Не купленная любовь [Илья Владимирович Штольцер] (fb2) читать онлайн

За свои годы, пусть и не долгие всего 32, я ни разу не задумывался об отношениях с парнем и уж, тем более, о совместном проживании. И для того, чтобы избежать розовых соплей, в стакане, кои вызывали у меня бурную реакцию, я частенько снимал парней на ночь. Моя состоятельность мне это позволяла. Иногда без особого энтузиазма и для отвода глаз, я потрахивал девок. Потому прослыл в своих кругах тем, о которых обычно говорят: «Е*ёт всё, что движется и дышит». В общем жил я и отрывался на полную катушку, ну, разумеется, без фанатизма и наркоты.

Приближался юбилей нашей фирмы и по этому случаю, шеф решил закатить корпоратив. И я уже знал, как он пройдёт. Всё будет весьма скучно, заунывно и стандартно. У меня было одно правило не трахаться с коллегами и подчинёнными, хотя среди них имелись весьма аппетитные экземпляры. Так что сначала я побуду среди своих, немного бухну, потом поеду в клуб, сниму там паренька и домой догоняться. Однако, в эту ночь судьба мне приготовила совершенное иное приключение.

Я так увлёкся спиртным и нажрался до такой степени, что еле передвигал ногами, и конечно, ни о каком сексе в этот вечер речи быть не могло. Машину пришлось оставить тут и вызвать такси. От намешанного спиртного, мне стало очень нехорошо, да и галдёж пьяной толпы начал уже раздражать. Я в ожидание такси вышел на улицу. Ну как вышел? Вытек, так будет точнее. В общем стоит такая аморфная масса и покачивается на ветру. Через какое-то время подъезжает такси, а я понимаю, что дойти до машины не смогу. И если сейчас отпущу колонну, то брусчатое покрытие резко поднимется и стукнет меня в лоб. Смотрю по сторонам, вижу, как словно из сумрака, справа от меня выплывает чья-то тень. Какой-то парень — приходит понимание позже. Я протягиваю ему руку. Не знаю, как он меня понял, но взяв меня словно раненого, повёл к машине. Он что-то спрашивает, но я не могу разобрать его слов. Он садит меня в машину. Я пытаюсь назвать адрес, но язык так заплетается, что ничего не выходит. Хотя я-то себя прекрасно понимаю, а вот окружающие слышат только нечленораздельные звуки. Парень, наблюдая всю эту картину, садится со мной. Думаю — «Ну не сука ли, решил воспользоваться возможностью и проехать на халяву». Он что-то говорит таксисту, я понимаю, что это адрес, но не могу разобрать какой. А в мыслях: «Бля, откуда он знает, где я живу?». Машина трогается и всё, я проваливаюсь во тьму.

В сознание я прихожу уже утром, от того, что солнце заливает мне своим светом прямо в лицо. Ещё не открыв глаза, по запаху понимаю, что нахожусь не в своей квартире и по тому, как ноет моя спина и шея, не в своей кровати. Открываю глаза и мои догадки оправдались. Низкий потолок, наспех покрашенный дешёвой краской, на котором в зияющей дырке висит провод с лампочкой. Обои местами отошли и ободрались. Дверь в комнате, в которой я находился из-за ничтожного качества разбухла и не закрывалась. Постельное бельё… «Пи*дец, как можно жить в таких условиях?» — отмечаю, пребывая в глубочайшем недоумении. В общем однокомнатная хрущёвка в глубоком запустении. «Бл*ть, как я здесь оказался?» — задаю себе вопрос. И тут до меня доходит, что я в одних трусах. «Сука, кто меня раздевал? Неужели я здесь кого-то трахал?» — не без внутреннего содрогания спрашиваю себя. Обретая ясность мысли окончательно, я осматриваюсь по сторонам в поисках одежды. Одежда аккуратно сложена на стуле. Телефон, портмоне, ключи тоже лежали на стуле. Это меня удивляет. Я никогда так не делал и уж в том состоянии, в каком я был, точно бы не смог так аккуратно разложить вещи. Но первая мысль, не о благодарности, за то, что мои вещи так сложены, а о том, всё ли на месте? Вскакиваю, беру портмоне перечитываю деньги, пересматриваю карты, документы, но нет, всё на своих местах. Я отчаянно пытаюсь вспомнить как здесь очутился, но моя попытка не увенчалась успехом. Сажусь на кровать, если можно её так назвать, чтобы надеть джинсы и чувствую, как что-то упирается мне в булку. Что-то лежит под матрасом. Просунув руку, «опачки», а там резиновый член. «Значит парень в теме» — проносится у меня в мыслях, и хищная улыбка отображается на моём лице. Слышу в кухне какую-то возню. Оделся, разложил свои вещи по карманам, вышел из комнаты. «И угораздило же меня оказаться в таком гадюшнике? Кому скажи, зачморят потом.» Я не стал сразу входить, решил сначала посмотреть кто там возится. Через открытую дверь разглядываю полураздетого до пояса парня. Ничего особенного, рост средний, ниже меня, комплекция так себе, в зал не ходит, оно и понятно, бабла явно не хватает. Тёмные волосы, короткая спортивная стрижка, наверно, чтобы как можно реже тратиться на парикмахера. Он стоит одетый в старые заношенные штаны от спортивного костюма, сейчас наверно уже такие не продают. И тем не менее, я отмечаю, что фигура у него довольно приятная. Он чем-то занят у кухонного стола. Не видит, как я разглядываю его со спины. Я подаю звук, чтобы обозначить своё присутствие и прохожу в кухню.

— О, ты уже проснулся. — Он развернулся ко мне.

Не скажу, что красавец, но симпатичный парень. Я бы сказал больше миловидный. На вид не старше 25. Шрам на всю левую щёку говорил о том, что жизнь его успела потрепать. А глаза голубые, голубые, словно краской окрашены. Голос мягкий, очень приятный на слух. Мышцы? Ну какие мышцы, так, видно работа физическая, да и рацион бедноват, от того и сплошные жилы да кости.

— Ага. — Отвечаю я.

— Проходи, сейчас завтракать будем.

«Б*ять, да я же отравление тут сразу заработаю» — пролетают брезгливые мысли.

— Ты извини, что я тебя к себе привёз, ты не смог назвать адрес, не бросать же тебя на улице.

«Ага, думаю герой херов, увидел, что я при бабках и решил помочь. А вот я бы тебя бросил.»

— Да ничего страшного. — Отвечаю ему совершенно не то, что думаю. А самого от обстановки, аж коробит. И тем не менее почему-то не стараюсь быстрее уйти.

Он снова разворачивается ко мне задом и немного подаётся в перёд, его штаны немного натягиваются, и я вижу просто аппетитную жопу. «Вот прямо тут бы отодрал». — Сглатываю голодную слюну.

— У меня не ресторан, так что, как говорят, чем богаты. — Парень выставляет на стол тарелку с бутербродами. Я в ужасе смотрю, на то, что он называет завтраком и понимаю, что эту колбасу я даже трогать бы побоялся, а не то, чтобы есть.

— Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь. — Мне едва удаётся скрыть своё отвращение.

— Ну как хочешь, дважды предлагать не стану. — И он принялся уплетать эту ядовитую жратву. «Б*яяять, просто невыносимое зрелище».

— Давно в теме? — Решил я сразу перейти к делу и хоть как-то отвлечься от этой мерзкой картины. Парень от моего вопроса аж подавился.

— Я не… — хотел было возразить он, но я его перебил.

— Да ладно тебе, елдак под матрасом держишь, так для ознакомительной версии что ли? — Парень залился краской. Он встал, чтобы налить себе ещё чаю ну и наверно, чтобы спрятать свой стыд, проступивший на лице. И когда он снова повернулся ко мне задом, я уже не мог сдержать себя, утренний стояк жаждал срочной разрядки. Я резко встал и взяв его за талию притянул к своему члену, который у меня уже стоял. А чтобы лишить его попытки вывернуться, вжал его в кухонный шкаф. — Я хочу тебя прямо здесь и сейчас. — Шепчу ему на ухо.

Парень всё же разворачивается ко мне лицом и смотрит на меня своими глазищами, в которых буквально застыл ужас. Он весь как-то сжался, словно я его собрался избивать. Невыносимо жалкое зрелище, но меня уже просто несло.

— Я не хочу. — Дрожащим голосом жалобно пролепетал он, выставив свои руки вперёд, в попытке меня оттолкнуть.

— Зато я хочу — и я силой попытался содрать с него штаны.

— Нет. — Кричит он и отталкивает меня забившись в угол. — Уходи.

Я смотрю на эту картину и меня словно прошибает. «Б*ять ты что творишь? Пацан тебя привёз домой, а ведь мог обобрать и бросить где-нибудь на улице. Сука, остановись.» — Я не знаю, что тогда произошло со мной, но я испытал такой стыд, какой никогда не испытывал. «Извини» — говорю я на ходу и бегом вылетаю из квартиры. Обуваюсь на бегу и спускаюсь вниз. Прохожу несколько домов, чтобы посмотреть, где я нахожусь. Понимаю, что в этой части города я никогда не бывал. Грязные, ободранные дома с окнами больше похожими на дыры, узкие неубранные улицы, от асфальта на проезжей части, на которой едва поместятся две машины, осталось жалкое напоминание в виде возвышающихся над выбоинами холмиков. Вызываю такси. Машина приходит только через двадцать минут. Наезжаю на водилу, типа какого хрена так долго ехал. Он мне ответил, что район неблагополучный и наш брат сюда ездить не любит. Желая скорейше покинуть этот смрадный район, я называю свой адрес и не могу не заметить, как водила буквально поменялся в лице. Наверно тоже задавался таким же вопросом, что и я сегодня утром.

Приезжаю домой. «В душ, скорее» — подгоняют меня мои мысли. Сбрасываю одежду на ходу, пинаю её в дальний угол, словно она невыносимо грязная и почти бегом в ванную. Льются теплые струи, я очень тщательно моюсь, словно пытаюсь смыть грязь и стыд, который до сих пор не отпускал меня. «Да х*ле происходит бл*ять? А ведь я участвовал в таких делах, от которых многие бы сгорели от стыда, а тут б*ять какой-то бомжара меня так задел.» В какой-то момент я понимаю, что до боли тру свою кожу и с силой намыливаю свою голову, а потом смываю мыльную пену так, словно это поможет смыть навязчивые мысли. «Надо срочно сегодня же снять шлюшку. По любому вечером вы*бу кого-нибудь, чтобы снять это наваждение.» Вышел из душа, вроде немного полегчало. Сделал пару звонков, написал пару писем и пошёл в зал, потягать железо, да пробежаться. Надо было занять оставшееся время, чтобы снова мысленно не начать думать об утреннем происшествии.

Вечером после усиленых физических нагрузок я принял душ и поехал в клуб, где снял офигенного парня. Фигура божественная, сразу видно, следит за собой, проводя основное время в тренажёрном зале. Лицо, хоть сейчас на обложку журнала. Перед тем, как поехать ко мне, я сразу его предупредил, что люблю жёстко и грубо. Он мне улыбнулся, типа бросил вызов, мол «посмотрим, кто ещё пощады просить будет». Приехали ко мне. Душ принимать никому не нужно было, мы оба готовы. Видно, парень завсегдатай таких клиентов, потому что даже глазом не повёл на мой интерьер. Уже в лифте мы осыпали друг друга грубыми поцелуями, больше похожими на укусы. Целоваться я особо не любил, так в качестве игры, для розжига страсти. Последовали сильные укусы в шею, шлепки по ягодицам. Наше торнадо влетает в квартиру. Бросаю его на кровать, он садится, и я сразу загоняю ему в рот свой член. Он у меня не большой где-то шестнадцать сантиметров, но толстенький примерно шесть сантиметров у основания. Хлюпающие звуки, знакомые и до невозможности приятные чувства от горлового минета. Мои яйца плюхаются о его подбородок. Я обхватываю его затылок и плотно прижимаю его к себе. Головка члена приятно трётся, даруя мне наслаждение. «Б*яять» — выдыхаю я в томном экстазе. Но кончать не тороплюсь, у меня ещё много времени. Грубо откидываю его на спину, натягиваю резинку, смазываю член, задрав ему ноги, сразу вхожу полностью. «А дырка-то была подготовлена» — отмечаю я, начиная свой разбег. Смотрю на его лицо, как каждое моё движение отображается на нем. И вот тут меня ждал пи*дец пи*децов, перед глазами. как наваждение резко всплывает лицо утреннего бомжары. Сказать, что я о*уел, ничего не сказать. Я замираю, встряхиваю голову, чтобы стряхнуть этот призрак. Вижу, как на лице моей шлюшки появляется улыбка, типа ты уже всё? А хрен тебе, продолжаю долбёжку дальше, а в мыслях снова возникает та обшарпанная кухня и испуганное лицо этого пацана. «Сука» — злобно выдыхаю я и выхожу из его дырки. Член от таких мыслей просто моментально падает и пропадает всякое желание. «Вот же б*ять угораздило» — достаю две купюры бросаю на кровать.

— Свободен. — Шлюшка быстро убирается из моей квартиры. Убедившись, что дома я остался один, не одеваясь, пошёл налить себе тоника со льдом, а из мыслей не выходит этот пацан. Какая-то мысль заставляет меня сорваться с места в двенадцать часов ночи, сажусь в машину и еду к нему, плевать, что это другой конец города. Подъезжаю, в нескольких окнах горит свет, ориентировочно в его квартире тоже. Сижу в машине — «Ну и чего ты сюда припёрся?» — мысленно ругаю себя. «И что ты ему скажешь?» — понимаю всю глупость этой ситуации. Возвращаюсь обратно с чувством, будто меня обосрали и даже во рту стоит горький привкус.

Я никак не мог уснуть и всю ночь проворочался. Услышал даже как приходит домработница. Встал, поплёлся в кухню. Такого говнянного настроения у меня никогда ещё не было. Всю ночь я думал об этом парне. Что же зацепило меня в нём, ведь, как говорят в таких случая, ни кожи, ни рожи? Из головы не выходила его до ужаса напуганная мордаха. «Почему он так испугался?» — не мог понять я. А тут ещё приходит понимание, что он за свои деньги привёз меня домой, пусть даже в свою ничтожную контуру. И всё же не бросил на улице. А ведь запросто мог забрать все мои деньги, сумма которых ровнялась его годовой зарплате и бросить где-нибудь на улице, и я бы даже не помнил этого. Но большее уважение с моей стороны он заслужил тем, что отдал последние деньги и даже не попросил их вернуть. Да и скудный завтрак, коим он пытался меня накормить, наверно тоже был для него роскошью, но даже этого для меня не пожалел. А я… бл*ть… Я попытался как можно скорее выкинуть эти мысли из головы, но они словно кислота в железо, въелись в мой разум. «Надо съездить, извиниться, да хотя бы денег дать.» На том и порешил, что после работы поеду к нему.

Татьяна домработница весьма удивилась моему появлению на кухне в столь ранний час.

— Алексей Юрьевич, я ещё ничего не приготовила. — Видя, как я тупо завис в холодильнике.

— Татьяна, не нужно ничего готовить. — Я достал кусок сыра, отрезал себе шмат и запихал его в рот, залив его водой с крана. Я не видел, но был уверен, что глаза у неё поползли наверх. — Сегодня вообще ничего не нужно готовить. — Бросил я и направился к беговой дорожке.

Изрядно пропотев, я пошёл мыться. На какое-то время меня отпустили мои мысли. Наверно отвлёкся мыслями о работе. Работа, надо сказать прошла, как в тумане. Быстро завершив свои дела, ещё до обеда я, как и планировал, рванул к нему. «А я ведь даже не знаю, как его зовут» — мысленно посетовал я. Я припарковался неподалёку, так, чтобы можно было видеть, когда он придёт. Смотрю на часы ещё и часа нет. Скорее всего он работает до шести, а может посменно. Решил подождать до семи вечера, если не появится, то сам к нему заеду. Неподалёку вижу заунывную кафешку, с окнами выходящими как раз в нужную мне сторону. Захожу в неё и боюсь об воздух испачкаться. Но выбора другого нет, выбираю место возле окна. Не могу не заметить того, как на меня пялятся все, от посетителей до той мымры, которая стоит за барной стойкой. В другой бы раз я бы ей глаза словами выжег, но сейчас меня интересовал тот парень. Подошла другая мымра не лучше той, что глазела, сунула засаленное меню. Я даже брать его не стал. Заказал кофе и самый дорогой бутерброд, ну чтобы не предъявляли что место зря занимаю. Сижу наблюдаю, за происходящим, а также сам себе удивляюсь, как со мной такое могло случиться? В жизни ни за кем не бегал, только за мной и в основном бабье, а этот пацанёнок меня буквально сразил, хотя чем, хрен его знает, ведь ничего в нем нет такого, от чего можно было ахнуть.

Через два часа моего сидения, пялиться на меня уже устали, видно привыкли, ведь не каждый день заходят сюда такие посетители. К принесённому мне заказу я даже не притронулся, чем вызвал надменную ухмылку одной из местных страшил. Где-то в седьмом часу, когда у меня уже всё во всех местах окватратело, затекло и ныло, я увидел его. Он шёл с каким-то мужиком. «Убью на*уй этого старого пед*илу» — пронеслось у меня в голове. «И откуда только такая ревность взялась?» — тут же возникает антагонистическая мысль — «ведь мы даже не знакомы, а я уже его ревную. Это пи*дец. Что же происходит со мной?» — рассуждал я в мыслях и наблюдал, как они остановились у перекрёстка. Я с нетерпением ждал, когда они разойдутся и надеялся, что он с ним не трахается. Всеми мысленными посылами я отсылал этого мужика подальше и крыл его семиэтажными эпитетами. Вот они попрощались, пожав друг другу руки и разошлись в разные стороны. Я как ошпаренный подскакиваю, от чего стул с грохотом падает, и я снова становлюсь объектом всеобщего внимания. Я кидаю на стол две штуки, за заказ и за причинённые неудобства, потому как ещё и чашку, в которой кофе уже покрылось плёнкой, уронил и она разбилась. Я пулей вылетаю из этой дыры.

— Эй, как там тебя, — кричу ему в спину — постой. — Он оборачивается.

— А это ты. — Сказал он так, словно я надоедливая муха. — Меня вообще-то Климом зовут, а не эй, как там тебя.

Этим он меня довольно жёстко осадил. Так со мной никто ещё не разговаривал. За что я был готов врезать ему. Единственным человеком, который мог резко высказаться в мой адрес в такой форме, был мой шеф. «А кто он такой, чтобы позволять себе такое?» — хотел было озвучить я свою мысль, но вовремя опомнился. Я буквально проглотил эти слова. Ведь специально для этой встречи я заготовил целую речь, но вот, он смотрит на меня такими чистыми глазами и даже не пытается оценить, как это делают почти все в моём окружении. И ему совершенно неважно, что сейчас на мне, включая часы, запонки и костюм с обувью стоят больше, чем вся его квартира раза в два. А я стою и буквально тону в его взгляде, таком чистом и невинном и ничего не могу ответить. Понимаю, что это выглядит очень глупо и тем не менее. Ещё этот шрам на всю щёку зашитый, скорее всего, пьяным хирургом, но не смотря на всю безобразность, он буквально приковал мой взгляд, но не тем, что был ужасен, а тем, что добавлял этому парню некоторого шарма. Так, по крайней мере, воспринимал его я. Однако, он понимал это по-своему. Увидев, что я смотрю на его щёку, он развернулся другой стороной.

— Что смотришь? Не видел такого? — Мой пристальный взгляд его смущал, и чтобы наверно избавиться от меня, он пошёл, и я бл*ть как собачонка за ним.

— Клим, постой. Я хочу извиниться. — Я остановил его, взяв за плечо. — Я неправильно себя повёл. — «Б*яять, во что он одет? Просто пи*дец полный.» — Автоматически выхватывают мои мысли, но вместе с тем, вижу, что при всей его бедности, одежда идеально чистая и поглажена.

— Если бы ты не пришёл, то я бы даже и не вспомнил. — Он открыто улыбнулся.

«К стоматологу бы его сводить, да подправить бы немного и полечить не мешало бы» — думаю я, но тем не менее, его улыбка довольно красивая, если не брать во внимание кривые и местами требующие лечения зубы.

— Значит, ты не в обиде?

— Нет.

— Спасибо, что выручил меня и заплатил за такси, спасибо. — Я залез в портмоне и хотел достать деньги, но он остановил меня, прикоснувшись к моей руке, которой я взял купюры. Меня аж током прошибло от его тёплого и нежного прикосновения. Так ко мне никогда и никто не прикасался.

— Не нужно. Ты мне ничего не должен.

«Бл*ять, другой бы взял и глазом не моргнул, а он отказывается.» Хотя я был уверен в том, что те деньги, которые он заплатил таксисту, у него были последними, потому что шёл с работы пешком, а не на автобусе. И он точно нуждался в деньгах. Я было хотел сказать, что я хочу, настоять, так сказать, чтобы он взял деньги, но тут же осёкся, вспомнив вчерашнюю сцену в его кухне.

— Давай я тогда тебе хоть продуктов куплю.

— Спасибо, за предложение, но у меня всё есть. — Конечно, это была ложь, и мы оба это знали.

И тут я сказал то, что никому и никогда не говорил, хотя нет, говорил, просто не в такой форме.

— Я ведь знаю, что это не так. Что те деньги, которые ты отдал таксисту были последними. Позволь мне сделать, хоть что-то, чтобы загладить свою вину. — Эти слова звучали впервые в моей жизни. И я живущий в дорогущем пентхаусе, первый человек после шефа, состою в совете директоров, бл*ять стою и прошу прощения у абсолютного «ничтожества», коим бы я его считал подойди он ко мне на улице.

— Откуда тебе известно о том, сколько у меня денег? Может я тайный миллионер. — Он рассмеялся. Так заразительно и смешно, что я не смог не улыбнуться. — У тебя красивая улыбка. — Отметил он, глядя на меня.

— Когда я тебя ждал, то видел несколько проехавших автобусов, а ты шёл пешком. — И твоя улыбка тоже красивая. — Хотел я сделать комплимент, но увы. Это я сказал зря, потому как он сразу изменился в лице, стал серьёзнее.

— Врёшь. Ты видел, какие у меня кривые зубы. Зачем ты так говоришь?

— Да видел, но я не соврал. Да согласен, что зубы нуждаются в лечении, но это не отменяет того, что я сказал. Кстати, я могу тебе помочь в этом. — От этих слов у парня округлились глаза, видимо понимал сколько это стоит.

— Нет, не нужно. Но коли ты так настаиваешь, пошли купим что-нибудь. Только то, что я сам выберу.

— Не вопрос. — Охотно согласился я и мы пошли в местный магазин.

— Я не знаю, как к тебе обращаться.

— Алексей Юрьевич — автоматически ответил я, но тут же поправился — то есть Алексей.

— Что ж, Алексей — он выдержал паузу и посмотрел на меня словно смерил взглядом — Юрьевич — продолжил он, смеясь — не боишься машину свою оставлять?

— Почему ты решил, что она моя? Может я на автобусе приехал или на такси? — Он, снова не стесняясь улыбнулся.

— Потому такие здесь почти не появляются.

— Такие это какие? — Я специально задал такой провокационный вопрос. И, конечно, я рассчитывал, что он сейчас ответит, в том ключе, в каком обычно отвечают оскорблённые и униженные жизнью. Но он как будто не замечал нашей социальной пропасти.

— Такие, это состоятельные. — Ответил он совершенно не так, как я ожидал.

Мы вошли в магазин. По-моему, в нашем морге и то чище, чем тут. А вонища стояла такая, словно трупы тут пачками разлагались.

— Клим, ты меня извини, конечно, но давай мы не будет здесь ничего покупать. Предлагаю съездить в нормальный магазин.

Его удивлённый взгляд застывает на моём лице.

— Этот вполне нормальный. И помнишь, что ты обещал? То, что я сам выберу.

— Бл*ть, поймал на слове, подлец. Хорошо, но тогда завтра вечером я привезу то, что выберу я.

— Ладно. — Согласился он в надежде, что я забуду об этом, как только мы расстанемся.

Клим был скромен в своём выборе, но я его подталкивал к тому, чтобы он ещё что-нибудь выбрал и просил, чтобы он исключал готовые и сублимированные продукты.

Я бы мог купить этот магазин раз пятнадцать вместе со всеми работниками, а мы стоим и выбираем тут паршивое мясо, которое скорее всего уже не однократно побывало во всех возможных химикатах. Я с содроганием всех своих внутренностей наблюдал за этими покупками. Нет мне было не жалко денег, мне было больно смотреть на то, что сейчас это покупает Клим, а ведь потом он это будет есть. Пиз*ец, как представил, аж затошнило.

Тем временем, пока я пребывал в своих мысленных рассуждениях, пакеты заполнились. Продавец озвучила сумму, от которой у пацана глаза округлились. — Терминал есть? — Обращаюсь я к продавцу. Она протягивает мне устройство для безналичной оплаты. «Всего-то чуть больше четырех тысяч. Бл*ть, да я за один обед больше оставляю.» — Мы выходим из магазина.

— Алексей, я получу зарплату, отдам. — Как-то смущённо произнёс он.

— Даже не думай об этом. Я не возьму.

— А я перечислю на карту.

— Каким же это образом? — Удивился я.

— Я запомнил цифры.

— Да ладно? — Удивляюсь я ещё больше. — Ты что запомнил все шестнадцать цифр?

— Ага. — Он заговорщицки улыбнулся.

— Ого, вот это память. — Восторженно отвечаю я. — Клим, ничего отдавать не нужно. Ты ничего мне не должен. И помни, ты обещал, что завтра вечером я привезу то, что я выберу.

— Алексей, может не нужно? — Он опустил глаза.

— Ты дал обещание, держи слово. — Я приобнял его за плечи, чисто по-дружески. За что тут же получил колющий взгляд. — Извини, — отстранился я от него — я чисто как друг. «Хотя какой на*уй друг? Я просто хотел этого парня. Хотел до безумия. Не знаю почему, но хотел, как ребёнок хочет дорогую игрушку.» А ведь в клубе можно было снять мальчика с обложки, он бы меня вылизал с ног до головы, а за деньги и говно бы жрал моё, но сейчас все мои мысли и желания были здесь — с Климом. От него пахло обычным мылом и стиральным порошком и при всём при этом меня не тянуло к ним, которые пахли дорогущими одеколонами и идеально выглядели, меня тянуло к нему.

Мы расстались у подъезда. Подниматься я отказался и поспешил домой. Ехал я окрылённый. В клуб не хотелось. Все мысли были о Климе, которого я представлял во всех немыслимых позах. Взлетаю к себе и, как всегда, в душ. После душа на кровать. Блаженное чувство от целого дня сидения на неудобных стульях в кафешке, расслабило и я провалился в сон. Утром я снова встал очень рано, когда Татьяна ещё была здесь.

— Татьяна, ничего готовить не нужно и на вечер тоже. — Остановил её я, потом выпил стакан сока и вылетел из квартиры. На работу пришёл раньше всех. Переделал всё, что только можно было. Блин даже у уборщицы украл работу, протерев столы в своём кабинете.

Время на работе просто тянулось. Новые контракты, новые клиенты, совещания, встречи, презентации. Всё это закончилось уже после семи вечера. Ещё нужно было заехать в супермаркет, потом домой помыться, переодеться и к Климу. Я спешил к нему, как к самому дорогому человеку на свете. В руках два огромных пакета, самых вкусных вкусностей. Взлетаю на третий этаж. Сердце бешено колотится, но не от пробежки. От чего-то другого, от того, что я пока не осознаю.

Звонок сломан, дверь, пни и она вывалится вместе с коробкой. И я весь такой напомаженный, стою словно белое пятно на чёрном фоне говна. Стучу в дверь. Слышу босые шаги по скрипучему полу. Звук замка. Хотя на кой он тут? Что он есть, что его нет. Дверь открывается, вижу удивлённый взгляд Клима, он даже немного опешил.

— Я если честно, не ждал тебя. — Он впустил меня.

— Почему?

— Думал ты пошутил. — Он слукавил. Я уверен, что он думал, будто я для позёрства тогда предложил, хотя это могли бы быть всего лишь мои мысли.

— Нет, Клим, я не шутил. — Я протянул ему пакеты. — Если я что-то обещаю, стараюсь выполнить или тогда уже не обещаю вовсе.

— Не разувайся. — Остановил он меня, когда увидел, как я в своих белых носках становлюсь на пол, имеющий значительные выщерблены.

— Да ну, как же. Ты же всё-таки здесь убираешься. — Я ловко достал купленные тапки. И всё же при его нищенствовании, в квартире была идеальная чистота, что я только что заметил.

— Ты всё предусматриваешь, да? — Он снова улыбнулся.

— Так давай есть, а то я просто умираю с голоду.

Мы прошли в кухню, и он начал раскладывать содержимое пакетов. А я смотрел, как он движется. Одет он был в затёртые джинсовые шорты. Жара, стоявшая на улице, не оставила другой одежды на этом пареньке. И помня нашу первую встречу, он скорее всего, всё же доверял мне, что я не поступлю так снова, потому и был одет лишь в шорты. И сейчас он стоял спиной ко мне, а я буквально поедал его. При всей его печальной картине жизни, он сумел сохранить внутреннюю чистоту и плавность движений. И чтобы не затупить снова, поддавшись своей похоти, я решил помыть руки, чтобы отвлечь себя. Хотя тут наверно больше испачкаешь их, чем помоешь.

— А где я могу помыть руки?

— В ванной. Только аккуратно, там у меня бельё замочено.

Захожу в эту…то, что он назвал ванной и просто охреневаю. Нет это слово не может отразить всю глубину моих эмоций на данный момент. Почерневший потолок и стены такая же ванна, в ней стоит корыто, я думал таких уже не существует, в котором замочены какие-то тряпки. Пальцами очень аккуратно открываю ещё совдеповский кран, раздаётся жуткий звук шума воды. Ополаскиваю руки. То, что называется полотенцем, я даже трогать не хочу. Обтираю руки о свои джинсы. Возвращаюсь в кухню. Для меня, никогда не бывавшего в таких местах, всё это было дико. Я не понимал, как в таких условиях можно было жить.

— Я не знаю, что ты будешь, потому выбирай сам. И зря ты столько всего купил. Мне всё это негде хранить.

— Ну что съешь, то съешь, а остальное выбросишь. — Мои слова словно ножом полоснули по ему.

— Ты что, я тогда Лёльке отдам, у неё маленький ребёнок, пусть они поедят.

— Это твоё право. — Я принялся уплетать, купленное для нас. Без моего внимания не осталось то, что Клим поел совсем не много.

— Тебе не нравится?

— Нет, Алексей, всё очень вкусно. Но я перед твоим приходом уже поел и в меня просто больше не лезет. Ты ешь, не смотри на меня. Я с тобой за компанию чаю попью. — Смотрю как он берёт эти ужасные «тампаксы», в которых нет ни грамма чая. — Постой, там же есть хороший чай, завари его. — Останавливаю я его.

— У меня нет заварника.

— Да просто в кружке завари. Всё лучше, чем это. — Я забрал у него эту пачку и отставил её в сторону.

Клим принялся заваривать чай. А я снова уставился на его спину, и ягодицы. «Ну ни*уя в нём нет такого, чем бы он мог мне понравиться, но бл*ть чем-то же он меня зацепил?» — рассуждаю в мыслях. Я заканчиваю есть. Клим допивает чай, отмечая, что вкуснее чая никогда не пил, чем вызывает улыбку на моём лице. Молчание немного затянулось.

— Клим, расскажи мне о себе. — Пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку разговором.

— А что тебе рассказать? Сам видишь…

— Я не об этом. — Я показал на своей щеке. — Шрам, откуда он? — Парень отвёл взгляд.

— Мне неприятно об этом вспоминать. — Очень тихо ответил он.

— Откуда ты? Где твои родители? — Перевёл я тему.

— Детдомовский я. А эту квартиру получил по программе. Когда-то здесь было чище, когда я сделал ремонт, но сейчас не получается.

— Клим, посмотри на меня. — Он поднимает свой взгляд. — Тебе нечего стыдиться. И, знаешь, твой шрам даже добавляет тебе некоего шарма. Я серьёзно. Кстати, его можно подправить у пластического хирурга… — Мои слова вызвали у парня истерический смех. Я понял, что в очередной раз сморозил глупость. — Ты только скажи… — попытался исправить я ситуацию.

— Нет, не нужно. Спасибо!

— Это в детдоме тебя так? — Он снова уткнулся в свою чашку с чаем. Тихо кивает головой. Больше об этом я спрашивать не стал. По его лицу, точнее, по тому, как он реагировал на вопросы, касающиеся этого шрама, было видно, что ему очень тяжко вспоминать об этом. — Какой детдом? — Спрашиваю я. Он называет адрес. Потом уходит в комнату. Ожидание затягивается.

— Клим, ты куда пропал? — Зову я его.

— Алексей, — слышу его голос из комнаты — ты мог бы мне помочь?

— Да, конечно. — Спешу на зов, вхожу в комнату и предо мной стоит раздетый Клим. Не сразу понимаю в чём нужна помощь, но оцениваю его тело и размер члена, коим одарила парня природа. Я поедаю его глазами, но прикасаться не рискую.

— Ну и чего же ты остановился? Давай, ты же за этим приехал. — Видя моё замешательство, произносит он с отрешённостью в голосе.

Этими словами он меня убил, почти буквально. Я онемел, остолбенел и завис одномоментно. Я даже дар речи потерял. Нет, конечно, я хотел этого парня, и я бы, конечно, трахнул его, но вот чтобы так… Я на ватных ногах подошёл к нему и зашёл сзади. Парень дрожал несмотря на то, что на градуснике 32 градуса. Я взял что-то типа простыни и аккуратно накрыл его со спины, укутав.

— Клим, ты чего?

— Ну а зачем ты всё это делаешь? Явно не из альтруистических побуждений. Ты ведь хочешь меня трахнуть? Так вот я. Готов. — Он попытался скинуть простынь, но я её удержал. — Если ты беспокоишься о том, здоров ли я, то да, я здоров. Я не так давно проверялся.

— Клим, не говори так. — Каждое его слово как копьё, пронзало меня насквозь, от чего становилось как-то больно. Ведь где-то он был прав. И снова это удушливое чувство собственного ничтожества накрывает меня. Я нахожу в себе силы и захожу спереди, чтобы запахнуть простынь. Его глаза были влажными, и он был готов расплакаться. Но пока ему удавалось стоически удерживать слёзы.

— Клим, не нужно этого делать вот так. Прошу тебя, оденься. — Я говорил почти шёпотом. Мне было паршиво. Снова я всё испортил, поставив всё на деньги. Он больше не мог сдерживать свои слёзы, и они крупными каплями потекли по его щекам. Я не знаю, почему он плакал. Наверно, от того, что ему было очень стыдно, я не знаю. Но это не ему нужно было сейчас лить слёзы, а мне. Я сука, дебила кусок так привык всё покупать и брать то, чего хочу, что за всё это время отвык от слова нет. Я перестал видеть в людях человечность. И сейчас этот парень, чистая душа, к которой я тянулся, стоял передо мной, а я бл*ть всё испортил.

— Я бы хотел сейчас остаться один. — Выдавил он из себя шёпотом.

— Клим, можно я приду завтра? — В ответ я он направил на меня опустошённый взгляд. И сейчас в нём уже не было того света и чистоты, которая была ранее. «Сука и здесь насрал» — мысленно ору на себя. — Клим, напиши мне или позвони в любое время дня и ночи. — Оставляю визитку. — Я буду ждать. — Я медленно вышел. Ехал я с непонятным для меня чувством горечи. Давящее чувство в груди, непонятная резь в глазах. Не помню, как доехал домой. Но впервые в жизни, я не принял вечерний душ, а просидел всю ночь на террасе.

Утром Татьяна застала меня сидящем уже в кухне в полутьме. Она с пониманием отнеслась к данной ситуации и включила свет в комнате. Я сидел с начатой бутылкой коньяка, рядом стоял наполненный стакан, в котором уже давно растаял лёд. Но я так и не притронулся к нему. Вот я имею бабла, хоть бульдозером греби, а по душам поговорить-то не с кем. Столько знакомых, столько «друзей», но всё это фальшивка. Есть, конечно, Клим, но он наверно больше не подпустит к себе. От всего этого было так паршиво, хоть плач, но я не умел. Родители отучили меня плакать, жёстко пресекая мои попытки выражать таким способом своё недовольство.

— Татьяна, — зову я её. Женщина в годах. Всегда выполняла свою работу отлично. Работает у меня уже лет пять. Она входит.

— Вы звали, Алексей Юрьевич?

— Да. Татьяна, хочу у вас спросить. Почему человеку иногда так хочется плакать? — Она молчит. Я понимаю, что субординация и всё такое, да и я по отношению к ней всегда был весьма неприветлив. — Сегодня вы можете говорить мне открыто и это никак не отразится на вашей зарплате и работе.

— Это любовь, Алесей Юрьевич.

— Любовь — вторит мой голос. «Как мало я о ней знаю. Никогда не испытывал такого.» И тут меня осенило. «Любовь. Бл*ть.» Вскакиваю со стула, обнимаю Татьяну, чего никогда себе не позволял, по причине того, что считал её недочеловеком. Целую её в щёку. — Спасибо. — Кричу ей на бегу и исчезаю за дверью. На часах половина седьмого утра. Лечу домой к Климу. Света в окнах нет. «Спит» — думаю. Взлетаю на этаж. Дверь закрыта. Стучусь. Никто не открывает. Напротив, из двери показывается разъярённое лицо женщины.

— Ты чё бл*ть шумишь? Ребёнка разбудишь. Тебе чё тут надобно?

— Клим дома, не знаете?

— На скорой увезли его?

— Как увезли, куда увезли, зачем увезли? Когда? — Сердце заколотилось так, что в ушах зазвенело.

— Не знаю. Болен он был. Обострилось у него что-то там.

— Куда увезли? — Дрожит мой голос.

— Да скорее всего в третью.

— Спасибо. — Я пулей вылетаю из подъезда. Звоню в справочную, узнать, где третья больница. Судорожно ищу на карте. Стрелой лечу туда, не взирая на то, что стойки амортизаторов жалобно стонут от тех выбоен. Врываюсь в приёмный покой. Спрашиваю у регистратора привозили ли молодого парня? Нет, сегодня никого не привозили. Какая-то медсестра говорит, что сегодня дежурит первая, всех больных везут туда. Узнаю, как туда доехать. Лечу туда. В разговоре с медлительной дежурной едва сдерживаю себя, чтобы не перейти на крик и маты. Узнаю, что, да привезли ночью молодого парня лежит в хирургии, в палате называют номер. Говорит, что ожидает доктора. Вихрем влетаю в палату. От следующей картины, я аж вскипел. Лежит мой Климушка весь в поту и в бреду. Один забытый и оставленный. Вылетаю в коридор.

— А нука на*уй быстро позвали сюда врача. — Ору на всё крыло. — Быстро бл*ять врача в десятую палату. — Дежурная с перепугу вместо доктора вызвала охрану. — Тот подбегает ко мне и протягивает свои клешни. — Бл*ть, хоть пальцем прикоснёшься ко мне, и я сделаю так, что ты больше нигде работать не будешь. — Он ретируется, видно понял, что я серьёзно настроен. — Ты дура бл*ть, — снова ору на дежурную сестру — зови врача, х*ле ты сидишь бл*ть. — Дежурная снова набрала номер. Врач с сонными глазами неспешно выруливает из ординаторской. Не дожидаясь, пока это сонное тело доплывёт до меня, подхожу сам. — Ты сука там спишь, а у тебя пациент умирает бл*ть. — Я ору, не стесняясь в эпитетах. — На*уй лишу диплома бл*ть и засажу так глубоко, что на зоне штопать рваные жопы будешь всю оставшуюся жизнь. — Быстро в палату бл*ть и все анализы сделать.

Он натягивает свои очки.

— А вы, собственно, кто?

Я беру его бейджик, чтобы прочитать имя.

— Толя, ты бл*ть не те вопросы сейчас задаёшь. Поверь, Толя, если парень в десятой палате не выживет, я же тебя живьём рядом с ним закопаю. — Эти слова оказали нужное воздействие. Всё-таки видно люди по моему внешнему виду смогли понять, что я не простой человек.

Началась вся эта движуха. Медсёстры, колбы, оборудование. Через какое-то время врач вышел из палаты. Я ходил по коридору и нервно перебирал пальцами. Он нерешительной походкой подошёл ко мне.

— Толя, если нужны лекарства, препараты, обследование, ты скажи, я заплачу за всё. Цена не имеет значения.

Он нервно потёр свой лоб. Видно, подбирал слова, потому как не хотел быть заживо погребённым. Хотя мы оба прекрасно понимали, что это всего лишь аллегория, но испытывать судьбу он явно не хотел.

— Мы его стабилизировали. Но у нас нет такого точного оборудования и химикатов для более детальных анализов. А из того, что мы смогли сделать, мы выяснили, что у него отказывают почки. Я не знаю почему, для точного диагноза надо вести в центр.

— Так Толя, вызывай машину, я сам повезу его куда надо. И быстро мне сюда принесли описание всего того, что вы сделали и что выяснили. Сколько у нас времени?

— Часов десять. — Отвечает Толя потирая свой потный лоб.

Я забираю документы и выхожу на крыльцо, где уже стояла каталка.

— Молись бл*ть, что бы он выжил. А иначе тебе больше никогда не быть врачом.

Машина стоит у подъезда. Клима на каталке закатывают в машину. Я сажусь с ним.

— А вы кто? — Спрашивает фельдшер.

— Брат. — Отвечаю на задумываясь.

— Документы есть?

— Вот тебе документы. — В его кармане, оказывается, пятитысячная купюра. — Давай быстрее вези пацана вот по этому адресу. — Фельдшер, понимая, что это частная клиника и далеко не дешёвая, очень сильно удивляется.

Мы с сиренами мчимся. Тормозим. Вкатывают каталку. Врачи, медсёстры. Снова вся эта движуха. Сую доктору бумаги с описанием исследований. Рвусь вслед за всей этой компанией. У входа в реанимацию меня останавливает главный врач.

— Алексей Юрьевич, мы всё сделаем по высшему разряду.

— Серёж, я прошу тебя, спаси его. — Я беру его за плечи. — Всё, что нужно, я достану. Серёж, только вытащи пацана.

— Алесей Юрьевич, мы всё сделаем. Вы здесь будете ожидать иди домой поедете?

— Нет я буду ждать здесь. Говорите мне обо всём, что узнаете.

— Хорошо, я лично буду контролировать все процессы.

Я обессиленный плюхнулся в кресло. Не столько физически, сколько эмоционально. Мысли путались, сердце бешено колотилось, отдаваясь пульсом в висках. Я был готов отдать всё, что у меня есть, лишь бы спасти Клима. Деньги всегда можно заработать, а таких людей, как Клим не заработаешь. Такие как он, большая редкость в наше время.

«Это любовь» — эхом разнеслись в моём разуме слова Татьяны. Уже позднее утро. Звоню шефу, говорю, что сегодня меня не будет, прошу отгул на несколько дней. Ближе к обеду выходит Сергей со стаканом и какой-то таблеткой. Пытаюсь по лицу прочитать приговор. Встаю иду ему навстречу.

— Что там? — Он протягивает мне стакан с успокоительным.

— Алексей Юрьевич, мы провели все анализы и исследования. Опасений за жизнь мальчика в настоящее время нет. Вы вовремя его привезли. Мы его стабилизировали. Он в сознании, но очень слаб. Но… — Сергей прервался.

— Говори.

— Алексей Юрьевич, нужна срочная операция. У парня из-за давней травмы отказала одна почка, а из-за отсутствия должного лечения, может начаться сепсис. Ждать нельзя, оперировать нужно сегодня же.

— Делай. Я всё оплачу. — От этих слов главный врач чуть очки свои не выронил. — И шрам этот на щеке, переделайте аккуратнее. — Доктор смотрит на меня непонимающим взглядом, но согласно кивает головой.

— Хорошо, Алексей Юрьевич, сделаем.

— Я могу его увидеть?

— Да, но только недолго. Нам ещё его к операции готовить.

Я пулей рванул к нему. Лежит моё солнце на каталке. Подхожу к нему и снова ловлю его удивлённый взгляд.

— Клим, дорогой мой — я уже не стеснялся так выражаться — почему же ты не позвонил?

— У меня нет телефона. — Прохрипел он. — И когда же я стал тебе дорогим? — Он попытался изобразить улыбку.

Я взял его руку. Она была едва тёплой.

— Неважно когда. Важно, что стал. — Я приложил его руку к своей щеке. — Онотдёрнул её назад.

— Почему ты это делаешь, ведь я для тебя никто?

— Потому что люблю тебя, дурачок. — Неожиданно для себя произнёс я. Не знаю, что происходило сейчас в его голове. Но от моих слов он буквально застыл как статуя. Я подумал, что ему плохо и встаю чтобы нажать на кнопку вызова. — Он останавливает меня, взяв за рукав.

— Нет, не нужно. Просто побудь со мной. Мне немного страшно.

— Хорошо. — Мы смотрим в глаза друг другу. Мне так хочется его обнять, так хочется прижаться к нему и прошептать, как сильно я его люблю. И я понимаю, что попроси он меня и я буду спать с ним даже на полу.

Наш немой диалог прерывают вошедшие в палату медсёстры. Глаза Клима начинают метаться. Я сжимаю его ладонь

— Ничего не бойся. Всё будет хорошо. — Подбадриваю я его и выхожу из палаты.

— Серёж, сделай всё, чтобы этот пацан жил, любые деньги, любые лекарства. Если нужно, купи донора…

— Алексей Юрьевич, не переживайте вы так. Форма, конечно, запущенная, но не смертельная. Главное, что нам удалось избежать заражения. А операцию будет проводить наш лучший хирург. Вы приходите через два дня, он к этому времени уже будет в порядке. — Я похлопал его по плечу и поехал, но не домой, а в детский дом.

Я хотел разузнать о том ублюдке, который совершил такое с Климом. И ладно, если бы дело было только в изуродованном лице, оказывается, он его ещё систематически избивал. Встреча с заведующей этого ужасного заведения проходила в стиле девяностых. И конечно перед тем, как направиться в этот вертеп, я навёл о нём и о его заведующей справки. И что бы получить желаемую информацию, мне пришлось надавить на неё, жёстко надавить. После чего я позвонил начальнику прокуратуры — моему хорошему знакомому и предложил ему хорошее дело с расследованием в этом детдоме. Много голов полетит, а кто-то звёздочку на этом деле получит.

Ах, да, для чего мне нужна была информация? Узнал я, что один старший в их компании будучи ещё в детдоме насиловал Клима, а когда тот пожаловался воспитателю, он потом его порезал. Когда им дали жилплощадь, казалось, всё должно было закончиться, но этот ублюдок разыскал его и стал захаживать к нему домой. И последний его визит был как раз за сутки до того, как я тогда я своим приставанием освежил, так сказать, его «раны». Я даже в мыслях отказывался думать о том, что я мог сделать с парнем, не остановись я тогда. И мне стало понятно почему он на меня так испуганно смотрел. А, этот мужик, которого я хотел прибить, увидев его с Климом, наоборот защищал пацана и частенько провожал его до дома.

Выцепил я этого ублюдка возле его дома, где он сидел на лавочке в компании с местными отбросами и пил дешёвое пиво. Я специально оделся в лёгкую спортивную одежду, купил кроссовки по плотнее. Драться я умел, потому что иногда ходил к личному инструктору. По крайней мере удар у меня был поставлен. Подхожу к этой гоп-компании. По фото, которое мне показала заведующая узнаю этого ублюдка, но на всякий случай спрашиваю:

— Ты Арсен?

— Ага. А чё? — С такой пафосной усмешкой он это произнёс.

Бросаю фотку Клима на стол. Тот аж в лице поменялся. Не успел он отреагировать, как я начал его месить. Пи*дошил я его знатно, как фарш месят. Он даже не успел ничего предпринять, да даже если бы и попытался, хуже было бы только для него. Когда он уже был не способен что-либо оказывать, я поднял голову взяв его за волосы. Его компашка свалила в рассыпную, как только начался замес.

— Ещё раз, бл*ть приблизишься к нему, на костылях передвигаться будешь. — Разворачиваюсь и ухожу. И так полегчало на душе, прямо отлегло, как камень с души упал. На этом уроде я вымещал всю злость и за Клима, и за себя. По пути домой, сразу же выбросил все эти шмотки. Помылся и поехал в зал, нужно было успокоиться. А меня ничто так не успокаивало, как тягание железа.

На утро третьего дня я уже штурмовал палату. Клим лежал весь в бинтах и проводах. Что-то где-то пикало, булькало и капало. Моё появление вызвало улыбку на лице парня.

— О мой спаситель. — Он улыбнулся.

— Как ты? — Я зашёл. И сел на край кровати.

— Нормально. Вроде жив. А что со мной было? Помню, как ты уехал, а потом резкая боль в спине и всё как в тумане.

— Клим, что бы там не происходило, всё уже позади. Главное, что ты поправляешься.

— А кто тебя сюда пустил, это же палата реанимации?

Я не успел ответить, в палату вошёл главврач.

— Алексей Юрьевич, пациенту нужен покой. Прошу вас, только не долго.

— Хорошо, Серёж, я быстро.

— Алексей Юрьевич? Серёж? — Удивление застыло на его лице. — Ты что, его знаешь? — Удивился Клим, слыша наш разговор.

— Знаю ли я его? — Я рассмеялся. — Это моя клиника. — От этих слов Клим аж поперхнулся. — Да ты так не волнуйся, ты в надёжных руках.

— А почему на щеке повязка? — Он погладил её рукой.

— Клим, ты меня извини, но я позволил себе немного исправить его. — Я думал, что он сейчас разозлится, но нет, он лишь снова улыбнулся.

— А может мне нравился он? Может он мне напоминал о самом дорогом человеке? — От этих слов у меня аж перевернулось всё внутри, ведь я знал правду, но сейчас об этом говорить не стал, чтобы не беспокоить парня. — Мы об этом позже поговорим, а пока поправляйся.

— Алексей, я тебе всё верну, я продам квартиру, я буду работать, но я всё верну.

— Не нужно ничего возвращать. Ты главное живи. — Я потеребил его холку и вышел.

— Алексей Юрьевич, кто он вам, если не секрет, что вы так за него хлопочете?

— Серёж — я похлопал его по плечу — это моё золото. Спасибо тебе. — Я его обнял, чем вызвал полное недоумение.

Потянулись долгие недели послеоперационной реабилитации. Каждый день после работы, в какое бы время не освободился, в каком бы состоянии не был, я спешил к Климу. И я понимал, что когда он выпишется, то скорее всего не захочет быть со мной. Но мне было неважно. Пусть одну жизнь, но я вытащу. Конечно, всех спасти мне не получится, но хотя бы одного человека, попытаюсь спасти. Клим стал моей целью в жизни. Я любил его, впервые за всю свою жизнь, я вообще хоть кого-то любил не за деньги и внешние данные, просто, как человека. Я мог быть с ним самим собой. А его глаза, его улыбка, его манера говорить… Я оживал рядом с ним. Чтобы быть постоянно на связи, я хотел купить ему телефон, но от отказался. В больницу его привезли почти голым. Так натянули, что попалось под руку. Эти лохмотья медперсонал выбросил. Я предложил ему купить одежду, я предлагал сделать ему ремонт в квартире, но он лишь улыбался и от всего отказывался. Просил лишь об одном, чтобы я был с ним рядом, и я был. За свои годы, я так привык к тому, что все, с кем я общался пытались хоть как-то воспользоваться моим положением в своих целях, что совершенно забыл о простых человеческих отношениях. А Клим показал мне всё это на своём примере. Он всегда общался со мной так, словно не было никакой разницы в нашем положении и мне это нравилось — отсутствие лести и заискивания. И я его полюбил. Мне больше никто не был нужен. Моя тропа в клуб уже давно заросла бурьяном. Я хотел лишь его и надеялся, что однажды он позволит мне насладиться его телом.

Я прибегнул ко всем своим лингвистическим способностям, чтобы уговорить Клима, пойти к стоматологу и купить хоть какой-нибудь минимум одежды, на выписку. Он согласился, правда, одежду попросил самую простую, что я выполнил скрепя сердцем. Ведь для любимого человека ничего не жалко, и я хотел купить самое лучшее. А пока он был в клинике, мы отремонтировали ему рот.

Настал день выписки. У выхода я стоял поражённый внешностью Клима. Вроде бы всё просто, но так на нём это всё смотрелось хорошо. «Просто ох*енный пацан.» Тоненькая полоска шрама, на щеке ровная улыбка с белыми зубами, пусть некоторые из них керамика, но всё же. Я просто застыл у лестницы, разинув рот.

— Что ты так смотришь? Ты меня смущаешь. — Он спустился к машине.

— Ты просто очень красивый.

— Да ладно тебе, скажешь тоже. — Он залился краской.

Мне так нравится, когда он стесняется.

— Клим, я серьёзно. Ты очень красивый, просто раньше не замечал этого.

— Ты понимаешь, что я никогда не смогу тебе вернуть даже половины этих денег?

— Клим, никогда больше не заводи разговор об этом. Поверь, ты делаешь для меня больше.

— Что же я для тебя делаю-то — он звонко рассмеялся. А я пялился на него и не верил своим глазам, что у меня моё счастье и вот он рядом.

— Ты делаешь меня счастливым. — Его лицо резко изменилось. Он снова сделался серьёзным и отрешённым. И я догадывался, о чём он сейчас думает. — Куда поедем?

— Отвези меня домой пожалуйста.

— Клим, я не стану скрывать, что очень хочу тебя, даже больше скажу, я люблю тебя — хорошо, что я не краснел, а то был бы сейчас, как он, — но я никогда не притронусь к тебе, пока ты этого сам не захочешь. И я не хочу, чтобы ты чувствовал себя мне обязанным. — Он посмотрел на меня взглядом прожитого жизнь человека.

— А если я тебя никогда не захочу?

— Значит, я никогда к тебе не прикоснусь. Но это никак не повлияет на моё отношение к тебе. И то, что я тебе сказал тогда, перед операцией и сейчас, это не шутка и не попытка развести тебя на секс.

Мы вышли из машины. Я проводил его до подъезда.

— А что ты мне сказал?

— Ах ты… — Я приблизился к нему и потеребил его волосы.

— А говорил, что никогда не прикоснёшься ко мне.

— Вот ты … — Именно это я в нём и любил. Он говорил со мной, как с обычным человеком, не взирая на мой статус, хотя уже давно понял кто я. И я уже собрался уходить.

— Ты не поднимешься?

Я с радостью кивнул, и мы поднялись к нему. Я не мог не заметить, что всё это время, пока мы стояли, Клим оглядывался по сторонам. Я прекрасно знал, кого он искал, но он не знал, что больше ему бояться не нужно. Мы поднялись к нему. К его приезду в его квартире прибрались. Я нанял людей, но ничего не стал менять. Понимал, что ему это не понравится. Может со временем сделаю ему ремонт.

— Тут так чисто!? — Вопросительно смотрит на меня.

— Ну ты же оставил всю еду. Пришлось твоей соседке отдать. И я нанял людей, чтобы они тут прибрались.

— Спасибо тебе за всё. Не знаю, чем могу тебя отблагодарить?

— Просто улыбайся чаще.

Мы сели пить чай. Я позволил себе купить ему новые кружки, и чтобы моя покупка не вызвала бурного протеста, я купил самые обычные кружки, заварник и новый чайник.

— Ты всё-таки купил заварник!?

— Тебе не нравится?

— Нравится очень. Спасибо большое. — Он принялся заваривать чай. — О, ты и кружки купил. Давно хотел выбросить эту старую рухлядь…

Он продолжал что-то говорить, а я просто смотрел на него и радовался. Теперь я смотрел на него совсем по-другому, без животной похоти, но не без определённого желания. Мне нравилось смотреть как грациозно он движется, и я ловил каждое движение его губ.

Пьём чай.

— Клим, когда мы были на улице, ты так оглядывался, словно пытался кого-то найти? — Начал я издалека. Мой вопрос сразу же отразился на его лице в виде некоторой печали.

— Да. Есть человек, которого я не хочу видеть.

— Ты о нём? — Я кладу на стол фото Арсена. Парень чуть не опрокинул кружку с кипятком.

— Откуда ты…? — Злость, и ужас застыли на лице Клима одновременно. Я не знал, чего он боится, но знал почему он злится. Я влез в глубины его души без его разрешения на то.

— Тебе не стоит о нём беспокоиться. Он больше никогда тебя не побеспокоит. — Я скомкал фотографию и бросил её в ведро.

— Что ты сделал с ним?

— Доходчиво объяснил, чтобы держался от тебя подальше. — Эмоции на его лице указывали на смятение. — Ты можешь злиться на меня, но я просто не смог удержаться, когда узнал. Таких ублюдков вообще надо кастрировать. Ты извини, что заставил тебя снова окунуться в это дерьмо и за то, что без проса влез в это дело. Но я не мог оставаться в стороне.

Клим закрыл лицо руками и беззвучно плакал, я видел, как по его щекам стекают слёзы. Я был готов стирать их с его лица языком, но удержал себя от этого, ведь обещал не прикасаться.

— Теперь ты знаешь обо мне всё, не противно со мной находиться?

Я не мог смотреть на всё это без содрогания сердца. Я подошёл к нему.

— Ты позволишь тебя обнять? — Он уткнулся мне в грудь, а я обнял его. Это было для меня высшим счастьем. — Это никак не влияет на моё отношение к тебе. Ты у меня самое дорогое, что есть на этом свете. И почему ты плачешь?

— От стыда, наверное. Мне так неудобно…

— Забей на него. Его ждёт печальное будущее.

— Откуда ты знаешь? Ты что-то с ним сделал?

— Мне и делать ничего не нужно. Он сам уже давно всё сделал. Ты так беспокоишься о нём? — Это вызвало во мне раздражение. Как можно было беспокоиться о том, кто тебя насилует? Он успокоился, и мы снова сели за стол.

— Не о нём. — Пауза. — О тебе.

— Спасибо, что ты проявляешь заботу обо мне. Мне это очень приятно.

Мы проговорили до глубокой ночи, но ночевать у него я не остался. Боялся не сдержаться. Кровать-то одна. И это было бы для меня невыносимой пыткой. Прошло три недели, Клим полностью восстановился, вышел на работу. Мы часто с ним встречались, гуляли по городу, ходили в кино, ездили на природу, и я влюблялся в него больше и больше. Я его обнимал. Он позволял мне его целовать. Дальше заходить я боялся сам. Чувствовал, что он ещё сам не готов, чего-то боится. Потому дальше объятий и поцелуев дело не доходило. Но и это значило для меня многое.

Я купил ему телефон. Точнее настоял, чтобы он согласился на это. Хотел взять один из флагманов, но он отказался. Сошлись на девайсе за двадцать штук. И то пришлось долго его уламывать и если бы не его днюха, то вряд ли бы согласился. Новый год решили праздновать вместе. Я долго подготавливал его к тому, чтобы отпраздновать его, если не в ресторане, то хотя бы у меня дома. И я был на седьмом небе от счастья, когда он согласился на второй вариант.

Зная Клима, я не стал покупать дорогих блюд, я попросил Татьяну приготовить скромный ужин на двоих.

Канун Нового Года. Отпустил я Татьяну с обеда, чем удивил её, как в прочем и за последние месяцы. Накрываю стол, учась по онлайн каналу. Свечи, хрусталь, вино, блюда Татьяной приготовленные, два стула друг на против друга. Сижу как на иголках. Боюсь реакции Клима, его непринятие такой роскоши, которая для меня стала обыденностью. Звонок от охраны. Сообщают, что ко мне посетитель. Лифт зараза едет очень медленно, почти целую вечность, в течение которой я переживаю бесчисленное количество инфарктов. Открываются створки лифта. Вижу Клима и сердце екает. Хотя нет, оно уже давно ёкнуло, сейчас просто бешено колотится. Проходит осматривается. Дарит какую-то безделушку, коих у меня было множество и от которых я спешно избавлялся, выбросив. Но эта была самая ценная я положил её в карман джинсов. Проходим к столу. Он спрашивает, где можно помыть руки. Веду его в ванную, которая как две его квартиры. Парень всё разглядывает, высказывает своё восхищение. Однако с краном и системой разбирается быстро. Словно уже знал о таких. Садимся за стол. Я с замиранием сердца ловлю каждый его жест. Боюсь сделать лишнее движение, чтобы не спугнуть парня. Ужин при свечах. Клим просто искрится от радости и вряд ли от той, которая вызывает роскошь. Я надеюсь, что ему просто приятная моя компания. Ведём разговор, о том, что у меня очень красиво. Особенно ему понравился вид из окна на ночной город. Просит показать всё моё жилище. Восхищается размерами. Заходим в спальню. Я прохожу вперёд. Клим должен был пройти вперёд, но его нет. Я хотел обернуться, чтобы посмотреть куда он там запропастился. Но его руки останавливают меня. Он крепко обнимает меня сзади, прижимаясь всем свои горячим телом. Его нос упирается мне в затылок, и он делает глубокий вдох.

— Ты приятно пахнешь. — Медленно выдыхая, произносит он. — Спасибо тебе большое. — Он снимает футболку. Его руки ныряют под мою водолазку и приподнимая её вверх, он прижимается ко мне всем телом. Его голый торс плотно прилегает ко мне, а горячее дыхание обжигает мою шею. Его руки обхватывают меня спереди и с силой прижимают к себе. Я буквально теку от его прикосновений. Мои мысли путаются в порыве страсти и похоти, но разум берёт вверх, я разворачиваюсь и отстраняюсь от парня.

— Клим, не нужно. Я же сказал, что ты ничего мне не должен.

Его взгляд меняется, и я вижу в нём глубокое сожаление.

— Дурак, ты Лёша. — Он начал подбирать свою одежду. И тут я понял, что он сам этого хотел и дело было совершенно не в том, что таким образом он хотел отплатить мне за заботу о нём. Просто я ему тоже не безразличен. И когда он встал, я подошёл и поцеловал его в губы. В этот момент я больше всего боялся того, что он сейчас убежит. Но нет, он ответил на мой поцелуй. Так чутко, так страстно, что меня моментально унесло. Его руки скользили по моей спине, гладили мои ягодицы, мои руки в ответ делали тоже самое. Мы повалились на кровать. Одежда разлеталась в разные стороны. И вот оно моё чудо, лежит предо мной раздетым. Пара шрамов на теле, лишь добавляют остроты от прикосновений к нему. Я его нежно глажу, разглядываю его как музейный экспонат. Переворачиваю на живот. Рассматриваю его спину, накрываю его собой, и волна приятных чувств от соприкосновения двух тел раскатывается по всему телу. Вроде бы ничего особенного не происходит, я просто лежу на Климе, но это так приятно. Обвожу мочку его уха языком и постепенно углубляюсь вглубь. Клим томно выдыхает. Я понимаю, что ему нравится. Целую шею. Приподнимаюсь массирую его ягодицы. Но я не спешу входить в него. Я хочу насладиться им, а не просто трахнуть. Я хочу сделать ему приятно и снова накрываю его своим телом. Мой член уже во всю стоит и в аккурат укладывается в пространство между ягодиц Клима. Снова прохожусь языком по уху. Его дыхание становится сбивчивым. Он слегка двигает бёдрами. Я переворачиваю его на спину. Смотрю на этого красавца. Начинаю гладить его вставший член. Он подрагивает и наливается кровью. Я двигаюсь вверх, глажу его грудь, тереблю соски. Ложусь на него и целую в его губы. Я просто млею от того, как он чувственно откликается на мои ласки. Как он обнимает меня, как отзывается на поцелуи. Это не сравнимое чувство, которое возникает только когда ты по-настоящему любишь. Такое нельзя купить за деньги. И это не имитация, не симуляция, Клим он настоящий, такой чувственный. Мы долго целуемся, не могу от него оторваться. А ведь я раньше никогда не целовался с парнем. Я отстраняюсь, смотрю на него, как он лежит с закрытыми глазами. Снова вкус его губ, снова поцелуй, снова его запах, от которого я балдею, это его натуральный запах, а не аромат духов. И я вдыхаю его полной грудью. Он обнимает меня руками и ногами, крепче прижимая к себе. Чувство абсолютной эйфории расходится по всему телу. Я бесконечно счастлив и по выражению лица и по тому, как откликается на мои ласки Клим, он тоже счастлив. Он сползает к моему члену. Играет языком с уздечкой, проводит им по венцу головки. Я вою от удовольствия. Выгибаюсь в спине. Нежные губы обхватывают головку члена и начинают полировать его от кончика, до основания. А я замер в невыразимо приятном чувстве, наполнявшем меня. Слегка надавливает пальцем на сфинктер, играя с ним, что отзывается новой волной приятных чувств. Он слегка давит мне на грудь, чем заставляет меня приподняться, таким образом, ему открывается доступ к моему колечку, по которому он проходится языком, пытаясь проникнуть вглубь. Меня просто обжигает изнутри резкий всплеск адреналина. Я двигаюсь вперёд, назад. Клим подрачивает мой член, а я дотягиваюсь до его. Потом делаю то, что никогда, никому не делал. Я обхватываю губами головку члена Ефима. Парень аж замер, не веря в происходящее. Плавно двигаюсь языком по уздечке, плотно обхватываю губами его головку члена и делаю несколько движений.

— Лёш, я сейчас кончу. — Он пытается отстранить мою голову, но я даю понять, чтобы он кончал. Я хочу доставить ему наивысшее блаженство, окончанием мне в рот. Уверен, что такого у него никогда не было. И я был прав. Такого страстного крика я не ожидал. Клим кончал долго и обильно, словно месяц воздерживался. Но проглотить его сперму я не смог, всё-таки первый раз у меня такое. И, с одной стороны, мне было немного противно, но вместе с тем очень приятно от того, что сейчас моему любимому человеку я доставляю удовольствие.

— Войди в меня. — Прошептал Клим, когда отошёл от оргазма. — Алексей, я хочу тебя. — Видя моё замешательство сказал он уже в голос.

Я входил очень аккуратно и медленно. Но в какой-то момент, Клим резко подался на меня и сам вогнал мой член. От этого он резко вскрикнул, и я хотел выйти, но он обхватил меня за ягодицы, и я понял, что он хочет так сам. И когда он привык к моей толщине, мы начали разбег. Клим кончил второй раз одновременно со мной. Я ещё долго лежал на Климе не выходя, пока член совсем не выпал…

— Лёш!

— Что?

— Кажется я тебя люблю! — Он целует меня в губы.

— Ты не представляешь, как я рад, что судьба мне тебя подарила. — Я крепко обнял Клима.

Пробили куранты. Мы голышом побежали к столу открывать шампанское. Звон бокалов.

— За нас. — Говорит Клим, чокаясь фужером.

— За тебя мой самый любимый человек! — Отвечаю я на его тост.

Выпивая шампанское, мы возвращаемся в постель, и эта ночь расплавляется нашими страстными ласками и сексом.

P.S.

Жить с Климом мы не стали, хотя я был согласен. Он был не то, чтобы против, просто не хотел, чтобы мы привыкли друг ко другу, чтобы острота наших встреч переросла в обыденность. В течение пяти лет мы встречались почти каждый день. Эти встречи мы насыщали максимальным удовольствием.

Когда я предложил Климу купить квартиру в более благополучном районе, он сказал, что хочет сам заработать на неё. Его слова меня тронули, и я оплатил ему учёбу. Он выучился. Я предлагал ему работу, он, как всегда, отказался и сам устроился, но прислушался к моей рекомендации. Сам заработал себе на новую квартиру. Свою старую квартиру Клим продал, а деньги отдал соседке Лёльке, на которые она благополучно растила своего сына.

Ещё через пять лет, мы стали с Климом закадычными друзьями. Он же в отличие от меня познакомился с парнем и стал с ним жить. Но иногда раз в неделю, когда ему хочется грубости и жёсткости, а мне нежности и ласки, мы встречаемся и отрываемся по полной. По началу его парень, видя следы на теле Клима от нашей страсти, немного ревновал, что его толкнуло на участие снами в групповом сексе, но та жёсткость и грубость между нами в момент страсти, была для него невыносима и он отказался от этой затеи. После этого случая, а возможно, что после того, как Клим рассказал ему нашу историю, его парень перестал ревновать его ко мне.

Сейчас мне уже почти 45, а Климу 35, он стал настоящим красавцем, и я бесконечно рад за него. Я так же ни с кем не живу, иногда снимаю шлюшек. Каждого из нас устраивает наша жизнь, ведь мы иногда встречаемся для секса, но часто встречаемся для совместного отдыха. Однако моя одинокая жизнь продолжалась ровно до тех пор, пока я не по своей вине попал в ДТП и не встретил в больнице молодого хирурга… Но это уже совсем другая история.

«Изображение для обложки взято

из личного архива автора»