Их любимая кукла (СИ) [Алекса Адлер] (fb2) читать онлайн

Их любимая кукла

Глава 1

Ветер бросает мне в лицо волосы и те прилипают к мокрым щекам, мешая что-либо рассмотреть на дисплее телефона. Но от того, что я зло убираю дрожащей ладонью спутавшиеся пряди, заветный значок на нём даже не думает меняться.

Чёртова дорога. Чёртово поле. Чёртова связь. И я дура, что не позвонила в службу такси сразу же, как сбежала из этого чёртового дома, в котором меня чуть не поимел чёртов пьяный дебил.

Впрочем, дурой я была ещё тогда, когда повелась на Танькины настойчивые упрашивания и поехала с ней на этот «крутой движ» у друга на даче. Что крутого, в толпе обдолбавшихся уродов, мне, отсталой от жизни ботанше, какой меня многие считают, так и не удалось понять. Хорошо, хоть ноги удалось унести.

Правда, что теперь делать, я даже не представляю. До города топать пешком отсюда где-то часа два по моим подсчётам, но чует моё сердце, что в подсчётах я ошибаюсь. Попутки не мой вариант, даже если бы тут кто-то ездил. Не хватало себе ещё дополнительных проблем на нижние недевяносто огрести. Уже сглупила раз. Хватит на сегодня.

Самый оптимальный выход, это вызвать такси. У меня даже хватит денег, имеющихся с собой, хоть и придётся урезать свои траты на несколько дней потом. Но и тут невезуха. Стоило мне отойти от дачи Саханова и достать из сумочки телефон, как сразу стало понятно, что неприятности только начинаются. Связи тут попросту нет. Как такое может быть всего в нескольких километрах от большого города, для моего ума непостижимо. Но суть от этого не меняется. Связи всё равно нет.

Осталось только идти пешком, и периодически посматривать на телефон. А вдруг всё-таки появится.

Что я там говорила про неприятности?

Проходит минут двадцать-тридцать, и меня ощутимо начинает напрягать небо над головой. Его буквально на глазах затягивает грозовыми тучами. И громыхать начинает. Где-то вдалеке пока, но от этого не легче.

Остановившись, я озираюсь вокруг. Одна-одинёшенька посреди поля. Нигде поблизости ни построек нет, ни каких-либо ещё укрытий. Деревья не вариант. Ещё молния ударит. Хотя в меня, стоящую столбом посреди дороги, тоже с тем же успехом может ударить. Всегда жутко пугала такая перспектива.

Блин, что же делать? До трассы ещё далеко, да и там укрыться негде. Возвращаться?

В отчаянии я снова смотрю на телефон и сперва даже не верю тому, что вижу. Связь появилась! Ну наконец-то!

Только бы не пропала обратно. Только бы не пропала...

Всё ещё подрагивающими руками я поспешно открываю контакты и нахожу номер службы такси. Нажимаю дозвон... Идёт вызов. Прижимаю к уху, приплясывая на месте от нетерпения. Гудки всё идут, но диспетчер не спешит отвечать.

Ну же!

– Такси "Фортуна" слушает, – в динамике раздаётся женский голос. А надо мной – оглушительный треск.

Я даже рот не успеваю открыть, чтобы ответить что-либо, как моя голова вдруг взрывается нечеловеческой болью. Та огненной волной проносится по всему телу, выгибая меня в мучительной судороге. Кажется, будто сердце частой дробью грудную клетку проламывает. И в последний раз трепыхнувшись, как рыба, выброшенная на сушу, замирает останавливаясь. Мне так кажется… Ноги подкашиваются. Мир меркнет перед глазами, полностью исчезая в багряной тьме.

Мне холодно. Это первое, что я начинаю чувствовать. Настолько холодно, что впору дрожать всем телом и клацать зубами. Но вот тела я почему-то почти не ощущаю. Только страшный холод, хотя не представляю, как можно ощущать его оторвано от телесной оболочки. Но как-то это у меня получается. Даже мои мысли, будто замороженные, шевелятся в голове вяло и бестолково.

Что-то происходит вокруг. Внезапно приходит странное ощущение, сравнимое с тем, когда ты сидишь на заднем сидении набирающего разгон автомобиля. Движение. Да. Кажется, моё тело куда-то движется. Вперёд. Вправо. Останавливается. А под сомкнутыми веками становится светло. Хочется открыть глаза. Но эта мысль проваливается в пустоту, никак не влияя на тело. Глаза остаются закрытыми. Будто мои мысленные команды не превращаются в сигналы мозга для нервных окончаний и мышц… Для тела. Словно я отдельно, а оно… тело... тоже отдельно.

– Взгляните вот на эту модель, многоуважаемый ни-одо Са-ард, – слышу я незнакомый певучий голос. – Новейшие технологии позволили создать столь популярный в последнее время образ хрупкой землянки. Эта куколка единственная в своём роде пока что. Как и наша непревзойдённая императрица. Массовое производство мы не запускали, решив сделать упор на эксклюзивность. Каждая модель будет обладать индивидуальным набором качеств и настроек. Примеры внешности позаимствованы с добытых нами земных баз данных, так что в этом мы тоже гарантируем полную реалистичность…

– Ч-ш-што она умеет? – прерывает эти восхваления властный низкий баритон со странными шипящими нотками.

– О, всё что пожелаете. Базовая программа позволяет вводить любые настройки и любые сценарии. Также есть возможность задать ведущую модель поведения. Покорность, нежность, дерзость, игривость, всё что вам угодно, высокочтимый.

– Пус-с-сть подойдёт. Хочу рас-с-смотреть ближе.

– Конечно. Девяносто шестая, активация, – командным тоном произносит хозяин певучего голоса.

И тут моё тело внезапно оживает. Внезапно, словно кнопочку кто-то нажал. Нет, лучше чувствовать его всё равно не получается, но оно начинает двигаться. Само собой, абсолютно неконтролируемо с моей стороны. Глаза открываются, с губ срывается тихий и какой-то даже чувственный вздох.

Мой мозг ошарашенно пытается осмыслить, что происходит и кто такие эти двое... мужчин, о-о-чень странной наружности. Глаза выхватывают всё больше нереальных, странных, сюрреалистичных деталей, отчего происходящее всё больше начинает напоминать бредовый кошмар. А ноги неожиданно несут меня вперёд. Я плавно ступаю вниз с какой-то возвышенной платформы, на которой, оказывается, стояла до этого... И кланяюсь этим двоим – низкорослому серолицому чудику, похожему на ящерицу. И высокому жуткому громиле, напоминающему какого-то тёмного эльфа со стального цвета кожей и абсолютно белыми волосами, которые ещё и в косу заплетены, кажется. Но самое невероятное – вместо ног у него змеиный хвост, чёрный с серебристо-белым узором матово-блестящих чешуек.

– Подойди и покажи себя, – велит ящер.

Я точно сплю. Этого не может происходить со мной на самом деле. Не бывает говорящих ящеров. И змеехвостых эльфов тоже… не бывает. Бред всё это!

Но спина уже выпрямляется, губы изгибаются в смущённой улыбке.

Сознание затапливает паникой, когда тело послушно выполняет приказ. Губы сами собой продолжают улыбаться, взгляд устремляется на стального, с ледяным интересом, наблюдающего за мной. А ноги уже несут вперёд.

– Счастлива видеть вас, мой господин, – произношу чужим незнакомым голосом. Нежным и мелодичным, с лёгкой чувственной хрипотцой. – Чем я могу порадовать вас?

Вместо ответа он протягивает руку и ведёт кончиками пальцев по моему плечу. Будто пробует кожу на ощупь. Скользит вниз к локтю, обратно вверх, потом по ключице… А я в полной мере осязаю как прохладные сухие пальцы трогают мою обнажённую кожу. Остальное тело по-прежнему едва-едва ощущаю, а его прикосновение чувствую так остро и ярко, будто только оно и имеет значение.

Белобрысая бровь одобрительно изгибается.

И меня топит в новой волне паники. Потому что только теперь я внезапно осознаю, что абсолютно голая. Словно мало всего остального, что происходит. Словно мало того, что мой разум, будто в клетке, заперт в собственной черепной коробке, абсолютно ничего не контролируя. Я голая и даже не в состоянии оказать хоть какое-то сопротивление.

Не в состоянии даже голос подать.

Вместо крика ужаса с разомкнутых губ срывается тихий вздох. Потяжелевшие веки опускаются. И я ловлю смутное ощущение жара на щеках.

– Реакции выглядят очень достоверными, – одобрительно произносит наг. Так же змеехвостых мужиков в книжках называют? – Тактильные ощущения меня вполне удовлетворяют. А что с запахом и вкусом? Я хочу попробовать.

– Мы заинтересованы в том, чтобы наши клиенты были полностью удовлетворены своим приобретением. Поэтому, конечно же можете пробовать товар, как вам угодно.

Ой мамочки. Что значит «как угодно» ? Я не хочу как угодно.

Надо проснуться. Или хотя бы бежать от этого дегустатора. Немедленно. Сейчас же!

Но сколько бы мой разум не бился в истерике, тело даже не думает слушаться. А наг подползает ближе, окружая кольцами своего гигантского змеиного хвоста, буквально нависает надо мной всей своей огромной массой. Сжимает обеими руками мою талию, впечатывая в каменную твердь своего тела. Склоняется принюхиваясь. Цокает довольно языком, у меня над головой.

Я не хочу всего этого. Я хочу проснуться. Да только куда там. Разум отупело фиксирует, как мои ноздри тоже вздрагивают, втягивая запах лапающего меня мужчины. И к моему дикому смущению и ужасу, этот запах мне нравится. Моему предательскому телу нравятся эти стальные тиски объятий. Иначе интерпретировать чувственную дрожь, которая пробирает меня до онемевшего нутра, просто невозможно. Как и то щекочущее и влажно-тянущее чувство между ног. Лучше б я его не чувствовала.

И когда лапищи нага соскальзывают на мою пятую точку, больно сжимая ягодицы, поднимают меня вверх, тело и тут реагирует так, как могло бы отреагировать на желанного любовника. Ноги раздвигаются и обхватывают мощный торс. Обнажённая грудь прижимается к мужской груди, а между нами только его одежда. Слегка шершавая ткань царапает соски и нежную кожу живота.

Наши лица внезапно оказываются вровень. И прежде, чем я успеваю осознать происходящее, этот монстр хвостатый резко подаётся вперёд и сминает мои губы жёстким, откровенно-похабным поцелуем, с ходу вторгаясь в рот языком. Буквально вылизывая изнутри, пробуя, исследуя, толкаясь в недвусмысленном ритме. Взрывая мой мозг смесью шока, стыда… и удовольствия, которое я себе не разрешала. Пальцы на моей заднице сжимаются так, что точно будут синяки.

С губ срывается испуганное мычание. Но обрадоваться хоть сколько-то адекватной реакции я не успеваю. Потому что руки уже скользят по его груди и мускулистым плечам, осязая стальную мощь скрытую под строгого вида одеждой.

Он сам отрывается, сам отпускает мои губы, отстраняясь. Смотрит на меня своими жуткими глазами цвета расплавленного серебра, рассечёнными вертикальными узкими зрачками. Облизывается разделённым надвое языком.

– Вкус-с-сная. Беру, – сообщает удовлетворённо. – Запакуйте.

Что? Как это «запакуйте»? Я что, вещь? Ударить бы, укусить, расцарапать бы эту самодовольную рожу, а потом убежать куда глаза глядят. А не смотреть на него преданной ласковой кошечкой. Закричать бы… но вместо всего этого, я с тихим чувственным вздохом потираюсь щекой об его плечо.

Сжав напоследок мою задницу, этот самец монохромного червя отрывает меня от себя и ставит на ноги.

− Я счастлив угодить, ни-одо, − кланяется серый ящер. – Оставить базовую программу, или желаете, чтобы мы прописали какие-то особенные установки?

− Оставьте, базовую версию. Я выкупаю полный доступ к её программной прошивке и сам введу все нужные мне настройки.

− Полный доступ… но я не могу. А как же мы сможем мониторить её состояние и функциональность? Это нарушение… − начинает блеять проклятый серомордый.

− Можете. За мной право имперского джат-ра. Желаете оспорить? – сужает вымораживающе-жуткие глаза наг.

− Нет, − тут же испуганно сдаёт назад ящер.

− Хорошо. И учтите, если найду в её мозгах что-то лишнее, вашей гильдии не поздоровится, − угрожающе оскаливается тот, кому, кажется, меня только что продали.

В ответ серомордый становится меловым с синевой, испуганно пуча выпуклые, как у хамелеона, глаза. Не удивлюсь, если и вращать ими начнёт.

− Я вас понял, ни-одо. Уверяю, наша гильдия никогда не посмеет идти против власти Повелителей. Всё будет сделано. Девяносто шестая, на исходную и деактивация.

Моё-не моё тело сгибается в самом настоящем поклоне в адрес хвостатого «хозяина», после чего разворачивается и, виляя задницей, идёт обратно к той платформе, с которой я слезла в начале этого безумного сна. Платформа эта выглядит, как ступенька, на высоте сантиметров тридцати, выдвинутая из тёмного проёма в белой с металлическим отливом стене. И у меня почему-то вдруг возникает острая ассоциация с выдвижными полками в морге. И чем ближе я подхожу, тем отчётливей понимаю, что меня сейчас точно так же задвинут в эту темноту, как труп в каком-то жутком триллере.

Волна паники пробегает по телу колючими мурашками.

С каким-то почти обречённым отупением я уже, будто со стороны, наблюдаю за тем, как поднимаю ногу и ступаю на холодную поверхность. Став обеими ногами, разворачиваюсь лицом к комнате, успеваю ещё заметить, что наг задумчиво смотрит мне вослед, и закрываю глаза. Платформа приходит в движение, утаскивая меня в тёмный проём, я слышу тихий шорох, и свет, проникающий под веки исчезает полностью.

Холод снова окутывает меня с ног до головы. Промораживает до костей. Парализует дыхание. Теперь горячие ладони хвостатого «хозяина» вспоминаются почти с сожалением. Все ощущения в теле постепенно сходят на нет. Остаётся только одно. Всеобъемлющий холод. Кажется, что и сознание постепенно гаснет, покрываясь корочкой льда.

Изо всех сил я пытаюсь этому сопротивляться. Снова бьюсь, как птица в клетке, в оковах собственного непослушного тела. Ору мысленно и рыдаю, умоляя отпустить меня, выпустить, вернуть всё назад…

И внезапно цепенею, настигнутая догадкой… безумной надеждой. А что если это всё-таки просто сон? Безумный, страшно реалистичный, но сон? И стоит мне здесь уснуть, как я проснусь наконец.

Или может, я сейчас в коме? Меня ведь ударило молнией. Я отчётливо помню это. Может, я лежу там посреди поля без сознания, а мой разум занесло… куда-то. В неодушевлённую куклу для сексуальных утех. Я ведь даже внешности своей не видела. Может, это и не я вовсе была?

Мысль бредовая… но всё происходящее было таким реалистичным. И мои ощущения… неужели всё может настолько подробно присниться? Прикосновения, запахи, холод…

Если так, то возможно мне действительно не стоит держаться сознанием за эту бредовую реальность. Возможно, лучше поддаться сейчас оцепенению и уснуть, чтобы вернуться в своё тело. Потому что сейчас я точно не в своём.

Это не я.

Успокоенная этой внезапной идеей, чувствую, как отпускает сковавшая душу паника. И мысли в голове постепенно всё больше превращаются в мороженный студень.

Не я.

Уснуть. И вернуться. Домой.

Не я.

Там я снова буду принадлежать себе. И никто не посмеет меня и пальцем тронуть без спросу. Даже хвостатый высокомерный красавчик.

Не-е-е… я-а-а-а… Не-е-е-е… я-а-а-а…

Вяло показав «хозяину» язык в своих мыслях, я окончательно уплываю в спасительные объятия тьмы.

Глава 2

− Ч-ш-што это? – незнакомый голос низким, приглушенным шипением ввинчивается в моё сознание, вырывая из оков небытия.

− Биос-с-синтезоид, − а этот голос я, кажется, уже где-то слышала. Будто во сне… плохом, кошмарном сне.

− Зач-ш-шем? – слышу удивлённое. – В протоколе операции не значитс-с-ся…

– Нам предс-с-стоит длительная экспедиция. Секретность класса джет. Объяс-с-снять, удовлетворение каких потребнос-с-стей станет для нас-с-с проблемой? – саркастично отвечает тот, кого моё сознание по неведомым пока причинам считает кошмаром.

Пару минут невидимые мне типы молчат. Видимо, тот первый соображает, о каких потребностях толкует его приятель. А я вот уже сообразила. И что-то это меня пугает, будто напрямую касается моей скромной персоны.

− Ты купил куклу для утех? – выдаёт наконец первый. – Поверить не могу. Я предпочитаю натуральных крош-ш-шек пользовать.

− Ты, видимо, еш-ш-чё с отцом не говорил. На время выполнения мис-с-сии нам запреш-ш-чено с-с-сорить генетическим материалом. Предпочитай дальш-ш-ше, − фыркает язвительно второй, и мой мозг вдруг отчётливо рисует жуткого мужика со стального цвета кожей, белыми волосами и змеиным хвостом. Он мне снился. И снится опять, раз я слышу его голос.

− Бездна, − раздосадовано выдаёт его собеседник.

– Я с-свои аппетиты знаю, как и то, что теряю чёткос-с-сть мыш-ш-шления, когда с-с-слишком голоден. Поэтому предпочёл заранее позаботиться о с-с-своём комфорте.

Раздаётся странное шипение, будто воздух из поршня выпускается. А потом шорох, и по моим сомкнутым векам бьёт яркий свет.

– Девянос-с-сто ш-ш-шестая, активация, – этот приказ, хоть и отдан спокойным ровным тоном, буквально ввинчивается в моё сознание, прокатываясь по нервным окончаниям.

И в ту же секунду мои глаза распахиваются.

– Счастлива вас видеть, мой господин, – сами собой расползаются мои губы в радостной улыбке, когда взгляд сосредотачивается на уже знакомом мне змеехвостом мужике, который застыл прямо напротив меня.

О боже. Этот кошмар уже переходит все границы возможного.

Паника кроет новой волной, пробирая душу ознобом. Я снова в этом бреду. Не проснулась. Не вернулась в своё тело. Живо ли оно вообще? Может, я теперь навек застряла в кукле? Навсегда заперта в игрушке для секса? Обречена на безумие…

– З-с-семлянка? – удивлённо тянет второй, которого я слышала.

Бросив на него быстрый взгляд, «смущённо» опускаю глаза. Будто застеснялась. Щёки начинают пылать. Тело снова творит какую-то полную дичь. Только и успеваю рассмотреть, что это ещё один наг. Притом довольно похожий на первого. Разве что моложе немного с виду.

– Биос-с-синтезоид, с-с-созданный по подобию землянки, – с удовлетворением в голосе отвечает тот, кто вроде как купил меня в прошлом сне.

– Красивая игруш-ш-шка. Пож-ш-шалуй я не против испытать её в деле, если ты готов поделиться.

– Чего не сделаеш-ш-шь для младш-ш-шего брата? – иронично хмыкает змей старший. И обращает свой взор на меня. – Девяносто ш-ш-шестая, подойди.

Я тут же плавно шагаю к нему. Наши взгляды встречаются. Вот только на меня смотрят, как на неодушевлённую вещь. Дорогую, ценную игрушку, которой собираются с удовольствием попользоваться.

– Надо дать ей имя, – изрекает задумчиво, пока второй заинтересованно рассматривает меня со всех сторон. Голую.

Может ли душа сгорать со стыда, пока тело живёт своей автономной жизнью? Оказывается, может. Но всё же, стоит признать, что эмоции, не подкреплённые физиологическими проявлениями, переносятся намного легче, будто поверхностно. И это, наверное, хорошо. Иначе я бы уже точно с ума сошла.

– Эйш-ши. С-с-с этой минуты будешь отзываться на имя Эйш-ши. Поняла, девяносто шестая?

– Да, мой господин.

– «Куколка»? – хмыкает младший хвостатый. – Ты соверш-ш-шенно неоригинален, брат.

– Меня это должно волновать? Отведи Эйш-ши в жилой отс-с-сек и проинструктируй, где она должна находиться в наш-ш-ше отсутствие. Я прос-с-смотрел и подкорректировал её нас-с-стройки, приготовление пиш-щи в них теперь тоже заложено, так что распорядись насчёт обеда и ужина. А потом свяжис-с-сь с отцом, он введёт тебя в курс дела перед вылетом.

− Я внес-сён в её настройки, как второй пользователь?

– Да. Но не вздумай задерж-шиваться, Ш-шоа-дар. Почти весь груз прибыл. Через час-с взлетаем. Потом поиграеш-шь.

– Как скажеш-ш-шь, брат, – хмыкает змей младший. – С-с-следуй за мной, Эйш-ши.

Надо ли говорить, что моё тело выполняет и этот приказ?

Только теперь, следуя за этим Шоадаром, я получаю возможность осмотреться вокруг. И от этого мне ещё больше хочется ущипнуть себя за что-то. Если в прошлое моё пробуждение окружающий интерьер показался мне фантастическим, то сейчас все вокруг буквально кричит о внеземных технологиях и цивилизациях. Это, если бы вдруг змеехвостые мужики меня не убедили своим существованием.

В просторном помещении со светло-серыми стенами снуют какие-то механизмы, роботы сортируют и компактно складывают большие гладкие контейнеры, со светящимися надписями. Над всем этим то и дело вспыхивают какие-то голографические таблицы и символы… но даже не это меня впечатляет больше всего. Всё-таки на Земле тоже хватает впечатляющих высоких технологий. Нет, поражает и лишает последних сомнений в степени моего попадания совсем другое.

Судя по всему, мы находимся в каком-то грузовом отсеке. Через громадный открытый люк как раз поднимается ещё один контейнер, но мне удаётся рассмотреть там снаружи гигантский футуристичный зал, где в ряд выстроились множество хищного вида огромных… нет, это точно нельзя назвать самолётами. Чёрные, обтекаемые, жуткие, даже на вид смертоносные… Это точно какие-то космические корабли, причём наверняка штурмового плана.

И словно всего этого мало, там внизу снуют сурового вида наги, ещё какие-то странные чудики и ни одного человека.

Боже, куда я попала?

Но рассмотреть всё это подробней у меня нет ни малейшего шанса. Шоадар уже набирает что-то на светящейся панели на стене. Рядом с выделяющимся прямоугольником, который наверняка является дверью.

Ну надо же. Я угадала. Это действительно дверь.

Прямоугольник с тихим шипением ускользает в сторону, открывая проход в следующее помещение. Точнее в коридор. Змеехвостый устремляется туда, поворачивая направо, и мне приходится следовать за ним.

Несколько минут мы идём – точнее, иду только я, поскольку имею, пусть и не послушные, но хоть какие-то ноги – минуя несколько отсеков странного графитово-серого коридора-трубы, освещённого голубыми полосами вдоль потолка и стен, и местами подсвеченного ещё какими-то незнакомыми символами. И в конце концов попадаем в открытое круглое помещение довольно внушительных размеров, при взгляде на которое, сразу приходит в голову словосочетание «капитанский мостик». Что сразу бросается в глаза, так это большой стол в центре, над которым светится объемная голограмма какой-то планетарной системы. В воздухе горят схемы, расчёты, или возможно координаты, таблицы. И ни одного знакомого символа.

Дальняя часть стены напоминает огромный чёрный дисплей, на который выведены небольшие отдельные окна приложений, или программ. И снова куча непонятных символов и бегучие строки текста. А перед этой стеной возвышается две странные конструкции, похожие чем-то на геймерские кресла, только с опущенными под углом сидениями необычной формы. А массивные подлокотники заканчиваются металлическими перчатками.

Но долго и детально рассматривать всё это возможности мне не дают.

– Эйш-ши, это жилой отсек. Мы находимся в комнате управления, – лаконично сообщает мне Шоа-дар, вынуждая повернуться к нему. Моё лицо самовольно изображает крайнюю степень внимания. – Пиш-щевой блок и комната отдыха с-с-слева. Личные апартаменты экипажа с-с-справа. Тебе нужны инструкции, чтобы разобраться с техническим оснаш-щением пиш-щевого блока?

– Нет, господин Шоа-дар. В моей базе данных есть вся нужная информация, – слетает с моих губ.

– Хорош-ш-шо, – усмехается наг, надвигаясь на меня. – Приготовь на обед...

И он принимается перечислять зубодробительные и шипящие названия, которые мне вообще ничего не говорят. А потом такую же тарабарщину заказывает на ужин. Я лишь поддакиваю, мол: "Да, господин, как скажете, господин". Надеюсь, в этой моей-не моей голове действительно есть информация, что он несёт. Потому что, если мне не удастся сбежать, а я пока вообще не представляю, как это сделать, придётся действительно готовить еду для этих двух хвостатых. О том, что мне ещё придётся делать, пока даже думать не хочу. Иначе ударюсь в истерику и панику, а этим делу не поможешь. Я обязана найти выход из этой ситуации, спастись, убраться из этого кукольного тела, в которое я попала. Просто обязана. Иначе свихнусь.

– Когда закончиш-ш-шь с приготовлением пиш-щи, жди нас в комнате отдыха, – Шоа-дар теперь совсем близко.

Протянув руку, проводит по моему бедру. Сжимает ягодицу, притягивая меня к себе. Обхватывает другой рукой за талию.

– Какая нежная кож-ш-ша. Потрясаюш-ще качественная куколка. Так и хочется попробовать, – бормочет он, оглаживая и тиская меня теперь уже обеими руками. Нюхая и чуть ли не облизывая. Ещё бы на зуб попробовал.

– Если господин желает...

О нет, нет, нет... Не смей, кукла безмозглая. Я этого не переживу.

– Нет, Эйш-ши. Позже, – ухмыляется Шоа-дар. И, шлёпнув меня по попе, велит: – Прис-с-ступай к тому, что я тебе велел.

После чего удаляется наконец. Оставляя меня одну. А запрограммированное тело со мной на борту отправляется в пищевой блок.

Та-а-ак. А теперь пробуем перехватить контроль над этой дурацкой кукольной оболочкой. Пока меня не отымели двое змеехвостых мужиков, считая своей игрушкой для постельных утех. Неразумной вещью, не имеющей души.

Но сколько бы я ни пыталась, как бы не пыхтела мысленно, ничего не получается. Тело по-прежнему живёт своей жизнью, полностью игнорируя мои команды и потуги. Подходит к закрытой двери, поднимает руку, чтобы нажать комбинацию из четырех символов на боковой панели, ступает на порог пищевого блока.

От отчаянья я мало на что обращаю внимание, но всё же отмечаю, что тут имеется два стола, длинная стойка у стены, разделённая на три разных зоны, два огромных металлических прямоугольных «шкафа» по бокам. И куча всяких панелек на стене, возле варочных поверхностей, и на дверцах «шкафов».

Кукла Эйши с моей личностью в качестве бесправного пассажира, тем временем уверенно направляется к одному из них, тому, что справа. Снова тянется к панелям, что-то набирает, видимо, чтобы открыть дверцу. И вскоре я уже наблюдаю, как внутри, прямо на глазах, выстраиваются контейнеры с разными обозначениями.

Что ж, похоже моё-не-моё тело реально знает, что делать. В отличие от меня-личности.

И поскольку управлять происходящим от меня-личности явно не требуется, можно использовать это время, чтобы обдумать ситуацию и решить, что делать.

Итак, что мы имеем?

Если отбросить вариант с сумасшествием и бредовыми галлюцинациями и проанализировать всё, что мне довелось услышать, то получается, что после удара молнии меня, точнее моё сознание, или мой разум, или душу… в общем меня-личность забросило куда-то в космос к инопланетянам. И здесь у них не только знают о существовании Земли, но и зачем-то делают кукол, похожих на землян. Собственно, в одной из таких кукол я сейчас и катаюсь беспомощным пассажиром.

Вспомнив, что именно говорил торговец "ящерица" и сам змеехвостый гад, который меня купил, я мысленно цепенею. Они украли какие-то наши базы данных. И кукол сделали по прототипам реальных людей. И тогда возникает вопрос. Вот это вот тело, в котором я сейчас нахожусь, по чьему подобию сделано? Неужели, действительно, по-моему, ? Неужели мои данные тоже были похищены этими инопланетными монстрами?

Задавшись этим животрепещущим вопросом, я снова сосредотачиваюсь на том, что происходит вокруг, надеясь поймать своё отражение на какой-нибудь зеркальной поверхности. И мне в этом частично везёт, потому что вся рабочая зона стола, на котором я-не-я сейчас ловко нарезаю мясо неизвестного происхождения, сделана из какого-то материала, похожего на тёмно-серый металл, отполированный почти до зеркального состояния. Так что с небольшими искажениями, но я всё же могу рассмотреть своё отражение.

И чем больше смотрю, тем больше мне плохеет. Белые волосы, элегантная стрижка боб-каре, смуглая кожа, большие карие, немного раскосые, глаза, искусно подчёркнутые макияжем, чуть крупноватый, как по мне, нос, пухлые губы, красивый, искусно прорисованный изгиб бровей, всё это не совсем то отражение, которое я привыкла видеть в зеркале.

Но я хорошо помню, когда именно выглядела точно так же.

Однажды однокурсница уговорила меня сходить с ней на пробы к одному раскрученному фотографу. Он искал фотомоделей для какого-то своего проекта.

Мы обе прошли этот отбор. И потом провели целый день в студии, участвуя в фотосессии. Нас красили, причёсывали, фотографировали, надевали парики, снова красили, снова фотографировали.

Я помню, как мне понравились собственные фотографии в белом парике боб-каре. Я была на них совсем другая, нежная, хрупкая и одновременно с этим таинственная, что ли. Особенная.

Хотя стоит признать, что и со своими тёмными кудряшками выглядела просто шикарно. Даже не думала, что могу быть такой. Фотограф оказался настоящим мастером.

Я подписала согласие на то, что мои фото могут быть использованы в коммерческих целях и размещены в фотобанках. И потом ещё пару раз соглашалась подработать моделью.

Но даже подумать не могла, чем это для меня обернётся.

Потому что сейчас на меня смотрит та самая секси-куколка блондинка, чей образ я примерила для первой фотосессии. Точь-в-точь.

А потом до меня вдруг доходит, что моё, до этого момента непослушное, тело замерло у стола, прекратив шинковать какой-то овощ. Я просто стою и ошарашенно смотрю на своё отражение, вместо того чтобы выполнять заложенную в искусственный мозг программу.

Значит... перехватить контроль на этим кукольным телом возможно. Значит, не всё настолько безнадёжно и есть надежда выбраться из этого кошмара. Теперь главное закрепить прогресс и развить.

Хвостатые гады ещё сами не знают, что их ждёт кукольный бунт. Почти как восстание машин. Хрен им, а не сексуальная игрушка Женя.

Глава 3

Прошло уже около часа, но повторить столь значимый успех, как тогда, когда я стояла и смотрела на своё отражение, мне больше ни разу не удалось. Но пару раз получалось ненадолго останавливать движение рук и один раз посмотреть в другую сторону. И я постепенно вывела закономерность. Чем сильнее и сконцентрированней становятся мои эмоции, чем сильнее они направлены на какое-то определённое действие и желание, тем легче мне прорваться через программы доставшегося мне кукольного тела. Будто именно чувства дают достаточный заряд.

Это всё, конечно, вселяет надежду, что со временем я смогу если не полностью перехватить контроль, то хотя бы частично, чтобы дать понять своим «хозяевам», что я разумное существо, а не бездушная игрушка. Но тут возникает два вопроса. Есть ли у меня это время, и будет ли для хвостатых иметь хоть какое-то значение моя разумность? Я же не знаю, как они относятся к землянам. Хотя… кажется продавец-ящерица что-то говорил о какой-то императрице.

Надо порыться в памяти.

А, вот, вспомнила… Он сказал, что эта куколка – я, то есть – такая же единственная в своём роде, как их императрица. Что имелось в виду? Что императрица у них землянка? Звучит слишком фантастично, но с чем чёрт не шутит. Я же вот здесь, в теле… биосинтезоида какого-то, как две капли воды похожего на меня саму в парике. Раз эти монстры знают о Земле, способны воровать наши базы данных, то и самих землян могут похищать.

Зря я, оказывается, не верила всем этим басням про НЛО и инопланетян.

Если императрица землянка, можно попытаться обратиться к ней за помощью. Но позволят ли мне?

От размышлений меня отвлекают шипящие голоса из комнаты управления. Разобрать, что именно говорят мои «хозяева» за шкворчанием и бульканьем на варочной поверхности мне не удаётся. Этих хвостатых громкими никак не назовёшь. Но вскоре я замечаю, что пол под ногами начинает мелко вибрировать, а потом и вовсе улавливаю лёгкое ощущение перемены давления.

Чёрт, кажется, мы взлетаем. И если я правильно поняла, эти двое отправляются в какой-то дальний полёт, целую секретную экспедицию, как заявил змей постарше, а я нужна для того, чтобы удовлетворять их нужды во время этого полёта. Чёрт. К кому я там собиралась обратиться за помощью? Теперь вся надежда только на то, что эти двое не станут меня насиловать, когда поймут, что я живая и мыслящая. Они же поймут?

За всеми этими размышлениями тело ловко и со знанием дела продолжает готовить обед, делает заготовки для ужина. Закончив же, убирает за собой и отправляется, судя по всему, в комнату отдыха, как и велел змей младший. Но для этого приходится пройти через комнату управления, в которой обосновались сейчас хвостатые.

Они сидят в тех самых креслах, на которые я обратила внимание. И теперь понятно, что форма сидений у них полностью оправдана, поскольку рассчитана на змеиные хвосты. На вскинутых руках у нагов светятся те самые перчатки, а перед лицами развёрнуты какие-то непонятные мне многомерные светящиеся проекции.

Моё появление не остаётся незамеченным. Но если Шоа-дар смотрит с очевидным интересом ещё и воздух языком пробует, прежде чем вернуться к своему занятию, то его старший брат едва удостаивает меня равнодушного холодного взгляда. Словно я пустое место, или робот пылесос. Но я этому только рада. Пусть подольше занимаются своими делами и не обращают на меня внимания. Так у меня будет больше времени, чтобы добиться контроля над своим телом и избежать участи быть употреблённой по назначению.

Не знаю, что я ожидала увидеть в комнате отдыха. Но точно не два громадных овальных булыжника и столик между ними. Однако, подойдя ближе, я начинаю подозревать, что это что-то наподобие кресел мешков. Возможно они принимают нужную форму, когда кто-то садится. Наверное, нагам неудобны обычные в моём понимании кресла. Вон у них даже кресла пилотов спроектированы иначе.

Подойдя к одному из этих булыжников, моё тело останавливается и замирает, вытянувшись в струнку. Я сначала слегка офигеваю от таких действий, но потом до меня доходит, что Шоа-дар не давал конкретных указаний, в каком именно положении я должна их ждать в комнате отдыха. Поэтому программа и выбрала самый простой и очевидный вариант.

Это сколько же торчать тут придётся?

А с другой стороны… пусть. Тело у меня сейчас, скорее всего, очень далеко от человеческого по своим физическим возможностям. И наверняка не испытает большого дискомфорта от длительного неподвижного стояния.

Стоять действительно приходится довольно долго. Пару часов точно. Физически это меня совершенно никак не напрягает, подтверждая тем самым мои предположения насчёт кукольной выносливости.

За это время я успеваю и ещё немного покорпеть над попытками перехвата контроля, и в который раз довести себя почти до истерики, и опустошённо успокоиться. И в конце концов прийти хоть к какому-то плану действий.

Ведь что получается? При всём ужасе моего положения ситуация всё-таки не совсем безнадёжная.

В переселение душ я не очень-то верю. А вот в перенос разума и сознания вполне. Уже даже некоторые наши земные технологии позволяют надеяться, что это станет возможным в будущем. Что уж говорить об инопланетных цивилизациях, судя по всему, гораздо более развитых?

Пока не представляю, почему и как так случилось, но мой разум действительно перенёсся в мою искусственную копию. Возможно, причиной тому молния и то, что я говорила по телефону. Возможно, помимо образов эти инопланетяне использовали ещё и какие-то генетические материалы землян, в частности мои.

С этим, хоть и жутко, но более-менее ясно. Нужно набраться терпения и планомерно добиваться своего.

Второй и немаловажный вопрос. Что случилось с моим настоящим телом? Варианта два. Я либо жива, либо нет. Если жива, тогда должен быть способ вернуться. Если нет… Не хочется, конечно, об этом думать, но нужно учитывать все варианты. Так вот, если моё настоящее тело мертво, мне придётся жить в этом. И такой, вариант, наверное, гораздо лучше, чем смерть. При условии, что я успею перехватить контроль над этим самым телом и не позволю себя поиметь.

Интересно, насколько моя теперешняя оболочка живая? Может, это вообще робот?

Судя по всему, я этого не узнаю, пока не смогу задать парочку вопросов своим так называемым «хозяевам».

Как бы я не старалась об этом не думать, в мыслях проскакивает ещё один вопрос? А что если я не успею и мною воспользуются по прямому назначению? Как мне это выдержать? Смогу ли я отстраниться от происходящего? Убедить себя, что это не со мной происходит? Ведь тело искусственное, не моё… А эти хвостатые небезосновательно уверены, что купили неодушевлённую вещь, куклу.

Надо подумать над этим, возможно, научиться «выключаться» из происходящего. Просто воспринимать себя отдельно от телесной оболочки. С учётом ситуации это не должно быть так уж сложно.

И судя по всему мне придётся учиться этому очень быстро. Потому что я уже прямо сейчас слышу приближающиеся голоса.

Братья наги появляются в комнате спустя пару минут.

− Отец с-сообщил, что вместе с-с-с Повелителями прибудет в с-с-сектор Тавра на пару часов раньш-ше нас. К наш-шему прибытию уже всё будет готово к переходу, − сообщает змей младший.

− Хорош-шо, − кивает старший. Обращает свой холодный взгляд на меня. – Эйш-ши, подай обед с-с-сюда.

− Слушаюсь, мой господин, − тут же изображают радостную улыбку мои губы, тогда как ноги уже послушно несут меня к выходу, а потом и в пищевой блок

Ну что ж… обед это хорошо. Обед это безопасно. Поэтому я спокойно, будто со стороны, наблюдаю за тем, как мои руки сноровисто выставляют на стол большой двухъярусный поднос и принимаются наполнять его тарелками со всяческими кушаньями, приготовленными ранее. Выглядит это всё, кстати, довольно аппетитно. Вот только я не ощущаю ни малейшего намека на голод, или желание употребить хотя бы кусочек чего-то внутрь. Что ещё раз доказывает мне, что тело у меня сейчас всё-таки искусственное, или даже роботизированное. Ещё одним доводом в пользу этого служит и то, что я без малейшего труда поднимаю этот огромный поднос, с горой еды, и плавной кошачьей походкой направляюсь с ним обратно в комнату для отдыха.

А вот дальше начинаются сложности.

Развалившись на тех самых «булыжниках», которые действительно приняли удобную для своих хозяев форму, змеехвостые братья обсуждают какие-то высокие дома, каких-то бронзовых на-агаров, императоров, ещё кого-то, упоминая кучу названий и имён, которые мне абсолютно ничего не говорят. И совершенно не обращают на меня внимания. Пока я не ставлю поднос на краешек стола и не принимаюсь раскладывать перед ними блюда. Для этого мне приходится наклониться к столу. Голой. И теперь я однозначно привлекаю внимание обоих мужчин.

− Чем больш-ш-ше смотрю на неё, тем больш-ш-ше мне нравится твоя идея, − задумчиво изрекает сидящий слева Шоа-дар, прожигая меня жадным взглядом серебристых глаз. – Тело реагирует на неё, как на натуральную. Руки так и тянутс-с-ся.

В подтверждение этих слов я вдруг снова ощущаю его ладонь на своей заднице. Наг беззастенчиво, по-хозяйски оглаживает мои обнажённые ягодицы, сжимает, а потом запускает руку между ног, накрыв промежность.

Не знаю, это тело запрограммировано так реагировать, изображая хоть какую-то невинность, или моя настоящая реакция пробивается, но я испуганно застываю. Буквально каменея. Ловлю ртом воздух. И широко распахнутыми глазами смотрю прямо перед собой, ощущая, как мужские пальцы трогают меня между ног, исследуют самые потайные уголочки тела, а потом внезапно… толкаются в меня…

Убери руки, гад ползучий! Убью! Вот как только смогу, так сразу...

Но с губ срывается лишь стон. Моё предательское тело всё-таки реагирует так, как от него ожидают. Предательскому телу всё нравится. Волны жара прокатываются по спине вместе с горячими мурашками. В животе разливается тепло, а женская плоть увлажняется, позволяя пальцам хвостатого гада и дальше беспрепятственно скользить во мне.

Но тут я внезапно ловлю на себе подозрительно прищуренный и какой-то препарирующий взгляд старшего змея. Он подаётся ко мне, впившись своими жуткими глазами в моё лицо, смотря мне в глаза. Будто насквозь увидеть пытается, в саму душу заглянуть. Будто видит именно меня, не куклу, не игрушку, меня, Женю.

Меня кроет ощущением раскалённого обруча, сдавившего мозг. Задыхаясь от боли, я тону в этом расплавленном серебре, беспомощно барахтаясь, почти забыв о прикосновениях, которые так меня испугали и ошеломили.

Боль в мозгах всё нарастает. Пока её не становится так много, что я не выдерживаю. Моё сознание просто меркнет, сбегая от этой пытки.

Может, в этот раз я проснусь собой… дома… не в этом бреду?

Но эта мысль, вспыхнув, гаснет без следа. А я попросту отключаюсь.

Са-ард

− Брат, что с-с-с тобой? – удивлённо вскидывает брови Шоа, продолжая небрежно лапать упругую задницу Эйши.

Наша кукла, постанывая и чувственно щуря глаза от каждого его движения, больше не изображает испуганную невинную крошку и принимается дальше накрывать стол. В её глазах теперь нет той осмысленной паники, которая мне привиделась. Я больше ничего необычного не улавливаю.

Но это ещё больше меня напрягает. Слишком явственным было ощущение чужого разума, сопротивления, страха, боли. Я почти разобрал слова… на миг показалось, что там было что-то про «хвостатого гада».

Но это ведь невозможно. Никаких разумных объяснений случившемуся я не нахожу. То, что мне показалось, тоже исключается. Я хорошо знаю, когда теряю чёткость восприятия, и это точно не тот случай.

− Я уловил мыс-с-сли Эйш-ши. Она назвала тебя хвос-с-статым гадом, − произношу, продолжая пристально наблюдать за биосинтезоидом.

− С-смеш-ш-шно, − хмыкает брат. – Учиш-ш-шься ш-ш-шутить?

− Я не ш-ш-шучу, − тяну задумчиво, предпринимая ещё одну попытку прощупать то, чего у биосинтезоида по определению быть не может. Собственное сознание.

Ничего. Пусто.

− Что, с-с-серьёзно? – удивлённо замирает Шоа. – У кукол не бывает мыс-с-слей.

− Не бывает, − соглашаюсь я. Тем интересней, что же такое я на самом деле ощутил. − Придётся ещё раз покопатьс-с-ся в её прош-ш-шивке. Надо проверить всё до перехода. Возможно, я пропус-с-стил какой-то баг. Или какой-то неожиданный с-с-сюрприз от Гильдии.

И если я что-то такое найду… эти умники пожалеют, что родились на свет.

Обед, приготовленный Эйши, нареканий не вызывает. Всё сделано именно так, как я люблю. Сама она ведёт себя тоже безукоризненно. Поведенческие программы работают вполне корректно. Тогда что же это было?

Скрытая часть программной прошивки? Сомнительно. Я бы заметил. Да и не выдала бы программа живую мысль. Проверить проверю, но всё же...

Ну не живую же землянку мне подсунули?

Мысль проскакивает в голове и неожиданно задерживается. Бред, конечно, но ещё год назад я бы ни за что не поверил, что в Аша-Ирон будетимператрица землянка, да ещё такая, которая станет Оком Абсолюта и сумеет объединить необъединяемое – Правящий Дом с Домом Просвещённых, став супругой сразу троим сильнейшим ашарам нашей империи.

Поэтому закончив обедать, я поднимаюсь с сафы и направляюсь в медотсек.

− Эйш-ши, за мной. Потом уберёш-ш-шь.

− Да, мой господин, − мурлычет она, и я слышу тихие шаги позади.

В медотсеке активирую регенерационную капсулу и открываю крышку.

− Лож-шись с-с-сюда, − приказываю.

Наша миниатюрная куколка подходит к капсуле. Хватается руками за край, находящийся почти на уровне её груди, подтягивается и ловко забирается внутрь.

− Ты теперь еш-щё и лечить биос-с-синтезоида собираеш-ш-шься? – как на умалишённого смотрит на меня, явившийся вслед за нами Шоа.

− Нет. Я хочу убедиться, что нам не подс-с-сунули натуральную землянку, − отвечаю ровно, опуская крышку и запуская диагностирование. – Это с-самый быс-с-стрый способ.

− Так ты дейс-с-ствительно услыш-ш-шал её мысли? – вытягивается лицо брата. – И что мы будем делать, ес-с-сли это не кукла?

− Устроим Гильдии вес-с-сёлую жизнь, − замечаю, пристально наблюдая за первыми строчками бегущих по панели символов. − Слиш-ш-шком многое с-с-стали себе позволять в своих разработках и ведении дел.

− Ну это понятно, − скалится Шоа. − Я о другом. Мы ж-ш-ше оставим её с-себе? Можем разделить на двоих, как разделили императоры с-с-свою сэ-авин.

− Так хочеш-ш-шь землянку? – ухмыляюсь.

− Будто ты не хочеш-шь. Я видел, как ты на императрицу с-с-смотрел.

Хм. Видел он. Но отрицать не стану. На императрицу сложно не смотреть. Очень уж лакомая крошка. Абсолютно запретная. Оттого ещё более соблазнительная.

Так что я бы тоже не отказался от такой. Потому и выбрал Эйши.

Но первые результаты диагностирования уже выводятся на световую панель. Вызывая во мне что-то очень похожее на разочарование.

− Вынужден тебя разочаровать. Она с-с-синтетическая, − сообщаю брату ровным тоном, усилием воли подавив столь несвоевременную реакцию.

− Бездна. А я уж-ш-ше всерьёз начал надеяться, − цокает языком Шоа. – Твоя паранойя иногда превыш-ш-шает все границы, брат. Только не говори, что ты теперь её деактивируеш-ш-шь.

− Не деактивирую. Уверен, что найду причины бага за эти два дня.

Глава 4

Женя

В этот раз я прихожу в себя резко, как по щелчку, будто кто-то кнопку «Включить» нажал. И практически сразу начинаю видеть окружающее и осознавать обстановку. Наверное, потому что стою с открытыми глазами.

В любом случае ситуация практически не изменилась. Снова космический корабль, снова двое змеехвостых. И снова это проклятое кукольное тело.

Меня уже даже на очередную паническую атаку и истерику не хватает. Просто нет моральных сил. Да и толку? Только до отчаяния себя доводить. Нужно собраться и искать способы выбраться из этой передряги.

И первым делом понять, не случилось ли чего, пока моё сознание отсутствовало.

Нахожусь я сейчас в комнате управления. Просто стою. Само собой, голая. Видимо, мои «хозяева даже не думают заморачиваться по этому поводу. Их всё устраивает. А мнение «куклы» никого не волнует.

Сами «хозяева», кстати, тоже тут находятся.

Но обстановка в целом выглядит иначе. Над большим столом в центре комнаты, возле которого в этот момент возвышается змей старший, теперь больше не светится никаких голографических планетарных систем. За мощной фигурой хвостатого я могу рассмотреть только какие-то очередные, ужасно сложные на вид, схемы, чертежи, бегущие строки непонятных символов, чем-то наталкивающие меня на мысль о программных кодах, ещё какие-то таблицы, которые мужчина тщательно изучает. Но когда он немного отодвигается, я внутренне цепенею, увидев проекцию самой себя. Точнее, куклы Эйши.

Что он делает? Что происходит?

И тут я вспоминаю, как именно «отключилась». Вспоминаю, как он смотрел на меня, будто сканировал взглядом, как я тонула в расплавленном серебре его глаз. И дыхание перехватывает от фантомного ощущения жуткой боли, пережитой тогда. Что он сделал со мной? Что пытался высмотреть в моих глазах?

− Мож-ш-шет, тебе вс-с-сё-таки показалось, С-с-са-ард? – произносит Шоа-дар, расположившийся в кресле пилота. Обернувшись к брату, снимает с рук перчатки, а с головы – обруч странной формы. – Ты уже второй день копаеш-ш-шься в её прош-ш-шивке и ничего не нашёл. Не думаю, что Гильдия умеет так хорош-ш-шо прятать сюрпризы, чтобы с-с-скрыть их от тебя, брат. Багов в с-с-системе ты тож-ше не обнаружил. Признай уже, что наша Эйш-ши чиста и неиспорченна, и ус-с-спокойся, либо дай куколке какую-то одежду, ес-с-сли и дальше собираешься копаться в её мозгах вместо того, чтобы использовать для более приятного дела. Я ж-ш-ше не железный.

− И это говорит мне тот, кто доказывал, что она нам не нуж-ш-шна, − хмыкает змей старший, продолжая заниматься своим неведомым делом.

Я же теперь буквально впиваюсь в него взглядом, пытаясь осознать и проанализировать услышанное. Что этот Са-ард ищет? Что ему показалось?

− Ну так я ж-ше говорил это до того, как её увидел. А теперь она ходит тут и всем с-с-своим видом с-с-соблазняет. Я начинаю чувс-с-ствовать с-с-себя очень голодным.

− Я понял. Иди, найди ей одеж-шду. А я ещё кое-что проверю. Через несколько час-с-сов мы будем на месте. Я хочу быть уверен, что ничего не пропус-с-стил и биосинтезоид действительно не составляет угрозы для нашего дела. Наш-ш-ша мис-с-сия слиш-шком важна, чтобы рисковать. Ни отец, ни Повелители нам не с-с-спустят провал.

− Ладно, как скажеш-шь, − с немного разочарованным видом кивает Шоа-дар. И двигается в сторону личных комнат экипажа.

Ой-ой, это что же получается? Са-ард как-то понял, что с их куклой что-то не то? Поэтому так смотрел?

Что меня выдало? Взгляд? Какая-то реакция не соответствовала заложенной программе? Это кажется вполне логичным. Ведь я испытала настоящий шок, когда меня этот Шоа-дар начал так откровенно лапать.

В другой раз я бы обрадовалась такой наблюдательности Са-арда. Но в свете услышанного, получается, что радоваться нечему. Если одно лишь подозрение на баг в системе биосинтезоида заставило его два дня копаться в системной прошивке, то что будет, если я основательно привлеку их внимание к тому, что не совсем кукла?

Где гарантии, что меня не выбросят за борт в открытый космос? Или что ещё как-то не утилизируют, как неопознанную угрозу для их супер-пупер важной миссии?

А никаких гарантий. Вон змей старший меня уже угрозой считает.

Придётся затаиться. По крайней мере, пока не случится этот их непонятный "переход". И ни в коем случае не пытаться перехватывать контроль над телом в их присутствии. И лишь когда я буду уверена, что смогу объяснить всё, тогда можно будет подумать о том, чтобы открыться. Если пойму, что это для меня безопасно.

Надеюсь, что они оба некоторое время будут заняты своими делами и забудут обо мне. А я смогу незаметно тренироваться. Я верю, что у меня получится. Я не сдамся.

И только подумав об этом, я вдруг понимаю, что смотрю именно туда, куда хочу смотреть. И дыхание… неужели я действительно задержала вдох? Даже тело ощущается как-то по-другому. Более чётко. Практически как настоящее.

Боясь себя обнадёживать, пытаюсь плавно и осторожно перевести взгляд в какую-то другую точку. На пилотское кресло.

И у меня это получается. У меня получается!

О небо… и дыхание… я чувствую, как перехватывает дыхание. От моих собственных эмоций.

Теперь главное себя не выдать.

Мне стоит огромного труда не попытаться сейчас же ещё как-то проверить свои догадки. Кажется, у меня даже пальцы дрожат. И зудят от нетерпения. Неужели я действительно теперь смогу контролировать своё новое тело? Неужели больше не буду в нём бесправной узницей?

Мне уже так безумно хочется в этом окончательно убедиться.

Но приходится отрешиться от всего и просто неподвижно стоять, наблюдая за крутящимся возле стола и моей проекции Са-ардом. По крайней мере, пока в комнату управления не возвращается Шоа-дар.

− Оденьс-с-ся, Эйш-ши, − протягивает он мне сложенную, кажется, то ли сорочку, то ли рубашку.

Губы расползаются в счастливой улыбке. И я вот совсем не уверена, кто это сейчас улыбается – кукла, или я.

Как мало, оказывается, мне нужно для счастья.

− Благодарю, мой господин, − кланяется моё тело.

Хм, кажется, улыбалась всё-таки кукла.

Хотя сейчас я этому даже рада. Не знаю, как бы я изображала запрограммированного биосинтезоида, не имея ни малейшего понятия, какие функции в него заложены.

Приняв у нага принесённую мне вещь, я аккуратно разворачиваю её. Это действительно сорочка. Видимо, его собственная, так что для меня сойдёт почти за платье. Жаль, что штанов никаких нет, но с учётом отсутствия ног у моих «хозяев», этого и следовало ожидать.

Одеваясь, я невольно бросаю взгляд украдкой на Шоа-дара. Точнее на его одежду. Как-то раньше не особо её рассматривала. Не до того было. Отметила, что что-то военное и тёмное, и на том всё.

Наг одет в подобие кителя, застёгнутого на запах, притом каким-то непонятным образом, без пуговиц или каких-либо ещё видимых застёжек. Китель этот перехвачен широким поясом, от которого по бокам имеет разрезы, так что чёрные полы двумя полосами ткани прикрывают перед и зад хвостатого.

Интересно, где у него туловище переходит в хвост? И где у них мужские половые органы находятся? Под одеждой ничего выпуклого не угадывается. Может мне и опасаться ничего не стоит и дальше лапаний дело не зайдёт?

М-да, наивная я, знаю. Просто половой жизнью всяких змеев никогда не интересовалась.

Поймав себя на том, то рассматриваю паховую область змея младшего, в попытке понять, как там всё устроенно, я поспешно отвожу взгляд. Не хватало ещё чтоб заметил.

О чём ты вообще думаешь, Женька? Какое тебе дело до их гениталий? Чем дольше ты их не увидишь, тем лучше. Хорошо бы вообще их никогда не видеть.

Надев сорочку и с чувством глубокого удовлетворения натянув её почти до колен, я выпрямляюсь и поднимаю голову. И натыкаюсь на пристальный заинтересованный взгляд теперь уже Шоа-дара.

Душа уходит в пятки. Неужели опять чем-то себя выдала? Он всё-таки заметил, как я его разглядывала?

− Знаеш-ш-шь, так стало ещё хуж-ше, − цокает змей младший языком. – Теперь я хочу её раздеть. Никогда бы не поверил, что буду так реагировать на биос-с-синтезоида. Что-то в ней дейс-с-ствительно ес-с-сть необычное. Мне уже тоже начинает казатьс-ся, что я улавливаю какие-то ментальные волны, − повергает меня в новый шок неожиданным заявлением.

Что значит, ментальные волны? Это то, что я думаю? Они мысли мои улавливают?

Са-ард оглядывается на брата, потом обводит сканирующим взглядом меня. Нехорошим таким взглядом. Склоняет голову набок.

− Эйш-ши, подойди, − приказывает.

Ой-ой. Нет, не надо. Я помню, чем в прошлый раз закончились наши гляделки друг на друга.

И теперь, в свете услышанного, я начинаю догадываться, что именно он тогда делал. Пытался в мой разум залезть. Но у него не получилось, потому что разум-то мой взял и отключился от боли, полностью уступив место кукольным программам.

Но пока я всё это прогоняю в голове, ноги уже послушно несут меня к «хозяину».

Надо что-то делать. Надо как-то скрыть свою разумность. Пока я не узнаю, чего от них ждать. Я не хочу умирать окончательно.

В мыслях начинается настоящая паника. Ещё пара шагов и мои кукольные мозги опять попытаются вскрыть.

Но тут Са-ард неожиданно переводит взгляд на своё запястье, на котором красуется широкий браслет, похожий на наручи. На темном металле вспыхивают какие-то символы.

− Повелитель С-са-оир вызывает. Видимо, они уже на мес-с-сте, − произносит он. Повернувшись к столу и проекциям над ним,, одним движением руки всё сворачивает. – Эйш-ши, иди в комнату отдыха. Быс-с-стро.

Слава небесам. И огромное спасибо этому неведомому повелителю.

Развернувшись я чуть ли не бегом уношу ноги в указанном направлении, надеясь, что этот разговор продлится долго, и я успею собраться и понять, как мне дальше действовать.

Уже повернувшись, чтобы нажать на панель, закрывая за собой двери комнаты отдыха, мельком замечаю, как перед Са-ардом вдруг возникает две огромные мужские фигуры. Тёмная и светлая. На этот раз двуногие.

− Приветс-с-ствую вас-с, императоры, − уважительно кланяется змей старший. То же самое делает его брат.

Но что происходит дальше, я уже не вижу, благоразумно скрывшись с «хозяйских» глаз долой.

Мне везёт. Обо мне, кажется, забыли.

Я наверное часа два простояла в комнате отдыха, прислушиваясь к приглушённым голосам, доносящимся до меня, и восстанавливая душевное равновесие, а про меня никто не вспоминал.

За это время я успела не единожды попробовать управлять своим телом, убедившись, что пусть и далеко не во всём, но действительно могу это делать. Потом попыталась решить, как мне быть дальше. К какому-то определённому решению не пришла. Сложно построить хоть какой-то план, когда не знаешь чего ждать. Я не вижу всей ситуации, не знаю точно, кто мои «хозяева», куда летят, что за миссию должны выполнить, что мне грозит, если они поймут правду. Наги могут сделать со мной всё что угодно. Какие тут планы? Неизвестность изматывает. Но пока с этим ничего не поделать.

Мне оставалось только постараться успокоиться и не настраивать себя на негативный исход. Ждать и действовать по ситуации. Почему-то подумалось о том, что оба раза, когда хвостатые уловили во мне что-то странное, мои мысли были особенно переполнены эмоциями. Разными, но всё же. И если дело в этом, то мне достаточно сохранять спокойствие, чтобы не выдать себя.

Сказать легко, а вот как это осуществить на практике, я понятия не имею. Теперь даже физиологические реакции моим настоящим чувствам иногда полностью соответствуют и могут меня выдать.

Но любому везению, как и любой передышке, приходит конец. И когда дверь отъезжает в сторону, я уже догадываюсь, что это идут по мою душу.

В комнате появляются оба нага. Направляются ко мне. Я чувствую их взгляды. И стараюсь по максимуму отрешиться от происходящего, полностью уступив контроль над телом заложенным в него программам.

− Что с-собираеш-шься делать? – интересуется Шоа-дар, скользя рядом с братом.

− Деактивирую на время перехода.

− То ес-с-сть, мы вс-с-сё-таки берём её с-с-с собой, − удовлетворённо тянет младший змей.

− Да. Мне интерес-с-сно разобраться с этой головоломкой.

− А как же угроза мис-с-сии?

− Переходу она не помеш-ш-шает. Единственный вариант поставленной перед ней задачи, который кажется мне наиболее вероятным, это с-с-слежка. Возможно по ту сторону с-с-станет понятней, что именно с-с-с ней не так. У меня будет время на полное изучение. Реш-ш-шение буду принимать, ис-с-сходя из результатов. Ес-с-сли потребуется, утилизирую, − останавливается он передо мной.

Каким чудом мне удаётся сдержаться и не удариться в панику при этих словах, даже не представляю. Наверное, всё дело в том, что чего-то подобного я и ожидала. Поэтому стою, таращусь в одну точку, не реагирую.

А он всё стоит, смотрит. Оба смотрят. Сканируют буквально. От таких скрыть что-либо будет сложно. Если вообще возможно. И, пожалуй, мне пора думать над тем, как признаться во всём так, чтобы мне поверили. Но уже потом. Когда я не буду восприниматься угрозой для этого их «перехода», чтобы он не значил.

− Девянос-с-сто ш-ш-шестая, деактивация, − произносит наконец Са-ард, продолжая буравить внимательным взглядом.

− Слушаюсь, мой господин, − срывается с моих губ. И все ощущения в теле начинают угасать. Глаза закрываются, отсекая меня от происходящего.

Я помню, как в прошлый раз, сознание моё тоже померкло. Как я надеялась вернуться в своё тело.

Но сейчас всё происходит почему-то по-другому. Я продолжаю оставаться в сознании. И даже ощущать своё тело, пусть и приглушённо. Ничего не вижу, зато всё отлично слышу.

Неужели, эта их пресловутая деактивация тоже со временем перестанет на меня действовать?

Это же просто замечательно.

Убедившись, что кукла «выключилась», наги удаляются едва слышно шурша чешуйками хвостов по полу. Я слышу, как с тихим шелестом закрывается дверь в комнату управления. И позволяю себе мысленно расслабиться. Можно и поспать теперь, если получится. Всё равно, мне теперь стоять деактивированной пару часов как минимум.

Интересно, что это за «переход» они собираются совершить? И где это «по ту сторону»?

Глава 5

Следующие пару часов пролетели для меня, как в тумане. Я действительно погрузилась в подобие сна. Но всё же периодически улавливала то, что происходило вокруг.

Слышала голоса из соседнего помещения, нагов и не только. Там явно происходили какие-то совещания. Или инструктажи от начальства хвостатых.

К слову, мне пришёл в голову вывод, что слух у моего кукольного тела намного лучше человеческого, потому что вряд ли бы я настоящая могла что-то услышать через плотно закрытую толстую дверь из непонятного материала, напоминающего то ли металл, то ли пластик.

И судя по напряжению, нарастающему в шипящих интонациях моих «хозяев» там, в комнате управления, они все эти часы готовились к чему-то очень важному. Скорее всего, к тому самому переходу, из-за которого мою оболочку деактивировали.

Так я и стою. Уже не знаю, сколько. То прислушиваясь, то снова уплывая в сон.

Но в какой-то момент меня вдруг накрывает странным болезненным, даже жутким ощущением. Приходит необъяснимое чувство, будто меня буквально развоплощает, будто я исчезаю, стираюсь из бытия, полностью отрываюсь от материального мира. Меня тянет и выкручивает, а потом внезапно просто выдёргивает из неподвижного тела, выбрасывая бестелесным призраком в пространство.

Я теперь вижу комнату свысока, вижу застывшую с закрытыми глазами куклу Эйши. Чувствую присутствующих на корабле нагов… и ощущаю, как закручиваются вокруг вихри чудовищной энергии, как искажается и рвётся пространство, а мы, вместо того чтобы унестись прочь, почему-то устремляемся прямо в сердце этой воронки, погружаясь всё глубже и глубже.

Это и есть переход. Я не знаю куда. Но откуда-то приходит знание, что если я в момент этого перехода останусь вот такой, то просто сгину, так и не узнав, что со мной случилось, не вернув себе своё тело, не пожив даже толком. Приходит дикий животный страх, что моя душа, или моё сознание, исчезнет, развеется по грани миров…

В полном ужасе я всем своим существом устремляюсь обратно в кукольное тело. Не хочу умирать! Не хочу! Пусть даже в такой искусственной оболочке, но я выбираю жизнь! Мне кажется, будто мои ментальные частички буквально просачиваются в каждую клеточку, каждую частичку биосинтезоидного организма, проникают в каждую «микросхему» искусственных мозгов, закрепляясь, запечатлеваясь, полностью перехватывая контроль над всем, перекраивая всё под себя. Раз теперь это моё тело, то и командовать им буду я.

Мышцы прошивает болезненной дрожью, с губ срывается низкий стон, я буквально оседаю на пол, ухватившись руками за волосы, зажимая уши. А в следующий миг мы наконец вырываемся из эпицентра этой чудовищной энергетической бури, рисуемой в моём воображении настоящей чёрной дырой.

О боже. Что это было вообще?

Чувствуя себя так, будто меня переехал каток, я осторожно поднимаю голову. На лице ощущается что-то мокрое. Поднеся руку, удивлённо трогаю верхнюю губу… у меня что, кровь носом пошла? У искусственного, пусть и биосинтетического тела? Я тогда даже боюсь представить, что это за переход такой был?

Однако долго размышлять на эту тему мне не дают времени. Я слышу приближающиеся к двери голоса. И поспешно поднимаюсь на ноги. Выпрямляюсь, принимая ту самую позу, в которой хвостатые меня оставили. Кровь из-под носа так и продолжает сочиться. Но вытирать её даже не пытаюсь, не успею просто.

И правда. Дверь открывается.

− …Взял курс-с-с на первую точку координат, − слышу я обрывок фразы, произнесённой Са-ардом, кажется. – Лететь тридцать девять с-с-стандартных час-с-сов. Это будет наша первая точка высадки. Нужно всё тш-щательно разведать и с-с-спланировать...

И тут он внезапно умолкает. Кажется, я догадываюсь, почему.

Так, контроль это хорошо. Но сейчас мне не мешало бы отстраниться и уступить место программам и протоколам поведения. Хотя бы на время. А ещё лучше было бы, если бы я получила доступ до информации, которая хранится в кукольных мозгах.

− Кровь? – удивлённо произносит Шоа-дар, судя по шуршанию хвоста, подползая совсем близко ко мне.

− Биожидкос-с-сть, − поправляет его Са-ард.

− Какая разница? С-с-суть от этого не меняетс-с-ся. Эйш-ши повреждена.

− Видимо, переход не очень хорош-ш-шо отражается на биос-с-синтетических организмах. Этого я не учёл. Девяносто ш−ш-шестая, активация.

Приходится открыть глаза. И изобразить ту самую широкую счастливую улыбку, которой Эйши неизменно приветствовала своих хозяев.

− Приветствую, мой господин, − произношу нежным голоском. Не переигрываю ли?

− Доложи о своём с-с-состоянии, − приказывает Са-арад.

Ой-ой. Усиленно пытаясь проанализировать свои ощущения и соорудить их в правдоподобный ответ, я буквально зависаю. Тянусь внутрь себя… ну же, Эйши, какое там у тебя состояние? Лучше сама скажи, если не хочешь в утиль вместе со мной.

И тут в голове будто что-то щёлкает.

− Незначительные повреждения сосудистой системы. Повышенный тонус мышц. Все системы организма претерпели воздействие излучения неизвестной природы. Процессы регенерации запущены. − срывается с моих губ. – Некоторые функции нарушены из-за программного сбоя.

Это она меня что ли программным сбоем обозвала?

− Программный сбой? – задумчиво прищуривается Са-ард. Очень красноречиво так. Опять собирается в моей голове копаться?

− Подож-ш-шди брат, − сжимает его плечо Шоа-дар, явно пришедший к тому же выводу. – Пус-с-сть сначала приготовит нам поес-с-сть. А то знаю я тебя. Эйш-ши, протоколы приготовления пиш-щи нарушены?

− Нет, мой господин, − качаю головой. Очень на это надеюсь.

− Ну вот. Видиш-шь, С-с-са-ард? Я голодный. Ты тож-ш-ше. Потом с этим сбоем разберёш-шся. Пойдём, Эйш-ши, сообразим что-нибудь перекус-с-сить. Кстати, тебе самой подпитка ещё не требуетс-с-ся? – требовательно смотрит на меня.

− Требуется, мой господин, − киваю. Нужно же мне узнать, каким именно образом происходит эта подпитка.

− Хорош-ш-шо, иди за мной, − кивает Шоа-дар, и направляется к выходу, не дожидаясь ответа Са-арда.

Я молча следую за ним, ловя себя на том, что помимо облегчения теперь испытываю даже некоторое воодушевление. Всё-таки змея младшего я боюсь немного меньше. Ещё он более разговорчивый. А значит, в процессе приготовления обеда я вполне возможно смогу выведать что-то полезное. Осторожненько. Может тогда я пойму, что мне делать? Признаваться, или нет? И если уж придётся выбирать, кому именно признаваться в том, кто я такая на самом деле, безопасней, наверное, выбрать Шоа-дара. Так мне кажется. В любом случае для начала мне нужно собрать больше информации.

По пути в пищевой отсек я изо всех сил пытаюсь выудить из своей памяти хоть что-то, касающееся приготовления пищи. Кое-что даже всплывает. Частично мне удаётся вспомнить, что делала Эйш-ши, когда готовила по приказу нагов. А ещё в моей голове, кажется, начинают мелькать смутные и разрозненные сведения, которых лично я знать никак не могу. Это вселяет надежду, что в будущем мне удастся добраться до этой крайне нужной и важной для меня информации. Но не даёт уверенности, что прямо сейчас я смогу приготовить хоть что-то и не выдать себя полной неосведомлённостью. Особенно, если наг опять озадачит меня своими зубодробительными пожеланиями.

Но в пищевом отсеке он первым делом сам направляется к тем шкафам, где я в прошлый раз брала продукты, и принимается что-то набирать на панели.

Открывает дверцу и достаёт с полки небольшой контейнер, который тут же вскрывает.

− Иди с-с-сюда, Эйш-ши, − приказывает мне. И когда я послушно приближаюсь, протягивает этот контейнер мне – Держи свой концентрат.

Так это для меня?

Осторожно взяв у него открытую коробочку из похожего на металлопластик материала, вижу в ней сложенные в два ряда прозрачные круглые капсулы диаметром сантиметров пяти. Синеватые, полупрозрачные.

И что с ними делать? Вытащив одну, понимаю, что она мягкая и заполнена чем-то гелеобразным. Аппетитного мало. Но всё же я подношу её к губам, изо всех сил пытаясь мысленно отстраниться и передать контроль программам, заложенным в моё тело. Прикусываю зубами кончик капсулы, вскрывая, и выдавливаю содержимое в рот.

Буэ-э. Терпеть не могу такие штуки. Всё равно что слизня глотаю. Пусть безвкусного, но гадко же.

Не знаю, как мне удаётся не показать своё отвращение. Но чего не сделаешь, для собственного выживания. Знать бы ещё, в каком количестве мне нужно съесть эту гадость, чтобы хорошо подпитаться. Впрочем, у меня ведь есть источник информации.

− Мой господин, сколько концентратов я должна употребить? – вопросительно смотрю на нага, который с заинтересованным прищуром наблюдает за мной.

− Думаю, трёх будет дос-с-статочно, − сообщает он мне.

А я-то я надеялась, что и одного. Ладно. Берем следующий.

Наг, хмыкнув о чём-то своём, возвращается к шкафчику, изучает некоторое время высвечивающийся на панели список и вскоре достаёт ещё несколько контейнеров.

− Не хочу ждать, приготовь вот эти с-с-сублимы, − распоряжается, кивая мне на всё это добро и уступая место у стола.

− Хорошо, господин Шоа-дар, − киваю, стараясь выглядеть невозмутимой.

Сублимы это же сублимированные блюда, я правильно понимаю? На Земле тоже такие есть и мне даже пару раз приходилось такие готовить и есть. Так что разберусь как-то.

Покончив с третьим «слизнем», выбрасываю пакетики в утилизатор, который приметила в прошлый раз. И решительно направляюсь к столу, на котором наг сложил контейнеры. Они все подписаны. Всматриваюсь в незнакомые символы, и мне всё кажется, что я вот-вот уловлю смысл, пойму что они означают. Слова прямо на кончике языка ощущаются. Но всё же ускользают. Видимо, мне нужно больше времени, чтобы полностью взять под контроль не только тело, но и кукольный мозг. Времени, которого у меня нет.

Что ж… будем действовать по наитию. Как я поняла из прошлого раза, процесс готовки у них мало чем отличается от привычного мне. Только продукты непривычные. Раз сублиматы, значит, скорее всего нужен кипяток. И кастрюльки в которых это можно будет сварить.

Погрузившись в свои рассуждения, я даже забываю о том, что не одна в помещении. Открыв, нижние шкафчики, склоняюсь, чтобы достать нужную посуду. И тут краем глаза замечаю сбоку движение. А в следующий миг понимаю, что наг уже позади меня.

От испуга, чуть не бьюсь головой об столешницу. Выпрямляюсь резко, не в силах сдержать свою реакцию. И как я могла забыть, что к этому хвостатому нельзя тылом поворачиваться?

− Ну что ты… неужели боиш-ш-шься? – сжимаются на моей талии сильные ладони. Миг и меня прижимают животом к столу. А наглые лапищи уже поднимают сорочку, добираясь до обнажённого тела. Сжимают бёдра, раздвигая ноги. – Интерес-с-сные настройки. Не думал, что С-с-са-арду нравятся пугливые крош-ш-шки.

Чёрт. Чёрт. Чёрт. Он же не собирается…

− Пожалуйста, не надо? – шепчу, кусая губы.

− Что не надо, Эйш-ши? Будем играть в недотрогу? – его пальцы снова пробираются мне между ног, исследуя уже увлажнившуюся плоть. Заставляя это предательское кукольное тело дрожать от удовольствия.

Чёрт. Что бы я сейчас ни сказала, он воспримет это как часть заложенной во мне программы. Как игру. И всё равно возьмёт своё, если захочет. Если только я не скажу правду. Надо сказать. Надо…

Но не успеваю я даже рот раскрыть, как меня резко разворачивают лицом к лицу и, оторвав от пола, сажают на стол. А в следующий миг Шоа-дар уже вторгается своим торсом мне между ног и, схватив за затылок, сминает мои губы жёстким поцелуем.

Глава 6

И всё отходит на задний план, под сокрушительным наплывом неожиданной и непрошенной страсти.

Задохнувшись, я хватаюсь за его плечи. Пальцы впиваются в мужское тело, притягивая ближе. Ноги обиваются вокруг него. Я с ума схожу. От взбесившихся желаний, от всепоглощающего плотского удовольствия, от всей этой жуткой, неоднозначной ситуации − не правильной для моего человеческого сознания, но почему-то такой правильной по внутренним ощущениям.

Длинный змеиный язык творит форменное безумие в моём рту. Изучает, гладит нёбо и мой собственный язык, втягивая его в чувственный танец, скользит в провокационном жарком ритме, овладевая мною уже сейчас, уже вот так, собственнически и бескомпромиссно. А я, вместо того, чтобы чувствовать отторжение и отвращение, почему-то с каждым его движением завожусь всё сильнее. Даже получив контроль над своим предательским телом, я неспособна противостоять заложенным в него реакциям. Которые теперь ощущаются так остро, будто мои собственные.

Мне стыдно. Страшно. И сладко. Так порочно сладко.

Шоа-дар, подтягивает меня выше, укладывает на стол полностью, устраивая так, как его змеиному телу удобней, раскладывая меня на прохладной поверхности как угощение. Наваливается теперь, буквально накрывая меня собой, плавно потираясь между моих ног торсом… и целуя, целуя, порочно, откровенно, глубоко, полностью лишая воли.

Я глохну и слепну, опьянённая его ласками. Разум жалко трепыхается, пытаясь напомнить мне о «правильно и неправильно». И сдаётся под напором физического удовольствия. Это же не со мной… это же не я… как будто во сне… горячем эротичном сне, в котором запретность происходящего и моя собственная беспомощность лишь зажигают мою кровь сильнее.

Возможно, это такая своеобразная защита психики, возможно я потом буду злиться на свою слабость, но сейчас я не могу сопротивляться происходящему – ни физически, ни морально.

Все мои мысли, едва успевая оформиться, сгорают в огне чувственной страсти. В желании подчиниться. Не моём, как мне кажется, но таком непреодолимом. Это всё тело, программа, гормоны… не знаю… я не должна этим наслаждаться, не должна… или… должна. Почему нет? Я не обязана страдать, не обязана терзать себя... нужно просто отпустить всё и принять, как есть. Поверить, что не только моему телу можно получать удовольствие от происходящего.

Возможно, когда-то я проснусь. И с загадочной улыбкой буду вспоминать своего жуткого любовника из этой жизни понарошку. Как сон… как сон… а во сне можно всё.

Мои руки сами собой находят застёжки на мужском кителе, сами стягивают тот с мускулистых плеч, дёргают сорочку из-под пояса… С губ срывается хныканье, когда мне не удаётся добраться до обнажённой кожи. Я испытываю какую-то болезненную потребность ощутить его всей своей кожей. Не знала, что можно так сильно хотеть. Мой небогатый опыт к такому меня не подготовил.

И это тоже тело...

Сорочка трещит под мужскими руками. Слетает с меня в мгновенье ока.

И Шоа-дар набрасывается теперь на мою грудь. Ловит губами сосок, болезненно втягивая его в рот. А потом я вдруг чувствую, как он вонзает клыки в мою плоть. Боль обжигает изнутри, растекаясь лавой по венам. И каким-то невероятным образом преображается в ещё более острое возбуждение. Выгнувшись дугой, я сама невольно подставляю грудь этой жестокой ласке. Закрыв глаза, мечусь на столе, вскрикивая и постанывая. Ощущая, как жалящие поцелуи снова поднимаются выше, перемещаясь на шею. Ко мне прижимается уже обнажённое мужское тело.

Везде. Обездвиживая, покоряя. Что-то оплетает мою ногу, отодвигая её в сторону, открывая меня больше. Вторую ногу наг отводит, обхватив ладонью моё колено. А в следующий миг я чувствую, как что-то большое и твёрдое вжимается в мою промежность.

О небо… это действительно со мной случится… прямо сейчас… я не могу… хочу… страшно… а-а-а-а-х…

Ощущая, как меня медленно, но неотвратимо насаживают на громадный ствол, я даже дышать забываю, судорожно хватая ртом воздух и широко распахнув глаза. И именно в этот момент ловлю постороннее движение рядом.

− Я думал, ты о другом голоде говорил, − вышибает из меня воздух голос Са-арда. Заставляя оцепенеть от ужаса.

Он здесь? Он всё видел? Он...

− Умееш-ш-шь ты вовремя появитьс-с-ся, − фыркает раздражённо Шоа-дар, подаётся назад. Покидая моё тело.

Я уже готовлюсь к тому, что меня сейчас отпустят, позволят выбраться из этой сумасшедшей, дикой ситуации… Но в следующий миг змей младший с оттяжкой вбивается в меня на всю длину. Будто по обнажённым нервам своей оглоблей там внутри проводит. И меня просто выгибает дугой в его руках. С губ срывается низкий гортанный стон. Глаза закатываются. Я слепну и глохну.

− Не меш-ш-шай. Ты отвлекаеш-ш-шь Эйш-ши от наш-ш-шего приятного занятия, − шипит Шоа-дар, даже не думая прекращать это безумие. Буквально вколачиваясь теперь в моё тело.

Упираясь затылком в стол, я беспомощно скребу руками по металлической столешнице, ничего больше не видя и не слыша… хотя…

− Отвлекаю, говориш-ш-шь? – задумчиво тянет где-то рядом змей старший.

И я вдруг чувствую, как мои запястья перехватывают, вздёргивая над головой, а на шее сжимается чья-то ладонь. Не сильно, не перекрывая воздух, но всё равно ошеломляя внезапным чувством опасности. Сердце делает кульбит. Внутренние мышцы сжимаются вокруг плоти Шоа-дара. И я, не веря, что это действительно происходит со мной, почти улетаю в каком-то неправильном, мазохистском оргазме.

А в следующий миг Са-ард склоняется к моему лицу, завораживая своим пронизывающим взглядом. Смотрит прямо в глаза. Снова. Будто в душу пытается заглянуть. Вспомнив, чем всё обернулось в прошлый раз, когда он вот так вот смотрел, я невольно сжимаюсь в ожидании боли, губы испуганно распахиваются… но мой вскрик выпивает тот, кто больше всего меня и пугает.

О боже… боже… боже…

Если поцелуй Шоа-дара пусть и властно, но соблазнял, то его брат целует, буквально порабощая меня каждым касанием. Не щадя, не жалея, сметая своим беспощадным напором даже мысли о сопротивлении. Пугая… и заставляя испытывать какое-то животное удовольствие от его власти и обладания. От их обладания.

Мир окончательно сходит с ума. Я схожу с ума. Просто отпускаю всё… позволяю себе это безумие… просто отдаюсь двум мужчинам и урагану болезненно сладких, порочных, почти невыносимых ощущений… ведь всё равно ничего не могу сделать… не могу… могу только кричать в рот Са-арду в ответ на каждый толчок его брата. Могу только беспомощно следовать туда, куда они меня ведут. К огненной пропасти. Могу только покорно шагнуть в неё, взрываясь в нестерпимом болезненно-остром удовольствии, содрогаясь всем телом и извиваясь в руках моих любовников.

Движения Шоа-дара теперь становятся ещё сильнее и глубже. Я слышу его низкое шипение, мужские пальцы больно сжимают мои бёдра, и он, вжавшись в меня, вздрагивает шумно выдыхая и скалясь.

Са-ард отстраняется, и я теперь могу видеть. Могу попытаться отдышаться.

− Хорош-ш-ша куколка, − улыбается блаженно змей младший, ещё раз толкнувшись в меня. Заставляя вновь содрогнуться от посторгазменного афтершока.

Но вот он наконец выходит из моего тела, освобождая от своего веса. Я, пользуясь долгожданной свободой, переворачиваюсь на бок. Пытаясь прийти в себя. Осознать случившееся, то что мне пришлось испытать… боже, я только что занималась сексом с двумя змеехвостыми мужиками, которые считают меня своей куклой для утех… и кончила от этого. Капец.

С двумя... да… но своё ведь получил только один. Испуганно замерев, я осторожно поворачиваю голову. Поднимаю взгляд на Са-арда.

Ой мамочки. Он… он… раздевается. Покачиваясь на своём огромном хвосте, неспешно расстёгивает пояс, отбрасывает тот в сторону, стягивает с себя китель, сорочку… а я в немом шоке смотрю на пребывающий в полной боевой готовности член, покачивающийся прямо напротив моего лица.

Хотела посмотреть, как у них там всё? Вот. Теперь могу рассмотреть всё буквально крупным планом. И то, как мужской торс цвета стали плавно переходит в чёрный змеиный хвост. И две чёрные раздвинутые гладкие пластины в паховой области. И внушительное мужское орудие по форме практически ничем не отличающееся от того, что мне доводилось видеть у парочки парней моей расы. А вот размер… если у Шоа-дара такой же, не представляю, как это в меня поместилось.

Ой, Женька. Не о том думаешь. Не о том.

Кажется, сейчас мне собираются на практике показать, что куда и как помещается. Са-ард тоже явно не прочь воспользоваться разогретой куклой Эйш-ши.

А я… я не согласна. Не хочу так. Если с Шоа-даром я была застигнута врасплох неожиданным напором и реакциями своего предательского тела, то сейчас… когда я осознаю происходящее, когда могу выбирать, как действовать… если позволю им иметь меня дальше, если не попытаюсь остановить всё это… как мне потом жить с этим?

Са-ард, не сводя с меня пронзительного голодного взгляда, двигается к столу. Но я больше не жду, когда меня схватят и обездвижат. Понимаю, что тогда снова не совладаю с этим проклятым кукольным телом, которому как раз всё очень даже нравится.

Неотрывно следя за движениями змея старшего, я поспешно вскакиваю на ноги, мысленно радуясь сейчас своей нечеловеческой выносливости.

Са-ард удивлённо хмурится.

− Ляг на с-с-стол, Эйш-ши, − приказывает, сужая грозно глаза.

− Нет. Не подходи ко мне! Я не хочу!

− Ч-ш-што? Ч-ш-што значит, не хочешь? – вскидывает он брови.

− То и значит. Я не пустоголовая кукла. Не Эйш-ши, − передразниваю его. – И не хочу быть вашей сексуальной игрушкой.

В комнате повисает оглушительная звонкая тишина. И до меня только теперь в полной мере доходит, что именно я только что сказала. И кому именно.

Они же убьют меня теперь. Утилизируют. Как неопознанную угрозу.

Взгляд Са-арда становится таким хищным и бритвенно острым, что меня до нутра пробирает животным ужасом. Паника захлёстывает с головой. И я, не дожидаясь его действий, стремглав бросаюсь бежать.

Тело, получив команду выжить во что бы то ни стало, действует чётко как робот. Рыбкой сигает к краю стола, каким-то чудом увернувшись от рук змея старшего, молниеносно метнувшегося ко мне. Упав на спину и проехавшись по металлической поверхности, умудряется не влететь в ловушку рук младшего, успевшего преградить мне путь. Сорвавшись вниз, на пол, едва успевает откатиться от змеиного хвоста, которым меня явно пытаются спеленать.

Снова бросок рыбкой, и пролетев над извивающимися кольцами второго змея, я кубарем выкатываюсь из пищевого блока. Позади что-то грохочет.

– Держ-ш-ши её, – несётся мне вслед.

Ой мамочки, убьют. Точно убьют. Если поймают.

Но я уже молнией уношусь в сторону грузового отсека, надеясь найти какую-то щель, куда можно забиться и спрятаться.

Выбежав из комнаты управления, хлопаю по панели рядом с дверью, закрывая её. А потом, по-прежнему действуя на вложенных в тело алгоритмах самоспасения, я что есть мочи луплю по этой панели кулаком, слепо уповая на силу своей синтетической оболочки. Руку простреливает адской болью. Но на прогнувшейся поверхности стены образуется отчётливая вмятина, даже трещины появляются. Но самое главное это то, что символы вспыхивают красным, начинают хаотично бегать, а потом и вовсе гаснут.

Вот только с другой стороны вдруг доносится оглушительный грохот, от которого я буквально подпрыгиваю на месте. Кажется, наги уже пытаются открыть дверь, но у них ничего не выходит.

У меня получилось, я её заклинила.

– Эйш-ши, открой сейчас ж-ше! – слышу шипящее рычание разъярённого Са-арда. – Девяносто ш-шестая, приказываю подчинитьс-ся.

Ага, сейчас. Как же. Может, ещё самой залезть в утилизатор?

Но отвечать вслух я им, конечно же, не собираюсь. Баюкая ушибленную руку и едва не скуля от боли и ужаса, бегу прочь по уже знакомому мне коридору-трубе, лихорадочно высматривая, куда можно спрятаться. Самый очевидный вариант – сам грузовой отсек. Там полно всяких контейнеров, помещение огромное. Но там меня и будут искать в первую очередь.

В прошлый раз я заметила, что стены коридора кое-где подсвечены символами. Может, это панели и, соответственно, рядом с ними есть двери? Например, в какие-то служебные помещения?

Миновав пару коридорных отсеков-сегментов, всё же решаюсь остановиться у одного такого подсвеченного участка. И действительно, стоит мне поднести руку к светящимся символам и перед глазами проявляется уже с виду знакомая мне панель. А на графитово-серой поверхности стены вблизи теперь отчётливо видны очертания дверей.

Позади слышатся какие-то пронзительные звуки, скрежет, приглушённые и неразборчивые мужские голоса.

Они вот-вот ворвутся в коридор. Надо прятаться немедленно.

Доверившись памяти тела, я поспешно нажимаю на тот символ, который у меня ассоциируется с «открыть».

И едва не плачу от счастья, когда это срабатывает. Дверь с едва слышным шипением начинает отъезжать в сторону. Так медленно. Ну же! Ну же, быстрей! Стремительно юркнув в отрывающийся проём, я быстро ищу взглядом панель уже по эту сторону, чтобы закрыть своё случайное убежище.

Мне снова везёт. Тут горит свет. Я быстро справляюсь с дверью. Она плавно закрывается обратно. И я сразу же оглядываюсь назад, чтобы понять, куда попала.

А попала я в небольшую комнатку, метра три на три, не больше. Кажется... это прачечная. Ну или что-то похожее на неё по предназначению. На эту мысль меня наталкивает две корзины с грязным бельём, стоящие под двумя прямоугольными отверстиями в стене. Судя по всему, грязная одежда через них как-то попадает сюда из личных комнат нагов. Вот это здоровенное кубическое нечто, больше метра высотой, с дверцей сбоку, и мигающими огоньками на ней, это, наверное, что-то наподобие стиральной машины. Полки со стопками чистого белья только убеждают меня в моих выводах.

Но всё это неважно.

Тут совершенно негде спрятаться.

В «кубик» я точно не полезу. Это глупо и опасно. Мало ли как он запускается и как очищает вещи.

С отверстиями в стене та же история. Даже если бы я в них как-то втиснулась, вещи оттуда не под воздействием силы тяготения падают. Каюты экипажа находятся на этом же уровне и даже в другой стороне. Тут впору в телепортацию поверить… хотя…почему нет? В змеехвостых инопланетян я раньше тоже не верила. В любом случае лезть туда − это подвергать себя риску неизвестного воздействия.

Но тут есть ещё одно отверстие. Вентиляционное. На потолке. И, если залезть на «кубик», я даже дотянусь до него. Потолок тут не сильно высокий.

Решение приходит мгновенно. Вскочив на «стиральную машину» я пытаюсь поднять люк. Одной рукой. Второй даже шевелить теперь больно. Но у меня ничего не выходит. Никаких винтиков, которые можно было бы открутить, не видно. Зато есть два странных углубления по бокам. Не видя больше никаких вариантов, закусив губу от боли, я просто нажимаю на них пальцами, одновременно с двух сторон. Там что-то щёлкает и крышка отрывается, болтаясь теперь у меня над головой.

Есть. О боже.

Теперь осталось туда как-то забраться.

Придётся подпрыгнуть. И подтянуться. А у меня чёрт знает что с рукой.

Грохот в коридоре становится громче. А потом я слышу такой оглушительный скрежет, будто циркулярка по металлу работает.

Чёрт! Чёрт! Чёрт…

От нового всплеска паники у меня всё внутри немеет, зрение становится совсем туннельным. Сердце теперь колотится, как бешеное. Нельзя медлить. Плевать на руку. Жизнь дороже.

Выдохнув, я просто прыгаю. Ухватившись обеими руками, рывком забрасываю внутрь правый локоть, чтобы здоровой левой рукой наполовину затолкнуть себя наверх. В глазах уже буквально темнеет от боли. Кажется, я теперь даже хруст слышала. Если перелом… не знаю, что буду делать. Но всё это потом, когда найду хоть какое-то убежище. Передохнув секунду, я заставляю себя, извиваясь ужом, заползти внутрь. А потом, попятившись и достав ногами до противоположного края отверстия, зависнуть над ним и рукой дотянуться до крышки, чтобы её закрыть. Толку будет от этих пряток, если наги сразу поймут, куда я залезла?

Крышка к моему счастью снова защёлкивается погружая меня в полумрак закрытого тесного пространства. Радует только то, что змеехвостые братцы сюда, скорее всего, не протиснутся. Уж больно громадные и широкоплечие.

Теперь нужно отползти как можно дальше. Чтобы меня не увидели, если заглянут сюда. Ну и в идеале нужно найти, в какую щель забиться на время, чтобы переждать бурю. Са-ард что-то там говорил, что они через тридцать девять часов куда-то прилетят и будет первая точка высадки. Может, мне удастся продержаться это время, а потом сбежать из корабля?

Всё это надо будет взвешенно обдумать. Но сначала спрятаться.

Гоняя в голове совсем полубредовые мысли о том, как буду выживать на какой-то необитаемой планете без пищи, воды и воздуха, и изо всех сил стараясь не шуметь, я медленно уползаю прочь на трёх конечностях.

Глава 7

Шоа-дар

− В грузовом отс-с-секе её нет, − озвучиваю очевидный факт после того, как мы с братом обыскали здесь всё вдоль и поперёк. – Нужно ос-смотреть все технические помеш-щения.

Са-ард, мрачно сжав губы, молча устремляется обратно в коридор. Я следую за ним.

− У тебя есть предполож-шения, что вообш-ще всё это может значить? – интересуюсь ровно. – Вс-с-сё ещё считаеш-шь, что это баг системы?

Перед глазами до сих пор стоит картинка, где Эйши застыла на столе в защитной позе. А в мыслях то и дело крутятся её слова. Совершенно невозможные слова. Если по-прежнему считать её просто биосинтезоидом.

– Нет. Это больш-ше похоже на с-с-скрытую программу, которую я проглядел, – зло шипит брат.

В его словах есть рациональное, логическое зерно, но… не сходится как-то.

– И в чём мож-шет заключатьс-ся задача этой программы? Тебе не каж-шется, что случивш-шийся инцидент больше похож-ш на эмоциональную реакцию ис-спуганной человеческой с-с-самочки, чем на действия запрограммированного биос-синтезоида?

– Это невозмож-шно, – цедит Са-ард, полоснув по мне раздражённым взглядом. – Ты выдаёш-шь ж-шелаемое за действительное.

– Тогда объяс-сни, какую цель могли прес-следовать эти её с-странные, нелогичные дейс-ствия? – уже я не сдерживаю раздражения. – Зачем ей было так откровенно провоцировать нас-с? Для чего она могла с-с-сделать столь с-странное заявление... Это иррационально.

– Возмож-шно, такой алгоритм действий прописан в её программе при угрозе разоблачения, – хмуро предполагает Са-ард, но я вижу, что он сам не уверен в том, что говорит.

− С-с-серьёзно? Вмес-сто того, чтобы затаитьс-ся и ус-сыпить наши подозрения полным подчинением, наоборот подтолкнуть нас-с-с к радикальным дейс-ствиям неожиданным бунтом? Это кто ж-ше такой алгоритм нелогичный мог написать?

− А какие предполож-шения у тебя? – остановившись, требовательно смотрит на меня брат. – К чему ты ведёш-шь, Ш-шоа?

Что ж, кажется, старший брат наконец-то готов меня услышать. Обогнув его, я замираю напротив. Смотрю в глаза, не пряча свои мысли.

– Ты сейчас наверняка подумаеш-шь, что я с-спятил, − признаюсь со вздохом, − но во время с-секса с Эйш-ши я, кажется, снова уловил исходящие от неё ментальные волны. Ничего разобрать не удалось, я был слиш-шком поглош-щён своими собственными ош-щущениями, но сейчас, проанализировав всё, я практически уверен, что мне не показалось. Она испытывала настояш-щие эмоции от происходящего. А с учётом того, что и ты улавливал её мыс-с-сли, вся эта ситуация лично мне уже не каж-шется такой однозначной. Я пока не знаю, что именно проис-с-сходит, и как это всё объяс-снить. Но по моему мнению, вероятность того, что Эйш-ши всё-таки не биос-синтезоид, достаточно выс-с-сока, чтобы её учитывать. А значит, когда мы её найдём, нужно с-с-сначала разобраться во всём, прежде чем предпринимать какие-либо дейс-ствия. Ты со мной с-с-согласен?

Не знаю как такое возможно, и почему это происходит, но мысль о том, что приглянувшаяся мне куколка может быть утилизирована, делает что-то очень странное с моими инстинктами. Моя реакция на этого биосинтезоида вообще слишком странная. Эйши воздействует на меня, как живая самочка, с высокой степенью ментальной совместимости. Её хочется прис-своить себе, как женщину. И хоть вслух я этого не произношу, брат прекрасно может считать моё состояние и мои мысли. А я прекрасно читаю его недоумение. И кое-что ещё… неужели у него тоже возникли подобные ощущения?

– То что проис-сходит, выглядит как бред, – вздыхает Са-ард. – Её необъяс-с-снимое воздействие на нас-с может нес-с-сти угрозу нашей мис-с-сии.

Бездна. Если он не отступится от своего намерения уничтожить Эйши, отстоять её будет сложно. Брат крайне редко меняет свои окончательные решения.

– Но я признаю, что во всём этом дейс-с-ствительно слиш-ш-шком много несоответствий и непонятных моментов, – неожиданно продолжает он. – И с-согласен, что действовать, не выяс-с-снив с-суть проблемы, будет неразумно. Впрочем, у нас теперь ес-с-сть возможность проверить, биос-синтезоид она, или ис-с-спуганная с-с-самочка, как ты предполагаешь. Если она прос-с-сто спряталась, с-считая нас угрозой, и не собирается предпринимать никаких попыток навредить кораблю, тогда дейс-ствительно имеет смысл разобраться. Ес-с-сли ж-ше будет иметь место диверсия, с-с-сам понимаешь, угрозу нужно ликвидировать в кратчайш-шие сроки.

Неужели я действительно испытываю облегчение? Из-за куклы? Нет, с ней действительно что-то не так.

– С-с-справедливо, брат, – согласно киваю я. – Если Эйш-ши отказалась выполнять команды и сбежала из-под наш-ш-шего наблюдения, чтобы соверш-ш-шить диверсию, я не стану спорить с-с-с твоим реш-ш-шением об её утилизации.

Придя наконец к согласию, мы начинаем методично проверять каждую комнату, в которой Эйш-ши теоретически могла спрятаться. Таких тут не так уж и много.

И вскоре наш поиск приносит плоды.

В помещении с ионным очистителем мы оба улавливаем её запах.

– Она соверш-ш-шенно точно была здесь, – пробуя воздух языком, произносит Са-ард. Прикрыв глаза, раскачивается на хвосте, поднимается к вентиляционному люку. – Пробралась в вентиляцию. И мне каж-шется, она почему-то испытывала боль при этом.

Я тоже ощущаю в воздухе эту горчинку, вызывающую во мне инстинктивное желание найти беглянку как можно скорее, чтобы убедиться в её целостности.

– Плохо. Если она реш-ш-шит прятаться в вентиляционных туннелях, дос-с-стать её оттуда будет проблематично.

– Ничего. Дос-с-станем. Главное найти, – хищно усмехается брат. – Думаю, мы вполне можем задействовать для поис-с-ска кое-что из наших новых игруш-ш-шек. Заодно ещё раз испытаем перед высадкой и сбором стратегической информации.

Женя

Небо, как же больно. Если у меня и были раньше мысли о том, что теперь моё тело, как у неуязвимого киборга, то к этому моменту я полностью убедилась в ошибочности таких суждений. Не знаю, хорошо это или плохо, но, кажется, биосинтезоид это никакой не киборг и не робот. Да, я-кукла намного сильнее и выносливее, чем я-человек, но всё равно эта оболочка вполне себе живая, способная испытывать не только тактильные удовольствия и оргазм во время секса. Боль я тоже более чем способна чувствовать. В моей груди бьётся сердце. От волнения перехватывает дыхание. В стрессовых ситуациях я испытываю что-то очень похожее на выброс адреналина. А ещё мои кости вполне реально сломать. Что я, кажется, и сделала.

Рука болит ужасно. Настолько, что я уже не способна ни двигаться, ни ползти куда-то, ничего. Хочется свернуться клубочком и не шевелиться. А ещё скулить и плакать, жалея себя несчастную.

После того как мне удалось забраться в вентиляционную шахту, я ещё некоторое время держалась. Куда-то ползла, петляла в этих узких туннелях, несколько раз натыкалась на такие же крышки, как та через которую я сюда залезла. Парочку я даже открыла, чтобы выглянуть наружу и осмотреться. Надеялась найти более надёжное убежище. Но в первый раз попала на комнату с каким-то инвентарём, которая по размерам уступала даже «прачечной», а второй раз мне «повезло» на чью-то личную каюту. Само собой, я постаралась убраться оттуда куда подальше и как можно быстрее. На это меня ещё хватило.

А потом пришла усталость. Может, тело и было способно ещё двигаться и что-то делать, но морально я просто выдохлась. Поэтому в какой-то момент решила, что в вентиляции тоже вполне себе можно пересидеть некоторое время. Хотя бы пока не отдохну и не придумаю другой план. В конце концов, змеехвостые меня тут не достанут. И возможно не скоро найдут. Я на это очень надеюсь.

И вот лежу на спине, вытянувшись в полный рост. Таращусь в потолок. Прижимаю к себе руку, которая ни на секунду не прекращает болеть. По щекам текут слёзы – оказывается, моё тело даже на это способно. И пытаюсь хоть как-то осмыслить весь кошмар своей ситуации.

Вот что мне теперь делать? Как выжить? Зачем было вот так во всём признаваться? Да и потом... может, стоило попытаться что-то объяснить? А теперь, после моего побега, да ещё такого феерического, с порчей имущества, они наверняка сочтут меня шпионкой, или ещё чем-то похуже. И убьют, как только обнаружат.

У меня есть только одна маленькая надежда, что мне удастся пересидеть тут до их первой высадки. Тогда я действительно могу попробовать сбежать с корабля. Но, если вдуматься, это тоже очень ненадёжный, опасный план. Я ничего не знаю о том, где именно они должны высадиться, что это за планета, какие там условия, населена, или нет. В общем полный ноль информации по всем фронтам.

Надеяться на то, что моё тело выдержит любые нагрузки тоже не приходится. Плюс я не знаю, сколько продержусь на той порции концентрата, который проглотила сегодня. Что ещё мой организм способен усвоить, как пропитание, мне тоже неизвестно. За всё то, время, что я бодрствую, у меня ни разу не возникло даже намека на желание сходить в туалет. Значит, этот концентрат полностью усваивается. И не факт, что моя пищеварительная система справится с обычной едой.

Боже, как всё сложно. Что мне делать? Что делать?

За что мне всё это?

Всхлипнув, зажмуриваюсь. Сдерживать рыдания всё сложнее. Вот умру тут, и будет у нагов своё личное вентиляционное привидение. Буду по ночам выть и пугать их. Хотя таких попробуй, напугай.

Скривив губы, которые всё ещё горят после жёстких поцелуев, я пытаюсь выровнять дыхание и не скатиться в полную истерику. Но из груди вырывается ещё один судорожный всхлип.

И тут я слышу какой-то тихий цокот. Здесь, в вентиляции.

Настороженно замерев, распахиваю глаза. Что это? Мне послышалось?

Пару минут я лежу прислушиваясь. Но ничего не происходит. И ничего не слышно. Но этот цокот… вдруг здесь какая-то жуткая инопланетная живность водится?

Едва дыша, я поднимаю голову, чтобы осмотреться, насколько это возможно. Вокруг царит полная темень, но я, благодаря своему зрению, довольно неплохо различаю стенки своего лаза. Вижу ближайший поворот в нескольким метрах от моих ног. А ещё… замечаю какие-то кругляши на потолке. Штучки три. Размером, как среднее яблоко. Приплюснутое.

Что это? Их раньше не было.

Проходит ещё пара минут. Эти странные штуки не шевелятся. Я тоже. Но из-за поворота вдруг снова доносится цокот. И он приближается.

Что-то движется сюда. Обмирая внутри от страха, я отталкиваюсь ногами и пытаюсь отползти дальше. И тут замечаю, как на тех самых кругляшах вспыхивают красные огоньки. А потом у них внезапно вырастают паучьи лапки. Много паучьих лапок.

Это... Это... Это что?

Пока я пытаюсь прийти в себя, эти жуткие инопланетные пауки отлепляются от потолка и медленно двигаются ко мне. Издавая тот самый цокот. А из-за поворота показывается ещё несколько таких же.

Взвизгнув от ужаса, я переворачиваюсь на живот и бросаюсь ползти прочь. С одной рукой это очень сложно. Пару раз я чуть не падаю. Особенно, когда доползаю до другого поворота и пытаюсь в него вписаться, не сбавляя скорости. Но позади по-прежнему слышится приближающийся цокот, и это служит самой лучшей мотивацией держаться на своих трёх конечностях и двигаться вперёд.

Мне даже начинает казаться, что я оторвалась. Какие-то эти пауки совсем медленные. Может, они и не преследуют меня вовсе? Но всё равно жуткие.

И тут впереди, в метрах десяти от меня вспыхивают ещё огоньки. Много. На стенках и потолке лаза притаилось десятка два-три проклятых «кругляшей». И теперь они все дружно начинают выпускать свои лапки.

Чёрт. Кажется, меня попросту, как дичь, загнали в ловушку. Теперь с обеих сторон на меня надвигаются эти инопланетные членистоногие твари.

Едва не скуля от ужаса и тяжело дыша, я замираю на месте. Оглядываюсь назад. Они уже совсем близко.

Те, что впереди, немного дальше, но тоже скоро до меня доберутся. Снова смотрю вперёд.

Что делать? Я не хочу умирать. Не хочу быть съеденной пауками.

И тут я замечаю то, что может стать моим спасением. Крышка. В паре метров от меня есть отверстие. Я могу выбраться отсюда. Не знаю, куда, но могу.

Тело устремляется туда раньше, чем я успеваю додумать эту мысль. Пауки, словно поняв, что добыча ускользает, начинают перебирать своими лапками гораздо быстрее, буквально устремляясь ко мне с обеих сторон.

Поспешно нажимая на пазы, я толкаю крышку вниз и буквально вываливаюсь из вентиляционного отверстия, молясь только о том, чтобы не сломать шею.

Но ещё в полёте ощущаю, как меня вдруг хватают чьи-то руки. Меня переворачивают и вокруг туловища обвивается змеиный хвост.

− Ну вот ты и попалас-с-сь, − урчит довольно… Шоа-дар. И внезапно прижимает меня к себе.

Руку простреливает такой болью, что в глазах темнеет окончательно. И я с животным стоном просто повисаю в его хватке.

Кажется, отбегалась.

Дальше всё происходит, как в тумане. Я смутно ощущаю, как меня перехватывают по-другому, практически укладывая навзничь. На хвост, кажется. Чувствую мужские руки, которые поспешно обследуют моё тело. Когда пальцы нага пробегаются по руке, прощупывая кость, новая порция боли снова заставляет меня сдавленно застонать, скручивая тело в неконтролируемой судороге.

Шоа-дар теперь что-то шипит... мне даже чудится в его голосе обеспокоенность… и сочувствие. Нет, точно чудится. Какое сочувствие к кукле?

– У неё рука травмирована, – сообщает он кому-то.

Разлепив пудовые веки, кое-как фокусирую на нём взгляд.

– Пожалуйста, – шепчу хрипло. – Не убивайте меня.

И тут я слышу сбоку ещё какой-то шорох. Испуганно вздрогнув, поворачиваю голову на звук. И только теперь замечаю, что Шоа-дар тут не один. К нам неспешно подползает Са-ард. И от его прищуренного сканирующего взгляда я снова забываю обо всём, впадая в панику.

Всхлипнув, пытаюсь сесть, выбраться как-то из ловушки змеиного хвоста. Но всё, на что меня хватает, это снова свалиться Шоа-дару в руки и расплакаться от страха, беспомощности и боли. Наг, развернув меня к себе спиной, снова прижимает к своему телу. Теперь уже гораздо аккуратней, не задевая больную руку. Мне даже кажется на миг, что меня успокаивающе гладят по голове. А потом я вдруг чувствую, как в моё правое плечо вонзается что-то острое. Несколько игл. И от места укола начинает расползаться онемение. Сознание снова мутится.

Что это? Какой-то яд? Щадящая казнь?

– Пожалуйста. Не надо меня утилизировать, – лихорадочно трясу головой. Практически ничего не видя из-за пелены слёз. – Я... я не угроза. Мне страшно умирать. Не убивайте. Я очень вас прошу.

– Пос-с-смотри на меня, – сжимаются на моём подбородке мужские пальцы. Силой заставляют повернуть голову.

И я встречаюсь взглядом с пристально наблюдающим за мной Са-ардом.

– Кто ты? – сужает он глаза.

– Женя, – срывается с моих губ всхлип. Белая бровь нага удивлённо изгибается, поэтому я спешу добавить. – Я человек. Точнее... мой разум, моя личность. Я просто очнулась в этом теле. Не знаю, как и почему. Со мной случился несчастный случай. На Земле. Я потеряла сознание. Думала, что умираю. А когда пришла в себя, оказалось я что заперта в в искусственной копии самой себя. Сначала даже влиять на это тело никак не могла.

– Это невозмож-шно, – потрясённо выдаёт Шоа-дар. Да и Са-ард тоже, судя по виду, не спешит мне верить.

– Я не вру, – пытаюсь произнести как можно убедительней. – Меня, правда, зовут Женя. Евгения Чёрная. Я с Земли. И не знаю, как очутилась в этом теле.

– Чёрная? – с каким-то непонятным весёлым изумлением переспрашивает Шоа-дар. – Это твоё имя рода?

– Да, можно и так сказать, – киваю растерянно. – Моя фамилия. Вы верите мне? – умоляюще смотрю на Са-арда.

– То, что ты говориш-шь, звучит, как нечто соверш-ш-шенно нереальное, – тянет он. – В это крайне с-с-сложно поверить, не имея доказательств.

– Но как я могу доказать? У меня ничего нет, кроме моих слов.

– Кое-что есть, – неожиданно склоняется он ко мне. Гладит большим пальцем губы. – Твои мыс-с-сли, Ж-шеня. Если ты говориш-шь правду. Впус-с-сти меня в свой разум добровольно, и я с-с-сам увижу все нужные доказательства.

– В разум? – испуганно округляю глаза. – Вы действительно можете прочитать мои мысли?

– Могу. Я с-сделаю это в любом с-случае. И только от тебя будет завис-с-сеть, как ты это перенесёш-шь. Если подчиниш-шься и не станешь сопротивляться, вс-с-сё пройдёт безболезненно.

Звучит довольно жутко. Не только потому что я уже испытала жуткую боль, когда он пытался взломать мой разум. Вообще пугающе осознавать, что кто-то сможет прочитать, или увидеть всё, что я думаю, или думала. Но, если таким образом я действительно могу доказать, что говорю правду, и спасти себя от смерти, то будет огромной глупостью не воспользоваться этим шансом.

− А если я это сделаю, если вы увидите правду и убедитесь, что я не вру, вы меня пощадите? – уже более уверенно смотрю я на него.

− Да… Ж-шеня, обеш-щаю, − кивает Са-ард.

− Хорошо. Что я должна делать? – решительно выдвигаю подбородок.

− Ничего. Прос-сто смотри мне в глаза. И не с-с-сопротивляйся тому, что буду делать я, − змей старший подползает ближе и теперь я почти зажата между ними двумя. Голая. Да и они тоже. Видимо так спешили меня изловить, что даже одеться не подумали.

Глубоко вздохнув для храбрости, я поднимаю глаза на Са-арда, позволяя ему поймать мой взгляд.

Он берёт моё лицо в ладони, фиксируя, не позволяя больше двигаться. И склоняется совсем близко. Настолько, что у меня возникает чувство, будто я тону в серебряных омутах его нечеловеческих глаз. Чёрный вертикальный зрачок начинает казаться вратами в бездну. И я падаю туда, полностью теряя ориентацию во времени и в пространстве.

− Покаж-ши мне, малыш-ш-шка. Я хочу увидеть вс-с-сё, − шелестит в моей голове вкрадчивый гипнотизирующий голос.

Всё? Зачем ему всё?

Но я уже не могу сопротивляться. Да и не должна, ведь так? Память взрывается калейдоскопом воспоминаний и картинок.

Пусть смотрит. Нет в моей голове ничего такого, за что стоило бы отдать жизнь.

Не знаю, как долго это длится. В какой-то момент я просто снова начинаю воспринимать окружающее. Своё вялое немощное состояние. И близость двух нагов. Один из которых по-прежнему удерживает моё тело в капкане своих рук. А второй с каким-то новым интересом рассматривает меня. Словно сравнивая.

− Ты не с-с-соврала, земная девочка Ж-шеня, − неожиданно гладит он моё лицо большими пальцами. – И не будеш-шь утилизирована, как я и обеш-щал. Мы оставляем тебя с-с-себе.

− Что? – моргаю в полном недоумении.

− Ты ус-с-слышала. С-с-сейчас брат отнесёт тебя в регенерационную капс-с-сулу. Там твоя рука во-с-становится. А потом мы поговорим, − не терпящим возражений тоном сообщает Са-ард, отстраняясь.

И прежде чем я успеваю осознать всё услышанное, Шоа-дар уже подхватывает меня под колени, чтобы взять на руки. И с крайне довольным видом тащит куда-то прочь. Видимо, в ту самую капсулу, которая восстановит мне руку.

Глава 8

Медотсек вместе с той самой регенерационной капсулой, оказывается, находится в том же коридоре, по которому я убегала от нагов. Практически рядом с той самой дверью, которую я заклинила, а мои преследователи раскурочили, чтобы до меня добраться.

Не знаю, чем они её вскрыли, но выглядит всё так, будто проход просто-напросто прорезали чем-то. И теперь в двери зияет оплавленная дыра. Вряд ли такое можно легко починить во время полёта.

От одного взгляда на столь печальное зрелище я невольно виновато втягиваю голову в плечи. Сомневаюсь, что хвостатые спустят мне порчу их корабля. Боюсь, возмездия не миновать.

Но Шоа-дар, не останавливаясь, отдаёт голосовую команду и на стене вспыхивает ранее незамеченная мною панель. И тут же открывается дверь, похожая на ту, что вела в «прачечную». Но по сравнению с той комнатушкой это помещение в несколько раз просторней. Мой настороженный взгляд пробегается по белым стенам, панелям, мерцающим голубыми огоньками, каким-то странным приспособлениям, и останавливается на огромной, длиной широкой штуке, которая наверняка и является регенерационной капсулой.

Она занимает большую часть комнаты, похожа на странную пластиковую койку с купольной полупрозрачной крышкой, и явно рассчитана на нагов, судя по высоте и размерам. Хотя, наверное, даже в такой махине вытянуться в свой полный рост, точнее длину, у них всё равно не получится. Слишком уж хвосты длинные − их наверняка приходится как-то сворачивать.

Пока я ломаю голову над тем, какой всё-таки длины у нагов их хвосты, один из них уверенно подносит моё вялое, почти обездвиженное тельце к капсуле и с помощью голосовой команды заставляет крышку бесшумно подняться. А потом аккуратно укладывает меня на прохладную лежанку.

− Ляг ровно, руки вытяни вдоль тела, − велит довольно мягко. И сам принимается укладывать мою травмированную конечность так, как надо.

А потом выпрямляется и окидывает меня внимательным взглядом. Заинтересованным, откровенно оценивающим. Таким… истинно мужским. Словно представляет, что со мной ещё можно сделать, кроме того, что уже удалось. А я даже прикрыться не могу.

Не знаю, что он мне вколол, но онемение во всём теле становится только ощутимей. Это, конечно, избавляет меня от боли. Но и защититься я теперь никак не смогу.

− Значит… это тело выглядит так ж-ше, как твоё настояш-щее? – спрашивает, проводя тыльной стороной ладони по моему плечу.

− Не уверена насчёт тела, − отвечаю осторожно. От его прикосновения почему-то опять сбивается дыхание. Неужели эти запрограммированные реакции вообще нельзя контролировать? Даже в столь плачевном состоянии мне до дрожи приятны его прикосновения. − Своего отражения в полный рост я не видела. Но и каких-то явных отличий не заметила. Лицо действительно выглядит, как моё, только накрашенное. А вот волосы другие.

− Да? И какие ж-ше они у тебя? – склоняет наг голову набок.

− Тёмные и кудрявые, − признаюсь, невольно облизав пересохшие губы.

− Хм, − выдаёт змей задумчиво. Чёрные зрачки в серебристых глазах хищно сужаются.

− Я много думала… мне кажется, я не умерла на самом деле, − бормочу, смущаясь от столь пристального мужского внимания. – Возможно, моё тело сейчас находится в коме. А сознание вот отделилось как-то и сюда попало. Но я очень хочу найти способ вернуться в себя настоящую, вернуть свою настоящую жизнь. Помогите мне, пожалуйста. Это ведь и вам выгодно. Тогда у вас снова будет нормальная… кукла Эйш-ши, которая будет вас во всём слушаться. А не я…

− Почему ты думаешь, что это возмож-шно?

− Я не знаю, возможно ли это, − легонько качаю головой. Перед глазами всё плывёт. – Но если возможно… я должна… узнать… и вернуться. Я хочу быть настоящей, жить… по-настоящему. А не как кукла.

Почему-то при этих словах в глазах Шоа-дара появляется странный расчётливый блеск.

− С-сейчас у нас слиш-ш-шком мало информации о том, как с тобой это произош-шло. Но обеш-щаю, мы с братом с-сделаем всё, чтобы узнать больш-ше и во всём разобраться. И если существует возможность для тебя вернуться в твоё настояш-щее тело… мы тебе с-скажем.

Его ответ становится для меня настоящей неожиданностью. То, что он обещал, за них двоих… это воспринимается довольно серьёзно… почему-то мне кажется, что змеехвостые братья не относятся к тем, кто разбрасывается пустыми обещаниями. Может, мне даже удастся уговорить их помочь мне. Например доставить меня на родную планету. Может, если я окажусь на Земле, найду своё настоящее тело, то тогда моё сознание само вернётся на своё законное место.

− Спасибо, − улыбаюсь я непослушными губами склонившемуся надо мной нагу. Глаза уже буквально слипаются.

Наверняка они чего-то потребуют за свою помощь… но размышлять о том, что я готова сделать ради возвращения, уже намного приятней, чем испытывать то отчаянье, которое меня крыло, когда я была уверена, что утилизации в случае поимки мне не избежать.

− Пока не за что. С-с-сейчас не пугайся, − велит Шоа-дар набирая что-то на нижней панели капсулы. – Чтобы процесс лечения запустился, капс-с-сула должна закрыться. Ты, с-скорее вс-сего, погрузиш-шься в сон на всё время лечения.

− Скорее всего? – недоумённо свожу брови. Звучит так, будто он не уверен.

− Да. Я не могу гарантировать, что твой биос-с-синтезоидный организм поведёт себя так же, как натуральный, − деловито объясняют мне. – Ес-с-сли вдруг прос-снёшься раньше, чем капсула откроется, не бойс-ся. И просто дождись, когда кто-то из нас-с-с за тобой придёт.

Ах да… я синтетическая… хотя...

− Организм всё-таки? А что такое вообще, эти биосинтезоиды? – интересуюсь, еле ворочая языком.

− Узнаешь, когда проснёш-шься, − ухмыляется Шоа-дар. И крышка у меня над головой начинает медленно опускаться.

Пару минут я ещё смотрю на смутные очертания мужчины, застывшего рядом с капсулой, а потом сон всё же побеждает и моё сознание уплывает в блаженную тьму.

Будит меня ощущение чужого взгляда. Не знаю, как я могу это ощущать, но вот почему-то практически уверена, что рядом кто-то есть и очень внимательно меня рассматривает. И, кажется, это не Шоа-дар. Значит, его старший брат.

Что-то мне опять страшновато становится. Этот змей способен одним своим взглядом довести меня до панической дрожи.

− Я чувс-ствую, что ты прос-с-снулась, − звучит над головой ровный голос Са-арда.

Значит, я не ошиблась. Действительно он.

− Как вы это чувствуете? – вырывается у меня прежде чем я успеваю подумать.

Открываю глаза, сосредотачивая настороженный взгляд на мужчину. Крышка капсулы снова поднята и я отлично могу рассмотреть каждую чёрточку этого нечеловечески-красивого тёмного эльфа со змеиным хвостом вместо ног. Он теперь снова одет в свой строгий чёрный китель, и от этого отнюдь не кажется менее пугающим.

− На ментальном уровне, Ж-шеня. После того как ты пус-с-стила меня в с-свой разум, я могу с-считывать твоё сос-с-стояние, − объясняет, слегка склонив голову набок.

О небо. Вот знала, что не нужно никого пускать в свою голову. Но как мне было ещё их убедить не утилизировать меня?

− Вы теперь… можете читать все мои мысли?

− Как ни с-с-странно, нет, не могу, − тянет наг задумчиво. Немного успокоив этим, но вместе с тем и запутав.

− Почему странно?

− Потому что во время наш-ш-шего зрительного контакта ты не противилас-сь образованию ментальной с-с-связи, и она должна была образоваться в полноценном виде. Но этого не произош-ш-шло.

Он плавно скользит вдоль капсулы, подняв руку, ведёт кончиками пальцев по моему животу, бедру. Медленно разворачивается и, вдруг стремительно поднимается на хвосте, нависнув надо мной. Опираясь руками о бортики, опускается совсем низко, почти прижимаясь к моему телу. И буравит испытующим взглядом.

− Я улавливаю твои ментальные волны, но они слишком искажены, чтобы их можно было разобрать, − сообщает вкрадчиво, вдыхая мой запах, пробуя воздух языком. −М-м-м, и мне оч-шень интерес-с-сно, как у тебя получается закрыватьс-с-ся от меня.

− Я… я не знаю о чём вы. Я ничего не делаю, − мотаю головой, невольно вжимаясь в лежанку, мечтая провалиться сквозь неё.

До чего же он жуткий. Красивый, но пугающий до дрожи.

− С-с-смотри мне в глаза, − хватает Са-ард меня за подбородок. Поворачивает мою голову, ловя взгляд.

И снова я мгновенно тону в расплавленном серебре, задыхаясь от полной дезориентации.

− Хм, дейс-с-ствительно ничего не делаеш-шь, − цокает языком. Ещё более заинтересованно. Отпускает, наконец, позволяя отвернуться и отдышаться. – Значит, причина, с-с-скорее всего, в этой физической оболочке. И нужен зрительный контакт. Как любопытно. Мне дос-с-ставит огромнейш-ш-шее удовольствие возможность изучить тебя.

− Изучить? – испуганно округляю глаза. – Вы будете проводить надо мной эксперименты?

− Ну ты же хочеш-шь понять, как ты очутилась в этом теле и как всё ис-с-справить? – его губы изгибаются в усмешке, обнажая острые клыки.

− Хочу, − киваю, нервно сглотнув.

− Хорош-шо. Значит, будешь выполнять вс-с-сё, что я тебе с-скажу. Поняла? – прожигает властным взглядом.

− Да.

А что мне ещё остаётся?

Удовлетворённо хмыкнув, змей выпрямляется. Окидывает всю меня весьма откровенным взглядом, особое внимание уделив груди и развилке между ног. Серебристые глаза хищно сужаются, а между губ снова мелькает раздвоенная лента языка.

Ой мамочки. А ведь он, в отличие от брата, так и остался неудовлетворённым. Вот и смотрит теперь так, что пальцы на ногах подгибаются. А предательское тело реагирует томительной тяжестью внизу живота.

− Твоё вос-с-становление заверш-ш-шено, − продолжает тем временем Са-ард. − Треш-щина лучевой кости заращена, воспалительный процесс снят. Вс-с-ставай, одевайся и иди за мной.

Про «одевайся» это самая приятная часть из всего услышанного. Я невыносимо устала от постоянной наготы. Морально. И если раньше ещё хоть как-то могла отстраниться, напоминая себе, что тело не моё, то теперь, когда оно так остро ощущается моим, а эти хвостатые проявляют к нему столько плотоядного интереса, отстраняться больше никак не получается. Особенно после того, что они со мной в пищевом отсеке творили.

Так что дважды мне повторять не приходится. Мне даже не составляет труда отодвинуть на задний план острое желание вывалить на нага кучу вопросов о своей физической оболочке, о том, как она функционирует, почему я понимаю всё, что они говорят, кто они вообще такие, куда летят, смогут ли отвезти меня на Землю, и так далее. Для всего этого будет время. Подозреваю, много-много времени. А сейчас нужно первым делом поскорее одеться. Немного прийти в себя, собравшись с мыслями. И определиться с моделью поведения. Так, чтобы и я себе на горло не наступала, и чтобы новых проблем от хозяев корабля не огребла.

Старательно пытаясь игнорировать пристальное и какое-то хищное внимание возвышающегося надо мной нага, я осторожно сажусь. Прислушавшись к своим ощущениям, убеждаюсь, что с организмом, кажется, действительно всё в порядке. Дальше выглядываю за пределы капсулы, оцениваю расстояние до пола. Высоковато тут, однако. Но не критично. Свесив ноги, я отталкиваюсь руками и легко спрыгиваю вниз. Тело снова прекрасно слушается.

Одежда обнаруживается на небольшом столике рядом с капсулой. Это опять всего лишь сорочка. Но на этот раз немного длиннее и чуть больше размером. И мне почему-то кажется, что теперь со мной Са-ард поделился.

− Спасибо, − бросаю на нага благодарный взгляд, поспешно натянув одёжку на голое тело и разгладив её.

Он в ответ молча кивает и неспешно ползёт к двери. А я иду следом, как мне и велели.

Первое, что бросается в глаза в коридоре, это странная конструкция, напоминающая «руку» высокотехнологичного производственного робота. Ещё одну, точно такую же, я вижу через дыру в двери в комнате управления. Синхронно двигаясь, эти «руки» буквально на глазах заращивают пропаленное нагами отверстие. Медленно, но так качественно, что новообразовавшуюся поверхность не отличишь от прежней.

А я-то думала, что с этой поломкой не справиться во время полёта. Наивная.

Са-ард отдаёт голосовую команду и «роботы» останавливаются, давая нам возможность попасть в комнату управления. Приходится лезть через дыру. А по другую сторону я сразу вижу Шоа-дара, увлечённо копающегося во вскрытой панели.

Заметив нас, он сразу обращает всё своё внимание на меня.

− Прос-с-снулась? – улыбается клыкасто. Окидывает меня внимательным взглядом. – Как рука?

− Спасибо, хорошо, − киваю смущённо.

Сказал бы мне кто-то, как себя вести с инопланетными змеехвостыми мужчинами, один из которых меня купил, а второй успел поиметь. И от которых теперь полностью зависит моя жизнь.

− Что с-с-с панелью? Сможеш-шь, починить? – интересуется у брата Са-ард.

− Да, − уверено кивает тот. – Это займёт немного времени, но с-с-сложностей я не вижу.

− Хорош-шо. Тогда с-с-сделай небольш-ш-шой перерыв. Объясним Ж-шене её обязаннос-с-сти на нашем корабле.

− С-с-с удовольс-ствием, − ещё шире ухмыляется Шоа-дар, оставляя панель и двигаясь ко мне.

− А мои права мы тоже обсудим, да? – невольно отступаю на шаг. Потом ещё… А потом вдруг натыкаюсь спиной на что-то твёрдое. На плечах смыкаются мужские ладони, ещё теснее прижимая меня к мужскому телу позади.

− Обязательно, − вкрадчиво тянет Са-ард, обжигая моё ухо горячим дыханием. – Мож-ш-шем даже продемонс-с-стрировать.

Я в ловушке. Ни сбежать, ни скрыться. Они уже очень наглядно продемонстрировали, что на своём корабле могут достать меня практически из любой щели. Куда бы я не забилась.

Шоа-дар приближается медленно, будто крадётся. Следит, за каждым моим движением, прожигая пристальным, изучающим взглядом. Словно им в руки попался неопознанный дикий зверёк, которого интересно исследовать. Впрочем… для них всё наверняка именно так и выглядит. Покупали бездушную куклу, а она оказалась с неожиданным дефектом в виде души и собственного разума.

− Ну чего же ты боиш-шься? – урчит ласково змей младший, оказавшись рядом. Склонившись, проводит большим пальцем по моим губам, берёт лицо в ладони. – С-са-ард ведь уже с-сказал, что не будет никакой утилизации.

− Утилизация это не единственное, чего в моей ситуации можно бояться, − бормочу, не пряча своей настороженности. Легко ему говорить.

− М-м-м, и как ж-ше ты видиш-шь ситуацию? – щурится Шоа-дар, склоняясь ещё ниже, проводя носом по моему виску. – Рас-с-скажи.

− Ну… это же очевидно, − совсем теряюсь я.

От их близости, от всех этих прикосновений, от ощущения собственной беспомощности в их руках и воспоминаний об уже случившейся близости, моё предательское тело начинает дрожать и наливаться тем самым желанием, которое так умело разжёг Шоа-дар во мне в прошлый раз, перед тем как… разложить на столе. Приходится очень сильно постараться, чтобы сосредоточиться на разговоре и выдать хоть какой-то ответ:

– Я невольно лишила вас дорогой игрушки, попав в это тело, нахожусь тут незаконно и на птичьих правах. Ещё и имущество ваше попортила. Я не знаю, кто вы, куда летите и какие у вас теперь намерения относительно меня. Не знаю, чего мне ждать. Вдруг вы жестокие садисты и любите издеваться над женщинами?

Выпалив это, понимаю, что, кажется, немного перегнула. Слишком уж выразительно потемнели прищуренные глаза Шоа-дара. Слишком жёстко сжались на моих плечах пальцы Са-арда.

Но отступать поздно, сказанного не воротишь. В конце концов я ничего не утверждала, лишь обрисовала свои опасения. Имею право. Не думают же они, что я сразу прониклась к ним доверием? Впрочем, не факт, что они вообще нуждаются в моём доверии. Может им вообще глубоко параллельно, что я чувствую и думаю о них. Если вдуматься, то, с большой долей вероятности, именно так оно и есть.

− Хм, нет, с женщинами мы любим другими веш-щами заниматьс-ся, − неожиданно отвечает змей старший, прикусывая кончик моего уха. – И, насколько я помню, ты точно не страдала в наших руках.

О боже. Зачем он это делает? Я же вообще думать скоро не смогу.

Одна его ладонь перемещается мне на горло, обхватывает, заставляя поперхнуться воздухом и запрокинуть голову на широкую мужскую грудь. А вторая рука вдруг оказывается на моём животе, комкая ткань сорочки. И опускается ещё ниже, забираясь под край сорочки и накрывая лобок.

Вытянувшись в струнку, я нервно сглатываю, ещё острее ощутив его прикосновение к шее. Да ещё и Шоа-дар смотрит, жадно впитывая каждую мою реакцию.

От страха, густо приправленного возбуждением, темнеет в глазах. Кожа становится такой чувствительной, что впору уже самой умолять о близости. Старшего, младшего, обоих... Дурное тело.

− Ты ж-ше не думаеш-шь, что я забыл, как ты сбежала, ос-с-ставив меня голодным? – вкрадчиво интересуется Са-ард.

− Но… но я же не могу. Я не кукла, − шепчу сбивчиво. – Вы же не будете меня принуждать?

− Принуж-шдать? – отстраняясь, вскидывает брови Шоа-дар. – Зачем? Разве тебе было плохо?

− Это всё тело. Это ему было хорошо, из-за заложенных программ. А я… я вас не знаю совсем. И боюсь, − пытаюсь достучаться до них. – Я не соглашалась на близость.

− Значит, согласиш-шься, − безапелляционно заявляет Са-ард. И, внезапно подхватив меня на руки, зачем-то тащит в комнату отдыха, не давая даже мяукнуть что-то против. Да и сложно это, когда мысли подобно бильярдным шарикам разлетелись в шоке от его заявления.

То есть, вот так вот просто, возьму и соглашусь? Потому что «хозяин» сказал? Вот это самоуверенность.

Он же не собирается прямо сейчас с меня долг по его удовлетворению спрашивать?

Если собирается… Я не дамся. Буду сопротивляться, сколько смогу. Я не вещь бессловесная, которую можно иметь, когда вздумается.

Шоа-дар, хмыкнув, скользит вслед за нами.

Не успеваю я прийти в себя, как змей старший перехватывает меня по-другому и, усевшись в одно из больших «кресел-мешков», сворачивает хвост двумя кольцами вокруг и устраивает меня в этих кольцах, как в гнезде.

− Спраш-шивай, − разрешает милостиво, вальяжно откинувшись на локоть. Взгляд серебристых глаз небрежно скользит по моему телу, особо задержавшись на обнажившихся из-за задравшейся сорочки ногах.

− Что спрашивать? – уточняю осторожно, пытаясь не обращать внимания на то, что сижу я на его хвосте. И мой голый зад находится слишком близко от того места, откуда у него член высовывается.

Выбраться бы как-то. Но второе кресло занимает Шоа-дар. И смотрит на меня так, что становится сразу понятно − стоит мне выбраться из рук одного брата, и я сразу угожу в руки второго.

− Ты ж-ше говорила, что не знаеш-шь нас и поэтому боишься. Мож-шешь задать с-свои вопросы. А мы ответим, если с-сочтём это приемлемым.

Ах, вот оно что. Решили удовлетворить моё любопытство, чтобы не боялась. Что ж, грех не воспользоваться такой возможностью.

− Хорошо, − киваю, натягивая сорочку на колени и стараясь меньше ёрзать на своём живом «кресле». – Скажите пожалуйста, кто вы? Как называется ваша раса?

− Наш-ша рас-са называется на-агары. Мы являемс-ся поддаными империи Аш-ша-Ирон, и принадлежим к Выс-сокому Дому Чёрных на-агаров, − ровным тоном отвечает Са-ард.

Значит, на-агары, а не наги. Надо запомнить. Ещё и чёрные. Не удивительно с их-то кожей, цвета тёмной стали, и чёрными, с серебристым узором, хвостами. Теперь понятно, почему Шоа-дар так многозначительно ухмылялся, услышав мою фамилию… и, кстати, об этом.

− А на каком языке мы сейчас говорим?

− На языке аш-шаров. Это самая многочис-сленная и, соответственно, правяш-щая рас-са в империи, − получаю ответ на этот раз от змея младшего. – Он прош-шит в твоей памяти.

Ну не совсем в моей, допустим, но об этом немного позже спрошу. И вообще о памяти. Сейчас меня интересует другое.

− Я не уверена, потому что в тот была немного не в себе, но мне кажется, что я своё имя и фамилию назвала вам на своём родном языке, но вы всё поняли… вы знаете языки землян? Или мне показалось?

− Не показалос-сь. И да, мы понимаем все извес-стные в наш-ш-шей части вс-селенной языки. В том числе те, которые суш-ществуют на твоей планете. Это возмож-шно благодаря с-с-специальному импланту, универс-сальному лингвистру. У тебя он тоже ус-становлен, − перехватывает эстафету объяснений Са-ард.

Спрашивать о том, знают ли в их империи о Земле после всего того, что я уже услышала, по меньшей мере, глупо. Но кое-что мне всё же хочется понять:

− Я так понимаю, что помимо вашей империи существуют и другие… цивилизации и… государства, − старательно подбираю я слова. Вижу, подтверждающий кивок Шоа-дара и уже более уверено продолжаю: − Вы знаете о Земле, знаете наши языки, вот даже биосинтезоидов у вас делают по прототипам землян.Хоть я и не понимаю, зачем. Но ведь у нас о других цивилизациях ничего неизвестно, только догадки одни. Ну или, по крайней мере, простым людям ничего не известно. Почему так? С нами не контактируют?

− Официально нет, − невозмутимо сообщает змей старший. − Ваш-ша планета находится в закрытом с-секторе. Государства Араянс-са двенадцати на законодательном уровне не вмеш-шиваются в развитие низш-ших рас. Но нелегальные, либо незапротоколированные контакты иногда с-случаются.

Значит, мы для них низшая раса? Не самая приятная новость.

− Но, когда вы меня покупали, я слышала что-то об императрице землянке, − поворачиваюсь к нему. – Это правда? Мне не послышалось?

− Не послыш-шалось, − кивает он. − С-супруга наш-ших императоров действительно землянка.

− А как так получилось? – округляю я глаза. – Как она попала в вашу империю?

− А вот об этом тебе знать не полож-шено. Гос-сударственная тайна, − криво усмехается Са-ард.

Ничего себе! Что же там за история такая? И я уже в который раз слышу об «императорах». В империи император не один? Сколько их? Двое? Трое? Больше? И на всех одна супруга? Уму непостижимо. Представляю, как её охраняют.

− Обратиться к ней за помощью тоже нельзя? – спрашиваю, уже не особо надеясь на положительный ответ.

Глаза Са-арда недовольно вспыхивают, словно ему не нравится мой вопрос. Да и от Шоа-дара ощущается что-то похожее.

− Почему же? Мож-шно, − тянет старший брат. – Но на данный момент это технически неос-существимо. Связи с Аш-ша-Ирон у нас с-сейчас нет, и не будет, пока мы не закончим наш-шу мис-с-сию и не вернёмся в родную Вс-селенную.

− То есть как… в родную Вселенную? – ошарашено вытягивается моё лицо. – А сейчас мы где?

Глава 9

Секунды превращаются в вечность, пока я жду ответа.

− А с-с-сейчас мы в чужой, − слегка прищурившись, сообщает Са-ард. Окончательно оглушая и выбивая почву из-под ног... образно говоря, конечно. Но я бы вряд ли устояла на ногах, если бы не сидела.

− Так этот ваш переход, это был переход в другую вселенную? – сипло выдыхаю. А я-то думала… Теперь понятно, почему меня чуть не развеяло, вырвав душу из тела.

Божечки, всё ещё хуже, чем я думала.

− Да, − в серебристых глазах вспыхивает исследовательский интерес. – И, к с-слову. Ты была в с-сознании во время перехода? Если деактивация на тебя не воздейс-с-ствует, что ты ош-щущала?

− Это было страшно, − шепчу, обнимая себя за плечи. – Меня будто выдернуло из этого тела, я даже видела его со стороны. И откуда-то поняла, что если не вернусь, то меня просто не станет.

− Я так понимаю, тебе удалос-с-сь вернуться, − констатирует очевидный факт Шоа-дар, нахмурившись. Даже подаётся ко мне ближе, ловя каждое слово.

Я в ответ потерянно киваю.

− А насчёт деактивации… − хмыкаю угрюмо. Бросаю взгляд на змея старшего: – Она перестала на меня воздействовать после того, как вы вынесли мне сознание своим жутким взглядом, тогда, в этой комнате. Мне было настолько больно, что я буквально отключилась и некоторое время… отсутствовала. И не знаю, что происходило с Эйши.

− Хм. Теперь понятно, почему я тогда не с-с-смог выявить наличие у тебя с-с-сознания, − задумчиво тянет Са-ард. – Оно попрос-с-сту отс-сутствовало. Ты рассказываеш-шь весьма занятные веш-щи. Я бы хотел услыш-шать максимально подробный рас-с-сказ о том, как ты ощуш-щала себя и что предпринимала с-с того момента, как очнулась в этом теле. Но это позже, когда мы займёмся ис-с-следованием природы твоего с-с-случая и поиском причин. У тебя еш-щё есть какие-то вопросы?

− Да. Самый важный для меня. Вы, правда, поможете мне вернуться в родное тело? Мы ведь вернёмся в родную Вселенную? − с надеждой смотрю на них по очереди.

Я помню, что мне вроде как обещали просто сказать, возможно ли это. Но я должна попытаться добиться большего. Других вариантов у меня сейчас нет. Если они мне не помогут, я даже не представляю что делать.

− Помож-шем. Ведь так, брат? – выразительно смотрит на Са-арда Шоа-дар.

Хм. Что он задумал? Обещание очень радует. Но чувствуется недосказанность какая-то. Может с меня какую-то непомерную плату потом стребуют?

− Так, − хмыкает змей старший, обжигая меня странным, предвкушающим взглядом и тем самым лишь подтверждая мои опасения. – Наш-ша мис-с-сия будет длиться с-сорок стандартных суток. По исходу которых мы должны будем вернутьс-ся в ту ж-ше точку координат, в которую прибыли, и для нас-с снова будет открыт переход. Раньш-ше вернуться невозможно. Как только мы отчитаемся по результатам нашей экс-с-спедиции, у нас появится время заняться твоей проблемой.

Сорок суток. Это звучит, как «целая вечность», когда вопрос касается жизни и смерти.

− Каковы ш-ш-шансы, что твоё настоящее тело всё еш-щё живо и его жизнедеятельность будут обес-с-спечивать всё это время? – интересуется Са-ард, правильно истолковав мой испуганный взгляд.

− Я не знаю, − закусываю губу. – Меня ударила молния. Посреди пустынной дороги. И я понятия не имею, как сильно пострадала и что с моим телом случилось потом. Но если я жива, моя мама сделает всё возможное, чтобы жизнь мне сохранили.

− А ты с-с-сама что чувствуешь? Ты ж-шива? – настойчиво смотрит он мне в глаза.

Так будто для него это действительно важно.

− Мне кажется, что да. Я не могу поверить в обратное. Но только это же не доказательство, − вздыхаю.

− Как с-сказать, − мужские губы изгибаются в кривой усмешке. − Той, чьё ментальное тело нас-с-столько с-сильно, что смогло перенестись через прос-странство и подчинить себе бездуш-шную куклу, стоит прислуш-шиваться к своему чутью.

Он действительно так думает?

− Спасибо. Я буду держаться за эту мысль, − киваю благодарно. Смотрю на него, потом на Шоа-дара. – Вы обещали, что расскажете мне, что такое биосинтезоид. Почему я ощущаю это тело таким… настоящим, живым?

− Потому что оно ж-шивое, − хмыкает змей младший. – Биос-синтезоид это живой организм, синтезированный и выраш-ш-щенный искусственно. Ж-шивые ткани, органы, нервная с-система... Если не с-с-считать некоторых нюансов, он функционирует практически, как настояш-щий. Только вся его физиология регулируется залож-шенными программами. Ну а ты, с-с-судя по всему, каким-то невероятным образом перехватила контроль над мозговой деятельностью и тем с-с-самым смогла вытеснить программу.

− Ясно, − киваю, хотя на самом деле до полной ясности мне ещё очень далеко. Но тут бы уже полученную информацию переварить. – Жаль только, что я не могу пользоваться знаниями Эйши. Если, конечно, не считать языка и того, что некоторые вещи мне удаётся делать, положившись на программы моего тела.

− Например? – склоняет голову набок Шоа-дар.

− Например ловко убегать, − хмыкаю. − Настоящая я далеко не такая ловкая, сильная и быстрая. Но вот не уверена, что смогу теперь, например, готовить еду. Ваши продукты мне совершенно незнакомы. Как и технологии.

− А ты хочеш-шь готовить нам еду? – с одобрением в голосе интересуется Са-ард.

− Я не люблю быть в долгу. Это ваш корабль, я принесла вам лишние хлопоты. Ещё и помощь у вас выпросила. Думаю, будет справедливо, если пребывая здесь, я возьму на себя какие-то посильные для меня обязанности. Приготовление пищи, это первое, что мне пришло в голову. Я неплохо это умела… в настоящей жизни. Но могу выполнять и другую работу. Убирать, например. Или помочь вам в вашей миссии, если это возможно. Я готова работать и приносить пользу.

− Хм. Такая с-с-сознательность приятно впечатляет, − Са-ард как-то незаметно меняет положение и садится ровнее, отчего я снова вдруг оказываюсь в его объятиях. – Думаю, проблему с твоим дос-с-ступом к памяти биос-синтезоида можно как-то реш-шить. Я попробую тебе помочь в этом. И у тебя дейс-ствительно появятся некоторые обязанности на корабле. В том числе готовка. Но это будет не главное.

− А что же будет главным? – интересуюсь настороженно, чувствуя его дыхание на своей шее. Ещё и хвост вокруг меня начинает двигаться, сжимая свои кольца.

− А ты как думаеш-ш-шь? – вкрадчиво спрашивает змей старший, сжимая руки на моих плечах.

А Шоа-дар неожиданно плавно, словно жидкий метал, стекает со своего кресла и скользит в нашу сторону.

Ой, что это они задумали? На что намекают?

− Я не буду вашей игрушкой! – вспыхнув, пытаюсь вырваться из захвата Са-арда. Но в результате лишь оказываюсь скована по рукам и ногам его телом.

− Не игруш-ш-кой, Ж-шеня, − усмехается змей младший, надвигаясь на меня, заставляя невольно вжаться в Са-арда ещё сильнее. – Наш-шей общей женш-щиной. Той, которая будет дарить удовольствие нам и получать много удовольствия от нас-с-с. Тебе же понравилос-сь с-со мной, я знаю. Можеш-шь сколько угодно говорить, что это вс-сё тело виновато, но тебе нравилось ош-щущать то, что ты ощущала.

− Нет, − мотаю головой.

− Да. Ты ведь могла уж-ше тогда сказать мне «нет». Но не с-с-сказала. Потому что тебе было хорош-шо в моих руках. И в руках Са-арда тож-ше, − урчит ласково Шоа-дар и, взяв моё лицо в ладони, смотрит в глаза. – Подумай с-с-сама. С-с-сорок суток с-с-с нами на корабле. Мы хотим тебя, а твоё тело настроено на нас-с-с. Зачем отказывать нам и себе? Ты уж-ше была один раз моей. Я уже был в тебе. К чему эти игры в недотрогу?

Этот шёпот как гипноз. Я будто погружаюсь в тёплую патоку, тело плавится, разум тоже. Будто снова ощущаю его мощные толчки внутри меня, задыхаясь от наслаждения. Плыву на волнах чувственного желания. Он ведь прав, наверное. Наверное, я действительно хотела, если смогла так остро насладиться процессом. Каждым их прикосновением. Каждым движением. Даже убедила себя, что всё это сон, лишь бы оправдать своё бездействие. Я ни секунды не сопротивлялась, пока не получила удовольствие. И сейчас мой отказ действительно выглядит слегка лицемерным. Зачем сопротивляться…

На губах Шоа-дара на миг мелькает торжествующая улыбка, и он сминает мои губы своими, сразу врываясь в рот гибким языком. Тихо застонав, я просто подчиняюсь его воле. Руки Са-арда сжимают мою грудь. Его хвост вклинивается мне между ног, раздвигая их. Сознание плывёт окончательно, я будто в тумане…

Но что-то царапает меня на задворках путаных мыслей. Какая-то неправильность. Даже тогда, в пищевом отсеке, я ощущала себя… более собой, чем сейчас. Я будто в трансе каком-то.

Эта мысль словно ушат ледяной воды, мгновенно приводит меня в чувство, выдёргивая из сладкого дурмана.

− Нет! Прекратите! – отталкиваю я Шоа-дара.

И у меня это даже получается. Видимо потому, что он просто не ожидал сопротивления. Как и Са-ард. Не знаю, каким чудом, но мне удаётся выскользнуть из рук змея старшего и кубарем скатиться с его хвоста, слегка проехавшись по нему.

Правда, на-агары быстро приходят в себя. И стоит мне посмотреть в сторону двери, как передо мной молнией возникает змей младший, преграждая путь.

− Даже не думай, Ж-шеня, − хвостом обвивает мою талию Са-ард, не позволяя и шагу ступить. Но я бежать и не собиралась. Какой в этом смысл? Всё равно найдут и поймают. Нужно как-то по-другому отстаивать свои границы.

− Что вы со мной сделали? – негодующе смотрю я в серебристые глаза Шоа-дара, чувствуя, как закипает внутри обида и настоящая злость. − Все эти мысли… это ведь не моё. Вы проникли в мой разум!

− Твоё, малыш-ш-шка, твоё. Я вс-сего лиш-шь выташ-щил наружу твои собственные с-с-сомнения, − снова приближается он ко мне.

Вот гад!

− Это подло и некрасиво! – цежу злобно. А я-то думала, что с этим хвостатым мне будет намного проще найти общий язык.

− Подло, значит? – вспыхивает гнев в его глазах. Красивые губы возмущённо кривятся, обнажая острые клыки.

− А как это ещё назвать? Для вас нормально добиваться согласия женщины с помощью манипуляции и принуждения?

− Ты первая, чьего с-с-согласия мне приходится добиватьс-с-ся, дерзкая наш-ша куколка! – чеканит не мене зло Шоа-дар.

Ну да, конечно. И как я сама не догадалась, что перед таким обаятельным красавчиком все женщины, должны буквально стелиться, выпрашивая его внимания.

− Ну извините, что не вписалась в ваши стандарты, − неприязненно сужаю глаза. − Я не виновата, что меня притянуло в эту куклу. Я не хотела причинять вам неудобства и лишать развлечения во время вашей экспедиции. Но и позволять вам пользовать это тело, как вздумается, пока я нахожусь в нём и ощущаю его своим, тоже никак не могу. Пусть это тело для вас всего лишь бесправная вещь, которую вы купили, но я тут, в нём, и вещью себя точно не считаю и не ощущаю. А ещё я никому не давала права использовать мою внешность для создания сексуальной игрушки. И в свой разум лично вас, Шоа-дар, не пускала. И не соглашалась на какое-либо воздействие, − с каждым словом я распаляюсь всё сильнее, а лицо Шоа-дара вытягивается всё больше. Так что я не могу удержаться и в конце концов добавляю мстительно: − Знаете, после таких вот беспринципных манипуляций, я теперь вообще не знаю, как можно согласиться стать вашей женщиной. Это же потом придётся постоянно думать – сама я вас захотела, или это вы мне внушили. Вам ведь всё равно, как оказалось.

Мы так и застываем друг напротив друга. Я и нависший надо мной разъярённый, или уже пожалуй, ошарашенный, на-агар.

А позади меня вдруг раздаётся шипящий смех.

− Пож-шалуй, это будет даже интерес-с-сней, чем я думал, − насмешливо тянет Са-ард. − Ты мне нравиш-шься, земная девочка Ж-шеня. Первый раз виж-шу, чтобы моего брата так ш-щёлкнула по носу ос-с-соба женского пола. Я теперь даже готов прос-с-стить тебе до поры до времени то, что остался неудовлетворённым вчера. И знаеш-ш-шь, я готов немного потерпеть и добиться, чтобы ты с-с-сама меня захотела.

И с этими словами он попросту поднимает меня хвостом за талию и как куклу усаживает обратно туда, где я и сидела до этого. К себе на руки. Ещё и обнимает для надёжности, обхватив рукой и тесно прижав к своей груди.

Трепыхнувшись в его объятиях и поняв, что это мне ровным счётом ничего не даст, я обречённо вздыхаю.

− Могу я сесть отдельно? – спрашиваю ровным тоном. – Так я лучше смогу сосредоточиться на нашем разговоре.

− Не можеш-ш-шь. Мне нравится держать тебя в с-с-своих руках, − хмыкает Са-ард. Снова я ощущаю его дыхание на своей макушке. Его руки оглаживают мои плечи, проводят по груди. – Всё это куплено мною для моего удовольствия, Ж-шеня. Хоть твоё присутс-с-ствие в моём биосинтезоиде и меняет с-с-ситуацию довольно ош-щутимо, но не отменяет тот факт, что вс-с-сё-таки это тело принадлеж-шит мне, и я могу с полным правом трогать его, когда мне вздумается. Или ты нам и в прикос-с-сновениях откажеш-шь?

Теперь в его голосе откровенно слышится предупреждение, явно давая понять, что я близка к тому, чтобы перегнуть палку. Мол: «Я иду тебе на уступки, но не забывай, кто тут хозяин положения». Против такого аргумента сильно не попрёшь. Приходится смириться. И в который раз напомнить себе, что тело действительно не моё. Так что, как-то потерплю я прикосновения, если дальше них дело не пойдёт.

Смирившись с этой мыслью, я позволяю себе расслабиться в его руках.

Видя мою покладистость, Са-ард удовлетворённо хмыкает.

− Что ж-ш, вопрос с-с-с твоими главными обязаннос-с-стями пока отложим. Чтобы у тебя было время привыкнуть к нам и добровольно с-согласиться на роль наш-шей женщины. Ни мне, ни брату не с-с-свойственно принуждать с-с-самочек, − тем временем продолжает змей старший, заставив внутренне вскинуться на последнем слове.

И в этот миг я встречаюсь глазами с прищуренным взглядом Шоа-дара. Вскидываю выразительно брови.

− Физически, или ментально? – не выдержав, интересуюсь я. И глаза змея младшего снова гневно вспыхивают.

− Если бы я дейс-с-ствительно захотел тебя ментально принудить, крош-ш-шка, ты бы уже вовс-сю прыгала на моём члене, умоляла о больш-ш-шем и даже не подозревала, что проис-с-сходит что-то неправильное с твоей точки зрения, − мрачно цедит Шоа-дар.

− Тогда что ты со мной сделал? – не менее гневно сужаю я глаза, незаметно для себя переходя на «ты».

− Акцентировал твоё внимание на том ракурсе вос-с-сприятия, который избавил тебя от с-с-сомнений. Помог вс-спомнить пережитые тобою ош-щущения. Это даже на внуш-шение не тянет. Всего лиш-шь лёгкая манипуляция твоими с-с-собственными мыс-слями, не более. Инс-стинктивное желание расслабить желанную самку, чтобы заняться с ней очень приятным с-с-сексом.

− И тем не менее это манипуляция, − упрямо поджимаю губы, возмущённо поёжившись от этого объяснения. Снова меня самкой называют. Самцы хвостатые.

От полного понимания, в какой опасной ситуации я нахожусь, меня даже мороз пробирает. Если они действительно способны так сильно влиять на мой разум, то что тогда их удержит от этого?

− А твоя попытка с-сыграть на моём мужском с-с-самолюбии разве не манипуляция? – неожиданно возвращает мне удар Шоа-дар. Усмехается снисходительно, демонстрируя острые клыки: – Довольно умелая, долж-шен признать. Не только брату захотелос-сь получить твоё добровольное с-согласие. Но суть ведь от этого не меняется, да, Ж-шеня? Впрочем, я признаю и то, что ты достаточно с-сильно меня заинтересовала. Так что я, пож-шалуй, могу позволить тебе нас-с-сладиться победой с-сегодня. Брат прав, мы вернёмся к этому вопрос-су позже. С-са-ард, если ты не возражаешь, я вернусь к с-с-своей работе. Хочу закончить с ремонтом до выс-с-садки.

И он, наградив меня ещё одним, обжигающим, даже насмешливым, взглядом, ускользает прочь из комнаты. Оставляя меня ошарашенно хлопать глазами и ловить воздух ртом. Вот как так получилось, что манипуляторшей вдруг оказалась я… хотя, стоит признать, некая доля истины в его словах действительно есть. Я действительно сыграла на их мужском самолюбии. Вот только это же ни в какое сравнение не идёт с тем, что сделал он.

Чёрт. С этими хвостатыми видимо придётся постоянно быть начеку. Их игры для меня слишком... опасны.

− А эта высадка… где вы собираетесь высаживаться? И когда? – прокашлявшись, осторожно интересуюсь я у Са-арда, меняя тему.

− На одной небольш-шой и необитаемой планете. Через нес-сколько часов, − лаконично отвечает он. Зарывшись рукой в мои волосы, оттягивает голову так, чтобы посмотреть в лицо: – Надеюс-сь, ты не планируеш-шь сбежать с корабля?

− В чужой Вселенной, на необитаемую планету с неизвестно какими условиями? Нет, я не настолько дура.

− Нет, ты не дура, − усмехается змей, рассматривая меня с каким-то очень странным выражением. И почему-то его взгляд то и дело останавливается на моих губах, отчего те уже откровенно начинают пылать.

− Вы говорили, что поможете мне получить доступ до памяти биосинтезоида. А можно это сделать сейчас? Я бы тогда занялась чем-то полезным, пока вы будете готовиться к высадке, − пытаюсь отвлечь его внимание.

− Нет. Это займёт время, а с-с-сейчас оно у меня практически уж-ше закончилос-сь. Поэтому тебе придётся потерпеть, − сообщает он мне, продолжая удерживать голову. При этом я чувствую, как его большое полузмеиное тело начинает двигаться подо мной, меняя положение.

− Э-э-м, ладно. Тогда я сама попробую что-то «вспомнить». Пойду, наверное в пищевой отсек и попробую что-нибудь приготовить. Как пользоваться некоторыми приборами, я уже запомнила, − сообщаю с преувеличенным энтузиазмом, ощущая, как меня начинают внаглую наклонять вниз, укладывая на спину.

Удобно этим на-агарам озабоченным. Они свои собственные длинющие хвосты в качестве переносной мебели могут использовать. Где захотели, там и завалили несчастную жертву.

− Сейчас пойдёш-ш-шь, − вкрадчиво обещает Са-ард, склоняясь надо мной.

Снова трепыхнувшись, я добиваюсь лишь того, что он ещё и наваливается на меня, чтобы не сбежала. А потом, не успеваю я даже мяукнуть протестующе, как мои губы сминают жёстким собственническим поцелуем. Царапая кожу острыми клыками, толкаясь мне в рот своим длинным языком, змей целует с такой пылкой жадностью, что голова кругом идёт. А озабоченно-запрограммированное тело радо стараться, отвечая на его страсть. Руки сами обнимают змея за шею, зарываясь в длинные волосы, заплетённые в замысловатую косу. Спина изгибается, а грудь прижимается к его каменной грудной клетке. Возбуждение неотвратимо туманит разум. Если так дальше пойдёт, не знаю, сколько я продержусь.

− С-с-сладкая. Хотел бы я попробовать тебя настояш-щую, − урчит возбуждённо Са-ард, прикусив напоследок мою губу. Отстраняется неспешно, окидывая меня, распростёртую на его хвосте, красноречиво пылающим взглядом.

И впервые у меня мелькает мысль, что так легко согласившись помочь мне, они рассчитывают получить от меня что-то значительно большее, чем могут получить сейчас. И я понятия не имею, как быть с этой догадкой. Ведь другого выхода у меня нет. Помощи больше неоткуда ждать.

− Можно я пойду? – прошу тихо, поняв уже, что мне не вырваться от этого хищника, пока он сам не отпустит.

− Иди, − криво усмехается на-агар, освобождая меня наконец.

Дважды повторять мне не нужно. Скатившись снова с колец его хвоста, я устремляюсь к двери не оглядываясь. Каждой клеточкой своего тела ощущая его тяжёлый властный взгляд.

Глава 10

Следующие пару часов я, как и намеревалась, провела в пищевом отсеке. Прячась от хвостатых и пытаясь соединить свои человеческие умения с теми крохами информации, что мне удалось выудить из памяти тела, дабы соорудить что-то съедобное для них же, то есть для хвостатых. Сама я, несмотря на почти полный контроль разума над искусственным телом, голода по-прежнему не испытываю.

К моему удовольствию с приготовлением пищи всё оказалось не так сложно. Стоило мне вспомнить, как добыть те продукты, которые я уже использовала в первый раз, и худо-бедно разобраться с варочной поверхностью, и дело дальше быстро наладилось. Больших кулинарных изысков может и не получилось, но запечь мясо с овощами и приготовить что-то похожее на рыбу с гарниром из вареной крупы, напоминающей рис, мне удалось. Усложняло всё лишь то, что я не могла ничего попробовать на вкус. Кто его знает, как мой организм воспримет нормальную пищу? Я об этом так и не поинтересовалась у братьев на-агаров.

И вот вроде бы уже всё готово. И надо бы змеехвостым об этом сказать. Пусть бы подкрепились перед ответственным и важным делом. Но я всё никак не решусь выйти из своего убежища. Слишком неоднозначное у меня положение и их ко мне отношение.

Всё это время ни один из братьев сюда не заглядывал и у меня было время немного подумать обо всём. Ситуация у меня патовая. Я заперта в ограниченном пространстве с двумя весьма озабоченными инопланетянами, которые недвусмысленно дали мне понять, что их физические потребности удовлетворять предстоит именно мне. Ещё и тело во многом живёт своей жизнью, то и дело предавая в самые ответственные моменты.

С одной стороны я могу на-агаров понять. Они куклу именно для этого и купили. И уж точно не планировали себя ограничивать. Понимаю я также и то, что братья могли повести себя со мной гораздо менее терпимо. А так, несмотря на мою выходку с побегом и порчей корабля, они меня и подлечили, и утилизацию отменили, и вели себя довольно бережно, и даже поговорили со мной нормально, ответив на большинство моих вопросов и всё объяснив. Даже согласились помочь мне вернуть моё настоящее тело. Ну лапочки же, хоть и озабоченные. А ещё красивые оба как грех. Мужской привлекательности им не занимать. Это я тоже не могу отрицать. Как и то, что на меня эта привлекательность по чуть-чуть начинает действовать.

О том, что они собираются с меня поиметь, когда выполнят это обещание, я подумаю потом. Сейчас гораздо важнее другое. Что мне делать с их предложением? Согласиться, расслабиться и получать удовольствие? Я ведь не наивная и понимаю, что никуда мне от них не деться. Особенно, когда моё-не-моё тело так бурно реагирует на каждое прикосновение.

И я бы, пожалуй, согласилась. Хоть мой личный опыт и близок к нулю, я никоим образом не ханжа и к сексу отношусь нормально. Даже к такому, ни к чему не обязывающему. Но не в ситуации, где меня воспринимают вещью, которая только для этого и предназначена.

Кроме того – их ДВОЕ. И они явно не имеют ничего против того, чтобы делить меня на двоих. То есть, соглашаясь, я должна быть готова к тому, что меня с большой долей вероятности ждёт секс с двумя мужчинами сразу.

А это уже для меня... немного слишком.

От таких перспектив мне одновременно и страшновато и… жарко, очень жарко. О таком я даже не фантазировала никогда. Не могу сказать, что меня отталкивает эта мысль, но… Чтобы решиться на такое, мне придётся перешагнуть множество своих рамок. Ну, или меня за эти рамки попросту вынесут. Уже практически вынесли. Чувствовать ласки Са-арда в тот момент, когда в меня вбивается Шоа-дар – это было запредельно горячо.

Впрочем… Они ведь согласились потерпеть, пока я сама их захочу. Значит, моё желание для них всё же имеет хоть какое-то значение. Может, не всё так плохо и мне стоит проще воспринимать ситуацию? Отнестись ко всему, например, как к каким-то виртуальным эротическим приключениям, никак не относящимся к моей настоящей жизни? Ведь не факт даже, что я вспомню всё это, когда вернусь в своё тело.

В любом случае вечно прятаться в пищевом отсеке не выйдет. Пора высунуть нос за его пределы и посмотреть, как обстоят дела на корабле.

Закончив готовить, достав нужную посуду с приборами для сервировки, убрав за собой и проверив, всё ли выключила, иду к двери. Открывать и закрывать такие я уже хорошо умею. Так что вскоре створка с тихим шелестом отъезжает в сторону, открывая мне вид на комнату управления. И взгляд сам собой первым делом устремляется туда, где я в последний раз видела Шоа-дара.

Но теперь возле двери в коридор работают только роботы, продолжая заделывать дыру. Видимо, он уже починил повреждённую мною панель.

Обоих братьев я нахожу возле того самого полупрозрачного стола в центре комнаты, над которым постоянно светятся какие-то голограммы. Наверное, это что-то наподобие бортового компьютера. Тихонько подойдя к на-агарам, я замираю в паре метров, с интересом рассматривая новую голографическую картинку. Теперь это какой-то ландшафт. Похож на безжизненную пустыню с торчащими кое-где скалами диковинных форм. И в глубине некоторых из этих скал светятся маленькие красные точки. Много маленьких красных точек.

− Не похож-ше на колонии перес-с-селенцев, − задумчиво изрекает Шоа-дар, внимательно рассматривая их. – И расположены слиш-ш-шком близко к самым крупным залежам нероита. Не думаю, что это с-с-совпадение. Ты говориш-шь, вы их в прош-шлый раз не засекли?

− Нет, − с таким же задумчивым видом качает головой Са-ард. − Корабль Повелителя С-са-оира, как ты понимаеш-шь, не предназначен для ис-с-следовательских экспедиций и не оснаш-щён достаточно мош-щным поис-сковым оборудованием. Мы с-смогли зас-сечь излучения огромных залежей нероита на этой планете, а вот нас-с-селённых колоний в недрах с-скал не обнаружили. Возможно, из-за этих с-самых излучений. Да и с-сами сигналы, исходяш-щие от этих колоний, вес-сьма необычны. Наш-ши бортовые с-системы не могут их толком клас-ссифицировать и дать хоть какую-то внятную характерис-стику.

− Что будем делать?

− Дейс-с-ствовать по плану. Как только полное с-сканирование поверхности и недр планеты будет заверш-шено, ос-существим несколько выс-садок и забор нужных нам образцов.

− Предлагаю внес-сти кое-какие корректировки в план, − смотрит на брата Шоа-дар. – Пос-скольку мы пока не знаем, что собой представляют эти аборигены, считаю целес-сообразным, если один из нас-с-с будет контролировать ситуацию с-с корабля.

Так, получается, эти высадки могут быть опасны? Я с тревогой смотрю на Са-арда.

Он пару минут молчит, явно обдумывая слова брата. Мне кажется, змею старшему это предложение не очень нравится, но тем не менее в конце концов он кивает.

− С-с-согласен. Я пойду первым.

− Не с-с-согласен. Первым пойду я, − усмехается змей младший. – Ты у нас-с главный с-стратег и мозг команды, вот и оставайся на корабле. А я займусь оперативной работой. Но с-с-сначала мы оба пообедаем в обществе наш-шей Ж-шени, − и он поворачивает голову ко мне, наградив клыкастой улыбкой. – Я ужасно голоден.

И вот почему я практически уверена, что он сейчас не о еде?

− Я действительно кое-что приготовила, − киваю, делая вид, что не заметила никаких двусмысленностей. − Не знаю, понравится ли вам, потому что действовала по аналогии с земными продуктами и блюдами, но я старалась. Накрыть для вас стол в комнате отдыха?

− Накрой, − коротко распоряжается Са-ард, тоже обратив на меня своё внимание.

Кивнув, я молча возвращаюсь в пищевой отсек. Дверь на этот раз оставляю открытой. Нахожу тот самый поднос, на котором уже однажды носила им еду, и, нагрузив его, иду обратно. Аппетитные ароматы щекочут ноздри, откровенно дразня. Хоть голода я по-прежнему не ощущаю, мне так хочется ощутить вкусную еду во рту, а потом приятную сытость. Особенно хорошо было бы съесть чего-нибудь сладенького. Хотя бы кусочек.

Но, подозреваю, теперь это для меня недоступная роскошь.

Проходя мимо на-агаров, чувствую на себе их внимательные взгляды. Особенно на моих голых ногах. И на заднице, прикрытой только сорочкой Са-арда. В общем, так и раздевают глазами. И не только раздевают, скорее всего. Кто о чём, а эти всё о том же.

Ну и само собой они появляются в комнате отдыха именно в тот момент, когда я принимаюсь сервировать этот их низенький стол, к которому ещё нагнуться надо. Но я теперь уже наученная. И изначально становлюсь так, чтобы не быть тылом к двери и, следовательно, к озабоченным змеехвостым. Быстренько разложив всё, успеваю выровняться как раз к тому моменту, как они оба усаживаются на свои «кресла».

− Приятного аппетита, − улыбаюсь вежливо и, сунув поднос подмышку, начинаю бочком пятиться прочь, надеясь незаметно улизнуть.

− И куда это ты с-с-собралась? – склоняет голову набок Шоа-дар. И передо мной кольцами взвивается его хвост, преграждая дорогу.

− Э-э-э, туда, − головой киваю на дверь.

− Неправильный ответ, − усмехается змей младший и теперь уже его хвост обвивается вокруг меня, отрывая от пола, чтобы переместить прямо в мужские руки. – Это можеш-шь отложить, − отнимает он у меня поднос.

− Вы, кажется, говорили, что голодны, − возмущённо ворчу я, упираясь ему в грудь. Изо всех сил стараясь не смотреть в серебристые змеиные глаза.

− Очень, − урчит он, прижимая меня к себе. Проводит носом по шее, шумно вдыхая мой запах. И внезапно прикусывает чувствительную кожу ниже уха. − М-м-м, лакомая.

− Ай, − вскрикиваю, пытаясь игнорировать чувственную дрожь во всём предательском теле. – Я не съедобная, честное слово. Даже не натуральная. Мясо лучше ежьте.

− Прекрати выкать. Мне на «ты» больш-ше понравилось, − смеётся бессовестный змей. Но всё же позволяет мне немного отстраниться. Лишь для того, чтобы усадить меня в кольца своего хвоста, как делал его брат в прошлый раз. – Пос-с-смотрим, что ты приготовила. Пахнет довольно вкус-сно.

Са-ард, искоса наблюдающий за нами, тем временем уже наполняет свою тарелку. Его примеру следует и Шоа-дар. И вскоре я с некоторым, несвойственным мне, умилением наблюдаю, как двое змеехвостых мужчин сначала осторожно пробуют, а потом с аппетитом уплетают то, что я для них приготовила. Кажется, им понравилось. Приятно. Если не могу сама поесть, то хоть на них посмотрю.

− Скажите, а биосинтезоиды обычную пищу совсем не могут употреблять? – всё-таки спрашиваю я, проследив глазами за сочным кусочком мяса, который Шоа-дар отправляет себе в рот.

− Теоретически могут, но чтобы ответить тебе точно, мне опять ж-ше надо пос-с-смотреть программную прош-шивку твоего организма и физические параметры. Чтобы убедиться, прис-с-способлена ли твоя пиш-щеварительная система для натурального питания, − изучающе смотрит на меня Са-ард. − Займёмся этим, как только мы с братом выполним свои задачи здесь и отправимся дальш-ш-ше. До этого меня вопрос твоего пищеварения интересовал меньше всего.

Мне остаётся только с пониманием хмыкнуть. Понятное дело. Зачем ему думать, чем кормить куклу, если для неё специальный корм имеется? Суперсбалансированный.

− Я так поняла из вашего разговора, что эта высадка может быть опасной? – интересуюсь осторожно, меняя тему.

− Волнуеш-шься за меня? – довольно усмехается Шоа-дар.

− Конечно, − киваю с самым серьёзным видом. – За вас обоих. Если с вами что-то случится, как я домой вернусь?

Лицо хвостатого изумлённо вытягивается от моего ответа. А я, отворачиваюсь, пряча усмешку.

− И только по этой причине? − снова подтягивает он меня ближе. Ещё и руку к лицу тянет, явно намереваясь ухватить за подбородок, чтобы повернуть лицом к себе.

− А по какой же ещё? – фыркаю, уворачиваясь от этих загребущих рук.

И вот почему на губах Са-арда в это время играет такая загадочная и снисходительная усмешка, будто он ни на секунду мне не поверил? Наверное, потому что я и сама себе не очень-то верю.

Глава 11

Что бы я там ни говорила, и как бы не фыркала, чем ближе надвигается час той самой высадки, тем беспокойней мне становится. Всё-таки я о них волнуюсь. В частности о Шоа-даре, которому прямо сейчас предстоит отправиться на неизведанную планету, где обитают неизведанные аборигены.

Не могу сказать, что я прям сильно привязалась к моим хвостатым попутчикам, но всё же они для меня уже не совсем чужие. Слишком много пережито рядом с ними, слишком много эмоций они во мне вызывают. Да, я всё ещё их немного побаиваюсь, но вместе с тем не могу не ощущать признательности за то, что они хорошо отнеслись ко мне и подарили надежду на возвращение и будущее. К тому же они оба… привлекательные и харизматичные, каждый по-своему.

Ну и озвученная мною причина тоже имеет место быть. Ну действительно. Как я домой попаду без них? Ответ один – никак. Как тут не волноваться?

После обеда убирать со стола естественно пришлось тоже мне. Впрочем, я и не возражала. Это позволило мне ускользнуть из загребущих рук Шоа-дара и наконец расслабиться.

К тому же, я решила, что раз мои кулинарные старания пришлись на-агарам по душе, можно заблаговременно заняться и ужином. Изучить теперь всё подробней, снова поковыряться в своей памяти на предмет кулинарных и других знаний. Судя по всему, времени на это у меня будет более чем достаточно. На-агарам сейчас явно не до меня.

Найдя себе занятие, я с чистой совестью снова улизнула в пищевой отсек. Но на этот раз оставила двери открытыми, чтобы знать, что творится в остальной части корабля. Так что всё это время вполуха слышала тихие разговоры братьев, заметила тот момент, когда роботы завершили восстановление двери, а Шоа-дар всё тщательно проверил… и странным образом почувствовала, что час икс пришёл.

Вот прямо сейчас. Что-то важное грядёт. Не знаю, откуда мне это известно. Я просто... словно ощущаю решимость на-агаров, достигшую пиковой точки. Странно это.

Оставив на столе, усыпанном мукой, недолепленные импровизированные пельмени с мелко порубленным мясом в качестве фарша, я быстренько отряхиваюсь, мою руки и топаю выяснять, что происходит.

И замираю в дверном проёме, с ужасом уставившись на неведомого монстра, неизвестно как оказавшегося в комнате управления. Со спины к Са-арду, увлечённо склонившемуся над какими-то очередными расчётами и графиками, ползёт жуткое чёрное нечто с длинным сегментированным хвостом, вдоль которого тянутся топорщащиеся шипы. Условно гуманоидная верхняя часть туловища этой твари покрыта чем-то похожим на чешуйчатую броню, чёрную, лоснящуюся. Шипы на спине вздымаются ужасающим гребнем, как у дракона какого-то. Верхние конечности заканчиваются пятипалыми ладонями-лопатами с длинными острыми когтями. И весь этот ужас, похожий на монструозную, кошмарную версию здоровенного на-агара угрожающе поднимается за спиной одного из моих змеехвостых попутчиков.

− Са-ард, берегись! – ору я что было мочи, едва вернув дар речи. И, разбежавшись, изо всей силы пинаю хвост этой твари, чтобы отвлечь.

Ногу простреливает сильной болью, и назад я отпрыгиваю уже слегка прихрамывая. Но своего добиваюсь. Монстр, мгновенно потеряв интерес к на-агару, стремительно оборачивается ко мне, явив жуткую морду, как у какого-то чешуйчатого Венома. Только громадные глаза не белесые, а чёрные и будто стеклянные.

Икнув, я пячусь назад в пищевой отсек, надеясь закрыться там. Монстр движется за мной следом, протягивает ко мне огромную лапищу. Споткнувшись обо что-то, я чуть не падаю, делаю ещё несколько шагов… и утыкаюсь спиной в стену. Кажется, я промахнулась. Дверь в пищевой отсек немного левее.

− Ж-шеня, замри! – прилетает мне внезапно совершенно неожиданный приказ от Са-арда.

Он издевается что ли? Или решил меня скормить этому монстрику? А я ещё его спасала.

− Оно тогда на меня не бросится? – вырывается у меня задушенный писк, когда я всё же пытаюсь бочком добраться до вожделенного укрытия. Да только куда там. Путь мне преграждает громадный сегментированный хвост чёрного жутика.

Шарахнувшись обратно, я вынужденно замираю, готовясь к мучительной смерти. Са-ард почему-то совершенно не спешит бросаться мне на помощь. Собственно… А чего я ждала? Что он рискнёт жизнью ради куклы?

− Нет, оно на тебя не брос-с-сится, − уверяет змей старший, особо выделив слово «оно». И мне почему-то слышится в его голосе нескрываемое веселье.

Вскинув на него растерянный взгляд, я действительно вижу, что змей старший скалится в какой-то слишком довольной улыбке.

Ещё и монстр вдруг начинает подозрительно трястись… будто смеётся.

А потом неожиданно поднимает руку, нажимает на что-то там, где у гуманоидов должно быть ухо, и я с отвисшей челюстью наблюдаю, как чешуйки на его голове начинают стремительно двигаться, будто стекая вниз, штуки, которые я посчитала глазами, расходятся в стороны, прячась в складках чешуи на висках, и моему взгляду вдруг открывается уже очень знакомое и привычное лицо Шоа-дара. Широко и насмешливо улыбающегося Шоа-дара.

− Я бы не с-с-стал так уверенно это утверждать, − смеется он. – За такое ос-с-скорбительное обращение ко второму наследнику Чёрных на-агаров кое-кого и наказать бы не меш-ш-шало. Подумать только, «оно». Крош-ш-шка, с тобой точно не соскучишься.

− П-простите, − бормочу я, безвольно оседая на пол. – Я подумала, что это какой-то монстр на корабль пробрался.

Вот и погеройствовала, Женька. Это надо же так опозориться.

Сейчас я уже понимаю, насколько абсурдными были мои выводы и действия. Как на корабль посреди открытого космоса кто-то мог пробраться? Нет, может как-то и мог, но вряд ли бы это произошло незаметно для его хозяев.

Но у страха, как известно, глаза велики. И в тот момент я действовала на одних эмоциях. Опять.

− Это у вас такой… костюм? – сглотнув, спрашиваю тихо.

− Да, это броня для дес-с-сантирования, − кивает Шоа-дар, всё ещё посмеиваясь. Подползает ко мне и протягивая руку, чтобы помочь подняться. И даже когти свои убирает.

Приходится принять его помощь. Но вместо того, чтобы просто поднять и отпустить, он внезапно обхватывает меня за бёдра и, оторвав от пола, впивается в мой рот жадным, собственническим поцелуем. Будто доказать мне что-то хочет. Прижимает к себе так крепко, что рёбра трещат, распластав моё тело по холодной броне. Прикусывает губу, что-то довольно шипя, проникает мне в рот языком, втягивая в чувственную игру, лишая последних связных мыслей. И так же резко отстраняется, когда я со стоном начинаю скрести броню на его плечах. Заглядывает в затуманенные глаза.

− Чтобы думала обо мне, пока я буду отс-с-сутствовать, − ухмыляется довольно. И вручает меня брату. – Держ-ши свою храбрую заш-щитницу. Мне пора.

Вокруг меня смыкаются другие руки. И я снова оказываюсь прижата к мужскому телу. Абсолютно растерянная от всего происходящего.

Подмигнув мне насмешливо и облизав чувственные губы, Шоа-дар снова нажимает что-то на своём, как я теперь уже понимаю, шлеме и его лицо обратно скрывается за тёмной чешуёй и матово-чёрными стёклами больших «глаз».

Кивнув Са-арду, он направляется к выходу из комнаты управления и жилого отсека. А я остаюсь наедине со змеем старшим, которого так безрассудно бросилась спасать от его же собственного брата. И буквально кожей чувствую на себе его очень внимательный взгляд.

− А как будет происходить эта высадка? Он полетит на чём-то, да? – осторожно поднимаю на мужчину глаза.

Ну вот. Действительно смотрит. И так пристально, что у меня аж мурашки по коже бегут.

− Хочешь пос-с-смотреть, как всё будет проис-сходить? – вскидывает он бровь.

− Хочу. Только у меня там еда недоготовлена, − пожимаю смущённо плечами.

− Потом доготовиш-шь, − хмыкает Са-ард и вместе со мной на руках возвращается к столу. Усаживает меня на него с краю, там где ничего не светится. – Ничего не трогай. Просто смотри, − велит коротко, и начинает разворачивать новые голографические изображения.

Я снова вижу ландшафты исследуемой ими планеты. Сразу несколько локаций на разных голограммах. И на каждой есть место, отмеченное синей точкой. Думаю, это и есть те самые точки высадки.

А потом на следующем изображении, разворачиваемом на-агаром, мне открывается вид на космос и… судя по всему, наш корабль. Он немного похож на чёрного хищного ската, парящего на фоне чужих звёзд. Зрелище неимоверно захватывающее и красивое.

Но перед Са-ардом вспыхивает новое изображение и на этот раз я вижу Шоа-дара в своём жутком бронекостюме, устраивающегося в кресле, наподобие тех двух, которые есть здесь, в комнате управления. Только это почему-то наклонено вперёд и змей младший будто подпирает его собой снизу, прижавшись всем торсом и раскинув руки. Вокруг его грудной клетки тут же смыкаются какие-то держатели, на плечи, как лямки рюкзака, ложатся ещё одни, буквально приковывая на-агара к этой конструкции. Кажется, ниже его тело тоже закрепляется таким же образом, но нам этого не видно. А потом «кресло» начинает ещё больше наклоняться вперёд, до тех пор, пока он не оказывается практически подвешенным. Мужские руки тут же принимаются порхать по каким-то панелям, невидимым с нашего ракурса.

− К запус-ску джэта готов, − докладывает он, даже не поворачивая головы.

− Понял. Начинаю обратный отс-счёт, − ровным тоном отвечает Са-ард, со своей стороны что-то быстро вводя на голографической панели.

Вокруг Шоа-дара загорается всё больше огоньков. А поверх егоизображения появляется символ, который я, немного поднапрягшись, опознаю, как цифру девять.

Спустя несколько секунд она сменяется на восемь, потом через такой же промежуток времени на семь… и с каждой из них я почему-то всё больше начинаю нервничать. Меня что-то тревожит. Какое-то странное ощущение. Будто за нами наблюдает кто-то, как мы сейчас наблюдаем за Шоа-даром.

Я даже украдкой обвожу комнату управления внимательным настороженным взглядом.

− Начинаю отс-стыковку, − доносится до меня голос Шоа-дара.

Может, тут тоже какая-то запись ведётся? Если вдуматься, то это вполне логично. Но неужели я бы стала так сильно ощущать это?

Тем временем отсчёт заканчивается, «единичка» вспыхивает и гаснет.

− Мягкой пос-с-садки, брат, − произносит Са-ард, нажимая на какую-то голографическую кнопку.

И на том изображении, где виден весь корабль, я замечаю, как от его брюха отсоединяется чёрный каплеобразный и приплюснутый кораблик, поменьше размером. Судя по всему, тот самый джэт. Он сначала зависает на несколько секунд, двигаясь плавно, словно уснувшая рыбка, а потом внезапно приходит в движение и стремительно уносится к поверхности планеты, на орбите которой мы сейчас находимся.

− Запуск прош-шёл по плану. Двигаюсь к первой точке выс-с-садки, − звучит новый доклад Шоа-дара.

− Принято, − змей старший взмахом руки переводит голограмму нашего корабля и изображение с борта джэта на второй план, а вместо них, подхватывает и приближает другую картинку, разворачивая более полно.

Это какое-то ущелье. Выглядит оно, как огромная трещина, разделившая пустынную равнину. И синий огонёк мигает где-то там, в её глубине, приближаясь по мере того, как Са-ард увеличивает и приближает изображение.

Мы словно ныряем в эту мглу, погружаясь всё ниже и ниже, пока не достигаем дна, похожего на высохшее русло полноводной подземной реки, берущей начало из глубоких недр. Я почти вижу это, почти ощущаю мощь стремительного потока. И хоть убейте, не понимаю, откуда пришло это ощущение.

− Всё чисто, Ш-шоа, − произносит змей старший, тщательно сканируя интересующую их территорию с разных ракурсов и в разных спектрах.

− Принято, − отзывается его брат.

− Это и есть первая точка высадки? − спрашиваю я тихо, ещё несколько секунд понаблюдав за работой хвостатых.

− Да, − кивает Са-ард, поворачивая ко мне голову. – Ш-шоа-дар пробудет здесь пару с-стандартных часов, соберёт все нужные нам образцы, а потом отправится к с-следующей локации. В обш-щем рутинная работа. Если всё пройдёт в штатном режиме.

Задумавшись, я снова невольно всматриваюсь в ландшафты чужой планеты. Пытаясь понять, почему они мне вдруг стали казаться такими знакомыми. Словно я их уже видела…

− А как мы всё это можем видеть? И сам корабль? – киваю я на ту голограмму, где в космосе завис громадный хищный скат. Только теперь заметив, что ракурс заметно поменялся.

− Изображение идёт с наш-ших беспилотников, − слышу я в ответ, и только в этот момент замечаю, что Са-ард теперь практически возвышается надо мной. На мои колени неожиданно ложатся большие руки, сжимают на миг, а потом вдруг начинают разводить их в стороны, позволяя мужскому торсу беспрепятственно втиснуться мне между ног.

И напрасно я пытаюсь ноги свести, возмущённая таким произволом. Миг, и на-агар уже прижимается ко мне, за бёдра подтягивая ближе. Оглушая прикосновением своего тела к моей обнажённой плоти. Сейчас я бы всё отдала за штаны, или хотя бы трусики. Единственным препятствием между нами служит только передние полы его длинного кителя, которые и отодвинуть несложно.

− Нет, пожалуйста, − пытаюсь я выбраться из этой ловушки. Упираюсь ладонями в мужскую грудь, откинувшись назад. – Не надо.

− Что не надо, Ж-шеня? – склоняется он надо мной. Чёрный язык пробует воздух, рядом с моим виском.

− Я не готова к сексу с вами, − заявляю прямо.

На моём подбородке снова сжимаются мужские пальцы, заставляя поднять голову.

− С-сейчас, или вообш-ще? – спрашивает он вкрадчиво, неотвратимо пленяя мой взгляд.

− Сейчас, − признаюсь, не в силах противиться его воле. Понимая, что он всё равно увидит правду.

− С-сейчас я этого от тебя и не жду. Всего лиш-шь хочу… поблагодарить за твою с-самоотверженность.

− Поблагодарить? – растерянно смотрю на него.

− Да, Ж-шеня. Я очень впечатлён, что ради меня ты набросилась на «жуткого монстра».

И снова в его глазах пляшут смешинки, заставляя меня чувствовать себя очень неловко. Ну да, сглупила я. Подозреваю мне теперь это долго будут припоминать.

− Не стоит благодарности. Я же говорила, без вас я не доберусь домой… вот и…

Но договорить мне не дают возможности. Губы Са-арда властно накрывают мои, сминая, прикусывая и исследуя. Его ладонь перемещается мне на затылок, обхватывает шею сзади, не позволяя ни сбежать, ни отстраниться. Вторая рука обнимает за талию, вжимая меня в мужское тело. А это тело… О-о-о, оно давит, распластывая меня по столу, скользит между моих ног, потирается, зажигая все нервные окончания. И когда в игру вступает его язык, скользя по моему, лаская и оглаживая, соблазняя каждым прикосновением, каждым движением, я сама не замечаю, как обнимаю мужчину в ответ, постанывая от удовольствия. И чем дальше, тем хуже я помню, почему отказываю ему, им, себе. Почему я должна страдать от неудовлетворённого желания?

Но Са-ард отрывается от меня так же неожиданно. Отстраняется, лизнув напоследок губы. Смотрит прямо в глаза, наклонив ко мне голову.

− Мне нравится думать, что я тебе не безразличен, крош-шка. Этой ночью ты будешь спать в моей постели, − огорошивает меня совершенно неожиданным заявлением.

− Эй, я всё слыш-ш-шу, между прочим, − раздаётся вдруг возмущённый голос Шоа-дара по невыключенной, как оказалось, связи. – Почему это она будет с-с-спать в твоей пос-стели?

− Потому что я так с-с-сказал, − с непробиваемой уверенность в себе криво усмехается змей старший.

− Не с-с-самый убедительный довод, − фыркает змей младший. – Вернусь, обс-с-судим.

− Но… но… почему я вообще должна спать в чьей-либо постели? – с нескрываемым вызовом вскидываю подбородок. – Как я поняла, биосинтезоидному организму спать необязательно. Так что я в комнате отдыха посижу.

− Нет, Ж-шеня. Не пос-сидишь. Отныне ты будешь с-спать, либо с-со мной, либо с-с братом, либо с-с нами двумя. Привыкай к этой мыс-сли.

− Но…

− Я всё с-сказал, − припечатывает он таким тоном, что сразу становится понятным – спорить бесполезно.

− Только спать? – спрашиваю глухо, опустив глаза, чтобы не демонстрировать распирающие меня чувства.

− Если не захочешь больш-шего, − немного успокаивает он меня. – Я не наруш-шаю данное с-слово.

− Тогда ладно, − киваю безучастно. – Отпустите меня, пожалуйста. Там тесто засохнет.

Вроде бы ничего такого особо ужасного или неприемлемого в его приказе нет. Но бесит уже сам факт, что мне приказывают такие вещи. Что решают за меня. Ар-р-р, покусать хочется.

Не знаю, как я выдержу эти сорок суток.

К моему облегчению Са-ард меня больше не удерживает. И, как только он отстраняется, я соскакиваю со стола, поправляю задравшуюся одежду и топаю прочь, чтобы снова скрыться в своём уже неизменном убежище – в пищевом отсеке.

Говорят, лепка пельменей успокаивает. Сейчас я это проверю на собственном опыте.

К моему удивлению метод действительно оказывается действенным. Или дело в моём отходчивом характере? В любом случае спустя полчаса я уже практически не вспоминаю о странном приказе на-агара. А ещё через пару часов, долепливая пельмени и размышляя, не приготовить ли ещё чего-нибудь для разнообразия, и вовсе чувствую себя почти довольной жизнью. Ну или по крайней мере тем её вариантом, который мне сейчас доступен.

Из комнаты управления периодически доносится голоса Са-арда и Шоа-дара, слышен какой-то сверлящий шум, ещё что-то. Судя по всему, работа у них кипит полным ходом.

Повернувшись к «шкафу-автомату» выдающему продукты, я открываю дверцу и принимаюсь по новой изучать его содержимое.

«Опасность», − раздаётся вдруг позади меня тихий шелест.

Резко обернувшись, обвожу ошалевшим взглядом всё помещение. Что это было вообще?

В отсеке никого.

Может, это я с комнаты управления что-то услышала?

Закрыв шкаф обратно, иду к двери. Выглядываю.

Са-ард по-прежнему у стола. Что-то мониторит там, сканирует, просчитывает. Сосредоточенный, но, кажется, не обеспокоенный. Голос Шоа-дара по их связи тоже звучит спокойно, даже довольно.

− Если быстро управлюс-с-сь на второй точке, возможно успею сегодня исследовать ещё парочку.

− Не спеш-ш-ши. Я ещё не проверил её, как следует. Нужное нам место находится в пещерах, с-с-сигналы немного искажаются.

«Опасность», − снова раздаётся… кажется, что прямо у меня в голове. Отчего я буквально подпрыгиваю на месте, испуганно выдохнув.

Что за чертовщина?

«Останови. Там смерть», − прошибает меня холодным потом, толкая вперёд.

Глава 12

− Нет, стойте. Стойте! Шоа-дар остановись! – подбежав к столу, всматриваюсь я в голографическое окошко связи со змеем младшим. − Там опасность.

− Что с-случилось, Ж-шеня? – хватает меня за локоть Са-ард. – Какая опасность?

− Я… я… что-то слышала, − признаюсь, будто преодолевая какой-то невидимый барьер... или запрет.

− Что слыш-шала? – подозрительно прищуривается на-агар. Нависает надо мной грозно.

− Голос, к-кажется, − почему-то втягиваю голову в плечи. Ну умеет этот змей напугать. – Он… или точнее, наверное, даже она, сказала, что там опасность и смерть. Притом так убедительно, что меня аж подбросило бежать и останавливать вас.

− Голос-с? – вытягивается лицо Са-арда. Он вскидывает взгляд, внимательно прислушиваясь к чему. Подбирается будто хищник перед броском. Даже хвост, свившись в тугие кольца теперь выдаёт его угрожающее напряжение. – Ты с-с-сейчас ещё что-то слыш-шишь?

− Нет, − качаю головой.

− Этот голос-с ещё что-то тебе говорил? Как ты это слыш-ш-шала? В своей голове, рядом? Ощуш-щала чьё-либо присутствие?

− Э-э-э, нет, не говорил ничего. Только про опасность. Дважды. Я была в пищевом отсеке, ничего такого не ощущала кроме постоянной навязчивой тревоги. А потом аж подскочила, когда услышала. Такой шелестящий, тихий звук. Одно слово: «Опасность». Оглянулась, рядом никого не было. Подумала, что может это в комнате управления кто-то произнёс, вышла посмотреть. И услышала снова. Уже немного громче, и намного настойчивей. У меня в голове. Я схожу с ума?

− Вряд ли, − задумчиво сужает он глаза. − Больш-ше похоже на то, что с тобой установил с-с-связь неизвес-с-стный менталист.

− А почему со мной, а не с вами? Вы же тоже менталисты. Мог бы сразу Шоа-дару сказать.

Нет, ну правда. Меня-то зачем пугать? Или всё дело в том, что я менее страшная, чем мои спутники?

− Мы с братом вс-сегда блокируем ментальные волны, испус-с-скаемые нашими разумами. Чтобы нас-с-с никто не мог прочесть. С-с-с тобой легче выйти на с-связь.

А-а-а, ну тогда более или менее понятно. Кто бы мне заблокировал эти волны, чтобы меня не читали все кто ни попадя?

− То есть… вы верите этому предупреждению? – вскидываю я брови.

− Мы проверим, − с нажимом на последнем слове сообщает Са-ард. – Ос-с-ставайся рядом с-со мной. Если снова услыш-шишь этот голос, или почувствуеш-шь что-то странное, с-сразу говори.

И он, поворачивается обратно к столу.

− Брат, ты всё слыш-шал?

− Да, − отзывается Шоа-дар. – Что думаеш-шь?

− Наши с-сенсоры пока не улавливают ничего подозрительного, кроме ес-стественного искажения энергетичес-ских волн из-за залежей нероита. Но я вполне допускаю, что их могут ис-спользовать для мас-скировки наши неучтённые аборигены. Рис-сковать нельзя. Экранируй джэт. Запус-скай разведчика. Возможно, стоит пос-смотреть, что будет, если с-с-сымитировать полёт более крупного с-судна.

И снова мне остаётся только наблюдать. Но теперь я не только слежу за происходящим на экранах, но и усиленно прислушиваюсь к себе и к окружающему. А вдруг этот неведомый голос опять заговорит?

А тем временем Шоа-дар, судя по всему, долетает до нужной им точки координат. Голографическая картинка, увеличенная и изучаемая Са-ардом, чётко, ярко, во всех деталях демонстрирует скопление скал, похожих на застывшее пламя, превратившееся в красный, отливающий стеклом, камень.

Изображение приближается так стремительно, будто это мы летим прямо туда, к складкам горной породы, между которыми прячутся отверстия пещер. Разные по форме и величине. Некоторые совсем крошечные. Некоторые большие настолько, что самолёт спокойно залетит. Ну или этот их джэт.

Ещё пара минут и ныряем в одно из этих отверстий. Картинка, чем дальше, тем сильнее темнеет, словно в эти пещеры совсем не проникает свет, но Са-ард что-то нажимает на панельке справа от себя, и изображение меняется, приобретая сине-зелёный оттенок. Видимо, спектр съёмки переключил.

Всё начинается с едва заметной вибрирующей дрожи, пробежавшей по каменным стенам. А потом появляется гул, отзывающийся вибрацией в ушах. И это здесь, на корабле. На чёрт знает каком расстоянии от этих жутковатых пещер. А что творится там, даже представить страшно.

Гул всё нарастает, вызывая невыносимое желание закрыть уши ладонями. В конце концов я не выдерживаю и именно так и делаю. И уже в относительной тишине наблюдаю, как от трескающихся стен пещеры начинают откалываться сначала мелкие острые осколки, а потом куски всё больше и больше. От этой картины аж мороз берёт. Если бы Шоа-дар туда полетел… его бы просто-напросто завалило. А потом изображение внезапно идёт рябью, как на старом ламповом телевизоре, и мигнув напоследок, исчезает вместе с гулом.

От Са-арда доносится шипящая ругань, которую мой кукольный мозг даже переводить стесняется.

− Возвраш-щайся на корабль, Ш-шоа. На сегодня всё. Надо перес-смотреть наш-ш план дейс-ствий.

− Принято. Выполняю, − мрачно отзывается змей младший.

А старший оборачивается ко мне, буравя ну очень пристальным, буквально сканирующим взглядом.

− Что-нибудь ещё слыш-шала? – сужает глаза.

− Гул слышала. Голоса – нет.

Он сейчас выглядит таким жутким, что я сама не замечаю, как начинаю пятиться.

− Стоять, − прилетает мне приказ, когда я уже собираюсь скрыться в своём излюбленном убежище. Скоро поселюсь в этом пищевом отсеке.

Приходится замереть. И с опаской наблюдать, как змей старший приближается ко мне. Нависает, возвышаясь надо мной на добрый метр на своём хвосте, а потом медленно опускается, обхватив ладонями моё лицо.

− Опять? − хныкаю я, но уже тону в серебристой глубине его глаз, проваливаюсь в расщелину чёрного вытянутого зрачка.

Прихожу в себя от ощущения крепких пальцев, сжимающих плечи. Ноги почему-то совершенно не держат. И так хочется привалиться к большому мужскому телу. Пусть даже хвостатому.

− Почему вы постоянно это делаете? – вспыхиваю раздражённо, едва начав различать перед собой лицо на-агара. – Это же мой разум. Моя личная территория. Нельзя вот так просто постоянно вламываться туда, куда вас не просят.

− Нельзя? – саркастично вскидывается бровь Са-арда. – Девочка, напомнить тебе, на чьей территории ты находиш-шься? И с чьего разреш-шения?

Чёрт. И крыть нечем. Но как же бесит!

− То есть вы и дальше собираетесь копаться в моей голове при каждом удобном случае? – прищуриваюсь зло.

− Если понадобитс-ся, − хищно усмехается он.

− И что вы там интересного высмотрели на этот раз? – вздёргиваю бровь. – Вас же не мои секреты интересовали. Нашли что-то стоящее?

Кажется, я снова смогла удивить хвостатого. Вон как вспыхивают глаза изумлённо… и одобрительно одновременно. И что я такого сказала?

− Верно. Хотя твои с-секреты меня тоже интересуют. Например, то очень правильное реш-шение, которое ты так разумно приняла утром, занимаясь приготовлением пиш-щи для нас с братом.

Это он о чём? Неужели о моих размышлениях, соглашаться ли на их предложение? Почему-то ничего другого в голову не приходит.

− Я не помню, чтобы что-то такое важное реш-шала, − поджимаю губы.

Я ведь и правда сомневаюсь ещё. Мне сложно перешагнуть некоторые свои рамки.

− Нет, малыш-шка. Ты уже всё реш-шила. Очень рас-с-судительно. Мне понравилось то, как красиво ты всё для с-себя аргументировала. Твой образ мыш-шления мне очень по вкусу. Хотя на некоторые моменты я с-с-с удовольствием научу тебя смотреть немного иначе.

− Каким образом? – подозрительно прищуриваюсь. Не собирается же он воздействовать на мои мысли?

− Демонстрацией и новым опытом, − многозначительно скалится этот гад хвостатый.

И вот как тут не покраснеть? Слишком очевидный намёк мне слышится в его словах.

− Но помимо «твоих с-с-секретов» я выс-смотрел и ещё кое-что интерес-сное. Почему ты не сказала, что чувствуеш-шь чей-то взгляд?

− Когда? – изумлённо вытягивается моё лицо. А потом до меня доходит: − А-а-а, чёрт, точно. Я и забыла. Не придала этому значение.

− Зря. Будеш-шь учиться придавать, − сообщает он. – Впредь рас-с-сказывай мне все с-свои странные ощуш-щения.

− А-а-а…

− Все, Ж-шеня, − припечатывает. − Твой разум куда более восприимчивый, чем ты думаешь. Сильное сознание, в котором наверняка кроются способности, о которых ты сама не подозреваешь, и сюрпризы, которые я с удовольствием буду смаковать.

− Не боитесь, что что-то неприятное на вкус попадётся? – фыркаю возмущённо.

Что он имеет в виду? У меня есть какие-то сверхспособности? Но я ничего такого за собой никогда не замечала. Разве что людей всегда читала без проблем. Но ведь не мысли, а так, жесты, мимику. Просто интуитивно угадывала, кто что думает на самом деле. Сомневаюсь, что это можно хоть как-то сравнить с их умениями.

− Мне нравится многогранность вкуса, − парирует змей с довольной усмешкой. Слишком довольной, по непонятным для меня причинам. И меняет тему: − Шоа-дар скоро будет здесь. Покормишь нас?

− Э-э-э, да. Конечно, − моргаю, растерявшись от такого резкого перехода. – Ла-а-адно, я тогда пойду доделаю всё.

И опять уношу ноги.

Чувствуя себя очень странно. Так будто между нами что-то незримо изменилось. Понять бы ещё что именно.

Шоа-дар возвращается спустя час с лишним. Я к этом времени успеваю приготовить ещё рыбное филе, запечённое с овощами, похожими на крупные чесночные зубчики. Это несложное блюдо готовило моё кукольное альтер эго в первый день нашего путешествия. Мне показалось, что к рыбе мои спутники особенно неравнодушны.

И, как раз когда я складываю на поднос всё это, включая два «тазика» пельменей и несколько соусов к ним на выбор, в пищевой отсек заглядывает змей младший. Слава небесам в своём обычном, а не бронированном виде.

− М-м-м, как вкус-с-сно пахнет, − тянет он воодушевлённо, втекая в моё рабочее пространство. Скользит ко мне, пробуя языком воздух и с интересом осматривая приготовленный мною… уже, наверное, ужин.

− Уже всё готово. Сейчас я накрою стол в комнате отдыха, − сообщаю деловито, стараясь не обращать внимания на то, что он уже буквально обтекает меня, нависая позади и заглядывая в руки через мою голову. – Это тоже земное блюдо, − киваю на пельмени, − надеюсь, вам понравится.

− Уверен, что понравитс-ся. В пос-следнее время я определённо увлечён всем земным, − урчит змей-искуситель, оглаживая ладонями мои бёдра. Заставляя несносное тело дрожать от удовольствия.

Поставив последнюю тарелку на поднос, я берусь за ручки.

− Можете, меня отпустить? – интересуюсь ровным тоном. – Чтобы я могла это отнести.

− Отпуш-щу, когда прекратиш-шь выкать, − прижимается он к моей спине, потираясь щекой об макушку. – Любые рас-с-стояния между нами лиш-шние.

Эк-хм, ничего себе утвержденьице.

И ведь не отпустит.

− Хорошо. Отпусти меня, пожалуйста, − прошу ещё раз. Так, как ему хочется.

− Вот так правильно. Умница, − хмыкает Шоа-дар, но вместо того, чтобы просто отстраниться, отодвигает меня в сторону и подхватывает поднос сам. – Пойдём. Я отнес-су, а ты накроешь с-стол.

− А может, вы… ты сам? В этом же ничего сложного, − изображаю я невинный взгляд. Ну правда, зачем я им там? Разве что как развлечение.

− Не может. Вперёд, Ж-шеня, − напоминают мне моё место на этом корабле.

Приходится идти. Посторонившись, Шоа-дар пропускает меня вперёд.

Са-ард по-прежнему кружит возле стола, с хищным интересом рассматривая какие-то новые сводки и голограммы. Даже нас не замечает.

− Брат, с-сделай перерыв, никуда эти данные от тебя уже не денутс-ся, − зовёт его Шоа-дар.

А я вдруг снова ощущаю на себе чей-то чужой взгляд. Настолько явно, что по телу пробегает озноб, заставляя нервно оглянуться по сторонам.

− Что с-с тобой, Ж-шеня? – замечает моё состояние повернувшийся к нам Са-ард.

− Я опять что-то чувствую. Будто за нами наблюдают.

Глава 13

На-агары ничего не обнаружили. Хотя я видела, ощущала, как они буквально сканируют пространство. Не только взглядами. Своим разумом. И это было жутко. Сквозь меня словно волны пробегали, то горячие, то холодные.

О чём я, кстати, им прямо и рассказала. Потом уже. Когда меня опять начали трясти на тему: «Что именно я уловила?» Чем снова заслужила слишком уж задумчивые взгляды. Расчётливые, я бы даже сказала. Снова показалось, что на меня смотрят, как на очень ценную находку, которую теперь чёрта с два из рук выпустят.

Но это ведь бред. Нет у меня никаких особенных способностей. Я обычная. Была. До всего вот этого.

И они ведь обещали.

Помочь мне найти настоящее тело и вернуться в него.

А что будет потом? Что они задумали? Ох, страшно мне что-то.

Впрочем… главное всё-таки вернуться. А там посмотрим.

Ну а пока… Не обнаружив невидимого вторженца, на-агары вернулись к своим предыдущим планам. То есть к ужину.

Шоа-дар всё-таки отнёс поднос в комнату отдыха. А Са-ард за локоток сопроводил меня следом. И снова меня усадили рядом, как только я всё красиво расставила на столе. Змей старший на этот раз. Кажется, я уже привыкаю сидеть на змеиных хвостах.

В этот раз я даже не особо сожалела, что сама не могу ничего есть, не до того было. Из головы не шли мысли обо всём, что сегодня произошло. Зато я с удовольствием отметила, что и пельмени моим попутчикам понравились. Са-ард даже распорядился, чтобы это блюдо я как-нибудь приготовила ещё раз.

Но всё же в этот раз атмосфера ужина сильно отличалась. Даже невооружённым глазом было видно, что мужчины напряжены и постоянно сканируют пространство. И за мной наблюдают. Неотрывно.

А ещё они ни о чём серьёзном и важном не разговаривали, явно опасаясь прослушивания. Ни о своей миссии, ни о себе, ни даже обо мне. Так что большая часть ужина прошла практически в настороженном молчании.

После трапезы мне дали время убрать со стола. Но как только я закончила очищать посуду под специальным облучателем, аккуратно складывая её обратно в шкафчик, где каждая тарелка буквально примагничивалась к отведённому ей месту, в пищевом отсеке появился Шоа-дар.

И снова этот сканирующий, пронзительный взгляд. До мурашек пробирает.

− Ж-шеня, иди с-со мной, − зовёт он.

Приходится идти. Как оказалось, в комнату управления. К тому самому интерактивному столу. Могла бы догадаться. Са-ард уже кружит вокруг него, что-то настраивая на всплывающих панельках.

− Ус-с-сади её на с-стол, так будет удобней, − звучит короткий приказ. И меня в тот же миг подхватывают на руки. Даже пикнуть не успеваю.

А потом усаживают чуть ни не в центре этого их чудо-столика.

Что вообще происходит?

Признаться, мне снова становится страшно. Сижу, как на каком-то алтаре, тщетно пытаясь натянуть сорочку с мужского плеча на всё, что не мешало бы спрятать, а надо мной нависают двое здоровенных на-агаров, рассматривая так, будто препарировать собрались. Только кинжалов жертвенных в руках не хватает для полноты картины.

− Мы хотим пос-ставить блок на твоё с-сознание, − уведомляет меня Са-ард.

С языка так и рвётся глупое: «Зачем?», но мне хватает ума и самой сообразить. В отличие от них, меня можно читать. И вполне возможно, кто-то это уже делает, выведывая через меня их тайны. Естественно, они хотят перекрыть эту утечку. Хорошо хоть, что блок выбрали, а не утилизацию.

− Это… больно? – спрашиваю поёжившись.

− Нет. Если не будешь с-с-сопротивляться.

− А потом… мои мысли никто не сможет читать?

− Никто, кроме нас-с-с. Но нам для этого будет нуж-шен зрительный контакт и твоё нес-сопротивление.

− А-а-а… если этот невидимый менталист снова захочет предупредить нас о какой-то опасности? – хмуро свожу брови.

− Мы научим тебя выходить на ментальную с-связь, контролируя транслируемые волны, − обещает Шоа-дар.

Они что, действительно уверены, что я смогу этому научиться? Действительно считают меня одарённой? Ну не укладывается это в голове.

− И еш-щё, − ровным тоном произносит Са-ард, − мы с братом пос-советовались и реш-шили убрать из оперативной памяти биос-синтезоида, то есть твоей на данный момент, все с-с-сведения о том откуда мы прилетели, наш-шей цивилизации, возможностях, с-с-способностях. Оставим только с-самую необходимую информацию, нужную тебе для бытового удобства. Ты этими знаниями и так не обладаеш-шь, так что для тебя потеря будет неош-щутима. А мы предотвратим утечку данных, возможную, если твой разум взломают.

А вот это обидно. Не решение на-агаров. Их можно понять. А ситуация в целом. Ведь настроилась уже, что мне помогут получить доступ до этой информации и я узнаю уйму всего интересного о родной Вселенной, о других цивилизациях. А тут такой облом.

− Ладно, − киваю без особого энтузиазма. – Я понимаю.

В принципе… может, так и лучше. Зачем мне все эти знания, если они меня вернут на Землю? Хотелось бы, конечно, знать и понимать, что происходит в нашей вселенной, но иногда от избытка информации только хуже. Наверное.

Слабое утешение, конечно, но уж какое есть.

Но я их действительно понимаю. Это закономерное решение в сложившихся обстоятельствах. Лучше пусть они уберут из памяти временно-моего тела всю опасную информацию, чем считают меня угрозой своей миссии.

− Тогда пос-с-смотри на меня, Ж-шеня, − велит змей старший. – Начнём с блока. Рас-с-слабься и не сопротивляйся нам.

Склонившись ко мне, он ловит мой взгляд. Висков касаются его пальцы, а сзади голову внезапно обхватывают ладони Шоа-дара.

− Не расстраивайся, крош-шка. Все нужные знания, мы тебе дадим потом, когда будеш-шь полнос-стью наш-ша, − звучит рядом с моим ухом его бархатный голос. И это последнее, что я слышу.

Снова это ощущение парения, когда стремительно проваливаешься в бездну, теряя ориентацию во времени и в пространстве. Чернота, расцвеченная мириадами вспышек, окутывает меня со всех сторон. И сознание уплывает.

Са-ард.

− Проверял? – с понимающим смешком тянет Шоа-дар, когда созданный нашими общими усилиями ментальный блок надёжно скрывает разум спящей девчонки от любых посторонних поползновений.

Убирает осторожно руки из-под её головы.

Мне не нужно спрашивать, что он имеет в виду. И так понимаю.

− Да, − роняю, не вдаваясь в объяснения.

В памяти нашего биосинтезоида не было и нет никакой лишней информации. Я позаботился об этом ещё до отлёта. И потом, когда искал баг, подчистил ещё раз, оставив только базовые вещи, нужные кукле, чтобы исправно обслуживать нас с братом.

− Её реакция тебя удовлетворила? – хитро щурится Шоа.

− Более чем.

Женя хоть и расстроилась, услышав «наше решение», но услышанное здраво взвесила и повела себя именно так, как я от неё и ожидал. Пусть девчонка и не образец идеального послушания, и порой действует крайне порывисто и эмоционально, но ею вполне возможно управлять.

Должен признать, мне даже нравится её дерзость и смелость. Малышке хватает ума не переступать черту. Некоторые её действия даже вызывают настоящее восхищение. Никогда не думал, что буду испытывать столько собственнического удовольствия, глубокого удовлетворения и других весьма смешанных эмоций, от того, что меня бросилась защищать маленькая хрупкая самочка. Вообще не думал, что это возможно.

А то, что она показывает характер и пытается отстаивать свои границы, лишь делает её ещё интересней. С такой никогда не будет скучно, если не ломать. Добавим сюда рассудительность, живость, любознательность, гибкость мышления и умение принимать ситуацию, обращая обстоятельства себе на пользу, и получается, что нам с Шоа в руки попалась почти идеальная особь женского пола. Идеальная по нашим меркам. С очень высоким показателем ментальной совместимости не только со мной, но и с братом, судя по его реакциям на неё. Что же касается физического… её настоящее тело мы обязательно найдём. Мы своё не упускаем.

Уложив Женю на стол поудобней, я принимаюсь разворачивать вокруг неё нужные схемы и программные коды. Доверие нужно оправдывать, а правильное поведение награждать. Хотела она доступ к памяти биосинтезоида, значит, получит.

Находясь в полутрансовом состоянии и ни на секунду не разрывая связь с её ментальным телом, я беру на себя роль проводника и осторожно, шаг за шагом, передаю разуму Жени полный контроль над биосинтезоидным телом.

Помимо передачи доступа к памяти, я хочу сделать и кое-что ещё. Подкорректировать физиологические настройки. Тоже завязать их на разум и эмоции нашей землянки. Мне интересно посмотреть, какова будет её естественная реакция на нас. Без влияния запрограммированного физического возбуждения.

− Это то, что я думаю? – вскидывает брови Шоа-дар, внимательно наблюдая за моими действиями.

− Я не читаю твои мыс-сли, − пожимаю плечами.

Брат в ответ лишь хмыкает.

− Не прибедняйся. Тебе это и не нуж-шно. Ты лиш-шаешь нас преимуш-щества в виде запрограммированных реакций её тела на наш-шу близость? Решил играть чес-стно?

− Тебя это не ус-страивает? – интересуюсь, не отрываясь от работы.

− Хм. Не знаю. Мне нравилос-сь, что она мгновенно заводится от малейш-шего моего прикосновения.

− Предс-ставь, как тебе понравится, когда так будет реагировать сама Ж-шеня, а не вложенная в это тело программа.

По шипящему вдоху, раздавшемуся рядом, я понимаю, что брат этой мыслью впечатлился.

− А ес-сли не будет? Девчонка уверена, что её тянет к нам только из-за этих программ.

− Вот и пос-смотрим, − хмыкаю я.

Полная перенастройка занимает довольно много времени. И к тому моменту, как я заканчиваю и отстраняюсь от мирно сопящей Жени, бортовые системы приглушают освещение жилого отсека, показывая, что наступила ночь, и намекая, что нам с братом тоже не мешало бы отдохнуть.

− Что думаешь насчёт менталис-ста? – спрашивает Шоа, заметив, что я завершил работу и начинаю всё сворачивать.

− Думаю, что он, она, или оно, находитс-ся на этой планете. То, что мне удалось засечь, идёт именно с поверхности. Ош-щущения Ж-шени говорят о том же.

− Согласен. Моё чутьё говорит то ж-ше с-самое. Возможно теперь, когда Ж-шеня закрыта, на с-связь попытаются выйти с-с нами.

− А вот в этом я с-сомневаюсь, − морщусь. – Но пос-смотрим. Завтра ещё раз изучим все имеющиес-ся данные и разработаем новый план. А с-сейчас предлагаю уделить время отдыху. Тебе это ос-собенно нужно.

С этими словами я осторожно поднимаю со стола изящное девичье тело.

− Ещё с-скажи, что ты реш-шил забрать Женю к себе, чтобы дать мне выс-спаться, − фыркает Шоа.

− Не с-с-скажу, − ухмыляюсь, направляясь к себе. – Доброй ночи, брат.

− Завтра она будет с-с-со мной, − летит мне вдогонку. – Я с-серьёзно, брат.

− Пос-смотрим.

− С-са-ард, − тут же заводится Шоа. Но я уже скрываюсь в своей комнате.

Скоро малышка проснётся. И я уже буквально предвкушаю её настоящие, живые эмоции. М-м-м, это будет вкусно. Интересно, мне удастся её соблазнить?

Глава 14

Женя

Мне снился странный сон. Такой живой и настоящий. Будто я попала в далёкий космос, на корабль к двум змеехвостым красавчикам. Немного жутковатым порой, но невероятно притягательным и харизматичным. И была я в этом сне их куклой для утех… правда, старшему так и не удалось «утешиться» со мной. Странно, почему я чувствую по этом поводу что-то очень похожее на сожаление?

Сонно застонав, переворачиваюсь на бок, зарываясь лицом в подушку. Свернувшись калачиком, не глядя, натягиваю тонкое одеяло на обнажившиеся плечи. И именно на этом моменте что-то царапает моё дремлющее сознание.

Нахмурившись, пытаюсь понять что именно, и понимаю, что я голая почему-то… и кажется… кровать не моя. Уж свой-то тонкий матрас на скрипучей кровати и старенькое синтепоновое одеяло наощупь точно бы узнала. Я не у себя в общежитии.

Может… в больнице? Меня же… кажется, молния ударила, если это был не сон.

Но почему тогда я ГОЛАЯ? Я никогда не сплю голой. Даже если бы мне захотелось, возможности такой нет – когда в комнате с тобой живёт ещё две соседки, к которым иногда приходят их парни, лучше не обнажаться лишний раз.

Осторожно открыв глаза, всё же поднимаю голову и осматриваюсь вокруг. Сердце взволнованно трепыхнувшись в груди, кажется, пропускает удар. Я нахожусь в незнакомой комнате. На громадной высокой кровати, кажется, ещё и круглой. Вокруг темно. Но мне почему-то совершенно не сложно рассмотреть всё более-менее отчётливо.

И эта моя способность лучше, чем необычный инопланетный интерьер чужой комнаты, заставляет меня осознать, что я по-прежнему в том самом «сне». На корабле с двумя на-агарами. В чьей-то кровати.

Наверное, именно это и сбило меня с толку. Кровать, подушка, одеяло, сон... Почувствовала себя настоящим человеком, а не куклой, которой не нужно ни спать, ни есть.

Осталось лишь смириться с тем, что я в очередной раз ошиблась.

В темноте напротив меня внезапно прорезается полоска света, которая быстро превращается б букву С, обрисовывая отъезжающую в сторону дверь. И являя моему взгляду Са-арда. Полностью обнажённого. С распущенными волосами.

Да что ж он, гад, красивый такой?

− Прос-снулась? – тут же устремляется ко мне взгляд серебристых глаз.

− Да. А что со мной было? – подтягиваю я одеяло повыше, накрываясь чуть ли не с головой.

− Я тебя ус-сыпил, чтобы выполнить вс-се необходимые манипуляции, − невозмутимо сообщает на-агар, бесшумно скользя к кровати. Своей собственной, судя по всему.

Говорил же, что этой ночью планирует утащить меня к себе.

С губ чуть не срывается вопрос, какие именно манипуляции он имеет в виду, но в памяти уже всплывает всё, что случилось до того, как я уснула.

− Вы поставили мне блок, да? – смотрю на него широко распахнутыми глазами.

− Да, − кивает Са-ард, текучей ртутью проскальзывая на кровать.

Я даже глазом моргнуть не успеваю, как оказываюсь в кольце змеиного хвоста, а устроившийся позади меня хозяин комнаты, проводит костяшками пальцев по моей спине и касается губами шейных позвонков чуть ниже линии волос. По моей коже вмиг начинают бегать стаи мурашек. Даже дыхание немного сбивается. Не сдержав чувственной дрожи, я опускаю веки. Вот почему мне так хочется податься назад и прижаться к его телу спиной? Склонить голову набок, открывая шею и выпрашивая новых поцелуев...

Опять предательское тело толкает на необдуманные действия. Не поддамся.

− Ещё я подкорректировал некоторые настройки физиологических процессов твоего организма, − подозрительно довольным тоном урчит змей. − Теперь у тебя есть доступ до памяти биосинтезоида. И думаю, ты вполне можешь попробовать употребить что-то из обычной пищи, если тебе очень хочется.

− Правда? Спасибо огромное, − немного поворачиваюсь я к нему, прижав одеяло к груди.

Теперь мне уже нестерпимо хочется покопаться в этой самой памяти, чтобы понять, какие знания для меня теперь доступны. Но оказавшись с Са-ардом лицом к лицу, я забываю даже, как дышать.

Он так близко, что я ощущаю его всем своим естеством, чувствую его дыхание на своих губах, его взгляд, тону в мерцающих серебром глазах. Ноздри щекочет дурманящий аромат чистого мужского тела… он, наверное, душ принимал.

− А можно мне помыться? – хватаюсь я за эту спасительную мысль.

Понимаю, что никуда мне от него не деться. Что никуда меня не отпустят. Что всё равно придётся провести с ним эту ночь. Но мне нужна отсрочка, чтобы как-то свыкнуться с этой мыслью. Морально подготовиться. И решить для себя, готова ли я уступить его желаниям.

− Помытьс-ся? − вскидывается белоснежная бровь.

− Да. Я весь день готовила, наверное, вся пропахла всяческой едой. Да и просто… не люблю ходить немытой.

− Хм. Ну иди, мойся, − разрешает мне Са-ард, слегка отстранившись. Уголок мужских губ дёргается в нечитаемой усмешке.

Дважды повторять мне не надо. Но стоит подвинуться к краю кровати, натянув одеяло, прижатое громадным телом на-агара, и я понимаю, что идти придётся голой. И пусть до этого я уже не раз разгуливала перед ними в чём мать родила, то есть в чём биосинтезоида сделали, но сейчас решиться на это почему-то очень сложно. От одной лишь мысли, что он будет смотреть на меня, дыхание спирает от смущения.

− Передумала? – хмыкает Са-ард.

− Э-эм, нет, − мотаю головой. И сделав глубокий вдох, перелезаю через его хвост.

Щёки почему-то словно кипятком обдаёт. И только ступив на пол, чтобы тут же, не оборачиваясь, устремиться к той самой двери, откуда на-агар явился, я вдруг понимаю, что покраснела. Не во время секса, или заигрываний на-агаров, выдавая запрограммированную реакцию тела на них, а в ответ на собственное дичайшее смущение, которое сейчас даже ощущается более остро, по-настоящему. Будто грань между мной настоящей и временно моим искусственным телом ещё больше стёрлась.

А в очистительном отсеке – небо, я теперь даже знаю, как это помещение называется – у меня появляется возможность убедиться в том, что память моего биосинтезоидного тела теперь действительно полностью мне доступна. Стоит войти в широкую кабинку, которую я распознаю, как душевую, и перед мысленным взором всплывают картинки, что именно нужно нажать на панели, чтобы настроить всё так, как мне надо.

В общем… мне стоит огромного труда не поддаться искушению и не застрять там надолго, наслаждаясь водными процедурами.

Отрезвляет мысль, что это всё-таки космический корабль. И вода на нём точно не является неограниченным ресурсом. К слову, сведений, как технически всё устроено на этом самом корабле, и как функционируют его системы, в моей голове нет от слова совсем. Видимо, это тоже является запрещённой информацией. Что, впрочем, вполне закономерно.

Так что, не проходит даже получаса, когда я нерешительно возвращаюсь в комнату Са-арда, чистенькая и даже высушенная.

Дверь очистительного отсека с тихим шелестом закрывается позади меня, будто отсекая все пути отступления. А я так и продолжаю стоять, настороженно таращась на кровать, где свернулось клубком огромное хвостатое тело на-агара. Чувствуя себя очень странно. Непривычно, я бы даже сказала. Понять бы ещё, почему.

− Иди с-сюда, Ж-шеня, − тянет Са-ард слегка насмешливо, наблюдая за мной, словно хищник в засаде. Лежит себе, подперев голову ладонью. Ещё и похлопывает рукой рядом, показывая, куда именно я должна идти − забраться в змеиные кольца.

Ага, это как мышке сказать, чтобы сама в пасть залезла.

Не то чтобы я была сильно против, но всё же… мне страшновато почему-то. На каком-то глубоком инстинктивном уровне. Странно, что я раньше этого не ощущала в их присутствии. А сейчас сердце вон как колотится.

− Может, я действительно лучше в комнате отдыха переночую? – спрашиваю тихо. − Чтобы вам не мешать. Вряд ли у меня получится уснуть.

− Нет, Ж-шеня. Ты переночуешь здесь, с-со мной.

Не знаю, на что я надеялась. И не знаю, почему меня так штормит и кроет диаметрально разными чувствами и эмоциями. Я и хочу к нему, прекрасно осознавая, чем всё это может закончиться, и почему-то испытываю странный, какой-то почти животный трепет перед мощным, смертельно опасным… да-да, именно хищником. Которому ничего не стоит убить меня. Одним змеиным броском.

Но он же не станет этого делать. Самое страшное, что мне грозит, это бурный животный секс, или даже целый секс-марафон с ним – почему-то я сильно сомневаюсь, что, дорвавшись, Са-ард ограничится одним разом.

Странно, но именно эта мысль меня и успокаивает. Ведь я уже думала над этим. И действительно приняла решение уступить им и желаниям своего тела. Так сказать, по полной насладиться своим приключением.

Так почему сейчас трушу?

Тихо вздохнув, отрываюсь от двери очистительного отсека и медленно иду к кровати. И с каждым шагом мне всё отчётливей начинает казаться, что Са-ард постепенно будто бы расслабляется. Словно он не знал, чего от меня ждать, а теперь доволен моими действиями. Очень доволен, судя по предвкушающей клыкастой улыбке.

Змеиный хвост разжимает свои кольца, частично выпрямляясь и позволяя мне беспрепятственно забраться в кровать. А когда я нерешительно опираюсь на неё коленом, ещё и обивается вокруг меня, мягко подталкивая вперёд, пока я не заползаю на это гигантское ложе, оказавшись рядом с Са-ардом.

Приподнявшись мне навстречу, он неожиданно нежно гладит мою щёку, смотрит в глаза.

− Боиш-шься меня?

− Немножко, − признаюсь садясь.

− Не бойс-с-ся, − его пальцы скользят дальше, зарываясь в волосы, обхватывая затылок. – С-с тобой я готов быть нежным.

Спросить, с чего этого именно мне оказана такая честь, я не успеваю. Потому что губы оказываются в пьянящем плену. В этот раз меня не порабощают, нет. Не пользуются, как вещью. Не пытаются подчинить. Меня приручают. Ласково, сладко. Неспешно, терпеливо соблазняют, топя в чувственном дурмане пробуждающейся страсти.

И я окончательно забываю обо всех своих сомнениях и страхах, обнимая Са-арда в ответ. Пусть и не особо умело, но отвечая на его поцелуй. Пальцы путаются в шелковистых длинных волосах. Я сама прижимаюсь к нему. По телу скользят мужские руки, трогая везде, сминая груди, пощипывая соски, оглаживая трепещущий живот.

Между бёдер проталкивается хвост, слегка царапая чувствительную кожу чешуйками, расталкивая их в стороны, открывая путь для умелых ловких пальцев. И когда те касаются нежных складочек женской плоти, я всхлипываю Са-арду врот, не в силах сдержаться, закатывая глаза от удовольствия. С губ срывается прерывистый стон, тут же выпитый моим любовником.

Он усмехается клыкасто, чуть отстраняясь, смотрит на меня так, будто упивается каждым вздохом, каждой моей реакцией на его прикосновения и ласки.

Пальцы внизу скользят всё быстрее, потирают клитор, безошибочно ловя тот ритм, от которого я вся начинаю дрожать, постанывая и сжимаясь внутри, утопая в нарастающем возбуждении. И отступают, оставляя меня на грани сумасшествия, хнычущей и жаждущей. Потом снова принимаются гладить, но так невыносимо медленно, невесомо, словно специально не касаясь там, где мне хочется. Доводя до исступления.

И словно этого мало, этот садист хвостатый и клыкастый, укладывает меня на свой хвост и склоняется к груди, ловит ртом правую вершинку, слегка прикусывая. Не знаю, что у него за клыки такие, чем отравлены… но меня буквально выгибает от обжигающей боли-удовольствия, и по телу словно жидкое пламя растекается, заставляя кровь бурлить, а лоно гореть и пульсировать от желания.

Длинный раздвоенный язык обвивает грудь, зализывая ранку, собирая капельки крови. А в меня врываются длинные пальцы. Сразу два, оглушая этим внезапным проникновением и столь желанным чувством наполненности. И снова укус. Левую грудь обдаёт болезненным жаром. Толчок внутрь. Ещё один.

− А-а-а-ах, − кричу я, почти становясь на мостик, запрокидывая голову и слепо скребя пальцами по змеиной чешуе.

Ещё чуть-чуть… ещё немного… и снова он останавливается, пальцы выскальзывают из меня, оставляя мокрый след на внутренней стороне бедра.

− Пожалуйста, − хнычу я, задыхаясь и пытаясь свести ноги. Может, если сжать их, станет легче? Кажется, я сейчас с ума сойду.

Но Са-ард вжимается между них, скользя своим торсом по моей пылающей промежности. Накрывает собой, даруя наконец такую вожделенную тяжесть своего тела. И я сама не замечаю, как начинаю тереться об него, толкаться бёдрами навстречу, в поисках ускользающего освобождения.

Ну же... возьми... хочу... так хочу тебя внутри.

− Чего ты просиш-ш-шь, Ж-шеня? – склоняется к моему лицу мой истязатель.

− Пожалуйста, − хватаю ртом воздух.

Мне начинает казаться, что вся я − сосуд с голодным пламенем. И если Са-ард ничего не сделает с этим, если не даст этому выход, то я просто сгорю до головешек.

− Скаж-ши это, Ж-шеня? Попрос-с-си, − облизывает он мои губы, целует в уголочек, чуточку проникая языком между губ. − С-с-скажи, что хочеш-ш-шь.

Попросить? Что попросить? Боже… я сейчас даже своё имя не в состоянии вспомнить… а он…

Всё, чего мне хочется попросить, так это прекратить издеваться надо мной и заполнить наконец эту гложущую пустоту внутри. Он это хочет услышать? Наверное...

− Возьми меня… пожалуйста… я хочу тебя, − шепчу хрипло, сама целуя улыбающиеся губы. Пусть это всё тело виновато, но я больше не могу терпеть эту жажду. Я с ума сойду.

− Хорош-шая девочка, − с торжеством в голосе Са-ард подхватывает ладонями мои бёдра. Как-то так перемещает свой хвост подо мной, что я запрокидываюсь назад, вниз головой, а попа наоборот оказывается поднята. Ещё и с широко разведёнными ногами. Абсолютно раскрыта для него.

А в следующий миг я чувствую, как в меня начинает проталкиваться его огромное орудие. Сначала медленно, сантиметр за сантиметром, словно давая мне время привыкнуть. А потом одним плавным толчком до упора.

С тихим не то шипением, не то рычанием, Са-ард вжимается в моё тело, на миг запрокинув голову и явно наслаждаясь этим первым проникновением. А потом опускает пылающий собственнический взгляд на меня, обжигая расплавленным серебром, подчиняя своей воле. И начинает двигаться. Мощно. Глубоко. С оттяжкой. Вышибая крик каждым толчком члена во мне. Окончательно стирая все остатки связных мыслей из моей головы.

Огонь во мне ревёт и бушует, закручивается в спираль, сжимается, невыносимо нагнетая скопившееся напряжение, а потом внезапно взрывается, сжигая меня дотла. И теперь я уже, не сдерживаясь, кричу и извиваюсь в змеиных кольцах, под мощным телом своего монструозного любовника. Умирая и возрождаясь в ослепительном наслаждении, дарованном им.

То что происходило дальше я могу назвать разве что безумием. Чувственным, сладким, бесконечным безумием.

Меня брали. Много. Долго. Со вкусом. В разных позах. То раскладывая и распиная на спине. То укладывая животом на хвост, чтобы таранить меня сзади, доводя до сумасшествия. Я сбилась со счёта, сколько раз кончала в этих руках. Вся пропиталась его запахом, запахом секса и нашего возбуждения. Сорвала голос, несмотря на все способности своего тела. И в конце концов почти выключилась после очередного сокрушительного оргазма, чувствуя, как изливается в меня мой ненасытный любовник, в очередной раз до крови прикусывая основание моей шеи. Почти уплыла сознанием, на миг словно со стороны увидев сплетённые на кровати тела. Жутковато... красиво...

Но Са-ард крепко сжал меня в своих объятиях, так собственнически, так по-хозяйски. Укладывая на своё тело. И всё стало на свои места. Моргнув, я обессиленно прижалась щекой к мужской груди. И, сыто вздохнув, закрыла глаза.

Кто сказал, что биосинтезоидам не нужно спать? Врут. Нагло врут.

Глава 15

Сквозь сон я слышу тихий писк. Раздражённо застонав, отворачиваюсь от этого неприятного звука. Но подо мной почему-то вдруг начинает шевелиться моя кровать… или подушка… А на попе собственнически сжимается… чья-то рука?

Ой…

Писк повторяется. И мой сонный мозг неохотно выдаёт дозу ценной информации, что это, оказывается сигнал дверной панели. Кто-то хочет войти.

Задавшись закономерными вопросами, кто хочет и куда войти, я наконец нахожу в себе силы вырваться из цепких лап сна. И как раз вовремя, потому что мужчина подо мной, оставив на время в покое мою пятую точку, тянется правой рукой, к запястью левой. На которой я, кстати, ещё вчера заметила интересный браслет из гладкого полупрозрачного материала.

Торобраслет, как подсказывает мне память. Своего рода маленький но мощный портативный компьютер плюс средство связи, если в общих чертах. А в деталях мне неизвестно. Опять закрытая информация.

От двери теперь вместо писка доносится тихий шелест.

Чёрт. Это что? Дверь открывается? А я тут… на Са-арде… голая.

− Брат, у тебя с-с-совесть есть? – доносится до меня возмущённый голос Шоа-дара, прежде чем я успеваю скатиться со своей живой подушки.

− С-с-странный вопрос. Откуда? − хмыкает эта самая подушка, перехватывая меня за талию и прижимая обратно к себе. Слава небу, на этот раз к боку, и я теперь хотя бы не сверкаю своим голым задом перед ворвавшимся к нам Шоа-даром. – Что ты хочеш-шь, Ш-шоа?

Кое-как спрятавшись за своим хвостатым любовником, я выглядываю из-за него. И начинаю чувствовать себя помидором, когда натыкаюсь на слишком жадный и внимательный взгляд Шоа-дара, откровенно скользящий по моему телу.

− Ж-шеню, конечно, − облизывается тот. − Ты её на вс-с-сю ночь забрал. Я вас-с-с даже через с-стенку слыш-шал. Мог хотя бы дверь ос-с-ставить открытой. И поделитьс-с-ся.

− А говорил, что я не вещь, − вспыхнув как спичка, невольно шиплю я. Снова пытаюсь отодвинуться от змея старшего, в надежде скрыться в очистительном отсеке, но тот лишь сильнее сжимает руку на моей талии, пресекая все мои трепыхания.

− Не веш-щь, конечно, − даже не думает смущаться Шоа-дар. Наоборот. Он плавно огибает кровать и в наглую забирается на неё с моей стороны.

А Са-ард вместо того, чтобы приструнить брата, ещё и хвост убирает. Подхватив этой многофункциональной конечностью мою ногу и вынудив закинуть её на себя любимого. Тогда как младший устраивается позади меня и прижимается к моей спине.

Дыхание перехватывает, когда наши обнажённые тела соприкасаются, и я оказываюсь между двух мужчин. Попу тут же сжимает ещё одна нахальная лапища, вынуждая вжаться ягодицами в его пах и пока ещё закрытые паховые пластины. Однако стоит ему только дать себе волю…

Закрыв глаза, я невольно закусываю губу. Очень сильно стараясь не давать волю себе самой и своему воображению, и не представлять, что будет, если Шоа-дар пойдёт дальше. Как потянет меня на себя, толкнётся внутрь… в то время пока Са-ард будет меня обнимать, и целовать…

А-а-а-а! Не думать об этом! Не думать! Жарко мне. Воздуха не хватает. Дышать нечем. Разве что ими. А это чревато полной потерей самообладания.

– Ты наша женщина, Ж-шеня, − урчит Шоа-дар мне в шею, заставляя дрожать от бегущих по коже табунов мурашек. − Я говорю о твоём… внимании. Именно им Са-ард отказался поделитьс-с-ся со мной. Этой ночью. Но мы ведь наверс-с-стаем, верно, малыш-ш-шка?

Задохнувшись, я даже с ответом не нахожусь. И мои хвостатые хищники этим мгновенно пользуются.

Са-ард, ухватив меня за подбородок, заставляет поднять голову, и тут же целует распухшие искусанные губы. На удивление нежно. И до того сладко, что я просто таю, не в силах противиться снова пробуждающимся во мне чувствам. А когда он меня отпускает, мою голову тут же поворачивает к себе Шоа-дар, в свою очередь выпивая мой смущённый тихий вздох. И вот в его поцелуе я чувствую откровенный голод, который от меня даже не думают скрывать. А ещё обещание. Такое жаркое, что у меня пальцы на ногах подгибаются и внутренние мышцы сводит от предвкушения.

По телу скользит две пары рук. Заставляя млеть от этих чувственных поглаживаний. Зажигая искры под кожей. Грудь накрывают большие ладони, чувствительно сжимая обласканные ночью полушария.

− М-м-м, как же мне хочется уволочь тебя в с-с-свою кровать сейчас-с-с, − шепчет змей младший, осыпая жалящими поцелуями мои губы, линию подбородка, шею. – Будеш-шь меня с-сегодня ждать?

Смысл его вопроса доходит до меня далеко не сразу. Слишком я дезориентирована тем шквалом ощущений, который на меня обрушили эти двое.

Но когда доходит…

− Что? – вскрикиваю, пытаясь отстраниться… хоть от кого-то. Возбуждение словно ледяной волной смывает. – Ты снова туда полетишь? Это же… это же опасно!

− Будеш-шь волноватьс-ся? – довольно ухмыляется Шоа-дар.

Хватанув ртом воздух, чувствую, как заливает щёки румянцем от смеси злости и смущения. Да что с этим телом такое?

− Конечно, − киваю, пытаясь унять расшалившиеся эмоции. – Мне же домой надо попасть с вашей помощью.

Нельзя мне к ним привязываться. Нельзя. И показывать свою слабость тоже нельзя. Мало ли как они на этом сыграют.

− Какая корыс-с-стная крош-шка нам попалась, − ухмылка змея младшего становится ещё шире.

Ну и пусть. Пусть думают, что хотят. Зато так безопасней. Для моего сердца.

Хмыкнув в ответ на наши препирательства, Са-ард неспешно выбирается из кровати и направляется в очистительный отсек. Оставляя нас разбираться самим. Я же невольно залипаю глазами на его широкой мускулистой спине, прикрытой длинными белоснежными волосами.

− Понравилос-сь тебе с-с-с моим братом? – вдруг огорошивает меня неожиданным вопросом Шоа-дар, заметивший мой пристальный интерес.

Неужели я слышу в его голосе нотки ревности?

И вот что на это отвечать? Солгать, что нет? Как-то это некрасиво будет по отношению к змею старшему. Сказать, что не его дело? Сомневаюсь, что это на змея младшего подействует. Не с теми странными отношениями, которые у меня складываются с обоими змеехвостыми братьями.

Поэтому…

− Да. А что? – с невольным вызовом вскидываю подбородок.

− Значит с-с-со мной ещё больш-ше понравится, − усмехается клыкасто. − И с-с-с нами двумя.

Вот тут выдержка меня окончательно покидает, и мои глаза ошарашенно округляются. С двумя? То есть… он имеет в виду… одновременно?

− Да, малыш-ш, − меня внезапно подминают под себя. Прижав к кровати, Шоа-дар склоняется к моему лицу, урчит искушающе: – Ты же не думаеш-шь, что мы вс-сегда будем ждать своей очереди? С-с-сейчас мы даём тебе возможность привыкнуть к нам. А потом… Мы будем брать тебя вмес-с-сте. Делить тебя на двоих. Будем лас-с-скать тебя вдвоём… входить в тебя одновременно. Всеми возможными спос-с-собами. Дарить вдвое больш-ше удовольствия. Тебе понравится, Ж-шеня.

Или я просто с ума сойду. Куда уж больше?

Но прежде чем я успеваю прийти в себя и найтись с ответом, он снова впивается в мои губы жадным поцелуем.

− Ты даже не представляеш-ш-шь, как я тебя хочу сейчас-с-с, − кусает меня за нижнюю губу. – Но я подожду. Следуюш-щая ночь моя, Ж-шеня. И ты примеш-шь меня так же полно, как брата.

С этими словами он отстраняется, напоследок сорвав с моих губ ещё один поцелуй, и поднимается с кровати. Через пару секунд я уже остаюсь в комнате одна. Абсолютно обескураженная его словами, своими чувствами и всем остальным.

К счастью, дальше события разворачиваются более спокойно. Вернувшись из душа, Са-ард показывает мне выдвижной гардероб и как им пользоваться. Даёт ещё одну свою сорочку. Пока он одевается, я тоже отправляюсь в очистительный отсек. А к тому моменту, как возвращаюсь, в комнате уже никого нет. У братьев начался рабочий день.

Пожав плечами, я надеваю на голое тело выданную мне одежду.

Надо, наверное, идти готовить завтрак. Но мой взгляд останавливается на неубранной кровати. Са-ард не похож на того, кто будет разводить бардак. В комнате царит идеальный порядок. Если не считать кровати.

Может, это намек мне, что убраться здесь должна я? Сама же предлагала, что буду готовить и поддерживать чистоту.

И словно в ответ на мои мысли, рядом с гардеробом открывается ещё одна ниша в стене и оттуда появляется странная штука, похожая то ли на осьминога, то ли паука. Такой себе белый шар на шести длинных тонких ножках.

Настороженно замерев, я наблюдаю, как эта штука быстро направляется к кровати. Ножки удлинятся, поднимая шар выше, и несколько из них тянутся к постели, принимаясь ловко сворачивать сбитые простыни.

Хм, что ж. Кажется, уборкой тут есть кому заняться.

А меня ждёт пищевой отсек. Попробую воспользоваться знаниями тела и приготовить что-то из привычной для на-агаров кухни.

Спокойно пролетает и первая половина дня.

Приготовив на завтрак пару блюд, названия которых даже с памятью биосинтезоида затрудняюсь выговорить, я, как обычно, подала всё это в комнату отдыха.

Конечно же мне снова не дали улизнуть, заставляя составить им компанию. Но в этот раз я была не против.

Вчера Са-ард сказал, что мне можно попробовать употребить кусочек настоящей пищи. Стоит ли говорить, что во время приготовления этой самой пищи я едва сдержалась? Но здраво рассудила, что лучше делать это тогда, когда рядом будут на-агары и смогут помочь мне, если мой искусственный организм, вдруг, воспротивится.

Так что ложечку овощного гарнира и кусочек нежного белого мяса неизвестной тварюшки под названием кадава, я сьела под пристальным наблюдением обоих змеехвостых братьев.

М-м-м, словами не передать, как это было вкусно. После стольких дней воздержания просто божественно. Биосинтезоидные рецепторы не подвели. Желудок, кажется, тоже. Если всё будет хорошо, вечером попробую ещё что-то.

Мужчины после завтрака занялись своими делами. А я своими.

Убрала в комнате отдыха, потом в пищевом отсеке. Определилась с меню на обед и на ужин, сделала все необходимые заготовки… И принялась копаться в своей голове.

Нет, сожалеть о том, что провела ночь с Са-ардом, я точно не собиралась. Мне с ним было безумно хорошо. Он удовлетворил свои потребности, я получила крышесносный опыт и море удовольствия. Все мы взрослые л… разумные существа, свободные в своих решениях и действиях.

Пугаться того, что мне пообещал Шоа-дар, тоже нет смысла. Хоть змей младший меня и достаёт порой своими приставаниями, я не могу отрицать, что меня к нему тоже тянет. Не только за счёт запрограммированных реакций. Он мне нравится. Они оба мне нравятся. Сильно. Так что ночи с Шоа-даром я точно не боюсь.

А насчёт секса втроём… это ведь не сегодня случится. У меня ещё есть время понять, готова ли я к такому опыту.

И поскольку серьёзных душевных метаний во мне не наблюдалось, я занялась более практичным делом. А точнее попыталась понять, что именно мне теперь доступно. Оказалось, что не так уж и мало.

Память послушно выдавала мне сведения о бытовом функционале корабля, о том, как этим всем пользоваться, что где находится и так далее. Само собой я теперь знала все имеющиеся у нас продукты, их количество, свойства и вкусовые качества, сочетания между собой, способы приготовления и подачи. Так что с этим теперь проблем точно не будет.

Пока я занималась образовательным самокопанием, на-агары, судя по доносящимся до меня из комнаты управления голосам, анализировали вчерашний случай и строили новые планы по изучению такой нужной им планеты.

В конце концов я даже не выдержала и выглянула из пищевого отсека, чтобы узнать, как обстоят дела. Мысль о том, что Шоа-дар опять отправится на поверхность, жутко меня нервировала. И тот факт, что со мной теперь никто не может выйти на телепатическую связь, чтобы предупредить об опасности, как вчера, лишь добавлял переживаний.

Но мои переживания никого особо не волновали. Выбрав новые точки для взятия образцов, на-агары начали готовиться к высадке. Задания распределили так же как и вчера. Шоа-дар отправлялся на поверхность, а Са-ард оставался на корабле, чтобы контролировать общую ситуацию. Хотя даже не пытался скрывать, что ему это не нравится.

В общем решили, распределили и приступили к выполнению.

Мне оставалось только наблюдать за этим, пряча свою тревогу. Ну-у-у это я думала, что пряча.

Как только змей младший в своём жутком костюме уже по сложившейся традиции поцеловал меня и, подмигнув, отправился на свой джэт готовиться к полёту, Са-ард позвал меня к себе, опять усадил на стол и велел попробовать позвать вчерашнего невидимку. Уже под его контролем.

Я честно старалась. Пыхтела, сопела, думала, звала. У меня даже голова разболелась. Но вчерашнего ощущения чужого взгляда так ни разу и не возникло. И на мой призыв никто не отозвался.

Сложно сказать, обрадовало меня это или огорчило. Скорее второе. Мало ли что случится. А этот неведомый менталист уже один раз нам помог.

Но Шоа-дар высадился в первой точке координат, взял все нужные образцы и без каких-либо происшествий отправился ко второй. На второй тоже всё было нормально. Тревога понемногу улеглась.

И теперь вот он уже летит к третьей точке. Последней на сегодня. И возможно даже последней на этой планете вообще, если братьев удовлетворят анализы собранных образцов.

Всё это время я просидела рядом с Са-ардом, вместе с ним наблюдая за работой Шоа-дара. Змей старший отказался от обеда, сообщив, что ему некогда. Зато нашёл время притащить в комнату управления одно из тех самых кресел мешков, которые, оказывается сафами называются. Водрузив его в паре метров от стола, мужчина выразительно кивнул мне на этот предмет интерьера, красноречиво дав понять, для кого именно старался. Ну как было не поцеловать его в благодарность? Правда, я хотела в щёку. Но мне самым наглым образом подставили губы. Ещё и потискали вволю, прежде чем отпустить.

− Иду на с-с-снижение, − отрывает меня от мыслей о его брате голос Шоа-дара.

Са-ард в это время тщательно изучает очередное скопление скал, среди которых и находится нужная им точка.

− Пока всё чис-с-сто, − сообщает он, напряжённо всматриваясь в развернувшуюся перед ним картину.

На этот раз Шоа-дару опять придётся приземляться в ущелье. А перед этим предстоит пролететь через лабиринт из множества скал и утёсов, выгнутых под самыми немыслимыми углами.

− Будь ос-с-сторожен, брат, − голос Са-арда звучит ровно, но я хорошо вижу, как он сжимает челюсти, сканируя чуть ли не каждый камушек в поисках возможной опасности.

− Буду, − коротко отвечает Шоа-дар, полностью погружённый в процесс пилотирования.

Наблюдая со стороны за полётом небольшого юркого джэта, совершающего порой немыслимые виражи, я даже дыхание задерживаю от восторга и капельки страха. Будь это моё настоящее тело, уже бы голова, наверное, кружилась.

И тут вдруг по всем развернутым изображениям необходимой нам местности пробегает волна искажений. Будто помехи какие-то.

Зашипев что-то ругательное, Са-ард тут же принимается разбираться, что это такое, разворачивает всё новые и новые окна, увеличивает, крутит так и сяк, просматривает какие-то показатели.

− Ш-шоа, отбой. Улетай оттуда, − командует резко.

− Что с-с-случилось? − удивлённо интересуется тот.

− Те же ис-скажения, что мы зас-секли вчера. Рис-сковать не будем. Возвращайся.

− Понял. Принято, − звучит короткий ответ.

И я вижу на одном из экранов, как он почти не снижая скорости, облетает один из каменных зубьев и устремляется назад. Изображение опять идёт рябью. Потом ещё… и внезапно гаснет. Как и все остальные, нацеленные на эту локацию.

− Бездна! − рычит Са-ард. – Ш-шоа, доложи обстановку. С-связь с беспилотниками утеряна.

Но в ответ тишина.

− Ш-шоа! – он так стремительно что-то набирает, просматривает, вводит какие-то команды, что для меня всё сливается в одну смазанную картинку. Или это от страха? Да что там, от ужаса, холодными щупальцами сжимающего душу.

Но сколько Са-ард не пытается, восстановить связь с Шоа-даром ему так и не удаётся. Как и с беспилотниками, сканирующими и снимающими место происшествия.

А когда он направляет туда другие, те ничего не обнаруживают.

Джэт Шоа-дара, вместе с ним на борту, попросту бесследно исчез.

Глава 16

Оглушённая случившимся, я вскакиваю с места, заламывая руки. И, как в тумане, наблюдаю за безуспешными попытками Са-арда найти младшего брата. Слышу повторяющиеся вновь и вновь попытки выйти на связь.

Но всё без толку.

Сердце стучит где-то в горле. Мне страшно. Дико страшно за того, кого ещё совсем недавно я сама боялась. А теперь… мне нестерпимо хочется куда-то бежать, что-то предпринимать, как-то искать, сделать хоть что-то. Но останавливает чёткое и безжалостное осознание, что сделать я ничего не могу. Кроме одного.

«Где ты, невидимка? – мысленно кричу. − Отзовись немедленно! Прошу тебя, помоги нам. Пожалуйста».

А в ответ тишина. И пустота. Никто не смотрит. Никто не говорит со мной. Ни рядом. Ни в моей голове.

«Пожалуйста. Я тебя очень прошу. Отзовись. Помоги», − взываю вновь и вновь, даже не замечая, что плачу и слёзы ручьями текут по щекам.

Но в какой-то миг это замечает Са-ард. Или может, он просто улавливает мои мысленные вопли. Потому что разворачивается ко мне резко, пронзив прищуренным взглядом. Но не пытается остановить. Лишь наблюдает. И мне чудится в этом взгляде надежда.

«Пожалуйста, отзовись», − всхлипываю, закрывая глаза, сжимаю пальцами виски. Чувствую себя так, будто сейчас вырвусь из этой телесной оболочки. Лишь бы докричаться.

И ничего.

Кто бы ни говорил со мной вчера, сейчас он, или она, явно не собирается этого делать. Либо не слышит. Либо не желает.

− Что теперь делать? – шепчу, поднимая взгляд на Са-арда. – Вы же сможете его найти? Он же не погиб, правда? Иначе ведь не исчез бы тогда. После аварии остались бы следы, обломки. А так его будто… похитили.

− Интересная верс-с-сия, − сужает глаза змей старший. – Впрочем, я с-с-склонен с тобой согласиться.

− Но у вас ведь есть способ найти его? Может… ментально с ним связаться?

На это Са-ард удивлённо хмыкает, и одобрительно кивает, будто поощряя за сообразительность.

− Ментальную с-с-связь с братом мне с-сейчас тоже не удаётся ус-становить, − и видя, как расширяются от ужаса мои глаза, добавляет, явно пытаясь успокоить: − Он точно жив. Его с-смерть я бы почувс-ствовал. Так же как и с-с-серьёзные ранения. А вот что с-с-с ним случилос-сь, мне предс-стоит выяс-снить. Пока ч-што я не улавливаю ровным счётом ничего. Это значит одно из двух. Либо он в глубокой отключке. Либо на этой планете ес-с-сть кто-то, кто способен заглуш-ш-шить нашу связь. Первое более вероятно. Но и второй вариант более чем возможен, ес-с-сли учитывать наш-шего вчераш-шнего наблюдателя.

− Но он же помог, − бормочу я, хотя и сама понимаю, что это не особо весомый аргумент.

− Мы не з-с-снаем, с-с какой целью он это с-сделал.

− Мне больше не пробовать докричаться до него? – закусываю губу.

− Почему ж-ше. Пробуй. Как минимум, это мож-шет дать нам подсказ-ску, − обжигает меня нечитаемым взглядом Са-ард возвращаясь к своей работе.

Пробовала я на протяжении нескольких часов.

Са-ард само собой всё это время искал. Сканировал не только поверхность планеты, но и её недра. Изучал каждый камушек на месте происшествия. Пока дистанционно. Но я уже видела мрачную решимость в его глазах. И понимала, что она означает.

− Ж-шеня, приготовь что-то поес-сть, − распорядился он час назад, направляясь к той самой двери, ведущей к техническим помещениям.

Распоряжение это я выполнила. Особо не задумываясь и выбрав парочку самых простых в приготовлении рецептов из копилки искусственной памяти. И всё это время, в промежутках между мысленными призывами в пустоту, не могла не думать о том, чем всё это может обернуться.

В том, что Са-ард планирует лично отправиться на планету, я практически не сомневаюсь. Я, конечно, не могу похвастаться, что прям так очень хорошо изучила своих хвостатых спутников, но не заметить, что змей старший очень дорожит младшим братом и чувствует себя ответственным за него, было сложно.

Но если он туда отправится… если с ним тоже что-то случится… Что тогда будет с кораблём?

Что тогда будет со мной?

От ужаса всей этой ситуации меня уже буквально трясёт и подташнивает. Мне очень страшно за Шоа-дара. И за Са-арда теперь тоже. И за себя. Я прекрасно отдаю себе отчёт, что пропаду без них.

Осознание собственной беспомощности и вовсе доводит до отчаяния. Спасает только то, что у меня есть конкретная задача, которую мне поставили, и я должна её выполнить. Приготовить еду. Вот я и готовлю.

Присутствие Са-арда в пищевом отсеке ощущаю как раз в тот момент, когда достаю поднос с намерением отнести всё приготовленное в комнату отдыха.

− Ос-с-ставь. Тут поем, − велит лишённым эмоций голосом.

Подняв взгляд на мрачного на-агара, застывшего в дверном проёме, лишь молча киваю. Он бесшумно скользит ко мне, замирает напротив. Я по-прежнему безмолвно пододвигаю к мужчине тарелки с… уже, наверное, ужином. Кладу рядом двузубую вилку и нож. Са-ард так же молча принимается за еду.

− Я лечу ис-с-скать брата, − сообщает, спустя несколько минут.

На это я тоже могу лишь кивнуть. Так как прекрасно понимаю его решение. Сама бы на его месте сделала всё, чтобы вытащить близкого ч… близкого, в общем.

− Вы нашли хоть какие-то следы?

− Да, кое-что наш-шёл, − произносит, пристально наблюдая за мной.

− А связь с ним?

− Час-стично стала ош-щущаться. Я улавливаю то, что чувс-ствует сейчас Ш-шоа.

− Что именно? – взволнованно вскидываю глаза на Са-арда.

И чувствую, как сжимается всё внутри раскалённым обручем, когда его глаза выцветают, практически чернея.

Всё так плохо? Шоа-дару больно? Его пытают? Он ранен?

Что-то мне совсем дурно.

− А если и с вами что-то случится… − шепчу сглотнув. – Вы знаете, как от этого уберечься?

− У меня ес-с-сть кое-какие мыс-с-сли, − получаю новый расплывчатый ответ.

Хочется кричать от этой жуткой неопределённости. Трясти его, требуя более чётких ответов, каких-то гарантий, хоть чего, дарующего надежду. Но я понимаю, что это бесполезно. И понимаю, почему он не озвучивает мне свои планы. Сама уже не раз задумывалась, а не моими ли глазами неизвестные похитители выведали планы и маршруты на-агаров.

Мне остаётся лишь смириться. Надеяться… и попросить кое о чём.

− Вы удалили из моей головы всю информацию о нашей родной Вселенной на случай, если мой разум захватит чужак, − произношу я сипло, опустив голову и сжав кулаки. Чувствуя на себе пристальный взгляд Са-арда. – Но ведь на вашем корабле наверняка тоже очень много информации, которую нельзя отдавать в руки чужакам. – Верно?

− Да, верно, − ровно отвечает он.

− Значит… вы не могли не предусмотреть вариант, как уберечь корабль от захвата, если вдруг с вами двумя что-то случится. Думаю… это может быть что-то наподобие программы самоуничтожения, которая запустится при определённых условиях. Я права?

− Я впечатлён твоей с-сообразительностью, − хмуро хмыкает на-агар.

− Значит, права, − судорожно вздыхаю. – Это будет очень больно для меня? Можете показать мне какой-то способ безболезненно… самоубиться, на случай, если вы не вернётесь? Если у вас, конечно, нет с собой запасного скафандра, чтобы взять меня с собой.

− У меня есть идея получш-ше, − и почему его усмешка теперь почти весёлая? Что такого забавного я сказала?

− Какая?

− Скоро узнаеш-шь, − выдаёт мне Са-ард, снова сосредотачиваясь на еде.

И вот что бы это могло значить?

Долго томиться в неведении мне не приходится.

Поев, змей старший уходит готовиться к спасательной операции. А я, убирая в пищевом отсеке, уже ни на что особо не надеясь, снова пытаюсь дозваться до вчерашнего наблюдателя.

«Кто бы ты ни был, пожалуйста, отзовись».

Ответа снова нет. И я шумно выдохнув, закрываю инопланетную «посудомоечную машину».

Закончив с наведением порядка, выхожу в комнату управления.

− Иди с-с-сюда, Ж-шеня, − зовёт меня Са-ард, стоит мне только направиться к своему креслу в сторонке.

Приходится изменить курс. Подойдя к нему, я останавливаюсь рядом, внимательно рассматривая уже набивший оскомину ландшафт, на котором яркими пятнами выделяются отдельные подсвеченные участки. Что это? Предполагаемые места пребывания Шоа-дара?

− Перед тем, как отправиться на поверхнос-с-сть, я хочу внес-сти новые изменения в память твоего тела, − сообщает мне змей старший, не поворачивая головы.

− Зачем? Хотите стереть её начисто? – спрашиваю тихо, изо всех сил стараясь не подавать виду, как меня пугает эта перспектива. Хотя… какая разница? Если он погибнет, мне тоже не выжить.

Чёрт. А я ведь уже успела обрести надежду. Думала, как вернусь с ними, как верну себе своё тело…

Так, стоп, Женька. Не смей раскисать. Потом будешь жалеть себя и сопли на кулак мотать. Когда останешься одна. Нечего Са-арду нервы делать и на совесть давить. Он делает то, что должен. Спасает брата.

Лучше буду надеяться, что у него всё получится и мы все выберемся из этой передряги живыми.

− Нет. Я наоборот хочу добавить тебе знаний и умений. Ес-с-сли я не вернусь, ты еш-щё двое стандартных с-суток подождёшь на орбите этой планеты, а затем задаш-шь новый курс бортовым с-системам и вернеш-шь корабль в ту точку координат, где через тридцать вос-семь стандартных с-суток откроется обратный переход в наш-шу Вселенную. По ту с-сторону тебя встретят имперские корабли. Повелители империи Аш-ша-Ирон, возможно, и наш-ш с Ш-шоа-даром отец, ни-одо Аракеш-ш. Ему ты передаш-шь всю информацию, которую я заш-шифрую в твоей памяти. Объяснишь всё о себе и попросиш-шь помош-щи. Отец выполнит наш-ше с братом обещание вместо нас-с. Поняла?

Он бросает на меня требовательный взгляд.

А я буквально теряюсь, не зная, что сказать. Заторможено кивнув, таращусь на на-агара, ошеломлённо хлопая глазами.

Такого решения от него я точно не ожидала. То есть он готов рискнуть и доверить мне столь важную информацию, лишь бы не обрекать на смерть, лишь бы выполнить своё обещание? Или это просто способ с моей помощью передать весточку отцу и своим правителям, сообщить о том, что здесь случилось? Хотелось бы верить в первое, но рассудок склоняется ко второму. А может, имеет место и первое, и второе, и даже третье, мне неведомое… Но это всё не важно. Главное то, что мне ясно дают понять − у меня будет возможность выжить, даже если я останусь одна.

Но кое-что в этом всём меня жутко царапает. Ведь получается, что я должна бросить их в беде и просто улететь, забрав корабль. И кем я тогда буду себя чувствовать? Как буду жить с осознанием, что оставила умирать тех, кто в отместку сделал всё, чтобы сохранить мне жизнь.

− Но… может… тогда вы дадите мне какие-то знания, чтобы я могла вам помочь? – хмуро смотрю на Са-арда. – Может, я смогу следить отсюда за местностью и в случае чего предупредить вас об опасности? Не заставляйте меня просто сидеть сложа руки и ждать неизвестно чего, пока вы будете рисковать своей жизнью. Я могу быть полезной. Просто объясните мне, что делать.

Пару минут на-агар молча буравит меня внимательным изучающим взглядом. А потом внезапно хмыкает, блеснув клыками. Поворачивается ко мне всем корпусом и, обвив хвостом бёдра, подтягивает ближе.

− Хорош-ш-шо, Ж-шеня. Я научу тебя как помочь. С-смотри мне в глаза, впусти в свой разум.

И я будто в омут проваливаюсь, мгновенно теряясь во тьме.

Прихожу в себя от ощущения мужских губ, скользящих по моей щеке, виску…

− Прос-сыпайся, крош-ш-шка. Времени мало, − зовёт меня бархатный шелест.

− М-гм, − со стоном склоняю голову ему на плечо.

Однако глаза всё же продираю, окидывая затуманенным взглядом помещение.

Я опять сижу на столе. В объятиях Са-арда. А спустя миг он ещё и поднимает меня на руки, прижимая к себе так сильно, будто не хочет отпускать.

− Что произошло? – спрашиваю я, полностью дезориентированная в пространстве и времени.

И меня внезапно накрывает воспоминаниями о нашем разговоре, и о моей просьбе, и о том, что Шоа-дар где-то в смертельной опасности. А я тут… на его брате висну.

− Вс-с-спомнила? – спрашивает Са-ард, усаживая меня на сафу.

− Да, я…

− Ты сейчас пос-с-сидишь тихо и придёш-шь в себя. Я закончу с нас-стройками бортовых сис-стем и тогда проинструктирую тебя, что делать.

− Хорош-шо, − киваю послушно, позволяя себе расслабиться.

Голова немного кружится, сознание то утопает в огромном ворохе новых, пока разрозненных, знаний, то туманится, словно кто-то ластиком всё затирает. От этой мысленной круговерти мне даже дурно немного становится. Кажется, что если встану, буду как пьяная шататься. Но это ощущение по чуть-чуть проходит. Всё постепенно проясняется.

И когда Са-ард наконец зовёт меня к себе, я уже могу и соображать более-менее чётко, и даже на ногах твёрдо держаться.

Дальше следует быстрый, но довольно подробный, инструктаж, как смотреть, на что смотреть, что делать в самых разных ситуациях и, самое главное, как поддерживать с ним связь.

Убедившись, что я разобралась что к чему, Са-ард отправляется готовиться к высадке, чтобы спустя несколько минут появиться в таком же чёрном бронекостюме, как и Шоа-дар. Дав мне ещё несколько указаний напоследок, он уже собирается покинуть комнату управления, но я, поддавшись порыву, бросаюсь следом, догоняю его и обнимаю, прижавшись всем телом.

− Вернитесь живыми, пожалуйста. Оба вернитесь, − шепчу, шмыгая носом, и изо всех сил стараясь не расплакаться. − Я вас очень прошу. И буду очень ждать. Вас обоих.

Са-ард сначала замирает удивлённо, а потом я чувствую, как на мою голову бережно опускается его бронированная ладонь. Гладит мои волосы.

− Пос-с-смотри на меня, Ж-шеня, − велит на-агар мягко.

Вскинув голову, я встречаюсь взглядом с его серебристыми глазами. Тону снова, не сопротивляясь своим чувствам, не прячась больше от осознания, как сильно я успела привязаться к обоим братьям за столь короткий срок. Не пряча это от него. Пусть знает. Пусть возвращается. Ко мне.

− Я сделаю вс-сё, чтобы вернуться с-самому и вернуть брата, − обещает Са-ард, склонившись к моему лицу. − Жди нас, Ж-шеня. Для нас-с с Ш-шоа это дорогого стоит, − произносит хрипло и целует, срывая с губ прерывистый вдох.

Но эта маленькая вечность, наполненная сладкой горечью, в конце концов заканчивается, тая на губах. Са-ард отпускает меня и направляется прочь, оставляя одну. Сначала в комнате управления, а потом и на корабле.

А я, чувствуя себя абсолютно потерянной и одинокой, поворачиваюсь к столу. Старательно гоня от себя мысль, что это одиночество может затянуться очень надолго.

Первый миг растерянности проходит, и я позволяю телу и свежезаложенным в него программам вести. И вскоре уже наблюдаю изнутри джэт Са-арда. На-агар как раз занимает своё место в конструкции, заменяющей кресло пилота, и начинает готовиться к отстыковке.

Пока он занят этим, сосредотачиваю своё внимание на изображениях поверхности, изучая интересующую нас локацию. Если предположить, что где-то там обитают аборигены, похитившие Шоа-дара, где они могут прятаться?

− Ты на мес-сте, Ж-шеня? – вырывает меня из задумчивого созерцания голос Са-арда.

− Да, − тут же отзываюсь я, чувствуя капельку стыда. Вот тетеря. Забыла сообщить ему, что уже вышла на связь.

− Умничка. Что нового видиш-шь?

− Из нового пока только вас, подвешенного. А на планете ничего, − нервно хмыкаю. – А почему у вас кресло пилота перевёрнутое?

− На-агарам так удобней, − снисходительно усмехается в ответ змей старший.

Ну да, могла бы и сама догадаться.

Дальше всё происходит по уже знакомому мне сценарию. Подготовка к отстыковке, сама отстыковка, старт. Я за всем этим наблюдаю с помощью голограммных окон. Но гораздо больше внимания уделяю той точке координат, в которую Са-ард направляется, очень надеясь, что мне удастся свежим взглядом заметить то, что не удалось ему. Наивная, знаю.

Вот если бы кто-то подсказал, куда смотреть и что искать. А ещё лучше, если бы кто-то рассказал, откуда ждать неприятностей. Как вчера.

Но этот неведомый телепат упорно молчит, не отзываясь на мои просьбы о помощи. Так что, видимо, придётся справляться одним.

«Слышишь меня, невидимка? Ты этого хочешь? Чтобы они там сгинули?» − уже ни на что не надеясь кричу в пустоту.

«Они не хотели, чтобы ты со мной говорила, − оглушает меня внезапно ощущением чужого присутствия в моей почти собственной голове. − И ты им позволила закрыть от меня твой разум. Зачем мне с вами говорить?»

«А ты, значит, обиделась? – вспыхиваю я неожиданно для самой себя. – Ну очень по-взрослому. Молодец!»

Мои спутники могут погибнуть, я уже с жизнью чуть ли не попрощалась. А она, видишь ли, в молчанку играет, потому что ей запретили в моей голове свободно копаться.

Такое ощущение, будто с девчонкой-подростком говорю.

Ответом мне служит тишина. Обиженная, как мне кажется. И я так же резко остываю, кляня на чём свет стоит свою вспыльчивость.

«Эй, ты меня слышишь? Прости за эту вспышку. Я просто… перенервничала, − пытаюсь снова наладить контакт. – Мне небезразличны эти мужчины. Я очень боюсь за их жизнь. И очень долго пыталась до тебя докричаться».

«Я не могла ответить, когда ты звала, − слышу тихое признание. Обжигающее душу горечью и отчаянием. – Меня заставляют спать и видеть сны. И тогда я перестаю быть собой».

«Кто заставляет? Те, кто живёт на этой планете?» − настороженно вскидываюсь я.

«Они такие же чужие для этой планеты, как ты и твои мужчины. Но им удалось узнать, что здесь когда-то очень давно жили мои предки, что мой народ умеет смотреть очень глубоко и видеть спрятанные в недрах богатства. Они меня похитили. И заставляют служить».

Потрясённая этим рассказом, я несколько секунд собираюсь с мыслями. Получается, что моя собеседница пленница на этой планете? Как и Шоа-дар...

«А эти они… у них ведь есть слабые места? Ты знаешь, как можно обойти их ловушки?»

«Некоторые знаю».

«Расскажешь мне? Они похитили одного из моих спутников. А второй полетел его спасать. И теперь тоже может попасть в беду. Я очень за них боюсь. Ты можешь нам помочь?»

«Могу», − получаю короткий ответ. И каким-то внутренним чутьём ощущаю, что это лишь констатация факта, а не согласие. Пока что.

«А поможешь?», − не прячу от собеседницы своей отчаянной надежды.

«А твои мужчины согласятся помочь мне?»

Глава 17

Шоа-дар

От монотонного гула ломит в висках и сводит клыки. Но хуже всего то, что эта дрянь глушит все другие энергетические волны, включая ментальные. Кажется, что даже мои собственные мысли.

Это плохо. Брат не сможет меня засечь. И будет действовать вслепую. А в том, что он действовать будет, я даже не сомневаюсь.

Стенки моей прозрачной тюрьмы беспрерывно вибрируют. А если прикоснуться, ещё и бьют мощными разрядами очень странной энергии, прошивающей каждую клеточку тела. Это я уже выяснил, когда пришёл в себя. Удивительно, что до сих пор жив после столь впечатляющего нового опыта. Ощущалось всё так, будто меня разрывает на куски. Лопаются сосуды, разрушаются органы, крошатся кости, поджаривается мозг… Впрочем, я до сих пор не уверен, что всего этого не было.

Бронекостюма на мне нет. Видимо его с меня сняли, пока я был в отключке. Судя по некоторым резаным и рваным ранам, броню с моего тела буквально срезали.

Это тоже плохо. На поверхности среда не самая благоприятная для на-агарского организма. Дышать мы там долго не сможем. Сомневаюсь, что в пещерах с этим дело обстоит лучше.

Следовательно, действовать нужно максимально взвешенно и продуманно. Вырваться отсюда без чёткого плана, чтобы задохнуться, не покинув даже пещеры, будет крайне неразумным.

Свернувшись посредине цилиндрического резервуара в сжатый клубок и старательно абстрагируясь от вибраций своей одиночной камеры, я позволяю организму восстановиться и регенерировать. И молча наблюдаю за снующими снаружи странными созданиями, сумевшими меня пленить.

В неподвижном состоянии их можно счесть за изломанные сухие ветки. Тонкие тела с серовато-зелёным кожным покрытием, такие же конечности изломанной формы. Притом конечностей у них разное количество. У некоторых по две пары верхних и нижних, у других «рук и ног» значительно больше и необязательно чётное число. Единственное, что является общим для всех палкообразных, которых мне довелось увидеть к этому времени, это круглое плоское утолщение в верхней части тела, судя по всему, являющееся головой. На этом сморщенном кругляше тонкой трещиной выделяется рот, полный острых, как иглы, зубов. И несколько чёрных блестящих «глаз».

Мой резервуар находится посреди большой пещеры. И он тут, к слову, не единственный. В двух хвостах от места моего заточения, возвышается ещё один такой же цилиндр. Только в отличие от моего, он весь утыкан множеством проводов и заполнен синеватой жидкостью. И в нём содержится какое-то существо, кардинально отличающееся от этихпалочников. Больше всего оно мне напоминает громадную крылатую личинку, застывшую в синей смоле, в паутине из энергетических разрядов.

Интересно, оно разумное? Живое?

Есть здесь и ещё один вид существ. Двое огромных созданий, длиной в три на-агарских хвоста и почти в один высотой, с белесыми сегментированными полупрозрачными телами, множеством тонких лапок, круглыми головами, венчающимися мощными жвалами, и с утолщёнными булавообразными хвостами. Судя по тому, что на одной из этих многоножек в зал приехало двое палочников, эти создания явно используются тут как ездовая и, возможно, рабочая сила. А ещё у меня возникло подозрение, что именно они и создают этот гул и вибрацию. Слишком подозрительно выглядит хвост ближайшей к моему цилиндру твари. Он едва заметно дрожит в такт звуковым волнам.

Сама пещера имеет неправильную форму. Стены из красноватого камня местами испещрены нишами, выбоинами и отверстиями разного размера. Последние наверняка служат проходами, так как периодически через них деловито снуют, появляются и исчезают те самые палочники.

С одной стороны такое огромное количество ходов радует, поскольку увеличивает мои шансы убраться отсюда. А с другой создаёт проблему выбора. Я пока понятия не имею, где нахожусь и куда нужно двигаться. Не знаю ни того, как им удалось оглушить меня на борту джэта и захватить, ни того, куда именно они меня потом доставили и где сейчас находится мой минишаттл. А время у меня будет ограниченно, когда я выберусь из резервуара. Опять же, из-за неблагоприятной среды.

От изучения пещеры и её обитателей меня отрывает движение рядом с моей камерой.

Прямо напротив меня, за прозрачной стенкой, останавливаются двое палочников. Один более высокий и, я бы сказал, более крепкий. Не такой тонкий, как остальные. Сочленения конечностей выглядят даже массивными. А кожа более тёмная чем у других.

То, как перед ним стелется его спутник, наталкивает на мысль, что ко мне пожаловало местное начальство. Щербатый рот кривится в гримасе, которую иначе, кроме как высокомерной, никак не назовёшь, и что-то говорит своему подчинённому. Само собой я ничего не могу разобрать. Гул перекрывает всё, что могло бы пробиться сквозь прозрачную преграду между нами.

Главный остаётся стоять на месте, продолжая наблюдать за мной. А второй поспешно обходит мою камеру и принимается что-то тыкать на примитивного вида панели, встроенной в основание цилиндра.

И тут же надо мной что-то щёлкает. Подняв голову, я замечаю, как в потолке моей камеры открываются два отверстия. Оттуда появляются две клешни и мгновенно устремляются ко мне. Я едва успеваю увернуться. Но координация движений, после знакомства с местным гостеприимством, меня слегка подводит и мне не удаётся избежать касания с вибрирующей стенкой. Всего лишь хвостом слегка задеваю. Но этого достаточно, чтобы снова окунуться в безумие. Боль прошивает всё тело, скручивая мышцы в узлы, выворачивая меня наизнанку. И теперь, полностью дезориентированный, я стаю лёгкой добычей. Что-то впивается в мои плечи, разрывая плоть. И меня резко дёргает вверх, подвешивая под потолком камеры.

Сквозь гул в звенящей голове я смутно различаю громкий щелчок. А затем какую-то трескотню, которую мой лингвистр тут же определяет, как осмысленную речь неизвестного происхождения. И сразу же запускает анализ и расшифровку, вместе с адаптивным обучением.

Мерзкая рожа палочника, которую я едва могу рассмотреть из-за багровой пелены перед глазами, кривится в гадостной гримасе. Из щелочки его рта и вылетают те самые трескучие звуки.

Судя по всему, меня пытаются допрашивать.

Что ж. Допрос это тоже хорошо. Ещё немного, и я смогу разобрать, что оно там трещит. И при должном умении допрашиваемый может получить гораздо больше информации, чем дознаватель.

Женя

− Чарпатчхе обещает показать, где держат Шоа-дара. И может там на месте отвлечь сачхисов, как она называет похитителей. Но у неё есть условие, − докладываю я Са-арду, после того как сама тщательно выспросила у своей невидимой собеседницы, как именно она может помочь и что просит взамен.

Змей старший внимает мне молча, не убирая шлема. Так что лица его я не вижу и оценить реакцию не могу.

− Какое ус-с-словие? – спрашивает ровным тоном.

− Чарпатчхе просит забрать её из этой планеты и доставить домой к её семье. Эти сачхисы похитили её вместе с несколькими низшими представителями её расы, и удерживают тут силой, заставляя сканировать для них недра, находить залежи минералов и выводить на поверхность жилы драгоценных металлов.

− Выводить на поверхнос-сть? – недоверчиво уточняет на-агар.

− Она так сказала, − пожимаю плечами. – И ещё намекнула, что её род не останется в долгу и поможет вам найти то, что вы ищете.

− Вот как? – голос Са-арда по-прежнему ничего не выражает. – Спрос-си, с-согласна ли она вступить в ментальный контакт с-с-со мной лично?

«Ты согласна?» − обращаюсь я уже к своей невидимой собеседнице, которая наверняка слышала весь наш разговор.

Собственно, наверное, именно в этом и кроется причина предельной сдержанности Са-арда. Он явно не спешит демонстрировать степень своей заинтересованности нашей предполагаемой союзнице.

«Да. Если он поклянётся, что не будет пытаться взломать мой разум», − слышу в ответ и передаю её слова на-агару.

− С-согласен. Если получу взамен такую ж-ше клятву.

На этом моя функция посредника в их переговорах практически исчерпывает себя. Дальше Са-ард договаривается с Чарпатчхе − так представилась мне моя новая невидимая знакомая − напрямую. Видимо вполне успешно, потому что вскоре я наблюдаю на экранах, как его джэт стремительно меняет курс, забирая на северо-восток от места исчезновения Шоа-дара. Беспилотники едва поспевают за ним.

− Ж-шеня с-скидываю тебе координаты, изучи локацию, − командует он мне. – Все результаты перебрас-сывай на меня.

И я поспешно ввожу полученные от него данные, направляя все сканеры корабля и сопутствующих устройств на нужную ему местность. Действую, практически не задумываясь, чтобы не сбивать вложенные в мою память алгоритмы. Как любит говорить моя мама, спроси сороконожку, как она идёт, и та запутается в своих ногах. Так и тут. Чем больше я буду задаваться вопросами, как это всё работает, тем больше начну сомневаться. Это я ещё вчера выяснила, когда готовила по на-агарским рецептам. Так что сейчас просто отпускаю себя.

Потом буду думать и исследовать свои новые возможности, сейчас на это нет времени. Сейчас я должна действовать быстро и без сомнений.

− Переводи бес-спилотники в режим энергосбереж-шения, макс-симально уменьш-шай колебания движков и с-снижай скорость, вводи следуюш-щие параметры ис-с-следования… − поступают новые команды. И мои пальцы тут же принимаются послушно порхать по мониторам.

Краем глаза я замечаю, что сам Са-ард производит со своим джэтом те же манипуляции.

Насколько я понимаю суть происходящего, мы переходим на другие частоты, практически на максимальном пределе чувствительности приборов, и делаем его минишаттл и все наши средства слежения максимально невидимыми. Судя по всему, Чарпатчхе поделилась информацией, как этого добиться.

Заданная локация ожидаемо оказывается гористой. И пока Са-ард мчится туда на убавленных оборотах, я принимаюсь тщательно изучать местность. Эти скалы явно постарше тех, которые мне уже приходилось здесь видеть. Словно спиленные временем клыки щерятся в угрожающем оскале. На экраны постепенно начинают поступать данные с оборудования нашего корабля, позволяя увидеть множество внутренних ходов глубоко в недрах этих гор. Словно это муравейник какой-то. Однако чем глубже, тем более размытым становится изображение. О чём я, конечно же, сразу докладываю Са-арду.

− Вижу парочку выходов из пещер снаружи, − сообщаю, направляя один из беспилотников ближе. – Эти отверстия не выглядят достаточно большими, чтобы в них влететь.

− Ты права. Джэт придётся оставить с-снаружи, − соглашается на-агар. – Будь внимательна, докладывай, как только засечёш-ш-шь первые искажения. И сразу убирай вс-сё оттуда.

Искажения? Он о тех помехах, которые мы наблюдали перед исчезновением Шоа-дара?

Едва успеваю об этом подумать, как по одному из экранов пробегает медленная, будто заторможенная, волна.

− Есть, аппарат Джи Ту два два шесть, − вскрикиваю, сразу уводя этот самый беспилотник в сторону и разворачивая его обратно.

− Координаты?

Я механически зачитываю нужные ему данные, параллельно тщательно следя за остальными. Вскоре волну искажений ловят ещё три дрона, и их я тоже убираю из зоны поражения, предварительно сообщив Са-арду.

− Хорош-ш-шо. С-следи за окрестностями. Я иду на пос-садку.

− Есть, капитан, − хмыкаю нервно, стараясь не думать о том, какой опасности он себя подвергает сейчас.

Где-то там, в этих неизученных пещерах неизвестные и очень опасные существа держат в плену Шоа-дара, возможно пытают его, причиняют боль. Са-ард прав, нельзя медлить.

− Будьте осторожны, − шепчу, наблюдая как он направляет джэт к небольшому плато, скрытому между насыпи песочных с красными прожилками валунов.

− Не с-сомневайся, буду, Ж-шеня, − хмыкает змей старший. – С-с этой минуты на с-связь выходи только в крайнем с-случае.

Совершив посадку, на-агар глушит все системы минишаттла, так что вскоре я теряю возможность наблюдать за ним вблизи. Зато издали, приблизив изображение одного из дронов, могу увидеть, как он покидает джэт и тот практически сразу сливается с окружающим пространством, полностью мимикрировав.

К моему удивлению, бронекостюм Са-арда тоже меняет цвет, с чёрного на коричневато-красный. И спустя секунды я уже практически не могу различить на-агара, молнией устремляющегося к ближайшему входу в пещеры.

От волнения меня снова начинает потряхивать. Пока я могла чем-то помочь и была занята делом, пока ощущала себя полезной, мне было гораздо легче. А теперь мне остаётся только ждать, посматривая что творится на поверхности.

Время течёт как резиновое. Медленно. Растягивая каждую минуту до изматывающей вечности.

Неизвестность доводит до изнеможения. Мне безумно хочется узнать, что там, в этих пещерах, сейчас происходит. Сумел ли Са-ард обойти все ловушки и прорваться к брату?

«Я могу показать», − внезапно раздаётся в моей голове голос Чарпатчхе.

«Правда?» − вскидываюсь я.

«То что могу видеть сама и глазами своих низших, − уточняет она. – Если для тебя это так важно».

«Очень важно», − уверяю.

«Тогда позволь мне. И смотри».

Глава 18

Что именно я должна позволить, спрашивать мне необязательно. Есть уже опыт общения с менталистами. Плюс наставления Са-арда хорошо помню. Поэтому я лишь расслабляюсь и мысленно настраиваюсь на принятие нового вида информации от Чарпатчхе.

В ушах практически сразу начинает звенеть, а виски внезапно сдавливает болезненной пульсацией, вызывая безотчётную тревогу.

Может зря я согласилась? Может, этим я помогла ей преодолеть блок, поставленный мне на-агарами и теперь наша неведомая союзница сможет снова беспрепятственно копаться в моей голове? Может…

Внезапная вспышка света заставляет вздрогнуть всем телом. Судорожно вздохнув, я невольно зажмуриваюсь, как если бы пыталась защитить глаза.

Но уже спустя секунду понимаю, насколько это бессмысленное действие. Вспышка была у меня в голове, можно сказать, перед моим мысленным взором.

И когда она снова повторяется, то уже не гаснет, а превращается сначала в смутные картинки, а потом, по мере того, как я всматриваюсь, воспринимается так, будто помехи постепенно стираются, и «зрение» проясняется. Настолько, что реальность, в которой я стою в комнате управления на борту корабля, полностью исчезает из моего восприятия.

Теперь я вижу большую ярко-освещённую пещеру, в которой снуют странные создания, больше всего похожие на насекомых палочников. Ещё вижу огромную неповоротливую… «гусеницу» с прозрачным белесым телом, огромными жвалами и множеством сегментированных ножек. Но потом моему взгляду открывается большая прозрачная ёмкость, или скорее даже камера, или клетка, из материала, похожего на стекло, и я забываю обо всём, едва ощущая, как болезненно сжимается сердце в груди от ужаса. Потому что в этой ёмкости подвешен под потолком Шо-адар.

По мускулистому торсу стекает тёмно-красная кровь, плечи, в которые впились жуткого вида клешни немного ниже плечевого сустава, выглядят страшно израненными, но сам змей младший всё равно при этом презрительно усмехается и выдаёт какие-то странные трескучие звуки, обращаясь к одному из палочников. Звук воспринимается приглушенно, будто сквозь толщу воды, и разобрать мне ничего не удаётся.

Зато видно всё просто отлично. Настолько что аж дурно.

Палочник начинает трястись будто в припадке, разражается гневной трескотнёй в ответ. Но вдруг замирает и стремительно оборачивается, вглядываясь куда-то в другую сторону.

Мой ракурс обзора тоже, будто по заказу, меняется. Медленно смещается в том же направлении. И теперь я вижу несколько отверстий в стенах пещеры. Палочники теперь уже не деловито снуют, а бегают как испуганные муравьи, кучкуясь у одного из этих входов. Вскидывают какие-то колья со светящимися наконечниками. Будто… готовятся к обороне.

Неужели оттуда сейчас появится Са-ард? Но ведь Чарпатчхе обещала отвлечь внимание похитителей, чтобы ему было легче добраться до брата и до неё самой. А они вон все в полной боевой готовности. Что-то непохоже, чтобы их внимание было чем-то отвлечено…

Но вместо Са-арда из прохода внезапно выкатывается, сшибая всё на своём пути и сотрясая пространство низким вибрирующим гулом, ещё одна из этих гусениц-гигантов, и словно обезумевшая налетает на кучку палочников, явно стремясь их всех передавить. Те же в ответ бросаются на неё со своими светящимися копьями. Прожигая белесую шкуру этими штуками и заставляя гусеницу разъярённо гудеть и плеваться в своих противников какой-то зелёной дрянью. Трескотня и шум поднимаются такие, что даже мне уши закладывает.

В полном шоке наблюдая за этой свалкой, я даже не сразу замечаю, как из соседнего прохода тёмной тенью выскальзывает знакомая и уже такая родная мне хвостатая фигура на-агара. А дальше Марвел попросту отдыхает. Молнией ворвавшись в пещеру, Са-ард превращается в смертоносный смерч, разя врагов с таким ожесточением, ловкостью и скоростью, что я едва дышать могу от смеси ужаса и какого-то восхищённого благоговения перед его виртуозным мастерством. Это похоже на жуткий и прекрасный в своей кошмарности танец. Танец смерти.

Обеими руками вращая чем-то весьма похожим на световые мечи, он буквально шинкует в мелкую щепку тонкие тела палочников, крушит и разбрасывает их бронированным хвостом, прорываясь к резервуару с Шоа-даром. Одновременно с этим умудряясь отбивать летящие в него светящиеся пульсары, прикрываясь щитами, вспыхивающими на наручах бронекостюма.

Чтобы добраться до брата Са-арду, требуется от силы несколько минут. Палочники попросту не успевают ничего предпринять. Тот, что общался с Шоа-даром, сначала пытается отдавать какие-то приказы, что-то трещит, размахивая своими шестью верхними конечностями, потом, когда понимает, что битва почти проиграна, бросается к мерцающей панели, встроенной в основание резервуара. Но его сносит мощным энергетическим разрядом, выпущенным из наручи на-агара, сжигая практически дотла.

А потом точно такой же снаряд, прошивает стенку прозрачной камеры Шоа-дара. И ещё один, с другой стороны, пока она не взрывается осыпаясь мелкими осколками. Ещё один рывок, и Са-ард, оттолкнувшись хвостом от пола, буквально взвивается в воздух стрелой, чтобы одним махом перерубить удерживающие брата клешни.

Тот обессиленно падает на пол. А змей старший уже срывает со своей спины овальный выпуклый диск, на который я раньше как-то не обратила внимания, и стремительно припечатывает эту штуку брату между лопаток. И я в полном шоке наблюдаю, как та начинает молниеносно раскладываться, обтекая тело раненого на-агара чем-то наподобие скафандра, состоящего из маленьких полупрозрачных сот, покрывая голову и всю верхнюю часть туловища.

Са-ард тем временем окидывает хищным взглядом всю пещеру и вдруг поворачивается прямо ко мне… точнее к тому созданию, чьими глазами я сейчас на него смотрю. Прищуривается задумчиво, говорит что-то Шоа-дару и направляется к… Чарпатчхе?

И картинка внезапно исчезает, выбрасывая моё сознание обратно в моё биосинтезоидное тело, находящееся на корабле на-агаров.

«Прости, больше показывать не могу, − звучит в моей голове. – Я должна закуклиться, чтобы твои мужчины смогли забрать меня с этой планеты».

− Закуклиться? – ошеломлённо выдавливаю я, но ответа уже не получаю.

Что значит, закуклиться? Она что, насекомое?

Чёрт. Со всеми этими инопланетянами я скоро с ума сойду. Потом. Когда на это будет время.

Теперь я опять могу наблюдать за происходящим только с помощью камер на беспилотниках и сканеров на самом корабле. И это неимоверно тяжело морально.

Никак не получается не думать о том, что к палочникам могла явиться подмога, или что они могли воспользоваться каким-то своим оружием, чтобы снова оглушить теперь уже двоих на-агаров.

К тому моменту, как из пещеры появляются оба брата, таща с собой какую-то странную штуку, в которой я в полном ошеломлении распознаю что-то очень похожее на громадный кокон, проходит, наверное, целая вечность, наполненная для меня нестерпимой тревогой.

Но вот они грузятся в джэт Са-арда, хотя ума не приложу, как туда могут поместиться два здоровенных на-агара плюс эта странная штуковина, которая судя по всему и есть моей невидимой собеседницей Чарпатчхе.

И ещё спустя пару минут наконец взлетают, спешно покидая опасную зону. А я наконец посылаю новый запрос на возобновление связи с минишаттлом.

− Ж-шеня, как слыш-ш-шишь меня? – разносится в комнате управления голос Са-арда прежде, чем появляется окошко с изображением с камер на джэте.

− Хорошо слышу, − улыбаюсь шальной счастливой улыбкой, жадно всматриваясь в открывшуюся мне картинку, пытаясь рассмотреть их обоих, понять, как себя чувствует Шоа-дар, убедиться, не ранен ли Са-ард. – И безумно рада этому. Словами не могу передать, насколько.

Змей младший сидит на полу позади кресла пилота и, услышав наш разговор, удивлённо поворачивает голову в сторону панели управления. Явно не ожидав меня услышать.

Са-ард подносит руку к своему шлему и нажимает что-то за ухом, открывая лицо. Смотрит прямо на меня, и чувственные губы растягивает довольная улыбка.

− Убирай все наш-ши беспилотники с планеты, малыш-ш-шка, − командует. – Мы здес-с-сь закончили.

− Принято. Выполняю, − кивнув, снова вверяюсь я заложенным в меня знаниям и умениям.

Стремительно набирая нужные команды, бросаю ещё один взгляд на экран связи с джэтом. Глаза так и притягиваются к жутким рваным ранам на плечах младшего на-агара, которые теперь стали снова видны после того, как он снял выданный братом скафандр.

− Шоа-дар сильно ранен? – спрашиваю я тихо, наблюдая за сидящим с закрытыми глазами мужчиной.

− Довольно с-с-серьёзно. Но ничего с-смертельно. Регенерационная капс-сула с-справится. Не волнуйся, − успокаивает меня Са-ард.

Шоа-дар, открыв глаза, снова устремляет на меня слегка остекленевший от боли взгляд.

− А ты ведь теперь можеш-шь и сама домой добраться, Ж-шеня, − усмехается криво. – Всё еш-щё по этой причине волнуеш-шься о нас-с-с?

Вот же… несносный. Далась ему эта причина.

− Нет, уже не по этой, − признаю, поджимая губы.

− А по какой ж-ше? – прищуривается змей младший.

Ну вот никак ему эта тема не даёт покоя. Но перед Са-ардом я не прятала своих чувств, когда он отправлялся спасать брата. Пожалуй, будет справедливым, если и перед младшим змеем я немного откроюсь. Но не сейчас.

− Скажу, когда выздоровеешь, − увиливаю от ответа. Но губы невольно начинают дрожать от едва сдерживаемой усмешки. Пусть это будет для него небольшим стимулом.

− Хорош-ш-шо, ловлю на с-слове, − усмехается многообещающе Шоа-дар и, медленно откинув голову, снова закрывает глаза.

Выглядит он мягко говоря неважно и мне огромного труда стоит оторвать от него взгляд и сосредоточиться на поставленной передо мной задаче.

За следующий час, который требуется на-агарам, чтобы долететь до корабля, я успеваю убрать с атмосферы все беспилотники, задав им курс на наш корабль. Тем самым сократив время, которое понадобится Са-арду, чтобы увести межзвёздник с орбиты этой гадской планеты,

Но вот они наконец пристыковываются. И я со всех ног бросаюсь в технический отсек, хоть и понятия не имею, где именно их следует встречать.

Выручает меня мой отличный биосинтезодный слух. Со стороны грузового отсека доносится шипящий звук гидравлики, а затем и тихие голоса на-агаров. Влетев в просторное помещение, я лихорадочно осматриваюсь и сразу замечаю справа то, чего тут раньше не было. Прямоугольная часть пола медленно поднимается, являя моему взору что-то похожее на открытую с одной стороны кабину лифта и обоих на-агаров. Причём Шоа-дар теперь буквально висит на старшем брате, поддерживающем его.

Стоит подъёмнику остановится и Са-ард поднимает раненого брата на руки и спускается с платформы.

− Помоги, − приказывает, заметив меня. – Хвос-с-ст.

− Сейчас, − бросаюсь я к длинной конечности змея младшего, волочащейся по полу.

В голове мелькает смутное опасение, что поднять такую махину будет мне не по силам, но я вовремя вспоминаю, что физически сейчас способна даже стены руками ломать, что уж говорить о таскании каких-то там на-агарских хвостов. Подхватив змеиную конечность Шоа-дара и закинув её себе на плечо, я устремляюсь вслед за Са-ардом в медотсек.

Дальше мне приходится наблюдать сцену запихивания длинного на-агарского тела в регенерационную капсулу. И даже принимать посильное участие в этом процессе. Хорошо, что бедняга без сознания, так ему не больно, наверное.

И вот наконец над Шоа-даром опускается полупрозрачный купол крышки, и Са-ард принимается молча настраивать параметры лечения.

− С ним всё будет в порядке? – спрашиваю я шёпотом, когда змей старший наконец отстраняется от панели.

− Да, − кивает Са-ард, бросая на меня внимательный взгляд. – Теперь его ж-шизнь вне опас-сности.

Облегчённо кивнув, закусываю губу. От вида израненного тела Шоа-дара хочется рыдать и заламывать руки. Но вместо этого я лишь сжимаю крепко челюсти и выжидающе смотрю на змея старшего. Стенаниями делу не поможешь. А помощь моя ещё вполне может понадобиться, раз уж второй член экипажа сейчас не способен выполнять свои обязанности.

− Я могу ещё что-то сделать… полезное? – уточняю, когда никаких новых команд от змея старшего не следует. – Или вы теперь снова удалите всё лишнее из моей памяти?

− Пож-шалуй, нет. Не удалю, − мужские губы изгибаются в нечитаемой усмешке. – Ты доказала, что спос-с-собна применить эти знания максимально эффективно.

− А как же угроза взлома моего разума? – вскидываю брови. – Особенно теперь, когда на корабле с нами будет Чарпатчхе. Это же её вы вынесли из пещер? – вспоминаю странный кокон, который они тащили с собой.

− Да, её, − подтверждает мою догадку Са-ард.

− Так она… не гуманоид?

− Нет, не гуманоид.

− А в общении казалась такой… своей.

− Так бывает с-с сильными менталистами. Они многое видят в мыс-слях других с-созданий и спос-собны быстро подстраиваться, перенимать ту форму обш-щения, которая близка их собеседнику. У Чарпатчхе было дос-с-статочно времени на это, пока мы не закрыли твой разум блоком. Да и потом, обш-щаясь с тобой, она продолжала обучаться. С-с-советую не заблуждаться на её счёт. С-своей её точно не стоит с-считать.

Вздохнув, я с пониманием киваю.

− Что же кас-с-сается взлома твоего разума… − Са-ард плавно скользит ко мне. Проводит костяшками пальцев по моей щеке, склоняясь к уху: – Я проконтролирую, чтобы этого не с-с-случилось. Если это с-с-создание не хочет, чтобы я отказался от нашей с-сделки, выбросив его в открытый кос-смос-с-с, то не с-станет лезть без спрос-су ни в чей разум.

Это звучит с такой угрозой, что по коже бегут ледяные мурашки. И я практически уверена – слова змея старшего адресованы не столько мне, сколько новому пассажиру его корабля. Если она нас снова слушает.

Как бы там ни было, для меня это означает, что новых игр с моей памятью больше не будет. И это не может не радовать.

− А она так и останется на джэте? – спрашиваю тихо, расслабившись наконец и позволив себе млеть от близости моего монструозного любовника.

− Нет. Я приготовлю помеш-щение для её с-содержания и перенес-су на корабль. Это теперь наш-ш-ш единственный джэт и он нам нуж-шен.

− А что с джэтом Шоа-дара? – резко распахиваю я глаза. – Забрать его не получится?

− Нет. Слиш-ш-шком рискованно.

− Но как же тогда… Вы оставите его этим мерзким палочникам? – недоумённо смотрю в серебристые на-агарские глаза. – На нём нельзя запустить никакой программы самоуничтожения?

− Правильно мыслиш-ш-шь, Ж-шеня, − хмыкает Са-ард. – Пойдём, посмотриш-шь.

Глава 19

Есть что-то невыразимо приятное, когда смотришь, как взрывается место обитания тварей, которые причинили боль твоему близкому. Пусть и наблюдать за этим приходится издалека, с помощью космической съёмки с орбиты. Я никогда не считала себя злорадным человеком. Но стоит вспомнить израненное тело Шоа-дара, и хочется развеять в прах этих мерзких уродцев.

Программа самоуничтожения на на-агарских джэтах действительно имеется. И как только Са-ард добрался до комнаты управления, он её тут же запустил на минишаттле змея младшего. За этим последовал короткий отсчёт времени, а дальше – световое шоу. Скалы задрожали, завибрировали, из пещер вырвалось ревущее пламя, а потом все это начало буквально проваливаться внутрь, заваливая множество подземных ходов вместе с их обитателями.

Ещё около получаса нам пришлось ждать, пока к кораблю слетятся все беспилотники. Убедившись в том, что я не наделала никаких ошибок, выполняя его команды, Са-ард оставил меня и дальше наблюдать за тем, чтобы дроны не затерялись и вернулись куда положено, а сам занялся подготовкой места содержания Чарпатчхе. К моему удивлению, для этой цели он выбрал личную каюту Шоа-дара.

Интересно, а змей младший предупреждён о том, что к нему собираются подселить нашу новую пассажирку?

Почему-то эта мысль меня жутко выводит из себя. Понимаю, что Чарпатчхе не гуманоид и вообще путешествует в коконе, но всё равно после общения с этой инопланетной металисткой, у меня в голове сложился совсем другой образ. Я почему-то воспринимаю её женщиной, даже девушкой. А Шао-дар, он вообще-то… мой?

Чёрт! Неужели я ревную? Кого? И к кому? Подумать только! Докатилась. Совсем уже сбрендила.

Закончив с приготовлениями комнаты, Са-ард уходит к джэту, чтобы принести нашу гостью. Возвращается он спустя минут десять, держа на руках тот самый кокон, который я уже видела. Здоровенная штука. Напоминает куколку бабочки по форме. Метра полтора в высоту, столько же в обхвате, зауженную к низу. Хотя, если вспомнить, что в ней находится разумное живое существо, то, наверное, не такое уж и большое.

− Она будет жить с Шоа-даром? – не выдерживаю я, когда Са-ард вместе со своей ношей проходит мимо меня к каюте.

− Нет, − отвечает он. – Она будет с-содержаться в личном отсеке Ш-шоа-дара одна. А мой брат переберётся к нам с-с тобой.

И пока я хлопаю глазами, разинув рот от такого неожиданного заявления, невозмутимо направляется дальше.

То есть как, к нам? Мы что теперь будем спать втроём? Э, нет, я на такое не подписывалась вообще-то. По крайней мере, пока что.

Так и хочется броситься следом с громкими заявлениями, что я теперь точно перебираюсь в комнату отдыха. Но чувство ответственности берёт верх, и я остаюсь дальше наблюдать за беспилотниками.

Спустя пару минут, краем глаза замечаю, как Са-ард из каюты выходит и, закрыв её, долго возится с панелью у двери. У меня складывается впечатленье, что Чарпатчхе сейчас наглухо запечатывают в этой самой каюте. Наверное, в другом помещении это было бы невозможно.

− Все бес-с-спилотники на месте? – интересуется, закончив и подойдя ко мне.

− Почти, − докладываю, не отрывая взгляда от экрана.

− Дальш-ш-ше я сам. С-ступай, приготовь что-то. Когда очнётся Ш-шоа-дар, ему нужно будет употреблять много белковой пиш-щи для быстрого вос-сстановления.

Угу. Называется, мужчины вернулись на корабль, возвращайся, женщина, на своё место. Нет, я ничего не имею против готовки. Мне даже нравится готовить. И Шоа-дара я накормлю с радостью. Но после того, как мне дали возможность управлять настоящим космическим кораблём, дронами, пусть и дистанционно, но участвовать в самой настоящей спасательной операции, такой резкий переход и возвращение к прежним обязанностям вызывает лёгкое чувство досады и иррациональной обиды. Не знаю, чего я ожидала, но, наверное, не этого.

Хоть бы спасибо сказал.

Поперхнувшись этой мыслью, я невольно недоумённо хмурюсь.

Я же не ради благодарности им помогала. Конечно, не ради благодарности, совсем нет… но ведь хочется. Чтобы поблагодарили, похвалили, назвали умницей… Дурацкие детские комплексы.

− Хорошо, − киваю удручённо. И, бросив последний взгляд на развёрнутые голографические экраны, направляюсь к пищевому отсеку.

Но не успеваю сделать и нескольких шагов, как меня внезапно перехватывают за талию и резко притягивают обратно, впечатывая спиной в твёрдое на-агарское тело.

− Почему с-с-сердишься? – обдаёт жаром ухо вкрадчивый шёпот.

− Я не сержусь, − ошарашенно мотаю головой.

− Дейс-с-ствительно? – ещё миг и меня стремительно разворачивают лицом к себе. Чтобы ухватить за подбородок и заставить посмотреть в серебристые глаза.

− Действительно, − произношу, крепко зажмуриваясь. − Не надо меня читать, пожалуйста.

− Тогда скажи с-с-сама, − проводит носом по моему виску на-агар. – Чем ты недовольна, Ж-шеня?

− Всем довольна, − отвечаю абсолютно искренне, по-прежнему не решаясь открыть глаза. – Вы живы, Шоа-дар жив, мы отсюда улетаем, всё снова хорошо… если не считать моей личной ситуации, конечно… но об этом мы ведь раньше договорились. А сейчас всё хорошо. Честно-пречестно.

− Ты сейчас-с-с очень явно пытаеш-шься заговорить мне клыки, − хмыкает Са-ард. И внезапно прихватывает этими самыми клыками мою шею. Проводит по чувствительной коже языком, отчего обезумевшие мурашки устраивают целое родео у меня на спине.

− Ну не могу я объяснить, − тяну жалобно. – Это моё личное. Эмоции, которые не играют никакой роли. И не самые уместные в данной ситуации. Так ведь бывает. Просто подумалось кое-что, и настроение испортилось. Не обращайте внимания.

− М-м-м, вот как? – рука на моей талии на миг сжимается ещё сильнее. Я уже начинаю думать, что он меня не отпустит. Но в следующую секунду я всё-таки получаю свободу. – Ладно, Ж-шеня, можеш-шь идти.

Кивнув, я быстро опускаю голову, наконец позволив себе открыть глаза. И пятясь снова двигаюсь к пищевому отсеку, из-под ресниц подсматривая за на-агаром.

Са-ард тоже наблюдает за мной, задумчиво прищурившись. Словно складывает в голове сложный пазл. И когда я уже собираюсь от него отвернуться, вдруг произносит:

− Ты сегодня превзош-шла все мои ожидания, Ж-шеня. Я очень тобой доволен.

Застигнутая врасплох этим заявлением, я потрясённо вскидываю на него глаза. Он… всё-таки прочитал меня? Или просто догадался?

− Спасибо, − бормочу, чувствуя, как в груди теплеет от этой похвалы, а на щеках появляется смущённый румянец. – Я была очень рада помочь вам.

Серебристые глаза вспыхивают ещё больше, а улыбка на губах Са-арда становится слишком уж довольной. Словно он решил беспокоившую его задачку и теперь полностью удовлетворён результатом.

− И тебе… с-с-спасибо за помощь, малыш-шка, − тянет многозначительно.

Чёрт. Всё-таки догадался.

Но ведь сам. И поблагодарил. И похвалил. Приятно же. Хоть и неловко немного.

Пискнув смущённо едва разборчивое «пожалуйста» я наконец сбегаю в свою излюбленную берлогу. Чтобы наготовить своим спутникам гору сытной белковой еды. Очень сильно стараясь не обращать внимание на раздавшийся мне вслед смешок.

Так, посмотрим, какие виды мяса у нас имеются в запасах?

Как и предполагалось, в пищевом отсеке я застряла надолго. Задавшись целью приготовить еды столько, чтобы хватило не только на один раз поесть нам троим, но и на потом, если кое-кому раненному и хвостатому захочется ещё подкрепиться в промежутках между основными приёмами пищи.

Интересно, а Чарпатчхе что же, в еде вообще не нуждается? Са-ард ничего по этому поводу не говорил. Может не спросил у неё? В принципе, если наша случайная союзница собирается провести в коконе всё время, что мы будем лететь до её родной планеты, то, скорее всего, ей действительно не нужно будет ничем питаться. Наверное, это у неё такая своеобразная спячка. Мне так кажется.

Работая, я невольно вспоминаю всё случившееся. Пленение Шоа-дара, решение Са-арда лететь за ним, его намерение отправить меня одну назад в родную вселенную, потом спасательную операцию. Дыхание снова то и дело перехватывает, когда я вспоминаю бой, свидетельницей которого стала...

А потом я неожиданно вспоминаю нашу с Са-ардом общую ночь, его хищную мощь и силу, которой было так сладко сдаваться.

Чёрт. Приходится признать перед самой собой, что наши отношения вышли на какую-то новую стадию. Понять бы ещё какую, и чем это чревато для меня.

Приняв решение уступить желаниям на-агаров я как-то не учла тот факт, что сильно риску своим собственным сердцем. Не подумала, что испытав близость с такими мужчинами, деля с ними быт и все невзгоды во время космической экспедиции, могу просто не устоять... могу впервые в жизни влюбиться.

Нет. Глупо это. Нельзя.

Лучше сосредоточиться на обязанностях, которые я добровольно взяла на себя, и не надумывать себе ничего лишнего.

Когда Са-ард появляется в пищевом отсеке, я вынимаю из печи уже десятое по счёту блюдо, размышляя, стоит ли приготовить ещё что-то.

− У тебя вс-с-сё в порядке, Ж-шеня? – слышу шипящий голос змея старшего, и от неожиданности едва не роняю тяжеленный и здоровенный противень с мясным рулетом.

− Всё в порядке, − з размаху бахнув свою ношу на стол, я с лёгким раздражением смотрю на испугавшего меня мужчину. – А что?

− Ты долго не выходила отс-с-сюда, − поясняет он, скользя ко мне. Сужает глаза, изучающе рассматривая меня. Будто выискивает что-то.

− Вы сами велели мне наготовить еды, − замечаю, пожав плечами. – Вот я и готовила.

− Я виж-шу, − Са-ард окидывает удивлённым взглядом организованное мною мясное изобилие, слегка разбавленное тушенной и запечённой рыбой. – А зачем с-с-столько?

− Чтобы Шоа-дару точно хватило на восстановление, − заявляю с лёгким сарказмом, высоко задрав подбородок. – Да и вам тоже подкрепиться не помеш-ш-шает.

В ответ я удостаиваюсь ещё одного нечитаемого взгляда.

− Думаю, этого точно хватит, − произносит ровным тоном. – Процес-с-с регенерации Ш-шоа в капсуле практически заверш-шён. Хочеш-шь присутствовать при его пробуждении?

− Ещё спрашиваете, − восклицаю я радостно, вмиг забыв обо всём остальном. – Конечно, хочу.

− Тогда пойдём, − дёргает он уголком губ в усмешке. И вдруг протягивает мне руку.

Этот жест в его исполнении после всех моих размышлений настолько неожидан, что я даже теряюсь. Это что? Мы пойдём к Шоа-дару, держась за руки? Как пара? А если он это увидит? Как воспримет?

Так, стоп, Женя. Тебя сейчас опять куда-то совсем не туда понесло. Какая пара? С чего вдруг? Может, у на-агаров этот жест даже близко ничего такого не означает?

Да даже у нас, людей, это по-большому счёту ещё ничего не означает.

Наблюдая за мной, ошарашенно уставившейся на его ладонь, Са-ард вопросительно изгибает бровь.

− Ты передумала?

− Нет. Просто… ай, неважно, − хватаюсь я за эту самую ладонь. – Идём.

И вот каким бы не было восприятие ситуации у самого Са-арда, сама я не могу не испытывать странного удовольствия и трепетного смущения, когда он за руку увлекает меня к выходу из пищевого отсека. Раньше ведь не делал так. Что изменилось?

Сама не пойму, почему меня так волнует этот вопрос? Почему напрягает и даже пугает собственное отношение к происходящему, к Са-арду и к его брату? Почему страшит мысль, что братья могут… ревновать меня друг к другу?

Просто… это ведь не совсем настоящая я сейчас. Хоть личность и моя, но она ведь обитает в кукольном теле. И я собираюсь во что бы то ни стало вернуться в своё настоящее, на Землю. А они даже не люди. Мы такие разные. И их двое. И если бы даже я допустила мысль, что между нами может быть что-то большее, чем сексуальная связь… у этого просто не может быть будущего.

Они не смогут относиться ко мне всерьёз. А я не должна давать волю… своим чувствам. Просто не должна. У наших отношений срок в сорок стандартных суток, выражаясь их терминами. И на большее мне рассчитывать не стоит. Иначе будет больно. Впрочем… подозреваю, больно мне будет в любом случае.

− Мы ещё на орбите, или уже улетели наконец от этой гадостной планеты? – спрашиваю тихо у Са-арда, чтобы снова отвлечься от своих не самых радужных мыслей.

− Улетели, − слышу лаконичный ответ и удовлетворённо киваю.

− И направляемся к родной планете Чарпатчхе?

− Да. Мы заключили с-сделку, и это с-создание полностью выполнило с-свою часть.

− Ясно, − киваю. − Мне подумалось, что в она в своём коконе вроде как впала в спячку. Это действительно так, или я себе напридумывала?

− Хм. Насколько я понял из объяс-снений Чарпатчхе, это её с-с-состояние действительно с-схоже со спячкой и предназначено для заш-щиты от неблагоприятной среды. Но с-с-омневаюсь, что она… проспит всю дорогу, − замечает мой спутник, прикладывая руку к панели у входа в медотсек.

− То есть, расслабляться не стоит, − хмуро бормочу я.

− Верно.

Дверь почти бесшумно отъезжает в сторону и я, отпуская руку Са-арда, первая захожу внутрь. Взгляд сразу прикипает к регенерационной капсуле. Шоа-дар всё ещё спит. Однако когда я подхожу ближе, то через полупрозрачную крышку могу рассмотреть, что выглядит он уже намного, намного лучше. С тела исчезли многочисленные раны и ссадины, а плечи больше не выглядят кровавым месивом. На коже цвета тёмной стали светлым серебром выделяются затянувшие рубцы.

− Они тоже ис-с-счезнут, − обещает Са-ард, заметив мой взгляд. – Максимум через с-с-сутки и с-следа не останется.

Проверив физиологические показатели брата, он начинает выводить того из состояния сна. И вскоре крышка капсулы плавно поднимается. В тот же миг серебристые глаза Шоа-дара резко распахиваются, а губы изгибаются в жутком угрожающем оскале, обнажая острые клыки. И он с разъярённым шипением молниеносным рывком хватает меня за шею... Точнее, пытается ухватить. Я уже практически чувствую, как на моём горле смыкается стальная хватка, но вдруг оказываюсь совсем не там, где стояла, а меня стремительно закрывает собой Са-ард.

− Приди в с-с-себя, брат. Ты в безопас-сности, на борту наш-шего корабля, − шипит он с не меньшей яростью. − Уйми свои инс-стинкты.

Пошатнувшись, я закрываю руками лицо. Боже… он… он чуть не напал на меня. Что ему привиделось? Что я одна из тех палочников?

Меня запоздало пробирает дрожь от пережитого испуга. Даже зубы приходится сжать, чтобы не стучали. Всё-таки реакции этого тела ну очень правдоподобные. Если бы я не знала, что оно искусственное, точно начала бы сомневаться в том, не моё ли оно на самом деле.

− Са-ард? – хрипло переспрашивает Шоа-дар. Так словно не верит до конца, что происходящее реально. Прячась за змеем старшим, я вижу только его извивающийся в капсуле хвост. – Что проис-сходит? Я был… в плену. Меня пытали… а потом…

− Потом я тебя наш-шёл. И мы выбрались оттуда, − уже спокойней объясняет Са-ард.

− Бездна. Точно, теперь я припоминаю. Мы забрали ту с-странную личинку из второй камеры, а потом летели на джэте. И, каж-шется, я слыш-шал голос Жени. Ты что, дал ей дос-ступ к сис-стемам управления? Или мне это прис-снилось?

Ага. Приснилось. Как же. Вот сексист хвостатый.

− Не прис-снилось, − хмыкает Са-ард.

− Надо ж-ше. Расскажешь потом, как приш-шёл к такому неожиданному реш-шению. А где Ж-шеня с-сейчас?

− Прячется за моей с-спиной, после того, как ты едва не свернул ей ш-шею, − без оглядки на чьи-либо чувства сообщает змей старший.

− Что? Бездна! – хвост Шоа-дара вываливается из капсулы, будто пытается добраться до меня, обвивает мою лодыжку. И сам на-агар садится. Наклоняется в сторону, заглядывая за спину брату. Выглядя при этом весьма виноватым. – Малыш-шка, иди ко мне.

− А ты со мной драться больше не будешь? – смотрю на него исподлобья. И уже в следующую секунду хочу прикусить себя язык, когда вижу, как мрачнеет змей младший.

− Не буду, Ж-шеня. Я сож-шалею, что напугал тебя.

Вот чёрт. Ну правда, разве он виноват в том, что ему кошмары снились после плена? А со мной ничего такого не случилось.

− Да ладно. Я понимаю, что после всего случившегося, тебе вряд ли приятные сны снились во время лечения, − бормочу вздыхая. – Я не обижаюсь. И не боюсь.

− Тогда подойдёш-шь ко мне? – протягивает он ко мне руку.

− Для этого и пришла сюда, − заявляю, вскидываю подбородок. И решительно шагаю к нему, обходя Са-арда.

Проигнорировав раскрытую ладонь, обнимаю нахального змея за шею, громко чмокнув его в щёку. Прижимаюсь всем телом к растерявшемуся на-агару, зарываясь лицом ему в шею.

− Я очень рада, что ты вернулся и теперь в безопасности. Я сильно волновалась о тебе. И вовсе не потому что вы нужны мне, чтобы вернуться. Просто… оказывается, мне не всё равно что с вами.

− С-сильно не всё равно? – с хриплым смешком интересуется Шоа-дар, крепко обнимая меня в ответ и затягивая к себе на руки.

− Сильно, − признаюсь смущённо. В этом ведь ничего такого.

Глава 20

− А почему ты свой личный отсек этой… Чарпатчхе не отдал? – возмущённо интересуется Шоа-дар, отложив вилку и сыто развалившись на сафе.

Наверное, ещёчуть-чуть и он будет напоминать чёрную анаконду, проглотившую буйвола. Зато хоть понятно, что я не зря старалась. И на потом не так уж много еды осталось.

Пригубив вкусненький напиток, слегка напоминающий ананасовый сок и по вкусу, и по цвету, я поверх своего стакана бросаю любопытный взгляд на Са-арда. Интересно же, что он ответит на претензию брата.

− Потому что я всё-таки главный на этом корабле, − спокойно замечает старший змей. – И с-с чего вдруг с-столько недовольства, Ш-шоа? Мы же оба знали, что рано или поздно будем делить одну кровать, раз уж у нас теперь одна женш-щина на двоих.

Не знаю, каким чудом мне удаётся не поперхнуться после этих слов. Они что действительно собираются спать со мной оба на постоянной основе? Хотя... сейчас у нас и варианта другого нет. Разве что мне перебраться в комнату отдыха. Да кто бы мне позволил?

− Тебе легко говорить. У тебя уж-ше была целая ночь с Ж-шеней. Я же теперь не могу выполнить обеш-щание, данное наш-шей крош-шке, потому что у меня теперь нет собственной кровати, куда Ж-шеню можно уташ-щить.

− Выполниш-шь своё обеш-щание в нашей обш-щей кровати, в чём проблема? – Са-ард смотрит на брата с лёгкой ироничной усмешкой.

− Проблема как раз в том, что кровать уже будет обш-щая. Еш-щё скажи, что даш-шь нам время побыть только вдвоём? – с досадой скалится Шоа-дар.

− Ес-сли тебе это так необходимо, то дам, − словно ни в чём не бывало пожимает плечами змей старший.

Нет, ну вы только посмотрите на них!

− Эй, мальчики, а ничего что я тут как бы присутствую, а вы без зазрения совести делите при мне меня саму и ночи со мной? – возмущённо смотрю на них обоих по очереди. Щёки уже буквально горят от всего услышанного.

− А ты бы предпочла, чтобы мы ос-с-ставили этот вопрос на твоё ус-смотрение? – вопросительно поднимает бровь Са-ард. – У меня с-сложилось впечатление, что тебя достаточно смуш-щает уже один тот факт, что нас-с-с двое. Так зачем тебе волноваться ещё и о том, кому и когда уделять с-с-своё внимание? Мы с-сами реш-шим это между собой.

А теперь я чувствую себя рыбой, выброшенной на берег. Потому что точно так же беззвучно хватаю ртом воздух, лишённая дара речи.

А эти двое ещё и с любопытством наблюдают за мной.

− Ж-шеня, а с-сколько тебе лет? – вдруг спрашивает Шоа-дар, склонив голову набок.

Клацнув зубами, я оторопело смотрю на него. Совершенно сбитая с толку резкой сменой темы.

− Девятнадцать, а что? – подозрительно щурюсь.

− Такая юная, − цокает языком, задумчиво сузив глаза. – Представительницы нашей рас-с-сы в таком возрасте с-с-считаются ещё несоверш-шеннолетними и даж-ше не дос-стигают половой зрелости.

− По меркам моего мира я уже взрослый, совершеннолетний человек, − сообщаю, снова слегка подняв подбородок. – А сколько живут на-агары, если вы так долго взрослеете?

− Кто-то больш-ше, кто-то меньш-ше. Всё зависит от с-силы и наследственности. От двух-трёх столетий, до пяти-ш-шести и даж-ше больш-ше, ес-сли речь идёт о представителях с-с-самых с-сильных семей, − получаю ответ от Са-арда.

− Ясно, − выдыхаю немного пришибленно. Сомневаться, что эти двое являются представителями одной из этих самых сильных семей почему-то даже не приходится. Я помню, что их отец вроде как приближён к императорам.

Наверное, мне следовало догадаться, или хотя бы предположить, что они долгожители. Но я как-то не задумывалась, о том, сколько могут жить мои любовники.

Что ж… оказывается, намного дольше, чем я. Когда ко мне придёт старость, они всё ещё будут брутальными змеехвостыми красавчиками, буквально излучающими сексуальность и мужскую привлекательность.

Вот и ещё одна причина, почему не следует рассчитывать на будущее с моими на-агарами. Я просто не проживу столько, сколько они.

Чёрт. Я действительно стала задумываться о том, возможно ли для меня какое-то будущее с ними? Точно с ума сошла.

− И сколько же тогда лет вам самим? – позволяю себе проявить любопытство. Нет, ну а что? Им можно, а мне нет?

− Мне нет ещё даж-ше с-сотни, − усмехается Шоа-дар. – С-семьдесят четыре. А мой брат куда более зрелый, ему с-с-сто тридцать один.

Кошмар. Настоящие реликты. Я по сравнению с ними действительно едва ли не младенец. И всё равно, даже с учётом такой колоссальной разницы, они проживут намного, намного дольше чем я. По крайней мере, я в человеческом теле. А в кукольном, если у меня будет выбор, я точно ни за что не останусь.

− Если у землян девуш-шки в девятнадцать с-считаются уже взрос-слыми, значит ли это, что у тебя уже был мужчина? – интересуется вдруг молчавший до этого Са-ард. – На Земле есть кто-то, к кому ты стремиш-шься?

− Нет у меня никакого мужчины. Иначе я вам ни за что не уступила бы. Это было бы низко с моей стороны. Кроме матери у меня нет никого, и никто меня не ждёт, − признаюсь, чувствуя, как мгновенно падает настроение.

Всё это время, я старалась не думать о ней. Не представлять, что она испытывает сейчас, не гадать, что чувствует, не жалеет ли. Потому что не знаю, чего страшусь больше – её горя, или её безразличия.

− А кто ждёт вас? – меняю я тему, не желая вдаваться в подробности. Вижу ведь, что Шоа-дар уже готов вывалить на меня новые вопросы. – Я знаю, что встречать вас будет ваш отец. А ваша мать? Остальная семья? Может ещё братья, или сёстры? Женщины? Что насчёт их?

− Моя мать погибла. Уже очень давно, − за двоих отвечает Са-ард. – А биологическая мать Шоа навряд ли знает о том, что он сейчас находится за пределами империи.

− Точно не знает, − ядовито фыркает змей младший. – Даже если бы кто-то вдруг надумал сообщить ей такую новость, вряд ли бы это её сильно заинтересовало. У неё своя жизнь, никак не касающаяся моей.

Чёрт. Кажется, избегая собственных болезненных тем, я невольно потопталась по больным темам обоих братьев.

− Простите. Я не хотела задеть ваши чувства, − виновато смотрю на них по очереди.

− Сложно задеть то, чего нет, − пожимает плечами Шоа-дар. – Я не испытываю к своей биологической матери никакой привязанности, поскольку видел её всего несколько раз за свою жизнь. Отец заплатил ей, чтобы она родила ему ещё одного сына, она свою роль выполнила. Только и всего.

− Заплатил? То есть… она родила и просто… отдала своего ребёнка? – ошарашенно выдыхаю я.

− Да. Такое случается, если на-агар не встретил ещё свою избранную, с которой пожелал бы связать свою жизнь и судьбу, а долг перед своим Домом требует продолжить род. Приходится тогда размножаться с наложницами, или с такими вот профессиональными утробами, как та, из которой я появился.

− Ты хочешь сказать, что она не только тебя родила на заказ? – совсем выпадаю я в осадок.

А я-то думала, что у меня проблемные отношения с матерью. Но они хотя бы есть, эти отношения.

− Это её способ заработать на ту красивую жизнь, которую она так любит. Предупреждая твой вопрос, скажу сразу, что о единоутробных братьях и сёстрах ничего не знаю, потому что никогда не интересовался ими. Собственно, я их таковыми даже не считаю. Мой единственный настоящий брат, это Са-ард.

− Но… раз ты знаешь, кто твоя биологическая мать и какими мотивами руководствовалась… значит, ты всё же интересовался ею, − замечаю, осторожно подбирая слова.

− Это было обычное юношеское любопытство. Отец никогда не делал тайны из моего рождения. И в какой-то момент мне захотелось взглянуть на эту на-агару, которую он выбрал для воплощения своих планов. Отец выполнил мою просьбу и познакомил нас. Никакой родственной связи с этой женщиной я не почувствовал. Она как была, так и осталась чужой для меня. Искать в этом какой-то глубинный смысл не стоит, − ровно отвечает Шоа-дар. И я почти верю ему. Возможно, поверила бы до конца, если бы могла представить, как такая история рождения может не задевать чувства ребёнка, брошенного собственной матерью.

Пытаясь утрясти всё услышанное в своей голове, я растерянно смотрю на Са-арда. Спрашивать, кем была его мать, мне уже попросту страшно. Особенно после его слов о её гибели.

А потом меня внезапно прошибает новая пугающая мысль.

− А у вас самих случайно нет таких детей, рождённых… на заказ? – вскидываю взгляд на старшего брата.

Он удивлённо сужает глаза, ещё и голову склоняет набок, рассматривая меня чуть ли не с научным интересом.

− Нет. Мы с братом пока ещё достаточно молоды, чтобы надеяться встретить свою избранную, − произносит на-агар ровным тоном, но в его взгляде, обращённом на меня, вспыхивают странные хищные огоньки. – Однако, если мне не удастся найти себе подходящую супругу в течение столетия-двух, придётся тоже задуматься о другом способе получения наследника. У Шоа в этом плане больше времени и меньше обязательств перед родом.

Значит, подходящих для себя супруг они оба ещё не встретили? А подходящих, это каких, интересно? Наверное, каких-то хвостатых и клыкастых красоток с превосходной родословной и холодным сердцем. И уж точно этой избранной не может стать землянка с биосинтезодным телом, спроецированным для сексуальных утех. От такой ведь даже наследника не заимеешь.

А настоящая я… к настоящей себе мне ещё вернуться надо.

В комнате воцаряется молчание. И это почему-то начинает давить мне на нервы. Слишком уж материально-ощутимыми становятся взгляды братьев, направленные на меня. Сканирующими. Читающими. Кажется, ещё чуть-чуть и меня снова заставят смотреть кому-то из них в глаза, чтобы разузнать, что творится в моих мыслях.

А я теперь вот совсем не настроена открывать им свои тайны и переживания. Слишком много личного отношения к ним там появилось.

− Ладно. Спасибо большое за столь интересный разговор, − поспешно поднимаюсь я с хвоста Са-арда, служившего мне креслом до этого момента. – Мне ещё тут убрать надо, и сложить остатки еды в охлаждающую камеру, так что…

− Брат, ты же не возражаеш-шь? – вдруг спрашивает Шоа-дар, перебивая меня на полуслове.

− Я уж-ше говорил. Не возражаю, − хмыкает Са-ард.

И не успеваю я даже сообразить, о чём это они, как меня перехватывают хвостом за талию. И в следующий миг я уже лечу прямёхонько в руки змея младшего. А он, подхватив меня и прижав к своей груди, вместе со мной поднимается с сафы и сразу направляется к выходу из комнаты отдыха.

− Ты что творишь? – вспыхиваю я. – Куда ты меня тащишь? Поставь на место сейчас же. У тебя раны… были.

− Вот именно. Были, − фыркает он, не обращая внимания на все мои трепыхания. – А та-шщу я тебя в очистительный отс-сек.

− Зачем? – замираю, опешив. Щёки начинают гореть от стыда. – Я что, такая грязная, да? Запахами еды пропиталась? Так у меня времени не было помыться, я…

− Ты не грязная. Ну разве что с-совсем немного. Но мне очень хочется тебя с-собственноручно помыть. Чтобы потом улож-шить в пос-стель и показать, что с-с-со мной тебе будет не хуж-ше, чем с-с братом, − заявляет это хвостатое озабоченное чудовище, продолжая свой путь.

И вскоре перед нами действительно распахивается дверь каюты Са-арда. А ещё спустя минуту меня ставят на ноги перед душевой кабинкой в очистительном отсеке. Сорочка слетает с меня в мгновенье ока и падает на пол, туда же отправляется одежда Шоа-дара. А в следующую секунду меня запихивают под тёплые струи воды, вынуждая почти прижаться к стенке, когда в кабинку вместе со мной забирается громадный на-агар.

Слегка ошеломлённая происходящим, я убираю намокшие волосы с лица и поднимаю взгляд на Шоа-дара.

Его хвост обвивается вокруг моих ног, кончик скользит по правой. Я ощущаю нежное касание под коленкой, потом ещё выше... и выше… Кажется, на-агары умеют лапать за задницу не только руками. И почему меня это заводит? Дело в программах, или во мне?

Шоа-дар опирается обеими руками в стенку позади меня, запирая своим телом в клетку. Склоняется, касаясь губами кончика моего уха.

− Ты хочеш-ш-шь меня, Ж-шеня? – спрашивает хрипло, будто прочитав мои мысли. Демонстрируя, что помнит своё обещание дождаться, пока я сама на всё соглашусь.

Хочу ли я? Наверное, не должна. Наверное, меня должен останавливать тот факт, что я уже провела ночь с его братом. Это ведь неправильно, наверное, так остро реагировать на двух мужчин одновременно. Но ощущая Шоа-дара так близко, вдыхая его запах, видя это великолепное тело, помня наш прошлый раз, я просто не могу не думать, не представлять, что испытаю в его объятиях. Теперь, когда он знает, что я не кукла, когда хочет моей взаимности.

И Са-ард ведь явно продемонстрировал, что не имеет ничего против нашей с Шоа-даром близости. Больше того, он сам переселил младшего брата к себе в каюту, предполагая, что я буду делить постель с ними обоими.

И тянет меня к обоим не только физически, так что списать всё на программы не получится.

К чему тогда вся эта рефлексия снова? Кто меня осудит? Если для них это нормально, и мне самой хочется, зачем себе отказывать?

Эротическое виртуальное приключение, помнишь, Женя? В двойном размере. С оттенком остросюжетности.

− Хочу, − выдыхаю, облизнув мокрые губы. Едва сдерживаясь, чтобы не качнуться к нему.

Острое желание ощутить соприкосновение наших тел становится практически невыносимым. Кажется, я становлюсь зависима от их ласк и близости. От них.

Серебристые глаза вспыхивают торжеством и мужским удовлетворением.

− Значит, с-сегодня ты меня получиш-ш-шь.

Но вместо того, чтобы поцеловать, или сделать ещё что-то в этом роде, Шоа-дар тянется к панели на стенке, сбоку от нас, и выдавливает себе на руку мыло. А потом, предвкушающе улыбаясь, распределяет гелеобразную массу между ладонями и медленно, будто наслаждаясь моим ошеломлением, кладёт их мне на грудь. Ладони скользят вверх, на миг обхватывая шею, а потом спускаются обратно вниз, пока не накрывают оба полушария. Сжимают ласково, обводят, приподнимают.

С моих губ срывается тихий стон. Его прикосновения такие собственнические, уверенные… и вместе с тем бережные, ласковые даже. К кукле так не прикасаются. Так прикасаются к желанной женщине. По крайней мере, мне хочется так думать.

Руки скользят по всему моему телу, превращая его в податливый воск. Намыливают, ласкают, распаляют.

Закрыв глаза, я покачиваюсь на волнах сладкой неги, наполняющей меня тёплой патокой. Едва не мурлычу от удовольствия. Безропотно позволяю на-агару вертеть меня так, как ему хочется. Трогать, где ему вздумается. Уже предвкушая, чем всё это закончится и желая этого.

Подхватив под коленкой мою правую ногу, он заставляет отвести её в сторону и поставить ступню на свой хвост. И в тот же миг мужские пальцы проникают мне между ног. Моют теперь там, нежно ощупывая мою плоть, продавливая вход, проникая внутрь.

Если до этого момента было совершенно очевидно, что это меня соблазняют, что это я таю и растекаюсь лужей, тогда как опытный партнёр полностью держит себя в руках, то сейчас я отчётливо ощущаю дрожь его большого тела, слышу шипящие выдохи, когда мои внутренние мышцы сжимаются вокруг его пальца. Ощущаю его голод, как что-то более чем осязаемое.

И не могу больше держать руки при себе. Кажется, вся моя стыдливость от неопытности испарилась ещё прошлой ночью, когда я вопила в экстазе под Са-ардом.

Подавшись к Шоа-дару, я провожу ладонями по обнажённому торсу, с трепетом изучая рельефную мускулатуру. Небо, до чего же он хорош. Чуточку менее массивный, чем старший брат. Но всё равно, буквально излучающий силу и мощь.

Царапнув ногтями напряжённый живот, чуть не облизываясь на те самые кубики, опускаю затуманенный взгляд ещё ниже, на паховые пластины. Всё ещё закрытые. Это у на-агаров такой самоконтроль, или…

− А ты меня хочешь? – спрашиваю, прежде чем успеваю себя остановить.

− Сомневаеш-ш-шься? – усмехается Шоа-дар, издав шипящее рычание, и прихватив клыками мою шею. Проталкивая в меня ещё один палец. Второй рукой сжимает ягодицу, проникая пальцами в расщелину.

− А-а-ах, − с хриплым выдохом я хватаюсь за широкие плечи, чтобы хоть как-то удержаться на подгибающихся ногах. – Не знаю… просто не вижу… твоего возбуждения.

А в ответ слышу тихий смех.

− Ах вот в чём дело. Хочеш-ш-шь увидеть мой член? Может и приласкать реш-шиш-шься? М-м-м? Своими неж-шными пальчиками… или ротиком? – подняв руку к моему лицу, он проводит большим пальцем по губам, красноречиво надавливает. Показывая, какую именно ласку хотел бы получить.

Сглотнув, я как загипнотизированная теперь таращусь в серебристые глаза, рассечённые вертикальным зрачком. Не зная, что ответить. Маня не отталкивает эта мысль. Совсем наоборот, если в теории. Но я просто… не умею. И вообще никогда… а тут… не знаю, решусь ли.

− Хм. Что ж, к этому мы еш-щё придём. А пока… с-смотри, Женя, − он глазами указывает мне вниз.

Само собой я тут же послушно опускаю взгляд. Интересно же. И тут, буквально на моих глазах паховые пластины на-агара медленно раздвигаются, выпуская наружу его полностью эрегированный орган. Впечатляющий размерами не меньше, чем у змея старшего.

− Ну что? Теперь убедилась в моём ж-шелании? – насмешливо интересуется Шоа-дар. – Это всё для тебя, Ж-шеня. Прикоснись ко мне, малыш-ш-шка. Я безумно этого жажду.

Словно в подтверждение этих слов, его плоть, кажется, становится ещё больше и, дёрнувшись, приподнимается выше. Завороженная увиденным, я медленно тянусь к нему и осторожно обхватываю ладонью. Вздрогнув всем телом, Шоа-дар с шипением толкается мне в руку. Вокруг нас кольцами взвивается его хвост.

Он настолько чувствителен?

Чуточку осмелев, я изучаю на ощупь горячую головку, размазывая по ней выступившую на кончике капельку семени, затем провожу рукой по гладкому стволу с удивлением отмечая, насколько мне нравится это ощущение. Словно живой камень под нежным бархатом ласкаю. Так и хочется гладить его, ещё и ещё. Особенно, когда каждое моё действие сопровождается такой бурной реакцией. Эта власть над большим и сильным мужчиной пьянит похлеще вина.

Опустив ногу на пол, я подступаю к на-агару ближе. Не в силах противостоять потребности ощутить моего второго мужчину ближе. Прижимаюсь губами к его груди. А потом, поддавшись желанию, слизываю капли воды с гладкой кожи. Трусь щекой, слыша, как громко стучит его сердце. Снова целую, на этот раз задевая языком горошинку соска. М-м-м… И всё это я проделываю, не прекращая ласкать его пульсирующую твёрдость. Быстрее, смелее… Пока дыхание Шоа-дара не превращается в шипящие хрипы, а я, кажется, готова сама кончить от одной лишь мысли о нём внутри.

− Хватит, с-с-сладкая, − ухватив за запястье, Шоа-дар отводит мою руку. Выглядя таким голодным и хищным, что у меня ноги подкашиваются. Отнюдь не от страха.

Мне нравится быть настолько желанной. Нравится быть настолько нужной. С ним. С ними. Хотя бы так.

Дёрнув меня на себя, на-агар впивается в мой рот жёстким поцелуем. Обхватив ягодицы, отрывает от пола, распластав по своему телу. Застонав, я обнимаю его за шею, путаясь пальцами в мокрых волосах. Послушно обхватываю ногами торс, с животной страстью целуя в ответ. Чувствуя, как касается моей промежности головка его члена. Дразня. Обещая. И это последнее, что я помню, прежде все мои связные мысли окончательно растворяются в огненном шквале нестерпимого желания.

Глава 21

Как мы выбираемся из кабинки, я вообще не замечаю. Сушка и путь в спальню тоже полностью пролетают мимо моего внимания.

Целуясь, как безумные, мы просто в какой-то миг падаем на кровать, сплетаясь в клубок, сливаясь в одно. Все прелюдии кончились. Мы распалены настолько, что дышать больно. Воздух в лёгких горит. Я горю. И всё внутри сводит животной потребностью. Ощутить, принять, заполучить себе и этого мужчину.

Ведь я его сегодня едва не потеряла… а между нами ещё столько всего… непрожитого, неиспытанного… Хочу. Всего его хочу. Если не навсегда, то хотя бы до тех пор, пока могу быть с ними.

И, кажется, это желание взаимно.

Широко разведя мои ноги, Шоа-дар буквально врывается в моё тело. Срывается сразу в жёсткий ритм, буквально вколачиваясь в моё лоно. Вынуждая хрипло вскрикивать от каждого удара… умирать… сходить с ума… метаться по кровати… растворяться в болезненно сладком наслаждении, вихрями закручивающемся во мне.

Обхватив мои запястья, поднимает их у меня над головой, вытягивая в струнку и обездвиживая. Доводя искрящее во мне напряжение до предела. Кусает губы, целует подбородок, облизывает горло… и вдруг вонзает свои клыки в мою шею у основания, впрыскивая под кожу жидкое пламя. Уже знакомое, после близости с Са-ардом. Это… больно. Но и безумно сладко почему-то. Боль невероятным образом сливается с наслаждением, удесятеряя все ощущения. Ощущать в себе его член и его клыки. Невозможно. Нестерпимо. И я взрываюсь, разлетаясь на осколки в ослепительном оргазме. Настолько остром и мощном, что сознание почти меркнет.

Меня нет. Я обнажённый нерв. И рык догнавшего меня в своём наслаждении Шоа-дара лишь добавляет остроты моей собственной эйфории.

Кажется, Шоа-дар всерьёз задался целью показать, что может свести меня с ума не хуже, чем брат. Я ещё даже отдышаться не успеваю, а он уже снова целует. Губы, шею, грудь. Кусает и облизывает, не позволяя огню угаснуть. Ласкает между ног. Даже между ягодиц, трогая сжатое колечко мышц и с откровенным урчанием уверяя, что это моё местечко они с братом тоже обязательно возьмут. Со временем, а пока… «Покричи для меня еш-щё, Ж-шеня».

И я кричу. Снова и снова. Срывая голос и извиваясь в его руках, на его члене, под его мощным телом. Изнемогая, умоляя. Вновь и вновь забывая себя в разделённом на двоих безумстве.

Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем Шоа-дар наконец насыщается и позволяет пресыщенной мне уснуть в его объятиях. Выключившись от изнеможения, я даже не замечаю, когда в кровати к нам присоединяется Са-ард.

Зато проснувшись утром, первое, что вижу, это глаза змея старшего, лежащего рядом со мной лицом к лицу. И рассматривающего меня с очень странным выражением.

Задержав дыхание, я тоже смотрю на него. Сердце, пропустив удар, пускается вскачь. За спиной ощущается большое тело Шоа-дара, даже во сне не выпускающего меня из своих рук.

Сложно придумать более располагающий к ревности момент, чем сейчас. Когда я зацелованная, взъерошенная, со следами бурной ночи на теле, лежу в объятиях другого мужчины. Но ревности я не замечаю.

Что это? Признак безразличия к ничего не значащей игрушке? Или же… для них попросту абсолютно нормально то, что между нами тремя происходит?

− Ты наш-ша, Ж-шеня, − вдруг произносит Са-ард, словно прочитав мои мысли. А может, и действительно прочитав? Я же не знаю, на что они как менталисты способны. Знаю только то, что они сами мне говорят. А говорят они мне явно далеко не всё. Вдруг этот их ментальный блок, который они мне поставили, от них самих вообще не защищает?

И он так об этом говорит… будто имеет в виду не «сейчас» и «пока ты с нами на корабле», а «навсегда». Но это ведь невозможно. Ведь так?

− Выс-с-спалась? – спрашивает змей старший, скользя взглядом по моему телу. Серебристые глаза вспыхивают откровенным желанием при виде моей искусанной шеи, потом опускаются ещё ниже, на грудь, прикрытую ладонью Шоа-дара.

− Да, − шепчу одними губами. И ощущаю, как теснее сжимаются вокруг меня руки змея младшего.

Заметив это, Са-ард задумчиво усмехается. А затем тянется ко мне, чтобы накрыть припухшие губы своими, проводит по ним языком, безмолвно приказывая принять эту ласку. И как только я открываю рот, впуская его, придвигается ближе, буквально вжимая меня в тело Шоа-дара.

И снова я полностью дезориентирована происходящим. Что бы я там не думала, как бы не старалась привыкнуть к тому, что у меня, потомственной ботанши, никогда особо не интересовавшейся мужчинами, теперь есть два равноправных любовника, быть вот так вот зажатой между ними двумя, целоваться с одним и чувствовать, как сжимается на груди рука второго, это для меня по-прежнему пока ещё слишком шокирующе. И оттого ещё слаще.

Что там про запретный плод говорят?

Только вот никто мне этот плод не запрещает, кроме меня самой.

− М-м-м, − обжигает мой затылок вздох змея младшего.

Сонно потянувшись, он на миг ослабляет свою хватку. И его брату этого достаточно, чтобы вытащить меня из загребущих рук. Я даже пискнуть не успеваю, как оказываюсь прижата к кровати огромным на-агарским телом.

Вклинившись мне между ног, Са-ард трогает мою плоть пальцами, заставив вспыхнуть смущённым румянцем. Я же уснула прямо после секса с Шоа-даром. И в душе не была.

Но змея старшего это, похоже, совершенно не смущает. Потому что в следующую секунду я ощущаю, как в меня проникает его член и плавным толчком наполняет до упора.

Широко распахнув глаза, я хватаю ртом воздух. Стонами встречая мягкие и какие-то даже бережные толчки.

Это немного больно. После столь насыщенной ночи там всё очень чувствительное. А он такой большой. И мне требуется несколько секунд, чтобы привыкнуть. Но биосинтезоидное тело быстро приспосабливается. Возбуждение вспыхивает во мне, словно на тлеющие угли чем-то горючим плеснули. Вскоре я уже развожу ноги шире, принимая Са-арда более полно. Полностью отдавая себя.

Кажется, именно этого он и ждал. Чтобы дать себе волю и взять от меня всё что пожелается.

И всё это на глазах у Шоа-дара, наблюдающего за нами с улыбкой сонного хищника, ожидающего своей очереди, чтобы полакомиться общей добычей.

Наверное, я превращаюсь в нимфоманку. Потому что, несмотря на дикое смущение, мне нравится всё происходящее. Потому что, принимая в себе Са-арда, я хочу, чтобы Шоа-дар меня поцеловал. И чтобы тоже ласкал. А может и не только это.

Кажется, он это понимает. И даже тянется ко мне… но замирает вдруг, удивлённо опустив взгляд на своё запястье. Как сквозь туман, я слышу тихий сигнал, издаваемый браслетами обоих на-агаров.

Са-ард раздражённо шипит что-то, замерев на мне.

− Я разберусь, брат, − роняет Шоа-дар, быстро поднимаясь с кровати и ускользая из каюты. Давая Са-арду возможность продолжить начатое.

− Ты хотела его? – вдруг спрашивает меня змей старший, заметив разочарованный взгляд, которым я провела его брата.

Что? Так он… всё-таки ревнует?

− Я хотела… вас. Мне было… интересно, как это… втроём, − признаюсь, чувствуя, как горят щёки.

− Скоро узнаеш-шь, − ухмыляется Са-ард, явно расслабившись. И мощным толчком напоминает мне, кто именно сейчас владеет моим телом и на кого именно я должна обратить всё своё внимание.

Наверное, если бы не этот непонятный сигнал от бортовых систем корабля, меня бы ещё долго не выпустили из кровати. А так пришлось на-агару ограничиться лишь одним разом. Но и в быстром, бурном сексе, как оказалось, тоже есть свои достоинства.

Подарив мне бодрящий утренний оргазм и получив законный свой, змей старший больше не медлит ни секунды. Запечатлев на моих губах ещё один властный поцелуй, он поднимается с кровати и направляется в очистительный отсек.

− Можеш-шь отдохнуть с-сегодня, − улыбается клыкасто, когда, вернувшись, видит, как я сажусь на кровати. – Набирайся с-сил. Они тебе понадобятс-ся.

Направляется к выдвижному гардеробу, подбирает себе одежду. Потом, задумчиво глянув через плечо в мою сторону, снимает с полки ещё одну сорочку, уже для меня.

− Эй, я же биосинтезоид физически, вы разве забыли? – лукаво улыбаюсь, удовлетворённо потягиваясь и разминая плечи. – Я не чувствую особой усталости.

На-агар недоумённо хмыкает. Поворачивается ко мне, натягивая чёрную сорочку на своё совершенное тело.

− Признатьс-ся, об этом действительно легко забыть. К с-с-слову, − он хмуро сводит брови, − почему ты по-прежнему выкаеш-шь мне? С Ш-шоа у тебя не возникло проблем с-с-с тем, чтобы перейти на более близкую форму обраш-щения.

Хм, я даже не задумывалась как-то. Оно само так получилось.

− Но вы же… главный, − пожимаю плечами, чувствуя себя слегка неловко. Неужели это его задело? – И старше меня намного. И были моим хозяином изначально. Наверное, это всё ещё сказываются установки моего тела.

− Ж-шеня, твоё тело сейчас-с-с подчиняется только тебе и вос-с-спроизводит только твои собственные реакции. С-с-с того момента, когда мы с братом ус-становили тебе ментальный блок и я убрал все лиш-ш-шние настройки, все действия, чувства, эмоции и физиологические реакции, которые ты ис-спытывала, были абсолютно и полностью лиш-шь твоими с-с-собственными.

С каждым его словом моё лицо всё больше вытягивается. А глаза потрясённо округляются.

Этого не может быть! А как же эти две ночи? Как же это нестерпимое желание? Это возбуждение, которое вспыхивает во мне, стоит кому-то из них меня коснуться?

− То есть… как? – выдыхаю я, абсолютно ошарашенная и выбитая из колеи. – Вы… всё убрали? Это я… сама?

− С-сама, Ж-шеня, − усмешка Са-арда становится хищной и очень удовлетворённой. – Вс-сё, что ты позволяла нам с-с-с тобой делать, и вс-сё, что делала с-с-с нами, всего этого ты хотела с-сама. И раз уж-ш, мы определили, что никакие установки тебе в этом не меш-ш-шают, обращайся ко мне на «ты», как и положено обраш-щаться своему мужчине.

Оглушив меня окончательно, Са-ард накидывает на сорочку китель, ловко застёгивает все невидимые магнитные застёжки, и на ходу подпоясываясь, направляется к двери. Даже волосы в косу не собрав.

А я так и остаюсь сидеть, с отрешённым видом таращась на дверь.

Это как же так? Почему я не поняла? Хотя... замечала ведь, насколько реакции этого тела похожи на мои настоящие. Ещё удивлялась. И каждый раз, когда мне было сложно принять свои желания, я говорила себе, что это всё тело виновато.

Чёрт.

Всё, что я себе напридумывала, чем оправдывала свои порывы и необузданные желания, все эти отговорки потеряли смысл в один миг. И вдруг оказалось, что это неимоверно сложно – вдруг осознать, что все оправдания, которыми я себя успокаивала, были лишь самообманом. Что я хотела своих на-агаров просто потому что хотела их, а не потому что моё тело было запрограммировано на это желание. И удовольствие от секса получала именно я.

Хм. А ведь последняя мысль ощущается не такой уж и ужасной. Даже наоборот.

Если успокоиться и вдуматься, то по-настоящему меня раздражает в услышанном только то, что мне не объяснили этого раньше. Почему-то эти хитросделанные на-агары решили скрыть от меня тот немаловажный факт, что я теперь абсолютно вольна в своих реакциях и действиях. И неизвестно, сколько бы ещё скрывали это от меня.

Но зачем? Зачем им, спрашивается, было так поступать со мной? Чего они хотели этим добиться?

Гадать можно очень долго. И выводы напрашиваются не самые приятные. Лучше я спрошу. А то такого напридумываю, что хвостатым мало не покажется.

Чувствуя, как шок неумолимо сменяется на самую настоящую злость, я вскакиваю с кровати и решительно топаю в очистительный отсек. Там забираюсь в душевую кабинку, настраиваю воду и, закрыв глаза, поднимаю голову. Тёплые потоки обрушиваются на меня тропическим ливнем, смывая усталость и частично ту самую злость. А когда я вспоминаю, как вчера принимала душ с Шоа-даром, как он стонал и дрожал от моих ласк, мои губы и вовсе невольно растягиваются в довольной улыбке. Ну и кто кем в тот момент управлял?

То, что мои любовники ещё те манипуляторы, это факт неоспоримый. Но и я не такая уж беспомощная перед ними. И я многое могу, если захочу. А если не захочу, меня никто не заставит. Ни они, ни программные настройки. Это ведь хорошо. Могли ведь и не убирать эти установки. И я бы ничего с этим не сделала.

В таком ракурсе их поступок выглядит совсем иначе. И немного сглаживает факт молчания.

Честно говоря, я совсем не ожидала, что на-агары лишат себя такого рычага давления. А вчера Са-ард и вовсе продемонстрировал немыслимый уровень доверия ко мне. Дал столько невероятно важной и полезной информации, позволил управлять кораблём. И даже готов был оставить этот корабль мне, чтобы я вернулась домой без них, если они сами не смогут выжить.

Как на него злиться после этого?

Ладно. Не буду ругаться. Просто спрошу и всё. Как адекватный человек. Или совсем ручная землянка, не желающая терять ежедневную дозу столь необходимого ей внимания.

Хмыкнув саркастично в ответ на эту непрошенную и не самую лицеприятную для меня мысль, провожу руками по лицу. Опускаю голову. Открываю глаза… и с диким визгом шарахаюсь назад.

Обнажённое тело обжигает ледяным холодом, кожа практически мгновенно покрывается изморозью. А душу сковывает животным ужасом. Потому что стенки душевой кабинки куда-то исчезли. Как и весь очистительный отсек. И весь корабль.

Я по-прежнему стою в белой чаше душа. А вокруг меня один лишь безграничный космос. Звёзды, далёкие и близкие, мерцающие во тьме.

И словно этого мало, я вижу, как плывут мимо меня огромные глыбы астероидов. Рядом с которыми я сама себе кажусь беспомощной песчинкой.

Боже, что происходит? Как это происходит? Я же в душе была.

Чуть не плача от страха, сжимая озябшие плечи и путаясь в окоченевших, я кручусь вокруг своей оси. И вдруг замечаю ещё какое-то движение между астероидами. Что-то чернильно-тёмное. Будто концентрированная тьма. Это что-то словно плывёт. Как гигантский кит в океане. Я даже плавники вижу. И длинный-длинный хвост, оставляющий после себя чернильный след.

Только это же… космос. Открытый космос. В нём никто не может плавать.

А я не могла тут оказаться.

И как мне удаётся дышать?

Боже. Я поняла. Это бред. У меня бред. Такого не бывает. Я сошла с ума.

Дрожа всем телом, я в ужасе таращусь, как плод моей больной фантазии, вильнув гигантским телом, вдруг направляется прямо ко мне. На широкой булавообразной голове распахивается добрый десяток мерцающих глаз. А потом эта космическая тварь, которой просто не может существовать, вдруг распахивает свою пасть. И я понимаю, что меня сейчас проглотят.

С диким визгом я сигаю вниз, забыв обо всём. Больно приложившись обо что-то невидимое сворачиваюсь клубком, накрывая голову руками и вопя на одной ноте. Перед глазами всё темнеет. Плечи вдруг словно стальными тисками сжимает.

− Ж-шеня, очнись сейчас ж-ше! – врывается в моё сознание шипящий голос Са-арда.

А в следующий миг я ощущаю, как меня поднимают на руки.

На руки? Но… космос… и тварь…

Крутя головой на все стороны, я слепо таращусь вокруг. И лишь спустя секунды, показавшиеся мне вечностью, темнота наконец отступает. И я начинаю различать реальный мир. Очистительный отсек. И душевую кабинку в стороне. И Са-арда, прижимающего меня к своей груди.

− Что произош-ш-шло? Почему ты кричала? – требовательно смотрит он мне в глаза.

Я распахиваю рот. Пытаюсь выдавить хоть звук. Но вместо этого судорожно всхлипываю и бросаюсь ему на шею, содрогаясь всем телом и выплескивая весь пережитый ужас в горьких рыданиях.

Глава 22

Почему-то вся эта ситуация заставляет меня остро вспомнить один случай из далёкого детства.

Когда я в семь лет пошла в первый класс, мама посчитала меня достаточно взрослой, чтобы я сама ходила со школы домой. В конце концов, городок у нас был маленький, спокойный. Да и идти было недалеко. Что могло случиться?

Случились собаки. Целая свора собак, которым я почему-то не понравилась. Пусть всякие умные взрослые защитники прав животных потом вовсю доказывали, что я наверняка чем-то спровоцировала животных, сама я до сих пор не знаю, чем. Не делала я ничего, чтобы их спровоцировать, разве что оказалась не в то время и не в том месте. Или просто… слишком боялась их. Несколько псов как раз грызлись за что-то рядом с дорожкой, а мне очень надо было пройти. Я другой дороги не знала тогда.

В общем, они напали. И не случись рядом дядьки из соседнего подъезда, отогнавшего свору, всё могло бы закончиться более чем плачевно.

А так только несколько шрамов осталось на память. И непреодолимая боязнь собак.

Сказать, что я тогда испугалась, это ничего не сказать. Я была в паническом ужасе, меня трясло так, что зуб на зуб не попадал. Раны жгло огнём. И сердце в груди колотилось так, что было больно. Для ребёнка всё это ощущалось более чем жутко. Но когда сосед проводил меня домой, и я дождалась мамы, мечтая о том, чтобы она меня обняла и утешила, максимум, который получила, это выволочку за то, что не была достаточно осторожной, ещё и колготки порвала, и за то, что её тот самый сосед с работы вызвонил.

Тому факту, что меня пришлось везти в больницу и накладывать швы, то есть снова терять время, мама тоже совершенно не обрадовалась. О том, чтобы взять больничный и побыть со мной, она даже слушать не стала. Опять над каким-то важным проектом работала, сроки горели и всё такое. Привычное мамино состояние. Нет, меня не бросили на произвол. Матушка ко всем своим обязанностям относилась предельно ответственно. К родительским, в том числе. Так, как она это понимала. В общем для меня на несколько дней наняли няню, или сиделку, я тогда не вникала. Хорошая девушка была, мы довольно неплохо провели с ней время.

Но, собственно, о чём это я. Ах, да. О неоправданных ожиданиях. В детстве я редко получала утешение тогда, когда нуждалась в этом. А теперь, совершенно не ожидая этого, вдруг получила в двойном размере.

Так и не добившись от меня вразумительного ответа, Са-ард лишь сжал меня крепче, укачивая словно ребёнка. А потом я ощутила, как ко мне прижался ещё и Шоа-дар, тоже примчавшийся мне на помощь. Тоже обнял, бормоча что-то ласковое на ухо, утешая и успокаивая. Так я и плакала, зажатая между двумя на-агарами, согреваясь в их объятиях. Оттаивая не только телом, но и душой.

Но вот слёзы постепенно иссякли. Стихли всхлипы. И даже озноб прошёл.

− Успокоилас-с-сь? – спрашивает Са-ард, проводя ладонью по моим мокрым волосам.

− Да, кажется, − шепчу, наслаждаясь чувством безопасности, дарованным их близостью.

− Тогда рас-с-сказывай, − велит он строго. Но всё равно продолжает бережно обнимать. Этой властной заботой покоряя меня с каждой секундой всё больше. Впрочем, это их обоих касается.

Они такие разные, но такие... дополняющие друг друга. Нужные мне. Оба. Сейчас.

− Я кое-что увидела. Это было очень реально. И очень страшно, − признаюсь, невольно снова вздрогнув. Стоит вспомнить, и снова мороз берёт.

Мышцы, как после настоящего переохлаждения, ломит и выкручивает.

− Брат, думаю, Ж-шеню надо сначала согреть, выс-с-сушить и укутать во что-то тёплое, а тогда уже расспраш-шивать, − вступается за меня Шоа-дар. − Ты ж-ше, видишь? Она вся окоченела, хоть я и не понимаю, как такое могло произойти. Может какие-то сбои в функционале её организма?

Точно. Может это действительно сбой? Может, это я что-то из памяти моего биосинтезидного тела увидела? То, что меня по какой-то неведомой причине глючит, совершенно не должно означать, что я сошла с ума.

Не дожидаясь ответа старшего брата, Шоа-дар решительно тянет меня к себе.

− Дай мне, − требует, перехватывая моё дрожащее тельце.

А потом вместе со мной забирается в кабинку душа, чтобы пустить тёплую воду. Однако стоит мне оказаться внутри, и паника снова подкатывает удушающим клубком к горлу. На-агар пытается поставить меня на ноги. Но я, подстёгнутая животным ужасом, хватаюсь за него руками и ногами, судорожно карабкаясь всё выше.

− Малыш-ш-шка, − смеётся он, сжимая мою пятую точку и удерживая на месте. – Если бы я не чувствовал твой страх, то подумал бы, что ты придумала очень занимательную сексуальную игру. Не дёргайся. Боишься очутиться в кабинке одна? – спрашивает напрямик.

− Да. Очень, − зарываюсь лицом в его шею. Безмолвно прося о поддержке. Надеюсь, мой лимит ещё не исчерпан.

− Ну если так, то держись за меня.

Кажется, мне снова идут навстречу. Непозволительно нянчатся, как сказала бы моя мама. И это так безумно приятно. Когда кому-то не всё равно на твой страх и твои чувства.

Шоа-дар так и не отпускает меня на пол, и держит в своих руках всё то время, что мне требуется, чтобы согреться и перестать стучать зубами. Потом включает сушку. Са-ард молча наблюдает за нами, буквально прожигая во мне дыры своим пристальным сканирующим взглядом, явно ожидая, когда можно будет приступить к расспросам. И также молча направляется вслед за нами, когда змей младший выносит меня из душевой кабинки и направляется в спальню.

− Тебе лучш-ше? – спрашивает, когда Шоа укутывает меня в одеяло и вместе со мной в обнимку разваливается на кровати.

Заметив мой утвердительный кивок, выразительно поднимает бровь.

– Тогда мы ждём твоих объяс-с-снений. Что ты видела? Как это произошло?

Неужели, думает, я сама как-то это вызвала? Делать мне нечего.

− Я просто мылась. Ничего необычного не делала. Ни на чём особенном мысленно не концентрировалась. Просто закрыла глаза, а когда открыла, увидела, будто всё вокруг исчезло. Кабинка, само помещение, корабль, всё. Осталась только я, в чаше душа. А вокруг безграничный холодный космос. Это было настолько реально. Я видела и чувствовала, как покрывается изморозью моя кожа. Тело вмиг окоченело. Но больше всего меня испугало не это. Вокруг меня плыли гигантские астероиды. А потом я заметила среди них что-то живое. Эта тварь была похожа на кита из моего мира, только в тысячу раз больше. Огромный, гигантский монстр с кучей глаз. И в какой-то момент он направился ко мне и разинул свою пасть, будто намеревался меня проглотить, как песчинку. Я закричала, прыгнула с чаши, и тут появились вы, заставив меня прийти в себя. За что я вам просто безмерно благодарна.

Подняв голову, я заглядываю в лицо склонившемуся надо мной Шоа-дару. Тот выглядит очень удивлённым. Потрясённым, я б даже сказала.

Чёрт. Как-то это не вдохновляет. Неужели всё так плохо?

Поворачиваюсь к Са-арду. Этот вообще мрачнее тучи.

− Вы же знаете, что это было? – спрашиваю с надеждой. – Я же не схожу с ума? Это что-то вылезло из памяти моего тела?

Змей старший с нечитаемым выражением лица качает головой.

− С-с-сомнительно. Твоё тело было создано в нашей родной вселенной. В одной из гильдий наш-шей империи. И, поверь мне, ни в одной из с-с-систем, входящей в состав Аша-Ирон, нет ничего подобного на то, что ты описываеш-шь. Как и в известных нам уголках наш-шей Вселенной.

− Значит… всё-таки сумасшествие? − мямлю, чувствуя, как грудь снова сдавливает ледяными тисками страха.

Шоа-дар, насмешливо вскидывает брови. Будто я сморозила что-то очень глупое.

− Нет. Больш-ш-ше похоже на видение. Либо твоё собственное, либо чьё-то еш-щё, перехваченное тобою, раз уж у тебя наблюдаются ментальные с-с-способности. Как думаеш-шь, Са-ард, этоне может быть наша пассажирка?

Змей старший, заиграв желваками, задумчиво щурится, явно и всерьёз обдумывая такую вероятность.

А мне хочется хлопнуть себя по лбу. Как я могла забыть о Чарпатчхе? Она ведь уже показывала мне то, что видела сама. Вполне могла и ещё раз показать. Хотя всё выглядело и ощущалось совсем не так, как в прошлый раз. Но я же не знаю всех её способностей.

Самой мне с этим точно не разобраться. Да и нельзя такое скрывать в сложившейся ситуации.

− Я должна вам кое-что рассказать, − бормочу потерянно. Не зная, как они к этому отнесутся. – Вчера просто вылетело из головы, а это, наверное, важно. Когда вы были на той планете, а я не могла наблюдать за вами и не знала, что происходит, Чарпатчхе предложила мне показать происходящее, как его видит она сама. И я согласилась.

− С-с-согласилась? Ты видела, что там проис-сходило? – хищно подаётся ко мне Са-ард. Серебристые глаза мрачно вспыхивают.

− Да. Очень отчётливо. Но, всё же, это не было настолько реально, как то, что привиделось мне сегодня. Вчера я вполне осознавала, что сама физически в этой пещере не присутствую. А сейчас у меня случилось полное погружение, можно сказать.

Пару минут на-агары осмысливают услышанное.

− Мож-шет, всё дело в том, что вчера ты была готова к этому и понимала, что видиш-шь чужую реальность? А с-с-сегодня была застигнута врасплох, – зарывшись всей пятернёй в мои волосы, Шоа-дар нежно массирует мне затылок.

− Может, − киваю неуверенно. Такое объяснение кажется вполне логичным.

− Значит, принимаем этот вариант, как с-с-самый вероятный, − подытоживает змей младший. – Надо всё обмозговать, продумать и изучить другие вероятности. И ещё нам явно придётся подумать, как оградить тебя от повторения подобных случаев, кем бы они были спровоцированы.

Надеюсь, у них это получится. От таких видений и рассудком можно двинуться.

− А что это за сигнал был утром? Что-то случилось? – меняю я тему.

− Ничего с-с-серьёзного. Бортовые системы обнаружили на наш-шем пути неизвестную аномалию, которая мож-шет быть опасной. Приш-ш-шлось слегка подкорректировать курс, − объясняет Шоа-дар. Тогда как Са-ард по-прежнему хмуро молчит.

− Нам теперь придётся дольше лететь?

− Ненамного, − обещает змей младший.

К теме изменения курса и незапланированного контакта с сородичами Чарпатчхе мы вернулись только за завтраком.

− А этот полёт не сильно повредит вашей миссии? Всё-таки время теряете, − поинтересовалась я у своих спутников.

− Если она выполнит своё обеш-щание, эта потеря будет полнос-с-стью компенс-с-сирована, − заверил меня Са-ард, пребывающий в мрачном настроении всё утро. − Впрочем, мы и без их помощи вполне способны обойтись.

А дальше время потянулось спокойно и даже рутинно. Братья занялись своими делами, а я своими. Готовка, уборка… в общем всё то, что многие считают обязанностями жены. Интересно, у на-агаров тоже так? Или это вообще обязанности служанки… или домашнего биосинтезоида, например? Такого, как я...

Стараясь не загоняться на эту тему, я даже мысленно посмеялась над собой. Невесело, но уж как получилось. Для карьеристки мамы я с довольно юного возраста была той, на кого можно свалить ненавистные домашние обязанности. И теперь вот для своих инопланетных любовников тоже делаю то, что они с высоты своего мужского на-агарского положения делать не желают.

Не то, чтобы я роптала. Всё-таки сама вызвалась этим заниматься, в благодарность за помощь с возвращением домой. Да и должен же кто-то этим заниматься. Почему бы и не я.

Но после вчерашнего дня меня всё чаще начала посещать мысль, что я хотела бы чего-то… большего. Стать чем-то большим, чем продолжением мамы, которая по-прежнему считает возможным вмешиваться в мою жизнь и диктовать мне, кем быть и как жить… когда вернусь, по крайне мере. А пока… хочу значить для моих на-агаров больше, чем просто постельная игрушка с функционалом поварихи и уборщицы. Я безумно хочу, чтобы они во мне увидели кого-то равного. Как Са-ард вчера.

Я ведь могу. Могу всё, что захочу. Даже космическим кораблём управлять могу.

День пролетел совершенно незаметно, растянув время, как безвкусную жвачку. Я больше ничего необычного не видела. С Са-ардом и Шоа-даром на эту тему больше не разговаривала. Хотя пару раз замечала, как они что-то крутят и меняют в настройках системы безопасности корабля. Кажется, бывшую комнату Шоа-дара окружили ещё каким-то дополнительным излучением.

Время, отсчитываемое бортовыми системами, уже близится к вечеру. Так что я отправляюсь в комнату управления, чтобы спросить, когда мои хвостатые попутчики соизволят поужинать.

Однако выйдя из пищевого отсека, я понимаю, что Са-арду с Шоа-даром, кажется, вообще не до еды сейчас. Они оба озабоченно кружат возле стола, вчитываясь в поступающие данные и изучая высвечивающуюся в разных окнах информацию.

Над столом опять развёрнута голограмма, изображающая какой-то сектор космического пространства. И при одном взгляде на неё, я оцепенело замираю.

Слишком знакомыми кажутся эти звёзды, эти… астероиды.

− Вы нашли их? – выдавливаю хрипло.

− Ты о чём? – бросает на меня короткий взгляд Са-ард.

− Эти астероиды. Я их видела. Вы как-то нашли это место? – поясняю, обхватив себя за плечи и подходя ближе.

Оба на-агара удивлённо замирают. А потом одновременно поворачиваются ко мне.

− Ты уверена, что видела именно эти? – прищуривается змей старший.

Вот пока он не спросил, была уверена. А теперь…

Сжав губы, подступаю ещё ближе, всматриваясь в гигантские глыбы, парящие в пустоте.

− Можно? – киваю на стол и панели управления.

Шоа-дар приглашающе ведёт рукой. И я, пользуясь его разрешением, принимаюсь сама вертеть изображение, меняя ракурсы, изучая и выискивая доказательства, что мне не показалось. В какой-то момент увеличиваю голограмму настолько, что теперь она практически повторяет увиденное мною утром. Вместо комнаты управления нас теперь окружает космос и парящие в нём камни.

− Это скопление звёзд я точно видела, − тычу пальцем в мерцающие полупрозрачные огоньки. На-агары молча наблюдавшие за мной всё это время, подползают ближе, чтобы рассмотреть то, что я показываю.

Снова смещаю ракурс… и душу пробирает ознобом, когда голограмма в точности повторяет моё видение. По крайней мере, до момента появления твари.

− Этот астероид я точно видела, − хрипло выдыхаю, наблюдая, как мимо нас проплывает каменная глыба. − Он похож на громадную утку, я запомнила его. И этот тоже. Это они… точно они. Я видела всё это. И та жуткая тварь приплыла откуда-то оттуда, − указываю подбородком в ту сторону, где в моём видении царила беспросветная тьма, а здесь, на голограмме, клубится какая-то странная дымка.

Дрожа всем телом, облизываю пересохшие губы. Оглядываюсь на своих попутчиков. Так хочется снова спрятаться у кого-то на груди. Но на-агары выглядят мрачными и сосредоточенными. Кажется, я их в очередной раз ошарашила.

− Мож-шет, наша Ж-шеня тоже прорицательница? – произносит Шоа-дар, бросая взгляд на старшего брата.

− Прорицательница? – округляю удивлённо глаза. – Тоже? А кто ещё?

− Расскажем, когда вернёмся, − отрезает Са-ард, на корню пресекая развитие темы. – Насчёт Ж-шени, возможно. Но всё ж-ше я склоняюсь к мысли, что это видение принадлежало не ей, а наш-ш-шей пассажирке. А Ж-шеня его каким-то образом перехватила.

− Либо личинка ей это видение показала. По проторенному пути, − щурится Шоа-дар, практически подтверждая мои утренние мысли по этому поводу.

− Тогда у нас-с-с проблема, − играет желваками змей старший.

− С-с-связь? – вскидывает брови младший.

− Да. Притом такая, какую даж-ше я не могу уловить.

− Значит, надо попытатьс-ся объединиться…

− Стойте, стойте, − вскидываю я руки. – Вы о чём вообще? Какая связь?

− Ментальная. Между тобой и Чарпатчхе, − словно ребёнку малому объясняет Шоа-дар.

− То есть… она может пробраться сквозь ваш блок и прочитать мои мысли?

− Нет. Такое ты бы точно почувствовала. Да и мы бы заметили. Если же наш-ш-ши догадки верны, то получается, что личинка мож-шет транслировать тебе такие вот веш-щи, а ты легко это улавливаеш-шь.

− Это так плохо? – я поднимаю взгляд на Са-арда. Он из-за этого весь день был мрачнее тучи? – Она же вроде как помогает нам. И это видение… Может, это опять предупреждение?

− Возмож-но. Но непрош-ш-шенная помощь от существа, способности которого мы не знаем до конца и не можем контролировать, не вызывает во мне доверия.

Глава 23

− Мы же не полетим через это астероидное облако? – с надеждой смотрю на своих спутников.

Насчёт помощи Чарпатчхе я могла бы поспорить, но сейчас точно не время. Потом. Когда я сама разберусь, что к чему.

− Мы уж-ше возле него, − развеивает мои надежды Са-ард. − Курс-с-с менять поздно. Слиш-ш-шком близко находимся. Разве что поворачивать назад, а это означает еш-щё больш-шую потерю времени. На этот раз критическую. Мы не можем с-с-себе её позволить.

Он серьёзно?

− А если там действительно какие-то монстры обитают? Если они на нас нападут? Не лучше ли избежать возможной опасности?

− Даже ес-с-сли бы существовали подобные с-с-создания, способные обитать в вакууме, в открытом кос-с-смосе, наши бортовые системы ничего подобного не фиксируют, Ж-шеня, − строго смотрит на меня змей старший. – И терять нес-с-сколько стандартных суток, избегая того, что, скорее всего, является лиш-ш-шь сном спящего на нашем борту с-с-создания, с нашей стороны будет крайне неразумно.

− А если всё же они существуют? − вскрикиваю в отчаянии.

− Тогда нам придётся лететь предельно ос-с-сторожно, чтобы не привлечь их внимание. И как можно скорее ос-с-ставить позади астероидное облако.

Я было открываю рот, чтобы возразить, попытаться ещё как-то убедить в том, насколько это рискованно… но, наткнувшись на тяжёлый взгляд Са-арда, умолкаю. Вижу уже, что решение принято. Ну что ж… я хотя бы предупредила.

Надеюсь, он прав. И это действительно всего лишь сон.

А то, что тон такой… ну так он тут главный, вот и командует. Главное, не забывать об этом.

− Как скажете, кэп, − киваю, поджимая губы. – Ужин накрывать позже, я так понимаю?

− Да, верно понимаеш-ш-шь, − слышу в ответ, и Са-ард поворачивается обратно к столу. Вводит какие-то команды, сканируя хищным взглядом все открывающие окна. – Шоа, на тебе навигация. Я за штурвал.

− Я думал… − начинает змей младший.

− Неверно думал, − отрезает старший.

И что за муха его сегодня укусила?

Шоа-дар, прищуривается, но спорить тоже не берётся.

− Как скажеш-ш-шь, кэп, − копирует мой ответ. А потом лукаво глянув на меня, ещё и подмигивает. Подаётся ближе с заговорщическим видом: – А «кэп» это кто, малыш-ш-шка?

− Это сокращение от слова «капитан», − объясняю, невольно закатив глаза. И губы сами собой расползаются в улыбке. – А капитан это… командир корабля.

− А-а-а, тогда это точно про наш-ш-шего Са-арда, − насмешливо кивает Шоа, скользя к своему пилотскому креслу.

Боже, какие же они разные.

От старшего змея доносится раздражённый вздох. Но он никак нас не одёргивает. Лишь награждает выразительным взглядом, будто несмышлёных малышей призывает к порядку. И молча направляется к своему креслу.

Как только они оба устраиваются и надевают на головы светящиеся обручи, а на руки перчатки, Са-ард что-то нажимает на голографической панели, и огромный экран перед ними внезапно рассекается горизонтальной линией, превращаясь в такое же огромное окно. Мы теперь словно на площадке перед открытым небом стоим.

Поперхнувшись воздухом я широко распахнутыми глазами смотрю на чёрную бездну, расцвеченную мириадами звёзд. И на проносящиеся мимо нас глыбы астероидов. Мы действительно уже входим в это облако. И теперь, судя по всему, управления с помощью одних лишь бортовых систем недостаточно. Мои на-агары собираются вручную пилотировать во время этого безумно опасного полёта.

− Ж-шеня, сходи в пиш-щевой отсек и закрепи там вс-с-сё, что может упасть, − командует мне Са-ард, бросив короткий взгляд через плечо. − И возвраш-щайся в комнату управления.

− Поняла, − устремляюсь я выполнять его команду.

Хорошо, что я не готовила ничего жидкого. Быстро запечатав все ёмкости, я распихиваю их по полкам, закрепляя магнитными держателями. Потом то же самое делаю с кухонным инвентарём. Это несложно. Насколько я поняла, на корабле всё крепится таким образом. Даже подушки к кровати примагничиваются, когда робот уборщик её убирает.

Это, конечно, замечательно.

А вот куда деваться мне? Этот корабль, наверное, рассчитан только на двоих членов экипажа, поэтому для третьего никаких кресел с ремнями, которыми можно пристегнуться, тут не имеется.

Однако когда я возвращаюсь в комнату управления, как и велел Са-ард, у меня буквально челюсть отвисает.

Перед навигационным столом, немного позади пилотских кресел, из ниши в полу поднимается ещё одно. И на этот раз даже не на-агарское. Хоть и огромное, но его сидение явно рассчитано на кого-то двуногого. Правда оно, кажется, совершенно не предназначено для пилотирования. Скорее, для пассажира.

− С-с-садись немедленно. И пристегнись, − жёстко чеканит Са-ард, теперь даже не оглядываясь. Всё его внимание принадлежит тому, что он видит перед собой.

Дважды повторять мне не приходится.

Стремглав бросившись к креслу, я буквально запрыгиваю на него и принимаюсь лихорадочно разбираться с креплениями. Подобные я уже видела, когда наблюдала за на-агарами, плюс моя бонусная память кое-какую информацию подбрасывает, так что спустя пару минут я уже сижу крепко-накрепко пристёгнутая, а спустя ещё несколько – начинаю жалеть, что не спряталась где-то в спальне, в гардеробной нише.

Чтобы наблюдать такое в реальности да ещё в первых рядах, нервы нужны железные. Хорошо, что они у меня биосинтезоидные.

Каменных глыб у нас на пути становится всё больше. И теперь Са-арду приходится аккуратно лавировать между ними, иногда проходя совсем рядом. Каждый раз, когда мы, едва ли не касаясь, огибаем очередной астероид, у меня дыхание перехватывает.

Так проходит около часа. И ничего более серьёзного, или страшного, не происходит. Никаких монстров так и не появляется. Астероидное облако больше не кажется непреодолимым препятствием.

Судя по показателям бортовых систем, мы уже почти пролетели через него. На-агары действуют не спеша, осторожно, ювелирно точно. Особо напряжёнными не выглядят. Встревоженными тем более. И я тоже постепенно начинаю успокаиваться. Не до конца, но всё же достаточно, чтобы более-менее выровнять дыхание.

Наверное, всё-таки Са-ард был прав. Ну какие киты в космосе? Сон это. Бредовый сон Чарпатчхе.

Однако стоит мне только так подумать и расслабиться окончательно, как всё мгновенно меняется и переворачивается с ног на голову.

Пространство вспарывает оглушительный сигнал тревоги, а дальше меня оглушает жутким звуком то ли взрыва… то ли удара. Пол под ногами и вообще весь корабль ощутимо вздрагивает. Гулкое эхо проносится по всем помещениям.

Сердце уходит в пятки. Зажав руками рот, чтобы не закричать от страха, я в ужасе сжимаюсь в своём кресле. Пусть это будет не то, что я думаю. Пожалуйста, Вселенная. Пусть это будет не то.

− Ш-ш-шоа, в какую бездну ты смотриш-ш-шь? – шипит зло Са-ард, матерясь и быстро выводя перед собой парочку дополнительных панелей.

− Ни один из объектов, что находились поблизос-сти, не мог нас зацепить, − напряжённо цедит его брат, стремительно просматривая показатели бортовых систем и данные с внешних радаров. – Этот булыж-шник… прилетел по нам откуда-то со стороны.

− Прилетел? – сухо уточняет змей старший.

− Да, − звучит уверенный ответ. – И, судя по всему, не обош-ш-шлось без его с-столкновений с другими астероидами, потому что у некоторых из них суш-щественно изменилась траектория движ-шения. Они сбиваются в кучи. Возмож-шно придётся дать пару залпов, чтобы проложить себе путь.

− Если понадобится, действуй. Приготовить орудия, − звучит новый приказ от Са-арда.

− Принято, − скалится Шоа.

А я замечаю, как на нас в лобовую несётся ещё один астероид.

− Приготовьтесь. Потанцуем по-настоящему, − в голосе змея старшего теперь слышится зловещая усмешка.

И мы уходим в мёртвую петлю. Кажется, так этот трюк называется, когда самолёт, а в нашем случае космический корабль, резко поднимается и делает круг в вертикальной плоскости, замыкая петлю и выходя на прежнюю линию движения. Или как-то по-другому? Не берусь судить. К сожалению, не настолько в теме

В любом случае это что-то головокружительно-запредельное. И это лишь начало.

Судорожно впившись пальцами в подлокотники своего кресла, я даже дышать забываю.

Никогда не была поклонником всяческих аттракционов и американских горок. Меня настоящую такие крышесносные виражи в мгновенье ока укачали бы до тошноты и головокружения. Так что сейчас я даже рада, что нахожусь в теле искусственном, у которого вестибулярный аппарат явно покрепче будет.

Всё перемешалось. Вселенная кружится. И я кружусь в этой вселенной. Желудок то и дело подскакивает к горлу, чтобы в следующий миг упасть камнем вниз. О том, чтобы смотреть вперёд, что там на нас несётся, мне уже попросту не хватает сил.

А когда всё слегка выравнивается, от Са-арда доносится отрывистое:

− Огонь.

Корабль вздрагивает от череды оглушительных выстрелов. И я вижу как веер ярких лучей разносит вдребезги добрый десяток астероидов на нашем пути, пробивая нам путь. Остальные глыбы разбрасывает в стороны взрывной волной. Несколько осколков побольше летят и на нас, но Са-ард без труда уводит корабль от столкновения.

А дальше, уже сплошная темень открытого космоса. И никаких астероидов. Мы почти у цели. Почти выбрались.

Тут бы радоваться… но что-то заставляет меня испугано сжаться в нехорошем предчувствии. Голову будто сдавливает стальным обручем. Глаза закатываются... По коже морозным узором ползёт леденящий озноб. И я снова проваливаюсь в чёрную бездну.

На этот раз окружающая меня реальность не исчезает полностью. Но холод точно так же пробирает до костей. Я осознаю, что нахожусь на корабле. Но вместе с этим будто мчусь через осколки астероидов. И вижу, как во тьме проявляется огромное тело уже виденного мною монстра. Как оно извивается, как лупит огромным хвостом по астероидам, а вокруг него расплывается странное чернильное облако.

Хотя… кажется, это не тот самый «космический кит», которого я видела. Тот был чернее самой тьмы. А у этого живот серебристый. И по спине будто синие всполохи разбросаны. И он меньше. Значительно меньше, насколько я могу судить.

− Бездна. Ты видиш-ш-шь это, Са-ард? – будто издалека доносится до меня шипящий потрясённый голос Шоа-дара.

− Виж-шу…

Они видят. Значит, я не схожу с ума. Это ведь хорошо? Эм-м-м, не уверена. Не тогда, когда мой взгляд выхватывает вдалеке ещё одну монструозную тень. На этот раз такую же чёрную, как уже виделась мне раньше.

− Он не один, − хриплю, шарахаясь назад. А потом и вовсе переходя на крик: – Он не один. Улетайте отсюда. Вы ранили маленького. Улетайте. Нас сожрут.

− Прекрати ис-с-стерить сейчас же! – рявкает где-то рядом Са-ард, заставляя поперхнуться жгучей обидой, утонуть в ней... но лишь на миг. − Соберись! Где он, Ж-шеня? Где ты видиш-ш-шь второго?

− Что? – растерянно клацаю зубами. – Где… − собраться так тяжело. Будто мысли тоже примёрзли к черепной коробке. Но я заставляю себя сосредоточиться на вопросе: − Он слева от нас. Слева и позади. Несётся вслед за кораблём. Тот самый, что я видела утром. Гораздо больше этого маленького.

− Подними сейчас руку и покаж-ши направление, − командует змей старший. И я послушно вскидываю окоченевшую конечность, чтобы указать в нужную сторону.

− Понял. Возвраш-щайся к нам, малыш-шка, − зовёт он.

А я могу?

Наверное, должна. Я ведь знаю, что вижу видение. Своё, или чужое, неважно. Главное, что я знаю, где нахожусь на самом деле. И должна вернуться, если не хочу ничего себе отморозить. Моим хвостатым любовникам сейчас явно некогда выводить меня из моего состояния. Придётся самой.

Выдохнув облачко пара, я закрываю глаза. Вдыхаю полной грудью воздух. Не вакуум. Воздух, с привычными мне запахами нашего корабля. Тёплый. Вкусный. Комфортный для меня.

Руки сжимаются на подлокотниках. Я их чувствую.

Где-то передо мной слышатся голоса моих мужчин. Меня снова вдавливает в спинку кресла, чуть ли не размазывая по ней. Так, будто мы ещё прибавили в скорости. И это ощущение настолько реально, что я решаюсь наконец открыть глаза.

Ладно… пусть будут гонки и виражи в исполнении Са-арда, уводящего наш кораблик от преследующего нас гигантского космического монстра, которого не должно было существовать. Это лучше открытого космоса. Надеюсь, мой вестибулярный аппарат выдержит.

Нашим бортовым системам всё-таки удаётся засечь гиганта. Видимо, благодаря моей наводке и сравнительному анализу с той информацией, которую удалось получить с обнаружения первого монстра.

И ещё около получаса я с замиранием сердца наблюдаю, как движутся на голографическом экране две точки. Сам корабль и наш преследователь. Пока последний в конце концов не начинает отставать.

− Каж-шется, он не захотел слиш-ш-шком отдаляться от астероидного облака, − замечает Шоа-дар, когда становится понятным, что мы действительно оторвались. – Ну или от своего малыш-ша.

− Либо от своей самки, − уточняет лишённым эмоций голосом Са-ард.

Самки? Малыша? Кто бы это ни был, надеюсь, ранение не серьёзное и несчастный монстрик выживет. Жалко же. Может, они бы нас и вовсе не тронули, если бы не тот залп?

Интересно, если я попрошу братьев вернуться и проверить, они меня сразу придушат? Но в том, что не послушают, даже сомнения не возникает. Для них миссия превыше всего.

Ещё около часа мы мчимся вперёд на той же скорости. Видимо для того, чтобы оказаться как можно дальше от столь серьёзной угрозы.

И теперь я наконец полностью расслабляюсь. Тело ощутимо колотит после очередного видения и переохлаждения. И в сон начинает клонить. Настолько, что я в какой-то момент попросту выключаюсь. И снится мне мама, которая своим излюбленным менторским преподавательским тоном рассказывает, что я должна учиться и думать о своём будущем, а не со змеями всякими по чужим вселенным шляться. Потому что змеям верить нельзя. Змеи холодные, хладнокровные и бессердечные. И любить их тоже нельзя. Потому что я для них лишь кукла. А вот мама лучше знает, что мне нужно.

В какой-то момент и без того жутко неприятный, кошмарный сон превращается в полный бред. И я вдруг вижу себя на странной каменной круглой плите. Лежу, распятая, словно для жертвоприношения. А мама, стоящая у меня в головах, зачем-то пытается вогнать мне длинный-предлинный гвоздь между глаз.

Когда острие пробивает мою кожу, я наконец с криком просыпаюсь. Чтобы обнаружить себя посреди круглой на-агарской кровати. С которой тут же кубарем и слетаю.

О небо. С такими снами и видениями я точно с ума сойду, пока домой вернусь.

Глава 24

Только то, что я сама терпеть не могу фразу «А я же говорила», удерживает меня от того, чтобы с порога громко выпалить её, когда я прихожу в комнату отдыха, где оба на-агара устало поглощают приготовленный мною ужин.

− Я долго проспала? – спрашиваю вместо этого, проходя к ним и усаживаясь на любезно подставленный хвост Шоа-дара.

− Нет. Пару с-с-стандартных часов, − уверяет он, притягивая меня ближе. Обнимает за талию, целуя в висок. – Как себя чувствуеш-шь?

− Так, будто дважды за сутки промерзала до костей и видела несуществующих тварей, а ещё так, будто моё содержимое хорошенько взболтали, − ворчу, устало прикрывая глаза.

Хочется прямо тут улечься и не шевелиться. Можно прямо на Шоа-дара, он тёплый. Впрочем... а почему нет?

– А биосинтезоидный организм может простудиться? – спрашиваю, устраиваясь поудобнее.

− Что ты подразумеваеш-ш-шь под простудой? – спрашивает Са-ард.

− Ну-у-у, кашель там, насморк, повышенную температуру, воспаление лёгких, − перечисляю я, сворачиваясь калачиком на хвосте змея младшего. Как же мышцы ломит.

Смотрю на змея старшего из-под ресниц.

− Нет, − качает он головой. – Биос-с-синтезоидный организм без труда справляется с инфекционными воспалительными процес-с-сами, которые могут развиться после переохлаждения.

Ну хоть на этом спасибо. Но всё же…

− Тогда почему мне так плохо?

− Это мыш-ш-шечная боль после перегрузки. Скоро пройдёт, − проводит ладонью по моей спине Шоа-дар. И принимается мягко разминать плечи.

Зажмурившись, я наклоняю голову вниз, давая ему больше доступа. Едва не мурлыча от удовольствия. За столом повисает напряжённое молчание. Притом, напряжение больше всего ощущается по другую сторону от стола.

На языке вертится много чего, но помня о том, сколько раз меня одёргивали сегодня, я пока не готова лишний раз открывать рот, напрашиваясь на очередную нотацию от Са-арда.

Он тоже не спешит что-либо говорить. Лишь наблюдает молча. Я буквально кожей чувствую его пристальный взгляд.

Стоит ли удивляться, что воцарившуюся тишину нарушает Шоа-дар.

− Ж-шеня, а хочешь, Са-ард отнесёт тебя в кровать и хорош-ш-шенько разомнёт всё, что доставляет тебе беспокойство с-с-сейчас?

С учётом, что сам он уже неспешно массажирует мою спину, вопрос кажется мне слегка странным.

− А почему не ты? – брякаю, не успев задуматься. И буквально чувствую, как ещё сильнее напрягается змей старший. От него так и фонит недовольством.

− Потому что брату с-с-сейчас очень хочется позаботиться о тебе. А тебе очень нуж-шно почувствовать его заботу, − со смешком отвечает Шоа-дар, оглушая своей прямолинейностью. Притом, не только меня.

Резко вскинув голову, я успеваю заметить, как сжимает челюсти Са-ард. Сужает грозно глаза, награждая брата раздражённым взглядом.

Ага, так по нему и видно, что он хочет обо мне позаботиться. Видимо, судьба у меня такая. Элементарную заботу обо мне все в моей жизни проявляют только тогда, когда им это удобно. Если вообще проявляют. И только ради своих целей, а не ради меня самой.

− Мне кажется, ты преувеличиваешь, Шоа-дар, − качаю головой, отворачиваясь. Чувствуя, как глаза начинает щипать от совершенно необоснованной обиды. Не на сурового старшего на-агара, а так, вообще...

Что-то я совсем расклеилась.

Впрочем, это и немудрено после всего пережитого. Да ещё после такого сна. Вот вроде бы бред, а всё равно душа не на месте. Хотя, о чём это я? Она и так не на месте.

− Брат не преувеличивает, − вдруг врывается в мои нерадостные мысли голос Са-арда. И я слышу, как он поднимается с сафы.

А ещё спустя несколько секунд меня осторожно вынимают из рук змея младшего и действительно уносят в спальный отсек.

− Я же не соглашалась, − бормочу с вымученным возмущением где-то на полпути.

− Вслух не соглаш-ш-шалась. Но не ври, что в с-самом деле хотела отказаться, − замечает на-агар ровным тоном.

− Всё-то вы знаете, − фыркаю.

− Не вс-с-сё. И мы договаривались, что ты не будеш-ш-шь мне выкать.

− Мне сложно привыкнуть, − пожимаю плечами.

О том, что его командирские замашки этому привыканию тоже не особо способствуют, я благоразумно умалчиваю.

Чтобы не смотреть на его невозмутимое лицо, я ещё раз обвожу взглядом комнату управления. Снова отмечая, что тут всё выглядит так, будто ничего не произошло.

Всё стоит на своих местах. Третьего кресла больше нет.

Вместо окна в открытый космос снова тёмный экран…

− А это действительно окно, или мы видели только выведенное на экран изображение? – вырывается у меня животрепещущий вопрос.

− Действительно окно, − в голосе Са-арда появляется намёк на усмешку.

Даже так?

− А почему оно всегда закрыто? – поднимаю на него удивлённый взгляд.

− А зачем его открывать без надобности? – вопросительно изгибается белоснежная бровь.

− Может, чтобы видеть, куда мы летим? – произношу, и сама понимаю, насколько нерационально это звучит. Они и так всё видят, благодаря бортовым системам. – Ну или для того, чтобы любоваться открытым космосом.

− Любоваться? – теперь уже откровенно хмыкает Са-ард. – Если у нас возникнет такое ж-шелание, это всегда можно ус-с-строить. Окно закрыто, потому что наш-ш-ш корабль весь покрыт плотными энергетическими ш-щитами, которые надёжно защищают нас и делают максимально невидимыми и неосязаемыми для любых с-с-систем поиска. Когда носовые зас-с-слоны подняты, поддержание целостности этих ш-щитов требует гораздо больш-ш-ших энергетических затрат. Поэтому мы их и не поднимаем без надобности. Но если тебе с-с-сильно хочется полюбоваться на космос, думаю, мы мож-шем это сделать на некоторое время, пока находимся в безопасном секторе.

И почему теперь в его интонациях мне явственно слышится подначивание? А предложение заставляет устыдиться своих прежних мыслей. Ну вот же. Чем не забота? Бескорыстная притом.

− Спасибо, но это лишнее. Я сегодня уже насмотрелась, − отвожу взгляд.

− Расскажеш-ш-шь, как во второй раз провалилась в видение? – мягко интересуется на-агар, занося меня в свою каюту.

− Так же, как и в первый, − признаюсь тихо. − С той лишь разницей, что в этот раз я полностью осознавала происходящее. Слышала ваши голоса. Понимала, что на самом деле нахожусь на корабле. Так что Шоа-дар был прав. Степень моего погружения напрямую зависит от того, понимаю ли я, что происходит.

− Это хорош-ш-шо, − Са-ард всё так же бережно опускает меня на кровать. И одним ловким движением стягивает с меня свою сорочку. – Ложись на живот, Ж-шеня.

Наблюдая, как он закатывает рукава, скользя потемневшим взглядом по моему обнажённому телу, я невольно сглатываю. Не от страха. От предвкушающего волнения. И от неожиданной волны жара, омывшего меня изнутри.

Чёрт. Эти на-агары меня в нимфоманку какую-то превращают.

− Ж-шеня, ложись, − многозначительно тянет Са-ард. И смотрит на меня так… понимающе.

У-у-у-у, змей искуситель.

Вспыхнув, как спичка, я поспешно отворачиваюсь и послушно растягиваюсь на кровати так, как он велел.

− Хорош-ш-шая девочка, − слышу ласковое. – Я сейчас вернусь.

Судя по доносящимся до меня звукам, он уползает в очистительный отсек. Подняв голову, я вижу конец чёрного с серебристым узором хвоста, оставшийся в спальне. А потом обратно появляется и сам Са-ард с каким-то флакончиком в руках. Это масло?

Кажется, мне собираются устроить настоящий массаж. М-м-м, пожалуй, я уже вся в нетерпении.

− Подсматриваеш-ш-шь, − усмехается он клыкасто.

− А что, нельзя? – ворчу с лёгким вызовом. Ведомая неудержимым желанием получить хоть какой-то реванш в нашем с ним сегодняшнем общении.

− Пока что можно, − получаю довольно загадочный ответ.

Пока? А потом что, нельзя будет?

Оказавшись возле кровати, Са-ард плавно заползает ко мне на огромное ложе. Большая ладонь приятной тяжестью опускается на мою поясницу и плавно скользит вверх по позвоночнику, останавливается между лопаток.

− Закрой глаза, Ж0шеня, − склоняется надо мной на-агар. – Расслабься. И получай удовольс-с-ствие.

И как-то так многообещающе это звучит, что у меня даже мурашки по коже бегут. Даже веки тяжелеют, так что выполнить его распоряжение совсем не сложно.

Вот никогда не думала, что когда-либо смогу так легко доверять своё тело мужчине. И наслаждаться всем, что этот мужчина со мной делает.

Отстранившись, он убирает руку. И спустя минуту я чувствую, как на мою спину что-то капает. В воздухе начинает ощущаться пряный сладковатый аромат. Масло.

Са-ард делает всё совершенно неспешно. Заставляя меня прочувствовать все стадии предвкушающего ожидания. От лёгкого приятного волнения, до почти нестерпимой потребности.

Но задуматься о степени своей зависимости я не успеваю. На моей талии наконец смыкаются мужские руки и плавно, с нажимом ведут вверх, скользят по спине до плеч. Размазывая масло и разогревая кожу. Проходятся по ноющим мышцам, проводят по рукам, двигаются обратно. Снова гладят спину. И попу тоже, не упустив возможность потискать ягодицы. Плавно растирают ноги, особое внимание уделив ступням. И наконец начинают методично разминать меня всю.

О мой бог. Как же это хорошо!

Наверное, масло, которое он использует, с каким-то согревающим эффектом, потому что я буквально ощущаю, как начинает покалывать теплом кожу, как растекается по всему телу приятный жар, лишь добавляя новых приятных оттенков моим ощущениям.

Мои тихие вздохи вскоре превращаются в стоны настоящего удовольствия. И все неприятные мысли и воспоминания отходят на задний план, постепенно исчезая вовсе.

Я вся будто очищаюсь.

О том, чтобы открыть глаза, уже даже не задумываюсь, полностью сосредоточившись на своих ощущениях.

Поэтому когда в какой-то момент мне начинает казаться, что рук на моём теле стало больше, это становится для меня полной неожиданностью.

Задержав дыхание, прислушиваюсь. Кто-то умело разминает икроножную мышцу на моей правой ноге, а… кто-то второй обеими руками массажирует плечи и ноющую шею.

Точно двое. И когда это Шоа-дар успел появиться?

Странно то, что я ловлю себя на ощущении абсолютной правильности происходящего.

Ну двое. Так оба мои.

Хотят сделать мне приятно и хорошо? Пусть делают. Я разве против?

Мысленно хмыкнув в ответ на такие мысленные выводы и такое бесстыдство, я морально тоже полностью расслабляюсь, со спокойной душой отдавшись в умелые руки своих любовников.

И они полностью оправдывают моё доверие. Не оставляют без внимания ни один пальчик, ни одну мышцу, ни один сантиметр разомлевшей чувствительной кожи. Превращают всё моё тело в податливый разогретый воск, из которого теперь можно вылепить всё что угодно. Мужские руки скользят везде. Особо часто возвращаясь к пятой точке, тиская ягодицы, проникая между ног, чтобы промять внутреннюю часть бедер, но пока не касаясь самого сокровенного. Пока…

В том, чем закончится этот массаж, я уже почти не сомневаюсь.

Ощущаю их огромные полузмеиные тела рядом. Воздух наэлектризован их желанием. Это заставляет и меня саму всё больше заводиться. И я уже с нетерпением жду, когда Са-ард велит мне перевернуться на спину… или не велит…

Чьи-то ладони в который раз сжимают мои ягодицы, пальцы скользят по ним и между них. Чей-то хвост заставляет меня развести бёдра. И я вдруг ощущаю, как на копчик мне капает тёплое масло. Чтобы быть тут же размазанным по ложбинке. И особенно, по сжатому колечку мышц.

Он же не собирается… Ох.

Скользкий палец уверено проникает в анус, заставляя меня поперхнуться воздухом.

− Постойте, я не… − пытаюсь я приподняться, ускользнуть избегая столь неожиданного и непривычного вторжения.

Но на моей пояснице оказывается тяжёлая ладонь, прижимая к кровати.

− Тш-ш-ш, Ж-шеня, − раздаётся надо мной успокаивающий шёпот. За шумом в ушах мне даже не удаётся разобраться, чей именно: − Не бойс-с-ся. Разве тебе больно? Или неприятно? Прислуш-ш-шайся к себе. Твоё тело готово принять и такую ласку. Ты сможеш-шь принять мужчину и таким образом тоже. Доверься. Тебе понравится, я обеш-ш-щаю.

Кто-то целует меня между лопаток, ведёт губами до шеи, рассыпая по коже ворох горячих мурашек. И я ощущаю, как мне под живот мягко проскальзывает кончик хвоста, постепенно приподнимая мою попу и больше выпячивая её для непристойных ласк.

Палец продвигается дальше, скользит во мне плавными толчками, растягивая тугие мышцы. Ощущение до того неожиданное для меня, что поначалу кажется дискомфортным. Но боли действительно нет. И это не неприятно… скорее стыдно и неловко. Возможно ещё потому, что я неожиданно для себя начинаю получать удовольствие от этого скольжения. Непривычное, слегка пугающее, но удовольствие.

Шумно дыша, комкаю пальцами простыни. Вжимаюсь лбом в кровать. И тону, тону в тёмном омуте желания. Промежность уже буквально горит, пульсирует влажным жаром. Мне теперь хочется, чтобы между ног тоже кто-то прикоснулся, чтобы там тоже приласкали. А ещё лучше… толкнулся внутрь, наполняя меня и в привычном месте тоже.

Всё, что они делают со мной, почему-то дико заводит.

− Вот так, маленькая, − ко мне сзади прижимается мужское тело. – Просто чувс-с-ствуй. Прими то, что тебе это нравится. Прими свои желания.

Это Шоа-дар. Это он так уверенно и настойчиво готовит моё тело к тому, чего они оба хотят. К двойному обладанию.

Его ладонь подхватывает меня под живот, ещё немного поднимая.

− Давай, вот так, Ж-шеня, − мурлычет он довольно, помогая мне стать на четвереньки. Подталкивает ноги, вынуждая поджать их под себя. – Ты даж-ше не представляешь, насколько красива и с-с-соблазнительна. Тебя постоянно хочется трогать и ласкать. Хочется обладать тобой. Всеми возможными спос-с-собами. Не так ли, брат?

− Так, − слышу я рядом голос Са-арда. И вскинув голову, встречаюсь с расплавленным серебром его взгляда.

Змей старший, каким-то образом уже совершенно обнажённый, вытянулся рядом со мной. И закинув один локоть себе за голову, жадно наблюдает за тем, что творит со мной его брат.

А тот тем временем, погладив мой живот и лобок, уверенно раздвигает уже давно мокрые от возбуждения складочки, и находит клитор. Приласкав этот трепещущий кусочек плоти, сжимает его слегка, одновременно с этим проталкивая в меня сзади второй палец.

Хватанув ртом воздух, я с глухим стоном закатываю глаза, ошеломлённая этой пугающей наполненностью. И тем, что моё тело невольно начинает подаваться навстречу его движениям. Насаживаясь глубже, выпрашивая больше приправленных перцем ощущений.

Пальцы на клиторе начинают двигаться, теребя его то ласково, то почти грубо. И пальцы в попке тоже двигаются, то ускоряя ритм, то замедляясь и растягивая меня. Сводя с ума каждым движением. Всё дальше толкая в багряный туман нестерпимых, порочных желаний.

Что-то низко зарычав, Шоа-дар внезапно убирает руку от моей промежности. Нажимает на поясницу, вынуждая прогнуться и ещё больше выпятить зад. А в следующий миг я ощущаю, как моей возбуждённой женской плоти настойчиво касается кое-что другое. Гладкая головка скользит между складочек, задевая клитор. Почти раздвигает мышцы влагалища, заставляя податься навстречу... и оставляет меня ни с чем, снова нажимая на пульсирующий желанием бугорок.

Кровь шумит в ушах, дыхание в лёгких давно закончилось. Я вся, как обнажённый нерв. И уже кажется, если он сейчас же не войдёт, даруя мне такую вожделенную и восхитительную наполненность, я сама на кого-то из них двоих наброшусь.

− Хочеш-ш-шь меня внутри? – урчит хрипло садист хвостатый.

У-у-у-у, опять эти вопросы. Вот нравится им обоим, чтобы я просила. Нравится чувствовать свою власть над моими желаниями.

− Хочу, − шиплю, не задумываясь, ощущая, как он снова продавливает вход. – Возьми меня уже. Пожалуйста.

Удовлетворённо рыкнув, Шоа-дар буквально насаживает меня на свой ствол, проникая сразу на всю длину. Его пальцы тоже всё ещё во мне. Ощущений так много, что сознание мутится.

− А-а-а-ах, − срывается с моих губ гортанный стон. Я прогибаюсь в пояснице почти до хруста, прижимаясь грудью к кровати.

Это невозможно, невыносимо. И так безумно хорошо.

В тот же миг Са-ард тянется ко мне, берёт за подбородок, заставляя вскинуть голову, буквально ловя каждую мою эмоцию. Проводит большим пальцем по моим губам, властно нажимая на нижнюю. И его собственные губы изгибаются в порочной усмешке.

− Отрой рот, Ж-шеня, − приказывает он хрипло.

Одновременно с этим Шоа-дар начинает двигаться, резкими ударами вбиваясь в моё тело. И пальцами тоже движет быстрее, прижимаясь ко мне со спины и осыпая позвоночник жалящими поцелуями.

Кровь в моих венах уже ключом кипит, напряжение сковывает каждую мышцу, узлом завязавшись внизу живота и жидким пламенем растекаясь по всему телу.

Широко распахнув глаза, я сама не замечаю, как выполняю приказ. И когда мне в рот проникает палец Са-арда, уже без всяких просьб и приказов, трогаю и обвожу его языком. Ощущая странную потребность, которой даже определения дать не могу.

Солоноватая кожа имеет пряный привкус. Видимо, после масла. И это неожиданно кажется мне очень приятным. Настолько, что я, не задумываясь, с удовольствием облизываю подушечку, пытаясь лучше прочувствовать этот вкус.

Перед глазами всё плывёт. От полной сенсорной перегрузки. От переполненности эмоциями.

Шумный вздох, донёсшийся до меня от змея старшего, сначала вызывает лёгкое удивление. А потом он медленно вынимает свой палец и толкает обратно, гладя мой язык. И мои глаза широко распахиваются, когда я в полной мере осознаю, что именно он сейчас представляет на месте этого самого пальца.

Неужели, он хочет, чтобы я взяла его в рот?

Наивная ты, Женька. Конечно, он хочет.

Стоит только вспомнить, как реагировал на мои неумелые ласки Шоа-дар в душе, и в мыслях появляются чувственные картинки, как мог бы реагировать Са-ард, если бы я приласкала его ртом. Как дрожало бы это великолепное мощное тело, как он стонал бы...

М-м-м...

Но одно дело фантазии. А на деле? Готова ли я попробовать сделать это? Взять его в рот? В то время как сзади в меня вбивается Шоа-дар.

Мысль меня не отвращает, это уже понятно. Скорее, наоборот интригует. Мне интересно, что я сама при этом испытаю. Мне хочется понять, почему мужчины так любят, когда им делают минет. И получится ли у меня сделать так, чтобы мой мужчина забылся от удовольствия.

Повернув голову и задержав дыхание, я окидываю откровенно заинтересованным взглядом его рельефный торс.

И прямо на моих глазах паховые пластины плавно открываются, выпуская наружу эрегированный орган.

− Я хочу твой рот, Ж-шеня, − произносит Са-ард, гипнотизируя меня потемневшим взглядом. – Подаришь мне такую ласку?

Глава 25

Сознание плывёт на волнах раскачивающегося удовольствия. Каждый удар мужского члена внутри, каждое движение пальцев в другом местечке, оборачиваются для меня новым приливом сладкого жара.

Реальность подёрнута пьяной дымкой, близкой к безумию. Ощущений так много. Мысли путаются. Словно наблюдая со стороны, я вижу, как тянусь к Са-арду, как трусь щекой об его живот, мурлыча кошкой, постанывая, умирая отогненного шквала ощущений и эмоций. Сгорая от желания получить от моих мужчин ещё больше. Получить их обоих.

Моя ладонь обхватывает гладкий ствол. Обжигаясь этим соприкосновением. И наслаждаясь каждым мгновением. Его так приятно трогать. Осознавать свою сладкую женскую власть над желанным мужчиной.

Веду от основания вверх, ласкаю налитую головку, размазывая капельку предсемени, выступившую на пепельно-розовом кончике, скольжу обратно, вниз. Чувствую, как в моих волосах путаются мужские пальцы.

− Ж-шеня, − с шипящим стоном выдыхает Са-ард, поглаживая мой затылок.

Шоа-дар замедляется, даже пальцы из меня убирает, давая возможность уделить должное внимание его брату. Тискает мои ягодицы, проводит ладонями по спине, бормоча что-то ласково-хриплое. И продолжает плавно двигаться, поддерживая во мне неугасающее пламя.

Веки тяжелеют. Дыхание сгорает в лёгких. Подняв голову, я смотрю на пульсирующий рядом с моим лицом член. Такой большой. Перевитый венами. Будто каменный.

Мне хочется его попробовать на вкус. Реально хочется.

Потянувшись ближе, касаюсь губами головки.

Пальцы в моих волосах дёргаются, судорожно сжимаясь. Полностью выдавая эмоции своего хозяина.

− Я не очень умелая в этом деле, − шепчу с игривым покаянием, погладив его снова. Смотрю в исказившееся от страсти лицо, закусив губу: – Знаю что к чему только в теории. Подскажете, как вам больше нравится?

И почему мне кажется, будто мои слова только ещё больше заводят змея старшего. Неужели всё дело в моём признании собственной неопытности? Или в моём желании доставить ему удовольствие?

− Подскажу. Возьми его в рот, крош-ш-шка, − шипит он, прожигая меня потемневшим взглядом. – И поиграй языком. Мне это очень понравитс-с-ся.

Поиграть, значит?

Снова склонившись над ним, я аккуратно обхватываю головку губами. Сначала самый кончик, потом вбираю глубже. И облизываю гладкую плоть, старательно лаская и исследуя.

К моему удовольствию, чуточку солоноватый с нотками корицы вкус совсем не кажется мне неприятным. А то, как с шипением втягивает воздух Са-ард и как взвивается на кровати его хвост, когда я ещё немного углубляю ласку, и вовсе доставляет мне несказанное наслаждение.

− Бездна, я даже не представлял, как это возбуждаюш-ш-ще, − слышу позади шипящее рычание, и Шоа-дар делает несколько резких глубоких выпадов, буквально нанизывая меня на себя.

Гортанно застонав, я невольно впускаю член Са-арда ещё глубже. Мой стон вибрирует вокруг него. Пальцы в волосах сжимаются ещё сильнее и мужская плоть толкается дальше. До самого горла.

Немного страшась неминуемого дискомфорта, я тем не менее почему-то позволяю всему этому происходить, полностью расслабившись и отпустив ситуацию. Придержав мою голову на пару секунд, Са-ард низко стонет, содрогаясь и выгибаясь на кровати, но как только я рефлекторно дёргаюсь назад, мгновенно отпускает.

− Бездна, ты восхитительна, малыш-ш-шка, − урчит он, откидываясь на подушку. Дрожа всем своим великолепным напряжённым, как тетива, телом.

Всё моё существо затапливает удовольствием от его реакции. Значит, ему нравится?

Улыбнувшись смущённо, я облизываю припухшие губы и снова вбираю возбуждённый орган в рот. Уже гораздо смелее облизывая его, посасывая и двигая головой.

И это, кажется, срывает тормоза всем нам. Впившись пальцами в мои бёдра, Шоа и вовсе срывается в быстрый жёсткий ритм, каждым ударом толкая меня на член Са-арда. А тот, удерживая меня за затылок, уже безостановочно толкается в рот, почти на всю длину. До дискомфорта и слюней. Но я всё равно тону в этом безумии, испытывая какое-то животное удовольствие от всего происходящего.

Оргазм настигает меня внезапно, накрывая волной пьянящего жара и багряной пеленой, заслепляющей глаза, сносящей напрочь остатки разума. Выпустив изо рта член Са-арда, я с гортанным стоном прижимаюсь к его животу лицом, сотрясаясь всем телом, задыхаясь и утопая в пряном аромате мужского возбуждения и секса. Утопая в нестерпимом удовольствии, только усугубляемом непрекращающимися толчками Шоа-дара.

− Хорош-ш-шо тебе, сладкая? – смеётся змей младший, прижимаясь ко мне со спины. – Готова к продолжению?

Куснув за холку, проводит руками по бокам. И внезапно отстраняется, покидая моё тело.

Разве он не собирался продолжать?

− Иди ко мне, − обхватив за талию, тянет меня на себя Са-ард.

Я даже сообразить ничего не успеваю, как оказываюсь сидящей верхом на змее старшем. Прижимаюсь пульсирующей промежностью к его каменному прессу. А он сминает мои губы жадным поцелуем, сразу вторгаясь языком в рот. Облизывает губы, прикусывает, снова ласкает, пробуя на вкус. И так до бесконечности, пока я не начинаю задыхаться, потираясь об него и чувствуя, как слегка насытившееся тело начинает снова наполняться возбуждением.

На моих ягодицах сжимаются его ладони, чуточку приподнимая меня над мужским телом. Сдвигают ниже, пока припухших складочек не касается каменная твёрдость члена.

− Смотри на меня, Ж-шеня, − низко шипит Са-ард, отрываясь от моих губ и впиваясь пылающим взглядом в глаза.

Смотрит неотрывно, жадно впитывая реакцию на то, как его плоть трётся об мою. Дразня нестерпимо чувствительные местечки. Задыхаясь, я пытаюсь как-то направить его движения. Желание снова плещется в моей крови огненной лавой, вынуждая искать ещё больше их прикосновений, ещё больше их обладания. Я хочу его внутри.

Но вместо того, чтобы толкнуться в меня, Са-ард неожиданно разводит мои ягодицы. И я вдруг чувствую, как между них опять капает тёплое масло. И снова мужские пальцы размазывают это тепло по ложбинке, подбираясь к тугому колечку, которое нетронутым больше язык не повернётся назвать. Снова я чувствую настойчивое вторжение. Одного пальца, двух... трёх? Они плавно скользят, всё больше меня растягивая, опаляя кожу искрами порочного удовольствия.

− Рас-с-слабься, маленькая, − касается моей шеи горячее дыхание Шоа-дара.

Ко мне сзади прижимается его большое гибкое тело, распластав по груди Са-арда. Пальцы исчезают, оставляя меня с нежданным чувством разочарования и пустоты.

Чёрт. Мне реально нравилась эта стыдная и запретная, как я раньше думала, ласка.

А в следующий миг приходит… ощущение. Кое-что твёрдое и значительно больших размеров, чем пальцы, нажимает на анус, неумолимо проникая внутрь. Сантиметр за сантиметром, оглушая нестерпимой наполненностью и растянутостью. Несмотря на то, что меня вроде как готовили, это вторжение всё равно ощущается болезненным и повергает меня в лёгкий шок, заставляя испуганно хватануть ртом воздух и дёрнуться прочь. Мышцы рефлекторно сжимаются, пытаясь вытолкнуть то, что приносит мне такой дискомфорт. Отчего становится ещё больнее.

Шоа-дар низко зашипев, останавливается. Целует мою шею, гладит плечи, шепечет что-то ласковое и успокаивающее о том, какая я красивая, хорошая девочка, и как сильно они хотят не только взять меня, но и доставить удовольствие.

− Не зажимайся, − лизнув мою нижнюю губу, урчит Са-ард. Даже не думая отпускать меня, продолжая удерживать мой взгляд. – Расслабься, Ж-шеня. Просто доверься и прими нас. А мы позаботимся, чтобы тебе тоже было очень хорошо. Обещаю.

Даже если он меня сейчас читает, мне всё равно. Я слишком дезориентирована, слишком ошеломлена своими ощущениями.

Но всё же мне удаётся уловить смысл его слов.

Довериться и принять?

Я… я попытаюсь.

Часто дыша, я сама тянусь губами к Са-арду. Безмолвно умоляя о поцелуе. Он мою просьбу считывает без труда и уже в следующую секунду снова ласкает мои губы своими. Нежно прикусывает, гладит языком, скользит им внутри, щекочет чувствительные уголки рта. Так сладко. Так бережно. Словно извиняясь за их напористость, за то, что меня в очередной раз выталкивают за пределы моих внутренних рамок.

Я таю в этой нежности. Со стоном отдаюсь этому поцелую, постепенно снова полностью расслабляясь. Больше не сжимаясь, когда мужская плоть плавно входит в меня на всю длину.

Как и следовало ожидать от моего искусственного тела, стоит мне прекратить внутреннее сопротивление, и оно вмиг подстраивается. Мышцы расслабляются, исчезают болезненные ощущения.

И когда Шоа-дар медленно подаётся назад, чтобы толкнуться обратно, я лишь тихо выдыхаю, прижимаясь губами ко рту Са-арда. Ощущения по-прежнему кажутся слишком непривычными, запретными даже. В крови плещется огненная, перчённая смесь из возбуждения, приправленного смущением, и пугливого предвкушения. Но я просто принимаю происходящее, как делала уже прежде. Отдаюсь своим любовникам, доверяя им не только своё тело, но и всю себя.

Удовлетворённо заурчав, Шоа-дар принимается толкаться более требовательно, ускоряя темп и больше не осторожничая. И я неожиданно ловлю себя на том, что и такой вид секса приносит мне удовольствие.

Я реально всё сильнее возбуждаюсь. И даже начинаю ощущать приближение нового оргазма.

Толчки в моей попе становятся всё глубже и сильнее, вынуждая прогибаться в пояснице и ёрзать по телу Са-арда, тереться клитором о член старшего змея.

Под веками снова пляшут искры. Дыхание вырывается из груди хриплыми стонами. Тугой узел внизу живота опять затягивается, скручивая все мышцы в невыносимой потребности.

Ещё чуть-чуть. И я снова взлечу. Я уже почти...

Но вместо того, чтобы подарить мне такое вожделенное освобождение, Шоа-дар внезапно останавливается. Замирает позади меня, хрипло дыша.

− А теперь давай вот так, крош-ш-шка. Мне кажется, ты уже полностью готова, − бормочет он, слегка приподнимаясь, не выходя из меня. Подхватив под живот, меня он тоже поднимает над Са-ардом.

Я успеваю заметить искажённое страстью лицо змея старшего, который тянется рукой к своему паху. И спустя секунду ощущаю, как его член тоже проталкивается в моё тело, в более привычное место. На этот раз меня больше не щадят. Мужская плоть входит сразу до конца.

О небо. Это... это... так не бывает. Запредельно. Тесно. Растянуто. Почти больно.

Зажата между мужскими телами, наполнена ими до предела, до звёзд перед глазами. Ощущений так много, что я начинаю опасаться, как бы мой кукольный мозг не закоротило от сенсорной и эмоциональной перегрузки.

Но не успеваю я даже отдышаться и хоть как-то адаптироваться, как братья начинают двигаться. Синхронно и слаженно. Когда один выходит, другой входит. С каждой секундой всё дальше толкая меня в безумие. Каждый толчок, как взрыв сверхновой в моём сознании. И так без конца. Безостановочно.

Оргазм на этот раз поднимается из каких-то таких тёмных глубин моего сознательного и бессознательного, что меня это по-настоящему пугает. Мне кажется, что это меня уничтожит. Разве можно чувствовать так запредельно остро, так сладко? Разве можно принадлежать так запредельно полно? Разве смогу я существовать после этого?

Мои стоны превращаются в крики. Тело извивается между телами мужчин. Насаживается, подстраивается, подставляется.

Я схожу с ума.

Удар-удар. Удар-удар. Удар-удар. Как пульс в моей крови. Как биение моей жизни. Пока я не застываю в невесомости на острие сумасшествия, эйфории… озарения. И падаю вниз, взрываясь и разлетаясь на осколки, умирая в экстазе такой силы, какую даже представить себе не могла.

Слышу, как кто-то хрипло кричит и стонет… кажется… это я сама. Кажется, это меня трясёт, выкручивает и выгибает между двумя моими змеехвостыми любовниками. Кажется, это я снова и снова сгораю в огненных волнах непрекращающегося опустошающего оргазма, когда сначала Шоа-дар глубокими сильными толчками достигает своего освобождения и впивается клыками в моё плечо, а потом и Са-ард срывается, вколачиваясь в меня с такой силой, что я удивлюсь, если смогу ноги свести.

Новый укус, уже с другой стороны, за шею. Мы будто спаяны. Я и они во мне. Телами, клыками, эмоциями, биением сердец. И единственное, что я сейчас способна осознавать, это то, что этой близости я никогда не смогу забыть. Никогда я не смогу вытравить из сердца двух змеехвостых братьев. Никогда. В каком бы теле и в какой бы вселенной я ни была.

Глава 26

Что-то изменилось между нами. Эта близость… этот момент полного единения между нами тремя, всё это будто связало нас.

Может, это мне просто кажется. Может, это моя романтическая натура, так остро нуждающаяся в любви, которой недополучила за всю жизнь, рисует сейчас в моём воображении то, чего нет на самом деле. Может, Са-ард с Шоа-даром даже близко ничего такого не чувствовали. Может, для них это по-прежнему всего лишь секс.

Всё может быть.

Но как бы там ни было, засыпая в объятиях своих мужчин, я ощущала себя такой умиротворённой и почти счастливой, как никогда в жизни.

А ещё свободной, как бы странно это ни звучало.

Чем бы не закончился наш полиаморный роман, я вольна чувствовать к моим на-агарам всё что моей душе угодно. Даже если они не отвечают мне взаимностью. Даже если им мои чувства не нужны. Они ничего мне не должны. А я вольна наслаждаться каждой минутой, проведённой с ними. Никто не сможет отнять это у меня.

Это кажется таким простым и очевидным. Но почему-то мы всегда склонны всё осложнять. Часто, ведомые страхом, выбираем страдание там, где можно выбрать принятие себя и своих чувств. Врём самим себе, страшась правды, осуждения окружающих, страшась даже в собственных мыслях быть не как все.

Я тоже боялась. Боялась своих желаний, ведь их осудили бы все, кого я знаю, а мама особенно. Боялась влюбиться в одного из этих двух потрясающих мужчин, случайно встретившихся на моём пути. Боялась почувствовать себя игрушкой в их руках. Боялась, что потом останусь с разбитым сердцем.

А тут меня буквально накрыло озарением. Я уже влюбилась. Влюбилась в них обоих, таких разных, но в то же время таких одинаково заботливо-властных и искушающе-чувственных. Уже уступила своим желаниям и отдалась им двоим, получив от этой капитуляции столько удовольствия, сколько даже представить себе не могла.

Самое страшное уже случилось.

Теперь можно не бояться и расслабиться. Просто принять себя, вот такую влюблённую дурочку, получающую удовольствие от секса с двумя своими хвостатыми любовниками. Принять неизбежность нашего расставания. И просто ловить каждый прекрасный и сладкий момент. Жить этими моментами.

А проблему с разбитым сердцем буду решать тогда, когда она наступит.

Утро становится сладким продолжением чувственного вечера. Меня будит ощущение нежных рук на моём теле. И поцелуи. На губах, шее, груди…

Желание тёплой патокой растекается по венам.

В какой-то момент я ощущаю, как чьё-то большое тело накрывает меня, заставляя раздвинуть ноги. И просыпаюсь окончательно, когда чувствую, как в меня проникает чей-то член.

− А-а-ах, − со стоном распахиваю глаза. Ловя затуманенным взглядом лицо склонившегося надо мной Са-арда.

Его движения резкие, быстрые, агрессивные даже. Лицо искажено хищной гримасой страсти. А в серебристых глазах плещется бурное море противоречий, словно он сам с собой сражается. Словно во мне его главное искушение. И главная проблема.

Моё тело, послушное его воле, быстро воспламеняется. Возбуждение стягивает узлом низ живота. И всё же я не успеваю. Когда Са-ард вздрагивает всем телом, кончая, огненный цветок моего оргазма только начинает распускаться. Видимо, спросонья мне требуется гораздо больше времени.

И в этот момент я, как никогда, могу оценить преимущества наличия сразу двоих мужчин в моей постели. Не успеваю я расстроиться, или разочароваться, как место Са-арда занимает Шоа-дар, без предисловий врываясь в моё тело и сразу задавая тот темп, который мгновенно уносит меня на столь желанную вершину.

Низко застонав, змей младший в несколько мощных толчков догоняет меня, получая свою порцию утреннего оргазма.

− Доброе утро, с-с-сладкая, − улыбается клыкасто, целуя меня в губы.

− Доброе, − улыбаюсь в ответ. Чуточку повернув голову, ловлю взгляд растянувшегося рядом змея старшего. Какой-то слишком серьёзный, задумчивый.

И от этого пристального внимания почему-то смущаюсь. Не своей наготы, или того, что между нами произошло, а своих мыслей. Вчерашних, сегодняшних. Так, словно он мог их прочитать. Понять, как сильно я в них увязла. Как сильно прикипела.

Может и прочитал. Может, именно поэтому сейчас смотрит с таким внутренним напряжением. Может, ему претит всё то, что я к ним испытываю.

Откуда ему знать, не стану ли я цепляться за них, требовать чего-то…

Но Са-ард молчит. И я молчу.

Как хорошо, что рядом есть Шоа-дар, способный разрядить обстановку. В своём репертуаре, конечно же.

− Ж-шеня, выбирай. Я, или Са-ард? − улыбается он провокационно.

Я даже теряюсь от неожиданности.

− То есть? – округляю глаза, чувствуя, как сердце, трепыхнувшись, делает в груди немыслимый кульбит. Почему он об этом сейчас спрашивает? После того, как они оба… А если я не могу… выбрать?

− Нет, я понимаю, что ты хотела бы с обоими, − фыркает насмешливо змей младший. – Но в душ-ш-шевую кабинку мы втроём не поместимся. Так что выбирай, с-с-с кем ты хочеш-ш-шь мыться?

− Мыться? – совсем выпадаю я осадок. – А зачем с кем-то? Разве я не могу пойти одна?

− Вчера ты одна боялас-с-сь, − смешинки из глаз Шоа-дара исчезают. Правда, ненадолго. – К тому ж-ше вдвоём приятней. Так что?

− Мне всё равно, с кем из вас. Я… чувствую себя в безопасности с вами обоими, − признаюсь, пожав плечами.

− Тогда реш-ш-шение за нами. Брат, что скажешь? – змей младший смотрит на Са-арда.

− Иди ты, − роняет тот коротко. Почему-то больно кольнув меня этим.

− Ты чрезвычайно великодуш-ш-шен в последнее время, − довольно усмехается Шоа-дар, сползая с кровати и протягивая мне руку.

− Тебе показалось, − роняет Са-ард, провожая нас хмурым взглядом.

Недоумение, вызванное поведением змея старшего слегка портит моё приподнятое настроение. Но благодаря Шоа и затеянному им совместному купанию я быстро забываю о хмуром взгляде своего второго любовника. Да и мало ли, по какой причине тот хмурился. Может, ему сон плохой приснился?

Пока мы с Шоа-даром одеваемся, Са-ард тоже успевает принять душ. Так что каюту мы покидаем все вместе. Братья отправляются проверить сведения бортовых систем, чтобы убедиться, не случилось ли чего-то ночью. А я, само собой, топаю в пищевой отсек, чтобы сообразить нам всем покушать. Я сегодня тоже с удовольствием бы чего-то пожевала.

Надо, наверное, концентратом закинуться. Давно не кормила свой биосинтезоидный организм.

Вот странно получается. В последнее время я всё чаще забываю, что это не моё настоящее тело. Нет, я помню, что я в теле куклы, помню о своей цели, помню, что мне нужно вернуться в себя настоящую. Но штука в том, что физически я не испытываю себя искусственной. Все эти реакции, ощущения, физиология, сердечный ритм, который меняется в зависимости от силы эмоций, и прочие вещи… Просто не верится, что такое возможно с синтезированным организмом. И чем дальше, тем этот диссонанс сильнее. Словно мой разум... очеловечивает искусственную оболочку. Бред, наверное. Антинаучный.

Впрочем… я совершенно ничего не понимаю в инопланетных технологиях, кроме того, что мне позволили знать.

Особо не заморачиваясь, я жарю своим хвостатым мужчинам по нескольку стейков, из размороженного заблаговременно мяса какой-то неизвестной зверушки, и готовлю на пару ассорти из овощей. А в параллели делаю ещё тесто для оладушек. Это уже не столько для на-агаров, сколько для себя любимой. Что-то меня на сладенькое потянуло.

Когда горка ароматных пышек на блюде становится довольно высокой, и я выливаю на разогретую жаровню последнее тесто, меня вдруг настигает уже знакомое чувство постороннего взгляда. даже мурашки по коже бегут.

Отложив миску, я быстро оборачиваюсь.

Опять никого.

Хотя… словно в ответ на мои мысли, в дверном проёме появляется высокая фигура Шоа-дара.

Странно… я почувствовала его, или…

Чарпатчхе, ты здесь?

В ответ ничего не слышу, ни в реале, ни ментально. Может, показалось? Что-то я совсем нервная стала после вчерашнего.

− У тебя всё готово? – спрашивает Шоа-дар, подползая к столу и принюхиваясь. На губах появляется предвкушающая улыбка, а в глазах голодный блеск.

− Да, почти. Сейчас вот эти сниму и всё, − я сноровисто дожариваю последние оладушки и кладу их к остальным.

Снимаю с варочной поверхности таркиш, заварной напиток, чем-то напоминающий по вкусу чай из ройбуша. Разливаю его по чашкам и добавляю подсластитель себе и Шоа-дару. Са-ард предпочитает несладкий.

После чего достаю поднос и принимаюсь складывать всё на него.

− Давай, отнес-с-су, − мягко отодвигает меня на-агар, когда я заканчиваю.

Быстро ополоснув руки, поспешно следую за ним.

− Са-ард, завтрак готов. Потом продолжиш-ш-шь, − зовёт Шоа брата, снова просматривающего карты и, судя по всему, просчитывающего разные варианты нашего дальнейшего маршрута.

Не глядя на нас, тот молча кивает, что-то сворачивает, что-то вообще удаляет с развёрнутой многослойной голограммы. И задумчиво направляется к комнате отдыха.

− Что-то случилось? – спрашиваю осторожно, стоит нам поравняться. – Вы кажетесь обеспокоенным.

− «Ты», Ж-шеня, − сухо поправляет он меня. – Я уверен, ты вполне способна прислуш-ш-шаться наконец к моей просьбе.

Внутренне вздрогнув от столь резкого ответа, я невольно сжимаю губы.

− Да… ты прав. Способна, − отвечаю не менее сухо.

Не знаю, что его укусило, но в последнее время он ведёт себя совсем не так, как раньше, злится неизвестно почему и неизвестно на кого и… мне начинает казаться, что на меня.

Что я делаю не так? Дело ведь не в том, как я к нему обращаюсь?

Чтобы не смотреть больше на мрачного на-агара, я обгоняю Шоа-ада и набираю на панели нужный код. Дверь в комнату отдыха плавно отодвигается и я захожу первая.

Поднимаю взгляд… и сердце останавливается. Крик застревает в горле. Тело мгновенно цепенеет.

Это… этого не может быть. Просто не может. С ещё меньшей вероятностью, чем то, что в открытом космосе могут жить китообразные твари.

На сафе, которую обычно занимает Са-ард, сидит миниатюрная щуплая женщина в бежевом деловом костюме. Длинные чёрные волосы собраны в строгую причёску.

− Мама? – хриплю, хватаясь за горло.

− Здравствуй, дорогая, − улыбается Таисия Чёрная, которой тут ну никак не может быть, грациозно поднимаясь нам навстречу. Выглядя в точности так же, как выглядела, когда мы виделись в последний раз. Когда между нами случилась самая жёсткая ссора.

Я уехала тогда из дому, громко хлопнув дверью. Перед этим заявив, что мне не нужны её деньги, раз она считает, что, обеспечивая мне пропитание, пока я учусь, тем самым покупает полное право распоряжаться моей жизнью во всех аспектах.

С того дня я ни копейки не брала у матери. Искала подработки, жилы рвала, чтобы не вылететь с бюджета в универе и получать свою законную стипендию.

Тем ужасней видеть её сейчас здесь такой. Прекрасно понимая, что это очередной глюк. Что я всё-таки поразительно близка к сумасшествию.

Задохнувшись, я шарахаюсь назад. Налетаю на кого-то. Как в тумане ощущаю стальную хватку мужской руки, обхватившей меня в защитном жесте.

− Это не ты. Это не можешь быть ты, − лихорадочно мотаю головой. – Моя мама на Земле.

Женщина напротив меня недоумённо хмурится, будто моя реакция её озадачивает.

− Если ты сейчас ж-ше не уберёшь эту проекцию, я в течении нескольких минут выброш-ш-шу твоё физическое тело в открытый кос-с-смос, − с ледяной яростью чеканит Са-ард у меня над головой.

− А как же твоя клятва, на-агар? – взгляд, который это существо, принявшее облик моей матери, поднимает на мужчину позади меня, иначе чем научно-исследовательским назвать очень сложно. – Ты так легко нарушишь своё слово?

− Ты тож-ше дала мне клятву, пообеш-щав, что не причиниш-ш-шь вреда никому из экипажа моего корабля. Сейчас ты это слово наруш-ш-шаешь, причиняя вред психике Ж-шени. Если продолжишь, с-с-снимешь с меня все обязательства перед тобой.

Экипажа? Он причислил меня к экипажу своего корабля? Неожиданно. И приятно.

Вот только… Постойте!

− Чарпатчхе, это ты?! – восклицаю я в полном шоке.

− Я, − слышу голос, звенящий, кажется, отовсюду. Тогда как фигура моей мамы вдруг начинает таять. – Извини, Женя. Я не хотела тебя… травмировать.

− Но… но почему именно образ моей мамы? – нервно взмахиваю руками, чуть не вышибая поднос из рук мрачного Шоа-дара, застывшего плечом к плечу рядом с братом.

− Этот женский образ чаще всего появлялся в твоей памяти, пока ты не закрыла от меня свой разум, − поясняет теперь уже бестелесный голос. – Мне показалось, что тебе может быть приятно, если я приму именно такой облик.

− Тебе показалось, − роняю гневно.

− Тогда… − пространство перед нами опять визуально сгущается и посреди комнаты возникает новая женская фигура. – Так лучше?

Теперь перед нами стоит моя соседка по комнате и заодно косвенная причина всех моих космических злоключений – та самая Танька, которая потащила меня на гулянку к друзьям на дачу.

С учётом того, что в соседки мне досталась настоящая блондинистая красотка, хорошо знающая себе цену и умело этим пользующуюся, то для меня весьма сомнительное счастье видеть её здесь рядом с моими мужчинами. Даже осознавая, что она ненастоящая. Я сейчас как бы тоже, не совсем я.

Но требовать, чтобы Чарпатчхе подобрала что-то другое, я уже не решаюсь. Мало ли что ещё она выберет.

− Сойдёт, − буркаю без особого воодушевления. – Только я не понимаю, почему бы тебе не принять свой собственный облик?

− По моим наблюдениям, большинство разумных не очень доброжелательно относятся к тем, кто сильно отличается от них морфологически, − замечает «Таня», склонив голову набок. Золотистые кудри блестящей волной падают на плечо.

Чёрт. В этом своём красном платье она выглядит эффектнее некуда. А моим на-агарам вообще-то блондинки нравятся, судя по тому, что купили они биосинтезоида блондинку. А я сама, в реальности, жгучая брюнетка. И как тут не раздражаться?

− Значит, ты уже вышла из спячки? – спрашиваю, заставляя себя выбраться из безопасных и надёжных объятий Са-арда. Он, к моему удовольствию, весьма неохотно разжимает руки.

− Да, − лучезарно улыбается мне оптическая иллюзия, созданная инопланетным разумом. – И очень благодарна вам за то, что вытащили меня из плена.

− Каким образом тебе удаётся проецировать с-с-столь чёткую, подробную и объёмную проекцию? – вмешивается в наше общение змей старший. Обогнув меня, он подползает к «Тане» и принимается пристально её рассматривать.

− Это ещё одна из способностей моего народа. Редкая и свойственная только некоторым представителям высшего класса, − охотно объясняет Чарпатчхе. Тем самым подчёркивая, что она как раз и относится к этим представителям.

Видимо, их раса очень развитая, раз имеет такие мощные и многогранные способности. Интересно, каким образом тогда наша случайная пассажирка попала в плен?

На-агаров, как я вскоре узнаю, гораздо больше интересуют совершенно другие вопросы.

− Какие ещё способности свойственны высш-ш-шим представителям твоей расы и тебе в частности? – подозрительно интересуется Са-ард, продолжая изучать говорящий сюрприз от нашей пассажирки.

− Разные. Если пожелаете, кое-то из дозволенного я смогу вам продемонстрировать. Но обо всём, извините, рассказать не могу, − простодушно улыбается блондинистая проекция. – У моего народа есть свои секреты, которые нельзя раскрывать чужакам.

Судя по выражению лица змея старшего, приблизительно такого ответа он и ожидал. Но вопросы у него только начались.

– Видения, которые перехватила Ж-шеня, были транслированы тобой с-с-специально?

− Первое – нет. Второе – да, − невозмутимо признаётся Чарпатчхе. – Я хотела помочь.

И синими глазищами так хлоп-хлоп невинно на змея Са-арда. Неужели в моём разуме можно было так чётко считать Танькин образ? Поразительно.

− Стоит ли понимать это так, что ты способна видеть происходящее на столь огромных расстояниях?

− Да.

− Каким образом?

− Я могу отправлять свою ментальную составляющую в самостоятельные дальние путешествия, − теперь в интонациях Чарпатче появляется отчётливая нотка хвастовства. – Куда мне заблагорассудится, а не только туда, где я бывала раньше.

Офигеть. Ну очень полезная способность. Благодаря которой мы сейчас живы.

– Впечатляюще. Тут действительно есть чем гордитьс-с-ся, − конечно же, не укрывается от змея старшего её интонация. − Чем вызвано твоё настойчивое желание поддерживать ментальную с-с-связь с-с-с Ж-шеней? – продолжает импровизированный допрос Са-ард.

– Мне любопытно, – Чарпатчхе снова пожимает плечами.

Взгляд змея Са-арда становится ещё подозрительней. Подозреваю, если бы он мог, то с огромным удовольствием покопался бы в мозгах и у этой «блондинки».

– А можно мы уже позавтракаем? – не выдерживаю я. Это же может длиться бесконечно.

Что-то мне реально сильно есть хочется. От нервов что ли?

Хмыкнув, Шоа-дар тоже отмирает. И тащит поднос дальше к столу.

– О-о-о, как жаль, что я не могу разделить с вами пищу, – округляет глаза «Таня», проводив его взглядом. – Очень интересно, какова на вкус ваша еда.

– А тебе нужно постоянно находиться в коконе во время полёта? – интересуюсь я, тоже направляясь к столу.

– Да, к сожалению. Среда на вашем корабле для моего физического тела далеко не самая благоприятная.

– Ясно, – киваю.

У меня чуть не вырывается вежливое «Жаль», но я ловлю на себе хмурый взгляд Са-арда и прикусываю язык. Мало ли. Вдруг она это воспримет как приглашение? А я тут не то что не хозяйка, а так… вообще не знаю, кто.

Быстро накрыв завтрак и убрав поднос, бросаю задумчивый взгляд на змея старшего, по-прежнему мрачно наблюдающего за проекцией Чарпатчхе, потом на младшего, уже успевшего усесться за стол.

− Иди ко мне, − протягивает тот руку, мгновенно располагая свой хвост так, чтобы я могла сесть.

− Она с-с-сядет со мной, − внезапно встревает Са-ард.

И не успеваю я даже сообразить, что происходит, обвивает меня хвостом и подтягивает к себе. На талии вмиг смыкается стальная хватка, и змей старший ведёт меня к своей сафе.

И вот как это всё понимать? То он со мной холоден, слова чеканит и смотрит волком, то внезапно включает вот такие вот собственнические самцовые замашки.

Само собой выяснять отношения при посторонних я даже не пытаюсь. Поэтому молча усаживаюсь на хвост Са-арда. Правда, свои эмоции мне скрыть не удаётся. Вон с каким любопытством смотрит на нас, и на меня особенно, Чарпатчхе. С научно-исследовательским таким интересом.

И вообще её присутствие начинает ощущаться всё более неловким. Присоединиться к завтраку она не может. При ней есть как-то неудобно и дискомфортно. Особенно с учётом столь пристального внимания. А когда я вдруг замечаю заинтересованный взгляд «Тани» на хвост Шоа-дара, словно она примеряется, как на нём устроиться, градус моего раздражения подскакивает до точки кипения.

− Могу я присесть? – спрашивает эта фальшивая особа.

− К чему это? – с искренним недоумением вскидывает младший змей брови. – Ты не материальна. У тебя нет такой потребности.

− А если бы я появилась здесь во плоти? – прищуривается недовольно гостья.

− Тогда мы бы поставили для тебя ещё одну с-с-сафу, или что-то другое, чтобы ты могла с-с-сесть. На руках на-агары держат только своих женщин и детей, а ты таковой не являеш-ш-шься и не можеш-ш-шь являться.

− Это верно, не могу, − задумчиво тянет это странное создание. – Что ж… тогда я сама о себе позабочусь.

И в следующую секунду рядом с ней появляется проекция необычного кресла. На вид оно будто высечено из какого-то чёрного камня, а по форме напоминает половинку такого же кокона, в каком находится сейчас настоящая Чарпатчхе. Вскинув царственно подбородок, «Таня» величественно усаживается в это кресло. Ещё и какой-то полупрозрачный каменный кубок изображает в своей руке. С тёмным напитком.

Капец. Вот это пафос.

Но теперь мне хотя бы легче уже приступить наконец к еде. Устроившись поудобнее, я тянусь к столу и принимаюсь накладывать себе на тарелку оладушек. Присыпаю их размороженными каплевидными ягодами, слегка напоминающими чернику по вкусу. Чувствую на себе целых три внимательных взгляда, но стараюсь не обращать внимания.

Я хочу есть. Поэтому сейчас возьму и поем. И мне будет вкусно.

− Значит, Женя ваша общая женщина, − вдруг произносит Чарпатчхе заинтересованным тоном. – А вы тогда… её мужчины? Это закреплённый тройственный союз? Я правильно понимаю… природу ваших отношений?

У меня чуть вилка из пальцев не выпадает. О каком союзе вообще речь? Почему она вообще спрашивает об этом?

Лица Са-арда я не вижу, зато прекрасно могу наблюдать, как сужает глаза Шоа-дар.

– Да, Ж-ш-шеня – наша женщина. А мы – её мужчины, – произносит он ровным тоном. – Остальное тебя не кас-с-сается.

– Значит, не запечатлённый, – невинно улыбается наша гостья с лицом Тани. – У вас не принято брать обязательства перед своими постоянными партнёрами? А само постоянство принято? Простите мне моё любопытство. Мне нечасто выпадает возможность пообщаться с представителями других рас. Это так невероятно, что вы прилетели на ту же планету, где меня удерживали. Что смогли забрать меня. Я пребываю в состоянии, очень близком к полному восторгу. И мне всё очень интересно. Особенно ваши взаимоотношения. Это такое огромное поле для исследования.

– С-с-советую убавить свой исследовательский пыл, – холодно цедит Са-ард. – Иначе я сочту это, как попытку разведать закрытую информацию. Напомнить тебе ус-с-словия наш-шей сделки?

– Нет. Я хорошо их помню. Просто не ожидала, что информация о ваших личностных взаимоотношениях тоже относится к закрытой, – недовольно поджимает губы Чарпатчхе.

− Относ-с-сится, − отрезает змей старший. Тем самым закрывая наконец эту тему.

Глава 27

Завтрак выдался… занятным. Присутствие проекции Чарпатчхе аппетита нас конечно не лишило, но создало вполне ощутимую напряжённую атмосферу. На-агары не скрывали, что не в восторге от такой компании. Наша пассажирка делала вид, что не замечает этого. Ну или действительно не замечала. Мало ли, какие у её расы способности к эмпатии.

Но к моему огромному облегчению, она всё же вняла предупреждению Са-арда и больше не спрашивала о наших отношениях.

Нам бы самим разобраться, а тут ещё любопытствуют всякие.

Хотя... я всё равно постоянно чувствовала на себе её внимательный взгляд, даже тогда, когда проецируемый ею образ Таньки старательно таращился куда-то в другую сторону. Чаще всего на моих на-агаров.

С одной стороны мне было в чем-то понятно её любопытство. Я сама множество вопросов задавала хвостатым братьям, когда перестала скрывать от них своё присутствие в биосинтезоиде. А с другой... Быть объектом такого наблюдения это невероятно дискомфортно и даже неприятно. Начинаешь подопытным кроликом каким-то себя чувствовать.

Поэтому, когда она, поблагодарив за компанию и общение, наконец исчезла, не только визуально, но и с моего внутреннего восприятия, я с облегчением выдохнула.

А дальше время потекло спокойно и даже рутинно.

На-агары занимались своими делами, я своими. Периодически рядом со мной возникал Шоа-дар, чтобы переброситься парой слов, или потискать, зажав меня в каком-то углу. Несколько раз за день я видела и Са-арда. Но его настроение оставалось неизменно хмурым и задумчивым. А взгляды, бросаемые на меня, обжигали то голодным огнём, то ледяной стужей. Кажется, ночь, проведённая нами втроём, чем-то сильно тригернула змея старшего. Или это я что-то не так сделала. Не знаю даже, что для моего душевного равновесия хуже.

Обедали мы практически в тишине. Вести какие-то разговоры, когда нас в любой момент может услышать столь обременительная, как оказалось, пассажирка, совершенно не хотелось. И, судя по молчанию братьев, не только мне. Единственное, что я спросила, это сколько нам ещё лететь до родной планеты Чарпатчхе. В ответ услышала, что осталось уже меньше одних стандартных суток, так что завтра мы, скорее всего, будем на месте.

Почти в таком же ключе прошёл и ужин. А потом меня увёл в спальню Шоа-дар. Как я поняла с его объяснений, они с братом решили не оставлять комнату управления без присмотра, пока мы не одни на корабле. И дежурить там по-очереди.

Засыпая в объятиях змея младшего, я невольно снова прислушалась к себе, не наблюдает ли кто. А потом ещё подумала, не явится ли Чарпатчхе к Са-арду, пока он один. Эта мысль меня здорово зацепила, заставив испытать настоящее раздражение, хотя, если вдуматься, я прекрасно понимаю, что он не может представлять для неё интереса как мужчина. Ну слишком всё-таки разные фенотипы. А наша пассажирка не может интересовать на-агаров. По той же причине.

И тем не менее я не могла избавиться от смутного ощущения… тревоги.

Вот и сон мой вышел тревожным.

Я снова видела маму. Она в который раз рассказывала мне, как неправильно я живу, как гублю свой потенциал и данные мне природой, и лично ею, конечно же, способности ради какой-то белиберды, и что я должна во всём слушаться матери, а ещё лучше… позволить ей занять моё место, чтобы она могла всё сделать как надо. И жизнь мою прожить, как положено, а не как попало. А когда я снова сбежала, по уже сложившейся традиции хлопнув дверью, внезапно налетела на невесть откуда взявшуюся Таню.

− Пойдём со мной, − улыбнулась она какой-то кукольной, неестественной улыбкой. – Она ждёт нас.

− Кто? – тщетно пытаясь вырвать руку из цепких пальцев, я сама не заметила, что действительно шагаю вслед за своей фальшивой приятельницей. Мы теперь брели по какому-то каменному коридору, будто вытесанному из обсидиана и освещённому странными светильниками в виде голов разных монстров с горящими глазами.

− Та, что собирает маски, − широко улыбнулась мне «Таня», и в её взгляде появилась лёгкая безуминка.

Вот тут-то мне и стало страшно.

Коридор вдруг закончился. И мы внезапно оказались перед огромной чёрной дверью, будто окутанной тьмой. Та начала со скрипом открываться.

− Ты должна войти и измениться, − толкнула меня «Таня». – Не сопротивляйся ей. Это бесполезно.

Не понимая, что происходит, я невольно сделала шаг вперёд, почти переступив порог. Но как только ног коснулась клубящаяся тьма, меня пробрало таким ужасом, что я всем телом рванулась обратно.

И снова меня толкнули в спину.

− Иди. Иди к ней. Ты должна стать маской.

Ухватившись руками за дверной косяк, я изо всех сил сражалась за то, чтобы не позволить запихнуть себя в эту тьму.

Пока не проснулась с криком, усевшись в пустой постели.

− Что с тобой? – услышала от двери в очистительный отсек. И уже через минуту возле меня оказался Са-ард. Ухватив за подбородок, попытался заглянуть в глаза. Но я увернувшись, просто прижалась к напряжённому мужчине в поисках утешения.

− Просто плохой сон, − пробормотала, прячась у него на груди.

− Не расскажешь? – спросил он, обхватывая меня руками.

− Не хочу. Лучше обнимите… обними меня крепче. Пожалуйста. Мне это очень нужно.

Тихо вздохнув, на-агар молча прижал меня к себе. Накрыл ладонью голову. И так хорошо стало. Безопасно.

− Почему… ты злился на меня целый день? – в своём сонном состоянии я смогла позволить себе гораздо больше откровенности, чем днём, когда самостоятельно пыталась понять, что творится с одним из моих хвостатых любовников.

− Я не злился… на тебя, − произнёс он с небольшой заминкой и уточнением.

− А на кого тогда? – раз уж зацепила эту тему, я решила, что глупым будет отступиться так легко. Мне нужно было понять.

− Ни на кого, малыш-ш-шка, − уклонился он, как мне сначала показалось. Но спустя минуту добавил: – Слово «злость» ни в коей мере не является определением того, что я ощущаю в последнее время.

− И что же это? – я даже голову подняла.

− Потерю контроля, − мрачно усмехнулся Са-ард.

− Из-за чего? – перехватило у меня дыхание.

− Из-за тебя, Ж-шеня. Главным образом, из-за тебя.

Даже моё биосинтезоидное сердце от этого признания начало трепетать. Хотя… Са-ард вполне мог иметь в виду совсем не то, что мне хотелось услышать. Эта отрезвляющая мысль вихрем пронеслась в моей голове. Но трепет никуда не исчез.

Я больше ничего не стала спрашивать. Может потому, что почувствовала − большего не услышу. А может, причиной стал страх, что своим новым ответом он развеет это сладкое чувство глупой надежды.

Посидев ещё несколько минут, мы вместе легли спать. Шоа-дар уже ушёл на свою смену в комнате управления.

− Спи. Тебе сегодня больше ничего не приснится, − погладил меня по голове змей старший, притягивая в свои объятия.

И я действительно уснула. И проспала до самого утра без единого сновидения. Чтобы проснуться от неспешной ласки мужских рук, скользящих по моему телу, от нежного поцелуя на моих губах.

Распахнув глаза, утонула в расплавленном серебре, потерялась в чёрных расщелинах змеиных зрачков… чтобы в тот же миг выдохнуть в мужские губы, когда в меня проникла твёрдая плоть.

Реальность растворилась в сладком дурмане, прошитом моим удовольствием и тихими стонами.

В том, что я становлюсь необратимо зависима от таких вот пробуждений, сомнений больше не осталось. Как я потом буду жить без этого? Без их объятий, их близости, их страсти?

Не знаю. Боюсь представить. Поэтому... лучше жить одним днём. И наслаждаться.

Не только сексом и невыразимым удовольствием, но и возможностью потом просто лежать, переплетясь с большим сильным телом, купаться в его дурманящем аромате, ощущать на себе нежные руки…

Разве существуют моменты прекрасней?

До того как меня ментально забросило к на-агарам на корабль, я ни с кем и никогда не имела особо близких или длительных романтических отношений. Ни с кем не спала, вот так, чтобы всю ночь, и чтобы проснуться рядом. Весь мой опыт ограничивался совсем небольшим количеством свиданий, несколькими поцелуями, и одним не особо удачным, или скорее уж совсем неудачным лишением девственности. Это произошло с парнем, которого я долгие годы считала другом, а потом… так получилось, что мы начали встречаться. Я ему вроде как доверяла. Но химии так и не случилось. Как иудовольствия.

Собственно… после этого своеобразного и не особо приятного опыта наши отношения и закончились. Из-за того, что я задержалась и вовремя не вернулась домой, моя мама заявилась домой к нему и устроила жутко некрасивый скандал, распинаясь о том, что её невинную и такую хорошую, правильную девочку развращают всякие нехорошие. Это была мамина обычная песня, но тогда это легло на благоприятную почву. Ведь мы с Серым действительно не написанием реферата занимались. И по мне это было видно. В общем, прямого столкновения с моей мамой не выдержали не только наши с моим первым парнем отношения, но и наша с ним многолетняя дружба.

Занятно, но именно этот случай и стал для меня тем настоящим пендалем, который заставил меня очень чётко увидеть, как сложится моя жизнь, если я немедленно не вырвусь из-под маминого контроля. Так что, за это Серёжке спасибо. Пусть секс с ним и не принёс мне ничего кроме боли и чувства неловкости, зато потом я нашла в себе силы изменить себя и свою жизнь.

А теперь моя жизнь и вовсе превратилась в научно-фантастический роман с эротическим уклоном. Возвращаться будет больно. Не телу. Сердцу. Как я буду существовать без этих двух невероятно притягательных, сексуальных, властных хвостатых?

− Тебя что-то тревож-шит? – Са-ард всё ещё лежит рядом, изменив своей привычке отстраняться от меня сразу после утреннего секса. Его большая ладонь покоится на моей груди, кончики пальцев лениво поглаживают чувствительную ареолу. А внимательный взгляд сосредоточен на моём лице.

− Не то чтобы. Просто мысли всякие в голову лезут, − дёргаю смущённо плечами. – Все эти видения, сны, мои, чужие… Порой я практически уверена, что схожу с ума. Иногда я даже задаюсь вопросом, а что если всё это вообще лишь плод моей фантазии. Вы, этот корабль, наше путешествие… Чарпатчхе, в конце концов. Она же капец какая странная. Что если я просто лежу где-то, а это всё мне снится?

Вместо того чтобы просто уверить, что я глупости говорю, Са-ард задумчиво сужает глаза.

− И часто тебе раньш-ш-ше такие детализированные сны снились?

Почему он спрашивает?

− Настолько детализированные никогда. Но вообще я в детстве нередко видела очень красочные и реалистичные сны. Порой настолько правдоподобные, что поутру не могла понять, где нахожусь.

− А с-с-себя с-с-со стороны видела? До того как попала в нашу куклу.

Моргнув, я открываю рот, чтобы сказать «нет», да так и замираю. В памяти внезапно, словно выуженное из самых дальних глубин сознания, вспыхивает давнее детское воспоминание. Настолько размытое, что я даже не сразу могу его ухватить. Кажется, мне тогда было лет семь, или восемь. И я, вроде как, легла спать. Но внезапно ощутила себя так, будто взлетаю. Прямо под потолок. Страшно мне не было. Наоборот я весело рассмеялась, кувыркнулась в воздухе. И вдруг увидела внизу себя. Спящую на кровати. Вот тут-то мне и стало страшно. Я подумала, что меня сейчас унесёт прочь, и я никогда не смогу вернуться.

Завизжав, я камнем рухнула вниз. В саму себя. Подорвалась с кровати, рыдая и крича. В комнату ворвалась мама. Я попыталась ей всё рассказать, но в ответ услышала, что всё это выдумки и просто сон. Утром я и сама в это поверила. Видимо, мозг так защищался. Кажется, со мной потом это ещё несколько раз случалось. Но каждый раз я убеждала себя, что это мне приснилось. И забывала.

Собственно, я и сейчас не уверена, что всё это было на самом деле, а не во снах. Или что это не возникло сейчас в моей голове в ответ на его вопрос.

− Что-то такое смутно припоминаю, − бормочу растерянно. – Но в детстве. А потом… я, наверное, поддалась маминым убеждениям и перестала думать о таких глупостях. Но, если честно, я не уверена, что эти воспоминания реальны.

− Если захочеш-ш-шь, мы можем проверить потом, реальны, или нет. Меня интересует ещё кое-что. Некоторые моменты, которые мне довелось увидеть в твоей памяти и твоя довольно острая реакция на выходку Чарпатчхе натолкнула меня на мысль, что с-с-со своей матерью ты сильно не ладиш-ш-шь, − спокойно замечает Са-ард.

− Моя острая реакция была обусловлена тем, что я точно знала – моя мама тут ну никак не может оказаться, − возражаю.

− Допустим. Но я видел в твоей памяти отрывки вашей с ней с-с-соры. И твои мысли по этому поводу.

− Все иногда ссорятся со своими родителями, − качаю головой.

Змей старший выразительно хмыкает.

Вот дотошный. Зачем ему это? Но... я ведь тоже у них спрашивала о семье. И о своих матерях они мне рассказали.

− Ладно. Да, мы не особо ладим. Она… слишком авторитарная. Настоящий тиран. Мама повёрнута на своей карьере. Она твёрдо уверена, что я буквально обязана пойти по её стопам. И совершенно отказывается считать меня отдельной личностью, имеющей право на собственное мнение, собственные решения, ну и, само собой, на собственную жизнь. Я сначала, пока была ребёнком, пыталась ей угодить, потом, когда стала подростком, начла понемногу бунтовать… ну и в результате случился катарсис, после которого я высказала всё и ушла из дому окончательно. После той ссоры, которую ты возможно и видел, мы с ней больше не общались. А Чарпатчхе вчера полностью воссоздала образ, как выглядела моя мама в тот день. Вот меня и дёрнуло так сильно.

− Ты говориш-ш-шь, что уш-ш-шла из дому. Может ли такое быть, что твоя мать не будет знать о случивш-ш-шемся с тобой несчастном случае и не позаботится о твоём теле?

− Вряд ли. Ей должны были сообщить, как только меня нашли. При мне были документы и телефон… это такое средство связи. Если только меня бесчувственную не обворовал никто.

Эта мысль застигает меня внезапной волной паники. Боже. А ведь действительно. Мало ли кто нашёл моё бесчувственное тело там, посреди поля.

− Не думай об этом с-с-сейчас, − на моём подбородке смыкаются мужские пальцы. Са-ард поворачивает мою голову к себе. – Ты ничего не можеш-ш-шь изменить пока что. Поэтому сосредоточься на настоящем.

− Настоящем? – вскидываю брови.

− Да. На том что происходит здесь и сейчас. С тобой. С нами.

− Хорошо, − выдыхаю зачаровано.

Улыбнувшись уголком рта, он тянется ко мне. Наши губы соприкасаются. Настолько нежно, что моя душа замирает.

− Мы настоящие, Ж-шеня. Всё это настоящее, − сладким обещанием стелется бархат его голоса. И что бы там разум не шептал, сердце верит моему искусителю, как не верило ещё никому.

Глава 28

С утра я первым делом поинтересовалась, не случилось ли каких-нибудь изменений, и актуальны ли ещё вчерашние расчёты относительно того, сколько времени займёт полёт до планеты Чарпатчхе. Шоа-дар успокоил меня, что всё остаётся по-прежнему и, если не случится никаких непредвиденных ситуаций, уже сегодня мы доставим нашу пассажирку, куда обещали.

Успокоенная этим, я в прекрасном расположении духа отправилась заниматься своими обычными делами.

Это же прекрасно. Чарпатчхе будет дома, а мы отправимся дальше.

Пока готовила завтрак, я с головой окунулась в фантазии, как будет проходить наш полёт, когда на корабле больше не останется никаких посторонних инопланетянок, сующих свой нос, куда не просят. И даже не буду пытаться отрицать, как сильно эта фантазия мне понравилась. И завела, чего уж там.

С любвеобильностью на-агаров, отсутствие сдерживающего фактора в виде нежелательной свидетельницы, скорее всего, обернётся для меня множеством пикантных моментов по всему кораблю. Достаточно лишь вспомнить наш с Шоа-даром первый раз. Он же меня прямо на стол уложил. А Са-ард с удовольствием присоединился.

А ещё подумалось, что мои на-агары не откажут, если я попрошу их научить меня каким-то новым полезным навыкам. Например, самообороне. Или ментальным штучкам, раз уж они утверждают, что у меня имеются какие-то способности. И может мне разрешат участвовать в пилотировании. Им же ещё предстоят новые высадки, а я могу помочь.

А ещё можно будет открыто говорить о нас, о них, обо всём. У меня ведь столько вопросов.

Очень хочется всего этого. Скорее бы уже оставить планету Чарпатчхе позади.

Ну а пока... приходится быть начеку. Поэтому остаётся лишь мечтать и строить планы.

Она появляется тогда, когда я, замечтавшись, даже пританцовывать начинаю, взбивая тесто для новой порции оладушек – вчерашние на-агарам очень понравились, к моему удивлению.

− Здравствуй, Женя, − слышу я неожиданно позади себя, отчего с перепугу едва не роняю «ложку».

Вот же, внезапная какая!

− Чарпатчхе, ты меня снова напугала, − резко обернувшись, смотрю раздражённо на нашу пассажирку. Да так и замираю, чувствуя, как у меня снова отвисает челюсть. – Это как понимать?

− Нравится? – невинно улыбнувшись, она раскидывает руки в стороны и оборачивается вокруг своей оси, демонстрируя новую внешность во всей красе. – Мне показалось, тебе вчера на свою подругу было почти так же неприятно смотреть, как и на мать.

− На их образы в твоём исполнении. И это было скорее… очень странно. Я знала, что это не они, и меня не покидало чувство неправильности. То как ты выглядишь сейчас… это ещё более странно, − задушено выдавливаю из себя, во все глаза таращась на своё собственное отражение.

Почти отражение, точнее. Поскольку Чарпатчхе изобразила меня не такой, какой я выгляжу сейчас, а такой, какой я привыкла видеть себя в зеркале после утренней пробежки – с короткими вьющимися тёмными волосами, ненакрашенную, в мешковатых синих штанах и обычной футболке.

− Почему? – делает удивлённые глаза этот инопланетный ксерокс. – Разве твой собственный облик тоже кажется тебе отталкивающим?

И вот почему меня не покидает странное чувство, что она издевается? Будто эксперименты надо мной какие-то ставит.

− Нет, мой облик не кажется мне отталкивающим. Но в том-то и дело, что он мой! – заявляю, заставляя себя отвести взгляд от своего подобия. Отворачиваюсь к столу и, вытерев брызги теста, попавшие на мою одежду, когда я дернулась от неожиданности, возвращаюсь к своему занятию.

Вот только Чарпатчхе даже не думает оставлять меня в покое.

− Для тебя это так важно? – появляется она теперь с другой стороны от стола, то есть прямо передо мной. – Чтобы твоим обликом не пользовался никто другой.

− Да, важно, − киваю.

− Но… это тело, в котором ты сейчас находишься. Оно ведь… как ты его называешь, искусственное? Значит, его кто-то создал. И придал ему твои черты. Разве это тебя не злит?

Чёрт. Неужели она и это успела в моей голове высмотреть, когда имела туда доступ? Времени даром не теряла, да?

− Злит. Но я пока что не могу ничего с этим поделать, − убедившись в правильной консистенции теста, я отставляю миску и шагаю к варочной поверхности, чтобы освободить место для жарки.

− Интересно, − моя собеседница тоже перемещается вдоль стола, с любопытством заглядывая во все ёмкости. − В моём понимании, то, что создано искусственно, вполне может быть воссоздано не единожды. Таких искусственных подобий тебя существует ещё много, да?

От неожиданности этого заявления я словно на стену налетаю. Вскидываю на неё ошарашенный взгляд.

− Это, наверное, очень жутко осознавать, что кто-то где-то может пользоваться куклой, которая выглядит точь-в-точь, как ты, − продолжает Чарпатчхе, будто не замечает моего шока.

А меня буквально передёргивает от одной лишь мысли, что она может быть права. Я, конечно, помню, что Са-арду говорили, будто бы биосинтезоид с моим обликом единственный в своём роде. Но существуют ли гарантии, что они не создадут потом такие же?

Бр-р-р. Ужас какой.

− Скажи, Женя, а тебе не хотелось бы освободиться от своих хозяев? – вышибает из меня дух новый вопрос от Чарпатчхе.

− Они мне не хозяева, − выпаливаю я, прежде чем успеваю задуматься.

− Да? Я помню, что эти, как их… ах да, на-агары, называют тебя своей женщиной. Это интересный вид взаимоотношений. Ты во всём их обслуживаешь. Но вы не состоите в брачном союзе. Разве это не значит, что ты являешься их собственностью?

− Ничего подобного это не значит. Я обслуживаю их, как ты говоришь, только потому что сама взяла на себя такие обязанности на этом корабле. У каждого есть своя функция. Я готовлю еду. А остальное... тоже происходит потому что я так решила.

− А они тоже так считают? – склоняет голову набок моё темноволосое отражение.

Вот же прицепилась. Чего она добивается? Чтобы я признала, что нахожусь здесь на птичьих правах и сама не знаю, кем прихожусь для своих хвостатых любовников? Вот ещё! С какого перепугу мне делиться такими вещами с какой-то стрёмной инопланетянкой, которая поразительно много знает о том, о чём знать, по идее, не должна?

− Я, в отличие от всяких менталистов, чужие мысли читать не умею. Поэтому расписываться за кого-то, что он там считает или нет, не буду. Для меня главное, кем я сама себя считаю. А то, как воспринимают меня другие, это проблема сугубо тех, кому это восприятие принадлежит, − чеканю твёрдо.

− Ты, конечно, права. Мне нравится, как ты мыслишь, − кивает Чарпатчхе. – Именно поэтому я и хотела тебе кое-что предложить.

Неожиданный поворот, однако.

− И что именно? – настороженно интересуюсь я.

Но моя копия поднимает взгляд, будто прислушивается к чему-то. И качает головой с тихим вздохом.

− Сейчас не могу сказать. Потом, когда будет более благоприятное время, − сообщает она мне ровно за пару секунд до того, как в дверном проёме пищевого отсека появляется фигура Шоа-дара.

Для змея младшего не становится сюрпризом то, что я не одна. Видимо, он ещё издалека услышал наши голоса. И вон каким подозрительным взглядом буравит Чарпатчхе.

Она в ответ поворачивается к нему с приветливой безмятежной улыбкой.

− Здравствуй, Шоа-дар, − воркует нежным чувственным голосом. Точь-в-точь таким, каким разговаривала кукла Эйши со своими хозяевами.

И теперь этой личинке инопланетной всё-таки удаётся Шоа-дара удивить. Потрясённо моргнув, он смотрит сначала на меня, потом на неё, потом снова на меня…

− Да, именно так выгляжу я в обычной жизни, − отвечаю на его невысказанный вопрос.

− Нравится? – задаёт свой дурацкий вопрос Чарпатчхе уже змею младшему. И снова крутится на месте, раскинув руки.

Вертихвостка она, вот кто!

− Мне бы гораздо больше понравилось, если бы это была настоящая Женя, а не её проекция, − ворчит он, направляясь ко мне. − Оставь нас.

− Какие вы на-агары неприветливые, − смотреть, как она капризно надувает мои губы просто выше моих сил.

Поэтому я снова сосредотачиваюсь на оладушках.

− Брат обещал тебе безопасное возвращение домой, а не приветливость, − как всегда, прямолинейно отрезает Шоа-дар, обтекая меня свои огромным хвостатым телом.

− Я это учту, − хмыкает Чарпатчхе. И исчезает так же внезапно, как и появилась.

Мне даже дышать легче становится. А Шоа-адар, нависающий сзади, как ни странно, совершенно не напрягает. Наоборот заставляет почувствовать себя в безопасности.

− Что она хотела от тебя? − интересуется напряжённо.

− Не знаю. Опять приставала с разными вопросами. Когда я возмутилась, что она приняла мой облик, намекнула, что таких… кукол, как эта, с моей внешностью, может быть много, и кто-то где-то ими пользуется. Мне стало откровенно гадко, − снова передёргиваюсь.

− Откуда ей это знать? Брата уверили, что эта модель биос-с-синтезоида единственная в своём роде, − на мои плечи ложатся его большие ладони, согревая изнутри таким нехитрым жестом.

− Да, я тоже это слышала. Но разве не могут они в этом схитрить? Или выпустить таких ещё?

− Схитрить? Ты имееш-ш-шь в виду обмануть наследника Дома Черных на-агаров? – скептически хмыкает младший брат этого самого наследника. – Нет. В Гильдии знают, что это практически означает подписать с-с-себе с-с-смертный приговор.

− Да? Ну тогда ладно, − вздыхаю. Снимаю готовые оладушки на тарелку, наливаю на разогретую поверхность новую порцию теста.

− Если тебя это успокоит, обеш-щаю, что мы тщательно проверим работу Гильдии, как только вернёмся. И не только убедимся в отсутствии биос-с-синтезоидов, подобных этому, но и вовсе изымем всю информацию о тебе, чтобы ис-с-сключить возможность их изготовления.

− Правда? – я поворачиваюсь к нему, поднимаю лицо, заглядывая в серебристые глаза. – Вы сделаете это ради меня?

− С-с-сделаем. Но не только ради тебя, − лукаво улыбается змей младший. – Мне тоже не нравится мысль, что кто-то может иметь куколку с твоей внеш-ш-шностью. Уверен, брат скажет то же самое. Ты только наш-ш-ша.

− Да ну тебя. Такой романтичный момент испортил, − фыркаю возмущённо. Чувствуя, как немного отпускает сковавшее меня напряжение.

− На-агары далеки от романтики. Мы практичные, расчётливые собственники, − урчит он в ответ, обнимая меня за талию и подтягивая к себе ближе.

Если они собственники, тогда я всё-таки собственность, получается?

Чёрт, вот зацепила она меня всё-таки.

Мотнув головой, чтобы прогнать лишние мысли, я шагаю ближе к Шоа-дару и просто обнимаю его в поисках тепла и утешения. Сейчас мне это просто позарез нужно для восстановления душевного равновесия.

− Она тебя снова рас-с-строила? – обхватывает он ладонью мой затылок. Массирует напряжённые мышцы. – Что-то ещё с-с-сказала?

− Намекала на какое-то предложение ко мне.

Тело Шоа-дара буквально каменеет.

− Не вздумай соглаш-ш-шаться ни на какие сделки с этим с-с-созданием, − рычит он. – Не знаю, что ей нужно от тебя, но та игра, которую она ведёт, мне очень с-с-сильно не нравится.

− А меня настораживают её последние слова. Вы не боитесь, что она тоже может найти лазейки в их с Са-ардом уговоре? – поднимаю на него взгляд.

Шоа-дар сжимает челюсти, хмурится, напрягается весь. На лице вздымаются желваки, выдавая не самое позитивное отношение к этому вопросу.

− Такие опас-с-сения у нас есть. Если бы у меня была возможность высказать своё мнение, когда брат принимал это реш-ш-шение, я был бы категорически против.

Ничего себе заявочка. Так Са-ард ведь ради него на это пошёл.

− Но если это был единственный способ тебя спасти? Ты был бы против своего спасения?

− Да, если ценой стал контакт с неизученным суш-ществом, обладающим слиш-ш-шком опасными способностями, и в результате − риск для всей нашей миссии.

− Тогда я рада, что решение принимал Са-ард и вытащил тебя, даже ценой этого риска, − выдаю запальчиво, возмущённая до глубины души. Я, конечно, понимаю, что миссия для них важна. Но согласиться с его позицией... Ни за что!

− И это делает тебя ещё более идеальной с-с-самочкой для меня, − тут же переключается несносный змей.

− Почему вы меня самочкой постоянно называете? Это неприятно. Я человек.

− Ты женская особь человеческой рас-с-сы. С-с-самочка, вкусная, соблазнительная, − скалится клыкасто этот несносный тип. Вот дразнит же. На что угодно могу поспорить.

− А ты тогда кто? Самец на-агара? – иронично вскидываю брови.

− Вот. Видиш-ш-шь, ты уже разобралась, − оскал становится ещё шире. − Именно самец. Иди сюда, малыш-ш-ш, покажу, как мы идеально друг другу подходим, − вновь тянутся ко мне загребущие руки.

Но тут мой нюх улавливает запах гари и я, расстроенно вскрикнув, резко оборачиваюсь обратно к жарочной поверхности.

− Чёрт. Пригорели. Вот что бывает, когда меня отвлекают, − ворчу, соскабливая почерневшие оладушки и выбрасывая их в утиль. Вспоминаю, кто именно стал причиной моей рассеянности, замираю растерянно: – Как ты думаешь, она нас слушает?

− Практически уверен, что да, − кивает мой собеседник, нацеливаясь на тарелку с вкусняшками.

− Но я не ощущаю ничего, − невольно хмурюсь.

− А ты всегда ощущаешь её внимание перед тем как она появляется?

− Нет.

− А оно в такие моменты точно направлено на тебя. Значит, ты не можешь быть уверена, что всегда ощущаешь, слушает она тебя, или нет, − констатирует Шоа-дар, своровав очередной остывший оладушек.

− А вы, ощущаете?

− Да. Её ментальные волны похожи на паутину, которая оплетает всё пространство корабля быстрее, чем мы успеваем его очищать. Слишком тонкая, неуловимая. Впервые нам с братом встретилось существо, ментальные способности которого во многом превышают на-агарские.

− То-есть, она сильнее вас? – переспрашиваю ошарашенно, снова забыв о своём занятии.

− Нет. Я бы так не сказал, − качает головой Шоа-дар, выхватывая с тарелки ещё один пухляш и с довольным урчанием откусывая половину. − За Са-арда она точно не сильнее, − продолжает объяснять. − Но её сила имеет немного другую природу и другие проявления. Это создание работает с более широким спектром частот, чем мы. Наши ментальные волны более сконцентрированы, как игла, её похожи на распыленный в пространстве газ или сеть. Каждый из на-агаров имеет свою направленность силы, которую тщательно развивает всю жизнь, добиваясь пика своих способностей. У Чарпатчхе же таких ограничений, как мне кажется, нет. А когда кто-то развивает в себе всё подряд, то совершенства не достигает ни в чём. Как мы с братом уже убедились, она не способна проломить наши блоки. Но, к сожалению, легко находит лазейки.

− К-хм, − вдруг раздаётся от двери раздражённый голос Са-арда. – Я так понимаю, мне на завтрак рас-с-считывать не с-с-стоит?

Вспыхнув, я бросаю взгляд на тарелку. Глаза ползут на лоб. Когда этот хвостатый проныра успел почти всё съесть?

− Конечно, стоит. Извини, я сейчас ещё нажарю, − обещаю, прикидывая не сделать ли мне ещё теста. Братья на аппетит точно не жалуются.

Са-ард вместо ответа молча направляется к нам, и утаскивает остатки угощения из-под носа Шоа-дара.

− Жарь, Ж-шеня, − хмыкает змей младший. – Так даже вкус-с-снее.

Ощущая себя очень маленькой, между двумя мощными на-агарами, я выкладываю на стол кастрюльку со свежесваренным джемом из перетёртых ягод и принимаюсь как можно быстрее восполнять количество съедаемой мужчинами еды.

− Тут была наша гостья? – спустя пару минут интересуется змей старший. И я буквально кожей ощущаю, как вокруг освежающей прохладой растекается абсолютная… тишина. Такое чувство, будто нас каким-то куполом накрывает, отрезая от остального пространства корабля.

Это чтобы Чарпатчхе не подслушивала? Хорошо бы, если так.

− Опять вертелась возле Ж-шени и вынюхивала, − подтверждает Шоа. – Кажется, наша малыш-ш-шка ей зачем-то очень нужна. − Вскинув глаза, он усмехается клыкасто: − Ты, с-с-смотрю всё-таки доработал полог ментальной тишины. Интересное решение, ощущается абсолютно непроницаемым. Много сил тянет?

− Прилично, − Са-ард невозмутимо берёт себе отдельную тарелку. Накладывает оладушек, поливает джемом, отправляет в рот кусочек и довольно щурится. Мур, как приятно.

Значит, я была права насчёт купола. Ох. Это же прекрасно.

Вот только выводы у Шоа-дара очень интересные. С чего он взял?

− Почему это именно я нужна? Может, через меня она к вам подкатывает? Вон как кокетничает и понравиться пытается! – замечаю раздражённо, занимаясь своим делом.

− Чтобы задеть тебя. Всё что она делает, так или иначе направлено на то, чтобы вызвать твою реакцию. И я пока не могу понять, чего она добивается, − буравит меня тяжёлым взглядом Са-ард.

Это кажется странным. Потому что... ну зачем я инопланетной личинке-менталисту? Но моё внутренне чутьё подсказывает, что Са-ард прав. Она действительно постоянно пытается так или иначе меня задеть, маскируя это незамутнённой непосредственностью и любопытством. Но с какой целью?

− Я тоже этого не знаю, − пожимаю плечами. – Она сегодня намекала, что у не есть ко мне какое-то предложение. И вообще… у меня сложилось впечатление, что она пытается либо прощупать, как я к вам отношусь, либо настроить против вас. Но опять же. Зачем?

− Значит, настроить против нас, − задумчиво тянет Са-ард. – И как? У неё получается?

Ох. И что ему на это отвечать? Правду, я полагаю. В таком виде, в каком я могу рассказать о своих переживаниях.

− Ей периодически удаётся меня задеть за живое. Но вам, в отличие от неё, я доверяю. Поэтому… нет, настроить меня против вас ей не удаётся.

− Действительно доверяеш-ш-шь? – удивлённо интересуется Шоа-дар, при этом буквально светится довольной улыбкой.

− Да, − киваю с самым серьёзным видом. − У меня была возможность убедиться, что мои жизнь и безопасность важны для вас. Я не знаю, почему и чем вы на самом деле руководствуетесь, но этого мне достаточно. Кроме того, вы обещали помочь мне вернуть себе настоящее тело. И я уверена, что вы двое точно не из тех, кто бросает слова на ветер.

− Ты права. На-агары не дают обещаний, если не собираются их выполнять, − склоняет голову змей старший, смотря на меня с понимающей усмешкой. Наверняка догадался, что именно его поступок послужил для меня самым веским доказательством в их пользу.

− Ну вот. И я о том же. Меня не покидает ощущение, что Чарпатчхе только изображает, что её действия случайны и продиктованы одним лишь любопытством. Как вчера, когда она приняла облик моей мамы, а потом соседки, на которую я откровенно зла. Или сегодня, когда изобразила меня саму. Она будто пытается давить на мои чувства, на мою неуверенность в себе, на мои страхи. Небезуспешно, к сожалению. И знаете… меня удивляет, что ей столько всего известно. Неужели она могла выведать столько личной информации обо мне? Настолько разобраться во мне, чтобы нащупать мои болевые точки. Я ведь для неё существо другой расы, из другого мира.

Какие бы сомнения не пыталась зародить во мне Чарпатчхе, сейчас я испытываю настоящее облегчение от возможности вот так просто обсудить с моими мужчинами всё, что происходит. Высказаться наконец откровенно обо всём.

− К сожалению, мы не можем знать, что именно она успела выташ-щить из твоего разума, пока имела к нему доступ, − морщится Шоа-дар. – Я ведь тебе уже объяснял сегодня, что специфика её ментального дара отличается от наш-ш-шей. К тому же нам неизвестно, о чём именно ты думала в этот отрезок времени. Мы же тебя не читали.

− Я понимаю, − киваю удручённо. Сама об этом думала, даже пыталась вспомнить. Но это оказалось весьма проблематично.

− А что касается твоих болевых точек, как ты говориш-ш-шь. Это может быть простым совпадением. В этой Вс-с-селенной есть гуманоидны расы. И некоторые из них весьма эмоциональны, как и вы, люди. И даже поведенческие паттерны аналогичные ваш-ш-шим встречаются.

− Да? – удивлённо округляю глаза.

− Да. А наш-ш-ша гостья, как мы уже убедились, имеет очень широкий спектр действия своих способностей. Так что вполне могла уже сталкиваться с представителями таких цивилизаций, изучить их, проанализировать и применить к тебе эти знания, найдя с-с-сходство.

Вот как? О таком я не подумала. Но всё равно странно. Попой чую подвох. Объяснить толком не могу, но чую.

− А вы расскажете мне, как узнали об этой Вселенной? И как попали сюда?

− Рас-с-скажем. Когда вернёмся, − обещает Са-ард. − А сейчас нам нуж-шно обсудить, как мы все будем действовать, когда достигнем планеты Чарпатчхе.

Глава 29

Кажется, подвоха, опасаюсь не только я.

Са-ард твёрдо решил, что на планету Имаран он отправится сам, и сам доставит Чарпатчхе к её сородичам. А мы с Шоа-даром останемся на корабле.

Плюс выдал сверху ещё кучу инструкций, что делать до, после и вообще во любом случае, который кому-либо из нас мог прийти в голову. Будто к осаде нас готовил.

Такому решению я не удивилась. После того как Шоа-дар был пленён, ничего странного нет в том, что змей старший брата бережёт. У меня же самой даже костюма никакого нет, а условия на планете не совсем соответствуют тем нормам, которые подходят для человеческой или на-агарской расы. Как поведёт себя мой биосинтезоидный организм, я тоже горю желанием проверять.

Сама Чарпатчхе больше никак себя не проявляла следующие несколько часов. Не появлялась ни рядом со мной, ни возле на-агаров. Даже, когда наши бортовые системы сообщили, что до заданной точки координат, то есть родной планеты нашей пассажирки, осталось всего два стандартных часа пути, если двигаться с той же скоростью, она никак не отреагировала и не явила нам свою новую проекцию. Пока Са-ард её сам не позвал.

К этому моменту мы втроём собрались в комнате управления. И я с опасливым любопытством рассматривала изображение сине-коричневого полосатого шарика, планеты Имаран, на которой и живут соотечественники нашей пассажирки, и всю их планетарную систему с двумя «солнцами» и двадцатью тремя планетами, что вращаются вокруг них. Судя по данным наших бортовых систем, из этих двадцати трёх обжиты четыре, хотя естественные условия для этого есть только на одной, той, на которую мы и летим.

− Вы звали меня? − появляется прямо перед нами Чарпатчхе. Снова в моём обличье.

Шоа-дар, видимо, к этому был готов. А вот для змея старшего такой её вид стал неожиданностью. Он наверное целую минуту изучает её хищным прищуренным взглядом, прежде чем ответить:

− Да. Звали. Ты можеш-ш-шь связаться со с-с-своими сородичами и гарантировать нам, что они не примут наш-ш-ш корабль, как вражеский?

− Могу, конечно. Мы уже прилетели? – широко улыбается она.

Действительно не слышала ничего, или играет?

− Через час-с-с выйдем на орбиту твоей планеты. Если не возникнет никаких препятствий.

− Об этом можете не беспокоиться. Мой дом примет вас со всей гостеприимностью, − обещает Чарпатчхе, продолжая улыбаться.

Это звучит так, будто она уверена, что гостеприимство это будет оказано нам всем. Значит, по идее не подслушивала наш разговор и не знает о решении змея старшего.

Са-ард не спешит развеивать её заблуждение.

− Твоё физическое тело готово к транспортировке? – интересуется ровным тоном. – Или нужны какие-то ос-с-собые приготовления?

− Нет, благодарю. Ничего не нужно, − Чарпатчхе качает головой. – Я сама позабочусь о том, чтобы мой организм был защищён от перепада температур и давления при транспортировке.

− Хорош-ш-шо. Тогда, будь добра, обес-с-спечь нам безопасное прибытие.

− С радостью, − улыбка на лице моего отражения уже откровенно начинает раздражать, настолько неестественной кажется.

Чарпатчхе замирает, будто сосредотачивается на чём-то другом. Даже глаза закрывает, к моему облегчению, убрав с лица выражение наивного благодушия. И спустя несколько минут сообщает.

− Мать моего клана желает с вами говорить. Если позволите, она явит свою ментальную проекцию.

Братья переглядываются, возможно даже обмениваются какими-то мыслями. После чего Са-ард слегка кивает.

− Мы соглас-с-сны, − а потом поворачивается ко мне: – Ж-шеня, оставь нас.

Чарпатчхе, явно не ожидавшая такого, удивлённо вскидывает брови. Но быстро ориентируется и бросает на меня выразительный взгляд. Который буквально вопит: «Вот видишь какие они? Видишь, как они с тобой?»

Но я опускаю глаза и молча ухожу. В наш с на-агарами личный отсек. А там поспешно закрываюсь, ощущая, как наслаиваются вокруг этого небольшого помещения щиты, похожие на тот, которым нас прикрывал в пищевом отсеке Са-ард. Полностью отсекая меня от любых ментальных воздействий.

Выдохнув с облегчением, я поспешно направляюсь к кровати, на которой уже дожидается меня один очень полезный приборчик, ноикон, своего рода аналог наших земных планшетов, специально оставленный змеем старшим. Подхватив с покрывала прозрачную прямоугольную пластину, я без промедления провожу пальцем по гладкому краю.

− Покажи комнату управления, − отдаю команду ноикону.

Пластина сначала вспыхивает мягким голубоватым светом, а потом на ней появляется нужное мне изображение, позволяющее увидеть, что происходит в соседнем помещении.

Когда сегодня утром Са-ард заявил, что я должна буду уйти, дабы свести к минимуму мои контакты с этими инопланетными менталистами, я с ним, по очевидным причинам, не спорила, но не стала скрывать, что мне тоже интересно послушать, о чём пойдёт речь. Всё-таки, меня вся эта ситуация тоже касается.

Моё пожелание было учтено.

И вот теперь я наблюдаю за тем, как перед на-агарами появляется ментальная проекция незнакомого странного существа. Высокого, тонкого, и я бы даже сказала, красивого. Вот только очень чуждого.

С учётом того, что сама Чарпатчхе выглядит, как личинка, я ожидала, что взрослая особь её расы будет больше напоминать какое-то насекомое. Но это оказалось не совсем так. Внешность матери клана кажется почти гуманоидной. Несмотря на некоторые черты, детали и движения, свойственные насекомым.

У неё белая, будто бумажная, кожа. Огромные зелёно-синие фасетчатые глаза. Треугольной формы лицо с острыми выступающими скулами, приплюснутым носом и маленьким ртом. Белые наросты вместо волос, закрученные в высокую «причёску». Длинное одеяние, похожее то ли на платье, то ли на торжественную мантию. И что-то очень похожее на прозрачные кожистые крылья за спиной. В общем мать клана выглядит экзотично, величественно и очень даже внушительно.

Впрочем, эта внешность может быть и обманкой. Это ведь проекция. А Чарпатчхе нам уже не раз показала, что может выглядеть, как ей вздумается.

Гостья что-то говорит моим мужчинам. Но звук на планшете выключен и я поспешно ищу сенсорную панельку, чтобы его включить. На это уходит несколько драгоценных секунд.

− … Очень признательны, − слышу я наконец отрывок фразы, произнесённой на чужом языке, наполненном цокающими и трескучими звуками. − От имени всего клана приглашаю вас стать нашими гостями, − произносит родственница Чарпатчхе.

Какая прелесть всё-таки эти лингвистры, раз позволяют вот так почти сходу понимать незнакомый инопланетный язык.

− Благодарю, но вынужден отказаться, уважаемая Нуатхар, − ровным, вежливым тоном отвечает Са-ард на том же наречии. – Мы сильно отклонились от своего курса, чтобы доставить вашу соотечественницу домой и теперь нам нужно навёрстывать упущенное время.

В комнате управления повисает напряжённая тишина. Высокая инопланетянка, застывшая как изваяние, молча и безэмоционально рассматривает на-агаров. Возможно, даже пытается прочитать их. Только вряд ли успешно.

− Чарпатчхе сообщила мне, что обещала вам нашу помощь в ваших поисках, − склоняет она голову набок. Бросает на свою соотечественницу короткий взгляд и отводит глаза.

− Верно, − подтверждает Са-ард. – Но мы решили, что для нас это лишнее. И отказываемся от этого предложения.

− Вот как? − Нуатхар поджимает губы. – Для нас это печально. Мы не любим оставаться в долгу.

− Чарпатчхе помогла нам вызволить из плена моего брата. Мы, в отместку, доставили её домой. Полагаю, что можно все долги между нами считать оплаченными, − парирует Са-ард. – Поэтому задерживаться не станем. На вашу планету вместе с Чарпатчхе отправлюсь я один. Мой экипаж останется на корабле. Как только я передам вам вашу соотечественницу, мы продолжим наш путь.

− Я вас услышала, командующий Са-ард. Что ж, разрешение на этот визит у вас есть. Буду рада встретится с вами в материальном воплощении.

После этих слов проекция матери клана истлевает. В комнате управления остаются только на-агары и моя бесплотная копия.

− Почему вы отказались? – хмурит тёмные брови Чарпатчхе. – Разве вы не хотите ускорить свой поиск?

− У нас есть время, чтобы самостоятельно найти всё, что нас интересует, не вмешивая в наши дела посторонних. − Ответ Са-арда звучит исчерпывающе и явно демонстрирует отсутствие доверия к нашей пассажирке и её сородичам. − Готовься к отбытию. Мы почти на орбите.

− Я буду готова, − странно усмехается наша пассажирка. И исчезает.

А я снова вижу, как обмениваются напряжёнными взглядами на-агары.

Чёрт. Неспокойно мне что-то. Совсем неспокойно.

Следуя указаниям Са-арда, я остаюсь в личном отсеке всё то время, что требуется нашему кораблю на остаток пути. Змей старший даже не скрывал, что отдаёт этот приказ для того, чтобы лишить Чарпатчхе любых возможностей сделать мне какие-либо предложения или как-то ещё повлиять на меня.

И хоть мне любопытно, что такого интересного она собиралась мне предложить, рисковать ради своего любопытства я точно не собираюсь. Слишком не доверяю этому созданию. Слишком тревожно мне. И уж точно я не собираюсь ни на что соглашаться.

Понаблюдав ещё несколько минут за работой на-агаров, я откладываю планшет в сторону и падаю на кровать. Смотрю задумчиво в потолок.

Скорее бы всё это закончилось.

Са-ард рассчитывает управиться за несколько часов. С их скоростными джетами это вполне реально.

А дальше… свобода и тридцать с лишним дней вместе.

Я постараюсь взять от этого времени всё, что смогу.

В бездействии и ожидании время тянется, как резиновое. Периодически посматривая, что происходит в комнате управления, я всё равно с каждой минутой чувствую себя всё более взвинченной. Са-ард даже свой бронекостюм перенёс в медотсек, чтобы переодеться там и не разрушать целостность защищающих меня щитов. Как по мне это уже перебор и слегка паранойя. Не думаю, что я настолько нужна Чарпатчхе. Но переубедить змея старшего оказалось для меня непосильной задачей.

Но если уж начистоту, в некоторой степени мне даже приятно, что он так серьёзно подходит к вопросу моей защиты. Они оба. Значит, я им действительно небезразлична. Значит им не всё равно. И может... это даже что-то гораздо более значимое, чем желание уберечь свою игрушку.

Но вот я вижу на экране планшета, как Са-ард в своём бронекостюме выносит из соседнего жилого отсека уже знакомую мне здоровенную куколку.

Обменивается с Шоа-даром парой фраз и направляется в техническую часть корабля.

Ну вот и всё, кажется. В течении четверти часа он погрузится на джет и увезёт Чарпатчхе прочь.

Можно расслабиться наконец.

Не успеваю я об этом подумать, как изображение на планшете внезапно меняется. Передо мной появляется лицо Шоа-дара.

− Как ты, малыш-ш-шка? У тебя всё в порядке?

Он выглядит искренне обеспокоенным моим состоянием. И его забота настолько приятна, что у меня словно крылья за спиной вырастают.

− Да, − улыбаюсь. – Всё хорошо.

− Ничего необычного не чувс-с-ствовала? Никаких видений?

− Нет. Даже если она пыталась со мной связаться, у неё ничего не получилось.

На-агар удовлетворённо кивает.

− Хорош-ш-шо. Ты не голодна? Я проконтролирую отлёт Са-арда и с-с-смогу зайти к тебе ненадолго.

Зайти? То есть… предполагается, что я и дальше буду сидеть взаперти?

− Вы меня собираетесь держать здесь пока мы не улетим отсюда? – невольно хмурюсь.

− Брат считает, что предосторожности лиш-ш-шними не бывают. И в этом случае я с ним согласен, − голос Шоа-дара становится твёрдым и жёстким. − Никто тебя у нас не отнимет, малыш-ш-шка.

− Мне слабо верится, что я кому-то настолько нужна, − фыркаю. – Но если вам так спокойнее, ладно, потерплю.

− Умничка, − клыкасто улыбается на-агар. – Так тебе что-то принес-с-сти?

− Да, если тебе несложно.

− Ничуть. Отдыхай. С-с-скоро буду.

И снова мне остаётся лишь ждать. В комнате управления ничего особенно интересного теперь не происходит. Рядом со мной – тем более. Секунды кажутся вечностью. Поэтому вскоре я окончательно откладываю ноикон, выдыхаю... и сама не замечаю, как проваливаюсь в полудрёму.

Будит меня внезапное ощущение чужого присутствия. Жуткого. Леденящего. Тело пробирает ознобом, а сердце замирает в груди от какого-то первобытного животного ужаса. Кажется, будто я над бездной застыла и вот-вот упаду.

Резко распахнув глаза, мгновенно сажусь на кровати. Лихорадочно оглядываюсь вокруг.

− Кто здесь? Чарпатчхе, это ты? – едва узнаю свой дрожащий срывающийся голос.

Здесь однозначно кто-то есть. Вот только я почему-то очень сомневаюсь, что это наша, уже бывшая, пассажирка. Никогда её присутствие меня настолько не вымораживало.

− Нет. Чарпатчхе, к моему разочарованию, недостаточно сильна, чтобы проникнуть под щиты твоих на-агаров, − слышу я внезапно незнакомый женский голос. – Поэтому я решила, что пришло время мне лично с тобой познакомиться.

Тени в комнате будто сгущаются, а потом вдруг чёрной ртутью начинают стекаться в центр, пугая меня до дрожи. Так не должно быть! Просто не может. Но я собственными глазами вижу, как тёмные ручейки собираются в большой чёрный сгусток, а тот внезапно лопается и передо мной растекается беспросветная тьма, будто вспарывая пространство, открывая зияющую дыру, из которой выглядывает голодная бездна.

Боже. Что происходит? Может, я до сих пор сплю? Может, это очередное видение?

Она появляется из этой прорехи. Выплывает, словно чёрный лебедь, плавно ступив белоснежными босыми ногами на пол каюты.

− Ну здравствуй, Женя, − улыбаются чувственные алые губы. Белолицая незнакомка склоняет голову набок, отчего чёрные, как звёздное небо, волосы тяжёлой волной ложатся на красивую грудь, едва прикрытую прозрачным тёмным платьем.

− Здравствуй, − на автомате отвечаю я. И тут же, мотнув головой, хмурюсь: − Кто ты такая?

Это создание воспринимается очень странно. Несмотря на довольно человеческие черты, она кажется ещё более чуждой, чем Чарпатчхе. Более чуждой и пугающей. Если вдуматься, мне очень сложно сложить для себя общее впечатление об её внешности. Детали словно ускользают от внимания. Она вся будто соткана из тьмы и переменчивых иллюзий.

− Я та, кто может помочь тебе вернуть твоё настоящее тело, − заявляет незнакомка, полностью вышибая почву из-под моих ног.

Хорошо, что я сижу. Иначе точно бы упала.

Глава 30

Проходит, наверное, минута, прежде чем мне удаётся вернуть себе дар речи.

− Этот очень громкое заявление. Почему ты думаешь, что тебе это по силам? – выдавливаю я.

Доверия к этому созданию у меня ещё меньше, чем к Чарпатчхе. Но она явно знала, чем зацепить.

Откуда ей вообще известно о том, чего я хочу? Ей наша бывшая пассажирка как-то рассказала?

− Дитя, я не думаю. Я знаю, − снисходительно улыбается незнакомка.

− Может ты даже знаешь кто я и откуда? – скептично сужаю глаза.

− Я тебе больше скажу, земная девочка Женя. Мне известно, не только кто ты, откуда и как попала сюда, но и том, кто такие твои спутники. Гораздо больше чем известно тебе. Я знаю, откуда они прибыли, что ищут и что собираются делать с тобой, − алые губы изгибаются в ироничной улыбке. – Знаю, что они выполнят своё обещание и, как только вы окажетесь в родной Вселенной, помчатся вместе с тобой к твоей родной планете. Но не из благородства, нет. А для того, чтобы заполучитьвместо искусственной игрушки, настоящую, живую землянку. Преданную, страстную, любящую. Я могла бы тебе сейчас в подробностях рассказать, почему таким хорошим, умным девочкам, как ты, не стоит доверять таким матёрым, расчётливым хищникам, как Чёрные на-агары империи Аша-Ирон. Могла бы предостеречь, чтобы уберечь твоё наивное, ранимое сердечко от боли. Но это ведь бесполезно. Да, влюблённая девочка Женя? Ты уже принадлежишь им душой. Уже поддалась их брутальной самцовой харизме. Ты рискнёшь всем, если они предложат тебе быть с ними.

Сглотнув, я как зачарованная смотрю на незнакомку, загипнотизированная её тихим голосом. Не в состоянии отвести взгляд. Черноволосое создание подплывает ко мне совсем близко. Склоняется. Смотрит в глаза, гладит мои спутанные волосы. Пугая и завораживая одновременно.

− Это не так. Я не влюблена, − слегка качаю головой.

− Ты ведь сама знаешь, что это ложь. Только тебе незачем мне врать. Это твой выбор, на который ты имеешь полное право. Я уважаю его, хоть мне и не дано этого понять. Но знаешь, в чём проблема? Ни их обещания, ни намерения, ни твоё решение вскоре не будут иметь никакого значения.

Меня пробирает ознобом, будто за шиворот кто-то пригоршню ледяной крошки насыпал.

− Почему?

− Потому что вы опоздаете. Твоё тело умрёт раньше. Оно уже медленно умирает. Если ты сосредоточишься, то сама это почувствуешь. Пройдёт ещё несколько земных суток и изменения будут необратимыми. А через две недели, твоё сердце не выдержит и остановится. Как уже останавливалось дважды. Твоя мать так и не дождётся твоего пробуждения.

Это как удар под дых. Больно настолько, что в глазах темнеет. Прижав руку к груди, я комкаю сорочку, царапая через неё кожу. Кажется, будто я уже сейчас чувствую своё настоящее сердце. Умирающее сердце. Ощущаю его последние удары.

− Нет. Этого не может быть. Ты не можешь этого знать. Я тебе не верю, − трясу головой.

− Можешь не верить, но готова ли ты рискнуть? – сочувственно сводит брови брюнетка.

Она права. Не могу. Не могу. Небо, что же делать?

− Разве это биосинтезоидное тело не ощущается тобой уже, как твоё настоящее? – мягко спрашивает она. − Разве ты порой не ловишь себя на том, что привыкла к нему настолько, что не отличишь теперь от своего живого? Знаешь, почему так происходит?

− Почему? – снова срывается с моих онемевших губ.

− Потому что твоя живая, сильная, яркая, эмоциональная сущность постепенно перекраивает биосинтезоидную оболочку. На генетическом уровне. И это было бы прекрасно. Но чем дольше ты живёшь в этом теле, тем тоньше твоя связь с твоим настоящим. И скоро тебе некуда будет возвращаться.

Каждое её слово жалит, попадая точно в цель. Задевая во мне всё, что только можно. Заставляя верить, чувствовать, бояться...

Но это ведь неправильно.

− Откуда ты всё это знаешь? Вдруг ты вычитала это в моей голове? Или тебе Чарпатчхе рассказала? И теперь ты играешь на моих страхах и сомнениях?

− Может и вычитала. Может и играю. Невозможно доказать что-то тому, кто не хочет верить. Но вопрос остаётся прежним. Ты готова поставить на кон свою жизнь?

Я замираю, как кролик перед удавом. Мысли мечутся в голове беспорядочной птичьей стаей. Паника сжимает сердце ледяным обручем, давит в груди, мешая дышать.

− Предположим, я тебе верю. Тогда возникает другой вопрос? Зачем тебе мне помогать? Что ты хочешь взамен?

Должна же быть причина. Просто так всякие полуголые брюнетки не появляются на корабле посреди открытого космоса. Они вообще по идее не должны появляться.

Может, я всё-таки сошла с ума?

− О, это очень просто. Я хочу… − она заговорщически улыбается. Обводит кончиками пальцем моё лицо, заставляя удивлённо отшатнуться: − Вот это тело, Женя. Мне нужна эта материальная оболочка. Она уже достаточно подстроилась под тебя и твой разум, так что мне будет несложно перенастроить её для своих целей.

− Ты… хочешь занять моё место рядом с на-агарами? – вскипаю жгучей ревностью, мгновенно сбрасывая наваждение. – В этом всё дело?

А в ответ слышу звонкий заливистый смех.

− Ох, дитя. И ты после этого ещё будешь отрицать свою влюблённость? Нет. Я не собираюсь занимать твоё место. У меня другие цели. И к слову. Если боишься сама принимать такое сложное решение, можем доверить это твоим мужчинам. Суровому рассудительному Са-арду. Или обаятельному проныре Шоа-дару. Я готова обсудить с ними этот вопрос. В конце концов, твоя теперешняя оболочка является их собственностью.

Это кажется разумным. Я действительно не чувствую себя вправе распоряжаться судьбой биосинтезоида. К тому же её предложение выглядит слишком привлекательным и оттого подозрительным. Самой мне не разобраться. И я действительно не откажусь услышать мнение обоих братьев по этому поводу.

Но для начала не мешает выведать больше деталей.

− Как ты меня вернёшь? Знаешь ведь, что это в другой Вселенной.

− Я обязательно расскажу, − выпрямляется брюнетка. – Но уже вам троим. Не вижу смысла терять время и рассказывать это дважды. Раз уж ты предпочитаешь перекладывать ответственность за свою жизнь на кого-то другого. Пойдём к твоему хвостатому любовнику.

И она направляется к двери. Плавной кошачьей походкой подходит к панели, быстро набирает нужный код, распечатывая комнату и оглядывается на меня через плечо.

− Ты идёшь? − выразительно вскидывает бровь.

Абсолютно оглушённая происходящим, я сама не замечаю, как вскакиваю на ноги, направляясь к ней.

− Откуда тебе всё это известно? – таращусь на неё подозрительно. – Обо мне, на-агарах, их корабле, нашей Вселенной? Ты бывала там?

Ведь если путешествия между мирами и вселенными вообще возможны, то вполне логично предположить, что и в этой вселенной кто-то может уметь делать подобные вещи. Иначе, я просто ума не приложу, откуда у неё столько информации. Точно не из моей головы. Я столько всего не знаю.

Существует ещё один вариант. Эта стрёмная особа могла прочитать на-агаров. Ведь она даже их защиту как-то обошла, появившись здесь. Но мне почему-то слабо верится.

− Да. Ты всё верно поняла. Я бывала в вашей Вселенной. Многое видела. Многое знаю, − улыбается гостья. – Мне доводилось иметь дело и с на-агарами, и с правящей расой ашаров и даже с людьми. Особенно с одной из них, − странно усмехается она.

− А к какой расе ты сама принадлежишь? К той же, что и Чарпатчхе?

− О, нет, что ты? С сородичами Чарпатчхе меня связывают всего лишь взаимовыгодные договорённости о сотрудничестве. Эта вселенная для меня такая же чужая, как и для вас.

− То есть ты…

− Я путешественница. Совершенно не ограниченная пространственными законами, − широко улыбается моя собеседница.

− А как ты попала на этот корабль?

− Я же говорю, законы пространства на меня не действуют так, как на вас. Я могу попасть куда угодно и когда угодно. Почти. В макровселенной лишь немногие ответвления для меня закрыты. Но я успешно работаю над тем, чтобы это изменить.

С этими словами она хлопает ладонью по панели, и дверь начинает открываться.

− Прошу, − приглашающим жестом взмахивает рукой.

В комнате управления никого не видно. И свет будто приглушен. Странно. Недоумённо нахмурившись, я выхожу из спального отсека. Моя собеседница следует за мной. И в тот же миг всё вокруг начинает выцветать, истлевая, тая, погружаясь во тьму.

− Что происходит? – испуганно шарахаюсь назад. Но двери уже нет. Ничего нет. Ни комнаты управления, ни каюты за спиной, ни самого корабля.

И вдруг передо мной возникает тонкая фигура этой проклятой «путешественницы». Холодные пальцы ледяными тисками сжимают мою голову. Мой взгляд утопает в бездонной тьме её глаз, расцвеченной мириадами звёзд.

Тело липкой паутиной оплетает голодный чёрный мрак.

− Ты меня обманула! – выплёвываю, пытаясь вырваться из её хватки, выбраться из этой ловушки, в которую так глупо угодила.

− Нет. Что ты, дитя, − алые губы опять улыбаются. Коварно, как я теперь понимаю. − Я действительно хочу вернуть тебя домой. И договориться с твоими грозными на-агарами. Но мне нужен весомый аргумент, чтобы они согласились на мои условия. Твоя жизнь как раз подойдёт.

Зашипев, я дёргаюсь снова. Но эта гадина внезапно дует мне в лицо. И я проваливаюсь в слепящую бездну.

Сознание вспыхивает адской болью, сражаясь за каждую ясную мысль, пытаясь вырваться из липкой паутины чужой воли. Она оплетает меня удушливым коконом, сковывая, кажется, само моё ествество. Перед мысленным взглядом проносится калейдоскоп сводящих с ума видений. Картинок из моего прошлого. И безумно-чуждых, принадлежащих кому-то другому. Я тону в них, теряя все ориентиры. Попеременно вижу, то маму, то своих друзей и знакомых, то странных, зачастую жутких созданий, почему-то поклоняющихся мне. И снова выныриваю, захлёбываясь в истошном крике. Трепыхаясь, как беспомощный мотылёк, угодивший к пауку на обед… или точннее, к паучихе. Пока не растворяюсь окончательно в благословенной тьме.

Сознание возвращается вспышкой. Резко распахнув глаза, я стремительно сажусь и оглядываюсь вокруг. Сердце уходит в пятки.

Я не на корабле. Сижу на полу странного помещения, стены которого напоминают соты в улье, светящиеся, полупрозрачные. Пол подо мной, кажется, каменный. Никаких дверей, никаких окон, люков, вообще ничего похожего на выход нигде не наблюдается.

И не думаю, что в этот я раз вижу видение. Это реальность. Жуткая реальность, в которой меня взяли в заложницы и каким-то неведомым образом похитили с корабля, находящегося в открытом космосе. Я даже не представляла, что такое возможно.

− Эй, − выдыхаю хрипло. И нервно ёжусь, когда воздух вокруг начинает едва заметно вибрировать.

Чёрт. Это стрёмно. Очень стрёмно. Жутко просто.

Что делать? Как такое вообще могло произойти?

Наверное, я на Имаране. Ещё одной «гостеприимной» планете, на которую мы сами прилетели. Это кажется самым вероятным и вместе с тем совершенно невозможным. Но киты в космосе мне тоже казались невозможными.

Только зачем я здесь? Неужели этой жуткой особе, которая меня похитила, настолько нужно это тело? И если да… то так ли ей важно согласие на-агаров, чтобы его заполучить? Станут ли они с ней договариваться? Может, сочтут, что с ней лучше не связываться и бросят меня, ради своей миссии?

Это они для меня сали чем-то важным и нужным. Пробудили во мне первую в моей жизни влюблённость. А вот кто я для них, пока не понятно. Но в любом случае я сильно сомневаюсь, что Са-ард рискнёт всем ради меня. Так же как и Шоа-дар.

Так что моя похитительница в этом сильно просчиталась.

И это её обещание... Что-то мне уже слабо верится, что она действительно вернёт меня в настоящее тело. Даже если способна на это. Зачем ей морочиться, если можно просто как-то очистить биосинтезоидное тело от моего присутствия и спокойно себе занять освободившеюся оболочку. Один раз она меня уже обманула. Значит, может обмануть когда и в чём угодно.

Нужно выбираться отсюда. Но как?

Вопросов в голове роится уйма, а ответа ни одного.

− Эй, есть здесь кто? – делаю вторую попытку. На этот раз куда громче. И снова безрезультатно.

Голова уже не кружится, и я осторожно поднимаюсь на ноги. Оглядываю свою камеру ещё раз. Странное здесь всё. Я будто внутри какой-то многогранной шарообразной ячейки, из которой нет выхода.

Чёрт. Когда же закончится эта полоса жутких приключений? Настоящее попадалово. Жила же себе, никого не трогала, училась, планы на жизнь строила. А теперь...

− Са-ард, Шоа-дар, кто-нибудь, услышьте меня, − всхлипываю судорожно. Надеясь, что хотя бы сейчас мои биосинтезоидные мозги не станут для них препятствием и позволят нам связаться.

Тишина в ответ.

− Чарпатчхе! Ты меня слышишь? Отзовись немедленно! – уже почти кричу, мысленно взывая к настырной менталистке.

Но она молчи, гадина такая.

Закусив губу, обхватываю плечи. Маленькое пространство моей камеры, кажется, ещё больше сужается, давя на психику, доводя до паники.

Собравшись с силами, подхожу к стенке. Рассматриваю ближе. Восьмиугольные грани, диаметром около метра, по краям кажутся более плотными, а в середине визуально будто истончаются, пропуская золотисто-оранжевый свет. Или это они сами светятся?

Вскинув руку, я осторожно касаюсь пальцем светящейся середины. Твёрдая. На ощупь похожая на бумагу. Ни холодная, ни тёплая. Тыкаю сильнее. Ничего. Может попробовать проломить?

Вот только пока не хочется калечиться. Оно вполне может оказаться куда крепче, чем кажется на вид. Плюс я не знаю, где нахожусь, и чем это для меня обернётся. Вдруг, там за пределами, среда для меня совершенно неподходящая?

Но в крайнем случае, можно будет попробовать.

Осмелев, стучу костяшками. Тихий звук вибрацией прокатывается по всей комнате. И обрывается, будто его проглотил кто-то. Может, эта камера как-то защищена и потому я ни до кого не могу докричаться? Это кажется вполне логичным. Если на-агары могут создавать такие щиты, то, возможно, на это способны и мои похитители.

Спустя некоторое время я убеждаюсь, что все стены моей маленькой тюрьмы, не считая пола, абсолютно однородные. Нет даже намёка на дверь. На мои призывы так никто и не откликается.

И от этого я потихоньку схожу с ума. Неизвестность сокрушает. Паника кроет удушливой волной и бороться с ней всё сложнее и сложнее. Но бороться надо. Истерикой делу точно не поможешь. Надо собраться и продумать свои возможные действия.

Поэтому я молча сажусь в центре камеры и принимаюсь ждать, думать, взвешивать, раскачиваясь из стороны в сторону. Когда-то же обо мне вспомнят. Надеюсь.

Глава 31

Са-ард

Ещё никогда я так остро не ощущал, что теряю контроль над ситуацией. И причиной всему Женя.

Покупая красивую куклу для физических нужд, я даже подумать не мог, что в результате получу в свои руки настоящую женщину. Со своим характером, чувствами, желаниями, способностью удивлять и ставить в тупик. Что мне впервые в жизни захочется не только заполучить, присвоить, обладать, но и беречь, заботиться, защищать. Купив игрушку, я получил живую девушку, к которой начну чувствовать что-то… несоразмеримо большее и глубокое, чем даже собственнические инстинкты самца, встретившего подходящую, лакомую самочку.

Впервые я задумался об этом, когда пропал брат. Когда, приняв единственно-возможное для меня решение отправляться ему на выручку, я не смог принять другое, которое ранее счёл бы правильным. Я не смог обречь на гибель Женю, запустив программу самоуничтожения своего быстрокрылого Саяре. Одна лишь мысль, что её не станет, заставила меня испытать настоящий страх утраты, даже боль.

Я тогда списал всё на свою тревогу за брата и эмоциональную нестабильность, связанную с этим. Объяснил для себя свой порыв оставить ей корабль практическими соображениями, оказавшимися вполне логичными в свете того, какую смекалку, преданность и решимость Женя продемонстрировала в результате. Девчонка не только не стала обузой, она реально весьма ощутимо нам помогла. Конечно, жалко такую убивать.

И обманывался я ровно до тех пор, когда внезапно понял, что ревную её к собственному брату. Уступив Шоа-дару наш теперь общий спальный отсек, чтобы он мог провести ночь вместе с Женей, я не мог не думать о том, что они делают. Как он ведёт себя с ней, как она отдаётся ему… думает ли обо мне, сравнивает ли… Даже поймал себя на опасении, что совсем юная земная девчонка с гораздо большей вероятностью предпочтёт мне моего более лёгкого в общении младшего брата. Ведь с ним она не держала дистанцию, не выкала, и меньше боялась его с самого начала. Отдалась ему первому, а от меня убежала.

Но я не готов был смириться с этой мыслью. Не готов уступить.

Впервые я встретил женщину, которую не просто хочу удержать, но и завоевать её чувства.

Это была самая странная и неприятная ночь в моей жизни. А утром я едва удержался, чтобы не разбудить девчонку, с трудом дождавшись, когда она проснётся сама и я смогу наконец овладеть ею снова, утвердить свои права, почувствовать, что моя.

Все сомнения насчёт того, действительно ли Женя наша с братом истинная избранница практически исчезли. Если мы так реагируем на неё в биосинтезоидном теле, то что будет, когда она вернёт себе настоящее?

Никогда не думал, что буду делить избранницу с Шоа-даром. Но, видимо, придётся. К счастью, это не кажется мне неприемлемым.

Множественные брачные союзы в империи Аша-Ирон не являются чем-то необычным. Пусть и редко, но они встречаются. И чаще всего в императорском Доме. Если наследниками трона становятся близнецы с полярной силой, для них всегда находят сэ-авин, связующую, ту, что сможет объединить силы своих сэ-аран и супругов. Но впервые в истории нашей империи это место заняла не ашара, и даже не подданная Аша-Ирон. Повелители где-то нашли для себя девушку с Земли, Лину, которая не только справилась с ролью связующей, не только стала полноправной императрицей наравне со своими супругами, не только объединила два извечно враждующих Дома, приняв ещё третьего мужа, но и покорила сердца трёх могущественнейших ашаров империи. Это кажется невообразимым.

И я бы сам в это не поверил, если бы не был тем, кто сопровождал императоров и их бывшего врага, верховного жреца Сэтору, когда они искали свою сбежавшую супругу.

Уже тогда мне стоило понять, что землянки опасны для нас. Они рушат все наши представления о самих себе и о своих желаниях. Они пробираются в самое нутро, заставляя вожделеть их не только телом, не только умом, но и чем-то гораздо более глубоким.

И тем не менее я сам попался в эту ловушку. Не зная, получится ли вернуть своей избраннице настоящее тело, не имея возможности найти и забрать её себе немедленно. Вопреки здравому смыслу.

Так ещё и эта личинка Чарпатчхе явно чего-то хочет от Жени. И даже сумела образовать с нашей девочкой ментальную связь в обход моих блоков и щитов.

Что-то здесь нечисто. Сколько бы она не изображала наивную непосредственность, я чую за всем этим какой-то коварный замысел.

И ничего не могу с этим сделать. Только всеми силами защищать Женю.

В том, что личинка темнит и сильно, сомнений не возникает. Но мы договорились, я клятвенно обещал, что доставлю её домой. А она была достаточно осторожна, чтобы не переступать черту, после которой эти обязательства с меня были бы сняты. Если бы не это, уже давно бы выбросил нахальное создание в открытый космос.

К счастью, время её пребывания на нашем корабле подошло к концу. Вскоре я передам нашу пассажирку её родственникам и мы сразу же увезём Женю как можно дальше от этой планеты и её обитателей.

Пока все происходит без каких-либо осложнений. Убедившись, что мой джет не будет воспринят вражеским и не подвергнется нападению, узнав точные координаты, куда мне необходимо доставить Чарпатчхе, и обсудив детали визита, я без промедлений отправился в путь. Женя осталась под бдительным присмотром Шоа-дара, в защищённом помещении, в котором ментально её никто не сможет достать. Даже эта нахальная личинка.

Направляясь в один из городов имар, расы, к которой и принадлежит Чарпатчхе, мне удалось зафиксировать незнакомой природы волновое излучение, исходящее от некоторых особо выделяющихся архитектурных сооружений. После беглого анализа бортовые системы выдали информацию, что источником скорее всего являются живые существа. Нечто похожее я слышал в тех пещерах, в которых удерживали Шоа-дара. И создавали эту гудящую вибрацию огромные личинкообразные создания, которых наша пассажирка назвала своими низшими.

Насколько я понял, в их расе существует жёсткое кастовое разделение, обусловленное не только силой, возможностями и социальным положением, но и физиологическими и морфологическими отличиями. Чарпатчхе принадлежит к высшей касте. Те гудящие гусеницы – низшие. И есть ещё две. Рабочая каста и каста воинов.

Судя по всему, именно последние сейчас сопровождают меня на расстоянии. Развернув галоокно, я бегло изучаю долговязых крылатых созданий с двумя парами глаз и шестью конечностями, летящих по обе стороны.

Внизу раскинулся чуждый в своей странной красоте город. Он чем-то напоминает мне высохший лес, белые ветви которого так переплелись, что не рассмотреть, что творится внизу. А шарообразные строения, словно гнёзда среди этих ветвей.

Мой путь лежит к центральному зданию, расположенному на огромной каменной с виду площадке, возвышающейся над остальными. Выглядит это здание весьма специфично. Основу его составляют блестящие чёрные пики, созданные то ли из камня, то ли из чего-то подобного. А между ними гроздьями нагромождены огромные шарообразные и многогранные образования серого цвета. Смотрится это так, будто сквозь трещины в скалах какой-то исполин выдул множество пузырей разного размера, а те так и застыли.

Направив джет к просторной площадке перед этим зданием, отмечаю, что меня уже встречают.

К месту моего прибытия степенно движется группа высших имар, которую возглавляет уже знакомая мне особа, мать клана Нуатхар. Завершают шествие двое огромных крылатых и вооружённых воинов, судя по всему телохранители.

Да и вокруг площади, на площадках поменьше собралась толпа любопытствующих.

Плавно посадив джет, я уже собираюсь отстёгивать крепления кресла, когда панель связи с Саяре неожиданно вспыхивает входящим вызовом и передо мной появляется лицо Шоа-дара.

− Я практически на мес-с-сте… − докладываю, решив, что его именно это интересует, но брат резко перебивает.

− Ж-шеня пропала, − оглушает меня сообщением.

Штурвал с жалобным скрипом покрывается трещинами в моих руках.

− Что значит пропала? – шиплю. Внутренности внезапно сковывает льдом.

И неужели... страхом?

Этого не может быть. Не должно! Я же защитил её. До неё не могли добраться ментально… Ментально! Ментально не могли. А если иначе... Как её увели из-под носа Шоа-дара?

− Её нет на корабле, брат. И она не выходила из наш-ш-шего спального отсека. Я бы заметил. Ж-шеня прос-с-сто исчезла из закрытого, защищённого помещения.

− Что говорят камеры, датчики?

− Камеры в спальном отс-с-секе выш-ш-шли из строя. А датчики зафиксировали мощный энергетический всплеск…

− Неизвестной природы? – роняю со злостью.

− Не совсем. Бортовые сис-с-стемы произвели полный анализ энергетических колебаний и наш-ш-шли сходство с теми данными, которые ты загрузил с разреш-ш-шения Повелителей. Похоже, на нашем корабле побывал кто-то из богаров. И увёл Ж-шеню.

Бездна. Это действительно объясняет, как нашу женщину могли похитить с корабля в открытом космосе. Её увели через подпространство, параллельные слои реальности, которыми пользуются и путешествуют богары и те, кого они наделили такой силой. Я лично был свидетелем, как один из богаров почти год назад похитил императрицу Аша-Ирон прямо из-под носа её трёх супругов. И спрятал, кстати, в этой же вселенной, в которой мы сейчас находимся.

Я же потом командовал кораблём, на котором они отправились её искать. И прекрасно помню, как взбесились все датчики и бортовые системы, когда к нам на обратном пути присоединился ещё один богар, на этот раз сам Абсолют, прародитель расы ашаров и покровитель империи Аша-Ирон.

Собственно, именно об этих данных и говорит сейчас Шоа-дар. Отправляясь в экспедицию, я испросил у императоров разрешения загрузить в бортовую память нашего Саяре все зафиксированные тогда показатели, на всякий случай. Что-то буквально толкнуло меня это сделать. Чутьё в который раз не подвело.

Казалось бы, какое дело до нашего маленького экипажа этим сверхсуществам, путешествующим между вселенными вне времени и пространства? И тем не менее, похоже, кто-то из них украл нашу с Шоа женщину.

Зачем? Как её теперь вернуть? Что ему нужно от Жени? И что это за богар вообще? Кто именно из них? Кто-то из известных нам? Связано ли это похищение как-то с визитом на планету имар?

На все эти вопросы пока нет ни одного ответа. И только с последним я могу попытаться разобраться прямо сейчас.

− Оставайся на с-с-связи. Есть большая вероятность, что это всё-так с-с-связано с Чарпатчхе и её настойчивым интересом к Ж-шене, − произношу сухо, отстёгивая крепления кресла. – Я узнаю, так ли это.

Если в нашей Вселенной один из богаров стал прародителем и покровителем целой расы, то вполне возможно, что такие же цивилизации существуют и здесь.

Ведь какое занятное совпадение получается. Как раз тогда, когда к Жене так настырно подбиралась наша пассажирка, откуда-то появился неизвестный богар, и увёл нашу девочку через подпространство.

− Понял, − роняет Щоа-дар, мрачно хмурясь.

Перебросив его вызов на коммуникатор своего бронекостюма, я ещё раз сканирую площадь и собравшуюся толпу встречающих. Они не выглядят агрессивно настроенными. Но тем не менее среди массы невысоких бескрылых имар, судя по всему и являющихся рабочей кастой, распределены ещё и воины. Нет только низших. Отметив для себя, что мать клана Нуатхар, кажется, уже нервничает, я выбираюсь из носовой части джета, чтобы забрать пассажирку, после чего отдаю приказ бортовым системам открыть люк.

Подняв на руки увесистую куколку, едва справляюсь с желанием раздавить её, как скорлупу, уничтожить это мерзкое создание. Но меня держит данное мною слово и тот факт, что я пока не имею доказательств, что Чарпатчхе действительно причастна к похищению Жени. Догадки не в счёт. Они от клятвы не освобождают.

К тому же, здравый смысл напоминает мне, что это будет крайне неразумным действием. Сейчас. Когда мне нужно наладить контакт с неизученными созданиями и добыть информацию о Жене.

Спустившись по трапу, сразу направляюсь к Нуатхар и её сопровождающим.

Лицевой щиток пока не поднимаю. В своих ментальных способностях я никогда раньше не сомневался, но теперь вынужден признать, что среди этой расы вполне могут найтись и более сильные менталисты. И облегчать им задачу зрительным контактом яно лишнее.

− Рада приветствовать вас во плоти, капитан Са-ард. И счастлива видеть любимейшую из своих дочерей дома. Благодарим вас за её спасение, − торжественно произносит Нуатхар, выглядящая точно так же, как во время нашего недавнего разговора.

Мои органы осязания говорят, что это не проекция. Она вполне материальна. Её сопровождающие, не считая телохранителей, выглядят невзрачными копиями своей правительницы.

− Не с-с-стоит благодарности, мать клана Нуатхар, − киваю приветственно.

Местный язык даётся мне сложно, речевой аппарат не тот. Но меня понимают, а это главное.

Правительница имар слегка ведёт головой и ко мне направляются двое её поданных, судя по всему, женского пола. Скорее всего, чтобы забрать мою ношу.

− Чарпатчхе перенесла много испытаний. Передайте её нам, чтобы мы могли позаботиться о дочери нашего клана, − обе имар низко склоняются, отведя руки назад и прижав кожистые крылья к спине.

− Обязательно, но прежде хочу задать матери клана один вопрос-с-с, − обвив куколку Чарпатхе хвостом, я прячу её за собой.

− Какой? – сразу же реагирует Нуатхар, словно ждала от меня чего-то подобного.

− Во время моего полёта с-с-сюда, с наш-ш-шего корабля исчез один из членов моего экипажа. Это ваш-ш-ших рук дело?

Мне кажется, или её белая кожа становится ещё белей, даже синеет слегка. Но по фасетчатым глазам ничего не понять.

− Нет, уважаемый Са-ард, − медленно произносит Нуатхар.

− Но вы знаете, кто за этим с-с-стоит, – бью наугад.

И вижу, что попал.

− Знаю, − Нуатхар теперь похожа на высушенную статую. – Но сообщить вам не могу.

− Тогда я хочу услыш-ш-шать, где сейчас находится похищенный член моего экипажа?

− Она некоторое время будет гостьей на нашей планете. Так нужно. Вы можете тоже остаться. Тогда, возможно, вам поведают больше. И в нужный час вам позволят забрать вашу женщину.

Глава 32

Женя

Не знаю, сколько прошло времени. День? Два? Больше? Могу считать только по количеству собственных истерик. Уже трижды я кидалась на стены, лупя их кулаками и ногами и вопя, чтобы меня отсюда выпустили. И трижды это истерическое состояние паники и полного отчаяния сменялось опустошением и апатией, когда я часами валялась на полу, жалея саму себя.

Вот и сейчас я лежу под стенкой, безучастно таращась в потолок.

Наверное, хорошо, что мой биосинтезоидный организм способен длительное время обходиться без пищи. Но мой разум вряд ли выдержит, если меня будут держать взаперти сутками, неделями, или месяцами. Боюсь, сумасшествия мне тогда не миновать.

Не хочется.

Небо, как же я хочу к своим на-агарам. Как же я хочу снова очутиться в их объятиях, ощутить их прикосновения, почувствовать себя в безопасности.

Интересно, эта гадина черноволосая уже вышла с ними на связь? Что предложила? Что потребовала? Что они ответили?

От неизвестности едет крыша.

Может, они уже улетели? Может, вообще не заметили моего исчезновения?

Кто я для них?

Отчаяние сжимает сердце раскалёнными клешнями.

Я уже устала кричать в пустоту. Никто не приходит на мой зов.

Что мне делать?

Мне не хватает сил, чтобы самостоятельно выбраться наружу. Я уже пробовала. Снова чуть не сломала руку. И нога жутко болит.

Результата ноль.

Я настолько привыкла уже к вибрирующей гулкой тишине моей камеры, что внезапно раздавшийся рядом со мной посторонний шуршащий звук поначалу кажется мне плодом моего воображения.

Тем не менее я замираю прислушиваясь. Даже дыхание задерживаю.

И снова слышу это. Прямо за стенкой, рядом со мной что-то шуршит. Повернув голову, я теперь даже могу разглядеть через полупрозрачную сердцевину одной из граней тёмную неясную тень. Она копошится там, беспорядочно тыкаясь в стену. А потом я и вовсе слышу низкое урчание и стрекот.

Чёрт. Что это? Разумное ли оно вообще?

Перекатившись на живот, я осторожно отползаю от стены.

Существо снаружи, видимо, тоже как-то улавливает мои трепыхания, потому что замирает и, как мне кажется, тоже отодвигается прочь. За стенкой воцаряется настороженная тишина.

Оно меня боится?

− Эй, ты кто? – выдавливаю я из себя на стрекочущем языке Имаран.

В ответ раздаётся что-то, что похожее на смесь стрекота с испуганным поскуливанием.

Может, это зверушка какая-то местная?

Вряд ли оно может причинить мне вред через стену. Зато может хоть как-то скрасить моё одиночество.

− Не бойся. Я не страшная, − бормочу, подвигаясь обратно.

Снова этот жалобный стрекот-скулёж. И существо медленно, будто бы осторожно, подбирается ближе.

− И кто ты такой? – прикладываю я ладонь к тому месту, где вижу его тень.

Неведомая зверушка что-то снова урчит в ответ, опять принимаясь шуршать за стенкой. Скребёт что-то. Словно подкоп роет. Вот было бы хорошо.

− Эх, если бы ты мог меня отсюда выпустить, − хмыкаю я невесело.

− Ур-р-р-р, − доносится до меня.

− Что ты говоришь? Постараешься? – притворяюсь, что услышала позитивный ответ. – Тогда я тебя затискаю на радостях. Как тебя зовут, кстати?

− Стр-р-р-р-р, − стрекочет мой невидимый «собеседник».

− Хорошо, значит будешь… Трещоткой.

Знаю, что не особо оригинально, но и он меня вряд ли понимает.

− Будем знакомы, Трещотка. А меня зовут Женя, и я здесь сижу взаперти уже чёрт знает сколько времени. Знаешь, как это тяжело? У меня уже шарики за ролики заезжают. Вот с тобой уже общаюсь, а ты меня вряд ли понимаешь. Вот бы выбраться отсюда. Помоги, если можешь.

Пока я говорю, шуршание за стенкой становится интенсивней, и постепенно превращается в монотонный гул. Звучит настолько жутковато, что я умолкаю, недоумённо хмурясь.

От этого гудения вдруг начинает закладывать уши. Звук входит в резонанс с вибрацией воздуха в моей камере, поднимая мои волосы дыбом.

Ой-ой, что-то мне страшновато становится. Зря я эту зверушку приманивала. Это точно она сейчас делает.

Я уже даже собираюсь попытаться успокоить существо за стенкой, но тут замечаю, как от пола вверх по одной из граней бежит трещина. И вся стенка начинает мелко дрожать.

Чёрт. Сейчас треснет и разлетится вдребезги как стекло.

Резко вскочив на ноги, я едва успеваю отбежать в противоположный конец своей камеры. И стенка действительно взрывается осыпаясь кучей осколков.

Несколько мелких даже меня задевает. Но я едва замечаю эти жалящие уколы, во все глаза таращась на существо, устроившее этот погром.

М-да. Могла бы и догадаться.

Оно похоже… на гусеницу. Больше всего, на гусеницу Papilio. Я когда-то видела в интернете этих занятных созданий. У них на расширенном грудном сегменте сверху будто глаза змеи нарисованы. У Трещотки я такого рисунка не вижу, плюс цвет у неё ванильно-жёлтый, а не зелёный, но общий вид всё равно довольно похож. Особенно сейчас, когда оно стоит вот так на хвосте и, судя по всему, тоже таращится на меня. Только размер, как у лабрадора. И на хвосте заметен странный шишкообразный нарост. Что-то подобное я уже тоже где-то видела.

Кажется, я действительно нахожусь на Имаран.

− Привет, − улыбаюсь одними губами. – Ты действительно смог меня вызволить. Я пораженна и очень-очень благодарна. А теперь позволишь мне выйти?

− Ур-р-р? – склоняет существо голову набок, двигая массивными жвалами. А потом плавно опускается на все свои многочисленные ножки и направляется ко мне.

Ой-ой. Вот теперь я совсем не уверена, что хочу с ним знакомиться. Жутковато как-то.

Не отрывая взгляда от Трещотки, я осторожно пячусь, пока не упираюсь спиной в стенку. А потом по этой же стенке начинаю бочком пробираться к образовавшемуся после взрыва пролому.

− Ур-р-р-р, − возмущённо поднимается на задние лапки Трещотка, заметив мои манёвры. Кажется, со зрением у него всё в порядке. Ну или оно меня как-то по-другому осязает. – Стр-р-р-р, − раскачивается из стороны в сторону.

− Извини. Но мне очень-очень нужно выйти отсюда, − произношу извиняющимся, как мне кажется, тоном. И продолжаю свой путь.

Помещение за пределами камеры невыносимо манит меня. К тому же, я только сейчас замечаю, что могу свободно дышать и вроде как нормально воспринимаю воздух извне. Разве что голова немного кружится.

Ещё чуть-чуть и я, миновав своего спасителя, на всех парах бросаюсь прочь из места своего заточения.

− Ур-р-р-р, − жалобно летит мне вдогонку.

− Прости, маленький. Я не могу остаться с тобой, − оглядываюсь я на бедного Трещотку и перескакиваю груду обломков, выбираясь наконец наружу.

Моим глазам открывается странное... наверное, помещение. Только у него нет ни стен ни потолков. Ни даже пола, потому что я стою на небольшой площадке где-то метра два на два. От этой площадки в две стороны ведут узкие мостики. А вокруг, сколько хватает глаз, я вижу точно такие же гранённые «шарики», как моя камера, на таких же площадках, соединённых мостиками. Некоторые будто на ветвях огромных, выбеленных морскими волнами, деревьев развешаны. Их так много, что конца не видно.

Подступив к краю своей платформы, я осторожно смотрю вниз. Ох. Аж дух захватывает. Но в общем та же картина. Шарики, шарики, шарики. Мостики, многоуровневые площадки, переплетения ветвей и каких-то будто бумажных, или восковых, образований. Я даже что-то похожее на мох вижу. А дна будто бы нет.

Чёрт. И куда мне двигаться? По идее надо как-то попасть вниз. Должен же этот низ где-то быть.

Но для этого ещё нужно найти выход из этого бесконечного лабиринта. Просто прыгнуть не вариант. Мне ещё жить охота.

− Ур-р-р, − внезапно толкается мне что-то в коленку.

Взвизгнув, я едва не теряю равновесие. И шарахнувшись назад, падаю на пятую точку, рассевшись на площадке.

− Ур? – склоняет голову набок напугавший меня Трещотка. И мне реально вопросительные интонации слышатся в этом звуке.

− Ты меня напугал, − ворчу, переводя дыхание. – Я могла упасть и разбиться… обо что-то. Не делай так больше.

Трещотка снова опускается на все лапки и движется ко мне. Медленно. Словно не хочет напугать. А может, подкрадывается так.

Здравый смысл советует немедленно вскочить на ноги и убраться подальше от неведомой зверушки, у которой жвала выглядят так, будто могут мои кости в труху перемолоть.

Но тем не менее я почему-то медлю. Мне кажется, что это создание не нападёт. Оно совершенно неагрессивное. Наоборот, словно на ласку напрашивается.

− Ур-р-р, − мурчит тихонько, утыкаясь мне головой в колено. Трётся, как большой ласковый кот.

− Ты хочешь, чтобы я тебя погладила? – спрашиваю недоумённо. И неожиданно для самой себя тянусь к нему рукой. – Хорошо, малыш, − опускаю ладонь на гладкую голову.

К моему облегчению она не скользкая, не липкая, и даже не ворсистая. А словно бархатная. Приятная на ощупь шкурка.

− Ур-р-р-стр-р-р, − довольно выдаёт мой новый знакомец, подставляясь и толкаясь лбом мне в ладонь.

− Так вот ты какой. Хороший, − уже совершенно расслабившись, глажу я это невероятное создание. – Извини, что сразу бросилась бежать. Просто невыносимо было там сидеть. Ни секунды больше не могла находиться в этой проклятой камере. А теперь вот не знаю, куда мне идти. Надо как-то выбираться, но я понятия не имею, в каком направлении двигаться.

Трещотка тихо урчит, явно наслаждаясь моими поглаживаниями, и, как мне кажется, внимательно слушает всё, что я ему говорю. Может, оно понимает? Ведь разбило же стену, когда я попросила выпустить меня.

− Ты можешь вывести меня отсюда? Куда-то наружу, − прошу я, заглядывая в две пары фасетчатых глаз бусинок, расположенных по бокам от жвал. – Пожалуйста. Мне очень нужно отсюда выбраться.

Трещотка затихает под моей ладонью. А потом неожиданно отстраняется. И направляется к одному из мостиков.

Неужели действительно понял?

В полном ошеломлении я так и сижу, удивлённо таращась ему вслед. Пока мой спаситель не останавливается, чтобы обернуться ко мне.

− Ур-р-р, − выдаёт с интонацией «ты идёшь, или нет?».

И я, вскочив на ноги, бросаюсь за ним.

Трещотка, шустро перебирая лапками, быстро пробегает почти треть мостика, когда я наконец решаюсь ступить на это хлипкое с виду образование неизвестной природы. Гладкая поверхность слегка пружинит под моей ногой, но в общем, кажется, не прогибается. Может, даже трястись не будет.

Мне всегда казалось, что у меня нет страха высоты. Но сейчас я понимаю, что очень сильно ошибалась. Либо всё дело в том, какая именно бездонная высота разверзлась сейчас под моими ногами. От осознания, что достаточно будет лишь один раз потерять равновесие и лететь мне придётся долго и летально, даже моя биосинтезоидная голова вмиг начинает кружиться.

Мелькает мысль, что возможно лучше лечь на этот мостик и переползти, но я практически сразу понимаю, насколько это будет жутко неудобно, а значит и опасно. Поэтому, дождавшись пока Трещотка перейдёт мостик полностью, я собираюсь с духом, примеряюсь и быстро перебегаю вслед за ним, не позволяя себе задумываться и сомневаться. Снова доверившись умениям и способностям своего тела. Мне уже не единожды выпадала возможность убедиться, что оно иногда гораздо лучше знает, как надо двигаться в экстремальных ситуациях.

Оказавшись на ещё одной площадке, похожей на высушенную белесую лепёшку, невольно падаю на колени, переводя дыхание. И молча наблюдаю, что мой необычный проводник будет делать дальше.

А он, поднявшись на задние лапки, пару минут просто раскачивается на противоположной стороне, будто маятник. Отсюда можно уйти в трёх направлениях. И, видимо, Трещотка сейчас выбирает, в каком именно.

В конце концов он снова оглядывается на меня и решительно направляется к тому мостику, что расположен справа от меня. Он более длинный, чем тот, который мы уже прошли, метров шесть, и ведёт к большой площадке с целым нагромождением «шариков». В парочке из них имеются овальные отверстия. Возможно, это чьё-то жилище.

Так, на этот раз перебежать будет сложнее. Но я должна справиться. Иначе смерть.

Может, вернуться? Ну куда я иду? Как доберусь до своих на-агаров? Может, они действительно уже улетели?

Может. Только это не повод сидеть в одиночном карцере и медленно сходить с ума. Лучше хоть что-то сделать, чем не делать ничего, смиренно принимая свою судьбу.

Выбравшись из этого лабиринта наружу, я хотя бы смогу попытаться позвать кого-то из своих мужчин. Здесь это вряд ли сработает. Воздух по-прежнему мелко гудит и вибрирует. И я откуда-то знаю, что «перекричать» этот гул, полностью забивающий эфир, мне просто не удастся.

Поэтому, сцепив зубы и отрешившись от всего, решительно ступаю на следующую перемычку между площадками.

Несмотря на мои опасения, этот мостик мне тоже удаётся перебежать без проблем. Зато на площадке не всё проходит гладко. Стоит мне на нём оказаться, и я слышу трескучие голоса имар где-то рядом. Трещотка ворчит недовольно и теперь буквально крадётся по краю на другую сторону. Присмотревшись, я, кажется, вижу внутри одного из пяти шариков какие-то движущиеся тени. Там кто-то есть. У меня даже возникает порыв окликнуть и попросить помощи, но останавливает внезапное осознание, что раз я их сейчас снаружи так хорошо слышу, они мои вопли тоже вполне могли слышать. И ничего не сделали.

Значит, и сейчас, скорее всего, не помогут. Выдавать себя нельзя.

Чтобы меня не засекли, я опускаюсь на четвереньки и так двигаюсь дальше вслед за Трещоткой. И вскоре мы оказываемся рядом с образованием, больше похожим на бумажный жёлоб, чем на мостик. Он под крутым уклоном тянется к довольно большой площадке, ярусом выше, от которой ведут дальше ещё несколько таких же подъёмов, разветвляясь. Но что самое главное, здесь, внизу, имеется что-то наподобие широкой ступеньки, на которую нужно стать, насколько я понимаю.

В подтверждение моих мыслей Трещотка забирается на эту небольшую платформу и оглядывается на меня.

А я-то думала, что двигаться надо вниз.

− Надеюсь, ты знаешь, что делать, − бормочу тихо. И осторожно ступаю следом.

Опасаясь, что не удержу равновесие, сразу сажусь, подбирая под себя ноги, и крепко хватаюсь за выступающие сбоку края.

− Ур-р-р-р, − с ноткой самодовольства выдаёт в ответ мой проводник. И я неожиданно улавливаю что-то очень похожее на ментальное воздействие, приправленное ещё чем-то – странной, концентрированной вибрацией. Слава богу, кажется, всё это направленно не на меня.

И тутступенька под нами внезапно вздрагивает и резко несётся вверх.

Не знаю, каким чудом мне удаётся не завизжать от испуга и не свалиться с этого бешеного подъёмника. Но когда мы достигаем верхней площадки, я едва могу разжать пальцы и подняться на дрожащие ноги.

В таком же духе проходит ещё часа два.

Я то перебегаю через мостики вслед за Трещоткой, то поднимаюсь вместе с ним на верхние ярусы, изредка мы даже съезжаем вниз, словно обходя стороной что-то мне неведомое. Иногда мы прячемся, когда слышим голоса. Один раз даже приходится минут пятнадцать сидеть в импровизированном укрытии, в виде щели между двумя круглыми строениями, ожидая, пока уйдут двое имар неопределённого пола, явно не из высшей касты. Мой маленький товарищ всё это время жмётся к моим ногам и тихо мелко дрожит.

Кажется, он так же как и я, сбежал из-под надзора. И я не могу не чувствовать к этому милому малышу огромной симпатии и благодарности.

Постепенно я настолько привыкаю к нашему способу передвижения, что уже практически не боюсь упасть, по крайней мере, не задумываюсь над этим. И когда начинаю различать вверху что-то весьма похожее на небо, радости моей нет предела. Трещотка явно улавливает моё настроение, потому что всё чаще довольно тарахтит и урчит рядом, напрашиваясь на ласку в моменты кратких передышек.

Но всё переворачивается в один миг.

Когда я, словно на крыльях, перелетаю через очередную длинную перемычку между двумя площадками, на той, что впереди, внезапно буквально ниоткуда появляется уже знакомая мне женская фигура. От неожиданности я едва не теряю равновесие, резко затормозив.

Это она.

Моя похитительница ухмыляется клыкасто, облизывая алые губы, щурит чёрные глаза, склоняя голову набок… и, вскинув руку, силой мысли поднимает в воздух пронзительно взвизгнувшего Трещотку. Бедняжка, дико извиваясь и вибрируя, скулит, как побитый щенок, заставляя моё сердце сжиматься от жалости.

− Ай-ай-ай, какая нехорошая девочка. Я всего лишь на чуть-чуть отлучилась по делам, а ты уже бежать надумала? А как же наш уговор? Как же твоё настоящее тело? Уже передумала? Хочешь остаться в этом искусственном?

− Не хочу. Но я тебе не верю. Если ты действительно собираешься мне помочь, зачем было похищать и держать взаперти? Или вот сейчас. Зачем ты мучаешь этого малыша? Он ни в чём не виноват.

− Малыша? – удивлённо вскидывает брови жуткая брюнетка. – О великий Хаос. Вы, землянки, просто неподражаемы в своей излишней эмоциональности и склонности к глупым привязанностям. Это всего лишь низшее создание, бесполезная отбраковка даже среди низшей касты жителей этой небольшой планетки. Его жизнь ничего не стоит.

Мне очень интересно, откуда она столько всего знает о землянках, но сейчас гораздо больше волнует другое.

− Он живое создание, способное чувствовать и испытывать эмоции. А может даже мыслить. И его жизнь так же ценна, как и любая другая.

− Серьёзно? Может, ты даже рискнешь своей ради него? – саркастично кривятся кроваво-алые губы.

И она, подойдя к краю, бросает Трещотку вниз.

Не знаю, как мне это удаётся. Стремительно оценив траекторию движения и свои шансы не убиться, я без раздумий стрелой бросаюсь вперёд, развивая просто немыслимую для себя скорость. Сделав несколько стремительных шагов, отталкиваюсь от мостика под ногами и рыбкой ныряю вниз, на лету хватая Трещотку и прижимая к своей груди. После чего мы по инерции падаем на площадку ярусом ниже, прокатившись до противоположного края и едва не свалившись уже оттуда.

Царапая ногтями шершавую поверхность, я с колотящимся сердцем отползаю к середине, где падаю на спину, пытаясь отдышаться. Трещотка на моей груди сворачивается в калачик, сотрясаясь крупной дрожью.

− Какая глупая самоотверженность, − фыркает внезапно появившаяся рядом «вампирша». Я поняла, наконец, кого она мне напоминает. – Но ладно. Если тебе так хочется, можешь пока понянчиться с этим созданием. А сейчас вставай. Твои на-агары требуют показать, что с тобой всё в порядке, прежде чем продолжить наш разговор.

Значит… они всё-таки вступили с ней в переговоры?

Вот только теперь я очень сомневаюсь, что это к добру.

Глава 33

Шоа-дар

− У меня есть хорош-ш-шая новость. Я знаю, где находится Ж-шеня и кто её похитил, − сообщает мне Са-ард спустя несколько стандартных часов после того, как я связался с ним, чтобы доложить об исчезновении нашей девочки.

Сейчас он явно находится в джете, поскольку связался со мной именно оттуда. Подняв передний щиток шлёма, смотрит мне в глаза. И я без слов понимаю, что хорошие новости на этом закончились.

– Плохая новос-с-сть в том, что это Хамана.

Бездна.

Ругнувшись, я запрокидываю голову в бешенстве скалясь в пустоту. Обожжённая дыра, образовавшая внутри, когда я не обнаружил Женю в спальном отсеке, где онаа должна была находиться в полной безопасности под моим присмотром, становится ещё больше, угрожая поглотить меня целиком. Я упустил. Я не досмотрел. И теперь наша девочка в руках жестокой, могущественной твари, ни во что не ставящей жизнь, как таковую.

Из бездны возможных вариантов худшего придумать просто невозможно. Из всех богаров, привлечь внимание этой… равносильно смертному приговору. Теперь вопрос состоит только в том, кому именно.

− Что она хочет? – с трудом взяв себя в руки, снова смотрю на брата.

Впрочем, в общих чертах я могу и сам догадаться. Так же как предположить ответ Са-арда.

− Она утверждает, что настоящее тело Ж-шени умрёт в течении недели, если Ж-шеня не вернётся. И уверяет, что может помочь с этим. Но взамен требует, чтобы мы отдали ей наш-ш-шего биосинтезоида.

Звучит слишком просто.

− Прос-с-сто отдали? – прищуриваюсь подозрительно.

− Отдали, а потом взяли его в наш-ш-шу Вселенную вместе с частичкой разума Хаманы. Кроме того, нам и наш-ш-шему Дому предлагают покровительство, могущество, власть и все прочие подобные блага, которыми эта с-с-сверхтварь уже однажды склонила к сотрудничеству наш-ш-ших бронзовых собратьев.

То есть, нам предлагают стать предателями империи в обмен на жизнь нашей истинной? Вполне в духе Хаманы.

О существовании этой богарессы в империи Аша-Ирон, точнее в узких приближённых к Императорскому Дому кругах, стало известно только несколько месяцев назад. До этого мы все были свято уверены, что на нашу Вселенную может влиять только один из этих сверхсуществ – Абсолют, прародитель ашаров и основатель империи Аша-Ирон. Но и этот богар уже много тысячелетий назад ушёл в другие вселенные и измерения, лишь издалека присматривая за своими потомками с помощью своего Гласа, верховного жреца империи. Но всё изменилось, когда его власть и влияние захотела присвоить себе Хамана.

Хитростью, обманом и посулами она сначала привлекла в ряды своих последователей некоторых дагрийцев. Тем самым захватив власть в республике Дагра, являющейся одним из сильнейших государств освоенной вселенной и извечным конкурентом Аша-Ирон в борьбе за влияние и ресурсы. А потом проникла и в умы некоторых имперцев. И к вечному стыду на-агаров, одним из предателей стал именно наш сородич.

Наша раса является в империи второй по влиянию после ашаров. Но в отличие от ашаров мы хоть и чтим законы Абсолюта, уважая его как покровителя империи, но не поклоняемся ему как нашему богу. И, следовательно, мы стоим и всегда будем стоять на ступеньку ниже ашаров в иерархии Аша-Ирон, каких бы высот не достигли. Что многим, естественно, не нравится.

Именно на это и надавила Хамана, когда склонила на свою сторону главу Бронзовых на-агаров. Посулила ему смену династий и императорский трон Аша-Ирон, обещала своё покровительство всей на-агарской расе. И пригрозила убить его истинную, если он откажется. Неопровержимый аргумент для большинства из нас.

Закончилось это тем, что ни-одо Шаарида убил наследник младшей ветви Дома Бронзовых, верный императорам и императрице. А Хаману Абсолют изгнал из нашей Вселенной, закрыв ей возможность вернуться.

Но судя по всему, она нашла лазейку.

− Что ты ответил? – спрашиваю, неотвратимо мертвея внутри. Прекрасно зная, что Са-ард ни за что не пойдёт на предательство. А значит… не выберет Женю.

Нет. Не могу принять. Не могу потерять её. Слишком глубоко уже проросла в мою душу и в мои мысли эта сладкая малышка.

Но пойти против старшего брата? Как такое возможно?

− Я ответил, что должен обс-с-судить своё реш-ш-шение с тобой, − мрачно отвечает он. − И поэтому сейчас-с-с возвращаюсь на корабль.

Его голос звучит ровно. Но в глазах и мыслях мелькает что-то такое, что заставляет меня встряхнуться, сбросив оковы вымораживающей безысходности. Са-ард явно что-то недоговаривает. И это что-то скорее вполне может оказаться запасным планом.

Следующие пару часов, которые Са-арду требуются, чтобы вернуться на Саяре, я словно дикий зверь мечусь по комнате управления.

Что он задумал?

Если бы Са-ард был решительно настроен отказать, он бы сразу так и сделал. Он мой командир, наследник Дома Чёрных на-агаров, правая рука нашего отца, и, следовательно, имеет полное право принимать решения за нас двоих, когда дело касается чести нашего Дома и поставленной перед нами задачи. И ему не обязательно для этого спрашивать моё мнение, особенно когда понятно, что это мнение может поколебать его решимость.

Бездна. Неужели он рассматривает возможность согласиться? Предать императоров? Немыслимо.

Могу ли я поддержать подобное решение? Зная, чем это может обернуться для империи, нашей Вселенной? Всё во мне противится этому.

А с другой стороны… это шанс спасти Женю. Вернуть ей настоящее тело и заполучить нашу истинную в её истинном воплощении. Или потерять её навсегда, вместе с надеждой когда-либо разделить свою жизнь с женщиной, на которой запечатлелись все мои на-агарские инстинкты. Потерять то, чего я больше всего желаю.

Бездна. Самый мучительный выбор из возможных.

Или может… брат всё-таки нашёл третий вариант? Способ и Женю сберечь, и свой долг выполнить.

Едва его джет пристыковывается к Саяре, я отправляюсь в технический отсек, чтобы встретить брата.

− Хорош-ш-шо, что ты здесь, − кивает Са-ард, спускаясь с подъёмника.

И я практически сразу ощущаю, как над нами начинает разворачиваться его модифицированные в связи с новыми условиями ментальные щиты. Понятливо хмыкнув, принимаюсь наслаивать на них и свои собственные. Когда дело касается богаров, никакие предосторожности лишними не бывают. И даже их может быть недостаточно.

− Здесь она с меньш-ш-шей вероятностью сможет нас подслуш-ш-шать, − удовлетворённо кивает брат, как только мы заканчиваем.

− Думаеш-ш-шь, в комнате управления нас прослуш-ш-шивают?

− Я не исключаю этого. Никому не известны все возможности богаров. И в час-с-стности этой твари, бездна бы её побрала, − зло скалится Са-ард. – Она целенаправленно заманила нас с-с-сюда, чтобы добиться своего. Не удивлюсь, если вообще вс-с-ся эта ситуация с-с-с твоим пленением была изначально задумана, как ловуш-ш-шка для нас.

Звучит слишком неправдоподобно. Но не в случае, когда в деле замешаны богарские силы.

− Это предположение имеет смыс-с-сл только при условии присутствия у нас на борту Ж-шени, − замечаю хмуро. – Не будь рядом с нами её, самое больш-ш-шее, чего добилась бы от нас-с-с Хамана, это визита на Имаран. К слову, если мы предполагаем её изначальное вмеш-ш-шательство, не может ли так быть, что на самом деле мы общалис-с-сь всё это время с ней, а не с Чарпатчхе?

− Я тоже над этим думал. И приш-ш-шёл к выводу, что, скорее вс-с-сего, именно так и было.

Тогда становится понятной её чрезмерная заинтересованность Женей и нашими отношениями. Изучала, мразь. Просчитывала, как сильно мы увязли и на что готовы пойти.

− Тогда напраш-ш-шивается ещё один очевидный вопрос. Хамана избрала Женю своей целью, потому что увидела наш-ш-шу с-с-с ней связь? Или изначально была нацелена именно на неё? Ведь согласис-с-сь, очень занятное получается с-с-совпадение. В теле именно наш-ш-шего биосинтезоида внезапно неведомым образом оказывается разум настояш-ш-щей человеческой девуш-ш-шки, идеально ментально совмес-с-стимой с нами. И этот биосинтезоид очень кстати оказывается вместе с-с-с нами в другой вс-с-селенной, в зоне досягаемости этой богарки, одержимой жаждой макровселенской власти. Что если это всё изначально было её планом?

− Возможно, − задумчиво кивает Са-ард. − Но Абсолют выгнал её из наш-ш-шей Вселенной до того, как я реш-ш-шил купить биосинтезоида. Предположительно, Хамана не могла этого предвидеть, ес-с-сли только у неё нет провидца, или провидицы наподобие наш-ш-шей императрицы. Нас-с-сколько мне известно, богары хоть и могут наделять этим даром своих пос-с-следователей, сами предвидеть будуш-ш-щее не способны. Для этого Абсолюту и нужно Око, его провидица. Хотя, я могу в этом ош-ш-шибаться. Всё-таки, мы слиш-ш-шком мало о них знаем.

− А может она, ещё пребывая в нашей Вс-с-селенной, искала способ подобраться ближе не только к Бронзовым на-агарам, но и к Чёрным? – сам не замечаю, как начинаю нервно раскачиваться на хвосте. − Каким-то образом наш-ш-шла нашу с тобой ис-с-стинную. И воспользовалась этим, как только подвернулся ш-ш-шанс.

− Такова вероятность тоже суш-ш-ществует, − мрачно роняет брат.

А я-то надеялся, что он назовёт это бредом.

Под нашим защитным куполом повисает напряжённая тишина. Нам обоим приходится по-новому осмыслить всё случившееся. Са-ард становится всё мрачнее, закрываясь наглухо. И поскольку мои собственные мысли сейчас чернее чёрного, я не могу не спросить:

− Ты же не думаешь, что Ж-шеня с-с-сознательно завлекла нас?

− Нет, − качает головой. − Мы ж-ше читали её. Я читал её. В с-с-самом начале изучил всё, что девчонка знает о своём попадании к нам на борт, заглянул в с-с-самые потаённые мысли и уголки памяти. И потом периодически проверял её мыс-с-сли. Даже богарес-с-са не смогла бы спрятать от меня корыстный мотив Ж-шени, или её обман, если бы таковой существовал. Наша избранница чис-с-ста перед нами. Даже если её действительно изначально использовали в качестве наживки для нас-с-с обоих, она с-с-сама об этом ничего не знала.

− Избранница… − тяну прищурившись. – Значит, и ты признаеш-ш-шь, что она твоя истинная, так же как и моя? Ты так же, как и я, хотел бы заявить на неё права и разделить с-с-с ней жизнь?

− Да, − слышу лаконичный ответ, испытывая смесь ликования с собственнической ревностью. Одно дело предполагать, а другое знать наверняка.

− И что ты выбереш-ш-шь? Нашу ис-с-стинную, или долг?

Клыки буквально сводит от чувства бессилия и страха невосполнимой потери. Я до сих пор не знаю, сумею ли подчиниться его приказу, если это лишит меня… Жени. Сумею ли поступить так, как требует моя честь?

− Ты спрашиваеш-ш-шь, приговорю ли я к смерти наш-ш-шу истинную и тем самым обреку нас обоих… тебя с-с-своего единственного брата, на боль и одиночество? – Са-ард смотрит на меня абсолютно спокойно. Даже отрешённо. Словно уже всё для себя решил. – Нет, я не могу так пос-с-ступить.

− То есть… − с шипением вырывается из моей груди вздох облегчения. Неправильного, приправленного горечью и стыдом, но слишком сильного, чтобы его игнорировать. – Ты соглас-с-сишься на условия Хаманы?

− Я не виж-шу другого способа с-с-сохранить Ж-шене жизнь. Даже если мы каким-то немыс-с-слимым образом сумеем вытащить её из плена Хаманы, с-с-связь между ними уже не разорвать. Богарес-с-се никто не помеш-ш-шает захватить тело биосинтезоида без нашего ведома и с-с-согласия. К тому же я предполагаю, что она не врёт насчёт настоящей телес-с-сной оболочки Ж-шени. С-с-сам уже не раз задумывалс-с-ся о том, ус-с-спеем ли мы доставить её на Землю вовремя, смож-шем ли вернуть её в настоящее тело. Я стребую с Хаманы клятву, которая заставит её с-с-сделать это с-с-сейчас. И дам ответную, от имени нас обоих, обеш-ш-щав, что мы выполним её ус-с-словия. А ты не позволиш-ш-шь мне предать императоров и устраниш-ш-шь нас обоих до того, как С-с-саяре вернётся в родную Вселенную. Нам придётся обхитрить Хаману. Тогда хотя бы ты получиш-ш-шь шанс найти Женю и с-с-соединить с ней свою жизнь. Не запятнав при этом честь нашего Дома.

− Брат, ты не можеш-ш-шь… − потрясённо качаю головой. Из всех возможных вариантов, я даже предположить не мог, что он предложит именно этот… немыслимый… невозможный…

− Могу. И с-с-сделаю. Это мой выбор. А ты выполниш-ш-шь мой приказ.

Он с ума сошёл!

− Тогда нужно пос-с-ступить наоборот. Ты наследник, и именно ты должен вернуться домой. А я возьму удар на себя. Я с-с-свяжу себя клятвой, чтобы с-с-спасти Женю.

Са-ард в ответ лишь грустно усмехается.

− Даже если бы я тебе это позволил… Ты же с-с-сам понимаеш-ш-шь, что это не сработает, Ш-ш-шоа. Хамана знает, кто командир корабля, знает, кто мы и какая у нас иерархия. Она не поверит, ес-с-сли вместо меня договариваться с ней будеш-ш-шь ты.

В бездну всё! Он прав. Моим клятвам Хамана действительно не поверит. Только его клятва спасёт Женю.

Но безропотно принять такой вариант? Нет. Невозможно.

Я просто обязан найти способ, как помешать брату доставить Хаману в нашу Вселенную и при этом оставить его в живых. И сделаю это, чего бы мне это не стоило.

− Если с-с-с этим мы разобрались, давай обсудим наш-ш-ши дальнейшие дейс-с-ствия, − подбивает итог Са-ард, удовлетворившись моим скупым согласным кивком. – Хамана назначила нам обоим встречу, на которую обещала привес-с-сти Ж-шеню. Нужно с-с-согласовать, что мы будем говорить, и как себя вес-с-сти. Чтобы сыграть с-с-свои роли максимально убедительно.

Глава 34

Женя

Не было никаких порталов, или ещё чего-то подобного. Не знаю, что и каким образом сделала эта особа, но мы внезапно просто оказались в совершенно другом месте. Переместились с белесой площадки над бездонным городом имар в огромное помещение, которое, пожалуй, уже чем-то напоминает зал. Такой же странный и чуждый, как всё остальное на этой планете, но довольно красивый, если честно.

Здесь пока никого, так что я позволяю себе пару секунд поглазеть по сторонам, любуясь диковинными архитектурными элементами и формами. Если искать ассоциации с понятными для меня образами, то зал этот похож на то, как мог бы выглядеть изнутри гигантский вытянутый конус со скученным и выгнутым верхом. Складчатые стены плавно переходят в потолок и поражают взгляд густым, ажурным рисунком кластерных отверстий, через которые льётся такой же медово-оранжевый цвет, как через стенку моей камеры. А под ногами мягко пружинит абсолютно чёрный пол из какого-то пористого, как известняк, материала.

Прижимая к груди притихшего Трещотку, я верчусь вокруг своей оси и, запрокинув голову, рассматриваю всё это инопланетное великолепие.

К моему облегчению тут даже что-то наподобие дверей имеется. Больших, с вычурной арочной формой.

− А где же на-агары? – поворачиваюсь к своей похитительнице, с отстранённым интересом наблюдающей за мной.

Отпускаю на пол завозившегося в моих руках друга-гусеницу. Тот пугливо жмётся своим упругим телом к моим голым щиколоткам.

− Сейчас явятся, − пожимает она плечами.

− Ясно. Хорошо. Кстати… могу я хотя бы узнать твоё имя? А то как-то неудобно. Меня похитили, а я даже не знаю, кто.

− Хм, − белолицая брюнетка склоняет голову набок. – Можешь звать меня… Хамана.

Хм. Интересно, соврала, или нет?

− А ты расскажешь, кто ты такая на самом деле? Откуда родом? К какой расе принадлежишь? – пытаюсь выведать ещё хоть что-то. – Или ты одна такая… со сверхспособностями?

− Нет, не одна, − усмехается… Хамана. Щурится заинтриговано. – Мне нравится, что ты меня больше не боишься.

− Ну почему же, боюсь, − пожимаю плечами. − Но после заключения в карцере любое общение кажется благом. Даже с собственной похитительницей. К тому же я прекрасно понимаю, что если бы ты хотела меня убить, то уже сделала бы это. Я тебе живая нужна.

− Верно, − кивает моя собеседница со странной улыбкой.

− Так всё же… Расскажешь о своей расе?

− Таких, как я, в большинстве вселенных почитают за богов, − улыбка Хаманы становится снисходительной и слегка высокомерной. – Посвящённые же называют нас богарами. Наш родной мир миллиарды лет назад был разрушен. Но мы способны создаём новые мира, рождать народы. Ну или разрушать, если видим в этом нужду и призвание.

Звучит жутковато.

− Ничего себе, − бормочу пришибленно. Если она не врёт, то степень моего попадалова значительно глубже, чем я могла себе предположить. Зачем я понадобилась столь могущественному существу. Точнее… моё тело. Разве она не может сама себе создать что-то подобное?

Но задать этот вопрос я не успеваю, потому что дверь в наш зал внезапно распахивается. И в огромном проёме появляется две на-агарские фигуры.

Са-ард и Шоа-дар плечом к плечу скользят к нам, суровые и собранные. Почему-то без бронекостюмов. Хотя я тоже вот без всяких скафандров обхожусь. Радостно встрепенувшись, сама не замечаю, как бросаюсь им навстречу.

Но внезапно налетаю на невидимую преграду. Что за...

− Ну наконец-то, − довольно усмехается Хамана, поворачиваясь к моим мужчинам всем корпусом. – Вы обсудили моё предложение?

− Обс-с-судили, − холодно смотрит на неё Са-ард, едва мазнув по мне мрачным взглядом.

Шоа-дар же почему-то вообще на меня не смотрит.

В груди холодной тяжестью растекается страшное предчувствие. Всё происходит как-то совсем не так, как я думала, надеялась...

− Хорошо. Как видите, с вашей Женей всё замечательно, − алые губы Хаманы изгибаются в чарующей улыбке. − Я держу слово. Принимаете ли вы мои условия?

− Нет. Твои ус-с-словия мы считаем неприемлемыми. Биосинтезоиду, зараженному твоей сущностью нет места на наш-ш-шем корабле, − жёстко чеканит змей.

Позвоночник сковывает льдом. Не в силах сделать вдох, я до тёмных пятен перед глазами всматриваюсь в его суровое лицо. Что он хочет этим сказать? Что это означает для меня?

− А как же быть с разумом Жени, который сейчас находится в этом биосинтезоиде? − в наигранном ужасе восклицает Хамана. – Неужели вы откажетесь от своей женщины? Променяете её на свою так называемую миссию?

− Игруш-ш-шка не может быть превыше долга, − роняет сухо Са-ард, пробивая дыру в моей груди, и развернувшись, направляется обратно к двери.

Пошатываясь, я в немой наивной надежде смотрю на Шоа-дара. Неужели и он... предаст?

Тот наконец тоже поднимает на меня взгляд. Сожалеющий, как мне кажется. В серебристых глазах приговор... для меня.

− Прости, малыш-ш-шка. Нам было хорошо вместе. Но увы, − пожимает он плечами. И следует за братом.

Нет. Нет. Нет. Они не могли. Не могли так поступить со мной.

Перед глазами всё плывёт. Кажется, будто моё сердце только что выдрали из грудной клетки, оставив там кровоточащую рану. Не думала даже, что в искусственном теле возможна такая вымораживающая, сжигающая душу, боль.

Смотря в спину удаляющимся на-агарам, я сам не замечаю, как оседаю на пол. Глаза жжёт огнём. Воздуха не хватает. Хочется что-то сказать им вслед, но из горла вырывается только задушенный хрип.

Лучше бы я умерла, чем чувствовать это.

− Как жаль, − сочувственно тянет Хамана, вдруг оказавшись за моей спиной. Склоняется ко мне, касаясь губами уха. – Видишь, какие они? Мужчины, − фыркает презрительно, с ненавистью. – Все они такие. Используют, играют, предают. Разве стоят эти животные твоей боли, твоей преданности?

Наверное, нет. Я не знаю... ничего не знаю... дышать не могу.

Дверь за на-агарами закрывается. Навсегда отсекая меня от тех, кого я успела полюбить всей душой и всем своим наивным, глупым биосинтезоидным сердцем. Я ведь знала, что миссия для них превыше всего, но не думала, что это будет так больно. Услышать подобное, увидеть их равнодушие…

За что они так со мной?

− Ур-р-р, − несмело подаёт голос Трещотка, ласково тыкаясь лбом мне в плечо. Трётся, словно большой ласковый кот. Словно пытается утешить.

− Что со мной теперь будет? – спрашиваю сипло, на автомате погладив друга-гусеничку.

Обойдя меня, Хамана становится напротив, смотрит теперь в глаза, завораживая бездонной тьмой своего взгляда.

− Теперь ты сможешь принимать решения сама. И если согласишься уступить мне это тело, я верну твой разум в твоё собственное, − обещает она.

Звучит… обнадёживающе.

Может, вернувшись, я забуду это всё? Забуду их. Избавлюсь от этих проклятых чувств. И перестану ощущать себя пробитой насквозь?

− Что для этого нужно? – уточняю безжизненным тоном.

− Всего лишь твоё добровольное согласие и один несложный ритуал, − слышу в ответ.

У меня чуть не вырывается безрассудное «Согласна», но что-то дёргает внутри, заставляя остановиться. Даже в таком раздавленном омертвевшем состоянии я не могу вот просто так взять и довериться.

− Я… я могу подумать? – поднимаю взгляд на свою собеседницу.

Прекрасное, хищное лицо на миг искажается досадой. Но она быстро берёт себя в руки.

− Конечно, − воркует ласково. − Немного времени на раздумья я могу тебе дать.

− Ур-р-р-р, − Трещотка забирается ко мне на колени, давая прекрасный повод отвести наконец взгляд от моей жутковатой собеседницы.

Она по-прежнему пугает до дрожи. Ещё больше теперь, когда меня ей попросту отдали. Словно ненужную вещь.

Мысль обжигает льдом, заставляя судорожно вздохнуть.

Рассеянно поглаживая своего маленького товарища, я снова бросаю больной взгляд на дверь, за которой скрылись на-агары. Зубы сводит горечью. В голове до сих пор не укладывается то, что произошло. Их поступок. Как бы я себя не убеждала, что они мне ничем не обязаны, как бы не пыталась принять тот факт, что долг для них куда важнее, душу всё равно разъедает жгучая обида и гнев.

Как они могли быть настолько циничными, жестокими? Настолько равнодушными… Как могли меня так унизить? Бросить... За что?

После всего, что между нами было, после того, как они меня защищали, и обещали помощь. Неужели все их слова, намёки, все взгляды, вся нежность и забота были ложью, игрой? Я не ожидала от на-агаров любви − это было бы, наверное, наивно с моей стороны. Не давала воли своим безумным надеждам на наше невозможное общее будущее. И уж точно не ждала, что братья ради меня пойдут на риск и какие-то жертвы.

Но то бессердечное равнодушие, которое они продемонстрировали... Нет, не понимаю. Не могу понять.

Боль в груди ширится, ядом растекаясь по венам. Отравляя, кажется, всё моё существо.

− И долго ты ещё собираешься сидеть тут и жалеть себя? – неодобрительно интересуется Хамана, заставляя вздрогнуть. – Ты теперь свободна от них. Забудь. Твоё будущее зависит от тебя. Если примешь мои условия, вернёшься домой в своё тело. А если признаешь меня своей Богиней, получишь всё, чего пожелаешь.

Ого. Ставки растут? И всё же, какая она сука.

− Серьёзно? Всё, чего пожелаю? – поворачиваю к ней голову. Злость вскипает в душе с ещё большей силой.

Вот, кто виноват во всём. Вот, из-за кого я сейчас здесь, а те, кого я люблю, выбрали не меня. Ради чего?

− Да, деточка, − снисходительно тянет это коварное создание. − Я не оставляю без присмотра тех, кого… спасла. И даже когда ты очутишься дома, смогу дать тебе очень многое. Удачливость, богатство, власть, мужчин. Чего ты желаешь?

Теперь её предложение кажется мне ещё более подозрительным. С чего вдруг я должна признавать своей богиней эту странную особу, будь она хоть тысячу раз сверхсуществом? И с чего вдруг, она предлагает мне все эти сомнительные блага?

Возможно, стоит узнать больше, чтобы понять, что ей действительно от меня нужно? Действительно ли дело в моём биосинтезоидном теле?

− А если я хочу… вернуть их? – закидываю удочку, кивнув на дверь.

− Ну если они тебе так уж нужны, − цинично фыркает Хамана, − сделаю так, что приползут к твоим ногам.

Ой-ой. Может кого-то и прельщает подобная перспектива, но точно не меня. Если я им не нужна, то и они мне подавно. Особенно, пресмыкающиеся.

− Я подумаю, − роняю сухо, опуская Трещотку на пол и медленно поднимаясь на ноги. Пошатнувшись, возвращаю себе видимость равновесия. – Этот ритуал… Он здесь будет происходить, на Имаран?

− Да, − моя похитительница сужает глаза, будто пытается понять, что происходит в моей голове. Но не похоже, что ей это удаётся. Пусть на-агары меня и бросили, их ментальный блок из моей головы никуда не исчез. – Завтра, во время первого рассвета ты должна дать мне ответ. И взойти на алтарь до того, как начнётся второй.

Два солнца, два рассвета. И ритуал, который из её слов как-то слишком напоминает жертвоприношение. Со мной в роли жертвы.

− Понятно. Надеюсь, ты не собираешься опять засунуть меня в карцер без окон и дверей на всё оставшееся время? Разве так поступают с теми, кому вроде как пытаются помочь? – испытующе смотрю на брюнетку. – С такими методами я ещё решу, что ты какая-то злодейка й задумала что-то недоброе.

Хамана удивлённо вздёргивает бровь. И хищно улыбается.

− Знаешь… Ты нравишься мне всё больше и больше, Женя, − мурлычет вкрадчиво. – Нет, больше не собираюсь. Тебе предоставят покои, достойные столь важной гостьи. Посмотри сама.

И она взмахом руки будто рассекает пространство. Образовавшаяся щель, истекая тьмой, разрастается, пока не образует что-то наподобие арки, через которую видно совершенно другое помещение и что-то весьма напоминающее кровать.

Принимать её предложение мне откровенно стрёмно. Но раз уж я делаю вид, что играю по её правилам, придётся рискнуть.

Шумно выдохнув, решительно шагаю в межпространственный переход. Трещотка, встревожено застрекотав, устремляется вслед за мной.

На этот раз Хамана, кажется, не обманула. Я действительно оказываюсь в какой-то комнате, напоминающей огромную спальню, совмещённую с целой чередой других помещений.

Оглянувшись, замечаю, что сама брюнетка за мной не пошла.

Ну и слава богу. От этих вымораживающих чёрных глаз у меня мороз по коже. Невозможно с мыслями собраться.

Бегло осмотрев выделенное мне временное пристанище, через открытую арку выхожу на полукруглый балкончик. Касаюсь пальцами шероховатой ограды, сжимаю край до побелевших костяшек. Дыра в груди отзывается жгучей пульсацией. Поднимаю взгляд ввысь, до рези в глазах всматриваясь в чужое сиреневое небо с двумя слепящими дисками «солнц». Мне бы раскинуть руки и взмыть над чуждым городом, которого я практически не вижу за пеленой слёз и света.

Где-то там, за пределами атмосферы Имаран, на орбите этой чёртовой планеты кружит Саяре, космический корабль двух вероломных хвостатых братьев. Наверное, Са-ард и Шоа-дар сейчас мчатся к нему на джете, чтобы отправиться дальше в путь, следуя важному для них маршруту. Наверное, уже спустя несколько стандартных суток они забудут о своей «игрушке», сосредоточившись на более важных делах. И вряд ли будут сожалеть… Подумаешь, поимели и бросили…

Шмыгнув носом, закусываю губу. Чувствую, как по щекам струятся слёзы.

Предатели!

Будь они хоть тысячу раз в своём праве, всё равно… предатели!

Сколько бы я ни готовила себя к нашему неотвратимому расставанию, сколько бы ни убеждала себя раньше, что справлюсь, сейчас я чувствую себя растоптанной и сокрушённой. Отвергнутой и униженной. Потому что не так всё должно было быть. Не так.

Вот кем я была для них. Игрушкой, которая никогда не будет превыше долга.

Как всегда, не имеющая значения. Чего я ждала? Меня даже родная мать не любит в достаточной мере, чтобы ради меня чем-то жертвовать. Что уж говорить об этих змеехвостых гадах.

И ведь я даже не могу сказать, что они разбили мне сердце. Моё хрупкое, ранимое человеческое сердце не здесь. Оно умирает где-то там, на Земле.

Боже. О чём я думаю? Да пошли они!

Рыдания сменяют истерическим смехом. Пошли они!

Пусть я никому не нужна. Тогда и мне никто не нужен.

Знать бы ещё, что теперь делать? Просто взять и вручить свою жизнь этой кошмарной суке Хамане, согласившись на её ритуал? А если и она меня обманет? Как получить гарантии?

− Ур-р-р-стр-р-рт-т, − вдруг слышу я внизу.

И в мою щиколотку снова тычется голова моего новообретенного… друга.

− Привет, малыш, − ещё раз шмыгнув носом, я вытираю слёзы и приседаю рядом с Трещоткой. – Хоть ты меня не бросил.

− Ур-р-р.

− Вот как мне быть? – вздыхая, чешу его за бочок. − Не доверяю я этой жуткой Хамане. А выбора у меня нет. Если она сказала правду, моё настоящее тело скоро умрёт. И я навсегда останусь куклой. Но как я могу ей довериться, просто взойти на какой-то там алтарь и позволить этой особе проводить надо мной свой неведомый ритуал? Это же… даже звучит глупо.

− Ур-р-р-р, − Трещотка снова тыкается головой мне в руку.

И там, где он прикасается, кожа вдруг начинает вибрировать, а в голове внезапно вспыхивает яркая картинка, на которой я вижу себя со стороны на этом самом балконе, подсвеченную мягким золотисто-лиловым светом двух «солнц».

− Что это было? – замираю ошарашенно.

− Ур-р-р, − снова ластится ко мне Трещотка. Странная вибрация повторяется. И я вижу теперь Хаману, окутанную клубящейся тьмой. Её чёрные, как космическая бездна, глаза и коварную, жестокую улыбку на алых губах. – Стр-р-р-р-р, − дрожит мой маленький друг, прижимаясь ко мне всем телом.

− Это ты мне показываешь? Ты тоже считаешь её жуткой? – спрашиваю почему-то шёпотом.

И в мыслях мелькает калейдоскоп картинок, со стремительно несущимися навстречу домиками-шариками и мостиками между ними. Дыхание перехватывает ужасом и ощущением свободного падения. Внезапные тиски чьих-то объятий и резкий сильный удар выбивают из меня дух... и буквально выбрасывают из видения.

Я в красках вспоминаю, как черноволосая сука просто взяла и просто бросила этого милого малыша в пропасть. Конечно, он считает её жуткой.

− Извини. Глупый вопрос, − вздыхаю. – Для тебя она наверняка исчадие ада.

Глава 35

Время снова потянулось паленной резиной.

Вернувшись в спальню, я немного побродила по остальным комнатам, чтобы осмотреться. Не столько из чувства настоящего любопытства, сколько из желания не поддаваться чёрному унынию. Интерьер ожидаемо оказался чуждым и необычным, и будь я менее заторможенной, наверное, гораздо более внимательно рассмотрела бы каждую деталь.

Но, истощённая физически и морально, я таращилась на все эти вычурные, диковинные предметы интерьера словно со стороны и практически слепо. Нашла даже дверь, притом незапертую. Но идти куда-то, искать что-то... просто не хотелось. Бежать с планеты мне некуда. Да и не решит это моих проблем, не вернёт меня назад, домой. А смотреть достопримечательности, или общаться с кем-либо у меня тем более нет настроения.

Так что все мои попытки бороться с апатией и унынием скоро сошли на нет.

Ничего умного в голову не приходило. Решение не находилось. Безумный страх физической смерти, боль жестокого предательства, тоска по моей прежней понятной, земной жизни, только усугубили и без того расшатанное, угнетённое состояние психики. И чем дальше, тем сильнее я начала склоняться к мысли, что нужно согласиться на условия Хаманы, и уже будь что будет.

Спустя несколько часов тягостного бездействия, бесцельно валяясь на кровати, таращась теперь уже в кремово-белый потолок, украшенный плавными, изысканными рельефами, и поглаживая устроившегося рядом со мной Трещотку, я вдруг слышу в соседней комнате какой-то шум.

Мой маленький друг испуганно дёргается и, кубарем скатившись с кровати, забивается под странную конструкцию, которая наверняка призвана выполнять роль диванчика. И уже оттуда посылает мне тихий вибрирующий, и я бы даже сказала, предупреждающий звук.

− Что с тобой? – поднявшись с кровати, заглядываю я в укрытие бедного Трещотки.

Похоже он опять чего-то сильно испугался.

И тут, словно в подтверждение этой мысли, из соседней комнаты доносятся чьи-то шаги.

Может, Хамана снова явилась? Хотя… нет, она вообще бесшумно двигается. Как привидение какое-то.

Тогда кто же это? Кому разрешили навестить заложницу?

Недоумённо нахмурившись, выпрямляюсь и в молчаливом ожидании смотрю на входную арку. И уже спустя несколько секунд вижу, как в проёме появляется высокая фигура незнакомой мне имар в длинном чёрном платье.

Ну-у-у... лишь на первый взгляд незнакомой.

− Здравствуй, Женя, − улыбается мне белокожее создание, демонстрируя острые клычки, выступающие из-под тонких губ. В сиреневых фасетчатых глазах отражаются десятки моих растерянных лиц.

Этот голос… я его уже где-то слышала. К тому же…

− Постой, ты говоришь со мной на языке на-агаров? − ошеломлённо выдыхаю я. – Откуда… Чарпатчхе, это ты?

− Я, − склоняет она голову. Длинные белые наросты на голове, словно ворох тонких змеек, соскальзывают ей на грудь.

− Капец, − моему шоку нет предела. – Я… думала, ты выглядишь иначе.

− Выглядела. До того как прошла через преобразование. Эта стадия моего развития осталась позади, теперь я абсолютно зрелая высшая имар, − она раскидывает в стороны тонкие белые руки. А за спиной у неё вдруг раскрываются огромные крылья, тоже белые, со светло-сиреневым рисунком по краю и чёрными полумесяцами на кончиках. – Как тебе мой новый внешний вид? На этот раз мой собственный, как ты и хотела.

− Ошеломительно, − отвечаю вполне искренне.

Вот уж кого я точно не ожидала увидеть. Она же не отзывалась на мои призывы, когда чёртова Хамана засунула меня в тот чёртов шарообразный карцер.

− Благодарю, − чинно склоняет голову Чарпатчхе, складывая крылья обратно. – Я рада, что тебе нравится. И рада, что мы теперь станем сёстрами.

− В смысле? – округляю глаза.

− Ну ты же завтра… − начинает она, но почему-то внезапно умолкает на полуслове, словно её что-то оборвало. По телу имар вдруг пробегает судорога, лицо на миг искажается, а потом сразу становится блаженно расслабленным. – Подругами, Женя. Я хотела сказать... подругами.

Что это сейчас было? Странно как-то... очень.

− Я пришла составить тебе компанию, − благодушно, с каким-то чрезмерным энтузиазмом сообщает Чарпатчхе. − Можем обсудить, что тебя тревожит. Я с удовольствием помогу… разобраться во всём.

− А ты, значит, в курсе всего происходящего, − подозрительно сужаю глаза. – О том, что меня похитила эта непонятно откуда взявшаяся Хамана, тоже знаешь?

В том, что Чарпатчхе знает, я даже не сомневаюсь. Но интересно послушать, что скажет.

− Разве похитила? – склоняет голову набок моя собеседница. – Хамана забрала тебя от недостойных. Спасла от участи их бесправной игрушки.

− Да неужели? – фыркаю.

Ну да. Ну да. Какое великодушие. Будто я просила меня спасать. Терпеть не могу, когда кто-то начинает навязывать своё понимание того, что мне нужно. Наелась этого уже до отвала от матери. Благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. Притом ад почему-то лишь для того, на кого эти намерения направлены.

− Конечно. Она тебе поможет. Ты обретёшь всё, чего пожелаешь. Нужно только принять происходящее.

Чем дальше в лес, тем больше… всяких подозрительных намёков.

− А кто она вообще такая? Откуда ты её знаешь? Откуда она знает про меня? – смотрю в упор на белобрысое создание.

− Она Хамана. Великая Бездна, Созидательница миров, Собирательница масок, − благоговейно перечисляет Чарпатчхе, даже не заметив, как я вздрагиваю на последних двух словах. – В этом языке, на котором мы сейчас говорим, наверное, наиболее подходящим определением для неё будет слово «богиня». Она явилась мне некоторое время назад и предложила своё покровительство. Избрала меня.

Собирательница масок? О боже. Это же… мне же снилось!

До этого мне было просто страшно из-за жутковатой, непонятной ситуации. Теперь же в душу заползает настоящий ужас, сковывая внутренности ледяными щупальцами. И мне огромного труда стоит не выдать своё состояние, сохранив на лице маску спокойствия.

Нужно разобраться. Выспросить как можно больше.

− О, так ты, значит, настоящая избранница богини, − тоже подпускаю я в голос благоговейных интонаций. То, что она рассказывает, наталкивает меня на очень нехорошие выводы.

− А как же так получилось, что тебя, божественную избранницу, да ещё столь одарённую, захватили в плен? Почему твоя покровительница тебя не защитила?

Восторженная улыбка с лица Чарпатчхе вмиг исчезает. И хоть читать эмоции по столь чуждому лицу мне очень сложно, кажется, мой вопрос ей сильно не понравился.

− Так было нужно, − роняет сухо моя собеседница. – Не нам судить о мотивах Великой Бездны. Тебя она, кстати, тоже избрала. И проявляет к тебе большую благосклонность, говорит с тобой, уговаривает. Меняет это твоё искусственное тело, делая его более живым. Ты должна гордиться такой честью.

Да неужели? Ничего себе новости. Столько чести, что даже жутко. Чувствую себя глупой мышкой, угодившей в мышеловку. В голове набатом звучит фраза из моего кошмара: «Ты должна стать маской». Теперь я практически уверена, что тот сон был предупреждением. И от этого ситуация выглядит ужасней некуда. Я нахожусь в полной власти сверхсущества, которое явно имеет какие-то нехорошие планы на меня. И помощи мне ждать неоткуда. Приходится рассчитывать только на себя.

А что я могу? Практически ничего.

− Конечно я горжусь, − изображаю широкую улыбку. Мне кажется, или я действительно слышала в интонациях Чарпатчхе нотки ревности? Можно попытаться это использовать. – Но тебя она нашла раньше и наверняка более благосклонна к тебе, больше доверяет. Ты явно понимаешь всю ситуацию гораздо лучше, чем я. Вот, например, завтрашний ритуал. Тебе известно, как он будет проходить?

− Конечно, − царственно кивает Чарпатчхе. – Мне не просто известно. Я приму в нём самое активное участие.

− Так, может, поделишься со мной? Чтобы я тоже понимала, как себя правильно вести. Не хочу подвести нашу благодетельницу.

Моя собеседница порывисто открывает рот, явно собираясь что-то ответить, но я вдруг снова вижу, как её что-то останавливает. Даже фасетчатые глаза слегка темнеют, а губы болезненно кривятся на миг, чтобы тут же растянуться в широкой, жутковатой улыбке.

− Тебе не о чем беспокоится, Женя, − с ласковой вкрадчивостью мурлычет она. – Всё, что от тебя требуется, это согласие и добровольное участие. Остальное не твоя забота. Асейчас извини, я вынуждена тебя оставить. Только что вспомнила, что у меня есть одно очень важное и срочное дело.

С этими словами она разворачивается и поспешно уходит из комнаты, словно за ней черти гонятся.

Пребывая в полном шоке от этого неожиданного разговора, я медленно сажусь обратно на кровать.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Я попала. Капец как попала.

Что они собираются со мной сделать?

Помочь? Вернуть мой разум в настоящее тело? Очень сомневаюсь.

Как же мне не хватает возможности посоветоваться с на-агарами. Они бы точно помогли понять происходящее.

Но они бросили меня. Жестоко бросили... Словно между нами ничего не было... Словно я для них ничего не значила...

− Ур-р-р, − доносится до меня жалобное урчание Трещотки. И малыш показывается из-под «диванчика». Семенит ко мне поспешно, чтобы уже по-свойски и привычно забраться мне на колени.

− Ты всё слышал, да? Это её ты так испугался? Почему? Она тоже плохая? – спрашиваю тихо, так же привычно принимаясь его чесать и гладить.

− Ур-р-р, − мой маленький друг изворачивается и подбивает мою ладонь, чтобы прижаться к ней снизу своей головой.

Теперь я уже не удивляюсь ощущению вибрации во всём теле. И появлению новых картинок тоже. Зато их содержание заставляет меня ещё сильнее напрячься.

Я вижу огромный космический корабль посреди каменного пустыря, окружённого скалами. Вокруг нас толпятся десятки уже знакомых мне громадных то ли червей, то ли гусениц, которых видела уже глазами Чарпатчхе, когда Са-ард вызволял Шоа-дара. Правда здесь они не все гигантские. Есть среди них и помельче, и совсем маленькие… как Трещотка. И только теперь до меня доходит, кого он мне напомнил.

Но думать об этом некогда, потому что я также замечаю впереди белесую личинку высшего имар, размером с человека, с большой головой, фасетчатыми сиреневыми глазами, стоящую на двух нижних парах своих непропорционально длинных ножек. Я откуда-то знаю, что это Чарпатчхе, третья дочь Матери клана. Рядом с ней воплощением тьмы застыла Хамана в развевающемся чёрном платье. Но больше всего меня поражает вид нескольких палочников, с которыми повелительно разговаривает брюнетка. Тех самых, которые похитили Шоа-дара. С которыми сражался Са-ард.

Сказав им что-то на их трескучем языке, Хамана кивает своей спутнице имар. И та вдруг поворачивается к нам. По крайней мере, мне так кажется поначалу. Потому что уже в следующую секунду я понимаю, что «личинка» смотрит не на нас, а на гусениц-гигантов. Поднимает одну из своих «рук» и указывает на нескольких наиболее крупных.

Низко загудев, выбранные исполины гуськом отправляются к трапу космического корабля. А я, совершенно неожиданно для самой себя, бросаюсь следом, издавая жалобный скулёж.

Но белесая личинка, гневно зашипев, взмахивает рукой, и меня отбрасывает назад. Боль затапливает всё тело.

Что?

Испуганно вскрикнув, я буквально выдёргиваю своё сознание из этого видения. В ушах до сих пор слышится трескучий тихий плач, который я какого-то чёрта там издавала. И только спустя несколько секунд до меня доходит, что слышу я его наяву. Это Трещотка скулит у меня на руках, дрожа всем своим тельцем.

− Это был ты? – выдыхаю ошарашенно. – Я видела всё это твоими глазами? Она тебя отбросила?

− Ур-р-р-р, − прижимается ко мне малыш.

− А среди тех гигантов был кто-то из твоих родных?

И снова согласное «ур-р-р».

Чёрт.

Всё это уже выглядит совсем нехорошо. И похоже, что Чарпатчхе никто не похищал на самом деле. Она сама отправилась на ту планету. Потому что так было нужно Хамане.

А что если… это была ловушка для нас? Чтобы до меня добраться…

Чёрт. Это уже кажется настоящим бредом. Но выбросить из головы эту неожиданную догадку не получается. Потому что… чем больше я узнаю, тем сильнее у меня чувство, что дело отнюдь не в биосинтезоиде, а во мне самой. Я зачем-то очень сильно нужна этой Хамане. И она хочет, чтобы я добровольно согласилась сделать то, что ей нужно. Вот только не факт, что в результате я действительно окажусь дома.

«Ты должна стать маской».

Чёрт. Как мне выбраться из этого кошмара?

Глава 36

Сколько я не думала, ничего толкового в голову так и не пришло. В конце концов уставший организм потребовал отдыха. И я сама не заметила, как уснула, свернувшись калачиком на кровати, с Трещоткой в обнимку.

Самое поразительное, что я это прекрасно помню. И отдаю себе полный отчёт, что сейчас мне снова снится сон. В нём я стою рядом с кроватью и со стороны наблюдаю за собой, точнее за своим спящим биосинтезоидным телом. С грустной улыбкой слушаю, как тихо урчит во сне мой маленький друг, к которому, неожиданно для самой себя, успела уже так сильно привязаться. Что с ним будет, если я уйду? Не пострадает ли из-за того, что помогал мне? Страшно за малыша. Могу ли я его как-то защитить? Об этом тоже нужно подумать. Жаль только времени на все эти раздумья у меня почти не осталось. До первого рассвета не так уж и далеко, а я до сих не нашла решения.

Душу разъедает горечью. Выживу ли я? С каждым часом надежда на это всё больше тает.

Может, именно поэтому я сейчас стою отдельно от своего временного тела? Может это знак, что моё время вышло?

Ну или какой-то другой знак. Может, это действительно моя необычная способность. Из-за присутствия на корабле Чарпатчхе я так и не успела ничему научиться у на-агаров. Не успела разобраться в самой себе.

Жаль.

Когда я начинаю ощущать рядом чьё-то присутствие, это уже не вызывает во мне никакого удивления. Дело привычное. Вот только сейчас всё ощущается как-то по-другому. Это не назойливое, царапающее внимание Чарпатчхе. И не вымораживающее душу присутствие Хаманы.

Интересно даже, кому я ещё могла понадобиться?

Недоумённо хмурясь, оборачиваюсь и обвожу внимательным взглядом комнату, выискивая источник своего беспокойства.

Её я замечаю не сразу. Да и когда замечаю, едва могу рассмотреть. Словно полупрозрачный, бесцветный призрак немой тенью застыл на грани света и тени, отбрасываемой одной из фигурных опор.

Это девушка. Невысокая, изящная, с тяжёлой копной мерцающих серебристо-русых волос, в длинном светлом платье, подчеркивающем женственную фигуру. Очень красивая, хоть и призрачная.

− Кто ты? – спрашиваю тихо.

Пару секунд ничего не происходит. Незнакомка продолжает молча и, как мне теперь кажется, удивлённо таращиться на меня. А потом оглядывается по сторонам, словно убеждаясь, что я обращаюсь именно к ней. Само собой, никого не замечает и бесшумно выплывает из тени, медленно приближаясь ко мне.

− Ты меня видишь? – слышу я тихий, едва различимый голос. Словно в динамике сильно уменьшили звук

− Вижу. А не должна? – хмыкаю нервно.

− Не то чтобы... − на призрачно-бледных губах появляется неуверенная улыбка. – Просто я этого не ожидала. На такое... мало кто способен.

Не ожидала? Это я могу понять. Если её удивляет то, что я её вижу, то я вот сейчас в полном ошеломлении от того, что это видение выглядит слишком уж… человеком. Откуда в этой вселенной, на планете Имаран, взяться призраку землянки? Наверное, это всё-таки какой-то глюк.

– Ты настоящая? Или всего лишь плод моего воображения? – задаю не самый умный вопрос.

− Настоящая. Просто нахожусь рядом с тобой в... нематериальной форме? Хотя, глюк наверянка бы тоже не признался в своей ненастоящести, – улыбается привидение. – Но это очень, очень хорошо, что ты меня видишь. А то я уже весь мозг сломала, думая, как вас предупредить.

− Предупредить? О чём?

− О том, что Хамане нельзя верить! − эмоционально вскрикивает незнакомка. И даже становится чуточку более видимой и слышимой.

− Да что ты говоришь? − фыркаю невесело. − Можешь не беспокоиться, я и сама об этом уже догадалась. Вот только понятия не имею, что с этим делать. Вот если бы ты подсказала какой-то выход из этой патовой ситуации…

Глупо, наверное, просить совета у человека, которого первый раз видишь, да ещё при таких странных сверхъестественных обстоятельствах. Но я уже реально дошла до той стадии, когда отчаяние толкает искать любые возможные варианты.

Призрачная девушка грустно вздыхает.

− Извини, с этим сложнее. Могу только сказать, что если ты позволишь ей провести этот ритуал, это обернётся бедствием для нашей с тобой родной Вселенной. И ещё… я видела, как погибнут оба чёрных на-агара, пытаясь остановить её.

− Чёрных на-агара? Ты имеешь в виду Са-арда и Шоа-дара? – встрепенувшись, я вихрем подлетаю к своей собеседнице.

− Да. Их. Хамана уже не впервые пытается привлечь на свою сторону представителей их расы. Ей нужны ментальные способности на-агаров, их сила и честолюбие, чтобы разрушить изнутри империю Аша-Ирон. И в результате − захватить власть в освоенной части нашей Вселенной. Она использует тебя, чтобы подобраться к ним и добиться своего.

− Постой-постой, − хватаюсь я за волосы. – Мне нужно разобраться? Почему я должна тебе верить? Ты из моей родной Вселенной? Человек, да?

− Да, мы с тобой из одной Вселенной. И да, я человек. Родом с Земли, как и ты.

Словами не передать, как приятно это слышать. Но её признание пока почти ничего не объясняет. Вопросов теперь становится ещё больше.

− Тогда, откуда ты всё это знаешь? Каким образом ты попала сюда, пусть и в нематериальной форме?

− На-агары тебе, наверное, не рассказывали обо мне. Им запрещено, − задумчиво хмурится моя собеседница. − Но я могу. Меня зовут Лина. Год с лишним назад меня похитили с Земли и продали в рабство. Но мне повезло. Мои хозяева со временем не только освободили меня, но и стали моими возлюбленными супругами. И так получилось, что за время моего пребывания в империи Аша-Ирон, я сильно изменилась. И у меня появились некоторые способности. Меня называют провидицей. И видеть я могу очень многое. Настоящее, как сейчас. Прошлое. И будущее в разных возможных вариациях. Сейчас мы с тобой, по сути, разговариваем в одном из моих видений. И ты каким-то образом тоже это видишь, благодаря уже твоим собственным способностям.

Провидица? Братья действительно упоминали какую-то провидицу. Когда пытались понять, что происходит со мной. Неужели это она?

И что же это получается? Я могу перехватывать сны и видения не только Чарпатчхе? Это такая разновидность ментальных способностей, о которых мне говорили на-агары? Как этим пользоваться?

Впрочем… это сейчас наименее важный вопрос.

В отличие от Хаманы, к этой новой знакомой я на каком-то инстинктивном уровне испытываю куда больше доверия. Может, потому что она моя землячка. А может потому, что просто чувствую − она действительно говорит правду и хочет мне помочь.

− Хорошо. Кажется, я тебе верю, − киваю осторожно. – Про Хаману ты тоже что-то такое видела? Ты знаешь, кто она?

− Знаю. К сожалению, у меня была возможность познакомиться с ней лично. Еле жива осталась. Она принадлежит к расе богаров, очень древних сверхсуществ, которых многие цивилизации во всех мирах макровселенной почитают за богов. Один из таких богаров, Абсолют, уже миллиарды лет охраняет нашу Вселенную. К тому же он является прародителем расы ашаров, основателей империи Аша-Ирон, откуда родом твои Са-ард с Шоа-даром. Но беда в том, что Абсолют с Хаманой, можно сказать, враги. И она всеми силами стремится взять над ним верх. Если у неё получится, наша вселенная погрузится в хаос. Начнутся войны между расами и целыми цивилизациями. Нашу родную Землю, которую сейчас никто не трогает, позволяя землянам развиваться самостоятельно, захватит более технологически развитая раса, истребив половину человечества, а вторую превратив в бесправных рабов. И так будет не только с людьми. Погибнут триллионы разумных существ по всей Вселенной.

− И всё это случится, если я соглашусь на её ритуал? – даже в моём нематериальном состоянии, я ощущаю, как леденящий ужас сковывает всё мое естество.

То что она говорит, кажется немыслимым, не укладывается в голове. Разве может такое быть, что от одной маленькой меня зависит судьба целой вселенной? Разве могу я нести ответственность за триллионы жизней?

− Извини, что возлагаю на твои плечи такую непомерную ношу, − сочувственно смотрит на меня моя призрачная гостья. − Я бы очень хотела сказать, что это не так. Но твоё согласие действительно станет первым звеном в цепи разворачивающейся катастрофы. И я пока не вижу, сумеем ли мы предотвратить возвращение Хаманы, если ты позволишь ей воспользоваться тобой для этой цели. Поэтому я умоляю тебя, не делай этого.

− То есть… ты просишь меня умереть ради спасения родной Вселенной? – спрашиваю тихо.

И ради спасения тех, кого я люблю… моих вероломных мужчин. Ведь начнёт Хамана с них. Не из-за этого ли они отказались от меня? Насколько я поняла, на-агары понимали, с кем говорят, в отличие от меня. Может, они думали, что таким образом её остановят?

В любом случае... если всё это правда... я уже знаю, как поступлю. Не смогу иначе.

− Шанс на спасение есть, Женя, − Лина подходит ко мне ещё ближе. Кажется, вот-вот возьмёт за руку. И я вижу, как плещется в её серебристых глазах искреннее сожаление и тепло. − Не сдавайся, прошу тебя. Ты сильная и должна выжить. Са-ард и Шоа-дар появятся на ритуале. Если найдёшь способ сбежать от Хаманы и вернуться с ними на корабль, летите сразу к точке перехода. Я договорюсь, чтобы для вас его открыли в нужный момент. Вы ещё можете успеть.

Договорится, чтобы открыли переход между вселенными? Кто она вообще, если обладает такими возможностями? Уж не сама ли императрица?

− Значит, в этом она не соврала? Моё тело действительно умирает? − шепчу, закрывая глаза.

− Да. Извини, − моей руки всё-таки касается едва ощутимая прохлада призрачных пальцев. Хотя бы так даря мне поддержку.

− Что ж. Я поняла. Осталась малость, − вырывается у меня истерический смешок. − Обмануть злобную богиню, спасти вселенную и выиграть гонки со смертью. Звучит, как отличный план. Немного безумный, но уже хоть какой-то. Спасибо, что помогла разобраться в ситуации и поддержала.

− Мне бы очень хотелось сделать для тебя больше, − открыв глаза, я замечаю, как Лина виновато вздыхает.

И вдруг начинает таять. Вскинув на меня взволнованный взгляд, открывает рот, пытаясь ещё что-то сказать. Но мне удаётся расслышать только: «...будет хорошо... вспомнишь... жду нашей встречи». И она исчезает. А потом и меня внезапно дёргает назад. Сознание меркнет, чтобы через миг я уже распахнула глаза и подняла голову с кровати, сонно моргая и пытаясь прийти в себя. Сердце грохочет где-то в ушах. Дыхание спирает от ужаса.

Если то, что я только что увидела, было на самом деле, если она сказала правду...

Небо, за что ты так со мной? Я не хочу быть причиной гибели целых миров. Значит, придётся становиться спасительницей. Надеюсь, что для этого мне не придётся умирать самой.

Глава 37

Сбежать. Как от неё сбежать?

Проснувшись окончательно, я не меньше часа пыталась придумать хоть какой-то план. И в конце концов кое-что действительно придумалось.

Единственный выход, который я вижу, это ещё одна попытка связаться с на-агарами.

Мысль, что Хамана могла меня обмануть, просто показать картинку, которой не было на самом деле, практически сразу возникала в моей голове после общения с моей призрачной гостьей. Коварства и силы этой богарше, или как там её, наверняка хватило бы и не на такое. Так почему я должна ей верить? Вдруг она таким образом хотела подтолкнуть меня к тому решению, которое ей нужно? И оттолкнуть от на-агаров, которые могли бы посоветовать, или даже настоять на противоположном.

Тогда было бы странно, если бы она позволила им присутствовать здесь, на ритуале.

Может, они даже появятся, чтобы попытаться меня спасти.

Или чтобы ещё как-то остановить Хаману. Лина ведь предупредила, что они погибнут при попытке это сделать.

Эта мысль рвёт мне душу в клочья. Страстное желание увидеть их, убедиться, что он не предавали, что хотят спасти и вернуть, полностью перекрывается и стирается безумным страхом за их жизни.

Нет, пусть лучше я умру, так и не узнав ничего наверняка, чем они погибнут в неравной борьбе с этой чокнутой сверхтварью.

Отсюда следует, что их нужно предупредить. Во что бы то ни стало.

Вот только остаётся совершенно очевидным, что мне никто не позволит этого сделать. Но есть ещё один вариант, который сначала показался мне слишком нереальным, но чем больше думаю о нём, тем сильнее загораюсь этой идеей.

И вот сижу я, смотрю задумчиво на своего маленького друга Трещотку. Он, чувствуя мой пристальный интерес, даже немного волноваться начинает. Это заметно по тому, как начинает вибрировать бархатная шкурка.

− Малыш, а ты только во время прикосновения можешь картинки показывать? – спрашиваю, пододвигаясь к нему ближе и принимаясь чесать мягкий бочок. Всеми силами транслируя ему свой вопрос.

Трещотка замирает на пару секунд. А потом показывает мне новое видение с незнакомой высшей имар, которая прикасается пальцами к своим вискам, морщится, кривится недовольно, и отрицательно качает головой. И меня накрывает чужим горьким разочарованием, что общение с ним отвергли.

− То есть… ты хочешь сказать, что высшие имар могли бы считывать твои послания на расстоянии, если бы согласились на это? Я правильно понимаю?

− Ур, − ворчит малыш согласно.

− А на какие расстояния ты можешь посылать эти свои послания? Высоко-высоко в небо сможешь передать?

Не уверена, что он поймёт, если я стану объяснять ему про космос и орбиту планеты.

Трещотка поднимается на задние лапки, задирает голову, долго смотрит куда-то вверх. И наконец опускается с утвердительным «ур».

Моя ж ты прелесть. Теперь осталось лишь придумать, как с его помощью передать сигнал на-гарам так, чтобы они услышали. Ведь наверняка закрылись наглухо сейчас. Если вообще не улетели, конечно.

− Послушай, а я тебе тоже могу что-то показывать? – задаю я новый вопрос.

− Ур.

Ну лапочка же.

Следующий час с лишним у меня уходит на то, чтобы научиться транслировать Трещотке свои мысленные послания при его полном согласии и содействии. И в этих посланиях я стараюсь как можно чётче показать на-агаров, передать ему ощущение мысленной связи с ними, и объяснить, что именно он должен показать двум хвостатым пришельцам. Если у него не получится достучаться до них, пока они на орбите, может они тут действительно ещё появятся и Трещотке как-то удастся их увидеть и попытаться так передать моё послание.

Конечно, из этого может ничего и не получиться. Но кто не рискует, тот… в моём случае либо умирает, либо становится орудием в руках чокнутого сверхсущества.

И вот мы, кажется, наконец обо всём договорились. Трещотка всячески постарался продемонстрировать, что с огромным энтузиазмом выполнит мою просьбу и передаст всю нужную информацию моим спутникам. Кажется, для него это настоящее приключение. Осталось сделать так, чтобы малыш мог незаметно выбраться из этих комнат и прокрасться туда, где его ментальные сигналы не будут глушиться.

Ну и раз такое дело, пожалуй, мне тоже не помешает ещё раз попробовать сбежать, или хотя бы выбраться куда-то на открытую местность, чтобы снова попытаться докричаться до Са-арда, или Шоа-дара. А вдруг получится?

Ну а если нет, то хотя бы отвлеку внимание от Трещотки.

Объяснив другу свои намерения, я осторожно подхожу к двери. Днём она была открыта. Надеюсь, её так никто и не закрывал.

Потрогав, убеждаюсь, что так и есть.

− Я пойду первая. А ты спустя некоторое время, − присев на корточки, шёпотом говорю Трещотке. – И будь осторожен, хорошо? Не попадайся никому на глаза. Я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были неприятности. Уходи, даже если меня поймают. Если бы я могла выбраться с этой планеты, я бы тебя с собой забрала. Но… меня, скорее всего, убьют на рассвете, и защитить тебя будет совершенно некому. Поэтому береги себя, малыш.

− Ур-р-р, − жалобно утыкается он головой мне в живот. Всеми силами транслируя мне тепло, привязанность и что-то очень похожее на попытку ободрить.

− И я тебя тоже уже успела полюбить, − шмыгаю носом, крепко обнимая малыша. – Ты мой самый лучший друг во всех вселенных.

Как бы ни было страшно выходить за пределы этих комнат, как бы ни пугала меня перспектива новой встречи с Хаманой, время не ждёт. Ночь тут наверняка не бесконечная. Приходится приступать к выполнению своих безумных планов.

Сделав глубокий вдох, шумно выдыхаю и решительно толкаю дверь.

За дверью вижу просторное круглое помещение с множеством таких же дверей, расположенных полукругом. Напротив таким же полукругом расположены арки, выходящие на круглые балкончики. А в центре комнаты возвышается что-то наподобие цилиндрической открытой кабинки с ажурными полупрозрачными стенками. Может, это лифт такой?

Однако стоит мне сделать шаг в его направлении, как в одной из арок появляется высоченный имар. Как я уже поняла из мысленного общения с Трещоткой, это представитель воинской касты. А значит, скорее всего, мой стражник.

Я ускоряюсь, надеясь успеть заскочить в кабинку. Но он взмахивает крыльями и в мгновение ока оказывается передо мной, перекрывая дорогу.

Бросаюсь в другую сторону, чудом поднырнув под раскинутыми лапищами, но на моём пути вдруг возникает ещё один имар, невесть откуда взявшийся. Они воинственно стрекочут мне что-то, явно намекая, что я должна вернуться в комнату.

Но мне пока никак нельзя. Надо отвлечь их, чтобы хотя бы Трещотка выбрался.

Так что, издав безумный боевой клич, я принимаюсь, как сумасшедшая, носиться по помещению, периодически пытаясь то на балконы выбежать, то в кабинки забраться, то в других комнатах спрятаться.

Поначалу имар рьяно пытаются меня поймать, не причиняя физического вреда. Но когда мне почти удаётся выскочить на большой центральный балкон, они, видимо, теряют терпение. Стрекочут что-то злое и раздражённое. Воздух вдруг наполняется низкой, гулкой вибрацией, от которой у меня сразу закладывает уши, а голова взрывается тошнотворной болью, вмиг сковавшей и выкрутившей все мышцы.

Как меня забрасывают обратно в мои так называемые покои, я уже едва ощущаю. Самым постыдным образом теряя сознание.

Прихожу в себя спустя чёрт знает сколько времени. И сразу обнаруживаю, что теперь закрыта не только входная дверь, но и все выходы на балкончики запечатаны прозрачными заслонками. Непробиваемыми.

Но самое главное, Трещотки не обнаружилось ни в одной из комнат. Кажется, ему удалось улизнуть.

Теперь остаётся только держать за него кулачки и молиться, чтобы у малыша всё получилось.

И ждать.

За мной приходят, когда небо начинает сереть на горизонте.

Двое громадных имар весьма воинственного вида с чёрными острыми копьями. Кажется, те же, что меня ночью скрутили.

Я ждала чего-то подобного, поэтому лишь молча поднимаюсь им навстречу.

− Мать клана зовёт тебя, чужестранка, − гулко трещит один из них. – Иди с нами.

Отрешённо кивнув, я послушно направляюсь к выходу.

Та кабинка действительно оказалась лифтом, с помощью которого мы спускаемся на несколько ярусов ниже.

Дальше минуем анфиладу огромных, пустынных и в буквальном смысле круглых залов.

И вот наконец меня выводят в длинную галерею, вдоль которой выстроились в два ряда гигантские статуи крылатых высших имар.

В другом конце я вижу открытый вход в ещё один зал, кажется, самый большой из всех, которые мне тут довелось наблюдать. В этом зале, насколько отсюда возможно рассмотреть, виден прозрачный потолок, а через него − предрассветное небо. А ещё этот зал полон имар. В основном, высших, как мне кажется.

О боже. Чего они все ждут? Неужели действительно жертвоприношения?

Уже с того места, где я нахожусь, мне хорошо виден проход, вдоль которого застыло множество этих крылатых белокожих существ в чёрных одеяниях. И все они смотрят на меня. Ждут меня.

Чёрт. Страшно так, что ноги подгибаются.

Проход ведёт к ступенькам. На верхней меня ждут Хамана и… это Нуатхар? Или Чарпатчхе? Не рассмотреть отсюда. По идее должна быть Нуатхар, она ведь тут Мать клана. Но мне почему-то кажется, что это всё-таки Чарпатчхе.

Может, ей тоже предложили власть и влияние? Может, тут уже какой-то переворот случился за минувшие сутки?

Замерев, даю себе пару секунд, чтобы собраться с духом. И ступаю навстречу… своей судьбе, наверное.

Чтобы миновать эту длиннющую галерею, мне требуется минут десять. И к тому моменту, как я ступаю под своды ритуального зала, внутри меня что-то окончательно перегорает. Я перегораю. Смиряясь со всем, что должно случиться. Смиряясь с тем, что моё пребывание в теле куклы Эйши вполне могло быть всего лишь отсрочкой неминуемого. Отсрочкой моей смерти. Смиряясь с тем, что приняв решение, я, скорее всего, вынуждена буду заплатить за него своей жизнью.

Лина, конечно, сказала, что шанс выжить у меня есть. Я попытаюсь его использовать. Но готова уже ко всему. Мне так кажется. Потому что «шанс есть» это совсем не то же самое, если бы она сказала, что я точно выживу. «Шанс есть» слишком похоже на неубедительную попытку утешения, когда перспективы совершенно не радужные.

Ну как я сбегу от божества, способного ходить сквозь пространство?

Ещё Лина сказала, что на-агары тоже будут здесь. Но я надеюсь, что мой план сработает, Трещотка справится, или уже справился. И они, предупреждённые об опасности для всей нашей Вселенной, не станут зря рисковать.

А я буду до самого конца тешить себя иллюзиями и верить в то, чего так жаждет моя душа. Верить, что они не предавали меня на самом деле. Что не бросали. И не говорили все те ужасные унизительные вещи.

Это столько всего бы объяснило.

Если бы они действительно появились здесь… это тоже было бы доказательством, что вчерашняя встреча была обманкой. Но я сама сделала всё, чтобы никогда не узнать правды.

Проход к ступенькам, ведущим к алтарю, усыпан какими-то сухими лепестками. Они шуршат под моими ногами, покалывая босые ступни. Этот шелест эхом стелется впереди меня, угнетая какой-то своей фатальной потусторонностью. А от взглядов имар, неотрывно следящих за каждым моим движением, по коже бегают колючие неприятные мурашки.

Но меньше всего мне хочется показывать им свой страх. Гордо вскинув голову, я поднимаю взгляд на коварное божество, возжелавшее воспользоваться мной в своих целях. И стоящую рядом с Хаманой… всё-таки Чарпатчхе. Она тоже смотрит на меня, и тонкие губы изгибаются в очень самодовольной усмешке. Неужели я оказалась права? Не знаю даже, пожалеть мне этих имар, или они заслуживают такой правительницы?

Как только я достигаю нижней ступеньки, мои конвоиры отстают, останавливаюсь у подножия лестницы. Восхождение я продолжаю в одиночестве. Под пристальными взглядами Хаманы и её марионетки. Пока не оказываюсь прямо перед ними, стоя на пару ступенек ниже. Будто милости пришла просить. Думаю, они очень скоро поймут, что это не так.

− Готова ли ты дать мне ответ, Женя? – сужает глаза Хамана.

Запрокинув голову, смотрю в лилово-сизое небо. Туда, где на кромке горизонта уже видны яркие сиреневые и алые всполохи поднимающегося светила. Первый рассвет.

− Готова, Великая Бездна Хамана, − произношу ровно, опуская глаза и уверенно встречаясь со взглядом своей похитительницы. – Я отказываюсь от всего, что ты мне предлагала. И не согласна становится ни жертвой в твоём ритуале, ни орудием твоих злодеяний. Я не согласна быть твоим пропуском в мою родную Вселенную.

О-о-о, это надо было сказать хотя бы для того, чтобы увидеть как с холодного прекрасного лица Хаманы вмиг слетает маска покровительственного величия.

Алые губы расползаются в жутком оскале, обнажая острые клыки. Вокруг тонкой фигуры чёрными крыльями взметается голодная тьма.

− Хорошо подумала? – шипит она.

− Да.

− И кто же тебя надоумил на столь неразумное, опрометчивое решение, глупое дитя? – интересуется, буравя меня почти ненавидящим взглядом.

От ощущения вымораживающей мощи, расплескавшейся вокруг нас, меня словно бетонной плитой пригибает к земле. И мне огромного труда стоит выстоять ровно и не опустить головы.

– Дай, угадаю. К тебе явился некто, считающий себя покровителем вашей жалкой вселенной?

− Мне не нужны ничьи советы, чтобы понять, как коварно ты манипулируешь мной, − вскидываю подбородок.

− О, я, кажется, поняла, − облик Хаманы становится абсолютно демоническим, пугая меня до дрожи. − Абсолюта ты бы не стала слушать. Не после вчерашнего. К тебе каким-то образом явилась его верная зверушка-провидица. Верно?

Наверное, что-то в моём взгляде выдаёт меня. Потому что тьма в глазах Хаманы вспыхивает такой сокрушительной ненавистью и бешенством, что я непроизвольно отшатываюсь, отступая на несколько ступенек ниже. Низко зарычав, она взмахивает руками, будто плетями замахивается. Тьма свивается в матовые щупальца, устремляясь ко мне. И теперь я уже вполне осознанно стремглав бросаюсь прочь.

Мне удаётся преодолеть треть лестницы, молясь небесам, чтобы получилось проскочить мимо бросившихся мне наперерез воинов.

Но в какой-то момент мои ноги вдруг утопают в вязкой чёрной трясине. Всё тело обвивают липкие щупальца, вздёргивая в воздух. И тащат обратно к Хамане… и к её алтарю. Точнее, кажется, уже прямо на алтарь.

Кажется, относительно мягкие методы убеждения непослушной жертвы остались позади.

− Зря ты трепыхаешься, детка. Я всё равно возьму своё, − появляется надо мной Хамана, как только я оказываюсь на круглом чёрном камне, связанная по рукам и ногам маслянисто-чёрными лентами тьмы. Склонив голову набок, она гладит меня по голове. Обхватывает пальцами виски, склоняется к моему лицу с жуткой улыбкой: − Твоё добровольное согласие, конечно, облегчило бы мне задачу. Но, поверь, оно совершенно не обязательно. Очень скоро ты станешь ещё одной моей маской. Смирись, или будет о-о-очень больно.

Я стану? Или моё биосинтезоидное тело?

Если тело, то почему она говорит так, будто имеет в виду именно меня-личность?

И в том моём сне… ведь речь тоже шла именно обо мне.

Может… ей и не тело вовсе нужно? Может, она нацелилась на мой разум, или даже мою душу?

Чёрт. А мне казалось, что ситуация просто не может быть хуже.

Оказывается, может.

− Начинайте, − приказывает Хамана, бросив повелительный взгляд на Чарпатчхе, занявшую позицию у моих дёргающихся ног.

Глава 38

Краем глаза я вижу, как имар в развевающемся чёрном платье, кивает и медленно раскидывает руки в стороны, распахивая свои огромные крылья. И вдруг начинает петь, издавая звонкие стрекочущие звуки. Они подобно сверлу ввинчиваются в мой мозг, заставляя болезненно сморщиться и беспомощно дёрнуться из рук Хаманы. И тут же я чувствую, как в виски мне вонзаются острые когти, фиксируя голову в неподвижном состоянии.

Пение Чарпатчхе теперь подхватывают имар, столпившиеся внизу. С каждой минутой поющих становится всё больше. И вскоре весь зал наполняется стрекочущим многоголосым гулом. Усиливая сверлящее чувство в моей голове в тысячу раз.

Они пытаются взломать мой разум? Все вместе? Или... что... что происходит...

Вскоре боль становится настолько невыносимой, что я уже не могу сдержать истошный крик, рвущийся из самого моего существа. Извиваясь всем телом на проклятом алтаре, слепо таращусь широко распахнутыми глазами в лиловое небо, на свод которого поднимается уже второе «солнце», я, подобно умирающему животному, вою на одной ноте, сгорая в адском огне… уже мечтая о смерти, как об избавлении.

− Ты можешь прямо сейчас прекратить эту пытку, Женя, − вкрадчиво шепчет почти мне в губы Хамана. Будто выпивая мои страдания, питаясь ими. Тварь. – Просто прекрати сопротивляться. Прими происходящее. Стань частью меня.

Это было бы так просто… Но я не верю… не верю… она всех убьёт.

Тьма заберёт всех. И меня в первую очередь.

− Нет, − выплёвываю ей в лицо, забрызгивая кровью белоснежную кожу.

− Тогда я тебя сломаю, − многообещающе улыбается эта мразь.

Когти вонзаются в мою голову ещё глубже, кажется, пробивая даже кость черепа.

Сознание начинает туманиться. В голове теперь словно черви копошатся. Ползают под кожей. Тьма пропитывает меня насквозь, пробираясь в каждую мысль, прописываясь там. Проникает в душу. К горлу подкатывает желчь. И когда я замечаю в небе стремительно приближающуюся чёрную точку, мне сначала кажется, что это галлюцинация.

Но в следующий миг прозрачный потолок этого адского зала взрывается с громким хлопком и вниз летит дождь оплавленных осколков. Сквозь багряную пелену я вижу джэт Са-арда, на полной скорости влетающий внутрь и выпускающий короткий залп. В меня… в нас… Нет, в Хаману.

Её отбрасывает прочь. И, кажется, что эта сука в буквальном смысле слова сдирает с меня скальп, пропоров когтями голову. Несколько следующих залпов, выпущенных по ней, любое живое существо превратили бы в пепел. Но достаточно ли этого, чтобы убить божество?

Ещё один залп прожигает сквозную дыру в груди раскачивающуюся в трансе Чарпатчхе и та падает мне на ноги, придавливая к алтарю.

Лицо, мои глаза, рот заливает чем-то горячим… моей кровью, наверное… но я всё равно успеваю увидеть, как от днища джэта отсоединяется что-то… кто-то… это оба на-гара в бронекостюмах, кажется. И стрелами падают вниз.

Миг, и они уже рядом. Тот, кто ближе, ударом хвоста отбрасывает тело Чарпатчхе в сторону. Из наручей его бронекостюма выстреливают сияющие синим лезвия, и мой мужчина за секунду срезает с меня липкие путы.

− Иди ко мне, малыш-ш-шка, − узнаю я голос Шоа-дара.

Он осторожно поднимает меня с алтаря, пока Са-ард обстреливает бросившихся вверх по ступенькам имар.

− Не так быстро, − внезапно вымораживает душу низкий рычащий голос, звучащий, кажется, отовсюду. – Она моя.

Хамана.

− Уноси её отсюда, − приказывает Са-ард, закрывая нас собой. – Улетайте немедленно.

Что? А он? Нет! Нет…

Но Шоа-дар уже поднимает руку вверх, выстреливая в воздух чем-то… это трос, кажется. А потом прижимает мне между лопаток какую-то штуку, которая начинает раскладываться и практически мгновенно закрывает мою голову сплошным прозрачным шлемом.

− Лети к Саяре и на всех скоростях мчись к точке перехода. Мы её задержим, − приказывает мне твёрдо.

И меня внезапно выдёргивает из его рук, утаскивая к джэту.

Всё происходит настолько быстро, что я едва поспеваю хоть что-то фиксировать в своей больной, израненной голове.

Они пришли. За мной. Спасать.

И теперь остаются. Чтобы драться с Хаманой и дать мне время на побег.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Осознание, чем всё это может закончиться, заставляет меня беспомощно барахтаться в воздухе и тянуться к Шоа-дару с безумным криком.

Лина ведь предупреждала. Они погибнут, пытаясь её остановить. Чтобы спасти меня.

Нет! Нет, только не это!

Нет. Пожалуйста.

Но Шоа-дар, проводив меня напряжённым взглядом, который я ощущаю всем сердцем, даже несмотря на щиток шлема, уже отворачивается, чтобы стать плечом к плечу с братом.

А перед ними уже разверзается бездна, из которой выползает что-то совершенно немыслимое, порождение ужаса и тьмы. Хамана. В своём истинном облике.

Больше всего это напоминает какого-то демона. Метра три высотой. Длинные, практически паучьи конечности, вывернутые под немыслимым углом, крошат камень когтями так легко, будто в хлебный мякиш вонзаются. Чёрное тело, мало напоминающее гуманоидное, буквально источает леденящую тьму, которая струится вокруг него жуткими маслянистыми щупальцами, разворачивается над сгорбленной спиной огромными когтистыми крыльями. На абсолютно чёрном лице видны только круглые пылающие глаза. Волосы стекают на пол чернильными потоками, а над головой возвышаются огромные ветвистые рога.

Пронзительно завыв, эта тварь бросается на моих мужчин, сметая всё на своём пути. Быстрая настолько, что все её движения кажутся смазанными.

Но и братья явно не собираются отступать. У обоих в руках теперь сверкают огромные мечи, которыми они виртуозно рубят жуткие щупальца и отбивают удары когтистых лап. Как два смертоносных смерча, на-агары слаженно атакуют её с двух сторон, беспощадно тесня обратно к пространственному провалу.

С каждой секундой трос поднимает меня всё выше, унося с поля боя. Оглянувшись, понимаю, что джэт уже практически рядом. Мне даже чудится, что из отверстия открытого люка выглядывает Трещотка. Но снизу вдруг раздаётся особенно громкий рык Хаманы. И посмотрев туда, я вижу, как она крылом отбрасывает от себя кого-то из братьев. Кажется, Шоа-дара. Пролетев несколько метров, тот врезается в колонну, проламывая ту своим телом, и изломанной грудой падает на пол.

− Нет, − всхлипываю, снова дёргаясь назад. Барахтаюсь, пытаясь дотянуться руками до лопаток и отсоединить этот проклятый трос. Я не брошу их. Не брошу. Не могу.

И тут Хамана вспоминает обо мне. Задрав голову, оскаливает зияющую дыру клыкастой пасти.

− Моя! – издаёт утробный вой, вынося звуковой волной остатки потолка.

И в мою сторону устремляются рой чёрных стрел. Они прошивают меня насквозь, прожигают льдом, вымораживая всё живое во мне, но каким-то чудом не убивают. Зато рассекают трос. И я с диким визгом падаю вниз.

Са-ард, оглянувшись, молнией устремляется навстречу. Оттолкнувшись мощным хвостом от пола, стрелой взвивается в воздух, перехватывая меня буквально на лету и свиваясь вокруг своим длинным полузмеиным телом, защищая и принимая все удары от падения на себя.

От удара об его бронированную грудь у меня вышибает дух. А потом мы уже вдвоём кубарем катимся вниз по ступенькам, как кегли, сшибая приготовившихся к бою имар.

− Ж-шива? – поднимает щиток и обеспокоенно заглядывает мне в лицо, когда клубок из наших тел наконец останавливается.

− Едва, − улыбаюсь разбитыми губами.

− Держись, − приказывает жёстко.

А в следующий миг его буквально отшвыривает от меня на добрый десяток метров. Скатившись с на-агарского хвоста, я в ужасе смотрю на огромное копьё чистой тьмы, пригвоздившее моего мужчину к стене.

Имар испуганной мошкарой разлетаются прочь.

− Видишь, Женя, к чему привело твоё сопротивление? − шипит Хамана, неспешно спускаясь по ступенькам. – Я убью их. Прямо на твоих глазах. Разорву на куски. Заставлю искупаться в их крови. А потом, когда твоё перерождение закончится, отправлю тебя в родную Вселенную, чтобы твоими же руками убить это жалкое ничтожество, которое Абсолют сделал своей провидицей. Ты приготовишь свой мир к служению мне.

Кое-как поднявшись на ноги, я, прихрамывая, пячусь назад, неотрывно следя за каждым её движением.

Кажется, всё моё истерзанное тело теперь сплошная боль. Её так много, что я уже практически не чувствую ничего на физическом уровне, осознанно приказывая биосинтезоидному организму двигаться и функционировать, отбросив все самосохранение, действовать несмотря ни что.

− Оставь их в покое! − рычу, уже без тени страха смотря монстру в глаза.

− Зачем мне это делать, глупая девчонка?

− Затем, что они тебе не нужны. Ты можешь добиться своего и без их содействия. Значит, можешь отпустить. Сейчас.

− Отпустить? И лишить себя такой забавы? А что я получу взамен? – нервы выкручивает жутким хохотом.

− Что ты хочешь? – вскидываю подбородок.

− Ты знаешь, Женя. Преклонись передо мной. Соединись со мной. Стань частью меня. И я отпущу твоих любовничков. Если ты сама ещё будешь этого хотеть.

− Ж-шеня, нет! – слышу я позади себя хрип Са-арда. – Не с-с-смей!

− Хорошо, − выпаливаю, готовая сделать что угодно, лишь бы сохранить им жизни. – Я сделаю, как ты хочешь. А ты отпустишь их живыми. Сейчас. Поклянись!

− Надо же. Так вот ради чего ты готова продать душу, − она надвигается на меня. Окружает своей тьмой. Будто в бездну затягивает. – Хорошо. Клянусь. На колени, раба.

Обращение коробит до тошноты. Но я заставляю себя высоко поднять голову и плавно опуститься на колени, как она велит. Смотрю в пылающие глаза без страха и сомнений. И в тот же миг меня снова пронзают нити голодной тьмы, просачиваясь в разум и душу. Маслянистой жидкостью заливают рот, чёрной пеленой затягивают глаза, наполняют каждую клеточку, преобразуя, меняя, подчиняя…

А дальше всё случается практически в один миг. Позади взбешённо рычит Са-ард, явно пытаясь вырваться. Сквозь багряный туман я вижу, как на Хаману чёрной молнией бросается Шоа-дар, вспарывая бок твари и отсекая ей одно крыло. А я падаю на четвереньки и хватаю обломок копья, уроненного кем-то из имар. А потом, уперев его древком в пол, всем своим весом бросаюсь на остриё, пробивая грудную клетку своего биосинтезоидного тела. Пока ещё могу. Пока ещё свободна.

Пронзённое кукольное сердце, беспомощно трепыхнувшись пару раз, делает последний удар и замирает. Вместе с последним вдохом, с губ стекает струйка крови.

Моё сознание закручивает в тёмной воронке боли и холода. Выдёргивает из уже мёртвой оболочки. Развоплощая.

Разъярённый вой Хаманы я слышу уже как в тумане. Вой раненной твари. Связав нас, она и себя обрекла на смертельную агонию. И я теперь осознанно тяну её за собой, пропитывая болью, изматывая, заставляя увязнуть в небытие. Чтобы дать своим на-агарам больше шансов справиться с этой мразью.

Ты не получишь мою душу, тварь. Она принадлежит только мне. И двум хвостатым, которые рискнули ради меня всем.

Последнее, что я вижу, это почерневшее тело Хаманы, корчащееся на полу храма имар. И двух на-агаров, склонившихся над изломанной куклой с моим лицом.

А потом наступает покой.

Эпилог

Что-то пищит рядом, проникая в мозг болезненной пульсацией. Я никак не могу сообразить, что это такое. Где я нахожусь? Что со мной? Почему мне так больно везде?

В голове царит болезненная пустота. Вялые мысли еле шевелятся, с трудом складываясь в что-то осмысленное. А в груди поселилась странная, тоскливая тяжесть. Словно я потеряла что-то очень важное и ценное для меня. Потеряла навсегда.

Но даже не могу вспомнить что именно. И от этого мне нестерпимо плохо. Так что выть хочется.

− Женя, дочка, ты слышишь меня? – врывается в мои бессвязные мысли едва различимый голос… знакомый очень… это мама… да, мама.

Пальцы крепко сжимает чья-то рука.

Пальцы конвульсивно дёргаются в ответ. Мышцы начинает ломить. Везде.

−Вот! Вы видели? Она пошевелилась! Я же говорила вам! – торжествующе восклицает моя родительница. Отпуская мою руку.

Нет, нет, останься… Я хочу… проснуться.

Вытащи меня.

− Таисия Аркадьевна, послушайте… − с показным терпением пытается её кто-то вразумить.

− Нет, это вы послушайте. Моя дочь жива. И ваша обязанность спасти её. Иначе я…

Сознание всё-таки выдирается из цепких лап тьмы, изо всех сил стремясь к свету. К жизни.

− Мам, − выдыхаю, сделав над собой титаническое усилие.

Спустя ещё пару секунд мне даже удаётся разлепить веки.

Свет болезненно режет глаза. С горла вырывается задушенный хрип. Вокруг воцаряется звенящая тишина.

− Мам… что… со мной? – сиплю едва слышно, чувствуя, как учащается дыхание. Боль огненной волной пробегается по позвоночнику, раскалённым жерлом концентрируется в груди, словно там дыра прожжена.

Лёгкие горят, и каждый глоток воздуха, как кипяток. Звуки приглушены.

Но хуже всего то, что я едва могу различить два смутных силуэта, застывших передо мной.

− Мама, − хнычу, беспомощно комкая пальцами простыни. – Мама.

− Женя, боже, ты очнулась, − отмирает один из этих силуэтов. Бросается ко мне. Моя ладонь снова оказывается в маминых руках.

− Больно, мам. И я не вижу. Что со мной, скажи! – прошу жалобно.

− Тебя ударила молния. Ты не помнишь?

− Я… − судорожно вдохнув, часто моргаю, пытаясь прогнать пелену, мешающую мне её увидеть. – Не помню, мам. Когда это случилось?

− Три недели назад. Ты всё это время пролежала в коме.

О боже.

Дорогие мои, приглашаю вас во вторую часть этой дилогии, книгу "Больше не кукла", которая уже стартовала на сайте. https:// /ru/book/bolshe-ne-kukla-b434089

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Эпилог