Челюсти уже жили своей жизнью: предательски сжимались, разжимались, но обезболивающее начинало действовать.
Начальник был в отъезде, рыться в бумагах ей не хотелось совсем, увидев в своем табеле строку вылета, она радостно пошла на поле.
Работу свою она любила. Небо было ее мечтой с самого детства. Это было ее болезнью, ее любовью, ее радостью.
Пока она готовила самолет к полету, обезболивающее перестало действовать. Боль вернулась с новой силой и охватила тисками каждый зуб, каждую косточку черепа, пульсировала в глазах, сковывала шею, закладывала уши и выворачивала наизнанку нутро.
Но она уже поднялась в воздух. Самолет послушно повиновался ей. Голос диспетчера отдавал резкой болью в желудок. Его крики доносились как сквозь толстый слой одеяла.
И вдруг волна отчаяния слилась с волной злобы на человека с вежливой улыбкой.
Боль придала этой волне разрушающую всепоглощающую силу. И она твердой рукой направила самолет в сторону города.
«А вдруг его нет там», – подумала она. Но вспомнила гордое заверение секретарши, что врач с 9 до 21 без выходных работает.
– Дооррааббооооттаааллссяяя!!!!!!!! – заорала она что есть мочи, и нос самолета четко нацелился на голубое пятно дома…
Она рывком соскочила с постели в холодном поту, проснувшись уже на ногах. Первая мысль была о той доброй медсестре.
– Я не могла ее убить, я не могла ее убить, – как сумасшедшая твердила она, принимая душ и одеваясь.
Боль хлестала ее, как барин нерадивого извозчика, не разбирая ни места, ни силы.
Быстро надев форму, она направилась к вежливому врачу, впервые четко понимая, что должна сделать.
Ковры, диваны, рыбки на этот раз только подхлестнули ее решимость. Дверь в кабинет она открыла ударом ботинка. Стащив врача с табурета за воротник халата, она швырнула его со всей силой, которой ее снабдила боль, к стене.
– Сейчас ты переделаешь свою идеальную работу. Ты понимаешь, что я могу убить тебя?
Он, моментально потеряв весь свой лоск, жалко кивнул. Медсестра не шелохнулась. Пациент с ватными валиками за щеками тихонечко сполз с кресла, и так же тихонечко просочился в дверь.
Она села в кресло и открыла рот.
Из кабинета она вышла без боли, без страха и без коронок.
Ветерок ласково вился вокруг затылка, как будто волшебные руки мастера снимали всю боль последних дней.
Она отчетливо осознала, что сон вполне мог стать реальностью. Ее переполнила волна радости, что она могла убить человека, но не сделала это.
– Волшебство, – прошептал ветер.
– Волшебство, – прошептала она.
