По тропинке к дому Софьи Николаевны Петровой шёл лёгкой походкой её старый знакомый, Андрей Макарович Рубцов. Он нёс портфель и напевал себе под нос модную песенку, назойливый мотив которой надолго прилип к Андрею Макаровичу после посещения одного из трактиров Нижегородской ярмарки. Развлечения там были разные, не только по части выпивки и песен, но и кое-какие по части интима, хотя Андрей Макарович о том предпочитал не распространяться в приличном обществе. Кроме того, на ярмарке он приобрел приятный глазу и довольно миниатюрный велодог, эдакий карманный револьвер, придуманный для защиты велосипедистов от злобных уличных собак. Хотя Андрей Макарович пока и не решился завести себе велосипед, но приобретение револьвера посчитал своей первоочередной задачей в приобщении к этому транспорту. К тому же, оружие прибавляло смелости и уверенности молодому холостяку. Андрей Макарович часто бывал в разъездах, и его душа была неспокойна без какого-либо оружия личной самообороны.
Последние годы он трудился помощником у владельца страховой компании «Бутусов и сыновья». Дела в компании шли хорошо, и Андрей Макарович не был обижен в деньгах, оные сам Пётр Семёнович Бутусов умел считать, а равно и умел их экономить. Но к Андрею Макаровичу потомственный купец Бутусов имел особое, почти отеческое расположение, которое его помощник ни разу не пошатнул какой-либо небрежностью или нездоровой вольностью. Бутусов щедро платил Андрею Макаровичу за преданность, ущемляя при этом в деньгах даже собственных сыновей, которые не проявляли рвения к работе в компании.
Приближающегося к дому Андрея Макаровича с веранды заметила служанка Зоя. Она уже успела расставить блюдца и чашки вокруг самовара на круглом столе, накрытом шикарной скатертью с вышитыми красными цветами и птицами. Софья Николаевна обожала красивые вышивки, старалась и сама приобщиться к этому ремеслу, но чаще покупала в городе приглянувшиеся скатерти и платки, отчего в доме их было множество разных по стилю и цвету. Сама она тоже любила завернуться в красивую шаль, склонить голову к плечу и сделать томное выражение глаз, что должно было, по её разумению, напоминать окружающим цыганскую страсть. Девичьи мечты о театре, почти забытые и стёртые из памяти будничными заботами, временами проскакивали искорками в её поведении.
Зоя вбежала в дом и радостно сообщила Софье Николаевне о неожиданном госте. Андрей Макарович уже поднимался по ступенькам на веранду, когда Софья Николаевна вышла ему навстречу. Она была одета в чёрное платье с кружевами, а на голове её был чёрный платок.
– Андрей Макарович, как я рада! – сказала Софья Николаевна. – Вы как раз вовремя. Мы собирались устроить чаепитие.
– Софья Николаевна, моё почтение! – произнёс Андрей Макарович, нагнулся и поцеловал ей руку. – Вы сегодня прекрасны!
– Спасибо, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна. – Присаживайтесь. Сейчас всё подадут. Зоя, голубушка, будь добра, принеси нам пряники и сушки, какие есть. И ещё что-нибудь к чаю, что сама придумаешь.
Софья Николаевна присела на стул и пододвинула блюдце с чашкой поближе к Андрею Макаровичу, который вслед за ней опустился на стул с другой стороны стола. Портфель он поставил на деревянный пол веранды недалеко от себя.
– День сегодня выдался просто отличный, – сказал Андрей Макарович. – Солнышко давно уже нас не радовало. Дожди-то порядком надоели.
– Да, сегодня погода радует, – ответила с улыбкой Софья Николаевна. – Хорошо, даже птицы расшумелись.
– Верно, расшумелись, – согласился Андрей Макарович. – Радуются. Я и сам радуюсь. Люблю, когда небо такое яркое, голубое. И солнце аж слепит. Как в детстве.
Зоя вернулась на веранду с сушками, пряниками и пиалой, до краёв полной малинового варенья. Она разлила по чашкам чай, а сама вернулась в дом, чтобы не смущать своим присутствием хозяйку и гостя. Софья Николаевна поправила платок, прикрывающий волосы, и предложила жестом пряники, которые Зоя положила в плетёное блюдо на столе.
– Угощайтесь, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна. – Работа ваша, наверное, изматывает вас. Всё страхуете?
– Страхуем, Софья Николаевна, – ответил Андрей Макарович с улыбкой на лице. – Всё страхуем: дома и пароходы, щенков и жеребцов. Что пожелаете, то и застрахуем. Всё, или почти всё.
– А что же тогда не страхуете? – спросила Софья Николаевна.
– Чувства человеческие не страхуем, – ответил Андрей Макарович и осторожно отпил из чашки горячего чая. – Не поддаются они математике и бухгалтерии.
– Да, вы правы, – сказала печально Софья Николаевна. – Не поддаются. Александра Васильевича уже давно нет с нами, а забыть его никак не получается. Година на днях была. А всё время перед глазами Сашенька стоит, как подумаю о нём.
– Соболезную, Софья Николаевна, – сказал Андрей Макарович. – Такого человека забыть никогда не получится.
– Не получится, но всё сгладится, такова человеческая натура, – сказала Софья Николаевна. – Терпения нужно набраться. Митенька только сильно переживал, как Саша умер. Сильнее всех переживал. Но держался. Мужчиной растёт, как отец.
– Не видать что-то Дмитрия, куда подевался? – спросил Андрей Макарович.
– С мальчишками убежал играть, – ответила Софья Николаевна. – Прибежит скоро, они неподалёку отсюда.
– А я ему книжку, кстати, привёз, – сказал Андрей Макарович и потянулся к портфелю. – Называется «Меньшой потешный». Про молодого царя Петра Алексеевича. Думаю, что ему понравится.
Андрей Макарович вынул из портфеля книгу и протянул её Софье Николаевне. Она взяла её в руки и заулыбалась.
– Спасибо, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна и положила книгу на стол. – Балуете вы его. Всегда подарки привозите. А он – шалун, каких поискать ещё надо. В прошлый раз про бабочек книжку привозили, так он до сих пор с сачком по лугам бегает. И на деревяшках их мёртвых засушивает. Мне как-то не по себе иногда от вида этих несчастных бабочек. Наука наукой, а жалко мне даже малых существ.
– Се ля ви, Софья Николаевна, – сказал Андрей Макарович. – Жизнь коротка, а у бабочек она – это лишь мгновение. Всё в этом мире создано для какой-то человеческой нужды. Если Дмитрий науками будет заниматься, то я лично безмерно за него порадуюсь. В нынешнее время наука движется семимильными шагами вперёд. Просто дух захватывает от того, сколько ещё открытий предстоит. Будущее в науках, а не в деревенской жизни.
– Тут вы правы, Андрей Макарович, – согласилась Софья Николаевна. – И Александр Васильевич тоже мечтал, чтобы Митя науками занимался, а не военной службой, как он сам.
– Значит, Дмитрию требуется хорошее образование, – сказал Андрей Макарович. – Стесняюсь спросить, Софья Николаевна, о том, как в нынешнее время вы хозяйство и финансы держите после кончины Александра Васильевича?
– С божьей помощью управляемся, – ответила Софья Николаевна. – Пенсия вдовья положена, как-никак. С этим всё в порядке: половина от жалованья Александра Васильевича и треть от другой половины, что за сына полагается. Да и земля у нас осталась в поместье.
– Это радует, – сказал Андрей Макарович.
Разговор прервал крик Мити, который бежал по тропинке к дому. На нём был костюм морячка. Левая штанина была разодрана, а бескозырку он сжимал в руке.
– Мама! – крикнул Дмитрий, подбегая к веранде. – Меня собака укусила!
– Митя! – Софья Николаевна бросилась навстречу к сыну. – Солнышко, что случилось?
Митя с разбегу уткнулся лицом в платье матери и уронил бескозырку на траву. Она обняла его и тут же присела, чтобы рассмотреть его левую ногу. Ткань на левой штанине была разорвана на лоскуты. По ноге текла кровь. На коже во многих местах были видны следы зубов.
– Боже мой! – воскликнула Софья Николаевна. – Зоя, принеси воды. И полотенце.
Зоя успела выскочить на веранду, когда услышала крики, и тотчас забежала в дом. Софья Николаевна усадила Митю на ступеньку крыльца и закатала его левую штанину.
– Какой ужас! – воскликнул Андрей Макарович. – Нужен доктор.
Зоя выбежала из дома с ведром воды в одной руке и белым полотенцем в другой. Митя продолжал тихонько всхлипывать, но уже начал успокаиваться, вытирая слёзы рукавом. Софья Николаевна обмакнула полотенце в воде и принялась аккуратно вытирать кровь вокруг раны на ноге Мити.
– Сейчас всё вымоем, – сказала Софья Николаевна, успокаивая Митю. – И всё перевяжем. У нас и бинты в доме имеются. А потом и доктор приедет. До свадьбы всё заживёт.
– Я сейчас принесу бинты, – сказала Зоя и побежала в дом.
– До какой свадьбы, мам? – спросил Митя.
– До твоей, – ответила с улыбкой Софья Николаевна. – Просто так говорят.
– Я пока жениться не хочу, – упрямо сказал Митя, склоняя голову в сторону матери.
– Как пожелаешь, мой хороший, – сказала Софья Николаевна и нежно прижала голову Мити к себе.
Митя выпрямился и принялся рассказывать произошедший с ним случай.
– Мы играли около дома дяди Гриши Воробьёва, – сказал Митя. – У него дом там по улице, и ребята играют там в пристенок почти каждый день. А из-за кустов вышла собака, большая-пребольшая. Она стала на нас рычать. Мы хотели её прогнать, а она бросилась на нас. И она меня укусила. А мальчишки убежали.
– Собаку нужно пристрелить, – уверенно сказал Андрей Макарович. – Не ровен час, всех перекусает это чудовище.
– Андрей Макарович, что вы такое говорите! – воскликнула Софья Николаевна. – Не пугайте ещё больше.
– Простите, Софья Николаевна, – ответил Андрей Макарович. – Но такое нельзя допускать впредь. Я знаю, где этот дом.
Зоя принесла бинты, и Софья Николаевна принялась бинтовать ногу своего сына. Зоя подняла с травы бескозырку и встала рядом с Софьей Николаевной. Андрей Макарович ушёл на веранду и вернулся, держа в руке пухлое портмоне.
– Софья Николаевна, прошу прощения, я ненадолго покину вас, – сказал Андрей Макарович.
– Андрей Макарович, не нужно, не ходите туда, – сказала ему вслед Софья Николаевна, но он был непреклонен.
Андрей Макарович быстрым шагом направился на улицу в сторону дома Григория Воробьёва. Софья Николаевна заметила, как удалившись на некоторое расстояние, он достал на ходу из портмоне какой-то предмет, похожий на револьвер.
– Софья Николаевна, я к доктору Зейдлицу схожу? – спросила Зоя. – Люди говорят, что он – очень хороший доктор. Из Петербурга приехал.
– Хорошо, Зоя, – ответила Софья Николаевна. – Спасибо тебе, душечка. Чтобы я без тебя делала!
Зоя быстрым шагом удалилась от дома в сторону Средной площади. Софья Николаевна и Митя остались одни на крыльце. Митя успокоился и сидел рядом с матерью.
– Митенька, а давай посмотрим интересную книгу! – воскликнула Софья Николаевна. – Андрей Макарович тебе подарок привёз. Только не успел ещё показать. А мы сами посмотрим.
– Давай, мам, – ответил Митя.
Они поднялись по ступенькам на веранду и уселись за стол. Митя радостно взял в руки книгу и стал её листать. В книге были яркие иллюстрации, что особенно ему нравилось.
Где-то за соседними домами раздались один за другим три выстрела. Софья Николаевна вздрогнула. Митя испуганно посмотрел на мать.
– О, Боже! – воскликнула Софья Николаевна. – Митя, не волнуйся, всё хорошо. Давай почитаем.
Софья Николаевна взяла из рук Мити книгу и открыла на первой странице. Она принялась с выражением читать, хотя временами путала строчки и запиналась. Через несколько минут в открытую калитку зашёл Андрей Макарович и направился к дому. Он по-прежнему держал в руке портмоне.
– Не беспокоитесь, Софья Николаевна, всё в порядке! – взволнованно сказал Андрей Макарович, усаживаясь за стол. – Я думаю, что эта псина сюда больше не сунется.
– Андрей Макарович, вы пришли в дом с оружием! – сказала Софья Николаевна. – Зачем оно вам?
– Простите, Софья Николаевна, я не хотел вас пугать, – ответил Андрей Макарович. – Часто бываю в разъездах. Для своей безопасности прикупил совсем недавно. Лихие люди всё же встречаются. Да и животные разные попадаются, как видно.
– Что же там случилось? – спросила Софья Николаевна. – Вы не пострадали?
– Со мной всё хорошо, Софья Николаевна, – ответил Андрей Макарович, убирая портмоне в свой портфель. – Я дошёл до того места. Помню, где этот дом. А пёс этот здоровенный, зверюга, сидит прямо посреди дороги и никуда не уходит. Я иду ему навстречу, а он ощетинился, смотрит на меня и рычит. Точно бешеный какой. Я тогда прицелился и выстрелил три раза подряд. Один раз точно попал. Похоже, что в левую лапу. Потом убежала эта псина.
– Боже, какой кошмар! – воскликнула Софья Николаевна. – Словно страшный сон.
Софья Николаевна заметила, что Митя положил руки на край стола и склонил к ним голову. Он выглядел уставшим и болезненным.
– Митя, мальчик мой! – сказала Софья Николаевна. – Пойдём, я тебя уложу. Я же вижу, что тебе нехорошо. Пойдём.
Софья Николаевна взяла Митю за руку и увела его в дом. Андрей Макарович остался один на веранде. Он выпил остывший чай из своей чашки и взял с блюда небольшой пряник, который оказался на удивление вкусным. Взволнованность стала медленно отступать, он поднял портфель и поставил его себе на колени. Андрей Макарович достал из портфеля несколько бумаг и пересмотрел их.
Через несколько минут на веранду вышла Софья Николаевна. Она села на стул и положила руки себе на колени.
– Быстро уснул, – сказала Софья Николаевна. – Со страху его так сморило. Раны на ноге были совсем неглубокие. Наверное, скоро и доктор приедет. Он Митю посмотрит.
– Бедный мальчик, – сказал Андрей Макарович. – Пускай поправляется. Обязательно заеду к вам на днях. Проведаю Митю. У меня ведь дела ещё на сегодня, Софья Николаевна. Вы уж меня простите, встреча назначена.
– Это вы нас простите, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна. – За то, что так вышло. Ужасный день. Всего вам хорошего, Андрей Макарович. Будем вас ждать.
Андрей Макарович спустился со ступенек и поклонился Софье Николаевне на прощание. Она махала ему вслед рукой, пока Андрей Макарович удалялся от дома. Он торопился на важную встречу. Визит к Софье Николаевне был совершенно спонтанным. Он давно испытывал к ней симпатию, которая в последний год усиливалась и могла перерасти в нечто большее.
Вскоре после ухода Андрея Макаровича приехал на извозчике доктор Зейдлиц. Зоя приехала вместе с ним. Софья Николаевна приметила их издалека и в нетерпении спустилась с веранды им навстречу.
– Мартин Христофорович, спасибо, что вы приехали, – взволнованно сказала Софья Николаевна. – У нас такое несчастье случилось.
– Добрый день, Софья Николаевна, – сказал доктор Зейдлиц, сделав поклон головой. – Мне Зоя уже рассказала в общих чертах всё, что случилось. Где наш больной?
– Уснул уже, – ответила Софья Николаевна. – Устал от волнения. Давайте, пройдём в дом.
В детской спальне доктор Зейдлиц поставил на столик около окна свой пузатый портфель, расстегнул его и подошёл к постели, в которой спал Митя.
– Софья Николаевна, думаю, мы пока осмотрим его, не обязательно будить, – тихо произнёс доктор Зейдлиц. – Потом разбудим.
– Да, конечно, Мартин Христофорович, – почти шёпотом ответила Софья Николаевна и отошла от кровати, чтобы не мешать доктору. – Зоя вам поможет во всём.
Зоя послушно принялась помогать доктору, а Софья Николаевна отошла к окну и стала наблюдать за происходящим с расстояния.
– У мальчика небольшой жар, – сказал доктор и стал осторожно разматывать бинты. – В остальном ничего страшного. Но в случае укуса собаки обязательно назначают прививки от бешенства. И желательно побыстрее. Раны мы сейчас обработаем, а завтра займемся прививкой.
– Да, конечно, Мартин Христофорович, – согласилась Софья Николаевна.
– Вот, и проснулся наш богатырь! – пошутил доктор Зейдлиц, снимая бинты с ноги Мити и передавая их Зое. – Ну, здравствуйте, Дмитрий Александрович. Открываем рот. Сейчас посмотрим.
– Здравствуйте, – сказал удивлённый Митя и открыл рот.
– Лежите, Дмитрий Александрович, – сказал доктор Зейдлиц. – Мы сейчас быстро управимся.
– Инкубационный период у бешенства обычно бывает не менее десяти дней, а бывает намного и больше, – сказал доктор Зейдлиц, обернувшись к Софье Николаевне. – Но мы поспешим. Беспокоиться не стоит, с вакцинами в городе всё в порядке. Да и в наше время этот недуг успешно лечится.
– Мартин Христофорович, сделайте всё, что возможно, я вас прошу! – сказала Софья Николаевна. – Деньги любые найдём.
– Насчёт денег, Софья Николаевна, не стоит беспокоиться, – ответил доктор Зейдлиц. – Я многим обязан вашему покойному мужу. Почту за честь помочь вам в любом деле.
Через несколько минут доктор Зейдлиц, сидевший на краю кровати, встал и прогнул назад затёкшую спину. Перевязка была закончена. Зоя собрала старые бинты и унесла их из комнаты. Митя лежал тихо, не говоря ни слова, и смотрел на доктора.
– Вот и всё на сегодня, мой смелый воин, – сказал доктор Зейдлиц. – Обязательно соблюдаем гигиену, моем руки и не только руки. И соблюдаем постельный режим. Жаропонижающее средство принимайте по мере необходимости.
– Спасибо, Мартин Христофорович, – сказала Софья Николаевна.
– Софья Николаевна, завтра я заеду после обеда, – сказал доктор Зейдлиц, закрыл портфель и поставил на стол флакон с лекарством. – Вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. И насчёт собаки я сообщу полиции и ветеринарному врачу. Она больше никого не тронет.
– Да, конечно, – ответила Софья Николаевна.
После ухода доктора Софья Николаевна вернулась в комнату к сыну и села на край кровати.
– Спи, мальчик мой, – сказала Софья Николаевна, погладив Митю рукой по голове. – Тебе нужно отдохнуть. Силушки наберёшься, и всё пройдёт.
Митя довольно быстро уснул, а Софья Николаевна ещё некоторое время сидела рядом с ним и вспоминала, как более года назад она так же сидела рядом с умирающим мужем. Каждый вечер она читала ему его любимые книги и держала за руку. Муж Софьи Николаевны был неизлечимо болен, но не терял духа до последнего дня. Похоронили его на Петропавловском кладбище, которое располагалось недалеко от их улицы. После похорон Софья Николаевна часто приходила на кладбище и стояла возле могилы мужа. Сына она брала с собой на кладбище редко. Митя болезненно переживал смерть отца, поэтому она старалась лишний раз не беспокоить сына.
Весь вечер Софья Николаевна провела за вышиванием в своей комнате, прерывая своё занятие каждый час, чтобы проверить состояние Мити. После принятия лекарства жар у него спал, и состояние улучшилось. Софья Николаевна нервничала и никак не могла успокоиться. Вышивка не получалась. Софья Николаевна путалась и ошибалась. Ближе к ночи она отложила в сторону пяльцы и уснула в кресле.
Среди ночи Софья Николаевна внезапно проснулась, почувствовав холодное дуновение. Она потянулась к столику, чтобы нащупать свечу и спички, но тут же замерла, увидев мерцающее бледное свечение, которое охватило входную дверь. В темноте светлые пятна на двери появлялись на несколько секунд и исчезали. От двери отделилось небольшое светящееся облако и медленно поплыло к ней, но растаяло на полпути. Софья Николаевна нащупала свечу и зажгла её. Бледное свечение на двери стало исчезать. В детской комнате послышались заглушенные отрывистые крики. Софья Николаевна вскочила с кресла и побежала в комнату Мити.
Керосиновая лампа на столике освещала детскую комнату тусклым мерцающим светом. Митя лежал на кровати вверх лицом, раскинув в стороны руки и вздрагивая всем телом. Глаза его были закрыты, а голова металась из стороны в сторону. Внезапно он выгнул спину, выпятив грудь и живот вверх, а потом резко рухнул на постель. Его ноги вздрагивали, он сгибал ноги в коленях и разгибал их вновь и вновь. Митя издавал редкие хриплые крики, в промежутках между которыми он стискивал изо всех сил зубы.
Софья Николаевна подбежала к сыну, склонилась к нему и взяла его голову в свои руки. Прерывистое дыхание Мити стало спокойным. Он замер и открыл глаза. Митя испуганно посмотрел на мать.
– Мама! – тихо произнёс Митя и закрыл глаза.
Софья Николаевна почувствовала, что его дыхание прекратилось. Она нагнулась и приложила своё ухо к его груди в области сердца. Сердцебиения не было.
– Митя! – закричала Софья Николаевна и принялась трясти его за плечи.
Зоя вбежала в комнату и замерла в испуге около кровати. Софья Николаевна обернулась к ней.
– Митя умирает! – закричала в слезах Софья Николаевна. – Зоя, беги к доктору. Быстрее.
Зоя бросилась из комнаты прочь. Софья Николаевна рыдала и пыталась тормошить сына то за плечи, то за голову. Она нащупывала пульс и слушала дыхание, но Митя не подавал признаков жизни.
***
Прощание родных с покойным продолжалось, а могильщики терпеливо ждали в стороне и посматривали на ворон, каркающих в ветвях деревьев на почтительном расстоянии от людей. Сегодня у могильщиков оплата будет приличной, потому что хоронили мальчика из богатой семьи. Могила мальчика была рядом с могилой его отца, которого похоронили чуть более года назад. Мать мальчика непрестанно плакала. Её временами успокаивал молодой мужчина лет тридцати. Практически все заботы о похоронах он взял на себя. Кроме них было всего несколько человек из родных и близких семьи, а также священник, который с утра был явно нездоров, но старательно отрабатывал свой хлеб, потому что вырос на одной улице с отцом покойного мальчика. Рядом с ними стоял доктор Зейдлиц. Могильщики уже были знакомы с этим заносчивым немцем по нескольким предыдущим похоронам, когда он делал им резкие замечания и велел почаще держать язык за зубами.
В народе поговаривали, что мальчика убил то ли пёс, то ли волк. Причём до него от этого зверя погибли ещё три женщины в разных концах города. Пёс этот был огромный, чёрный с рыжими подпалинами. Людей не боялся, а появлялся внезапно, словно из ниоткуда. Полиция ничего поделать с ним не могла. Пса этого так и не отловили.
Священник продолжал бубнить себе под нос только ему понятный текст. Мужчина, стоявший рядом с матерью покойного, сделал знак рукой могильщикам. Они подошли к открытому гробу и взяли крышку, стоящую около дерева, чтобы положить её на гроб. Мать покойного мальчика отошла от гроба, продолжая плакать и утирать слезы кружевным платком. Могильщики приподняли крышку, стараясь аккуратно попасть точно по краям гроба. Крышка встала на место. Оставалось заколотить гвозди и опустить гроб в могилу. Старший из могильщиков поднял с земли деревянный ящик с инструментами и достал из него молоток.
– Стойте! – крикнула мать покойного. – Снимите крышку!
– Ох, ты ж, Господи! – еле слышно произнёс старший из могильщиков.
– Он пошевелил рукой! – возбуждённо сказала мать покойного. – Я это видела. Он пошевелился.
– Софья Николаевна, успокойтесь, – сказал ей мужчина, который всё время стоял возле неё. – Это невозможно. Вам показалось.
Оба могильщика подчинились приказу матери мальчика, сняли крышку с гроба и отнесли к дереву. Многие из присутствующих родственников подались вперёд, чтобы лучше рассмотреть покойного. Доктор Зейдлиц продолжал стоять на месте с недовольным видом, изредка посматривая на карманные часы, которые он достал из внутреннего кармана пиджака.
Мать мальчика склонилась над ним и коснулась его лица рукой. Неожиданно пальцы правой руки мальчика вздрогнули. Кто-то из присутствовавших родных тихо воскликнул «Ой».
– Да, я тоже видела, – сказала дама в большой чёрной шляпе.
– И я тоже видела, – сказала пожилая дама, стоявшая ближе всех к гробу.
– Это невозможно! – сказал доктор Зейдлиц и подошёл ближе к остальным присутствовавшим.
Мальчик открыл глаза и шумно вдохнул воздух ртом. Окружившие гроб родственники ахнули. Пожилая дама непрестанно крестилась. Священник стоял на прежнем месте и удивлённо водил глазами из стороны в сторону, не смея сказать ни слова.
– Чудо! – тихо сказал кто-то из родственников.
– Он живой!
– Чуть не закопали.
– Смотрите, он дышит.
– Бедный мальчик.
– Живой!
Присутствовавшие родственники и знакомые шумно обсуждали внезапное воскрешение покойного. Мать мальчика радостно целовала ему лицо и руки. Мальчик поворачивал голову то вправо, то влево, не понимая происходящего.
– Митенька, мальчик мой! – сказала мать мальчика. – Слава богу, ты живой. Чудо какое!
Могильщики стояли в стороне и с грустью смотрели на происходящее, гадая, насколько уменьшились их шансы заработать сегодня приличный куш. Впрочем, удача от них не отвернулась, потому что оговоренные деньги они всё же получили. И даже более того, они помогли матери мальчика быстренько найти извозчика и доехать благополучно до дома, за что получили щедрые чаевые. Мужчина, руководивший похоронами, распорядился отнести пустой гроб в часовню на краю кладбища и оставить его там.
***
Зоя наклонилась к Софье Николаевне и прошептала ей на ухо: «Софья Николаевна, мне нужно вам что-то сказать». Софья Николаевна одобрительно кивнула головой и встала с кресла.
– Митенька, давай, пойдём в гостиную, – сказала Софья Николаевна. – Что-то прохладно на веранде.
– Хорошо, мама, – согласился Митя и послушно пошёл в дом.
– Зоя в гостиной приготовила очень вкусные конфеты, – сказала Софья Николаевна. – Ты же любишь конфеты.
Митя ушёл в дом, а Софья Николаевна и Зоя остались ненадолго на веранде.
– Софья Николаевна, я Клавдию Степановну на Мытном рынке встретила, – сказала тихо Зоя. – Она раньше жила по соседству, вы её помните. Говорит, что знает одного знахаря, очень толкового. Многим помог. Даже тем, кого доктора не смогли вылечить.
– Зоя, я не верю в эти заговоры и колдовские штучки, – сказала Софья Николаевна. – Хотя сейчас я готова даже у деревенского колдуна помощи просить. Третий доктор уже вчера был, а толку мало.
– Он странный человек, но не деревенский колдун, – сказала Зоя. – То ли цыган, то ли татарин, но веры не нашей. Я его видела один раз. На Мытном рынке с евреями вместе торговал. Высокий такой, борода большая. Даже страшный немного. Но люди говорят, что болезни чувствует и многим помогает.
– Хорошо, я согласна, – сказала Софья Николаевна. – Пусть посмотрит Митю.
Зоя кивнула в ответ и пошла в сторону улицы, а Софья Николаевна последовала в гостиную, где на диване перед столом сидел без движения Митя. Он так и не притронулся к конфетам, ожидая прихода матери. Софья Николаевна предложила ему одну конфету. Митя равнодушно взял её в руки, освободил от обёртки и съел без единого выражения на лице.
– Мама, я устал, – сказал тихим голосом Митя.
– Да, Митенька, пойдём спать, – сказала Софья Николаевна и проводила его в детскую комнату.
Примерно через час на извозчике приехали Зоя и высокий незнакомый мужчина, одетый в старую крестьянскую рубаху, подпоясанную широким кушаком, и чёрные штаны. Левая рука у него была явно под рукавом перевязана бинтами, которые просматривались через ткань, а сама рука была согнута в локте и удерживалась на повязке, пропущенной через шею. На ногах у мужчины были новые кожаные сапоги. В руке он держал небольшой холщевый мешок. Копна тёмных взъерошенных волос, большая борода и сверкающие глаза придавали ему мрачный вид. Зоя провела его в гостиную, где на диване сидела Софья Николаевна.
– Здравствуйте, барыня, – хриплым голосом сказал незнакомец. – Меня зовут Тамаш.
– Здравствуй, Тамаш, – сказала Софья Николаевна и встала с дивана. – Наверное, нам лучше пройти в детскую?
– Хорошо, как скажете, – ответил Тамаш. – Зоя рассказала мне, что случилось. Я попробую помочь.
Софья Николаевна показала жестом Зое на дверь, и та поспешила вперёд, указывая Тамашу путь в комнату Мити. Они вошли в детскую и подошли к кроватке, на которой спал Митя. Тамаш развязал мешок и положил его на столик возле окна. Он достал из мешка небольшой подсвечник, восковую свечу и зажёг её, хотя через штору свет из окна попадал в комнату в достаточной мере. Окно в детской Софья Николаевна стала постоянно занавешивать шторой даже днём, потому что Митя много спал не только по ночам.
Тамаш склонился над спящим Митей и приложил своё ухо к груди мальчика. Затем он поднял голову и несколько минут пристально смотрел в лицо спящему ребёнку.
Софья Николаевна и Зоя молча стояли в стороне, стараясь не помешать даже неловким движением. Только сейчас Софья Николаевна заметила, что верхняя часть правого уха Тамаша была будто срезана, причём совсем недавно, потому что срез полностью ещё не зажил.
Тамаш отодвинул край одеяла и пощупал рукой лодыжку мальчика ниже бинтов, наложенных на месте укусов. Затем он вернул одеяло на место и выпрямился во весь рост. Не говоря ни слова, он вынул из мешка небольшой свёрток бумаги, положил его на стол рядом с множеством аптекарских пузырьков, оставленных предыдущими докторами, и завязал мешок верёвкой. Свечу в подсвечнике он оставил на столе и пошёл к выходу. Софья Николаевна и Зоя в недоумении последовали за ним.
– Я оставил в комнате свёрток, там банка с мёдом и деревянный крестик, – сказал Тамаш, вернувшись в гостиную. – Когда мальчик проснётся, дайте ему мёд. Это непростой мёд, после него пусть не ест с час или два ничего больше. Мёд всё исправит. А крестик положите под кровать.
– Спасибо, Тамаш, – с недоверием сказала Софья Николаевна. – Сколько мы должны тебе?
– Я не прошу ничего, – ответил Тамаш. – Каждый даёт столько, сколько сам захочет.
Софья Николаевна взяла с этажерки в углу комнаты две приготовленные красные банкноты по десять рублей и протянула их Тамашу. Он взял одну из них, а вторую вернул обратно.
– Спасибо, барыня, – сказал Тамаш и направился к выходу. – Прощайте.
– Прощай, Тамаш, – ответила Софья Николаевна.
***
Софья Николаевна сидела в кресле на веранде дома и с улыбкой наблюдала за игрой маленького котёнка. Служанка Зоя принесла его два дня назад от соседей, которые решили раздать котят от своей кошки всем желающим. Котенок был чёрного окраса с белым пятном на груди. Он ничуть не стеснялся новой обстановки и сразу же стал есть из приготовленной для него миски и весело играть с новым хозяевами.
– Быстро освоился, – сказал Андрей Макарович, улыбнувшись Софье Николаевне, которая обернулась к нему, едва услышала его слова.
– Да, освоился, – сказала Софья Николаевна. – Вы уже так быстро вернулись?
– Да, уже управился, – ответил Андрей Макарович. – У Григорьевых всё моментально порешили.
На веранду вышли Зоя и Митя. Мальчик был одет в коричневый костюмчик, напоминающий деловой стиль служащего банка или какой-то компании. Его любимый костюм матроса после укуса собаки Софья Николаевна распорядилась спрятать подальше.
– Мальчик мой, садись за стол, – сказала Софья Николаевна. – Андрей Макарович тебе что-то привёз.
Митя с равнодушным лицом сел за стол и уставился перед собой. Зоя отошла от стола и принялась играть с котёнком на ступеньках веранды, дразня его бумажкой, привязанной за нитку.
– Это микроскоп, Митя, – сказал Андрей Макарович, водрузив на стол сверкающий новенькими латунными трубками прибор. – Будем смотреть всякую мелочь в нём. Букашек, микробов и всё, что захочешь.
Митя равнодушно посмотрел на микроскоп и снова уставился перед собой.
– Спасибо, Андрей Макарович, – сказал Митя.
– Митенька, он тебе понравился? – спросила Софья Николаевна.
– Да, мама, понравился, – ответил Митя и кивнул головой. – Я лучше пойду к себе.
– Иди, мой родной, отдохни, – сказала Софья Николаевна.
Зоя встала со ступенек, быстро подбежала к встающему из-за стола Мите и взяла его за руку. Вместе они ушли в дом.
– Митя до сих пор слаб, – сказала Софья Николаевна, когда Зоя и Митя скрылись за дверями дома. – Я приглашала доктора Иванова. Он его осмотрел и не смог уверенно сказать, в чём причина. Он говорит, что нервное истощение могло быть после таких страшных событий.
– Доктор Зейдлиц до сих пор слегка обижен? – спросил Андрей Макарович.
– Немного обижен, – ответила Софья Николаевна. – Про доктора Иванова я ничего ему не говорила, дабы не тронуть гордую немецкую душу. Мартин Христофорович был три дня назад. Разумеется, он тоже ничего не может сказать определённо. Повторяет своё любимое слово «феномен».
– Софья Николаевна, можно показать Митю московским врачам, – сказал Андрей Макарович. – Я знаком с некоторыми из них. В Москве есть доктора, известнейшие на весь мир.
– Спасибо, Андрей Макарович, – сказала Софья Николаевна. – Без вашей заботы я бы точно не справилась со всем этим. Думаю, что можно будет показать Митю и московским докторам, как только он чуть окрепнет. Поездку он сейчас не перенесёт.
– Да, наверное, вы правы, – согласился Андрей Макарович. – Я напишу кое-кому в Москву, чтобы нам помогли. А сейчас мне нужно снова вас оставить. В воскресенье обязательно заеду к вам. Будем смотреть мелких букашек в микроскоп. И привезу совершенно необычные конфеты. По заказу от Абрикосова.
– До встречи, Андрей Макарович, будем ждать вас, – сказала Софья Николаевна.
Андрей Макарович раскланялся и поспешил по делам, покачивая портфелем при ходьбе. Погода портилась, тучи заволокли всё небо. Чувствовалось приближение дождя. Софья Николаевна сидела в кресле и задумчиво смотрела Андрею Макаровичу вслед. Про знахаря Тамаша, который приходил за день до этого, она предпочла ничего не говорить Андрею Макаровичу, который крайне скептически относился к суевериям и колдовству. Через несколько минут она встала, взяла котёнка в руки и пошла в детскую комнату, чтобы посмотреть на состояние своего сына.
Прошло более двух недель после удивительного воскрешения Мити. Он продолжал большую часть времени лежать в постели, лишь изредка выходя на веранду, когда мать просила его побыть на свежем воздухе. С каждым днём он становился слабее. Выходил Митя из дома неохотно, а в присутствии посторонних людей был замкнут и молчалив. Софья Николаевна за две недели успела пригласить в дом по очереди трёх врачей, но никто не смог дать вразумительного объяснения недугу. Зато почти весь город уже знал о невероятных событиях, произошедших с Митей. Многие из горожан строили свои предположения, подчас фантастические и невероятные. Кто-то говорил о колдовской порче, кто-то – о божественном вмешательстве, а кто-то объяснял все события проделками оборотней. Одна из городских газет ограничилась скромной заметкой о странном происшествии, не прибегая к объяснению происходящего с точки зрения волшебства.
Митя безмятежно спал в постели. Софья Николаевна тихо прошла по комнате, посмотрела на него и вышла. Она прошла в гостиную, где расположилась на диване и принялась за вышивание. За окнами начинался дождь. Где-то вдали послышались первые раскаты грома. Софья Николаевна задремала, выронив пяльцы из рук. Они тихо упали на пол. Софье Николаевне снился Митя, бегущий по зелёной траве в костюме морячка. Он радостно бежал за бабочкой, которая летела от дома в сторону улицы. Софья Николаевна сбежала с крыльца и устремилась за ним. Она кричала ему вслед, но Митя её не слышал. В какой-то момент он поднялся в воздух и полетел, продолжая двигать ногами в воздухе, будто он бежит по земле. Софья Николаевна бежала за ним и тоже хотела взлететь, но ей не удавалось это сделать. Она знала, что это возможно, но почему-то ноги её слушались с трудом, и она не могла подпрыгнуть так высоко, чтобы полететь.
Софья Николаевна проснулась от крика служанки Зои. Она вскочила с дивана и побежала в детскую комнату. Там на кровати лежал мёртвый Митя с лицом тёмно-серого цвета. В воздухе чувствовался противный удушающий запах гниения. Софье Николаевне стало дурно, и она облокотилась на стену, чтобы не потерять равновесие. Зоя выскочила из комнаты, а Софья Николаевна последовала за ней.
***
Вторые похороны прошли ещё тише первых. Могильщики были прежние. Они весьма удивились, когда узнали, что это тот же мальчик, что и полмесяца назад. Могилу, засыпанную после неудачных похорон, вновь раскопали. Родственников и знакомых Софья Николаевна не стала приглашать. На похоронах присутствовали только она, Зоя и Андрей Макарович. В городе ходили кривотолки, которые весьма не нравились Софье Николаевне. Она была крайне нервозна, старалась ни с кем не встречаться и не обсуждать события последнего месяца. Андрей Макарович снова взял на себя все хлопоты насчёт похорон. Фактически он освободил Софью Николаевну от всех неприятных забот. Она была очень признательна Андрею Макаровичу, о чём постоянно ему говорила.
В ночь после похорон Софья Николаевна долго не могла уснуть. Она бралась за вышивание, но тотчас откладывала пяльцы в сторону, потому что не могла сосредоточиться. За окном шёл дождь. Софья Николаевна смотрела в окно, в тёмную пустоту, а по её щекам текли слёзы. Она села на диван и взяла в руки фотографию Митю. На фотоснимке, сделанном больше года назад, он стоял на стуле и улыбался. Софья Николаевна вспоминала, как вместе с мужем и сыном они ходили в фотосалон на Осыпной улице, совсем рядом с Большой Покровской. После фотографирования они гуляли по городу и радовались весеннему солнцу. Митя очень любил прогулки и с нетерпением их ждал.
После полуночи Софья Николаевна прошла к себе в комнату и легла в кровать. Её сон был тревожным и прерывистым. Она несколько раз за ночь просыпалась и засыпала вновь. Керосиновую лампу она оставила горящей на всю ночь.
Внезапно Софья Николаевна проснулась и открыла глаза. Посреди комнаты неподвижно стоял Митя. Он был одет в форму матроса. Свет керосиновой лампы тускло освещал его фигуру, и лицо Мити казалось слишком тёмным. Софья Николаевна оцепенела и не могла пошевелиться. Она попыталась что-то сказать, но из груди не вырвалось ни звука. Митя слегка наклонил голову в сторону и медленно пошёл к постели Софьи Николаевны. Только во время движения Мити Софья Николаевна заметила еле уловимое тусклое свечение, которое исходило от её сына. Митя подошёл к постели и склонился над матерью так, что его лицо нависло над её лицом. Софья Николаевна увидела вблизи его застывшие глаза, которые не моргали и совершено не двигались. Белки глаз мальчика были красными, а зрачки необычайно широкими. Софья Николаевна хотела закричать и броситься прочь из комнаты, но не могла пошевелиться. Её грудь сжалась со страшной болью. Через минуту Митя упал сверху на Софью Николаевну и растворился в воздухе. Она проснулась и села на кровати. За окном уже было утро. Софья Николаевна с трудом оделась и прошла в гостиную. Всё её тело ужасно болело. Навалилась невыносимая усталость, Софья Николаевна шла по дому, придерживаясь стен, потому что боялась ненароком упасть. Весь день она практически ничего не ела, была рассеяна и подавлена, отвечая на вопросы Зои немногосложно и отрывисто. На предложение служанки Зои съездить за врачом Софья Николаевна ответила отказом. Она легла пораньше спать, надеясь, что нервное напряжение пройдёт. Утром Зоя вошла в комнату Софьи Николаевны и увидела, что хозяйка была мертва.
***
Микроволновка просигналила о том, что разогрев закончен. Ольга вынула из микроволновки миниатюрную пиццу и положила её на тарелку. Нужно было подкрепиться, потому что до прихода её мужа Артура оставалось ещё около часа, а есть очень хотелось.
Ольга налила себе в кружку чай, положила в него две ложечки сахара и сделала телевизор погромче. На местном канале шла передача о парке Кулибина. На фоне деревьев журналист брал интервью у нижегородского краеведа Михаила Владимирович Петрова. Пожилой краевед сокрушался, что в парке ведутся многочисленные земляные работы, которые могут навредить зоне отдыха нижегородцев. Тем более, парк является важным историческим и культурным объектом.
Последний кусок пиццы был отправлен в рот, и Ольга с удовольствием запила его сладким чаем. Краевед Петров не вызывал у неё особого интереса, и она переключила телевизор на другой канал, где шли нижегородские новости. Ведущая новостей с негодованием рассказывала о вредном влиянии мелких питейных заведений на жителей города. Ольга взяла прихватку и открыла крышку кастрюли, стоявшей на плите. Она зачерпнула содержимое кастрюле столовой ложкой, подула на неё и попробовала. Ужин был почти готов. Ольга водрузила крышку снова на кастрюлю и села на табурет, развернувшись лицом к маленькому телевизору, который стоял на холодильнике.
Краем глаза Ольга заметила какое-то движение в дверном проёме. Она повернулась в сторону и увидела на пороге кухни мальчика лет семи или восьми. Он был одет в морскую форму, на груди виднелась тельняшка, а на голове была бескозырка. Мальчик неподвижно стоял на месте и ничего не говорил. Ольга в испуге встала с табурета.
– Мальчик! – воскликнула Ольга. – Ты откуда? Ты чего здесь делаешь?
Фигура мальчика светилась еле уловимым светом, который Ольга заметила не сразу. Мальчик молчал и не делал никаких движений. Ольга неуверенно сделала шаг ему навстречу и замерла. Она почувствовала холодное дуновение сзади. Телевизор продолжал бодро рассказывать о борьбе местных властей с «разливайками», которые мешают жить однимпростым гражданам и отравляют здоровье других простых граждан.
Внезапно мальчик исчез. Ольга пришла в себя и подошла к дверному проёму. Никаких признаков посторонних людей она не обнаружила. Следов на полу не было. Потрясённая Ольга прошла к столу и села на табурет. Она просидела несколько минут, глядя на дверной проём, но ничего не происходило. Ольга встала с табурета, выключила телевизор и газ на плите. За окном были слышны голоса людей и шум машин.
Примерно через полчаса домой пришёл Артур.
– Оля, я дома, – крикнул Артур из прихожей.
Он переобулся в тапочки и прошёл на кухню с пакетом продуктов. Артур радостно водрузил пакет на свободный табурет и заметил, что Ольга сидела в подавленном настроении.
– Оля, что случилось? – спросил Артур.
– Ничего, Артурчик, – ответила Ольга. – Ну, почти ничего. Ты не поверишь. Наверное, я с ума схожу.
– Да что случилось-то, Оль? – настойчиво спросил Артур.
– Я только что видела мальчика. У нас дома. Стоял. Как настоящий. А потом исчез.
– Причудилось просто, – сказал Артур. – Устала или отражение света какое-то было.
– Я не знаю, – растерянно сказала Ольга. – Я уже боюсь, что у меня с психикой не в порядке. Если я призраков вижу.
– У тебя всё нормально с психикой, – уверил её Артур. – Расслабиться немножко надо. Может, красного вина? Осталось ещё в бутылке, которое ты любишь.
– Не надо, Артур, спасибо, – ответила Ольга. – Я и забыла. Я же плов приготовила. Давай кушать.
Ольга встала с табурета и расставила на столе тарелки. Артур достал продукты из пакета и убрал их в холодильник. Ольга разложила плов по тарелкам и налила по стаканам яблочный сок из коробки. Они уселись за стол и стали ужинать.
***
Артур сидел в комнате перед компьютерным монитором и набирал в поисковике фразу за фразой. Ольга уже немного успокоилась после происшествия на кухне и с интересом смотрела на экран.
– Похож на этого, – сказала Ольга, стоявшая за его спиной. – Нет, вот этот. Честное слово, вылитый он!
– Хорошо, сохраню, – сказал Артур.
– А ты как его нашёл? – спросила Ольга.
– Просто вбил фразу «фото мальчика в форме матроса дореволюционное», – ответил Артур. – Может, ты его видела раньше в Интернете?
– И он мне потом привиделся? – спросила Ольга. – Или приснился?
– Не знаю, всякое бывает, – ответил Артур.
– Нет, раньше я этой фотографии точно не видела, – уверенно сказала Ольга.
– Посмотрим, откуда эта фотка, – сказал Артур.
Он открыл в другой вкладке страницу сайта, на котором была выложена фотография. Сайт рассказывал об истории Нижнего Новгорода и Нижегородской области. В самом низу нужной страницы красовалась фотография и имя автора статьи.
– Да, я его видела сегодня по телевизору! – воскликнула Ольга. – Михаил Владимирович Петров. Он там что-то про парк Кулибина говорил.
– А фотографию по телевизору случайно не показывали? – спросил Артур.
– Не показывали, – ответила Ольга. – Всё-таки я не свихнулась пока. Но как-то странно всё это.
– Я посмотрел про него, – сказал Артур. – Он в строительном университете преподаёт историю. Если хочешь, можно спросить его насчёт фотографии. В статье про фотку ничего не говорится. Просто как иллюстрация торчит.
– Давай, – ответила Ольга. – У тебя завтра свободный день, по-моему?
– Да, у меня завтра выходной, – ответил Артур.
– Распечатай, пожалуйста, эту фотографию, – сказала Ольга.
– Да, Оль, конечно, – сказал Артур.
Артур включил принтер и распечатал фотографию. «Придётся завтра планы поменять», – подумал Артур. Он рассчитывал встретиться со своим старым другом Витькой, с которым они планировали обсудить поездку в выходные на рыбалку. Но Витька мог и подождать.
Артур работал уже больше двух лет в магазине инструментов, хорошо знал и любил свою работу. А Ольга, напротив, постоянно была в поисках себя, меняла одну работу за другой, не задерживаясь на одном месте надолго. Кроме того, она регулярно посещала различные курсы, пытаясь найти своё призвание. С Артуром они были женаты больше трёх лет, но только последний год они смогли пожить отдельно от родителей в своей квартире в новом многоэтажном доме. Впрочем, скромная однокомнатная квартира была куплена частью на деньги от продажи комнаты после покойной бабушки, а частью – на деньги матери Артура. Обе стороны были довольны отселением молодых от родителей: как сами молодые, так и родители Артура. Трудно было сказать, кто радовался больше. И последний год Артур посвятил себя благоустройству новой квартиры, насколько позволяла его зарплата продавца.
***
За ажурными металлическими воротами университетской территории стояли Артур и Ольга. Они уже издалека приметили выходившего из здания преподавателя Петрова.
– Михаил Владимирович, здравствуйте, – обратился к нему Артур, когда Петров вышел за ворота.
– Здравствуйте, – сказала Ольга.
– Здравствуйте, – ответил Петров. – Если вы по поводу зачёта, то приходите по расписанию. Я всех приму.
– Нет, мы не поводу зачёта, – сказал Артур. – Простите за беспокойство, мы по поводу вашей статьи на сайте.
– У меня их много было, – сказал Петров. – И на сайтах разных что-то копируют. А что конкретно? Вы из газеты?
– Нет, мы не из газеты. Нас интересует эта фотография, – сказал Артур и достал из сумки распечатанную на листе фотографию мальчика в матросской форме.
– Ах, эта фотография! – сказал Петров. – Это моя фотография. Точнее, из моей личной коллекции. А почему, собственно, вопросы насчёт фотографии?
– Вы не поверите, но моя жена видела этого мальчика, – сказал Артур.
Ольга молча кивнула головой. Петров удивлённо посмотрел на Ольгу и многозначительно хмыкнул.
– Интересно, – сказал Петров. – Только мальчик умер сто лет назад.
– Мы догадываемся, – неуверенно Артур. – Наверное, это глупо звучит.
– Ничуть. Я думаю, нам есть, что обсудить, – сказал Петров. – Вроде на грабителей вы не похожи. Может, вы не откажитесь от чашечки чая? Разумеется, у меня дома. Это совсем рядом.
Михаил Владимирович указал жестом на другую сторону улицы. Артур и Ольга кивнули и последовали за ним. За время пути Артур и Ольга представились Петрову и рассказали, что они живут на улице Белинского совсем недавно, потому что купили там квартиру год назад. Петров провёл их в конец улицы Гоголя и остановился перед красной многоэтажкой.
– Вот, и пришли, – сказал Петров. – Вы меня заинтересовали. Но мы сейчас дома всё обсудим.
Петров жил один, не считая пушистого кота, который не проявил никакого интереса к гостям. Артур и Ольга вошли в комнату, одна стена которой представляла собой огромный стеллаж, с пола до потолка уставленный книгами. На журнальном столике тоже лежали книги, также они лежали стопками на полу и на телевизоре. Кроме того, в комнате стояли три кресла и диван, над которым висела картина с видом на море.
– Простите за беспорядок, – извинился перед молодыми людьми Михаил Владимирович. – Гости бывают редко. Студентов я же не приглашаю домой.
– Ничего страшного, это вы нас извините, – сказала Ольга.
– Присаживайтесь, – сказал Михаил Владимирович и скрылся за дверью. – Я сейчас чай поставлю.
– Ого, сколько книг! – воскликнул Артур, с любопытством рассматривая тёмные корешки старых изданий.
– Да, уж, немало, – сказала Ольга.
– Ну, что ж, давай обсудим вашу проблему, – сказал Петров, вошедший в комнату. – Или это не проблема?
– Не знаю, насколько это проблема, – сказал Артур, усаживаясь в кресло. – Моя жена вчера видела привидение, честное слово. Либо это призрак. Я не знаю, как это называется. Оль, скажи, пожалуйста, что это было.
– Это не похоже было на привидение, – сказала Ольга. – Просто как человек. Всего несколько минут был, а потом исчез. Это был мальчик. Именно этот мальчик с фотографии. Я запомнила его лицо. И он был в такой же форме матросика. Фотографию вашу мы потом в Интернете нашли. Я просто в шоке была, когда фотку увидела.
– Странно, что вы не на телевидение позвонили, а мне это сейчас рассказываете, – с улыбкой сказал Михаил Владимирович. – Там это любят. Ладно, я шучу. Информация очень интересная. Что-то ещё было?
– Да, было ещё кое-что, – сказал Артур. – Поэтому мы и пришли. Ольга не одна видела привидение. Я разговаривал на днях с соседом с нижнего этажа. Он со всей семьёй собирался уезжать. Очень торопился. Мне он сказал, что его жена видела какой-то кошмар, и она не хочет там жить. Боится смерти.
– И что же видела жена соседа? – спросил Михаил Владимирович.
– Мальчика, – ответил Артур. – Он к ней ночью пришёл. И ещё. В нашем подъезде за месяц умерло четыре человека. Конечно, все в разных квартирах, но в одном подъезде. Одна соседка уже и в санэпидемстанцию звонила, и ещё куда-то. Жаловалась. Даже приходили какие-то люди, но ничего не нашли. В подъезде всё в порядке. А бабки в подъезде уже про какое-то проклятие говорят. Хотя мы в проклятия всякие не верим, но что-то нездоровое там творится.
– А какой номер дома у вас? – спросил Михаил Владимирович.
– Тридцать первый А, – ответил Артур. – По Белинского, улицу мы уже вам говорили.
– Да, я помню, – сказал Михаил Владимирович. – Я сейчас найду одну книгу. В ней есть кое-что интересное. Ах, да! Чай уже, наверное, вскипел.
– Я вам помогу, – сказала Ольга и встала из кресла.
– Спасибо, душечка, – сказал Михаил Владимировна.
Петров ушёл на кухню, а Ольга последовала за ним. Вскоре Ольга вернулась с подносом, на котором стояли три чашки с чаем и сахарница. Михаил Владимирович нёс в руке пластиковую конфетницу, на которой лежали разные конфеты в обёртках. Петров ловко схватил книги с журнального столика и положил их около своего кресла. Ольга поставила поднос на столик и уселась на своё место.
– Угощайтесь, молодые люди, я сейчас, – задумчиво сказал Петров и встал перед полками с книгами. Через несколько секунд он выудил из всего множества одну тонкую книгу и положил её на своё кресло, а сам нагнулся и достал с нижней полки довольно пухлый фотоальбом, который он протянул Артуру.
Артур взял в руки альбом и раскрыл его на первой странице. Ольга наклонилась всем телом в его сторону, чтобы лучше разглядеть фотографии.
– Нужные фотографии где-то в середине, – сказал Петров. – А в этой книжке есть кое-что интересное.
Михаил Владимирович сел в кресло и раскрыл книгу. Он пролистал несколько страниц и нашёл нужное место.
– Да, мы нашли фотографию мальчика, – сказал Артур, пролистав альбом до страницы, на которой были две фотографии: на одной был мальчик в форме матроса, а на второй стояла симпатичная молодая женщина около тридцати лет, одетая в старомодное платье.
– Ладно, чай может и подождать. Это Софья Николаевна Петрова и её сын, Дмитрий Александрович Петров, – сказал Михаил Владимирович. – И они приходятся мне дальними родственниками. Вот, почему ваша история меня так заинтересовала. А в руках у меня репринт середины девяностых годов одного интересного довоенного издания. Один эмигрант из России выпустил маленьким тиражом свои мемуары. Собственно, репринт тоже вышел маленьким тиражом. Я специально его нашёл в Интернете и купил. Звали этого эмигранта Андрей Макарович Рубцов. До революции он жил и работал здесь, в Нижнем Новгороде. Был помощником одного известного предпринимателя Петра Семёновича Бутусова. У Бутусова среди прочих фирм была страховая компания «Бутусов и сыновья». И Рубцов нам сообщает, что сыновья работали на отца из рук вон плохо, а только он, Рубцов, был хорошим малым и работал аки лошадь, преумножая капиталы своего начальника. Впрочем, Бутусов нас мало интересует. Хотя благодаря ему Рубцов заработал очень приличные деньги. Поэтому Рубцов и бежал после революции в Париж, опасаясь за свои денежки.
Артур и Ольга внимательно слушали Михаила Владимировича. Петров с улыбкой на лице увлечённо рассказывал им содержание книги.
– А Рубцов имел роман с Софьей Николаевной Петровой, о чём и сообщил в своей книге, – сказал Михаил Владимирович. – Её вы и видите на фотографии. Она была уже к этому времени вдовой. В 1911 году умер её муж, полковник в отставке, Александр Васильевич Петров. Годом позже, в 1912 году, умер её сын, Дмитрий. Несчастная женщина похоронила одного за другим мужа и единственного сына.
Михаил Владимирович пролистнул несколько страниц книги и нашёл нужное место.
– Но смерть мальчика была весьма странной, – сказал Петров, многозначительно подняв вверх указательный палец. – Рубцов пишет, что мальчика укусила собака, после чего он умер. Как бы умер, но прямо на кладбище, когда уже собирались его похоронить, мать увидела, что её сын жив. Об этом чудесном воскрешении даже писали в газетах.
Петров оторвался от книги и посмотрел на молодых людей. Они по-прежнему внимательно слушали его. Михаил Владимирович улыбнулся и продолжил дальше.
– Самое странное было дальше, – сказал Петров. – Мальчик через пару недель всё-таки умер. Второй раз – и уже навсегда. Разумеется, и до первого случая, и до второго его лечили врачи. И не один врач, а целых четыре по очереди что-то пытались сделать. Но сделать ничего не смогли. Рубцов пишет, что мальчик после воскрешения был очень слаб, постоянно спал и не радовался абсолютно никаким подаркам и лакомствам. А через день после его похорон внезапно умерла Софья Николаевна, его мать. Она сильно переживала смерть мужа и сына. Возможно, это и послужило причиной её смерти. Сам Рубцов после этого впал в депрессию и чуть не наложил на себя руки. Но всё-таки не сделал этого, а продолжил жить и работать.
– Но как же всё это связано с нами? – спросила Ольга. – Почему мальчик приходит теперь к нам?
– А он приходит уже не первый раз, – ответил Петров. – Это, во-первых. Я нашёл ещё несколько лет назад заметку в сомнительной газетке, где было сказано, что до войны его видела одна женщина в своей квартире. Она жила там же, где и вы. А во-вторых, ваш дом стоит на том самом месте, где был дом полковника Петрова. При Сталине тот дом сломали, как и другие дома рядом. Там построили двухэтажные бараки. Ну, а недавно и их сломали. И построили ваш новенький многоэтажный дом.
– Но почему он появляется всего второй раз за сто лет? – спросил Артур.
– У меня есть некая догадка на этот счёт, – ответил Петров. – Похоронили их всех, и отца, и мать, и ребёнка на Петропавловском кладбище. О чём нам Рубцов и пишет. В тридцать седьмом кладбище закрыли, а потом все могилы сровняли с землёй. И сделали парк. Вот, в сороковом году там и появился парк имени Кулибина. Вы же рядом с ним живёте.
– Да, я что-то слышала, что на месте парка было кладбище, – сказала Ольга.
– Было, – подтвердил Михаил Владимирович. – А сейчас там половину парка перекопали. Ям огромных наделали. Администрация планирует глобальную перепланировку сделать. И знаете, что случилось?
Петров вопросительно посмотрел на Артура и Ольгу.
– Стройку пока остановили, – продолжил Михаил Владимирович. – В самые первые дни стройки погиб один рабочий. Руководителя отстранили от работы. А потом погиб прораб. Пока разбираются, в чём дело, потому что за месяц два человека погибли на одном и том же месте.
– Кошмар какой-то! – сказала Ольга.
– Увы, это реальность, – сказал Петров.
– И что нам теперь делать? – спросил Артур.
– У меня есть кое-какие мысли, – ответил Михаил Владимирович. – Но боюсь, что вам они покажутся ещё более сумасшедшими, чем всё то, что вы сейчас услышали.
– Мы готовы, говорите, – неуверенно сказал Артур. – Ольга и так уже боится возвращаться домой.
– Я вас приглашаю сегодня ночью прогуляться по парку, – сказал Петров с улыбкой на лице. – Всё равно бы я туда сегодня пошёл. А так будет надёжнее. И безопаснее.
– Ну, хорошо, – согласился Артур, посмотрев на Ольгу. – Я так понимаю, что пойдём в парк Кулибина?
– Да, именно туда, – ответил Михаил Владимирович. – Думаю, что мы там кое-что увидим.
– Ладно, – сказал Артур, поднимаясь с кресла. – Тогда мы поедем домой. А ближе к вечеру созвонимся. Запишите тогда мой телефон.
– Хорошо, – сказал Петров и достал из кармана пиджака свой сотовый телефон. – Диктуйте.
***
Михаил Владимирович позвонил в одиннадцать вечера. Он назначил встречу около Театра юного зрителя. Артур и Ольга быстро собрались и вышли из дома. Петров сказал, что с собой можно ничего не брать, потому что он обо всём позаботится сам. В половине двенадцатого Артур и Ольга подошли к театру и увидели Михаила Владимировича, который стоял чуть в стороне от театра, возле большой липы. Рядом с ним на земле лежала чёрная сумка, которую в темноте было не сразу заметно.
– Добрый вечер, Михаил Владимирович, – сказал Артур.
– Здравствуйте, – сказала Ольга.
– Добрый вечер, молодые люди, – сказал Петров и протянул руку Артуру.
Артур пожал руку Михаила Владимировича. Ольга кивнула головой. Петров поднял с земли сумку и показал жестом руки в сторону улицы Белинского.
– У нас ещё есть немного времени, – сказал Михаил Владимирович и направился прочь от театра. – Можно прогуляться пока вокруг парка. А я вам кое-что расскажу.
Артур и Ольга последовали за ним, с любопытством посматривая на его сумку.
– Может, вам помочь, Михаил Владимирович? – спросил Артур.
– Спасибо, не нужно, – ответил Петров с улыбкой. – Если устану, то попрошу.
Они шли вдоль парка по освещенному фонарями тротуару. На улице попадались ещё отдельные прохожие, несмотря на поздний час. Изредка по дороге проносились автомобили.
– Как вы заметили, появление мальчика связано со смертями в вашем доме, – сказал Петров. – Можно было бы считать это случайным совпадением, если бы факты не складывались воедино. В общих чертах, я уже рассказал, с кем мы имеем дело. А теперь главное! Этот мальчик мёртв, причём уже сто лет, но он почему-то приходит по ночам к живым. И живые таким визитам не рады, мягко говоря. Наверное, вы смотрели уже великое множество фильмов про вампиров, оборотней и всякую нечисть, и каждый школьник знает, что всё это выдумки.
– Да, знаете ли, трудно поверить в сказки даже в такой ситуации, – сказал Артур.
– И не нужно им верить, – возразил Михаил Владимирович. – Разумеется, это фантастика. Но откуда-то ноги растут у этой фантастики. Есть огромный пласт народного фольклора, откуда и черпают писатели и сценаристы свои сюжеты. Что же это? Вариант первый: всё это сказки, а вы в реальности не видели призраков. То есть явление не существует, смерти людей – это совпадение, а все видения – это галлюцинации. Вариант второй: явление существует, но оно редкое, поэтому наука его не может зафиксировать. Пока не может. Или не хочет. И такое возможно.
– Михаил Владимирович, вы действительно верите в призраков, вампиров и оборотней? – спросила Ольга.
– Оленька, я не принимаю ничего на веру, – ответил Петров. – Я хочу всё увидеть своими глазами и пощупать руками. Поэтому я вас сюда и пригласил.
Навстречу компании из Петрова, Ольги и Артура по тротуару шёл высокий бородатый человек в шляпе и кожаной куртке.
– Ну, надо же, Томас! – воскликнул Михаил Владимирович. – Вот уж, не ожидал увидеть вас в столь поздний час.
– Здравствуйте, Михаил, – ответил Томас слегка хриплым голосом. – Задержался у друзей, выпили по стаканчику. Не заметил, как и время пролетело. Как ваше здоровье? Спина не мучает?
– Спасибо, сейчас уже получше, – ответил Петров. – Ну, всего доброго!
– До свидания! – сказал Томас и приподнял шляпу.
Томас проследовал дальше, а Петров обернулся к Артуру и Ольге и продолжил свой рассказ.
– Так, на чём я остановился? – бодро сказал Михаил Владимирович. – Ах, да, фольклор. Кстати, Томас Острович, вы его сейчас видели. Можно сказать, великий историк современности. По фольклору он тоже спец. И полиглот, знает больше десятка языков, насколько мне известно. Русский, ну, разумеется. Идиш, английский, французский, немецкий, украинский, чешский, венгерский, румынский, польский, цыганский, татарский и какой-то ещё. Уже не помню, какой.
– Да, впечатляет, – сказал с улыбкой Артур.
– А мы будем сегодня в парке искать что-нибудь необычное, – сказал Михаил Владимирович. – В первую очередь, надо искать слабое свечение, которое исходит от земли. Не удивляйтесь! Понимаю, что в городе всюду фонари и огни из окон, они очень мешают делу. Но мы попытаемся что-нибудь увидеть. Я уверен, что свечение будет.
– Вы уже видели это свечение? – спросил Артур.
– Да, видел, – ответил Петров. – Покойники, которые приходят к людям, не совсем мертвы. С точки зрения современной науки, такие покойники – это несчастные коматозники, которых закопали по ошибке. А в народе считается, что эти упыри не умирают до конца, а могут выходить из могил. Конечно, сами раскопаться они не могут. Но в виде призраков или каких-то демонов выходят. Посещают по ночам живых, часто родственников, сжимают их в объятьях и весьма им вредят. Кто-то считает, что они пьют кровь. И тот глубоко ошибается. Это заблуждение происходит от того, что вампиров находили в гробах, где на дне была жидкость, похожая на кровь, но весьма противная в плане запаха. И это кровь самого вампира. Причём найденные в гробах тела вампиров не разлагались, а сохранялись долгое время в хорошем состоянии.
Артур и Ольга с удивлением слушали рассказ Петрова, не перебивая его. Они прошли вдоль парка по тротуару и свернули направо, обходя парк с другой стороны.
– Некоторые люди считают, что вампиры не пьют кровь, а просто забирают у жертв каким-то образом жизненную силу, – продолжил Михаил Владимирович. – Да и саму жизнь. Могилы их светятся слабым светом. А из могил ночью вылетает светящийся шар, за которым тянется шлейф, как длинный хвост. Да, что-то похожее на шаровую молнию или НЛО. В народе это явление называется «огненный змей» или «летун». Даже любимый всеми поэт Афанасий Афанасьевич Фет в стихах описывал такого «летуна», который к вдове прилетал. А памятник Петру и Февронии в Парке первого мая видели? Ну, так в сказе о Петре и Февронии тоже в самом начале описан этот «летун», он же «змей», который с княгиней амурными делами занимался. Возможно, описания огнедышащих змеев в сказках – это и есть некая инверсия «летунов». То есть огненный хвост и стал этим изрыгающимся пламенем. Но это только догадки. Драконов притянуть сюда тоже можно, но осторожно. А ведь драконы и разные летающие змеи есть в мифологии почти любого народа. В Европе, в Китае, в Америке или Африке – практически везде попадаются мифические драконы. Почему же они так похожи? Кстати, Дракул, он же Дракон, по-румынски это Дьявол. Да, да, отец Дракулы, то есть Влада Цепеша, был рыцарем ордена Дракона. Ну, а сам Влад Цепеш, живший в пятнадцатом веке – это реальный исторический персонаж. И он при жизни кровь не пил, хотя был очень жесток. Это писатель Брэм Стокер сделал его вампиром в своей книге.
Рядом с тротуаром по дороге проехал автомобиль.
– А вот, ночные духи-совратители были не только у славян, у которых к вдовам регулярно ходили покойные мужья, – продолжил Петров. – В Западной Европе такие летающие духи-демоны тоже были. Это инкубы и суккубы. Всё средневековье о них рассуждали постоянно.
Петров замолчал на минуту, потому что мимо них прошёл какой-то незнакомец.
– Насчёт нетления тела у вампиров. В реальности, человечество сталкивалось с этим явлением у покойников неоднократно. Многие люди, тела которых после смерти не хотели разлагаться, разными религиями были объявлены святыми. Например, был интересный случай с ливанским монахом Шарбелем. После смерти его тело источало кровь и пот, немножко светилось и не хотело разлагаться. Разумеется, через двадцать семь лет после смерти его объявили святым. И не он один такой. Есть и падре Пио, и святая Бернадетта, и некоторые святые у буддистов. Не могу с уверенностью сказать, что все они тоже принадлежат к вампирской братии, но симптомы схожи.
– Жуть какая, – сказала Ольга. – Вы хотите поймать такого «змея» или призрака? Или как он называется?
– Не думаю, что мы вообще можем поймать такого «летуна», – ответил Михаил Владимирович. – Это всего лишь некий путь какой-то субстанции от тела вампира до своей жертвы. А своей жертве он является в виде человека. Либо проявляет себя в доме как невидимый полтергейст. Помешать этому можно только старомодным способом: убить вампира. Способов в прошлом было много. Археологические раскопки это подтверждают. Европа знакома с этим явлением более тысячи лет. Возможно, и намного больше. В Восточной Европе чаще всего находят могилы вампиров. В Чехии, Болгарии, Польше, Югославии их много. Как будто там была некая эпидемия вампиризма, если это можно считать болезнью. Обычно люди боялись, что вампиры выйдут из могил, поэтому отсекали им ноги, головы, вбивали в рот кирпичи, протыкали сердца любыми острыми предметами и закладывали могилы камнями.
Компания искателей вампиров дошла до улицы Горького и остановилась рядом с деревьями.
– Хорошо, давайте искать этих вурдалаков, – сказал Артур. – Чего же мы ждём?
– Думаю, что скоро мы увидим то, что нам нужно, – ответил Петров. – Терпение. Кстати, слово «вурдалак» впервые употребил Пушкин в своём стихотворении в 1836 году. Он немного исказил слово «волколак». А это оборотень, а не вампир. И после уже Алексей Константинович Толстой подхватил эту ошибку в своём рассказе «Семья вурдалаков». Честно говоря, между вампирами и оборотнями есть какая-то связь. Не могу сказать, какая именно, но она существует. Пройдёмте в парк. Мне кажется, что уже пора.
Они вошли в парк и медленно пошли по одной из асфальтовых дорожек. В парке было безлюдно и темно, но вдали были видны улицы, освещенные фонарями, и редкие освещенные окна домов. Петров уверенно вёл Артура и Ольгу к строительной площадке, вокруг которой стояли отдельные пластиковые ограничители, обтянутые красно-белой полосатой лентой. На самой площадке виднелись широкие траншеи с отвалами в обе стороны. Строительной техники на площадке не было. Дойдя до отвалов, компания остановилась и осмотрелась. За всё время они не встретили в ночном парке ни одного человека.
– Надо посмотреть в ямах, – сказал Михаил Владимирович. – Я думаю, что строители задели во время работы гроб нашего искомого вампира. Одно мне не понятно. Обычно вампиры пребывают в своей коме всего несколько лет. Потом их тела высыхают, и они перестают приходить в образе призрака к своим жертвам. Но в случае мальчика всё длится долго. Даже слишком долго. Я пока не знаю, почему это так. Давайте пройдём вдоль ям и посмотрим, нет ли какого свечения внизу.
– Хорошо, – сказал Артур, и вместе с Ольгой они пошли в обход на другую сторону траншеи.
Петров стал медленно продвигаться по насыпи вдоль ям и всматриваться вниз. Артур и Ольга пошли параллельно ему по другой стороне ямы. Перекопанные участки тянулись метров на сто, изредка прерываясь широкими нетронутыми участками. Петров внезапно остановился и поставил сумку на землю.
– Я что-то увидел, – сказал Михаил Владимирович.
Артур и Ольга спешно обошли вокруг ямы и приблизились к Петрову. Он уже расстегнул сумку и достал из неё сапёрную лопатку, фонарик, гвоздодёр, маленький туристический топорик и какой-то железный заострённый пруток длиною около полуметра. Инструменты он положил на самом краю траншеи. Не дожидаясь приближения молодых людей, Михаил Владимирович ловко спрыгнул в яму, несмотря на свой пожилой возраст. Яма была совсем неглубокой, буквально по пояс Петрову. Он взял лопатку в руки и направился в угол прямоугольной ямы.
– Здесь что-то светилось, – сказал Петров, указывая рукой в угол.
Артур и Ольга стали всматриваться в место, на которое указал Петров, и им показалось, что на земле то появлялось, то исчезало тусклое светлое пятно около полуметра в диаметре. Свечение было еле различимым. Михаил Владимирович несколько раз взмахнул лопаткой, соскребая с чего-то землю.
– Так и есть, – сказал Петров. – Доски торчат прямо из земли.
– Давайте, я вам помогу, – предложил Артур.
– Спасибо, не нужно, – ответил Михаил Владимирович. – Это совсем не сложно.
Он быстро расчистил лопаткой участок земли, и молодые люди увидели старые треснутые доски, в которых угадывалось очертание небольшого гроба.
– Это оно? – спросила Ольга с осторожностью.
– Наверное, да, – ответил Петров. – Посматривайте ещё вокруг, чтобы никто нас не заметил.
Артур приподнялся на насыпь и оглянулся по сторонам. Парк был пуст. Тем временем Петров уже успел взять гвоздодёр и оторвать несколько досок от гроба. Раздавался треск, который мог привлечь внимание.
– Ну, что там? – спросил Петров Артура.
– Всё нормально, никого нет, – ответил Артур.
Михаил Владимирович отломал оставшиеся доски от крышки гроба, отошёл на шаг назад и посветил фонариком перед собой. В гробу, погружённом в землю, лежал труп мальчика в форме матроса. Сверху на него просыпалось немного земли, но она не могла скрыть того, что тело его было свежим, как у живого человека, только на лице виднелась странная краснота.
– Это он, – сказал Петров. – Давайте закончим побыстрее.
Михаил Владимирович взял с насыпи железный пруток и приблизился к гробу. Он осторожно опустился на одно колено и с размаху вонзил заострённый прут в левую часть груди мальчика. Ольга вздрогнула и поднесла руку ко рту.
Внезапно мальчик открыл глаза. Белки его глаз были тёмно-красного цвета. Он резко открыл рот, и выдохнул. Лицо мальчика так и застыло, он больше не пошевелился. Петров в испуге встал на ноги и отошёл на несколько шагов.
– Это ещё не всё, – сказал Михаил Владимирович и решительно взял с насыпи туристический топорик.
Ольга и Артур молча наблюдали за его движениями, не смея вмешаться. Петров подошёл к гробу, наклонился и замахнулся топором. Удар пришёлся точно по шее мальчика. Голова отделилась от тела и повернулась набок. Из отрубленной шеи выделилось немного светло-розовой жидкости.
– Всё закончено, – сказал Петров. – Надо закидать землёй.
– Давайте, я помогу, – сказал Артур, спрыгнув в яму.
Артур уложил доски на место, взял лопатку и принялся забрасывать землёй гроб. Михаил Владимирович пытался выбраться из ямы, но у него это не получалось. Ольга подала ему руку и помогла подняться наверх. Артур быстро забросал доски землёй так, что их стало не видно, и самостоятельно выбрался из ямы.
– Нам пора, – сказал Петров и осмотрелся по сторонам.
В парке по-прежнему не было ни души. Михаил Владимирович и Артур быстро побросали в сумку инструменты и двинулись в сторону асфальтовой дорожки. Ольга последний раз посмотрела в яму и последовала за ними. На обратном пути сумку взялся нести Артур. Выйдя на дорожку, Артур и Михаил Владимирович молча отряхнули на себе одежду, не останавливаясь ни на секунду. Они делали всё в спешке, будто опаздывали на последний поезд. Пройдя половину пути, Ольга слегка замедлила шаг.
– Михаил Владимирович! – позвала Петрова Ольга. – Я сейчас что-то видела.
– Что случилось? – спросил Петров и остановился.
Артур остановился и обернулся вслед за ними. Ольга указывала рукой в темноту парка, где на земле между деревьями вспыхивали и исчезали тусклые огоньки. Сначала Петров насчитал их не более пяти-шести, но потом их стало больше. Многие из них были далеко от дорожки, но внезапно появились короткие еле различимые вспышки зеленоватого света буквально в нескольких метрах от их ног.
– Это очень плохо, – с тревогой сказал Михаил Владимирович.– Я и не предполагал, что их так много.
– Это всё они? – спросила Ольга.
– Я думаю, да, – ответил Петров.
Внезапно они услышали звериное рычание и обернулись. В нескольких метрах от них стояла большая собака, которая незаметно подошла, пока люди отвлеклись на огоньки. Собака опустила голову вниз и сделала несколько шагов вперёд, не прекращая при этом рычать. Свет от уличных фонарей еле доходил до этой части парка, но компания людей могла рассмотреть фигуру зверя. Собака была крупного телосложения. Возможно, это была помесь овчарки и дворняжки.
Петров стоял ближе всех к собаке. Ольга отступила на шаг, пытаясь спрятаться за Артура. Он шагнул вперёд, пытаясь загородить собой жену.
– Артур, подай мне, пожалуйста, что-нибудь из сумки, – тихо сказал Михаил Владимирович, не поворачивая головы, и протянул в сторону и немного назад правую руку. Артур аккуратно расстегнул сумку, достал оттуда гвоздодёр и протянул его Петрову. Михаил Владимирович обернулся, чтобы взять инструмент. Собака тут же бросилась на него, укусила Петрова за правое бедро и отскочила. Михаил Владимирович взмахнул гвоздодёром перед собой, но промахнулся. Собака попятилась назад. Петров бросился к ней с гвоздодёром в руке, но зверь моментально отпрыгнул в сторону и скрылся в темноте парка.
– Видимо, это был командир наших «летунов», – сказал Петров, возвращаясь к молодым людям после неудачного нападения на собаку.
Петров прихрамывал на одну ногу и немного морщился.
– Она вас укусила! – воскликнула Ольга.
– Ничего страшного, – ответил Михаил Владимирович. – Надеюсь, что не стану таким же после укуса.
– Надо быстрее домой, – сказал Артур. – Пойдёмте к нам. Тут рядом. Рану нужно обработать.
– И днём надо сразу ехать в больницу, – сказала Ольга. – Вдруг эта псина бешеная была. Надо делать прививки от бешенства.
– Спасибо, ребята, – сказал Петров. – Вы – молодцы. Пойдёмте, пока нас никто не заметил. Что же нам теперь дальше делать?
– Что-нибудь придумаем, Михаил Владимирович, – ответил Артур.
– А я вспомнил это стихотворение Фета, – сказал Петров. – Оно так и называется «Змей».
Михаил Владимирович шёл вместе с Артуром и Ольгой по ночному городу, чуть прихрамывая, и читал вслух стихотворение:
«Чуть вечернею росою
Осыпается трава,
Чешет косу, моет шею
Чернобровая вдова.
И не сводит у окошка
С неба темного очей,
И летит, свиваясь в кольца,
В ярких искрах длинный змей.
И шумит все ближе, ближе,
И над вдовьиным двором,
Над соломенною крышей
Рассыпается огнем.
И окно тотчас затворит
Чернобровая вдова;
Только слышатся в светлице
Поцелуи да слова».
