Обычная магия (СИ) [Андрей Волковский] (fb2) читать онлайн

Annotation

Обычный город. Обычные люди. Обычная магия.

Обычная магия-1

Первая встреча

Идти до конца

Куда не звали

Тёмная вода

Листопад

Крысы

Свидание

Хэллоуин

Шаги

Поворот

Совсем рядом

Выбор

Новая зима

Из снега

Нет существа страшней

Новый год

Обычная магия-1

Первая встреча

До универа всего три остановки или пять треков в плейлисте. Кроме людей, в троллейбусе сегодня ехали три тени без хозяина и два слабо светящихся кота. Над головами пассажиров беззвучно роились мелкие полупрозрачные “жучки” и “мушки”, перемигиваясь золотистыми и голубоватыми огоньками.

Руслан уставился в окно. Эти штуки вроде безвредные. А вот если на них пялиться, люди решат, что он сумасшедший: было уже такое. А он не псих, нет. Просто видит этих созданий, сколько себя помнит.

Троллейбус тряхнуло на выбоине. Женщина, сидящая перед Русланом, уронила телефон и выругалась сквозь зубы, шарясь под сиденьями.

Рой под потолком замерцал ярче и чаще. Одна “мушка” спикировала и впилась в шею недовольной женщины. Та еле заметно вздрогнула и зябко поёжилась, хотя в прогретом сентябрьским солнцем салоне было по-летнему жарко.

Руслан готов был поклясться, что эта “мушка” высасывает что-то из ничего не подозревающей жертвы. Не кровь, конечно, а… энергию? Силу? Жизнь? И чем это кончится, неясно. Может, у женщины просто испортится настроение. Может, заболит голова. А может, она начнёт терять силы и умрёт…

Жаль, не у кого спросить. Вот в кино у героя с особым даром всегда есть наставник. На худой конец — дневник таинственно исчезнувшего отца. Русланов отец, к счастью, никуда не исчезал: ходил себе каждый будний день на работу — совершенно обычный научный сотрудник. А мама — “кадровик” в небольшой фирме. И никаких сверхъестественных сущностей они в упор не видели.

Руслан всё смотрел на “мушку”, раздувшуюся до размеров крупной сливы.

Какое тебе дело? Мало ли настоящих и не очень настоящих насекомых ежедневно кого-нибудь кусает? Не лезь куда не просят!

Надо отвернуться и ехать в универ. Как-никак первые лекции, первый курс. Руслан всё утро выбирал между строгой рубашкой и ярко-жёлтой футболкой. Рубашка больше годилась для университета, зато футболка точно защищала от “мушек” и прозрачных рыбок, которые всегда появляются в толпе.

Выбрал футболку и пару браслетов не забыл: плетёный, подаренный одноклассницей в начальной школе, и металлический, купленный родителями на совершеннолетие. Эти штуки почему-то тоже отгоняли некоторых невидимых для нормальных людей существ.

Женщина с “мушкой” на шее сунула телефон в сумочку и принялась тереть виски.

Нет, так нельзя. Надо хоть попытаться помочь.

Он поднялся с места, слегка взмахнул рукой, стараясь незаметно задеть браслетами сверхъестественную тварь. Та отвалилась, как наевшийся клоп, и замерла. Руслан наклонился, сделав вид, что уронил что-то. Ухватил “мушку” за крыло кончиками пальцев, выпрямился и выскочил из троллейбуса.

Выкинул паразита в урну вместе с мятым билетом. Достал из сумки тканевый мешочек с солью и, воровато оглянувшись, сыпанул щепотку на “муху”.

О пользе соли в борьбе со сверхъестественными вредителями писали в интернете. Соль использовали знаменитые братья-охотники из сериала. И, надо сказать, иногда она действительно помогала, потому Руслан постоянно таскал с собой “волшебное средство”. “Муха” незаметно для окружающих задымилась и растаяла. Всегда бы так!

До универа надо было ещё остановку проехать. Ладно, день солнечный, приятный — можно и пройтись. Время есть: Руслан всегда выходил пораньше, ведь никогда не знаешь, что именно тебе встретится по пути.

В пятом классе по дороге в школу он увидел гигантскую тень, накрывшую целый дом и грязными потоками стекающую на асфальт.

Он тогда очень испугался, а никто из прохожих не обратил на тёмную сущность никакого внимания. И пятиклассник Руслан опоздал на уроки, обходя мегатень по другой улице. С тех пор он старался выходить заранее, хотя бы с получасовым запасом.

До универа добрался без приключений.

Вокруг одногруппников, столпившихся у входа в учебный корпус, как всегда, сновали рыбки и “мушки”.

— Здорово! — это Славик из соседнего дома: они с Русланом знакомы с детства, а теперь и учатся вместе.

Руслан поздоровался и принялся одаривать рукопожатиями парней и “приветами” девчонок. Вот братья Орловы, красавица Ленка Павлова, Алина, Дэн, Юля…

Руслан замер, уставившись на невысокую рыженькую Юлю. На её плечах лежала, свившись кольцами, бледно-серая змея. Он сначала решил, что это оригинальный шарф, но когда он поздоровался, “шарф” приподнял безглазую голову и распахнул пасть, полную мелких острых зубов.

— Эй, Рус, ты чего? Юлька понравилась? — громко шепнул Славик, тыча приятеля в бок.

А Руслан не мог оторвать глаз от “змеи”, впившейся в ухо девушки.

— Юлька, ты не думай: он обычно нормальный! — хохотнул кто-то. — Это всё твоя красота!

Девчонка фыркнула, не глядя на Руслана, и отвернулась к подругам.

“Змеиные” кольца шевельнулись, и показалась ещё одна безглазая голова. Она медленно повернулась в сторону Руслана, и он ощутил тяжёлый пристальный взгляд, хотя смотреть “змее” было нечем. Она оскалилась и принялась медленно покачиваться.

Такой твари он ещё никогда не видел.

Народ вокруг продолжал общаться. Кто-то смеялся, кто-то ворчал. “Змея” продолжала сверлить Руслана слепым взглядом.

Славка снова пихнул приятеля в бок и в самое ухо прошептал:

— Хватит на неё пялиться! Ты чё, маньячина? Даже мне страшно уже.

Руслан с трудом отвёл взгляд от жуткой штуки на девичьих плечах.

Когда он в следующий раз посмотрел на Юльку, “змея” на её плечах ощетинилась семью головами. Две впились в уши девушки, другие пять размеренно покачивались, глядя по сторонам. Стоило Руслану глянуть в их сторону, безглазые морды разом повернулись к нему.

“Наверняка эта штука жутко опасная! Надо что-то делать!”

Руслан, не дослушав Славика, двинулся к Юльке.

Как же дотронуться браслетом до этой твари? Руслан оглядел Юльку и брякнул первое, что в голову пришло:

— Слушай, у тебя серёжки красивые! Можно посмотреть поближе?

Девушка обернулась, приподняла тонкие брови и сердито сказала:

— Нет! Отстань от меня.

Её подруги зашептались, захихикали, бросая на вспыхнувшего Руслана ехидные взгляды.

— Рус, идём в сто седьмую!

Три пары и два перерыва Руслан только и делал, что старался не смотреть на многоголовую тварь. Получалось плохо.

— Давайте в пиццерию, народ!

— А я суши хочу…

— Может, по пиву?

— Фу, давайте лучше в “Баристу” — там красиво!

Одногруппники вышли из учебного корпуса, шумно обсуждая, куда пойти отмечать начало учебного года.

Юлька поначалу шла со всеми в сторону бульвара Победы, где пестрели яркими вывесками и пиццерия, и кофейня, и суши-бар, и даже заведение с дурацким названием “Шаурмячная-Хомячная”.

У светофора девушка вытащила трезвонящий телефон и, быстро переговорив с кем-то, торопливо попрощалась. Развернулась и пошла в сторону городского парка. “Змеиные” головы колыхались в такт её шагам.

Руслан, чувствуя себя полным идиотом, бросил “До завтра!” Славику и припустил за ней.

“Вот догоню я её — и что?! Скажу: Юлия, у вас на шее ужасный монстр, давайте я его браслетом потрогаю. Или посолю!”

Но нельзя же ничего не делать, когда кого-то жрёт неведомая тварюга. Потому Руслан шёл за Юлей.

Вот её стройный силуэт мелькнул между киосками и пропал в парковых воротах. Руслан плюнул на то, что подумают окружающие, и побежал.

Шелестели тронутые золотом тополя и берёзы. Пестрели астрами и мелкими розовыми цветочками клумбы. Гуляли школьники с портфелями, мамы с малышами и весёлые братья-студенты. А Юли не было.

Руслан огляделся ещё раз. Вот она! Уходит в рощицу за фонтаном. Бегом за ней!

Вихрем промчался мимо болтающей молодёжи, недовольной старушки и двух девочек с пуделем. Влетел в рощицу.

Как тихо! Странно: только что парк смеялся и гомонил десятками голосов, лаял, каркал, шелестел листвой. С улицы доносился шум машин и мерный грохот трамваев. А здесь и сейчас тихо-тихо. Ни шороха, ни возгласа — ничего. Словно с разбегу попал из городского парка в лесную чащу.

Юля, прямая и напряжённая, сидела на сломанной скамейке. Смотрела в сторону. Растрепавшиеся волосы закрывали от Руслана её лицо, и оттого казалось, что это не она, не Юля. Какое-то жуткое существо из дрянного ужастика с обманчиво знакомыми рыжими волосами, в Юлиных блузке и джинсах, с её сумкой. С невозможной “змеёй” на плечах.

Руслан судорожно сглотнул, сунул руку в сумку и достал мешочек с солью. Лучше, чем ничего.

Наверное.

Медленно-медленно двинулся в сторону одинокой девичьей фигурки, мечтая, чтобы она повернула голову и посмотрела на него, и одновременно боясь этого.

Тени вокруг Юли сгустились и задёргались. Почему рядом с ней целых пять.. шесть.. семь теней? Семь рваных силуэтов, сплетающихся в безумный хоровод.

Руслан вдруг подумал, что мама очень расстроится, если он больше никогда не вернётся домой. А кажется, так оно и будет. Браслеты на правом запястье обнимали руку теплом, но оно было слабым-слабым, а от чёрного хоровода вокруг Юли веяло лютым холодом.

До него всего четыре шага.

Папа тоже будет переживать, но маме будет хуже… или когда теряют сына, нельзя сказать, кому хуже?

Три шага.

Интересно, его просто убьют или он исчезнет? А Юля? Если они оба исчезнут, то Славка и остальные, наверное, подумают, что они с Юлькой сбежали. Какая глупость!

Два шага.

Зря он сюда пришёл. Герой недоделанный.

Последний ша…

— С дороги, дубина!

Кто-то больно схватил его за плечо и с силой отшвырнул в сторону, подальше от хоровода теней.

Руслан упал на траву, рассыпал соль, ушиб колено. Ошалело глянул в сторону Юльки и увидел, как рослый незнакомец втыкает в тени у её ног какие-то колышки.

Незнакомец поднял голову, не прекращая всаживать в землю деревяшки, и рявкнул:

— Стой, где стоишь!

Руслан не сразу понял, что человек обращается к нему. Незнакомец вынул откуда-то нож с длинным узким лезвием и замахнулся на Юльку.

Он псих?! маньяк?!

Руслан вскочил, сжимая бесполезный мешочек с остатками соли.

Нет, этот парень видел тени. Он ведь пригвоздил их к земле: пронзённые колышками, они недовольно дёргались, но не кружились.

Наверное, он хочет убить монстра.

Лезвие отчётливо замерцало — и человек начал выводить в воздухе замысловатые узоры, чуть похожие на ломаные буквы. Три знака, светясь, зависли в воздухе, а нож маленькой молнией упало на плечо Юльки. Она всхлипнула, но Руслан видел, что незнакомец отсёк одну из безглазых голов, не задев Юлю. Она, кажется, вообще не понимала, что происходит.

Незнакомец отшвырнул голову в сторону. Жуткая башка упала совсем рядом с Русланом, в трёх шагах. Через секунду туда же полетела вторая. Затем в полуметре от первых двух очутилась третья. Какие точные движения! Резкие, безошибочные — так, наверное, работает хирург в операционной.

Ещё дальше шлёпнулась четвёртая. Пятая.

Руслан смотрел и смотрел на того, кто знал, что нужно делать, когда какая-та тварь угрожает человеку. Это было как в кино — только круче. Гораздо круче!

Кто он? Откуда взялся в этом странном уголке парка? Что ещё он умеет?

Краем глаза он заметил, что первые две безглазые головы сползлись и, кажется, начали срастаться. Руслан шагнул ближе и высыпал на головы остатки соли.

— Ну, это вряд ли поможет, — усмехнулся незнакомец, уже оставивший Юльку, — но попытка засчитана.

Он начертил ножом над шевелящимися головами знак. Знак вспыхнул в воздухе слепяще-белым, рухнул на головы — и от них даже пыли не осталось.

— Вот ведь вымахала тварь! Я и трёхголовых давно не видел, а тут семь! — таинственный спаситель принялся выдёргивать из земли колышки и складывать в объёмный рюкзак. — Хорошо, бабулька вовремя сообразила.

Он улыбнулся, явно довольный собой, потом стал серьёзным и сказал:

— Эта змеёвка под заказ: мне за неё заплатили. А тебя наставник не учил не лезть под руку? Ещё и без защиты совсем! Кто, кстати, тебя учит?

Руслан с трудом собрался с мыслями и с запинкой сказал:

— Я… я не знаю, о чём вы… Вы кто?

Незнакомец внимательно оглядел Руслана, удивлённо присвистнул и ответил:

— Галлюцинация. И я, и та штука. Забудь! Так всем проще будет. Разбуди девчонку!

Незнакомец зашагал прочь так небрежно, будто прогуливался тут, а не жизнь человеку спасал только что. Руслан хотел кинуться следом, задать сто вопросов, напроситься в ученики, но бледная Юлька неподвижно лежала на траве у скамейки.

Он проводил взглядом незнакомца и присел рядом с одногруппницей. Похлопал её по плечу, Юля глубоко вздохнула и открыла глаза.

— Юль, ты как?

— Нормально вроде. Опять вырубилась? Весь август накрывает, а врачи говорят: здорова, — вздохнула девушка.

Он кивнул.

— Что ж такое-то? А ты бабушку мою не видел? Она мне звонила, сказала, что надо срочно сюда идти, вроде, ей плохо.

Руслан покачал головой, совершенно не представляя, что ещё сказать. Помог девушке подняться.

Из-за деревьев вынырнула невысокая старушка в смешной шляпе с огромными розовыми цветами и воскликнула:

— Юля, девочка моя, так ты с кавалером!

Пришлось объяснять, что он не кавалер, а одногруппник, которому было по дороге, а Юле стало нехорошо.

Бабушка кивала, благостно улыбаясь, но думала явно о чём-то другом, во все глаза глядя на внучку.

Руслан неловко попрощался. Юлька почти дружелюбно сказала: “Пока”, а бабушка хитро подмигнула и пригласила на пироги с яблоками.

До дома Руслан добрался быстро, умял пару бутербродов, пролистал сообщения в беседе студгруппы в ватсаппе, глянул ленту новостей. Но ни на чём не мог сосредоточиться: всё думал о том человеке, который спас Юльку. Кто он? Как его найти?

Надо подумать.

Итак, он сказал, что убил “змею” по заказу и что бабулька вовремя его позвала. Значит, его вызвала Юлина бабушка. Старушка тоже видела змею? Или просто забеспокоилась из-за того, что внучка стала терять сознание, и обратилась к специалисту по сверхъестественному?

Получается, что бабушка знает, кто таков этот незнакомец и как с ним связаться.

Руслан нашёл в ватсаппе номер Юли. Надо ей написать. Но как сказать симпатичной девушке, что тебе нужен номер её бабушки? Звучит очень по-извращенски. Нет, надо по-другому.

“Привет! Как ты?”

“Привет, нормально”.

Стикер с котиком, держащим в лапах табличку “Спасибо!”

Стикер с весёлым псом: всегда готов, обращайся, если что. “Слушай, а как твою ба зовут? Кажется, я её где-то видел раньше” задумчивый смайлик.

“Ольга Викторовна. Ты ей тоже понравился!”

Три хохочущих смайлика и один с высунутым языком.

“И фамилия как у тебя, да?”

Вдруг получится найти её в соцсетях? Если нет, придётся напрашиваться на пироги, а это как-то совсем глупо.

“Ага, Казанцева. Эта папина мама”.

Казанцевых О.В. оказалось немало, но Руслан легко нашёл нужную в “Одноклассниках” и в ВК по фотографии в шляпке с цветами. Современная бабушка! Город подходит, возраст тоже. Что ж.

“Здравствуйте, Ольга Викторовна! Это Руслан, одногруппник Юли”.

“Здравствуй, дорогой!”

“У меня к вам странный вопрос” Как же сказать? “Вы вызвали того человека, который спас Юлю от существа?”

Пауза длилась так долго, что Руслан успел раз десять назвать себя идиотом, а идею расспросить Юлину бабушку — супертупой.

“Да”.

Ура!

И тут же: “У тебя тоже по этой части проблемы?”

“Да, мне очень нужно с ним связаться!”

Ольга Викторовна написала номер телефона и имя — Бьёрн.

Идти до конца

Руслан всё смотрел и смотрел на номер телефона и короткое имя.

“Что написать? Хочу, чтоб вы меня учили? Как к нему вообще обращаться? “Ты”? “Вы”? Спросить о существах? Об этих знаках?”

Нет, о таком не спросишь в ватсаппе или по телефону.

Значит, надо назначить встречу!

“Добрый вечер. Мне нужна помощь сверхъестественного характера. Мы можем встретиться?”

Ответ пришёл через пару минут.

“Завтра в 15, городской парк, на тюльпанах”.

“Тюльпаны” — это фонтан. Причудливая конструкция на цветы ни разу не похожа, но называется “Три тюльпана и вечность”.

Он проверил расписание: пары закончатся в два. Час можно пошататься по парку, перекусить. А потом… потом у него появится учитель!

Руслан догадывался, что не он один видит неправильные тени, светящихся мошек, живые трещины на стенах, кошкоптиц и прочих созданий, но одно дело — догадываться, и совсем другое — точно знать.

Интересно, у таких, как он, своя организация? Как Охотники в “Сверхъестественном”? Или в сериале “Гримм”? Или как в дозорах Лукьяненко? Или как в аниме?

Вечер, ночь, утро — сплошное ожидание!

Занятия тянулись медленно-медленно.

Юлька, кстати, на пары пришла. Бледная, с кругами под глазами, но без всяких “змей”. Вяло поздоровалась, но выглядела так, будто выздоравливает после долгой болезни, а не так, будто её вот-вот кто-то доест.

Наконец последняя пара закончилась, но тут на Руслана насел Славик:

— Слушай, Рус, ты чё такой грустный? Тебя Юлька вчера отшила? Да ты не переживай: тоже мне, подумаешь, нашлась красотка! Мы тебе другую найдём! Вон, глянь, Алина из параллельной группы. Или Эля, она с филологического, но Ленка Баранова…

Дальше Рус не слушал: всё-таки Славик бывает очень утомительным. При этом Руслан понимал, что проблема в нём самом, а не в Славике: он, Руслан, не может нормально с людьми общаться, а Славик может. Понятно, кто тут странный.

— …ну так что, идём?

Руслан непонимающе уставился на Славика, и тот пихнул его в бок.

— Нет, ты меня вообще не слушаешь?! Я говорю: пора забыть Юльку, так что мы идём с девчонками за мороженым!

Часы над входом в аудиторию показывали 14.12. Как же не вовремя Славик со своими предложениями!

Славкин телефон завибрировал, приятель глянул на экран и слегка нахмурился.

— Извини, это мать. Как на больничный вышла, совсем одичала. Да, мам…

Поговорил Славик быстро: только отошёл — и вот уже вернулся.

— Эх, извиняй, Рус, сегодня не получится. Хочет маменька авокадо и уборку на кухне. И чтоб прям счас. Вот когда она на работу ходила, она меня только по выходным доставала! Как так жить?!

Славик картинно закатил глаза и убежал. Руслан мысленно поблагодарил Вселенную и неспешно направился в сторону парка.

Вокруг фонтана с оглушительным визгом гонялись друг за другом дети. Рядом бродили их мамаши, занятые кто разговорами, кто телефонами. Грелся на солнышке старичок, крошил булку голубям. Шелестели жёлто-зелёными листьями тополя. Порхали светящиеся “мушки” и рыбки, шуршали в траве непонятные штуки, похожие на колючих ящериц. Обычный солнечный сентябрьский денёк.

Бьёрн появился незаметно. Вот только что не было его, а вот он стоит у чаши фонтана и смотрит на снующих между струями воды прозрачных шестикрылых бабочек — и как Руслан их не заметил?

Несколько долгих секунд Руслан изучал Бьёрна взглядом — вчера ведь и не разглядел толком: загадочный амулет на шнурке, чёрная куртка, покрытая сотнями мелких значков, наверняка невидимых обычному человеку, тёмно-синие джинсы, берцы, рюкзак, в котором что-то, кажется, шевелится. У Бьёрна тёмные коротко стриженные волосы, чёрные глаза и небольшой шрам на правом виске.

Всё, сколько можно пялиться? Пора!

Руслан подошёл ближе и сказал:

— Здравствуйте. Это я вам писал вчера… вы меня помните?

Бьёрн повернул голову, оглядел Руслана с ног до головы и буркнул:

— Ну?

— Кхм… может, поговорим где-нибудь подальше от людей?

Бьёрн молча развернулся и зашагал в сторону кафешек. Руслан поспешил следом.

Через пару минут они сидели в шашлычной: Бьёрн заказал шашлык, острый соус, чёрный чай и картошку на гриле. Руслан, изнывая от нетерпения, ждал, пока медлительный официант запишет заказ, уточнит, чего хочет Руслан (ничего, спасибо!) и оставит их одних.

Наконец он удалился, и Руслан выпалил:

— Я хочу стать вашим учеником!

Бьёрн только зевнул, прикрыв рот кулаком. Руслан почувствовал себя ужасно глупо.

— Это вряд ли, — вот и всё, что сказал Бьёрн.

— Почему?!

Так обидно Руслану не было никогда. Оказывается, он уже успел привыкнуть к мысли, что сегодняшняя встреча изменит его жизнь.

— Не хочу, — пожал плечами Бьёрн. — Мне этот головняк с учениками ни к чему.

— Но я хочу знать… и уметь… я…

— А я хочу пожрать. С утра вьюссу гонял, чтоб ей пусто было! Так и не поймал: придётся завтра снова выслеживать. Тут, кстати, шашлычок зачётный: не лучший в городе, но где-то близко — зря не заказал.

Руслан почувствовал, как задрожали губы. Вот так, значит, пожрать он хочет… и всё?! Захотелось швырнуть в Бьёрна солонку, салфетницу, сумку, а потом надеть ему на голову соусник. Он вскочил, больно стукнувшись коленкой о стол, и почти побежал к выходу.

Ну и не надо! Ну и пусть! Он, Руслан, другого охотника найдёт! Круче этого Бьёрна! Теперь-то он знает, что те, кто видит, есть, значит, надо просто искать.

Он надел наушники, врубил музыку погромче — и пошёл домой пешком.

…как всё-таки обидно…

На следующий день Антоха из параллели пригласил весь поток на день рождения.

— О, — сказал Славик, — мы идём! Даже не возражай: а то ты совсем одичаешь. Да и мне надо развеяться.

Выглядел Славик неважно: какой-то помятый, встрёпанный. На немой вопрос неохотно пояснил:

— Спал плохо. Всё какая-то гадость снилась. Ещё с мамкой поссорился… Да ну её! Давай веселиться!

Руслан хотел отказаться, но потом подумал: если с новыми людьми не встречаться, то как он найдёт учителя?

Он всю жизнь избегал людей: в детстве над ним смеялись и обзывали выдумщиком — раз, другой, третий — и стало ясно, что лучше просто ни с кем не сходиться. Тогда и больно не будет. Но теперь-то всё по-другому, теперь нужно искать наставника.

Договорились встретиться у супермаркета между пятиэтажкой Руслана и высоткой Славика и пойти вместе.

Славик припоздал на десять минут.

— Всё, идём! Я…

Его прервал телефонный звонок.

— Вот ведь… опять мать! Ну договорились же! Я счас… да, мам…

Руслан запрокинул голову, глядя на мерцающую паутину над стоянкой у супермаркета: диодные ленты сплетались с подвижными светящимися созданиями, образуя причудливые узоры.

— Рус, давай ко мне заскочим на секунду?

Славик выглядел взъерошенным и виноватым.

— Конечно, без проблем.

Лифт поднял их на пятнадцатый этаж и, надсадно гудя, выпустил на тёмную лестничную площадку.

— Выключатель опять сдох, что ли?

Славик громко топнул — и пролёт залил тусклый желтоватый свет.

— О, есть контакт! Счас, Рус, мы мигом!

Он собрался отпереть дверь, но створка медленно открылась, и в проёме показалась женщина.

— Мам, ну ты чего? Тебе же лежать надо!

Славик проскользнул мимо матери в квартиру.

— Что достать надо, мам?

Руслан не мог заставить себя сказать хоть слово. Мама Славика, которую он знал лет с пяти, смотрела на него алыми глазами и улыбалась, высунув раздвоенный чёрный язык.

Что это?! Что?!

— Надо же, ты меня видишь? — просипело существо и протянуло руку, покрытую крупной чешуёй. — Как интересно!

И усмехнулось так, что у Руслана заледенел воздух в лёгких. Он шарахнулся прочь и понёсся вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Уже в самом низу он принялся звонить Бьёрну.

“Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети”.

Написал: “Тут какая-то тварь! Нужна помощь”

Сообщение, как и следовало ожидать, не ушло.

Тогда он позвонил Славику. Тот ответил сразу:

— Я не пойду: у маман истерика. Веселись за двоих. Ладно, пока!

Веселиться Руслану не хотелось абсолютно.

Он побродил вокруг дома. В квартире приятеля горел свет. Никаких жутких звуков оттуда не доносилось. Хотя квартира на пятнадцатом этаже: реально ли услышать снизу?

На сообщение Славик ответил, хоть и не сразу. Мол, успокаиваю мать, занят пока. И грустный стикер с унылым псом.

Резко сгустились сумерки — сразу похолодало. Руслан в минуту продрог до костей. Ещё раз позвонил Бьёрну. Аппарат по-прежнему выключен.

Что же делать?

Свет в окне Славика погас, и Руслан обмер от ужаса. Но спустя полминуты прилетело сообщение: мол, требую фоток с днюхи, особенно с девчонками! В духе Славика — значит, живой. В конце концов, тварь давно могла бы его съесть, если бы хотела.

Что же делать?!

Пальцы, нос и уши заледенели. Надо идти домой.

Руслан бросил последний взгляд на окна Славиковой квартиры. Ему показалось, что жуткая тварь стоит у окна и смотрит на него.

Весь вечер Руслан корил себя за малодушие: бросил приятеля, а ведь собирался как Бьёрн побеждать всяких потусторонних монстров!

Безуспешно звонил Бьёрну. Писал Славику: тот дважды ответил, потом, около полуночи, прислал стикер с дрыхнущим псом и отвечать перестал. Лёг спать? Или…?

На рассвете Руслан забылся тяжёлым коротким кошмаром.

Еле соскрёб себя с кровати по сигналу будильника.

— Сынок, может, дома сегодня останешься? — в маминых глазах тревога. — Вчера на день рождения не пошёл, сегодня бледный какой-то. Ты заболел?

Руслан отмахнулся и поплёлся в универ. А Славик на пары не пришёл.

Отсидев два занятия, Руслан понял, что всё, больше ждать он не может.

По пути написал длинное сообщение Бьёрну, старательно описав монстра. Вдохнул. Выдохнул. Нашарил мешочек с солью и решительно вошёл в подъезд.

Внутренний голос шептал: дождись, пока ответит Бьёрн, он взрослый, он сильный, он разберётся!

И Руслан отвечал сам себе: а если Бьёрн занёс его, Руслана, номер в чёрный список, чтоб не доставал? А если он правда занят и освободится через пару дней, когда от Славика и косточек не останется? А если он не захочет помогать?

Внутренний голос говорил: а что ты сделаешь с этим монстром? Как ты поможешь? Да Славик тебе даже не друг, так — приятель! Зачем ты лезешь?!

Руслан продолжал спорить с собой и поднимался всё выше и выше. Лифт вызывать не стал: гудит он, грязный, тесный и вообще… слишком быстро едет. Стыдно признаваться, но хочется оттянуть момент встречи с монстром. Поэтому лучше тихонечко, по ступенькам…

Когда-то однажды он не стал вмешиваться, и всё кончилось очень плохо. Но тогда ему было пять, а теперь — восемнадцать. Он больше не ребёнок. И если Бьёрн не хочет его учить, он справится сам. Потому что больше некому.

Вот и квартира.

Руслан постоял, пытаясь унять дыхание.

Дверь медленно отворилась, маня темнотой внутри. Он шагнул внутрь: будь что будет!

Тренькнул телефон, присылая уведомление, и тут же разразился звонком.

Бьёрн!

— Алло…

— Не входи туда!

— Я уже…

— Твою ж… адрес, живо!

— Кирова, восемь…

Телефон отключился. Нет! Он не успел сказать номер квартиры! Бьёрн не найдёт его: в этом доме квартир триста! Пять подъездов по двадцать этажей…

Дверь захлопнулась. В темноте квартиры засветились алые глаза.

— Надо же, пришёл, — сиплый голос существа сегодня звучал опаснее и резче. — Хорошо. Ты проходи, не стесняйся!

— Где Слава? — голос Руслана дрогнул.

— Слава спит, — усмехнулось жуткое создание. — Он пока нужен мне живым. А ты — нет!

Оно прыгнуло, и Руслан еле успел увернуться, швырнув в монстра телефоном. Заскочил в ванную и заперся изнутри.

Руки дрожали, кровь билась в висках и почему-то где-то в печёнке.

— Выходи… — проскрипело существо. — Выходи сам, а не то хуже будет.

В этом Руслан не сомневался. Высыпал соль на порог тонкой линией. Может, всё-таки получится дождаться помощи?..

— Выходи. А не то я покусаю Славочку. Он мне нужен живым, — усмехнулся монстр. — Но необязательно целым!

Руслан готов был биться головой о стену: рушилась надежда отсидеться, пока Бьёрн ищет его.

А ты уверен, что он тебя ищет? Кто ты ему? Никто.

— Ты не станешь!

Существо в ответ захихикало и забулькало. Утопало куда-то вглубь квартиры, но тут же вернулось, волоча что-то тяжёлое. Славика?

— Почему это я не стану его есть? — прошептало оно. — Хотя бы понадкусаю. А потом верну его мамочку. Представляешь, как она “обрадуется”, когда поймёт, что загрызла сына.

Монстр снова захихикал.

— Не надо никого есть! — повысил голос Руслан.

— Хотя ладно, сиди там, — передумал монстр. — Будешь слушать, как я обедаю.

Руслан удобнее перехватал ремень сумки, сыпанул остатки соли на сумку сверху, щёлкнул засовом и резко распахнул дверь. Монстр недовольно заскрипел — и тут же получил сумкой по голове. Зашипел, отпрыгнул в темень коридора.

Руслан ощупал Славика, ругаясь на темноту. Пульс есть. Вроде бы дышит. Надо уходить!

И тут монстр вернулся. Руслан не услышал его — просто ощутил, как железные клещи обхватили горло и неведомая сила вздёрнула его под потолок, прижимая к стене.

— Сначала выем твои глаза, — прошипело чудовище, уже совсем не похожее на знакомую женщину.

Длинный чёрный язык оцарапал щеку. Руслан пнул монстра, но когтистые пальцы сжались сильнее, и всё, что осталось — пытаться дышать. Воздуха не было. Совсем. Ни глотка. Так страшно, что боль в груди и в висках казалась ерундой, не стоящей внимания. Дышать. Дыша…

Раздался грохот. Какой-то шум. Вспышка. Руслан упал на обувную полку, ударился плечом. Закашлялся. Дышать так больно. Где-то вдали что-то грохотало и рушилось, но это было далеко, а потому неважно.

Он кашлял и кашлял до головокружения и тошноты, пока наконец дыхание не перестало быть мучительным.

Славик! Где он? Как он? Он вытянул руки, обшаривая пол вокруг.

— Живой? О, да ты даже почти бодрый!

Кто-то тронул его за плечо. Потом снова нестерпимо вспыхнуло — Руслан зажмурился.

— Счас полегчает. Тебя как зовут?

— Руслан…

— Ага, значит, “Р”. Погоди-ка.

Ещё одна вспышка, которую он почувствовал, не открывая глаз — и правда полегчало. Руслан попробовал пошевелить руками, повертел головой, глубоко вздохнул — хорошо!

Распахнул глаза и уставился на Бьёрна.

— С…спасибо…

— Не за что, — усмехнулся тот. — Я-то был уверен, что ты уже дохлый. А ты ничего, парень крепкий. И нос суёшь, куда не просят.

— Славик… где?

Бьёрн посмотрел вниз.

— Видимо, вот он.

Почти без усилий поднял Славика, вскинул на плечо и отнёс куда-то прочь.

Руслан не сразу сумел подняться. Осторожно двинулся следом, но Бьёрн уже вышел из недр квартиры.

— Всё, Славика твоего уложил спать.

— Как он? С ним всё будет нормально?

— Ага. Немного магии и всё такое.

Бьёрн пристально посмотрел на Руслана и добавил:

— Ты молодец: она бы сегодня его доконала. А так всё будет.

— А его мама…

— И с ней всё будет нормально, не боись. А вот нам пора линять отсюда, пока соседи на шум полицию не вызвали.

Когда они вышли из подъезда, из Руслана посыпались вопросы. Один за другим: кто это был? А он не вернётся? А что ты с ним сделал? А как ты меня нашёл? А…

Бьёрн посмотрел почти сочувственно и хмыкнул:

— Это нервное. Успокойся, парень. Всё, монстр побеждён. Счас тебе надо спать залечь часов на десять. И обязательно пряник съешь. Или шоколадку. А кто это, что с ним делать и всё такое, я тебе потом расскажу. Скажем, завтра в пять там же, у тюльпанов.

Куда не звали

На встречу у "тюльпанов" Руслан почти бежал.

Огибал равнодушных прохожих, разгонял суетливых голубей и стайки светящейся мошкары. Вспугнул полупрозрачное переливающееся существо размером с футбольный мяч, притаившееся на краешке скамейки. Существо недовольно замерцало фиолетовыми сполохами и уплыло в кусты.

В прошлый раз он был уверен, что Бьёрн с радостью согласится на его предложение, но всё равно волновался.

Сегодня он не был уверен ни в чем, но на душе почему-то было легко и радостно. Всё-таки осень, воздух свежий и вкусный, и он, Руслан, дышит этим воздухом. И Славка жив, хоть и не пришел сегодня в универ, но сообщения пишет вполне жизнерадостные. И Славкина мама поправляется. И пусть они никогда не узнают, кто и от какой опасности их спас — разве это на самом деле важно?

Задумавшись, Руслан едва не налетел на Бьёрна.

— Да ты, я смотрю, совсем балбес! Смотреть надо, куда прёшь, — проворчал Бьёрн.

— Извините! Я…

— И не “выкай” мне! Я тебе что, старикан?!

Руслан замотал головой, и Бьёрн одобрительно кивнул:

— То-то же. Ну что, пойдём.

Телефон Бьёрна завибрировал.

— Кто там ещё? Да… А, Регина… Привет!.. Так, помедленнее!… Понял… ага… ладно, посмотрю… сейчас?.. вы где?… а, ну хорошо — ждите.

Бьёрн спрятал телефон в нагрудный карман куртки и посмотрел на Руслана:

— Так, счас сходим до оперного. Погляжу там на одного придурка, а там Регина пусть сама разбирается.

— А Регина, она тоже…?

— Видящая? Не, не совсем. Чувствует многое, но видеть ничего не видит. Слабенький дар.

Они неспешно направились к проспекту: надо пересечь его, потом выйти на площадь Славы, а там напротив мэрии оперный театр, который год закрытый на реконструкцию.

— Значит, мы называемся видящие, так?

— Ну, по-разному называемся, но мне так нравится.

— А нас много?

Бьёрн пожал плечами:

— Хватает. Ох и навязался ты на мою голову! Вот зачем полез, куда не просят, а? Я тебя на выходных отвезу на Лысую гору. Посмотришь там на народ, — Бьёрн почему-то хмыкнул так, словно вспомнил что-то очень смешное. — Там и видящих хватает, и чувствующих — как Регина, и жаждущих — это те, которые не видят, но очень бы хотели. И придурков, конечно. Их больше всего!

Руслан помолчал, переваривая информацию, но вопросов накопилось так много, что не задавать их он просто не мог.

— А вы… ты давно охотишься на… кстати, как называются все эти существа?

— Как животные. В смысле, у каждого своё название. Особенно, само собой, у опасных тварей. А всякая мелочь, вроде этой, — Бьёрн кивнул в сторону роящихся неподалёку светящихся “мушек”, — и вовсе без названия живёт. Мошка и есть.

— А есть книги? Ну, какие-то тайные знания… библиотеки там или…

— Осторожно! Куда через дорогу ломанулся?!

Бьёрн ухватил Руслана за плечо, а перед ним, громко сигналя, пронеслась иномарка.

— Вот тебе первый урок: всегда будь настороже. Всегда. А то недолго твоё ученичество продлится, — фыркнул Бьёрн.

— Выгонишь?

— Не, автобус тебя собьёт, — с широкой ухмылкой заявил наставник. — Или отравишься чем-нибудь. Ну, или монстр сожрёт, но на самом деле люди гораздо чаще сами по себе гибнут, чем от “этих существ”.

Слышать такое было немного обидно, но, если подумать, Бьёрн прав: надо быть внимательным.

— А то существо, которое на маму Славика напало, оно как называется?

Наставник слегка нахмурился:

— Это гадючья мать. И не напала, скорее, вселилась.

— Почему?

— Она вселяется в одиноких заболевших женщин с сыновьями, если эти женщины носят тёмно-серое и в глубине души не хотят, чтобы их дети взрослели. Так, мы пришли.

Регина оказалась стройной девушкой в чёрном длинном платье. Чёрные волосы, подведённые чёрным глаза, чёрная сумочка. Алые губы на снежно-белом лице. Руслан невежливо глазел на неё, пытаясь понять, чем они отличается от Юльки и других обычных девчонок.

Регина протянула Руслану руку и долго всматривалась в его лицо. Наконец кивнула и сказала Бьёрну:

— Хороший выбор.

Бьёрн только фыркнул в ответ.

— Так, и где этот на всю голову искатель приключений?

Регина вытянула тонкую руку в чёрной перчатке:

— Саня вон там, на скамейке.

Бьёрн и Руслан дружно повернулись. На скамейке у входа в театр сгорбившись сидел молодой человек, на вид — Русланов ровесник.

Худощавый, тёмно-русый, увешанный амулетами, оберегами, подвесками на цепочках, шнурках и веревочках. В остальном — обычный. Если не считать тянущейся от затылка ломаной линии, уходящей куда-то далеко-далеко. Изумлённый Руслан присмотрелся: линия оказалась чем-то вроде тёмно-красного, почти бурого щупальца, покрытого шестерёнками вместо присосок. Некоторые из них медленно-медленно вращались, будто перегоняя что-то то ли от парня, то ли к нему. Щупальце уходило назад и немного вверх, а метра через четыре таяло в воздухе.

Парень никак не отреагировал на чужие взгляды и голоса. Сидел неподвижно и смотрел на лежащий у ног рюкзак, испачканный чем-то кислотно-жёлтым и ярко-розовым.

Бьёрн присвистнул:

— И где он такую радость раздобыл?

— Я не знаю, — девушка вздохнула. — Знаю только, что он сделал это. Провёл ритуал.

Слово “ритуал” прозвучало трагично и в то же время торжественно. Руслан живо представил старое кладбище, трепещущие на ветру чёрные свечи и человека в тёмной мантии, держащего старую книгу.

— Тот, с курицей? — фыркнул Бьёрн. — Это же ерунда, а не ритуал. Ты и сама знаешь.

— Но с ним что-то случилось… — Регина опустила голову. — Не вижу, что именно, но чувствую: что-то не так. Что с ним, Бьёрн?

— Паразит паучьего типа. Энергию выкачивает.

Девушка посмотрела на Руслана:

— Ты видишь?

— Да.

— Как оно выглядит?

— Как… щупальце, — с заминкой ответил Руслан. — Щупальце с шестерёнками.

Странное ощущение: будто пытаешься описать причудливый механизм слепому.

Девушка кивнула, повернула голову к своему другу и долго молча всматривалась в неподвижную фигуру. Потом сказала:

— Бьёрн, помоги. Пожалуйста. Ему ведь недолго осталось, да?

Бьёрн не ответил. Подошёл к парню, оглядел его со всех сторон, аккуратно потрогал “щупальце”, не заботясь о том, что подумают посторонние.

Вернулся к Регине.

— Я постараюсь. Но, сама понимаешь, не факт, что успею найти паразита.

— Спасибо…

— Не за что спасибать, — перебил её Бьёрн. — Руслан, пошли.

Небо нахмурилось, холодный ветер хлестнул жёлтые облака тополей, нагнал свинцовых туч и разогнал прохожих.

Когда они отошли от Регины, Руслан спросил:

— Бьёрн, а что за ритуал вызывает такое?

— Да фигня же, а не ритуал! Этот Саня вечно пытается вызвать какого-нибудь демона — кстати, чтоб ты знал, демонов не бывает, но бывают твари, охотно выдающие себя за демонов!

— А зачем ему демон?

— У него способностей нет. Но он верит, что есть что-то, недоступное ему, и очень комплексует от того, что не может прикоснуться к сверхъестественному. И ему кажется, что стоит продать кому-нибудь душу, как увидит всё, что скрыто от простых смертных.

Бьёрн раздражённо взмахнул рукой, вспугнув рой мерцающих пылинок. Пылинки ринулись к нему, но тут же свернули в сторону и улетели,тоненько звеня.

— Так, вот ты где бы стал проводить ритуалы по вызову всякой нечисти?

Руслан не задумываясь ответил:

— На кладбище.

— Логично. Но вряд ли. Там охрана такая, ого-го! Со Сторожем шутки плохи. Думай: где ещё можно ритуалы проводить? Места недобрые и всё такое.

— Ну, в центре дом купца есть: там, говорят, призрак живёт, но туда незаметно не пробраться… кстати, а призраки — такие, как в кино, — бывают?

— Неа, дальше думай: что ещё?

На остановке было пусто и холодно. Ветер трепал плохо приклеенную афишу, поверх которой кто-то нарисовал зелёную гориллу, недовольную собой и миром.

— Заброшенный мост на левом берегу. Потом сгоревший дом на Железке. Старый завод на Восточном. Больше не знаю… может, места аварий? Когда я маленький был, за мостом автобус перевернулся — там десять человек разбились… а, ещё древнее кладбище есть, но оно за городом, в Зверосовхозе.

— Древность не годится. Мост не годится — там свои проблемы. Про пожарище на Железке знаю: в прошлом году там дикую вый ловили — нет там такого паразита. А что с заводом?

— Там какая-то трагедия была, а потом он закрылся. Ещё в девяностые. То ли взорвалось что-то, то ли сгорело, но там пять человек погибло. А сейчас там неформалы тусуются, — Руслан снова посмотрел на гориллу, — Вот в позапрошлом году там граффити-фест был. Кстати, да, Саня точно оттуда пришёл! У него на рюкзаке полоски пёстрые, как от краски. Розовое и жёлтое — так же не красят скамейки или всякие подъезды, а вот граффити — вполне! Там после фестиваля постоянно новые рисуют.

— Хорошо. Едем туда… На какой автобус надо?

— На пятёрку. Только не пять а и не пять к, а просто пятый.

Бьёрн всю дорогу писал кому-то, читал ответные сообщения и снова писал. Когда они вышли из автобуса, он сказал:

— Знающие люди говорят: на этом заводе нечисто. Но до сих пор никто оттуда не лез.

— А почему раньше нельзя было уничтожить то, что там есть?

Бьёрн пожал плечами:

— Слишком большая тварь, чтобы сделать это на раз-два, и слишком спокойная, чтобы кто-то специально этим заморочился. Видимо, дрыхла там, пока этот идиот её не разбудил. Вот что бывает, когда лезут, куда не просят, ещё и кровью капают. Неужели правда курицу зарезал?…

Руслан перестал слушать: да и как не отвлечься, когда над крышей здания метрах в двухстах впереди возвышаются огромные то ли щупальца, то ли тонкие переплетённые изломанные трубы. Торчат, словно детали великанского конструктора. Если приглядеться, еле заметно подрагивают.

— Вот ведь громадина! — присвистнул Бьёрн. — Сколько видишь тонких отростков? Ну, вроде того, что из башки Сани торчал?

Руслан с трудом взял себя в руки и прищурился, вглядываясь в монстра. Сначала не видел никаких отростков, но спустя полминуты напряжённого изучения заметил тянущиеся в сторону города щупальца-провода. Один. Второй. Третий…

— Четыре!

— Пять — надо же, целых четыре неудачника тут после ритуала прошлись. Это техноспрут. Я уже вызвал “людей в чёрном”, ну, ребят из спецотдела, — потом объясню! — только теперь Руслан заметил телефон в руке Бьёрна. — Вот, звонилку мою держи. Эта тварь технику любит, а у меня в телефоне памятные фото и номера девушек красивых. Я пойду отвлеку эту скотинушку, пока она Санька не сожрала, а то Регина плакать будет. А ты жди подкрепления.

Бьёрн сунул телефон Руслану и зашагал к старому заводу.

— Эй, подожди, я с тобой!

— Не хватало на тебя ещё отвлекаться, — не останавливаясь, заявил наставник. — Жди.

Бьёрн на ходу скинул рюкзак, вынул из него бутылку из тёмного стекла, небольшой свёрток и нож с коротким лезвием. Бросил рюкзак на землю и прибавил шагу.

Руслан хотел кинуться за ним, но его телефон завибрировал. Мама. Пришлось ответить, что он с друзьями; когда освободится, не знает; молока купит; да, всё хорошо.

Интересно, а у Бьёрна есть семья? Что его родители знают о его жизни?

Надо ли идти за ним? Или нет? С одной стороны, Бьёрн внятно сказал: жди здесь. С другой, ему может понадобиться помощь. И если всё время стоять в сторонке, то как он, Руслан, чему-то научится?

Сунул оба телефона в сумку, спрятал сумку между обломками бетонной плиты и осторожно пошёл к заводу.

Стены пестрели ломанными и округлыми буквами. Тут и там виднелись человеческие и нечеловеческие лица. Вот красивая девушка с лисьим хвостом, вот известный в городе политик верхом на макаронном монстре. Вот Микки Маус с топором. Синие божьи коровки.

Из здания не доносилось ни звука, и от этого было очень не по себе.

Руслан не стал соваться в дверь: ещё не хватало отвлечь Бьёрна. Прошёл вдоль стены к окну. Пыльное, маленькое, неудобно-высокое, оно всё же позволяло заглянуть внутрь здания.

Наставник стоял спиной к окну и, задрав голову, смотрел на что-то в глубине цеха.

И Руслан увидел. Чудовищная мешанина из проводов, труб, валов и зубчатых колёс. В провалы крыши уходили движущиеся конвейерные ленты, опутанные лианами проволоки.

Старое заводское оборудование, ржавое и ветхое, служило техноспруту основой. Словно какой-то безумный гений решил проапгрейдить оборудование и увлёкся.

Задвижки и дверцы — словно чешуя. Коленчатые валы, трубки и трубы — словно щупальца. Впаянные в призрачную плоть болты, шурупы, гайки и гвозди.

Бьёрн на фоне этой твари казался самонадеянным рыцарем, бросившим вызов гигантскому дракону.

Наставник прошёлся перед монстром туда-сюда. Откупорил бутылку, понюхал, чихнул. Всунул пробку обратно. Затем размахнулся и зашвырнул бутылку в гущу подвижных деталей.

Клубы дыма. Шипение. Кажется, Бьёрн что-то крикнул спруту. Сверху обрушилось шупальце, но Бьёрн ловко увернулся и скрылся из виду.

По цеху зазмеились провода — и наставник то появлялся в поле зрения Руслана, то исчезал за пределами видимости. Нож в его руке плясал, оставляя в воздухе сверкающие белым знаки. Тонкие провода стремились захлестнуть руку или ногу человека. Мощные щупальца рушились на голову. А одно, покрытое присосками-шестерёнками, всё норовило подобраться сзади и вонзиться в затылок.

Бьёрн уворачивался, пригибался и уходил от ударов. Взлетал, перепрыгивая через щупальца на полу. Перекатывался. Он словно видел всё, что творится не только перед ним, но и позади, справа, слева, внизу — всюду.

Руслан заметил белозубый оскал наставника. Кажется, он смеялся.

Вспыхивали знаки, выжигая дыры в больших щупальцах и испепеляя те, что поменьше. Скалился, словно безумный Бьёрн. Но проводов всё больше и больше. Техноспрут не устанет, ему, наверное, даже не больно. А Бьёрн — человек. И тварь загоняет его в угол.

Что делать?! Разбить окно и отвлечь спрута? Не очень-то это поможет Бьёрну.

Ну когда же, когда он будет не обузой, а напарником? Сможет помогать Бьёрну бороться с монстрами, а не стоять в сторонке?

На территорию завода стремительно влетели три чёрных джипа с заляпанными грязью номерами. Оттуда быстро вышли деловитые люди в тёмных костюмах: трое мужчин и две женщины — и тут же разошлись вокруг завода.

Дверца хлопнула, и из последнего, третьего джипа, выбрался невысокий коренастый мужчина с внимательными чёрными глазами. Глянул на техноспрута. Подошёл к Руслану.

— Бьёрн там?

— Да.

— Я Антон Иваныч, будем знакомы.

— Руслан.

Рукопожатие у Антона Ивановича оказалось крепким, а рука — сухой и горячей.

— Опять же полез, куда не просили, — вздохнул мужчина, явно имея в виду Бьёрна. — Вот любит он повыделываться: никогда мимо здоровенного объекта не пройдёт. Вы как на него вышли-то?

Руслан рассказал в общих чертах: всё-таки Бьёрн сам их вызвал, значит, доверять им можно.

Кто-то громко окликнул Бьёрна и велел ему убираться из здания. Почти сразу земля дрогнула — Руслан чуть не упал, а затем что-то ослепительно вспыхнуло.

Когда Руслан проморгался, встрёпанный, но довольный Бьёрн уже стоял рядом. Антон Иваныч пытался что-то ему втолковывать, но Бьёрн не слушал, деловито засовывая вещи в рюкзак.

Вскинул рюкзак на плечи и сказал:

— Если никуда не лезть, Антон Иваныч, я точно очень скоро помру. От скуки.

Бьёрн покосился на Руслана и добавил:

— Но это только меня касается. Тебе так нельзя.

Он развернулся и, не дожидаясь возражений, пошёл на остановку.

Тёмная вода

Сентябрь пролетел вихрем. Бьёрн рассказывал, какое существо чем можно отогнать или приманить, учил рисовать знаки, похожие на ломаные буквы, и смешивать невидимые для обычных людей чернила из сока трёх видов призрачных трав.

А ещё надо было успевать общаться со Славиком и другими одногруппниками, писать лекции и готовиться к семинарам. Руслан каким-то чудом успевал.

Первая пятница октября выдалась промозглой и холодной — Руслан промёрз, пока ждал Бьёрна у “тюльпанов”. Ветер злыми порывами швырял в никуда темнеющие листья, а стылый воздух пах грядущей зимой.

Наставник появился, когда Руслан уже прикидывал, где смёрзнуться до состояния парковой статуи: у не работающего уже фонтана или под фонарём у аллеи.

— Мёрзнешь? Завязывай! Пошли, покажу кое-что.

Оглушительно загремела музыка — Руслан чуть не подпрыгнул. Бьёрн поморщился, вытащил из нагрудного кармана куртки телефон.

— Ну!.. А, Лёха, здорово!.. Срочно? Могу… Я в горсаду. Не один… через десять минут? Мда, ладно-ладно.

Он сунул телефон обратно в карман и внимательно посмотрел на Руслана:

— Вот и заказ подвернулся.

— Прямо настоящий монстр?!

Бьёрн пожал плечами:

— Монстр. Или не монстр. Или вообще ничего. Не узнаю, пока не посмотрю. Что ты пыришься на меня, как верхоглаз на чернику? Идём к центральному входу — Лёха там нас встретит.

Руслан спросил:

— А Лёха — это кто?

На Лысую гору они так и не съездили: то Бьёрн был занят, то Руса родители привлекали к домашним делам, так что из себе подобных Руслан по-прежнему знал только наставника и Регину.

— Знакомый, — отмахнулся Бьёрн. — Из полиции. Так, слушай внимательно: счас поедем на место преступления. Ничего не трогай, ни с кем не разговаривай, от меня не отходи. Понял?

— Понял. Он как Антон Иваныч? Из “людей в чёрном”? — после разборок с техноспрутом Бьёрн объяснил, что “люди в чёрном” — это спецотдел, который курирует армию, тюрьмы и всякие государственные учреждения от школ до заводов “Росатома”.

— Не, Лёха из обычных. Поэтому повторяю: ни слова.

Руслан кивнул. Вот это да! Настоящее полицейское дело! Интересно, что случилось? Тут настроение у Руслана испортилось: ведь что бы ни произошло, если их вызвала полиция, значит, кто-то умер или пропал. Вряд ли монстры обокрали квартиру или попались на взятке.

У центрального входа к ним подошёл невзрачный лысеющий мужчина в сером полупальто и чёрных пыльных брюках.

— Здорово!

Они с Бьёрном обменялись рукопожатиями, затем наставник кивнул в сторону Руслана:

— Он со мной.

“Знакомый из полиции” глянул на Руслана, но руки не подал. Коротко кивнул, словно не зная, стоит ли. Бьёрн хмыкнул:

— Человек он, человек. Пошли уже!

И зашагал в сторону проспекта.

— Машина там, за автобусной остановкой, — махнул рукой направо новоприбывший.

Руслан покосился на Бьёрна: интересно, а “ни с кем не разговаривай” распространялось и на этого Лёху? На всякий случай будем думать, что да.

Машина оказалась изрядно забрызганной осенней грязью “тойотой”, когда-то белой, а сейчас полосато-пятнистой почти до самой крыши.

— На Сады поедем, — сказал Лёха, садясь в машину.

Сады — дачный посёлок минутах в двадцати езды от центра города. Огромные яблони, пруды и закаты в полнеба летом — когда Руслан был маленьким, родители снимали там дачу.

Бьёрн сел рядом с водителем, Руслан — позади Бьёрна. В салоне сильно пахло куревом и искусственным кокосом. Вокруг пластинки ароматизатора вился большой прозрачно-синий “комар”. На полу валялась пустая бутылка из-под минералки, на заднем сидении, застеленном клетчатым пледом, покрытым въевшимися пятнами, — помятый кожаный портфель, две пластиковые папки зелёного цвета и журнал с инопланетянином на обложке.

— Что там? — спросил Бьёрн, когда машина свернула с проспекта Победы на улицу Жукова.

— То ли массовое убийство, то ли несчастный случай, — мрачно ответил полицейский. — Двенадцать трупов. Я такого никогда не видел.

Он покачал головой. Бьёрн повернул голову и выжидательно уставился на знакомого.

Тот продолжил:

— Там ещё… это… ну…

Поймал в зеркале взгляд Руслана и спросил:

— Вы совершеннолетний, молодой человек?

Руслан кивнул. Почему-то захотелось прижать к себе сумку с тетрадями, ручками и мешочком с солью.

— В общем, незадолго до смерти покойные занимались сексом. Все, судя по всему. Все со всеми!

Бьёрн присвистнул.

— А что ваши говорят?

— Что пьяные купаться полезли. Нет, бутылок там изрядно валяется, но на двенадцать гуляющих не так чтобы много. Ну и чтоб все разом купаться в такую холодину полезли, а потом утонули — не верю! Потому тебе и позвонил.

— Молодец! — кивнул Бьёрн и молчал до самых Садов.

Алексей тоже молчал. Только когда “тойота” остановилась у высокого красного забора, сказал:

— Я тебя представлю как эксперта со стажёром.

Потянулся назад, протягивая руку:

— Я, кстати, Алексей Бабушкин.

Руслан пожал руку и представился в ответ:

— Руслан Чужих.

Место преступления — пруд за коттеджем. Золотые ивы по берегам, два переносных мангала, потухший костёр, три плетёных кресла и четыре опрокинутых стула. Двенадцать чёрных мешков.

— Это кто такие?

— Я эксперта привёз, помните говорил?

— А, было дело! А мальчишка?

— Стажёр.

Люди во дворе были заняты делами: кто-то фотографировал воду, мебель, раскиданные тут и там вещи, кто-то внимательно разглядывал стаканы и бутылки, кто-то маленькой кисточкой отряхивал чёрную пыль со столика.

Ни единого существа вокруг.

— Там труповозка приехала, — прогудел кто-то.

— Впускай их. Пусть увозят.

Первый стал возражать, но Руслан не слушал. Смотрел на двенадцать больших мешков и никак не мог поверить, что в каждом — человек. Мёртвый человек.

К горлу горько-кислой волной подкатила тошнота. Руслан стиснул ремень сумки.

Из-за спины раздался голос Бьёрна:

— Что видишь?

— Н… ничего…

— Неправильный ответ! Что видишь?

— Мешки… воду. Ивы. Стулья…

— Ещё!

— Бутылки. Сумка. Стаканы. Кресла. Шарф на траве. Листья. Джинсы. Красные туфли. Белые туфли. Кроссовки. Яблоко. Вилка. Пластиковые тарелки…

Слова сыпались из Руслана почти помимо его воли. Говорить оказалось легче, чем молча смотреть на чёрные мешки.

— А чего не видишь? — перебил Бьёрн.

— Существ не вижу… никого нет, кроме людей.

— Ну, почти никого. А почему?

Во двор въехала машина, оттуда выскочили двое мужчин и принялись грузить тела.

— Вторая бригада через десять минут будет.

— Я не знаю, — Руслан ещё раз огляделся.

От пруда повеяло недобрым, но над тёмной поверхностью воды никто не показался.

Подошёл Алексей:

— Ну как? — глянул на Бьёрна, на Руслана, снова на Бьёрна. — Есть тут что? Нашим не опасно?

— Сейчас никого, — помедлив, отозвался Бьёрн. — В воду только не суйтесь. И, Лёха, мне на трупы посмотреть надо. Иначе я ничего не скажу.

Алексей кивнул, попросил подождать и отошёл к оставшимся мешкам. Коротко переговорил с коренастым мужчиной в очках и жестом позвал Бьёрна.

Руслан, сам не зная зачем, пошёл следом. Внутренний голос предупреждал, что ничем хорошим это не кончится. Нечего пялиться на трупы. Не надо.

Алексей сам расстегнул мешок. Бьёрн наклонился над телом, и Руслан не удержался. Подошёл на шаг и посмотрел на то, что лежало в мешке.

Молодой мужчина. Тёмные волосы, глаза закрыты. Лицо отекло и выглядело одновременно фальшивым, ненастоящим, как грим в плохом кино, и в то же время до головокружения реальным.

— Что видишь, Лёха?

— Кхм, тело мужчины со следами утопления. Приблизительно двадцати пяти-тридцати лет. Явных следов повреждений нет. Кожные покровы…

А Руслан видел то же, что и Бьёрн: синюшный след длиннопалой ладони на плече покойного. Жуткий отпечаток. Нечеловеческий.

— Так, всё, я увидел то, что нужно. Давай-ка ты нас ко мне подбросишь, а то мой стажёр уже зелёный.

Руслан не сразу понял, что Бьёрн говорит о нём, а поняв, хотел сказать, что вовсе он не зелёный. Но не смог.

Лёха пообещал своим, что скоро вернётся, и повёз Бьёрна с Русланом в город.

— Это точно по нашей части, — заговорил Бьёрн, едва машина тронулась. — Отпечаток на трупе отчётливей некуда. Я такую тварь не припомню. Может, из воды вылезла? Когда ваши уедут — проверим.

— Нашим-то точно ничего не грозит?

— Нет, сейчас на тех прудах никого. Надо спецотделу сообщить, Лёха.

— Это пусть генерал решает. Точнее, его зам. Генерал-то в отпуске. А я тут ничего сделать не могу: не уполномочен.

— Да я сам позвоню, — пожал плечами Бьёрн.

— Не надо, будь другом. Пусть начальство разбирается, а?

Они заспорили, но Руслан больше не мог просто сидеть и слушать. Достал телефон и открыл поисковик. Вдруг это не первый случай, если в окрестных прудах водится тварь, способная разом убить двенадцать человек? Он набрал “Трагедия на воде…”, добавил название области, “жертвы” и нажал “Найти”.

Первые четыре ссылки ни о чём. А вот пятая вела на сайт небольшого городка в области. Одиннадцать лет назад десять одноклассников погибли, утонув в озере за городом. В прошлом году по случаю десятилетия трагедии один из выживших опубликовал в своём блоге серию материалов о случившемся. Фотографии пятнадцатилетних подростков. Интервью с членами семей и ребятами, которые не смогли поехать отмечать день рождения старосты класса.

— Я до сих пор не верю, что полкласса за раз… извините, я не могу…

— Они хорошие ребята, и все эти слухи об оргии, о пьянке — это ерунда полная! Бесстыдное враньё! И не потому, что там был мой сын!

— Я каждый год езжу туда, на озеро… поминаю ребят…

— Конечно, я помню всех своих учеников! Оля Колесникова — отличница, умница, Паша Зырьянов — спортсмен, а пел как! Ежова Женя такие сочинения писала! Емельянов Витя — хулиган, но такая улыбка у него была… а Слава и Дима…

Плачущие женщины. Хмурые мужчины. Фото школы. Озера. Пустых кабинетов. Общее фото класса, на котором утонувшие отмечены чёрной обводкой.

Машина остановилась, и Руслан отвлёкся от телефона: приехали? Оказалось, нет.

— Да, хорошо… Какой адрес? Новомосковская, двадцать пять? Я тут недалеко, сам съезжу. Всё, до связи.

Алексей бросил телефон на приборную панель.

— Наши начали фото с места происшествия смотреть. Так вот там тринадцать человек было. Корпоратив компании “Праздник каждый день”. Всем коллективом, получается, выехали, а трупа бухгалтера нет. Кононенко Ольга Андреевна, 1995 года рождения. На телефонные звонки не отвечает. Надо заехать по адресу, проверить, дома ли она. Может, пропала, а может, знает что. Как раз и ты на неё посмотришь, ладно?

Бьёрн согласился. Руслан снова уткнулся в телефон, пытаясь найти ещё что-то о массовых смертях у воды и на воде.

До Новомосковской доехали быстро. Алексей сказал:

— Руслан, ты, может, нас тут подождёшь?

Намекает, что кое-кто плохо выглядит после увиденного?

— Нет, я с вами.

Вдруг получится заметить что-то важное? Не всё же кататься просто за компанию с наставником.

Возможная свидетельница долго-долго не открывала. Алексей пять раз позвонил, прежде чем чёрная дверь с ручкой в виде морского конька открылась. На пороге стояла утомлённая, но очень красивая женщина в длинном шёлковом халате и с полотенцем на голове.

— Извините, я ванну принимала. Не сразу услышала. Чем могу помочь?

— Вы Кононенко Ольга Андреевна?

Алексей раскрыл удостоверение и показал женщине. Та не обратила внимания на документ, испуганно глядя ему в глаза:

— Да. А вы кто?

— Лейтенант полиции Бабушкин.

— Проходите, пожалуйста.

Женщина посторонилась, пропуская их в уютную прихожую: светлые обои, лианы в подвесных горшках, на шкаф наклеены пёстрые рыбки из мультика, на стене напротив — панно из фотографий.

— Вы ездили с коллегами на корпоратив за город?

Женщина побледнела и без сил опустилась на табурет.

— Что… что случилось?

— Так вы были вчера на корпоративе?

— Да… но я… мне дурно стало. Съела что-то не то, видимо… и я уехала.

— Во сколько?

— Я точно не помню… я…

— Вам нехорошо?

— У меня сердце слабое… так что случилось, товарищ… гражданин… я, простите, я забыла, как вас зовут…

— Бабушкин, Алексей Викторович. Ваши коллеги, к сожалению, мертвы.

Женщина побледнела ещё сильнее, став белее, чем обои за её спиной. Резко вскочила и метнулась в ванную. Кажется, её стошнило.

Зашумела вода, хозяйка квартиры крикнула:

— Простите! Я сейчас!

Алексей отозвался:

— Конечно, ничего страшного, — и вполголоса Бьёрну. — Ну, что там?

— Вроде всё чисто. Но некоторых не разглядишь без подготовки.

Руслан разглядывал фотографии: вот Ольга Андреевна с двумя маленькими девочками, с пожилой женщиной, с какими-то улыбающимися людьми — наверное, коллегами. На другом фото — девочки постарше. Ольга Андреевна в красивом платье на пляже. Снова нежно обнимает девочек. С виду совершенно обычная женщина.

Шум воды затих, и Ольга Андреевна вернулась к незваным гостям.

— Что случилось?

— Когда вы уезжали, всё было в порядке?

— Господи, да! Точнее… я не помню!

Она беспомощно оглянулась, и Руслану стало не по себе: таким растерянным был её взгляд.

— Ничего не помню…

Женщина снова опустилась на табурет и заплакала.

— Вам есть, кому позвонить?

Она покачала головой и сказала сквозь слёзы:

— Мама с девочками, а друзья… они все были там… на корпоративе…

Руслану было невыносимо смотреть на её слёзы, и он заставил себя вернуться к фотографиям. Старшая девочка на одном из последних снимков ужасно напомнила ему кое-кого. Он торопливо достал телефон и открыл нужную вкладку: так и есть! Те же тёмные миндалевидные глаза, те же чуть вьющиеся волосы, то же строгое, красивое лицо — вся в маму.

Он повернулся, тронул женщину за плечо и спросил:

— Что случилось с вашими одноклассниками одиннадцать лет назад?

Женщина вздрогнула всем телом и зарыдала ещё отчаяннее.

— Не… не помню… н-н-ничего не помню…

Алексей сходил на кухню и принёс ей воды. Ольга Андреевна махом осушила стакан и опустила голову.

— Мне всего пятнадцать было… — хриплым от слёз голосом сказала она. — Я просто хотела отдохнуть с друзьями…

* * *

Мама всегда говорила Оле: приличные девочки не пьют, не курят, с мальчиками не общаются и думают только об учёбе. И смотрела так, что становилось ясно: Оля должна быть приличной девочкой — других вариантов нет.

Так что на день рождения Пашки Зырьянова можно было даже не отпрашиваться. Не пустит. А одноклассники собрались на дачу к Пашке: будут жарить шашлыки, танцевать, купаться, веселиться, радоваться майским денькам. Пашка гитару привезёт и будет петь так, что в груди станет тесно и жарко. Димка будет байки травить. Алинка будет училок передразнивать — у неё так похоже выходит!

Но маме не объяснишь. Раз на дачу, да ещё на выходные, с ночёвкой, то всё — разврат и позор. А ведь Оле уже пятнадцать! Не пять, не десять — что, вот так и просидит “хорошей девочкой” возле матери всю жизнь?! Нет-нет-нет, так не пойдёт! Надо идти.

В пятницу Оля незаметно собрала рюкзачок, спрятала в недра шкафа и ни словом о Пашкином дне рождения не обмолвилась. Часов в восемь начала зевать и потягиваться, поцеловала маму на ночь и ушла к себе.

Оделась для поездки: водолазка, узкие джинсы, яркие носки с рыбками, — забралась под одеяло и сделала вид, что спит. В девять мать осторожно заглянула в комнату, прислушалась и тихонько ушла в свою спальню.

Оля выждала ещё полчаса и выскользнула из дома. Благо Женька Ежова обещала, что её старший брат заберёт всех опоздавших и увезёт на дачу, если все расскажут Ежовым-старшим, что он отдыхал с ними, а вовсе не поехал тусить с рейсерами.

По дороге Оля успела причесаться и накрасить глаза — красавица! Пашке не устоять! Женька одобрила, и настроение у Оли было боевое. И пусть мама потом лишит её звания приличной девочки — всё равно!

На даче уже начали гулять. Ароматно пахло шашлыком. Девчонки настрогали салатов. Кто-то привёз лаваш и домашние пироги с яблоками и вишней. Оля пила терпкий вишнёвый сок — и без всякого алкоголя кружилась голова и хотелось глупо улыбаться.

Пашка пел, Димка рассказывал какие-то уморительные глупости, Женька показывала мастер-класс по танцам. И воздух полнился ароматом цветущих яблонь, смехом, гитарными переливами и Пашкиным голосом.

А потом кто-то, кажется, сам именинник, плеснул ей красного вина. Она сначала отказывалась: в голове всплывал образ матери, которая, сверля дочь горящим взглядом, повторяла: “Никакого алкоголя! Ни капли! Оля, ни капли, никогда!”

Ведь и без вина весело. Но Пашка так смотрел на неё и так обворожительно улыбался, протягивая бокал, что Оля не выдержала. Не умрёт же она от этого! Взяла бокал, коснувшись Пашкиных пальцев, и смело влила в себя всю кисло-сладкую жидкость.

…что было потом, она не помнит. Что-то страшное. Что-то горячее. Что-то, что нельзя вспоминать.

Пришла в себя она уже дома. А через три часа пришли полицейские и сказали, что все, кто был на даче, мертвы. Мать заверила полицейских, что Оля была дома, благо большую часть фоток и селфи делали ещё днём, а на меньшую она не попала.

Когда полицейские ушли, мать впервые в жизни отвесила ей пощёчину.

— Дура!

И больше не разговаривала с Олей. Долгих три месяца, пока не попала под машину, и Оля выхаживала её почти полгода, а потом, через девять месяцев после дня рождения покойного Пашки, у Оли родилась дочь.

* * *

Руслан слушал Ольгу Андреевну и не знал, что думать. Это она убила своих одноклассников, а потом коллег? Она убийца? Или жертва?

Отпечаток на плече покойника в чёрном мешке был нечеловеческим, а Ольга Андреевна не казалась монстром. Никаких потусторонних сущностей, никаких признаков одержимости.

Может быть, кто-то вселяется в неё каждые десять лет? Или… нет, никаких “или” Руслан не придумал и посмотрел на наставника.

Бьёрн, прищурясь, разглядывал стену с фотографиями.

— Ольга Андреевна, — негромко сказал Алексей, — вам придётся проехать в отделение.

Женщина судорожно кивнула.

— Мне нужно переодеться…

— Конечно, мы подождём.

Бьёрн вдруг спросил:

— А вторая дочь у вас как появилась?

Ольга Андреевна замерла в дверях.

— Мы с её отцом не общаемся… это была ошибка… я… мне нужно переодеться!

Она быстро вышла в коридор.

— В чём дело? — спросил Алексей. — Она нечеловек? Подозрительная особа. Надо бы с ней пойти, а нельзя: тут сотрудник женского пола требуется.

Бьёрн пожал плечами.

— Вроде человек, но надо проверить.

Он вынул из кармана складной нож, выдвинул лезвие и начертил в воздухе несколько знаков. Они засветились белым и медленно погасли.

Руслан покосился на Алексея и подумал, что обычному человеку всё, что делает Бьёрн, должно казаться диким. Алексей ошарашенным не выглядел: всматривался в движения Бьёрна и ждал ответа. Интересно, как они познакомились?

— Нет, так не видно ничего, но вот чую: с ней не всё в порядке. Надо съездить за кой-какими штуками и обряд провести. Тогда точно увидим, насколько она человек.

— Это надолго?

— Нет, вези её в отделение и задержи часа на четыре. Я сгоняю до дома, захвачу нужное, потом обряд проведу прям в машине у вашей конторы. Там главное, чтобы до объекта не больше трёхсот метров было — получится?

Алексей задумался, видимо, прикидывая расстояния. Кивнул, но сказать ничего не успел: появилась Ольга Андреевна.

Руслану показалось, что одета она как-то не для допросов, в тёмно-синее короткое платье с глубоким вырезом. Волосы уложены, глаза и губы накрашены.

Женщина оглядела их и чуть улыбнулась. У Руслана слегка закружилась голова. Какая всё-таки Ольга Андреевна красивая! Интересно, а можно называть её просто Оля?

Она подошла к Алексею, погладила его по щеке — он улыбнулся и приосанился. Ольга шагнула в сторону, к Бьёрну, приобняла его и мягко вынула из его руки нож. Руслану стало обидно, что его она обделила вниманием, и он подошёл ближе. Женщина многозначительно улыбнулась и шепнула:

— Хороший мальчик.

От неё изумительно пахло свежестью, прибрежным ветром и какими-то духами. Очень сильно и очень приятно.

— А поехали купаться! — позвала Оля, накинула курточку, сунула стройные ноги в туфли на каблуках.

Бьёрн, Алексей и Руслан двинулись следом за ней. Алексей шёл первым, неловко переставляя ноги, как зомби в кино. Руслан хотел обогнать его, чтобы оказаться ближе к прекрасной Оле, но Бьёрн ухватил его железными пальцами за плечо и прошипел на ухо:

— Держись за мной!

Руслан почувствовал раздражение: с чего это наставник решил, что больше достоин её внимания?! Но обойти Бьёрна не вышло — и Руслан поплёлся следом, любуясь грациозной походкой Оли из-за спины Бьёрна.

Алексей сел за руль, Ольга рядом. Руслану не удалось занять место за Ольгой, и он прижался к спинке водительского сиденья, чтобы любоваться чудесным профилем Оли, жалея, что не может коснуться её волос.

“Комар”, вившийся вокруг пластинки ароматизатора, метнулся назад, чуть не задел Руслана и, смешно распластавшись, проскочил сквозь стекло. Кажется, пока они шли от подъезда, в стороны разлетались “мушки”, искорки и ненастоящие пёстрые птички, но это всё ерунда. Всё неважно, важна только Оля!

Бьёрн всё копошился на своём месте, вертелся и дёргал клетчатый плед, но Руслану было не до него.

Ольга велела ехать к старому мосту. Мелькнула мысль: холодновато для купания, — но тут же пропала. Если Оля так хочет, то надо, непременно надо.

Бьёрн вдруг приобнял Руслана и прижал к себе, свободной рукой продолжая дёргать старый плед. Кажется, Алексей говорил, что бывшие коллеги Оли устроили оргию. Интересно, а им тоже придётся?… Руслан покосился на Бьёрна, и тот почти опрокинул ученика себе на колени.

— Иди сюда.

Ольга оглянулась и игриво подмигнула. Руслан почувствовал, как из-под него вытягивают плед, но не придал этому значения: Оля такая красивая, а Бьёрн… ну тоже ничего.

Наставник посадил его обратно, но слегка приобнял. Так и доехали до старого моста.

“Тойота” развернулась направо, съехала по насыпи и замерла, когда Ольга царственным жестом велела Алексею остановиться.

— Выходим, мальчики! — улыбнулась Ольга. — Будем купаться и шалить!

Руслану вмиг стало жарко-жарко. Захотелось сорвать с себя одежду и бежать к воде с Олей, чтобы там сделать всё, что она захочет.

Алексей начал раздеваться прямо в салоне.

Ольга засмеялась:

— Подожди, всё успеем!

И тут Бьёрн набросил на неё плед. Ольга забилась, приглушённо закричала. Бьёрн резко врезал локтем Руслану под дых. Он задохнулся от боли и обиды, а чокнутый наставник потянулся и съездил Алексею в челюсть. Затем схватил за одежду и приложил головой о руль.

— Руслан, это тварь! Смотри внимательно! Ну!

Когда Руслан смог отдышаться, разогнуться всё равно не получилось. Но поднять голову и посмотреть на Ольгу под пледом он сумел. Сначала ничего сверхъестественного он не заметил, но взгляд упал на кисть её руки, вцепившуюся в рукав Бьёрновой куртки. Ладонь была тонкой, голубовато-белой, с длинными-длинными пальцами.

Руслана замутило.

Он с трудом отвёл взгляд. Тёмный речной поток шумел метрах в двадцати впереди машины. Пожелтевшие ивы дрожали под порывами ветра и роняли узкие листья в воду.

— Видишь?

Руслан еле заметно кивнул. Покосился на Алексея: тот тряс головой, сжимая виски. То ли от удара Бьёрна отходил, то ли от влияния… Ольги.

— Кто это? — выдавил из себя Руслан.

— Синявка. Ну по уму их ундины халь называют.

— Как?

Ольга перестала дёргаться и заплакала.

— Ундина-полукровка. Но тут все свои — можно по-простому, — продолжил Бьёрн, крепко держа женщину. — Способности у них от алкоголя включаются, поэтому и синявки. А, ну ещё утопленники после их затей синие.

Оля перестала плакать и негромко сказала:

— Лёша, не слушай его. Лёша, нам будет хорошо!

Алексей вздрогнул, но не попытался помочь синявке.

— Вот-вот, — хмыкнул Бьёрн, — спастись можно только так: если не видеть её и не давать ей себя видеть. К счастью, редкие твари. Еле-еле вспомнил про таких, мне…

— Это вы виноваты! — закричала женщина голосом, похожим на гул водопада. — У меня дети! Оставьте меня! Просто умрите! Ну же!

Руслана окатило горячей волной. На секунду захотелось ударить Бьёрна, освободить Олю — и будь что будет!

Она принялась биться и дёргаться так, словно хотела порвать плед.

— Выпустите меня! А-а-а!

Бьёрн выругался, потом повысил голос, перекрывая крики синявки.

— Лёха, Руслан, давайте ремни! Упакуем её, пока не протрезвеет окончательно или пока спецотдел не приедет.

— Нет, не надо! Выпустите меня! Выпустите! Умрите!

Ольга яростно задёргалась, но Бьёрн не пускал. Она рокотала водопадом, шуршала прибоем, журчала и звенела ручьём. И оттого что её лица не было видно, было вдвойне жутко. Казалось, там, под пледом, настоящая стихия.

Руслан справился с ремнём и протянул его наставнику.

— Я тут занят! Вяжи сам! — рявкнул тот.

Не без помощи Алексея, всё ещё вялого и оглоушенного, Ольгу удалось связать. Кричать она перестала. Биться тоже. Сгорбилась на сидении, чуть поводя жуткими длинными пальцами.

— А откуда она появилась? — тихо спросил Руслан.

— От мамы с папой! — фыркнул Бьёрн. — Синявки рождаются у синявок от человеческих мужиков.

— То есть её дети, они тоже…? — Руслан отчётливо вспомнил строгие красивые лица девочек на фото.

— Ага. Но с этим пусть “спецотдел” разбирается.

Бьёрн взялся за телефон и позвонил Антону Иванычу.

— Я не хотела… — прожурчало из-под пледа. — Тогда, в школе, я правда не знала. Мама не рассказывала, что мы такое. Снимите эту тряпку. Мы сможем договориться.

— А сейчас ты тоже не знала, что топить нас везёшь?! — Руслан ещё не видел наставника таким злым. — Что выпила, чтоб включиться, пока переодевалась? Духи?

— У меня не было выбора…

— Был.

Бьёрн велел всем выйти из машины, чтобы синявка осталась внутри одна.

— Что с ней будет? — спросил Руслан.

Он так и не понял, злится он на ундину, жалеет её или испытывает какое-то другое чувство.

— Изолируют, — пожал плечами Бьёрн.

— А дети? — подал голос Алексей.

— Попадут в специальный интернат. Им там хотя бы расскажут, кто они и как себя под контролем держать.

Синявка вдруг ударилась головой о стекло. Затем ещё раз.

Бьёрн открыл дверь:

— Уймись. Убиться ты так не сможешь.

— Я хотела сказать… простите меня.

Руслану сделалось тошно и горько. Перед глазами всё стояли чёрные мешки. И девочки с фотографий.

— Что случилось с вашими коллегами? — спросил он.

Не был уверен, что она ответит, но она тут же сказала:

— Это чья-то шутка. Понимаете? Шутка! — она засмеялась, затем всхлипнула, судорожно вздохнула и продолжила. — На работе все знали, что я не пью, вот и решили пошутить: налили в сок вина. А я и ехать-то не хотела! Четыре года работаю… работала там — и ни разу не была на корпоративе. А тут решила, что всё хорошо будет. Права была мать: дура я. Дура.

Она опустила голову и заплакала.

— А вторая всё-таки дочь откуда? — вмешался Бьёрн.

— Один знакомый хотел меня подпоить и изнасиловать…

Руслан отошёл в сторону и смотрел на тёмную неспокойную воду, пока не приехали “люди в чёрном”. Допросили Алексея и Бьёрна, осмотрели Руслана со всех сторон и увезли ундину-синявку.

Надо было ехать домой, но сесть в машину, где недавно плакала Ольга, Руслан не мог. Спустился к самой воде и снова бездумно уставился на холодные волны. Неслышно подошёл Бьёрн и молча встал рядом. Вздыхая, прибрёл Лёха, прижимая фляжку к челюсти. Постоял, пнул камушек и с досадой невнятно буркнул:

— Вот все беды от баб! Все!

— Дурак ты, Лёха.

Листопад

Девушка на фото беззаботно улыбалась в букет разноцветных осенних листьев.

Усталая женщина погасила телефонный экран и бесцветным голосом произнесла:

— Это я. Неделю назад.

Руслан изумлённо уставился на посетительницу: девушка на фото выглядела её дочкой. Бьёрн хмыкнул:

— Ну, рассказывайте.

Женщина вздохнула, спрятала телефон в сумку и сказала:

— По ночам мне снится осень. Будто я иду, а вокруг бесконечный листопад. И листья падают и падают. И я тоже хочу упасть и уснуть. Там, в этом сне, так пусто, так одиноко и так… правильно.

Она подняла тусклые серые глаза на Бьёрна:

— Я бы и к вам не пошла, но подруге обещала. Она чего-то беспокоится, всё мельтешит. Не смогла разбудить вчера ни будильником, ни криками, говорит, только стакан воды помог. А зачем просыпаться?

Женщина замолчала, безучастно глядя куда-то в стену сквозь Бьёрна.

Руслан готов был поклясться, что в сверхъестественном плане с ней всё в порядке. Никаких щупалец, призрачных проводов, тёмного тумана или ещё какой пакости — ничего. Он покосился на Бьёрна.

Наставник задумчиво изучал посетительницу взглядом. Взял со стола канцелярский нож, начертил в воздухе знак. Тот еле мигнул сиянием и тут же растаял.

Бьёрн поднялся, обошёл стол и тряхнул женщину за плечо:

— Эй, давно это с вами?

Она не отреагировала. Бьёрн фыркнул недовольно и приложил ко лбу женщины амулет, болтающийся на одном из его браслетов. Посетительница часто заморгала и с недоумением огляделась, словно не понимая, где находится.

— Эй, — Бьёрн щёлкнул пальцами перед её носом, — давно вам снится листопад?

— Неделю…

— А что было неделю назад?

Руслан ждал, что посетительница снова впадёт в полусон, но она ответила:

— Мы с подругой ходили в сквер “Юность”. Букеты из листьев собирали, фотографировались. Всё.

— Что-то странное в сквере происходило? Может быть, что-то померещилось или встретили кого-то необычного?

— Нет, — покачала головой посетительница. — Очень хорошо погуляли, потом посидели в кофейне. Той ночью мне в первый раз приснился листопад. А на следующий день дома завяли все цветы. А я их накануне поливала. И герань, которую бабушка дарила, и хлорофитум, и лианы на кухне.

Бьёрн и Руслан переглянулись: разом погибшие цветы — верный признак чужеродного влияния.

— Вчера даже кактус засох и почернел. Дольше всех держался.

Женщина попыталась зевнуть, но Бьёрн не дал:

— Так, едем к вам. Я сейчас ничего странного не вижу, но, возможно, дело в вашей квартире. С подругой всё нормально?

— Да, она бодрая. Даже слишком.

Женщина медленно поднялась со стула. Сумка соскользнула с колен и упала на пол, но жертваневедомого существа безразлично перешагнула через неё и пошла к выходу. Руслан подхватил сумку, запер комнатку, которую на случай встреч с потенциальными клиентами снимал Бьёрн, и поспешил за наставником.

Клиентка жила в обычной пятиэтажке скучного серого цвета. В небольшой двухкомнатной квартире было опрятно, не считая горшков с засохшими в пыль растениями, и… странно. Нет, никто не зыркал с потолка, не свешивался из навесных шкафов, не прятался под столом или за креслами. Но в этой квартире Руслану определённо было не по себе.

Бьёрн чертил ножом знаки на стенах, не касаясь их. Знаки то мерцали, то переливались, то гасли без следа.

Клиентка равнодушно смотрела в окно, усевшись там, где ей под ноги попался табурет.

Бьёрн закончил осмотр дома через час. Сунул нос в каждый горшок с сохлыми останками растений. Заглянул в каждую комнату. Особенно тщательно осмотрел подушки, зубную щётку и кружки. Наставник хмурился: видимо, ничего подозрительного в квартире не нашлось.

— Так, звоните подруге. Эй! Гражданочка! Девушка! Как вас там… смотрел же её документы… — он на секунду закрыл глаза:

— Алёна!

Женщина не реагировала. Бьёрн чертыхнулся, достал из сумки её телефон и принялся искать контакты подруги.

— Хорошо, хоть заблокировано только на отпечаток, — ворчал он. — Так, больше всего звонков от какой-то Нины… Алло, Нина? Вы можете подъехать к своей подруге Алёне? Да, немедленно. Нет, я не врач, но вы отправили её ко мне на приём. Да, Бьёрн. Ждём.

Он сунул телефон обратно в сумку Алёны.

— Так, поручим её подруге, а сами — в сквер. Здесь всё чисто, хотя ясно, что нечисто.

Нина приехала быстро — пятнадцати минут не прошло. Ворвалась в квартиру запыхавшимся ураганом, забросала Бьёрна вопросами, помчалась ставить чайник и теребить Алёну.

Бьёрн расспросил про поход в сквер, с которого всё предположительно началось. Не услышал ничего нового и велел ждать его звонка, следить за состоянием подруги и не позволять ей спать дольше двух часов подряд.

В парке красиво. Шуршали сугробы золотых и бурых листьев с редкими крапинками красного и оранжевого. Стрекотали сороки, настоящие и не очень. Голуби качались на ветках, склёвывая алые ягоды. «Рыбки» мельтешили над группками студентов и оживлённо болтающих мамаш с колясками.

Совершенно обычный погожий октябрьский денёк. Из обычности выбивались только Бьёрн с Русланом. Они внимательно осматривали всё, что хотя бы теоретически могло быть подозрительным: чашу старого фонтана, полумёртвое дерево, зловещий пень, статую с раскрошившимся лицом (Бьёрн сказал, что статуи с целыми лицами совершенно безопасны, а вот такие, «истлевшие», без глаз, рта и носа, частенько становились прибежищем опасных тварей). Но тщетно.

— Так, давай-ка пойдём по следам клиентки: она букет собирала — и мы будем. Всё равно других идей нет.

Руслан кивнул. Надо — значит надо.

Зелёно-золотой, пяток чисто золотых, оранжевый с алыми прожилками, коричневатый, ещё золотой. О, а вон под тем кустом с алыми листьями притаился огромный красный лист — просто создан для красивого осеннего букета!

Руслан сунулся под куст — и его окатило дождём из мелких веточек, сухих листочков и прочего сора. Сор забился за шиворот, нападал в капюшон, кажется, даже в карманы попал. Руслан недовольно встряхнулся и ухватил намеченный лист. Готово.

Бьёрн свой букет выкинул, а Руслан вспомнил, как в детстве они с мамой собирали осенние букеты, и решил отнести охапку пёстрых листьев домой.

Букет маме очень понравился. Папе тоже, хотя он редко участвовал в их с мамой детских осенних забавах.

…А ночью Руслану приснился листопад. Листья всех размеров и всех осенних цветов падали с бесконечно высоких деревьев, покрывая всё вокруг бескрайним ковром. Хотелось зарыться в эти листья и уснуть. Навсегда. Или хотя бы до весны.

Утром Руслан проспал будильник. Мама еле разбудила его.

— Ты не болен?

Он покачал головой, вяло жалея, что нельзя упасть обратно в тёплую кровать.

— Тогда собирайся. В универ опоздаешь.

В универ Руслан не пришёл, а притащился. Двигаться не хотелось, но память о том, что идти нужно, не давала снова заснуть. Оделся, не глядя взяв первые попавшиеся под руку вещи, сполоснул лицо вместо нормального утреннего душа. Завтракать не стал. Брать наушники и браслеты — тоже.

Ни с кем не общался, не записывал лекции. Еле вспомнил, что нужно встретиться с Бьёрном после занятий.

На дорогу ушло не полчаса, как вчера, а часа два: Руслан то зависал у скучных в общем-то витрин, то усаживался на скамейку и сидел, глядя в пространство.

— Я тебя потерял, читал тут умные книжки, пока… — с порога хмыкнул Бьёрн, но, едва разглядев ученика, перестал усмехаться и рявкнул:

— Листопад видел ночью?!

— Ага…

— Родители как?

— Нормально…

— Тогда раздевайся. Живо-живо. По всему видать, это какой-то паразит. Живо, я сказал.

Руслан пожал плечами, скинул сумку, потом ветровку. Стянул футболку.

— Хватит пока, — Бьёрн подошёл и принялся вертеть ученика туда-сюда.

Осматривал руки, щупал спину вдоль позвоночника. Заглянул в глаза, в уши и даже в рот. Запустил пальцы в волосы.

— Вот! Вот оно! Так, теперь сядь.

Бьёрн подопнул к ученику стул.

— Терпи! Будет больно.

И рванул что-то в районе затылка.

Руслану словно спицу в затылок вонзили. Раскалённую спицу с двойным или тройным остриём. Первую секунду он не мог не то что говорить, а даже дышать. А потом вернулся голос — и он заорал.

— Тихо, тихо! — Бьёрн похлопал его по плечу. — Уже всё. Зато смотри, какая штука интересная.

Руслану всё ещё хотелось и бить Бьёрна чем придётся, и бежать куда-нибудь прочь. Но не глянуть на интересное он просто не мог.

Бьёрн зажал в пальцах крошечное зёрнышко, похожее на крупинку гречки, с тремя длинными и тонкими — меньше волоса — то ли усиками, то ли корешками.

— Редкий гость в городе. Медвежий сонник. Растение-паразит: по осени раскидывает семена по живым существам. В идеале — по тем, что в спячку впадают, а потом носитель, значит, спит себе, а сонник прорастает. Чем больше спит носитель, тем активнее зреет семечко.

— И что, медведь умирает к весне? — боль наконец отпустила, и Руслан заинтересовался судьбой несчастных мишек.

— Да нет, сонник силы набирается и к весне отделяется и прорастает в деревце, а медведь просыпается и живёт своей жизнью. А вот с человеком так не получается, человек — существо хрупкое и не такое сонное, — хмыкнул Бьёрн. — Едем.

Клиентка походила даже не на зомби, а на тень зомби той девушки, которую они видели на фотографиях. Встревоженная подруга ответственно не давала Алёне спать, но казалось, та видит ненастоящий листопад уже и наяву.

Бьёрн велел подруге выйти из комнаты, усадил безвольную Алёну на стул у окна и принялся откидывать русые пряди в поисках паразита. Женщина не проявляла никакого интереса к происходящему.

— Так-так-так, где же этот маленький паразит?… иди сюда… счас мы тебя вытащим… Ага, вот он! Руслан, иди сюда. Придержи её, а то мало ли.

Руслан кивнул, приблизился к клиентке вплотную, наклонился и осторожно обнял-обхватил её.

— Начинаю! — Бьёрн, видимо, ухватил семечко и потянул.

По телу женщины прошла судорожная волна. Клиентка затряслась и беззвучно заплакала. Вырваться не пыталась, но плечи и спину свело: Руслан ощущал её чудовищное напряжение.

— Хватит! Она не выдержит!

— Мда, сам вижу.

Бьёрн отошёл, а его ученик продолжил обнимать женщину. Трястись она перестала, но по лицу без остановки текли слёзы.

— Почему не получается?

— В ней за эти восемь дней сонник пророс гораздо глубже, чем в тебе. Возможно, проник во все органы. В мозг — вот точно.

Бьёрн извлёк из нагрудного кармана небольшую записную книжку в чёрном кожаном переплёте, открыл на заложенной странице и двумя сложенными пальцами начертил в воздухе серию знаков, видимо, сверяясь с рисунком. Тело Алёны словно обрело параллельную кровеносную систему: всюду виднелись тонкие ниточки, отсвечивающие зелёным. Ниточки сплетались, разделялись, пульсировали и пронизывали её с головы до ног.

— Что будем делать? — Руслан очень надеялся, что у наставника найдётся что-то и на такой тяжёлый случай.

Но Бьёрн выглядел раздосадованным.

— Сонник её достанет, где бы она ни была. Надо как-то изводить эту пакость. Вообще его некоторые жуки едят. Не настоящие, само собой, — Бьёрн оживился. — Наловим чернокрыльников или синих мушек — и пусть себе жрут эту гадость. Прямо в клиентку пусть ползут и обедают.

— Бр-р-р! А ей это не повредит?

— Неа, им люди не интересны. Им только растительных паразитов подавай. Хотя… — Бьёрн нахмурился, — счас они тоже в спячке! А спящие, они невидимы. Мда.

Руслан взволнованно прошёлся вдоль стены:

— И что, мы просто дадим ей… просто сдадимся?

Наставник встряхнулся:

— Нет, ни за что! Кто же нам за заказ заплатит, если клиент уйдёт в спячку? Я поспрашиваю наших: может, кто выращивает зелень в масштабе хотя бы теплицы.

В комнату заглянула Нина и несмело спросила:

— А вам какие-то особенные растения нужны?

Бьёрн глянул на неё так, словно забыл, что в квартире есть кто-то кроме них с учеником.

— Нет, любые, лишь бы достаточно много.

— Тогда, может, вам поискать… лекарство в Ботаническом саду? Вы извините: я не подслушивала нарочно, но тут даже соседей слышно. Если поможет Алёнку вылечить, то хоть жуки невидимые, хоть рог единорога — пусть! Вы можете, я знаю: мне вас тётя посоветовала — вы не помните, наверное, но вы её спасли, когда она ослепла.

— Врать не буду — не помню. Но главное сейчас то, что вы мне верите. Следите, чтобы она не засыпала, — велел Бьёрн. — Можете поливать, щипать, кубиков льда наделайте. Счас я ещё кое-что тут нарисую. Вот так. Всё, мы по вашей наводке пока сходим.

В Ботанический пускали только группами от семи человек. Бьёрн хотел купить семь билетов, но возмущённая до глубины души таким предложением пожилая дама в кассовом окошке чуть не выгнала вон их обоих.

Ругаясь сквозь зубы, Бьёрн принялся обзванивать знакомых. Регина, Лёха, хозяин съёмной комнатки для встреч, какие-то Демоны, Акаши, Носферату и более привычные Серый, Демьяныч, Соня. Кто-то говорил, что приедет сейчас же, как только такси примчится. Кто-то сетовал, что занят, но обещал прислать знакомых.

В результате через сорок минут в Ботаническом образовалось четыре группы.

Галдящую толпу пропустили туда, где за оранжерейными стёклами царило вечное лето целого мира. Кто-то честно слушал экскурсовода, кто-то фотался на фоне пальм, пихт, бамбука и японских клёнов. Кто-то негромко обсуждал ползающих, порхающих и прыгающих вокруг зелени и пестроцветия существ.

Бьёрн вынул из рюкзака блокнот и быстро нацарапал в нём большого пятилапого жука с надписью на панцире «чёрный».

— Ищи!

Повезло. Руслан только сунулся посмотреть на бело-зелёные листья незнакомого куста, как увидел у корней жука с пятью лапами. Жук оказался прытким и тут же решил спрятаться за ближайшим стволом.

Руслан упал на колени, потянулся за беглецом. Тот отпрыгнул в сторону.

Послышался возмущённый голос экскурсовода: почтенную женщину наверняка не привело в восторг ползание вокруг зелёного питомца. На разные голоса её принялись уверять, что молодой человек просто уронил то ли монетку, то ли телефон, то ли кольцо, памятный подарок любимой бабушки — показания разнились, но Руслан не слушал.

Дважды пальцы скользнули по шершавому, словно камень, жучиному панцирю. На третий раз Руслан уже ухватил жучару, но тот неожиданно впился в указательный палец — и обрёл свободу. Вот гад!

Тут жук решил, что с него хватит, раскрыл стрекозиные крылья и вознамерился улететь. Это зря — Руслан сцапал его в воздухе, порезался о крыло, оказавшееся острым, как срез бумажного листа, и сунул в протянутую кем-то шкатулку.

Оставив разношёрстную компанию изучать Ботсад, Бьёрн и Руслан с перевязанной ладонью поехали к Алёне. Бьёрн выпроводил слабо упирающуюся подругу, разрешив прийти через пару часов, и выпустил жука.

После длительной и, признаться, мерзкой на вид процедуры, Алёна стала похожа на уставшую, невыспавшуюся себя с фотографий, а не на призрака.

Жука снова заперли в шкатулку — Бьёрн обещал вернуть его в Ботсад. Алёна напоила спасателей крепким кофе с засохшим печеньем, а вернувшаяся Нина ревела от радости и обнимала всех по очереди.

— Вот ради этого и стоит брать заказы! — улыбнулся Руслан, когда они уже вышли из квартиры Алёны.

— Ты только не привыкай, — Бьёрн поёжился от налетевшего порыва ветра. — Неприятности, они героев чаще находят, чем награды.

Крысы

— Пляшут, вот те крест, пляшут крысы-то! — старичок замахал руками, пытаясь изобразить, как пляшут крысы. Получалось жутко.

— Угу, — кивнул Бьёрн, — что ещё делают?

— Ходют кругами. А то гуськом иногда, штук по десять-двенадцать. Еду прут! И колбаску, значица, и печенье, и сыр. Но эт-то ладно: крысы, они завсегда бегают да жрут.

Старичок сделал паузу, явно готовясь рассказать нечто из ряда вон выходящее. Руслан покосился на Бьёрна: наставник как ни в чём не бывало слушал посетителя.

Тот продолжил:

— А вот в воскресенье они дьявола вызывали! — старичок посмотрел сначала на Бьёрна, потом на Руслана, чтобы убедиться, что они прониклись значимостью момента.

— И как, успешно? — Руслану показалось, что наставник сдерживает смешок, но клясться в этом он бы не стал.

— Нет, слава Богу! А то б я тут не сидел! Знаки ихние поганые я потёр, свечки потушил и в пакет спрятал. Выкинуть хотел, но, думаю, вдруг пригодятся для экспертов?

С этими словами посетитель поднял с пола безразмерную хозяйственную сумку и принялся в ней копаться.

— Нет, не это… и не то… где ж он? — бормотал старичок. — Мне про вас Ольга Викторовна рассказала. Мы в соседних подъездах живём, значица. Хорошая женщина… о, вот квитанция за отопление, а думал: потерял! Так вот, Ольга Викторовна, она шубутная малость, но это ладно. Сын у ней непутёвый был, зато внучка хорошая… а, вот, нашёл!

Старичок выудил из сумки свёрток и торжественно положил на стол перед Бьёрном. Тот быстро, но аккуратно развернул потёртый пакет и вытащил свечной огарок сантиметра в три-четыре, не больше.

— Вот их там восемь штук. Крысы-то, наверное, тринадцать поставить хотели, да я не дал!

— Смотри.

Руслан подошёл к столу.

На мягком воске отчётливо виднелись отпечатки лапок. Как будто крыса несла свечу: отпечатки были на одинаковой высоте с двух сторон. На других огарках оказались точно такие же следы.

— Видите! И пляшут, и бегают, и жрут, и свечки ставят на знаки какие-то жуткие! Вы разберётесь с этими крысюками, товарищи?

— У вас в доме мусоропровод работает?

Старичок моргнул, слегка озадаченный столь резким переходом, но тут же ответил:

— Вроде и работает, а то и дело засоряется. И смердит, прости господи, отвратительно, и валяется там всякое. Тьфу!

— А подвал у вас чем занят?

— А ничем. Раньше там были такие, знаете, чуланчики, где кто картошку хранил, кто санки-самокаты всякие, кто барахло какое. А как управляющая компания поменялась — ремонт затеяли, а потом заперли и забыли. Но ключ у меня есть, если что.

— Ясно. Так, уважаемый…

— Тимофей Валерьянович!

— Уважаемый Тимофей Валерьянович, по большому счёту ясно, что там у вас. Ритуал проводить будем ночью. Будьте дома — часов в девять мой помощник подойдёт, — Бьёрн кивнул в сторону Руслана. — Он защитные знаки нарисует — вы их не стирайте до утра. И ключ от подвала ему дайте. Хорошо?

— Понял-понял, хорошо.

Старичок распрощался, вспомнив, что ему ещё на почту надо, в аптеку и к Петровичу.

Едва дверь арендованной комнатки за магазином благовоний, шкатулок и прочих восточных сувениров закрылась за Тимофеем Валерьяновичем, Руслан засыпал наставника вопросами:

— Так что это? И почему только я? Ты совсем ночью придёшь? Мне квартиру надо будет подготовить? А какие знаки и чем рисовать?

Бьёрн поднял ладонь:

— Тихо ты. У клиента в подъезде, точнее, в подвале под ним завёлся крысиный король. Точнее — заводится. Вот-вот собирается стать материальным и навести шороху, — хмыкнул Бьёрн, — чтоб он начал зарождаться, всего-то надо много мусора, много вони, много крыс, забытая любимая игрушка, одежда с каплей крови и хоть мало-мальский способный видящий, брякнувший сдуру проклятье. Кто-то из жильцов или сантехник ругнулся в подвале — вот вам и крыса с тремя головами.

Руслан слушал, затаив дыхание. Обычно Бьёрну не до рассказов: то клиенты звонят, то какие-то друзья-знакомые зовут с собой, то у него свидания. Тем ценнее каждое слово о монстрах и способах борьбы с ними.

— Знаки нарисуешь вот такие, — Бьёрн вырвал лист из ежедневника и принялся чертить. — В каждой комнате, на каждой двери — дверцы шкафов тоже считаются. На каждой! Перепроверь, понял?

Руслан кивнул.

— Чем чертить — неважно?

— Можно мелом. Стирать проще будет. Потом пойдёшь в подвал. На двери изнутри нужен вот этот знак.

Бьёрн нарисовал ещё один значок и дважды обвёл его ручкой.

— Дверь прикроешь — и стой возле неё. Вонять там будет страшно — терпи. Подождёшь, пока не запахнет приятно: может, булочками, может, цветочками какими или вот благовониями, там у каждого своё. После этого спокойно иди к клиенту, отчитывайся о проделанной работе, напомни про оплату — и шуруй домой. Пока крысиный король не оформился, с ним управиться легко. Ты сможешь. А я занят буду.

У Бьёрна зазвонил телефон, и пока он говорил, Руслан записал всё услышанное о крысином короле в толстую синюю тетрадь. Её он купил недавно специально для заметок о монстрах и существах. А чтобы родители, если вдруг найдут и прочитают, не решили, что сын сошёл с ума, написал на первой странице: “Сценарий”. Глупо, но как будто всё объясняет.

Кстати, интересно, Ольга Викторовна — это бабушка Юльки?

Идти одному на задание было, признаться, страшновато. Середина октября — темнеет рано. Вот и сейчас мрачные сумерки уже затянули низкое небо, почти скрыв изрядно поредевшие верхушки тополей.

Нужный дом Руслан нашёл сразу — спасибо гугл-картам.

— Помощник? — уточнил голос Тимофея Валерьяновича из домофона.

— Ага.

— Ну, заходи! Третий этаж.

В подъезде и правда ужасно воняло кислой капустой, чем-то дохлым и рыбным, грязными носками и засорившимся сортиром. Фу! Руслан задержал дыхание и влетел на третий этаж, не дожидаясь лифта.

Квартира Тимофея Валерьяновича оказалась тесной, как мебельный склад, но удивительно чистой — ни пылинки, ни крошки, ни забытой газеты, ни небрежно брошенной одежды.

— Вы, молодой человек, тоже, стало быть, колдун?

— Кхм, ну да, — кивнул Руслан.

— А лет вам сколько?

— Восемнадцать.

— О, как Юленьке. Это внучка Ольги Викторовны. Она на социолога в институте учится.

Точно — Юлькина бабушка! Как тесен мир.

— Вот тут, смотрите, прям на коврике начертили свои поганые значки и свечки поставили. Вон пятно. Вот ещё одно!

Руслан осмотрел пятна на испорченном ковре. Затем обошёл квартиру, считая двери. Две комнаты, кухня, ванная, туалет. И десятки дверец и дверок кухонного шкафа, книжного, платяных в прихожей и в спальне. Ещё тумбочка, шкафчик в ванной и холодильник. Духовой шкаф! А дверца стиральной машинки считается? Наверное, да.

Он вынул из сумки тетрадь с вложенным листом, на котором Бьёрн начертил нужные знаки, вытащил из бокового кармана мел и принялся рисовать.

Магичить одному сначала казалось ужасно глупым, но на пятой дверце он отвлёкся от посторонних мыслей: знаков было всего три, но последний вырисовываться правильно никак не хотел — приходилось стирать его и перерисовывать.

Отметить все двери удалось только в половине двенадцатого. Руслан устал и проголодался. От бесконечного рисования свело указательный палец и какую-то жилку в глубине ладони. Всё, скорее начертить знак на двери подвала, потом вызвать такси — и домой! Родителям он сказал, что пойдёт на день рождения одногруппника и вернётся поздно.

Руслан разбудил задремавшего у телевизора нанимателя и предупредил, что пойдёт доделывать ритуал. Старичок заверил, что дождётся и уставился в экран.

Дверь, ведущая в подвал, открывалась внутрь, а не наружу, как во всех нормальных подвалах. И смердело оттуда так, что запахи в подъезде показались почти приятными. Руслан толкнул дверь, поёжился, замотал нос шарфом и шагнул в густую темноту.

Споткнулся о какие-то сваленные в кучу трубы, ругнулся сквозь зубы. Достал телефон: снаружи свет сюда не просачивался, хотя ближайший фонарь был в паре метров от подъезда.

Рисовать знак, подсвечивая телефоном, оказалось неудобно: и в тетрадь заглядывай, и свети, и мел не урони. Знак новый, не из тех, что он во множестве начертил в доме заказчика — по памяти не нарисуешь.

Наконец Руслан закончил. С трудом открыл непонятно отчего потяжелевшую дверь, быстро выскочил и захлопнул: ну и вонища! Интересно, когда запахнет булочками или цветочками?

За дверью раздался топот множества лапок. Шуршащая, попискивающая волна ударила в металл, заскреблась — Руслан почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.

Омерзительный смрад никуда не исчез — странно. Что-то пошло не так?

Звуки в темноте подвала стихли, и изрядно промёрзший на октябрьском ветру Руслан решил заглянуть туда. В глубину подвала он, конечно, не полезет, просто проверит знак. Бьёрн сказал, что изгнать зарождающегося крысиного короля легко, значит, Руслан просто обязан справиться!

Дверь поддалась легко, Руслан включил фонарик на телефоне и увидел, что знак наполовину стёрт. Вот гады! Ну что ж, сейчас Руслан его обновит, дождётся ароматов и поедет домой. Точка.

Он перерисовал знак выше полустёртого. Сунул телефон с подсветкой в карман, спрятал туда же мел и только собрался выйти, зажав под мышкой тетрадь, как что-то ударило Руслана под коленку, от неожиданности он оступился, еле удержал равновесие, но уронил тетрадь. Наклонился, протянул руку и уткнулся в упругое меховое море.

Руслан отшатнулся, врезался в стену, выхватил телефон, и, едва в подвале появился свет, море крыс отхлынуло в темноту, унося тетрадь с бесценными записями.

Связи нет. Чёрт, и заряда всего пять процентов! Дверь? Руслан подёргал ручку, потянул изо всех сил — бесполезно. Как крысы её заперли? Что теперь будет?

“Так, не паниковать! Бьёрн знает, где я… Но он не хватится меня до утра! Здесь тепло — до утра дотяну… Здесь крысы! И что? Они убежали. Может, сами боятся…”

Вдали послышался топоток и тихое попискивание. Ближе. Ещё ближе.

Паника захлестнула с головой. Захотелось кричать и биться в запертую дверь. Вот вам и герой. Ничего не можешь без наставника, да?

Руслан сунул руку в сумку, нащупал мешочек с солью. Как попало насыпал неровный круг. Хотел найти мел и начертить пару-другую защитных знаков, но волна крыс подступила к границе круга.

Крысы метались, пищали всё громче — заложило уши, разболелась голова. Руслан посветил на них: кажется, те, что добегали до круга, пытались развернуться и порскнуть назад, но прибывающие твари злились и расступаться не хотели. Тут и там завязывались драки. Писк сменялся визгом.

— Пошли вон!

Крысы не обратили внимания на окрик. Они продолжали возиться, пищать, выяснять отношения. Кажется, их становилось всё больше: вон там крысиное море уже достигло высоты в две крысы, а вот там — в три.

Что будет, если крыс станет ещё больше? Если крысиная армия поднимется под потолок? Нет, столько их в одном подвале просто быть не может.

Вонь, к которой он, оказывается, уже привык, вдруг усилилась. Смрадные волны стали настолько густыми, что Руслан почти задохнулся. Крысы заволновались сильнее, их писк стал оглушительным, переходя в ультразвук. Мгновение — и они расступились, образовав живой коридор.

И по этому коридору, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, шла огромная, невозможная крыса. Полметра в холке, светящиеся холодным голубым светом глаза. Голова у неё была одна, вопреки описанию Бьёрна, зато за спиной вились и стегали воздух пять кольчатых хвостов, похожих на червей-переростков.

Крыса-гигант разинула пасть и заверещала. Остальные подхватили её вопль — и Руслану показалось, что его голова сейчас треснет. Разлетится на сотни кусочков по всему подвалу. Боль нарастала, а вместе с ней росла уверенность в том, что это конец. Ему не выбраться отсюда. Крысы сожрут его плоть и разнесут косточки по подвальным подземельям. Чем быстрее это кончится, тем лучше. Надо просто сесть и закрыть глаза…

Ещё не хватало! Это что, суперкрыса его гипнотизирует?

В конце концов, пусть она и огромная, он, Руслан, всё равно гораздо больше!

Где-то здесь валялись какие-то трубы. Руслан присел, сыпанул остатки соли на крыс и даже успел нашарить какой-то обломок, и тут экран телефона погас, погрузив подвал в темноту, полную горящих мертвенным голубым светом глаз. Сотни маленьких и пара больших.

Руслан рванул обломок трубы к себе, раскидывая крыс. Попытался включить экран, но тщетно: села батарея.

Большие светящиеся глаза прищурились — и гигантская крыса прыгнула. Руслан бросил бесполезный телефон и, неумело замахнувшись, встретил врага ударом трубы. Крыса заверещала и рухнула на соляной круг. Её серое воинство с писком и криками прорвалось к человеку, но прокусить покрытую защитными знаками одежду и обувь не сумел никто.

Руслан мысленно пылко поблагодарил наставника, поудобнее перехватывая трубу, но тут в запястье впились острые мелкие зубы. На коже защитных знаков не было. Руслан яростно тряхнул рукой. Крыса разжала челюсти и упала куда-то в бездну своих собратьев.

Руслан замахал трубой, стараясь не подпустить других, столь же сообразительных противников к кистям и лицу.

И где же большая крыса?

Взгляд Руслана метался, выискивая среди сотен маленьких блестящих глаз пару огромных. Вот она!

Крыса-гигант снова прыгнула, и он не успел сбить её. Тварь вцепилась в полу куртки — ткань затрещала. Под весом монстра Руслан чуть не упал: спасло то, что сантиметрах в двадцати за спиной стена. Ударился так, что дыхание вышибло. Крысы, воодушевлённые своим полководцем, снова пошли в атаку. Самая резвая запрыгнула на плечо и впилась Руслану в ухо. Он заорал, сбросил зверя, чувствуя, как по шее струится кровь.

Перехватил трубу и врезал по гиганту, продолжавшему терзать куртку. Ещё раз, ещё, ещё!

Крысы верещали так, что Руслан оглох. Ничего не видел. Не чувствовал, как вспарывают кожу десятки мелких, острых зубов. Лишь ощущал вес обломка трубы в своих руках. И знал, что надо бить, пока жив. Чтобы оставаться живым. Вот тебе! Вот! На!

Внезапно всё кончилось. Руслан ещё раз взмахнул трубой, но почувствовал, что крыс нет.

Из приоткрывшейся двери тянуло стылым октябрьским ветром.

Он вышел на улицу, и его затрясло.

Сверкнула фарами машина, въезжающая во двор. Руслан всё стоял и трясся, не в силах уйти или хотя бы сделать пару шагов и сесть на скамейку у подъезда.

Машина остановилась. Хлопнула дверь — из авто вылез встрёпанный недовольный Бьёрн. В два прыжка очутился рядом. Молча ощупал и оглядел во всех сторон.

— Правильно мне Валерьяныч позвонил. Поехали в больницу.

Руслан помотал головой: мол, всё в порядке.

— Надо. Ты в кровище весь. Магия — это круто, но от бешенства не спасает.

Запихал ученика в машину, бросил нелюбопытному водителю:

— В больницу. В пятую.

А потом слегка встряхнул Руслана за плечо.

— Ты как?

— Т…там к…крыса была. Пять х-хвостов.

Наставник кивнул:

— Крысиная вдова. Самка, беременная от крысиного короля, сожрала останки “супруга”, которого, видимо, извёл кто-то из наших. Такое раз в сто лет бывает. Везёт тебе на редких тварей, ученик. Аж завидно! Всё, больше тебя одного никуда не пущу.

И уже у самой больницы добавил:

— Ты справился. Ты молодец.

Свидание

“Цветок” на столике пристально глядел на Руслана, и тот с трудом удерживался, чтобы не смотреть в ответ. На свидании полагается смотреть на девушку, а не медитировать на предметы обстановки. Даже на очень назойливые предметы. Руслан ненавязчиво передвинул салфетницу и перекрыл нахальному растению обзор. К невидимым для большинства людей цветочкам он с некоторых пор относился без симпатии.

— И тут он мне такое заявляет! Представляешь? — Юля поставила чашечку и замолчала, ожидая сочувствия.

— Да уж! — кивнул Руслан, надеясь, что угадал с интонацией.

Отвлекшись на цветок, а до этого — на пролетевшую за окном здоровенную прозрачно-голубую птицу, он прослушал изрядную часть Юлиного монолога. Кажется, речь шла о бывшем парне? Или нет? Нужно ли сказать что-то ещё?

Свидание из скучноватого стремительно превращалось в мучительное.

…Вчера Юля подошла в перерыве между парами. Строго посмотрела огромными серыми глазищами: Руслан на секунду испугался, что сейчас его будут за что-то отчитывать — и сказала:

— Пойдём завтра в кафе?

Славик пихнул Руслана локтем и заулыбался:

— Свидание! У кого-то будет свидание!

Юлька не обратила на Славика никакого внимания. Выжидательно смотрела на Руслана, который так растерялся, что еле сумел кивнуть. Его первый раз приглашали на свидание! Да и сам он, кажется, только в начальной школе приглашал девочку вместе сходить в кукольный театр.

— Хорошо, — кивнула Юлька, встряхнув рыжими кудрями. — Тогда давай завтра в три встретимся в “Самурае”?

…Руслан приехал к “Самураю” заранее: ещё не хватало опоздать. Снял три тысячи с карты, заскочил в цветочный магазинчик и купил букет из трёх роз и мелких белых цветочков. Какие цветы Юльке нравятся, неизвестно, но букет на свидании вручить нужно обязательно.

Здание суши-бара ему сразу не понравилось: оно казалось тяжёлым, мрачным и неуютным. Привлекательности ему не добавляли ни алые иероглифы над входом, ни зловещий силуэт японского воина на входной двери, ни распластанная по стенам то ли паутина, то ли поросль потустороннего мха. Бр-р-р!

Руслан, преодолевая отвращение, подошёл ближе, чтобы в деталях рассмотреть это безобразие: будет, что Бьёрну рассказать. Паутина-поросль еле заметно шевелилась, будто в такт дыханию. Но не Руслана, а своему собственному.

Нет, тут они с Юлей точно обедать не будут!

Он заглянул внутрь, уверив настойчивого администратора, что ждёт подругу и должен присмотреть место. С потолка свешивались густые заросли паутинного мха, настоящие джунгли. К счастью, эти заросли никого не опутывали и не душили.

Выйдя из заведения, он столкнулся с Юлей на крыльце.

— Привет!

Нарядное чёрное пальто, небесного цвета шарфик, волосы убраны в сложную причёску, в ушах — маленькие изящные серёжки с голубыми камушками, в руках — небольшая сумочка.

Руслану стало неловко: он-то, как обычно, надел яркую футболку, куртку, джинсы и кроссовки, а Юля явно готовилась.

— Привет! — опомнился Руслан. — Ты так классно выглядишь! Очень красиво!

Юля улыбнулась и поправила шарф.

— Спасибо! А это мне цветы?

— Да, конечно. Вот, возьми.

Она взяла букет и осторожно коснулась одного из цветков губами.

— Чудесные… спасибо! Ну что, идём? Там такие роллы с тунцом готовят! А покэ с креветками…

— Юль, а давай в другом месте посидим?

Девушка удивлённо посмотрела на него, но спорить не стала:

— Ну, ладно, давай… а где?

Вспомнилась только шашлычная, которая так нравится Бьёрну, но приглашать туда девушку на свидание определённо не стоило. Руслан растеряно огляделся: его взгляд упал на вывеску с тортиком.

— Давай вот сюда, в кондитерскую! Там наверняка полно вкусных штук!

Юля с сомнением посмотрела в сторону кондитерской.

“А вдруг она на диете, а я тут с такими предложениями?!” — мысленно ужаснулся Руслан, а вслух сказал:

— Ты такая изящная, что можешь все пироженки там съесть — и всё равно будешь стройная-стройная!

Девушка улыбнулась, явно польщённая немудрёным комплиментом. Кивнула и, перехватив букет поудобнее, взяла Руслана под руку.

Сердце лихорадочно забилось где-то в горле, кровь бросилась не в лицо даже, в уши. Но он постарался ничем себя не выдать: шёл ровно, девичью руку держал аккуратно, дышал через раз.

Встречается же Бьёрн с девушками, значит, и он, Руслан, может на свидания ходить. Не всё же за монстрами гоняться.

В кондитерской оказалось светло, приятно пахло шоколадом и свежей выпечкой, на стенах красовались нарисованные, но очень аппетитные кексы, пончики и тортики.

Но, увы, заведение работало только на вынос.

Расстроенный Руслан и недовольная Юля пошли дальше. И Юлино недовольство всё росло. В “Сенаторе” ей не понравились чудовищные цены. В “Старом мельнике” девушку отпугнула публика. В “Сити фуд” её шокировал убогий интерьер. От “Хомячной-Шаурмячной” она и вовсе отвернулась.

Когда они добрались до “Утра Венеции”, небольшого ресторанчика итальянской кухни, Юля была не просто недовольна, а действительно зла.

— Всё! — заявила она, едва войдя в зал. — Тут мы и останемся. Или я домой поеду. Я ногу натёрла и есть хочу! А тут вроде нормально.

Она воинственно глянула на Руслана и прошла к столику на двоих у окна. Что ж, Венеция так Венеция.

— Принесите вазу для цветов, пожалуйста! — повысила голос Юля.

Официант материализовался у их столика, пока они вешали пальто и куртку на вычурную вешалку у стола. С двумя меню и вазой, наполовину наполненной водой.

— Прошу! Давайте поставим ваши чудесные розы на соседний столик, чтобы вам не мешали. Вы позволите?

Розы перекочевали в сторонку, а из горшочка с какой-то зеленью, стоящего на их столике, высунулся “цветок”.

В ожидании заказа они поболтали об учёбе и преподах, о грядущем семинаре по общей психологии и странных запросах “англичанки”. На этом общие темы иссякли.

Не расскажешь же Юле о том, что жёлтый, оранжевый и светло-зелёный цвета отгоняют мелких существ, а белый и, например, голубой — нет. Что плейлист Руслана составлен из песен, заставляющих сверхъестественную мелочь держаться подальше, — он его годами собирал! Что в городской библиотеке есть особый стеллаж для видящих с дневниками, рисунками, заметками, описывающими разных тварей и методы борьбы с ними.

В общем, Руслан — так себе собеседник. А слушать её истории о походах с подругами в ТРЦ или о возмутительном поведении бывшего оказалось не очень интересно.

"Цветок" — прижившаяся среди листьев настоящего растения сверхъестественная сущность — переполз повыше и укоризненно взирал на Руслана поверх салфеток.

— Что там? — Юля проследила за взглядом Руслана, но ничего интересного, конечно же, не увидела. Салфетки, чахлый пучок зелени, грязноватое стекло, за ним — спешащие нахохленные прохожие.

— Показалось, что знакомого увидел, — соврал Руслан.

Перевёл взгляд за окно и чуть не вздрогнул — к двери кафе подходила Регина.

— О, не показалось…

Он поймал взгляд Регины и помахал ей рукой. Регина улыбнулась накрашенными чёрной помадой губами и зашла в кафе.

— Привет, Руслан.

— Привет. Это Юля. Юля, это Регина.

Юля смотрела на девушку в чёрном платье в пол с любопытством и, кажется, с лёгкой опаской. Регина вежливо поздоровалась, но, понравилась ли ей Юля, Руслан так и не понял.

— Юля — моя одногруппница…

Регина кивнула:

— И у вас, я вижу, свидание. Я, наверное, мешаю…

Юля покачала головой.

— Да нет, не особо. Мне очень интересно, с кем Руслан дружит. А то в универе он больше молчит. А вы давно знакомы?

— Не очень, — Руслан в очередной раз покосился на надоедливый “цветок”. — Кстати, Регина, как Саня?

— Всё так же, — девушка вздохнула и пожала плечами, пояснила для Юли:

— Мой парень, он… ммм… экстремал. Бродит по всяким заброшкам, ищет приключений. Что-то в этом духе.

— А ты с ним не ходишь? Не увлекаешься таким?

— Я приключений не ищу, — Регина глянула на то, как Руслан косится на вялую зелень в горшочке, и переставила горшочек на соседний стол. — Извините, у меня аллергия. Я думала, тот случай, на старом заводе, его чему-то научил, но нет. На той неделе поехал в Берёзовку, ну, знаете, за городом, там ещё, говорят, старое кладбище было. Искал там место силы, заблудился, упал в овраг и ногу сломал. Хорошо, какие-то грибники его нашли и спасателей вызвали.

Девушка вздохнула.

Принесли пиццу, чай и сырные рулетики.

— Я вот не понимаю этих экстремалов, — Юля недовольно покачала головой, когда официант, расставив приборы, удалился. — Нет, пока ты свободен, занимайся, чем хочешь — твоё дело. Но, если начал отношения строить, то уж, будь добр, становись ответственным.

— Но человек же не может просто взять и измениться разом, — возразил Руслан. “Цветок” его больше не отвлекал, а разговор перестал быть скучным.

— Может! Если захочет, — отрезала Юля. — А если не хочет, значит, ему эти отношения не очень-то и нужны. Рисковать собой — это для тех, кто сам себе предоставлен.

— Но некоторые ведь и по работе собой рискуют, — заметил Руслан. — Пожарные, спасатели те же.

— И я бы за спасателя или там полицейского замуж не вышла. Ты извини, Регина, что я так резко. Но мой дядя был пожарным. Полез в дом вытаскивать женщину и угорел. У него два мальчика осталось.

— Но он же спас чью-то мать. Ну или дочь, — сказала Регина. — Он герой.

— Он покойник, — отрезала Юля, схватила чашку и залпом выпила остатки чая. Поморщилась — горько!

— А о своей жене и детях он подумал?! Нет! Мальчишки без отца растут. Тётя так плакала на похоронах, до сих пор помню… Жизнь и так опасная, зачем ещё больше рисковать, когда у тебя семья?!

Все замолчали. Подошёл официант, поинтересовался, принести ли приборы и чай новой гостье. Регина отказалась, попросив лазанью и тирамису с собой.

А Руслан всё думал: кто-то же должен рисковать собой, чтобы спасать тех, кто оказался в беде. И, может, поэтому у Бьёрна нет семьи?

— Извините, — сказала Юля. — Я зря так вспылила. Пусть каждый выбирает, кого хочет. Но я всё-таки за нормальных и надёжных парней. Вот Руслан, например: на него можно положиться, он не умчится в горы или на заброшку, когда он нужен. Если его девушка болеет, например, так ведь? С ним рядом спокойно.

Юля улыбнулась, а Руслан осознал, что так стыдно ему не было никогда в жизни. Какой из него “нормальный и надёжный”? Он чуть что помчится и на заброшку, и в старый парк, и вообще куда угодно, чтобы изгонять монстров, и обычной хорошей девушке на него положиться никак нельзя. Регине хотя бы сказать можно, куда и зачем идёшь, а Юле — нет.

Не надо было соглашаться на свидание. Только зря испортил Юле день.

— Мне кажется, важно найти своего человека, — задумчиво произнесла Регина. — Того, кому можно доверять. Чтобы или оба хотели растить детей, или оба считали, что порой надо жизнью рисковать. За дело, конечно, как спасатели, а не как дураки. Чтобы смотреть на мир вместе и видеть одно и то же. Но так, наверное, редко бывает. Бр-р-р, как-то зябко здесь.

Она поёжилась, хотя в кафе было почти жарко. Что-то или кого-то чувствует? Руслан настороженно огляделся: так и есть, за столиком в глубине зала сидел мужчина со змеёвкой на плечах. Голов у твари было всего две, но, видимо, жизненную силу они пили уже давно: человек был бледен и выглядел очень нездоровым. А Бьёрн говорил, что цель змеёвки — смерть носителя. И эта тварь, судя по всему, уже очень близка к своей цели.

Регине принесли заказ, и она ушла.

Юлька проводила её взглядом и сказала:

— Вроде нормальная девчонка, а так одевается странно. Ей бы бежевый пошёл и шоколадный. Переодеть, накрасить по-человечески, причёску поменять — и будет вообще красотка!

— Тогда это будет не Регина, а другаядевушка.

— Вот ещё! Не в одежде же дело, а в том, какой человек.

— Ну тогда зачем ей переодеваться?

Юля посмотрела на него озадаченно.

— Чтобы выглядеть хорошо. Ну, нормально. Я же вот нормально выгляжу, и чем это плохо? Ты тоже вполне нормальный.

Руслан встал из-за стола: человек со змеёвкой медленно двинулся к выходу.

— Прости, Юль. Но я не нормальный. Совсем не нормальный.

Он положил на стол полторы тысячи: счёт плюс чаевые, накинул куртку и повторил:

— Совсем не нормальный.

Прощай, нормальная жизнь!

Надо позвонить Бьёрну и проследить за несчастным носителем змеёвки, пока наставник не подойдёт.

Они с Юлей никогда не смогут смотреть на мир вместе и видеть одно и то же.

Хэллоуин

— Козёл ты, ученик! — заявил Бьёрн, дослушав историю о неудачном свидании. — Ты для себя что-то там решил, а девчонка чем провинилась?

Стоя над бессознательным телом “клиента” в подворотне, возмущённый наставник выглядел особенно внушительно. Руслан посмотрел на него виновато и продолжил собирать деревянные колышки. Могильная осина — дерево ценное, так что обращаться с волшебным инвентарём надо было бережно. Да и что тут скажешь, действительно ведь некрасиво поступил.

— И по жизни так поступать — отстой, и для себя лично: зачем портить отношения с девчонкой, с которой тебе ещё столько лет учиться?

Руслан потупился, перевязывая колышки.

— Ну, вообще я тебе не батя, чтоб за жизнь грузить. Давай сюда осину. Мужика этого на скамейку закинем — и по домам. Кстати, на Хэллоуин на Лысую гору поедешь?

— Да, конечно!

Лысая гора — квартал на окраине города. Горы там, строго говоря, никогда не было: так, холм. А нам нём — россыпь бараков и дачных домиков, среди которых возвышались три “гостинки”. Бьёрн давно говорил, что где-то там, на Лысой горе, тусуются видящие и желающие видеть.

— Вот и ладно. Как добраться, знаешь?

— Ага, на “четвёрке” в сторону авиазавода.

— Тогда завтра в шесть там на автобусной остановке встретимся.

…Родителям Руслан сказал, что пойдёт к друзьям, а оттуда утром — на пары. Мама и папа не возражали. Мама только заметила:

— Ты бы уже познакомил нас со своими друзьями, Руслан. А то мы только Славу знаем, и то ещё до твоего поступления.

— Хорошо, мам. Потом.

В супермаркете у дома купил торт и поехал на Лысую гору.

Ехать пришлось долго, почти час, и всю дорогу Руслан думал про видящих и про то, как здорово найти тех, кто тебя понимает.

Бьёрн на остановке общался с ряженой компанией: вампир, мёртвая медсестра, ведьмочка и два готичных типа — точь-в-точь как в американских фильмах про Хэллоуин.

— О, вот и мой ученичок. Знакомься: Саф, Бьянка, Ника, Дэмьен, Дин. Это Руслан.

Приветствия, рукопожатия, неожиданный поцелуй в щёку от ведьмочки. А плащ одного из готов украшен почти такими же знаками, как куртка Бьёрна. На шляпке ведьмы целая гроздь прозрачных синеватых цветов с подозрительно шевелящимися бутонами. И видят их, кажется, только они с наставником и парень в плаще со знаками.

— Идём!

“Штаб-квартира” видящих разместилась в одной из высоток. На седьмом этаже растеклась невероятно запутанная коммуналка, полная всевозможных веселящихся ряженых.

Тут и там звучала музыка: причём в одной комнате — Мэрлин Мэнсон и “Раммштайн”, а в другой — Эния и “Мельница”. Всюду пели, смеялись, болтали.

В воздухе смешивались ароматы терпких духов и кофе, выпечки и свечного воска, сигаретного дыма и кожи.

Тесные коридоры сплетались и расходились. Кое-где не было света, и в зловещем полумраке, разбавленном светящимися скелетами, комнаты казались больше и загадочнее. Целый этаж превратился в декорации американского фильма. Руслан надеялся только, что фильм не окажется ужастиком.

Запомнить новых знакомых по именам он даже не пытался: загримированные лица, маски, парики мелькали с такой скоростью, что сориентироваться в этой круговерти было невозможно.

Бьёрн привёл ученика на кухню и познакомил его с хозяйкой квартиры — Никки, зеленоволосой улыбчивой женщиной неопределённых лет. Та обрадовалась торту, вручила гостям по бокалу вина, картонные тарелки с закусками и продолжила беседу с меланхоличным бородатым гигантом, наглаживающим утомлённого хорька.

Пока Руслан оглядывался: на оконной раме вырезаны знаки, из-за холодильника торчат колышки вроде тех, что носит с собой наставник, стена напротив окна увешана ловцами снов самых разных цветов и размеров, к Бьёрну прильнула стройная светловолосая красавица в костюме то ли восточной принцессы, то ли девушки-джинна. Шёлковые шаровары, тонкие цепочки на руках, ногах и на талии, узкий вышитый золотом лиф.

Стоило отвлечься на очередную партию гостей — Бьёрн, обняв новую знакомую, скрылся в недрах коридоров.

Что ж, впечатлений и без комментариев наставника хватит на неделю!

— Ты ученик Бьёрна?

Руслан развернулся на голос. Перед ним стоял высокий худощавый парень с белым лицом и неестественно огромными чёрными глазами. Руслан на секунду похолодел, но тут же понял, что это линзы. На их фоне длинные чёрные волосы, вышитый знаками тёмно-синий камзол и высокие сапоги на каблуках казались не такими уж и необычными.

— Ага, Руслан, очень приятно, — он поставил бокал на стол и протянул руку поздороваться.

Черноглазый оглядел его пристально и как-то свысока, бросил:

— Понятно, — и удалился.

Руслан удивлённо посмотрел ему вслед.

— Не обращай внимания, — рядом неслышно появилась Регина. — Винсент, он всегда такой. Не любит чужаков. Рада тебя видеть, кстати.

— И я тебя.

— А Бьёрн с тобой? Мне бы с ним переговорить: знакомая просила помочь с кое-чем по вашей части.

— Ммм, он с какой-то девушкой ушёл. Вот только что.

— Ладно, подождём.

На кухню ворвался жизнерадостный оборотень и утащил их играть в “мафию”. Руслан неожиданно для себя втянулся, а когда опомнился, было уже за полночь.

Народу стало заметно меньше. Кто-то ушёл домой, кто-то задремал, найдя пристанище на одном из многочисленных диванчиков и кресел, а кто-то продолжал веселиться: в дальних комнатах по-прежнему играла музыка, слышались песни, смех и обрывки разговоров. А за их столом никого не осталось.

В комнату заглянула блондинка в восточном костюме, огляделась, пожала плечами и вернулась в коридор.

— О, а это была та девушка, с которой Бьёрн уходил, — сказал Руслан, кивнув на дверь.

— А, Инесса. Видимо, разошлась с очередным поклонником. А Бьёрна ещё нет? — Регина потёрла глаза и зевнула, прикрыв рот ладонью. — Наверное, он знакомых встретил и где-то общается. Пойдём, поищем его?

— Пошли.

— Сначала надо наведаться в бордельню. Так комната называется, — пояснила она, заметив вопросительный взгляд, — где желающие уединиться… хм… уединяются.

До комнаты с загадочным названием оказалось рукой подать: по коридору направо, вторая дверь.

На ручке висел мятый галстук.

— О, значит, внутри кто-то есть, — отметила Регина. — Знаешь, мне как-то не по себе. Ты что-нибудь видишь?

Руслан покачал головой. Ему тоже было не по себе: из-за закрытой двери тянуло чем-то незнакомым, странным. Он решительно постучал. Если им только кажется, то сейчас их отругают. В худшем случае какой-нибудь возмущённый вампир захочет начистить ему физиономию. Нет, в самом худшем случае это будет сердитый Бьёрн, но пусть так. Однако за дверью было подозрительно тихо.

Руслан постучал снова — дверь приоткрылась. Они с Региной переглянулись, и Руслан толкнул дверь.

— Извините, мы ищем Бьёрна…

Из тёмной глубины комнаты послышался мурлыкающий женский голосок:

— Заходите, заходите, он тут!

Они вошли.

Комнату подсвечивали сотни мелких искр, хотя только что тут было темно. В желтоватых отблесках можно было различить огромную кровать, на которой без движения лежал полуголый Бьёрн. А над ним — прямо в воздухе — в позе лотоса сидела та самая светловолосая девушка в костюме восточной принцессы.

Или не та же самая? Ногти у этой были слишком длинными, рот неуловимо больше, чем у девушки в коридоре, а ещё она совсем не моргала.

Девушка улыбнулась:

— Наконец-то хоть кто-то заглянул. А то с этим уже скучно. Может, ты, милаш, составишь мне компанию?

Она медленно облизнулась, призывно погладив себя по бедру.

— Нет, — Руслан подобрался, готовясь к тому, что странная незнакомка обидится и нападёт.

— Ну нет так нет, — девушка пожала плечами. — Но тогда мне опять скучно! Вот что за мужики пошли, а?

Она кивнула Регине.

— Этот вот, — тонкий пальчик с хищным когтем ткнул вниз, туда, где лежал Бьёрн, — в самый интересный момент взялся мои тени считать. Ну, четыре их у меня, да, и что?! Нет бы продолжить, а он… фу!

Руслан присмотрелся и с облегчением убедился, что наставник дышит, хотя и очень медленно.

— Кто вы и что вам нужно? — строго спросил он, остро осознавая, что у наставника голос куда ниже и внушительнее.

— А это секрет! — захихикала девушка. — Кто я — не скажу. Что мне нужно? Поразвлечься! Я, знаете ли, сюда нечасто попадаю. Раза три-четыре в год. Так что надо повеселиться от души. С мужчиной вот потрясным переспать не удалось, так хоть с вами поиграю! Отважный ученик и слепая девочка — мило, очень мило!

Она рассмеялась, потянулась и сказала:

— Да, решено, будем играть!

Руслану вспомнились детские сказки: в них очень не советовали соглашаться со всякой нечистью.

— А во что? — осторожно поинтересовался он.

— В “Найди выход, пока не вышло время”!

Искорки внезапно погасли. Руслан схватил Регину за руку и кинулся к кровати:

— Бьёрн!

И с размаху врезался в стену. Приложился лбом и носом так, что дыхание выбило.

— Ты в порядке? — голос Регины почти не дрожал.

Ну хоть она ни во что не впечаталась.

— Угу, — буркнул Руслан. Говорить он не мог: от боли голова гудела так, что все силы уходили на то, чтобы не заорать.

Он медленно попятился.

— Ищите выход, пока есть время, — напомнил из темноты мурлыкающий голосок.

Сбоку вспыхнуло жёлто-белым: в паре метров от них с Региной появились светящиеся песочные часы. Примерно полуметровые, с крупными мерцающими песчинками.

Руслан повернулся к Регине:

— Ты тоже всё это видишь?

Девушка молча кивнула, заворожено глядя на висящие в воздухе песочные часы.

Песчинки медленно, но неуклонно скатывались в узкую горловину.

— Надо искать!

Руслан огляделся. Глаза уже привыкли к полумраку, и он смог разглядеть обстановку: захламленная комната, совсем не похожая на ту спальню, где остался Бьёрн. Тут и там стояли тесными неровными рядами стулья, кресла и пуфики, перекрывая дорогу к шкафам.

Громоздился у дальней стены диван, заваленный стопками старых книг и растрёпанных журналов. На стульях-креслах и между ними валялись смятые вещи — кажется, джинсы, куртки, одинокая кроссовка. А ещё старые кассеты со змеящейся плёнкой, драные коробки из-под конфет, битая посуда.

На расстоянии вытянутой руки от Регины стоял стол, накрытый длинной тяжёлой скатертью. На столе высились башни блокнотов и записных книжек, теснились стайки фарфоровых птичек вперемешку с вазочками, полными засохших цветов.

Ни окон, ни дверей.

— Я проверю дверцы шкафов. Вдруг тут, как в Нарнии? — встряхнулась Регина.

— Хорошо, я посмотрю, нет ли замаскированных дверей.

Руслан принялся методично ощупывать стены, покрытые потёртыми тканевыми обоями. Сантиметр за сантиметром. Медленно, аккуратно. И тщетно.

Регина хлопала дверцами шкафов. Судя по всему, тоже безрезультатно.

…а песчинки неумолимо скользили из верхнего отсека в нижний.

Руслан бросил обследовать стены и попытался перевернуть часы, но не сумел даже ухватиться за них: рука проходила сквозь металл отделки, стекло и песок.

Регина ойкнула, и Руслан стремительно развернулся к ней. Девушка растеряно крутила в руках облезлую плюшевую лошадку бледно-розового цвета.

— В чём дело?

— У меня вот точно такая же пони была в детстве. С таким же кулончиком, из подвески с моего браслета.

Руслан подошёл ближе.

— Где ты её нашла?

— Вон на той полке. Так странно…

Руслан заглянул на полку. Сначала показалась, что полка пустая, но нет: в пыльной глубине притаилась какая-то игрушка. Он решительно сунул руку и достал мягкого зайца в синих штанах. Нахлынули детские воспоминания: такой заяц был в детском садике, и маленький Руслан очень хотел его забрать, потому что они друзья. Он даже принёс его однажды домой, но папа рассердился, а мама расстроилась, и зайца вернули в детсад.

— Так. Этих игрушек тут быть не должно, — Руслан осторожно положил зайца обратно на полку. — Значит, мы не в какой-то тайной комнате, а где-то… не знаю, в иллюзии? Ты не в курсе: иллюзии, как в аниме, они бывают?

Регина покачала головой, с сожалением отложив лошадку.

— Не знаю. Не слышала о таком. Но говорят, в эту ночь в мир людей приходит много существ с такой силой, в какую не всякие видящие верят.

Руслан покосился на часы: в нижнем отсеке песка уже больше, чем в верхнем. Не намного, но больше.

— Если мы не в настоящей комнате, то, возможно, и выход из неё не совсем настоящий.

Он попробовал начертить на стене защитные знаки — ничего. Попытался процарапать их на обоях — снова ничего.

Думать о том, что будет, если выхода они не найдут, не хотелось. Но что-то подсказывало Руслану, что лучше его найти. И Бьёрн не поможет. Страшно и странно, но это они должны помочь Бьёрну.

Руслан стиснул зубы и принялся с удвоенной энергией обследовать стены. Потом сдвигать кресла и стулья: вдруг выход — это лаз в полу? Затем взялся разглядывать потолок: нет ли там люка?

Регина простукивала стенки шкафов и сдвигала книги и статуэтки на полках, надеясь найти тайный ход.

Стены, пол, потолок, шкафы — нигде не было ничего похожего на выход

Руслан глянул на часы: в верхнем отсеке оставалось около четверти песка от того, сколько было изначально.

Вот ведь!

Думай, думай!

Как назло, в голову ничего не приходило.

— Мы только стол не проверили, — заметила Регина.

Ну стол — значит стол!

Регина начала листать блокноты:

— Я проверю: вдруг где-то тут есть подсказка.

А Руслан полез под стол: может, лаз в полу как раз там, под скатертью?

Лаза в полу не было. Под столом валялась лишь гнутая табличка, какие часто висят в торговых центрах. “Выход”.

— Регина, сюда!

Девушка откинула край скатерти.

— Что у тебя?

— Смотри!

— Табличка…

Они переглянулись.

— Давай руку, — Руслан протянул свою и сжал пальцы Регины. — Попробуем.

Второй рукой нажал на табличку, как на кнопку в компьютерной игре.

Часы погасли. Несколько секунд было мучительно тихо и невыносимо темно, а потом раздался голос наставника:

— Что за хрень тут творится?!

Щелкнул выключатель, и Руслан зажмурился: свет ударил по глазам до слёз. Рядом ойкнула Регина.

Когда наконец удалось проморгаться, над ними возвышался взъерошенный недовольный Бьёрн, а странной девушки и след простыл.

— Вы как, целы? Чую, кто-то был тут, а кто и зачем — не понятно.

Видно было, что непонятное Бьёрна раздражает ужасно. Руслан вызвался рассказывать, а Регина ушла на кухню ставить чайник: пить и есть им обоим хотелось ужасно.

— Хм, — задумчиво протянул Бьёрн, — а о ней, между прочим, слухи ходят уж сколько лет…

— Кто это?

— Никто не знает. То ли дриада из соседнего лесочка, разъевшаяся не пойми на чём, то ли древний дух, то ли сущность вроде гадючьей матери — разумная, но не такая опасная. В общем, не ясно. Сколько там времени? Три часа? О, то-то я жрать так хочу. И как я мог так попасться?! Старею, видимо…

Недовольно качая головой, Бьёрн натянул футболку, подхватил с пола связку амулетов.

— Пошли на кухню.

И вышел, продолжая ворчать. На входе Бьёрн остановился и развязал галстук. Повесил его на гвоздь у двери и, недовольно ворча, пошёл налево, в сторону кухни.

Руслан почувствовал чей-то пристальный взгляд и, подняв глаза, увидел справа в дверном проёме черноглазого Винсента. В его взгляде читалось неприкрытое презрение и злость. Он что, решил, что Бьёрн тут галстук ради ученика завязал?! Ну и ерунда!

Руслан встряхнулся и, решив не обращать внимания на чужие закидоны, поспешил за наставником.

Шаги

Мужчина нервничал. Откашливался каждые три минуты, теребил бумажный платок, поглядывал на экран фитнес-браслета. И всё никак не мог начать рассказ.

Бьёрн смотрел на потенциального клиента спокойно, с напускным вниманием, которое посторонний легко принял бы за настоящее. Руслан давно бы уже спросил, что же, собственно, случилось, но наставнику виднее. Потому пришлось с умным видом рисовать в блокноте завитушки, похожие на потусторонних бабочек.

Наконец мужчина прокашлялся особенно отчаянно и прошептал:

— Меня прокляли…

Выглядел он неважно: бледный, осунувшийся, под глазами тёмные круги, напоминающие фингалы, но на проклятого не похож.

Бьёрн кивнул: мол, продолжайте.

— Я слышу кое-что жуткое… чувствую… мне кажется… — сбивчиво заговорил мужчина, — вы знаете, когда идёшь и понимаешь, что за спиной кто-то есть. И если обернёшься, то там никого. Но он… или она… там есть!

— Знаю, — снова кивнул Бьёрн. — А кто, по-вашему, вас проклял?

Мужчина нервно огляделся, покосился на Руслана и, наклонившись к столу Бьёрна, сказал вполголоса:

— Ведьма!

— Какая-то конкретная ведьма?

— Да-да, конкретная! Понимаю, прозвучит смешно, но мы работаем с ней в одном офисе. Я раньше в другом филиале работал, потом на повышение в головной пришёл. А там — она. О, она меня сразу невзлюбила!

О человеке, пусть и со способностями, посетитель говорил куда увереннее, чем о том страшном, что его по-настоящему пугало.

— Метила на моё место, а не вышло! Ясное дело, она обиду затаила. Поначалу ещё притворялась милой, а потом мы с ней поссорились — и началось! Как глянула на меня своими глазищами — у меня сразу голова заболела. Ну, думаю, не к добру. А вечером пошёл домой… а там… у меня за спиной… оно… я себя уговаривал, что мерещится, что переутомился: мы тогда большой проект сдавали. Но и на следующий день… то есть, вечер… иду, а позади это…

— Что — это?

Мужчина опустил глаза:

— Не знаю… я не оглянулся… и с тех пор всё не слава богу. Спать не могу… работать нормально не могу… аппетит пропал.

— И как долго это длится?

— Две недели. Я извёлся весь. Вконец отчаялся, раз стал у… кхм.. таких параспециалистов помощи искать, а что делать? Там… между гаражей — оно…

— А что именно вы слышите?

— Шаги… вздохи… как будто вода капает… — посетитель помолчал, судорожно облизывая пересохшие губы. — Знаете, я, когда моложе был, фильм видел, ужастик. Так вот, там была такая девушка, которая из колодца вылезала. Я думаю: это что-то похожее.

Руслан слегка удивился тому, как складно мужчина заговорил о своём страхе. Но, подумав, решил, что это от того, что ему здесь поверили: никто не назвал психом, не предложил полечиться, не стал смеяться — вот он и осмелел.

— Что ж, давайте-ка проверим, нет ли на вас чего дурного.

Бьёрн поднялся из-за стола. Взял нож — мужчина съёжился, затравленно глядя на рослого “параспециалиста”.

— Всё в порядке, — мирно сказал Бьёрн. — Я вас трогать не буду. Не подойду даже.

Он начертил ножом в воздухе несколько знаков. Знаки слабо вспыхивали и тут же гасли — никакой порчи и тем более проклятия. Помня об истории с листовым паразитом, Бьёрн обошёл настороженного посетителя и создал ещё три знака. Снова ничего.

— На первый взгляд, всё чисто, — сказал он. — Но нужно, конечно, осмотреть вашу квартиру.

— Хорошо, — мужчина встал. — Давайте прямо сейчас и поедем. Моя машина на стоянке.

Руслан закинул блокнот в сумку, сумку — на плечо. Наушники, ключи от их “офиса” — и можно идти.

Ехать пришлось довольно долго: посетитель жил на другом конце города. Зато успели договориться о цене.

Бьёрн по пути проверил “мерседес” клиента — чисто. Пара прозрачно-лиловых длиннолапых “комаров” не в счёт. Такие почти всегда селились в легковых машинах, старательно избегая такси, и обожали ароматические подвески-ёлочки. Пользы от них никакой, но и вреда нет, так что Руслан не обратил на них особого внимания.

Посетитель, по дороге представившийся Борисом, припарковал машину у подъезда внушительной высотки, вежливо поздоровался с консьержем на входе и провёл параспециалистов в свою пятикомнатную квартиру на втором этаже.

Бьёрн и Руслан изучили каждый сантиметр просторных хором, но не нашли ничего похожего на проклятье. Бьёрн вспугнул разросшийся в гостевой комнате чёрный мох и разогнал мелких гнильников, притаившихся под раковиной в ванной. Руслану вообще ничего интересного не досталось.

Борис в своей квартире явно почувствовал себя увереннее: начал шутить, снисходительно хмыкать, глядя, как “параспециалисты” чертят в воздухе знаки. Под конец спросил, какое у Бьёрна образование, и, услышав “не ваше дело”, кивнул с видом: не будет человек с дипломом приличного вуза заниматься вот этим.

Руслан разозлился, но тут же осадил себя: даже если человек оказался так себе, нельзя оставлять его в смертельной опасности. Правда, следов этой опасности что-то не видно.

Бьёрн постоял, подумал. Затем спросил:

— А по пути с работы вам всё время страшно?

Борис покачал головой:

— Нет, когда выхожу из здания и сажусь в машину, всё нормально. А вот здесь, ближе к дому, жутко становится. Там, где гаражи. Пойдёмте, я покажу.

Он подвёл их к окну на кухне и вытянул руку:

— Вон там, видите, гаражи. Мой — с того конца второй справа, если на дом смотреть. И вот когда я оттуда домой иду, то и чую этот … ужас. Хуже, чем в кошмарах.

Борис поёжился, и Руслан невольно ему посочувствовал, хотя совсем недавно клиент вёл себя отвратно.

— Ладно, пойдём-ка, ученик, посмотрим на эти гаражи. А вы, Борис, сидите дома.

Коридор, образованный гаражами, был длинным и зловещим. Ноябрь накидал сюда снега, но затем передумал и залил мокрым дождём. Грязь поглотила засохшую листву и чахлую замёрзшую траву, пластиковые бутылки, обёртки от чипсов и шоколадок и многочисленные окурки.

Холодный ветер заставлял ёжиться и прятать руки в карманы.

Руслан и Бьёрн прошлись по грязному проходу между гаражами раз, другой. Третий. Ничего.

— Есть догадочка, — хмыкнул Бьёрн после пятого безрезультатного променада по слякоти. — Так, давай отойдём. Вот сюда. Стой. Теперь ты пойдёшь туда один. Только тут настрой нужен. Вспомни что-нибудь печальное или жуткое. Нужно, чтоб ты был неспокоен. Как этот Борис после ссоры с коллегой.

Руслан задумался: жутких вещей он с Бьёрном навидался, но нельзя сказать, что они его по-настоящему пугали. А печальное… вспомнились похороны бабушки. Ему было одиннадцать, и он до сих пор помнил мрачные венки, заплаканную маму и незнакомую, застывшую старуху в красном бархатном гробу.

Бабушку он знал и любил, но она была совсем другой. Он тогда ещё решил, что произошла ошибка: эта какая-то другая пожилая женщина, возможно, даже манекен или большущая кукла, а бабушка просто потерялась, он видел что-то похожее в кино.

— Иди, — откуда-то издалека велел знакомый голос.

Кто-то подтолкнул его, и Руслан пошёл, глядя под ноги, в грязь, слегка прихваченную инеем.

Вскоре за спиной послышались шаги. Сначала он решил, что это Бьёрн что-то забыл и теперь догоняет, но тут же понял, что шаги совсем другие. Грузные, медленные. Так ходила бабушка, чуть прихрамывая на левую ногу. Он прислушался: да, так и есть — тот, кто шёл за ним, немного хромал.

Руслан резко развернулся. Никого. Пустая дорога между гаражами. Грязь, мусор, осенний стылый ветер.

Он заставил себя повернуться обратно. Нет, живых мертвецов не бывает. Это какая-то сверхъестественная тварь играет с ним. Наставник следит — всё будет хорошо. Ведь так?

Он медленно пошёл вперёд. За спиной снова раздались шаги. На этот раз другие. Лёгкие, быстрые. Как будто ребёнок бежит вприпрыжку. Почему ребёнок? Братьев или сестёр у Руслана никогда не было. Ужастики о детишках-призраках его не очень пугали. Странно. Шаги торопливо приближались.

— Руслан…

Тише шёпота. Нежный девчачий голосок. Совсем малышка. Ей всего пять. Как и ему. Она живёт по соседству.

— Помоги мне, Руслан…

Нет-нет, этого не может быть! Там никого нет! Он прибавил шагу.

— Не бросай меня…

Нет, это не Катя!

Руслан развернулся. Никого.

— Руслан… — послышалось из-за спины. — Ты меня бросил.

Он завертелся волчком, пытаясь заглянуть себе за спину.

— Попался! — рявкнул неведомо откуда взявшийся Бьёрн. — Смотри!

Наставник вскинул руку, взметнув с ладони облако искрящейся пыли. Пыль тут же осела прямо в воздухе, облепив огромную фигуру.

Монстр становился зримым — и Руслан еле поборол дурноту: перед ним и наставникам проявлялась жуткая химера.

— Это страшник, — пояснил Бьёрн. — Питается, понятно, страхом. Живёт на всяких дорогах, тропинках, подземные переходы любит. Идёт за встревоженными людьми. То есть человек спокойный, весёлый или самоуверенный его и не заметит. Если кто-то из жертв страшника долго ходит по его дороге и пугается, то монстр отращивает новую голову. Персональную, так сказать.

Снизу на уровне пояса Руслана из туши страшника выходила голова чудовищной собаки: здоровенная морда с пастью, которая не закрывалась из-за количества зубов невероятных размеров. С зубов капала вязкая слюна. Крошечные алые глазки глядели голодно и злобно. Торс страшника украшали две головы: слепой старухи и клоуна с нечеловечески огромным ртом. Он строил рожи и заходился в беззвучном хохоте. Из левого плеча росло тело зомби с гниющей рожей. Правое плечо переходило в длинную, до самой земли руку со скрюченными пальцами. Ног, лап и, кажется, копыт у страшника было немерено. А голов — три. Военный с пробитой головой. Девушка с мокрыми волосами и искажённым от ужаса лицом. И ворон с куском мяса в огромном клюве.

Бьёрн выхватил из рюкзака осиновый колышек и стремительным движением вогнал его в грудь монстра. Секунду ничего не происходило, а потом монстр осыпался грудой трухи. Глухо стукнул о землю упавший колышек. Труху подхватил порыв ветра и раскидал по дороге, по гаражам, вымел прочь.

Руслан развернулся и побежал. Наставник легко нагнал его, но останавливать не стал, держался рядом. Руслан выскочил из-за гаражей, пробежал мимо пустыря, обогнул остановку и пару киосков, пронёсся мимо торгового центра. Споткнулся и, если бы не Бьёрн, ухвативший его плечо, упал бы.

— Я в порядке. Всё нормально, — запыхавшись, выдохнул Руслан.

— Угу, — Бьёрн отпустил его плечо.

Они медленно пошли обратно. У пустыря Руслан спросил:

— Две недели — это достаточно долго для страшника?

— Вполне.

— Девушка с мокрыми волосами, она для Бориса?

— Возможно, не зря же он Садако вспомнил. Я спрошу.

Борис известию о том, что это не проклятье, а монстр, который уже уничтожен, обрадовался изрядно. Предлагал им коньяк, дорогие сигары, деньги сверх оговоренного гонорара.

Бьёрн сказал:

— Монстр перед своей кончиной успел нам кое-что показать. Девушку с тёмными волосами. В воде.

Борис мгновенно побледнел. Уронил бутылку. Попятился, шепча:

— Я не виноват… она сама… я не виноват…

— Если не виноваты, то всё в порядке. Вам не о чем волноваться.

— А… а если… я…

— Тогда монстр вернётся. И закончит начатое.

— Нет-нет… нет… так нельзя! Я же просто хотел отдохнуть! Она сама виновата!

— Что вы сделали? — резко спросил Бьёрн.

— Она стала вырываться и кричать, и я… я просто хотел, чтобы она замолчала…

— Когда?

— Год назад. Когда я ездил домой. Вы же спасёте меня от монстра? Спасёте, да? Я вам заплачу. Много!

Борис кинулся к картине на стене, сорвал пейзаж и принялся открывать сейф.

— Много денег! Много! — повторял он.

— Сдайтесь полиции. Монстр не тронет вас, если вы понесёте наказание.

Бьёрн развернулся и пошёл вон из квартиры. Руслан за ним. Борис что-то бормотал им вслед, но прислушиваться никто не стал.

На улице Руслан спросил:

— Страшник ведь не придёт за ним, так?

Бьёрн оглянулся на дом и нашёл глазами окна Бориса.

— Страшник не придёт. Но в мире много монстров.

Поворот

Воскресный вечер проходил тихо и по-домашнему. Мамин лимонный пирог и запечённая курица, уютное бормотание телевизора, когда за окном ноябрьская темень и уже совсем зимний ветер, — что может быть лучше?

Руслан сидел на кухне, доедая последний кусочек и глядя вполглаза в конспект к завтрашнему семинару. Готовиться получалось не очень. Нет, всё-таки одновременно заниматься и слушать музыку не стоит. Он вытащил наушники и снова уставился в конспект.

Из комнаты родителей послышался возмущённый мамин голос:

— Ужас какой! Коля, ну зачем на такие кошмары смотреть? Машина всмятку, ещё и люди пострадали! Ужас и есть! Давай лучше на животных посмотрим. Или кино какое-нибудь, доброе.

— Да тут через шесть минут новости показывать будут.

— Ой, а это где, кстати? На седьмом километре в сторону Старой Петровки? — мама хоть и назвала аварию на экране ужасом и кошмаром, репортаж всё-таки, видимо, смотрела.

— Ага, — согласился папа. — Там, где поворот.

— Ох, у нас в сентябре Тамара Антоновна с детьми чудом с дороги не слетела! Сын за рулём был — еле справился. Они вечером то ли в гости, то ли из гостей ехали… Тамара Антоновна потом неделю только на автобусе ездила. Говорит, страшно в машину садиться.

— Ну это-то понятно, — отозвался папа. — Перепугалась, вот и страшно потом. Хорошо, что фобию не заработала.

— В машины-то она потом стала садиться, — хмыкнула мама. — А вот говорить, что то место проклято — не перестала. Надо же, разумная с виду женщина, а всё туда же: проклятье, проклятье! Я там сколько раз проезжала, ни разу ничего такого не чувствовала. Глупости всё это!

Руслан отложил конспект и задумался: интересно, а бывают в реальности вот такие проклятые места? Как в кино!

Он взял телефон и поискал информацию об авариях на седьмом километре на дороге к Петровке. За прошедший год всего три. Если подумать: не так мало для одного конкретного участка дороги. Но и не то чтобы много. Все, кстати, случились в период с июля по ноябрь. А вот в прошлом году крупные аварии там случались всего дважды: одна в марте, вторая в декабре.

Надо съездить завтра после занятий и посмотреть. Вдруг он, Руслан, обнаружит что-то интересное? А если там действительно проклятье, тогда можно будет наставнику позвонить и спросить, что с этим делать.

В понедельник, к счастью, всего три пары. На семинаре Руслан ответил удачно — не зря готовился вчера! Так что настроение к концу занятий было отличное.

Славик, правда, звал на день рождения старосты, но Руслан привычно отмахнулся. Компания одногруппников его сейчас мало интересовала. Ведь куда интереснее изучать знаки, читать дневники видящих или вот, как сейчас, искать проклятое место!

Дожидаясь нужного автобуса, Руслан изрядно подмёрз, но малодушную мысль поехать домой доедать курочку отверг. Подумаешь: холодно! Всего-то минус десять, пусть и с ветром.

Пока Руслан убеждал себя в том, что он не покрывается ледяной коркой, подъехал автобус. Как же в салоне тепло и приятно!

И существ всего ничего: один кот и рой светящихся мушек. Хорошо. Примерно двадцать минут Руслан наслаждался теплом и покоем. За окном сначала мелькали многоэтажки, потом дома в два-три этажа, а за ними раскинулся частный сектор.

На седьмом километре перед поворотом кроме Руслана никто не вышел.

Тут, за городом, было ещё ветреннее. Бр-р-р! Но мёрзнуть некогда, надо проверять обстановку. Никаких зловещих созданий вокруг не было. Фонарные столбы, остановка, выкрашенная в голубой, рядом целых две урны, дорожные ограждения в виде невысоких, но массивных на вид бетонных блоков. Вокруг дороги деревья. За ними по правой стороне виднеется река, а слева, куда уходит дорога, частный сектор.

По ближайшему бетонному блоку пронеслась юркая ледяная “ящерка”. Пробежала в одну сторону. Потом в другую. Замерла, уставившись на человека большими прозрачными глазами.

Руслан начертил в воздухе изгнание, всё ещё слегка опасаясь, что не сработает. Но знак, как и полагается, засветился. “Ящерка” подпрыгнула на месте и унеслась прочь. Стало немного неловко: надо опасность искать, а он тут мелочь пугает новообретёнными способностями.

Он спустился к повороту.

Если ехать из города, то дорога тут шла вниз и резко виляла влево. Легко представить, как на этом повороте слетают с подмёрзшего асфальта машины. Но асфальт тут был выскоблен практически до блеска. Ещё и песком присыпан. Никакого льда на повороте, никаких снежных накатов.

То есть слететь с дороги тут мог бы только пьяный, например. Ну, или водитель, набирающий сообщение. А если человек сосредоточен на дороге, как и положено, учитывая спуск и поворот, то никаких аварий быть не должно.

Однако вокруг блока, в который, судя по всему, чуть не врезался сын маминой коллеги, Руслан обнаружил уйму обломков пластика и осколков стекла. Похоже машины бьются тут чаще, чем пишут в СМИ, но, видимо, обычно водители отделываются разбитыми фарами. За ограждением валялся кусок бампера.

Сверху что-то зашумело, и Руслан задрал голову. По веткам, скидывая снег, скакало существо похожее на белку с птичьим хвостом.

Если бы тут действительно было проклято или если бы здесь обитал мощный злобный монстр, сверхъестественная мелочь разбежалась бы. А тут и эта “белка”, и пара “ящерок”, и светящаяся птица, настойчиво клюющая сугроб.

Руслан вернулся на остановку, ещё раз её обошёл. Осмотрел столбы. Заметил на каждом небольшие, сложные связки знаков, нанесённые на одной и той же высоте. Отпугивающие и что-то незнакомое. Видимо, работа спецотдела.

Руслан на всякий случай начертил поисковые знаки в сторону леса. Ничего.

Придётся возвращаться домой.

По пути он всё думал, мог ли он что-то пропустить? Чисто теоретически это могло быть существо, которое не выявить общим поиском. А специфических знаков поиска и обнаружения он ещё не знал. Можно уточнить у наставника, но для этого нужно знать о существе хоть что-то.

Руслан ещё раз пересмотрел статьи о случившихся за год авариях, надеясь найти что-то общее. Разные машины, разные водители, разные последствия. Одно место. А время? Мама, кажется, говорила, что её коллега едва не попала в аварию вечером. Так, проверим, что по другим авариям… Тут время не указано, но машину нашли на рассвете. Здесь ДТП произошло однозначно вечером, в двадцать один сорок. Третий эпизод: авария произошла, когда водитель возвращался с работы. Наверняка это тоже вечер.

Возможно, проклятье или существо, разбивающее машины, появляется только в темноте!

Надо проверить. Обязательно надо проверить. Но сначала добраться до дома, согреться и поесть.

После очень позднего обеда Руслан позвонил наставнику.

— Чего тебе?

— Слушай, а бывают существа, которые проявляются только в темноте?

— Конечно.

— Даже для знаков?

— Таких меньше, но тоже есть. А что?

— Хочу проверить, не завелось ли что-то опасное на седьмом километре.

— Это по пути к Петровке?

— Ага.

— Ладно, я счас всё равно со скуки маюсь, так что давай съездим и проверим.

Руслан обрадовался. Он не был уверен, что наставник захочет ехать куда-то холодным ноябрьским вечером: ведь тут ни заказчика, ни реальной опасности, а тут он сам предложил. Замечательно!

— Встретимся на той остановке через час. Успеешь?

Руслан заверил, что успеет.

Надо как следует подготовиться. Одеться потеплее. Взять на всякий случай побольше мела, не забыть канцелярский нож и браслеты. Наверное, ещё еда понадобится: мало ли, сколько придётся искать существо? Вдруг они там до утра провозятся, а рядом ни кафе, ни магазинов.

Он нашёл на кухне пачку печенья — это хорошо, но мало — начал делать бутерброды.

— Руслан, ты голодный? — спросила заглянувшая в комнату мама. — А почему одет как на выход?

— Я… мне к Славику надо! Не знаю, когда вернусь, вы ложитесь — не ждите меня, ладно?

Мама нахмурилась:

— Тогда уж на ночь у Славы оставайся. Не стоит в темноте по улицам шастать…

— Ладно, мам. Ты не волнуйся!Руслан сунул в целлофановый пакетик нарезанный хлеб, несколько кружков колбасы и пяток ломтиков сыра. Совершенно не хотелось объяснять маме, зачем он берёт с собой бутерброды в гости к Славику, так что Руслан выскользнул из кухни, избегая дальнейших расспросов.

На седьмом километре глубоким вечером было ожидаемо ещё холоднее. Наставник был уже там, и Руслану стало неловко: он, кажется, опоздал на четверть часа.

— Ну как, ученик, видишь что-нибудь? — сразу приступил к делу Бьёрн.

Руслан огляделся. Нет, по-прежнему ничего. Точнее существа-то есть: вон ненастоящая сорока на сосне, рядом вокруг берёзы вьётся рой мелких созданий, а с крыши остановки свешиваются слабо светящиеся нити. Но все эти создания совершенно безопасны.

— Ничего подозрительного, — подытожил свои наблюдения Руслан.

— Я тоже, — кивнул Бьёрн. — И знаками уже всё проверил. Возможно, эта тварь проявляется при приближении машин. И хорошо, если любых, а не только синих, например, с водителем в плохом настроении.

— И так бывает? — удивлённо спросил Руслан.

— Бывает по-всякому, — хмыкнул Бьёрн. — Хотя бы гадючью мать вспомни. Но вот таких приверед среди придорожных созданий не припоминаю, честно говоря. Хотя у дорог уйма существ пасётся.

На дороге по направлению из города показалась машина. Судя по расположению фар, маршрутка. Видящие настороженно всматривались в приближающийся автомобиль, ожидая, что вот-вот его атакует неведомое существо. Однако ничего не случилось. Маршрутка мирно доехала до остановки, выпустила из салона пару пассажиров и неспешно покатила дальше, за поворот.

— Кажется, все машины, которые в аварии попадали, были легковыми, — сказал Руслан. — Может, ему маршрутки не интересны?

— Может, — согласился наставник, — а может, тут и нет никого. Руслан кивнул. Конечно, ему хотелось, чтобы тут хоть кто-то да был. Тогда и наставника он, получается не зря дёрнул, и дорога будет безопаснее, если они изгонят или уничтожат существо.

Следующую машину пришлось ждать минут десять.

— Так, я буду по сторонам смотреть, а ты на дорогу, — сказал наставник.

Руслан во все глаза смотрел на приближающиеся огни фар, но ничего не заметил.

— Пусто, — разочарованно протянул Бьёрн.

— Давай ещё одну машину дождёмся? — попросил Руслан.

— Да вон уже едет.

И снова никаких монстров. У Руслана глаза заболели от того, что он пристально вглядывался в фары. Ну неужели и правда ничего?

И тут Бьёрн стукнул его по плечу.

— Смотри!

Руслан обернулся. Наставник смотрел вверх. А там наверху фонарь мерцал и сиял. Словно за стеклом была не лампочка, а маленькое солнце.

С дороги послышался визг тормозов. Видящие разом обернулись, но водитель справился с управлением, и серебристая “тойота”, вильнув, замедлила движение и медленно-медленно проехала поворот.

— Вот как, — задумчиво произнёс Бьёрн. — Значит, тут в фонаре застрял какой-то светлячок.Светится, видимо, когда замечает фары, и слепит видящих водителей.

— А зачем он светится? — Руслан всё смотрел на фонарь, который теперь выглядел совершенно обычно, как и все соседние фонари.

— Не знаю. Может, думает, что это другие светляки и пытается им сигнал подать: мол, я тут, спасите-помогите. Может, наоборот, сигналит, что здесь занято, типа, тут его территория. Для водителей однофигственно, что у него за мотивы. Вспышка — и раз! — авария.

— С этим должен спецотдел разбираться? У них есть дорожная служба?

— Ага, у них много чего есть. Они так-то вообще должны дороги от таких паразитов очищать и охранять, но тут явно что-то пошло не так. Пусть исправляются!

Бьёрн позвонил Антону Ивановичу. Тот пообещал передать информацию в соответствующее подразделение.

— Вот и хорошо, — сказал Бьёрн. — Иваныч — мужик нудный малость, но ответственный.

— А когда этого светляка достанут?

— Иваныч сказал, что через полчаса должны спецы по этой части подъехать. Ну что, такси вызываем? Холодно тут так-то.

Руслан покачал головой:

— Ты езжай. А я подожду. Интересно, что они будут делать.

Наставник фыркнул: мол, вот охота на ремонтные работы пялиться! Но остался.

— Не бросать же тут тебя одного посредь дороги.

Руслан хотел поблагодарить, но почему-то постеснялся. Вместо этого спросил:

— А ты поэтому сам не водишь? Из-за существ?

— Ага. На дороге и так забот хватает, а тут ещё монстры всякие. Да и даже не монстры, а вот светляк какой или кот под колёса метнётся: сразу и не поймёшь, настоящий он или не очень.

Наставник нахмурился, будто вспоминая что-то не очень приятное, и Руслан решил, что, возможно, кто-то из знакомых Бьёрна сильно пострадал или даже погиб в ДТП из-за существ. Но об этом спросить не решился. Не стоит лезть человеку в душу, даже если это нечужой человек. Интересно, а можно ли их с Бьёрном назвать друзьями?

Додумать он не успел: подъехала автовышка — машина с лестницей для высотных работ. Руслан ждал, что техника спецотдела будет какой-то особенной. Но она ничем не отличалась от самой обычной автовышки: грязновато-жёлтая, потёртая.

— Фонарь какой? — спросил высунувшийся из окна водитель, полный мужчина лет пятидесяти.

Бьёрн и Руслан одновременно вытянули руки, указывая на нужный. Водитель усмехнулся и проворчал:

— А чего стоите? Нас ждёте? Мы вас в город не повезём!

Руслан помотал головой и отозвался:

— Просто интересно, какой он, этот светлячок.

Взгляд спецотделовца потеплел.

—Интересно ему. Эх, молодёжь…

Из-за плеча водителя выглянул “спец”, тех же лет, но худощавый, и сказал:

— И правильно! Пусть лучше такими объектами интересуются, чем компьютерами своими или ритуалами!

Машина подъехала к фонарю, и вскоре худой влез в корзину, пристегнулся к поручню и махнул коллеге: мол, давай вверх. Громко гудя, стрела автовышки подняла человека к фонарю и замерла.

Руслан внимательно наблюдал за процессом. Вот бы постоять там, на высоте, рядом со спецом, посмотреть на светляка и на то, какими знаками укреплено стекло фонаря. Но, понятное дело, техника безопасности.

Вот спецотделовец открыл фонарь, забавно откинув стекло — Руслан и не знал, как оно крепится. Изнутри тут же вылетел большущий светляк и резкими зигзагами помчался в сторону леса.

Спец проверил лампочку, повозился там ещё немного, видимо, поправляя защиту, потом сделал знак товарищу и вернулся на землю.

— Вот мелкий паразит! Видать, залез туда, пока летом ремонт шёл. Днём-то его и не видно. Даж знаками не засечёшь. Вот и закрыли его там, паршивца.

— А как же профилактическое общее изгнание? — поинтересовался Бьёрн.

— Вот тут накосячил кто-то, что есть то есть, — развёл руками спецотделовец. — Ну вы это, молодцы.

— Ага, — кивнул наставник, — вот он у нас молодец! Ученик мой.

— На то и ученики… — загадочно кивнул второй спец. — Ладно, пора нам отчаливать. До конца смены пятнадцать минут всего! А дома жена, борщ…

Автовышка уехала, а Бьёрн наконец вызвал такси.

По пути домой, Руслан вернулся к прежним мыслям: могут ли они с Бьёрном считаться друзьями? Поразмыслив, решил, что всё-таки, наверное, нет. Друзья ведь общаются на личные темы, а не о существах рассуждают, много времени вместе проводят: в кафе там, в кино, в гости друг к другу ходят, а не только на сверхъестественных существ охотятся.

От этой мысли стало грустно, но Руслан поспешил себя утешить тем, что раньше у него и наставника не было, а теперь есть. И пусть они не друзья — по крайней мере, пока что, — но определённо не чужие друг другу люди.

Совсем рядом

С незнакомого номера звонили трижды. Руслан звонки пропустил: принимал душ перед сном. Обнаружив три неотвеченных, хмыкнул и задумался, надо ли закинуть номер в ЧС.

На экране появилось сообщение: “Это Регина. Не могу дозвониться. Перезвони!”

Руслан тут же отбросил влажное полотенце и нажал “Позвонить”.

— Руслан! Наконец-то! Не могла дозвониться ни до тебя, ни до Бьёрна.

— Что случилось?

— Пропал ребёнок! Вы можете приехать? Я пыталась искать сама, но я ничего не вижу, а ему всего семь… там что-то есть… там… — она заплакала.

— Регина, тише, успокойся, пожалуйста. Куда надо ехать?

— Спасибо, спасибо тебе! Приезжай на Гагарина, десять. Остановка “Сквер”. Это на 72-ой надо сесть или на восьмёрку.

— Найду. Доеду — позвоню.

Руслан прервал звонок и глянул на часы: двадцать два сорок девять. Пока он соберётся и выйдет из дома, уже будет одиннадцать, так что на маршрутку ему не сесть. Придётся такси вызывать.

Он попробовал позвонить Бьёрну, но его телефон был выключен. Наверное, выслеживает сущность, которая чувствует сигналы или вибрацию.

Руслан торопливо натянул свитер: ноябрь это не начало осени, когда вечером можно выскочить на улицу в домашнем, накинув лёгкую куртку. Волосы ещё мокрые, но плевать — под шапкой высохнут. Надо было уточнить у Регины, что к чему, но что уж теперь.

Он вызвал такси через приложение, закинул сумку на плечо и сунулся к родителям:

— Мам, пап, мне уехать надо — не теряйте!

— Время одиннадцать, — отозвался отец. — Завтра будний день, тебе на занятия надо — куда ты собрался в такое время?

— Волосы мокрые, глаза дикие, — подхватила мама, — что стряслось?

— Ничего не стряслось, мам. Мне надо. Очень.

— Объяснись! — потребовал отец.

— Пап, потом. Мне пора.

— Стой! Это что такое, а?! Всех на уши поставил и бежать?! Ты думаешь, мы не замечаем, что с тобой что-то не так всю осень?

Мама закивала, глядя на Руслана так, будто он тяжело заболел.

— Так что, — продолжил отец, — пока не объяснишь, куда и зачем ты собрался на ночь глядя, никуда не пойдёшь!

Он указал на кресло рядом с диваном, на котором сидели они с мамой.

Как не вовремя! Руслану совершенно некогда объясняться, хотя родителей, конечно, понять можно: в школьные годы сын был домоседом, а сейчас постоянно где-то пропадает.

Тренькнул телефон — вот и такси.

— Потом.

Он выскочил в коридор, схватил куртку, скинул тапочки, сунул ноги в ботинки и, не став шнуроваться, выскользнул в подъезд.

Сидя в машине, Руслан снова попытался связаться с Бьёрном — тишина. Взялся шнуровать ботинки, и телефон запиликал, принимая вызов от мамы. Потом полетели сообщения — тревожные от мамы и очень сердитые от папы.

Руслан спрятал телефон в карман куртки. Эх, надо было взять пуховик. Эта куртка уже не по погоде: сам же собирался на выходных свернуть её и убрать в шкаф, но забегался, забыл — и теперь будет мёрзнуть. Хоть капюшон есть — и то хорошо. Ладно, в машине тепло, а там разберёмся.

Таксист, по счастью, попался молчаливый, спрашивать, что происходит, почему его пассажир шнуруется в салоне и почему у него волосы мокрые, не стал.

Регина ждала его у подъезда.

— Привет, пошли скорее. Ой, у тебя волосы мокрые?

Руслан виновато кивнул.

— Тогда сначала ко мне поднимемся, потом пойдём. Только быстро!

Квартиру Регины он толком не разглядел: хозяйка сразу затащила его в ванную и взялась сушить волосы феном. Ванная в тёмно-зелёных тонах выглядела впечатляюще, но Руслану было не до того.

— Ты расскажи толком, что случилось?

Регина рассказала.

За её домом есть маленький сквер, и там сегодня потерялся соседский мальчишка-первоклассник.

Ребёнок позвонил бабушке, сказал, что занятие по рисованию закончилось и он скоро придёт. Художественная школа как раз за сквером — даже дорогу переходить не надо. Бабушка обычно встречала его, но сегодня из-за зарядившего с утра снегопада у неё разболелась голова. Она глянула в окно, увидела внука, болтающего с той стороны сквера с приятелями, и пошла греть суп.

Однако мальчик домой так и не пришёл. Бабушка всполошилась, позвонила внуку, тот сказал, что он в сквере и не может найти дорогу. В окно встревоженная бабушка его не увидела. Выскочила во двор и под густым снегопадом помчалась искать ребёнка. Позвонила учительнице внука, вытрясла из неё номера одноклассников Илюши, но они сказали, что Илья пошёл домой.

Регина увидела в окно мечущуюся по двору соседку и вышла узнать, в чём дело. Еле уговорила рыдающую бабушку вернуться в квартиру, на всякий случай связалась со знакомыми волонтёрами-поисковиками и уже собралась везти соседку в полицию.

Потом бабушке стало плохо — пришлось вызывать скорую. Затем приехали волонтёры.

Тут Илюша позвонил и испуганным голосом сказал, что совсем заблудился в сквере по пути домой. Звонок оборвался — видимо, разрядился телефон.

Ребята прошли сквер вдоль и поперёк и не нашли ребёнка. Снегопад, конечно, видимость снижает, но шли цепью, держа друг друга в пределах видимости, и не заметить мальчика не могли.

Тогда она, оставив соседку на попечение волонтёров, сходила в сквер сама — там явно ощущалось присутствие потустороннего. Она звала мальчика, бегала по всем дорожкам, за каждое дерево заглядывала, но увы.

— Я ж не вижу ничего. Может, совсем рядом проходила… — горько сказала она. — Сразу Бьёрну позвонила, но он недоступен. Потом другим видящим звонила, но все заняты. Я у Бьёрна твой номер брала как-то. Решила тебе позвонить. И вот… всё, ты высох.

Она помолчала, глядя Руслану в глаза. Потом спросила:

— Ты его поищешь?

— Конечно! Ты будь на телефоне — вдруг Бьёрн появится. Фотки ребёнка нет на всякий случай, чтоб я знал, как он выглядит?

Регина покопалась в телефоне и нашла фото: обычный мелкий пацан.

— Одет в красную куртку, шапку с помпоном, тоже красную. Чёрные штаны. Рюкзак с каким-то роботом.

Руслан уточнил, как зовут бабушку, и отправился в сквер.

Снег всё валил большими праздничными хлопьями, превратив улицу и деревья в предновогоднюю открытку. Но Руслана больше волновало то, какие существа прячутся в заснеженной пелене.

У входа в сквер он остановился и огляделся. В свете фонарей видно было, как вдали торопливо прошёл к дому пожилой мужчина, а на другом конце улице из такси вышла парочка и юркнула в подъезд. Ноябрьский снежный вечер всех разогнал по квартирам.

Руслан вынул из сумки канцелярский нож и аккуратно начертил в воздухе знак. В глубине души он опасался, что без Бьёрна ничего не получится, поэтому, когда знак вспыхнул бело-голубым светом и завис в воздухе, Руслан так обрадовался, что не сразу понял: если знак висит и не гаснет, значит, рядом сильное существо.

Бр-р-р! Холодно-то как. Эх, не простыл бы ребёнок.

Руслан поёжился, пару раз подпрыгнул на месте, разгоняя кровь, и вошёл в сквер.

Тихо, снежно. Красиво даже. Никого и ничего не видно. Оглядевшись по сторонам, он заметил светящегося кота, который с независимым видом вылизывал лапу, сидя на скамейке, и парочку полупрозрачных мерцающих лент, свисающих с фонарного столба. Хорошо. Если то, что находится в сквере, не разогнало остальных существ, то, скорее всего, оно не очень агрессивное.

Руслан прошёлся по тропинке, напряжённо прислушиваясь. Никого.

Кричать в пустом сквере казалось глупым, но вдруг мальчишка услышит, поймёт, что зовут именно его, и откликнется? Надежды мало: наверняка волонтёры уже не раз его звали, но надо с чего-то начать.

— Илья! Эй, ты меня слышишь? Илья!

Крик получился не очень убедительным. Руслан ещё раз прошёлся туда-сюда. Начали замерзать нос и щёки. Он потёр холодными ладонями лицо и сунул леденеющие руки в карманы куртки.

— Илья!

Тишина.

Тогда Руслан решительно свернул с тропинки и пошёл по снегу между деревьями. Ноги проваливались в мягкие снежные холмики, ещё не ставшие сугробами. В ботинки тут же набился снег и неприятно холодил щиколотки. Ладно, скверик и правда невелик — дважды, а то и трижды можно обойти быстрым шагом прежде, чем замёрзнешь окончательно.

Руслан поёжился и прибавил шагу. Повернул голову, заслышав какой-то шум, и увидел ребёнка в красной куртке, который, растерянно оглядываясь, медленно брёл метрах в трёх от него.

— Илья!

Руслан подбежал ближе и заметил, что снежинки вокруг мальчика вились и метались, взлетая вверх и в стороны, хотя снежинки рядом с Русланом медленно и даже лениво опускались на присыпанную белым землю.

— Илья!

— Эй, я здесь! — закричал мальчик, но его голос донёсся до Руслана приглушённо, так, будто ребёнок не стоял в двух метрах от него, а бродил где-то в далёком далеке.

— Стой на месте! — крикнул Руслан. — Я иду!

Странно кричать тому, кто стоит в паре шагов от тебя, но, наверное, только так мальчик мог его услышать. Ребёнок кивнул и остановился, зябко обнимая себя за плечи.

Руслан заметил белые пятна на щеках и на кончике носа мальчика — надо торопиться. Он выхватил из сумки нож. Так, Илья, Илюша — значит, основная защитная буква “И”. Начертил в морозном воздухе соответствующий знак. Светящийся знак прошёл сквозь метель вокруг ребёнка и рассыпался искрами.

— Ой, что-то светится! — удивился мальчик.

Надо же, видящий!

Метель не улеглась. Не помогает. То ли потому, что сил у Руслана маловато, то ли ещё почему — разбираться некогда.

— Эй! Вы ещё там? Вы меня слышите? Эй!

Руслан вдохнул-выдохнул и шагнул в метель.

— Ой, здрассте, — растерялся мальчик. — А вы спасатель? Вас бабушка вызвала?

— Привет, Илья. Нет, не бабушка, соседка. Регина. Такая, в чёрном…

— Да-да, я знаю! Регина хорошая! Она мне уроки помогает делать! — обрадовался мальчик. — Пойдёмте скорее домой.

— Конечно.

Руслан взял мальчика за оледеневшую перчатку, повернулся и не увидел дорожку. Перед ним вился рой снежинок — и больше ничего. Ни деревьев, ни фонарей, ни даже неба над головой. Только странная метель, которой не может быть.

— Вы тоже потерялись, да? — грустно спросил мальчик.

— Ничего, мы скоро выберемся. Идём!

Дорога в аномальной метели, по ощущениям Руслана, длилась уже час. А они так никуда и не вышли. Под ноги коварно подворачивались корни причудливых форм. Снег осыпался под ногами и колкой крошкой лез в обувь. Стылый воздух становился всё холоднее и холоднее. Захотелось сесть, а лучше — лечь. И немного отдохнуть. Чуть-чуть, а потом он обязательно пойдёт и найдёт выход.

Так, соберись! Надо выйти отсюда сейчас и вывести ребёнка. Сосредоточься! Мальчик тут несколько часов ходит, а ты отдыхать собрался. Ну и что, что холодно? Мальчишке тоже.

Руслан повернул голову к ребёнку и сказал:

— Илья, ты молодец! Мы скоро выйдем, я обещаю!

Что делать, если сил уничтожить эту штуку у Руслана нет?

Так, единственное, что хорошо, — сквер не парк. Его можно пройти насквозь за считанные минуты. Значит, выход на самом деле совсем рядом.

Он крепче сжал ладонь мальчишки и пошёл. Надо идти вперёд. Сквер кончится — и они выйдут.

Но они шли и шли, а перед ними всё не кончалась странная метель. Руслан видел лишь пелену дёргающихся снежинок. Вблизи “снежинки” были похожи на инфузорий с многочисленными лапками. Они хаотически дёргались, скакали туда-сюда и слабенько мерцали.

Может быть, проблема как раз в том, что он их видит?

Руслан закрыл глаза. В ушах негромко свистел ветер. В лицо летели снежинки, царапаясь и тут же тая. Сырые следы тут же смерзались коркой. Носа и щёк Руслан уже не чувствовал.

Но он будет идти, пока не выйдет отсюда и не приведёт мальчишку к Регине. Никак иначе. Он будет идти.

Мальчик совсем обессилел. Просто споткнулся на ровном месте, упал, потянув Руслана к земле, и подняться уже не сумел. Руслан открыл глаза и повернулся к ребёнку. Перед глазами тут же заплясали “снежинки”.

— Вы идите… — слабым голосом сказал Илья. — А я спать буду…

Руслан стиснул зубы, наклонился и с трудом поднял ребёнка на руки.

Зажмурился. Надо идти.

Он неловко вытянул руку — не хватало врезаться мальчишкой в какой-нибудь куст. Пальцы тут же свело ледяной судорогой. И нет, одной рукой этого Илюшу не удержать: хоть и мелкий, а тяжёлый!

Руслан обхватил ребёнка и выставил вперёд локоть. Хоть так.

В дерево он не врезался. Но коварный корень, притаившись под снегом, резко ударил в подошву — Руслан оступился, понял, что падает, и чудом извернулся, чтобы не задавить мальчишку. Ухнул на замёрзшую землю, ударившись бедром и локтем. От боли вышибло дыхание. Руслан раскрыл глаза и беззвучно разинул рот, втягивая воздух. Снежинки, настоящие и не очень, тут же забились и в рот, и в глаза, и даже в уши. Колкие, холодные, злые.

Он еле поднялся, не чувствуя ни отшибленного бедра, ни промёрзших пальцев. Потом, наверное, будет худо, но это потом. Можешь идти — иди.

Поудобнее подхватил ребёнка, закрыл глаза и пошёл.

От холода мучительным спазмом сдавило виски. Тело под тонкой курткой окоченело и казалось чужим, словно Руслан вдруг переместился в манекена.

Много-много шагов спустя под ногами вдруг оказалась заснеженная плитка дорожки. Дальше всё просто — идти по дорожке, не останавливаясь, не замедляя шаг, не открывая глаз.

Мальчишка становился всё тяжелее. Всё сложнее было заставить себя сделать хотя бы шаг. Но он шёл. Потому что нельзя иначе. Нельзя просто взять и умереть.

Нет, он всем назло выживет, может, политикой займётся. Может, будет стихи писать. Или ещё что-нибудь. А для этого надо идти и нести ребёнка.

Неожиданно метель кончилась. Он словно вышел из снежной комнаты в другую, без снега в лицо.

— Руслан!

Он открыл глаза, услышав голос Регины. Девушка стояла среди сугробов и смотрела на него, прижав руки к груди. Рядом, кажется, были какие-то люди, но сил разглядывать их уже не было.

— Вот, — невнятно сказал Руслан, попытался протянуть ей ребёнка и стал заваливаться в снег.

Кто-то подхватил его, кто-то забрал мальчишку. Руслан вдруг ощутил, как ноют застывшие суставы, как становится горячей кожа, как тянет перенапряжённые мышцы.

Регинины знакомые помогли ему подняться в её квартиру. Девушка долго отогревала его: заставила сунуть ноги в таз с тёплой водой и по чуть-чуть подливала горячую. Отпаивала красным чаем с какими-то травками и уговорила съесть шоколадку. От тёплого и сладкого постепенно стало уютно и хорошо. Руслан грел руки о чашку и старался не думать о том, что скажут родители, когда он вернётся домой.

Выбор

Первое, что услышал Руслан, зайдя в квартиру, было:

— Так продолжаться не может! Хватит!

Голос отца был напряжённым и сердитым. Родители стояли в дверях своей комнаты и смотрели на него так, что тут же стало ясно: ничего хорошего не предвидится.

Руслан всю ночь просидел у Регины, отогревался после спасения мальчишки. Часов в пять позвонил Бьёрн, усталый и обеспокоенный: Регина накануне позвонила ему раз двадцать, пока не сообразила поискать другого видящего.

Выслушав её рассказ, Бьёрн сказал: молодцы, сами справились. На вопрос “что это было?” ответил:

— Бродячая метель. Падает со снегопадом, захватывает только видящих и может отводить глаза, путать довольно долго. Ну, пока снегопад не закончится, так что это как повезёт. Спасатели часто удивляются, как иные люди на крошечном участке лесополосы потеряться умудряются, да так что и не вдруг найдёшь. Что? А, нет, изгонять её не надо: она сама улетает. Ладно, все живы-здоровы — круто. А я спать. Третьи сутки на ногах.

Когда Руслан уходил, Регина сказала:

— Я сразу поняла, что Бьёрн нашёл стоящего ученика. Ты — хороший человек, Руслан. Спасибо тебе.

Он почему-то смутился и, пробормотав “не за что”, убежал. Но в глубине души было приятно. И даже десятки гневных сообщений от родителей, которые он прочитал, сев в троллейбус, его не слишком расстроили. Он ведь нашёл то, что искал всегда: тех, кто его понимает. Как там однажды сказала Регина? Надо найти того, с кем можно смотреть на мир и видеть одно и то же. И он нашёл. А ещё он спас человека. То есть, конечно, каждый на его месте поступил бы так же, но всё-таки Руслан гордился собой.

Жаль, родителям не объяснишь. Он честно собирался извиниться за вчерашнее и рассказать, что его срочно позвала подруга, потому что там ребёнок пропал. В общем, всё, как есть, только без бродячей метели.

Но заготовленные фразы вылетели из головы.

— Мы всё знаем, — тяжело глядя на Руслана, продолжал отец. — Говори, с какими сектантами ты связался?!

Руслан смотрел на отца и чувствовал, как изнутри стремительными потоками поднимаются недоумение, обида, раздражение и… страх. Родители уже смотрели на него вот так. Давным-давно. Когда он был совсем маленьким и пытался рассказать им о том страшном, что ходило по подъезду и утащило Катю. Они не верили ему. Он плакал, кричал, показывал на летающих по дому прозрачных бабочек, на сидящего на балконе светящегося кота, на рыбок, снующих в ветвях тополя за окном. Но в глазах родителей росло непонимание, смешанное со страхом.

Руслан так старался забыть то, что случилось тогда. Но прошло тринадцать лет — и они снова смотрят на него с тем же выражением.

— Молчишь? — закипал отец. — Чуешь, что не прав!

— Какие сектанты, пап? — с трудом выдавил из себя Руслан.

— Нам звонила тётя Надя, — сказала мама, нервно теребя платок. — У неё дочь живёт на Лысой горе, Света. Ты её, наверное, не помнишь, но она к нам с тётей Надей заходила несколько раз. Так вот, Света видела тебя там. На Хэллоуин, с местными… хкм…

— Психами! — решительно подхватил отец. — А ты ведь, между прочим, говорил, что с одногруппниками отмечаешь! Мы Славе позвонили. Он сказал: ты вообще ни с кем не общаешься. А нам-то врал всю осень, что то на дачу к одногруппнику, то домой к Славику! Мы-то обрадовались, что друзей нашёл, а ты…

Мама ухватила отца за плечо, чтобы тот не наговорил в запале злых глупостей, и сказала:

— Я у тебя в комнате посмотрела, сынок… ты везде какие-то значки рисуешь… что это?

Она вытащила из кармана домашней кофты блокнот, в котором Руслан учился рисовать знаки.

— Зачем вы шарились в моих вещах? — говорить получалось с трудом. В груди ворочалось что-то тяжёлое и злое.

— А что мы должны были думать? — повысил голос отец. — Шляешься по каким-то притонам, общаешься с психами.

— Боялись, что ты с наркотиками связался… — со слезами в голосе сказала мать.

— Лучше б наркотики! — бросил отец.

— Чем сын-псих, так?! Ах, какой позор, что люди-то скажут! Что тётя Надя расскажет родне!

Раздеться и разуться он не успел. Так и стоял в коридоре у входной двери, взмокший, сердитый, уставший. Почему самые родные люди верят какой-то дочке тёти Наде, а не ему? Почему они смотрят на него, как на психопата? Почему считают его друзей ненормальными? Они же даже незнакомы!

А он, Руслан, ведь человека спас! А Бьёрн чуть не каждый день кому-то помогает. Но им не расскажешь. Они никогда не поверят.

— Не кричи на родителей! — рявкнул отец. — Ты опять видишь всякое, да? Как тогда…

Руслан, не дослушав, развернулся и выскочил за дверь.

Тогда, в детстве, его отвели к психологу. Тот долго беседовал с настороженным маленьким пациентом, а потом сказал родителям, что с ребёнком всё в порядке, что детские фантазии — это нормально. И незаметно подмигнул Руслану. Наверное, тот психолог тоже был видящим. Но тогда Руслан этого не знал. Напуганный недоверием родителей, он не решился рассказать незнакомому дяде о том страшном, которое утащило девочку из четвёртой квартиры. Как мог, притворялся нормальным. Но не смотреть на шевелящееся в углу прозрачное дерево не мог. Психолог тоже на него поглядывал. Интересно, а много ли среди психологов и психиатров видящих?

Пройдя два квартала, Руслан слегка успокоился. Ну, сходил бы к психологу и сейчас. Чего было скандалить? С одной стороны, он понимал, что именно напугало родителей. Но с другой, Руслан точно знал, что прав он, а не они. И если бы они хотя бы попытались с ним поговорить, а не начали сыпать обвинениями и кричать!

Внезапно накатила усталость.

Пасмурное ноябрьское утро навалилось на плечи тяжёлым одеялом. Захотелось забраться куда-нибудь в тепло и уснуть. И проснуться, когда всё наладится.

Телефон почти разрядился. Где бы подзарядиться? Ох, точно, в универ же надо!

Первую пару он уже пропустил, а вот на вторую успеет. Может, удастся разжиться зарядником.

Зарядник нашёлся у Славика.

— Ты как, Рус? Выглядишь, как будто бухал неделю. Мне, кстати, твоя мама звонила с утра — у вас там всё в порядке?

Руслан хотел обозвать приятеля предателем, но Славик смотрел встревоженно и, кажется, искренне переживал.

— С родителями поссорился. Можно у тебя до вечера переждать?

— Конечно! Маман как раз в командировке — я в одиночку дома дохну со скуки.

В результате они сбежали с последней пары и пошли к Славику. Купили по дороге по бургеру и пиццу на двоих в супермаркете.

После обеда Руслан упал на диван и проспал до темноты. Ему снилась метель, в которой грустно брела Регина в смирительной рубашке, рядом Бьёрн дрался со злобным существом, почему-то похожим на подушку, Антон Иваныч и Лёха демонстрировали друг другу один — монстров, второй — уголовников. А над всем этим разносился голос незнакомой старухи, приговаривающей: “Психи! Кругом психи!”

Руслан проснулся уставшим, но менее измотанным, чем днём. Его будто присыпало снегом и вдавило в чужой, неудобный диван.

Надо поговорить с родителями. В конце концов, они не виноваты в том, что не видят.

В комнату сунулся Славик:

— Твоя мама звонила. Я сказал, что ты у меня, — он помялся и добавил:

— Ты извини: видимо, зря я тогда с твоими предками о тебе говорил… но ты пойми, я беспокоюсь. Ты ж со мной не говоришь. Уносишься после пар с таким лицом, будто у тебя там военный совет или ещё что важное, а мы тут так, чернь какая-то!

Руслан вздохнул. Ну почему что бы ты ни делал, всегда кто-то недоволен? Всегда кому-то не хватает твоего времени и внимания?

— У тебя всё в порядке? — Славик наконец вошёл в комнату и сел на стул у дивана. — Может, я чем помочь могу?

— Слав, спасибо. Честно. Мне твоя помощь очень даже может пригодиться: я счас с родителями хочу поговорить. И вот если они меня выгонят, я к тебе перееду, — Руслан криво усмехнулся.

— И давай! — Славик нахмурился. — А что у тебя с ними?

— Сложно объяснить… — отвёл глаза Руслан. — В общем, им не нравятся мои новые друзья.

— А я даже не знаю, с кем ты счас дружишь… — Славик явно старался не выглядеть обиженным, но получалось плохо.

— С хорошими людьми! — прозвучало резче, чем Руслан хотел, и он поспешно добавил:

— Я счас на нервах, так что если сказану что-нибудь, ты не обращай внимания.

— Ладно, звони давай, — Славка поднялся и вышел из комнаты.

Мама ответила сразу:

— Приходи домой, сынок.

Руслан сглотнул подкативший к горлу ком: от нежданного “сынок” стало тепло и почему-то немного грустно.

Через пятнадцать минут он был уже дома.

— Извини, что накричал, — сказал отец, дождавшись, пока сын разуется, снимет куртку и пройдёт на кухню.

Голос отца звучал сдержанно. Он не считал себя неправым, но полагал, что нужно продемонстрировать добрую волю.

— И ты извини, что я вёл себя как дурак, — кивнул Руслан.

— И, чтобы закрыть эту тему, давай кое-куда съездим, — неожиданно предложил папа.

Руслан удивлённо уставился на него:

— Прямо сейчас?

— Да. Да всего-то шесть часов. Просто темнеет сейчас рано.

— Ну… ладно.

Руслан привёл себя в порядок и наконец переоделся. Видимо, снова придётся увидеться с психологом. Ну и хорошо: спросит, много ли видящих среди его коллег.

Папа вызвал такси — и вот они уже уезжают в стылую ноябрьскую темень.

По пути Руслан задремал, а когда проснулся, с удивлением обнаружил, что такси остановилось в каком-то глухом частном секторе. Кругом высились негородские сугробы и чернели силуэты изб над заборами.

— Рябиновка — приехали, — сказал водитель.

Родители вылезли из машины, и Руслану пришлось выйти следом.

— Идём! — мама решительно направилась к приоткрытым воротам ближайшего дома.

Руслану стало не по себе. Он проводил взглядом отъезжающее такси и отчаянно захотел оказаться где-нибудь в другом месте.

— Руслан, пойдём! — позвала мама, и пришлось плестись за ней.

В избе резко пахло травами и чуть-чуть дровами и мокрой шерстью.

— Обувь не снимайте, одежду в шкаф вешайте! — раздался из тёмной глубины дома резкий старушачий голос.

Что-то не похоже всё это на визит к психологу. Руслан посмотрел на родителей: папа прятал глаза, мама улыбалась, нервно и растеряно.

Что же происходит?

Руслан медленно снял пуховик, папа повесил его вместе со своим пуховиком и маминой шубкой в огромный старинный шкаф.

Они прошли в тесную комнату, освещённую десятком свечей в причудливой подставке. В центре комнаты — стол, накрытый длинной тяжёлой скатертью. А на ней миска с водой, колода карт, десяток незажжённых свечей и большой каменный шар, на котором восседала светящаяся шестилапая лягушка с крошечными рожками. Ни папа, ни мама её не заметили.

— Ой, беда-беда! — Руслан не понял, когда старуха с неприятными цепкими глазами оказалась в комнате.

Она стояла прямо напротив него и бормотала:

— Блазнится взор отрока… ох, беда-беда… видит отрок то, чего нет. Тянется, куда не надо. Ох, беда-беда!

Руслан потерял дар речи. Оглянулся на родителей: мама во все глаза смотрела на старуху, а папа уставился на свои ботинки.

Старуха вынула из-под стола сундучок, достала ключ из кармана и отперла крошечный замок. Затем резко развернула сундучок к Руслану, и тот отшатнулся: оттуда на него уставился десяток глаз.

Старуха взмахнула рукой — и к Руслану ринулся рой светящихся созданий, похожих на пчёл.

В сторону, вниз, выхватить из сумки нож.

Руслан только начал чертить защитный знак, как вдруг ощутил полные ужаса и отчаяния взгляды родителей.

— Ой, беда-беда, — покачала головой подлая старуха.

— Господи, Руслан… — прошептала мама.

— Не бойтесь, я могу горю вашему помочь. Закрыть проклятый дар.

Руслан разом взмок, и вовсе не потому, что в доме жарко натоплено.

Старуха вытряхнула из сундучка многоглазое нечто, под ним, на дне сундучка, лежала длинная толстая игла.

— Зашью ложный глаз. Отважу беду, — она посмотрела прямо на Руслана. — Станешь обычным отроком. Нормальным. И мама с папой довольны будут. И жить станешь как нормальный человек.

Кажется, этих слов родители не слышали. Руслан смотрел на жуткую иглу, пульсирующую странной силой, и верил старухе. Она сможет сделать так, чтобы он “ослеп”. И мама с папой примут его и с радостью забудут о тех странностях, что портили им жизнь. Он сможет больше времени проводить со Славиком и другими ребятами из группы, с потока.

— Ему же будет больно! — откуда-то издалека слышался мамин голос.

— Нет, не будет, — отвечала ей старуха. — Я его иглой и не коснусь…

Не надо будет мчаться среди ночи, чтобы вытащить мальчика из бродячей метели или помочь Бьёрну ловить страшника. Не надо будет слушать исповедь заплаканной синявки или дикий визг вдовы крысиного короля. Можно будет жить, как все люди.

Ты этого хочешь?

Нет.

— Держите отрока. Бесовская сила покидать его не хочет! Ну же, а не то не спасёте сына!

Руслан почувствовал, что его обхватывают сильные руки.

— Папа, пусти! Я не хочу с тобой драться!

— Потерпи, милый, — со слезами в голосе увещевала мама. — Так надо! А потом всё будет хорошо!

Потом Регине некому будет позвонить, если рядом беда. Потом чью-то семью разрушит гадючья мать, потому что никто не увидел, как она захватывает человека. Потом и сам Руслан не заметит, если к нему или его близким подберётся злобная тварь.

— Нет!

Руслан оттолкнул отца и бросился вон из дома, прочь от обезумевших родителей, от странной бабки, способной ослеплять видящих.

Под ногами хрустел ноябрьский снег. Ледяной воздух тут же выморозил остатки тепла из одежды и тела. Но Руслан бежал.

Позади слышались крики родителей:

— Руслан! Стой! Сынок…

Но Руслан им больше не верил. Он бежал. Снежинки таяли на лице, оставляя ледяные дорожки. Странно, вроде бы снегопада нет?

Он спрятался в каком-то заброшенном сарае и вскоре понял, что замёрзнет здесь насмерть. Вытащил из сумки телефон: восемь процентов заряда. Он набрал номер Бьёрна, почти не надеясь, что тот ответит. Но почти тут же услышал знакомый голос.

— Чего тебе?

— Бьёрн, помоги мне. Я в Рябиновке, тут какая-то бабка. Меня родители привезли, но я не хочу! Я сбежал! Я тут замёрзну. И батарея села.

— Жди, — Бьёрн отсоединился.

Руслан перевёл телефон в виброрежим и спрятал под свитером, ближе к телу, хоть тело и казалось ледяным.

Через несколько мучительно-морозных минут телефон загудел.

— Нож есть?

— Ага.

— Черти знаки. По ним тебя мой знакомый най…

Связь оборвалась. Телефон вырубился. Руслан сунул его в сумку, ледяными пальцами нащупал нож, с трудом вынул и принялся чертить защитные знаки.

Он уже не чувствовал ни ног, ни рук, когда снаружи послышались тяжёлые шаги и незнакомый голос прогудел:

— Руслан? Я от Бьёрна.

Потом он, кажется, отключился.

Очнулся в тёплой машине.

— Не волнуйся, к Бьёрну тебя везу, — пробасил здоровенный бородач, сидящий за рулём.

В салоне было так тепло и спокойно, что Руслан позволил себе закрыть глаза и заснуть.

Водитель разбудил его у незнакомой многоэтажки.

— Первый подъезд, двадцать вторая квартира.

— Спасибо!

— Да не за что. Бьёрну привет.

Дверь в подъезд оказалась открыта, и Руслан живо взбежал по лестнице на нужный этаж. Не успел постучать, как дверь открылась.

— А, живой всё-таки. Хорошо. У меня тут дело нарисовалось. Там человека через час-другой доедят. Тебе пледик и на диван — или куртку и со мной?

Бьёрн стоял в дверях и держал чёрно-красный клетчатый плед в одной руке и кожаную чёрную куртку вроде своей собственной — в другой.

— Куртку, — вздохнул Руслан.

Новая зима

Уже неделю Руслан жил у Бьёрна.

Наступила зима: как по заказу, с первого декабря похолодало, серое небо почти упало на крыши многоэтажек, и пронзительный ветер то и дело гонял позёмку и торопил прохожих домой.

С родителями Руслан так и не поговорил. Не знал, что и как сказать после той бабки. Бьёрн в душу не лез.

…В тот вечер, когда приятель наставника привёз Руслана из злополучной Рябиновки, отдохнуть ему не удалось. Между пледом и курткой он выбрал куртку.

— Молодец, — одобрил Бьёрн.

Быстро сунул куртку ученику, закинул рюкзак на плечо, вышел на площадку и запер дверь.

Руслан накинул тяжёлую куртку, покрытую сотнями крошечных знаков, и поспешил за наставником вниз по лестнице.

— Такси уже ждёт, — объявил Бьёрн, торопливо шагая по ступенькам. — Едем в Кириллов лес.

— А что там?

— Мой знакомый из бродячей метели вызволял старушку. Старушку-то обрадованным родственникам вернул, а вот на него на обратном пути напала ледяная стая.

— Кто это? — спросил Руслан: если интересоваться делом, то можно не думать о родителях, бабке и Рябиновке.

Ему, наверно, стоило бы выбрать тёплую квартиру и мягкий диван, отдохнуть, прийти в себя после пережитого, но ехать куда-то с Бьёрном намного интереснее, чем лежать под пледом и жалеть себя. А пожалеть себя очень хотелось.

— Что-то вроде волков. Сейчас, в конце ноября, их вообще не должно быть, ну, разве только первые одиночки, но Демон сказал: их штук шесть. Это много, если что. Они и втроём-то могут быть опасны. Завалить можно только вожака. А вот человека любой из них сам завалить может.

— И что мы будем делать?

— Демонюгу спасать, ясен пень. Утром они и сами исчезнут, но там ветер — защита на снегу не держится. На месте расскажу, в такси молчком.

Усатый таксист под негромкое бормотание какой-то серьёзной передачи по радио за полчаса довёз их до границы Кириллова леса. Бьёрн расплатился и договорился, что такси вернётся за ними через час.

На месте водителя Руслан извёлся бы, пытаясь понять, что понадобилось двум странным людям поздним почти зимним вечером в лесочке.

— Я с ним часто езжу, — пояснил Бьёрн, — потрясающе пофигистичный мужик. Просто золото!

Руслан поёжился: тут было, кажется, ещё холоднее, чем в Рябиновке.

Бьёрн окинул его внимательным взглядом:

— Скоро вернёмся в тепло. Ты, так понимаю, пока бездомный?

От слова “бездомный” обидно сжалось сердце, но ведь так и есть теперь. Руслан кивнул.

— Ладно, разберёмся. Пока у меня поживёшь. Так, счас нам нужно вот что…

Он скинул рюкзак и вынул оттуда моток верёвки, здоровенный нож с выгравированными на лезвии знаками и коробок походных спичек. Сбоку к рюкзаку был прикреплён длинный свёрток, Бьёрн размотал его и извлёк три палки, обмотанные тряпками с одного конца.

— Огня стая боится. Надо отпугнуть их и укрепить защиту Демона. Потом ты к нему в круг прыгнешь, а я разберусь с вожаком. Если другие волки кинутся, тычь их в морды факелом. Понял?

— Ага.

Что тут не понять? Наверняка вопросы появятся потом, когда он кажется лицом к… мордам с волками, но тогда и разбираться будем. А пока надо спасать человека.

Наставник закинул верёвку на плечо, разжёг факел, отдал Руслану. Второй полыхающий факел оставил себе.

Взвыл ветер, поднимая позёмку.

Волков Руслан увидел издали. Крупные белые фигуры беспрестанно двигались, окружив почти незаметного на их фоне человека. Четыре или пять волков размером с крупную собаку, вроде дога, и один огромный словно лошадь. Ну хоть не надо искать вожака: сразу видно, с кем драться в первую очередь.

Бьёрн поудобнее перехватил факел и помчался к волкам. Руслан, оступаясь в неглубоком снегу, следом.

Ветер разыгрался не на шутку и бил в лицо, не давая вдохнуть в полную силу. Заслезились глаза. Лицо онемело.

Завидя огонь, волки шарахнулись в стороны, припали к сугробам и пропали из виду.

Бьёрн подбежал к товарищу и сунул факел ему в руки.

— Что ж ты без огня попёрся в лес в такое время, Демонюга?

Размотал верёвочный круг — узлов Руслан не заметил — и бросил на снег, старательно ровняя форму.

— Да б-б-был у м-м-меня ог-г-гонь, — стуча зубами, отозвался Демон, невысокий крепыш, на вид — ровесник Русланова отца.

— И где? Залезай сюда. Факел мне отдай. Возьми этот. Так, Руслан, сюда, становись в круг и факел его подожги! Это мой ученик. Это Демон.

— Здорово, уч-ч-ченик… так б-б-был у меня ог-г-гонь! А эта тварь ка-а-ак прыгнет! И в-в-всё. Сумка в с-с-снег.

— Ну хорошо, хоть телефон не потерял. Где там наш волчок?

Факел — влевой руке, нож — в правой. Бьёрн развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из сугроба шагах в десяти от него поднимается стая. Огромный волк впереди, остальные — клином позади.

— Иди сюда, пёсик.

“Пёсик” оскалился, взвыл метелью и прыгнул. На Демона.

Верёвка слабо засветилась — волка отбросило на пару шагов. Он снова оскалился и опять попытался добраться до Демона. Руслану, стоящему в шаге от него, стало жарко и душно. Он выставил факел перед собой и шагнул, заслоняя Демона. Пусть тот взрослый и опытный видящий, но он замёрз и устал.

Волк взвыл свирепым ледяным ураганом и с пугающим упорством снова ринулся к Демону. Тот выругался сквозь зубы, потом сказал:

— Уйди в сторону!

Руслан не отошёл. Огонь отражался в белых глазах волка, рождал блики на огромных клыках. Но волк не отступал. И Руслан не отступит. Волк повёл башкой, и Руслану показалось, что на шее снежного зверя висит что-то тёмное.

Мелькнула вспышка — Бьёрн прыгнул на волка. Ткнул факелом в морду и вонзил нож под нижнюю челюсть. Волк секунду стоял неподвижно, а потом рассыпался снегом.

— Спасибо, друг! И теб-б-бе, ученик, спасибо! Д-д-думал: сгину!

Бьёрн присел на корточки и, спрятав нож, что-то нашаривал в снегу. Выудил длинный кожаный шнурок с мешочком на конце.

— Эт-т-то что за…?! — выдохнул удивлённый Демон.

— Не знаю, счас увидим.

Бьёрн велел им выйти их круга и вытряс в защищённую зону содержимое мешочка. Сухие травы, кубики льда, маленькая дощечка с незнакомым Руслану знаком и прядь волос.

— Твои волосы? — поинтересовался Бьёрн.

— П-п-похоже…

Наставник начертил в воздухе знак — тот засветился так, что Руслану пришлось зажмуриться.

— Твои, — сказал Бьёрн. — Похоже, кто-то натравил на тебя стаю. То-то вели они себя как ненормальные. Все только на тебя и глядели. Звоню в спецотдел?

— Не надо, — Демон разом сник и погрустнел. — Я сам разберусь, ладно?

Потом паковали вещи обратно в рюкзак Бьёрна, отряхивали Демона от смёрзшегося коркой снега. Вещи из мешочка сожгли на месте.

Молчаливый усатый таксист сначала закинул Демона в район автостанции, потом довёз их до дома Бьёрна.

Уже дома Руслан спросил:

— А как можно натравить существо на человека? И кто это сделал?

— Кто сделал — не знаю. Видимо, знакомый Демона. Явно же что-то личное. Может, он с женщиной поссорился? — наставник пожал плечами. — А вот как, могу объяснить, только делать так нельзя. Товарищи видящие могут не понять. А уж спецотдел точно не поймёт. Такая развлекуха на хороший срок тянет.

Руслан задумался. Бьёрн пока поставил чайник, вытащил чашки из чёрного шкафа над раковиной, сунулся в холодильник.

— Получается, не все видящие между собой ладят?

— Ну ты спросил, ученик! Конечно, не все! Видящие — они же люди, а людям только повод дай — живо начнут доказывать: мол, я прав, а вы нет. И всех несогласных покарать.

Руслан хотел возразить, но тут же вспомнил родителей. Ведь это они и хотели доказать: что они правы, а он — нет. Бабке они, получается, верят, а ему, своему сыну, нет! От этих мыслей было и горько, и яростно.

— Ну, давай подкрепляться! — Бьёрн выставил на стол мясные закуски, холодную варёную картошку, густо посыпанную зеленью, хлеб и плошку со смородиновым вареньем.

Руслан ухватился за чашку с горячим чаем, а есть вроде даже и не хотелось.

— Бьёрн, а что это за бабка в Рябиновке? Она тоже видящая?

— Ага. Не знаю точно, как она это делает. Наверное, редкую тварь прикормила. Но у спецотдела к ней вопросов нет, так что… — он махнул вилкой с насаженным на неё кусочком грудинки. — Шарлатанствует себе потихоньку, а наши к ней обычно по своей воле обращаются. Ну и маленьких совсем родители иной раз привозят.

— А наши-то зачем? — удивился Руслан.

— Хотят перестать видеть, — пожал плечами наставник. — Мне не понять, но я знаю, так бывает.

Бьёрн отложил вилку.

— Тех, кто способен видеть, вообще-то много. Некоторые даже считают, что все люди обладают даром, просто выраженным в разной степени. Если у видящего слабый дар, а увиденное скорее пугает, то он может постараться просто игнорировать всех этих мушек, рыбок и монстров. Ну знаешь, долго-долго убеждать себя, что всё это “просто померещилось”. И тогда дар со временем гаснет. А вот развитое видение так не погасить. Вот тут и нужна бабка из Рябиновки. Грубо, больно, опасно, но быстро. И можно жить нормальной жизнью.

— Но как же можно знать, что что-то есть, и добровольно отказаться это видеть?

— Вот и я не знаю. А ты ешь давай: а то ослабнешь, зачахнешь — и кто тогда мне будет помогать?

* * *

Квартира у Бьёрна крутая: стильная студия — Руслан такое раньше только в интернете видел. Чёрная кухня, каменно-серая жилая часть. На стене напротив кровати фотообои: зимний пейзаж — к серо-синей воде спускаются заснеженные горы, поросшие хвойными деревьями. Бьёрн сказал, это называется “фьорд”. Слово, как и пейзаж, было холодным, величественным и, на взгляд Руслана, очень далёким.

Все двери, дверцы, проёмы и пороги были испещрены знаками, невидными обычному человеку. Особенно много их было вокруг окон. Телевизора у Бьёрна не было, да и вообще мебели было немного: встроенный шкаф с одеждой, три длинные полки с книгами, стойка с ножами различных размеров и форм, неожиданно мягкий диван, накрытый пледом с изумительно сложным вышитым узором, низкий стол-трансформер, разворачивающийся в солидный обеденный.

Руслан поселился на мягком диване. Продолжал ходить в универ, отмалчиваясь на многочисленные вопросы встревоженного Славика.

За прошедшую неделю Руслан обзавёлся рюкзаком почти как у наставника: помимо соли и блокнота с ручкой там были два ножа — канцелярский и складной, фонарик, походные спички, моток тонкой и прочной верёвки, перчатки, мел в отдельном кармане, четыре протеиновых батончика и две плитки тёмного шоколада, смена одежды, пауэрбанк, запасной дешёвый телефон и аптечка.

У Бьёрна вещей было побольше, но, как сказал наставник, не всё сразу. Что-то можно добыть только самостоятельно и желательно в бою, что-то можно изготовить только из редких ингредиентов и в особый день, а кое до чего, по словам Бьёрна, нос ещё не дорос.

Покупал всё Бьёрн, в счёт будущих заказов. У Руслана были деньги: Бьёрн честно делился оплатой за крысиную вдову, страшника и медвежий сонник, но сейчас велел эти деньги приберечь. Мало ли, что может случиться?

Руслан один раз побывал дома. Выждал, пока родители уйдут на работу, воровато прокрался в знакомую до мелочей квартиру. Забрал немного одежды и свои документы. Оставил записку: “Мама, папа, я жив и здоров, но домой не вернусь. Поживу у знакомых. Надеюсь, однажды мы сможем нормально поговорить, но пока я не могу. Постарайтесь меня понять. Руслан”. Хотелось сделать гадость: например, приписать после “знакомых” слово “сектантов”, но он не стал. В конце концов, они не виноваты, что не видят. И искренне хотели как лучше. Вот только лучше для него или для себя?

Мрачные мысли Руслан гнал прочь.

Зима наметала сугробы, грозилась холодами, завывала вечерами и ночами пронзительным ветром. Руслан часами лежал в темноте без сна и не знал, чего ждать от этой новой зимы?

Из снега

С приходом зимы менялись не только городские пейзажи, но и существа. Пропали мерцающие “мушки”, перебрались в помещения и в транспорт светящиеся “рыбки”. И появились существа, которых летом или осенью не встретишь.

Руслан выскочил из троллейбуса и помчался на занятия. Сделал три шага и чуть не споткнулся о красивый шар, похожий на перекати-поле, состоящее из острых льдинок. Кажется, он видел такое “перекати-поле” в детстве. Тогда подумал ещё, что эта штука очень зимняя и даже новогодняя: нарядная такая, ледяная. Надо спросить у Бьёрна, что это.

В универе привычно шумно и многолюдно. А вот существ в вузе почти нет. Бьёрн сказал: это потому, что за школами, больницами, университетами и некоторыми другими “бюджетными организациями” присматривают люди из спецотдела.

Одногруппники вовсю обсуждали первую сессию, до которой осталось всего ничего. На Руслана привычно не обращали внимания: с начала учебного года он умудрился не попасть ни на день группы, ни на день рождения старосты, ни на новоселье Дэна, которому родители подарили квартиру.

Теперь Славик только изредка с укоризной смотрел на Руслана и демонстративно вздыхал. Руслану было немного стыдно, но объяснить приятелю он ничего не мог. Поэтому избегал разговоров. Вот и сегодня, едва англичанка отпустила их с последней пары, Руслан схватил сумку и выскочил из аудитории.

Надо бежать к Бьёрну. Вдруг новый заказ? А если и нет, нужно ещё перерисовать серию защитных знаков второго уровня — это те, что защищают жилище, прочитать дневник видящего, автостопом проехавшего всю страну, взятый в городской библиотеке, вышить защиту на подкладке рюкзака — в общем, дел выше крыши.

После занятий Руслан шёл в “офис”: всё-таки дневать и ночевать у Бьёрна дома было неловко, хотя наставник ни разу не намекнул на то, что ученику пора бы подыскать себе новое жильё.

Сегодня Бьёрн и сам сидел в “офисе”, листал какую-то огромную книгу и время от времени насмешливо фыркал. Руслан старательно вышивал защитные знаки на изнанке рюкзака. Получалось, признаться, плохо. Исколол все пальцы, натёр их, а знаки всю равно выходили настолько кривыми, что приходилось начинать сначала.

У Бьёрна зазвонил телефон.

— Да. А, Ленка, привет! Что? Быть такого не может! Ты не ранена? — наставник вскочил, и Руслан торопливо отрезал нитку: видимо, сейчас придётся ехать. — Скоро буду!

Бьёрн накинул куртку, привычно вскинул на плечи рюкзак, бросил:

— Едем в городскую больницу! — и вышел.

Центральная городская больница недалеко: на маршрутке две остановки. Руслан подхватил свой рюкзак и помчался за наставником.

По дороге до остановки Бьёрн на ходу просветил ученика:

— Эх, опять бесплатная работа! Звонила знакомая медсестра. Говорит, что у них там зомби.

— Их же не бывает?!

— Не бывает, — согласился наставник. — Но вот она пришла в морг к знакомому санитару, а там встал покойник. И жутью от него веет. Ленка — она из тех, у кого дар есть, но слабый. Да и с другими видящими не общается. Мы с ней при особых обстоятельствах познакомились. Ладно, скоро увидим, что к чему.

Бьёрн махнул рукой, останавливая маршрутку, и минут через пятнадцать они уже стояли у неприметного небольшого зданьица на задворках центральной городской больницы. Бьёрн уверенно обошёл здание, проигнорировав вход с табличкой, и остановился у двустворчатой двери позади здания.

Постучался:

— Лен, мы уже тут.

Дверь тут же открылась: видно, Лена ждала их прямо там. Из открытой двери ощутимо пахнуло неприятным запахом.

— Бьёрн, он там… он жуткий… Бьёрн! Сделай что-нибудь!

Девушка выглядела испуганной и всё оглядывалась, словно ожидая, что кто-то жуткий вот-вот прыгнет ей на спину. Руслану стало не по себе.

Они с наставником зашли внутрь. Неприятный запах превратился в тяжёлый смрад. Пахло чем-то невообразимо ужасным, а ещё немного кровью, спиртом и внутренностями — так пахнет в мясном отделе, там, где продают субпродукты. Руслан почувствовал, как к горлу подкатила тошнота.

В пустом зале стояло несколько каталок. И выглядели они, как в фильме ужасов.

— Сделаю, ты только расскажи, как всё было, с самого начала.

Бьёрн взял девушку за плечи и слегка встряхнул. Девушка прижалась к нему и быстро-быстро заговорила:

— Около четырёх привезли мальчика с переохлаждением. Бледные кожные покровы. Температура 32, продолжала понижаться. Спутанность сознания, затруднённая речь. Сниженное АД, пульс 55. Начали этиотропное ле… согревать начали. А ему всё хуже. Я ещё удивилась: на улице от силы -7, да и ветер не сильный, как умудрился так переохладиться?

Девушка немного успокоилась и продолжила говорить медленнее:

— Потом внутривенные вливания тёплого раствора, промывания, а пациент продолжает остывать. Ну, в общем, через час он… зафиксировали время смерти. Я же чувствовала, что с ним что-то не так! Надо было сразу тебе позвонить… ему всего девять…

Она беззвучно заплакала. Бьёрн снова слегка встряхнул её:

— Лена, успокойся. Как он встал. Что ты видела?

Девушка рассказала, что заскочила навестить знакомого санитара. Они мило общались — и вдруг из подвала, где лежат трупы, послышался шум.

Приятель решил, что это шутки коллег, рассердился и пошёл объяснять им, что они не правы. Но это были не коллеги.

Она услышала, как приятель окликает кого-то, и заглянула в трупохранилище сама. За каталкой стояла невысокая фигура, словно окутанная синеватым сиянием. Фигура двигалась медленно и рвано, как зомби в кино.

— Эй, мальчик, — позвал приятель. — Это тот, которого привезли недавно из вашего отделения?

Лена кивнула.

— Толик, Толя, — она решительно пошла к мальчику.

Как бы он там ни выглядел, а в холодной комнате, без одежды — не дело. Надо его обратно в отделение забрать.

— Не нравится он мне, — шёпотом сказал приятель. — Странный какой-то.

Лена протянула руку и взяла мальчика за плечо. Плечо было ледяным.

— Толя, ложись на каталку, мы с дядей Антоном сейчас тебя отвезём в боль…

Мальчик поднял голову и уставился на неё совершенно мёртвыми глазами. А потом зарычал.

Лена отшатнулась. Приятель схватил её за руку и потащил прочь. Потом захлопнул дверь трупохранилища и запаниковал. Лена велела ему успокоиться и позвонила Бьёрну.

— Зомби, он зомби, Бьёрн! — зашептала девушка.

— Всё хорошо, ты молодец. Где твой приятель?

— В комнате отдыха.

— Проследи, чтоб там и сидел. Закрой его там, что ли.

— Я уже, — девушка с виноватым видом показала ключ с мятым куском клеёнки вместо брелока и сунул его обратно в карман.

Бьёрн одобрительно улыбнулся.

— А теперь веди нас в подвал.

Из этой комнаты Лена вывела из в соседнюю: здесь стоял металлический стол, а рядом на маленьком столике лежали разложенные инструменты. Точь-в-точь как в триллерах: скальпели, какие-то ножницы, жуткая дрель.

К счастью, тут они не задержались. Лена пересекла комнату и повела их к левой двери, за которой обнаружилась лестница с широким пандусом. Освещена лестница была очень слабо, так что спускаться по ней совсем не хотелось. По крайней мере, Руслану.

Но не стоять же тут одному: Бьёрн и Лена уже шли вниз, так что пришлось идти. Блёкло-зелёные стены наводили тоску, а тусклые лампы ещё и мигали.

Перед дверью трупохранилища они остановились. Руслан прислушался. Внутри что-то зловеще двигалось: шаркало, шуршало, натыкалось то на каталку, то на стул. Ему представился настоящий такой зомби, с которого, по законам жанра, должно начаться заражение всего человечества. Стало душно и так жутко, что даже отвратительный смрад почти перестал чувствоваться.

— Так, — велел Бьёрн, — Лена, ты иди наверх. Дверь не запирать! Понятно?

Лена кивнула и быстро взлетела по ступенькам.

— Итак, ученик, счас мы чертим тут знаки: я начинаю, а ты все мои знаки дублируешь. Потом я открываю дверь, захожу туда, а ты внимательно смотришь и слушаешь, что происходит. И делаешь всё, что я скажу. Понял?

— Ага.

Рисовали недолго, минут пятнадцать. Знаки были сложные и куда больше привычных: круги и треугольники с вписанными внутрь знакомыми и не очень символами. Руслан рисовал старательно, еле успевая за наставником.

Бьёрн быстро оглядел знаки на полу, на каждой из двух створок двери и на стенах справа и слева, кивнул и сказал.

— Всё, я пошёл.

Вынул нож из рюкзака, рюкзак вскинул обратно на плечи и открыл дверь. Руслан заглянул в “мертвецкую” и увидел, что из дальнего угла медленно бредёт невысокий человечек. Возможно, и правда мальчишка, но жуткие синеватые наросты по всему телу делали его похожим на монстра из какой-нибудь фэнтези-саги. Видимая кожа была белой с голубым оттенком, а наросты эффектно и жутко красовались на плечах, спускаясь к локтям, на бёдрах и, кажется, на спине.

Бьёрн живо начертил ножом в воздухе знак. Тот засиял, и существо заревело, одновременно свирепо и жалобно. Двинулось к Бьёрну неуверенными страшными рывками.

— Это ледовик! Живо тащи с улицы снег. Побольше! У Ленки ведро попроси. Принесёшь — ставь у порога. Быстро!

Руслан тут же развернулся и помчался наверх.

— Нужно пустое ведро!

Лена кивнула:

— Я сейчас!

Умчалась и тут же вернулась с двумя вёдрами.

— Нужно много снега набрать. Бежим!

Через несколько минут они уже мчались обратно, таща полные ведра снега.

— Жди здесь! — велел Руслан, когда они оказались у лестницы.

Забрал второе ведро и понёсся вниз.

— Наконец-то! — фыркнул Бьёрн.

Воздух между ним и “зомби” мерцал от десятков знаков. Видимо, наставник создавал их всё это время без перерыва.

Бьёрн в одно мгновение оказался у двери, схватил ведро и шагнул к “зомби”. Тот, наверное, обрадовался: сказать точно Руслан не мог, потому что лицо у “зомби” было неподвижным, словно оледенело.

Наставник опрокинул ведро, высыпая снег у ног существа — оно тут же упало на четвереньки и принялось жадно запихивать снег в рот горстями.

Бьёрн мигом вернулся к двери за вторым ведром и принялся сыпать дорожку из снега. Сожравший весь снег “зомби” послушно пополз по дорожке на то место, где раньше стоял Бьёрн. Там наставник высыпал остатки из ведра и ловко отскочил в сторону.

Существо доело снег и попыталось пойти следом за человеком, но не сумело сдвинуться с места. Снова завыло и заорало, но Бьёрн не обратил на него ни малейшего внимания. Вышел из “мертвецкой” и довольно усмехнулся.

— Попался, голубчик! Теперь звоним Антону Иванычу. Если в городе ледовики, то пусть спецотдел с коммунальщиками договаривается. И этого мальчишку пусть спасают. Хорошо хоть вскрыть не успели!

В подвале связь не ловила, так что пришлось подняться. К ним тут же подошла Лена, но Бьёрн велел ей подождать.

Наставник вытащил телефон и сразу дозвонился, но лицо у него почему-то делалось всё мрачнее и мрачнее. Наконец он сунул телефон в карман куртки.

— А спецотдел занят! Никто сюда не приедет где-то до пяти утра.

Руслан непонимающе уставился на наставника:

— А тот мальчик?

— Помрёт такими темпами!

— Но разве спецотдел не должен людей спасать?

— Они и спасают, — пожал плечами Бьёрн. — Часть на заданиях, а часть как раз ледовиков изгоняет: они на город падают толпами. Хорошо хоть редко. Раз в десять лет — не чаще. Катятся такими, знаешь, шарами…

— Как перекати-поле?

— Ну да, чем-то похоже. Бьются о скамейки там, о деревья, об урны и рассыпаются. Лежат на снегу и ждут, когда кто-нибудь захочет снега поесть. Вот и страдают в основном дети да алкоголики. Хорошо, хоть собак не берёт.

— Но если спецотдел занят, мы тогда сами можем…

— Не можем. Ледовика из живого тела не так просто изгнать. А время на часы идёт, — он встряхнулся. — Так, Ленка сказала, что его привезли в четыре. В пять он “умер”. Счас почти семь. Ещё два часа есть. Должны успеть!

Бьёрн развил бурную деятельность: сначала вызывал такси, потом велел Лене раздобыть термосумку и ненужное большое покрывало. Потом поручил Руслану сумку набивать снегом, а покрывало полить и оставить на снегу. Пока Руслан совал в сумку снег, Лена принесла чайник и принялась поливать покрывало.

Наставник тем временем позвонил кому-то и попросил привезти в Кириллов лес осиновых дров на пять одинарных костров. Руслану тут же стало интересно, а для чего нужны двойные или тройные, например?

Потом Бьёрн набрал ведро снега и пошёл обратно в морг.

Вскоре он вывел “зомби”: вблизи тот оказался ещё более жутким, чем с расстояния. Наростов стало больше. Кожа словно покрылась ледяным панцирем.

Он выглядел как то, что должно быть абсолютно неподвижным и совершенно мёртвым. Но он ел снег и иногда слегка поворачивал голову, чтобы глянуть на Руслана остекленевшим взглядом. Бьёрн велел накинуть на него одеяло. Потом скинул рюкзак, швырнул ученику, ловко взвалил “зомби” на плечо и рявкнул:

— Бегом до такси!

Знакомый усатый таксист слегка удивился закутанному в сырое покрывало ребёнку, поедающему что-то из сумки. Но ни слова не сказал.

По дороге пришлось трижды остановиться и набрать снега. Руслан поразился нелюбопытству таксиста и никак не мог решить: то ли тот что-то видит и понимает, что Бьёрн всё делает правильно, то ли таксист не видит ничего и уверен, что его хата с краю. Далеко так с краю.

В Кирилловом лесу их уже ждали трое колоритных мужчин: пожилой, с такими пронзительными синими глазами, что казалось, он одолжил их у одного из своих спутников помоложе, огромных апатичных здоровяков с тусклыми взглядами.

Никаких дров у них в руках не было, но старший сказал, едва Бьёрн вылез из машины:

— Я пять костров разложил на пять сторон. Всё думал, что Бьёрн затеял, а ты просто ледовика выгоняешь, смотрю. Стоило ли оно того? Или знакомый мальчишка?

Бьёрн покачал головой:

— Нет. Но не бросать же: столько сил в него вложено. А спецотдел занят. Благодарствую, Сторож.

— Должен будешь, — Бьёрн кивнул, и мужчина продолжил:

— Ещё чем помочь? В счёт той же услуги.

— С учеником моим вот познакомься. Руслан, это Сторож кладбищ.

Пожилой мужчина перевёл взгляд на Руслана и пару секунд молчал. У Руслана почему-то взмокла спина и разболелся правый висок, а вот ноги заледенели, хотя на улице было тепло, а обут он по погоде.

Наконец мужчина кивнул и снова повернулся к Бьёрну.

— Обзавёлся учеником, значит? Хорошо. В честь такого дела помогу и с очищением.

Его спутники неожиданно сорвались с мест и через несколько секунд с двух сторон разгорелись костры.

Бьёрн поблагодарил и понёс притихшего “зомби” куда-то вперёд. Вскоре появились ещё два костра, образуя то ли неровный квадрат, то ли неполный круг, и Бьёрн остановился в центре фигуры. Вспыхнул пятый костёр, и Бьёрн опустил мальчика на снег. Начертил над ним сложный знак — тот слабо замерцал.

Руслан заметил краем глаза, как щёлкнул пальцами пожилой мужчина, к которому уже вернулись его молчаливые спутники. Костры тут же взвились высоко-высоко, а затем потянулись к знаку Бьёрна, и знак вспыхнул так, что Руслан зажмурился и вскрикнул.

Когда он проморгался, загадочного мужчины нигде не было, а Бьёрн стоял рядом с учеником, аккуратно держа на руках бледного мальчика без сознания и без всяких наростов.

Мальчишка был завёрнут в Бьёрнов свитер и куртку поверх, а наставника, кажется, совсем не смущало то, что он стоит на декабрьском ветру в одной футболке.

— Отвезём пацана обратно Ленке. Теперь-то уж откачают.

Нет существа страшней

Бьёрну позвонили в девять.

Они с Русланом как раз собирались ужинать.

— Да. Да, это Бьёрн, — наставник отбросил вилку, уже нацеленную было на аппетитный кусок стейка. — Когда? Где? Какая больница? Еду.

Он поднялся, не глядя на еду, и бросил:

— Демон в больнице. Звонила его жена.

— Что с ним?

— В коме. Почему — неясно. Но вчера оставил жене мой номер и велел звонить, если что.

Бьёрн уже оделся и теперь сосредоточенно рассовывал по карманам какие-то мелочи.

— Я с тобой, — Руслан тоже встал из-за стола. — Вдруг чем-то помочь нужно будет. Не врачам, а по нашей части…

Бьёрн молча кивнул и взялся за телефон: вызывать такси. Руслан, не удержавшись, на ходу сунул в рот отрезанный кусок своего стейка — вкусно! — и тоже принялся торопливо натягивать свитер и пуховик.

Что же случилось с Демоном? Руслану вспомнился Кириллов лес и ледяная стая, странный мешочек и Демоновы слова “я сам разберусь, ладно?”

Видимо, не разобрался. Хотя, может, он попал в больницу не поэтому? Тогда зачем сказал жене звонить Бьёрну? Ладно, что толку спрашивать самого себя — скоро они всё узнают.

Когда подъехало такси, оба были уж готовы: одеты, обуты, рюкзаки на плечах. Машина на этот раз была другая, а за рулём сидел незнакомый словоохотливый мужик, всю недолгую дорогу до больницы жаловавшийся на цены, мэрию и горсовет, ДПСников и погоду.

В холле больницы их встретила пышнотелая женщина с длинной русой косой. Она сразу подошла к Бьёрну и сказала, непривычно окая:

— Вы, что ли, Бьёрн? Серёженька так вас и описывал. Ох, горюшко! — она замолчала, всхлипнув.

— Вас как зовут? — спросил Бьёрн.

То ли ему действительно нужно знать, то ли просто хотел отвлечь женщину.

— Оксана я. Жена Серёжина. Ох, я ж вам по телефону говорила… — она снова всхлипнула, но всё же взяла себя в руки. — Вы простите: я вся извелася.

На шее у женщины висел большой кулон со сложным выгравированным знаком. На полных запястьях пестрели разноцветные браслеты: бисерные, из ниток, шнурки. На некоторых висели подвески со знаками, на других — просто бусины.

— Что случилось?

— Мне с больницы позвонили. Сказали: нашли Серёженьку на автобусной остановке. Какой-то добрый человек “скорую помощь” вызывал, спасибо ему небесное! Другие-то думали, видать, что пьяный лежит. А Серёженька и не пьёт почти! Чуть-чуть по праздникам. Али когда дело большое закрывает. Вы-то ведь тоже колдуны, да?

Она так растерянно и в то же время обнадёженно посмотрела сначала на Бьёрна, потом на Руслана, что последнему стало не по себе.

— Так что с Де… с Сергеем?

Бьёрн, напряжённый и внимательный, на взгляды печальных голубых глаз внимания не обращал.

— Не сказали мне. Я приехала только что. Вас ждала.

— Идёмте.

В регистратуре им сказали, что Коновалов Сергей Игоревич лежит в реанимации и что толпами ходить туда не положено. В итоге почти рыдающей, но очень настойчивой Оксане удалось договориться, чтобы с ней до палаты поднялся “брат”, а не то ей “станет совсем худо, упадёт она прямо в коридоре и будет в рыданиях биться”. А Руслан остался ждать наставника внизу.

Больница действовала на Руслана угнетающе. Он, к счастью, был здоровым ребёнком, а потом подростком. В больнице он был только, когда болела бабушка. Она через три месяца умерла, а в памяти Руслана остались неприятно светлые коридоры, одинаковые двери, за которыми по-разному страдали люди, и настойчивый запах хлорки, тушёной капусты и каких-то лекарств.

Здесь, в холле, пахло по-другому. Мытыми полами и нежилым помещением. Так пахло в пустой школе.

К возвращению Бьёрна Руслан успел изучить яркие плакаты на стенах: признаки инсульта, вред курения, призыв стать донором и спасти жизнь, витрины аптечного киоска и киоска с газетами и канцелярией.

Бьёрн крутил на пальце связку ключей с соломенной куколкой вместо брелока. Кивнул Руслану, и тот поспешил за наставником к выходу.

На улице Бьёрн сказал:

— Демон мне письмо оставил. Велел жене передать письмо мне, если с ним что случится, но она конверт дома забыла. Вот, ключи дала, чтоб я сам забрал.

— Она видящая? — невпопад спросил Руслан.

— Нет, — покачал головой наставник. — Просто верит в колдовство и всё такое. Ну, поехали. Посмотрим, что там Демон написал, а там разберёмся.

— Ты что-то видел в его палате?

— Догадался спросить — хорошо! — хмыкнул Бьёрн. — Приборы сбоят вовсю. А вокруг Демона тёмные такие сгустки — кто-то жрёт его жизнь. Надо бы ритуал провести, чтоб уточниться. Но и так ясно: если этого поедателя не согнать — Демон не жилец.

Молча сели в такси с другим незнакомым водителем — видимо, наставник вызвал машину ещё в больнице. Бьёрн продиктовал адрес, и такси помчалось по вечернему городу.

Белые улицы, ровные ряды мерцающих фонарей, редкие встречные машины, слепящие дальним светом. Тёмные громады домов с яркими квадратами окон: жёлтые, красные, снова жёлтые. Тут и там мерцают гирлянды.

Интересно: родители уже купили ёлку? Достали мишуру и разноцветные ряды шишек с крошечными лампочками внутри? Или после ссоры с сыном и Новый Год совсем не радует? Руслан тоскливо проводил взглядом очередной дом, неуловимо похожий на его родной, и на секунду захотел, чтобы всего этого не было. Чтобы ему снова было лет восемь — счастливый возраст, когда кошмары раннего детства уже отступили, а до взрослых проблем ещё далеко.

Руслан встряхнулся: это просто настроение такое. На самом деле ему, конечно, не хотелось становиться ребёнком. Быть собой и сейчас его вполне устраивает.

Треки в наушниках сменялись снова и снова, пока такси наконец не остановилось у самой обычной пятиэтажки в старом спальном микрорайоне.

Второй этаж. Правая дверь. Обычная, чёрная, с глазком и номером на золотистой табличке. На полу — чёрно-серый клетчатый коврик. И невидимые глазу обычного человека знаки и на двери, и на стенах вокруг, и на полу под ковриком.

Бьёрн отпер дверь, и они вошли. Наставник решительно прошагал в дальнюю комнату: видимо, там лежало письмо.

Руслан не удержался и огляделся. Интересно, какая она: квартира другого видящего?

Золотистые обои в цветочек, миленькие пейзажи и картинки с котятами в рамках на стенах, пёстрые занавески вместо дверей в комнатах — и знаки, знаки, знаки. Кажется, у Бьёрна дома их меньше. В такой квартире просто должно пахнуть пирогами или вкусным жареным мясом, но здесь пахло гарью и одновременно сырым подвалом. Запахи были навязчивыми и определённо сверхъестественными.

— Где застрял? — послышался голос наставника, и Руслан поспешил к нему.

Бьёрн сидел на стуле у кровати, держал в руках несколько тетрадных листов и читал. Поднял глаза на ученика, протянул один лист.

— Интересно?

Руслан кивнул и взял послание.

“Здорово, Бьёрн! Если ты это читаешь, значит, всё совсем хреново. Как в кино, блин. Только там обычно кассета. Ну, типа, если ты это смотришь, то я уже умер”.

Две зачёркнутые строчки. Всё написанное перечёркнуто много-много раз, в одном месте даже бумага надорвалась.

“Так вот, помнишь Костика? Да помнишь, конечно! Вы с ним лет семь назад чуть не подрались из-за Лили. Так вот, Костика больше нет. Девять дней сегодня”.

Снова зачёркнуто. Два или три слова.

“Лилька говорит, что это я виноват.

Ну, ты сам думай. Мы с Костиком сидели в “Шанхае”, отмечали удачный заказ. Ну ты нас знаешь: сидели скромно, сами себе шутили, смеялись, на алкоголь не налегали.

А потом за соседним столом какие-то упыри уселись. Шумные, пьяные. Догонялись, видимо. Вот они на Костика наехали: типа чё очкарик на них пялится. Костик — он что, плечами пожал: мол, хрен с ними. Но они не затыкались. Потом к официанточке приставать стали. Я им конкретно сказал: уймитесь, не по-мужски себя ведёте. Слово за слово — короче, вышли поговорить”.

Зачёркнута целая строка.

“Пырнули сволочи. Костика пырнули. Он за бок ухватился и давай падать. Я этих уродов отпинал, конечно. А толку-то? Толку? Костик в три минуты отошёл. В печень попали”.

Много отдельных зачёркнутых слов до конца страницы.

Руслан взял второй лист.

“Ты прости, Бьёрн, что я так. Не Оксанке же мне жаловаться. Не по-мужски это.

Когда “скорая” приехала, он уже остыл.

Потом с ментами разбирались, то-сё. В общем, к Лильке я нескоро попал. Она как глянула на меня своими глазищами. И сказала: мол, проклинаю тебя. Я сдуру ляпнул ей: нет же у тебя Костиных сил, Лиля, какие проклятья?!

Она опять глянула: ну, ты знаешь Лилькины глазища. Я, сказала, тебя достану. Говорила я Костику, что ты его до добра не доведёшь.

Мы с Костиком, да мы как братья! Да я за него…”

Зачёркнуто.

“Та ледяная стая в Кирилловом лесу — это Лилькиных рук дело.

Ну, не её собственных, конечно.

Наняла она кого-то.

Я как ту прядь увидел — всё понял. Мы ж с Лилькой встречались. Давно, когда только-только с ней и Костиком познакомились. Вот тогда и обменялись прядями волос. Типа романтика. Счас кажется: дичь какая! А тогда нормально, очень даже красиво казалось”.

Зачёркнуто два слова.

“Потом ко мне домой ночная падь приходила. Домой! Тут же Оксанка! Зачем её-то втягивать? Не по-мужски. Ну ладно ко мне претензии у Лильки, но жена моя тут причём?!”

Лист кончился — и Руслан потянулся за следующим.

"Я падь изловил. Она, ты знаешь, с хозяином связана.

Есть у меня подозрения, кто за этим стоит. Чтоб и сильный видящий был, и с Лилькой знаком, и сам типчик скользкий. Но это проверить надо. Сам понимаешь, не по-мужски такими обвинениями кидаться.

Вот отслежу его, там и поговорим.

А если этот гад круче меня окажется, то ты уж с ним разберись, Бьёрн.

Демон. Сергей”

Вчерашнее число и размашистая подпись. Три знака рядом.

Руслан молча посмотрел на Бьёрна. Наставник был мрачен дальше некуда.

— Счас спрошу у Оксаны, где её мужа-остолопа нашли. И пойду туда. Ты домой иди, не надо тебе в это ввязываться.

— Я с тобой, Бьёрн. Я могу помочь.

Бьёрн нахмурился ещё сильнее.

— В разборки с другим видящим я тебя втравливать не буду.

— А если он следит за домом Демона? И уже видел и тебя, и меня? Что, мне тихонько сидеть и ждать, пока он за мной придёт?! И вообще я не ребёнок, Бьёрн. Я могу тебе помочь. Я ведь уже тебе помогал! Или это всё шуточки, а как реальная опасность, так я не в счёт?

— Тихо, тихо. Ладно. Поговорю с его женой, там посмотрим.

Он набрал номер и включил громкую связь.

Оксана рассказала, что муж после смерти Кости сам не свой, но оно и понятно: лучший друг, как-никак. Почти брат. А два дня назад у них дома вечером вдруг все пробки повыбило. И жуть наползла несусветная! Темень, страх, но Сергей начертил круг, поставил в него жену, сказал зажмуриться — а она всегда мужа слушается — и до утра слышно было, как он кого-то гоняет. Поймал в итоге.

Запер это что-то в ванной. А вчера вечером ушёл, наказав, если с ним что случится, связаться с Бьёрном и письмо ему передать. Так она и сделала.

— Ты всё сделала правильно, Оксана. Ты говорила: Сергея на остановке нашли. На какой, знаешь?

— Знаю. От нас недалеко. Не наша, а следующая, если на автобусе. “Спиртзавод” называется.

Она вздохнула и спросила:

— С Серёженькой же всё хорошо будет? Ты как колдун скажи — будет ведь?

Бьёрн недобро прищурился и сжал губы в тонкую линию. Таким Руслан наставника ещё не видел.

— Будет, — сказал он и отключился.

Бьёрн повернулся к ученику:

— Счас пройдёмся до той остановки. Если увижу подходящее место, где Демон мог падь пытать, поедем домой за инструментами. Если не увижу, будем искать.

По пустой холодной улице они за три минуты дошли до нужной остановки. В стороне высился остов разрушенного здания. Видимо, того самого спиртзавода. Бьёрн запрокинул голову, оглядывая тёмную громадину, и сказал:

— Годится.

Они подошли ближе. Бьёрн быстро отыскал дыру в заборе, забрался на территорию завода, вытащил нож и принялся рисовать перед собой знаки. Одни повисали в морозном воздухе, другие отплывали в стороны, но все светились, не торопясь исчезать.

— Да, Демон тут был. И падь была. Едем домой — надо прошерстить запасы.

Он ещё раз посмотрел на здание. Так, словно ему хотелось броситься внутрь и начать осмотр прямо сейчас, без всяких глупых предосторожностей. Бьёрн хищно встряхнулся и отвернулся от старого завода.

— Идём.

До дома Бьёрна доехали быстро: поймали попутку.

Бьёрн вихрем прошёлся по квартире: сунул в рюкзак колышки из могильной осины, взял пару ножей, подумал — и сунул ещё один.

— Ты ешь, ученик. Сил много понадобится.

Руслан осознал, что зверски голоден. Набросился на остывший ужин и съел свою порцию, прежде чем наставник успел закончить сборы.

— А ты?

— А мне пока нельзя.

Бьёрн то ли усмехнулся, то ли оскалился, и Руслан почувствовал, как вдоль позвоночника стало холодно и немного щекотно. Не завидовал он тому негодяю, который напал на Демона.

— Получается, — спросил Руслан, допив чай, — какой-то видящий натравил на Демона тех снежных волков и эту… падь? Что это такое, кстати?

— Очень опасная тварь. С темнотой проникает почти куда угодно. Её нападение похоже на сонный паралич, только мучительно долгий и со смертельным исходом. Обычная защита ей не страшна. Нужны особые знаки и ритуалы: долго, муторно, ингредиенты не вдруг найдёшь, так что обычно никто и не заморачивается, — пожал плечами Бьёрн. — Тем более что появляется падь очень редко. Нужно, чтобы кто-то был заживо похоронен не на кладбище. И чтоб ни лунный, ни солнечный свет прямо не падал на захоронение. И ещё парочка условий. В общем, реально — редко.

— Подожди, то есть… то есть кто-то убил человека, чтобы её вырастить?!

— Не обязательно человека, — хмыкнул Бьёрн. — Можно и курицу, например. Падь при определённых условиях вырастает из любого живого существа. И она всегда точно помнит, где и как зародилась. Так что идея Демона её “расспросить” имела смысл. Место только нужно подходящее и времени побольше. Так, сходи в туалет, умойся — в общем, приведи себя в порядок. Может, следы сразу найдём, а может, много часов искать будем. Надо готовиться к худшему варианту.

Через пятнадцать минут они уже спускались к ожидающей их машине. Знакомый усатый таксист кивнул Бьёрну, потом также неспешно поприветствовал Руслана, и он почувствовал себя польщённым. Точно так же, как в далёкие семь, когда папин коллега впервые поздоровался с ним за руку как с взрослым.

По пути Руслан всё думал и думал.

Какой-то видящий использовал знания, чтобы вырастить ночную падь. И чтобы натравить её на другого видящего! Куда спецотдел смотрит? Демон-то хотя бы отбился… или нет? Почему он оказался в больнице? Хотя его жена сказала, что то существо Демон запер в ванной. А если бы он не был видящим, то раз — и нет человека. И никто не узнает, что его убили.

Руслан, ошарашенный этой мыслью, посмотрел на Бьёрна. Наставник хмуро смотрел в окно.

На территории завода из-за снега и уличных фонарей было почти светло, но Бьёрн и Руслан пробирались туда медленно и осторожно: кто знает, что их тут ждёт.

Бьёрн для начала обошёл здание снаружи. Шёл быстро, но внимательно выбирал, куда ставить ноги. И по сторонам успевал оглядываться.

— Вот, смотри: это следы Демона. Его размер. Сначала внутрь здания — следы старые. А эти из здания — видишь: шёл еле-еле.

И правда: цепочка шагов, ведущая внутрь завода, была ровной и чёткой. А вторая виляла из стороны в сторону. Идущий загребал ногами снег, хромал и дважды чуть не упал: в снегу отпечатались следы колена и, кажется, руки.

Бьёрн и Руслан свернули за угол.

— А это, надо полагать, следы того, кто нам нужен.

Две ровные цепочки следов: туда и обратно.

— Шаг не слишком широкий — не торопился. Следы глубокие — тяжёлый, козлина.

За забором след терялся: улица была основательно истоптана.

Бьёрн вернулся к зданию.

— Будь осторожен.

Долго осматривал проёмы и примеривался, в какую дыру в стене зайти. Выбрал. Вынул нож и осторожно пробрался внутрь.

Руслан аккуратно пошёл следом.

Внутри после заснеженной улицы оказалось темно. Руслан постоял, пока глаза не привыкли к полутьме. Огляделся. Вроде бы пусто. Ни существ, ни следов пребывания Демона, ни даже вездесущего мусора.

Руслан достал фонарь — и оказалось, что стены изрисованы то ли знаками, то ли причудливыми граффити. Он оглянулся на наставника: тот рисовал знаки в воздухе и изучал, как они светятся и как гаснут.

Значит, пока можно посмотреть, что тут к чему. Руслан прошёлся вдоль стены, изучая рисунки. Вот тут точно знаки. И здесь. А вот тут — непонятно: у самого пола красовался цветок, нарисованный чёрным. Его лепестки были собраны из букв разных размеров. И то ли есть среди них знаки, то ли нет — не разобрать.

Руслан наклонился поближе к цветку. Кажется, знак. Надо только чуть почистить рисунок от пыли, похожей на меловые крошки, и будет хорошо видно.

Он протянул руку — что-то вспыхнуло, и в ту же секунду его оттолкнуло куда-то влево и вниз, швырнуло на жёсткий холодный пол. Фонарь отлетел в сторону.

Рядом грязно выругался Бьёрн.

Руслан заполошно вскочил, пытаясь понять, что случилось. Тряхнул головой, отгоняя тягучую боль в виске, и огляделся.

Наставник стоял метрах в трёх от Руслана. Кажется, как раз напротив того нарисованного цветка. А на голове у наставника искрился какой-то мерзкий склизкий монстр.

— Бьёрн! — встревоженно вскрикнул Руслан.

— Живой я, — глухо отозвался из-за скользкой груды Бьёрн.

И снова выругался.

— Что это? Тебе помочь? Ты в порядке?

— Не тараторь. Не знаю, что это за пакость. Я её не вижу.

— Потому что она прямо у тебя на лице… погоди, а ты вообще видишь?!

Руслан бросился к своему фонарю и направил луч света в лицо наставнику. Тот прикрылся рукой.

— Да вижу я! Всё, кроме твари.

Он начертил в воздухе знак.

— Светится?

— Д…да, — оторопело отозвался Руслан.

— Хорошо. Значит, силу не потерял. Только зрение видящего.

— Как Регина?

— Примерно. Но, надеюсь, ненадолго.

— А что случилось?

— Заметил ловушку, в которую ты полез. Надо было тебя там оставить, — хмыкнул Бьёрн. — Глядишь, впредь был бы осторожнее.

У Руслана задрожали губы: из-за него наставник ослеп? А если навсегда? Что теперь делать?

— Надо позвонить кое-кому. Эй, ты меня слышишь?

— Д…да. Я… прости…

— Потом. На что эта дрянь похожа?

— На слайм. И светится розоватым.

— Вот ведь!..

Бьёрн достал телефон и кому-то позвонил. Не вдаваясь в детали, рассказал, что к нему пристало. Долго слушал ответное бормотание. Потом кивнул, поблагодарил и отключился.

— Всё, идём домой. Мне эту пакость сводить целый день, а то и дольше. Так что тебе придётся с Тимофеем самому встретиться. Он тебе поможет выследить этого козла. Под моим, конечно, чутким руководством. Эй! Ну не молчи ты так трагично. Все живы.

Бьёрн убрал нож в рюкзак и вызвал такси.

— Прости, Бьёрн…

— Сказал: потом, — он помолчал и добавил:

— Тем более я тут сам подставился.

* * *

У подъезда им встретился подвыпивший мужчина. Он с изумлением уставился на “слизня” на голове Бьёрна и, кажется, перекрестился. Протёр глаза, снова вытаращился на светящееся нечто и быстро пошёл прочь, то и дело оглядываясь.

Бьёрн раздражённо фыркнул.

Дома наставник велел:

— Ложись спать. Я ещё сутки могу бодрствовать спокойно, а ты мне утром нужен бодрый и внимательный.

Руслан боялся, что не уснёт, но стоило лечь — он словно выключился. Снились тёмные тени, взбирающиеся по стенам домов в окна к Бьёрну, к родителям, к Регине, к Славику. Потом теней стало невероятно много. Они лезли во все окна, заполонили дома, улицы, город. Руслан задохнулся от ужаса — и проснулся.

Над ним нависла тень, и он еле удержался от крика.

— Кошмар? — спросила тень голосом Бьёрна. — Ты долго держался. Обычно у видящих через месяц насыщенной жизни начинается. Вот, выпей.

Он протянул Руслану стакан с сильно пахнущей травами жидкостью.

За окном неохотно разгорался тусклый, зимний рассвет. В полумраке комнаты Бьёрн выглядел таинственно, а розовый слизень делал его одновременно жутким и смешным.

Руслан взял стакан и махом осушил: жидкости в нём оказалось совсем немного.

— Поспи ещё.

Он хотел возразить, но его дико потянуло в сон, и он отключился. Никаких снов он на этот раз не видел.

Утром Руслан вспомнил, что сегодня обязательно нужно заехать в универ: взять темы для рефератов. Без рефератов препод по социологии грозился до экзамена не допускать.

— Бьёрн, а я в универ смогу заехать где-то в одиннадцать?

— Да, Тимофей освободится после полудня.

Если бы пришлось выбирать, Руслан, не задумываясь, выбрал бы спасение Демона и охоту на хозяина пади, но всё-таки хорошо, что не придётся совсем запускать учёбу. Вылететь из универа он не хотел.

…На раздачу тем для рефератов Руслан пришёл одним из первых. Препод долго перечислял требования к оформлению, содержанию, форме сдачи.

Руслан его почти не слушал. Надо позвонить Бьёрну и уточнить, где будет встреча с этим Тимофеем.

Когда препод отпустил заскучавших студентов, Руслан привычно отказался от ритуального Славкиного приглашения пойти куда-нибудь на выходных и спустился в холл. Уже собрался звонить Бьёрну, как вдруг заметил у стены с расписаниями знакомую фигуру.

Мама.

Почему-то стало трудно дышать.

Мама повернулась, словно почувствовав его взгляд, и нерешительно улыбнулась.

Руслану захотелось сбежать, но он пошёл к маме, расталкивая галдящих студентов.

— Привет, сынок. Как твои дела?

Он обнял бы её, но в ушах стояло “сектанты”, “с наркотиками связался” и самое страшное “Потерпи, милый! Так надо. Потом всё будет хорошо!”

— Нормально.

— Где ты живёшь? Как с… нет, неважно. Поехали домой, Руслан. Помирись с папой. Он скучает. И я, — голос мамы дрогнул, — и я очень скучаю…

— Мам, давай потом, — слова давались с большим трудом. — Я очень занят.

Произносить это, глядя в полные слёз материнские глаза, было невыносимо. Но Бьёрну нужна его помощь: Демон умирает, а мама и папа — живы и здоровы.

— Прости, мам. Мне пора, — выдавил Руслан и развернулся, чтоб не передумать.

Мама придержала его за локоть.

— Сынок, обещай, что придёшь на Новый Год.

Он, не оборачиваясь, кивнул:

— Обещаю.

Выскочил на улицу и бежал до троллейбусной остановки. Только там сообразил, что не знает, куда идти.

Главное — не думать о маме. У них с папой всё будет хорошо. Обязательно!

Он позвонил Бьёрну.

— Что случилось? — тут же спросил наставник. — Ты сам не свой.

— Ничего. Маму видел.

— Она в порядке? Отец?

— Да, всё хорошо. Так где Тимофея искать? И кто он вообще?

— Адрес счас скину. Там во дворах походи немного. Он сам тебя найдёт. Здоровый такой мужик в камуфляже и овчарка в ошейнике с жетоном.

До нужного места пришлось проехаться, но зато мужчину в камуфляже с крупной овчаркой он заметил почти сразу. Посмотрел на них издали: что-то казалось неуловимо странным. А, понял: они гуляли вдоль дома по тени, не выходя на свет. Туда-сюда. Потом тенями к другому дому. Снова туда-сюда.

Руслан подошёл и окликнул мужчину:

— Здравствуйте, вы Тимофей?

Он обернулся и внимательно посмотрел на Руслана. Светлые глаза. Шрам на левом виске. Кожа в мелких оспинках.

— Вообще-то Тимофей — это я. А это — Игорь. Но тем не менее здравствуй.

Мужчина молчал. Руслан посмотрел на усевшуюся у левой ноги человека овчарку. Та зевнула, показав огромные клыки, и сказала:

— Что, Бьёрн не предупредил?

Мужчина усмехнулся, а собака фыркнула.

— Так звали-то зачем? Бьёрн сказал, кого-то найти надо.

Теперь, заворожено глядя на собаку, Руслан видел тонкие пульсирующие ниточки, опутывающие и овчарку, и её человека. По ниточкам пробегала энергия, наполняя воздух вокруг странной парочки упругим теплом.

Руслан с трудом заставил себя не глазеть.

— Кхм, извините. Нам нужно доехать до “Спиртзавода”. Знаете, где это?

— Ещё бы, — пёс встал и повернулся к человеку. — Мы весь город знаем. И окрестности. Идём.

Это уже Руслану. Они дождались большого автобуса: Тимофей спокойно позволил надеть на себя намордник и всю дорогу гипнотизировал взглядом кондуктора.

У здания завода Руслан уточнил:

— Там были два человека. Два видящих, если точнее. Один в больнице. Нам нужно узнать, куда ушёл второй.

Мужчина и овчарка синхронно кивнули. Обошли здание, немного покрутились внутри, потом пошли вдоль ровной цепочки следов уходящего незнакомца.

На людной улице они не замедлили шагов. Решительно прошлись до пешеходного перехода. На другую сторону улицы. К парковке во дворе дома. Потом примерно четыре остановки шли вдоль дороги, по которой изредка проносились машины. Время от времени Тимофей принюхивался. Затем свернули налево. Долго шли по окраине спального массива.

Остановились возле типовой девятиэтажки. Тимофей встряхнулся и сказал:

— Тут сильно пахнет объектом. Наверняка живёт здесь. Можно в подъезд зайти, проверить.

Ждать пришлось недолго: через пару минут дверь подъезда открылась, выпуская двух мальчишек. Тимофей зашёл первым, за ним Игорь, потом Руслан.

На пятом пёс сказал:

— Кажется, следующий. Там квартиру учую.

Они поднялись ещё на пролёт, и тут крайняя левая дверь открылась. В проёме показался плотный седеющий мужчина среднего роста. Тимофей и Игорь спокойно поднялись дальше, будто шли к кому-то этажом выше.

А Руслан не успел сориентироваться — и мужчина посмотрел ему прямо в глаза. Его взгляд был насмешливым и в то же время холодным. Он приподнял бровь и сделал приглашающий жест: мол, заходите в гости. Руслан поспешил за своими спутниками. Нагнал их на восьмом.

— Он, — сказал Тимофей. — Точно. Расскажи Бьёрну.

Спустились на лифте, чтобы не проходить снова мимо того мужчины. Странный тип.

У подъезда Руслан попрощался с Тимофеем и его молчаливым спутником и позвонил Бьёрну.

На шестом этаже шевельнулась занавеска. Тот же самый мужчина выглянул в окно, увидел Руслана и помахал ему.

— Бьёрн, мы нашли его. Боевая, тридцать два. Квартира пятьдесят семь. Он на меня из окна смотрит. Рукой машет.

— Приезжай домой. Я звоню в спецотдел.

Руслан ещё раз глянул на окно: там уже никого не было, — и поспешил в сторону остановки.

Вскоре за спиной послышались торопливые шаги. Руслан оглянулся: седеющий мужчина с не сулящей ничего доброго улыбкой быстро шёл за ним следом. Левую руку он вытянул перед собой, и на его на ладони, пульсируя, разрастался тёмный шар с багровыми прожилками.

Что это такое?!

Руслан пошёл быстрее. Потом побежал. Мужчина не отставал.

На остановке никого. Автобусов не видно.

Руслану очень не хотелось проверять, что за шар зрел на руке преследователя.

Надо бежать. Он, Руслан, моложе и наверняка выносливее и быстрее.

Бежать по холоду оказалось трудно. Морозный воздух обжигал горло. Лёгкие словно набили ледяной ватой с мелкими злыми иголками. Сердце часто-часто билось в висках.

Руслан дышал открытым ртом, задыхаясь от холода. Из-за шума дыхания и скрипа снега под ботинками не слышно, там ли преследователь.

Руслан оглянулся. Мужчина бежал ровно и целеустремлённо. И, кажется, догонял. Он размахнулся и швырнул тёмный шар в убегающего Руслана.

Только не это!

Паника накрыла Руслана: быстрее, в сторону! Прочь! Ну же! Давай!

Шар просвистел мимо. Руслан снова оглянулся и еле сумел увернуться от нового шара. Ноги разъехались на ледяной корке, присыпанной снегом — и он упал. Больно ушиб руку. Попытался вскочить, но снова упал. Резкой болью отозвалось колено.

Мужик уже совсем близко. Между его ладоней разрастался новый шар.

Руслан вскочил, не обращая внимания на вспышки острой боли в запястье и тупую боль в колене, и в панике ринулся в ближайшую арку. Может, там можно спрятаться?

В затылок впечаталось что-то липкое и тяжёлое. Бежать стало ещё тяжелее.

Он влетел в арку, упал за ближайшим мусорным баком, стараясь отдышаться и в то же время пытаясь не дышать, чтобы не услышал преследователь. Судорожно ощупал затылок: цел. Посмотрел на пальцы, но ничего не увидел.

Отчётливо послышались неспешные, уверенные шаги. Руслан заткнул рот перчаткой, чтоб заглушить судорожные вдохи. В груди тут же стало больно и жарко.

Дышать. Надо дышать. Но тихо.

Преследователь громко хмыкнул и пробормотал:

— Кто не спрятался, я не виноват.

Руслан вдруг понял, что дурак: спрятался он, как же! А следы на свежем снегу?!

Надо бежать. Обратно к дороге.

Какая-то часть Руслана хотела сжаться в комок, свернуться тут и просто дождаться конца, каким бы он ни был. Но он не стал её слушать.

Раз, два, три — давай!

Вскочил. К дороге нельзя — на пути мужик. Влево — там другая арка.

Он побежал.

— Стой! Куда ты денешься?

Руслан летел вперёд, не разбирая дороги. Точнее, он всё падал и падал, каким-то чудом успевая подставлять ноги. Но надолго ли его хватит?

Он не слышал ничего, кроме собственного надсаженного дыхания. Почти ничего не видел: дома, заснеженные деревья, машины — всё слилось в невнятный, белый в пятнах хоровод.

Дважды врезался — в угол дома и в дерево.

Он уже забыл, зачем бежит. Помнил только, что останавливаться нельзя. В памяти всплыла услышанная где-то фраза: “нет существа страшней, чем человек”.

Беги.

За углом очередного здания — дома, магазина? — он снова с размаху влетел во что-то твёрдое. Больно ушиб скулу. Отшатнулся, но его придержали, ухватив за руки.

— Тихо, парень.

Он огляделся, плохо понимая, что творится. Какие-то люди в странной одежде. А, в бронежилетах. С оружием.

Что-то кольнуло в шею. Он дёрнулся.

— Тихо, тихо. Это успокоительное и противошоковое. Счас мы…

Слова незнакомца слились в неясный гул, и Руслан потерял сознание.

* * *

Очнулся он в незнакомой комнате.

— Живой.

Он повернулся на женский голос и увидел Регину.

— Как ты? Надо Бьёрну позвонить. Он тут трое суток сидел, а час назад за ним из спецотдела приехали.

Кажется, он в больничной палате.

Руслан слабо улыбнулся: кажется, теперь всё хорошо. Попробовал пошевелиться: тело было словно чужое, а правая рука не двигалась.

— Лежи спокойно! — встревоженно велела Регина. — У тебя сотрясение, растяжение, множественные ушибы и… и я так рада, что ты жив.

Руслану показалось, что она плачет. Он хотел её приободрить, но снова отключился.

* * *

Руслан проснулся среди ночи.

Несколько секунд пытался сообразить: это ему в больнице спать неудобно или его что-то разбудило? А потом заметил на полу у кровати светящуюся “жабу”. У “жабы” было три глаза и большущая пасть, полная мелких острых зубов. Заметив взгляд Руслана, существо пасть захлопнуло и отпрыгнуло к двери. Глаза “жабы” отсвечивали красным, что придавало ей весьма зловещий вид.

Бьёрн говорил, что больницы под присмотром спецотдела. Тогда, спрашивается, почему в палате сидит эта неприятная штука с зубастой пастью?

“Жаба” ещё раз зыркнула на Руслана и прошлёпала к порогу. Выпрыгнула сквозь дверь. Надо пойти и изгнать её: на безобидное существо она не похожа, а в больнице много ослабленных пациентов, печальных родственников, усталых врачей и медсестёр. Кто знает, чем именно она питается?

Голова у Руслана почти не болела. Да и вообще не болело ничего. Общее самочувствие было вялым и сонным, но Руслан полагал, что это нормально. Учитывая обстоятельства, так даже хорошо.

Капельница мешала подняться, и Руслан, подумав немного, аккуратно вытащил иголку. Согнул руку, крепко прижимая ранку. Оставалось надеяться, что крупных кровожадных существ в больнице всё-таки нет. А иголка пригодится: ножа-то ему не оставили, а знаки лучше чертить чем-то металлическим.

Интересно, что подумает дежурная медсестра, увидев пациента с зажатой в пальцах иглой?

Мысли появлялись медленно-медленно. Приходилось останавливаться и обдумывать их, будто он пытался доказать какую-нибудь мудрёную теорему, а не планировал выйти в коридор. Такими темпами жаба-то ускачет! Руслан надел незнакомые, но удобные тапки и, стараясь не пошатываться, вышел в коридор.

Пусто. На сестринском посту никого. Руслан глянул на часы, висящие над столом, за которым должна была сидеть дежурная: три часа. Разгар ночи. Спит, наверное. Или кому-то из пациентов помощь нужна.

“Жаба” сидела у двери метрах в пяти от Руслана. Увидев человека, существо недовольно разинуло зубастую пасть и начало медленно просачиваться в приоткрытую дверь.

Руслан нахмурился и начертил в воздухе изгоняющий знак. “Жаба” перестала лезть в щель и повернулась к нему. Так, вот тебе ещё знак!

“Жаба” возмущённо подпрыгнула и торопливо заковыляла прочь. Э нет, надо её совсем изгнать!

Руслан, насколько позволяли силы, поспешил за “жабой”. Та, постепенно ускоряясь, допрыгала до выхода из отделения. Дверь на лестницу была приоткрыта, и “жаба” юркнула в щель. Руслан за ней.

Существо, бодро перемахивая через две ступеньки, прыгало вниз. Вот сейчас попадётся! На всякий случай держась за перила, Руслан припустил за “жабой”. Они, кажется, на третьем, так что далеко ей не уйти.

Дверь на первом неожиданно открылась. Руслан остановился, поднял глаза, собираясь извиниться за своё странноватое поведение. Но извинения застряли в горле. На него с неприятной улыбкой смотрел знакомый седеющий мужчина. Как же так?!

Руслан успел заметить, как мужчина замахнулся, и попытался отпрянуть в сторону. Почувствовал пустоту под ногами — там же не ровный пол, а лестница, дурак! А потом что-то ударило его в висок — и мир померк.

* * *

Руслан медленно открыл глаза: полутьма, какие-то трубы неподалёку. Глухо ныла повреждённая рука — он попытался поменять позу, но не сумел. Так, что происходит?

Руслан окончательно пришёл в себя. Он сидел на стуле в каком-то, видимо, подвале: тепло, но сыро, окон нет, кругом трубы. Потолок высокий: в жилых домах не так — наверное, это подвал больницы.

Где-то мерно капала вода. Слабая лампочка где-то справа от Руслана не столько давала свет, сколько сгущала тени кругом.

Но что действительно пугало, так это то, что его руки были привязаны к стулу.

— А, очнулся, наконец!

В поле зрения появился злодей. Он был одет в тёмное пальто и брюки. На шее чёрно-серый шарф. Совсем обычный, солидный мужчина.

Единственное, что было странным — его перчатки. Вернее, одна, левая. Правая — чёрная, из тонкой кожи. Левая тоже выглядела кожаной, но, во-первых, была другого цвета, а во-вторых, она, кажется, шевелилась. Так, словно хотела слезть с руки хозяина и уползти прочь.

Руслан с трудом оторвал взгляд от странной перчатки и сделал вид, что ему совсем не страшно. Мужчина не поверил и усмехнулся.

— Что ж, дружок, давай-ка поговорим.

Подошёл ближе, внимательно оглядел сидящего перед ним парня и снова усмехнулся.

— Не буду тебя томить — перейдём сразу к делу. Мне нужно знать, где живёт та парочка, вояка и пёс.

Руслан не ожидал, что этого мужика интересуют Тимофей и Игорь. Впрочем, он вообще не знал, что нужно этому странному типу. Надо потянуть время. Скоро его хватятся. Не могут не хватиться. Ну, в крайнем случае его отсутствие точно обнаружат утром: вроде бы положен врачебный обход. Надо дотянуть до этого времени. И всё будет хорошо. Ведь так?

— Дружок, не испытывай моё терпение. Давай по-хорошему договоримся — и расстанемся тихо и мирно.

Руслан облизнул пересохшие губы и хрипло спросил:

— А вас правда наняла Лилия?

— Ах, Лиля, Лиля! — покачал головой мужчина. — Из-за её прекрасных глаз я попал в переплёт. И ведь не успел за наградой зайти — представляешь, как обидно?

Он неожиданно подмигнул.

— И сколько денег она вам обещала за убийство?

Мужчина покачал головой:

— Нет, не деньги мне обещала красавица Лиля. Деньгами меня не купишь, — он рассмеялся. — Ну, то есть обычно, конечно, купишь, но это, знаешь ли, была дружеская услуга, а не работа.

“Была”? Значит, Демон уже умер?

Видимо, на лице Руслана отразилась смесь нахлынувших на него эмоций, потому что мужчина снова рассмеялся и сказал:

— Да жив Сергей, жив. Толку-то его убивать, если награды мне уже не получить? Я отозвал проклятье: я, знаешь ли, человек разумный, — не сею зла ради зла.

— Вы людей убиваете при помощи своего дара!

— Да. И зарабатываю на этом неплохо. Но к делу это не относится. Говори, где живут эти двое!

Он развёл ладони, и между ними появился уже виденный Русланом чёрный шар. Шар быстро рос, пульсируя багровыми прожилками. Эффектно, как в кино.

— Вот это и есть проклятье. Тебе тогда немного досталось, да и спецотдел сразу почистил, а Сергей с ним ночь провёл и чуть не умер. Но на нём и защиты было ого-го, а ты сейчас считай что голый. Тебе и часа хватит. Потом-то тебя, конечно, найдут. Поплачут над остывающим телом.

Сердце гулко и тяжело билось где-то в висках. Было одновременно очень жарко, почти невыносимо, и холодно — ноги замёрзли, пальцы связанных рук онемели. По вискам, по спине струился пот. А во рту было сухо, как в пустыне.

Руслан с трудом смотрел в глаза мужчины. Хотелось зажмуриться, сжаться, насколько позволяли верёвки на руках, и стать невидимым. Но Руслан смотрел. И понимал, что этот видящий всё равно его убьёт. Зачем ему свидетель?

Тянуть время — всё, что остаётся.

…как же страшно…

— А зачем вам тот человек с собакой? — с трудом выдавил из себя Руслан.

— Не люблю, когда лезут в мои дела. К тому же эта тварь может меня узнать. От человека можно скрыться, а от твари — нет. Интересный симбиоз, надо сказать. Эх, будь у меня чуть больше времени… — он с сожалением покачал головой. — Но увы!

И Руслан должен поверить, что этот человек сохранит ему жизнь?

— С людьми можно договориться, — продолжал тот, перекатывая чёрный шар в ладонях. — С тварями нет. Вот мы с тобой сейчас договоримся, ведь так?

Его недобрая улыбка одновременно пугала и бесила Руслана невероятно.

— Делайте, что хотите. Я буду орать так, что меня услышат. А если вы мне рот заткнёте, то я не смогу ничего сказать про собаку.

Мужчина встряхнул руками — и шар словно втянулся в “живую” перчатку.

— Дружок, я ведь на самом деле могу заткнуть тебе рот. И начать ломать тебе пальцы. Смерть ведь не самое страшное, что может с тобой случиться. В конце концов, смерть — это быстро. Сколько целых пальцев у тебя останется, прежде чем ты смиришься и заговоришь? Храбрись не храбрись, а люди боятся боли. Я точно знаю.

Руслану на мгновение показалось, что перед ним существо, принявшее облик человека. Но нет. Это — человек, хоть и похож на выходца из другого мира. Того, где можно пытать человека. Где можно брать деньги за убийство. Где можно посылать тварей убивать людей.

Мужчина наклонился к Руслану, пристально глядя ему в глаза.

— Вижу, тебе страшно. Но недостаточно. Жаль, у меня нет времени сделать всё как следует! Но есть и другой вариант. Ты ведь хороший мальчик, так? А такие хорошие мальчики обычно любят своих мамочек.

Он чуть отстранился и взмахнул рукой. Из тени рядом с ним поднялась жуткая чёрная фигура без лица. Изломанный силуэт, длинные-длинные руки с безобразно шевелящимися пальцами.

Руслан почти задохнулся от ужаса. Пытался отшатнуться и чуть не упал вместе со стулом.

— Знакомься, это ночная падь. Выбирай, к кому она отправится: к тому мужику с собакой или к твоей мамочке. И учти: мы с падью связаны, так что обмануть меня не получится.

Руслан хотел бы не смотреть на падь, но не мог отвести взгляд от безликого воплощения кошмара. Оно никогда не должно добраться до его мамы или папы. Никогда.

Как смеет этот урод угрожать людям?! Как он смеет?!

Страх сменился злостью. От бессильной ярости онемело лицо и свело скулы.

Руслан глухо проговорил:

— Ты не знаешь, где я живу.

— Уверен? Готов рискнуть мамочкой, лишь бы мне ничего не сказать? Тебе какая-то тварь дороже семьи?

Думай, Руслан, думай! Скажешь, что не знаешь, где живёт Тимофей, он тебя убьёт. Просто отправить его по левому адресу нельзя. И молчать слишком долго нельзя: а вдруг он всё-таки знает, где живут родители?

— Считаю до трёх, дружок. Раз…

Он даже имени твоего не знает, Руслан. Вряд ли он в курсе, где найти маму и папу. А вдруг?! Ты что, готов ими рисковать?!

— Два…

Что же делать? Отправить тварь к Бьёрну? Он сильный, он с ней точно справится. Но вроде он днём общался со спецотделом. Вдруг он устал и крепко спит? Куда отправить эту тварь?! Кто сможет с ней справиться?

— Т…

— Я скажу!

— Молодец, хороший мальчик.

— Вам надо в Рябиновку… — Руслан опустил голову: так проще лгать, а этот мужик пусть думает, что он напуган до смерти. В общем-то, так и есть.

— Так, и куда там?

— Я адреса не знаю. Был там один раз. Могу описать.

Он принялся вспоминать улицу и дом.

Мужчина щёлкнул пальцами — и ощущение ужаса пропало. То есть страшно было до сих пор, но падь, видимо, ушла.

— Говори-говори.

— Улица не крайняя. Дом с высоким крыльцом… калитка в заборе приоткрыта… там ещё большое дерево во дворе, а всяких сараев вроде нет…

Дом бабки, пытавшейся “ослепить” его, полон всяких созданий. Наверняка они смогут дать отпор пади.

Руслан поднял голову. Мужчина, прикрыв глаза, медленно двигал руками, словно нашаривая что-то.

— О, вижу место. Молодец, дружок, не соврал: тут сильный видящий обитает. И тварь. Да не одна. Ах, как любопытно!

Он что-то зашептал: то ли пади приказывал, то ли восторгался бабкиным домом.

Руслан попытался осторожно приподняться. Только если вместе со стулом. Но это единственный шанс. Бабка и её “питомцы” отвлекут этого мужика, и Руслан сможет напасть. На это вся надежда.

Мужчина вдруг вскрикнул.

— Что за чёрт?! Нет!

Его лицо исказилось то ли от боли, то ли от злости. Он пошатнулся — Руслан подскочил, волоча стул, и врезался головой в лицо видящего. Тот взмахнул руками и рухнул.

Больше всего Руслан боялся, что вернётся падь. Но секунды шли, а она не появлялась. Мужчина на полу не шевелился. Что, не понравилось, когда самого по голове бьют? Да и пади там, в Рябиновке, видно, не поздоровилось.

Отлично!

Руслан огляделся. Метрах в шести от него дверь. Он побрёл к ней, неловко уворачиваясь от стула. Едва он приблизился к двери, как за ней послышались торопливые шаги и голос наставника:

— Руслан, ты здесь? Руслан!

Дверь распахнулась, едва не стукнув его по носу. В подвал ворвался Бьёрн, за ним — люди в белых халатах и люди в чёрных костюмах.

Руслана подхватили, развязали, осмотрели и утащили наверх, в палату. По дороге задали стопятьсот вопросов: он не помнил, как на них отвечал. Наставник с кем-то ругался. У кого-то звонил телефон. А потом был укол, после которого стало наконец тихо и спокойно.

* * *

Сквозь сон он услышал недовольный голос наставника:

— …ещё раз поддался на твои уговоры, Антон Иваныч?! Никогда! Охрану они оставили, как же!

— Тише ты, разбудишь мальчишку. Охранника мы оставили, да только этот гад его усыпил. Не кипятись: я с тем ротозеем разберусь. Слово даю.

— Толку-то с ним разбираться? — вполголоса отозвался Бьёрн. — Разве только чтоб другие умнее были.

— Конечно! О, а он и не спит, соколик наш!

Руслан наконец сумел открыть глаза: светло, больничная палата. Бьёрн. Антон Иванович. Незнакомый врач.

— Как Демон?

Руслану показалось, что он спросил громко и внятно, но Бьёрн наклонился ближе и переспросил. Пришлось повторить.

— Выжил Демонюга. Оксана его уже домой забрать хочет: кормить и заботиться, — наставник чуть усмехнулся: видимо, Оксана была очень убедительна.

— А этот?

— Этого, — вступил в разговор Антон Иваныч, — мы забрали. У него на квартире и в салоне его гадательном столько материалов! На два пожизненных хватит!

— Но он не сядет, так? — нахмурился Бьёрн.

— Вреда он больше никому не причинит! — отрезал Антон Иваныч. — А уж где он будет срок отбывать, не столь важно.

— Почему? — выдохнул Руслан.

— Ценные наработки, — процедил Бьёрн.

— Да, ценные. И да, наработки. Богатейший материал. Вот его шары, например. Это же всё благодаря перчаткам, которые он сумел изготовить из одного неприятного объекта… ну, существа. И не убил его при этом.

Руслана замутило: перчатки из полуживого существа, какие-то наработки, заказные убийства…

— А заказчица?

— Лильку в больницу увезли с нервным срывом, — сказал Бьёрн. — Будут теперь за ней приглядывать.

Значит, Демону больше ничего не грозит. Хорошо.

— Мама… папа…

— А что с ними? — отвлёкся от рассуждений Антон Иваныч. — Сейчас уточним, но, думаю, с ними всё в порядке. Мы им, кстати, ничего не говорили. Сам решишь, надо ли.

Он кому-то позвонил и вскоре сообщил, что с родителями Руслана всё в порядке: сидят на своих рабочих местах, живые и здоровые.

— Молодому человеку нужно отдохнуть, — решительно заявил человек в белом халате, до того молча стоявший, глядя на какой-то прибор.

Антон Иваныч попрощался и неспешно вышел. Бьёрн задержался, чтобы сказать:

— Ты молодец. Я горжусь тобой, Руслан.

Он улыбнулся наставнику и снова заснул.

…через два дня у входа в больницу выписавшегося Руслана встречал не только Бьёрн. Рядом с ним стояли радостная Регина, встрёпанный Славик, бледный, но бодрый Демон и его супруга с огромной сумкой, из которой уютно пахло домашней едой. Не слушая возражений, Оксана всучила сумку Бьёрну, велев кормить “бедного мальчика, а то ишь, какой тощий!”

Демон с Оксаной удалились, а все остальные уселись в такси. Знакомый усатый таксист кивнул, как старому знакомому, и добродушно подмигнул. Бьёрн сел рядом с водителем, а Руслан, Регина и Славик — назад. Тёплую сумку, окутанную ароматами выпечки и котлет, поставили Руслану на колени.

Славик, сидящий справа, шепнул:

— Я тут ничё не понимаю, но ты вроде как герой! Так что теперь пока не расскажешь мне всё, я домой не уйду.

А Регина, устроившаяся слева, молча улыбалась, видимо, вполне довольная тем, что Руслан жив.

Новый год

Такси неспешно катилось по заснеженному городу.

Руслан только сейчас обратил внимание на выставленные в витринах ёлки и сияющие гирляндами окна. Скоро Новый год. И он обещал маме, что придёт мириться. Значит, надо купить подарки и приготовиться к непростому разговору. А у него ещё и рука на перевязи: вряд ли это успокоит родителей.

Кстати, подарки нужно купить и тем, кто сейчас рядом: и Бьёрну, и Регине, и Славику.

Регина, кажется, задремала, прижавшись к плечу Руслана, а Славик копался в телефоне.

Наконец доехали до дома Бьёрна. Наставник расплатился и велел ученику идти в квартиру, а сам остался о чём-то поговорить с таксистом. Славик сунул телефон в карман пуховика, взял тяжёлую тёплую сумку и вылез из машины.

— Теперь можно спрашивать? — требовательно поинтересовался он, едва Руслан покинул такси.

— Лучше дома, — отозвался Руслан.

Вопросов у Славика накопилось море, но как на них отвечать, Руслан не представлял.

В квартире Славик отвлёкся, восхищаясь фьордом на фотообоях и стойкой с ножами.

— Он совсем не видит? — тихонько спросила Регина.

Руслан покачал головой. Прошёл к столу, куда Славик поставил сумку, и принялся вынимать аппетитно пахнущие контейнеры с домашней едой и свёртки с пирогами и пирожками.

Славик налюбовался Бьёрновой квартирой и, ухватив румяный пирожок, спросил:

— Итак, чем вы тут занимаетесь?

Руслан растеряно оглянулся на Регину и пробормотал:

— Ну, по-разному… людям помогаем…

Славик кивнул, жуя пирожок: мол, хорошо, продолжай.

— Славик, это сложно объяснить…

— А ты постарайся!

— Иногда у людей бывают такие проблемы, с которыми не помогут ни врачи, ни полиция, никто. Нужны особые люди, скажем так. Вот Бьёрн этим занимается. А я ему помогаю.

— А “особые” — это в каком смысле?

Славик доел пирожок и теперь внимательно смотрел на Руслана.

А почему бы и не сказать? Что он, Руслан, теряет? Человека, с которым был знаком много лет. Но если этот человек не готов его принять таким, какой он есть, то им обоим будет лучше разойтись.

Руслан встряхнулся и произнёс, глядя Славику в глаза:

— Особые — это те, которые видят странные вещи. Есть то, что ты не можешь увидеть. А я могу.

В памяти пронеслась встреча с гадючьей матерью. Интересно, что Славик и его мама подумали, когда пришли в себя в наполовину разгромленной квартире?

Славик долго молчал.

Хлопнула входная дверь.

— О, еда! — обрадовался вошедший Бьёрн.

— И он тоже видит? — Славик мотнул головой в сторону Бьёрна.

Руслан кивнул.

— И Регина?

— Нет, я не вижу, — отозвалась сидящая на диване девушка. — Чувствую, но не вижу.

— То есть вот всё, что в кино там показывают, это всё — правда?

— Нет, конечно, — фыркнул Бьёрн, накладывая себе побольше плова и третью котлету. — В кино столько всякой ерунды, прям удивительно, сколько у людей фантазии!

Славик внимательно посмотрел на Бьёрна. Потом снова на Руслана.

— А сейчас тут кто-то есть? Ну, кроме нас?

Руслан невольно огляделся.

— Нет. Тут повсюду знаки. Они тоже невидимые. Почти все.

— А покажи видимые!

— Вон там, на стойке с ножами. На руны похожи.

Славик умчался к стойке и долго оглядывал её, тыкая пальцем в знаки и чуть не обнюхивая их.

Руслан почему-то взмок и разволновался. А оттого что Славик не торопился кричать “псих!”, было радостно и немного странно.

— Что, каминг-аут? — хмыкнул Бьёрн. — Ну, дело хозяйское. Вы есть-то будете? Оксанка готовит отлично — я и сам всё съем.

— Мне оставьте! — подал голос Славик, не отрываясь от знаков, вырезанных на дереве стойки.

Регина поднялась с дивана и попросила тарелку. Руслан тоже хотел есть, но сначала надо было закончить со Славиком.

Тот наконец отлип от стойки, поглядел ещё раз на ножи. Потом вернулся к столу.

— Ты поэтому с родителями поругался?

— Да.

— Ясно. Так, мне нужна вон та котлета, которая с начинкой!

Славик схватил тарелку и вилку.

— Слав, и всё?

Он обернулся к Руслану:

— А что? Ты думал: я заору и убегу, что ли? Обидно, конечно, что раньше не сказал. Ты же с детства такой? Ну, видишь, да?

Руслан кивнул.

— Ну вот, а всё думал: чего ты в пространство пыришься временами. Как кот. А коты, кстати, видят?

— Не всё, но мелочь видят. И некоторых монстров, — просветил Бьёрн, наливая себе и Регине чаю.

— Круто! — восхитился Славик и утащил вожделенную котлету.

Руслан смотрел на него и удивлялся: как у Славика всё просто — видят так видят. Сказали — и хорошо. Может, поэтому он с людьми легко сходится? Не осуждает никого, не учит жить.

— Кстати, я завтра к деду еду. На все зимние выходные, — Бьёрн дожевал кусок картошки. — Едем со мной!

Руслан удивлённо уставился на наставника, сам не зная, что именно его удивляет: то, что у Бьёрна есть дед, то, что Бьёрн к нему едет, или то, что Бьёрн позвал его с собой.

— Я не могу. Маме обещал прийти мириться на новый год. А твой дед где живёт?

— Далеко, — махнул вилкой Бьёрн. — Байкал знаешь? Ну вот, рядом с ним.

Руслану представилась избушка на берегу величественного озера и похожий на лешего кряжистый старик рядом.

— Ты перебирайся ко мне пока, — подала голос Регина. — Раз Бьёрна не будет в городе.

Точно! Если Бьёрн уедет, надо будет искать новое жильё.

— Да пусть тут живёт, — пожал плечами Бьёрн. — Ключи оставлю.

— Но ему же неудобно будет с перевязанной рукой! — возмутилась Регина.

Славик всем своим видом показывал, как кое-кому повезло: такая девушка к себе пожить зовёт!

— Нормально, — не слишком уверенно отозвался Руслан.

С нерабочей правой рукой всё и впрямь стало сложно: взять кружку, положить еду, да просто дверь открыть. Но стеснять Регину он не хотел.

— Ну, ключ я тебе оставлю, а там разберёшься.

— Давай ко мне!

— А как же Санёк?

Регина помрачнела:

— Мы с ним поссорились. Да и при чём тут он — мы же друзья!

Славик, наливающий чай за спиной Регины, поймал взгляд Руслана и скорчил грустную физиономию.

Бьёрну позвонили, и он, тихонько ругнувшись, сунул в рот пирожок с вишней и отошёл поговорить.

— Мне надо родителям подарки купить, — вспомнил Руслан. — Хотите со мной по торговым центрам походить?

Регина кивнула, а Славик с сожалением отказался:

— Мы с мамкой в деревню поедем. Каждый год там новогодняя тусовка: тёти, дяди, братья-сёстры двоюродные, баня, застолья и всё такое. Да ты ж в курсе: я туда каждую зиму мотаюсь.

Руслану стало стыдно: точно, Славик каждый год после двадцать пятого декабря уезжал в деревню.

— Ладно, не парься: тебе сейчас не до этого было. А что случилось-то? Тебе даже сессию перенесли на январь: я в деканате узнавал.

Славик кивнул на перевязанную руку.

— Долгая история. Я тебе потом всё расскажу, честно! Когда из деревни вернёшься, давай?

— Ладно, ловлю на слове!

Руслан неловко взял вилку левой рукой и наконец принялся за еду.

* * *

В торговом центре на них с Региной смотрели все: её длинное чёрное платье и короткая чёрная курточка (и как она не мёрзнет?) и его перевязанная рука привлекали внимание и детей, и взрослых, и пожилых.

Людно, шумно, новогодние песни, периодически прерываемые рекламой, — обычная предновогодняя суета. Над толпами людей сновали “рыбки”. Тут и там искрились странные, но безобидные существа, похожие то ли на кораллы, то ли на причудливые деревца без листьев. Шныряли тени без хозяев и “паучки”, обожающие торговые центры.

Руслан быстро выдохся: травмы не прошли бесследно. Регина не подавала вида, что что-то заметила, но вскоре они уже сидели в кофейне.

За ароматным кофе и удивительно вкусными пирожными решили, что сначала пойдут в посудный отдел: мама давно хотела красивое блюдо для торта, потом — в сувенирный за кожаным ремнём для папы. Маме ещё цветов: она очень любит получать живые цветы зимой, а папе шарф — свой любимый он потерял незадолго до того, как Руслан ушёл из дома. Бьёрну договорились заказать защитную гравировку на браслете: браслет купит Регина, а Руслан нарисует сложный узор из знаков. Славику подарок Руслан купит позже. И Регине.

Через два часа они вышли из торгового центра с кучей подарочных пакетов: кроме всего запланированного купили набор фломастеров и тигра, набитого конфетами, Илюше — маленькому соседу Регины, три фарфоровые фигурки птичек в коллекцию его бабушке, шоколадку с перцем — ни Руслан, ни Регина не пробовали такой, хороший кофе Регининому отцу и ещё кучу ненужных, но милых мелочей. Только цветы Руслан решил купить завтра, тридцать первого.

Большими праздничными хлопьями шёл снег. В свете фонарей улица выглядела рождественской открыткой.

Открыточный вид немного портил грустный полупрозрачный зверь. Он, свернувшись клубком, сидел у скамейки и с тоской смотрел в небо. Руслан поднял голову: где-то в снежной вышине угадывались силуэты “птиц” с огромными крыльями. “Птицы” кружили на одном месте и, кажется, тихо, но пронзительно свиристели.

— Тут кто-то есть? — Регина, щурясь по сторонам, огляделась.

— Да. Не знаю, кто это. Похож на тюленя немного. Грустный вроде.

Руслан поставил пакеты на скамейку, протянул руку и осторожно коснулся круглой головы. Зверь засвистел, по-прежнему глядя в небо: там, в вышине, явно кружили его сородичи.

— Наверное, это детёныш. Там, наверху, такие большие крылатые штуки. Он смотрит на них и свистит.

Зверь посмотрел на Руслана, потом снова уставился в вышину, и совсемпо-человечески вздохнул.

— Ты упал? — спросил Руслан.

Зверь пошевелился, и Руслан заметил сложенные мятыми тряпочками крылья.

— Болит? — он потрогал крыло.

Существо не дёрнулось: вроде бы ему не больно. Да и вообще, может ли существо что-то себе сломать?

— Вроде цел. Но не летит, хотя крылья есть, — пояснил он для Регины. — Свистит только.

— Может, он голодный? — предположила Регина.

И что же он ест? Некоторые существа, насколько он знал, едят обычную пищу. Но чаще они питаются человеческими эмоциями, жизненной силой и иногда друг другом.

— Давай его в торговый центр отнесём? — нерешительно предложил Руслан. — Там есть, чем энергетическому существу поживиться…

— Давай.

Руслан осторожно взял зверя под мышку. Тот оказался совсем лёгким, хотя плотное тело и выглядело увесистым.

— Странно выгляжу, да?

Регина критически оглядела спутника и кивнула.

— Так, попробую в рюкзак его посадить…

В рюкзак зверь поместился. Пришлось только оставить горловину не закрытой, но Регина пообещала присматривать.

— Расскажи, какой он?

Только тут Руслан осознал, что Регина совсем не видит. Вообще. Ей кажется, что он таскает пустоту, говорит с пустотой, по голове её гладит.

— Нерпят видела? Беленьких таких?

Регина кивнула.

— Вот он почти такой же. Глазищи большие, тушка как у этого нерпёнка, только полупрозрачная и в таких бело-голубых мерцающих разводах. Ну, примерно как у мраморных кошек. Голова круглая, без ушей, нос тёмный. Размером он где-то с большого кота. А по бокам у него как будто мятые тряпки. Это крылья. Они белые в мелких голубых крапинках. Я плохо описал, но не знаю, как по-другому.

Регина сказала:

— Я, кажется, представила. Спасибо. Идём?

В торговом центре зверь стал ещё грустнее. Принялся шевелиться в рюкзаке, словно пытаясь выбраться, хотя посадить себя внутрь дал совершенно спокойно. Очевидно, ему не рюкзак не нравится, а торговый центр.

Наверное, ему сородичей не видно, подумал Руслан. Никакого интереса к людям и их эмоциям зверь не выразил.

Пробовали позвонить Бьёрну, то тот был недоступен. Тогда Регина позвонила ещё кому-то, а потом ещё. Просила Руслана описать существо и повторяла в телефон. Двое видящих сказали, что не знают, кто это. Третий видящий оказался настолько пьян, что никак не откомментировал услышанное, только поздравлял Регину с новым годом и желал любви.

— Давай его пока домой отнесём? — предложила Регина. — А утром ещё кому-нибудь позвоним…

Зверь вдруг яростно замотал головой. В голове Руслана сквозь свист и щебет раздалось: “Нет… утро нет… нельзя…”

— Он говорящий! — изумился Руслан.

Регина прислушалась, но ничего не услышала.

— Говорит, но как-то непонятно. Что утро нельзя.

— Ему надо в небо ночью?

Зверь кивнул и уставился на Руслана круглыми тёмными глазами.

— Так чего молчал? Что тебе надо, чтоб лететь?

В голове снова засвистело, защёлкало, а потом послышалось: “Высота… лететь…”

— Вроде бы, ему на высоту надо…

— О, он как стрижи? Они не умеют с земли взлетать, только если спрыгнут с высоты.

— Ну, на стрижа он точно не похож, но, видимо, так. Так, где у нас высота? Мост!

Зверь помотал круглой головой. Засвистел, но без “перевода”.

— Не хочет.

— Виадук? — предложила Регина.

Возражений не последовало, и они вызвали такси.

Уже через полчаса Руслан осторожно вытаскивал зверя из рюкзака. Регина с пакетами стояла рядом. Эх, надо было сначала закинуть пакеты домой. Орудовать одной рукой было неудобно, но что поделаешь.

— Так, поездов нет. Давай, зверь, лети.

Руслан посадил существо на перила, но сразу под ними были натянуты сетки. Придётся его подкинуть. Эх, было бы обе руки свободны!.. Он неловко подхватил зверя под брюшко, извинился, размахнулся и швырнул. Зверь завис в воздухе, распахнул огромные — с комнату, не меньше! — крылья и мягко спланировал на землю.

— Улетел?

— Нет. Сидит вон там. Грустный. А крылья у него какие — здоровенные!

Они спустились, и Руслан снова спрятал существо в рюкзак. К ним подошёл строгий мужчина в форме железнодорожника и спросил, что они тут делают. Они заверили мужчину в том, что не делают ничего и вообще уходят.

— Не смог улететь?

— Ага, крылья раскрыл, но не полетел, а так… ну, как белка-летяга.

— Наверное, высоты не хватает. Ему бы с многоэтажки спрыгнуть…

Где искать ключ от чердака Бьёрновой многоэтажки, Руслан не представлял. Славик тоже жил в высотке, но он и его мама уехали, а родной Русланов дом всего в пять этажей. У Регины тоже.

Где бы взять высотку — и чтоб сразу со входом на чердак?

Руслан встрепенулся: Тимофей Валерьянович! Его шестнадцатиэтажный дом, из подвала которого Руслан осенью изгонял крысиную вдову, наверняка сгодится. А ключ у хозяйственного пенсионера должен быть.

Они зашли в ближайший магазин, купили конфет и поехали к Тимофею Валерьяновичу.

Бойкий старичок был дома. Конфетам обрадовался, поздравлениям тоже. Удивился Регине, но потом сказал, что она — девушка особенная и выдающаяся. Велел Руслану её беречь. И ключ выдал без вопросов, попросил только вернуть, как закончат.

Выбраться на крышу оказалось проще, чем опасался Руслан.

Снег кончился, и над ними темнело зимнее небо в россыпях мелких, ярких звёзд. Кружили крылатые тени, ожидая своего собрата. Свежий воздух холодил щёки.

Руслан сгрузил зверя на снег.

— Ты уверен?

Тот ласково засвистел, глядя вверх, и Руслан решился.

Зверь снова раскрыл огромные крылья и сначала опять принялся планировать, опускаясь вниз. Руслан уже решил, что всё: не выйдет. Но потом зверь взмахнул крыльями, подняв вихри голубоватых мерцающих снежинок, и взлетел. В его движениях изящество птиц мешалось с грацией морского существа, вернувшегося в родную стихию. Он свистел и щёлкал, щебетал и тренькал. И летел. Туда, где его ждут. Туда, где его дом.

Руслан почти не дышал, пока зверь не добрался до своей стаи. Они принялись летать быстрее, кружиться и кувыркаться в небе. Нет, это не детёныш: размерами этот зверь не уступал другим.

С неба донеслось: “Спаси…бо…” — и стая понеслась прочь.

Это хорошо и правильно — возвращаться к своим, быть с теми, кто тебя принимает.

И что бы ни сказали мама и папа, у него, Руслана, есть своя стая. Он взял Регину за руку и осторожно пожал тонкие пальцы. Она улыбнулась и сжала его пальцы в ответ.

* * *

Они уже прощались у Регининого подъезда, когда Руслан догадался спросить:

— А ты с кем Новый Год празднуешь?

Регина пожала плечами:

— Одна, как обычно. Нет, это только звучит ужасно, а на самом деле — уютно и спокойно. Я привыкла. Отец занят: у них с женой два маленьких сына. Мама после развода уехала в Штаты. Мне тогда семь было. Да не смотри ты так, Руслан! Всё нормально: закажу роллы, куплю тортик и буду сериалы смотреть до утра. На салют полюбуюсь. Мне нравится. Ладно, я пойду.

Регина ушла, унося свои пакеты. Руслановы остались в такси, на котором они приехали. Он сел обратно в машину и назвал адрес Бьёрна.

— Что, парень, — участливо поинтересовался таксист, — не позвала тебя девчонка Новый год отмечать? Ничё, какие твои годы! Вот я лет десять назад…

Таксист ударился в воспоминания, но Руслан его не слушал. Думал о своём. Как же так: одна на Новый год? Много лет, получается? Ну она же сказала, что ей нравится! А, с другой стороны, не будет же она жаловаться ему, что ей плохо одной. Хотя они ведь друзья, так что могла бы и сказать…

— Всё, приехали!

Руслан расплатился. Ладно, сейчас надо спать ложиться, а утром что-нибудь придумается.

Без Бьёрна в квартире было непривычно тихо и пусто. Наставник умел ощущаться, даже когда молчит и вроде бы своими делами занимается. А умел и быть незаметным, но это не дома, а на заданиях.

Кстати, надо написать ему, кого Руслан с Региной сегодня встретили. Может, наставник знает, кто это был?

Руслан опасался, что не заснёт в непривычной тишине, но, вопреки опасениям, вырубился, едва лёг. С одной левой рукой мучительно долго приходилось возиться с совершенно нехитрыми вещами вроде переодевания штанов или чистки зубов. Обычные бытовые дела ужасно утомляли, видимо, поэтому уставшее тело взяло своё.

Утром тридцать первого декабря Руслан впервые за последние недели почувствовал себя отдохнувшим и умиротворённым. Всё-таки выспаться как следует — это прекрасно! Позавтракал и пошёл по магазинам: надо купить маме цветы и подарок Регине.

С цветами всё просто: мама нежно любит мелкие белые розочки. Кустовые, кажется. А вот, что подарить Регине, — это вопрос.

Позвонил Бьёрн.

— Ученик, ты снова встретил редкое существо! Но на этот раз, видимо, в честь праздника, незлобное, — Бьёрн весело хмыкнул. — Это что-то вроде духа воды и воздуха, агухан. Они как раз отсюда летят, потому что Байкал замерзает. Тут говорят, что встретить такое создание, — большая удача! Так что везучий ты, ученик! С наступающим!

— И тебя! Дедушке привет!

Наставник засмеялся и отключился.

…Руслан побродил по небольшому торговому центру рядом с домом Бьёрна. Розы нашлись сразу в единственном в этом центре цветочном магазине.

А вот что подарить Регине, непонятно. Ведь, если подумать, он вообще мало знает о ней. Какие фильмы она смотрит? Какую музыку любит? Чем занимается? Где учится? Что ей нравится есть?

Руслан осознал, что идеальный подарок для Регины ему не выбрать. Может быть, в следующем году, когда он лучше её узнает. А сейчас он решил купить красивый набор чёрных свечек и подарочную корзинку с чаями: когда отогревался после бродячей метели, заметил, что чаёв у Регины много, значит, ей разные сорта нравятся.

А, и защитный амулет! В том торговом центре, где они были вчера, можно заказать гравировку. Надо найти серёжки или кулон в виде пластины и принести мастеру рисунок. Левой рукой рисовать не так удобно, как правой, но Бьёрн приучил его чертить знаки обеими руками, а то мало ли что.

С мамой Руслан договорился, что придёт в восемь вечера. Так что времени хватит. Занёс цветы домой, поставил в бутылку из-под минералки — вазу у Бьёрна не нашёл.

С подарками провозился до пяти. Успел организовать кулон для Регины с защитными знаками, упаковать всё, что нужно, и даже перекусить.

Решил выйти в семь: лучше приехать пораньше, чем ловить такси новогодним вечером. Неловко завернул в газету букет — нет, цветы замёрзнут. Придётся всё-таки разориться на такси.

Весёлый таксист в красной шапке, отороченной белым мехом, взял с Руслана плату по обычной ставке — в два раза меньше, чем полагалось. Подмигнул, пожелал удачного года и уехал.

Руслан постоял у знакомого подъезда, набираясь смелости. Нашёл взглядом окна своей квартиры. Вдохнул, медленно-медленно выдохнул и пошёл к подъезду.

Динамик домофона спросил маминым голосом:

— Руслан, ты?

— Я, мам.

В родительской квартире пахло запечённой курочкой, мандаринами, выпечкой и ёлкой. Мама в нарядном синем платье, с красивой причёской ждала его в прихожей.

— Ой, что с твоей рукой?!

— Всё нормально, мам. Небольшое растяжение. Вот, это тебе, с новым годом!

Мама обрадовалась букету, но продолжала беспокоиться по поводу перевязанной руки.

На её взволнованный голос из комнаты вышел папа. Напряжённый и настороженный не меньше сына.

— Здравствуй, Руслан.

— Привет, пап.

— Что с рукой?

— Растяжение. Всё в порядке, в больнице был, перелома нет.

Вмешалась мама:

— А что мы тут стоим? Давайте к столу! Отметим твой приход, Руслан. Давай я раздеться помогу.

— Я сам, мама. Ты лучше цветы в вазу поставь. Это вам, — он протянул пакет папе. — Поставь под ёлку, как полагается.

Папа взял пакет, кивнул и ушёл к ёлке. Руслан неловко разделся и разулся. Так странно гостем приходить в квартиру, в которой вырос.

Сначала больше ели: мама, как обычно, наготовила на целую толпу. Вот папин любимый салат — оливье с говядиной вместо колбасы, клубничное варенье, которое присылала маме с другого конца страны то ли тётя, то ли кузина, куриные рулетики, коронный мамин жюльен и сырно-чесночно-пряная закуска в маленьких хрустящих корзинках.

Кроме чая, на столе стояло две бутылки вина и шампанское. Руслан от алкоголя отказался, хотя ему и предложили. Мама пригубила вино, а вот папа за ужином выпил целых три бокала. Обычно он ограничивался одним, ну и шампанское в полночь.

Мама не возражала, хоть и смотрела встревоженно. Интересно, к чему это всё?

Наконец все наелись, и мама выгнала их с папой в большую комнату: ей, мол, ещё с десертом повозиться надо.

Папа прошёлся по комнате, постоял у фотографий на стене: их с мамой свадебная, фото Руслана в костюме зайца из детского сада, несколько общих фото.

Руслан уже хотел спросить: в чём дело, но тут папа развернулся и стремительно подошёл к сыну.

— Сын. Я надеюсь, ты простишь нас с мамой. Я хотел, чтоб ты не видел. Ведь если ты не видишь, то и тебя не видят.

Папа положил руки на плечи Руслана и заговорил торопливым шёпотом:

— Когда я был маленьким, я ведь тоже кое-что видел, сынок. Странных тварей. Жутких. Светящихся. Монстров. И некоторые смотрели на меня. А я так хотел перестать их видеть. Это же ненормально. Неправильно. Это страшно.

Глаза отца лихорадочно блестели, и Руслану стало не по себе.

— Я видел. Но не хотел быть сумасшедшим. Психом, да. Не хотел. И я каждую ночь перед сном крепко-крепко закрывал глаза и молился: пусть их не будет, пусть их не будет, пусть их не будет.

Он пьян? Или всё это правда?

Наверное, и то, и другое…

— И я перестал их видеть, сынок! Перестал! И кошмары ушли, и жуткие монстры больше на меня не смотрели. Я же говорю: ты не видишь — тебя не видят. Мы с мамой хотели как лучше. Чтобы ты не видел. Спрятать тебя хотели. Защитить. От этих, светящихся. Спрятать.

Руслан хрипло выдавил:

— Пап, так не бывает.

— Как «так»?

— Они видят людей. Просто не все вредные. Тебе просто повезло, папа.

Отец упрямо замотал головой:

— Нет, они перестали! Я же чувствовал, как они смотрят. А потом перестали!

— Папа, но даже если так, я сам могу решать, видеть мне или нет.

— Ты не понимаешь, Руслан. Ты ещё ребёнок!

— Папа, мне девятнадцать скоро! Я не ребёнок.

— Для нас ты всегда ребёнок.

— И вы всегда будете решать за меня?!

В комнату вошла мама.

— Милый, не дави на сына. Сынок, не серди отца. Давайте чай пить.

Папа отпустил Руслана и отошёл к дивану. Сел, подавленный и печальный.

Руслан кивнул маме и подошёл к отцу.

— Папа, я понимаю, что вы хотели меня защитить. Но я не ребёнок. Если мне нужна будет помощь, я скажу. Вы готовы это принять?

Он протянул левую руку отцу. Тот смотрел на Руслана долго-долго, а потом встал и пожал ему руку.

— Мы попробуем, сынок. Пойми, это сложно для нас, но мы попробуем. Правда, Надя?

Мама расплакалась, обняла разом обоих и сказала:

— Мы справимся.

А потом они снова пили чай с восхитительными кексами с лимонной начинкой, разговаривали обо всём понемногу. Сначала осторожно, боясь задеть друг друга, но после объятий в большой комнате всем стало легче, и постепенно разговор наладился.

На кухне с родителями за новогодним столом было как в детстве и одновременно совсем по-другому. Сейчас Руслан отчётливо, остро понимал, как он повзрослел за эти месяцы. Он изменился — и уже никогда не станет прежним.

Ближе к полуночи мама спросила:

— Что ты всё на часы смотришь, сынок? Тебе к друзьям надо?

— Нет, к девушке. Понимаешь, она одна в Новый Год. Ни семьи, ни друзей…

— Так позови её к нам! — всплеснула руками мама. — Я ещё что-нибудь быстренько приготовлю, а ещё тортик есть.

Руслан очень плохо представлял семейный ужин с Региной.

Неожиданно вмешался папа:

— Пусть едет, Надя! Он же у нас взрослый, — папа подмигнул, мама покраснела, потом сказала, что Руслан обязан их на каникулах познакомить.

Мама собрала ему два пакета вкусностей. И традиционный мешок с конфетами.

— Ты уж извини, взрослый ты там или нет, но мешочек от Деда Мороза тебе полагается! — непреклонно заявила мама.

Руслан засмеялся и сказал, что он только за.

Папа, не слушая возражений, дал денег на такси.

Потом обнялись, слушая первые салюты. Руслан стоял и думал, что несмотря ни на что любит маму и папу. Они ведь пытались его защитить. А теперь он будет их защищать от того, что невидимо, но может быть опасно.

Таксист — мрачный, но с плюшевыми оленьими рогами, — пожелал счастья в новом году и за четверть часа домчал Руслана до дома Регины. Дороги были практически пустыми, а вот во дворах много где собирались жизнерадостные компании в костюмах, с фейерверками и бенгальскими огнями.

Руслан решил, что, если Регина не обрадуется, он вручит ей подарок и пакеты с едой, а сам пойдёт домой к Бьёрну пешком. Идти не так чтобы далеко, а ночь обещали удивительно тёплую.

Но Регина обрадовалась. Сначала долго не открывала: наверное, думала, что соседи или какие-нибудь нетрезвые гуляки. Но без пяти полночь дверь открылась: Регина в тёмно-синей пижаме со звёздочками выглядела удивительно мило, а ненакрашенное лицо казалось моложе и беззащитнее.

— С новым годом!

Она целую минуту смотрела на Руслана, не говоря ни слова. А потом засмеялась и, кажется, заплакала. Затащила его в квартиру, отругала, что он ездит по ночам, поздравила с новым годом, включила чайник. Потом обняла Руслана и сказала:

— Спасибо.

А затем оглушительные залпы фейерверков сообщили, что наступил новый год.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/249559