Юра был обескуражен происходящим на столько, что встал в ступор, в то время как ворона в его руках была спокойна предрешенностью, она с самых первых минут поняла чем все это закончиться и просто ждала своей участи. Откровенно говоря Юра сразу нашел в себе силы последовать за барышней, к слову, мысль о побеге еще не появилась то ли от благородства, то ли от глупости.
В комнате помимо Лизы был еще какой-то широкоплечий мужчина лет тридцати с полностью иссушенным лицом и лысиной на голове, на его плечах величественно раскрывался кожаный плащ, с прячущейся под ним коричневой рубашкой, правая рука стояла по шву, а левая придерживала такую же огромную как и его голову кожаную шляпу черно– красного цвета. Мужчина был до ужаса серьезный лицом и судя по всему прятался он в маленьком, дамском шкафу, ели помещаясь в оном и пыхтя там при каждом движение.
–Вы арестованы в подозрение в попытке шпионажа. Можете бежать, но вас это не спасет, двор, как и улица отцеплены. Небо тоже отцеплено, товарищ птица. Да, да мы давно за вами наблюдали. Так внучка?
Этот тридцати летний мужичек и вправду оказался тем самым стариком с напыщенным реализмом в нем. Страсть к таким точным рисункам сделала его чересчур старым на вид, но Юра об этом не думал, он не думал и бежать, и единственная мысль которая проскочила в его голове звучала так "У него такие большие плечи, что он вряд ли мог сам войти не то что в этот шкаф, а в эту комнату". Он не сопротивлялся когда его арестовывали еще двое точно таких же мужичков только по моложе, он не сопротивлялся и когда скручивали птицу, она, к слову, билась как матерый подпольщик, но не давалась в руки ровно до тех пор, пока ее не ударили резиновой палкой, он не собирался вообще ничего делать, ведь взгляд был нацелен на Лизу, но не было в нем ни злости, ни отчаяния. Он просто смотрел и внимал ее слова "Прости", она плакала.
Вывели их без происшествий и лишь на улице Юра почувствовал в себе силы для финального рывка и побежал, и наверное он бы и убежал, но тут же резкий удар все той же дубинки отбил ему ребра. В машине их было трое: Юра, ворона и Ведро. Из всей компании до конца огрызалась лишь белокрылая, от нее, не смотря на воспитанность и ум, летел благой мат и революционные лозунги, а когда рот ей все же закрывали, она повторяла про себя "Ой дурак, ой дурак".
