Я сидел и пил красное вино, пытаясь скрасить свое одиночество и хоть немного согреться. С неба на меня капал парафин редких звезд. Совсем неприветливые они сегодня…Смотрят так равнодушно и холодно, что хочется спрятаться от этого укоряющего взгляда, убежать куда подальше, зарыться в землю и ползать по холодным тоннелям подобно кроту.
– Почему же так холодно! – кричу я, забывшись, и вдруг вздрагиваю от того, что чувствую на своем плече чью-то руку.
Была глубокая ночь, и случайные прохожие уже давно не мозолили мне глаза, я был рад этой кричащей тишине, потому что она делала меня еще несчастней в собственных глазах и подталкивала в мягкую меланхолию. И тут вдруг это. Я собрался повернуться и послать его куда подальше, но увидев того, кто сидел рядом, обмер. Это был ангел… Нет, не такой, каких вы привыкли видеть на смазливых картинках и не такой, каких изображают на иконах. Никакой неземной красоты и золотых кудрей. Это была маленькая хрупкая девушка, простая и скромно одетая, но посмотрев в ее глаза, я моментально утонул, потому что за всю свою сознательную жизнь я не встречал таких глубоких глаз. Их наполняла не колючая гордость и надменность, а свет и доброта.
– Ну, что же ты замолчал? Продолжай, – сказала она, будто бы слышала не только мой крик, но и мысли предшествующие ему.
– Кто ты?
– Ты не спрашиваешь у звезд, как их зовут, перед тем как выплеснуть на них свою душу, не правда ли?
– Мм…да.
– Чем же я от них отличаюсь?
– …
– Вот и славно.
– Неужели тебе интересно слушать эти сопли? (Нет, я, в конце концов, мужчина и не должен выставлять себя таким глупцом, – подумал я про себя.)
– Ты совершенно не выглядишь глупо.
Мне казалось, что я выгляжу жутко беспомощно. Вы только представьте себе, не успел подумать, а мысль уже поймана этой незнакомкой. Так ведь я ничего не смогу от нее скрыть. А пачкать ее слух своими низкосортными плачущими мыслями мне совсем не хотелось. Как же она прекрасна…
– Ах, как же можно быть таким неразговорчивым!
– Я…
– Не держи в себе эту поганую горечь, начинай.
Да, всё-таки это какая-то сказочная девушка. Не знаю как вас, но меня люди давно перестали не то что слышать, а даже слушать. Редкие фразы были исключительно на деловые или пустые темы, не имеющие достойного содержания, и они повторяли их так много раз, что, в конце концов, начинало казаться, что это коровы, бесконечно жующие свою жвачку из сена. Куда тут о проблемах внутреннего мира говорить? Посмотрят, как на Ваньку дурака и равнодушно уйдут в свои дела. Случались, конечно, и редкие «чудеса», когда они любезно предоставляли одно ухо на пару минут, но…Бессмысленно вспоминать эти муки. А тут вдруг совершенно чужой человек, взявшийся ниоткуда, просит рассказать о своих терзаниях.
– Понимаешь, я совсем один. Во всем мире нет ни души, которая бы радела обо мне.
– Уверен?
– Более чем.
На этих словах она взяла мою руку и… Да плевать, что я мужчина! Сколько можно сдерживать себя! Слезы наполнили мои глаза, и мир перевернулся с ног на голову. Я чувствовал себя новорождённым младенцем на руках матери. Туман застлал мои глаза и, на меня стала наваливаться легкая дремота.
Раз, два, три…Вдруг передо мной вырастает моя комната, детство. Я лежу с огромной температурой, но вокруг не дурацкая суматоха, а тихое беспокойство, мерная молитва и мама. Мамочка. Никакое лекарство не спасало так, как ее ласковые руки и благодатный шепот.
– Всё будет хорошо, миленький. Ты у меня богатырь, каких не видел свет, – говорила она.
Бог мой, как я скучал по этому лицу, прекраснее которого не смогли бы нарисовать Микеланджело и Пикассо. Ее голос как волшебный горн всегда звал меня из дремучих дебрей страстей. Милая, родная моя, как же не хватает тебя.
Я тянусь к ней своими ослабшими ветками, думая, что так и не смогу добраться до этой ласки. Но нет, я чувствую солнце рядом со своим сердцем, открываю глаза…о, это ведь моя незнакомка! Она нежно трепет мои волосы, улыбается и плачет. А почему плачет она, спросите вы?
– Что случилось, милая?
– А ведь я тоже заблудилась.
– Как может звезда потерять небо?
– Ах ты, коварный. Крадешь мой стиль.
Вот ведь чудо, даже находясь в отчаянии шутит.
– Так в чем же все-таки дело?
– Закрой глаза и вспомни, что вертелось в твоей голове час назад, когда я прервала своим появлением твой крик души.
– Неужели…
– Абсолютно так же сгораю, как и ты, да.
– Но это невозможно!
– Как видишь.
Такого развития действий я никак не ожидал. Нет, я решительно не верил в то, что в этом ангелоподобном существе может содержаться какая-то печаль. Ведь разве стала бы она тогда подходить ко мне, пытаться помочь? Да не за что.
Десятки, сотни человек крутились вокруг меня каждый день. Каждый из них был чужим и холодным. Даже если я хотел приблизиться к кому-то, меня отстраняли, порой совсем невежливо. Я хотел бороться с этим каменистым рельефом душ, бился как рыба об лед, даже забывал, что такое гордость. Но безуспешно. Мою воздушную кровь нагло распили, как паленую водку. От каждого несло перегаром равнодушия, алчности и тщеславия. Этот едкий запах душил меня с каждым мгновением все сильнее, перебивая последние кусочки кислорода своей тяжестью.
Как же мне было существовать среди разложившейся массы насекомых, готовых удавиться за УДОВОЛЬСТВИЕ? Как дышать чистыми легкими концентрированной копотью лжи?
Завязать глаза, заткнуть уши? Увы, не все так просто. Никакие материальные заслонки не спасают от нападок на душу, да и проводника у меня нет, чтобы идти среди всего этого ужаса.
После таких слов вам может показаться, что это рассказ светлого человека среди мрачных суровых реалий. Но нет, я такой же грешник, как и остальные. Не могу сам судить о степени своего загрязнения, это ведь не объективно, но твердо знаю, что я жутко погряз в пороках.
…ее горячие слезы увлажнили мое лицо. Этот тихий плач готов был разорвать ее на части. Уйма беззвучных воплей кромсала тишину.
– Ангел мой, ну как же ты можешь страдать?
– Человек не родится для счастья. Человек заслуживает счастье, и всегда – страданием.
– Ты не могла бы такого сказать.
– Это мысль Достоевского.
– Сейчас начнешь вспоминать Раскольникова? – попытался пошутить я.
Однако этот вопрос вызвал еще большую серьезность в ее голосе.
– А ведь мы правда все пыль, почти ничего не стоящие мухи, но наш Отец милостиво подарил нам жизнь. Такую дорогую, красивую, ни с чем несравнимую. И посмотри, как мы с ней обращаемся. Блудники, пьяницы и лицемеры. Я сейчас в первую очередь про себя говорю. Не мне судить о поведении ближних. Пробегаем, пропиваем, прогуливаем. Это бесконечное про. Хотя нет, приходит конец и мы, грязные и растрепанные, как перекати-поле упираемся в утес вечности своей наглой мордой. Все впустую, а ведь Он так хотел, чтобы мы распоряжались его подарком по существу, оберегали и ценили его.
– Откуда в тебе такая самокритичность?
Но она не слышала меня.
– Знаешь, что самое страшное? Мы видим и понимаем свою греховность, но исправлять не желаем, оправдывая это тем, что не можем. В чужих глазах соринки видим, а вот свой от бревен очистить, что вы, что вы, не по силам.
– Скажи, как тебе удается читать мои мысли?
– Я продолжила твое рассуждение?
– Не представляешь, насколько точно.
– Наверное, потому что эта проблема актуальна для каждого.
– А мне кажется, что мы еще и родственны душами.
– А ты ведь еще светлее, чем я.
– Нет, я был в пропасти, а ты спустилась откуда-то из поднебесной дали. Одно твое присутствие рождает желание жить.
– Романтик.
Она наконец улыбнулась. Неимоверное счастье – видеть это играющее светом лицо. Только сейчас я понял, что она отдала мне свои последние запасы энергии. Все до последней капли.
Мы снова ушли в размышления. Теперь они казались общими и были не так тяжелы.
Люди…В самом деле, куда мы катимся? Разумные существа, наделенные сознанием, волей, армадой эмоций и чувств. Почему мы не замечаем этого богатства, а бежим за иллюзорными материальными благами?
Куда подевалась искренность и чистота из слова человек? Я – индивидуальность, говорит каждый, однако, желает при этом, чтобы у него было все как у людей. Несусветная глупость. Ты же станешь частью серой массы. Почему бы не проявить фантазию, не добавить своих красок в собственный чертеж? Жизнь это не контрольная работа, которую можно благополучно списать и разлечься довольным собой как лиса на заливных лугах.
Кстати о лисах. Мы все стали жутко хитрыми и пронырливыми. Нет, нет, да и сотворишь какую-нибудь гадость. Исподтишка, разумеется.
Вы скажете, что это подло? А у нас уже готовое оправдание имеется : « В социуме обитаем, уважаемый, должны проявлять Толерантность ко всем его Членам, а значит и оскорблять их в лоб было бы невежливо. А если я пушистым котёночком стану, буду всех красивыми словами осыпать, то приятелей целый мешок наберу и недоброжелателей своих заставлю задуматься с тем ли они войну намереваются затеять».
Оп. Тишина. И ответить вам нечего.
А если копнуть глубже, то, думается мне, что всякий согласится в тем, что правдорубов мало любят несмотря на то, что говорят они абсолютно очевидные и истинные факты. Гордость матушка душит слушать.
Вот и думай, как тут поступать. И льстить плохо, и за глаза плохо, а если прямо ляпнуть, то и схлопотать можно.
Каждый о своей шкуре печется, как о золотом руне. Кому-то помощь нужна? Хм, а что мне за это будет? Просто так что-то сделать? Ну что вы, это же дураком надо быть.
Все светлые чувства в нас как-то обмельчали, осунулись, стали практически бесцветными.
-…ну что, тебе стало теплее?– выводит меня из коридоров мыслей мое новое солнце.
– Да. В последний раз мне было так тепло лет в 7…
– Вот и славно.
– Откуда ты всё-таки взялась?
– Я всегда была поблизости.
– Но…
– Почему ты меня не видел? Потому что не хотел, не жаждал этого. Ты бы с удовольствием ослеп, потому что перестал искать краски в картинах мира. Или я говорю что-то неправильно?
– Нет. Права.
Я смущенно опустил глаза, снова не понимая, откуда она так досконально знает мою душу.
– А еще, должно быть, ты забыл о любви или…
– Совершенно в тупике.
Снова на голову упала тишина. Все потому, что мы вдвоем вспомнили, что нас мучает. И это паршивое состояние снова вылезло вперед несмотря на помутненный от алкоголя разум. Не знаю, знакомо ли вам подобное. Попробую описать. Вроде бы живешь с неподдельным интересом к происходящему вокруг, творишь, рождаешь новые идеи в довольно неплохом количестве, но вдруг замечаешь, что все становится каким-то иллюзорно-туманным, что ли. Еще вчера ты с восторгом несся навстречу своей музе (совершенно неважно наяву или в грезах), восхищаясь ее существом и считая его совершенным; влюбленный и окрыленный был готов свернуть горы. Куда все испарилось? Начинает казаться, что ты не то что любить, а даже радоваться красоте не можешь, боишься увидеть фальшь, превратиться в тряпку или подножный корм. В голове возникает ужасно противный вопрос: «А существует ли вообще любовь человека к человеку?» Как высшая форма чувств да, она безусловно присутствует, ведь Бог есть Любовь и, если ты веришь в него, то и признаешь наличие любви. Но вот между людьми…Странное дело, но я слишком часто стал сомневаться в том, что она есть.
Знаете, для меня это в самом деле очень несвойственно, потому что моя страстная натура не в силах существовать без восхищения смазливых особ противоположного пола, без флирта, без этой игры в «напади на меня и съешь». Не было и дня, чтобы у меня не было увлечения. Да они и сейчас есть, но с каждым днем мне все больше плевать сколько их, где, что и как.
Загораюсь, видя новый объект, но бурный интерес переходит в слабое тление буквально за пару дней. Допинг в виде алкоголя, конечно, приукрасит любое «блюдо», но ведь все мы хотим натурального.
Я вовсе не в депрессии. Не спорьте, я знаю, что это, разок испытал. Сейчас мне совершенно не хочется царапать себе руки, дико кричать и дышать суицидальными мыслями.
Сейчас все ровно, как гладь озера в безветренную погоду. Даже водомерки не бегут по ней, не желая провоцировать и малейшего возмущения воды. Может это равнодушие? Если так, то в связке с ним идут эгоизм, гордость и превозношение. А брать их в попутчики – себя не уважать. Нет, снова мимо. Это не про меня.
В чем же дело?
Наверное, все гораздо проще, чем кажется. Раз во мне пустота и чувства не желают буйствовать, это значит, что я растратил свой потенциал любви. Согласитесь, он ведь не бесконечен? Идем дальше. На кого я его растратил? А вот и ответ на вопрос. Я его разбазарил самым наглым образом, раскидал направо и налево, всем кому надо и не надо. И большая часть моей щедрой подачи была вылита вместе с помоями. Ведь кто поймет ценность дара, если он подается в огромных масштабах на халяву, нет, совершенно безвозмездно.
Мы сами не заметили, как смешали любовь с развратом и лицемерием, как вычленили из нее чистоту и свет. А ведь без ее живительной силы мы, в конце концов, совсем обезумеем и перебьем друг друга.
… ловлю себя на мысли, что хочу вернуться в детство. И я даже знаю, что кроется в этом желании. Это стремление вернуться к открытости и чистоте, стремление закрыть глаза на пустые ценности, поставленные непонятно почему во главу стола. Как дети смотрят на жизнь, как они верят в чудо и видят присутствие сказки и Высшего Разума. Секунды им достаточно на то, чтобы простить и совершенно забыть об обиде. А как прекрасна их доверчивая любовь ко всему миру, очарованность его красотой…
Тут я понимаю, что это она, моя незнакомка направила своим присутствием поток моих серых мыслей в мирное русло. Меня окутывает какая-то розовая дымка и груз, оттянувший плечи, рассыпается прахом. Вот оно, это зыбкое состояние воздушной сладости.
– Как тебе это удается, милая?
– Что такое?
– Ты…Спасибо тебе.
– Ты сам делаешь свое счастье. – улыбнулась она.
– Останешься?
– Ты сам решишь это.
Я растворился в ней и забыл обо всем на свете. Что будет дальше, узнаю потом, а сейчас мне просто сказочно хорошо.
