ТОМ 4
ЧАСТЬ VII
МАЙ 1945 – ДЕКАБРЬ 1960
КОПЕЙСК, КАРГАПОЛЬЕ, ЧЕЛЯБИНСК
ГЛАВА 45
1944 – 1947
ТРОЕ ИЗ ШЕСТИ МИЛЛИОНОВ
Как я уже писал1, в первые годы войны известий о судьбах родственников не было, лишь потом, потом, с годами, начали поступать тяжелые, незабываемые, а тогда – «обычные» «официальные2» письма о потере родных и близких. Я обещал тогда вернуться к этой «теме».
В этой связи, хочу рассказать о судьбе одной семьи.
Как вы, мои дорогие читатели, помните, на моей свадьбе присутствовали3 БРОХА4, мать МАНИ5, её отец, МОЙ ТЕСТЬ, Моше6-Аарон7 бен8-Самуил9 КАНЕР10. Были младшие сестры МАНИ – ЛЮБОВЬ11 и ЮДИФЬ12 (ЮЛИЯ13).
Приехал его старший зять, теперь мой «старший» свояк, ЙЕХИЭЛЬ14-ДАВИД15 СОРКИН16, его жена САРА17 (Соня18), старшая сестра МАНИ.
Соркины жили в городе Новозыбкове19 Брянской области, что находится на самом «стыке» России, Украины и Белоруссии. Хоть и назывался Новозыбков городам, а, на самом деле, это было БОЛЬШОЕ село. Люди жили в собственных домах, вели хозяйство, ездили на телегах, запряженных лошадьми. Жили, кто как мог…
Сам СОРКИН был глубоко верующий ХАСИД20.
Он всегда говорил, что «Господь позаботиться о нас».
Вера его в Б-га была безгранична…
Семья их жила бедно, ОЧЕНЬ даже бедно.
К лету 1921 года, ко времени моей помолвки, у них уже было трое сыновей. А к декабрю родился еще один сын, четвертый.
Сюда, на нашу свадьбу, они приехали с двумя сыновьями.
Привезли новорожденного – показать дедушке с бабушкой.
А младшего сына, моего тёзку, Лёву, оставили тут.
– Не прокормить мне их всех. – Сказала Сара родителям. – А этот – слабенький. Боюсь, помрет. Может, у вас выживет.
Так Лёва и остался жить21 у дедушки с бабушкой.
Забегая вперед, скажу, что всего у них было ШЕСТЕРО детей.
До войны, мы поддерживали переписку. Поздравляли с праздниками, сообщали о рождении детей.
Началась война… И не стало вестей от них. Никаких.
Летом 1944 года мы получили письмо. От Бори22 Соркина, племянника МАНИ, сына её старшей сестры САРЫ.
– Тётя Маня, я тут, в Новозыбкове, один, совсем один. Никого родных нет. Очень тоскливо. Заберите меня отсюда…
Конечно, мы СРАЗУ же написали ему, чтоб приезжал.
Вскорости он был у нас.
Мы спросили его о судьбе его семьи.
И вот что он нам рассказал…
Рассказ Бориса Соркина.
Когда немцы приблизились к ним, мама предложила нам уехать. В конце Июня 1941 года.
Что мы и сделали… Сложили вещи в телегу, запрягли лошадь, и двинулись вчетвером.
Но… уехали мы недалеко.
Немецкие танки прорвали фронт и оказались впереди нас.
Тогда папа сказал. – Вернемся домой. Господь поможет нам. Он спасет нас.
И мы вернулись домой.
В Августе 1941 года фашисты устроили «акцию». Еврейские села были ПРИГОВОРЕНЫ.
Однажды днем эсэсовцы окружили наши дома. Всех жителей загнали в их хаты. Каратели заколотили все окна (ставни). Забили двери. И… подожгли дома. С людьми. Живыми людьми.
Мама сказала мне. – Боря, беги.
Я говорю сестренке. – Анька, бежим со мной. – Но она ведь девчонка… Побоялась… Испугалась… Прижалась к маме, дрожит, плачет…
А мама, опять. – Боря, беги, В лес беги.
Залез я на чердак. А у нас там оконце маленькое было. Взрослому человеку не пролезть. А я ведь еще маленький. Пролез. Ползком по крыше. Выпрыгнул на задворки… да бегом до лесу.
На опушке встретил пацана из нашего городка. Он тоже смог убежать.
Мы лежали в кустах и смотрели как горит наше местечко. Как горят, сгорают наши избы. Как сжигают наших родных, наши семьи… Плакали. Долго. Долго плакали…
Потом стали думать, гадать – что делать? Куда податься?
Я предложил ему пойти в лес,
