Их семья не была бедной изначально, но случилось жаркое лето, поля выгорели напрочь. Год выдался тяжелым. Керри тогда исполнилось девятнадцать. Едва ли она понимала, почему карманные расходы урезали почти в тридцать раз. После умерла сестра, упав с лошади, а отец с горя погряз в выпивке и стабильно проигрывал оставшееся состояние в карты.
Это первое несчастье, что её постигло. Увы, не последнее.
Жить в нищете погано, но это можно преодолеть. Так она думала тогда. Мать ласково успокаивала сладкими речами, наблюдая, как вей Шу растрачивает средства, посещая игорные дома и бордели. Она была глупа и наивна в своей простоте, вере в лучшее. Но это Керри поймёт куда позже.
В двадцать она отправляется на прогулку верхом. И с неё не возвращается. Торговцам людьми нет дела до их семейной драмы. Впрочем, им не до чего нет дела, кроме как до звенящих золотых монет. А за молодую девицу знатного рода их дают немало.
Керри попадает в бордель Империи Мирам. Ей страшно и больно, особенно от того, как грубы клиенты.
Сначала ей тяжело, тошно от самой себя до кишечных колик. Потом мерзко. А затем она привыкает, подстраивается, складывая из поломанных жизненных принципов и правил нечто новое, пока непонятное. Но с этим хотя бы можно продолжать жить, поднимаясь по утрам. Улыбаться широко, укладывая в постель очередного посетителя.
«Матушка» поблажек не даёт ни за глаза красивые, ни за заслуги. А заслуг за три года у неё накапливается столько, что впору получить медаль. Медаль ей владелица не выделяет, разве что противозачаточное зелье в пузырьке за пять серебряных. Спасибо и на этом.
Она хоронит «маленькую вилею Шу» без почестей, ведь той девочки уже не существует. Ей раздробили позвоночник с пару лет назад.
Керри ломается медленно, громко, с хрустом искалеченной, разбитой на мелкие осколки души. Ломается и собирает себя по частям, чтобы срослось криво — косо, да хоть бы как. Ей вправду уже неважно. Ей плевать на грубые рубцы поверх плоти, закрытые кожей. Их всё равно никому не видно.
Она отращивает волосы чёрные густые одновременно с острыми коготками.
Она понимает, что не хочет так жить.
***
Вею Хейзи примерно тридцать пять. Ей — двадцать четыре. У него глаза красивые: яркие, зелёные, искрящиеся чем-то настоящим, широкая улыбка и толстый кошелёк. Керри смеётся, баюкая его голову на своих коленях, напевая простой мотив с родины. А Хейзи жрёт её многозначительным взглядом, оставляя на бедре короткий поцелуй.
Хейзи в неё влюблён. Он сдался ещё тогда, когда услышал приукрашенную историю о прошлом. Она старалась, честное слово, стеная, размазывая чёрную краску по лицу.
Он не замечает ни равнодушия, скрытого за нежной улыбкой, ни лжи в продолжительных речах.
Может, он просто слепой.
Не замечает даже тогда, когда она мановением лёгкой руки уничтожает репутацию его жены и доводит дело до развода. Костёр вспыхивает, сжигая бедняжку до серого пепла. И ей не жаль. Керри никого больше не жаль. Даже себя. Она сгорит следом. Не сегодня, но когда-нибудь совершенно точно.
***
Кольцо на пальце сидит как влитое. Хейзи класть хотел на то, что она работает в борделе. Хейзи не слушает своих друзей. Он — хороший парень.
Свадебное платье не сочетается с цветом её мира. И ей плевать.
Керри отправляет «матушке» подарок тем же вечером, что и стоит у алтаря, предварительно подделав завещание через дорогого друга с чёрной стороны рынка. Бывший клиент, конечно, любимице не отказывает. Особенно за звенящий монетами мешочек.
И ей снова не жаль.
Старые шрамы зудят, а слова родной матери в воспоминаниях не цепляют. Их запорошило прахом почивших надежд. Она не будет так глупа. Она выживет. Даже если ради этого нужно идти по головам.
***
Новую владелицу девочки встречают с опасением. Потому что знают: у Керри не чисто за душой. И не то чтобы она пыталась это исправить. Незачем.
Хейзи устраивает скандал. И она видит, как пелена в его глазах редеет, становясь практически прозрачной. Он не хочет, чтобы жену видели среди шлюх. А ей смешно напоминать, кого он возвёл на пьедестал собственноручно.
Он больше ей не нужен. Капля снадобья в чай днём, капля снадобья — ночью.
Лекарь говорит: болезнь неизлечима, ему осталось недолго. Она целует мужа в губы, вместе с тьмой своего сердца, выдавая порцию очередной лжи. И он послушно съедает. Яд проникает в вены, поражает весь организм. Яд был введён ему задолго до того, как Хейзи выпил чай.
Он умирает. Она утирает на похоронах ненастоящие слёзы.
***
Керри наращивает силу постепенно, становясь практически неприкасаемой. У неё столько денег и влияния, что впору купить титул. Но он едва ли ей необходим.
У неё есть всё и даже больше. И не так важно, что шрамы до сих пор болят, что во снах Хейзи смотрит влюблёнными глазами и целует побелевшими холодными губами в плечо, а у неё от этого ёкает под грудиной обугленное сердце. Ей, правда, неважно. Верно ведь?
