плохих действительно много и вам они лишь навредят.
– Но вы же не навредили, может, и они не станут. Если честно, я очень устала от этих мест, хочется поплыть куда-нибудь подальше.
– Я вижу, у вас бунтарская душа. У меня много знакомых с бунтарским нравом. Это сейчас модно в Петербурге, да и вообще в образованной России.
– В Петербурге? А где это? – блеснув глазами, спросила Алена.
– Слишком далеко, чтобы мы туда поехали.
Раздался грубый мужской голос позади графа, он обернулся. Сзади стоял тот самый мужик, который недавно кричал на берегу.
– Шли бы вы, граф. Чай, уже вас дома спохватились, нельзя вам подолгу отсутствовать, ваш батюшка сильно злится по этому поводу. Всем нам строго-настрого запретил вас далеко отпускать. Приказал приглядывать, если что. А тут и зверей полно, и вода неспокойная.
Граф уловил в голосе мужика не столько покорность и доброжелательность, сколько скрытую неприязнь и даже злобу. Мужику явно не нравилось, что он разговаривал с его дочерью, да и вообще узнал о её существовании. Граф решил не идти на уступки и напомнить, кто здесь кто.
– Как тебя зовут? – грубо спросил он и, увидев, как тот вдруг успокоился, обернулся на Алену, но, увы, она уплыла.
– Семеном кличут, – словно получив новую порцию уверенности, сказал мужик. – Я должность егеря выполняю в тутошних местах. За зверьем присматриваю.
– Да я уж вижу, за кем ты здесь присматриваешь, – зло бросил Алексей.
– Ваш батюшка дал добро, – хмуро ответил мужик. – Так что все по слову его.
Не став больше уделять мужику внимания, граф развернулся и отправился обратно в имение, очень уж ему не терпелось пообщаться с отцом, который наверняка был в курсе всей этой истории.
***
Внимательно выслушав его рассказ, отец тихо вздохнул и, потрогав собаку за морду, нежно приласкал её. Затем, снова повернувшись к нему, спросил: «Ну и что? Хочешь, чтобы я всем рассказал, что у меня урод в реке плавает или убил её? Зачем ты пришел ко мне с этим? Эта история и так всем крови попортила, отцу её, мне. Возможно, её и стоило утопить как щенка, но это просьба твоей покойной матери, а её я, как ты знаешь, всегда боготворил. Так что всё будет так, как есть. Да и егерь он хороший, всё свое жалованье отрабатывает с лихвой».
– Значит, ты так и будешь её ото всех скрывать?
– А что ещё делать с ней, не в университеты же ей поступать. Хватит у нас одного университетского дурака. Вон, был нормальным, теперь же по реке взад-вперед без весел плавает. Стыд и позорище.
– Да что ты вообще знаешь о философии?
– То, что она не прокормит и не согреет.
– Ладно, отец это потом обсудим. Пойми ты, всё это не по-человечески, есть же врачи, есть же операции.
– Да, разделают её как рыбу и отправят в какой-нибудь институт для опытов, не по-христиански это. Не дури, отставь девку в покое и не плавай там больше, лишь взбаламутишь её. Она же дура, ещё не понимает, чем это может кончиться, а ты понимать должен. Или, быть может, ты на ней жениться собрался?
– Я подумаю над этим, – зло бросил молодой граф.
Ему больше не хотелось обсуждать это с отцом. Возможно, потому, что граф понимал, что тот был прав. Ведь, по сути, все, что он мог сделать для неё – это лишь похлопать по плечу, да сказать пару добрых слов. Граф подошёл к реке. Тихая незамутнённая гладь всё так же сверкала на солнце, но уже не отдавала тем спокойствием, которое было раньше. Теперь она настораживала.
* * *
И, тем не менее, он снова приплыл к ней, совершая очередной нелогичный неправильный поступок в своей жизни. «Все мы делаем что-то неправильное, – утешал себя молодой граф, налегая на вёсла. – Что ж теперь, совсем глупости не совершать? Да и кому известно, что это, глупость или нет. Человеческий разум слишком мал, чтобы объять все нити судьбы».
Он убрал вёсла и посмотрел на воду. Алексей был почти уверен, что она тут, хоть её и не было видно.
– Бу! – неожиданно раздалось с другой стороны лодки, и молодой граф чуть было не полетел в воду, распугав мальков и лягушек.
– Господи, – тихо запричитал Алексей, садясь в центр лодки и улыбаясь Алене, игриво наблюдающей за ним. – Ты мне чуть сердце не остановила.
– Сердце?
– Да. Сердце. Это внутри у каждого человека, стучит постоянно, кровь по венам разносит. Ну, сердце.
– А, сердце… – задумчиво потянула она и посмотрела сквозь воду себе на голую грудь. – А что? Оно останавливается от криков?
– От страха. Оно останавливается от страха. Поэтому не стоит никого пугать так сильно.
– Прости, я не хотела. Я больше не буду.
– Всё хорошо. Я уже понял это.
– Скажи, почему ты приплыл?
– Не знаю, захотел тебя увидеть. Ты же необычная.
– Я знаю, это потому, что я русалка.
– Да ладно. И откуда ты это знаешь?
– Папа рассказал.
– Ну, папе, конечно, виднее. Он, кстати, тут?
– Нет, на охоте.
Алексей довольно улыбнулся и подобрался к ней поближе. Как же она была великолепна! Ох, если бы не её ноги, если бы не ноги. Чувствуя его взгляд, Алена покраснела, но никуда не уплыла, как и положено девушке, никогда
