мяукнул и стал тереться о папину ногу.
— Кота вот надо куда-то еще деть, — сказал папа.
— С собой заберем, — заявила Тася. Мурзик масляно сверкнул на нее желтыми глазами.
— Еще чего, — сказала мама. Отодвинула в сторону папу и стала мыть посуду. На кухне кран тоже был старый, и тоже сильно гудел.
Тася собрала фломастеры, взяла альбом и пошла рисовать телевизор. Телевизор получился красивый, большой, прям как у них в группе в детском саду. Только там телевизор никогда не работал, а тут Тася нарисовала на экране дядьку в голубом костюме. Дядька широко открывал рот. Пел. Бабушка очень любила всякие концерты смотреть. С утра до вечера их смотрела, если к ним в город приезжала погостить. Всех артистов по именам знала. Тасе захотелось этого артиста в голубом костюме как-то подписать, и она пошла к маме, спросит на кого артист получился похож, но мама с папой заперлись в комнате, еще и стулом подперли дверь — не пройдешь. Мама там за дверью опять всхлипывала.
Ну и ладно, решила Тася. Пусть неназванный артист будет, бабушка поди сама разберется.
Тася захватила рисунки, а еще пластмассовый совочек из своих старых игрушек и вышла из квартиры. В городе, она бы ни в жисть бы не решилась сама пойти на улицу. Но то город! В одном Тасином доме двадцать пять этажей, а тут всего два.
В подъезде пахло нагретым деревом. Солнце играло невесомыми пылинками. Тася сбежала по скрипучим ступенькам вниз. Завернула туда, где прямо под окнами был разбит маленький садик. Спряталась за кустик, совочком выкопала небольшую ямку, в которую опустила аккуратно сложенные листочки с рисунками. Посмотрела по сторонам, увидела донышко от стеклянной бутылки, прижала им рисунок, а сверху и по краям немного землей присыпала. Получился вроде как «секретик». Бабушку в землю зарыли, и она в землю подарочки для нее. Так оно правильно будет. Очень уж Тася надеялась, что это все именно так и работает.
— Ты чего тут делаешь?! — раздался над головой звучный голос.
Из открытого окна на первом этаже на Тасю зло смотрела баба Зина.
***
— Кура где? Кура?
Тася проснулась оттого, что кто-то тяжело на нее навалился. Дышать было невмоготу. Тесно.
Она подскочила, встала ногами на подушку и прижалась к стене. От стены, хоть там и ковер висел, красивый такой с тетенькой и дяденькой на коне, все равно холодом дает. Ледяной ковер.
— Ты чего, бабушка. Чего ты? — Тася хотела уже кричать, чтоб мама пришла. А лучше папа.
Бабушка сидела прямо на кровати — согбенная, волосы свисают, голая спина блестит в лунном свете. Ночничок в этот раз так и не зажегся. И зеркало занавешено снова. А бабушка прям внутри, здесь, в комнате. Или это не бабушка вовсе?
— Не бойся, Тасечка. Не бойся, милая. Не бойся, внученька.
Обычным бабушкиным голосом говорит. Тася на подушку села, успокоилась.
— Я к тебе, бабушка, не пойду. От тебя пахнет невкусно.
Бабушка громко втянула в себя воздух. И еще раз. Закашлялась. Сплюнула что-то в ладошку. А потом ладошку об кровать отерла.
— Голодно мне, Таська. Одежу не дала мне, ни одежы, ни еды, такая ты внучка. Так ты бабушку любишь.
У Таси уж уши полыхнули от возмущения. А как же секретик во дворе? «Супная» страница, котлетная, конфетная! А еще телевизор! И там певец в голубом костюме! Как же так?!
Бабушка все терла и терла простынку, а потом хвать рукой за подушку, на которой Тася сидела, и давай к себе тянуть.
— Иди ко мне, Тасечка, иди, моя хорошая.
— Я поняла, бабушка! — зашептала Тася. — Это все баба Зина. Она видела. Она секретик разоряла.
А бабушка не слушает, тянет подушку на себя.
— Бабушка плохого тебе не сделает. Иди, родная, обниму тебя.
Тут на кровать Мурзик прыгнул. Шипит, спина колесом. Бабушка, как подскочит. Стоит и дышит тяжело. Тася глаз ее не видит, космы на лицо падают, только черный, беззубый рот открывается и закрывается, как дырка какая-то. И на груди сосок острый, огромный. Прямо в глаза целит. Внутри аж царапает.
— Ты, Тасечка, все правильно делаешь, — вдруг бабушка говорит своим обычным голосом. — Просто конфетки испортились. Ты лучше еще мне курочку пришли. Беленькую. И по котику я скучаю. И по Зиночке. Вот бы они ко мне погостить приехали.
Мурзик вдруг заорал как сирена автомобильная. Весь дом перебудил.
***
Ну, ничего, подумала Тася, засыпая на следующий вечер, теперь то бабушка поди довольна будет. И Мурзик к ней в гости попадет, и подружка ее любимая. Будет с кем телевизор смотреть.
Сегодня днем, Тася старательно нарисовала котика и женщину в платке, и подписала как могла. Специально спросила у мамы, как пишется имя Мурзика и бабы Зины. А вот курочку не нарисовала. Жалко стало. Вспомнила как та бабушка, что из зеркала, курочку схватила и шею ей вывернула. Хватит с бабушки и конфеток. Нечего. Обойдется. И вообще, надоело. Папа сегодня маме сказал, надо уметь отпускать. Вот и Тася подумала — бабушка пусть своей жизнью там живет в новом месте. А подарочки только по праздникам. А то Тася весь день рисует, а
