пополам от обоих родителей. Чего не скажешь о моей Ахметовой, подобравшей за своим отцом все крошечки, кроме цвета глаз. Но какая красотка, необычная, с миндалевидными зелёными глазками, ярким ротиком и чудным весёлым нравом. Радость моя, смысл жизни Елизаветы Романовой, балды и неумехи, ничего не понимающей в жизни.
Как-то вечерком Соня вызвала меня на разговор. Мы расположились в любимой беседке во дворе, детвора рядом в песке с пасочками и ведёрками. Они могли так заниматься часами, показывая друг другу свои достижения. Начав издалека, про посевную и прогноз погоды, моя подружка неожиданно выдала целую тираду, видимо, накипело.
— Лиза! Я очень люблю тебя! Ты знаешь, что стала близкой и родной мне, и я считаю тебя своей сестрой. Помню, помню, при каких обстоятельствах, и не забыла твоё дурацкое: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Ты стала очень категорична, развешиваешь ярлыки направо и налево, отсекаешь все попытки помочь тебе и морально, и материально, и физически. В чём дело? Появление Исаева радикально поменяло тебя, ты злишься? На кого? На него?
Сговорились они, что ли? Ну чего мне злиться, ведь всё давно разобрано на атомы, пройдено до последнего миллиметра, прочитано до последней буковки.
Когда я вернулась в родной город, меня встретила Софья Мостовая. Мы с ней перезванивались, я знала, что Матвей вытащил её, выиграв суд вчистую. Ходили слухи, что к этому делу приложила руку Клавдия Канарейкина, наша сокамерница, мадам Икс. К тому моменту вся банда была уже на нарах, методы их преступных действий разгаданы, вся сеть разрушена, невиновные отпущены. Я ничего лишнего не спрашивала, Соня тоже не лезла в душу, на чём и взросли ростки наших отношений, переросших в дружбу, а потом и в родственную связь двух сестёр. Ежедневные заботы сильно напрягали, мы почти не отдыхали, каждой хватало трудов праведных. Видимо, пришло время поговорить по душам, тем более что и мне было, что сказать.
— Злюсь? Наверное, я не задавалась этим вопросом, но со стороны виднее. Сильно заметно?
— Да, иначе бы я не завела разговор. Мы с тобой не любим ворошить прошлое, но оно с нами, как со мной Павлик, а с тобой — Мишка, с одной лишь разницей… Ну, ты понимаешь, о чём я. Безысходность положения рулит моей жизнью, но любовь никуда не делась, я люблю Павла, даже ещё больше, чем раньше. Не знаю, как это объяснить, но я ощущаю его, он живёт во мне, подсказывает, предостерегает, я всё время с ним советуюсь, автоматически, уже и не замечая, воспринимая, как должное. Это — невидимая сторона моей жизни, но огромная, на пол сердца. А открытая её часть распределилась между сыном, мамой и тобой, Лизочек! А твоя? Я ещё тогда поняла, когда тебя занесло на Алтай, что не любишь ты своего хана, не было в твоих глазах счастья, не лучились они чистым светом, пока не появилась Дианка. Расскажи, Лиза, что так далеко растащило вас с Исаевым? Ведь после разгрома банды карликов он не сразу вернулся, Мишка тоже проходил по делу, и у него есть условный срок. Ему даже с детьми работать не разрешали сначала, но родители молодых спортсменов настояли, другого тренера им было не нужно.
— Я ничего не ведаю о его жизни после выхода из больницы там, в Дагестане. Да и докопаться до истинных причин исчезновения моего боксёра мне, толком, не удалось. Точно знаю одно: он попал в этот плен из-за меня, из-за моей сумасбродности. Но почему остался? Почему бился так нещадно столько времени? Зарабатывал? И опять же, не гнушался баб, ему их предоставляли прямо в «келью». — И я рассказала о своём последнем «свидании» с Исаевым, о сорванной беременности, о наркотиках, найденных в моей крови, вызвавшей зависимость с одного единственного приёма. — Они, эти нелюди, нашли меня уже в полуобморочном состоянии, что не помешало накачать этой гадостью и так ничего не соображающую женщину. Пришлось пройти курс реабилитации, не самое лучшее воспоминание. Чингиз всё время был рядом. Вот и всё, что непонятного?
Сестричка молчала, нелегко ей дались мои откровения.
— Я ничего не понимаю. Павел подошёл к ним слишком близко, да ещё, дурачок, взялся угрожать, Аника-воин. Тут всё предельно ясно, он мешал. — У Сонечки перехватило дыхание, она всегда так реагировала на свою беду.
— Непонятна только роль Анжелы, ведь они не были любовниками, это тоже стало ясно в процессе расследования. — Я взяла нить повествования на себя, чтобы дать ей возможность успокоиться. — Тут могут быть только два варианта. Они хотели вызвать ревность у тебя, чтобы ты сама отказалась от Мостового, а эта профура должна была совратить его и уговорить на их условия. Или, посылая тебе компрометирующие фотки, заставить его сделать это шантажом. Сдаётся мне, что массажистка втрескалась в твоего Павлика, вышла из-под контроля, за что и поплатилась.
А про себя я подумала, что грохнули её в другом месте, привезли в отель, воссоздали картину убийства, подставив Пашку, как исполнителя. Он, видимо, сильно протестовал, что-то у карликов пошло не так, за что уже
