Первая реальность
В столовой было шумно. Сегодня давали пиццу, а поскольку кроме нее, ничем вкусным в этом лицее больше не кормили, все ринулись, чтобы успеть купить себе кусочек.
Доми одиноко сидела за столиком и вытягивала руколу из порции. Рядом, швырнув куртку на спинку стула, плюхнулся Селеста.
— Интересно, почему никому не приходить в голову брать еду из дома, чтобы не паниковать потом в столовой? Тем более, что этот кусок теста даже без мяса, а тупо с сыром и травой, того не стоит, — сказала девушка.
— Да, да, бред, — Селеста, кажется, ее не слушал, а только возбужденно тряс за рукав. — Так что на счет заброшки? Сегодня пятница, можно гулять до вечера. Ехать полчаса, права я наконец получил, отец разрешил взять машину. Давай махнем? Чего тянуть-то?
— Я не знаю, — задумчиво протянула Доми. — Марго хотела, чтобы я с ней по магазинам пошла.
— Вот это выбор, прямо настоящее распутье, — Селеста любил выразиться театрально, хотя и не всегда понимал, когда это уместно. — Тут такое дело, а она со своими магазинами. Это же заброшенная церковь среди леса! Только представь, как круто!
— Ладно, уговорил. Скажу Марго, что не получается, — не доев обед, Доми встала из-за стола, и пошла искать подругу. Марго точно была не в столовой, ей давали перекус с собой в ланч-боксе.
Все-таки с Марго ей удалось прийти к компромиссу и не поссориться, что было непросто, учитывая капризы подруги. Она, конечно, расстроилась и потребовала объяснений почему так, а не иначе, но Доми смогла сдержаться и не ответить слишком резко о том, что у нее есть своя жизнь и другие друзья.
Доми это раздражало: непонимание слова нет. Она терпеть не могла того, что на отказ нужно придумать оправдание, да еще и такое, чтобы люди восприняли как важное, а не то скажут, что это не причина. Поэтому девушка всегда твердо стояла на своем: если нет, значит нет, без всяких там разговоров, иначе просто разрыв отношений. Марго такого подхода не понимала и обижалась. Доми чувствовала, что может ее потерять, и не хотела этого, хотя в последнее время ей казалось, что Селеста больше подходит на роль надежного друга, чем легкомысленная Марго.
Дома она перекусила тем, что оставила мама, прежде чем уйти на очередное свидание после работы, и побежала к Селесте. Он нарезал круги вокруг дома, тренируясь водить машину как человек давно, а не всего две недели, имеющий права. Парень остановился, подобрал Доми, и они отправились в путь.
— Если верить карте из интернета, мы уже близко.
— Ты в этих очках на училку математики похожа, — усмехнулся Селеста.
— Заткнись, — огрызнулась Доми. — Пожалуй, стоит припарковаться у леса, а в саму церковь пойти пешком.
— Хорошая мысль.
Ориентироваться в лесу оказалось сложнее, чем его учили на тренировках в скаутском лагере, где Селеста провел летние каникулы. Они успели дважды свернуть не туда, пока не нашли нужную тропинку. Наконец Доми, уже потерявшая надежду, что друг выведет ее к своей вожделенной заброшке, увидела впереди дом.
Церковь была протестантская, поэтому вместо цилиндрического здания с куполом, колоколами и мозаикой их ждал обычный двухэтажный прямоугольник с одним-единственным знаком, доказывавшим, что это не просто заброшенная усадьба, — крестом на центральном входе.
Огорожена она была забором, настолько высоким, чтобы не видеть, что происходит во дворе, но и достаточно низким, чтобы человеку среднестатистического роста, вытянувшись на цыпочках, вполне можно было все осмотреть. Напротив центрального входа в заборе была калитка.
— Что вообще церковь делает посреди леса? — спросила Доми.
— Тут в начале двадцатого века маленький поселок протестантский недалеко был.
— В смысле был? Тут еще и заброшенный поселок есть?
— Нет. Он исчез. Старики умерли, молодые переселились в город, так что его снесли за ненадобностью годах так в пятидесятых и насадили деревьев. Теперь тут везде лес.
— А ведь на месте наших домов тоже когда-то кто-то жил. Был счастлив или несчастлив, — задумчиво протянула Доми.
— Да, пошли уже, — Селеста, как обычно, не особо прислушиваясь, что ему говорят, нетерпеливо побежал к забору.
— Как это тебе все равно? Ты же такой историк-археолог, — Доми остановилась рядом с парнем у входа во двор.
Друзья уже собирались открыть калитку и хорошенько все обыскать (а вдруг там клад?), как вдруг в лесу неподалеку от них хрустнула ветка.
— Что это? — спросил Селеста.
— Птицы, может.
— Мне кажется, я кого-то вижу. Смотри, — указал парень рукой.
Доми пригляделась, и сквозь деревья действительно увидела что-то ярко-красное, приближающееся к ним.
— Прячемся, — зашипела девушка.
Возле угла забора слева от калитки рос большой куст. Они притаились за ним. Незваные гости вышли из леса на поляну и отправились прямиком к церкви. Их было двое. Мужчина в очень странных балахонах коричневого цвета и женщина, глядя на которую сразу становилось ясно, что она из разряда так называемых дам легкого поведения.
Парочка вошла во двор и забралась в церковь.
— Я не поняла. Странный чувак привел проститутку в заброшенный дом, чтобы заняться с ней сексом. На хрена? — подала голос Доми.
— Может ему экзотики захотелось. Ей без разницы, лишь бы денег срубить. Небось самой в кайф.
Доми пришла к выводу, что сейчас не время объяснять Селесте проблемы проституции и индустрии секс-услуг. Мысленно она занесла в свой список дел поговорить с ним об этом позже.
— Пошли, посмотрим на них.
— Селеста, не надо… — начала Доми, но друг уже полез во двор. Ребята подкрались к окну без стекла, расположенному так низко, что, чтобы не оказаться замеченными, им пришлось стать на колени и осторожно вытягивать шею.
Парень в коричневом стоял спиной к окну и целовал девушку, которая медленно расстегивала свою обтягивающую блузку.
— Смотри, — прошептал Селеста.
Комната была пустая, если не считать стола посредине, на котором сидела проститутка, и лестницы, ведущей на второй этаж. По ней медленно спускались люди. Они, так же как и парень, были одеты в коричневые балахоны. Их было около двух десятков, все мужчины. Они медленно окружали стол, чего девушка не замечала, так как сидела спиной к лестнице.
Парень перестал целоваться и резко толкнул проститутку. Она упала на столешницу. Мужчины сразу набросились на девушку, на секунду Доми показалось, что ее разорвут на части и съедят, как в фильме «Парфюмер». Но мужчины просто схватили ее. Часть держала девушку за руки, часть за ноги, один засовывал в рот кляп.
— Что они делают? — спросил Селеста слегка дрожащим голосом. — Может, это такая секс-игра?
— Больше похоже на групповое изнасилование. Посмотри, проститутка сопротивляется и напугана, то есть ее не предупредили о таком, — Доми старалась сохранять хладнокровие, хотя даже просто стать свидетельницей изнасилования было ее страшным кошмаром.
Мужчины стали полукругом, так, что одна сторона стола, которую было отлично видно из окна, пустовала. Рядом с ней расположился лишь один из них, в красном балахоне. Он вынул из ножен большой серебряный кинжал, протер его салфеткой, словно стекла очков.
Вся группа начала бубнить что-то вроде молитвы, а мужчина с кинжалом примеривался, куда лучше ударить девушку. Проститутка панически крутила головой, но ничего не могла поделать, ее держали слишком крепко.
— Боже, нет! — Доми почувствовала, что земля уходит у нее из-под ног. — Они хотят ее убить! Нужно помочь! — пригнувшись, девушка кинулась ко входу, но Селеста резко схватил ее и прижал к стене.
— Нет, не надо. Их больше чем нас. Мы погибнем. Я не хочу умирать, — теперь парень трясся от ужаса, его голос срывался.
— Отпусти меня, — Доми оттолкнула его и, встав, посмотрела в окно. Ее не замечали, все внимание людей было сосредоточено на молитве, а все взгляды опущены на грудь девушки, лежащей перед ними.
Доми казалось, что еще есть время броситься на мужчин, не дать им сделать что-то ужасное, но это было не так. Через секунду после того, как она выпрямилась в полный рост, их, видимо, главарь ударил проститутку кинжалом прямо в сердце. Несколько мгновений ее ноги дергались, а потом все затихло.
Селеста взвизгнул и тут же закрыл рот рукой. Но было поздно. Мужчины в балахонах медленно обернулись к ним.
— Бежим! — заорал парень и потянул за собой оцепеневшую подругу.
Они бежали по лесу, не разбирая дороги, не замечая, что за ними никто не гонится. Каким-то чудом друзья выбежали к своей машине не заблудившись.
Селеста упал на землю. Голова кружилась, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот остановится.
— Мы стали свидетелями убийства, — прошептала Доми. — Нужно пойти в полицию.
— Нет, пожалуйста, нет. Я боюсь, — ответил Селеста.
Внезапно Доми накинулась на него. С силой ударив парня в грудь, она закричала:
— Ты трус! Я могла бы ей помочь! А ты мне не дал! Трус! Мы пойдем в полицию!
Селеста поднялся, стал напротив Доми:
— Мы бы ее не спасли. Только сами попались бы.
— Да не ищи себе оправданий! — рявкнула девушка. В голову ей пришла другая шальная мысль. Она глянула на лес. — Нужно вернуться. Вдруг проститутка выжила.
— Доми, — Селеста взял ее за плечи дрожащими руками. — Ты их видела. Они хотели ее убить. Это же не случайная драка с ножами. Они ударили ее так, чтобы она сразу умерла.
Со стороны это выглядело так, словно Селеста ее успокаивает, но в его глазах была паника, он все еще трясся. И это тоже разозлило Доми. Она понимала, что друг прав, несмотря на то, что его слова были больше от страха за себя, и это раздражало девушку не меньше, чем все произошедшее.
И все же делать было нечего. Доми сама села за руль, опасаясь, что в таком состоянии имеющий права Селеста поведет еще хуже, чем водительница-самоучка она, и ребята уехали из этого места, стараясь не оглядываться и не разговаривая друг с другом.
Доми и Селеста никому не рассказали о случившемся, но таки пошли в полицию на следующий день.
Они все объяснили старому уважаемому офицеру, показали на карте, где находиться церковь. Он вроде бы внимательно их выслушал, потом велел вернуться домой и ждать звонка.
Через три дня друзей вызвали в участок. Воодушевленные, ребята вошли в кабинет, но надежда сразу оставила их, потому что они заметили, что офицер смотрит достаточно зло.
— Значит так, Селеста и Доминик. Полиция побывала в вашей церкви и, знаете, ничего не нашла.
— Как это? — спросила Доми.
— Очень просто. Никаких следов убийства, крови, даже стола там нет.
— Да, но… — начал Селеста.
— Не знаю, выдумали ли вы это непонятно зачем, или были под наркотиками и алкоголем, но вы же понимаете, что я могу вас оштрафовать за ложную тревогу?
— Простите, — зачем-то пробормотал Селеста. Доми посмотрела на него с яростью.
— Давайте так. На первый раз я не буду ни заводить дело, ни рассказывать родителям. Но если вы еще что-то в таком духе устроите, наказание не за горами. Ясно?
Они вышли из участка, Селеста был то ли опустошен, то ли немного рад. Доми же пылала яростью.
— Какого черта он нам не поверил? — чуть ли не закричала девушка.
— Думаю, убийцы замели следы.
— Спасибо, я и сама это поняла. Но он мог бы и поискать немного, вдруг нашлись бы какие-то улики, не знаю. И ты тоже, — накинулась девушка на друга. — Чего ты начал извиняться? Мы же ни в чем не виноваты, забыл?
— Я побоялся, что он расскажет родителям. Знаешь, что мне отец сделает за такое?
— Задрал, сыкло, — Доми развернулась и побежала домой, бросив Селесту посреди улицы.
Вторая реальность
— Так значит, ты не пойдешь со мной по магазинам? — расстроено спросила Марго.
— Прости. Селеста хочет, чтобы мы поехали в заброшку. Да и я сама туда хочу. Это же заброшенная церковь в лесу, такое не каждый день увидишь.
Марго не разделяла восторга Доми. Она обижено дернула подбородком, а потом сказала:
— Но в заброшку можно поехать как-нибудь потом, на каникулах например. А я не занята только сегодня, — видя, что Доми колеблется, девушка надавила. — Ты же знаешь, что мне тяжело после развода родителей. Разве Селеста дороже меня?
Доми не знала, что выбрать. С одной стороны она злилась, что ее решение опять не воспринимают как должное, но с другой… Ведь правда, в церковь можно и потом поехать. Погода хорошая, весна все-таки, там и конец учебного года. А с Марго они давно не гуляли. Она все время занята подработкой после школы.
— Ладно, уговорила. Пообедаем и пойдем.
Обе девушки засмеялись, и Доми пошла на урок. Марго с довольной улыбкой смотрела ей вслед. Добиваться своего любым способом — нормальная часть личности богатой девочки, и она это знала, но не хотела вести себя по-другому. С такой своевольной подругой, как Доми, непросто сладить, но она же на самом деле добрая. И не любит обижать других.
Вечером, после магазинов, Доминик лежала в кровати и радовалась тому, как хорошо прошел день. Давно они с Марго так не веселились. И по бутикам прошлись, и жареный сыр поели, и смеялись как сумасшедшие без особого повода. Подумаешь, не увидела заброшку. Селеста все равно сегодня не поехал, и один не поедет. Он же весьма нерешительный и боязливый, хотя и мечтает об археологических раскопках, глубоких пещерах, далеких странах. Как-нибудь потом.
Потом превратилось, видимо, в никогда, потому что насыщенные учебные будни, нехватка времени и растяжение связок ноги во время тренировки не дали ей поехать в церковь аж до лета. С началом каникул Селеста уехал в лагерь, и там забыл про свою идею, найдя новых друзей и новые приключения.
Первая реальность
Наступило лето. С ним пришли и долгожданные каникулы, последние перед выпускным классом у Доми, Селесты и Марго. История с церковью, произошедшая без малого три месяца назад, все еще не давала Доминик покоя.
Она не могла перестать думать о той девушке, ее трагической судьбе и гибели, размышляла о том, что могла сделать и не сделала. Поделиться девушке было не с кем. Мать занималась своей личной жизнью, давно оставив дочь на произвол судьбы, Марго она такую историю доверить не могла, сомневаясь, что подруга с ее несерьезным характером сможет хоть чем-то помочь и поддержать, а не впасть в панику и истерику.
Селеста изо всех сил пытался забыть произошедшее и, похоже, у него неплохо получалось. Он не говорил и не вспоминал о церкви, ударившись в учебу, благодаря чему стал чуть ли не отличником. Доми отчасти понимала его и потому не трогала, отдалившись, хотя дружбу разрывать не хотела.
В тот жаркий день мама в кое-то веки решила уделить время Доми, и выбралась с ней в кино. Девушка подозревала, что связан этот внезапный порыв с ее ужасной внешностью, из-за недосыпа и ночных кошмаров. Наверное, мама боится, что дочь скоро рассыпется, поэтому пытается срочно нагнать упущенное и как-то улучшить ситуацию.
Тем не менее, они неплохо провели время, и на обратном пути Доми зашла взять напитки в кофейне. Мама осталась ждать на улице.
В кофейне была здоровенная очередь, так что Доминик решила пока сходить в туалет. Правда, очередь за это время не исчезла, и девушка потратила немало времени на наблюдение того, как неопытный парнишка за прилавком никак не мог разобраться с кофемашиной.
Когда Доми наконец добралась до стойки и получила свой заказ, прошло уже минут двадцать. Она вышла на улицу, раздраженная ожиданием в душном помещении, и несколько шагов прошла, находясь в своем мире, наслаждаясь свежим воздухом.
Девушка подняла взгляд на маму, и едва не выронила стаканчики из рук. Элизабет преспокойно разговаривала с мужчиной в коричневом костюме. Тем самым мужчиной из церкви, похоже он снял балахон для выхода в люди. Доми сразу узнала его, ведь он стоял к ней лицом. Он тоже будто понял, кто она, странно усмехнулся, что-то сказал ее маме, и, развернувшись, пошел прочь.
Доми кинулась к матери, сунула ей в руки стаканчики и закричала:
— Зачем ты с ним говорила? Что он хотел?
Элизабет радостно улыбнулась и сказала:
— Он подошел ко мне, засыпал комплиментами, мы разговорились. Такой приятный мужчина. Мне понравился.
Доми не стала отвечать, вместо этого она побежала в ту сторону, куда направился убийца в балахоне. Однако, было уже поздно. Похоже, что он смылся проходными дворами.
Схватившись за голову, Доминик ходила туда-сюда по комнате Селесты.
— Блин, что мне делать? Если он ее убьет?
— Ты уверенна, что это тот самый мужчина? — спросил Селеста, нервно вертя в руках ручку.
— У меня дальнозоркость, а не близорукость. Как ты думаешь, он выбрал ее потому, что узнал меня? Но с какой целью? Напугать или отомстить? А может, цель — это я?
— Доми, успокойся! Он мог тебя и не узнать. Это обычное совпадение. Просто не давай матери с ним встречаться, и она забудет его, а он найдет себе кого-то другого в качестве жертвы.
— Как ты можешь так говорить?! — девушка едва могла держать себя в руках, — Это же человеческие жизни. Да, мама неидеальная, да, мы с ней не близки, но она моя мама. Я не могу позволить, чтобы с ней что-то случилось. Я иду в полицию, — Доминик решительно встала.
— Мы там уже были, забыла? — Селеста вскочил. — И нам не поверили, посчитали то ли наркоманами, то ли лгунами. Думаешь, что-то изменится, если ты опять туда придешь? Нас точно накажут.
— И что ты предлагаешь? Сидеть и ждать, что может обойдется? А, я знаю, — Доми начала кричать. — Давай подождем, чтобы он нашел себе новую жертву вместо мамы. Подумаешь, эти балахонщики и дальше будут убивать людей, это же абсолютно нормально.
— Делай, что хочешь, ладно, но не впутывай в это меня, — Селеста хотел сказать это грозно, но получилось умоляюще, что еще больше разозлило девушку.
— Это ты меня впутал, когда повез в эту церковь.
— Я же не знал, что все так закончится!
— Чего ты боишься, Селеста? — попыталась спросить Доми более спокойным голосом.
— Всего. Я просто хочу спрятаться. И не быть к этому причастным, — всхлипнул друг.
— Ты не сможешь прятаться вечно, потому что ты уже часть этой истории. И это не забудется, — Доми ушла, хлопнув дверью его комнаты.
Несмотря на свою решительность в доме Селесты, Доминик не пошла в полицию. История с недоверием полицейского оттолкнула ее, так что девушка решила пока наблюдать за матерью, и придумывать план, как собрать доказательства на этих убийц.
Какое-то время Доми казалось, что все наладилось. Мама больше не вспоминала про мужчину в балахоне. Но ликование длилось недолго.
Через две недели после инцидента у кофейни девушка проснулась от звуков телефонного разговора. Она не удержалась и подслушала. И, конечно же, не узнала ничего хорошего. Мама беседовала с ним, убийцей.
Когда женщина положила трубку, девушка выскочила из своей комнаты, лихвой вбежала в кухню, и, стараясь не задыхаться от волнения, спросила:
— Это тот человек, с которым ты познакомилась во время нашей прогулки?
— Ага, — ответила мама и автоматически поправила волосы. Так она делала всегда, когда речь шла о понравившемся ей мужчине. — Тебе на завтрак мюсли или овсянку?
— Я не голодна. А откуда у него наш телефон?
— Я сказала ему мое полное имя и он нашел меня в телефонном справочнике. Так мило, правда? Я думала, в современном мире ими уже не пользуются. — Элизабет улыбнулась, вытаскивая из шкафа тарелки.
— Понятно. Мама ты не должна с ним встречаться. Пожалуйста.
— Почему?
— Он мне не нравится, — не смогла придумать ничего лучше девушка.
— Дорогая, если я буду слушать тебя, я никогда не устрою свою личную жизнь. Ты уже взрослая, скоро уедешь, я не хочу оставаться в одиночестве.
— Ты не понимаешь! — в отчаянии заломила руки Доми, не зная, как все объяснить.
Она даже не хотела пытаться рассказать правду, потому что знала, что мама ей не поверит и решит, что, как и прошлый раз, дочь хочет разрушить ее отношения из-за своего эгоизма и высоких требований к людям. Но сейчас-то она не выдумывает. Этот человек опасен.
— Я все понимаю, — мама ожидаемо разозлилась, повысила голос. — Не знаю, чего ты этим добиваешься, но я не пойду у тебя на поводу. На этот раз я не дам тебе лезть не в свое дело. Тем более, что Гаспар уже пригласил меня на свидание в пятницу. Я намерена пойти, и ты мне не помешаешь, — мама всучила девушке в руки упаковку мюсли и ушла в свою комнату.
— Нет, я сделаю все, чтобы этого не случилось, — прошептала Доми, не замечая, что содержимое коробки сыпется на пол.
Сегодня понедельник. До пятницы еще четыре дня. Всего четыре дня. Быстро позавтракав, Доми все же отправилась в полицию. Других идей больше не было и она решила добиться своего, заставить ее выслушать и поверить.
В полиции ее уверенность упала до нуля. Тут было столько людей, все заняты и она не знала, к кому подойти. Доми растеряно села на стульчик в приемной.
— Все в порядке?
Доминик подняла голову. Над ней стояла миленькая рыжеволосая девушка.
— Эээ, мне нужна помощь в одном специфическом деле, но я не знаю к кому пойти, чтобы мне поверили.
— Меня зовут Солен. Я работаю здесь полицейским. Постараюсь помочь, — Солен приветливо улыбнулась.
— Доминик. Можно просто Доми, — они обменялись рукопожатием.
— Отлично. Я думаю, будет лучше обсудить все в более спокойном месте, например в кафе. У меня сейчас как раз обеденный перерыв. Идем?
— Окей.
Солен не зря отвела свою новоиспеченную клиентку подальше от участка. На самом деле девушка была полицейским-волонтером, и должна была только следить за порядком на улицах, и то вместе с настоящими полицейскими. Ей невероятно хотелось стать офицером, как-то проявить себя. Но будучи волонтером, это можно было сделать только во время каких-то чрезвычайных ситуаций типа терактов или катастроф, когда сзывались все без разбору. Ждать таких событий Солен не планировала, и, увидев Доми, поняла, что ей подвернулась возможность.
За обедом Доми выложила всю историю. Солен вертела в руках пакетик с солью, внимательно его рассматривая, а потом сказала:
— Дело странное и сложное, хотя кажется однолинейным, но, думаю, тут можно что-то предпринять, — она задумалась, не слишком ли много умных слов в одном предложении как для человека который даже факультет права еще не закончил.
— Отлично. Что мы сделаем? Может, проведем слежку? Или пробьем по базе данных подобные убийства и исчезновения? — у Доми в душе проснулась надежда.
— Есть план понадежнее, — ответила Солен, а сама подумала, что девка-то не промах. Может, в полицию пойдет. Девушка изо всех сил скрывала, что на такие серьезные действия у нее еще нету полномочий.
— Ну? Так какой план? — дернула ее Доми.
— Все очень просто, — Солен наклонилась и стала рассказывать.
Вторая реальность
— Может, купим по кофе? — спросила Доми.
— Отличная идея, — ответила мама.
Они возвращались из местного торгового центра после киносеанса и шопинга. Доми была рада, что наконец-то провела время с мамой. Они даже не стали брать машину, чтобы иметь возможность спокойно идти и разговаривать. Наконец-то мама узнала, чем живет ее дочь.
— Тогда подержи мой пакет, я схожу в кофейню, — Доми протянула маме бумажный пакет с покупками, но тут он порвался, и несколько коробок с новой обувью выпали на асфальт. — Дерьмо!
— Я помогу, — рядом с вещами присел мужчина. Он был странно одет, в коричневый мешковатый костюм, но лицом выглядел довольно обаятельно.
Естественно, мама сразу заинтересовалась им.
— Спасибо. Дурацкие пакеты, — она улыбнулась.
— Да уж.
Оставив их наедине, Доми отправилась за кофе. У нее было странное чувство, будто бы она уже видела этого мужчину.
Девушка взяла подставку с заказом и вышла на улицу. Мама, смеясь, все еще разговаривала с новым знакомым. У Доми снова возникло дежавю: словно эта сцена — мама, откидывающая волосы, мужчина в жутком костюме, уже притрагивающийся к ее локтю — когда-то стояла перед глазами девушки.
Доминик вручила маме стаканчик и перебарывая непонятно откуда взявшееся отвращение, вежливо сказала мужчине, которого, как она услышала, звали Гаспар:
— Извините, я не подумала, может, стоило взять что-то Вам.
— Что Вы, не нужно, — ответил Гаспар. — Я всего лишь помог прекрасной женщине и ее милой дочери с пакетом.
— Он дал нам свой пакет, — сообщила мама.
— Да, пластиковый. Должен быть покрепче. Что же, до свидания, которое, надеюсь, будет, — мужчина подмигнул и отправился к пешеходному переходу.
— Он такой интересный, — зашептала мама. — Мы обменялись телефонами и, возможно, сходим куда-нибудь потом.
— Рада за тебя. Ну что, кофе и домой? — Доми очень захотелось перевести разговор на другую тему.
Звонок от Гаспара раздался буквально через три дня. Довольная мама сообщила, что в пятницу они идут на свидание. Доминик отнеслась к этому спокойно. Она не приветствовала чрезмерное желание найти себе мужчину, будто без этого жизнь пойдет под откос, но знала, что у мамы другие взгляды, и для нее это важно, поэтому давно оставила попытки ее переубедить, и потребовать уделять дочери больше внимания.
В пятницу, ровно в шесть, Элизабет уже была готова и ожидала у подъездной дорожки. Гаспар сообщил, что заедет за ней на машине, и они отправятся в некое место с сюрпризом.
Авто, обыкновенный «Ниссан», подъехало. Элизабет села, слегка волнуясь.
— Привет, Гаспар.
— Привет. Отлично выглядишь.
— Спасибо. Так куда мы едем?
— Увидишь, — Гаспар загадочно улыбнулся и тронулся с места.
Вопреки ожиданиям Элизабет, они поехали не в город, а за него, и вскоре выехали на проселочную дорогу. Женщине стало не по себе. Куда он ее везет? Что может быть интересного за городской чертой, где кроме поселков и ферм ничего нет?
— Ты не мог бы остановить машину? Мне надо в туалет, — Элизабет растянула губы, надеясь изобразить неловкость.
— Конечно. Только далеко не заходи. В зарослях кукурузы легко заблудиться.
Женщина немного углубилась в поле и вынула мобильный. Она не хотела беспокоить дочь, поэтому решила позвонить и, на всякий случай, предупредить о своем местонахождении Анну, старшую сестру.
Элизабет выбрала ее номер в списке контактов и уже собиралась вызвать, как вдруг услышала сзади шорох, не похожий на дуновение ветра. Женщина резко обернулась. Последним, что ей удалось увидеть, была дубинка, занесенная над ее головой. От удара Элизабет потеряла сознание.
Она с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась от боли, накатывала тошнота — явные признаки сотрясения мозга. Элизабет попыталась пошевелиться, но не смогла. Немного придя в себя, она сумела поднять голову и осмотреться.
Очевидно, это был заброшенный дом. Женщина была привязана веревкой к железной спинке старой кровати, без матраца. Металлическая сетка больно врезалась ей в спину. Недалеко от кровати стоял стол. Там, на красной скатерти, лежал большой кинжал, судя по всему, из серебра. Элизабет закричала, потеряв над собой контроль. В этот момент в комнату вошли мужчины. Все одеты в коричневые балахоны. Среди них стоял и Гаспар.
— Что происходит? Пожалуйста, Гаспар… — она не успела договорить, один из мужчин засунул ей в рот кляп.
Они полукругом стали вокруг кровати, в паре метров от нее, а, видимо, глава этого сборища, которого отличал балахон более красного цвета, взял со стола кинжал и протянул его Гаспару.
— Сегодня ты.
— Да, но ведь Вы должны приносить жертву, — встревожено произнес ее неудавшийся кавалер.
— Сегодня Ему угодно, чтобы это сделал ты, — настоял главный.
Гаспар благоговейно взял кинжал в руки, вышел из полукруга, подошел к кровати. Мужчины начали что-то бубнить. Гаспар погладил Элизабет по волосам, которые были все мокрые от крови и слез. Ей показалось, что он сомневается, она взглядом пыталась умолять его перестать, остановиться, не делать этого, все еще можно исправить.
Но Гаспар занес над ней кинжал. Когда он опускал его, Элизабет успела услышать тихое «так надо».
Кровь брызнула на стену.
Первая реальность
Гениальный план Солен оказался не таким уж и простым. Доми точно знала, что Гаспар заедет за мамой в пятницу в шесть. Перед этим девушка должна была каким-то образом запереть мать в кладовке, потом сесть с Солен в мамину машину. А дальше они ждали, когда Гаспар подъедет к дому, и после этого отправляли с маминого номера SMS о том, что она якобы заболела, лучше перенести встречу на послезавтра. Гаспар, по идее, должен был поверить и уехать, а они за ним.
Звучало это довольно убедительно, но выйдет ли на практике? И что они будут делать, если шпионство за Гаспаром приведет их к чему-то неожиданному и страшному? К чему оно в целом должно привести? Конечно, все будет заснято на камеру и сфотографировано, но все же. Вдруг он просто поедет домой спать, доказательств не будет, маму все равно придется выпустить, и тут она уже скорее из упрямства и желания показать авторитет перед дочерью добьется свидания с этим убийцей.
Об этом размышляла Доми в ночь с четверга на пятницу. Днем она встретилась с Солен, и они опять все обсудили, проговорили и даже отрепетировали.
— А если не прокатит? — спросила Доминик. — Вдруг мы ничего не сможем узнать? Не думаю, что у него во дворе удобрение из трупов, как в одном сериале. Он может даже не поехать к себе.
— Да, но он же где-то живет. Хотя бы на ночь должен туда поехать. Ну, а если ничего не найдем, тогда придется бросать приманку. Меня, тебя или маму, — увидев озадаченное лицо девушки, Солен поспешила успокоить ее. — Но для начала просто узнаем, где он живет и проследим за ним.
— Выбора особо нету, поэтому ладно. А это ничего, что я буду с тобой во время этого расследования?
— Ну, оно же неофициальное. Поэтому я и привлечь больше никого не могу. Нету заявления и доказательств.
— Сами виноваты, нечего было мне не верить. Я найду эти гребаные доказательства, — пробубнила Доми. — Кстати, а ты поискала в базе данных о пропавших без вести женщинах?
— Да, но это ничего не дало. В стране постоянно пропадают люди, в основном женщины и дети. Невозможно понять, кто от кого пострадал. Проституток могут убивать сутенеры или клиенты, например.
— Ясно.
— У нас все выйдет, — подбодрила Солен.
Доми попыталась улыбнуться в ответ. Вышло плохо. Она не любила доверять малознакомым людям, но других вариантов не было. Проделывать все это самой точно будет не лучшим решением.
Солен в эту ночь тоже не спалось, но ее мысли были другими. Как было бы здорово поймать или хотя бы найти доказательства о деяниях этого маньяка. Может быть, после этого ее возьмут на настоящую работу в полиции. Или хотя бы наградят, что даст преимущества для поступления в полицейскую школу, на учебу, а не то десятидневное подобие для волонтеров, которым она даже не успела насладиться. Конечно, Солен сочувствовала Доми, но честолюбие побеждало, хотя для полицейского это не лучшее качество, на первом плане должно быть желание помочь людям.
Впрочем, Доминик ей нравилась, и Солен ловила себя на мысли, что именно такую подругу она всегда хотела. И может быть, поимка маньяка установит между ними крепкую дружбу, и в идеале даже общее желание стать полицейскими — Доминик же говорила, что не знает, чем заниматься после лицея.
Утро у Доми началось с того, что она все проливала и рассыпала. Солен прислала ободряющее сообщение о том, что ее учеба в универе только до обеда, и вечер точно свободен для большого расследования. Мама ушла контролировать аптеку, которой она заведовала. Приближалось самое сложное.
В четыре часа Элизабет вернулась с работы. Она помыла голову и стала наносить макияж. Доми прокручивала в голове свой план. Когда пробило полшестого и мама закончила с прихорашиванием, Доми пошла в кладовку будто для того, чтобы взять насос для велосипеда, потом выбежала из нее и закричала:
— Мама, там мышь! В кладовке мышь!
Элизабет кинулась к дочери.
— Где?
— Вон там, на полке с коробками.
— Я ничего не вижу. Откуда она могла взяться, никогда же их не было, — нахмурилась мама.
Она прошла глубже, пытаясь разглядеть мышь, Доми резко захлопнула дверь и закрыла ее на ключ.
— Доминик? Что ты делаешь? Открой мне! — Элизабет начала бить по двери.
— Я делаю это для тебя, мама, — сказала девушка, подпирая дверь еще и стулом.
— Как ты можешь? Я не знала, что ты такая подлая. Тебе лечиться надо!
Не слушая ее, Доми прихватила с тумбочки мамин мобильник, ключи от машины, и вышла из дома.
Солен уже ждала ее во дворе. Девушки залезли в авто Элизабет, немного отъехали, чтобы не броситься Гаспару в глаза, припарковавшись рядом с автомобилями соседей.
— Все получилось? — осторожно спросила Солен.
— Да, — Доми мрачно кивнула.
Ровно в шесть к дому подъехал «Ниссан».
— Это Гаспар, — с волнением сказала Доминик, увидев, как из машины выходит и прислоняется к капоту мужчина в мешковатом коричневом костюме.
— Отправляй SMS, — возбужденно ответила Солен.
Доми разблокировала телефон (кто бы сомневался, что пароль — ее день рождения), быстро нашла номер Гаспара и написала ему, что она, то есть мама, заболела, голос пропал, говорить невозможно, надеется, что через пару дней сможет позвонить. Извинилась за то, что так поздно сообщила, потому что спала из-за температуры. Через пару минут пришел ответ от Гаспара, где он писал, что ничего страшного, и желал скорейшего выздоровления.
— Боже, какой милый мужчина, — с сарказмом пропела Солен.
Гаспар тем временем уже сел в машину и тронулся. Девушки выждали несколько секунд и поехали за ним.
— Главное, чтобы хвост не заметил, — пробормотала Доми. Солен не ответила, сосредоточенная на своей первой в жизни слежке.
Пока что все шло довольно успешно, если не считать того, что они уже выехали за город, где шпионить было хоть и легче, но опаснее из-за меньшего количества машин на дороге.
— Куда же он, блин, едет? — задала Солен риторический вопрос.
Наконец, спустя час езды, авто Гаспара вдруг свернуло на грунтовку, ведущую в лес. Солен промчалась дальше, не затормозив.
— Если мы поедем за ним, он что-то заподозрит. Надо или идти пешком, или ехать чуть позже, — объяснила она Доми.
Вспомнив, как они с Селестой впервые убегали от маньяка по лесу, Доминик пришла к выводу, что лучше продолжать на машине. Солен развернулась и въехала на лесную дорогу, надеясь, что Гаспар уже достаточно далеко, и, желательно, вылез из автомобиля, чтобы они не столкнулись носом к носу.
Дорога была без ответвлений, вела прямо через лес. Девушки ехали на небольшой скорости. Вскоре Доми заметила среди деревьев большой белый дом.
— Тормози. Дальше точно пойдем пешком.
Солен без труда развернулась на широкой грунтовке, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств сразу же сесть и уехать. Оставив машину на обочине, они пошли к дому. Он был трехэтажным, обнесенный забором, похожим на тот, что вокруг той заброшенной церкви. Складывалось впечатление, что раньше здесь жила большая семья или был летний особняк богатых людей.
— Думаешь, это его дом? — недоверчиво спросила Доминик. — Может, он поехал дальше?
Солен уже успела найти оторванную доску в заборе, заглянула внутрь и, махнув напарнице рукой, исчезла в дыре. Доми последовала за ней. Во дворе никого не было, но девушка увидела то, из-за чего Солен так уверенно полезла внутрь. Большой гараж с открытой дверью, где среди нескольких машин было и авто Гаспара.
— Какой план? — спросила Доми, когда девушки притаились за гаражом.
— Врубай камеру на телефоне. Сейчас подкрадемся к дому, узнаем, что он там делает и чем живет.
— Мы просто зайдем к нему? Это же опасно, да и незаконно вроде?
— Только с краю, посмотрим немного.
— Подожди, — Доми схватила напарницу за руку. — Он же внутри, как ты это себе представляешь?
— Стой на шухере, а я загляну в окно, — пошла на компромисс Солен.
Выглянув из-за угла и увидев, что двор все еще пуст, девушки подбежали к окну рядом с черным ходом с боковой стороны.
— Никого не вижу, — сказала Солен, пока Доми смотрела по сторонам. — Зайду в дом, а ты подожди.
Прежде чем Доминик успела возразить, Солен аккуратно приоткрыла дверь, молясь, чтобы она не скрипнула. Никаких следов людей. Осторожно ступая, она начала углубляться, Доми не выдержала, и отправилась за ней. Царила тишина. Напарницы прошли по коридору, заглянули в кухню и вроде как гостиную. Никого, наверное хозяин на верхних этажах.
Девушки вернулись к черному ходу.
— Ну все, пошли отсюда, спрячемся где-нибудь в кустах, подождем, пока он свалит, и спокойно обшарим весь дом, — прошептала Солен. — Если сегодня не получится, то вернемся завтра.
— Тихо, — Доми напряженно прислушалась. Откуда-то доносился гул, тот самый гул некой молитвы, которую напевали в церкви. — Ты тоже это слышишь?
Солен кивнула. Гул шел снизу. Она указала на дверь подвала рядом с кухней. Доми медленно открыла ее. Там была лестница, в конце которой горел свет. Девушки переглянулись и начали спускаться, хотя понимали, что это не лучшая затея. Но обеих гнали чувства: у Солен желание добиться успеха, у Доминик страх за маму.
Лестница делилась на две части, между ними — площадка. На ней напарницы присели и всмотрелись вниз. Подвал большой, по всей ширине дома. От потолка до пола высились белые колонны, на стенах висели канделябры со свечами. Здесь явно было что-то вроде зала для молитв.
В глубине стояли два десятка мужчин, и молились.
— Подойдем ближе, чтобы камера их четко записала. Похоже, они тут живут, — прошептала Солен.
Девушка ступила на ступеньку, но вдруг споткнулась об обломанную ее часть, и, не удержав равновесия, кубарем покатилась вниз. Сектанты разом обернулись. Увидев Солен, которая лежала без сознания, они кинулись к ней, не заметив притаившуюся на лестничной площадке Доминик. Девушка хотела помочь Солен, но все произошло слишком быстро, через секунду мужчины уже тащили полицейскую к столу в дальнем конце подвала.
Понимая, что сама не справится с таким количеством преступников, Доми бесшумно побежала наверх, вылетела из подвала, даже не закрыв за собой дверь, и, с трудом сдерживая крик, ринулась к выходу из дома.
Во дворе Доми спряталась за гаражом. Слезы текли по ее лицу. Она знала, что нужно помочь Солен, но не могла, да и не знала как. Страх поднимался из глубины живота и подкатывал к горлу, словно тошнота. Все тело онемело.
Через пару минут Доми поняла, что нужно действовать. Она вынула мобильник, но как и во всех здешних лесах, в глубине связи не было. Безрезультатно набрав номер службы спасения, Доми оглянулась вокруг, ища что-то, чем можно защититься от сектантов, но, похоже, у них все было продумано, ведь ни во дворе, ни в гараже, не было даже лопаты.
Девушка осознавала, что ей все равно нужно вернуться в подвал. Может Солен удастся спасти, если нет, то остается один вариант — уезжать отсюда. Но ключи от авто остались у напарницы.
Не имея никакого плана, Доми на ватных ногах зашла в дом и спустилась в подвал. С лестничной клетки она увидела ужасную картину. Мужчины снова молились, стоя кругом вокруг тела Солен с кинжалом в груди.
Пребывая в каком-то обессиливающем шоке, Доми тупо снимала все на камеру своего телефона. Сохранив видео, она стала размышлять о том, где бы ей спрятаться, чтобы переждать, пока сектанты уйдут и как-то забрать у Солен из кармана ключи. Но, когда ей удалось оторвать взгляд от кинжала, девушка увидела, что недалеко от лестницы лежит кожана куртка Солен, которую убийцы, видимо, сняли перед жертвоприношением.
Доми больше не могла ждать. Пользуясь тем, что сектанты были заняты молитвой и стояли спиной к лестнице, девушка бесшумно проскочила последние ступеньки, схватила куртку, и начала подниматься, на ходу нащупывая в кармане кожанки ключи.
К счастью, ей удалось бесшумно подняться наверх, и, выйдя из дома, Доми рванула к машине, даже не оглядываясь назад, чтобы убедиться, что ее не преследуют.
Она запрыгнула в авто, трясущимися руками воткнула ключ, завела и поехала. Только после этого Доми посмотрела в зеркало заднего вида. На дороге позади нее никого не было, скорее всего сектанты так и не узнали, что с Солен была еще одна незваная гостья.
Ей ничего не угрожало. Девушка выехала на трассу и, сдерживая желание врубить самую большую скорость, направилась назад в город.
— Как ты могла так поступить? Просто скажи, почему? — мама кричала на весь дом, одновременно разминая затекшие конечности.
Доми молча включила видео на телефоне и протянула ей. Прислонилась к стене и съехала на пол.
Это был уже не тот полицейский, который не поверил им в прошлый раз.
Прошло несколько недель. Доми пила какие-то лекарства, и даже сходила к психологу. Но она так и не смогла пересилить себя и пойти на похороны Солен. Ей казалось, что избавиться от чувства вины не выйдет никогда, девушка не интересовалась расследованием полиции, арестом преступников, найденными телами их жертв. Это все потеряло смысл перед ее личным кошмаром, что Солен могла бы жить, если бы не впуталась в это дело.
Известие о том, что напарница была не настоящим полицейским, а всего лишь волонтером сделало только хуже, пусть мама и уверяла, что Доминик не должна брать на себя ответственность других, Солен была взрослой, она сознательно соврала о своих полномочиях, и решила помочь Доми, хотя и знала, что это не просто уличные хулиганы, а реальные опасные убийцы.
И все же Доми чувствовала себя ужасно. Однако, когда девушке позвонили из полиции, и сообщили, что расследование подходит к концу и дело готовится к передаче в суд, так что ей готовы рассказать всю правду, Доминик решительно пошла. По крайней мере узнает, за что погибла Солен.
Сидя с мамой в кабинете она внимательно слушала женщину по фамилии Мюллер.
— Это секта, которая собралась из верующих мужчин, которые изначально ходили в обычные церкви. Позже они разными путями попали к лидеру секты. Он уверял, что Бог собрал их всех, потому что они избранные, чтобы избавить мир от зла. Все зло носилось в «грешных» женщинах, и в определенный период времени нужно было приносить одну в жертву, убивая ее кинжалом в сердце. Так мир избавлялся от зла. У них, конечно, еще много всяких законов и молитв, но это основная идеология, — женщина-полицейский сочувственно поджала губы.
— Ясно, они святые, а женщины во всем виноваты. Как всегда, — выдавила из себя Доми.
— Они колесили по региону, убивая в заброшенных домах проституток, потому что их в основном никто не искал. Иногда они переходили на обычных женщин, но это было довольно редко, так что связи между убийствами иисчезновениями не находили. Не думаю, что они запомнили тебя, скорее всего твоя мама просто должна была стать «обычной» женщиной-жертвой. Мстить или запугивать им было бессмысленно, ты могла их сдать. Дом, который вы нашли, был чем-то вроде штаба секты и принадлежал главарю. А Гаспар в основном соблазнял и приводил жертв в ловушку.
— Конечно, такой красавчик, — фыркнула мама, но увидев взгляд Доми, сразу притихла.
— К счастью, они не заметили тебя, так что никуда не сбежали, и мы смогли поймать их на горячем, — продолжила полицейская. — Найдено несколько тел в пределах города, возможно, сможем найти останки остальных жертв. Безумно жаль, что Солен поплатилась жизнью за все это, но она погибла, выполняя свой долг, помогая людям. Полиция сочувствует и выражает благодарность тебе, за помощь в поимке опасных преступников.
— Я не помогла ей. Так часто называла Селесту трусом, а сама поступила как он, — тихо сказала Доми. — Втащила ее в какую-то передрягу, и бросила.
— Ты не виновата. Солен сама придумала этот план, — ответила полицейская.
— То есть она виновата? — в голосе Доми впервые послышались эмоции.
— Никто не виноват, Доминик, кроме преступников. Послушай, — полицейская наклонилась к девушке. — Ты не смогла бы ей помочь одна против двадцати крепких вооруженных мужчин, вы только погибли бы вместе. Но ты вернулась, чтобы все записать на видео, рискуя жизнью. Благодаря тебе все закончилось, и больше никто не пострадает.
— Доми, слышишь, — почти взмолилась мама. — Ты спасла от преступников меня и еще множество женщин, которые могли бы стать жертвами.
Доми кивнула, хотя казалось, что она не особо прониклась услышанным. Закончив со всеми формальностями, мама с дочерью вышли из прохладного участка в летнюю жару.
— Это не религия, дело не в ней. Это просто ненависть к женщинами, которую они прикрыли своей верой, — внезапно сказала Доминик.
Мама ободряюще сжала ее руку, не найдя, что ответить. Но, несмотря на это, Доми впервые за последнее время чувствовала, что маме она не безразлична. И, может быть, ей станет чуточку легче от потери Солен. Может однажды она сможет думать о случившемся без всепоглощающего ужаса, и исполнит мечту Солен, пойдя в полицию. Но пока Доминик не была в этом уверена. Знала только то, что она не одна, рядом мама, и Марго, которая очень переживает за подругу. И этого пока достаточно, чтобы хоть немного дышать.
Вторая реальность
Марго заглянула в комнату к Доми.
— Ну, ты как? Готова?
— Почти. Подожди еще минутку, — дверь за Марго закрылась. Доми стояла перед зеркалом и размышляла, красить глаза или нет. Вдруг она опять расплачется, как в прошлый раз? Тогда тушь потечет.
Вдруг ей стало смешно. Подумать только, ехать в полицию по поводу своей мамы и думать при этом о макияже и внешнем виде. Тут же девушка похолодела. А если это признак того, что она смирилась? То, чего она так боялась последнее время.
Глубоко вдохнув и овладев собой, Доминик вышла из дома и села в машину Марго. Она недавно получила права, и родители стали разрешать ей брать их авто, так что Марго была готова возить всех друзей, даже если место назначения было в пяти минутах ходьбы.
Припарковавшись у полицейского участка, девушки несколько секунд просидели в молчании.
— Хочешь, я пойду с тобой? — спросила Марго наконец.
— Не надо. Наверное, ничего нового я не услышу, но все же.
Доми вошла в всегда полное людей здание. Прошло уже три месяца с тех пор, как ее мама пропала. Полиция уверяла, что делает все возможное, чтобы ее найти. В первые недели Доминик хватала трубку телефона при каждом звонке, надеясь, что ей скажут прийти в участок, в больницу, за мамой. Или хотя бы что-нибудь скажут. Но время шло, и ничего не происходило.
Теперь девушка стабильно раз в неделю заезжала сюда узнать, нет ли новостей, хотя знала, что если что-то и будет, то ей сразу же сообщат. Вот и сейчас она вошла в кабинет мадам Мюллер, высокой женщины с правильными чертами лица и всегда поджатыми губами.
— Мне очень жаль, но мы не можем сказать ничего нового, — мадам Мюллер явно сдерживалась, чтобы напрямую не упрекнуть Доминик в пустой трате времени.
— Прошло три месяца! Вы хоть что-то делаете? — Доми начала закипать, как и во все предыдущие посещения этого кабинета.
— Мы делаем все, что в наших силах, — сказав эту банальность, полицейская еще сильнее поджала губы. — Но Вы же понимаете, что в стране все время пропадают люди, чаще женщины и дети. Кого-то находят, кого-то нет. Все осложняется тем, что мы ничего не знаем об этом Гаспаре, не знаем номера его машины, куда он повез Вашу маму. Вы не смогли запомнить ничего, что помогло бы в составлении фоторобота. А в результате мы просто не можем никого найти.
— Ну, извините, я как бы не ожидала, что он окажется похитителем.
— Послушайте, я понимаю, что Гаспар первый подозреваемый в это ситуации, но исчезновение вашей мамы может быть связано и не с ним.
— Что вы хотите этим сказать?
— Мы прорабатываем все возможные версии. И свидетелей, и связи с другими делами, и вероятность несчастного случая, что тоже возможно.
— Я пока не вижу результатов. Что теперь делать? — Доми почувствовала странную апатию.
— Поиски продолжаются, но если долгое время они ничего не будут давать, дело придется закрыть. Возможно, потом оно всплывет при других расследованиях. Или вашу маму найдут случайно.
— Понятно. Видимо, я не дождусь ничего. До свидания, — Доми выскочила из кабинета, боясь, что или расплачется, или прибьет эту женщину.
— Мне жаль, — бросила ей вслед мадам Мюллер.
Доми села в машину и разрыдалась, Марго взяла ее за руку, не зная, чем помочь еще.
— Мадам Мюллер, подождите.
За ней бежала молодая девушка, и полицейская уже знала, что за этим последует.
— Да, Солен, я тебя слушаю, — попыталась она вежливо улыбнуться.
— Я случайно услышала ваш разговор о деле про пропавшую женщину, — заговорила Солен с надеждой, пытаясь скрыть возбуждение. — Вы не могли бы дать мне немного в нем покопаться? Может, я смогу помочь.
— Солен, ты знаешь, что ты полицейский-волонтер? Ты знаешь, что входит в твои обязанности в те 90 дней в году, в которые ты работаешь?
— Да, но… Понимаете, это дело кажется мне таким знакомым. Словно я его уже видела и расследовала. Пожалуйста. Я уверенна, что что-нибудь нашла бы.
— Солен, хватит! — прервала ее мадам Мюллер. — Опытные сотрудники, включая меня, не смогли ничего найти. А ты даже не настоящий полицейский, понятия не имеешь, как вести расследование, и хочешь, чтобы тебе дали серьезное дело, когда это даже не входит в твои обязанности? Нет уж. Пожалуйста, иди и выполняй свою работу, — мадам Мюллер развернулась и отправилась восвояси.
Солен пнула ногой стену и чертыхнулась, поняв, что придется таки смириться. Может, через пару-тройку лет она станет настоящим полицейским, достанет это дело с пыльных полок и докажет всем, что была права, что только она могла докопаться до правды. Но сейчас не стоит и мечтать об этом.
Два года спустя
— Замечательно, что мы нашли время встретиться, хотя уже давно живем в разных городах, — радостно сказала Марго.
— Ну, кто в разных, а кто тут завис, окончит курсы и продолжит папино дело, — пробурчал Селеста.
— Ладно тебе. Я знаю, ты любишь этот город. Ты в нем вырос. А вот у меня о нем не очень хорошие воспоминания. Так что хорошо, что мамина сестра помогла мне переехать к ней после выпуска, — Доми закусила губу.
Ее маму так и не смогли найти, и ехать на малую родину ей не хотелось. Но желание увидеть школьных друзей, с которыми она до сих пор тепло общалась, оказалось сильнее. И вот они возвращались к Селесте, у которого остановились, после небольшого путешествия в соседний городок, где обосновалась еще одна их общая подруга.
Выяснилось, что шоссе перекрыли из-за аварии. Регулировщики движения жестами показывали, что по грунтовке через лес можно выехать на параллельную трассу. Доми осторожно вела по ухабам, мечтая о доме Селесты, диване и чашке какао. Как вдруг из-за деревьев выглянул большой белый трехэтажный дом. Девушка резко затормозила.
— Что такое? — спросила Марго.
— Странно. Я будто уже здесь была, — пробормотала Доминик.
— О чем ты? Никто даже не знает, что в этой глуши есть дом, — ответил Селеста, оторвавшись от мобильного. — Даже связь не ловит.
Не отвечая, Доми вышла из машины и уставилась на дом. Селеста прав, она тут никогда не была, даже не знала про существование этой дороги, но что за странное чувство, словно здесь происходило нечто важное с ее участием? Она бы даже могла постучать и поговорить с хозяином, если бы дом не выглядел каким-то холодным и не жилым.
Силой подавив эти мысли, Доми вернулась в машину. Через десять минут они уже мчались по трассе, весело подпевая под новую песню популярной поп-группы.
В подвале большого белого трехэтажного дома молились мужчины в коричневых одеяниях.
Киев, 2016–2017; Страсбург, 2023
