Из ванной доносился плеск льющейся воды. Румберг, молодой парень 25 лет, блондин с короткими и закрученными на лбу волосами, лежал на кровати в белых семейниках и зелёной футболке и листал подборку фильмов в онлайн-кинотеатре. По его лицу блуждала довольная улыбка. Впервые за всю эту насыщенную неделю они с Янси наконец-то смогут провести вечер вместе!
Работа у обоих отнимала кучу времени, но съёмная однушка стоила недёшево, кушать тоже хотелось, да и сложно на самом деле называть работой то, что тебе действительно нравится делать. Янси только первый год проходила интернатуру и ей ни в коем случае нельзя было сбавлять темп. Румберг занимался аналитикой данных в международной IT-компании. И, тем не менее, личную жизнь никто не отменял и в этот вечер они собирались насладиться ею по полной!
В атмосфере комнаты что-то внезапно изменилось. Румберг даже не сразу понял, что именно. Через секунду до него дошло, что звук плещущейся воды в душе прекратился, а ещё через секунду в комнату вошла Янси, обёрнутая белым полотенцем. Румберг улыбнулся и чуть привстал на кровати.
Растирая мокрые чёрные волосы вторым полотенцем, Янси с сосредоточенным лицом подошла к шкафу, открыла его и стала перебирать нижнее бельё. Румберг встал с кровати, подошёл к ней со спины и, обняв, уткнулся лицом в шею. Осторожно, с закрытыми глазами, вдохнув её аромат, он стиснул объятия сильнее и медленно выдохнул.
— Может, тебе вообще не стоит одеваться? — шепнул он.
Янси улыбнулась и продолжила перебирать трусики. Румберг загорелся. Улыбнувшись во весь рот, он стал пятиться назад, продолжая держать Янси за талию. Дойдя до кровати, он остановился, плавно сел и посадил рядом с собой Янси.
Её глаза сияли, губы были чуть приоткрыты. Опершись руками на кровать, она слегка откинулась назад и посмотрела Румбергу в глаза. От этого взгляда у него помутилось сознание. Он мгновенно впился ей в губы, навис над ней и уложил на спину. Заскользив губами по шее, он развязал полотенце и двинулся поцелуями дальше к груди.
Смартфон Янси, лежавший на тумбочке, стоявшей напротив кровати, зазвонил. Девушка резко открыла глаза и вздохнула. Румберг застыл. Ему показалось, что его облили холодной водой. Он выпрямился и посмотрел на телефон.
— Лосмус Аверсон, — сказал он обречённо и посмотрел на расстроенную Янси.
— Вот же… — начала она и, не закончив фразу, снова вздохнула. — Ладно, я сейчас.
Она запахнула полотенце, вскочила с кровати и, схватив телефон, ушла на кухню, располагавшуюся рядом и не имеющую дверей. Румберг, проведя ладонями по лицу, сел на край кровати, глянул на Янси, топтавшуюся на кухне, и тяжело вздохнул. Лосмус Аверсон, начальник Янси, наверняка звонил не ради того, чтобы просто поболтать. В лучшем случае он хотел только уточнить что-то по работе. Румберг снова провёл руками по лицу и посмотрел на Янси.
Её ссутуленные плечи, тяжело повисшая правая рука и потухший взгляд не сулили ничего хорошего. Янси отклеилась от тумбочки, на которую опиралась, и стала бродить по кухне взад и вперёд. Румберг поймал её взгляд и натянуто улыбнулся. Вот ведь… бывает же… такой хороший вечер намечался. Он встал, подошёл к распахнутому окну и уставился на город, утопающий в летнем вечере.
Машины на перекрёстке сновали туда-сюда, ревели мотоциклы, бесились дети на площадке под самыми окнами и откуда-то из колонки лилась бодрящая музыка. Румберг вздохнул. Ладно, она справится. Отбрехается как-нибудь. В конце концов, они же должны понимать, что упахивать сотрудников в усмерть — не лучшая стратегия. Тем более в медицине. Речь ведь о здоровье людей! Кому, как не им, это знать.
А если всё-таки не отбрехается, то… Румберг улыбнулся. Появившаяся мысль, которую он не захотел до конца раскручивать, понравилась ему. Почему бы и да? Он обернулся и посмотрел на Янси, которая всё ещё бродила по кухне из угла в угол. Делая очередной разворот, она бросила на него взгляд и, подняв правый указательный палец, покрутила им из стороны в сторону.
Он любил её. Безумно любил. Собирался жениться, как только она закончит первый год в интернатуре. Только вот… вечер-то хороший и уже… это ведь ничего не значит, просто, чтобы проверить… последняя шалость, можно сказать… да ведь и не факт, что получится… хм-м-м… Он взял свой телефон с подоконника и отправил смс-ку Алетте, с которой познакомился вчера в магазине.
Бубнёжь Янси за спиной прекратился. Румберг похолодел от ужаса. Как она узнала?! Он обернулся, посмотрел на неё ошалевшими глазами и, закрыв сообщения, кинул телефон на кровать.
Янси плелась к нему с опущенными плечами. Казалось, она вообще вся отекла, как свеча. Губы, глаза, щёки и даже нос как будто разом устремились к полу под воздействием утроенной силы притяжения.
— Рум, прости, я… мне надо ехать. Там какой-то кавардак со сменами, в общем, они переиграли график, чтобы наладить систему, и мне выпало очередное дежурство, — сказала она и, уткнувшись лбом ему в грудь, обвила руками за спиной.
Румберг облегчённо выдохнул и воздух, вырвавшийся из его ноздрей, взъерошил волосы на макушке Янси. Он обнял её в ответ и сильно-сильно прижал к себе.
— Хорошо, — сказал он и поцеловал её в голову. — Я люблю тебя.
Янси подняла на него глаза и вымученно улыбнулась.
— И я тебя люблю, — сказала она и, чуть привстав на носки, поцеловала его в губы.
Затем она развернулась, подошла к шкафу и, скинув полотенце на стоявший рядом диван, надела трусики. Румберг, по-прежнему стоявший возле окна и следивший за ней, улыбнулся.
Янси надела бюстгальтер, джинсы и, натянув футболку, расправила ещё не досохшие волосы.
— Чем займёшься? — спросила она, усевшись на диван и надев на правую ногу белый носок.
Румберга бросило в жар. Он резко обернулся к окну и посмотрел на расстилающийся внизу город.
— Да, кино, наверное, посмотрю, — сказал он и бросил взгляд на свой телефон, лежавший на кровати.
— Всё, я пошла, — сказала Янси уже из коридора.
Румберг обернулся, подошёл к ней и обнял. Она чмокнула его в губы.
— Люблю тебя, — сказала она с улыбкой.
— И я тебя люблю, — сказал Румберг.
Румберг, совершенно голый, лежал на кровати на спине, закатив глаза, пока Алетта доводила его до пикового состояния экстаза. Он уже чувствовал приближение конца, всего каких-то пару секунд и…
Дверь в комнату с грохотом отворилась. На пороге стояла Янси. Румберг подскочил в кровати, одновременно издавая возглас наслаждения от завершения акта, и уставился на неё ошарашенными глазами.
Её лицо было искажено гримасой боли, ужаса, отвращения и гнева. Шок и неверие, исходящие из её глаз, как будто заполняли собой всю квартиру. «Этого не может быть. Этого не может быть. Этого не может быть!» — как будто кричали они. Презрение в её лице сменялось ненавистью, ненависть сменялась недоумением, недоумение перетекало в беспомощность и обратно и всё это несколько раз за одну секунду. Но самой страшной, о чём надрывно кричал её взгляд, была боль. Тупая холодная боль. Как будто кто-то методично, миллиметр за миллиметром, втыкал иголку в сердце. Тонкую, длинную и беспощадную.
Румберг смотрел на Янси и хлопал губами, как рыба выброшенная на берег. Он несколько раз перевёл взгляд с неё на Алетту и обратно, пытаясь подобрать хоть что-то, хоть какие-то слова, но из него как будто выкачали весь воздух. Машинально схватив одеяло, он прикрыл им промежность и вытянул правую руку по направлению к Янси. Её появление стало такой неожиданностью, что в мозгу словно напрочь стёрли все программы, оставив только базовые, вроде «дышать», «стучать сердцем», «мычать, как дебил».
Янси осмотрела квартиру беглым взглядом, будто желая удостовериться, что пришла по адресу, и вылетела в подъезд. Румбергу даже показалось, что всё это ему привиделось. Он посмотрел на Алетту. Та вытерла губы, глянула на дверь и снова уставилась на Румберга. Нет, это точно был не сон, не видение и не галлюцинация. Румберг сорвался с кровати.
Выбежав нагишом в подъезд, он бегом пошлёпал по лестницам вниз.
— Янси! — крикнул он. — Ян-си!
Сердце колотилось в груди, как крылья колибри. Промчавшись вниз два этажа, Румберг вдруг осознал, что он совершенно голый. Затормозив, он, тем не менее, протопал вниз ещё половину лестничного пролёта и остановился. Какую-то долю секунды он соображал, что делать, и помчался обратно наверх.
Когда он забежал в квартиру, Алетта уже натягивала джинсы, рыская вокруг глазами. Видимо, в поисках остальной одежды, разбросанной по дивану, тумбочке и даже кухне. Румберг, увидев её, на секунду растерялся, как будто позабыв, кто она такая и что здесь делает. Осмотрев её сверху вниз, он огляделся по сторонам и снова уставился на девушку.
— Штаны мои где?! — рявкнул он.
Алетта, распахнув губы, обвела глазами круг по квартире и указала левой рукой на диван.
— В-вот, — пролепетала она.
Румберг схватил свои чёрные спортивные штаны, влетел в них, как пожарный во время сигнала тревоги, и снова выбежал в подъезд, схватив по пути кроссовки. Через секунду он вновь влетел в квартиру, схватил свой телефон и увидел два пропущенных вызова от Янси и смс: «Они снова напутали в графике, скоро вернусь. Соскучилась! Люблю тебя!» И улыбочка с сердцем. Боже… Как?! Как это?! Ну… А-а-а, чёрт… Пролетев семь этажей вниз, по дороге накинув обувь, Румберг вылетел на улицу.
Порыв холодного ветра с Невы, на берегу которой стоял дом, чуть не сбил его с ног. Волосы на теле мгновенно встали дыбом. Румберг глянул в одну сторону, потом в другую, но Янси нигде не было видно. Куда она могла?.. Румберг побежал направо, забежал за угол дома и снова осмотрелся.
— Янси! Ян-си! — крикнул он, вертясь вокруг себя волчком и прижимая телефон к правому уху.
— Абонент временно недоступен, — оповестил приятный женский голос. — Попробуйте позвонить позднее.
На улице было совсем пусто. Фонари освещали одинокие дороги и тротуары, по которым свистел холодный, пронизывающий до костей ветер. Румберг внезапно застыл, на него накатило озарение. Страшное, пугающее до дрожи озарение о том, где сейчас была Янси. Румберг сглотнул и медленно поднял голову вверх, на крышу, на которой они провели несколько прекрасных свиданий. Именно там он впервые почувствовал, что любит именно её. Именно там осознал, что хочет провести с ней всю оставшуюся жизнь. Именно там между ними установилась та невидимая нить, которую не разорвать и которая связывает людей навечно. Румберг помчался в подъезд. Ну, зачем нужно было?! Боже!.. Ведь даже имени её уже не помнит!..
Он выскочил на крышу.
— Янси! Ян-си! — крикнул Румберг, осматриваясь вокруг.
Она стояла на самом краю и резко обернулась. Дунул внезапный порыв ветра и последнее, что увидел Румберг — это блестящее от слёз лицо Янси, полное ужаса и боли, скрывающееся за краем крыши. Ночную тишину огласил истошный вопль, за которым последовал далёкий глухой удар. Румберг застыл на месте и слегка присел, выставив перед собой руки. Ему показалось, что всё его тело обвили холодной тонкой леской, которая с каждым толчком сердца затягивалась всё туже и туже. На пару мгновений он даже перестал дышать. Когда он наконец-то вдохнул, воздух показался ему раскалённым стеклом, впившимся в лёгкие. Упав на колени, Румберг закрыл руками лицо, уткнулся лбом в пол и замер. Это всё сон. Просто сон. Дурацкий кошмар…
Три месяца спустя.
Солнце медленно подбиралось к границе горизонта. Румберг сидел на том же месте. Его подбородок покрывал густой слой бороды, волосы на голове торчали в разные стороны колтунами, в красных глазах отражалась апатия. На нём были те же самые спортивные штаны, взглянув на которые можно было понять, что он не снимал их с того самого вечера. Поверх замызганной белой футболки трепыхалась зелёная осенняя куртка, в которой он часто спал прямо здесь, на там самом месте, на крыше. На ногах были чёрные кроссовки, надетые на босую ногу. Рядом стояла полупустая бутылка водки.
На следующий день к нему пришла мать Янси и с порога засадила ему сумкой в голову. Потом стала бить по лицу, что-то кричать. Румберг не сопротивлялся. Удары становились всё сильнее и сильнее и в какой-то момент он понял, что стоит в углу, вяло прикрываясь руками, а мама Янси откровенно его избивает. Удар за ударом обрушивались на его голову, щёки, живот, грудь. И Румберг опустил руки совсем. Если бы не отец, влетевший в квартиру минут через десять после начала избиения, он был бы уже мёртв.
— Хватит! Хватит! — крикнул он, оттаскивая мать. — Я не позволю тебе сесть в тюрьму из-за убийства этого ублюдка!
Они запретили ему появляться на похоронах и вообще посещать её могилу. Румберг пытался прийти ночью, но получил жёсткий отпор от охранников, с которыми договорились родители. В первую попытку один из них свалил Румберга на землю чётким ударом в правый висок, отпинал и отволок на пять метров от забора кладбища.
— Ещё раз тебя здесь увижу, сам убью. Загубил девушку… Это ты должен здесь лежать, а не она! — рявкнул он напоследок и ушёл.
Румберг, естественно, пытался ещё несколько раз, но охранники были бдительны и не стеснялись ни в выражениях, ни в действиях.
Если бы кто-то спросил у него, сколько прошло времени с тех пор, как умерла Янси, он бы не смог ответить. Для него всё слилось в один единый поток бесконечной боли, которую он пытался заглушить литрами водки. Он перестал работать и, в конце концов, после нескольких попыток руководства вернуть его к жизни, его уволили. Однако, он этого даже не заметил.
Единственное, что всё это время заполняло его сознание — лицо Янси в момент, когда она падала вниз. Раз за разом, будто картинка gif. Он снова и снова видел эту боль. Снова и снова. Иногда в этот поток вклинивался кадр из квартиры, когда она только вошла.
Румберг взял бутылку и сделал глоток. Водка обожгла горло. Зажмурившись, он откашлялся и сделал новый глоток. Он любил её. Он любил только её. Он знал это, чувствовал. Он хотел жениться на ней, он хотел от неё детей, он хотел всю жизнь прожить с ней. Как он допустил такое? Как это вообще всё произошло? Он ведь даже не помнит, как звали ту девушку…
Холодный порыв ветра растрепал куртку и взъерошил его волосы. Румберг поднял голову. Солнце давно скрылось за горизонтом. Вокруг стояла ночь, очень похожая ну ту. Какая теперь уже разница. Румберг встал, запрокинул голову, влил в себя оставшуюся водку и, разбив бутылку у себя под ногами, прыгнул вниз…
Из ванной доносился плеск льющейся воды. Румберг лежал на кровати в белых семейниках и зелёной футболке и листал подборку фильмов в онлайн-кинотеатре. По его лицу блуждала довольная улыбка. Впервые за всю эту насыщенную неделю они с Янси наконец-то смогут провести вечер вместе!..
Осторожно, с закрытыми глазами, вдохнув её аромат, он стиснул объятия сильнее и медленно выдохнул.
— Может, тебе вообще не стоит одеваться? — шепнул он…
Смартфон Янси, лежавший на тумбочке, зазвонил. Девушка резко открыла глаза и вздохнула.
— Лосмус Аверсон, — сказал Румберг обречённо и посмотрел на расстроенную Янси.
— Вот же… — начала она и, не закончив фразу, снова вздохнула. — Ладно, я сейчас…
А если всё-таки не отбрехается? На лбу Румберга появилась глубокая морщина. Мысль, появившаяся в сознании, была… как бы да, но… Румберг сжал губы, отчего они искривились дугой. Он обернулся и посмотрел на Янси, которая всё ещё бродила по кухне из угла в угол.
Он любил её. Безумно любил. Собирался жениться, как только она закончит первый год в интернатуре. Только вот… вечер-то хороший и уже… это ведь ничего не значит, просто, чтобы проверить… последняя шалость, можно сказать… да ведь и не факт, что получится… хм-м-м… Румберг в задумчивости посмотрел на свой телефон.
