Мамин-Сибиряк Д. Н.
Сказка про славного царя Гороха и его прекрасных
дочерей царевну Кутаф ью и царевну Гор ош и н ку. —
Смоленск: Русич, 2006. - 64 с.: ил. - (Страна детства)
18ВЫ 5-8138-0751-9
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.
Сказываются сказки старикам да старушкам на утешенье,
молодым людям на поученье, а малым ребятам на послуша
нье. Из сказки слова не выкинешь, а что было, то и быльём
поросло. Только бежал мимо косой заяц - послушал длинным
ухом, летела мимо жар-птица - посмотрела огненным гла
зом... Шумит-гудит зеленый лес, расстилается шёлковым
ковром трава-мурава с лазоревыми цветиками, поднимают
ся к небу каменные горы, льются с гор быстрые реки, бегут по
синю морю кораблики, а по темному лесу на добром коне едет
могуч русский богатырь, едет путем-дорогою, чтобы добыть
разрыв-траву, которой открывается счастье богатырское.
Ехал-ехал богатырь и доехал до росстани, где сбежались три
пути-дороженьки. По какой ехать? Поперек одной лежит ду
бовая колода, на другой стоит березовый пень, а по третьей
ползет маленький червячок-светлячок. Нет дальше ходу бо
гатырю.
о 3 оф
- Чур меня! - крикнул он на весь дремучий лес. - Отва
лись от меня нечистая сила...
От этого покрика богатырского с хохотом вылетел из бе
резового дупла сыч, дубовая колода превратилась в злую
ведьму и полетела за сычом, засвистели над богатырской го
ловой черные вороны...
- Чур меня!..
И вдруг всё пропало, сгинуло. Остался на дороге один червячок-светлячок, точно кто потерял дорогой камень-самоцвет.
- Ступай прямо! - крикнула из болота лягушка. - Ступай,
да только не оглядывайся, а то худо будет...
Поехал богатырь прямо, а впереди поляна, а на поляне
огненными цветами цветут папоротники. За поляной, как зер
кало, блестит озеро, а в озере плавают русалки с зелеными
волосами и смеются над богатырем девичьим смехом:
- У нас, богатырь, разрыв-трава! У нас твое счастье...
Задумался могучий богатырь, остановился добрый конь.
Впрочем, что же зто я вам рассказываю, малые ребятки? это только присказка, а сказка впереди.
Жил-был, поживал славный царь Горох в своем славном
царстве гороховом. Пока был молод царь Горох, больше все
го он любил повеселиться. День и ночь веселился, и все другие
веселились с ним.
- Ах, какой у нас добрый царь Горох!- говорили все.
А славный царь Горох слушает, бородку поглаживает, и
еще ему делается веселее. Любил царь Горох, когда его все
хвалили.
Потом любил царь Горох повоевать с соседними короля
ми и другими славными царями. Сидит-сидит, а потом и скажет:
- А не пойти ли нам на царя Пантелея? Что-то он как буд
то стал зазнаваться на старости лет... Надо его проучить.
Войска у царя Гороха было достаточно, воеводы были от
личные, и все были рады повоевать. Может быть, и самих
побьют, а все-таки рады. Счастливо воевал царь Горох и пос
ле каждой войны привозил много всякого добра - и золотой
казны, и самоцветных каменьев, и шёлковых тканей, и плен
ников. Он ничем не брезговал и брал дань всем, что попадало
под руку: мука - подавай сюда и муку, дома пригодится; коро
ва - давай и корову, сапоги - давай и сапоги, масло - давай
и масло в кашу. Даже брал царь Горох дань лыком и веником.
Чужая каша всегда слаще своей, и чужим веником лучше па
риться.
Все иностранные короли и славные цари завидовали уда
че царя Гороха, а главное, его веселому характеру. Царь
Пантелей, у которого борода была до колен, говорил прямо:
Хорошо ему жить, славному царю Гороху, когда у нег
веселый характер. Я отдал бы половину своей бороды, если
бы умел так веселиться.
Но совсем счастливых людей не бывает на свете. У каж
дого найдется какое-нибудь горе. Ни подданные, ни воеводы,
ни бояре не знали, что у веселого царя Гороха тоже есть свое
"оре, да еще не одно, а целых два горя. Знала об этом только
одна жена царя Гороха, славная царица Луковна, родная сес
тра царя Пантелея. Царь и царица от всех скрывали свое горе,
чтобы народ не стал смеяться над ними. Первое горе заклю
чалось в том, что у славного царя Гороха на правой руке было
шесть пальцев. Он таким родился, и это скрывали с самого
детства, так что славный царь Горох никогда не снимал с пра
вой руки перчатки. Конечно, шестой палец - пустяки, можно
жить и с шестью пальцами, а беда в том, что благодаря этому
шестому пальцу царю Гороху всего было мало. Он сам призна
вался своей царице Луковне:
- Кажется, взял бы всё на свете одному себе... Разве я
виноват, что у меня так рука устроена?
- Что же, бери, пока дают, - утешала его царица Луков
на. - Ты не виноват. А если добром не отдают, так можно и
силой отнять.
\ 'И
Царица Луковна во всем и всегда соглашалась с своим
славным царем Горохом. Воеводы тоже не спорили и верили,
что воюют для славы, отбирая чужую кашу и масло. Никто и не
подозревал, что у славного царя Гороха шесть пальцев на руке
и что он из жадности готов был отнять даже бороду у царя
Пантелея, тоже славного и храброго царя.
Второе горе славного царя Гороха было, пожалуй, поху
же. Дело в том, что первым у славного царя Гороха родился
сын, славный и храбрый царевич Орлик, потом родилась пре
красная царевна Кутафья неописанной красоты, а третьей
родилась маленькая-маленькая царевна Горошинка, такая
маленькая, что жила в коробочке, в которой раньше славная
царица Луковна прятала свои сережки. Маленькой царевны
Горошинки решительно никто не видал, кроме отца с матерью.
- Что мы с ней будем делать, царица? - спрашивал в
ужасе славный царь Горох. - Все люди родятся, как люди, а
наша дочь с горошинку...
- Что же делать - пусть живет... - печально отвечала
царица.
Даже царевич Орлик и прекрасная царевна Кутафья не
знали, что у них есть сестра Горошинка. А мать любила свою
Горошинку больше, чем других детей, - тех и другие полюбят,
а эта мила только отцу с матерью.
Царевна Горошинка выросла ростом в горошинку и была
так же весела, как отец. Ее трудно было удержать в коробоч
ке. Царевне хотелось и побегать, и поиграть, и пошалить, как
и другим детям. Царица Луковна запиралась в своей комна
те, са д и л ась к столу и откры вала коробочку. Ц аревна
Горошинка выскакивала и начинала веселиться. Стол ей ка
зался целым полем, по которому она бегала, как другие дети
бегают по настоящему полю. Мать протянет руку, и царевна
Горошинка едва вскарабкается на нее. Она любила везде пря
таться, и мать, бы вало, едва ее найдет, а са м а боится
пошевелиться, чтобы, грешным делом, не раздавить родного
детища. Приходил и славный царь Горох полюбоваться на свою
царевну Горошинку, и она пряталась у него в бороде, как в лесу.
Ах, какая она смеш ная!- удивлялся царь Горох, качая
головой.
Маленькая царевна Горошинка тоже удивлялась. Какое
всё большое кругом - и отец с матерью, и комнаты, и мебель!
Раз она забралась на окно и чуть не умерла от страха, когда
увидела бежавшую по улице собаку. Царевна жалобно запи
щала и спряталась в наперсток, так что царь Горох едва ее
нашел.
Всего хуже было то, что, как царевна Горошинка стала
подрастать, - ей хотелось всё видеть и всё знать. И то покажи
ей, и другое, и третье... Пока была маленькой, так любила иг
рать с мухами и тараканами. Игрушки ей делал сам царь
Горох - нечего делать, хоть и царь, а мастери для дочери иг
рушки. Он так выучился этому делу, что никто другой в
государстве не сумел бы сделать такую тележку для царевны
Горошинки или другие игрушки. Всего удивительнее было то,
что мухи и тараканы тоже любили маленькую царевну, и она
даже каталась на них, как большие люди катаются на лоша
дях. Были, конечно, и свои неприятности. Раз царевна
Горошинка упросила мать взять ее с собой в сад.
- Только одним глазком взглянуть, матушка, какие сады
бывают, - упрашивала царевна Горошинка. - Я ничего не сло
маю и не испорчу...
- Ах, что я с ней буду делать? - взмолилась царица Лу
ковна.
Однако пошли в сад. Царь Горох стоял настороже, чтобы
кто-нибудь не увидал царевны Горошинки, а царица вышла
на дорожку и выпустила из коробочки свою дочку. Ужасно
обрадовалась царевна Горошинка и долго резвилась на пе
сочке и даже спряталась в колокольчике. Но эта игра чуть не
кончилась бедой. Царевна Горошинка забралась в траву, а там
сидела толстая, старая лягушка - увидела она маленькую ца
ревну, раскрыла пасть и чуть не проглотила ее, как муху.
Хорошо, что вовремя прибежал сам славный царь Горох и раз
давил лягушку ногой.
Так жил да поживал славный царь Горох. Все думали, что
он останется веселым всегда, а вышло не так. Когда родилась
царевна Горошинка, он уже был не молод, а потом начал быст
ро стариться. На глазах у всех старился славный царь Горох.
Лицо осунулось, пожелтело, глаза ввалились, руки начали тря
стись, а старого веселья как не бывало. Сильно изменился
царь Горох, а с ним вместе приуныло и всё гороховое царство.
Да и было отчего приуныть: состарившийся царь Горох сде
лался подозрительным, всюду видел измену и никому не
верил, даже самым любимым боярам и воеводам.
- Никому не верю! - говорил царь Горох им в глаза. Все вы готовы изменить мне при первом удобном случае, а за
спиной, наверно, смеетесь надо мной... Всё знаю! Лучше и не
оправдывайтесь.
- Помилуй, славный царь Горох!- взмолились бояре и
воеводы. - Да как мы посмеем что-нибудь дурное даже поду
мать... Все тебя любят, славный царь Горох, и все готовы жизнь
свою отдать за тебя.
- Знаю, знаю. Правые люди не будут оправдываться. Вы
только то и делаете, что ждете моей смерти.
Все начали бояться славного царя Гороха. Такой был ве
селый царь, а тут вдруг точно с печи упал - и узнать нельзя.
И скуп сделался царь Горох, как Кощей. Сидит и высчитывает,
сколько добра у него съели и выпили гости, да, кроме того,
сколько еще разных подарков получили. И обидно старику, что
столько добра пущено на ветер, и жаль своей царской казны.
Начал царь Горох всех притеснять, каждую денежку высчиты
вать и даже по утрам сидел в кухне, смотрел, как варят ему
щи, чтобы повара не растащили провианта.
- Воры вы все! - корит царь Горох своих поваров. - Толь
ко отвернись, вы всю говядину из горшка повытаскаете, а мне
одну жижу оставите.
- Смилуйся, царь-государь! - вопили повара и валялись
у царя Гороха в ногах. - Да как мы посмеем таскать твою го
вядину из горшков...
- Знаю, знаю. У меня всё царство вор на воре - вором
погоняет.
Дело дошло до того, что славный царь Горох велел при
себе и хлеб резать, и сам считал куски, и даже коров доить
стал, чтобы не выпили царского молока неверные слуги. Всем
пришлось плохо, даже царица Луковна - и та голодала. Пла
чет, а попросить кусочка хлеба не смеет у царя. Исхудала
бедная и только одному радовалась, что ровно ничего не сто
ило прокормить любимую дочь Горошинку. Царевна Горошинка
была сыта крошечками...
«Испортили царя! - думали все. - Какой-нибудь колдун
испортил, не иначе дело. Долго ли испортить всякого челове
ка... А какой был у нас славный да веселый царь!..»
А славный царь Горох с каждым днем делался всё хуже и
злее. Начал он людей по тюрьмам сажать, а других прямо казнил. Ходят по всем у гороховому царству нем илостивы е
царские пристава, ловят людей и казнят. Чтобы услужить царю
Гороху, они выбирали самых богатых, чтобы их именье пошло
в царскую казну.
Однако сколько у меня развелось изменников! - удив
ляется славный царь Горох. - Это они у меня столько всякого
добра наворовали... А я-то по простоте ничего и не замечаю.
Еще бы немного, так я бы сам с голоду помер...
О 15 о 0<
С каждым днем славный царь Горох делался всё хуже и
хуже, а народ всё искал, кто его испортил. Искали-искали и
наконец нашли. Оказалось, что царя испортила его родная
дочь, прекрасная Кутафья. Да, она самая... Нашлись люди,
которые уверяли, что своими глазами видели, будто она вы
летала из дворца, обернувшись сорокой, а то еще хуже бегала по городу мышью и подслушивала, кто и что болтает
про царя. От нее, дескать, и всё зло по гороховому царству
пошло. Доказательства были все налицо: славный царь Горох
любил только одну прекрасную царевну Кутафью. Он даже
прогнал всех своих поваров, а главного повесил перед кух
ней, и теперь царское кушанье готовила одна прекрасная
царевна Кутафья. Ей только одной верил теперь царь Горох, и
никому больше.
Что нам делать теперь? - жаловались все друг другу. Домашний враг сильнее всех... Погубит прекрасная царевна
Кутафья всё царство. Некуда нам деваться от колдуньи...
Впрочем, оставалась еще одна последняя надежда.
О красоте царевны Кутафьи прошла слава по всем землям, и
к царю Гороху наезжали женихи со всех сторон. Лиха беда в
том, что она всем отказывала. Все не хороши женихи. Но ведь
надоест же когда-нибудь ей в девках сидеть, выйдет она за
муж, и тогда все вздохнут свободно. Думали, судили, рядили,
передумывали, а прекрасная царевна Кутафья и думать ни
чего не хотела о женихе. Последним наехал к царю Гороху
молодой король Косарь, красавец и богатырь, каких поискать,
но и он получил отказ, то есть отказал ему сам царь Горох.
- Королевство у тебя маловато, король Косарь, - заявил
ему славный царь Горох, поглаживая бородку. - Еле-еле сам
сыт, а чем жену будешь кормить?
Обиделся король Косарь, сел на своего коня и сказал на
прощанье царю Гороху:
- Из маленького королевства может вырасти и большое,
а из большого царства ничего не останется. Отгадай, что это
значит?
Славный царь Горох только посмеялся над хвастовством
короля Косаря: молод-де еще, на губах молоко не обсохло!
Царевны, прекрасной Кутафьи, отец даже не спросил,
нравится ей жених или не нравится. Не девичье это дело же
нихов разбирать - отец с матерью лучше знают, кому отдать
родное детище.
Прекрасная царевна Кутафья видела из своего терема,
как уезжал домой король Косарь, и горько плакала. Пришел
ся ей к самому сердцу красавец король, да, видно, ничего
против воли родительской не поделаешь. Всплакнула и цари
ца Луковна, жалеючи дочь, а сама и пикнуть не смела перед
царем.
Не успел славный царь Горох оглянуться, как король Ко
сарь принялся разгадывать свою загадку. Первым делом он
2А
о 18 о 0
пошел войной на царя Пантелея, начал брать города и избил
несчетное число народа. Испугался царь Пантелей и стал про
сить помощи у царя Гороха. Раньше они ссорились, а иной раз
и воевали, но в беде некогда разбирать старых счетов. Одна
ко славный царь Горох опять погордился и отказал.
- Управляйся, как знаешь, - сказал он через послов
царю Пантелею. - Всякому своя рубашка ближе к телу.
Не прошло и полугода, как прибежал и сам царь Панте
лей. У него ничего не осталось, кроме бороды, а его царством
завладел король Косарь.
- Напрасно ты мне не помог, - укорял он царя Гороха. Вместе-то мы его победили бы, а теперь он меня разбил и тебя
разобьет.
- Это мы еще увидим, а твой Косарь - молокосос...
З ав ое вав царство Пантелея, король Косарь послал к
славному царю Гороху своих послов, которые и сказали:
- Отдай нашему храброму королю Косарю свою дочь,
прекрасную царевну Кутафью, а то тебе будет то же, что царю
Пантелею.
Рассердился царь Горох и велел казнить Косаревых по
слов, а самому королю Косарю послал собаку с обрубленным
хвостом. Вот, дескать, тебе самая подходящая невеста...
Рассердился и король Косарь и пошел войной на горохо
вое царство, идет - и народ, словно косой, косит. Сколько сел
разорил, сколько городов выжег, сколько народу погубил, а
воевод, которых выслал против него царь Горох, в полон взял.
Долго ли, коротко ли сказка сказывается, а только король
Косарь подступил уже к самой столице, обложил ее кругом,
так что никому ни проходу, ни проезду нет, и опять шлет по
слов к славному царю Гороху.
- Отдай замуж свою дочь, прекрасную царевну Кутафью,
нашему королю Косарю, - говорят послы. - Ты первых послов
казнил и нас можешь казнить. Мы люди подневольные.
о 20 о 0
- Лучше я сам умру, а дочери не отдам вашему королю!ответил царь Горох. - Пусть сам берет, если сумеет только
взять... Я ведь не царь Пантелей.
Хотел славный царь Горох и этих послов казнить, да за
них вовремя заступилась сама прекрасная царевна Кутафья.
Бросилась она в ноги грозному отцу и начала горько плакать:
- Лучше меня вели казнить, отец, а эти люди не винова
ты... Сними с меня голову, только не губи других. Из-за меня,
несчастной, напрасно льется кровь и гибнут люди...
- Вот как? Отлично... - ответил славный царь Горох. - Ты
отца родного променяла на каких-то послов? Спасибо, дочень
ка... Может быть, тебе хочется замуж за короля Косаря? Ну,
о 21 а ^
этого ты не дождешься! Всё царство загублю, а тебе не бы
вать за Косарём...
Страшно рассердился царь Горох на любимую дочь и ве
лел посадить ее в высокую-высокую башню, где томились и
другие заключенные, а в подвал были посажены Косарёвы
послы. Народ узнал об этом и толпами приходил к башне, что
бы ругать опальную царевну.
- Отдай нам наши города, взятые королем Косарём! кричали ей снизу потерявшие от горя голову люди. - Отдай
всех, которых убил король Косарь! Из-за тебя мы и сами пе
ремрем все голодной смертью... Ты испортила и своего отца,
который раньше не был таким.
Страшно делалось прекрасной царевне Кутафье, когда
она слышала такие слова. Ведь ее разорвали бы на мелкие
части, если бы она вышла из башни. А чем она виновата? Кому
она сделала какое зло? Вот и родной отец ее возненавидел
ни за что... Горько и обидно делается царевне, и горько-горь
ко она плачет, день и ночь плачет.
- И для чего я только уродилась красавицей? - причиты
вала она, ломая руки. - Лучше бы мне родиться каким-нибудь
уродом, хромой и горбатой... А теперь все против меня. Ох,
лучше бы меня казнил отец!
А в столице уже начинался голод. Голодные люди прихо
дили к башне и кричали:
- Прекрасная царевна Кутафья, дай нам хлеба! Мы уми
раем с голоду. Если нас не жалеешь, то пожалей наших детей.
Жалела прекрасную царевну Кутафью одна мать. Знала
она, что дочка ни в чем не виновна. Все глаза выплакала ста
рая царица Л уковна, а мужу ничего не см ела сказать.
И плакала она потихоньку ото всех, чтобы кто-нибудь не до
нес царю. Материнское горе видела одна царевна Горошинка
и плакала вместе с ней, хотя и не знала, о чем плачет. Очень
ей жаль было матери - такая большая женщина и так плачет.
- Мама, скажи, о чем ты плачешь?- спрашивала она. Ты только скажи, а я попрошу отца... Он всё устроит.
- Ах, ты ничего не понимаешь. Горошинка!
Царица Луковна и не подозревала, что Горошинка знала
гораздо больше, чем она думала. Ведь это был не обыкновен
ный ребенок. Горошинке улыбались цветы, она понимала, о
чем говорят мухи, а когда выросла большой, то есть ей испол
нилось сем надцать лет, с Горошинкой произош ло нечто
совершенно необыкновенное, о чем она никому не расска
зывала. Стоило ей захотеть - и Горошинка превращалась в
муху, в мышку, в маленькую птичку. Это было очень интерес
но. Горошинка пользовалась тем временем, когда мать спала,
и вылетала в окно мухой. Она облетела всю столицу и всё рас
смотрела. Когда отец заключил прекрасную Кутафью в башню,
она пролетела и к ней. Царевна Кутафья сидела у окна и горь
ко-горько плакала. Муха-Горошинка полетала около нее,
пожужжала и наконец проговорила:
Не убивайся, сестрица. Утро вечера мудренее...
Царевна Кутафья страшно перепугалась. К ней никого не
допускали, а тут вдруг человеческий голос.
- Это я, твоя сестренка Горошинка.
- У меня нет никакой сестрицы...
- А я-то на что?
Горошинка рассказала о себе всё, и сестры поцеловались.
Теперь обе плакали от радости и не могли наговориться. Пре
красная царевна Кутафья смущалась только одним: именно,
что маленькая сестренка Горошинка умеет превращаться в
муху. Значит, она колдунья, а все колдуньи злые.
- Нет, я не колдунья, - объясняла обиженная Горошин
ка. - А только заколдована кем-то, и на мне положен какой-то
зарок, а какой зарок - никто не знает. Что-то я должна сде
лать, чтобы превратиться в обыкновенную девушку, а что не знаю.
Прекрасная царевна Кутафья рассказала о всех своих
злоключениях: как она жалела отца, который сделался злым,
а потом, сколько горя из-за нее терпит теперь всё гороховое
царство. А чем она виновата, что король Косарь непременно
хочет жениться на ней? Он даже и не видал ее ни разу.
- А тебе он нравится, сестрица? - лукаво спросила Горо
шинка.
Прекрасная царевна Кутафья только опустила глаза и
покраснела.
- Раньше нравился... - объяснила она со смущением. А теперь я его не люблю. Он - злой...
- Хорошо. Понимаю. Ну, утро вечера мудренее...
Всё гороховое царство было встревожено. Во-первых,
царевич Орлик попался в плен злому королю Косарю, а вовторых, исчезла из башни прекрасная царевна Кутафья.
Отворили утром тюремщики дверь в комнату царевны Кута
фьи, а ее и след простыл. Еще больше удивились они, когда
увидели, что у окошка сидит другая девица, сидит и не шелох
нется.
- Ты как сюда попала? - удивились тюремщики.
- Атак... Вот пришла и сижу.
И девица какая-то особенная - горбатая да рябая, а на
самой надето платьишко худенькое, всё в заплатах. Пришли
тюремщики в ужас:
- Что ты наделала-то, умница? Ведь расказнит нас слав
ный царь Горох, что не уберегли мы прекрасной царевны
Кутафьи...
Побежали во дворец и объявили всё. Прибежал в башню
сам славный царь Горох - так бежал, что и шапку дорогой по
терял.
- Всех казню! - кричал он.
- Царь-государь, смилуйся! - вопили тюремщики, валя-
ясь у него в ногах. - Что хочешь делай, а мы не виноваты. Вид
но, посмеялась над нами, бедными, прекрасная царевна
Кутафья...
Посмотрел славный царь Горох на рябую девицу, которая
как нив чем не бывало сидела у окошка, и подивился не мень
ше тюремщиков.
- Да ты откуда взялась-то, красота писаная? - строго
спросил он.
- Атак... Где была, там ничего не осталось.
Удивляется славный царь Горох, что так смело отвечает
ему рябая девица и нисколько его не боится.
- А ну-ка, повернись... - сказал он удивляясь.
Как поднялась девица, все увидели, что она хромая, а
платьишко на ней едва держится - заплата на заплате. «Эта
кую ворону и казнить даже не стоит», - подумал славный царь
Горох.
Собрались тюремщики, тоже смотрят и тоже дивуются.
- Как тебя звать-то, красавица? - спросил царь Горох.
- А как нравится, так и зови... Прежде звали Босонож
кой.
- Аты меня не боишься?
- Чего мне тебя бояться, когда ты добрый... Так и все го
ворят: какой у нас добрый царь Горох!
Много всяких чудес насмотрелся царь Горох, а такого чуда
не видывал. Прямо в глаза смеется над ним мудреная деви
ца. Задумался славный царь Горох и даже не пошел домой
обедать, а сам остался караулить в башне. Тюремщиков зако
вали в цепи и отвели в другую тюрьму. Не умели ухранить
царской дочери, так пусть сами сидят...
- Скажите царице Луковне, чтобы послала мне сюда щей
о 28 о 0
и каши, - приказал царь Горох. - А я сам буду сторожить. Дело
не чисто...
А царица Луковна убивалась у себя во дворце. Плачет,
как река льется. Сына в полон взял злой король Косарь, пре
красная дочь Кутафья исчезла, а тут еще пропала царевна
Горошинка. Искала-искала ее царица по всем комнатам - нет
нигде Горошинки.
«Видно, ее мышь загрызла или воробей заклевал», - ду
мала царица Луковна и еще больше плакала.
В столице славного царя Гороха и стон, и плач, и горе, а
злой король Косарь веселится в своем стане. Чем хуже слав
ному царю Гороху, тем веселее злому королю Косарю. Каждое
утро злой король Косарь пишет письмо, привязывает его к
стреле и пускает в город. Его последнее письмо было такое:
«Эй ты, славный царь Гэрох, немного у тебя
закуски осталось, - приходи ко мне, я тебя
накормлю. Царю Пантелею я хоть бороду ос
тавил, а у тебя и этого нет - у тебя не борода,
а мочалка».
Сидит славный царь Горох в башне, читает королевские
письма и даже плачет от злости.
Весь народ, сбежавшийся к столице, страшно голодал.
Люди умирали от голода прямо на улице. Теперь уже никто не
боялся славного царя Гороха - всё равно умирать. Голодные
люди приходили прямо к башне, в которой заперся царь Го
рох, и ругали его:
Вот, старый колдун караулит ведьму-дочь. Сжечь их
надо, а пепел пустить по ветру. Эй, Горох, выходи лучше доб
ром! Слушает все эти слова царь Горох и плачет. Зачем он
злился и притеснял всех? Пока был добрый - всё было хоро-
шо. Гораздо выгоднее быть добрым. Догадался царь Горох, как
следовало жить, да поздно. А туг еще рябая девица сидит у
окошечка и поет:
-
Жил да поживал славный царь Гэрох,
Победить его никто не мог...
А вся сила в том была,
Что желал он всем добра.
Правда, правда... - шептал царь Горох, обливаясь сле
зами.
Потом мудреная девица сказала ему:
- Вот что, славный царь Горох... Не ты меня держишь в
башне, а я тебя держу. Понял? Ну, так довольно... Нечего тебе
здесь больше делать. Ступай-ка домой - царица Луковна
очень соскучилась о тебе. Как придешь домой - собирайся в
дорогу. Понял? А я приду за вами...
- Как же я пойду - меня убьют дорогой.
- Никто не убьет. Вот я тебе дам пропуск...
Оторвала девица одну заплатку со своего платья и пода
ла царю. И действительно, дошел царь Горох до самого дворца,
и никто его не узнал, даже свои дворцовые слуги. Они даже
не хотели его пускать во дворец.
Славный царь Гороххотел было рассердиться и тут же всех
казнить, да вовремя припомнил, что добрым быть куда вы
годнее. Сдержался царь Горох и сказал слугам:
- Мне бы только увидать царицу Луковну. Всего одно сло
вечко сказать...
Слуги смилостивились и допустили старика к царице. Ког
да он шел в царские покои, они сказали ему одно:
- Царица у нас добрая, смотри не вздумай просить у нее
хлеба. Она и сама через день теперь ест. А всё из-за прокля
того царя Гороха...
о_31_р
Царица Луковна узнала мужа сразу и хотела броситься к
нему на шею, но он сделал ей знак и шепнул:
- Бежим скорее. После всё расскажу.
Сборы были короткие - что можно унести в руках. Царица
Луковна взяла только одну пустую коробочку, в которой жила
Горошинка. Скоро пришла и Босоножка и повела царя с цари
цей. На улице догнал их царь Пантелей и со слезами заговорил:
- Что же это вы меня одного оставляете?
- Ну идем с нами... - сказала Босоножка. - Веселее вме
сте идти.
Король Косарь стоял под столицей царя Гороха уже вто
рой год и не хотел брать города приступом, чтобы не губить
напрасно своих королевских войск. Всё равно сами сдадутся,
когда «досыта наголодаются».
От нечего делать веселится злой король Косарь в своей
королевской палатке. Веселится и днем, веселится и ночью.
Горят огни, играет музыка, поют песни... Всем весело, только
горюют одни пленники, которых охраняет крепкая королев
ская стража. А среди всех этих пленников больше всех горюет
царевич Орлик, красавец Орлик, о котором тосковали все
девушки, видавшие его хотя бы издали. Это был орленок, вы
павший из родного гнезда. Но приставленная к царевичу
стража стала замечать, что каждое утро прилетает откуда-то
белобокая сорока и что-то долго стрекочет по-своему, по-сорочьему, а сама так и вьется над землянкой, в которой сидел
пленный царевич. Пробовали стрелять в нее, но никто попасть
не мог.
- Это какая-то проклятая птица!- решили все.
Как ни веселился король Косарь, а надоело ему ждать
покорности. Послал он в осажденный город стрелу с пись
мом, а в письме написал царю Гороху, что если города ему
не сдадут, то завтра царевич Орлик будет казнен. Ждал ко
роль Косарь ответа до самого вечера, да так и не получил
его. И в столице не знал еще никто, что славный царь Горох
бежал.
- Завтра казнить царевича Орлика! - приказал король
Косарь. - Надоело мне ждать. Всех буду казнить, кто только
попадется мне в руки. Пусть помнят, какой был король Косарь!
К утру всё было готово для казни. Собралось всё коро
левское войско смотреть, как будут казнить царевича Орлика.
Вот уже загудели уныло трубы, и сторожа вывели царевича.
Молодой красавец не трусил, а только с тоской смотрел на
родную столицу, стены которой были усыпаны народом. Там
уже было известно о казни царевича.
Король Косарь вышел из палатки и махнул платком - это
значило, что прощения не будет. Но как раз в это время нале
тела сорока, взвилась над землянкой пленного царевича и
страшно затрещала. Она вилась над самой головой короля
Косаря.
- Что это за птица? - рассердился король Косарь.
Придворные бросились отгонять птицу, а она так и ле
зет - кого в голову клюнет, кого в руку, а кому прямо в глаз
норовит попасть. И придворные рассердились. А сорока села
на золотую маковку королевской палатки и точно всех драз
нит. Начали в нее стрелять, и никто попасть не может.
- Убейте ее! - кричит король Косарь. - Да нет, куда вам...
Давайте мне мой лук и стрелы. Я покажу вам, как нужно стре
лять...
Натянул король Косарь могучей рукой тугой лук, запела
оперенная лебединым пером стрела, и свалилась с маковки
сорока.
Тут у всех на глазах свершилось великое чудо. Когда под
бежали поднять убитую сороку, на земле лежала с закрытыми
глазами девушка неописанной красоты. Все сразу узнали в
ней прекрасную царевну Кутафью. Стрела попала ей прямо в
левую руку, в самый мизинец. Подбежал сам король Косарь,
припал на колени и в ужасе проговорил:
- Девица-краса, что ты со мной сделала?
Раскрылись чудные девичьи глаза, и прекрасная царев
на Кутафья ответила:
- Не вели казнить брата Орлика...
Король Косарь махнут платком, и стража, окружающая
Ведет Босоножка двух царей да царицу Луковну, а они идут
да ссорятся. Всё задирает царь Пантелей.
- Ах, какое у меня отличное царство было!.. - хвастается
он. - Такого другого царства и нет...
- Вот и врешь, царь Пантелей! - спорит Горох. - Мое было
не в пример лучше...
- Нет, мое!..
- Нет, мое!..
Как ни старается царь Горох сделаться добрым, а никак
не может. Как тут будешь добрым, когда царь Пантелей гово
рит, что его царство было лучше?
Опять идут.
- А сколько у меня всякого добра было! - говорит царь
Пантелей. - Одной казны не пересчитаешь. Ни у кого столько
не было.
- Опять врешь! - говорит царь Горох. - У меня и добра и
казны было больше.
Идут цари и ссорятся. Царица несколько раздергала царя
Гороха за рукав и шептала:
- Перестань, старик... Ведь ты же хотел быть добрым?
- А ежели царь Пантелей мешает мне быть добрым? сердится славный царь Горох.
Всякий думает о своем, а царица Луковна - всё о детях.
Где-то красавец царевич Орлик? Где-то прекрасная царевна
Кутафья? Где-то царевна Горошинка? Младшей дочки было ей
больше всего жаль. Поди, и косточек не осталось от Горошин
ки... Идет царица и потихоньку вытирает материнские слезы
рукавом.
А цари отдохнут и опять спорят. Спорили-спорили, чуть не
подрались. Едва царица Луковна их разняла.
- Перестаньте вы грешить, - уговаривала она их. - Оба
лучше... Ничего не осталось, так и хвалиться нечем.
- У меня-то осталось!- озлился славный царь Горох. Да, осталось... Я и сейчас богаче царя Пантелея.
Рассердился царь Горох, сдернул перчатку с правой руки,
показал царю Пантелею свои шесть пальцев и говорит:
- Что, видел? У тебя пять пальцев всего, а у меня целых
шесть - вот и вышло, что я тебя богаче.
- Эх, ты, нашел чем хвалиться!- засмеялся царь Панте
лей. - Уж если на то пошло, так у меня одна борода чего стоит...
Долго спорили цари, опять чуть не подрались, но царь
Пантелей изнемог, присел на кочку и заплакал. Царю Гороху
сделалось вдруг совестно. Зачем он хвастался своими шестью
пальцами и довел человека до слез?
- Послушай, царь Пантелей... - заговорил он. - Послу
шай... брось!..
- Никак не могу бросить, царь Горох.
- Да ты о чем?
- А я есть хочу. Лучше уж было остаться в столице или
д Л
о 37 о
идти к злому королю Косарю. Всё равно помирать голодною
смертью...
Подошла Босоножка и подала царю Пантелею кусок хле
ба. Съел его царь Пантелей да как закричит:
- А что же ты, такая-сякая, щей мне не даешь?! По-твое
му, цари всухом ятку должны е сть? Да я тебя сей ч ас
изничтожу...
- Перестань, нехорошо... - уговаривал царь Горох. Хорошо, когда и кусок хлебца найдется.
Долго ли, коротко ли вздорили цари между собой, потом
мирились, потом опять вздорили, а Босоножка идет себе впе
реди, переваливается на кривых ногах да черемуховой палкой
подпирается.
Царица Луковна молчала - боялась, чтобы не было пого
ни, чтобы не убили царя Гороха, а когда ушли подальше и
опасность миновала, она стала думать другое. И откуда взя
лась эта самая Босоножка? И платьишко на ней рваное, и сама
она какая-то корявая да еще к тому же хромая. Не нашел царь
Горох девицы хуже. Такой-то уродины и близко бы к царскому
дворцу не пустили. Начала царица Луковна посерживаться и
спрашивает.
- Эй ты, Босоножка, куда это ты нас ведешь?
Цари тоже перестали спорить и тоже накинулись на Бо
соножку:
- Эй ты, кривая нога, куда нас ведешь?
Босоножка остановилась, посмотрела на них и только
улыбнулась. А цари так к ней и подступают: сказывай, куда
завела?
- А в гости веду... - ответила Босоножка и еще прибави
ла: - Как раз к самой свадьбе поспеем.
Туг уж на нее накинулась сама царица Луковна и начала
ее бранить. И такая и сякая - до свадьбы ли теперь, когда у
всякого своего горя не расхлебаешь. В глаза смеется Босо
ножка над всеми.
- Ты у меня смотри! - грозилась царица Луковна. - Я
шутить не люблю.
Ничего не сказала Босоножка, а только показала рукой
вперед. Теперь все увидели, что стоит впереди громадный го
род, с каменными стенами, башнями и чудными хоромами,
перед городом раскинут стан и несметное войско. Немного
струсили цари и даже попятились назад, а потом царь Панте
лей сказал:
Э, всё равно, царь Горох! Пойдем... Чему быть - того не
миновать, а может, там и покормят. Очень уж я о щах стоско
вался...
Царь Горох тоже не прочь был закусить, да и царица Лу
ковна проголодалась.
Нечего делать, пошли. Никто и не думает даже, какой это
город и чей стан раскинут. Царь Горох идет и корит себя, за
чем он хвастался перед царем Пантелеем своими шестью
пальцами, - болтлив царь Пантелей и всем расскажет. А ца
рица Луковна начала прихорашиваться и сказала Босоножке:
- Иди-ка ты, чумичка, позади нас, а то еще осрамишь пе
ред добрыми людьми...
Идут дальше. А их уже заметили на стану. Валит навстре
чу народ, впереди скачут вершники. Приосанились оба царя,
а царь Пантелей сказал:
- Ну, теперь дело не одними щами пахнет, а и кашей и
киселем... Очень уж я люблю кисель!..
Смотрит царица Луковна и своим глазам не верит. Едет
впереди на лихом коне сам красавец царевич Орлик и машет
своей шапкой. А за ним едет, тоже на коне, прекрасная ца
ревна Кутафья, а рядом с ней едет злой король Косарь.
- Ну, теперь, кажется, вышла каша-то с маслом... - за
бормотал испугавшийся царь Пантелей и хотел убежать, но
его удержала Босоножка.
Подъехали все, и узнал славный царь Горох родных детей.
- Да ведь это моя столица!- ахнул он, оглядываясь на
город.
Спешились царевич Орлик и царевна Кутафья и броси
лись в ноги отцу и матери. Подошел и король Косарь.
- Ну, что же ты пнем стоишь? - сказал ему славный царь
Горох. - От поклону голова не отвалится...
Поклонился злой король Косарь и сказал:
- Бью тебе челом, славный царь Горох!.. Отдай за меня
прекрасную царевну Кутафью.
- Ну, это еще посмотрим! - гордо ответил царь Горох.
С великим торжеством повели гостей в королевскую па
латку. Все их встречали с почетом. Даже царь Пантелей
приосанился.
Только когда подходили к палатке, царица Луковна хва
тилась Босоножки, а ее и след простыл. Искали-искали, ничего
не нашли.
- Это была Горошинка, мама, - шепнула царице Луковне
прекрасная царевна Кутафья. - Это она всё устроила.
Через три дня была свадьба - прекрасная царевна Кута
фья выходила за короля Косаря. Осада с города была снята.
Все ели, пили и веселились. Славный царь Горох до того раз
веселился, что сказал царю Пантелею:
- Давай поцелуемся, царь Пантелей... И из-за чего мы
ссорились? Ведь, ежели разобрать, и король Косарь совсем
не злой...
Когда царь Горох с царицей Луковной вернулся к себе
домой со свадьбы, Босоножка сидела в царицыной комнате
и пришивала на свои лохмотья новую заплатку. Царица Лу
ковна так и ахнула.
- Да откуда ты взялась-то, уродина? - рассердилась ста
руха.
- Вы на свадьбе у сестрицы Кутафьи веселились, а я здесь
свои заплатки чинила.
- Сестрицы?! Да как ты смеешь такие слова выговари
вать, негодная!.. Да я велю сейчас тебя в три метлы отсюда
выгнать - тогда и узнаешь сестрицу Кутафью...
- Мама, да ведь я твоя дочь - Горошинка!
У царицы Луковны даже руки опустились. Старуха села к
столу и горько заплакала. Она только теперь припомнила, что
сама Кутафья ей говорила о Горошинке. Весело было на свадь
бе, и про Горошинку с радости все и забыли.
- Ох, забыла я про тебя, доченька! - плакалась царица
Луковна. - Совсем из памяти вон... А еще Кутафья про тебя
мне шепнула. Вот грех какой вышел!..
Но, посмотрев на Босоножку, царица Луковна вдруг опять
рассердилась и проговорила:
- Нет, матушка, не похожа ты на мою Горошинку... Ни-ни!
Просто взяла да притворилась и назвалась Горошинкой.
И Кутафью обманула... Не такая у меня Горошинка была...
- Право, мама, я Горошинка, - уверяла Босоножка со
слезами.
- Нет, нет, нет... И не говори лучше. Еще царь Горох узнает
и сейчас меня казнить велит...
- Отец у меня добрый!..
- Отец?! Да как ты смеешь такие слова говорить? Да я
тебя в чулан посажу, чумазую!
Горошинка заплакала. Она же о всех хлопотала, а ее и на
свадьбу забыли позвать, да еще родная мать хочет в чулан
посадить.
Царица Луковна еще сильнее рассердилась и даже нога
ми затопала.
- Вот еще горюшко навязалось! - кричала она. - Ну, куда
я с тобой денусь? Придет ужо царь Горох, увидит тебя - что я
ему скажу? Уходи сейчас же с глаз моих...
- Некуда мне идти, мама...
- Какая я тебе мама!.. Ах ты, чучело гороховое, будет притворяться-то!.. Тоже придумает: дочь!
Царица Луковна и сердилась, и плакала, и решительно
не знала, что ей делать. А тут еще, сохрани бог, царь Горох какнибудь узнает... Вот беда прикачнулась!
Думала-думала старушка и решила послать за дочерью
Кутафьей: «Она помоложе, может, что и придумает, а я уже ста
руха, и взять с меня нечего...»
Недели через три приехала и Кутафья, да еще вместе со
О 45 о 0
своим мужем, королем Косарём. Всё царство обрадовалось,
а во дворце поднялся такой пир, что царица Луковна совсем
позабыла о Босоножке, то есть не совсем забыла, а всё от
кладывала разговор с Кутафьей.
«Пусть молодые-то повеселятся да порадуются, - думала
царица Луковна. - Покажи им этакую чучелу, так все гости,
пожалуй, разбегутся...»
И гости веселились напропалую, а всех больше царь Пан
телей - пляшет старик, только борода трясется. Король Косарь
отдал ему всё царство назад, и царь Пантелей радовался, точ
но вчера родился. Он всех обнимал и лез целоваться так, что
царь Горох даже немного рассердился:
- Что ты лижешь, Пантелей, точно теленок!
- Голубчик, царь Горохушко, не сердись!.. - повторял царь
Пантелей, обнимая старого друга. - Ах, какой ты... Теперь я
опять никого не боюсь и хоть сейчас опять готов воевать.
- Ну, это дело ты брось... Прежде я тоже любил повое
вать, а теперь ни-ни!.. И так проживем...
Чтобы как-нибудь гости не увидали Босоножки, царица
Луковна заперла ее в своей комнате на ключ, и бедная де
вушка могла любоваться только в окно, как веселились другие.
Гостей наехало со всех сторон видимо-невидимо, и было что
посмотреть. Когда надоедало веселиться в горницах, все гос
ти выходили в сад, где играла веселая музыка, а по вечерам
горели разноцветные огни. Царь Горох похаживал среди гос
тей, разглаживал свою бороду и весело приговаривал:
- Не скучно ли кому? Не обидел ли я кого? Хватает ли
всем вина и еды? Кто умеет веселиться, тот добрый человек...
Босоножка видела из окна, как царь Пантелей с радости
подбирал полы своего кафтана и пускался вприсядку. Он так
размахивал длинными руками, что походил на мельницу или
на летучую мышь. Не утерпела и царица Луковна - тряхнула
стариной. Подбоченясь, взмахнула шелковым платочком и
поплыла павой, отбивая серебряными каблучками.
- Эх-эх-эх!.. - приговаривала она, помахивая платочком.
- Ай да старуха! - хвалил царь Горох. - Когда я был моло
дой, так вот как умел плясать, а теперь брюхо не позволяет...
Босоножка смотрела на чужое веселье и плакала: очень
уж ей было обидно чужое веселье.
Сидя у своего окошечка, Босоножка много раз видела
сестру, красавицу Кутафью, которая еще более похорошела,
как вышла замуж. Раз Кутафья гуляла одна, и Босоножка ей
крикнула:
- Сестрица Кутафья, подойдите сюда!
В первый раз Кутафья сделала вид, что не слыхала, во
второй раз - она взглянула на Босоножку и притворилась, что
не узнала ее.
- Милая сестрица, да ведь это я, Горошинка!
Красавица Кутафья пошла и пожаловалась матери. Ца
рица Луковна страшно рассердилась, прибежала, выбранила
Босоножку и закрыла окно ставнями.
- Ты у меня смотри! - ворчала она. - Вот ужо, дай только
гостям уехать... Пристало ли тебе, чучеле, с красавицей Кута
фьей разговаривать? Только меня напрасно срамишь...
Сидит Босоножка в темноте и опять плачет. Свету только
и осталось, что щелочка между ставнями. Нечего делать, от
скуки и в щелочку насмотришься. По целым часам Босонож
ка сидела у окна и смотрела в свою щелочку, как другие
веселятся. Смотрела-смотрела и увидела красавца витязя,
который приехал на пир случайно. Хорош витязь - лицо бе
лое, глаза соколиные, русые кудри из кольца в кольцо.
И молод, и хорош, и удал. Все любуются, а другие витязи толь
ко завидуют. Нечего сказать, хорош был король Косарь, а этот
получше будет. Даже гордая красавица Кутафья не один раз
потихоньку взглянула на писаного красавца и вздохнула.
А у бедной Босоножки сердце так и бьется, точно пойман
ная птичка. Очень уж ей понравился неизвестный витязь. Вот
бы за кого она и замуж пошла! Дався беда в том, что Босо
ножка не знала, как витязя зовут, а то как-нибудь вырвалась
бы из своей тюрьмы и ушла бы к нему. Всё бы ему до капель
ки рассказала, а он наверно, пожалел бы ее. Ведь она
хорошая, хоть и уродина.
Сколько гости ни пировали, а пришлось разъезжаться по
домам. Царя Пантелея увезли совсем пьяного. На прощанье
с дочерью царица Луковна вспомнила про свою Босоножку и
расплакалась:
- Ах, что я с нею только делать буду, Кутафья!.. И царя
Гороха боюсь, и добрых людей будет стыдно, когда узнают.
Красавица Кутафья нахмурила свои соболиные брови и
говорит:
- О чем ты плачешь, матушка? Пошли ее в кухню, на са
мую черную работу - вот и всё... Никто и не посмеет думать,
что это твоя дочь.
- Да ведь жаль ее, глупую!
- Всех уродов не пережалеешь... Да я и не верю ей, что
она твоя дочь. Совсем не в нашу семью: меня добрые люди
красавицей называют, и брат Орлик тоже красавец. Откуда
же такой-то уродине взяться?
2Ж
о 50 о 0
- Говорит, что моя...
- Мало ли что она скажет... А ты ее пошли на кухню, да
еще к самому злому повару.
Сказано - сделано. Босоножка очутилась на кухне. Все
повара и поварихи покатывались со смеху, глядя на нее:
- Где это наша царица Луковна отыскала такую красоту?
Вот так красавица! Хуже-то во всем гороховом царстве не
сыскать.
- И одежонка на ней тоже хороша! - удивлялась повари
ха, разглядывая Босоножку. - Ворон пугать... Ну и красавица!
А Босоножка была даже рада, что освободилась из свое
го заточения, хотя ее и заставляли делать самую черную
работу - она мыла грязную посуду, таскала помои, мыла полы.
Все так ею и помыкали, а особенно поварихи. Только и знают,
что покрикивают:
- Эй ты, хромая нога, только даром царский хлеб ешь!
А пользы от тебя никакой нет...
Особенно донимала ее старшая повариха, злющая ста
рая баба, у которой во рту словно был не один язык, а целых
десять. Случалось не раз, что злая баба и прибьет Босоножку:
то кулаком в бок сунет, то за косу дернет. Босоножка всё пе
реносила. Что можно было требовать от чужих людей, когда
от нее отказались родная мать и сестра! Спрячется куда-ни
будь в уголок и потихоньку плачет - только и всего.
И пожаловаться некому. Правда, царица Луковна заглядыва
ла несколько раз на кухню и справлялась о ней, но все
поварихи и повара кричали в один голос:
- Ленивая-преленивая эта уродина, царица! Ничего де
лать не хочет, а только даром царский хлеб ест...
- А вы ее наказывайте, чтобы не ленилась, - говорила
царица.
Наконец вся дворня вышла из терпения, и все гурьбой
пошли жаловаться царице Луковне:
- Возьми ты от нас, царица Луковна, свою уродину. Ж и
тья нам не стало с нею. Вот как замаялись с нею все - и не
рассказать!
Подумала-подумала царица Луковна, покачала головой
и говорит:
- А что я с ней буду делать? Надоело мне слушать про нее...
- Сошли ты ее, царица-матушка, на задний двор. Пусть
гусей караулит. Самое это подходящее ей дело.
- В самом деле, послать ее в гусятницы! - обрадовалась
царица Луковна. - Так и сделаем... По крайней мере, с глаз
долой.
Совсем обрадовалась Босоножка, как сделали ее гусят
ницей. Правда, кормили ее плохо - на задний двор посылали
с царского стола одни объедки, но зато с раннего утра она
угоняла своих гусей в поле и там проводила целые дни. З а
вернет корочку хлеба в платок - вот и весь обед. А как хорошо
летом в поле - и зеленая травка, и цветочки, и ручейки, и сол
нышко смотрит с неба так ласково-ласково. Босонож ка
забывала про свое горе и веселилась, как умела. С нею раз
говаривали и полевая травка, и цветочки, и бойкие ручейки,
и маленькие птички. Для них Босоножка совсем не была уро
дом, а таким же человеком, как и все другие.
- Ты у нас будешь царицей, - шептали ей цветы.
- Я и то царская дочь, - уверяла Босоножка.
Огорчало Босоножку только одно: каждое утро на задний
двор приходил царский повар, выбирал самого жирного гуся
и уносил. Очень уж любил царь Горох поесть жирной гусятины.
Гуси ужасно роптали на царя Гороха и долго гоготали:
- Го-го-го... ел бы царь Горох всякую другую говядину, а
нас бы лучше не трогал. И что мы ему понравились так, несча
стные гуси!
Босоножка ничем не могла утешить бедных гусей и даже
не смела сказать, что царь Горох совсем добрый человек и
никому не желает делать зла. Гуси всё равно бы ей не повери
ли. Хуже всего было, когда наезжали во дворец гости. Царь
Пантелей один съедал целого гуся. Любил старик покушать,
хоть и худ был, словно Кощей. Другие гости тоже ели да царя
Гороха похваливали. Вот какой добрый да гостеприимный
царь... Не то что король Косарь, у которого много не разгостишься. Красавица Кутафья, как вышла замуж, сделалась
такая скупая - всего ей было жаль. Ну, гости похлопают гла
зами и уедут несолоно хлебавши к царю Гороху.
Как-то наехало гостей с разных сторон видимо-невиди
мо, и захотел царь Горох потешить их молодецкою соколиною
охотой. Разбили в чистом поле царскую палатку с золотым
верхом, наставили столов, навезли и пива, и браги, и всякого
вина, разложили по столам всякую еду. Приехали и гости женщины в колымагах, а мужчины верхом. Гарцуют на лихих
аргамаках, и каждый показывает свою молодецкую удаль. Был
среди гостей и тот молодой витязь, который так понравился
Босоножке. Звали его Красик-богатырь. Все хорошо ездят, все
хорошо показывают свою удаль, а Красик-богатырь - получ
ше всех. Другие витязи и богатыри только завидуют.
Веселитесь, дорогие гости, - приговаривает царь Го
рох, - да меня, старика, лихом не поминайте... Кабы не мое
толстое брюхо, так я бы показал вам, как надо веселиться.
Устарел я немного, чтобы удаль свою показывать... Вот, спро
сите царицу Луковну, какой я был молодец. Бывало, никто
лучше меня на коне не проедет... А из лука как стрелял - раз
как пустил стрелу в медведя и прямо в левый глаз попал, а
она в правую заднюю ногу вышла.
Царица Луковна вовремя дернула за рукав расхвастав
шегося мужа, и царь Горох прибавил:
- То бишь, это не медведь был, а заяц...
Тут царица Луковна дернула его опять за рукав, и царь
Горох еще раз поправился:
- То бишь, и не заяц, а утка, и попал я ей не в глаз, а пря
мо-прямо в хвост... Так, Луковна?
- Так, так, царь Горох, - говорит царица. - Вот какой был
удалый...
Расхвастались и другие витязи и богатыри, кто как умел.
А больше всех расхвастался царь Пантелей.
- Когда я был молодой - теперь мне борода мешает, так я одною стрелой убил оленя, ястреба и щуку, - рассказы
вал старик, поглаживая бороду. - Дело прошлое, теперь
можно и похвастаться...
Пришлось царице Луковне дернуть за рукав и брата Пан
телея, потому как очень уж он начал хвастаться. Смутился царь
Пантелей, заикаться стал:
- Да я... я... Я прежде вот как легок был на ногу: побегу и
зайца за хвост поймаю. Вот хоть царя Гороха спросите...
- Врешь ты всё, Пантелей, - отвечает царь Горох. - Очень
уж любишь похвастать... да... И прежде хвастал всегда и те
перь хвастаешь. Вот со мною действительно был один случай...
да... Я верхом на волке целую ночь ездил. Ухватился за уши и
сижу... Это все знают... Так, Луковна? Ведь ты помнишь?
- Да будет вам, горе-богатыри! - уговаривала расходив
шихся стариков царица. - Мало ли что было... Не всё же
рассказывать. Пожалуй, и не поверят еще... Может быть, и со
мною какие случаи бывали, а я молчу. Поезжайте-ка лучше на
охоту...
Загремели медные трубы, и царская охота выступила со
стоянки. Царь Горох и царь Пантелей не могли ехать верхом и
тащились за охотниками в колымаге.
- Как я прежде верхом ездил! - со вздохом говорил царь
Горох.
- И я тоже... - говорил царь Пантелей.
- Лучше меня никто не умел проехать...
- И я тоже...
- Ну, уж это ты хвастаешь, Пантелей!
- И не думал... Спроси кого угодно.
- И все-таки хвастаешь... Ну, сознайся, Пантелеюшка:
прихвастнул малым делом?
Царь Пантелей оглянулся и шепотом спросил:
- А ты, Горохушко?
Царь Горох оглянулся и тоже ответил шепотом:
- Чуть-чуть прибавил, Пантелеюшка... Так, на воробьи
ный нос.
- И велик же, должно быть, твой воробей!
Царь Горох чуть-чуть не рассердился, но вовремя вспом
нил, что нужно быть добрым, и расцеловал Пантелея.
- Какие мы с тобой богатыри, Пантелеюшка!.. Даже всем
это удивительно! Куда им, молодым-то, до нас...
ну
о
Босоножка пасла своих гусей и видела, как тешится царь
Горох своею охотой. Слышала она веселые звуки охотничьих
рогов, лай собак и веселые окрики могучих богатырей, так
красиво скакавших на своих дорогих аргамаках. Видела Бо
соножка, как царские сокольничьи бросали своих соколов на
разную болотную птицу, поднимавшуюся с озера или с реки,
на которой она пасла своих гусей. Взлетит сокол кверху и кам
нем падет на какую-нибудь несчастную утку, только перышки
посыплются.
А тут отделился один витязь от царской охоты и несется
прямо на нее. Перепугалась Босоножка, что его сокол пере
бьет ее гусей, и загородила ему дорогу.
- Витязь, не тронь моих гусей! - смело крикнула она и
даже замахнулась хворостиной.
Остановился витязь с удивлением, а Босоножка узнала в
нем того самого, который понравился ей больше всех.
- Да ты кто такая будешь? - спросил он.
- Я царская дочь...
Засмеялся витязь, оглядывая оборванную Босоножку с
ног до головы. Ни дать ни взять, настоящая царская дочь...
А главное, смела и даже хворостиной на него замахнулась.
- Вот что, царская дочь, дай-ка мне напиться воды, - ска
зал он. - Розжарился я очень, а слезать с коня неохота...
Пошла Босоножка к реке, зачерпнула воды в деревян
ный ковш и подала витязю. Тот выпил, вытер усы и говорит:
- Спасибо, красавица... Много я на свете видывал, а та
кую царскую дочь вижу в первый раз.
Вернулся богатырь на царскую ставку и рассказывает
всем о чуде, на которое наехал. Смеются все витязи и могу
чие богатыри, а у царицы Луковны душа в пятки ушла. Чего
она боялась, то и случилось.
- Приведите ее сюда - и посмотрим, - говорит подгу
лявший царь Пантелей. - Даже очень любопытно... Потешимся
досыта.
- И что вам за охота на уродину смотреть? - вступилась
было царица Луковна.
- А зачем она себя царскою дочерью величает?
Послали сейчас же послов за Босоножкой и привели пе
ред царский шатер. Царь Горох так и покатился со смеху, как
увидал ее. И горбатая, и хромая, и вся в заплатках.
- Точно где-то я тебя, умница, видел?- спрашивает он,
разглаживая бороду. - Чья ты дочь?
Босоножка смело посмотрела ему в глаза и отвечает:
- Твоя, царь Горох.
Все так и ахнули, а царь Пантелей чуть не задохся от сме
ху. Ах, какая смешная Босоножка и как осрамила царя Гороха!
- Это я знаю, - нашелся царь Горох. - Все мои поддан
ные - мои дети...
