Экс-супруг. Ушел навсегда (СИ) [Наталия Ладыгина] (fb2) читать онлайн

Экс-супруг. Ушел навсегда

Глава 1

— У вашего мужа совещание, — повторяет противным голосом секретарша моего мужа, расфуфыренная кукла Марго. — К нему нельзя. Я не могу ничего сделать! Что еще мне вам сказать?

Как же я терпеть не могу эту ведьму. У нее вечно такой взгляд, будто я тут посторонняя. Совершенно не стесняется окидывать меня пренебрежительными взглядами и закатывать глаза. Настоящая стерва метр восемьдесят. На каблуках она выше Мирона.

— Послушай, Маргарита, — шиплю я, складывая руки на ее стойку. — Ты со мной так не говори. И глазки не закатывай. Бесишь меня в последнее время дико.

Сидит хлопает ресницами, удивляется. Прежде я на нее вот так открыто не наезжала.

— Но я… сказала все как есть…

— Мне нужно поговорить с мужем. Это срочно.

Сердце не на месте. Он как-то изменился за последние недели. Хотя некоторое время назад мне казалось, что у нас прогресс. Было много проведенного времени вместе, близости. Но сейчас творится что-то странное. Он избегает, делает все, чтобы не видеть меня. На звонки не отвечает. Сбрасывает. Высылает смски, в которых ссылается на дела. А сегодня вообще не ночевал дома! Я не железная!

— Я не могу ворваться в зал совещания, понимаете? Мирон Артурович уволит меня, — округляет глаза девица.

— И когда закончится это совещание?

— Всегда по-разному. Думаю, через час где-нибудь.

Час… Да, я подожду.

Марго после ответа мне возвращается к работе за ноутбуком, но я решаю ее снова отвлечь:

— Ты знаешь, где Мирон ночевал прошлой ночью?

Девушка отрывает взгляд от экрана и как-то странно смотрит.

— Не знаю…

В голову лезет банальное, ужасно грязное, от чего хочется вырвать из груди собственное сердце — что он спутался с этой дылдой. Можно рехнуться от того, сколько по статистике боссов спят со своими «картинками» секретаршами. Так, ради мимолетного удовольствия, чтобы скрасить досуг в офисе.

От одних мыслей об этом, я вся холодею.

— Не знаешь? Точно?

— Он мне не докладывает. Я слежу только за его расписанием.

— И что в его расписании было вчера вечером, к примеру?

— Иногда бывают встречи, но вчера ничего, — качает она головой. — Можно… я уже вернусь к своей работе?

Шумно выдыхаю и отхожу от стойки, направляюсь к зоне с диванами, чтобы сесть и подождать.

Коротаю время тем, что еще больше накручиваю себя, крутя на пальце свое обручальное кольцо.

Мы с ним уже год. Три недели назад была годовщина нашей свадьбы. И это был последний день, когда мы говорили нормально. Все эти недели я терпела, но больше не могу и не хочу. Я спрошу прямо, в чем дело и чем я ему не угодила.

Не люби я его так сильно, я бы, наверное, так не тревожилась. Но я люблю. Страшно представить насколько сильно. И я терпелива, с ним иначе никак, но у всего есть предел. Больше так не могу.

Проходит всего полчаса, а мне кажется, что целый день. Спустя еще пятнадцать минут я слышу шум со стороны зала совещания, несколькими секундами позже оттуда стали выходить мужчины. Мирон выходит последним, вместе со своим братом Богданом. Его брат замечает меня первым, жестом сообщает об этом Мирону и тут же удаляется, оставляя нас почти одних.

Мирон недоволен меня видеть, по лицу его это вижу. Двигается ко мне, и я спешу встать с дивана, быстро поправляю платье.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает вроде негромко, но эта Рита точно слышит, еле подавляет свою ехидную улыбку.

— А ты не понимаешь? До тебя невозможно дозвониться.

Мне совершенно не унизительно. Любовь оправдывает все.

— У меня было полно работы, — отвечает Мирон, смотря куда угодно, но только не на меня.

— А то, что ты не ночевал дома, тоже никак не прокомментируешь?

— Я ночевал в городе. Утром рано нужно было в офис. Так быстрее.

— А мне сообщить об этом не нужно было? — гляжу исподлобья, нервно перетаптываясь с ноги на ногу.

Разве не понимает? Нет, он сам по своей природе холоден. Все семейство Барсовых такое. Но это за гранью. Меня открыто отталкивают и делают вид, что так оно и должно быть. Нет, я не забыла, как у нас все началось и на каких условиях, но я думала… Впрочем, ему плевать, что я там думала.

Муж тяжело вздыхает, демонстрируя свое утомление от разговора, трет переносицу пальцами.

— Я собирался заехать после обеда. Скоро бы приехал домой. А ты сюда приехала, — я еще и виновата во всем. — Кстати, мы сегодня идем ужинать с Богданом и Ангелиной. В семь.

Закатываю глаза.

— Это обязательно? Я терпеть не могу эту Ангелину. Ты же знаешь.

— Так уж вышло, что она жена моего брата.

— Она мерзкая. Ты сам это знаешь. Но я не только поэтому не хочу ехать, но и потому, что ты не хочешь находиться со мной наедине. Ты либо отсутствуешь, либо тащишь меня туда, где полно народа.

— Извини, милая, — цедит сквозь зубы муж, делая ко мне небольшой шаг. — Такова моя жизнь. Мне постоянно куда-то нужно. Встречи. Сделки. Общение с разными людьми.

— Но на меня времени нет, — подчеркиваю. — Мы… мы так хорошо провели нашу годовщину. Мне показалось, что я увидела тебя настоящего. Это был хороший день. И я… скучаю по такому тебе.

Я чего угодно ожидала в ответ, но никак не вот этого:

— Хорошенького понемножку, — бросает Мирон, чуть приподнимая уголки своих губ. Его совершенно бесчувственная полуулыбка приносит мне боль, но я не подаю вида. — Едем домой, — качает головой в сторону лифта и уходит.

Я плетусь за ним, решив не догонять. Смотрю ему в спину и еле сдерживаю горькие слезы от безысходности. Ведь я знаю, что он скажет, если я поставлю вопросом ребром. Знаю…

Глава 2

Войдя в дом, Мирон снимает обувь и сразу идет в душ.

У меня есть мимолетная идея пойти за ним, но боясь получить отказ, я решаю этого не делать. На сегодня мне игнора точно хватит.

Вместо этого я мигом переодеваюсь и иду готовить ему кофе. Знаю он там долго не задержится, как раз немного остынет. В самый раз.

Муж приходит на кухню через несколько минут, застает меня стоящей у столешницы со скрещенными руками на груди. Стараюсь выглядеть обычной, чтобы не раздражать, но внутри я умираю.

Молча садится за стол, а я жду, когда он хоть что-то скажет. Хоть как-то объяснит, что в последнее время происходит.

У меня на уме только одно крутится. Он нашел мне замену. Точнее даже не мне (я и так замена), а кое-кому, с кем мне никогда не тягаться. Его умершая девушка была идеальной. Ее больше нет, а значит она никогда не совершит ошибки и навсегда останется в его памяти лучшей женщиной на земле. Знаю, он часто думает о ней. Фотографию ее таскает. Вещи ее хранит. Я видела, знаю, находила.

Ему все равно.

Сидит о чем-то думает, словно меня нет. На стене работает телевизор, он его развлекает. Хочется схватить пульт и вырубить его, но я сдерживаюсь.

— Ты что-то от меня скрываешь, — не спрашиваю, а констатирую, отвлекая его от просмотра телевизора. — Только зачем? Чтобы я мучилась?

— Твои мучения мне ни к чему.

— Не похоже, — качаю головой. — Ты игнорируешь меня, не ночуешь дома… Ты мучаешь.

Наконец-то он отрывается от экрана, обращает на меня свой потухший взгляд.

— Я тебе все уже объяснил.

И это все?!

— У тебя кто-то есть? — спрашиваю прямо, безотрывно смотря в его зеленые глаза. Молчит, тоже не моргает. — Может, это твоя секретарша Маргарита, которая смотрит на меня глазами соперницы.

— Маргарита? — выгибает правую бровь.

— Да, я про нее. У тебя с ней что-то есть? Или я ошибаюсь?

Мирон ставит чашку кофе на стол, с грохотом, демонстрируя свое раздражение, откидывается на спинку стула.

— Я никого не раскладываю на своем столе во время работы, — сообщает он мне спокойно, но в то же время жестко. — На работе — я работаю.

— Тогда где ты этим занимаешься? В городской квартире? Или в отеле? Где? — сглатываю, ведь невольно все это лезет в голову, представляется, как он с кем-то, а не со мной.

На что Мирон снова берет чашку и, поднявшись с ней, просто молча выходит из кухни.

Сморгнув слезы, я разворачиваюсь к столешнице лицом и упираю в нее руки. Из груди вырываются непроизвольные всхлипы.

Мне так больно, что не передать.

Борюсь с желанием побежать за ним с тем, чтобы просто убраться и уехать куда-нибудь.

Пока не сглупила, я хватаю ключи от машины и выбегаю из дома. Сажусь в нее и часто сигналю, чтобы охрана как можно скорее открыла для меня ворота.

По дороге звоню Марине, подруге готовой встретиться со мной в любое время суток. И сейчас она мне снова не отказывает во встрече в нашем любимом кафе.

Каждый раз, когда выговорюсь ей, легче становится. Когда же я говорю о своем муже с психологом — мне становится только хуже.

— Да с чего ты взяла, что у него кто-то есть?

— А что мне еще думать? — раскидываю руки по столу, а потом тянусь рукой к голове, чешусь. От нервов все это. — Он так себя ведет…

— Это еще ничего по сравнению с первыми месяцами вашего брака, — отмечает Марина.

Да… То время мне вспоминать страшно. Мирон делал мне очень больно, наверное, не осознавая этого. Я знаю, что могла уйти, но не уходила. И сейчас не смогу. Я не представляю себя без него. Свою жизнь. Это смерти подобно.

— Об этом я даже вспоминать не хочу, — заправляю темные пряди волос себе за уши.

— Ты себя так с ума сведешь, честное слово… Хотя ты уже и сейчас походишь слегка на сумасшедшую. Без обид, Лиль, — качает головой Марина. — Отпусти его.

— Что?..

До сих пор Марина не подкидывала мне таких идей.

— Он свою Таю всегда любить будет. И все равно, что она уже три года как в гробу. На тебе он отрывается.

— Марина, ты…

— Ну прости, Лиль! Я говорю, как вижу. Давно хотела тебе это сказать. Ты… убиваешь себя этими отношениями. Да, ты его жена, но это ведь одно название. Он пользуется тобой, когда ему удобно. Тебе бежать надо от этого семейства. Как можно дальше.

— Спасибо за разговор, — сразу встаю с этими словами.

— Лиля! — подруга тоже поднимается. — Я не хотела тебя обидеть… Но эта твоя зависимость от этого мужчины делает тебя по-настоящему несчастной. Я помню тебя другой. Я твоя подруга и вижу разницу! Ты ведь красивая молодая женщина, ты достойна лучшего. Тебя могли бы любить, носить на руках. Ты не была бы чертовой заменой какой-то дохлой бабы! И я знаю, что ты с ним не из-за денег. Ты бьешься там, где тебе не победить. Разведись с ним!

Не в силах больше этого слышать, я выбегаю из кафе, снова сажусь в машину и лечу на непозволительной скорости куда глаза глядят.

Сделав несколько кругов по центру, я решаю все-таки ехать домой, за город.

Слезы застилают мне глаза, а еще и ливень начался. От злости, от прожигающей боли в душе я только ускоряюсь, наплевав на осторожность. Нет ни страха, ни желания жить.

Я одна на дороге. Вокруг никого. Машину бросает с полосы на полосу.

Меня начинает заносить, вырулить не получается, я жму есть что есть сил по тормозам и каким-то чудом торможу у обочины с визгом. Еще чуть-чуть, и улетела бы.

Глушу машину, очень шумно дышу, после чего начинают громко рыдать, опустив голову на руль.

Отпустить…

Отпустить его…

Но как я могу это сделать…

Нет, я не смогу. Он и только он может разделить нас.

Глава 3

Простояв на обочине около получаса, я очень медленно продолжаю свой путь домой.

Уже без слез. Они высохли. А новые еще не сгенерировались.

Чем ближе к дому, тем я еще медленнее еду.

На самом деле мне сейчас хочется, чтобы его не было. Впервые, наверное. Однако въехав на территорию я вижу, что его машина стоит во дворе.

Проклятье. В кои-то веки мне действительно не хочется его сейчас видеть. Боюсь дать волю эмоциям.

К машине зачем-то идет наш охранник Алексей. Я сразу выхожу, чтобы выяснить, что ему нужно.

— В чем дело? — спрашиваю Алексея, хмурясь.

Молодой мужчина примерно лет тридцати довольно продолжительно разглядывает мое лицо, и только потом начинает говорить.

— Вас муж искал.

— Да?.. — удивляюсь, но без особого оживления. — Ладно. Я поняла, — меня слегка качает, я разворачиваюсь и собираюсь идти к дому.

— С вами все хорошо? — интересуется Алексей, когда я уже спиной к нему.

Любит он мне вопросы задавать, на которые я ненавижу отвечать.

— Все супер, — бросаю нехотя, продолжая идти.

Бреду к дому на ватных ногах, испытывая сильное головокружение. С самого утра со мной какая-то чертовщина.

Вхожу в дом и сразу направляюсь к лестнице. Скорее всего он в нашей комнате, ну или в своем кабинете, который тоже на втором этаже.

В спальне его нет. Остается кабинет.

Стучу на всякий случай, а то он терпеть не может когда я вваливаюсь.

— Да, — слышу его одобрение, словно он точно знает, что это я. Таким голосом он только со мной говорит.

Сжав челюсти, я поворачиваю дверную ручку. Вхожу.

Смотрит на меня пристально, оторвав взгляд от ноутбука. Да, прежде я всегда пыталась скрыть свое состояние, до которого он меня доводил. А вот сейчас не стала.

— Что случилось? — спрашивает Мирон, не моргая.

— Что вы все меня об этом спрашиваете... — горько усмехаюсь. — Ничего не случилось. Моя жизнь прекрасна. Алексей сказал, что ты искал меня. Вот я и пришла. Что ты хотел?

— Где ты была?

— Гуляла. А что?

Всматриваюсь в его лицо и вижу в нем лишь желание как можно скорее выставить меня отсюда. Его просто неожиданно заинтересовало, куда это я с поля его зрения исчезла. Сам он не терпит, когда я ему не отчитываюсь. Измени я ему, он бы вскоре об этом узнал. Ему, конечно, плевать на меня, но не до такой степени.

— Ничего, — хмыкает, становясь еще мрачнее. — Скоро поедем на ужин.

— Я же сказала, что не хочу ехать. Мне сегодня совсем не хочется изображать фальшивую улыбку на лице.

При своем брате и невестке он будет безусловно ласков и любезен со мной. Раньше я питалась этим, но я больше не могу насыщаться его притворством. Лучше уж вот так, но зато по-настоящему.

В день нашей годовщины его просто переклинило. Давно пора признать. Пора прекратить думать о розовых единорогах. Не существует их. Как и всего остального на что я надеюсь.

— А ты нормально улыбайся. Приведи себя в порядок, — продолжает что-то там печатать. — Тебе на пользу пойдет развеяться.

Развеяться…

Большое удовольствие сидеть за столом с его братом, который меня не одобряет и с его эскортницей-женой.

Но ладно. Я же всегда это делаю. То, что хочет он. Я никогда не научусь говорить ему «нет».

— Хорошо. Будет, как ты скажешь. К шести буду готова.

— Отлично, — даже взгляда на меня не поднимает, мое согласие принимает как должное.

Я жду где-то с полминуты, что он посмотрит на меня, но этого не случается, и я ухожу, хлопнув дверью.

* * *

К шести я при параде. Оделась, как подобает для ужина в ресторане. Всю синеву под глазами замазала, макияж нанесла, прическа, все дела. К притворству готова.

Мирон входит в комнату и надевает свежий костюм за пять минут до выезда, а потом мы молча добираемся до ресторана.

И правда ни слова мне за всю дорогу не сказал, и я тоже рыбой была. Как хочет. Я устала много говорить, изливать душу, а в ответ лишь слышать односложные ответы.

В ресторане нас уже ждут.

Ангелина, когда видит нас, подскакивает со своего места и бежит ко мне, чтобы поцеловать в щеку, что я ей позволяю. Хотя девушка эта мне с первого взгляда не понравилась. Красавица с сомнительной начинкой.

— А мы только что приехали. Так что вы вовремя, — пролепетала Ангелина.

Дальше все как по шаблону. Разговоры о бизнесе, трескотня Ангелины про ее «головокружительную» карьеру модели и все это мимо моих ушей практически.

На него я не смотрю. Совсем. Ни единого взгляда. Его мое молчание не смущает.

— О, кстати! — как-то слишком громко восклицает Ангелина, чем привлекает мое внимание. — Я вчера смотрела ваш семейный альбом. Видела там Таисию, твою бывшую девушку. Такая красивая была… Жаль ее, — вздыхает Ангелина. — Я из некоторых фото поняла, что вы и в детстве знали друг друга. Правильно?

Чертова идиотка.

Знаю, что пожалею об этом, но все же я бросаю на него сейчас взгляд.

Едва успеваю уловить его траурное выражение лица, как он без лишних слов бросает салфетку на стол, встает из-за стола и куда-то уходит.

— Я… Я что-то… — блеет эта курица.

— Ты в своем уме? — рявкает на нее Богдан. — Мы это никогда не обсуждаем.

— Но я не знала…

— Да это, мать твою, элементарно.

— П-прости…

— Не передо мной тебе надо извиняться.

— Извините… — тоже поднимаюсь из-за стола.

— Ты куда? — спрашивает Богдан. — Я думаю, он сейчас вернется.

— Мне нужно на свежий воздух, — быстро цокая каблуками, я направляюсь из ресторана, точно зная, что не вернусь туда.

Глава 4

Выбежав из ресторана, я специально иду под дождь, поднимаю лицо выше, позволяя холодному дождю испортить макияж. Мне ни хорошо, ни плохо. Мне никак. Все чувства атрофированы в эту минуту.

Часто я представляю себе, что может стать последней каплей, но каждый раз я удивляюсь своему терпению. Каждый раз и он меня удивляет, вгоняя мне в душу очередной невидимый кинжал.

Опускаю голову ниже и сильно зажмуриваю глаза.

Три года прошло!

Ну что за черт?!

Ее сердце давно не бьется и в том нет его вины, чтобы он так жил и мучился. Ее забрала страшная болезнь. Но он, похоже, себя во всем винит. Что сделал недостаточно, чтобы спасти ее. Он со мной об этом не говорил, конечно же, но я умею складывать два плюс два. За последний год мне многое удалось узнать.

Он все еще любит. Понимает прекрасно, что не вернет ее, но в какой-то степени намерен оставаться верным ей всегда.

Вот такой он. Его не переделаешь. Я думала, что смогу, раз он выбрал меня, чтобы продолжать свою жизнь, но... нет. Я оказалась совсем для другого, и только совсем недавно это поняла.

Вызвав такси, я еду к Марине. Она на меня в обиде, я знаю. Хочу извиниться. Я паршивая подруга в последний год. На ее месте уже кто угодно махнул бы на меня рукой, но она помнит меня прежней и, похоже, до сих пор надеется вернуть свою подругу. Только, боюсь, это невозможно. Прежней я уже не буду. Связь с ним навсегда меня изменила.

Надеясь, что она дома, я звоню в дверь, чудом проскочив в подъезд с другими жильцами.

Слышу, как она бежит по коридору, и выдыхаю. Марина судорожно отпирает дверь.

Подруга в халате, без макияжа, словно после сна.

— Лиля… Боже… Что…

На что я в миг разревевшись, бросаюсь в объятия подруги.

— Т-ш-ш-ш… Тихо… Спокойно… — успокаивает меня Марина, быстрыми движениями гладя по спине. — Давай… давай я дверь закрою. Разувайся пока.

— Да… Сейчас… — всхлипываю, задыхаясь. — Прости меня...

— Что случилось опять? Что он сделал? — тянет меня за руку в сторону своей уютной небольшой кухни. — Садись. Я сделаю тебе мятный чай. Он тебя успокоит.

— Я так больше не могу… — накрыв лицо ладонями, сажусь на стул. — Это невыносимо… Раньше не было так больно, замечая все это. А теперь… Каждый раз… Как иголкой… — звучу глухо.

— Лиля…

— А знаешь, что самое убийственное?.. — отрываю ладони от лица и вскидываю стеклянный взгляд на Марину. — Что он даже не понимает, что делает со мной. Он знает о моих чувствах к нему, но это ничего для него не значит.

— Ну вот, ты начинаешь осознавать, — победно выдыхает подруга, да еще и с улыбкой. — Это первый шаг! Раньше ты его постоянно защищала, а теперь думаешь о том, что он приносит тебе боль. Осталось только…

— Я не смогу его бросить, — обрываю я, качая головой.

— И что тогда? Будешь ждать, когда он сам тебя вышвырнет? — вскинув подбородок, цокает Марина. — Или еще хуже — будешь с ним такой всю свою молодость, которая не заметишь как пройдет. Вот это будет настоящая трагедия.

— Марина… — кривлю лицо от того, как в груди сдавливает. Часто моргаю от того, что щиплет в глазах. — Ты не понимаешь… Я и сама не могу этого объяснить... Я рада бы не любить его, но...

— Это болезнь, подруга, — Марина разворачивается и идет к столешнице чай делать, который сейчас придется очень кстати. — От нее нет лекарства. Надо удалять. Вырезать. Тебе надо бежать от него. Не видеть больше. Никогда. Тогда ты постепенно вернешься к нормальной жизни.

— Предлагаешь предложить ему развод?..

— Не надо предлагать, — коротко оборачивается. — Надо твердо сказать, что хочешь развестись. Ты имеешь на это право. Или ты думаешь, что он будет возражать?

Я не знаю. Мне не известно обо всех его планах на меня. Может, ему все еще что-то нужно от меня. Я этого человека на разгадала. Он в большей степени остается для меня загадкой.

— Я без понятия, — упираю локоть в стол и подпираю голову ладонью. — Да и что об этом думать, если я…

Нервно дергаюсь, когда мой телефон начинает вибрировать на столе. Переворачиваю его экраном вверх и сердце сразу начало пропускать удары.

Потерял.

— Кто там?

— Он… — гипнотизирую экран взглядом. — Я… не буду отвечать.

— Вот и правильно! Пускай-ка тоже хлебнет игнора. Полезно будет. Пора ему перестать думать, что ты способна все проглотить.

Только он перестает звонить, я выключаю смартфон.

— Можно я у тебя на ночь останусь? — робко спрашиваю, а Марина, улыбаясь, качает головой.

— Конечно. Я бы тебя и не отпустила в таком состоянии, — приносит две горячие чашки ко столу, ставит одну рядом со мной.

— Спасибо, Марин.

— Сейчас выпьешь чаю, умоешься, переоденешься в мою одежду и пойдем посмотрим какой-нибудь фильм. Комедию, например. Ну, как раньше мы делали, помнишь?

— Помню, — приподнимаю уголки губ. — Я за. Давай.

Выпив с подругой по чашке чая, я иду в ванную, где у зеркала ужасаюсь своему внешнему виду. Да уж, умыться мне не помешает. Марина дала мне свой мешковатый розовый спортивный костюм. Очень приятно в него залезть после тесного платья и нейлоновых колготок.

Умывшись и расчесавшись, я иду в гостиную, где Марина уже вовсю подыскивает нам фильм.

— Вот этот вроде по оценкам ничего, и аннотация мне понравилась.

— Доверюсь твоему вкусу, — падаю рядом с ней на диван. — Включай.

Устроившись поудобнее, я стараюсь вникнуть в начало фильма и у меня вроде бы получается. Даже улыбаюсь от некоторых моментов, комедия все-таки, но уже в следующую секунду Марина хватает пульт и жмет на паузу.

В дверь звонят.

Глава 5

— Не представляю, кто это там ко мне пришел, — вставая с дивана, говорит Марина. — Сейчас проверю.

— Стой.

Я уже догадываюсь, кто это может быть. Вот и подтверждение моим словам. Он всегда все обо мне знает. Знает и куда я пойду, и что сделаю. Я же о нем ничего не знаю, и, вроде как, по его мнению, не имею права знать.

— Что?..

— Мне кажется, что это он. Он знает, где ты живешь.

— Да?.. Тогда я пойду и скажу, чтобы он уходил, — намеревается уже идти Марина.

— Нет, лучше я, — рывком поднимаюсь с дивана и очень медленно к двери, попутно слушая очередные звонки в дверь. Неужели он разозлился?

Бесшумно подкрадываюсь к двери, смотрю в глазок.

И правда он. Только зачем?

Мне так интересно это узнать, что я открываю ему.

Встречаюсь со злым взглядом мужа и тоже хмурюсь как можно мрачнее.

— Ты почему ушла? — спрашивает он. — Что за выходки?

— Мне о твоих выходках вспомнить?

— Я отошел на минуту.

— А мне плевать, — дрожащим голосом, но все же чистую правду ему сообщаю. — Мне правда плевать, Мирон. Я больше не хочу понимать. Ничего больше не хочу понимать… — качаю головой. — Я сыта по горло.

Тяжело вздохнув, он словно сдерживает себя, чтобы не наорать на меня.

— Собирайся, домой поедем, — командует.

Теперь я вообще его не понимаю.

— Я не хочу.

— Поедем, говорю, — настаивает. — У тебя есть дом.

— Которым ты тоже пренебрегаешь. Например, прошлой ночью.

— Я тебе все уже сказал, еще в офисе, — сообщает повышенным тоном, смотря строго. — Ты поедешь домой. Собирайся. Я жду тебя в машине. И лучше не зли меня.

И уходит, не пользуясь лифтом, спускается вниз по лестнице.

Закрываю дверь до щелчка и упираюсь в нее лбом, не зная, что делать.

Возможно, это мой шанс сегодня все разрешить, вывести его на такой разговор, которого у нас еще не было никогда. Я хочу вывернуть его наизнанку, чтобы он мне все рассказал. Если он требует, чтобы я была с ним дома, то и я сегодня многое потребую.

Вернувшись в гостиную, я подхожу к Марине.

— Ну что, он ушел?

— Я, Марин… домой поеду, — а сама бегаю глазами, часто моргаю, чтобы не разреветься.

— Чего?! Серьезно?! Он сказал тебе ехать, и ты поедешь?

— Не в этом дело. Я так больше не могу. Сегодня я его дожму. Скажу все, что хочу. И у него отмолчаться не получится. И пускай он хоть задушит меня за это скандал… Плевать.

Марина смотрит на меня как на сумасшедшую, качая головой из стороны в сторону.

Возможно я и есть сумасшедшая, и только жертва вроде меня способна понять меня в полной мере. Увы, таких я не знаю лично, посоветоваться не с кем.

— Ты уверена?..

— Можно, я тебе потом костюм верну? Не хочется залезать обратно в платье.

Оно еще и влажное. На улице, к тому же, очень холодно.

— Да конечно, конечно. Ничего страшного. Только ты точно уверена? Может, лучше утром поговорите?

Нет, не лучше. Я теперь не смогу сидеть и спокойно смотреть фильм. Все должно произойти сегодня.

— Да. Точно, — шмыгаю носом. — Я поеду с ним.

* * *

Едем домой, уже почти из города выехали, а он молчит. Впрочем, я так и думала — он будет молчать и как должное принимать мое послушание.

— Зачем ты забрал меня? — спрашиваю у него, не мямля, а ровным, уверенным тоном. — Ты же все равно не хочешь разговаривать со мной. Никогда не хочешь, — констатирую. — Что ты молчишь? — нервно. — Отвечай, Мирон, — требую.

— Разве ты этого не хотела?

— Нет, я этого не хотела и не ждала.

Это правда. Но в его голове, похоже, есть убеждение, что я готова терпеть что угодно ради его присутствия в моей жизни. А я сама дура, когда так явно дала ему понять — как сильно нуждаюсь в нем. Просто я думала, что моя любовь поможет ему исцелиться. Но нет же, узнав о моих чувствах, он сделал все, чтобы наоборот отдалиться от меня.

— Но ты спустилась и села в машину.

— …в надежде, что получу объяснения.

Молчит опять.

— Ты слышишь меня? Скажешь хоть что-нибудь?

— Помолчи.

— Да не буду я молчать! — восклицаю. — Я достаточно молчала… Сколько можно, Мирон? Ты будешь теперь меня и на людях унижать? Ангелина спросила про какие-то фотографии, и ты так психанул...

— Я сказал, замолчи! — гремит его голос так, что я вздрагиваю и покрываюсь крупными мурашками.

— Нет!

— Сейчас же замолчи! — орет на меня. — Это запретная тема. Всегда такой будет. Ясно тебе?

— Сейчас же вези меня назад к Марине. Слышишь?!

На что он блокирует двери и продолжает спокойно вести машину одной рукой.

— Я не хочу ехать с тобой домой! Вези меня назад!

— Не хотела бы — не поехала. Прекрати. Сиди спокойно и молча, скоро приедем.

Бесполезно. Непрошибаемый. Ну я тебе покажу... Все, мое терпение лопнуло. Не в моих силах предложить тебе развод, но зато теперь в моих силах другое. И я это сделаю. Клянусь, что сделаю. Ты придешь в ярость, в которую я частенько приходила твоими стараниями.

Оставшуюся дорогу я молчу, терплю, можно сказать, вынашивая свой план и удовлетворение от него.

Только мы въезжаем на территорию, он позволяет мне выйти из машины, перед этим сказав:

— Иди в нашу комнату.

Я бегу к дому первой, с главного входа, точно зная, что он пойдет через другой и сразу не увидит, что я собираюсь сделать. Не успеет мне помешать.

Забегаю в его кабинет со слезами, подхожу к сейфу и судорожно ввожу код. Достаю из него эти чертовы фотографии, ее цепочку, которую он часто в руках перебирает, и выскакиваю из кабинета.

Направляюсь к горящему в это время камину и, не думая ни секунды, зашвыриваю все это барахло, которое для него так много значит, в огонь. Смотрю как горит, наслаждаясь, при этом не чувствуя ни капли сожаления.

Глава 6

Фотографий больше нет. Сгорели как фантики. Не думала, что мне станет настолько легче. И нет страха, что он скоро узнает об этом и растерзает меня.

Пускай он даже ударит меня... Все равно уже. Может, это заставит меня отказаться от него. Что-то же должно в конце концов сработать, переключить во мне!

Я уже почти смирилась с тем, что мы никогда не будем семьей. Настоящей семьей. Но я точно знаю, что по-хорошему расстаться у нас не получится. Да и не хочу я по-хорошему после всего, что он сделал. Пускай это будет громко, чтобы я на всю жизнь запомнила.

Проходит не менее десяти минут, прежде чем он приходит в гостиную. Я слышала его шаги еще на лестнице.

— Почему ты не пришла? — раздается позади резким голосом.

Я тяжело сглатываю, не сводя взгляда с огня.

Слышу, как он приближается. Дрожь мгновенно охватывает все мое тело. Но я больше боюсь того, что он скажет, а не того, что сделает физически. Слова бьют куда сильнее.

Я молчу. Он ведь так любит практиковать молчание в моем присутствии. Пускай на себе его испытает.

И вот он совсем близко, между нами точно меньше метра.

— Замерзла?

— С тобой мне всегда холодно, — отвечаю я тихо.

Опять этот его вздох. Наплевательский. Что бы я ни говорила — это блажь и чушь. И только его чувства, прошлое и мнение — имеют значение.

— Пойдем, — говорит он и касается моего плеча. Весьма негрубо.

Сразу поворачиваюсь и немного отстраняюсь от него. Он уже снял пиджак и галстук. Вид у него довольно усталый, особенно глаза.

— Зачем?

— Ты весь день намекала, что скучаешь по мне.

Ах вот оно что… Вот зачем он вернул меня домой. И как я сразу не догадалась.

Еще немного ранее я радовалась таким моментам. Считала, что таким образом я смогу привязать его к себе, даже влюбить. Только он совершенно не из той категории мужчин. Сам себе на уме и немного псих.

— Ты вдруг нашел время на меня? — на что ему нечего сказать. — Что, не знаешь что ответить на что-то новое от меня?

— Пойдем, — устало и немного с раздражением.

— Нет, постой! — чуть повышаю тон, когда он пытается взять меня за руку. — Давай кое-что проясним. Я должна с тобой спать, когда ты скажешь, а когда мне что-то нужно, то ты молчишь или же отсутствуешь. Так ты считаешь...

— Я занятой человек.

— Не настолько. Не ври мне. Хватит! В меня уже не помещается эта ложь! — раскидываю руки в стороны. — Мы живем на твоих правилах, которые ты меняешь, когда захочешь! Ты хоть представляешь, что я чувствую?

Да будь он проклят! Молчит и все тут! Сквозь меня смотрит, еще и недовольно.

— Ты создал себе видимость нормальной жизни за счет меня. Используешь меня. Скажи, почему ты выбрал именно меня, м? Хотя я и так догадываюсь. Незадолго до нашей свадьбы умер мой отец, мой последний живой родственник. И ты, наверное, подумал, что я самое то для тебя. Ведь никто с моей стороны не будет осуждать тебя за обращение со мной. Ты можешь делать, что хочешь! Ведь я никому не нужна!

— Обращение?.. — рычит Мирон, оживая. — У тебя есть все, что ты хочешь!

— Главного ты мне не дал! Я согласилась выйти за тебя, потому что...

— Я такой, — перебивает. — Другим не буду. Поняла?

— Да поняла я все… — делаю полный боли вздох. — Мне все давно понятно. Ты и дальше намерен убивать меня, перебирая ее вещи в своем кабинете.

— Ты ходишь по очень тонкому льду… — цедит он, закипая. — Лучше остановись.

— Не буду я останавливаться, — тоже не уступаю ему во взгляде. — Ты сам захотел на мне жениться, не с помойки меня подобрал. Да, я знала про то, что тебе пришлось пережить, но я не подписывалась на то, что ты будешь издеваться надо мной. Уже после свадьбы ты сказал мне, что не хочешь никаких детей со мной и близкого общения. Ты частенько любил мне об этом напоминать. Только что было три недели назад? Что это было?!

— Ничего. У нас была годовщина. Я пытался быть твоим мужем.

Пытался он…

— Пытался, значит? — выдаю по слогам, отстраняясь. — У тебя получилось… — слезы брызгают из глаз от нестерпимой боли, что царапает сердце. — Очень убедительно, — киваю.

Бесчувственный ублюдок.

— Пошли спать, Лилия.

Правильно, ему хочется поскорее закончить этот ненужный ему разговор.

— Сначала сходи загляни в сейф, — говорю ему, утерев слезы.

— Что? — хмурится.

— По приезду я в него заглянула. Сам знаешь, меня в нем только одно интересует.

Напрягаюсь всем телом в ожидании его реакции, которую долго ждать не приходится.

Муж тут же срывается из гостиной. Не бежит, просто очень быстро идет.

Вскоре даже отсюда я слышу, как он в гневе хлопает дверцей сейфа. Вздрагиваю, но продолжаю стоять на месте.

Считаю секунды до его возвращения.

Вернувшись в гостиную, он подходит ко мне почти вплотную, но не касается.

— Где?

Молчу, смотря в его глаза, налитые кровью.

Да он убить меня готов за эти вещи. Разорвать на части. Только он узнает, что я с ними сделала, он с большей вероятностью не сдержится.

— Лучше отвечай.

И я отвечаю. Только не словами. Перевожу взгляд на огонь. Потом снова на него. И опять на огонь.

Он тоже начинает вертеть головой, после чего зацикливает на мне свой отчасти растерянный взгляд. Он словно не верит. И это ожидаемо. Я же, по его мнению, ни на что не способна.

— Я все сожгла. Из-за нее ты делаешь меня несчастной. Нет, черт побери, даже не из-за нее! Из-за вещей! Каждый раз, когда ты насидишься с ними в своем кабинете, ты хуже прежнего выходишь. Да, я это сделала, не смотри на меня так!

Мирон тут же больно хватает меня за плечо, стискивает его точно до синяка. Ему сейчас сподручно ударить меня другой рукой, но пока он делает больно взглядом.

— Давай. Ударь меня. Я живая, мне больно… Но ты все равно ударь меня из-за кучки вещей. Я не обижусь. Сделай это! Надеюсь, тебе полегчает. Я же в принципе тебе для того, чтобы тебе легче жилось. Действуй.

Глава 7

— Ты права не имела! — оглушает меня, сильнее стискивая пальцами мое плечо. Я морщусь от боли, но ни звука не издаю.

— Знаю, что не имела, но я сделала это для себя и… хоть ты этого и не заслуживаешь — для тебя тоже. Ты... зависимый. Ты должен отпустить это! Не ради меня, а прежде всего ради себя! — умоляю его глазами понять меня.

Муж ядовито ухмыляется, даже не думая ослаблять хватку.

— Думаешь знаешь, что мне нужно? — рычит он вкрадчиво, начиная двигаться со мной, заставляя меня пятиться. — Считаешь, что знаешь?.. Да мне надо, чтобы ты ко мне в душу не лезла! — резко кричит мне в лицо, а потом грубо толкает.

Я с коротким вскриком падаю на диван, но тут же принимаю сидячее положение, смотрю на него затравленными глазами исподлобья. За плечо свое хватаюсь, ноет сильно.

— К тебе залезешь в душу… Конечно… С таким же успехом я могу попытаться пробить стену головой.

— Ты стала много говорить! То, что ты сделала…

— Я не жалею. И пожалеть ты меня не заставишь. Хоть убей меня!

Вижу, как он сглатывает, не находя слов. Тронуть больше тоже не решается. Хотя вполне может. Я и правда никому не нужна. От меня ничего не стоит избавиться такому, как он. Не удивлюсь, что он думает сейчас об этом и всерьез рассматривает.

Сколько же злости и ненависти в его зеленых глазах. Меня всю пронизывает его агрессивной аурой, заставляя сердце болезненно сжиматься.

Где это видано, чтобы человек из могилы так управлял происходящим здесь, в этом мире. Это зависимость разрушает его, а вместе с ним и меня. Меня уже больше чем его!

Его мать рассказывала мне какой образ жизни он вел до встречи со мной. Мне даже не верилось, когда она говорила такие вещи о собственном сыне. Он был более чем не в себе. Со мной он пришел в норму, но словно лишился множества чувств. Стал по-настоящему холодным и черствым. Его брат считает, что брак со мной не был выходом, исходя из его диких тараканов в голове. Больше я на Богдана не обижаюсь. Так оно и есть. Пора признать. Мирону не следовало втягивать меня в свою больную драму. Но так уж вышло, что я уже погрязла в ней. И своими силами выбраться из нее не смогу.

— Подобное, — делает паузу, — должно быть в первый и последний раз. Я, мать твою, не шучу. Кончай свои истерики!

— А если нет?

Давай, предложи мне развод. А нет, лучше скомандуй. Вот, я даю тебе прямой повод. Освободи меня и себя!

— Ну, ответь мне, Мирон. Что тогда?

На что он выпрямляется, бегает по мне еще несколько секунд своими отмороженными глазами и, быстро обойдя диван, размашистым шагом уходит из гостиной.

— Как всегда! — вскакиваю с дивана. — Отмалчиваешься и уходишь! Только это ты и можешь! Тебе никогда нечего мне сказать!

Направляюсь следом, но заставляю себя остановиться у дверного проема гостиной. Он неподалеку, по лестнице поднимается, и так меня услышит.

— Не печалься из-за фото, возьмешь еще из семейного альбома, а еще всегда можно заказать скульптуру! Установи ее прямо перед нашими окнами в саду, чтобы я каждое утро ее видела. Тогда и напоминать мне не придется, какое место мне отведено в твоей жизни, плюсом разговаривать со мной еще меньше придется. Гениально, не так ли? Не благодари за идею!

Выговорившись, я чувствую сильное головокружение и стараюсь как можно скорее, с трудом переставляя ноги, вернуться к дивану. Сажусь на него и, уперев локти в колени, прячу лицо в ладони. Вою в них, что есть сил. И чем громче вою, тем сильнее давлю на лицо.

Я не представляю… Не представляю, что дальше. Да, даже это не спровоцировало его выразить желание развестись со мной, но это ровным счетом ничего не значит для наших отношений. Он, возможно, просто мороки со мной не хочет. Проще заткнуть и дальше иметь удобную, молчаливую жену. Только он кажется что-то безвозвратно сломал во мне, и больше молча терпеть я не смогу.

Ни за что сейчас к нему не поднимусь, спать с ним не лягу. Здесь останусь на ночь. А утром… утром я не знаю, что будет. И думать сейчас не хочу.

* * *

Не знаю, кто это сделал, но я сейчас укрыта пледом, который вообще не из гостиной. Это, наверное, Василиса меня укрыла — одна из наших кухарок и горничная по совместительству. Она всегда утром рано приезжает, делает все дела, а вечером уезжает к себе.

Поднимаюсь с тяжелой головой и иду к креслу, на котором лежит моя сумка. Достаю из нее смартфон. Время уже десять, одиннадцатый пошел.

Зашвыриваю телефон обратно в сумку и поворачиваю голову в сторону окна, щурюсь от солнечных лучей, а потом и вовсе прикрываю глаза, когда мучительные воспоминания вспышками невольно врываются в мой разум.

Постояв так еще немного, я отправляюсь наверх. Молюсь, чтобы его не было в комнате, ведь сегодня выходной.

Если он там, то я быстро возьму свою одежду и уйду в ванную.

Но я вижу в комнате лишь следы его присутствия. Смятую постель и небольшой бардак у шкафа, словно он спешил, ну или был настолько злым по утру, что нарочно тут все разбросал. Склоняюсь ко второму варианту.

Забрасываю все что он вытащил из шкафа обратно и иду принять быстрый душ, который немного, но приводит меня в чувства.

Выхожу из душевой кабины, подхожу к зеркалу, в отражении которого наблюдаю темные отметины от его пальцев на плече, которые я получила в наказание за то, что прикоснулась к его святыне.

«Да мне надо, чтобы ты ко мне в душу не лезла!»

Вздрагиваю всем телом от его внезапно прозвеневшего голоса в моей голове, испуганно смотрю в свое отражение.

Слезы начинают душить, но я сдерживаюсь и, обернувшись полотенцем, возвращаюсь в комнату, где переодеваюсь и отзваниваюсь Марине. Рассказываю подруге вкратце, что было вчера, кое-что утаив, после чего спускаюсь вниз, чтобы чего-нибудь перекусить.

— О, Лиля, здравствуй… Я тут уже заканчиваю. Будешь завтракать? — приветствует меня Василиса, чуть полноватая женщина в годах. Она всегда улыбчивая. Больше никто мне в этом доме не улыбается.

— Здравствуйте. Да, можно немного, — отвечаю я, садясь за стол.

— Кофе?..

— Нет, не хочу, — правда не хочется. — Лучше сока.

— Как скажешь.

— Вы Мирона не видели? — интересуюсь равнодушно.

— Да, мы в дверях с ним столкнулись. Он куда-то очень спешил. Просил, чтобы я тебя не будила.

— А разве не вы меня укрыли пледом?

— Нет, — отвечает женщина без промедления, наполняю мою тарелку чем-то вкусным.

Это он сделал? Надо же… Внезапный приступ заботы сыграл.

А бежал из дома, наверное, опять по супер важным делам. Только он не ездит в офис по выходным. Значит, куда-то в другое место поехал и, возможно, вовсе не по делам.

Глава 8

Позавтракав, я иду обратно в комнату, чтобы привести себя в порядок.

Нет, дома я сидеть не буду. И я уже знаю, куда поеду. Кроме подруги у меня есть еще одно место, где я «лечусь». Мне в нем и грустно, и в то же время радостно. Сейчас мне очень хочется испытать этот микс.

Надеваю теплое голубое платье, делаю укладку, освежаю лицо легким макияжем, захватываю сумочку и отправляюсь на улицу. Но осмотревшись во дворе почему-то не вижу своей машины.

Ничего не понимаю…

Уже направляюсь к будке охраны, чтобы узнать, куда она подевалась, но вдруг вижу, как выходит мне на встречу Алексей.

— Алексей, а где…

— Не беспокойтесь, ваша машина на техобслуживании.

— Что?.. Почему? С ней все было в порядке…

— Мне показался странным звук, когда вы приехали в прошлый раз. Я решил заглянуть под капот. Это кое-что серьезное, но не буду грузить вас объяснениями. Одно скажу: могло возникнуть возгорание.

— Да?.. Ну… А разве это входит в твои обязанности?

— Вообще — нет, — признается Алексей, слегка приподняв уголки губ, — но до того как я пошел в охрану, я был механиком. Так что… Вы не переживайте, — мужчина отводит взгляд в сторону другой машины. — Если вам куда-то нужно, то можете поехать на этой машине. А завтра в это же время ваша машина будет на месте. Я это проконтролирую.

— Ну хорошо, — немного теряюсь. — Мне в принципе без разницы на чем ехать. Спасибо, Алексей, — выдаю короткую улыбку в благодарность.

Мужчина подходит ближе и передает мне ключи со словами:

— Не за что.

Больше ни слова не говоря, я двигаюсь к машине, не спеша сажусь в нее, надеваюсолнцезащитные очки и выезжаю с территории.

Еду довольно медленно, чтобы насладиться поездкой. Это машина тоже очень удобная, только запах другой. Но мне сейчас полезна любая смена обстановки.

Смартфон держу на соседнем сиденье. Мирон звонил минуту назад, но я не ответила ему. Что-то мне подсказывает, что звонок был не случайный. Он следит за мной. Всегда знает, где я. Но то, куда я еду, никакой не секрет. Однако я сегодня же намереваюсь сменить телефон и сим-карту. Если я ничего о нем не знаю, то и он не будет.

Я еду в ту часть города, где уже не была где-то пару месяцев.

Останавливаюсь рядом с высоким зданием и иду к подъезду, поднимаюсь на нужный этаж и вхожу в родную квартиру с грустной улыбкой.

Мне хочется, как по привычке, отца позвать, но я лишь поджимаю губы, снимаю обувь и иду из прихожей в просторную гостиную. Здесь все по-старому, только мебель накрыта светлыми тряпками.

Здесь жил единственный мужчина, который любил меня.

Последние годы жизни отца я с ним не жила и была против, чтобы он покупал мне квартиру. Но жила я отдельно после учебы. Теперь она моя, как и деньги, что отец оставил мне после того как продал свой небольшой бизнес. Он поспешил это сделать, как только понял, что не выкарабкается. Я всегда была далека от его рода деятельности, а он и не давил с тем, чтобы я продолжала его дело. Он просто поспешил сделать все, чтобы мне потом не пришлось плохо после его смерти. Все, о чем он просил меня — так это не делать глупостей, что я ему сердечно пообещала. А потом тут же, не прошло и сорока дней после его похорон, сотворила самую большую ошибку в своей жизни. Повстречала Мирона Барсова, а еще через два месяца вышла за него замуж.

Мне нет оправдания. Тому, что я вот так держусь за этот брак. Мне есть куда идти, есть средства для существования на долгие годы, но я цепляюсь за этого мужчину как за спасательный круг.

«Я не хотел, чтобы ты меня любила».

Против воли звучит его голос в моей голове. Предложение из прошлого, которое я никогда не забуду. Это когда-то было ответом на мои чувства.

«Не смей… Никогда не произноси ее имени. И с матерью моей не говори о ней! Я запрещаю!».

Вздрагиваю в очередной раз и заставляю себя пойти в другую комнату, смахивая на ходу одинокую слезу со щеки.

Когда-то эта комната была моей. Мы с отцом в эту квартиру переехали, когда мне было шестнадцать. Это была очень дорогая покупка для нас в те времена. Новый дом все-таки. Я была очень счастлива.

Я пришла сюда в надежде, что это мне хоть как-то поможет прийти в себя после всех этих последних событий, и должна признать, что немного стало легче. Я вспомнила кем я была. У меня тоже когда-то было горе, которое раздавило меня, и я искренне думала, что брак с человеком, в которого я влюбилась с первого взгляда сделает меня снова счастливой, но судьба сыграла со мной злую шутку.

Побыв здесь еще немного, я закрываю квартиру и спускаюсь вниз.

Сажусь в машину и сразу беру в руки телефон, который я не брала с собой наверх. На экране высвечивается еще два пропущенных от него.

Не желая перезванивать, я еду в центральную часть города, чтобы хоть как-то удлинить свое отсутствие в его доме. По правде, тот дом мне так домом и не стал. Его мать не так давно проговорилась, что изначально хозяйкой этого дома предназначалась не я. И, если бы было возможно наладить наши отношения с Мироном, то первое, что я сделала бы, так это попросила бы его продать его и купить другой. Но этому никогда не бывать. Это еще одна святыня.

В центре огромные пробки, но я без нервов жду, откинувшись на спинку сиденья. Думаю о всяком, в том числе о том, что надо заскочить купить новый телефон, пока не бросаю случайный взгляд вправо, где располагается еще один ряд машин.

Резко отрываю спину от сиденья и срываю с лица очки. Часто моргая, я молюсь, чтобы мне это привиделось. У меня в последнее время игры разума. Всякое может быть.

Но это действительно то, что я вижу! В кровь словно яд поступает от вида этого зрелища.

В ряду напротив я вижу своего мужа, а рядом с ним, на соседнем сиденье, эту долбанную расфуфыренную куклу Марго.

Глава 9

— И ты просто удрала?! — восклицает Марина в трубку.

— А что мне оставалось?

Как только смогла, так с визгом шин двинулась дальше, чтобы эти двое меня не увидели. А после свернула в ближайший поворот. Даже не знаю по какой улице сейчас еду.

Желание выскочить из машины и устроить разборки прямо на дороге, конечно же, было, но я тут же заставила себя перемотать все к тому моменту, когда муж примется меня затыкать и осаждать в присутствии своей любовницы. И я решила сбежать с глаз долой.

— Ну, я не знаю…

Я вот тоже не знаю. Меня изрядно трясет, пульс ни к черту, правый глаз дергается. Стараюсь гнать как можно скорее от места, где увидела их. От греха подальше.

— Лиля, не молчи. Только не натвори чего-нибудь, хорошо?

— Я… я ничего не буду творить, — обещаю скорей самой себе сейчас, а не подруге. — Мой муж проводит свой выходной с любовницей. Я одна такая, что ли? Далеко нет.

— Лиль, приезжай-ка ты ко мне, выходной все-таки…

— Нет, Марин, я поеду домой. Только по пути сейчас за новым телефоном и сим-картой заскачу. Не знаю как, но он следит за мной. Может, не постоянно, но следит.

Марина уже несколько секунд в немом шоке пребывает.

— Вот это да... Теперь понятно, почему он приехал ко мне так быстро за тобой.

— Угу. Больше не будет, — сворачиваю на другую улицу. — Ладно, Марин, я тебе потом позвоню. С нового номера.

— Погоди, Лиль. Ты точно в порядке?

Я давно уже не в порядке. И не буду.

— А что, привычнее слышать мои всхлипы?

— Да нет, я очень рада, что ты в кои-то веки не плачешь из-за этого гада. Но…

— Марин, — закатываю глаза, сильнее сжимая руль пальцами, — я и так знала, что у него кто-то есть. И эту худоногую тварь я как раз-таки подозревала.

На самом деле у меня была жалкая надежда, что это не так. Надеялась, что если и было что-то, то лишь разовая акция, которую я вполне смогла бы пережить в силу сложностей наших отношений. Но очевидно же, что он с этой стервой в любое свободное время развлекается!

— И что ты будешь делать? Просто… промолчишь?

— Я еще не решила, Марин. Мне сейчас нужно немного остыть, а потом думать. Сейчас я думать не способна.

— Ладно, не буду отвлекать тебя от дороги. Если что, то сразу мне звони, поняла?

— Конечно, Марин. Давай.

Швыряю телефон на панель машины, а уже через минуту паркуюсь у салона сотовой связи. Беру новый телефон, сим-карту и отправляюсь снова в место, где я значу не больше, чем мебель.

По дороге осмысливаю его поступок, накручивая себя.

Я точно знаю, что это не в месть мне за то, что я вчера не пошла с ним в кровать и выбросила фото его любви в огонь. Он в любом случае бы так поступил. Потому что он такой. То, каким его знала Тая, того человека больше нет. Есть другая версия Мирона, которая по-своему пережила свое горе и… в которую я умудрилась влюбиться.

Войдя в дом, я сразу отправляюсь наверх и следующие несколько часов сижу в ожидании его.

Четыре часа его не было. Вижу сейчас его поднимающегося по крыльцу к дому, а перед этим я наблюдала его короткий разговор с Алексеем, который было никак не услышать.

Сажусь на кровать так, чтобы когда войдет, он увидит только мою спину.

Дверная ручка поворачивается, и я делаю бесшумный вдох.

Считаю секунды его молчания, смотря в одну точку перед собой.

— Почему ты не отвечала? Где была? — с какой-то гребанной претензией звучат его вопросы.

— Не хотела. Мое дело, — отвечаю сухо на каждый его вопрос по очереди.

Не вижу его лица, но чувствую его сверлящий мои лопатки взгляд. Он, кажется, даже не шевелится.

— Ты и так знаешь, где я и что делаю, правда? — задаю ему вопрос очень тихо. Ответа, разумеется, нет. — Думал я не догадаюсь? Ты следил за мной. Всегда.

— Я и не скрывал.

Дергаюсь от его ответа ровным тоном, но головы не поворачиваю.

— В целях безопасности, — добавляет он. — У меня тоже есть враги. За маньяка держать меня не надо.

Судя по звукам, он снимает пиджак, потом отправляет его в шкаф. Уверена, что еще минута, и его тут не будет. Развлекся же. Теперь самое время пойти подготовиться к рабочему дню в своем кабинете.

— Что, даже в душ не пойдешь? — язвительно спрашиваю я, пока не ушел. — Или ты его уже принял?

Тут же поднимаюсь и поворачиваюсь к нему лицом, разглядываю его стоящего по ту сторону кровати, все еще в рубашке и брюках.

Мирон лишь прищуривается и приподнимает правую бровь чуть выше.

— Я, в отличие от тебя, не имею возможности знать, где ты в любой момент, но так уж вышло, что мне было суждено найти подтверждение моим страхам.

— Каким страхам? — в кои-то веки он серьезен и не вздыхает от моих речей.

— Тебе с ней хорошо? Она, наверное, не выносит тебе мозг, послушная, делает только то, что скажешь. Так тебе такую жену нужно было завести, а не ту, которую ты затащил в брак, а потом начал устанавливать правила.

Он по-прежнему непоколебим, эту холодную маску с лица не содрать ничем. Ничто его не берет! Я не тот человек, который может его задеть. Впервые мне это удалось вчера, и то после уничтожения ее вещей.

— Я сегодня ездила в квартиру отца, побыла там немного, — излагаю предысторию, чувствуя, что с каждой секундой выхожу из равновесия. — А по дороге назад увидела тебя с твоей секретаршей в машине, которую ты говорил, что не раскладываешь на своем столе.

Лицо мужа меняется до неузнаваемости, чему я очень сильно удивляюсь. Ему же сейчас ничего не стоит сказать «да, я сплю с ней», с тем же бесстрастным лицом.

— Знаешь, — тяжело сглатываю, — мне сейчас даже плевать на твое молчание. Лучше молчи. Правда! Лучше молчи! — перехожу на крик и отворачиваюсь, издавая судорожный всхлип.

Жду, когда хлопнет дверь, чтобы разрыдаться в полную силу, как того душа требует, но этого не происходит. Он почему-то не уходит.

— Ты увидела меня с Маргаритой в одной машине и решила, что я с ней сто процентов сплю?

Всхлипнув, медленно оборачиваюсь, осматриваю его с ног до головы злым взглядом.

— Ты с ней по выходным катаешься. Со мной — никогда. Ты сразу купил мне машину именно для этого. А у этой сучки есть корпоративная тачка. Но ездит она почему-то с тобой!

— Мы случайно встретились в городе. Она была не на машине. Попросила ее подкинуть. Мне было не сложно.

Слов просто нет!

— А такси она вызвать не могла?

— Может и могла. Но я повторяю, мне было не сложно. По пути было. Между нами ничего нет. Никогда не было.

— Я тебе не верю, — верчу головой из стороны в сторону.

Мирон кривит лицо и отводит взгляд в сторону.

— Я сказал тебе правду, — выдыхает он спустя мгновение, снова сосредоточившись на мне.

— Готов поклясться?.. Разумеется, нет. Кто я такая, чтобы мне клятвы давать, — хмыкаю я, вздергивая подбородок. И раз он не хочет уходить из комнаты, то уйду я.

Иду быстрым шагом, собираясь обойти его, но он внезапно перехватывает меня за больное место на руке, дергает ближе к себе.

— А! — вскрикиваю от нажима на свежий синяк. — Что?! — смотрю в упор.

— Я клясться не буду. Я лучше докажу.

— Ч-что?..

— Ты же меня в измене подозреваешь, в частности в той, которая произошла совсем недавно. Сейчас убедишься, что ее не было, — отпускает руку, и я сразу отшатываюсь от него.

По его взгляду я сразу догадываюсь, что он имеет в виду и в чем будет состоять его доказательство. От такой неожиданности я шумно втягиваю воздух, чувствуя, как будто множество иголок вонзаются в нервные окончания.

— Разве ты не зол на меня после вчерашнего?..

— Очень зол, — говорит он, вытаскивая полы рубашки из брюк.

— И ты собираешься…

— Да, собираюсь, — расстегивает ремень, направляясь ко мне, присевшей на кровать.

Глава 10

Опомниться не успеваю, как он уже рядом, берет меня за руку, заставляет подняться на ноги и дергает за пояс моего халата.

Мне всегда была приятна наша близость, даже зная, что она происходит без любви с его стороны. Мирон не груб, у него нет цели сделать мне больно. Он полностью отдается процессу, целует в губы. Только в постели он не отстранен. Видимо, забывается.

Но сейчас от перспективы оголиться перед ним — меня в нервную дрожь бросает.

Сейчас он спешит, срывает халат с моих плеч и, приподняв мое лицо руками, глубоко целует. В этот момент у меня нет ни единого шанса остановить его, разве что давить ладонями в его твердую грудь.

Только он отрывается от моих губ, чтобы понять в чем дело:

— Я не хочу! — с хрипом выкрикиваю, смотря в его недоумевающие глаза. Конечно, раньше я никогда ему не отказывала. Это было моей отдушиной. А на утро все по новой. — Не нужно мне никаких доказательств… Это на твоей совести. Я всегда была тебе верна. Но ты и так это знаешь, правда? — хватаюсь за его запястья и срываю его руки с моего лица. — Я же всегда под твоим пристальным контролем. А ты…

— У меня ничего не было с Маргаритой.

Мне хочется спросить о связях с другими, помимо Маргариты, но я боюсь увидеть ответ в его глазах. Вместо этого я отталкиваю его от себя, хватаю халат с пола и сбегаю в ванную комнату, запираюсь в ней.

Скорее солнце успеет погаснуть, чем он поймет, что со мной так нельзя. Он прекрасно знает, какая я. Бесконечно чувствительная, с мягким сердцем. Но его это не трогает. Ломает под себя, вытаскивая из меня мрачные качества.

Ахаю, когда он стучит в дверь. Я этого совсем не ждала. Была уверена, что психанет и уйдет.

— Открой, — просит меня.

— Нет… Я хочу побыть одна, — сажусь на край ванны, будучи в одном белье. Халат я так и не надела. — Уходи.

— С Маргаритой у меня ничего нет. Честно.

Может, и нет. Но он глупец, если не видит, как эта тварюшка перед ним скачет. Хуже если видит и наслаждается этим. Рано или поздно это может произойти. Эта Маргарита не остановится.

Хотя… Можно подумать, что она единственная проблема в нашем браке. Муж мне не принадлежит, но зато я ему принадлежу.

— Я сказала, уходи, Мирон! — выкрикиваю. — Я не выйду. Говорить нам все равно не о чем.

— Будешь сидеть там и реветь?

— Да, блин! Ты не против? — язвительно огрызаюсь, посматривая на стеклянную мыльницу, которую хочется запустить в дверь, чтобы он понял, насколько мне паршиво.

— Против. Тебе нужно успокоиться и понять, что…

— Почему ты со мной не разведешься? — заставляю себя задать этот вопрос, но тут же кривлюсь всем лицом, чертовски жалея о сказанном.

От его молчания у меня все переворачивается внутри, дышу через раз от боли в груди. Хочется следом что-то бросить, но, прикусив язык, я жду ответа, ведь он по-прежнему за дверью, не уходит.

— Почему ты заговорила о разводе? — раздается странным голосом. Похоже, что он неслабо удивлен.

А вот теперь я молчу, оглушенная его вопросом. В виски стучит кровь, возникает сильное головокружение и дикая паника.

Все бы отдала, чтобы узнать, что у него сейчас в голове. Что он чувствует, есть ли у него хоть малейший страх, что он потеряет свою игрушку...

— А у меня нет поводов заговорить об этом? — горько усмехаюсь. — Ты должен удивляться, что я гораздо раньше об этом не заговорила…

— Но почему все-таки сейчас?

— У тебя был взгляд убийцы, когда ты узнал, что я вышвырнула ее фотографии в огонь. А что, если однажды я сорвусь и сделаю что-то еще? Например, спалю этот дом до тла, который изначально строился для твоей жизни с ней. Твоя мать... не скупилась на подробности.

Замираю, пытаясь прислушаться к его дыханию за дверью.

— Не сходи с ума, — доносится до меня рычание.

— Так почему ты со мной не разведешься? — повторяюсь, чтобы дожать его.

И тут он не выдерживает, уходит из комнаты, а я выполняю свой привычный ритуал, при котором рыдаю и ненавижу себя за свою безнадежную любовь к нему.

Когда же я смогу… Когда же…

* * *

Спустя день…

В городе шумно. Наступили, наконец, теплые деньки и люди выбрались порадоваться солнцу. Я сейчас на пути в офис мужа. Есть у меня там одно важное дело. Сегодня утром поняла, что хочу его уладить.

Последние сутки выдались спокойными. Я сама намеренно избегала мужа, спала в гостевой комнате. Мирон не возражал, но при случае кидал на меня такие взгляды, от которых мне хотелось поскорее скрыться.

А сегодня утром, когда убирала его пиджак в шкаф, была удивлена увидеть вещь, что случайно выпала у него из кармана. Визитку психолога. Сначала очень обрадовалась, а потом разозлилась жутко. Я ему раз десять, если не больше, предлагала ходить к психологу вместе, но каждый раз он отвечал мне, что для него это пустой звук и без толку. А сам ходит! Ладно, пускай. Но мог хотя бы мне не говорить, что это ерунда.

Но в офис я сейчас еду ни к нему, и не по этому поводу. У меня другая цель. И мне плевать, как это будет выглядеть. Я улажу этот вопрос так, как считаю нужным. В манере Мирона Барсова. Хочешь не хочешь, но берешь некоторые черты с человека, с которым живешь.

Подъехав к небоскребу, я беру с собой свежий кофе, который еще толком не успел остыть, и направляюсь к центральному лифту.

Поднявшись на нужный этаж, я направляюсь к стойке этой гламурной куклы, которая сидит вся в работе, поправляя своими длинными пальцами прическу.

Едва завидев меня, Марго кривит свои накрашенные цветом фуксии губы и показательно закатывает глаза.

Не успеваю я даже подойти, она начинает в усталой манере:

— Мирон Артурович сейчас занят. К нему нельзя.

— А я не к нему. Я к тебе, — сообщаю ей с улыбкой.

Девица округляет глаза и удивленно выгибает идеальные брови. Отрывается от кнопок.

— Я узнала, что мой муж оказывает тебе услуги вне рабочее время, подвозит тебя, — вспомнилось ее радостное лицо в салоне его машины. Она открыто флиртовала. — Вот я и подумала, что тоже могу тебе услугу оказать. Вот, кофейка тебе решила занести по пути, — снимаю крышку со стаканчика. — На-ка, хлебни, — плескаю молочно коричневую жидкость в грудь стервы, заливая ей весь стол, клавиатуру.

— А-а-а-а! — заполняет холл своим противным криком Марго, растопырив пальцы, а я обхожу стойку, чтобы нас больше ничего не разделяло. — Сумасшедшая!! — кричит, пытаясь встать, но я не позволяю ей, толкаю обратно на место.

— А теперь слушай сюда, дрянь, — она замирает, смотря на меня в оба глаза. — Я знаю, что ты за существо. И я все вижу! Если я еще хоть раз узнаю или мне хотя бы покажется, что у тебя есть какие-то планы на моего мужа, то ты пожалеешь. Ой как пожалеешь… Я на тебя кое-что похуже выплесну. Притом в лицо. Ты все поняла?

— П-поняла…

— Сомневаюсь, что поняла, но когда побежишь переодеваться в чистое шмотье домой, то обязательно подумай над моими словами по дороге. Ведь я ни разу не шучу, — выпрямляюсь и, судорожно выдохнув, срываюсь прочь из офиса.

Вернувшись домой, я занимаюсь своими личными делами как ни в чем не бывало, а к вечеру начинаю предвкушать реакцию Мирона на случившееся, когда он вернется.

Он возвращается раньше, еще только сумерки, как раз в тот момент, когда я сижу на кухне с чашкой мятного чая.

Прислушиваюсь к его шагам. Где он только не был за последние три минуты. Ищет меня по всему дому. Идея поискать меня в кухне, кажется, придет ему в последний момент.

Когда он, наконец, входит, то я делаю вид, что ничего не происходит.

— Ты здесь.

— Во всех комнатах успел меня поискать?

— Собирался уже в сад идти.

— Мм… — делаю глоток уже почти остывшего чая, смотря в окно.

Ну давай, начинай. Отругай за то, что я устроила в офисе.

— Чем сегодня занималась?

Моя голова непроизвольно поворачивается в его сторону. Муж стоит неподалеку от стола, держа руки в карманах брюк, смотрит на меня безотрывно. Я утром его не видела, но сейчас вижу и понимаю, что спал он прошлой ночью плохо.

— Так, — пожимаю плечами. — У стоматолога была. К Марине на работу заскакивала. А что?

— Ничего, — слегка качает головой. — Поедем поужинаем?

— Опять кому-то пообещал наше общество, чтобы потрепаться о бизнесе?

— Нет. Только мы будем.

Глава 11

— Мне рыбу, пожалуйста. Вот эту. И зеленый чай, — произношу первое, что пришло в голову, отдавая меню. Официант принимает заказ также у него, а потом уходит.

Рыбу я люблю, а ничего особенного выпивать не хочу. Кроме того, я не голодная. Но я не могла отказаться от предложения мужа поужинать где-то вместе только вдвоем. И не потому, что как прежде рвусь ему угодить, а потому, что ужин вдвоем предполагает собой разговор. Наконец-то ему есть, что мне сказать. В предвкушении.

Начинаю дрожать, когда до меня доходит, что причиной этого ужина может быть мое недавнее упоминание о разводе. Однако в таком случае глупо приводить меня в людное место.

Держу ладони на коленях, часто потираю их о платье и смотрю куда угодно, только не в его глаза.

Здесь мило. Мы тут уже бывали. Не одни, правда. Здесь, кстати, совсем неподалеку есть еще один ресторан, в котором мы были на нашу годовщину. Но он решил меня туда не везти.

— Так ты уже начнешь? — спрашиваю с нетерпением, положив одну руку на стол.

Все-таки смотрю в его глаза, в которых не ищу ничего, кроме мотива.

Может, скандал наш хочет обсудить? Мое непослушание?

— Со дня годовщины ты очень эмоциональна, — произносит Мирон, а я закатываю глаза, отводя взгляд. — Что?

— Да ничего. Уж прости, что кукла вышла из строя. Я просто устала… Устала так жить.

— Так… жить?

— Тебе ничего от меня не нужно кроме моего присутствия как твоей жены и секса два раза в неделю. Вот так я устала жить, — беру бокал с водой с красиво сервированного стола и делаю два жадных глотка, чтобы смочить горло. — Ты, я вижу, жалеешь, что изменил свою программу в день годовщины. Считаешь, что это дало сбой? Может быть. Но я рада, что это случилось, — в язвительном жесте салютую ему бокалом.

Мужчина чуть сужает глаза, буровя меня нечитаемым взглядом.

— Ты сегодня меня не стала дожидаться, только с Маргаритой «пообщалась», — совсем не плавно переводит он тему.

— Я не к тебе приходила. Пыталась разрешить кое-какой вопрос с твоей подчиненной, и так вышло, что я случайно вылила на нее кофе.

— Ага. Я понял, — приподнимает один уголок губ, чуть склоняя голову набок.

— А я сегодня убирала твои вещи в шкаф, и тоже узнала, что ты кое с кем общаешься, — выдерживаю паузу, поджимая губы. — Со мной ты не хотел ходить к психологу.

— Лазишь у меня по карманам?

— Не поверишь, но визитка случайно выпала. Я никогда не лажу по твоим карманам. Боюсь наткнуться на очередные воспоминания.

…которые как серпом по сердцу. Потому что это я его жена! Таисия не была его супругой, не видела его такого, каким видела его я. Никто бы с ним столько не продержался, будь он таким. Никто! Порой мне кажется, что он отчаянно и неосознанно добивается того, чтобы еще одна женщина умерла рядом с ним. Он на полпути.

Опустив на секунду глаза вниз, Мирон кивает.

— Да, я был несколько раз у психолога.

— И как? Сплошная трата времени, как ты и думал?

— Почти, — кивает еще раз.

— О чем говорил с психологом? Я тоже ходила... Могу рассказать, если интересно. Но если только ты сам что-то скажешь.

— О тебе в основном.

Чувствую внутри себя нечто сродни землетрясения, что отдает в руку, которая теперь совсем чуть дрожит на столе.

— Интересно… — выдаю как можно безразличнее, скрывая потрясение. — Что ты мог обо мне сказать… Ты меня совсем не знаешь.

Ведет себя именно так, будто не знает.

— Ошибаешься.

— Знаешь наверняка только то, что люблю тебя. Рассказывал постороннему человеку, как тебе трудно быть с той, которая любит, но которую не любишь ты?

Ему неприятно это слушать, по лицу вижу. А каково мне?! Он никогда таким вопросом не задастся. Есть только его чувства. А я в последнее время мешаю ему быть в его стихии.

— Ладно... Молчи, — хмыкаю. — Я тоже говорила с психологом о тебе. Дельного совета тоже не получила. Мне предлагали привести супруга, но… — выгибаю бровь. — Так зачем мы здесь? Что ты хочешь получить от этого разговора?

Скорее всего урегулировать мое состояние, при котором я буду дальше играть свою роль.

Женщина-психолог однажды сказала мне, что этот мужчина не захочет меня отпускать. Он питается мною, выпивает, и ему на время хорошо, он снова может «вернуться» в себя и какое-то время быть закрытым. И так из раза в раз.

Похоже, это правда. Мне не выдернуть его в эту сторону. Не отнять у прошлого. Не в моих силах. Я не та вторая женщина, как в кино, которая появляется и которую герой любит больше, чем прежнюю. Нет, она не я.

Я все это понимаю, но поставить точку все равно не могу. Это замкнутый круг, который в самом деле, я считаю, что только он и сможет разорвать. А я в ловушке, выход из который вижу, но из страха потерять часть себя не ступаю за ее пределы.

— Я хотел поужинать с тобой и поговорить о выходных.

— А что в выходные?

— В Питере будет пару мероприятий.

— Ясно... Тебе нужна девица, чтобы та ходила с тобой под ручку. В данном случае жена.

Господи… Мог и дома сказать, что он хочет.

— Это важно, — хмурится. — Я могу полететь и без тебя, но я хочу, чтобы ты тоже полетела. Это на две ночи. Остановимся в доме Богдана.

— Он там тоже будет с той, у которой язык без костей?

— Она его вещь, которую приходится брать с собой, — бросает с пренебрежением.

— Даже так?.. Он сам тебе так сказал? Что она вещь?

— Нет. Но я знаю своего брата.

— Я тоже вещь? — начинаю шумно дышать, что он замечает, опустив взгляд мне на грудь.

— Ты моя жена.

— Больше похоже на безотказную любовницу в любое удобное время.

— Не похоже. Безотказная не сбежала бы в ванную. Я хотел помириться. Забыть про то, что ты устроила. Ты сама не захотела.

— Не хочу и теперь, — огрызаюсь, чуть подаваясь к нему. — Никаких больше неожиданных приставаний посреди ночи, когда я сплю, а также приходов в душ, когда я моюсь, — откидываюсь на мягкую спинку стула, достаю свой смартфон из сумочки и начинаю демонстративно бесцельно в нем копаться.

Глава 12

— Я к себе, — произношу я, только мы входим в дом.

Сразу сбрасываю туфли с ног, снимаю пальто. Отправляю вещи по местам.

К себе, значит — в гостевую комнату. Я там сегодня обустроилась как следует, часть вещей перенесла в шкаф, шторы заменила. Уютно очень стало.

— К себе, это куда? — звучит мне в спину.

— К себе, — повторяю, не замедляясь и не поворачиваясь.

Поднявшись и войдя в комнату, я прижимаюсь спиной к двери и медленно выдыхаю с закрытыми глазами.

Это ничего не значило. Его это очередное внезапное помутнение. Он просто хотел задобрить меня, чтобы я составила ему компанию в Питере.

А я так и не ответила ему, что решила. По-быстрому съела свою рыбу и сказала, чтобы вез меня домой.

Не полечу я. И без меня там все будет, как надо. На заключение контрактов мое присутствие или отсутствие никак не повлияет. А страха, что он возьмет кого-то другого для вида, ту же Маргариту, у меня почему-то нет. И это странно. Еще сутки назад я бы рвала и метала от одной мысли об этом. А сейчас... Даже не верится.

Что-то происходит во мне. И тому послужила его оттепель в нашу годовщину. Я увидела своего мужа таким, каким хотела бы видеть его всегда. Увидела теплоту в его глазах, внимание. И я «треснула», когда все вернулось на исходную.

Будут очень кстати эти два дня без него. Мне нужно подумать, побыть наедине с собой, не слышать его голос, не видеть лицо. Хочу полного эмоционального покоя. Восстановить нервные клетки.

Не спеша снимаю платье, надеваю сорочку, а поверх нее халат. Расправляю заранее постель и устраиваюсь с новым смартфоном, который до конца еще не настроила. Потом переписываюсь с Мариной.

Проходит минут двадцать, а меня уже в сон клонит. Притом что десяти еще нет. Глаза прямо сами собой закрываются. Откладываю смартфон на тумбочку и устраиваюсь на бок.

Погружаясь в сон, меня атакуют мысли, они душат, и ничем их не перебить. Так будет, пока не засну. Однако с ним в постели еще хуже. Я прислушиваюсь к его дыханию и испытываю боль, чувствуя бесконечный холод от человека, который так близко, но душой словно на другой планете.

Приоткрываю глаза, когда слышу шаги по широкому коридору, а когда они перестают звучать около моей двери, резко приподнимаю голову.

А то, что происходит дальше, заставляет меня включить светильник на тумбочке и подорваться всем корпусом. Он просто вошел. Без стука. Щелкает основной свет и делает шаги к кровати.

— Я вообще-то уже отдыхаю, — возмущенно.

— Пойдешь ляжешь в нашей комнате и отдохнешь, — заявляет он диктаторским тоном.

— Что? — отбрасываю край одеяла и спускаю ноги с кровати. — Ты будешь говорить, где мне спать? — встаю, обхожу кровать, но близко к нему не подхожу.

Сам ночует где хочет, считает, что мне даже звонить по этому поводу не нужно, но зато мне горазд указывать!

— Тебе там хорошо. А здесь ты, чтобы меня задеть. Не стоит. Я уже заметил.

Ах ты…

— Да мне плевать, Мирон. Я просто хочу спать одна. Точка. Уходи. Оставь меня!

О, вот они эмоции. Впервые в глазах своего мужа я вижу настолько живые эмоции. Это не те эмоции, когда он злился на меня за уничтожение фото. Это совсем другое. Кажется, у него какая-то шкала заполняется. То ли злости, то ли терпения. Но скоро точно что-то будет.

— Чего ты хочешь, Лилия? — спрашивает ровным тоном, смотря испытующе.

— Я только что сказала! Чтобы ты ушел!

Я знаю, что он не о том спросил.

— Ты поняла меня… Чего ты хочешь от такого, как я?

Дает мне понять в который раз, что он безнадежен, и что я глупая тяну из него то, чего у него просто нет.

А я знаю, что есть. Просто не для меня! Он свои чувства в прошлое сливает.

— Я хочу… хочу… — сиплю я. Сделай... сделай это Лиля. Скажи ему. Скажи через силу. Ну же! — Я считаю, что нам… Что нам нужно… Взять паузу…

Не то, но близко. Но, черт подери, я смогла! И что самое главное — я не жалею о сказанном!

Мирон не то чтобы сильно меняется в лице, но я-то знаю, что он все внутри переживает. Холодный, но не бездушный. Бесчувственный, но не робот.

— Паузу? — переспрашивает, зачем-то осматривая меня с ног до головы несколько раз.

— Я устала быть той, кем ты хочешь видеть меня. Мне нужен перерыв. Взять второе дыхание, чтобы потом… — кусаю губы, не в силах продолжить.

Да знаю я, что потом будет то же самое, но я этот перерыв совсем для другого хочу взять. Для того, чтобы проверить, как мне без него. Прочувствовать это состояние, но при этом знать, что я не потеряла его. Своего рода эксперимент провести.

Неожиданно, что такой внезапный план кажется настолько гениальным.

Он уже долго молчит, стоя скалой неподалеку от меня.

— Если что, то я не согласия твоего жду. Я уже все решила и…

— Ясно, — обрывает довольно грубо. — Я съеду. Будешь жить в этом доме и…

Вот он опять команды диктует!

— Нет, — теперь я его перебиваю, делая уверенный шаг к мужу. — Я буду жить в своей квартире, которая мне досталась от отца.

— Этот дом тоже твой. Он записан на тебя.

— Что?.. — ошарашенно распахиваю глаза шире.

— Живи в нем. А я съеду на время.

— Зачем ты записал его на меня?

Правда не понимаю.

— Это мое решение. Даже с тобой я не хочу его обсуждать. Будешь здесь под охраной. Главное безопасность, не так ли?

— На меня еще никогда не было никаких покушений…

— Потому что я об этом забочусь. Сколько?

— Что, сколько?

— Сколько тебе нужно времени?

Растерянно блуждаю взглядом по комнате, не представляя какой срок назвать.

— Две недели.

— Хорошо, — сразу соглашается, словно ожидал услышать срок побольше. — Только у меня есть условие.

— Какое еще условие?

Начинает двигаться ко мне.

— В Питер ты со мной полетишь. Будешь вести себя там, как моя жена. Когда вернемся, будет как ты хочешь. Согласна?

Глава 13

Чертовы условия. Всегда они были и будут. Во всем. Потому что я не любимая женщина, и он не станет мне ничего давать просто так.

Ладно. Ясно. Все понятно. Все внимание ко мне, разговоры эти, все из-за гребанного Питера! Да пожалуйста! Только…

— Идет, — отвечаю деловым тоном. — Только с моей стороны тоже условие. Срок повышается до месяца.

Сейчас можно подумать, что он занервничал, но Мирон так тщательно и искусно порой скрывает от меня свои эмоции, что я не решусь утверждать что-то.

— И как ты себе это представляешь? Ты моя жена, и месяц где-то пропадаешь...

— Ах да, конечно... Тебя как всегда волнует лишь общественное мнение, — кривлю губы.

— Меня все волнует, — повышает тон, делая еще шаг. — И тебя удивляет, что у меня может появиться другая?

Ах вот ты с какой стороны зашел…

А как тебе вот такое:

— А ты не боишься, что у меня появится другой? Так, чисто для удовольствия. Люблю-то я тебя, и ты это знаешь. Но будет неплохо попробовать переспать с кем-то, кто я точно буду знать, что не думает о ком-то другом со мной.

А вот сейчас у него эмоций сдержать не получается. Все на лице. Крупными буквами.

Пускай это гнев, злость, раздражение… Но таким он мне нравится больше, чем просто камнем.

— Даже думать об этом забудь, — цедит он сквозь зубы, зверем смотря на меня. — Я не шучу. Подобного я не потерплю.

— Что, бросишь меня?

— Ты увидишь, что я сделаю. У нас не свободные отношения. Если я узнаю, что ты с кем-то спуталась хотя бы раз, то ты мне больше не нужна. Все понятно? — рычит, чуть наклоняясь ко мне.

Кажется, что если я дам ему сейчас не тот ответ, который он хочет услышать — он меня по стене размажет. Но я и так давно напрашиваюсь.

— Но сам ты хочешь другую завести… — шиплю я.

— Это ты со мной спать больше не хочешь.

— Ты еще про такие слова как «супружеский долг» вспомни, — язвлю. — Он исполняется только тогда, когда ты того желаешь. В другое время я даже коснуться тебя не могу. Ты этого не хочешь! Ты. Просто. Не. Хочешь! Тебе это не нужно! До лампочки!

И вот меня снова заносит, эмоции через край льются, нервная дрожь по всему телу.

Видит, как мне плохо, но ему все равно в голову приходит сморозить такую глупость:

— Пойдем со мной.

— Да не буду я с тобой спать! — срываюсь с места, начиная носиться по комнате туда-сюда. — Ты будто не слышишь меня! — останавливаюсь на месте. — Я ясно сказала, что мне нужен перерыв! Это значит, что я хочу полного покоя. Не только для души, но и для тела. Потому что наш секс для меня тоже стресс! После него я чувствую себя использованной и униженной! Так тебе понятнее? Или еще красочнее расписать?!

Я вне себя, а ему нечего сказать и сделать, кроме как смотреть на меня… так.

Зрительный контакт обрываю я, садясь на кровать к нему спиной. Не реву, просто держусь за голову, пытаясь понять, что я за дура такая.

К черту перерыв. Я должна заговорить о разводе. Первой заговорить! Зачем ждать, когда он решится?!

Но я же чокнутая на всю башню, которая в глубине души видит будущее с ним и только с ним. Потому что я не могу представить кого-то другого, кому позволю прикоснуться к себе. Сил нет, как тошно от одной мысли. Я чувствую, что мое гребанное место рядом с ним!

Но мне все равно нужен этот месяц без него. Просто необходим.

— Хорошо, месяц. Я согласен.

А после он оставляет меня, как я того и хотела.

* * *

Утром я собираюсь в дом Барсовых. Валентина Андреевна звонила. Мама Мирона. Пригласила к себе по случаю приезда из-за границы Ланы — младшей сестры Мирона. Я ее всего несколько раз видела за все время нашего брака с Мироном. Она показалась мне приятной девушкой. К тому же, я просто хочу сбежать из дома. Сомневаюсь, что Мирон тоже поедет и будет там с женщинами чаи распивать. А мне развеяться будет неплохо.

Нарядившись, я выхожу из своего убежища и скорее спускаюсь вниз по лестнице, не собираясь даже кофе идти пить.

Но как назло моему мужу понадобилось в этот момент заходить в дом. Мы чуть не врезаемся друг в друга.

— Куда ты? — смотрит на меня подозрительно, заставляя меня отступить чуть назад.

У него темные круги под глазами. Он, похоже, еще одну ночь толком не спал. Подозреваю, что он из дома своей матери снова навез ее вещей и натолкал их в свой сейф. Уверена, что мне туда больше не попасть, сменил код.

— В дом твоих родителей. Лана же приехала.

— Поехали вместе.

— Я хочу поехать одна, — дергаюсь мимо него, но мужская рука останавливает меня.

— Кончай, Лилия. С понедельника ты освободишься от меня на месяц. А сейчас прекрати это.

— Я просто хочу поехать одна, что тут такого? Разве когда ты хочешь уединения, я могу возражать? — делаю еще рывок, но он не отпускает.

— Ты злишь меня своим поведением, понимаешь?

— Наверняка тебя злит отсутствие секса.

— И это тоже.

— Займись сексом со своими воспоминаниями.

Твою ж… Что я творю. Будь проклят мой язык. Но остановиться не могу. И тому есть последствия. Мирон кладет ладонь мне на грудь и слегка толкает, заставляя столкнуться со стеной.

— Что ты сказала? — в его глазах вспыхивает немыслимый гнев.

— Что… слышал, — выдыхаю не так уверено, как хотелось бы.

— Ты правда хочешь и дальше проверять меня на прочность?

— Ничего подобного. Я только правду говорю, Мирон. Ничего кроме нее.

— Ты в курсе, что в доме никого сейчас нет? — выбивает пол у меня из-под ног этим вопросом.

— И что ты сделаешь?

Глава 14

Муж не отвечает на мой вопрос, а сразу хватает за локоть, отрывает от стены и тащит куда-то в сторону гостиной.

Страх все-таки пронзает меня. Я перешла черту. Кажется, его шкала заполнилась.

Но он же не изобьет меня перед самым выездом к его семье? А не приехать не получится. В таком случае его мать обязательно приедет к нам, потому что у нее есть привычка проверять меня. Беспокоится. Несмотря на то, что она знает, что мы с ее сыном, мягко говоря, не счастливы — я ее любимая невестка. Вторую она никак не воспринимает, да и сама Ангелина не горит желанием общаться.

— Куда мы идем? Отпусти меня. Я не хочу!

Продолжает тащить, словно ничего и не было ему сказано.

Да, похоже в доме мы и правда одни. Зная, что Василиса дома или еще кто-то, он не стал бы так себя вести.

— Я сейчас закричу, и сюда прибежит охрана! Тебе будет стыдно!

Господи-боже… Какой бред только что сорвался с моих уст. Будет ему стыдно, как же.

— Мне плевать, можешь кричать, — произносит муж стальным тоном, заводя меня в гостиную. — Села. На диван, — отпустив мой локоть, приказывает.

Прежняя я, то есть та девушка, что существовала еще неделю назад, тут же бы рванула к дивану и прижала бы свое мягкое место. Но я больше не она. Она по-прежнему любит человека перед собой, но изменилась.

Я иду не на диван, а за диван, чтобы хоть что-то разделяло нас и не давало ему легко до меня добраться.

— Садись!

— Не сяду! Не сяду, ясно?! Что я сделала?! Сказала правду? Ох прости, что целый год я терпела и не говорила ее! Хочешь, я развернуто ее произнесу? Рядом с тобой только мое тело и ты тоже даешь мне только свое физическое присутствие. Твои мысли всегда далеко от меня, то что на душе мне недоступно… Это все не для меня! Это для нее! Так и удовлетворяй все свои желания тоже где-нибудь... там, — хотела сказать жестче, но остановила себя.

Мирон начинает медленно, словно хищник, обходить диван, приближаясь.

— Я всегда был с тобой откровенен. Ты все знала. Что я сложный человек…

— Тяжелый ты человек!

— Да. Именно. И когда я сделал тебе предложение, то ты сразу сказала «да». До сих пор ты ни в чем не была обделена. Не обделена и сейчас.

— До сих пор и прямо сейчас у меня нет мужа! — кладу ладонь себе на грудь. — И только тогда, когда я отказалась спать с тобой, ты стал замечать, что у тебя нет жены!

Можно сделать вывод, что он и правда мне не изменяет. Зачем бегать по всяким заразным девкам, когда есть я, за которой он ежечасно следит и которую он точно знает, что интересует только он. Лучше любовницы не придумать. Тут мне вдруг все стало предельно ясно. Что ж, мудро с его стороны.

— Сядь, Лилия.

— Зачем? Хочешь продолжить этот разговор? Что-то я смотрю тебе говорить понравилось… Мы за последние полгода меньше с тобой говорили, чем за эти несколько дней.

И это только стоило мне слегка взбрыкнуть. Да, именно слегка. Я могу сильнее. Из меня прямо-таки прет энергия. Я готова спорить и доказывать свою правоту до победного. Единственное чего я не могу, так проявить инициативу развестись.

Он двигается ко мне, а я от него. Так и кружим вокруг дивана, не отрывая друг от друга глаз.

Вместе с тем, я должна признать, что жутко по нему скучаю. Даже по тем ночам без любви с его стороны. Часть меня хочет сию секунду сократить расстояние между нами донельзя, подняться на носочки и впиться в губы мужа.

Это принесло бы удовлетворение на какие-то мгновения, а потом бы я снова смотрела в холодное лицо мужчины, который видел бы во мне ту бесхребетную Лилю, готовую терпеть что угодно, лишь бы оставаться его женой. Нет, к заводским настройкам сброса не будет. Я не допущу. К нему нельзя со всей душой и любовью. Он этого не понимает.

— Тебе нечего мне сказать, Мирон, что я хотела бы услышать. Ты просто не способен…

— Будешь и дальше, значит, закатывать мне истерики и жить в соседней комнате?

— Я буду жить в соседней комнате, пока ты не съедешь на месяц. А что насчет истерик… Тебе всего лишь не надо меня трогать, чтобы их не было. Сейчас вот все это происходит, — слегка раскидываю руки в стороны, — только из-за тебя. Я хотела ехать к твоей матери. Но ты не отпустил меня по-хорошему. Я знаю, что тебя злит наше общение. Она же раньше к Тае очень хорошо относилась.

— Меня не злит ваше общение. Не придумывай!

— Ну как минимум тебя злят наши разговоры о твоем прошлом. Извини, но мне надо откуда-то узнавать хоть что-нибудь о тебе. Я имею на это право, — заявляю последнее особенно твердым тоном. — Позволь мне спокойно сесть в машину и поехать к свекрови.

Поджав губы, я смотрю на него и не двигаюсь. Вижу, что ему не хочется мне уступать, страсть как хочется снова зачитать лекцию о том, какой он человек, но чувствую, что он все-таки пойдет мне на встречу.

— Езжай, — кривит лицо и, держа руки в карманах брюк, отходит кокну. Спиной ко мне стоит.

Облегченно выдыхаю, поправив сумку на плече.

— Ты тоже позже приедешь? Или передавать от тебя привет?

— Передавай привет.

* * *

Спустя несколько часов…

— Я уже объелась, спасибо, — мягко отказываюсь от очередного сорта кексов, которые предлагает мне попробовать свекровь. — Правда не лезет.

— Но ты еще сильнее похудела...

Хм, а мне показалось, что я наоборот чуть поправилась за последнее время, хотя ем еще меньше, к тому же постоянно под диким стрессом.

— Я возьму с собой парочку домой потом, — обещаю я с улыбкой и отвожу взгляд в сторону. У них тут на террасе так хорошо, солнечно. — А где Лана пропадает?

— Да она уехала встретиться с подругами, скоро должна вернуться. Не уходи пока. Она очень хотела тебя увидеть.

Лана, она же и Светлана, и Света — по крови этой семье не родная. Артур и Валентина удочерили ее, когда родители Светы погибли. Они были друзьями семьи. Девочку никто не мог взять к себе. Это случилось, когда ей было семь или восемь лет. Для них это было довольно простое и желанное решение. Мирону к тому моменту было уже восемнадцать, Богдану чуть больше. Им снова хотелось почувствовать себя родителями, когда родные дети разбежались.

— Да я подожду… Знаете, я никуда не спешу, — подношу к губам чашку с зеленым чаем.

— Как там у вас с Мирон-то?

Похоже, мой муж у своей матери унаследовал талант так быстро переходить к новым темам. Хотя я ожидала.

— У нас все в одной паре, — хмыкаю не без грусти. — Такое ощущение, что вы правда ждете однажды какой-то другой ответ услышать…

— Так ты отчаялась? — женщина сильно меняется в лице, в нем я вижу разочарование, от которого сердце начинает невольно сжиматься. — Я думала, что это не про тебя…

Валентина уже не раз извинялась за своего сына, говоря о том, что не растила его холодным и жестоким. И я ей верю. Ее воспитание ни при чем тут.

— Если бы я отчаялась, то… все было бы иначе. Но кое-что и правда изменилось…

Я вовсе не собиралась посвящать ее в тот кошмар, который проживаю сейчас, но тут очень кстати Лана появляется на террасе.

Блондинка. Двадцать один год. Сразу видно, что Барсовым она не родня. Совсем другая. Эдакий юный, улыбчивый ангелочек в белом платье. Я не намного старше ее, но чувствую себя гораздо старше.

— Лиля, приве-е-е-т! — визжит Лана, приближаясь ко мне быстро.

Я спешу встать с мягкого стула и, сбросив с себя плед, в который куталась последний час, отправляюсь к девушке на встречу. Мы крепко обнимаемся.

Не то чтобы мы в таких близких отношениях, но я не против объятий.

— Как ты?! Ты так изменилась! — стрекочет девушка, отстраняясь от меня. — Прическа другая!

— Ты тоже. Прямо расцвела. Надолго приехала?

Учебу она уже успела закончить в прошлом году, но все равно не вернулась назад. Там ей лучше, наверное.

— Не поверишь, но насовсем!

— Правда?..

Смотрю на Валентину, которая почему-то мне об этом не сказала.

— Здорово… Правда, я рада. Лучше быть поближе к семье. Все правильно, я считаю.

— Вы пока тут общайтесь, а я распоряжусь принести еще чай, — Валентина Андреевна поднимается и отправляется в дом.

А мы с Ланой садимся друг напротив друга за круглый стол.

— Я решила в столице небольшой бизнес замутить.

— Да? Какой? — подпираю рукой подбородок.

— Не знаю пока… Но что-нибудь придумаю. Замуж пока не хочу.

— Правильно, еще успеешь, — киваю, с интересом смотря на девушку. Она такая воздушная, беззаботная. Я ей завидую даже.

— А ты так и не вернулась в школу?

— Нет, не вернулась.

Я и полгода не проработала учительницей начальных классов. Сначала папа заболел, потом замужество. Мирон сразу поставил четкое условие, которое я приняла. Тут только моя вина.

— Ну, Мирон, в своем репертуаре, — вздыхает девушка. — Не сомневалась, что он и с тобой таким же будет… Мне кажется, что его вообще невозможно изменить. А когда кто-то пытается это сделать, то он только хуже делается.

— Ты сказала… И с тобой таким же будет.... Что это значит? — часто моргаю.

Лана шумно вдыхает и поджимает губы.

— Да это я так… — слегка морщится, отмахиваясь.

— Нет, серьезно, говори.

— Да просто мама... Мама тебя обманывает, — полушепотом произносит девушка, боязно поглядывая в сторону, откуда может в любой момент появиться Валентина Андреевна. — Она просто хочет, чтобы ты была с Мироном. Ведь ты по сути спасаешь его. Из-за брака с тобой он правда взял себя в руки.

— Я тебя не понимаю, Лана… В чем обманывает меня твоя мать? — сильно напрягаюсь.

— Думаешь, он только из-за любви к ней, вот такой до сих пор? Это все чувство вины. А вина его правда есть.

— В чем его вина? — хмурюсь, складываю руки на стол. — У Таисии же лейкоз был. Все было очень плохо. Деньги не помогли.

— Это правда. Но все в этом доме знают, что если бы не Мирон, то она прожила бы дольше.

Глава 15

Меня бросает в пот, затем сразу же в холод, сердце проваливается в бездну, а к горлу подступает ком.

Что… что она только что сказала?.. И почему я прежде никогда об этом не слышала? Ни от кого!

Разве Мирон и Тая не были идеальной парой? Судя по рассказам... более чем идеальной.

— И что это значит? — спрашиваю и тяжело сглатываю. — Лана… Говори, — можно сказать, приказываю ей, а то я вижу она хочет прикусить язык. Жалеет, что проговорилась. Ей за это по головке не погладят. — Я должна знать. Заикнулась — говори.

— Ну они ссорились постоянно, — продолжает Лана, но уже без такого энтузиазма. — Мирон постоянно срывался одно время...

— Срывался?..

— Ну Тая уже давно болела к тому времени, видимо, уже не выдерживал. И так почти каждый день. После очередной их ссоры приехала скорая и… она умерла.

Девушка спешит откинуться на спинку стула, потому что слышит шаги. Я тоже принимаю непринужденную позу и с улыбкой поворачиваю голову в сторону появившейся с подносом свекрови.

— Галина сейчас занята уборкой наверху, а Алина отъехала за покупками. Так что я сама все быстренько сделала нам, — ставит поднос на стол с чаем, вкусностями и присаживается рядом.

У Ланы такой испуганный взгляд, которым она просит не выдавать ее. Умоляет прямо.

Как бы меня сейчас не разрывало от жажды прояснить все сию секунду, я не стану этого делать. Я потом с ней тет-а-тет договорю. Проявлю терпение, которого мне в последнее время недостает.

Но мне… Мне не верится. Сердце рвется защитить его несмотря ни на что.

Вина — сильное чувство. Не такое, конечно, сильное как гнев, страх и голод, но Мирон очень сильный человек. Я верю в то, что им движет именно любовь, которая все еще не прошла. А не одна лишь вина. Мне жутко думать, что все, что мне пришлось вытерпеть рядом с ним, только лишь из-за его чувства вины перед ней!

Лана наверняка преувеличивает. Она тогда совсем молодой была. Не поняла, может, чего-нибудь. Не думаю, что именно их ссора ее убила.

Чаепитие подходит к концу после еще двух часов разговоров ни о чем, в то время как мои мысли были только об одном.

— Пойду-ка я прилягу, — устало произносит Валентина Андреевна. — Что-то у меня, кажется, опять давление подскочило…

— Конечно, мам. Иди. И вообще береги силы. А то скоро внуки появятся, будешь еще больше уставать… — издает легкую усмешку Лана.

— Да похоже не дождусь я их, — с досадой выдыхает свекровь, поднимаясь со стула. — У вас с Мироном непонятно что творится, а своему старшему сыну я не желаю общего потомства с его потаскухой.

Ого… Даже так.

— Ну ты чего, мам… Они же все-таки поженились, — сглаживает Лана.

— Я всегда считала Богдана умным, рассудительным. И каково было мое разочарование, когда он позволил себя окрутить настолько поверхностной женщине. И только не надо, девочки, меня злюкой считать. Эта Геля сама не горит желанием рожать нам наследников. До мозга костей потребительница.

— Может, она еще тебя удивит. В смысле приятно удивит, — успокаивает мать Лана.

Я бы на это не рассчитывала. Эта девушка привыкла все получать за счет своей внешности. Другого она не умеет и не знает. С ней поговорить-то не о чем. Вечно какой-то несвязный бред льется из нее.

— Ну да, ну да… Ладно, пойду. Лиля, ты мне звони почаще. Чтобы я не беспокоилась, — устало улыбается мне свекровь.

— Конечно. Я буду звонить почаще, — обещаю.

Тут Лана тоже встает и предлагает проводить мать наверх. Можно подумать она немощная. Валентина стала матерью очень рано. Ей еще и пятидесяти пяти нет. За здоровьем она следит тщательно. Лана просто не хочет снова со мной наедине оставаться, знает, что я трясти ее буду.

Ладно, еще будет время, поболтаем. У меня телефон ее есть. Позвоню вечером, или завтра. Надо будет — навещу неожиданно.

А сейчас домой поеду. Достаточно событий для одного дня.

* * *

Остаток дня я провожу дома, в полном одиночестве. Валентина, видимо, приезжала, когда нас не было, сделала все дела и успела уехать.

Поздний вечер уже и дождь сильный пошел. Погода отлично подыгрывает моему настроению. Провожу время только в своей личной комнате. Почти не выхожу. Его шагов не слышала. Наверное, предпочитает проводить время в офисе.

Но когда время переваливает за двенадцать, то внутри меня поселяется тревога, которая тянет все тело, выкручивая нервы и не давая наносекунды покоя.

Наверное, он в городе остался. Так и в офис с утра быстрее, и меня видеть не нужно. Идеально.

Можно прямо сейчас начать оценивать свой эксперимент, хотя не так давно он тоже не ночевал. Было плохо мне тогда. Немыслимо плохо.

Однако прошлую ночь я вполне нормально пережила без его присутствия. Значит, и эту переживу. И так дальше продолжу от него понемногу отрываться. Да, с мясом, с кровью, но это терпимо.

Психолог мне правильную вещь сказала, можно сказать, ключевую. Я должна начать представлять свою жизнь без него, быть готовой к ней. Надо учиться жить и для чего-то другого. При этом я могу и не терять надежды, что у меня все в конце концов сложится с ним. Но быть настолько зависимой и трясущейся от мысли о его уходе из моей жизни, нужно перестать как можно скорее.

Прикрыв глаза и подложив руки под голову, я стараюсь заснуть.

Постепенно я проваливаюсь в сон, сумев с трудом взять под контроль свои мысли, но все мои труды летят к чертям, когда начинают звучать тяжелые шаги по лестнице.

Резко переворачиваюсь на другой бок, чтобы схватить телефон и посмотреть время. Почти два уже. Никогда он так поздно не возвращался. Скорее тушу экран и устраиваюсь так, чтобы если он вздумает проверить меня, то увидит лишь мою макушку и спину.

Конечно же он это делает, поворачивает дверную ручку. Надеюсь, ему хватит совести не включать свет.

Просто заглянуть ему оказывается недостаточно, он входит, закрывает за собой дверь и приближается к кровати. Только как-то странно. Я не вижу его, но могу предположить, что его слегка шатает.

Глава 16

Поверить не могу…

Похоже Мирон нетрезв. И это шок для меня. Мой муж в принципе не пьет. Никогда его за этим делом не заставала. Чисто символически, иногда. Сама вообще не выпиваю. При моей жизненной ситуации осталось только прикладываться начать.

Меня всю словно парализует. Не знаю, что делать. Дальше притворяться спящей, или встать и возмутиться. Сердце учащенно колотится, ноги немеют под одеялом, а дыхание сбивается.

Мирон вздумал сесть на кровать, а затем лечь. Сделал это максимально осторожно. Похоже, он правда верит, что я сплю.

Сейчас совсем не хочется с ним сцепиться. У меня все же есть чувство самосохранения. Не время для скандалов.

У него просто перемкнуло. Накидался, вот и решил лечь со мной. Не страшно. Я просто закрою глаза и постараюсь заснуть, как и хотела.

— Ты отвратительная жена… — нарушает мертвую тишину его хриплый голос.

Непроизвольно дергаюсь всем телом, распахивая глаза, чем, наверное, выдаю себя.

Какого… Он с самого начала знал, что я не сплю? Или разбудить пытается? Хотя черт знает, что у него там в голове сейчас.

— Я ошибся… Во всем ошибся…

Не буду реагировать. Хочет что-то говорить, пускай говорит. Я послушаю. Пока градус не возьмет свое и он не вырубится.

— Надо же, тебе нечего сказать… Обычно ты не затыкаешься…

Обычно не затыкаюсь?! Да я год молчала!

Что ж, с нетрезвого спрос вдвойне. Пусть льет из себя, что на душе. От трезвого же не дождешься. Буду знать хотя бы.

— Серьезно? Ни слова не скажешь?..

— Ты пьян, — цежу я сквозь зубы, а то мне показалось, что еще чуть-чуть и он развернет меня к себе силой, чтобы заставить участвовать в разговоре. — Спи, Мирон.

— Ни о чем я так не жалею, как о том, что женился на тебе.

Это заставляет меня резко оторвать голову от подушки, сесть к нему боком, взглянуть.

Глаза у него закрытые, одна рукой под головой. Хорошо ему, должно быть, гаду. Может, завтра ничего и не вспомнит. А я навсегда запомню.

— Так разведись, — выдаю жестко.

Мирон тут же распахивает глаза, устремляя взгляд в потолок.

— Уже нет смысла… — произносит обреченно.

Нервно сглатываю подступивший к горлу ком, после чего на четвереньках перебираюсь к нему поближе, можно сказать, нависаю над ним.

— Но я же отвратительная жена... Зачем тебе жить с такой?

Ноль реакции. Ничего больше не слышу кроме его тяжелого дыхания. Не верю, что уснул.

— Ты меня разбудил. Так что отвечай. Мирон… Мирон?..

Блин, он и правда вырубился. Дыхание стало другим.

Тогда, откинувшись рядом с ним на спину, я тоже закрываю глаза и считаю до десяти, чтобы унять это чувство внутри, при котором хочется удушить его спящего.

* * *

Просыпаюсь рядом с мужем, который не поменял позиции за ночь.

Вспоминаю, что он вчера сказал и мгновенно прихожу в ярость.

Отвратительная жена. Жалею, что женился. Нет смысла уже разводиться!

Ничего, скоро ты на все мне ответишь.

Встаю, надеваю халат и отправляюсь бегом на кухню, в которой встречаю Василису, готовящую завтрак. Я здороваюсь с женщиной и скорей лезу за аптечкой. Достаю из нее «волшебную» таблетку, которую бросаю в высокий стакан с водой.

— Что-то случилось, Лиля? — интересуется Василиса, когда я уже почти выхожу из кухни.

— Все в порядке. Накрывайте, пожалуйста, на стол. Я скоро спущусь.

Спешно поднимаюсь по ступенькам и захожу в комнату. Подхожу к кровати и сажусь на нее так, чтобы ее как следует всколыхнуло.

— Подъем, — произношу не очень громко. Пугать спящего нельзя. — Мирон… — трогаю его за руку. — Проснись.

Ну вот, заморщился наконец-то. Глаза пытается открыть. Наконец видит меня и сразу приподнимает голову.

— Доброе утро, Мирон Артурович. Выпить воды не хотите с лекарством? Голова, наверное, болит очень.

Ни слова не говоря, он берет у меня стакан и не спеша старается сесть. Я встаю с кровати, чтобы не мешать ему с этим.

Допивает до дна и с грохотом ставит пустой стакан на тумбочку, рукавом небрежно губы вытирает, и уже потом свой взгляд на меня вскидывает.

— Хорошо вчера повеселился?

Я очень холодна с ним, даже не знала, что могу говорить вот в такой интонации. В голосе сплошной лед.

— Повеселился? — старается создать серьезный вид, снимая с себя мятый пиджак. — Я не веселился.

— Точно. Ты же этого не умеешь. А как насчет веселого разговора со мной прошлой ночью?

Своим взглядом он дает мне понять, что понятия не имеет, о чем я говорю.

Муж начинает осматриваться по сторонам.

— Да, ты вчера явился ко мне спать.

— Это я помню, — упирает локоть в колено и прикладывает ладонь ко лбу.

— Зато не помнишь, как называл меня отвратительной женой, жалел о нашей свадьбе…

Резко поднимает голову и кривится. Голова, видимо, заболела еще сильнее от такого резкого движения.

— Что?

— Я догадывалась, что ты жалеешь о нашей связи, но то, что я отвратительная жена… — отрицательно качаю головой. — Что я тебе только сделала… Я же только и делала, что была послушной во всем… И только стоило мне начать себя ценить, так я сразу отвратительной стала. Знаешь что?.. — готовлюсь сказать решение, о котором не пожалею, сжимая губы в тонкую линию. — Не поеду я с тобой ни в какой Питер. И не запретишь ты мне жить от тебя отдельно. Я не твоя собственность. Я съезжаю в квартиру отца. Сегодня же! Отвратительная жена больше не будет тебе глаза мозолить.

Срываюсь прочь, глотая слезы, но слышу за собой погоню. Вхожу в нашу комнату, ведь там лежит мой чемодан, и пытаюсь закрыться, но Мирон успевает оттолкнуть дверь вместе со мной.

— Не смей мне мешать. Я буду собирать вещи! — мчусь к шкафу, который распахиваю и стаскиваю чемодан с высокой полки.

Но Мирон тут как тут: забирает чемодан, зашвыривает его обратно как попало и закрывает шкаф так, что он об стену бьется.

— Что ты творишь?! Я сказала, что не поеду с тобой в Питер! Не заставишь!

— Плевать мне на Питер!

— Врешь!

— Нет! — идет ко мне, смотря поистине безумным взглядом. Невольно вспоминаются слова Ланы о том, что он возможно мучил Таю. Но я не могу в это до конца поверить. Сердце к этой правде не лежит. — Это мне неважно.

— Тебе важно подчинение и…

— Все, остановись, — требует он разбитым голосом. Прижатая к комоду, я безотрывно смотрю на него. — Так больше нельзя.

— Что… нельзя?

— Нельзя нам так больше жить, — останавливается в каких-то сантиметрах от меня. — Забудь о разводе. Мы будем жить нормально.

Глава 17

Вцепившись пальцами в комод, я боюсь двигаться. Я упаду, если не буду иметь этой опоры позади.

Пристально смотря, Мирон тоже не двигается. Ждет реакции. Но ее нет. Я не способна ее сейчас выдать. Мыслей почти нет. Я могу лишь прокручивать в голове его последние слова, которые не думала, что когда-нибудь услышу.

Может, он все еще пьян?..

— Будешь молчать? — спрашивает он, сглотнув.

Приоткрываю губы, но, передумав, ничего не говорю и отлипаю от комода, быстро иду в сторону. Отхожу к окну, открываю его, впуская в комнату прохладный воздух. Вдыхаю его, откинув голову чуть назад.

Позади меня полная тишина.

Только хуже стало. Думала, что свежий воздух и не видеть его перед собой поможет, но я по-прежнему задыхаюсь, не зная, как себя вести.

Что я за человек такой… Почему я не нахожу ответа для того, кто отталкивал меня от себя целый год, которому вдруг захотелось наладить отношения.

Это какая-то... неправда. Мирон не меняет своих решений вот так просто. На все у него есть причины. Когда Тая умерла, он забросил все дела, прожигал свою жизнь долгое время, но потом, когда уже был на самом краю, внезапно очнулся и решил, что с этим нужно заканчивать. Тогда в его жизни появилась я. А теперь он снова хочет перемен.

— Лиля…

Дергаюсь, когда слышу свое имя в такой производной. Он никогда меня так не называл. Прямо мурашки по коже...

— Интересно, как ты это себе представляешь… — наконец, выдыхаю. — Что в твоем понимании «нормальная жизнь»…

Только я начинаю слышать его приближающиеся шаги, сразу оборачиваюсь.

— Будет, как ты хочешь, — произносит Мирон, чем повергает меня в еще больший шок.

— Почему?.. Потому что тебе внезапно захотелось?

Он, наверное, стал чувствовать, что теряет меня, вот и сделал новый прием, на который мне ничего не стоит купиться.

Но нет. Я этого не сделаю. Мирон умеет завуалированно подсовывать совершенно не то, что я хочу. Так и с нашим браком изначально было.

— Ты не хочешь?..

— Не хочу, чтобы меня снова обманывали. Я твоей ложью сыта по…

— Никакой лжи, — уверенно выдает муж, приближаясь. — Я не обещаю, что все получится сразу, но я готов попытаться.

— Да? До сих пор ты говорил, что наш брак идеальный; такой, каким и должен быть, и что жаловаться мне не на что. А теперь ты готов признать, что жить в таком браке невозможно? — в душе у меня разыгрывается удушающая ярость. — Ах да, точно. Брак стал невозможным, как только я вышла из нужного тебе состояния.

— Лиля…

— Хватит! Не называй меня так! Ты меня больше не обманешь! Жить нормально с тобой — невозможно! Ни одна женщина не сможет! И я не смогу!

Хочу снова пойти к шкафу, но Мирон возникает передо мной, и я шарахаюсь от него как от огня, когда он пытается дотронуться.

Пусть даже не смеет ко мне прикасаться!

— Ты что, правда думал, что стоит тебе только сказать мне пару слов, так я сразу кинусь тебе на шею и буду делать, что ты скажешь? Например, поеду с тобой в Питер, перестану жить в этой комнате…

— Нет.

— Что нет-то?! Ну не верю я тебе! Не верю! — всплескиваю руками. — Ты обманом загнал меня в этот брак! Обманом! Сделал это мастерски, конечно, при этом дав мне надежду думать, что я буду любимой женщиной! А я никто! Уже год как! И все только хуже становится!

— Это не так! — рявкает на меня. — Посмотри мне в глаза! ЭТО НЕ ТАК!

— Да?! Правда?! Ладно.... Пошли за мной! — обхожу его и вылетаю из комнаты.

Мирон следует за мной, пока я держу путь в его кабинет, в который заношусь как к себе и сразу к сейфу, который открывается прежним кодом. Начинаю в нем рыться.

— Так…

— Что ты там ищешь?

Не нахожу ничего кроме бумаг, пистолета и денег. Захлопываю.

— Ладно! Теперь стол… — начинаю в нем рыться и первый же ящик не поддается. — Опа, закрыто! И почему это, интересно… — тяну иронично. — Все же ценное можно было и в сейф сложить. Значит, у этих вещей другая ценность! Дай мне ключ! Дай мне ключ, Мирон, иначе я и не подумаю, чтобы поверить тебе!

Муж стоит передо мной, как школьник, который прячет от матери дневник с плохими оценками. Взгляд именно такой. Чертовски виноватый!

— Не откроешь, значит?..

Взгляд Мирона указывает на стол, на котором я в самом деле вижу ключ. Не думала, что он будет так валяться на виду.

Я хватаю его и отпираю ящик, молясь, чтобы я ошибалась в своих предположениях. Но…

Меня слегка качает, при виде этой макулатуры из прошлого.

Множество… множество распечатанных фото этой блондинки. Не хватает только развесить их по стенам, чтобы считаться истинным психом!

Шумно выдохнув, я начинаю ронять слезы, упираясь ладонями в ящик. Крупные капли слез падают на фотографии, одна за другой...

— Ты никогда… никогда не забудешь… — всхлипываю, поднимая голову. — Ты этого не хочешь… Просто не хочешь…

— Я не открывал этот ящик уже давно, — оправдывается муж.

— И это должно меня обрадовать? — издаю горькую усмешку.

Тогда Мирон подходит, отстраняет меня от стола и достает все содержимое из ящика, порядка пятнадцати фотографий, и, наклонившись, отправляет их все измельчаться в шредер.

Я наблюдаю, шумно дыша, а когда Мирон выпрямляется и смотрит мне в глаза, срываюсь прочь из кабинета. Иду в свою личную комнату и запираюсь в ней. Мирон не успевает мне помешать.

— Открой дверь! — стучится.

— Оставь меня, Мирон. Я хочу побыть одна!

— Да почему ты себя так ведешь?! — сильно ударяет ладонью по двери. — Забудь о фотографиях! Когда ты сожгла те, меня огорчило не то, что их не стало, а именно твой поступок!

— Я имела право!

— Да, имела! Я вышел из себя! Но я больше не хочу на них смотреть. Ты была права… Я сам держу свое прошлое. Не оно меня, а я его. Открой… Я хочу поговорить с тобой.

Глава 18

Проигнорировав слова мужа, я иду в ванную комнату и выкручиваю кран с холодной водой на полную мощность, чтобы ничего больше от него не слышать, даже свои мысли. Хочу полной тишины.

Это что-то нереальное, похожее на сон с плохим концом. У нас ведь иначе и быть не может. Все примерно так же в преддверии годовщины начиналось. И чем закончилось?.. Я прекрасно помню чем. А вот он скорее всего и забыл, как больно сделал почти месяц назад.

Умываюсь ледяной водой, прихожу в себя, а когда спустя десять минут решаюсь выйти, не вижу его за дверью. Наверное, к себе ушел. Ему и в самом деле не помешало бы привести себя в порядок.

Спускаюсь вниз к завтраку, как и обещала Василисе.

Вхожу в кухню, а она уже все накрыла красиво на двоих. Помню вначале я тоже так делала, своими собственными руками, пытаясь завоевать сердце мужа. Эту гребанную шарлотку пекла, от которой был без ума мой отец. Мой муж же не обращал никакого внимания на мои старания. Все как должное. Ни единого комплимента, словно это я для кого-то другого старалась, а не для него. Он ни в грош не ставил мои старания.

Начинаю пить кофе, но уже после второго глотка понимаю, что оно мне совершенно не нравится. А раньше я его обожала. Странно… В последнее время ничего кроме сока и чая не идет совершенно.

А вот от блинов я не откажусь. Я очень голодна, несмотря на то, что с самого утра вот такое происходит.

Приступить не успеваю, как в кухню входит он. Смотрю переоделся, принял душ, снова на человека стал похож. Лишь окидываю его коротким равнодушным взглядом, принимаясь дальше резать блин в тарелке.

Мирон садится напротив за стол, кладет свой смартфон справа и принимается пить кофе.

Редкое явление. Обычно он любил взять со стола чашку и тупо уйти, чтобы со мной не сидеть.

— Успокоилась? — спрашивает Мирон спустя где-то минуту молчания.

— А ты уже закончил показушничать? — вскидываю на него взгляд. — Ну уничтожил ты ее фото, и что с того? Это ничего не меняет, даже если ты перестанешь на них смотреть. Ты просто пытаешься меня задобрить. А если бы я продолжала молчать, то тебя бы все устраивало.

— Меня не устраивает.

— Теперь-то понятно, что не устраивает, — усмехаюсь, опуская взгляд в тарелку.

— Лиль, я серьезно, — муж громко складывает руки на стол, заставляя обратить на него внимание.

— Я тоже, Мирон, серьезно. Меня… совершенно не впечатляет. В первый раз, что ли…

— Не понял тебя сейчас...

— А что было в день нашей годовщины? Ах да, ты пытался быть моим мужем…

Мирон сразу обрывает зрительный контакт, опустив свои бесстыжие глаза.

— …но у тебя все же не получилось сделать это по-настоящему, — заканчиваю. — С чего ты взял, что теперь получится?

— Потому что мне больше никто не нужен.

Приоткрыв рот, я шумно выдыхаю, не в силах отвести от него взгляд.

— Я ни с кем больше быть не смогу, — добавляет. — Ты подозревала меня в изменах, но меня совершенно не интересуют женщины с низкой социальной ответственностью.

— Маргарита, похоже, иначе думает. Так смотрит на тебя…

— Хочешь, чтобы я ей объяснил?

— Не нужно. Я и сама уже все прекрасно ей объяснила. Что пока ты являешься моим мужем, чтобы держалась от тебя подальше. Уверена, она больше не попросит тебя подвезти ее.

— Мне ее уволить, чтобы ты совсем успокоилась?

— Ты же говорил, что она очень хорошо работает...

— Незаменимых нет.

— Это точно, — насмешливо кривлю губы.

— К тебе не относится.

Киваю с улыбкой, глядя в его зеленые глаза, которым не верю. Я, кажется, просто не способна на это, а не просто не хочу. Захочу — не смогу.

— Не нужно мне, чтобы ты увольнял ее, — отрицательно качаю головой.

— А что тебе нужно? Скажи мне, Лиль.

Не выдержав, я отпускаю в тарелку нож и вилку, встаю со стула и выхожу из кухни. Какая-то часть меня хочет, чтобы он пошел за мной, а какая-то хочет спрятаться, чтобы не нашел.

Быстрым шагом я направляюсь с гостиную, чтобы там открыть окно и выйти в сад, но Мирон догоняет меня прежде, чем я успеваю выпорхнуть из дома.

— Лиль…

Нет, я не могу. Не могу позволить ему себя убедить.

— Пусти! Пусти, говорю! Я никогда не могла остановить тебя, когда хотела! Ты сбрасывал с себя мои руки! А теперь убери от меня свои!

Мирон продолжает эгоистично стискивать мое запястье, не давая сбежать в сад. А я пытаюсь тщетно освободиться, ругаясь с ним и выкручивая свою руку, но ему хотя бы что.

Надоев бороться со мной, уговаривать словами, он хватает меня пальцами за скулы и тянет на себя, впивается безжалостным поцелуем в мои губы, тем самым применяя свое самое действенное оружие.

В панике я пытаюсь как можно скорее оторваться от него, потому что знаю чем чреваты его губы на моих. А я не хочу сдаваться! Не хочу! Не так просто! Точно не сейчас!

— М-м… — пытаюсь оторвать его руку от моего лица, а второй рукой давлю в плечо.

— Кхм-кхм… — раздается где-то, что слышит и Мирон, и только потому отрывается от моих губ.

Инстинктивно бью его сильно по руке и тороплюсь выглянуть из-за него.

В нашей гостиной Лана, машущая со странным выражением лица нам пальчиками правой руки. Она словно привидение увидела, ну или очень сильно удивилась.

— Лана… Ты… Ты не говорила, что в гости к нам собираешься, — выдаю, чувствуя, как мое лицо горит изнутри.

— Да я решила сюрприз сделать, — как-то не очень радостно сообщает блондинка. — Привет, Мирон.

— Кто тебя пропустил? — невежливо звучит от Мирона вместо приветствия, что заставляет девушку переступить с ноги на ногу.

— Что за вопросы? Она же не посторонняя, — решаю я защитить Лану. — Приехала без предупреждения, и ладно. Ничего страшного. Ты в дом родителей тоже без предупреждения приезжаешь, — иду в сторону Ланы. — Пойдем, посидим на кухне, — предлагаю девушке, на что она спешит кивнуть.

Лана идет чуть впереди, а я кошусь до последнего в сторону Мирона, столь недовольного из-за приезда сестры.

Глава 19

— Я, наверное, зря вот так приехала, — присаживаясь за кухонный стол, произносит Лана немного испуганным голосом. — Мирон разозлился...

— Да нормально все, — устало тру лицо ладонью. — Чай будешь? Кофе есть свежий…

— Да, давай кофе.

Снова поднимаюсь со стула и случайно улавливаю в окне Мирона. Он пошел в сад вместо меня, идет в самую глубь, держа телефон у уха.

У меня губы горят после его нападения. Еще никогда я вот так не отказывалась от его губ, никогда так не злилась на его наглость. Ему просто так проще. Он был уверен, что этот его порыв сработает, а тут внезапно Лана появилась, которой я, конечно же, рада. Не уверена, что смогла бы долго ему противостоять.

Наполняю для Ланы чашку кофе, возвращаюсь ко столу, присаживаюсь.

— Спасибо, Лиль. Я, кстати, все-таки звонила тебе по дороге, но ты не ответила. Поэтому и сюрприз получился.

— Да?.. А у меня телефон в комнате остался.

— Мм… Я просто извиниться хотела, что тогда сбежала с мамой наверх. Мне очень жаль, что я вообще проговорилась тебе о их отношениях… — кривит лицо Лана.

— Забудь, — встряхиваю головой. — Я не прошу мне больше что-то рассказывать.

— Уверена?.. — удивляется Лана. — А то я хотела все-таки…

— Нет, нужно, — твердо. — Ничего мне больше не рассказывай. Что было, то было.

— Тебе правда совсем не интересно?..

— Мое любопытство заканчивается там, где я начинаю думать о том, что потом не смогу с этой информацией спать спокойно. А стресса мне и так достаточно...

Я примерно представляю, что могло случиться. Мирон вспыльчивый. Страдания Таи и ему приносили боль. Он болел вместе с ней. Умирал вместе с ней. Разумеется, что на этом фоне были ссоры, крики… Но я не хочу в это углубляться. То не моя жизнь. Моя жизнь здесь и сейчас.

— Ну… как хочешь, — разочарованно кивает девушка, сжимая пальцами чашку с кофе. — Это все потому, наверное, что ваши отношения с Мироном налаживаются, да?

Вздохнув, я понимаю, что мне нечего ответить. Не могу дать четкий категоричный ответ.

Налаживаются или хуже становятся… Может, для нас ни одно и ни другое не хорошо. Все больше я начинаю понимать, что было бы лучше, чтобы «нас» вообще не существовало вместе. Наша встреча была случайной, ее могло и не быть вовсе.

Но я не могу сейчас не думать о его словах, которые переворачивают у меня все внутри.

«Мне больше никто не нужен».

«Я больше ни с кем не смогу быть».

«Мне ее уволить, чтобы ты совсем успокоилась?»

Он дал мне понять, что готов цепляться за наш брак, и что о разводе и близко не думает.

Смеюсь теперь над собой… Над тем как я тряслась, что он может развестись со мной в любой момент. Каждый день я с этой мыслью засыпала, и просыпалась с ней.

— Лиль… Ты слышишь меня?

— А, да…

Подвисла.

— Ты не ответила на вопрос. У вас все лучше стало?... Похоже, что да. Вот мама обрадуется…

— Да нечему радоваться, — хмурюсь, кидая взгляд в окно, в котором уже не вижу его. — У нас все… сложно. Всегда было и будет.

— С ним иначе и быть не может. Я мало Мирона знаю, если честно, но мама много о нем говорила всегда. С ним непросто.

— Может, поедем в город прогуляемся? — предлагаю я, считая, что лучше идеи и быть сейчас не может. Мне нужно развеяться подальше от него.

— Отличная идея. Поехали!

* * *

Возвращаюсь домой довольно поздно. Во дворе вижу его машину. Может, успел уже вернуться, или вообще никуда не уезжал. У охраны не спрашиваю об этом, сразу иду в дом с двумя пакетами. Кое-что купила себе на случай, если передумаю не ехать с ним в Питер.

Пока гуляла с Ланой по торговому центру, думала о его предложении как о возможности посмотреть на то, как он изменился. Может, мне и правда стоит полететь с ним. Сменить обстановку вдвоем, понаблюдать за ним.

Поднимаясь по лестнице, я слышу его голос со стороны кабинета, дверь в который слегка приоткрыта.

Замираю на предпоследней ступеньке, чтобы послушать:

— Она не полетит. Так что я вам с Ангелиной мешать не буду. Остановлюсь в гостинице, — раздраженным голосом, кажется, сообщает он своему брату. — Я буду на всех встречах. Не волнуйся. Не подведу, — обещает. — Она не хочет лететь. Да, с таких это пор… Ладно, мне пора. Надо ей позвонить, а то долго уже не возвращается. С Ланой поехала по магазинам. Вообще без понятия с чего вдруг эта дружба взялась. Лана любит своим языком всякую ересь трепать. Оказывается, она насовсем вернулась. Покоя теперь от этой девки не будет…

Значит мне не показалось, что он от Ланы не в восторге. Похоже, что они оба друг друга недолюбливают.

Стараюсь бесшумно проскользнуть в свою комнату, но Мирон слышит меня, выскакивает из кабинета.

— Все, пока, — прощается братом. — Тебя долго не было.

Отпускаю дверную ручку.

— А ты весь день дома был?

— Нет, я уезжал, — направляется ко мне. — Уже как пару часов дома.

— Мм… Ясно. Я гуляла все это время.

Смотрит вниз, на мои пакеты.

— Надеюсь, ты хорошо провела время.

— С Ланой было весело.

— Ты с ней поменьше общайся, — хмурится.

— Почему это?

— Любит она истории придумывать.

— Про тебя?

— Про всю нашу семью, но ей, как самой молодой, все вечно с рук сходит. Без сплетен как без пряников.

— Не переживай, о тебе ни полслова она не сказала, — натянуто улыбаюсь и снова тянусь к ручке.

— Намерена и дальше меня избегать?

— Если бы я хотела тебя избегать, то после прогулки поехала бы в квартиру отца.

— Я бы приехал за тобой. И ты это прекрасно знаешь.

— А я бы тебе не открыла, — бросаю на него строгий взгляд. — Хватит думать, что ты можешь все в нашем браке. Когда ты уходил — я ничего не могла сделать. Теперь и ты не можешь.

— Значит теперь ты будешь делать все, чтобы вывести меня из себя?

— Вовсе нет. Я даже согласна полететь с тобой в Питер.

Мирон не может скрыть своей неожиданной радости на лице, которая все же мне приятна.

— Правда?..

— Да. Я полечу.

— Почему ты вдруг передумала?

— Я не собираюсь ничего объяснять. Или ты уже нашел себе другую компанию?

— Нет, не нашел. И не собирался искать.

— Хорошо, — поджимаю губы. — Я к себе.

— Может хватит?

— Чего хватит? — снова отпускаю ручку.

— Возвращайся в нашу комнату. Я тебя пальцем не трону.

На что я слегка качаю головой в непонятном жесте и, наконец, захожу в комнату, дверь которой запираю.

Глава 20

Утро следующего дня…

— А тебе это все не приснилось? — задает Марина вопрос после всего, что я ей рассказала. — Нет, я не издеваюсь… Просто… Это шок! Я вот сижу сейчас на маникюре, и у меня руки дрожат!

А я-то как дрожу… Вчера перед сном с трудом себя уняла. Хотелось даже успокоительного принять, но я не могла пойти в нашу комнату за ним. Мирон бы расценил это как предлог и не выпустил бы меня.

— Не приснилось. В него что-то… вселилось. Словно… это не он.

Другой человек, с внешностью моего мужа.

— Но как-то же можно это объяснить…

— Привораживать я его не ходила, — сбрасываю с себя одеяло и, сев на постели, потягиваюсь как следует. — Так что, даже не думай об этом.

В последнее время я вела себя как тронутая на всю голову, так что у Марины вполне могут такие мысли промелькнуть.

— Да я об этом даже не подумала... Ну и что теперь? Как ты себя чувствуешь после таких внезапных перемен в муже? Это же, вроде как, мечта твоя была…

Марина в десятку попала. Именно мечтой и было. Мне казалось, что его малейший шаг в мою сторону сделает меня запредельно счастливой. Но вот Мирон сделал даже не один шаг, но чувства у меня довольно смешанные.

— Я чувствую… страх.

— Я так и думала. Я бы тоже боялась, — вздыхает Марина. — Надолго ли эти перемены…

— Все не так, как было в годовщину, — встаю с кровати, ступаю босыми ногами по ковру к окну. — Он не так себя ведет… Тогда он все равно держался на расстоянии.

— А теперь стал открытым и компромиссным?

— Я думаю, что да.

— То есть ты уверена, что сможешь им вертеть, как он весь прошлый год вертел тобой?

— Мм… да, наверное, — чисто отвечаю на вопрос, но не задумываюсь о том, чтобы начать такое делать.

Да, мне хочется его наказать, но моя месть должна быть глубокой. Я не хочу тыкать его в каждую свою обиду при удобном случае, хоть и хочется очень. Я должна взять себя в руки.

— Ну так дерзай. Просто помни: он это заслужил. Ладно, Лиль, мне тут все уже заканчивают… Я тебе позже перезвоню, ладно?

— Ага. Давай, пока.

Бросаю телефон на постель и иду собираться. И лучше мне поторопиться.

Едва подрав сегодня глаза, я поняла, что мне нужен сеанс с психологом. Я давненько уже не ходила к нему, но сегодня мне необходим визит к специалисту. Хочу выговориться и услышать что-то, что поможет мне действовать дальше.

Спустившись вниз, я направляюсь в кухню, чтобы выпить чашку чая. Застаю Василису.

— Доброе утро.

— Доброе, Лиля. Чай? Кофе?

— Чай, пожалуйста. Зеленый. А разве сегодня не Лидия должна быть вместо вас? Вы уже третий день подряд.

— А она заболела. Вирус у нее этот страшный. Так что я сейчас надолго вместо нее. Я уже это с Мироном Артуровичем обговорила.

— Мм… — присаживаюсь. — Кстати, он еще дома?

Я к нам в комнату не рискнула заходить, хотя было желание надеть платье из того шкафа. Решила, что обойдусь. Не хотела застать его спящим.

— Он уехал очень рано, спешил, — Василиса ставит чашку для меня на стол и посматривает с любопытством. Она, конечно же, не могла не заметить, что мы теперь с мужем по разным комнатам. — Завтракать будешь?

— Нет, спасибо. Есть не хочу.

— Ну тогда я пойду другими делами заниматься.

— Конечно. Не отвлекаю.

* * *

От психолога выезжаю вообще без настроения. Нет, я получила ожидаемые подсказки, слова, но я просто не представляю, как мне и дальше сохранять выдержку рядом с мужчиной, которого так сильно люблю.

Я уже знаю, что не смогу долго держать дистанцию и дать ему возможность в полной мере добиться моего расположения. Моя крепость рушится. Еще немного и ее не станет. Ему даже стараться не придется.

С кем угодно я смогла бы быть иной, но только не с ним. Он моя первая истинная любовь.

Хочется позвонить ему прямо сейчас и узнать, чем он занимается, сказать, что я очень хочу того, что он предложил. Но я уже знаю, что сделаю только хуже! Что стоит мне только вернуться в нашу спальню, то я растекусь как мороженое и буду на все-все согласна. А на утро проснусь с тем же холодным монстром. Очень велик риск, что так оно и будет.

Стою в пробке, смотрю на себя через зеркало заднего вида и испепеляю саму себя взглядом.

Какая же я все-таки жалкая…

Всего несколько его слов напротив боли длинной в год! Как я вообще могу думать о том, чтобы простить его? Как?! Да и не просил он у меня никакого прощения.

— Ах… — ахаю, когда на весь салон начинает орать мой телефон. Наверное, случайно на звук поставила.

Это он.

Вдох-выдох. Сижу оттягиваю момент, надеясь, что он сбросит, но он на редкость терпелив.

— Алло, — все же отвечаю ровным тоном, вцепившись правой рукой в руль.

— В дороге?

— Да, я в городе. А ты?

— Я сейчас в офисе. Далеко от него?

— Да не очень. А что?

Сердце начинает заходиться галопом. Я так нервничаю, что того глядишь вмажусь в зад серого седана перед собой.

— Заезжай ко мне. Пообедаем.

— С чего бы это вдруг? Ты никогда…

— А вот сейчас предлагаю, — затыкает он меня повышенным тоном. — Приедешь? Или у тебя какие-то дела?

— Какие у меня могут быть дела… Ты все в нашем браке обставил так, чтобы у меня не было никаких дел.

— Можем обсудить это за обедом. Приезжай.

— Ладно. Только сейчас пробки дикие…

— Я подожду.

— Окей, — сбрасываю.

По дороге к нему трижды жалею, что согласилась, а также трижды уговариваю себя, что поступила правильно. Неплохо будет обсудить его категоричное решение перед свадьбой, что мне не стоит работать. Я хочу добиться свободы в этом вопросе.

Добираюсь до здания около часа. Поднимаясь на его этаж, я морально готовлюсь столкнуться взглядами с Марго. Думаю, мне стоит полностью проигнорировать эту стерву и сразу пройти в его кабинет.

Когда Марго видит меня, то ее тут же всю передергивает. Наверное вспомнила каким горячим был кофе, снова его на своей паршивой шкуре ощутила. Помни-помни.

— Подождите, пожалуйста, — почти цедит Марго, когда я уже прохожу мимо.

Останавливаюсь чисто из интереса, после чего медленно поворачиваюсь.

— К Мирону Артуровичу сестра пришла. Я думаю, вам стоит подождать.

Глава 21

Лана здесь?..

Я немного удивлена, но не вижу в этом повода не входить в кабинет. Эта стерва очевидно отсебятину пронесла.

— Это так Мирон Артурович сказал? Чтобы никто не входил? Или это только твое: «я думаю»? — направляюсь к стерве, которая, кажется, слабо что поняла с прошлого раза. Ей нечего мне ответить. Только губешки свои накрашенные противнокривит. — Правда промолчать не могла? Везде же тебе надо свой нос сунуть…

— Моя работа состоит в том…

— Твоя работа здесь прекратится, если ты еще хоть раз проявишь ко мне неуважение.

— Да что вы сделаете? Снова кофе обольете? — шипит Марго, опустив голову чуть вниз, делая свой взгляд немного исподлобья. — Я свою работу выполняю отлично. Мирон Артурович меня ценит. Так что ваши слова вряд ли чем помогут, если вы, конечно, решите как-то выступить против меня.

Ну, она сама свою судьбу решила. Только что.

Больше ни слова не говоря, я разворачиваюсь и шагаю к кабинету, двери которого распахиваю без стука. Он ведь сам меня пригласил.

Что пройти к его непосредственно рабочему месту, нужно миновать зону отходу, находясь сейчас в которой, я слышу голоса за следующей дверью справа.

— Ты явно не в себе, — раздается злой голос мужа. — Молись, чтобы об этом никто не узнал из семьи. Больше не приходи сюда. В мой дом тоже не смей приходить. И заканчивай общение с моей женой.

— Что еще?! — огрызается Лана.

— А еще вали назад на запад. Тебе тут делать нечего. Если ты сюда только за этим прилетела, то...

На этой ноте я вхожу в кабинет. Застаю Мирона и Лану стоящих друг напротив друга на расстоянии метра. Лана обнимает свои плечи руками, а Мирон больше на зверя похож, которого спровоцировали. Он не был таким злым даже тогда, когда я устроила фото Таи викинговы похороны.

Оба замечают меня через мгновение. Мирон сразу же отходит от сестры, а Лана чуть аж не подскакивает. У нее такое лицо красное, будто ей пощечин надавали. Но я не думаю, что Мирон ее трогал.

— Что… что происходит? — довольно тихо интересуюсь, идя в сторону Ланы.

В ответ тишина, а когда я почти подхожу к девушке, она резко срывается мимо меня в обход вокруг кресла на выход.

— Лана!

— Пускай идет, — строго говорит Мирон.

— Но… — вскидываю руку в сторону двери. — Что тут произошло? Я слышала…

— Что ты слышала?

— Ты ругался на нее, говорил, чтобы она больше не приходила, не общалась со мной… Что она натворила?

Мирон шумно выдыхает, отходит к своему столу, на котором сам начинает наводить порядок. На нем жуткий бардак.

— Ты не ответишь мне?

— Я всегда знал, что от этой девчонки будут проблемы. Это еще с ее двенадцати лет было понятно. Не наша она кровь. От нее всего можно ожидать, — психуя, складывает бумажки в стопку.

— Но я хочу знать, что конкретно произошло. Расскажи мне, — не требую, а прошу. Вон как взбеленился.

— Считай, что это наше дело, как брата и сестры. Только наше, Лиля. Тебя оно никак не касается и наших с тобой отношений тоже.

А меня даже не обижает его отказ. Меня и раньше в семейные дела особо не посвящали. Когда меня что касалось…

Ладно.

— Я опоздала на обед… — отхожу к панорамному окну и, смотря вниз, медленно иду вдоль него. — У тебя наверняка сейчас снова работа начнется. Так что я пойду.

— Ты не опоздала. Да и нет у меня сегодня особых дел после обеда. Я сейчас позвоню, и нам в комнату отдыха все принесут.

— Кто принесет? Маргарита?

— Сейчас в офисе почти никого нет... Да, она принесет.

— Нет уж, я боюсь, что в моей еде может оказаться яд. Может, спустимся вниз? Пообедаем, где и все, — пальцами сжимаю ручки сумочки посильнее.

— Маргарита что-то тебе сказала? — хмурит свои черные брови муж, подходя ко мне.

— Ничего особенного, кроме намеков, что у меня нет никакой власти над тобой. Но в этом нет ее вины. Это очевидно с учетом того, как ты был недоволен, когда я в прошлый раз пришла в офис без твоего официального приглашения, — произношу совершенно ровным тоном и отхожу от него в сторону. — Ну так что, мы пойдем вниз?

Постояв несколько секунд в раздумьях, Мирон молча идет к своему столу, срывает пиджак с кресла и, подойдя ко мне, кладет мне ладонь в район лопаток и ведет нас из кабинета.

Я выхожу первая в приемную. Марго в своей манере закатывает глаза, но только она видит, что я выхожу не одна, так сразу делает спину идеально ровной и выдает радушную улыбку.

— Мирон Артурович, я решила сегодня не идти на обед. Буду работать без перерыва. Вам что-нибудь нужно?

— Нужно. Подготовь все отчеты сегодня.

— Но я же делаю это в самом конце недели…

— Сделай до конца этого дня. Больше ничем не занимайся.

— Но мне же еще нужно сегодня обзвонить…

— Я все уже сказал тебе, Маргарита. Выполняй. В пять ко мне зайдешь.

Последние его слова слышу уже отдаленно, потому что почти уже у лифта нахожусь, но я догадываюсь, что светит этой стерве.

Мирон догоняет меня как раз когда лифт приезжает.

Мы спускаемся в кафе, в которое ходят почти все, кто работают в этом здании, и я делаю нехилый заказ, так как утром не ела. Заказываю суши, большой десерт и чай. Мирон за мной повторяет. Только чай заменяет кофе.

— Ты будешь смотреть, как я ем?

— Запрещено?

— Хоть говори что-то, или я приехала, чтобы просто посмотреть на тебя?

— В последнее время ты не хочешь на меня смотреть, — глядя на меня потухшим взглядом, с досадой произносит муж.

— А ты целый год почти на меня не смотрел, — ловко орудую палочками, поглощая еду. Он очень красноречиво за этим наблюдает. Но мне все равно. Я голодная.

— Я смотрел.

— Когда это?

— Может, когда ты не видела?

Барсов пытается флиртовать? О, Боги… Всегда знала, что он это умеет. Но думала, что в мою сторону эта функция отключена. Его мама рассказывала, что у него до Таи было много девушек, несмотря на то, что Таю он знал еще девочкой. Но у них не сразу симпатия возникла.

— Ты, наверное, позвал меня, чтобы Питер обсудить. Я слушаю, — муж прищуривает глаза. — Нет, я правда слушаю. Я же сама согласилась.

— Никакой особой программы не будет. На пару вечеров сходим, и все. Потом домой.

— Ну супер тогда.

Стараюсь вести себя спокойно, отвлекаясь едой. Я все еще одержима желанием наладить наши отношения по его внезапной хотелке. Но я намерена бороться с собой. Я просто не позволю себе.

— Но что потом…

— А что потом? — пододвигаю к себе тарелочку с шоколадным десертом. — Ты о чем?

— Ты не передумала рушить наш брак?

— Кхм… Что?

Муж издает глубокий вздох, окидывая меня туманным взглядом.

— Не передумала расходиться на месяц? Лучше же от этого не будет… — качает головой из стороны в сторону. — Ни тебе, ни мне…

— За себя говори, пожалуйста.

— Я знаю, что все это только ради наказания для меня.

— А ты не подумал, что я как раз-таки для себя хочу в кои-то веки что-то сделать?

— Что сделать?

— Избавиться от своей зависимости от тебя, — признаюсь откровенно. — Я… уже все решила, Мирон. Отговаривать, а тем более препятствовать мне — не нужно. Только хуже сделаешь.

Глава 22

Несколько дней спустя. Питер

— Как же я обожаю этот дом… — довольно громко раздается противный голос Ангелины в холле загородного дома Богдана. — У нас так здорово…

Ага, «у нас». Она так обожает выставлять значимость, которой нет. Насколько я знаю, у них с Богданом жесткий брачный контракт. У нас Мироном тоже есть. Но там пункт касательно только бизнеса, которым не только он владеет. Необходимая мера, на которую я не была обижена, да и сейчас мне все равно.

— А ты чего такая невеселая? — резко оборачивается и спрашивает меня, будто радуясь моему состоянию. — Может, пойдем выпьем чего-нибудь в баре, пока мальчики на улице, м?

С другой стороны, она же мне ничего плохого не делала, за исключение ее манер вмешиваться в разговор с неуместными темами, но... я все равно ничего не могу с собой поделать. Эта девица отталкивает.

— Я лучше наверх пойду, — двигаюсь вперед, еле ноги волоча. Я тут всего раз была, полгода назад. Вроде в той стороне лестница. А комнату я помню. — Устала очень с перелета…

— Слушай, Лиля, — сужает глазки Ангелина. — Давай начистоту. Я тебе не нравлюсь?

— Знаешь, я даже не думала об этом, — качаю головой. — Мы мало общаемся…

— И это плохо. Но ты же сама этого не хочешь. Неужели несчастный брак настолько угнетает? Теряешь всякий вкус к жизни?

Не знаю, сильнее ли я стала, или же мне просто плевать на болтовню этой стервы, но в самом деле никак не задевает. Ничуть.

Мне есть чем ей парировать, но…

— У меня есть подруги. Но я очень избирательный человек, — натягиваю улыбку пошире и отправляюсь мимо красотки в сторону лестницы.

Поднимаюсь, вхожу в комнату, в которой мы в прошлый раз ночевали с Мироном две ночи подряд. Такие себе ночи были… Безмолвные. Даже жуткие. Мирон со мной не разговаривал перед сном, зато я болтала о разном, пытаясь его хоть немного разговорить. Словно с трупом разговор завести пыталась.

Как будто вчера это было…

Хочется принять душ, но для этого мне нужен чемодан с вещами. Мирон обещал сам занести. Что ж, подожду. И лучше лежа.

Только дверь щелкает, я поднимаюсь всем корпусом и иду его встречать.

— Спасибо, — благодарю его за принесенный чемодан. — Не против, если я первая в душ схожу?

Последние дни мы прожили почти в тишине. Я не язвила, ничего ему не припоминала, лишь копировала его, наблюдая за поведением. Вывод мой таков: он куда менее терпеливый, чем я.

Мой муж очевидно из того типа мужчин, который склонен думать, что терпеть — это удел женщин. Немного ранее он называл наш брак приемлемым. Но когда мы поменялись местами, то он не стесняется своим поведением показывать, что его не устраивает такая расстановка вещей.

Если честно, то из последних сил держусь. Хочу быть рядом. Со всей душой. Но чувствую, что не готов он к этому. Он должен понять до конца, насколько больно делал мне.

— Конечно.

Я несу чемодан к кровати, бросаю его на нее, начинаю распаковывать. Нужно сразу достать платья, развешать их в шкафу.

— С тобой все хорошо? — он встает с другой стороны кровати, тоже распаковывает свой чемодан. — Бледная очень.

— Не люблю перелеты. Я всегда такая после них. Бывало даже хуже. Но ты спрашиваешь впервые.

Ну что я могу поделать? Это рвется из меня! До сих пор было глупо ему что-то предъявлять, так как плевать ему было.

— Может, хватит? — почти рычит, отрываясь от чемодана и выпрямляясь.

— Что хватит? — не отвлекаюсь от своего дела.

По его дыханию слышу, насколько он вне себя.

— Хочешь, чтобы я признался, что мне хотелось, чтобы ты была в моей жизни невидимкой? Да, я этого хотел! Так мне было проще! Я в принципе сошелся с тобой, чтобы было проще. Я бы уже сдох, если бы не ты!

Его слова настолько жестоки, что из меня сию секунду брызгают слезы, начинает трясти всем телом.

Спасибо… Спасибо тебе за правду. За правду, которую я и так знала, но которую ты наконец-то озвучил.

— Не за что, — хриплю. — Это тебе ответ на «спасибо», которого ты не сказал. Рада, что смогла помочь тебе выжить. Я всегда была аптечкой, и сейчас я она… Но все мы знаем, куда рано или поздно отправляются окровавленные бинты.

— Я не закончил, — рычит.

— Зато я закончила! — хватаю халат и полотенце, срываюсь в ванную, но Мирон догоняет меня за секунду, хватает за локоть, но я так сильно дергаюсь, что у меня выходит вырваться. Тогда муж впервые берет меня за волосы, у самых корней. Боли почти не чувствую, лишь унижение. — А-а!

Отпускает волосы, разворачивает к себе.

— Я признался тебе... в одном из своих страшных грехов!

— Не смей хватать меня за волосы!

— А ты не убегай!

— С тебя пример беру!

— А-рррр… Прекрати, Лиля! Я тебя по-хорошему сейчас прошу! Нервы мне не трепи!

— ЛИЛИЯ! Зови меня так. А то уши режет! Я не куплюсь! Да пусти ты меня! — толкаю его ладонями в грудь от всей души.

Вот к чему привело молчание в несколько дней. Мы оба взорвались. Одна искра — и пожар.

Но я-то люблю, а откуда у него столько эмоций?!

— Что, больше не любишь меня? — цедит сквозь зубы.

— Ах вот оно что… Ты боишься потерять женщину, которая любит тебя? Понимаю, другую такую сложно будет найти, учитывая, что сердца у тебя нет! — мой сарказм на высоте.

— Лиля!!

— А не ты ли говорил, что тебе не нужно, чтобы я тебя любила?!

— Так ты разлюбила? — вижу, как его лихорадит от злости и, если честно, то удовольствие испытываю.

Плотно сжав губы, я смотрю в глаза мужа и понимаю, что вполне могу ему не ответить. Обойдется. Он больше не услышит слов, которыми пренебрегал.

Какой умный… Сам не извинился и уж тебя более никогда не говорил слов о чувствах ко мне. А от меня всего хочет, и даже словно требует!

— Хочешь мне еще один синяк посадить на плечо? Давай… Тогда я нарочно сегодня надену платье с открытыми руками. Пускай все видят, какой ты ласковый и нежный муж. Жены твоих партнеров точно оценят.

Издав утробный рык, Мирон, мягко говоря, шокирован.

— Сучка… — издает он оскорбление глубоким голосом и, слегка оттолкнув меня к двери ванной, спешит сорваться из комнаты.

Глава 23

Больше не проронив ни слезы, я поднимаю полотенце и халат с пола, и иду в ванную, тоже сильно хлопая дверью, пускай он и не слышит.

Что это было вообще?!

У моего мужа есть эмоции в мою сторону?! Откуда они вдруг волшебным образом взялись? Эта его маска из камня год не снималась!

Как же он зол, не получая от меня того, что получал раньше. Я думала ему плевать. А ему, оказывается, совсем не плевать. Не готов он мириться с моим игнором и даже с мыслью, что я могу его не любить.

Как скоро он поймет, что был несправедлив ко мне? Когда скажет заветное «прости»? Стоит ли вообще ждать?

А то он все про будущее… А как же прошлое, которое мне снится в кошмарах?

Я не верю ему сейчас, но верю, что он может измениться. И думаю, я почувствую, когда это случится. Если случится...

Приняв быстрый душ, я возвращаюсь в комнату и радуюсь тому, что он не вернулся. Беру сразу телефон с прикроватной тумбочки и набираю в который раз за эти дни Лану. Она по-прежнему не отвечает, а мой интерес по поводу того, что тогда произошло между ними в его кабинете, только растет. Даже толком предположить не могу.

Хотя... Лана вроде же что-то говорила про бизнес... Может, она хотела как-то вписаться? Мирон бы точно на это не пошел. Он ее родней не считает. Мягко говоря, не доверяет.

Уже и Валентине Андреевне звонила. Сказала она, что девочка ее пропала и лишь коротко без объяснений отзванивается, где-то у подруг живет.

Похоже, Мирон ее действительно очень обидел. Он ей даже угрожал тем, что о чем-то вся семья узнает и тогда ей несдобровать. Тут как-то с бизнесом уже и не состыковывается.

Дергаюсь, когда дверная ручка поворачивается. Спешу встать спиной к двери. Он входит, а потом, уже через пару секунд, щелкает другая дверь. Тоже в душ пошел. Пользуюсь этим. Быстро переодеваюсь и скорей за дверь.

Направляюсь вниз, чтобы посетить сад, который посещала в прошлый раз, когда слегка лежал снег. А сейчас и на скамейку можно присесть, и на солнышке погреться.

Дышится просто замечательно, хотя настроение оставляет желать лучшего. Может, и не стоило мне лететь с ним. Сейчас бы была одна в целом доме, размышляла бы спокойно, сколько душе угодно.

Хочется немного одиночества, но Мирон словно нарочно лишает меня его, появляясь снова и снова. Я столько петляла в саду, забрела подальше, но он все равно меня нашел.

Вскинув взгляд на мужа, я снова отвожу его в экран смартфона.

— Пойдем в дом, обедать будем.

— Не хочу, — листаю ленту в соц.сети.

— Будешь себя так все выходные вести?

— Или даже целый год… Не забыл, что я настоящая сучка? — бросаю на него короткий взгляд исподлобья.

— Она и есть, — рычит он в ответ. — Я пытался с тобой по-хорошему, и сейчас пытаюсь, но тебе, похоже, совсем не нужно, чтобы с тобой по-хорошему.

— Не нужно, — фыркаю. — Никакого хорошего будущего мне не нужно, пока ты не признаешь, что делал не так в прошлом.

— Что?

— Да ни что! — подрываюсь со скамейки. — Тебе правда так сложно сказать это гребанное слово?! — раскинув руки в стороны, иду к нему. — Или я его не достойна?!

Его аж всего перекосило. Либо он правда настолько идиот, либо же никогда ни перед кем не извинялся.

— Точно… Тебе даже в голову не приходило, чтобы сказать мне его. И да, мне дико от этих перемен, когда я привыкла совершенно к другому языку общения с тобой! Да что тебе объяснять… Пустой звук! — рывком засовываю смартфон в задний карман джинс и хочу обойти его.

Мирон не может и в этот раз не поступить эгоистично. Ему надо схватить, остановить, доказать черт подери, что он тут главный.

Начинается борьба, я ни слова не говоря пытаюсь отбиться от его рук на мне, хочу вырваться и сбежать, но успокаиваюсь, когда муж неожиданно прижимает меня к себе, к своей груди. Очень крепко. Что тяжело дышать. Всю сдавливает, чуть ли не до хруста костей.

Даю себе несколько секунд, чтобы восстановить силы, собираясь начать снова его отталкивать, как вдруг мне звучит в макушку хриплое:

— Прости…

Секунда, две, три… Полминуты проходят в мертвой тишине, ведь на улицы ни ветра, ни кричащих птиц. Я словно в вакууме.

Сколько мы еще так простоим, прежде чем кто-то из нас что-то скажет?.. Наверное, это буду не я.

— Я извиняюсь за многое. Так... было нельзя. Вряд ли я когда-нибудь изменюсь до конца, но я хочу, чтобы ты… чтобы тебе было легче со мной. И теперь я буду все делать для этого.

Его слова делают и больно, и приятно. Странное ощущение… Но мне нравится его честность. Он не обещает невозможного.

— Ты… что-то чувствуешь ко мне? — спрашиваю, по-прежнему утыкаясь ему в грудь лицом.

— Чувствую, — отвечает он сразу, и я спешу отстраниться, чтобы в глаза ему посмотреть.

— Ты так говоришь, потому что…

— Я так говорю, потому что это правда, — обрывает Мирон с серьезным выражением лица. — Гораздо больше, чем раньше.

— Больше чувств испытываешь?

— Изначально ты мне просто понравилась. Довольно сильно.

— Почему? — смотрю на него широко раскрытыми глазами, дышу через раз.

— Ты была и есть красива, не глупа, подходящий возраст, в тебе все казалось идеальным… Я почти с первой же минуты понял, что ты мне подходишь.

— Так был кастинг?

— Не было никакого кастинга, — качает головой. — Глядя на тебя, мне в принципе пришла идея, что мне стоит жениться и начать новую жизнь.

Так все началось с меня…

Отступаю от него, пячусь шаг за шагом, подношу пальцы к вискам, пытаясь все это осмыслить.

— Но я по глупости своей посчитал, что такая жизнь тебе подойдет, решил это за тебя… Теперь я понимаю, что и мне такая жизнь не нужна.

В глазах начинает урывками темнеть, а колени подгибаться. Я чуть наклоняюсь, зажмуриваю глаза, надеясь, что вот-вот пройдет, но не проходит.

— Лиля, что с тобой? Тебе плохо?!

Резко припадаю на левое колено к земле, тело не слушается, а дальше наступает полная темнота.

Глава 24

Даже в этом измерении он со мной. Я слышу его голос, вижу его лицо… Только здесь все иначе. Мы счастливы. По-настоящему. Похоже на дивный сон, о котором я и мечтать не могла. Я не хочу возвращаться. Не хочу…

Но меня вытягивает в реальность, веки сами собой разлепляются, а перед глазами... его лицо. Часто хлопаю ресницами, а вскоре и недомогание во всем теле дает понять, что я в самом деле очнулась.

Я в комнате, на второй половине кровати, а Мирон рядом со мной, на самом краю сидит. По освещению за окном я понимаю, что дело идет к закату.

— Как ты? — спрашивает меня Мирон, и я резко фокусируюсь на нем.

— Не знаю… — приоткрываю высохшие губы.

— Врач сказал, что у тебя обыкновенный обморок… на нервной почве, — последнее сказано с виной и отведением глаз немного в сторону. — Ты так дергалась во сне...

— Меня осматривал врач?

— Разумеется. Ты меня напугала очень... Забирать тебя не стали, потому что не было необходимости.

— Понятно… — выдыхаю, отвернув голову немного в сторону.

— Хочешь воды?

— Позже, — смотрю по-прежнему в окно.

Не имею сейчас ни малейшего понятия, как себя вести. Одно знаю — стоит поберечь нервы. Не хочу снова вот так свалиться.

Когда спустя несколько секунд Мирон решает встать, то я инстинктивно дергаюсь и, приподнявшись, хватаю его за руку.

— Не уходи, — прошу его.

— Я за водой тебе собирался сходить, — но садится обратно. — Я никуда не уйду, — сам берет меня за руку и подсаживается ближе. — Больше... так не делай.

— Я не специально, — вздыхаю, расслабляя голову на подушке.

— Знаю.

Его рука теплая. Ее не хочется отпускать. Это так… ново. Никогда он меня так за руку не брал. Испытываю немыслимый трепет.

Сейчас, глядя на него, пытаюсь вспомнить все те слова, что он сказал, прежде чем я выключилась.

Мне кажется, он не лгал. Он просто не мог солгать, видя в каком я состоянии. Человек же он все-таки. Но все же... его слова добили меня. Я просто не выдержала. Уже не душа, а тело.

Вижу, он напуган. Притом очень сильно. Не впервые он так сидит у кровати женщины, боясь за ее жизнь. У него уже инстинкт.

Мне даже немного жаль его. Сейчас совсем не хочется думать про обиды. Меня не тянет дальше скандалить. Я бы спокойно поговорила...

Да, можно сказать, я вынудила его извиниться за прошлое, но уверена, что он бы не сказал этого, не считай себя виноватым. В нем и правда что-то меняется. В прямом эфире это происходит. И он сказал, что чувствует! Он и секунды не думал, чтобы признаться мне в этом.

Эта та самая надежда, которая теперь не отпустит меня. Я сама буду крепко держаться за нее.

— Тебе сегодня не стоит ехать. Я бы тоже не поехал, но все же должен присутствовать, — досадно сжимает губы, переплетая наши пальцы. — Но я быстро вернусь.

— А сколько уже время?..

— Через пару часов надо выезжать.

— Я поеду, — сразу приподнимаюсь, пробуя свои силы.

— Нет, не поедешь, — Мирон укладывает меня назад, надавив на плечо. — Тебе может снова внезапно стать плохо. А я ненадолго. Обещаю.

— Но я же обещала, что поеду и буду присутствовать.

— Это же не сделка, — хмыкает. — Я просто тебя попросил, а ты согласилась. Ничего страшного. Завтра вместе поедем, если все хорошо будет. Основное мероприятие же именно завтра.

Может, он и прав. Слабость во всем теле чувствую. Каждое движение отнимает очень много энергии.

— Ладно… Я останусь.

— Давай я принесу тебе поесть?

— Я не голодная.

— Тебе поставили укол. Нужно теперь поесть. Обязательно. Я принесу чего-нибудь легкого, — отпускает мою руку и встает. Ни слова не говоря, но поглядывая в мою сторону до последнего, Мирон идет из комнаты.

Проходит минут пять, и он возвращается с подносом в руках. Я спешу привстать и сесть в позу лотоса. Вроде голову больше не обносит, да и желание поесть немного появилось.

Мирон ставит поднос на кровать передо мной и садится чуть подальше.

На подносе помимо разнообразной еды лежит еще и мой телефон, которому я удивляюсь.

Вопросительно смотрю на Мирона, взяв его в руки.

— Пока нес тебя в дом, он выпал из твоего кармана. Я нашел его потом в саду.

— Спасибо, — бросаю его на постель и беру стакан со свежевыжатым соком. Пью жадно, подглядывая за ним.

Дальше приступаю к красиво нарезанным дольками овощам, мясо тоже ем.

Довольно быстро наедаюсь, под пристальным вниманием мужа.

— Мне хватит, — хочу сама взять поднос, чтобы отнести его ко столу, но Мирон забирает его сам.

А я сразу укладываюсь назад на подушку, надеясь, что он вернется на свое прежнее место и будет держать меня за руку.

Сама просить его не буду. Боюсь снова стать навязчивой для него.

Но Мирон по собственной воле возвращается к кровати, садится на то же место, что я увидела его, когда открыла глаза. Но руки моей не берет.

— Точно все в порядке? Ничего не болит? — чуть наклоняется ко мне, как сканер считывает мое лицо.

— Мне гораздо лучше, чем до того как… — опускаю глаза. — Ты… ты глупость совершил, когда выбрал меня. Я совсем не подходила для роли «такой» жены…

— Я это понял, — с легким раздражением и горечью выдает Мирон.

— То, что я так легко согласилась на твое предложение, вовсе не значило, что я была готова к... такому. Да, ты меня предупреждал, но я и представить не могла…

— Ты правда хочешь продолжить этот разговор? Я не хочу, чтобы тебе снова стало плохо.

— То будет уже моя вина. Я это начинаю.

— А мне все равно, кто это начинает. Нет смысла об этом говорить, Лиля. Я хочу наладить наши отношения. Это разве не главное?

— Хорошо, я больше ни слова не скажу о твоем поступке касательно твоего решения жениться на мне только лишь потому, что жизнь твоя стала слишком тяжкой. Но я хочу обсудить другое, то, чего ты запрещал мне касаться. То, что меня очень мучает, — взгляд Мирона меняется, он становится острее. Тяжелее дышать начинает. Наверное, догадывается. — Я хочу поговорить о ней. Что ты чувствуешь до сих пор?.. Мне важно знать. Скажи, как есть.

Глава 25

От одного его этого взгляда у меня сердце кровью обливается. Ему больно. До сих пор... Под кожей у него эта потеря.

Он не готов говорить со мной о ней.

Да что я себя обманываю... Он никогда не будет готов.

— Забудь, — выдыхаю спустя еще несколько секунд. — Забудь, что я вообще заикалась об этом снова, — отвожу взор в окно.

Ну, хотя бы не затыкает как раньше.

— Будешь дуться?

— Нет. Я просто окончательно поняла, что мне из тебя этого не вытащить. Кажется, это ты и имел в виду, когда говорил, что вряд ли изменишься до конца…

Не раскроет он мне свою душу. Он просто не может. Дело даже не в желании. Просто он такой.

Возможно я смирюсь с этим, а возможно нет. Посмотрим…

— Сейчас я точно не собираюсь об этом говорить, — произносит Мирон. — Не тогда, когда ты в таком состоянии.

— Так ты сейчас мной такой, только потому что я обмороки от наших скандалов валюсь? — резко повернув голову, смотрю на него жестким взглядом.

— Нет, — отвечает сразу и твердо. — Я в принципе больше не хочу стресса ни для тебя, ни для себя.

— Но что все-таки тебя побудило так резко изменить свое мнение? И где гарантии, что через несколько дней у тебя снова не переклинит?..

Пожирая меня глазами, Мирон подсаживается ко мне еще ближе и крепко берет за руку. Я даже цепенею.

— Не переклинит. Я все решил со своей стороны. Но ты… ты тоже не глупи, — смотрит строго. — Я по-хорошему хочу… Для меня все это очень сложно, но я хочу, чтобы у нас все сложилось. Ты этого хочешь, и я не меньше. Давай, чтобы больше никаких истерик. Сам я тебе больше поводов не дам.

Сглотнув, я несколько секунд перевожу дух, стараясь не прослезиться.

— Ты… ты всерьез говорил, что тебе никто больше не нужен?

— Я был серьезен, — едва заметно кивает. — Не плачь…

Просит меня не плакать, а слез только больше становится.

Да, это далеко не признание в любви, но для меня именно так и прозвучало. Я и не надеялась, что когда-нибудь все хотя бы так станет между нами.

Что, если однажды он сможет сказать что-то большее? Ведь жизнь не такая короткая, как многие говорят. А мы еще молоды и женаты всего год. Да, этот год был адом, но впереди может быть столько хорошего, что о плохом я потом и не вспомню.

Эх, мечты…

— Я не буду… — утираю слезы тыльной стороной ладони и приподнимаюсь. — Мне уже лучше… Я пойду умоюсь и переоденусь.

— Иди, — мягко отвечает мне Мирон. Наши глаза снова встречаются, но я первая отвожу взгляд и встаю с кровати, освободившись от его руки. — Только не закрывайся, — просит он меня, провожая взглядом.

— Хорошо.

Ухожу в ванную и долго стою перед зеркалом, упираясь руками в раковину. Изредка смачиваю ладони холодной водой и прикладываю их к шее. Мне очень жарко… Лихорадит всю.

Я теперь себя совсем иначе чувствую. Другой. Этого не объяснить… Только прочувствовать можно.

Выходя, я вижу Мирона уже за столом с ноутбуком. Он сидит почти спиной ко мне, но сразу оглядывается, когда слышит меня.

— У тебя телефон не сел? — интересуется, щелкая кнопками ноута.

Я сразу иду к кровати, чтобы проверить заряд.

— Да нет...

— Вот держи его при себе, я буду проверять тебя.

— Знаешь, тебе было бы спокойнее, если бы я поехала с тобой, — бросаю телефон обратно на постель.

Мирон закрывает ноутбук и, поднявшись, идет ко мне.

— А ты уверена, что чувствуешь себя нормально? По-хорошему, тебе нужно будет по прилету сходить к врачу…

— Я так и собиралась. Но сейчас я себя хорошо чувствую, и если честно, то не хочу оставаться одна. Даже ненадолго. Все-таки это чужой дом, — обнимаю себя руками, чувствуя себя в самом деле неуютно.

Мирон размышляет, но недолго.

— Хорошо. Поедешь со иной.

— Тогда я прямо сейчас начну собираться, — выдав короткую улыбку, я спешу к чемодану, в который упаковала косметику и все средства по уходу.

* * *

Немного за полночь…

Вечер был скучным, но мы выдержали его до конца. Но вообще, было не так уж и плохо: напитки, еда, люди… Все было культурно. А вот разговоры неинтересные. Я очень далека от дел мужа, но почти все понимала. Но все это скука.

Однако я от другого получала удовольствие...

Мы были идеальной парой на людях, как, впрочем, и всегда. Но сегодня это было иначе. Это не было притворством. Во всяком случае, я его не чувствовала.

А вот Богдан с Ангелиной сегодня не были идеальными. Поссорились. Настолько, что Богдан не поехал с нами обратно. Сказал, что поедет ночевать в отель. Когда Ангелина пыталась его отговорить, то только сильнее разозлился.

Войдя в комнату, я наконец сбрасываю с ног тесные туфли. В комнате мрачно, но свет я не выключаю, первая входя в комнату. Надеюсь, он тоже не будет. Все и так видно.

Я по дороге заснула. На его плече было уютно. Но теперь сон как рукой сняло.

— Интересно, что это они… — говорю, вынимая шпильки из прически у зеркала.

— Без понятия, — равнодушно отзывается Мирон. — Он осуждал меня за брак с тобой, а сам связался с этой Ангелиной…

— То есть, ты тоже согласен с тем, что она отвратительна?

— Поверхностная девушка…

— Не хочу возвращаться к тому, что было несколько часов назад, но… вот именно такие девушки помалкивают, если их карту пополняют. Им не нужна никакая любовь, — проговариваю и прерываю наш зрительный контакт через зеркало.

— Я знал, что ты не такая, — звучит ответ немного погодя.

Я снова сосредотачиваюсь на нем, раскидывая пряди по плечам. Наблюдаю за тем, как Мирон развязывает галстук, расстегивает пуговицы на рукавах и тоже не отрывает от меня глаз…

— Значит, твой выбор был намеренным…

— Я тогда был гораздо хуже, чем сейчас.

— Это да, — соглашаюсь с ним и отхожу от зеркала. — Кстати, хотела спросить… — хочу поменять тему. — Маргарита тогда сделала тебе отчет, как ты просил?

— Да. Сделала. Последний.

— Вот как… Ты все-таки ее уволил?

— Она не стоит того, чтобы мы из-за нее ссорились. Я уже нашел на ее место человека.

— Мм…

Хочется спросить, кого именно: наподобие той курицы или кого постарше. Но я прикусываю язык. Я умнее поступлю. Вместо того, чтобы демонстрировать ревность, я просто потом как-нибудь заеду к нему и посмотрю.

— Что ж… Мне приятно, — отвечаю искренне, но, судя по его взгляду, он видит в этом издевку. — Серьезно. Я хоть и не видела ее почти, но она очень меня напрягала.

— Я всегда игнорировал ее намеки.

— А она бы все равно не прекратила, — очень медленно двигаюсь к нему. — Поверь, я таких знаю. Таких женщин еще больше подстегивает заполучить мужчину, если он не свободен, — но уже почти дойдя до него, я сворачиваю в сторону кровати.

Я этого не планировала, но все же спровоцировала мужа. Он останавливает меня за руку, но не так, как он это делал, когда хотел пресечь мое дерзкое поведение. Нежно, но в то же время настойчиво, поворачивая к себе. Тянет к себе, другой рукой касаясь щеки ладонью, вызывая во всем моем теле невероятный трепет.

— Меньше всего мне сейчас хочется говорить о Маргарите, Ангелине и о ком-то другом... — почти шепотом произносит Мирон, приподнимая мое лицо.

— А о чем тогда?..

Словам, Мирон предпочитает действия: накрывает мои губы своими, вырывая сию секундный стон из моей груди. Мои руки сами собой рвутся лечь ему на грудь и сжать пальцами рубашку.

Вместе с тем меня посещает чувство дежавю с нашей годовщины, но я сопротивляюсь ему. Не хочу связывать то, что было с тем, что происходит сейчас. Мы переродились и теперь все иначе.

«Теперь все иначе», — повторяю себе еще несколько раз.

Глава 26

В животе приятно тяжелеет, когда его ладони начинают скользить по моим плечам, по обнаженной спине...

— Ты вся в мурашках… — выдыхает он мне в губы, которых почти касается своими.

— И вот ты снова что-то замечаешь впервые… С тобой я всегда такая.

— Я знаю. Но сейчас ты нервничаешь больше, чем обычно.

Мне так нравится, что он говорит со мной, а не спешит раздеть и приступить к делу. Я в эмоциональном восторге от нашей словесной прелюдии. Не скажу, что не хочу поскорее с ним на кровать, но в данный момент мне хочется именно разговоров. Я люблю слушать его голос…

— Думаю, и так понятно почему… — веду ладонями по его груди выше, обхватываю шею. — А еще я чувствую себя сейчас слабее, чем когда-либо…

— Почему?..

В его глазах огнем полыхает интерес ко всему, что я говорю. А этого не было даже в годовщину. Он был тогда все той же глыбой льда, и в основном проявлял ко мне только плотский интерес. Сейчас происходит что-то другое, ранее мне незнакомое.

— Ты почти меня разочаровал, Мирон. Во всем… Но ты снова смог «вернуть» все во мне к тебе… Вот так просто…

— И ты теперь боишься?

— Боюсь… А еще я очень боюсь остаться без тебя, боюсь остаться одна… Я никогда сама не предложила бы тебе развод… Как бы плохо ни было…

Поджимаю губы, чувствуя, как начинаю портить макияж.

Мне хочется сказать больше. Например то, что я люблю его с нашей первой встречи и буду любить всегда, но я проглатываю эту откровенность.

— Даже если бы я захотел с тобой развестись… Я бы не оставил тебя одну.

— Что?... Что это значит?

— Я бы присматривал за тобой.

— А я бы этого не хотела, — вырывается у меня совершенно искренне. — Если так случится, то я не захочу тебя больше видеть, Мирон. Совсем. Клянусь, что так оно и будет.

Теперь я начинаю понимать, для чего он переписал дом на меня. Возможно он уже задумывался о разводе и хотел оставить меня в своем доме, чтобы всегда быть в курсе моей жизни. Но нет, я не позволю, если так случится. С глаз долой, из сердца вон.

— Я не хочу развода, — его ладонь двигается ниже, пальцы нащупывают застежку. — И ты не хочешь.

— Не хочу… — приподнявшись на носочках, легко касаюсь своими влажными губами его.

Муж спешит смять мои губы в голодном поцелуе, по-настоящему овладевает ими, положив ладонь мне на затылок, чуть сжав пальцами мои волосы.

Его пальцы торопливо пытаются расстегнуть молнию, не разрывая поцелуя. Но я делаю это сама и поворачиваюсь к нему спиной.

Он дергает за молнию и тут же снова разворачивает к себе, после чего убирает широкие бретельки в стороны. Но платье не падает мне в ноги. Оно довольно тесное. Я и правда слегка поправилась.

Мирон принимается покрывать горячими поцелуями мою шею, настолько порочными и сильными, что возможно останутся отметины. Но я даже не подумаю его останавливать. Я в раю.

Мои руки расстегивают его ремень, вытаскивают полы рубашки. Берусь за пуговицы, но где-то на середине Мирон прерывает меня, подхватывает на руки и, отнеся к кровати, опускает на нее, после чего срывает с себя рубашку через голову и снимает брюки, очень торопясь.

Раскинув руки немного в стороны и прерывисто дыша, я жду продолжения, готовая полностью подчиниться.

Мгновение, и он рядом, чтобы избавить меня от моего платья и белья.

А потом снова поцелуи, их много, они следуют вниз, доходя уже почти до живота, заставляя меня бесстыдно стонать и непроизвольно содрогаться всем телом.

Да как же так… Разве можно так относиться к женщине в постели, не любя ее?..

— А-а-а… — выдыхаю рвано, выгибая спину.

Мирон спешит вернуться на уровень моего лица, устраивается поудобнее между моих ног, а уже в следующую секунду заставляет издать стон куда громче.

* * *

— Как себя чувствуешь? — спрашивает меня Мирон, когда мы вместе спускаемся вниз, собираясь вместе выпить кофе в это чудное, но немного туманное утро.

— Прекрасно… — выдыхаю с соответствующей интонацией, держась к нему ближе.

Эта ночь была особенной. И добавить мне к этому нечего. Но точно знаю, что еще очень долго я буду прокручивать в мыслях ее моменты, даже если у нас будет еще множество таких ночей. Вспоминать я буду именно эту.

Спустившись вниз, лично меня, не знаю как Мирона, накрывает разочарование. Мы специально спустились вниз пораньше, надеясь посидеть вдвоем, но Ангелина уже на кухне. Сидит за столом, с чуть опущенной головой. Перед ней чашка с явно остывшим кофе. Очевидно она не в духе.

— О, доброе утро, — заметив нас, отзывается брюнетка.

Мы тоже коротко отзываемся и идем за столешницу к холодильнику.

— Ты не знаешь, где твой брат? — интересуется Ангелина у моего мужа.

— Он мне не звонил, — отвечает ей Мирон, собираясь налить кофе. — Ты будешь?

— Нет, я лучше чай, — говорю ему, заглядывая в холодильник.

— У него выключен телефон, — продолжает Ангелина, но уже нервно. Мы с Мироном переглядываемся.

— Он большой мальчик, скоро сам позвонит или вернется, — разумно отвечает ей Мирон. — Не переживай.

— Вам-то наплевать! Собой слишком заняты! Пфф...

Вот хамка. Кажется, она вчера нас слышала... Точнее, меня.

Вижу по лицу, что Мирон собирается ей что-то ответить, притом грубое, как неожиданно в кухне появляется Богдан.

Ох, ну и вид у него… Довольно помятый.

— Богдан, где ты был?! — вскакивает со стула Ангелина и быстро направляется к мужу, у которого галстук торчит из кармана пиджака.

— Сказал же, что в отель поеду. Сейчас я наверх. За мной не ходи. Я в душ, — командует.

Разворачивается и уходит, но женушка все равно бежит за ним и трещит свои претензии.

— Похоже, это первая их ссора, — почти шепотом выдаю я.

— Пускай ссорятся. Не наше дело.

— Ты прав. Так... Как насчет блинов?

— Ты снова хочешь для меня готовить?

Может, ему тогда не нравилась моя стряпня. На вкус и цвет, как говорится...

— Я… просто предложила. Не хочешь?

— Хочу.

— Тогда пей пока свой кофе, а я сделаю несколько блинов, — начинаю доставать из холодильника все необходимое, как Мирон внезапно останавливает меня, закрывает дверь холодильника и вжимает меня в нее собой, чтобы уже в следующий момент наброситься на мои губы.

Поцелуй дикий, всепоглощающий, но короткий.

— Ты ведь передумала, да?

— Мм?..

— Не бросишь меня на месяц?

Я тихо усмехаюсь и качаю головой.

— Забудь об этом, — и, обвив руками его шею, целую сама.

Глава 27

Приласкав меня у холодильника, Мирон, как я и просила, отправляется за стол пить кофе, а я приступаю к выпечке блинов.

Очень тороплюсь, но стараюсь, чтобы и по качеству все было хорошо.

— Вроде съедобно, — ставлю тарелки с горячими блинами на стол, а потом приношу вишневый джем и сметану.

— Не сомневаюсь, — сразу пробует, и я тоже. — Похожи на мамины.

Так она вообще мастерица по выпечке.

— Прозвучало как комплимент.

— Так это он и есть.

Мои губы растягиваются в улыбке, в душе растекается приятное чувство, о присутствии которого я и забыла в своей жизни.

— Вижу, ты в настроении… Воспользуюсь им. Тем более, ты обещал, что мы об этом поговорим. Раз теперь наши отношения близки к равным и тебе не все равно, что я чувствую,то…

— Говорим прямо, Лиль. Что ты хочешь? — щурится муж, пробуя очередной блин на вкус.

— Я хочу вернуться в школу.

— В школу?..

— Мне нравится общение с детьми, учить их. Я ведь не случайно такую профессию выбрала. Отец хотел, чтобы я была юристом, но я все равно на своем настояла. Не из прихоти, а потому что мне это близко.

— То есть для тебя это как хобби?

— Как хочешь называй, Мирон. Ты работаешь, уверена, тоже не только ради денег. У тебя их уже столько, что ты можешь вообще ничего не делать. Но ты все равно продолжаешь…

Понимаю, что он не может подвести свою семью и бросить все дела. Но он и правда пашет как проклятый, словно на будущие поколения старается. Только он не хочет детей, а значит и внуков у нас не будет. И все это очень грустно, о чем я не стану говорить вслух. Я боюсь ответов. Если кто и заговорит об этом, так это должен быть он.

— Я никогда не ставил строгого правила, чтобы ты не смела ничем заниматься.

Ну да, конечно.

— А я просто во всем тебе пыталась угодить. Знала, что ты против. Ты намекал, что я нужна тебе дома, всегда свободной.

... как игрушка, которую в любой момент можно взять в руки. Я ею и была. Но Мирон дал мне все поводы думать, что теперь будет иначе.

— Я не против. Можешь устроиться в школу. Или я могу с этим помочь…

— Я сама. Меня не нужно пристраивать.

— Как хочешь, Лиля. Сама так сама.

С довольной улыбкой я в очередной раз подношу чашку с чаем к губам.

— Так во сколько мы сегодня едем на очередное сборище?

— К восьми.

— Хорошо. Я буду готова.

— Мне сейчас скоро нужно будет отъехать на несколько часов в наш филиал.

— Ну волнуйся, я найду чем себя занять. Обзвоню своих старых коллег. Еще Лане хочу попытаться дозвониться… — делаю еще глоток чая, наблюдая за его реакцией, которая очень даже бурная.

Что же произошло все-таки?..

— Зачем тебе ей дозваниваться?

— После того случая оно вообще куда-то пропала.

— И что с того?

— Это странно. Если ты не хочешь рассказывать, что случилось у тебя с ней тогда в офисе, то я хочу узнать это от нее.

— И зачем тебе это? — с грохотом ставит чашку с кофе на стол. — Тебе мало моих слов, что эту девчонку стоит держать от себя на расстоянии?

— Что ты имеешь в виду? Почему?..

— Потому что она маленькое исчадие ада. Особенно со своих шестнадцати. Вечно лезет, куда не просят. Всех лбами сталкивает.

— С кем она тебя поссорила? С Таей?..

Мирон замирает с каменным выражением лица, и я тоже. Он от неожиданности, а я вот от страха. Просто мневспомнился разговор с Ланой, и с языка сорвалось.

Если подумать, то Лана в самом деле пыталась меня рассорить с Мироном, рассказав мне о странных отношениях последнего с умирающей Таей. Но мне все равно не верится... Какой в этом смысл?

— Она что-то говорила тебе об этом?

— Нет. Я просто предположила.

— Они не общались, — после тяжелого вздоха почти спокойно произносит Мирон. — Но она любит рассказывать сказки...

— Поэтому я и хочу дозвониться до нее. Потому что ты конкретно ничего не говоришь. А я хочу знать, что происходит. Мне это покоя не дает.

— Прекрати ей звонить, — настаивает Мирон, глядя исподлобья. — Ты можешь выполнить эту просьбу?

— Но почему?

— Я не хочу, чтобы она тебя нервировала своими глупостями. Тебе мало того, что мы друг друга довели? Еще ее вмешать хочешь? Разве ты не хочешь покоя?

— Хочу.

— Так поверь, что его не будет, если ты продолжишь общаться с ней. Просто поверь, и все.

— Ладно, я не буду, — заставляю себя согласиться с ним. — Только сам успокойся… Не буду я ей звонить. Но если она сама объявится, то я ей отвечу. Это у тебя с ней какие-то контры, но мне она ничего плохого не делала.

Шумно выдохнув, Мирон кивает мне и спустя пару минут окончательно успокаивается, обсуждая со мной совсем другие темы.

Закончив завтракать, мы поднимаемся наверх, и Мирон словно угадывает мои мысли. Это желание возникло у меня, когда мы только начали подниматься по лестнице. Но он вряд ли мог побывать в моих мыслях, так что это и его желание тоже. Он нападает на меня и валит на кровать, когда я, нагнувшись, собиралась взять телефон с прикроватной тумбочки и отписаться Марине.

— А-а! — ахаю.

— Напугал?

— Нет… — выдыхаю ему в губы, чувствуя тяжесть его тела. Но он лишь частично давит на меня своим телом. Несильно.

— А почему тогда глаза такие напуганные?

— Они удивленные.

— А мои?

— А твои такие, будто ты хочешь съесть меня…

— Как точно ты можешь распознавать мои желания, — касается кончиком своего носа моего, теснее вжимая меня в матрас. — Пойдешь со мной в душ?

— Если только ты очень хочешь и хорошо попросишь…

Глава 28

Мирон не просит, и не говорит насколько сильно хочет... Он действует.

Минуты не проходит, как я уже нахожусь в ванной комнате, а руки мужа беспощадно сдирают с меня одежду. Халат, сорочку. Мои руки тоже пытаются помочь ему избавиться от одежды, но я немного скованна от его порыва, поэтому все выходит, как в наш первый раз.

Так уж вышло, что я была девственницей, о чем не сказала ему. Мне было неловко о таком сказать. Этим я боялась все испортить. Сам Мирон был очень удивлен. Ведь мне тогда было уже почти двадцать четыре.

Та боль с ним показалась мне сладкой. Я считала, что если ее причиняет тот, кого ты любишь, то это правильно. Да я и сейчас так считаю. Очень рада, что не верила тем мальчишкам, которые пели о своей влюбленности. Никто из них меня не привлекал, а их навязчивые чувства лишь раздражали.

Когда на мне стараниями мужа ничего не остается, я освобождаюсь от его рук и спешу зайти в просторную стеклянную душевую кабину. Настраиваю воду, давая ему время, чтобы раздеться самому.

Для Мирона душ вместе как повод. Раньше мы не ходили вместе мыться. Однако оказывались вместе в душевой кабине. Только сделав свое дело, Мирон сразу выходил из душа, оставляя меня одну. Как он поступит теперь?..

Оказавшись внутри, муж зажимает меня у прохладной стены, принимаясь исследовать мое тело руками под мои томные вздохи и шум воды.

Я приподнимаю правую ногу, собираясь закрепиться ее у него на бедре, но Мирон нежно проводит по ней ладонью, а потом опускает вниз, после чего разворачивает меня лицом к стене, заставляя упереться в нее ладонями.

Послушано выгибаю спину, как он это любит и начинаю плавиться от его плавных движений, чувствуя его сильные руки у себя на бедрах.

Наверное, отчасти поэтому я оказалась неспособна расстаться с ним. Мой муж всегда знал, как доставить мне удовольствие. Я всегда думала, как буду скучать по нему, если «нас» не станет. И как же мне сейчас хорошо вдвойне, точно зная, что он и близко не думает о разводе. Он хочет только меня. Ему со мной хорошо. И вчера он вполне доказал мне, что все то время, пока я избегала его, он не был с другими. Он и правда соскучился по мне.

Какие-то минуты, и я отправлюсь в открытый космос наслаждения. После которого наступает приятная слабость, а уже в следующую секунду стоять сил и вовсе нет. Мирон моментально улавливает мое состояние, подхватывает на руки и уносит обратно в комнату, аккуратно кладет на кровать.

— Лиля… Тебе плохо? — Мирон убирает влажные пряди с моего лица.

— Голова… Голова закружилась… Уже все нормально… — часто моргаю, пытаясь сфокусироваться, но картинка перед глазами все еще немного плывет.

Это так странно. Обычно я так не сваливаюсь. Может, это все последствия того обморока.

— Не вставай.

— Я мокрая…

— Я сам тебя вытру.

— Я же не инвалид… — давлю ему в плечи и начинаю приподниматься. — Подай, пожалуйста, полотенце.

Мирон спешит пойти взять полотенца из ванной. Одно подает мне, другое оборачивает вокруг своих бедер.

Его явное беспокойство за меня очень трогает, оно приятно мне, но я не хочу, чтобы он так переживал.

— Не смотри на меня так… Я в полном порядке. Можешь спокойно собираться и ехать в филиал.

— Хорошо, — кивает Мирон, но не отходит от меня. — Я не сделал тебе больно?

— Нет… — отвечаю ему искренне, с немного слабой улыбкой, вставая с кровати. — Со мной все хорошо. Теперь... хорошо.

Поздний вечер…

— Тебе не показалось странным поведение Богдана?.. — спрашиваю мужа, когда мы входим в комнату.

Как же я устала… Просто без ног. Сейчас сниму украшения, которые оттягивают уши, шею и запястья, и скорей на кровать.

— В смысле?

— Он так смотрел на ту девушку…

— Подругу Ангелины?

— Она явно ей не подруга.

Ангелина сегодня была в ударе. Вечеринка проходила в ресторане, и там Ангелина встретила свою старую «подругу», из ее родного городка. Вполне милую девушку Янину. Она пригласила ее к нам за стол, и там устроила целое представление, пытаясь косвенно унизить подружку, на фоне своих успехов. Но она похоже не замечала, как ее муженек поглядывал на эту самую подружку. Плотоядно. Глаз не сводил.

— Если честно, то я ничего не заметил. Я на тебя смотрел.

…и держал меня за руку под столом незаметно для всех.

— Я тоже на тебя смотрела, — сажусь, наконец, на кровать и принимаюсь снимать колготки. — Но не смогла и этого не заметить… Твой брат всегда такой?

Я его достаточно плохо знаю.

— Баб он очень любит, это правда. У него их было много. А Ангелина, сама знаешь, в качестве кого у него. И я уверен, что у него есть и сейчас другие на стороне. Хотя могу и ошибаться.

— Ты осуждаешь его?

— Вопрос с подвохом, Лиль, — ухмыляется Мирон, бросая пиджак на кровать. — Какой ответ для тебя будет положительным?

Это так мило, что он не хочет меня разочаровать.

— Если честно, то меня любой устроит. Жизнь твоего брата меня никак не касается. А вот ты меня касаешься… И пока ты меня касаешься, то я не потерплю, чтобы ты касался кого-то еще.

Мирон ставит одно колено на постель, садится рядом со мной и кладет свою ладонь мне чуть выше колена, слегка сжимает пальцы.

— С тех пор, как ты стала моей женой... — тянет многообещающе, — я касаюсь только тебя.

— Вот как… Но мы же не сразу поженились. А только спустя месяц, — щурюсь.

— И в тот период тоже, — улыбается Мирон, но очень быстро его лицо становится вновь серьезным. — Лиль…

— Что?..

Мне кажется, он хочет сказать что-то важное. Дыхание само собой задерживается, а сердце проваливается.

— Завтра утром мы улетаем.

— Да…

— Пообещай, что на следующий же день поедешь в клинику. Пускай проведут обследования.

— Не переживай так…

— Я хочу быть уверен, что тебе ничего не угрожает. Ненормально вот так в обморок валиться. Врач, что осматривал тебя, порекомендовал обследования. А я настаиваю на них, — хмурится, но в то же время умоляет глазами прислушаться к нему.

— Конечно, Мирон. Я обязательно так и поступлю, — накрываю его руку своей.

Глава 29

Дома все по-старому, но все равно мне кажется, будто все изменилось.

Но это просто я другая вернулась.

Счастливая.

С надеждой.

Я не думала, что это вообще возможно. Что Мирон может вот так, при желании, измениться.

Он явно дал мне понять, что уже долгое время испытывает ко мне чувства, но прятал их от самого себя по своим причинам.

Но теперь я верю, что все может стать еще лучше. Когда-нибудь мы поговорим так, что у него будут для меня ответы на все.

По прилету я немного отдыхаю, а потом начинаю собираться в дом его родителей. Валентина Андреевна звонила. Попросила к ней заехать. А я и секунды не думала, чтобы согласиться. Заодно узнаю побольше о поведении Ланы.

Мирон уже уехал в офис. Какое-то срочное дело нарисовалось. Но по дороге он мне звонит.

— Не понял, ты куда-то едешь?

— Ну да. Твоя мама в гости позвала. Вот я и…

— Ты же устала с перелета.

Да, вырубилась я почти сразу. Хотела просто прилечь на пять минут, а вышло на несколько часов.

— Я уже отдохнула, Мирон. Не волнуйся.

— А в клинику позвонила? Записалась?..

— Эм... Завтра запишусь.

— Лиля… — недовольно вздыхает.

— Мирон, я понимаю насколько ты маниакален касательно здоровья, но пожалуйста успокойся. Я же тебе пообещала. И я не стану давать поводов для ссор. Завтра я все узнаю.

— Ладно, Лиля. Я тебе верю. Я скоро тоже подъеду.

— Куда?

— К родителям. Давно мать не видел.

— Ну хорошо.

— Но это не точно. Может, и не получится отлучиться. Если что, я позвоню.

— Хорошо. Увидимся, — и спешу отключиться. Движение на дороге насыщенное, лучше мне следить за дорогой.

Добираюсь достаточно быстро, застаю свекровь как обычно на террасе. Она очень рада меня видеть и сразу же замечает мое хорошее настроение, которое не стереть с моего лица.

— Ну, не томи, рассказывай, что у тебя случилось?

— Скорее… у нас, — улыбаюсь я, присаживая на мягкий стул.

— Ты беременна?!

— Нет! Нет… — спешу опровергнуть. — Я не беременна…

И с чего она так решила?

Валентина Андреевна тут же строит грустное лицо.

— Но ты сказала: «у нас»..

— Я хотела сказать, что у нас... немного наладились отношения.

— Немного?..

— Они стали теплее, — обойдусь без подробностей. Это личное и очень хрупкое. — А то в последнее время было тяжело…

— Я рада, что вы приходите к согласию, Лиля, — как-то безрадостно произносит свекровь. — Но мне кажется, что ребенок сделал бы еще крепче ваши отношения. Ты мне уже поверь… У меня по этой части опыт.

А я вот так не думаю. Не думаю, что моя беременность сделает лучше. Напротив…

Мирон не хочет детей. Он ясно дал мне это понять. Это наоборот может сделать огромный шаг назад. Если и заводить ребенка, то мы должны прежде обсудить это. Прийти к этому решению. Нам между собой прежде нужно все наладить. Какие дети... Чтобы они страдали?

— Времени еще полно… Возможно в будущем...

— Всегда так кажется, что полно времени. Ох… Надеюсь, хотя бы моя Лана не будет так долго тянуть.

— Кстати, о ней… Она до сих пор пропадает где-то?

— Пока да. У нее, видимо, депрессия… Это все из-за смены жительства, я думаю. Она привыкает снова жить на Родине.

Такая себе причина. Думаю, все-таки это что-то другое.

— А с Мироном у них как отношения?..

— Что ты имеешь в виду? — как-то слишком высоко поднимает брови женщина.

— Ну… они нормальные или…

— Я бы назвала их нейтральными. Правда…

— Что?

— Лана, наверное, всегда чувствовала холодок со стороны Мироны, потому так себя и вела…

— Как она себя вела?

— Да… никак… Так, подростковые шалости, психи на нее нападали в его присутствии частенько. Видимо, по старой памяти это до сих пор продолжается в какой-то мере. Возможно она всегда чувствовала, что Мирон относится к ней как к чужой.

Вот оно что… Может, она тогда все-таки оговорила Мирона по поводу Таи. Впрочем, неважно.

— Ну возможно сейчас дело в другом.

— Да точно в другом, — отмахивается Валентина Андреевна. — Пройдет. Ты на нее не обижайся.

— Да я и не обижаюсь. Если честно, то меня беспокоит только лишь тот факт, что она такая с тех пор как вылетела из кабинета Мирона как ошпаренная. Он мне так и не сказал, что произошло.

— Ой, да что там могло произойти… Я догадываюсь примерно.

— Поделитесь?

— Мирона всегда поражала наша доброта к Лане. Он считал, что мы слишком балуем ее. Особенно он разозлился, когда Лана захотела поучаствовать в семейном бизнесе. Возможно, что поэтому поводу и случился конфликт.

— Он единственный из всей семьи против?

— Муж мой тоже против. Во-первых, он считает, что бизнес такого масштаба не для женщин, а во-вторых, что мы и так много дали своей приемной дочери. Возможно, Лана пыталась как-то зайти с Мирона, может, попроситься к нему поработать, вот он и вспылил настолько, что Лана теперь сама не своя. Но я в это вмешиваться не стану. Сами разберутся.

— Правильно, наверное. Сами…

Но мне все равно не дает покоя их разговор. То, что я тогда услышала. Всякий раз, когда я вспоминаю — меня дрожь охватывает. Может, когда-нибудь он мне все-таки расскажет.

Через пару часов я выезжаю обратно домой, так и не дождавшись Мирона в доме родителей. Он минуту назад написал мне сообщение, что вынужден задержаться, и возможно что надолго.

Я отправляю ему по дороге сообщение, что ничего страшного и что уже еду домой. Без смайликов и всего лишнего.

По приезду, сразу иду в комнату, в которой спала от него отдельно и забираю необходимые вещи, чтобы вернуть их на свои места.

Выходит только у меня все медленно. Силы снова на исходе.

Очень беспокоит то, что я снова чувствую себя нехорошо. Голова кружится, слабость и спать хочется постоянно. Это уже ненормально. Завтра же поеду в клинику, как и обещала мужу.

Не сразу, а когда уже разложила вещи по своим местам, я замечаю на постели бархатный футляр. На моей половине постели. Бросаюсь к нему, чтобы взять его в руки. Провожу пальцами по приятной поверхность, а после, задержав дыхание, открываю.

— Боже… — провожу подушечками пальцев по красоте.

Ожерелье с подвеской, в которой сидит крупный изумруд. Мой любимый камень. Не помню, чтобы говорила ему об этом… А может и говорила. Он запомнил то, чего я не помню, что говорила ему о себе?.. Вот это да.

Приедет — спрошу. Может, это случайность.

Я тут же его примеряю, а потом решаю и вовсе не снимать. Пускай приедет и увидит, как мне сильно понравился его подарок.

В нашу годовщину мне тоже был подарок. Серьги. Очень красивые. А на следующий же день в подарок мне был холод во взгляде и лед в голосе. Но так же не будет снова?..

Нет, я вижу это невозможным. В Мироне в самом деле что-то изменилось. И назад он не повернет. Не поступит так со мной. Потому что больше я не вынесу.

Глава 30

Просыпаюсь и сильно вздрагиваю всем телом.

Я уснула, так и не дождавшись его. Уверена, что уже глубокая ночь.

Прислушиваюсь, пытаясь понять, рядом ли он сейчас со мной.

Я слышу его дыхание…

Облегченно выдыхаю и осторожно поворачиваюсь на другой бок. Муж спит лицом ко мне, на боку. Такой умиротворенный.

Мне очень сильно хочется разбудить его, спросить, где он так долго был, ведь я ждала его почти до одиннадцати, пока усталость не взяла свое.

Но я так не поступлю. Ему пришлось отправиться в офис сразу после прилета. Могу представить, как он вымотался за весь день.

Вместо этого я придвигаюсь к нему ближе, хочу прижаться, но он сам во сне вытягивает руку, чтобы я смогла удобно положить голову на его плечо.

В какой-то момент мне кажется, что он проснулся и осознает, что сейчас происходит, но нет — это не так. Он глубоко во сне.

С улыбкой закрываю глаза, положив руку ему на грудь. Почти засыпаю снова, но начинаю морщиться.

Что… что это за запах?

Похож на его парфюм, но будто слаще. Странный какой-то… Будто смешенный с его. Противный.

Меня начинает потряхивать от догадок, я поднимаю голову с его плеча и пытаюсь всмотреться в его лицо в этом полумраке.

Нет, ты не можешь так поступать, Мирон… Просто не можешь. Зачем тебе это нужно?

Зачем сохранять отношения со мной, если все же хочется приключений с другими? Во мне нет ничего особенного. Я не Тая. Даже близко ее не напоминаю, не ее типаж. Этот дом без него мне тоже не нужен. Он прекрасно знает, что я откажусь от всего в случае развода. Он абсолютно ничего не потеряет, если разведется со мной.

Падаю головой на свою подушку и отворачиваюсь от него.

Я должна дождаться утра. Всего лишь дождаться утра.

Это кажется невозможным, заснуть в такой безызвестности, но это случается.

Мне снятся кошмары. Все те ужасы и страхи, которые я себе воображаю в реальность, но еще хуже.

— М-м…

— Лиль… Лиля?.. Проснись…

— А.. — тихо вскрикиваю, чувствуя, как он обнимает меня сзади. Это приятно и… как-то еще. Я еще не забыла тот запах, которого сейчас почему-то не чувствую.

— Тебе приснился кошмар…

— Д-да… — пытаюсь отдышаться и накрываю его руку своей, поглаживающую мой живот под одеялом. — Я вчера уснула без тебя.

Волнение снова нарастает как снежный ком.

— Да… Прости. Я тебе не говорил, но заменил в своем штате не только Маргариту. С новыми людьми возникли сложности, которых я просто не ожидал. Требовалось мое присутствие. Я приехал в первом часу и сразу лег с тобой.

— Но теперь все в порядке на работе?

— Да, теперь все в порядке, — вздыхает, сильнее вжимаясь в меня. — А ты как себя чувствуешь?..

Сейчас опять спросит, собираюсь ли я в клинику, или что-то в этом духе. А я не хочу говорить об этом. Мне другое интересно.

— Мирон, что это за запах от тебя?

— Что?..

— Похоже на смешение духов. Мужских и… женских.

Молчит. Непозволительно долго.

Убираю его руку со своего живота, резко поднимаюсь всем корпусом и встаю с постели. Отхожу к окну, нервно дергаю штору, позволяя утреннему свету ослепить меня.

— Ты о чем? — звучит его наиглупейший вопрос. — Женских?..

— Да, блин, Мирон, женских! — рычу я, разворачиваюсь к нему. — Я не идиотка. Это не догадки! Это запах!

Мирон явно сильно стикивает челюсти, кажется, что в его душе творится что-то невообразимое, когда он смотрит так на меня. Будто в этом взгляде есть… признание.

— Ты… ты все-таки с кем-то спишь? — спрашиваю я тихо.

— Нет.

Нет?! А почему я чувствую другое?!

— Да! — кричу очень громко. — Ты это делаешь!! — хватаюсь за цепочку на своей шее и срываю ее с себя. — Гори в аду, Барсов! — швыряю ее в него.

Мирон тут же вскакивает с кровати и направляется ко мне. Чтобы не позволить ему прикоснуться ко мне, я резко двигаюсь вправо, собираясь пробежать по кровати и сбежать в ванную. Но муж перехватывает меня за ноги, я падаю на кровать, и он наваливается сверху, чтобы у меня не осталось шансов.

— Пусти!! Пусти меня!

— Лиля! Лиля, уймись! — крепко удерживает мои запястья прибитыми к матрасу. — Послушай меня… — я продолжаю извиваться под ним. — Послушай! У меня никого нет. Только ты! Я без понятия о каком запахе ты говоришь!

— Но я чувствовала его! Он был очень сильным! Кто-то точно об тебя терся!

— Я ни с кем не спал! — повторяет он как заведенный.

А может это Маргарита? Эта тварь вполне могла прийти к нему в офис и попытаться довести дело до конца. Что ей теперь терять-то?

Но он же не скажет правды. Нет-нет, он обязательно скроет.

— Господи, какая же я жалкая… — рыдаю, слезы затекают мне в уши.

— Что ты такое говоришь, Лиля?.. — отпускает мою руку и прикасается к лицу. — Я сам… сам такой же, — неожиданно выдыхает, стирая слезы с моих щек.

— Ч-что?..

— Я, может, побольше тебя боюсь, что ты… можешь встретить кого-то другого.

— Ч-чт…Что? — часто моргаю.

— Я всегда следил за тобой не только из-за соображений безопасности.

Что, черт возьми?!

— Ты подозревал, что… Да ты издеваешься!

— Ни капли, — медленно качает головой из стороны в сторону. — Мне всегда было важно знать, что ты только моя, — невольно вспоминается тот момент, как он вспылил, когда я пригрозила ему завести себе любовника. — Но я… стараюсь избавиться от этой привычки. Перестал это делать. Говорю же, я хочу зажить по-новому. А ты бросаешься на меня с обвинениями. Я правда без понятия о каком запахе речь, Лиля. Я весь прошлый чертов день работал, а потом приехал домой и лег с тобой спать. Все.

Глава 31

Пытаюсь найти в его глазах правду и успокоение для себя.

Но едва ли нахожу…

Что-то не так. Я так чувствую. И я чертовски зла.

Это я еще себя сдерживаю.

— Мирон, скажи мне правду, — можно сказать, умоляю его.

Он следил за мной весь этот год, боясь, что от его отношения я брошусь в объятия другого. Это вполне могло случиться, не люби я его так сильно.

Он считал и считает это недопустимым, а от самого несло женскими духами. Не моими!

— Это правда.

На что я прикрываю веки и очень глубоко вздыхаю, затем открываю глаза и делаю попытку оттолкнуть его одной рукой.

— Слезь… Дай мне встать. Пусти...

В его глазах я вижу отказ, его тело напрягается. Он намерен удерживать меня.

— Никуда я тебя не пущу, пока ты не поверишь мне.

— Мне не показалось!

— Лиль, я сказал тебе правду.

Я резко отрываю голову от матраса и начинаю обнюхивать его. Черт… Теперь не пахнет. Но я же не сошла с ума?!

— Лиль…

— Вчера пахло!

— Не сходи с ума… — бросает устало и с усмешкой. — Я работал. Звонить не стал, потому что боялся, что разбужу.

Глаз с него не свожу. Его зрачки расширенные, взгляд дикий. Он злится, но в то же время пытается по-хорошему до меня достучаться.

Может, я и впрямь схожу с ума?.. Наши нездоровые отношения довели меня до такого.

А может я просто не верю, что все может окончательно наладиться у нас. Я жду только дурного от него.

— Мне нужно встать. Отпусти, — часто моргаю, чувствуя, что со мной что-то не так. Опять это ощущение.

Мирон видит это и позволяет выскользнуть из-под него. Ухожу в ванную, в которой закрываюсь. Сажусь на край ванны и тру пальцами переносицу. Ох, нехорошо мне… Я только проснулась, но снова чувствую себя усталой. Ком в горле стоит. Слегка тошнит.

— Тебе опять плохо? — интересуется муж, подойдя к двери.

— Нормально, — отвечаю коротко.

— Ты записалась…

— Да, Мирон, сегодня я поеду в клинику, — отвечаю резко. — Дай мне минуту!

Дальше я слышу, как он ходит по комнате и меньше чем через две минуты покидает ее. Пользуясь его отсутствием, я вхожу в комнату, чтобы по-быстрому одеться. Но прежде хочу найти на постели порванное мною ожерелье. Нахожу его с трудом и бросаю себе в сумочку.

Хочу уйти незамеченной.

Не готова я сейчас с ним разговаривать. Мне нужна пауза. Взвесить все за и против. Хотя я понимаю, что не могу ошибаться насчет запаха!

Спускаюсь очень тихо, надеясь, что Мирон сейчас в своем кабинете. Наверняка он решил залезть в свой ноутбук перед завтраком.

Но спустившись, я вижу Мирона внизу. Думаю спрятаться за углом, но поздно. Он замечает меня.

Он явно понимает мои намерения, осмотрев меня с ног до головы. С каменным выражением лица направляется ко мне.

— Куда ты? — столько льда в голосе и во взгляде.

— В клинику.

— Я собирался тебя отвезти.

— Не нужно. Я сама. Завтракать я не буду. Вдруг анализы придется сдавать. Я потом поем с Мариной где-нибудь в городе. А ты… езжай на работу как обычно, — говорю вполне спокойно, но в глаза ему не смотрю. Мне сложно понять сейчас себя. Не знаю, как к нему относиться. Он мог солгать мне, но и я могу быть неправа. Но слепо ему верить я не хочу. Не в этот раз точно.

— Лиль…

— Прошу, Мирон, — сосредотачиваюсь на его глазах. — Я хочу поехать сама.

Муж поджимает губы, смотря на меня потухшим взглядом.

— Ты продолжаешь меня наказывать.

— Вовсе... вовсе нет. Я не придумала этот запах, чтобы помучить тебя. От тебя пахло женскими духами. Это точно.

— Я тебе уже все объяснил.

— Да, объяснил. Но то, что я хочу сейчас поехать одна — никак с этим не связано. Увидимся вечером, — обхожу мужа, и он впервые ни словом, ни рукой не останавливает меня.

И только уже будучи в машине я начинаю ронять слезы.

* * *

— Да я без понятия, что со мной… — стону в трубку Марине, пытаясь добраться до клиники. — Чую, я сегодня на полдня зависну там, а то и больше.

— Погоди… Ты говоришь, что у тебя кружится голова, подташнивает, ты вся нервная…

— Да, так и есть.

Марина что-то затихла.

— Марин?..

— У меня к тебе один вопрос: ты тест делала?

— Что? — задаю ей вопрос таким голосом, будто не понимаю, что она имеет в виду.

Тест… Тест… Тест…

Вскоре у меня вырывается безумная усмешка.

Нет… Нет… Этого не может быть. Нет!

— Сделай тест. Ну или советую тебе сразу к гинекологу сходить. Хотя лучше для начала тест бы сделать. Хочешь, подъезжай ко мне. У меня есть. Сделаешь.

— Л-ладно… — смотрю широко раскрытыми глазами на дорогу. — Только… только я сейчас в ювелирную мастерскую заеду, ага? Нужно починить одну вещицу... — еле шевелю губами.

— Хорошо, жду.

— Ага, Марин, пока… — бросаю телефон на соседнее сиденье.

Встряхнув головой, я пытаюсь себя как следует взбодрить. Я все-таки за рулем.

Но взбадривает меня как следует другое. То, о чем я и думать забыла в свете последних событий. С другой стороны, я могу списать все на стресс. У меня и раньше такое было. Но симптомы…

У меня задержка. Небольшая, но она есть.

Невольно цепляюсь взглядом за свой любимый кофейный магазин, и тут же вспоминаю, как в последнее время разлюбила вкус кофе. Это тоже симптом.

Мне срочно нужен чертов тест!

Но как бы я ни хотела узнать поскорее результат, я все же сначала посещаю ювелирную мастерскую, а потом уже «лечу» к Марине.

Только подруга открывает мне дверь, я спешу выпалить:

— Этого не может быть!

— Успокойся, Лиля! Заходи! — тянет меня за руку в квартиру. — Чего не может быть?..

— Я не могу быть беременна… Я не...

— Не можешь?

Нет, могу конечно. Но нет, это неправда! Я не верю!

— Да, не могу! Нам… Ему это ненужно.

— А тебе?

— Да какая разница, что нужно мне, если я своей жизни без него не представляю и настолько зависима от него?!

— Да успокойся, пожалуйста! Пойдем… — тянет меня дальше за руку в кухню. — Водички тебе налью.

— Дай мне тест.

— Подождет тест. Воды выпей! — усаживает на стул, подает мне стакан и кладет ладонь мне на плечо. — Да тебя трясет всю… Успокойся…

Да как я могу успокоиться? Я уже представляю на его лице шок, разочарование и безысходность.

Я просто этого не вынесу...

— Не понимаю… — Марина садится рядом. — Мне всегда казалось, что ты хочешь стать мамой.

Это правда. Мне бы этого очень хотелось. Особенно того, чтобы отцом моего ребенка был именно он. Но я не хочу, чтобы наш ребенок стал нежеланным, чтобы именно из-за него наши отношения продолжались. Я должна в конец убедиться, что Мирону нужна именно я, что он со мной не из-за чувства долга. Мне это необходимо знать, как воздух. А сейчас я точно знаю то, что дети ему не нужны. Никогда не забуду его лица, когда он говорил мне об этом. Он говорил не про данный этап, а вообще!

— Да что говорить об этом, может я и не беременна вовсе, — делаю еще глоток и ставлю стакан.

Надо взять себя в руки.

— Ладно… Вижу, что тебе не терпится, — постучав пальцами по столу, выдыхает подруга и встает со стула.

Глава 32

Марина отправляет меня со всем необходимым в ванную комнату, в которой я нахожусь не меньше пятнадцати минут. Десять минут на процедуру, а пять минут я просто сижу и осознаю грядущие последствия двух положительных тестов.

Буду реалисткой. Вряд ли может быть ошибка.

Я беременна…

У меня будет ребенок от мужчины, которого я люблю. И звучит это волшебно. Только радости я не испытываю. От слова совсем. И мне стыдно за это. Перед малышом моим стыдно.

Выйдя из ванной комнаты, я молча показываю подруге тесты. Она вздыхает.

— Ну вот… Теперь ты хотя бы знаешь, что не больна ничем. И что теперь?

— Я не знаю…

— Что значит «не знаю»? — немного возмущенно. — Ты должна сказать ему. Он… должен знать.

Конечно. Должен…

Падаю на диван рядом с подругой, поджимаю ноги к груди.

— Лиль, не думай о его реакции. Ты не можешь ее знать. Особенно… после всего, что теперь между вами происходит.

Все очень хрупко.

— Потому я и боюсь, что мое положение может положить этому конец… У него запустится в голове какая-нибудь другая... программа.

— Да ты накручиваешь себя... Как и с этим запахом! Тебе до сих пор в голову не пришло, что тебе из-за беременности этот запах мог почудиться?

Приходило мне это в голову. Еще когда тесты делала.

Черт, что же делать…

Но точно не сидеть у подруги и портить ей целый день.

— Мне… мне пора ехать, — опускаю ноги на пол и медленно поднимаюсь.

— Домой?..

Он, наверное, уже уехал в офис. Но туда я точно не поеду. Не место о таком говорить. Вокруг должно быть никого, чтобы каждый из нас мог отреагировать, как угодно. Потому что знаю, что если он как-то не так поведет себя на эту новость, то я смогу сорваться.

В клинику ехать не хочу. Срок у меня явно совсем маленький, и я думаю, что рановато туда идти. Позже. Точно не сегодня.

Я и правда лучше домой поеду. Морально себя подготовлю до вечера. Придумаю, как все ему сказать. Перед этим хочется снизить градус напряжения. Он должен увидеть, что я пришла в норму и больше не намерена скандалить по поводу чертового запаха, которого, скорее всего, и не было.

Да я только рада неправой оказаться. Только рада…

— Да, Марин, я домой.

Отправлю Василису домой пораньше. Сама ужин приготовлю. Встречу его, как раньше, когда пыталась добиться его любви. Но тогда он делал вид, что не замечал. Сейчас все должно быть иначе. И, в какой-то момент, я просто возьму и вывалю на него всю правду. А там уже будь, что будет.

По дороге я забираю из мастерской ожерелье, которое мне успели починить. Надеваю его в салоне машины и долго смотрю в зеркало заднего вида.

— Спокойно, Лиля… — глубоко дышу, пытаясь унять дрожь во всем теле.

Я больше не имею права срываться. От этого страдает мой ребенок. Мое здоровье — его здоровье.

А что, если он скажет, что нам это ни к чему?..

Что тогда?..

Нет, нет… Даже думать об этом не хочу. Он не осмелится такого сказать. А если и осмелится, то я надеюсь, что в тот же момент он перестанет для меня что-то значить.

Делаю глубокий вдох и кладу одну руку на руль, другой завожу машину.

Так, нужно заехать в магазин, купить продуктов. Знаю, что могу послать за ними кого-нибудь из дома, но я хочу сама. Все равно нужно убить время до вечера.

Заезжаю в торговый центр, решив сделать и другие покупки.

Еду уже наверх по эскалатору, но вижу внизу, довольно далеко, идущую по торговому ряду Лану с подругой.

Резко разворачиваюсь.

— Извините! — говорю мужчине, который ехал за мной. — Мне нужно… — быстро переставляю ноги, чтобы оказаться внизу.

Издалека девушке не кричу, просто спешу ее настигнуть.

Она довольно веселая, я слышу ее смех, о чем-то говорит с подругой.

— Лана, — окликаю девушку, почти догнав.

Ее словно всю парализует. Она замирает, а подруга оглядывается, после чего вопросительно смотрит на нее, не понимая, почему та не оборачивается.

— Лана… — повторяю я, и тогда она оглядывается с легкой, но странной улыбкой. — Привет.

— Привет, — здоровается со мной, не убирая этой улыбки с лица.

— До тебя не дозвониться, — подхожу ближе. — Совсем куда-то пропала. Что случилось? После того случая в офисе Мирона…

Девушку всю передергивает, она больше не улыбается, взглядом бегает.

— Я отойду в соседний отдел. Догонишься меня потом? — хочет сбежать ее подруга.

— Да, иди, — кивает Лана подруге, нехотя оставаясь говорить со мной.

Я прямо чувствую ее неприязнь. Дикость какая-то.

— Лана, я не понимаю, что происходит, но…

— Да ничего не происходит, — резко отвечает мне девушка. — Ты… ни при чем.

— Значит, я ни при чем?

— Да, ни при чем.

Не верю я ей.

— Слушай, я догнала тебя не для того, чтобы доставать и настаивать на нашем общении. Мне просто важно знать, что тогда произошло между тобой и Мироном.

Лана кривит губы, подавляя ухмылку.

— Я уже поняла, что он тебе не сказал, — складывает она руки под грудью.

— О чем не сказал?

— Да… ни о чем. Мама сказала, что у вас с моим братом налаживаются отношения. Это правда? — смотрит открыто нагло на меня.

Я немного теряюсь, но четко понимаю, что эта девочка ведет себя крайне неправильно. Но она семья Мирона, так что я не могу поступить, как могла бы поступить с чужим человеком.

— Ладно, — выдыхаю, кивая. — Я поняла, что ты не хочешь говорить, что тогда произошло. Видимо, меня это и впрямь не касается. Больше не буду тебе мешать. Пока, — прощаюсь как можно холоднее, разворачиваюсь и ухожу.

Глава 33

Сделав все необходимые покупки, я спешу вернуться в машину.

Еду, до боли кусая губы. Из головы не идет выражение лица Лана. Какого черта она так себя ведет? Сказала, что я ни при чем, но мне почему-то так не кажется. Касайся это только ее и Мирона, она не вела бы себя так со мной. Раньше она всегда была милой со мной. Или притворялась?

Ладно, неважно. В моей жизни сейчас поважнее события происходят. Хватит думать об этой девчонке.

Может, Мирон и прав начнет нее. Стоит держаться от нее подальше.

Въезжаю на территорию, выхожу из машины и достаю из багажника пакеты. Алексей тут как тут, чтобы мне помочь.

— Спасибо. Отнеси, пожалуйста, на кухню.

— Конечно, — мужчина идет вперед к дому, а я иду медленнее, смотря на экран своего смартфона.

Мирон звонит. Сказать, наверное, что-то хочет. Скорее всего поинтересоваться начнет клиники.

Руки дрожат. Я задыхаюсь на свежем воздухе. Всю жаром обдает изнутри.

Спокойно… Нужно ему ответить. Спокойно ответить.

— Алло.

— Ты где, Лиль? — спокойным тембром спрашивает муж, словно и не было той ссоры по пробуждению.

— Только что домой приехала.

— Была в клинике?

Приоткрываю губы, думая солгать, но останавливаю себя, ведь я не уверена, что он не следит больше за мной. Он мог так просто сказать. Не хочу быть пойманной.

— Нет, сегодня решила не ехать. Не было настроения… От мысли, что придется проторчать там полдня, мне стало нехорошо. Я к Марине съездила, а потом в магазин... Развеялась, короче.

Слышу, как он вздыхает, явно недовольный тем, что услышал.

— Сейчас ты хорошо себя чувствуешь?

— Да, все хорошо. Хотела сама тебе позвонить... Ты можешь вечером пораньше вернуться? Скажем, часов в семь.

— Да. Я и так собирался пораньше. Хочешь продолжить утренний разговор?

— Просто хочу поговорить. Не об этом, — поднимаюсь по ступенькам, вхожу в дом. — Скандалить я больше не хочу.

Алексей проходит мимо меня, я киваю ему, направляясь в кухню.

— Я тоже, Лиль, — выдыхает хрипло. — Я буду к семи. Обещаю.

— Спасибо. Буду ждать. Пока, — отключаюсь, бросаю телефон на кухонный стол и смаргиваю слезы. — Черт…

Душу рвет от его предполагаемой реакции на мою новость.

Ему даже говорить ничего не нужно будет. Я все по глазам его увижу…

— Здравствуй, Лиля, — в кухне неожиданно появляется Василиса, видит мои слезы. — Все хорошо?..

— Да… Да.

— Непохоже.

— Да я это так… — улыбаюсь. — У меня бывают моменты слабости… Правда, все отлично. Я, кстати, хочу вас отпустить.

— Отпустить?..

— Я сама сегодня ужин приготовлю. Поезжайте к себе. Вы и так у нас без продыху в последнее время.

— Ой, меня жалеть не надо. Я привычная.

— И все же… Правда, я сегодня сама. Но не волнуйтесь, засчитается как за полный день.

— Ну хорошо... Я уже навела порядок наверху. Так что, пожалуй, к сестре заеду в гости.

— Конечно, — улыбаюсь.

Василиса уезжает, а я, переодевшись в домашнее, приступаю к готовке. Не спеша.

Удивляюсь тому, что меня не тошнит от запахов. Бывает и такое, насколько я знаю. Но утром меня тошнило достаточно сильно.

За готовкой я обдумываю все возможные сценарии, чем еще сильнее себя накручиваю. Но иначе и быть не может. Так будет до самого его приезда.

— Черт… — порезала палец. — М-м…

Но несильно.

Хорошо, что я уже закончила.

Поднимаюсь в нашу комнату и захожу в ванную, клею себе пластырь.

Уже шесть. Мирон десять минут назад написал, что будет через полчаса. Нужно поспешить привести себя в порядок.

Надеваю удобное платье, укладываю волосы и спускаюсь вниз, чтобы успеть накрыть на стол. И только я заканчиваю сервировать, — я слышу шаги.

Освободив легкие от воздуха, иду встречать его, застаю направляющегося к лестнице.

— Привет…

Муж оборачивается, осматривает меня с ног до головы.

— Я думал, ты наверху.

— Я была на кухне. Ужин готов, — сцепляю кисти рук. — Но я подожду тебя, пока ты переоденешься и в душ сходишь.

— Да потом, — направляется ко мне. — Пойдем сначала ужинать, — останавливается очень близко ко мне, но не касается.

Двинуться не могу. Мне очень страшно. Не представляю в какой момент решусь ему сказать, и решусь ли вообще сегодня...

— Идем… — хочу уже развернуться.

— Все нормально? — касается плеча.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ты странно себя ведешь.

— Не странно. Может… я помириться хочу.

— Может?.. — щурится.

— Скажем, я еще не решила, — вздергиваю подбородок.

— Все еще думаешь, что я мог изменить тебе вчера?

— Я… — опускаю глаза. — Не хочу об этом говорить. Давай сядем, поужинаем. Спокойно.

— Я только за.

Выдавив из себя легкую улыбку, я разворачиваюсь и веду нас на кухню.

— Ого… У нас вроде уже прошла годовщина. О чем я забыл?

— Ни о чем. Ты… ни о чем не забыл. Просто мне захотелось… ужина при свечах. Но так, чтобы дома. Без лишних глаз.

— Что ж… — Мирон с улыбкой качает головой, снимая пиджак.

Не спеша мы приступаем к ужину, за вкус которого я спешу извиниться заранее.

— Мне всегда нравилось, как ты готовишь.

— Не так уж и много я готовила тебе…

— Я не для того на тебе женился, чтобы ты у плиты целыми днями торчала.

— Что ж, спасибо, — сама только копаюсь в тарелке, разминая вилкой рыбу. — Отцу, я помню, постоянно готовила.

— Жаль, что мы не были с ним знакомы.

— Да… Наверное… Не уверена…

— Не уверена?

— Папа… не одобрил бы наш с тобой брак. Я… так думаю. Ну, ты должен понимать, — коротко смотрю в глаза мужа. — Давай не будем об этом. Не о моем отце.

— Конечно. Поговорим, о чем захочешь.

Я едва заметно киваю.

— Возможно мне показался тот запах на тебе… Если это так, то прости меня. Я набросилась на тебя и испортила твой подарок, — берусь пальцами за ожерелье, показывая, что починила его.

— Показался запах?.. Раньше с тобой такого не было.

Раньше я и не была беременна.

— Да… Раньше не было такого…

— Лиль, — от его вкрадчивого тона я вздрагиваю, встречаюсь со светлыми глазами мужа, в которых полно волнения. — Ты сказать мне что-то хочешь?

— Я…

— Лилия, говори, — требует, опустив столовые приборы в тарелку.

Паника разыгрывается с такой силой, что нервные спазмы сжимают мое горло. Я стою на некоем пороге, с которого вот-вот ступлю в пропасть. Именно туда. Ведь я не верю в хороший исход.

Его телефон оживает справа от его тарелки, но он на него не реагирует, по-прежнему сосредоточен отчасти суровым взглядом на мне.

— Мирон… Телефон… Ответь…

Нехотя оторвавшись от меня, Мирон смотрит на экран и сильно хмурится, после чего все же принимает звонок.

— Я занят сейчас. Говори, но только быстро.

Спустя десять секунд Мирон встает из-за стола и срывается из кухни.

Хватаю бокал с водой со стола и делаю несколько жадных глотков.

Я не думала, что будет настолько сложно. Но надо понимать, что молчать глупо. Он все равно узнает. Должен узнать…

Мирон возвращается в кухню злой как черт. Садится обратно на свое место, швыряя телефон на стол.

— Прости, — извиняется.

— Что-то случилось?..

— Проблемы.

— Серьезные?

— Лиль, мне нужно улететь из страны на пару дней. Кое-что требует моего присутствия за рубежом. Я бы Богдана попросил все уладить, но он тоже сейчас очень занят. Прости…

— А… Когда ты летишь?

— Через пару часов.

Ох… Я думала, что хотя бы утром.

— Ну… конечно. Я… я все понимаю.

Кажется, это то, что нужно. Это то самое время, которое мне нужно, чтобы прийти в себя. Два дня. Не так много и не так мало. Он вернется… и я все ему скажу. Сразу скажу и то, что хочу этого ребенка и нормальной семьи с ним. И если он тоже да, то все получится.

А сейчас у него в голове серьезные проблемы, и я не хочу ничего смешивать. Просто не время.

— Давай тогда съедим ко кусочку пирога. Я сделаю чай, — встаю со стула, иду к столешнице.

— Что ты хотела мне сказать?

— Извиниться хотела, — оборачиваюсь. — Мне все-таки показалось… Тот запах. Ты не виноват. Не в этот раз. А этот ужин… извинение.

На следующий день…

— Не знаю… Мне кажется, что ты зря ему не рассказала вчера вечером, — говорит Марина. — Пускай бы летел с мыслями об этом… У него было бы время обо всем подумать.

Марина сейчас у меня, мы сидим у нас в саду в беседке, отдыхаем на природе. Солнце сегодня невероятное, но к ночи передают сильную грозу. Пока ни тучки. Увидим.

— А я не хочу, чтобы у него было время на подумать. Я хочу, чтобы он сразу мне сказал, что думает об этом и чего хочет.

— Конечно, я понимаю. Ты любишь и хочешь, чтобы он тоже любил, но…

— Да, у нас сплошное «но» в отношениях.

— Не отчаивайся. Так или иначе, я верю в хэ в твоей истории. Пускай даже без него. Ты обязательно будешь счастлива, подруга. Вот увидишь.

Без него… Как же неестественно ижутко это звучит. У меня сразу мурашки россыпью. Я по-прежнему зависима и, возможно, сейчас сильнее, чем прежде.

Только к вечеру Марина уезжает, а я иду наверх, чтобы прилечь. Ничего не делала, но очень уставшая. Настолько, что еле поднимаю голову, чтобы принять звонок от него.

Разговор короткий: я вру ему, что прекрасно себя чувствую, а он врет, что не устал там. Но выходит это мило.

Потом я засыпаю. Просто выключаюсь, а просыпаюсь от очень сильного раската грома. Как же я вздрогнула…

— Господи… — беру телефон с тумбочки. Почти одиннадцать. Вот это я спать. Но чувствую себя куда лучше. Даже проголодалась. Хочется чего-нибудь… Даже не знаю чего. Кислого или соленого. А лучше все вместе.

Спускаюсь вниз, почти вхожу в кухню, как вдруг раздается сильный стук в дверь.

Не понимаю… Кого могли в такой час пропустить к дому? Да и кому нужно в такой ливень приезжать к нам? Точнее ко мне. Мирона-то нет. Близкие об этом знают.

Спешу к двери, отпираю ее, не спрашивая.

Ошеломленная зрелищем, я делаю шаг назад.

Это Лана. Вся мокрая до нитки. Словно она не бежала к дому из машины, а простояла минут пять под проливным дождем, прежде чем постучать.

— Лана…

— М-можно войти?..

Глава 34

Не сказав ни слова, я пропускаю девушку в дом.

Чуть не поддаюсь порыву предложить ей переодеться, горячего чаю.

Нет, пускай сначала скажет зачем здесь.

У меня больше нет теплых чувств к этой девушке. Да, она почти родня мне, но я больше не вижу причин быть дружелюбной к ней. Она мне вчера разве что в лицо не плюнула. Ее взгляд говорил сам за себя.

— Спасибо…

— В чем была нужна приезжать в такой час? — складываю руки на груди. — Мирона нет, — осматриваю трясущуюся девицу. — Хотя ты и так, наверное, это знаешь. Ты мне что-то хочешь сказать?

— Да… — кивает девушка. — Я должна кое-что тебе сказать… рассказать. Потому что я больше так не могу, — выдыхает еле слышно, смотря душераздирающе. — Но прежде я хочу извиниться за мое поведение в торговом центре, — нервными движениями поправляет свои мокрые пряди. — Я не ожидала просто и…

— Чего ты не ожидала?

— Увидеть тебя и.... Я же столько дней игнорила тебя.

— Да, и я до сих пор не могу понять причины. Ты об этом пришла мне рассказать?

— И да, и нет, — неуверенно.

Лана посматривает в сторону, где кромешная тьма и лишь частые вспышки молнии освещают помещение.

Наверное, мне все-таки стоит сменить гнев на милость и предложить ей чего-нибудь горячего.

— Ладно, пойдем в кухню.

Кивнув, Лана снимает обувь, а я иду делать кофе, которое точно сама не буду. У меня, если честно, аппетит совсем пропал.

Не представляю, что такое она хочет вывалить на меня, но предчувствие у меня поганое. Это наверняка как-то связано с Мироном. И я уже догадываюсь, что услышу что-то паршивое о своем муже. Но это без шансов. Против отца своего ребенка я не пойду ни в каком смысле. Однако выслушать вполне могу.

— Кофе скоро будет готов.

— Да не нужно было…

— Давай, рассказывай, — заглядываю в холодильник, пытаясь пробудить в себе аппетит. Поесть-то нужно. — Лана, говори, — настаиваю, продолжая рыться в холодильнике.

— Я люблю его, — немного сиплым голосом доносится до меня.

Мои руки, пытающиеся достать большую головку сыра с полки, замирают, а после я медленно отступаю от холодильника и захлопываю его двери.

Так же медленно поворачиваюсь лицом к сидящей за кухонным столом Ланой. Ее взгляд опущен в стол, а рукам нет покоя — они дрожат.

— Кого?.. — пытаясь уточнить, я почти уверена, что знаю, какое имя сейчас прозвучит.

Сердце пропускает удар за ударом.

— Мирона, — произносит девушка, качая головой.

И все же я ошеломляюсь настолько, что спешу припасть спиной к холодильнику, чтобы остаться на ногах.

— Я… — продолжает Лана. — Я… я как ты.

— Что?

— Совсем как ты, — резко поднимает на меня жалостливый взгляд. — Люблю и остаюсь без ответа… И знаешь, — криво ухмыляется, — гораздо дольше, чем ты.

Из меня будто выбили воздух, а внизу живота заныло.

Яркие вспышки молнии на всю кухню не отвлекают меня, не заставляют отвести взгляда от девушки.

С трудом сглатываю огромный ком и стараюсь продышаться.

Боже… Вот чего я не ожидала… Это последнее, что смогло бы прийти мне в голову, — что его неродная сестра влюблена в него.

— Он… знает?

И на этот вопрос я знаю ответ. Конечно, да. Отсюда и отношение к ней. Секреты от меня по поводу нее наверняка тоже с этим связаны. Зря я тогда не затаилась у двери его кабинета и не подслушала их разговор.

— Знает… — всхлипывает. — Давно знает…

— Между вами что-то было? — спрашиваю и стискиваю челюсти.

А вот на этот вопрос я не знаю ответа.

Лана отрицательно качает головой, но не без грусти. Она, конечно, хотела бы этого.

— У него и с тобой ничего не было, — хмыкает она. — Только с ней.

Шумно втягиваю в себя воздух, снова и снова, но все равно задыхаюсь. Кажется, что внутри меня все заледенело.

— Зачем ты рассказала мне?

— Чтобы ты знала.

— Мне кажется, что ты преследуешь еще какую-то цель, — прищуриваюсь.

— А какую цель я могу преследовать? — нервно усмехается Лана. — Да никакой! Ты хотела знать, что происходит, вот я и решила тебе открыться. Чтобы ты понимала в чем дело и почему я такая. Я даже уехала учиться за границу специально! Думала, что расстояние поможет, но оно не помогло… Ничего не помогло.

Смаргиваю подступившие слезы и отхожу к столешнице, на которую опираюсь ладонями.

Я поверить не могу…

Он мог сказать мне.

Как?.. Да просто сказал бы и все! Это было бы лучше, чем вот это все.

Нет же, он скрывал, и черт знает сколько еще от меня всего скрывает. Он же вон из кожи лез, чтобы заставить меня перестать не лезть к нему в душу. О своей бывшей он так и не поговорил со мной.

А на нее… На нее я даже злиться не могу. Лана молода. И у нее, похоже, тоже одержимость.

Черт, я ненавижу тебя, Барсов. Как же я тебя ненавижу… Ровно настолько же, насколько люблю.

— Я… я могу переодеться во что-нибудь твое? Мне очень холодно.

— Да, — хриплю. — Наверху. В комнате… Левый шкаф у окна. Сама возьми.

Лана встает и уходит, а я прикладываю ладонь к груди и зажмуриваю глаза.

Спустя минуту я двигаюсь вслед за Ланой, понимая, какую глупость сделала, позволив ей пойти и рыться в моих вещах.

Когда я вхожу в комнату, то вижу ее возле своей прикроватной тумбочки. Она что-то рассматривает.

— Ой, прости… Я просто увидела фото. Это ты со своим отцом?

— Ты не нашла одежду?

— Да я не успела. Прости.

— Сейчас я тебе все дам, сможешь переодеться в ванной.

Подхожу к шкафу, беру первые попавшиеся джинсы, легкую кофту. Разворачиваюсь и протягиваю вещи девушке.

— Спасибо, Лиля, — благодарит она и идет в ванную. Вскоре возвращается. — Подошло. Я тебе потом верну.

— Лучше ответь: ты к Мирону в офис с какой целью приходила тогда? Признаться, наконец-то, в своих чувствах?

— Да… Впервые прямо, — кивает. — Признаюсь честно, я надеялась… — кусает губы, — что хоть теперь-то он меня заметит. Например то, что не такие уж мы с Таей и разные. Мы, знаешь ли, очень похожи с ней и…

У меня снова слегка кольнуло в животе.

— Уходи, — прошу ее. — Хватит с меня этого…

— Да… Понимаю… Я могу тебя попросить…

— Нет, не можешь. Мы с Мироном будем это обсуждать. Хочешь ты этого или нет.

— Я имела в виду мою маму.

На что я молча двигаюсь к двери, открываю ее и жду, когда она уже выйдет, с чем она не торопится.

По лестнице Лана спускается быстро, а перед самым выходом она собирается что-то сказать и даже начинает, но я ей не позволяю. Прошу просто уйти.

После, заперевшись, бросаюсь наверх, хватаю свой смартфон и набираю мужа. Пока идут гудки, я стараюсь немного унять гнев, и у меня даже немного выходит, благодаря тому, что он долго не отвечает.

— Лиля, ты не спишь, — отвечает мне муж. У него там какой-то шум. — Все хорошо?

Кусаю боли до крови, чувствую этот соленый вкус и беззвучно рыдаю.

— Почему ты не сказал мне о Лане?.. — спрашиваю и начинаю злиться все сильнее от каждой его секунды молчания. — Ты только хуже делаешь своим молчанием.

— Она была у нас?

— На мой вопрос отвечай, Мирон.

— У меня с этой соплячкой ничего не было, — тихо рычит Мирон в трубку.

— А она этого и не говорила. Она лишь сказала, что давно в тебя влюблена. Призналась мне в этом честно. А ты не собирался сказать мне о причине своего истинного отношения к младшей сестре?

— Не собирался. Не о чем потому что говорить. Эта девка абсолютно чокнутая.

— Я тоже чокнутая?

— Что? При чем тут ты вообще?

— Я ведь тоже была в твоей жизни целый год невидимкой. Ты меня вместе с моими попытками сблизиться тоже считал чокнутой?

— Лиль, прекрати.

— Все, я отключаюсь.

— Нет! Стой! Давай поговорим!

— О чем? О чем бы я не хотела с тобой поговорить, у тебя всегда найдется повод умолчать или заткнуть меня. Я устала от этого. Я… от всего устала, Мирон.

— Я прошу тебя, успокойся, милая. Дождись меня. Мы поговорим. Я уже…

Сбрасываю. Грубо обрываю разговор, как он делал множество раз, даже не оглядываясь и не чувствуя вины.

Швыряю телефон на кровать и рвусь к своей прикроватной тумбочке, с которой хватаю успокоительные. Принимаю их, не запивая, и направляюсь в ванную комнату. Мне срочно нужна ванна. Расслабляющая. Не горячая, конечно же. Горячую мне категорически нельзя.

Сняв с себя всю одежду, я погружаюсь в теплую воду, устраиваюсь поудобнее.

Проходит всего минут пять, а мои веки тяжелеют, перед глазами становится все размыто. Я засыпаю, без какой-либо возможности остановить это. Тело отказывается слушаться, когда я пытаюсь приподняться, меня словно парализует, а вскоре глаза окончательно закрываются.

Глава 35

Спустя совсем немного минут…

Я захожусь сильным кашлем, из меня льется вода, после чего кто-то резко переворачивает меня на бок, и так гораздо легче. Мне, наконец-то, больше ничто не мешает дышать.

Дезориентированным взглядом я пытаюсь хоть что-то разглядеть и… вдруг фокусируюсь на лице, которое никак не может быть рядом.

— М-мирон?..

Он на коленях, его руки по локоть мокрые. Бегаю глазами по помещению… В ванной мы.

Боже, я вспомнила…

Снова фокусируюсь на лице Мирона, который смотрит пустым взглядом, пугая меня им даже в таком состоянии.

— Как ты… Здесь… Ты же…

Он ничего не отвечает, встает с колен и тянется за большим полотенцем, бросает его на меня и, снова встав на одно колено, поднимает меня с пола ванной. Я цепко хватаюсь за него.

Пока он медленно несет меня, я догадываюсь, что произошло. Мне стало плохо в ванной, настолько, что я потеряла сознание, и я… соскользнула ниже. Нахлебалась воды. Но Мирон внезапно вернулся домой и успел реанимировать меня.

Боже… Я могла умереть. Мог умереть мой ребенок.

Если бы я только знала, к чему приведет моя попытка снять стресс...

Положив меня на кровать, он куда-то уходит из комнаты.

— Мирон… — зову его, но он не отзывается и не возвращается.

В голове все немного проясняется, но дышу я по-прежнему очень часто.

Муж возвращается через пару минут, садится на край постели, но на меня не смотрит. Куда-то вниз, не моргая.

— Почему ты здесь? — спрашиваю тихо. — Ты же должен быть…

— Когда ты позвонила, я почти подъезжал, — отвечает Мирон ровным тоном, но взгляда на меня по-прежнему не поднимает.

— Да?.. Понятно… — выдыхаю я. — Почему не сказал, что возвращаешься раньше?..

Еще немного, и он застал бы Лану здесь.

— Ты, конечно, не хотела этого.

— Чего не хотела?

— Чтобы я вот так взял и нагрянул… — кривит лицо, качая головой. — Ты же уже все решила…

— Ч-то решила?

В ту же секунду меня прошибает его остервенелым взглядом, от которого все переворачивается внутри. Страшно представить, что у него сейчас в голове на мой счет.

— Ты сама знаешь, — цедит. — И даже не пытайся теперь соврать мне, что это не так. Я тогда очень разозлюсь, Лиля, — рычит, подаваясь ко мне. Да он уже зол.

— Я… — еле шевелю губами.

— Все, — резко подрывается с постели. — Завтра поговорим. Сейчас я чертовски устал.

— Погоди! — подрываюсь всем корпусом, когда он собирается быстро уйти в ванную комнату. До меня наконец-то дошло. — Ты думаешь, что я хотела покончить с собой?

По глазами вижу, что именно это он и думает. И сейчас он явно мне не верит.

Да, все это очень похоже на то, что он думает, — но это все стресс! Я должна ему объяснить, а он должен поверить мне!

— Ложись спать, Лиля, — произносит он, решив не отвечать на мой вопрос.

— Это не так! — резко спускаю ноги на пол, а голова идет кругом. — Я… просто уснула. Мне стало нехорошо в свете всех этих событий с Ланой. Я приняла немного успокоительных, и хотела немного полежать в теплой ванне. Вот и все!

Посмотрев на меня острым взглядом около десяти секунд, Мирон выдает ледяное:

— Я с тебя сегодня глаз не спущу. Ложись спать. Завтра будем разговаривать.

* * *

Утро я встречаю одна, несмотря на то, что еще очень рано. Его нет.

Вчера я больше не пыталась внушить ему свою правду. Просто не в силах была, чтобы что-то ему доказывать. Почти сразу уснула. Ощущение, что он рядом — явно помогло.

Я думала, что он захочет поговорить прямо с утра, но уже куда-то сбежал. Надеюсь, он еще хотя бы дома.

Вдруг стук в дверь, и я спешу встать с кровати. Кто это стучит в спальню? Такого никогда не было.

Распахнув дверь, я вижу Василису перед собой.

— Доброе утро, Лиля. Ты уже проснулась? Не разбудила?..

— Да нет… А что такое?

— Да я хотела тебя на завтрак пригласить. Рановато, конечно, но все уже готово. Твой муж, кстати, уже уехал. Полчаса назад.

Что-то как-то странно…

Черт, все мне ясно, несмотря на то, что я проснулась минуту назад.

Мирон велел Василисе за мной приглядывать. Он и впрямь думает, что я чертова самоубийца! Но я никогда, даже если бы не была беременна, не решилась бы на такое. Я может одержимая, затравленная, часто бываю в отчаянии, но я не дойду до того, чтобы лишить себя жизни. Мысли всякие были... Но нет, я бы не пошла на это.

Но я уверена, что Мирон ничего об этом Василисе не сказал. Так что, и я сделаю вид, что все в порядке.

— Да, конечно. Я сейчас спущусь. Через пять минут.

— Буду ждать внизу, — женщина уходит, а мои уголки губ опускаются, и я хлопаю дверью.

Проклятье…

Прикрываю глаза и сжимаю ладони в кулаки до боли.

Что теперь делать? Что мне, черт подери, сделать, чтобы он поверил, что все не так, как он думает?..

Подумать только… Он спас мне жизнь. Если бы он не возвращался, то я бы погибла, а он всегда думал бы, что я решила уйти из жизни из-за этой истории с Ланой. Он бы себе никогда не простил.

Кошмар просто. Могу представить его ужас, когда он увидел меня.

Перед тем как спуститься, я делаю ему звонок.

Не отвечает.

Почему-то я уверена, что он специально это делает. Ему достаточно того, что я звоню, а значит жива. Чувствую себя душевно больной под надзором.

После завтрака я иду гулять в сад, брожу рядом с домом, и вот уже в которой раз замечаю, что Василиса выглядывает из окон, вероятно, чтобы знать, где я и что делаю. Что он ей все-таки сказал?

Продолжаю свои попытки дозвониться до него, но вскоре не выдерживаю и пишу сообщение:

«Когда ты вернешься? Нам нужно поговорить. Ты сам так сказал».

Не ожидала, что ответ придет так скоро, и что он вообще будет:

«Буду после обеда».

Строчу сообщение следом:

«Почему ты не хочешь поговорить со мной по телефону?»

«Мне не о чем говорить с тобой сейчас. Поговорим, когда я вернусь».

По спине бежит знакомый холодок, словно Мирон снова отключил свои остаточные чувства, и мы вернулись на исходную.

Набравшись терпения, я возвращаюсь в дом и обещаю себе, что спокойно дождусь его. Потом я ему все еще раз объясню и, конечно же, поблагодарю за то, что спас меня. За свое и за спасение нашего ребенка я готова простить ему все, что было. Честно.

Войдя в нашу комнату и не нарочно бросив взгляд на прикроватную тумбочку, я только сейчас замечаю, что на ней больше нет моих лекарств. Все пропало.

Глава 36

Время до обеда тянется просто безбожно. Я уже успела обойти весь сад, перебрать вещи в шкафу, перекусить и даже поболтать с Мариной. А его все нет… Если честно, то я рассчитывала, что он все-таки вернется пораньше, чтобы поговорить со мной.

Сейчас сижу на кухне и пытаюсь всячески его оправдать, да и себя тоже. Ужасно получилось вчера…

Уже второй час дня пошел, а его все нет, но только я собираюсь снова его набрать, вижу из окна, как он въезжает во двор.

Возвращаюсь в кухню, сажусь за стол и делаю вид, будто все в порядке и я не на диких нервах.

Он сразу приходит на кухню, находит меня все тем же пустым взглядом, которого я больше не могу терпеть. Неужели он даже не допускает мысли, что я могу говорить правду?

— Поговорим?.. — роняю я тихо.

Мирон сразу отводит глаза в сторону и предпочитает молчать.

— Я не…

— Ты можешь сколько угодно врать, но я тебе не поверю, — обрывает Мирон. — Ты хотела это сделать. Я знаю.

— Нет! — ударяю ладонью по столу. — И я даже могу тебе доказать! Сказать причину, по которой я никогда бы так не поступила. Я бы не…

— У меня и так уже есть доказательства. Я их получил.

— О чем ты?

На что муж кривит свое лицо, качая головой.

— Ты с ума сходишь со мной, Лиля… — обреченно выдыхает Мирон. — Жизнь со мной тебя отправила.

— Может, и так, но я…

— Больше не нужно ничего говорить, — пятится, после чего бесцеремонно покидает кухню.

Тяжело сглатываю и подвисаю примерно на минуту, а затем срываюсь вслед за мужем. Нахожу его в комнате и цепенею от зрелища.

Мирон смотрит на меня, но быстро отворачивается, продолжая заниматься своим делом.

— Это конец, Лилия.

— Что это значит?.. — смотрю на него собирающего чемодан, а саму всю трясет.

— Ровно то, что ты подумала, — бьет наотмашь этими словами. — Съезжаю сейчас, на развод уже подал.

— Что? Развод? Почему?..

Муж резко застегивает чемодан и выпрямляется.

— Не удивляйся, — спокойно выдает и одаривает меня своей коронной ледяной улыбкой. — Ты знала, что так будет.

А вот и мой главный страх в действии. Но я не верю ему. Нет… Нет!

— Не удивляться?.. — делаю судорожный вздох, в то время как слезы застилают обзор передо мной. — Ты говоришь мне «не удивляться»? Ты сам… САМ мне говорил, что не хочешь развода!! — вскрикиваю я. — Разве нет? Я видела страх в твоих глазах каждый раз, когда я только заговаривала об этом. Я думала, что нужна тебе! Нет?! Отвечай! — подбегаю к нему, готовая врезать от души.

Уже не важно: верит он мне или нет. Дело в том, что он сволочь, которая попользовалась мной, а теперь выкидывает как вещь ненужную!

— Я все уже решил, — ровным тоном.

— Еще несколько дней назад ты…

— Еще несколько дней назад я пытался убедить себя, что у нас получится. И я почти убедил. Но я ошибся.

Каждое его слова как пуля. Только я не умираю.

— Наш брак, значит, ошибка для тебя?

— Мне жаль, Лиля, — зацикливает на мне свой взгляд, изображает сожаление. — Жаль, что у нас все так было. Это нужно закончить. Сейчас. Ни через месяц. Ни через еще один год. Именно сейчас.

— Да ты… ты… — всхлипываю, накрывая рот ладонью. — Ты чудовище… Ты жестокое чудовище… Ты снова… Снова сделал это… Заставил поверить себе, а потом…

— Лиля…

— Ты никогда не испытывал ко мне никаких чувств! Ты нагло лгал мне в лицо, чтобы успокоить! Ее бы ты не бросил! Что бы она ни сделала!

— Не впутывай ее. Она мертва.

Резко отступаю к прикроватной тумбочке, хватаю с нее светильник, выдергиваю его со шнуром и швыряю в стену, разбивая вещь в хлам с сильным грохотом.

— Нет! Она не сдохла! Она все это время жила с нами! Здесь! — указываю пальцем на пол между нами. — И ты представить не можешь, насколько сильно я ее ненавижу… — медленно отрицательно качаю головой, видя насколько ему неприятно это слышать. — Она и мне жизнь испортила.

— Куда ты? — спрашивает Мирон строго, когда я собираюсь уйти в ванную комнату.

Меня тошнит. По известной причине.

— А что? Тебе больше не плевать?

— Я убрал все режущее.

Ах ты...

— Да пошел ты! Я этого не делала! Хватит уже! Заткнись! Ты просто нашел долбанный повод разойтись со мной!

Его тоже потряхивает, слов бедный не находит. Я ведь на все сто права. Трудно парировать правде.

— Ты спокойно можешь говорить?

— Пошел ты, я сказала! — указываю на него пальцем.

— Сядь, пожалуйста. Отдышись. Я не хочу, чтобы ты…

— В гробу я видела твою заботу! — рычу. — Не надо меня успокаивать. Кончать с собой я не собиралась и не буду, ясно? — и начинаю двигаться в сторону шкафа, который распахиваю.

Когда-то же это должно произойти… Когда-то же я должна найти в себе силы перестань унижаться перед этим человеком. Это тот самый момент, когда я изменюсь по отношению к нему навсегда. И пока рана, которую он нанес мне свежа и почти смертельна — я должна действовать. Я на лишнию минуту в этом доме не останусь. Ни я, ни мой ребенок, который не будет иметь к нему никакого отношения. Я только что все решила. Он решил развестись, а я решила не говорить ему о том, чтобы он станет отцом. А он им не станет. Я лишу его этого.

С ним я забыла о любви к себе. Забыла, кто я. Превратилась в чахлое растение без возможности на истинное женское счастье. Он не может его дать. Но разводится он со мной точно не поэтому. Он и раньше знал, что я несчастна с ним, предпочитая плевать на мое душевное состояние. Это просто эгоистичное желание мужика, который привык получать, что хочет. Но меня он больше не хочет.

— Что ты делаешь?

— Не твое дело, — достаю свой чемодан, расстегиваю его.

— Это твой дом.

— Мне не нужен дом, который ты строил для себя и своей дохлой подружки, — рычу с ненавистью. — Живи в нем сам. С воспоминаниями о ней. Желаю вам счастья.

— Так! — настигает меня и резко разворачивает к себе. — Я понимаю, что ты зла, но думай, что ты говоришь. Поняла меня? — чуть стискивает плечи. — Не хочешь — не живи здесь. Тебе решать.

— А мне твое разрешение и не нужно, — чуть опускаю свое лицо, смотря на него злой кошкой. — Руки убери от меня, — резко дергаюсь и толкаю его руками в грудь. — И выйди из комнаты. Я хочу собрать свои вещи, — разворачиваюсь лицом к вещам, весящим в шкафу, но, потянувшись к ним руками, замираю. — Хотя… Здесь ничего моего нет.

— Не надо, Лиля, — слышу его хриплый голос за своей спиной. — Это все твое. Ты и дальше не будешь ни в чем нуждаться.

— Нет! — резко оборачиваюсь. — Мне ничего от тебя не нужно. Ничего… — протискиваюсь между ним и шкафом, спокойно снимаю серьги, цепочку, кольца, включая обручальное, и аккуратно кладу все это на прикроватную тумбочку.

Больше ни разу не взглянув на него, я беру свою сумку, покидаю комнату и спешу к лестнице, по которой спускаюсь, захожу в кухню за телефоном, а потом рвусь на выход. На улице я нахожу Алексея и прошу его скорее отвезти меня отсюда. На своей машине я не поеду. Он ее мне покупал. Она мне больше не нужна.

Перед тем как сесть в машину, я совершаю ошибку — обращаю свой взгляд на дом.

На главном балконе я вижу мужа, провожающего меня. Мне не видно с такого расстояния его четкого выражения его лица, но я не сомневаюсь, что сердце его бьется ровно. Теперь он свободно выдохнет. Его не будет душить брак с нелюбимой женщиной.

А я… начну свою жизнь заново. Я его забуду.

Конец первой части

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36