мизинец, терпеливо ожидая. Чонсу еще долго с недоверием смотрел на него, не до конца веря в действительность, наступившую этим весенним утром, и все же резко скрестил мизинец друга со своим*.
– Я, конечно, не думаю, что что-то выйдет, но… Обещаю.
Зайдя обратно в дешевое кафе, где работал Чонсу, и немного отдохнув после целой ночи разговоров, создавшей иллюзию того, будто и не было этого полугода, обсудив все возможные и невозможные варианты, они вышли на улицу к ближайшей станции метрополитена, такого шумного и оглушающего, уже ближе к вечеру, чтобы в первый раз оценить место предстоящего воплощения своих надежд и мечтаний.
Воскресный весенний вечер был наполнен самыми разнообразными звуками, в совокупности составляющими непременный атрибут такого большого и крайне делового города как Нью-Йорк. Громкая музыка в одном из клубов Бродвея и тихий шум листвы вековых дубов в Проспект парк, успокаивающий шепот реки Хэрлем и раздражающий шум городского метрополитена…
*… скрестил мизинец друга со своим – так азиаты дают обещания.
