Золотые пчёлы [Людмила Георгиевна Головина] (fb2) читать онлайн

Людмила Головина Золотые пчёлы

1.Город и Посад

Город пал.

Да, с этих слов всё и началось…

Когда же это было? Два дня назад? Или три? А кажется – уже давным-давно.

Вообще-то, первые признаки того, что грядёт что-то неведомое и страшное все почувствовали ещё раньше.

Странным и удивительным было то, что ворота, ведущие в Город, не открылись в положенный день и час. И отец Вика, главный помощник провиантмейстера Посада, вернувшись вечером домой, сказал, что никогда, даже на памяти стариков, такого не бывало.

В самом деле, как же горожане будут обходиться без провианта? С незапамятных времён повелось, что Город охраняет жителей Посада от всех врагов, а те, всего лишь, должны снабжать жителей Города – своих славных защитников, продуктами и всем необходимым. Никто из посадцев не знал, велик ли город, сколько человек в нём живёт – но полагали, что немало, потому что всего требовалось очень много. И жители Посада работали, не разгибая спины. Но разве это существенно, если им обещана безопасность?

Жителей Города посадцы почти не видели и в Городе никогда не бывали. Ворота в Город запирались со стороны Города. Они открывались только раз в неделю, строго в установленное время, чтобы забрать заранее принесённые к воротам продукты. В ворота въезжала длинная подвода, запряжённая четвёркой крепких, мускулистых лошадей. Лошади делали круг и разворачивались головами к воротам. Их сопровождал неразговорчивый горожанин, который наблюдал за тем, как грузчики (из числа посадцев) споро нагружают подводу ящиками, мешками и корзинами. Наблюдатель делал пометки в своей книжечке и иногда проверял качество продуктов. Это был самый неприятный момент. Если что-то не нравилось горожанину (а ему всегда что-то не нравилось), он начинал кричать, что вряд ли им стоит охранять Посад, если его жители так и норовят подсунуть Городу негодные продукты! И главный помощник (отец Вика), просил прощения и обещал в следующей поставке заменить весь непонравившийся продукт на самый лучший. Горожанин что-то ворчал, но в конце концов соглашался. Подвода медленно въезжала в ворота, и те с грохотом и лязгом затворялись. При этом, «негодный» продукт увозили тоже. А отец Вика оставался с длинным списком всего, что надо приготовить для города к следующей неделе.

Один раз Вик упросил отца взять его с собой, чтобы хоть одним глазком посмотреть на Город. Отец согласился при условии, что Вик спрячется и не будет показываться на глаза. Горожане не любили пустых зевак, а главный провиантмейстер со своего возвышения зорко наблюдал, чтобы любопытных не было. Но Вика никто не заметил. С трепетом сердца он видел из своего укрытия, как растворяются тяжёлые створки ворот, как медленно выдвигаются из них тяжеловозы, влачащие длинную подводу.

Горожанин не произвёл на Вика особого впечатления. Одет он был, конечно, намного лучше, чем любой посадец, но сам был каким-то неприветливым и надутым, с хмурым и злым лицом.

Гораздо больше заинтересовало Вика то, что он сумел разглядеть за открытыми воротами. И прежде всего, это были стражники! Вик насчитал их с десяток. Все они были, как на подбор, высокими крепкими парнями, облачёнными в доспехи и шлемы. В руках они сжимали блестящие алебарды на длинных древках, а на перевязях у них висели изогнутые сабли в ножнах. В Посаде не было ни воинов, ни оружия, поэтому Вик смутно представлял себе назначение всей этой амуниции, но был впечатлён и старался всё запомнить, чтобы потом подробнее расспросить отца. Вот как выглядят они, защитники Посада! Интересным было и то, что находилось за спинами стражников. За небольшим пустырём виднелись какие-то высокие строения. Это были дома Города! Сердце Вика наполнилось восторгом. Как хотел бы он хоть на один час оказаться там! Побродить по улицам, полюбоваться на величественные здания, своими глазами увидеть то, о чём рассказывают в преданиях и легендах о Городе! Увы, это было совершенно невозможно. С давних лет существует закон, запрещающий посадцам заходить в Город. Для их же пользы. Ведь Город – место не только манящее, но и опасное. И Вик окончательно утвердился в своём желании стать провиантмейстером, как и его отец. Только так можно раз в неделю хоть издали видеть Город. Ради этого отец даже стал учить Вика чтению, письму и счёту – умению, доступному немногим. Но без таким знаний провиантмейстером не станешь!

С самого рождения, уже почти одиннадцать лет Вик жил в Посаде. Жилось здесь неплохо, но скучно и однообразно. Все жители от мала до велика работали на полях и фермах: ведь надо было обеспечить пропитанием не только Город, но и себя. В неурожайный год, порой приходилось туго, но чего не вытерпишь, если за это обещана спокойная жизнь! И посадцы всё переносили с терпеливым добродушием. Пока не случилось ЭТО.

2.Беда

В отлаженной годами, десятилетиями, а то и столетиями, системе вдруг наступил сбой. В назначенный день и час ворота в Город не открылись. Сначала главный помощник провиантмейстера – отец Вика недоумевал, потом стал беспокоиться, а через несколько часов и вовсе запаниковал – солнце уже поднялось высоко и жарило немилосердно, а, как известно, многие продукты от этого быстро портятся. Несколько раз отец Вика посылал своих помощников на фермы, чтобы они заменили молоко, мясо, творог и сметану на свежие. Он приближался к воротам, прикладывал к ним ухо, пытаясь хоть что-то услышать. Ему казалось, что до его слуха доносятся какие-то крики, плач, лязг металла. Но помощник провиантмейстера не поручился бы за то, что это ему не послышалось. Явился и сам провиантмейстер. Он в этот день слегка приболел и решил посидеть дома, но, услышав, что не всё благополучно во вверенном ему хозяйстве, явился к воротам самолично. Он, было, хотел сперва накричать на своего помощника, но почти сразу во всём разобрался и не знал, что предпринять. Так они и провели около запертых ворот двое суток, постоянно заменяя продукты на свежие и только иногда на пару часов отлучаясь в свои дома – немного подремать и перекусить.

И вот, утром третьего дня раздался знакомый скрежет засовов и замков.

Но ворота распахнулись не полностью. В них образовалась лишь маленькая щель, в которую протиснулся растрёпанный и грязный горожанин. В нём посадцы не сразу признали того важного господина, который всегда забирал у них продукты. Этот человек сразу же навалился на створки ворот, чтобы они поскорее закрылись, словно он боялся, что за ним кто-то гонится. А потом, как будто истратив на это свои последние силы, медленно осел на землю.

К нему подбежали, ничего не понимая, провиантмейстер и отец Вика. Горожанин приоткрыл глаза и едва слышно прошептал:

– Город пал. Заприте ворота, они там…

С этими словами он потерял сознание. Горожанина осторожно подняли и перенесли в ближайший дом. На нём не было ни ран, ни других повреждений, но несчастного била сильная дрожь, а кожа покрылась странными фиолетовыми пятнами, которых с каждой минутой становилось всё больше. Горожанин, как видно, сильно страдал, потому что в бреду стонал, плакал и что-то беспрерывно бормотал.

Напрасно прислушивались к его словам посадцы. Кроме слов:

– Чёрные тени… берегитесь… они там… – да ещё: – Спасите Э… (это было какое-то имя, но никто не мог понять, какое) – ничего разобрать было невозможно.

Через пару часов горожанин скончался. Жители Посада были в страхе и недоумении. Что с Городом? Кто на них напал? Что там произошло?

Никто не решился открыть ворота и посмотреть, что же происходит в Городе? После недолгих раздумий ворота решили забаррикадировать. Но, легко сказать. Запоры были только снаружи. Позвали кузнеца. Он осмотрел ворота, почесал в затылке, немного подумал, а потом всё таки сумел соорудить солидный засов. Для верности створки подпёрли двумя огромными брёвнами, а к их подножью натаскали целую гору камней.

Взрослое население Посада толпилось возле ворот. Прикладывали к створкам уши, пытались что-то расслышать. Потом вполголоса обсуждали услышанное. Детей к воротам не подпускали. Все работы были заброшены. Вечерами тревожные разговоры до поздней ночи продолжались по домам. Взрослые собирались за столом и при тусклом свете свечи о чём-то шептались. Вику очень хотелось послушать, но его прогоняли и требовали, чтобы он немедленно ложился спать. Вику было обидно. С его друзьями взрослые поступали также, поэтому разузнать ничего не удавалось. Ясно было одно: в жизни что-то сломалось, а как исправить – непонятно.

Жизнь замерла в томительном ожидании. К вечеру третьего дня случилось ещё одно тревожное и даже страшное событие. Над Городом в сумерках стало сгущаться какое-то чёрное облако, а когда совсем стемнело, над высокой стеной, отделяющей Город от Посада, взметнулось пожарное зарево, а ветер донёс запах гари. Было ясно, что Город горит. Это был конец.

На следующий день Вика разбудили очень рано. Все – родители, старшая сестра, бабушка – были уже на ногах.

– Вик, мне нужно, чтобы ты сходил в лес и набрал полную корзину грибов, – сказала мама.

– Мам, ну что ты! Какие сейчас грибы, они только через месяц будут, – возразил Вик.

– Не спорь с матерью! – строго сказал отец, вручая Вику самую большую корзину, какая только была в их доме.

Корзина была не пустая: в ней лежал кулёк с ещё тёплыми пирожками (когда мама только успела их испечь!) и бутылка с молоком.

– Да не надо! Я всё равно скоро вернусь! Ведь грибов-то в лесу пока нет!

– Нет. Ты пробудешь в лесу до вечера. Только когда начнёт темнеть, можешь возвращаться. Но иди медленно, смотри по сторонам, и если только убедишься, что всё в Посаде спокойно, можешь вернуться домой. Всё запомнил? – спросил отец.

Вик кивнул.

– Обещай, что всё исполнишь, – попросил отец, и что-то такое было в его голосе, что Вик не стал спорить и сказал:

– Обещаю.

– Надень курточку, – сказала мама, протягивая Вику самую лучшую, «парадную» куртку из добротного сукна (почти, как у горожанина!) Вик очень гордился ею и надевал только по праздникам.

– Она же в лесу испачкается! – возмутился Вик. Он не мог понять, что стряслось с его родителями. – Да и жарко в ней сейчас!

– Не спорь, – сказала мама. – Ты так быстро растёшь, что она скоро станет тебе мала. И мне кажется, что сегодня будет похолодание.

Мама сама надела курточку на Вика и вдруг заплакала. У сестры, кажется, тоже глаза были на мокром месте. И в глазах бабушки блестели слезы.

У Вика и без того было тревожно не душе, а тут эти слёзы. И он решительно заявил :

– Я никуда не пойду! Тем более, сами говорили, что в лес одному ходить нельзя!

– Нет, пойдёшь! И пойдешь прямо сейчас же! – возвысил голос отец. И неожиданно он крепко обнял сына и каким-то сдавленным голосом сказал: – Вик, я верю в тебя. Ты умный, сильный, добрый. Постарайся всегда быть таким. И помни, мы все тебя очень любим.

– Внучок, подойди, – попросила бабушка. – Помнишь, я тебе рассказывала про цветок ведунец? Он является тогда, когда человеку очень нужна помощь. Он похож на крупный колокольчик. Лепестки у него фиолетовые, а на них жёлтыми письменами написано всё, о чём хочет узнать человек. И это знание обязательно ему поможет…

– Мама, ну что ты, – прервал бабушку отец Вика. – Это же всё детские сказки, какие там волшебные цветки. Вику сейчас не об этом думать надо.

– Кто знает, кто знает, – еле слышно прошептала бабушка.

Потом были поцелуи, объятья, и, наконец, Вика вытолкали из дома, и он побрёл по дорожке, ведущей к лесу.

Странно устроена жизнь! Вику несколько раз попадало, когда он один тайком убегал в лес, а сейчас, наоборот, родители не только разрешили, но даже сами настояли на этом, а ему туда нисколько не хочется! На душе было тоскливо, дурные предчувствия теснились в сердце.

Но, попав в лес, Вик постепенно повеселел. В лесу было всё, как и раньше, деревья шелестели листвой, в их кронах на все голоса перекликались птицы, поляны пестрели цветами. Не хотелось верить в заваленные камнями ворота, в пожарное зарево над Городом, в тревогу и уныние, царящие в Посаде. Вик решил, что не так плохо провести один день в лесу, тем более, что провизией он был обеспечен. Вик даже решился на дерзкий поступок – дойти до границы Дремучего леса.

Посад был отрезан от всего окружающего мира кольцом этого самого Дремучего леса, которое только в одном месте прерывалось высоченной стеной, отделяющей Посад от Города. Были смельчаки, которые решались проникнуть в Дремучий лес, но назад никто не возвращался.

Граница между просто лесом и Дремучим лесом была видна сразу. Отец один раз привёл туда Вика, чтобы строго-настрого запретить ему не только пытаться преодолеть этот рубеж, но даже близко к нему подходить. Но сегодня день был какой-то совершенно особенный, и Вик направился в ту сторону, где находился таинственный Дремучий лес.

Начать с того, что деревья в Дремучем лесу были гораздо выше и толще, чем в обычном лесу. Их кроны почти невозможно было рассмотреть. С почерневших стволов лоскутами свисали белые лишайники, в полутьме похожие на старые тряпки. И ещё граница была отмечена упавшими деревьями, вырванными когда-то из земли прямо с корнями неведомой стихией. Они давно сгнили и поросли подушками серого и зелёного мха. Отец говорил, что между трухлявыми стволами находит прибежище множество ядовитых змей.

Вик боязливо посмотрел под ноги. Всё же хорошо, что родители настояли на том, чтобы он обулся в ботинки, а ведь он хотел идти босиком… Вдруг цапнула бы его за голую ногу ядовитая тварь! Да, слушать родителей иногда полезно.

Смотреть на Дремучий лес больше не хотелось, и Вик направился назад. Весь этот длинный день Вик провел почти приятно. Почти – потому что тревога, поселившаяся на дне его души, никуда не уходила и время от времени напоминала о себе. Вик добросовестно искал грибы, но их, разумеется, не было. Корзинка, тем временем, пустела. Чтобы хоть чем-то заполнить её, Вик нарвал полевых цветов, надеясь, что его букет понравится домашним.

Когда дневной свет начал угасать, Вик решил, что, пожалуй, надо возвращаться. Он надеялся, что его не будут ругать за то, что он не принёс грибов.

В сумерках уже показались силуэты домов. Вику пришла в голову мысль: прежде, чем направиться домой, потихоньку пробраться к воротам, и, спрятавшись там, посмотреть, нет ли чего нового.

Когда Вик приблизился, его глазам явилось удивительное, совершенно неправдоподобное зрелище.

Ворота в Город были распахнуты настежь, и по дороге, ведущей от Посада, в эти ворота тянулась вереница людей. Вик в темноте не мог разглядеть их лиц, но видел, что они шли сами, не были ни связаны, ни закованы в цепи. И никто их не подгонял. Шли люди молча, медленно, сгорбившись и шаркая ногами, как будто через силу. Смотреть на это молчаливое шествие было жутко.

Вик, кажется, заметил кузнеца – самого высокого человека в Посаде и удивительного силача. И тот тоже двигался безвольно и равнодушно, словно во сне.

Вик силился рассмотреть в людском потоке своих родных, но не мог. Как будто поле зрения всё время заслоняли какие-то тени, словно сконцентрировавшиеся клубы дыма. Наконец, последние люди зашли в Город и сами захлопнули за собой ворота.

Вик несколько секунд был в оцепенении. Он не мог понять, что произошло. Куда направились все посадцы, и почему они так странно себя вели? Остался ли кто в Посаде? Не следовало ли ему присоединиться к своим согражданам?

Но прежде, чем он ответил себе хотя бы на один вопрос, произошло нечто ещё более страшное.

Раздался сухой щелчок, и в ту же секунду все дома, все строения Посада запылали. Это было так страшно, что у Вика на мгновение отнялись ноги. Но тут же волна жара накатила на него, и он, что было сил, помчался от расширяющегося огненного вала в сторону леса.

Он бежал, а огонь преследовал его по пятам, земля раскалилась и обжигала ступни даже через подошвы ботинок. Лёгкие разрывались от пылающего воздуха и от быстрого бега. Глаза застилал чёрный дым.

Спасла Вика речка – пусть неширокая и неглубокая, но она остановила огненный вал. До мостика бежать было далеко, поэтому Вик прямо в одежде бросился в воду и поплыл. Намокшая одежда тянула на дно, но ему каким-то невероятным напряжением сил удалось достичь другого берега.

Он снова побежал в сторону леса, но силы кончались и ноги уже еле двигались. На опушке леса Вик оглянулся и увидел, что огонь остался по ту сторону реки, и пожар постепенно затухает.

То, что произошло, было настолько чудовищно и неправдоподобно, что мальчик впал в какое-то оцепенение. Сколько времени он просидел неподвижно, ничего не чувствуя и не сознавая, он не знал. Когда Вик стал постепенно приходить в себя, то первое, что он понял, это то, что он сидит в мокрой одежде. Сначала это было даже приятно, но потом он стал замерзать. Вик решил снять одежду, отжать её и развесить на кустах, чтобы просушить. Воздух был тёплым, потому что в нём ещё витал жар пожара. Усталость и переживания сделали своё дело: Вик заснул. Проснулся он от холода и никак не мог согреться. Он встал, подошёл к своей развешанной на кустах одежде, но она была сырой и холодной. Вик снова лёг, свернулся в клубок, и, наконец, ему удалось снова задремать.

3.Друг

Когда Вик проснулся, было уже совсем светло, сквозь ресницы побивались яркие солнечные лучи. Ему уже не было холодно – он чувствовал, что укрыт чем-то мягким и тёплым. Ну конечно, это мама укрыла его! Значит то, что было вчера, это всего лишь жуткий дурной сон. Вот сейчас он откроет глаза и окажется в своей комнате, услышит, как родные шутливо называют его засоней и торопят к завтраку. А он расскажет им про свой ночной кошмар.

Вик улыбнулся и раскрыл глаза. Над ним был не потолок, а голубое небо и ветки деревьев. Всё вчерашнее было на самом деле. И Вик заплакал. Заплакал в первый раз с тех пор, как вчера на его глазах случилось ужасное. Внезапно то, что Вик принял за одеяло, то что согрело его, вдруг зашевелилось и слегка взвизгнуло. Это был пёс. Обыкновенный пёс, довольно крупный, кудлатый, с висячими ушами и пушистым хвостом, которым он помахал в знак приветствия. Он, как будто, понимал то, что происходило в душе Вика, потому что участливо подскуливал и даже пару раз слизывал слёзы со щёк Вика.

Вик погладил пса и заметил, что у того шерсть на одном боку была подпалена.

– Ты тоже бежал от пожара? – спросил Вик. Пёс согласно гавкнул.

Любой собеседник всё же лучше, чем совсем никакого. Хоть пёс и не мог ответить Вику, но слушал очень внимательно и, кажется, всё понимал. И Вик поведал псу про все свои беды. Пёс сочувствовал всем своим собачьим существом. Он вставлял в монолог Вика свои «гав» или «у-у-у» и время от времени лизал руку своего собеседника.

– Как тебя зовут? – спросил Вик.

Пёс понял вопрос, он очень хотел ответить, но не мог.

– Ты не против, если я дам тебе новое имя?

Пёс был вовсе не против, что он и выразил энергичным вилянием хвостом и нетерпеливым повизгиванием.

Вик ненадолго задумался, прикидывая, какое бы имя подошло его новому другу.

– Хочешь, я назову тебя Громом? – спросил Вик. – Я слышал, что в кличке должна быть буква «р», и что собачье имя должно быть коротким. Ну как, согласен?

Пёс выразил своё согласие громким лаем и прыжками.

– Ну и хорошо, – сказал Вик. – Теперь я вроде, как твой хозяин. Но тут вот какое дело. Я знаю, что хозяин всегда должен кормить свою собаку. А мне тебя нечем накормить. Я и сам съел бы чего-нибудь. И жить нам тоже негде.

Вик, произнеся эти слова снова загрустил. Непонятно, как жить, где жить, что есть. Он раньше никогда об этом не задумывался и не понимал, как же было хорошо, когда обо всём заботились родители. Гром жалобно заскулил, как бы соглашаясь, что дела обстоят неважно.

Солнце уже поднялось высоко и жарило изо всех сил. Одежда Вика совсем просохла, и он оделся. В куртке было немного жарко, но он надел её, потому что боялся потерять. В кармане что-то звякнуло. Он вспомнил, что сам положил туда ножик – вещь, с которой никогда не расставался. Сейчас этот нож стал настоящим сокровищем. Но в кармане лежало ещё что-то. Это было огниво. Никогда у Вика не было этой вещи. Значит, её положил кто-то из родителей.

И тут мальчик вдруг осознал, что родители послали его в лес не случайно, они предчувствовали нечто страшное и решили спасти хотя бы его. Они придумали несуществующий предлог удалить его, они заставили надеть куртку и башмаки, они положили в карман огниво, чтобы он мог разжечь костёр, чтобы согреться и приготовить еду.

Сердце Вика сжалось от невыносимого чувства утраты. Только сейчас он понял, как сильно их любит. Где они? Что с ними? Живы ли? Увидит ли он их хоть когда-нибудь?

Вик едва снова не заплакал, но вспомнил, что отец всегда говорил: мужчины должны не плакать, а бороться с возникающими трудностями.

– Я не сдамся! – Вик заявил это вслух всем злобным силам. А потом обратился к Грому.: – Пойдём, поищем, чем бы подкрепиться.

Ничто на свете не могло бы заставить Вика пойти на пожарище Посада. Да и вряд ли что-то могло уцелеть в том огне. На огородах, которые были по другую сторону Посада, тоже искать было нечего, урожая надо было ждать ещё несколько месяцев. Да теперь ли вряд ли что-то поспеет, все всходы наверняка уничтожены огнём.

– Давай, побродим по лесу, – предложил Вик. – Уже ягоды начали созревать, может быть и грибов удастся собрать, хотя я вчера ни одного не видел. А если ничего не найдём, я попробую корзинку сплести, мне дедушка когда-то показывал. Если получится, будем корзинкой рыбу ловить и в золе запекать. Ну как, согласен?

Пёс выразил уверенность в том, что его хозяин сделает всё самым наилучшим образом. Это очень важно, когда в тебя верят, когда на тебя надеются, когда ты кому-то нужен.

– Не бойся, не пропадем! – ободрил Вик своего четвероногого друга.

– Конечно! – ответил пёс на своем языке.

Они брели по лесу и внимательно смотрели под ноги. И – ничего! Не считая нескольких ягодок земляники.

И вдруг…

4.Ведунец

И вдруг Вик увидел необычный цветок – крупный лиловый колокольчик с желтыми узорами на лепестках. Неужели это тот сказочный ведунец, о котором говорила бабушка?

Вик протянул руку, чтобы сорвать цветок, и вдруг остановился. Если это в самом деле волшебный ведунец, ему может не понравиться такое обхождение, и он не раскроет своих секретов.

Вик присел около цветка на корточки и попросил:

– Ведунец, я тебя очень прошу, скажи, что мне сейчас делать? И если мои родные, друзья и все жители Посада живы, то могу ли я их спасти? Ведунец, я ведь совсем один, и я ещё не взрослый, поэтому мне очень-очень нужен твой совет!

И он стал разглядывать жёлтые узоры на лепестках цветка. Увы! Они нисколько не были похожи на буквы, по крайней мере, на те буквы, которым обучал Вика отец. Опять всё впустую!

Вик прилёг на землю и закрыл глаза. Ему пришло в голову, что можно вот так неподвижно лежать, пока… Но дальше было думать очень страшно.

Кто-то потрогал его за плечо.

– Отстань, Гром, – пробормотал Вик. – Сейчас я встану, и пойдем дальше.

Он приоткрыл глаза. Гром сидел у него в ногах. А кто же тогда касался его плеча?

Вик резко обернулся. В головах у него сидела девочка. Обычная девочка, примерно его возраста. Но такой девочки у них в Посаде не было! Детей там было не слишком много, Вик знал всех. А посторонних людей в Посаде сроду не бывало: он ведь был отрезан от всего внешнего мира. И одета девочка была совсем не так, как посадские девчонки. Те бегали в неприметных холщовых рубахах и домотканных юбках, а на этой было легкое, прямо воздушное платьице лилового цвета с жёлтыми узорами. А на ногах – зелёные туфельки.

Девочка смотрела на Вика и улыбалась.

– Ты кто? – оторопело спросил мальчик.

– Не догадываешься? Ты же только что со мной разговаривал, просил помочь.

– Ты Ведунец? – поразился Вик.

Девочка кивнула:

– Люди неправильно понимают. Думают, что на цветке что-то написано. Я, и вправду, многое знаю. Но помочь могу только тогда, когда превращусь в человека.

– А почему ты выглядишь, как девочка? Я думал, что волшебницы – взрослые.

– Я не волшебница, и тем более, не ведьма, хотя моё имя и произошло от слова: «ведать». Я не умею колдовать, не творю чудеса. Я просто многое знаю, и могу открыть человеку кое-что из моих знаний, если это ему очень нужно. А почему я девочка, а не взрослый человек? Понимаешь, со сверстником легче общаться. А нам, как я думаю, придётся вместе пережить несколько опасных приключений. Я буду тебе подсказывать, что делать. Но делать всё ты будешь сам. И спасибо тебе, что ты не сорвал цветок. Тогда бы я не смогла превратиться.

– Это тебе спасибо, что ты хочешь мне помочь. Я буду стараться изо всех сил. Я прошу тебя, расскажи мне, что произошло, и могу ли я спасти моих родных?

– Это трудно, очень трудно. Но, похоже, ты единственный человек, который может всё исправить. Слушай.

Когда-то, очень давно, жил на свете один волшебник. Это был очень сильный волшебник. Не было заклинания, которого бы он не знал.

Больше всего на свете его интересовали тайна жизни и смерти, и тайна человеческой души.

Всем известно, что когда человек умирает, его душа уносится в неведомые края, а тело, не оживотворённое душой, попросту становится бесполезным.

И волшебник задумался, а нельзя ли сделать так, чтобы часть души оставалась в теле? Пусть небольшая частица улетает, куда захочет, а тело, руководимое тем, что осталось, будет продолжать жить, возможно, ещё очень долго. Волшебник полагал, что если удалить ту часть души, которая противится злу и несправедливости, то люди станут безразличными и покорными. По расчётам волшебника из таких людей с частично сохранённой душой могут получиться замечательные рабы. Этих рабов можно продавать всем желающим и нажить на этом неплохие деньги. И он приступил к делу. Опыты он ставил на своих учениках. Первые попытки были неудачными и ученики погибали от заклинаний волшебника. Но потом опыт удался. Волшебнику удалось выделить из души ученика маленькую частицу золотого света, немного похожую на пчелу. Не было у этой пчелы ни крыльев ни лапок, ни других органов, присущих пчеле. Она не жалила, но умела летать и неуклонно стремилась сразу же вернуться в тело, из которого её насильно исторгли. Именно в этой частице души было сосредоточено всё самое лучшее, что было в человеке. Чем больше в человеке было хорошего, тем ярче светилась «пчела».

Немало пришлось поломать голову волшебнику, чтобы понять, как воспрепятствовать золотой пчеле возвращаться в тело хозяина. Он создал непрозрачный сосуд из изобретённого им сплава, и когда золотая пчела, выманенная заклинанием из тела, на секунду показалась, он тот час же поймал её в сосуд и заткнул пробку.

Потом он стал с большим интересом наблюдать, что же будет происходить с телом ученика.

К его удивлению, он стал свидетелем удивительных метаморфоз. Тело ученика как будто таяло и заменялось тёмным облаком – чёрной тенью.

Одновременно с этим волшебник почувствовал, что он сам еле двигает руками и ногами. Ему стало очень холодно. Но на всё это он взирал с полным равнодушием. Ему было всё равно: что станет с ним. Напротив, чёрная тень, которая ещё недавно была его учеником, была весьма энергична, и прекрасно знала, чего ей хочется. Она произнесла то же заклинание и очень ловко поймала золотую пчелу, вылетевшую из своего учителя в непрозрачный сосуд. Так появилась вторая черная тень. Они поговорили друг с другом и решили, что нет ничего прекраснее, чем быть вот такими тенями: можно повелевать людьми, заставлять их делать всё, что угодно, а потом превращать их в новые тени, и так до тех пор, пока с Земли не исчезнет последний человек. Тогда вся Земля будет принадлежать чёрным теням, и они будут жить на ней вечно, не зная болезней, страданий и смерти.

Плохо было только одно. Золотых пчёл невозможно было уничтожить никакими силами. А будучи выпущенными, они сразу же устремлялись к тем чёрным теням, которые были раньше их телами, и превращали их снова в обычных людей.

Тогда тени придумали построить для золотых пчёл темницу, облицованную изнутри тем чудесным сплавом, из которого волшебник изготовил бутылку.

С тех пор прошло очень много лет. Чёрных теней становилось всё больше, а людей – всё меньше.

И я, наконец, открываю тебе самое главное: сейчас на земле остался только один человек – ты. Если они убьют тебя или превратят в черную тень, то человеческий род исчезнет. Но, если тебе удастся добраться до того места, где томятся в неволе золотые пчёлы, и выпустить их, то все тени снова превратятся в людей.

– Я готов! Куда надо идти и что делать? Я буду очень стараться. Только… вдруг я не сумею, не смогу? Я ведь совсем один!

– Почему один? А я? Я буду с тобой и помогу своими знаниями. А Гром? Такого верного друга поискать надо! И он может многое, чего не можем ни ты, ни я.

– Скажи, Ведунец, а почему людей из Посада куда-то увели, а не превратили сразу на месте?

– В некоторых людях, особенно в хороших и добрых, золотые пчёлы держатся очень крепко и не хотят выходить. Приходится теням очень долго держать их в замороженном, безвольном состоянии, чтобы сопротивление золотых пчёл ослабело. С жителями Посада им придётся повозиться, не то, что с горожанами.

– Почему? – удивился Вик.

– Да потому, что вы честные труженики, а горожане – обманщики и лентяи, заставляли вас работать на себя, а сами бездельничали.

– Неправда! Они нас охраняли! Я сам видел стражников!

– Эти стражники, Вик, охраняли Город не от врагов, а от вас, чтобы вы случайно не пробрались к ним и не увидели, что они целыми днями ничего не делают, а только отдыхают и развлекаются. Тогда бы вы могли рассердиться и перестать кормить дармоедов.

Вику трудно было поверить в услышанное. Ведь с детских лет посадцев приучали быть благодарными своим защитникам – горожанам.

– Скажи, а кто сжёг Посад?

– А тени и сожгли. Они от того волшебника, который их создал, знают заклинание, вызывающее пожар. А жгут они дома потому, что боятся, не спрятался ли где-нибудь живой человек. Ведь только живой человек способен разыскать место, где томятся золотые пчёлы и выпустить их. Тогда царству чёрных теней придёт конец.

5.В путь!

– Ты готов? – спросила Ведунец.

Вик уже стоял на ногах и всем своим видом показывал, что готов скорее умереть, чем отказаться от дела, которое должен, обязан был выполнить.

– Тогда, пойдём, не будем зря терять времени, – и Ведунец показала рукой в сторону Дремучего леса.

– Мы что, через Дремучий лес пойдём? – немного удивился Вик. (Хотя, что спрашивать, другого пути, чтобы покинуть Посад, просто не было. Через городскую стену не перелезть, да и опасно – вдруг там ещё эти тени?)

– Дремучий лес, Вик, это самый лёгкий этап твоего пути. Там, и вправду, не совсем безопасно, но, я думаю, мы его преодолеем без труда. Идти мы будем только днём, до захода солнца. Тени любят ночное время – солнечный свет им не по нутру, хотя иногда они охотятся и днём. Зато ночь – это их стихия. И они носятся по всему миру, выискивая, не затаился ли где человек. Ночью надо сидеть совсем тихо, не выдавая своего присутствия.

Некоторое время они шли молча. Потом Вик смущённо сказал:

– Ведунец, а что мы будем есть? Я бы сейчас чем-нибудь перекусил, да и Гром не откажется.

– Разумеется. Я помню, что вам нужно подкреплять силы. И позабочусь об этом в своё время.

«Скорее бы уже это время настало», – подумал Вик, но вслух ничего не сказал. Негоже мужчине жаловаться на трудности.

И вот он, Дремучий лес, впереди. Как всегда неприветливый и таящий угрозу.

– Вперёд, – позвала Ведунец и очень легко заскользила через бурелом. Гром устремился за ней. У Вика дело пошло похуже. Ноги то и дело теряли опору, проваливаясь в трухлявую древесину, гнилые сучки цеплялись за одежду, ветки норовили попасть в глаза, паутина залепляла лицо, лезла в рот.

Но всё же, полоса препятствий была преодолена. Они стояли на твердой земле. Ведунец подошла к дереву и сдёрнула со ствола грязно-белое слоевище лишайника.

– Ты, кажется, хотел есть? Вот, попробуй. Они вполне съедобны, хотя не поручусь, что вкусны.

– Это можно есть? – поразился Вик. – А я не заболею, если это съем?

– Ничего плохого с тобой не случится. А больше здесь съедобного ничего нет.

Вик недоверчиво откусил лишайник. Он хрустел на зубах и был почти безвкусным, если не считать слабого грибного запаха. Гром, видя, что хозяин что-то ест, усиленно завилял хвостом и всем своим видом просил дать и ему отведать этой еды. Вик сорвал со ствола ещё один лоскут лишайника и бросил псу. Тот проглотил угощение в один миг и потребовал ещё.

– А ты почему не ешь? – спросил Вик свою спутницу.

– А мне еда вообще не нужна. Всё, что мне необходимо, это воздух, вода и солнечный свет.

Когда мальчик и пёс насытились, Ведунец сказала:

– Теперь надо набрать пищи с собой. Дальше есть будет нечего.

Скоро Вик собрал целую охапку лишайников. Но в чём же её нести? Он обмотал свою добычу гибкими ветвями какого-то кустарники и забросил тюк за спину.

Они пошли дальше, и вскоре Дремучий лес перестал выглядеть таким уж дремучим. Появились трава, цветы, даже целые полянки.

– Скорее, – подгоняла Ведунец. – До темноты надо пойти весь лес. Ночью выходят на охоту опасные звери. Да и другие беды поджидают путников в темноте. Ты же знаешь, из Дремучего леса не возвращался никто.

Уже смеркалось, когда они, наконец, достигли опушки. И вовремя: в лесу то и дело слышались шорохи и хруст веток, а пару раз раздался не предвещающий ничего хорошего вой какого-то зверя.

Вик даже слегка запыхался от быстрой ходьбы. Ноги гудели от усталости.

И вдруг он заметил скамейку. Да и не просто скамейку, а со спинкой! Как приятно будет посидеть на ней хоть несколько минут!

Но едва Вик направился к скамейке, как Гром грозно зарычал, залаял и схватил Вика зубами за штанину.

– Ты что, отпусти! – возмутился мальчик, пытаясь оттолкнуть пса.

– Он спасает тебе жизнь, – сказала подошедшая Ведунец. Она подняла с земли сухую ветку и бросила её на скамейку. И случилось непонятное. Спинка упала на сидение, прихлопнув ветку, и вся «скамейка» заходила ходуном. Она явно пережёвывала свою добычу, но вскоре поняла, что ветка несъедобна. Спинка поднялась, а скамейка сбросила с себя измочаленную ветку.

– Видишь? – спросила Ведунец. – Это хищное растение, называемое прикидник. Прикидывается каким-нибудь предметом, подманивает путника и съедает его. Таких в Дремучем лесу много. Удивительно, что нам встретился только один. Скажи спасибо Грому, он тебя спас. И пусть это тебе будет хорошим уроком. Прежде, чем что-то сделать, хорошо подумай и посоветуйся со мной.

Вик кивнул и ласково потрепал Грома по загривку.

Ведунец указала им на небольшое углубление в земле совсем рядом с коварным прикидником.

– Вот тут, я думаю, ночевать будет безопасно.

– Ты что! – возмутился Вик. – Это чудище ночью подкрадётся и ухватит за ногу!

– Прикидник не умеет передвигаться. Кроме того, он ночью тоже спит. Зато тени, почему-то не любят к нему приближаться. Хотя он им ничего сделать не может.

На ночь пожевали немного лишайника. Надо было растягивать запас, чтобы хватило подольше.

Вик придвинулся к тёплому боку Грома и мгновенно уснул. Никогда он так не уставал, как за последние два дня. Но надо было держаться.

Ведунец сидела рядом с ними и стерегла сон мальчика и собаки. Она думала о том, как же хорошо быть человеком и делить с другими людьми и радости, и горести.

6.Всё ещё впереди

Утро было таким ясным, таким приветливым, таким безмятежным, что просто не верилось, что мир захвачен злобными чёрными тенями.

– Я думаю, всё не так уж и тяжело! – оптимистично заявил Вик, хрустя лишайником.

– Это хорошо, что ты настроен на победу, – сказала Ведунец, – но имей в виду, что трудностей пока ещё почти не было. Не считать же то, как мы перелезали через бурелом, или то, как тебя чуть не съел прикидник. Всё ещё впереди. Надо быть очень осторожным, очень внимательным.

Чёрные тени, уничтожая города и деревни, на их месте создавали непроходимые пространства со всевозможными тайными ловушками. Так они решили преграждать людям все пути к тому месту, где томятся в неволе золотые пчёлы.

Что нас всех ждёт на этом пути, не знаю даже я. Понимаешь, тени вовсю пользуются той магией, которая досталась им от волшебника, их породившего. Они сотворяют ловушки и западни под прикрытием непрозрачной завесы. Поэтому мне было невозможно разглядеть, что они там делали. Но за нас то, что в тебе живёт золотая пчела, я думаю, что она очень яркая – ведь ты любишь людей и хочешь их спасти. И это пчела будет нам помогать, ведь ей очень хочется освободить других золотых пчёл и вернуть мир людей.

Не будем унывать и падать духом, помни: дорогу осилит идущий. Вик, хочу тебя попросить – будь осмотрителен и осторожен, прежде, чем сделать что-нибудь, подумай.

Ну что же, пора в путь. Пока мы на опушке, вырежи себе надёжную палку.

– Зачем? – удивился Вик. – У меня ноги крепкие, мне палка не нужна!

– Палка будет нужна для многих других вещей. Думаю, она не раз пригодится.

Вик послушался, и вскоре палка была готова. Мальчик закинул её на плечо, а на конец примотал свёрток со съедобным лишайником (его становилось всё меньше. Чем они будут питаться, когда запасы закончатся? Вик надеялся, что подскажет Ведунец).

И они выступили в путь. Впереди раскинулось бескрайнее пространство, покрытое сухой жёсткой травой. Она царапала ноги, но пока всё было не так уж и страшно. Когда солнце поднялось повыше, стала донимать жара и жажда. Они пили в последний раз из ручейка в лесу. Как сожалел Вик, что, спасаясь от пожара, потерял и корзинку, и лежавшую в ней бутылку. Как бы они сейчас пригодились!

Жара становилась всё сильнее. Особенно страдал Гром. Он высунул язык и дышал так часто, что его бока ходили ходуном.

Ведунец с сочувствием смотрела на мальчика и собаку.

– Потерпите ещё чуть-чуть, – попросила она. – Скоро начнётся дождь.

Дождь? В это как-то не верилось. На раскалённом небе не виделось ни облачка.

– Да, в этом месте так всегда, непогода налетает внезапно. Вик, видишь вон то растение с большими листьями? Нарви их побольше.

– Зачем? – спросил изнемогающий от зноя Вик. – Их есть можно?

– Нет, у этого растения съедобны только корни. Но мы их сейчас выкапывать не будем. Листья нам нужны для другого.

Ведунец внимательно смотрела под ноги, и, наконец, нашла то, что искала: небольшое углубление в почве. Она попросила Вика выполоть в ямке всю траву, а затем углубить её, что он и сделал с помощью своей палки (пригодилась, права была Ведунец!)

За всеми этими делами Вик даже не заметил, как вокруг всё потемнело.

– Скорее выстели стенки и дно ямки листьями, а то вода сразу впитается в землю, а вам надо хорошо напиться!

Когда Вик закончил все работы, на них упали первые крупные капли. А потом небо как будто разверзлось. Целые потоки воды обрушились на путников. Они вмиг промокли до нитки. Ямка моментально наполнилась водой, и Гром уже жадно лакал из неё. К воде припал и Вик, и пил до тех пор, пока вода не стала булькать и плескаться у него в животе.

Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Вик с сожалением наблюдал, как уровень воды в импровизированной чаше постепенно снижается. Снова он сожалел о потерянной бутылке и думал о том, чем её можно заменить. Его размышления прервала Ведунец:

– Вик, пока земля влажная, выкопай корни тех растений, что я тебе покажу. Их можно есть.

Скоро у них было несколько толстых корешков, которые Вик почистил ножом и промыл в остатках воды. Но когда он попробовал один корешок, его ждало разочарование: он был сухой, волокнистый и горький на вкус.

– Ведунец, это же несъедобно! – возмутился Вик.

– Да, не совсем вкусно. Но если испечь корешки в золе, то они станут мягче, и горечь уйдёт. Давай дойдём до той рощицы, и там остановимся на привал.

И Ведунец показала на небольшую группу деревьев, виднеющуюся на горизонте.

После дождя жара спала, жажда больше не мучала путников, поэтому до рощи они добрались довольно быстро.

– Вик, послушай, вам с Громом нужен какой-нибудь сосуд для воды. В роще есть родник, можно набрать воды на завтрашний день.

Вик вздохнул:

– У меня была бутылка, а я её потерял. Наверное, надо было вернуться и поискать.

– Твоя бутылке лопнула от огня, а потом расплавилась. Но я знаю, где можно найти то, что нам пригодится.

Они немного прошли среди деревьев и оказались около родника. Источник бил из земли, и светлая струя изливалась в сделанное в земле углубление, дно которого было выложено плоскими камнями. Родник был когда-то благоустроен людьми.

– Здесь неподалёку когда-то была деревня, – пояснила Ведунец. – Несколько лет назад её жителей превратили в чёрные тени, а дома сожгли. Но было время, когда местные жители ходили на этот родник за водой. Как то раз с одной девушкой случилась неприятность: она споткнулась и уронила кувшин. Он разбился, но не совсем. У кувшина отбилась часть узкого горлышка и одна из двух ручек. Пришлось кувшин выбросить, в хозяйстве были и другие. Про старый кувшин все и думать забыли. А вскоре нагрянули чёрные тени. Сейчас мы поищем, думаю кувшин лежит в том же месте, куда его выбросили.

Ведунец уверенно пошла вперёд и вскоре указала Вику на место:

– Вот, копай здесь, только осторожно, не разбей.

То, что мальчик принял за вросший в землю камень, было боком большого керамического кувшина.

Никогда, наверное, Вик не радовался так, как когда удалось извлечь из земли пузатый сосуд. Это было их спасеньем.

Пришлось выселить их кувшина муравьев, а потом долго отмывать его под струёй родника. А рядом догорал небольшой костёр, скоро в золе можно будет испечь корешки. Надо было торопиться: солнце уже садилось, в ночной темноте костёр мог их выдать.

7.Каменное поле.

– Вик, я думаю, сегодня мы встретимся с первой ловушкой, которую устроили тени. Соберись, будь внимателен и осторожен.

Они шли по старой дороге, оставив за спиной гостеприимную рощицу. Идти бы так и идти. За спиной у Вика бултыхался кувшин, подвешенный за сохранившуюся ручку на палку. Было тяжеловато, но, как известно, своя ноша не тянет, а запас воды дарил надежду, что, по крайней мере, от жажды они не пропадут.

Вик так задумался, что не сразу заметил, что дорога впереди засыпана камнями. И этот каменистый завал простирался и справа и слева, насколько доставал взгляд.

Таких камней Вик никогда не видел. Они были самого разного размера: от совсем крохотных, до огромных, но все имели форму шара и были чёрными и блестящими.

– Нам сюда? – спросил Вик.

– Да, ничего не поделаешь, – ответила Ведунец.

– А обойти нельзя?

– Нет. Это каменная насыпь имеет форму огромного кольца, со всех сторон опоясывающего место, где находится темница для золотых пчел.

– Ну что же, пошли.

Легко сказать, сделать гораздо труднее. Камни крутились иразъезжались под ногами. Через гряду больших камней приходилось перелезать, что было не так-то легко, особенно Грому. Приходилось затаскивать тяжелого пса на скользкие камни за шкирку. К тому же, Вик боялся разбить кувшин, поэтому проявлял просто чудеса акробатики.

Ведунец с легкостью перепрыгивала с камня на камень. Казалось, что девочка ничего не весит. А, возможно, так оно и было. Но она очень волновалась за своих спутников, и то и дело подсказывала Вику, где удобнее пройти. Лапы Грома всё время застревали между камнями, и он начинал громко визжать. Вик кидался ему на подмогу. Сколько часов боролись они с коварными каменными шарами, сказать было трудно. И вот, наконец-то, впереди показалась свободная от камней земля. Вик, вздохнул с облегчением, но, как видно, немного поторопился. Снова раздался отчаянный визг Грома. Вик кинулся к нему, наклонился, и вдруг понял, почему визжит пёс. Камни стали горячими, и с каждой секундой раскалялись всё сильнее, обжигая собачьи лапы. Вик и сам чувствовал, как его ногам становится всё жарче. Что делать?

Вик правой рукой подхватил визжащего Грома, не забывая левой рукой крепко удерживать палку с болтающимся на ней кувшином.

Потом он никак не мог понять, как удалось ему с этой ношей пробежать оставшиеся метры и в несколько прыжков достигнуть твёрдой земли. Прежде чем рухнуть без сил, Вик всё же успел поставить на землю кувшин с драгоценной влагой.

Кажется, он ненадолго потерял сознание и очнулся от того, что его тормошила Ведунец.

– Вик, Вик! Грому надо помочь, он немного обжёг лапы. И посмотри, что с кувшином.

Из последних сил Вик заставил себя сесть. Пёс лежал рядом, тихо поскуливал и время от времени облизывал подушечки своих лап.

– Прежде всего, намочи ему лапы водой из кувшина, тем более, что она всё равно вытекает. А потом я тебе покажу траву, которая поможет твоему другу. Всё не так страшно, скоро он сможет идти дальше.

Вик потянулся к кувшину. Под ним расплывалось мокрое пятно. Влага сочилась через трещину, которой ещё недавно не было. Значит, он всё таки стукнул кувшин об один из этих проклятых камней! Легко ей говорить: «Всё не так страшно!» Что может быть хуже: у них снова нет воды, Гром обжёг лапы, сам Вик весь в синяках, а на руке краснеет пятно ожога! Нет, ему не справиться!

Пёс жалобно скулил. Ему надо было помочь, как бы сам Вик ни чувствовал себя плохо. Он смочил лапы пса водой, и тот, в ответ на заботу, вильнул хвостом. Мальчик напился сам и напоил Грома из ладошки. Теперь кувшин был пуст.

– Пойдём, я покажу тебе, какие листья надо приложить к лапам пса, чтобы они быстрее зажили.

Вик с большим трудом поднялся на ноги, и тут его ждал новый сюрприз: на правом ботинке подошва наполовину оторвалась, а на левом так скрючилась, что наступать на ногу было невозможно. За последние дни ботинки несколько раз намокали и подвергались действию жара, и вот – не выдержали! Это было последней каплей. Вик сел, снял с себя уже ненужные башмаки, отбросил их в сторону, а потом повалился ничком на землю и зарыдал.

– Всё! Я больше никуда не пойду! Я не смогу, мне не справиться! – выкрикивал он сквозь слёзы.

– Хорошо, – неожиданно согласилась Ведунец. – Ты вправе сам выбирать свою судьбу. Оставь всё, как есть. И тогда твоя жизнь может иметь два пути. Первый (он лучше): ты будешь жить в каком-нибудь лесу, питаться травами и кореньями. Если повезёт, тебя не съедят дикие звери. Потом наступит зима, станет очень холодно, а у тебя нет ни дома, ни тёплой одежды. Вряд ли ты долго протянешь.

– Пускай! – буркнул Вик. – А что, сейчас лучше?

– Сейчас есть цель. И есть надежда. Поверь, это очень много. Но я тебе ещё не рассказала, что ждёт тебя на другом пути твоей жизни. Чёрные тени разыщут тебя, и скоро ты станешь таким же чёрным туманом, как они. Твоя золотая пчела будет исторгнута из тебя, и ты больше никогда не сможешь почувствовать радости и любви. По-моему, это гораздо страшнее.

Вик в душе согласился, что стать холодной и бездушной чёрной тенью – это, действительно, ужасно.

– Но есть ещё и третий путь: путь по которому ты сейчас идёшь. Да, нелёгкий, да, опасный. Но перед тобой великая цель: спасти людей, покончить с силами зла и мрака. Разве не стоит эта цель усилий? И что значат временные огорчения, по сравнению с тем великим счастьем, которое ждёт тебя, когда ты достигнешь цели?

– Я не справлюсь, – сказал Вик. – Я очень хочу вернуть всё, как было раньше, но не смогу.

– Сможешь! – твёрдо произнесла Ведунец. – Я редко являюсь людям, и всегда только тем, в ком я уверена. И ты должен в себя поверить. Тогда всё выдержишь, со всем справишься.

– Покажи мне ту траву, которой можно вылечить лапы Грома, – попросил Вик. Слёзы уже высохли на его щеках, в голосе появилась уверенность.

– И вот ещё что важно, – продолжила Ведунец, когда мальчик обработал ожоги на лапах пса. – Испытания порой помогают выяснить, есть ли в тебе какое-то определённое качество. Понимаешь, дело в том, что освободить золотых пчёл может только человек, обладающий некоторыми очень важными качествами. Нынешнее испытание показало, что ты верен дружбе. Ты спас Грома, хотя сам был в опасности. Так что, первое испытание ты выдержал.

8.Великий Квак

Они переночевали на том месте, а утром Гром уже мог встать на лапы, и они продолжили свой путь. Погода была неплохая, дорога ровная, так что Вик несколько приободрился, хотя и был задумчив и молчалив.

Наконец однообразный пейзаж изменился: на горизонте блеснула полоска воды.

– Река! – обрадовался Вик. Ему очень захотелось искупаться и смыть с себя дорожную пыль и усталость.

– Это озеро, – поправила его Ведунец. – Его окружают болота, а нам надо на ту сторону. Нужно держаться береговой кромки, потому что в нескольких шагах начинается непроходимая топь, которая засасывает любого, кто туда шагнёт.

– Ничего! – бодро отозвался Вик. – Можно и по бережку пройти. Только давай остановимся у озера на несколько минут. Мы с Громом искупаемся, а потом двинемся дальше.

– Вряд ли у тебя это получится… – задумчиво произнесла Ведунец. – Будь начеку, смотри по сторонам.

Странное было это озеро! Почти всю его поверхность занимала огромная гора, которая выступала из воды. И сама гора была очень странной. Она была блестящей, как будто покрытой лаком, буровато-зелёной, пятнистой и слегка бугроватой.

Вик устремился вперёд, чтобы получше рассмотреть это чудо.

– Осторожнее! – закричала Ведунец.

И в этот самый миг случилось непонятное. Из вершины горы к мальчику и собаке метнулось что-то, похожее на толстенный канат. Конец этого каната мелькнул перед самым лицом Вика, обдав его слизистыми брызгами, а потом так же молниеносно втянулся в вершину горы. После этого раздался звук, громкий и пронзительный. У Вика заложило уши.

– Он просит подойти поближе, потому что очень голоден и хочет вами закусить. Но его язык не достаёт до вас.

– К-кто это? – слегка заикаясь от страха, спросил Вик.

– Ты не узнал? Это же лягушка! Они ловят свою добычу языком. Вот и вас он хотел отправить к себе в рот, но не дотянулся. Но если мы пойдем вдоль берега, он обязательно достанет.

– Лягушка? – поразился Вик. – Разве бывают лягушки такой величины? И как же нам пройти? Как его одолеть?

– Расскажи нам, как ты стал таким? – попросила гигантскую лягушку Ведунец. – Только говори потише, а то от твоего кваканья мы оглохнем.

И лягушка, действительно стала квакать не так оглушительно, а Ведунец пересказывала Вику эти речи на человеческом языке. Вот что они узнали.

Родился Квак (а именно так звали это лягушку) в этом самом озере вместе с тысячами своих братьев и сестёр. Сначала они вылупились из икринок и некоторое время были шустрыми головастиками, но затем отрастили лапки и выбрались на берег. Весёлая и счастливая была тогда жизнь! Кругом было полно комаров и мошек, так что о пропитании заботиться не приходилось. Никаких врагов вокруг не было, и молодые лягушата целыми днями развлекались: прыгали, ныряли, плавали и пели хором. Но Квак не хотел быть одним из многих. Он мечтал быть особенным, знаменитым и известным, быть лучше всех. Однако, за какое дело он бы не брался, находились другие лягушки, которые делали это лучше. Одни прыгали дальше его, другие плавали быстрее. А что касается пения, то у него вообще получалось не очень, и его часто просили помолчать и не портить звучание хора. Это было очень обидно. И Квак всё время думал о том, как бы ему выделиться. И однажды придумал. Он влез на лист кувшинки и громогласно объявил:

– Я ваш царь! Кланяйтесь мне! Быстро!

Но другие лягушки не только не испугались, но и подняли его на смех:

– С чего это ты вдруг стал царём? Не раздувайся, а то лопнешь!

И вправду, Квак был не слишком велик ростом, поэтому, чтобы выглядеть солиднее, набрал полную грудь воздуха.

Отсмеявшись, лягушачья братия ускакала по своим делам, оставив униженного Квака в одиночестве. Так просидел он до позднего вечера, а когда стали сгущаться сумерки, вдруг услышал около себя какие-то голоса.

– Хочешь стать самой великой лягушкой в мире? – спросил один голос.

– Ты будешь не просто Кваком, а Великим Кваком – вторил ему другой.

– Ты станешь наводить на всех ужас и трепет!

– Ты единолично воцаришься на этом озере!

Откуда исходили это голоса, Квак понять не мог. Лягушки вообще видят не очень хорошо. Ему показалось, что голоса звучат из тумана, который клубился над водой. Только туман этот был не белым, а чёрным.

– Ну что, хочешь?

– Ещё бы! А что надо делать?

– Ничего! Всё сделаем мы. Ты нам очень понравился, и мы захотели сделать тебе приятное!

В то же мгновение Квак почувствовал, как будто внутри него что-то взорвалось. Вода в озере выплеснулась из берегов, а вместе с ней и все его лягушачьи соплеменники. Они, не разбирая дороги, ускакали на болота, даже не полюбовавшись на Квака. Впрочем, они, наверное, не смогли бы его рассмотреть, он стал похож не на лягушку, а на огромную гору.

Итак, Квак занял своей особой почти всю поверхность маленького озера. Плавать он не мог, да и двигался с трудом, поскольку стал очень тяжёлым.

Две тени летали вокруг него, любуясь на результат своего колдовства.

– Мимо него точно никто не проскочит! Особенно, когда он проголодается! – сказала одна тень.

– Слушай, а вдруг ему вздумается уйти? – предположила другая.

– Нет, этого допустить нельзя. Он всегда должен быть на посту!

– Давай, исправим это, – предложила одна тень другой, и они нырнули под воду.

И Квак почувствовал, как на его лапке сомкнулось кольцо. Он подёргал ногой и загремела цепь. Бедный Квак понял, что прикован ко дну озера.

– Ну вот, порядок! Сиди здесь, охраняй берег хорошенько!

С этими словами тени испарились.

Сколько времени прошло с тех пор Квак не знал. Так он и сидит неподвижно на одном месте уже много лет. Грустно, одиноко, а, главное, ужасно голодно. Никто здесь не ходит, очень редко удаётся поймать залетевшую птицу. Поэтому и просит Квак подойти чуть поближе, чтобы он мог утолить свой голод.

– Я не собираюсь кормить его собой или Громом! – возмутился Вик. Но потом он задумался и спросил: – А можно ему как-нибудь помочь? Жалко дурачка! Он ведь просто несмышлёный лягушонок, хоть и огромный, как гора. Он пострадал от теней, а, значит, мы с ним, вроде как, товарищи по несчастью.

– Ты готов тратить время, силы, может быть, и рисковать, ради лягушки? – спросила Ведунец.

– Да! А что нужно сделать?

– Ты уже сделал это. Смотри, – и девочка показала рукой на озеро.

Громоздящаяся над водой гора быстро уменьшалась. Наконец, раздался всплеск, и голова Квака исчезла из вида.

– Что случилось? – поразился Вик.

– Видишь ли, любое колдовство имеет условие, которое надо выполнить, чтобы оно разрушилось. Например, надо поцеловать спящую принцессу, чтобы она проснулась, или произнести какое-то особое слово, или ещё что-нибудь. Вот и здесь так. Чтобы разрушилось заклинание, сделавшее Квака таким огромным, надо было, чтобы кто-нибудь пожалел его ото всей души. Ты это сделал.

– Здорово! – обрадовался Вик. – А как его освободить от цепи?

– Он уже свободен. Ведь кольцо, которое удерживало Квака за ногу, стало слишком большим для него, и легко спало с его маленькой лапки.

– Здорово! И мы теперь сможем спокойно пройти вокруг озера.

Вик всё же не стал купаться в озере, мало ли каких ещё чудовищ могли поселить в нём тени. Он просто умылся и помыл свои уставшие ноги. Идти стало легче, и они побрели вдоль берега.

Кое-где болото почти вплотную подходило к озеру. Приходилось быть очень осторожными и смотреть под ноги.

Когда они прошли уже половину пути, из воды на берег выскочила лягушка. Самая обычная лягушка. Она не ускакала, а уселась перед путниками и заквакала. Но перед этим выплюнула что-то изо рта, и наступила на этот предмет лапкой. Гром хотел, было, схватить лягушку, но Вик прикрикнул на него, и пёс притих.

– Это Квак, – объяснила Ведунец. – Он благодарит тебя за освобождение и хочет отдать тебе одну вещицу. Её потеряли тени, когда приковывали его ко дну озера. Потом они несколько раз ныряли, чтобы найти пропажу, да так и не отыскали. «Ладно, брось, – сказала одна тень другой. – Он, наверное, сидит на нём, а эту лягушку теперь с места не сдвинешь! Там всего одно желание осталось. Как-нибудь обойдемся». И тени улетучились. Квак разыскал то, что они потеряли и принёс нам.

Лягушка убрала лапку. Под ней лежал маленький камешек, прозрачный, как осколок стекла.

– Спасибо, Квак, – поблагодарила Ведунец. – Это очень нужная вещь. Хорошо, что ты её нашёл. А сейчас беги, лови комаров и мошек, плавай взапуски с собратьями, словом, веди обычную лягушачью жизнь. Поверь, она прекрасна для того, кто рождён лягушонком.

– Я знаю! Ещё раз, спасибо за избавление! – и Квак плюхнулся в воду.

Ведунец отдала камешек Вику и сказала:

– Смотри, не потеряй. Спрячь получше. Ты даже не представляешь, как замечательно, что ты заполучил такую вещь. Сейчас я тебе ничего объяснять не стану. Вот когда ты будешь близок к цели, тогда я тебе расскажу, какую пользу может принести этот камешек. А сейчас, в путь!

И Вик, Ведунец и Гром зашагали по берегу..

– О чём ты задумался? – спросила девочка.

– Знаешь, отец научил меня читать и писать. И я иногда хвастался этим умением перед другими ребятами. Как-то, они попросили меня тоже научить их грамоте. Но я отказался. Я сказал, что это умение им не понадобится. Ведь я собираюсь стать провиантмейстером, а они будут простыми работниками Посада, им умение читать ни к чему. Понимаешь, Ведунец, мне хотелось быть выше их, быть каким-то особым, отличаться от друзей. Они тогда на меня обиделись и не разговаривали со мной несколько дней. И даже сейчас иногда дразнят меня, называя грамотеем. Я обижался. А сейчас вдруг подумал, что вёл себя точь в точь, как Великий Квак, стремился вознестись надо всеми, быть важнее, ценнее, чем другие. И мне стало очень стыдно за то, как я вёл себя тогда. Ведунец, я дал себе слово, что если всё исправится и станет, как раньше, я попрошу у друзей прощения, и научу их всему тому, что знаю сам!

– Хорошо, что ты это понял, – сказала Ведунец – Я в тебе не ошиблась, когда решилась тебе помогать. У тебя чуткая душа. Ты видишь свои ошибки и хочешь от них избавиться. Итак, в этом испытании ты проявил два очень важных качества: сострадание и умение признавать свои недостатки и желание их исправить. Ты ещё на шаг приблизился к своей цели.

9.Не верь своим глазам

Наконец, они обогнули озеро. Дальше им предстояло идти по прямой, ровной дороге, которая устремлялась куда-то вдаль. Вик обрадовался: можно хоть немного передохнуть от всяких приключений. Они прошли всего несколько шагов, и вдруг Ведунец сказала:

– Дальше мне нельзя. Тебя ждёт испытание, которое ты должен преодолеть сам, без моей помощи и подсказок. Прошу тебя, будь очень внимателен и осторожен. Трижды подумай, прежде, чем что-нибудь сделать. И главное условие: как бы тебе ни хотелось, не сходи с дорожки. Надеюсь, ты справишься. Старайся не смотреть по сторонам, иди вперёд. Я буду ждать тебя там, в конце этой дороги. Гром, помогай Вику!

С этими словами Ведунец исчезла, как будто её и не было.

Вик немного поозирался по сторонам, а потом торопливо зашагал по дорожке. Гром бежал рядом. Сначала ничего не происходило, но потом Вик стал всё чаще наступать на острые камушки, которые впивались ему в подошвы. Хотя ступни мальчика и привычны были к беготне босиком, но ощущения были не из приятных. Хорошо бы перешагнуть на мягкую траву, которая зеленела по обе стороны дороги. Но Ведунец предупредила – нельзя! Что же, надо потерпеть.

Тем временем, вдоль дороги стали встречаться деревья. И некоторые из них как две капли воды были похожи на те, что росли в Посаде. Вон то дерево с развилкой – с него Вик свалился, года два назад. А в этом дереве сбоку есть огромное дупло… Пройдя мимо, Вик обернулся. Точно, дупло было на месте.

Дальше Вика ждало ещё большее удивление: слева и справа от дороги появились дома! И тут никак нельзя было ошибиться: это было главная улица Посада, идущая прямо от ворот. Вик обернулся: никаких ворот за спиною не было. Ничего не понимая, он шёл дальше и узнавал каждый дом.

– Эй, Вик, привет! Куда ты подевался? – это был голос его друга Сайма.

Да, это был Сайм, он подбежал и зашагал рядом. Только Сайм шёл по траве, а Вик по острым камням.

– Давай сюда, – позвал Сайм.

– Не могу, я тороплюсь. Как у вас дела? Всё хорошо?

– Да просто отлично! Лучше и быть не может! Всё плохое в прошлом! Так где ты был? Мы тебя обыскались! Твои тебя потеряли, беги домой поскорее! – и Сайм куда-то умчался.

Вик зашагал всё быстрее, и вот, впереди показался их дом. В саду под деревьями был накрыт стол, и вокруг него собрались все домочадцы: мама, папа, бабушка, сестра и даже её жених. Увидев Вика, они замахали руками и стали звать его:

– Вик, давай скорее к нам! Где ты бродишь, мы уже заждались тебя! Сегодня большой праздник!

Отец встал и направился к Вику. Но Гром оскалился и грозно зарычал, а потом залился злобным лаем.

Вик только открыл рот, желая успокоить пса, как вдруг отец произнёс:

– Тихо, тихо Гром, прекрати! Для тебя тоже найдётся что-нибудь вкусненькое.

И тут в голове Вика как будто развеялся туман:

– Папа, а откуда ты знаешь, что его зовут Гром? Ведь я его подобрал и дал ему имя уже после пожара! И все дома сгорели я сам видел! А сейчас, как будто никакого пожара не было! Что это за место? Это не Посад! И кто вы все?

Вику очень не понравилось выражение лица того, кто прикидывался его отцом. У папы никогда не было, не могло быть на лице такого выражения жестокости и злобы. А рядом уже стояла та, которую он принял, было, за маму.

– Вик, дрянной мальчишка! Немедленно домой! Что за моду взял, не слушаться старших!

Они тянули к нему руки, пытаясь достать до него и стащить с дорожки.

Вик попятился и услышал за спиной какие-то звуки. Он оглянулся. Изо всех домов выходили посадцы и старались достать до Вика своими длинными, руками.

И Вик кинулся бежать, стараясь держаться ровно посредине дорожки. Гром поспевал за ним.

Сколько времени они бежали, когда отстали от них преследователи, Вик не знал. Остановился он только после того, как услышал голос Ведунец:

– Вик, Вик, остановись! Всё закончилось, всё осталось позади!

Вик упал на землю. Его грудь ходила ходуном, воздух обжигал лёгкие, все поджилки тряслись.

– Что это было? – спросил он отдышавшись.

– Мираж-ловушка. Тени устроили её так, что из твоей памяти было извлечено нечто, что ты любишь больше всего. Все твои родные и знакомые, которых ты видел, на самом деле были просто как бы отражениями твоих мыслей, желаний. Ты ведь часто думаешь о том, как хорошо будет, когда ты снова окажешься в родных местах, а рядом будут те, кого тебе так не хватает. Именно это тебе и показали. Одновременно такое испытание сильно ослабляет умение рассуждать и критически относиться к увиденному. Но если бы им удалось заманить тебя хоть на один шаг в сторону от дороги, ты бы пропал навсегда! Это, пожалуй, было самое трудное испытание. Ведь так хочется верить во что-то хорошее, что нелегко заставить себя увидеть обман.

– Да, – признался Вик. – Если бы не Гром, я, наверное, шагнул бы к ним, к тем, кого я принял за своих родных. Он почуял неладное, и залаял.

– Гром никогда не видел твоих родных. Кроме того, у собак нет воображения, нет фантазии. Поэтому он видел вовсе не то, что казалось тебе, а то, что было на самом деле. И это ему сильно не понравилось.

– Спасибо тебе, Гром! – Вик погладил пса. – Если бы не ты, мне была бы крышка!

Гром повилял хвостом, как будто хотел сказать: «Не за что. Я всегда к твоим услугам!»

– Ведунец, а почему ты покинула нас, пока мы там были?

– Видишь ли, Вик. Эта ловушка устроена так, что тени узнают, что в ней есть человек, только если он попадётся. Так что про тебя они не узнали: ведь ты не сошёл с дорожки, и никто из них до тебя не дотронулся. А вот если бы туда зашла я, они бы сразу это почувствовали. Ведь я не совсем обычное существо. И они бы точно примчались сюда. Я не хочу, чтобы тени узнали, что жив ещё один человек, и я не хочу, чтобы тени узнали, что я тебе помогаю. Если узнают, могут сделать что-нибудь очень злое. Но самое главное – то, что в этом испытании ты проявил благоразумие и рассудительность, не дал себя обмануть, заморочить. И это тоже очень ценные и нужные качества, которые позволят тебе одержать победу. Пошли. Не будем терять времени. Осталось идти не так уж долго, но тени, наверняка, уже заподозрили что-то неладное. Надо поторопиться.

10.Подлёдные твари

Сколько дней они уже идут? Вик потерял счёт… Весь тяжёлый путь слился в одно сплошное испытание. Голод, жажда, жара, холод, непогода – Вик притерпелся ко всему. Где же то место, куда так упорно стремится их маленький отряд?

– Уже немного осталось, соберись с духом, – ободрила мальчика Ведунец.

Вот уж кому дорога была нипочём. Её нарядное платьице нисколько не пострадало от долгого пути. И туфельки совсем не стоптались… А вот Вик имел жалкий вид. Одежда висела лохмотьями, босые ноги были сбиты до кровавых ран. А сам Вик был с ног до головы покрыт синяками и ссадинами. Выгоревшие на солнце волосы, давно не видевшие гребешка, спутались и торчали во все стороны… Он шёл и раздумывал о том, узнают ли его родные, если ему удастся освободить золотых пчёл и всё вернётся на свои места? Гром выглядел не лучше мальчика: шерсть топорщилась клочьями, и он то и дело скулил от голода и усталости.

– Остановись, Вик. Впереди ещё одно испытание, – и Ведунец показала на простирающуюся перед ними до самого горизонта равнину. Вся она была покрыта ледяной коркой.

– Думаешь, ноги отморожу? – спросил Вик, разглядывая свои босые ступни.

– Думаю, что всё гораздо опаснее, – ответила девочка.

Вик сделал несколько шагов, и вдруг лёд под ним затрещал. Он отпрыгнул в сторону, но и там появились предательские трещины. Ледяная равнина оказалась огромным замёрзшим водоёмом. Лёд был тонким, прозрачным, и сквозь него Вик увидел какое-то движение. Подо льдом мелькали силуэты огромных существ, которые подплывали к месту, где замер, боясь шелохнуться, мальчик.. Эти твари разевали зубастые пасти и в нетерпении ударяли снизу по льду. Они были голодны.

– Тебе надо на ту сторону, Вик, – сказала Ведунец.

Ей-то было всё нипочём – она совершенно спокойно стояла на тонком льду, и он не трещал и не ломался под ней. Гром тоже сунулся, было, на лёд, но испугался жутких тварей и с визгом отскочил назад. Оттуда он начал облаивать чудовищ, насколько хватало его собачьих сил.

Как ни странно, но поддержка Грома подбодрила Вика.

– Ведунец, что мне делать? Если лёд проломится, они меня сожрут!

– Единственный возможный способ – это передвигаться ползком. Тогда, возможно, лёд выдержит тебя.

– Но тогда же эти твари…

– Да, тогда они будут совсем рядом и постараются проломить лёд со своей стороны, снизу. Поэтому ползти надо быстро, хотя и очень осторожно. Во льду есть полыньи, их надо замечать вовремя.

– А эти уроды не вылезут через них на лёд?

– Нет, не беспокойся, они не могут жить на воздухе.

Вик, стараясь двигаться как можно осторожнее, лёг на живот и пополз. Лёд под ним почти не трещал, и это вселяло хоть и слабую, но надежду. Он старался двигаться как можно быстрее, но вид чудовищ, кишевших прямо под ним, заставлял его содрогаться от ужаса. Они грызли лёд своими длинными острыми зубами, царапали его кривыми изогнутыми когтями, а некоторые пытались проломить тонкую прозрачную преграду рогатым костяным гребнем, венчавшим тупорылые уродливые морды. Они были голодны, а добыча была совсем рядом, и монстры бесновались и прилагали все усилия, чтобы добыть пищу. Гром жалобно скулил на берегу.

– Гром, рядом! – скомандовал Вик. И собака не смогла ослушаться хозяина. Вот так они и продвигались к невидимому пока берегу. У Вика вскоре замерзли руки и ноги, про живот и говорить не приходилось. Он уже почти не замечал беснующихся подо льдом чудищ и только твердил себе: «Я доползу, доползу!» Пару раз он чуть не угодил в полынью, и стал внимательнее вглядываться вперёд. Гром следовал за Виком и не сдерживал эмоций. Он то лаял, то взвизгивал, то жалобно скулил. А Ведунец шла рядом. Шаги её, казалось, были невесомы. И чудовища её не замечали. Она подбадривала Вика, хвалила, говорила, что осталось совсем чуть-чуть.

Внезапно Вик ощутил острую боль в руке, как будто порезался ножом. Лёд окрасился красным. Мальчик присмотрелся: изо льда торчали тут и там острые льдинки. Они были невелики размером, но это не мешало им наносить кровоточащие раны, резать и рвать одежду. Впереди виднелись заросли сухой зимней травы. Берег был совсем близко, и Гром с визгом устремился туда. Преодолев препятствие он принялся зализывать свои израненные лапы.

Вик полз, не обращая внимания ни на подлёдных тварей, ни на жгучую боль в кровоточащих ранах, ни на холод, сковывающий всё тело. Он должен доползти и он доползёт!

Последним усилием Вик выбросил своё тело на спасительный берег и замер, не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Гром лизал его лицо и руки, желая подбодрить хозяина. Ведунец сидела рядом и гладила Вика по голове. Совсем, как мама. И Вик заплакал.

– Ведунец, я не могу больше, правда, не могу!

– А как же весь путь, что ты уже прошёл? Неужели, всё зря? Неужели, ты не будешь жалеть, что не дошёл совсем чуть-чуть? Ты был такой молодец, я гордилась тобой. И не верю, что ты способен отречься от своего дела. Просто, ты измучен, Тебе надо отдохнуть.

И Ведунец тихо запела. Слов песни было не разобрать, да и напев незнаком, но всё же это была самая прекрасная на свете песня. Голова Вика лежала на коленях девочки, а к его боку привалился мягкий, тёплый Гром. И уже не было ни боли, ни холода, ни усталости. Глаза Вика слипались, а душа как будто подпевала чудесной мелодии…

11.Переправа

Проснулся Вик с ощущением счастья. Раньше, ещё до всех событий, это было его обычным утренним настроением. Но с тех пор его постоянными спутниками стали тревога, боль утраты, неуверенность в своих силах и бесконечная череда испытаний, которым, казалось, никогда не будет конца. Пока Вик не раскрыл глаза, ему даже показалось, что всё, что с ним случилось – это просто длинный ночной кошмар.

И внезапно его пронзило понимание – ему невероятно повезло, что с ним Ведунец. Она не только указывает ему путь, не только советует как вести себя, как преодолевать испытания. Было ещё что-то. Рядом с ней он чувствовал себя сильным и уверенным. А ещё, как будто он был маленьким ребёнком, который не боится ничего, потому что рядом с ним – любящие и любимые родители…

Но вот глаза, наконец открыты, и всё стало на свои места. Поле, поросшее сухой травой, Гром, уже проснувшийся и охраняющий сон хозяина, и Ведунец, сидящая рядом и с улыбкой смотрящая на него.

– Проснулся? Ну, как себя чувствуешь? Что надумал?

При звуке её нежного голося, Вик сразу вспомнил вчерашнее испытание, и своё отчаяние, а больше всего – волшебную песню, которая, как живая вода омыла его душу, пробудила в нём новые силы и решимость довести начатое дело до конца, чего бы ему это ни стоило.

– Ты прости меня, что я вчера, ну… раскис.

– Что ты! Не каждый взрослый выдержал бы то, через что ты прошёл! Я же говорю, я горжусь тобой! Ну что, пойдёшь дальше?

– До конца.

– Я была уверена, что иначе ты решить не мог. И осталось совсем чуть-чуть. Правда, не могу тебе пообещать, что будет легко. Но я верю, ты справишься. Как твои руки?

Вик глянул на ладони. За ночь порезы немного затянулись. Вик уже не в первый раз замечал, как быстро на нем всё стало заживать. Он подозревал, что тут тоже не обходилось без помощи Ведунец.

Он поднялся на ноги. Гром забежал вперёд и заглянул Вику в глаза. Он словно хотел спросить: «Хозяин, долго нам ещё куда-то идти?»

– Надо Гром, ничего не поделаешь, – ответил на его немой вопрос Вик. Потом он спросил свою спутницу: – Куда теперь?

– Мы почти дошли, ответила Ведунец. Но ещё пару преград предстоит преодолеть. Ты где-то потерял свой посох. Сейчас он может тебе понадобиться. Поищи подходящую палку.

Вдали росло несколько деревьев. Под одним из них Вик обнаружил сухую ветку. Мальчик достал из кармана складной ножик, и вскоре неказистая, но длинная и надёжная палка была готова.

Идти, и правда, пришлось недалеко. Вскоре они стояли на берегу какого-то водоёма. Вряд ли это была река – вода была неподвижна. Скорее озеро. Вдали виднелся противоположный берег. И Вик даже смог рассмотреть на нём какое-то одинокое строение. Здание, видневшееся на том берегу, по форме напоминало яйцо, слегка вкопанное тупым концом в землю. Оно было синеватым, с зелёным отливом.

– Видишь? – показала на здание Ведунец. Это цель твоего пути. Там внутри томятся золотые пчёлы.

– Уже дошли? – выдохнул Вик. Так долго он ждал этого мгновения, и так неожиданно оно наступило. – Да я вмиг переплыву!

И Вик, как был, в одежде, ринулся к воде.

– Стой! – пронзительно закричала Ведунец. Так она ни разу не кричала за весь их долгий путь.

Вик обернулся.

– Что? Думаешь, не доплыву?

– Вик, Вик! За всё это время ты так и не научился терпению и осторожности. Разве случайно я попросила тебя обзавестись палкой? Сначала проверь эту воду, а потом пускайся вплавь.

Вик поднял палку, которую отбросил, когда хотел пуститься вплавь.

Едва он коснулся палкой воды, как над её поверхностью взметнулись десятки извивающихся щупалец. Они обвили палку и утащили её под воду.

– Что это? – поразился мальчик.

– В морях обитают два вида животных: осьминоги и медузы. И у тех, и у других есть щупальца. Осьминоги обхватывают свою жертву и утаскивают её на дно. А медузы содержат в щупальцах яд, иногда парализующий. Вот, чёрные тени и создали из этих двух животных новое существо. Они назвали своё творение осьмузами. Их щупальца сначала парализуют, а потом утаскивают жертву в глубину вод, чтобы там ею полакомиться… Тени знают, что другого пути на остров нет, вот и населили воды этими тварями.

– Что же делать? – огорчился Вик. – Лодки здесь нет. Можно было бы построить плот, но где взять брёвна?

– Ни плот, ни лодка не помогут. У осьмуз очень длинные щупальца, они достанут человека и в лодке, и на плоту.

Вик пригорюнился. Ничего придумать он не мог.

– Пошли, – Ведунец двинулась вдоль побережья, а Вик и Гром поплелись за ней. Вик то и дело поглядывал туда, где за водной гладью, такой спокойной с виду, виднелась темница золотых пчёл.

– Смотри, – отвлекла Вика от его грустных дум Ведунец.

И Вик увидел стоящее на берегу непонятное сооружение. Это была покосившаяся и покрытая ржавчиной железная вышка. А от неё на ту сторону пролива тянулся стальной трос.

– Давай поднимемся, – предложила Ведунец.

Наверху выяснилось, что к тросу подвешена маленькая вагонетка с низкими бортами и без крыши.

– Что это? – удивился Вик.

– Понимаешь, чёрные тени сами ничего делать не любят. Тюрьму строили обычные люди. Их доставили на остров, а потом населили пролив осьмузами, чтобы люди не могли убежать вплавь. Вот в этой тележке им доставляли строительные материалы и еду. Людям обещали, что после завершения строительства их освободят. И их «освободили» – превратили в чёрные тени, а вылетевших из них золотых пчёл заключили в тюрьму, которую они сами же и построили. А про вагонетку забыли. Или просто решили, что тележка слишком мала для взрослого человека. А про детей они просто не подумали. Ну что, Вик, попробуешь на этом пересечь пролив?

Вместо ответа Вик полез в тележку. Следом за ним втиснулся Гром. А Ведунец стала на самый краешек тележки и ухватилась одной рукой за канаты, идущие к подвеске.

– Ты упадёшь! – запротестовал Вик.

– Не волнуйся, со мной ничего не случится. Смотри, вот этот стопор удерживает тележку. Убери его, и она покатится на тот берег.

Пришлось ещё и оттолкнуться. Тележка сильно заскрипела и покатилась вперёд. Трос был подвешен с наклоном, и тележка по мере приближения к острову всё ниже опускалась к воде. И оттуда стали подниматься щупальца осьмуз. Тележка уже почти касалась дном воды. Скорее бы добраться до берега! Но вдруг раздался скрежет и движение прекратилось. Вик поднял глаза. Трос, по которому скользило колёсико подвесной тележки, был в несколько витков обмотан колючей проволокой.

Не говоря ни слова, Вик стал, обдирая ладони, карабкаться вверх. Добравшись до троса, он левой рукой вцепился в него, а правой стал разматывать колючую проволоку. Ржавые шипы вонзались в пальцы и ладони. Кровь капала на лицо Вика, и на тележку с отчаянно скулящим Громом, и в воду. И это капли крови, как будто, раззадорили осьмуз. Они всё дальше тянули свои щупальца, пытаясь дотянуться до пса.

Наконец, последний виток колючки был отмотан, и тележка двинулась вперёд. Тут почти одновременно произошло два события. Вик не удержался и свалился вниз. Хорошо, что не в воду, а в тележку. Гром отпрянул, и щупальце одной осьмузы задело его. Вик схватил пса на руки, но тот уже безвольно повис в его руках. Яд сделал своё дело.

Через несколько мгновений тележка врезалась в прибрежный песок.

Гром лежал на боку и не подавал признаков жизни. А Вик сидел рядом и горько плакал. Много раз за весь их трудный путь мальчик думал, что может в любой момент погибнуть. Но никогда даже не предполагал, что лишится своего друга.

– Не плачь, Вик, – услышал он голос Ведунец. – Гром не погиб. Он только парализован. Если ты освободишь золотых пчёл, они его излечат. Великая сила есть в них – сила добра и любви. А сейчас не время плакать. Надо поспешить. Яд продолжает действовать, дорога каждая минута. И ты должен выбрать. Если я пойду с тобой, Гром наверняка погибнет без моей помощи. Я могу хоть немного, но поддерживать в нём жизнь. Но тогда дальше тебе придется идти одному. Ну, что выбираешь?

– Зачем об этом спрашивать? Гром мой друг. И он должен жить. Помоги ему, Ведунец. Помоги всем, чем можешь, – Вик старался говорить спокойно, но по щекам его катились слезы, и он никак не мог их сдержать.

– Я знала, что ты это скажешь. Тогда поспеши. Но прежде подумай, что тебе может понадобиться на твоём пути. Имей в виду: в тюрьму золотых пчёл можно проникнуть только через отверстие на самой верхушке здания.. Тени специально сделали вход сверху. Им-то так попадать внутрь легко – они же летают. А вот ни один человек подняться по скользкой стенке не сможет.

– А можно пробить стену? – ещё всхлипывая и размазывая по своим щекам грязные дорожки от слёз, спросил Вик.

– Нет, стены очень прочные.

– Что же, всё зря? – Вик не мог поверить, что весь путь, все страдания были напрасными.

– Вик, запомни. Человек может решить любую задачу. Только не надо заранее себе говорить, что она неразрешима. Думай Вик, думай!

– А ты мне не можешь подсказать?

– Ты забываешь, что я могу только рассказать о том, что знаю. А придумать что-то новое я не могу. Новое может придумать только человек.

Вик уже не плакал. Он машинально гладил Грома, но видно было, что его мысли далеко. Наконец, он вскочил и направился к тележке, на которой они совершили опасную переправу и стал высвобождать стальной трос, по которому катилось колесо подвесной тележки. Он ещё на том берегу понял, что трос был закольцован, чтобы можно было подтянуть тележку снова на противоположный берег. Чтобы снять его с роликов, надо найти место соединения.

Вот и оно. Хорошо, что всё сделано небрежно. Иногда даже то, что работа выполнена плохо, может принести пользу.

Вик своими израненными в кровь, обмороженными пальцами стал разъединять концы троса. Готово. Трос с тяжёлым плеском свалился в воду. Но его конец Вик крепко держал в руках. Он начал вытягивать трос из воды, сворачивая его в бухту. Осьмузы цеплялись к тросу так крепко, что их щупальца отрывались, и Вику пришлось оторвать от своей куртки лоскут, чтобы счищать щупальца с троса. Наконец, работа была выполнена. Трос был такой тяжёлый, что Вик даже засомневался, хватит ли ему сил добросить конец троса до вершины яйцевидного здания. Эх, верёвку бы… Но верёвки не было. Были, конечно, четыре отрезка каната, на которых была подвешена тележка, но они короткие и не слишком толстые. Хотя, пригодиться могут… Вик отвязал и их. Ещё нужен надёжный крюк. Вик оторвал от тележки железный прут, загнул его и приладил к тросу. Вроде бы, надёжно. Надо надеяться, что выдержит.

Ну вот, всё готово. Можно идти. Неужели его цель рядом, в нескольких десятках шагов?

Эта мысль придала Вику силы, и он не без труда поднял свёрнутый трос и приладил себе на плечо. Он готов.

– Ступай, Вик, – сказала Ведунец. – Иди, я верю в тебя. Только что-то мне подсказывает, что тебе придется пережить ещё одно испытание. Сначала попробуй, сможешь ли ты приблизиться к темнице золотых пчёл. Если нет, то тогда возвращайся, и я открою тебе, как туда можно попасть. Но мне очень не хочется, чтобы пришлось тебе идти по тому пути. И ещё, хочу тебе сказать важную вещь на случай, если тебе удастся выпустить золотых пчёл. Запомни: остерегайся смотреть на них. Даже одна пчела светит так ярко, что глазам больно. А свет многих пчёл может и вовсе лишить тебя зрения. Когда откроешь сосуд с пчёлами, сразу же закрывай глаза. И будет лучше, если ты ляжешь ничком и набросишь что-нибудь на голову.

Вик кивнул и подобрал с земли то, что осталось от его куртки. Он обвязал рукава когда-то «парадной» одежды, которая сейчас стала грязной и рваной тряпкой, вокруг талии. Надевать её уже не имело никакого смысла, но последнюю службу сослужить она ещё могла.

Никогда прежде Вик не испытывал такого чувства. Цель была перед глазами, и он готов был отдать жизнь за то, чтобы его путь завершился победой. И неважно, останется он жив, или нет. Главное – чтобы было разрушено царство черных теней, и люди смогли бы жить своей обычной человеческой жизнью. И эта жизнь была бы прекрасной. Только сейчас Вик до конца почувствовал, как же хороша обычная жизнь, сколько в ней радостей, которые люди даже не замечают: дышать, ходить, улыбаться – как же всё это замечательно!

За этими мыслями Вик даже не чувствовал тяжести троса и не замечал, что идти становится всё тяжелей. Воздух делался как будто более плотным, более вязким, продираться через него было всё труднее. И, наконец, Вик, сколько ни старался, не смог сделать больше ни одного шага. Он отошёл немного назад и решил попробовать найти проход в этой незримой преграде. Пару часов он потратил на это, пока, наконец, не понял, что совершил полный круг и вернулся на то же место, с которого начал свой путь. Ему не оставалось ничего иного, кроме как вернуться на побережье.

Ведунец по-прежнему сидела рядом с Громом. Её руки лежали на голове пса. И она тихонько пела. Вик подумал, что так она поддерживает в бедняге искру жизни.

– Я была почти уверена, что тени выставили круговую преграду, – грустно промолвила Ведунец. – Как же мне не хотелось, чтобы тебе пришлось идти единственным доступным путём… И я впервые боюсь, по-настоящему боюсь, что ты не сможешь его преодолеть. Но выхода нет. С острова без победы мы уйти не сможем, Гром через несколько часов может погибнуть, а ты… – он замолчала, а потом спросила: – ну что?

– Говори! – тихо, но твёрдо промолвил Вик.

– Слушай и запоминай. Где-то, около побережья есть люк. Возможно, он присыпан песком. Найди его, открой, и ты попадёшь в лабиринт, выход из которого находится рядом с тюрьмой золотых пчёл.

– А что такое лабиринт, и почему ты волнуешься? Что меня там ждёт?

– Лабиринт это система ходов, устроенная особым образом. Они то раздваиваются, то поворачивают в разные стороны, то заканчиваются тупиком. Многие люди блуждают по ходам лабиринта, пока не лишаются сил и не погибают. В том лабиринте, который тебе предстоит пройти есть и ещё одна дополнительная сложность: в нём абсолютно темно.

– То есть, пройти лабиринт невозможно? – Вик терял надежду.

– Я так не сказала. Способ есть. Правда, если ходов много, и они запутаны, то идти придётся долго. Но зато, в конце обязательно найдёшь выход. Любой лабиринт можно пройти, если соблюдать одно простое правило. Надо всё время идти, касаясь рукой стены. Рука должна быть одна и та же, допустим, правая. Тогда ты рано или поздно пройдёшь мимо стен всех коридоров и выйдешь наружу. И нельзя миновать ни одного ответвления, даже если оно ведёт в тупик…

– Что же здесь сложного? – удивился Вик.

– А то, что это особый лабиринт. И я очень боюсь, что в иных коридорах тебя ждут препятствия, страшные препятствия. А обойти их нельзя. Ведь, может быть, именно этот ход ведёт к заветной цели. Собери всё своё мужество.

В этот миг Гром дёрнулся всем телом и издал какой-то странный звук. Вик испугался, что его верный друг умирает.

– Поспеши, Вик, – повторила Ведунец. – Видишь, Грому совсем худо. Спасти его могут только золотые пчёлы. Вик, я хочу, чтобы ты знал: я помогала очень многим людям. Это были хорошие, добрые, честные люди. Я любила их всех. Но так вышло, что больше всех этих людей я полюбила тебя. Если ты погибнешь, умрёт не только Гром. Не станет и меня. Ведь ты – единственный на Земле человек. Если не будет тебя, то мне больше некому будет помогать, и моё существование станет никому не нужным. Прошу тебя, вернись живым. И вернись с победой! Да, вот ещё что-то очень важное я тебе должна сказать. Ты не потерял камешек, который тебе дал Квак?

Вик пошарил в кармане. Подарок Квака лежал там вместе с ножиком и огнивом. Мальчик уже давно переложил их из кармана куртки, которая больше ни на что не годилась, в карман штанов. Про камень Вик совершенно забыл.

– Слушай, Вик. В этом камешке осталось только одно желание, причём, не самое сильное. Если, к примеру, ты пожелаешь, чтобы всё вдруг само по себе стало, как раньше, то ничего не произойдёт, а желание будет истрачено. И осуществляется оно не в тот же миг, когда ты его произнесёшь. Иногда надо подождать. Поэтому запомни: в лабиринте это тебе не поможет. Там надо действовать оченьбыстро. Так что, ты должен почувствовать тот миг, когда без этого желания ты просто не сможешь обойтись. И когда ты это поймёшь, зажми камешек в правом кулаке и чётко произнеси вслух своё желание. И камешек начнёт таять в твоей руке, словно льдинка. Когда он полностью исчезнет, тогда, возможно, твоё желание исполнится…

Вик ничего не ответил. Он боялся снова заплакать. Он подошёл к Ведунец и молча поцеловал её в щеку. А потом вскинул на плечо трос и, не оборачиваясь, зашагал в сторону побережья.

12.Лабиринт

Люк он нашёл довольно быстро. В прибрежном песке сверкнуло что-то металлическое. Вик присел на корточки и расчистил круглую крышку, блестевшую на солнце и покрытую непонятными письменами. И, хотя Вик не знал того языка, ка котором была сделана надпись, он вдруг ясно понял, что она гласит: «Здесь ты найдёшь свою погибель. Поступи мудро – не открывай!»

Слишком много раз в последнее время жизнь Вика висела на волоске. Он привык к опасностям. Однако ни разу на душе не было так тревожно. От слов, начертанных на люке, внутри всё похолодело. Очень-очень не хотелось открывать этот люк. Но он сказал себе: «Если бы не было надежды, пройти лабиринт, Ведунец никогда бы не позволила мне туда заходить. А если есть хоть какая-то, самая малая надежда, я буду в неё верить!»

Крышка люка была очень тяжёлой и открылась не сразу. Но Вик за время своего нелегкого пути стал гораздо сильнее, он сам это чувствовал. И, наконец, проход открылся.

Вниз, в темноту вели каменные ступени. От сырости они покрылись слизью и плесенью. Спуск занял довольно много времени, солнечный свет, проникавший через открытый люк где-то там, над головой, становился всё слабее.

Вот, наконец, ступени кончились. Вик стоял на каменных плитах пола. Такие же плиты покрывали стены. Мальчик понял всё это наощупь, света, проникающего через люк, было настолько мало, что он не видел собственной руки, поднесённой к носу. Воздух был затхлым и сырым. Дышалось тяжело. Что ж, придётся потерпеть.

Пора было пускаться в путь. В памяти зазвучал голос Ведунец: «Помни, Вик, чтобы пройти лабиринт, надо постоянно касаться правой рукой стены. Нельзя миновать ни одного ответвления. Только так можно пройти лабиринт!»

И Вик двинулся в непроглядный мрак коридора. Стена была холодной и сырой. Но мальчик не обращал на это внимания. Сначала путь был прямым, потом свернул направо, потом налево, потом Вику показалось, что он оказался в тупике, из которого выбрался, двигаясь вдоль правой стены. Пока было не страшно. Вик уже стал, было подумывать, что о возможных опасностях Ведунец предупредила его просто так, на всякий случай.

И в этот миг он наткнулся на решётку. Она преграждала путь в правый проход. Что делать? Может быть, просто миновать её и идти дальше по правой стене? Но вдруг именно за решёткой скрывается тот коридор, который ведёт к выходу из лабиринта?.

Вик стал ощупывать решётку: нет ли где засова, крючка или щеколды, на который она закрывается? Ничего похожего найти не удалось. Тогда Вик попробовал перелезть через преграду. Но скоро убедился, что решётка доходит до самого каменного потолка. Вик толкал, шатал, тряс решетку. И, наконец, она поддалась и с грохотом упала на каменный пол, едва не придавив мальчика. Вик снова коснулся правой стены и зашагал вглубь коридора, ещё недавно загороженного решёткой. Проблуждав в темноте довольно долго, Вик чуть не упал, споткнувшись обо что-то. Он наклонился и нащупал под ногами какой-то предмет из металлических прутьев. Вик понял: это была решётка, которую он с таким трудом выломал из стены и повалил на землю! Значит, он потерял столько времени и сил, чтобы попасть в тупиковый ход? Вику стало очень обидно. Может быть Ведунец преувеличила, и некоторые ответвления пути можно пропускать? Но вдруг за препятствием и кроется настоящий путь? Никогда ещё Ведунец не давала пустых советов. Значит, надо делать всё так, как она посоветовала.

Вик поплёлся дальше. Он очень устал, ноги еле передвигались, трос отдавил плечо и тянул к земле. Вику подумалось, что можно прилечь (пусть и на холодные и сырые камни!) и немножечко отдохнуть. Но страх того, что в полной темноте и тишине он может заснуть (а дорога каждая минута: ведь там, наверху умирает Гром), моментально взбодрил Вика, и он зашагал быстрее.

Правая рука скользила по холодной и липкой от плесени стене. Вик время от времени стряхивал налипшую слизи и вытирал руку о штаны. Мелькнула мысль: что бы сказала мама, увидев его в таком виде? Она всегда ругала сына когда он возвращался с улицы грязным, и даже иногда называла его поросёнком… Вик тряхнул головой и отогнал воспоминания. Сейчас важно не это. Он приведёт себя в порядок, когда всё закончится. Если закончится его победой.

Под ногами что-то захрустело. Вик наклонился. И, ощупав предмет, понял: он наступил на кость. А дальше лежала ещё и ещё одна… И, наконец, руки наткнулись не череп. И это был череп человека, Вик был совершенно в этом уверен. А дальше весь путь был усеян костями. Костями людей. Вик, упорно двигаясь вдоль правой стены, отгребал кости в сторону, чтобы случайно снова не наступить на них. Кем были эти люди? Почему они погибли? И не случится ли с ним, Виком, то же, что когда-то случилось с этими несчастными? Не здесь ли ждёт его погибель? Вику было жутко. Теперь он понял, почему Ведунец смотрела на него так грустно, когда говорила о лабиринте. Вик вспомнил прежние испытания. Какими же лёгкими они ему теперь казались!

Наконец, костей под ногами стало меньше, а потом они и вовсе исчезли. Вик вздохнул с облегчением: похоже, пагуба, умертвившая тех людей, миновала его.

Через какое-то время тишина была нарушена какими-то звуками, а впереди показался слабый свет. Неужели, он прошёл лабиринт? Вик зашагал побыстрее. Но в полумраке его глазам предстал совсем не выход, а нечто, от чего он даже отпрянул. В правом коридоре сидел зверь. По виду он был похож на обычного кота, но только во много раз крупнее. Самым большим животным, которого Вику до этих пор приходилось видеть (не считая Квака и чудовищ подо льдом) был их посадский бык. Так вот, зверь был почти в два раза крупнее. Его шкура была расписана черными и оранжевыми полосами. Зелёные глаза светились в полумраке. Зверь издал хриплый рык, обнажив при этом ряд острых длинных зубов. Вик отшатнулся и зажмурился. Он ждал прыжка неведомого чудовища. Но оно по непонятной причине медлило.

– Хочешь, чтобы я сам пожаловал к тебе в пасть? – спросил Вик.

Чудовище ответило голодным рычанием.

Вик представил себе весы. На одну чашу он положил жизни родителей, бабушки, сестры… да что там, всех посадцев. Нет, не так. Вообще всех людей! И Гром. Он тоже погибнет, а за время странствий Вик так привык к псу, так полюбил его… И Ведунец. Она ведь сказала, что без людей её тоже не станет. На другую чашу Вик кинул свою жизнь, хотя и понимал, что она почти ничего не весит. Да и зачем ему эта жизнь, если не будет рядом никого из тех, кого он любит?

Значит, не о чем и думать. Вик посмотрел зверю прямо в глаза и медленно, с расстановкой громко произнёс:

– Я сейчас зайду в твой коридор, и ты меня пропустишь! Я человек, и иду по важному делу. А ты – только большая кошка! Поэтому, слушайся меня!

И Вик шагнул вперёд. От такой наглости зверь оторопел. Маленький человек бесстрашно двигался на него. И когда Вик приблизился вплотную, зверь немного отодвинулся. Вик прошёл мимо, даже не взглянув на зверя. Он только слышал хриплое дыхание, и в нос ударила волна звериного запаха. Всё так же, не оглядываясь, он прошёл весь коридор и, свернув в боковой проход, снова оказался в темноте. Вик очень надеялся, что плутание по лабиринту не приведёт его снова к этой твари. Ведь хищник может и передумать…

Мальчик всё шёл и шёл по темным коридорам. Лабиринту, казалось, не было и конца. Снова навалилась усталость. Вик всё меньше и меньше был уверен, что его миссия закончится успешно. И он очень боялся, что впереди его ждут ещё более страшные испытания. И оказался прав.

Снова впереди забрезжил свет. Вик уже не надеялся, что это выход. Тем более, что стены вдруг стали сухими и теплыми, а потом и горячими, воздух тоже постепенно раскалялся, дышать им с каждой минутой становилось всё тяжелее: он обжигал лёгкие.

За поворотом полыхало пламя. Вик отшатнулся. Как преодолеть сплошную завесу огня? Что от него останется, если он сунется в эту пылающую стихию? Может быть, надо подождать, и огонь погаснет сам? Ведь топливо, которым питается пламя должно рано или поздно закончиться? Но если огонь волшебный, на это надеяться не стоит… Волшебство, как когда-то сказала ему Ведунец, разрушается при выполнении какого-то условия. Надо произнести какие-то слова или что-то сделать. Но какие это слова? Какое действие? Вик не знал. И подсказать было некому. Вик вспомнил, как они летом развлекались с друзьями-мальчишками: разжигали большой костёр и по очереди прыгали через него. Тогда тоже было страшно. Но перед друзьями трусить стыдно. И Вик прыгнул, а потом и ещё насколько раз. Мгновенный жар – а потом чувство преодоления, чувство победы! Это пламя, конечно, не перепрыгнуть – его языки лижут потолок. Может быть, удастся быстро пробежать через огненную стену?

Вик вспомнил, как он проходил мимо зверя. Что тогда ему помогло? Почему чудище на него не бросилось? И Вик понял! Мужество! Вот что ему нужно! Не бояться! Верить в победу! А больше ничего ему и не остаётся…

Вик снял рубашку и обмотал ею голову. Он понимал, что глаза могут не выдержать жара. Волосы тоже вспыхнут… О том что может случиться, если Вик вдохнёт огонь внутрь, он не хотел даже думать.

Итак, вперёд! Вик помчался со скоростью, которую даже не подозревал в себе. Что он чувствовал, находясь среди яростного вихря огня, описать невозможно. Позже, ему вспоминалось, что он как будто потерял свою телесную сущность и весь превратился в мысль: «Я должен, я смогу!»

Вик упал на холодные и влажные плиты коридора. Да, холодные и влажные! Огня не было нигде. Кругом снова была темнота. Но всё тело горело и нестерпимо болело. Вик сел и размотал рубаху, защищавшую голову. Вернее, то, что от неё осталось. Вся она была в дырах, оставленных огнём, и пахла дымом. Вик хотел надеть ее, но не мог прикоснуться к своей обожжённой коже.

Собрав все свои силы, он встал, и тут в его голову пришла страшная мысль: когда он упал, не потерял ли он правую стену? Мысль о том, что он может пойти в обратную сторону, ужаснула его. Вик стал вспоминать каждое своё движение: как упал, как сидел, как встал?.. Наконец, он решил, в каком направлении двигаться дальше, и, шатаясь и еле сдерживая стоны, побрёл вдоль правой стены.

13.Отчаяние и помощь.

Вик даже почти не обрадовался, когда наткнулся на каменную лестницу, ступени которой вели вверх, а над головой забрезжил дневной свет.

Как он выбрался наружу, Вик потом вспомнить не мог. Когда он, наконец, немного опомнился и начал соображать, то увидел себя лежащим около дыры в земле, ведущей в подземный лабиринт. В голове мелькнула мысль: «Хорошо, что выход не был закрыт крышкой». Он просто не смог бы поднять её изнутри.

Вика терзала боль. По всей коже расползались пузыри ожогов. Грудь саднило, и дышалось с трудом. В голове была только одна мысль: «Осталось чуть-чуть. Если я сейчас сдамся, всё будет зря».

Мальчик огляделся, и пал духом. Совсем рядом громоздилась покатая стена темницы золотых пчёл. И вблизи она оказалась высоченной. Вик тащил металлический трос с огромным трудом. Невозможно было даже предположить, что он сможет закинуть его конец на самую верхушку этого строения.

Но попытаться надо. Надо приказать себе. Надо сделать последний рывок. Не может быть, что всё было зря! Не может. Не может…

Вик с трудом встал на ноги. Размотал трос. Отошёл чуть подальше и метнут конец с крючком вверх. Как и предполагал Вик, трос, взлетев совсем невысоко, с лязгом шмякнулся на землю.

В Посаде Вик среди мальчишек считался признанным мастером по метанию камней. Никто не мог так ловко сбить яблоко, висящее на недосягаемой высоте. Но, одно дело лёгкий камень, а другое – тяжеленный трос. Да и здание было намного выше самой высокой яблони.

Но Вик, ни на что не надеясь, сделал ещё несколько попыток. Бесполезно. В конце концов после не совсем удачного броска трос хлестанул его по ноге, и потекла кровь. Рубашка осталась в лабиринте, и Вик вспомнил про куртку. Она всё ещё болталась на его талии. Вик оторвал от куртки ещё лоскут и прижал его к ране. Толстая материя сразу же пропиталась кровью, но кровотечение замедлилось.

«Зачем я это делаю? – спросил себя Вик. – Зачем останавливать кровотечение, если впереди только одно – конец?» Вик думал о финале своей жизни почти без сожаления, настолько он устал и был истерзан. Он лежал на земле с закрытыми глазами и ждал этого конца, как избавления. Думать о том, как он жил раньше, в Посаде, было невыносимо. Почему он не ценил того времени, не понимал, как оно прекрасно? Нет, лучше думать о тех испытаниях, что выпали на его долю в последние месяцы. Почему-то теперь они уже не казались такими тяжелыми и страшными…

Вспомнился Великий Квак, такой огромный, да и опасный, но всё же немножечко смешной… Вик сел. Ну как же он забыл! Квак! Его подарок! Разве сейчас не тот случай, когда Вику может помочь только чудо?

Вик пошарил в кармане и вытащил камешек. Хорошо, что он не потерял его в лабиринте!

Ведунец сказала, что в нём осталось только одно желание, причём, не самое большое. Для Вика его желание было большим, самым огромным на свете! А для камешка?

Вик зажал камешек в правом кулаке и громко произнёс:

– Я хочу попасть внутрь темницы золотых пчёл!

И ощутил на ладони влагу. Камешек таял и приятно холодил руку. Скоро от него осталось только влажное пятно на ладони, а потом испарилось и оно. Но не произошло ничего, совсем ничего. Вик с трудом поднялся и опять попробовал метнуть трос. Бесполезная попытка.

Вик снова лёг. Чуда не случилось. Наверное, у камешка не хватило волшебной силы. Вик снова лёг на землю. Голова была пустой, все мысли куда-то улетали. «Я умираю», – подумал Вик.

Так он пролежал сколько-то времени, и вдруг ясно ощутил на себе чей-то взгляд. «Это чёрные тени. Они прилетели за мной, за моей золотой пчелой. И я тоже стану такой тенью. Лучше уж умереть», – равнодушно подумал Вик. Потом он вспомнил, как Ведунец говорила, что тени не любят солнечного света. А сейчас солнце светило вовсю. Кто же так настойчиво на него смотрит? Вик приоткрыл глаза.

Совсем рядом с ним сидела какая-то огромная птица. С голой шеей и растрёпанными перьями. С крючковатым клювом и мощными лапами с острыми и длинными когтями. С пронзительным взглядом оранжевых глаз. Её вид внушал отвращение и страх. Вик знал, кто это. Стервятник. Падальщик. Иногда эти птицы прилетали к ним в Посад, в то место, где находилась бойня. Отец пояснил Вику, что, несмотря на грозный вид, эти птицы не нападают на живых людей или животных, в этом смысле их можно не бояться. Но они словно бы чуют, когда где-то может появиться падаль, и слетаются в то место заранее…

Вику стало обидно. Одно дело, тихо и мирно умереть, и совсем другое – знать, что кто-то хочет тобой перекусить. Вик поднял камень и бросил в птицу:

– Пошёл вон! Я живой пока! Нечего тут сидеть!

Стервятник неуклюже отскочил. Затем он подпрыгивающей походкой стал приближаться к Вику. Тот сжался от ужаса. Но птицу интересовало другое. Внезапно он схватил своим сильным клювом железный крюк, прикрученный к тросу, разбежался и, тяжело хлопая крыльями, взмыл в воздух.

Вик с удивлением наблюдал за его полётом. Сделав небольшой круг и постепенно набрав высоту, стервятник приземлился на самую верхушку здания, немного повозился там и, наконец, закинул крюк за край отверстия. После этого он снялся со своего места и улетел восвояси.

Вик не мог прийти в себя от удивления. Он встал и подёргал трос. Тот был закреплён надёжно. И только тут Вик понял, что это было исполнением желания, которое он загадал. Да, помогла ему не неведомая сила, а вполне обычное живое существо. Но только волшебство могло заставить это существо сделать то, что было так нужно Вику.

14.Последний рывок

Можно лезть вверх. Только вот, где взять силы на это? Боль терзала всё тело, ноги и руки дрожали от усталости. Его сильно знобило, перед глазами плыли круги… Хотелось только одного: лечь и ни о чём не думать… Даже его радость, от того, что трос надёжно закреплён, быстро схлынула…

«Я немножечко, совсем чуть-чуть отдохну», – сказал себе Вик и лёг на землю. Его стало охватывать сладкое забытьё. И вдруг, в этом промежутке между явью и сном, Вик ясно услышал голос Ведунец:

– Вик, очнись! Промедление может погубить всё! Пока ты отдыхаешь, Гром умирает, и у меня уже не хватает сил поддерживать в нём жизнь! И чёрные тени могут прилететь вечером, а он наступит скоро! Вик, неужели сейчас, когда победа рядом, ты сдашься? Я не верю!

Вик рывком сел. На самом ли деле это сказала Ведунец, или то был голос его собственной души? Неважно. Главное, эти слова – чистая правда. Можно погубить всё, поддавшись слабости и жалея себя. Отец когда-то сказал Вику, что в человеке всегда скрывается сила, о которой он даже и не подозревает. Только надо найти её в себе и призвать на помощь.

Вик поднялся на ноги. «Нечего валяться! Вот сделаю, что надо, за чем пришёл, тогда и отдохну!»

Трос резал израненные ладони, сдирал с них кожу. Вик смог забраться лишь на пару локтей от земли и скатился вниз, оставляя на тросе кровавые следы. А если бы он упал с большой высоты? Нет, так у него ничего не выйдет. Вик задумался. Его взгляд упал на четыре отрезка верёвки, валявшиеся на земле. Может быть, они смогут помочь?

Сначала он соорудил страховку. Связал два отрезка и один из них захлестнул на тросе, а другой, длинный, обвил вокруг своей талии, закрепив его надёжным узлом. Теперь, если Вик даже и упадёт, то не рухнет на землю, а просто съедет вниз. Уже хорошо. Но что поможет ползти вверх? Вик взял один из двух оставшихся отрезков верёвки. На одном конце завязал петлю, удобную, чтобы хвататься за неё рукой. Другой конец обвил вокруг троса и завязал надёжным узлом. Дернул вниз. На шершавом витом тросе петля держалась надёжно. Со вторым отрезком Вик поступил также, но пока привязывать к тросу не стал.

Закрепив первую петлю так высоко, как он только смог, Вик подтянулся, опираясь о стену босыми ступнями, зацепился локтем левой руки за петлю, привязанную к тросу, а правой рукой закрепил у себя над головой вторую петлю. Теперь, держась за неё надо было отвязать от троса первую. Вик ободрал все ногти, делая это, и понял, что в следующий раз надо будет завязывать другие узлы: хоть и надёжные, но легко развязывающиеся. Вик, как и все мальчишки из Посада, умели вязать десятки самых разнообразных узлов.

Первая петля была отвязана. Вик снова подтянулся, уже на второй петле, а первую привязал над ней. Он глянул вниз. Земля была совсем недалеко, но самое главное – ему всё же удалось оторваться от неё!

Вик полз и полз, он уже потерял счёт, сколько раз он привязывал и отвязывал петли. Верёвки стали влажными и мокрыми от крови, что сочилась из ран на ладонях, поэтому завязывать их стало труднее. Но главное, что с каждым подтягиванием земля всё больше удалялась, а стена становилась более покатой, что указывало на то, что она закругляется, а Вик приближается к вершине здания. Он полз, а в голову, непонятно почему, приходили сказки, которые в детстве рассказывала ему бабушка. Там герои сражались с чудовищами, преодолевали препятствия, забывали про спокойную и сытую жизнь, отрекаясь от всего во имя своей цели. И всегда побеждали! Чем Вик хуже? «Я смогу, я сумею», – твердил себе мальчик.

Он сам не поверил, когда его рука нашарила край отверстия. Вик вцепился в него двумя руками, слегка подтянулся и заглянул внутрь.

В полумраке (день уже склонялся к вечеру) он увидел, что внутри совсем пусто. Только посредине виднелось горлышко какого-то огромного сосуда, почти полностью вкопанного в землю. И это горлышко было заткнуто пробкой.

Сердце Вика бешено заколотилось, даже стало трудно дышать. Итак, вот она, цель! Надо только спуститься вниз. И, хотя было довольно высоко, Вик схватился за крюк троса и прыгнул вниз.

Трос несколько замедлил его падение. Он скрежетал о край отверстия, а Вик болтался, схватившись за крюк, над сосудом. Мелькнула мысль: «Надо спрыгнуть чуть в сторону». Вик качнул трос и отпустил крюк, сгруппировавшись и упав на бок. Сколько раз прыгал он с деревьев, с заборов и даже с крыш, и вот, навык пригодился.

Вик вскочил и кинулся к сосуду. Надо скорее вынуть пробку. Она сначала не поддавалась, но когда Вик догадался слегка повернуть её, то пробка легко вынулась и оказалась в его руках.

Но поначалу ничего не произошло. Вик заглянул в горлышко сосуда. Может быть, там ещё одна пробка? Но нет, другой пробки не было, просто, широкое сверху горлышко затем резко сужалось и становилось узким, словно укол от иглы. Вик стал осматривать горлышко снаружи (вдруг его удастся просто сломать) и заметил, что оно имеет несколько изгибов. Уже много позже Вик понял, что тени сделали горлышко именно таким, чтобы золотые пчёлы не смогли быстро освободиться из своей неволи. Тени просто вынимали пробку и кидали очередную золотую пчелу в широкую часть горлышка. После этого сосуд сразу затыкали. За эти несколько мгновений остальные пчёлы просто не успевали протиснуться через узкую и извилистую часть горлышка. Пока мальчик размышлял о том, что следует сделать, чтобы выпустить золотых пчёл, внезапно из горлышка вырвался ослепительно яркий луч.

Вик сразу вспомнил предостережение Ведунец, сдёрнул обвязанную вокруг тела тряпку, которая когда-то была его курткой, зажмурил глаза, и, упав на землю, прикрыл голову обрывками куртки.

И, несмотря на закрытые веки, на ладони, прижатые к глазам, на плотную ткань куртки, он буквально тонул в море света, всё сильнее разливающегося вокруг. А ещё он чувствовал какое-то тепло. И это было не обжигающее тепло огня, а, как будто, ласковое тепло дома, когда приходишь с улицы холодной зимой, как тепло улыбки любимых людей, как тепло весеннего солнца, согревающего и пробуждающего землю.

Ещё Вик чувствовал лёгкое покалывание, скорее даже щекотание во всем теле, приятное, убаюкивающее… И он слышал какие-то звуки, как будто тихое жужжание, нет не жужжание, а тысячи голосов. Не разобрать было, что они говорят, но Вик понимал без слов: эти голоса благодарят его, обещают, что всё плохое уже позади, что каждая душа многому научилась, и никогда они больше не допустят, чтобы зло повторилось…

Вик терял связь с реальностью, эти голоса, свет, тепло, убаюкивали его, уносили на своих крыльях в благодатный покой сна.

Сколько времени он проспал, Вик не знал, но проснулся он от того, что к уху прикасалось что-то влажное и в это же ухо проникали какие-то звуки. Это не было жужжанием золотых пчёл. Это было… собачье повизгивание!

Вик приоткрыл глаза. Было светло, но это был обычный дневной свет. А рядом с ним суетился Гром. Он стянул с головы Вика тряпку и лизал его в ухо.

Гром! Живой и здоровый! Вик сел, обнял своего лохматого друга и заплакал. А тот слизывал его слёзы, как будто говоря: «Ну что ты, хозяин! Всё сейчас просто прекрасно!»

Вик огляделся. Никаких стен вокруг. Над ним голубое небо, а вокруг необъятный простор.

Рядом сидела Ведунец. Она улыбалась. Но Вик сразу же заметил, что в этой счастливой улыбке сквозит какая-то печаль.

– Я верила в тебя, Вик. Сказать, что ты – молодец, не сказать ничего. Ты спас человечество, ты спас меня. То, что ты сделал, не по силам даже взрослому человеку. А ты, мальчик, сделал это. И это потому, что в тебе много любви к людям, так много, что ты забывал о себе ради них. И поэтому ты смог победить зло.

Вик ещё не мог до конца осмыслить то, что произошло.

– А где… – начал он.

– Где золотые пчёлы? Видишь ли, Вик, пока они томились взаперти, они могли общаться друг с другом, и за все годы заточения о многом подумали и многое решили. Они укрепили самых слабых пчёл, которые раньше обитали в душах не слишком хороших людей, вложили в них стремление к добру и любви. И они дали себе слово, что если они вырвутся на свободу, то исправят всё то зло, которое сделали чёрные тени – дурные части их собственных душ. Перво-наперво они исцелили тебя и Грома.

Вик совсем забыл о себе. И только при этих словах вдруг осознал, что у него уже ничего не болит, что на его коже не видно ни ран, ни синяков, ни ожогов, что в нём буквально бурлит энергия, и он готов свернуть горы.

– Затем, – продолжала Ведунец, – они до основания разрушили свою темницу и сосуд, где они томились. А сейчас полетели устранять то зло, которое сотворили на Земле черные тени. Они разрушают ловушки, восстанавливают сгоревшие города и сёла, оживляют посевы и сады. Ведь людям надо жить дальше. А потом они разыщут свои чёрные тени, войдут в них, и те снова станут обычными людьми.

– И что, все люди оживут? – спросил Вик.

– Да, все. Но, разумеется, только те кто не умер, а превратился в чёрные тени. Умерших не могут оживить даже золотые пчёлы.

– А тот волшебник, с которого всё началось? – с тревогой спросил Вик. – Он что, тоже оживёт? А вдруг он начнёт всё сначала?

– Золотые пчёлы подумали и об этом. Да, волшебник и его ученик оживут тоже. Но пока пчёл, что жили в их душах, держат отдельно, и выпустят только тогда, когда чёрные тени, им принадлежавшие, будут доставлены в небольшую долину, расположенную в далёкой и необитаемой земле среди высоких гор. Выхода из этой долины нет. Там есть всё, потребное для жизни, но нет других людей. Пусть доживают свои дни там. А ещё, у них навсегда отнимут все волшебные знания. Ведь у золотых пчёл огромные силы, они могут почти всё. И ещё, ты должен знать. Когда люди вновь станут людьми, они не будут помнить, что ты для них сделал. И очень смутно будут вспоминать, что были золотыми пчёлами. Но к тебе будут всегда испытывать добрые чувства и любовь. Я надеюсь, ты не зазнаешься, что это не испортит тебя, и что ты не будешь злоупотреблять хорошим отношением к себе. Береги свою душу, не замути её чистоту. А сейчас, Вик, тебе пора домой. И нам пора попрощаться.

– Как, попрощаться? – закричал Вик. – Зачем, почему?

– Ты всё время забываешь, что я – не человек. Я явилась, чтобы помочь тебе. И я помогла. А теперь моя работа закончилась, и я должна исчезнуть.

– Ведунец, ну, пожалуйста, не уходи, не исчезай! Давай вместе пойдем домой! Я хочу тебя познакомить с родными! И я не найду сам дороги домой!

– Прости, Вик, я не то, что не хочу, а просто не могу остаться. Но я тебе обещаю, что в твоей жизни всё с этого дня будет хорошо. А домой тебя отведёт Гром. Собаки умеют находить путь к родному жилищу, куда бы их не забросила жизнь.

– Ведунец, ну пообещай мне хотя бы, что если мне понадобится помощь, то ты снова мне явишься!

– Не могу. Я являюсь к одному человеку только один раз в жизни. Но я всегда буду с любовью вспоминать о тебе. Прощай, Вик!

Вот, она только что была рядом, и вдруг её не стало. Несколько секунд Вик стоял в оцепенении. Он не мог принять в свою душу тот факт, что Ведунец исчезла навсегда. Ещё никогда в его жизни не было горьких потерь близких. Таких, когда человек не может смириться с мыслью, что родного, любимого человека уже никогда не будет рядом. А к Ведунец за время их странствий он так привык, так полюбил её, что мысль о потере была невыносимой. Она его опекала, предостерегала, лечила, охраняла, заботилась о нём…

Гром нетерпеливо топтался вокруг Вика. Ему явно хотелось отправляться в путь. Вик постарался отбросить все грустные мысли и скомандовал:

– Гром, домой!

И пёс быстрой рысью устремился вперёд

15.Возвращение

Не было уже ни водоёма с ядовитыми осьмузами, ни ледяного поля с чудовищами, ни иных преград и ловушек. Всё вокруг стало другим. Встретилась на их пути небольшая речка, и Вик с удовольствием искупался, смыв всю грязь и пыль своих странствий. Каким же приятным было это чувство чистоты и свежести! Гром тоже поплескался в речке и сейчас встряхивался, обдавая Вика фонтаном брызг. Потом они двинулись дальше.

Дорога вилась между лесами, садами и полями. И всюду созревал богатый урожай. Вик на ходу подкреплялся то яблоком, то горстью орехов, но не хотел нигде задерживаться, тем более, что он был полон сил, а ноги сами несли его в родной Посад.

Он мечтал увидеть любимые лица, обнять близких. Единственное, что его немного смущало, так это то, что он явится домой таким оборванцем. Из всей той одежды, в которой он ушёл тогда из дома, сохранились только штаны, да и то рваные и грязные! Если люди позабудут всё, что случилось, то никто не поймёт, почему он так выглядит. Что скажет мама, увидев в каком виде он возвратился?

Иногда справа или слева от дороги Вик видел какие-то строения: большие дома или маленькие сельские хаты. Странно, но на его трудном пути к темнице золотых пчёл ни разу не встретилось ему человеческого жилища. Тот, прежний, беззаботный и любопытный Вик из его прошлого наверное очень захотел бы рассмотреть все эти здания и селения. Подумав об этом, Вик усмехнулся. Он стал другим. Единственное, что его сейчас интересовало, к чему он стремился всей душой – увидеть родных, близких, друзей, и жить обычной, спокойной и счастливой жизнью, которую не очень-то ценил раньше.

Потом на его пути стали появляться и люди. Чужие, незнакомые люди. Но если бы они знали, как рад был мальчик их видеть! Значит, всё получилось!

А люди, хоть и были растеряны и никак не могли понять, что же с ними стряслось, но при виде Вика начинали улыбаться, приветственно махали руками или даже кланялись. Они и сами не могли себе объяснить, почему этот оборванный и босой мальчик внушает им такую симпатию.

Одна женщина окликнула Вика:

– Погоди-ка минутку, паренёк! Вижу, попал ты в какую-то передрягу, одёжка на тебе совсем худая. А у нас сын вырос из всего, вещи без надобности лежат. Давай-ка, я их тебе отдам.

Вик хотел, было, отказаться, но женщина замахала руками.

– Ты не сомневайся, всё чистое, целое. Выбрасывать жалко, а отдать некому.

И вскоре Вик, поблагодарив добрую женщину зашагал дальше, Он даже и не подозревал, как может изменить настроение чистая, целая и удобная одежда! А почти новые башмаки нигде не жали и позволили Вику шагать намного быстрее. Но Грому всё равно казалось, что его спутник тащится слишком медленно. Он убегал вперёд, потом возвращался, нетерпеливо гавкал и заглядывал Вику в глаза.

Шли они несколько дней, но Вик почти не останавливался ни на сон, ни на отдых. Сколько же сил влили в него золотые пчёлы!.

Вдруг Гром сорвался с места и стрелой помчался к виднеющимся вдали зданиям. Хотя Вик видел Город всего один раз, да и то мельком и со стороны Посада, но забившееся быстро и громко сердце подсказало ему, что их путь близится к концу!

Вик шёл по городу. Это было его многолетней мечтой: пройтись по этим улицам, но сейчас он почти не смотрел по сторонам. Его глаза искали ворота, ведущие в Посад. И вот, наконец-то он увидел их. Ворота были распахнуты, а рядом стояла девочка, около которой радостно прыгал Гром. И девочка гладила и ласкала пса. Она стояла спиной к Вику, но он сразу узнал её. Мальчик со всех ног кинулся вперёд, крича во всю силу голоса:

– Ведунец!

Девочка обернулась. Это была не Ведунец. Такие же, как у Ведунец волосы, такая же фигура, такое же нарядное платьице, правда, не фиолетовое с жёлтыми узорами, а синее в цветочек…

Вик замер на ходу. Надежда появилась в душе на несколько мгновений и тотчас исчезла. Лучше бы не появлялась!

– Ты ошибся, мальчик. Я не Ведунец, я – Элис, – сказала девочка нежным голосом, очень похожим на голос Ведунец.

– Вижу, – сказал Вик. – Я подумал, что ты – моя знакомая, потому что Гром кинулся к тебе.

– Гром? – удивилась девочка. – Это мой Рикки. Я так рада, что он нашёлся. Теперь я не одна на свете.

Только сейчас Вик заметил, что её щёки мокры от слёз, а глаза покраснели.

– Ты плакала? – обеспокоился Вик. – У тебя что-то случилось? Я могу тебе помочь?

Девочка грустно покачала головой и сказала:

– Нет, мне никто помочь не может. Мне в Посаде только что сказали, что мой папа погиб. А больше у меня нет никого.

– А твой папа – кто он? – удивился Вик. – Он что, из Посада?

– Нет, что ты! Мы горожане. Но папа занимался получением из Посада продукции. Только у него одного был ключ от этих ворот, – Элис показала на распахнутые створки. – Мы с папой жили очень хорошо, папа был почти вторым человеком в Городе. Он распределял полученные продукты между горожанами, поэтому все его любили и старались сделать ему всё самое хорошее, услужить, чем только можно. Маму я не помню, она умерла, когда я была ещё очень маленькой. Но зато у меня был самый лучший в мире папа! Я знаю, многие его считали строгим, даже суровым, но со мной он всегда был ласков и нежен, говорил, что я – его счастье. Возвращаясь вечером домой, он почти всегда приносил мне какой-нибудь подарочек.

Но в тот день он пришел раньше обычного и был очень взволнован. «Элис, – сказал он мне, – в Городе творится что-то странное. В воздухе плавает что-то, похожее на клубы черного дыма. Эти клубы окружают человека, и он начинает вести себя странно, двигается, словно бы во сне, а потом на мгновенье как будто вспыхивает маленькая яркая звездочка, и после этого человек исчезает. Но бывает, что человек сопротивляется и пытается убежать. Тогда эти чёрные клубы дыма преследуют его, как будто прилипают к коже, а на тех местах, которых они коснулись, возникают черные пятна. И этот человек вскоре погибает. Сейчас этих чёрных существ становится всё больше и больше, говорят, особенно много их бывает рано утром и в вечерние сумерки. Знаешь что? Давай затаимся в доме. Авось за несколько дней эта пагуба улетучится сама по себе. Я надеюсь, в дом она проникнуть не сможет…» Отец запер двери и затворил все ставни. Так просидели мы взаперти два или три дня, стараясь не шуметь, чтобы ничем не выдать своего присутствия. А за тем, что происходит снаружи мы наблюдали через шёлку в ставнях. Сначала этих черных существ было много, особенно по вечерам, потом мы стали видеть их реже, наконец, как нам показалось, они исчезли совсем. Горожане на улицах тоже не появлялись. День, когда папа обычно ездил в Посад уже миновал, но до того ли ему было тогда. «Слушай, Элис, – сказал мне папа. – я вот понаблюдал, и вижу, что эти чёрные существа не подлетают к воротам. Возможно, они не знают, что в Посаде тоже есть люди. И мы могли бы попробовать пробраться туда, чтобы спрятаться там от этой пагубы, поразившей горожан. Завтра я схожу на разведку, посмотрю, есть ли в Посаде люди, и всё ли там спокойно. А ты подождёшь меня здесь. Если посадцы живы, я вернусь за тобой, и мы спрячемся за высокой стеной Посада». На следующий день он поцеловал меня, взял ключ от ворот и шагнул за порог. Я наблюдала за ним через шёлку. Сначала всё было спокойно, но потом вдруг, откуда ни возьмись, около папы мелькнул один сгусток черноты, потом второй… Папа побежал. Чёрные существа облепили его со всех сторон, но потом вдруг отстали. Папа бежал неровно, шатаясь на ходу. Я видела, как он достиг ворот, отпер их, немного приоткрыл створку и протиснулся в образовавшуюся щель. Ворота снова затворились. Я радовалась, что ему удалось убежать от чёрных существ, и стала с нетерпением ждать, когда же он вернётся за мной. Но вместо этого случилось страшное. Темные существа проникли в дом через каминную трубу. Они устремились прямо ко мне… Больше я ничего не помню. Как будто я погрузилась в какой-то странный сон. В этом сне был только свет. Море света. И в этом свете было очень много кого-то. Кого, я понять не могла. И эти многочисленные существа были добры и мудры. Кажется, они рассуждали о том, что надо сделать, чтобы никогда больше на могло случиться то, что случилось. И ещё они надеялись, что зло рассеется и мир возродится. А потом я очнулась. Кругом было много народа – знакомые и незнакомые люди. Все были в недоумении и не понимали, что же с нами такое случилось. А я побежала в Посад, тем более, что ворота были распахнуты настежь, чего раньше никогда не было. И там мне сказали, что мой папа погиб почти сразу же после того, как проник в Посад. Он умер от какой-то странной болезни, а перед смертью в бреду говорил о каких-то чёрных тенях. Что случилось вскоре после этого, посадцы объяснить не могли и так же, как и горожане, ничего не помнили и не понимали…

Элис замолчала, по её щекам снова текли слезы, и Вик не знал, чем её можно утешить в её горе.

– А кто ты, мальчик? – спросила, наконец Элис. – Почему ты зовёшь Рикки Громом, а меня перепутал с какой-то Ведунец?

– Это длинная история. Я из Посада, и зовут меня Вик. Мой отец – помощник провиантмейстера. Это он передавал твоему отцу продукты для горожан. Значит, они были немного знакомы. Так получилось, что когда произошла вся эта история с тенями, я был в лесу, поэтому тени меня не схватили. И там ко мне пристал Гром, ну, то есть твой Рикки. Я думал, он бездомный, поэтому взял его к себе и дал ему новую кличку. Я же не знал, что его зовут Рикки. Я рад, что вы нашли друг друга, но мне его будет не хватать.

Гром как будто понимал, что речь идёт о нём Он притих и переводил взгляд то на Вика, то на Элис, словно хотел сказать: «Я вас обоих люблю!»

– А почему вы шли не из Посада, а с другой стороны? – продолжала расспрашивать Элис.

– Нам пришлось попутешествовать, – пояснил Вик. – И с нами была ещё одна девочка…

– Ведунец? – догадалась Элис.

– Ну да,– вздохнул Вик. – Она очень мне помогла сделать одно важное дело. Без неё я бы пропал.

– А почему она не пришла с тобой? – продолжала любопытствовать Элис.

Вик подумал, что все девочки, всё таки, очень любопытны, даже такие красивые, как Элис.

– Это трудно объяснить. Она была… ну, одним словом, она была не совсем обычная девочка, а вроде как фея из сказки. И когда моё путешествие закончилось, она исчезла, – Вик снова вздохнул.

– Как интересно! – воскликнула Элис, расскажешь поподробнее?

– Ладно, только позже. Я очень давно не видел родных и сейчас больше всего на свете мечтаю снова их обнять.

– У тебя много родных? – спросила девочка.

Вик перечислил всех, не забыв даже жениха сестры, ведь скоро он тоже станет их роднёй.

– А у меня теперь больше никого нет, – Элис, кажется, снова хотела заплакать.

– Как это – нет? А я? – Вик взял её за руку и зашагал к родному дому.

Мама увидела его издалека и побежала навстречу. Она ещё обнимала и целовала Вика, когда подоспели остальные. Все и плакали, и смеялись, а отец чуть не раздавил сына в своих объятьях. Наконец, когда первая волна восторга немного схлынула, все обратили внимание на стоящую в сторонке Элис.

– Вик, что это за девочка? Познакомь нас, – попросила мама.

– Это Элис, дочка того горожанина, который приезжал за продуктами.

Все замолчали, потому что знали судьбу мужчины, который был отцом этой девочки.

– Она уже знает? – тихо спросил отец.

– Да, ей сказали. И у неё больше нет никакой родни. Пусть она у нас поживёт, ладно?

– О чём тут и говорить? – сказала бабушка. – Мне всегда хотелось ещё одну внучку иметь.

– Элис, хочешь у нас жить? – спросил папа. – Семья у нас хорошая, хотя, конечно, и не такая богатая, как твоя.

– Спасибо, – поблагодарила Элис. – Только у меня ещё собака есть, Рикки. Вы его тоже можете к себе взять?

– А мы как раз хотели собаку завести, – ответила сестра.

– Ну вот, всё и решилось, – сказала мама, – а сейчас, пойдёмте в дом, перекусим, поговорим. Ты должен нам рассказать, Вик, где ты был. Мы тебя обыскались. Помнишь, ты тогда в лес ушёл, а с нами что-то непонятное случилось. Какие-то чёрные тени появились, а дальше никто ничего не помнит. Очнулись мы, и вскоре поняли, что несколько месяцев словно никуда делись. Вспоминается только свет какой-то, да разговоры, а о чём, никак не вспомнить. Очнулись – все здесь, а тебя нет. Отец уж и в лес ходил, искал, да всё без толку. Так уж мы горевали! А ты вдруг объявился, да ещё и со стороны Города!

– Я вам обязательно всё расскажу, – пообещал Вик. – Только вы, наверное, не поверите мне.

– После всего, что случилось, поверим, – пообещал отец.

– Только сначала я тебя покормлю! – перебила их мама. – Небось, проголодался с дороги?

И правда, Вик вдруг понял, как же он соскучился по домашней маминой стряпне.

– Вот ещё одно чудо, – говорила мама, накрывая на стол. Представляешь, после того, как мы вернулись, оказалось, что и кладовая, и погреб полны продуктов!

– Причем, самых лучших! – подхватил отец. – Мы сроду таких не ели, отборные продукты только в Город шли.

– Хотели мы с соседями поделиться, да оказалось, что и у них всего полным-полно. Вот чудо, так чудо! – добавила мама.

– И ещё одна новость – ворота теперь не закрываются. Совсем. Да и стена сама по себе разрушаться начала, рассыпается, как будто из песка сделана. И многие наши ходили на Город посмотреть. Да и горожан в Посаде замечали, – продолжил папа.

– Немного тревожно от всего этого, – сказала мама. – Вдруг эти продукты к нам по ошибке попали, и их надо вернуть кому-то?

– Я думаю, – ответил Вик, – это подарок золотых пчёл. Теперь всё будет по-другому.

– Какие ещё пчелы? – удивился отец.

И Вик приступил к рассказу.

Они сидели за столом и слушали Вика, забыв даже притронуться ко всему тому, что стояло на столе. Надо ли говорить, как сопереживали Вику его слушатели, когда он рассказывал о своём опасном пути, о препятствиях и ловушках. Когда они узнали, что Вика сопровождала девочка, появившаяся на месте фиолетового цветка с жёлтыми узорами на лепестках, то это удивило всех. Только бабушка кивнула головой и улыбнулась, как будто хотела сказать: «Ну вот, видите, я была права, а вы мне не верили!». Самые страшные моменты Вик старался обходить, чтобы не волновать своих слушателей. Когда он закончил, отец сказал:

– Да, всё правда! Сейчас я припоминаю, что был золотистой искоркой, и вокруг были тысячи таких же искр, и мы разговаривали друг с другом, и мечтали о свободе и о том, чтобы мир стал лучше!

И все, кто сидел за столом чувствовали то же самое.

В это время на улице послышались какие-то голоса. В дверь постучали, а потом она приотворилась и в неё заглянул сосед.

– Там целая делегация горожан пришла! Просят всех посадцев выйти, они что-то нам сказать хотят.

Действительно, посредине Посада стояло десятка с два горожан. Вперёд выступил сухощавый господин средних лет с широкой золотой лентой через плечо. Он поклонился и приступил к речи.

– Дорогие жители Посада! Я бургомистр, то есть глава Города. И выступаю сейчас от лица всех горожан. Многие годы вы кормили нас, и мы считали, что так и должно быть. Мы вас обманывали, говоря, что взамен этого мы вас охраняем. Это было неправдой: никто даже не собирался на нас нападать. А когда на нас и в самом деле напали какие-то чёрные тени, мы не смогли защитить ни себя, ни вас. После этого случилось то, что мы не можем объяснить. Был какой-то свет, икакие-то голоса говорили нам, что наша жизнь была бесчестным обманом и злом. И когда мы это поняли, нам стало горько и стыдно. И сейчас, когда всё вернулось на свои места, мы не можем найти себе покоя. Нас терзают стыд и раскаяние. Простите нас, если сможете. И ещё, мы просим: научите нас работать! Мы хотим трудиться наравне с вами. Мы хотим есть то, что заработали своим трудом. Мы хотим, чтобы наши души радовались тому, что они не отягчены никаким злом, никакой ложью. Вот и всё, что мы хотим вам сказать.

И бургомистр замолчал, поникнув головой.

– Ну, кто старое помянет… – ответил отец Вика. А потом спросил: – Может быть, вы есть хотите? Можем накормить. А с завтрашнего дня – за работу! До зимы времени не так много, а дел полно. На всех хватит.

Историю про золотых пчёл постепенно узнали все. И с тех пор все старались оберегать и взращивать ту золотую искру, которая светилась в душе каждого человека.

Оглавление

1.Город и Посад

2.Беда

3.Друг

4.Ведунец

5.В путь!

6.Всё ещё впереди

7.Каменное поле.

8.Великий Квак

9.Не верь своим глазам

10.Подлёдные твари

11.Переправа

12.Лабиринт

13.Отчаяние и помощь.

14.Последний рывок

15.Возвращение