак, надо быстрее Мячу помогать, а то не пройдём и первой стены.

Ворота давили, словно их пытались закрыть тысячи воинов. Камень за спиной Мяча, казалась, начал двигаться, а окованное дерево, в которое кот уперся лапами, чтобы ворота не закрылись под давлением подъемных цепей, скрипело и гнулось вместе с металлом.

«Волки, ну где вы там?» — мысленно позвал бог и, получив от мира точный ответ, понял, что надо решать свои проблемы самостоятельно.

Боль пришла не сразу: сначала стало тепло, а затем — очень горячо. Под кошачью броню начала затекать вязкая черная смола, которую лили еще кипящей из сторожки над воротами прямо на голову новоиспеченному богу. Мяч заорал и с перекошенной от злости и боли мордой отскочил правее от ворот.

— А-а-а-а! Чак, сними это с меня! — завопил кот, появляясь внутри сферы, в то время как Чак и Хелл лежали на земле, а за защитой громоздились утыканными стрелами трупы.

— Спирит! — машинально проговорил маг, активируя свои силы.

В сфере стало холодно. С пальцев мага сорвались снежинки, и смола начала твердеть, сковывая кота так, словно превращала его в статую.

— А теперь, — пробормотал Чак, бросив взгляд на дело своих рук, — телепортируем углеродную смолу, оставив твоё тело на месте.

— Я там ворота держал! — выкрикнул бог, как только из масляно-черного снова стал белым.

— Ты бы пригнулся: ОН иногда пробивает её, — предупредил Чак.

— Кто это «он»⁈ Мы — странники Спирита! Я вон вообще бог! Как какие-то простые люди могут нас удержать! — продолжал возмущаться Мяч, с непониманием смотря на лежащих в грязи соратников.

— У них тут магия не интуитивный и даже не жреческий процесс. Они её изучают как науку и понимают, как держать силовой «раш».

— Что еще за «раш»? — не понял кот, усаживаясь на корточки. — И кто такой «он»?

— Это тавтология, типа натиск — силовой подход к атаке, — пояснил Чак. Он уже перестал тяжело дышать, хотя вид у него был такой, словно маг только что пытался пробежать марафон.

— Тыл крепости защищает архимаг школы юных магов. Имя его вам, наверное, ничего не скажет, — начал Хелл, подсветив в воздухе причудливую письменность.

— Это какие-то каракули! — перебил его Мяч.

— Это означает: «Смотрящий на звезды». Гель-ти-ир по-нашему. Кстати, это его Эйни ранила.

— Так, волки, не пугайте меня. Кстати, — огляделся кот, — а где Эйни?

— Пришлось отправить ее на австралийскую базу, — ответил Хелл.

— Еще раз. Вы хотите сказать, что какой-то маг в одиночку сдерживает наш натиск?

— Ну не совсем в одиночку, — протянул тигр. — За первой стеной больше двух тысяч человек. Лучники, воины, другие маги…

— А уровень у этого мага есть?

— Тут нет уровней, — отозвался Чак. — Здесь только регалии и иллюзия на ауры, что типа они все адепты Тирипса. У них это почетно.

— Что, блин⁈ И что, так и будем сидеть?

— Согласен, сидеть не конструктивно. Надо тактически отступить, — кивнул Чак.

Тем временем стрелы прекратили барабанить по сфере, и над полем вспыхнул и повис светящийся шар, озаряющий все вокруг белым светом.

— Пойду поговорю с магом, — решил кот.

— Не советую, — возразил Хелл. — Надо что-то менять в нашей тактике и штурмовать еще раз.

— Я вас не узнаю! — мотнул головой Мяч и вышел из-под защиты, словно её и не было.

Трупы, рытвины, грязь… Мягкой поступью он шагал над всем этим по воздуху, поднимаясь под углом к бойницам, из-за которых за ним напряжённо следили тысячи глаз. В правой лапе кот держал белую тряпку, которой махал над головой, даже не зная толком, как именно должны начинаться переговоры враждующих сторон.

— Чак, — поинтересовался наблюдающий за богом тигр, — если человек у вас на Земле во время боя машет своими трусами, что это означает?

— У них в кошачьих районах Дрим Сити очень развита аниме-культура, — ответил Чак. — Никто не знает, что в это вкладывают кошки- азиаты, но рискну предположить, что это — попытка изобразить белый флаг. Главное, чтобы на стене это восприняли нормально.

— В этом мире нет трусов. Можно сказать, мы первые принесли в их мир нижнее бельё, — ответил Хелл, сверившись с источниками.

— Трусы и орков с их богами, — хмыкнул Чак. — А по цвету что? Вкладывают ли они в белый цвет какое-нибудь особенное значение?

— Никаких упоминаний об этом я не вижу, — произнес Хелл после минутной паузы, — поэтому думаю, что в этом мире белый цвет является самым обычным и не имеет никакого особенного значения.

— Здесь что, не бывает переговоров между врагами во время войны? — удивился Чак.

— Бывает, но очень редко. Они всегда расцениваются как слабость того, кто их начинает, и согласие на то, чтобы его признали побежденным, поэтому к ним прибегают неохотно. Сам понимаешь, кому ж охота, чтобы его считали слабым и проигравшим… — Хелл помолчал и добавил: — Да и проходят они в иной обстановке. И белый цвет там точно не используется.

— Ну тогда и вправду будем надеяться, — заключил Чак. — То ли на Спирит, то ли на Бога…

Хелл внимательно посмотрел на него и ничего не ответил.

Тем временем Мяч поднимался всё выше и выше, пока не подошёл почти вплотную к стене, где мог шерстью ощутить мощь силового поля, поставленного вокруг нее. Однако дувший здесь ветер, казалось, не замечал никакой магической защиты.

Глава 23. Переговоры

К удивлению и радости Чака и Хелла, жест Мяча был понят правильно, и навстречу ему вышел архимаг школы юных магов. Светлые косматые волосы худощавого волшебника и левая половина его лица были запачканы спекшейся кровью, от глаза до уха розовел только заживший шрам. Ушная раковина срослась неровно, и теперь ухо походило на скомканный комок застывшего кровавого теста. Очки мага со стороны шрама лишились стекла. По всему было видно, что волшебнику изрядно повезло. Его черная ряса была вся запачкана серой грязью и местами порвана, и сквозь зияющие дыры виднелась болезненно бледная кожа. Да и по цвету лица можно было предположить, что маг не слишком-то часто выбирается на свет солнца.

Ладони архимага сложились в сложную конструкцию кистевого замка, где подушечки указательных и больших пальцев оказались сжаты, словно он сжимал воображаемый пистолет подобно тому, как изображают оружие дети, играя в войну. Указательные пальцы указывали точно на идущего по воздуху кошачьего бога. Кот входил в кураж, изображая всё, что порождало его сознание, в том числе и импровизированный флаг из якобы трусов. Пожелай он, у него в лапах оказалось бы самое настоящее знамя, однако он получал удовольствие от всего происходящего.

Когда кот подошёл к стене, белая тряпка в его лапах исчезла. Некоторое время они оценивающе смотрели друг на друга. Первым нависшей тишины не выдержал, конечно же, Мяч.

— Эй, африканский абориген, — прокричал он, — почему ты белый? Я ожидал увидеть тут увешанного стволами ниггу, бич!

Он говорил и знал, что его понимают без переводчика, поскольку, как известно, слова бога говорят напрямую с душами смертных.

Коренной житель, почему ты не чёрного цвета? Я ожидал увидеть черного человека с вязанкой древесных стволов с пляжа!.. Услышав такое, архимаг поднял в удивлении брови, не зная, что ответить на столь очевидный вербальный бред.

Из прочитанных книг он почерпнул многое. Магические вибрации ясно говорили, что сейчас с ним разговаривает самый настоящий бог, но только почему бог не удосужился вложить в свои слова хотя бы толику смысла… Это был большой вопрос.

— Эй, снежок! Чего в рот воды набрал? Не хочешь ли впустить меня, а? — продолжил Мяч, чем окончательно привёл в замешательство архимага. В самом деле, после того как тот услышал про «обледенелую выпавшую воду», которую в данный момент хранили во рту, сложно было понять, чего от него хотят, и уж тем более сразу сообразить, что и как ответить.

— Я не знаю, откуда вы прибыли, но вам лучше уйти обратно, забрав своего орка, стоящего у наших врат! — наконец произнес архимаг максимально односложно, чтобы его поняли.

— Я не знаю, кто там у вас стоит! Если он один, выгоните его, и все дела! Мне, понимаешь ли, надо внутрь! Я типа бог, и я типа сражаюсь с другими богами, — заговорил Мяч. — И тут такое дело: кто раньше прорвется за стену, тому и решать, что с вашим миром делать! Короче, пропусти меня и я смогу победить не только одного орка, а всех орков и даже их богов!

Архимаг покачал головой.

— Ты не похож на бога, хотя и ощущаешься как бог. Но боги не могут так разговаривать!

— Чел, — усмехнулся кот, — ты еще тэварцев не видел. У них вообще разговорный жанр, скажем так, не развит!

Снова повисла тишина. Архимаг обдумывал слова Мяча и наконец начал говорить, аккуратно подбирая слова.

— Впустить вас я не могу. Но если вы воюете с богами орков, то они на южном фронте крепости. Докажите, что вы не вместе, и тогда я передам ваше послание королю.

— Вот ты душный! — возмутился Мяч. — А если они первыми прорвутся? Посмотрю, как вы тогда попляшете!.. Слушай, передай твоему королю, что мы четверо — Странники Спирита, и сейчас деремся за ваш мир. И нам неплохо было бы в этом помочь. Ну или хотя бы не мешать…

На словах «Странники Спирита» лицо мага еле заметно дёрнулось, но он подавил в себе желание нахмуриться или выказать какие-либо иные эмоции и, лишь кивнув, шагнул назад. Его фигура тут же провалилась в темноту, несмотря на достаточную освещённость крепостной стены и небольшую ширину площадки для обороняющих. Кот попытался что-то разглядеть, но его взгляд наткнулся лишь на чёрную магическую завесу, и, пожав плечами, Мяч переместился к своим друзьям.

— Ну что там? — спросил его Чак.

— Отбитый он какой-то, — пожал плечами кот. — Видимо, напали на них внезапно, а этого бедолагу прямо с процедуры бритья на передовую выдернули. Вы бы видели, как он себе лицо бритвой порезал, — хохотнул Мяч. — Вот это я понимаю, желание сделать виски косыми, а не прямыми.

— Что ты несёшь? — почти по слогам спросил Чак.

— У них барьер лингвистический, — вмешался в диалог Хелл. — Я сейчас читаю донесение этого самого мага. Готовы услышать?

Тигр закрыл глаза. Его лапы словно развернули невидимый свиток, глаза сделали несколько бегающих движений, и пророк начал читать:

«Господин командующий, моими силами и силами школы юных магов было остановлено вторжение двух Странников Спирита и Бога. Пришельцы вышли на переговоры, из которых стало ясно, что им нужно в замок. Назвавшийся Богом белошерстный человекокот утверждает, что они прибыли сюда, чтобы драться с ордой орков и их богами. Я пробую выиграть время, отправив их на южный фронт, чтобы они там подтвердили, что не врут. Однако учитывая сбывшиеся слова оракула Тирипса, прошу подкрепления для северной стены. Имею мнение, что враг будет испытывать нашу оборону на всех фронтах внешней стены. Архимаг школы юных магов Гель Тиир».

— Что-то они тебе не слишком поверили, — хмыкнул Чак, дослушав до конца.

— Это потому, что я белый! — фыркнул кот.

— Так он тоже белый! — возразил Хелл.

— Вот именно! — воскликнул Мяч. — Белый в Африке, а ведёт себя как неродной!

— Значит, так, — заключил Чак, окинув взглядом товарищей. — Нам нужна передышка — это однозначно. Поэтому предложение такое: возвращаемся на базу, лечим Эйни и думаем, что с ними делать дальше.

Никто не возражал, и все трое исчезли, оставляя неприступную стену с защитниками и горы трупов под ней в ночном одиночестве.

* * *

Маг сидел на корзине с припасами, положив ногу на ногу и используя внешнюю часть маленького круглого деревянного щита в качестве письменного стола. Кто бы мог подумать, что тут, на Тирипсом забытом участке стены, произойдёт что-то настолько значимое, что необходимо будет писать на самый верх!

Наконец дописав послание, Гель Тиир свернул бумагу в трубочку, убрал карандаш в специальный мешочек на поясе, где обычные люди носят монеты, глянул на защищаемый им участок стены, где не смогли бы поместиться даже два стоящих впритык ездовых скакуна, и жестом подозвал к себе посыльного — невысокого лысого мальчика в такой же, как и у него, рясе. Тот поспешил к учителю, и в его руках появилась цилиндрическая сумка, расписанная впаянными в кожу рунами. Не дожидаясь дальнейших команд архимага, мальчик открыл сумку и протянул ее углублением вперед к учителю. Тот закинул свиток в сумку. Руки мальчика задрожали, его ноша завибрировала и, издав засасывающий свистящий звук, хлопнула, перенеся письмо за много километров в обороняемый город.

Архимаг выдохнул и повернулся к стене, на которой еще недавно общался со странным кошкообразным богом. Сегодня мир для него перевернулся с ног на голову. Он воочию увидел и убедился, что страшный Спирит, который был побеждён много десятков лет назад, снова пришёл в их мир, да еще вместе с богами — неведомым до этого врагом. Однако наследие древних Странников Тирипса позволяло сдержать натиск, и даже он, делая всё по инструкции, несмотря на громкое название его должности, хотя на самом деле являлся всего лишь обыкновенным учителем магии для неблагополучных детей самого бедного из районов столицы, смог оказать достойное сопротивление.

Гель Тиир оглядел свой участок стены. Иллюзия невидимости, наложенная на его учеников, которым еще не исполнилось и двенадцать лет, держалась, и потому штурмующие их не видели, однако простым стражникам, лучникам и алебардистам досталось изрядно. То тут, то там из глазниц торчали почти прозрачные стрелы. Трупы убирать было некому, да и некогда.

Архимаг встал, прошел пару шагов, склонился над ближайшим трупом и, аккуратно вытащив стрелу, начал ее рассматривать, пытаясь понять, из чего она сделана.

«Нет, это не дерево и не камень, — заключил он, слегка согнув стрелу, словно выточенную из цельного куска минерала. — Она не имеет отдельного наконечника и перьевого оперения. Но это и не магическое оружие».

Он простоял так, погружённый в свои мысли, минут двадцать, пока его не прервали сильным хлопком, возвещавшим появление кого-нибудь из королевской академии.

— Старина Гель! — воскликнули сзади. — Чем ты так не угодил архимандриту?

Из светящегося портала вышли трое в позолоченных доспехах. У двоих на головах были надеты глухие шлемы с лицевыми прорезями в виде буквы «Т», а из-за спин выглядывали рукояти длинных полуторных мечей. Гель Тиир знал лично только старшего этой группы. Холёный Вессешуз, герой подковерных войн и интриг, неоднократно награжденный многими орденами и титулами даже в мирное время, когда-то учился с ним в одном классе академии. Его широкое улыбчивое лицо было напудрено, а густые светлые волосы аккуратно убраны в пышную прическу. Нагрудная броня изображала рельефный пресс и подчеркнуто развитые грудные мышцы, однако мало кто знал, что под золоченым железом скрывался избыточный жир.

— Вессешуз… Не ожидал вас встретить тут, на северной стороне, — проговорил архимаг, не понимая, что ему тут нужно.

— Я пришёл сменить тебя и твой отряд, — произнес маг, обводя взглядом позицию. Сейчас здесь был перерыв, и воины, пользуясь им, ели свои пайки, иногда давясь и запивая их водой из кожаных сосудов. Часовые напряженно всматривались в равнину, устланную трупами так и не попавших в город крестьян, стремясь не пропустить появление непонятного врага.

— Отлично! Моим детишкам не место на передовой! — произнёс с улыбкой Гель Тиир, оглядываясь на свой класс, состоящий из тридцати человек.

— Э, нет. Говорят, что ты что-то написал про слово, которое нельзя произносить. И мне поручили передать тебе, что ты и твои солдаты отправляются на южную стену, где с тобой поговорят наши братья из инквизиции.

— Погодите, Вессешуз, но я написал то, что мне сказал их бог, — запротестовал архимаг.

— Нет бога, кроме Тирипса, — внушительно проговорил Вессешуз, чуть наклонившись к Гель Тииру. — А тебе я советую хорошенько подготовиться к допросу в сырых стенах инквизиции. Тебя будут ждать на южной стороне.

— Вессешуз, — с нажимом произнёс Гель Тиир, — я написал правду!

— Я думаю, там разберутся, — слегка улыбаясь широкими полными губами, кивнул Вессешуз.

— Слушай, ну ладно — я. Но давай мальчиков отсюда уберем. От них на южной стене всё равно никакого прока. Вспомни себя в молодости. Ты бы хотел тогда оказаться на передовой?

— Хорошо, Гель, но только ради нашей дружбы. Я поменяю вектор портала для них, и они попадут в вашу школу. Но для тебя я уже ничего не могу сделать, — тихо ответил Вессешуз.

— Спасибо, я этого не забуду, — кивнул архимаг и уже громче обратился к своим воспитанникам: — А теперь, ребята, мы все идем домой. Завтра уроков не будет, но вы повторяйте пройденный материал.

— А когда снова начнем? — спросил малыш Налькон, самый неуклюжий из учеников, выходя из-под пелены иллюзии.

— Я всем всё скажу позже. А теперь господин Вессешуз откроет нам портал. Я же должен еще кое-что сделать, поэтому меня в школе с вами не будет.

Смеясь и радостно галдя, босоногие дети в подвязанных верёвками рясах начали покидать стену, шагая в алое пятно заклинания телепорта. Когда переместился последний из учеников, Гель Тиир взглянул на Вессешуза и печально кивнул, получив в ответ прощальный надменный взгляд.

Двое паладинов в золотом пошли вместе с архимагом. По их виду было понятно, что они в любой момент могут убить арестованного при малейшей попытке сопротивления.

Глава 24. Южный фронт седьмой стены

Дыхание перехватило. Маг шагнул с твёрдой земли на нечто бесплотное и тут же ощутил свободное падение. Он был уверен, что портал вёл на южную стену, но падение продолжалось. Так бывало при ошибках в расчетах, когда портальная рамка оказывалась немного выше уровня земли. Однако ее ставил Вессешуз, авантюрист и интриган, но далеко не дурак, а значит, портал намеренно нес его, Гель Тиира, в пропасть.

Уши заложило, как бывает после перемещений. Яркий свет заклинания портала ослепил глаза. Архимаг сжал зубы и машинально развел руки в стороны, словно те могли помешать падению. На выдохе энергия преобразовалась в заклинание. Клюв всё ещё был стиснут, крылья ударили о воздух, гася инерцию. В ушах проснулись звуки.

Всё вокруг было заполнено звоном стали и ревом сотен, если не тысяч глоток. Где-то вдали били барабаны, а внизу громыхал падающий камень. Руки-крылья отталкивались от пространства, позволяя перевоплощённому магу набрать высоту. Птичьи ноздри учуяли запах огня, горелого мяса, фекалий и кипящей смолы. Наконец архимаг смог что-то разглядеть.

Вокруг стояла ночь, полная огней пожарищ и факелов. Первым делом Гель Тиир взглянул на портал, одиноко висящий в воздухе у него за спиной. Внизу громоздились руины участка нерушимой до этого стены, где кишела звенящая и рычащая зелёно-стальная куча мала, в которой не было видно упавших, по всей видимости, туда конвоиров.

Зеленокожие орки чем-то походили на истреблённых некогда неандертальцев, только были крупнее их раза в два. Защитники бросили в пролом все свои силы, однако врагов было слишком много. Гель Тиир сел на краешек обломанной стены, наблюдая за побоищем. В его голове и душе боролись две совершенно противоположные мысли.

Если его отправили к военным инквизиторам, то, наверное, глупо было бы, чудом избежав заключения, допроса, казни и смерти, возвращаться на стену, пусть и на ещё не сломанную шестую кольцевую защиту, и там отдаться неизбежному суду. Ведь теперь, когда портал с ним открылся над самой гущей сражения, его могут считать павшим в этом бою, а значит, у архимага появлялся шанс начать всё сначала. Но вот где начать?..

В птичьей голове всё ещё метались слова двуногого кота о том, что они и орки не друзья и если не помочь самоназвавшемуся богом, то мир окунется в нечто не очень хорошее. Почему-то у Гель Тиира были все основания этому верить, ибо защита, поставленная Тирипс-Странниками перед уходом из Чахуд-хо, была не просто сломана, а разобрана по кирпичикам, и не было никаких гарантий, что другие стены не рухнут так же.

Конечно, кот мог врать. Ну какой же он бог? Боги, если они есть, безусловно так не разговаривают. Боги должны быть величественны и могучи, а он и ещё два Странника Спирита даже не смогли сломать охраняемую им стену.

«Демоны приспешники! — выругался про себя архимаг. — Да ведь то, что одни не смогли взломать, а другие с легкостью взломали, и говорит о том что они не вместе и как минимум конкурируют. А значит, можно сыграть на этом противостоянии и остановить вторжение и тех, и тех. Ведь в городе всё ещё находится его класс и много людей, которых стоит спасти…»

Внимание птицы на мгновение рассеялось, но снова сфокусировалось, когда орки, словно отлив, отхлынули от пролома. Этим тут же воспользовались защитники, построившись в пару нестройных, потрепанных боем шеренг. Их прикрывали несколько магов средней руки и лучники. Гель Тиира в этой суматохе никто не видел, и чтобы так и оставалось, маг наложил на себя заклинание отведения глаз.

Казалось, что орки отступили, однако они выстроились в улюлюкающий живой коридор, в котором появились из ниоткуда трое гигантов, каждый раза в четыре крупнее среднего тэварца. Один держал на плече длинный полуторный меч, другой сжимал в руках два тонких кинжала, третий же волочился за ними следом и выглядел так, словно был давно мёртв и по воле некроманта восстал из могилы ради какой-то злой цели. Троица шла по живому коридору, а за ними тлели тела павших орков и людей, быстро превращаясь в словно вываренные белые кости. Птичье сердце забилось сильней, а дыхание перехватило, на этот раз от панического страха. Судя по ощущаемым архимагом магическим вибрациям, к пролому приближались самые настоящие боги.

Защитники дрогнули и сначала попятились, а затем разбежались в разные стороны.

Гель Тиира пробрал дикий страх. В этой троице заключалась та самая злая сила, которая помогла оркам сломать стену и пробить магический барьер. Невозможно было даже представить, каким способом боги смогли принести такие разрушения. Архмаг оглянулся. Стена за его спиной была пуста. Все либо покинули её, либо были убиты хитрым бескровным способом. Имей дело защитники Чахуд-хо с обычным войском, они бы поливали пролом смолой и осыпали наступающих горячими стрелами, но боги орков излучали такую энергию ужаса, что хотелось бежать прочь и не оглядываться. И люди бежали, забывая, что за бегство с позиций у бывших адептов Тирипса есть всего одно-единственное наказание.

Архимаг взмахнул крыльями и, поднявшись в воздух, начал набирать высоту, описывая над разломом широкий круг. Орки ликовали и праздновали победу, добивая раненых, отрубая головы, вскрывая у живых и мёртвых грудные клетки и поедая внутренности сырыми прямо среди руин.

Но архимага волновало совсем другое. Было ли совпадением то, что трое богов пришли с Юга и трое же Странников Спирита пришло с Севера, или же нет? Слишком быстро пала седьмая стена, но получится ли у орков так же просто пройти шестую? И если так пойдет и дальше, то как скоро самый крупный город на континенте превратится в трапезный стол клыкастых тварей?..

Он парил над городом, где уже начались грабежи и насилие над кольцом приезжих — домами между седьмой и шестой стенами. Лететь к своим было нельзя — там его ждали допросы и в лучшем случае направление на шестую стену. Сделать окончательный выбор Гель Тииру помог попутный ветер, подхвативший его и понесший к северной стене, туда, где он говорил с богом о Странниках Спирита.

* * *

Они расположились в комнате отдыха на подземной спирит-базе, где стояли предназначенные только для них пять трансформирующихся в кушетки кресел. Одно из них пустовало, напоминая о погибшем Тэйкиае.

Чак стоял над стонущей девушкой и плел одному ему понятные заклинательные циклы. Однако сколько бы Чак ни вливал спирит-силы, глаза Эйни продолжали быть белее белого, а сама лисодевочка по-прежнему не видела ничего, кроме нескончаемого света, причинявшего ей дикую, режущую боль. Наконец маг сдался и махнул рукой над её лисьими ушами, погрузив свою спутницу в сон. Как только Эйни засопела, Чак закрыл глаза, опустил руки, а затем повернулся и посмотрел на кота и тигра болезненным взглядом покрасневших от лопнувших сосудов глаз. Мяч медитировал в своём кресле, а Хелл Клаус, сидя на коленях и обвив себя бело-чёрным в тигриную полосочку хвостом, лихорадочно перелистывал перед собой невидимые картотеки местных заклинаний.

— Я вроде бы снял чары, запустил процессы лечения и даже стимулировал их дополнительной энергией, но всё без толку, — разочарованно выдохнул маг.

— Всё правильно ты сделал. Это помогло бы, если бы ты имел дело с обычным деструктивным заклинанием, — ответил тигр, подняв голову и встретившись с ним взглядом. — А это — символьная замена.

— Как это символьная? — не понял Чак.

— Символьная магия не повредила её глаза. Она их как бы заменила на такие же, только с невозможностью видеть. Всё случилось так, как будто Эйни всегда имела такие глаза. Твоя магия её вылечит, но потребуется время, чтобы организм Эйни сам восстановил зрительные функции.

— Снова игры со временем?

— Скорее с пространственным переносом органов на основе альтернативных и дегенеративных способов и вариантов их развития, — поправил Хелл.

— Слушай, объясни как для Мяча, ладно? — попросил маг.

— Они ей заменили глаза на её же глаза из вероятных веток развития её организма, но из версий, где они вообще были не способны видеть. Символьную магию, Чак, сложно понять. Придурковатая она, требует определенного ментального сумасшествия. Если бы ты родился тут, то с твоим своеобразным мышлением определенно был бы символьным магом.

— А делать-то что с этим? — нахмурился Чак, садясь в свое кресло.

— Как ни противно мне цитировать вашу старую знакомую Суппи, но не лечи ткани, ибо они здоровы. Эти глаза просто не могут видеть. Я думаю, тут нужно просто пожелать тебе как Страннику, чтобы Эйни видела, и всё. Помнишь, как ты воевал в самом начале?

— Помню, — вздохнул Чак и посмотрел на Эйни. — Ладно. Есть мысли, как их защиту проломить?

— Я вижу, что её ставили чёрные Странники Тирипса. Это их чертежи. А проломить её, наверное, можно так же, как и с глазами, то есть просто игнорировать. Тирипса-то уже нет, а значит, импровизировать больше некому.

— Но зато есть место силы, — произнес Мяч с закрытыми глазами, выходя из своей медитации.

— Поэтому и так сложно всё… — пожал плечами Хелл, вставая и подходя к лежащей на кушетке Эйни. — У меня есть идеи, как взломать защиту Тирипс-Странников седьмой стены.

— Делись, — проговорил Чак.

Хелл кивнул и подумал, что не видел его таким уже очень давно, со времён их безрассудной диверсии на Терре. В слабости Чака была и его сила. Тигр впустил в своё сознание мага Спирита, где как раз для него подсвечивались принципы символьной магии и использованного против Эйни заклинания, изобретенного неким Гель Тииром.

— Как по сути школьный учитель мог такое придумать? — пробормотал Странник и тут же, не теряя времени, вернулся к лисодевушке и возобновил свои магические манипуляции в ее поле.

На этот раз он работал не с глазами, а с самой невозможностью видеть, и сделав все, что хотел, мягко приоткрыл глаза усыплённой землянки. Вопреки ожиданиям, внешне они не изменились. Колдун средний руки сделал процессы необратимыми, будучи лишь отчасти подключенный к защите седьмой стены.

«А что сделают боги Тэвара, когда доберутся до энергоцентров целого материка?» — невольно подумал Хелл.

— Мяч! — позвал Чак бога.

— Спирита калач! — отозвался в рифму кот, вероятно, думая, что такой каламбур немного развеет обстановку.

— Пойдем убивать! Хелл, оставайся тут.

На Чаке тут же появилась его белая броня, уже очищенная от их последней вылазки.

— Чак, я должен идти с вами, — возразил Хелл.

— Нет, не должен! — покачал головой маг.

Его мысли сплели антицикл, и на выдохе Чак послал заклинание в сторону крабового пророка. Это была отмена биологической смерти без какого-либо сдерживания даже по линиям роста. Гормоны ударили в голову Хеллу, и его сознание понесло тигра в сон.

— Ну и зачем тебе тигр с гормональным фоном растущего ребёнка? — спросил Мяч, перемещаясь и подхватывая тело Хелла.

— Он стал слишком мягок для этой войны, а дети, особенно бессмертные — самые жестокие люди. Если меня и Эйни убьют, он продолжит битву за свою планету. Так ему будет легче.

— Откуда такие мысли? — удивился Мяч.

— Я наконец понял, чему мы противостоим.

— Что, их больше, чем пятеро? — нахмурился кот.

— Их больше, чем пятеро. Их даже больше, чем легион. Мало того, Мяч… — Чак положил руку на плечо коту. — Мы сами и есть этот пресловутый легион.

— Я тебя реально перестал понимать. Ты только покажи, где тут враги, — попытался пошутить бог.

— Ты лучше спроси, где тут друзья.

— И где же?

— Нигде, Мяч. Мы даже не на бойцовской арене. Эта планета — сплошное бесславное кладбище. Знаешь, почему тут порох не горит и батареи разряжаются?

— Ну?

— Странники Тирипса устроили тут ловушку.

— Для кого?

— Для всех, кто придёт. Они решили проблему жатвы проще, чем её решили мы на Терре. Здесь система «ниппель»: войти можно, уйти нельзя. Сейчас тут будет даже не одна, а десятки жатв, потому что придут мезанихи и будут сражаться с тэварцами и людьми на холодном оружии. Понимаешь, Мяч, никакой глобальной быстрой жатвы, просто бесконечная битва, пока настоящие боги не смилостивятся над местной Землёй и не взорвут её нафиг, как тот же Фаэтон. Кстати, они называют эту планету Сад шести древ, хотя она — просто сад. А как ты думаешь, куда делись когда-то росшие тут деревья высотой до небес?

— Тут что-то росло до небес? — подозрительно спросил бог, подозревая, что Чака тоже чем-то огрело во время сражения под стеной.

— Раньше тут на каждом материке росло огромное дерево. До небес, может, и преувеличение, но не очень большое. Во время первой жатвы на этой планете их срубили и увезли, оставив лишь каменные пеньки. У нас на Земле это называлось столовыми горами. Каждое место силы — это такой вот кремниевый пенёк, который окружили стенами и обороняют.

— Я ничего не понимаю, — поморщился кот. — Деревья же из дерева, а горы — это же камни вроде?

— Первая форма жизни была кремниевая, — сказал Чак, чем совершенно запутал молодого бога.

— Чак, я за тебя уже боюсь. Пойдём убьём плохишей, и дело с концами. Может, тебе легче станет, а? — Мяч заглянул в глаза друга.

— Тогда придётся начать с себя, — скупо улыбнулся Чак Вульфен.

— Нам, богам, суицид противопоказан. А тебе бы не Хеллу цикл отменять, а себе на пару недель, чтобы отдохнул.

— Отменить самому можно. Только вот вернуть сознание самому вряд ли получится, — покачал головой Странник, и они покинули гостиную, «шагнув» к южной стене.

Глава 25. Злоба дня

Шаг Странника перенёс бронекостюм как раз туда, где его ждали. Тут же в бесполезную на Саде обесточенную железяку впились десятки атакующих заклинаний и с полсотни стрел, озаряя ночь вспышками света и огненными полосами от подожженных наконечников. Но Чак уже понял, что шаг вовсе не нов для этого мира, и потому костюм был заранее пуст.

— Я же говорил, что они узнают, где мы шагнём, — мысленно обратился маг к богу, на что кот отправил в ответ анимированную улыбающуюся рожицу с ушками.

Чак и Мяч появились на расстоянии пятидесяти шагов друг от друга и, словно танцоры, синхронно шагнули вперёд, а затем также вместе сделали ещё пару шагов в сторону, чтобы снова пойти вперед и вбок, но уже в противоположном направлении. Всё это могло казаться бессмысленным, особенно под прицелом у сотни лучников, но спины Странника и бога начало вдруг греть, словно они стояли у открытого огня. Это умное заклинание защиты крепости не справилось с расчетами и благодаря магии Чака частично переместилось туда, где земляне могли её просто-напросто обойти, фигурально выражаясь, пешком.

— Получится? — мысленно спросил кот, видимо, не желая врезаться в невидимые защитные барьеры.

— Уже получилось! Шагаем! — крикнул маг.

Лучники продолжали бить в то место, где только что видели цели, а полноватый высокий маг в золотой броне посылал со стены боевые заклинания.

Рука Мяча появилась прямо у него из груди в том месте, где ребра защищала золотая кираса.

Никто не заметил, как сердце с аккуратно вырезанными рёбрами грудной клетки и таким же аккуратным срезом позвоночника в этот самый миг упали с метровой высоты на поле перед стеной, как раз туда, откуда переместился бог.

Чак не просто колдовал, а мстил, вплетая в каждое заклинание какой-нибудь «перенос». Пятьдесят лучников потянулись в корзины за стрелами, но там их ожидали клубки ядовитых змей, собранных и перенесённых хитрой символьной магией со всей округи. Мяч переместился обратно к Чаку, а стоявший на стене маг удивлённо взглянул на дыру в своей груди и повалился на камни.

На стене началась паника. Кого-то ужалила змея, кто-то звал дежурного мага, виня во всём вражеских колдунов. Сотник лучников всё еще пытался наладить оборону крепости, командуя обсыпать пространство перед стеной стрелами, не зная, что земляне уже внутри и неспешно идут по опустевшим жилым кварталам к шестой стене, посматривая по сторонам на покинутые домики с наспех забитыми окнами и дверьми.

— Чак, это не тот колдун! — наконец покачал головой Мяч.

— Что? — переспросил Чак, не сразу его расслышав.

— Я говорю, я разговаривал на стене с другим колдуном. Мы убили не того…

— Это бывшие адепты Тирипса, тут каждый кто-то нужный. А что убили, как ты говоришь, не того, это, конечно, плохо, — согласился маг.

— Ну да. Возвращаться будем этим же путём — воскресим!

— Подкалываешь за то, что мы на Терре и Луне атмосферу поправили после того, как сами сломали? — догадался Чак.

— Ну да, — пожал плечами Мяч. — Ломать — не строить!

— Ты уверен, что используешь выражение в правильном контексте?

— Нет, — признался бог. — Но как ты догадался, что защиту можно обойти и с тем, что они на шаг так отреагируют?

— Они постоянно находили нас с Эйни. Это их наследство от Тирипс-Странников — вычислять нас по «шагам». А как получилось со стеной… Я просто заменил ей привязку к охраняемой локации, и теперь кусок магической защиты стоит в другом месте. Ну, понимаешь, я не взломал её, а передвинул, вернее, она сама передвинулась. Её сделали умной, но, видимо, недостаточно.

— Эй, Странник с Богом! — донеслось откуда-то сверху.

Оба землянина остановились и подняли головы.

На крыше одного из домов стоял тот самый архимаг в кроваво-грязной рясе, в очках с выбитой левой линзой и сжимал в руках то, что Мяч использовал ранее как белый флаг. Память символьного мага в точности скопировала этот странный, неведомый на Саде предмет, и в воздухе описывали сложную фигуру, вполне сравнимую с фигурой высшего пилотажа, белые новенькие трусы.

— Да ты покойник, колдун! — рявкнул Чак, готовя боевое заклинание, но тут на его плечо легла мохнатая лапа Мяча.

— Стой! Он машет белыми трусами!

— И?

— Ты что, не понимаешь? Я принёс в этот мир символ мира. Может, это будет символом мира во всех разумных мирах, нужно только дать им шанс. Шанс и знания о трусах! — настойчиво, словно гипнотизируя, объяснил Мяч.

Чак посмотрел на него как на сумасшедшего.

— Интересно, в твою честь что, уже алтари в Колумбии воздвигли? Что ты мелешь? — спросил наконец он и сконцентрировался на враге, который хоть и махал белым флагом, но был защищен более чем достаточно для быстрого агрессивного боя.

— Да подожди ты! При чем здесь Колумбия? Глянь сам: он не атакует, у него в руке белый флаг, он пришёл поговорить. Ну же, Чак, цивилизация, не знавшая нижнего белья, должна иметь второй шанс! — Мяч указал рукой на Гель Тиира.

— Поговорить… Что ты сделал с Эйни, с нашей лучницей? — выкрикнул Чак.

— Я не до конца вас понимаю, но это было до того, как мы начали махать этой штукой. А ещё до этого мы воевали, гибли наши по воле ваших! Я не нарушал порядок переговоров, — с жутким прерывистым акцентом ответил ему Гель Тиир.

— Видишь? Первое правило белых трусов: «Чти правила трусов!» — шепнул Мяч Чаку и уже громче обратился к садовцу: — Что ты хотел и почему тебя не было в бою на стене?

— Ты так говоришь, словно жалеешь о том, что не убил его, — заметил Чак.

— Не мешай, — отмахнулся Мяч. — Я тут только что установил контакт с кем-то, кто меня понимает!

— Вы идёте к шестой стене, но ваш враг совсем в другом месте, на другой стороне города! — произнес Гель Тиир, мельком глянув на юг.

— Я же тебе говорил, что нам надо в сам город, к вашим местам силы, и тогда мы сможем победить их богов, — медленно проговорил Мяч.

— Я вам не очень-то верю, — покачал головой архимаг. — И мы договаривались о том, что сначала вы нападете на их богов, а потом я доложу о вас королю.

— Что ты мне врёшь? Ты, на секундочку, самому Богу врёшь! — усмехнулся Мяч. — Я, между прочим, твое донесение видел.

— У вас в городе свои люди?

— Слушай, белый брат, сейчас каждый человек свой. На вас вон даже орки напали. Так что давай мы сначала дойдем до места силы, а потом дадим люлей тэварцам у седьмой стены.

— Нет уже седьмой стены: они её пробили. Не обошли, как вы, а пробили. Теперь я вижу разницу между вами…

— И в чём же она? — невольно скривился Чак.

— Вы не убиваете без нужды и не едите сердца врагов.

При этих словах Мяч подавился слюной и закашлялся.

— И хотя вы и Странники Спирита, думаю, наши с вами цели совпадают! — добавил архимаг.

* * *

Я пришёл в себя лежащим в гостиной, причем с ощущением, что мне по колено не то что море, а все океаны Сада вместе взятые. Тут, в белой комнате, горел приглушенный свет и, как и прежде, стояли пять кресел. Два из них были приведены в горизонтальное положение — моё и то, на котором спала Эйни.

Я не мог вспомнить, что со мной произошло, помня последним лишь то, как Чак погружает свою девушку в сон. Но одно я знал точно: я выспался так, как давно не высыпался. Энергия била через край. Даже сердце, казалось, стучало чуть чаще, и я решился на эксперимент. Подняв руки перед собой, я посмотрел на тигровую раскраску и постарался закрепить в памяти то, как я выглядел до своего побега из тюрьмы АF.

В сознании начали всплывать заклинания обратной трансформы. На Саде они тоже были, за тем исключением, что тут такие вещи производила не система, а самая настоящая магия.

«Себя превращать сложно только в первый раз», — говорили трактаты, однако единожды выстроенные волшебные формулы далее работали всегда и везде и даже не особо тратили силу, которая на Саде называлась «маной».

Я вливал ее столько, сколько требовалось. Перед глазами плыло. К горлу подступала тошнота, но я не закрывал глаз, чтобы видеть, как шерсть словно втягивается обратно, превращаясь в белую не загорелую человеческую кожу, пальцы удлиняются, а вместо когтей проступают обычные ногти. От спины потянуло прохладой — это исчез хвост, который всегда нужно было подбирать, чтобы его не защемило дверями; притухли яркие звуки работающих систем — это тигриные уши передвинулись ниже по черепной коробке, а во рту исчезли клыки. На лицо упала вьющаяся прядь светлых волос… Я и забыл, что в человеческом облике носил длинные волосы.

Выдох вырвался сам собой и звонким эхом отразился от бежевых пластиковых стен. В это время лисодевушка дернулась, застонав во сне. После трансформы мои руки тряслись, но сил было всё еще много, словно в этом мире превращаться из тигра в человека было нормальным даже для мага средней руки. Мой костюм растягивался где нужно, а где нет, наоборот, утягивал тело, когда я не спеша подошёл к Эйни.

Закрыв глаза, я увидел следы старания Чака Вульфена. Он всё делал правильно, но, судя по характеру работы, словно рубил топором быстрорастущую траву.

— Чак? — позвала проснувшаяся девушка, глядя на мир белыми сферами слепых глаз.

— Нет, Эйни. Это лишь я, — ответил я как можно более успокаивающим тоном.

— Мне очень больно, — простонала она.

— Я вижу, — отозвался я, глядя на выделяемые ею на тонких планах острые скачкообразные вибрации, чем-то похожие на рисунок кардиограммы.

Моя энергия окутала лисодевушку, словно одеяло. Боль явно поутихла, но не прошла. Слепота Эйни была не простым заклинанием ослепления. Она убивала, выпивала энергию и уносила её куда-то вдаль, возможно, к наложившему заклинание магу, если он, конечно, знал о том, что делает, а не просто копировал формулы тёмных Странников.

— Ты не сможешь мне помочь, ты же больше не Странник… — проскулила Эйни.

— Не Странник, — согласился я. — И именно поэтому у меня может получиться.

Я положил свои руки ей на голову и, погрузив пальцы в рыжий ёжик волос, легко скользнул по лисьим ушам, после чего задержался на глазах. Как только ладони ощутили тепло, я ответил опутывающим циклом возвратного заклинания. Эйни всё еще чувствовала боль, но интуитивно я понимал, что ее ни в коем случае нельзя убирать совсем. Уровень злобы этого мира не допускал бескровное и безболезненное течение каких-либо событий, и в этом был ключ ко всему происходящему, ключ от настоящего склепа, доверху заполненного трупами, и потому тот, кто боялся ощутить особый оттенок новой для реальности, обречён был потерпеть ТУТ, на Саде, неудачу. Она-то и постигла Странника Спирита, опытного мага Чака Вульфена, однако порежь он палец и вложи в свои заклинания хотя бы каплю своей крови, у него бы всё получилось.

Глаза Эйни всё еще испытывали боль, и вскоре под моими руками стало мокро от ее слёз. Она скрежетала зубами, из ее горла вырывались сдавленные и протяжные стоны, временами напоминавшие волчий вой. Постепенно я расшифровал цикл заклинания. Тот колдун, что накладывал его, был тоже ранен, испытывал боль и страх, но не за себя, а за кого-то еще, кто был так похож на беспомощного заложника ситуации, чья душа еще не успела нагрешить настолько, чтобы быть сожранной в планетарной жатве. Поэтому глаза Эйни и не поддались лечению даже Странником. Гель Тиир боялся за других и в этом бою, возможно, сам того не зная, использовал принцип жертвы.

Я невольно улыбнулся, испытывая некое уважение к этому невзрачному на вид кастеру и к тому, как он сплел этот цикл. Так не колдуют. Так прыгают на гранату, закрывая товарищей от разящих осколков; так остаются прикрывать отступающее отделение с одним лишь потоковым ружьём; так вызывают огонь на себя.

«Чак, Чак!.. — мелькнула мысль. — Конечно, ты поймешь со временем символьную магию, эту сложную науку, но сейчас ключ от этого заклинания, прости, не у тебя». Ключ на нашем языке трактовался как жертва, безвозвратная потеря ради высшей цели.

Оно затаилось под моими руками, терзая глаза девушки и готовясь отразить всё, что я ему противопоставлю, до тех пор, пока ему не докажут, что лечащий готов жертвовать. И я показал ему, как «шагнул» к людям, как, уже будучи Странником Спирита, сдался на суд не Тирипсу, а людям, желая понести наказание за все наши и их злодеяния на Терре. Да, это была установка тёмного Странника. Да, это была эмпатия, но ничего в этой вселенной не происходит в обход сознательной воли. Атакующий цикл принял мой ключ и, в последний раз опалив болью девушку, аннигилировался, растворившись в пространстве мира магии и маны.

Убрав руки, я снова увидел зеленую радужку её глаз. Эйни улыбнулась сквозь слёзы, приподнялась и, потянувшись, обняла меня. Голова закружилась — то ли от магического успеха, то ли от потери сил, съеденных в совокупности трансформой и лечением. В глазах потемнело, правда, на одно мгновение, но придя в себя, я почувствовал, что всем телом навалился на её хрупкое тело, так что ощущал под упруго стянутой синтетической тканью костюма частое биение сердца кемономими. Повисшая пауза была слишком долгой, пока мы смотрели друг на друга на расстоянии, слишком уж близком для боевых товарищей.

Я рывком приподнялся и посмотрел на закрытую шлюзовую дверь, словно желая убедиться, что в нее никто не вошел. Дверь оставалась закрытой.

— Я разобрался в заклинании, но декативация потребовала слишком много сил. Пойду в свою каюту. Тебе бы тоже еще поспать, — произнёс я, не глядя на девушку, и, шатаясь, шагнул к двери.

Глава 26. Никто не…

Теперь Эйни могла видеть своими глазами, а Хелл Клаус, чёрный маг, майор АF, убийца мирных фурри и интриган, на поверку оказался моральней и правильней её самой, Странницы Спирита.

Они находились так близко, что пожелай он сам или помедли ещё мгновение, их души уже сплетались бы в долгом и таком редком со времен этой вылазки на Терру сексе.

Девушка даже хотела «шагнуть» к нему в каюту, когда он «сбежал», и уже тогда ничего бы не сдерживало их от неминуемого. Однако здравый смысл и предвидение рисовало ей картины вероятных исходов такого действия, и кемономими лежала на своей кушетке в гостиной Странников, внимательно пересматривая моменты этой не произошедшей близости.

Вот она переносится к нему в комнату, уже обнаженная, и он, не задавая никаких вопросов, жёстко и где-то даже жестко берет её, поначалу придерживая за бедра и впиваясь губами в грудь, потом переносит на кровать, где продолжает с силой даже не входить, а вталкивать себя в неё…

Он был прекрасен в облике человека и великолепно сложен, Чак зачем-то отменил ему цикл смерти, и теперь тело крабового пророка само собой молодело и даже росло. Эйни видела в предвидении и то, как давно у Клауса никого не было, и как он сейчас в своей каюте сворачивается от боли, вызванной спешно подавленным желанием.

Вряд ли Чак понял бы правильно такой поступок лисодевочки, хотя в земном обществе всё было более чем просто и распущено. Везде царил фрилав, свободная любовь с кем угодно и когда угодно, но Вульфен был консервативен, хотя и принял её идею переспать с Суппи. А Хелл Клаус как раз воевал за то, чтобы этой фурри- и кемономими-развращённости не было никогда.

Эйни хмыкнула. Складывалось так, что единственная шлюха в команде Странников — это она. Однако почему некоторые мужчины позволяют себе гаремы, а женщины — нет? В её уме тонкая грань сексизма и неравенства натыкалась на выбор «или-или»: или шлюхи все, кто заводят гаремы, независимо от пола и расы, или никто. Поупражнявшись в измышлениях на эту тему, чисто по этике Эйни выбирала для себя лозунг: "Никто не шлюхи, и всё дозволено!'

Но здравый смысл был прав. Случись у неё сексуальный контакт с бывшим магом Тирипса, Хелл стал бы избегать лишнего общения с Чаком, что согласно предвидению плохо влияло бы на всю команду. Да, эмпатию потерять можно, а вот мораль и нравственность — нельзя, пускай ты даже жуткий антифурри-нацист.

«Милый, милый Хелл… — подумала Эйни, заглядывая предвидением в его каюту. — Умел бы ты переступать через свою этику и работать с Чаком несмотря на мнимое предательство, которое по меркам современной Земли и предательством-то не считается, сделала бы тебе подарок, а так… Какой же ты молодец, хоть и дурак, что в первую очередь думаешь о общем деле и работе в команде, зная, что тебя лично это погубит, и не идёшь на поводу своей плоти и похоти! Жалко только, наверное, что во всех обитаемых мирах не найдёшь ты себе подобную тебе, сколько не ищи.»

На этом лисодевочка оставила свои размышления и фантазии и с удовольствием переключилась на здоровый сон без боли и рези в глазах, который мог вырвать её из этого мира, полного средневековой грязи, магии и смердящих трупов.

* * *

Это чуть не случилось. Я точно помнил, как она обняла меня и как всё вокруг поплыло. Я еле удержался на ногах… Или нет? Мы были слишком близко, и я слышал, как бьётся её сердце, как приподнимается от вдыхаемого воздуха грудь, как искрятся её глаза, а подбородок еле-еле подается мне навстречу.

Слишком много сигналов для простых дружеских объятий. Или снова нет? Или Чак Вульфен, сняв с меня цикл старения и, как следствие, смерти, сам того не зная, чуть было не сделал себя рогоносным фурри?

Я не помнил, как уходил из гостиной. Возможно, я просто сбежал от единственной девушки в нашей команде. К чёрту мнимую дружбу с Чаком, к чёрту внутренний запрет на служебные романы — в своей жизни при работе на Тирипс я делал и более скверные вещи, чем спать с женщинами коллег и с коллегами-женщинами. Отмена цикла смерти давила, сводила с ума, заставляла принимать желаемое за правду и желать желаемое. Эйни — Странник, и пожелай она меня, просто шагнула бы ко мне в каюту, и я бы точно не сдержался. А раз её тут нет, значит, всё, что я сейчас себе навыдумывал — лишь гормоны. Я хмыкнул. А вдруг люди-великаны, нарисованные в египетских храмах, и вправду выросли до таких размеров за многие сотни лет?

Пространство поплыло так, словно передо мной раскалился воздух и, поднимаясь, исказил холодный блекло-синий цвет стен в моей комнате. Она шагнула ко мне! На лицо Эйни упала тень, подчёркивая её обнаженную фигуру и особенно голову с лисьими ушками.

Я не мог пошевелиться. Это было и неправильно, и закономерно.

Гостья сделала ещё шаг.

Я закрыл глаза, давая себе последний шанс ошибиться, открыть и не увидеть в каюте никого, но открыв их, я обомлел ещё больше. Черные волосы ниспадали на её плечи, острые уши были больше, чем у Эйни, а хвост был не лисий, а свободный от шерсти с кистью лишь на самом конце.

Грудь кемономими была хоть и высокой, но несколько меньше, чем у Странницы, хотя, может, Эйни носила пуш-ап. Однако та, что пришла ко мне, лишь отчасти её копировала.

— Нравлюсь? — спросила она, приподняв подбородок и наклонив голову так, что волосы с левой стороны скользнули по груди.

— Ты не… — смог лишь выдохнуть я, понимая, что пришедшая мало того что нравится, так еще и сногсшибательна, кем бы она ни была. Тёмная Странница, робот Ноль Ноль Первой, кто-то из персонала австралийской базы, голограмма, наваждение или моё помешательство?

— Я похожа на неё хоть немного? — словно взмолилась она, приближаясь и явно говоря об Эйни.

И вместо расспросов и магических защит с атаками я, почему-то не задумываясь, ответил:

— Ты намного лучше. Ты тут!

— Нет, нет, это ты намного лучше, ты светишься! — произнесла девушка и, присев передо мной на колени, положила руки на бёдра.

— Свечусь?.. — слегка улыбнулся я. Впрочем, ее ответ был мне неважен. Сейчас намного важнее для меня было то, что она опускается ниже и ниже.

— Светишься маной… — произнесла она, и её губы нашли меня.

Это было очень странно. Я точно помнил, что не снимал и даже не расстегивал свой комбинезон, но пришедшую это словно не сдерживало, даже когда она, легко толкнув меня, села сверху. Девушка раскачивалась на мне, принося с каждым движением волны эйфорического спокойствия. Её белоснежная улыбка не сходила со слегка смуглого лица, а в глазах читалась неприкрытая нежность, которую в этой бесконечной войне так легко принять за любовь. Всё кончилось, наверное, слишком уж быстро, ведь я был на пределе и до её прихода, но мой финал она восприняла словно свой. Её движения замедлились, а на лице отразилось удовлетворение.

— Как тебя зовут? — спросил я, улыбнувшись, и в этот миг открыл глаза в полной темноте.

— Каюта, включи свет! — скомандовал я.

Комната снова наполнилась бежевыми красками, однако девушки в ней уже не было. Как и до видения, я был полностью одет, чувствуя себя уравновешенным и немного уставшим. Гормональный всплеск оказался погашен.

— Каюта, кто заходил ко мне? — спросил я, предполагая, что моя недавняя гостья из команды нашей австралийской базы.

— К вам никто не заходил, — прозвучал холодный голос ИИ.

— Как это никто? — улыбнулся я. — Выведи на стену видео последних двадцати минут!

Тут же появилось изображение. Я увидел самого себя, спешно заходящего в каюту, увидел, как меня трясет и ломает от того, что чуть не произошло в совещательной комнате. А потом я спокойно ложусь на спину и засыпаю странным сном, в котором мое одетое тело совершает поступательные движения тазом, словно на мне действительно кто-то сидит.

— Хорошо, отбой по видео, — обратился я к ИИ и, закрыв глаза, запрокинул голову, коснувшись ею стены.

«Неужели показалось? Неужели гормональная галлюцинация? Как там сказала пришедшая кемономими: 'Ты светишься маной?» — перебирал я догадки.

Сил было не так много, как до помешательства, но голова была более чем в норме. В мозгу сами собой всплыли нужные заклинания. Пускай я для такого недостаточно силён, но Чака просить о помощи никак нельзя. Увидит лишнее — перестанет доверять команде, а это отразится на боеспособности…

Я поднес к своему лицу ладони и вдохнул воздух, ионизированный, чистый, без всяких лишних незнакомых запахов. Закрыл глаза, представил свою гостью и вдохнул еще раз, словно мои руки пахли её чёрными волосами, словно бы всё, что случилось до выключения света, было со мной взаправду. Я вкачивал ровно столько своей энергии в созданный мной образ, чтобы он обрел в моей памяти более правдоподобные черты, и когда тот налился маной, задал самому себе вопрос: «Кто это и где она?»

«Если она на базе, то её биометрика есть в базах данных. Если же она всего лишь мой сон, я не найду её нигде, но пойму это», — рассуждал я.

Образ получился очень точным. Он проступал в материальный мир гранями выточенного изящного тела, и казалось, что картинка вот-вот оживёт и шагнёт ко мне в каюту, ступая на тёплый пол. Но ответов по-прежнему не было. Девушки в этом мире просто не существовало.

— Привиделось… — выдохнул я то ли с сожалением, то ли с облегчением, что она не оказалась каким-нибудь Темным Странником.

«Но даже если это сон, пускай и до жути приятный, так дело не пойдет», — решил я и ткнул пальцем перед собой в образ. Он тут же растворился, и вместо него появился светящийся хоровод золотых букв одного из языков этого мира. Буквы собирались в слова, а слова — в предложения, которые превращались в хоровод. Золотой обруч крутанулся передо мной спиралью и оплел мой лоб, находясь на расстоянии сжатого кулака. Он походил на одно из колец Сатурна, только состоял не из льда и пыли, а из золотых символов.

Это был мой ответ процессу моего бессмертия, мой контроль процессов роста моего организма и, как следствие, моего психического здоровья.

— Зеркало! — приказал я. Стена напротив меня отразила созданное мной.

Я был светловолос, бородат и имел золотой нимб. Если бы это увидел Чак, то наверняка бы сочинил теорию про подобные ореолы у древних богов и нимбы на иконах древних святых разных религий. Я улыбнулся. По всей видимости, я шел по их стопам, желая контролировать себя лучше, чем это дозволено природой.

После появления нимба сила снова нахлынула на меня, но на этот раз я полностью владел ей.

«Ну что ж, время вновь вернуться на поле боя!» — решил я и построил заклинание портала, направляя свои мысли на Чака и Мяча.

В каюте появился и медленно разросся золотой диск портальной двери. Почему-то я был уверен, что попаду куда надо. На меня легли защитные и атакующие стихийные заклинания, простые, но эффективные в прямом противостоянии.

— Господин, не уходи, тебя там убьют! — раздалось из угла комнаты.

Я резко повернулся и увидел, как она выходит прямо из стены.

Глава 27. Падка на ману

Портал закрылся по моему желанию, а я повернулся к гостье.

— Давай рассказывай, кто ты и что это за фокусы? — спросил я, посылая вперёд заклинание идентификации.

— Только что ты не был таким разговорчивым, — усмехнулась она, медленно приближаясь ко мне.

— Не думал, что такие, как ты существуют… — покачал я головой, когда передо мной открылась вся информация о том, кем является моя гостья.

— Ты лучше не думай, а сними с себя это! — она показала тонким пальцем на мой нимб. — Что-то оно мешает.

— Мешает, значит?.. — повторил я, присаживаясь на кушетку.

Как мировой океан породил планетарную жизнь, так и наполненный магией Сад породил тех, кто живёт ради маны, состоит из неё, гибнет в ее отсутствие и давно уже приспособился получать её из тех, кто не ценит свою силу и готов отдать часть себя за сексуальное наслаждение. У нас бы этих существ назвали суккубами. Они давали человеку любовь и счастье, а взамен, подобно не менее мифическому вампиру, высасывали свою жертву досуха. Отменённый цикл старения превратил меня для неё в лакомый кусок торта, на который указывали все стрелки мира, подсвеченные неоновой рекламой с надписью: «Мана тут!» Девушка была хищником и к своему юному возрасту «сожрала» уже многих неосторожных людей.

— Ну не хочешь сам, я помогу снять! — усмехнулась она и молниеносно подалась вперёд, протянув ко мне когтистые руки.

Я не шелохнулся. Защита вспыхнула золотом и ударила суккуба разрядом силы, окутав искрящим свечением её обнажённое тело и отбросив существо в угол.

— Ах так, ну держись! Я всё расскажу сёстрам! — рявкнула она и прыгнула прямо в стену. На её удивление пластик не пропустил бестию, и девушка упала на пол, стукнувшись головой о стену. Моя защита добавила в её внутренний мир то, чего у неё никогда не было — материю.

— И куда же делось твое воспитание? — улыбнулся я. — Где слова типа «господин» и другое кокетство?

— Что ты собираешься делать, маг? Зачем ты держишь меня? — закричала она, оскалившись рядом острых зубов. — Ты же даже не пастырь Тирипса!

Она дрожала, словно голограмма, сквозь которую просачивался её истинный облик. Суккуб был абсолютно лишён волос, не имел даже лисьих ушек, не то что обычных, и хвоста, зато на руках и ногах красовались кривые длинные когти. Чуть вытянутый назад, похожий на человеческий, череп смотрел на меня большими, словно донышки кофейных стаканчиков, чёрными глазами. На месте носа располагался широкий рот с несколькими рядами идеально белых и острых, как иглы, зубов. Оскалившаяся пасть была крупнее человеческой и, наверное, могла в один присест откусить по локоть и заглотить руку. Бестия обладала половыми признаками, вот только грудь была без сосков, словно её бледная кожа была не кожей а плотным комбинезоном, впрочем отсутствовал и пупок, всё это еще раз напоминало, что тварь не является млекопитающим и не живородяща, а изначально была создана лишь отчасти копировать человеческих женщин. И, как я успел уже убедиться, по ощущениям, суккуб не отличался от обычной террарианской девушки.

— Для начала, — заговорил я, собираясь с мыслями, — убирай иллюзию, все эти зубы, когти, уши, хвосты. Хочу видеть тебя так, будто ты просто человечек.

— Я видела, что ты вожделел эту рыжую с ушами и хвостом. Я хотела тебе понравиться, — слегка смущенно проговорила суккуб и приняла облик той, с кем я недавно был близок, только без длинных ушей и хвоста.

— Тебе удалось даже больше. Ты меня заинтересовала не только своим появлением, но и тем, что тебе небезразлична судьба своей жертвы. Как ты там сказала? Меня убьют, если я туда перемещусь?

— Если бы ты знал, что там! — пылко воскликнула она. — Куда ты идешь, там дерутся паладины и боги!

Я догадался, что бестия может немного предвидеть и на неё почему-то не действует паритет видящих с богами тэварцев.

— Ну а почему ты уверена, что меня убьют, вертуха? — вспомнил я здешнее название её вида. При этом слове у нее на лице мелькнуло нечто, похожее на страх.

— Я не могу тебя потерять. В тебе столько маны… Ты даже не представляешь сколько! — всхлипнула она.

— Представляю, — задумчиво проговорил я, и в моем мозгу тут же родился план, как это помешанное на мане и сексе существо может мне пригодиться. Судя по отчёту пастырей, суккубы, то есть вертухи, единственные, кто встречаются в городах, несмотря на все стены и запоры. И эта их способность могла стать ключом к замкам от всех мест силы этой планеты.

— Стены ведь от Богов и от таких, как ты! Ты ведь Странник Спирита? Да? — затараторила она, словно прочитав мои мысли, и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Это вы им настоящие враги! А мы что? Мы несем людям счастье, без нас в этом королевстве было бы совсем невыносимо. Сними заклинание, и я покажу тебе больше, чем ты можешь увидеть.

Где-то внутри ёкнуло. Мой меняющийся организм был готов ко второму раунду с тварью, укрывшейся под прекрасной маской, но разум, антагонист желания, быстро напомнил мне об одном эксперименте, в котором подопытным крысам вживили электрод в область мозга, отвечающую за удовольствие, и активировали его обычным нажатием кнопки. Крыс было много, но исход был всегда один: грызуны нажимали кнопку до тех пор, пока не умирали от истощения.

— Добро. Мы можем друг другу пригодиться, и я, так и быть, буду иногда снимать свою защиту для тебя, — произнес я, демонстративно оглядывая ее с ног до головы.

— Хорошо, господин, как скажешь, ты тут главный. Снимай же ее скорей… — взмолилась она.

— Ха! — хмыкнул я, сглатывая застывший в горле ком. — Сперва подпишем договор.

— Зачем нам формальности? — моргнула девушка чёрными глазками.

— Я не знаю, как у вас на Саде, а у нас на Терре всюду договоры, в том числе и брачные! — пошутил я.

Конечно же, я знал, как у них тут всё устроено. Маг, вступающий в сексуальную связь с такой тварью без магического контракта, умирал без шансов, подобно той крысе с кнопкой. Даже с договором такая сделка была опасной, однако отмена старения и смерти давала мне столько силы, что одного манового вампира я мог себе позволить, тем более что это открывало нашей миссии на Саде новые возможности.

— Стол! — приказал я, и ИИ комнаты спустил прозрачный столик прямо между нами.

— Ты колдуешь без маны! — восхитилась девушка. — Да ты великий волшебник!

— Это называется электричеством и электроникой, — отмахнулся я, вдруг осознав, что если на поверхности Сада разряжаются батареи и не горит порох, то на подземных базах Терры всё прекрасно работает и сосуществует. Возможно, именно это могло помочь мне разгадать заклинательную вязь Тёмных Странников Тирипса, превративших Сад в ловушку.

Тем временем на прозрачном столе появились лист бумаги и острая игла из чистого золота.

— Я не буду подписывать! Это испортит наши отношения! — насупилась девушка, краем глаза взглянув на контракт. Она явно узнала его: это был древний текст, составленный еще в те времена, когда здесь правили неандертальцы и любимый ими Спирит, и он ограничивал не только суккуба, но и господина. Нарушить договор можно было лишь один раз в жизни. Кара неизбежно находила любого, кто отходил от правил. От магии крови нельзя было спрятаться или сбежать. Я бы даже побоялся подписывать его с тварью, которая готова выпить меня досуха, но почему-то я не чувствовал страха, словно когда-то в прошлом заключил контракт с более опасным существом, чем юная вертуха.

— Ну, тогда я найду другую девушку из вашего вида и она его подпишет, а ты останешься без маны, — произнес я как можно равнодушнее.

— Господин шутит? Так и знай, маг, я тебя никому не отдам! — сказала она, решительно шагнула к столу и, взяв иглу в правую руку, резко уколола себя в большой палец левой руки.

Кровавый отпечаток лёг на лист договора, написанного аккуратными завитушками общего языка Сада.

— Прекрасно! — кивнул я и приложил свой палец к листку. Капилляры под кожей лопнули, кровь появилась без какого-либо пореза, а оттиск моего отпечатка поместился аккурат рядом с её.

— Ну снимай же, ты обещал! — поторопила она меня.

— Ты что, смерти нам хочешь? — осадил я ее. — В тексте написано: не чаще одного раза в день! Пожелай мы чаще, нас убьёт заклинание договора!

— Фу, как скучно! — скривилась суккуб. — Я думала, ты молод и силён! В твоём возрасте человек желает по много раз в день!

— А над каждым человеком висит дамоклов меч заклинания кары за нарушение договора? — улыбнулся я.

— Чей меч, господин? — переспросила она.

— Сложности перевода… — догадался я, но пояснять не стал. — В общем, неважно. Просто помни, что мы с тобой подписали!

— Я помню, господин! Но чем мы будем заниматься оставшиеся двадцать три часа тридцать минут?

— Для начала оденем тебя, чтобы ни у кого не возникало вопросов, а потом… — протянул я. — Расскажи-ка мне, как вы обходите стены, чтобы питаться в крупных городах?

* * *

Солнце поднималось с востока, как и положено на Земле, на Терре и еще во многих других зеркальных измерениях, освещая покинутые двухэтажные домики, крыши брошенных магазинов и утрамбованную землю проезжих улиц. Кот и человек шли быстрым шагом мимо всего этого, а над ними описывала круги птица.

— Вы не сможете пробить шестую стену! — кричал вслед Страннику и Богу Гель Тиир. Но эти двое были неумолимы, словно орки, и с высоты он уже видел северные ворота в стене, коптящие факелы на ней и поблескивающие в их мерцающем свете округлые солдатские шлемы.

— Я всё понял! — продолжал Гель Тиир. — Вы и боги просто трусы. У вас с ними конфликт, вы рветесь наперегонки к местам силы, и вам плевать на тех, что живут за стеной!

— Что за дичь ты несёшь, дичь? — наконец не выдержал Мяч. — Мы не трогаем людей, это вы что-то нас не пускаете. Если ты такой умный, иди сам дерись с тремя богами! А люди за стеной не наше дело!

— Ты — бывший адепт Тирипса, — произнес Чак. — Что тебе какие-то люди?

— За шестой стеной находится моя школа магии с детьми, у которых нет пропусков за пятую стену, а орки жрут людей прямо во время боя, — сказал птиц. — Я сам это видел…

— Ну так ты нам или не мешай, или помогай! — отозвался кот. — И вообще, что-то мне кажется, что боги Тэвара к нам сюда тоже не спешат именно потому, что не хотят рисковать.

— Поэтому они будут ломать стены и впускать свою армию для грабежа и пира, пока не дойдут до места силы, — добавил Чак, остановившись. — Ты, маг, и вправду партируйся к своим детям и уводи их порталом из своей школы, раз помогать не хочешь.

— Куда уводить? — прокричала птица. — Где сейчас безопасно? Это лишь отсрочивать гибель всего и вся!

— А вот головой надо было думать, когда вы Спирит уничтожали вместе с коренным населением, — отрезал Чак.

— Прикинь, Чак, он, наверное, думает, что если мы и орки стену не пройдём, у них тут всё наладится. Я прав? — посмотрел на мага бог. — Погоди, дружок, скоро прилетит железная эскадра из сотен тысяч стальных птиц и все они спустятся сюда, а уж мезанихи точно ничего живого тут не оставят.

— Здравая мысль, — кивнул Чак. — Наконец-то ты стал серьёзней!

— Да не! — помотал головой кот. — Это вождь один зелёный библиотеку с военной риторикой нашёл и теперь жжет книги на моем алтаре. Вот поневоле и впитываю.

Гель Тиир приземлился рядом с Чаком и Мячом.

— Есть путь, только он под землёй, — произнес он принимая снова форму человека.

— Я смотрел на ваши стены. Это шары, которые нигде не прерываются, — заметил Чак.

— Наш мир не только материален. Под ним существует мир маны. Там нет стен, только там сейчас не очень… — начал было Тель Тиир.

— Настолько не очень, что лучше идти на крепость в лоб? — ухмыльнувшись, перебил его Мяч.

— Он говорит о том, что их аналог ада переполнен тварями, которые очень хотели бы полакомиться теплокровными. И там действительно нет стен, — произнесли сзади.

Чак и Мяч сразу узнали его по белому костюму Странника, хотя он больше не был тигром, а предстал перед ними в истинном человеческом облике. Позади вышедшего из портала Хелла, над головой которого, словно нимб, светились золотые буквы, шла черноволосая девушка в сером комбинезоне австралийской базы.

— Познакомишь меня со своими друзьями? — застенчиво улыбаясь и стреляя глазками в сторону всей троицы, спросила она.

— Фу! — приказал Хелл. — Это друзья, их нельзя есть.

— Об это я и говорил, — произнёс Гель Тиир.

Опытному символьному магу хватило беглого взгляда на ауру пришедших, чтобы увидеть законтрактованного с суккубом мага, который так сиял силой, словно никакие суккубы к нему не прикасались, и самого суккуба, прячущего свой облик под личиной миловидной девушки.

Глава 28. Разница и рознь

Суккуб вёл их по переулкам и улицам куда-то в сторону от того места, куда они направлялись. С виду могло показаться, будто она вовсе не хочет содействовать их плану. Временами девушка принюхивалась, оседая на колени, или приподнималась на цыпочках, словно ловя дуновения скользящих ветерков.

— Я думал, вы Странники Спирита с целым Богом, а вы доверяете какой-то вертухе свои жизни и успех всей экспедиции, — наконец разочарованно произнёс Гель Тиир, встав как вкопанный и опустив голову.

— Ты же не помогаешь? — бросил в ответ Чак, шедший за Хеллом, который в свою очередь следовал за суккубом чуть ли не след в след.

— Я еще раз вам говорю, — покачал головой архимаг. — Чтобы пройти через мир маны, нужно выйти за пределы городских стен и начать оттуда.

— Не можем мы назад сворачивать, мой бледнолицый друг, — ответил Мяч, остановившись и повернувшись к Гель Тииру боком.

— Я теряю с вами время. Орки уже наверняка проломили стену, и все, кто за ней, в опасности. А еще говорили, что Спириты помогают всем… — бросил архимаг, и его тщедушное тело стало скрючиваться, пока не перетекло в сидящую на земле крупную птицу.

Магия трансформации словно игнорировала законы сохранения масс, и то, во что обратился Гель Тиир, было меньше его самого. Птиц взмахнул крыльями и, взлетев, устремился куда-то на север под молчаливым взглядом кошачьего бога.

— Хелл, — обратился Чак к пророку, — спроси у своей провожатой, скоро ли еще. Маг прав: теряем время.

— На Земле все дороги были прямыми? — спросил Хелл Клаус, быстро взглянув на землянина из-под сияющего нимба.

— Ты можешь нормально ответить? — спросил Чак, положив руку на его плечо и заставив развернуться к себе.

— Могу. Но почему ты решил использовать слова и просто поговорить? Не проще ли снова заключить меня в шар и закопать под землю или снять с меня цикл смерти, чтобы голову рвало от наличия информации и непонятных желаний? — не выдержал пророк.

Их взгляды, темноглазый Чака и голубоглазый Хелла, скрестились, не желая уступать друг другу. Практически равные по росту, эти двое не готовили боевых заклинаний и не защищались друг от друга щитами, однако противостояние их энергетик ощущалось даже теми, кто имел лишь косвенное отношение к магии.

— Котаны, ну завязывайте! — попросил Мяч.

— Слушай, Хелл, я понимаю, тебе не понравились мои решения, но в какой-то момент тебя отлучили, а мне нужно было действовать быстро. А Эйни слишком тяжело даласьутрата Мяча и Тейкиая. — В голосе Чака слышалось сожаление, но что-то мешало ему облечь его в обычные слова.

— Может, тебе надо было меньше думать обо всех, а сконцентрироваться на себе и своей девушке, чтобы она меньше скорбела по погибшим и была менее привязана к тем, кого вы знаете совсем недавно? — продолжал Хелл.

— Погоди-ка. Это я виноват в том, что тебя спасли от Тёмного Странника, когда ты пошёл косплеить одного парня и решил отдаться на растерзание людям Тирипса? Или, может, мы зря вписались за Терру перед союзом Черных Звёзд?

— Вы всё еще можете уйти! — парировал Хелл, смотря в спину суккубу. — Потеря рейтинга — это не потеря жизни.

— Вот убьём тэварцев и оставим тебе твою Терру вместе с Садом на крабовое усмотрение, — скривился Чак.

— Чак, — вмешался Мяч, — Хелл, наверное, не это имел в виду. Ты и правда иногда жестишь. Помнишь, как меня сквозь двери бросал телепортами?

— Можно разгромить AF, но вытащить AF из человека нельзя, даже сделав его тигром или пророком, — буркнул Чак.

* * *

Архимаг улетел. После перепалки я молчал, хотя прекрасно осознавал, что ищет моя подопечная, однако такое недопонимание в команде было мне на руку. Вернее, не совсем мне. Хотел бы я, чтобы за Терру сражались два Странника Спирита и целый Бог, как сказал Гель Тиир? Да, хотел бы, безусловно. Однако, как правильно сказал тот, кого мы встретили на антарктическом плато, кармические клубки закручиваются так, что потом их не развязать ценой одной смертной жизни, а вот ценой одной бессмертной — можно. Я был немного сердит на Чака за его поспешные решения, но начинал разговор совсем с другой целью. Землян надо было обидеть, поставить на грань разочарования, иначе сердобольные Странники и Бог сражались бы рядом со мной до тех пор, пока не погибли. Получалось, своим поведением я как самый старший по званию и возрасту в команде, пускай не Странник и даже далеко не Бог, спасал их жизни… Однако Чак этого явно не понимал.

— Я их чувствую, господин, — телепатировала мне суккуб. — Они ждут вас за шестой стеной. Все пятеро.

— Спасибо! — произнёс я в сознании, обращаясь к безымянной твари и согласно договору готовую принять любое имя, которым бы я её ни назвал.

Что сказал бы Мяч, узнай он, что впереди его ждет хорошая драка? О чём бы подумал Чак, когда узнал бы, что боги Тэвара опережают нас на шаг и, может, надо уже сейчас бежать спасать тех самых детей академии Гель Тиира? Боги орков готовили нам ловушку, о которой знали суккуб и я. Она ощущала их льющуюся злую силу, настолько неистовую, что ни один суккуб в здравом уме не осмелился бы даже пытаться их доить. Соизмерив риски, пускай и вопреки всему человеческому, я решил провести нашу группу сразу за пятую стену, чтобы или ударить богам с тыла, или пробираться к центру места силы. Хорошо еще что Эйни спала, а то бы уже сейчас мы спасали никому не нужных магов-школьников.

— Тут, господин! — нарочно громко объявила девушка-суккуб, указывая пальцем на второй этаж заброшенного дома.

— Что тут? — осведомился у меня Мяч, ловя на себе ее взгляд.

— Тут есть червоточина, — пояснила суккуб, явно довольная собой.

— Червоточина? — переспросил Чак.

— Если в этом мире вокруг нас крепость и дома, то в мире маны тут всё еще стоит пенёк огромного каменного дерева. А в этом месте находится нора, которая и приведёт нас даже дальше, чем рубеж шестой стены, — пояснил я. — Это и есть червоточина.

— А когда господин скажет своим друзьям о засаде зелёных богов? — переслала свою мысль суккуб.

— Никогда, — отрезал я мысленно. — Пусть думают, что я мудак, ради которого не нужно оставаться тут на еще одну войну после того, как завершим эту.

— Нам надо что-то знать о опасностях мира маны прежде, чем мы туда сунемся? — скривился Чак.

— Там мы можем встретить любую тварь, когда-либо жившую на Саде или Терре.

— Так начинается половина наших странствий, — хмыкнул Мяч.

— Если не все, — добавил Чак. — Но надо уже завязывать воевать вслепую.

— Поддерживаю… — кивнул я, невольно выходя из образа мудака.

— Пойдемте скорей, — произнесла суккуб, слегка поклонившись и оглядываясь, словно заметив что-то на юге сквозь стены бесчисленных зданий.

То место на доме, куда она указывала, рябило, словно водная гладь под ветерком. Сделав несколько скачков по стенам, Мяч нырнул в неровный серый кирпич. Следом за ним медленно поднялся в воздух Чак Вульфен и ушел вслед за котом в мир маны.

Повисшую тишину прервала моя спутница.

— Ты не спасёшь их по-другому. Хорошо что девчонку под землей оставили. Она видящая, по-любому бы помчалась спасать детей, а следом за ней и маг, и кот…

— Когда она проснется, мы уже будем глубоко внутри, куда она не проникнет так просто, — ответил я.

— Я не сомневаюсь в твоей мудрости, господин! — улыбнулась она мне белоснежной улыбкой.

Мы направились вслед за Мячом и Чаком.

** *

Птичьи ноздри ощущали запахи войны. Всё за шестой стеной было затянуто дымом, кое-где виднелись языки пламени. Тэварцы взяли стену, и теперь орда грабила и лютовала сразу в двух секторах — седьмом и шестом. Странным образом орки ещё не добрались до Странников, и архимаг не понимал, не успели они или не пожелали.

Он поднялся в воздух, чтобы подтвердить свои опасения. Действительно, на шестой стене вместо людей находились ждущие чего-то орки, прятавшиеся за зубцами так, словно это всегда была их позиция, а людей тут не было и в помине.

Это значило лишь одно: благодаря глупости Спиритов он опоздал. Из клюва Гель Тиира вырвался крик, и он изо всех сил устремился в сторону своей академии — трёхэтажной башенки, стоящей на перекрестке Улицы Кузнецов и Переулка Булочников.

Уже издали птиц заметил зеленокожие толпы вокруг академии и слегка успокоился. Из бойниц здания штурмующих жалили жиденькие молнии и огненные шары — это его старший класс принял бой, обороняя школу.

Птичий крик смешался с ревом и звоном металла и с гулкими ударами тарана по зачарованной двери. Гель Тиир приземлился на плоскую крышу, где уже собрались тэварцы вокруг ведущего вниз люка.

За всю свою жизнь он никогда не злился и даже не выходил из себя, поскольку символьная магия требует безумия внутри, но спокойствия снаружи, однако сейчас он был в ярости.

Орки заметили его, и кто-то уже указывал своим товарищам на него когтистой зеленой лапой. Архимаг шагнул к ним, сведя насупленные брови и не забыв поправить изогнутую дужку очков без одного окуляра.

Орки рванулись к Гель Тииру, но кости в их ногах вдруг с хрустом сломались под весом собственных тел. Зеленокожие взвыли от непонятной и внезапной боли. Некоторым острые осколки вспороли кожу, давая дорогу фонтану крови. Передние руки-лапы скребли о дощатую крышу и порождали ещё большую боль: пальцы ломались и выгибались в обратную сторону.

Архимаг не опасался быть укушенным, когда шёл мимо корчащихся тел. Для подверженных заклинанию хрупкости укусить что-либо значило потерять абсолютно все клыки.

Проход к люку был почти свободен, когда он увидел тянущуюся к нему искажённую гримасой боли морду. Орк полз на культях, истекая кровью и скрежеща поломанными зубами. Заклинание или зелья давали тэварцу силы оставаться в сознании. Гель Тиир хотел было уже было наградить ползущего еще чем-нибудь, как в голову орка вонзилась белая до прозрачности стрела.

Он обернулся, выставив все доступные ему защитные заклинания. Эйни шагнула прямо из воздуха и мягко приземлилась на крышу.

— Белых трусов нет, уж прости: у Мяча были последние на всю команду. — произнесла она, помахав правой рукой, при этом в левой держа лук с уже наложенной стрелой.

— Чего ты хочешь? Мести? — спросил маг. В этот раз он не был подключен к линиям силы седьмой стены, и Странница представляла для него реальную опасность.

— Месть непродуктивна. Пока мои парни идут, ведомые шлюхой, к пятой стене, я решила помочь тебе.

— Почему?

— Рейтинг, — пожала плечами девушка.

— Значит, они решили не ломать шестую стену… — тихо проговорил архимаг, поворачиваясь к люку.

— Нет. Они знают о засаде и идут насквозь.

— Откуда знают?

— Суккуб чувствует четыре излучающие ману члена, а они с Хеллом плотно общаются.

— Тогда почему ты не идёшь с ними?

— Две шлюхи в команде многовато, — саркастически ответила она. — Кроме того, у меня появилась мысль, как спасти всех твоих.

— Ты видящая… — догадался архимаг.

— Да. И я знаю место, где твоих юных магов не найдут.

Гель Тиир повернулся к Эйни.

— Я все-таки не понимаю, зачем…

— Слово «рейтинг» плохо перевелось на твой язык? — перебила она его. — Хорошо, если оно плохо перевелось, представь, что у тебя есть возможность построить тут после войны новый мир. И я могу помочь тебе в этом. Мы можем! А парней прости. Они совсем очерствели на этой войне…

Гель Тиир медленно кивнул, соглашаясь непонятно с чем, и провёл рукой над люком ладонью. Дверца щелкнула и легко откинулась вверх, приглашая мага спуститься по хлипкого вида деревянной лестнице, состоящей из двух брусьев и таких же деревянных перемычек-ступеней.

Глава 29. Мана, оружие и дети

Эйни спустилась в люк, успев еще трижды выстрелить по появившимся на крыше оркам. В этом, правда, не было особого смысла, поскольку деревянные лестницы, приставленные со всех сторон, позволяли всем желающим штурмовать башню с крыши.

Она закрыла люк, и толстая дверца тут же оплелась лианами, словно за ней была не крыша, а проход туда, куда уже сотни лет не ступала нога человека.

— Ты говорила о каком-то безопасном месте… — заметил Гель Тиир.

— У нас есть подземная база на другом материке, — ответила Эйни, оглядывая каменное убранство узкой, ведущей вниз лестницы-коридора и редких стоящих у бойниц юных магов, посылающих по врагу самые простые атакующие заклинания.

— И ты будешь шагать с каждым ребенком туда и возвращаться сюда? — спросил архимаг. В его грустном голосе прозвучали саркастические нотки.

— Нет, — ответила лисодевочка. — Я дам тебе координаты, мы синхронизируем сознания, и ты сам построишь портал.

— Ты очень странный Странник Спирита, — задумчиво произнес Гель Тиир. — Но давай попробуем.

Эйни поняла, о чём он печется и почему сомневается. Раскрыть свое сознание человеку — значит не утаивать вообще ничего. Так поступают или близкие друзья, или совсем чужие люди, чья жизнь и судьба никак не повлияет на будущее. Однако искать дополнительную мотивацию поведения Эйни он не хотел, поскольку главная задача его жизни будет выполнена. Школа эвакуирована, а дальше, будь что будет.

— Ребята, все в смотровую комнату! — прокричал он, подзвучив свой голос каким-то заклинанием, которое разнесло его по всей башне, отразившись несколько раз эхом от каменных стен.

— Мастер Гель! — закричало сразу несколько голосов, и по каменным винтовой лестнице зашлепали десятки босых ног.

В тот же миг его, словно рой пчёл, облепили младшие дети, не сдерживая слёз. Чуть собраннее оказались старшеклассники, которые откровенно и недоверчиво пялились на уши и хвост Странника.

— Ну хватит! Хватит, все в смотровую, — хлопая их по плечам и спинам, приговаривал архимаг, провожая ободранных, окровавленных, бледных и уставших детей в комнату. — Орвин, Жак, Урро… А где Марко?

— Марко, Катиро и Джамми убили и сожрали, Ферро и Шику погибли у бойниц, — произнёс паренёк с висящей на перекинутой через плечо повязке явно сломанной левой рукой.

— Ну, бегите в смотровую! — поторопила лисодевочка.

— Хорошие были ребята… — проговорил архимаг. — А у тебя, Странница, есть дети?

— Нам на Земле нельзя, — покачала головой лисодевочка.

— Вот тебе и счастливый мир Спирита… — вздохнул Гель.

— Зато других плюсов много. Например, тебя не съедят! — улыбнулась она, не став упоминать о том, что в мире Земли могут расчленить и продать на органы. — Твоя магия может по моему шагу определить, куда пересылать людей? Мне нужно как-то по-другому настраивать свой мозг?

— Нет не нужно. Просто шагни из смотровой комнаты, и я построю путь по аналогии.

— Сил-то хватит всех переместить?

— Частично добавлю из своих, частично положу на сигнатуры шага Странника, но в большинстве своём энергию возьмём из детских ресурсов.

Эйни кивнула и, присев на корточки, потянулась к самому юному магу. Судя по внешнему виду, ему не исполнилось и восьми лет.

— Ну, кто хочет уйти отсюда первым? — спросила она, улыбаясь.

Мальчик взглянул на учителя и, дождавшись его благосклонного кивка, сделал несколько неуверенных шагов к девушке. Эйни прикоснулась к нему, и они исчезли из башни, перенесясь на другой материк в гостиную с пятью креслами.

— ИИ, объяви персоналу базы: всех прибывших накормить и разместить. Приказ Странника! — Эйни подмигнула мальчугану и шагнула обратно в академию магов, от которой, правда, как она чувствовала, осталось лишь название.

Она появилась как раз под аккомпанемент донесшегося с первого этажа грохота.

— Они ворвались! — оглядываясь, произнес Гель Тиир.

Эйни окинула спокойным взглядом всех собравшихся.

— Эвакуируйтесь, я их задержу, — тепло, чуть ли не по-семейному улыбнулась она.

— С вот этим? — Архимаг указал пальцем на её почти пустой колчан.

— Уходите, говорю! — прорычала в ответ лисодевушка, вмиг стерев с лица почти семейную улыбку.

Гель Тир кивнул, и тут же в комнате начали раздаваться одиночные хлопки, а дети и юноши — исчезать один за одним.

Эйни наложила на тетиву нейлоновые стрелы и начала спускаться по лестнице, готовая в любой момент разрядить лук в первого встречного орка. Но никто не спешил подниматься ей навстречу. За спиной по-прежнему слышались хлопки, знаменовавшие успешные перемещения.

Холл первого этажа был усыпан кирпичами и мусором, сквозь который виднелись искореженные тела детей, погибших ещё до взлома. Зияющая дыра на месте ворот впускала в башню сквозь пыльную завесу лучи восходящего солнца и уличную вонь.

Неестественно крупная фигура закрыла собой свет, войдя в пролом и оскалившись. Тяжело дыша огромной грудью и словно раздвигая перед собой пыль длинными и кривыми, словно сабли, когтями, босоногая, в обтягивающем алом платье, в здании появилась богиня. Мать всех орков Лутик шагнула в темноту пролома, угодив прямо на линию огня Эйни.

Лисодевочке не нужны были иные сигналы, кроме её собственного инстинкта убийцы за благое дело Спирита, и мысленно воззвав к системе, девушка отпустила тетиву.

Нейлоновая стрела с глухим стуком ударила богине в височную кость и, пробив её, вышла с другой стороны, застряв в черепной коробке и оставшись торчать в месте входа трясущимся оперением. Лутик, как подкошенное лесорубом дерево, рухнуло, соскользнув на пол по сломанной стене.

— Так просто? — удивилась Эйни.

Вне всяких сомнений, богиня была повержена. Какой-то миг ничего не происходило, а затем в пролом ринулись зеленокожие, сразу же заполнили холл и устремились наверх. Страница выстрелила еще несколько раз и попала, но орки всё лезли и лезли по телам своих товарищей.

Шаг назад, и ещё шаг, ещё одна выпущенная стрела и ещё… Эйни отступала и стреляла, пока её рука не нащупала пустой колчан. А выше и сзади всё еще хлопали заклинания перехода, нескончаемо долго и слишком уж медленно.

Орки ползли и карабкались, рычали и норовили достать её трофейными алебардами, но лисодевочка каждый раз успевала отпрыгнуть на пару ступеней вверх. Здравый смысл подсказывал ей шагать на австралийскую базу сразу к 3D принтеру, чтобы напечатать себе ещё стрел, но это означало оставить здесь навечно всех, кто ещё не успел переместиться. Она сознательно оттягивала этот момент и тем самым подвергала себя риску. Несколько раз сделав вид, что стреляет, натягивая и отпуская тетиву по прячущимся за тела убитых товарищей оркам, девушка наконец решилась. Больше медлить и блефовать было нельзя.

Она собралась с мыслями, чтобы переместиться, однако спешащие к ней зеленокожие вдруг замерли, объятые желеобразной субстанцией, которая, словно большой желатиновый куб, заполнила собой весь коридор от лестницы до потолка. На плечо Эйни легла рука, заставив девушку дёрнуться и инстинктивно обернуться. Гель Тиир сурово смотрел на застрявших и замедленных орков и поправлял очки.

— Стрелять можно и концентрированной маной, — заметил он, и в этот миг внизу что-то засветилось.

Эйни бросила взгляд на правую ногу, возле которой пустовал колчан. Сейчас он выглядел так, словно в него насыпали белого искрящегося снега, как раз такого, каким она запомнила его с детства, где каждая снежинка переливалась, копируя разноцветные пиксели неоновых реклам Дрим-сити. Частички маны собирались в пучки, удлинялись и вскоре стали визуально напоминать стрелы.

— Тут на двести маны, выстрелов на двадцать, далее начнет выкачивать твою личную. Это ещё… — Гель Тиир пристально посмотрел на лисодевочку и, подсчитав, добавил: — На четырнадцать — пятнадцать выстрелов. Но считай её внимательней, а то уснёшь без сил во время боя. И где-то маны пятьдесят закладывай на шаг в один конец.

Орки в коридоре зарычали. Желейное заклинание начало разрушаться и булькать под давлением наступающих. Казалось, что зеленые руки специально пропихивают свое оружие вперёд.

— Знают, ублюдки, о разряжающих свойствах металла… — произнес Гель Тиир, отступая вверх и придерживая Эйни за правый локоть.

Здравый смысл подсказал лисодевочке, что с энергетическими стрелами нужно поступать так же, как и с обычными. Её пальцы вытащили один из светящихся штырей, и наложив его на тетиву, она выстрелила в голову первого освободившегося от заклинания орка. Стрела, словно луч лазерной винтовки, прошла сквозь череп врага, не встретив сопротивления, и даже, судя по раздавшемуся крику, задела идущего за ним.

— Как ты считаешь ману? — спросила Эйни, накладывая очередной луч.

— А как ты стреляешь без промаха? — совсем по-учительски, словно ученик должен был сам найти ответ, спросил Гель Тиир.

— Интуитивно стреляю.

— Мана восстанавливается после хорошего сна. Иногда можно собрать чуть больше с помощью усилителей. У вашего мага в ауре висят такие генераторы маны.

— У наших магов много чего висит. Ты лучше скажи, переброс детей закончен? — спросила Эйни, посылая вниз ещё несколько смертельных лучей.

— Ещё нет. Я спустился помочь тебе.

— Ты уже помог, спасибо тебе. Иди, пересылай своих школьников, я тут как-нибудь справлюсь, раз богиню завалила.

— Злого бога надолго не сдержать… — бросил архимаг и бегом устремился наверх.

— Только быстрее там! — крикнула ему вслед Эйни, продолжая стрелять и мысленно поражаясь, почему орки лезут навстречу своей погибели. У нее начало складываться ощущение, будто они чего-то боятся больше, чем смерти…

Хлопки возобновились, и девушке даже показалось, будто они зазвучали чаще. Она все стреляла и стреляла и в какой-то момент вдруг поняла, что мощность мановой стрелы не зависит от натяжения тетивы, словно магия приняла такую форму, чтобы взаимодействовать с её единственным боевым скиллом.

Вдруг, как по команде, смолкли все звуки, будто орки прочитали мысли лисодевочки и решили не погибать в бессмысленном штурме.

Эйни замерла в ожидании. Предвидение понесло её сознание над заваленной орочьими трупами лестницей, пока не достигло первого этажа, где у самого пролома в пыли и камнях должно было лежать гигантское тело богини тэварцев.

На первом этаже лежало много мертвых, однако трупа Лутик среди них почему-то не было.

Здравый смысл ошпарил Эйни словно кипятком, и она, подобно бешеной лисице с прижатыми ушами и распушенным от волнения рыжим хвостом, помчалась в смотровую, откуда всё ещё доносились хлопки переходов.

— Гель! — завопила она.

Повернувшись к ней, маг оторвался от заклинаний.

Их сознания встретились.

Эйни вбежала в комнату, где оставалось не больше десяти человек, как раз в тот момент, когда камни и кирпичная облицовка башни вылетели прочь, а часть лестницы обвалилась вместе с частью стены. В образовавшийся пролом тут же прыгнула огромная красная тень, из которой к лисодевушке уже тянулись крепкие ручищи с когтями, похожими на костяные лезвия.

Странница кувыркнулась к юным магам, не понимавшим, что происходит. Огромные лапы ударили с двух сторон, норовя одним махом разделить девушку на несколько частей.

Глава 30. Система или пантеон

От неминуемой гибели девушку спас шаг Странника, переместив её на несколько метров вперёд. Эйни повалилась на пол в углу смотровой комнаты, где среди парт и разбросанных стульев испуганно жались друг к другу маги-школьники, впереди которых твердо, словно несгибаемая и сухая сосна, стоял сам Гель Тиир.

Лучница выпустила сразу три мановые стрелы, которые светлыми линиями устремились к Лутик и, не долетев, рассыпались в воздухе белоснежными искрами, оставив после себя гаснущие яркие полосы. Возвышаясь под самый потолок и закрывая собой пролом, оставшийся вместо единственной двери, богиня оскалила в улыбке кривые выпирающие жёлтые зубы.

— А вот и ты, одна из тех, кто смеет препятствовать священной Жатве! Скажи мне, как умер мой сын? Кто нанес ему последний удар? Я хочу знать имя убийцы, когда буду смотреть в его пустующие глазницы! — словно гром, мгновенно разнеслась мысль, озвученная в головах присутствующих слегка охрипшим, низким женским голосом.

Эйни не видела смысла в разговорах с врагом, но распавшиеся в воздухе стрелы заставили её задуматься над тактикой предстоящего боя. Предательски молчавший здравый смысл и ослепленное предвидение никак не помогали в сложившийся ситуации. Тэварская богиня, тяжело дыша, скользила хищным взглядом то по Эйни, то по кучке юных магов, выглядывавших из-за спины учителя, словно выбирая, с кого ей начать. Тэварка явно чувствовала свою неуязвимость и от оружия лисодевочки, и от чар волшебника. Её когти клацали друг о друга, перебирая воздух, а чёрные длинные волосы и лоскуты платья развевались, словно от ветра, которому, конечно же, неоткуда было взяться в комнате.

Архимаг окинул горьким взглядом своих жмущихся к стене учеников, понимая, что уже не сможет никого портировать, и вдруг его осенила одна идея, нестандартная для всех, но вполне в духе символиста его уровня. Именно из-за таких вот решений их и называли двинутыми…

Что сделал бы обычный боец магического ремесла? Погиб бы в бою с богом, никого в итоге не сумев спасти, или сбежал бы в портал и до конца жизни топил бы свою совесть в вине, пока не проиграл бы самому себе и сам без чьей-либо помощи не примерил бы на шею голодную до страдающих душ дубовую верёвку. Но архимаг маленькой академии ценил свою жизнь меньше, чем полагается бывшему адепту Тирипса, и их с Эйни мысли синхронизировались, когда маг почувствовал, что Странница тоже не видит иного выхода.

«О, как же вы, Странники, всё-таки неумело используете свою силу…» — мелькнула у него мысль, однако он взял ментальное командование группой из двоих человек на себя.

Эйни уже была на ногах и, отставив левую ногу назад, встала в широкую штурмовую стойку. В тонких пальцах девушке появился целый пучок сияющих стрел.

— С тебя и начну! — наконец выбрала Лутик и шагнула к Странице.

— Ребят, дальше сами! — крикнул архимаг своим подопечным, когда Эйни отпустила натянутую тетиву.

На такой скорости никто не мог увидеть, как расщепляются и во что трансформируются лучи мановых стрел, и лишь Гель Тиир знал, какими усилиями ему дается подобное заклинание. Он был подключён к Эйни, а её питал сам Спирит. Злой жестокий враг податливо делился с ним маной, которая превращалась в разворачивающуюся сеть, скользила в воздухе, не встречая трения, а от неё к Эйни и архимагу тянулся такой же сияющий трос. Не являясь ударным заклинанием, она должна была окутать богиню, связать, лишить возможности двигаться и привязать к боевой группе, которая усилием магии и шага Странника пыталась выдернуть полную злобы богиню-мать из башни и перенести её в единственное место, где может быть уязвим бог.

Щит богини вспыхнул и заискрил.

Там, где орки поставили главный храм, всё ещё стояла ночь. Широкая лесная поляна в еловом лесу освещалась звездами и полумесяцем естественного спутника Сада. Лутик рухнула в траву и, полоснув когтями по сети, с лёгкостью распорола сияющие тросы, однако Гель Тиир, словно неистовый паук, размахивал руками, плетя вокруг нее множество других заклинаний. Одни были похожи на сети, другие — на зеркала, третьи имели форму мечей, собранных в шар рукоятями внутри и остриями наружу. Заклинания соскакивали с его пальцев и разлетались по поляне, повисая каждое на своём месте.

Эйни приземлилась на ноги и сразу же сунула руку в колчан, снова оказавшийся полным. Когда девушка взяла стрелу, пальцы обожгло. Энергия нетерпеливо дрожала и пульсировала. Можно было только представить, сколько Спирит влил туда силы.

— Сто маны каждая, — громко подумал Гель Тиир. — Если больше, то сожжёт лук или руку до костей.

Страница кивнула. Её взгляд видел и распознал разбросанные на поляне ловушки, как и должно быть в команде с магом. Одни были отражающими щитами, другие — замедляющими врага зонами, а третьи могли подбросить наступившего на них в воздух.

— Смертные! — рявкнула с презрением Лутик и ринулась к Гель Тииру, вырывая на бегу когтистыми стопами землю с целыми пучками травы. Маг направлялся куда-то в сторону, идя по самой кромке поляны, безразлично смотрел на атакующую и не предпринимал никаких действий к защите.

Эйни прицелилась в стремительную, словно ветер, красную фигуру и выстрелила. Стрела отрикошетила от защиты и улетела в тёмное небо, однако следующая была пущена не в цель, а под размашистый шаг бегущей. Взрыв прогремел, расплескивая землю, словно Лутик наступила на мину. Её нога провалилась в яму, и на какой-то миг Эйни показалось, что матерь богов наконец-то рухнет окончательно, но та кувыркнулась вперед и, оттолкнувшись, прыгнула, перелетев через все ловушки, расставленные магом.

— Чак, ты мне нужен! Лови геолокацию! — прокричала Эйни в спирит-канал.

* * *

Когда его настиг зов, Чак шёл за котом, замыкая цепь. Тоннель был идеально круглым и извилистым, с гладкими, отполированными стенами, будто тут и вправду когда-то прополз огромный червь, падкий до камней. Вокруг не было ни одного источника света, но глаза Странника видели всё словно днём. Тут, в мире маны, все излучало какой-то свой свет. Светилась их провожатая, золотым нимбом с забавной, словно бегущей строкой, светился Хелл, а больше всех сиял Мяч, казавшийся крупнее, чем обычно, и даже выше остальных. В какой-то момент Чак взглянул на свои руки. Те тоже отсвечивали иссиня-фиолетовым, а искусственно созданный им генератор маны, невидимый в материальных мирах, представлялся здесь как летящий рядом стальной ребристый шарик, чуть больше кулака, но меньше головы. Притяжение ослабло, тело казалось легким, словно не было этих лишних килограммов, набранных за время передвижения с помощью одного лишь «шага».

Геолокация высветилась перед Чаком так, как будто это была реальная галлокарта. Эйни звала его куда-то, где в реальном мире Земли все было застроено сросшимися древними городами. Здесь же, в мире Сада, это был Евразийский материк. Маг придвинул картинку к себе, чтобы рассмотреть ее получше, и его сердце екнуло, а в мозг ударил адреналин. Лисодевочка сражалась на какой-то поляне среди ёлок и сосен против настоящего орочьего бога вместе с умелым, но всего лишь человеческим архимагом.

— Мяч, шагаем в Сибирь! — выкрикнул Чак и, сократив расстояние размашистым шагом, собрал руки в замок и по-борцовски прижал к себе кота.

— Вот о чем я и говори… — Не закончив фразу, Мяч исчез из мира маны, оставив вместо себя волны дрожащей реальности.

Хелл обернулся и, жестом остановив суккуба, подошёл к угасающей карте.

— Эйни вляпалась в драку с богом. Теперь они все там. Должны справиться или вовремя отступить, — проговорил он. — Если мозгов хватит, конечно… Да нет, — поправил себя Хелл, — мозгов-то у них хватит, главное, чтобы они не поддались самолюбию и упрямству. Это их может погубить…

— Господин так добр, — мелодично произнесла суккуб, склонив голову. — Он печется о других, в то время как нужно заботиться о себе.

— А у нас с тобой ничего не изменилось, — повернулся пророк к ней. — Мы идем к центру. В военной науке это называется… — Хелл помедлил. — Разделиться для выполнения одной задачи разными средствами.

* * *

Еще в падении Мяч извлек мечи. Он падал на Лутик белой молнией, готовый вонзить клинки под взаимно острыми углами, чтобы приземлившись, дернуть рукояти и располосовать богиню крест-накрест.

— Щиты на бога! — крикнул в спирит-канал Гель Тиир, чем не на шутку удивил Чака, однако тот сразу же поставил их на кота.

Лутик вознесла руки к небу. Вместе с ними вверх взметнулось десять когтей, по своей длине не уступавших клинкам Мяча. Брови архимага дернулись в удивлении: он оценил гибельность неконтролируемого падения и воспрепятствовал уже заготовленным циклом, установив между богами «трамплин».

Мановые стрелы хлынули на тэварку, словно в руках у Эйни был не лук, а брандспойт. Они рикошетили от защиты, уходили в стороны, в небо и в землю, выжигая траву под босыми ногами богини.

Столкновения богов не произошло: отброшенный «трамплином» кот кувыркнулся в воздухе и приземлился неподалёку. Мяч окинул взглядом поляну-арену, и на его мордахе мелькнуло недовольное выражение. Еще бы: сначала притащить сюда, затем не дать закончить атаку…

— Это был ты⁈ — прогремела Лутик, глядя на Мяча. — Я чувствую в твоем божественном его силу.

— У нас на Земле говорят: «Кто первый встал, того и тапки»! — ответил кот.

— Никто из вас уже не встанет! Груумш, Ильневал, Шаргаас, Юртрус! — прокричала она.

Окружающие поляну деревья затрещали, пространство задрожало, и с четырёх сторон на поляну вышло четыре орочьих бога.

— Сейчас будем с вами учить вычитание! — фыркнул кот, вставая в боевую стойку.

— Не будем, — прошептала в спирит-канал Эйни, сверившись с предвидением. — Мы все тут погибнем. Надо уходить.

Деревья потянулись ветками внутрь и вверх, словно хотели укрыть от чего-то всех собравшихся. Сгустившуюся темноту подчеркнуло недобрым светом засветившееся оружие богов и пылающий факел Груумша.

— Уходим! — скомандовал Чак, наблюдая, как над их головами захлопывается ловушка из зачарованных ветвей и макушек елок.

Чак шагнул к Мячу, а Эйни — к Гель Тииру. Странники обхватили свой живой груз и исчезли из лесного храма.

* * *

Остановившись, я читал о несостоявшемся бое. Автор текста, похожего на репортаж стиля он-лайн, озаглавил его как «Система против пантеона». Сам он предпочел остаться неизвестным.

«Вместо боя троица землян и символьный маг с Сада предпочли бежать. На что рассчитывали Странники, когда бросали вызов богам в их единственном алтаре, на месте силы широкого материка?..»

— Хм. Тэварцы завладели первым местом силы, — пробормотал я.

— Это плохо, мой господин, — отозвалась суккуб. — Значит, скоро они захватят все остальные места.

— Только если земляне продолжат воевать нахрапом. Но мы теряем время. Веди меня, — произнес я и поймал себя на мысли, что рад благоразумию Странников и что сегодня не нужно будет почитать павших друзей минутой молчания.

Глава 31. Зеленый фарш и Хеллен

Все четверо переместились на австралийскую базу, где сейчас было более чем людно. Суетился персонал, по коридорам и комнатам туда-сюда сновали уже отошедшие от пережитого дети. Кого-то уже обрядили в серый свеженапечатанный костюм, кого-то успели постричь и даже помыть.

Увидев Странников, люди привычно салютовали им — кто одной рукой, кто двумя. Дети же снова столпились вокруг смущенно улыбавшегося Гель Тиира, засыпав его вопросами: погибли ли остальные, нужно ли слушаться людей, не знающих, что такое магия… Кто-то даже жаловался на то, что его как-то не так подстригли.

— Почему меня таскают, как котёнка? Тоже мне волки, блин! — буркнул Мяч, первым делом освободившись от объятий Чака. — Даже подраться толком не даете!

— Может, потому, что ты и есть котёнок? — улыбнулась Эйни.

— В сравнении с орочьими богами боюсь, что да. Правильно сделали, что отступили, — ответил в спирит-канале Гель Тиир, которому галдящие дети не давали говорить обычным способом.

— Господа Странники, — подбежала к Эйни девушка из персонала, поприветствовав ее вскинутой правой рукой, — у детей грибковые, вирусные и паразитарные заболевания, в том числе вши…

— Чак, я тебя умоляю, давай уберём этот фашизм! — взмолилась Странница, перебив девушку.

— Ты тоже Странник. Возьми и отмени это приветствие своей властью. Это же просто, — отозвался маг, который уже устроился на освободившемся от детей кресло-кушетке и был чем-то занят на тонких планах манового мира.

— Мойте, лечите, адаптируйте! Устройте им тут школу. Террарианскую, обычную, но без всяких там вскакиваний в стиле AF, — обратилась Эйни к девушке, и та, отсалютовав, удалилась.

— Странники, — обратился к собравшимся архимаг, — пока ваш маг заметает следы в вашу подземную крепость, мне нужно вернуться в башню за оставшимися учениками.

— А разве боги не будут нас ловить именно там? — удивился Мяч.

— Их некромаг ищет наш след сюда, но я думаю, они не найдут нас. По крайней мере сразу, — медитативным голосом сообщил Чак.

— У меня выбора нет… — добавил Гель Тиир.

— Ну тогда пошли, раз нет выбора, — улыбнулась Эйни.

— Не ходи туда одна. Захвати Мяча, — буркнул Чак. Его лицо раскраснелось, на лбу вздулись вены. Было видно, что сражение, из которого вышла боевая группа, продолжилось на тонких планах и далось Чаку нелегко.

— Отнесите меня туда, и я помогу вам пройти к месту силы, — пообещал Гель Тиир.

— Я тащу Геля, а ты иди своими тропами, — бросила Мячу Эйни.

— Бли-и-ин, а я только стал привыкать, что меня на руках носят… — с грустью вздохнул бог.

— Не задерживайтесь, — прозвучал им вслед отрешенный голос Чака. — Будете отсутствовать больше пары минут — пойду вас искать.

Архимаг опередил Эйни. Не успела Странница распустить захват под мышками, как он ударил прямо перед собой хаосом из заклинаний.

На третьем этаже его академии собирались пировать более дюжины орков. Кто был побыстрее, тот уже делил добычу, пытаясь отобрать у других еще живых детей и не боясь порвать будущее блюдо пополам. Мяч появился последним и опоздал. В смотровой комнате взрывались головы, деревенели и каменели массивные фигуры орков, ломались кости и разрывались грудные клетки от внезапно увеличившихся внутренних органов. Вопя диким зверем, Гель Тиир колдовал и вопил, срываясь на хрип, будто это могло придать сил деструктивным заклинаниям. Безумный взгляд архимага злобно скользил по корчущимся трупам, словно он был не человеком, а бесчувственной машиной убийцей, такой же, с которыми Странникам пришлось столкнутся в подземельях и канализациях Терры.

То тут, то там продолжали лопаться органы, издавая характерные звуки, а архимаг словно не замечал четырёх выживших и уже раздетых для приёма в пищу юных магов, убивая уже убитых снова и снова.

— Психопат какой-то, — оглянувшись, шепнул на ухо Эйни Мяч, выглядывая в пролом. На улице никого не было: сражение переместилось далеко вперёд к пятой стене.

— В их мире жизнь детей почему-то ценится выше взрослой жизни, — с грустью проговорила девушка.

— А почему ты тогда решила, что мы не одолели бы тех орков?

— Моё предвидение не видело нас в будущем, — ответила лисодевочка и, осторожно приблизившись к архимагу, положила руку ему на плечо. — Гель, пойдем. Надо идти. Чем дольше мы ждем, тем больше даём шансов врагу что-то сделать.

Под ногами у них всё еще булькало и щелкало, ломались на десятки частей кости, пузырилась кровь, из зелёно-красного фарша вырастали ветки и трава. Гель Тиир не пожалел маны, и казалось, что третий этаж этой школы будет жить своей магической жизнью еще много часов после их ухода.

Руки архимага безвольно опустились. Он повернулся к Эйни, взглянул на нее сквозь поломанные окуляры очков и дважды медленно кивнул. Архимаг смотрел так, словно не узнавал её, и лишь когда его окликнул старший из учеников дежурным обращением: «Мастер Гель…», магистр пришел в себя.

— Да, давайте перенесем выживших, — выдохнул он.

Эйни забирала детей сразу по двое, последним перетащив архимага. Кот еще немного постоял по щиколотку в орочьем фарше, что-то прикидывая в уме, после чего переместился вслед за ними.

* * *

Она вела меня осторожно, иногда заставляя медленно отступать назад, останавливаться, прятаться. Неизменным оставалось одно: не применять даже слабую магию.

— Они чуют, мой господин, — говорила суккуб по дороге. — Ты только познаешь магию нашего мира и ты силён, но они голодны. Стоит убить хотя бы одну из местных тварей, как на запах истекающий маны прибегут тысячи, и придётся покинуть этот мир.

Девушка не лгала: я уже читал об этом во многих источниках, доступных моему разуму. Забавным было то, что суккубы и сами являлись своего рода оружием. Во время великой войны со Спиритом их придумали и создали местные неандертальцы, чтобы через сексуальное вожделение убивать вражеских магов. Что ж, изощренно и вполне в стиле Спирита, вполне соизмеримо с проклятием «эмпатии» от королевы Фуррилэнда Алам с изначальной Терры, которая, кстати, при первой же возможности забрала своих отморозков и не без помощи Чака Вульфена сбежала в мир Земли делать там революцию или очередную незапланированную Жатву.

— Господин, мы пришли. Тут заканчивается пятая стена, — произнесла суккуб и почтительно поклонилась, оторвав меня от своих мыслей.

Я осмотрелся. Вокруг был такой же низкий круглостенный каменный коридор, ничем не отличавшийся от того, по которому я прошел столько километров, следуя за ней. За всю дорогу нам не встретилось ни одной местной твари. Вопрос выживания в мире маны стоял остро: или ты заранее чуешь сильнейшего, стоящего выше тебя по биологической цепочке, или тебя пожирают. Каждый день драться за ману — занятие сомнительного удовольствия. Немудрено, что суккуб предпочла оставаться рядом со мной и даже, возможно, кочевряжилась только для вида перед тем, как подписать тот контракт. Теперь её жизнь обещала быть сытой и спокойной, по крайней мере, до тех пор, пока меня не убьют, а у меня появился в её лице личный телохранитель, способный чувствовать опасность, какую не смог бы почувствовать я. Взаимовыгодно, ничего не скажешь.

— Тут надо прогрызать грань мира маны, — ткнула она пальцем в точку в воздухе прямо перед собой на уровне груди.

— Так в чём же дело? Грызи.

— Позволь, господин, заметить, что таких одежд, как у нас, в настоящем мире нет и мы будем выделяться среди современного общества.

— Ясно. Надо колдовать иллюзию. Или лучше саму одежду? — задумался я вслух.

В трактатах, которые мне открывались, было много зарисовок, и я примерно представлял, как нужно выглядеть, чтобы не вызывать подозрения. Этот средневековый мир не имел трусов, но среда магов была буквально помешана на различного рода красивых одеждах, создававших образы один причудливей другого.

— Значит, мы выйдем за пятой стеной, — подытожил я. — А ты можешь почувствовать, где в следующий раз атакуют боги?

— Это все могут почувствовать. Там, где атакуют боги, мана отходит, словно вода от берегов перед цунами. — Суккуб снова поклонилась и спросила: — Что ты задумал, господин?

Заклинание обрело форму, материализовавшись на нас в виде черных накидок с капюшонамм и таких же же чёрных мантий. Теперь мы были одеты как адепты средней руки магического ордена при королевском дворе Чахуд-хо.

— Что ж, раз так, пойдём усилим плотину перед цунами! — улыбнулся я моей провожатой.

Девушка прикоснулась к указанной ею точке, и дневной свет ворвался в мир маны с такой силой, что задрожали стены, а по коридору раздалось гудящее эхо. Солнце, или как оно называлось тут, Светоч давало достаточное количество маны, чтобы привлечь к нам множество страшных тварей, и потому мы поспешили выйти из червоточины, тут же ступив на каменную мостовую.

В нос ударил мирской запах. Пахло свежим хлебом, навозом и кипящей смолой. По округе разносился колокольный звон: на пятую стену призывали солдат и магов.

— Покажи мне, где отходит мана, — сказал я.

— Господин, может, не надо? — взмолилась она.

— А я уже думал, ты поняла, с кем связалась, и смирилась с этим, — улыбнулся я. — Приказываю тебе: покажи мне место, где отходит мана.

— Впереди, через три тысячи шагов, господин, — опустив глаза, проговорила суккуб.

Я кивнул и закрыл глаза, визуализируя перед собой белую фигуру Мяча, на которую непрерывно сыпался такой же белый, как и он сам, порошок. Некоторое время фигурка на чёрном фоне не двигалась, но затем ожила и даже принялась ходить по уже насыпанной горке и смешно приговаривать:

— Ух ты, это что за дрянь такая, много-то как, ух ты! Вот вставило!

— Мяч, соберись! Это стандартный призыв бога. Представляешь божество и то, что ему нравится. Так и налаживается связь.

— Хелл, тигр, ё-моё, как я рад, что это ты, а не зелёношланговый жрец из космоса! — облегченно выдохнул Мяч.

— Я смотрел ваш бой с богами. Согласен с Гель Тииром: правильно сделали, что отступили. Есть возможность взять реванш. Сейчас я буду на том месте, где орки станут ломать пятую стену, и вы сможете ударить им в спину.

— Не, котан, — покачал головой бог, — они чёт сильно крутые, такое ощущение, будто знают каждый наш шаг… Ты ж знаешь, я всегда за, чтобы ударить в спину, а тем более реваншировать кого-нибудь под шумок. Но нам нужен план.

— СкажиСтранникам: у них Лутик видящая, но у неё с Эйни паритет, а она может видеть лишь то, умрёт или нет, и только по своему отсутствию в вероятном будущем. Скорее всего, это богиня и проверяет постоянно, поэтому у вас не получилось. Сейчас в её видении она должна остаться жива, но остальных мы можем убивать, и с этим она ничего не сможет поделать. Даже если на стене мы убьём одного бога, получим фору в гонке к месту силы, пока тэварцы будут зализывать раны.

— Что ж ты раньше не сказал, что они себя лижут! Я бы тогда у Багтуру язык бы не ел! — возмутился кот.

— Мяч, передай Странникам то, что я сказал. Пока я усилю пятую стену, вы нападайте с тыла, как сочтете нужным, но Лутик не бьём, даже если та сама лезет в бой. Тогда она не увидит нашу засаду раньше времени.

— Я всё понял, Хелл. Сейчас завершаем пересылку детей и ждём твоей отмашки. С тебя зелёный свисток в воздух! — отсалютовал мне кошачий бог и пропал из проекции, прихватив весь насыпанный мной порошок.

— Эх, много дряни визуализировал… — вздохнул я, открывая глаза и тут же встречаясь с взглядом суккуба. — Я нарекаю тебя Хеллен! — произнёс я.

— Почему Хеллен, господин? — удивленно спросила она.

— На моём языке это означает «светлая». К тому же у нас контракт, если ты не забыла, а я в миру Хелл Клаус.

— А что значит твоё имя?

— Если дословно, то «адский победитель народов». Ад — это наш аналог мира маны, — пояснил я.

— Красиво! — улыбнулась девушка, и я поймал себя на мысли, что в человеческом образе она намного симпатичнее, чем в демоническом.

Глава 32. Вместо предателя

Суккуб цыкнула языком. Ей не нравилось, что я столь расточительно трачу ману, воспользовавшись затратным порталом вместо трехкилометровой прогулки. Однако я снова чувствовал себя переполненным силой. Энергии было столько, что хоть заново переписывай контракт с Хелленой, но с уже большим количеством пересечений в горизонтальной плоскости.

Портал перенёс нас туда, где пятая крепостная стена отделяла горожан от толп зеленокожих людоедов, выбравших для прорыва именно этот участок. За толстенными слоями кирпича и камня ревели глотки, а сверху обороняющиеся солдаты и ополченцы поливали орков смолой, осыпали их стрелами и откидывали рогатинами приставленные лестницы. Шум побоища, вероятно, разносился по всему городу непрекращающимся лязгом металла и ревущими на разные лады рогами, которые использовались орками в качестве сигналов для своего войска.

Мы поднялись по внешней каменной лестнице на стену. То и дело нас обгоняли женщины и дети, волочащие целые корзины незаменимых при обороне вещей: камней, стрел, факелов. Оказавшись наверху, мы медленно пошли вдоль зубцов. На нас оглядывались, но никто не приставал с расспросами, кто мы и откуда взялись тут, на стене. Здесь никто никого не знал лично, однако все были заняты интуитивно понятной работой, от которой сейчас зависело выживание целого жилого сектора.

Я подошёл к одному из зубцов, плавно отодвинул щитника с длинным рогатым копьём и выглянул из проема. Юноша вздрогнул, обернулся, но увидев одежду волшебника, не стал спорить и послушно отошёл к другому зубцу. Внизу бушевало море из зелёных голов. Их было так много, что казалось: стоит бросить туда не целясь обычный камень — непременно попадешь во врага. Мой энергощит несколько раз вспыхнул, отражая камни пращников, метко пущенные в мою голову, и лишь тогда я обратил внимание, что воздух буквально свистит от летящих в сторону центра города камней и стрел. Впрочем, лучники и маги защитников не уступали наступающим и тоже посылали свои заряды вниз. Мимо меня пробежало несколько молодых магов в серых рясах, которые израсходовали всю свою ману на огнешары и ледяные стрелы и спешили удалиться прочь с поля боя.

«Маг, после того как потратит свою силу, должен отступить, чтобы не мешать иным бойцам вершить оборону»,— всплыл в моей голове отрывок из соответствующего королевского указа.

«Вообще-то это мудро…»— подумал я. На обучение нового мага, как, впрочем, и хорошего лучника уходят многие годы, и неважно, в каком мире это происходит. Однако лучнику можно дать новые стрелы, а вот магу дать еще ману гораздо сложнее, как и обеспечивать его безопасность в момент восстановительного сна. И если в мире системы на Терре уровень адепта ограничивал его мощь и силу его заклинаний, то в мире без поддержки Тирипса волшебники впадали в беспробудный сон, из которого раньше, чем через восемь часов, их нельзя было вытащить, даже если чародея будут варить на медленном огне те же самые орки.

Я отошёл от бойницы, которую тут же заняли двое: щитник и арбалетчик.

— Они скоро начнут, господин! На той стороне барьера всё иссякло, — опасливо и чуть дрожащим голосом проговорила суккуб.

Я кивнул, наблюдая, как орки начали поднимать штурмовые лестницы и упирать их в стену. К их концам были привязаны железные крюки-кошки и еще живые пленники, женщины и дети. Когда их упирали в камень, они вопили не своими голосами, но еще больше — когда обороняющие скидывали лестницы баграми обратно в зелёную толпу. Тут было совсем не до нравственности. Защитники знали цену своей жизни и платили её щедро, не задумываясь. Прямо возле меня замешкавшегося молодого багорщика, впервые увидевшего в бойнице корчащуюся обнажённую женщину, которая кричала под тяжестью взбирающихся по лестнице орков, заменил старый пехотинец, с пышными седыми усами выступающими в стороны из шлема открытого типа.

— Эй, ты что, сдохнуть хочешь⁈ — рявкнул он, отвесив молодому бойцу затрещину рукой, затянутой в кольчужную перчатку. — Скидывай всё, что сюда лезет, даже если это твоя мать, сестра и нерождённый сын! — Заметив мой взгляд, старый копейщик подмигнул, словно ища подтверждения, и улыбнулся. — Правильно я говорю, месье маг: зеленокожие что те же Спириты! Не смотри, что на лицо страшные — кровь красная, как и у нас!

Я медленно кивнул и снова выглянул в бойницу. На сей раз я смотрел на штурмующих совершенно другим взглядом, различающим ману и её волны. Волн за стеной почему-то не было, только орки светились агрессивной красной дымкой, невидимой непосвященным в магическое ремесло. Я обернулся и с удовлетворением увидел, что на нашей стороне защитной стены было множество скоплений свободно парящих облачков разреженной маны.

Купол, специальная защита тёмных Странников, был умен и, почему-то идентифицировав меня как своего, тут же начал делиться со мной боевой информацией. Это чем-то походило на интерфейс оборонительных турелей космических кораблей или наземных баз. Защита была не только щитом, но и магической линзой, способной дать волшебнику ману и усилить каждое заклинание. Кроме того, она подсвечивала красными и синими полосочками над головами наступающих уровень здоровья и уровень психической силы, словно какая-то игровая консоль, в какие играли на Терре до Жатвы.

«Приближается опасный противник!»— вспыхнула передо мной табличка на садовском языке.

«Противник применил заклинание „мановый гарпун“, прервите!»— вспыхнула другая.

В этот же миг стена содрогнулась. В магическом мире на пару метров ниже в нее вонзилась толстая трубка, через которую тут же хлынули потоки маны, с каждой секундой ослабляя стену. Моё ответное заклинание в виде толстого плотного, словно камень, сгустка, диаметром равного той трубе, родилось на выдохе. Я направил его к месту взлома и с силой пропихнул в образовавшийся мановорот. Сгусток расщепился и покрылся шипами, которые впились в трубку, образовав нечто наподобие пробки. Отток маны тут же прекратился.

Защита города была идеальна и при наличии умного волшебника могла выдержать штурм хоть Странников, хоть Богов. Наконец-то я понял, как сельский архимаг Гель Тиир смог отбить наше нападение на седьмой стене, и даже, похоже, догадался, как и почему эти стены так легко ломают тэварцы.

— Где старший маг, отвечающий за этот участок стены? — крикнул я рядом стоящему копейщику. В ответ тот просто пожал плечами. Я оглянулся, сканируя магическим взором стену. Мага нигде не было.

«Когда солнце будет подниматься в зенит, ты покинешь стену. Своё золото ты сможешь забрать у шамана за рекой под кривым дубом»,— гласила записка, всплывшая в моём сознании. И при поддержке стены я даже знал, где она сейчас лежала. В сумке человека с достаточно незаурядными способностями, который куда-то спешил, были и другие документы, написанные в том числе на тэварском, дающие право неприкосновенного прохода куда угодно, за подписью богини Лутик.

«Тирипсы всегда остаются Тирипсами, даже если они лишены системы…»— прошептал я в своём разуме, как вдруг перекрытый мной гарпун вырвался из стены и улетел туда, откуда был запущен.

«Заклинание внесено в защитные списки, изобретён противощит!»— произнесла система. Она была донельзя магической, но явно создавалась с оглядкой на техногенные миры.

«Что ж… Если маг предал свой участок стены, то время другому предателю его заменить»,— хмыкнул я в ответ на собственные мысли, вглядываясь вперёд, где по пяти разным тропам, идя сквозь заборы и стены домов, приближалось пять сияющих яростной силой алых пятен. Над каждым из них горела лишь одна синяя полоска, застывшая на цифре 999. Магическая защита стены просто слепла при попытке оценить их мощь, хотя одно она знала точно: уровень здоровья Богов в её координатах был прямо зависим от накопленной ими маны.

«Тропы Богов за стену — блокированы».

«Ментальные путы на управляющего мага — блокированы».

«Некроз всего живого за стеной — блокирован».

«Идентификация мага стены — блокирована».

— Отлично. Ну посмотрим, как вы сможете пройти, когда на стене кто-то, кто не получил от вас золота, — улыбнулся я, сжимая пустые кулаки и бегло взглянув на Хеллен. Суккуб растворилась в воздухе, уйдя в мир маны, и сейчас стояла рядом со мной, спиной к стене, внимательно наблюдая за суетой обороняющихся, словно прикрывая мне спину.

«Замечено воплощение богов — блокировка невозможна, защищайтесь!»

— Значит, не получилось в мире маны, так вы через физический пошли? Сейчас с такой-то стеной я научу вас пить берёзовый сок с мякотью! — прошептал я, цитируя местную поговорку, означающую: «Претерпевать явные неприятности во время какого-либо дела.»

— Господин, надо бежать! — вдруг воскликнула суккуб. — Я чувствую их голод и мощь!

— А я верю в силу магических конструкций ушедших отсюда тёмных Странников, — ответил я, и мои руки словно сами собой принялись спешно двигаться в воздухе, перемещая и создавая волшебные циклы на вероятные места атаки.

— Отступают твари! — возрадовался рядом со мной усатый копейщик, наблюдая, как орда откатывается от стены, словно волна перед цунами. — Месье маг, это вы их напугали?

— Они уходят, чтобы не попасть под удар своих богов, — произнес я, когда наконец передо мной в магическом пространстве, словно на полочках, лежало всё необходимое.

В воздухе над ликующей ордой появилось сразу пять огромных фигур, четыре мужские и одна женская, если можно было делить этих тварей по гендерному признаку.

— Что это!

— Какие здоровые!

По стене прокатились нестройные крики, в которых слышалась паника, и только командующие оставались спокойны. Сотники лучников приказывали наложить стрелы, командиры алебардистов окрикивали своих людей, требуя от десятников заменить раненых.

Защита стены, словно увеличительное стекло, визуально приближала врага так, что боги, казалось, остановились прямо передо мной.

— Что ты делаешь, маг? Разве тебя не должна встречать лучшая жизнь с мешком золота вместо погибели? — спросила меня Лутик, глядя мне в лицо. Она без труда распознала во мне того, кто обрубил их гарпун, поскольку на меня не действовал паритет видящих, а я не был Странником и уже тем более Богом.

— Вы не пройдёте дальше! — крикнул я.

— У тебя нет посоха волшебника! У тебя нет в этом мире ничего! — вдруг предвидя, догадалась она. — Ты — пришелец с планеты, которая обречена на Жатву, так почему ты противишься судьбе?

— Потому что уже менял судьбы целых планет! Хотите Жатвы? Значит, сами на неё и попадете! — ответил я, снимая с головы капюшон.

Мой золотой нимб отразился в их зрачках, и тот из богов, что был с факелом и копьём, презрительно хмыкнул. Однако я прекрасно понимал, что делаю. Я тянул время в ожидании, когда мои Странники соизволят напасть. А если со мной разговаривают, значит, в вероятном будущем взять мою стену будет не так-то просто.

«Ха, я уже считаю эту стену своей…»— хмыкнул я мысленно, списав эти ощущения на ману этого мира, что сейчас втекала в меня водопадом и равномерно распределялась по заклинаниям.

— Зачем ты говоришь с этим недомерком! — прорычал бог-факелоносец. — Эй, недомаг, твоя голова будет сиять вместо моего факела!

— Груумш, нет! — завопила Лутик, но тот уже бежал ко мне навстречу замахиваясь криволезвийным копьём.

Следом за ним в атаку ринулись и остальные — тот, что был с двуручным мечом, тот, что держал в обеих руках по каменному ножу, тот, что выглядел как зомби…Бежали все, кроме Лутик, которая, зарычав, поморщилась и растворилась, уйдя в мир маны.

Глава 33. Их выбор

Его звали Груумш, и он был старшим из пантеона, ростом около десяти метров. Бог бежал по воздуху с копьем в правой руке и факелом в левой, оставляя за собой пылающие следы босых косолапых ступней. Его латные наручи, наплечники и стальные голени были покрыты шипами, но мнимая непрактичность никак не мешала ему развить непомерную для такой массы скорость.

«Избегайте удара»

«Рекомендована защита заклинанием "Изыди»!— завопила в моём сознании стена.

Заклинание родилось на выдохе, и прямо перед Груумшем открылось портальное окно, точка выхода которого вела в жерло крупного вулкана. Не успев остановиться, бог провалился в него, с оглушительным, но удаляющимся рыком исчезая с поля битвы.

Я прекрасно понимал, что он исчез ненадолго, и тут же принялся за других.

«Костяной шторм — блокирован»

«Поднятие мёртвых в пределах стены — сражайтесь», — сообщила мне система, когда орочий некромаг применил связку из двух заклинаний. Первое стена отразила с лёгкостью, а второе каким-то образом просочилось внутрь.

Слева и справа застонало и заскрипело. До моих ушей стали доноситься крики паники, однако это не убавило мне концентрации.

— Господин, мёртвые встают! — воскликнула Хеллена.

— Стена, транслируй мой голос страже… — Не успел я закончить фразу, как услышал эхо своего голоса, разносящегося по округе. — Всю мертвечину сбрасывать за стену! — продолжил я и, немного помедлив, добавил: — В сражении рубите им головы!

Теперь угроза исходила сразу с двух сторон, и я укрыл себя силовым куполом чтобы не волноваться хотя бы о тылах.

Оба Бога, с мечом и с ножом, были совсем близко, и я, не изобретая ничего лишнего, послал в них перемещение, как и в Груумша, выбрав в качестве точки выхода разные вулканы планеты Сад. Мечника по имени Ильневал я поймал без особых проблем, а вот Шаргааса, того, что орудовал ножами, почему-то нет.

В какой-то миг бог остановился, невероятным образом уклонившись от портальной рамы заклинания, и, спокойно и холодно взглянув мне в глаза, исчез.

«Обнаружено заклинание „Тень“ — сражайтесь!»

Укрывавший меня купол вдруг затрещал, а суккуб завопила так, словно мертвецы могли достать и её. Я невольно обернулся. Прямо перед моим лицом застыло лезвие каменного ножа, уже прошедшего сквозь защиту и застрявшего в куполе-щите, зацепившись гардой.

Бог Шаргаас стоял прямо передо мной в своем теневом обличии и с силой пропихивал нож внутрь, не веря, что не может нанести свой излюбленный удар со спины.

— Потому что я тебя вижу… — ответил я его тени на незаданный вопрос.

«Примените — Свет», — предложила стена.

Я повёл рукой, будто смахивал пыль с нимба, и послал через свой разум ману. Золотой луч ошпарил тёмную фигуру, отчего та отшатнулась.

«Контратакуйте "Слепцом», — подсказала мне защита как раз в тот момент, когда я нашёл тонкую теневую нить в мире маны, ведущую от бога к тени. Используя её, словно электропроводник, я ударил жгучей концентрированной силой. Над домами шестого сектора что-то вспыхнуло золотым светом, и я очень надеялся, что это взорвались глаза Бога, если такое, конечно, было возможно.

— Отдай мне свою силу! — прорычал я, дёргая на себя самое его магическое естество.

«Ваше заклинание „Вампиризм“ усиленно!»

Голову начало жечь. Символы на нимбе раскалились и увеличились настолько, что стали мешать моему обзору, и я расширил своё поле для новообретенной силы.

Раздался громкий хлопок: это поверженный бог прыгнул обратно в свой алтарь зализывать раны. Защита стены словно сошла с ума, отражая настоящий ливень из маны, а их некромаг посылал всё новые и новые заклинания. Вокруг меня же шла страшнейшая рубка: мертвецы дрались против людей.

«Сегодня на двести тридцать шестом дне Жатвы Хелл Клаус выпил силу Бога и был вписан мной в пантеон полубогов…»— прочитал я записанное только что в список, куда постоянно кого-то вписывали и кого-то вычёркивали. На материальном плане его, конечно же, не существовало, как и в мире маны. Он словно висел над нашим миром, будто кто-то невидимой рукой вел учет особей дерущихся за власть на этой созданной нами арене.

Снова появились боги меча и копья. Они яростно рычали, а с их мускулистых тел на крыши домов падали ошмётки лавы, которая будто не причиняла им никакого вреда.

— Я убью тебя, смертный! — взревел Груумш и нацелил на меня факел.

«Применён пламень»

«Воспользуйтесь всеми средствами защиты!»

Все вокруг залила огненными всполохами сила, сравнимая с солнечной. Я невольно зажмурился и стиснул зубы от давления, которое сейчас ощущала пятая стена.

— Ты погубишь наших детей, Груумш! — взревела Лутик, стремительным красным ветром пролетев над орками, и укрыла их своим платьем, которое растянулось до невероятных размеров и легло на них широким полотном.

— Атакуй, ведьма! — заорал на неё орочий Бог-отец.

«Блокировано урона на девять миллионов маны», — бесстрастно проинформировала меня стена.

Я открыл глаза и увидел выжженную землю. Всё, что не покрыло платье Лутик, испарилось, словно его и не было. Седьмой и шестой секторы поднялись в атмосферу плотным столбом пара и пепла, как будто на город обрушился термоядерный удар.

Некромаг и мечник снова ринулись на штурм.

— Попробуй их связать! — внезапно услышал я в своей голове голос Эйни.

— Что так долго? — спросил я Странницу.

— Объяснять ещё дольше! Делай! — ответила она.

Я бросил навстречу Богам вязкий туман, прошептав так, чтобы она услышала:

— Один из них в алтаре. Он бьёт со спины и нематериален, уязвим лишь тогда, когда его клинок почувствует кровь.

— Держись там! Посылаем к тебе Мяча! — проговорила Эйни и прервала связь.

* * *

Бог кулуарных убийств и подлых засад Шаргаас тяжело дышал, вдыхая лесной воздух прямо по центру алтаря, первого и единственного места силы на Саде, контролируемого орками. Он стоял на коленях, левой рукой придерживая на груди белое ожерелье из зубов поверженных им врагов, а правую держа на рукояти каменного ножа, который был воткнут в мягкую, покрытую невысокой травой землю. Трава вокруг лезвия увядала прямо на глазах, словно Бог неистово черпал отсюда силы.

— Тяжко тебе? — прозвенело вокруг.

Шаргаас оглянулся. Эйни шла прямо на него, опустив руки с луком и стрелами.

— Лучше тяжело дышать, чем захлебываться кровью! — выкрикнул он, оказываясь у лисодевушки за спиной с такой скоростью, что та не успела среагировать.

Каменное лезвие чиркнуло по тонкой шее, но вместо ожидаемого кровавого фонтана и падения идеально срезанных рыжих волос женская фигура лопнула и пошла трещинами, а спустя мгновение со звоном осыпалась орку под ноги. Бог озадаченно посмотрел вниз. От Странницы остались лишь блестящие осколки, в каждом из которых он видел отражение собственных глаз.

— Не выходит, да? С мужчинами твоего возраста такое бывает… — покачала головой Эйни, выходя из-за толстого соснового ствола.

— Больше не повторится! — пообещал он и словно слился с туманом, расползаясь дымкой по месту силы и переходя в свою неуязвимую форму.

Лисодевушка медленно приближалась к нему, поднимая свой лук и накладывая на него стрелу.

— Ха! — выдохнуло пространство.

Шаргаас снова появился позади её и, мгновенно приставив нож к спине, с силой ударил по рукояти ладонью. Позвоночник должен был остаться перебитым, а сама Эйни — рухнуть на колени, не чувствуя ног и, возможно, рук, но её до этого момента живая фигура рассыпалась с уже знакомым стеклянным звоном.

— Что за фокусы!.. — прогремел Шаргаас.

— Давай ускорим темп наших отношений! — усмехнулась она, появляясь на противоположной стороне поляны и натягивая тетиву.

Стрела ударила в голову орка, но головы там уже не было. Бог снова колол фигуру настырной землянки, и та снова распалась стеклом.

Дыхание орка участилось, став еще более тяжёлым и хриплым. Проворная девчонка появлялась снова и снова, а Бог прыгал за ней, тратя свою силу с каждым разом, но наносил всего лишь один удар. Он метался между зеркальными изображениями, а они стреляли по нему со всех сторон, словно это был и не его алтарь. Каждая стрела могла стать последней, каждая могла быть настоящей.

— Братья, я призываю вас! — завопил он наконец в отчаянии, но звёздное небо вдруг опало маленькими искрящимися точками, только что казавшимися далекими светилами. Вместо небосвода над ним нависал древесный купол, непроницаемый для зова Богов и Странников.

— Я тебя найду и убью! — заревел он, облаченный туманом, метаясь между фигурами лисодевочки, которые всё осыпались звенящим стеклом на траву.

— Спирит! — разнеслось над алтарём, и каменный нож ударил на звук.

Он целил в сердце, прямо между округлостей женской груди, однако на сей раз нож не провалился в стекло, а вонзился в выставленную для этого плоть. Рука Чака Вульфена поймала лезвие и, пропустив сквозь себя, вцепилась стальной перчаткой в гарду.

Их взгляды встретились — Бог материализовался. Его клинок наконец-то почувствовал живую кровь, и в тот же миг стрела ударила ему в горло снизу вверх. Широкий, специально созданный режущий наконечник, заряженный тысячами единиц маны, снёс голову с широких плеч Шаргааса, оставив нетронутым ожерелье из зубов.

Тело рухнуло под ноги Странникам. Каменный нож медленно выскользнул из ладони Чака, открывая широкую рану. Эйни привстала с колен, чтобы посмотреть на гиганта сверху вниз, хотя во время боя в алтаре он не казался таким большим, как в обычном мире.

Повисшую тишину разорвал спокойный голос Гель Тиира, который вышел из тени деревьев и не спеша направлялся к ним.

— Осталось последнее. И это нужно сделать быстро, а то он оживёт.

— И что же? — нахмурилась Эйни.

— Пожрать бога, забрав его силу, и самим перейти в пантеон местных богов. Поздравляю, кстати! — слегка поклонился архимаг.

— Мы — Странники Спирита, а не Боги!.. — начал было Чак, но Эйни приложила к его губам указательный палец.

— Мы получим за него сто тысяч рейтинга. Даже если убьем всех, следующая несгораемая сумма будет на полмиллиона. И ради чего? Ради одной-единственной циферки в параметры? Нам нужно стать такими, как они, чтобы убивать их и расти над собой! — произнесла она, глядя Чаку прямо в глаза.

— А как же мир во всех мирах? Как же зелёная Земля?

— Мы сможем сделать больше в разы, если съедим его вдвоём! — чуть повысила голос Эйни.

— Но нас тут трое… — Чак оглянулся на Гель Тиира.

— Нет-нет, я не намерен быть богом, — помахал перед собой рукой Гель. — Я надеюсь, меня ждёт другая судьба. А вам достаточно пары кусков.

В воздухе возникла табличка, на которой было написано:

Странник Эйни Лаос отлучена от Спирита!

— Видишь? Я ему не нужна! — произнесла Эйни и, встав на колени, выхватила из колчана одну из стрел с режущим наконечником, отрезала часть мяса от плечевой мышцы павшего Бога, отправила кусок быстрым, слегка нервным движением себе в рот и принялась пережевывать.

На Чаке не было лица. Он смотрел на свою спутницу, только что отлучённую от системы, и, заметив его замешательство, она подняла голову и протянула ему новый кусок.

— Почти библейская картина… — вздохнул Странник, посмотрев на небо. — Спирит! Прости её! Я и к тебе пришёл ради неё. Я не могу её потерять.

Странник Чак Вульфен отлучен от Спирита…

Не глядя на табличку, маг последовал примеру девушки. Мясо показалось ему жёстким и сладким, словно кто-то специально вымачивал труп в сиропе.

— Хи… — улыбнулась Эйни. — Это та вероятность, где Гель Тиир не убивает нас заклинанием, когда мы лишаемся силы Спирита.

— Ты знала вероятности и всё равно решила отлучиться? — нахмурился Чак, глядя поочерёдно то на Эйни, то на архимага.

— Раскаяние в наших делах должно помочь нам быть правильными Богами. Мы рисковали, но он, обычный человек, выбрал благородство, — улыбнулась она, поднимаясь.

— Ты ушибленная на всю голову! — прошептал Чак и, видя странную улыбку девушки, обнял её.

— Террарианцы, пора уходить, — оглядываясь, напомнил Гель Тиир, делая вид, что не услышал последних фраз. Глубоко в душе он думал о том, что уничтожить одним махом пусть и бывших, но Странников врага — великая победа. Однако он уже не был в Тирипсе, а эти двое помогли ему спасти учеников.

«Иногда,— мелькнула у него мысль, — не всякий недруг действительно враг и уж точно не всякий друг действительно друг.»

— Мы с Земли, — смущённо улыбнулась Эйни, тепло глядя на символьного мага.

— Не знаю такого места, — помотал Гель Тиир головой, уже открывая светящуюся рамку портала.

Взявшись за руки, Чак и Эйни переместились на австралийскую базу Спирита. С поляны они ничего не взяли, но как только вышли из портала, на груди лисодевочки оказалось ожерелье убитого Шаргааса, а из-за широкого ремня Чака торчал каменный клинок.

Глава 34. Смертельный выход

Богов окутало зелёной дымкой. Вязкое заклинание мешало им мгновенно перемещаться своими тропами. Я связал их позиционным боем, но моей вязкости хватило лишь на то время, пока тэварцы не почувствовали, что на алтарь ступила нога чужаков, и практически сразу же они ощутили гибель своего собрата, как и рождение двух новых божеств в стане врага.

Я удерживал ИХ изо всех сил, подаренных мне пятой стеной, пока зелёные боги не объединили усилия и не исчезли, покинув бесчисленное орочье войско. Тут же затрубили рога, при звуке которых зеленокожие в едином порыве отхлынули назад, но на этот раз не по извилистым захламленным городским улицам, а по идеально очищенной от построек местности, которую еще недавно занимали шестой и седьмой городские секторы. Заклинание Груумша и его факельный артефакт были страшным оружием, и я был безумно рад, что не оказался у него на пути без оборонительной магии пятого круга невидимого манового пня.

О превращении Эйни и Чака в богов я узнал со страниц всё того же наблюдателя за миром Жатв. «Ох зря вы так, Странниками у вас шансов было побольше…» — вздохнул я мысленно, замечая, как внизу сквозь толпу отступающих орков топает косолапой походкой к стене Мяч. Его шерсть была вздыблена, а мечи обнажены, однако зеленокожие, словно водный поток, обтекали его, не давая богу боя.

«Приближается сильный противник — сражайтесь», — предупредила меня стена.

— Это тот, который подарил Саду белый флаг и переговорные трусы. Он нам точно не враг, — мысленно ответил я и поманил к себе солдата с длинным ростовым луком. — Эй, лучник, да-да ты!

— Да, мессир архимаг? — подбежал немолодой уже человек в кольчужной рубахе и круглом шлеме типовой чеканки, какие носили многие защитники.

— Мне нужно, чтобы ты выстрелил, — проговорил я.

— Всенепременно, — склонил голову лучник, — но скажите, куда или в кого.— При этих словах он искоса глянул на отступающих орков.

— Сейчас всё увидишь… — улыбнулся я, ловя взгляд стоящей в мире маны суккубу.

* * *

Кенгу был доволен собой. Он неспешно ехал на лошади, а в доверху груженных седельных сумках побрякивали золотые монеты различной чеканки, среди которых были и золотые тирипсы, которые с радостью принимали на всех материках. Скуластое лицо улыбалось, задумчиво глядя на встречающую его новую жизнь тёмными пуговками глаз. Чёрные немытые волосы свисали вниз с круглой проплешины, на которой можно было при желании носить небольшую шапочку, не боясь, что её сдует ветром, до шипов клепаной кожаной походной куртки. Глубоко посаженные глаза были полузакрыты — маг предавался мечтам. Далеко позади осталась проклятая пятая стена, где ему довелось служить почти задаром, а на северо-востоке, куда он сейчас следовал, по достоинству оценят как деньги, так и его талант боевого волшебника.

Хотя дорога вела сквозь джунгли, ничего не предвещало беды, поскольку помимо золота в седельных сумках имелись специальные походные грамоты, дававшие право на беспрепятственный проезд через любой пост новых захватчиков Сада. Лихих же людей Кенгу не боялся.

Портал открылся как раз со стороны солнца, светившего предателю в спину, и пожелай маг его увидеть, всё равно бы не смог. Длинная, усиленная магией стрела, со свистом рассекая воздух, вынырнула из белого пятна заклинания. Кованый наконечник жадно впился в затылочную кость всадника и, пробив черепную коробку, увяз в мозговых тканях, не пройдя голову насквозь лишь потому, что повешенные вкруг щиты запоздало, но затормозили древко, отлично справившись со своей магической задачей. Стреляли с пятой стены, а отреагировать на столь мощную магию хотя бы так уже само по себе являлось удачей, и это еще раз доказывало, что предатель был более чем талантлив в своём ремесле.

Крепко держа в руках уздечку, маг повалился на спину лошади. Той было всё равно, жив или нет ее хозяин, и она неспешно продолжала идти по вытоптанной прямой дороге.

* * *

Мяч взошел на стену по воздуху и сразу же огорошил Хелла холодным недовольным вопросом:

— Что за дела, котан, почему я так и не подрался?

— Слушай, — примиряюще улыбнулся Клаус, — будь другом, забери по моим координатам золото у одного мертвеца и документы. Это будет наше доказательство предательства и планов орочьих богов.

Кот хотел что-то возразить, но тут же сник, махнул лапой и медленно пошёл в сторону, растворяясь в воздухе.

— Сначала таскают, как котёнка, потом не дают драться, а сейчас посылают за золотом какого-то мертвеца, — слышалось издалека его бурчание. — До чего докатился…

Тропа богов вывела его на дорогу среди джунглей, по которой медленно шла лошадь с бледным, лежащим на его спине всадником с окровавленными губами и торчащей из затылка, словно радиоантенна, стрелой.

— Жмур… — вздохнул кот и направился к лошади. Та казалась спокойной и словно не замечала Мяча, медленно топая куда глаза глядят.

Кот пытался не спугнуть животное и показывал ей свои руки, в которых не было оружия. Прежде ему приходилось видеть лошадей только на картинках и в видео, но в большинстве случаев они представляли собой фурри, как, например, герой фильмов и различных телешоу бесящий конь БоДжек.

Вдруг лошадь остановилась и резко задрала голову, словно что-то учуяв. Со всех сторон поднялся ветер.

— Что, божок, на золото повадился? — прогремело сверху и откуда-то справа.

Мяч настороженно повернул голову на голос. С неба сходил огромный зелёный орк в броне, с факелом и копьем. Кот дернулся было назад, но тут же заметил еще одного гиганта, поменьше, с длинным двуручным мечом.

— Все собрались… — фыркнул Мяч, глядя на появившихся вслед за первыми словно из ниоткуда богиню и бога-мертвеца.

— Теперь ты не уйдёшь! — воскликнула Лутик, и кота вместе с лошадью накрыла сияющая сеть.

Заржав, животное повалилась под весом с виду невесомых пут, истинную тяжесть которых чуть позже ощутил и Мяч. Сеть давила силой всех четверых. Он попытался дернуться в тропы богов, но умное заклинание въелось в него, не пуская к спасительным путям.

— Мы притащим тебя на наш алтарь и там пожрем, живьём, как ты пожрал Багтура! — злорадствовала Лутик.

Такой расклад совсем не радовал кошачьего бога. Его мечи полоснули по сети, но та оказалась прочной и, выдав снопы искр, сдавила Мяча сильнее прежнего.

— И не пытайся противится судьбе, недобог! — рассмеялся Груумш.

Края сети, которые находились на земле, зашипев, поползли, пытаясь снизу закрыть образовавшуюся авоську-мешок.

Мяч помнил, как они вместе бежали из алтаря и как Эйни кричала о неминуемой гибели. Кот мог бы позвать «волков», но это значило обречь их на верную смерть. Сеть стягивалась все сильнее, давя и прижимая его к земле. Казалось, из-под неё нельзя было сбежать или прорвать, по крайней мере, теми силами, что имелись у него, но и ждать, пока она затянется, тоже было нельзя. В том же, что орки сожрут его ритуально, Мяч не сомневался ни минуты.

— Тэварцы! Сосите ноги! — выкрикнул он и подпрыгнул изо всех сил.

Ему удалось лишь немного приподнять сеть, однако этого хватило, чтобы, развернув катаны, бросить их рукоятями в землю и с размаху упасть на них грудью.

Мяча поглотила темнота.

Сердце кололо так, будто в него и вправду вонзилось оба меча. Однако кроме своих стонов Мяч слышал чей-то низкий бас. Сделав усилие, он, преодолевая ноющую боль, открыл глаза и увидел заставленную всякой военной дребеденью комнату с уже знакомым огромным стальным троном возле одной из стен. У его подножия, что-то напевая, медленно раскачивался сидящий в медитативной позе голый, крепкого телосложения орк. По татуировкам Мяч понял, что перед ним — молодой вождь, первым пришедший в его алтарь.

«Значит, я на флагмане», — громко подумал кот.

Орк оборвал пение и, словно услышав его мысли, приподнял голову.

— Бог Меч, — произнес он, — нам нужен твой совет. Мы входим в Солнечную систему на сверхсветовых. Не встретят ли нас лучевым огнем, приняв за врагов?

— У вас что, на корабле культ Жизни Зелёных Важны? — едко поинтересовался Мяч. — Чё ты постоянно голый передо мной предстаешь? Оденься и передай клану, что я сейчас все решу.

— Я взываю к тебе уже неделю, но ты молчишь. Всё ли тебе нравится на твоем алтаре?

— Ты что, выходил куда-то, когда я говорил, чтобы голым ко мне не заходить? Или ты от отчаяния разделся? Годы-то тикают, а ты всё жрец. Смотри, орчара, в нашей религии наверх через постель не ходят, тебе тогда к свитатианцам надо, у них там целый пророк с суккубом якшается.

— Я душевно рад, Меч, что ты явился со своим странным юмором, а то мы уже начали волноваться… — ответил орк, встал и, кивнув трону, вышел из алтаря. Корабельная дверь выпустила его и тут же закрылась.

— Тцык, — щелкнул языком кот. — Ну и кто скажет, как тут религию свою продвигать? Приходят к тебе домой такие два голых орка и предлагают поговорить о боге-коте, сидящем на горке белого порошка… Надо срочно менять концепцию. Может, книжки выпустить, что-то типа такого: «Что конкретно от тебя хочет Мяч»… Да, пожалуй, это мысль…

Мяч не задумывался о том, как ему удалось избежать поедания и почему он остался жив, хотя сам напоролся на свои же мечи. То, что он после этого оказался на орочьем флагмане, кот считал приятным бонусом. До этого пути с Сада были закрыты, теперь же даже частичная открытость открывала новые возможности в войне с орками. Мяч ощутил, что Эйни и Чак тоже стали богами. Это было безрассудно, конечно, но вполне по-божественному, и им следовало помочь на этом странном и сложном пути…

* * *

Сияющие тропы богов еще мерцали перед внутренним взором Чака и Эйни. В переговорной не было ни детей, ни персонала — на австралийском материке наступила ночь. Новые боги и Гель Тиир заняли кресла и кушетки, и архимаг заговорил:

— Если я не ошибаюсь, то можно адаптировать защиту пятой стены под ваши новые способности. Странникам Спирита она бы не открылась, а вам может… Мощь бога зависит от тех, кто в него верит, и от мест силы, которые он занимает. Орки уничтожили две стены, а это значит, что энергия древнего пня равномерно распределена по оставшимся пяти кольцам. Пятое кольцо — это как раз такое место силы. Займем его — сможем диктовать условия королям оставшихся четырёх колец…

— Королям? — переспросила Эйни. — Не королю?

— Вы шли на штурм седьмой стены и даже не изучили нашу историю и уклад? — удивился архимаг и, заметив выражение лиц бывших Странников, продолжал: — Ну тогда небольшой экскурс. Каждое кольцо — это отдельный город со своим королём, народом и даже монетой. Я обещал вам диалог со своим королём. Правители шестой и седьмой стены, скорее всего, бежали за пятую, если вообще выжили. Пятая стена находится под частичным контролем вашего пророка-полубога. Предлагаю захватить ее целиком, поставить за ней ваши храмы, распространить свитки с молитвами в вашу честь, а народу сказать, что за них сражаются реальные боги. К вам примкнут, потому что Тирипс уже никому не помогает. Правда, есть вероятность сопротивления тэ-паладинов, но вы же теперь Боги. Что вам сделают какие-то смертные?

— Нам бы к центру… — вздохнула Эйни. Судя по её уставшему лицу, все услышанное казалось ей очень долгим и сложным.

— Погоди-ка, — вмешался Чак. — Ты говоришь, все стены равны? Значит, если мы займем кору, то получим власть над всем стволом.

В головах Богов зашумело, словно кто-то пытался воззвать к ним оттуда, откуда его некому было блокировать.

— Волки! — прямо перед глазами Эйни и Чака появилась мерцающая фигура Мяча в полный рост. — Я нашёл выход с планеты. Все наши в курсе, что вы теперь боги. Первейший из рода готов сделать полёт в один конец с приземлением в Африке, его крабы уже отцепляют лазерное и плазменное оружие и прицепляют холодное с межатомной заточкой…

— Мяч, как тебе удалось? — удивленно спросила лисодевочка.

— Он тебя не слышит, — отозвался Чак. — Сад — это воронка, такая себе мини-черная дыра. Влететь можно, вылететь нельзя.

— Но у него же получилось, — не унималась Эйни.

— Вот мне и интересно как… — проговорил Чак.

— Мы летим в вашу аномалию. Я буду скоро, а крабы чуть позже. Ребята, как я рад, что вы теперь тоже боги! Всё, ждите, короче! — Кот моргнул обоими глазами и исчез.

— А что вообще происходит, можно узнать? — спросил Гель Тиир. — Я, конечно, не могу видеть вашу божественную связь, но ситуацию-то я знать должен. Ибо если я правильно всё понимаю, мы с вами планируем всепланетный переворот. Или как?

Глава 35. Бог-император

— Господин, а ты стал выше… — прошептала суккуб, отвлекая меня от мыслей, пока я наблюдал за орками, вставших лагерем метрах в трехста от стены. Там их не могли достать ни один лук или камнеметательная машина. Они развели тысячи костров, которые теперь зловеще мерцали в предвечернем свете выжженной местности, словно напоминая о том, что опасность по-прежнему близка.

Я стоял вплотную к крепостному зубцу и после слов Хеллены с удивлением заметил, что и вправду при желании могу выглядывать поверх него.

«Забыл закрыть зоны роста, — подумал я и оглянулся. — Интересно сколько я теперь? Два метра с небольшим? И как это всё воспринимают окружающие меня люди?»

На стене царила суета, больше напоминавшая мирную. Вокруг меня шутили и смеялись, словно не было днем никакого кровопролитного штурма, а издали даже доносилась простенькая мелодия свирели. Однако в этой с виду мирной суете явственно чувствовался привкус войны. Женщины и дети тащили на стену корзины с различными припасами; мимо меня проносили раненых и убитых; их сменяли новые солдаты, которые быстро занимали опустевшие позиции. Они старались не смотреть на меня, однако золотой нимб, который я уже не прятал, то и дело отсвечивал от их брони и круглых шлемов.

— Месье маг! — подойдя ко мне, слегка кашлянул усатый пикинер, который стоял рядом со мной во время штурма. — Там это… Народ говорит, что вы не совсем наш маг, а чуть ли не демон и встали на защиту стены вместо сбежавшего Кенгу…

— Ну, с демоном вы погорячились. Теперь вашу стену и город защищают боги, ну и я рядом с ними, — как можно добродушнее улыбнулся я.

— Я об этом и говорю, месье маг, — явно воодушевился пикинер. — Мы-то, простые парни в доспехах, только рады тому, что новые боги на нашу защиту встали, но вот Орден Единого Бога Тирипса расценит это как ересь и тут же попробует вас арестовать.

— Занятно… А где же этот орден был, когда мы стену обороняли от орков и их божков? — поинтересовался я.

— А они всегда под конец битвы приходят. Много кого допрашивают, бывает, и забирают с концами… — вздохнул страж.

— А кому этот орден подчиняется? Королю? — снова спросил я, совершенно путаясь в текстах, которые проносились перед глазами целыми нескончаемыми свитками так быстро, что я не успевал их прочитать.

— Говорят, что даже короли им не указ, — тихо произнес пикинер, на всякий случай оглянувшись.

— Ну раз короли им не указ, то считайте, что я император, — пошутил я.

— Слушаюсь, месье Бог-император! — Стражник склонился в полупоклоне и, отступив несколько шагов назад, вернулся на своё боевое место.

— На нашей стене сам бог-император! — тут же раздалось в воздухе и понеслось по толпе, повторяемое на разные лады тихими голосами, которые я всё равно слышал благодаря силе, вливаемой в меня стеной.

— Эй, я же пошутил! — начал было я, но на моё плечо легла невидимая рука суккуба.

— Не стоит, господин, пусть верят в то, что хотят. По сравнению с их корольками ты и вправду Бог-император.

Всё шло своим чередом. Я всё так же прогуливалсяпо стене, осматривая позиции, лечил раненых и улыбался тем, кто осмеливался встретиться со мной взглядом. И где бы я ни появлялся, всюду звучало это нелепое прозвище.

Как я и предполагал, в конце концов они меня нашли.

Чеканным шагом по трое в ряд рыцари поднимались по каменной лестнице, все как один в глухих матово-чёрных доспехах с Т-образной прорезью для обзора на ведровидных шлемах. В центре шел лысоватый хмурый человек в ярко-красных одеждах. Его взгляд буравил стену и скользил по людям, выискивая меня, хотя не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы различить двухметрового человека с золотым сиянием над головой.

— Взять его! — проскрипел человек в красном, пропустив предисловие в виде обвинений, и паладины бросились на меня.

Я почувствовал, как его магия потянулась к моему контролю стеной, словно хотела обесточить меня, отключить от древнего оружия тёмных Странников. Этот человек тоже имел от неё ключи управления. На минуту мне показалось, что пятая стена — это какая-то боевая машина на несколько пилотов, а не магическая конструкция сложного заклинания. Попробовав ударить по паладинам «гнилью», я с удивлением понял, что стена не работает внутрь, а усиливает только то, что летит от нее в сторону сожженных дотла шестого и седьмого секторов. Однако у меня всё ещё оставалась бесчисленная мана. Ее вполне хватило бы, чтоб разделаться с сотней рыцарей, но маг, казалось, услышал или прочитал мои мысли. Поток энергии от стены прервался, а на тросы, по которым она поступала, легло тугое, словно удавка, заклинание. Взглянув сквозь мир маны, я увидел, что, несмотря на всю волшбу, мой участок не только отказывается отсоединяться от меня, но еще и не дает полного контроля над собой моему противнику, словно стена и впрямь могла выбирать между нами.

«Ладно, сыграем по твоим правилам», — подумал я и отзеркалил удавку вражеского мага на его канал, но уже со своими настройками безопасности.

Тем временем паладины быстро приближались и явно не собирались брать меня живым, прикрываясь ростовыми щитами, поверх которых торчали готовые к атаке полуторные мечи.

Идея, что им можно противопоставить, родилась быстро.

Между нами возникло пятно портала, непривычно большое для этого вида заклинаний, белой стеной отделяя меня от рыцарей. В первые же мгновения своего бытия оно поглотило несколько человек, не успевших остановиться под давлением бегущих сзади товарищей.

Я повернул голову к Хеллен. Её не нужно было уговаривать дважды. Суккуб приблизилась и положила руку на моё плечо, перемещая меня в свой мир, который встретил нас яркими красками остатков заклинаний, эмоций боли и радости, и ненависти тех, кто за мной пришёл. Под моими ногами был настоящий спил исполинского каменного пня, простиравшийся на десятки километров во все стороны.

Быстро шагнув вперед, я попытался обойти мной же выставленный портал и не нарушить при этом структуру заклинания, которое отправила паладинов в полёт к земле с двухкилометровой высоты. В материальном мире на другой стороне портала маг в красном ковырялся с моей «удавкой», а паладины отчаянно рубили портальную раму мечами, которые и правда могли с некоторой вероятностью развеивать магию. Их было двенадцать человек. Они что-то кричали то ли друг другу, то ли человеку в красном, а я спокойно шёл мимо них прямо к кастеру, размышляя, убить ли его сразу же или попытаться договориться — все-таки он тоже защищал стену от орков.

«Внимание! На вас повешен следящий маяк!»— проинформировала меня стена, и в этот самый миг мановые силуэты паладинов обернулись ко мне.

Они не видели меня, но им достаточно было меня чувствовать. Мои щиты отразили сразу несколько антимагических клинков. Сила начала таять так, словно с каждым ударом они отрезали от меня кусочки.

Я прыгнул вперёд и вверх, пролетая прямо над шлемами паладинов и над магом в красным. Мой полет нарушал все законы материальных миров, но здесь, в мире маны, это было возможно. Попутно я уложил портал прямо под ноги нескольких рыцарей-инквизиторов, и те тут же провалились в него.

— Он наверху! — завопил маг, показывая на меня пальцем.

На этот раз я настроил заклинание более прицельно. Звук орущих достиг ушей нападавших раньше, чем четверо провалившихся солдат начали падать на голову мага. Заклинание выставленного щита расплющило их, окрасив воздух красной растекающейся лужей, и таким образом спасло мага от гибели под упавшими рыцарями.

Я приземлился за их спинами и сразу материализовался, не видя больше смысла прятаться. Оставшиеся паладины тут же сомкнули щиты.

Наши с магом силы были равны. И он, и я сражались на пределах доступных возможностей, но у него была вера в собственную непогрешимость и, как следствие, уязвимое место. Это его и погубило.

Словно воочию я увидел, как перед его глазами появился текст:

«К вам приближается суккуб. Боритесь с искушением!»

Мимика на лице мага в красном даже не дрогнула. Он был тверд в своей вере и не считал подобных Хеллен за опасных соперников, однако на этот раз она шла не за маной.

Наши с ней мысли синхронизировались, и я снова отзеркалил заклинание врага и повесил на него его же маяк, предварительно настроив не на поиск, а на призыв. Теперь он сиял на всю его ману и даже ярче. Над магом вспыхнуло белой звездой заклинание. Оказавшаяся рядом Хеллен схватила его за плечи, впилась когтями в красную одежду и, дернув мага на себя, утащила его щуплое тело в мир маны, куда-то глубоко внутрь пня, в систему сложных червоточин и трещин. Все произошло так быстро, что паладины не успели не только помочь своему командиру, но и сообразить, что же произошло. Когда же они поняли, их мечи, нацеленные в суккуба, ударили в пустоту.

— Поживи-ка чуток в нашем мире! — выкрикнула она, материализовавшись за моей спиной.

— У вас есть возможность не умирать сегодня, а примкнуть к защитникам пятого сектора, встать на стороне богов, — обратился я к оставшимся без командира паладинам, миролюбиво поднимая руки.

— Скажи ещё присягнуть богу-императору, еретик! — выкрикнул кто-то из них. Тут же взревела защита, предупреждая меня об атаке:

«В вас направлен световой поток — защищайтесь!»

Пирамидальная призма, стандартное заклинание магии света, встала между нами, словно нож, а смертоносный концентрированный луч, испускаемый восемью парами глаз, расщепился на множество секторов и распался, озаряя меня и Хеллен безвредной радугой.

— Ну как хотите, — выдохнул я, мгновенно крутнув настройки их циклов смерти. Все восемь человек тут же ссохлись до состояния немощных стариков, осев на колени и корточки, обессилено опуская оружие.

— Эй, на стене! Уберите отсюда ветеранов в дома старости, их война окончена! — окликнул я невольных зрителей, молча наблюдавших со своих позиций за нашим сражением. Только что закончившееся зрелище наверняка было для них незабываемым. Пожалуй, впервые на своем веку они видели, как один простой человек противостоит целому отряду инквизиции, усиленному дежурным магом.

— Господин, ты ведь и сам можешь их туда отправить, — напомнила мне суккуб.

— Боюсь, что нет. Он перекрыл мне ману от стены. Пока не разберусь, как с ним справиться, не смогу ничего сделать, — покачал я головой, указав на оставшуюся от мага в красном «удавку».

— Оно уже рушится, мой господин, ибо маги не живут с маяками на глубоких слоях мира маны, — прошептала она, добавив: — Не живут долго.

Заклинание и в самом деле осыпалось на глазах, а стена снова начала наполнять меня силой. Я глубоко вдохнул полной грудью, первым делом отправил тэ-паладинов подальше от своих позиций, но в пределах пятого сектора, одобрительно взглянул на Хеллен и, улыбнувшись, произнес:

— Надо освоить силу стены, чтобы не было никаких внезапностей.

— Я верю, у тебя всё получится, мой господин, — кивнула она и обвела взглядом защитников. Те сразу же начали делать вид, что тут, наверху, ничего особенного не произошло. Это убедительней всяких слов доказывало, что на передовой паладинов не очень-то и жаловали.

Глава 36. Купить и убедить

Базовый 3D принтер работал без устали и, еле слышно жужжа, выдавал из своего кубического серебристого корпуса небольшие, высотой не больше локтя взрослого человека, фигурки на увесистых платформах. Прорезиненная черная лента конвейера несла их прямо в руки учеников Гель Тиира. Помытые и подстриженные, все как один, под «ноль», дети, уже облаченные в белые штатные экокостюмы, хватали статуэтки и исчезали в порталах, чтобы появиться вновь, но уже без своей ноши. Архимаг водил руками перед собой и хмурился, каждый раз меняя координаты телепортов. Он открывал выходные точки в разных участках пятой стены и закрывал их после возвращения учеников, причем старался делать это так, чтобы ни один прислужник церкви Тирипса не смог узнать, куда уходят дети. Мяч, Чак и Эйни были наготове и находились рядом, как говорится, на всякий случай.

Кот с воодушевлением принял предложение о подстраховке и даже минут десять бегал между порталами с высоко поднятой катаной, ожидая появления врага в любой момент, однако вскоре приуныл. Ничего не происходило. Дети покидали комнату и возвращались, унося в разные места бетонополимерные сверхпрочные изображения новых богов со вложенными в их руки золотыми монетками.

— Народ, ну сколько еще? — взмолился наконец Мяч, остановившись и опустив оружие.

— Нам нужно как можно больше верующих с пятой стены. Пусть все знают, кто стоит на их страже, — отозвался архимаг.

— А что дальше? — спросила Эйни.

— Дальше надо сжечь алтари Тирипса вместе с верными ему фанатиками.

— Этим займутся крабы. Как раз сейчас высаживается Первейший из рода, — откликнулся Чак. — Надо связаться с Хеллом. Пусть оповестит всех о том, что свитатианцы — друзья.

— Этим займусь я, — кивнула Эйни.

— Странно, почему тэварцы не наступают… — задумчиво произнес Чак.

Ему никто не ответил. Тем временем аппаратура австралийской базы наблюдала множество входящих в атмосферу челночных капсул с траекториями приземления как раз на улицы за пятой стеной.

— Чак, нужно больше серебряных и бронзовых монет. Будем разбрасывать их над городом. Пусть видят вашу благосклонность, — произнёс Гель Тиир, по-прежнему не отвлекаясь от своего занятия.

* * *

Когда перед глазами появились тексты, написанные свежими красными чернилами, я только хмыкнул. То, что я читал, требовалось исполнять очень срочно, с максимальной жестокостью и решимостью. «Сформировать отряды по изъятию с улиц идолов и борьбе с ересью. Быть готовым к захвату так называемыми богами других участков пятой стены, усилить надзорных магов дополнительными людьми как магического, так и латного ремесла…»

Однако благодаря этому указу я понял, что Эйни и Чак уже распространяют в пределах пятого сектора статуэтки со своими изображениями, явно изготовленные на базовом 3D-принтере, а Гель Тиир бодро взялся консультировать землян, как стать ближе к народу. В подтверждение своих догадок я увидел еще один текст, который располагался на свитках, куда были завернуты эти самые статуэтки:

«Мы, новые боги, пришли бороться с вами плечом к плечу против зелёной орды и за вашу свободу от немощного Тирипса! Возьмите наше изображение, произносите наши имена и мы услышим. Мяч, Эйни, Чак и Бог-Император Хелл.»

На последних словах я чуть не поперхнулся и поймал себя на том, что улыбаюсь. Гель Тиир превзошел все мои ожидания и даже пошёл еще дальше, чем я мог предполагать. Именно он подсказал землянам вкладывать в руки статуэток золотые монеты абсолютно новой чеканки. С одной из таких на меня смотрело бородатое человеческое лицо с сияющим нимбом в виде звезды. Были в наличии также серебряные и бронзовые монеты. На серебре изображался Мяч, а на бронзе — Чак и Эйни, смотрящие в разные стороны.

«Занятно…» — подумал я и в тот же миг услышал мысли Эйни, которые распространялись сразу на всех четверых нашего пантеона.

— Хелл, извести людей пятой стены, что крабы им не враги и что теперь они все в безопасности, если будут чаще взывать к нам с похвалой.

В ответ я послал ей эмоцию деятельного согласия, которая значила, что я займусь этим прямо сейчас.

— Стена… — ментально начал я, и мягкий, словно подушка, поток силы сдавил мою грудь. Она меня слышала. — Я хочу, чтобы все, кто в пятом круге, услышали меня… Люди пятого круга! Мы — новые боги. Сейчас мы сражаемся за вас против зеленокожих людоедов. Враг встал осадой под вашими стенами, но мы призвали сюда нашу армию разумных крабов, чтобы меньше людей пострадало в этой войне. Верьте в нас, ибо в этом — ваше спасение!

— Отличная речь, господин! — одобрительно улыбнулась Хеллен.

Я не знал, лесть ли это была или нет, но меня устраивали оба варианта. Силы было столько, что я и сам ощущал себя богом-императором во плоти. Однако рёв рога заставил меня спуститься с небес на землю, где ко мне приближалась целая процессия из солдат, магов и напомаженных слуг, несущих какие-то сундуки. В центре шествия плыл несомый рабами-носильщиками трон, на котором восседал помпезно одетый человек с золотой короной на голове. Он был круглолиц настолько, что его курносый нос и маленькие глазки вместе с пухлыми губами казались смешно собранными в кучку на бледной веснушчатой коже. Светлые волосы лакированными кудрями ниспадали из-под обруча короны, формируя волнистые изгибы, ровно подстриженные прямо перед линией плеч.

Пока они приближались, король не сводил с меня глаз. Не доходя десяти шагов, процессия остановилась, и на лице самодержца расплылась дружелюбная улыбка.

— Держатель пяти ключей и красной кровли, победитель состязания бурной реки и надзиратель за звёздами, его величество король Длошааф! — прокричал невысокий худощавый чернокожий глашатай, вышедший перед процессией.

— Господин, а тебя-то и объявить некому… — прошептала Хеллен мне на ухо, всё еще оставаясь невидимой.

Она была права. Меня окружали лишь оборванные воины простоватого вида, которые разве что могли с трудом связать три слова, не то что достойно и внятно объявить мой новый самопровозглашенный титул.

Вокруг всё замерло — процессия, воины и даже дети и женщины, что тащили на стену казавшиеся бесконечными корзины с припасами.

«Что ж, придётся самому…» — подумал я и, преобразовав силу стены, направил к себе множество зеленых искорок, похожих на светлячки. Они собрались над моей головой и, потрескивая, начали складываться в сияющие буквы. Вскоре текст был окончательно собран и вспыхнул зелено-золотым светом. Тут же дрогнули камни, на которых мы стояли, и вибрация пятой стены на всю округу прогремела: «Бог-Император Хелл Клаус».

Эффект вызвал как раз такую реакцию, на которую я и рассчитывал. Вокруг одобрительно заохали, пялясь на надпись, распадающуюся такими же зелеными искорками. Взмывая в небо, они представляли собой сияющий столб, а в стороны — нечто вроде праздничного салюта.

— Он полноценно владеет магией стены, ваше величество, — прошептал на ухо королю чернобородый мужчина в серой рясе волшебника. Его волосы волшебника стягивала на лбу кожаная повязка с инкрустированными драгоценными камнями, излучающими магическую силу.

— Он и правда бог? — одними губами спросил придворного король.

— Сложно сказать. Но он смог остановить зелёных титанов, и ему подчиняется стена… Одно можно сказать точно: он не совсем человек.

— К чему эти формальности! — воскликнул король, спрыгнул с трона, широко раскинул руки, словно желая обнять меня на расстоянии, и направился ко мне, расталкивая стоящих впереди придворных и стражу.

— Чем обязан твоему вниманию, король? — с улыбкой проговорил я, наблюдая, как маленькие пухлые ножки несут это круглое тело.

— О, я просто не мог не оказать внимание тому, кто столь отважно отбросил зеленокожих от наших стен! — ответил он, почти приблизившись.

Вблизи он казался еще меньше и едва доходил мне до солнечного сплетения.

— Поговорим без лишних ушей, Бог-Император? — уже тише произнес король.

— Поговорим, — согласился я, и мы, отвернувшись от процессии, неспешно направились вдоль стены.

— Как ты сам понимаешь, я не мог не заметить, что на территории моего города появились новые деньги… — начал он издалека вежливым заискивающим тоном, и на его ладони появилась небольшая золотая монетка с моим изображением. — Нет, металл, конечно же, настоящий и к тому же превосходной чеканки. Но я несколько удивлён видеть вас на своей земле. Это было так неожиданно, что я даже не успел оказать вам достойный прием.

— Ничего страшного, король. Мы не в обиде, — ответил я, входя в образ и понимая, что это только начало. — Тем более лично мне уже оказали его т-паладины и орки. Этого вполне достаточно.

— А, эти фанатики? — брезгливо протянул король. — Вы пришли со своей свитой, и мы несказанно рады вашей помощи. Но что вы собираетесь делать с теми, кто засел за четвертой стеной? Уже сейчас они совершают рейды по моему городу и изымают ваши монеты и молитвенные статуи.

— Те, кто за четвертой стеной, всё ещё верят в Тирипс, хотя тёмный бог уже ушёл из этого мира. Их я буду убеждать.

— Боюсь, они не внемлют… — улыбнулся мой собеседник, хитро прищурясь. — А моих солдат, увы, мало, чтобы поддержать новых богов. К тому же все они заняты обороной стены.

— О, не беспокойся, король, у меня есть кому нас поддержать, — произнёс я, указывая на небо, откуда на парашютах уже спускались капсулы. Их было так много, что казалось, будто над городом собралась грозовая туча. — У меня хватит воинов, чтобы защитить стену и убедить всех в своей реальности!

— Ну, это я и хотел услышать! — улыбнулся король, — Тогда мы полностью на вашей стороне! Кроме того, мы можем поднять простой народ против фанатиков, как говорится, за свободу и за Бога-Императора! Да, мой дом — ваш дом, всегда буду рад видеть вас в своей усадьбе!

— Ты тоже заходи на стену. И пришли сюда новых, лояльных нашему делу магов, а то мы потеряли одного из защитников, когда тот привел ко мне паладинов.

— Конечно же! Разрешите откланяться. — Он снова улыбнулся и, изобразив нечто вроде небрежного полупоклона, направился к своей процессии.

— Скользкий тип, — выдохнула суккуб, глядя королю вслед.

— Сейчас любой союзник важен. — ответил я. — Даже такой. Выбирать-то не приходится…

В этот миг мои виски сдавило.

Сознание заполнил гудящий шум, словно в моей голове под порывами ветра скрипели все деревья Сада, и в нем еле угадывались какие-то слова. Я не понимал их смысла, но по интонации чувствовал, что они обращены ко мне. И звали, звали, звали…

Глава 37. Шепот веток

— Земляне, — мысленно обратился Хелл к бывшим Странникам, — мне нужно отойти от стены. Кое-что требует медитативного транса.

— Это не опасно? — спросил Чак в ментальном канале, где кроме них находились Мяч и Эйни.

— Нет. Я не ощущаю враждебности, но могу потерять бдительность, если буду руководить обороной и одновременно медитировать.

— Я приду к тебе на смену, — кивнул Чак. — Эйни с Мячом проведут переговоры с другими оставшимися магами стены.

— Король Длошааф заверил меня об их лояльности к нам, — произнес Хелл. В его голосе слышалась уверенность, однако все в пантеоне прекрасно знали, что бывает с людьми, если им отменить цикл смерти. Самоуверенность и безрассудность — вот лишь малая толика верных спутников бессмертия.

— Медитируй, — вмешалась в диалог Эйни. — Мы прикроем!

Перед глазами у всех присутствующих в канале высветилась белошерстная морда Мяча и две лапы, сходящиеся в кунг-фу приветствии — кулаком в ладонь.

— Котан и волки! Да тут можно и смайлики отправлять! — воскликнул Мяч.

— Дааа, безусловно, это ты от специальной божественной связи самое важное уловил, — усмехнулась лисодевочка.

На австралийской подземной базе всё еще шла подготовительная работа. Архимаг по-прежнему раздавал поручения своим воспитанникам. Он брал то один, то несколько конвертов из лежащей рядом с ним стопки, вручал их своим посыльным, и те, молча кивая, исчезали в порталах. Запечатанные сургучом письма, адресованные различным важным персонам, живущим за пятой стеной, маркировались латинской буквой S, что означало: Солнце, Спирит, Странники… И хотя на языке той реальности, из которой пришли земляне, слово «странник» писалось не иначе как «wanderer», Мяч настоял на букве «S», потому что та показалась ему «прикольной», а команда, не став с ним спорить, единогласно приняла эту закорючку как символ нового пантеона богов.

— Надо поочередно подключаться к магии стены. Это просто на самом деле. Она самостоятельна и интуитивна и примет вас как своих защитников, — наконец заговорил Гель Тиир, отдав последний конверт и оглядывая троицу молодых богов. — И думаю, нужно снова ждать удара орков. Я открою вам порталы.

— Почему порталами идём, а не божественными тропами? — удивился кот.

— Порталов много, а божественных перемещений мало… — начал было Гель Тиир, но Чак перебил архимага.

— Чтобы не попасть в засаду, как ты тогда.

— Бррр… — поморщился кот, потирая свою грудь. Раны от мечей уже затянулись, но зудели и отдавали ноющей болью.

Дружно, словно сыгравшаяся боевая команда киберспортсменов, они шагнули в пятна телепортов. Пантеон объединял их бессознательное, и даже если каждый думал о чём-то своём, боги могли, не замечая этого, копировать поведение и даже движения друг друга.

Чак появился на стене в том месте, где должен был дежурить Хелл. Террарианца на посту не оказалось, зато в воздухе вибрировали волны перемещения в мир маны. Крабовый пророк, а ныне Бог-Император ушел буквально только что, не дожидаясь мага.

«Суккуб проводила своего господина и донора в свой родной мирок», — заключил бог-маг и мысленно потянулся к стене.

Недолго думая, магическая система тут же влила в сознание землянина свой полный интерфейс, если конечно, это слово можно было применить к магическому конструкту, и он увидел мир глазами защитника стены. Над головами стражников засияли красные полоски, а вдали, словно через хорошую оптику, можно было в деталях рассмотреть лагерь тэварцев. Слух стал острым. До ушей Чака доносились множество разговоров на разных языках. Каждый из них звучал для него рублено, но по желанию Чак мог углубиться в смысл и вслушаться в происходящее. Где-то севернее на границе с четвертой стеной шли локальные бои — видимо, крабы попробовали прорваться, но были отброшены и сейчас сконцентрировались на зачистках местности и патрулях в поисках т-паладинов. Стена учла и генные модификации Чака, так что адепт клана Бурых волков мог ощущать еще и запахи, хотя выяснять, чем пахнет средневековье, пусть и насквозь магическое, не пожелал бы по своей воле никто из его клана.

Первым делом бог-маг полез во что-то наподобие настроек, чтобы получше узнать возможности своего временного поста, и сразу же поразился их вариабельности. Стена была неприступной боевой магической машиной, совладать с которой можно было лишь изнутри, с помощью предательства или диверсии. И хотя ее силу нельзя было направлять внутрь, но зато ничто не мешало подключиться к ней и практически бесконечно черпать из конструкта ману. Именно это Чак и сделал, первым делом поставив вокруг себя сферический щит-купол с встроенными ментальными глушилками, и продолжил играться с настройками, словно ребенок, получивший в подарок сложную и интересную игрушку.

— Ну вот, всё встаёт на свои места. В таком танке можно не то что троих богов, а целую армию божеств сдержать, — наконец произнес он, взглянув на выжженную землю перед заграждениями, которая все еще подсвечивалась стеной красным цветом. Это означало, что она до сих пор представляет угрозу.

Чак начал направлял вниз заклинания на предмет опасности, но все циклы возвращались, не принеся ничего, хотя сама стена упорно настаивала на своём и очень не рекомендовала покидать её периметр.

«Пам, пам, пам…» — пробубнил у себя в мозгу Чак.

Остаточные явления от удара магией факела верховного тэварского бога Груумша не поддавались расшифровке и одновременно не существовали в мире магии.

— Анализ молекулярной цепочки грунта! — приказал Чак, понимая, что сейчас умная стена запросит у него полную информацию о том, что такое молекулярная цепочка. Но, к полной неожиданности мага, стена без лишних запросов показала в мельчайших деталях то, что сейчас творилось за пределами её защитной зоны: А там, за каменными зубцами, на уровне земли, где еще не осела пыль от отступающего тэварского войска, хаотично метались микрочастицы, упорно разрушая еще уцелевшие атомные решётки.

— Не может быть… — вырвалось у мага, хотя именно это он и пытался выяснить и по возможности опровергнуть. — Эйни, Мяч!

— Да? — разом отозвались оба бога.

— Факел Груумша вызвал локальное термоядерное расщепление. Тут, под стеной, всё фонит радиацией, но знаете что? У меня наверху, за стеной, и в лагере орков радиации нет.

— Это хорошо или плохо для нас? — после небольшой паузы поинтересовался Мяч.

— Их главный бог может применять термоядерную магию, а их богиня-мать может легко уберечь своих детей-орков от этого, — догадалась Эйни, просматривая память о бое Хелла на стене.

— Тогда очень хорошо, что у нас есть стена, — усмехнулся Мяч.

— Что-то мне кажется, что всё как раз наоборот, — неуверенно произнес Чак.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Эйни.

— Возможно, это мы есть у стены…

* * *

Мир маны встретил нас зеленой порослью. То, что тут никогда не было, сейчас произрастало отовсюду. Мы с Хеллен находились достаточно высоко над уровнем спила пня того самого исполинского дерева, по червоточинам в котором мы и миновали защиту пятой стены. Заклинание левитации опускало нас уже не на каменное бесконечное плато, а на колосящийся молодыми ветками поле.

— Как это возможно? Сколько я себя помню, тут был мертвый камень! — сложив пальцы перед собой в замок, восхитилась суккуб.

— Мёртвый камень, на котором сама собой стояла неприступная крепость, — произнёс я, покачав головой. — Тебе ли не знать, что магия — это тоже форма жизни? Место силы почему-то проснулось и, судя по шелесту ветвей и листьев, зовёт меня.

Наши ноги мягко коснулись поверхности.

— Слышишь, господин, как шумит? — спросила она воодушевленно, и пальцы её ладоней заскользили по ковру из зелени, которая доставала ей почти до груди.

Я слышал. Но перед взглядом моей памяти скользили тексты, когда-то давно записанные пытливыми умами. Они, как и я сейчас, слышали закономерность шума веток и в попытке разгадать этот шифр создали целые тома книг-переводчиков с кремниевого языка на… Мой рот непроизвольно открылся, словно я хотел вздохнуть, но не мог. Мне открылась странная и страшная истина: те, кто создавал вербальные мосты, оказались мезанихами. И они были вовсе не бесчувственными машинами, а биологическим видом, только-только познавшим технологии дальних межзвездных перелетов.

Однако работа учёных так и не была полностью закончена. В какой-то момент с кремниевыми деревьями, а именно они меня звали, перестали говорить и просто начали спиливать их и по частям вывозить с планеты. Я листал свою память, словно книгу, знакомясь с отчетами о древней выработке. Здесь, на Саде, добывались не только минералы. Отсюда вывозились плодородная почва и даже животные в поистине планетарных масштабах.

— Словно мы на Свит-236, — осенило меня, и я невольно произнёс это вслух.

— Где? — тут же переспросила меня Хеллен.

— Очень далеко, — ответил я. — Мне нужно время, чтобы понять, что говорит листва.

— Господин еще и поэт, — улыбнулась девушка.

— Нет. На этот раз это не фигурально, — отозвался я и, скрестив ноги, уселся прямо на землю, которая оказалась теплой и мягкой.

Закрыв глаза, я минуту за минутой, час за часом сопоставлял новый для меня язык, преломляя его через древнемезанихский. Передо мной стояло сразу два лингвистических барьера, но дар, оставленный мне Спиритом, работал, как хорошие механические часы, постепенно расшифровывая голос веток. Пребывая в медитации, я раскладывал по полочкам всё, что может пригодится, и наконец осознал.

— То, что говорит со мной, помогает мне его понять, — рассудил я и, расслабившись, принял помощь. Тут же мой разум окутал серо-зелёный туман, сквозь который показались какие-то очертания. Чем больше шумов мне удавалась расшифровать, тем ближе и реальнее было это нечто.

Оно передвигалось на кривых высоких корнях, благодаря которым складывалось ощущение, что его несут в мою сторону несколько пар ног. От обычной коряги это существо отличалось четырехруким телом, покрытым корой, словно кто-то решил вырастить дерево с телосложением деформированного человека, имеющего тонкую талию и широчайшие плечи. Поверх этих плечей на узкой шее сидела голова, увенчанная короной из торчащих вверх веток, а вместо рта, глаз, носа и всего лица на меня смотрел огромный драгоценный красный камень, чем-то напоминавший огранённый драгоценный рубин размером с человеческую голову. Существо было выше меня ростом, но, приближаясь, странным образом уменьшалось и будто сжималось, словно оно хотело быть для меня понятным и неопасным.

Я замер. Замерла и Хеллен, спрятавшись за мою спину. Красный камень источал свет, от которого ощутимо веяло палящим жаром. И так как в моей памяти не было ни единого упоминания об этом существе, я решил первым пойти на контакт.

— Кто ты? — спросил я вслух, на всякий случай продублировав свою речь на древесном языке, который когда-то изучали мезанихи.

Вокруг меня тут же задрожали стебли и зазвенела зелёная листва, словно каждый лист состоял из тонкого камня и сейчас под дуновениями ветра звучал в его свистящем диапазоне.

Ответ я разобрал не сразу, и шум повторялся до тех пор, пока звуки не сложились в уме в понятные мне слова.

— Я — проснувшийся узник, — ответило дерево.

Оно не угрожало и выглядело скорее уставшим или действительно проснувшимся. Я наладил ментальный канал связи с ним и мягко предложил говорить без границ в языках, не забыв подключить к диалогу и землян. Дерево с готовностью приняло этот формат. Видимо, ему давно уже было все равно, соблюдаются ли какие-нибудь приличия или нет, или же просто радовалось любому виду общения, как может радоваться узник, заточенный в одиночной камере на долгие годы.

— О, новый чатик! — воодушевился Мяч.

— Тихо, — шикнул Чак.

— Вы говорите на мезанихском, но вы не они! Кто вы? — проскрипело дерево на языке богов.

— Мы — те, кто вскоре будут драться за эту землю с мезанихами, а сейчас дерутся с тэварцами, — проговорил я.

— Белковые формы жизни. Вечно вы куда-то спешите… — внятно произнесло дерево.

— Зато у тебя времени уйма, да? — хмыкнула Эйни, которая присоединилась к беседе в немного взвинченном состоянии. Видимо, сейчас на её участке стены было не всё гладко.

Я не знал, могла ли сейчас пользоваться лисодевушка своей божественной силой хотя бы вполовину так же, как недавно утраченными ею навыками Странника Спирита, но я понял о чём она говорит. Дерево не просто так медленно шло ко мне. Оно с трудом волочило за собой огромную черную длинную цепь. Существо и вправду было узником, но узником чего?..

Глава 38. Разумный кремний

— Это несущественно, — проскрипело живое дерево, и молодая листва подхватила его ответ своим звоном.

— А что существенно? — спросил Чак. На этом странном совещании он, будучи подключен к стене, присутствовал ментально, и в мире маны его образ светился призрачной левитирующей фигурой.

— Я пробудился потому, что ко мне приближается мой старый враг. Тот, кто убил и ограбил всё живое на Саде пяти дерев.

— Так как нам к тебе обращаться? — спросил Хелл.

— Я мститель… — гулко прозвучало вокруг, и во все стороны от дерева по ветвям прошла волна.

— Мститель? — переспросила Эйни с еле заметной улыбкой.

— Когда миры умирают, всегда появляются мстители, — пояснил Хелл ей в личном сообщении, прикрепив ментальное изображение уже знакомого им черноволосого человекоподобного бога, которого они видели на Антарктическом плато.

— Твой враг — это орки? — спросил Мяч. Как и Чак с Эйни, он присутствовал в виде очертания, однако более яркого.

— Нет. Вы называете их мезанихами. Я дрался с ними, когда они еще были белковой формой жизни, — ответил мститель, обводя всех взглядом и старательно не замечая суккубку, которая все еще пряталась за спиной Хелла.

— Так ты рано проснулся, — перебила его Эйни. — Сейчас Сад грабят тэварские боги.

— Я не рано, а в самый раз, — возразило дерево.

— Что это значит? — не понял Хелл.

— Знаете ли вы, где ваш враг сейчас? Знаете ли вы, что он уже штурмует другие корневища?

— Ты хочешь сказать, что они решили не идти напрямую? — насторожился Чак.

— Они уже уничтожили одно из корневищ, превратив его в свой алтарь. Другое охраняете вы. Осталось три, и каждое сейчас под ударом.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросила Эйни.

— Они разделились, — догадался Чак. — Поэтому тут так тихо. Разделились, чтобы разделились и мы и погибли. Потому что каждый из орочих богов сильнее нас по отдельности. А если ударим вместе, они также примут бой вместе. К тому же тогда мы оставим свою стену без защиты. Если же мы будем медлить, они захватят все три места силы и просто задавят нас обретенной мощью. Так они провоцируют нас выйти за стену, предлагая нам драться сейчас или умереть через время трусами.

— Трус А ми! — мяукнул кот, вспоминая свою задумку с белым флагом.

— И что нам делать? — спросила Эйни.

— Я готов предложить вам помощь, — басовито проскрипело дерево.

— Как я понимаю, это тоже не бескорыстно? — хмыкнул Хелл. Если всё, что говорил мститель, было правдой, идти к центру древнего дерева не имело никакого смысла.

— Я, как вы видите, скован. Сейчас моя душа вбита в центр дерева-отца, чтобы Сад больше не расцвел. Освободите меня, и я соберу всю силу оставшихся тут живых пней.

— И? — подхватил Чак.

— И вместе с моей силой вы победите зелёных богов.

— А потом придут мезанихи? — продолжал Хелл.

— И кремниевый мир будет сражаться плечом к плечу с белковым царством против моего старого врага.

— Звучит неплохо! — воскликнул Мяч.

Новые боги переглянулись. Намечавшийся союз был выгоден всем.

— Что ж, — нарушил тишину Чак, — тогда договорились. Что нужно сделать, чтобы тебя освободить?

— В центр корневища вбит мой росток. Нужно просто разрушить оковы, которые меня сдерживают.

— Центр его корневища охраняется. И он за первой стеной, — шепнула Хеллу из мира маны суккуб, но её услышали все.

— Поэтому я дам вам пороток к самому центру. Вам останется лишь освободить меня, — проскрипел мститель.

— Мы в деле! — воскликнул Мяч. — Всё лучше иных вариантов!

— Нам нужен подробный план действий, — заметил Чак.

— Боюсь, у вас нет времени на то, чтобы его продумать, — сказало дерево. — Орки доберутся до других центров быстрее, чем вы что-то решите.

— И ты предлагаешь просто поверить тебе на слово? — недоверчиво усмехнулась Эйни.

Хелл тут же наладил отдельный канал связи, в котором были лишь они четверо.

— Слушайте, — быстро заговорил он, — даже если дерево что-то недоговаривает, мы все равно попадаем в центр. А ведь это нам и надо.

— Да, но новые союзы нужно заключать осмотрительнее, — заметил Чак.

— Земляне, это дерево — единственное существо, которое не желает в ближайшей перспективе нас убить. Ну, кроме тех, кого мы защищаем, хотя я бы на вашем месте и королю особо не доверял. К тому же атаковать наобум у вас получается лучше всего. Вспомните подземелья Терры.

— Что ж, надо голосовать, — выдохнул Чак. — Кто за?

— Да все за, — улыбнулась Эйни.

— Тогда надо делать, — кивнул Хелл.

Они вновь переключились на общий канал.

— Мститель, — обратился к дереву Хелл, — открывай свои врата, тропы или токи к центру! Мы готовы тебя освободить.

— Это правильный выбор, — одобрительно произнесло дерево, сверкнув рубином. — Он кажется вам поспешным, но ведь вы, белковые, всегда спешите.

— С тех пор как разобрались с циклом смерти, мы не спешим, — ответил Хелл.

— Вдохните маны побольше. Я чувствую скопление вашего врага.

— А до этого мы прямо купались в друзьях, — хмыкнула Эйни.

Молодые боги одновременно сделали глубокий вдох. Мана пятой стены наполнила их до тошноты и головокружения, и перед каждым из них в воздухе возникла арка цвета сияющего изумруда.

На площади перед цитаделью, где появились все четверо, было мрачно. Перед ними возвышалась черная Т-образная крепость, сложенная из массивных каменных блоков, которые невозможно было поставить друг на друга и поднять на высоту двадцатиэтажного здания без помощи строительной техники или мощной магии. Странники Тирипса оставили после себя неплохое наследство в виде такого укрепления, которое, усиленное магией места силы, могла стать вообще неприступной. Однако мститель заверил богов, что магии сложнее человеческой они на своем пути не встретят.

— Торопитесь, — подгонял бывших Странников древестный голос из мира маны. — Орки скоро доберутся до других мест силы!

— Может, договоримся с охраной методом белых труселей? — предложил команде Мяч.

— Не выйдет, — покачал головой Хелл. — Они тут большие фанатики, чем AF на Терре.

Вокруг молодых богов возник сферический щит, защищающий от физических и магических ударов — это Чак готовился к штурму.

Мститель держал свое слово. Магическая защита крепости не предупредила защитников о приближении четверых богов, и потому вторжение действительно оказалось внезапным.

Вход в цитадель напоминал не крепостные средневековые ворота, а шлюз в ангар кораблей-истребителей на каком-нибудь современном флагмане, который запирается плотными замками, чтобы выдержать перепады давления и даже ядерные удары. Мяч повернулся к команде, хитро улыбнулся и, невысоко подпрыгнув, перешел на бег и направился к двери, встроенной в гигантские каменные стенные блоки. Когти белых лап высекли искры из уложенного на площади мощеного камня, в воздухе, не выдержавшем ускорения, раздался гулкий хлопок. За миг до столкновения с дверью кот сгруппировался. Следом прогремел такой взрыв, словно Мяч оказался выпущенной с орбиты ракетой. В холл цитадели влетели камни и крупные куски металла, сметая золотую утварь, стражу и вообще всё, что оказалось на пути ускоряющегося кота.

— Могли бы и через тропы внутрь попасть, — осуждающе проговорил Чак.

— А мститель мог бы нас вообще прямо к себе переместить, — тут же в тон ему откликнулась Эйни.

— Видимо, не мог, — пожал плечами идущий рядом с лисодевочкой Хелл.

Поднявшаяся пыль не давала толком рассмотреть, что происходило за зияющим проломом ворот. Было видно лишь то, как по ломаным траекториям мечется белая фигура, оставляя после себя трассирующие полосы. Ее мечи рубили быстрее, чем могли уследить за ними бывшие Странников, а фонтаны крови били со всех сторон.

Когда боги подошли к воротам, их уже ждал мусорный ковёр из камней, железа и останков. Посреди этого картины стоял и ее создатель.

— Я никогда еще не был настолько быстрым, — произнес он в ответ на взгляды всей троицы.

— И безумным, — добавила Эйни.

Во внутреннем дверном проеме показались облачённые в железо люди. Лисодевочка тут же вскинула свой лук, и сияющая стрела ударила в того, который был впереди. Сколько солдат бежало за ним, было непонятно, однако вспыхнувший белым светом коридор одновременно наполнился криком многих глоток, а обугленные тела, корчась, осели на пол.

— Господа земляне, берегите ману, — посоветовал Хелл.

— Нам же надо спешить. Или уже нет? — осведомилась Эйни.

— А куда именно спешить? — спросил Чак. — Нам и так придётся обыскать всю цитадель, чтобы найти нашего заточённого, так что спеши-не спеши… Кстати, Хелл, почему мы о нём до сих пор ничего не знали? Ты же читал планетарные записи. Разве там ничего не говорилось?

— О нём и до сих пор ничего нет, — ответил Хелл Клаус. — Такое впечатление, будто кто-то стер всё, что о нём было когда-либо написано.

— Или о нём просто некому было написать, — предположила Эйни. — Мститель ведь за что-то мстит. Может, как раз за геноцид. А когда все уничтожены, и писать-то некому и писать.

— Ладно, пусть так, — согласился Чак. — Но все равно, где его искать? Не зачищать же всё здание, в конце концов. Хотя кому-то это придётся по нраву… — На последних словах он бросил взгляд на взъерошенного Мяча, который, казалось, не слушал их разговор, а настороженно всматривался вперед, ожидая новую атаку.

— Оно внизу, господин, — прошептала суккуб из мира маны на ухо Хеллу.

— Почему она не покажется? Чего шепчет из фиг знает откуда? — усмехнулась Эйни. — Там же наверняка неудобно…

— Тут могут быть еще паладины, и ей безопасней там, — ответил Хелл и добавил: — Нам нужно вниз, а она чувствует его силу.

— Отлично! Значит, вниз. Пускай все бывшие тирипсы почувствуют и нашу силу! — воскликнул Мяч и бегом устремился в коридор, где лежали сожженные Эйни солдаты.

Защищенные куполом щита, который передвигался вместе с ними, они спускались по обугленной лестнице. Впереди шёл Мяч, следом — Эйни, последними — Чак и Хелл. Время от времени девушка посылала вперёд мановые стрелы, чтобы они освещали путь в темноте, попутно поджигая висящие на стенах факелы. Чак возился с заклинанием геолокационной идентификации, повелев тому ориентироваться не на полюса, а на места скопления маны. Когда оно было закончено, взгляды волшебников встретились. Хелл одобрительно кивнул, понимая, что Чак проверяет правильность выбранного Хеллен пути до места силы. БывшиеСтранники не доверяли суккубке и имели на это полное право, однако заклинание развеяло все сомнения. Хеллен действительно вела их к месту силы, причем сама дрожала от предвкушения. Демонесса искушений была настолько воодушевлена, что крабовый пророк видел, как мерцает её истинный облик в мире маны, разительно отличавшийся от того, в котором она представала ему для плотских утех. Но это уже совсем не беспокоило Хелла.

— Почему никого нет? — нарушил тишину Мяч.

— Может, потому, что ты всех убил наверху? — натянуто усмехнулась Эйни. Её трясло от нахлынувшего адреналина, и она старалась скрыть волнение за искусственно созданным хорошим настроением.

— А ты сама подумай, — бросил, не оборачиваясь, кот. — Мы приближаемся к самому важному объекту на планете, а нас никто не останавливает, кроме десятка несчастных паладинов в холле первого этажа.

— Ты намекаешь, что это ловушка? — тихо спросил Чак.

— Я ни на что намекаю, а всего лишь говорю, что все слишком просто.

— И о твоём этом дереве ничего нигде не сказано за все времена Сада… — добавила Эйни, обращаясь к Хеллу.

— Центр дерева близок! Не сомневайся, господин! — проговорила Хеллен, оборачиваясь к Клаусу.

— Чак, пока у нас есть столько маны, давай создадим силогенераторы. Такие, как тот, с которым ты пришел на Терру, — предложил Хелл.

— Ты думаешь, что мана вдруг иссякнет? — призадумался Чак. — Хотя Мяч прав: слишком всё просто идёт, а против нас не дети воюют.

Боги-маги тут же принялись за дело. Каждый колдовал свой блок заклинания, после чего они соединяли их в одно целое. Это ускорило процесс копирования силовых циклов, и уже через полчаса за Чаком и Хеллом уже тянулась целая туча серебристых, словно металлических летящих шариков, каждый из которых был условно разумен и способен в любой момент поддержать бывших странников силой.

Очередную попавшуюся на пути дверь Мяч вышиб играючи, и земляне оказались под высокими потолками круглого слабоосвещённого зала. Скрипнула тетива. Выпущенная Эйни стрела вонзилась в полусферический потолок и озарила всё белым светом.

Сверху капала вода. В центре зала на расстоянии примерно двухсот шагов от них прямо из пола возвышался черный цилиндр. В зал вело множество дверей разных размеров, расположенных по всему периметру подземного помещения.

«Все дороги вели нас сюда», — мелькнула у Хелла мысль.

— Ну что, пойдём обследуем это нечто. Чем быстрее справимся с джинном в цилиндре, тем быстрее всех победим! — улыбнулся кот и первым направился к черной колонне.

Глава 39. У центра мира

Гнетущая тишина разбавлялась эхом капающей сверху воды, которое разносилось булькающим звуком по всему залу. При взгляде на потолок складывалось ощущение, будто он держится всего лишь на одном-единственном цилиндрическом черном столбе, и чем ближе молодые боги приближались к нему, тем выше и шире он казался. Даже издалека цилиндр колонны выглядел изделием из совершенно другого мира. В отличие от грубо отесанных стен он был гладок и отражал невесть откуда бравшиеся блики света, хотя в кромешной тьме подземной арены светились лишь лук Эйни и нимб Хелла.

Бог-император шел последним. Казалось, что за это время он стал выше и крупнее — по крайней мере высокая лисодевочка едва доставала ему до груди кончиками своих ушей.

— Такое впечатление, будто эту штуку и вправду вставили между потолком и полом! — нарушил молчание шедший впереди Мяч. — По любому это и есть ЕГО тюрьма!

Ему не ответили. Обычно острая на язык Эйни молча озиралась и держала наготове свой лук, а Чак на ходу создавал очередной энергошар, которых в его поле, если смотреть через мир маны, и так уже накопилось немалое количество. Хеллен молча шла по левую руку от Хелла.

Когда до колонны оставалось шагов тридцать, темнота сгустилась вокруг них, и бывшие Странники, не сговариваясь, остановились.

Выходивших по очереди из-за черной колонны тэварских гигантов невозможно было не заметить. Их возглавлял бог-отец Груумш, чей ярко сияющий факел освещал всё вокруг так, словно его питало само солнце. Следом за ним, обходя столб слева и справа, показались мать-богиня Лутик и Ильневал, державший в правой руке острием вниз полуторный меч, который высекал искры из каменного пола. Лутик шла с опущенными руками, касаясь длинными когтями напольного камня.

Щит-сфера Чака помутнела, прикрывая землян от яркого света, а защитное заклинание информировало бога-мага о том, что вражеская магия идентификации успешно отражена. Сделав короткий пасс, землянин отразил заклинание на противника, продублировав при этом в божественный канал связи, что не вышедший на обозрение четвёртый тэварский бог-маг скрывается за колонной и оттуда вершит свою волшбу.

— У них трое бойцов ближнего боя, у нас один, однако их прикрывает всего лишь один маг, а у нас преимущество в магии и дистанции, — быстрее молнии пронеслась мысль Хелла в умах молодых богов.

— Они стали еще крупнее… — прошипел в ответ кот, сжимая в лапах по мечу.

Тэварские боги и вправду выглядели намного выше и массивнее любого из бывших Странников. Даже Бог-Император ростом был по пояс самой низкой из них, богини-матери Лутик.

— Хелл… — запищала суккуб, отступая назад.

От тэварских богов веяло силой, злобой, жаждой крови и неминуемой смертью.

— Воюем от обороны! — выкрикнул в канал связи Хелл. — Чак, на тебе защита Мяча. Мяч, не подпускай их к нам. Я и Эйни атакуем!

— Хелл… — заскулила суккуб, уходя куда-то глубоко в мир маны.

В ушах молодых богов зазвенело, а пространство вокруг вспыхнуло зеленым светом. Вражеский маг наложил на то место, где они все находились, «Обет молчания» — сложное антижреческое заклинание, блокирующее любые информационные потоки извне выбранного пространства. С его помощью тэварские боги отрезали землян и заодно себя от всех внешних потоков силы, в том числе и от божественных троп, по сути сделав зал ареной для последней битвы.

— Бежать некуда, насекомые! — басом прогремел Груумш, вращая в руке десятиметровое копьё-алебарду.

— Мы, твою мать, котики!!! — прорычал Мяч, вставая в левостороннюю боевую стойку и разводя мечи в стороны.

— Аккуратно, не ведись на провокацию! В этой партии начинают черные! — телепортировал ему Хелл.

— Зе-лё-ные… — сквозь зубы поправил его Мяч, чуть-чуть присаживаясь так, чтобы Эйни могла прицелиться.

Тэварский бог-отец, явно преисполненный желанием первым достать богов выскочек, перешел на бег.

— Не бойся принимать удар на защиту! — телепортировал Чак Мячу.

Со всех сторон в воздух взмыли созданные им циклы-генераторы и, подобно боевым дронам Терры, отрезающим путь к отступлению, заняли широкое построение. Вместе с увещеванием бог-маг послал часть их силы коту, стабилизировав его так, что страх, который уже начинал поколачивать бога-ниндзю, исчез, словно его и не было.

Вращавшееся копье Груумша в мгновение ока набрало сумасшедшую скорость, а лицо верховного орка исказилось ненавистью и боевой яростью. Кот прыгнул навстречу, совсем забыв, что говорил ему Хелл о защите. Мохнатый боец чувствовал, что никакая сила этого мира не способна сравниться с прямым попаданием копья, и понимал, что тела орков-титанов неимоверно прочны. Но отступать все равно было некуда, да и не в его правилах…

Левый клинок Мяча с металлическим скрипом встретил волнистую режущую грань копья-алебарды бога. Сейчас он выступал не в качестве защиты и не как способ погасить страшную силу удара, а в виде того самого лепестка, что, касаясь мощного водяного потока, незначительно изменяет его направление. Второй меч кот, прижав уши, выставил перед собой.

Груумш понял, что происходит, и шипастый наплечник тут же удлинился, покрыв непробиваемой броней всю грудь. Однако фурри и не думал закончить бой одним ударом. По инерции правая рука орка потянулась за копьём, повинуясь желанию бога-отца разрубить белошёрстого ниндзю напополам, и правый меч кота ударил в ее локтевой сгиб. Мяч упал на колени и, заскользив по полу, на мгновение показал бывшим странникам мордаху, застывшую в боевом мяукающем крике. Отрубленная рука бога-отца отлетела в сторону, так и не выпустив копьё-алебарду. Стоящих рядом земных богов окатило фонтаном красной горячей крови.

«Пресс!» — одновременно произнесли маги, выставив на пути оставшихся богов невидимую преграду. Тэварский бог-мечник, бежавший правее бога-отца, словно напоролся на ложку катапульты и отлетел назад, тут же встав на ноги. Богиня Лутик, сгруппировавшись, прикрылась огромными когтями и, протаранив магическую атаку, продолжала приближаться, хотя и немного медленнее.

— Спасибо! — выдохнула Эйни, когда Мяч проскользнул за спину верховному орку. Оступившись, Груумш широко шагнул прямо на неё, словно не понимая, что правой руки больше нет и вдобавок к этому еще и промахнулся.

Когда сияющая стрела ударила ему в лоб, могучая голова инстинктивно прижалась, как прижимает подбородок к груди опытный боксёр, чтобы блокировать удар лобной костью, и мановый заряд лисодевочки отрикошетил в потолок, лишь содрав кожу с лысой зелёной морды. Потолок тут же вспыхнул множеством маленьких искорок, освещая всё вокруг белым светом.

— Назад! — крикнул Хелл Мячу, к которому уже приблизилась Лутик. Она с размаху ударила когтями, стараясь заключить кота в объятия, однако ноги белошёрстого выпрямились, как пружины, и невообразимым сальто назад унесли бога-кота из под удара.

— Жизнь крови! — загремело пространство: вражеский маг наложил лечение на обрубок руки бога-отца.

— На! — в тон выкрикнула Эйни, запустив в Груумша целую охапку стрел. Однако верховный бог повернулся к ней спиной, которая приняла в себя все светящиеся заряды, не причинившие ему никакого вреда.

Пламя факела бога-отца полоснуло полукругом, и маги тут же почувствовали, что потоки маны, поддерживающие кота, обрубились. Это стало бы фатальным для Мяча, но тот уже летел, кувыркаясь, над головой Груумша.

— Ом намах Шивая! — вырвалось из кошачьей глотки, когда тот с силой полоснул голову титана парными клинками.

Обессиленные лезвия не оставили даже царапин, и удивлённый Мяч приземлился за огненной чертой, где с ним снова оказалась мана его команды и генераторов Чака.

— Крепкая башка, дай порошка! — рявкнул кот, снова вставая в боевую стойку.

— Больше не давай ему отрезать тебя от нас! — бросил коту Хелл, критически смерив взглядом оставленную верховным орком огненную полосу.

Артефакт Груумша вновь продемонстрировал способность создавать термоядерный взрыв. Каким-то образом он блокировал мановые потоки, однако у полосы оказался и другой эффект. Сейчас она разделяла оба пантеона, мешая атаковать и тем, и другим, и, отсекая силовые линии, лишала всех богов энергетической поддержки, тем самым делая их почти людьми. Это давало передышку, которой следовало правильно воспользоваться — тэварцы тоже набирались сил.

— Я не специально, это всё он! — помотал головой белошёрстый.

— Почему их маг по нам не бьёт? — выкрикнула в ментальный канал Эйни.

— По той же причине, почему наш кот не атакует. Он работает в поддержке, — ответил Хелл.

— Тогда, черти вас возьми, почему вы не атакуете? — прошипела она, выпуская несколько стрел в Лутик и Ильневала.

Казалось, что она не могла промазать — Эйни целилась наверняка, — но все стрелы странным образом поменяли свою траекторию, улетая куда угодно, но не в намеченные цели.

— Эйни права! — кивнул Чак, что-то готовя.

— Только не прямого действия, а то отразит! — предупредил его Хелл на всякий случай.

— Знаю! — хмыкнул маг.

Заряженный поток маны волной накрыл Мяча со спины.

— Вам конец! Вы станете едой для нашего скота! — истерически произнесла Лутик из-за огненной полосы.

— А вы станете едой кота! — пошутил в тон матери орков Мяч.

— Давай свою кошачью мантру! — скомандовал Чак, посылая в спину коту очередную волну силы.

— Ом намах Шива…я! — словно подавившись, с запинкой повторил кот.

Плечи бога стали шире, и он, кряхтя, расправил их, словно крылья, одновременно увеличиваясь в высоту, а из его пушистых боков показалось еще две лапы, сжимавшие, как и две родные, каждая по мечу.

— Что это? — удивлённо ахнула Эйни.

— А это и есть его мантра в действии, — объяснил маг. — Это код, боевой цикл ушедших в нашей реальности божеств. Я разгадал его значение и практическое применение. Только не спрашивай как… — добавил он, видя взгляд Эйни. — Все потом.

Белая шерсть Мяча налилась внутренним сиянием и приобрела голубоватый оттенок, а над головой появился такой же, как у Хелла, золотой нимб, правда, без какого-либо текста.

— А ты не мог раньше ее разгадать? — бросил кот, направляясь к полосе.

— Раньше у меня не было столько мановых генераторов, — отозвался Чак.

— Готовимся ко второму раунду! — скомандовал Хелл, видя, как растворяется в воздухе огненная полоса и к ним приближаются орки в полной готовности драться.

— Теперь они мне за скота ответят! — насупился Мяч, поочередно вращая всеми мечами.

— Можно и мне еще два лука? — произнесла Эйни, расстроенная, что не попадает по врагу.

— Просто стреляй не в голову и не в корпус. Целься в то, что защищено меньше, — посоветовал Хелл, плетя магию, стабилизирующую тот канал, по которому в Мяча текла сила генераторов.

Глава 40. Конец мира

Когда огненная полоса окончательно растаяла, боги вновь сошлись в битве. Ильневал ударил размашисто и сильно, но лезвия обоих левых мечей Мяча без труда остановили клинок длиной в два человеческих роста. В ответной атаке кот направил правые мечи прямо в грудь богу сражений, однако появившаяся между ними Лутик играючи парировала оба клинка и даже сделала ответный выпад. Мяча спасло только то, что он вовремя отпрянул назад, и когти богини лишь клацнули перед его горлом.

«То, что не защищают…»— мысленно проговорила Эйни и сделала пару шагов в сторону, откуда могла взглянуть на бой чуть сбоку. За спинами сражающихся с Мячом богов стоял Груумш, высоко подняв факел уцелевшей рукой и питая силой Лутик и Ильневала точно так же, как это делали для Мяча Чак и Хелл. За ним всё также непоколебимо возвышалась чёрная каменная колонна, из-за которой непрерывно текли заклинания, смысла которых Эйни не понимала, а воздействий не ощущала, так как тоже была под защитой обоих магов.

Лисодевочка провела пальцами перед луком, словно накладывая тяжёлую стрелу, и та тут же заискрилась в её руке. Мяч бился впереди и, атакуя и отпрыгивая, сдерживал натиск сразу двоих титанов, но всё же с каждой секундой немного отступал. Видя это, Груумш бешено скалился. По зеленой морде текла кровь, подчеркивая ее злобные морщинистые черты, а вокруг стоял ничем не пробиваемый двойной или даже тройной магический барьер.

— Дай диспел на мой выстрел! — крикнула Эйни Хеллу.

— Ты не пробьешь его! — ответил ей Бог-Император, оценив ситуацию, но всё-таки наложил заклинание на стрелу.

— А теперь скрой его от видимого магического взора! — почти командным тоном потребовала она.

В отличие от лисодевочки Хелл видел вражеские заклинания «сканеры». Вражеский маг тщательно следил за его действиями и блокировал всю дистанционную атакующую магию и даже мановые стрелы. Видимо, поэтому Бог-Император считал выстрел Эйни бессмысленной затеей, однако работа в команде требовала быстрых компромиссов.

Заклинания «спел невидимости» легли на самого Бога-Императора, чтобы под ними сделать еще одну спел невидимость, но уже на стрелу Эйни. Плетя цикл, Хелл Клаус вдруг заметил, как вражеский маг готовится отражать любое неожиданное нападение, как напрягся трещащий магией воздух, как на орков и даже на колонну легли дополнительные защитные заклинания. Однако задача была выполнена. Заклинание Хелла стало практически незаметным даже для того, кто специально отслеживал любые магические изменения.

Получив необходимое, Эйни кивнула и быстрым устремилась в сторону, выходя на удобную позицию для выстрела. В физическом мире ничто во всей вселенной не стреляет так, как она планировала выстрелить. Лисодевочка прицелилась туда, где её стрелу уже ждали многочисленные щиты-отводы и, выдохнув, отвернула лук от цели на целую четверть оборота.

Невидимая для магии стрела трассирующей полосой ушла далеко вбок, и Эйни, закрыв глаза, представила выпущенный мановый заряд, его острый наконечник и оперение. Рассекая воздух, магическая стрела летела совсем не туда, куда надо было, однако губы Эйни дрогнули, словно она подула, и оперение тут же дрогнуло, а нефизическое древко поворачивая устремилось по горизонтальной дуге. Словно молния, сияние скользнуло за колонну, где занимался своим ремеслом тэварский бог смерти Юртус. Его костлявые пальцы сплетались и расплетались в неведомых магических жестах, глаза горели алым пламенем, словно свечки, испуская вверх копоть. Он был защищен своими чарами, как вдруг скрытый до этого мига диспел коснулся его щитов, а стрела на одиннадцать тысяч маны впилась в его голову, напоминавшую голову мертвеца, и прожгла ее насквозь в районе острых ушей. Череп треснул, словно поделка из тыквы на Хэллоуин, тело Юртуса в миг одеревенело, и он, повалившись на чёрную колонну, скользнул костлявой грудью по отшлифованному камню завалившись на бок.

Смерть бога смерти почувствовали все, и новые боги усилили натиск. Ударили боевые заклинания магов, вдвое быстрее стали разить четыре кошачьи лапы, а сам Мяч ускорился настолько, что не был виден взгляду.

— Драться, не отступать! — взревел Груумш, увидев, что Лутик и Ильневал пятятся под натиском землян.

— Хватит твоих решений! Мы уже многих потеряли! — выкрикнула в ответ Лутик, отпрянув назад и протянув к богу-отцу когтистую лапу. Факел тут же вырвался из могучей руки орка и просвистев рассекаемым им воздухом оказался у богини-матери.

— Закройте глаза! — заорал Чак, поняв, что сейчас произойдёт, и направил все свои силы на общую защиту.

Огонь вспыхнул так, что его было видно даже сквозь закрытые веки бывших странников. Когда ядерный свет потух, орков уже не было.

— Они пробили своё же заклинание и ушли, — предположил Хелл, оглядываясь и опуская руки.

— И спалили тело своего мага, чтобы мы его не пожрали, — добавила Эйни.

— Тогда нам надо побыстрее со всем справиться. Мы же не будем ждать, пока они снова придут полные сил, верно? — протараторил взъерошенный Мяч, ставший вдруг непривычно осторожным и осмотрительным. Видя такие метаморфозы, Хелл невольно улыбнулся.

Мана внешнего мира снова лилась в их души, хотя почти все генераторы Чака сгорели во время вспышки. Мяч скользнул тропой богов к колонне, обернувшись к команде, словно спрашивая разрешения, и, видя молчаливое одобрение, резко развернулся и полоснул по ней всеми четырьмя клинками.

Зал задрожал, чёрный камень покрылся трещинами и начал осыпаться. Вокруг всё загрохотало и затрещало.

— Господин, оно рушится! — выскочила из мира маны Хеллен. — Бежим в мой мир!

Потолок над их головами стремительно снижался, словно магнит, стремящийся прижаться к железу, и молодые боги, не сговариваясь, переместились к Хеллу, чтобы мгновенно покинуть схлопывающееся пространство.

Внезапно воздуха стало больше обычного, и пятерка оказалась в зеленеющем поле, где прямо перед ними стоял мститель. Ветки на его голове и плечах были усеяны разноцветными камнями, сияющими так, словно на ограненные рубины и сапфиры кто-то направил яркие мерцающие лампы.

— Вы сдержали своё слово, теперь дело за мной, — проскрипел он.

— Ты лучше скажи, какого художника там делали орки? — фыркнул Мяч, приближаясь к нему.

— Это ваши друзья тирипсы заключили с ними сделку. Но теперь с ними будет покончено. Я заберу всю ману из этого места, и мы сможем дать бой кому угодно.

— Орков надо добить, — решительно произнесла Эйни.

— Враг без силы больше не враг. Мы успели, но скоро снова придётся принять новый бой, — произнесло каменное дерево, указав одной из своих веток на небо. — Сад притягивает мезанихов, и вскоре они упадут сюда без всякой возможности выбраться.

Молодые боги подняли взгляды к небу, где, словно сквозь увеличительное стекло, было видно, как базовые корабли механической цивилизации попали в капкан планеты-арены. Они находились еще далеко, но уже были обречены упасть на планету, специально приготовленную для бесконечных жатв, обречённую на бесконечную войну.

— И что, это никогда не кончится и мы будем драться тут вечно? — всхлипнула Эйни. Чак успокаивающе приобнял ее.

— Мой господин теперь истинный Бог-император! — улыбнулась Хеллен, крепко обнимая ногу еще более выросшего Хелла, словно суккуб не надеялась больше увидеть своего донора.

— Мы убьем их всех и выберемся! — помотал головой снова осмелевший Мяч.

Хелл и Чак только молчали, хмурились и тяжело дышали, словно экономя силу, которая благодаря союзу с мстителем в изобилии текла по их телам. Но помимо глобальной задачи выживания и победы перед богами-магами стояли и другие мелкие, но не менее важные проблемы. Нужно было быстро переубедить всех, кто до сих пор верил в Тирипс, склонить их на свою сторону и, может быть, даже заключить мир с тэварцами. Последнее, особенно на фоне недавних событий, казалось нереальным и невозможным, однако Хелл и Чак понимали, что белковые формы жизни должны держаться вместе, потому что бездушные машины, победив, не пощадят никого — если, конечно, механическая жизнь сможет существовать в обесточенной реальности Сада пяти древ…

Впрочем, в этом мезанихи ничуть не отличались бы от тэварцев.

* * *

Глядя в космическую даль, гуманоидный робот замер, опираясь шестипалой железной рукой о стекло, словно живой человек, боящийся потерять равновесие при торможении корабля. Стальные пальцы нового тела Анубиса легли на панорамное окно главного флагмана мезанихов. Он выиграл их игру. Он провёл в матрице столетия внутриигрового времени, пока система не сдалась и не признала его богом над собой.

Сказать, что это было сложно — ничего не сказать. Во время игры отлученный черный странник Тирипса чуть не потерял самого себя и чуть не поверил в то, что матрица и вправду важна. Он умирал и перерождался в сети, проходил все этапы кибернетической реинкарнации, забывал свои предыдущие жизни и каждый раз всё равно вспоминал. Он участвовал во многих внутрисистемный войнах, однако всегда возвращался к самому главному, к тому, к чему и должен идти настоящий чёрный бог — к самой главной жертве в его божественной жизни, к сверхжатве. И этот день наконец-то настал. Жалкая Терра тянула к себе и уже лишила его флагманы возможности сопротивляться, но Анубис успел вовремя. Еще чуть-чуть — и киберразум мезанихов вошёл бы в атмосферу и там стал бы обыкновенным металлоломом, который по прошествии веков, засыпаемый грунтом и космической пылью, превратился бы в железную руду, а после — в рыжую труху, как уже случилось с некоторыми древними цивилизациями на поверхности того же Марса. Правда, у чёрного бога был план и на этот случай. Раз из измерения ушли Спирит и Тирипс, то пустое место заняли боги с присущей им магией.

Теперь пришло время вытащить сознания мезанихов из матрицы, чтобы окунуть их в более жестокую реальность, чем их симуляция жизни. Анубис отвернулся от окна и окинул взглядом многокилометровые стеллажи с металлическими скелетами, каждый из которых был чуть выше среднего человеческого роста и вооружен колющим, режущим и дробящим оружием. Он предвидел все, даже то, что двуногие кибертела в конце его пути должны будут уметь работать не на батареях, а на эмоциях предсмертной боли закованных в них душ.

Физически находясь в материальном мире, сознанием он одновременно пребывал в матрице, где, одетый в дорогой черный костюм, в данный момент стоял в каком-то бункере у пульта запуска межконтинентальных термоядерных ракет.

«Сегодня всё закончится большой болью, чтобы возродиться и начать еще большую боль», — мысленно произнёс Анубис.

Пальцы фурри-пса поочерёдно нажимали красные кнопки, и так же поочерёдно по всей симуляционной планете возникли и расцвели ядерные грибы. Виртуальный апокалипсис начал стирать матричную цивилизацию.

«Вы погибли!»— вдруг написала ему игра. Однако Анубис лишь улыбнулся стальным оскалом, а на стеллажах в материальном мире еле-еле зашевелились первые металлоконструкты. Флагманские корабли, несущие на бортах сквозь космос живые тела игроков, начали массово уничтожать спящих многовековым сном в своих капсулах гуманоидов, подключённых к игре. Боль погибающих душ запускала роботов питая их своей энергией. Глазницы первых пробуждённых киборгов загорелись зелёным ядовитым светом. Армия механизмов на психической тяге пробуждалась для того, чтобы уже в своём послесмертии рвать и метать всё, что встретит на своём пути. Во славу божественности Анубиса и великой Жатвы.

Эпилог

Планета-ловушка, планета-Жатва, планета-тюрьма… Сад пяти древ, объединённый с многострадальной Террой мирок, действительно, как и предполагал Чак Вульфен, стал сливной воронкой сразу для двух измерений. Бывшие странники, а ныне молодые Боги, конечно же, не знали, что их ждёт, хотя лисодевочка Эйни Лаос догадывалась, что Жатва продлится бесконечно долго и, возможно даже, вечно, пусть и в субъективном представлении, потому что объективно ничего вечного, конечно же, не бывает. Богу-Императору и его команде предстояло стать палачами для всего зла, которое обрушилось бы на их землю в виде техногенных и биогенных цивилизаций, зарвавшихся богов из других миров и даже разумного биооружия типа Генезис. Планета-арена притягивала к себе всё, до чего дотягивались её незримые щупальца, и даже в тех измерениях, где не было Терры и Сада пяти древ, на месте третьей планеты от Солнца разрасталась воронка. И чем больше тварей прибывало на Жатву, тем сильнее становилась её тяга.

Тэварцы так и не пошли на мирные переговоры и захватили Евро-Азиатский материк, построив по его периметру огромную стену. Оркам пришлось начинать все заново, имея довольно неприятное для себя соседство в виде людей и крабов.

Свитатианцы во главе с Первейшим из рода приняли вместе с новой религией свод правил и законов, которые должны были помочь им в будущем не наводнить всю планету собой и не погрязнуть в войнах за ресурсы, как это случилось на Свит-236. Например, свод включал в себя целый ряд запретов по экологической линии и репродуктивной функции, ограничивая самок в детенышах не более трех на особь и предусматривая жесткие наказания за нарушения этого правила. Эйни, помогавшая разрабатывать эти законы, в какой-то момент смирилась с тем, что крабы еще не доросли морально до свободы воли и нуждаются во временных ограничениях, поэтому культурную революцию среди высших ракообразных решено было проводить медленно, на первых парах пользуясь запретами, а в особо вопиющих случаях — даже казнями. Эйни надеялась лишь на то, что к казням прибегать все же не придется, а эволюция крабов произойдет так, что необходимость в запретах и ограничениях отпадет сама собой и ее останется лишь зафиксировать юридически.

Ноль Ноль Первая более не выходила на связь, и никто на планете-жатве больше не видел её парламентера, черноволосого хмурого бога в сине-чёрной форме бортового стрелка давно сгинувшей фаэтонянской цивилизации.

Анубис рухнул на планету вместе со всеми своими полчищами роботов на некроидной тяге. Как и оркам, ему не удалось победить с наскока, потому что его уже ждал мститель с древесными воинами. В итоге на Африканском и Евроазиатском материках мезанихи были полностью разбиты, однако им удалось закрепиться на Американском плато. Оттуда постоянно нападали некромеханизмы, и Австралия с Антарктикой на долгое время стали настоящей «горячей точкой».

Гель Тиир со своей школой продолжил драться за Австралийский материк, а по сути — за белковую форму жизни. Его ученики окрепли в боях и стали пусть и юными, но опытными, закаленными и охочими до сражений боевыми магами. Специализировались они в основном в демонологии и некромантии, так как их основной враг, мезанихи, с точки зрения магии был скорее полчищем демонов, облаченных в железные оболочки.

Родители Вульфена больше не стали скрывать свой дар и снова примкнули к Спириту. Волчица Алам смогла положить конец глобальной травле начинающих адептов системы, и мало-помалу рейтинг Земли сдвинулся с мертвой точки в сторону обретения заветного миллиарда. Среди молодежи, получающих свои первые несгорайки, начали ходить легенды о трех Странниках Спирита, покинувших Землю ради мира во всех мирах. Пёс Длиза по моральным качествам не смог больше продавать органы и построил свой бизнес на поставках медицинских имплантатов в малообеспеченные районы. Он не разделял оптимизма окружающих в отношении ушедших в черное зеркало Чака, Эйни и Мяча и считал, что они, скорее всего, погибли. Наученный жизнью бультерьер, бывший гангстер, а теперь и адепт Спирита, в хэппи-энды не верил и считал что только в сказках добро побеждает зло.

На основе магических разработок Суппи правительством Земли было решено частично снять репродуктивный стоп. И хотя это требовало регулярных мероприятий и вскоре превратилось в очередную схему по отмыванию денег, но репродукция снова стала возможной, пусть и давно устаревшим, так называемым естественным путём.

Белый флаг на Саде пяти древ повсеместно вошел в обиход как символ призыва к миру и переговорам, и только Мяч тихо посмеивался, в очередной раз видя эволюцию своего детища, зная с чего всё повелось.

Вот, пожалуй, и

КОНЕЦ

* * *

Игнорируя все законы привычной физики сквозь безвоздушное, холодное пространство плыл кусок огромной скалы, больше похожий на вырванную с корнями тектоническую плиту, на верхней части которой, если в космосе применимо понятие верха или низа, зеленели леса и даже текли реки.

Над плитой плыли облака, шли дожди, в нижних слоях летали птицы.

Солнце уже зашло за кромки пласта, по центру которого на возвышенности стояла чернокаменная крепость, уходящая пиками своих башен за дымку облаков. Учитель и ученик обдуваемые холодными ветрами верхних слоёв этого странного мирка, стояли облаченные в черные походные плащи на самой высокой точке строения. Парень лет семнадцати высокий и голубоглазый блондин с вьющимися светлыми волосами завороженно смотрел ввысь. Его одежды развевались и дрожали на ветру, а сам он будто бы и не чувствовал холода. Воронка была незрима глазу, но магия позволяла и старику и юноше видеть её переполненные силой потоки стремящиеся куда-то вниз.

— Ты готов Эксил! — устало проговорил Мортит Лег.

— Я знаю, что я готов, старик! — усмехнулся юноша, даже не поворачиваясь на чародея, что был ниже его ростом и кутался в свои одежды будто боясь простыть.

— Когда я стану Всемогущим, я пришлю тебе открытку!

— Я научил тебя всему и ты готов к этому, Яма из которой мы черпаем силу, подарит тебе то чего ты достоин. — дежурно проговорил маг.

— В ямке самое интересное… — пробубнил себе под нос парень и облизнув губы, прыгнул вверх.

На лице Мортит Лега мелькнула улыбка, зарвавшийся засранец улетал от стен академии, стремясь к тому, чему не суждено было сбыться. Еще никто и никогда не возвращался из Ямы и далеко не потому, что «в Ямке самое интересное», а потому, что яма по краю которой парила волшебная скала убивала наверняка. Убивала любого, кто осмелится потянуться за мнимым могуществом. Ветер сорвал ткань капюшона со старческой головы, оголяя лысый круглой словно шар череп с торчащими из него оттопыренными переломанными ушами. Глубоко посаженные глаза с мешками под ними щурились провожая взглядом летящего на верную гибель ученика, старческий курносый нос шмыгнул, сигнализируя о том что тут слишком холодно и пора идти в свой кабинет.

Открытка от Эксила остальным членам магической академии, о том что с ним всё хорошо, сама себя не напишет…

Уважаемые друзья, спасибо что читали! Подписывайтесь на мою страницу на АТ, чтобы не пропустить новый цикл.

P. S. Хотя цикл Спирит и завершён, мы еще увидим Мяча, Чака, Эйни и Хелла в будущем…

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/113630

Оглавление

Глава 1. Последствия

Глава 2. Их предупреждали

Глава 3. Вилка Анубиса

Глава 4. Трудно стать Богом

Глава 5. От ворот поворот

Глава 6. Мезаних…

Глава 7. Вера и логика

Глава 8. Другая игра

Глава 9. В бой…

Глава 10. Как всё исправить?

Глава 11. Ломать — не строить…

Глава 12. Реки вспять

Глава 13. Троечники и орки

Глава 14. Пророкам — пророчествовать

Глава 15. Нюхач и жрец

Глава 16. Бог нарасхват

Глава 17. Новая беда

Глава 18. Подобное к подобному

Глава 19. Играя в богов…

Глава 20. Крючки нуарного мира

Глава 21. На шаг позади бога

Глава 22. Символьный свет

Глава 23. Переговоры

Глава 24. Южный фронт седьмой стены

Глава 25. Злоба дня

Глава 26. Никто не…

Глава 27. Падка на ману

Глава 28. Разница и рознь

Глава 29. Мана, оружие и дети

Глава 30. Система или пантеон

Глава 31. Зеленый фарш и Хеллен

Глава 32. Вместо предателя

Глава 33. Их выбор

Глава 34. Смертельный выход

Глава 35. Бог-император

Глава 36. Купить и убедить

Глава 37. Шепот веток

Глава 38. Разумный кремний

Глава 39. У центра мира

Глава 40. Конец мира

Эпилог