Стечение обстоятельств. Случай. А может, испытание, часть плана. Об этом нет смысла особо много думать, потому что все равно ничего не придумаешь. Но можно понять, что тебе дало это испытание, каким ты был до него, каким стал после. До суда я мог передвигаться по городу свободно. И я решил посетить синагогу на Большой Бронной. Поговорю с раввином, думал я, может, спокойней станет. Меня принял Ицхак Абрамович Коган, известный подвижник иудаизма в России, тот самый раввин, который со своим сыном в январе 2006 задержал и обезвредил напавшего с ножом на прихожан синагоги молодого скинхеда. При этом раввин тоже получил ранения, тогда пострадали девять человек.
Я рассказал рабби Когану про аварию, про то, что хоть и нет моей вины, человек погиб и будет суд. Сказал, что адвокат ожидает условный приговор, что я тоже надеюсь, но гарантии нет, а мрачные предчувствия меня терзают. Рабби слушал внимательно, не перебивал, не пытался на меня как-то надавить, просто сидел напротив, смотрел мне в глаза и слушал. Когда я замолчал, он кивнул и сказал:
– Знаешь что, неважно как это закончится. На всё воля божья. Будь самим собой и ничего не бойся. Это испытание, и ты его с честью выдержишь, я в этом уверен, глядя на тебя.
Я поблагодарил раввина, но он не отпустил меня, стал задавать вопросы, спрашивал, почему я здесь. Я сказал, что пришел за поддержкой, что мне нужна психологическая поддержка.
– Да, но почему ты пришел в синагогу? Почему не отправился к психологу?
Я честно ответил, что не знаю, просто почувствовал, что так надо. Рабби снова кивнул:
– Так, а ты обрезан?
– Да, – ответил я уверенно. – Мне сделали обрезание десять лет назад.
– И у тебя есть еврейское имя?
– Нет. Мне просто сделали обрезание в клинике.
Раввин кивнул.
– Понимаю. Но нужно, чтобы всё было по правилам. Тебе нужно будет прийти к моэлю и совершить обряд. Он возьмет у тебя каплю крови, произнесет молитву, и ты выберешь себе еврейское имя. Тогда, может быть, с Божьей помощью ты обретешь спокойствие и уверенность. Ступай.
На следующий же день я поехал в синагогу на улицу Образцова. Ко мне вышли два человека. Я им деловито объяснил, что меня прислал рабби Коган, что мне надо только сдать каплю крови и выбрать еврейское имя. Меня попросили показать мое обрезание. Мы прошли в пустую комнату, я спустил штаны и продемонстрировал доказательства. Молодой служитель внимательно осмотрел мой пенис, он даже наклонился, чтобы всё увидеть. Потом покачал головой и сказал:
– Но у вас нет обрезания.
– Как это нет?! Я уже десять лет, как обрезан! Вы что, не видите? – для убедительности я помахал членом перед служителями синагоги.
Мой жест, по всей видимости, их не удивил и не расстроил. Они даже не улыбнулись. Старший из них сказал с невозмутимым видом:
– У вас должна быть полностью удалена крайняя плоть. А это… Это просто медицинская процедура, ее нельзя назвать обрезанием. Оно у вас… частичное.
– И что мне делать? – надевая штаны, спросил я. Мне было не по себе: десять лет я ходил в уверенности, что у меня всё нормально с обрезанием и таким образом с принадлежностью, так сказать, к сынам Израилевым, а тут…
– Вам нужно сделать полное обрезание, по всем правилам. И не нужно так волноваться. Пройдите вон в ту комнату, сейчас мы всё сделаем и вы таки будете в порядке.
– Что, прямо сейчас?! – я было собрался попробовать увильнуть, протянуть время… Мне надо было собраться духом, по крайней мере. Но тут же я вспомнил, что у меня через десять дней суд, и сдался. – Хорошо, – говорю. – Давайте сделаем обрезание, как надо. Сюда проходить?
Меня попросили выбрать себе еврейское имя для обряда.
Я знал, что у настоящего, обрезанного еврея должно быть настоящее еврейское имя, даже если его при рождении назвали Иваном или Джоном, но вдруг растерялся и тупо переспросил:
– Имя? Вы мне предложите или я могу выбрать сам?
– Можете выбрать имена родственников, можете сами выбрать любое еврейское имя. Ну, как зовут вашего папу или как звали дедушку?
– Папу звали Давид, дедушку Авраам… Но я хотел бы взять другое имя. Моэль с раввином переглянулись:
– Какое?
– Моше. Можно мне взять имя Моше?
Раввин и моэль снова переглянулись, и раввин спросил меня, переходя на «ты»:
– А почему ты хочешь имя Моше? Оно что-то для тебя значит?
– Да… Или нет… Просто мне кажется, что мне нужно взять именно это имя… Мне с ним будет хорошо. А почему вы спрашиваете? Может быть, мне нельзя выбрать себе это имя?
Раввин улыбнулся и покачал головой.
– Нет, что ты, конечно, можно. Я расскажу тебе, почему мы были так удивлены твоим выбором именно этого еврейского имени. Сегодня непростой день – день рождения пророка Моше! И ты именно сегодня
