Георгий не жаловал ее родных, нередко отпускал в их адрес критические высказывания. Старался находиться рядом, когда она разговаривала с ними по видеосвязи, и потом, когда клала трубку, устраивал разбор – что не так сказала, о чем говорить не надо было. «Что он сидит все время с тобой, как надсмотрщик? Даже и общаться неудобно», – удивлялась мама. Понятное дело, что Ирина старалась звонить, когда мужа не было дома.
Созерцая его редко улыбающееся лицо, с годами тучнеющую фигуру, тяжелую походку, чувствуя от него запах не очень ухоженного тела, Ирине все чаще стало приходить в голову, что это не ее человек. Что-то внутри кричало, что нет у них эмоциональной близости, не получается быть друзьями и полноправными партнерами, выстроить живой плодотворный диалог.
2000 год. Чарующая реальность
Иришка не могла сказать, что между ней и Николаем была та самая любовь, о которой сложено столько стихов и песен. Но они хорошо понимали друг друга, общались с легкостью, как две подружки. Хотя сначала она с некоторым усилием воли вызвала у себя нежные чувства к этому мальчишке, русоволосому, долговязому, худенькому, немного сутулому, который стал первым, кто обратил на нее внимание.
До этого парни особо-то не смотрели в сторону девчонки-тихони. Скорее всего, ее внешний вид, поведение выдавали неуверенность в себе, которая, возможно, закралась в ее внутренний мир со школьных лет, после регулярных тычков одноклассников. И теперь, довольно быстро она начала испытывать привязанность к Мамонтенку, предложившему стать его девушкой. Они много гуляли за ручку, наслаждаясь друг другом. Через несколько месяцев их общение стало еще более близким. Во время этих физических прикосновений она таяла, растекалась, плыла по морю блаженства…
– Ты моя самая любимая, хочу тебя, – как-то сказал он, обнимая сзади.
– Скоро же гости приедут.
– Ну давай, мы успеем.
– Хорошо, иди ко мне. Как мне нравится, когда ты меня касаешься, прямо любой части моего тела…
Она чувствовала, как «сносит крышу» от поцелуев и поглаживаний, еще больше – от ласк языком нижней части ее тела. Когда он нежно проник в нее, она вновь испытала волшебные ощущения, она будто бы входила в другую реальность, где не было ничего, кроме этого потрясающего блаженства. И она переставала быть просто девчонкой, а чувствовала себя женщиной. Она не могла сдержаться и стоны, однозначно, слышали соседи их общежитской комнаты. Ее оргазм был как взрыв, после которого она долго не могла остыть, и хотелось подарить ему всю свою нежность…
Они прекрасно подходили друг другу в сексе. По крайней мере, ей так казалось. Хотя внешне он ей не очень нравился – идеалом мужчины был высокий брюнет более крупного телосложения. Однако Мамонтенок «зацепил» ее своими нестандартностью, свободолюбием, желанием жить так, как нравится, во многом наплевав на мнение окружающих. Она любила наблюдать за его голубыми глазами, которые впитывали в свою бездну все происходящее, казавшееся их владельцу бескрайне значимым и неслучайным. И знакомства, и поездки, и встречи, и общение, и секс, были для него источником наслаждения, вдохновения, отведывания жизни.
Этот молодой человек обосновался в необычайном мире с яркими красками, вкусами и запахами, где можно было встретить рюкзаки и палатки, гитары и курительные трубки, сборники стихов и хипповские фенечки, деревянные мечи и мотоциклы. Сюда, озираясь, шагнула и Иришка, знавшая только дом, школу, дачу да университет – все как у обывателей.
По-особому загорались глаза ее мужа во время поездок в театр одного провинциального городка. Ранее девушка, конечно же, бывала на разных спектаклях, однако практически все они казались скучными, фальшивыми, попахивающими пыльными костюмами и декорациями, а также нехитрым желанием труппы заработать деньги.
Здесь оказалось все иначе. Для двух молодых путешественников распахнула объятия необыкновенно душевная талантливая театральная семья во главе с харизматичным режиссером. Особенно в открытие сезона и свой день рождения гостеприимное культурное заведение гудело от большого количества посетителей – тусовщиков, автостопщиков, музыкантов, художников, вообще всех тех, кто искренне желал выйти за рамки обыденности, наполниться радугой чувств, духовно соединиться друг с другом.
Вся эта компания обычно оставалась ночевать прямо в театре. После полуночных посиделок с гитарами гости раскладывали спальные мешки в холле, зрительном зале, на сцене, импровизированной кухне. Здесь было не очень уютно, давно не делался ремонт, беспокоили привидения. Тем не менее, круглосуточное нахождение в этой атмосфере давало актерам еще больше творческих озарений, которыми они щедро делились со зрителями…
Кривые качели
Ирина с трудом пыталась вытащить из памяти отдельные годы, которые прошли после начала семейной жизни с Георгием. Все они слились в какую-то бесцветную тягучую массу, словно потерявшую вкус жевательную
