Опять василевс Василий собрал тот же малый совет в том же зале.
– И что? Поверим ему на слово?
– Варвары наивны и простодушны, цезарь, – сказал паракимомен, – если они обещают, то они действительно делают.
– Что ж, мать, – вздохнул Василий – порадуй сестру. Она выходит замуж.
– А если она откажется? Анна богобоязненная девушка и стать женой варвара для неё будет не выносимо.
– Что значить – «откажется»? – Василий нахмурил брови. – Мы решили, а значить так тому и быть! Она дочь императора Второго Рима! И должна понимать всю ответственность! К тому же он уже крещён. А сделать его хорошим христианином задача ей вполне по силам.
– А если не послушается? Тогда что же? Её в ковёр заматывать и на корабль нести?
– Если надо будет – так и сделаем. Но лучше, всё-таки, что бы пошла добровольно.
Феофания вздохнула, поклонилась сыну-василевсу и направилась на женскую половину Большого Дворца к дочери.
Она шла и думала о своей судьбе. Дочь трактирщика, ставшая василисой, дважды василисой, какое-то время управлявшая империей, но отвергнутая сначала первым мужем – василевсом Романом, а затем вторым – василевсом Никифором Фокой и преданная своим любовником Иоанном Цимисхием, которого она своей глупостью возвела на трон, удалённая им в ссылку в дальнюю провинцию, в горы Армении, вместе с дочерью. Но, слава Господу, после смерти Цимисхия, сын вернул их. И все эти годы единственной радостью, единственной отрадой была её доченька, рождённая ей за два дня до смерти Романа. И вот она идёт уговаривать дочь, выйти замуж за дикого северного варвара, в связи с государственной необходимостью. Дочь уплывёт за море, и она её никогда больше не увидит. Слёзы наполняли глаза Феофании. И зачем жить?
А какие были мечты! А как представлялось будущее, в каком прекрасном свете! А жизнь, в общем-то, не удалась.
На Романа она не обижалась. Он вытащил её из трактира, женился на ней к ужасу своего отца Константина Багрянородного, а после его смерти сделал её василисой. После рождения двух сыновей Роман охладел к ней и опять увлёкся вином и легкодоступными женщинами. И изнурив свою плоть богомерзкими поступками, умер в двадцать четыре года. Эту смерть приписывали ей. Но она же не глупая женщина. Зачем ей это надо. Она управляла империей вместе с евнухом Иосифом Врингой, бывшим тогда паракимоменом. И её всё устраивало. Роман гулял, она правила, он ей изменял, она ему тоже, взаимной ревности не было. Зачем что-то менять?
Но Роман умер. Хорошо, что она это предусмотрела и за год до этого присмотрела ему замену. Это был великий полководец империи, храбрец и красавец, пятидесятилетний вдовец Никифор Фока. А ей тогда было двадцать три года. Как она в него влюбилась! И он тоже ей увлёкся. Несколько месяцев безумной страсти. А потом Никифор Фока сбежал на войну в Азию. Вернулся через год, стал василевсом, и они поженились. Опять два месяца страсти! И всё! Они стали жить как брат с сестрой.
Никифор Фока всегда тяготел к Богу и монашеской жизни. А после нелепой гибели сына и последовавшей за ней смертью жены, он уверовал, что Господь наказывает его за неверно выбранный жизненный путь. Никифор одел железные вериги и стал вести полумонашеский образ жизни, управляя государством. Его друг и наставник, которого он, честно говоря, побаивался, монах Афанасий Афонский уверял, что Никифор святой человек. Если это так, то получается, что она прелюбодействовала со святым. Впрочем, Никифор Фока действительно много сделал для церкви вообще и для Афонского монастыря в частности. В отличие от Иоанна Цимиския, который внося пожертвования в монастырь на Афоне, просто замаливал грехи – убийство своего дяди василевса Никифора и клевету на неё, Феофанию.
Дочь Анна сидела у окна и вышивала на льняном холсте шёлковыми нитями Богоматерь. Говорят, что эта мода на вышивание началась ещё со времён легендарной Феодоры. Она из проститутки превратилась сначала в белошвейку, а затем в василису. Хотя на самом деле, Феодора больше занималась своей внешностью, что бы удержать возле себя своего Юстиниана. Вот и она, Феофания, зачем искала своего Юстиниана? Правила бы страной одна до совершеннолетия Василия. И сейчас бы ещё, наверное, какой-то вес при дворе имела. Нет! Ей любовь была нужна!
Анна воткнула иголку в холст, встала на встречу к матери.
– Привет тебе, мамочка.
– И тебе привет, доченька.
– На тебе лица нет, мама. Что случилось?
– Радость, – со слезами в голосе сказала Феофания. – Ты выходишь замуж.
– Замуж? За кого? Я готовилась уйти в монастырь. А к замужеству я не готовилась.
– К замужеству, доченька, любая девушка
