(не)случайная Жена (СИ) [Анна Александровна Завгородняя] (fb2) читать онлайн

Анна Завгородняя
(не)случайная Жена

Пролог

Одинокая свеча на прикроватном столике давала так мало света, что я едва различала дальний угол спальни. Сидя на самом краю огромной постели, кутаясь в легкую шаль, наброшенную на плечи заботливыми служанками, я смотрела на пятнышко огня, танцевавшее свой незамысловатый танец, и думала о том, как пережить эту ночь.

Мысли путались, разбегались стайкой пугливых рыбок, как бывает, когда бросаешь камешек в пруд, где резвятся подросшие мальки. Отчего-то вспомнился родной дом и этот самый пруд, почти правильной овальной формы, поросший высоким камышом по берегу, и лишь в одном месте, где был спуск к воде с протоптанной тропинкой, доступный обитателям парка.

Сама не знаю, почему именно сейчас вспомнила о доме. Что было тому причиной? Страх, волнение? Вероятно. Ведь несмотря на то, что я уговаривала себя быть сильной, я все же боялась. И не напрасно.

Скоро придет ОН. И я начну играть свою роль. Стану такой, какой он должен увидеть меня. И придется сомнения и страхи отправить куда подальше, в самую глубину своего сознания, чтобы не выдать настоящую себя. Ведь иначе все пропало. А мне так было необходимо, чтобы все прошло должным образом!

Не в силах усидеть на месте, встала и шагнула вперед, разминая ватные ноги. Длинный подол прозрачной сорочки стелился по мягкому ковру. Ноги утопали в нем по щиколотку и совсем не ощущался холод каменного пола. Но, возможно, я просто не замечала его?

Я подошла к окну, осторожно отодвинула тяжелую штору и выглянула вниз. Туда, где в свете желтого фонаря, тонул парк с его вековыми деревьями и дорожками, посыпанными мелкими светящимися камешками. Вспомнилось, что по прибытии во дворец, я любовалась парком. Выходила в вечернее время, если выпадала свободная минута, и гуляла по этим дорожкам, глядя на то, как солнце тонет в озере, отдавая власть подступающей тьме. Но сейчас вид не радовал меня. Уронив руку, отпустила штору и пересекла спальню, остановившись лишь однажды, когда краем глаза заметила движение сбоку от себя. И, кажется, даже вздрогнула, повернув голову и встретившись взглядом с отражением в зеркале, занимавшем часть стены. Та, которая посмотрела на меня из черной поверхности, была не мной. Да, похожа. Те же волосы, темные, блестящие, завитые в крупные локоны. И даже овал лица в чем-то схож, и маленький нос с аккуратными крыльями ноздрей, и полные губы, отчего-то бледные и поджатые, как у чопорной гувернантки. Но вот глаза…Глаза были моими и только моими. Даже сейчас, когда сверкали, отражая свет свечи, с пламенем, утопающим в самой глубине.

Невольно подняла руку, потянувшись к отражению. И оно повторило мое движение, только я не успела подойти и коснуться поверхности зеркала. Звук открываемой двери заставил меня застыть на месте, а затем повернуть голову, когда в помещение вошел человек.

Мое промедление длилось несколько секунд, за время которых мужчина в белом костюме закрыл за собой двери и шагнул в мою сторону.

— Ваше Величество! — только и успела проговорить, а затем встала, распрямив спину, но опустив взгляд. Словно боялась, что он увидит мои глаза и все поймет.

— Клаудиа! — услышала в ответ, и король подошел так близко, что между нами осталось совсем ничего. Казалось, качнись я на встречу, и наши тела соприкоснуться. Но я стояла на месте, так и не решившись поднять глаза.

— Откуда такое смирение и покорность? — прозвучало несколько язвительно и я, сглотнув вязкий ком, сделала над собой усилие, и подняла голову. Почти сразу взгляд встретил ответный. Холодный, с жаром, томившимся в самой глубине, едва различимый под этим напускным равнодушием.

— Даже непривычно видеть вас такой, — хмыкнул мужчина, а я смогла лучше разглядеть его лицо. Нет, я и прежде встречалась с ним и вполне успела рассмотреть со всех ракурсов. Но никогда мы не были так близко. Не стояли, лицом к лицу. Никогда я не чувствовала его дыхания, отдававшего дорогим сладким вином, и тепла тела, слишком горячего, так что я даже сейчас ощущала этот жар. А его глаза… Напрасно я решила, что они холодны. Нет. Сейчас в них зарождалось пламя желания. Дикое, необузданное, как и сам мужчина.

Что и говорить, он был красив. Высокий, статный, с широкими плечами и узкими бедрами, длинноногий, сильный… А лицо… И этот взгляд порочного ангела. Я и не сомневалась, что он был порочен. Слышала, как придворные дамы обсуждали внешность Его Величества. И почти каждая из них мечтала оказаться в его постели. А повезло мне. Если это только можно назвать везением.

— Неужели ожидание близости заставило вас стать более покладистой? — рука короля поднялась. Коснулась моего подбородка, обжигая этим касанием. И я заставила себя остаться на месте, а не ринуться назад, в тщетной попытке избежать неминуемой участи.

— Я вся ваша, мой король, — сказала то, что должна. И увидела, как улыбка, хищная и привлекательная, растянула его губы, при этом не затонув глаза. Выражение их осталось прежним.

— Что и следовало ожидать, — он заставил меня запрокинуть лицо к нему навстречу и наклонился, почти касаясь своими губами моих. — Надеюсь, вы не долго ждали меня, моя королева?

Жар его тела заставил содрогнуться. Я сама будто заледенела, пугаясь того, что последует дальше. Но король не спешил касаться меня. Распрямился, глядя сверху вниз, и добавил:

— Раздевайся.

Уже без привычной вежливости.

— Что? — мой голос дрогнул и ему это понравилось.

— Раздевайся, я сказал, — повторил он. — Разве ты не знаешь, зачем я явился в твои покои?

Кивнув, медленно сняла шаль и было шагнула к столику, намереваясь положить ее, но король не позволил мне сделать и шагу.

— Бросай на ковер, — велел и я послушно разжала пальцы.

Легкая, почти невесомая ткань, опустилась на густой ворс, а я подняла руку и стала медленно обнажать плечо, снимая сорочку. Мне не нужно было даже смотреть в глаза короля, чтобы понять: ему нравится то, что я делаю. Я просто чувствовала это, как и его нетерпение, проявившееся, когда я слишком промедлила.

— Ну же? — и мужчина сам протянул руки, чтобы помочь мне освободиться от одежды.

Признаюсь, в тот момент я пожалела, что не разделась сама, потому что король попросту сорвал с меня последний покров и ткань мягко опустилась на ковер, оставив меня полностью обнаженной и такой доступной жадному взгляду мужчины.

Не отдавая себе отчета в том, что делаю, прикрылась руками, как только смогла. Придавила рукой грудь, а вторую опустила к низу живота, пытаясь скрыть от взгляда короля свое тело. Чувствуя себя при этом такой незначительной и жалкой. В этот миг, стоя перед ним, я почти ненавидела себя, и, наверное, его. Хотя, король тут был совершенно ни при чем.

— Убери руки, — прозвучал его властный голос. — Я хочу посмотреть, что получил вместе с твоим приданым.

Ладони задрожали, но я не решилась открыться горящему взгляду Его Величества. Но он, как и прежде, не проявил ни терпения, ни такта. Шагнул ко мне и заставил опустить руки вдоль тела. Более того, я едва не вытянулась в струнку, как его многочисленная стража, ощущая, как краска залив лицо, заставляет кожу пылать.

— Не плохо, — проговорил король. И даже отошел назад на несколько шагов, встав так, чтобы можно было полюбоваться моим позором. А я снова не выдержала его присутствия и жадного, почти физически ощутимого взора, скользящего по телу. Мне показалось, что я чувствую его каждой своей клеточкой. Взгляд будто обжигал, заставлял сердце биться так быстро, что в груди было больно. Как же мне хотелось в тот миг просто уйти. Поднять сорочку, закутаться в ее остатки и покинуть спальню короля. Но я не могла.

— У тебя достаточно широкие бедра, чтобы родить мне сына, — заметил мужчина и я едва не задохнулась от гнева.

— Я вам не племенная кобыла, Ваше Величество, — произнесла голосом, охрипшим от волнения и страха. Но и промолчать не могла. Та, прежняя я, не сказала бы ни слова. Но Клаудиа не стала бы терпеть. Я и так слишком отошла от своей роли, проявив непривычную королю скромность.

Мои слова его словно оживили. Лицо монарха украсила усмешка. Он скрестил руки на груди и проговорил, глядя на меня пристально и изучающе.

— Слава Богам, вы вернулись, Клаудиа. А я уже было испугался, что мне подсунули подделку.

Он еще несколько секунд разглядывал меня, а затем начал раздеваться.

Первым на ковер упал его богатый камзол, затем король ленивым жестом отправил на пол нашейный платок и, перестав раздеваться, подошел ко мне. Кажется, я даже задрожала от его близости. Но мужчина будто не заметил моего смятения. Его руки властно опустились на мою талию и притянули ближе, оставив между нами ничтожное расстояние.

— Помоги мне раздеться, — сказал он. — Хочется ощутить твои пальцы на своем теле, — и, будто насмехаясь, поднял руки, словно хотел облегчить мне задачу. А я кивнув, вцепилась пальцами в низ его рубашки, такой же белоснежной, как и остальная свадебная одежда, и потянула, высвобождая из штанов.

Он был высоким. Таким высоким, что мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы снять с Его Величества эту треклятую рубашку. И почему он не носит современную одежду, которая расстегивается спереди, как и положено, и как более удобно на мой взгляд. Не надо стягивать через голову, а просто расстегнуть пуговички и всего делов!

Именно об этом я подумала, пока мои пальцы скользили по белой ткани, ощущая под ее тонкой преградой литые мышцы мужской груди, такой же горячей, как и сам мужчина. Впрочем, чему удивляться, ведь Его Величество был не просто королем. Он являлся главой рода Огненных, и ходили слухи, что, обращаясь, превращался в огромного огнедышащего дракона. Но мне повезло не видеть это пугающее зрелище, а потому приходилось верить чужим словам. В которых я, впрочем, не капли не сомневалась.

Король воплощал живую силу. Она текла под его кожей, словно лава в кратере вулкана. И сейчас, стоя перед ним и глядя на уже обнаженную широкую грудь мужчины, я старалась не залюбоваться его телом, таким идеальным и опасным для меня. К такому телу хотелось прикоснуться, чтобы ощутить под кожей пальцев его гладкую твердость. И возможно, я бы сделала это в другой ситуации. Сейчас же вид мужчины вызывал страх и сердце билось все сильнее, грозя выдать мое смятение своим стуком. Мне казалось, что Его Величество слышит это биение. Ухмылка на его губах становилась все более понимающей и предвкушающей мою капитуляцию.

«Всего одна ночь!» — напомнила себе, повторив фразу, словно заклинание, и выпустила рубашку из пальцев, позволив ей присоединиться к остальной одежде на полу.

Не думала, что придется раздевать короля. Наивно полагала, что он войдет в эту комнату, овладеет мной, и я освобожусь от своего долга. В воображении все происходило просто и быстро. А на самом деле Его Величество и не думал спешить.

— У тебя хорошая кожа, — произнес он, прерывая ход моих мыслей. — Мне нравится касаться ее. Словно трогаешь тонкий шелк!

Я почувствовала, как широкая ладонь накрыла мою левую грудь и чуть сжала.

— А еще мне нравится касаться тебя вот так, — вторая его рука тронула вершину правой груди. Мужчина провел указательным пальцем по напрягшемуся соску, заставив его затвердеть, а затем взглянул на меня, добавив: — Не смей закрывать глаза, Клаудиа. Я хочу, чтобы ты видела меня и видела то, что я делаю с тобой. Ведь у тебя это в первый раз, не так ли? — сильная рука скользнула по животу, устремившись к сосредоточию моей женственности. — Потому что, если ты будешь не чиста, я расторгну этот брак. Ты же знаешь это?

Его рука коснулась меня там, где никто и никогда не касался до него. Вздрогнув, стиснула зубы, понимая, что это лишь в моем воображении все было легко. На деле придется потерпеть и, возможно, достаточно долго.

— Я поверил тебе на слово. Тебе и твоему отцу, — он скользнул ладонью по внутренне стороне моего бедра. — И только поэтому тебя не проверили перед церемонией. Мой свадебный подарок, который, я надеюсь, себя оправдает!

— Я чиста, мой король, — пробормотала еле слышно, мысленно ругая себя за трусость и слабость. Но я не лгала. Ни один мужчина даже не целовал меня, не говоря уже о большем. Его Величество будет первым. К сожалению.

— Скоро мы это проверим, — усмехнулся король и неожиданно наклонился, подхватив меня на руки. Одно мгновение замер, держа меня в своих объятиях и глядя в глаза пронзительным взором, а затем направился к кровати. Уже секунду спустя, уложив меня поверх одеяла, встал, явно намереваясь освободиться от последней одежды, служившей преградой к его цели.

Сглотнув, уставилась на мужчину, следя за движением его рук. Его Величество и не думал стесняться. Стащил сапоги и штаны, отшвырнув их так, словно давно мечтал это сделать, а затем повернулся ко мне, нисколько не смущаясь своей наготы. Возможно, даже нарочно демонстрируя себя и свое каменное желание. Впрочем, сложен он был идеально. Ничего лишнего. Сильное, натренированное тело, смуглая кожа, как и у всех представителей огненного рода, и это лицо с усмешкой, при виде которой внутри все переворачивалось и в очередной раз хотелось укрыться от наглого взора. И я попыталась сделать это, зажмурив глаза. Но не помогло. В сознание вторгся его голос, повелевая посмотреть на своего мужа. Кажется, ему очень не нравилась моя попытка хоть немного облегчить свою участь.

— Моя маленькая жена, — тяжесть мужского тела прогнула тюфяк на кровати. — Какая же ты нежная. Твои волосы, твое тело… Мне определенно нравится то, что я вижу. Но больше всего приятно, что ты смущаешься. Вижу, ты снова вспомнила о манерах?

Он лег рядом. По животу скользнула чуть шершавая ладонь с мозолями от рукояти оружия. Царапнула нежную кожу заставляя вздрогнуть в очередной раз. Все знали, что Его Величество каждый день не брезгует тренировками вместе со своим названым братом. Говорили, что король сильный воин и что мало кто может сравниться с ним в поединке. Но сейчас он касался меня почти нежно. Пальцы обвели впадинку пупка, затем устремились вниз и я судорожно свела ноги, словно это могло воспрепятствовать намерениям короля.

— Это немного по-детски, Клаудиа, — рассмеялся мужчина. — Я ведь все равно получу свое. Иначе не пришел бы в спальню. Признаться, я думал ты более открытая и страстная, — он наклонился, коснувшись губами моего соска. Обхватил с нежностью и осторожно лизнул, будто пробуя на вкус.

— Ой, — прошептала я.

— Ой? — повторил Его Величество насмешливо и его руки, оставив в покое мой живот и все, что было ниже, устремились к моей груди. И больше не осталось даже намека на нежность. Я закусила губу, стараясь отвлечься от пальцев, сминавших грудь, от губ, оставлявших на коже следы и засосы, от его тела, прижимавшегося ко мне с определенными намерениями. Даже не поняла, как мужчина оказался сверху. Придавив меня своим немалым весом, он продолжал трогать меня, обжигая своими прикосновениями. А я лежала, чувствуя, как на глаза набегают непрошенные слезы, и мечтала только о том, чтобы все закончилось как можно скорее.

«Неужели, об этом мечтали те придворные дамы?» — подумала я, когда палец короля проник в меня, заставив вздрогнуть и прогнуться навстречу. Мне было неприятно. Не больно, но как-то гадко и стыдно. Только Его Величество и думать забыл обо мне. Создавалось впечатление, что он нарочно вел себя грубо. И, хотя его ласки не причиняли боли, но и приятными они мне не казались.

— Раздвинь ноги, — велел он, насытившись моим телом и вдоволь его натерзав. Я мгновение медлила, прежде чем выполнить его приказ, но за секунду до того, как я уже было решилась, король встал на колени и, предупредив мое движение, сам раздвинул мне ноги и закинул их себе на бедра, придвинувшись так, что его каменная твердость коснулась запретного местечка.

— Что ж, дорогая жена, — сказал он, — сейчас проверим, насколько ты хранила чистоту для своего будущего мужа.

Я вцепилась руками в одеяло, предугадывая боль. И она последовала незамедлительно.

Король двинулся вперед, положив свои ладони на мои бедра, насаживая меня на себя. Мгновение и тело пронзила боль. Острая, жгучая, вырвавшая слезы из моих глаз. И все, что смогла сделать, это сдавленно застонать, закусив губу.

Его Величество наклонился ко мне. Его руки уперлись в одеяло по обе стороны от моего тела. Мужчина медлил несколько секунд, а затем начал двигаться. И каждое его движение отдавалось болью внутри. Хотелось плакать, но я держалась, лишь продолжала кусать губы, приказывая себе не позориться и не реветь. Ведь Клаудиа не стала бы унижаться и плакать. Вот и я не буду. Уставилась в потолок, глядя немигающим взглядом, как догорающая свеча заставляет тени танцевать непонятный дикий танец, пытаясь отвлечься от происходящего и понимая, что это бесполезно. А король все продолжал мучать меня, то двигаясь в бешеном ритме, наполняя меня собой, то замедляясь, будто устав от сумасшедшего темпа. И боль постепенно стала уходить. Нет, она все еще была рядом, но не такая, как прежде. Терпимая.

— Прости, если сделал больно, Клаудиа, — Его Величество наклонился ко мне, обжигая лицо своим дыханием. — В первый раз всегда больно. А ты такая волнующе узкая и влажная для меня, что я не смог сдержаться. — Его рот накрыл мое губы. Мужчина языком заставил меня раскрыть их и вторгся в влажную глубину, изучая, покоряя, насилуя мой рот, в то время как его тело продолжало свою игру с моим.

«Второго раза для меня не будет!» — подумала я почти с радостью, попыталась расслабиться, и даже двигаться вместе с ним. Это оказалось не сложно, словно плыть по течению, отдавшись в его власть. Его Величеству определенно понравилась моя инициатива. Он даже улыбнулся, глядя на меня сверху вниз.

— Обхвати меня сильнее, — разорвав поцелуй, велел король, и я сжала ноги, а он снова начал двигаться сильнее, вонзаясь в меня и постанывая от удовольствия. Я же только и могла, что двигаться с ним в унисон и смотреть как мужчина, прикрыв глаза, напряженно вдалбливается в меня, доведя себя до предела сил. Но вот он дернулся в последний раз, наполнив меня собой, и застыл, зарычав будто зверь. Несколько секунд ничего не происходило, и я лежала, глядя на мужчину, застывшего каменным изваянием. Но вот король открыл глаза. Взглянув на меня, вышел из моего тела и лег рядом, молча глядя в пространство над собой.

— Ваше Величество! — спустя несколько минут напомнила о себе.

— Ммм? — спросил он тихо.

— Позвольте мне пройти в уборную, — попросила я.

Мужчина повернулся ко мне, устроившись на боку и подперев кулаком голову. Заглянул в глаза, словно пытаясь прочитать в них что-то понятное только ему одному, а после произнес:

— Ты не обманула меня. Я рад.

— Разве я бы посмела? — проворила тихо и осторожно отодвинулась, увеличивая расстояние между нами. Низ живота побаливал, а на бедрах осталось что-то неприятное и липкое. И все, чего я теперь хотела, это как следует вымыться. А еще лучше было бы, чтобы король уснул и я, наконец, смогла выскользнуть из его покоев и завершить начатое.

— Хорошо. Ступай! — разрешил милостиво мой мучитель, и я соскользнула с кровати, опустив ноги на ворс ковра. Первый шаг в сторону уборной отдался болью в теле. Я поморщилась, но продолжила идти. И лишь перед тем, как положить руку на дверную ручку, остановилась и бросила взгляд через плечо, на мужчину, перевернувшегося на бок. Кажется, Его Величество и не думал ждать моего возвращения. И это значило лишь одно — продолжения пытки не будет. Какое облегчение знать это.

Я прошла в уборную, хлопнула устало в ладони, зажигая магический светильник, и шагнула под душ, радуясь тому, что в королевском дворце есть такие небывалые удобства. В моем фамильном замке мы все еще мылись, нагревая воду на огне. Здесь же все было обустроено так, чтобы приближенные короля и сам он, не знали неудобств. И стоя под струями прохладного потока, я, прикрыв глаза, чувствовала, как по телу и ногам стекает вода, уносившая мой позор и прикосновения короля.

Вымылась с особенной тщательностью и покинула ванную комнату, вернувшись в спальню. Его Величество спал и даже не пошевелился, когда я вместо брачного ложа, направилась к входной двери. Не проснулся и когда я заскребла ногтями по деревянной поверхности, подавая знак. А затем дверь бесшумно открылась. В проеме появилась тонкая белая рука и взволнованное лицо моего отражения. Меня схватили за руку и потянули прочь из спальни. Мы переместились в просторную гостиную, погруженную во тьму. И та, что держала меня сейчас за руку, была просто тенью с едва различимыми чертами. Но я прекрасно знала, кто она и зачем пришла.

— Он спит? — спросила тень.

— Да, — ответила я тихо. — Иначе я бы не позвала вас!

Тень отпустила мою руку и распрямилась, став со мной одного роста.

— Все прошло хорошо? — уточнила она шепотом. — Он не заметил? — мне в руки сунули какое-то платье, и я поспешно надела его, путаясь в шнуровке на груди, жалея лишь о том, что не додумалась обуть мягкие туфли, в которых пришла в покои Его Величества. Но возвращаться в спальню было поздно. Да и мне не позволила бы настоящая королева, та, которая теперь стояла рядом, прячась в темноте.

— Нет, госпожа! — ответила на второй вопрос, понимая, что первый был чисто риторическим. Словно Клаудию интересовало мое состояние? Да ей было попросту наплевать на меня. Главное, что ее идея удалась, а я почти не сомневалась, что король ничего не заметил.

— Значит, зелье помогло, — пробормотала моя собеседница, обращаясь непосредственно к себе. Я услышала ее довольных вздох, полный облегчения, и произнесла, решив не терять время напрасно:

— Я выполнила то, что обещала. Теперь ваш черед, госпожа!

Ответом мне был короткий смешок и прозвучавшее следом:

— Считаешь, что я намерена тебя обмануть?

— Нет, госпожа, но…

— Бумаги ждут тебя в твоей комнате. Возвращайся туда, забирай их и делай с ними все, что душе угодно. Мы квиты, — ее пальцы коснулись моей руки. Обхватили, сдавив с силой. На мгновение показалось, что она не просто желает причинить мне боль, нет, Клаудиа словно хотела сломать мне руку, настолько сильной и болезненной оказалась ее хватка.

— Он же не был с тобой нежным, не так ли? Или тебе понравились ласки короля?

— Нет, госпожа. Было больно, но я вела себя так, как вы велели.

— Вот и молодец, — хватка ослабела, а затем мою руку и вовсе отпустили. Я потерла кожу, на которой непременно завтра проступят синяки, и шагнула назад, намереваясь покинуть покои короля.

— Убирайся, — прозвучало вослед. — И помни, что никто не должен узнать о том, что произошло этой ночью, иначе…

— Я знаю свое место, госпожа, — ответила, сдерживая гнев. Даже тело, уставшее от ласк Его Величества, перестало напоминать о себе ноющей болью в низу живота. Я заставила себя поклонится Клаудии и даже проследила взглядом, как она, вместо меня, возвращается в спальню короля. И лишь затем, развернувшись, тенью скользнула через гостиную, намереваясь незамеченной вернуться в свою комнатушку, расположенную рядом с покоями королевы. Благо идти придется не далеко.

Открыв двери, выглянула наружу. Где-то снизу доносились звуки веселья и музыки. Гости, приехавшие на свадьбу, продолжали веселиться. Это могло длиться всю ночь, но мне сыграло на руку, так как слуги занимались приглашенными, и никто не бродил по дворцу. Так что я могла вернуться к себе никем не замеченная.

Ступая босыми ногами по ковровой дорожке, обхватив себя руками, поняла, что мерзну. Мокрые волосы холодили плечи и спину, и все, о чем я только могла мечтать — это забраться в свою кровать и забывшись сном, постараться выбросить из головы все произошедшее этой ночью. Хотя я уже тогда понимала, что для меня уже ничего не будет по-прежнему. Но главным для меня было то, что королева, если верить ее слову, вернула бумаги. А остальное я переживу. А со временем, надеюсь, покину и дворец. Потому что видеть каждый день короля и помнить о нашей единственной ночи, будет тяжело. Да и Клаудиа не позволит, опасаясь за себя и свое положение во дворце.

Но вот и заветная дверь, а за ней комнатушка, больше похожая на коморку с маленьким столиком, узкой кроватью и платяным шкафом, занимавшим большую часть свободного пространства.

Я закрыла дверь на засов и привалившись спиной к стене, несколько долгих секунд просто стояла, привыкая к темноте. А затем принялась искать свечу.

Вспыхнувшее пламя осветило убогое убранство. Но мой взгляд равнодушно скользнул по комнате, остановившись на столе и на бумагах, перетянутых алой лентой. Я бросилась вперед, закрепила свечу в подсвечнике, схватила бумаги и жадно сорвала ленту, а затем с облегчением вздохнула, понимая, что все бумаги на своих местах.

«Не обманула!» — пронеслось в голове, и я, задув свечу, переместилась к постели. Забралась под холодное одеяло, а бумаги положила под подушку, словно так оно было надежнее. Сжалась в комок, просунула руки меж сомкнутых колен в попытке согреться, и закрыла глаза, думая о том, что не усну. Но ошиблась. Уже скоро благословенная темнота окутала меня, и я провалилась в тяжелый сон, в котором снова оказалась в королевской спальне. Вот только вместо короля там находился дракон. Огромный, черный, с пламенем, танцующим под чешуйчатой броней. Дракон едва умещался в комнате и следил за мной пристальным взором, в котором я ясно видела взгляд короля.

Глава 1

Утро не задалось с самого пробуждения. С того момента, когда, открыв глаза, ощутил непривычную головную боль, которой быть просто не могло. Ведь вчера, во время свадебного пира, он контролировал количество выпитого, чтобы не пропустить такой важный момент — завершение церемонии и первую, чтобы ей пусто было, брачную ночь. Так откуда эта ноющая боль, сдавившая виски и пульсирующая так сильно, будто вчера он напился вдрызг?

Грегор поднял руки, коснувшись пальцами висков, и только спустя несколько долгих секунд, пока пытался прогнать непрошеную боль, повернул голову и взглянул на свою жену, мирно спавшую рядом.

Как-то сразу вспомнилось все, что произошло между ними. Грегор даже поморщился, представляя, каким, возможно, грубым показался своей королеве. Вот только о содеянном не сожалел ни капли, потому что не имел привычки жалеть о том, что уже было сделано. Он не желал ее с самого начала. С того момента, когда увидел и был вынужден принять выбор матери и остальных представителей рода. Они не уставали твердить ему, что Клаудиа Роттергейн идеальная кандидатка в супруги короля. У нее была безупречная родословная, богатые родители, обширные связи, привлекательная внешность, но, самое главное, род Роттергейн славился тем, что производил на свет в основном только мальчиков. И именно это послужило веским аргументом в словах родных.

Впрочем, Его Величеству было все-равно. Не она, так другая. Он знал, что все, что от него требуется, это произвести на свет долгожданного наследника до того, как ему исполнится полных тридцать лет. А до этого знаменательного события оставалось всего два года. Казалось бы, времени предостаточно, но вдовствующая королева торопила сына. А вместе с ней и остальные представители рода.

И Грегор сдался. Дал согласие на этот брак, решив для себя, что как только получит от супруги долгожданное дитя, отправит ее жить в отдаленный замок Лотеринг, принадлежавший его семье, сколько он себя помнил. И пусть обитает там, сколько ее душе будет угодно, не мешая ему жить как прежде и не сковывая свободу.

Грегор опустил руки и принялся рассматривать жену. Девушка спала, повернувшись на бок спиной к нему. Король видел ее темные волосы, укрывавшие спину, словно шелковая шаль, и изящную линию бедер. Перед глазами встала картина, в которой он целовал ее вчера, срывая одежду. Странное дело, но вчера он хотел жену до сумасшествия. Хотел так, что внутри сжимался какой-то непривычный тугой ком при одном лишь взгляде на ее хрупкую фигурку, отданную в его власть. А сегодня, когда она лежала рядом, полностью обнаженная, доступная, только протяни руку и сделай своей, это желание исчезло, уступив место холодному равнодушию, более привычному в отношении этой девушки.

«Быстро же я охладел к ней!» — мысленно усмехнулся мужчина и сел, приняв вертикальное положение.

Темное пятно на одеяле привлекло его внимание, и Грегор брезгливо скривил губы, подумав о том, что матушка будет рада узнать, что его супруга все же являлась девственницей, как и было обещано при подписании брачного договора. А он, признаться, сильно сомневался в этом до того самого момента, пока не овладел женой, ощутив преграду в ее теле.

Клаудиа Роттергейн вела себя крайне расковано. И в день свадьбы, и во время церемонии, смотрела на него так, словно давно познала любовные утехи. А оказалось, что все это было лишь ее игрой. Возможно, девица пыталась разбудить в нем страсть, или кто-то надоумил ее вести себя так? Но Грегор надеялся, что прошлой ночью увидел ее настоящую, потому что именно ту девушку, стыдливую и одновременно бесстрашную, он, возможно, хотел бы увидеть вновь. А видеть ее и, более того, спать, пока королева не понесет, ему придется. Лишь это послужит гарантом его будущего правления.

Король прошел в ванную комнату. Принял холодный душ и обтерся пушистым полотенцем. А когда вышел назад в спальню, увидел, что Клаудиа больше не спит.

Девушка лежала на боку, подперев рукой голову, и смотрела прямо на него, при этом, видимо, больше не испытывая прежней неловкости. Разглядывала с интересом и неприятно оценивающе.

— Проснулась? — Грегор прошел вперед, не стесняясь наготы. А жена продолжала следить за ним пристальным взглядом и совершенно без стеснения пялилась на мужское достоинство, выражая взглядом явное одобрение увиденному.

— Я ждала вас, мой король, — она привстала и спустила ноги с кровати. — Надеюсь, вы хорошо спали этой ночью?

Грегор сам не понял почему ему показалось, что голос ее слегка изменился. Впрочем, вчера он почти не обращал на ее болтовню внимания, сосредоточившись на более важном деле. И только слух неприятно резали высокие ноты ее тембра. Вчера она говорила приглушенно и сдержанно, а сейчас вела себя более раскованно и открыто.

— Нет, — ответил он и, наклонившись, поднял с пола рубашку и штаны. Присел на край кровати рядом с женой, и принялся медленно одеваться. — Знаешь ли, не привык спать с кем то до самого утра, — сказал он и почти сразу ощутил, как ее тонкие пальцы коснулись его плеча.

— Ваши любовницы никогда не оставались в вашей спальне? — дерзко произнесла она и встала, демонстрируя свое обнаженное тело.

Грегор бросил взгляд на жену, затем наклонившись, поднял ее сорочку с ковра швырнул Клаудии, велев коротко:

— Оденься.

Сорочку она поймала, но надевать не спешила. Лишь наклонилась вперед, выставляя напоказ грудь, и прошептала:

— Ваше Величество, я не думала, что уже с утра вы покинете меня. Надеялась, что мы сможем заняться чем-то более… — ее рука потянулась к его рубашке, — интересным.

Грерор решительно встал. Бросил взгляд на жену и усмехнулся.

— А ты отличная актриса, Клаудиа. Вчера вела себя более пристойно, а сегодня изображаешь развратницу!

— Пытаюсь подобрать ключ к вашему сердцу! — она улыбнулась и потянулась, словно грациозная кошка. Темные волосы рассыпались по плечам и груди. Возможно, со стороны это выглядело более чем возбуждающе — обнаженная красивая женщина в его постели, — но король не ощутил и малейшего желания продолжить с ней игру в любовь.

— Я не настроен на кувыркание в постели в такую рань, — бросил он холодно. И не солгал. Внутри у него ничего не шевельнулось, пока смотрел на ту, которую этой ночью сделал женщиной. Даже немного удивился, как это она вчера смогла его так возбудить, ведь сегодня почти не вызывала эмоций. Разве что, раздражение.

— Ты можешь делать все, что душе угодно, а мне пора, — и с этими словами прошел к двери, явно намереваясь покинуть свою молодую жену.

— Вам стоит более ответственно относится к нашему браку, — услышал, когда рука коснулась дверной ручки. Грегор обернулся и смерил взглядом супругу. Клаудиа была явно недовольна тем, что он покидает ее без утренней порции ласк. Глаза драконихи сверкали, не скрывая раздражения. На мгновение он заметил голубой всполох в ее глазах и понял, что она в ярости, хоть и пытается это скрыть. Стало даже смешно. Он распахнул дверь, решив не отвечать на злость в голосе королевы. Но Клаудию это не остановило.

— Это ведь вам, а не мне, нужен наследник! — бросила она ему вослед.

— Жди меня ночью, — отрезал он холодно, понимая, что ему придется постараться, чтобы эта женщина, ставшая его женой, снова вызвала желание ею обладать. Сейчас же она его просто раздражала и все, чего бы он хотел, это, чтобы она исчезла, хотя бы на время.

Но в гостиной его ждал сюрприз. На мягком диване, установленном напротив камина, сидела пожилая женщина, рядом с которой стояла другая, чуть моложе и одета менее величественно.

Грегор мысленно выругался, подумав, что ему стоило ожидать чего-то подобного. Потому что вдовствующая королева желала, как всегда, во все его дела, и даже в едва начавшуюся семейную жизнь, сунуть свой нос. Это раздражало, но мужчина подобрался и поклонился, поймав ответный кивок пожилой дамы и поклон ее помощницы.

— Даже спрашивать не стану, что привело вас сюда, — произнес он, приблизившись так, чтобы бабушка могла его разглядеть. Зрение уже давно подводило старую королеву, а он, как бы порой не гневался на нее, все же любил старуху. Хотя и понимал, что, если бы она менее активно лезла в его дела, он любил бы ее сильнее.

— Что ты не выглядишь счастливым после первой брачной ночи! — улыбнулась старая королева и махнула рукой, давая молчаливое распоряжение своей помощнице. Лишь после, запоздало спросила, взглянув в глаза внуку: — Ты же позволишь?

Он прекрасно понял, что она имела ввиду. Вспомнил о Клаудии, оставшейся в королевской спальне, и почти с радостью кивнул, давая свое согласие. В тот же миг помощница старой королевы направилась к двери и мгновение спустя скрылась в королевской опочивальне. Недовольный визг порадовал слух Грегора, а его бабушка величественно улыбнулась.

— Мне нужны доказательства ее невинности, мой дорогой, — она протянула внуку руку, и он шагнул вперед, чтобы помочь ей подняться с дивана. — Сам понимаешь, эти Роттергейны еще те, — она хмыкнула, — драконы. Водные всегда славились своей изменчивостью.

— Вы сами выбрали ее, — напомнил Грегор.

— Всему виной даже не ее род, а тенденция рождения в семействе Роттергейнов наследников мужского пола, — ответила женщина. — Ты сам виноват. Дотянул с браком, пока тебя не вынудили жениться. А ведь мог выбрать сам. Но нет, — она высвободила руку из пальцев короля, — никак не мог нагуляться.

Грегор усмехнулся. Слова старой королевы его позабавили. Он любил ее откровенность, вот и сейчас не мог сдержать усмешку. Взглянул в лицо бабушке и подумал о том, что она, несмотря на почтенный, даже для драконихи, возраст, сумела сохранить величественность и остатки красоты. Но больше всего ему нравились ее глаза. Все еще яркие, живые, таившие в своей глубине ум и красоту истинной женщины, которая умеет понимать и думать.

— Так что, мой мальчик, ты получил то, что заслужил, — она бросила взгляд за его плечо. Туда, где в открывшуюся дверь, вышла ее помощница. В руках женщины было аккуратно сложенное одеяло. Женщины переглянулись, и королева улыбнулась, поймав взор своей помощницы.

— Кажется, мне пора! — сказала она.

Грегор напряг слух. Подключил свою драконью сущность, вслушиваясь в то, что происходило в спальне. Различил шорох одежды и понял, что его супруга торопливо одевается, видимо, решив выйти из спальни и предъявить свои претензии. А потому решил составить компанию вдовствующей королеве, предложив ей руку.

— Ты иногда бываешь милым, мой мальчик! — заявила старуха и ее тонкие пальцы с бледной желтоватой кожей, обхватили его локоть.

— Я провожу вас в ваши покои, — любезно ответил он и поспешил вперед, чтобы избежать очередной встречи со своей новоявленной королевой.

Проснулась я как всегда, с первыми лучами солнца, заглянувшими в узкое окно моей комнатушки. Несколько минут просто лежала в кровати, нащупав рукой драгоценные бумаги и радуясь тому, что все получилось. Вспоминать о прошлой ночи, которую провела вместе с королем, не хотелось. И я настойчиво гнала мысли об этом прочь. Но выходило плохо. Память то и дело подбрасывала неприятные картинки, заставляя меня морщиться. Да и низ живота все еще ныл, напоминая о том, чего я лишилась.

Но я не жалела. Оно того стоило. Наверное. Впрочем, жалеть теперь было поздно. Дело сделано, а главное — бумаги у меня, и мне стоит как можно скорее отправить их отцу. А потому, сейчас не время предаваться праздности и разлеживаться, глядя в окно. И что с того, что тело болит, а на душе еще более гадко? Я продала себя не за деньги. Цена моей невинности была велика — жизнь моего брата. И за него я отдала бы все, что только смогу.

Заставив себя откинуть одеяло, села. Еще несколько секунд медлила, глядя на пол, по которому солнечные лучи расчерчивали яркие узоры. Затем встала, нащупав ногами старые туфли с потертой серебряной вышивкой. Умывшись из таза и приведя себя в порядок, надела лучшее платье, какое только было в моем гардеробе. Его отдала мне Клаудиа, когда я начала работать на нее в качестве горничной. Сказав при этом, что так я хотя бы не буду позорить ее в королевском дворце. Я и не позорила. Работу свою выполняла исправно. Была незаметной, словно тень своей госпожи. Все, как Клаудиа хотела.

Вспомнив о королеве, вздохнула. Вернулась к разобранной постели и достала бумаги. Отложив их на столик, привела в порядок комнату, а затем документы спрятала в кармане белоснежного фартука, вместе с мешочком, в котором хранила сбережения. И, бросив взгляд на свое отражение в маленьком зеркале, улыбнулась, радуясь, что снова вижу привычную себя. А не подобие своей госпожи.

Мы были похожи. Те же волосы, темные, почти черные, отливающие синевой. Почти одинаковый овал лица, и фигуры тоже схожи, разве что Клаудиа чуть шире в бедрах, да и грудь у нее побольше моей будет. Не критично, и в глаза, конечно, не бросается. Но вчера мы стали единым, когда она заставила меня выпить горькое зелье, отдававшее вкусом полыни и ее же ароматом, который я уловила в целом букете трав, большая часть из которых остались мне незнакомыми.

— Смотри мне, не выдай себя, — пригрозила Клаудиа, когда отправляла меня в покои своего мужа. — Если он поймет, что ты — это не я, головы тебе не сносить, — а затем добавила злым шепотом, — а твоем братцу и подавно!

Стиснув зубы, отвела взор от зеркала и вышла из комнаты, закрыв двери на ключ, который отправился следом за бумагами в карман. Прихлопнув по нему для надежности, шагнула по коридору, намереваясь спуститься вниз и найти курьера — одного из королевских магов, — чтобы отправить бумаги отцу. Конечно, при этом придется заплатить немалые деньги, но оно того стоило. Ведь так я могла быть уверена, что документы достигнут адресата, а не будут перехвачены в пути. Слишком многое я отдала за них, чтобы так рисковать.

На лестнице столкнулась с тремя служанками, спешившими на верхний этаж. Раскланявшись, продолжили путь, каждый в своем направлении. Замок еще спал. Точнее, казался спящим, потому что на кухне и на конюшне уже вовсю кипела работа. Пока господа еще витали в облаках своих снов, чернорабочие чистили камины, мыли полы, убирали пыль с мебели и ползали по ковру с щетками в руках. Слуги делали слишком много работы, но увы, никто этого не замечал. Проснувшись поутру, королевская семья и приближенные, принимали чистоту своего дворца, как должное и вряд ли задумывались, сколько труда стоит за всем этим сверкающим великолепием. Я и сама была из благородных. Точнее, наполовину. Полукровка, которой не повезло родиться драконом и получить дар. Но я знала все грани жизни, как светлые, так и темные. А потому никогда не смотрела на других сверху вниз, чувствуя себя одним целым с этими людьми.

— Исса (1) Мильберг! — меня поприветствовали, едва оказалась на кухне. Улыбнулась в ответ королевскому камердинеру, вышедшему мне на встречу. Он оправлял сюртук и довольно улыбался, явно вспоминая, как пировал прошлую ночь. Лицо мужчины выглядело немного осунувшимся, но глаза задорно блестели и сам он при этом казался донельзя довольным своей жизнью. — Отчего встали так рано? Насколько я помню, ваша госпожа, наша королева, вчера позволила вам спать сколько душе угодно!

Я пожала плечами.

— Привычка, мэстр (2) Эрих, — ответила и спохватилась, осознав, что камердинер может мне весьма помочь в одном деле, которое не требовало отлагательств.

— Скажите, мэстр Эрих, вы не могли бы похлопотать за меня перед королевским почтарем, чтобы он помог мне отправить письмо моим родным? — я взглянула в голубые глаза мужчины, надеясь, что не откажет. Ведь, если я отправлю бумаги таким образом, это гарантирует, что ничего с ними в пути не случится. Не то, чтобы я опасалась, что Клаудиа нарушит свое слово. Нет. Я об этом позаботилась, когда заставила ее поклясться перед тем, как мы заключили договор. Но все же, мне так будет спокойнее.

— Вообще-то, исса Мильберг, это не принято, — ответил камердинер, после чего выдержал паузу и, усмехнувшись, добавил: — Но, полагаю, мы можем сделать для вас исключение сегодня, в честь такого славного события, как королевская свадьба.

Я почувствовала, как от сердца отлегло.

— Буду вам весьма благодарна, мэстр! — и присела в книксене, а мужчина, шагнув вперед, произнес: — Ну-с, исса, следуйте за мной.

Я не заставила просить себя дважды. Лихо развернулась и поспешила догонять длинноного господина. Мэстр Эрих ходил по обычаю, важно. Но сейчас шагал так споро, что я почти сорвалась на бег. Понимая, что мужчина спешит, так как опасается, что его может в любой момент вызвать к себе молодой король, я не обижалась на такую спешку, и знай себе перебирала ногами, пытаясь не отстать. Так что лестницу мы преодолели в рекордные сроки. Затем миновали еще один длинный коридор, который снова вывел нас к очередному пролету. Узкая, винтовая лестница вела в башню, где работал почтарь.

— Прошу вас, — камердинер короля уже на самом верху, пропустил меня вперед себя. Я подошла к овальной бронзовой двери, украшенной тяжелым кованымрисунком, изображавшим лозу и сидевшего на ней голубя, а затем решительно постучала.

— Да? — ответ не заставил себя ждать.

— Мэстр Фоглер! — ответил Эрих открывая дверь. — Я тут привел к вам одну очаровательную иссу… — и замолчал, зажав в руке дверную ручку. Прошла секунда, прежде чем камердинер пришел в себя. Он быстро поклонился, а я выглянула ему за плечо и сразу же поняла, что привело в замешательство моего спутника. Запоздав с книксеном, все же подумала о том, что лучше позже, чем никогда. А затем мы с Эрихом услышали гневное:

— Ну почему вы, мэстр Эрих всегда так торопитесь, — высокий худощавый мужчина выскочил к нам. Поправив очки, съехавшие на нос, он добавил, не сбавляя тон: — Обождите внизу.

— Не стоит! — прозвучало тихое и я подняла глаза, встретившись взглядом с Тилем Кейзерлингом.

— Исса, — произнес он, удивив меня почтительностью в голосе. Я даже брови приподняла от удивления, когда принц поклонился мне.

Я уже видела его. Несколько раз, но мельком. Так что, даже не успела толком рассмотреть.

Принц являлся двоюродным братом нашего короля, но совсем не походил на него. Разве что-то, едва уловимое, что связывало этих мужчин.

— Ваше Высочество! — я поклонилась, чувствуя, как сердце забилось от волнения. А затем подняла взгляд и принялась разглядывать молодого господина, который, в свою очередь, без капли стеснения, разглядывал меня.

У Тиля Кейзерлинга было худое лицо с резкими скулами. Прямой нос и удивительные глаза мягкого карего цвета. Очень выразительные и живые. Темные волосы были перехвачены кожаным шнуром, на манер знати среднего сословия. Это меня несколько удивило, потому что мужчины во дворце, идя на поводу последней моды, перехватывали волосы темными лентами. А тут кожаный шнурок. Мой брат свои волосы перевязывал таким. И это случайное совпадение, признаться, сделало принца немного привлекательнее в моих глазах.

Одевался он просто, минимум величественности. Разве что на пальце кольцо-печать с гербом рода. Так, если не знаешь, кто перед тобой, не сразу и поймешь, что мужчина принадлежит к королевскому роду. Конечно, не прямой потомок, как Его Величество, Грегор Лютвиц Лейнингер, но его кузен и, что немаловажно, первый наследник на престол, если король Грегор не оставит после себя наследника. Говорили, что из-за этой особенности, между братьями была плохо прикрытая вражда. Так это было или нет, я не знала, да и знать не желала. Не мое дело в конце концов. Но понимала лишь одно — мужчина мне понравился. Возможно, будь он прошлой ночью на месте своего брата, я бы не чувствовала себя сейчас так гадко.

Воспоминания заставили кровь прилить к щекам. Как наяву перед глазами появилась королевская спальня, отражение не меня в огромном зеркале и властный голос Грегора: «Раздевайся!».

Я опустила взгляд, прогоняя неприятную сцену из памяти. А мэстр Эрих быстро произнес:

— Мои извинения, Ваше Высочество. Мы подождем снаружи! — и даже протянул руку, намереваясь вывести меня из комнаты почтаря, сказав: — Идемте, исса.

— Постойте! — остановил нас Тиль. — Не уходите. Не стоит. Я все равно закончил со своими делами, и вы не мешаете мне.

Я снова подняла глаза, но принц уже смотрел только на мэстра Фоглера.

— Если придет ответ, сообщите мне немедленно, — обратился он к почтарю. Тот закивал, рассыпаясь в вежливых поклонах, явно спеша угодить. А Тиль развернувшись, шагнул к выходу, намереваясь покинуть кабинет королевского почтаря.

Я отошла в сторону, поклонившись мужчине. Камердинер придержал для Кейзерлинга дверь, и лишь после того, как принц начал спускаться вниз по лестнице, вошел в помещение, бросив на меня взволнованный взгляд. Видимо, Эрих переживал, что Его Высочество сочтет его невежливым. Ведь как ворвался в кабинет почтаря! Словно к себе домой. Но мгновение спустя я поняла причину его вальяжного поведения.

— Боги, Эрих! — выдохнул мэстр Фоглер. — Сколько ты уже служишь во дворце, а никак не можешь избавиться от привычки заходить ко мне, как к себе домой.

Мужчины переглянулись, и я сделала вывод, что эти двое находятся в весьма дружеских отношениях.

— Разве я мог предположить! — развел руками камердинер.

— Думать головой надо. Все же, занимаешь такую должность, — попенял ему почтарь.

— Это все свадьба, — раскаялся мужчина с улыбкой. — Расслабился немного, — и, явно, чтобы сменить тему, повернулся ко мне, представив: — Мэстр Фоглер, хочу представить вам горничную нашей молодой королевы, иссу Лею Мильберг.

Только сейчас почтарь перевел на меня взор. Смерил, изучая, и только после этого поклонился, сказав то, что меня, признаться, удивило:

— Исса Мильберг? Рад знакомству. Но скажите, вы случайно не из тех Мильбергов, что владеют землями в Граце (3)?

— Вы знаете о нас? — я и не думала скрывать свои происхождение. Хотя бы потому, что стесняться мне было нечего. Да, я родилась в знатной семье, но увы, обедневшей. И замок наш давно не смотрится устрашающе, возвышаясь черной громадой на границе между нашим королевством и соседним Готтенбергом. Стены его уже не так крепки, лестницы рушатся от времени и непогоды, а средств, чтобы привести все это хотя бы в относительный порядок, увы, нет. Так что злые языки твердят, что замок скоро станет пристанищем ворон и крыс, если не рассыплется, не пережив очередную зиму с ее обильными снегопадами. И все же, я любила свой дом, ведь все, что было в моей жизни счастливого и настоящего, связано именно с ним и моей семьей.

— В силу своей работы, мне приходится знать многим больше, чем остальным служащим королевской семьи, — сказал почтарь, но почти сразу сменил тему, прокашлявшись: — Так что сюда привело леди Мильберг? — и бросил на меня лукавый взор.

— Мне будет удобнее, если вы станете обращаться ко мне не иначе как — исса, — попросила я.

Почтарь кивнул, а камердинер, явно удивленный этим маленьким открытием, относительно моего положения, неловко заложил руки за спину, но как-либо комментировать услышанное не стал. И я была ему благодарна за это.

— Мне необходимо как можно скорее отправить вот эти бумаги отцу в Нэст (4). Но так, мэстр, чтобы они попали именно ему в руки, понимаете? — я забралась в фартук и достала из кармана его содержимое, вместе с деньгами, которыми собиралась расплатиться за услуги почтаря.

— Вам это будет стоить приличных денег! — откровенно признался мужчина.

— Это все, что у меня есть, — ответила я и, развязав тесемки на кошельке, высыпала его содержимое на стол, придержав монеты ладонью, чтобы не раскатились. Почтарь опустил взгляд, мысленно подсчитав мои монеты, затем кивнул.

— Хорошо. Этого хватит. Давайте сюда свои бумаги! — и протянул руку в которую я поспешно положила то, что стоило мне девичьей чести.

Почтарь провел рукой над бумагами и, прикрыв глаза, начал шептать какие-то слова, одновременно с этим взяв меня свободной рукой за руку. Прервался всего один раз, велев:

— Думайте об отце, исса!

Я сделала так, как он велел. Благо, уже не в первый раз отправляла срочные документы таким непривычным способом. Мне, как человеку напрочь лишенному магии и даже ее самого незначительного проявления, всегда было интересно знать, что чувствую те, кто владеет силой. Как им удается проделывать такие удивительные вещи. Вот бумаги зажаты в руке мэстра Фоглера, а затем отправляются в Нэст. И между произошедшим жалкие две-три минуты, после которых, почтарь открывает глаза, отпускает мою руку и спрашивает:

— Ответ ждать будете, исса Мильберг?

Мне, конечно, хотелось бы дождаться, когда отец даст подтверждение, что бумаги уже у него. Но вряд ли он найдет деньги на почтаря. А в нашем рассыпающемся замке такого сроду не было.

— Бумаги доставлены? — просто уточнила я.

— Да, — мэстр прикрыл глаза на долю секунды, затем произнес: — Ваш отец только что взял их в руки. Мы застали его в кабинете. Кажется, лорд Милберг занимался с расходной книгой.

Я кивнула. Сомневаться в профессионализме королевского почтаря у меня не было даже мысли. А потому оставалось лишь выдохнуть с облегчением и поблагодарив почтаря, проститься с ним.

— Если вам придет ответ, я пришлю слугу, — застал меня голос Фоглера уже в дверях.

— Благодарю, мэстр, — поклонилась мужчине и, в компании камердинера Эриха, покинула башню мага.

Глава 2

Грегор иногда любил смотреть на это древо. Сколько помнил себя, мальчишкой, а после и подростком, он часто сидел в кресле, тогда еще принадлежавшем отцу, и смотрел, как на фамильном древе мерцают звезды. Каждая из которых соответствовала члену семьи. Его, отливавшая голубым светом, сейчас находилась на самой вершине, где сияла с маленькой, расположившейся значительно ниже, но весьма яркой и синей. Самой большой, потому что он в данный момент являлся главой рода и, что было не менее важно, самым сильным его представителем.

Вопреки привычному изображению фамильных деревьев, это брало свое начало от самых корней, где уже угасшие звезды давно почивших предков напоминали о первых воинах-драконах рода Лэйнингеров, основавших королевство. И так, ветка за веткой, звезда за звездой, медленно поднимаясь к самой вершине волшебного дерева, оно росло вместе с потомками огненных драконов. Теперь же древо венчала одна единственная звезда. Яркая, большая. Под ней расположилась розовая, сверкавшая умеренным светом — звезда вдовствующей королевы. И, чуть выше розовой, уже почти не заметная, погасшая так рано — звезда его отца. А те россыпи, напоминавшие бриллианты ночного неба, были дальними родственниками. Почти не важными, хотя и занимавшими определенное место на дереве жизни.

Грегор не удержался от вздоха, сдавившего грудь, понимая, что в чем-то вдовствующая королева Мария права. Он не успел позаботиться о наследнике, и вот теперь должен терпеть рядом с собой женщину, которая не просто не нравится ему. Нет. Все намного неприятнее. Она его бесила и иметь от подобной королевы наследника, значило испортить свою родословную, по крайней мере, в его личном представлении. Для остальных Клаудиа была идеальной леди. Но не для него. И только первая брачная ночь удивляла Грегора. Сам не понял, как только смог прикоснуться к жене. И даже более, чем. Возможно, он действовал под влиянием момента, ведь как иначе описать дикое, не поддающееся пониманию, желание обладать девушкой? Или ему не давала покоя ее девственность, оказавшаяся более чем реальной?

Грегор снова взглянул на звезду, соседку его собственной, прогоняя мысли о молодой королеве. Пусть она располагалась значительно ниже и была ответвлением от основной линии рода, но была такой яркой и так выделалась от остальных, что Грегор невольно задумался, недовольно потирая подбородок. Она была единственной, что сияла так же ярко, как и его собственная. И этот факт заставлял призадуматься о будущем. Голубая звезда, означавшая мужчину, будущего главу рода Кейзерлингов. Звезда дракона, который вполне может занять его место на троне, если в положенный срок Клаудиа не родит ему сына и наследника.

Кузена Грегор не особо жаловал. Когда-то в детстве, много лет назад, еще когда был жив его отец, они с Тилем дружили. Вместе ходили на пруд ловить рыбу, вместе занимались и постигали магию. И даже вместе учились оборачиваться и летать. Казалось, это были самые беззаботные дни в его жизни, потому что тогда он не мог и подумать о том, что брат составит ему конкуренцию на трон. А вот теперь все изменилось. Детская дружба отошла на задний план. Они оба выросли, и Грегор слышал слухи о том, как отец Тиля намекает своему окружению, что время его сына еще впереди. Только вот отдавать свой трон он не намеревался.

Тиль был моложе на два года и, как недавно во всеуслышание заявила его родительница, принцу уже начали подбирать невесту. Грегор прекрасно понимал, куда дует ветер, и, возможно, именно это заставило его жениться, послушав родню и приняв их выбор.

Король скользнул взглядом по фамильному древу и отвел глаза, услышав, как в двери постучали.

— Кто там еще? — бросил недовольно. Грегору хотелось побыть одному, но кого-то снова принесло. Послать бы всех к черту, но нельзя. По крайней мере, не сегодня, когда он должен изображать счастливого новобрачного. Впрочем, стоит ли делать это? Скоро все и так поймут, что королева ему совсем не по душе. Со стороны всегда виднее, как не играй.

Король усмехнулся своим мыслям, слушая как тихо, с едва различимым шелестом, открывается дверь. На пороге возник лакей. Поклонился и шагнув вперед, произнес:

— Ваше Величество. К вам принц Кайзерлинг.

Грегор скривился. Только не успел произнести и слова, когда Тиль, обогнув лакея, прошел в королевский кабинет, сказав, обращаясь к слуге:

— Полагаю, вы можете идти, — а сам направился прямиком к брату, взиравшему на него с мрачным выражением на лице.

— Чем обязан? — спросил Грегор, едва за лакеем закрылись двери.

— Да так, проходил мимо. Решил зайти, узнав от слуги, что ты находишься тут, — глаза кузена сверкнули. — Хотел поздравить как должно. Вчера за этой суетой, просто не успел.

«Было бы с чем!» — подумал про себя король, но снизошел до улыбки, по-прежнему развалившись в кресле.

— Поздравляй! — бросил он, но Тиль то ли передумал, то ли просто решил не делать этого, заметив явно недовольный взор брата. Принц отвернулся от короля и взглянул на фамильное дерево огненных, занимавшее почти всю противоположную стену.

— Как только твоя жена понесет, здесь загорится звезда новой жизни, — сказал он, разглядывая мерцающие точки, голубые, розовые и темные, принадлежавшие тем, кого уже не было на свете. — Буду надеяться, что это произойдет в ближайшее время, — добавил он и повернул лицо к королю. Взгляды мужчин встретились. Тиль улыбнулся в ответ на мрачную усмешку Грегора, и добавил: — Я действительно желаю, чтобы это скорее произошло. Знаешь ли, не вижу ничего хорошего в том, чтобы быть королем.

— Ты сейчас издеваешься или лжешь? — Грегор поднялся из кресла, прошел к брату и застыл в шаге от него.

— Считаешь, что все должны мечтать о троне? — Тиль смерил короля взглядом, в котором не было и доли почтения. — Слишком много ответственности. Я бы не хотел примерить на себя твою ношу, — и резко, словно боялся передумать и не сказать: — Брат.

— Тебе и не придется, — ответил король. — Я об этом позабочусь, так что можешь передать своему отцу, чтобы не говорил лишнего.

Тиль рассмеялся и отвернулся от короля, по-прежнему рассматривая дерево Огненных.

— Не веришь мне, а ведь я говорю вполне искренне. Или не можешь понять, как кто-то может не желать иметь власть подобную твоей?

— Ты пришел поздравить меня с браком или говорить глупости? — Грегор не собирался выслушивать пустые слова кузена. И да, он не верил ему. Кайзерлинги всегда стремились занять трон. Так было при его отце, и при его деде, и при прадеде. Это же происходит и сейчас. Он не верит словам Тиля. Слишком уж яркая звезда у этого дракона, свидетельствующая о его силе и растущей мощи.

— Трон — мечта моего отца, — заметил Тиль. — Не моя. Так что, желаю вам с молодой королевой как можно скорее зажечь звезду на фамильном древе. И пусть она будет голубой, чтобы злые языки успокоились навсегда.

Тиль шутливо поклонился брату, заметив, как переменилось выражение лица короля Грегора.

«Не верит», — понял, не удержавшись от усмешки.

«Лжет!» — подумал Его Величество, глядя в глаза своего ближайшего родственника и приемника.

Несколько долгих секунд мужчины буравили друг друга взглядами. Бывшие друзья и нынешние противники, а затем Тиль улыбнулся и поклонившись, проговорил:

— Вижу, мои поздравления не принесли вам радости, Ваше Величество. Наверное, мне стоит удалиться? — и снова поклонившись, направился к двери.

Грегор проводил брата взглядом, выдохнув с облегчением, когда за принцем закрылась дверь. Ему не терпелось остаться наедине с самим собой. И наконец-то это произошло. Только на душе после ухода Тиля, остался неприятный осадок. Словно горечь, которую не так просто забыть.

Напрасно я надеялась, что Клаудиа оставит меня сегодня в покое. Глупо решила, что, получив от меня все, что ей было нужно, женщина успокоиться и насладиться своей семейной жизнью. Молодым и полагалось немного уединения, а потому я весьма удивилась и даже встревожилась, когда после обеда за мной прислали служанку.

— Исса Мильберг, — девушка в чепце с локоном, выбившимся на лоб, возникла на пороге моей комнатушки. — Ее Величество велели вам явиться в королевские покои как можно скорее.

— Спасибо, — выдохнула я и едва служанка ушла, вернулась в комнату. Бросив взгляд на свое отражение, привела в порядок платье, расправив складки, а затем вышла из комнаты, двинувшись дальше по коридору.

В королевских покоях царила непривычная тишина. Я вошла, оглядевшись по сторонам. Ночью комнаты показались мне совсем другими. Более уютными и просторными за счет таинственных теней, скрадывавших дальние углы. Сейчас же, при свете дня и солнца, льющего свой свет в высокие окна, гостиная стала самой обычной, разве что заставленной дорогой старинной мебелью, явной ровесницей моей прабабки. Стараясь не вспоминать о прошлой ночи, прошла вперед, не понимая, где Клуадиа. Но стоило мне сделать несколько шагов, как двери королевской спальни отворились, и королева чинно выплыла в гостиную, в сопровождении двух молодых фрейлин.

— Ну и где тебя носило, Лея? — спросила она раздраженно. Мне хватило одного лишь взгляда на госпожу, чтобы понять — Клаудиа явно не в духе. Видимо, утро оказалось не таким приятным, как она ожидала. Впрочем, мне то что? Для короля она была девственницей, а я не собираюсь открывать правду. Договор дороже денег, как говориться.

— Я пришла, как только мне сообщили о вашем желании видеть меня, — произнесла, приседая в реверансе.

— Что-то не очень уж ты торопилась, — она оглянулась на свое сопровождение и довольно резко сказала: — Оставьте нас. Лея, а ты помоги мне переодеться к обеду.

Фрейлины зашуршали платьями, проплывая мимо меня. А королева сверкнула глазами, явно намереваясь сказать мне нечто неприятное. И именно это было причиной того, что я стояла сейчас перед ней.

— А теперь-ка расскажи мне, что произошло ночью? — спросила она жутким шепотом, после чего шагнула ко мне и потянула за собой, явно намереваясь перейти в спальню. Вот уж куда мне идти не хотелось, так это именно туда. Казалось, даже ворс на ковре помнили вчера мое падение. Но королева тащила меня за собой ничуть не интересуясь моим мнением. И она, увы, была в своем праве.

— Он был груб? — спросила королева, едва мы очутились в уже прибранной спальне.

Я опустила глаза и Клаудиа по-своему поняла это, велев резким голосом:

— Покажи руки.

Я вздохнула и принялась закатывать рукава платья. И, конечно же, женщина увидела на коже синяки, оставленные ее дражайшим супругом.

— На бедрах тоже! — добавила я, предупреждая ее следующую просьбу.

— Понятно, — Клаудиа жестом велела мне поправить рукава. — Я и забыла, что ты просто человек. И у тебя нет регенерации.

«Была бы я драконом, не стояла бы сейчас в таком унизительном виде!» — подумала я и опустила глаза, ожидая, что еще взбредет в голову моей дальней родственнице.

— Теперь расскажи мне подробно, как Его Величество вел себя с тобой, — приказала королева и мне пришлось подчиниться, хотя при рассказе я старалась избежать откровенных подробностей. Она слушала непривычно внимательно, да знай себе, глазами сверкала. Создавалось впечатление, что Клаудиа силится что-то понять и у нее это не получается. Я даже грешным делом подумала, что утро королевы на задалось из-за ее монаршего супруга, но не спрашивать же у нее об этом. Да и не мое дело. Свое я уже сделала, оставив на душе неприятный осадок от собственного поступка. Король то что… По сути, не виноват. Он взял свое. Не его вина, что невеста его обманула, впрочем, как и я.

— Значит, ничего особенного ты не делала, — выдохнула королева, стоило мне закончить свой весьма сжатый рассказ.

— Нет.

Она отодвинулась от меня, задумчиво глядя в пространство перед собой.

— Уедешь через пару недель, — приказала тихо. — Можно было бы тебя и сразу отправить, но кто знает, может заметят.

Ее предложение одновременно обрадовало и огорчило меня. Плохо было то, что я потеряю работу тогда, когда нам так нужны деньги. Хорошо, что уеду как можно дальше от Клаудии и этого дворца, где все мне будет напоминать о близости с королем. Я и сейчас думала о том, как взгляну на него, если вдруг столкнемся с многочисленных коридорах дворца. Точно не смогу взглянуть спокойно в глаза Грегора, хотя, он меня вряд ли заметит. Ведь раньше едва удостаивал беглого взгляда, когда я сопровождала Клаудию.

«Что ему какая-то служанка, если вокруг так много красивых придворных дам, да и королева весьма хороша собой!» — подумала я, но огорчения от этих мыслей не ощутила. Отсылает меня от себя, ну и пусть. Клаудию тоже можно понять. Вдруг король что-то поймет или заметит. Все же, он — дракон, а не простой человек, как я. А у драконов особое чутье, потому то я той ночью надела сорочку королевы и подушилась ее духами, чтобы сбить мужчину с толку. Хотя, не думаю, что он тогда присматривался или принюхивался ко мне. Кажется, ему было все равно. А мне такое равнодушие только на руку сыграло.

— Не беспокойся, — меж тем продолжила королева. — Я дам тебе денег, чтобы добраться в Нэст, и выплачу то, что должна. Первое время нуждаться не будешь. А там уж сама думай, что делать.

— Благодарю, — поклонилась я. Клаудиа смерила меня пристальным взглядом и велела: — А теперь помоги мне переодеться. Эти курицы, мои фрейлины, обязательно заметят, если я не сменю наряд.

Я вздохнула, поклонилась и приступила к работе.

Глава 3

На просторном королевском ложе молодая королева чувствовала себя вольготно. Откинувшись на подушки, касаясь пальцами шелка простыней, она следила за танцем свечи на прикроватном столике и старалась не думать о том, что в ее брачную ночь ложе с королем Грегором разделила другая.

Ну и что с того? Она тоже не собиралась хранить верность королю, тем более, что была наслышана о его ветреном нраве. Об этом она в первую очередь навела справки. Но родить сына она должна была только от Грегора. Возможно, она сделала бы это от другого мужчины, который оказался бы более успешным с решением такой проблемы, как зачатие наследника. Но проклятое фамильное дерево, украшавшее стену в королевском кабинете, перечеркивало все планы Клаудии, потому что, если драконов можно было обмануть, дерево не обманешь. Какая магия хранилась в нем? Если бы она только могла знать.

«Но где же король?» — подумала она, когда прошло еще с полчаса, а Грегор так и не явился в свою спальню. Свеча таяла, воск плакал, стекая вниз, а часы над каменной полкой отсчитывали время, показывая королеве, что ее супруг не очень-то спешит исполнить свой долг.

«Ему ребенок нужен не меньше, чем мне!» — Клаудиа зевнула и перевернулась на спину, уставившись в потолок над головой. Почти одновременно с этим зашуршала входная дверь, открываясь и явив на пороге Его Величество. Клаудиа резко села, забыв о том, что пришла сюда соблазнять мужа, и посмотрела на него, едва сдерживая раздражение.

— Во дворце начнутся пересуды, если заметят ваше нежелание уединяться с молодой женой! — произнесла она, подавив злость и стараясь придать голосу мягкости.

— Мне все-равно, — произнес Грегор и скинул сюртук, не позаботившись о том, чтобы бросить его на спинку стула. Перешагнул через одежду и приблизился к постели, разглядывая свою жену.

— Вы снова напялили дурацкую сорочку! — проговорил он.

— Это эльфийский шелк, Ваше Величество, — Клаудиа заставила себя улыбнутся, затем села и грациозным, медленным движением, которое должно было разжечь огонь страсти в короле-драконе, спустила ткань с плеча, обнажая нежную кожу.

— Меня не возбуждают тряпки, — бросил Грегор.

— Даже, если они скрывают под собой это? — королева стянула ткань обнажив второе плечо и высокую грудь с темными сосками.

— Полагаете, я должен задрожать от вожделения? — Грегор усмехнулся и присел на кровать. Медленно снял сапоги, отвернувшись от покрасневшей от ярости жены, и принялся за рубашку.

— Что плохого в том, что супруг желает свою жену? — она игриво изогнула бровь и протянула руки, намереваясь помочь ему раздеться. — Позвольте, мой король? — спросила, но Грегор перехватил ее руки, удивляясь своему нежеланию позволить жене коснуться себя.

«Странно, — подумал он. — В прошлый раз мне хотелось, чтобы она раздела меня. Не иначе, эта змея добавила что-то в мое питье во время свадебного пира, или заставила слуг сделать это», — иначе он не мог объяснить свое нежелание касаться жены. Скорее всего, так оно и было.

Король хмыкнул, осознав, что напрасно не проверил свой кубок. Только теперь было поздно что-то менять. Он пришел переспать с Клаудией и придется делать это, пока на фамильном древе не вспыхнет звезда.

«Как сказал Тиль, непременно голубая, означающая сына и наследника!» — подумал он, вспомнив встречу с кузеном.

Рубашку стянул, бросив привычно на пол. Следом отправилась остальная одежда и Грегор предстал перед взором Клаудии в чем мать родила. Только вдоволь налюбоваться своим телом не позволил. Наклонился к королеве, толкнув ее в плечо так, что девушка откинулась на подушки, а сам навис сверху, разглядывая ее грудь и рубашку, сбившуюся на плоском животе королевы.

— Сними, — приказал хлестко.

Клаудиа улыбнулась. Опустила руки, взяв за подол сорочки и потянула, намереваясь стащить через голову. Затем швырнула дорогой шелк в сторону на ковер и лукаво взглянула на короля. Несколько секунд смотрела ему в глаза, затем опустила взгляд ниже, туда, куда мечтала бы прикоснуться руками, чтобы заставить его захотеть себя.

— Идите ко мне, Ваше Величество, — хотела она произнести и даже потянулась к королю, но он вмиг накрыл ее своим телом. Мужская рука уверенно дотронулась до лепестков ее естества. Указательный палец скользнул в лоно, а Грегор впился взглядом в лицо жены, наблюдая, как она прикрывает глаза, вздрогнув всем телом от этого грубого вторжения.

— Ты уже влажная, — произнес мужчина. — Надо же. Еще вчера была девственницей, а уже течешь для меня. Я думал, мне придется долго пробуждать твою страсть.

— Мне понравилось, как вы вчера овладели мной, Ваше Величество, — приоткрыв глаза, произнесла она.

— Это хорошо, что ты уже готова, — не обратив внимания на ее слова, Грегор вытащил палец и развел ей ноги в стороны. Лег между ними, направляя член в ее лоно. — Значит, не надо долгих прелюдий, — добавил он и привычным жестом забросил ноги молодой женщины себе на бедра, толкнулся вперед и вошел, наполняя ее собой.

— Аа… — сорвалось с губ Клаудии, а Грегор начал двигаться, врываясь в ее тело, чувствуя словно женщина под ним совсем не так, которую он любил прошлой ночью. Что-то было не так. Или его вчера действительно опоили, вот и мерещится всякое.

— Мой король! — прошептала Клаудиа. Она лежала под ним запрокинув голову и прикрыв глаза. Грегор заметил, как девушка сжимает руками тонкую ткань простыни, сминая ее в кулаке. Ей определенно было хорошо. И отчего-то ему это стало неприятно. Кто-то внутри него протестовал, не желая доставлять удовольствие королеве. И Грегор стал двигаться быстрее, пытаясь довести себя до желанного финала. Вонзаясь в податливое тело, словно сумасшедший, и при этом не чувствуя и доли того, что привык получать от секса. А Клаудиа лишь сильнее сдавливала его бедра своими ногами, принявшись двигаться в такт, повторяя его движения, сливаясь с ним.

«Стерва!» — почему-то подумал король, ускоряя темп. Желанная развязка была такой внезапной и короткой, что он почти не получил от нее должного удовольствия. Застыл лишь на мгновение, изливаясь в жену, и секунду спустя вышел из нее. Лег рядом, выравнивая дыхание, злясь на себя и весь мир за то, что произошло.

— Это было божественно, мой король! — ее тонкий голосок и пальцы, скользнувшие по груди, только добавили злости. Грегор резко встал и прошел в ванную комнату, даже не соизволив обратить внимание на жену. Кажется, она что-то крикнула ему вослед, но он не обернулся. Лишь стоя под прохладными струями воды, уперев руки в стену, выложенную мрамором, подумал о том, что ему стоит быть более сдержанным.

«Поскорее бы она понесла!» — подумал он, чувствуя, как вода стекает по волосам, плечам, струиться вниз, будто смывая с него последствия этой страсти, в которой он ощущал себя породистым скакуном, который выполнил свою функцию покрыв такую же породистую кобылу. Лишь потому что надо, а не потому, что хочет ее сам.

Выругавшись так грязно, что тирада сделала бы честь последнему грузчику, Грегор выключил воду и потянулся за полотенцем, надеясь лишь на то, что Клаудиа забеременеет достаточно быстро. Чтобы он мог перестать посещать ее для подобного времяпровождения.

Королева с каждым днем становилась все более несносна и совсем не напоминала счастливую новобрачную, которой ее считали окружающие. И я начала считать дни до своей свободы, уже не жалея о потере должности королевской горничной, а мечтая вырваться на волю и больше не видеть ни Клаудию, ни ее язвительных фрейлин. Но моя госпожа не позволяла мне отлынивать от своих обязанностей, словно пыталась выжать из меня все силы и отправить домой полностью опустошенной и лишенной жизненной энергии. Так что, если Клаудиа не находилась рядом с королем или своими придворными дамами, то она изливала на меня свою скопившуюся желчь. Это было удивительно, особенно учитывая тот факт, что по словам тех же фрейлин, разносившись сплети по дворцу со скоростью смерча, Его Величество каждую ночь проводил со своей молодой женой. Только я видела, как недовольна королева по утру. Казалось, ее бесило все, а отыгрывалась Клуадия на мне, при остальных играя милую и почти приличную госпожу.

Но в предпоследний день моей службы, произошло то, что меня, признаться весьма удивило, и что я не могла оставить без внимания.

В тот день уже с утра, Клаудиа была не в духе. А я, прибирая ее постель и краем глаза следя, как Ее Величество роется в шкатулке с драгоценностями, думала о том, что уже скоро поеду домой. Мысленно представляла себе, как обниму отца, как встречусь с братом. И, несмотря на то, что я не получила ответа из Нэста, мысли мои были полны внутреннего умиротворения. Я просто чувствовала каким-то внутренним чутьем, что дома все в полном порядке. Что с братом все хорошо. Теперь все хорошо и иначе просто не может быть, ведь я так старалась!

— Что ты копаешься? — голос Клаудии раздался прямо возле уха и я невольно вздрогнула.

Королева стояла рядом. Уперев руки в бока, смотрела на меня насупившись и сдвинув тонкие брови.

— Я почти закончила, Ваше Величество! — проговорила я и, разгладив последнюю складку на покрывале с золотыми лилиями, распрямила спину, встав перед Клаудией. — Будут еще пожелания, Ваше Величество? — спросила, настроенная на миролюбивый лад. Вот не хотелось мне оставлять о себе плохие воспоминания. Даже для королевы, с которой я, в принципе, была не в ладах. Да и внутри жило какое-то странное умиротворение. Уже несколько последних дней я витала в облаках, видимо, предвкушая возвращение домой. Но Ее Величество могла вывести из себя кого угодно. А сейчас она вознамерилась сделать это со мной.

— Подготовь мне платье, — велела она.

Я направилась к шкафу, куда еще несколько дней назад перекочевали все многочисленные наряды королевы. Открыла дверцу и повернулась, взглянув на королеву.

— Какое платье предпочтете с утра? — спросила ровным голосом. Обычно Ее Величество указывала мне на туалет, а я уже приводила его в божеский вид, а затем помогала Клаудии надеть пышное платье с многочисленными нижними юбками и корсетом.

— Ты тупа, как пробка, — сказала королева. — Ты же знаешь, что Его Величество очень любит красный. Так достань мне алое с открытыми плечами, — продолжила она. О любви короля к красному знали все. Недаром он был Огненным. Но я не слышала, чтобы с утра было принято надевать наряд столь кричащего цвета. Подобное носили к ужину. Только кто я была такая, чтобы спорить с выбором Клаудии?

Послушно достала платье и разложила на кровати, с удовольствием отметив, что оно нисколько не помялось. Сохранная магия сделала свою дело. Королева покупала дорогие наряды у эльфов, а они почти на все туалеты, стоившие баснословно дорого, накладывали чары, чтобы ткань не мялась. Вот и данное платье выглядело так, словно его минуту назад выгладили. Мне оставалось лишь помочь королеве надеть его поверх нижних юбок.

— Ваше Величество, — сказала было я, оглянувшись на свою дальнюю родственницу, и почти сразу увидела, что королева пристально рассматривает меня, будто что-то прикидывая в уме. Что-то в выражении ее лицо насторожило меня. Сглотнув, едва удержалась, чтобы не отшатнуться назад, когда Клаудиа произнесла:

— С ума сошла? Зачем достала красное?

От ее слов у меня едва челюсть не отвисла.

— Но вы же сами только что приказали мне… — начала было я.

— Так ты еще и спорить вздумала? — она шагнула вперед, гневно сверкая глазами. — Ты несусветная дура, Лея, раз решила, что я утром надену столь вызывающее платье.

С ней явно было что-то не так.

— Ваше Высочество, — я решила не споить. — Позвольте мне предложить вам другое…

Но она не слушала меня. Склонила голову на бок и принялась рассматривать мое лицо, будто искала в нем что-то и никак не могла найти. Я застыла на месте, испытывая неловкость и желание покинуть королевскую спальню. Но уйти без позволения просто не могла.

«Осталось два дня, — сказала себе. — Терпи, Лея. С Клуадии станется выставить тебя из дворца без средств. И что станешь делать так далеко от дома?».

— Сегодня утром Грегор сказал мне, что он хотел бы, чтобы я была такой, как в нашу первую брачную ночь, — медленно, тягучим, словно прогорклый мед, проговорила королева. — Понимаешь, что я имею ввиду?

— Нет, Ваше Величество, — ответила я, а сама подумала с насмешкой, что возможно, королю по вкусу неловкие девственницы? Только разве подобное скажешь вслух?

— Мне кажется, ты что-то не рассказала мне о той ночи, — Клаудиа подошла вплотную. Теперь между нами оставалось расстояние в шаг, не больше. — Нарочно сделала это? Мстишь за бумаги? За то, что мой отец поймал твоего брата на обмане?

— Даже не собиралась, — ответила я. Но она наклонилась ко мне, всматриваясь в лицо.

— Что же ты не договариваешь? — спросила Клаудиа. Мне же оставалось только плечами пожать.

— Что ты сделала особенного, что Грегор не хочет меня? А? — ладонь женщины взлетела в воздух. И, прежде чем я успела отвернуться или закрыться от удара, щеку словно полоснуло огнем. Вскрикнув от боли, я отшатнулась. Прижала ладонь к щеке, глядя с удивлением на Клаудию, и даже не пытаясь скрыть гнев, который несомненно отразился на моем лице.

— Пошла вон! — прошипела королева. — И чтобы духу твоего здесь не было!

Просить себя дважды не стала. Ринулась прочь из покоев Клуадии. Кажется, я даже забыла прикрыть двери. Щека пылала, боль была нестерпимой. Дракониха вложила в удар магической силы, а значит, через время лицо изуродует синяк с отпечатком ее ладони. Но что было самым обидным, она ударила меня не за что. Просто сорвавшись. Из-за того, что король не уделяет ей должного, по ее мнению, внимания.

Я выбежала из покоев, столкнувшись на пороге с фрейлинами Клаудии. Они расступились, давая мне дорогу, а одна удивленно произнесла:

— Исса Мильберг? Да вы горите!

Быстро поклонившись и не отнимая руки от бедного лица, пошла быстрым шагом, думая о том, что мое лицо видимо, так пылает от стыда, что даже фрейлины заметили. Дальше по коридору сорвалась на бег и остановилась лишь в своей комнатушке. Рука дрожала, пока я открывала замок. Внутрь ворвалась, запнувшись о порог и почти сразу бросилась в ванную комнату, такую же крошечную, как и жилая комната.

И только там, взглянув в зеркало, чтобы оценить нанесенный моему внешнему виду урон, поняла, наконец, смысл фразы, сказанной фрейлиной.

Я горела.

Действительно горела. И это был не стыдливый румянец и не след от ладони Клуадии на коже. Нет. Все мое лицо было объято пламенем, словно под кожей спрятался маленький костер.

Взвизгнув, открыла воду и принялась плескать на себя, пытаясь сбить пламя. Но оно продолжало гореть.

— Мамочка! — проговорила я, не понимая, что произошло. Нет, будь я огненным драконом, как Его Величество, подобное зрелище вряд ли меня бы испугало. Но я была всего лишь полукровка, и от дракона во мне был такой мизер, что я скорее считалась человеком, чем этим величественным зверем.

«Это проделки королевы! — подумала я отчаянно и снова принялась умываться, одновременно пытаясь успокоиться. Ведь огонь меня не обжигал. Он словно был со мной единым целым. И все же, я понимала, что Клаудия, видимо, наложила на меня какое-то проклятье. Иначе, как объяснить этот ужас, который сейчас происходит со мной?

— Прекрати! — заговорила я с пламенем, словно оно было живое. — Перестань! Я ведь боюсь! — и это была истинная правда. Что, если Клаудиа сделала так, что мне теперь всегда ходить с таким вот лицом? А может, это просто искусная иллюзия? Ведь огонь не причиняет мне вреда. Даже одежда остается целой!

«Словно я дракон!» — мелькает мысль, и я снова начинаю судорожно мыть лицо. Мгновение спустя, бросаю взор в зеркало и не удерживаю стона облегчения: на меня смотрит мое прежнее отражение. И, за исключением взлохмаченных волос и мокрого воротника на платье, все выглядит как прежде.

Словно я и не горела мгновение назад.

Глава 4

Королевские дела занимали почти все свободное время. Но именно сейчас Грегор был счастлив от того, что имеет возможность как можно меньше видеться со своей королевой. Ему хватало каждодневных упражнений в спальне, которую теперь оккупировала новоявленная правительница. Мало того, что она перенесла туда свои сундуки и тонны нарядов и украшений, так еще и распоряжалась его слугами, из-за чего Грегор стал чувствовать себя в своих покоях словно в чужом доме, где все было отталкивающим и раздражало до невозможности.

«Как только она понесет, велю переселить ее», — думал он и находил немного успокоения в этих мыслях. Две недели…две чертовы недели каждодневного секса с женщиной, которую он не желал. Тот, первый раз, не в счет. Тогда он был то ли пьян, то ли его опоили, потому что иначе Его Величество никак не мог объяснить то волнующее опьянение от близости с Клаудией. Словно это была не она, а кто-то другой, слишком похожий на его жену. Но подобное просто не могло произойти. Даже если бы бывшая леди Роттергейн и решилась на обман, в случае его раскрытия, не только она, вся семья поплатилась бы за подобное головой. Так что, Грегор сильно сомневался в наличии обмана. Хотя хотел бы, чтобы это оказалось правдой.

Ближе к вечеру, когда все дела были завершены, а до ужина оставалось не так долго, в кабинет Его Величества постучали, а лакей, стоявший на страже покоя короля, объявил, что Грегора желает видеть его бабушка, вдовствующая королева Мария.

— Немедленно впустить! — Грегор закрыл очередное послание с жалобой, и смахнул его в вернхий выдвижной ящик своего стола.

— Ваше Величество! — королева грациозно для своих преклонных лет, вплыла в кабинет внука, сопровождаемая помощницей, которая первым делом поклонилась Грегору, и лишь после встала за спиной королевы Марии.

— Вижу, ты весь в трудах, — улыбнулась женщина. — Что ж, похвально!

Грегор поднялся навстречу бабушке. Вышел из-за стола и, приблизившись к ней, поцеловал протянутую руку, после чего предложил присесть в мягкое кресло у камина. Мария согласилась и мгновение спустя внук и бабушка сидела друг против друга, глядя глаза в глаза.

— Что привело вас сюда? — спросил Грегор, догадываясь, что речь пойдет о его молодой королеве. И не ошибся.

— Просто хочу порадоваться за вашу семейную идиллию с королевой Клаудией! — улыбнулась Мария.

Грегор стиснул зубы, вспоминая о жене, и от взгляда величественной бабушки не укрылась его ярость, мелькнувшая во взгляде.

— Ну-ну, Ваше Величество! — она удержалась от желания потрепать молодого мужчину по руке, как часто делала это, когда он был ребенком. — Насколько мне известно, вы соблюдаете все условия договора и тщательно, — она прокашлялась, — работаете над наследником.

— Будто у меня есть выбор, — мрачно заявил в ответ Грегор и бросил выразительный взгляд на помощницу бабушки, которая застыла каменным изваянием за спинкой кресла последней. Мария все поняла и сказала, обращаясь к женщине:

— Лидия, будьте любезны, оставьте нас!

Грегор кивком головы поблагодарил бабушку за понимание. А помощница с поклоном, повернулась и шагнула было прочь, как сделав с пару шагов, застыла, глядя куда-то мимо стола короля.

— Вы плохо расслышали приказ? — разозленный упоминанием о Клаудии, рявкнул король на нерадивую прислугу. Но женщина, вместо того, чтобы удалиться как можно скорее, повернулась к нему и низко поклонилась. А затем и вовсе удивила Грегора, когда вернулась к королеве Марии и поклонившись уже ей, произнесла:

— Ваше Величество.

— Что не так, Лидия? — приподняла брови пожилая женщина.

— Я прошу прощения, что ослушалась приказа, но позвольте обратить ваше внимание и внимание Его Величества короля Грегора на фамильное древо.

Больше она не сказала ни слова.

Несколько секунд король сидел будто закаменев от волнения. Его сердце ухнуло в груди, словно кто-то изнутри ударил с силой кулаком по ребрам, а затем, одновременно с бабушкой, повернул голову и посмотрел на то самое дерево, которое разглядывал пару недель назад.

— Не может быть! — крикнул он и подскочил, словно ошпаренный, совсем не величественно и грациозно, как полагалось настоящему королю.

— Что там, Грегор? — спросила королева Мария, подслеповато щуря глаза. — Я не вижу. Но я правильно поняла слова Лидии?

Пробежав мимо улыбающейся помощницы старой королевы, Грегор остановился перед стеной, на которой, словно живое, было изображено фамильное древо рода Огненных драконов.

— Хвала Богам! — проревел Грегор и едва незахлопал в ладони от удовольствия.

Прямо над его звездой, еще едва заметная, горела маленькая звездочка. И, несмотря на ее крошечный размер, король прекрасно видел, что она насыщенного голубого цвета.

Ему не могло так повести. Чтобы так быстро и сразу сын! Не иначе все предки драконы были на его стороне.

Грегор повернулся к Марии, заметив, что старая королева уже успела подойти к нему, покинув свое мягкое кресло, и теперь стоит за плечом.

— Насколько она яркая? — только и успела спросить бабушка. Она не стала даже уточнять, какого цвета новая звезда. Видела на лице внука все интересующие ее ответы на незаданные вопросы. Но Грегор удивил ее. Подхватил в объятия и закружил так, словно она была не почтенной дамой, а девчонкой.

— Ох! — только и успела сказать вдовствующая королева. — Пусти меня немедленно, негодник! Забыл, сколько мне лет! Или на радостях хочешь сломать старушку?

Но она шутила. И смеялась вместе с ним, правда, сдержанно. А вот король был счастлив. То, о чем он мечтал, сбылось. Наследник есть. Его просто не может не быть. И теперь, когда Клаудиа беременна, ему уже не придется спать с ней, наступая себе на горло. Дело сделано, дальше все будет так, как он запланировал.

— Еще не очень большая, Ваше Величество. Ведь срок еще маленький! — вместо короля, ответила Лидия. Помощница оставалась у кресла, но не скрывала счастливой улыбки, радуясь за короля и свою госпожу.

— Главное, что она голубая, — подытожил Грегор и, наконец, поставил бабушку на пол, продолжая улыбаться как ребенок, получивший подарок, о котором мечтал.

— Как хорошо, — Мария оправила платье. — Вижу, ты приложил много усилий, чтобы это счастливое событие произошло как можно скорее, — рассмеялась она. — И вот результат.

Грегор хмыкнул. Еще бы. Ведь он ходил только к молодой королеве, не размениваясь все эти две недели на любовниц. Так что сомневаться не приходилось, какая именно из его женщин понесла королевское дитя. Его законная супруга.

— Но, — продолжила уже спокойным тоном старая королева, — мы должны помнить о правилах, Ваше Величество. Да, — кивнула она, глядя на внука, — фамильное древо никогда не ошибается, вот только мы должны придерживаться старых законов. А значит, сегодня же к Ее Величеству, королеве Клаудии должен прийти семейный лекарь. Пусть осмотрит ее и скажет нам, все ли в порядке с беременностью. А на основании его утверждений, огласим эту радостную новость в королевстве.

Королева наклонилась ближе к своему внуку и добавила:

— Ты должен признать, Грегор, что нашей семье несказанно повезло. У тебя оставалось всего два года. И сам понимаешь, что бы произошло, не забеременей Клаудиа так быстро. Вот что значит выбрать правильную женщину!

И впервые за все время своего короткого супружества, Его Величество разделил мнение королевы Марии касательно своей нежеланной жены. Свою функцию она выполнила. Теперь останется только ждать. Но главное сделано. Ребенок уже есть, а он постарается окружить его заботой и Клаудию будут беречь, словно зеницу ока…

До тех пор, пока не родится его сын.

— Лидия! — скомандовала королева Мария, обернувшись к помощнице. — Поспешите и найдите королевского лекаря. Пусть немедленно отправляется в королевские покои и принесет нам добрые вести.

Помощница поклонилась и направилась к двери, оставив бабушку и внука любоваться новой, вспыхнувшей на фамильном древе, звездой. Пусть еще совсем крошечной, но оттого не менее яркой. И обещавшей в будущем стать звездой под стать звезде короля Грегора.

Бежать. И бежать немедленно. Это была моя первая мысль, когда я, обдумав произошедшее, пришла к неутешительному выводу. Королева, которая сама же отправила меня к Грегору, не может простить мне эту единственную ночь. Вот теперь и издевается на свой манер. И, несмотря на то, что мне оставалось проработать на Клаудию всего один день, я уже готова была сорваться с места и уехать, как можно дальше, пока шутки Ее Величества не достигли своего апогея. А что, если в следующий раз пламя будет настоящим, и я не отделаюсь простым испугом? От Клаудии можно ожидать чего угодно. До чего же противная из нее королева. Пока была просто богатой родственницей, все еще было терпимо, теперь же, почувствовав и попробовав на вкус власть, она словно сошла с ума от этой вседозволенности. Что с ней будет дальше, даже думать не хотелось. Я понимала лишь одно: если Его Величество не приструнит вовремя свою молодую супругу, она превратит его жизнь, и жизни подданных, в настоящий ад.

Так что, может быть, оно и к лучшему, что я покидаю дворец. А работа… Ее всегда можно найти. В приличных семьях нуждаются в гувернантках или, на крайний случай, в компаньонках. И, хотя мне всего восемнадцать, я вполне смогу справиться с подобной должностью. Было бы желание.

Сидя на кровати, бросала взгляды в зеркало, опасаясь, что пламя вернется снова. Но нет. Мое лицо было таким же, как и прежде, разве что бледнее обычного. Хотя, чему удивляться после такой злой шутки Клаудии! И только в голове пульсировала одна единственная мысль, которая казалась мне самой правильной в этот миг.

Надо немного потерпеть. Видимо, госпожа королева уже пожалела, что оставила меня при себе на целые две недели, а не отправила восвояси. Но тогда и она бы могла подождать, ведь остался всего один день. Что такое сутки для женщины, впереди у которой вечность? Ведь Драконы живут намного дольше нас смертных.

Я поднесла ладонь к щеке, удивляясь тому, что на ней так и не проступил синяк. А ведь королева ударила меня очень сильно. До сих пор кожа болит, только никакого намека на след от ее руки. И, что самое удивительное, исчезли и синяки, оставленные королем во время нашей страстной ночи. Что же это может означать? Где-то в самом глубине сознания мелькнула глупая мысль о том, что я могу быть беременна, но я отринула ее как ничего не значащую. Ну где это слыхано, чтобы беременели от одного, да еще и первого, раза? К тому же, я полукровка. Нет, я почти человек, а люди и драконы…потомство от подобного союза бывает крайне редко. История насчитывает едва ли пару случаев за все существование драконьего мира. Так что это почти нереально.

«Или реально?» — я даже задохнулась от собственных мыслей.

Нет, нет и еще раз, нет. Со мной это произойти не могло. Да и я тогда выпила зелье, которое мне дала королева, прежде чем впустила в опочивальню дожидаться прихода Его Величества. Я никак не могла забеременеть, и все тут.

В двери тихо постучали. Кажется, я даже вздрогнула, услышав этот стук. Поднялась, бросив на себя быстрый взгляд в зеркало, проверить, не проявился ли синяк. И, убедившись, что кожа чиста и моего позора никто не увидит, шагнула к двери, не понимая, кто же там может оказаться за ней.

Каково было мое удивление, когда на пороге возникла Клаудия. Она пришла не одна. Две фрейлины, с которыми я столкнулась в дверях, когда убегала из королевских покоев, стояли за спиной королевы. По лицам девушек невозможно было прочесть эмоции, да и сама Клаудиа выглядела подозрительно спокойной.

— Как щека? — спросила она тихо.

Сама не знаю отчего, шагнула назад, словно улитка, втянувшись в свой домик, такой призрачно-защищающий, а на самом деле хрупкий и тонкий. Просто ничто для королевы и ее силы дракона, таившейся в тонких руках.

— Надеюсь, я не так уж сильно тебя ударила? — спросила она и уставилась на мое лицо, пытаясь разглядеть на нем след от своей ладони. И, конечно же, ничегошеньки не увидела.

— Нет, Ваше Величество, — ответила я и опустила глаза, заметив в ее руках достаточно увесистый кошель. Это меня удивило, но Клуадиа довольно быстро пояснила происходящее.

— Бери деньги и немедленно уезжай, — заявила она решительным тоном. — Я не намерена терпеть тебя рядом еще один день.

Я едва сдержала радостный писк. Вовремя прикусила язык и лишь еще ниже опустила голову, показывая, что принимаю ее приказ и намерена немедленно исполнить. Знала бы она, какие эмоции вызвала этим своим указом, наверняка подождала бы еще денек. Но я не собиралась демонстрировать свое облегчение от осознания того, что уже сегодня, не завтра и не послезавтра, а именно сегодня, наконец, покину опостылевший дворец.

— Я велела заложить для тебя один из экипажей. Он вывезет тебя за город и высадит в ближайшей таверне. Там и переночуешь, а уже завтра сама найдешь, как добраться домой. Денег тут, — мне сунули в руки кошель, — предостаточно, чтобы добраться в Нэст, и еще останется. Так что, можно сказать, мы с тобой в расчете.

Я приняла деньги и поклонилась. Руки подрагивали от нетерпения, а в мыслях вертелась одна единственная — спросить ли королеву о том, за что она ударила меня огненной магией? Почему заставила пережить такой ужас, в чем я провинилась. Но, конечно же, я и не подумала задать вопросы вслух, но еще больше уверилась в том, что мое пылающее лицо дело рук Клаудии. Иначе, фрейлины рассказали бы ей о произошедшем, и она не оставила бы все без расспросов.

— Я немедленно соберу вещи, — я поклонилась, благодаря королеву за ее щедрость.

— Вот и хорошо. — Клаудиа отступила от порога, намереваясь уйти. Но не удержалась, бросив напоследок: — Я надеюсь, что мы больше никогда не встретимся с тобой.

«Я тоже!» — подумала с радостью, но вместо ответа лишь снова поклонилась, едва дождавшись, когда королева пойдет прочь от моей жалкой комнатушки.

Когда стихли ее шаги, подняла голову и рассмеялась. Даже щека больше не болела. На радостях я забыла о боли и бросилась к своему шкафчику, собирая вещи и складывая их в сумку. Бросала, почти не заботясь о том, что платья помнутся. Просто хотелось, как можно скорее покинуть дворец, пока королева не передумала. С нее станется. Что и говорить, я едва не приплясывала по комнате, а когда заглянула в кошелек, выданный мне щедрой родственницей, то и вовсе подпрыгнула на радостях. Видимо, совесть у Клаудии все же была. Так как кошель оказался туго набит серебром. Мне, с моей экономностью, этого хватит надолго. И на дорогу домой, и даже на подарки отцу. Еще и останется немного.

Утрамбовав пожитки, окинула взором свои жалкие покои, и ринулась прочь, не потрудившись даже закрыть дверь. Лишь ключи оставила лежать на столе. Пригодятся для той, что придет на мое место. А я… Я возвращаюсь домой.

Глава 5

Клаудиа почти чувствовала, как эти две дуры за ее спиной переглядываются. Определенно, фрейлины обсуждали ее поведение. И, скорее всего, уже завтра пойдут слухи, что Ее Величество выгнала горничную.

Слухи — это конечно, плохо. Но королева чувствовала, что так будет лучше. Не для Леи, а для нее самой. Потому и позаботилась, чтобы девчонка спокойно добралась домой.

«Я забуду о ней, как о дурном сне!» — подумала она, когда впереди появились двери, ведущие в королевские покои.

— Ваше Величество! — выбежал вперед одна из фрейлин. Клаудиа остановилась, глядя на девушку, присевшую в реверансе.

— Что еще? — спросила чуть грубо.

— Время, Ваше Величество! — напомнила та с мягкой улыбкой. Королева опустила взгляд на тонкие золотые часы, украшавшие запястье, и мысленно выругалась. С этой Леей она напрочь забыла о времени. А ведь скоро ужин, а она еще не переоделась и не готова! Конечно, можно было спуститься вниз в том платье, что сейчас надето не ней, но что скажут придворные, ее супруг и старуха королева? Это же кошмар и позор, нарушение всех правил приличия приходить к ужину в наряде, в котором провела весь день.

— Что же вы мне раньше не сказали, куры безмозглые! — сорвалась Клаудиа и ринулась к покоям, но внутри ее ждал сюрприз в виде господина лекаря и старухи вдовствующей королевы.

— О! — она застыла на пороге, округлив глупо рот. Вот не ожидала, что королева Мария придет без предупреждения, да еще и зачем-то притащит с собой лекаря!

— Ваше Величество! — запоздало поклонилась Клаудия, выражая почтение перед старухой.

Мария кивнула в ответ и улыбнулась.

— Спешите на ужин, Ваше Величество? — произнесла она. — Не стоит. Поужинаете после в своих покоях. Я уже распорядилась, а Его Величество, ваш супруг, король Грегор, объяснит гостям причину отсутствия. — И снова улыбнулась да так, что королеве стало плохо.

— Вы побледнели, Ваше Величество! — тут же подоспел лекарь. Он подхватил Клаудию под руки и провел к дивану.

— Оставьте нас, — тем временем обратилась к фрейлинам старая королева, и девушки спешно ретировались, прикрыв за собой двери. А Мария перевела сияющий взгляд на лицо Клаудии, которая непонимающе хлопала ресницами, пытаясь понять, чего от нее хотят.

— Приступайте! — взмахнула рукой старая королева и лекарь почтительно поклонился бывшей леди Роттергейн.

— Ваше Величество, позвольте мне осмотреть вас. Пройдемте в спальню, — проговорил мужчина, но Клаудиа лишь сдвинула брови и, уперев руки в бока, посмотрела на бабушку своего супруга.

— Никакой спальни, пока вы не объясните мне, что здесь происходит! — заявила она.

Королева Мария мягко улыбнулась.

— Я думала, что вы сами уже догадались, Ваше Величество! — ответила пожилая дама. — Но, если нет, я объясню. — Она сделала знак лекарю ожидать, а сама скрестила руки на груди и продолжила: — Вы же знаете, Ваше Величество, что в кабинете моего сына есть одно замечательное дерево.

Королева было открыла рот, чтобы задать вопрос, но тут же закрыла его, поняв, к чему клонит старуха. Внутри, там, где билось сердце, что-то сжалось в предвкушении торжества.

«Я — беременна!» — поняла она. Иначе старая бабка не пришла бы в эти покои, что молодые делили последние две недели. И уж точно не привела с собой лекаря. А значит, ее мечты исполнились. На фамильном древе Огненных зажглась новая звезда. И она, Клаудиа, имеет к ней самое прямое отношение.

— Вижу по глазам, вы поняли, о чем я, — произнесла довольно Мария.

— Скажите только одно, прежде чем я отправлюсь на положенную проверку, — быстро сказала королева. — И поверьте, я пойду с лекарем с радостью, чтобы он подтвердил счастливую новость, — и еще быстрее, так, что проглотила половину фразы, но Мария поняла. — Его Величество уже знает?

— Да. Грегор в курсе и весьма доволен результатом, — кивнула старая королева.

Клаулия почувствовала, как губы растягивает довольная улыбка. Такая широкая, что губам даже стало больно.

— Цвет! — вспомнила она. — Какой цвет у новой звезды? — и замерла в нетерпении, не отрывая взгляда от старческого лица драконихи.

— Голубая, как мы и надеялись, — решила не томить муками ожидания предполагаемую мать наследника королева Мария.

— Я знала! Знала! — рассмеялась молодая женщина, не удержав в себе эмоции. Перед ее глазами замелькали воображаемые картины будущего. Вот она, красивая и молодая, с младенцем на руках, стоит перед подданными и принимает поздравления с рождением сына. А вот и Грегор, коленопреклонный, глядящий на нее сияющим взглядом, держит в ладонях что-то дорогое, то ли колье с россыпью алмазов, то ли корону.

«Конечно же, корону! Ведь я его королева!» — сказала она себе. И следующая картинка оказалась еще более яркой и приятной: она сидит на троне, перед ней подданные и все провозглашают королеву самой прекрасной и могущественной из существовавших в мире. И она действительно станет такой. Подчинит своей власти всех. Заведет столько любовников, как ни одна до нее. Окружит себя верными людьми и, возможно, свергнет своего супруга. И тогда настанет новая эра. Эра Водных драконов. Им давно пора оттеснить Огненных. Слишком уж долго род Грегора и его противной бабки, занимал трон, обладая могуществом и властью.

— Ваше Величество! — голос лекаря заставил Клаудию вздрогнуть. Мысли и фантазии испарились, лопнули, будто мыльные пузыри, как те, которыми веселил ее в детстве старый маг, живший в родовом замке Водных.

— Ступайте с мэстром Рихтером. И я жду подтверждения нашей замечательной новости! — велела Мария.

Клаудиа решила не спорить и покорно отправилась в спальню. Лекарь поспешил за ней, прикрыв двери, и на несколько долгих минут в гостиной воцарилась тишина. Королева Мария ждала с замиранием сердца. Стояла, прижав ладони к груди, чувствуя, как радость затопила ее сердце, как трепещет душа в предвкушении. Она в тот миг будто помолодела на несколько десятков лет. И даже ноги не болели, хотя прежде ей было тяжело стоять так долго. Но сейчас старая вдовствующая королева словно не замечала этой боли. Она смотрела на двери, за которыми находилась королевская спальня, и ждала, когда выйдет Рихтер и подтвердит то, в чем она уже и так была уверена.

Забеременеть от Грегора могла только его жена. Мария проследила за этим. Ее слуги, и даже некоторые придворные, следили за молодым королем. Но Грегор, как приличный муж, посещал лишь свою собственную жену. А значит, сомневаться не приходилось. И не будь этого древнего закона, повелевающего проверять беременность королевы, она, возможно, и так не усомнилась бы в Клаудии и своем внуке. Но ее отец, а до него отец ее отца, всегда твердили, чтобы потомки всегда придерживались закона. Вот и Мария не решилась пойти против древнего правила.

Когда же двери тихонько скрипнув, открылись, а на пороге возникло лицо лекаря, старая королева лишь взглянула на его лицо, как сразу поняла. Что-то не так. Возможно, он сумел определить, что младенец будет слабым? Или больным? Иначе, как объяснить неуверенное и, даже напуганное, выражение лица Рихтера.

— Ее Величество сейчас придет, — прикрыв двери, сообщил лекарь.

— Что произошло, мэстр? — взволнованно произнесла Мария. — Что-то с ребенком?

Рихтер помялся. Зачем-то оглянулся на дверь, за которой осталась спальня, а затем произнес:

— Боюсь, вы ошиблись, Ваше Величество. — И сглотнув, добавил: — Королева Клаудиа не беременна.

Челюсть старой женщины упала вниз. Она понимала, как нелепо должна выглядеть при этом. И даже понадеялась, что Рихтер сошел с ума и решил пошутить так неуместно и тупо. Скажи он сейчас, что его последняя фраза — просто юмор глупого лекаря, она бы поверила. Ведь своими глазами видела новую звезду на дереве. Звезду, которая вспыхнула над звездой ее внука. Так что не могло быть никаких сомнений. У Грегора скоро будет сын. Но что в таком случае несет этот несчастный.

— Ты с ума сошел, Виктор? — забывшись, перешла на личности Мария.

— Ваше Величество, — поспешно поклонился мужчина. — При всем моем уважении… Но я еще в состоянии отличить беременную женщину от небеременной.

Королева ощутила, как пространство перед ней пошатнулось.

— Ох, — только и успела она произнести. Дурнота на несколько долгих секунд застелила перед взором черную пелену, а затем сильные руки мэстра Рихтера подхватили старую женщину, не давая ей упасть.

— От счастья, надеюсь, — Клаудиа величественно выплыла из спальни, проследив взором за тем, как лекарь усаживает вдовствующую королеву в кресло. Никто не ответил на ее слова. Рихтер прошел к столику, на котором стоял графин с чистой водой. Налил полный стакан и вернулся к королеве Марии, протянув ей воду.

— Пейте, Ваше Величество. И дышите ровно.

Мария сделала глоток, взяв дрогнувшими пальцами стакан. Затем еще один, после чего посмотрела на молодую королеву, застывшую в паре шагов с нелепой улыбкой на красивом лице.

— Ты уверен, Виктор? — спросила она лекаря, все еще надеясь на чудо и уже понимая, что оно не произойдет.

Но как? В голове пожилой дамы не укладывалось то, что она услышала от Рихтера. Ее внук приходил лишь к своей законной супруге. Лишь с ней делил ложе. И за ним пристально следили, так что здесь просто не могло быть ошибки.

— У меня просто голова кругом! — произнесла Мария и отдала стакан лекарю. — Помогите мне подняться. Я хочу немедленно увидеть внука.

— Вы даже не поздравите меня? — сияя белоснежной улыбкой, поинтересовалась молодая королева. — Я полагала, что это событие…

— После! — отмахнулась Мария.

Брови Клаудии поползли вверх. Она ощутила, как радости поубавилось. А всему виной эта старуха, чтоб ей! Не может даже нормально принять самую отличную новость, какая только может быть в ее семье.

«Я беременна! — визжал кто-то донельзя довольный в голове молодой женщины. — И у меня будет сын! Наследник!» — и к черту эту старуху, выжившую их ума. Как только вдовствующая развалюха покинет ее покои, она будет отмечать торжество. Да и как может быть иначе, если через несколько месяцев она подарит Грегору сына, а себе обеспечит долгие годы властвования над родом Огненных!

— Благодарю Вас за чудесную новость! — пролепетала почти нежно Клаудиа и снизошла, чтобы проводить королеву Марию до дверей. Почти сгорая от нетерпения остаться немного одной. Чтобы вдоволь оценить приятную новость.

Никакого экипажа. А ведь я точно слышала слова королевы. Она сказала, что позаботиться о том, чтобы меня отвезли из дворца за пределы столицы и доставили в ближайшую таверну на окраине.

Но вот я с вещами в дорожной одежде, стою на дорожке и никакого экипажа, даже старой телеги, не прислали, чтобы отвезти меня туда, куда было обещано. А ведь я стою уже полчаса!

— Куда это вы собрались на ночь глядя, милая исса?

Голос за спиной я узнала сразу. И мне не нужно было оборачиваться, чтобы увидеть его обладателя — принца Тиля. Но я оглянулась, и присела в реверансе, глядя, как мужчина выходит из дверей черного хода, направляясь прямиком ко мне.

— Ваше Высочество! — я опустила взгляд, не желая встречаться с проникновенным карим взором. Отчего-то чувствуя смятение и волнение в груди.

Мужчина приблизился. Скользнул взглядом по моим немногочисленным вещам, а затем спросил:

— И куда направляетесь? Я так понимаю, что ваша госпожа, наша дорогая королева Клаудиа, дала вам расчет?

— Я сама… — ответила было и запнулась.

Он несколько секунд стоял молча, затем тихо и с явной усмешкой, пропитавшей его голос, сказал:

— Значит, сами. Но почему не дождались утра, или Ее Величество настояли на столь поспешном отъезде?

Я поджала губы. Этот мужчина оказался слишком проницательным.

— Ну же, исса, взгляните на меня. Вы же знаете, что неприлично вот так не смотреть в глаза собеседнику, — и снова явственная насмешка в его тембре, густом, мягком, похожем на касание к бархату. И я подняла голову. Заставила себя взглянуть в карие глаза, увидев, что мужчина улыбается.

— Я так понимаю, что вы ждете здесь экипаж? — уточнил он.

— Да! — ответила быстро. — Ее Величество сказали, что позаботятся обо мне…

— А экипажа, так понимаю, нет, — констатировал он. — И, судя по тому, как вы подрагиваете от малейшего дуновения ветра, вы стоите здесь достаточно долго, чтобы можно было сделать определенные выводы.

Ох уж этот принц! Шел бы он себе мимо. И почему пристал с расспросами? Что ему надо от простой королевской горничной. Точнее, бывшей горничной. Вот только, странное дело, я совершенно не опасалась Тиля. Почему-то была уверена, что он не причинит мне вреда. И хотя приличной молодой девушке стоило опасаться оставаться наедине с мужчиной, я и не думала этого делать. Лишь испытывала неловкость от того, что он будто видит меня насквозь.

— Ну что же вы, исса! — улыбнулся Кейзерлинг. — Кстати, не могли бы вы назвать мне свое имя. А то совсем не удобно обращаться к вам просто «исса».

— Лея! — вырвалось невольное. Я смущенно улыбнулась, поправляя себя, ведь представиться стоило должным образом. — Лея Мильберг.

— Тиль Кейзерлинг! — представился мужчина в ответ и шутливо поклонился, изобразив рукой, что снимает шляпу передо мной, хотя его голова была непокрыта. — И раз уж мы теперь знакомы, — он распрямил спину, — позвольте помочь вам, исса Мильберг, раз уж вы настроены оставить дворец в столь поздний час.

Взглянув на принца оценивающе, я поняла, что все же не хочу с ним ехать. И тут видимо, боги решили мне помочь. Наконец, хоть что-то хорошее произошло за этот день. Я услышала отчетливый стук копыт и треск камешков под колесами экипажа. А затем появилась и обещанная карета, выехав из темноты. Фонарь висевший над плечом кучера разбил тьму, а я выдохнула с облегчением.

— Кажется, моя помощь не понадобиться, — понял все Тиль.

— И все же, спасибо вам за то, что предложили помочь! — нашлась я, повернулась к Его Высочеству и сделала реверанс.

Экипаж остановился внизу, у начала ступеней и я, бросив прощальный взгляд на принца, подхватила вещи и побежала к карете, чувствуя, как бьется сердце от радостного облегчения.

Клаудиа не обманула. Хвала богам. Иначе, даже не знаю, что бы мне пришлось сделать. Отправиться пешком и самой искать экипаж за пределами королевских владений? Но ночью девушке одной в городе лучше не появляться.

— Удачи вам, исса Мильберг! — донеслось вослед.

Кучер спрыгнул на дорожку. Кивнул мне и протянул руку, чтобы помочь с вещами.

— Вы исса Лея Мильберг? — уточнил мужчина, оказавшийся дородным и широколицым. Форма лакея сидела на нем в обтяжку и едва не трещала по швам.

— Да, мэстр! — я прижала вещи к груди. — Я возьму их в экипаж, — проговорила быстро, на что кучер лишь пожал плечами. Мол, делайте, что хотите. Мое дело маленькое, вывезти за город, оставить в таверне, и всего делов.

Он открыл дверцу, и я стала забираться в салон. Напоследок оглянувшись туда, где стоял принц. Признаться, думала, что Тиль уже ушел, но нет. Мужчина оставался на месте. Заложив руки за спину, следил за моими действиями. А когда я нерешительно вскинула руку, чтобы махнуть ему на прощанье, забывшись о том, кем является этот человек и что мне не позволено так себя вести с королевской особой, удивил. Так как тоже вскинул руку и помахал в ответ.

— Прощайте Ваше Величество, — проговорила я еле слышно, зная, что Клаудиа меня, конечно, не услышит. Но я была рада, что оставляю дворец. И особенно королеву и ее супруга. Пусть разбираются между собой, а мне пора. К новой и, надеюсь, спокойной жизни.

Глава 6

Королева Мария не спустилась к ужину. Вместо этого она прошла в кабинет Грегора и заняв место за его столом, развернула кресло так, чтобы фамильное древо виднелось как на ладони. Велев Лидии сообщить Грегору о том, что она ждет его для важного разговора, старая женщина принялась пристально всматриваться в маленькую звезду, которая не давала ей покоя.

Мария не могла никак понять, что произошло. Клаудиа должна была быть беременна, но Рихтер уверял ее в обратном. И она была склонна верить лекарю, прослужившему ей верой и правдой столько долгих лет. А вот этой хитрой леди Роттергейн она не верила ни на йоту.

«Что же произошло?» — думала она. А маленькая звезда вспыхивала и гасла, но определенно уже существовала, только, видимо, в другом теле.

Мария опустила взгляд. Посмотрела на свои руки, на кожу, потерявшую прежний розовый здоровый цвет, но подумала о той, которая должна была принести радость в дом своего супруга и короля, а вместо этого посеет панику.

«Надо думать логически, — сказала себе королева. — Звезда есть. Значит, есть женщина, которая носит ребенка Грегора и это не Клаудиа. Тогда кто?».

— Вы звали меня к себе, Ваше Величество! — Грегор вошел в кабинет без стука. Закрыл двери и шагнул к бабушке улыбаясь широко и довольно. Мария оглянулась на внука и вздохнула, осознавая, как не хочет рассказывать ему правду. Но делать было нечего. Ведь иначе нельзя! Грегору очень нужен этот ребенок, а значит, придется найти его тайную любовницу (и как, спрашивается, сумел обвести ее вокруг пальца?) и устроить новый брак. Потому что никто не примет ребенка бастарда. Так что, этот союз неминуем и ей совсем не жаль девицу Роттергйнов. А все потому что она, королева Мария, кажется, догадалась в чем дело. Впрочем, вариантов было мало и этот казался самым реальным и убедительным.

— Вы е спустились к ужину, Ваше Величество, — проговорил король. — Что было причиной? Задержались у королевы Клаудии? — по лицу внука Мария поняла, что он и сам не сомневается в том, кто именно носит его ребенка. И это лишь подтвердило догадку старой королевы.

— Да, — сказала женщина и тяжело поднялась со стула. — Если бы ты знал то, что узнала я, тоже потерял бы всякий аппетит. Так что, считай, я дала тебе небольшую отсрочку.

Лицо Грегора, еще мгновение назад сияющее, как новая отчеканенная монета, сменило выражение. За какую-то ничтожную долю секунды оно стало непонимающим, а затем и взволнованным.

— Что произошло? — спросил он сухо. Веселость исчезла из тона его голоса. Теперь он захрипел, выдавая волнение мужчины. — Что-то не так с ребенком? Или с Клаудией?

— О! — улыбнулась Мария. — Молодая королева здорова, как бык, вот только совсем не беременна. Даже самую малость.

В кабинете воцарилась тишина. Мария смотрела на внука, замечая, как бледнеет, а затем багровеет его лицо.

— Что? — он еще пытался говорить спокойно. — Быть этого не может. И вот тому доказательство! — он неуважительно ткнул пальцем в сторону фамильного древа. — Звезда загорелась. Эту магию не обмануть, — а сам продолжал багроветь и, казалось, еще мгновение, и мужчина вспыхнет, словно факел.

— А ты подумай, дорогой внук, — почти мягко произнесла старая королева. — С кем спал пару недель назад?

— Черт, — выругался Грегор.

— Значит, ни с кем, — поняла по выражению его лица правду королева. — Тогда остается только одно.

— Ваше Величество, — прорычал угрожающе король, глядя на родственницу. — Бабушка, — добавил он, отринув условности. — Вы меня считаете за идиота? Полагаете, что я не помню, с кем спал каждую ночь? Да для меня это было хуже возни в пыльном архиве среди пауков и заплесневелых бумаг. Каждодневный супружеский долг, черт побери!

Королева лишь улыбнулась.

— Мой дорогой, я верю. А потому единственный ответ на твой несказанный вопрос заключается в нашей милой молодой королеве.

— Меня не могли обмануть. Я чувствую иллюзии… — начал было Грегор и осекся, так и не закончив фразу. Взглянул быстро в лицо бабушке и ушел в себя, вспоминая.

Запах свечи. Ее тело в его руках. И голос, и страх, и неловкость. Тогда он подумал, что она просто играла с ним. Но на утро все показалось фарсом. Когда проснулся в одной постели с женщиной, которая была словно чужой несмотря на близость и таинство первой ночи и первого секса в ее жизни. Ее словно бы подменили.

— Черт! — выругался король еле слышно.

— Мне кажется, ты что-то понял, или вспомнил, не так ли? — спросила королева Мария.

Грегор стиснул зубы.

— О! — протянула старая женщина. — Я уже начинаю сочувствовать нашей Клаудии.

— В первую брачную ночь, — только и проговорил молодой король, словно эта фраза могла все объяснить. Но Мария поняла. Она и сама предполагала нечто подобное.

— Королева уже познала плотские утехи до того, как возлегла на брачное ложе, — сказала она.

— Мне что-то подлили за свадебным столом, — быстро произнес внук и сорвавшись с места, бросился к своему письменному столу. Из нижнего выдвижного ящика, закрытого от чужих магическим заклинанием огненных, достал бумаги и едва не смял их в ком, только взглянув на условия брачного договора.

— Что ты намерен предпринять? — спросила спокойно Мария.

— Немедленно отправлюсь к своей супруге, — ответил Грегор и глаза его сверкнули огнем. — И сообщу ей о том, что она больше не является моей королевой. А заодно узнаю, кто был со мной в первую брачную ночь.

— Скорее всего, какая-то служанка, — вздохнула старая королева. — Хотя, сейчас среди них много девушек из обедневших дворянских семей. Будем надеяться на это.

Грегор задвинул ящик ногой, бросил быстрый взгляд на маленькую звезду, только недавно зародившуюся на небосклоне его судьбы. Вздохнул почти печально, с оттенком тоски и злости.

— Девушку надо найти, — ухватила за рукав внука Мария. — Только ты же понимаешь, что Клаудиа откажется.

— Это не проблема, — ответил насмешливо король. — У меня достаточно в королевстве тех, кто умеет развязывать языки. Но, — он положил ладонь на сухонькую руку бабушки. — Поговорим после. Сейчас мне не терпится увидеть свою пока еще жену. Хотя, своим поступком она лишь сама утвердила себя в статусе, бывшая, — он едва не зарычал от очередной вспышки злости.

— Ну, мне она никогда и не нравилась, — призналась вдовствующая королева. — Это все наша родня. Они настояли на ее кандидатуре…

— После! — остановил поток слов женщины, Грегор. — Все после.

И Мария не решилась помешать ему. Лишь посмотрела вслед, когда мужчина ринулся прочь из кабинета, злой, как тысяча черных драконов преисподней.

Все внутри Клаудии пело и ликовало. Она не находила себе места от этого счастья. Оно переполняло ее сердце, тепло по венам, и стучало в висках, пока она глупо улыбалась, глядя на свое отражение в зеркале. В мыслях уже видела довольное лицо отца, который лелеял надежды заполучить если не трон, то посадить на него своего внука. И вот все получилось, да еще и так быстро, как она не смела даже мечтать! Разве это не счастье?

За спиной молодой королевы стояла горничная. Гребень в ее руках плавно скользил по темным волосам Клаудии и, обычно раздраженная на слуг, королева в этот вечер была в самом добром расположении духа. Да и как могло быть иначе, ведь она полностью оправдала свой род — понесла от Грегора в первые же две недели. Правда, если бы не фамильное древо, узнали бы о такой счастливой новости гораздо позднее. А так, был повод начинать строить планы на будущее. И она только решила предаться волшебным фантазиям, как дверь в спальню с грохотом отворилась, напугав и горничную, которая выронила из руки гребень, и саму Клаудию.

— Что за наглость? — начала было королева и первым делом отругала служанку за криворукость, а уж после повернулась на шум и застыла в кресле, увидев своего супруга, стоявшего на пороге спальни.

— Вы? — проворковала она, не совсем понимая, почему в глазах Грегора вместо счастья плещется ярость.

— Ты, — взглянул на горничную король, — вон! — от звука его голоса даже задребезжали стекла в окнах, а бедная девушка, сжавшись, пулей выскочила из комнаты, даже не удосужившись поднять гребень, оставшийся лежать на ковре.

— Что произошло? — Клаудиа встала, глядя на мужа с гневом. — Что вы себе позволяете, Ваше Величество, — и только затем увидела бумаги в его руке. Мгновение стояла, соображая, а после подняла взгляд, посмотрев на мужа с увядающей неуверенной улыбкой.

— Что это? — спросила, понимая, как глупо выглядит ее вопрос, да и она сама. Потому что Клаудиа сразу узнала бумаги, которые были в руке Грегора. Не так давно она, и ее отец, ставили там свои подписи. Брачный договор.

«Неужели, он узнал? Но как, откуда? — замелькали быстрые вопросы в голове молодой женщины. — Неужели Лея, прежде чем покинуть дворец, подложила ей свинью, чтобы отомстить за пощечину?» — Ведь иначе объяснить ярость в глазах супруга Клаудиа не могла.

«Да что он мне сделает, — заставила она себя дышать спокойнее. — Я ношу его драгоценного наследника. Поорет и смирится!» — улыбка изменилась, став более уверенной. И от Грегора этот факт не ускользнул.

— Не буду ходить кругами, — холодно произнес король, злясь от вида ее наглого и самоуверенного выражения лица. Мгновение назад на нем было смятение и страх, а теперь эта ведьма явно задумала какую-то пакость, отчего захотелось попросту придушить ее, забыв о том, что перед ним женщина. Что ж, больше терпеть он ее не намерен и имеет на это полное право. Документ в руке тому доказательство. — Я расторгаю наш союз. Сегодня же этот брак будет аннулирован.

Клаудиа от возмущения открыла рот и несколько долгих секунд открывала и закрывала его, оставаясь безмолвной, словно рыба, выброшенная на берег. Затем она взяла себя в руки и с яростью выпалила:

— Да вы с ума сошли, Ваше Величество! Кто посмел оклеветать меня? Покажите мне этого мерзавца или мерзавку и я…

— Хватит лгать, — Грегор прошел к столу, положил на него бумаги и развернувшись к Клаудии, смерил ее быстрым взглядом.

«Врет и не краснеет», — подумал зло.

— Кто посмел очернить меня в ваших глазах! — продолжала Клаудиа, не заметив, что перешла на крик. — Я была чиста, вы — мой первый мужчина. Как вы можете не доверять матери своего будущего ребенка?

Она продолжала извергать из себя ложь. Фраза за фразой, а Грегор стоял и думал о том, насколько хватит его терпения слушать всю эту грязь. Видеть, как она погрязла в собственном вранье, но при этом лжет так убедительно, что не будь он уверен в обмане, мог бы и засомневаться…самую малость.

— Кто! Вот кто посмел меня оболгать в ваших глазах? — она подошла ближе. В глазах заплескалась наигранная обида. А Грегор едва не рассмеялся, глядя в лицо своей жене, которую мысленно уже видел чужой и бывшей.

— Все, — оборвал он на полукрике Клаудию вскинув руку и показывая всем своим видом, что не желает больше слушать ее вопли. — Никто на вас, Ваше Величество, не клеветал. Вы сами просчитались, когда подсунули мне вместо себя свою подругу, служанку, — он хмыкнул, — или кто была та девица, честь которой я отнял в свадебную ночь?

— Да как вы… — задохнулась от возмущения королева. Ее ладонь взлетела, устремившись к щеке мужа, но Грегор и не думал позволять бить себя. Перехватил руку Клаудии и отшвырнул от себя, да так сильно, что женщина взвизгнула и прижала пострадавшую конечность к груди, засопев возмущенно и гневно.

— Хватит лгать, — не сдержавшись, Грегор наклонился ближе, приблизив лицо к лицу супруги, — просто смотреть противно, еще и руки распускаешь. Забыла, с кем имеешь дело?

— Я не лгу! — она раскраснелась и, возможно, выглядела при этом мило и даже красиво, но королю было тошно смотреть на нее. Он не видел красоты, а лишь лживую женщину, с которой не посчастливилось связать свою жизнь. Впрочем, ненадолго.

— Ты не беременна, — рявкнул он и хотел прибавить несколько весьма красочных эпитетов, но сдержался. Лишь с долей удовольствия проследил, как до возмущенной супруги доходит смысл его слов.

У Клаудии даже лицо вытянулось, а под кожей отчетливо проступили синие вены — проявление страха. Настоящего, не поддельного. «У водных так всегда!» — подумал Грегор и, распрямив спину, перекрестил руки на широкой груди.

«Что? Съела?» — хотел он было спросить, но очень уж не по королевский звучала данная фраза даже в его голове. Не стоило унижаться перед этой особой и вести себя неподобающе.

— Как…не беременна? — весь пыл враз исчез. Королева отшатнулась и стала оседать на пол, только Грегор и не подумал подхватить ее. Осознав, что никто не собирается ее утешать и жалеть, Клаудиа перестала падать. Встала ровно и покачала головой.

— Вы лжете!

— Королевский лекарь, мэстр Рихтер, после осмотра сказал королеве Марии, что вы не беременны, — парировал Грегор, почти получая удовольствие от кислой физиономии молодой королевы. — Так что, сами понимаете, никто не сказал о вас даже одного плохого слова. Вы сами себя подставили! — его голос стал обманчиво мягким. — Итак, кто был в моей постели в ту значимую для каждых молодых супругов, ночь? — и изогнул насмешливо бровь, следя, как забегали глаза Клаудии.

— И больше не стоит лгать. Вы сейчас спокойно расскажете мне правду и, возможно, тогда ваша прелестная голова останется на ваших плечах, как и голова вашего отца. Если же начнете упрямится, мой эмпат, мэстр Клаус поговорит с вами в королевской темнице. И, поверьте, разговаривать с ним вам очень, — он сделал ударение на последнем слове, продолжив после короткой паузы, — очень не понравится. Так или иначе, но я узнаю правду. И только от вас, леди Роттергейн, зависит ваше дальнейшее благополучие.

Она отшатнулась. Развернулась к двери, явно намереваясь бежать. Но вовремя поняла, что это бесполезно. Да и куда теперь деться, когда все открылось?

— Хорошо, — плечи Клаудии опали. Поворачивалась она к Грегору медленно и устало. Словно на ее плечи легла тяжесть всего мира. — Я расскажу, если вы поклянетесь, что не причините мне вреда.

— Дорогая моя, — обманчиво ласково заговорил король и глаза его сверкнули внутренним огнем, — вы не в той ситуации, когда можете ставить условия. Я и так слишком мягок. Будь на моем месте королева Мария, сейчас здесь мы бы беседовали в присутствии мэстра Клауса. И разговор был бы весьма откровенным и коротким. Я же трачу свое время, — он улыбнулся, — а вы не цените!

Клаудиа отпрянула. Именно сейчас в глазах мужчины, с которым она проводила страстные ночи, прозвучало то, что заставило ее поверить: если понадобиться, заставит и даже применит силу, или магию. Впрочем, последнее тоже может быть весьма болезненным, если Грегор распорядится не щадить ее.

— Итак, — король поймал перемену в ее эмоциях. — Рассказывайте. Кто та женщина, которую вы мне подложили в нашу, — он нарочно сделал яркое ударение на последнем слове, будто хотел задеть королеву, — первую брачную ночь. Мне не терпится узнать имя той, кто в действительности носит моего ребенка.

— Вы никогда на ней не женитесь! — взвизгнула Клаудиа, не узнавая собственный голос. — Она — никто. Не пара королю…

— Говори! — потеряв терпение, мужчина придвинулся ближе. Весь его облик поплыл, и перед Клаудией предстал человек, лицо которого засветилось внутренним огнем. Словно под кожей пробудилось пламя. И даже волосы объял огонь, живой, трепещущий, опасный. Грегор стал значительно выше, раздался в плечах, а лицо его потеряло прежний облик. Вытянулось, ноздри расширились, нижняя губа стала больше, да и сама челюсть выдвинулась вперед. Рот приоткрылся, обнажая острые нечеловеческие клыки.

«Он же не обратится прямо здесь!» — испугалась женщина и пригнулась, невольно покорившись силе огненного. Дракониха внутри нее затрепетала, сжалась, признала старшего и более сильного дракона.

— Го-во-ри, — прорычал получеловек.

И она рассказала.

Почти честно. Почти не скрыв от Грегора ничего. Потому что понимала, что он действительно, не станет шутить с ней. И тогда ни ей, ни ее родным, не сносить головы.

Глава 7

Тиль и сам не понял, почему его зацепила эта служанка. Во дворце таких, как она, было много. Едва ли не каждая вторая, молодая и привлекательная. Были и красивее, что уж скрывать. Но взгляд зацепился на одной. Черноволосой, с быстрым взором и плавными движениями тонкого тела, с этим нежным лицом, и явным внутренним стержнем, скрытым под вынужденнойгибкостью перед условиями.

Тогда, в башне почтаря, он увидел ее не в первый раз. До этого уже была мимолетная встреча, когда девушка проходила по коридору, сопровождая свою королеву. Он вспомнил и то, что почти сразу узнал у слуг ее имя.

Лея. Лея Мильберг.

Ее все называли исса, как обычно обращаются к простым молодым девушкам. Но Тилю казалось, что перед ним леди, настоящая, воспитанная, образованная и с чистой кровью благородных предков. Хотя и человек. Вот именно этот факт его немного угнетал, но не помогал выбросить из головы образ королевской горничной.

Столкнувшись с ней в башне, он убедился в том, что его сердце выполняет какие-то странные кульбиты, когда она рядом. Так оно не стучало еще никогда, и принцу стоило невероятных усилий создавать видимость равнодушия.

В ту ночь он проходил мимо, заметив Лею спешившую куда-то с сумкой в руках. Возможно, будь на ее месте другая, он едва ли обратил бы на это внимания. Ну уходит. Ну рассчитали, бывает и такое в огромном дворце, где слуг не пересчитать. Но это была именно она и ноги словно сами понесли Тиля следом. Так они и шли: она впереди, быстрая, словно вольный ветер, а он — за ней, ступая тихо и опасаясь быть замеченным. Понимая, что девушка собирается покинуть дворец, и соответственно, пропадет из его жизни, увы, возможно, навсегда.

А он понимал, что не хочет этого. И когда выдался момент, показался ей. Вышел там, в темноте, на ступени, увидев, как она стоит и ждет экипаж. Возможно, ждет напрасно.

Короткий разговор, ее близость, ее голос, обволакивающий, ласкающий слух, и Тиль потерял ее. Прибыла королевская карета. Одна из самый простых. Обычно в такой, без герба и нелепых лишних украшений, старая королева Мария выбиралась в город, чтобы порой побродить по его улочкам и послушать, что о королевской семье судачат люди. Старая дама любила подобные вещи, считая, что надо знать мнение не только придворных льстецов, но и тех, кто живет за стенами королевских покоев.

Но вот она уехала, подарив ему на прощанье свой пронзительный взгляд. Хлопнула дверца экипажа, свистнул, разрезая воздух, хлыст, и застучали копыта, унося девушку прочь от дворца. А Тиль понял, что не может ее отпустить. Вот просто не может и все тут. Отчего-то было важным узнать, куда она отправится. Он не сомневался, что домой. У такой, как Лея, должна быть хорошая любящая семья. Потому что подобные благородные девушки воспитываются только в любви и понимании.

И он сделал то, что возможно, человек с его положением, делать был не должен.

На конюшне растолкал сонных слуг. Велел немедленно седлать ему жеребца. И, пока конюхи возились, стоял, скрестив руки на груди, и думая о том, почему его зацепила эта женщина. Но ответа найти так и не смог.

— Ваш конь, Ваше Высочество! — прервал размышления Тиля конюх.

Принц кивнул, вышел из конюшни и увидел оседланного жеребца. Своего любимца, которого приобрел три года назад у одного восточного купца, торговавшего именно такими, быстроногими красавцами.

— Нужен ли вам сопровождающий? — уточнил конюх, предлагая Тилю взять с собой в поездку грума. Но принц отрицательно покачал головой, подошел к жеребцу и взлетел в седло, после чего наклонился к мощной шее скакуна и потрепал его по загривку. Не сказав ни единого слова слугам, лишь коротко поблагодарив их кивком, ударил пятками в бока жеребца и направил его в сторону ворот, так и оставшихся открытыми после отъезда экипажа, увезшего юную иссу Лею Мильберг.

В том, что он найдет ее и догонит карету, Тиль не ошибался. Потому что догадывался, что девушка намерена покинуть город. А ночью открытыми оставались только одни городские ворота. И именно туда направил своего жеребца наследный принц.

«Если ошибусь, и не перехвачу ее у ворот, придется искать в городе!» — подумал он, но был уверен, что не ошибся.

Ночь поглотила всадника. Слуги, смотревшие вослед Его Величеству, зевали и лениво переглядывались, недоумевая, чего это им всем не спится. Сперва королева велела отправить куда-то карету со своей провинившейся горничной, а теперь вот и принц.

— Пойдем спать, Михель, — почесав затылок, сказал главный кучер своему помощнику. И оба, словно сговорившись, одновременно зевнули и направились к конюшне.

Город спал. Окутанный в таинственную дымку света приглушенных фонарей, дома подступали к дороге, глядя на опустевшие улицы темными провалами глаз-окон, за которыми мирно спали люди. А я, сидя в салоне королевского экипажа, боролась с дремой, которая грозилась затянуть меня в сети сна. И этот свет, мелькавший в окно кареты, лишь усиливал желание закрыть глаза, откинуться на спинку сидения и расслабиться, позабыв обо всем. В конце концов, когда мы прибудем на место, кучер меня разбудит. Только все равно, даже понимая это, я продолжала усиленно бороться со сном, а потому дотерпела до городских ворот, у которых нас проверила стража, после чего, переехав мост, мы оказались за пределами столицы. Дальше, насколько хватало глаз, начинались поля и редкие домики с огородами.

Но вскоре закончились и поля. Мы выехали на открытые луга, не знавшие плуга землепашца. Где-то вдали, там, где светила луна, темнела полоса леса. А еще дальше, едва различимые, угадывались горы. Я поежилась, обхватив себя руками и отвернулась, перестав любоваться ночным видом. Город остался за спиной, и я надеялась, что в прошлом останется все то, что произошло со мной во дворце. Пусть Клаудиа живет себе спокойно. Родит своему супругу наследника, а то и несколько. Возможно, она даже станет счастливой с королем Грегором. Ведь я не была глупой и прекрасно понимала причину, по которой она отправила меня прочь. Опасалась, что я буду ее шантажировать, а то и вовсе расскажу обо всем Его Величеству после той незаслуженной пощечины.

Она не знала меня, иначе поняла бы, что я не из такого теста. Не из тех, кто жалуется на других. Я привыкла сама решать свои проблемы. И все же, я была рада, что покинула свою госпожу. Свобода струилась по венам, наполняя их каким-то радостным предчувствием. Я представляла себе, как приеду домой, в наш полуразвалившийся замок, как обниму отца и брата (к моменту моего возвращения, он непременно будет дома, невредимый и такой же свободный) и вернусь в свою старую спальню с видом на темную южную башню. Представила, как буду засыпать под рокот прибоя и как стану встречать рассветы с криками чаек, что вьют гнезда в трещинах скалы, на которой стоит мой дом.

Карета поймала колесом ухаб, и я повалилась на бок, теряя ход мыслей и остатки сонливости. Дорога перестала виться утрамбованной лентой. И дальше, вплоть до самого леса, мы ехали то и дело, качаясь на рытвинах в земле.

«Вот тебе и королевский тракт!» — подумала я насмешливо.

Экипаж напоминал мне толстую гусыню, откормленную на убой. Так же переваливался, будто нарочно ловил выбоины. И я почти мечтала, чтобы мы, наконец, прибыли к обещанной таверне. Вспомнила, как месяц назад ехала в город с Клаудией. Кажется, тогда дорога была более терпимой. Возможно, непогода сделала свое коварное дело, размыв тракт. А где-то впереди, если меня не подводила память, должна была находиться скромная таверна, мимо которой кортеж Клаудии Роттергейн пролетел, словно ее и не было. Моя родственница и ее благородный отец никогда бы не унизились, чтобы ночевать в подобном месте. А я вот с радостью остановлюсь на ночь, сниму комнату и даже поужинаю, или уже позавтракаю, в придорожном заведении. Слишком уж устала, да и спать хотелось неимоверно.

Я выглянула в окно, вовремя, чтобы заметить алый всполох, мелькнувший между деревьев. Пригляделась, недоумевая, что бы это могло быть. То ли костер путников, остановившихся неподалеку от такта на привал, или факел охотников. Да там мог быть кто угодно? Я было отпрянула от окна, когда всполох мелькнул снова и, как мне показалось, уже гораздо ближе. А затем экипаж резко остановился и на дорогу выскочили всадники, одетые в черное.

— Эй, возница! — услышала чей-то наглый низкий голос. — Ну-ка слазь с козел. Говори, кого везешь?

Мне даже стало дурно. Я на мгновение просто окаменела, сжав руками сумку с вещами. А минуту спустя дверцу экипажа распахнули и в проеме показалось широкое лицо мужчины, в руке у которого был смоляной факел.

— Эй, ребята! — произнес он громко. — Да тут у нас красотка! И по виду, не из бедных.

Я отпрянула к второй двери. Вцепилась в ручку, потянула на себя, намереваясь выскочить из салона, но дверь едва не вырвали у меня из рук. И я отпустила ручку, пожалев пальцы. Второй разбойник заглянул в карету и, смерив меня заинтересованным взором, осклабился, явив кривые зубы, часть которых где-то безнадежно потерял.

— Ага, Шварц, — загоготал он. — Деньгами, мож не шибко разживемся, зато полакомимся этой милой иссой!

Шварц, видимо, полагал, что деньги они тоже найдут, о чем и сообщил напарнику. А я забилась в глубину экипажа, глядя поочередно то на одного разбойника, то на другого. И недоумевала, куда делся кучер.

«Сбежал или прибили!» — решила мгновение спустя.

— Ну же, исса, выбирайтесь сами, — предложил мне первый негодяй. — Давайте сделаем все полюбовно и тогда, обещаю, я буду с вами очень нежен. Да и Курт постарается. Не так ли, дружище? — он бросил взгляд на второго разбойника и, не дожидаясь, пока я «одумаюсь» и поспешу наружу с распростертыми объятиями, полез в карету.

— Не приближайтесь! — пискнула я. А сама подобралась, намереваясь ударить ногами. Подтянула их ближе к груди, откинувшись на спинку, приготовилась, сделав лицо как можно сильнее напуганным. Впрочем, играть почти не пришлось. Я и так подрагивала, будто осенний лист на ветру. Но позволять трогать себя этим двоим не собиралась.

Сунув руку в сумку с вещами, вытащила кошелек, тот самый, который дала мне Клаудиа. Остальные вещи было не так и жаль. А вот деньги… Без них никуда. И я прекрасно понимала это, мысленно прикидывая план побега.

— О, исса сама прилегла, — съязвил Шварц растопырив лапы, пригнувшись ниже, поскольку высота экипажа не позволяла разгуливать в полный рост. — Кажется, мы договоримся! — заулыбался он.

— Не трогайте меня, — попросила. Покосилась на Курта. Тот закрывал своей тушей второй выход, а значит, у меня оставался лишь один путь.

— Иди-ка сюда, милая. Да ты красотка! — проговорил он и наклонился ближе ко мне, такой испуганной и слабой, конечно же, не ожидая сопротивления. Наверное, даже представил себе, что именно сейчас станет делать со мной. Я видела, как разгорелись его глаза и ощутила дурноту, подступившую к горлу. А затем, когда мужчина протянул ко мне руки, почти коснулся меня, резко, со всей силой, на которую только была способна, распрямила ноги и ударила его в грудь.

— Ахх… — как-то хрипло выдохнул мужчина и повалился назад, как раз на противоположное сиденье. А я, не теряя ни секунды, сорвалась с места и бросилась вон из кареты. Спрыгнула на землю, прижав к груди кошель, огляделась, оценивая обстановку. Почти сразу увидела, что кучера нет. То есть, тела не было точно. Или его все же прибили и сразу оттащили в сторону, спрятав улику в кустах, или дали шанс убежать, и он им воспользовался, оставив меня одну. Так или иначе, я сейчас не могла ему помочь, даже если бы он лежал там, в темноте. Да и боялась, что и себе толком не помогу.

Но вот впереди стоит конь. Оседланный. На нем определенно приехал один из разбойников. И я рванула к жеребцу, путаясь в нижних юбках дорожного платья и мысленно жалея о том, что не надела что-то более удобное для поездки и передвижения. Только кто мог представить, что на карету нападут? Окрестности рядом со столицей всегда считались относительно безопасными, а тут такая неприятность! Или это я просто невезучая такая?

Но времени размышлять не было. Лошадей я любила. Благо, у нас они были, пусть и самые обыкновенные, не те дорогие скакуны, что стоят в конюшнях богатых аристократов. Но умение держаться в седле я имела. А потому, недолго думая, стала забираться на жеребца, ухватившись за луку седла и подтягивая наверх непослушное тело, сделавшееся неприлично тяжелым.

— Стерва! Лови ее! — донеслось со стороны экипажа. Я почувствовала, как паника подступает к горлу, сделала рывок и перекинув ногу через седло, села на коня. Платье порвалось, зато в седле стало гораздо удобнее. Я вцепилась в поводья и бросила взгляд через плечо, туда, где из экипажа выбирался разъяренный разбойник. А его дружок уже бежал ко мне, успев обогнуть карету, пока я забиралась на коня.

— Стой, гадина! — услышала в свой адрес. Страх придал мне сил. Я ударила пятками в бока жеребца, разворачивая его в сторону, намереваясь промчаться мимо этих двоих. Конь подо мной захрипел, дернулся всем телом, не признавая седока, но я лишь сильнее ударила пятками и сжала колени, направляя животное в нужную мне сторону.

— Ну иди же, — зашептала горячо. — Давай, трогай, миленький!

Жеребец с явной неохотой, будто делая мне одолжение, повернулся.

— Да что за противное животное! — не выдержала я.

— Попалась! — в ногу вцепилась чья-то сильная рука. Меня дернули вниз, явно намереваясь стащить с коня, но я и не думала сдаваться. Задергала ногой, видя, как второй разбойник подбирается уже не спеша. Только морщиться, вспоминая как я его приложила в грудь, да потирает руки в предвкушении своей мести.

— Не подходите! — сорвалась я на визг. Хотела крикнуть грозно, а вышел этот позор.

— Ага! Разбежался. Сейчас получишь, маленькая исса, большой подарок, — прорычал Курт, и я поняла, что попалась. Глупая лошадь так и осталась стоять на месте. То ли верная своему хозяину, то ли, судя по поведению, просто являясь близкой родственницей ослу. Меня снова дернули за ногу, и я зажмурилась, чувствуя, как обида, страх и ярость вспыхивают в груди.

— Ааа! — услышала едва ли не сразу.

— Черт, Шварц, валим отсюда. Девчонка-то горит! — подхватил вопль друга Курт.

Они как-то очень уж слажено заорали, и я рискнула открыть глаза, когда поняла, что жеребец подо мной, наконец, оживился, а нога освободилась от тисков чужой руки. Вот только на этом все положительное заканчивалось. Потому что мои руки, да и ноги, были снова объяты пламенем. Зато сразу стало понятно, почему разбойники убежали, расхотев полакомиться моим телом.

— Ааа! — закричала я.

Жеребец подо мной принялся дергаться из стороны в сторону, пугаясь пламени. Да я и сама была напугана не меньше него. Вцепившись в поводья, прижалась к спине коня, опасаясь, что он начнет брыкаться задними ногами. И вот тогда я рискую свалиться на землю, отделавшись, в лучшем случае, синяками и ушибами. А в худшем…

Впрочем, о худшем не стоило даже думать. А вот понять, что со мной происходит, и как сбить треклятое пламя, было бы неплохо.

Страх ушел, но не сразу. Я просто поняла, что пламя не ранит ни меня, ни жеребца, на котором я сидела. Словно оно было…разумным и не хотело причинить мне вред. А вот разбойничков явно обожгло, раз они так убегали, что только подошвы сапог мелькали вдали. Даже забыли, что оставили здесь лошадей — вторая, испуганная не меньше моей, была привязана небрежно к толстому суку дерева, росшего у дороги. Если бы не это, лошадка давно бы убежала прочь. А вот та, что была запряжена в экипаж, оставалась спокойна. И это показалось мне весьма подозрительным.

— Вы что, совсем не умеете управлять своей силой? — голос мужчины я услышала еще раньше, чем поняла, что на дорогу выехал верховой.

Я еще сильнее прижалась к беснующемуся скакуну, а незнакомец подъехал ближе, ловко спешился и поспешил ко мне. Он ухватил моего жеребца под уздцы и потянул на себя, коснувшись широкой ладонью морды животного. Будто это могло помочь последнему успокоиться. И, к моему удивлению, помогло. Видимо уверенность человека передалась коню. Вот только незнакомцем он не оказался.

— Вы!? — я приняла вертикальное положение, перестав прижиматься к лошадиной шее.

— Я! — кивнул он, усмехнувшись. — Знаю, как это выглядит со стороны, — продолжил, — но я беспокоился о вас, потому и отправился следом…

— Что же вы, Ваше Высочество, появились так поздно? — не удержалась от сарказма, а затем спохватилась, вспомнив, с кем разговариваю.

— Да, — кивнул Тиль соглашаясь. — Я мчался следом, но к тому моменту, как прибыл, вы уже и сами, к моему удивлению, справились. — Мужчина улыбнулся, и я невольно отразила его улыбку, повторив ее. Вот правда, не будь этот человек наследным принцем короля Грегора, он вполне мог бы мне понравится. А так…

— Не знал, что вы владеете магией! Лихо вы подпалили этих двоих! — произнес он тихо и протянул ко мне руки. — Позволите вам помочь?

— Магией? — ахнула я и только сейчас поняла, что больше не пламенею. Надо же, даже не заметила, как огонь погас. Или это присутствие принца так повлияло на меня?

— Странно, но я совсем не чувствую в вас наличия дара, — добавил он, а я, рискнув, скользнула в его руки, сползая из седла. Тиль подхватил меня с неожиданной легкостью. На короткий миг задержал в своих руках, а затем поставил на землю, глядя пристально в глаза. — Вы очень загадочная девушка, исса Мильберг! А я люблю загадки.

Руки мужчины оставались на моей талии. И я внезапно ощутила тепло, идущее от его пальцев. Словно они горели в лихорадке.

«Ты совсем поглупела, Лея? — сказала себе. — Он же огненный дракон!» — напомнила мысленно.

— Так что с вами не так? — не успокаивался мужчина. Я качнулась назад, высвобождаясь из легкого плена его рук. Принц отпустил, хотя мне на одну секунду показалось, будто в его глазах мелькнуло нежелание отпустить. Но уже скоро он снова улыбался своей обходительной улыбкой.

«И зачем только он поехал за мной? Какую цель преследовал?» — подумала я, а Тиль произнес:

— Позвольте мне, исса, проводить вас до ближайшего постоялого двора, раз уж вам так хочется…

— Домой! — подсказала тихо, но уверенно.

— А где ваш дом? — спросил принц, чуть склонив голову на бок и продолжая рассматривать мое лицо, словно его интересовала каждая черточка.

— О! — проговорила неуверенно. Почему-то совсем не хотелось рассказывать Кейзерлингу о Нэсте из Граца. А потому я ответила: — Далеко. Несколько дней пути.

Он кивнул и зачем-то присвистнул. Как-то не по-королевски, что ли.

— Хорошо. Вижу, вы очень скрытная исса. Но позвольте хотя бы посадить вас в карету и довезти до безопасного места?

И тут я опомнилась.

— Кучер! — вскрикнула. — надо поискать его. Боюсь, что те двое, напавшие на карету, могли его оглушить. — О том, что мужчину могли также и убить, я боялась даже подумать, не то что говорить об этом вслух.

— Хорошо, — кивнул Тиль и направился к карете, чтобы взять фонарь, висевший рядом с козлами. — Вы пока возвращайтесь в экипаж, а я осмотрю окрестности.

Я послушалась. И уже из кареты следила, как Его Высочество, принц голубых кровей, рыщет по кустам, пытаясь найти тело. Но, к сожалению, он вернулся ни с чем. Остановился рядом, взглянул на меня:

— Боюсь, наш трусливый друг убежал так быстро, что никакие разбойники его бы не догнали.

Я кивнула. Что-то такое мне сразу в голову и пришло. Впрочем, раз все обошлось, то я была даже рада, что кучер цел.

— Я сейчас привяжу лошадей к экипажу и тронемся, — Тиль одарил меня улыбкой, после чего захлопнул дверцу и снова исчез. Сидя в темноте кареты, я слышала, как фыркают лошади. Слышала и как Тиль разговаривает с ними, успокаивая. Прошло несколько минут, спустя которые мужчина мелькнул мимо окна и забрался на козлы.

— Ну, в путь! — сообщил он мне. Я не удержалась от улыбки.

«Надо же, — подумала удивленно, — принц, а так заботится о какой-то там служанке?» — и мое мнение о нем значительно переменилось. Хотя, что скрывать, я и прежде симпатизировала Его Высочеству. А теперь-то и подавно была расположена к нему. Да и как иначе, если по виду и не скажешь, что рядом с тобой второй человек после короля!

Экипаж тронулся. Лошади потянулись следом. Я откинулась на спинку сиденья и прикрыв глаза, с улыбкой подумала о том, что вряд ли какая горничная имела в кучерах самого наследного принца.

Глава 8

Комната девушки, имя которой было Лея Мильберг, оказалась жалкой коморкой, в которой Грегор едва смог развернуться, не говоря уже о чем-то большем. Король окинул взором скромные покои своей будущей жены и покачал головой, пытаясь вспомнить, как выглядела одна из горничных Клаудии, и никак не мог это сделать. Впрочем, это было не удивительно. Он почти не обращал внимания на служанок ни прежде, пока был свободным от брачных уз, ни, тем более, теперь, когда стоял на грани между расторжением брака и вступлением в новые отношения, которые вряд ли будут крепче предыдущих.

— Найдите что-то из вещей леди Мильберг! — велел он одному из слуг, топтавшемуся на пороге комнатушки и не решившемуся войти следом за Его Величеством, чтобы своим присутствием не сделать нахождение в коморке почти невыносимым.

Сообразив, что к чему, Грегор вышел, а слуга бросился внутрь и принялся перетряхивать немногочисленные ящички скромного стола.

— Найдите что-нибудь, что принажало девушке, — велел Грегор. Встал в стороне и следя за действиями слуги, заложил руки за спину, вспоминая свою жалкую и почти бывшую супругу из благородного рода

«Хитра оказалась, стерва!» — подумал он. Обвела его вокруг пальца. Нет, Клаудиа не рассказала, что именно ему добавили в питье за свадебным столом, и даже не призналась, кого из слуг использовала для этой цели, но он и без того чувствовал себя полным дураком.

Вот не пришло ему в голову, что девица подложит вместо себя другую. А стоило не верить на слово этой вероломной семейке. Сразу проверить невесту, и тогда ничего бы не произошло. Но нет. Он поступил благородно, как последний идиот, поверил слову главы рода Водных, и вот результат. От него беременная какая-то горничная, которой и след простыл. И теперь придется искать девушку, чтобы вернуть назад и, увы, жениться. Так как бастард на троне — просто неприемлемо!

— Ваше Величество! — слуга выскользнул в коридор. Протянул кулак и разжал пальцы, явив взору монарха простую заколку для волос.

— И что, больше ничего? — уточнил Грегор.

— Там еще остались какие-то личные вещи, — быстро проговорил слуга. — Одежда, Ваше Величество. Но мне показалось, что…

Грегор забрал заколку. Повертел ее в руке, после чего сунул в карман.

— ищите еще. Если найдете что-то более интересное, принесете в кабинет! — распорядился и даже не посмотрел на слугу, поспешившего поклонится.

Король развернулся на каблуках и направился широкими шагами в сторону своих покоев.

Идти пришлось достаточно долго. Но внутри его уже ждали. Королева Мария восседала в кресле. За ее спиной стояла Лидия, а у стол высокий мужчина с длинными волосами цвета лунного серебра, перехваченные темной лентой. Завидев короля, все оживились. Лидия присела в книксене, а луноволосый низко поклонился и застыл, ожидая, когда король пройдет к своему столу и займет место на резном стуле.

— Вот, — Грегор присел и бросил на стол находку. — Это вещь нашей беглянки, — обратился он к мужчине. — Посмотрите, мэстр Нойман, можно ли отыскать ее по заколке? — он откинулся на спинку стула и посмотрел на распрямившего спину человека. Тот поднял заколку и поднес к глазам.

— Аура, определенно, имеется! — сказал он. — Простая. Человеческая.

Королева Мария внимательно прислушалась, поглядев сперва на внука, а затем и на мага, пришедшего помочь с поиском будущей королевы.

— Меня не интересует, кто она, — забарабанил по столу пальцами Грегор. — Я хочу знать, где она, мэстр!

— Я понял, Ваше Величество! — кивнул тот и зажал заколку в ладони, прикрыв глаза. На мгновение его лунные волосы словно засветились, а лицо просветлело. Мужчина сильнее зажмурился и принялся водить головой, будто пытался увидеть что-то, неподвластное остальным находившимся в кабинете. Старая вдовствующая королева даже шею вытянула, следя за магом и не заметила, как легко улыбнулась, глядя на нее, помощница.

— Вижу дорогу, — проговорил Нойман. — Лес, карета.

Грегор перестал барабанить по столу и сел ровнее, не отрывая взгляда от мага.

— Та, которая вам нужна, находится внутри экипажа, и он удаляется от города, — продолжил маг. Сдвинул брови, наклонил голову и по-прежнему не открывал глаз. — Много лошадей, но всего двое в карете. Один — кучер и… — он запнулся.

— Что еще? — недовольно прогремел Грегор.

— Это дракон, Ваше Величество. На козлах, мужчина-кучер…

— Дракон? — сдвинул брови король и уже было подумал, что Клаудиа посмела его обмануть и эту Мильберг забрала ее родня, чтобы использовать в своих целях, когда мэстр быстро добавил: — Этот дракон ваш брат, Ваше Величество.

— Что? — одновременно воскликнули старая королева и ее внук, а маг открыл глаза и, глядя на своего короля, произнес: — Экипажем управляет наследный принц, Его Высочество Тиль Кайзерлинг! А едут они по королевскому тракту от восточных ворот и сейчас находятся где-то на расстоянии двух десятков миль от дворца.

Грегор бросил взгляд на королеву Марию и тяжело встал.

— При чем здесь Тиль? — проговорила старая женщина недоуменно. — И что он делает вместе с матерью твоего будущего ребенка?

— Сам бы хотел понять, — сдерживая гнев, сказал Грегор. — Только сейчас не это важно.

— Ты прав, Грегор! — согласно кивнула вдовствующая королева. — Сначала надо найти девушку и вернуть ее во дворец. А также стоит немедленно созвать совет и предоставить доказательства нарушения брачного договора.

— Вот и займетесь этим, Ваше Величество! — обратился к бабушке молодой мужчина. — Вы сделаете это, как никто другой. А я отправлюсь за своей, — он хмыкнул, — невестой. Обрадую, так сказать, юную леди.

Мария сдвинула брови, глядя на внука.

— Мне не нравится твой тон, — заметила она сокрушенно.

— Мне и самому он не нравится. Но сарказм в данной ситуации, никто не отменял, — Грегор взглянул на старую королеву. А затем рявкнул так, что даже люстра под потолком покачнулась, а в глазах вспыхнуло пламя: — Эй, кто там за дверью, немедленно идите сюда.

Дверь отворилась. На пороге застыл в поклоне лакей в ливрее.

— Немедленно оседлайте мне коня, — велел король.

— И пусть гвардейцы сопровождают Его Величество! — быстро добавила старая королева, на что Грегор лишь хмыкнул, понимая, что даже если бы ему взбрело в голову отправиться на поиски незнакомки по имени Лея Мильберг одному, никто не позволил бы ему сделать подобную глупость. Такова ноша и удел короля. Всегда одинок и никогда в одиночестве.

Лакей удалился, а королева поднялась из кресла и подошла ближе к своему монаршему внуку.

— Неужели, ты отправишься сам? — нахмурилась Мария.

— Естественно, — ответил Грегор. — И надеюсь, что пока буду отсутствовать, вы успеете переговорить с главами нашего рода, — заметил он. — Я хочу, чтобы к моему возвращению документ о разводе уже лежал на моем столе, а леди Роттергейн паковала вещи.

Лидия опустила голову, пряча улыбку, а королева Мария не скрывала радости от решительного тона внука.

— Хорошо. И постарайся, чтобы я не волновалась за тебя, — заявила она королю. — Я немедленно призову глав. А ты возвращайся с невестой. Думаю, что стоит разузнать ее точную родословную. Возможно, нам даже не придется придумывать ей легенду.

— Мне все равно, — отрезал Грегор. — Мне нужен только ребенок в ее чреве, остальное я улажу сам. — И, поклонившись, покинул кабинет. А спустя минуту из помещения вышли Ее Величество королева Мария в сопровождении иссы Лидии и лунноволосого мэстра.

Не знаю, когда успела задремать, но очнулась я уже на руках Тиля, который весьма бережно, явно не желая разбудить, нес меня по длинным ступеням незнакомого дома, стены которого были обиты деревянными досками.

Вздрогнув всем телом, напряглась, а принц опустил взгляд на мое лицо и, вместо того, чтобы остановиться и поставить меня на ноги, лишь крепче прижал к груди, вызывая волну смущения, залившую мои щеки.

— Пустите! — попыталась запротестовать. — Я сама…

Удивительно, но он послушался. Правда, лишь когда преодолел последние ступени лестницы. Тогда он ослабил хватку и поставил меня, придержав за талию, стоило покачнутся в его сторону.

— Где мы? — спросила я, оглядевшись.

Вместо ответа, принц поднял руку и показал маленький ключ на своей ладони.

— Это постоялый двор, — сообщило он просто. — Я, как и обещал, доставил вас в безопасное место, леди. И, кроме того, пока вы спали в экипаже, позаботился о комнате для вас и для себя. Конечно же, — добавил поспешно, заметив, как я испуганно округлила глаза, — раздельные.

— Я и не думала… — начала было, но сразу же осеклась, когда на меня взглянули его теплые карие глаза.

— Я решил заночевать здесь же, — пояснил он мне. — поздно возвращаться в город. Да и кони устали. А утром прослежу, чтобы вы сели в попутный экипаж, и отправлюсь домой.

Я опустила глаза, чувствуя неловкость и смятение перед этим мужчиной. Не зная меня, он помогал и ничего не требовал взамен. Отчего неловкость стала более сильной.

— Спасибо вам, Ваше Высочество! — проговорила я и присела в реверансе.

— Оставьте, леди, — рассмеялся он. — Еще кто увидит. А я здесь, — он шутливо прижал указательный палец к губам, — инкогнито. Понимаете?

Кивнула и забрала из его ладони ключ. Взглянула на вылитый на металле номер, радуясь, что смогу найти свою комнату и без помощи Тиля, а затем все же, не удержавшись, снова повторилась:

— Я очень вам благодарна.

Принц несколько секунд молчал, а затем просто произнес:

— Если благодарны, то ступайте в свою комнату и хорошенько поспите. Вы выглядите очень уставшей, леди.

А я только сейчас поняла, что все это время Тиль обращался ко мне, как к благородной даме, а не иссе.

«Неужели, догадался?» — мелькнула мысль, но я решила не тратить время на размышления, понимая, что все равно завтра мы разъедемся в разные стороны и, скорее всего, принц, если и запомнит меня, то как маленькое приключение, или игру в благородного господина и попавшую в беду юную девушку. Впрочем, я тут же устыдилась собственных мыслей. Ведь Тиль не казался мне таким. Он был словно из другого мира. Так не похож на холодного и резкого брата-короля. Да и ни на кого из знакомых мне мужчин.

Отвернувшись, прошла по коридору, а когда нашла комнату с нужным номерком, вошла внутрь. Закрыла засов и повалилась на кровать, даже толком не осмотревшись в помещении. Стоило бы попросить воды, чтобы умыться. Но сил не было. Да еще и усталость, странная, непонятная, одолевала меня, клонила в сон. И я перестав сопротивляться, поплыла по течению, едва найдя в себе силы, чтобы стянуть дорожное платье и, оставшись в одной нижней сорочке, забраться под одеяло. Только, видимо, мне было не суждено как следует выспаться, потому что, едва я погрузилась в темноту без сновидений, как страшный гул вырвал меня из блаженного состояния сна.

Не понимая, что происходит, подскочила на кровати, завертела головой и притянула к груди сбившееся после сна одеяло.

Гул повторился. И, как оказалось, это стучали в двери.

— Кто? — произнесла сиплым севшим после короткого сна, голосом. Сама же покосилась в сторону квадратного окна, с удивлением заметив, как под ставни пытается пробиться яркое утреннее солнце.

Стук повторился, а затем низкий мужской голос за дверью произнес:

— Именем короля, немедленно откройте дверь, или мы будем вынуждены снести ее с петель!

В голове у меня заскакали мысли. Именно запрыгали, словно испуганные таким неприятным пробуждением.

«Именем короля!» — подумала я отчаянием. Что же здесь происходит? И кто находится там, за дверью: люди короля, или кто-то назвавшийся ими.

В двери шумно ударили и заколотили, а я, подпрыгнув на постели, первым делом принялась одеваться, понимая, что совсем не хочу открывать.

Натягивая платье, огляделась, ища путь к отступлению. Окно было закрыто. Створки на железном крючке, но вряд ли сильно высоко над двором. Как-то сразу вспомнила, что Тиль нес меня по лестнице и удивилась, куда подевался мой защитник. Неужели, уехал не попрощавшись? Но он не мог! Ведь сам говорил, что утром устроит меня, так сказать, в хорошие руки.

Ничего не понимая, вздрагивая от каждого нового удара в двери, поспешно надевающая одежду, я путалась в ней и ничегошеньки не соображала.

Очередная чреда ударов внезапно стихла, и я бросилась к окну. Что-то мне подсказывало, что люди, ведущие себя таким образом, ломающие дверь, просто не могут быть настроены ко мне дружелюбно.

«Что, если их прислала Клаудиа?» — подумала я с отчаянием. Возможно, она передумала отпускать меня и решила, что я могу быть опасна. Но чем?

— Что здесь происходит? — услышала я голос за дверью, а сама принялась открывать окно, впуская солнечный свет и свежий воздух в помещение.

— Это я бы хотел знать, что ты делаешь здесь? — услышала ответ.

— Вот ключ! — раздался чей-то жалкий девичий голосок, а я перегнулась вниз и посмотрела во двор, удивленно разглядывая конных, заполнивших все пространство перед постоялым двором.

Гвардейцы короля. Личная стража! Да что же это может значить? Грегор каким-то образом узнал об обмане? Клаудиа проговорилась или что-то произошло, и она свалила вину на меня! Вполне в ее духе!

Я закусила губу от отчаяния, заметив, что на меня смотрят люди короля. И мысль о побеге отпала сама собой. Ну спрыгну я вниз. Ну повезет не переломать ноги, а дальше что? Да меня сразу же схватят и доставят назад во дворец. Так если мне суждено вернуться, уж лучше сделать это на своих двоих.

Неизвестность пугала. Намерения людей короля оставались непонятными, но, если судить по тому, как нагло они стучали в двери, ничего хорошего меня не ждет. А потому я сделала то, что сочла единственно приемлемым в данной ситуации — села на подоконник и прислонившись спиной к стене, стала ждать, когда дверь откроют.

Ждать долго не пришлось. Ключ скользнул в замочную скважина, поворочался там недовольно, вызвав у меня нервную усмешку, а затем все снова стихло. Я уставилась на засов, прислушиваясь к возне там, за дверью. Голоса продолжали звучать, но уже не так четко, словно говорившие отошли на расстояние. А затем все повторилось, но уже более в вежливой форме.

— Леди Мильберг!

Невольно спрыгнула с подоконника.

— Ваше Высочество? — проговорила, а сама даже выдохнула с облегчением. Не уехал. Не бросил! Так вот почему перестали ломиться ко мне!

— Пожалуйста, откройте дверь. Вам ничего не грозит, — сказал он, а я подошла к двери и положила руку на засов все еще сомневаясь.

— Что там происходит, Ваше Высочество? — спросила я.

— Дверь открывай, сказано тебе, — услышала в ответ уже другой голос и отдернула руку. — Иначе сейчас мои люди снесут ее с петель ко всем демонам.

Надо же. Я знаю обладателя этого голоса. Только теперь поняла, кому он принадлежит. Но что же происходит?

Я отшатнулась прочь от дверей, осознав, что Тилю я бы открыла. А король, судя по его наглости, и так войдет. Так пусть постарается хоть немного, если намерен получить меня.

— Сносите! — как можно спокойнее сказала и отошла еще дальше, дабы не мешать работе гвардейцев. Ответом мне были секундная тишина, а затем быстрый и мощный удар, который в действительности снес дверь с петель. Я только и успела что ойкнуть и метнуться в сторону, уходя от пролетающей мимо двери. Охнув, устремила взгляд к дверному проему и почувствовала, как сердце зашлось в стремительном беге.

На пороге комнаты стоял король.

В тот миг он показался мне таким высоким и огромным, что страх тотчас запустил свои лапкие лапки мне под кожу.

— Вы? — проговорила тихо, словно сама не верила глазам. Знала ведь, что это он. Но когда увидела, ноги просто отказались повиноваться мне.

Надо же, лично примчался сюда. Волосы растрепаны, одежда тоже в определенном беспорядке, а вот в глазах мерцает что-то нехорошее. Мне казалось, что я вижу там, в их глубине, беснующееся пламя.

— Ваше Величество! — запоздало присела в реверансе.

Грегор прошел в комнату. Мгновение, и пространства стало мало. Он заполнил его собой, своей мощью, силой, что читалась во взгляде, в посадке головы, гордой и какой-то самодовольной насмешке, тронувшей его губы. На дверь, валяющуюся посредине комнаты, он даже не взглянул. Шагнул ко мне, заставив съежиться от страха и сто, нет, даже тысячу раз, пожалеть о том, что пошла против, проявив характер, не открыв дверь, когда он приказал это сделать.

— Лея Мильберг! — проговорил Грегор Лютвиц Лейнингер, и я подняла глаза, чувствуя, как взгляд Его Величества скользит по моему лицу, а затем шее, спускаясь вниз по вздымающейся от вдоха, груди, а затем снова возвращается к лицу. И так подавляюще, глаза в глаза, что я чувствую его давление, его власть. Понимаю, что надо опустить голову, что я для короля никто и смирение в данном случае правильно. Но продолжаю смотреть ему в глаза. Лишь сглатываю вязкий ком, образовавшийся в горле.

— Мда… — только и произнес он.

— Леди Мильберг! — из-за спины Грегора выходит его брат. Тиль прошел вперед и встал передо мной, закрывая собой от короля. Грегору это явно не понравилось. Я заметила, как мужчина прищурил глаза и метнул на брата недовольный взор.

— Отойди прочь. Я все равно ее заберу.

— Мне кажется, леди не желает ехать с вами, Ваше Величество, — спокойно парировал принц, а я почувствовала его защиту и едва не прижалась к широкой спине Тиля, надеясь, что он сумеет каким-то чудесным образом образумить Его Величество и объяснить королю, что я не виновата. Пусть со своей супругой, королевой Клаудией разбирается.

— Отойди, — велел брату Грегор. — Не стоит стоять у меня на пути.

— Я отойду, — ответил Кайзерлинг. — Когда ты перестанешь вести себя подобным образом.

В этот миг я готова была расцеловать наследного принца. А вот король, кажется, напротив, горел желанием прибить его на месте. Несколько долгих секунд оба мужчины смотрели друг другу в глаза, будто проверяя на прочность, а затем Грегор резко выдохнул и с неохотой произнес.

— Хорошо. Возможно, ты прав. Я погорячился. Не стоило срываться.

«Еще как не стоило!» — мысленно поддакнула ему я.

— Леди Мильберг, — взглянув мимо брата на меня, выглядывавшую из-за широкой спины Тиля, Грегор поднял руку и поманил меня к себе. — Идите сюда. Я обещаю, что с вами будут обращаться должным образом.

— Ваше Величество, — проговорила я неловко. — Я не хочу от вас ничего. Просто отпустите меня домой. Я еще не понимаю, что произошло и почему вы приехали за мной лично, но хочу заверить вас, что никогда не помышляла о дурном против короны…

Его глаза полыхнули пламенем.

— Вы возвращаетесь во дворец, леди. Там и поговорим.

«Королева. — Поняла я. — Он как-то узнал о первой брачной ночи. Но я ведь не виновата. Я просто хотела спасти своего брата, хотя, вряд ли Его Величество в курсе произошедшего!».

Конечно, я была не в том положении, чтобы требовать объяснений с самого короля. По его мановению руки, жизнь простой горничной королевы могла с легкостью оборваться и вряд ли бы принц спас меня. Слишком много гвардейцев в доме. Да и кто я такая, чтобы из-за меня ссорились два брата?

— Леди? — почти требовательно произнес Грегор и протянул ко мне руку. — В последний раз предлагаю сделать все без принуждения, — было заметно, что он начинает раздражаться. Не привык Его Величество к отказам, а тут я…

«Все равно заберет!» — поняла с горечью и вышла из-за спины Тиля. Но предложенную руку не приняла. Впрочем, короля это не огорчило. Он шагнул в сторону, пропуская меня в коридор, а сам оглянулся на брата и сказал нечто странное:

— Не вмешивайся. Я уже сказал тебе в чем дело. Ты должен понять меня, ведь сам недавно желал счастья.

Что ответил принц, я не услышала. Гвардейцы, находившиеся в коридоре, обступили меня со всех сторон и повели к лестнице. И уже спускаясь, я запоздало вспомнила, что оставила в комнате все свои вещи и вместе с ними кошель, выданный королевой.

Глава 9

То, что чувствовала сейчас Клаудиа, было просто не описать словами. Злость и ярость давили грудь. Хотелось завыть от отчаяния и ненависти. Она сжимала руки в кулаки не понимая, что сделала не так и в чем просчиталась.

Лея выпила зелье. Клаудиа сама проследила за тем, чтобы после единственной ночи с Грегором не было последствий. И вот какой сюрприз. Девчонка беременна! Она, Лея Мильберг, нищая родственница, человечка, и понесла от дракона! Если бы об этом не сказал сам король, Клаудиа ни за что не поверила бы в подобное. Решила бы, что ее, грешным делом, разыгрывают. Но взгляд Грегора, полный раздражения и потаенного удовлетворения, говорил о многом. Казалось, Его Величество почти счастлив, узнав, что беременна совсем не его законная супруга, а какая-то горничная. И какой он король после этого!

«Неужели, женится на Лее, после того, как избавится от меня?» — она, не выдержав, вскочила. Метнулась по спальне, чувствуя, что едва сдерживается от переполнявших ее негативных эмоций. Ей бы сейчас вырваться из тесного дворца, принять облик, подняться к небу и снять напряжение, но она не может себе это позволить, потому что Грегор ясно дал понять: брачный договор будет расторгнуть сегодня же. И ей велено оставаться в королевских покоях до того, как за ней пришлют.

«И почему я только не избавилась от этой девки раньше! — корила себя молодая женщина. — Не было бы теперь этой проблемы. И ребенка тоже!» — она пронеслась вихрем по комнате, не замечая, как ее магия сметает на пол вазы и украшения.

Убить, уничтожить, сделать хоть что-то, чтобы оставить за собой право на трон! Она так долго шла к этому! Сколько было сделано, чтобы выбрали именно ее! Отец где мог подкупил совет, где смог, подействовал с помощью угроз, а в итоге все пошло насмарку из-за одного глупого правила! Ну кому, спрашивается, нужна эта девственность? Одноразовое удовольствие для мужчины ощутить себя первооткрывателем?

Королева едва не рассмеялась. Горько, зло.

— Ваше Величество!

В двери осторожно постучали.

Фрейлины, чтоб им. Так не вовремя. Сейчас будут кудахтать, не понимая, как бесят ее одним своим видом. И она было хотела прогнать девушек, когда передумала.

«Пусть зайдут. Отвлекут от дурных мыслей!» — подумала она, а вслух произнесла: — Заходите.

Фрейлины впорхнули бабочками. Удивленнооглядели беспорядок, устроенный Ее Величеством, и вернув на лица улыбки, сделали вид, что ничего не произошло.

— Позвольте, Ваше Величество, я пошлю за служанкой, — предложила одна.

— Не стоит! — отмахнулась Клаудиа, решив, что если ей и суждено оставить эти покои, то пусть они превратятся в развалины. Мелочь, а приятно. И женщина прошла к полкам, принявшись прямо на глазах фрейлин, швырять на ковер дорогие статуэтки и книги.

Фрейлины молча переглянулись, сообразив, что, по всей видимости, король и королева в ссоре. Видели же, как он сегодня злился, когда покидал спальню.

— О, Ваше Величество, — проговорила одна нерешительно, — вы знаете, что у лорда-канцлера Бисмарка новая невеста?

— Его Сиятельство весьма охоч до молодых девиц! — поддержала подругу вторая служанка.

Клаудиа поняла, что девушки пытаются отвлечь ее и не препятствовал им. Но продолжала методично заниматься разрушениями в спальне. Фрейлины наперебой принялись передавать сплетни и новости, надеясь, что Ее Величество заинтересуется хоть чем-то, но Клаудиа, казалось, нервничала еще сильнее.

— А вот как вы удачно подшутили со своей горничной! — вдруг вспомнила первая из девиц.

— Как вы ей подпалили физиономию! — рассмеялась наигранно вторая, заметив, что королева застыла с очередной книгой в руке.

Сообразив, что попали в цель, девушки принялись наперебой рассказывать невероятно, по их мнению, веселую историю о том, как исса Мильберг металась в пламени.

— Так ей и надо! Она мне всегда не нравилась. Вечно кислая, строит из себя не пойми кого! — подвела итог фрейлина, а Клаудиа, опустив руку с зажатой в ней книгой, развернулась всем телом и взглянула на нее.

Фрейлины даже не поняли, что произошло и почему гнев королевы сменил свою направленность. Теперь молодая женщина глядела на них так, будто они позволили себе оскорбить ее саму в ее же присутствии. Книга полетела в голову излишне болтливой придворной особы. Присесть или увернуться фрейлина не успела, и корешок книги угодил ей как раз в лоб, отчего девушка взвыла и уставилась на Клаудиу не понимая, чем вызвала такую реакцию.

— Вон, дуры! — не сдержалась молодая королева. — Вооон! — и даже топнула ногой.

Напуганные, обгоняя друг дружку, путаясь в нижних юбках, девицы с визгом ринулись прочь, а Клаудиа принялась швырять им вослед все, что попадало под руку, негодуя на жизнь и судьбу, сыгравшую с ней такую злую шутку.

Зачем я понадобилась Его Величеству? Это была единственная мысль, которая мучила меня с того самого момента, как меня посадили в карету и окружив личной охраной короля, отправили назад, в столицу, из которой я почти бежала сутки назад. Признаюсь, самой разумной идеей, которая пришла мне в голову, была догадка, что король намерен использовать меня против своей супруги. Видимо, этот брак будет крайне недолговечен. Впрочем, не моя беда. Все, что волновало меня, это возвращение домой, живой и невредимой.

Но, на середине пути, когда мы вдали уже показался город, экипаж внезапно остановился. Я выглянула в окно и увидела, что король, спешившись, направляется к карете. Даже не знаю почему в тот же миг вжалась в сидение, надеясь, что Грегор пройдет мимо. Но он шел целенаправленно к экипажу, а минуту спустя открыл дверцу и забрался внутрь, устроившись напротив меня.

— Трогай! — рявкнул он, хлопнув дверцей. Я моргнула, испуганно выглянув наружу. Заметила, что Тиль подъехал ближе, и его близкое присутствие подействовало успокаивающе.

— Итак, — произнес Грегор, — поговорим…леди Лея Мильберг!

Голос звучал пренеприятно, а сам мужчина принялся рассматривать меня с усиленным интересом, будто что-то прикидывая в уме.

— Я всегда к вашим услугам, Ваше Величество! — ответила, поклонившись.

Вот не стану выгораживать Клаудию. Не моя вина в том, что она познала мужчину, прежде чем вышла замуж. И я ничего ей не должна, потому как дорого заплатила за те документы. А потому, если король спросит, что да как, расскажу все без утайки.

Мысленно приготовилась отвечать, но Грегор сидел молча, и лишь смотрел на меня. А выражение его глаз казалось непонятным и странным. Я тоже молчала. Глаза опустив, принялась рассматривать собственные руки, когда Его Величество решил нарушить молчание.

— И как дорого стоила ваша честь, леди Мильберг?

Тон его голоса поразил ледяными иглами. Я вскинула глаза и наши взгляды встретились.

— Что? — удивленно проговорила я.

— Я спрашиваю, сколько стоила ваша честь, леди, — повторил он и только тогда до меня дошло.

Он не знает, что я спасала брата. Думает, что дело в деньгах, или в чем-то подобном! Получается, такого он мнения обо мне? Даже ладонь зачесалась приложиться ею к щеке монарха. Но я сдержалась. Это было немыслимо, чтобы какая-то горничная ударила короля.

— Молчите? — он усмехнулся. — Что ж, какой бы не была причина, мне не интересно. Главное — последствия вашей глупости, леди.

И снова Грегор говорил загадками. Я смотрела на него, такого красивого и холодного, не понимая, что прельщает женщин в подобных мужчинах. Деньги? Власть? Не иначе. Потому что ничем иным такой человек не может привлечь нормальную женщину. От его холодного тона хотелось поежиться и обхватить себя за плечи. А эта насмешка в глазах… Будто Грегор знает все мои тайны, самые грязные и преступные… Как же было тошно!

— Что вы имеете ввиду, милорд? — спросила я, намекая о непонятных последствиях.

— Вы глупая, или и правда, ничего не знаете? — прищурил глаза Огненный.

Но я и правда ничего не знала, и не понимала, кроме ненависти в его глазах. Ненависти, замешанной на чем-то еще. Остром, жарком, таком дерзком, что оно плескалось в его взгляде, горящем истинным пламенем рода Огненных драконов.

Грегор не понял, что толкнуло его оставить своего жеребца и перебраться в карету будущей королевы. Впрочем, королевой она будет недолго. Уж он позаботиться о том, чтобы больше никто не посмел его обмануть. Главное, получить ребенка и тем самым заткнуть болтливые рты недовольным. Показать, что он выполнил свое предназначение, а уж после продолжать править, не обращая внимания на соперников и недовольных. Они всегда были и всегда будут. Сколько существует власть, столько существую те, кого она волнует и манит, словно самый сильнейший соблазн этого мира.

Возможно, он сам не исключение. Потому что не намерен отдавать трон кому бы то ни было. Никогда.

Сколько Грегор помнил себя, трон принадлежал Огненным. Да, кроме его рода, были еще Водные, Воздушные, а помимо них Драконы земли. Самые главные, самые старшие и сильные. За ними следовали, почти по пятам, клан Оборотней и магов. И все они мечтали занять его место.

Грегор перевел взгляд на лицо той, что сидела на против. Карета ехала по ломаной дороге, покачивалась, переваливаясь, словно раскормленная гусыня, но Грегор почти не замечал этого, рассматривая лицо девушки, которая несмотря на то, что провела с ним ночь, отдав свою девственность, но по сути, оставалась незнакомкой. Женщина, которая носила его ребенка, так похожая на Клаудиу и, одновременно с этим, совсем другая.

«Почему я прежде не видел ее? — спросил сам себя король. — Клаудиа сказала, что девушка почти постоянно находилась при ней. И немудрено, если она была ее личной горничной!». А он не замечал. Ничего. Никого. На свою, уже почти бывшую, королеву смотрел изредка, стараясь как можно меньше встречаться с ней и общаться тоже. А уж на ее слуг и подавно не обращал внимания. Что были для него слуги? Да, они удобны и некоторых он даже знал по именам. Но королю не нужно знать, кто работает во дворце. Ему надо, чтобы все вокруг было полно удобств и не вызывало раздражения.

— Итак, — произнес он. — Поговорим, леди Лея Мильберг?

Она подняла на него взгляд. Эти большие глаза оказались так близко, что он невольно вздрогнул, понимая, что начинает тонуть в ее взгляде, как в самой опасной трясине Гарлемского болота. Девушка разорвала зрительный контакт. Метнула быстрый взгляд в окно, и он последовал ее примеру, а заметив принца Тиля, подъехавшего ближе к экипажу, зло подумал: «Защитник нашелся!». Вслух же спросил то, что волновало его все это время, решив с братцем разобраться позже. Сейчас его волновала та, которая сидела напротив и старательно прятала глаза.

— И как дорого стоила ваша честь, леди Мильберг? — спросил он, обращаясь к девушке неизменно, как к леди. Все же, кем бы она не была, скоро станет его законной супругой, хотя и ненадолго. Уж он об этом позаботиться.

Девица явно обиделась, или сделала вид.

— Что? — спросила она.

— Я спрашиваю, сколько стоила ваша честь, леди? — повторил лениво Грегор и почти сразу заметил в ее глазах вспыхнувший гнев. А на короткий миг даже показалось, что она сейчас ударит его по лицу.

«Пусть только посмеет!» — мысленно прорычал он, но девушка сдержалась. Впрочем, ему могло и показаться, что она в ярости. Девица была из рода Водных, а эти хитрецы никогда не говорили правды. Впрочем, Грегор усмехнулся. Какая водная? Она же просто человек. Даже не драконица. А нечто. Полукровка.

Хотелось взвыть от разочарования. Его супруга будет человеком. Благо, что ребенок, зачатый первенцем даже от человечки, всегда рождается драконом. Такова сила крови. А уж у Огненных она самая мощная.

— Молчите? — он усмехнулся. — Что ж, какой бы не была причина, мне не интересно. Главное — последствия вашей глупости, леди.

Он начал злиться. И ее милое лицо его раздражало. Самую малость, но королю хватило этого, чтобы понять и убедиться в правильности своего решения.

— Что вы имеете ввиду, милорд? — спросила она.

— Вы глупая, или и правда, ничего не знаете? — он прищурил глаза.

Ох, как же она взглянула на него после этой фразы. Грегор даже ощутил неприятный холодок, когда ее глаза впились в его лицо. И почти ощутил вспыхнувшую в глубине ее глаз, ярость и…

Черт побери, это был огонь. Настоящий огонь, словно девчонка была драконом? Но это просто немыслимо! Она человек! От нее пахнет человеком. Он удивлялся, как не почувствовал это в ту единственную ночь. Стерва Клаудиа постаралась, иначе все закончилось бы быстрее и правда всплыла наружу сразу после того, как он впервые прикоснулся к ней.

— Я ничего не знаю, Ваше Величество! — быстро произнесла Лея и спрятала глаза. Когда же она снова подняла взор, пламени в глубине ее прекрасных глаз словно и не бывало. Зато Грегор ощутил, как в нем начало просыпаться желание. Вот уж, совсем не к месту!

Он сделал глубокий вдох и произнес:

— Хорошо. Давайте на чистоту. Мне не нужна жена и никогда не была нужна. На Клаудии Роттергейн я женился только ради наследника, и я говорю вам это не потому что решил открыть сердце и излить душу, а потому что это всем известный факт. Так вот, ваша афера дала результат, которого, по всей видимости, никто не ожидал. А вы, как погляжу, так и вовсе не в курсе.

— Не в курсе чего, Ваше Величество? — она снова бросила взгляд в окно и Грегор заметил, что Тиль продолжает ехать рядом с экипажем. Ну, не дать, не взять, защитник на страже невинности и чести. Только невинность давно отдана ему. И защищать уже нечего. Не будет же он убивать ту, которая носит его наследника? Это глупо. Да и обижать он ее не собирается. Напротив, предложит взаимовыгодную сделку. Хватит с него бабушкиного влияния. Да и остальные главы рода пусть больше не смеют вмешиваться в его жизнь. Он уже пошел у них на поводу, женился на беспутной женщине, а теперь разгребает проблемы, связанные с женитьбой. Нет. Хватит. Теперь решает он. И выбирает тоже.

— Вы носите моего ребенка! — заявил Грегор и, откинувшись на спинку сиденья, принялся наблюдать за выражением лица Леи.

Мгновение ничего не происходило. Она хлопнула пару раз ресницами, будто соображая, затем улыбнулась, как-то нерешительно и непонимающе.

— Нееет, — протянула она со смешком. — Вы шутите, мой король? Этого же просто не может быть! — и снова улыбнулась. Но Грегор покачал головой, продолжая наблюдать за ней и словно говоря всем своим видом: «Нет, леди, это истинная правда!».

И до нее, наконец, дошло.

Даже не знаю, плакать мне или…или опять-таки, плакать. Новость не удивила! Новость меня ошарашила. И первое время и, признаюсь, не могла поверить в услышанное. Вот только самодовольная физиономия Его Величества наводила на мысль, что это не шутка. Да и с какой стати королю шутить с бывшей горничной своей супруги? Кто я такая?

Зато сразу стало ясно, почему он явился за мной на тот забытый богами, постоялый двор.

Но ребенок! Боже мой, ребенок от короля!

Голова шла кругом. Я никак не могла принять новость, вспоминая, что Клаудиа позаботилась о том, чтобы последствий не было. Так что тогда произошло? Как получилось, что беременна не она, проводившая каждую ночь, за исключением первой, брачной, с мужем, а я, ее служанка.

«С одного раза не беременеют!» — подумала я, надеясь, что Его Величество все же ошибается. И понимала, что тешу себя глупой надеждой.

Не будь он уверен в моем положении, не примчался бы за столько миль, бросив дворец, чтобы лично доставить меня назад.

— Вы не рады? — Грегор приподнял вопросительно бровь, продолжая смотреть на меня и ожидая…чего? Восторженного визга и слез радости? Нет. Я не была рада. Я не хотела никаких детей, и уж тем более, от короля. В мои планы входила настоящая любовь. Да, возможно, я слишком старомодна, но браки по расчету не для меня. В моих мечтах это был мужчина, которого я полюблю и который полюбит меня. А уже следом свадьба, семейная жизнь и, конечно, желанные дети. Но одна единственная ночь перечеркнула все.

— Что вы намерены сделать со мной? — спросила я, ожидая его реакции. О том, что королю позарез нужен наследник я знала, как, впрочем, и все во дворце. Потому что по закону, принятому еще несколько веков назад предками Грегора, король, у которого не будет сына к тридцатилетию, лишается всех прав на трон. Возможно, закон был глуп, а может и нет. Предки, как я привыкла считать, были весьма мудры. Так что, возможно, и здесь была скрытая цель, пока еще мне не понятная. Так или иначе, все мужчины рода Лейнингеров заводили детей до тридцатилетия. И только наш славный король Грегор тянул с женитьбой до последнего.

Глядя на лицо его Величества, никак не могла прочесть его эмоции. Вот когда, несколько минут назад, он гневался, это очень явственно отражалось в его взгляде, в поджатых недовольно, губах, и даже в линии подбородка, показавшейся мне более твердой и напряженной. А сейчас он выглядел обманчиво расслабленным. Следил за мной, будто хищник за своей жертвой. Вальяжный, опасный и непонятный в своих намерениях.

— У меня есть для вас предложение, леди Мильберг! — сказал он. — Я буду очень любезен и закрою глаза на ваш обман. Сделаю вид, что забыл, как вы и ваша родственница обвели меня вокруг пальца, хотя, знаете, мог бы лишить вас обеих головы. Но…

Он сделал паузу, за время которой я сглотнула, лихорадочно соображая, не причинила ли своей семье еще большей беды. Кто же знал, что все откроется? Я думала, Клаудиа все рассчитала, а она подставила нас обеих. И если ее род сильный, могущественный и влиятельный, то моя семья на грани нищеты, а потому у нас никаких шансов повлиять на решение короля. Мы не важны. Мы — не нужны. Разменная монета в игре сильных мира сего.

— Позвольте мне все вам объяснить, Ваше Величество… — начала было я, но он поднял руку, обрывая меня на полуслове.

— Зачем? Я не желаю ничего знать. Я уже сказал, что забуду о вашей подлости, но не ради вас, а ради него, моего сына! — и опустил взор, глядя на мой живот обтянутый тканью платья.

Значит, мальчик. Наследник. Я не удивилась, что Грегор уже в курсе. Фамильное древо рода Огненных, не позволяло сомневаться в ошибке.

«Так вот, как он узнал о ребенке!» — поняла я и погрустнела.

Признаться, я никак не могла осознать того, что ношу под сердцем ребенка. Слишком неожиданной оказалась новость. Мне нужно было время, чтобы понять и принять это. Но вряд ли кто-то даст мне привыкнуть к данной мысли в спокойной обстановке. Вот король так глазами и сверкает. Видимо, уже ждет, когда сможет продолжить.

Что он там хотел мне предложить? Я не дура. Понимаю, что не нужна ему. Возможно, будь мой род силен и богат, было бы проще, но я, почти нищая, хотя и благородных кровей. Но, и что важно для Грегора, не дракониха. Во мне даже с кончик ногтя не было этой магии и способностей рода.

— Так вот, я предлагаю вам, леди, стать моей женой до той поры, пока не родится мой сын, — сказал Грегор и выждал паузу, чтобы я осознала его слова.

— Женой? — проговорила удивленно.

— Да. Я узнал о вас все, что мне было нужно. Вы не простолюдинка, а значит, брак вполне уместен. Жаль, конечно, что вы человек, но это не суть важно, потому что мой сын будет драконом. И мне этого предостаточно. Сейчас мы вернемся во дворец. Там я приготовлю договор, и вы его подпишете.

— А как же ваша жена? — спросила я.

— Клаудиа нарушила важный пункт в нашем брачном договоре и завтра мы разведемся, — спокойно ответил Его Величество.

Вот так просто. Словно она вещь, ничего не значащая, без сердца и души!

Не то, чтобы мне было так уж жаль родственницу, но король был слишком хладнокровен в данном вопросе. Казалось, ему было просто плевать на женщину, с которой он проводил последние несколько недель, старательно пытаясь получить от нее долгожданного наследника.

«А в итоге беременна оказалась я!» — подумала почти с отчаянием.

— Что, если я не желаю становиться вашей женой? — спросила, посмотрев в глаза Грегора и тут же пожалела о сказанном. Вмиг они вспыхнули. Стали злыми, колючими.

— Это не обсуждается, леди, — голос его стал низким и почти походил на рычание. — Это мой сын и… — казалось, он хотел сказать что-то еще, но передумал. Выдохнул, будто успокаивая себя самого, и продолжил уже прежним тоном. — У вас будет все, о чем только можно мечтать. И я обещаю, что мальчика не заберу, пока он не достигнет возраста, в котором сможет сам принимать решения. Но, — Грегор резко подался вперед, а я не успела отклониться. Наши лица оказались так близко, что реши он коснуться моих губ своими, не пришлось бы тянуться ко мне.

«Что за глупые мысли?» — укорила себя, а перед глазами встала картина, в которой он раздевался передо мной. Сильный, широкоплечий, чертовски красивый и, при всем этом неродной. Чужой мужчина. Чужой муж, который хотел стать моим, но не ради меня. А ради его ребенка, зачатого без нашего обоюдного желания.

— Вы будете жить во дворце, если желаете видеть мальчика! — закончил он.

Ребенок еще не родился, а он уже все продумал. Не удивлюсь, если в договоре будут пункты о том, как кормить, воспитать, одевать еще не родившееся дитя. Он говорит об этом так просто, а я еще никак не могу осознать, что уже не одна. И что во мне зародилась новая жизнь.

— Вижу, вы пока не в состоянии дать мне ответ. Что ж, — он снова откинулся на спинку, — подумайте над моими словами. Завтра, после того, как королевский совет расторгнет мой брак с леди Клаудией Роттергейн, мы поговорим уже более детально. На сегодня хватит и того, что вы уже узнали.

Сказал и как-то странно посмотрел на меня. Взгляд его касался моего лица, будто мужчина пытался изучить его, запомнить. Зачем?

Король вскинул руку и ударил кулаком в стенку кареты. В тот же миг, видимо, кучер натянул поводья, и экипаж остановился так резко, что я полетела вперед и почти упала на руки Его Величества.

— Черт побери, — рявкнул он, и это недовольство относилось не ко мне, а к бедолаге вознице. — Не ушиблись? — почти мягко спросил Грегор и подняв меня, усадил назад на сидение. Только вот руки убирать не спешил. Обхватив мои локти, он присел на корточки и смотрел на меня, наклонив голову набок. Долгий взор, от которого по спине пробежали мурашки и захотелось съежиться, спрятаться, только чтобы не видеть его вот так близко от себя, не чувствовать, как становятся горячими мужские ладони, обжигая кожу даже через ткань простого платья. Сердце мое начало биться все сильнее. Я напряглась, надеясь, что Грегор отпустит меня, но он продолжал сидеть и смотреть. А в глазах его разгоралось пламя. Дикое. Необузданное. И внутри меня тоже вспыхнуло что-то. Правда, в сравнении с пламенем короля, мое походило на свет одинокой свечи в темноте ночи. И все же, это было пламя. Крошечное, но от этого не менее важное.

Грегор выдохнул и отпустил мои локти, а затем почти вырвался из кареты, хлопнув напоследок дверцей. Я же, тяжело дыша, выглянула в окно, увидев, как Его Величеству подвели жеребца. Как одним слитным движением он влетел в седло, а затем, пришпорив коня, сорвался с места и исчез из моего поля видимости.

«Что с ним не так? — подумала я, прижав руку к груди. — И что не так со мной?».

Определенно, мне стоило подумать о произошедшем. Но больше всего на свете, мне бы хотелось сейчас проснуться в комнате на постоялом дворе. И, глядя в залитое солнечным светом окно, понять, что все было сном. Вот только это осталось лишь мечтой.

Зычно свистнул кучер, застучали копыта лошадей. Экипаж окружили гвардейцы и мы двинулись дальше. Тиль находился рядом, а вот Грегора и след простыл. Возможно, он ехал где-то впереди, а, может быть, отправился в город с несколькими охранниками, чтобы не плестись по разбитому тракту вместе с медлительным экипажем. Так или иначе, я этого не знала. И, сидя в салоне, опустив голову, разглядывала свои руки и думала о жестокой судьбе, сыгравшей со мной такую злую шутку.

Глава 10

Старуха оказалась весьма активной несмотря на свой почтенный возраст. Настолько активной, что из зала, где собранные по повелению вдовствующей королевы представители рода, Клаудиа выходила никем. Леди Роттергейн потряхивало от злости. Хотелось вцепиться в глотку первому встречному, и рвать на куски. Все, что угодно, лишь бы дать выплеснуться этой ярости, скопившейся за те короткие полчаса, пока она выслушивала пламенную речь королевы Марии о том, какая леди Роттергейн обманщица, и как ее за обман наказала сама жизнь.

До ее низложения, как королевы, оставалось ничтожно мало — подпись Грегора, подтверждавшего его намерение развестись.

«Быстро они избавились от меня, — думала она, слушая, как гулко стучат каблуки туфель по мрамору коридора. — Проклятый договор! Проклятая Лея! И почему все должно было произойти именно так. Как? Как эта девка, человечка, смогла забеременеть через выпитое противозачаточное зелье? Не иначе, она все подстроила. Выплюнула, гадина, чтобы насолить ей, Клаудии!».

А в голове, словно резкий удар кнута, зазвучали слова довольной старухи-королевы:

«Нарушив пункт в договоре о браке, весьма важный, замечу, пункт о неприкосновенности тела до брака, Ее Величество, королева Клаудиа Роттергейн Лейнингер лишается всех прав и полномочий королевы, вместе с титулом. И после подписи короля Грегора Лютвица Лейнингера, ей возвращается ее имя и положение, которые она имела до брака!» — или, другими словами, ей дали понять, что когда король вернется, то его подпись будет тем последним штрихом, после которого Клаудию вышвырнут вон из королевского дворца.

«И где он сейчас?» — думала молодая королева.

Ей не хотелось верить в то, что Грегор бросился на поиски Леи. Что он вернет девку назад и, скорее всего, посадить на ее, Клаудии, законное место. Впрочем, иначе он поступить просто не сможет! Ведь никто не потерпит бастарда на престоле. И все эти чванливые лорды-драконы с их непомерной любви к чистоте крови не потерпят, чтобы власть перешла когда-либо в руки незаконнорожденного.

«А значит, он сделает Лею своей королевой! На мое место!» — почти плача, подумала она, продолжая бежать, и глядя, как рассвет уже стучится в окна.

Как же быстро все произошло.

Как же легко избавились от нее! И она позволила. Сама виновата. Стоило сразу позаботиться о Лее. А она, дура, мало того, что оставила ей жизнь, так еще и держала при дворе!

В свои покои женщина ворвалась, так распахнув ни в чем не повинную дверь, что она едва не слетела с петель. Напуганные служанки, чистившие камин, вскочили на ноги, кланяясь, но Клаудиа лишь коротко бросила:

— Вон, — и пошла в ванную комнату.

Сейчас ей никто не был нужен. А вот снять стресс и полежать в воде — правило каждого приличного водного.

Грегора пока нет на месте. Вернется, и они поговорят. Пока он не поставил свою подпись, еще есть шанс на то, что ей удастся уговорить его. Ведь она может пообещать ему многое, а ее отец и семья слишком значимы в королевстве, чтобы от их мнения отмахнулись с легкостью.

— Попробую его удержать, — решила она, срывая с себя платье, не щадя пуговички и крючки, отлетавшие от небрежного обращения. — В конце концов, все в итоге решает он. И именно подпись Грегора важна, так как я его жена, а не жена этих драконов, так спокойно сломавших мою судьбу!

Она сбросила платье на пол, отшвырнув ногой, и встряхнув тяжелыми волосами, упавшими темной волной на спину, направилась в ванную комнату, решив пока не начинать собирать вещи.

Если есть малейший шанс, чтобы остаться, она использует его.

Тиль был тем, кто открыл дверцу экипажа и подал ей руку.

Девушка выглядела ужасно. Волосы в беспорядке, платье надето в явной спешке, а в глазах, что было важнее всего, нерешительность и усталость. На него она взглянула с благодарностью. Руку приняла и сжала так крепко, что он едва сдержался, чтобы не притянуть ее к себе, такую хрупкую, в попытке закрыть собой, защитить. Эта леди вызывала у него странные чувства. А уж после того памятного разговора в коридоре на постоялом дворе, он чувствовал непонятную злость, не на девушку. На брата. За то, что посмел тронуть Лею. За то, что был с ней.

За то, что теперь она носит его сына.

Но Тиль держал себя в руках. Улыбался спокойно и сдержанно. Вот только на душе было гадко. Будто это он оказался виновен в том, что Лее сейчас плохо.

Жалел ли, что не дал тогда в морду своему брату-королю? Да. Жалел и сильно. Стоило наплевать на условности, и просто побыть мужчиной, а не верноподданным своего родственника.

— Как вы, леди Мильберг? — помогая ей подняться по лестнице, спросил он.

Предложил руку, а ощутив, как она приняла ее, коснувшись его пальцев своими тонкими пальчиками, стиснул зубы, кляня судьбу, оказавшуюся столь несправедливой.

Злился ли он на Грегора? Да. И даже несмотря на то, что понимал — брат не так и виноват, сам является жертвой обмана. По крайней мере, Тиль понял это именно так из объяснений Грегора. По словам короля, Клаудиа и девчонка, Лея, оказавшаяся ее дальней родственницей, обвели его вокруг пальца.

— А ты играешь тут в джентльмена? — сказал тогда Грегор, когда они стояли у дверей, за которыми находилась леди Мильберг. — Я спал с ней, и она носит моего сына под сердцем. Спал не потому, что хотел, а потому что она сама прыгнула в мою койку!

Только в голове принца никак не укладывался образ Леи, вожделевшей короля по какой-то незначительной причине. В его воображении, даже теперь, когда он знал, пусть частичную, но правду, девушка оставалась чиста и незапятнанная. Он подозревал, что не по своей воле она пошла к Грегору. Что должна быть веская причина такого поступка для истинной леди!

«Что бы не толкнуло ее на подобное, она уже не будет твоей!» — сказал он себе, а вслух произнес, глядя в ее усталые, полные страха перед собственным будущим, глаза: — Позвольте я провожу вас в вашу комнату?

Она кивнула. Не обреченно, а благодарно. И, когда шли по лестнице, поднимаясь на территорию прислуги — Лея отчего-то повела его именно туда, видимо, решив остановиться в своей прежней комнате, которую занимала, пока работала на Ее Величество, королеву Клаудию, — он не выдержал и спросил: — Я знаю, что сейчас задам крайне неприятный вопрос. И мне не следует спрашивать о таком леди, но вы вольны ударить меня, если заслужил, только прошу ответить мне.

Она остановилась. Посмотрела на него непонимающим взором. А затем, вздохнув, произнесла:

— Спрашивайте, Ваше Высочество. Вы так много сделали для меня, что я просто не имею права отказать вам в столь незначительной просьбе! — а у самой в глазах усталость.

— Его Величество сказал мне, — начал Тиль и осекся. Что он делает? Мужчине не приемлемо задавать подобные вопросы леди. Слишком личное! И она вправе больше не пожелать его видеть после всего. А он? Удивительное дело, но девушка его зацепила. Тронула что-то важное в душе. Что-то будто созданное для нее одной.

Он молча опустил взгляд на полные губы Леи, ощутив такое жгучее желание коснуться их своими губами, смять в поцелуе, обхватив руками тонкую талию, прижать к себе, чтобы она поняла, насколько нравится ему. Почти потянулся, чтобы сорвать этот поцелуй и опомнился, отшатнувшись от мысленной пощечины.

«Тебя ей еще не хватало!» — сказал себе зло.

— Позвольте я провожу вас, — он так и не решился спросить то, что хотел. Черт с ним, с его любопытством. Разве она стала нравиться ему меньше, после того, как Грегор рассказал о ребенке? Нет. Не хотелось, конечно, верить в такое, но правда была налицо.

Решив не делать выводы прежде чем не узнает истину, Тиль улыбнулся уставшей девушке и подхватив ее под руку на правах будущего родственника, повел вперед, следуя ее четким указаниям, где и когда поворачивать в лабиринте узких коридоров крыла, отведенного прислуге.

Грегор был зол на самого себя. Он не любил, когда с ним происходило то, что не поддавалось объяснению. Но именно сейчас это и случилось. Черт бы его побрал смотреть в глаза этой девчонки. Казалось, случайность — экипаж слишком резко остановился, и вот она летит в его объятия. Было ли это искусно разыграно девушкой, или она, действительно, не удержалась на сиденье? Так или иначе, он ее поймал, а затем понял, что это не он, а она поймала его в прочные силки своего волнующего взора, в запах волос и теплоту мягких рук. И там, в салоне экипажа, ему едва не снесло крышу от нахлынувшего желания. Все, о чем он мог думать, это как опрокинет ее на сиденье, как задерет платье и мешавшие нижние юбки, как войдет, одним рывком, одним толчком наполняя ее на всю длину. Как сорвет с губ стон вместе с поцелуем…

А она смотрела так чисто и почти наивно, что он на долю секунды позволил себе усомниться в то, что эта девушка уже была с ним.

Вспомнил, как брал ее на брачном ложе. Воспоминания только усилили желание. Породили внутри рык, готовый сорваться с губ, и он вспоминал, как касался бархата ее кожи, как целовал ее тело не замечая, что она не так, не Клаудиа.

Сам оказался дураком. Решил, играет в невинность, набивает себе цену. А оказалось, что в ту ночь рядом с ним была не невеста, а совсем другая, будоражившая кровь так сильно, что он потерял голову и сорвался, возможно, причиняя ей боль.

Дай ему судьба другой шанс, он бы все исправил. Поцелуями, ласками, довел бы ее до сумасшествия, сродни собственному. Чтобы и она хотела его также безумно, как и он.

Не в силах вынести адскую муку и не желая пугать девчонку еще сильнее, он вырвался из кареты, прочь от пленительных глаз и запаха, сводившего с ума, лишавшего остатков рассудка. А затем едва не загнал любимого жеребца, мчась назад к городу, слыша, как следом несутся его гвардейцы, те, что всегда были при нем, когда покидал пределы дворца.

Уже вернувшись, вихрем взлетел по длинной лестнице. Рванул к покоям, намереваясь принять ледяной душ, потому что возбуждение не желало оставить его, продолжало изводить, требуя разрядки.

— Ваше Величество! — раздался голос из спальни, и он чертыхнулся, запнувшись на пороге.

Клаудиа. Все еще здесь? Вот же наглая женщина! Ей же было велено собирать вещи, но она, со свойственным всем Водным упрямством, еще рассчитывает на что-то! Как бы не так!

— Вы все еще здесь? — спросил он, шагнув вперед, захлопнув за собой дверь.

Она, до того момента сидевшая на постели, почти подпрыгнула, бросилась к нему, сложив ладони в умоляющем жесте.

— Ваше Величество! Я прошу вас, позвольте мне быть с вами, оставаться вашей королевой.

Он едва не расхохотался, глядя на мольбу в ее глазах. Она что, действительно считает, что он идиот?

Женские ладошки опустились на грудь мужчины. Показались ему прохладными и успокаивающими. А Клаудиа запрокинув голову, смотрела в его глаза напряженным, ожидающим и надеющимся, взором.

— Кто такая Лея, мой король? Нищенка, человечка? А я? — начала она возбужденно. Ее ладони скользнули по телу Грегора, опустились на пояс штанов, вцепились клещами в широкую пряжку с изображением головы дракона. — Мой род силен. Славен. Я та, которая родилась, чтобы стать королевой, чтобы править прядом с вами! Я принесу вам почет и уважение! Вместе мы будем сильны. Огненные и Водные всегда были самыми сильными драконами королевства. Вы же не откажетесь от этой поддержки из-за какой-то девчонки, за спиной которой лишь горстка людей, клочок земли и рассыпающийся от старости, замок? — и ее ладони, повозившись с пряжкой, опустились вниз. Коснувшись выпуклости на штанах Грегора, Клаудиа заметно оживилась, приняв на свой счет его каменное возбуждение. А он застыл, усмехаясь, ожидая, что же она скажет, что предложит дальше. Приободренная этим молчанием, королева продолжила говорить и, одновременно с этим, гладить короля, ощущая, как возбуждение охватывает и ее. — Пусть родит мальчика. Я стану ему матерью и буду любить, как своего родного, — зашептала она жарко, глядя прямо в глаза Грегора. — Никто и не узнает! И позора можно будет избежать. Зачем вам жена человек? Она может ослабить род Огненных, ведь в этом ребенке будет и часть ее самой. А я смогу после родить вам сына, — она сглотнула, — сыновей.

— Так желаешь остаться моей королевой? — спросил он.

— Желаю! — кивнула Клаудиа.

Грегор подхватил ее под бедра, поднял, прижав к своему напряженному телу, но увернулся от губ, позволив обнять себя лишь на короткий миг, пока нес молодую женщину к постели. Она обрадовалась, увидев, куда именно направляется король. Затрепетала в его руках, задышала жарко и возбужденно, прижалась щекой к его щеке, огорчившись на мгновение, что не позволил поцеловать себя. Впрочем, он и прежде не особо любил такие нежности. Так что, когда Грегор почти бросил ее на постель и резко, рывком, перевернул, уложив на живот, она не огорчилась. Даже подалась назад, оттопырив бедра. Вскрикнула радостно, едва мужчина скользнул ладонями по длинным ногам, прикрытым пышными юбками платья. Вцепилась пальцами в покрывало, чувствуя, как Грегор поднимает подол, закидывает юбки ей на спину, открывая женственное начало, скрытое лишь тонкими кружевными панталонами, которые уже были влажными меж ног Клаудии.

— Ну же, — вздрогнула королева в нетерпении, мечтая, чтобы рука мужа коснулась ее там, в сосредоточии женского естества, приготовилась к резкому вторжению, так как он любил, без долгих прелюдий. И ей это нравилось. Она уже была возбуждена до предела. Казалось, коснись он ее, войди стремительно одним толчком, и взорвется от подступающей разрядки. Но вместо этого ощутила, как ягодицу обожгло болью, одновременно с которой прозвучал отчетливый и постыдный шлепок.

— А! — только и вскрикнула королева. Оттолкнулась от постели, намереваясь встать и спрятать филейную часть, но Грегор второй рукой придавил ее к покрывалу и снова шлепнул от души, так что кожу запекло, будто она присела на раскленную сковороду.

— Что вы… — завизжала женщина и снова получила болезненный шлепок. Затем еще и еще один.

Когда Грегор выпустил жертву из своих рук, ему заметно стало легче. От возбуждения не осталось и следа, так что холодный душ отменялся. А взор разъяренной драконихи, полыхавший яростью, почти пламенной, будто королева была из рода огненных, порадовал еще сильнее. Он отряхнул руки и коротко проговорил:

— Оделась и пошла вон. Еще раз заявишься сюда, прибью.

Она застыла, глядя в его помрачневшее лицо, а затем поняла: его угрозы не простые слова. Сделает так, как сказал.

— Вы еще пожалеете! — она поморщилась, когда на коже отдалось болью, стоило сесть, убрав руки. Быстро встала, ощущая, как злость и стыд заливают лицо. — Я предлагала вам хороший вариант, а вы выбрали девку без рода и племени…

И не договорила. Грегор скользнул к ней. Его рука взметнулась вверх и пальцы дракона сжались вокруг тонкого горла говорившей. Наклонив к ней лицо, король чуть сжал руку, позволяя женщине почувствовать всю силу его негодования.

— Пошла вон, я сказал, — произнес он. — И, если я услышу хоть одно плохое слово в сторону моей будущей жены, или если ты, или кто-то из твоего рода решите причинить ей или моему ребенку вред, отправитесь на эшафот. Вырежу весь род. И, уж поверь, рука не дрогнет, — сказал и отпустил, резко разжав пальцы.

Клаудиа охнула. Схватилась за горло и думать забыв о горящей на попе коже. Прикусив язык, злая, красная, сверкающая глазами, она ринулась прочь из королевских покоев и лишь дверью хлопнула, изливая на нее свою нерастраченную беспомощную ярость.

Наивная. Я думала, что, проводив меня наследный принц, как и полагается благородному мужчине, уйдет, оставив леди перед дверью в ее комнату, но Тиль меня как всегда, удивил. Застыл на мгновение перед входом, а затем решительно взялся за дверную ручку, проговорив только коротко:

— Вы позволите?

— Зачем… — начала было я, но принц не стал меня слушать. Толкнул дверь, распахивая, и вошел, перетупив порог комнатушки.

Я последовала за ним. Встала за спиной, бросив взгляд на ключи, так и оставшиеся лежать на столе. Здесь, как и следовало ожидать, ничего не изменилось, разве что вещи лежали не на своих местах. Определенно, кто-то побывал в комнате, но что искали, было не понятно. Брать-то у меня нечего. Все самое ценное осталось в сумке там, на постоялом дворе, как и деньги, которые мне дала Клаудиа.

— Это ваша… — начал было Тиль и замолчал. — Какой кошмар. — Он повернулся ко мне и властно произнес: — Выходите, леди Мильберг.

Я удивленно моргнула.

— Что? — спросила неуверенно, но Тиль шагнул на меня, вынуждая попятиться назад.

— Вы не останетесь в этой коморке, — заявил он. — Грегор сообщил мне своих намерениях относительно вас, леди. Так что, думаю, если вы пока займете гостевые комнаты до того, как наш король придет в себя и распорядится разместить вас согласно будущему статусу, они вполне сойдут для временного пребывания.

Мы вышли из комнатушки и принц, закрыв двери, указал мне рукой вперед.

— Идите. Я полагаю, вы в курсе, где находятся гостевые? Ведь именно там останавливалась ваша госпожа, когда только приехала во дворец.

Я знала. Еще бы мне было не знать. Ведь я там жила, точнее, спала в небольшом чулане, чтобы находиться все время под рукой госпожи. А потому лишь кивнула на молчаливый вопрос Тиля, пошла рядом, слушая как наши шаги звучат почти в унисон. Уже за первым поворотом столкнулись с одной из служанок, из числа тех, кто прибирался во дворце. Девушка бросила на нас быстрый взгляд, присела в реверансе и распрямила спину лишь когда мы прошли мимо. Еще один коридор, несколько поворотов, и мы оказались перед лестницей, что вела наверх, в крыло, где располагались гостевые покои. Ступив на первую ступень, я все же не удержалась. Застыла, проговорив:

— Ваше Высочество!

Тиль поднявшийся выше, остановился и обернулся, глядя на меня.

— Почему вы помогаете мне? Нет, не сейчас, когда все знаете, а тогда… — стало неловко от улыбки, тронувшей губы принца. И все же, я, превозмогая смущение, продолжила: — Вы отправились за мной из дворца. Ехали следом и уверена, пришли бы на помощь, когда напали разбойники. Да и после, отвезли на постоялый двор и хотели помочь… — и весь запал сошел на нет. А Тиль спустился, встав так, что мы оказались почти рядом. Возвышаясь надо мной, взглянул теплым карим взглядом, и я вздрогнула, когда его рука поднялась медленно вверх. Наверное, мне стоило отшатнутся, но я продолжала стоять рядом, даже когда его теплые пальцы коснулись моей щеки.

— Сам не знаю, леди Мильберг, — сказал он. — Возможно, это была судьба. Она хранит вас от невзгод, потому что вы носите того, кому суждено после Грегора править этим королевством.

Показалось, что он уклонился от ответа? Или он действительно обладал каким-то особенным даром? Но не стану же я давить на наследного принца! Как бы то ни было, он мне помогал. Даже сейчас, кто находился рядом со мной? Кто позаботился обо мне?

Именно. Тиль. Так что, стоило просто поблагодарить мужчину, а не забрасывать вопросами.

Я кивнула, сделав вид, что меня удовлетворил этот ответ. И мы продолжили путь.

Покои, которые распорядился выделит мне наследный принц, оказались просторными, с балконом, с которого открывался вид на сад, и огромным камином, в котором весело затрещало пламя, едва принц позвал слуг. Не прошло и часа, как я оказалась временной хозяйкой поистине королевских комнат, с уютной гостиной, спальней и маленьким кабинетом. Тиль все время был со мной. Развлекал беседой ни о чем, пока слуги наводили порядок, перестилали белье на кровати и снимали с мебели чехлы. Порадовало, что принц не отдал мне те покои, в которых я жила, когда Клаудиа была просто гостьей. Отчего-то мне совсем не хотелось бы жить именно там, зная, что она прежде меня спала на широкой постели, пока я ютилась в кладовой.

— Вам необходима служанка и что-то из одежды, — когда мы остались одни, сказал Тиль. Он смерил меня быстрым взглядом, затем хмыкнул. — Ваши вещи! Вы не забрали их с постоялого двора?

Я покачала головой. Я покидала гостиницу так стремительно и в таком страхе, что и думать забыла обо всем на свете.

— Возможно, Грегор распорядился их забрать. — Тиль мягко улыбнулся мне. — Располагайтесь. Я пока схожу к брату. Думаю, нам с ним есть что обсудить. — И, поклонившись мне, быстрыми шагами вышел из покоев, а я, наконец, осталась одна.

Глава 11

Душ принес облегчение и смыл пот и грязь после безумной прогулки в ночи. Грегор надел простой наряд и, отпустив камердинера, отправился в свой кабинет, на ходу поправляя закатившийся неловко рукав. Шагая по коридору, он думал о Клаудии. Ему совсем не хотелось видеть ее снова, и мужчина искренне надеялся, что она примет к сведению его предупреждения и окажется более разумной, чем он думает о ней. И все же, оставлять Водную без присмотра не стоило. Отправить домой с конвоем и запретить въезд в столицу на ближайшие пару лет, пока все не утрясется, а ее злость и обида не сойдут на нет.

Уже оказавшись вкабинете и бросив взгляд на фамильное древо, на котором все ярче разгоралась звезда еще нерожденного младенца, король вспомнил, что совсем забыл распорядится о Лее. Убегая от собственных чувств и желаний, он оставил девушку добираться во дворец одну, и совсем не отдал распоряжение слугам, чтобы встретили и поселили леди Мильберг в гостевых покоях, где ей надлежало оставаться до свадьбы.

Мысленно выругавшись, он потянулся к колокольчику. И на звонок тотчас явился лакей.

— Ваше Величество! — поклонился слуга.

Грегор было открыл рот, чтобы отдать распоряжения, когда в кабинет, без стука и разрешения, быстрыми шагами, вошел его брат.

Лакей резво повернулся на звук открываемой двери и, завидев наследного принца, низко поклонился.

— Уделишь мне пару минут? — спросил Тиль, ответив легким кивком слуге.

Грегор сдвинул брови, недовольный поведением брата. Но решил сдержать резкие слова и лишь кивнул, обратившись к слуге:

— Петер, выйди.

Лакей снова поклонился и поспешно ретировался, закрыв за собой двери. А Тиль прошел вперед и встал по другую сторону стола, глядя на короля.

— Ты, кажется, забылся, — обманчиво мягко произнес Грегор, а затем поднялся, не желая, чтобы принц смотрел на него сверху вниз.

— Это мне кажется, что ты забылся, — поправил его брат, — или, если быть точным, забыл о женщине, которую вытащил с утра пораньше и доставил в свой дворец, при этом не считаясь с ее мнением и не распорядившись, чтобы ее устроили как подобает ее будущему положению. Или я что-то не так понял из твоего объяснения? И ты уже не намерен жениться на Лее?

Грегор насупился еще сильнее. Понимая, что Тиль прав, он все же злился на то, что Кейзерлинг так подозрительно заботиться о его невесте. Да, он должен был немедленно распорядиться, чтобы прибывшую во дворец устроили со всеми удобствами, а он вместо этого поспешил позаботиться о себе самом. И все же, несмотря на то, что слова Тиля были истинной правдой, Грегор разозлился, понимая, что забота брата о Лее не пустой звук.

«Он не мог знать, что девчонка беременна от меня, — подумал король. — И видимо отправился за ней по другой причине!» — думать о том, что Лея просто понравилась Тилю, Грегор не хотел. Одна мысль об этом заставляла его злиться. Хотя он и сам не понимал, с чего бы ему так реагировать на происходящее.

По сути, Лея была для него никто. Женщина, с которой он, сам не зная того, провел одну единственную ночь. И если бы не ее беременность, никогда бы и не узнал о существовании леди по имени Лея Мильберг. Но судьба распорядилась так, что они встретились снова, уже лицом к лицу. И она — мать его будущего наследника. Его сын находится в ее чреве.

— Я только что собирался отдать распоряжения, чтобы леди Мильберг устроили как подобает, — сказал он холодно, решив не проявлять эмоций и не вестись на поводу Тиля.

— То есть, три часа она должна была прозябать в крошечной коморке ожидая твоих милостей, без еды и мало-мальски необходимых вещей? — чуть наклонился вперед Кейзерлинг. — Ты в курсе, что у нее нет с собой ничего, даже сменного платья, уже не говоря о таких нужных для женщин вещей, как белье и примитивные средства гигиены?

— Я приказал привезти все ее вещи из постоялого двора, — Грегор вышел из-за стола, взглянув на брата с интересом. — Слушай, Тиль, я одного понять не могу. Эта женщина и прежде жила во дворце и, как я подозреваю, в той самой тесной комнате, куда ты ее привел по прибытии. Так если она и прежде нравилась тебе, почему сразу не подсуетился?

— Она уже не в коморке. Я распорядился, чтобы леди Мильберг заняла гостевые комнаты в крыле для важных гостей, — быстро ответил принц.

— Рад, что ты оказался более гостеприимен, чем я, — язвительно проговорил Грегор.

— Что же касается твоего вопроса, то я просто не знал в каких условиях она жила прежде. Иначе бы, как ты выразился, подсуетился. Но, боюсь, что Лея из тех женщин, кто не станет принимать подобные милости от незнакомцев.

— Да? — усмехнулся король. — Вижу, ты ее хорошо знаешь, или узнал? Как-то быстро, не находишь?

Принц пожал плечами.

— Лея видна насквозь.

— Боюсь, что тут ты ошибся, — вздохнул Грегор. — Клаудиа рассказала мне, что Лея пошла в мою спальню только ради денег. Она продала себя, ради каких-то несчастных монет! — и с откровенной яростью взглянул в глаза брата, а затем громко рявкнул, так, что даже стекла в окнах жалобно затрепетали, а в глазах вспыхнуло неприкрытое пламя.

— Петер! Немедленно иди сюда!

Лакей появился мгновение спустя. Встал, ожидая приказаний.

— Вели, пусть в мой кабинет принесут вещи леди Мильберг, — сказал Грегор, а затем пояснил: — Спустись в казармы и передай мой приказ капитану гвардейцев мэстру Дитриху. Он поймет.

Лакей поклонился и вышел, оставив братьев смотреть друг на друга горящими глазами. Оба были на взводе. Грегора бесила та ярость, с которой Тиль вышел на защиту бывшей горничной. А еще больше бесило, что принц мог оказаться прав, защищая девушку. Потому что верить сказанному Клаудией не стоило. Да он и не верил. Собирался отправить в дом девушки своих людей, чтобы навели справки, что да как. И сделал бы это немедля, если бы не приход Кейзерлинга.

А вот теперь придется ненадолго отменить все планы относительно будущей супруги.

Странное дело, но думая о Лее, как о своей жене, Грегор не испытывал ни малейшего разочарования. Напротив, где-то в самой глубине души, он не мог дождаться того мига, когда снова коснется ее, назовет своей, уже имея на это полное право. И плевать, что она — человек, а не дракон. Возможно, те месяцы, которые он сам себе отвел для этого короткого брака, именно она сможет составить его счастье.

«А, может быть, и останется рядом!» — мелькнула неожиданная мысль, от которой он скривил губы, как от оскомины.

Тиль молча расположился в кресле, которое так любила вдовствующая королева, когда бывала в кабинете внука. Сидел, задумчиво глядя на танец пламени в камине и не проронил ни единого слова, до тех самых пор, пока на зов короля не явился капитан Дитрих.

Гвардеец вошел, отдав честь. Прошел к столу Грегора и положил на него сумку, в которой Тиль узнал ту самую, принадлежавшую Лее.

— Это все вещи, Ваше Величество! — быстро отрапортовал военный, и король сразу потянул руки, чтобы открыть сумку и высыпать ее содержимое на стол.

— Все, что мы нашли в комнате леди на постоялом дворе, — продолжил Дитрих.

— Хорошо, — кивнул Грегор. — Спасибо за службу, капитан. Вы можете идти.

Гвардеец поклонился и вышел, а Грегор тотчас открыл сумку и заглянул внутрь.

— Будешь рыться в нижнем белье леди? — насмешливо спросил Кейзерлинг, оставаясь в кресле. Вытянув ноги, он повернул голову и теперь смотрел на брата, ожидая, что тот станет делать с вещами Леи.

— Буду, если придется, — быстро ответил молодой король, но выворачивать все наизнанку не стал. Запустил внутрь руку и принялся шарить среди сложенных платьев и белья. Сперва достал документы, аккуратно перевязанные тесьмой. Вернул их сразу же на место, продолжая шарить в глубине сумки. А когда нащупал тяжелый мешочек, вытащил его на свет и принялся рассматривать.

— Что это? — спросил принц.

— Разве не видишь? Кошель! — проговорил в ответ Грегор и подкинув увесистый мешочек на ладони, почти сразу поймал его и второй рукой взялся за тесемки, распуская затяжку. Мгновение спустя монеты зазвенев, покатились по столу. Часть денег так и остались там лежать. Часть упали на пол, заблудившись в густом ворсе ковра. Но Грегора интересовали не они, а вышивка, инициалы на внутренней стороне мягкого кошеля.

— К. Р. Клаудиа Роттергейн, — он не заметил, как прочитал это вслух. На мгновение замер, глядя на опустевший кошель, а затем бросил его на стол.

Тиль поднялся. Приблизился к брату.

— Как она и сказала, — глухо проговорил Грегор.

Принц поднял кошель, повертел в руках и швырнул обратно.

— Вели слугам собрать деньги, — попросил он. — И знаешь ли, то, что у Леи оказался кошель Клаудии, еще ничего не означает. В конце концов, она работала на твою жену. И это вполне может оказаться ее жалование.

— Такая большая сумма? — хмыкнул Грегор и сам не понял, почему ему было так неприятно получить подтверждение словам Клаудии.

— Грегор, — спокойно проговорил Тиль и принялся собирать те деньги, что лежали на столе, складывая их назад в кошель. — Ты король. Но сейчас делаешь поспешные выводы.

— А ты склонен верить всем, кто тебе более-менее симпатичен! — Грегор присел, откинувшись на спинку. Задумчиво положил палец на подбородок, следя за тем, как пальцы брата проворно собирают серебро.

— Что она сама тебе сказала? — уточнил Тиль. — Как все объяснила?

— Она пока ничего не сказала, — чувствуя, что злиться еще сильнее, ответил король. Он сам не мог понять почему злился. То ли бесил брат и его желание защитить эту человечку, то ли деньги, которые он нашел среди вещей девчонки. То ли он сам…и реакция собственного сердца, ощутившего короткое разочарование.

— Не сказала, или ты не позволил ей сказать, в привычной тебе манере общения? — спросил Кейзерлинг и присел на корточки, чтобы собрать оставшиеся монеты, спрятавшиеся в ковре. С него станется и к черту слуг, сам все соберет и отнесет Лее вместе с ее вещами. Вряд ли там было в сумке что-то дорогое, но они принадлежали ей, а значит, должны вернуться к своей хозяйке.

Тиль услышал тяжелые шаги и вскинув голову, увидел, как Грегор быстрыми шагами пронесся мимо. Принц было дернулся, чтобы отправиться за братом, но заставил себя остаться на месте. Сейчас он будет там лишним. Да, хотелось поспешить за королем, закрыть от него Лею, не позволить прикоснуться к ней. Но он не мог. Потому что видел ту яркую звезду, что родилась на фамильном древе рода Лейнингеров, и понимал — не имеет права вмешиваться. Девушка носит ребенка брата. Хочет он того, или нет, но она будущая королева. Грегор не позволит этому мальчику родиться без имени его рода. А он, Тиль, не позволит себе помешать Лее стать законной женой. Даже несмотря на то, что начал испытывать к ней нечто большее, чем простая симпатия.

Намного большее.

Грегор понимал, что напрасно не дал Лее рассказать свою версию произошедшего. И сейчас, перепрыгивая через ступени, удивляясь собственной скорости — а он не бегал так с самого детства! — мужчина думал только о том, что надеется узнать от будущей жены. Узнать, что ее вина не так велика. Что ее, возможно, заставили, вынудили. Что она не ради денег легла с ним тогда. И он не будет королем, если немедля не узнает это.

Проходившие по коридору слуги испуганно отскакивали в стороны, глядя на мрачного короля, почти бегущего вперед. Выражение лица Его Величества говорило о том, что никому сейчас не стоит переступать ему дорогу. И все же в дальнейшем, именно слуги указали ему на покои, в которые наследный принц поселил леди Лею Мильберг.

В комнату Грегор входил без стука. За окном еще тлел день, а в гостевых комнатах оказалось на удивлении тихо. Он хотел было крикнуть, позвать девчонку, но что-то остановило. Будто кто-то сзади тихо и неслышно подошел, обнял за плечи и прикрыл маленькой ладошкой ему губы, не позволяя словам слететь с них.

Король огляделся. Прошел в гостиную и увидел на столе поднос с остатками то ли обеда, то ли раннего ужина. Шагнул дальше, первым делом проверив кабинет, но Леи там не оказалось. В ванной комнате, в двери которой он все же тихо, но постучал, прежде чем войти, нашлось мокрое полотенце и явные признаки того, что временная гостья этих комнат принимала ванну, что и не мудрено после такого путешествия. Отчего-то, представив ее себе стоявшей под водными струями, обнаженную, с мокрыми волосами, он понял, что ему и самому не помешало бы принять душ. Холодный. А еще лучше, ледяной, чтобы успокоить вновь взбунтовавшееся тело, которое желало эту странную человеческую девушку так, как никогда не желало дракониц.

— Где же она? — тихо, через стиснутые зубы, прорычал он и вышел из ванной комнаты, понимая, что остается только одно помещение, где он еще не был. И почему-то именно туда было тяжелее всего войти. Но он вошел. Прежний пыл, с которым несся сюда шагом, который не подобал королю, немного стих. А вот внутри ожило странное непонятное волнение. Будто он собирался сделать что-то постыдное.

Прошел через гостиную, медленно и тихо открыл дверь, а затем переступил порог спальни и оказался в полумраке, удивительном для светлого дня. А потом бросил взгляд на зашторенное окно и все понял.

Лея лежала на кровати. Одетая в то же видавшее виды платье, с влажными темными волосами, покрывалом рассыпавшимися по подушке.

Мысленно выругавшись, король понял, что девушка спит. И не мудрено. Он вспомнил, как прилетел сломя голову на постоялый двор, как его гвардейцы стучали в комнату, где спала леди Мильберг, и только сейчас понимал, каким грубым был.

«Пусть она поспит, — сказал сам себе, — отдохнет, а после вы поговорите. Времени еще много!» — и мысленно приказал себе уйти, вот только тело, ноги, воспротивились. Сами понесли его к постели будущей супруги. Его Величество осторожно опустился на корточки рядом с постелью Леи. Заглянул в ее лицо, скользнув взором по мягким волосам, линии подбородка, задержавшись на полных губах. Невольно качнулся вперед, не отдавая себе отчета в том, как сильно желает прижаться к ее губам своими. И тут же отшатнулся назад, осознав, что намерен сделать.

Сейчас она была перед ним, словно раскрытая книга. Грегор ласкал ее взглядом, касался осторожно, предвкушая, как позже обязательно сделает это руками. Как стащит с нее проклятое платье и швырнет его в огонь, оставив гладкую кожу своему жадному взору. А затем будет целовать, оставляя на нежном шелке девичьего тела, обжигающие следы своей страсти.

Возбуждение налило низ живота давящей сладкой тяжестью. Грегор поднялся на ноги, понимая, что еще немного, и он просто набросится на эту девушку. Возможно, он и поступил бы так, наплевав на все условности, но не смог. Глядя на ее уставшую, подавил в себе дикое желание. Отпрянул, пятясь назад и не понимая, что же происходит с ним, почему он сходит с ума?

«Я — король!» — сказал он себе. И он был в своем праве. Эта женщина обманула его, легла в его постель, заменив невесту. Возможно, обман был с целью защитить себя, он пока этого точно не знает и не уверен. Но очень хочет, чтобы так оно и оказалось на самом деле. Ведь что стоило Клаудии обмануть его. Да он и не поверил ей, хотя соблазн был. Ведь всегда в плохое поверить проще, особенно, когда обман на лицо. Только эта девушка казалась слишком чистой, особенно теперь, когда вот так спала, не ведая, что он стоит над ней и что бы желал сделать, если бы не остановил сам себя. А уже скоро и сама займет место рядом с ним, вместо Клаудии и тогда все решится.

«Какая разница, почему она сделала то, что сделала, — отступил он к двери, по-прежнему не сводя глаз с ее маленького лица. — Есть ребенок. Разве это не то, о чем я мечтал?» — возможно, будь леди Милберг драконицей, он даже порадовался бы такому повороту судьбы. Но она была человеком. А человеческая кровь делает дракона слабее. Его сын, первенец, родится от его крови, потому что так устроено мировозданием. А вот, если будут еще дети, то все может произойти.

«Как же далеко я зашел в своих рассуждениях? — он криво усмехнулся и вышел, тихо закрыв за собой дверь. — Мой первый сын еще не родился, а фантазия уже разыгралась не на шутку!» — не он ли планировал избавиться от супруги после родов? А тут уже и думает иначе, сам себе противоречит. Что же она с ним делает? Почему так влияет, заставляя забыть о прежних планах? Что с ней не так?

Грегор вышел из гостевых покоев. На мгновение помедлил, привалившись спиной к двери, уронив голову на грудь. Злясь на себя, за то, что ведет недостойно короля, на Лею, за то, что переворачивает его мир, на Тиля, который говорит правильные вещи и оттого злит еще сильнее.

— Черт бы побрал вас всех! — прорычал он и пошел прочь от покоев, раздосадованный тем, что так и не нашел в себе силы разбудить девушку и узнать то, что хотел.

Глава 12

Он подписал документы и выдохнул спокойно, глядя, как Клаудиа поднимает на него тяжелый взор. Глаза бывшей королевы были полны непролитых слез, но она не плакала. Стояла, стиснув зубы и отказавшись присесть на предложенный стул. Грегор хмыкнул, вспомнив, с каким удовольствием отшлепал ее по заднице. Возможно, леди Роттергейн просто не успела посетить лекаря и ей еще больно сидеть? Все же, он немного перестарался, оставляя на нежной коже следы от своей немаленькой пятерни.

— Проводите леди, — кивнул он лениво на застывшую Клаудию. — Она покидает дворец, — а сам повернулся к вдовствующей королеве, всем своим видом показывая, что разговор, так и не превратившийся в диалог, закончен.

Впрочем, бывшая королева и не думала закатывать истерику. Подхватила тяжелые юбки и забыв о приличиях, развернулась спиной, быстрыми шагами покинув кабинет под взглядом королевы Марии.

— Если бы за ней не стоял ее могущественный род, я бы посоветовала запереть эту девицу в Храме Богини, — проговорила старая леди. — Насколько я могу судить по драконам, от нее стоит ждать неприятностей!

— Именно, что стоит, — Грегор встал. — Но ты сама сказала. За спиной Клаудии ее род. Очень сильный род, а я пока не могу потерять поддержку Водных, даже несмотря на то, что руки чешутся наказать эту, — он хмыкнул и выразился намного мягче, чем хотел, — обманщицу как подобает. Но если она проигнорирует предупреждение, придется поступить так, как мне бы не хотелось.

— Водных много, — согласилась королева. — И они непременно пойдут за Роттергейнами, если Эрих, как глава рода, прикажет. И, — Мария недовольно усмехнулась, — будет бунт, а нам этого не надо.

— Не надо, — кивнул Грего соглашаясь. — Но я подумываю над тем, чтобы род Водных сменил своего главу.

— Вполне разумное решение, — согласилась его бабушка. — Теперь, когда их планы на трон не оправдались, Эрих будет зол. В открытую он пойти против тебя не посмеет, так как правда на твоей стороне. А значит, будет пакостить тайно.

— С этим я разберусь, — Грегор развернулся лицом к фамильному древу и устремил взгляд на новую звезду.

— Ты ее привез! — Мария не спрашивала, а утверждала.

— Да.

— Очень хочу посмотреть на будущую жену моего внука, — она улыбнулась. — Ты ведь не станешь тянуть с церемонией?

Король покачал головой.

Нет. Тянуть он не станет. Причем, цель его более эгоистична, чем он хотел бы признаться. Лея нужна ему самому. Чтобы успокоиться и понять, что с ней, или с ним, не так? Подобного влечения он не испытывал никогда. Конечно, были женщины, которые ему нравились, но обычно, после нескольких ночей наступало пресыщение их красотой, благо, желающих попасть в постель короля, было предостаточно. И едва ли не каждая лелеяла надежду задержатся рядом с ним подольше, а то и получить постоянное место. Возможно, нет, скорее всего, с леди Мильберг будет та же история. Но пока его тянет. Тянет безудержно, и почти нет силы сопротивляться безумному желанию присвоить девушку, уже осознанно сделать своей. Да, пусть между ними все было, и ребенок в ее чреве тому доказательство. Но тогда он не знал с кем спал. Для него она была Клаудией. А Водная совсем не вызывала в его сердце подобные эмоции.

Грегор опустил глаза.

— Чуть позже я отправлюсь к девушке, — продолжила старая королева. — Нам непременно стоит познакомиться.

— Думаю, она тебе понравится, — глухо проговорил король. А брови Марии приподнялись в некотором удивлении. Но она ничего не сказала по этому поводу, лишь произнесла: — Надо как можно скорее отправить к ней модистку. Снимем мерки и вместе со свадебным нарядом, пусть девушке сошьют несколько приличных платьев, чтобы было в чем показаться во дворце. Я так понимаю, она не блещет дорогими туалетами, да и откуда у горничной могут быть подобные вещи. На первое время хватит. После, конечно же, мы ее как следует приоденем, — она задумчиво прикусила губу, став в этот миг чуть моложе. — И, кстати, стоит послать за родственниками твоей невесты. Они должны присутствовать на церемонии…

— Только прошу тебя, бабушка, — скривился Грегор, — не надо устраивать то же, что и было на моей свадьбе с Клаудией.

— Нет, нет! — она всплеснула руками. — Конечно, нет. Да и надо что-то придумать, чтобы в народе не начали расползаться слухи. Сам понимаешь, не прошло и месяца, как ты разводишься и берешь новую жену.

— Велю сказать, что Клаудиа бесплодна, — зло пошутил Грегор, а Мария насупила брови.

— Как бы то ни было, объяснение надо придумать, — она вздохнула и произнесла, бросив взгляд на внука. — Я оставлю тебя. Пойду займусь делами. Надо уладить все с родственниками нашей невесты, а также позаботиться о том, чтобы праздник все же состоялся. Пусть среди своих, но о Лее должны узнать все. Пусть никто не сможет сказать, что Лейнингерам есть что скрывать.

Она кивнула внуку, получив от него ответный почтительный поклон, и ушла, шурша юбками по пышному ворсу ковра. Оставив Грегора любоваться сумкой Леи, продолжавшей лежать на его столе.

И кошельком, полным серебра.

Отчего-то король не сомневался, что Тиль собрал монеты все до единой. И даже такая мелочь в отношении брата к его невесте, раздражала короля. Он кликнул слугу, а когда лакей вошел, низко склонив голову, указал на сумку Леи, велев отнести вещи и деньги их владелице. Подумал, что возможно, стоило сделать это самому, но решил, что пока лучше не видеть невесту, чтобы немного успокоить тянущую боль в груди.

Теплая вода и сытный обед подкосили меня, свалили с ног, хотя я пыталась изо всех сил оставаться бодрой и свежей, понимая, что Грегор так просто не оставит меня. Да, он уехал, да, бросил одну добираться в город, а затем и во дворец. Хотя, если подумать, одна я не была. Рядом, помимо гвардейцев, находился и наследный принц, зачем-то взявший на себя обязательства едва ли не моего опекуна. Но я искренне надеялась, что в его лице нашла верного друга, или хотя бы союзника.

Проснувшись на закате, перекатилась на бок, разглядывая умирающее солнце, стучавшееся последними лучами в мое окно, пытаясь пробиться меж тяжелых штор тонкими оранжевыми лучами. Я села. Несмотря на то, что прошло несколько часов после моего возвращения, сон не пошел во благо. Голова болела и все тело отчего-то отдавалось ноющей болью, будто я тяжело работала накануне. Но я не могла и дальше лежать в кровати. Встала, оправив старое платье — мне пришлось надеть его, мятое и не свежее, на чистое тело. Но, за неимением другого, выхода просто не было. Не оставаться же мне голой!

Я обулась и прошла через спальню, помня о том, что Тиль велел не стесняться и вызывать слуг, когда понадобятся.

— Привыкай, — сказал он мне во время нашей беседы. — Скоро ты станешь королевой, — добавил и отчего-то отвел взгляд. Словно его этот факт не радовал. Как, впрочем, и меня.

В гостиной оказалось пусто. Кто-то растопил огонь в камине и зажег одинокую свечу, поставив ее на столе. И тут я заметила свои вещи. Сумка лежала в кресле и оставалось лишь надеяться, что там было все то, что я оставила на постоялом дворе.

К моей радости, все оказалось на месте. И я, отобрав нужное, вернулась в спальню, чтобы переодеться. При этом мне и в голову не пришло вызвать служанку. Сама сняла платье и белье. Сама надела свежие и чистые вещи, сложив испачканные в аккуратную стопку. Одеваясь, я старалась не думать о том, чьи руки трогали мое белье. Было в этом нечто неприятное и постыдное. Вещи у меня были чистые, только вот старые.

Представив, как белье собирает кто-то из королевских гвардейцев, ощутила жар, разлившийся под кожей. Но почти сразу решила не думать об этом. Да и толку-то? Главное, что ничего не пропало. Даже туго набитый кошель, подаренный Клаудией, лежал среди вещей.

Я вернулась в гостиную. Немного посидела перед камином, грея руки, а затем решительно встала и прошла к столу, на котором, рядом с подсвечником, лежал колокольчик для вызова слуг. Как я знала, колокольчик был магический, а потому для него не нужны были никакие веревочки и крепления. Этот звон слышали все слуги, кто находился поблизости. Так что не стоило переживать, что мой зов останется без ответа. И я не ошиблась. Не прошло и пары минут, как в двери постучали. Я, еще не привыкшая к роли госпожи, тихо произнесла:

— Войдите!

И приготовилась увидеть кого-то из слуг. Тех, с кем постоянно сталкивалась внизу, в крыле, отведенном для прислуги. Но, к моему удивлению, в комнату вошла совсем не служанка. Я тут же присела в реверансе и опустила глаза, удивленная и несколько напуганная таким неожиданным визитом.

— Лея? — вдовствующая королева сделала знак своей помощнице, и та оставила нас наедине. Вышла, прикрыв двери, и затихла, явно ожидая в коридоре, пока не понадобиться Ее Величеству.

Королева мне нравилась. Я считала ее весьма рассудительной и справедливой женщиной. Да и все слуги во дворце любили Ее Величество Марию за чувство справедливости и понимание даже к слугам. Властная, собранная, она всегда представлялась мне сильной, несмотря на кажущуюся и обманчивую старческую хрупкость. Но в этой драконихе был стальной стержень, и она заставляла считаться с собой не только короля, но и всех глав рода Огненных.

— Ваше Величество! — произнесла я. Сердце забилось быстрее. Я подумала, что сейчас она выскажет мне все, что думает о моем подлом обмане, но старая королева произнесла:

— Рада познакомиться с тобой, Лея Мильберг.

Я снова поклонилась. Хотелось сказать что-то в ответ, и стоило сказать, но почему-то слова не шли с губ, а в голове лишь хаотично затрепетали мысли.

— Я помню тебя, — продолжила Мария. Она прошла вперед, оглядела покои, будто никогда здесь не бывала раньше, хотя это вполне могло быть. Дворец короля огромен, и сколько в нем комнат знает только тот, кто управляет всеми слугами. Вряд ли Ее Величество посещает все закрытые помещения. Пока я размышляла, королева продолжила: — Видела при Клаудии. Ты ведь ее родственница? Впрочем, мне и без рассказа Грегора было бы все понятно. Хватило бы одного взгляда на тебя, чтобы увидеть сходство.

В том, что вдовствующая королева уже в курсе произошедшего, я не сомневалась. Но судя по ее мягкому тону, ее мнение отличалось от мнения короля. И я убедилась в этом, когда Мария жестом пригласила меня присесть у камина.

— Поговорим? — спросила она.

Я кивнула.

Мы опустились в кресла напротив друг друга. Я судорожно сжала ткань платья на коленях, испытывая неловкость перед старой женщиной, а она, в свою очередь, принялась разглядывать меня так тщательно, словно художник, намеревающийся перенести мой облик на холст.

— Ну, — сказала, наконец, королева Мария, — рассказывай, как получилось так, что ты оказалась в постели моего внука. Только не вздумай лгать мне. Я ложь чувствую и все сразу пойму.

И я рассказала. Все, без утайки. Впрочем, стыдиться мне было нечего. Я понимала, что возможно, в глазах других опорочена. Что меня могут счесть обманщицей. Но я знала, что это было не так.

Королева слушала молча, долго, не перебивая. Лишь время от времени отводила взгляд и смотрела на огонь, будто он помогал ей сосредоточиться на моем рассказе. А когда я закончила свою историю едва ли не ее приходом в эти покои, старая дама улыбнулась и встала. Я поспешно вскочила, глядя в ее глаза, но женщина лишь улыбнулась и произнесла:

— Готовься к свадьбе. Завтра утром придет модистка. Скажешь ей, что тебе нужно из нарядов помимо свадебного…

Я застыла. Вот так сразу. Я — и замуж за короля! А мне совсем не хотелось выходить за него. И пусть во мне уже жила часть Грегора, я пока не могла принять и осознать это. Не чувствовала в себе другой жизни, но помнила о том, как пламенело лицо и как я напугала разбойников, подпалив их на темной дороге.

— Ты носишь дитя моего внука. Этот мальчик нужен нам и, полагаю, ты и сама знаешь, почему.

— Но я… — начала было, только Мария лишь взглянула на меня, и я поняла: меня никто не отпустит. Пока не стану женой Грегора. Пока не рожу его сына. А там, что будет дальше, кто знает. Его Величество обещал, что смогу остаться при ребенке, но давал понять, что видеть меня после рождения наследника своей супругой не желает. Что ж, я тоже этого не захочу.

— Церемония состоится быстро, — сказала старая королева. — Твоих родных известят сегодня же, и мы дождемся их приезда сюда. Более того, я позабочусь, чтобы они ни в чем не нуждались, — она улыбнулась мне, давая понять, что разговор окончен. И шагнула к двери. Я было последовала за ней, но Мария оглянувшись, улыбнулась, сказав:

— Я буду рада принять тебя в нашу семью и, — ее глаза сверкнули так озорно, словно передо мной стояла не старуха, а молодая цветущая девушка, — признаюсь, благодарна тебе за то, что мы избавились от Клаудии. Она мне никогда не нравилась, — и королева, величественно постучала в двери, приказывая своей помощнице, дожидавшейся госпожу в коридоре, открыть перед ней двери. А я еще некоторое время стояла и просто смотрела вослед Марии, даже когда двери закрылись, взгляда не отвела, чувствуя, что попала в трясину, из которой нет спасения.

Никто не спросил моего мнения, хочу ли я становиться женой короля. Просто поставили перед фактом. И, кажется, мне придется смириться, как бы я не хотела иного финала.

Все завертелось слишком быстро. Те несколько дней, которые ушли на приготовления к очередной свадьбе короля, меня не оставляли в покое. Кажется, я ни на одну минуту не могла остаться в покое. Если это была не модистка, постоянно измерявшая меня, то для свадебного платья, то для бального, то для туалета, в котором можно было выйти к придворным, то время отнимали бесчисленные учителя, проверявшие мое хромавшее образование. Казалось бы, этот брак явно не станет долговечным, но от меня хотели большего, чем я могла бы сделать и дать. А на следующий день, после моего знакомства с королевой, и сразу после первого посещения модистки, снова пришла королева. И на этот раз не одна. Она привела с собой королевского лекаря, который осмотрел меня и подтвердил беременность.

— Таков закон, — только и сказала вдовствующая королева, пока я, красная от стыда, оправляла юбки, покинув спальню спустя несколько минут после ухода лекаря. Зато сразу стало понятно, почему так быстро открылась правда. Ведь Клаудиа не была беременна.

Королева и после приходила ко мне. В основном, по вечерам сразу после ужина, причем я трапезничала в своих покоях и почти радовалась тому, что меня не приглашают присоединиться к королю и его бабушке там, внизу, в большом обеденном зале. А за день до свадьбы, пришел лакей и пригласил меня следовать за ним в кабинет короля, который пожелал меня видеть.

Отказаться я не могла, да мне и самой хотелось узнать свою дальнейшую судьбу. К слову говоря, с Грегором мы не виделись все эти дни. Его занимали какие-то важные и весьма неожиданные дела. Так что я шла следом за лакеем, думая о том, что впервые побываю в кабинете Его Величества и увижу знаменитое фамильное древо. На котором, будто россыпи звезд, сверкали представители рода Огненных.

Кабинет Грегора находился в том же крыле, где и королевские покои. Высокая дверь из дорогого красного дерева, была украшена золотым драконом такой тонкой работы, что я на мгновение, пока лакей стучал, залюбовалась этим существом. А затем, услышав низкое: «Войдите!» — едва не подпрыгнула на месте, узнав голос короля. Судя по тону, он был не в духе, и я стала внутренне подобралась, прежде чем лакей открыл дверь и прошел вперед, называя меня и мой, увы, не самый известный род.

Я переступила порог, заметив прежде всего огромный стол, за которым восседал Грегор. А уже после обратила внимание на то самое фамильное древо, находившееся на стене, прямо за его спиной.

— Свободен! — бросил король лакею и тот с поклоном удалился, оставив нас наедине.

Я обвела помещение быстрым взглядом, а затем устремила его на Грегора.

Мужчина поднялся и вышел из-за стола. Шагнул ко мне навстречу, и я запоздало присела в реверансе, приветствуя Его Величество.

— Прости, что не заходил все эти дни, — проговорил он так, словно меня этот факт мог действительно расстроить. — Были важные дела. Я хотел поговорить с тобой, но, так уж получилось. — Его тон показался мне обманчиво вежливым. Подозревая неладное, посмотрела на мужчину, ожидая, что же он скажет дальше.

— Подойди сюда, — велел он. — Я хочу, чтобы ты прочитала брачный договор и поставила на нем свою подпись.

Заставила себя шагнуть вперед. У стола остановилась, посмотрев на бумаги, исписанные ровным почерком, и перевела взор на Грегора.

Он стоял близко. И мне казалось, что я чувствую тепло, исходящее от Огненного. Руки задрожали, когда подняла первый лист и принялась читать. Что и говорить, условия были весьма приемлемыми. Я бы даже сказала, что король решил стать щедрым, вот только мне было не по себе, пока скользила взглядом, по пунктам договора. А Грегор стоял не шелохнувшись, только следил за мной, странным, подозрительно прищуренным взглядом. Я же не спешила. Читала вдумчиво, параграф за параграфом, мысленно ставя галочку там, где соглашалась и прочерк там, с чем могла бы поспорить. Но, наверное, король ждал от меня благодарности, потому что по этому договору я больше получала, чем теряла. Даже ребенка, после рождения, мне было позволено воспитывать и называться его матерью. Хотя, тут же, в договоре, был пункт о расторжении нашего брака после рождения сына.

Я перечитала документы еще раз, чувствуя, что Грегор замер в ожидании моего ответа, а затем подняла взгляд и посмотрела на короля так, как посмотрела бы на мужчину, а не человека, за спиной которого едва ли не безграничная власть. По крайней мере, в этом королевстве.

Я не желала брака с ним. Я не любила его, но понимала, что меня не оставят в покое. Что мне придется подписаться под всеми пунктами, потому что Грегору позарез нужен этот наследник. Возможно, будь у него в запасе не два года, а несколько лет, хотя бы пять, он и не подумал бы связывать свою судьбу с человечкой. Он, могучий дракон, самый сильный в своем роде и я, слабая, ничтожная в сравнении с ним и его силой.

— Что-то не устраивает? — уточнил король напряженным тоном. А сам неожиданно опустил взгляд на мои губы, и я едва сдержалась, чтобы не поджать их, не спрятать от его взора.

— Может, мало денег выделил на содержание? — показалось, или он чуть придвинулся, на самую малость став ближе ко мне.

— Нет. — Я покачала головой. Деньги мне были нужны. Сомневаюсь, что я стану тратить их на себя, а вот помочь отцу восстановить Нэст — отличная идея. И сумма, которую определи мне Грегор на расходы, как своей супруге, были более чем щедры. Так что у старого замка появился шанс не осыпаться песком в море и еще увидеть не одно поколение Мильбергов.

— Я не стану отнимать у вас нашего ребенка, — продолжил он и стал еще ближе, наклонившись уже заметно ко мне.

Я отодвинулась, не желая касаться мужчины. Помнила его руки на своем теле, как врывался в меня, словно хотел наказать за неприязнь к той, кто была тогда его настоящей женой.

— Тогда что? Есть особые пожелания? — он сделал вид, что не заметил моей отстраненности.

— Есть, — кивнула я, ткнула пальцем в договор, — вам стоит внести один важный пункт.

По его вспыхнувшему насмешкой взору, поняла, что он придумал себе совсем не то, о чем я попрошу. Возможно, мой пункт его немного удивит, но вряд ли огорчит.

— Я хочу, чтобы вы указали и подписались под тем, что не станете посещать мои покои, как супруг. И я не буду выполнять свои обязанности и делить с вами ложе, — проговорила, чеканя слова. — Ребенок уже есть. А потому я не хочу, чтобы вы… — и не договорила. Что-то страшное вспыхнуло в его глазах. Нечто такое, отчего мне захотелось броситься прочь из этого богатого кабинета. Но Грегор не позволил. Его руки будто сами собой оказались на моей талии. Мгновение, и вот уже я сижу на столе, а он прижался ко мне, заставив раздвинуть ноги, чтобы быть ближе. Мой сдавленный возмущенный выдох, и его правая рука покинула талию, скользнула по спине и шее, зарылась в волосы, обхватила пальцами тонкую шею, надавив.

Он впился в меня долгим взглядом, заставляя смотреть себе в глаза. А я, признаться, сразу запаниковала. Рука у дракона была сильная. Держала крепко, хотя и не причиняла боли. Но было понятно — дернусь, попробую вырваться, не отпустит. Я искренне не понимала, в чем проблема. Неужели, его задело то, что я не желаю делить с ним постель? Да на королевском дворе желающих заменить королеву на брачном ложе пруд пруди. Королю стоит только поманить пальцем и любая будет рядом. Но не я. Не хочу и не желаю. Хватит с меня одного раза. Предостаточно.

— Не нравлюсь? — спросил он густым тягучим голосом, за которым скрывалась злость. Вот так, из улыбчивого хозяина жизни, Грегор превратился в жестокого повелителя судеб. И теперь, вероятно, хотел, во что бы то ни стало изменить мою. И я поняла свою ошибку. Отказывая ему я, кажется, задела его мужское самолюбие, которое уже и так было уязвлено обманом Клаудии. В котором я, кстати, сыграла не последнюю роль.

«Дура!» — сказала сама себе, а вслух проговорила, продолжая дерзить и не понимая, что делаю: — Не нравитесь, Ваше Величество.

Он стиснул зубы так сильно, что я услышала, как они заскрежетали.

— И так? — вдруг спросил он, а его рука, лежавшая на моей талии, опустилась на бедро, обжигая прикосновением даже через ткань платья. Он наклонился ко мне, несколько долгих секунд смотрел на мои губы, затем обрушился на них, словно обезумев. А я, под жадным напором, прогнулась назад и непременно распласталась бы на столе, не удерживай он меня правой рукой. Той самой, что сейчас намотала волосы на кулак, будто опасаясь, что вырвусь на свободу.

Его рот был жадным. Разомкнув мои губы, Грегор протиснул в мой рот язык, исследуя, покоряя. Горячая волна опустилась от груди в низ живота. Окатила лавой, заструилась по венам, будто горный поток, побежала, заставляя кровь едва ли не кипеть. Но я не знала, от чего во мне вспыхнуло это пламя. То ли от злости на короля, насиловавшего мой рот, то ли от зарождающегося неприличного удовольствия?

Грегор прикусил мою нижнюю губу, затем лизнул и снова накрыл своими губами. Его рука там, на моей шее, давила стальными тисками. Он прижимался ко мне своим телом, и я явственно ощутила его каменную эрекцию меж своих разведенных ног.

Он хотел меня. Потому ли, что была похожа на Клаудию? Или ему, как мужчине, было все равно, кого целовать и любить. А может быть, возбуждению сопутствовала злость из-за моего отказа?

Но рука продолжала держать мои волосы так крепко, что вырваться не было возможности, а вторая уже оказалась на пояснице и почти грубо прижимала меня к его напряженной плоти, словно давая понять, что он не согласен с моей единственной поправкой.

— Пустите, — выдохнула я, когда он всего на мгновение оторвался от моего рта. Глотнула воздуха, отпрянула назад, ощутив боль, когда волосы натянулись.

В глазах Огненного вспыхнула ярость. И я увидела, как его волосы начали пламенеть. Вот точно, как у меня лицо после пощечины Клаудии. Страх, липкий, злой, забрался в сердце, и я забилась в руках Грегора, отчаянно взвизгнув. Но пламя не тронуло меня. Не обожгло, а лишь согрело мягко и почти нежно, несмотря на лютую ярость, плескавшуюся в глазах Грегора.

— Отпусти, — уже будто позабыв, кто находится рядом со мной, я дернулась изо всех сил, ощутив боль в затылке. Грегор пожалел. Разжал пальцы и освободившиеся волосы тяжелой волной упали на плечи, укрыли спину. Я же, продолжая злиться, на эмоциях, отвела руку и прежде чем поняла, что делаю, ударила короля по щеке.

Уже когда рука летела, приближаясь к лицу мужчины, я осознала, что творю. Но замах было не остановить, и удар получился сильный и злой.

Секунда, и мы оба застыли. Я только руку уронила, глядя, как лицо Огненного перестало гореть. Только гнева у него то этого не убавилось. В глазах, объятых внутренним пламенем, вспыхнуло что-то такое, отчего захотелось немедленно спрятаться, сбежать, да хоть под стол забраться, только чтобы не видеть этот взор.

Я ударила короля. Не какого-то там приставучего лакея. Короля! И, судя по тому, каким стало его лицо, он не привык к подобному проявлению благодарности за монаршее внимание. Возможно, в тот миг меня спасла та звезда, что горела на фамильном древе выше остальных. Наш ребенок. Его наследник и сын. Потому что мужчина с такой силой стиснул челюсти, что я испугалась, как бы не раскрошил свои зубы.

— Значит так? — прорычал он и оттолкнул меня, но как-то мягко. Будто опасался, что упаду. Просто отодвинул от стола и сел на свое место, притянув злосчастные бумаги ближе. Взял перо и чернила, обмакнул и принялся писать, а я, глядя за тем, как движется его рука, рождая на белом документе новые строки, поняла, что Его Величество лично составлял документ, не прибегая к помощи королевского писаря. Прошла минута. Он написал то, что хотел, повторив на втором экземпляре документа, видимо, предназначавшегося мне, и отбросил прочь ни в чем не повинное перо.

— Читай, — заявил и подвинул ко мне документ с его не просохшими чернилами.

Я отдышалась после его безумного поцелуя, и опустила взгляд, краем глаза не переставая следить за Грегором. Не доверяя ему полностью.

— Так тебя устраивает? — спросил резко, словно ударил хлыстом.

Я прочитала и кивнула, хотя, признаться, не понимала, почему он именно так, а не иначе, сформулировал последний пункт, гласивший, что между нами будет то, что бывает между мужем и женой, только по моему согласию.

«Я никогда не захочу его», — подумала и сдержала рвущийся из груди смех.

— При моих приближенных будешь вести себя как подобает, — произнес Грегор ледяным голосом. — И не смей уклоняться от моих прикосновений и объятий, когда мы не одни. Мне хватило скандала, связанного с Клаудией. От тебя я такого уже не потерплю.

Ясное дело. Кто я и, кто Клаудиа. Ее он тронуть не спешит, знает, какая сила стоит за наследницей рода Водных. Все же, кто такой король, если у него нет союзников. А род Водных были вторыми в королевстве по силе, могуществу и, что было немаловажно, многочисленности. У моей семьи только разваливающийся замок и горстка людей, живущих в нем.

В груди неприятно сдавило. Я подумала о том, пожелал бы Грегор расторгнуть брак, будь я ему полезна? Возможно,не стал бы ставить такое условие — развод после рождения сына. И при всем при этом он надеялся, что я с радостью соглашусь делить с ним ложе?

— Есть еще какие-то пожелания, — как-то язвительно спросил король. — Мы еще не поставили подписи, и я не подтвердил написанное печатью. Так что, если желаешь что-то получить помимо перечисленного, я готов пойти и на эти уступки, конечно, в разумных мерах!

В груди что-то сжалось в неприятный ком. Не хотела я от него ничего. Сына бы забрала. Пусть я еще не осознала себя матерью, но я знала точно одно — своего ребенка я буду любить всегда. От кого бы он не был рожден.

Но Грегор никогда не отдаст мне сына. Потому что ему нужен наследник, иначе он сам потеряет все, что сейчас имеет.

Возможно, окажись на моем месте Клаудиа, она бы выжала из короля все, что только смогла бы выжать. Но у меня была глупая гордость. И она не позволяла мне требовать. Хватит того, что я уже однажды продала себя. Больше это не повторится.

— Спасибо. Мне достаточно всего, что вы сами решили мне дать, — я распрямила спину, встретив его прямой, ждущий взор. Прошла минута, не меньше, прежде чем он протянул мне перо, велев:

— Ставь подпись.

Я повиновалась.

Мы оба поставили подписи, затем он придавил магическую печать, закрепив наш договор, и протянул мне один экземпляр. Сам же поднялся на ноги и мрачно произнес:

— И никаких мужчин, пока ты — моя!

Я осторожно взяла документы, подняла на короля взгляд.

— Можете не беспокоиться, Ваше Величество. Единственная ночь с вами отбила у меня всякое желание исследовать дальше то, что происходит в постели между супругами, — сказала и присела в глубоком реверансе.

Он молчал, пока я шла до дверей. Молчал и лишь касался взглядом. Я знала, что стоит мне оглянуться, посмотреть назад, и я увижу его злой взор, в котором плещется огненное пламя. И только когда я подняла руку, чтобы коснуться дверной ручки, в спину ударили слова. Тихие, но уверенные:

— Я подожду. Сама придешь.

Сердце дрогнуло, а губы сложились в насмешливую улыбку. Я была уверена, что не приду. Пусть ждет. И все же, его уверенность в себе осела неприятным осадком в сознании.

Я толкнула дверь и вышла из кабинета.

Глава 13

Он едва сдержался, чтобы не бросить в закрывшуюся за Леей дверь, тяжелой печатью. Внутри все клекотало от ярости. Сам не понял, как сумел контролировать себя, когда она, такая желанная, такая прекрасная для него, сказала нет и внесла этот дурацкий пункт в договор.

Ему хотелось взять ее прямо там на столе, доказать, каким он может быть нежным в постели. Хотелось задрать ее юбки и вонзаться в податливое тело, чувствуя, как она, изнемогая от желания и страсти, царапает ему кожу на спине через ткань одежды, двигаясь в унисон. Срываясь на стон в целующие губы. Он хотел показать ей, как прекрасна эта сторона супружеской жизни, а в итоге был вынужден внести позорный для себя пункт в брачный договор. Кто бы прочитал, рассмеялся бы ему в лицо и был бы прав. Он — король, а пошел на уступки какой-то незрелой девчонке! Ему стоило сделать с ней все. Заставить, зацеловать, заласкать прямо здесь, в кабинете, разложить у камина, покрыть поцелуями каждую пядь нежной кожи, срывая покров за покровом, выпуская свое желание на волю, а не запирая его еще глубже.

Ее рот, ее запах, ее волосы и даже дерзкий непокорный взгляд сводили с ума, лишали последних сил сопротивляться дикому влечению. Что-то внутри него исходилось демоном, когда касался нежных губ, врываясь в мягкий рот языком. Дракон, его вторая сущность, пробуждался. Ему нравился выбор Грегора, он одобрял его, хотя еще никогда не проявлял себя во время секса с другими женщинами. А уж их у короля было предостаточно, чтобы понять — с Леей что-то не так. Она какая-то особенная, не смотря на то, что человечка, не драконица ему под стать.

Но его тянуло к ней. И тогда, в первую брачную ночь, и теперь. Хотя, теперь, кажется, еще больше.

Было ли этому виной ее упорное нежелание близости с тем, кто станет скоро мужем? Или у Леи уже был тот, кому она отдала свое сердце?

Только сейчас Грегор подумал, что возможно, у девушки уже есть кто-то, о ком она мечтает по ночам. Кто-то, кто ждет ее дома.

Злость стала лишь сильнее. Он покачнулся, опустился на колени, удерживая рвущегося наружу зверя.

«Не здесь!» — приказал он себе. Обратится — разрушит к чертовой матери, весь кабинет. Его драконья сущность была слишком велика для такого помещения. Не поместиться, даже со сложенными крыльями. А дракон рвется наружу, и не удержать, хотя Грегор уже давно обуздал свою сущность. Только сегодня что-то пошло не так.

«Все она!» — подумал он с отчаянием, осознавая, что эта девушка его или вознесет на небеса, или погубит, если он не перестанет думать о ней, желать ее, как никого прежде.

Мужчина шагнул к окну. Туда, где находился маленький балкон, не заметный из комнаты.

Окно открывалось с легкостью и Грегор стянул с себя одежду, швырнув ее на ковер без сожаления.

Камзол, рубашка, штаны и сапоги остались лежать на полу, а король протиснулся в окно и встал обнаженный на балконе, едва помещаясь на крошечном пространстве над землей.

Снова подумал, как когда-то прежде, что давно пора расширить балкончик, превратив в более удобный, но все никак не доходили руки. А вот сейчас снова вспомнил, пока поднимался на каменные перила.

Звериная сущность ожила. Вспыхнула в его глазах жарким пламенем и мужчина, недолго думая, прыгнул вниз, раскидывая руки в стороны. Тело его полетело камнем вниз, но у самой земли словно какая-то незримая сила подбросила Грегора назад, будто пытаясь вернуть на балкон, с которого он бездумно шагнул в пустоту.

Огромные крылья распростерлись над землей, уронив почти черную тень на лужайку. Подогнулись, словно ломаясь, голые ноги. Вытянулась шея и голова стала широкой, огромной, как и все тело, покрывшееся в секунды прочной броней — драконьей кожей. А внутри вспыхнуло пламя, просветив мощное горло, защищенное пластинами чешуи и взметнулся длинный хвост, украшенный боевым шипом.

Дракон тяжело махнул крыльями и поднялся выше, набирая скорость. Уже там, под небом, где царили только птицы и облака, он начал парить, ложась на потоки воздуха, распростерши крылья и глядя вниз, на огромный дворец, значительно уменьшившийся в размерах.

Грегор чувствовал себя свободным. Здесь, в небе, где не было ничего, кроме облаков и свежего воздуха, обдувавшего морду дракона. Он прикрывал глаза, позволяя ярости раствориться вместе с ветром, унестись прочь, очищая от злости тело, подавляя пламя, успокаивающееся в жерле длинного горла. Затем, еще раз взглянув на свои владения, огненный полетел дальше, разминая крылья и сетуя на то, что так давно не обращался к своей сущности, позабыв обо всем в свете происходящих событий.

Почему-то я совсем не удивилась, увидев возле своих покоев Тиля. Принц стоял навытяжку и улыбался, завидев меня. Сегодня он был одет так же просто и неброско, а я подумала о том, что скромность Кейзерлинга только красит его, как мужчину. Вот совсем я не могла представить себе Тиля в ярких камзолах, или в золоте королевских цветов. Он был слишком простым, будто не принц вовсе, а кто-то равный мне.

— Леди Мильберг! — он поклонился, приветствуя меня, словно особу голубых кровей. Равную ему.

— Ваше Высочество! — я присела в реверансе, а затем встала и взглянула в теплые карие глаза наследника. Хотелось спросить, что привело его сюда, но Тиль меня опередил, сказав:

— Я тут подумал на досуге о том, что никто еще не догадался показать вам нашу галерею предков. А вам, как будущей королеве, необходимо знать хотя бы отца и деда будущего мужа.

Конечно, я поняла, что это был просто предлог. Он хотел развеселить меня, отвлечь от скорой свадьбы. И я согласилась.

— Только надо позвать одну из ваших служанок, — добавил мужчина и я кивнула, а сама вошла в свои покои, решив сменить обувь на более удобную, без каблучка.

Положив на стол документы, отданные мне Грегором, позвонила в колокольчик, вызывая горничную, а сама, извинившись перед принцем, шагнула в комнату, где провозилась не более нескольких минут, пока приводила в порядок волосы и сменила обувь.

Ноги словно поблагодарили меня, очутившись в мягкой выделанной коже, а те, с каблуком, в которых ходила к Грегору, я отпихнула под кровать, после чего вышла из комнаты.

Тиль стоял ко мне спиной и что-то рассматривал на столе. Сперва я не сообразила, что же могло так заинтересовать принца, что он не расслышал мои шаги, а потом опомнилась.

Документы. Наш брачный договор!

Не то, чтобы мне было что скрывать, но отчего-то стало стыдно и немного не по себе от того, что принц увидел эти бумаги.

Он почувствовал меня и обернулся, даже не думая скрывать то, что держал в руках. Я на мгновение опустила глаза, а затем вскинула голову и взглянула на Тиля. Его карий взор выражал нечто странное. Будто он был чему-то рад.

— Я извиняюсь, леди Мильберг, — сказал он. — Не хотел заглядывать сюда, — и положил бумаги назад на стол. — Но вы прошли так быстро, и потоком воздуха документы подхватило и они упали на пол.

Я ему поверила. Его Высочество не походил на человека, который будет рыться в чужих вещах.

— Я случайно посмотрел, а затем просто не удержался, — продолжил он и добавил, — вас стоит спрятать документы в свои личные вещи.

— Я и не собиралась оставлять их на столе, — призналась тихо, а про себя подумала о том, что не понимаю, что его так могло обрадовать в этих бумагах?

Впрочем, это не суть важно. Он прав. Прежде чем уйти, стоит убрать документы подальше от любопытных глаз. Еще не хватало пустить слухи во дворце, а они непременно будут, если кто-то из горничных, или прибиральщица, сунут нос куда не надо.

— Подождите минуту, Ваше Высочество, — я выудила договор из руки Тиля. Он с охотой разжал пальцы, позволив мне снова исчезнуть в спальне, а когда я вышла снова, то услышала явственный стук в двери и поняла — это пришла служанка. Во избежание сплетен, мне не стоило показываться на людях наедине с другим мужчиной. Даже если это сам наследный принц.

Он любовался ее профилем, почти не скрывая этого. Видел, с каким интересом Лея разглядывает портреты величественных предков Грегора, сравнивает их, когда вслух, когда молча и про себя с молодым королем.

Была ревность. Только пустившая свои корни, едва зародившаяся, но он понимал, что не посмеет ничего предпринять, не станет мешать Лее стать честной женщиной в глазах мира. Хотя хотелось сделать единственное: схватить в охапку и унести как можно дальше из дворца, назвать своей и предложить то, на что она, быть может, ответила бы согласием.

Но он не стал. Лишь поднял в памяти белый, почти невесомый лист бумаги, где черным по белому были выведены условия брачного договора. Даже подумал, что скажет на подобное старая королева Мария, когда узнает, на каких именно условиях желает взять новую жену Грегор. Она-то явно рассчитывает на долгий союз, а тут ожидается второй развод, причем, менее, чем за год.

«Сразу после рождения!» — напомнил он себе и усмехнулся. В этой строке было что-то горькое, ненастоящее. И всего на миг Тиль усомнился в том, а действительно ли Грегор отпустит девушку, когда получит долгожданного наследника? За девять месяцев все может измениться. А Лея еще и бросила своеобразный вызов его брату, потому что он не сомневался, что последний пункт в договоре — ее инициатива и просьба. Не мог сам Грегор написать подобное, а вот юная леди Мильберг, так вполне. Да и почерк там немного отличался. Был более резким, даже злым. Словно рука того, кто писал, закаменела от ярости.

— А это отец короля? — голос Леи прогнал его мысли, и Кейзерлинг посмотрел на портрет в полный рост, занимавший приличную часть стены. С полотна на молодых людей взирало надменное лицо мужчины в дорогих одеждах. Одного взгляда на взгляд, который художнику удалось передать мастерски, хватило, чтобы понять — это старый король, Дракон, давший жизнь своему потомку, Грегору.

— Да, — ответил принц.

Лея несколько долгих мгновение рассматривала изображение, а затем повернулась к Тилю. — Он выглядит весьма значимым.

— Да. А еще холодным и жестоким, каким и был при жизни, — улыбнулся Кейзерлинг.

— Его Величество похож на отца, — то ли спросила, то ли подтвердила будущая королева, а Тиль лишь пожал плечами. Клеветать на брата он не собирался. Пусть Грегор его недолюбливал, считая противником, жаждущим заполучить трон, но сам Тиль относился к королю с уважением и пониманием. Зная, что такое власть и какой тяжелой она бывает, он не осуждал брата. Хотя и не во всем поддерживал.

— Внешне, очень. Но характером Грегор пошел в мать. Она была более мягкой женщиной, но, к сожалению, умерла прежде, чем смогла воспитать и развить в нашем короле свои душевные качества.

Лея как-то странно взглянула на него, словно ожидая совсем иных слов, но он лишь улыбнулся. Бросил взгляд через плечо на служанку, шагавшую за ними следом на расстоянии нескольких шагов, чтобы присутствовать, но не мешать господам, а затем добавил:- Что еще вам показать, леди Мильберг? Этот дворец полон чудес и комнат, закрытых от глаз. Но вам, как будущей королеве, думаю, можно посмотреть даже на королевскую сокровищницу.

Она рассмеялась и покачала головой.

— Меньше всего я бы хотела любоваться золотом, Ваше Высочество! — проговорила Лея, и он протянул ей руку, предлагая продолжить прогулку и покинуть зал с портретами предков короля.

Когда резкая пощечина обожгла щеку, голова Клаудии дернулась назад, не выдержав удара ладони. Но она стерпела. Только стиснула зубы сильнее и посмотрела на отца взором, в котором плескалась дерзкая синева.

— Ты понимаешь, что теперь будет? — спросил глава Водных, глядя на дочь. Они стояли в комнате на постоялом дворе, и она снова чувствовала себя маленькой девочкой, нарушившей приказ отца, нашалившей и теперь получившей взбучку за свое поведение.

— Я дал слово! — прорычал он. — Слово!

Клаудиа подняла руку и осторожно коснулась щеки, ощущая, как горит кожа и вспоминая друге шлепки, только намного ниже. Определенно, сейчас были не самые лучшие дни в ее жизни. Отец ревел раненым медведем, а она и сама хотела бы взвыть рядом с ним, понимая, что упустила и чего лишилась.

— Я не знаю, как Лее удалось забеременеть, — произнесла она тихо, но уверенно. — Я дала ей такое зелье, что она месяц могла бы спокойно кувыркаться в постели с мужиками и не залететь, отец.

— А ты ничего не перепутала, — он сверкнул глазами, — столько труда и все насмарку. И брюхата не ты, а какая-то девка из бедного рода. Надо было сразу избавиться от нее, как только она сделала свое дело, раздвинула ноги перед кем положено. А ты со своей мягкостью… — на его лице заходили желваки. — Вся в мамашу. Ни к чему не годная, только на мордашку хороша.

— Отец, — начала было девушка, но Водный отмахнулся от ее слов, сказав, уже будто обращаясь к себе одному: — Теперь придется что-то придумать. Сказать, что я не знал.

Клаудиа поджала губы, обижено фыркнула, но глава не обратил на это внимания.

— Грегору осталось всего два года, — он отошел к окну, оставив дочь за спиной. — Всем известен закон, что если у короля к его тридцатилетию не будет сына наследника, то он лишается прав на престол. А значит, — мужчина переплел руки на груди, мрачный в своей уверенности, — нам придется позаботиться о том, чтобы наследника не было. Если я не получил трон законным способом, попробуем сделать это так, как прежде до меня делали мои деды.

Клаудиа рассмеялась и Водный резко оглянулся, смерив ее взглядом.

— Мое почтение, отец, — сказала она, — но Огненные уже несколько столетий правят королевством. И наши предки, как не старались, не смогли занять трон.

— Зато я смогу, — ответил отец, — а ты придержи язык, если снова не хочешь вывести меня из себя. И так наделала дел. Я теперь долго не смогу показаться во дворце. Впрочем, пока и не следует туда приезжать. Отправлю Грегору извинения и подарок, а он пусть женится.

— Вы что-то уже придумали, отец? — спросила бывшая королева, а он в ответ лишь оскалил белые зубы и плеснул силой в глазах, цвета глубокой реки.

Отец и брат приехали в день свадьбы, но я увиделась с ними лишь во время церемонии и то, мельком, пока шла в дорогом свадебном платье к алтарю. Туда, где ждал меня Грегор.

Я ощутила счастье, когда поймала улыбку отца. Он был удивлен, да и брат тоже смотрел как-то подозрительно, будто не верил, что его сестра, та, у которой ничего не было за спиной, кроме любви близких и развалин фамильного замка, сейчас идет под венец к самому королю.

Признаться, я и сама не верила в это. Казалось, миг, и я проснусь. Открою глаза и обнаружу, что лежу на кровати в своей коморке, а горничная Клаудии, одна из многих, стучит в мою дверь и требует, чтобы я проснулась и как можно быстрее шла к госпоже королеве. Но нет. Все происходящее было явью. И там, у алтаря, одетый в дорогой свадебный костюм, с волосами, распущенными для церемонии и рассыпавшиися по плечам, король Грегор был великолепен. Это признала даже я. Та, которая еще недавно подписала с ним договор, отказываясь владеть мужчиной, о котором мечтали, едва ли не каждая из придворных дам. Наверное, мне завидовали, но, думаю, больше злились, что какая-то горничная, пусть и из благордных, но заняла место подле самого завидного жениха в королевстве. Конечно же, меня сравнивали с Клаудией и, вряд ли в мою пользу.

У Клаудии, помимо внешней красоты, были связи, сильный род за спиной и золото. Конечно, подобное сравнение не в мою сторону. Только никто из них, стоявших вдоль свадебной ковровой дорожки и смотревших на меня с улыбками, за которыми пряталась зависть, не знал, что мне самой этот брак не нужен. И Грегор мне не нужен. И все же, я вздрогнула, когда подошла к будущему супругу. Он стоял с прямой спиной, взирая на меня пламенным взглядом, и не улыбался. Смотрел напряженно, словно ожидая, что я сделаю нечто такое, что опозорит его на глазах у приближенных.

Я встала рядом на вышитый ковер. Там, под ногами взметнулись в небо два дракона — Огненный, принадлежавший Грегору, и водный. Пусть я была человеком, но во мне текла кровь драконов. Самая малость, но она была. И я принадлежала к роду Водных. А значит, правила надо было соблюсти.

Перед нами стоял жрец. За спиной — приближенные, среди которых находились вдовствующая королева — она стояла в первых рядах вместе со своей неизменной Лидией, — и там, в толпе, мои родные. Отец и брат, с которыми я мечтала поговорить после окончания церемонии. Которых хотела обнять и почувствовать их тепло. Могу себе представить, сколько было вопросов у отца, и как обрадовался братец такой новости. Как же, его сестра, та, которая не могла позволить себе купить новое платье, и вдруг выходит за самого короля! И я не знала, стоит ли расстраивать обоих, рассказав истину. И поняла, что пока не стану ничего говорить. Мы возродим наш Нэст, а что будет дальше, покажет судьба.

Церемония тянулась долго. Запах свечей, таявших, как горькие слезы, наполнял воздух удушливыми ароматами. Жрец, венчавший нас, что-то монотонно говорил, но я не слушала. Наверное, будь я счастливой невестой, мечтавшей соединить свою жизнь с мужчиной, которого я сама выбрала для себя и который будет любить меня так, как мечтает каждая молодая девушка, до конца наших дней, я бы слушала. А так, слова пролетали мимо ушей. И все, что я делала, это время от времени косилась на Грегора и его брата, который, словно тень, стоял за спиной короля.

Как во сне произнесла обеты, когда пришло время клятв. Услышала, как мои слова повторяет в унисон стоявший рядом король. А затем жрец воздел руки вверх и проговорил:

— Пусть принесут брачную ленту. И мы свяжем этих двоих прочными узами брака. Сердце к сердцу, рука к руке, душа к душе…

Прозвучало весомо, но я мысленно едва не рассмеялась, потому что знала — мой брак явление временное. Вот родится мальчик и я получу свободу. Хотя, по сути, он, ребенок, будет моими оковами, еще более сильными, чем эта лента.

Младшие жрецы поднесли алую тонкую ткань. Поклонились, передавая ее жрецу. Тот, в свою очередь принял ленту и посмотрел на королеву Марию. Она шагнула вперед. Следом за ней вышел и мой отец. Наши родные сейчас должны были привязать нас с Грегором друг к другу. Соединить наши судьбы воедино.

Я подумала о том, что чувствовала Клаудиа, когда стояла вот так, рядом с Грегором? Уж точно не желание, чтобы все это закончилось как можно скорее.

Отец встал рядом с Грегором, вдовствующая королева — рядом со мной. Они взяли ленту за концы и накинули нам с королем на плечи, намереваясь пролить кровь. Я послушно подняла руку, помня условия обряда. Рассказывали, что когда-то давно, когда существовали истинные пары, пролитая на священную ленту кровь показывала это. Начинала сиять, стоило крови жениха и невесты упасть на ее поверхность. Но это было давно. Последняя пара, что были суждены друг другу, канули в прошлое, оставшись лишь романтической легендой на страницах старых книг. Но обряд соблюдали всегда. Не потому что надеялись на чудо, а потому, что чтили таинство брака.

— Протяни руку, Лея Мильберг, дочь Водных! — велел мне жрец. Голос его стал тяжелым и каким-то величественным. Он вознесся под купол храма, и я сделала, как было сказано, а сама обратила взгляд за его спину, на каменных богов, взиравших на нас с высоты пьедесталов.

Острая игла кольнула в подушечку пальца, и я невольно поморщилась. А королева, взяв мою руку, прижала палец с выступившей алой каплей, к ленте. То же самое с рукой Грегора сделал и мой отец. После чего нас словно привязали один к одному. Королева отошла назад, и отец скрылся, встав за спиной наследного принца. Жрец снова монотонно забубнил, а я вздохнула, понимая, что сейчас принесут кольца. Но тут жрец, бросив на нас взгляд, замер и перестал говорить. А по толпе приближенных, там, за спиной, прошла волна, похожая на стон моря перед бурей. Перед глазами вспыхнул яркий свет, и я зажмурилась, не понимая, что произошло.

— Быть такого не может! — выдохнула королева. Я четко услышала ее голос, а затем ощутила прикосновение Грегора к своей руке.

— Смотрите! Смотрите! — пронеслось эхом под сводом здания, и я открыла глаза, понимая, откуда идет свечение.

Брачная лента, соединившая нас с королем, сияла, словно кто-то щедро рассыпал по алой ткани небесные звезды.

Я испуганно посмотрела сперва на жреца, на лице которого застыло благоговение. Затем перевела взгляд на Грегора — он был удивлен не менее моего. И только Тиль, застывший за плечом короля, показался мне непривычно бледным. Казалось, принцу стало дурно.

— Кольца! — прорычал Грегор и сильнее сжал мою руку. — Несите кольца, — он явно хотел выругаться, а я не поняла, с чего такая спешка. Но жрец, встряхнув головой, будто очнулся ото сна, замахал младшим помощникам, и они бросились от алтаря, вернувшись с такой скоростью, что я успела лишь один раз моргнуть, уже с ужасом осознавая, что произошло.

— Нет, — прошептала одними губами.

— Возьмите кольца, — проговорил жрец.

Грегор схватил в горсть свое, тут же поднял мою руку, которую так и не отпустил, и под бормотание жреца, надел на мой палец золотой ободок.

— Теперь ты, — сказал король. Кажется, он тоже не слушал жреца, а я посмотрела на кольцо так, словно оно могло убить меня, стоило лишь прикоснуться к холоду металла. Завидев мои колебания, Грегор нахмурился. Наклонился ниже, шепнув горячо и как-то отчаянно: «Ты подписала договор. Помни, что должна вести себя на людях, как моя достойная спутница, — и еще тише, но не менее настойчиво, — бери!».

И я взяла. Сияние на ленте не угасало, а я, надевая на палец будущего мужа обручальное кольцо, ощутила, как задрожали руки, и едва не выронила золотой символ брака, прежде чем тот оказался на пальце короля.

— Поцелуйте свою супругу, Ваше Величество, — произнес жрец и Грегор повернулся ко мне с таким рвением, будто только и ждал этого момента. Я чуть не отпрянула назад, но его рука властно легла на спину, притянула меня к широкой груди мужчины, а лицо короля стало так близко, что я расплылось перед взором.

И он меня поцеловал.

Я поняла по дружному вздоху присутствующих на церемонии, что так целоваться в храме просто неприлично. Но Грегор то ли наказывал меня, жадно терзая мой рот, то ли себя самого. На какой-то миг весь миг закружился перед глазами. Его пальцы, его рот, его осторожные касания, уже таившие в себе хозяйский жест, заставляли тело терять устойчивость. Я чувствовала его язык, ласкавший мой рот, его губы, обжигающие и непривычно сладкие, его пальцы, давившие на спину, заставлявшие прижаться ближе к мужскому телу. А затем, когда он, наконец, отпустил меня, его шепот заставил вздрогнуть всем телом.

— Моя.

Я резко втянула воздух и еле слышно, чтобы слова донеслись только до слуха моего уже мужа, выдавила:

— Только до рождения нашего сына. Помни договор.

Его взгляд меня напугал. Грегор стиснул зубы, силясь улыбнутся, потому что жрец объявил нас мужем и женой, а подданные принялись ликовать, пусть не совсем искренне, но все же!

Наши взгляды перекрестились, словно два заостренных меча, и я подняла руку, чтобы развязать узел на сияющей ленте. Но Грегор перехватил ее, сжав запястье почти до боли.

— Не смей, — сказал он.

Я мгновение боролась с непослушанием, а затем уронила руку вдоль тела, позволив жрецу закончить обряд, связавший меня с Огненным на целые девять месяцев.

Глава 14

Свадебный пир не получил такого размаха как во время свадьбы Грегора и Клаудии. Впрочем, меня это не удивило и не оскорбило. Напротив, я была бы рада, если бы королевская семья вообще не стала бы отмечать подобное событие. Хватило и того, что нас связала родовая лента, а глаза королевы Марии и моего новоиспечённого супруга светились едва ли не таинственным торжеством.

Единственное, что порадовало меня в тот день — разговор с отцом и объятия брата, когда, покинув храм, мы вошли во дворец. Нам отвели для общения не так много времени. Впереди был праздник, и приближенные ждали молодых. А я мечтала только о том, чтобы сесть у камина рядом с братом и отцом, и тихо поговорить, узнать, как они живут без меня и почему я не получила ответного письма, после того, как отправила документы.

Но, кажется, родных интересовали уже не минувшие дела, а мой состоявшийся брак.

— Даже не вериться, что моя сестра стала королевой! — Арман не веряще улыбался, рассматривая новую меня, в непривычном дорогом платье, с уложенными волосами, в прядях которых сверкали крошечные жемчужины, которые служанки вплетали битый час с самого утра.

Я посмотрела на брата, стараясь показать одним взором, насколько мне радостен этот брак, но Арман не заметил. Зато от отца не ускользнуло выражение печали в моем взоре.

— Тебя заставили? — спросил он.

Я покачала головой.

— Это из-за Армана? — предположил отец. — Так тебе удалось вернуть документы? — спросил и почти попал в точку. Я замялась. Рассказывать о том, каким именно способом я отработала жизнь брата, не хотелось. Не было в том ничего такого, чем девушка могла бы гордиться. И я промолчала, решив не открывать эту маленькую тайну. Лгать отцу не помела бы, спроси он прямо. Но он не спросил. Видимо, понял, хотя и на свой манер.

— Мы замок восстановим, — сказала я и взяла отца за руку. — Будет наш Нэст еще радовать твоих внучат, — сказала и запнулась, вспомнив о том, что отец еще не в курсе моей беременности.

Сказать, или нет?

Арман уже не улыбался. Отец напомнил ему о проклятых бумагах, и брат опустил голову, видимо, ощутив свою вину.

— Как там? Дома? — спросила я.

— Тебя мы ждали. Думали, приедешь, как обещала, — ответил отец быстро. — А оно вот как обернулось.

— Так она теперь королева, — нашелся Арман. — Радоваться надо, — и снова поднял голову.

— Скажи еще, что тебя может ей надо благодарить? — рявкнул на него отец, но я покачала головой. Наверное, стоило рассказать им, что я королева на время. Что, когда рожу Грегору наследника, займу место во дворце уже как няня и кормилица принца. Но не хотелось омрачать и расстраивать обоих. Еще узнают. Только им от того, что сейчас я все выложу как есть?

В двери гостиной, где мы уединились после возвращения из храма, постучали. Отец бросил на меня быстрый взгляд, понимая, что сейчас меня уведут, чтобы посадить за свадебный стол рядом с королем. И уже не будет возможности поговорить так, как хотелось бы. Откровенно, душа в душу. Он протянул руку и коснулся моей щеки, сказав:

— Если бы только тебя сейчас могла видеть твоя матушка!

Его взор затуманился, да и я сама ощутила, как слезы защипали глаза, а в горле образовался ком. Арман поспешно отвел глаза, но в этот миг в двери снова постучали.

— Ваше Величество! — услышала я и не сразу сообразила, что обращаются ко мне. Титул прозвучал непривычно, я моргнула, а отец уронил руку и улыбнулся, явно намереваясь меня поддержать.

— Обещай, что вы сразу не уедете домой, — попросила я, схватив его за руку. — Что мы еще поговорим завтра.

Он кивнул и только тогда я произнесла:

— Входите.

Вошедшим оказался слуга. Лакей, одетый в парадную ливрею. С поклоном он обратился ко мне:

— Ваше Величество, Его Величество зовет вас.

— Уже соскучился! — со смешком заметил брат и едва не получил затрещину от отца. Он тут же перестал шутить, а я проговорила:

— Завтра поговорим обязательно. Я хочу знать все, что происходит дома. Мне положено, как королеве, приличное содержание. Так что я буду постоянно присылать деньги. И отец, — взглянула на лорда Мильберга, — пусть наш Нэст снова станет черной крепостью за стенами которой станет род наш сильнее. Мы возродим наше имя, — я улыбнулась отцу, и он подал мне руку, намереваясь проводить к королю. Я подхватила его под локоть и, вскинув голову, вышла из гостиной, последовав за услужливым лакеем, мимо придворных, ожидавших моего выхода.

— Надо же, — королева Мария взглянула на внука. — Кто бы мог подумать…

Она не знала, что сказать. Впервые дар речи отказал. На ее памяти, а королева прожила достаточно долго, это было впервые, чтобы лента указала на истинную пару. И она не знала, радоваться этому факту, или печалиться. Подобный союз приносил обоим, и мужу, и жене, как хорошее, так и плохое, связывая их теснее, чем это было нужно. Хотя, Мария не замечала за новой королевой большого и сильного чувства к ее внуку. Впрочем, тут вдовствующая королева почти не сомневалась — Грегор сможет найти путь к сердцу молодой девушки, тем более, теперь.

— Я и сам поражен не меньше твоего, — король привалился спиной к стене, воспользовавшись мгновением, когда на него никто не смотрел.

— Она тебе нравится, — констатировала Мария. — И это хорошо.

Тиль, единственный из монаршей троицы, хранил молчание, глядя куда-то в пространство и явно думая о чем-то своем.

— Мы подумаем обо всем завтра, когда отзвенят свадебные колокола, — спокойно произнесла старая королева. — Главное, что нам надо сделать, это окружить Ее Величество, королеву Лею теплом и любовью, — она улыбнулась.

— Защитой и охраной, — резко проговорил Грегор, — это не менее важно. — Он оглянулся туда, где придворные уже потоком проходили в зал, подготовленный для празднования. — Я очень надеюсь, что Роттергейны проявят такт и не станут высовываться из своих владений, пока действует наказание для Клаудии. Но рассчитывать на подобное не стоит.

— И что ты решил предпринять? — спросила королева.

— Уже предпринял, — ответил Грегор и усмехнулся краешками губ, отчего выражение его лица приобрело опасный оттенок. Он вспомнил, как буквально на днях, перед свадьбой, отправил магов-призраков, чтобы они проникли во дворце Водных и проследили за лордом Роттергейном. Кроме того, он намеревался отдать приказ и отправить своих представителей, дабы присматривали за опальным родом.

— Хорошо, — не стала уточнять Мария и перевела взгляд на принца Тиля. Тот вздрогнул, поймав ее взор, но глаза не отвел.

— А где королева? — опомнилась старая женщина.

— Она захотела поговорить со своей семьей, — ответил за Грегора Тиль, заметивший, что молодой король не в курсе, куда именно подевалась его жена. А он видел, как Лея, вместе с отцом и братом, уединилась в одной из нижних комнат.

— Пора отыскать ее, — быстро сказала Мария, после чего сняла с запястья веер и шлепнув им по руке внука, добавила: — Скоро начнется свадебный пир. Я очень надеюсь, что наша новая королева не опоздает.

Мы провели за столом не более двух часов, когда пришло мое время подниматься в королевские покои. Таков был закон — молодая шла первой. Там, в спальне, служанки готовили ее к первой брачной ночи. Мне предстояло принять ванну и надеть тонкую сорочку, а затем ждать короля, который появится через час, а может и раньше.

Я поймала взгляд отца, когда вставала из-за стола. Он как-то неловко улыбнулся мне, а я кивнула ему ободряюще, после чего в зал вошли девушки в платьях, украшенных по подолу алыми лентами. Они и приняли меня, подхватив под руки. Вывели из зала под восторженные вздохи гостей, а затем провели коридорами и лестницами в королевские покои, где я второй раз прошла тот же обряд, что и многие дни назад, когда заменила Клаудию в ее брачную ночь.

Казалось, все повторяется. Словно замкнутый круг, в котором я оказалась не по своей воле.

В просторной сорочке я сидела на кровати и смотрела на подсвечник, в котором таяла толстая свеча. Служанки давно ушли, а мне надлежало ждать прихода Грегора. Я ждала, когда двери распахнутся и он появится на пороге. Ждала и опасалась одного, чтобы он не нарушил наш договор и не потребовал у меня выполнения супружеского долга.

Ноги отчего-то замерзли. Густой ворс ковра не грел, и я подтянула их, забравшись с ногами на кровать. Обхватила руками колени и принялась ждать, зная, что несмотря на усталость не смогу уснуть, пока Грегор не придет, а я не удостоверюсь, что он верен своему слову. Потому что как-то совсем не хотелось проснуться и ощутить его руки на своем теле. Только тогда я поняла, что не доверяю своему мужу.

«Муж!» — подумала я. Пока не чувствовала себя замужней, как и не могла осознать, что ношу королевское дитя. Того, кто станет однажды огненным драконом, подобным ему отцу.

Машинально опустила руки и коснулась ими живота, плоского, гладкого под шелком сорочки. Я еще не ощущала ребенка. Да и рано было. Как-то не вовремя вспомнила, как ходила беременной наша кухарка, и как ее, беднягу так воротило от запахов, что бегала из-за стола в уборную. И это участь каждой женщины, носившей под сердцем дитя. Будет ли у меня так, или боги смилостивятся, и я перенесу все достойно и спокойно?

Мои размышления прервал тихий стук в двери. И все же, я вздрогнула, понимая, кто стоит там, за стеной. Хотелось промолчать, а еще лучше, закрыть дверь на засов и спрятаться на кровати, скрутившись в клубок, накрывшись теплым одеялом, чтобы Грегор ушел прочь и не тревожил меня.

Но я не сделала этого. Просто сказала: «Войдите!» — и дверь скрипнула, впуская в спальню короля.

«Надо же, — опомнилась я, глядя на его высокую фигуру, закрывшую собой весь дверной проем, застывшую будто в нерешительности на пороге, — он постучал, а не вломился, как в прошлый раз!». И все же, поджала ближе к телу ноги, перестав трогать живот, опасаясь, что мужчина заметит и поймет.

Он качнулся вперед, так и не дождавшись, когда приглашу. Ступил на ковер и мягко закрыл за собой дверь, а я выдохнула и вскинула глаза, ища его взгляд, чтобы увидеть и понять, что ждет меня этой ночью.

Грегор мой взор поймал и выражение его лица переменилось. Помрачнело.

— Я помню свое обещание, — проговорил он и подошел ближе. А я почувствовала, что сердце замерло в ожидании.

Король промедлил с минуту, а затем сел рядом. Кровать прогнулась под его весом, а я опустила ноги, будто намереваясь бежать, если обманет. Но не обманул.

— Поговорим? — произнес он. Голос короля прозвучал глухо, но спокойно. Да и сам он будто взял себя в руки и смотрел на меня почти без эмоций, подавив огонь, что было вспыхнул в глубине глаз.

Я сперва не поняла, что он хочет узнать, а затем догадалась и кивнула.

— Почему нет! — сказала, подумав, что все лучше, чем исполнение супружеского долга. Только в памяти вспыхнула яркая картинка: наклонившийся ко мне муж, целующий меня в губы и все вокруг залито светом от ленты, соединившей нас. — У нас вся ночь впереди, и мы вполне можем поговорить, — проговорила, намекая на то, что больше нам заняться было нечем. Сам знает, ведь собственноручно вписал пункт по моей просьбе в договор. И печать королевскую поставил, подкрепив свое слово на бумаге. А как говорить, что написано пером, не вырубить и стальным мечом.

Подняв глаза на короля, я спросила:

— Что вы желаете узнать у меня, Ваше Величество?

Он мгновение медлил. Смотрел, скользя взглядом по лицу, то и дело останавливаясь на моих губах, вынуждая опасаться, что сорвется и возьмет то, что принадлежит по праву, но он произнес, удивив меня:

— Хочу, чтобы ты рассказала, почему помогла Роттергейнам.

Невольно приоткрыла рот, вспомнив, как сама предлагала ему узнать правду и получила отрицательный ответ. Так что изменилось? Что заставило его задать сейчас именно этот вопрос.

— Я уже предлагала вам выслушать меня, — сказала тихо.

— Прости, — как-то просто ответил Грегор. — Я надеюсь, что еще не поздно попросить тебя рассказать правду.

— И вы мне поверите? — хмыкнула я, а он улыбнулся в ответ и вдруг сказал: — Давай переместимся в гостиную. Я велю принести нам вина, — сказал и вдруг осекся, после чего выругался и снова удивил меня, — мне вина, а тебе, — быстрый взгляд на мое лицо, — чай? Тебе же не стоит пить в твоем положении.

Надо же! Проявил заботу. Мне захотелось скривить губы, но я решила не нагнетать обстановку. Муж вел себя вполне прилично, руки не распускал и, кажется, был готов выполнять тот последний пунктик. Так почему я должна злиться, если повода нет? И он хочет выслушать меня, а это уже шаг…

«К чему?» — почти сразу спросила сама себя, а вслух произнесла: — Я буду не против, — и встала, выказывая готовность покинуть спальню, навевавшую мне весьма неприличные мысли. Грегор последовал за мной, хотя, как мне показалось, не так уж и охотно, будто еще не оставлял надежду на то, что я передумаю и сама прыгну в кровать, поманив его за собой. Я же выскользнула в двери, заметив, что король задержался. Но ждать его не стала. Уютно разместилась в кресле возле горящего камина и привычно подтянула ноги, согреваясь от трещащего тепла. Когда Грегор появился в дверях, мне хватило одного лишь взгляда, брошенного в его сторону, чтобы понять причину задержки. Он держал в руках теплый плед, которым и укрыл мои ноги, покачав головой, когда я сделала попытку закутаться сама.

— Такого пункта в договоре не было, который запрещает мне ухаживать за своей женой, — проговорил он спокойно. Только его руки, коснувшиеся моей ноги, были горячи, как раскаленное железо. Только, сомневаюсь, чтобы меня сейчас можно было напугать огнем, ведь частица пламени жила внутри меня, росла, пока не заметная, но уже яркая, как та звезда на фамильном древе в кабинете Грегора.

Закончив устраивать меня, он прошел к дальнему столику и позвонил в колокольчик, вызывая слугу, а сам вернулся к камину и устроился напротив меня.

Я обхватила руками колени, разглядывая своего мужа. Он, в отличие от меня, был полностью одет в свой брачный наряд. Откинувшись расслабленно на спинку кресла, мужчина наблюдал за мной, чуть прищурив взгляд, и ждал. Возможно, когда я начну говорить. А я лишь сильнее закуталась в плед, пряча от взора мужчины то, что он уже прежде успел вдоволь разглядеть.

Мы не разговаривали до тех пор, пока не пришел слуга. И после молчали оба, ожидая чай и вино.

Лакей вернулся с подносом. Поставил с поклоном перед нами на столик чайник, кружку и тарелку, наполненную вкусностями. А перед королем возник бокал и вино. Слуга ринулся было поухаживать за нами и разлить напитки, но Грегор так взглянул на него, что бедняга спешно ретировался, кланяясь до самых дверей. И лишь когда мы, наконец, остались одни, дракон взгляну на меня и спросил:

— Вы позволите? — его руки застыли над горячим чайником, а я кивнула, хотя прекрасно могла бы обслужить себя сама. Но решила, пусть побалуется, если так сильно хочет.

Он налил мне чаю, придвинул фарфоровую кружку и выпечку, а себе плеснул в бокал вина. После чего, приняв прежнюю поза — откинулся на спинку кресла, — и посмотрел на меня, явно ожидая рассказа.

Глава 15

Ну, так тому и быть. Наверное, стоило обидеться, заявить, что раз он не слушал меня, когда я старалась ему все открыть, то и теперь мне это самой подавно не надо, но я решила не упрямиться. Все же, Грегор будет мне мужем на целые девять долгих месяцев. И в глазах всего королевства мы теперь пара.

«Клаудиа тоже считала себя ему парой!» — вдруг вспомнила я, но качнула головой, прогоняя воспоминания о той, что была до меня.

— Мой родовой замок находится недалеко от города Грац, — начала я, и, признаться, первое время увлеклась, рассказывая Грегору о том, как прекрасны места, откуда я была родом. Я говорила о том, как шумит море под скалой, на которой стоит мой дом, как кричат чайки, предвещая шторм. Как хороши окрестности, с зелеными лугами там, за границей, отвоеванной камнями и высоким берегом. А Грегор слушал и лишь время от времени, делал глоток из своего бокала, следя за мной пристальным живым взором.

Я понимала, что отвлеклась. Одумалась, когда чай передо мной остыл и король пододвинул к себе кружку. Я удивленно замолчала и посмотрела, как он на мгновение взял ее в руку, подержал немного. Кожа на его ладони вдруг стала едва ли не красная, а чай снова пустил легкий пар, став горячим от магии Огненного.

— Продолжай, — почти мягко произнес Грегор. Я сглотнула, глядя на него и понимая, что сейчас вижу совсем другого мужчину. Не короля, а именно мужчину, который скрывался под этим титулом. Сейчас дракон снял его с себя, будто избавился от тяжелой брони, и открывшись передо мной, сидел и ждал.

Я забрала кружку и сделала глоток. Чай оказался вкусным. Насыщенный аромат защекотал ноздри, и я усмехнулась, подавив в себе желание почесать нос.

— Съешь что-нибудь, — предложил Грегор, ноя покачала головой.

— Сейчас перейду к сути, — почти извиняясь, ответила и вернула кружку на стол.

— Ну почему же, — дракон приподнял бровь, — мне было интересно узнать, где родилась и жила прежде моя жена.

Слово «жена» как-то странно прозвучало. Но я не заострила внимание, продолжив:

— Нэст, родовой замок Мильбергов, давно пришел в запустение. Еще немного и нам грозило потерять не только остатки чести, но и дом, который был таковым для многих поколений Мильбергов-водных. Мой отец не мог найти средства даже для того, чтобы платить нашим слугам. В итоге в замке остались лишь те, кто был искренне предан нам, или те, кому просто было некуда идти. Тогда и появились наши родственники — Роттергейны. Прежде, когда у отца были более лучшие времена и мы хотя бы могли поддерживать вид знати, они неохотно, но признавали наше родство, а затем, о нас забыли. И когда нам стало грозить разорение, появились на пороге умирающего Нэста.

Грегор чуть подался вперед, будто опасался упустить что-то сказанное мной, из виду. А я вздохнула и продолжила:

— Лорд Роттергейн хотел купить наш дом. Предлагал за него деньги и какое-то поместье в своих владениях. Небольшой дом, где мы могли бы жить уже не так, как прежде. Нэст, видите ли, был ему удобен — доступ к морю, выгодное расположение. Но не в этом дело. Отец никогда бы не продал наш дом. Пусть тот развалился бы на наших глазах, пусть мы жили бы на его обломках, но оставить фамильное гнездо… — я усмехнулась, понимая, что слишком разгорячилась, рассказывая свою историю. Грегор же молча ждал, когда я соберусь с силами и заговорю снова. Стоило отдать ему должное. Он оказался удивительно внимательным слушателем. И в его взгляде я видела понимание. Он, как никто другой, должен был понять, что такое для дракона его дом. Это то, что дает нам силу. То, что мы передаем из поколения в поколение нашим детям. И пусть мне самой не повезло родиться этим прекрасным созданием, я знала, что брат еще поднимется к облакам, что его дети, и дети его детей, станут сильными и могущественными. Это сейчас он молод, зелен и глуп. В его жилах бурлит кровь, заставляя идти на глупые поступки, не свойственные мужчинам. Но молодость проходит, а Арман имеет все задатки истинного предводителя. И еще сможет потягаться за то, чтобы Мильберги вернули себе былую славу. И я хотела этого. Ради нашей матери. Ради нашего рода.

— Отец отказал Роттергейну, но лорд Вендель, — я опустила глаза, принявшись рассматривать кружку, — он предложил тогда на правах родственника, занять нам денег. Чтобы, как он выразился, мы не сдохли от голода. А у нас тогда было очень плохо с деньгами. Точнее, их почти не было.

— И ваш отец… — впервые нарушил мой монолог король.

— Отец отказался. Более того, попросил Роттергейна не унижать нас подобными вещами. Но брат, — я подняла взгляд и открыто посмотрела на Грегора, — я понимаю его, он был молод, и хотел казаться нашим защитником, хотел помочь, показать, что он может спасти Нэст… — выдохнула и произнесла: — тайком от нас с отцом он отправился за Венделем, покинувшим наш замок. Мальчишка без нас с отцом, взял эти проклятые деньги, пообещав выплатить все в течении года. Глупый, поставил свою подпись кровью и тем самым обрек себя на смерть, если в течении положенного срока не вернет займ…

Я прикрыла глаза, вспоминая…

— Когда мы узнали об этом, а Арман проговорился, хвастаясь, было поздно. Отец, позабыв про честь, поехал к Роттергейну, предлагая отменить договор, решив занять место сына, но тот воспротивился. И я не удивлена, ведь Арман единственный Мильберг, кто родился драконом. Последний из нас. Денег, которые щедро выдал глупому брату Вендель, едва хватило, чтобы оплатить долги. Отец сперва не хотел даже прикасаться к ним, но время шло и вернуть долг было невозможно. Арман, подписывая бумаги, не прочитал все внимательно. А сумма оказалась велика.

— Проценты, — кивнул король и я кивнула ему в ответ.

— Мне предложили пойти в услужение Клаудии, чтобы хоть немного вернуть долг за брата. И я пошла. Деньги были нужны, и я не оставляла надежду хотя бы через дочь повлиять на ее отца, надеясь, что тот смилостивится над моим братом.

— И тогда она предложила тебе провести ночь со мной, вместо себя? — произнес Грегор.

— А что я могла сделать? — я взглянула на мужа с отчаянием. — Брату оставалось жить всего месяц. Он так и не понял, что ему грозило. Не верил до последнего. Мы бы не смогли отдать ему долг. Отец ведь ездил снова, предлагал Нэст за жизнь Армана, но Вендель отказался.

— Я надеюсь, твой отец его наказал? — спросил спокойно дракон. — Потому что, когда я видел Армана, он не выглядел таким уж опечаленным.

— Они не знают, как именно я смогла вернуть бумаги, — я рухнула в кресло, только теперь осознав, что все это время клонилась вперед, к Грегору.

— Будь моя воля, я бы лично стащил штаны с этого маленького… — он сказал какое-то неприличное слово, — и отходил так, чтобы сидеть не смог месяц, — Грегор резко встал с кресла и прошел к камину, будто пытаясь согреться. Опустился, присев на корточки, и буквально сунул руку в дрожащее пламя. Оно взметнулось, поплелось лозой по его рукам, а я даже вжалась в кресло, не понимая, что происходит. Волосы короля на мгновение занялись пламенем, а затем все прошло. Грегор еще немного посидел так, после же встал тяжело и оглянулся на меня.

— Прости меня, — сказал он и я вздрогнула всем телом.

— Что? — неверяще произнесла, глядя, как мужчина, одним слитным движением оказался рядом. Сел на колени и взглянул мне в глаза, повторив: — Прости. Я повел себя недостойно в ту ночь. И очень жалею, что не могу повернуть время вспять.

Я открыла было рот, чтобы ответить, но он качнулся вперед и уткнулся лбом в мои колени и как-то глухо, еле слышно, застонал.

Рука дрогнула, чтобы пригладить его волосы, но я остановила себя, и лишь смотрела, как он сидит передо мной, такой огромный и вместе с тем, похожий на ребенка.

— Лея, — проговорил глухо король. — Дай мне шанс…

— Вы подписали бумаги, — напомнила я. — В договоре черным по белому обозначено, что мы расстанемся после рождения нашего сына, — сказала и внутри все сдавило от непонятной тоски. Кажется, я этот момент я жалела Грегора и почти была готова дать ему второй шанс. А мужчина обнял мои руки и затих, тихо дыша.

«Что, если это говорит не он? Что, если это тяга дракона к своей паре?» — подумала я.

На столе остывал чай. В камине догорали дрова, а мы продолжали так сидеть. Он — обняв мои колени, и я, под пледом, казавшимся мне невероятно тяжелым. Ночь медленно текла, похожая на черную реку. Я откинулась на спинку кресла понимая, как сильно устала, и Грегор вздрогнув, сел прямо, глядя на меня.

— Ест что-то еще, что вы хотели бы знать, Ваше Величество? — спросила я, понимая, что сон подступает и силы нет противостоять усталости.

Грегор заметил мое вялое состояние. Спохватился. Встал и с удивительной легкостью, будто я ничего не весила, подхватил с кресла на крепкие руки. Прижал к груди, сказав:

— Совсем я тебя замучил, Лея, — и понес к спальне. Я зачем-то кивнула, почти сонно запротивилась, сказав: «Я и сама прекрасно дойду!» — но он и не подумал поставить меня на ноги. Открыл дверь ногой, внес меня в комнату и уложил на кровать. Я с каким-то облегчением, упала щекой на подушку, пахнувшую свежестью и цветами. Покосилась на новоиспечённого мужа, опасаясь, что будет требовать исполнения супружеского долга. Кто его знает, вдруг решит воспользоваться подходящим моментом, но Грегор лишь укрыл меня одеялом, отложив в сторону плед, и сел рядом, глядя странными глазами.

— Спи, — мгновение спустя, произнес он и я послушно закрыла глаза, понимая, что король сдержит свое слово. Не прикоснется ко мне.

Темнота подступила, окутала со всех сторон. Такая мягкая и удивительно теплая. Я перевернулась на бок, устраиваясь поудобнее, и уснула, чувствуя невероятное облегчение от того, что рассказала королю истинную причину своего поступка.

Уже позже, балансируя на краю между сновидением и реальностью, кажется почувствовала прикосновение горячих губ к своему виску, а затем и к губам. Лениво приоткрыла глаза, но веки будто налились свинцом, и, мгновение спустя, я уснула на нашем брачном ложе.

Грегор долго сидел на краю кровати, глядя на спящую жену. Сидел и думал о том, как в его душе что-то сворачивается в комок, будто огромная кошка, решившая прилечь и поспать. Злость, ярость, все плохое исчезало, стоило ему взглянуть на девушку, спящую на его постели.

Она лежала, подложив под щеку руку. Видимо, самая привычная поза для молодой королевы, потому что, в прошлый раз она спала именно так. Он запомнил. И сейчас смотрел на нее, понимая, как сильно хочет, чтобы она осталась рядом. И уж намного дольше, чем какие-то девять несчастных месяцев. Но, сам виноват. Судьба подарила ему истинную пару, ту, которую многие ищут всю жизнь, да так и не находят. А ему счастье само приплыло в руки. И, возможно, именно сейчас, он даже испытывал долю благодарности к Клаудии, благодаря которой нашел Лею. Нет. Он не оправдывал подлость, но понимал, что, если бы не интриги Водных, вряд ли он заметил бы Лею, ту, которая предназначена ему самой жизнью. Теперь у него было время, чтобы девушка поняла, что он не так плох и, возможно, заслуживает ее. До конца своих дней.

Грегор тяжело поднялся с кровати и начал раздеваться. Затем, отбросив одежду в сторону, лег со своей стороны кровати, отодвинувшись так далеко, как только смог. Понимая, что, если коснется ее теперь, сорвется. А подобного он просто не мог себе позволить.

Нет. Он будет открываться перед ней медленно. Он не станет спешить и торопить события. Он покажет ей, как прекрасна жизнь и как она сможет быть счастлива с ним, а он — с ней.

Дракон внутри короля заворочался, требуя свое. Но Грегор лишь стиснул зубы и уткнувшись лицом в подушку, закрыл глаза, мечтая о том, чтобы уснуть и не страдать от сводящей с ума близости той, которая стала его женой.

Тиль и сам не понял, почему напился этой ночью. Он покинул праздничный стол едва ли не сразу после ухода брата. Поднялся в свои покои и вызвал слугу, велев тому принести самое крепкое спиртное, какое только было во дворце. А затем сидел до рассвета и пил, глядя куда-то перед собой, в пространство окна, где черное небо постепенно светлело, приобретая краски пробуждающегося дня.

Голова почти не соображала, перед глазами стояла проклятая лента и ее не менее проклятое сияние. И Грегор, смотревший на Лею так, что Тиль сразу понял — брат ни за что на свете не отпустит девушку от себя. И не ребенок тому причина. И даже не лента, показавшая истинность этого брака.

Просто Грегор впервые в своей жизни влюбился. Это было заметно даже невооруженным глазом, а Тиль всегда умел видеть. Вот только сегодня он предпочел бы ослепнуть, только бы не разглядеть в сиянии королевского взора чувство, отражающее его собственное.

Они влюблены в одну и ту же женщину. И то, что пока Лея не отвечает на чувства Грегора давало слабую надежду до того, как Тиль узнал, что она и король предназначены друг другу.

Надо же! Кто бы мог подумать, что истинные пары- не сказка, не легенда, для романтических дурачков, а самая настоящая истина! Уже скоро, и Тиль это понимал, Лея почувствует на себе притяжение пары. Грегор уже почувствовал, потому и светился от счастья, целуя невесту там, в храме, перед алтарем, на глазах у своих придворных. Ее потянет к королю, и будет забыт пункт договора, прочитав который, Тиль глупо решил, будто у него есть шанс.

Взглянув на опустевшую бутылку, принц сухо рассмеялся и запустил пустым тяжелым стаканом, с каким-то отчаянным удовольствием слушая звон разбитого стекла и своей мечты. Надежда была, но такая призрачная, что он пытался ухватиться за нее, как утопающий хватается за соломинку. Лея — человек, а значит…

«А значит, ты просто не можешь отступиться, — сказал он себе с горечью, переполнявшей его сердце. — Она носит под сердцем сына твоего брата, а ты еще пытаешься на что-то рассчитывать. Дурак!».

Тиль вздохнул и закрыл глаза, не замечая, как солнце вползает в его комнату через раскрытое окно, выпуская в мир новый день.

Утро пришло холодное. С дождем, бившим в окна, с почти яростными порывами ветра, рвавшими тяжелые облака, медленно плывущие над Ранногаром(5) и бросавшими на замок и окрестности такую могучую тень, что казалось утро обратилось вспять. И в свои права снова вступила ночь. Но Вендель Роттергейн едва посмотрел на ненастье, пока умывался из бронзового таза, стоя в своей спальне и почти не глядя на слугу, державшего пушистое полотенце.

Но едва он обтер лицо, как за дверью раздались торопливые, тяжелые шаги, и мгновение спустя прогремел стук, от которого слуга повернул голову и вздрогнул.

— Кто там еще? — резко произнес Вендель, швырнул в руки лакею полотенце и жестом показал на таз: «Убери!» — после чего вышел на середину комнаты и громко сказал:

— Входи.

Вошедший выглядел крайне возбужденно. На узком лице сверкали яркие глаза, взгляд остановился на лорде Роттергейне, и мужчина быстро поклонился, уже в поклоне сказав:

— Срочные новости из королевского замка!

Вендель прищурил глаза, а затем оглянулся на слугу, поднимавшего таз с водой, и рявкнул ему:

— Поторапливайся!

А уже когда за спиной лакея закрылась дверь, указал вестнику на смежную дверь, где находился небольшой кабинет Венделя, заменявший ему гостиную и обставленный по вкусу владельца замка.

— Что еще произошло? — спросил он в нетерпении.

Мужчина закрыл за собой двери и обернувшись к лорду, поклонился ему. Говорил он быстро, но по мере услышанного лорд Роттергейн сперва потемнел лицом, а затем, обдумав услышанное, криво улыбнулся.

Новость его удивила. Зато она многое объяснила и, как оказалось, вины его дочери в том, что произошло, почти не было.

«Надо же, — подумал он и отошел к окну, взмахом руки отпустив вестника, — истинная пара. Давно свет не слышал о таком!» — он и сам не думал, что подобное может быть правдой. На памяти лорда Венделя, а жил он достаточно давно и многое успел повидать, не встречалось ни одной пары, посланной друг другу богами.

— Это даже лучше, чем я мог себе вообразить, — он проговорил фразу вслух, когда за спиной тихо закрылась дверь. — Пусть королева вынашивает дитя. Пока не станем ее трогать, и Огненные успокоятся. А когда придет время, мы нанесем удар. И больше не будет в королевстве правления Огненных. Придет эпоха Водных, как и должно быть. Слишком уж долго засиделись они на троне.

Он улыбнулся и устремил взор на темное небо, такое же темное, как и его собственные мысли.

Где-то вдалеке, набирая силу, прогремела гроза. И лорд Роттергейн тихо рассмеялся.

Глава 16

Я проснулась с удивительно ясной головой. Несколько секунд просто лежала, закрыв глаза и наслаждаясь окутавшим меня теплом. Мысли никак не желали приходить в еще сонную голову. Я пребывала в другом мире, и мне все еще мерещился Нэст за окном и шум прибоя, бившегося у подножья скалы. А затем я поняла, что грохот слышу на самом деле, и что тепло, которое греет меня, непонятного живого характера. Резко распахнув глаза, едва не ахнула, сообразив, что к чему.

За окном набирала силу гроза. И именно она показалась мне шумом прибоя. Еще мелкие капли дождя стучали в окно, будто кто-то бросал в стекло песок. Но поразила и напугала меня совсем не погода, а тяжелая мужская рука, лежавшая на груди, и горячее тело, к которому я весьма бесстыдно прижималась спиной.

Всего на мгновение, я застыла. Затем подняла осторожно руку, высвобождая ее из-под одеяла, и коснулась своего тела, испытав облегчение, когда поняла, что так и осталась спать в сорочке. Грегор не посмел ее снять с меня, но посмел лечь рядом и обнимать так, как обнимал бы желанную жену.

Первой мыслью было поскорее покинуть спальню, и я осторожно коснулась мужской руки. Хотела было приподнять ее и выскользнуть из постели, но муж неожиданно обхватил меня под грудью и так прижал к себе, что я невольно покраснела, ощутив его напряженный орган, прижавшийся к моему бедру.

Дернулась было повторить попытку, но рука Грегора лишь плотнее прижала меня к его груди, почти впечатав в тело мужчины, заставив повторить его позу.

— Не ерзай, — прозвучало, как гром среди ясного неба, стоило мне снова попытаться вырваться на свободу. — Иначе я смогу не удержаться и нарушить этот чертов пункт.

— Так вы не спите? — возмущенно проговорила я и повернула голову, ощутив, как он заметно расслабил руку и позволил мне развернуться к нему уже всем телом, и даже немного отодвинуться назад, увеличив расстояние между нами.

— Доброе утро, Лея, — глаза Огненного сверкнули, а я резко села и взглянула на него с укором.

— Да как вы… — начала было, только король, усмехнувшись, ответил:

— Я не тронул вас. А в договоре не было такого пункта, что мы будем спать в раздельных комнатах!

Я едва не застонала от бессилия. Кажется, я очень мало потребовала от Грегора. Стоило подумать, прежде чем подписывать проклятые бумаги. А теперь выходит, он будет спать со мной каждую ночь? И ведь имеет право, как законный муж.

— Лея, — Грегор сел. Одеяло сползло с его груди, открыв моему взору красивое тело и широкие плечи. Я невольно скользнула взглядом по его соскам, уронив взор ниже, по твердому животу, и снова подняла вверх, встретив его насмешливые глаза и губы, искривленные в усмешке.

Этот гад прекрасно осознавал силу своей привлекательности. И теперь я, как никогда, поняла, отчего придворные дамы сходят с ума по молодому королю. Вот только меня не волновала его широкая грудь, манившая коснуться ладонью, и эти плечи, крепость которых хотелось проверить на ощупь. Невольно отодвинулась еще дальше, оказавшись на самом краю супружеской постели.

— Я не собираюсь трогать тебя, — сказал Грегор, заметив мое смятение.

«Надеюсь!» — подумала я и выбралась из постели, прихватив с собой одеяло, чтобы спрятаться в нем от взгляда мужчины, который выдавал его потаенные чувства, идущие в противовес словам. А когда Грегор оказался неприкрыт одеялом по моей вине, сразу пожалела о излишней стыдливости, потому что муж предстал перед моим взором в чем мать родила. И его вид свидетельствовал о том, что Грегор вполне готов к исполнению супружеского долга.

Я отвернулась достаточно быстро, но успела разглядеть все, как подобается. Кровь ударила в виски. Что-то сжало горло, и я сглотнула вязкий ком, чувствуя, какой горячей стало лицо. Явно я покраснела. Мне не нужно было смотреть в зеркало на свое отражение, чтобы убедиться в том, что щеки пылают, а глаза сверкают как от лихорадки. Сразу вспомнилась наша первая ночь. Только тогда у меня не было возможности оценить короля по достоинству. Он слишком быстро набросился на меня. Да и все происходило ночью, в полумраке. А тут, днем, пусть и не ясным, а дождливым, но я успела увидеть и оценить размер королевского достоинства. И немного испугалась, удивившись, как он в тот первый раз на разорвал меня на части с такими-то размерами. Или у меня от страха просто глаза стали велики, как говорят в простонародье?

Грегор встал с постели. Прошел мимо меня, направляясь в ванную комнату и я охнула, завидев его широкую спину и тонкую талию. Ноги у Его Величества были ровные и длинные, а вот ягодицы упругие и очень аппетитные.

«О чем я только думаю?» — вспыхнула мысль в голове, а Грегор, будто издеваясь, повернулся и спросил:

— Я забыл о манерах. Возможно, ты желаешь принять душ первой? — его глаза озорно сверкнули, когда я, не удержавшись, снова опустила взгляд и посмотрела туда, куда смотреть была не должна. Поздно вспомнила, что он является все же, моим законным мужем. Но стеснение от этого не исчезло, а лицо не перестало пылать. Впору было прижать ладони к щекам и зажмуриться, но тогда Грегор бы понял, какой эффект оказал на меня его обнаженный вид. А я и так раскраснелась сверх меры. Нет. Определенно, эти девять месяцев спокойными не будут. Кажется, Грегор решил сыграть со мной в семью? Неужели, все из-за ленты, которая осенила нас обоих своим светом? Я до сих пор не могла поверить в то, что мы с ним истинная пара. Ведь это сказки! Миф! То, что рассказывают нянечки своим воспитанницам, навеивая им романтические бредни! Зато это многое объясняло. Я, подумав, поняла, что видимо, именно из-за того, что мы с королем, в какой-то степени оказались предназначенными друг другу, противозачаточное зелье Клаудии не помогло. Знай я об этом, никогда не пошла бы на подобный шаг? Или пошла бы?

Вздохнув, вспомнила о брате и поняла, что не стала бы ничего менять. Жизнь Армана этого стоила.

— Я после вас, — произнесла, заметив, что Грегор приподнял брови, ожидая моего ответа. На мгновение его взгляд стал игривым, и я уже приготовилась выслушать предложение искупаться вместе, но он то ли передумал, то ли я ошиблась и неправильно его поняла, когда Грегор, коротко кивнув, прошел дальше и скрылся за дверью в ванной комнате. А я осталась смотреть ему вослед, чувствуя, что тяжело мне придется выстоять против короля и его непонятного поведения, будь она неладна, эта алая лента, соединившая нас!

Проклятое тело выдало его с головой. Он хотел свою маленькую жену до безумия и Грегору едва хватило силы воли, чтобы не взять ее, заласкать и заставить стонать в его руках.

«Я сам подписался на это!» — думал он с отчаянием. Внутри все разрывалось от бешеного желания, а внешне он держал себя в руках, пытаясь остаться равнодушным. И если бы не его мужское естество, торчавшее на виду и не говорившее бы само за себя, мужчина вполне мог бы гордиться своей выдержкой. А так…

Впрочем, пусть знает и видит, как сильно он ее хочет. Грегор не стеснялся своего тела и не стеснялся желания, которое вызывала в нем именно эта женщина, ставшая его половиной.

Ледяная вода немного остудила пыл, расслабила напряженное тело. Грегор долго стоял под холодными потоками, позволяя им успокоить его тело и отчаянно жалел, что также не может успокоить собственное сердце, стучавшее в груди с какой-то новой, неведомой силой, идущей наперекор его сознанию. Каким он был дураком, когда не понял все и сразу. Ведь в ту первую брачную ночь, когда на ложе с ним взошла Лея, а не Клаудиа, он понял, почувствовал подвох, а повел себя как последний глупец, решив показать молодой королеве, что просто выполняет свой долг. Он не хотел Клаудию. Не желал ее тела. А Лея оказалась совсем другой. Рядом с ней он испытывал противоречивые и незнакомые чувства. Его переполняло нечто сладкое и, одновременно, волшебное. Хотелось касаться Леи, быть рядом каждую секунду, каждое мгновение. И он вспоминал о том, как мало определил сам себе времени, чтобы завоевать собственное счастье, показать молодой королеве, каким он может быть с ней. Какой он есть на самом деле. Но впереди еще несколько месяцев и ребенок, который соединит их, возможно, навсегда. В представлении Грегора, Лея не была той женщиной, которая сможет оставить свое дитя и находиться в стороне, пока сын будет расти и учиться. Просто жить.

Опомнившись, король взмахом руки отключил воду и вышел, обернув полотенце вокруг бедер. Вспыхнув истинным пламенем, высушил кожу и волосы, оставшиеся лишь едва влажными.

Лея сидела на кровати. Она смотрела на дождь, стучавшийся в окно, а услышав звук открываемой двери, обернулась и выдохнула с явным облегчением, заметив, что на его бедрах полотенце. И все равно, даже несмотря на это, отчаянно покраснела и тем самым дала Грегору слабый, но шанс на то, что он не так уж ей и безразличен.

— Я задержался, — просто пояснил он, но Лея лишь молча встала и прошла в ванную комнату, оставив его одеваться. И плескалась едва ли не дольше самого Грегора. То ли надеясь, что ему наскучит ее ждать и он уйдет, то ли, так же, как и сам король, страдая от собственных мыслей. Ему хотелось остаться, но он решил поступить иначе. Вышел, оставив спальню в распоряжении жены, а сам решил позвать слуг, чтобы накрыли завтрак в его кабинете.

«Пора познакомиться с новыми родственниками», — понял он. Вчера день прошел слишком суматошно и торжественно, и все, что он сделал, это раскланялся с мужчиной, назвавшимся лордом Мильбергом, и его сыном. Тем самым, виновником произошедшего.

Вот и пойми теперь, благодарить ли мальчишку за его глупость, или наказать за то, что совсем не думает головой! Грегор больше склонялся к наказанию, но не позволял себе забыть о том, кем является этот Арман его супруге, и как она сильно любит брата, раз пожертвовала своей честью ради его жизни.

И, полный решимости, король прошел к столу и вызывал слуг.

В богатом кабинете Его Величества, мой отец явно чувствовал себя неуютно. Но вошел он, держа ровно спину и в глаза Грегора посмотрел прямо. А вот Арман, со свойственным ему дружелюбием, расплылся в улыбке, когда кланялся новому и весьма влиятельному, родственнику. А стоило брату распрямить спину, как он бросил на меня торжествующий взгляд, будто ожидая благодарности за то, что пусть непонятным способом, но выдал меня замуж лучше самой умелой свахи королевства.

Знал бы он, каким образом мне дался этот брак!

Я заставила себя быть спокойной. Но один лишь факт того, что мы будем завтракать не внизу, в общем зале, а в кабинете Грегора, заставлял искать подвох в действиях моего новоиспеченного мужа.

Впрочем, король был весьма благодушен, а меня зачем-то держал за руку. При этом переплел наши пальцы в замок, будто опасаясь, что я убегу. Держал крепко, заставляя нервничать.

— Очень рад, — ответил на приветствие лорда Мильберга Грегор. — Вчера был просто сумасшедший день и у меня, к сожалению, не достало времени уделить вам должное внимание. Но я надеюсь искупить эту вину сегодняшним знакомством за завтраком. Очень хотелось бы узнать вас ближе, — он обращался непосредственно к отцу, а на Армана почти не смотрел. Но брат воспользовался этим отсутствием интереса к своей персоне и, ничуть не обидевшись, принялся разглядывать обстановку дорогого кабинета. Заметил он и фамильное древо, а я мысленно спохватилась, сообразив, что если брат заметил, то и отец непременно увидит новую звезду. И, если Арман не сообразит, то уж папа — точно все поймет. Если уже не понял.

— Присаживайтесь, — широким жестом пригласил к столу гостей Его Величество. Меня же он так и не отпустил. Потянул за собой и усадил рядом, пока лакеи отодвигали стулья для моей родни.

На столе было обилие еды. Глаза Армана разгорелись, а я ощутила, что вряд ли смогу проглотить хоть кусочек. В горле стоял ком и я, признаться, нервничала от странного поведения Грегора.

— В первую очередь, хочу поблагодарить вас, лорд Мильберг, за такую прекрасную супругу, вашу дочь, — удивил меня муж. Когда все уселись, он встал и поклонился моему отцу, почтительный, как и подобало новому сыну рода.

Я перевела взгляд на лицо папы и увидела, что он одобрил поступок Грегора и позволил себе немного расслабиться. Его Величество присел на стул и снова заговорил:

— Вы не станете возражать, если я отпущу слуг? — спросил он и тут же поправил сам себя. — Так нам будет спокойнее вести беседу!

«Хитрит, или искренен?» — подумала я, а слуг мы отпустили и принялись за завтрак. Арман вполне обходился без обслуживания. Привык. В нашем доме подобное уже почти сошло на нет, и за столом находились слуги, лишь когда в старый Нэст приезжал кто-то из гостей. Но чем сильнее мы увязали в долгах, тем реже умирающий замок посещали друзья. Да и самих слуг осталось всего ничего. Можно сосчитать по пальцам.

— Я хотел спросить вас, что бы я мог сделать для вас и вашего сына? — сразу, вот так напрямую, спросил король. При этом он снова встал и разлил всем чай, как самый простой лакей.

Отец бросил на меня быстрый взгляд, и также быстро ответил.

— Благодарю, Ваше Величество. Мы ни в чем не нуждаемся!

Я усмехнулась. Не стоило удивляться его ответу. Гордость Мильбергов — единственное, что мы еще не потеряли и, надеюсь, не потеряем никогда. А во Арман, услышав слова Грегора, оживился. Глаза его сверкнули, он вскинул голову и было открыл рот, чтобы что-то сказать, когда отец с силой пихнул его локтем. От внимания короля это не ускользнуло. Рот Грегора тронула усмешка, но он больше не стал продолжать развивать неприятную Мильбергу тему, зато принялся расспрашивать отца обо мне. Какая я была в детстве, что любила, чем занималась, как училась. И, к моему удивлению, на эти вот вопросы, папа отвечал едва ли не с радостью. Впрочем, он, как и все, видел вчера ту проклятую ленту и ее сияние. И сделал свои выводы, а у меня пока не было желания его разубеждать в том, что брак — просто временный договор.

Когда и муж, и мой отец, вдоволь наговорились обо мне, Грегор внезапно посерьезнел и переключил свое внимание на Армана. Брат времени не терял, и набивал живот выпечкой. Даже стало стыдно за его поведение. Создавалось впечатление, что он никогда не ел. И отец, сообразив, что упустил поведение сына из виду, снова пихнул его локтем.

— Что? — искренне спросил наследник рода Мильберг.

— Я хотел поговорить и о вашем сыне, лорд Эрвин. И предлагаю отдать его в обучение в Академию стихий, чтобы молодой человек стал драконом не только по рождению, — сказал Его Величество и добавил: — если я не ошибаюсь, вы, Арман, владеете магией водных?

Брат кивнул, а затем судорожно сглотнул пищу и запил ее остывающим чаем.

— Вот и замечательно, — взгляд Грегора показался мне подозрительным. Будто король задумал нечто важное. А что он мог задумать, глядя на моего брата, совсем молодого и неразумного?

Я вздохнула, а Его Величество протянул руку и обхватив пальцами чайник, призвал силу. На глазах моих близких с легкостью подогрел чай и, словно ни в чем не бывало, отнял руку, продолжая разговор:

— Я сегодня же отправлю приказ о зачислении Армана в Академию. Так что вы, мой дорогой свояк, отправитесь из дворца не домой, а непосредственно в Академию.

Брат едва не поперхнулся. Кажется, до этого момента он рассчитывал, что Академия светит ему лишь в следующем году, а тут вот так и сразу. Он покосился на отца, затем на меня, будто ища поддержки. И я поняла, что учиться Арман совсем не желает. Вот только Грегор тут был прав. Брату не помешает стать настоящим драконом и освоить свои силы как полагается. А на учителей у нас средств всегда не хватало. После смерти матери брат совсем распустился, а отец, хотя и пытался быть строгим, слишком любил младшего отпрыска, чтобы давить на него. К чему привело в итоге такое воспитание, я уже знала.

— Как так, сразу? — проговорил брат. — Но ведь уже середина осени. Кто же меня возьмет посреди курса?

— Возьмут, — усмехнулся Его Величество. — А я похлопочу, чтобы вас подтянули преподаватели. При должном усердии, вы вполне сможете догнать и обогнать сокурсников, — улыбка Грегора говорила о том, что далее обсуждать данный вопрос он не намерен. И Арману прямой путь в Академию.

Стоило сказать, что отец не сказал ни слова против воли Грегора. И вовсе не потому, что мой муж был самым важным человеком в королевстве. Думаю, он и сам уже понял, что все происходящее только на пользу его наследнику.

Арман растерял аппетит, а вот Грегор заметно повеселел. Я же переглянулась с отцом, заметив, как он снова бросил взгляд на фамильное древо, украшавшее стену в кабинете Грегора. И задней мыслью поняла, почему именно король пригласил нас всех позавтракать именно здесь.

Он хотел, чтобы лорд Мильберг узнал, что скоро станет дедушкой. Знать бы еще, почему именно таким способом, а не просто открыто, глаза в глаза.

А отец понял. Посмотрел на меня, улыбнулся, как-то смущенно и немного опечаленно. То ли расстроился, что сама не рассказала ему о такой важной новости, то ли еще подумал что.

Уже после завтрака, с позволения Его Величества, я вызвалась прогуляться с отцом по дворцу. Грегор был вынужден остаться в кабинете, заявив, что его ждут важные дела. А я и обрадовалась тому, что смогу поговорить с папой почти наедине. Арман, конечно, отправился вместе с нами, но он забегал вперед, то и дело восхищаясь обстановкой дворца. А мы шли тем путем, которым вел меня Тиль. Несколько минут просто молчали, а затем отец произнес:

— Мне вот интересно, в чем уже успел провиниться мой зять, что ты позволила ему выполнять работу лакея? — это он намекал на то, что за завтраком чай разливал именно Грегор, а не я. — И скажи на милость, когда ты собиралась рассказать мне о внуке? — он покосился на меня. — Когда только успели, — добавил еле слышно, а я пожала плечами.

— Провинился, — ответила на первый вопрос. Но это было наше с Грегором дело. И вовлекать в него отца я не собиралась. Иначе, пришлось бы рассказать все, как есть. Только мне отчего-то не хотелось, чтобы отец думал о Грегоре плохо. Хватит и того, что я мужа к себе не собираюсь подпускать. Пусть думает, что между нами все более-менее гладко.

— Заметно, — лорд Мильберг решил не давить на меня. Мол, захочу, расскажу сама. — Знаешь, я сперва не поверил в то, что ты выходишь за короля, — он бросил взгляд на сына. Арман прошел далеко вперед и теперь стоял у стены, увешенной старинным оружием, явно заинтересованный коллекцией. Отец вздохнул, продолжая идти рядом со мной неспешным шагом, и проговорил: — Мне и в голову не могло прийти подобное. Как король заметил тебя рядом с Клаудией? Наш род слишком беден, чтобы мы могли заинтересовать столь могущественного человека, как Грегор-Огненный. А теперь, когда я побывал в его кабинете и своими глазами увидел знаменитое фамильное древо огненных, я все понял. Это из-за ребенка?

Я кивнула.

— И все же, мне кажется, ты ему нравишься, — вдруг сказал он. — И эта лента, там, в храме. Ты же понимаешь, что это значит?

Я снова кивнула.

— Хорошо, — лорд Эрвин соизволил улыбнуться. — Я просто хочу, чтобы ты знала, если я тебе понадоблюсь, ты всегда можешь рассчитывать на меня. И я надеюсь, что когда-нибудь ты захочешь рассказать мне то, что сейчас у тебя на душе. Я пойму, — добавил он убедительно. — Я же твой отец.

— Спасибо, — проговорила я тихо, понимая, что этот момент настанет не скоро.

Глава 17

С ректором Академии Грегор связался сразу же, после ухода новой родни. И, конечно же, место для его свояка нашлось, как и те, кто пожелал подтянуть паренька по всем предметам, чтобы наследник рода Водных не опозорил ни свой род, ни нового именитого родственника. В своем обращении к ректору, Грегор настоял, чтобы за Арманом приглядели как следует, и наставили на путь истинный.

«Мильберги — род Водных!» — подумал король позже, когда расслаблено откинулся на спинку кресла глядя в пространство перед собой. Это было как нельзя кстати. Да, они слабы. Да, один Арман предполагает стать сильным драконом и именно ему предстоит продолжить свой род, потому что Лея всего лишь женщина, к тому же, взявшая от отца его человеческую суть. А вот мальчишка пошел в мать, и обещал при должном обучении и старании, стать достойным своего имени и рода. И черт с тем, кто фамильное гнездо Мильбергов трещит по швам и грозится обрушиться в море. Он, Грегор, приложит все усилия, чтобы восстановить замок. Иначе, какой из него будет муж для Леи, если он не сумеет помочь ее родным? А помочь он хотел, причем от всего сердца, понимая, что таким образом сможет расположить к себе жену.

Пусть это было не совсем честно с его стороны. Но он играл по этим правилам, понимая, что должен удержать свою пару. Судьба подарила ему такой шанс, и он будет истинным дураком, если его упустит.

Грегор развернулся и посмотрел на фамильное древо. Новая звезда разгоралась все ярче и обещала быть большой. Нет, просто огромной даже в сравнении с его собственной. А ведь это еще даже не младенец в утробе матери. Дракон только начал формироваться в ее плоском животике, и кто не знает, никогда не скажет, что молодая королева понесла.

Вот только Его Величество предполагал, что данная новость разлетится по королевству с быстротой ветра. Королева Мария расстарается, чтобы все, кто, улыбаясь в лицо злословили за спиной, закрыли свои рты. Да и Водные молчать не станут. Хотя бы та же Клаудиа. Будет брызгать ядом и заявлять, как ее, истинную и благородную, променяли на нищую родственницу из обедневшего рода, которую и знать никто не знал до той поры, пока она сама не пригрела соперницу на груди.

Слухи будут. Грегор знал, что остановить их не сможет. Люди любят судачить. Но в его силах показать своим подданным, как счастлив может быть в браке король. А ведь он вполне может стать счастливым, если завоюет благосклонность бывшей леди Мильберг!

Грегору понравился отец супруги. Лорд Эрвин показался ему рассудительным и достойным человеком. Разве что, мягким, как для главы рода. А вот мальчишку они разбаловали. Что тому было виной, отсутствие воспитания или должного времени, король пока не знал. И был уверен только в том, что сумеет все исправить. Арману просто необходимо учиться. Каждый дракон заканчивал Академию. А когда-то давно и сам Грегор учился несколько лет. Правда, Академию он не посещал. Во дворце для обучения наследника всегда были учителя. Королева Мария об этом позаботилась, заменив ему в те годы обоих родителей. Единственная, кто желал ему счастья из всего окружения, жаждущего низложения рода Огненных, и непосредственно Лейнингеров.

Грегор протянул руку. Положил на подлокотник.

Водные.

Мысли его суетливо обрисовали картину будущего. Роттергейнов надо лишить власти. Иначе власти лишится он сам. Грегор понимал это. Сделал выводы и сомневался, что ошибочные. Значит, придется поработать над непокорным семейством. Водных в королевстве предостаточно. Второй род по многочисленности, в своей силе они не так уж сильно уступали огненным, а потому им был нужен новый глава. Дракон, за которым водные пойдут, как сейчас следуют за Роттергейном. А значит, придется поискать своего человека. Того, кто присягнет на верность Лейнингеру. А там, гляди, подрастет и Арман. Если мальчишка не будет отлынивать от учебы, то вполне возможно, что станет достойной подмогой сестре и своему королю. Но до этого момента еще годы обучения в Академии. А у Грегора оставалось всего три несчастных года. Впрочем, престол он не потеряет. За Леей надо глаз да глаз. Уже сейчас он понимает в необходимости защитника. Но такого, чтобы никто не мог заподозрить, насколько сильно король биться за молодую жену.

«О чем это я рассуждаю, — поймал он себя на неприятной мысли. — Я король, и вполне могу позволить себе маленькую шалость — окружить супругу охраной! Ведь она носит моего сына, будущего короля и главу рода Огненных!» — и в тоже время, что-то останавливало его. Возможно, охране стоит быть неприметной? Такой, какой бывает тень в яркий и солнечный день?

«Тиль!» — вдруг осенило Его Величество. Он подумал о том, что брат защитил бы его жену лучше любого из охранников. И пусть Кейзерлинг на первый обманчивый взгляд кажется милым и истинным благородным джентльменом, в его сущности живет пламя, не менее яростное, чем в груди самого Грегора.

Король подумал и спустя миг рассмеялся.

Надо же. Тиль. И как ему только такое в голову пришло? Принц запал на его жену, и он будет последним дураком, если оставит их вместе. Напротив, надо, чтобы Лея и принц виделись как можно реже. А еще лучше отослать брата из дворца, чтобы не мешал.

Грегор закрыл глаза, сделав резкий вдох.

Его маленькая жена нравится его брату. Единственному, кому отдал бы трон Грегор, если бы пришлось выбирать. Но выбирать не придется. Лея уже носит ребенка. Его сына. Наследника Лейнингеров, огненного дракона. И никто не посмеет встать на пути короля к его счастью. Потому что он истинно понял, в чем оно теперь заключается для него.

Слово свое Грегор сдержал. И Арман покидал дворец крайне хмурый и раздосадованный. Потому что, в отличие от отца, направлялся не домой, а Нэст, а в Академию, куда, конечно же, совсем не горел желанием попасть.

Он пыхтел, смотрел на меня то жалобно, то гневно. Я видела, что брат очень не хочет учиться, а потому с улыбкой помахала ему вослед, когда была заложена карета и пришло время расставаться.

Грегор вышел попрощаться вместе со мной. Встал рядом, взяв мою руку в свою. Переплел наши пальцы и кивнул отцу, забиравшемуся в карету. Я не удержалась, вырвалась от мужа и подбежала ближе, а отец поспешно скользнул ко мне и еще раз обнял, крепко поцеловав в макушку.

— Береги себя, Лея, — сказал он.

— Приезжайте в гости, отец! — тихо попросила я.

— Непременно. А ты, хоть иногда, наведывайся к Арману, — он улыбнулся и ласково погладил меня по волосам, а затем забрался в карету и захлопнул дверцу, опередив лакея.

Его Величество подошел ко мне. Встал за спиной и положил руку на талию, обжигая своим прикосновением. Я невольно вздрогнула, но осталась стоять на месте, лишь глаза на миг прикрыла, еще не понимая, какие ощущения вызывает во мне прикосновение сильных пальцев.

— Берегите мою дочь, Ваше Величество! — крикнул, прощаясь отец, и кучер вскинул ленту хлыста. Разрезал воздух, присвистнул. Кони дрогнули, ожили, пошли шагом потянув за собой экипаж. Я помахала отцу, а затем и брату, находившемуся в другой карете. Арман с явной неохотой, махнул мне в ответ и скрылся в глубине салона, а я решила, что пора возвращаться во дворец. Вскинула взгляд на Грегора и он убрал руку, но отпустил меня ненадолго. Уже скоро предложил свой локоть, чтобы чинно пройти мимо прислуги, высыпавшей провожать нового родственника Его Величества.

Мы вошли во дворец. Отдали подоспевшим лакеям теплые плащи. Слуги кланялись, спешили угодить, но Грегор отмахнулся ото всех и повел меня наверх, туда, где располагались наши общие покои. По крайней мере, они считались таковыми. Я надеялась, что мне скоро выделят отдельные и горела желанием обговорить данный вопрос с мужем. Но сам он и не заикался о подобной теме. Вот и сейчас вел за собой так, будто планировал уединиться, как полагало молодоженам. Возможно, он просто хотел показать всем и вся, насколько крепок и удачен его брак. Я не знала точно, а вот так напрямую не спросишь, когда вокруг столько глаз и ушей. А потому молчала, отложив серьезную беседу на потом.

В королевских покоях оказалось удивительно тихо. И о том, что здесь кто-то был во время нашего с Грегором отсутствия, свидетельствовали прибранная спальня и жарко растопленный камин. Король скинул с плеч камзол, небрежно бросил его на спинку кресла, и закатал рукава, обнажив крепкие руки, перевитые жилами вен. Я засмотрелась наних, понимая, что такие руки не могут принадлежать тому, что тяжелее пера ничего не поднимал в своей жизни. Взглядом скользнула на гибкие длинные пальцы мужа, оценив их крепость, и произнесла:

— Спасибо вам за брата, Ваше Величество!

Грегор покосился на меня криво усмехнувшись.

— Я не сделал ничего такого, за что меня стоило бы благодарить, Лея, — сказал, а мгновение спустя, добавил тихо: — Пока не сделал.

Я подняла взгляд и встретилась с его взором, потемневшим от нахлынувших эмоций. Даже успела подумать, что сейчас он подойдет ко мне, сожмет в объятиях и поцелует так, как целует муж жену. Не легким, едва уловимым касанием на людях, а жадным, сминающим все препятствия между нами.

Сердце пропустило удар, но ничего не произошло. Грегор лишь скрестил руки на груди и произнес:

— Я ведь так и не подарил вам свадебный подарок!

Вот. Снова перешел на «вы». А я уже привыкла к его тыканью. Словно это было само собой разумеющееся.

— Вы пообещали отцу восстановить наш замок, позаботились о Армане, — произнесла я, — для меня это лучший подарок.

— Это пустяки, — как-то резко ответил муж. Его руки упали вдоль тела. Он шагнул ко мне, оказавшись так близко, что между нами осталось ничтожное пространство.

— Я бы хотел осыпать тебя драгоценностями, — сказал Грегор горячо, — я бы хотел, чтобы ты носила самые прекрасные платья, чтобы ходила по золоту и ела из золота, — и глухо добавил. — Но ведь ты вряд ли оценишь такие милые другим женщинам подарки, не так ли, Лея?

Представив себе, как надеваю тяжеленые диадемы и колье, как ем из золотой тарелки, сидя за столом в таком же золотом платье, обшитом драгоценными камнями и жемчугом, я фыркнула. Грегор прав. Это точно не мои мечты. А муж, кажется, начинает понимать меня.

— Вот видишь, — сказал король, не дождавшись ответа. — Поэтому я придумал кое-что интересное, — его глаза вспыхнули огнем и на какой-то миг Грегор стал походить на совсем юного мальчишку. Едва ли старше моего Армана, который уехал надутый и разобиженный на новое место жительства и учебы. — Ты же не испугаешься? — спросил он и как-то странно улыбнулся.

— Мне не нужно никаких подарков, — засуетилась я. — Я и так благодарна вам за отца и брата. Что были с ними милы…

— Просто они мне понравились, — отозвался Грегор. — Поверь, Лея, будь твой отец похож на Венделя Роттергейна, я бы и пальцем не пошевелил для него, даже ради тебя. И первый бы порадовался, если бы его замок развалился, а еще лучше, придавил бы при этом хитрого прихвостня.

— О! — только и произнесла я, понимая, что эти Водные попали в немилость к королю. Была ли тому причиной Клаудиа, или что-то еще, не знаю. Но мне хватило увидеть, как искренне недолюбливает Роттрегейнов Его Величество. Так и тянуло спросить, зачем он, при таком отношении, взял в жены наследницу Водных, но я благоразумно прикусила язык, решив не возвращаться к прошлому.

— Так, — произнес муж и оглядел меня с ног до головы, — что у тебя есть теплого из одежды?

Я недоуменно посмотрела на него.

— Зачем? Вы хотите пригласить меня на прогулку в парк?

— Намного лучше, — ответил он быстро и, взяв за руку, потянул в гардеробную. Но увы, ничего ему не приглянулось, и это несмотря на то, что королевская швея трудилась не покладая рук, моделируя для меня платья самых различных фасонов и из всех возможных видов тканей. Были тут и теплые, из тонкой шерсти, были и совсем легкие, почти невесомые и пышные. Но Грегор проигнорировал всю красоту и долго перебирал мои наряды с видом заядлого модиста. Я же стояла и, признаться, не понимала, что такое задумал мой муж. Он меня откровенно интриговал и немного пугал при этом. Слишком уж разительным было изменение, произошедшее в короле. И я не знала, стоит ли верить новому Грегору, потому что все еще помнила того резкого мужчину, пугавшего меня одним своим видом. А этот казался его полной противоположностью. Создавалось впечатление, что король просто хочет понравится мне. Пытается показать, что может быть другим. Не таким…королем.

— Вот это, — развернувшись, Грегор протянул мне теплые чулки, в каких впору было бы ходить в самую холодную зиму. А за окном еще набирала силу осень, и все же я взяла чулки, продолжая следить за действиями мужа.

Очень скоро к моему новому наряду «от Грегора» присоединились высокие теплые сапоги без каблука, самое теплое из платьев, какое мужчина только смог отыскать среди моих новых туалетов, а также что-то наподобие теплых штанов из тонкой шерсти, но очень плотных и пронизанных магией, что не позволяла пропускать холод.

— И обязательно прихватите шляпу и шарф, — скомандовал муж.

Я недоуменно взглянула на него, захлопав ресницами.

— Вы сошли с ума? — спросила шутливо.

— Вот еще! — он рассмеялся. — Одевайтесь и выходите! А если желаете, я позову служанку вам в помощь! — сделал благородный жест, оставив меня в гардеробной.

Служанку я не пожелала. Как-то совсем не хотелось, чтобы меня увидели в подобном вот наряде. И надевая покорно одежки, я старалась не смотреть на свое отражение там, в высоком, в полный рост, зеркале, что стояло у стены. Но когда натянула поверх чулок штаны, не удержалась и бросила быстрый взгляд на себя, да так и обомлела, увидев, что из зеркала на меня смотрит этакая капуста. Сто одежек — явно было сказано обо мне.

— Если он решил пошутить… — проговорила вслух, но вздохнула и вышла из комнаты, переваливаясь, словно раздобревшая гусыня перед зимним праздником нового года.

В гостиной меня ожидал Грегор. Честно признаться, я надеялась, что и он оденется, подобно мне. Ну, мало ли, куда он намеревается меня повести. В подвалы королевского дворца или на вершину самой высокой из башен, где всегда дует ветер и даже в жаркий день бывает прохладно, по словам прислуги. Но нет. На мужчине была та же одежда. А завидев меня, он вообще принялся резво раздеваться.

— Что вы делаете? — спросила я резко. А Грегор почти демонстративно снял с себя рубашку. За ними последовали сапоги. Медленными, отточенными движениями, муж расстегнул пояс на штанах, а затем снял их, оставшись совсем обнажённым, и я вскрикнула, уставившись туда, куда не следовало.

— Так надо, — объяснил он мне и направился на балкон, жестом позвав за собой.

«Как есть, сумасшедший!» — переваливаясь следом, думала я почти зло. А после все поняла, когда мужчина вышел на холод, передернул плечами и оглянулся на меня, хвала богам, стоя спиной. Так что его мужское достоинство было мне не видно. Зато я могла вдоволь налюбоваться на крепкие ягодицы, тонкую талию и вполне мощные широкие плечи.

— Великие боги, — успела прошептать, прежде чем осознала происходящее.

Грегор как-то странно присел. Несколько мгновений, коротких и быстрых, словно удар сердца, оставался неподвижен, а после прогнулся назад и начал меняться просто у меня на глазах.

— Боги! — прошептала я и, не удержавшись, сделала шаг назад.

Грегор прямо на моих глазах, принимал облик своей сущности, огромного огненного дракона, настолько большого, что едва тело мужчины начало вытягиваться, будто ломаясь под немыслимыми углами, он достаточно резво подпрыгнул вверх, а затем метнулся к краю балкона и одним слитым движением перемахнул через перила. А я ринулась следом за ним, умом понимая, что Грегор не упадет на землю и не разобьется. Но сердце все равно замерло в страхе.

— Нет! — сорвалось с губ, прежде чем я успела остановиться. Вцепилась пальцами в перила, наклонилась вниз и почти сразу же отпрянула назад, когда огромный дракон, еще недавно бывший моим мужем, взвился в небо. Поток воздуха едва не сорвал с моих волос шапку, и я вскинула руки, удерживая ее на голове, а сама неотрывно смотрела, как могучее существо парит там, надо мной и балконом, расправив крылья, бросая тень едва ли не на весь королевский дворец.

Мой муж, король Грегор Лейнингер, поистине был великолепен в своей ипостаси. Я еще никогда не видела такого дракона. Темный, с прожилками алого по крыльям и на лапах, текущими лавой по сверкающей чешуе, он был невероятно красив и одновременно ужасен. Вот уж не хотела бы я быть врагом такому сильному созданию богов и людей.

— Ваше Величество, — проговорила тихо, но Грегор будто меня услышал. Мгновение и дракон опустил голову, а затем камнем упал вниз. Я даже подпрыгнула и взвизгнула, но не от страха, а от почти детского восторга. Сердце заколотилось бешеным темпом, ударяясь о грудную клетку. Лицо явно полыхало — под кожей разлился жар, и мне совсем не было холодно стоять на балконе. А Грегор подлетел ближе, тяжело взмахнул крыльями и завис, удерживаясь в воздухе, опустив ко мне голову и явно приглашая вскарабкаться на мощную шею.

Я окинула его быстрым взглядом и решилась, понимая, что возможно, мне больше никогда не выпадет такой шанс оседлать дракона. И не абы какого, а самого сильного среди Огненных.

— Не уронишь? — спросила я неуместно, а руки уже сами вцепились в чешую, подтягивая тело. Протопала по широкой морде и плоскому лбу. Взгромоздилась на шею, сев поудобнее меж роговых выступов, спускавшихся от головы по хребту. Здесь, где я примостилась, они были достаточно широки и в какой-то степени напоминали седло. Так что сидеть было удобно.

Я вцепилась в горячий гребень, осознавая, что боюсь и при этом улыбаюсь. Наверное, я при этом выглядела крайне глупой и счастливой одновременно. И я ничуть, вот ни капельки, не боялась. Будто что-то внутри меня твердило: не уронит. Сам скорее разобьется, но тебя удержит даже ценой своей жизни. И почти сразу рассмеялась от нелепости этих мыслей.

Дракон дождался, когда я упрусь пятками в его шею и обхвачу твердый нарост на его шее своими руками, а затем взмахнул крыльями и начал медленно подниматься над балконом.

Сердце замерло в груди. Я смотрела, как приближаются облака, снизу казавшиеся взбитыми сливками. И кажется, что еще немного и я смогу прикоснуться к ним рукой. Но стоило очутиться выше, как облака рассеялись, будто туман, а там, внизу, прямо под нами, распластался дворцовый комплекс.

Высота оказалась пугающей, и я, пискнув, еще крепче вцепилась в дракона, уже и думать забыв о том, что это он, мой муж и король, а не волшебное существо, могущественное и сильное.

Несколько долгих мгновений Грегор просто парил так, как это делают птицы. Раскинув крылья, поймав воздушный поток, он словно лежал на нем, лишь немного балансируя и покачиваясь. А я смотрела вниз на город и дома, казавшиеся просто крошечными с такой высоты. Здесь, на верху, было по-зимнему холодно. Но муж одел меня на славу и я, улыбаясь, уже не жалела о том, что натянула на себя все мыслимое и немыслимое.

— Какая красота! — проговорила громко, бросив взор туда, где за границей города начинались луга и лес. А там, дальше, едва различимые, виднелись горы.

Дракон подо мной дрогнул, взмахнул широкими крыльями, и полетел.

Я снова взвизгнула, но не от страха, а от восторга, заполнившего душу. Мы удалялись от дворца. Город под нами плыл с такой скоростью, что уже через минуту остался где-то позади. Ветер, холодный и колючий, бил в лицо, норовил сорвать шапку и выпустить на волю мои волосы, а дракон летел вперед, набирая скорость, разрывая плотные облака, оставляя за спиной клочья туч. Восторг, почти дикий, неописуемый, охватил меня.

«Так вот, что испытывают те, кому боги дали возможность покорить небо!» — подумала я. Немного горечи разлилось в сердце, и я поняла, что завидую то же Клаудии, которая, в отличие от меня, родилась драконицей. А я…полукровка, пошла в отца. Ну, хоть Арману повезло. И все же, как это было восхитительно уметь вот так парить в воздухе, лететь, куда глаза глядят, чувствуя, как легкие наполняет острый аромат свободы, бьющей в лицо вместе с порывами встречного ветра.

Не осознавая, что делаю, я отпустила Грегора. Медленно, и очень осторожно, подняла руки и развела в стороны. Ветер подхватил, окатил ледяным недовольством, но я лишь закрыла глаза и отдалась этому восхитительному чувству полета, представляя себе, что не сижу на спине Грегора, а сама лечу, покоряя небо пронзая холодные облака, насыщенные влагой.

Очередной порыв ветра качнул дракона, и он накренился, как корабль, поймавший галс (6). Я распахнула глаза и вцепилась в нарост на шее дракона, осознавая, как глупо повела себя. Упасть я не боялась. Верила, что муж поймает. Вот было во мне это — уверенность в него, именно сейчас, когда я ощущала странное единение наших тел и душ.

Грегор сделал широкий круг, пролетев почти над самыми макушками деревьев, а затем снова стал набирать высоту и направился назад, туда, где вдали снова начал приближаться город.

Мое сердце билось все сильнее и сильнее. Я смотрела как мы возвращаемся и жалела о том, что полет закончился так быстро. Но Грегор уже опустился, но не на балкон, а на траву у дворца. Тяжело сел и распластал крылья, явно предлагая мне спуститься вниз. Видимо, опасался, что не сможет вернуть меня должным образом на балкон, откуда забирал. Но мне понравился и этот способ. Главным было то, что он подарил мне самый лучший в мире подарок, какой только мог подарить муж-дракон своей жене человечке.

Стоило мне ступить на выцветшую траву некогда зеленой поляны, как Грегор стал меняться, и минуту спустя передо мной возник муж. Такой же обнаженный и явно не испытывавший неудобств от своего вида.

— Ваше Величество! — опомнилась я и стянула с себя тяжелый плащ, протянув его Грегору. Но тот приблизился и посмотрел мне в глаза горящим взором в глубине которого еще жил дракон, полностью не отпустивший человека. Он качнулся ко мне, проигнорировав плащ. Взял за плечи и, прежде чем я поняла, что происходит, наклонился и поцеловал, заставив вздрогнуть от касания твердых и обжигающих губ. В первый миг захотелось оттолкнуть его прочь, но приятное возбуждение, подаренное полетом, еще бушевало в крови, толкая меня на безумство сродни королевскому. И я позволила себя поцеловать. Даже на мгновение прикрыла глаза, чувствуя, как зарываются сильные пальцы в мои волосы. Какой-то задней мыслью осознала, что шапка упала с головы и теперь ветер и руки мужа ласкают затылок, пока его рот терзает мой. Нежно и одновременно властно. Будто пытаясь доказать всему миру и себе в первую очередь, что я принадлежу ему одному, Грегору, королю и мужу, дракону с горячим сердцем.

Сколько мы целовались, я не поняла, не успела заметить. Но Его Величество отпрянул первым. Отодвинулся назад, всматриваясь в мое лицо напряженным взором. Будто ожидая очередную пощечину от разъяренной супруги. Но я лишь снова протянула ему плащ и мужчина, сдавленно выдохнув, наклонился, позволяя мне набросить на широкие плечи одежду…

Мы так и вошли во дворец, мимо удивленных слуг. Я — похожая на капусту, королева, и он, мой король, босоногий, в одном лишь плаще, который удерживал на груди, при этом скалясь так, что никому и в голову не пришло бы посмеяться над нашим внешним видом. Нет, я не сомневаюсь, что слухи пойдут и обязательно. Слуги позаботиться, чтобы уже скоро весь дворец узнал о том, как, и главное, в чем, явились домой король и королева. Но я была уверена, что никто не посмеет смеяться в открытую.

Уже на лестнице, муж предложил мне руку, и я приняла его горячие пальцы, ощутив, как сжал их в едином порыве мой благородный супруг.

— Вам понравилось, моя королева? — спросил он сдавленно.

«Все, кроме финального поцелуя!» — хотела было ответить, но осеклась и лишь кивнула, понимая, что не стану лгать ни ему, ни себе самой. Поцелуй тоже получился недурно. Вот только признаваться в подобном дракону не пожелала. Понимала, что было тому виной. Разгоряченные от полета, мы оба сорвались. А сердце до сих пор стучало как-то излишне быстро, и следуя рядом с королем в наши покои, мне казалось, что я все еще чувствую, как лечу над землей, и яростный свежий воздух бьет упругими потоками в лицо, распрямляя за спиной невидимые крылья.

Глава 18

Я ждала, когда вдовствующая королева пошлет за мной. Прошло достаточно времени после свадьбы и, признаться, я была даже немного удивлена, что она сразу же не прислала свою помощницу с приглашением посетить ее покои. Возможно, Мария дала мне возможность адаптироваться и свыкнуться с мыслью о том, кем я стала. А в один прекрасный день, сразу после завтрака, случилось то, чего я ждала, но чего, признаться не хотела.

Королева не подошла ко мне лично. Сделай она это, нарушила бы правила, установленные ее далекими огненными предками. Поэтому ко мне, вместо нее, пришла Лидия. Она заявилась в королевские покои неизменно вежливая, с прямой, как доска, спиной. Взглянула с почтением и, после традиционного приветствия и поклона, заявила, что ее госпожа, Ее Величество королева Мария, желают увидеть меня, чтобы вместе провести время в кабинете и обсудить некоторые вопросы.

Я изнывала от скуки. Грегор занимался своими государственными делами, а я слонялась по покоям, еще не зная, кого из благородных девиц отобрать себе в фрейлины. Данный вопрос встал достаточно остро, потому что брать тех девушек, кто служил до меня Клаудии я не хотела, а новых я еще не разглядела в этой угодливой толпе придворных. Так что на встречу к старой королеве я пошла почти с радостью, надеясь, что мы с ней поладим. По крайней мере, я хотела приложить к этому максимум усилий со своей стороны. И мне казалось, что женщина относилась милостиво к моей персоне.

Лидия сопровождала меня только до лестницы. Покои вдовствующей королевы находились на одном из верхних этажей дворца. Поднимаясь по ступенькам, я задумалась о том, не тяжело ли Марии, в ее возрасте, проделывать каждый раз такой утомительный путь вниз? А ведь столовая и приемные гостиные располагались именно там. Нет, конечно, женщина принимала посетителей в своем кабинете, но к завтраку, обеду и остальным трапезам, неизменно спускалась вниз.

— Куда это вы направляетесь? — Тиль застыл на верхней ступени пролета, глядя на нас с Лидией сверху вниз. А я подняла глаза и улыбнулась, забыв на мгновение о приличиях. Все потому, что несколько дней после свадьбы не видела принца. А вот теперь, когда он снова вернулся в мою жизнь, стало приятно встретить его, пусть даже на лестнице.

— Ваше Высочество! — первой поклонилась Кейзерлингу Лидия, а за ней и я вспомнила о манерах. И мы с Тилем одновременно поприветствовали друг друга, хотя теперь я считалась выше его по положению.

— Мы направляемся к вдовствующей королеве, Ее Высочеству Марии, — сказала я, поднимая взгляд на мужчину. Он распрямил спину и улыбнулся той самой мягкой улыбкой, которая так нравилась мне всегда. Хотелось спросить его, где он пропадал все это время. Но я вовремя спохватилась, осознав, что не могу расспрашивать мужчину о подобном, тем более теперь, когда являюсь замужней женщиной, которой непозволительно проявлять интерес к другому мужчине, пусть даже и родственнику супруга.

— Значит, вы к бабушке? — совсем по-простому назвал Марию Тиль. Его взгляд скользнул мне за плечо, и мужчина произнес: — Лидия, я сам провожу Ее Величество в покои королевы Марии. Вы ведь именно туда направлялись?

— Да, Ваше Высочество! — ответила помощница с поклоном. Но по тону ее голоса было заметно, что она предпочла бы сама проводить меня к своей госпоже. Но спорить с наследником женщина не решилась. А Тиль спустился вниз с предложил мне свою руку, заявив: — Вы можете не переживать из-за слухов. Госпожа Лидия будет следовать за нами на приличном расстоянии, чтобы ни у кого не возникло желания упрекнуть вас, моя королева.

Теплый карий взгляд скользнул по моему лицу, всего на мгновение задержался на губах, а затем устремился вверх, и наши глаза встретились. Я молча кивнула, и мы продолжили путь. Лидия шла за нами, держась на приличном расстоянии, чтобы не слышать то, о чем мы бы могли пожелать поговорить. И вместе с тем служившая гарантом моей благопристойности. А на следующем пролете я все же решилась и задала вопрос, вертевшийся на языке. Тиль взглянул на меня, задержав шаг, отчего я поднялась выше и невольно отпустила его руку. Взглянул на меня как-то странно, а затем ответил:

— Дела, знаете ли, Ваше Величество!

Его обращение ко мне по титулу неприятно кольнуло в сердце. Я вспомнила, как этот мужчина был добр ко мне, улыбнулась и попросила:

— Ваше Высочество, а не могли бы вы обращаться ко мне по имени? Все эти титулы… — и на мгновение потупила взгляд, понимая, что вероятно, сказала не то. Принц вздохнул и продолжил идти, снова предложив мне свою руку.

— Боюсь, наш светлый король не оценит нашей дружбы, моя королева, — заметил он осторожно и чуть насмешливо.

Но самое забавное заключалось в том, что я разделяла опасения принца. Не то, чтобы думала о ревности. Но Грегор вел себя как-то подозрительно странно. И не знай я его, вполне могла бы решить, что король… Ну вот, даже подумать страшно о подобном. И все же, мысленно можно признать свои догадки. Влюблен в меня? Или делает вид, что влюблен. Я не была склонна доверят сильным мира сего и особенно тем, кто живет во дворце. Верить, конечно, хотелось, но разум подсказывал, что меня просто используют. Ведь Грегору нужна не я, а наш ребенок. Хотя, после того, как нас соединила брачная лента, он изменился. Было ли тому виной его знание о том, что мы истинная пара? Или он решил оградить мать своего сына от волнений, чтобы они не отразились на малыше? Ох, если бы я только могла знать.

— Наш король, мой брат, не обижает вас? — тихо спросил Тиль, догадавшись, что не получит ответ на предыдущую фразу.

— Нет, Ваше Высочество! — отозвалась я рьяно.

На лице принца не дрогнул ни единый мускул, зато рука, поддерживающая меня, заметно напряглась. Я взглянула на его точеный профиль и подумала о том, что Тиль, наверное, единственный в том дворце, кому я могла бы доверять. Конечно, не полностью, но все же…

Он вел меня за собой уверенно. Рука под моей ладонью была твердой, словно отлитой из металла, не принадлежавшей человеку. И, в отличие от Грегора, в принце мало проявлялось от драконьей сущности. Видимо, он умел лучше сдерживаться себя, чем мой венценосный супруг. Поймав себя на мысли, поняла, что мне не хватало его все эти дни после свадьбы. Не хватало наших разговоров, где я могла быть сама собой. Ведь даже с Грегором приходилось не сладко. А он, Тиль Кейзерлинг, был немного другой. Отличавшийся от остальных и тем самым напоминавший мне себя саму.

За нашими спинами шагала Лидия. Ее присутствие действовало на меня и угнетающе, и одновременно успокаивало. Тиль был прав. Сейчас я — королева. И мне нельзя позволить, чтобы слухи обо мне ходили по дворцу. Но как вести себя безупречно целые девять месяцев? Нет. Определенно, я не рождена для подобной роли.

Мы дошли в молчании до покоев вдовствующей королевы. Преодолели несколько лестничных пролетов, длинных коридоров и пересекли два широких зала. Принц подвел меня к двери, у которой стоял лакей в золотой ливрее. И лишь там отпустил руку. Но прежде чем дать мне свободу, склонил голову и едва уловимо коснулся твердыми губами пальцев, как разрешал этикет.

Его губы оказались очень горячими. Что и говорить, огненный! И это прорывалось, даже несмотря на великолепную выдержку наследника.

— Госпожа Лидия, я возвращаю вам нашу королеву, — он распрямил спину, посмотрел мне в глаза и поклонившись, развернулся, направившись быстрым шагом прочь. Я даже не успела сказать ему спасибо, за то, что проводил. А теперь было поздно окликнуть.

Помощница старой королевы подошла ко мне, поклонилась и лишь затем, миновав лакея, постучала в двери, сказав:

— Я доложу о вас, Ваше Величество!

Королева принимала меня не в своем кабинете, а в личных покоях. Они состояли из нескольких просторных комнат и огромного балкона, который, как я догадалась после, предназначался вовсе не для любования видом и окрестностями города, а для полетов. Ведь старая женщина в пору молодости, тоже умела парить под облаками, как ее внук. Сейчас же она и ходила с трудом. Нет. Ее Величество королева Мария выглядела весьма бодрой для своего возраста. А ей, судя по слухам, давно перевалило за сотню лет. Хотя, может и больше. Кто знает достоверно, сколько живут Огненные?

— О, милая королева, — я услышала голос Марии прежде чем увидела ее саму. Отвлеклась, рассматривая на полотне, висевшем над жарко растопленным камином, портрет молодой женщины в дорогом изысканном платье прошлого века. Почти без труда узнав в нем ныне вдовствующую королеву.

Оглянувшись, заметила, что Лидия, доложив обо мне, исчезла. А сама женщина направлялась в мою сторону из соседней комнаты, при этом глядя на меня с почти материнской улыбкой.

— Ваше Величество! — я почтительно присела в реверансе, а она подошла ближе и коснулась легко моей руки.

— Встань, милая.

Я повиновалась. Распрямилась, оказавшись одного роста с Марией, и увидела, что королева смотрит не на меня, а куда-то мимо. Обернулась, не удержавшись, и увидела, что женщина разглядывает свой портрет.

— Я тоже когда-то была молода, — сказала она. Несколько секунд и ее внимание сосредоточилось на мне. — На портрете мне было чуть больше лет, чем тебе сейчас, и я уже подарила своему супругу нашего первенца, — рассказала она мне.

Я промолчала, не зная, что сказать в ответ. Но, как оказалось, Мария его и не ждала. Она взяла меня под руку и повела за собой, направляясь в ту комнату, из которой вышла.

— Я ждала тебя, — пояснила мне старая дама, пока я краем глаза смотрела на проплывавшие мимо стены в шелке обоев, на картины, изображавшие сцены охоты с драконами во главе. На мебель, дорогую, массивную, без излишеств. А под ногами стелился не пышный ковер, а каменная мозаика, отчего мои шаги звучали гулко. А вот Ее Величество ступала почти неслышно, из чего я сделала вывод, что ее обув на мягкой подошве.

— Нам давно следовало поговорить по душам, милая, — продолжила женщина. — Я не посмела сразу взвалить на тебя все обязанности, позволила немного обжиться и привыкнуть. Хотя, понимаю теперь, что такой девочке, как ты, будет очень сложно адаптироваться в королевском дворце.

Мы вошли в просторный кабинет, совсем крошечный, особенно в сравнении с просторной гостиной, где я любовалась портретом старой дамы. Но здесь было почти уютно, потому что эта комната своей обстановкой напоминала мне кабинет отца в Нэсте. Почти такой же широкий письменный стол, занимавший едва ли не половину комнаты, множество полок, заставленных книгами, причем такими старыми, что корешки казались потрепанными и выцветшими от времени. На одной из стен — карта королевства, подробная до мелочей, так что я сразу отыскала взглядом крошечный Нэст, похожий на черную точку, зависшую над морем, и, конечно же, массив королевского дворца, расположенного в центре огромного города — столицы.

— Присаживайся, — Ее Величество указала мне на высокий стул. Сама же, отпустив меня, заняла место во главе стола. — Поговорим без свидетелей, — она улыбнулась мне, а я покосилась на сам стол, заметив приличную стопку книг, занимавших левый край. Еще одна, толстый фолиант, была раскрыта перед Марией и белоснежное перо лежало поверх темных строк и листов, пожелтевших от времени.

Вдовствующая королева проследила за моим взглядом и кивнула, будто подтверждая мои невысказанные мысли.

— Да. Я понимаю, что это дело нудное, но нужное для той, кто стала супругой короля, — быстро сказала она и спросила. — Насколько хорошо ты знаешь родовитые семьи нашего королевства? Разбираешься ли в этикете и сможешь сразу назвать род увидев лишь его герб?

Я вздохнула. Нет, отец нанимал нам с Арманом учителей, и я знала то, что должно знать леди, но, судя по всему, не все.

Королева растолковала мой вздох и развернув книгу, толкнула ее ко мне, взяв в руку перо. Затем, действуя им, будто указкой, показала на один из гербов, нарисованный на странице. В прямоугольнике на фоне закрытой лилии красовалась крыса с цепью на узкой груди.

— Сможешь назвать? — спросила Мария.

— Каррадоны. Перевертыши. Северные границы у болот. Глава рода Кавендиш Каррадон, — ответила я быстро.

— Хорошо, — улыбнулась леди. Затем ее рука скользнула в сторону на соседнюю страницу, указав на другой герб, представлявший собой стальной щит и разорванное драконье крыло.

— Род Воздушных. Радогасты. Замок Форс, южная окраина королевства. Во главе рода лорд Магнус Лоу Радогаст, — ответила я.

Мария пытливо посмотрела мне в глаза и подтянула книгу к себе.

— Что-то мне подсказывает, что и остальных представителей благородных семейств ты тоже знаешь? — спросила она.

— Увы, только имена, — ответила я тихо.

— Тогда спрошу прямо, — Мария откинулась на спинку стула, продолжая смотреть на меня. Ее глаза блестели, и женщина казалась довольной. — Сама признайся, в каких областях знаний у тебя есть пробелы. Мы займемся этим. Супруга короля должна быть безупречна во всем. Не переживай, нагружать тебя, помня о твоем положении, я не стану. Но учиться надо всегда, особенно, если есть такая возможность. А после мы займемся твоим окружением. Королеве не пристало обходиться без приближенных. Я же слышала, что ты так и не определилась в выборе девиц-фрейлин? — внимательный взгляд скользнул по моему лицу, ожидая ответ.

— Не выбрала, — призналась я, но объяснять королеве, что послужило причиной моих долгих раздумий, не стала.

— А стоит. Королева без свиты — не королева, — сказала Мария. — Да, я понимаю, что не всем приятно, когда за тобой ходит такой хвост. Но фрейлины приносят и пользу.

Меня так и толкало спросить, какую именно, но я промолчала снова, решив, что при этой хитрой даме не стоит показывать свои слабые стороны, а именно, нерешительность и сомнения.

— Хорошо. Это мы еще обсудим. А пока вот, взгляни! — она протянула руку и пододвинула ко мне стопку книг, тех самых, что стояли на краю стола. — Здесь есть достаточно интересные книги. История рода Лейнингер от основателя рода, короля Леопольда Смелого и до отца нашего нынешнего монарха, вашего мужа, милая.

Я покосилась на приличную стопку, понимая, что королеве, конечно же, надо знать историю семьи, в которую ее приняли. А значит, придется коротать вечера у камина, вчитываясь в биографию предков Грегора. Но, возможно, если мне повезет, это будет интересно. Если же нет… то, по крайней мере, крепкий сон от нудного чтива обеспечен.

— Здесь еще есть руководство по ведению дворцового дела, — удивила меня Мария. Она встретила мой вопрошающий взор и кивнула, мол, да. И такая книга существует, как помощь молодой королеве.

— Когда-то давно я прочитала ее, — сказала она. — Кое-что пригодилось. Не все, конечно, но несмотря на то, что этот труд написан сухим языком, от него есть польза, — и добавила чуть тише, наклонившись ко мне и заговорщицки улыбаясь уголками тонких губ: — От бессонницы лучшее лекарство!

Будто прочитала мои мысли! Я даже ахнула, а королева рассмеялась:

— Но я искренне надеюсь, что мой внук не посрамит наш род и бессонница тебе не грозит!

Краска бросилась мне в лицо. Я ощутила жар под кожей, а королева вдруг перестала смеяться и вгляделась в мои глаза приподняв вопросительно бровь. Несколько секунд она молчала, после чего на ее лицо вернулось прежнее умиротворенное и благодушное выражение. А мне, признаться, стало любопытно, что же такого увидела в моем взоре старая дама! Спросить или оставить на потом? Будь это что-то важное, вдовствующая королева непременно поинтересовалась бы, с ее прямотой. И я снова промолчала. А Мария указала на третью книгу в стопке, весьма, кстати, увесистую, с золотым корешком и вязью:

— Еще одна нужная книга. «Драконы и магия, как составляющая жизни».

— Мне это зачем? — все же не удержалась от вопроса.

— Тебе, может, и не зачем. А вот твой муж и малыш, которого ты носишь под сердцем, драконы. Стоит понимать своих близких. Да и как я поняла, в тебе тоже есть толика драконьей крови.

— Совсем немного, Ваше Величество, — пояснила я, хотя королева и сама все уже знала. — Моя мать была драконицей из рода водных. Отец, женившись на ней, взял ее фамилию, — я осеклась. Дворяне иногда делали так. А мой отец был всего лишь третьим сыном в своей семье. И не мог претендовать на титул, который по закону был отдан старшему сыну. Потому свадьба с леди Мильберг принесла ему не только прекрасную и любимую женщину, но еще и титул. А ко всему прочему, старый замок и земли, требовавшие вложений и ухода. Но об этом я не стала рассказывать, полагая, что Мария и так все знает. Отец обмолвился в один из вечеров, пока гостил во дворце, что разговаривал со старой королевой и был принят ею в большом кабинете.

— И все же, кровь не вода, — загадочно сказала женщина. — Но мы отвлеклись, — продолжила она и принялась перечислять дальше книги, которые стояли передо мной и казалось, этого развлечения мне хватит до самых родов.

Грегор еще раз пробежал взором по свитку, присланному сегодня магической почтой, и лишь после, свернув его, вызвал слугу, ожидавшего за дверью. Все утро и весь день, тянувшиеся неизмеримо долго, Грегор ловил себя на мысли, что хочет бросить все дела, накопившиеся за несколько дней, и пойти в свои покои, чтобы просто увидеть Лею. Узнать, что она делает, чем занята. Ждет ли его, или читает, сидя у камина и подтянув ноги, как любила это делать.

Он еще мало знал о ней. И тот факт, что они жили вместе в его покоях, радовал короля, потому что давал ему шанс наблюдать за молодой женой, следить за ней и узнавать, открывая для себя то, что она, возможно, никогда бы не рассказала сама.

Так что, теперь он знал, что утром Лея встает без особого труда. Что спит весьма чутко и что во сне сворачивается в трогательный комочек, который ему всегда хотелось обнять и прижать к себе. И он позволял некоторые слабости. Спать рядом с ней было сущей мукой, но, когда она находилась рядом, так близко, беззащитная во власти сна, он протягивал руку, касался ее лица, трогал тяжелые пряди темных волос и вдыхал запах своей маленькой жены, умирая от желания и сдерживаясь от того, чтобы не нарушить данное слово.

«Ледяной душ мне в помощь!» — злился на себя Грегор, но знал точно, что ни за что не откажется от возможности спать с Леей в одной кровати, а утром просыпаться, прижимая ее к напряженному телу, жаждущему разрядки с этой единственной женщиной, его парой.

— Ваше Величество! — слуга явился на зов, низко поклонился и застыл, ожидая приказа.

— Отправляйся в мои покои, — благодушно сказал король. — Узнай, чем занимается моя супруга и как она себя чувствует! — повелел он.

— Будет исполнено, Ваше Величество! — прозвучало в ответ и Грегор снова остался один. Впрочем, ему недолго довелось предаваться мечтам о собственной жене, потому что вернувшийся лакей с поклоном сообщил, что Ее Величество королева Лея отправилась к вдовствующей королеве Марии в ее личные покои. И все бы ничего, если бы слуга не сообщил сияя, что молодую королеву сопровождал лично наследный принц Тиль Кейзерлинг.

Мгновение Грегор осмысливал услышанное. А затем жаркая волна поднялась в его теле, заставляя кровь вскипеть огненной лавой. Он и сам не понял, как ему удалось не вспыхнуть просто там, сидя в кресле за своим столом. Только пальцы вцепились в подлокотники сжав их с такой силой, что дерево треснуло, а сам мужчина стиснул зубы, чувствуя, как ярость застилает глаза.

Лакей, увидев состояние короля, испуганно сжался и попятился к двери, не дожидаясь, когда монарх отпустит его привычным благосклонным кивком. А затем и вовсе выскочил прочь, прикрыв за собой двери.

«Да что же это такое?» — недоумевал Грегор, но дракон внутри него бесился от злости. А всему виной двоюродный брат, посмевший снова появиться в окружении молодой королевы. Грегору до бешенства хотелось сорваться, броситься из кабинета, желательно при этом прибить кого-нибудь — впрочем, не кого-нибудь, а именно Тиля и его наглость. Надо же, знает, что не следует совать свой нос к чужой жене и все же не может оставить Лею в покое!

Грегор не удержался. Встал, даже не взглянув на ладони, в которые впились щепки от пострадавших подлокотников. Просто отряхнул их, не замечая, что некоторые разорвали кожу до крови, и прошел по комнате, разделив ее широкими шагами. У стены резко обернулся и посмотрел в окно, понимая, что нельзя допускать всплеск этой ярости и, уж тем более, ему не стоит нестись сломя голову за женой, чтобы проверить, что между ней и Тилем все прошло благопристойно. Потому что выглядеть он при этом будет крайне глупо.

Нет. Он не опуститься до проявления подобной слабости. Вот только внутри полыхало пламя, разъедавшее душу, сводившее с ума. Дракон бесновался. Рвался наружу, чтобы забрать Лею, прорычав свое веское: «Моё!» — всему миру. Сжать девчонку в лапах, а еще лучше, унести в далекие горы и запереть в башне, как поступали древние предки, которым посчастливилось встретить свою истинную пару. Но Грегор-человек был против. Понимал, что нельзя идти на поводу у своих страстей. Лея точно не оценит его собственнического настроения, особенно после того, как он сам, своими собственными руками, внес проклятую поправку в не менее проклятый договор!

Король резко втянул воздух через плотно сжатые зубы, и также резко выдохнул, ощущая ломоту во всем теле. Его Дракон давал о себе знать. Прежде подобное происходило только когда Грегор был подростком. В ту пору у него формировалось тело, подстраиваясь под растущего дракона. И вспышки гнева случались, но были не такими яростными и намного легче поддавались контролю. Не считая пару срывов, когда он попросту испепелил в своих покоях кровать и шкаф. Но это было давно и Его Величество полагал, что в силах сдерживать огненную сущность. Вот только с появлением Леи все пошло не так. С ног на голову…кувырком. И проснувшаяся не вовремя ревность может лишь усложнить его отношения с маленькой женой, которая и так не подпускает его к себе, к своему такому желанному им, телу.

Грегор еще раз пересек кабинет. Затем еще. Попытался в движении ослабить злость. В итоге вернулся к столу и хмуро посмотрел на дело рук своих. Кресло определенно стоило сменить. То, вот что он превратил его было непригодно для короля.

Выдохнув, мужчина сгреб со стола колокольчик и яростно позвонил, вызывая слугу. Вспомнил, как тот спешно ретировался, и криво усмехнулся.

Лакей, к своей чести, явился сразу. Приоткрыл опасливо дверь и просунул нос, заглянув внутрь. Затем, увидев, что кабинет цел, облегчённо выдохнул и вошел, бросив взгляд на спину короля. Низко поклонился и замер, ожидая приказа.

— Замените… — сказал Грегор и с силой пнул бедное кресло, лишь в последний миг придержав всплеск силы, отчего мебель не отлетела, впечатавшись в стену напротив, а лишь повалилась на пол, скользнув от стола на расстояние пару шагов.

— Не извольте переживать, Ваше Величество! — слуга метнулся вперед. Кресло поднял с заметным усилием, потянул прочь. — Я немедленно пришлю служанку, и она все здесь уберет! — намекнул он на деревянный щепки и крошку, в обилии устилавшие пол под столом.

Грегор ничего не ответил, дождался лишь, когда кресло вынесут. Затем оправил камзол и оглядев кабинет, понял, что все же не сможет усидеть на месте.

В несколько широких шагов преодолел расстояние до двери и вышел, едва удержавшись, чтобы хлопнуть тяжелой дверью. Понимая, что ему стоит спокойно и по-братски объясниться с Кейзерлингом, пока тот не предпринял попытки очаровать его жену настолько, что по истечении девяти месяцев она захочет подтвердить чертов договор, и оставить его, своего законного мужа и короля. Подобная неуверенность в себе самом злила и раздражала. Он впервые в жизни понимал, что если будет вести себя как ревнивый дурак, то потеряет ту, которую только обрел. А значит, придется сдерживаться всегда и во всем. Но как же это сложно для того, у кого порой вместо крови по венам течет раскаленная лава!

Глава 19

Маги из столицы прибыли в Ранногар уже через неделю после свадьбы короля. Клаудиа следила за новостями, которые приносили магические письма и почтовые птицы. Ее отец следил за всем, что происходило в главном городе королевства, а его соглядатаи, подосланные в королевский дворец, присылали свои донесения. Только вот самой Кладуии никто не позволял их прочесть. А ведь хотелось до чертиков, до зуда в ладонях узнать, что происходит там, где еще недавно она была королевой, и имела право повелевать, миловать и казнить. Но недолго оказался век ее правления. А все из-за этой мелкой дряни. И дернуло же ее подложить именно Лею под Грегора! Клаудиа теперь досадовала на свою промашку. Понимала, что девок, пригодных для того, дабы раздвинуть ноги перед монархом, а после исчезнуть из его памяти и жизни, было предостаточно. А она попросту решила отыграться на Лее. Да еще и документы отдала на мальчишку. Хотела унизить родственницу. Да и как не хотеть? Лея всегда несла себя так, будто думала, что она — особенная. Как не испытывать желания растоптать ее гордость, показать, что она такая же, как и сама Клаудиа, отправившаяся под венец, не будучи девицей? Отец пока не в курсе о бумагах, но явно, узнав, не погладит ее по головке. Впрочем, что уж делать. Ничего не изменить, и надо действовать дальше, спокойно, выдержано и уверенно.

И вот маги.

Клаудиа видела, как следящие приехали в замок. На первый взгляд, ничего особенного. Бумага, которую они продемонстрировали лорду Роттергейну, свидетельствовала о том, что маги явились по приказу Его Величества короля Грегора Лютвица Лейнингера, чтобы следить за тем, насколько правильно исполняются предписания относительно молодой и бывшей королевы Клаудии. Но на самом деле, они явились вынюхивать и доносить на Водных. Причем, это было понятно даже последнему из слуг в замке.

Тем не менее, лорд Роттергейн встретил следящих с почетом. Определил в гостевые комнаты, позволил передвигаться по всему замку, за исключением его личных покоев и покоев домочадцев. Но на подобное маги и не претендовали, и теперь сновали по фамильному дому Водных, похожие на вездесущие тени, ищущие подвох в действиях хозяина Ранногара.

Но Вендель Роттергейн не собирался предоставлять им улики против себя. Был любезен, хотя все прекрасно понимали, насколько ему неприятно подобное вмешательство в жизнь рода Водных. Но Клаудиа, своими поступками и поведением, дала повод усомниться в семье Роттергейн, и теперь лорду Венделю приходилось смириться с присланными следящими. Он подозревал, что эти маги — лишь уловка для отвода глаз. Что истинные следящие не проявятсебя. Что они приехали, возможно, даже раньше официальных людей короля. Так что стоило немного придержать коней и поиграть в радушного хозяина, пока не придет срок, когда маски упадут, явив истинные намерения Водных.

Клаудиа знала, что отец готовит что-то против короля. И понимала, что Водных отделяет от трона ничтожная преграда в лице беременной Леи и, что не удивительно, наследного принца Кейзерлинга. Ведь, если у короля Грегора не появится в нужный срок долгожданный наследник, тогда именно Тиль будет первым претендентом на трон.

Юная леди вздохнула, прервав свои размышления, когда подошла к двери в свои покои. Слуга почтительно поклонился и распахнул их перед ней, позволив молодой женщине пройти в комнату, служившую гостиной, где ее уже ждали накрытый столик с горячим чаем и компаньонка, приставленная отцом едва ли не в первый день после возвращения домой из королевского дворца.

— Не смей меня позорить и дальше, — пригрозил Вендель дочери. — Я не дам повод этому сопляку Грегору продлить твое заточение, а мне — отказ от двора. — И тем самым дал понять, что теперь, если поймает ее с любовником, то не станет закрывать глаза. А значит, Клаудии придется быть более осторожной в своих желаниях. Потому что попасть под горячую руку отцу-лорду она больше не собиралась.

Слуги доложили Грегору, что видели, как наследный принц спускался в зал для тренировок, располагавшийся ниже уровня земли. На этаже, выше подвального, где и сам король часто пропадал, оттачивая навыки мечника. Его Величество направился именно туда, надеясь все же поговорить и объясниться с братом. А еще выяснить цели последнего относительно молодой королевы. И что-то подсказывало Грегору, что добром и спокойным разговором эта встреча может и не закончиться.

Слуги не ошиблись. Тиль оказался в зале. Скинув камзол, оставшись в одной рубашке и штанах, заправленных в высокие сапоги, он с каким-то ожесточением рубился с турником, отчего от последнего летели во все стороны щепки.

Грегор на мгновение застыл, заметив в зале еще одну фигуру. И почти сразу узнал в ней мэйстра Адлера, учителя по владению холодным оружием. Человека, который когда-то обучал и самого короля, когда тот еще был мальчишкой. Да и после, Грегор не раз обращался к мэйстру, чтобы отточить навыки. А вот сейчас завидев своего учителя не удержался от приветственного кивка, когда понял, что не остался незамеченным в полумраке арки, ведущей в зал. Мечник низко поклонился в ответ, а затем, повинуясь быстрому кивку Его Величества, медленно отступил прочь, уходя из зала. Понимая, что король желает поговорить с братом наедине и его присутствие нежелательно.

Выждав несколько минут, Грегор прошел вперед, не отрывая взгляда от высокой фигуры наследного принца. Следя, как искусно Тиль делает выпады, орудуя тяжелым мечом, словно в его руке была не отточенная сталь, а ивовый прут. Кейзерлинг находился спиной к входу, но это не обмануло Грегора, хотя он старательно скрадывал шаги. И все же, когда до цели оставалось несколько ярдов, Тиль замер, опустил меч и, не поворачиваясь к брату, произнес:

— И почему я не удивлен твоему визиту? — и только после того, как слова прозвучали в пространстве огромного зала, медленно повернулся, встретив взор короля.

— Вероятно, потому что знаешь его причину, — отозвался Грегор и братья смерили друг друга долгими взглядами. Прошла минута, за ней другая, и лишь по ее истечению, Кейзерлинг, будто опомнившись, склонил спину в поклоне, проговорив ясным голосом: — Мой король! — а затем также быстро распрямил ее и, оперевшись на меч, взглянул на брата с ледяным спокойствием. — Чем обязан? Ты же не на тренировку спустился сюда. Не иначе как меня искал?

Грегор усмехнулся и вместо ответа прошел к стойке с оружием. Подобрал меч по руке, взмахнул вокруг себя разрезая воздух, примеряясь к замаху и тяжести клинка, а после вышел к Тилю и встав напротив, ответил:

— Может быть, давай разомнемся вместе, как в старые добрые времена? — предложил и улыбнулся, скривив губы.

— Почему нет? — согласился Тиль и кивнул на изрядно порубленный турник, годившийся теперь разве что на растопку камина. — Этот все равно пришел в негодность. А я только начал разминаться.

— Вот и славно! — улыбка короля стала шире и теперь походила на оскал хищного зверя, решившего поиграть с жертвой перед тем, как пообедать ею.

Несколько широких шагов и мужчины встали почти рядом, разделенные лишь ничтожным расстоянием в вытянутую руку. Взгляд наследного принца смеялся. Смеялись и его губы, а вот напряженная поза сильного тела говорила о том, что этот смех — просто игра. Он ждал ярости от брата и понимал, с чем связанно его внезапное появление в зале.

Мужчины одновременно вскинули оружие, подняли на уровень глаз, отсалютовали друг другу, как полагалось в таких случаях, и только после этого разошлись, отступив назад, открывая себе пространство для боя.

Некоторое время они молча кружили, будто присматриваясь. Тиль не скрывал насмешки, а Грегор пытался сдержать ярость, терзавшую сердце, и оставаться при этом хладнокровным. Хотя бы на вид.

— Чем обязан? — наконец, не выдержал первым Кейзерлинг и едва фраза сорвалась с его губ, ринулся на Грегора. Тяжелый меч в его руке неожиданно обрел легкость, и король едва успел отклониться, выставив блок. Глухой удар заставил Его Величество отшатнуться назад и принять более устойчивую стойку широко расставив ноги и удерживая вес противника, навалившегося на него в попытке сломить защиту.

— Позволь, угадаю? — спросил Тиль тяжело выдохнув и надавив сильнее, надеясь, что заставит брата хотя бы покачнуться. Но Грегор не напрасно считался самым сильным из своего рода. Устоял, хотя и с трудом.

— Угадывай! — прорычал он и собравшись с силами, оттолкнул прочь Кейзерлинга, заставив того пройти несколько шагов назад.

Тиль остановился, замер на долю секунды и ответил брату почти отражением его собственной усмешки.

— Так это проще простого! — рассмеялся он.

Грегор сделал выпад и перешел в атаку, заставляя принца отступать, отражая глухие удары оружия. Серия ударов загнала Кейзерлинга к стене, но в последний момент принц ускользнул от брата, не позволив припереть себя. И уклонившись от очередного мощного удара, поднырнул под вскинутую руку Грегора. А затем оказался за его спиной, намереваясь плашмя приласкать плечо монарха. Но Его Величество оказался на удивление проворным и не успела сталь коснуться его плеча, как Грегор наклонился, ускользая от меча и спасаясь от синяка внушительных размеров, который непременно украсил бы кожу, будь он менее расторопен.

Тиль в запале поединка не удержался. Выругался так, как совсем не подобало принцу. А поймав довольную улыбку Грегора, тоже улыбнулся и начал пятиться к центру зала, уводя за собой родовитого противника.

— Отступаешь? — хрипло спросил король.

— Меняю позицию на более выгодную, — парировал принц.

Грегор бросился на него. Вскинул меч и обрушил мощнейший удар, заставляя Тиля выставить блок. Надавил всей массой своего тела, он изловчился и провернул прием, намереваясь выбить оружие из руки противника. Принц не позволил. Качнулся вперед, делая вид, что намерен нанести удар лбом, а когда Грегор мотнул головой, сделал подсечку Его Королевскому величеству и не удержался от победного вскрика, чувствуя, как резво и быстро бежит по венам ожившая кровь. Грегор повалился на пол, не в силах устоять. И только в последний момент, падая, успел вцепиться в руку брата, сжав пальцы с такой яростью, что Тиль был вынужден выпустить меч, дабы Его Величество не сломал ему запястье своим жестким захватом, подобным стальным тискам в кузне. Король потянул брата на себя и на пол они упали вместе, грохнувшись рядом, словно две подбитые колоды.

— Черт! — выругался принц.

— Адовы демоны! — вторил ему голос Грегора. А затем натсупила непродолжительная тишина, в которой раздавалось лишь сопение противников, оказавшихся на полу, да потрескивало пламя факелов, освещавших тренировочный зал.

— Это был нечестный прием! — выдохнул король, намекая на подсечку и обманный маневр.

— Согласен! — кивнул Тиль, продолжая лежать на спине и разглядывая каменный потолок, возвышавшийся над ним на добрые десяток ярдов. — Но мы, кажется, не обсуждали, как именно будет сражаться, — напомнил он.

— Мне казалось, это не подлежит обсуждению, — ответил Грегор и повернув голову, взглянул на брата, который расслаблено заложил за голову руки и казался почти умиротворенным лежа на каменном холодном полу. Тогда король сел, приняв вертикальное положение, не смущаясь каменной плите, холодившей зад, и произнес:

— Я не хочу ссориться с тобой, Тиль. В память о тех днях, когда мы были мальчишками и дружили, предупреждаю сразу, но раз и навсегда: не приближайся к моей жене ближе, чем того требуют правила приличия…

— Иначе что? — повернул голову принц. Затем одним слитным движением сел, опустив руки и встретил взгляд брата спокойным карим взором. — Знаешь ли, я не послушаю тебя, потому что имел счастье увидеть тот договор, который вы подписали с Леей. И в курсе того, как долго продлится ваш брак, — сказал и улыбнулся, но не злорадно, а искренне, как человек, который отстаивает правду и свои права.

— Я не собираюсь отпускать ее, — признался Грегор и встал, оглядевшись в поисках меча. А завидев тот, наклонился, чтобы поднять оружие и вернуть его на место. Тиль тоже поднялся, отряхивая штаны и рубашку, а сам посмотрел на брата, который снова стал мрачнее тучи. Короткий, но яростный бой, казалось снял с него напряжение, а вот теперь все будто вернулось на круги своя.

— На документе твоя печать и ваши с Леей подписи, — напомнил он почти осторожно, ожидая вспышки гнева. Но Грегор лишь стиснул зубы, повернулся резко на каблуках, и впился острым взором в лицо наследника престола.

— Да. — Проговорил почти зло. — Я подписал. Только потому, что она попросила, а я не хотел расстраивать ее. В ее положении это вредно и опасно. Но я собираюсь приложить все усилия, чтобы Лея сама захотела уничтожить этот договор к адовым тварям. И я добьюсь ее, чего бы мне это не стоило.

— Даже попытаешься удержать силой? — улыбка покинула губы принца. Карий взгляд приобрел остроты.

— Силой, — устало прохрипел Грегор и плечи его поникли, всего на миг.

— Значит, не станешь, — кивнул Тиль и вздохнул. — Тогда прости, брат. Но Лею я заметил раньше тебя и, раз уж между вами ничего нет, — намекнул он на последний пункт договора, — то я тоже хочу попытать судьбу. — И добавил, уже жестко, почти яростно: — Она нравится мне. И я тоже не намерен отступать. Даже ради брата короля. Если бы я видел, что она любит тебя, я бы даже не подумал о том, чтобы отбить жену у брата. Но я, увы, не вижу этого в ее глазах.

Король стиснул зубы. Вскинул голову, ощутив, как кровь снова начинает закипать. Этот бой помог было снять напряжение, но последовавший после разговора с братом снова вернул все в прежнее русло. Злость, замешенная на ревности, тот еще яд, способный отравить любое сердце. А сердце Грегора болело, давило от тоски и осознания того, что, когда наступит срок и Лея произведет на свет их сына, она сможет стать свободной. И более того, сможет остаться во дворце при мальчике. Он, король, сам внес это в договор. Один из проклятых пунктов. А ведь ему и в голову не пришло, что она может снова выйти замуж и жить здесь со своим новым мужем…

С Тилем? Его братом?

Он тогда сойдет с ума. Его истинная пара…и другой мужчина.

Грегору хотелось зарычать от отчаяния. Хотелось прогнуться, обращаясь в Дракона. Позволить своей сущности взять верх над человеческой половиной, чтобы наброситься на Тиля. Уничтожить, убить соперника. Но вместо этого он лишь втянул воздух через сжатые зубы и прошел к стойке, почти швырнув на место тяжелый меч. После чего, не оглядываясь, двинулся к выходу, чувствуя спиной взгляд брата.

Совсем не о таком разговоре мечтал он, но получилось то, что и следовало ожидать. Вот только Грегор сдаваться не намерен. У него есть в запасе девять месяцев, первый из которых уже почти растаял, как снег по весне. И все же… Ему казалось, он начал понимать Лею, и вполне мог постараться стать ей ближе.7d471c

Мог…и постарается. Жилы вытянет из себя, если понадобиться, но Лея полюбит его, увидит, что он, пусть и король, но может и хочет быть живым и любимым своей парой…

Шаги Грегора гулко отдавались в тишине зала. Темнота поглотила его, а Тиль, подняв свой меч, медленно побрел к стойке, понимая, что больше не желает сражаться с незримым противником. Но и отступаться он тоже был не намерен.

Расчудесная стопка полезных и тяжелых книг с помощью слуги перекочевала из кабинета вдовствующей королевы в мой. Маленький и одновременно с этим, весьма уютный, занимавший часть королевских покоев, куда, как я поняла, никогда не заходил Его Величество, мой супруг. И теперь эта стопка красовалась на столе из мореного дерева, смущая меня своим видом.

Читать я любила. Но отчего-то именно эти книги вызывали стойкое отторжение. Возможно потому, что я понимала — не все из прочитанного мне пригодится в будущем. Вот пройдут девять месяцев и знания о том, как королеве подобает принимать послов или вести хозяйство целого дворца и бесчисленным сонмом слуг, канут в небытие и, надеюсь, будут забыты, как страшный сон.

А еще впереди ждал отбор в мою личную свиту. Королева Мария настояла, чтобы я подобрала себе по душе девушек как можно скорее, так как, с ее слов, было просто неприлично Ее Величеству бродить по залам дворца будто какой-то придворной даме в сопровождении одной лишь горничной, а на фрейлин, как того требовали правила приличия.

«Вот и закончилась моя спокойная жизнь!» — подумала я с тоской, вспоминая, как, оказывается, приятно проводила время сидя в покоях и греясь с интересной книгой у растопленного камина. Но за чтение взялась рьяно, выбрав для себя на первых порах, что-то более-менее интересное. А именно, решив почитать о Драконах и освежить в памяти легенду об истинных парах. Не то, чтобы меня это сильно волновало, но хотелось знать и понимать, чего стоит ожидать от такого, неожиданно свалившегося на голову, счастья.

К сожалению, я только успела открыть книгу, когда за дверью послышались шаги и лакей, приставленный у двери, ведущей в кабинет, постучал, предупреждая о посетителе.

Вскинув взгляд, я мгновенно подобралась, чувствуя, как напряжение охватило спину превратив ее в прямую доску, и даже успела задуматься, что же пожаловал с первым визитом к новой королеве, как дверь открылась, пропуская через порог моего сиятельного супруга.

Невольно хмыкнув, расслабилась. Зато сразу было понятно, почему так осторожно стучал лакей, будто хотел предупредить. Если бы там, за дверью, был кто-то менее важный, чем Грегор, мне бы доложили, как положено. А так… Стоило ли удивляться импульсивности короля?

И все же, я, взглянув на его лицо, не смогла удержаться от легкого волнения. Теперь, когда мы оставались наедине, я вспоминала совсем не нашу первую и небрачную ночь, а то ощущение свободы, пока сидела на спине огненного дракона и плыла под облаками, встречая ветер распахнутыми объятиями.

— Ваше Величество! — я встала из-за стола и присела в реверансе, встретив его ответный поклон. Грегор прошел вперед и за его спиной бесшумно закрыл дверь услужливый лакей. Я же смотрела на мужа, остановившегося передо мной, когда между нами оставался один лишь шаг, и поджала губы, заметив, как горят глаза огненного.

Взор Грегора скользнул по моему лицу, почти физически ощутимый. Будто он касался меня не взглядом, а руками, ощупывая каждый дюйм от лба до выреза на груди. Затем мужчина перевел взор на стол и увидев книги, выданные мне королевой Марией, усмехнулся.

— Как вы себя чувствуете? — спросил, взглянув в глаза.

— Благодарю вас, Ваше Величество, хорошо, — ответила ему не менее официально.

— Вижу, моя дражайшая бабушка всерьез занялась вашим обучением, — он протянул руку и поднял книгу, которую я еще даже не начала читать, раскрыв на начальной странице.

— Надо же, — проговорил Грегор, прочитав название на корешке, а затем вернул книгу на место.

«Зачем он пришел?» — подумала я, отмечая, что выглядит Грегор несколько взвинчено. Словно произошло нечто неприятное, разозлившее его. Хотела было даже спросить о причине плохого настроения, но в последний миг передумала и лишь плотнее сжала губы, глядя, как его глаза скользят по моему лицу, будто пытаясь что-то на нем отыскать.

— Ее Величество была очень добра ко мне, — сказала я то, что он ожидал услышать.

— Еще бы, — хмыкнул король. — После Клаудии, — и усмехнулся. А я сделала вывод, что прежняя королева мало нравилась почтенной даме. Но еще не факт, что ей приглянулась и я. Слишком уж хитрыми казались глаза старой Марии. Глаза, которые немало повидали в этой жизни.

Грегор прошелся по кабинету. Его присутствие сделало помещение еще более скромным. А я стояла и ждала, не совсем понимая, зачем король явился ко мне, раз молчит. Просто узнать о моем состоянии? Ради этого не стоило приходить самому. Прислал бы слугу. Но нет. Пришел сам. Одежда на нем вроде в порядке, но сам он при этом выглядит несколько взъерошенным.

Я скользнула взглядом по густым волосам Грегора, ощутив странное желание пригладить тяжелые пряди пальцами, когда муж повернул ко мне свое лицо и произнес:

— Если у тебя возникнут вопросы по этому, — он ткнул пальцем в книги, — надеюсь, ты обратишься ко мне за помощью?

— Непременно, Ваше Величество! — я присела в реверансе, опустив взгляд. Грегор еще немного потоптался на месте, будто желая найти повод, чтобы остаться. Но не нашел. А я его ему не дала. И король, тяжело вздохнув, попрощался, покинув комнату так торопливо, что я едва успела выдохнуть с облегчением, когда снова осталась одна.

Определенно, мой супруг вел себя весьма непонятно, хотя на все должна быть причина. Грегор не казался мне взбалмошным глупцом.

Вернувшись за стол, еще некоторое время сидела молча, а затем снова открыла книгу и принялась читать, надеясь, что история о возникновении драконов, отвлечет меня от мыслей о человеке, ставшем моим мужем на недолгий срок.

Глава 20

Рядом с Леей Грегор начал чувствовать себя дураком. Да, не королем, правящим огромной страной, в подчинении у которого были министры, маги, войско и целая армия глупых придворных, служивших более украшением дворца, а простым дураком, который не в состоянии найти подход к собственной жене. А ведь тогда, когда они вместе поднялись к облакам, он было решил, что нащупал правильную ниточку к упрямой девчонке, но снова что-то пошло не так, и в постели, где они, как и прежде, спали рядом, между ними лежала холодная пропасть. Такую не перепрыгнуть, не перелететь даже с помощью самых крепких крыльев, потому что эта пропасть заключалась в холодности молодой жены и ее нежелании принять мужа.

В это утро, холодное, осеннее и промозглое, тучи затянули небо и несмотря на то, что давно встало солнце, казалось, что за окном сгущаются сумерки.

Ветер стучал в окно, а Грегор, проснувшийся первым, лежал на боку, рассматривая обнаженное плечо Леи, видневшееся из-под сползшего вниз одеяла.

Спать с ней рядом и не сметь коснуться было сродни адовым мукам. Тело горело от желания, оно протестовало, оно требовало свое, но Грегор лишь сильнее стискивал зубы, твердя себе, как молитву, проклятый последний пункт договора.

Его не хотели. А брать Лею насильно… нет. До подобного он не опустится. И даже если бы не было этого пункте, не посмел бы тронуть ее против воли девушки.

Вот только как это объяснить второй сущности, которая признав свою половину, свою пару, теперь изводила мужчину, требуя доступа к вожделенному женскому телу, такому нежному и желанному.

Лея спала, положив под щеку ладошки, спиной к Грегору, так что он видел лишь тяжелые волосы, разметавшиеся по подушке, и уголок розового уха жены, выглядывавшего из-под темной волны ее шевелюры. Предательское тело напряженно подрагивало. Низ живота налился сладкой тяжестью, а Грегор продолжал лежать и лишь смотрел, как спокойно и размеренно дышит его жена.

Наверное, стоило бы отправиться в ванную комнату и принять тот самый ледяной душ, но королю он уже слабо помогал. Стоило вновь выйти в спальню, как тело мгновенно реагировало на присутствие Леи, и он злясь, возвращался назад, чтобы снова подставить плечи, грудь, живот и все, что было ниже, под ледяной поток.

Но вот Лея повернулась. И Грегор, уже представлявший себе, как осторожно выскальзывает из супружеской постели и спешит в ванную, замер, глядя на ее красивое личико и полную грудь, угадывавшуюся под покровом одеяла. Король затаил дыхание, чувствуя, как забилась жилка на виске, а в груди стало тесно от сердца, которое будто стало больше. Низ живота напрягся, сладко дрогнула восставшая плоть и Грегор тихо зарычал, не в силах оторвать глаз от такой желанной женщины.

Сегодня он не нашел в себе силы уйти. Рука сама потянулась под одеялом, а коснувшись тела Леи, застыла, опасаясь, что королева проснется и взглянет на мужа неблагосклонно. Но сердце отсчитывало удары, а девушка продолжала спать, и тогда Грегор немного осмелев, позволил своей руке накрыть еще плоский живот Леи.

Через стиснутые зубы вырвался стон. Дракон внутри мужчины рассвирепел. Кровь превратилась в лаву, побежала по жилам, заставляя ближе придвинуться к девушке.

Грегор не отрывал взгляда от ее лица. Спящая, она была такой нежной и будто светилась непонятным внутренним светом.

За окном зашумел ветер, а дождь превратившись в ливень, еще сильнее принялся стучать в стекло, будто пытался разбудить спящую, предупредить о том, что происходит. Его Величество едва не шикнул на непогоду, лишь в последний миг осознав, к кому собирался обратиться… Будто этот дождь мог услышать его мольбы.

— Лея, — прошептали его губы, и он придвинулся еще ближе. Тело Грегора горело, рука на животе молодой супруги обнаглела настолько, что опустилась вниз, где мужчина почти с радостью обнаружил обнаженную ногу. Видимо, во время сна сорочка на Лее задралась к верху, и теперь пальцы короля касалась кожи без тонкой преграды ткани.

Желание стало почти невыносимым. Уже не сладость разливалась внизу живота, а каменная боль, причинявшая болезненное удовольствие. Хотелось отбросить прочь мешавшее одеяло, лечь между мягких девичьих бедер, коснуться сладкого влажного лона, и войти резко, рывком, заполняя ее собой.

— Черт! — выдавил тихо Грегор и на мгновение закатил глаза, а затем его рука начала медленный подъем по внутренней стороне бедра, туда, где нежное лоно Леи манило его и сводило с ума. Он оказался не в силах отказать себе в такой малости — просто коснуться желанной женщины. А проклятый договор запрещал что-то большее, чем сорванная ласка. Украденная нежность, за которую он, может быть, скоро получит оплеуху. Вот проснется Лея, почувствует на себе его прикосновение и сделает так, как в прошлый раз, когда приласкала щеку монарха своей ладонью.

«И пусть!» — мысленно прорычал он и придвинулся еще ближе, теперь касаясь телом ее бедра. Невыносимо сладостная мука заставила содрогнуться, прикрыть глаза и обнаглеть настолько, что пальцы продолжили свой путь и теперь оказались там, куда стремилось все естество и Грегора-короля, и Грегора-дракона.

Он стиснул зубы, не позволяя стону сорваться с губ, а затем коснулся нежных складок, погладил так осторожно, как погладил бы хрупкий цветок. И уже, более не сдерживаясь, скользнул внутрь пальцем, едва на закричав от нахлынувшего возбуждения, когда понял, что она там влажная, будто ждет его проникновения.

Пальцы зажили собственной жизнью. Он ласкал ее, вводил палец, трогая напряженную вершинку страсти, и снова высвобождал, мечтая заменить руку напряженным органом, неприлично торчавшим и упиравшимся в мягкое бедро Леи.

Она же, наконец, проснулась. В самый первый миг, когда только распахнула глаза на встречу новому дню, не поняла, что происходит. Но выгнулась вперед, сама насаживаясь на его палец, обхватывая его нежными стенками лона, сжимая так, что в глазах у дракона потемнело и он застонал, уже не сдерживая эмоции. И продолжая касаться ее, ласкать и изводить больше себя, чем податливое тело, не проснувшееся окончательно.

Но вот остатки сна исчезли из глаз королевы, и она дернулась было в сторону. Грегор поднялся на локте, наваливаясь на тонкое тело, не ощущая даже мизерное преграды между ними. В то же время оставив руку там, где она продолжала ласкать девушку.

— Ты… — только и смогла произнести Лея. Грегор наклонился, глядя на ее полные губы и прежде чем она успела что-то сказать, или запротестовать, поцеловал, напористо, жадно, раздвигая своими губами ее губы, проникая языком в ее восхитительный рот.

Она что-то замычала, дернулась под его весом, попыталась уйти от ласки, но он уже обезумел и чувствовал, что просто не в силах остановиться.

Такая мягкая, такая желанная, она дрожала под его телом, отзывалась, сама того не замечая, на прикосновения, становившиеся лишь острее, жестче.

— Ты… — стоило ему лишь на секунду освободить ее рот для вдоха, столь необходимого обоим, повторила она. Но Грегор уже решительно отшвырнул прочь мешавшее одеяло, произнес охрипшим от желания голосом:

— Я не войду в тебя, но ласкать тебя ты мне не запретишь, — и мгновенно переместился по ее телу в самый низ, оставляя обжигающий след от прикосновения твердых жаждущих губ.

— Не смей… — начала было она, но он поцеловал ее мягкий живот и решительно опустился ниже, устроившись меж сладких бедер, так, что девушке была видна лишь макушка с взъерошенными после сна, волосами.

Мне снились лето и наш замок. Теплый ветер и я, стоявшая на самом краю и смотревшая на удивительно спокойное море, что раскинулось там, внизу, под моими ногами.

Удивительно, но в этом сне Нэст выглядел таким восстановленным, отреставрированным, что улыбка сама собой растягивала губы. А это обволакивающее тепло заставляло тело млеть от непонятного удовольствия. Острые иголочки кололи кожу. Но не больно, а нежно. И там, в самом низу живота, разрасталось что-то невозможно сладкое, что заставляло улыбаться и дальше. А затем раздался удар грома, и я увидела, как издалека к утесу приближается огромная туча. Вот, мгновение назад, ее не было вовсе, а теперь туча росла, и надвигалась на Нэст. Только я почти не боялась ненастья. И стена дождя, уже такая очевидная даже с такого расстояния, не пугала меня. Ведь там, за спиной, возвышалось убежище. Мой дом. Мое родовое гнездо, выглядевшее таким крепким и надежным, что я знала: именно там смогу укрыться от невзгод и ливня.

Но что же происходит со мной? Отчего низ живота требовательно тянет? Он словно налился тяжестью, пугающей и приятной

Волна наслаждения заставила вздрогнуть всем телом, прогнуться вперед. И я, не удержавшись на краю, оступилась, качнулась вперед и взмахнула руками, осознавая, что падаю, лечу вниз, на острые камни, в неласковые объятия моря, щерившего прибрежные обломки, как диковинное и уродливое чудовище.

Только руки сами собой вспыхнули пламенем. И из этого пламени родилось то, о чем я даже не смела мечтать.

Крылья.

Я взмахнула ими, огромными, широкими, и взвилась в небо, успев сделать это за миг до удара о скалы. И почти сразу, захлебнувшись восторгом полета, открыла глаза и снова вздрогнула, когда спазм острого наслаждения пронзил низ живота.

Несколько секунд я просто ничего не понимала. Было чертовски хорошо, тело будто таяло под прикосновениями…

Стоп! Прикосновениями?

Я моргнула и увидела рядом с собой мужа. Его Величество смотрел на меня обезумевшим взглядом, а его рука, такая же наглая, как и красивое лицо, касалась меня там, где касаться была не должна.

— Ты… — проговорила я, протестуя. Но вышло постыдно слабо. Будто я не упрекаю его, прося остановиться, а наоборот, умоляю продолжать безумную игру с моей плотью, оказавшейся слишком слабой против умелых ласк мужа. Вместо ответа, Грегор навалился на меня, придавливая своим телом к кровати, целуя так, что хотелось забиться в его объятиях, в то время, как пальцы мужа творили нечто невообразимое с моим телом. Я чувствовала, как желание наполняет каждую клеточку моего тела. Как все во мне отзывается и на поцелуй, и на ласки. Но, великие боги, он же не дает мне даже сделать вдох! И как же наш договор? Не посмеет нарушить… Или посмеет?

Будто услышав мои мысли, Грегор отпрянул назад, позволяя сделать вдох. И я с трудом повторила:

— Ты…

Вместо ответа, даже не желая дослушать мое невнятное мычание, от отбросил прочь мешавшее одеяло, сбившееся между нашими телами, и произнес чудовищно возбуждающим, хриплым голосом:

— Я не войду в тебя, но ласкать тебя ты мне не запретишь, — и прежде чем я что-либо смогла осмыслить, оставил в покое мои губы и за несчастные пару ударов сердца оказался внизу, меж моих бедер. Так, что я видела лишь его густые волосы, упавшие мне на живот.

«Кажется, мне стоило расписать более подробно последний пункт!» — подумала я, дернувшись всем телом, будто от разряда, пронзившего все тело, от кончиков пальцев на ногах, до прядей волос, когда Грегор коснулся меня там губами.

— А… — вырвалось невольное. Я дернулась, пытаясь сбросить с себя его руки, но мужчина лишь сильнее сжал ладонями мои бедра, насаживая мое лоно на свой язык, такой безумно пошлый и одновременно сводящий с ума.

Сама не знаю, как позволила своим рукам перестать сжимать в бессилии простынь. Более того, я опустила их вниз и теперь вцепилась пальцами в густые волосы мужа. Мне стоило заставить его оторваться от моего тела, прекратить это сумасшедшее безобразие, но вместо этого я лишь сильнее прижала лицо и губы Грегора там, где им не стоило находиться.

Безумие оказалось сильнее. И, что самое страшное и странное — мне нравилось то, что вытворял своими губами мой муж. Это оказалось почти волшебно, сродни с тем полетом, который мне довелось испытать не так давно.

Невольно дернула бедрами, ощутив, как губы короля коснулись заветного местечка. Язык мужчины скользнул по напряженному бугорку, и я поняла, что выгибаюсь, закатив глаза, от яростных волн наслаждения, поднимавших меня куда-то ввысь. Вздрогнула раз, затем еще, и тут что-то пошло не так. Мой желудок, видимо, решил напомнить о себе, потому что все, что я вчера съела на ужин, стало резко подниматься по пищеводу. И момент единения был упущен, а я резко отпустила волосы Грегора и села, прижав ладонь к губам.

Муж сначала ничего не понял. Поднялся, сел, устремив на меня пылающий взор, не понимая, что происходит. А мое возбуждение, вместе с наслаждением, будто рукой сняло. Я сорвалась с постели и ринулась в ванную комнату, судорожно прижимая ладонь ко рту, опасаясь, что не успею, и меня вывернет прямо на пушистый ковер в спальне.

Но нет. Повезло. Успела добежать до отхожего места, находившегося прямо в ванной комнате. Наклонилась и отняла руку от губ, чувствуя, как извергаю из себя все, что мешало дышать, закупорив горло.

— Лея? — прошлепали босые ноги за спиной и Грегор ворвался в ванную комнату. А я, чувствуя ужасный стыд, извергала в таз все, что доблестно отведала вчера.

— Черт, — выругался муж, а я замахала рукой, показывая ему, чтобы ушел и оставил меня. Не смотрел на этот ужас. Но Грегор подошел и опустился рядом. Я ощутила, как его рука убирает прочь мои волосы, и меня снова вывернуло да так, что плечи сжались, а дышать на несколько секунд стало просто невозможно.

— Черт, Лея! — проговорил король. — Сейчас я принесу тебе воды.

— Уйди! — произнесла я и замерла, прислушиваясь к своему организму. Но спазм лишь еще раз сдавил внутренности, а затем отпустило. И я шлепнулась прямо на пятую точку, откинув назад волосы и тяжело дыша.

Ребенок. Вот и началась моя веселая жизнь. А я уже расслабилась. Думала, что отношусь к тем счастливица, которых не тошнит по утрам. Но нет. Если жизнь поворачивается к тебе спиной, то это надолго.

— Лея? — рука Грегора сжала мое плечо, после чего он встал и вышел. А когда вернулся, наклонившись, присел рядом и протянул мне стакан с чистой водой.

Я хотела было отказаться, но передумала. Взяла воду и выпила, с облегчением ощутив, что дурнота отступает.

— Это наш малыш? — рука короля легла на мой живот, и я так некстати вспомнила, чем мы еще недавно занимались до того, как эта проклятая тошнота не позволила мне совершить ошибку.

Кажется, попроси меня Грегор о близости несколько минут назад, пока я умирала от блаженства в его руках, я бы согласилась. Да, скорее всего, согласилась. А теперь разум снова стал чистым, и я ужаснулась от того, что едва не сотворила.

Наш брак — временное помешательство для нас обоих. И если бы не этот малыш, который напомнил о себе, я бы сейчас жила с Нэсте и искала новое место работы. И, скорее всего, была бы намного счастливее, чем здесь, в богатстве и окруженная теми, кто мечтает оказаться на моем месте, не подозревая о том, насколько сильно я не желаю быть королевой.

— Вставай! — опомнился Грегор и с легкостью подхватив меня на руки, встал и сам. Вышел, держа на руках так, словно я ничего не весила, а перенес на кровать. Уложил, укрыв по грудь, а сам присел рядом, глядя в глаза.

— Как себя чувствуешь? — спросил, а в голосе отчетливо прозвучало волнение.

Я вздохнула.

— Благодарю, Ваше Величество. Уже лучше.

— Грегор, — поправил он меня. — Прошу, зови меня по имени. Слышать, как ты обращаешься ко мне по-прежнему официально…

Я не позволила ему договорить. Подняла руку и коснулась его руки, чуть сжав. Приготовившись сказать то, что должна была сказать уже давно.

— Ваше Величество, я бы хотела просить вас о милости, — и нарочно зашла издалека, чтобы он сразу не отказал. И действительно, фраза заинтриговала короля. Он даже брови приподнял, ожидая, что же я скажу дальше, или, о чем намереваюсь просить.

— Все, что угодно, — пообещал он бездумно, и я выпалила, пользуясь моментом:

— Я прошу вас выделить мне отдельные покои… — и не договорила, завидев, как каменеет его красивое лицо. Глаза вспыхнули, налились яростью, а рука, которой я касалась, напряглась так, что вены вздулись под смуглой кожей. Мне даже стало страшно на миг, но я храбро продолжила: — Боюсь, что теперь меня часто станет мутить по утрам. Не хотелось бы смущать и будить Его Величество женским недомоганием.

Он с такой силой стиснул зубы, что я испуганно подумала, что сейчас раскрошит их в песок, но нет. Зубы выдержали, и Грегор тоже нашел в себе силы прогнать прочь ярость. Даже попытался улыбнутся, хотя вышел какой-то оскал, от которого сердце едва не сбежало в пятки.

— Меня не смущают женские недомогания, — процедил он. — Ты носишь моего ребенка. Наследника Огненных. Я не хочу, чтобы моя жена спала отдельно от меня. Так что и думать забудь о том, чтобы перебраться в другие покои.

«Ах, ты…» — разозлилась я, решив, что в следующий раз, когда мне станет дурно, нарочно не успею встать и добежать до ванной комнаты, и пусть наслаждается радостями отцовства.

— Даже не думай! — он наклонился ближе, сверкая пламенем в глазах, а я с трудом удержалась от того, чтобы не отпрянуть и не опустить головы. — Ты будешь спать со мной. Все девять месяцев. Рядом. В одной постели! — он резко поднялся, и я смогла вдоволь налюбоваться его стройным телом. После чего Грегор развернулся и вышел из спальни, оставив меня в гордом одиночестве вспоминать сладкое пробуждение и слушать, как там, за окном, дождь бьется в стекло, словно просит впустить его в комнату.

— Куда вы собираетесь, отец? — Клаудиа искренне удивилась, узнав, что лорд Роттергейн велел закладывать экипаж и еще с утра прислуга суетилась, собирая главу Водных в дорогу.

Этим утром они сидели за столом, завтракая омлетом и поджаренным хлебом, когда молодая леди решила задать волновавший ее вопрос.

— В столицу, — ответил лениво Вендель. Он поднял взгляд и посмотрел на дочь, добавив: — В отличие от тебя, на меня не распространяется арест.

— Но зачем вам ехать туда? — всполошилась Клаудиа. — Разве вы не понимаете, что Грегор использует это, чтобы унизить вас и напомнить о нарушенном слове?

Ответом ей был пристальный и недовольный взор отца, сверкнувшего водянистым взглядом. Клаудиа потупилась, отошла назад, понимая, что лорд Роттрегейн не собирается отчитываться перед своей дочерью. Особенно после того, как она провалила его план, отработанный и продуманный почти до последней мелочи. Девушка загнала поглубже разъедавшее воображение любопытство и произнесла:

— Мой поклон Его Величеству, — прозвучало так смиренно, что Вендель рассмеялся.

— Думаю, король Грегор очень обрадуется этому привету от бывшей супруги! — а затем, уже серьезно, добавил: — Мне даже в голову не придет передать ему такое. Иначе, Его Величество, действительно может выйти из себя. А я планирую примирение между нашими семьями. Тем более, что нынешняя супруга Грегора хоть и дальняя, но все же, родственница Роттергейнов.

— Пустышка, — сорвалось зло с губ Клаудии.

Вендель отчего-то разъярился. То ли вспомнил о провале и короткой власти дочери, которую так и не успел прочувствовать, то ли еще что, но мгновенно осадил наследницу, рявкнув:

— Эта пустышка сейчас носит наследника Огненных! Так что, советую тебе прикрыть рот и не унижать достоинства Ее Величества, особенно после того, что ты сделала, опозорив и меня, и весь наш род!

Клаудиа удивленно заморгала, но мгновение спустя все поняла. Оглянулась резко назад и поспешно закрыла рот, завидев, как в сторону накрытого стола небрежной походкой приближается один из следящих. Явно главный маг из числа тех, кто прибыл в Ранногар.

Следящий подошел и низко поклонился, приветствуя хозяина дома. Поклонился и бывшей королеве, а затем проговорил:

— Извиняюсь, что ворвался и нарушил вашу беседу и трапезу, — после чего протянул бумагу, сложенную в треугольник, я массивной печатью Огненных. — Из королевского дворца пришел ответ на ваш запрос.

— Благодарю, — радушно улыбнулся Вендель и принял послание. Предлагать следящему присоединиться к нему и дочери за столом, не стал. Но весьма любезно кивнул, а треугольник вскрыл лишь когда маг вышел.

— Официальное разрешение на встречу с королем Грегором, — пояснил Роттергейн в ответ на молчаливый вопрос, застывший в глазах Клаудии.

— Вы собрались ехать, даже если бы не получили разрешения? — поразилась она, вспомнив, какую деятельность развили слуги, собирая лорда.

— Плевать, — Вендель отшвырнул письмо после прочтения. — Я бы нашел повод увидится, а он не пошел бы на откровенное противостояние. Помнит ведь, что мы второй род по силе и власти. Принял бы как миленький!

Клаудиа взяла письмо в руки. Прочитала и отложила на край стола. То, что было там написано, явно вышло из-под руки секретаря-мага. Отличный почерк и банальные фразы. Возможно, королева Мария занималась этим ответом. С нее станется совать дела куда не надо!

Юную леди Роттергейн даже передернуло при воспоминании о старухе, которая с самой первой встречи невзлюбила ее.

«Должно быть, Лея Марии нравится, — усмехнулась Клаудиа. — Старухе как раз такая и нужна была для внучка. Покладистая, смирная!».

— Тогда мне единственное остается, пожелать вам, отец, доброго пути и вернуться домой с хорошими новостями! — сказала Клаудиа и, взглянув на отца, встретила его взгляд. И в глазах Водного плескалось понимание, и что-то весьма опасное. Но не для родной дочери. А для мужчины, посмевшего не оценить такое сокровище, как Клаудиа Роттергейн.

Глава 21

Письмо от отца пришло через неделю после его отъезда в Нэст. Его лично принес мне почтарь, мэстр Фоглер. Он пришел после обеда, когда я засела за чтение учебников, выданные старой королевой, и, признаться, порадовал меня тем, что отвлек от чтения таким приятным сюрпризом.

— Мэстр! — позабыв о том, что я теперь королева и не должна первой приветствовать того, кто ниже меня по рангу, встала, улыбаясь высокому мужчине. Тот поклонился и, распрямив спину, поправил съехавшие на нос очки, после чего продемонстрировал письмо, достаточно увесистое в его руке.

— Вам письмо из Нэста, Ваше Величество! — ответил мужчина улыбкой, а его взгляд скользнул по моему телу. Почтарь явно оценил дорогое платье, и могу поспорить на что угодно, глядя на меня нынешнюю, вспомнил горничную Клаудии, которой я была прежде.

— Благодарю вас, мэстр! — я поспешно села за стол, а мужчина приблизился и положил конверт на край, добавив: — Хочу поздравить вас с замужеством, Ваше Величество!

— Благодарю, — кивнула я рассеяно, а сама взяла письмо и взглянула на печать с гербом рода Мильбергов.

— Ответ будет? — уточнил почтарь.

— Не сразу, — отозвалась я, и мужчина, поклонившись, вышел, успев сообщить мне, что всегда будет рад оказать помощь королеве. Я же милостиво улыбнулась ему, а затем, едва за Фоглером закрылась дверь, поспешно совала печать и открыла письмо. Почерк отца, быстрый и размашистый, узнала с каким-то теплом. А первые строки убедили меня в том, что в замке все благополучно. А уж дальше отец писал о том, что из столицы пришло финансирование от Его Величества, так что за восстановление замка уже на днях возьмутся лучшие каменщики и какой-то маг-архитектор, прибывший вместе с деньгами от короля.

А еще отец написал, что ему пришло письмо от Армана, в котором мой младший братишка слезно просил забрать его из Академии, где, по его же словам, его лишают чувства собственного достоинства и самовыражения. Я даже улыбнулась, представив себе бедного брата. Видимо, Армана заставляют учиться, а он этого не терпит. Всегда, глупый, игнорировал знания, не испытывая к ним нужной тяги. А ведь парень будущий глава рода, Водный дракон.

«Стоит отпроситься у Грегора и отправиться навестить Армана!» — решила я и дочитала письмо, где после самых важных новостей, отец поделился сведеньями из жизни наших домочадцев, отметив кратко, что, узнав о том, что мы, Мильберги, породнились с самим королем, соседи как-то сразу объявились, предлагая помощь в восстановлении Нэста. А еще вернулись те слуги, которые было ушли в трудное время.

«И почему я не удивлена?» — подумала я, дочитала письмо, заканчивающееся пожеланиями отца хорошего здоровья мне и королю, а затем сложила его и спрятала в верхнемвыдвижном ящике, помня о том, что через полчаса предстоит процедура выбора фрейлин. Ее Величество, вдовствующая королева Мария, обещала присутствовать при этом, и я ждала, что она вскоре присоединиться ко мне.

«Тебе нужна хорошая помощница, милая, — сказала старая женщина. — Вот у меня есть Лидия. И я считаю, что мне весьма повезло с ней. Лучше помощницы и пожелать невозможно. Так что, отбери тех девушек, кто приглянется, а там уже определишься, какая из них будет достойна занять столь почетное место при королеве!».

В словах и советах Марии был смысл. Я заметила, что женщина вообще всегда дает только дельные советы и намеревалась прислушиваться к ее мнению, хотя, знала, что все же в первую очередь стану решать сама. Иначе, какая из меня королева. И пусть, что временная. Я, конечно, не собиралась лезть в дела королевства, но уж выбрать окружение хотела сама.

Когда спустя несколько минут в двери постучали и вошел лакей, сообщив о том, что девушки, отобранные из числа молодых придворных дам, явились и ждут позволения войти, я кивнула, сообщив, что пусть заходят все сразу.

— Я боюсь, Ваше Величество, — замялся слуга.

— Что не так? — удивленно приподняла бровь.

— Боюсь, что все желающие леди здесь, — он обвел взглядом комнату, — просто не поместяться.

— Тогда вели им заходить по несколько человек, — проговорила я, а сама подумала о том, что возможно, стоит дождаться прихода королевы Марии, и отменила приказ. — Нет. Пусть подождут, пока не прибудет Ее Величество!

Лакей поклонился и вышел, а я поднялась и вышла из-за стола. Оказавшись у окна, положила руки на широкий подоконник и выглянула во двор, туда, где осень плакала мокрыми каплями дождя, стекавшими по стеклу.

Мысли как-то сами, невольно, вернулись к утреннему пробуждению. Щеки будто окатило огнем. Не удержавшись, вскинула руки и прижала их к лицу, глядя, как отражение в стекле, взволнованное, сверкает глазами.

Грегор. Что же он творит! Почему заставляет меня сгорать от стыда и одновременного желания? Почему мое тело так предательски реагирует на его ласки. Ведь я почти готова была сегодня выбросить белый флаг! Сдаться, уступить его напору, понимая при этом, что никто не осудит меня. В глазах всех мы — муж и жена. Более того, мы ждем общего ребенка. Так почему я не хочу дать королю то, чего он так пытается добиться? Ведь не маленькая. Прекрасно понимаю, что ему надо. Каждое утро просыпаюсь рядом с ним, чувствуя желание его тела и его ненасытных рук. Он-то думает, что я сплю, пока касается меня. А я едва сдерживаюсь, чтобы не повернуться и не взглянуть прямо в его глаза, спросить, чего он добивается от меня, и почему не действует прямо! Хочет соблазнить? Хочет, чтобы сама взмолилась о том, чтобы взял меня, как жену?

Я вздохнула. Грегор мне не понятен. Ни одного слова о чувствах. Просто его желание, увеличенное влечением из-за этой треклятой ленты, будь она неладна! Получалось, что если бы лента не показала, что мы с ним являемся истинной парой, он не стал бы добиваться моего расположения? Или стал бы? Тогда зачем придумал этот договор?

Я не была ему нужна, пока оставалась просто Леей Мильберг, девушкой из обедневшего рода, человечкой, которая пошла в отца, не в мать, с отсутствующими способностями к магии. Да, его ребенок под моим сердцем, сейчас защищает меня, придает сил. Но после, когда я рожу, снова стану человеком! И где гарантия того, что и дальше буду привлекать его? Что, если именно тот факт, что я ношу малыша, сделал меня такой желанной для Огненного?

Запуталась, основательно и бесповоротно. Знаю точно одно — этот дворец, и статус королевы не для меня. Клаудиа намного лучше смотрелась бы на моем месте, вот за этим столом, в этой комнате.

Быть королевой может не каждая. А мне даже фрейлины не нужны и выбирать я их буду только потому, что так надо. Закон. Правила.

Устало вздохнула и почти с облегчением услышала осторожный, предупредительный стук в двери. В мыслях вспыхнуло яркое: «Королева Мария!» — и еще до того, как я обернулась, успела увидеть краем глаза отражение пожилой дамы, возникшее в стекле окна.

— Добрый день, Ваше Величество! — произнесла я, приседая в глубоком реверансе.

Мария пришла вместе со своей помощницей. Кивнула мне, а Лидия также поприветствовала меня должным образом выказывая почтение.

— Желающих быть рядом с тобой, милая, полная гостиная! — рассмеялась вдовствующая королева.

Я распрямила спину и кивнула, возвращая ей улыбку.

— Рада, что ты дождалась меня, — она окинула быстрым взглядом маленький кабинет и добавила: — Но здесь, право слово, весьма тесно для такого важного дела. А если мы будем принимать девушек по двое, или даже по трое, то и до ужина не управимся, — и снова улыбнулась, предложив, — а что, если нам перейти в гостиную? Заодно посмотришь сразу и на всех. Мы сможем понаблюдать за ними. Знаешь, милая, то еще зрелище. И порой в такой конкуренции сразу видно тех, кто нам не подойдет.

— Гостиная, — повторила я и согласно кивнула. — Почему нет?

— Тогда идем, — Мария сделала знак Лидии, чтобы та открыла перед нами двери, а затем добавила, обратившись ко мне, — я не стану вмешиваться, пока ты будешь выбирать. Хочу увидеть, как ты будешь действовать и от чего отталкиваться, делая свой выбор. Но, если смогу помочь и сообщить тебе что-то любопытное по девушкам, то обязательно это скажу.

— Благодарю! — поклонилась я. Значит, вмешиваться не станет. Очередная проверка на то, насколько хорошо я вижу и понимаю людей? Возможно. Только как разобраться, кто лукавит, чтобы выставить себя в лучшем свете и попасть в приближенные, поднявшись на ступень выше остальных подданных?

Отец всегда говорил мне смотреть в глаза тем, с кем общаешься. Хороший совет, и я постараюсь не ошибиться, делая сегодня выбор.

— Ну же, идем, милая, — проговорила Мария и позволила мне первой показаться собравшимся в просторной гостиной. Я же вышла и едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Вот уж, действительно, желающих оказалось много. Да так, что мои глаза разбегались, глядя на толпу молодых и привлекательных особ, заполнившую покои до самых входных дверей. Лакей, стоявший с краю, неловко улыбнулся, а девушки, завидев, что мы с Марией покинули кабинет, присели в реверансе. Этакое море из пышных юбок и высоких причесок, всколыхнувшееся от почти одновременного поклона.

Я открыла рот и мгновение спустя, закрыла его. Собралась мыслями и силами, и приветливо улыбнулась.

— Рада видеть всех вас, — произнесла, глядя, как девушки, одна за другой, распрямляют спины и бросают на меня взоры. Кто-то смотрел с интересом, кто-то равнодушно, а у некоторых в глубина взора таилась плохо скрываемая неприязнь. Усмехнувшись, я подумала, что в принципе, будет не так уж сложно выбрать. Те, кто смотрел недоброжелательно, видимо, опомнились, заулыбались жарко и наигранно, но я мысленно уже вычеркнула их из общего наглядного списка.

— Добрый день, Ваше Величество, королева Мария, — проговорили девушки, едва ли не хором, — добрый день, Ваше Величество, Королева Лея, — уже обратились ко мне. Все правильно. Сначала приветствуют ту, что старше.

Я вспомнила, как в пору, когда работала горничной при Клаудии, встречала большинство из претенденток на место фрейлин во дворце. И они тоже, возможно, помнили это, если обращали внимание на прислугу. Но сейчас все усиленно делали вид, будто я едва ли не всю свою сознательную жизнь была королевой. Приторные улыбки расцветали на красивых, молодых лицах. Не все открытые, но все выражающие неподдельный интерес к этой должности, которую мечтали получить. Впрочем, могу поспорить, еще сильнее большинство из девиц хотело занять мое место, рядом с Грегором.

«Как же тяжело будет выбрать!» — подумала я и прошла вперед, решив, что устроюсь вместе с королевой Марией на диване. А девушки будут по одной садиться напротив в широкое кресло и рассказывать о себе.

Так и поступили.

Мария молча следовала за мной. Села рядом. Спина ее была прямой, почти неестественно, если учитывать возраст дамы. И я, пытаясь подражать бабушке Огненного, тоже приняла похожую позу, понимая, что долго не выдержу. Но придется.

— Итак, начнем, — я указала первой из претенденток место в кресле, заметив, что остальные удивленно переглянулись. Видимо, не ожидали, что все будет проходить именно так, в их присутствии.

— Присаживайтесь, леди, — сказала я миловидной блондинке в розовом платье, — расскажите немного о себе, — велела я, когда девушка послушно села и, сложив руки на коленях, взглянула мне в лицо. Ох и взгляд же был у этой юной леди. Прикрытый покорностью, острый и любопытный.

— Не молчите, леди Бранхельм, — сказала вдовствующая королева, — не тянети время. Видите же, как вас много, а Ее Величеству нельзя переутомляться. Так что, чем быстрее вы все, — это уже предназначалось собравшимся, — расскажете то, что желает услышать королева, тем быстрее мы закончим!

Я мысленно поблагодарила Марию, отметив, что в отличие от меня, пожилая дама, видимо, прекрасно знала всех, кто находился в гостиной. И сделала себе заметку на память. А девица порозовела лицом, затем кивнула и начала. Остальные за ее спиной заколыхались морем, мельтеша перед глазами яркими пятнами своих одежд. И я поняла, что день предстоит трудный. Намного труднее, чем я могла себе вообразить.

Лорд Вендель Роттергейн проявил настойчивость и, хотя Грегору хотелось запретить Водному приехать со своими ненужными никому извинениями, он не ответил отказом на письмо лорда. Наверное, потому что понимал — Вендель все равно приедет. И причина совсем не в том, что ему стыдно за дочь. Нет. Грегор догадывался, что о похождениях наследницы, водный знал. А значит, он ехал сюда, чтобы разнюхать положение в столице и, в частности, во дворце.

«Пока милорд будет гостить, мои люди смогут более тщательно осмотреться в Ранногаре, — думал Грегор, постукивая пальцами по столешнице, — должно же быть что-то, что поможет мне на законных основаниях сместить главу водных с его должности!». Этот хитрец был всегда осторожен. И хотя Грегор подозревал лорда Венделя во многих грехах, Роттергейн оказался слишком умен, чтобы не оставлять за собой следы.

В двери постучали, и король вскинул голову, отвлекаясь от мыслей о несостоявшемся, к его радости, родственнике.

— Да! — произнес спокойно.

Дверь открылась. Появившийся на пороге слуга отрапортовал:

— Ее Величество, королева Лея занимается отбором претенденток на должность фрейлин, — сообщили ему.

— Моя бабушка вместе с ней? — уточнил Грегор и получив утвердительное: «Да, сир!» — взмахом руки отпустил слугу. Тот факт, что Мария приглядывает за его молодой женой успокаивал короля. А будь его воля на момент приезда дорогого и крайне нежеланного гостя в лице Роттергейна, он бы запер Лею подальше от дурного глаза Водного. Не то, чтобы Грегор боялся, что не защитит жену. Нет. Он за нее был готов глотку перегрызть любому, даже находясь в облике человека. И все же, не хотелось провоцировать конфликт.

«Я уберу Венделя тихо и мирно, — сказал сам себе молодой король. — Чтобы Водные не вздумали поднять бунт из-за своего главы!» — все же не признать значимость Роттергейнов и силу он не мог. Все стоило проделать менее опасно и более спокойно. Нет, конечно он мог приказать схватить Венделя вместе с его дочерью. Повод был, но что бы последовало вслед за заточением? Только казнь, которая непременно потянула бы за собой мятеж. А Грегору меньше всего на свете хотелось бы сейчас терять людей, даже тех, кто не принадлежит к его собственному роду.

Мысли молодого мужчины резко сменили свое направление. Он вспомнил о том, что его супруга тоже принадлежит к Водным, хотя и не является драконом, одной из них. Но ее брат…

Грегор вздохнул и скрестил руки на груди. Память снова сделала резкий скачок, переметнувшись к более приятному воспоминанию, которое не оставляло его последнее время. Снова и снова перед взором представала Лея. Она лежала под его руками, таяла от его поцелуев, прогибалась в ответ на его прикосновения.

Утром он почти получил от нее желанное: «Да!» — и был уверен, что, если бы ребенок не запротестовал, напомнив родителям о себе, Лея подпустила бы его к своему телу и позволила получить долгожданную разрядку. Но увы, не повезло. Хотя Грегор совсем не злился и даже усмехался, вспоминая, как испугался, когда девушка ринулась прочь в ванную комнату. И как после понял, что именно послужило причиной. А ведь в первый миг едва не обезумел от ярости, решив, что ее затошнило от его прикосновений.

«Ей было хорошо! Даю крыло на отсечение, ей было хорошо, когда я ласкал ее!» — подумал он, ощущая, как губы растягиваются в улыбке, а глупое тело там, в самом низу живота, подозрительно оживает, стоит лишь вспомнить нежный бархат кожи под твердыми губами, и ее стоны, срывающиеся непроизвольно с девичьих уст.

«Черт побери, мне стоит почаще будить ее таким способом!» — подумал Грегор и стиснул зубы, понимая, что сам так долго не продержится. Вот только видеть кого-то с собой рядом, кроме Леи, не мог и не хотел. Проклятая лента привязала его к этой девушке крепче любых уз, соединив то ли на радость, то ли на беду. И мужчине хотелось надеяться, что все же, на радость, потому что чем дольше он находился рядом с женой, тем сильнее понимал, что по истечении срока, заявленного в договоре, просто не сможет отпустить ее. А время неумолимо текло, будто насмехаясь над чаяниями дракона.

Фрейлин я отобрала сама, с молчаливого то ли одобрения, то ли согласия вдовствующей королевы. Признаться, пока знакомилась с претендентками, надеялась, что Мария хоть взглядом, хоть жестом окажет мне поддержку, или направит в правильное русло, но женщина молчала. И создалось впечатление, что для меня это своеобразная проверка на то, как хорошо я вижу людей и разбираюсь в них. Потому, собрав все свои силы и помня наставление отца о том, что именно глаза выдают человека, я не столько слушала, сколько смотрела. В итоге выбрала троих девушек, оказавшихся из рода Огненных, причем из дальнего ответвления. Но девушки мне приглянулись. И, если я хоть немного разбиралась в людях, показались весьма милыми на фоне остальных.

Выбирала по глазам, отмечая тех, у кого взгляд не бегал и не таил в себе хитринку. Тех, кто на вопросы отвечал прямо, не юлил, не уходил от ответа. И тех, кто не льстил мне с первого слова. Льстящих отметала сразу. Впрочем, девицы оказались не глупы и почти после первого десятка таких неудачно польстивших претенденток, остальные образумились и перестали напрасно лить мед из своих уст.

Ее Величество, вдовствующая королева напомнила о себе лишь когда гостиная королевских покоев опустела и остались лишь те три девушки, которые приглянулись мне и теперь стояли, ожидая первых приказаний своего госпожи.

— К своим обязанностям приступите завтра, — заявила Мария, а я кивнула, соглашаясь с ее словами. — Пока ступайте за Лидией и она объяснит вам, в чем будут состоять ваши обязанности, — королева благосклонно махнула рукой, девушки присели в реверансе, а затем удалились следом за помощницей старой королевы. Куда она повела их, я не знала. Важным было лишь то, что утром я уже буду не одна после ухода Его Величества. Что именно стану делать с фрейлинами, пока не могла понять и надеялась, что разберусь со временем. Ведь видела я, как распоряжается своей свитой Клаудиа! Значит, справлюсь. Не так уж это затруднительно.

— Ты справилась сама, — неожиданно похвалила меня королева Мария, когда мы остались одни.

Я устало кивнула, чувствуя, что почти лишилась сил на этом просмотре претенденток.

— Я не вмешивалась, — продолжила женщина, — хотела посмотреть, справишься ли ты.

— Я справилась? — уточнила тихо.

— Выбери ты неудачных девушек, я бы, поверь, предупредила. А так… — она улыбнулась мне и встала. Я последовала ее примеру, ощутив, что поясница и бедра будто онемели. Королева заметила изменение на моем лице, и улыбка пропала с ее губ.

— Я совсем не позаботилась о тебе, — всполошилась она. — Стоило разделить девушек на две группы, чтобы ты посмотрела их не за день… 115dd9c

— Я не устала, — поспешила уверить Марию. — Просто спина и ноги… — улыбнулась, извиняясь, — затекли.

— Немедленно ступай в спальню и полежи. А я пришлю служанку с обедом, — распорядилась дама. — Что бы ты хотела съесть на обед? — уточнила она удивительно мягким тоном. И я с запозданием ощутила, как внутри меня оживает голод. Даже стало странно, что всего пять минут назад я и не думала о еде. А теперь, стоило Ее Величеству напомнить об этом, как в животе заурчало, и я мгновенно покраснела, ощутив жар под кожей.

— Так что? — настояла королева. А я пожала плечами.

— Все, что угодно. Я, кажется, основательно проголодалась!

Мария кивнула.

— Моя вина. — Она выразительно посмотрела на мой живот, и я ощутила, как щеки окатила жаркая волна. — Ступай и отдохни. Я пришлю служанок.

— Благодарю, Ваше Высочество! — поклонилась я.

Мария величественно направилась к выходу из покоев, а я поспешила в спальню, где почти повалилась на мягкую застеленную постель, раскинув руки и ноги в стороны, будто была не королевой, а крестьянской дочкой на сеновале. Только теперь я ощутила, насколько устала. И странная сонливость одолела меня намного быстрее, чем заявились слуги. Я подтянула к груди ноги, свернулась в калачик и, закрыв глаза, провалилась в сон.

Глава 22

Когда он пришел в спальню, она спала. Испуганная служанка в гостиной потупила взор, стоило Грегору пройти в двери, и спешно ретировалась, оставив на столе поднос с блюдами, накрытыми золотыми крышками.

Едва глянув на убежавшую прислугу, король сбросил с плеч камзол, обронил его на край спинки дивана и без стука вошел в спальню. Да так и застыл, глядя на самое прекрасное видение в своей жизни.

Юная жена спала, свернувшись клубочком. Такая нежная и трогательная в своей схожести с маленьким лесным эльфом или крошечным котенком, что рука короля невольно дернулась, чтобы коснуться девушки.

Он осторожно подошел к кровати и опустился на колени, рассматривая лицо Леи. Ее длинные пушистые ресницы, тонкие дуги темных бровей, будто нарисованные самой природой, аккуратный носик и полные губы к которым хотелось прижаться и целовать их до изнеможения, заставляли испытывать странные ощущения, переплетенные с естественным возбуждением.

Жар охватил Грегора, устремился вниз, отозвавшись ноющей тяжестью в паху. Сердце забилось сильнее и он, не удержавшись, коснулся ее волос, откинув назойливую прядь, упавшую на нежную щеку.

Во сне она казалась такой ранимой и сладкой, что он чувствовал желание не только сделать ее своей, но и защитить от любых невзгод.

«Устала!» — понял мужчина и убрал руку, но взгляд не отвел. Желание нарастало в нем, будто снежный ком, покатившийся со склона, усыпанного снегом. Захотелось повторить тот утренний опыт, почти закончившийся сладким продолжением, если бы им не помешали. Но помешавший был слишком дорог Грегору, чтобы он мог злиться на собственного, пусть еще и не рожденного, ребенка.

Король скользнул взглядом по телу жены. Отметил тонкие руки, ладони, сложенные под щекой, высокую грудь, что вздымалась от дыхания спящей, и плавный изгиб бедра, поднимавшегося от тонкой, почти осиной талии Леи.

«Моя королева!» — улыбнулся мужчина, рывком заставив себя встать и отойти от девушки. Направился прямиком в душ, решив, что умоется холодной водой, чтобы немного остудить разыгравшееся воображение, рисовавшее ему картины обнаженного тела Леи под его руками. Ему срочно что-то надо делать, дабы супруга приняла его знаки внимания. Чем-то удивить, а затем снова обаять и попытаться приблизить долгожданный миг близости, иначе он рискует сойти с ума от почти болезненного желания к собственной жене.

Давало надежду и то, что она отзывалась на его прикосновения. Помнил же, как тонкие пальцы путались в его волосах, когда Лея пыталась удержать его там, где он ласкал ее языком и пальцами. Ей нравилось. Он чувствовал это. Она была влажной для него и реагировала так, что сомневаться не приходилось — пара дракона начинает пробуждаться. А значит, придется совсем немного потерпеть и все произойдет, само собой.

«Потерпеть и направить Лею в нужном направлении!» — сказал он себе, оказавшись в ванной.

Ополоснул горящее лицо и поднял голову, взглянув на свое отражение в зеркале, висевшем над раковиной.

Глаза пылали. Истинный огонь таился в самой глубине, растекался по венам, заставлял сердце бешено стучать.

Знали бы только великие покровители рода Огненных, какие муки можно испытывать от отказа любимой женщины! Но король не мог позволить себе нарушить договор. Но видят боги, он с удовольствием подпалит проклятый договор, едва добьется благосклонности Леи. Едва сможет убедить ее, что они созданы друг для друга. Сам он в этом уже убедился вполне.

Его тело желало Лею, как никого другого. И его душа желала ее. Будь на месте девчонки другая, возможно, он не стал бы церемониться. Нашел способ убедить, заставить отдаться ему. Что греха таить, он никогда не был святым, хотя прежде женщины сами приходили к нему, просились в постель. Но Грегор понимал, что может получить и Лею, если настоит, если наплюет на собственную подпись на проклятом документе, даже зная, что получит за такое нарушение.

Но он не мог. Только не с Леей. Грегору хотелось, чтобы она сама приняла его, таким, как он есть.

Снова наклонившись над раковиной, мужчина плеснул себе в лицо ледяные струи, отряхнулся после, будто огромный волк, выбравшийся из воды и распрямив спину, взмахом руки остановил льющийся поток.

Холодная вода привела в чувство. Будь его воля, он плеснул бы и на взбунтовавшийся орган, топорщившийся так откровенно, натягивая плотную ткань штанов. Но голова после умывания стала свежее и чище от грязных мыслей, порочивших имя короля. Так что в спальню он вернулся почти бодрым и уверенным в своих силах. А затем едва не сорвался снова, завидев проснувшуюся Лею, смотревшую на него широко распахнутыми глазами, в которых еще теплились остатки сна.

— Ваше Величество! — проговорила она и села, сонно моргнув. — Я не удержалась, уснула.

Грегор хмыкнул. В положении королевы подобная сонливость была вполне естественной. Но какая же она чертовски привлекательная и желанная с этими спутанными после сна волосами и губами, припухшими словно от поцелуев.

Король сжал на мгновение зубы и со свистом втянул воздух через сжатые зубы. Девушка удивленно приподняла брови и опустила взор, скользнув им по напряженному телу мужа. На мгновение остановила взгляд на заметном бугре его штанов и покраснела так отчаянно, что он перестал сердиться на свою несдержанность, и рассмеялся.

— Я не железный, моя дорогая жена! — сообщил, сверкая взглядом, а девушка тотчас опустила голову, явно смущаясь от происходящего и явной откровенности мужа.

Грегор не удержался. Подошел к ней, опустился рядом на одно колено, ощутив себя романтичным влюбленным, признающимся избраннице в своих чувствах, а затем поймал в плен ее маленькую ладонь и прижал к пылающим губам. Лея вздрогнула. Темные ресницы порхнули, будто крылья ночной бабочки, поднялись, распахивая взгляд навстречу королю, и он ощутил, как сердце всего на миг, но остановилось. Стало даже тяжелее дышать. Кровь побежала быстрее по венам, а предатель в штанах закаменел так, что мужчина с ужасом понял, что вряд ли теперь ограничится одним ледяным душем.

— Может быть, к дьяволу небесному этот проклятый пункт? — горячо произнес он и захватил в плен указательный палец жены. Прикусил, а затем захватил уже губами и втянул в рот, облизнув так, что самому стало дурно от нахлынувших эмоций.

— Вы неисправимы, — ахнула королева и потянула было руку, намереваясь освободиться от власти Его Величества, но Грегор сильнее сжал ее запястья, удерживая кисть у своего рта, и не причиняя при этом боли молодой супруге. А затем начал облизывать ее пальцы, при этом глядя так пристально глаза в глаза, что она застыла, словно он наложил на нее волшебные чары.

— Вы… — попробовала она повторить. Грегор снова прикусил аккуратный пальчик супруги и усмехнувшись, отпустил ее руку, вот только от продолжения, не менее сладкого, отказаться уже не мог.

— Позволь мне показать тебе, как бывает прекрасна близость между мужчиной и женщиной, — попросил почти умоляюще. Его рука скользнула на спину девушки, притягивая ближе. Он и сам протиснулся меж ее ног, почти насильно развел их толкаясь вперед сильным телом. И преграда в множество юбок, надетых на Лею, ему не казалась непреодолимой преградой. А вот ее решительное: «Нет!» — если бы оно только прозвучало, заставило бы мужчину остановиться. Но девушка молчала. Смотрела пристально и будто ждала, что он сделает дальше. И Грегор понял, что не в силах разочаровать их обоих. И уж поцелуй с губ собственной жены он сорвет. Даже если снова получит за это оплеуху. А там, будь что будет. Но он не намерен отказываться от Леи. И если для того, чтобы завоевать ее сердце понадобиться поднять сотню замков, таких, как Нэст, он сделает это. Для нее. Для общего счастья, потому что Грегору теперь казалось, что без нее его самого просто не будет.

Ну вот. Только что так целовал, что мое сердце замерло и пропустило удар. Я даже не знала, что мои пальцы могут давать так много ощущений, если находятся в умелых руках…или губах? Но прикосновения Грегора сводили с ума, настолько сильно действовали на меня, что не нашла в себе силы оттолкнуть его. А когда муж потянулся было к моим губам и застыл, глядя в глаза, застыла и я, не понимая, что же такого изменилось во взгляде Огненного? Но могу поклясться, что выражение его лица и этот блеск во взоре, стали иными. Нет. Он по-прежнему желал меня. Я весьма отчетливо ощущала его каменное возбуждение даже через уйму нижних юбок и платье из парчи. Но глаза смотрели иначе. Хотели — иначе, а пальцы касались иначе.

«Ты сходишь с ума, Лея! — сказала себе, пытаясь прогнать оцепенение, охватившее меня. — Он просто хочет получить твое тело, а потому пытается обаять. И ты, глупая, уже в шаге от того, чтобы сдаться и позволить ему сделать то, что он хочет!».

А все потому, что я и сама хотела. Пальцы почти болели от желания ощутить его губы, а еще лучше, зарыться в густые волосы Огненного. Хотелось приникнуть к твердым губам, и ощутить, как он раздвигает мои губы, чтобы проникнуть своим языком, чтобы начать безумную игру от которой дрожала каждая клеточка моего тела, дышавшие возбуждением.

«Сдайся! Сдайся! — простучало где-то в висках обманчивое и чужое. — Всего один раз! Что толку упрямиться, если ты уже носишь его дитя? Никто не осудит!» — но я продолжала смотреть на Грегора не побуждая его на дальнейшие действия, а просто выжидая.

Наверное, глупо, но я чего-то ждала и не просто секса. Мне хотелось большего! Но он ведь сам заявил, что ему не нужна жена, такая как я. Пустая, без силы, без богатого рода. Человечка с каплей драконьей крови. Он сам придумал этот договор, а теперь что-то пытается доказать себе и мне в том числе!

Грегор качнулся вперед, разорвав наш зрительный контакт, и сердце подпрыгнуло, обосновавшись где-то в области горла. Да так, что даже дышать стало трудно. Или это его поцелуй заставил меня сходить с ума, задыхаться от жадных губ, от ласковых прикосновений к затылку. И то, как он захватил волосы в свой плен, потянув их назад, открывая мою шею своим губам, которые обжигали. Беспощадные и такие сладкие, как сам грех. Все это сводило с ума и пугало меня, заставляя разрываться между непонятными ощущениями. Что-то внутри противилось ласке Грегора, а что-то молило дать ему шанс…или этот шанс предназначался нам обоим?

Так или иначе, стоило признаться себе, что мне нравится то, как он целует меня. Тело и сердце отзывались на его нежные прикосновения, на властный взгляд, на крепкое тело, налитое силой огненных, прижатое к моему. Там, в самом низу живота, закручивалась в тугой узел тяжелая сладость. Даже грудь и та будто налилась в тяжелых ладонях короля, стоило ему накрыть одну рукой.

Грегор не переставал целовать меня. Обещал что-то счастливое, далекое, о чем хотелось мечтать и чего я просто не могла себе позволить. Проклятые губы Огненного обжигали кожу. Оставив губы, спустились ниже, по шее, оставляя за собой влажный след от этих прикосновений.

Я судорожно выдохнула. Ощутила свободу — мужская рука больше не тянула тяжелые пряди волос, испортив такую прекрасную прическу. Но мне было все равно. Плевать. Невольно, действуя скорее инстинктивно, прогнулась назад, откинула голову и закрыла глаза, зашептав про себя как молитву: «Еще немного… Я позволю ему совсем немного, потому что просто не могу отказаться от такой сладости!».

Руки Грегора поднялись к плечам. Несколько коротких раздражающих секунд боролись с какими-то завязками и шнуровкой, а затем муж просто не выдержал. Схватил края ткани, дернул резко. Рукава затрещали и Грегор потянул платье вниз, обнажая плечи, а следом и грудь.

Не удержавшись, охнула. Открыла глаза, взглянула на короля, который уже прижался губами к напряженной вершине соска. Обхватил, прикусил нежно, пососал, втягивая в рот, в то время как вторая его рука смяла мою вторую грудь. Нежно подержала, будто привыкая к новой тяжести, приласкала, обхватив пальцами твердую вершинку. Покатала, заставляя закаменеть почти до боли, и уже следом губы короля вступили в эту мучительную игру и я не смогла заставить себя остановить его. Мне хотелось продолжения. Хотелось до боли узнать, каким он может быть, когда хочет меня. Меня, а не Клаудию.

Судьба сыграла с нами обоими жестокую шутку. Он не пощадил меня в первую ночь, а я теперь, получается, не щадила его. И нам обоим было больно от этого. Грегор тянулся ко мне. Знать бы еще, что тому причина — проклятая лента или я сама?

— Не отталкивай! — услышала жаркий шепот мужа. — Не надо больше, Лея. Я просто могу не выдержать, — он оторвался от моей груди, впился взором в лицо, глаза в глаза, так пристально, с такой надеждой, что я не выдержала первой. Хотела отвести взгляд, но король не позволил. Его руки оставили в покое мою грудь, опустились на юбки и начали медленно поднимать, обнажая ноги. Он даже немного отодвинулся, чтобы не мешать своим действиям, а я, с замиранием сердце следила только за его взглядом, отмечая, как разгорается в них рыжее пламя с желтым золотом всполохов.

— Не отталкивай, — прозвучало хрипло. Юбки легли тяжелым грузом на бедрах, обнажились до самого нижнего белья, такого замечательного и кружевного. В моей голову промелькнул наш договор и тот самый пункт, который я сама продиктовала Грегору.

«Который он с такой неохотой дописал своей рукой!» — мелькнула яркая, как вспышка молнии, мысль.

Я открыла рот, намереваясь что-то сказать. Наверное, неизмеримо глупое, потому что почти сразу его и закрыла, а Грегор, воспользовавшись моей заминкой, пустил в ход свои умелые руки, ласкавшие так, что можно было потерять себя, растворившись в этих прикосновениях. Пальцы скользнули по внутренней стороне бедер, словно он пытался еще шире раздвинуть их для себя. Улыбка расцвела на губах мужа, но какая-то опасливая, будто он понимал: еще немного и я прикажу остановить, напомню о договоре, и он будет вынужден подчиниться. Я может быть и напомнила бы, только до сумасшествия хотела ощутить его прикосновение именно там, как бы стыдно это не казалось.

И он коснулся. Осторожно протянул руку и погладил прямо через тонкую ткань белья, заставил ахнуть и качнутся вперед.

— Тебе нравится, — то ли спросил, то ли проговорил утвердительно этот невозможный мужчина.

Нравится? Еще бы! Да я умираю, когда он трогает меня там!

Вдохновленный моим молчанием, Грегор двумя руками взялся за края дорогого белья, а затем шепнув жарко: «Мешают!» — разорвал с легкостью, превратив кружева в лохмотья. Стряхнул то, что осталось от моего белья с ладоней и поднял на меня взгляд, а затем протянул руку и легко, будто я ничегошеньки не весила, толкнул в грудь, заставив повалиться назад, на мягкую постель. А сам опустился губами по моему животу закинув юбки мне на грудь, и наконец, сделал то, от чего я просто закричала и сжала пальцами ни в чем не повинное покрывало. Причем сделала это с такой силой, что услышала явственный треск ткани, на который, впрочем, король даже не обратил внимания. Слишком уж он был занят мной, да и я сама почти перестала контролировать себя, мысленно умоляя его продолжать. Такая эгоистичная в своем желании.

Он оторвался на миг. Поднял голову, посмотрел горящими глазами, и хрипло спросил:

— Скажи, что хочешь меня, — а его палец скользнул по чувствительным губам там, в самом низу, и с легкостью вошел в лоно, влажное от желания.

— Скажи! Позволь мне, — прохрипел он так, будто ему было тяжело дышать.

«Договор!» — ударило разрядом в виски. И я поняла, что если уступлю сейчас, то и после не смогу удержаться, вкусив этот запретный плод. А он… Что если он, наигравшись со мной, по истечении срока с легкостью отпустит меня. Ведь что мы знаем об истинных парах? Только те сказки, которые написаны в старых книгах. Как давно существовала подобная пара, да и была ли это истинная пара? Что, если проклятая лента показывает лишь совместимость двоих людей, а не их полную принадлежность и зависимость друг от друга?

Я не желала боли. Не хотела влюбляться в Грегора, боялась, что потом будет больно! Так больно, что я просто не смогу жить.

И все же, его глаза сейчас горели для меня. Его рука ласкала меня, и он хотел разделить со мной наше общее желание, одинаково жадное и притягательное до одури. А я металась, разрываясь от желания сердца и ума. Если первое трепетало и было готово пойти на уступки, то второй холодило ледяным: «Нет!». И это заставляло мучиться от невыносимой безысходности.

— Лея, я тебя не обижу, — прохрипел муж. — Ни сейчас, ни когда-либо после. Просто поверь мне! — его взгляд уже пылал, как ожившее пламя. Радужку заволокло алым, и мне казалось, что еще немного, и он превратиться в дракона, прямо здесь, в нашей, слишком крошечной для такого могучего зверя, спальне.

— Лея, — прохрипел Грегор и я кивнула, понимая, что сдаюсь.

«Он нравится тебе, в том и дело!» — вспыхнула мысль в голове. Нравится. Чертовски. До одури, до безумия, до безудержной нежности, которая расцветала в сердце, стоило мне кивнуть.

Лицо короля озарилось радостью. Я взглянула на него, поймав ответный взгляд полный удивительного и глубокого обожания, текущего из самой глубины сердца.

— Лея, — голос его подвел, сорвался на резкий хрип, он взял мои руки, притянул к себе, заставив сесть, а затем обхватил лицо широкими ладонями и поцеловал так, как не целовал еще никогда до этого момента.

Сладко. Остро. Жгуче.

Кровь толчками побежала по венам, наполняя их огнем. Словно я и сама была огненной. Под кожей все будто воспламенилось, желание стало нестерпимым, а между нами обоими будто ударил разряд.

— Лея, — повторил Грегор с трудом оторвавшись от моих губ. Наклонился, играя языком на моих губах, сильные руки скользнули по телу, задержавшись на полушариях обнаженной груди. Погрели своим прикосновением и устремились вниз, спеша, словно мужчина опасался, что я передумаю. Я ощутила его прикосновение к своим бедрам, после чего Грегор привстал, засуетившись с собственной одеждой. Раздеваться полностью не стал, лишь стянул давившие брюки, и качнулся ко мне. Закинул мои ноги себе за бедра, хрипло велев: «Обхвати!». Я послушно сделала это и почти сразу король придвинулся так, что его напряженный орган коснулся моего лона. Мужчина задрожал всем телом. Его взгляд помутнел, что-то дикое сверкнуло в самой глубине. Он положил ладони на мои бедра и одним, наполняющим рывком, вошел, заставив меня вскрикнуть и запрокинуть голову назад.

Кажется, Грегор закричал вместе со мной, а затем вышел и снова наполнил меня единым движением.

Сама не знаю, когда подняла руки и положила их на его плечи, двигаясь в такт мужским бедрам. Он начал нежно, медленно, и я ощутила, что хочу более резкого погружения. Что мне мало, мне хотелось обладать им полностью, именно сейчас, когда все внутри требует получить Грегора без остатка. Я наклонилась к его лицу, шепнула жарко в ухо: «Еще…Быстрее!».

Грегор взревел. Подхватил меня под бедра. Встал, поднимая над кроватью и повалил прямо на покрывало, не выходя из меня. Я упала на спину, чувствуя тяжесть мужского тела, но почти сразу Огненный приподнялся на руках. Мои ноги по-прежнему лежали на его бедрах, сжимая их так, что он и при желании, наверное, не смог бы уйти. Но мой муж этого не хотел. Он продолжал двигаться во мне, ускоряя свои толчки, заставляя кровь бурлить, приближая меня к чему-то яркому, похожему на наш полет, но более сладкому и головокружительному. Это было совсем не похоже на наш самый первый раз. Насколько один и тот же мужчина мог быть разным! Даже не верилось.

Голова шла кругом. Перед глазами вот-вот должны были вспыхнуть яркие звезды. Мне казалось, что я лечу к ним, пронзая ночь, увлекаемая на этот свет, будто светлячок на обманчивый огонь, который неоспоримо лишит его крыльев. Но все равно летела, отдаваясь так, будто это был самый последний раз в моей жизни.

Мир взорвался в один миг. Даже дыхание остановилось, а сердце гулко ухнуло, и блаженная нега потекла по телу. Я моментально обмякла в руках короля, а он двинулся мне навстречу раз, другой, и закаменел, запрокинув голову назад, прикрыв свои глаза, в которых пламя вспыхнуло и начало угасать. Я лихорадочно дышала, надеясь успокоиться после бешеного мига любви. Грегор расслабился и лег рядом, вышел из меня и часто задышал, а затем рассмеялся, удивляя радостью и смехе.

— Вы… — я повернулась к мужу. Возникшее желание прикрыться от его взгляда, Грегор подавил в корне. Перехватил мою руку было потянувшуюся к краю покрывала, и лег на бок с улыбкой рассматривая мое лицо.

На секунду показалось, что сейчас он скажет, что добился своего и я ему больше не интересна. Кажется, я даже напряглась в этот момент, ожидая его слов. Сжалась, чувствуя себя глупой. Не стоило недооценивать себя, но я не могла иначе. Сама себе казалась доступной. Как тогда, в первую ночь. Вот только сегодня между нами все получилось иначе. По-другому. Даже глаза короля светились радостью. Он протянул руку и ласково коснулся моей щеки, шепнув:

— Долго же ты мучила меня, моя королева! — а затем подался вперед, соединяя наши губы в поцелуе, пропитанном нежностью и чем-то еще… Вкус был пряный, сбивающий с мыслей, волнующий и чертовски сладкий. Хотелось, чтобы поцелуй длился вечность, но муж отодвинулся и снова посмотрел на меня уже серьезно.

— Спасибо, — сказал он и рассмеялся, став похожим на мальчишку. Глаза светились, лицо казалось живым и особенно румяным, волосы взлохмачены и растрепались. Теперь они лежали на широких плечах мужчины и придавил его выражению озорства и веселости.

— За что? — я сделала вид, что удивлена, а он потянул меня за темную прядь, упавшую на обнаженную грудь, и ответил:

— За то, что стала моей…по-настоящему.

Хотелось запротестовать. Глупое упрямство взбрыкнуло во мне, и я даже открыла рот, чтобы испортить такой прекрасный момент. А потому почти обрадовалась, когда Грегор снова поцеловал меня и так прижал к себе, что последние силы оставили. И я, обмякнув в его объятьях, счастливо улыбнулась, признавая свое поражение.

Глава 23

Первое совместное утро после примирения, меня мучали некоторые мысли и догадки. Хотелось расспросить мужа обо всем, что волновало и не давало покоя. Но когда он проснулся и взглянул на меня, склонившуюся над его лицом, стало даже тяжело дышать, а в ответном взоре Его Величества вспыхнуло столь сильное желание, что приличную часть утра после пробуждения, мы провели совсем не за тем занятием, которое я запланировала. И все же, когда насытившиеся друг другом, мы, позабыв о времени, лежали глядя глаза в глаза, я решительно произнесла:

— Что будем делать дальше? — а сама смущенно попыталась прикрыть обнаженную грудь, подтянув одеяло выше. Грегор не позволи. С усмешкой перехватил мою руку и положил себе на грудь, принявшись гладить пальцами. В крови забурлило, низ живота налился уже почти привычной тяжестью, и я с удивлением поняла, что несмотря на утренние утехи, готова продолжать. Но Грегор был настроен на разговор, и я воспользовалась его расслабленным состоянием. Глядя, как пальцы мужа лениво и ласково скользят по моей руке от плеча до запястья, я было открыла рот, чтобы повторить вопрос, но король ответил, успев сделать это прежде, чем мои слова прозвучали в тишине:

— А давай к адовым демонам порвем договор, ты свой, а я — свой, — и так выразительно посмотрел мне в глаза, что я, судорожно сглотнув, ощутила, что краснею. Жар опалил щеки и сомневаться не приходилось, сейчас лицо мое заполыхало, словно костер.

— С самого начала, это была глупая идея, обреченная на провал, — сказал мужчина и приподнялся на локте, оставив в покое мою руку, которую я сразу же потянула на себя и, воспользовавшись моментом, подтянула вверх одеяло, скрыв от взора Огненного полушария груди. Он забавно фыркнул, проследив за моим действием, но ничего не сделал, лишь сказал: — Так что, ты согласна?

— Согласна на что, Ваше Величество? — уточнила я тихо. — Быть с вами все эти девять месяцев без договора? По собственной воле?

Что-то в глубине глаза Грегора опасно сверкнуло. Он подался вперед, а я немного отпрянула, отчего голова опустилась на подушку. И теперь король нависал надо мной, недовольно хмуря брови.

— Девять? Всего лишь, девять? — спросил он и я кивнула.

— Вот уж нет, — произнес Огненный и наклонившись, поцеловал. Да так, что все внутри мгновенно отозвалось на поцелуй. Руки взвились, обхватывая широкую мужскую шею, тело подалось вперед, мечтая ощутить его твердость рядом. Но коварный король разорвал поцелуй и приподнялся, чтобы лучше видеть мое лицо и губы, припухшие от сладких поцелуев.

— Ты считаешь, я тебя отпущу после того, как родишь мне сына? — спросил он.

— Разве не вы сами говорили мне, что мечтаете о свободе? Что желаете выбрать супругу по сердцу, а не полагаясь на чье-то мнение?

— А я уже выбрал! — сказал он и улыбнулся. — И если пожелаешь убежать, то не отпущу. Выстрою для тебя высокую башню, поселю на самом верху, и буду прилетать каждую ночь, как к сказочной принцессе, до тех самых пор, пока не захочешь стать моейкоролевой до конца наших дней…

Он что-то говорил еще, а я затихла, слушая и глядя ему в глаза. Сердце бешено стучало. В висках давило, а пульсировавшая мысль о том, что я сейчас услышала, не позволяла успокоиться и поверить.

— Ты меня вообще слушаешь, Лея? — возмутился внезапно Грегор, а я моргнула ресницами и охнула.

— Что?

Кажется, ему совсем не понравился тот факт, что я, кажется, не услышала ничегошеньки из всего, что он наговорил. Мужчина резко сел, не сводя с меня взгляда, а я приподнялась на локтях и улыбнулась.

— Повторите, Ваше Величество, — попросила мягко. — Я кажется, отвлеклась и задумалась. И совсем не поняла, что вы пытались мне сказать.

— Пытался, — кивнул он чуть раздраженно. А затем закатил глаза, при этом показавшись мне удивительно милым. — Впервые говорю нечто подобное женщине, а она даже не удосужилась выслушать мои слова! — то ли пошутил, то ли взаправду обиделся Огненный.

— Так повтори, — попросила я совсем тихо, но в глазах Грегора вспыхнул какой-то озорной огонек.

— Что? — спросил он тихо и мужская ладонь оказалась на моем бедре. — Это? — скользнула дальше, хозяйничая под одеялом. Коснулась нежных складок, заставив меня вздрогнуть.

«И это тоже!» — едва не произнесла я в ответ, удивляясь тому, как могу снова хотеть этого мужчину. Ведь только что между нами было все, что происходит в спальне между мужем и женой. Я мое тело мне самой казалось ненасытным и неугомонным.

— Нет. Повтори снова то, что сказал прежде! — я резко выдохнула и даже раздвинула ноги, когда он продолжил ласкать меня пальцами, выписывая какие-то странные узоры на нежной плоти. Заставляя тело отзываться на прикосновения, дрожать в нетерпении и жаждать большего.

— Я сказал, что с ума схожу от тебя, — медленным, тягучим голосом, сказал Грегор. — Я сказал, что один твой взгляд, твой запах сводят меня с ума, — его пальцы продолжили свою страстную игру я и прикрыла на мгновение глаза, понимая, что тяжесть внизу живота становится невыносимой. А учитывая все то, что бальзамом лилось на мою душу из уст короля, было почти больно терпеть эту сладкую муку. Хотелось продолжения. И как можно скорее. Но Грегор считал иначе. С улыбкой искусителя он наклонился ко мне. Нашел губами мои губы и выдохнул в них, обдавая теплым дыханием:

— Я прошу тебя остаться моей королевой…

Замерев, ощутила, как сердце словно остановилось. И само время вокруг нас застыло, пока муж закончил фразу, коротким, но таким важным словом: «Навсегда!» — после чего поцеловал меня с такой страстью, что стало понятным — в ближайший час мне не суждено выбраться из постели.

Тиль был первым, кто заметил изменения в королевской паре. Первым, но увы, не последним. Когда утром король и его молодая супруга не спустились к столу, он не обратил на это внимание. Стоило учитывать положение Леи и занятость Его Величества. А еще, Кейзерлингу не хотелось думать о том, что девушка уступила очарованию своего законного мужа. Тилю хотел думать, что она продержится эти девять месяцев, а затем…

Что затем, он даже не знал. Ему хотелось верить, что Лея обратит на него внимание, как некогда он сам выделил девушку из серой массы прислуги, работавшей во дворце. Хотелось надеяться, что она сможет полюбить его и позволит быть рядом, даст ему шанс. Ведь, как принцу казалось, Лея была искренне расположена к его персоне. И он надеялся, до того самого момента, пока не увидел их вдвоем, спускающихся к ужину. Именно в тот миг, когда под пристальным взором Тиля Лея взглянула с улыбкой на мужа, а Грегор ответил ей не менее счастливым взором, сердце наследного принца сжалось от боли. Он не опустил взгляд, следил за тем, как они, рука об руку, спускаются вниз, и чувствовал, что земля качается под ногами, а внутри разливается дикая, почти неконтролируемая, ярость и злость на брата. Как на более удачливого соперника.

Ему стоило огромных усилий не сорваться, не обратиться и не наброситься на короля. Тиль даже смог улыбнутся, поймав взгляд Леи, устремленный на него, и ответил ей кивком, приветствуя молодую королеву. А вот Грегору этот взор не понравился. Тень легла на красивое лицо Огненного и на короткую секунду, Тиль ощутил удовлетворение, поняв, что Грегор чувствует в нем, своем брате, соперника. Но длилось оно совсем недолго. Стоило Лее снова коснуться взглядом лица короля, как он просветлел и кажется, позволил себе забыть о всякой глупой ревности. А сделать это мог только уверенный в своем превосходстве, мужчина.

Единение пары отметила и королева. Уже за ужином, Ее Величество Мария то и дело бросала на внука и его избранницу, лукавые взгляды. Но, как и Тиль, молчала, решив не акцентировать на произошедшем внимание. Будто это было как само собой разумеющееся, естественный ход событий.

Кейзерлинг едва дотерпел до конца ужина. Его единственным желанием было встать и уйти. Но открыто показать свою ревность он не мог. А потому сидел, улыбался и даже поддерживал беседу, несмотря на то, что в груди все рвалось от боли.

«Этого стоило ожидать, — сказал он себе. — На что ты рассчитывал? Что Грегор просто так отпустит мать своего ребенка? Ведь даже невооруженным глазом заметно, что король втрескался в свою жену, как юнец. Словно и не было до нее никого и никогда в его жизни!».

Но как же договор? Тиль вспоминал те бумаги, которые поднял с ковра в тот день, когда посмел надеяться, что Лея может быть его, принадлежать ему.

«Договор можно с легкостью порвать и уничтожить, — прозвучал в его голове резкий голос, не оставлявший и капли надежды. — А еще лучше, спалить истинным огнем. Вряд ли Грегор распространялся о том, что подписал договор со своей женой. Узнай об этом королева Мария, она так просто не оставила бы это. И сейчас бы не улыбалась мило и радостно».

Тиль вздохнул. Поймал взгляд Леи и улыбнулся ей, но почти сразу заметил хмурое выражение на лице ее супруга и мысленно был готов рассмеяться, видя, как Грегор неосознанно ревнует ту, которая определенно выбрала его, своего мужа и отца своего ребенка. Впрочем, принц сильно сомневался, что она выбирала. Скорее всего, девушка даже и не подозревала о его чувствах, но он не жалел, что не рассказал ей о них, и не признался. Возможно, все к лучшему.

За Лею стоило бы побороться, если бы она уже не влюбилась в своего мужа.

Тиль вспомнил отчаянную схватку в турнирном зале. Вспомнил свои слова, которые сказал брату и понял, что не станет препятствовать тому, что возникло между этими двоими.

«Лишь бы Грегор не насытился своей любовь, — подумал принц. — Только бы не обидел девушку!» — и про себя решил, что с братом стоит поговорить еще раз. Спокойно и без надрыва бушующей крови Огненных. Но так, чтобы Грегор понял, что ему не стоит обижать Лею, потому что у нее найдется тот, кто сможет ее защитить.

Глядя на лица Марии и Тиля, я понимала: они все знают, все видят, а потому молчат и улыбаются. Правда, каждый особенно.

Старая королева явно была довольна. Едва она завидела нас, идущих под руку, как ее лицо украсила улыбка, а я ощутила неловкость, осознавая, что нахожусь словно на ладони, как открытая книга перед бабушкой своего мужа. Но ладонь Грегора поддерживала меня. Я чувствовала его силу и уверенность, и продолжала идти до стола с прямой спиной и глупой улыбкой, застывшей на губах.

Счастье надо беречь и скрывать от посторонних. Люди бывают завистливы, но как скрыть то, что написано на лице? Что рвется из тебя, будто птица перед которой распахнули клетку и сказали ласково: «Лети!».

Ни одна птица не удержится от полета. Вот и я, подобно пташке, не драконице, подстать королю, мечтала вылететь, вырваться, и сделала это. Хотя прежде представляла себе свободу иначе. Но, оказывается, что быть рядом с тем, кто дорог, есть истинное счастье.

Я посмотрела на мужа и почти сразу встретила его ответный жадный взгляд, почувствовав, что снова готова растаять рядом с ним. Кажется, мы едва дождались окончания ужина и церемоний, чтобы вернуться в нашу спальню. Рука Грегора властно держала мою ладонь, тянула за собой, словно мужчине не терпелось остаться наедине. И, к слову говоря, я так и не смогла в этот день встретиться со своими фрейлинами. Просто было не до того.

В покоях жарко горел растопленный в камине огонь. Грегор закрыл за нами двери и почти сразу поймал мое лицо в ладони, накрыв губы поцелуем. Но я проворно вырвалась, улыбнулась и произнесла:

— А вы очень ненасытны, Ваше Величество!

— Грегор! — сказал он тихо. — Называй меня по имени. Я не желаю больше слышать подобное сухое обращение с твоих губ, — и снова потянулся, чтобы поцеловать. Но я опять уклонилась, понимая, что если сейчас уступлю его разгорающейся страсти, то разговор о посещении Армана так и останется отложен. А мне стоило узнать, когда я смогу поехать и навестить брата.

— Грегор, — произнесла, смакуя его имя на своем языке. Оно прозвучало так естественно и гармонично, что внутри меня что-то заликовало, и я продолжила, глядя, как довольно вспыхивают глаза Огненного. Ему определенно пришлось по душе мое обращение. А я, вдохновившись реакцией, продолжила: — У меня к тебе небольшая просьба.

— Ммм? — протянул он как-то игриво и наклонившись, коснулся губами изгиба шеи, откинув назад завитой локон, над которым так трудилась горничная. — Все, что угодно, — добавил король.

— Я бы хотела навестить Армана в Академии, — проговорила быстро. — Я ведь обещала отцу, что буду присматривать за ним. Да мне и самой пора увидеть, как устроился брат, как учиться, есть ли успехи.

Грегор распрямился и посмотрел на меня.

— И? — спросил спокойно.

— Ты отпустишь меня к Арману?

— Одну? Нет. Но если ты желаешь проверить, все ли в порядке с молодым драконом, я поеду с тобой. И только так.

Сердце ударилось сильнее. Улыбка тронула мои губы и я, вскинув руки, обвила ими шею мужа.

— Когда? — спросила нетерпеливо.

Он посмотрел на меня так, будто увидел впервые. Долго. Внимательно. Изучающе. А затем тоже улыбнулся.

— Мне нравится, какая ты теперь со мной, — шепнут горячо. — Я сделаю все, чтобы ты осталась такой же непосредственной, как сейчас. А к брату, — он снова начал клониться к моим губам, — мы отправимся утром. Я отдам распоряжения, — и уже почти касаясь губами моего рта: — Довольна, маленькая королева? (3351c)

— Да! — выдохнула я, чувствуя, как его губы накрывают мои, сминают в жадном поцелуе, обещающем сладкое и удивительное продолжение.

Но утром нас ждал сюрприз. Неприятный, что уж скрывать.

Лорд Вендель Роттергейн пожаловал в гости.

Глава 24

Роттергейны считались вторым родом по силе. Кровь не менее древняя, чем та, что текла в жилах королевы Марии и моего мужа. Приезд такого было просто невозможно проигнорировать, и я поняла желание Грегора перенести поездку к брату на несколько дней, за время которых лорд Вендель должен был покинуть королевский дворец.

Я вспомнила, как он входил в большой приемный зал. Ради него были соблюдены все придворные церемонии, а мне пришлось находиться рядом с мужем, как верной жене и его супруге. Только вот смотреть на родственника было отчего-то до неприличности, жутко.

Глядя, как он широкими уверенными шагами пересекает зал в сопровождении своих людей, я видела нашу первую встречу, в тот самый день, когда он приехал с предложением выкупить наше родовое имение. День, когда глупый брат сыграл свою роль в моей судьбе, уже тогда определив будущее той, что прежде была просто Леей Мильберг, девушкой полукровкой, той, которая никогда не станет драконом, подобной своему мужу королю. Тогда Вендель тоже был одет в дорогую дорожную одежду. Просторный плащ он видимо, снял, и теперь красовался в камзоле и плотных штанах из тонкой шерсти. Но такая одежда, не стеснявшая движение и не висевшая грузом, была обработана магами, потому Водный не замерз бы в ней даже в сильный мороз. Я заметила тяжелую цепь, свисавшую с его груди, и короткий нож с украшенных вязью с символами рода знаками. То, что Водному оставили этот короткий клинок, говорило о том, что он высокого рода, а сам нож свидетельствовал только о положении своего хозяина.

— Ваше Величество! — лорд Роттергейн скользнул быстрым взглядом по лицу короля, затем удостоил мимолетным вниманием меня, и низко поклонился, совершенно не стесняясь проявлять уважение к своему монарху.

— Лорд Вендель, — Грегор милостиво кивнул бывшему родственнику, но с трона не встал. Так и остался сидеть, будто подчеркивая, что Водные сейчас в опале. Напоминая отцу о вине его дочери.

Роттергейн распрямил спину, а его люди так и остались коленопреклонёнными, лишь взгляды подняли и застыли, ожидая, когда их милорд велит встать. Но Водный не спешил, и они продолжали выражать почтение Лейнингеру.

— Что заставило вас ехать в такую даль? — спросил спокойно Грегор. Я подумала о том, как разительно отличается мужчина, рядом с которым я сидела сейчас на троне, от того, который нежничал со мной в королевской спальне. Да. Я еще не видела Огненного на его месте, на троне, где положено было находиться Его Величеству. И поразилась изменением даже в мимике лица.

Грегор смотрел на Венделя пронзительно. Вроде и улыбнулся, но глаза остались холодными. И он явно не был рад такому гостю.

«Что Водный забыл здесь?» — удивилась я, но почти сразу получила ответ от Роттергейна, который, казалось, читал мои мысли. Взгляд родственника снова метнулся ко мне, но не задержался, как и прежде.

— Я никак не мог оставить все, как есть, — начал Водный. — Моя дочь, — он запнулся, но как-то театрально. Словно был шутником на ярмарке, а не высоким лордом, — скажу мягко: Клаудиа совершила ошибку, но не желала унижать Ваше Величество обманом. Она искренне любит вас даже теперь, когда рядом с вами другая королева.

Я заметила, что тень мелькнула на лице Грегора. А вот Вендель скрыл усмешку, продолжая:

— Я прибыл, чтобы принести свои личные извинения и дать клятву верности Вашему Величеству, — он снова поклонился, при этом как-то нелепо махнув рукой. Когда за его спиной в двери прошли двое, я подняла взгляд и посмотрела на дорогой ларец, который несли воины Роттергейна.

— А также, вместе со своими извинениями, хочу преподнести дары вам, Ваше Величество, и вам, королева Лея, — Вендель посмотрел на меня и от его пристального холодного взора захотелось спрыгнуть с трона и спрятаться за его высокой спинкой. Только бы не видеть этих глаз, слишком недовольных и злых.

Но вот Вендель моргнул и выражение глаз изменилось. В них вспыхнула улыбка, а губы мужчины растянулись, будто в радостном оскале.

— Благодарю за подарки, — Грегор поднялся и спустился на несколько ступеней вниз, оставшись стоять так, чтобы возвышаться над своим подданным. И если Водному это не понравилось, то он не показал недовольства. Еще раз поклонился и подошел к ларцу. Своими руками откинул крышку и показал то, что находилось внутри.

Золото. Красивые слитки вперемешку с сверкающими камнями, подсвеченными магией для более сильного эффекта. Я даже немного вытянула шею, чтобы полюбоваться на дар, поистине, достойный короля. Что ж, драконы золото любят, это известный факт. В особенности Огненные. Золото манит их, оно побуждает в древних существах не менее древнюю силу.

Я перевела взгляд на мужа, который тоже смотрел на подарок Водного. Со своего места я видела лишь часть его лица, но мне показалось, что свет сокровищ отражался в его взгляде.

— Я хочу, чтобы вы, мой король, поняли всю силу моего желания исправить ошибку дочери, — заговорил Вендель, который тоже заметил странное выражение на лице Грегора. — Я не в праве просить вас простить ее детскую глупость, но не хочу, чтобы в вашем сердце осталось зло и обида.

Грегор протянул руку к сияющему подарку. Я даже замерла, пытаясь угадать, что же он сейчас сделает, и король сделал. Взялся за крышку ларца и закрыл его, оборвав поток яркого света, исходившего от сокровищ.

— Благодарю за дар, Глава Водных! — улыбнулся одними губами мой муж. Он посмотрел на Роттергейна и распрямил спину, встав перед ним во всей своей красе. Величественный и излучавший мощь. Истинный король и правитель. Как-то сразу на его фоне Вендель показался мне ничтожным и слабым. — Я не стану таить зло на леди Клаудию, но в назидание ей не отменю наказание. И повторю, что она не смеет в течении указанного срока, являться в столицу и должна провести все эти ничтожные для драконицы, месяцы заточения в Ранногаре. И не вздумайте сделать послабление своей наследнице, Роттергейн. Мои люди будут следить за поведением вашей дочери. И мне совсем не хотелось бы узнать, что она не выполняет требования короля.

Вендель опустил голову.

— Она все выполнит, мой король.

— Даете слово? — спросил чуть насмешливо Грегор. Я даже вздрогнула, когда Водный вскинул голову. Взгляд Роттергейна ничего не выражал, а я подумала о том, что напрасно Его Величество поддел этого подлеца. Такие, как Вендель не прощают обид даже королям. А иметь за спиной подобного врага — хуже не придумаешь. Но, с другой стороны, Грегор — король, а Вендель — его вассал. А король в своем праве наказывать и поучать тех, кто провинился.

«Или уже однажды нарушил данное слово!» — напомнила себе.

Роттергейн кивнул.

— Даю слово и прослежу лично, — сказал он почти мягко. А затем сменил тему до того, как Грегор велел бы ему уходить. Было заметно, что Огненному не терпится выпроводить Венделя из приемного зала и закончить его визит, но Водный торопливо манул рукой, будто подзывая еще кого-то из своих людей, что стояли позади. Сам же он произнес: — У меня есть еще один подарок. Я не мог обойти вниманием вашу прекрасную супругу, мою королеву.

Отделившийся слуга Водного, одетый в голубую ливрею, торопливо вышагивал в сторону своего хозяина держа на вытянутых руках бархатную подушку на которой лежало нечто сияющее не менее ярко, чем содержимое ларца.

— Вы позволите, мой король? — спросил Вендель, когда слуга подошел и встал рядом с ним, поклонившись Его Величеству с грацией хорошо обученного лакея. Я присмотрелась к слуге, вспомнив, что уже видела его во время первого посещения родственником Нэста. Только прежде на нем был сюртук воина, или мне сейчас показалось?

Грегор взглянул на прекрасное колье, сверкавшее бриллиантовыми слезами на синем бархате. Улыбнулся и оглянулся на меня.

— Одно из сокровищ дома Водных! — быстро заговорил Роттергейн. — Слезы воды, — добавил он и я, посмотрев со своего места на то, что предназначалось лично мне, поняла, что лучше название для этой красоты было и н придумать. Колье состояло сплошь из сверкающих драгоценных капель. Все они переливались и сияли, будто маня взять в руки, а еще лучше, сразу надеть на шею. И только мне на мгновение показалось, что это не колье, а какая-то алмазная удавка. И желание примерить подарок исчезло на несколько секунд, только для того, чтобы снова разгореться внутри с новой силой. Я даже встала и подалась вперед.

Грегор проследил за моими действиями и обернулся к Водному.

— Эта вещь обладает силой! — не спросил, а констатировал он.

— Слезы Воды даруют власть над водной стихией тому, в ком нет ни капли магии, но есть кровь водных. Как у нашей королевы, — объяснил Вендель.

— И вы отдаете столь дорогой вашему роду артефакт? — подозрительно спросил Огненный.

— Я просто хочу, чтобы вы не держали зло на мою Клаудию, — пояснил Роттергейн. — Она ошиблась, и уже сильно сожалеет об этом, но время вспять не повернуть. Надо жить дальше и жить в мире, — он сделал жест лакею и тот шагнул было ко мне, протягивая колье, когда Грегор решительно качнул головой, останавливая слугу.

— Нет. Не надо. Сперва я сам, — проговорил он и я поняла по взгляду Венделя, что Грегор только что совершил ошибку.

Дернулась всем телом, будто хотела не позволить Грегору взять в руки сияющую красоту, но застыла, лишь сильнее вцепившись пальцами в подлокотники трона.

— Какая прелесть, — муж подцепил ожерелье пальцем, поднял, удерживая на весу, затем бросил взгляд на Роттергейна и я будто почувствовала, как между ними произошел молчаливый диалог одними красноречивыми взглядами.

«Ты думал, там яд или подвох? — спрашивали водянистые глаза Венделя. — Так бережешь свою супругу? Уже успел привязаться к ней, или даже почувствовать что-то большее, чем простое желание защитить ту, что носит твоего наследника?».

«Нет. Не думал. Но проверить не мешало!» — ответил взор Грегора и губы Водного украсила улыбка.

«Это все, что ты хотел узнать, мой старый враг?» — вздохнул Огненный.

«Да. Я увидел все, что мне нужно!» — опустил голову Роттергейн и я моргнула, осознавая, что мысленно прокрутила в голове диалог, которого на самом деле не было. А Грегор вернул на место подарок Венделя и произнес:

— Я прикажу отнести ваш подарок в сокровищницу. Королева наденет его только после того, как маги наложат на камни защитные чары.

— Как пожелаете, мой король! — поклонился снова мой родственник и метнул на меня быстрый взгляд, будто пытаясь убедиться в чем-то, понятном только ему одному. — Я, видимо, утомил Ее Величество! — поспешил он откланяться. — Да и сам устал с дороги.

— Ждем вас к ужину, милорд, — милостиво кивнул король и Вендель начал пятиться назад, подозрительно низко склонив при это спину. Он встал во весь рост и распрямил плечи только у выхода, где его уже ждали приближенные, прибывшие вместе со своим господином из Ранногара. Напоследок бросил взгляд на Грегора, продолжавшего стоять на ступенях, и снова поклонился, а затем покинул зал, а слуги поспешили закрыть двери, что означало одно — прием окончен и можно расслабиться. Подарки забрали лакеи, и мы остались одни.

— Ваше Величество! — я сразу же встала со своего места и подошла к Грегору. Он обернулся и посмотрел на меня, скупо улыбнувшись.

— Что-то случилось? — спросила я. — Что-то не так было с колье? Я ведь почувствовала…

Муж покачал головой, зачем-то качнулся ко мне и сгреб в охапку, прижав к груди и уткнувшись лицом в мои волосы.

— Ваше Величество… — попыталась начать разговор, но Огненный лишь поправил:

— Грегор. Называй меня по имени, прошу.

— Грегор! — повторила я. — Что случилось? Почему на вас лица нет?

— Тебе просто кажется, — муж немного отодвинулся, положив свои руки на мою талию, взглянул в глаза. — Пойдем. Я надеюсь, что лорд Вендель не долго задержится во дворце.

О, как я надеялась на это! С приездом Роттергейна мне стало не по себе. Будто все та радость, которую я получила, которая было затрепетала в сердце, в миг исчезла, испуганно забилась в укромный уголок души. А ведь Вендель не сказал ни единого плохого или злого слова. Придраться к нему было невозможно. Да, это было естественно, что мужчина посмотрел на меня без особого восторга. Ведь я заменила его родную дочь на престоле, оказавшись рядом с королем и в его сердце. Как и любой отец, он переживал. Ведь какой бы не была Клаудиа, она его родная кровь и по мнению Водного, более подходящая партия для Его Величества. Хотя бы потому, что за ней стоит сильный род, а за мной… развалины старого замка и горстка прислуги вместе с отцом и братом. Не абы какая сила.

— Идем отсюда, — Грегор взял меня за руку и повел за собой на ходу срывая церемониальную ленту с груди, кстати, весьма похожую на ту, что связала нас в храме перед богами. Я надеялась, что позже муж поделиться со мной своими опасениями. Возможно, ночью, когда мы, уставшие от любви, будем согревать друг друга в объятиях. А еще мечтала, чтобы Водный собрал свои вещи и отбыл назад, в свой замок, где его поджидала опальная дочь.

Клаудиа медленно шла по галерее, осматриваясь по сторонам и откровенно скучая. Уже скоро в столице начнется сезон, когда знать открывает балы и всюду царит веселье и очень остро чувствуется приближение праздника смены сезона. А она, из-за какой-то там бедноты, вынуждена находиться, будто в заточении в собственном доме, да еще и под пристальным бдительным оком прихвостней короля. Да и отец оставил ее. Уехал.

Как она завидовала лорду Роттергейну, мечтая оказаться в городе. Хотелось прогуляться по главной улице, глядя на дома, которые уже наверняка, начинают украшать.

«Могла быть королевой и править страной, а сижу, как птица в клетке!» — мысленно прорычала она и прибавила шагу, через минуту оказавшись рядом с кабинетом отца. Оставалось всего свернуть за угол и вот она, дверь в его святая святых. Но что за…

Девушка даже остановилась, заметив, что рядом с дверью находится кто-то из присланных Грегором наблюдателей. Показалось, или этот малый только что ковырялся в магическом замке, пытаясь открыть дверь и проникнуть в кабинет отца?

Клаудиа застыла, подавив в горле крик, которым хотела спугнуть неловкого проныру. Скользнула назад, стараясь ступать бесшумно. И лишь оказавшись за углом вне поля зрения мага, выглянула, чтобы проследить за его действиями.

Но ничего не произошло. Маг опустил руки и оглядевшись, пошел в противоположную сторону от затаившейся драконицы. Клаудиа даже выдохнула с облегчением, когда поняла, что ей не придется прятаться от мага, и сразу же вышла из укрытия, стоило затихнуть удаляющимся шагам. Подбежала к двери, за которой находился кабинет Роттергейнов, и провела ладонью по гладкой поверхности, где был изображен водный дракон. Магия распознала носителя крови и дверь поддалась, стоило девушке опустить руку на ручку. Драконица толкнула дверь вперед и вошла в кабинет, оглядываясь по сторонам.

Охранная магия не сработала. Все, на первый взгляд, было на месте. И все же даже в самом воздухе, ощущалось чужое присутствие.

Девушка прошлась по кабинету и осмотрела все более тщательно. А затем поспешно вышла, намереваясь отправить отцу послание и предупредить о том, что за время его отсутствия человек Грегора, возможно, успел побывать внутри.

Спеша по коридору, она не заметила, как от стены отделилась тень и появился тот самый маг, который еще недавно крутился рядом с кабинетом. Мужчина подошел к двери и провел рукой над драконом, как это делала ранее леди Роттергейн.

Дверь послушно щелкнула и открылась. Маг, не оглядываясь, скользнул внутрь и вскинул руки, останавливая защиту до того, как она взревела на весь замок. Затем прикрыл за собой дверь и метнувшись к письменному столу хозяина дома, бесцеремонно выдвинул верхний ящик.

Роттергейн занял те же покои, которые отвели ему в дни, предшествовавшие свадьбе Грегора и Клаудии. Переступив порог, Водный прошел к креслу и опустился в него, вытянув длинные ноги и греясь теплом огня, которое дарил камин. Задумался о том, свидетелем чему стал, и усмехнулся, вспоминая реакцию короля на заподозренный им подлог.

Грегор действовал инстинктивно. В этом была его слабость, потому что получивший в жены ту, что была истинной парой, не мог действовать иначе. Рядом с предназначенной женщиной, разум отключался. Вендель это знал, хотя и не на своем примере. И проверка показала, что король уязвим через свою супругу и ее дитя.

— Это хорошо, — проговорил он вслух, пока за его спиной слуги заносили вещи. Расставляли сундуки, открывали поклажу и раскладывали наряды лорда по полкам. Его сопровождение получили отдельные комнаты. Все, как полагалось благородному лорду, имевшему достаточное влияние. Второму человеку по силе и могуществу после Огненного короля. Воины Водного отправились в казарму, но в окружении осталось достаточно тех, кто мог бы оказать ему помощь в нужный момент.

— Итак, что у меня есть, — проговорил он вслух, совсем не опасаясь быть подслушанным. Ничего особенного он не сказал. Если слуги и навострили уши, чтобы потом отчитаться перед королевским управляющим, то им и рассказать будет нечего. Благо, среди сновавших за спиной по комнатам людей, не было ни одного мага, способного считывать мысли. Иначе Вендель бы почувствовал это. Оберег на его шее, спрятанный на груди, молчал, холодил кожу и никак не реагировал на постороннее присутствие.

Роттергейн откинулся на спинку кресла, задумчиво глядя в камин, где танцевало пламя. Подумал о том, что небольшой искусственный водопад смотрелся бы здесь гораздо гармоничнее, но не ему выбирать обстановку во дворце, где правит огненная стихия.

Он прикрыл глаза, представил себе все, что намеревается сделать. Ему надо лишь немного погостить в королевском дворце, чтобы убедиться в том, что не ошибся. Ведь ошибиться он не имеет права, потому что устал ждать. Если бы не дурость Клаудии, сейчас все вышло бы намного проще. А так придется постараться, потратить силы и энергию. Хотя, кому давалась легко власть? Роттергейн не помнил, чтобы, когда происходила смена власти на троне во главе королевства, все обходилось без пролития крови.

Мужчина усмехнулся. Несколько дней во дворце могут многое ему показать и открыть. Сейчас для него пришло время действовать и слушать. Следить и присматриваться ко всему, что творится рядом. А еще ждать, когда глупая дочь пришлет сообщение и расскажет ему о том, как маги, подосланные Грегором, обыскали его кабинет.

Он едва не рассмеялся. Открыл глаза и тут же прищурил от яркой вспышки огня в камине. Будто огонь противился его веселью, не разделяя его.

«Когда я займу трон, тебя уберут! — мысленно обратился он к пылающему камину, хотя знал, что огонь не может его услышать. — А на этом месте будет водопад. Красивый и с каскадами!».

Осталось только дождаться письма и узнать, нашел ли маг Огненного то, что Вендель оставил для него. И для короля.

Глава 25

— Побудешь со мной? — Грегор усадил меня на диван у камина, пристально глядя в глаза. Было в его взгляде что-то такое, что тревожило мое, едва проклюнувшееся, словно птенец из скорлупы, счастье. И я знала, кого винить в этом.

— Побуду, — кивнула и спросила прежде чем он поднялся с колен, и направился к своему рабочему столу: — А я не помешаю тебе?

— Ты? — Грегор обхватил мое лицо своими широкими ладонями, взглянул так, что внутри все перевернулось, и вместо слов просто поцеловал. Но поцеловал с таким жаром, что мне захотелось продолжения. Прямо здесь и сейчас. А, судя по участившемуся дыханию мужа, он полностью разделял эту волнующую идею. Потому что, оторвавшись от моих губ, резко оглянулся на дверь и снова посмотрел на меня, будто ожидая одобрения своему решению.

Я кивнула. Огненный ринулся к двери и мгновение спустя, закрыв ее на ключ, вернулся ко мне. Снова опустился на колени рядом и прижался губами к губам, лаская рот языком. Пальцы дракона уже привычно зарылись в мои волосы, и я задрожала от этого невинного прикосновения, рассмеялась, когда Грегор провел губами по щеке и опустился ниже, целуя шею, заставляя вздрагивать каждый раз, когда его губы обжигали нежную кожу.

— Давай не будем раздеваться, — попросила я, прикусив игриво мочку его уха, попавшую мне в поле зрения. Он вздрогнул, отпрянул от моей шеи и рассмеялся.

— Думаешь, я потом не справлюсь со всеми этими шнуровками, — спросил и небрежно потянул ту, что плелась на груди. Мгновенно стало легче дышать, а муж воспользовался моим смятением, и потянул край лифа, спустив плечики. Обнажил потяжелевшую от желания грудь, и поцеловал по очереди затвердевшие соски.

Желание, жаркое и жадное, охватило меня. Потекло по венам, подобно расплавленному золоту. Я подалась вперед, навстречу его губам, открываясь его рукам, трогая его плечи и зарываясь пальцами в густые длинные волосы, распустив их так, что они теперь рассыпались по плечам. Грегор принялся поднимать ворох моих юбок, а затем, не выдержав, рассмеялся:

— Это чистая мука, — сказал мне. — Думаю, стоит издать указ, чтобы жены не смели носить больше пары — тройки нижних юбок. Это же пытка для влюбленного мужчины, — его руки, наконец, справились с проблемой. Юбки были неприлично задраны, и все, что оказалось под ними, предстало его взгляду. Мне, наверное, стоило самой стянуть свои кружевные панталоны, и я запоздало охнула, когда Его Величество с легкостью разделался с препятствием в виде нежных кружев. То, что осталось от них, упало ему под ноги легкой паутиной. Но муж даже не взглянул на дело рук своих, а я успела подумать о том, что после его страсти останусь совсем без нижнего белья. Хотя, Грегор будет только рад этому факту.

Мгновение, и пальцы короля легли на внутреннюю сторону моих бедер. Погладили нежно и заскользили выше, к сосредоточию женского естества, уже влажному и готовому принять его. Грегор осторожно коснулся нежных складок. Ввел палец и удовлетворенно улыбнулся, а я отчего-то отчаянно покраснела, ощущая себя развратницей, предающейся страсти на диване в кабинете, где это выглядело более чем неприлично. Вот только хотела мужа так же сильно, как и он меня.

Грегор расстегнул пояс, стянул штаны и прижался ко мне своим каменным желанием, отчего я охнула и царапнула его плечи ногтями. Поймала быстрый, горящий взгляд и ощутила, как его ладони сместились на мои бедра и мужчина резко придвинулся, одновременно с этим притягивая меня к себе. Вошел одним резким движением, заполнив собой, заставив прогнуться и запрокинуть голову назад от острого и невероятного ощущения естественности происходящего. Я поняла, что напрасно сопротивлялась ему. Что он сказал, срывая панталоны про влюбленного мужчину? Имел ли ввиду себя, или говорил в общем, от имени всех влюбленных мужчин.

Муж начал свою изощренную игру, наполняя меня собой, вбиваясь в мое податливое тело. Желание волнами пронзало кожу, заставляло кровь бурлить, зарождая во мне вулкан, который вот-вот должен был извергнуться и поднять к небесам наслаждения. И я двигалась вместе с ним. Обхватив его бедра ногами, а плечи руками. Постанывая и мысленно умоляя его не прекращать, чувствуя, что еще немного и взорвусь, разлечусь мелкими осколками страсти, чтобы после снова стать единым целым.

Его пальцы с силой сжимали мои бедра, но я почти не чувствовала этого и, думаю, сама не менее жадно держала покатые плечи. Грегор что-то прорычал, став похожим на хищного зверя, вошел в меня резко и глубоко, на мгновение замер, словно переводя дух, а я в тот миг уже и не чувствовала ничего. Огонь растекся по коже, вспыхнул, поднимая к небесам. Кажется, муж что-то сказал, несколько резко и удивленно, но мне в тот миг было не до него. Сжав сильные плечи, я задрожала всем телом, почти умирая от острого наслаждения, тая в руках Огненного, растворяясь в нем. Грегор снова начал двигаться. Уже быстрее, будто пытаясь догнать меня, взлететь вместе. Несколько резких движений, и он тоже затих, наклонился вперед, уткнулся лицом в мои волосы. Но уже позже, когда мы пришли в себя, он спросил:

— Ты знаешь, что вспыхнула?

Я выровняла дыхание и принялась поправлять лиф и плечики. На белые рваные кружева взглянула с тоской, но Грегор, заметив мой взгляд, произнес:

— Вот еще печаль. Я закажу тебе сотню таких. Хотя, мне было бы лучше, ходи ты вообще без белья, — и улыбнулся, глядя мне в глаза.

— Вы намерены часто приглашать меня в свой кабинет? — пошутила я, поддержав его игру.

— И не только в кабинет, — он поправил штаны, застегнул ремень, — но и в спальню, и в библиотеку, и в оружейную… — его глаза сверкнули, — благо, во дворце достаточно комнат, которые очень надо посетить. Но, — тут его голос стал более твердым. — Вы так и не ответили на мой вопрос, милая жена. Я видел, как вы вспыхнули. Неужели наш ребенок… — он запнулся, а я отчаянно покраснела. Затем кивнула.

— Вот как, — Грегор запустил пятерню в растрепанные моими руками кудри. Пригладил, а затем встал на ноги и оглянулся на фамильное древо, переливавшееся розовыми и голубыми звездами. Та, что находилась на самой вершине, горела намного ярче, чем в день, когда я впервые увидела ее. И это означало только одно: наш малыш растет, развивается.

Я скользнула руками к плоскому животу, понимая, что уже скоро он начнет расти. А вместе с ним и наш ребенок, будущий Огненный и правитель этого королевства.

— Давай я позову слуг, пусть принесут нам что-то перекусить, — Грегор лениво подхватил с ковра кружева и бросил в огонь. Пламя мгновенно сожрало тонкую работу мастеров, и потянулось выше, будто требуя добавки.

— Огненные не боятся огня, — зачем-то сказал Грегор. Он наклонился к камину и смело сунул руку прямо в огонь. Я даже вздрогнула, опасаясь, что произойдет неизбежное. Но пламя лишь обхватило пальцы и отпустило, едва король убрал ладонь.

— Я думала, огонь подвластен вам, только когда вы в образе драконов, — произнесла, вспомнив о том, что Арман, к примеру, был водным, но что-то я не слышала о том, чтобы водные могли дышать под водой, если не находились в своей второй ипостаси. Впрочем, у брата дракон был другой. Совсем не похож на величественного Дракона Грегора. У Армана был длинный, с усами, как у сома, плавниками и короткими лапами. Зато плавал преотлично.

— Мне любопытно, как отреагирует пламя на тебя, Лея, — вдруг произнес муж, а я на мгновение застыла, чтобы потом рассмеяться.

— Нет, Ваше Величество, — заявила решительно. — Вы не заставите меня сунуть туда руку. Ни за что! Лучше помогите мне со шнуровкой, как обещали.

Грегор усмехнулся и наклонился ко мне. Взял в руки концы шнуровки и потянув меня на себя, почти заставив положить руки ему на плечи.

— Даже не подумаю заставлять тебя делать такие глупости. Даже будь ты сотню раз огненной драконицей, я бы не попросил тебя о подобном.

— Но… — протянула я, понимая, что он недоговаривает.

— Но мне все же интересно, — признался Грегор.

— Вот пусть ваше любопытство, мой король, успокоиться. Потому что я точно не огненная драконница и хочу, чтобы моя рука оставалась такой же нежной и без уродливых ожогов.

Муж наклонился, поцеловав мою шею, а затем начал весьма ловко приводить в порядок мое платье, отчего неприятный холодок забрался под кожу. И я поняла, что думаю о тех женщинах, на которых Грегор учился зашнуровывать подобные наряды. Ревность неприятно уколола, но я старательно прогнала ее прочь, напоминая себе, что теперь Грегор принадлежит только мне и никому больше. И он сам пожелал разорвать наш договор, чтобы брак остался таким, каким его видели боги, соединившие нас.

В двери кабинета тактично постучали, напоминая Грегору о том, что мы с ним все же находимся не в нашей супружеской спальне. И муж, поправив последние складки на моем платье, встал и шагнул к двери, на ходу спросив:

— Кто?

— Ваше Величество, это Поттерр, — донеслось из-за закрытой двери.

Грегор повернул ключ к замочной скважине и отошел назад, пропуская слугу в кабинет. Я села как можно ровнее, надеясь, что этот Поттер не заметил мои растрепанные волосы и примятое платье. А потом подумала о том, что мне по сути все равно, что он подумает. Я не сделала ничего предрассудительного. Ведь любить своего мужа — это правильно и естественно.

— О, Ваше Величество, — поклонился мне слуга, явно удивленный тем, что застал меня в кабинете короля. Я милостиво кивнула в ответ, с удивлением понимая, что слишком быстро вошла в роль королевы. Хотя думать о книгах, которые ждали меня в собственном кабинете, как-то совсем не хотелось. Расслабленная после любви, я мечтала лишь откинуться на спинку дивана и, прищурив глаза, словно сытая кошка, наблюдать за своим мужем.

— Ваше Величество, вам послание! — быстро произнес слуга.

— Давай сюда! — протянул руку Грегор, но Поттер пожал плечами, сообщив загадочно: — Увы, оно осталось у главного почтаря. Мэстр Фоглер просил передать, чтобы вы, Ваше Величество, пришли в его башню. Сказал, что сообщение никак нельзя принести. Оно, видите ли, не на магической бумаге, а передано образами.

Грегор на мгновение опешил, а затем кивнул и жестом отпустил слугу. Поттер снова поклонился нам обоим, и был таков, а король обернулся ко мне и произнес:

— Лея, подождешь меня здесь? Я схожу к мэстру Фоглеру в северную башню.

— Что-то случилось? — подалась я вперед. Показалось, что на лице у мужа отразилось нечто странное. Будто он одновременно рад этому посланию и боится его получить. — Позвольте, я пойду с вами, — предложила, но сразу поняла, что он не хочет, чтобы я сопровождала его к почтарю. Видимо, то, что пришло, было очень важным и Грегор не желал, чтобы я об этом знала. Но сказать мне прямо, отказав в просьбе сопровождать его, не мог.

— О, — поняла я, и решила, что предоставлю Грегора самому себе. Мало ли, что там за королевская тайна. Захочет — расскажет. А я поступлю так, как поступила бы умная жена. Отпущу его одного.

— Я с удовольствием побуду здесь и осмотрюсь с вашего разрешения, — сказала, отметив почти сразу, как в глазах короля промелькнуло облегчение.

— Я мигом, — сказал он и бодро, по-мальчишечьи, улыбнулся мне, а затем вышел из кабинета, оставив меня одну.

Несколько мгновений смотрела на закрытую дверь, а затем встала, ощущая неприятную липкость между ног и вздохнув, достала из потайного кармашка платок. Неприлично задрала юбки и принялась вытирать кожу на бедрах, когда в двери снова постучали. Но на этот раз как-то по-особенному. По-хозяйски.

Я едва успела опустить юбки и сесть на диван, как дверь распахнулась и на пороге возник Тиль. Принц бросил взгляд в сторону массивного стола, за которым явно надеялся увидеть брата, но затем повернул голову и заметил меня. На мгновение застыл, будто не зная, что делать дальше, войти или откланяться, но все же, решился на первое. Легкая улыбка тронула его красивые губы. Мужчина переступил порог, поинтересовавшись:

— Не помешаю?

Я поняла, что покраснела. Кивнула слишком быстро, и Кейзерлинг закрыл за собой дверь, оставшись в кабинете со мной наедине.

— Грегор скоро придет, — проговорила я, отчего-то чувствуя неловкость в присутствии Тиля. Хотя прежде за собой подобного не замечала.

Принц близко не подходил. Поклонился, как того требовал этикет, и произнес:

— А я, признаться, рад видеть вас одну, без моего жадного брата. Прежде мы общались намного чаще и более дружески. Но он оказывается, жуткий собственник.

Сказал и снова улыбнулся, а я невольно поправила волосы, отчего-то смущаясь.

— Грегор отправился в северную башню к мэстру Фоглеру, — сказала я только ради того, чтобы поддержать беседу.

— А я пришел попрощаться, — ответил Тиль, и я вскинула глаза, поймав его взгляд.

— Вы уезжаете? — спросила тихо.

— Да. Мне надоело сидеть в этих стенах, — он продолжал улыбаться, но голос звучал неестественно радостно. — Душа просит свободы. А здесь мнетесно. Все же, я не рожден, чтобы быть королем. Да и не смог бы. Править не для меня. Не люблю рамки и условности. А власть предполагает ответственность.

— А вы боитесь ответственности? — спросила я.

Его карие глаза улыбнулись.

— Не ответственности. Мне претит власть и этот трон… — Тиль взмахнул руками, — все это не для меня. Так что, Грегор напрасно переживает. В моем лице у него нет противника и соперника, — сказал и добавил тихо, — по крайней мере, не на трон.

— А на что есть… — начала было я и осеклась, когда его глаза вспыхнули. Взгляд стал таким красноречивым, что я зажмурилась, понимая — не выдержу. Только в следующий миг услышала голос принца:

— Ну что вы, королева Лея! Меня не надо бояться. Я не враг вам и своему брату. Признаться, было между нами недопонимание, но у меня хватило времени и, надеюсь, ума, чтобы все обдумать на досуге и понять, что мне пора немного проветриться. Засиделся я в этих стенах.

Я открыла глаза. Тиль уже не смотрел на меня. Он прошел вперед, остановился рядом с тяжелым рабочим столом короля, посмотрел на фамильное древо. Я проследила за его взглядом и вздохнула, понимая, что если бы не было на этом свете Грегора, я бы хотела, чтобы моим мужем, моим мужчиной, стал такой, как Тиль Кейзерлинг. Ведь, если рассудить здраво, а не с позиции влюбленной женщины, то Его Высочество надежный, красивый, верный. Такой и нужен женщине, чтобы чувствовать себя, как за каменной стеной. Он будет любить детей, будет баловать супругу и станет замечательным отцом и мужем.

«Но не для меня!» — подумала я и усмехнулась.

Кажется, король Грегор занял важное место в моей жизни. Я порву проклятый договор, а там, будь, что будет. Доверюсь своему сердцу и своему мужу.

— Грегор вас любит, — неожиданно произнес принц. Я даже вздрогнула и подумала о том, нет ли все же у наследного принца дара читать чужие мысли?

— Если вы еще в этом сомневаетесь, то я нет, — Тиль обернулся. Взглянул на меня. — Да, ваша жизнь с ним не будет спокойной, в его крови слишком много огня, а это вспышки ревности… Но вы справитесь!

Он говорил так, будто прощался надолго. Я слышала его слова, понимала их искренность и правдивость, но также осознавала и то, что он уйдет. И это правильно для него. Мне же будет недоставать такого друга. Только прав удержать его у меня нет.

— Я искренне желаю вам счастья, королева Лея, — чуть поклонился молодой мужчина и шагнул к двери, намереваясь уйти. Я резко встала и произнесла:

— А я желаю вам найти свою судьбу, Ваше Высочество. Надеюсь, вы тоже будете счастливы.

Он обернулся и взглянул на меня теплыми карими глазами. Улыбнулся и более не сказав ни единого слова, потянул дверь на себя.

Мэстр Фоглер оставил Грегора, скрывшись за дверью, чтобы Его Величество мог спокойно и, главное, без лишних свидетелей, принять сообщение от своего человека.

Король протянул руку над круглым столом, в центре которого высился прозрачный кристалл, и задействовал послание, открывая его.

Миг, и комнату озарила яркая вспышка, а затем воздух над кристаллом пошел рябью, и перед Грегором появилось лицо мага, одного из тех, кого он отправил в Ранногар, следить за Водными и своей бывшей женой.

— Ваше Величество! — проговорил маг, низко поклонился и сразу перешел к сути дела. — Смотрите, что я обнаружил в кабинете лорда Роттергейна. Мне удалось проникнуть сюда во время его отъезда в Столицу. — Маг поднял какую-то книгу, вытянул ее так, чтобы королю было хорошо видно надпись сделанную на древнем алийском языке. Грегор поймал себя на том, что вытянул шею, пытаясь разглядеть точно то, что написано на кожаной отделке обложки. Книга явно была очень старой. И пережила не одно поколение Роттергейнов.

Маг раскрыл книгу и пролистал, явно пытаясь найти что-то важное и продемонстрировать своему королю. Затем удовлетворенно крякнул и снова протянул книгу, показывая одну из глав и картинку, на которой был изображен дракон и мужчина рядом с ним.

Грегор напряг взгляд. Его сущность помогла, и он прочитал все, до последней буквы, осознавая, что его человеку удалось найти то, что скрывал Вендель. И сразу стала понятной причина, побудившая Водной примчаться во дворец, настаивая на встрече, и принести свои извинения, несмотря на непреклонный нрав Роттергейна.

— Дьявол побери этого водного! — проговорил Грегор, а маг снова поклонился и исчез, не успев попрощаться. Но Его Величество снова открыл послание и просмотрел во второй раз, перечитав все, что пытался показать ему его человек.

— Мэстр Фоглер! — громко позвал Грегор.

За дверью послышалась возня и мгновение спустя почтарь вошел в комнату.

— Да, Ваше Величество! — проговорил он, низко кланяясь.

— Отправьте послание моим людям. Срочно, магу Андерсу, — сказал король и почтарь бросился к нему, чтобы выполнить свою работу.

— Что нужно сообщить в послании? — спросил он некоторое время спустя, когда магический лист был готов впитать слова Грегора. И король начал диктовать, время от времени отвлекаясь и осознавая, что сам впустил в свой дом врага, который явился действовать.

И возможно, убивать.

Глава 26

— И что вы здесь делаете? — признаться, Тиль почти не был удивлен, когда, открыв дверь, обнаружил за ней Водного, стоявшего в отдалении. Всего какой-то шаг от двери, ведущей в кабинет короля, но принцу стало понятным — Роттергейн подслушивал. Или пытался это сделать. Вряд ли защита, установленная магами в помещении, позволила ему услышать хотя бы слово из разговора, произошедшего между Тилем и Леей, но все же Кейзерлингу было неприятно увидеть этого субъекта там, где ему быть не полагалось. Но Вендель нашелся с ответом. И когда смотрел в лицо наследному принцу, выглядел спокойно и совсем не выдавал волнения.

— Ваше Высочество! — поклонился Водный, а затем поспешно объяснил причину своего появления. — Я пришел просить Его Величество короля Грегора принять меня для личного разговора, касающегося отношений водных и огненных родов. И так понимаю, король теперь свободен, если вы покидаете кабинет? — спросил, а сам впился прозрачными голубыми глазами в лицо Тиля, ожидая услышать ответ и одновременно с этим прислушиваясь слишком старательно к тому, что происходило за стеной. Не видя Лею, он сейчас мог слышать ее, поскольку принц так и застыл на пороге не закрыв дверь и не намереваясь впускать Роттергейна внутрь. И уж тем более оставить его наедине с королевой.

— Боюсь, в данный момент король отсутствует, так что вам стоит подождать, Ваша Светлость, — сказал Тиль.

— Правда? — приподнял наигранно брови Водный. — Прошу меня извинить, принц Тиль, но я пробыл достаточно долго у дверей, чтобы понять, что вы пробыли там слишком долго. Ждали брата? Или общались с его милой молодой супругой, нашей прекрасной королевой и, по стечению обстоятельств, моей родственницей? — Вендель не был уверен. Сказал наугад и, по выражению карих глаз Кейзерлинга, понял, что не ошибся. Королева была там, внутри. И принц оставался с ней наедине неприлично долгое время.

— Не думаю, что вас касаются мои дела, — сказал Тиль и все дружелюбие исчезло из его голоса.

— Ни коим образом, — миролюбиво проговорил Водный и отступил назад. — Мне и правда, наверное, стоит прийти позже, — он откланялся, а Тиль, повинуясь какому-то предчувствию, отпрянул назад в кабинет и бросил взгляд на заметно напряженную королеву.

Девушка слышала голос Роттергейна, и принцу показалось, что на ее лице лежит некоторый оттенок страха или опасения перед своим родственником.

— Ваше Величество? — спросил он, но девушка покачала головой, будто давая понять, что с ней все в порядке. Но мужчина заметил, что Лея побледнела и, казалось, вот-вот упадет в обморок.

— Думаю, мне стоит послать за служанкой, чтобы вас проводили в ваши покои, — сказал он, отказав себе в мучительном желании подхватить бледную королеву и на руках отнести в ее комнату. Видеть ее такой было неприятно и больно. Словно это ему сделалось дурно.

— Простите, — она глубоко вдохнула. — В последнее время мне часто становится дурно, — и улыбнулась, словно извиняясь. — Это малыш напоминает о себе.

Тиль прикрыл дверь, опасаясь, что Вендель вернется и сунет свой длинный нос туда, куда не следовало бы, а сам направился к столу, на котором стоял графин и несколько бокалов. Но увы, внутри оказалось вино, которое вряд ли бы помогло девушке. Тогда Тиль взял колокольчик и позвонил, вызывая слугу, удивляясь, почему вообще перед кабинетом брата не стоит лакей, как это было положено правилами этого дома. Пока же прислуга не явилась, он открыл дверцу на маленький балкон, впуская свежий воздух. Затем обернулся и посмотрел на Лею, откинувшуюся на спинку дивана и прикрывшую глаза.

Тилю хотелось сделать хоть что-то, чтобы помочь ей. Он шагнул ближе и тут же услышал звук приближающихся шагов, а затем дверь открылась и на пороге, вместо ожидаемого слуги, появился Грегор.

Король взглянул на брата и улыбка покинула его лицо. Тиль покачал головой и кивком указал на бледную Лею. Если у Грегора и был какой-то порыв ревности, то завидев супругу в подобном состоянии, он забыл обо всем. Бросился к ней, взяв с осторожностью за руку. Прижался губами к ладони.

— Что произошло? Лея? — спросил он взволнованно и Тиль попятился к двери, понимая, что оказался по настоящему лишним в жизни этой пары. Он увидел, как открыла глаза королева и как улыбка украсила ее губы, когда она увидела Грегора. Сердце Кейзерлинга болезненно сжалось, и от поспешно отвернулся и шагнул было к выходу, когда голос брата остановил его на пороге.

Принц мысленно усмехнулся. Ему показалось, что какая-то сила будто нарочно удерживает его в кабинете короля, не позволяя уйти.

— Подожди, Тиль!

Голос Грегора прозвучал удивительно спокойно. И непривычно дружелюбно.

Принц секунду промедлил, а затем обернулся и увидел, что Грегор уже подхватил Лею на руки и встал, прижимая ее к груди.

— Дождись меня, — попросил он, глядя Тилю в глаза. — Надо поговорить. Я сейчас отнесу Лею в покои. Полагаю, ей нужен отдых, а затем вернусь и мы поговорим.

— Думаешь, у нас есть общая тема для разговора? — спросил спокойно Кейзерлинг. И Грегор кивнул, еще крепче прижав к себе драгоценную ношу.

— Дождись, прошу, — сказал он и вышел из кабинета.

Тиль даже моргнул удивленно, пытаясь вспомнить, когда его брат в последний просил его таким тоном, а не приказывал привычно. И, конечно же, остался, понимая, что раз король снизошел до личной просьбы, значит разговор предстоял серьезный.

На руках у Грегора мне стало лучше. И все же я позволила себе эту маленькую наглость не сообщить ему о своем состоянии и понежиться в сильных руках, ощущая, как трепетно и осторожно прижимает он меня к своей груди. Кажется, нести меня ему доставляло удовольствие не меньше, чем мне находиться в его руках. Но, к сожалению, королевские покои оказались намного ближе, чем мне хотелось бы. А Грегор, видимо, не собирался задерживаться надолго, потому что, уложив меня в спальне на кровать, позвал за фрейлинами и служанками, явно не намереваясь оставить меня одну.

— Не уходи, — попросила я, но муж только улыбнулся.

— Что тебе говорил Тиль? — спросил он, присев на край кровати и глядя в глаза с нежностью, от которой сердце сходило с ума, радуясь и волнуясь.

— Прощался, — призналась откровенно. — Мне будет жаль, если он уедет. Тиль хороший человек и любит тебя.

Грегор ничего не ответил, только кивнул, хотя мне не стало понятно, принял ли он мои слова, или уже и сам давно знал эту истину.

— Лучше скажи, как себя чувствуешь? — спросил он взволнованно. А я лишь рассмеялась и опустила руки на живот. В какой-то миг мне показалось, что он уже перестал быть таким уж плоским, как прежде. Когда же ладонь короля накрыла мою, я подняла взгляд и встретилась глазами с Грегором. Показалось, что он сейчас скажет мне что-то важное. Я даже подалась вперед, опасаясь пропустить его слова, когда в двери спальни постучали и Огненный с неохотой произнес:

— Кто там?

— Горничная Ее Величества, — прозвучало в ответ.

— И фрейлины, — раздался еще чей-то голос.

— Входите! — кивнул король и убрал руку с моей ладони, отчего я невольно поежилась. Без прикосновения его пальцев стало пугающе холодно. Но удерживать мужа не стала, помня о том, что его ждет в кабинете Тиль и какой-то, видимо, важный разговор между братьями.

— Я послал и за бабушкой. Думаю, с ней тебе будет легче, — сказал он вслух, и мне на мгновение показалось, что я услышала его последующую мысленную фразу: «А мне — спокойнее!». Но губы Огненного были сжаты, и я покачала головой, понимая, что принимаю желаемое за действительность. Улыбнулась благодарно и прилегла на подушки, глядя, как в спальню заходят служанка и фрейлины, призванные отвлечь меня от дурноты, развлекая женскими разговорами.

— Как только поговорю с братом, вернусь, — пообещал Грегор и я кивнула в ответ, а затем проследила взглядом за его уходом и только после этого откинулась на подушку, чувствуя, как дурнота возвращается. Определенно, нашему сыну что-то не нравилось, раз он так хулиганил, напоминая о себе.

— Ваше Величество! — загомонили девушки. Мы увиделись впервые после того памятного дня, когда мы с королевой Марией выбрали их из множества придворных юных леди. И теперь мне предстояло узнать, правильно ли я сделала выбор.

— Вы так бледны, моя королева! — заметила одна.

— Позвольте, мы отвлечем вас, — предложила другая. А горничная принесла стакан воды и подала мне, глядя в глаза преданнее собаки. Я мысленно застонала и начала мечтать о приходе королевы Марии, не понимая, зачем мне такая толпа в спальне. И только мгновение спустя, сопоставив волнение на лице мужа, поняла, что он просто окружил меня людьми. А значит, боялся оставить одну. Да и за вдовствующей королевой не просто так послал.

Что-то здесь было не так. И определенно, над королевской семьей сгущались тучи. Сердце взволнованно забилось, когда я вспомнила Венделя.

«Уж не с ним связано волнение Грегора?» — подумала я. Но мне показалось, что это предположение не ошибочно. И возможно, в ближайшее время что-то произойдет. Знать бы еще что?

Грегор вернулся не так скоро, как обещал. Но Тиль ждал. Развлекался тем, что любовался видом из окна, мерил шагами кабинет и просматривал корешки старых книг, заполнявших полки на стене еще со времен первых Огненных, и поглядывал на часы, мирно отбивавшие время. Но Кейзерлинг не злился. Понимал, что значит Лея для его брата. И если прежде у него и были какие-то сомнения, а точнее их жалкие крохи, относительно отношений между молодыми супругами, то после сегодняшней дурноты королевы, они исчезли без следа. И он, как никогда ярко и остро осознал, что лишний в этом треугольнике. В котором, правда, никогда не занимал должного места.

«Все правильно, — сказал он себе, подавляя ревность к более удачливому сопернику, — у Грегора и Леи семья. Ребенок. И кто я такой, чтобы вмешиваться?» — при этом принц признавал, что, если бы Лея не полюбила короля, он бы сделал все, чтобы после рождения мальчика забрать ее у Огненного. А так… Вмешиваться не было смысла. А желание свое Тиль подавлял, надеясь только на то, что Лея и Грегор будут действительно счастливы вдвоем. И почти не сомневался, что так оно и будет. Он, да и остальные, мало что знали о том, какая судьба ждет истинную пару, но на примере брата и его молодой жены, все кажется, складывалось более чем хорошо для обоих.

«Лишь бы никто не помешал!» — подумал Тиль и прошел снова к окну от тяжелых полок с фолиантами. Выглянул наружу, лицезрея печальный холодный пейзаж и небо, зараставшее темными тучами, обещавшими к вечеру холодный дождь.

— Тиль, — голос Грегора раздался одновременно с его шагами и звуком распахнувшейся двери.

— Я здесь, — принц обернулся и посмотрел на брата-короля, который, застыв на пороге перед своим собственным кабинетом, смотрел на него в ответ. И лицо Огненного выражало странное смятение, сожаление и что-то еще, пока не понятное Кейзерлингу.

Широкими шагами король вошел в кабинет, закрыв за собой дверь. Подошел и встал в шаге от брата.

— Ты хотел поговорить, — спокойно произнес Тиль. — Я весь во внимании. Только надеюсь, что разговор будет не долгим. Я хочу сегодня покинуть замок и слуги уже собирают мои вещи.

На лице Грегора мелькнула тень. Но он улыбнулся и сказал:

— Если так, я очень прошу тебя задержаться.

— С чего бы? — удивился принц. — Мне казалось, я мешаю твоему счастью.

— А мне казалось, ты был готов убить меня ради Леи, — парировал Грегор и тут же покачал головой, осознавая, что ведет беседу не в то русло.

— Ты намекаешь на нашу стычку в тренировочной? — спросил Тиль и сразу же ответил, понимая, что попал в точку. — Убить — нет. Но я был готов забрать ее у тебя, если бы понял, что ты плохо относишься к своей жене. А было время, когда именно это я и видел. Она не казалась счастливой, — принц не стал говорить о том, что видел договор, заключенный между братом и Леей, промолчав об этом, понимая, что подобное упоминание будет теперь лишним.

Грегор сдвинул брови. Ему определенно хотелось поставить все точки над «и» в данной теме. Понять, что задумал брат. И Тиль был таким человеком, который не станет таиться и скрывать. Прямота его отличительная черта. Лгать принц не станет.

— Ты же понимаешь, что я никому ее не отдам, — спросил он спокойно. Внутри бушевал ураган чувств. От злости на Кейзерлинга, до раздирающей на части ревности. Но он держал себя в руках, и Тиль это заметил и оценил.

— Понимаю. А потому предлагаю закрыть эту тему. Я имею глаза и вижу, что происходит между вами двумя. И поверь, мешать не стану, потому что ты нравишься Лее, а ребенку нужен отец. Так что, говори, зачем попросил меня остаться. И больше не будем возвращаться к твоей жене. Она твоя и более ничья.

Грегор кивнул. Ему понравилась откровенность брата. Он указал на стол и предложил присесть. Мужчины устроились за столом и взглянули друг на друга.

— Хорошо. Давай поговорим о том, что волнует меня, — начал король. — Ты прекрасно осведомлен о том, насколько водные тянутся к власти, мечтая сменить наш род на троне.

— Это не новость, — кивнул Тиль. — Я так понимаю, лорд Роттергейн не зря приехал в королевский дворец, да еще и после скандала, связанного с леди Клаудией?

— Еще бы, — кивнул Грегор и непроизвольно сжал руку, лежавшую на столе, в кулак. От взгляда принца это не ускользнуло. Он поднял взгляд и устремил на лицо брата.

— Что происходит? — спросил тихо, уже понимая, что Огненный не напрасно волнуется. Видимо, водные чтото затевают.

— Я отправил своих людей в Ранногар, — ответил король. — Предлогом был присмотр за Клаудией, но думаю, все, и Вендель в том числе, понимают, какова истинная причина. — Грегор ответил брату прямым взглядом. — Он играет со мной. Я знаю. Что-то близится. И это меня пугает.

Кейзерлинг усмехнулся, а Его Величество продолжил:

— Можешь смеяться сколько угодно. Но я боюсь не за себя. Хотя, если Водные придут к власти, то пострадают не только Лейнингеры и Кейзерлинги. Все огненные будут в немилости.

— Ты знаешь что-то определенное? — уточнил принц.

— Сегодня мне пришло магическое письмо из Ранногара. Одному из магов, верных короне, удалось проникнуть в кабинет Венделя. Он нашел среди его вещей древнюю книгу, где говорилось об истинных парах. Не тот бред и сказки, которыми напичканы наши предания и легенды. А настоящие и сухие факты.

Тиль чуть придвинулся, слушая слова брата. Видел, с каким волнением тот говорит. Понимал, что Грегор боится и, судя по всему, не за себя.

— Ты же понимаешь, что, если у меня не родится наследник до того, как мне исполнится тридцать лет, право на трон получишь ты, как правопреемник и второй после меня претендент на трон.

Тиль кивнул. Хотел было сказать то, что уже сказал Лее, что проклятый трон ему интересует меньше всего в жизни, но промолчал, понимая, что сейчас эти слова прозвучали бы пустым звуком. Грегор не боится передать власть ему. Он боится другого. Кажется, теперь Тиль понял. Король, сильный и смелый, тот, который был готов глотку вырвать за свой трон, теперь поставил власть на второе место после своей молодой жены. И это говорило о многом. Должно быть, истинность пар меняло что-то в самих людях, нашедших друг друга.

— Мне уже двадцать семь, — заметил Тиль небрежно. — И я пока не планирую жениться, а вот ты обзавелся замечательной королевой и скоро получишь долгожданного ребенка. Опасаешься, что Вендель сделает что-то с Леей? — спросил и увидел, как Грегор кивнул.

— Что мы знаем об истинных парах? — спросил король и ответил на собственный вопрос. — Ничего. Зато древний фолиант, которому я склонен верить, рассказывает весьма занимательные факты.

— Что за книга? — уточнил Тиль.

— Ее нашли у Роттергейна. Маг проверил подлинность книги. Мало того, что она принадлежала прежде первому королю Огненных, так еще несет в себе все тайны истинных пар и рассказывает о том, почему мы перестали находить своих избранниц, — Грегор вздохнул. Убрал руку со стола и встав, повернулся к фамильному древу. Опустил взгляд, посмотрев на корень дерева, туда, где синие и розовые звезды давно погасли, превратившись в черные пустые дыры, лишенные жизни. Его предки и предки Тиля. Один род, начало которому положил древний Огненный.

— Истинная пара дает силу, — сказал король, — и она же является высшей слабостью, потому что это своего рода зависимость. Если умирает один из пары, то и второй не может пережить эту смерть.

Кейзерлинг вздрогнул, едва услышал слова брата.

— Так что, думаю, ты понимаешь, что надо Водному, — сказал Грегор. — Он не собирается трогать меня, потому что его цель — это моя жена. Лея. А после, возможно, и ты. И тогда трон будет свободен, потому что, — глаза Огненного сверкнули, — самым сильным претендентом на трон станет Роттергейн.

— Не получил трон через дочь, значит, пойдет на убийство? — спросил Кейзерлинг.

— Абсолютно точно. Он и приехал сюда, чтобы самолично убедиться в том, что я люблю Лею. А я уже не могу скрывать чувства. Это выше меня.

— Что же ты тогда намерен делать? — поинтересовался Тиль.

— Хочу заставить Венделя начать действовать уже сейчас. Чтобы он был на виду, — Грегор улыбнулся. — Вендель бросил мне вызов, подложив эту книгу. Уверенный в том, что мои люди раздобудут ее и я узнаю всю правду об отношениях в истинной паре.

— Зачем ему это? — принц внимательно посмотрел на брата, повернувшегося к нему.

— Все просто. Он бросает мне вызов, вынуждая действовать так, как надо ему. А я хочу сделать так, чтобы он сделал как надо мне. И прошу тебя о помощи.

Взгляды мужчин встретились. Несколько секунд оба смотрели молча, будто пытаясь понять друг друга, а затем король сделал первым шаг навстречу брату и протянул руку. Кейзерлинг не думая, пожал ее и улыбнулся.

— А теперь расскажи мне все подробнее, Грег, — проговорил он, назвав короля так, как называл в детстве.

Огненный улыбнулся широко и искренне, а затем рассмеялся.

Глава 27

Лорд Вендель был доволен собой. Проницательный, он мог видеть и просчитывать действия других на несколько шагов вперед. А порой сам подталкивал недругов, вынуждая их делать то, что надо ему. Причем сами противники об этом даже не подозревали.

Вот и теперь он понимал, что все идет так, как рассчитывал. Зачем ждать, если можно решить проблему сейчас? Он и так потерял много времени, сначала надеясь, что Клаудиа поднимет его род до нужных высот, а теперь возлагая надежды только на себя и на свой ум. И глупый король сам поможет ему. Собственными руками посадит на трон Водного. А уж придя к власти, Вендель знал, как убедить приближенных и изменить древние законы себе во благо.

Он прошел через покои. Встал у окна, глядя на двор перед дворцом и парк, расстилавшийся внизу. Представил себе лицо Его Величества, когда тот получит послание от своего человека и узнает, что на самом деле означает найти свою истинную пару.

Да, если верить древней книге Аарона Лейнингера, связь с той, единственной, предназначенной судьбой, дает невиданную силу и мощь. Но в то же время, если эту связь разрушить, убив одного из пары, то второй погибает.

«Просто лебединая верность!» — рассмеялся Ротергейн. Ему даже стало интересно, что предпримет Грегор. Попытается спрятать от него супругу или будет лично охранять ее покой? А ведь все равно не сможет уберечь. Потому что она обречена. И Венделю было совершенно не жаль выскочку с человеческой водой в жилах вместо славной крови драконов. Такая, как она, лишь позор для рода Водных. Роттергейн даже представить себе не мог, что среди его народа появится такая, как Лея. То ли дело его дочь! Могучая дракониха. Сильная и в человеческом, и в зверином теле.

— Вина, милорд? — в покои постучался слуга.

— Да. Заноси, Тод, — кивнул ему Вендель и дождался, пока тот поставит поднос на столик. Повернувшись, смотрел на своего человека, переодевшегося в лакея. А на самом деле одного из сильнейших воинов. Это несмотря на достаточно незаметную внешность и отсутствие развитой мускулатуры. Истинно, внешность бывает обманчива.

Вот так его человек на первый взгляд не отличался от остальных лакеев. Хотя, манеры были чуть менее напыщенными, и все же никто не заподозрил в нем воина.

Вендель переместился к столу. Взял в руку бокал, сделал глоток и посмотрел на своего человека.

Тод стоял на вытяжку, ожидая, что же дальше прикажет ему господин. И Роттергейн произнес:

— Отправляйся к Его Величеству. Спроси, сможет ли король Грегор принять меня и намекни на то, что я намереваюсь уехать в скором времени.

— Да, милорд. Больше ничего?

— Пока ничего. — Улыбнулся Вендель. А про себя подумал, что Грегор уже должен был начать паниковать. Конечно же, мальчишка понял его игру. Знает теперь, на кого нацелена ярость Водных, а значит станет защищать свою королеву. Бросит все силы, чтобы уберечь ее. Истинные всегда поступают так. Когда их половине грозит опасность, они не способны думать логично, а паника всегда приводит к ошибкам.

Глядя вослед удаляющемуся слуге, Водный думал о том, что спровоцировал Грегора достаточно. Осталось лишь, чтобы король сделал так, как надо ему, Роттергейну. И игра закончится быстрее, чем они оба предполагают. И трон будет принадлежать водным, как давно было предрешено.

Грегор вернулся только через несколько часов. Но все это время от него приходил человек и интересовался моим самочувствием. А я лишь вздыхала, понимая, что хочу видеть не фрейлин и услужливых слуг, и даже не королеву Марию, а его одного. Только рядом с Грегором мне было спокойно и надежно. Сама не знаю, как получилось, что из ненавистного мужчины, причинившего мне боль, он стал так горячо любим. Неужели всему виной лента, связавшая нас и открывшая истинность нашей паре?

Увы, но я не очень верила в это. Хотелось думать, что мы сами вершим свою судьбу. И я полюбила короля только потому, что смогла увидеть в нем искреннего и любящего дракона.

Мне казалось, что и он полюбил меня. Хотя, еще ни разу он в этом не признался. Но одно его желание разорвать договор говорило о многом.

«Разорву. Вот сегодня и уничтожу!» — подумала я, с нетерпением ожидая вечера и возвращения Грегора в нашу общую спальню. Мне казалось правильным, что он хочет поговорить с братом. Не хотелось бы, чтобы два близких человека оставались противниками.

Да. Я понимала, что нравлюсь Тилю. Но не полагала, что это заставит его покинуть дворец.

Тиль Кейзерлинг оказался сильным мужчиной. Достойным своего брата. Они оба были чудесными, и я от всей души желала принцу счастья.

— Милая, вижу, тебе уже совсем хорошо, — королева Мария перестала читать вслух одну из своих книг, принесенных из моего кабинета. А я подняла на нее взгляд, со стыдом осознавая, что все это время не слушала женщину. И она это поняла, хотя и не подала виду.

— Щеки стали розовыми, и эта бледность ушла, — улыбнулась женщина. Она закрыла книгу и отложила на прикроватный столик, а сама повернулась ко мне.

— Да, мне уже лучше! — произнесла я, поблагодарив королеву.

— Знаешь, когда я носила под сердцем Людвига, отца Грегора, он тоже не давал мне покоя, — рассмеялась Мария. — Ни утром, ни днем, ни даже ночью. А когда живот стал круглым, то и вовсе сводил меня с ума, постоянно толкался и явно спешил увидеть этот мир.

Я опустила ладони на плоский живот и улыбнулась словам королевы. Только теперь я начала в полной мере осознавать, что беременна. Стало любопытно, каким он будет наш с Грегором сын. Похожим на меня, или в точности как его отец? Или малыш возьмет от нас всего поровну? Впрочем, каким бы он не был, мы все равно будем его любить. И я уже люблю его. Та случайная ночь, которую я почти была готова проклинать, подарила мне так много, что мне стоило бы поблагодарить надменную Клаудиу за такой подарок судьбы.

А потом пришел мой Огненный. Как-то сразу засуетились, собираясь, фрейлины, и королева Мария отправила прочь слуг, распорядившись лишь о том, чтобы нам с ее внуком принесли еду в покои. А затем ушла, взглянув на меня так лукаво, что краска залила мои щеки. Я ощутила этот жар так отчетливо, что не стоило и в зеркало смотреть.

— Я думаю, что тоже пообедаю у себя! — заявила женщина и вышла, а мы с Грегором остались вдвоем.

Несколько секунд оба молчали. А затем он первым шагнул к кровати, и я приподнялась, чтобы обвить его шею руками, стоило мужу присесть рядом.

— Все хорошо? — спросила я тихо.

— Да. Мы с Тилем поговорили, — ответил он мне.

— Я надеюсь, кабинет после этого разговора остался цел? — и услышала в ответ его тихий смех.

— Цел. Мы все обсудили и уладили. А я, знаешь, понял, что очень соскучился по своей королеве, — он отодвинулся, чтобы посмотреть мне в глаза. Поймал улыбку и сосредоточился на моих губах. Наклонился и поцеловал с необычайной бережностью и лаской, в которой я почувствовала зарождающуюся страсть.

Даже неловко стало от того, что испытываю к мужу. И невольно задалась вопросом, всегда ли будет между нами эта страсть и нежность? Не исчезнет ли с годами.

Я усмехнулась собственным мыслям, осознав, что уже примерила на себя роль супруги, которая живет со своим мужем не один год. Поняла, что у меня это к Грегору навсегда.

— Сегодня лорд Роттергейн почтил меня своим коротким визитом, — вдруг сообщил Грегор и я сразу поняла, что поцелуй придется отложить. С моих губ сорвался стон облегчения от подобной новости. Вот не было мне спокойно даже в огромном дворце, пока здесь находился Вендель. Сама не понимая почему, но я в его присутствии терялась и чувствовала страх.

— Да. Явился сразу после ухода Тиля. Сказал, что рад миру между нашими домами и заявил, что утром покинет дворец, — добавил король, а сам как-то странно посмотрел на меня. Так что облегчение, было охватившее душу, исчезло. Было что-то особенное во взгляде мужа, и я поняла, что он намерен сказать мне что-то важное.

— Твои слова должны были меня порадовать, — сказала я, — но почему я чувствую тревогу?

Грегор вздохнул. Сел ровно, обхватив меня и прижав к себе, так что мы оказались близко, соприкасаясь телами. Моя спина и его широкая грудь… Все это было так естественно и действовало на меня успокаивающе.

— Надо поговорить, — тихо произнес Огненный.

Я кивнула, а внутри стало еще тревожнее.

— Что не так? — вырвалось, прежде чем муж заговорил.

— Только не нервничай. Просто я хочу, чтобы ты знала и была готова. Незнание опасности может оказать нам большую медвежью услугу! — Грегор прижал меня к себе еще сильнее, словно пытаясь оградить от всех невзгод, которые еще не опустились на наши плечи, но как гроза уже показались на горизонте.

— Это из-за Роттергейна? — догадалась я. Вспомнила, как мечтала о власти Клаудиа. Понимала, что значил для Водных долгожданный союз с Огненными. Но вмешалась судьба в моем лице, а возможно, из-за глупости и сластолюбия наследницы Водных. И все пошло не так. Не по плану Венделя. Явно лорд вне себя от ярости. Вожделенная власть была так близко, что казалось, протяни руку и вот она!

Никогда не понимала подобных людей, кто ставил богатство и власть выше любви и жизни.

— Да, — ответил Грегор и его ладонь сместилась на мой живот. Накрыла, согревая прикосновением, а я даже дышать в тот миг перестала, чувствуя, как растекается под кожей тепло.

— Главное, помни, что я умру, но не дам тебя в обиду! — сказал муж.

И как мне было не поверить его словам, в которых звучала такая искренность и любовь?

— Теперь к сути, — продолжил король. — Один из моих людей, направленных в Ранногар якобы для присмотра за леди Клаудией, во время отсутствия Роттергейна, смог пробраться в его кабинет и отыскал там древний фолиант. Истинную книгу о сущности пар, таких, как мы с тобой.

Я заинтересованно заелозила в руках мужа, и он торопливо наклонился к моему уху, шепнув:

— Перестань. Я пытаюсь быть серьезным, а ты своими коварными действиями отвлекаешь меня!

Голос прозвучал шутливо, но я почувствовала, что он не шутит. Вот прямо под своими бедрами, прижатыми к низу живота Грегора, и почувствовала.

— Ой, — проговорила еле слышно.

— Так что не отвлекай! — попросил он и поцеловал кончик моего уха, заставляя низ живота свернуться в тугой узел болезненного желания.

Вот же… называет коварной, а сам?

— Нам придется обезвредить Венделя сейчас, пока он здесь, — сказал Огненный. — Я боюсь потерять его из виду. Боюсь, что он сможет найти способ навредить тебе через меня.

— Но как? — удивилась я тихо.

— Истинная пара потому и называется такой, что мы после обряда становимся единым целым. Наши судьбы, наши сердца и жизни — все связанно. И, если тебе будет плохо, я почувствую. А ты поймешь, когда плохо мне. Да, это умение откроется не сразу. Пройдут месяцы, а может и годы, я не знаю точно, как будет у нашей пары, но мы станем очень близки во всех, — я услышала его насмешку, — отношениях.

— Ты хочешь сказать, что, если пострадаю я, пострадаешь и ты? — поняла я. И страх, липкий, как паутина ранней осенью, сорванная ветром с травы, коснулся лица и рук. Забрался под одежду.

— Получается, так, — кивнул муж. — Но я слишком силен для Роттергейна. А ты… — он вздохнул.

— Я — твоя слабость, — поняла я. — Твое уязвимое место!

— Да. И моя сила, — поправил он меня. Развернул так, чтобы наши взгляды встретились. — Ты то, о чем я даже не смел мечтать. Ты мое счастье и то, что заставляет меня жить дальше. Ты, никто иной.

Его словам хотелось верить. И я верила, слушая то, что сейчас срывалось с губ короля с таким искренним пылом. Но я не забыла и о том, что он сказал прежде.

Я — его слабость. Получается, именно через меня Роттергейн может добраться до вожделенного трона. Одни боги знают, как давно Водный мечтал, чтобы именно его род правил, сменив постоянную власть Огненных. А тут такой шанс — у короля появилась жена человечка, слабая и ничтожная. У которой нет силы, а лишь одна жизнь, оборвать которую можно с легкостью.

— Лея, — уже серьезно произнес Грегор. — Я хочу уверить тебя, что сделаю все, чтобы ты не пострадала…

О чем это он? Кажется, сейчас мы подошли к сути разговора.

— Говорите, Ваше Величество, — попросила я, понимая, что ради своего короля готова на все.

— Я хочу вынудить Венделя действовать сейчас. Не вернуться в Ранногар и выжидать, придумывая план, а попытаться добиться своего сразу, пока он в зоне моей досягаемости, а не в своем замке, где даже стены будут ему помогать. К тому же, — Грегор вздохнул, — я хочу, чтобы его ошибка стала поводом для смещения рода Роттергейнов с поста главы Водных. На место Венделя и его приспешников я поставлю своего человека. Того, кто не станет угрожать спокойствию и миру нашего королевства.

— Что требуется от меня? — спросила тихо, и, кажется, даже затаила дыхание, опасаясь и ожидая его ответных слов.

— Просто подыграть мне, — улыбнулся Грегор. — Ты же хотела отправиться проведать брата? — произнес он и я кивнула.

Кажется, я поняла, к чему клонит супруг.

За ужином были все. Грегор возглавлял стол, восседая на высоком стуле. Рядом с ним, по обе руки, находились королевы. Старая, королева Мария, и юная супруга, выглядевшая необычайно бледно. Глядя на ее лицо, Водный понимал, что служит причиной недомогания бывшей леди Мильберг. Наследник Огненного, которого она носила под сердцем. Младенец, которого должна была получить его дочь, а не эта…

— Как жаль, что вы завтра покидаете нас, милорд! — проговорила вдовствующая королева голосом, в котором Роттергейн услышал заметное облегчение. В его ушах ее слова звучали иначе. И лорд почти отчетливо услышал: «Хвала богам, что ты проваливаешь назад в свое поместье, Водный!» — но улыбнулся почти радостно и ответил то, что от него желали услышать:

— Его Величество был так милостив, приняв меня и простив, что я с легким сердцем возвращаюсь домой, Ваше Величество!

Мария благосклонно кивнула, а Грегор даже не потрудился улыбнуться. И все же, взглянув на него и заметив, как бережно король кладет свою руку поверх тонкой ручки супруги, Вендель отчего-то понял — Грегор Лютвиц Лейнингер принял его игру. И хотя искренне полагает, что сможет переиграть, сильно ошибается в этом.

«Ну что ж, — подумал Водный, — скоро мы узнаем, кто из нас более прозорлив!».

Он потянулся к бокалу с вином, затем покосился на принца Кейзерлинга, который бездумно ковырял вилкой в своей тарелке и казался задумчивым. До Роттергейна дошли нелепые слухи о том, что Тиль интересуется молодой королевой. Да, конечно, это была болтовня глупых слуг, но доносчик рассказал все. И теперь, глядя на наследного принца Огненных, Вендель подумал о том, что это может быть правдой. Впрочем, Тиль Кейзерлинг мало волновал Водного. В отличие от своего двоюродного брата, он не казался угрозой и Роттергейн не брал младшего дракона правящей семьи в расчет.

Не сегодня. Грегор — вот его проблема и препятствие на пути к трону. Избавится от короля, и дорога открыта. А там уж он сделает все, что в его силах, чтобы Огненные забыли дорогу к власти, став самым слабым звеном в родовой цепи драконов.

— Лея, что-то ты снова неважно выглядишь, милая, — забеспокоилась Ее Величество королева Мария. И Вендель посмотрел на девушку.

— Тебе стоит чаще бывать на свежем воздухе, и дурнота уйдет, — посоветовала старуха.

— Да, — кивнула молодая королева и наклонившись к Марии что-то тихо произнесла. Вендель старательно прислушивался к ее словам, но разобрал лишь два: Академия и Арман.

— О, думаю, Грегор позволит! — выслушав Лею, сказала Мария.

— Я очень на это надеюсь, — уже во весь голос, не таясь, произнесла бывшая леди Мильберг. — К тому же, я обещала отцу, но пока не выполнила свое обещание. И это гложет меня.

— О, кстати, я слышала, что Грегор отправил деньги и работников в Нэст! — сменила тему старая дракониха, а лицо Водного исказила недовольная гримаса. Видимо, зять старается понравиться своему тестю, раз пытается возродить развалины на вершине утеса, которые все семейство Мильберг упрямо называет своим родовым замком. Впрочем, это уже неважно. С Мильбергами он разберется позже. Хотя там и разбираться не с кем. Отец — человек, а мальчишка еще не мужчина и не дракон. Одно название, а не противники.

— Милая, мне кажется, пора Грегору проводить тебя в спальню. Стоит больше думать о себе и о малыше! — продолжала раздражающе болтать Мария. Вендель допил вино и подозвал слугу, проследив за тем, как королева Лея кивает старухе.

— Вероятно, вы правы, — согласилась бывшая леди Мильберг и Грегор тут же встал, намереваясь проводить супругу. Роттергейну также пришлось встать. Но уже когда королевская чета покинула зал, он опустился на свое место и подозвал слугу, велев обновить свой бокал. Лакей послушно налил вино и отошел, ожидая дальнейших указаний. А Мария спокойно закончила ужин и тоже поспешила откланяться.

«Никто из них не считается со мной! — подумал Роттергейн, вставая и кланяясь старой леди. — Но это временно. Посмотрим, как они запоют, когда я приду к власти!» — он улыбнулся и застыл, поймав на себе сосредоточенный взгляд наследного принца. Поклонился ему и снова сел, проклиная эти правила приличия.

За нами следили. Я чувствовала это и опираясь на руку Грегора, отчаянно делала вид, будто ничего не замечаю. А вот мой Огненный был весьма спокоен, словно не он собирался завтра рисковать своей жизнью. Я была против, но раз Грегор сказал, что так надо, значит, так надо. По сути он прав. Если Роттергейн задумал недоброе, то лучше сразу остановить его, пока не поздно.

— Ты дрожишь, — произнес король, грея мою руку в своих пальцах. — Замерзла?

Я пожала плечами и, поднимаясь по ступеням, оступилась, оказавшись неловкой. Грегор не растерялся. Тут же подхватил меня на руки и понес с легкостью наверх, держа бережно и так, будто я не весила ничего.

— Завтра отправишься к брату. Бабушка права. Тебе стоит немного развеяться и отдохнуть. Дворец действует на тебя как клетка, — сказал тихо Его Величество и я поняла, что по сути он говорил это не мне. А тому, что шел за нами тенью, уверенный в своей недостижимости и невидимости.

— Я обещала отцу, — ответила я так же тихо.

— Уверен, Арман будет рад показать своим новым друзьям сестру королеву! — рассмеялся король и лестница осталась позади. Мы остановились перед входом в покои. Грегор освободил одну руку, чтобы открыть дверь, удерживая меня на левой с такой же легкостью, словно задействовал обе руки. А я, помогая ему, обхватила мужа за шею, прижавшись всем телом. Уже внутри, когда Огненный поставил мена на ноги и закрыл за нами дверь, шепнула:

— Мне кажется, Вендель все понял!

Грегор обернулся ко мне и произнес:

— О, да. Он понял и принял этот вызов.

— Не слишком ли неосторожно с твоей стороны? — спросила я, но муж покачал головой.

— Не волнуйся. Я позабочусь, чтобы ты была в безопасности. Не один же Вендель умеет плести интриги.

Я покосилась было на дверь, опасаясь прихвостня Роттергейна. Но вовремя вспомнила о том, какая мощная защита от прослушивания стоит на этих покоях. Сильнее разве что у кабинета Грегора. Так что нам не грозит быть подслушанными.

— Все будет хорошо! — заверил меня муж,после чего взял за руку и повел за собой в нашу спальню. Едва мы вошли, как муж отпустил меня и шагнул в сторону ванной комнаты, а я присела на кровать и принялась раздеваться. Звать служанку не хотелось. С таким нарядом я могла справиться и сама, помня те времена, когда была не королевой Леей, а простой горничной леди Клауди Роттергейн.

Но, пока муж находился в ванной, думала о завтрашнем дне.

Для меня все это было сложно. Будь моя воля, я бы открыто вызвала Водного на поединок. Хотя Вендель точно отказался бы. В честном сражении ему не одолеть Грегора. Я конечно, не видела Роттергейна в боевой форме дракона, но была уверена — почувствуй Водный мощь, давно бы вызвал короля. А так таился, завидуя и собирая силы на подлянку. Вот и теперь хотел использовать меня в своих целях. И мне неожиданно стало страшно за всех, кто собирается принять участие в этой авантюре. А особенно за Грегора, которого я только обрела и надеялась, что не потеряю.

Впрочем, когда муж вышел из ванны одетый в одно лишь полотенце, обмотанное вокруг бедер, я на время забыла обо всем. Залюбовалась стройным телом, длинными ногами и удивительно соблазнительной кривой усмешкой, от вида которой сердце забилось чаще и сильнее.

Грегор шагнул было ко мне, но я проворно встала, стягивая распущенное платье. Позволила ему упасть грудой шелка к ногам и, переступив, осталась в одной сорочке, вспомнив невольно нашу первую ночь. Но тогда все было не так. Тогда король казался мне чужим человеком, а теперь не было ближе мужчины и дороже. Разве что, отец и брат. Но они занимали равное место в моем сердце, которого, я надеялась, хватит на всех мужчин в моей жизни. И особенно на того, который родится так скоро.

— Позволь я тоже приму душ, — попросила я, заметив, как разгораются глаза супруга, который, видимо, уже представил себя меня под струями воды.

Грегор заметно возбудился. Шагнул ко мне, проговорив:

— Мне кажется, я недостаточно хорошо вымылся. Что, если я составлю тебе компанию?

Я передернула плечами. Мне доставляла удовольствие эта игра. Не хотелось думать хотя бы некоторое время о том, что будет завтра. Покачнув игриво бедрами, проигнорировала слова Огненного и направилась в ванную комнату, затаив дыхание и ожидая, что Грегор последует за мной. Но нет. Вошла одна. Дверь за спиной закрылась сама собой, а я принялась стягивать с себя сорочку. Бросила ее на раковину, а сама немного разочарованная поведением короля, забралась под душ и открыла горячую воду, чтобы согреться от холода одиночества.

Но не прошло и пары минут, как дверь открылась. А спустя удар сердца горячие ладони заскользили по бедрам, лаская и обжигая сильнее, чем струи воды, стекавшие по телу.

Грегор прижался ко мне, давая понять, насколько серьезно настроен мыться. И я радостно улыбнулась, откидываясь назад. Чувствуя спиной его мощную грудь и каменное желание, упиравшееся в талию.

Руки Грегора нежно гладили мои бедра. Взлетели, лаская к груди. Обхватили, будто прикидывая мягкую тяжесть. Сжали, заставляя кровь бежать быстрее в предвкушении сладкого единения. Губы мужа опустились на шею, поцеловали кожу, опускаясь ниже по плечу. И я задрожала, подаваясь всем телом назад. Будто пыталась стать еще ближе к нему. Хотя куда уже ближе? Мы и так словно приросли друг к другу.

Вода обтекала нас, придавая некоторой пикантности и остроты прикосновениям. Похожая на шелк, скользивший меж телами, будораживший кожу, горевшую под пальцами Огненного.

— Мы, кажется, хотели помыться, — напомнила я охрипшим от возбуждения голосом.

— Успеем, — шепнул Огненный в ухо и чуть прикусил его, заставив сладострастный жгут в низу живота закрутиться еще сильнее, пульсируя от нарастающего желания. Эта тяжесть стала почти невыносима. Я невольно потерлась бедрами о каменную твердость Грегора и довольно улыбнулась, услышав, как с его губ срывается стон, а руки, оставив мою грудь, опускаются вниз. Еще секунда, и он касается меня там, где я хочу. Вздрагиваю мелко, ощущая, как муж отходит назад. И я прогоняюсь за ним, следуя за его телом, не забывая, что мы единое.

Грегор властно положил ладонь на мою спину, заставляя прогнуться, уперев руки в стену. Коснулся пальцами влажных складок, проверяя мою готовность принять его. И снова застонал, ощутив мое желание. Не менее сильное, чем и его собственное.

— Лея! — прорычал он, обхватил мои бедра и одним рывком вошел, наполняя собой без остатка.

— Грегор! — простонала я, закусив губу.

Он промедлил с секунду, а затем начал двигаться, поднимая меня все выше к небесам и благословенной разрядке, наступившей слишком быстро. Я уже млела, едва держась за стену, а Огненный продолжал эту сладкую пытку, двигаясь во мне, наполняя меня собой. Его руки на моих бедрах, его стоны, его ласковое: «Лея!» — и я понимала, что счастлива именно сейчас, в эту самую минуту. И хотя бы временно, но могу не думать о том, что принесет следующий день. Сейчас я счастлива. А завтра буду бороться за свою любовь не хуже драконицы, теми силами, какие только имею в этом хрупком человеческом теле.

Глава 28

Лея уснула на его руках. Похожая на ребенка, с удивительно красивым личиком и тонкими руками, которыми обхватила его за шею, доверчиво прижимаясь всем телом во сне. Такая маленькая и нежная. Такая трогательная и желанная, что у Грегора все внутри переворачивалось от избытка чувств, пришедших на смену утоленной страсти.

Обнимая жену, он смотрел на нее и понимал, что сделает все ради Леи. Хотелось целовать эти шелковые темные волосы, касаться сладкой кожи и манящих губ. Хотелось заключить в объятия и никогда не отпускать, но он должен был уйти именно сейчас. Да, на время, пока она спит, хвала всем богам, так крепко, что и не почувствует его ухода.

Огненный осторожно освободился от женских рук. Поднялся с постели и укутал спящую, улыбнувшись, когда она потянулась к ускользнувшему теплу его тела и уткнулась лицом в подушку, хранившую его запах. Его пара. Его избранная.

Сейчас Грегору казалось, что он бы любил ее даже если бы лента не соединила их нерушимой связью. Ему казалось, что он полюбил ее сразу, познав в чужом облике и тогда уже почувствовав это влечение, дикое и безрассудное. Это томление сердца и странную невыносимую тягу.

— Спи спокойно, Лея, — прошептал король, едва удержавшись, чтобы, наклонившись не поцеловать губы девушки, такие манящие и сладкие. Вкус которых он помнил и казалось, еще чувствовал на своих губах.

Грегор взял одежду. Поспешно натянул штаны и осторожно выскользнул в двери, заметив, что в гостиной покоев его уже ждут.

— Ваше Величество! — боевой маг отделился от стены, шагнул вперед и поклонился. Следом за ним поклонились и другие, явившиеся сюда, чтобы хранить сон и покой молодой королевы. Грегор знал, что Вендель не сунется в королевские комнаты. Слишком здесь была сильна защита, но все же решил перестраховаться, чтобы тот час или два, которые он проведет в своем кабинете вместе с Тилем и королевой Марией, не отвлекаться на мысли о своей жене и о том, не подбирается ли к ней проклятый Водный.

— Я доверяю вам самое ценное, капитан! — сказал король, медленно одеваясь и глядя на магов, заполнивших комнату.

— Головы сложим, но никто не посмеет и близко подойти к спальне Ее Величества! — быстро и четко проговорил тот и снова поклонился.

Грегор застегнул камзол, еще раз взглянул на охрану, и вышел из комнаты, почти сорвавшись на бег в коридоре. До своего кабинета добрался в рекордные сроки. Вошел без стука, хотя знал, что там внутри его ждут. Но не дело королю стучаться в собственный кабинет.

— Долго же ты, Грег! — услышал он голос Тиля.

Закрыв дверь, король прошел, оправляя одежду. Королева Мария посмотрела с усмешкой на внука и понимающе улыбнулась.

— Она спит? — спросила женщина тихо.

— Как младенец, — ответил Огненный и прошел вперед, отвечая на поклоны собравшихся, среди которых оказался и главный королевский маг. Занял свое место во главе стола и милостиво кивнул, позволяя мужчинам опуститься на стулья.

— Ты уверен, что Вендель проглотил наживку? — спросила вдовствующая королева. — Водный не так прост и уж точно не глуп.

— Не глуп, — кивнул, соглашаясь Грегор. — И он прекрасно понимает, что я предлагаю ему шанс получить желаемое. Но уверен в своих силах и в том, что сумеет обыграть.

— А ты рискуешь жизнью Леи, — не выдержал Кейзерлинг.

Грегор повернул лицо к брату и быстро ответил:

— Даже и не думал рисковать ею. Лея не покинет стен дворца. Она останется под защитой…

— Тогда кто отправиться вместо нее в Академию к младшему Мильбергу? — спросил принц. А старая королева тихо рассмеялась, словно отвечая таким образом на вопрос молодого дракона.

— Для этой цели мы пригласили мэстра Биккеля, — сказал король и королевский маг важно поклонился собравшимся.

— Вы ведь принесли то, что я просил, мэстр? — уточнил Его Величество.

— Да, мой король! — маг взял длинную холщовую сумку, висевшую до сих пор на спинке стула, и положив ее на стол, принялся доставать какие-то колбы и склянки. — Это очень редкие и, поверьте, весьма дорогие зелья, Ваше Величество, — сообщал он по мере того, как колбы выстраивались одна рядом с другой.

— Вы слишком долго хранили их в своих закромах, — пошутила Мария. — Пришло время использовать по назначению.

— Не одному же Роттергейну обманывать нас, — кивнул Грегор. Он протянул руку и взял одну из колбочек. Поднес к глазам, рассматривая ядовито-зеленую жидкость внутри. Наклонил, проверяя густоту и увидел, как зелье, будто жидкое желе, с неохотой потекло по стеклянной стенке к закупоренному горлышку.

— Хорошо, — сказал Тиль. — Я рад, что Лея не примет во всем этом участия. Но расскажи, какая роль во всем этом выпадает мне? — он посмотрел на брата, приподняв вопросительно бровь. На что король поставил колбу на стол и со вздохом начал говорить.

Этим утром я проснулась, чувствуя волнение и напряжение во всем теле. Чувства обострились. И то, что еще вчера казалось мнимой опасностью, нахлынуло на меня с новой силой, заставляя сердце сжаться от страха.

Я верила Грегору, но не бояться не могла. Это было слишком выше меня. Людям свойственно бояться, а я была всего лишь человеком. Слабым, и ничтожным в сравнении с драконами, правившими этим миром. Так что, все получалось естественно.

— Проснулась? — рука мужа ласково коснулась щеки, и я повернулась в постели, посмотрев на него. Удивилась, искренне полагая, что не застану его рядом поутру. Но он находился рядом. Смотрел с нежностью и осторожно касался лица, всматриваясь в мои глаза и замечая в них все то, что я бы хотела скрыть от его внимания.

— Боишься? — спросил он и я кивнула.

— Не бойся. Я буду рядом все это время.

Он откинул одеяло и встал. А я не удержалась, чтобы не скользнуть взором по его стройному телу, почувствовав уже знакомое желание, зарождавшееся в глубине тела. Хвала богам, этим утром меня хоть не тошнило. Села, продолжая любоваться Огненным, когда он взял со прикроватного столика какие-то документы и протянул мне не отдавая, а демонстрируя.

— Узнаешь? — спросил тихо и я кивнула. Как же не узнать, если вторая копия этого договора еще лежит в моем столе?

— Я хочу, чтобы ты поняла серьезность моих намерений и все то, что я испытываю к тебе, моей королеве, — он посмотрел и улыбнулся. — Ты будешь единственной для меня. И даже если бы нас не соединила в храме судьба, я и сам бы не пожелал другой. Никогда.

Он говорил так искренне, что мое сердце не выдержало. Забилось быстрее, а Огненный подбросил бумагу в воздух и щелкнул пальцами, после чего договор объяло жаркое пламя. Так что на ковер уже упал лишь пепел — все, что осталось от бумаги. Грегор переступил через остатки договора, наклонился ко мне и поцеловал. Но не жарко, побуждая забыться обо всем, а властно, присваивая меня, называя своей. И я ответила, обвив его шею руками.

— Нам пора, — заявил муж. — После завтрака наш дорогой гость уезжает домой, а ты…

— А я отправляюсь к брату, — ответила с улыбкой.

Мне казалось, что это откровенное приглашение к действию Водных. Но, видимо, Грегору было лучше знать. И я была уверена, что он понимает, что делает.

Грегор оделся сам. Проделал это быстро и аккуратно, а ко мне пришли служанки и на какое-то время нас с мужем разделили. Когда же я вышла из спальни в прекрасном синем платье, обтекавшем меня слоями нежнейшего шелка, с красивой легкой прической, король ждал, стоя у камина.

— Лея, — его взгляд оценивающе пробежал по моему телу, вызывая невольное учащенное сердцебиение, и подошел ближе, предлагая руку. — Пора.

— Пора! — согласилась я и мы вышли из покоев.

За завтраком чувствовалось ощутимое напряжение. Даже вдовствующая королева выглядела немного взволнованной. А вот лорд Роттергейн явно чувствовал себя в своей тарелке. Его вызывающий взгляд будто говорил: «Я принял вызов. Пусть победит сильнейший!».

А мне кусок не лез в горло, и я никак не могла найти в себе силы поддержать разговор. Так что в основном беседу вели наследный принц, видимо, задержавшийся с отъездом, чему я была только рада, мой король и наш нежеланный гость.

Я просто откровенно трусила, что было стыдно для королевы. Вот только поделать с собой ничего не могла.

Но завтрак, хвала богам, завершился и лорд Роттергейн поспешил откланяться.

— Надеюсь, ваша дорога будет легкой! — сказала ему на прощанье королева Мария.

— Вашими молитвами, Ваше Величество! — поклонился вежливо в ответ Водный и получил не менее вежливый кивок.

— И вам хорошей дороги, дорогая родственница, — повернул он ко мне свое лицо, пока я стояла рядом с бабушкой Грегора. Невольно вздрогнула, увидев, как откровенно предвкушающее светятся его глаза. Но нашла в себе силы поблагодарить негодяя, а вот улыбнуться не смогла. И не хотела.

— Благодарю, вас, лорд Роттергейн. Мой привет и пожелания вашей дочери, — сказала, гордо вскинув голову. Пусть не думает, что я боюсь его.

— Непременно передам! Полагаю, она будет от них в восторге! — он низко поклонился и сделал знак своему лакею, поджидавшему господина Венделя у выхода из зала. Я взглянула на слугу и вспомнила, что так и не сказала о своих подозрениях мужу по поводу этого человека. Сегодня мне как никогда казалось, что это не лакей, а воин. Волк в овечьей шкуре, такой же поддельный, как и искренние извинения Водного. Так что стоило Роттергейну удалиться, как я повернулась к мужу и взяла его за руку, потянув на себя. Забывая о приличиях, несмотря на то, что слуги в зале усиленно делали вид, будто не замечают этого.

— Грегор! — произнесла.

Он посмотрел на меня.

— Слуга Венделя не лакей, — сообщила я о своих подозрениях. — Мне кажется, прежде я видела его среди стражи Роттергейна!

— Знаю, — спокойно сообщил муж. — Все его окружение наемники. — Он обхватил меня за талию и прижал к себе, продолжая нарушать все правила поведения и этикет. Но мне было все равно. А вот королева Мария откровенно улыбалась, поглядывая на нас обоих. Тиль же отвернулся, словно не желая смущать меня.

На некоторое время в зале воцарилось молчание, а затем муж подал мне руку.

— Пойдем, — сказал, ободряюще улыбнувшись. — Завтра в это же время мы будем спокойно улыбаться и вспоминать Венделя как страшный сон.

— Надеюсь, — пробормотала я и прижалась к мужу, будто пытаясь найти рядом с ним уверенность и защиту.

Карета покачиваясь, ехала по дороге. Молодая королева то и дело выглядывала на проплывающим мимо пейзаж и с истинным удовольствием вдыхала свежий воздух, пробиравшийся в приоткрытое окно экипажа.

Осень давно отдала права подступившей зиме, и в дыхании ветра ощущалась морозная свежесть и какое-то сладко, немного подзабытое, ощущение свободы. Лея то вздыхала, то жмурилась, если солнечные лучи попадали в салон, но все время ее не оставляло чувство настороженности и ожидания.

Быть приманкой всегда страшно, даже если вокруг кареты едут гвардейцы и самые сильные из магов королевства.

«Вендель не пойдет на такой риск, — думала молодая женщина. — Он не станет так открыто нападать на королеву и эскорт!» — и снова ей казалось, что они что-то упустили. Слишком уж откровенным было это предложение водным проявить себя не с лучшей стороны. Слишком открыто Грегор бросал вызов противнику, который, впрочем, сделал вид, что принял его.

«А я в этом споре как бы разменная монета и приманка!» — Лея снова вздохнула и покосилась на проезжавшего мимо всадника. Молодой воин поймал взгляд девушки и улыбнулся в ответ, а затем, будто опомнившись и сообразив, насколько был дерзок с супругой своего короля, отвел глаза и придержал жеребца, рвавшегося вперед.

Время шло, а на экипаж никто и не думал нападать. Вот уже город давно остался позади. Казалось бы, чем не возможность, но создавалось впечатление, что Водный и не думал поддержать игру короля. А возможно, просто изменил правила и теперь посмеиваясь, ехал домой, еще не зная, что и там его поджидает сюрприз.

Так или иначе, отпускать Венделя Грегор не хотел. И вполне возможно, что Роттергейн знал или догадывался об этом. Впрочем, молодая королева искренне считала, что Его Величество прав. После того, как они узнали про книгу, сомнения были отброшены прочь. А риск казался обоснованным.

Женщина откинулась на спинку сидения, понимая, что просто устала ждать. Дорога давно увела экипаж и его эскорт от города. Казалось, за любым углом поджидали водные. Но время шло. Копыта лошадей стучали и ничего не происходило.

«Да что же это такое?» — не выдержав, королева открыла окно, но не успела сказать слова, застывшие на губах, как экипаж остановился и замер.

— Что такое? — она почти искренне удивилась, выглянула наружу и сразу поняла, в чем причина остановки.

Дорогу, по которой ехала карета, преградило огромное поваленное дерево, слишком огромное, чтобы ее сопровождение могли убрать препятствие с пути. И как не смотрел кучер и гвардейцы по сторонам, объезда видно не было. Вокруг стоял плотной стеной густой лес и только ветер гудел в его высоких вершинах, набирая силу.

«Началось?» — подумала королева, а вслух крикнула: — Что происходит?

К экипажу тут же подъехали. Окружили со всех сторон.

— Придется возвращаться на развилку и ехать окружным путем! — отозвался бравый гвардеец, тот самый, что был настолько дерзок, чтобы улыбнуться супруге короля.

Опасность стала настолько ощутимой, что воздух вокруг экипажа и эскорта звенел, как натянутая тетива или снасти в парусах судна, гонимого ветром.

— Значит, разворачиваемся, — вздохнула молодая женщина и кучер принялся за лошадей, понукая их повернуть на узкой дороге. Которая, как на зло, именно на этом участке была самая разбирая непогодой. Так что лошади спотыкались, а колеса экипажа жалобно стонали.

Королева нервно кусала губы. То и дело ловила себя на мысли, что вот-вот на них нападут. Готовилась быть сильной и уже не так как прежде, чувствовала себя в безопасности. И даже идея Его Величества теперь казалась ей неосторожной и непродуманной до конца. И она боялась не напрасно. Прошла минута, другая, и лес словно ожил. Ветви задрожали, земля будто покачнулась и лошади под всадниками испуганно стали перебирать копытами.

«Началось!» — подумала королева и от осознания этого ей стало немного легче. Она опустила руку к дверце экипажа и быстро закрыла окно, а через секунду в стекло звонко ударилась стрела и женщина, вскрикнув, отпрянула в глубину салона.

Все произошло слишком быстро. Лес будто расступился, выпуская вооруженных людей. Гвардейцы и маги встали наизготовку. Маги вскинули руки, творя заклинание, и волна неприятеля ударила, грозя смести и защитников королевы, и саму карету. А Лея все вытягивала шею, пытаясь разглядеть Роттергейна. Надеясь, что он сам ведет своих людей. В окно экипажа продолжали настойчиво жалить стрелы, но защищенное магией оно не пропускало удары и стрелы падали на землю, не оставляя даже жалкие царапины.

«Где же ты, Роттергейн?» — мысленно позвала королева и тут в дверцу экипажа что-то с силой ударилось, и она невольно вскрикнула, напуганная магической волной, вдавившей дверцу внутрь салона.

— Их слишком много! — услышала она чей-то крик, но не могла заставить себя взглянуть в сторону, откуда кричали. Все ее внимание было сосредоточено на дверце экипажа и на дёрнувшуюся рвано ручку.

— Вендель! — поняла она, проговорив имя недруга вслух. В тот же миг, будто отвечая на ее зов, дверь открылась. Неловко ударилась о стенку кареты, когда в проеме появилось лицо лорда Водных.

— Доброго дня, Ваше Величество! — сказал он и оскалился в улыбке. — Вижу, меня ждали!

— Ждали! — кивнула она, храбрясь.

— Вот я и пришел. Право же, нельзя было не прийти, когда сам король Грегор, пусть не прямо, но намекнул на то, что я желанный гость! — мужчина поднялся на ступеньку и забрался в салон.

— Еще какой! — ответила королева удивительно смело, и мужчина кивнул, будто понимал ее мысли.

На дороге продолжалась схватка. Улучив мгновение, Лея бросила взгляд в окно и увидела, что гвардеец, которого она выделила из толпы охраны, отбросил меч в сторону и теперь вел себя весьма странно, сбрасывая одежду и ухитряясь при это уклонятся от сыпавшихся на него ударов.

— О! — проследив за взглядом королевы, произнес Вендель. — Вижу, Его Величество принял зелье оборота! Вот ни за что не узнал бы его с новым лицом. Какое-то блеклое. Невыразительное, знаете ли! И ему совершенно не подходит.

— На вашем месте я бы начала бояться, — посоветовала она.

— Я уже… — рассмеялся нагло лорд. — Боюсь так, что поджилки дрожат, — и резко выбросил вперед руку, ухватив королеву за шею. Сомкнул пальцы так, что она мгновенно покраснела, а затем вцепилась обеими руками, пытаясь оторвать от себя руки Водного, проявляя при этом неприличную для хрупкой девушки, силу. Он выругался, наваливаясь на нее всей тяжестью своего тела, а она внезапно резко качнулась вперед и нанесла ему удар лбом.

— Дьявол! — выругался мужчина. Королева с силой распрямила ноги, толкнула пятками с острыми каблучками нападавшего в грудь, отбрасывая к противоположной дверце кареты. Сама же ужом выскользнула из кареты рывком распахнув дверцу. Почти повалилась в грязь, но быстро встала и ринулась прочь от опасности, поджидавшей ее внутри.

— Вендель там! — крикнула Лея звучно. — В экипаже!

Несколько гвардейцев услышали крик. Ринулись в сторону кареты, обступили. Кто-то метнулся к королеве, прикрыл собой и вскинутым щитом до того, как несколько стрел дикими осами вылетели из густой лесной чащи.

— Убить лучников! — рявкнул странный гвардеец, оставшийся в одних штанах и успевший даже скинуть тесные сапоги. Он развернулся, широко раскинув руки, не глядя, как его люди уже направляются в лес, спеша замысловатыми зигзагами, чтобы уйти от жалящих стрел. Сам подпрыгнул и начал меняться.

— Дракон! — донеслось с вражеской стороны.

— Огненный! — подхватил кто-то.

— Король! — слаженный вопль поднялся над дорогой. Люди Венделя, отчаянно сражавшиеся до сих пор, начали отступать. Лея обернулась к экипажу, успела увидеть, как Роттергейн внутри захлопнул дверцу, словно это могло спасти его от королевских гвардейцев.

— Уходим в безопасное место, Ваше Величество! — проговорил ее спаситель, незнакомый молодой воин. Девушка кивнула, позволив взять себя под локоть. И они даже успели сделать несколько шагов в сторону, когда оглушительный грохот заставил обоих замереть на месте и обернутся.

Красивый королевский экипаж, с вензелями и гербом, с позолотой и ажурными изысками, разлетелся на части, осыпаясь обломками на грязь. Окружавшие его воины отпрянули в стороны. Одни не успел и обломок упал прямо на него, придавив к грязной земле. Двое бросились извлекать пострадавшего, остальные отошли на приличное расстояние и теперь, как и Лея, наблюдали за тем, как из разрушенного экипажа поднимается жуткий дракон.

У него были темные глаза и огромная приплюснутая голова с широкой пастью. Длинное тело с короткими ногами, казалось уродливым. Толстый и мощный хвост ударил по земле, задев крайние деревья, растущие у дороги, и повалил их, превращая в дрова.

— Что это такое? — ахнула Лея и невольно прижалась к груди своего спасителя.

— Водный, — быстро ответил тот.

У дракона не было крыльев, зато размерами он превосходил Огненного. Оба сошлись на дороге, глядя только друг на друга. Люди сейчас перестали их волновать. Казалось, существа просто не замечали, как те, кто еще недавно сражались, начали поспешно разбегаться в стороны, чтобы укрыться от предстоящей схватки огня и воды.

— Уходим, Ваше Величество! — сказал гвардеец Лее.

— Как ваше имя? — не глядя на него, спросила королева.

— Рагон, Ваше Величество! — быстро и четко ответил он.

— Я хочу посмотреть на эту схватку, Рагон! — завороженная видом драконов, сказала она. Но мужчина, уже не слушая свою королеву, подхватил ее на руки и бросился вместе с ней по дороге, спеша унести девушку как можно дальше от происходящего. К спасительной безопасности. А она выворачивала голову и так, и сяк, лишь бы увидеть, как сходятся два самых сильных и опасных существа этого мира. Лишь через пару минут ей удалось достучаться кулаками до своего спасителя. Он резко остановился и поставил ее на землю.

— Ваше Величество, нам надо бежать. Ведь если Водный победит…

Она сдвинула тонкие брови, почти яростно крикнув:

— Если он победит Огненного, то нам не будет смысла куда-то бежать. И ты плохой гвардеец, если не веришь в силу того, кому служишь! — и повернулась туда, где на опустевшей дороге остались лишь Огненный и Водный драконы. Люди прятались в лесу, но королева была уверена, что все они следят за происходящим, понимая, насколько это важно. И сама, подрагивая то ли от страха, то ли от нахлынувшего возбуждения перед грандиозной схваткой. Но даже подалась вперед, чтобы лучше видеть. И Рагон не стал ее удерживать. Сам впился взором в огромных противников, следя за их действиями.

Водный атаковал первым. Ринулся вперед, похожий на гигантскую ящерицу. Щеря острые клыки и отталкиваясь хвостом от земли для ускорения. Огненный подпрыгнул вверх, взмахнув крыльями, метнулся в сторону, и ящероподобный враг промахнулся. Но вот он развернулся и щелкнул внушительной пастью. Смел в развороте ближайшие деревья, отчего королева искренне понадеялась, что за ними никто не скрывается. А Огненый прыгнул на Водного, сбивая его с ног. Ему это удалось сделать. Короткие лапы дракона взбили воздух. Он издал дикий рев, наполнивший лес страшным эхом, и попытался встать, в то время как Огненный снова прыгнул, намереваясь придавить противника своим весом и вцепиться ему в горло. Но мощный хвост сбил летающего в полете. Взмахнув крыльями с яростным криком, он повалился назад, туда, где еще недавно стояла карета, а теперь лежали ее обломки. Вдавил то, что осталось от экипажа, в грязь, и подпрыгнул, поднимаясь.

К этому моменту Водный дракон тоже ухитрился встать. Оба противника ринулись навстречу друг другу. Ударились так, что казалось сама земля содрогнулась. Водный пытался вцепиться в горло Огненного, а тот в ответ царапал и рвал его грудь когтями, бил крыльями, защищаясь от ударов мощного хвоста врага, которым тот целился в спину и голову летающего.

Наблюдавшие за этим, молчали. Никто не крикнул, хотя королева знала — они смотрят. Следят, как и она, понимая важность происходящего. Чтобы потом рассказать, как все было на самом деле. Кто напал на экипаж и кто пытался лишить жизни юную королеву и супругу нынешнего правителя.

Но вот Водному удалось укусить Огненного. Дракон зарычал от боли, ударил крыльями, будоража воздух, отпрянул назад, пытаясь высвободиться. Но не получилось. Тогда он вскинул мощные ноги, как сделал бы это человек, и толкнул ими в грудь схватившего его неприятеля. Удар получился настолько мощным, что челюсти водного разомкнулись всего на долю секунды. Огненному этого хватило не только для того, чтобы освободиться, но и перевернуть врага на спину, оседлав всей массой закованного в чешуйчатую броню, тела. И уже не водный, а челюсти огненного вцепились в горло. Надавил с силой, помогая себе когтями, впиваясь в чешую противника, разрывая ее. Тяжелые крылья бились, толкая дракона, приближая его в жертве, увеличивая силу и вес тела. Водный бился, отчаянно пытаясь сбросить с себя врага. Бил хвостом, но Огненный будто и не замечал ударов, сосредоточенно вгрызаясь в горло. Вот уже клыки ощутили кровь и крылатый заурчал, испытывая невольное удовольствие от поражения лорда Роттергейна. Сдавил еще сильнее, а затем одним резким рывком вырвал горло и запрокинул голову, издав низкий, клокочущий рев.

Водный забился в конвульсиях. Задергался, будто еще мог подняться и продолжить битву. Но опасный хвост существа ударил в грязь дороги раз, другой, и затих. А в темных глазах погасла жизнь.

Огненный разжал челюсти, позволяя плоти врага шлепнуться кровавым куском, и устало сполз с поверженного противника. Обмякшие крылья дрогнули и стали втягиваться. Сам дракон принялся стремительно уменьшаться в размерах, изменяясь до прежнего человеческого облика, уже не такого волнующего и опасного. Изменялся и водный. Мощная туша уснувшего вечным сном, принимала свой изначальный вид. Несколько долгих секунд и вот уже на дороге стоит обнаженный молодой мужчина, а в нескольких шагах от него мертвый голый человек.

Лея оттолкнула от себя руки, удерживавшие ее, и бросилась вперед. Из лесной чащи принялись выбираться гвардейцы и маги, не принимавшие участия в схватке двух гигантов. Все постепенно приближались к телу и возвышавшемуся над ним Огненному в его истинном, человеческом обличье.

Королева подошла первой. Опустила взгляд на лицо мертвого и ахнув, вскинула глаза, без стеснения взглянув на лицо Тиля Кейзерлинга, подошедшего к своей жертве.

Кто-то уже спешил, протягивая наследному принцу одежду. Кто камзол, кто штаны, а он смотрел только на того, кто еще недавно жил и дышал. На того, кто пытался лишить его жизни. Оборот снял действие зелья и теперь перед ними на траве лежал не лорд Вендель Роттергейн, а всего лишь его слуга, Тод.

— Проклятье! — выругалась королева. Тиль бросил на нее быстрый взгляд и вздохнул.

— Вам стоит лететь во дворец, — сказала она и посмотрела на принца.

— Сам вижу, — отчеканил он, понимая, что подозрение брата оказалось небеспочвенным. — А вы, госпожа Лидия, собирайте наших людей и тоже спешите назад. Думаю, люди водного больше никого не потревожат, — с этими словами он развернулся и побежал, так и не приняв протянутую ему одежду. Набирая скорость неподвластную простому человеку, он раскинул руки и, мгновение спустя, подпрыгнул и оторвавшись от земли, начал изменяться просто в прыжке. Руки вытянулись, ноги и тело деформировала невиданная сила, заставившая человека увеличиться в размерах, вытянуться, обрастая плотной чешуей. И в небо взмыл дракон. Широко расправив крылья, он покачнулся, поймав ветер, и полетел назад ко дворцу, надеясь, что успеет.

Глава 29

Мое волнение было понятно и обосновано. Пока я находилась в относительной безопасности во дворце, другие рисковали собой. И все ради того, чтобы Водный, наконец, понял, что ему не видеть ни трона, ни власти.

Вышагивая по гостиной, я то и дело подходила к окну и выглядывала наружу. Словно что-то могла увидеть, при этом осознавая всю тщетность этого занятия.

Тиль и Лидия увели Водного в лес. Именно там должно было состояться сражение. А Грегор остался и, признаться я, радуясь его осмотрительности, все же недоумевала, почему муж не отправился сам убивать своего противника. Почему позволил Кейзерлингу взять на себя эту ответственность.

Грегор не сказал и не объяснил. Лишь обнял и проговорил, что немного разбирается в стратегии. И разум подсказывает ему действовать именно так, а не иначе.

— Тиль справится, — заявил он.

Наследному принцу хотелось помочь, вот и вызвался убить нашего общего врага. Но я опасалась, что Вендель окажется опытнее и сильнее Тиля. Но и отпустить мужа было выше моих сил. Успокаивало лишь то, что рядом с Кейзерлингом буду лучшие маги и воины короля. Правда, не думаю, что они смогут помочь принцу, если он схватится с Водным. А за Тиля я переживала. Не могла не переживать. Он был замечательным мужчиной, достойным носить звание принца. Да и Грегор, а я это видела, любил брата. А теперь Тиль там…одни против Водного и его своры! И мое сердце замирало от ужаса. А неуемное воображение рисовало нелицеприятные картины боя. Только я старалась и гнала плохие мысли прочь, хотя они снова и снова возвращались назад.

— Переживаешь, милая? — Ее Величество, королева Мария, подняла взгляд от книги, которую читала. В отличие от меня, вдовствующая королева казалась спокойной и выдержанной. А я не понимала, как она может вот так…читать книгу, когда там, за пределами города, возможно люди убивают друг друга! И далась этом Роттергейну власть! Неужели не понимает, что нет ничего дороже и ценнее жизни. Власть с собой за кромку не заберешь.

— Да, — кивнула я, отвечая на вопрос женщины. — А еще и Грегор не возвращается.

— Он придет, не переживай так! — произнесла она и снова было уткнулась в фолиант по истории государства, добавив: — Просто проверит стражников на посту и вернется. Ему же надо чем-то заняться. А мы здесь в безопасности.

Я кивнула, понимая, что так оно и есть. Но мне хотелось, чтобы Грегор находился все время рядом. До тех самый пор, пока не придут вести о победе над Роттергейном.

Снова прошла к окну, встала так, чтобы видеть раскинувшийся город и лес там вдали. Вспомнила, как Грегор носил меня на спине, обратившись в дракона. Но сегодня даже эти приятные воспоминания не могли заставить меня успокоиться. Что-то отвлекало. Волновало нутро. Заставляло сердце биться сильнее и не давало покоя.

Дворец был полон сторонниками Грегора. Они стояли за дверью. Они находились под окнами. Стражи, маги, простые воины, а я не находила себе покоя. Все ждала, сама не зная чего.

— Может быть, поедим? — снова оторвалась от чтения Мария.

Я сглотнула и ощутила странную тошноту. Вот уж чего мне хотелось меньше всего, так это есть в данной ситуации. А малыш внутри меня явно разделял мои мысли.

— Вы, если проголодались, то конечно, велите принести еду, — сказала я, покосившись на королеву.

Она встала с кресла, махнув мне рукой, чтобы я оставалась на своем месте и не беспокоилась. А сама прошествовала к двери и постучала, призывая слугу.

На стук открыл высокий мужчина в широкой просторной одежде. Маг, не иначе.

— Милейший, велите пусть нам принесут с кухни поесть, — спокойно велела Мария и мужчина, поклонившись, сказал, что все сделает. Королева тотчас закрыла дверь и вернулась на свое место, а я принялась снова ходить по комнате, меряя шагами пол.

— Не нервничай, милая, — заметила женщина. — Это вредно для твоего малыша.

Она снова смотрела на меня поверх книги, слишком пристально и с долей сочувствия. Будто понимала, что не переживать я просто не могу. И Грегор еще где-то ходит, заставляя волноваться из-за себя!

— Я просто не могу, — призналась я.

— Тогда ступай, ляг в кровать и отдохни, — посоветовала Мария. — Грегор скоро придет. Я знаю своего внука. Он тоже переживает, потому и ходит проверяет, все ли хорошо охраняется. В безопасности ли мы.

Я было открыла рот, чтобы ответить, но тут в двери постучали и на пороге возникла служанка с подносом в руках. Она поклонилась, и вошла мимо мага, смерившего ее внимательным взглядом. Проверял, не иначе. Ведь даже под личиной прислуги мог скрываться враг. Но, судя по тому, что маг спокойно выдохнул и позволил девушке войти, все было спокойно.

— Сюда, — указала служанке на столик Мария. Девушка почтительно поставила поднос на стол и шагнула в сторону, поднимая золотую крышку с первого из блюд. Аромат жареного мяса ударил в ноздри, и я ощутила, как тошнота возвращается с новой силой. Резко втянув воздух, отвернулась и почти стремглав бросилась в сторону спальни, туда, где располагалась ванная и туалетные комнаты. Представляю себе, как проводили меня взорами служанка и вдовствующая королева. Но думаю, реши я показать им свой завтрак, они бы еще больше расстроились. Пока открывала дверь в туалет, показалось, что услышала странный грохот, донесшийся из гостиной. А затем голос Марии произнес:

— Вы весьма неловки, милая!

Но мне уже было не до подслушивания чужих разговоров. Опустившись к раковине, обхватила ее обеими руками, чувствуя себя ужасно.

Прошло несколько минут, прежде чем я смогла выдохнуть с облегчением. Открыла воду и умыла лицо, прополоскав рот. Села на край ванны и откинула мокрые пряди, прилипшие к лицу. Стоило вернуться в гостиную, проверить, что там уронила неловкая служанка, когда за дверью послышались чьи-то шаги и я невольно застыла, чувствуя, как сердце рухнуло куда-то вниз, минуя желудок. И, кажется, прочно обосновалось в пятках, превратив меня в испуганного зайца.

Мысленно я пыталась успокоить себя. Говорила, что это вдовствующая королева пришла узнать, все ли со мной в порядке. И это было бы естественно, исходя из того, как быстро я покинула ее. Но все же на душе скреблись кошки, и страх обхватил горло, сдавив так, что стало тяжело дышать.

— Милая? — голос королевы прозвучал за дверью. — Все в порядке?

Я икнула от страха, почти сразу зажав ладонью рот. Но Мария услышала меня, да и она прекрасно знала, где я нахожусь. Мне стоило взять себя в руки, прогнать глупый страх и выйти к женщине. Но что-то не пускало. Что-то заставляло упорно сидеть на краю ванны и молчать, слушая стук собственного сердца.

— Может быть, мне помочь тебе, Лея? — прозвучал вопрос, а я помотала головой, забыв о том, что Мария не может видеть меня через дверь.

— Я вхожу, — предупредила старшая королева, а я зачем-то бросилась вперед и придавила плечом дверь, проклиная всех во дворце за то, что не придумали сделать хороший засов в ванной комнате.

— Подождите! Я скоро буду! Мне еще плохо! — крикнула я, глядя, как дверная ручка опускается вниз. Бабушка Грегора явно не желала оставаться в спальне и упорно рвалась ко мне.

— Если тебе плохо, то я помогу. Сделаю так, что больше плохо не будет! — услышала я голос королевы и мне снова стало дурно. Но уже от осознания происходящего.

Там, в спальне, была уже не королева Мария.

«Вендель!» — поняла я и едва не села прямиком на пол.

Ну где же Грегор, когда он так нужен? Где ходит, если опасность здесь, рядом. Дышит через бесполезную дверь, которую я, конечно же, не удержу, вздумай он применить силу. Попыталась сделать вид, что не понимаю, кто стоит за дверью. А сама что было силы навалилась на нее, хотя понимала тщетность такой попытки.

— Лея, ну открой же. Я волнуюсь! — почти ласково сказала старая королева.

— Вам не стоит видеть меня такой, — солгала я.

На несколько секунд возня прекратилась. Ручку отпустили, но я продолжала стоять на месте, вслушиваясь в убийственную тишину. А затем голос, уже чужой, не принадлежавший бабушке короля, холодно произнес:

— Стоит. Еще как стоит, — и мощный удар вышиб дверь, сбивая меня с ног и отбрасывая прочь в сторону ванны.

Как я только не ударилась о фарфор, сама не знаю. Проскользила по гладкому полу и застыла, благодаря всех богов за то, что ванная комната у Грегора такая огромная.

— Лея, — тяжелые шаги проследовали за мной. Дверь с легкостью подняли, и я замерла, сидя на полу и глядя в лицо лорда Роттергейна, стоявшего надо мной в нелепом женском платье прислуги, явно не подходившем ему по размеру.

— Не надо! — прошептала я.

— Милая, — протянул он насмешливо, повторяя интонации старой королевы, — ты никогда не нравилась мне, как, впрочем, и все Мильберги, начиная с твоей мамаши и ее отца. Но я не стал бы убивать тебя, не носи ты в себе этого драгоценного ублюдка, — мужчина наклонился, протягивая ко мне свою руку. Схватил за платье на груди, больно сжав саму грудь, рывком поставил на ноги. Только я сразу качнулась, чувствуя, как пол уходит из-под ног, а сами конечности плавятся, явно не желая удерживать меня. Вот только мой малыш явно ощутил страх своей матери. Мгновение и я вспыхнула, объятая пламенем, который мне самой вред не причинил, зато прилично опалил наглые руки родственника. От неожиданности он вскрикнул и отпустил меня, разжав цепкие пальцы. А я повалилась назад, но чудом ухитрилась удержать равновесие. И даже нашла в себе силы броситься мимо мужчины в оставшуюся распахнутой дверь.

До слуха донесся жуткий шум со стороны гостиной. Я обрадовалась, понимая, что это идет помощь. В голове воцарился сумбур, возглавляемый диким страхом. Низ живота неприятно потянуло, а пламя стало еще сильнее, не позволяя Венделю поймать меня снова. Наверное, я походила на живой факел, потому что взгляд Роттергейна, последовавший за мной, полыхал ненавистью и удивлением.

Шум из гостиной нарастал. Я огляделась в спальне, пытаясь найти способ укрыться от Водного, когда он ринулся за мной. Кажется, его уже не пугал мой огонь. Глаза Венделя горели ненавистью. Я прыгнула на кровать, уворачиваясь от его рук, удивляясь, что пламя не тронуло одеяла. Впрочем, это было неважно. Главное, что пламя обжигало проклятого Роттергейна.

— Грегор! — взвизгнула я испуганно, когда пальцы Водного обхватили щиколотку, удерживая меня на краю кровати.

В гостиной что-то так громыхнуло, что даже мой преследователь обернулся туда, где за закрытой дверью происходило что-то жуткое. И я поняла, что это король пробивается ко мне. Видимо, люди Водного оказались во дворце. Как они проникли сюда, я не знала. Поняла только, что выманить на лесную дорогу Роттергейна и его убийц Тилю и Лидии просто не удалось. Но опасалась, что принцу тоже досталось от нашего общего врага.

Подумать только, что я была родственницей этого мерзавца.

— Вот значит, как, — меня дернули назад. Вендель пытался подтащить меня к себе, но я развернулась и от души лягнула его, метя в лицо. Увы, не попала. Мужчина уклонился и ухитрился поймать вторую мою ногу, зажав своими пальцами в подобие тисков. Снова дернул на себя не церемонясь. — Огнем балуешься, королева! — прорычал он, склоняясь надо мной. — Вот значит, каким будет твой мальчишка, если родится на свет.

Он говорил что-то совсемнепонятное. Но от его горящего взгляда мне было страшно.

— Грегор! — завопила я во всю мощь своих легких и в тот же миг в дверь что-то с силой ударилось, и мы одновременно с Роттергейном повернулись к входу в спальню.

На пороге стоял мой муж. Вид у него был просто ужасен. Тело Огненного пылало. В глазах поселился жуткий огонь и сам он стал словно выше и шире. А в гостиной за его спиной воцарилась пугающая тишина.

— Убери руки от моей жены! — удивительно спокойно проговорил Грегор и шагнул вперед, похожий на живой огонь. Впрочем, он и был им. — Твои люди погибли. Больше никто не поможет. Если ты сейчас отступишься, я так и быть, оставлю тебе жизнь, но ее остаток проведешь в темнице, чтобы повадно не было зариться на то, что принадлежит другим.

Вендель рук не убрал. Напротив, стиснул пальцы так, что явно жалел о том, что держит мои щиколотки, а не горло.

— Даже так? — проговорил он. — Вижу, ты не отправился со своей поддельной женой в Академию. Жаль.

— Как и ты, — ответил Грегор и быстро посмотрел на меня. Вместе с его приходом, исчезло пламя, защищавшее от рук Водного. Зато стало ощутимее тянуть живот, и я со страхом подумала о том, что теперь боюсь не за себя и даже не за мужа.

— Отпусти мою жену, и мы один на один решим, кто из нас сильнее и, кто достоин занимать трон. Если победишь ты, род Водных будет править. Если же я…

— Нашел дурака, — рассмеялся хрипло Роттергейн. Он явно не собирался идти на поводу у Его Величества. Понимал, что проще избавиться от меня и тем самым нанести смертельный удар по самому Грегору, лишив его пары.

От страха все внутри меня сжалось. Я выставила перед собой руки в защитном жесте, но Венделю было плевать на меня. Он шел к своей цели и теперь действовал открыто.

— Сдохни! — прорычал Водный и упал на меня, обращаясь. Его руки потянулись к горлу. Вцепились так, что в глазах потемнело. Секунда и он просто сломает мне шею, но не успел. Грегор в прыжке ударился о тело Венделя и пальцы Роттергейна отпустили мою шею, а оба мужчины отлетели с кровати, сшибли несчастный прикроватный столик и протаранили толстую стену замка, пробив ее своими изменяющимися телами.

Вскрикнув от ужаса, перекатилась с кровати. Шлепнулась на ковер и поползла прочь, чувствуя, как бешено колотится сердце. Едва нашла в себе силы подняться на ноги, понимая, что воительница из меня не получится никогда.

Стена в спальне обвалилась. Одного взгляда хватило, чтобы понять — не рухнет, но дыра была таких размеров, что впору было вместо нее делать одно гигантское окно.

«Грегор!» — вспыхнула мысль в голове. Я осторожно подошла к краю провала, чувствуя, как холодный, почти зимний воздух наполняет помещение. Ветер схватил меня за волосы, ледяным дыханием тронул руки и ноги, поцеловал щеки и будто толкнул внутрь спальни. Но я упорно стояла, глядя на то, что происходило внизу и умирала от волнения в очередной раз. Хотя опасность уже грозила не мне.

Грегор понимал, что Тиль рискует, выдавая себя за него. Ведь Водный, если нападет на кортеж подставной королевы, сразу определит, кто среди сопровождения является Огненным. Ведь подобную мощь и ауру имели только сам Грегор и Кейзерлинг. И все же, что-то подсказывало королю, что нападения стоит ожидать именно на дворец. Что Вендель, приняв вызов, не купится на слишком простую уловку. Что от него будут проблемы большие, чем можно подозревать.

Но время шло и ничего не происходило.

Грегор не находил себе места. Пытался не показать бабушке и молодой жене насколько опасается ошибиться. То и дело выходил из покоев, чтобы проверить, все ли тихо и все ли на месте. Но стражники спокойно стояли на своих местах и привычно кланялись, завидев высокую фигуру короля, проверявшего лично посты охраны. А он кивал в ответ, думая о том, в чем ошибся и ошибся ли?

За окнами галереи медленно расцветал день. Зима постепенно вступала в свои права, но Его Величество не радовали красоты природы. Он задумчиво шагал, направляясь к покоям, где оставил Лею и бабушку Марию, когда странное чувство тревоги нахлынуло, затопив взбудораженное сознание. Он почти ощутил, что жене стало плохо. Но почти сразу понял, что послужило причиной ее недомоганию. Их сын. Вероятно, малыш в утробе матери снова взбунтовался и Лее опять дурно. Усмехнувшись, Грегор прибавил шаг, чтобы поскорее добраться к супруге. И уже спустя пару минут вышел к двери, увидев одного единственного боевого мага, стоявшего на защите покоя обеих дорогих королю женщин.

Удивленно вскинув брови, Грегор шагнул к нему и застыл, когда маг, услышав приближающиеся шаги, повернул голову.

Одного взгляда королю хватило, чтобы понять — это не его человек.

Не разбираясь, он рванулся на противника, подозревая самое страшное. А когда услышал за дверью шум, понял, что опоздал.

Маг выставил перед собой нож. Махнул, вынуждая Грегора отпрыгнуть назад, уклоняясь от опасного лезвия, нацеленного в грудь. Но король не стал мешкать. Метнулся в сторону, выкинув вперед руку и нанес удар по локтю противника, приложив не дюжую силу уже не человека, а дракона.

Кровь забурлила в жилах. Зверь проснулся и поднял голову, готовый к обращению. Но Грегор сдержал его. Схватил поддельного мага за плечо, ударил по шее и не глядя на упавшее, обмякшее в секунду тело, рывком открыл дверь, врываясь в собственные покои. Увиденное заставило его похолодеть. Несколько вооруженных человек находились в гостиной, а старая королева лежала на ковре, раскинув руки в стороны.

Грегор зло поднял взгляд, устремив его на новых врагов, когда ощутил Лею. Ее страх, ледяной, тягучий, передавшийся ему. Огляделся, пытаясь отыскать жену, а не увидев ее в гостиной, ринулся на врагов, раскидчивая их в стороны. Ему пытались заступить дорогу, закрывали телами дверь в спальню. Один из людей водного оказался магом и швырнул в короля водяной копье. Но Грегор уже распалился так, что не мог удерживать пламя внутри себя. Его дракон бесился, требовал выпустить его, позволить расправить крылья и спасти ту, которая была дороже всего.

Водяное копье не достигло цели. Испарилось с жалким шипением, словно капля, упавшая на раскаленное железо. Грегор не стал доставать оружие, висевшее на поясе. Раскидал охваченными пламенем руками водных и шагнул к двери, за которой уже кричала Лея, зовя его на помощь.

На мгновение стало дурно. Он распахнул дверь, едва не сорвав ее с петель, переступил порог, боясь, что опоздает. Ругая себя за то, что не был все время с женщинами. Что искал врага там, где его не было, и подпустил слишком близко.7d471c

Но не за себя он боялся в первую очередь. А за ту, что сейчас лежала на кровати и пыталась оттолкнуть от себя сильные руки Венделя Роттергейна.

— Убери руки от моей жены! — прорычал он, стараясь не показать беспощадный гнев, рвавшийся из груди.

Вендель лишь на мгновение показал свой страх. Но быстро взял себя в руки, понимая, что у него та, которая слишком важна для Огненного. И он не собирался оставлять ее в живых. Короткая словесная перепалка и Водный сорвался, позволив себе слишком многое в отношении Леи. И Грегор выпустил дракона, сорвавшись в прыжке. Уже не думая о том, что творит.

Сила его удара была такова, что толстая стена дворца, видавшего не один век, рассыпалась, как картонная. Схватив Роттергейна, Грегор выпустил крылья и обратился перед самым ударом о землю, выбившим дух из него и Венделя. Водный тяжело встал. Закашлял и наклонился, заканчивая обращение, начавшееся еще в коротком полете над землей. И Грегор-дракон увидел, насколько велик его противник.

Он впервые видел Венделя в его ипостаси. Даже немного удивился, когда понял, что Роттергейн не совсем похож на себя. В водном будто переплелись два рода. Длинное тело с массивным хвостом принадлежало представителю водной стихии, а вот мощные лапы, крепкая шея и голова с наростами видывала в нем Огненного. Но даже не это поразило Грегора. Не голова и уж тем более не лапы. Крылья. У Венделя Роттергейна были крылья. Огромные, сильные крылья, способные поднять тяжелое тело в воздух, хотя развиты они были явно хуже, чем крылья самого Огненного, но внушали опасение.

Водный отряхнулся, расправил чешую, сверкнувшую на солнце, и посмотрел на противника с явным вызовом. А затем первым ринулся в атаку, взбивая когтистыми лапами землю.

«Что за урод такой?» — мелькнуло в голове Грегора-дракона, но порассуждать над этим вопросом ему не позволили. Вендель с силой ударил Огненного в бок, пытаясь повалить и дотянуться опасными лезвиями клыков до шеи, но Грегор устоял, лишь пошатнулся и сделал шаг в сторону, почти сразу пропустив мощный удар хвоста водного, пришедшийся по чешуйчатой морде. Мотнул головой, отпрянул, издав короткий рык и повернулся к Роттергейну, оскалив клыки.

Водный пригнул голову, подбираясь для броска. Уперся ногами в землю, чтобы сильнее оттолкнуться и взять разбег на слишком короткой дистанции до противника. Но Грегор не стал ждать повторного удара. Он уже видел, что водный крупнее и сильнее его. Странный дракон казался помесью двух видов, ошибкой природы, но слишком сильной и, возможно, удачной ошибкой на беду короля. Огненный взвился в воздух и обрушился на врага с неба, упав всей тушей, придавливая крылья Венделя, цепляясь лапами в раздувающиеся от ярости бока, проникая когтями под чешую.

Водный закрутился на месте. Разогнавшись, ударился о стену замка, обрушивая каменную крошку и снеся узорную лепнину и часть балкона второго этажа головой Огненного. Пытаясь сбить с себя Грегора, который, в свою очередь вгрызся в толстую шею врага, добираясь до позвонка.

Не успел. Водный сменив тактику, повалился на бок, перекатился, подминая под себя Огненного. Заревел глухо и яростно, и Грегор вторил ему, спрыгивая в последний момент с широкой спины.

И снова противники стали друг против друга. Грегор раскрыл крылья, застыв и глядя на Венделя, бившего нервно толстым хвостом по земле.

«Ну же, давай!» — хотелось крикнуть Грегору-человеку, но вместо крика зарычал его зверь. Ударил крыльями, взвился в воздух. Водный тоже не отставал. Его крылья не были так сильны, но подняли Венделя на приличную высоту, словно демонстрируя мощь и силу.

Они схлестнулись в полете. Ударились так, что у обоих едва не вышибло дух. Неизмеримо огромные, мощные, наполненные силой. Грегор потянул Водного в высь. Отчаянно заработал крыльями, понимая, что летать Вендель толком не может. И уж точно не удержится в воздухе так, как умел Огненный. Но Водный был тяжел, да и сообразил, что с ним пытаются сделать. Принялся вертеться, отчаянно махать крыльями, надеясь, что потянет Его Величество к земле. Вцепился лапами и когтями в державшие его конечности Грегора. А тот все поднимался. Выше и выше.

Вот уже мелькнули рядом окна верхнего этажа дворца, а затем и острые шпили, украшенные гербом рода. А Огненный все тащил свою упирающуюся и сопротивляющуюся ношу к облакам. Лапы уже обессилели. Слишком тяжелым оказался откормленный Роттергейн, и Грегор позволил себе разжать лапы лишь когда оказался среди облаков.

«Чтобы наверняка!» — подумал он с отчаянным облегчением отпуская Водного. Но тот упорно держался когтями. Страшно вращал глазами и рычал, понимая, как близка гибель.

«Кто же ты?» — подумал король до того, как дернулся всем телом, стряхивая с себя тяжелое тело, освобождаясь от тяжести опасного груза.

Вендель взмахнул лапами и полетел вниз. Захлопал своими крыльями, пытаясь удержаться. Но они оказались слишком слабо развитыми. А возможно, он не позволял себе тренировать их. Грегор так и не понял. Спустился ниже, еще не ощущая боль в израненном теле, и успел увидеть, как падает на землю перед дворцом тяжелая туша Водного. Как летят во все стороны ошметки плоти и темная кровь.

Он на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, что сам едва держится на лету. Крылья слабели, и он начал медленно спускаться вниз. В какой-то миг облака разорвала огромная тень и рядом возник брат. Подставил спину, предлагая опереться на него, принять помощь.

Грегор сомневался лишь мгновение, а затем повалился на спину Тиля, и они вместе опустились перед дворцом. Упали, обращаясь и не замечая, что полностью обнажены. Легли, запрокинув лица в далекое небо. Уставшие, но довольные собой.

— Что это была за тварюга такая? — первым нарушил тишину принц Кейзерлинг. Он приподнялся на локте и посмотрел в лицо брата. Грегор и бровью не повел. Лежал так, словно и планировал это изначально. Просто отдохнуть на сырой земле в чем мать родила.

— Грегор! Принц Тиль! — женский крик заставил обоих сесть. Мужчины обернулись и Тиль первым свел ноги, прикрывшись руками от глаз той, что, сбежав по ступеням, уже неслась к ним бегом так быстро, как только могла. Темные волосы молодой королевы растрепались, а глаза сияли словно драгоценные камни. Совершенно не стесняясь, король встал на ноги и шагнул к жене, а принц так и остался сидеть, лишь смотрел, как упала на грудь его брата Лея. Как обхватила шею мужа руками и приникла к его губам, целуя жадно и отчаянно.

Тиль не стал смотреть на них. Перевел взгляд на ступени, где уже толпились слуги и стража. Увидел и старую королеву, ухватившуюся руками за перила и смотревшую на тело Венделя Роттергейна, принявшего человеческий облик теперь, когда жизнь оставила его.

— Кажется, это конец, — проговорил Кейзерлинг и улыбнулся. — Самое главное, что он счастливый, — добавил тихо и снова откинулся на спину, разлегся на холодной траве и посмотрел на небо, считая проплывающие мимо облака.

ЭПИЛОГ

Нэст изменился и больше не напоминал древние развалины, ютившиеся на краю утеса. Теперь на камнях стояла настоящая крепость, с высокими стенами и башнями, шпиль самой верхней из которых украшал герб рода, развивавшийся на ветру. И я, стоя на краю, там, где под ногами, далеко внизу, бушевало море, смотрела на волны, вздымавшиеся выше обломков скал, и на отдаленную точку, в которой было не угадать водного дракона, постигавшего свою стихию.

Теперь Арману удавалось обращаться легко и быстро. Учеба явно пошла ему на пользу, и я радовалась, замечая, что его характер также претерпел изменений. Да, он все еще мог некрасиво пошутить, был в чем-то резок и дерзок по мальчишечьи, но куда-то подевалась лень и ее место заняло стремление стать лучше.

Не знаю, просто ли ему так нравилась учеба, или повлиял намек моего супруга о том, что род Мильберг с Арманом во главе, может вполне стать главным среди Водных, но учиться он стал прилежно, что только пошло ему на пользу. Мы ведь до сих пор так и не нашли подходящего главу после смерти прежнего.

Но о Венделе Роттергейне никто не жалел, разве что Клаудиа, его дочь. А я старалась не вспоминать все те ужасы, которые пережила по вине дальнего родственника.

Теперь у меня было о ком думать и о ком заботиться.

— Ваше Величество! — раздался знакомый крик со стороны замка и я, оглянувшись, увидела отца, спешившего ко мне.

— Папа, — сказала я, едва он подошел ближе, держа в руках широкий шерстяной платок. — Ну зачем ты опять называешь меня так?

— Почему нет? — улыбнулся он. — Может, мне нравится, что моя дочь — королева. Да и какой отец бы не гордился на моем месте. А вот ты, — тут он неодобрительно покосился на мое легкое платье, — рискуешь простудиться, и что я тогда скажу твоему мужу в свое оправдание? Это для тебя он супруг, а для меня, в первую очередь, король.

Я улыбнулась и приняла платок. Накинула на плечи и с радостью ощутила, как легли поверх широкие ладони отца.

— Как там Ник?

— Спит и видит сказочные сны, — быстро ответил Эрвин Мильберг. — Ты можешь не переживать за него. Нянечка сидит рядом и как только мой внук проснется, даст нам знать.

Я кивнула. Мой мальчик рос так быстро. И уже теперь, хотя ему исполнилось всего два года, был истинным огненным. Сколько раз вспыхивал малыш, когда плакал и был недоволен! Не счесть. Сила пробивалась в нем, как росток весной. И все в роду Огненных признали, что у мальчика будет великое будущее и он точно станет сильнее своего отца, который гордится им и, кажется, души не чает в наследнике.

Но это случится еще нескоро. Пока Николас Лейнингер совсем кроха и радует нас своими детскими успехами. Хорошо ходит, разговаривает, проявляет первые признаки обращения, и обещает быть истинным Огненным, которым я смогу гордиться по праву.

— Красиво у нас, — я снова посмотрела туда, где на волнах резвился брат. Но отец обнял меня за плечи и повел прочь от обдуваемого края утеса.

— Красиво, — согласился он. — Но скоро прибудет наш король и мне хотелось бы, чтобы простуда не помешала вашему счастью.

Пришлось согласиться. Ветер и вправду, крепчал.

Но уже на подходе к замку я бросила невольный взгляд на ленту дороги, поднимавшуюся к Нэсту. Словно что-то почувствовала там, внизу. И сердце забилось от счастья за миг до того, как глаза нашли всадников, поднимавшихся к замку.

Я без труда узнала его. Моего короля. Моего Грегора. Увидела и на несколько секунд застыла, глядя как он, там внизу, через разделявшую нас милю, тоже почувствовал меня. Поднял голову и смотрит улыбаясь.

Отец понял все сразу. Отпустил и даже платок придержал, когда я бросилась навстречу мужу. Грегор пришпорил коня, понесся ко мне даже не думая о том, как это может выглядеть со стороны, и что подумают о нем его люди.

Я бежала, чувствуя, как юбки обвивают ноги. Как сорвалась лента с тяжелых темных волос и распущенный каскад развивается шлейфом, похожим на крылья, которые мне дала сама любовь.

Я бежала к тому, кого любила, и считала секунды до мгновения, когда он подхватит меня в седло, посадит перед собой и поцелует так, как умеет целовать только он. Мой единственный. Мой любимый.

— Грегор снова отбыл в Нэст, — королева Мария взглянула на принца Кейзерлинга, восседавшего на месте ее внука и временно принявшего на себя полномочия брата. И, стоило признаться, что справлялся он отлично, не хуже истинного короля. Так что вдовствующая королева с удовольствием подумала о том, какие замечательные у нее внуки. Пусть один и не родной, но после всего, что пережила их маленькая семья, стал ближе, чем мог быть даже рожденный ее сыном.

— Отбыл, — кивнул Тиль, пролистывая бумаги, оставленные Грегором на столе. — И полагаю, в ближайшие пару недель мы его не увидим.

Мария кивнула, улыбнувшись. Прошла к фамильному древу и посмотрела на ответвления рода, невольно взглянув на самую крайнюю точку, уже темную и едва заметную среди остальных, ярких и полных жизни.

Она до сих пор удивлялась тому, как они прежде не увидели ее, не поняли. А ведь ответ всегда был рядом. Только приглядись. Но кто мог подумать, что Вендель Роттергейн окажется одним из Огненных? Сын отдаленной ветви, незаконнорожденный мальчишка, тайно усыновленный своим отцом, Главой Водных, заставившим всех поверить в то, что мальчик — сын его законной супруги!

Сейчас звезда погасла. И, хвала Богам. Много доставил хлопот Вендель. Мария осознавала это, но понимала и то, что не будь у мужчины его завышенных амбиций, жил бы и до сей поры, правя Водными. А теперь его дочь вынуждена выйти за одного из лордов без состояния и замка, только для того, чтобы загладить вину отца. Впрочем, королеву Марию сейчас это волновало меньше всего. Главное, что ее внук жив, а правнук растет замечательным драконом и обещает быть не менее замечательным королем после отца.

— Ваше Величество! — напомнила о себе Лидия и королева обернулась к помощнице, которая смотрела на нее как-то странно.

— Что, милая? — спросила женщина.

— Вы видели? — осторожно проговорила та и кивнула на самую верхушку фамильного древа. Королева Мария немного отошла назад, чтобы было лучше видно, и ахнув, расплылась в улыбке, а затем наклонилась к Кейзерлингу и легко шлепнула молодого мужчину по плечу.

— Взгляни-ка, Тиль, — проговорила она и указала на древо. Тот повернул голову и посмотрел туда, куда показывала пожилая королева.

— Вот и скажи мне, милый, — ласково спросила вдовствующая королева, — а когда ты порадуешь нас избранницей? Хотелось бы дождаться внуков и от тебя. А то один Грегор старается за вас двоих!

Тиль тихо рассмеялся и, глядя на крошечную розовую звезду, вспыхнувшую рядом с яркой, синей, обозначавшей принца Николаса, ответил:

— Постараюсь как можно быстрее. Хотя, не думаю, что найду еще одну такую же, как королева Лея.

Мария взглянула на внука и ласково произнесла:

— О! Найдешь. Я уверена, милый. Найдешь!

Конец

Оглавление

Анна Завгородняя (не)случайная Жена