Книга в формате epub! Изображения и текст могут не отображаться!
https://namednibook.ru/years/
Намедни.
Наша Эра
Леонид Парфенов
Феномены по годам
1974
Самая громкая аббревиатура эпохи: начинают строить БАМ — Байкало-Амурскую магистраль. Идея второй железной дороги на Дальний Восток возникла еще до войны. К ней вернулись из-за плохих отношений с Китаем и в расчете на новые природные богатства за Уралом
Главнее соображения стратегической безопасности: построенный при царе Транссиб проходит слишком близко от границы, и случись конфликт с Китаем — враг может разом лишить страну единственной связующей коммуникации. БАМ даже не фигурировал в планах пятилетки, и не очень понятно, кто и как считал, что на его пути возникнет десять промышленных комплексов. В марте о БАМе как о деле решенном впервые говорит
Брежнев
, в апреле его объявляют комсомольской ударной стройкой, отправляя из Москвы первый отряд: шестьсот добровольцев.
Песня-агитка уверяет страну:
Слышишь, время гудит: БАМ!
На просторах крутых: БАМ!
В последний раз ради суперобъекта поднята оглушительная пропагандистская кампания — БАМ раскручивают, как
Магнитку
,
Днепрогэс
и целину. Времена, однако, другие, фанфарам веры мало.
Гиганты социализма всегда возводили заключенные, заслоняемые с фасада ударниками. Но прежде об этом не судачила вся страна. Согласно свежему анекдоту, зэк расшифровывается как «забайкальский комсомолец». А вольных работников в неимоверно суровых условиях не удержать даже неимоверными зарплатами. Фольклор слагает свои куплеты:
Как поехал я на БАМ
С чемоданом кожаиьш.
А вернулся с БАМа я
С хуем отмороженным.
Обещание агитки «лягут рельсы, будто струны наших песенных гитар» сбудется не скоро: сроком окончания работ сперва объявили 83-й год, потом 86-й, потом 89-й. А огромный 15-километровый Северо-Муйский тоннель сдали только в 2003 году — до этого поезда шли в обход. Окупить так и не подсчитанные вложения — немыслимо: никакого эльдорадо по пути БАМа на возникло, старый Транссиб остался главной дорогой, а по новой попросту нечего возить. На недогруженность ж/д полотна указывает и самый известный образчик фольклора, дискредитирующий трассу века:
Приезжай ко мне на БАМ —
Я тебе на рельсах дам.
Новая мода облегчает и приглушает дамские украшения. Зато вошла в обиход мужская «ювелирна» — она увесистая и блестящая
Золотая цепочка свидетельствует о деликатном вкусе, для которого принятые прежде бусы тяжелы и вычурны. Тонюсенькая змейка не блестит, она лишь проводит тонкую линию-ободок и особенно эффектна поверх черной или синей водолазки. Хотя вообще модная драгоценность универсальна: идет и к вечернему платью, и к свитеркам, мило выглядывает при расстегнутом воротнике кофточки — говорят, цепочка при этом зрительно удлиняет шею. Может быть, но не обязательна маленькая висюлька — в виде монетки или золотой пластинки, — замена грузным кулонам и совсем вышедшим из девичьей моды брошкам.
Новый ювелирный аксессуар — зеленые колечки из нефрита производства Индии. Вроде в них сокрыта «сила камня», благотворно влияющая на здоровье. Нефрит похож на художественно обработанное стекло или бледные сорта уральского малахита. Колечки недорогие, но броские: ничего «цельнокаменного» до сих пор на пальцах не носили.
Мужские перстни в советское время выглядели дореволюционным пережитком, атрибутом купцов и фабрикантов. Теперь в массовую моду вошли перстни-печатки: без камня, с квадратной золотой плоскостью на его месте. Баре такими когда-то делали оттиски на сургуче, запечатывая конверты — отсюда и название. Иногда и сейчас на золотом квадратике гравируют инициалы, но обычно он чистый и внушительно сияет гладкостью своей полировки. Самые обеспеченные размещают на квадратике три точки-бриллиантика — по диагонали, как на «доминошке» или кубике для настольной игры.
Выходит русский народный фильм «Калина красная». Автор сценария, режиссер-постановщик и исполнитель главной роли Василий Шукшин показывает главным героем вора-рецидивиста — такое впервые случается в великой кинодержаве с жесточайшим уголовным законодательством
В своей трагикомичной прозе Шукшин-писатель вывел тип национального характера — чудика, в жизни которого всегда есть место чуду. Главный герой «Калины красной» Егор Прокудин по кличке Горе возникает на экране, когда хор в колонии поет «Вечерний звон» и по традиции он, назавтра освобождаемый, исполняет партию «бом-бом».
Отбывая срок, Егор нашел по переписке землячку, Любу Байкалову, — ее играет жена Шукшина, актриса Лидия Федосеева, — и переезжает к ней жить. Но чудес на свете не бывает: старые дружки мстят Егору за то, что он не остался с ними, и чудик умирает, зарезанный финкой в березняке.
Безыскусная история вмещает много лиц: от захолустного официанта (Лев Дуров) с его рапортом о начале застолья «народ к разврату готов!» до матери Егора — ни он не признался ей, ни она не признала его (снята деревенская старуха «из жизни», тоже не ведающая, где по свету мыкает горе ее сынок). Сам Шукшин играет в Егоре, кажется, всех своих чудиков разом — с той органикой, которая на киношном жаргоне называется «ходит в кадре, как собака».
Еще до проката фильм обвиняют в «безысходности» и в «прославлении вора». Но потрясенная страна узнает на экране себя, и критику заглушает редкое по единодушию зрительское признание. На Всесоюзном кинофестивале «Калине красной» дают главный приз, особо отмечая заслуги Шукшина. По ясной правде высказывания «вот так мы живем» его шедевр останется непревзойденным.
Монологи в образе «студента кулинарного техникума» делают пародиста Геннадия Хазанова звездой эстрады
Он вечно мямлит, мнется, не знает, куда деть руки. «Студент калинарного техникума» — это его самоназвание — маленький человек советской эстрады, придуманный Аркадием Аркановым и Лионом Измайловым. Маска растяжима на любой повод: в телеконцерте к 23 февраля Хазанов рассказывает, как его героя призывают в армию, а к 8 Марта — как тот женится. Рохля и недотепа, будущий повар на вопрос экзаменатора — чего в супе не хватает? — отвечает: хлеба. Наевшись арбуза, он стесняется сказать девушке, что хочет в туалет, но бесстрашно заявляет начальству о воровстве продуктов на кухне. Хазанов из образа никогда не выходит и всесоюзной аудитории кажется таким же забитым студентиком, только в ультрамодных пиджаках.
Это год всенародной солидарности с патриотами Чили. Главные герои — казненный в первые дни
прошлогоднего переворота
бард Виктор Хара и заключенный в концлагерь генеральный секретарь чилийской компартии Луис Корвалан
Корвалана и еще 240 заключенных хунта содержит в лагере на удаленном тихоокеанском острове Досон. Много раз публикуется фотография: Корвалан стоит на берегу в пончо — народном латиноамериканском одеянии. Индейская накидка: плед, а в центре — круглая дырка для головы — станет модной частью девичьего гардероба. Чтоб бьио не жарко носить в помещении, пончо вяжут как дырчатую скатерть.
Кампания идет во всем соцлагере, кроме СССР ее центры — Куба и ГДР, где тоже много чилийских эмигрантов, и Болгария, в которой поселился сын Корвалана. Один за другим выходят советские документальные фильмы с названиями типа «Чили: время борьбы, время тревог» и «Его зовут Лучо» (сокращение от имени Луис).
Автор и исполнитель Виктор Хара входил в руководство чилийского комсомола. Его расстреляли в Сантьяго на стадионе «Чили», и есть свидетельства, что перед казнью барду разбили прикладами кисти рук. Главную песню Хары «Ветер перемен» советской аудитории понять трудно, и сочиняется отечественная баллада памяти героя. На годовом телеконцерте «Песня-74» ее среди хитов сезона поет белорусская звезда Виктор Вуячич: «Вместе с гитарой песню убили. / Друг, над расстрелянной песней не плачь. / Новую песню выстрадай, Чили, / А над расстрелянной песней не плачь». В самодеятельных ансамблях политпесни выступают оставшиеся в СССР чилийские студенты. От них страна узнает гимн сопротивления «Еl pueblo unido» — «Единый народ» Серхио Ортеги и заучивает рефрен «Еl pueblo unido jamas sera vencido!». Его скандируют и по-русски: «Когда мы едины, мы не-по-бе-ди-мы!», хотя перевод не вполне совпадает с оригиналом по размеру.
В советских театрах широко идет пьеса Генриха Боровика «Интервью в Буэнос-Айресе» — про чилийского эмигранта в аргентинской столице. Когда в ее ленинградской постановке главные звезды тамошней сцены Алиса Фрейндлих и Михаил Боярский поют «Еl pueblo unido», зал, стоя, хлопает им в такт.
Городской фольклор на кампанию интернациональной солидарности отзовется похабной частушкой: «Наша Милка — сек-сапилка / И поклонница минета. / Все мы дружно осуждаем / Генерала Пиночета».
Складывается система самой престижной советской журналистики — международной. На Центральном телевидении выходит «9 студия» — программа для глобальных аналитиков
Есть постоянные заграничные собкоры — они делают репортажи про разное, но
как будто про одно и то же
. Есть разъездные спецкоры — их отправляют на суперсобытия, на визиты Брежнева, например. Есть политобозреватели, которые, выступая в новостях, коротко объясняют наше или разоблачают чужое. В «9 студии» собираются те, кто думает и рассуждает. Передачу ведет политический обозреватель, профессор Валентин Зорин. Его считают главным телеантиамериканисгом. По своей первой работе профессор распекает в эфире Белый дом, Пентагон и Капитолийский холм с его сенатом и конгрессом — так, будто те его сейчас слышат. В «9 студии» Зорин говорит про США с коллегами-соотечественниками. Главные темы: разрядка и готовность (обычно неготовность) американцев к советским мирным инициативам. Главный гость — директор Института США и Канады академик Георгий Арбатов.
Про заграницу вроде бы можно спорить, но беседы особой живостью не отличаются. «Умные головы» — жаргонное прозвище говорящих бюстов — всем своим видом показывают: про главные темы нужно говорить неспешно и солидно. Их самоуважение заражает даже тех, кто не в силах досидеть до конца часового журчания голосов, и Зорин с гостями слывут самыми проницательными международниками — они в ответе за всю планету.
15 сентября происходит самая известная акция неофициального искусства в СССР: власти превращают самочинную выставку на опушке Битцевского лесопарка в бульдозерную
С ЗО-х годов в советском изобразительном искусстве культивировался только социалистический реализм. Но загнанную в подполье традицию авангарда художники сберегли лучше, чем писатели или кинематографисты. «Чуждую народу мазню» порой даже выставляют, а потом
шумно охаивают
, и о существовании картин, на которых «все не как в жизни», знают власти и население.
Очередная попытка прорыва — вернисаж, устроенный по инициативе коллекционера и искусствоведа Александра Глезера и лидера московского нонконформизма Оскара Рабина. 27 художников договорились показать свои работы на пустыре перед Битцей, у пересечения улиц Профсоюзной и Островитянова. Позвали друзей и знакомых западных журналистов — советские всё равно не напишут. Об акции уведомили власти (подобные собрания законом формально не запрещены).
Ко времени сбора участников вернисажа на заброшенном пустыре работают озеленители — никому до сей поры не нужную территорию вдруг начали благоустраивать в воскресенье утром. Этот прием в КГБ считается особо тонкой хитростью: не запрещать мероприятие, а сделать вид, будто место его проведения уже занято. Но пространства слишком много, чтобы «садоводы» заполнили его целиком. В стороне от ведущихся работ художники развешивают картины на стойках, сколоченных из реек. Вскоре «садоводы» пошли в атаку — мол, работники Битцевского лесопарка возмущены увиденной ими пачкотней. Спонтанный народный гнев поддерживает городская техника — грузовики, тракторы-экскаваторы, поливальные машины и три бульдозера. Они буквально ровняют выставку с землей. Оскар Рабин повис на ноже одного из бульдозеров. Бульдозер продолжал двигаться, а Рабин продолжал висеть, поджав ноги. Художников избивают и отводят в отделение милиции. Досталось и иностранным корреспондентам. Часть работ уничтожена, часть — конфискована.
Шум, поднятый на Западе, не унять объяснениями «хулиганствующие дилетанты мешали проведению воскресника». Власти разрешают проведение похожего вернисажа под открытым небом двумя неделями позже, 29 сентября. На выставку в Измайловском парке привезут свои работы более сорока художников, за четыре часа придёт около пятнадцати тысяч зрителей. Большинство участников акции в Беляеве позже уедут за границу. Опыт противоборства с властями скажется в созданном ими соцарте — стиле, обыгрывающем приемы и темы соцреализма.
Резко
подорожавшее в начале предыдущего десятилетия
мясо по госцене 2 руб. за 1 кг давно не кажется дорогим. В регионах его в свободной продаже не найти, а про купленные с великим трудом куски хозяйки говорят: «Одни жилы да кости»
Стоя минимум в полтора-два раза дороже, чем в госторговле, свободно мясо лежит на рынках. Там могут быть и парные куски, и с мякотью. Обычные магазины торгуют замороженной говядиной непонятной категории — прослоек красного цвета она содержит меньше всего. Свинину обычно покупают, чтоб, смолов ее в мясорубке, добавить в котлетный фарш сала. Баранина мало где имеет хождение, кроме Кавказа и Средней Азии.
Мясо по госцене уходит в ведомственную сеть: столовые и кулинарии на крупных предприятиях, «орсовские» (отделов рабочего снабжения) магазины предлагают ломти поприличнее, «наборы суповые», полуфабрикаты вроде шницелей и бефстроганов и субпродукты вроде печени и почек. Все мясные изделия отныне —
как грибы в лесу
: можно найти, если знать, где искать.
Рацион советских граждан остается крестьянским — почти наполовину состоит из хлеба и картошки. Официальная статистика уверяет: годовое среднедушевое потребление мяса в 1970 году — 47,5 кг, в 1980-м — 57,5 кг. Считают вместе с колбасой, но и это вдвое меньше американских показателей. Притом что импорт мяса в СССР за десятилетие вырастет впятеро.
Как уже не раз бывало в СССР, одна газетная публикация делает человека всесоюзно известным. «Комсомольская правда» рассказывает о рисунках московской школьницы Нади Рушевой и печатает несколько из них: тоненькие фигурки, набросанные легким перышком. Отныне Рушева — главный советский художественный вундеркинд
По всей стране проходят выставки работ Нади Рушевой. Признание — посмертное: художницы 5 лет как нет в живых, она умерла семнадцатилетней от инсульта, и трагическая судьба добавляет ее рисункам особой хрупкости. Это очень девичья графика — около 11 тысяч листов, будто взятых из альбомов барышень XIX века.
Надя иллюстрировала свои любимые книги, и рисунки выставляются по сериям: «Война и мир», «Мастер и Маргарита», «Маленький принц». Самая известная серия — Пушкиниана; манере рисования великого классика Надя явно подражала, и некоторые книги о жизни поэта теперь выходят с рисунками самого Пушкина и Рушевой — вперемешку.
Электросети жилых домов с напряжением 220/127 вольт не справляются с мощностями нового городского комфорта, и советским бытовым электронапряжением делают 380/220
В домах новых строительных серий ставят электрические плиты вместо газовых: безопаснее и не остается продуктов сгорания. СССР выходит на мировой уровень массовости электротриады: в 74-м на 100 семей приходится 71 телевизор, 62 стиральные машины и 55 холодильников. В городской квартире их отсутствие — уже исключение. В принципе, все электротовары есть в свободной продаже, но трудно купить изделия последнего поколения: цветные телевизоры — их всего 4 марки из 50 выпускаемых, большие холодильники с объемом камеры от 100 л вроде «Минска» и стиральные машины-полуавтоматы вроде «Сибири».
Небольшое островное государство Кипр еще делится пополам — на непримиримые национально-государственные общины. Президент Кипра архиепископ Макариос с острова бежит, потом возвращается
Макариос раньше хотел было присоединить свою страну к Греции, потом раздумал. Из-за этого против президента выступает национальная гвардия, в которой служат его соплеменники, греки-киприоты. Макариос бежит в Лондон — Кипр до 1960 года был английской колонией, а на острове начинает боевые действия Турция — вроде бы для защиты турков-киприотов. Греция объявляет всеобщую мобилизацию и высаживает свой десант. Обе страны входят в НАТО, это первый военный конфликт среди членов Атлантического союза. При участии ООН заключен мир, но теперь остров делится на северную, турецкую, часть и южную, греческую.
В декабре Макариос возвращается на остров и вновь выполняет обязанности главы государства. Никосия, столица Кипра — на греческой территории, Республику Северного Кипра, кроме Турции, не признает ни одна страна мира, а вскоре на южном побережье начнется туристический бум и две части острова будут отличаться разительно. Церковный иерарх во главе государства — редкость для всего мира, во второй половине XX века — тем более. Но в СССР на импозантного архиепископа обращают особое внимание: он единственный православный священник, которого регулярно показывает Центральное телевидение.
Девочка вставляет в дуло автомата гвоздику — этот снимок обходит мир. Бескровная революция в Португалии: свергнута диктатура и распадается последняя колониальная империя Запада
Португальский режим в СССР традиционно считают полуфашистским, но он гораздо менее известен, чем
диктатура Франко
в соседней Испании. С 1932 года Португалией больше трети века правил Антонио Салазар, преемник которого Марселу Каэтану продержался всего 6 лет. Его свергают средние офицеры, которые называют себя «Движением капитанов» и уверяют, что власти военных они устанавливать не хотят. Действительно, все проходит мирно и очень быстро: мятеж поднят по условному сигналу — поздно вечером 24 апреля радио передает песенку-номинанта на приз Евровидения «А потом прощай», армейские части переходят на сторону заговорщиков, и перезревший режим падает.
Португалия начинает движение к демократическим институтам. Объявлена политическая амнистия, и уже 30 апреля на родину возвращается глава компартии Альвару Куньял, живший в эмиграции в Москве. Распадается колониальная империя: независимость получают Гвинея-Бисау, Острова Зеленого Мыса, Ангола и Мозамбик — две последних страны некоторое время будут считаться почти социалистическими.
Летом в Москве в Музее изобразительных искусств имени Пушкина месяц показывают Мону Лизу, или Джоконду, Леонардо да Винчи — и весь месяц на улице Волхонка стоит очередь
Самую успешную сольную выставку называют триумфом советско-французского культурного сотрудничества, а оно — главный символ
особых отношений двух стран
. Шедевр из собрания Лувра, знаменитейший в мире портрет, в СССР привезли впервые и, как сообщают, впредь больше уже никуда возить не будут. На Мону Лизу — в СССР ее чаще называют Джокондой — едут и из других городов. Многочасовой очереди газеты умиляются: да, у нас кое-что в дефиците, но дальше всего люди готовы стоять за духовными ценностями. Пресса полна снимков: оцепеневшие силуэты на фоне подсвеченной картины. Предлагаются толкования знаменитой загадки: «Игрой светотени Леонардо наметил возможность перехода от легкой улыбки и к серьезности, и к большей улыбке».
Мона Лиза висит в каком-то пластиковом футляре, но он не бли-кует и смотреть не мешает. После напряжения долгого ожидания, достоявшись и дойдя, зрители-паломники смотрят на главный женский лик итальянского Возрождения как на Богоматерь. Удивляет: великая картина, оказывается, совсем небольшая. Вся будто в дымке — похоже, это еще и из-за состояния поверхности, — и разглядеть таинственную улыбку трудно. На свидание дают буквально мгновения — в день проходит по 4600 человек, это по 400 в час. Вернувшись из музейного полумрака в Москву, зритель, щурясь от солнца, пытается удержать изображение перед глазами.
Долго будут пересказывать случай со знаменитой своим остроумием актрисой Фаиной Раневской. Мол, при ней кто-то посмел сказать: а на меня Джоконда не произвела особого впечатления. Раневская возмущенно ответила: «Молодой человек, эта женщина уже столько лет производила впечатление на стольких людей, что сама выбирает, на кого ей производить впечатление, а на кого — нет».
Сельская серединная Россия — 29 областей и автономий — получает название Нечерноземная зона РСФСР, или просто Нечерноземье, которое, согласно партийно-правительственному постановлению, нужно «преобразовать»
Зто вроде бы интенсификация: зачем осваивать новые земли, когда не дают отдачи обжитые? Постановление принимают, закончив праздновать 20-летие начала работ на целине, и комсомол получает девиз: «Нечерноземье — твоя целина!» Про сердцевину страны, исконные земли, говорят, будто они — нетронутая пустыня, где с нуля начнется новая жизнь: жилье, дороги, школы, больницы. Хотя и вправду запустение во многих русских деревнях — как Мамай прошел. Своего довоенного населения не восстановят не только Псковская, Новгородская и Смоленская области, попавшие под оккупацию, но и Вологодская, в которой не было боев.
Деревенская проза
прямо указывает: село надорвалось, когда за его счет провели гипериндустриализацию, а добивала его коллективизация. В раздумчивой публицистике главенствует сусальный сюжет: мол, дочь, уехав из родного села, забыла про мать, совсем не помогает старушке. Вот так и вся городская Россия — возвышает свой голос автор — не помнит, что вышла-то она из деревни и пора возвращать долг малой родине. А уж та, воспрянув, сторицей ответит: парным молоком, разваристой картошечкой, пышными пирогами. Кроме «возвращения долгов» в ходу «припадение к истокам»: ведь вернуться в деревню — это вернуться к себе.
За одну пятилетку в Нечерноземье планируют вложить больше, чем за три предыдущие. Помогать решено не всем. Очень много безнадежно убыточных хозяйств и полувымерших населенных
пунктов. «Неперспективные деревни» подлежат ликвидации. Их «ретроспективный» смысл существования — то, как они жили до советской власти, — никто и не пытается выяснять. Вообще не осознается то, что до нынешнего состояния деревня дошла при колхозах. Но ни переселение людей с хуторов на центральные усадьбы, ни трата колоссальных средств на сельхозтехнику, удобрения и коммуникации не остановят умирания сельской России.
Триумф «Калины красной» начался весной, в широком прокате фильм летом, а 2 октября Василий Шукшин умирает от сердечного приступа — в зените славы и в расцвете сил, 45-летним
Десятки миллионов людей, видевших
«Калину красную»
, заново переживают горькое потрясение. Много разговоров, что Шукшин в фильме предсказал свою скорую кончину, что «убивать себя» на экране, наверное, плохая примета. Судьбы героя и его автора теперь почти слиты, и смерть Шукшина будто подтверждает правду «Калины красной». Семья покойного получает 160 тысяч писем с соболезнованиями. Стараясь привести официальное признание в соответствие с всенародным, Шукшину посмертно присудят Ленинскую премию.
Проектировщики вильнюсского района Лаздинай получают Ленинскую премию по архитектуре — это очередное свидетельство того, что Прибалтика живет как советская полузаграница
Лаздинай — отдельно стоящий на лесистых холмах микрорайон, почти пригород Вильнюса. Новостройки не поражают пластической выразительностью: это те же коробки, что и везде. Но, в зависимости от рельефа местности, в домах от пяти до двенадцати этажей, лес вокруг не вырублен — Лаздинай в него «вписан», и одновременно с жильем построены детские сады, школы, торговые центры, поликлиники, ресторан и кинотеатр.
Человечность «комплексного подхода» архитекторов и инженеров оценена высшей премией как уникальная в СССР.
На воду спускают первый советский супертанкер «Крым». Для перевозимой им нефти потребовался бы железнодорожный состав длиной в 40 километров
Зто первое судно в программе строительства морских грузовиков-гигантов. Определяя формат исполинов, используют вроде бы чуждую приставку «супер» — прежде советская пресса этим словечком описывала неумеренные восторги граждан западного «общества потребления» по поводу очередной покупки. Водоизмещение «Крыма» — 180 тысяч тонн, а уже планируют корабль на 300 тысяч тонн. Трубопроводов за границу построено мало, а
тюменская нефть
нужна всему миру, и возить им «черное золото» — не перевозить.
Бережливые владельцы облигаций принудительных госзаймов, которые еще хранили эти ценные бумаги, смогли наконец получить часть своих денег назад
Госзаймы появились еще в 20-е годы, особенно много облигаций выпустили в годы войны — «на армию» — и после войны — «на восстановление народного хозяйства». Пропаганда называла займы добровольными. На самом деле их распространяли принудительно: предприятиям давали план — каждый работник должен приобрести облигаций на 10-15 % от и без того невеликой месячной зарплаты. За выполнение задания отвечал руководитель, сдававший деньги первым.
В то, что власть вернет долг, не очень верили с самого начала. Красивые бумажки с полями, заводами и шахтами заставляли приобретать до 1958 года, когда разом и отказались от надоевших всем займов-поборов, и отсрочили их погашение, не сказав на сколько. Туг безвозвратность ссуды стала ясна даже самым наивным. Потом сменилось поколение, и к началу 70-х облигациями 40-х внуки заемщиков часто играли как фантиками.
Теперь из взятых 25 миллиардов решено вернуть миллиард. За облигацию в 100 рублей «старыми» дают нынешние 10 рублей. Никаких процентов за 30 лет не набежало.
В США почти два года бушует Уотергейтский скандал, который приводит к отставке президента Никсона. В СССР историю замалчивают до последнего: Никсон — удобный партнер, к тому же смущает сама американская возможность так беспардонно обходиться с первым лицом государства
В июне 72-го люди из предвыборного штаба президента Никсона попались при попытке установить «жучки» подслушивающих устройств в штабе соперников-демократов в вашингтонском отеле «Уотергейт». Начато расследование. Никсона на второй срок переизбрали, но скандал не утих. Историю раскручивает пресса во главе с «Вашингтон пост». Когда стало известно, что Никсон пытался препятствовать расследованию, замаячила перспектива отрешения президента от должности. Об Уотергейтском деле гудит весь мир, это главная политическая сенсация для любой страны.
Невнятна только советская пропаганда, обычно падкая на западную политическую грязь. Никсон обменивается визитами с Брежневым — неловко, если наши люди узнают: руководство страны имеет дело с политиком, которому грозит отставка. Да и какой этот Уотергейт подает пример: главу государства гонят в хвост и в гриву, а он должен оправдываться! Лишь когда развязка неминуема, 6 августа, центральные газеты СССР без комментариев публикуют странное сообщение: вице-президент Джеральд Форд настаивает на невиновности Никсона и предлагает порицание вместо какого-то импичмента. 8-го пишут про будущее обсуждение этого импичмента в конгрессе. Потом про совещания Никсона с сенаторами и конгрессменами, с Фордом и со спикерами палат. И вдруг 10-го — гром среди ясного неба: Никсон ушел в отставку, Форд принес присягу и помиловал Никсона.
Огромная Уотергейтская эпопея для советских людей в реальном времени развивается всего четыре дня. Желающие потом долго силятся понять задним числом: а что хоть всё это было? Иные даже задумаются о достоинствах чужой политической системы: надо же, власть пыталась использовать свое преимущество против соперников и получила за это высшую меру наказания — отставку.
В советской популярной музыке расцветают «Цветы» и «Самоцветы» — вокально-инструментальные ансамбли, ВИА. Их песни смахивают на западный лирический рок, но мелодии простые и тексты беспроблемные
Разрешенный компромисс между Гос-Рос-Москонцертом и
рок-лихорадкой
: исполнять песни не под эстрадный оркестр, а под ансамбль электроинструментов. Обычный состав ВИА: соло- и бас-гитара, клавишные и ударные, используются саксофоны и тромбоны.
ВИА заводят себе все филармонии, ДК, институты и многие школы — молодежь традиционную эстраду теперь слушает неохотно. Официальный репертуар пишут профессиональные авторы-песенники — те, кто раньше коллег уловил новую моду. Петь про комсомол и стройки не обязательно, достаточно нести заряд жизненного оптимизма — в этом ВИА доходят до щенячьего восторга:
Не надо печалиться —
Вся жизнь впереди!
Вся жизнь впереди —
Надейся и жди! («Самоцветы»)
Больше всего песен про любовь — обычно несчастную, но всегда светлую, — в этом ВИА доходят до телячьей нежности:
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека. («Цветы»)
Вокал обычно мужской — ВИА доходят до предела юношеской сентиментальности.
Говорят, что некрасиво,
Некрасиво, некрасиво
Отбивать девчонок
У друзей своих. («Веселые ребята»)
Будут ВИА «Лейся, песня» и «Здравствуй, песня», «Поющие гитары», «Голубые гитары» и «Синяя птица» — жанр всегда остается верным себе, призывая:
Прошу тебя, в час розовый
Напой тихонько мне… («Верасы»)
ВИА — живьем или в записи — сопровождают все танцевальные вечера. Танцы под песни делятся на быстрый — рывки в одиночку — напоминает твист и шейк, и медленный — топтание вдвоем — напоминает вальс и танго. Прочие танцы упразднены.
Самый громкий политический скандал эпохи получает неожиданный финал: 13 февраля власти лишают гражданства и высылают из страны писателя Александра Солженицына
Открытая фаза антисолженицын-ской кампании идет уже больше трех лет, со времен присуждения писателю литературной Yj,tktdcrjq ghtvbb. Резкое усиление — сразу после Нового года: гневно сообщается о выходе на Западе «очередной клеветнической книжонки» с непонятногеографическим названием «Архипелаг ГУЛАГ» — оно в советской печати всюду указывается, но нигде не расшифровывается. Западные радиоголоса поясняют: ГУЛАГ — это Главное управление лагерей, а книга Солженицына — про советскую репрессивную систему.
Судя по тону, власти готовятся к «принятию мер» — ожидаемо, что писателя посадят. Основной рупор кампании, адресованный прежде всего читающей публике, —
«Литературная газета»
. В ней для заклейм-лений открыт специальный раздел «Отпор литературному власовцу» (во время войны генерал Власов перешел на сторону немцев). С. Михалков «Саморазоблачение клеветника», О. Гончар «Кощунство», А. Ананьев «Растленная душонка», Ф. Кузнецов «Антинародная позиция», В. Липатов «Мы отвечаем презрением» и мн. др. — всё вроде клонится к тому, что Солженицына обвинят не по «антисоветской» статье, а за измену Родине, где есть даже расстрел.
Наконец, 14 февраля ТАСС заявляет: «Лишен гражданства СССР и 13 февраля выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А И.». Неожиданную меру наказания не применяли со времен высылки Троцкого; позже сообщат, что Солженицына отправили самолетом в ФРГ.
Постскриптум кампании — отклики трудящихся: «Туда ему и дорога!», «Сорную траву с поля вон!». Характерное признание: «Когда моя семья услышала сообщение ТАСС о лишении советского гражданства Солженицына, честное слово, сразу отлегло от сердца».
«Голоса» передают про фурор, который вызвало приземление во Франкфурте злостного врага советской власти. Поселившийся в доме немецкого классика Генриха Бёлля Солженицын — герой мировых массмедиа. Это способствует превращению «Архипелага ГУЛАГ» в супербестселлер, страшно дискредитирующий СССР.
Французское кино по официальной классификации не буржуазное, а прогрессивное. Население больше всего любит французские кинокомедии — похоже, за их буржуазность. Фильм «Высокий блондин в черном ботинке» даже содержит крутую, по меркам советских 70-х, эротику и получает очень редкое для кинокомедии ограничение — «дети до 16 лет не допускаются»
Уже попали в советские любимцы скалозубый Фернандель, коротышка де Фюнес, красавчик Делон и супермен Бельмондо, Пьер Ришар приходит в образе простого француза, только незадачливого: Жанушка-дурачок. Да и как ему не влипнуть в историю, если вокруг орудуют не то гангстеры и полицейские, не то разведчики и контрразведчики.
Как положено парижанину, живет простофиля элегантно. В приталенном костюме, сидящем на нем будто влитой, Высокий блондин возникает на эскалаторе аэропорта. Он скрипач, и в его шикарной квартире — мечте любого представителя творческой интеллигенции — на стенах висят антикварные смычковые. Он поверх голых тел укрывает себя и красотку меховыми шкурами, питается в ресторанах и водит крутые авто.
Высокий блондин яростно и виртуозно ускоряет «Венгерский танец» Брамса, уворачиваясь от наставленного на него пистолета. А напарница Ришара Мирей Дарк мечется под жгучую мелодию в платье с умопомрачительным задним декольте, и в армейских клубах кинокомедия имеет особый успех.
Хоккей —
главный вид советского спорта
, и проводимый в десятый раз турнир детских команд «Золотая шайба» ищет смену для ледовых дружин всюду, кроме Кавказа и Средней Азии
Только в Татарии, где проходит «Золотая шайба-74», — 27 тысяч юных хоккеистов. Существуют спортшколы основных хоккейных клубов, но они — в больших городах, а многоступенчатый детский турнир ведет всесоюзный поиск талантов. «Золотую шайбу» возглавляет сам старший тренер сборной СССР великий Анатолий Тарасов. Выявить способного пацана, где бы он ни жил, и поднять его на самый верх — кроме хоккея по такой системе действуют только
всесоюзные физико-математические олимпиады
. Из «Золотой шайбы» в страну и мир выходят братья Солодухины, братья Голиковы, Сергей Капустин, Александр Мальцев, Николай Дроздецкий, Игорь Ларионов, Владимир Мьппкин, а лучшим бомбардиром турни-ра-74 стал Андрей Хомутов.
1975
Центральное телевидение начинает передачу «Что? Где? Когда?» — викторину с вопросами телезрителей и ответами эрудитов, которые много знают, а за победу получают книги, чтобы знать еще больше
Автор и режиссер программы Владимир Ворошилов ведет ее из-за кадра, что и впрямь невиданно. Вопросы разыгрывают, запуская волчок, смахивающий на рулетку, в СССР недопустимую. Игровой стол, за которым сидят знатоки, сходство с казино усиливает. Вокруг в полумраке толпится публика, где-то, загадочно хлопая глазами, сидит сова — символ мудрости и покровитель игры.
Ворошилов, как положено крупье, вещает беспрекословным голосом судьбы. Но на кону не деньги, а главный капитал эпохи — начитанность, и сорвать банк — значит, забрать все роскошные фолианты, источник знаний.
Знатоки против остальной страны играют шестерками. Время, отведенное на обдумывание, тратят, обсуждая варианты ответа. Обаяние коллективного разума так велико, что большинство телезрителей болеет за знатоков — то есть против своих. Передача идет в записи, но имитируя прямой эфир. Лихорадка интеллектуального спора заражает подлинностью, напрочь исчезнувшей на остальном телевидении. В «Что? Где? Когда?» начинают играть в жизни, как раньше в
КВН
. Музыкальные паузы сверхпопулярной программы рады заполнять самые модные артисты.
К середине 70-х из свободной продажи исчезают высококачественные шоколадные конфеты. Особо дефицитны подарочные наборы в коробках
Самые ценные шоколадные конфеты — от 4 до 5 руб. за кг — в семьях средней руки почитаемы как лучший покупной десерт. В многоцветных фантиках из настоящей бумаги «Белочка», «Мишка косолапый», «Мишка на Севере» подаются в вазочках-конфетницах в праздник или при чаепитии задушевных подруг. Теперь их трудно купить даже в столицах. Доступны только «Весна», «Радий» и т.п. в полупрозрачных, будто напарафиненных обертках — у них не шоколадно-ореховая или шоколадно-вафельная, а белая помадная начинка. Везде лежат конфеты «Кавказские» за 1 руб. 50 коп. из соевого шоколада и вовсе без фантиков. С кондитерскими изделиями — как и с колбасными: первыми кончаются самые дорогие.
Даже карамель есть не всякая, а только дешевая леденцовая — «Дюшес», «Барбарис» или с джемом внутри — «Виктория», «Слива». Более благородные «Раковые шейки» и «Гусиные лапки» тоже в дефиците. Сладкая отрасль, согласно статистике, не сократила ни объем производства, ни ассортимент. Вступила в строй гигантская кондитерская фабрика «Россия» в Куйбышеве. Но массовый спрос на изделия из какао-бобов далеко опережает предложение.
Особо изысканные «Суфле», «Грильяж в шоколаде» и разные «трюфели» продаются поштучно с ресторанной наценкой в буфетах ведущих театров. Самые труд-нодоставаемые — конфеты в коробках, обычно называемые «Ассорти». Купив для презента за дефицитную услугу, их подолгу хранят, отчего конфеты «седеют», покрываясь белым налетом.
Песню Давида Тухманова на стихи Владимира Харитонова «День Победы» советские ветераны Второй мировой войны навсегда выбирают своим гимном. Ее исполнитель Лев Лещенко в середине 70-х вырастает в суперзвезду
На праздновании 30-летия Победы песня еще не звучит — ее сочинили два года назад, но редсоветы смущает сочетание строевого ритма и минора. С приговором «что за смесь марша и звона фужеров?» в эфире «Дню Победы» отказано. Лещенко впервые исполняет песню на концерте в День милиции, 10 ноября. Вечер транслирует телевидение, на которое хлынул поток телеграмм — повторить, и писем — с благодарностями. Тему войны, казалось, исчерпывали мелодии военных лет, и вдруг, будто вдогонку им, звучит новая песня. Про композитора совсем не ветеранского возраста спрашивают: «На каком фронте воевал Тухманов?» Через полтора месяца после премьеры новый патриотический хит включен в двадцатку лучших на концерте «Песня-75», чтоб навсегда остаться позывными дня 9 Мая.
Лещенко начинал в оперетте. Русоволосый, ясноглазый, улыбчивый — эстраде давно не хватало такого славянского типажа. Лицо часового из почетного караула, бравурный тон, сменяемый вкрадчивостью баритона-любовника, — арсенал средств, который в сезоне 75/76 особенно пригодится Лещенко для другой сверхгромкой премьеры Тухманова на стихи Анатолия Поперечного: «Соловьиная роща». В этом чудесном перелеске «из души уходит прочь тревога» и «сердцам понять друг друга проще» и сам исполнитель заливается, как «соловей российский, славный птах». Духоподъемный припев «И с полей уносится печаль» народная переделка даже усилит — «И с полей доносится: налей!»
Горожане — из тех, что практикуют ежедневный душ, — начинают пользоваться по утрам не только мылом и зубной пастой. Советская промышленность осваивает «широкую гамму дезодорантов различногоназначения»
Обоняние решились ублажать последним из пяти чувств. До сих пор действовало правило «Пахнет? А ты не принюхивайся!». Первые советские дезодоранты «Ветерок» и «Хвоинка» предназначены для освежения воздуха в помещениях, они «приносят в дом чуть заметный аромат леса». Для благоухания ног разработаны средства «Гигиена» и «Тюльпан». Выпущены карандаши-антиперспиранты «Дак» для уменьшения потоотделения, но прогрессивнее аэрозоль — «облако в бутылке». Дезодоранты для тела называются «Бисеринка» и «Флеа-рол», а самый распространенный — «Свежесть». Подоспела продукция соцстран: в магазинах бывает несколько видов польских дезодорантов, болгарский «Зеленое яблоко» и самый престижный — немецкий «bac».
Больше не уверяют, что пять — оптимальное по всем параметрам число этажей. Везде в советских городах строят дома куда больше, чаще всего 9-, 12- или 16-этажки. Количество вводимого жилья вроде не снижается, а качество даже повышается, но и очереди на квартиры растут
Санузел раздельный и кухни побольше — ликвидированы явные недостатки
хрущёвок
и «раннебрежневской» застройки второй половины 60-х. В квартирах иных 9-этажек все комнаты — изолированные: большой коридор и из него двери в два или три «отдельных кабинета». Из столиц по всей стране это новшество будет расходиться три пятилетки; в регионах первые дома с таким комфортным жильем уважительно называют «московской серией» (реже — «ленинградской»), Кирпичные 9-этажки с одним входом строят недолго, переходя к крупнопанельным. Гиганты по сравнению с прочими домами, они в небольших городах получают прозвище «китайская стена», а их скопления — «китай-город».
12- и 16-этажки возникают как экспериментальные. Составлен Единый каталог строительных деталей, и, если соответствующий ДСК (домостроительный комбинат) производит все его элементы, можно сооружать разные здания, комбинируя типовые конструкции. Эти архитектурные вольности доступны опять же лишь Москве, Ленинграду и их городам-спутникам. В подъездах 16-этажек по два лифта — обычный и грузовой, просторнее не только квартиры, но и лестничные площадки, появился даже некий холл внизу (техническое определение — «колясочная»). Даже в столицах эксперимент затянется: он начат в 1970-м, но только к 1980-му Олимпийскую деревню в Москве застроят первой «поточной» серией 1б-этажек — П-3 (как и Олимпийские деревни в остальном мире, это среднее жилье западного экономкласса).
Дефицит квартир всё острее, он — самый главный среди всех прочих, хронический в национальном и личном масштабах. Галопирует урбанизация, «закрепление молодежи на селе» названо государственной задачей, но из выпускного класса деревенской школы дома остаются единицы. В СССР уже 10 признанных городов-миллионников (это значит: в них построили или строят метро) и 10 — неофициальных (с пригородами); в мире статистика выше только в Китае. Семей больше, и они дробятся, тремя поколениями под одной крышей больше жить никто не хочет, за десятилетие число браков и разводов увеличилось на миллион в год (2,5 млн — в 1965-м, 3,5 млн — в 1975-м). И явно выросли потребности — строительство прежде всего не поспевает за ними.
Своя отдельная городская квартира со всеми удобствами признана большинством населения обязательным жилищным стандартом.
Бараки
, «деревяшки», общежития, «балки» (самодеятельно утепленные прорабские вагончики), «частный сектор» (съемная комната в чужой квартире), коммуналки могут служить лишь ступенью к оптимальному результату. Он исчисляется формулой п-1 (комнат на одну меньше, чем членов семьи: при одном ребенке — двухкомнатная, при двух детях — трехкомнатная), Получая первую квартиру, обычно соглашаются на любую, чтобы потом стоять в очереди «на улучшение».
Абсолютное большинство квартир «дают» (жилищные кооперативы — ничтожное меньшинство в мегаполисах), но в собственности жильцов они не находятся лишь формально (например, госквартиру нельзя завещать, но в нее можно «прописать» совершеннолетнего внука, и от дедушки-бабушки она перейдет к нему), «Ставят на очередь», если на одного члена семьи приходится менее 7 м2 (реже — менее 9 м2), «дают» из расчета 12 м2. Но исключений больше, чем правил. Самая безысходная очередь — «городская», установленная местной советской властью для обычных «бюджетников». Куда перспективнее — ведомственная: градообразующие предприятия строят большую и лучшую часть жилья в своих населенных пунктах. На продвижение в очереди кроме величины семьи влияет стаж работы, срок ожидания, разнополость детей и мн. др. Есть льготы у молодьгх специалистов, ветеранов войны и труда, у отставных офицеров и проч.
Высшая каста — хозяйственные руководители и партийно-советская верхушка: они квартирами обеспечены всегда, приехав на новое место, в очередях не стоят, размеры и качество их жилья определяет только должность. В крупных областных и республиканских центрах у начальства особые дома; про достоинства «цэкашных» квартир в Москве ходят легенды. Из «старого фонда» выше всего ценится «сталинская» застройка: большие комнаты и кухни, высокие потолки, паркет — значительная часть элиты предпочитает прежний шик.
Почти без очередей квартиры в «открытых» городах дают, только осваивая новые индустриальные центры, — это единственный верный стимул всесоюзной трудовой миграции. «Ну, вернулись мы после института домой, и чего — ничего: комната у моих родителей, А в Темиртау (или Старом Осколе) нам “двушку” давали с ходу. Ну, мы, конечно, рванули гуда». Этот обычный рассказ молодых специалистов мог продолжить переезд уже семейства с двумя детьми к «трешке» в Череповец (или Новополоцк). Обычным порядком первой квартиры ждут в очереди 5-7 лет, а «улучшения» 10-15 лет, и битва за жилье растягивается на полжизни.
Мексиканский фильм «Есения» навсегда ставит абсолютный рекорд СССР по посещаемости за первый год проката (достоверная статистика существует только такая): 91 миллион зрителей
Самый массовый вкус, который нечасто может так явно себя проявить. Оказывается, советский зритель больше всего любит не военную героику, не детективы и даже не комедии, а «про любовь» — мелодрамы, причем самые слезоточивые, латиноамериканские. Нет сюжетного штампа, который не использован в «Есении» — такой сценарий не пропустил бы ни один редсовет в СССР, обязанный радеть о соцреалистичности и художественности.
Сиротку Есению в цыганском таборе воспитывает бабушка Махсита. Девочка-воровка пытается стянуть кошелек у офицера Освальдо — с этого начинается их большое чувство. Освальдо готов жениться на Есении по цыганским законам. Чаровница то уходит из табора, то возвращается к своим, когда вдруг пропадает ее возлюбленный. Старая Махсита открывает Есении тайну: та не цыганка, а подкидыш из благородного семейства. Героиня приходит в родной богатый дом, где только ее все и ждали. Тут как тут и Освальдо, но в него влюблена сестра Есении, у которой тяжелая болезнь сердца. Чтоб не мешать чужому счастью, сердечница покидает Мексику, и Есения с Освальдо наконец обретают друг друга.
Очи черные брюнеток, очи страстные брюнетов, жгучие их чувства и прекрасные одежды особенно нужны русоволосой и светлоглазой стране, страдающей от авитаминоза без любви, солнца и красок. Это патриархальный выбор матриархальной родины, где самый большой организованный электорат — женский средних лет, «теткинский»: только «сарафанное радио» способно без рекламы и актерских звезд собрать фильму такую армию рыдающих поклонниц. Статистика посещаемости засекречена, кинокритики в печати привычно брюзжат про низкопробность, не зная результатов всенародного голосования рублем. Госкино открывает золотую жилу: купить фильм-рекордсмен из страны третьего мира во много раз дешевле, чем снять собственный (см.
«Зита и Гита»
,
«Рабыня Изаура»
).
С первыми выпусками кино-журнала «Ералаш» рождается новый экранный формат — регулярные игровые короткометражные фильмы
Хотели выпускать детскую версию взрослого документального
киножурнала «Фитиль»
и даже думали назвать его «Фитилек». Но сценарист Александр Хмелик и режиссер Борис Грачевский не стали снимать репортажи об отдельных недостатках в отдельных школах. В 10-минутньтй хронометраж киножурнала в начале сеанса они умещают по три игровых историйки.
На уроках и переменах, во дворе и на тренировках в спортсекции есть место для жадности и лени, зависти и трусости, тупости и находчивости. Их проявляют ребята не старше 6-7-х классов, а взрослые не обязательно являют собой добродетель справедливого суда. Киноанекдоты получаются по большей части остроумные, умеренноназидательные. Юные самодеятельные актеры играют вполне достоверно, на крохотные роли пап, мам, учителей, домоуправов и прочих фигур большого мира соглашаются лучшие комики. Песенка из заставки «Мальчишки и девчонки, а также их родители, веселые истории увидеть не хотите ли?» в своем обращении не преувеличивает: «Ералаш» быстро становится любимцем и на детских, и на взрослых киносеансах.
Проведенный эксперимент признан успешным, и впредь за 20 кг макулатуры на приемных пунктах будут давать «талон на покупку книги повышенного спроса»
Книг печатается много, и в магазинах их полно, но явно не тех: Дюма про мушкетеров или Конан Дойля про Холмса никогда нет на прилавках. Талон выбора не оставляет: считается, что «Королева Марго» — самая первая «макулатурная» книжка — нужна всем. Видимо, так оно и есть, ведь никто из «бумагосдатчиков» не ропщет. Тот же безусловный спрос имеют «Овод» Войнич, «Лунный камень» Коллинза, два выпуска сказок Андерсена, «Аэлита» Алексея Толстого.
То есть книжное министерство — Госкомиздат СССР — всегда знало, чего на самом деле хотят люди. Но почему-то и сейчас вне «талонной системы» выпускает что-то совсем другое. Приключения и детективы — главные жанры ненасытного «повышенного спроса», и читатели-интеллектуалы острят: «За “Женщину в белом“ дают 20 килограммов другой макулатуры».
Мини
, дойдя до предела «краткости» и достигнув предела массовости, приелось. Интереснее выглядит удлиненный подол
Сперва по принципу «от противного» в моду ненадолго входит макси: появляются дамские пальто до щиколоток. Длина, казавшаяся безнадежно архаичной, невозвратимой из дореволюционных времен, вдруг выглядит ново, свежо и вызывающе. Юбки до макси-длины дотягиваются не сразу, и на ходу в распахнутых полах пальто сверкают открытые колени. Платья «в пол» — явно вечерние, а потому широкого применения не получают. Подоспевшие макси-юбки носят с жакетами — как костюм, или с одной блузкой — классический ансамбль «белый верх, черный низ». Для удобства и пикантности по боковым швам делают высокие разрезы. Это все «уличная мода», возникшая из подражания друг другу. Готовых изделий нет — шыот у портних-надомниц, а юбки — часто сами.
Миди приходит как мировой тренд. После двух крайностей — золотая середина, середина икры. Главная модель второй половины 70-х — юбка-колокол. Лучше, если в полоску или в клетку наискосок. По фасонам заграничной конфекции делают выкройки для юбки-спирали. Если все сделано правильно, то при крупном шаге юбка будто ёрзает, а при быстром танце — будто крутится.
Маски старухи с претензиями Вероники Маврикиевны и старухи простецкой Авдотьи Никитичны после нескольких телепоказов узнает вся страна, которая так и не запомнит лиц эстрадных артистов Вадима Тонкова и Бориса Владимирова
Две пенсионерки беседуют на лавочке. Имена-отчество говорящие: Вероника Маврикиевна — коренная горожанка, может, даже из «бывших». В какой-то шапочке-шляпке, подвязанной газовой косынкой. К приятельнице обраща ется на «вы». Авдотья Никитична — явно деревенская, в мужских очках и простом платке — горожанке «тыкает», но по-доброму, прибавляя «голубушка». Встреча двух Россий, которые весь день смотрят телевизор, истолковывая увиденное каждая на свой лад.
Никитична грубовата, но практична. В ее устах — народная прав да: может, бабка и упрощает детали, зато схватывает самую суть. Маврикиевна, как положено интеллигентке, чересчур увлекается, вечно все путает, хотя любит бестолково поспорить. Разница в про исхояедении уже не антагонистическая, а интересы и вовсе общие старухи обсуждают английский сериал «Сага о Форсайтах», игру хоккейных троек и статическое электричество в нейлоновых кофточках, Аудитория благодарно хохочет, узнавая родные типажи Маски до того прилипчивы, что выступать без них способные «разговорники» Тонков и Владимиров больше не смогут.
Еще две страны Юго-Восточной Азии твердо встают на путь социализма — так советские люди узнают про существование Лаоса и Камбоджи
После победы Северного Вьетнама над Южным Соединенные Штаты прекращают свою помощь и другим странам региона. В двух соседних экзотических королевствах — Лаосе и Камбодже действуют коммунистические Фронты освобождения, поддерживаемые Китаем, Вьетнамом и СССР. Партизаны берут под контроль всю территорию обеих стран. Исторически существующие монархии низложены. В декабре провозглашены Лаосская Народно-Демократическая Республика и Демократическая Республика Кампучия — так теперь называется Камбоджа. Советские аполитичные обыватели гадают: где мы находим себе таких новых друзей? Для массового сознания это — появление еще двух маленьких Вьетнамов. Советское политическое руководство в своем влиянии на регион пытается превзойти китайское. Это
удается не вполне
.
Новинка Львовского мотозавода мопед «Верховина-5» — исполнимая мечта миллионов советских подростков, любящих технику
У самого популярного в стране мопеда меньше сходства с велосипедом и больше — с мотоциклом: руль «Верховины» поднят, седло 43 см длиной — могут ехать и два пацана, — пятилитровый бензобак лежит горизонтально, машинка заводится проворотом педалей не только на ходу, но и если поднята на подставку. Лишь две лошадиные силы, максимум 50 км/ч, зато и стоит всего 180-195 рублей. В мегаполисах мопеды применения не находят, но в малых городах и деревнях «Верховина» — первая ступень в иерархии моторных средств передвижения. Ради нее сыновья зажиточных селян стараются получше закончить 8 классов. Не «Жигули», конечно, но тоже можно все лето разбирать-собирать, чтоб потом пролететь на стрекочущем снаряде до магазина или клуба и обратно. На «Верховине» ездят и взрослые дядьки — на рыбалку, например. Велосипедом в провинции могут пользоваться и женщины, но мопеды почему-то — сугубо мужская техника.
Такого еще не бывало — шахматная корона при живом нынешнем чемпионе мира переходит к следующему как к сильнейшему из претендентов — Международная федерация отбирает звание у Роберта Фишера и передает его Анатолию Карпову
Фишер
стал чемпионом три года назад
, разгромив Бориса Спасского. Подошел срок защищать титул. По сложившейся системе с чемпионом играет победитель претендентских матчей сильнейших шахматистов мира. Условия поединка за чемпионство несколько варьируются, на сей раз Международная шахматная федерация — ФИДЕ — предлагает повторить регламент трехлетней давности: играть до шести побед с общим лимитом в 30 партий. Фишер присылает огромную телеграмму из 803 слов: правила, по которым он сам стал чемпионом, не подходят, надо играть до десяти побед, без лимита партий, при счете 9 : 9 корона остается за чемпионом. Это означает фору в два очка — претендент должен выиграть 10:8. ФИДЕ предлагает компромисс — играть до 9 побед с лимитом в 36 партий. Требование форы отклонено. Фишер присылает вторую телеграмму: раз его предложения не приняты, он отказывается от матча.
По настоянию американской делегации ФИДЕ проводит переголосование, но решение не изменено. Фишера призывают одуматься, тот молчит. В финальном матче претендентов встречаются два советских гроссмейстера — многоопытный Виктор Корчной и совсем молоденький Анатолий Карпов. Побеждает Карпов. Президент ФИДЕ, эксчемпион мира голландец Макс Эйве заявляет: если до 1 апреля Фишер не примет условия федерации, то Карпов станет чемпионом автоматически. 17 марта, несмотря на протесты Федерации шахмат СССР, впервые в истории собирается внеочередной конгресс ФИДЕ. Последний компромисс: принято предложение играть без ограничения числа партий, но вновь отклонено требование форы в два очка. Фишер по-прежнему молчит, и 3 апреля 12-м чемпионом мира по шахматам провозглашается Карпов.
Идеологически важная шахматная корона вернулась в СССР. Понягно. что Фишер — сумасброд, но все-таки отсутствие борьбы несколько омрачает торжество, которое в Москве проводят по высшему разряду: Эйве надевает лавровый венок на нового чемпиона в Колонном зале Дома союзов. Именитые шахматисты до сих пор слыли в СССР аполитичными интеллектуалами и даже обуржуазившейся богемой, нескромной в личном быту. Из 23-летнего Карпова Анатолия Евгеньевича, уроженца Златоуста, лепят образ передового представителя советской молодежи. Его пошлют на съезд комсомола и сделают членом ЦК ВЛКСМ.
Год небывалых успехов советского клубного футбола: киевское «Динамо» выигрывает Кубок обладателей кубков европейских стран, а затем и Суперкубок Европы. Триумф выводит в элиту самой популярной игры тренера и форварда киевлян
Советский футбол куда слабее хоккея: не помышляет ни о мировом, ни о европейском чемпионстве. Высшее достижение в кубковом турнире УЕФА — выход московского «Динамо» в финал 1972 года. Теперь киевское «Динамо» на пути к финалу побеждает команды-обладателей национальных кубков Болгарии, ФРГ, Турции и Голландии, а в матче за кубок громит венгерский клуб «Ференцварош» — 3 : 0. С лихвой хватило бы и этого, но киевляне выигрывают еще и Суперкубок, и тоже очень убедительно — в играх за второй трофей они дважды с «сухим» счетом побеждают обладателя Кубка чемпионов, сильнейшую мюнхенскую «Баварию» — 1 : 0 и 2 : 0.
Все три мяча баварцам забивает Олег Блохин — киевского нападающего за один сезон узнает весь футбольный мир. Блохину вручают «Золотой мяч» как лучшему футболисту Европы 75-го года — до него из советских игроков этот приз получал только великий
вратарь Лев Яшин
. Игра новой звезды нравится не всем — известно ехидное замечание критиков, что, мол, Блохин скорее легкоатлет, чем футболист. Но результаты, конечно, главнее комментариев.
На физическую подготовку команды особо напирает тренер киевского «Динамо» Валерий Лобановский. Специалисты и серьезные болельщики обсуждают методы его работы: все по науке плюс селекция игроков по всей Украине. Футбольная столица СССР впервые переезжает из Москвы. Как и всё в стране, футбол предельно централизован, и московских клубов в высшей лиге целых пять, а остальные крупнейшие города, включая Ленинград, Баку, Ташкент, Ереван, Тбилиси, содержат по одной команде. Теперь «Динамо» (Киев) — базовый клуб сборной СССР, в некоторых матчах сборная целиком состоит из киевлян.
Исключительно урожайный год западной рок-музыки вызывает бум магнитофонных перезаписей в СССР: на все культовые альбомы денег ни у одного меломана не хватит, да и жалко «запиливать» оригинальные диски даже их счастливым обладателям
Начав с
битломании
, рок-аудитория в СССР расширила свои ряды на одно-два поколения, а вкусы — до 10-12 групп, от которых с вожделением ждет очередного диска. В 75-м «Uriah Неер» («Юрай Хип», «Урия Хип», «ХипЫ») выпустила «Return to Fantasy», «Queen» («Куин», «КвинЫ») — «А Night at die Opera», «Led Zeppelin» («Лед Зеппелин», «Цеппелины») — «Physical Graffiti», «Pink Floyd» («Пинк Флойд») — «Wish You Were Here».
В каждом крупном городе известны несколько парней, которые «интересуются серьезно»: они через столицы, знакомых «выездных», портовые центры и проч. оперативно получают виниловые новинки. Со свежего «пласта» делается первая копия, а уже с нее — тираж. По дружбе или за деньги (3-5 рублей за перезапись альбома на пленку заказчика). Уважающие себя меломаны признают только копии на катушках; кассетные магнитофоны — ширпотреб и дачно-походная версия. Большинство, экономя пленку, пишет на 9-й скорости, самые придирчивые — на 19-й: никогда прежде в сгране не было масс людей с таким изощренным слухом. С пакета пластинки на коробку катушки переносятся все данные: названия песен, длительность звучания, состав группы, фирма грамзаписи и т.п., вплоть до бессмысленных цифр классификации ISBN.
Сам хозяинчащеслушаетпервую копию, «пласт»-первоисточник он ставит, смакуя, в одиночестве или чтоб попотчевать уважаемого гостя. Решающий фактор — уровень «вертушки»: лучшие проигрыватели, разумеется, «фирменные», европейские или японские. Из советских признаются только прибалтийские высшего масса или «Вега» производства Бердского радиозавода в Новосибирской области. Какие-нибудь «Аккорд» или «Соната» со своим тяжелым звукоснимателем и корундовой, а не алмазной иглой способны испортить диск напрочь. За исмючением самых культовых, минимально амортизированные альбомы при увядании их первой свежести принято продавать. Совсем новый, «запаянный», стоит около 50 руб., «бэушный» — около 30. Диски берут только за ребро, хранят вертикально, протирают «бархоткой» — велюром-замшей до и после употребления, чтоб не возник «песочек» — характерное потрескивание при звучании или фатальная царапина.
Катушечный магнитофон — звукотех-ника более массовая и почти сплошь отечественная: «Маяк». «Комета», «Нота». «Яуза». «Маг» дооснащает «усилок» — усилитель звука, заводской или «паянный» радиолюбителем по схеме из технического журнала. Оттуда же берут и конструкции «светомузыки» — панелей моргающих лампочек трех светофорных цветов (или четырех — еще и с синим фильтром).
Погасив «большой слет», братство пинк-флойдовцев Нижнего Тагила или Мурманска до умопомрачения переслушивает астральную композицию «Shine On You Crazy Diamond» с пласта 75-го года. Они, конечно, на ножах с городскими сектами «диппёрпльников» и «юрайхистов». Но для всех них еще звучат откровением будущие штампы «рифов» и «запилов». И нет меры их общего презрения ко всяким «Самоцветам», которые выходят по двадцать человек, из них пятеро — с «дудками», а не могут слабать человеческий «голяк» (см.
«ВИА»
и
«Вражьи голоса»
).
Воспетой
Маяковским
советской «краснокожей паспортные» после долгого перерыва возвращен ее логичный цвет. В СССР введены паспорта нового образца
Вместо паспортов «со сроком действия» — темно-зеленых с маленьким черным гербом и маленькой фотографией — выдают бессрочные темно-красные с большим золотым гербом и страничками для трех крупных снимков. Это главное новшество: фотографии вклеивают в 16 лет — при получении основного удостоверения личности, в 25 и в 45. Портрет соединяется с документом не печатью (раньше для этого делали «фото с уголком»), а тиснением слова «паспорт». Ниже — образец подписи в соответствующем возрасте. Больше не ставят отметки о месте работы — так раньше контролировали занятость «производительным трудом». Но, конечно, сохранена отметка о прописке, как и записи о семейном положении и детях, военнообязанности и о выдаче загранпаспорта.
Новый паспорт — первый в стране вечный документ. Его данные нужно указывать, заполняя все справки, квитанции, бланки заявлений. Свои паспортные серию и номер, какие-нибудь I-ОД 638903, гражданин запоминает, думая, что это — на всю жизнь.
Решение Нобелевского комитета, которое для советских властей еще хуже, чем литературная премия
Солженицыну
. Первой Нобелевской премии мира, присужденной гражданину СССР, удостоен самый знаменитый диссидент — академик Андрей Сахаров
Антисоветские воззрения Сахарова научная и культурная общественность
осудила еще два года назад
— академик всем известен как злейший внутренний враг. Раньше его называли через запятую с Солженицыным, но того
в прошлом году выслали
, и новый нобелевский лауреат — последняя диссидентская звезда. Правда, Солженицын бил в набат, а когда западные «голоса» изредка передают Сахарова, слышен кроткий голос блаженного интеллигента. Махатма Ганди советского строя увещевает кремлевских вождей: только приняв мировые стандарты прав человека, молено обеспечить развитие страны.
Нобелевский комитет в своем решении ставит в заслугу Сахарову борьбу «против злоупотреблений властью», защиту «идеала государства, основанного на справедливости для всех», и доказательство того, что «только неприкосновенность прав человека может служить фундаментом… международного сотрудничества». Подписав Хельсинкский акт, СССР признал права человека в западной трактовке, и вот впервые всерьез аукнулось. Вскоре злосчастные права объявят «надуманной проблемой».
Сахарова как носителя оборонных секретов за границу не выпускают. На церемонию едет его жена Елена Боннер. Она зачитывает текст нобелевской лекции мужа все о том же единстве трех целей: мира, прогресса и прав человека. Всегда заступаясь за наказанных рядовых диссидентов, Сахаров еще пишет про множество советских «узников совести» и называет известные ему имена.
В главных театрах — во МХАТе, в ленинградском Большом драматическом (БДТ) и еще на пятидесяти сценах страны идет спектакль по пьесе Александра Гельмана «Протокол одного заседания» — про то, как бригада строителей отказалась от премии и это обсуждают на парткоме
Пьеса еще и экранизирована — в фильме «Премия» играют ведущие актеры Московского театра имени Ленинского комсомола
Евгений Леонов
(бригадир Потапов) и Олег Янковский (секретарь парткома; см. «Мюнхгаузен», 1983). В БДТ секретарь парткома — маститый Кирилл Лавров (кинороли от Ивана Карамазова до Ленина), во МХАТе бригадир — постановщик и главреж
Олег Ефремов
. Чувствуется: лучшие силы рады отчитаться идейной постановкой, не позорной дом самих себя.
На заседании парткома выясняется, что работа на объекте организована из рук вон плохо, но планы искусственно снижены, чтобы их было можно успешно перевыполнять, За такие липовые достижения строители получать премию не хотят. Рабочая совесть преодолевает недостатки экономической системы. Принципиального бригадира, ставящего интересы большого общего дела выше узковедомственных, поддерживает секретарь парткома; «Мы члены Коммунистической партии Советского Союза, а не партии треста № 2». В финале, призывая всех не брать незаработанную зарплату, парторг обращается к зрительному заду; «Кто за предложение товарища Потапова?»
«Производственная драма» в искусстве приоритетная — трудовые будни, портрет рабочего человека, напряженный производственный ритм и т.п. Спектакли и фильм хвалят за острую постановку проблемы, на XXV съезде КПСС о пьесе с почтением отзовется Брежнев, и Гельману дадут Государственную премию.
Режиссер Юрий Норштейн выпускает один за другим мультфильмы, которые признают высшими достижениями искусства анимации взрослые, дети, власти, которые наградят Государственной премией СССР, и мир, отметивший множеством фестивальных призов
Мультфильмы, которые не экранизируют «книжные» сказки, а сказочны сами и по-мультфильмовому. «Лиса и Заяц» (1973), «Цапля и Журавль» (1974) не могут быть рассказаны, только — показаны. В 1975 году Норштейн, его оператор Александр Жуковский и художник Франческа Ярбусова создают особенно завораживающий шедевр «Ежик в тумане». Зверек несет узелок, плутая во мгле, — что тут словами передашь, это видеть надо.
Впервые в анимации живет все про-сгранство кадра: туман ходит слоями и клочьями, порывами и потоками. Он дышит, гудит и вздыхает. Он тоже герой — ведет ежика, запутывает его и спасает. Идти то просто и в охотку, то, кажется, не дойти ни за что. Отныне «как ежик в тумане» — определение трогательной детской потерянности среди хитросплетения неведомых жиз-ненных обстоятельств.
Мультфильмы покоряют любую аудиторию. хоть самую неискушенную. Профессионалы тоже в восторге — редкое единство. Норштейн — любимец международных фестивалей, он влияет на всю мировую анимацию, особенно — на японскую. Госпремия подоспеет к выходу «Сказки сказок», где сюжеты «мультяшно» перетекают из одного в другой. Позже Норштейн долгие годы будет работать над «Шинелью» по Гоголю: там Акакий Акакиевич — будто ежик в Петербурге.
В июле на могиле Никиты Хрущева на Новодевичьем кладбище устанавливают памятник. Из-за этого главный гражданский некрополь страны закрывают для свободного посещения
Правивший Советским Союзом десять лет экс-премьер и первый секретарь ЦК Никита Хрущев одиннадцать лет назад был
смещен со своих постов
. С тех пор о прежде прославляемом «нашем дорогом Никите Сергеевиче» было не слыхать. Только однажды появилось его явно вынужденное коротенькое заявление: Хрущев отказывался от своих мемуаров, изданных на Западе. Причем бывший лидер страны перестал официально существовать не только в настоящем времени, но и в прошедшем — будто после смерти Сталина у СССР не было руководителя. Четыре года назад газеты известили одной фразой о кончине Хрущева. «Персонального пенсионера союзного значения» разрешили похоронить на Новодевичьем кладбище, самом престижном в Москве.
Семья покойного неожиданно заказала надгробие скульптору Эрнсту Неизвестному — одному из тех, кого
Хрущев поносил на своих встречах с деятелями искусств
. Монумент получился драматичный: черные и белые мраморные бруски, меж ними лежит бронзовая голова, очень узнаваемая — крепкая, лысая, с крупной бородавкой. Аллегорию толкуют то ли как Хрущев между адом и добром вообще, то ли — между сталинским злом и добром хрущевской отгепели в частности. В любом случае первый памятник бывшему первомулицу, установленный по частной инициативе, очень смущает умы.
Власти решают закрыть Новодевичье для свободного входа, выдав пропуска родственникам похороненных. Прежде на это кладбище публика ходила как во второй по значению (после захоронений у Кремлевской стены) национальный пантеон. Здесь могилы многих героев и деятелей культуры — в том числе дореволюционных. Получается, например, что к Гоголю вообще никто не может прийти, раз автор «Мертвых душ» не оставил потомства. К тому же молва все равно делает легко «пересказываемый» памятник Хрущеву самой знаменитой советской надгробной скульптурой.
Самое популярное кино — телевизионное — бежит от современности. Оно облюбовало себе некое царство-государство середины XIX века — Россию, но лучше — Европу, еще лучше — Францию, совсем хорошо — если с пением и танцами. На каждый Новый год непременно снимают водевили типа «Соломенной шляпки»
В родоначальнице жанра песенка о самой соломенной шляпке объясняет: «Без нее вокруг прелестной дамы / Такие шли сражения и драмы, / Что, собственно, и создало сюжет». Сюжет-недоразумение про недоразумение, режиссура условна, камера пассивна, но состав — самый звездный. Любимцы публики разом надели фраки и кринолины, жабо, цилиндры, эполеты, перья, поехали в каретах и верхом. Они рантье и модистки, певички и почетные граждане кулис, обманутые мужья и брошенные невесты. Герои в спецовках давно надоели и актерам, и публике, но вот уже их не требует и руководство.
Главный теяеводевильный корифей — Андрей Миронов, опытный в
изображении «ненашего человека»
. Он появляется в кадре во главе свадебной процессии и, прощаясь с бурной молодостью, перечисляет своих подружек — а они сплошные Жаннеты и Жоржет-ты, — и из пролога все понятно про время и место действия. Обаяшка живет в кадре, вечно напевая и пританцовывая, — Миронов задает новое представление об артистизме. Среди дам ему идеально соответствует
Людмила Гурченко
, в «Соломенной шляпке» она — владелица салона мод и в своей выходной арии тоном женщины с прошлым наставляет наивного юношу: «Видите ли, мой корнет, очаровательный корнет».
Дозволенные безыдейность и легкомыслие небогаты: шелковые кринолины киностудии шьют из капрона. Но советская цветная пленка и советские цветные телевизоры скрадывают детали. Да и кто ждет от водевиля подлинности — хватит подобия, и за французскую мэрию легко выдается горисполком г. Тарту Эстонской ССР.
Умирает правитель Испании генералиссимус Франсиско Франко Баамонде. Это означает конец самой длительной фашистской диктатуры — с борьбой против нее 40 лет были солидарны несколько поколений советских людей
В 1936 году генерал Франко, называя себя спасителем родины от Коминтерна, поднял мятеж против правительства социалистов и коммунистов. Гражданская война в Испании шла три года — Франко поддерживали Италия и Германия, левый Народный фронт — СССР, Из коммунистов разных стран формировались интербригады, советские летчики воевали в небе Пиренеев под чужими фамилиями (позже их участие в боевых действиях скрывать перестали). Детей испанских патриотов — все в красных пилотках с кисточками — привозили в советские пионерлагеря.
Франко одержал победу и с 1939 года правил страной, называя себя «каудильо», что соответствует немецкому «фюрер». Одновременно с кончиной диктатора сообщается о будущей присяге нового главы государства, принца Хуана Карлоса из династии Бурбонов, который станет королем.
По советским меркам это выглядит восстановлением монархии — власти едва ли не реакционней, чем франкистский режим. Про объявленные Хуаном Карлосом отмену смертной казни, политическую амнистию, легализацию партий и профсоюзов в СССР пишут скупо. Показателем перемен станет возвращение на родину председателя испанской компартии Долорес Ибаррури. Ей уже за 80, она все эти годы жила в Москве, ее сын погиб под Сталинградом. Сухонькая старушка с гладким зачесом белейших волос носит партийную кличку Пассионария («пламенная») и до сих пор способна зажигать своими неистовыми речами. Сообщения о проводах Ибаррури заканчивает фраза «Пассионария едет продолжать борьбу».
В мае проходит очередной болгарский песенный фестиваль «Золотой Орфей» — вместе с польским «Сопотом» основной эстрадный конкурс соцлагеря. На нем побеждает солистка Москонцерта Алла Пугачева — с ее показа по телевидению начинается, как будут говорить, «второй пугачевский бунт»
Заключительный вечер конкурса по Центральному телевидению вдет очень поздно. Обладательница Гран-при, как положено, выступает последней. Досиживают многие — советские певцы на «Орфее» побеждают нечасто. Выходит молодая женщина с копной крупных кудрей. Платье черное, тоже будто лохматое. Церемонно объявляют болгарский шлягер: Эмил Димитров, «Арлекино», русский текст Бориса Баркаса. После разухабистого циркового проигрыша вступает лауреатка — на все лады голосит, хохочет, корчит рожи. На припеве «Арлекино, Арлекино, нужно быть смешным для всех» поднимает согнутые в локтях руки и безвольно машет ими, изображая болтающиеся рукава, которые были у Пьеро, но это не важно.
Четыре минуты эфира вызывают шок — назавтра о Пугачевой говорит вся страна. Вернувшись, новая звезда на пару с «Арлекино» представляет сделанный ею ранее номер «Посидим, поокаем» — песенку деревенской простушки, которая не дождется парня на свидание: «Только чё ты не пришел, заблудился, что ли?» Миньон с «Арлекино» расходится тиражом в 14 млн экз., а «гиганты» поначалу выходят по два в год. Газеты пишут про «театр песни», создаваемый Пугачевой на эстраде.
До конца 70-х сменяется несколько образов. Певица еще побудет «Алкой-Аллочкой-Алусей» в игровых девчачьих шлягерах «Ты возьми меня с собой» и «Волшебник-недоучка» («Даром преподаватели время со мною тратили»). Укрепит репутацию культурной артистки, сдержанно-осмысленно исполнив для
«Иронии судьбы»
романсы на стихи серьезных поэтов, Неистовой строчкой «За это можно все отдать!» раздвинет границы разрешенной страстности в лирическом суперхите «Не отрекаются, любя» («Переждать не сможешь ты трех человек у автомата»).
Фильм-концерт «Женщина, которая поет» (рекордсмен сборов-79; Пугачева — актриса года) определит главную роль на будущее: примадонна. Когда с притворным самоуничижением дива поет «Так же, как все, как все, как все, я по земле хожу, хожу» — ясно, что на самом деле и она сама, и все вокруг считают ее небо-жительницей. Богине найдено одеяние по фигуре — темно-алый балахон из ниспадающего газового шифона. Гремит собственный ансамбль-оркестр, развеваются слоями балахон и рыжая грива — огненная фурия мечется по сцене, причитая: «Всё могут короли! Всё могут короли!» Стадионы и дворцы спорта стонут: «Во дает!» Пугачева добивается исключительного статуса дозволенной вседозволенности. Не на эстраде — вообще.
Ни об одном деятеле культуры не пишут так много. Пугачеву принято считать «в целом спорной». В частностях бесспорны только положение единственной суперзвезды (хотя сама сверхпопулярность неприлична) и наличие голоса — мол, это да, не отнимешь. Обычный упрек: «некоторый налет вульгарности». Но, прежде чем предыдущий опус успевают окончательно приговорить к пошлости, богиня масскульта выпускает два новых, столь же подсудных. Без возмутительницы спокойствия скучно и тем, кто ее терпеть не может, посредь застоя главную скандалистку ценят как уникальное национальное достояние. Пугачева еще до тридцати добивается обращения к себе только по имени-отчеству: вся страна знает, что она — Алла Борисовна. (Далее см.
«Пугачева и Паулс»
)
Свежая рыба доступна только высшему начальству и тем, кто сам ловит. Лучшие из доступных рыбных консервов — сайра в масле, страна потребляет их по 100 млн банок в год
Утверждают даже, что сайра водится только в советской зоне промысла. Ее поставляют за границу — в фигурных банках, тушки — брюшком кверху. Бывает сайра копченая и сайра в желе. Но главный внутренний продукт-сайра в масле: банки в виде высокой шайбы по 90 коп, — 1 руб. в зависимости от ценового пояса. Кусочки в жестянке стоят вертикально, имея сверху нарядный вид «цветочком». Под гладко открытую консервным ножом с «крутилкой» банку подставляют блюдце — чтоб масло не капало. С отварной картошечкой банки сайры хватает на ужин непрожорливой семьи из трех человек.
В столице Финляндии главы европейских государств, США и Канады подписывают Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе: с позиций разрядки сделаны политические выводы из Второй мировой войны
У Запада и соцлагеря есть общие негативные политические термины вроде «гонки вооружений» и «холодной войны». Первый позитивный — «дух Хельсинки»: записанные в Акте неприменение силы или угрозы силы, нерушимость границ, невмешательство во внутренние дела. Европа и Северная Америка понимают себя зоной высших стандартов политической цивилизованности. Для СССР важно, что Хельсинкский акт закрепляет в Европе существующий порядок вещей, когда восток континента — это советский трофей, окончательно сокрытый за «железным занавесом».
Ради этого Кремль даже согласился на включение в Акт большого раздела про права человека. Многие из них — кроме права выезда из родной страны и возвращения обратно — примерно так же записаны в сталинской Конституции, но никто ведь не воспринимает всерьез ее слова про свободу слова и демонстраций. Механизм контроля за выполнением «гуманитарных обязательств» в Хельсинки не определяли, и никаких проблем из-за своей подписи под этими декларациями власти СССР не ожидают.
Единственные космические державы, СССР и США, проводят первый международный полет. 17 июля в 19 часов 12 минут два корабля состыковываются, образуя орбитальный комплекс «Союз — Аполлон»
«Союз-19» пилотируют Алексей Леонов и Валерий Кубасов. «Аполлон-10» — Томас Стаффорд, Вэнс Бранд и Дональд Слейтон. Корабли летят вместе почти двое суток. Космическое соревнование вышло на новый виток: за США — экспедиция на Луну, за СССР — рекордные долговременные полеты. Проектом «Союз — Аполлон» признается примерное равенство сил и возможностей. Это же подтверждает и выполнение официальных задач: испытана «совместимость систем» и проверена «координация центров управления полетами». Правда, «Аполлон» выглядит вдвое пузатее и поэтому кажется главным.
Знаковую картинку табачная фирма «Филипп Моррис» печатает на пачках сигарет «Союз — Аполлон», которые продаются в обеих странах, — так в СССР впервые попадает американское курево.
Проходят первые соревнования на кубок СССР по новомодному спорту — виндсерфингу — катанию на доске под парусом
Лишь несколько лет назад в Америке додумались до простой идеи вставить мачту в доску, и в СССР новый вид спорта начинают культивировать одновременно с заграничной Европой. Соревнования проводят по двум дисциплинам — гонки и «фигурное плавание». Как всякое разрешенное заимствование из чуждой сладкой жизни, виндсерфинг обожают хроникеры. Они объясняют, что управляться с парусом на доске можно научиться всего за пять занятий с инструктором. Но недостаток теплых морей, дороговизна и громоздкость сооружения оставляют его уделом состоятельных пижонов-курортников. Надутые ветром цветные полусферы украшают видовую кино — и фотосъемку пляжных акваторий, но заковыристое название новинки не может усвоить даже большинство видевших виндсерфинг своими глазами.
В двух кинотеатрах Москвы и одном — Ленинграда идет фильм Андрея Тарковского «Зеркало». Автор и его произведение — символы высшей элитарности в отечественном кинематографе
К этому времени фильмы Тарковского «Иваново детство», «Андрей Рублев» и «Солярис» получили 22 приза — но только на зарубежных фестивалях. Привлеченная молвой «для Запада Тарковский — наш единственный гений» публика заполняет залы и по большей части недоумевает. В свободном автобиографическом повествовании Маргарита Терехова, актриса в амплуа содержательной красавицы, играет и молодую мать, и жену главного героя. Самого героя в кадре вообще нет — только голос за кадром главного интеллигента советского кино
Иннокентия Смоктуновского
. Вроде и есть намек на сюжет — московская семья в эвакуации в провинции, но больше картин-видений: у девочки треснувшая губа, мальчику на голову села птица, вечерний луг с изгородью по краю. Всё очень красиво и очень вольно.
Такой киноязык понимают немногие, еще меньше готовых к эмоциональному восприятию. Легче всего обсуждать самый «реалистический» эпизод: героиня-корректор обнаружила смертельно опасную и смешную опечатку — видимо, вместо «Сталин» набрали «Сралин». Те, кто с фильма уходит, возмущаются: поезд идет, стакан дрожит и падает — ну и что? Терехова моет голову, на нее валится потолок — ну и что? Но сознаться: «Я в Тарковского не въезжаю» — значит признать свое эстетическое бессилие. Госкино режиссеру рекомендует «освободить фильм от мистики», досидевшие до конца зрители делятся на задумчивых: «Что-то в этом есть» — и восторженных: «После этого я ничего больше смотреть не могу!» Максимальная аудитория «Зеркала» — верхушка студентов-гуманитариев двух столиц.
Подпись Брежнева под Хельсинкским актом среди прочего вроде бы разрешает каждому «искать, получать и распространять» любую информацию. В крупных городах временно перестают глушить западные радиостанции, вещающие на территорию СССР (в малых городах и на селе их не глушили совсем)
Массовую к тому времени привычку описывает поговорка: «Есть обычай на Руси — ночью слушать Би-би-си». В тройку самых популярных западных станций входят также «Голос Америки» и «Свобода». Слушают скорее поздним вечером: главные информационные выпуски «Глядя из Лондона» (ВВС) и «События и размышления» (ГА) выходят около 22.00 по московскому времени — видимо, чтоб аудитория могла оценить их контраст с
программой «Время»
в 21.00 на Центральном телевидении СССР. Обобщенное прозвище «вражьи голоса» — из «Поднятой целины»: так герой Шолохова оценивал реплику подкулачника на колхозном собрании. Былая непримиримость пропала: «обычай на Руси» властями считается предосудительным, но не преследуется, и «голоса» слушают, не таясь от соседей. С кривой усмешкой: «Ну-ка про что хоть они сегодня клевещут?» — приемники включают даже ветераны партии, а интеллигентская публика на «сеансы радиосвязи» выходит почти поголовно.
Альтернативной информации ищут прежде всего. Даже про заокеанскую занозу —
Уотергейт
— «Голос Америки» говорил все полтора года до первого сообщения ТАСС. А сколько своих заноз замалчивает советская пресса: диссиденты и здоровье первых лиц, эмигранты и трудности с продовольствием, катастрофы на транспорте и пробелы в истории — про всё это «голоса» вещают монопольно. Аудитория помоложе ценит саму западную эфирную манеру, скалькированную на русский: как бы по-английски гнусавый, с нажимом выговор, высокий темп, анонсы — «в новостях этого часа», щекотливые пассажи — «судьба советских евреев находится в руках Леонида Брежнева» и т.п.
У политизированной аудитории звезда — ведущий Би-би-си, представляемый русской службой как «наш политический обозреватель Анатолий Максимович Гольдберг». Он берет осведомленностью — вся мировая пресса в распоряжении, пониманием недавнего эмигранта, что на советских кухнях «прозвучит», и чуть усталой иронией пожившего-повидавшего русского еврея. Аполитичные подростки слушают на Би-би-си и даже записывают на магнитофон программы Севы Новгородцева о рок-музыке. Бывший саксофонист в советском ВИА, Сева со знанием дела глумится над советской эстрадой. Его программу открывает пародия на «Коля-Коля, Николаша, где ж мы встретимся с тобой», образчик псевдонародного стиля из репертуара Ольги Воронец: «Сева-Сева Новгородцев, город Лондон, Би-бя-си-и-и». Признавая влияние лондонского диджея на подрастающее поколение, о вредоносности Новгородцева даже будут писать комсомольские газеты.
Радио «Свобода», американскую станцию, расположенную в Мюнхене, глушить продолжают. Она считается самой антисоветской, а работающие там эмигранты — подлыми наймитами ЦРУ. Но глушилки шумят неравномерно даже в городах, а на дачах звук идет вовсе без помех. К концу 70-х по числу коротковолновых приемников на руках у населения СССР выйдет на первое место в мире — 82 млн уловителей «вражьих голосов».
Для чаепития с претензией, для украшения квартиры, в подарок на юбилей очень хорош электрический самовар — один из главных сувениров эпохи
Хотя среди производителей даже тульский завод «Штамп», бывшая знаменитая самоварная фабрика Баташева, электрический самовар к настоящему никакого отношения не имеет: просто электрочайник с «исторической» формой корпуса. Но если разливать чай в гостиной, некрасиво нести туда с кухни эмалированный чайник с газовой плиты или электрический с надписью на ручке «Красный выборжец». А самовар на 220 вольт внушительно возвышается на столе, и гости из него «подбавляют кипяточку» — ведь крепкая заварка, согласно отрывным календарям, портит цвет лица.
Пользоваться регулярно не обязательно: пусть поблескивает себе на полке — а что, красиво. Промышленность выпускает и небольшие, на 1,5-2 литра, и поздоровее, на 3 и 5. Обычный стоит около 25 рублей, расписные — конечно, дороже. Электрические самовары любят дарить от профкомов — на юбилеи или при выходе на пенсию. На «лицевую» часть над носиком граверу заказывают напоминание о дате, а вручая, желают «чаи попивать да нас зазывать».
Поразительно дерзкий теракт: в зажиточной и сонной столице нейтральной Австрии неизвестная группировка «Рука арабской революции» пленяет десятки заложников, большинство из которых — арабы
В мирной Вене, вдали от горячей зоны углеводородных залежей, размещена штаб-квартира ОПЕК — Организации стран — экспортеров нефти. В ней в основном состоят сказочно богатые арабские страны. Накануне Рождества проходит очередная сессия ОПЕК. Через базары елочек и марципанов шестеро боевиков приезжают к штаб-квартире на городском трамвае и, убив полицейского, врываются прямо на заседание. Взято 63 заложника, из них 11 — нефтяные министры. Захватчиками ру ководит мировой террорист номер один Ильич Рамирес Санчес, в его группе два немецких ультралевака и трое арабов.
Первоначальный план — облетая страны ОПЕК, освобождать министров по одному, заставляя каждого прочесть вслух прокламацию в поддержку народа Палестины. Но ранение одного боевика мешает провести это агиттурне. Получив самолет и большой выкуп, банда отпускает часть заложников еще в Вене, а остальных — в аэропортах Триполи и Алжира. Террористы сдаются алжирским властям, которые откажутся передать их международному правосудию. Считается, что потом группировка Санчеса скрывалась на Ближнем Востоке.
Поговорка, означающая особо неожиданный сюрприз, дает название советской телеверсии пьесы Брандона Томаса «Тетка Чарлея». Любимая эксцентрическая кинокомедия десятилетия, «Здравствуйте, я ваша тетя!» создает телевизионную моду на старую добрую Англию
Почти все снято в одном павильоне, а заграничность передают только костюмы и элементы мебели. Но бедной постановку не назовешь. В этой комедии с переодеванием главное — не место действия и даже не сюжет, а лица. «Здравствуйте, я ваша тетя!» — бенефис Александра Калягина: он самозабвенно играет мужчину, играющего женщину. Чаплинский голодранец с разбитым сердцем старательно изображает богатую тетушку из Бразилии, «где в лесах очень много диких обезьян». Две роли соединяются в одну при исполнении куплетов «Любовь и бедность», заявляемых как «бразильская народная песня, слова Роберта Бернса». Сам фильм и повторы этого танцевально-вокального номера в телевизионных киноконцертах делают Калягина комедийной звездой, хотя сам актер предпочитает оставаться в драматическом амплуа.
Незадачливых поклонников тетки-толстушки/дядьки-толстяка уморительно представляют Михаил Козаков — военного и Армен Джигарханян — штатского. Умение ведущих советских актеров носить френчи и «тройки», усы, бакенбарды и трости как родные позволит в 70-е не задорого, без выезда на Альбион, снять множество «английских» экранизаций, лучшая из которых —
«Шерлок Холмс и доктор Ватсон»
.
1976
Режиссер Иван Уфимцев по сценарию Григория Остера снял мультфильм «38 попугаев» — первый в сериале про Удава, Мартышку, Попугая и Слоненка. Детская — и не только — аудитория с восторгом берет у неуклюжих кукольных персонажей уроки милого абсурдизма
Попугаев не 38, а всего один: в названии указана измеренная в попугаях длина Удава. Зверушки без конца спорят про то, как всё относительно, и путают переносный смысл с буквальным: ну, действительно, если передают привет, то где же он? Действие происходит в джунглях, но ничего экзотического нет, разве что бабушка у Удава — «зеленая и длинная». Четверка героев без конца задает вопросы, будто первоклассники-почемучки, — и сама на них отвечает. Юмор абсурда, в целом несвойственный советской культуре, почему-то допустим в произведениях для детей, — и в «38 попугаях» пытаются закрыть закон всемирного тяготения и понять, когда наступает будущее. Ушедшая в народ фраза из мультфильма — ею припечатывают заведомого виновника: «Не будем называть кто, хотя это был Слоненок».
Модное лицо середины 70-х: человек в дымчатых очках. Они лишь слегка затемненные и видеть в помещении не мешают
Зто почти как разница между отдыхом на Кавказе и в Прибалтике: темные очки — жгучая курортная активность, дымчатые — меланхоличная городская рассеянность. У индивидуума — богатый внутренний мир, и на внешний он предпочитает смотреть сквозь фильтры, которые скрадывают досадные мелочи и смягчают грубые черты. Дальнозоркие и близорукие меняют обычные линзы своих очков на дымчатые. Те, у кого зрение в норме, носят дымчатые без диоптрий, оправдываясь: «Так к вечеру меньше глаза устают». И всё ради тончайшего, как напыление на стеклах, налета заграничности.
В Москве проводят выставку «Аттракцион-76» с участием 18 мировых фирм. Появление в стране «американских горок» означает начало конца советских «парков культуры и отдыха»
Цивилизация, сложенная еще до войны: аллеи для прогулок, а среди них — тир, пиво, соки-воды, «летний театр» со сценой-ракушкой, гипсовые сгдшьптуры и скромные, нестрашные аттракционы. Международную выставку устроили в ЦПКиО ши. Горького, цитадели качелей-лодочек, цепочных каруселей и «лошадок». Им не оставляют шансов на долгое выживание агрегаты «Монстр» и «Энтер-прайз», городок «качающихся мостиков», а главное — «американские горки», официально именуемые «катальными».
Есть мамы-трусихи, которые, визжа и клянясь: «Но больше этого безобразия не будет никогда», — все-таки отправляются в полет, если возраст ребенка требует обязательного сопровождения взрослых, И есть мамы-отказницы: они своим приговором «это ты папу в другой раз проси!» заставляют ждать следующих выходных. «Аттракцион-76» — разовое мероприятие, но в проломленную брешь устремляются с похожими горбатыми металлоконструкциями луна-парки из Польши и Чехословакии Гастролеры разбивают свои павильоны на пустырях, будто цирки-шапито. Из-за веселеньких ограждений доносятся завывание электромотора и стук санного поезда по рельсам-желобам, перекрываемые хоровыми воплями пассажиров: а-а-а-а! — это они вверх понеслись, ах! — это на мгновение замерли на самой макушке, а потом у-у-у-у! — вниз сваливаются. Манящий ужас уводит публику из парков «КиО» к «американским горкам» из Вроцлава и Брно, которые доедут до каждого советского полумиллионника.
Предпринята новая попытка смягчить дефицит продовольствия: фирменные магазины «Океан» превращены во всесоюзную моду, а в столовых по четвергам — рыбный день
Первый «Океан» открыли, конечно, в Москве — в 1971 году, Потом в столице заработало еще четыре фирменных рыбных магазина, и только спустя пятилетку океанская волна растекается по стране: в 1976-м «Океаны» заимели Ленинград, Калинин, Саратов и Киров. «Фирменный магазин» — значит, с импортным оборудованием, как в универсаме. Само слово «фирма» раньше предполагало — «западная». Начиная с «Океана» фирма может быть и советской. Хотя официальное название хозяйствующего субъекта — главк «Союзрыбпромсбыт», так что «Океан» — скорее бренд, но такого слова еще не знают.
Фирма громко заявила о себе, проведя в абсолютно безрекламном пространстве СССР всесоюзную кампанию по раскрутке пасты «Океан» — ее продавали и в обычных магазинах. Сделанная из криля — мельчайших морских рачков, розовая замороженная паста на вкус непривычна, но есть можно. Преодолевая недоверие населения, фирменные магазины проводят невиданные прежде дегустации и раздают проспекты с рецептами. В 70-х по заказу «Союзрыбпромсбыта» снимаются десятки короткометражек рекламной ихтиологии с названиями «Мясо антарктической креветки», «Мойва», «Минтай» и др. Даже суповые пакеты «Океана» не похожи на советские — из фольги и с цветными фотографиями красоток, поедающих уху.
Всего построят 104 фирменных «Океана» и откроют 234 «малых» магазина (без импортного оборудования). Ценной рыбы и морепродуктов — тех. что в рекламе не нуждаются, — в свободной продаже все равно нет, хоть страна имеет выходы к трем океанам из четырех. Купленных по случаю лосося — соленого или консервированного, крабовое мясо в собственном соку, зеленую баночку красной икры по 4.70 хранят до праздника как деликатесный дефицит. Задача «Океана» — продавать продукты похуже, особенно те, которых не ели прежде. Да и не предлагали есть. Общедоступный ныне салат из морских водорослей несколько разнообразит рацион городских гастрономов-новаторов, но дефицита мяса восполнить не может.
В зданиях, построенных специально для «Океана», кроме магазина, обычно квартирует одноименный ресторан. На стенах цвета морской волны нарисованы медузы и осьминоги, под потолками развешаны сети, но меню — не сплошь рыбное: в заведение без антрекотов и шницелей публика ходить будет плохо. Безальтернативным точкам общепита — рабочим столовым — предписан один «рыбный день» в неделю. Им повсеместно объявлен четверг. Ходить на обед больше некуда, и народ возмущается, конечно, но жует сероватые полутушки «рыбы ледяной», «хека серебристого» и минтая. Говорят, прежде эти породы считались сорными и даже таковыми записаны в старых изданиях энциклопедий — вроде они шли только на рыбную муку, добавляемую в корм скотине.
1 января 76-го на Центральном телевидении — премьера двухсерийного фильма «Ирония судьбы, или С легким паром!». В том же году фильм дважды повторят и впредь будут показывать после и во время Нового года, а также старого Нового года, а также по другим поводам и без повода
Выступая перед премьерой, режиссер фильма Эльдар Рязанов напоминает зрителям про детский стишок: «Потому что в Новый год, что ни пожелается, всё всегда произойдет, всё всегда сбывается». Интеллигентскую сказку про жизнь начинает мультпролог из карикатур Виталия Пескова, художника клуба «12 стульев» «Литературной газеты», главного интеллигентского вестника. Тема — из разрешенных проблемных: оказывается, разные приемные комиссии обкарнывают любые архитектурные проекты до одинаковых домов-коробок, которые бездушные строители рядами возводят во всех городах. Анимационный эпиграф про «ситуацию в целом», видимо, должен добавить правдоподобия частной истории, хотя непонятно, зачем это нужно новогодней сказке. Зритель и так готов допустить, что и в Москве и в Ленинграде есть 3-я улица Строителей, а на ней — одинаковые дома под номером 25 и одинаковые квартиры под номером 12, запертые на одинаковые замки, а в квартирах — одинаковые «стенки» (см. 1976), только за одну переплачено 20 руб., а за другую — 25.
Во времена, когда авиабилеты еще не именные, можно вместо товарища улететь спьяну из одной столицы в другую — так московский врач окажется в квартире ленинградской учительницы, как в своей. Квартиры на экране совсем не похожи, но зритель и на это не обращает внимания. Начинается собственно лирическая комедия — история милых, чуть непутевых искателей счастья, которым оно наконец улыбнется. Следуя прихотливым перепадам настроения, учительница Надежда Шевелева — полька Барбара Брыльска и врач Евгений Лукашин — Андрей Мягков ссорятся, мирятся, снова ссорятся и мирятся и наконец влюбляются друг в друга. Евгений расстается со ждущей его в Москве невестой, а Надежда — со своим солидным женихом.
В средних квартирах при средних зарплатах мы взрастили в себе нестандартный внутренний мир — главная гордость «семидесятников», воспеваемая всем фильмом и особенно восемью городскими романсами композитора Микаэла Таривердиева на стихи «непростых поэтов». Они звучат «от первого лица» — герои непременно берут гитару; эмблемные арии Жени — «Никого не будет в доме» (Е. Пастернак) и «Если у вас нет собаки» (А. Аронов), Нади — «Мне нравится, что вы больны не мной» (М. Цветаева) и «Вагончик тронется, перрон останется» (М. Львовский). За Мягкова поет бард Сергей Никитин, за Брыльску — Алла Пугачева (см. 1975).
«Ирония судьбы» фиксирует высший уровень индивидуализма за все советское время; тонким душам москвича и ленинградки и дела нет, что оно — советское. Ни один цензор, идеолог, критик и проч. не увидел, как лелеет фильм разрушительную для строя общественную атомизацию. Экстерриториальность квартиры от страны — рожденный 70-ми городской идеал, лучшим памятником которому навсегда останется двухсерийник Рязанова.
Съемочной группе дадут Государственную премию СССР. Фильм пополнит список непременных атрибутов Нового года, главного праздника страны (см. 1971). «Ирония судьбы» успешно пойдет в кинопрокате, что немыслимо для уже показанного в эфире телефильма. Читатели «Советского экрана» выберут его фильмом года, а Мягкова — актером года. Реплика отставленного Надей ухажера Ипполита — Юрия Яковлева: «Какая гадость эта ваша заливная рыба!» — и в XXI веке будет считаться самой известной фразой отечественного кинематографа.
В 76-м году — официально признаваемый неурожай зерновых. Поскольку цены на хлеб — не экономика, а политика, их повышать нельзя. Начата кампания за бережное отношение к хлебу
Подсчитано, что каждая семья за год выбрасывает 20 кг хлеба. В подъездах городских домов ставят отдельные бачки для сбора пищевьгх отходов. В булочных оформляют стенды «Хлеб в вашем доме» с рецептами приготовления из черствых корочек кваса и других вкусных блюд. В каждой столовой висит плакатик «Хлеба к обеду в меру бери, / Хлеб — драгоценность, им не сори!». Общественное негодование вызывают люди, которые крошат горбушки птицам, в то время как «хлеб — это нравственная категория». Газеты возмущенно пишут, что в деревнях в личных хозяйствах буханки черного идут на корм скоту, но селяне о городском гневе даже не знают. В школах задают сочинения «Что я знаю о хлебе?». В них нужно обязательно указывать суточную норму блокадного Ленинграда: 125 граммов на человека.
На каждую тысячу городских жителей уже приходится 15 личных автомобилей, и вслед за острым дефицитом запчастей (см. «Автосервис», 1973) пришел острый дефицит гаражей
Уже говорят: купить машину — полдела. Держать автомобиль негде, а просто оставлять на улице — хуже некуда. Он — самое дорогое имущество, его купили лет на десять, он ломкий, плохо заводится на морозе и хорошо поддается коррозии: отечественный автомобиль должен жить под крышей. Даже XXV съезд КПСС в 1976 году постановляет: «Развивать сеть кооперативных гаражей».
В ГСК (гаражно-строительные кооперативы) объединяются, обычно имея в рядах пайщиков автолюбителя, способного «выбить место» под застройку. На выбивание уходит год-полтора. Каждый бокс обойдется минимум в 1,5-2 тыс. руб. — размер средней годовой зарплаты. Строителей нет (см. «Шабашники», 1973), техники и стройматериалов — тоже, нужны пайщики, способные их «выбивать» или «доставать слева». С нужными людьми кооператив делится частью боксов. То же — с подведением электричества и прокладкой подъездных путей. Эпопея растягивается года на три; готовое машино-место стоит тысяч пять — номинал самого автомобиля; триада недвижимости отныне «квартира — дача — гараж».
Большой драматический театр в Ленинграде считают первой сценой страны, а его лучшим спектаклем — «Историю лошади», постановку знаменитого главрежа Георгия Товстоногова
Театральный бум выстраивает сложную иерархию московских театров. Самая дефицитная — скандальная «Таганка», далее — «Современник» и «Ленком» с репутацией «ищущих» и «Сатира», где смешно. Есть «труднопопа-даемые» спектакли во МХАТе, им. Моссовета, в Вахтанговском и им. Маяковского. Туда стремятся театралы столичного мегаполиса и великое множество приезжих. Но в Ленинград на спектакли БДТ специально ездят даже москвичи (изысканный тур: ночь в поезде — прогулка по городу — Эрмитаж или Русский музей — ресторан или хотя бы кафе «Север» на Невском — спектакль — ночь в поезде). Постановки Товстоногова слывут высшими достижениями современного театрального искусства, они, в отличие от московских, ценимы не за остроту темы, фигу в кармане или использование рок-музыки.
Инсценировку рассказа Льва Толстого «Холстомер» сделал Марк Розовский. «История лошади» проходит у Товстоногова человеческой трагедией умирающего мерина, некогда знаменитого пегого скакуна. Граница проницаема в обе стороны: то люди превращаются в лошадей, то табун, взяв шляпы и зонтики, оказывается публикой на бегах. Князь Серпуховской, хозяин Холстомера, исполняемый Олегом Басилашвили, смолоду по жизни гарцевал, к старости — не в силах бить копытом.
Евгений Лебедев в роли Холстомера играет невиданную в советском театре пластическую симфонию. Он скачет под всадником и в упряжке, принимает лакомство, ластится к кобыле Вязопурихе. Сцена, которую с жаром пересказывают счастливцы, видевшие шедевр: пока Холстомер тяжко издыхает, над ним крутится бабочка — механическая, но совсем как живая — то Лебедев незаметно водит ее на невидимом тросике. Едва проходит последняя судорога и мерин испускает дух, бабочка садится на неподвижный круп. Пауза. Тьма. Шквал аплодисментов.
Попасть удается по большому случаю и с «двойной нагрузкой»: в городских кассах к «Истории лошади» прилагается два неликвидных билета, обычно в театры комедии и музкомедии.
Нефтяной бум в СССР (см. «Тюменская нефть», 1973) делает социалистическую интеграцию наглядной для советского потребителя: продукция «братских стран» во многом подменяет отечественную легкую промышленность и отчасти смягчает продовольственный дефицит
Хозяйственную формулу «шмотки в обмен на нефты, а также на газ и лес перестали считать расточительной. Западной продукции немного, и она — удел немногих, массовый ширпотреб импортируют из соцлагеря. Его форпосты — фирменные магазины в Москве, откуда миллионы приезжих развозят товары по стране. Между элитными торговыми точками курсируют микроавтобусы-маршрутки, и за день можно объехать всю Восточную Европу.
«София» расположена на Большой Полянке. Самый недорогой промтоварный: сарафаны, платья, блузки, рубашки. Духи «Сигнатюр», сувениры, кожгалантерея с балканскими мотивами. В «нефирменной» торговле Болгария почти монопольно обеспечивает армию советских курильщиков миллиардами пачек сигарет с фильтром в год, самые престижные — редкие «ВТ» («Булгартабак») в твердой упаковке (40 коп,), самые расхожие — «Стюардесса», «Родопи», «Феникс», «Опал», «Интер» (все по 35 коп.). Наряду с отечественным «Жемчугом» почти весь рынок зубной пасты покрывают болгарские «Поморин» и «Мэри». Болгарские вина — красные «Медвежья кровь», «Механджийско» и просто «Каберне», белые «Монастырская изба» и «Лудогорско» распространены не менее грузинских. Много консервов «Булгарплод» (эмблема: дамочка с цветочком); из-за банок с фаршированным перцем весь сладкий перец по-русски называется болгарским.
Возле «Софии», в польской «Ванде» покупательницы бьются залучшуюв соцлагере косметику фирмы «Поллена»; духи с игривым названием «Вус Moze» («Бич може» — «Быть может»), губную помаду модного сливового оттенка, тени и «обводки» для век, тушь для ресниц и перламутровый лак для ногтей. Косметическая «Ванда» есть и в Ленинграде, на Невском проспекте близ Московского вокзала (кажется, единственный случай «дистрибуции») — там столпотворение еще больше. Московская «Польская мода» особо специализируется на плащах.
Венгерские магазины «Будапешт» и «Балатон» торгуют без особой специализации — трикотаж и дамские сумки. Гастрономический профиль этой страны изощренный: дефицитнейший сервелат с пояском-этикеткой цветов венгерского флага, десертное вино «Токай фурмин» и повсеместные банки зеленого горошка фирмы «Глобус». Объединение «Хунгаро-фрукт» первым сумело круглый год торговать в СССР яблоками — красными «Джонатан»; лучшие в соцлагере потрошеные упакованные куры — тоже венгерские.
Чехословацкая «Власта» — это бижутерия фирмы «Яблонэкс», ничтожная по сравнению с главной потребительской миссией ЧССР-обувать советских горожан в продукцию фирмы «Цебо» (см. «Дефицит обуви», 1970). У гигиеничных немцев в «Лейпциге» (магазин не может называться «Берлин» из-за Западного) ищут прежде всего женское белье. Ценится косметика фирмы «Флорена», например, гэдээровский крем для бритья этой марки — почти безальтернативен в СССР. Югославский «Ядран» представляет дорогие товары из полукап-страны: покрывала, осветительные приборы с претензией на дизайн, броскую посуду вроде красных чашек-блюдец с черной каймой. Отдельный вход «Ядрана» штурмуют ради парфюмерии и косметики.
Незаменимый поставщик многих «товаров долговременного пользования» (плащ на несколько сезонов), эти единственные совет-ские островки luxury задают новый стандарт «вещей повседневного употребления» («наше» не носить, «нашим» не мазаться — не краситься) и служат источником лучших подарков на Новый год или день рождения.
Проходит первая выставка неофициальных советских художников в официальном выставочном зале. Через полтора года после скандальной «бульдозерной выставки» (см. 1974) власть решила, как быть с художественным подпольем — его пустили в подвал
В доме по Малой Грузинской, 28, расположен Московский комитет профсоюза художников-графиков — в нем состоят те, кто не может вступить в Союз художников СССР. В подвале дома есть небольшой выставочный зал. То есть авторам предложено показывать свои работы почти только друг другу. После гонений на «антиреалистические направления в живописи» отчаянные вовсе покидают страну — власти обычно не препятствуют. Те, кто поспокойнее, мимикрируют — власти обычно зла не держат, позволяя заниматься, например, книжной иллюстрацией. Упёртым, но не уезжающим, дозволены вернисажи ниже уровня земли.
Это не реабилитация: художники-отступники сознательно сошли с «магистрального пути развития советского многонационального искусства», и отношение к ним пересмотру не подлежит. Но лишние скандалы ни к чему, яростно преследовать за творческие методы больше не принято — лишь бы не было явного диссидентства в содержании. В первой выставке на Малой Грузинской участвуют Николай Вечтомов, Дмитрий Плавинский, Оскар Рабин, Вячеслав Калинин, Владимир Немухин, Отари Кандауров, Александр Харитонов. Внутри страны резонанс за пределы профессионального круга почти не выходит, а западные корреспонденты могут писать про дозволенность авангарда в СССР — опыт признан удачным, и подвальные экспозиции будут открываться более-менее регулярно.
Построена первая очередь Камского автозавода в Татарии, в Набережных Челнах. Самое крупное в мире производство большегрузных автомобилей — последняя удачная стройка социализма
За шесть лет на пустом месте возникло шесть заводов, а на них — 300 км конвейеров, и готов первый серийный грузовик КамАЗ. К концу года выпустят 5 тысяч машин. Сначала собирают только тягачи и грузовики, потом — еще и самосвалы. Главная модель: грузовик 8-тонник, с прицепом — 16 тонн, У него пятиступенчатая коробка передач (всего десять передач вперед и две — назад). Эта модель, КамАЗ-5320, — еще и первый советский грузовик-дальнобойщик. В его кабине можно спать на ходу: над тремя сидячими висит одно лежачее место. Название новинки быстро приживается в языке; потеснив «газы», «зилы» и «белазы», «камаз» уже с конца 70-х — нарицательное название грузового автомобиля.
Выпущенный чилийской хунтой на свободу лидер коммунистов страны Луис Корвалан прибыл в СССР. Вроде бы из застенков его вырвала кампания солидарности (см. «Мы с тобой, Чили!», 1974). Но выясняется: Корвалана обменяли на советского диссидента Буковского
За три года советская пропаганда превратила Корвалана в героя городского фольклора: «Я проснулся утром рано — нет Луиса Корвалана». На Западе развернута сопоставимая кампания за освобождение Владимира Буковского: в 1971 году его в четвертый раз арестовали и посте фельетона в «Правде» о «злостном хулигане, занимающемся антисоветской деятельностью», дали 7 лет заключения и 5 лет ссылки. Максимальное наказание по ст. 70 ч. 1 УК РСФСР («антисоветская агитация и пропаганда») Буковский получил за разоблачение советской «карательной психиатрии»: он передал на Запад открытое письмо с приложением медицинских заключений. По тому же делу диссидентов П. Григоренко, Н. Гор-баневскую и В. Новодворскую власти объявили «невменяемыми».
Обмен — ход сногсшибательный и уязвимый: он ведь ставит на одну доску пламенного коммуниста-генсека и отщепенца-антисоветчика. Выходит, и тот и другой — политзаключенные, а их в СССР вроде бы нет. Поначалу об обмене, проведенном при посредничестве спецслужб ГДР, советская пресса молчит, ТАСС лишь сообщает: «КПСС и советское правительство предоставили товарищу Корвалану возможность приехать в СССР и окажут ему полное гостеприимство». Брежнев, завидев махонького чилийца, кричит «Луис!» и плачет. Про то, что за Корвалана отдан советский диссидент, рассказывают западные радиостанции. Таиться смысла больше нет, и первой факт обмена признает «Литературная газета» — ее интеллигентские читатели слушают «голоса» особенно усердно. Поразительную и ясную историю «бартера» быстро узнает вся страна. Рождается шедевр советской политической частушки:
Обменяли хулигана
На Луиса Корвалана.
Где нам взять такую блядь,
Чтоб на Брежнева сменять?
Ратифицировав Международную конвенцию о дорожном движении, СССР ввел единые водительские удостоверения с защитой
Больше нет шоферских классов — первого и второго, а также звания «шофер-любитель». У водителей теперь квалификационные категории: А — мотоцикл, В — легковой, С — грузовой автомобиль, D — автобус, Е — грузовик с прицепом. И больше нельзя сдавать экзамен на права, сказав «сам разобрался» или «отец с малолетства учил»: впервые обязательно нужно заканчивать водительские курсы, которые, как и все связанное с автомобилем, тоже дефицит.
Очередной XXV съезд КПСС получил в свой адрес 600 тысяч писем. Принято Постановление «О дальнейшем совершенствовании работы с письмами трудящихся»
В «народном государстве», каковым себя считает СССР, письма начальству — единственный канал связи населения с властью. Политическая партия — одна, выборы делегатов-депутатов всех уровней фиктивны, на съездах и прочих форумах дискуссий не ведут, массмедиа подчинены пропаганде. И только письма, направляемые снизу вверх, дают картину трудной жизни и нелестных мнений: абсолютное большинство составляют жалобы и просьбы.
Хотя инструкции «по работе с письмами» строго велят различать злопыхателей (они всё видят в черном цвете), кляузников (пишут всегда, повсюду и «на всех») и проч., в целом декларируется поощрительное отношение к обращениям населения в инстанции. Чтобы «не разводить волокиту», постановление определяет срок рассмотрения любого письма: один месяц, после чего автор должен получить не «отписку», а «ответ по существу». Газеты и журналы, теле- и радиопрограммы должны чаще использовать почту в своих материалах. Приветствуются рубрики типа «письмо позвало в дорогу» — это когда редакция, получив весточку, отправляет корреспондента в командировку. В таких случаях говорят: «письмо о наболевшем» и благодарят автора «за острую постановку вопроса». Совсем уж острые вопросы огласке не предают: «с мест» часто сообщают о фактах вопиющих — письма обычно пишет народ простой, которому терять нечего.
Виртуознее всех эпистолярный жанр использует политический обозреватель газеты «Правда» Юрий Жуков — его беседы регулярно показывает Центральное телевидение. Из множества конвертов, которыми завален его рабочий стол, ветеран-публицист всегда точно выбирает тот, в котором сокрыта тут же решаемая проблема. Именно Жуков в 1976 году, сокрушенно признав негодным качество советских лезвий для бритья (это и острая постановка вопроса, и о наболевшем), сообщает мужскому населению страны о скором выпуске лезвий по лицензии английской фирмы «Вилкинсон».
С зимних Олимпийских игр в австрийском Инсбруке символом русских лыж на годы становится Раиса Сметанина
Ответственность за медали на Сметанину легла неожиданно: накануне олимпийских стартов заболела лидер женской сборной Галина Кулакова. Сметанина, воспитанница ведущей в стране лыжной школы Коми АССР, выигрывает гонку на 10 км и эстафету 4X5 в составе сборной, в гонке на 5 км она — вторая. Всего за свою карьеру новая звезда получиг десять олимпийских медалей, из них четыре — золотых.
В квартирах-малометражках мебель приходится ставить вплотную друг к другу. Пристенные комбинированные шкафы — в просторечии «стенки» — превращают вынужденную необходимость в модный стиль
Отныне «стенка» — доминанта гостиной в квартирах семей с достатком от среднего и выше. Платяной шкаф, переходящий в сервант с баром, потом — проем д ля телевизора, а над ним и далее — книжный стеллаж, далее еще одна «закрытая секция». Удобный и стильный комплекс. Если «стенка» единая, то помещается только по всей длине большой комнаты. Раздельные части ставят буквой «гэ» и даже «пэ». Простор для фантазии хозяев открывает чередование секций и разноуровневых полок. На них асимметрично располагают книга, сувениры, керамику и радиотехнику. Откидная дверка служит столиком для доставаемых из бара коньяка и конфет. У «стенки», глядя телевизор, слушая музыку, листая книги и угощая гостя, теперь можно провести весь вечер.
Первые «стенки» — импортные, выше всех ценятся югославские, отделанные шпоном с вишневым оттенком, но переплачивать приходится и за чешские, гэдээров-ские или венгерские (см. «Ирония судьбы», 1976). В содружестве с братскими мебельщиками или самостоятельно «стенки» осваивает и отечественная промышленность. Фурнитура победнее, шпон поверх ДСП — «древесно-стружечных плит» — порой заменяет клеенка «под дерево», шкафы могут не выдержать вторичной сборки-разборки при переезде, дверки «зевают» и требуют дополнительных фиксаторов-магнитов, зато комплексная обстановка становится массовой и повсеместной. «Стенки» уже покупают в комнаты детей-подростков: пусть подороже, зато всё разом влезло.
В юбилейном для генсека году советская пропаганда формирует его культ личности — довольно комичный, уязвимый для насмешек и анекдотов
Глава КПСС по должности считается «выдающимся партийногосударственным деятелем» и «верным продолжателем великого дела Ленина» — эти формулировки вроде и не содержат похвалы. Качественно иное возвеличивание Брежнева начинается весной 76-го. 8 мая в родном Днепродзержинске ему открывают памятник — по статусу неоднократного героя (
Социалистического Труда
с 1961-го и Советского Союза с 1966-го), Брежнев мог быть удостоен этой чести давно, но теперь затеяна кампания по наращиванию героизации. Назавтра, в День Победы — 9 Мая, одновременно с оглашением указа о присвоении Брежневу звания Маршала Советского Союза ему вручаютусыпанную бриллиантами маршальскую звезду, причем генсек уже облачен в парадный маршальский мундир. Вручатель — Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный выражает уверенность, что «присвоение… будет с огромным удовлетворением воспринято в рядах наших славных Вооруженных Сил». Сквозящее опасение не напрасно: кадровых военных и армейских ветеранов внезапное маршальство генсека раздражает, чрезмерным его считают и гражданские — разговоры о Брежневе в звании Жукова идут в каждом доме.
70 лет Брежневу исполняется 19 декабря. С поздней осени — каскад поздравлений. 2 ноября — вторая звезда героя Чехословакии и орден Клемента Готвальда, вручаемые Густавом Гусаком в Кремле. Во время своего балканского турне Брежнев 15 ноября получает в Белграде от Иоси-па Броз Тито высшую военную награду Югославии, орден Свободы, а 24 ноября в Бухаресте от Николае Чаушеску — Звезду Социалистической Республики Румыния. 2 декабря в Кремле Тодор Живков вручает Брежневу вторую звезду Героя Болгарии и орден Димитрова. Накануне дня рождения главы стран-сателлитов ежедневно доставляют юбиляру высшие награды:
Долгие церемонии телевидение показывает полностью, и пристрастие первого лица к регалиям, которые ему присуждают его подчиненные, а по сути — он сам, очевидно. Начинают хождение анекдоты типа «в связи с нехваткой места для наград считать спину Брежнева его второй грудью» и «в Москве случилось землетрясение — со стула упал пиджак Брежнева со всеми орденами».
К 70-ти здоровье Брежнева резко ухудшилось, и даже краткие его речи оставляют тягостное впечатление: на почти неподвижном лице шевелятся лишь огромные брови, артикуляция затруднена, дикция мучительна для понимания. Брежнев и впрямь произносит «систематически» как «сиськи-масиськи», а анекдоты приписывают ему и «сосиски сраные» — «социалистические страны». С нелепой частотой он выражает «чувства глубокого удовлетворения» и смачно троекратно целует соратников на каждом протокольном мероприятии. Генсек выглядит карикатурой на самого себя. Старение в телевизионную эпоху для репутации Брежнева фатально. Кто видел, что Сталин к концу жизни оплешивел? Брежнев дряхлеет буквально в прямом эфире, оставаясь на парадных портретах бравым красавцем средних лет.
Выпущенный перед юбилеем документальный фильм «Повесть о коммунисте» канонизирует биографию Брежнева: выходец из рабочих — опытный руководитель — всю войну на передовой — мудрый политик. Киножитие позиционирует Брежнева как нарицательного большевика, видимо, второго после Ленина (есть насмешливое прозвище «второй Ильич»). Создатели фильма режиссеры И. Бессарабов и А. Кочетков и руководители ТАСС Л. Замятин и В. Игнатенко получат
Ленинскую премию
.
Брежнева принято славить за разрядку и укрепление обороноспособности, за развитие сельского хозяйства и заботу о молодежи, за внимание к космосу и братство соцстран — каждый находит свое. Даже газета «Советский спорт» сумела добавить особый штрих к коллективному портрету универсального титана, опубликовав огромное фото генсека в спортивной кофте-олимпийке.
Прежние ритуальные благодарности за все на свете «партии и правительству» отныне дополняет непременный оборот: «и лично Леониду Ильичу Брежневу». Согласно частушке,
Если женщина красива
И в постели горяча —
Это личная заслуга
Леонида Ильича.
Красного богдыхана председателя Мао весь мир считает безвозрастно старым и почти вечным. Агентство Синьхуа неожиданно сообщает об окончании земного пути властелина Поднебесной на 83-м году жизни
Про болезнь Мао Цзэдуна говорят давно, гадая даже: подменяет ли его при редких публичных появлениях двойник? И не могут ли приближенные скрывать смерть повелителя. пока не договорятся о дележе власти? Такое ведь бывало в Древнем Китае. Но хроника убеждает: в гробу лежит сам Мао, и исступление миллионов китайцев сильнее, чем при всех прежних лицезрениях ими великого вождя. Правление его ровесника Хрущева кажется кратким и уже преданным забвению, а Мао вроде был всегда. Он водил армии в «великие походы», проводил чистки, совершал «большой скачок» и «культурную революцию», завел атомную бомбу, критиковал Конфуция, уничтожал воробьев, нападал на Даманский, выплавлял сталь в домашних печах и затевал глобальную интригу с Америкой.
На языках мира выпущено три миллиарда его цитатников. Образ Мао — один из самых узнаваемых в XX веке: френч, отступившие назад волосы, плоское лицо с бородавкой — растиражирован мировым масскультом. Советские люди, как никто на свете, узнают в нем китайского Сталина: вот так своих в кулаке держал, как наш нас. Сильный, хитрый и без Сталина нас обдурил — бросил, позабыв про «дружбу навек». Долголетие и жизненную силу Мао — в таком возрасте четвертую жену завел! — народная молва приписывала воздействию корня китайского женьшеня, который гораздо ядренее растущего у нас в Сибири.
Фирма грамзаписи «Мелодия» выпускает первый советский альбом — то есть не просто большую пластинку с песнями, а диск, выстроенный как единство от начала до конца. Композитор Давид Тухманов. «По волне моей памяти»
Сюита из десяти музыкальных новелл на стихи Ахматовой, Волошина, Бодлера, Шелли и других классиков. Для каждой композиции Тухманов специально приглашает вокалистов и музыкантов из ведущих коллективов страны, собирая на диске уникальный состав. Этапная для советской поп-музыки пластинка делает ее автора ведущим эстрадным композитором 70-х (см. «Миньон дерзаний», 1968, и «День Победы», 1975). «По волне моей памяти» — единственный советский диск, с оговорками признаваемый продвинутыми старшеклассниками и студентами. У молодых меломанов Тухманов слывет «лучшим из наших».
Композиции диска не назовешь шлягерами, они для вдумчивого прослушивания. Но есть один суперхит: куплеты «Из вагантов» — «Во французской стороне / На чужой планете / Предстоит учиться мне / В университете» — целое поколение будет крутить на каждом школьном вечере, а на выпускном — исполнять хором.
Формат телепрограммы «Утренняя почта» подразумевает, что зрители просят еженедельно доставлять им на дом порцию свежих шлягеров. Похожее международное обозрение «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» выходит в эфир обычно раз в месяц
Каждое воскресенье в 11 часов утра «Утренняя почта» старается показывать «номера» — то есть не концертное исполнение песен, а специально снятое для программы. Роликов явно не хватает, и их часто повторяют. Иногда дважды показывают весь выпуск, но публика не в обдаде’. другой такой программы на телевидении нет. «Утреннюю почту» непринужденно комментирует улыбчивый диктор Юрий Николаев; регулярные эфиры делают его главным эстрадным конферансье позднего СССР.
«Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» выходят тоже примерно в 11, но вечера — в предельно позднее время для программ Центрального телевидения. Как особо лакомое блюдо, их ставят по пятницам или в дни больших православных праздников: чтоб конкурировать с богослужениями в храмах. Зарубежная эстрада почти целиком сводится к соцстранам — это прежде всего «пражский соловей» Карел Готт и балет телевидения ГДР. Изредка попадется Италия или мелькнет какая-то невиннопопсовая скандинавская группа, поющая по-английски, — и обнадеженный зритель готов снова ждать проблеска музыкальной вольности.
6 сентября совершен невероятный перелет: советский летчик Виктор Беленко на сверхсовременном истребителе МИГ-25, поднявшись в воздух близ Находки, приземлился в аэропорту японского города Хокодате
Лучший советский истребитель с полным оснащением, с секретными кодами распознавания «свой-чужой» и опытным летчиком в качестве потенциального инструктора оказался в руках вероятного противника, союзника главного вероятного противника — в том, что «у японцев» значит и «у американцев», сомнений нет. Официальное советское заявление, отметая версию бегства, называет посадку МИГа в Японии вынужденной и требует вернуть назад самолет и летчика.
Ни того ни другого не происходит. Новое заявление выходит через три недели: советским представителям не давали встретиться с Беленко, а когда они на своем настояли, то увидели, что летчик находится под воздействием каких-то препаратов. При этом Беленко вроде бы не подтвердил своего желания получить политическое убежище в США, о чем писали на Западе, хотя тут же сообщается, что Беленко в Америку уже отбыл. Советскую сторону особенно возмущают «намерения разобрать самолет, да еще с привлечением представителей третьих стран». Получается все-таки: сбежал, самолет сдал, в Штаты переправился, и ничего тут не поделаешь.
Сериалы, до сих пор почти сплошь детективные, к середине 70-х нашли свой эпический формат. «Вечный зов» ему название — это и одноименная сага, и «Тени исчезают в полдень», и «Строговы», и еще несколько им подобных
Сибирь от начала века до наших дней: одна-две революции, две-три войны, классовый конфликт отцов и детей или родных братьев и большое чувство, пронесенное сквозь все испытания. Раздольные таежные пейзажи, долгие сцены крестьянского быта, неторопливые разговоры в просторных избах, сменяемые яростными вспышками гнева и пристрастия во время любовного свидания или заседания партячейки. Могучие имена мужиков — Анисим, Антип, Аникей, и баб — Анфиса, Агафья, Устинья, а супружескую пару зовут, к примеру, Устин и Пистимея.
Основоположники жанра — режиссеры Валерий Усков и Владимир Краснопольский, они поставили по огромным романам Анатолия Иванова сериалы «Вечный зов» и «Тени исчезают в полдень». Владимир Венгеров снял «Строговых» несколько скромнее, хотя это экранизация книги самого Георгия Маркова, главы Союза писателей СССР. Впору запутаться в десят
ках второстепенных персонажей, окружающих основных героев, которых тоже не два-три, а семь-восемь. Среди них есть один, самый главный, тяжело, но неуклонно идущий к высшей гармонии исторического и личного выбора на родной земле: «не знаю счастья большего, чем жить одной судьбой». Тени старого мира исчезают в полдень нового строя — примерно к 50-летию Великого Октября, и образуется святое триединство крепкого хозяина, крепкой семьи и крепкой советской власти.
Одновременно выходят переиздания последних поэтов Серебряного века. Классики, ранее преследуемые советской властью, образуют список самых престижных авторов — их книги на черном рынке стоят дороже всего
Поэтов — четыре: две женщины и двое мужчин. Их имена теперь звучат паролем читательской утонченности. Их несоветские стихи и несоветские судьбы соединяются в понятие «настоящий поэт». Осип Мандельштам сгинул в лагерях. Марина Цветаева, доведенная до нищеты, покончила с собой, ее могила тоже потеряна. Анну Ахматову травило Постановление ЦК «О журналах «Звезда» и “Ленинград“», Бориса Пастернака — кампания против романа «Доктор Живаго» и присуждения Нобелевской премии.
Обширные предисловия большой и малой серий «Библиотеки поэта» авторов выгораживают: там про «непростой путь», пройденный в жизни и литературе, и про «высокую культуру стиха». То есть что бы когда ни было, а по части собственно поэзии эти — лучшие. Тиражи у серий гомеопатические, и томики продаются только у спекулянтов — от 25 рублей. «Лениздат» в 1976 году выпускает «Избранное» Ахматовой — 200 тыс. экз. пропадают, минуя прилавок, и на черном рынке стоят столько же. Андрей Вознесенский про это издание пишет гордые стихи: «Попробуйте купить Ахматову — / Вам букинисты объяснят, / Что черный том ее агатовый / Куда дороже, чем агат».
В одну цену с четверкой идет желчный поэт-сатирик их поколения Саша Черный — его первое переиздание в синей «Библиотеке поэта» у перекупщиков попадается очень редко.
В СССР, особенно в провинции, все индийское кино — сверхкассовое. Образец пряного блокбастера — двухсерийная танцевально-музыкальная мелодрама «Зита и Гита»
Индия, снимая по 800-900 фильмов в год, лидирует в мировом кинопроизводстве. Болливуду хватает своего почти миллиардного рынка и проката в сходных по духу соседних странах. Единственная держава, совсем не похожая на Индию, но массово любящая ее кино, — многонациональный Советский Союз. Все началось с Раджа Капура, исполнителя главной роли в своем фильме «Бродяга» и его песни, переведенной на русский: «Бродяга я, бродяга я!» Дети и внуки первых поклонников индийских фильмов будут ежегодно смотреть «Мститель», «Преданность», «Король диско», «Бобби», «Танцор диско» и проч. В титрах половины лент мелькает та же фамилия Капур, труднее запомнить имена новых любимцев из звездной династии: Дхамендра и Чакрабор-ти. Законы жанра неизменны: невероятная любовь, сладкие протяжные песни, огромные влажные очи.
Зита и Гита — две сестры-красавицы, разлученные судьбой. Гиту похитили цыгане, она росла в нищете и стала бродячей танцовщицей. Зиту воспитал богатый дядюшка, она получила прекрасное образование, ей завещано огромное состояние. За 2 час. 46 мин. экранного времени они преодолеют множество невзгод, чтоб наконец встретить друг друга и обрести любовь. При этом приторное кино родины Кама-сутры еще целомудреннее, чем советское: со своими возлюбленными Зита и Гита на экране даже не целуются.
Выходит самая известная из московских повестей Юрия Трифонова — «Дом на набережной». Оказывается, город и горожане деградировали даже больше, чем село и селяне, а центр этого вырождения — Москва
Позднюю прозу Трифонова называют городской, она появилась вскоре после
деревенской
, когда прежде вполне обычный писатель, лауреат
Сталинской премии
, издал в 1969 году повесть «Обмен». Трифонов с тех пор открывает мир, прежде советской литературе будто неведомый, — как в последние десятилетия устраивают жизнь столичные жители верхнего среднего класса. Попадают на хорошую работу в бесчисленные институты и КБ, защищают или нет кандидатские, зарабатывают сценариями и переводами, караулят кофточки в
ГУМе
, проталкивают детей в английские школы, а потом в вузы, сходятся, расходятся, воюют с родней. Вроде про что тут писать, а потом читать, но уйма этой «колбасни» — у Трифонова много таких московских словечек — образует свою перенасыщенную динамику, и действие бытовых повестей летат детективно.
Почти вся эта жизнь вертится вокруг квартирного вопроса. Сын успевает съехаться с умирающей матерью, чтоб не пропала ее жилплощадь. Творческий работник построил кооперативные хоромы на 62 м2 жилой площади и этим восстановил друзей против себя. «Дом на набережной» (отаыне его будут звать только по-трифоновски) — высшее достижение советской недвижимости. Его квартеры с комнатами, как залы, строили для тех, кто порубал прежних хозяев жизни. Потом рубали уже внутри лучшего дома: в 37-38-м —
врагов народа
, в конце 40-х — начале 50-х —
космополитов и низкопоклонников
. Потом все — и первые, и вторые, и третьи — стали «хурдой-мурдой», как и вывозимый из «Дома на набережной» скарб изгоняемых из рая.
Не вышло никакого нового общества новых людей — обычные обыватели. Только приличий теперь поменьше, а потолки пониже, и на Кузнецком Мосту не продаются замшевые куртки — их надо из Венгрии везти. Трифонов вроде не задает вопроса: и зачем тогда всё было? Только точно и бегло зарисовывает: дети сподвижников Луначарского интересуются иконками и парапсихологией, никому не нужны ни старики с их подлинной историей Гражданской войны, ни заветы народовольцев. Полубоги из «Дома на набережной» жизнь заканчивают в панельных башнях у Речного вокзала, а наследникам ветеранов трех революций — столбовому советскому дворянству, — чтоб управиться с дачами в поселке Красный Партизан, нужны ловчилы, способные достать стройматериалы. Те еще теперь вишневые сады, раневские и лопахины.
1977
Шведский ансамбль АББА — самая популярная у массовой советской публики иностранная группа. Впервые лидера западных хит-парадов в СССР любят своевременно и незапретно
Неслыханная оперативность: первый диск АББЫ фирма «Мелодия» выпускает всего через три года после победы квартета на Евровидении. Тратить конвертируемую валюту на песенки советской грамзаписи запрещено, но находчивый продюсер Стиг Андерссон заключает бартерные сделки: за «Мопеу-Мопеу» и прочие хиты СССР заплатит нефтью и иным сырьем, а однажды даже картошкой.
Шведы звучат беспроблемно-мажорно, шлягеры у них мелодичные, с редкой для попсы симфоничносгью, сразу понятно — умеют ребяга петь-играть! — и внешний вид приличный: ну чего тут запрещать? АББУ даже изредка показывают по Центральному телевидению. Имена участников коллектива для русского слуха трудные и как будто одинаковые, поэтому Бенни Андерссона называют бородатым, Бьорна Ульвеуса — бритым, Анни-Фрид Люнгстад — темненькой, Агнету Фельтског — светленькой.
Впервые в истории мирового мореплавания советский атомный ледокол «Арктика» достигает Северного полюса
Первый атомный ледокол в мире тоже был советским, звался «Ленин», Построенная три года назад на Балтийском заводе в Ленинграде «Арктика» — флагман полярных навигаций нового поколения. Ровно месяц длится рейс из Мурманска до вершины планеты и обратно. «Арктика», главный проводник 5 караванов судов по Северному морскому 5 пути, демонстрирует советское могущество в Ледовитом океане: мы можем ходить по 5 нему и вдоль и поперек.
В Белгородской области около 500 человек отравились вином «Ежевичное»; есть погибшие. Дело замяли. Называемые в народе «бормотухой» напитки, подобные белгородскому, — стремительно растущая часть советского алкогольного рынка
Крепленые напитки — с добавлением спирта — теснят водку. Винный приоритет над сорокаградусной предусматривало
антиалкогольное постановление
, не обязывая вина быть ни натуральными, ни даже виноградными. Сельское хозяйство и пищевая промышленность создают уникальные «товары жидкой группы», воспетые советским фольклором. Непонятно почему часть напитков называется «вермут» («вермуты», «вертит-мутит»>, «сквермут») и «портвейн» («Мне приснился сон ужасный — / Портвейн белый, портвейн красный»). Они неразличимы между собой и не имеют ничего общего с совсем непохожими друг на друга итальянскими и португальскими «аналогами». Однако считается, что сырьем для этого алкоголя хоть служит винопзад.
Плодово-ягодное вино производят почти из чего угодно, растущего на деревьях и кустах. Добавление спирта делает его «плодово-выгодным» — по коэффициенту «грамм-градус на копейку» им напиться примерно вдвое дешевле, чем водкой. Население открыло рецептуру раньше государства, получая домашние «вина» из черноплодной рябины. Промышленность выпускает алкогольные напитки яблочные, малиновые, черносмородиновые и мн. др., но чаще всего в ход идет ассорти — «плодововыгодное», именуемое также просто «краской». Белгородское «Ежевичное», как выяснится, содержало токсичную щавелевую кислоту. Выжившие заработали тяжелую почечную недостаточность. Другой частый результат — поражение печени. Гепатит жаргон описывает так: «белочка» (белая горячка), или «белянка», переходит в «желтянку». Даже сравнительно несильное опьянение креплеными винами превращает речь в невнятное бормотание — отсюда название всего класса выпивки.
Технически винный бум обеспечен переходом иа механизированный сбор винограда. Неделикатные машины повреждают большинство ягод, и их нужно переработать на месте в течение двух часов. Возникают совхозы-заводы. Часть продукции они отгружают готовой, но много «виномате-риала» развозят по стране цистернами, разливая в бутылки в крупнейших городах-потребителях.
Урожай 1976 года рекордный: 5 млн тонн винограда. В этом море есть всесоюзные марки — «номерные» портвейны «32» и «777» («три топора») выпускают заводы Азербайджана (Шеки и Сумгаит), Дагестана (Дербент, Манас и винсовхоз им. Алиева), Ставрополья (Левокумский винсовхоз). Молдавию представляют «Портвейн молдавский» и «Молдавское крепкое». От «оригинальных» азербайджанских портвейнов «Агдам» и «Далляр» пахнет будто горелой резиной, и ходит мрачная шутка, что их гонят из старых галош. Украина славна крымской «Альминской долиной» («Алиной») и кировоградской «Золотой осенью» («Зося Осиповна»), Дагестан и Чечено-Ингушетия вносят особый вклад портвейном «Кавказ». Согласно анекдоту, в магазине мужик просит: «Дайте то, как горы называются! Сам сказать боюсь — вырвет!» Краснодарский край увеличивает производство винограда в 13 раз. Особенно знамениты бренды «Кубань», «Анапа» и «Солнцедар» (Не теряйте время даром, / Похмеляйтесь “Солнце-даром“!»).
Самые забубенные налитки идут в бутылках по 0,8 л — разница с обычными винными по 0,75 вроде невелика, но тара выглядит гораздо увесистей, получая название «фугас» и «фаустпатрон». По сравнению с этим ассортиментом водка — благородная влага, чистая, как горный хрусталь. Действительный состав крепленых вин 70-х установить трудно. Очевидны спирт, вода, сахар, красители и некие «продукты переработки фруктов». Государство-монополист поит население узаконенным стандартами суррогатом.
В мае — внезапное низвержение с партийного Олимпа: из Политбюро ЦК КПСС выведен Николай Подгорный. Значит, и Председателем Президиума Верховного Совета СССР ему больше не бывать
Почти месяц страна гадает: кто будет следующим номинальным главой государства. На жизнь это не влияет, но за 12 лет к триумвирату
Брежнев — Косыгин
—
Подгорный
привыкли. Правы те, кто предполагал: президентом захотел стать генсек партии Леонид Брежнев. Решение оформляет очередная сессия Верховного Совета.
В считаные секунды депутаты единодушно отправляют отсутствующего Подгорного на пенсию «по собственной просьбе». Его не благодарят за «многолетнюю плодотворную работу» — это уход в забвение, и фамилию одного из главных вождей никогда больше публично не упомянут. В народе шутят, что Подгорного сняли «за небрежность». Так же единодушно избирают Брежнева. Когда
свергали Хрущева
, критиковали «практику совмещения постов» главы партии и главы правительства. Теперь объясняют: важно, чтобы фактический лидер страны — генсек — имел бы и статус главы государства. Хотя и прежде полновластие Брежнева не вызывало сомнений, формально еще ни один советский руководитель не обладал такими полномочиями.
Спецмагазины «Березки», продающие западные товары, переходят на чеки единого образца. Это облегчает спекуляцию ими и упрощает ценообразование на супердефицитную электронику
Баловни советской судьбы, которым довелось жить и работать за границей, сбереженные там средства не привозят домой в виде долларов или других «свободно конвертируемых валют» (СКВ; таких в то время порядка 20). Иностранная наличность официального хождения в СССР не имеет. Есть валютные магазины, бары и т.п“ обслуживающие иностранцев. Свои, побыв иностранцами, на руках держат чеки — эквивалент части заграничной зарплаты (большинство работает в «несвободно конвертируемых» соц-сгранах и странах третьего мира). Чековые магазины «Березки» продают соотечественникам «недовывезенное»: иностранные телевизоры — их. если страну пребывания с СССР связывает только авиасообщение, доставить домой вообще нельзя, одежду — ее на всю жизнь не накупишь и т.д. Объединение «Внешпосылторг» явно зарабатывает на разнице своих оптовых закупок и розничных «березовых» цен. Японские телевизоры «Panasonic» и «Toshiba» стоят от одной до двух тысяч чеков — при «черном» курсе два рубля за чек и три за доллар в среднем получается около $1000, что гораздо дороже, чем на Западе, но выбора нет даже у спецграждан в спецмагазинах. Магнитофон «Sanyo» — 500 чеков (~$330) и т.д.
Прежде «работники загранучреждений» получали сертификаты разного достоинства. Теперь система упрощена, и, формально запретная, скупка-продажа чеков идет почти открыто. Занятые ею «дельцы» крутятся у каждого магазина — милиция наверняка в доле. У прилавка могут и спросить о происхождении эрзац-валюты, но обычно невежливых вопросов не задают, и большинство покупателей — очевидные нелегалы.
«Березки» открыты во всех городах-миллионниках, но лучшие, конечно, московские — на Сиреневом бульваре, на Пятницкой улице, в Астраханском переулке. Здесь шире выбор электроники, помоднее одежда — надолго за границу ездит публика солидная, и модели в «Березках» висят обычно консервативные. На новинки — как это будет с первыми видеомагнитофонами — стоят заочные очереди: нужно заполнить открытку и несколько месяцев ждать «приглашения за покупкой».
В Ростовской области пускают первую очередь завода атомного машиностроения — «Атоммаша»
Советский Союз — пионер использования атома в мирных целях, а социалистическая экономика очень энергоемка, и строительство атомньгх электростанций признано приоритетным. АЭС можно ставить где угодно, их киловатт-час куда дешевле выработанного на гидроэлектростанциях или тепловых. Вообще «Мирный атом — в каждый дом!» — ведь в отличие от ГЭС он не наносит ущерба природе, в отличие от ТЭС не требует тысяч тонн топлива. АЭС абсолютно безопасны, а страх перед «бомбовым» названием — это пустые предубеждения. По советским проектам атомные электростанции строят в соцстранах, их предлагают «под ключ» и Западу.
После шумного, на весь год, «всенародного обсуждения» принимают третью Советскую Конституцию
Первая Конституция, 1918 года, считалась основным законом диктатуры пролетариата. Вторая, сталинская, 1936 года — «Конституцией победившего социализма». Как вершину мирового законотворчества, гаранта подлинных, а не лживобуржуазных прав и свобод, ее проходили отдельным школьным предметом несколько поколений советских людей. Песня «Широка страна моя родная» утверждала: «Золотыми буквами мы пишем Всенародный сталинский закон». Теперь упразднена и эта Конституция, и ее привычный праздник — 5 декабря. В 1977 году на один красный день календаря меньше обычного.
Новую Конституцию принимают 7 октября — в ближайшие два года это суббота и воскресенье, а тогда праздничный день, совпавший с выходным, не компенсировали. Согласно основному закону-77, в СССР впервые в мире построен развитой социализм, государство стало общенародным, и сложилась новая общность людей — советский народ: пропагандистские формулы последнего времени, оказывается, нуждались в конституционном закреплении. Главную новацию содержит шестая статья — коммунистическая партия в ней названа «руководящей и направляющей силой общества» Аппарат КПСС всегда подменял собой всю остальную власть и про бесправные советы новая Конституция впустую повторяет за старой — «составляют политическую основу СССР», — но теперь партийное верховенство еще и впервые провозглашено официально.
Производимая в СССР с начала десятилетия туалетная бумага, оставаясь на большей части территории страны неведомой, в местах продажи переходит в разряд хронических дефицитов
Запуская в 1969 году на Сясьском целлюлозно-бумажном комбинате единственное в стране производство туалетной бумаги, ее, очевидно, видели «узконишевым» товаром. Большинство населения до сих пор обходилось газетами: отрывали куски от целых или нарезали в 1/8 листа. «Осьмушки» складывали в подвешенные на стенки в городских туалетах или деревенских уборных ящички или мешочки-карманы. В городах в дело могла идти мягкая оберточная бумага или приносимая с работы «оборотка» и т, д. В любом случае «подтирку» никто не покупал — и в голову не могло прийти тратить на нее хоть и небольшие деньги.
Начали с 31,5 млн рулонов в год на 250-миллионную страну. Новинку продают в гла вных мегаполисах, вовсе не вывозя в рядовые обл- и райцентры, а тем более на село. Готовность населения применять «бумагу санитарно-гигиенического назначения» сильно недооценили. За пятилетку выпуск удвоен — 66,7 млн рулонов, но и их отчаянно не хватает. Начав пользоваться специальным средством, неженки не хотят возвращаться к подручным; к середине десятилетия в ареалах своего распространения туалетная бумага стала потребительской нормой.
Лучше всего снабжается Ленинград (Сясьский ЦБК — в Ленинградской области), но и там в свободной продаже заветных рулонов нет. Обычно ими торгуют «по десять штук в одни руки», и покупатели идут по городу с гирляндами на шее. Над украшением могут смеяться: «Вон, смотри, этот срать собрался!» — но иначе, как, нанизав рулоны на бечевку, их не унести. Если считать среднедушевые советские потребности половиной от российских XXI века (~5 рулонов на человека в год) — спрос удовлетворялся на 10-12 %. На других ЦБК, где нет нужного оборудования, пытаются выпускать нарезанные в один слой салфетки — размером с привычные газетные листики и рулоны без дырок посередине. Цилиндрики ставят на сливные бачки, откуда они падают, разматываясь.
Слово «дискотека» до сих пор означало собрание пластинок. Теперь так называются мероприятия с их использованием. В конце прошлого года первый конкурс дискотек провели в Риге — как водится, западная мода получает всесоюзное распространение начиная с Прибалтики
Дискотеки первого поколения не имеют своего помещения со стационарным оборудованием, это — разовое мероприятие в вузе или кафе. Аппаратура приносится/привозится на вечер: 100-ваттный усилитель, пульт с двумя проигрывателями, а главное — «светомузыка» побольше, чем
домашняя
. Ритмично моргающие фонарики студенты-технари паяют сами, но выпущен уже и чешский дискотечный комплект «Тесла». Ведущего назьгвают ипподромным словечком «диск-жокей», — может, потому, что он все время маячит над пультом согнувшись, будто наездник, привставший в стременах. Обычно это один из фанатов-коллекционеров; пластинки он приносит из дома и собирает по друзьям. Конверты показывают на экране проектора, а информацию с них сообщают публике между номерами. Технически подкованный и музыкально осведомленный диск-жокей — парень в джинсах и подтяжках поверх яркой футболки — культовая фигура молодежных компаний.
Пытаются проводить дискотеки познавательные — чтоб только послушать, но нужнее, конечно, танцевальные. Комитеты комсомола, по ведомству которых проходит всё население до 30-ти, признают новую моду «востребованной формой досуга», но в целом советская идеология определяет дискотеки многомудрым понятием «неоднозначное явление». Беспокоят «засилье западного репертуара» — но отечественного нет, сомнительное происхождение записей — но магазины такими пластинками не торгуют и т.п. Управления культуры засылают комиссии: проверить списки звучащих песен и манеры поведения диск-жокеев. Писатели-деревенщики осуждают шумные «визготеки» как чуждые русскому духу, партийные ортодоксы ищут в них идеологическую диверсию, но, как всякую всеобщую моду (твист, крашеные волосы, женские брюки и мн. др.), запретить дискотеки не удастся.
Остромодное увлечение на ближайшие лет десять — дельтаплан, планер без кабины
Самый доступный вид воздухоплавания и максимальное приближение современного горожанина к Икару: пара крыльев и ничего больше, под ними — отважный пилот. Короткий разбег и, оттолкнувшись от крутого склона или от края обрыва, авиалюбитель парит, медленно снижаясь. Большая удача — поймав ток воздуха, взлететь выше точки старта.
Промышленно дельтапланы пока не выпускают, но конструкция несложная: алюминиевые трубки и парашютный шелк, того и другого на оборонных предприятиях полно. Аппарат разборный и, загромождая собой целую комнату, может храниться в обычной квартире. Перевозится на крыше любой малолитражки. Дельтаплан нахваливают как осуществленную «мечту о небе», возможность «взлететь над суетой».
Со второй половины 70-х вся советская молодежь объята джинсовой лихорадкой, которая затем захватывает и часть населения средних лет. Ни одна мода не будет такой тотальной — джинсами обзаведется каждый человек моложе сорока, чтобы впредь носить этот тип брюк всегда. В СССР поставлен мировой рекорд дороговизны штанов-индиго: большинство джинсов куплено с рук по цене, равной среднему месячному доходу работающего горожанина
Как и с
модой на «Битлз»
— джинсовая волна до СССР доходит с опозданием, зато накрывает с головой. Выездные творческие работники щеголяли в джинсах еще в 60-е, но даже молодежь не сразу привыкает к виду новых брюк, когда в начале 70-х их начинает носить столичный пижонский авангард. Привыкнув, отменит прочие брюки вовсе: прежде джинсы не уживались с ними, теперь они не уживаются с джинсами.
У остальных брюк жеваные коленные сгибы означают неряшливость, а на джинсах это — «так и надо». Остальные брюки гладят утюгом через мокрую тряпку, «наводя стрелки». Джинсам это противопоказано, хотя непонятливые мамы (а особенно бабушки) пытаются их после стирки отпаривать. Линялые штанины резко бросаются в глаза на улице. Комментарии прохожих: ужас что такое! — а им еще предстоит привыкать к дырам и заплатам.
Более всего шокирует цена непотребных х/б портков с лезущей краской. Настоящие джинсы в стране продаются только в
«Березках»
. Остальные привозные из-за границы, причем таможня лимитирует моряков, командированных и проч.: «не более трех изделий». Спрос при этом ажиотажный, и равновесие с предложением — примерно 150 рублей, аккурат средняя городская зарплата «чистыми». Бывают и по 180, а в Закавказье и за 220. «Очень по-божески» — за 130, «совсем недорого» — за 120, но это если сам поставщик товара продает его среди своих. 150 — цена у фарцовщика, профессионального продавца-посредника на черном рынке.
Отдавать столько не жалко лишь за настоящую «фирму». Потребитель впервые различает «фирменную одежду», начиная ценить подлинность торговой марки и других товаров тоже. По фирменной этикетке — лейблу или лейбаку — выше всех котируются джинсы «Levi’s» (их называют «левис») и «Wrangler» («вранглер»). Далее идут «Montana», «Бее» и «Superrifle», Люди постарше возмущены новым «преклонением перед Западом»: до чего дошли — за наклейками уже гоняются! Потом в газетах пойдут фельетоны типа «“Монтана“ для плана». Мол, есть такие — джинсы, популярные у нашей молодежи, но Минлегпром всё не наладит их выпуска, а Минторг только мечтает, как дефицит поднимает его оборот.
Однако в обычных магазинах «монтану» не продают. Фарцовку преследует милиция (наказывая только продавцов), но опаснее мошенничество: могут подсунуть подделку или запечатанную в прозрачный пакет одну штанину. Обычно продавец и покупатель на улицах только встречаются: в Москве самая известная точка — выход из метро «Беговая», в Ленинграде — галерея второго этажа Гостиного двора, «галера». Покупателя могут сопровождать несколько друзей — смотреть, чтоб не надули, оценить при примерке — хорошо ли сидят, и помочь провести экспертизу на фирменносгь. Есть специалисты по лейбакам, есть по отстроч-ке — желтой или оранжевой. Проще всего проверить краску индиго: «пилятся» — линяют штаны, как положено, или нет? По подшитому к изнанке нижнему краю трут разжеванной спичкой — на ней от настоящей краски остается синий налет.
Поняв, что заразу уже не победить, ее пытаются ограничить. Комсомольская пресса увещевает: джинсы не носят с пиджаком! в них нельзя ходить в театр! Линия фронта проходит в каждом доме, где есть подросшие дети: обычно джинсы покупают на родительские деньги. Дочери заставляют предков раскошелиться даже чаще. Парень как-нибудь да проживет, а у девушки без туго затянутых в джинсы бедер просто не сложится личная жизнь.
Принято партийно-правительственное постановление о профтехобразовании. ПТУ хотят превратить в «университет рабочих профессий», избавив его от репутации второсортного учебного заведения
Инженеров в стране переизбыток, а рабочих рук не хватает. При этом в каждом классе обычной школы есть человек десять, которые на самом деле не усваивают программу, и им «тройки» ставят, держа «два в уме». Эти школьные отбросы отправляют после восьмилетки в ПТУ: «Тебе в 9-м классе делать нечего!» Название самого учебного заведения молва расшифровывает как «Помоги тупому устроиться».
Пропагандистская кампания пытается сломать предубеждение. Моральное стимулирование — рассуждения о «престиже рабочей профессии» — не помогает: трудовая мораль растеряна всякая, а не только пролетарская. Чуть больше толку от «укрепления материальной базы»: профтехучилища крупных предприятий живут богаче вузов, повышены стипендии и «учебные зарплаты». Сохранены и принудительные меры: в школах индустриальных центров из пяти восьмых классов комплектуют два, максимум три девятых, остальные ребята поневоле должны идти в профтехучилища.
Но ПТУ все равно остается «низшим образованием», участь «стоять у станка» считается самой горькой, а звание «пэтэушник» звучит как диагноз.
Фильм Сергея Соловьева «Сто дней после детства» получает Государственную премию СССР, фильм Владимира Меньшова «Розыгрыш» — Государственную премию РСФСР, а фильм Динары Асановой «Не болит голова у дятла» — премию Ленинского комсомола. Поднялась «школьная волна» советского кино
В Татьяну Друбич влюблены все старшеклассники. Ее главная героиня «Ста дней» читает по-французски; в пионерлагере в бывшей барской усадьбе ставят лермонтовский «Маскарад», и ей, конечно, поручена роль Нины, Почти вся современность оставлена за кадром — похоже, в ней только трепетные подростки хранят «верность культурному наследию» (потом у Соловьева будет фильм «Наследница по прямой», но позже и ему для величия героев хватит их
занятий современной музыкой
).
В Дмитрия Харатьяна влюблены все старшеклассницы. Его главный герой «Розыгрыша» создает школьный ансамбль, играет на гитаре и поет песни собственного сочинения (их для фильма написали Александр Флярковский и Алексей Дидуров). Прежний фаворит-отличник оказался подлецом-карьеристом, и в лидеры класса выходит он, бескомпромиссный музыкант.
Строгая математичка (Евгения Ханаева) хочет понять новые ритмы; ансамбль для нее исполняет свой хит про то, как
Задолго до лета, до яркого солнца
В троллейбусе зимнем, что еле плетется,
Бабочки летают! Бабочки!
Бабочки летают! Бабочки!
и с головы педагога от ужаса сползает шляпка.
«Не болит голова у дятла» — девиз пацана, способного без устали колотить по ударной установке. Его отец (Николай Гринько) пытается поверить грохочущий инструмент фронтовой песней про полевую почту. Барабаны и тарелки не под даются.
На экране подростки живут интереснее, сложнее и честнее старших поколений. Они борются за принципы и отстаивают идеалы, им ведомы большие чувства и широкие жесты. Лучшие из взрослых, чтоб сохранить себя, должны прозябать маргинальными чудаками — та же математичка, ее коллега-словесник (Зиновий Гердт) и папаша — уличный музыкант (Олег Табаков) в «Розыгрыше», Правда, самым лучшим вручен «Ключ без права передачи» от ребячьих душ — в этом следующем фильме Динары Асановой педагоги будто спрятались среди учеников. Они все вместе (а с ними — режиссер) наслаждаются лучшим мигом: детство кончилось, но жизнь, которая наверняка возьмет в оборот, еще только ждет за школьным порогом.
Согласно экзаменационным билетам, «пока свободою горим, пока сердца для чести живы» должно относиться только к царской России, а в советской стране сбываются все юношеские мечты. В 1977 году «вольная» тема выпускных сочинений по литературе — «“Там, где трудности — там впереди всегда коммунисты“ (Л. И. Брежнев)»; вступительных в гуманитарные вузы — «“Советские люди знают: там, где партия — там успех, там победа“ (Л. И. Брежнев)»; но игровое кино вправе «ставить острые нравственные проблемы подрастающего поколения», и его могут даже поощрить за
фильмы, где не упомянуты ни партия, ни комсомол
.
В сентябре на
ВДНХ
проходит первая Международная книжная выставка-ярмарка. Владеющие иностранными языками граждане стоят в очередях, чтоб, не отходя от полки,читать обычно недоступную литературу до самого закрытия павильона
Посетителям книги не продают, но, говорят, их реализуют среди своих после закрытия ярмарки. Остальным можно выносить из павильона только томики, надписанные автором — в Москву приехало несколько западных писателей-леваков. Одна французская издательница, сжалившись, щедро ставит автографы за Марселя Пруста и Альбера Камю.
Только западногерманских фирм на выставке 193. У нихи американцев советские организации чаще всего покупают права на издания. Госбезопасность бдительно следит, чтоб не завезли антисоветчины — то есть немарксистской политической литературы. Но от ярмарки ждут новой западной художественной прозы. Богатую русскую традицию перевода советское время усилило: книга — почти единственное окно в мир, и большинство текстов журнала «Иностранная литература», будь их автор советским писателем, не прошли бы в печать как «безыдейные». Переводы Риты Райт-Ковалевой, Дмитрия Гольппева, Елены Суриц зачастую написаны лучше первоисточника.
В стране многие тысячи филологов, литературоведов, преподавателей, чье дело жизни — иностранный язык, а они лишены регулярных контактов с его носителями, поездок в страну и доступа к печатным изданиям. После выставки в московском Доме книги на Калининском проспекте открывают отдел оригинальной продукции английских издательств «Пингвин» и «Пергамон-пресс». Такие же — в центральных книжных магазинах крупнейших городов (прежде там продавали только книги соцстран). Цены на «фирменные» книжечки в мягкой обложке огромные: до 30 рублей.
В парижском издательстве «YMCA-Press» выходит поэма Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки», На нее откликается ведущий эмигрантский журнал «Континент». В активный оборот вошла одна из самых поразительных русских книг XX века, связавшая тысячу лет национальной культуры и тысячу лет национального пьянства
Поэма — прозаическая, как «Мертвые души». Название — маршрут электрички: 125 км от Курского вокзала столицы до городка во Владимирской области. Единственный герой — Веничка: поэма псевдоавтобиографическая и сложена из внутренних диалогов с собой. Веничка нигде не работает и, в общем-то, нигде не живет. Бродя по Москве, часто пьет, «повышая градус», а потом, затарившись на дорогу, едет в райские Петушки: там круглый год поют птицы и цветет жасмин. Главки поэмы — перегоны от станции до станции и рецепты сногсшибательных смесей, самая известная — «Слеза комсомолки»: лаванда — 15 г, вербена — 15 г, «Лесная вода» — 30 г, лак для ногтей — 2 г, зубной эликсир — 150 г, лимонад — 150 г.
Издательство посчитало поэму «гротеском об одной из самых страшных язв современной России», но поверх алкогольной канвы путешествие расшито библейскими сюжетами, фольклором, штампами советской пропаганды, а более всего — отсылками к любимым Веничкиным авторам. Неразличимы пассажиры в электричке и проезжаемые населенные пункты, зато в небольшом тексте — более ста имен деятелей культуры и художественных персонажей, настоящих попутчиков Венички. А узловые станции на этой дороге — Пушкин и Достоевский. Свободная душа сбежала ото всех, не принадлежит никому и льется под стук колес исповедь последнего бродячего поэта.
Рай, конечно, недостижим — Веничка, перепив, заснет и очнется уже на обратном пути электрички, все более удаляясь от Петушков. В Москве он наконец увидит Кремль — прежде всегда натыкался на Курский вокзал — и поймет, что Бог и ангелы оставили его. В каком-то подъезде четверо неизвестных убьют Веничку ударом шила в горло, а писатель Венедикт Ерофеев умрет через двадцать лет после написания поэмы от рака горла.
Работники Центрального телевидения, выпускающие программу «Время», награждены Государственной премией СССР. К своему
десятому эфирному сезону
«Время» — главная информационная сводка страны, бренд, заменивший собой понятие «новости»
Каждый день в 21 час на всех телеканалах возникает циферблат — секундная стрелка отсчитывает последние мгновения перед энергичной музыкой Георгия Свиридова к фильму «Время, вперед!». После «шапки»-заставки: земной шар крутится, кремлевская звезда неподвижна — возникает солидная пара дикторов. Она всегда говорит «добрый вечер!», он — «здравствуйте, товарищи!». Сначала показывают официальные мероприятия с участием первого лица: визиты, награждения, а чаще всего — встречи в Кремле. Это не репортажи, а протокол: на «картинке» рукопожатий, объятий, поцелуев и сидения за столом диктор читает сообщение ТАСС, которое обязательно завершает фраза — в какой обстановке прошли переговоры. В зависимости от степени близости страны к СССР она бывает «деловой, конструктивной», «теплой, дружественной» или «братской, характерной для отношений двух наших народов и государств».
Второй раздел выпуска — производственный, «новости социалистического соревнования». Из-за них программу «Время» называют «новости про тракторы». На самом деле — про комбайны: ровной лесенкой с интервалом в один корпус идут они по экранам в сезон «уборочной страды», а корреспондент певуче повествует за кадром: «В тот день, когда приехали мы на поля колхоза «Красный коммунар», добрая выдалась погода, и хлеборобы не то что час — минуту каждую берегли. Поэтому, когда спросили мы Николая Петровича Маркова — а именно его бригада первой вывела своих стальных коней на ниву, — сколько сегодня работать будете? — ответил старый механизатор: а как солнышко позволит. И в простых этих словах вся вековая мудрость земледельца». Снимают еще очерки про знатных передовиков: «Вот она, заводская проходная, что в люди вывела ее. Босоногой девчушкой пришла сюда Валентина Николаевна Голубева, а ныне мастером золотые руки величают ее товарищи». Но основными ньюсмейкерами «Времени» выступают неотличимые друг от друга «первая очередь» и «третий энергоблок», «подбор валков» и «переход на пастбищное содержание», «рабочая гарантия качества» и «партийная работа на местах». Это не новости от слова «новый», а повторение канона — того, какими они должны быть.
Третий, зарубежный раздел «Времени» — проблемный, а оттого — более разнообразный. Ничего хорошего не сулит пентагоновским ястребам суровый собкоровский зачин «Неспокойно нынче на берегах Потомака», а воротилам промышленного Рура — «Текут мутные воды Рейна». Из стран с сильными левыми традициями позволительны сочувственные зарисовки о жизни простых людей, элегично открываемые фразой типа «Лион — город ткачей». Оттуда же 1 мая передают репортажи, подтверждающие международный статус дня солидарности трудящихся. «С утра убрались кумачом бульвары Парижа. Сегодня праздник на улице трудовой Франции. В этих колоннах нет лощеных буржуа, идут посланцы рабочих предместий». «Картинка» обычно одна — улица, люди, транспорт. В профессиональных кругах язвят: на видовых точках мировых столиц пробито по четыре лунки от штативов нескольких поколений советских операторов. Почти все прочие случаи подпадают под рубрики: «Мир слышит призыв Москвы» — отклики на брежневские инициативы по разоружению; «Мир рукоплещет» — гастроли балета Большого театра, ансамбля Моисеева, московского цирка; «По заказу Советского Союза» — корабли с гданьской верфи, апельсины из Греции, новая марка венгерских «Икарусов».
Сплошь позитивная триада «культура-спорт-погода» пролетает скороговоркой на десерт. На пленумах творческих союзов «идет заинтересованный разговор о гражданской позиции художника», академический драмтеатр «сумел глубоко раскрыть образ нашего современника», а работы народного живописца «заражают своей жизнеутверждающей силой». Очки, голы и секунды как никогда часто оказываются в пользу советского спорта, а даже плохой метеопрогноз смягчит, убаюкивая, мелодия «Манчестер — Ливерпуль» французского композитора Андре Поппа.
В эту картину мира верит не только большинство населения, но и глава государства: известно, что Брежнев с женой каждый день смотрит программу «Время» перед сном.
Снятый по чеховским мотивам фильм с длинным названием «Неоконченная пьеса для механического пианино» делает режиссера Никиту Михалкова к 33-м годам классиком советского кино
Снявшись 18-летним в
«Я шагаю по Москве»
и спев там знаменитую одноименную песню, Михалков карьеру киновундеркинда не продолжил. Почти пропав с глаз публики на 10 лет, в 74-м он вернулся режиссером «истерна» про Гражданскую войну «Свой среди чужих, чужой среди своих». Фильм-манифест заявляет манеру нескольких последующих, снятых один за другим до конца десятилетия: у постановщика — избыток веселой силы, актеры играют тонко-трагикомично, камера снимает живописно. После детективного «Свой среди…», цветного до цветастости и подвижного до шарнирности, выходит монохромная «Раба любви» — будто демонстрация универсальных возможностей: ретродрама про звезду немого кино, стилизованная «под то время». Оказалось, два фильма — подготовка к третьему.
В красиво запущенном имении барыня на чужие деньги собрала гостей. Гвоздь программы — «призрак грядущего хама»: дворовый мужик играет на фортепьяно. Но пронесло — пианино оказалось механическим, «чумазый играть на рояле не может!», хам еще только грядет, и баре, оставшись пока солыо земли, снова заняты собою. «Неоконченная пьеса…» содержит выношенное высказывание о времени и о России — по нему профессионалы и серьезная публика причисляют авторов к настоящим художникам.
Время уходит безвозвратно — известно, что у Чехова оно и есть главный герой, и это настроение экран передает абсолютно. Отчаянное «мне 35 лет, и у меня всё впереди!» резонирует с советскими семидесятыми, всё в прошлом для этой усадьбы, и беглецов из нее утро застанет озябшими в незапряженной коляске — им некуда больше спешить.
Россия — в тех, кто всё еще считает себя ею, — мельчает. Милые баре в фанты играют, брачным криком марала компанию тешат. Грешат помаленьку, а коли безгрешны — то по причине возраста. Живо дворянское фанфаронство — мы, белая кость! — но никакого сверчка из третьего сословия уже на свой шесток не загонишь: еще Гончаров, оказывается, был купцом. А когда, решив, что впереди у него ничего нет, барин вздумает топиться, он только ноги промочит.
Богатое умом и сердцем национальное кино рождено единством усилий авторского коллектива: сценарий Никиты Михалкова и Александра Адабашьяна, художники Александр Адабашьян и Александр Саму-лекин. Конечные титры читают с личной благодарностью, вздохнув внутренне: «До чего же мы тонко всё это чувствуем», — а медоточивый итальянский голос продолжает литься над левитановским пейзажем оператора-постановщика Павла Лебешева.
«Неоконченная пьеса…» получит Гран-при в Сан-Себастьяне. Вышедшие за нею «Пять вечеров» и двухсерийный «Несколько дней из жизни И. И. Обломова» переведут Никиту Михалкова из нового классика в нового лидера советского кино.
Выпущен первый советский гражданский джип — прежде машинами 4×4 были только военизированные ГАЗы и УАЗы. ВАЗ-2121, известный как «Нива», — еще и первая оригинальная разработка Волжского автозавода, почти не связанная с прародителем, «фиатом»
Полноприводные «Жигули», как следует из названия, предназначены для селян. Для сказочно зажиточных селян — поначалу «Нива» стоит 10 тысяч 500 рублей. Средние доходы в городе не достигают двухсот в месяц, в деревнях получают и того меньше. Артелыцики-шабашники-куркули — класс немногочисленный, и фантастическую для колхозно-совхозных заработков цену снижают до 9 тысяч. Все равно очень дорого, хотя этот трехдверный джип по советским меркам — машина отменная, и ее охотно покупают за границей (долларовая цена невысока). В стране на личных «Нивах» ездят богатые дачники, а на служебных — районные руководители среднего звена. Первое назначение джипов не забыто: «Нивы» нужно ставить на учет в военкомате — видимо, если завтра война, их могут забрать в армию.
20 лет советский гимн звучал без слов — только музыка Александра Александрова. В первоначальном (1943 г.) тексте Сергея Михалкова и Габриэля Эль-Регистана упоминался Сталин. Теперь ЦК КПСС и Президиум Верховного Совета СССР утвердили новую редакцию, и гимн снова поют
Из постановления непонятно: может, и мелодию откорректировали? — но в шедевре большого стиля, имперской музыке Александрова ничего менять не надо. Исправили одно место в тексте. Во втором куплете было:
Сквозь годы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил.
Нас вырастил Сталин на верность народу.
На труд и на подвиги нас вдохновил.
Заменили третью строчку, и теперь будто все это делал Ленин — и вдохновлял, и озаряя, и еще поднимал:
Сквозь годы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил.
На правое дело он поднял народы,
На труд и на подвиги нас вдохновил.
Вовсе убран неуместный во времена разрядки куплет
Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметем, —
а остальное всё по-прежнему. Эль-Регистан 32 года как умер, и эту работу Михалков выполняет один. Профессиональный статус Сергея Михалкова — знаменитый детский поэт, автор «Дяди Степы» и «Тра-та-та, тра-та-та, мы везем с собой кота». Большой общественный вес (глава Союза писателей РСФСР) и высшие регалии (Герой Соцтруда, лауреат Сталинских и Ленинской премий) он имеет прежде всего как «гимнописец».
Теперь дважды в сутки гимн звучит по радио: в 6 утра — со словами, поет хор Большого театра, и в 12 ночи — по-старому, только музыка.
Поздно вечером 25 февраля загорается северный блок московской
гостиницы «Россия»
. В двух шагах от Кремля полыхает один из самых страшных пожаров в мировой истории отелей
Крупнейшая гостиница Европы к чрезвычайному происшествию совершенно не готова. Оказывается, стены «России» отделаны горючими материалами, а система дымоудаления не работает. Еще хуже оснащение столичных пожарных. Москва гордится своими высотками, а лестницы пожарных машин достают лишь до седьмого этажа. Огнем же объяты восьмой с девятым и тринадцатый.
В самой знаменитой гостинице страны, символе московского шика, гибнет 42 человека, но масштабы бедствия скрываются. Официально называемая причина — забытый в местной радиорубке не выключенный паяльник. По стране ходят слухи о диверсии.
20 сентября около 4 часов утра в небе над столицей Карелии Петрозаводском 10 минут движется, меняя свои очертания, огромное светящееся облако. Самое знаменитое в СССР появление НЛО введет это сокращение — «неопознанный летающий объект» — в русский язык, сделав его одним из главных понятий эпохи
Сначала вспыхнула огромная звезда, от которой шли импульсы света. Потом звезда, растянувшись, повисла над городом и пролила на него целый дояедь тонких лучей. Когда поток иссяк, светящееся тело в виде яркого полукруга двинулось в сторону Онежского озера.
Фантастическое «светопредставление» видели тысячи петрозаводцев. Советская наука в аномальные явления не верит, но, что удивительно, про карельский феномен сообщает ТАСС, пишут центральные и местные газеты. Заголовок республиканской «Ленинской правды»: «Космический пришелец над Петрозаводском». Ходят слухи про десант марсиан, сеанс связи с внеземными цивилизациями и т.п. Академия наук создает исследовательскую группу, к ней присоединяются специалисты Министерства обороны, и работы засекречивают.
На Западе догадались быстро — уже 8 октября американский журнал «Science News» утверждает: петрозаводская комета — след запуска военного спутника с космодрома Плесецк в Архангельской области. Оказывается, подобную картину в 1969 году видели над территорией Финляндии и Швеции (петрозаводский случай из Финляндии тоже был заметен). Специалисты потом объяснят: газопылевой след от сгорания топлива ракеты составляет сотни километров, и если на него попадают солнечные лучи, то люди, для которых сейчас на земле ночь, видят некое огнедышащее светило.
Но в 1977 году вся военная космическая программа в СССР засекречена, космодрома Плесецк как бы нет — признается только существование Байконура, — и о природе петрозаводского НЛО страна узнает лишь в послесоветское время.
После 15-летнего перерыва
со скромного уведомления «В Государственном комитете СССР по ценам» начинаются почти ежегодные официальные подорожания
Я о сих пор цены повышали, заменяя модификации товаров — так дорожают водка, обувь, посуда и мн. др. Впервые номиналы растут без изменения артикулов. Дорожают — и каждый раз будут дорожать впредь — ковры и хрусталь: это дефицитные советские предметы роскоши, на которые давно накопился огромный отложенный спрос. Подняты цены на шелк, книги, воздушный и водный транспорт, услуги ателье и такси. Одновременно на 10-20 % дешевеют вышедшие из моды баяны и аккордеоны, устаревшие марки магнитофонов, телевизоров, электробритв и пылесосов. Но незаметно, чтоб их стали покупать и по сниженным ценам.
О размерах подорожания не сообщается — новые цены нужно проверять самому. Рост резкий — на 50 % и даже 100 %: в такси раньше километр пробега стоил 10 копеек, теперь — 20. Прежде такси было не поймать; подорожав, они стоят везде. Через год к новой цене привыкнут и пассажиры, и водители, и такси снова нужно будет ловить. Официальные комментарии особо напирают: подорожание не касается жизненно необходимых товаров. Действительно, хлеб-молоко-сахар-ж/д билеты стоят столько же. Мясо-колбасу-масло-сыр, если найдешь, то по старой цене. Большинство населения рассуждает: кто ковры-хрусталь покупал, тот и будет покупать. Кто на такси ездил, тот и будет ездить. У них деньги всегда найдутся, а нам-то что? Про инфляцию и платежный дисбаланс не смеют прямо вымолвить даже в своих секретных служебных записках инициаторы повышения цен.
Общественные группы контроля за соблюдением
Хельсинкских соглашений
и борьба с ними КГБ и пропаганды делают понятие «диссидент» известным всей стране. Сами диссиденты называют свою деятельность правозащитной
Из троянского коня Хельсинкского акта полезли «отщепенцы всех мастей» — так про диссидентов пишет советская пресса. Они, «действуя по указке Запада, разглагольствуют о мнимых нарушениях прав человека в СССР». Власти, подписывая в Хельсинки «гуманитарные статьи» соглашения в обмен на признание послевоенных границ, полагали, что отвечать перед миром за их выполнение они будут сами. Но «хельсинкские группы» самочинно возникают в нескольких союзных республиках, они завязывают контакты с международными организациями, и положение с правами человека в СССР обсуждается на Западе до того шумно, что игнорировать невозможно.
Самая активная «хельсинкская группа» — московская, во главе с профессором-физиком Юрием Орловым; «голоса» часто называют еще Людмилу Алексееву, Елену Боннер, Александра Гинзбурга, Анатолия Марченко. Отставной генерал Петр Григоренко создал при группе комиссию, собирающую материалы о советской карательной психиатрии. Всех этих правозащитников власти аттестуют как «злобных отщепенцев». Анатолий Щаранский ратует за соблюдение права на эмиграцию, выступая от имени «отказников» (евреев, которым отказано в переселении в Израиль) — такие осуждаемы как сионисты.
Прочие «хельсинкские группы» носят ярлык «националистических». Украинские активисты Микола Руденко и Олекс Тихий, грузинские — Мераб Косгава и Звиад Гамсахурдиа. Менее известны литовская и армянская ячейки. Для правозащитников в республиках прямые контакты с внешним миром затруднены, большая часть информации от них идет на Запад через Москву. В 1977 году одновременно начинают арестовывать и столичных диссидентов, и местных. Обвинения варьируются; от «клеветы на советский строй» (Орлов) до «измены Родине» (Щаранский). Орлов и Руденко получат 7 лет лагерей и 5 лет ссылки. Костава отсидит 10 лет, Гамсахурдиа покается и после небольшой ссылки
будет помилован
.
Процессы сопровождает множество разоблачительных публикаций: про связь диссидентов с западными разведками, про интуристов, которые везут «подрывную литературу». Гинзбурга называют платным агентом фашистско-эмигрантской организации Народно-трудовой союз. Всего московским «хельсинкцам» назначают свыше 60 лет лагерей и свыше 40 лет ссылок. МХГ окончательно разгромят в начале 80-х, но «вне-структурное» диссидентство разной степени радикальности будет только множиться.
Впервые свободно продают элитные водки — для этого выпущены новые сорта по сугубо русским мотивам
Есть элитные водки для начальственных распределителей и экспорта — типа «Посольской», о них мало кто даже знает. Из двух «магазинных» сортов «Экстра» по 4.12 имеет статус более приличной. Новые марки поднимают планку куда выше. Невиданно нарядные этикетки: «Пшеничная» — поле, почти как на картине художника Шишкина «Рожь», обложка старого учебника «Родная речь»; «Сибирская» — тройка, запряженная в сани. Есть даже оборотные этикетки — на них про твердые сорта зерна и старинные рецепты. Впервые пробка — винтовая крышечка, а не прежняя «бескозырка». То есть допускается, что, распечатав, бутылку могут и не допить — прежде каноны потребления водки этого не предполагали.
На самом деле постепенно происходит повышение цен на стратегический продукт. «Классика» по 3.62 и 4.12 из продажи исчезнет, и «Пшеничная» по 5.50 уже без оборотной этикетки и с обычной «бескозыркой» станет в начале 80-х одной из основных водок.
Переплыв на папирусной лодке «Ра-2» Атлантический океан, норвежский путешественник Тур Хейердал отправляется в новый рейс-реконструкцию на тростниковой лодке «Тигрис»
Тростниковый плот вдвое больше «Ра» и гораздо прочнее. Команда — одиннадцать человек из девяти стран, четверо — из прежних экипажей. Вновь взят на борт и «русский доктор Юра» — ведущий-путешественник Советского Союза Юрий Сенкевич.
От слияния Тигра и Евфрата «Тигрис» проходит больше 6 тысяч км. Хейердал подтверждает свою догадку: еще 5 тысяч лет назад, задолго до создания деревянных кораблей, древние шумеры на своих судах могли пересекать океаны. Неожиданно обнаружился еще один советский участник экспедиции: связь с «Тигрисом» первым сумел установить радиолюбитель из Ессентуков Валерий Атабеков, через него команда Хейердала поддерживает контакты со всем остальным миром.
Развязка невеселая: у входа в Красное море «Тигрис» окажется в зоне учений НАТО, ни одна страна не разрешит плоту войти в свои территориальные воды, и, протестуя против необходимости путешествовать под прицелами боевых кораблей, Хейердал решает сжечь судно.
Выезды в соцлагерь доросли до массовых. Мекка советского загрантуризма — солнечная Болгария. Небольшую балканскую страну в год посещает 300 тысяч граждан СССР
Конечно, чаще всех пересекают границу многие сотни тысяч
военнослужащих армейских группировок
, и шутят, что обычно граждане СССР в другие страны ездят на танках. Много специалистов и советников в дружественных государствах третьего мира. Но это не туризм. И даже турпоездки в более развитые Венгрию, Польшу, ГДР, Чехословакию, как и вся служба/работа за границей, имеют хозяйственный подтекст: купить побольше сравнительно дешевых промтоваров, дефицитных в СССР. Разница в ценах может сделать осмотр Дрездена и Праги экономически выгодным — это называется «оправдать путевку».
Болгария товарно небогата, и классический бюджет соцтура «рублей 300 путевка + 300 обмен» — это почти только экскурсии и отдых. Однако кое-что прикупить можно, и Болгарию называют идеалом первого загранопыта: чтоб с непривычки магазинное изобилие не шокировало. Есть горнолыжные центры Пампорово и Боровец и круглогодичный бальнеологический Хисаря, но большинство советских туристов проводят в Болгарии летний отпуск.
Неделя — ознакомительная поездка по стране: памятники русско-болгарского боевого братства на Шипке и в Пловдиве, древние монастыри и уютные городки-музеи с балканским колоритом; и две недели — на черноморском побережье, на курортных комплексах «Солнечный берег» или «Золотые пески», реже «Дружба» или «Албена». Отдых выходит улучшенно-сочинским: песок вместо камней, гостиницы вместо санаториев (а тем более — «частного сектора»), есть минимальный сервис, еда богаче (а напитки — гораздо богаче: плодовая водка ракия, вино, бутылочное пиво — везде несколько сортов). Вокруг полно поляков, немцев из ГДР, чехов и словаков (из ЧССР в Болгарию приезжает даже больше народу, чем из СССР), что подтверждает «наш мировой» уровень курорта.
В известную пословицу можно подставить почти любую соцстрану, однако главный вариант «курица — не птица, Болгария — не заграница». Особо близкий сателлит СССР, именуемая 16-й союзной республикой, Болгария совсем нешикарна. Далее — скорее приятные черты недостаточной заграницы. Ожидаемы враждебность или чуждость. Но Болгария — единственная соцстрана Европы, где нет ни антирусских, ни даже антисоветских настроений. «Мы их два раза освобождали» — на такой оценке войны 1877-1878 годов и победы социализма в 1944 году настаивают выездные комиссии парткомов. Характеристики и собеседования обязательны для поездок за свои деньги тоже, но на вояж к «братушкам» санкцию получить легче всего. Ожидаем языковой барьер. Но болгары массово говорят по-русски, да и их речь понять несложно. Алфавит и вовсе общий: созданную равноапостольными святыми Кириллом и Мефодием азбуку-кириллицу туристы из СССР даже называют «советскими буквами». Обыкновение мотать головой при согласии и кивать при отрицании порождает мелкие недоразумения, жарко пересказываемые дома: мол, все-таки у болгар что-то не как у нас!
Болгарские культурные союзы зовут в свои «дома творчества», в Софии часто проводятся международные конференции и соревнования, у каждого болгарского города есть советский побратим, разрешены частные приглашения — неисчислимы оказии побывать в НРБ (название страны в выездных документах: Народная Республика Болгария). Крупные профкомы оплачивают треть или половину путевки, иногда премируют ею. Для едущих отдыхать не впервые — уже без экскурсий — открыты прямые рейсы «Аэрофлота» на побережье: в Варну («Солнечный берег») и Бургас («Золотые пески») из Москвы, Ленинграда и Киева. Болгария — тоже «всесоюзная здравница», и попрестижнее
Прибалтики
.
Выходит книга филолога и литературоведа Сергея Аверинцева «Поэтика ранневизантийской литературы» — она явно следует «формату» книги Дмитрия Лихачева «Поэтика древнерусской литературы», ранее получившей Госпремию. В советской гуманитарной науке работают ученые, свободные от «марксистско-ленинского метода» исследований — роскошь, прежде позволительная только «естественникам»
Дмитрий Лихачев в начале 30-х за доклад о достоинствах дореволюционной орфографии отбывал срок в Соловецком лагере. С тех пор занимался более давними текстами и в 1952 году получил Сталинскую премию за исследования «Слова о полку Игореве». Классики марксизма древность и Средневековье своим вниманием не жаловали — можно обойтись совсем без ссылок на них или ритуально дать две-три в предисловии. Тексты Лихачева не похожи на обычное советское наукообразие, это ученая проза — хороший слог, выверенная интонация. Публичное признание придет к академику
на девятом десятке
— в Лихачеве страна увидит последнего интеллигента дореволюционной закваски.
Книга Аверинцева — самого младшего из плеяды — написана рискованно: с большим пиететом и без всяких марксистских оговорок автор разбирает литургические и богословские тексты. Гуманитарии боязливо-уважительно называют его «единственным советским теологом» — теперь и такое сходит с рук. Аверинцев пишет ажурно-музыкально, он поэт науки и, даже выступая с докладом, говорит с прононсом нараспев — так прежде читали стихи.
Самый старший, Алексей Лосев — он Аверинцеву в деды годится — в 20-е годы слыл идеалистом, сидел, потом, как считается, осознал свои заблуждения и «перешел на марксистские позиции». У Лихачева и Аверинцева — «поэтика», а у Лосева — «эстетика» — маневр, позволяющий излагать любые религиозные и философские воззрения. В 70-х старец работает над многотомной «Историей античной эстетики», и над взаимоотношениями Лосева с Платоном, Аристотелем и неоплатонизмом партийное руководство наукой не властно.
У Льва Гумилева — самая несоветская родословная: он сын расстрелянного большевиками поэта Николая Гумилева и изруганной партийным постановлением поэтессы
Анны Ахматовой
. Его тоже сажали, но не запугали: Гумилев, видимо, единственный историк в стране, не считающий классовую борьбу двигателем общественного развития. Гумилевскую теорию гуманитарии пересказывают оторопело: мол, под влиянием космических сил в мир приходят пассионарии, способные вести других — как Жанна д’Арк или протопоп Аввакум. И нации живы силой своего пассионарного заряда, а пассионарность России вроде как уже затухает. Научная смелость коробит высшую аттестационную комиссию — у доктора исторических наук Гумилева диссертацию по географии не утвердят.
Юрия Лотмана борьба с космополитизмом начала 50-х заставила переехать из Ленинграда в эстонский Тарту. Там, в старинном университете (бывшем Дерпт-ском) он занят семиотикой и русским культурным контекстом: быт, нравы, обычаи, моды XVIII-XIX вв. Особо — они же в сочинениях Пушкина; главный классик у Лотмана предстает буквальной «энциклопедией русской жизни». В конце жизни профессора эстонское телевидение снимет большой цикл его бесед. Внушительный Лотман, похожий на Эдварда Грига — седая грива, большущие усы, — говорит о золотом веке дворянства тоном его современника. Передачи много раз покажет Центральное телевидение СССР, а потом и российские каналы — так о способности ученых мужей жить и работать «поверх барьеров» узнает широкая публика.
Русский фольклор не знал черного юмора, пока средь пресной жизни 70-х не возникли передаваемые из уст в уста садистские стишки. Потребность в жанре явно назрела: страшилки охотно повторяют взрослые и дети, основной репертуар быстро узнает вся страна
Садистских стишков разом возникло великое множество. Чаще четверостишия, из двустиший испытание временем выдержали
Косточки в ряд, звездочки в ряд —
Трамвай переехал отряд октябрят
и явно навеянное
«Семнадцатью мгновениями весны»
:
Дети в подвале играли в гестапо —
Умер от пыток сантехник Потапов.
Как положено в нарочитых ужастиках, больше всего достается самым беззащитным — старикам и детям:
Недолго мучалась старушка
В высоковольтных проводах —
Ее обугленная тушка
Уже давно лежит в кустах.
Варианты: Ее обугленную тушку / Сжевали ежики в кустах и мн. др. Излюбленный сюжет — неосторожное обращение со случайно найденными боеприпасами.
Девочка в поле гранату нашла.
— Что это? — дядю спросила она.
— Дерни колечко, — ей дядя сказал.
Долго по воздуху бантик летал.
Как и весь остальной фольклор, садистские стишки к власти относятся непочтительно, но строфы явно политической проблематики — редкость. Из вариаций на тему лимонки с сельхозугодий:
Дедушка в поле гранату нашел,
Сунул в карман и к обкому пошел.
Дошел до обкома, бросил в окно:
Дедушка старый, ему все равно.
Советский театральный бум сделал зал с подмостками самым нужным местом и для публики, и для актеров. Но театров — таких, в которые ходят, — не хватает ни тем, ни другим. Возникают театры-студии
Бум избирательный: в несколько театров не попасть, в остальные — не загонишь. Нельзя ни открыть новый «репертуарный стационар», ни, тем более, закрыть старый. Учредить можно только полупрофессиональную (или вовсе самодеятельную) студию, надеясь со временем дорасти до «взрослого» формата. Студию «под себя» собирает художественный руководитель. У него точно должен быть профессиональный статус — в глазах властных кураторов, труппы и публики. Худрук — творческая программа студии, ее единственная звезда и часть названия.
Театр-студия на Юго-Западе во главе с Валерием Беляковичем в 77-м открывает свой первый сезон. В конце проспекта Вернадского студийцы предлагают новизну — она должна отличать их от академических театров центра Москвы. Если классика, то с современной музыкой и ярким светом, если советские авторы — то самые проблемные, если западные — то «трудные». С разной степенью успеха таким путем пойдет большинство студий, и «Юго-Запад» — главное лицо всего движения.
Актер и директор «Современника» Олег Табаков вел театральную студию во дворце пионеров, потом лучших ребят взял на свой курс в ГИТИСе, а в 77-м выбил для них подвал на улице Чаплыгина — бывший агитпункт и угольный склад. Студия работает учебным театром звезды экрана и сцены, ее название — «п/р О. П. Табакова» (позже сократится до «Табакерка»), программа, очевидно — современней «Современника».
Ташкентский «Ильхом» в 77-м первый сезон заканчивает. Худрук Марк Вайль поставил с выпускниками художественно-театрального института «Масхарабоз-76», действо в жанре уличного представления. Восточные мотивы студия учитывает, но с московской сценической модой связана больше, и в столице Узбекистана заслужит репутацию самого смелого театра.
Сто мест — оптимальный студийный зал, и спектакли идут на расстоянии вытянутой руки от первого ряда. В зале и на сцене — почти ровесники, им слышно дыхание друг друга, видно движение глаз. Публика и актеры говорят о своем «эмоциональном единении», возможном только в театрах-студиях.
Во Франции выпущены три диска Владимира Высоцкого под общим названием «Натянутый канат», и на черном рынке фирменных пластинок впервые ходят записи отечественного исполнителя. Французские диски выглядят мировым признанием — только его еще не хватало отечественной суперзнаменитости
На самом деле пластинки предназначены для советского рынка — тиражи скупают дипломаты, внешторговцы, моряки и проч., ввозя Высоцкого обратно. В СССР поющий актер — в зените славы. В Театр на Таганке вообще не попасть, но билеты на спектакли с его участием — дефицит особый. Его песни страна знает наизусть, голос с магнитофонных катушек рвется из открытых окон, фирма «Мелодия» исподтишка выпускает миньоны, а глухонемые в поездах продают карточки с тремя полуразрешенными изображениями: Богоматерь с Христом, Сталин, Высоцкий. Битлы когда-то говорили, что они популярнее Христа, но в СССР Высоцкий популярнее «Битлз», а западные специалисты по русской культуре всерьез утверждают, что Высоцкий один заменяет России, не имеющей своей рок-музыки, всех битлов, роллингов и цеппелинов. Западную триаду «секс — наркотики — рок-н-ролл» он вывел по-русски: «бабы — водка — три аккорда». А еще война, тюрьма, сума, шальные деньги да и наркотики, как окажется, тоже.
Песни, конечно — основная часть супер-звездности, они делают Высоцкого полумифической фигурой. Поначалу, пока автора в лицо почти не знали, песни лепили биографию: воевал, причем в штрафбате, сидел, и не раз. Потом сочиняется-пропевается целая энциклопедия советской жизни — песни осваивают все ее стороны, К середине 70-х главное — не про что, главное — настроение: надрыв.
«Хрипатый» — с самого начала выставляли главную претензию недоброжелатели — в этом слышали приблатненность. Военные песни с наждачным тембром отчасти примиряли: «Он вчера не вернулся из боя», «Землю тянем зубами за стебли» и, конечно, «Штрафные батальоны» звучали гораздо жестче положенного, но тема святая, патриотическая, а парень глотку не жалеет — от души, значит. С хрипатостыо исполняемая антисталинская «Протопи ты мне баньку, хозяюшка» инстанции раздражает, и уж вовсе не устраивает сегодняшнее надрывное мироощущение «Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята». Кумир определяет для аудитории «ценностные ориентиры» и дает ей «поведенческие установки», и идеологи с госбезопасностью пытаются ограничить влияние самого проблемного сочинителя страны. Но магнитозапись абсолютно бесконтрольна, да и бешеный напор Высоцкого пробил бы любой запрет, а главное — настрой песен разделяют миллионы людей.
Работа на сцене самого скандального, но и самого модного театра дает официальный статус. Еще важнее для легализации Высоцкого кинороли.
Фильм «Вертикаль»
сделал его всесоюзно известным, еще несколько заметных работ узнаваемость упрочили; главная роль пока одна — перемазанный Ибрагим Ганнибал в «Сказе про то, как царь Петр арапа женил» (см. далее —
«Место встречи…»
). Для устроителей выступлений его появления на экране означают: раз Москва разрешает, значит, и нам можно. Гастрольный потенциал неисчерпаем — в 250-тысячном Череповце Высоцкий дает в 4-тысячном дворце спорта 17 концертов подряд.
Сочетание бесконтрольно-запретного с подцензурно-разрешенным действует спасительно. Даже головокружительный брак с Мариной Влади Высоцкий объясняет публике похожей двойственной формулой: «Да, у меня французская жена, / Но русского она происхождения». А чтоб на родине мужа никто не назвал ее дочкой белоэмигранта, Влади старательно изображает активистку общества французско-советской дружбы, в этом качестве встречается в Париже с Брежневым и в СССР при любом затруднении предъявляет свое фото с генсеком как охранную грамоту.
Высоцкий на рожон не лезет и своих явно антисоветских текстов не афиширует. Только заядлым собирателям записей и текстов, ну и, конечно, органам известно, ЧТО Высоцкий написал про еврейский псевдоним — Абрам Терц — русского диссидента Синявского: «Может, он к тому же был мужества немалого? / Шверубович-то сменил имя на Качалова» (Высоцкий учился у Синявского в школе-студии МХАТ). Или строки «Занозы не оставил Будапешт, / И Прага сердце мне не разорвала» в стихотворении про «семидесятников»:
И нас хотя расстрелы не косили,
Но жили мы, поднять не смея глаз.
Мы тоже дети страшных лет России —
Безвременье вливало водку в нас.
Бывший завлит театра
Аркадия Райкина
Михаил Жванецкий первым добивается всесоюзной магнитофонной популярности как чтец
Остроумие, означающее остроту и ум. Жванецкий способен одной фразой описать эпоху: «И самовар у нас электрический, и сами мы довольно неискренние». Или рекордно жестко обозначить насущный для каждого, но непризнаваемый официально продовольственный кризис: «Что смешно — министр мясной и молочной промышленности есть и очень хорошо выглядит». Кажется, что автора-исполнителя сейчас заберут за антисоветчину, а весь зал привлекут за недонесение, но гастролер-сатирик бесстрашно продолжает: «И что интересно — мясная и мешочная промышленность есть, мы ее видим и запах чувствуем».
Жванецкий не учит свои монологи наизусть — он достает из потертого портфельчика обтрепанные странички и читает с листа. На эстраде — новая фигура: создатель текстов, который вроде не разыгрывает их, а только произносит. Собственная интонация, однако, узнается сразу: педалирование Жванецким ключевых слов и фраз напоминает Райкина, но главный исток — Одесса Бабеля и
Ильфа-Петрова
. Тамошний прищур взгляда, ритм речи и построение диалога:
— Почем стоит похоронить?
— По пятерке на лицо.
— А без покойника?
— По трешке, хотя это унизительно.
Прихотливо мешая одесский тип русского литературного, жаргон и канцелярит, новый главный сатирик страны лепит мир, похожий на окружающий, но сильно сдвинутый к югу по краскам и темпераменту. У Жванецкого дама «дышит, как компрессор, потому что желудок давит на глаза», на курсах официантов вагонов-ресторанов преподают учебную дисциплину «подача горячего первого в поездах дальнего следования», а производственный травматизм описывает картина: «некоторые и в шестернях подолгу вращались. Не по долгу службы — подолгу времени». Фирменньгй прием нарочитой тавтологии будет доведен доабсурда диалогом про раков: больших вчера, но по пять рублей, и мелких, зато по три и сегодня. Почти бесконечное чередование этих фраз и пауз все-таки нуждается в актерской игре — «Раков» уморительно исполняет Роман Карцев (как и Жванецкий, он — выходец из одесской студенческой самодеятельности; третий в их компании — актер Виктор Ильченко).
Почти все темы запретные — дефициты, недоступность заграницы, особое положение евреев (национальная принадлежность автора несомненна), секс. Цензура со скрипом «литует» монологи для чтения в залах, к эфиру и официальному тиражированию они недопустимы. Концертные записи Жванецкого — единственные в «разговорном жанре», живущие на катушках и кассетах.
С 1 ноября начинает регулярные рейсы сверхзвуковой пассажирский самолет ТУ-144
Красавца построили еще 10 лет назад — тогда ТУ-144 был первым в мире сверхзвуковым пассажирским самолетом. Он летит со скоростью 2500 км/ч и вместе с близким ему французским «Конкордом» считается европейским ответом на грозящую миру монополию «Боинга». Но ТУ-144 рухнул во время демонстрационного полета в Ле Бурже, и эта трагедия поставила крест на международной карьере советского лайнера.
Выйдя на внутренние линии, ТУ-144 проносится из Москвы в Алма-Ату за неполные два часа. Эксплуатируют самолет недолго: очень неэкономичен даже по меркам Аэрофлота, и от сверхзвуковой пассажирской авиации решают отказаться в принципе. До Алма-Аты будут снова летать четыре часа, а воплощение элегантности 60-х ТУ-144 останется ультрадизайнерским памятником самой знаменитой неудачи отечественного воздухоплавания.
8 января в 17.33 в вагоне московского метро на перегоне между станциями «Первомайская» и «Измайловская» происходит сильный взрыв. Есть убитые и раненые. Это первый теракт в новейшей истории СССР. Через два года власти сообщат о казни виновных — трех армян во главе с националистом Затикяном
По официальным данным, погибло 7 человек (потом появятся сведения даже о 29-ти), 37 раненых. Оболочкой взрывного устройства служила чугунная кастрюля-утятница. Видимо, с подачи КГБ на Запад сразу же уходит информация: по мнению некоторых официальных лиц, теракт совершили «диссидентские группы». Многих видных диссидентов допрашивают, пытаясь доказать их причастность к преступлению.
Академик Сахаров
обращается к мировой общественности: происходящее выглядит провокацией КГБ, спецслужбы если и не устраивали сам взрыв, то сознательно используют его для дискредитации диссидентов, которые исповедуют только мирные средства борьбы. Со сходным заявлением выступают участники основ-ньи правозащитных групп.
По версии следствия, виновные 9 месяцев спустя будут задержаны после попытки совершить новый теракт в Москве — на Курском вокзале. Это Акоп Степанян и Завен Багдасавян. Якобы они исполняли волю Степана Затикяна, ранее судимого за создание подпольной армянской националистической партии. Суд быстро вынесет смертный приговор. Сахаров обратится с письмом к Брежневу: Затикян в момент взрыва находился в Ереване, вина осужденных не доказана. После исполнения приговора в краткой заметке в «Известиях» укажут только фамилию Затикяна. Обстоятельства трагедии в московском метро и спустя десятилетия будут казаться до конца невыясненными.
1978
Режиссер Евгений Гинзбург ставит цикл телепредставлений «Бенефис» — на «синтетических» актеров, способных, играя, напевать и пританцовывать. Таких бенефициантов в стране немного, но для Людмилы Гурченко жанр будто создан специально — она делает с Гинзбургом еще два телефильма-ревю, возвращая в обиход советскую песенную классику
Гурченко стала кинозвездой — именно играющей, поющей и танцующей — в конце 50-х. После
разносного фельетона
до начала 70-х снималась мало, теперь, восстановив статус лучшей
легкой актрисы
, играет и драматические роли тоже. Ее выпуск в «Бенефисе» — попурри на тему старых ролей, сценки и песенки. Будто решив переснять всё заново и по-другому, Гурченко вскоре сама составляет композицию «Песни военных лет».
Это строгий до суровости бенефис. Никаких смен нарядов — одно внемодное зеленое платье. Скупые декорации: на стене — фото родителей, венский стул, вешалка, дверь, дальше — кирпичный забор с надписью «Проверено, мин нет. Веселов». Здесь Гурченко за 30 минут проживает 25 песен: куплет одной, припев другой, куплет с припевом третьей. «Заветный камень» рифмуется с «Прощайте, скалистые горы», «Ты ждешь, Лизавета, от друга привета» тянет за собой «Когда приходит почта полевая». Каноническим исполнителям 40-х годов Гурченко не подражает — она поет воспоминания страны, которая знает эти мелодии с детства.
Советское ретро будто открыто заново. После успеха военного фильма-концерта Гурченко делает с Гинзбургом мирный. «Любимые песни» помещены в парк культуры, где клумбы, скамейки, гипсовые скульптуры и на сцене-«ракушке» играет оркестр. Здесь можно петь, кружась в вальсе, — «Прошел чуть не полмира я, с такой, как ты, не встретился», и всплакнуть — «Разве у вас не бывает в жизни подобных минут?». Но слезы быстро высохнут и, поводя плечами, звезда горделиво удаляется по аллее: «Когда проходит молодость — еще сильнее любится!» Невостребованность в театре и недовостребованность в кино Гурченко восполняет работой первой советской телеактрисы.
Год чествований Брежнева, которые выглядят перебором даже по сравнению с юбилейными торжествами в 1976 году. Умножается геройство главы государства, он объявлен стратегом-победителем и корифеем литературы
Звание Героя Советского Союза — уже привычная награда. Но в третий раз Брежнев получает ее на 72-й свой день рождения, что тоже нарушение правил: до сих пор золотые звезды ему давались на юбилеи. Создан прецедент, и поговаривают, что впредь геройские звания Брежневу будут присваивать каждый год.
Но по-настоящему поражает награда к 60-летию Советской армии. Брежнев удостоен ордена «Победа». Заглянув в энциклопедию, каждый может узнать: у кавалера нет прав на награду. Усыпанный бриллиантами орден «Победа» учредили в 1943 году для полководцев, руководящих крупнейшими военными операциями. Его получили Сталин, командующие главными фронтами, руководители Генштаба и высшие чины союзников вроде Эйзенхауэра и Тито. После победного 45-го — уже тридцать лет и три года — орден «Победа» никому не вручали. Награда казалась «спящей», имеющей отношение только к концу войны — ее в этом качестве воспроизводили на поздравительных открытках к 9 Мая. Какой может быть новый орден «Победа», если страна новых побед не одерживала и вообще не воевала? Сначала своим
маршальством
, а теперь и высшей оценкой своего стратегического гения, Брежнев умудряется разозлить самую верную режиму часть населения — советских ветеранов. Ходит фантастический слух — будто подыскивают повод дать Брежневу звание генералиссимуса.
Весь год идет — и будет длиться до конца правления — кампания по раскрутке брежневских мемуаров. В 78-м выходят три первые, самые известные книжечки: «Малая Земля», «Возрождение», «Целина». Брежнев-писатель начинается с многообещающей фразы «Дневников я на войне не вел». Мол, поведу речь про то, что память сохранила сама, про незабываемое. Предположить, будто Брежнев пишет свои воспоминания сам, — смехотворно. Иной раз состояние почти ежедневно показываемого по телевизору генсека таково, что впору усомниться — а может ли он свои книжки хотя бы прочесть? В профессиональных кругах утверждают: над мемуарами работают сценаристы фильма о Брежневе «Повесть о коммунисте» Леонид Замятин и Виталий Игнатенко из ТАССа и спецкор «Известий» Анатолий Аграновский. Но никто не указан даже как автор литературной записи.
Выход трилогии обставлен по правилам писательской публикации: сперва — главный толстый
журнал «Новый мир»
, а потом во всех газетах и миллионными тиражами — отдельными брошюрками в мягких обложках. По стране для обсуждения трудов Брежнева созывают заседания активов, читательские конференции и партсобрания. Пять лет назад, присваивая Керчи и Новороссийску звания городов-героев, историю уже подправляли задним числом: прежде про них и слышно не было, а теперь раструбили, потому что Брежнев там воевал. Шум вокруг первой из книжек превращает бои за Малую Землю — плацдарм на берегах Цемесской бухты близ Новороссийска — в главное событие Великой Отечественной войны. Появляются анекдоты про Брежнева — великого агронома: с Малой Земли собрал самый большой урожай — и про анкету: «Участвовали ли вы в Отечественной войне? Если да, то почему отсиживались в окопах Сталинграда, вместо того чтобы находиться на Малой Земле?»
«Возрождение» — книжка про послевоенное руководство Брежневым Днепропетровской областью, «Целина» — про годы во главе Казахстана. Их изучают как кладезь политической мудрости. Откровения типа «Каждый из нас знает: когда партия хочет решить какой-то сложный вопрос, она усиливает внутрипартийную работу» переводят на все мировые языки и рассылают бесплатными пособиями в 120 стран.
Книжный проект доведут до логического финала: прозаик-дебютант Леонид Брежнев будет принят в Союз писателей и ему присудят Ленинскую премию по литературе. Среди такого богатства событий как-то теряется награждение Брежнева в 78-м большим, с блюдце, орденом «Золотое солнце Перу» — считается, что далекая южноамериканская страна в это время встает на почти социалистический путь развития.
Закончен выпуск самой престижной книжной серии — «Библиотека всемирной литературы», и ее создатели получают Государственную премию
Считается, что по одной подписке можно получить всю библиотеку, больше никаких книг не надо — только новинки, если хочешь, покупай. Всего двести томов, первая серия — от Древнего Востока до XVIII века включительно, вторая — литература XIX века, третья — XX века.
Матерчатый переплет и цветные обложки, тщательно подобранные портреты и иллюстрации, предисловия и комментарии. Превосходная печать Первой Образцовой типографии. Переводы более чем со сга языков. Впервые полностью выходят по-русски «Дон Кихот» и «Гаргантюа и Пантагрюэль». Объективистской «Библиотеку» не назовешь — русская классика представлена не только «всемирными» именами, что уж говорить про литературу соцстран, народов СССР и включение в список «Железного потока» А. Серафимовича и «Как закалялась сталь» Н. Островского. Но, кроме неизбежных реверансов идеологии, пропорции верны, а культура работы издательства «Художественная литература» останется непревзойденной. Среди лауреатов — художник Дмитрий Бисти, автор оформления серии и ее эмблемы: пегас над глобусом.
В Москву впервые приезжает один из актуальных лидеров западной поп-музыки. В разгар моды на диско в концертном зале «Россия» выступает группа «Бони М»
Диско Советскому Союзу очень по сердцу. Ритм ста двадцати ударов в минуту разом сделал все прежние танцы слишком вялыми. «Медаяки», «танцы-обжиманцы», конечно, нужны как тест на дальнейшие отношения, но для «веселухи» требуется только диско. «Бони М» — короли стиля, и гастроли проходят на ура. С рук билеты в партер продаются за сто рублей,
В довершение огромной популярности Центральное телевидение устраивает вечер «Бони М» в концертной студии «Останкино». Чтобы аудитория все воспринимала правильно, между номерами высказываются приглашенные в зал знатные люди. Писатель-деревенщик с восторгом говорит, что будто побывал на сельской свадьбе. Страна еще не знает, что это пение под фонограмму.
Одно омрачает отношения со славными темнокожими ребятами из ФРГ — у них есть песня «Распутин» — про того самого, временщика самодержавия. Герой совершенно неподходящий, к тому же текст напичкан худшими образчиками антирусских стереотипов. Мол, этот Распутин — «любовная машина русских леди». На московских гастролях скабрезную попевку исполнять запрещено. Как на грех, номер зажигательный и, сколько ни предупреждай, на дискотеки «Распутин» крутят все время. Криминальный рефрен хором ревет вся толпа
Сенсационные выборы нового Папы Римского — им стал кардинал Краковский Кароль Юзеф Войтыла, принимающий на престоле имя Иоанн Павел II
Год трех пап. В августе скончался Павел VI. Новоизбранный Иоанн Павел I умирает всего через 33 дня после своего восшествия. Коллегия кардиналов снова собирается для определения главы Римско-католической церкви. После 72 часов заседания и семи туров голосования оглашают поразительный результат: на престол взойдет поляк Войтьша. Впервые за 450 лет Папа Римский — не итальянец и впервые в истории — славянин.
Один из оплотов мирового католицизма, Польша верует истово. Костел сохранял нацию, когда с конца XVIII века страна перестала существовать, поделенная с запада лютеранской Пруссией, а с востока — православной Россией. Тождество «быть поляком — значит быть католиком» не ослабнет и при советской власти: польские коммунисты — верующие, и костел для них — авторитетнее парткома. Когда один польский город нужно было переименовать в честь Сталина, от варианта Ченстохова отказались: там католическая святыня, Матка Воска Ченстоховска, не будет же она Сталиногрудской! Сталино-грудом назвали Катовице.
Кароль Войтьша родился в 1920 году, когда Польша только-только снова появилась на карте мира. Сын железнодорожника, рабочий в каменоломнях, студент, участник сопротивления, священник, богослов, иерарх. Его страна в это время переживает «четвертый раздел» по пакту Молотова — Риббентропа, оккупацию, освобождение и попадание в соцлагерь, где
бунтует чаще всех бараков
.
Новое папство не сулит ничего хорошего властям Польши, Кремлю, всему советскому блоку. Официальная Варшава в шоке. Среди антикоммунистического клира Вой-тылу руководство страны считало еще умеренным, но теперь-то у него совсем другие возможности. Поляки ликуют на улицах, а Политбюро запрашивает инструкций из Москвы. Не дождавшись совета от старшего брата, на свой страх и риск направляют соотечественнику поздравление от имени парламента и правительства. Советское руководство даже не знало о возможности избрания поляка Папой Римским. Понимают только, что внезапно получили небывалую проблему: гражданин социалистического государства заступил на самый антикоммунистический пост в мире!. Дипломатически СССР не признает Ватикан, до 60-х годов Святейший престол называли союзником фашизма и оплотом мировой реакции.
Хотя советскими католиками считаются только литовцы (униатскую церковь на Западной Украине ликвидировали), в народе польский успех воспринимают горделиво. Владимир Высоцкий выразит общее чувство братского соучастия в песне про занятие своими людьми главных вакансий на свете:
Церковники хлебальники разинули,
Замешкался маленько Ватикан.
А мы им Папу Римского подкинули —
Из наших, из поляков, из славян.
Дуплет композитора Алексея Экимяна: главный грузин Вахтанг Кикабидзе поет его суперхит о мужской седине, а главная грузинка Нани Брегвадзе — суперхит о женской седине
В «Мимино» черный как смоль и с усами, на эстраде Кикабидзе седовласый и бритый или с трехдневной щетиной. Песенная карьера популярности не прибавляет — она ее умножает, превращая Бубу (вслед за грузинами его так называют все) в новый секс-символ СССР. Прежде Кикабидзе пел в ансамбле «Орэра», но в сорок поднимается на эстрадный Олимп. Песни негромкие, голос «актерский», интонация умудренная. Сильный акцент, и последняя гласная предыдущего слова почти сливается с первой последующего: «Пааэрадрому, пааэра-дрому / Лайнер пробежал, как по судьбе», «Просто встретились дваадиночества».
«Мои года» — главная песня несколько запоздалого триумфа.
Пусть голова моя седа,
Зимы мне нечего пугаться.
Не только груз мои года,
Мои года — мое богатство.
(Слова Роберта Рождественского)
Чуть кокетливые сокрушения рано посеребренного Бубы безотказно разбивают женские сердца, хотя строчки «Пускай я денег не скопил, / Мои года — мое богатство» и вызывают скепсис: кто видал бедного знаменитого артиста, к тому же грузина?
Походкой, осанкой и скупым мановением руки — будто отводит с лица невидимую вуаль — Нани Брегвадзе идеально подтверждает свое происхождение из княжеского рода. Стоя в черном платье у черного рояля, она до того благородно исполняет русские романсы, что кажется — «Ах, эта красная рябина» может звучать только с грузинским акцентом. Хит сезона экранизирован видеороликом: княгиня с непокрытой головой стоит в шубе на поле аэропорта Внуково — отсюда летают тбилисские рейсы.
Снегопад, снегопад, не мети мне на косы,
Не стучись в мою дверь, у ворот не кружи.
Снегопад, снегопад, если женщина просит,
Бабье лето ее торопить не спеши!
(Слова Аллы Рустайкис)
Алексей Экимян — эстрадный композитор с самой причудливой судьбой. Генерал милиции, начальник угрозыска Московской области, он сочинял песни, не афишируя свое авторство. Даже руководство МВД узнало об этом случайно — на концерте в честь профессионального праздника. Правда, ко времени «седого дуплета» Экимян уже вышел в отставку.
Год матчей за женскую и мужскую шахматные короны. Первый не сулит никаких беспокойств — это поединок внутри грузинской школы. Зато второй — даже проблемнее
матча Спасский — Фишер
. Советский патриот Анатолий Карпов сражается с изменником Родины Виктором Корчным
В Пицунде звание чемпионки мира плавно и почти планово переходит от Ноны Гаприндашвшш к Майе Чибурданидзе. За ходом матча следят специалисты, остальные узнает только главный итог — имя новой королевы. Гаприндашвили
царствовала 16 лет
, Чибурданидзе исполнилось всего 17 — что ж, заключают обозреватели, у грузинских шахмат — новые перспективы.
Другое дело мужской матч на филиппинском курорте Багио. Встреча двух судеб. Анатолий Карпов, 27 лет, русский, коммунист, член ЦК ВЛКСМ, чемпион. Виктор Корчной, 47 лет, еврей, эмигрант-перебежчик, претендент Никогда еще спорт так явно не был политикой.
Один из сильнейших шахматистов мира, Корчной сбежал за два года до этого. Во время турнира в Амстердаме он получил от президента Международной шахматной федерации голландца Макса Эйве гарантии сохранения своего звания международного гроссмейстера и в СССР возвращаться не стал. Власти Нидерландов дали Корчному вид на жительство, отказав в политическом убежище (позже получит его в Швейцарии). Скандал вышел грандиозный. Советская федерация добивалась дисквалификации перебежчика, бывшие соотечественники пытались бойкотировать турниры с его участием. Огласку получила история с сыном Корчного Игорем. Парня после эмиграции отца исключили из ленинградского вуза, чтобы забрать в армию. Тот год скрывался, но был наконец обнаружен, и ТАСС сообщило о приговоре: 2,5 года за уклонение от службы.
На этом скандальном фоне спортивные события развиваются самым неприятным для СССР образом. Корчной последовательно выигрывает претендентские матчи у советских гроссмейстеров Петросяна, Полугаевского и Спасского. Делать нечего — Карпову теперь надо побеждать за всех. На кону даже не спортивная доблесть, а честь страны. В Багио отправляется целый штаб и группа аналитиков, чтоб всем миром одолеть недруга. В советских сообщениях о матче стараются не упоминать фамилию «Корчной», его называют «претендент».
Четыре года назад Карпов с перевесом в одно очко выиграл у Корчного матч за право встречи с Фишером. Чемпионский поединок тогда
не состоялся
, так что благодаря той победе над Корчным Карпов теперь шахматный король. В Багио его преимущество поначалу даже очевидное — после 27 партий счет 5:2 в пользу Карпова. Внезапно наступает перелом: из четырех следующих партий Корчной выигрывает три. Счет сравнялся — 5:5. По правилам матч продолжается до шести побед, и отщепенец может стать чемпионом мира уже после следующей игры.
В советском штабе растерянность. Карпов подавлен. В выходной день перед решающей партией решено съездить в филиппинскую столицу Манилу на финал чемпионата мира по баскетболу. Там тоже очень драматичная игра: сборная СССР проигрывает сборной Югославии в дополнительное время — 81:82, но болеть было за что до последней секунды. Эмоциональная встряска — Карпов даже голос сорвал — подействовала: наутро чемпион выигрывает следующую партию, а с нею и весь матч.
Ожидание катастрофы сменило ликование. В первый и последний раз советские выпуски новостей начинаются с шахмат. Карпов из Багио рапортует о победе Брежневу, тот отвечает поздравительной телеграммой. Потом он вручит Карпову орден. Филиппинская передряга впечатлила и главу государства. На церемонии — вне протокола, без бумажки, чего с ним уже почти никогда не бывает, — Брежнев вдруг энергично произносит: «Взял корону — держи, не отдавай никому!» Генсек при этом помахивает сжатым кулаком — не то показывая Карпову, как крепко надо держать, нето грозя претендентам-супостатам.
В апреле Верховные Советы союзных республик принимают свои конституции — трафареты
союзной
. В Тбилиси проходит демонстрация с требованием указать грузинский язык государственным — она упрочивает мнение об особом статусе Грузии в СССР
В новой Конституции СССР понятия «государственный язык» нет. Зато его содержали конституции закавказских республик. Еще в декабре 77-го Политбюро рассматривает записку четырех секретарей ЦК, что изъятие статей о госязыке «может вызвать нервное реагирование со стороны определенной части населения». Но республикам указано равняться на союзный образец.
В Тбилиси с нового года интеллигенция пишет петиции, молодежь устраивает сходки. Первый секретарь грузинского ЦК Эдуард Шеварднадзе пробует объяснить ситуацию Брежневу. Тот недоволен — мол, это идеологический вопрос — и переадресовывает к
секретарю ЦК Михаилу Суслову
. Реакция главного идеолога предсказуема: мы не будем поощрять националистические пережитки.
14 апреля, в день принятия Конституции Грузинской ССР у главного здания Тбилисского университета на проспекте Чавчавадзе тысячи студентов собираются на митинг. Читают стихи грузинских классиков и требуют сохранить статус языка. К самому центру города магистраль идет под уклон. Огромная толпа скатывается к главной улице — проспекту Руставели, прорывая милицейские кордоны. Не менее 10 тысяч человек заполняют пространство перед Домом Правительства: там проходит сессия парламента. Это место считается площадью, но расширения проспекта нет, и стоящие здесь полностью блокируют центр.
Часть грузинского руководства предлагает разогнать толпу. Шеварднадзе выходит из зала — консультироваться с Москвой. Звоня Суслову, просит доложить обстановку Брежневу и напоминает о расстреле 1956 года. Тогда тбилисские студенты перед памятником Сталину протестовали против антикультовых решений, а применение силы только усугубило кризис. Однако, по правилам советской власти, пойти навстречу требованиям людей — значит проявить слабость, чего Москва допускать не хочет. Ослушаться ее воли Верховный Совет Грузии не смеет, хотя и пойти против своих соплеменников трудно. Конечно, депутаты — назначенные «лучшие люди республики», а никакие не «народные избранники», но все же сначала они грузины, а потом номенклатура.
Шеварднадзе убеждает Суслова: это не будет выглядеть уступкой. По радиотрансляции из зала демонстрантам объявляют о включении в Конституцию статьи о грузинском языке как государственном. Принято единогласно. Депутаты, вскочив, 15 минут аплодируют своему решению. На улице ликование. Это единственная в СССР акция протеста, закончившаяся полной победой, причем ни один из протестовавших не был наказан. Приобретен первый опыт «стояния на Руставели», который будет
многократно востребован
.
Весть о тбилисской заварухе снова доказывает: Грузия в СССР — на привилегированном положении. Согласно анекдоту, раньше была хоть ГДР — Грузинская Демократическая Республика, а теперь даже ФРГ — Федеративная Республика Грузия. Единственное, за что массовое сознание пеняет Сталину, — это он своих грузин вознес, вот они и привыкли себя чувствовать господами. Частью «господства» считают грузинских рыночных торговцев, которые в Россию везут чемоданы с фруктами, а обратно — чемоданы с деньгами. Русские деятели культуры, влюбленные в Грузию и почитаемые там, ищут и находят оправдания: «Может, есть отдельные короли редиса, / Но делился витязь шкурою единственной» (А. Вознесенский). Большинство населения не ведает ни о поэме Руставели, ни о проспекте его имени: стоит на базаре кацо в кепке-аэродроме, черешня у него по три рубля! А еще говорят, они че-то там у себя выступают, властью советской недовольны — да они лучше всех живут!
СССР осваивает космические новшества, устанавливает рекорды продолжительности полетов и начинает пропагандистские запуски космонавтов из социалистических стран
Право стать третьей после СССР и США мировой космической державой предоставлено самому непростому союзнику. В год 10-летия ввода советских танков в Прагу К звездам летит первый международный экипаж: летчик-космонавт СССР полковник Алексей Губарев и капитан чехословацкой народной армии Владимир Ремек. Следующим в братском сопровождении на орбиту отправится майор Войска Польского Мирослав Гермашевский.
Пан Ремек сполна отрабатывает роль чеха в невесомости: слушает записи Карела Готта и сообщает на землю, что больше всего ему здесь не хватает пива. Пропагандистский дуэт прилетает погостить на орбитальную станцию «Салют» и возвращается на землю, а тогдашние хозяева станции — Юрий Романенко и Георгий Гречко — продолжают там работать. Долгосрочные экспедиции выбраны новой космической стратегией. При американском рекорде в 84 дня один советский экипаж живет на «Салюте» в 78 году 96 суток, другой — 140, без малого 5 месяцев.
У всего мира на слуху название загородной резиденции президента США. В Кэмп-Дэвиде Египет с Израилем договариваются о мире. В СССР этот политический курс называют капитулянтским, а заключенный мир — сепаратным
До этого президент Египта
Анвар Садат
совершил сенсационный визит в Израиль, Теперь он с израильским премьером Менахемом Бегином две недели договаривается о мире, а их обоих уговаривает президент США Джимми Картер. Созванный в Багдаде саммит арабских государств призовет Садата одуматься — не подписывать соглашения с Израилем. Но египетский президент продолжает свою «политику сговора с агрессором». Он обменивает мир — то есть отказ своей страны от войны за арабскую Палестину — на возвращаемый Израилем
Синайский полуостров
.
Советская пропаганда обзывает Садата изменником — сперва предал нас, а теперь и общеарабское дело. Соглашение с Бегином именуют позорным Кэмп-Дэвидским сговором. Пять лет назад, когда в этой же резиденции
гостил Брежнев
, лексикон названия не усвоил. Теперь в переводе с политического «Кэмп-Дэвид» означает адрес самого гнусного предательства.
В комедии Георгия Данелии «Мимино» восходит суперзвезда главного грузина позднего СССР Вахтанга Кикабидзе. Фильм дает стране и главного армянина — Фрунзика Мкртчяна
Летчик Валико Мизандари по прозвищу Мимино — грузин честный и искренний, вопреки предубеждениям и пылкий в соответствии с ними. Звоня понравившейся москвичке, он буквально переводит обычное грузинское приглашение к телефону: «Ларису Ивановну хочу!» Двусмысленная фраза отныне служит девизом взаимоотношений кавказцев с блондинками.
По Москве Мимино скитается на «КрАЗе» дальнобойщика Рубена Вартановича Хачикяна. Грузин и армянин беззлобно спорят про достижения своих наций, но Рубик-джан даже простодушнее своего попутчика и признает преимущество «боржоми» перед водой из родного Дилижана. Подтрунивать можно не над всеми этническими стереотипами. Сцену в гостиничном лифте, в которой два совершенно одинаковых с виду японца обсуждают внешность Рубика и Валико: «Как эти русские похожи друг на друга» — цензура вырежет.
«Грузин московского разлива» (бывают еще такие армяне) Георгий Данелия снимает фильмы то сугубо русские —
«Я шагаю по Москве»
, то русско-грузинские (до «Мимино» таким был «Не горюй!»). В них лучшими чертами великодержавного характера наделены герои комика Евгения Леонова, а главный враг всех хороших людей — имперская бюрократия. Это она хочет посадить Мимино, а свидетеля Рубик-джана терзает страшным вопросом: «Скажите, подсудимый испытывал личную неприязнь к потерпевшему?» Тот, правда, догадался, как нужно ответить, чтобы спасти товарища: «Да, испытывал. Он мне сказал: такую личную неприязнь я испытываю к потерпевшему — кушать не моту!»
Не нужны Валико Мизандари жестокосердные москвички. И большая авиация ни к чему. Он снова летает на вертолетике в родных горах, и раскатами лезгинки гремит в ущельях песня композитора Гии Канчели — в ней всего-навсего про маленькую птичку. По-грузински «чижик-пыжик» звучит как «чито-гврито», остальное население СССР горланит «Чита-грита, чита-Маргарита, да!»
Самая дорогая часть гардероба и самая модная верхняя одежда — дубленка. В СССР продается или с рук, или на чеки в «Березках», или в спец-магазинах/спецсекциях для начальства
Дубленый полушубок — таково официальное название — происходит от мужицких овчинных тулупов. Крестьянские «нагольные шубы» баре не брезговали надевать в дальнюю зимнюю дорогу, чтоб не мерзнуть в санях. В них деревенские партизаны гнали француза в 1812 году, в советской армии и у охраны лагерей желтоватые тулупы были зимней формой, а черные ночным сторожам выдают и сейчас.
Все дело в крое и качестве выделки. Мужские дубленки — укороченные, как полупальто. Из досгупнъи наименее качественные — монгольские, получше — болгарские, лучше всех — югославские. У женских иерархия та же, но они длиннее. Особо популярна приталенная модель с длинным мохнатым руном на воротнике, рукавах и подоле. Модницы, кажется, единственные, кто выиграл от ввода советских войск в сопредельную страну, — военные везут на продажу именно такие афганские дубленки. Они еще бывают расшитые или с кожаной цветной аппликацией. На поверку качество не очень, но это надо присматриваться, а вообще выглядят эффектно.
Дубленка обычно стоит от пятисот рублей до тысячи. Покупка заставляет «подтягивать» остальной гардероб. Даме при дубленке необходима такая же мохнатая или норковая шапка или павлово-посадский платок с длинными кистями и сапоги-казачок. Мужчину дубленка обязывает носить ондатровую шапку, шарф с мохеровой ниткой и портфель-дипломат в руках.
В США разработано новое оружие массового уничтожения — нейтронная бомба, вроде бы способная поражать людей, оставляя целыми здания и технику. Американцы предполагают разместить нейтронные заряды в Западной Европе. Там в ответ поднимается кампания протеста
В Дании, Голландии, Бельгии и ФРГ демонстрации, обычно протестующие против сверхвооружений обеих сверхдержав, ныне выступают только против США. В СССР неожиданным западным союзникам очень рады — их поддерживает вся мощь советской пропаганды. Циничный расчет отцов нейтронной бомбы объяснять просто: уничтожив людей, они присвоят все, что людьми создано. Статуя Свободы с нейтронной бомбой в руке вместо факела — вот новый символ американской внешней политики.
Америка выглядит явным инициатором нового этапа гонки вооружений. Газета «Правда» публикует заявление Брежнева — тоном ответственного лидера, уверенного в своих силах, он предупреждает: если бомба все же будет создана, Советский Союз не останется пассивным наблюдателем. Очевидно, почувствовав пропагандистский проигрыш, президент Картер объявит о замораживании проекта. Позже поставят под сомнение саму техническую возможность его осуществления.
Приятные эстрадные аранжировки классиков и современников — мировая мода, ей следуют оркестры Рэя Кониффа, Джеймса Ласта, Фаусто Папетти. В СССР больше всего любят оркестр Поля Мориа, который наконец приезжает на гастроли
Уже вышло две пластинки, комфортные записи оркестра звучат по радио, в заставках и на титрах телепрограмм. Сам Поль Мориа еще десять лет назад аранжировал «Подмосковные вечера» — самую подходящую для гостиничных холлов русскую мелодию. Но визит не запоздал: оркестр Мориа всегда равен себе. В зале «Россия» Легран и Шопен, «Битлз» и Брамс — красиво, сладковато и одинаково.
Правы были те, кто в прошлом году при первом повышении цен мрачно предрекал: теперь так всегда будет. С 1 марта — новый скачок цен, опять оправдываемый тем, что это лишь «на отдельные виды товаров»
В два раза дорожает кофе — в преимущественно чаепыощей стране его считают барским напитком. Дорожает шоколад и шоколадные конфеты. Последние были в
дефиците
, теперь их купить легче — то ли новая цена кусается, то ли дорогие выгоднее производить. Дорожает авторемонт и вдвое бензин — автолюбители пока в ничтожном меньшинстве, машина по-прежнему роскошь, а не средство пере
мет роскоши — цена поднята на 60 %. Но для впервые вступающих в брак драгоценный металл признан предметом первой необходимости, и на обручальные кольца вводят компенсацию. Теперь из ЗАГСа едут в сберкассу — получать по талону часть денег назад. Золото будет дорожать и впредь, цена на обычное кольцо дойдет примерно до 120 руб., из которых 100 молодым возвращают — чтоб получилась цена, как во времена, когда поженились мама с папой.
Мех нового для СССР пушного зверька быстро становится массовым — нутрию разводят и на государственных зверофермах, и в личных хозяйствах
Нутрия занимает середину классификационной таблицы: она гораздо хуже норки, но гораздо лучше кролика. Есть достоинство исключительное — это, наверное, самый неприхотливый пушной зверь, с его содержанием справится каждый. Госзаготовите-ли дают за одну шкурку от 8 до 30 рублей. Но частнику еще выгоднее выделывать шкурки самому, шить шапки и продавать на рынке. Длинный, толстый, блестящий нутриевый волос лежит, как начес, на миллионах ушанок.
Единственный преодоленный дефицит: нутрия восполняет нехватку в стране всего прочего меха. Даже возвращаются в широкий обиход натуральные шубы. Конечно, нутрия тяжела и грубовата, изящной модели из нее не выйдет, но, в отличие от норковой, такую шубу могут себе позволить не только генеральши и министерши.
С мультфильма «Трое из Простоквашино» режиссера Владимира Попова страна начинает следить за жизнью неперспективной деревни, в которую с двумя домашними животными переселился городской мальчишка Дядя Федор
Сказку про сегодня сумел сочинить Чебурашкин папа
Эдуард Успенский
. Дяде Федору родители не разрешили держать в квартире кота, вот он и нашел со своим питомцем пустующую избу в пригородном селе. Жилье обустраивает приблудный пес-работяга Шарик, а из кота, за полосатый окрас названного Матрос-киным, вышел настоящий деревенский куркуль-захребетник. Вкусно произносимый Олегом Табаковым девиз Матроски-на «Совместный труд для моей пользы — он объединяет» — одно из главных крылатых выражений эпохи.
К переселенцам захаживает местный письмоносец, анимационный вариант шукшинского чудика с позывными: «Это я, почтальон Печкин, принес заметку про вашего мальчика». Родители наезжают в Простоквашино как на дачу, застревая в снегу новогодней ночью. Старинный сюжет про сбежавшую из дома скотину, вечные характеры и суперсовременность — вплоть до нехватки пепси-колы и железных рублей с олимпийской символикой. Обаятельная смесь мотивов публику очаровывает, и «Союзмультфильмом» снято два продолжения истории. Б городах самый удаленный микрорайон в обиходе называют Простоквашино.
В страшно холодную зиму 78/79 повсюду в Европейской части СССР морозы, будто в Якутии, а в Москве и Ленинграде — самые низкие температуры за всю историю наблюдений
В Москве по ночам до — 40, по области — 42 °С. В Ленинграде — 42 — — 43, это притамошней-то влажности. На Урале до — 50. Похолодание наступает стремительно. В Волгограде днем было +7, а ночью — уже 25 мороза. Отменены занятия в школах, закрыты детские сады. Часто останавливается наземный транспорт, из-за лопнувших труб выходят из строя водопровод и теплоснабжение. Обморожения массовые, а есть и смертельные случаи — пьяные замерзают на ночных улицах.
Через 30 лет после отмены карточек страна возвращается к «нормированному распределению продуктов» — в провинции населению выдают талоны на масло и колбасу
Всесоюзной системы нет — талоны разного образца выпускают местные власти. Но даже на региональном уровне о талонах нельзя говорить публично и писать в газетах: официально их как бы нет. Инициативу почти одновременно проявили в нескольких уральских и поволжских областях. Талоны гарантируют приобретение продовольственного минимума без обьиного рысканья по магазинам и стояния в очередях (проблема отоварить талоны возникнет позже).
Выдают талоны по месту жительства. Обычная норма — 500 г колбасы и 300 г сливочного масла на человека в месяц. Открывают отделы заказов — в них продовольственные наборы регулярно получают ветераны войны. Составлены списки особых случаев — предъявив соответствующие документы, можно купить продукты на «круглый юбилей», проводы в армию, свадьбу и поминки.
Кроме брака с иностранцем/иностранкой и еврейской эмиграции единственный способ покинуть СССР — бегство во время пребывания за границей. В 78-м на Западе остался самый высокопоставленный беглец — заместитель Генерального секретаря ООН Аркадий Шевченко
До сих пор бежали музыканты, шахматисты, танцоры, ученые и моряки. Но тут сбежал человек, которого считали советским дипломатом номер два. Накануне Шевченко отправил в Москву жену и двоих детей, говоря, что вылетит следом. Затем он заявляет генсеку ООН австрийцу Вальдхайму, что покидает свой пост из-за несогласия с советским режимом, и спешит под опеку американских спецслужб.
В Москве потрясены. В бегство Шевченко поначалу не может поверить советский дипломат номер один —
министр иностранных дел Громыко
. Пропаганда запускает версию о «преднамеренной провокации». Американцам тайно предложено обменять Шевченко на отбывающего срок еврейского
диссидента Щаранского
. Но выяснится, что Шевченко был связан с ЦРУ уже три года, а бежать решил, боясь провала.
Телесериал, части которого выходят в эфир «по готовности» — целое поколение советских людей вырастает вместе с героями многолетней саги «Следствие ведут знатоки». На середине своего существования и на пике популярности «Знатоки» из телеспектакля превращены в телефильм
Это дело №13 — «До третьего выстрела». Съемки стали посвободнее, антуражи побогаче. Дела меняются: расхитители, мошенники, вымогатели, черный рынок золота и антиквариата. Характеры героев надежнонеизменны, как сама советская милиция. Рассудительный старший по званию Пал Палыч Знаменский — Георгий Мартынюк, импульсивный капитан Томин — Леонид Каневский и проницательнейшая экспертша Кибрит — Эльза Леждей. Сокращенно: ЗнаТоКи.
МВД курирует сериал о себе — ЗнаТоКи ведут следствие под контролем замминистра. Актерам нельзя курить, держать руки в карманах и сидеть вразвалку. Они образец для личного состава, и к 22-му делу их герои дорастут досоответственно полковника, подполковника и майора. Песня Марка Минкова на стихи Анатолия Горохова «Наша служба и опасна и трудна…» звучит гимном милиции. Строчку про нети-пичносгь преступности «Если кто-то кое-где у нас порой» в народе повторяют с противоположным смыслом.
Италия среди крупнейших держав Запада имеет самую мрачную репутацию насквозь мафиозной страны. Будто в подтверждение ее происходит дерзкое и жестокое преступление: среди бела дня в Риме, перебив охрану, похищают лидера крупнейшей Христианско-демократической партии, бывшего премьера и будущего кандидата в президенты Альдо Моро
Известная левоэкстремистская орга-низация «Бригате россе» — «Красные бригады» заявляет, что Моро захватила она, и распространяет снимок пленника на фоне своего знамени. Фото должно подтвердить: политик жив, содержится в некой «народной тюрьме» — террористы собираются его судить, разумеется, «народным судом». Потом властям предлагают обменять Моро на отбывающих сроки «краснобригадников». Полиция демонстрирует рвение, но на самом деле абсолютно недееспособна. Через 55 дней убитого Альдо Моро обнаруживают в багажнике красного «рено», оставленного на римской улице Каэтани.
Страшная история производит гнетущее впечатление на весь мир, но у советских людей есть еще и чувство некоторого облегчения: у нас всякое, конечно, случается, но такого, слава Богу, быть не может. На Западе возникнет версия, что Москва, способная повлиять на любую левацкую организацию в мире, могла бы вмешаться, но не стала. Дело в том, что в августе 1964 года Альдо Моро, будучи главой правительства, не принял второго секретаря ЦК КПСС Брежнева, когда тот прилетал в Рим хоронить лидера итальянских коммунистов Пальмиро Тольятти. Будущий советский лидер просил о встрече и отказом был очень раздосадован. Моро, спохватившись, потом присылал даже письмо с извинениями, но обидный осадок наверняка остался.
В июне огромные очереди целыми днями опоясывают все здание московского Манежа — в Центральном выставочном зале проходит персональная выставка художника Ильи Глазунова. Не принимаемый коллегами живописец восхищает широкую публику: да, это наше, русское!
Национальный художник — самое частое определение. Свою русскую тему Глазунов, видимо, открыл, иллюстрируя классиков XIX века, особо исконных — Достоевского, Лескова, Мельникова-Печерского. Оттуда пошли экзальтированность, понимание народного типа и большие, прозрачные, «с льдинкой» глаза его героев.
Официальные мастера кисти, из Академии художеств, считают Глазунова выскочкой. Раздражает шумный успех, гадают о покровителях в ЦК: персональную выставку в Манеже должны не просто разрешить, а велеть провести. Профессиональные претензии: плакатен, часто «закрашивает, не прорабатывая», использует чуждые приемы коллажа или вон, в «Русской красавице», ткань наклеил и в нарисованный перстень настоящий камень вставил. О Глазунове почти не пишут искусствоведы, репутацию ему создают журналисты. Установочная статья в «Правде» названа «Вехи пути» — значит, явление непростое, но глубокое и серьезное.
Неофициальные художники подозревают, что власть метит Глазунова на их место — пусть будет «разрешенный искренний» и вызывает разрешенный ажиотаж под стенами Кремля, а не на
пустыре в Беляеве
. А что вроде перегибает палку, так ведь это он «направо» (по советским понятиям) — в сторону еще большего патриотизма, не то что «неразрешенные искренние», западники-авангардисты. Вон как написал портрет Брежнева: на фоне золотых куполов — да, не
Дворец съездов
, но тоже Кремль.
В Манеже портрета Брежнева нет. Зато висят зарисовки из Чили и Вьетнама и серия про строителей БАМа — они выглядят «отработкой»: художник «не в стороне от современности». Публика валит на глазуновскую живопись, на большие тематические картины. Особенно много народу толпится у «Возвращения» («Возвращение блудного сына»): парень в джинсах еще может из сегодняшнего свинства и недавнего безбожного поругания дотянуться к Святому Духу и святым ликам русской духовности — от
Рахманинова
до Серафима Саровского. Так понимает аллегорию и «Правда»: «надежда на возвращение к великим истокам». Или на полотне «Два князя» зрелый воин наставляет отрока, верно, сына: Игорь — Игоревича. «Правда» особо хвалит эту картину за «неразрывную связь поколений». Еще есть на выставке «Русский крестьянин», «Былина», «Канун», «Иван Грозный» — всего почти триста работ.
Оказывается, созрел сильнейший общественный запрос, которого не выполнял еще ни один советский художник: на патриотизм, религиозность, на возвращение — к себе, на обретение Отечества заново. Осведомленная столичная общественность пересказывает огромную «Мистерию XX века», которую показывать не дают, — там «все уместились, даже
Троцкий
, убитые царь с царевичем и
Солженицын
». Глазунов не собственно живописью воздействует, а проблематикой — увиденное в Манеже тоже будут пересказывать. Время каникулярное, и от метро «Проспект Маркса» и «Площадь Свердлова» стоять за вечной Русью в самой большой московской очереди подходит вся страна. Большущий альбом репродукций не купить, несмотря на его дороговизну. В залах многие щелкают фотоаппаратами — свету мало, мутно выйдет и ч/б, конечно, но хоть что-то с собой унести. Через полгода такие же очереди опояшут Манеж в Ленинграде.
1979
Выходит последний том третьего издания Большой советской энциклопедии. Это самый массовый фундаментальный справочник в мире, 630 тысяч экз., — чтобы хватило частным подписчикам, каждой библиотеке и всем серьезным учреждениям
Энциклопедия и впрямь большая: ее 100 тысяч статей написали 10 тысяч ученых. И впрямь советская — составлена с классовым подходом, ибо «коммунистическая партийность адекватна научности». Нынешнее издание называют красным, потому что предыдущее было синим. Хотя первое, 1920-1930-х годов, издание тоже выходило с красными корешками, но его редактировали Каменев с Бухариным, и вскоре это стало энциклопедию дискредитировать. Синее, 1950-х годов, издание, по большей части сугубо сталинское, прославилось тем, что его подписчикам было предложено в уже полученном пятом томе вырезать страницы про Берию и вклеить про Берингов пролив. Конечно, отличие третьего издания от второго не только в том, что Берии в нем сразу нет, — все статьи про политику и общественную жизнь раз в 20 лет нужно перерабатывать до неузнаваемости.
Пение быстрых шлягеров уникальным для эстрады басовитым голосом и главные роли любовников-агрессоров в кинокомедиях «Блеф» и «Укрощение строптивого» делают иностранным секс-символом рубежа 70-80-х итальянца Адриано Челентано
В кино Челентано уже 20 лет: в 60-м снялся в эпизодической роли самого себя — знаменитого рок-певца — в «Сладкой жизни» Феллини. Лицом итальянского народа стал 10 лет назад, сыграв пастуха Серафино в одноименном фильме. Советский Союз узнает Челентано только сейчас, героем попроще и сугубо коммерческим. Персонажи грубоватых комедий неустанно доказывают старую истину: итальянские мужчины думают только о двух вещах, вторая из них — футбол. Юмор постельного террориста на русский переводят с купюрами. Наглая плешивая горилла шастает по экранам ходячим грехом и без лишних слов захватывает в заложники всех зрительниц.
Расхристанный до пупа и обычно босой, Челентано на эстраде поет с напускной небрежностью и недовольной гримасой. Песенку «Stivali e colbacco» (русское название «Сапожки и меховая шапка») подпевать просто: там припев состоит только из длинного «а-я-я-я-яй!» — под него «быстрый танец» переходит в «скачки». Малость поспокойнее «Сюзанна»; «медляк» у Челентано один — «Il tempo se ne va». Все они обрушиваются почти разом — начиная советскую моду на итальянскую эстраду — главный заграничный мелодизм 80-х. У Челентано впервые расслышан ясный открытый слог самого напевного наречия на свете, и в СССР итальянский как язык поп-музыки ненадолго возьмет верх над английским.
Снижены цены на нераскупаемые сторублевые электронные наручные часы и снова повышены — на товары «престижного потребления» и «немассового спроса». Впервые официально дорожают услуги — увеличены «наценки в предприятиях общепита», но мест в ресторанах и кафе даже по новым ценам не хватает
Опять дорожают ковры и золото. Впервые — меха, импортная мебель и автомобили. На 25-45 % подняты цены в ресторанах и кафе в вечернее время — от 17 часов. Считается, что это дорожают не блюда, а обслуживание — подняты «ресторанные наценки», а они зависят от категории заведения. На деле невозможно понять ни долю наценки в счете, ни разницу между категориями — тем более что почти все точки общепита вскоре получат высшую.
Большинство населения считает рестораны очагом роскоши и даже порока. Туда ходят те, кто деньги на ветер швыряет, — вот пусть они и переплачивают. Для более обеспеченного «ходящего» меньшинства общепит с официантами — событие среди будней, а лишние 10-15 рублей на двоих (это если «не шиковать») все равно только тяготят запас «отложенного спроса». Выбор заведения прост. «Профильными» в РСФСР бывают рестораны кухонь южных народов СССР — вся страна знает грузинский «Арагви», «Узбекистан» и «Баку» в Москве. Есть еще титулованные в честь братских стран «Прага», «София», «Пекин» — с элементами национальных меню и тоже столичные.
Почти все остальные — рестораны вообще. Они могут совсем безлико называться «Центральный», «Русь», «Октябрьский» или носить имя реки, на которой стоит город (бесконечны «Волга», «Ока», «Шексна», «Кама», «Дон», «Кубань» — далее везде). В них неизменны на холодное — дорогие мясное и рыбное ассорти, подешевле салат «Столичный» (оливье), шпроты, холодец, балык и самый дешевый — салат «Витаминный» (огурцы и помидоры со сметаной). Первые блюда: щи русские, борщ московский, уха с пирожком. Горячее: лангет, шницель, антрекот с яйцом, бефстроганов, судак по-польски. Может быть жюльен с грибами и «табака» (произносится без «цыпленок»). Шампанское, коньяк (несусветно дороги), водка, два вина сухих, два десертных, пиво, соки-воды, кофе-чай.
Остается прислушаться к рекомендациям официантки: «кура костлявая, не посоветую», «нет, свинина не особо жирная», «у нас в салат фирменный идет ветчина, потом яблочко потертое и яйцо с майонезом». Ответить на наводящие вопросы: «водочки для начала по сто, по сто пятьдесят?», «на гарнир картошечку возьмем или рис?». Быть готовым к тому, что. как ни складывай в уме, по счету выйдет чуть больше ожидаемого. И все — вечер удался!
Новый скандал во время советских балетных гастролей в Америке: политического убежища просит солист Большого театра Александр Годунов. После этого власти США задерживают самолет Аэрофлота, выясняя: добровольно ли покидает США жена Годунова?
Со времен
бегства Рудольфа Нуреева
невозвращение артиста на родину — главный риск гастролей на Западе, особенно балетных. Видимо, в поведении Годунова что-то настораживало госбезопасность: ведущий танцовщик Большого только сейчас, 29-летним, впервые выпущен за рубеж. В план побега он не посвятил даже свою жену, танцовщицу Людмилу Власову. 23 августа Годунов просто уходит из нью-йоркской гостиницы. Получив убежище, пытается связаться с женой, но ту уже отправляют домой. Беглец заявляет, что его жену увозят насильно, и просит о помощи Госдепартамент США.
В аэропорту имени Кеннеди Людмилу Власову сопровождают к самолету мужчины крепкого сложения. Тогда готовый к вылету ИЛ-62 окружают полицейские машины. Представители американских властей требуют разговора с Власовой. Их допускают на борт, но они считают, что в салоне балерине угрожают, и настаивают на встрече на нейтральной территории. Два дня пассажиры лайнера томятся взаперти, а пропагандистские машины сверхдержав соревнуются — что это: «дать возможность свободно выбрать» или «гнусная провокация с целью удержать»? На третьи сутки — разговор в автобусе на летном поле. Власова говорит, что хочет домой, самолет отпускают в Москву. Про Годунова в СССР пишут: «Исчез при неясных обстоятельствах».
После года волнений и беспорядков шах, правивший Ираном 38 лет, бежит из страны. Из эмиграции возвращается аятолла Хомейни. Он создает невиданное доселе государство — исламскую республику, во главе которой он, не занимающий никакого поста «духовный лидер»
Мохаммед Реза Пехлеви взошел на шахский престол в 1941 году и с тех пор дружил и с Англией, и с Америкой, и с Советским Союзом: союзники при нем проводили знаменитую Тегеранскую конференцию. Послевоенный Иран шах модернизировал и вестернизировал, а в мире действовал явно проамерикански — он был единственным правителем исламской страны, поддерживающим Израиль. Иранское западничество яростно критикует мусульманское духовенство. Своего самого непримиримого обличителя, священника из города Кум Рухоллу Хомейни, шах арестовал, а затем выслал из страны.
Госкапитализм наживается на нефтяном буме, властный аппарат насквозь коррумпирован. Оппозицию преследует изощренно жестокая спецслужба САВАК. Хомейни давно в эмиграции, но Иран наводнен аудиокассетами с его проповедями, население признает его имамом — духовным главой шиитов. Революция начинается с демонстрации протеста против антихомейнистской статьи в государственной газете — студенты вышли на улицы в родном для имама Куме. Армия демонстрантов расстреливает, но вскоре религиозная молодежь бунтует во всех крупных городах. Когда забастовала нефтяная промышленность, встала экономика Ирана. Шаху не помогло назначение премьером умеренного оппозиционера и показательная казнь начальника САВАК. Власть парализована. 16 января Реза Пехлеви садится за штурвал личного самолета и вместе с семьей покидает страну.
После пятнадцатилетней эмиграции в Иран возвращается Хомейни. Миллионы людей встречают его как мессию. Назначен референдум о новом политическом устройстве — его Хомейни описал в своей книге «Исламское государство». 1 апреля огромный Иран провозглашают мусульманской теократией — в современном мире духовенство правит еще только в крохотном католическом Ватикане. Имам обещает изгнать из страны всех иностранцев, вершить шариатский суд и оставлять лишь собственность, нажитую личным трудом. Гвардия Хомейни — «Корпус стражей исламской революции» — лютует не меньше САВАК. 4 ноября вооруженные фанатики врываются в посольство США в Тегеране и захватывают в плен почти 66 американцев, требуя выдачи беглого шаха. Начинается многомесячная эпопея с заложниками, которая будет стоить демократам
президентского поста
.
В СССР исламскую революцию поначалу называли антиимпериалистической. К тому же нефть в результате иранского кризиса подорожала еще вдвое (после
подорожания втрое
в 1973-м). Но оказалось, вместо шаха, при котором советские специалисты строили заводы в Исфахане, Подгорный ездил на юбилей персидского государства, а Магомаев пел по приглашению царствующего дома, возникла агрессивная диктатура исламистских фундаменталистов — дурной пример для азиатских союзных республик. Впервые не все, что плохо для Америки, хорошо для СССР.
Бум историко-приключенческой прозы. Огромный успех имеют писатели из противоположных литературных лагерей: Булат Окуджава и Валентин Пикуль. Выходят романы «Путешествие дилетантов» и «У последней черты»
Знаменитый бард, любимец интеллигенции,
Окуджава
в последние годы и песни сочиняет историко-иронические: «Видите ли, мой корнет» или «Кавалергарда век недолог». В его романах «Бедный Авросимов», «Мерси, или Похождения Шипова», «Свидание с Бонапартом» XIX век похож на XVIII — до того галантны герои и нежен к ним автор. «Путешествие дилетантов» в 78-м выходит в журнале «Дружба народов», в 79-м — отдельным изданием.
Конечно, в таких романах ищут и находят отношение к современности. Для Окуджавы она явно груба, но жить нам выпало сейчас — что уж делать? С царской Россией автора связывает не, упаси бог, политическая программа реставрации, а утончающая вкус эстетическая ностальгия. Окуджава будто примеряет чужие мундиры и сюртуки. «И поручиком в отставке сам себя воображал», — напишет он в автобиографической песенке про сочинение исторического романа.
У Пикуля названия — буря и натиск: «Битва железных канцлеров», «На задворках великой империи», «Пером и шпагой», «Слово и дело». Смачный слог и пикантные ситуации, интриги и авантюры. Царские вельможи часто исповедуют высокую миссию державного служения, да и вся прежняя государственная бюрократия выглядит, по Пикулю, куда лучше нынешней. Профессиональные историки сетуют на «вульгаризацию» — но они так всегда, об официальных нареканиях не слышно, и книги выходят одна за одной. Публикация в 79-м в почвенническом журнале «Наш современник» романа «У последней черты» вызывает громкий скандал.
Название — из Ленина: так вождь характеризовал кризис самодержавия и его «камарильи» с «чудовищным Распутиным во главе». О «царском старце» — весь роман, и с соответствующей цитаты Пикуль начинает пролог. Понятно, что это «отмазка». Но бдительных идеологов не проведешь. Они-то видят, что при всей небеспорочности главного героя автор порой любуется тобольским самородком, поднявшимся до трона. Даже распутинские попойки у Пикуля неомерзительны: а что, погулял мужик всласть, и сухой закон ему был нипочем! Особенно недовольны инстанции подробностями про еврейское окружение «Гришки» — нечего тут смаковать! Советский полугосударственный антисемитизм — скрытый, а Пикуль прямо живописует, как банковский кагал Распутиным манипулировал, — такое не согласуется с интернационализмом, от которого мы не отступим! К чему вообще советской литературе вспоминать всяких Митьку Рубинштейна и Арона Симановича? Руководству журнала устроена суровая «проработка». О выходе прогремевшего романа отдельной книгой и речи быть не может.
После десяти лет запрета в СССР легализуют карате — создана всесоюзная федерация, проводятся первые официальные соревнования
Японская система самозащиты без оружия завоевала целый свет: в международную федерацию входят свыше 70 национальных, с 1970 года проходят чемпионаты мира. В СССР официально признают только бесконтактную разновидность, когда соперники лишь обозначают удары. Новый вид единоборства сразу входит в моду, секции возникают по всей стране, и прежние фавориты — самбо и дзюдо — выглядят устарелыми.
За школами карате трудно уследить — новые, работая на самоокупаемости, открываются бесконечно. Боясь, что там могут обучать бандитов, вольницу скоро прикроют, оставив секции только при армейском спортобществе ЦСКА и милицейском «Динамо». Для ушедших в подполье введут статью Уголовного кодекса 219 прим. — «незаконное обучение карате».
Впервые гостиницу в СССР построили по западным стандартам — олимпийский «Космос» должен соответствовать четырем «звездам»
За год, оставшийся до
Олимпиады
, отель должен отладить обслуживание гостей до искомой звездности — в этом персоналу помогают французские специалисты. Новый флагман объединения «Интурист» принимает три с половиной тысячи постояльцев. В «Космосе» 6 ресторанов, 5 баров и бассейн с искусственным пляжем. Но об этих внутренностях знают лишь интуристы, а советских граждан отель поражает свежей архитектурной наружностью в форме подковы.
Пять вечеров в ноябре вся страна смотрит детективный сериал Станислава Говорухина по роману братьев Аркадия и Георгия Вайнеров «Эра милосердия». Роль Глеба Жеглова придает суперзвездному статусу
Владимира Высоцкого
недостающей официальности: раз по телевизору каждый день показывают — значит, совсем разрешен
В отделе по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска следователь злой — Глеб Жеглов и следователь добрый — Володя Шарапов. Правило «злого» — «вор должен сидеть в тюрьме!», напористо произносимое Высоцким, разделяет абсолютное большинство населения. Любо-дорого смотреть, как Жеглов упечет за решетку шепелявого карманника, героя Станислава Садальского: тот в трамвае у гражданки кошелек стырил, но хотел от вещдока избавиться.
Зрителя больше привлекает не проблема цели и средств, а богатство характеров. Тут Жеглов-Высоцкий доминирует абсолютно: Шарапов слишком правильный, и играет его Владимир Конкин, недавний исполнитель идейнейшего Павки Корчагина в «Как закалялась сталь». Когда главные герои в кадре вдвоем, второму достается участь спарринг-партнера для выслушивания звенящих вопросов вроде: «А не хотел бы ты сейчас, Шарапов, супчику горяченького, да с потрошками?!»
Впервые в советском кино криминальное подполье показано колоритным — просто радугой переливается: бандит-фраер Промокашка (Иван Бортник) в белом шарфе, матерый бандюган Фокс (Александр Белявский) в кителе, «воровка на доверии» Манька Облигация (Лариса Удовиченко) в пестром крепдешине. По цельности экранного мира и числу фраз-пословиц «Место встречи…» встает в один ряд с
«Белым солнцем пустыни»
и
«Семнадцатью мгновениями весны»
. Первенство в золотых репликах у Жеглова оспаривает было главарь банды Горбатый (Армен Джигарханян): «о делах наших скорбных покалякаем», «есть у нас сомнение, что ты, мил человек, стукачок». Но в финале злой следователь пригвождает его с неподражаемой непреклонностью: «А теперь Горбатый! Я сказал — Горбатый!»
Тиражом в 12 экземпляров выходит литературный альманах «Метрополь». Около тысячи страниц, вручную наклеенных на ватман, — не прошедшие в официальную печать проза, стихи и эссе. Поднимается самый громкий скандал советского художественного самиздата
Название означает — литературный процесс в метрополии. Альманах намерены предложить для издания в стране и за рубежом. В предисловии указано: никакие добавления и купюры не разрешаются. «Метрополь» — инициатива молодого Виктора Ерофеева и маститого
Василия Аксенова
. К ним присоединились Евгений Попов, Андрей Битов, Фазиль Искандер — оказывается, проблемы с публикациями испытывают даже признанные писатели. Весь авторский состав такой — знаменитости вперемешку с известными-полупечатными и непечатными-неизвестными. Кроме инициаторов: Алешковский, Арканов, Ахмадулина, Баткин, Вознесенский,
Высоцкий
, Горенштейн, Карабчиевский, Кожевников, Кублановский, Липкин, Лиснянская, Ракитин, Рейн, Розовский, Сапгир, Тростников плюс отрывок из Апдайка в переводе Аксенова.
Представление альманаха назначено в кафе «Ритм» в районе Миусской площади. Квартал заранее оцеплен
КГБ
, в Союзе писателей идут самые массовые в его истории разбирательства. Недавно принятых в СП Ерофеева и Попова исключают. Тогда Аксенов и старейшие переводчики и поэты, супруги Семен Липкин и Инна Лиснянская, выходят из союза в знак протеста. Порывались подать заявления об уходе классики современной поэзии Ахмадулина и Вознесенский, но их вроде удержали уговоры друзей. Скандал мировой. В «Нью-Йорк тайме» возмущенное письмо Воннегута, Стайрона, Миллера, Олби и Апдайка — они грозят отказом публиковаться в СССР. Прогрессивным американцам укоризненно отвечает «Литературная газета». Так о «Метрополе» узнает массовый читатель, снова убеждаясь: если у нас
не печатают
— значит, стоящее.
Альманах таки выходит на Западе, Никого из «метропольцев» больше не наказывают, но книги в СССР у них теперь выходят с трудом или не выходят вовсе.
Трехсерийный телефильм Георгия Юнгвальд-Хилькевича «Д’Артаньян и три мушкетера» поправляет Александра Дюма-отца: главный герой наконец-то указан в названии, да еще и поставлен первым. Под музыку Максима Дунаевского роль отважного гасконца делает ленинградского актера Михаила Боярского всесоюзным героем-любовником
Исполнители трех мушкетеров тоже точно попадают в типаж: Атос — Вениамин Смехов, Портос — Валентин Смирнитский, Арамис — Игорь Старыгин. Но д’Артаньян — Боярский солирует, в том числе когда вся компания горланит песню «Пора-пора-порадуемся на своем веку». Усатый брюнет, скачет на лошади, побеждает в драке, поет — какое дамское сердце устоит? Выходит двойной альбом с песнями Дунаевского-сына к фильму. На пару-тройку сезонов Боярский — самый желанный гастролер: в черном костюме и черной водолазке, он, не выходя из образа гасконца, поет с хрипотцой под гитару и/или рояль Дунаевского, собирая в регионах дворцы спорта. Благодаря строчке «Судьбе не раз шепнем “мерси боку!“» вся страна теперь знает, как по-французски не просто «спасибо», а — «большое». По-русски «merci beaucoup!» звучит благодарностью столице Азербайджана — «мерси, Баку!», и принято шутить: это, мол, девиз рыночных торговцев из солнечной республики.
Молва женит Боярского на
Пугачевой
. Безвестные цеховики — кажется, сухумские — реализуют успешнейший проект советского подпольного ширпотреба. Выпущены полиэтиленовые пакеты с двойными стенками, между которыми — бумажные листы с портретами работы главного фотографа артистической богемы Валерия Плотникова. Одна сторона — Пугачева в балахоне, другая — Боярский на яхте с гитарой, в остромодном ансамбле: черная водолазка под голубой рубашкой. С миллионами таких рублевых мешков страна ходит за нетяжелыми покупками, на пляж и т.п.
Один из лидеров театрального бума, московский Театр имени Ленинского комсомола берет энергичной и нарядной режиссурой своего худрука Марка Захарова. Эстетика очень подходит для телефильмов. Первой преимущественно силами труппы экранизируют пьесу Евгения Шварца «Обыкновенное чудо»
В кадре все горит, поет и движется. Как положено сказочному персонажу, Александр Абдулов наутро просыпается знаменитым. Герой-романтик, мастью — антипод мушкетеру
Боярскому
: как положено беленькому и черненькому, они на рубеже десятилетия раскалывают армию поклонниц примерно пополам.
Советский сказочник Шварц в самые неподходящие 30-50-е годы писал политическую сатиру с подтекстом. К восторгу интеллигентской публики снова остро-современные монологи Короля обстоятельно доносит народный любимец
Евгений Леонов
. При многонагражденном главе государства перечисление с расстановкой титулов «как почетный святой, почетный великомученик, почетный Папа Римский нашего королевства приступаю к обряду таинства венчания» — это фига, уже вынутая из кармана.
СССР в последний раз находит новую страну потенциального социализма. Это центральноамериканская Никарагуа. Ее название престарелые советские вожди произносят с ударением на последней гласной
В Никарагуа почти пол века у власти — диктаторы из династии Сомоса. Именно про никарагуанского правителя президент США Рузвельт сказал знаменитое «это сукин сын, но это наш сукин сын». Но к 79-му режим очередного Сомосы, Анастасио, до того одиозен, что от него отступились даже американцы. Без поддержки патрона диктатор терпит одно за другим поражения от партизан Фронта национального освобождения имени Саидино — генерала-президента, которого сверг первый из Сомоса.
Когда повстанцы окружают столицу Манагуа, Сомоса вылетает в Майами, где находится его семья. Режим пал, новое правительство возглавляет командир сандинистов Даниель Ортега. Продовольствием и медикаментами Никарагуа помогает Куба — ведь свержение Сомосы так похоже на двадцатилетней давности победу Кастро над диктатором Батистой. Через Гавану устанавливается контакт с Москвой — та поможет оружием и деньгами. Сомосу сандинисты заочно приговаривают к смертной казни — в следующем году они приведут приговор в исполнение, убив бывшего диктатора в Парагвае.
Семидесятые — десятилетие неровного потепления советско-американских отношений — завершает акт горячей дружбы. Генеральный секретарь ЦК КПСС в первый и последний раз целуется с президентом США. Это происходит в Вене при подписании договора ОСВ-2
За 18 лет до этого лидеры СССР и США уже
встречались в Вене
— тогда Никита Хрущев и Джон Кеннеди ничего не смогли поделать с Берлинским кризисом. Теперь другое дело: генсек Леонид Брежнев и президент Джимми Картер подписывают договор ОСВ-2 — об ограничении стратегических вооружений. Он вдет на смену заключенному
семь лет назад
в Москве ОСВ-1. Тогда ограничили число ядерных баллистических ракет и пусковых установок, теперь сократят общее число стратегических носителей — в сумме не более 2400 единиц наземного базирования, на подлодках и на тяжелых бомбардировщиках. Это называется «углублением разрядки»: сверхдержавы снижают уровень своего военного противостояния.
Саммит обставлен с пышностью дипломатического конгресса XIX века. Брежневу его большая программа дается не без труда — особенно необходимость выслушать в Венской опере «Похищение из Сераля» Моцарта. На переговорах Брежнев способен лишь озвучивать по бумажке изложение советской позиции. Американцы делают вид, что ничего не замечают и поднимают только вопросы, заранее заявленные в повестке дня. При очередной встрече с Картером, повернувшись к своему переводчику В. Суходреву, генсек, показывая на последний абзац, громко спрашивает: «Вить, а это читать?» Понять можно и не зная языка, но переводчик Картера, разумеется, владеет русским свободно — американцы получают подтверждение самым мрачным слухам о неполной дееспособности советского лидера и возможности окружения манипулировать им.
Церемония заключения договора проходит 18 июня в императорском дворце Хофбург. Телекамеры особо показывают в зале девочку-подростка: Картер привел с собой дочь — чтоб та присутствовала при историческом событии, обеспечивающем мир для ее поколения. Подписав экземпляры документа, лидеры империализма и коммунизма долго пожимают друг другу руки. Вдруг Картер чуть качнулся навстречу, и тогда Брежнев с готовностью награждает его своим смачным поцелуем.
Это прощальный поцелуй разрядки: еще до конца года, после
ввода советских войск в Афганистан
, отношения с США безнадежно испортятся. Белый дом отзовет ОСВ-2 из конгресса, хотя стороны будут некоторое время придерживаться основных параметров договора.
Люди впервые добрались до Северного полюса на лыжах — прежде они сумели это сделать на собачьих упряжках, дирижаблях, мотосанях и самолетах. До верхнего пупа Земли дошла высокоширотная экспедиция «Комсомольской правды» во главе с доцентом Института стали и сплавов Дмитрием Шпаро
Семь полярников-любителей одолели полторы тысячи километров, дозируя: 50 минут пути — 10 минут привал. На ночь палатку разбивали прямо на льду. Морозы стоят сорокаградусные, льды дрейфуют, и семеро смелых не раз проваливаются в воду вместе с лыжами и прочим снаряжением. Встав на ось Земли, Шпаро салютует из карабина. На льду оставляют непотопляемый контейнер — в нем государственный флаг, горсть московской земли, брошюра «Задачи союзов молодежи», серебряный костыль
БАМа
, пучок колосьев казахстанской пшеницы, мастерок комсомольцев-строителей и фарфоровый олимпийский Мишка. Газета — коллективный организатор предлагает объявить 31 мая — день пешего покорения полюса — международным праздником мужчин.
11 августа в районе Днепродзержинска на высоте 8400 метров сталкиваются два рейсовых ТУ-134А. Страшную авиакатастрофу не скрыть: в одном из самолетов летела футбольная команда «Пахтакор»
Ташкентский «Пахтакор» должен был играть в Минске матч чемпионата СССР. Хоронить любимую команду выходят многие тысячи ташкентцев. Потерявший разом весь основной состав и тренеров «Пахтакор» продолжает выступать — приезжают помочь футболисты из других клубов. Госкомспорт принимает постановление: три года, независимо от результатов, за «Пахтакором» сохраняется место в высшей лиге.
Вьетнам приводит к власти в соседней Кампучии своего ставленника Хенг Самрина, и мир узнает о том, как правил этой страной ее предыдущий коммунистический лидер — Пол Пот
Лаос и Кампучия социалистическими странами
стали одновременно
. Но первый ориентирован на
Вьетнам
, а вторая — на Китай. Вьетнамцы, из-за победы которых над США сменилось правление в странах-соседках, претендуют на лидерство во всем регионе. С Кампучией — вооруженные столкновения, а потом и военные действия. Вьетнамские войска, быстро продвигаясь по стране, входят в столицу Пномпень.
И сами-то вожди социалистического Вьетнама — приверженцы ортодоксального армейского марксизма, и их вассал Хенг Самрин, конечно, того же замеса. Но картина, которую оставил после себя режим Пол Пота, ужасает даже их. За четыре года власти уничтожили около двух миллионов человек — точное число жертв определить невозможно. По стране рыскали карательные отряды «красных кхмеров», оставляя после себя горы черепов и пепелища деревень, сожженных вместе с жителями. Своего учителя
Мао Цзэдуна
Пал Пот превзошел — в борьбе с буржуазными пережитками он разрушил всю цивилизацию: сосланные в джунгли горожане одичали, учебные заведения закрыты до единого, деньги отменены, древние храмы лежат в руинах.
«Геноцид собственного народа» — устойчивая формулировка массмедиа всего мира. Советский фольклор отозвался угрожающей частушкой:
Заебу-замучаю,
Как Пал Пот КампУчию!
В СССР Пол Пота сравнивают с
Гитлером
и Мао. На Западе в их компанию зачисляют еще и Сталина.
Исполняется 100 лет со дня рождения Сталина. Надежды его поклонников в очередной раз не сбываются: власть не использует юбилей для официальной реабилитации вождя. Зато набирает силу реабилитация народная. Ее видимый признак — мода на портреты Сталина на лобовом стекле автомобилей
Перед каждым юбилейным Днем Победы ходят слухи: теперь-то точно Волгоград переименуют назад в Сталинград. Столетие Сталина выглядит еще более удобным для этого поводом. Но юбиляр удостоен лишь неподписанной статьи «К 100-летию со дня рождения И.В. Сталина» в «Правде». Она разочаровывает сталинистов и даже злит. Предельно сухо, «календарно» озаглавленная — нет чтобы типа «жизнь, отданная борьбе», — статья бегло перечисляет посты и заслуги, а потом опять по Хрущеву: «извращения, порожденные культом личности», которые «партия быстро преодолела» и которые не могли «изменить природы социалистического строя». Причем с неназываемым Хрущевым Сталин как бы поставлен на одну доску — мол, теперешнее руководство отсекает обе крайности: и культ, и «субъективизм, подменявший научный подход необоснованными импровизациями» — это про «Никиту-чудотворца». Хотя «художественно» Сталин многократно оправдан: начиная с
«Освобождения»
он снова предстает мудрым стратегом во всех масштабных фильмах о Великой Отечественной. Выходят пространные романы «Блокада» А. Чаковского, «Война» И. Стаднюка — со Сталиным-героем.
Идеалы твердо-советского электората демонстрирует обыкновение вешать портрет Сталина на лобовое стекло автомобиля. Мода, очевидно, пошла с Грузии: там кустарно размноженные карточки продают многие частники, особенно сапожники-ремонтники в своих стеклянных будочках — будто по цеховой принадлежности отца вождя. Портреты крепят лицом вперед — чтоб люди видели (изредка бывают и двусторонние). Аргументы: при нем порядок был, в войне победили, цены снижал, нас все боялись тогда. И непременное прибавление: «А щас что? Тьфу!»
Старая присказка «был культ, но была и личность» снова в ходу: масштаб фигур нынешних «начальников» (их вождями не назовешь) давно разочаровывает. Вон, «Лелик» (самая уничижительная кличка Брежнева) и героев себе навесил, и «Победу», и маршала, но только какой из него Сталин? Федот, да не тот. Усатые портреты под стеклом — это критика властей за их половинчатый неосталинизм: сами-то, небось, боятся признаться, из чьей шинели вышли!
В СССР впервые экранизирована книга, сверхпопулярная в стране еще до революции. Телесериал Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса» высоко оценивают даже англичане. Особая удача — главная роль, сыгранная Василием Ливановым
Без убедительного образа лучшего частного сыщика фильму не состояться. Скрипучий голос Ливанова заставляет поверить: да, так говорил бы Холмс, знай он русский. К тому времени герой Конан Дойля — самый экранизируемый в мире персонаж: 187 постановок, 68 исполнителей. Ливанов — единственный Холмс-иностранец, удостоенный ордена Британской империи.
Невозмутимо-проницательного сыщика оттеняет невозмутимо-недогадливый доктор Ватсон. Виталий Соломин, облаченный в твидовую «тройку», воплощает славного малого, начисто лишенного аналитических способностей. Потрескивают дрова в камине, бьют часы, Холмс пускает из трубки клубы дыма, изредка берет любимую скрипку — так на Центральном телевидении СССР выглядит дедуктивный метод. Прежде чем объяснить разгадку, Холмс непременно восклицает: «Это элементарно, Ватсон!»
За старую добрую Англию с ленфильмовской Бейкер-стрит отвечает Рина Зелёная в роли миссис Хадсон. Знаменитая характерная актриса зло говорит в интервью, что ей еще никогда не приходилось играть мебель, но именно ее «укорененность» в обстановке доказывает: да, это хозяйка британского дома, и чай у нее подают ровно в 5 пополудни. Музыка Владимира Дашкевича пародирует позывные Би-би-си, Борислав Брондуков — островную фанаберию инспектора Лестрейда.
Никита Михалков
умиляет в образе Генри Баскервиля-младшего, особенно когда перед ним ставят утреннюю кашу: «Овсянка, сэр!»
Казенные дома СССР получают высшее достижение отечественной оргтехники: огромную и тяжеленную пишущую машинку «Ятрань»
Агрегат даже неловко называть машинкой. Массивные серые корпуса «Ятраней» выглядят локомотивами бесчисленных советских контор. Модель получает знак качества, ее название — нарицательное: в слове «Ятрань» уже слышатся стуки-бряки бегающей каретки. Электропривод способен ускорить печать втрое, и машинистке не нужно бить по клавишам — достаточно легких прикосновений. Гудящая в унисон лампам дневного света «Ятрань», ее сухие одиночные выстрелы-щелчки и длинные автоматические очереди — это звук ЖЭКов, НИИ, отделов кадров, редакций, начальственных приемных.
Звание заслуженной артистки РСФСР присвоено Валентине Толкуновой, самой скромной советской эстрадной звезде, исполнительнице шлягеров «как бы под фольклор»
Варвара-краса, длинная коса советского шоу-бизнеса: платье до полу, в волосах до пояса — жемчужная нить, голос-ручеек. Толкунова несет образ русской советской женщины, крепко усвоившей правило: «скромность украшает». За этой главной добродетелью ее героиня таит несметные душевные богатства:
А подойди-ка с ласкаю
Да загляни-ка в глазки ей —
Откроешь клад, какого не видал.
Другая великая сила — терпение, с которым толкуновская женщина покорно встречает жизненные невзгоды:
Довольна я своей судьбою,
Того, что пройдено, — не жаль.
Верная вечным ценностям, она не стремится к независимости и не делает карьеры. Немудрящее материнское счастье Толкунова воспевает в одном из главных своих хитов с несколько комичной идейной слащавостью:
Спят мои отчаянные парни,
Спят мои
Титовы
и
Гагарины
,
Носики-курносики сопят.
Буду любить тебя всегда —
Я не могу иначе.
Китайско-вьетнамские отношения — давно натянутые. Но теперь Вьетнам еще
сверг ставленника Китая Пол Пота
и продолжает держать свои войска в Кампучии. Такое нельзя оставлять безнаказанным. 17 февраля китайская армия переходит вьетнамскую границу
Огромный Китай наступает на узенький Вьетнам по пяти направлениям. Острословы называют войну «первой социалистической» по аналогии с первой империалистической (Первой мировой 1914 — 1918 гг.). В СССР агрессию Китая воспринимают очень остро. После первых сообщений у посольства КНР в Москве спонтанно собираются люди, за ограду летят камни. Милиция, рассеяв протестующих, оцепляет всю округу. В армии говорят, что надо воспользоваться ситуацией — раз китайцы первыми начали — и вместе с Вьетнамом разгромить их на два фронта.
На тропическом фронте быстро выясняется, что закаленные многолетними боями вьетнамцы куда боеспособнее огромной Народной армии Китая. Неся потери, агрессоры отступают, и уже в апреле начинают переговоры об урегулировании отношений. Чтобы их не отягощать, статус событий зимы — весны 79-го договорятся понизить: не война, а военный конфликт.
28 декабря ТАСС сообщает, что по просьбе руководства Демократической Республики Афганистан в страну введен «ограниченный контингент советских войск»
В прошлом году в Афганистане произошла «апрельская революция» — так советская пропаганда именует левый переворот. В стране правит Революционный военный совет во главе с Нур Мухаммедом Тараки. Он приезжает в Москву, его называют товарищем — похоже, бывшее королевство Афганистан теперь строит социализм. В последние месяцы, правда, шли странные сообщения: Тараки ушел в отставку, Реввоенсовет возглавил Хафизулла Амин, через месяц Тараки умирает — но на это мало кто обращает внимание.
На самом деле с лета в Афганистане вовсю идет гражданская война — против левых восстали исламисты, на их стороне — большинство населения. Тараки много раз умолял советское руководство о прямом военном вмешательстве, но получал отказ. В стане левых — раздор: заместитель Тараки Амин своего патрона сместил, а потом и убил. Хотя новый лидер тоже просит прислать войска, Москва ему не доверяет и в последнюю неделю декабря направляет армию не на помощь Амину, а против него.
Границу переходит разведывательный батальон, а 103-я воздушно-десантная дивизия высаживается в кабульском аэропорту. Советский посол ставит об этом в известность Амина — ведь группировка прибыла в страну на его зов. Через день главу государства пытаются отравить за обедом (у Амина советский повар), но неудачно. Вечером президентский дворец штурмует «Альфа» — группа специального назначения КГБ. Спецназовцы Амина убивают. Новым лидером Афганистана провозглашен Бабрак Кармаль — доставленный из Праги посол в Чехословакии. Сообщается о казни Амина за преступления против народа — «по приговору революционного суда». Брежнев поздравляет Кармаля.
В армии объясняют: мы вошли в Афганистан, едва опередив пакистанцев. Амин был приспешником ЦРУ, а антиафганский заговор Вашингтон плел вместе с Пекином. Гражданскому населению страны адресован комментарий ТАСС: «Афганская революция вступила в новый этап». Новости особого беспокойства не вызывают: ну, ввели войска — так они у нас в большинстве соцстран и ничего, даже многие именно там и хотят служить. Официальным формулировкам привычно не верят: почти сразу возникает анекдот «Что такое татаро-монгольское иго? Это ввод ограниченного контингента войск Золотой орды по просьбе русских князей». Но все заняты предновогодними хлопотами, и за три последних дня 79-го никто ничего про Афганистан понять не успевает.
В мае, на пике забастовочного кризиса, консерваторы выигрывают в Великобритании парламентские выборы. Кончились времена малоизвестных лейбористов. Уже одним тем, что она — первая леди-премьер в королевстве джентльменов, Маргарет Тэтчер сразу знаменита на весь мир
В наступившем полностью женском правлении Тэтчер для массового сознания способна заслонить королеву — столько царственности излучает в телехронике эта дочь бакалейщика. Советские люди, давно не видавшие барынь, оторопело глядят на несокрушимость англосаксонской породы: надменная, властная, в безупречном костюме, при идеальной прическе и с любезной улыбкой на устах. С Тэтчер всё понятно даже тем, кто никогда не узнает про политический и экономический неоконсерватизм. Черчилль в юбке не таит своего принципиального антикоммунизма — в СССР такой называют пещерным. Небывалую всеобщую стачку шахтеров Тэтчер пересиливает, побеждая профсоюзы и безжалостно приканчивая нерентабельную угольную промышленность страны. На языке советских международников это — «антинародный курс правящего кабинета тори».
Титул «железной леди» от
Голды Меир
переходит к Тэтчер, да так за ней и останется. Оппонент Евросоюза, она противопоставляет свой остров континенту;
воюя с Аргентиной
, напоминает про Англию — владычицу морей. С Британии начинается
поправение Запада
, грозящее советскому блоку самой жесткой конфронтацией.
Пока Тэтчер была лидером консервативной оппозиции, в «Крокодиле», обыгрывая острый носик, ее рисовали хищной птицей, летящей на шабаш ультраправых сил. Карикатуры на действующих президентов и премьеров ведущих держав в СССР не приняты. На Западе, превращая укладку в гриву, Тэтчер изображают могучим английским львом.
Последние гастроли звезд западной поп-музыки в стабильном СССР: англичанин Элтон Джон и француз Джо Дассен
Элтон Джон поет в Москве и Ленинграде. Он не танцует на рояле, как на западных концертах, и без того хватает экстравагантности — розовые штаны, полосатые кепки, огромные очки. Клубы дыма, пробиваемые прожекторами, советская публика видит впервые. Гастроли для знатоков: массовой публике имя Элтона Джона неведомо, до приезда его не популяризировали ни телевидение, ни фирма грамзаписи «Мелодия» (и после не будут). Со знанием дела на концерты идут только любители
перезаписей на магнитофон
— таких в двух российских столицах хватает с избытком. Меломаны еще в восторге от барабанщика Рея Купера — он сидит позади маэстро за полупрозрачной кисеей. У Купера есть соло, когда палочки обмотаны птичьими перьями. На взмахах одна-две пушинки отрываются и парят под протяжные звуки упругих ударов.
Джо Дассен выписан на один вечер — совместным концертом с
Аллой Пугачевой
он открывает
гостиницу «Космос»
. Даже во Франции Дассен — не первая величина, но для СССР он — самый популярный западный певец традиционной эстрады, звезда куда ярче Элтона Джона. Регулярно показываемый в
«Утренней почте»
, весь в белом Дассен — актуальное советское представление о парижском шике-блеске. И поет о том же, сразу понятно: «О Шанз-элизе, о Шанз-элизе!» — «О Елисейские поля, о Елисейские поля!».
