Русская Православная Церковь в Кузбассе в 1920-1930-е гг. [Елизавета Эдуардовна Титоренко] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность темы. Исторически Россия является страной многонациональной и многоконфессиональной, с глубокими религиозными традициями. Традиции определили многие особенности менталитета и специфику поведения верующих тех или иных конфессий. Влияние религии настолько велико, что порой оно просматривается в мировоззрении и поступках людей, совершенно не относящих себя к числу верующих.

Возрождение религиозности в современном российском обществе требует особого внимания к изучению особенностей ее проявления и содержания в истории страны и советский период представляет особый интерес, потому что на протяжении всего его периода велась борьба с религией и церковью для того, чтобы сформировать новый тип советского человека.

Таким образом, существует необходимость воссоздания картины исторического развития и анализа религиозности населения России обращения к накопленному опыту для того, чтобы его использовать для разрешения современных проблем в сфере межконфессиональных коммуникаций.

Эта тема также затрагивает Кузбасс, но в связи с географическим положением, в данном регионе есть своя специфика. Территория Кузбасса находится в Западной Сибири, а, следовательно, далеко от центра и «истребление» религии, церкви, священников, происходило немного медленнее, чем в центральных регионах. Также можно сказать, что пик репрессий именно для территории Кузбасса, на мой взгляд, приходится на 1930-е гг., потому что в данный временной период происходит массовое закрытие церквей, уничтожаются святыни, перестают действовать монастыри, потому что нет священников.

Историография. Научный интерес к определению взаимоотношения между государством и церковью в современный период во многом носит конъюнктурный характер. Это и определило рост интереса к ней среди российских исследователей в 1990-е гг. По сути, именно в это время в России данная проблема получила широкое осмысление в трудах отечественных историков, социологов, политологов. Исследователи в ходе анализа отдают свое предпочтение рассмотрению взаимодействиям государства и РПЦ.

Анализируя историографию проблемы выпускной работы, можно выделить несколько периодов:

1) 1920-1930-е гг. – публикация работ антирелигиозного характера, направленных на «раскрытие» пагубной роли религии в жизни общества в целом и в жизни советского общества в частности;

2) 1940-1950-е гг. – снижение интереса к религиозной проблематике в связи с изменением социально-политического заказа со стороны власти;

3) 1960-конец 1980-х гг. – возрождение интересa к истории религии и церкви, начало разработки религиозной темaтики;

4) конец 1980-х-настоящее время – постепенно открываются для исследователей ранее недоступные в использовании источники, происходит отход от коммунистической идеологии.

Историография в 1920-30-е гг. отмечена значительным числом публикаций антирелигиозного и антицерковного характера, потому что основным заказчиком работ по раскрытию роли религии и церкви в жизни обществa являлась коммунистическая партия и именно этот фактор определил характер содержания исследований данного периода. После событий октября 1917 г. основной задачей большевиков было как можно лучше и быстрее укрепиться у власти. РПЦ поддерживала монархию, то есть РПЦ поддерживала старый режим и, поэтому церковь стала первой и главной мишенью партии большевиков среди других религиозных организаций.

В начале 1920-х гг. предпринимаются попытки обосновать возможность для обновленческого движения занять определенное место в рамках современного общества – такая позиция представлена в работах исследователя А.И. Введенского^¹. В рассматриваемом периоде РПЦ и православные верующие рассматривались с точки зрения их антисоветской роли как враждебные советскому обществу элементы, которые необходимо беспощадно искоренять.

Во второй половине 1920-х гг. уже к сформировавшейся тематике исследований антицерковной направленности добавлялись исследования по сектантству и к началу 1930-х гг. эта тематика стала ведущей в рамках антирелигиозной программы современных исследователей. Среди региональных исследователей указанного периода можно выделить и отдельные труды, которые посвящены анализу состояния антирелигиозной работе в Сибири^².

Также следует упомянуть работу С. М. Ривеса о религиозности детей. В своем труде автор следовал определенной цели, а именно: исследовать религиозное настроение советских детей на основании проведенных тестов и социологических опросов. В результате своего исследования С. М. Ривес «расколол» детскую среду на два враждебных лагеря из-за сохранения разных классовых установок^³ (См. прил. № 2).

Основной целью работ 1920 – 1930-х гг. было раскрытие антисоветской сущности религии, ее несовместимости с коммунистическими ценностями. Работы этого периода представляют несомненный интерес с точки зрения содержащихся в них фактического материала. Они позволяют значительно расширить историческую базу современных исследований.

В указанный период итоги антирелигиозной работы в стране подводились в сборниках статей, выпускаемых к круглым датам, связанным с историей советского государства и деятельности союза воинствующих безбожников^⁴.

В 1940-1950-е гг. исследования роли религии в жизни советского общества и государственной религиозной политики были за редким исключением прекращены, но следует указать несколько работ, которые продолжали проблематику предшествующего периода^⁵. Начало Великой Отечественной войны поставило перед страной и обществом совершенно другие проблемы, нежели искоренение религиозности, следовательно, важной задачей государства в этот период было сплочение населения перед такой серьезной опасностью. Также можно сказать, что некая либерализация отношений между властью и церковью в годы войны послужило толчком к временному спаду атеистической пропаганды.

В конце 1950-х гг.– начале 1960-х. исследования религиозности населения снова возобновились. Первым шагом возобновления интереса к религиозной проблематике стало постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах его улучшения», принятое в 1954 г.

Также одну из важных ролей сыграл XXIIсъезд партии в 1960 г., на котором была принята программой построения коммунистического общества в течение следующих 20 лет, что и предполагало искоренение религиозности в эти же сроки. Объектом изучения становится религиозное сознание и его специфика^⁶. Таким образом, можно отметить работу Борункова Ю.Р., посвященную этой проблематике^⁷.

В 1970-е гг. выходят работы Кобецкого В.Д., в которых автор с позиции марксистко-ленинской методологии подвергает осмыслению феномен религиозности^⁸.

В 1980-е гг. по– прежнему среди исследователей сохраняется интерес к анализу положения и роли в обществе РПЦ^⁹. Также появляются работы, которые касаются положения в стране иных конфессий, кроме православной. В советской историографии также уделяется внимание проблемам строительства атеизма и развитие свободы совести в Советском союзе^¹⁰. Таким образом, для данного периода отечественной историографии характерно сохранение идеологической предвзятости к анализу и роли религии в жизни общества, именно это и стало причиной того, что эту проблему рассматривали односторонне.

На рубеже 1980-1990-х гг. исследователи впервые пытались осмыслить положительные стороны религиозных организаций и религии в жизни общества. Нужно отметить, что в первую очередь эти изменения касались переосмысления места и роли в обществе РПЦ, что было приурочено к празднованию 1000-летия крещения Руси. Выходят в свет монографии и сборники, по-новому раскрывающие историю РПЦ и православия в России^¹¹.

Среди исследователей особое место по истории религии занимает монография «Русское православие: вехи истории»^¹². В этой монографии советские исследователи попробовали рассмотреть всю историю РПЦ, включая советский период. В работе отмечены, что большие проблемы изучения были связаны с послереволюционной историей церкви.

В начале 1990-х гг., особенно в первой половине, особый интерес исследователей наблюдается к проблемам государственно-церковных отношений между РПЦ и советским государством. Одна из таких попыток представлена в работе Алексеева В.А., в работе Одинцова М.И^¹³. Также проблемами взаимодействия церкви и государства были посвящены исследования Ю.А. Бабинова, О.Ю. Васильевой^¹⁴.

Среди работ второй половины 1990-х гг. особое место занимают работы исследователя М.В. Шкаровского^¹⁵. Его исследования построены на анализе широкого круга литературы и источников, которые подкрепленены аналитическими размышлениями автора, которые касаются пересмотра сложившегося в начале 1990-х гг. стереотипа по поводу линии государственно-церковных отношений. В своих исследованиях относительно 1920-1930-х гг. автор обосновывает точку зрения о неоднозначном отношении советского государства к РПЦ, в связи с этим Шкаровский выделяет периоды натиска и «оттепели» в отношении советского государства к РПЦ.

Таким образом, для данного периода историографии характерна глубокая разработка отдельных проблем истории религии и религиозных организаций с позиции современных методологических подходов, обращена к вопросам государственно-церковного взаимодействия, определение роли личности в истории.

Проблема взаимоотношений партийных и советских органов власти с православной церковью в 1920-1930-е гг. посвящена работа Н.А. Неживых, основана на материалах Западной Сибири^¹⁶. В данной работе указывается на полное соответствие деятельности местных органов власти с негласными предписаниями директивных органов относительно РПЦ.

Источники, которые использовались в написании работы, можно разделить на несколько групп:

Во-первых, это документы, представляющие официальную позицию РПЦ, например: Деяния Поместного Собора РПЦ 1917-1918 гг.; изданные Высшим Церковным Управлением и нижестоящими церковными инстанциями постановления. Часть этих материалов была опубликована в церковной печати изучаемого периода, например, в «Журнале Московской Патриархии». Другие же содержатся в ряде недавно опубликованных сборников, например: «Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви» (10 тт., М., 1994–2000), «Акты Святейшего Патриарха Тихона» (М., 1994).

Во-вторых, к числу основных источников относятся документы и материалы, изданные высшими и местными органами управления Советской власти. К данным властным структурам относятся Политбюро, Секретариат ЦК РКП (б), Антирелигиозная комиссия (АРК) при ЦК РКП(б), ЧК – ГПУ – НКВД. Здесь же следует назвать ведомства, прямо осуществлявшие политику Советского государства по отношению к РПЦ. Это 7-й «ликвидационный» отдел Народного Комиссариата юстиции РСФСР, постоянные комиссии по культовым вопросам при Президиуме ВЦИК и ЦИК РСФСР, административные отделы исполкомов Советов на местах. Эти источники находятся в ряде сборников, таких как: Русская Православная Церковь в советское время. Материалы и документы. Сборник. / Сост. Штриккер Г. Книга 1. М., 1995. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство 1917—1941 гг. Документы и фотоматериалы. / Сост. Васильева О. М., 1996, и других.

Сюда же следует отнести источники, отражающие гонения, направленные против конкретных лиц: духовенства и мирян. Это, например, книги «Материалы по церковному движению 1922–1929 годы» (Б/м), «Бутовский полигон. Книга памяти жертв политических репрессий» (части 1-2, М., 1997–1998), «Душу не погублю. Исповедники и осведомители в документах» (составитель В. Королёв.М., 2001) и другие.О репрессиях на епархиальном уровне рассказывается в трудах «Симбирская Голгофа 1917-1938 годы» (Симбирск, 1996), «Мученики и исповедники Оренбургской епархии» (Саракамыш, 1999), «Санкт-Петербургский мартиролог» (Редактор прот.В. Сорокин, СПб., 2002) и другие. Здесь помещены ценнейшие сведения о судьбах конкретных подвижников.

В-третьих, в отдельную категорию следует выделить источники мемуарного характера, а также сочинения государственных и церковных деятелей изучаемого периода. Здесь исторические деятели выражают свою личную позицию по отношению к происходящим событиям.

Со стороны Церкви исключительный интерес представляет труд митр. Мануила (Лемешевского) «Русские Православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг.» (Erlanger, части 1-6, 1979-1989), в котором собраны ценнейшие, во многом уникальные сведения о судьбах архиереев РПЦ в данный период. Хотя эта работа написана во времена Советской власти, в ней «эзоповым языком» говорится о репрессиях против епископата РПЦ.

Сюда же относятся сочинения таких авторов, как митр. Вениамин (Федченков) «Мои воспоминания» М. 1994, «Очерки жизни православного народа в годы гонений: Воспоминания и размышления» прав.священника Глеба Каледа, митр. Евлогий (Георгиевский) «Путь моей жизни» М. 1995, протопр. Зеньковский В., «Пять месяцев у власти» М. 1996, свщмч. Иувеналий (Масловский) «Письма из лагеря» (М., 1995), Б. Рассел «Теория и практика большевизма. Визит в Россию» (М., 1991), архим. Феодосий (Алмазов) «Записки Соловецкого узника» (М., 1997), « История РПЦ в 1900-1927 гг.» священника РПЦ Георгия Митрофанова.

Со стороны Советской власти здесь следует назвать сочинения Ленина, Сталина, Троцкого, Дзержинского и других руководителей страны. Сюда же можно отнести многочисленную антирелигиозную литературу, вышедшую в свет в 1917-1941 гг. Это сочинения А. В. Луначарского, Е. М. Ярославского, П. Г. Смидовича и других. Публиковались эти труды, как в общей советской прессе, так и в специальных антирелигиозных изданиях, как например: «Безбожник у станка», «Безбожник» и других. Вышло также огромное количество отдельных антицерковных книг и брошюр.

В-четвертых, можно выделить такую группу источников, как статистические сборники, касающиеся определения численности состава населения региона в указанный период времени. (Ведомость о составе населения Томской губернии по вероисповеданиям за 1911 г. Кузбасс.Результаты переписи городского населения 1931 г.).

Историки предложили ряд периодизаций в гонениях против РПЦ в СССР. Так прот. И. Мейендорф и В. Мазар писали о 1917-1941 годах как эпохе преследования верующих. Г. Штриккер выделял три этапа: 1917-1941, 1941-1953, 1953-1988 гг. Российский исследователь М. Одинцов выделял лишь два периода: 1917-1941и 1941-1985 гг. Однако это общая периодизация, не отражающая важных этапов гонений.

Объектом исследования являются религиозные и общественные организации и органы государственной власти на территории Кузбасса в 1920 – 30 гг.

Предметом исследования является взаимодействие структур власти и общественно-политических организаций с религиозными организациями и верующими.

Цели работы заключаются в том, чтобы изучить, как взаимодействовали РПЦ и Советское государство в 20-30 гг.

Задачи работы:

1) Рассмотреть, как церковь относилась к революции 1917 года и гонениям 20-х гг.;

2) Рассмотреть взаимоотношения между церковью и властью в период гонений 30-х гг.;

3) Рассмотреть, как взаимодействовало государство с РПЦ на территории Кузбасса в 1917 года и гонениям 20-х гг.;

4) Рассмотреть, как взаимодействовало государство с РПЦ на территории Кузбасса в период гонений 30-х гг.

Территориальные рамки исследования. Географически данное исследование охватывает территорию современной Кемеровской области. В 1920-е гг. начался процесс освоения промышленности в данном регионе и это в значительной степени отразилось на демографической ситуации, что, в частности, привело к росту миграции и определило конфессиональный и национальный состав населения. В исследуемый период в соответствии с административно-территориальным делением Кузбасс с 1920 по 1925 г. находился в составе Томской губернии, и в связи с переходом на окружную систему районирования в 1925 г. территория Кузбасса была отнесена к Сибирскому краю.

Хронологические рамки. 1917-1939 гг. Нижняя граница определяется тем, что это время становления советской власти на территории Кемеровской области и началом проведения в регионе политики искоренения религии. Верхняя граница связана с поворотным моментом не только в Кемеровской области, но и во всем мире: началась Вторая Мировая война и, благодаря ей, началось постепенное ослабление гонения на церковь. Также следует отметить, что после отречения царя, во время Гражданской Войны новое правительство нормально относилось к Церкви, но после войны советское государство пытается лишить церковь самостоятельности, а, следовательно, вообще от нее избавиться. Также этот период я выбрала потому, что, несмотря на отношения государства к церкви, церковь пыталась «выжить» в этих условиях.

В XX веке Русская Православная Церковь в России подверглась самым страшным гонениям, которые когда-либо обрушивались на христиан. Советской власти было необходимо уничтожить Православную Церковь, так как сам факт ее существования опровергал основы марксисткого мировоззрения. Таким образом, уничтожение РПЦ было важнейшей идеологической задачей богоборческой власти.

Гонение на РПЦ по масштабам и жестокости намного превысили все известные в истории гонения на христиан. Появились новые мученики, люди пострадавшие и уничтоженные за веру.

Имена святых Патриарха Тихона, митроп. Владимира (Богоявленского), митроп. Вениамина (Казанского), митроп. Петра (Крутицкого), архиеп. Луки (Войно-Ясенецкого), прот. Петра Скипетрова, прот. Философа Орнатского и других новомучеников и подвижников РПЦ XX века бесконечно дороги сердцу каждого русского православного человека.

Источниковая база

Для достижения поставленной цели исследования были использованы ряд опубликованных и неопубликованных источников. Весь комплекс источников можно разделить на несколько групп.

Законодательные акты, постановления, циркуляры, которые регулировали деятельность религиозных организаций, определяли права и обязанности служителей культа и верующих. Эта группа источников значима для определения линии политики официальной власти по отношению к религии.

Следующую группу источников составляют источники церковного характера. К ним относятся: постановления, протоколы заседаний, церковная периодика и т.д. Регистрационные листы и списки религиозных общин позволяют проследить тенденции изменения конфессионального состава населения региона. Эти документы позволяют раскрыть процесс реализации государственной религиозной политики непосредственно по отношению к отдельным религиозным организациям. В данной группе источников также имеются и недостатки, а именно: отражает официальные позиции религиозных организаций по поводу проводимой властями политики против церкви.

Наиболее широкая группа источников представляют делопроизводственные материалы государственных учреждений и общественных организаций. В них показана деятельность общественных организаций по антирелигиозной пропаганде. Некоторые аспекты религиозности населения можно проследить в сборниках, которые отражали работу Союза Безбожников в Сибири.^¹⁷ В данном сборнике представлены данные о состоянии религиозности в детской среде на территории Кузбасса.^¹⁸

Также в самостоятельную группу источников следует выделить статистические источники, которые касаются определения численности состава населения региона и конфессиональной принадлежности.

В исследовании также используется и периодическая печать, которая позволила проследить роль и значимость религиозного фактора в повседнев-

ной жизни жителей Кузбасса.

В исследовании также используется и периодическая печать, которая позволила проследить роль и значимость религиозного фактора в повседневной жизни жителей Кузбасса.

Таким образом, на основании имеющегося материала можно решить поставленные цели и задачи выпускной работы.

Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы в процессе преподавания учебных дисциплин по истории Кузбасса.

Структура работы:

Введение

Глава 1. Церковь в Кузбассе в годы революции, Гражданской войны, коллективизации и индустриализации

1.1. Революция 1917 года и репрессии 20-х гг.

1. 2. Репрессии 30-х гг.

Глава 2. Власть и Церковь в Кузбассе с 1917 по 1939-е гг.

2.1. Репрессии 1920-х гг.

2.2. Репрессии 1930-х гг.

2.3. Монастыри в Кузбассе.

Заключение

Список использованных источников и литературы

Приложение

Глава 1. РПЦ в 1920-е – 1930-е гг.

1.1. РПЦ в 1920-е гг.

Русская Православная Церковь (далее РПЦ) была господствующей церковью Российской империи. Около 70 % населения во главе с Императором и его семьей исповедовали православную веру^¹⁹. РПЦ в 1917 г. вступила в период революционных потрясений внешне мощной организацией. По данным на 1914 г. в ней насчитывалось 1025 монастырей (550 мужских и 450 женских), в которых состояло 94629 монашествующих мужчин и 73299 женщин). Церквей, часовен и молитвенных домов было 78488, из них 50 тыс. приходов. В составе приходского духовенства насчитывалось 51105 священников и 15035 диаконов, а также 46489 церковнослужителей. В 67 епархиях РПЦ было 130 архиереев. Православными считались 120 млн. человек или 70 % населения России^²⁰.

В ходе революции 1917 г., к руководству Россией пришли новые политические силы, которые внесли радикальные перемены в жизнь религиозных объединений и изменили общественно-государственный статус РПЦ. Определяющим принципом в отношениях советской власти с религией стал агрессивный атеистический характер большевистской идеологии^²¹. Советская власть, рассматривая религию как общественный пережиток, считала, что все религиозные представления неизбежно уйдут из сознания людей по мере социально-экономического развития общества. РПЦ мыслилась большевиками одним из государственных институтов, обеспечивавших прочность и устойчивость царской власти^²². Наконец, РПЦ, являясь государственной церковью, обладала значительным имуществом. Последние два обстоятельства и объясняют то, почему именно она приняла на себя основной удар со стороны большевиков, наносившийся ими по религии вообще^²³.

Сначала партия большевиков всеми силами стремилась расколоть и дискредитировать РПЦ в глазах верующих, сделав ставку на «обновленческую церковь», затем «приручить» наиболее послушную и беспринципную её часть, легализовать её на основе навязанных ей режимом условий, наконец, включить ее в свою государственную машину, полностью поставив под контроль. При этом прямой террор и насилие сочетались с провокациями, мощные пропагандистские кампании против религии перемежались периодами послаблений, попытки полностью уничтожить РПЦ сменялись попытками включить ее в советское государство. Периоды форсированных атак на церковь, кампании массовых репрессий и идеологической обработки населения перемежались с периодами относительного затишья, когда у верующих и духовенства возникала иллюзия, что, если капитулировать перед тоталитарным государством, оно оставит церкви возможность существовать^²⁴.

С точки зрения коммунистов РПЦ являлась орудием управления и господства эксплуататорских классов над трудящимися классами. В соответствии с таким подходом Советская власть ставила перед собой задачу как можно быстрее ослабить влияние РПЦ на общество и полностью уничтожить ее. Следуя программным установкам своей партии, большевики с первых же дней своей власти повели решительное наступление на позиции Церкви в обществе. 11 декабря 1917 г. декретом наркома просвещения, подписанного и Лениным, у РПЦ конфисковались все учебные заведения, а их имущество переходило государству.

Таким образом, по РПЦ был нанесен удар – она лишалась возможности осуществлять религиозно-нравственное образование и воспитание народа, готовить образованные кадры духовенства. Система духовного просвещения в России была уничтожена одним росчерком пера.

17-18 декабря 1917 г. были приняты декреты по брачному законодательству. В соответствии с ними, юридическую силу получал лишь гражданский брак. Регистрация рождений, браков, разводов и смертей осуществлялась теперь только государственными органами. Церковный брак отныне становился «частным делом брачующихся». Интересно, что при этом процедура заключения браков и разводов максимально упрощалась. Это привело к общему падению нравственности и в значительной мере обусловило появление беспризорных детей^²⁵. 16 января 1918 г. новым декретом был ликвидирован институт духовников в вооруженных силах. Таким образом, церковь последовательно вытеснялась из всех сфер общественной жизни. Представители духовенства выбрасывались на обочину жизни, часто оставаясь без средств к существованию.

Следующие постановления советской власти еще более усугубили дискриминацию РПЦ. 10 июля 1918 г. появилась первая советская конституция, которая объявила духовенство и монашествующих лишенными избирательных прав. Многих прав лишались и дети духовенства (в частности, им запрещалось поступление в высшие учебные заведения). 24 августа 1918 г. инструкцией к декрету от 23 января ответственность за приходскую жизнь возлагалась на группу мирян из 20 человек («двадцатка»), чем подрывалась власть настоятеля. Более того, настоятель теперь был поставлен под контроль мирян, на которых, как надеялись большевики, им будет легче воздействовать^²⁶.

Становление прагматичного курса церкви в отношениях с новой властью началось с конца 1919 г. Воззванием от 25 сентября Патриарх Тихон обязал духовенство воздерживаться от каких бы то ни было политических акций.

Первой крупномасштабной попыткой вмешательства советского государства во внутрицерковную жизнь явилась кампания по изъятию церковных ценностей, начавшаяся в 1922 г. Официальным поводом для её начала явился голод, разразившийся в 34 губерниях России, от которого погибло около 5 млн. человек^²⁷. В марте 1922 г. была опубликована статья «О значении воинствующего материализма», в которой выдвигалось требование поднять антирелигиозную пропаганду до уровня и накала «воинствующего атеизма», неуклонно разоблачая и преследуя всех современных «дипломированных лакеев поповщины»^²⁸. В том же месяце появляется секретное письмо вождя партии для членов Политбюро ЦК РСДРП (б). В этом документе В. Ленин в связи с волнениями в г. Шуе, где верующие сопротивлялись изъятию церковных ценностей, предлагает развернуть широкую кампанию репрессивных преследователей духовенства^²⁹. В марте 1922 г. Сибревком разослал циркуляр губернским отделам, в котором предлагал приступить к изъятию драгоценностей религиозного культа с передачей их в губ– и уфинотделы с зачислением в фонд Центральной комиссии помощи голодающим^³⁰.

Экспроприация имущества церкви, как считает А. В. Горбатов, не была вынужденной экономической мерой, скорее, бедственное положение трудящихся было использовано для: устранения РПЦ из общественной жизни, дискредитации духовенства, подрыва экономики приходов^³¹.

Нужно сказать, что не все православные приходы России, Сибири в указанный период можно было назвать богатыми и, соответственно, не все приходы могли оказать какую-либо помощь. Например, председатель Щегловской уездной комиссии по изъятию Колесников в своем докладе губернскому начальству признавал, что осуществить данное мероприятие очень сложно, потому что церквей и молитвенных домов не очень много, да и большая часть их была сожжена отрядами Рогова в 1919 г., а имущество расхищено. У некоторых приходов уезда нечего было изымать. Так, в ведомости учета изъятых ценностей от 24 мая 1922 г., в разделе «Покровская церковь села Камысла», значился один пункт – ковш, церкви Никольского села Морозовского – крест, церкви села Больше-Ямского – крест. Всего по уезду из 27 церквей и молитвенных домов было изъято серебра 1 пуд 35 фунтов 49 золотников.

Следует отметить, что не везде кампания по ограблению храмов проходила гладко. В некоторых случаях она сопровождалась активными пропагандистскими акциями, в которых духовенство обвинялось в безразличии к бедствиям народа, враждебности по отношению к новому режиму. Например, в г. Мариинске и с. Тисуль прихожане отказывались пускать комиссии в церковь. Категорически были против изъятия верующие Нарымского района. В с. Тутальском, когда началась опись имущества, к церкви сбежались негодующие крестьяне и оказали сопротивление комиссии по изъятию. Уполномоченный Вежан, приехавший за церковными ценностями, спешно покинул село, после чего вызвал военный отряд. Только под влиянием доводов командира отряда Иванова крестьяне вынуждены были согласиться на изъятие излишков ценностей. Инцидент в с. Тутальском послужил одним из поводов для возбуждения надуманного дела по так называемой контрреволюционной организации духовенства «Православная церковь». Приговором Томского губернского ревтрибунала в июле 1922 г. по этому делу были осуждены двадцать девять человек, причем первые восемь приговаривались к расстрелу^³².

В 1925 г. намечались новые репрессивные меры в отношении РПЦ. Об этом свидетельствует целый ряд факторов: возобновление судебного преследования Патриарха Тихона, судебные процессы над иерархами (процесс митрополита Мелхиседека (Паевского), «Дело барнаульских церковников» и др.)^³³.

Повествуя о положении РПЦ в 1920-х гг., следует упомянуть о декларации 1927 г. митрополита Сергия. Этот документ оформил раскол РПЦ на 2 части^³⁴: «обновленцы» или «живоцерковники», как сторонники радикальных перемен РПЦ и сторонники сотрудничества с большевиками и «сергионе» – те, наиболее склонные к конформизму в иерархии, священники и миряне, которые поддержали декларацию Сергия и полностью покорились «безбожной власти» в надежде на милость и покровительство с ее стороны.

Основная часть церковных иерархов и священников – и внутри и вне СССР отвергла капитуляцию Сергия перед большевиками. В это же время образовались 2 течения в РПЦ: РПЦЗ (русская православная церковь заграницей) и ИПЦ (истинная православная церковь или «катакомбная» церковь)^³⁵. В 1927 году РПЦЗ окончательно отделилась от РПЦ, создав свой собственный синод. Она осудила декларацию Сергия^³⁶.

Таким образом, советская власть и РПЦ в новых условиях не могла ужиться друг с другом, потому что РПЦ считалась пережитком старой царской власти.

1.2. РПЦ в 1930-е гг.

В действиях советского государства в отношении церкви в 1930-е гг. можно выделить три уровня.

Уровень первый: финансовая эксплуатация. Все хозяйственные действия Церкви облагались совершенно непосильными налогами, поэтому последней, чтобы выжить, приходилось эти законы обходить и жить в постоянном страхе. Очевидец пишет, что священники «задавлены обложениями, задушены принудительными работами, без оплаты мобилизуются на лесозаготовки …» еп. Синезий при содержании 120 руб. в месяц обложен суммою в 10 703 руб. Даже те священники, которые вообще не вели никакого хозяйства, часто должны были вносить в виде налога сельхозпродукты. За неуплату духовенство либо обирали до нитки, либо выгоняли из дома, либо арестовывали^³⁷.

Осенью 1929 г. Президиум ВЦИК принял еще одно антицерковное постановление, в котором, в частности, говорилось: «Колокольный звон нарушает бытовые условия масс, мешает труду и отдыху», вследствие этого полностью был запрещён трезвон.

Уровень второй: закрытие храмов. В 1929-1931 гг. прошла волна массового закрытия церквей. Если в 1928 г. было закрыто 354 храма, то в 1929 – 1119. К 1932 г. в Москве из 500 храмов, существовавших в 1928 г., осталось 87 (в 1931 г. уничтожили и храм Христа Спасителя). В Орле в 1930 г. не осталось ни одного храма РПЦ. В Ленинграде кампания по закрытию церквей началась несколько позже, чем в других местах, но по интенсивности она была очень активной: в 1932-19ЗЗ гг. из 96 храмов было закрыто более половины, 19 церквейбыли разрушены. В результате к 1935 г. в Советской России оставалось не более 25 000 действующих храмов.

Власти развернули и активную деятельность по закрытию ещё остававшихся монастырей. В 1929 г. по сфабрикованному процессу была закрыта Киево-Печерская Лавра, а в 1930 г. – Данилов монастырь в Москве. Все же последние монастыри продержались до 1932 г., когда в один день, 18 февраля, все остававшиеся на свободе монахи были арестованы и помещены в лагеря и тюрьмы.

Уровень третий: ликвидация священства. «Служители культа», на холившиеся в категории «лишенцев», лишённые медицинского обслуживания и продовольственных карточек, вновь в массовом порядке стали подвергаться арестам, заключению, ссылкам, а иногда и расстрелу. Лишь в 1930 г. было репрессировано 13 тыс. представителей духовенства. Всего за 1929-1933 гг. было репрессировано около 40 000 священно – церковнослужителей.

К 1930 году антирелигиозная пропаганда достигла своего пика, снимали колокола, разграбляли церковные ценности, вскрывали мощи, сжигали иконы, закрывали или разрушали храмы, репрессировали священников^³⁸. Например, в 1931 г. был взорван Храм Христа Спасителя в Москве.В сентябре 1930 года уничтожен Александро-Невский кафедральный собор в центре Симферополя.

Передовым отрядом атаки государства на Церковь стал созданный в 1925 году Союз воинствующих безбожников (СВБ) во главе с Емельяном Ярославским. Емельян Михайлович Ярославский родился 19 февраля 1878 г. в Чите Забайкальской области в семье ссыльного поселенца. В 1898 г. вступил в РСДРП, входил в Читинский комитет партии. За революционную деятельность неоднократно подвергался арестам. В 1907 г. был вновь арестован и приговорен к 5 годам каторги. После окончания Нерчинской каторги находился на поселении в Якутске, где его и застала весть о Февральской революции 1917 г. В июле Е.М. Ярославский вернулся из ссылки в Москву, в октябре 1917 г. принимал участие в вооруженном восстании в Москве. В годы гражданской войны занимался политико-просветительской работой в Красной Армии. Избран секретарем ЦК РКП (б) в 1921 г.^³⁹ Ему оказывалась колоссальная государственная поддержка, помогали партия и комсомол. СВБ располагал издательством «Атеист», выпускал иллюстрированную газету «Безбожник» (ее тираж в конце 1920-ых годов достиг 500 тысяч экземпляров), псевдонаучный журнал «Антирелигиозник». Активисты СВБ агрессивно высмеивали религиозную веру и обычаи, устраивали «коммунистическую пасху», парады и карнавалы во время религиозных праздников, изобретали новые обряды, новые «революционные имена», помогая институционализации новой большевистской «церкви». В 1926 году СВБ насчитывал 87 тысяч членов, в 1932 году – 5 620 тысяч, а в 1938 – 2 миллиона^⁴⁰.

Главными задачами « Союза воинственных безбожников» становятся:

А) подготовка «митингов» трудящихся, на которые выносились резолюции о закрытии и сносе церквей;

Б) подготовка подписей под заранее заготовленными «письмами трудящихся», якобы призывающими закрывать и сносить церкви, сбрасывать колокола, а сведения о лицах, которые отказывались подписывать, передавались в НКВД;

В) организаторская работа по подготовке взрывов и разборки памятников архитектуры и истории^⁴¹;

В 1932 году Союз воинствующих безбожников объявил о начале «безбожной пятилетки», в конце которой – в 1937 году – с религией в СССР должно быть полностью покончено. Члены СВБ громили и грабили церкви (при участии партийных и государственных органов) под лозунгом: «Борьба с религией есть борьба за социализм»^⁴². Были организованы кампании публичного отречения священников от своего сана, публичные осады церквей (организованные НКВД). Дело обставлялось так, как будто правительство, закрывая храмы, «уступает народным массам», требующим преследования РПЦ^⁴³. Снятие колоколов, закрытие и разрушение соборов, сожжение икон, аресты священников, вскрытие мощей – все это делалось «по желанию трудящихся масс», «по просьбе рабочих», вовлекаемых государством в свои преступления. Большевики организовывали толпы и собрания, принимающие соответствующие решения. Так, в декабре 1929 года в присутствии 15 тысяч рабочих рудокопов из Горловки были сожжены 4 тысячи икон^⁴⁴. В антирелигиозной кампании, режиссируемой тоталитарным государством, переплетались элементы игрового соревнования, манипуляции, искреннего энтузиазма, карьеризма, реальной вражды значительной части населения к Церкви (ассоциировавшейся с самодержавием) и страха, основанного на терроре. Процессы «коллективизации», «раскулачивания» и тотального наступления государства на общество в 1928-1930 годах шли параллельно с натиском на Церковь. Уничтожение экономически независимого крестьянства, способного содержать сельских священников, а ныне загнанного в колхозы, подрывало основание под автономией Церкви^⁴⁵.

Параллельно с устранением идейного «конкурента», уничтожая РПЦ, партия большевиков желала добыть за счет Церкви дополнительные средства на индустриализацию страны. Поэтому важным элементом антирелигиозного наступления явилась «антиколокольная кампания», призывающая снять колокола с храмов и переплавить их^⁴⁶.

При создании колхозов местные церкви закрывались, превращаясь в клуб, школу или склад, священников арестовывали и расстреливали или ссылали, как «эксплуататорские элементы»^⁴⁷. Детей священников изгоняли из школ, участников церковных хоров исключали из профсоюзов. В 1930-1932 годах антирелигиозная кампания достигла своего пика. Снимали колокола, разграбляли церковные ценности, вскрывали мощи, сжигали иконы, закрывали или разрушали храмы, репрессировали священников, миллионными тиражами распространяли антирелигиозные издания. Жалобы верующих тонули в шуме кампаний, организованных «со стороны трудящихся» в поддержку этих мероприятий. Новые религиозные общества не регистрировались местными властями^⁴⁸. Массовые закрытия церквей всех ориентаций в 1930-х гг. привели к тому, что верующие шли в ту церковь, которая уцелела, будь то «сергианская», « иосифлянская» или обновленченская^⁴⁹.

Небольшая пауза в антицерковной пропаганде приходится на 1936 год – время принятия Сталинской конституции. С 1 января 1936 года народу вернули новогоднюю елку, была распущена организация Союз воинствующих безбожников^⁵⁰. Из 13 антирелигиозных журналов к концу 1936 г. было закрыто 10. В новой конституции провозглашалось равноправие всех граждан; духовенству были возвращены «политические права»; Церковь отделялась от государства и школы; была объявлена свобода отправления религиозных культов. Но, несмотря на все декларации о свободе, священнослужителей продолжали арестовывать и расстреливать^⁵¹. Осенью 1936 г. в Московскую Патриархию поступило сообщение о кончине митрополита Петра. В связи с этим Патриархия издала акт о переходе прав и обязанностей местоблюстителя патриаршего престола к митрополиту Сергию, которому в 1934 г. было присвоено звание митрополита Московского и Коломенского^⁵².

Новая волна массового террора начнется в марте 1937 г. Активность верующих в период обсуждения Конституции напугала руководителей страны. Ответственный за кадровую политику партии Г.М.Маленков писал Сталину о существующих в стране религиозных объединениях как о «широко разветвленной враждебной советской власти легальной организации в 600 тысяч человек по всему СССР»^⁵³. Было принято решение о практическом уничтожение иерархической Церкви.

Во исполнение оперативного приказа наркома внутренних дел операция по уничтожению Церкви началась 5 августа 1937 г.^⁵⁴ Она сопровождалась арестами, ссылками, заключениями в лагеря и казнями духовенства всех конфессий, закрытием их храмов. В одном только 1937 году было закрыто 8 тысяч православных храмов, ликвидировано 70 епархий и расстреляно 60 архиереев^⁵⁵. Репрессии продолжались до кона 1938 года.

Таким образом, планы большевиков по уничтожению русской церкви окончились полным провалом. Например, согласно переписи 1937 года две трети сельского населения и одна треть городского по-прежнему продолжали считать себя верующими^⁵⁶. В 1938 г. советская властьзавершила двадцатилетний период гонений, в результате которых процесс разрушения был доведен до положения необратимости^⁵⁷. Если храмы, которые были отданы под склады или разрушены, можно было в обозримой перспективе восстановить или отстроить заново, то более сотни архиереев, десятки тысяч священнослужителей и сотни тысяч православных мирян были расстреляны, и эта утрата была незаменима и невосполнима^⁵⁸. Последствия этих гонений: было массовое уничтожение святителей, просвещенных и ревностных пастырей, множества подвижников благочестия понизило нравственный уровень общества и способствовало его разложению^⁵⁹.

По словам Д.В.Поспеловского, «среди тех, которые уцелели или вернулись в Церковь после войны, были худшие представители старого духовенства, которым Ежов и Берия дали выжить»^⁶⁰. К концу 1930-ых годов в больших городах осталось по одной действующей церкви, а при ней по два священника, сотрудничающих с НКВД. Как констатирует Д.В.Поспеловский: «они должны были доносить о содержании исповедей, о верующих должностных лицах, о подпольных священниках и мирянах. Оставлено было по два священника, чтобы один мог доносить на другого»^⁶¹.

В ходе коллективизации при создании колхозов местные церкви закрывались, делались клубы, школы, а священников арестовали или расстреливали^⁶².

Также следует отметить, что сибирское духовенство с понимаемотносилось к необходимости передать государству значительную часть церковных ценностей. Первые известия о голоде вызвали значительное общественное движение, в которое включалась РПЦ^⁶³.

Таким образом, акты сопротивления против ограбления храмов стали поводом для начала массовых репрессий. Судебные процессы, на которых священнослужители и миряне обвинялись в сопротивлении проведению в жизнь декрета об изъятии ценностей церкви, прошли фактически во всех сибирских епархиях. Результаты кампании для РПЦ в Сибири были крайне негативными: духовенство и верующие были подвергнуты репрессиям; осквернены святыни и храмы, экспроприация нанесла существенный урон экономической составляющей жизнедеятельности приходов, пострадала уникальная православная сибирская культура^⁶⁴.

Храмы закрывались по принципу экономического и административно– репрессивного давления. Технологию ликвидации церквей можно проследить по судьбе церкви д. Кулаково Моховского сельсовета Тайгинского района (совр. Яшкинский район Кемеровской области).

Церкви закрывались часто административным порядком без привидения какой-либо вразумительной аргументации. Например, в Балейском районе Иркутской области была закрыта 27 ноября 1936 года^⁶⁵. Прихожане аккуратно платили налоги, отремонтировали внутреннюю и фасадную части здания, построили ограду, но Балейский РИК закрыл церковь, дав на это следующие обоснования: общины нет, верующих нет и желающих взять в пользование здание культа тоже нет^⁶⁶.

Необходимость в закрытии церкви местные власти чаще всего аргументировали тремя причинами^⁶⁷:

А) в населенном пункте существовала острая необходимость в здании культурно– просветительского характера.

Б) прихожане отказывались вносить деньги за требуемые платежи: земельную ренту, страховку.

В) в приходах отсутствовали священнослужители.

Мне кажется, что последний пункт выгладит цинично, ведь антирелигиозная кампания сопровождалась именно массовыми репрессиями духовенства.

Массовым репрессиям подвергалось духовенство всех сибирских епархий. Например, в Иркутской области было осуществлено три масштабных репрессивных операций в 1927, 1933 и 1937 гг.^⁶⁸

Ряд церквей были закрыты местными властями в нарушение религиозного законодательства без уведомления крайкомов и облисполкомов и без их последующих церквей.

Подводя итог, то на территории Сибири практически все официально действующие православные приходы были ликвидированы, за исключением кладбищенской церкви в Новосибирске и церкви в Тобольске, которая в вопросе легитимации имела достаточно неопределенный статус. Церковная организация в Сибири была институционально уничтожена, с 1937 до 1945гг. на ее территории не было ни одного правящего архиерея, все епархии прекратили свое существование^⁶⁹.

Таким образом, в результате гонений 1930-х гг. православная церковь на территории СССР была практически полностью разгромлена. К 1939 г. на всей территории страны действовало лишь 100 храмов, не было ни одного монастыря, ни одного церковного действующего церковного учебного заведения и оставалось всего 4 правящих архиерея – митрополит Московский Сергий, митрополит Ленинградский Алексий, архиепископ Петергофский Николай, управляющий Новгородской и Псковской епархиями, и архиепископ Дмитровский Сергий (Вознесенский).

Глава 2. Власть и Церковь в Кузбассе с1917 по 1939-е гг.

.1.

Церковь в Кузбассе в 1920-е гг.

Россия традиционно считается православной страной, но это не исключает наличия в ней значительной доли представителей иных вероисповеданий, что связано с огромной территорией страны и ее многонациональным составом. Интерес в этом отношении представляется территория Сибири, выступающая своеобразной лабораторией по смешиванию различных национальностей и вероисповеданий^⁷⁰.

В дореволюционной России сбором информации о конфессиональном составе страны занимались органы государственной статистики.

В советский период истории государственный учет подобной информации вообще прекратился за исключение переписи 1937 г., результаты которой были уничтожены^⁷¹. Провозглашение в Советской России религии частным делом граждан послужило причиной отказа официальных органов власти от планомерного сбора информации по конфессиональному составу населения страны. Но в 1920-х гг. возникла необходимость учета информации подобного рода. Проводимые опросы не систематическими и полными^⁷². Борьба с религиозностью населения требовала необходимость подсчета сторонников того или иного вероисповедания, и, вместе с тем, необходимость демонстрации успехов на этом фронте приводила к необоснованным выводам и оценкам конфессионального состава и численности верующих. Конфессиональный и численный состав населения в первую очередь интересовал партийные органы власти. Это послужило причиной того, что именно Агитпропотдел ЦК РКП (б) занялся сбором и анализом подобной информации^⁷³.

К началу революции 1917 года Кузбасс находился в составе Томской губернии. В официальной статистике Кузбасс представлен городами Кузнецком, Мариинском и г. Тайга. По статистическим данным 1911 г. на территории Кузбасса проживали представители различных религиозных конфессий: старообрядцы, лютеране, католики, язычники и, конечно, подавляющее число православных^⁷⁴.

На основании ведомости о составе населения Томской губернии, подавляющее число населения территории Кузбасса относились к православному исповеданию – 93, 7%, что выше, чем в целом по стране – 72%^⁷⁵.На втором месте по численности находятся католики – 3%, а затем старообрядцы – 1,4% и протестанты – 1%^⁷⁶.

Юг Западной Сибири к 1917 г. составлял каноническую территорию Томской епархии (обр. в 1834 г.). К началу ХХ в. Томская епархия включала

в себя территорию современных Кемеровской, Новосибирской, Томской областей, Алтайского края и Республики Алтай^⁷⁷.

Как и по всей России в Западной Сибири были Монастыри, соборы, храмы. В 1917 г. из 11 было 8 женских (4 монастыря и 4 общины) и 3 мужских (2 монастыря и 1 пустынь) обители^⁷⁸.

Также следует отметить, что в 1917 г. из 11 обителей епархии три женских и один мужской монастырь были городскими, остальные 7 обителей были расположены в сельской местности или местности, где традиционно проживало инородческое население^⁷⁹. Возраст насельниц женских обителей не старше 30 лет. Средний возраст насельников мужских обителей был выше, чем в женских, но у большей части братии также составлял менее 50 лет^⁸⁰.

После начала Гражданской войны наступает темная полоса в жизни Томской епархии. Связь с Московским Патриархатом была нарушена. Все епархии Сибири перешли на самоуправление, организовывая временные высшие церковные управления. В 1918 в ноябре в Томске состоялось Сибирское церковное совещание, на котором присутствовали 13архиереев Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. На совещании было образовано Высшее Временное церковное управление во главе с омским архиепископом Сильвестром^⁸¹.

В конце 1918 года создается министерство исповедания правительства Колчака, одной из задач которой было формирование из числа священнослужителей военных отрядов «Иисуса», «Богородицы» и др. сбыться этим планам не удалось, потому что после отступления войск Колчака большая часть духовенства Томской епархии эмигрировало, а оставшиеся были истреблены «красными партизанами» зимой 1919 года. В ходе массовых разорений, грабежей и убийств были разрушены церковные здания: Одигитриевская и Успенская церкви, Вознесенская часовня в Кузнецке, часовня и Троицкая церковь в селе Гурьевском, молитвенный дом и Пантелеимоновская церковь в селе Аило-Кузедеево (современная Горная Шория); церковное имущество при этом расхищалось^⁸².

Во всей России в 1920– 30-е гг. отношения между Церковью и государством определялись советским репрессивным законодательством. И исходя из этого, можно выделить несколько этапов в развитии антирелигиозных движений в Кузбассе:

1920-1924 – кампания по изъятию церковных ценностей и внедрение в повседневный быт кузбассовцев новой обрядности;

1925-1926 – спад интенсивности антирелигиозной работы, переведение ее в русло пропаганды;

1927-1939 – постепенное усиление антирелигиозной работы в связи с укреплением на местах Союза Безбожников и последующая активизация борьбы с религией в целом и сектантством – в частности.

По первому этапу в развитии антирелигиозных движений в Кузбассе можно привести пример – антирелигиозная демонстрация в г. Анжеро-Судженске в 1923 г. Газета «Коммуна» оставила свидетельство об одной из антирелигиозных демонстраций в Анжеро-Судженске в начале 1923 г.: «У рабочего клуба участники разбились на две группы. Одна – «рабы» религии и капитала с «церковью» во главе, с «генералом» и «капиталистом», другая группа изображала восставших рабочих.При встрече «поп» уговаривает «восставших» не противиться «властям», грозит карой небесной.Генерал «грозит» поркой и расстрелом, «капиталист» предлагает выдать «вождей», обещая прибавку. …Из противоположной группы им отвечает рабочий-агитатор. Под одобрительные крики и пение «Интернационала» обе группы сжигают «церковь». После антирождественской демонстрации в клубе была поставлена антирелигиозная пьеса»^⁸³^⁸⁴.

С 1922 года часть приходов Кузнецкой земли попала в зависимость от Сибирского областного церковного управления (СибОЦУ). В этом же году Томско-Алтайский епископ Тихон обращается к сибирским приходам с призывом к лояльности в отношении власти. В 1925 советом этой епархии принят опубликованный властями Устав религиозных общин, получавших статус религиозных обществ. Существенные ограничения делались в области имущественных прав и внутренней жизни: для созыва церковных собраний стало необходимо разрешение административных отделов, зарегистрированные общины могли быть закрыты по постановлению губернских органов власти и т. Д. Но, как отмечалось в докладе епархиального совета Московскому собору 1925, несмотря на эти трудности, епископ Тихон привел в «образцовый порядок» управление епархией, способствовал открытию нескольких новых приходов^⁸⁵.

Союз воинствующих безбожников под руководством Е.М. Ярославского коснулся и Кузбасс. СВБ изначально мыслился как массовая общественная организация. В Сибири ячейки СВБ начали возникать в 1925 г., при них создавались кабинеты антирелигиозной работы.

Стратегия, выработанная Е.М. Ярославским, неминуемо затронула Кузбасс. Обратимся к событиям вАнжеро-Судженском районе. На 1 июля 1931 г. здесь насчитывалось 49 ячеек СВБ, объединявших 1679 членов. Кроме того, в районе действовало 9 групп Юных Воинствующих Безбожников (ЮВБ) в составе 520 человек. Анжеро-Судженский райком ВКП (б) поставил перед райсоветом СВБ задачу «развернуть широкую вербовку рабочих и колхозников в ряды СВБ с таким расчетом, чтобы к 1.01.32 г. утроить количество членов районной организации. К этому же сроку организовать ячейки СВБ при всех шахтах, строительных участках, школах, крупнейших колхозах, коммунах и учреждениях, превращая шахтовые ячейки СВБ в базы антирелигиозной пропаганды».

Уже известно, что с конца 1920-х гг. борьба с религией стала рассматриваться как одна из форм классовой борьбы. Наступление на церковь явилось составной частью борьбы с кулачеством в период коллективизации. Суть наступления на церковь выразил сам председатель Центрального Совета СВБ: «Процесс сплошной коллективизации связан с ликвидацией если не всех церквей, то, во всяком случае, значительной их части, с урезкой, по крайней мере, наполовину численного выражения всякого рода религиозных организаций»^⁸⁶.Хорошо характеризует ситуацию разъяснение Кузнецкого окружкома ВКП(б) о порядке закрытия церквей от 7 апреля 1929 г., проходившее под грифом «совершенно секретно»: «Работники мест (РИКов и сельсоветов), не учитывая фанатизм верующих, недостаточно серьезно относятся к самому акту закрытия. Производили таковые не только без соответствующей подготовки общественного мнения, но и без соответствующего разрешения вышестоящих органов власти. Если говорить о том, что церковь стала рассматриваться, как одна из форм классовой борьбы, то следует сказать и о положительной стороны в указанный период. Этому свидетельствует протокол № 11. В нем описаны, что было проведено заседание под руководством Преосвященного Епископа Василия 26 января 1927 г. На этом заседании решались самые важные вопросы, например, отчет о деятельности Щегловского Центрального управления^⁸⁷, т.е. видно, что церковь с трудом пытается выжить в данных условиях.

Бывали случаи, что прихожане храмов вставали на защиту своего прихода и пытались его отстоять. Так, например, вс. Осиновка Горно-Шорского района после бедняцкого собрания сельсовет без утверждения высших органов власти пытался передать церковь под клуб, благодаря чему было вызвано недовольство верующих, которые собрались к сельсовету и требовали от последнего отмены решения о закрытии церкви».Борьба с кулачеством достигла особого накала в Кузбассе в 1931 г. Направления политики в деревне были заданы закрытым письмом Западно-Сибирского крайкома ВКП (б) «О завершении сплошной коллективизации» (июль 1931 г.). Ликвидируя кулачество, надлежало учитывать и то, что его агентуру составляли подкулачники, попы, сектантские проповедники и другой антисоветский элемент. Нетрудно предположить последствия письма для «кулацкой агентуры» региона.Как и по всей стране, в Кузбассе в 1920-30-е гг. были закрыты церкви и молитвенные здания, подвергнуты репрессиям прихожане и представители церковного актива, священнослужители. Решением Новосибирского облисполкома, а ранее Западносибирского края в 1931-37 гг. на территории Кузбасса было закрыто 40 церквей, с 1939 г. до образования Кемеровской области еще 70. Всего по данным на 1.01.1945 г. на территории области находилось 164 недействующих церковных здания и молитвенных домов.^⁸⁸ Этому свидетельствует постановление № 1962, из которого можно увидеть, что Президиум Облисполкома решил закрыть церковь в г. Кемерово по ул. Чапаева^⁸⁹.

В 1920-30-е гг. помимо закрытия церквей и молитвенных домов, закрывались также часовни. До 1930 г. В Кузбассе были закрыты все часовни. Официальная версия закрытия реже всего была представлена инициативой добровольцев. Самой распространённой версией становится создание комиссий, подтверждающих ветхость и аварийное состояние здания^⁹⁰.

По воспоминаниям Мазуриной Матрены Тимофеевны «Во время коллективизации церкви закрывались. У нас в деревне была своя маленькая церквушка. Её не стало. Сняли колокола и кресты, но саму не разрушили. Церкви использовали под склады, куда ссыпали зерно. Священников ссылали».^⁹¹

Таким образом, в период первой волны репрессий 1920-х гг. в Кузбассе ликвидируются церкви, часовни, молитвенные дома и священнослужители.

2.2.Репрессии 1930-х гг.

Репрессии 1930-х годов на Советский Союз и, в частности, Кузбасс нанесли еще больший удар, чем в 1920-е гг. По постановлениям Западно-Сибирского крайисполкома и Новосибирского облисполкома в 1931-1937 гг. в Кузбассе закрыли 40 православных церквей. В 1939-1942 гг. было закрыто еще 70 церквей. На начало 1945 г. в Кемеровской области не было ни одной действующей церкви. Из учтенных церковных зданий, которых насчитывалось 164, под клубы, школы и на другие культурные цели использовалось 55, или 34%, склады, мастерские и т. п. – 89, или 54%, пустовало – 20, или 12%. Подача ходатайств верующими об открытии церквей началась только в 1944г.

В Кузбассе, как и во всем государстве, продолжали закрывать церкви и снимать колокола, например, справка №1362, по которой, известно, что в 1934 году были сняты все колокола с молитвенных домов.^⁹² Также следует сказать о некоторых церквях в разных частях Кузбасса: Троицкая церковь в Гурьевске, Петропавловская церковь в Салаире, Спасо-Преображенский собор в Новокузнецке и др.

Например, в начале 1930-х гг. была разграблена и закрыта одна из старейших церквей на территории Кузбасса – Петропавловская церковь села Салаирского. В 1933 г. она была разграблена, колокола и кресты были отправлены на переплавку, а само здание пришло в запустение. Также можно привести в пример Спасо-Преображенский собор в г. Новокузнецке (Кузнецке). Как и во многих церквях современной территории Кузбасса, в Кузнецке, который был образован в 1618 г, были лишь молитвенные дома и деревянные церкви. В 1830 году закончена каменная кладка, а летом 1831 году закончена отделка. Храм был освящен в 1835 году. В 1919 году собор был разорён анархистами. После погрома первый этаж храма был к 1922 году отремонтирован для служб. В 1933 году комсомольцы во главе с бывшим командиром отряда ЧОН, председателем Кузнецкого исполкома К. Г. Воробьевым сбросили наземь многопудовые колокола. В 1935 году храм полностью разграбили комсомольцы с КМК, они разобрали половину колокольни, сняли кресты и порушили главки. В 1937 – решением горсовета здание собора было приспособлено под музей. В 1938-1939 годы в помещении была размещена школа комбайнеров, а с 1940 года – хлебозавод. То же самое можно сказать и Троицкой церкви в Гурьевске. В 1876 г – началось строительство церкви. В 1919 г церковь сожгли красные партизаны. В 1926 – по инициативе Павла Нечаева (см. Приложение) началось строительство новой церкви. 1 августа 1929 – церковь закрыли, заброшенное здание простояло 1941 г, потом его разобрали и перевезли на другое место, приспособив под барак для заключенных.

Также этому может свидетельствовать справка № 13196, по которой известно, что церковь была закрыта и использована для хранения хлеба.^⁹³ В пример можно привести Христорождественскую церковь в с. Алгедат. В этой церкви была богатая церковная библиотека, а в 1930 г его закрыли и приспособили под склад. Также в пример можно привести Петропавловскую церковь в г. Киселевске. Сам Киселевск был образован из двух деревень – Черкасово и Афонино. Церковь была построена в 1882 году. В 1930-е гг. у данной церкви была самая обычная участь: она была закрыта, церковную утварь разграбили. В разные годы в здании размещалось зернохранилище, склад, клуб.

Помимо того, что церкви закрывали, их здания использовались под склады (Никольская церковь в р.п.Итатской), библиотеки (Троицкая церковь в с.Красное) и клубы (Петропавловская церковь в г. Киселевске), школы (Церковь Иоанна Предтечи в г. Юрге), тюрьмы (Одигитриевская церковь в г. Кузнецке), питомники (Храм во имя свт.Андрея Критского в г. Тайга), загоны для овец (Ильинская церковь в с. Ильинка), маслозавод (Никольская церковь в г. Топки), но бывали случаи, что здание церкви вообще не сохранилось. Таких примеров очень много – церковь Вознесения в г. Белове. Она была построена в 1909 году в д. Белово, здание было приписано к церкви с. Пестеревского. В советскую эпоху церковь закрыли, а само здание не сохранилось. Также следует упомянуть о Надвратной Ильинской церкви Кузнецкой крепости. Здание будущего храма было построено в 1876 году. В декабре 1919 года церковь разграбили красные партизаны, спалив вместе с церковными книгами архив кузнецкой канцелярии. В 1935 г – крыша заброшенного храма сгорела от удара молнии, стены были полностью разрушены, каменная кладка была растащена на фундаменты для других зданий. Еще один можно привести – Церковь Иоанна Предтечи в г. Юрге. Сначала эта церковь была построена как молитвенных дом в 1909 году. Но с приходом к власти большевиков и репрессий, в 1930-1932 гг. приход храма был закрыт, здание сначала использовалось под начальную школу, а затем полностью снесли.

В 30-х гг., как и в 1920-е, XX века на территории Кузбасса положение Церкви, прихожан и священнослужителей было тяжелым. Например, в г. Тисуле есть храм, установленный в самом центре поселка и напротив того места, где когда-то располагался старый собор. Первая Тисульская каменная церковь Святой Троицы была построена в 1880 году и вмещала в себя более 300 человек. В храме была большая звонница, а главный колокол весил 122 пуда 22 фунта (около двух тонн), звук от него распространялся на 20 верст (более 20 километров). А в 1935 году местные жители наблюдали, как колокол-великан летел с высоты и как при ударе о землю раскололся, издав глухой звук.

В 1935 году большинством голосов местного населения было решено закрыть храм в Тисуле. Колокол увезли тогда в Новокузнецк на переплавку: стране нужен был металл. По воспоминаниям очевидцев, через неделю вынесли из церкви все иконы, священные книги. Кое-что успело спасти население, остальное бросали в костер, пускали по воде. В церковь вошли солдаты и, увидев возле алтаря троих священнослужителей, расстреляли их в упор. Отодрав доски от пола, они сбросили убитых вниз. А еще за год до закрытия церкви солдаты под предлогом необходимости причастить больного в одном из сел отвезли настоятеля церкви отца Николая ночью на озеро Большой Берчикуль, где и расстреляли.

В 30-е годы в поселок Тисуль привозили осужденных священнослужителей из области и других регионов. На Флоре, на месте старого сереброплавильного завода, были казнены около 20 человек. После войны 1941-45 гг. останки убиенных тайком вытащили местные жители и похоронили на Тисульском кладбище.

По дороге на кладбище была тополиная роща, в этой роще также происходили расстрелы. Убитых волокли через дорогу, как собак, закапывали как попало, некоторых заставляли копать себе могилу, а потом расстреливали.

Из воспоминаний Карпова: «Мне было 10 лет, нас вместе с другими осужденными привезли на кладбище, заставили копать могилы. Когда начали стрелять, я упал, и меня завалило трупами. Нас присыпали землей 30 см. Ночью я выбрался и убежал. Не всех, видно, убили, кто-то был ранен, шевелился, умирая, поэтому земля буграми была. Люди боялись ходить».

Отца Владимира выманили обманом, вывезли за Тисуль, в Ремок, расстреляли. Позже дьякона на площади (где сейчас больница) скинули в кипящий котел, его жену расстреляли.

Подобный случай случился и со священником Павлом Кобылецким – настоятелем Троицкой церкви в с. Красное (Брюхановское). После того как церковь закрыли, сняли колокола и главки, а о. Павла расстреляли, как врага народа.

Такие расправы творились по всей территории. Священников обвиняли в антисоветской агитации, распространении провокационных слухов; такие обвинения попадали под ст. 58-10, 11 УК РСФСР – расстрел. На территории Мариинского района располагалась расстрельная тюрьма, где приводились в исполнение приговоры. Среди заключенных Сиблага были и священники, и прихожане, которые даже под страхом смерти не отреклись от христианских заповедей. В годы сталинских репрессий они были сосланы, замучены, расстреляны или умерли в застенках Сиблага. Таким примером может послужить священник Евдоким Топоров и священник Павел Нечаев^⁹⁴.

Казни священнослужителей совершались с особой жестокостью: их закапывали в землю живьем, обливали на морозе холодной водой до полного обледенения, варили в кипятке, распинали, засекали до смерти плетьми, зарубали топором. Многих священнослужителей пытали, многих казнили вместе с семьями или на глазах у жены и детей^⁹⁵. Верующим людям всячески угрожали, что следует из показаний верующих, власти угрожали активистам – членам общины привлечением к суду за сбор подписей для открытия церкви. Одновременно им предлагалось поставить подписи в решении технической комиссии. Опасаясь наказания, представители церковного актива подтвердили акт комиссии^⁹⁶.

Следуя негласной установке Совета по делам РПЦ «новые церкви не открывать», Кемеровский облисполком направил на имя председателей горайисполкомов « Разъяснения по поводу случаев нарушения верующих и духовенства установленного порядка», в которых запрещалось давать разрешение на покупку дома для молитвенных целей незарегистрированной общине. Если же община производила богослужение в доме, приобретенном физическим лицом, то соответствующие меры должны были приниматься по линии административных и налогов органов. Подобная практика, когда властные структуры отказывали в передаче верующим бывшего церковного здания и противодействовали в покупке нового, повторялась в различных регионах Сибири^⁹⁷.

Таким образом, в период целенаправленного разгрома Русская Православная церковь в своей истории никогда не переживала ни до 1937 г., ни после 1938 г. В результате репрессий 1930-х гг. было ликвидировано целое поколение священнослужителей, но окончательного разгрома не произошло. Оставшиеся священники испытывали огромные перегрузки от наплыва верующих, которых лишили храмов. Церковь продолжала существовать: велись церковные службы, верующие ходили в храмы. В ходе репрессивной политики жертвами становились и мужчины, и женщины – около 10% от общего количества. Подавляющеебольшинство арестованных имели вполне «деятельный» возраст и лишь чуть более 15% переходили пенсионный рубеж^⁹⁸.

.3.

Монастыри в Кузбассе в 1920-1930-е гг.

В 1917-е – 1930-е гг. на территории Сибири возникали и исчезали епархии.В организационной структуре РПЦ в новейший период особу роль продолжали играть монастыри^⁹⁹.

После революции 1917 г. основным документом в отношениях нового государства и РПЦ стал «Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви» одним из первых ударов новых режим нанес по монастырям – духовным центрам и экономическому оплоту церкви. Ликвидация монашеских обителей на территории Западной Сибири прошла в 1920-1921 гг. в форме трудовых обителей и коммун некоторые просуществовали до конца 1920-х гг.^¹⁰⁰ Также процесс закрытия монастырей был в ходе национализации монастырского имущества, которое сопровождалось в ходе кампании против святых мощей и репрессиями. Основанием служили постановления коллегии от 14.02.1919 г. о публичном вскрытии св. мощей и передаче в музей и циркуляр о ликвидации мощей. Попытки верующих и духовенства, оказывающих сопротивление, привели к новой волне репрессий к осени 1920г.^¹⁰¹

Численность насельников монастырей резко сократилась во время событий революции и Гражданской войны за счет выбытия послушников и их физического уничтожения. После ликвидации монастырей в 1920 г. многие монахи сумели зарегистрироваться как религиозное общество при храме^¹⁰².

Таким образом, к началу 1920 г. публично было осквернено 63 св. мощей, в 1922-23 гг.– расстреляно 5409 представителей черного духовенства, к началу 1922 г. было национализировано 722 монастыря.

В результате репрессий 1920 – 30-х гг. монашествующие попадали в Сибирь в качестве заключенных и ссыльных. Также стоит отметить, что в связи с репрессиями и деятельностью подразделений ГУЛАГ на территории юга Западной Сибири оседание здесь после отбывания заключения монашествующих – новомучеников, причисленных к лику святых РПЦ, также неразрывно связало юг Западной Сибири с историей монашества РПЦ в новейший период^¹⁰³.

В Кузбассе в указанный период были монашеские общины. И появление такой общины связано с именем ссыльного монаха Глинской пустыни Никона (Николая), который в 1930-е гг. оказался в поселке Сарбала и объединил вокруг себя около 10 ссыльных монахинь и монахов.

Таким образом, в период с 1929 по 1938 гг. в связи с коллективизацией и индустриализацией, начался период ужесточения репрессий против РПЦ. Были уничтожены последние религиозные общины на базе бывших монастырских храмов, монашествующие подвергались прямому уничтожению и преследованиям. В условиях ликвидации всех монастырей РПЦ до 1939 г. – на территории СССР не осталось ни одного монастыря.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русская Православная Церковь была господствующей церковью Российской империи. Около 70 % населения во главе с Императором и его семьей исповедовали православную веру. РПЦ в 1917 г. вступила в период революционных потрясений внешне мощной организацией.

В ходе революции 1917 г., к руководству Россией пришли новые политические силы, которые внесли радикальные перемены в жизнь религиозных объединений и изменили общественно-государственный статус РПЦ. Определяющим принципом в отношениях советской власти с религией стал агрессивный атеистический характер большевистской идеологии. Советская власть, рассматривая религию как общественный пережиток, считала, что все религиозные представления неизбежно уйдут из сознания людей по мере социально-экономического развития общества. РПЦ мыслилась большевиками одним из государственных институтов, обеспечивавших прочность и устойчивость царской власти.

Некоторые постановления советской власти еще более усугубляли дискриминацию РПЦ. 10 июля 1918 г. появилась первая советская конституция, которая объявила духовенство и монашествующих лишенными избирательных прав. Многих прав лишались и дети духовенства. 24 августа 1918 г. инструкцией к декрету от 23 января ответственность за приходскую жизнь возлагалась на группу мирян из 20 человек («двадцатка»), чем подрывалась власть настоятеля. Более того, настоятель теперь был поставлен под контроль мирян, на которых, как надеялись большевики, им будет легче воздействовать.

Как мы уже знаем, что первой крупномасштабной попыткой вмешательства советского государства во внутрицерковную жизнь явилась кампания по изъятию церковных ценностей, начавшаяся в 1922 г. Официальным поводом для её начала явился голод, разразившийся в 34 губерниях России, от которого погибло около 5 млн. человек.

Повествуя о положении РПЦ в 1920-х гг., следует упомянуть о декларации 1927 г. митрополита Сергия. Этот документ оформил раскол РПЦ на 2 части: «обновленцы» или «живоцерковники», как сторонники радикальных перемен РПЦ и сторонники сотрудничества с большевиками и «сергионе» – те, наиболее склонные к конформизму в иерархии, священники и миряне, которые поддержали декларацию Сергия и полностью покорились «безбожной власти» в надежде на милость и покровительство с ее стороны. В это же время образовались 2 течения в РПЦ: РПЦЗ (русская православная церковь заграницей) и ИПЦ (истинная православная церковь или «катакомбная» церковь). В 1927 году РПЦЗ окончательно отделилась от РПЦ, создав свой собственный синод. Она осудила декларацию Сергия.

Если говорить о 1930– х гг., то в действиях советского государства в отношении церкви можно выделить три уровня.

Уровень первый: финансовая эксплуатация.

Уровень третий: ликвидация священства. В 1930 г. было репрессировано 13 тыс. представителей духовенства. Всего за 1929-1933 гг. было репрессировано около 40 000 священно – церковнослужителей.

Передовым отрядом атаки государства на Церковь стал созданный в 1925 году Союз воинствующих безбожников (СВБ) во главе с Емельяном Ярославским. В 1932 году Союз воинствующих безбожников объявил о начале «безбожной пятилетки», в конце которой – в 1937 году – с религией в СССР должно быть полностью покончено.

Параллельно с устранением идейного «конкурента», уничтожая РПЦ, партия большевиков желала добыть за счет церкви дополнительные средства на индустриализацию страны. Поэтому важным элементом антирелигиозного наступления явилась «антиколокольная кампания», призывающая снять колокола с храмов и переплавить их.

Новая волна массового террора начнется в марте 1937 г. Активность верующих в период обсуждения Конституции напугала руководителей страны. Ответственный за кадровую политику партии Г.М.Маленков писал Сталину о существующих в стране религиозных объединениях как о «широко разветвленной враждебной советской власти легальной организации в 600 тысяч человек по всему СССР». Было принято решение о практическом уничтожение иерархической Церкви.

Во исполнение оперативного приказа наркома внутренних дел операция по уничтожению Церкви началась 5 августа 1937 г.Она сопровождалась арестами, ссылками, заключениями в лагеря и казнями духовенства всех конфессий, закрытием их храмов. В одном только 1937 году было закрыто 8 тысяч православных храмов, ликвидировано 70 епархий и расстреляно 60 архиереев Репрессии продолжались до кона 1938 года.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

ГАКО

ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д.25. Л.10

ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.14

ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.20

ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.18

ГАКО Ф. Р-18. Оп.1. Д. 25. Л.9

СБОРНИКИ ДОКУМЕНТОВ

Из истории земли Томской: 1921-1924. Народ и власть. Томск, 2000.

Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и фотоматериалы. Сост. Васильева О. М.М.: Изд-во Библейско-Богословского Института св. апостола Андрея, 1996. – 352 с.

Русская православная церковь в советское время. Материалы и документы. Сборник / сост. Штриккер г. Книга 1. – М., 2005.

Деяния Священного Собора Российской Православной Церкви, 10 тт., М., 1994–2000

Акты Святейшего Патриарха Тихона, М., 1994

Душу не погублю. Исповедники и осведомители в документах. Составитель В. Королёв. М., 2001.

Мученики и исповедники Оренбургской епархии, Саракамыш, 1999.

Симбирская Голгофа 1917–1938 годы, Симбирск, 1996.

Материалы по церковному движению 1922–1929 годы.

МЕМУАРНАЯ ЛИТЕРАТУРА

архим. Феодосий (Алмазов) «Записки Соловецкого узника» (М., 1997).

Ведомость о составе населения Томской губернии по вероисповеданиям за 1931 г. Кузбасс.Результаты переписи городского населения 1931 г.

Из воспоминаний Топорова Игоря Вячеславовича.

Каледа Глеб, протоирей. Очерки жизни православного народа в годы гонений: Воспоминания и размышления// Альфа и Омега. М., 1995. № 3. С.127-144.

Мазурина Матрена Тимофеевна родилась в 1917 г. в д. Демидово-Карповка Мариинского района Кемеровской области. Живет в д. Сокольники. Рассказ записала Луконина Светлана в декабре 1999 г.

Митр. Вениамин (Федченков) Мои воспоминании, М. 1994.

митр. Евлогий (Георгиевский) «Путь моей жизни» М. 1995

протопр. Зеньковский В., «Пять месяцев у власти» М. 1996,

свщмч. Иувеналий (Масловский) «Письма из лагеря» (М., 1995)

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Алексеев В.А. Иллюзии и догмы. – М.: Политиздат, 1991.

Андрианов Н.П., Лопаткин Р.А., Павлюк В.В. Особенности современного религиозного сознания. – М.: Мысль, 1966.

Антирелигиозный фронт и задачи Союза Безбожников Сибири. Новосибирск, 1929.

Белоусова О. А. Сиблаг в годы войны // Вестник УИС Кузбасса. – 2009. – № 1-2. – С. 36-37.

Библиографический справочник «Новомученики и исповедники земли Кузнецкой», Кемерово, 2007.

Борунков Ю.Ф. Структура религиозного сознания. – М.: Знание, 1972.

Бутовский полигон. Книга памяти жертв политических репрессий, части 1-2, М., 1997–1998.

Васильева О.Ю. Русская православная церковь и советская власть в 1917-1927 годах // Вопросы истории, №8, 2003.

Васильева О.Ю. Русская православная церковь в 1927-43гг.// Вопросы истории, 1994, №4.

Варваров И., Железных А. Авангард безбожников Сибири, Новосибирск, 1929.

Варичев Е.С. Православная церковь. История и социальная сущность. – М.: Советская Россия, 1982.

Введенский А.И. Церковь и государство (очерк взаимоотношении церкви и государства в России в 1918 – 1922 гг.) – Москва, Красный пролетарий, 1923.

Венедиктов Д. Попы: провокаторы, тюремщики, погромщики, М. 1930.

Воинствующее безбожие в СССР за 15 лет 1917-1932 гг. сборник статей. – М.:ОГИЗ, Государственное антирелигиозное издательство, 1932.

Гвоздкова Л. И. История репрессий и сталинских лагерей в Кузбассе / Любовь Ильинична Гвоздкова.– Кемерово: Кузбассвузиздат. – 1997. – 516 с.

Горбатов А.В. Государство и религиозные организации Сибири в 1940-е – 1960-е гг. Томск, 2008

ГорбатовА.В., ЗеньковичУ.И., СамовичА.П. Религиозные организации в Кузбассе.http://oldwww.history.kemsu.ru/public/read/s2/gor.htm

Горбатов А.В. Массовые гонения на РПЦ (1920-1942 гг.) на примере Кемеровской области// Новомученики и исповедники земли Кузнецкой, Кемерово, 2011, с. 352 – 363.

Генина Е.С.,Ярославский Е.М. (1878-1943 гг.) и антирелигиозный фронт Кузбасса//http://oldwww.history.kemsu.ru/public/read/s2/gen.htm.

Доброклонский И.В. История русской церкви. – Спб, 2008.

Дорофеев М.В., Одновал Н.И., Одновал И.Д., Азарова П.Е., Лебедев М.А. История православия в г. Осинники. Осинники, 2013.

Зеньковский С. Трагедия русского православия. – М.: Родина, 2004.

Игумен Дамаскин (Орловский) Гонения на РПЦ в Советский период. Tapirr.narod.ru/ekklesia/history/1917gonen_damas.htm.

История религий в России: Учебник под общ. Ред. Н.А. Трофимчука. М.: Изд – во РАГС, 2001. – с. 582.

История Русской Православной Церкви от Восстановления Патриаршества до наших дней. Том 1. 1917-1970.

СПб.: Воскресение, 1997. -832 с.

Кимеев В.М. и др. Православные храмы Кузбасса. Кемерово, 1998.

Кириченко М.Г. Свобода совести в СССР. – М.: Юридическая литература, 1985.

Кобецкий В.Д. Исследование динамики религиозности населения СССР// Атеизм, религия и современность. – Л.: 1973.

Коголь Т.Н. Русская Православная Церковь и государство ( 1917-1927гг). Томск, 1995.

Крепицина Е.В. Государственная политика в сфере религии на территории Кузбасса в 1920 – 1929 гг.// диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук, Кемерово, 2006.

Крепицина Е.В. Изменение религиозного компонента сознания населения Сибири в 1920-е гг./ Е.В. Крепицина// Церковь, государство и общество в истории России XX века. Материалы второй всероссийской научной конференции. – Иваново, 2002. С. 154 – 156.

Кривова А.Н. Власть и церковь в 1922-1925 гг. Международный исторический журнал № 1.

Культурно-массовая работа и воспитательная работа в лагерях ГУЛАГа//Сибирь: вехи истории./Тезисы докладов. – Иркутск. – 2004.

Лебедев А.Ф. Великая Октябрьская социалистическая революция и церковь. – Сталинград: Обл. книж-во,1940.

Лихачев В. Положение и состояние РПЦ в 1918-1924 гг. по материалам фонда Патриарха Тихона и Священного Синода. Части 1-2. Курсовое сочинение /В. Лихачев. – СПб.: Лань,1999.

Митрополит Иларион (Алфеев) Православие. Т.1, глава 2. Правослвие в XX веке. Гонения на веру в России.

http://azbyka.ru/library/ illarion_pravoslavie_1_28-all.shtml (датаобраще-

ния 15. 03. 2015).

Митр. Мануил (Лемешевского) Русские Православные иерархи периода с 1893 по 1965 гг., Erlanger, части 1-6, 1979–1989.

Митрофанов Г. История русской православной церкви в 1900-1927 гг. – Спб, 2002.

Мить А. А. Численность и состав заключенных сибирского исправительно-трудового лагеря (1942-1960 гг.): Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук / Александр Анатольевич Мить; Кемеровский государственный университет. Кафедра политических наук.– Кемерово: [б. и.]. – 1997. – 25 с.

Неживых Н.А. Взаимоотношения партийных и советских органов с Православной Церковью в 1920 –1929 гг. (на материалах Западной Сибири). Омск, 1998.

Овчинников В.А. Монастыри и монашествующие РПЦ на территории юга Западной Сибири в начале XX века // Вестник Томского Государственного университета № 1(13), с.70-72,2011.

Овчинников В. А. Монастыри Русской Православной Церкви на юге Западной Сибири (конец XVIII – начало XXI вв.). Кемерово, 2011.

Одинцов М.И. Русская православная церковь в XX веке. – М., 2002.

Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX век. – М.: Луч, 1994.

Павлов С. М. Кузбасская Голгофа: [очерки о политических репрессиях] / С. М. Павлов. – Кемерово: Кузбассвузиздат. – 2008. – 367 с.

Павлов С.М. И наступил день…: очерки о политических репрессиях против церкви. – Кемерово, Кузбассвузиздат, 2003. С. 84 – 92.

Патриарх Тихон и история Русской Церковной Смуты. Кн. 1. СПб, 1994.

Поспеловский Д. В. Русская православная церковь в XX веке. М.,1995.

Православное слово Сибири, Красноярск, 2003, №1.

Рассел Б. «Теория и практика большевизма. Визит в Россию» (М., 1991).

Регельсон Л. Трагедия русской церкви в 1917-1945 гг. – М., 2006.

Ривес С.М. Религиозность и антирелигиозность в детской среде. – М.: Работник просвещения, 1930.

Русская Православная Церковь и Февральская революция 1917 года. Публикация и вводная статья М.А.Бабкина// Вопросы истории. М.,2004. №2-5.

Русская православная церковь 988-1988. Очерки истории. – М.: издательство Московской патриархии, 1988. Т.2.

Русское православие: вехи истории// Науч. Редактор А.И. Клибанов. – М.: Политиздат, 1989.

«РПЦ в XX в» fon-vsg.narod.ru/stati/russkaya_pravoslavnaya_ tserkov_v_XX_veke/.

Рябов Петр «РПЦ в 1920-1990– е гг.» bakunista.nadir.org

Самуилова С.С.,Самуилова Н.С. Отцовский крест. Части I-II / С.С. Самуилова, Н.С. Самуилова. –СПб.:Лань, 1996. –158 с.

Соколов Д. В. РПЦ в период гонений (1917-1937гг) rusk.ru/st.phpidar=112187

Терновая И.И. Иркутская епархия в годы политических репрессий. Иркутск, 1998.

Филиппов Б. А. Советское государство и Православная церковь 1917-1991 гг. «ГЛАС», 2005.

Филиппов Б.А. пять лекций по истории России XX века. М., 2004.

Церковники – сектанты, враги социализма, Иваново, 1938.

Цыпин В.А., протоирей. История Русской Православной Церкви,1917 – 1990.http://www.sedmitza.ru/text/439986.html

Шкаровский М.В. Петербургская епархия в годы гонений и утрат. 1917-1945гг. – СПб.:1995

Энциклопедия Сибири. http://russiasib.ru/kemerovskaya-i-novokuzneckaya-eparxiya-rpc/

ПРИЛОЖЕНИЯ

Приложение № 1

Приложение № 2.

Пропаганда среди детей, 1922 г.

Приложение № 3

Патриарх Тихон

Поместный собор

Приложение № 4.

Арест и допрос священника. Картина зарубежного художника Дж. Мадинтрофа.

Приложение № 5.

указ Ленина «о беспощадном расстреле попов»

Приложение № 6.

Подсудимые по изъятию церковных ценностей, Петроград,1922.

Приложение № 7.

Изъятие церковных ценностей

Приложение № 8.

Конюшня в церкви

Приложение № 9.

Взорванный храм Христа Спасителя, 1931 г.

Приложение № 10.

КОМИТЕТ

ПО ДЕЛАМ АРХИВОВ

ОРЕНБУРГСКОЙ ОБЛАСТИ

Государственное учреждение

«ГОСУДАРСТВЕННЫЙ АРХИВ ОРЕНБУРГСКОЙ ОБЛАСТИ»

(ГУ «ГАОО»)

Советская ул., д. 16, г. Оренбург, 460014,

E-mail: gosarhivoren@rambler.ru

ОКПО 76135145, ОГРН 1055610008574

ИНН/КПП 5610085910/561001001

телефоны:....(3532) 77-63-59, 77-59-45

АРХИВНАЯ СПРАВКА

29.04.2011 № Т-57

на запрос от 25.04.2011

В архивном фонде Самарской духовной консистории в метрической книге записей о рождении жителей села Верхней Вязовки Бузулукского уезда Оренбургской губернии за 1888 год, в графе «Имена родившихся» записано: «Евдоким»; в графе «Месяц и день рождения» записано: «29 июля»; в графе «Звание, имя, отчество и фамилия родителей и какого вероисповедания» записано: «Села Верхней Вязовки крестьянин Василий Арсенев (отчество так в документе) Топоров и жена его Пелагея Григорьева (отчество так в документе, фамилия, в том числе и девичья не указана), оба православные»; в графе «Звание, имя, отчество и фамилия восприемников» записано: «Того же села солдат Авраам Степанов (отчество так в документе) Дерябин и жинка (так в документе) Матрена Матвеева (отчество так в документе) Никулина».

Основание: Ф-389, оп. 1, д. 585, лл. 82, 96об, 97.

Директор В. А. Ильина

Начальник отдела исполнения запросов В.Ф. Карпова

Приложение № 11.

Павел Петрович Нечаев родился 20 августа 1893 года в деревне ЕвсеевкеЖинковского уезда Архангельской губернии в семье священника. После окончания школы отец Павел был направлен учиться в духовную семинарию в Архангельск. По окончании семинарии в 1914 году Павел Петрович прибыл в Санкт-Петербург, где познакомился с будущей женой Елизаветой Ивановной Александровой, которая родилась в 1896 году в семье рабочих.

Сразу после рукоположения отец Павел Нечаев был назначен батальонным священником в царскую семью, где и служил в 1914 – 1917 гг. в 1917 году о. Павел служил священником в родном селе.

С началом революции о. Павел, не приемля советскую власть, отправился с семьей в Сибирь, в г. Томск. В 1920-х гг. о. Павел служил в п. Гурьевск. В 1925– 1926 гг. о. Павла перевели священником в с. Ново-Бачаты. В 1930 г. по обвинению в контрреволюционной деятельности о. Павел был арестован и осужден по статье 58-2-11 УК на 10 лет лишения свободы. Был освобожден в 1935 г. и 3 месяца жил в Краснодаре и 5 месяцев– в Карелии. В 1936 г. приехал в Белово и по день его второго ареста работал счетоводом в сапожной мастерской «Заря». Отец Павел хотел служить, но служить было негде, так как приходы были закрыты или заняты. Его арест на работе 14 октября 1937 г., на церковный праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Семья его больше никогда не видела. Согласно заключению, Павел Петрович Нечаев обвинялся в том, что в 1919 году являлся колчаковским провокатором, 1930 г. являлся организатором контрреволюционной кулацкой группы. Тройка УНКВД Новосибирской области на заседании 3 ноября 1937 г. постановила расстрелять Павла Петровича Нечаева, а его имущество конфисковать.

Приложение № 12.

Евдоким Васильевич Топоров родился в 1888 году в Самарской губернии. С 1913 по 1931 год служил протоиереем в селе Введенка Боровского района Кустанайской области. Когда начались гонения на церковь, продолжал сохранять свой приход, не принимал новых законов, продолжал нести службу, несмотря на притеснения властей. В газетах «Красная степь» и «Степная заря» от 1923-25 годов пролетарские корреспонденты высмеивали священнослужителя, называли прихожан «духовными овцами», «православными горлохватами», призывали народ к расправе над попом. В 1925 году Топоров Е.В. был лишен права голоса и не мог участвовать в выборах местной власти. Несмотря на то, что в семье Евдокима Васильевича было восемь человек детей – четыре сына и четыре дочери, его пытались выселить из дома, обложили высоким налогом. В 1926 году у Топорова умерла жена, не выдержав постоянного давления со стороны властей.

В 1931 году Топоров Е. В. был арестован, как сказано в обвинительном заключении, за "невыполнение государственных обязательств". Отправлен вместе с семьей в ссылку и с 1931 года проживал в п. Тисуль, работал в артели «Универсал». Но ссылка не сломила духа Евдокима Васильевича. Он продолжал проповедовать христианские заповеди, осуждал советскую власть, говорил о гонении на верующих и на церковь, хвалил старый режим. Нашлись те, кто готов был выслужиться перед новой властью, и на священника донесли.

Топоров Е.В. был арестован Тисульским РО УНКВД Кемеровской области в 1937 году за агитацию против советской власти, за «распространение слухов о скорой гибели Страны Советов». В обвинительном заключении записано: «В марте месяце 1937г. клеветал на Советскую власть и партию, распространял клеветнические измышления о гонении на верующих и служителей культа. В июне месяце 1937г. распространял клеветнические слухи о разорении деревни соввластью и о голоде в колхозах».

Топоров Е.В. был отправлен в Мариинскую тюрьму. На допросах виновным себя не признал, за что был расстрелян 12 декабря 1937 года в окрестностях Мариинска.

Приложение № 13.

Таблицы закрытых храмов и церквей на основе

исследования Кимеева В.М.

Соборы

Название

Год постройки

Год закрытия и при каких обстоятельствах

Спасо-Преображенский собор в г. Новокузнецке

1618 – построена Преображенская часовня, 1620-22 – построен деревянный храм.

1922– разгромили, но в последствии о восстановили, 1937 – приспособлен под музей, 1938-39 – школа комбайнеров, 1940 – хлебозавод.

Никольский собор в г. Кемерово

1928 – построена деревянная церковь.

1937 – закрыли.

Храм во имя Рождества Христова

Христорождественская церковь в с. Алчедат

1852 – строительство церкви, с 1909 г. – к церкви приписывается деревянная часовня и церковная школа грамоты.

1930-е гг. – закрыли и приспособили под склад.

Храм во имя прп. Серафима Саровского

Церковь Серафима

Саровского в р.п. Грамотеино

Середина 1920-х гг. построена деревянная часовня, приписанная к Прокопьевской церкви с. Сергеевского.

–

Храм во имя Вознесения Господня

Вознесенская церковь в г. Белово

1909 – построен молитвенный дом с престолом во имя Вознесения Господня.

1930-х – закрытие, здание не сохранилось.

Храм во имя Святой Троицы

Троицкая церковь в г. Гурьевске

1874

1.08.1929 – церковь закрыли и забросили до 1941 года, после чего здание приспособили под барак для заключенных.

Троицкая церковь в с. Красное

1852-56 – строительство деревянного храма, 1853 – церковь имела свой приход, 1889 – открыта церковно-приходская школа, 1908-10 – строительство каменной церкви Святой Троицы.

1898 – деревянная церковь сгорела, церковное имущество и библиотеку удалось спасти. В 1930-е гг. здание использовалось под библиотеку.

Троицкая церковь в п. Усть-Анзас

1881

1918 службы прекратились. 1923 – разместился сельсовет, затем школа, были попытки приспособить здание под клуб, затем ферму по разведению кроликов, но затем его разобрали и распилили бревна на дрова.

Храм во имя крестителя Господня Иоанна Предтечи

Церковь Иоанна Предтечи в г. Юрга

1906 – построен молитвенный дом.

1930-32 – приход закрыли, здание молитвенного дома в начале использовалось под начальную школу, затем полностью снесли.

Храмы во имя ап. Петра и Павла

Петропавловская церковь в г. Анджеро-Сужденске

1903 – построена деревянная церковь, через год у церкви появилась библиотека и церковно – приходская школа.

В 1930-е гг. закрыли и была разрушена.

Петропавловская церковь в г. Киселевске

1882 – построена деревянная церковь и присоединены 3 часовни

1930-е ее закрыли, утварь разграбили. В разные годы в здании храма размещались зернохранилище, склад, клуб.

Петропавловская церковь в г. Салаир

1801 – построен молитвенный дом, 1829 –деревянная церковь.

1933 – закрыли, разграбили, колокола и кресты отправили на переплавку. Само здание пришло в запустение.

Храм во имя свт. Андрея Критского

Храм во имя свт. Андрея Критского в г. Тайга

1899 – построена каменная церковь. Также имелись церковно-приходская школа и библиотека

В 1930-е гг. церковь закрыли, здание превратили в склад, а потом в питомник служебных собак ж.д.милиции.

Храм в честь пророка Божия Илии

Ильинская церковь в с. Ильинка

1734 – деревянная церковь, 16.06.1803 – каменная церковь

Декабрь 1932 – церковь закрыли и разграбили. Долгое время здание было бесхозным. 1951 – зернохранилище, 1980-е – в алтаре был загон для овец.

Надвратная Ильинская церковь в с. Кузнецкой крепости

20.06.1876 – башню Барнаульских ворот Кузнецкой каменной крепости перестраивают в церковь.

1919 – разграблена красными партизанами, спалили вместе с церковными книгами и архив Кузнецкой канцелярии. 1935 – крыша сгорела от молнии, стены разрушены, каменную кладку растащили на фундамент.

Ильинская церковь в г. Осинники

1866 – деревянная церковь. В приходе имелись 2 часовни, молитвенный дом, с 11881887 года

1930-е гг. закрыта, здание продали новоселам, которые сделали из него 3 жилых дома

1887 года церковно-приходская школа и церковная библиотека

дома.

Ильинская церковь в г. Тайга

1906 – деревянная церковь

1939 – закрыли и открыли только в 1946

Храмы во имя вмч. и целителя Пантелеимона

Пантелеимоновская церковь в с. Беково

1888 – строительство каменной церкви, при церкви была библиотека, где находились более 300 книг религиозного и светского содержания.

В 1920-е гг. закрыли и разгромили, преобразовали под склад, фабрику, школу.

Пантелеимоновская церковь в р.п. Кузедеево

1854 – построена церковь, 1859 – открыта школа

1919 – церковь и молитвенный дом были сожжены красными партизанами. Церковь не восстановили, а на месте молитвенного дома в послевоенные годы выстроили из дерева церковь во имя вмч. Пантелеимона.

Храм во имя иконы Божьей Матери «Одигитрия»

Одигитриевская церковь в г. Кузнецке

1773 – закладка каменной церкви

Декабрь 1919 – храм закрыли и сожгли красные партизаны, после чего в 1930-е гг. снесли и построили на ее месте объездную дорогу, а на месте церковного сада – кирпичное здание тюрьмы.

Храм во имя Нерукотворного образа Господа Бога и Спаса Иисуса Христа

Спасская церковь в с. Ишим

1803 – строительство кирпичной церкви

1920-е гг. – закрыли

Храм во имя мчн. Флора и Лавра

Церковь в честь Флора и Лавра вс.Зеледеево

1905-08 – строительство

1937 – закрыли и разграбили, использовали под клуб.

Храм во имя Покрова Пресвятой Богородицы

Покровская церковь Серафима Саровского женский монастырь в г. Ленинск– Кузнецкий

1859 – построена 1-я деревянная церковь. В приходе имелись 2 молитвенных дома, церковная школа грамоты в с. Кольчугино в 1893.

В 1930-е гг. – закрыта. В 1961 – здание разрушили.

Покровская церковь в р.п. Промышленная

1857 – построена небольшая деревянная церковь, библиотека и церковная школа.

В 1930-е гг. – закрыта.

Храм во имя Архангела Михаила

Церковь Архангела Михаила в с. Островка

1903 – церковь построена и приписана к храму с. Святославскому.

В 1930-е гг.– храм закрыли и приспособили под склад

Храм во имя св. блгв. вел. кн.Александра Невского

Церковь Александра Невского в с. Краснопоселка

1910 – построена деревянная церковь

1935 – церковь закрыли, а здание использовали под зернохранилище

Храмы во имя свт. Николая Мирликийского чудотворца

Николаевская церковь в р.п. Итатский

1849 – построена деревянная церковь, 1888 – отремонтировано здание воскресной школы, 1903-07 – каменная церковь

1938 – закрыли здание, превратили в склад, а потом в швейную фабрику.

Николаевская церковь в с. Кулаково

1837-45 – строительство деревянной церкви

1930-е гг – закрыта

Николаевская церковь в г. Мариинске

1824 – построена каменная церквоь, к ней приписываются деревянная кладбищенская церковь, молитвенные дома и 8 церковно-приходских школ.

1930-е гг – закрыта

Николаевская церковь в г. Топки

1915 – построена деревянная церковь

(обратно)

(обратно)