В мастерской никого не было. «Неудивительно, все все сделали», – пронеслось в голове у молодого человека лет двадцати. Он включил свет и сел на стул. Это был студент второго курса художественного университета, явно привлекательной наружности. Однако бурно проведенная ночь и такое же неспокойное утро сильно помяли красивое лицо.
Гашин, так звали вошедшего, учился на факультете скульптуры, и он очень не любил строгий график. Его активная жизненная позиция не сочеталась с посещением лекций и даже занятий по скульптуре и рисунку. И только медсправки, сфабрикованные мамой его подруги, спасали от отчисления. Да и в Университет он поступил благодаря таким же справкам, только из министерства культуры, благо родная тетка там была своим человеком.
Как он доучился до второго курса было загадкой для него самого. Курсовые ему помогали делать многочисленные приятели, ценившие в нем веселого и обаятельного друга, а, например, экзамен по истории искусств он сдавал, подыгрывая преподавателю в жеманстве, педагог был совсем не традиционен в ориентации.
В общем, психоделические средства и женское общество Гашин предпочитал занятиям, вследствие чего он завтра утром мог представить на ректорский просмотр: голый каркас вместо скульптуры и чистый лист бумаги вместо рисунка.
Помещение было тихое и грязное. Несмотря на свои внушительные размеры, мастерская не казалась просторной из-за полутора десятков треножников и кучи планшетов разных размеров, ванн с глиной и верстаков. Вся эта рабоче-творческая атмосфера была разбавлена домашним углом с плюшевым креслом, полочками, уставленными различными продуктами и цветочными горшками. Сконструировал это одногруппник Петя из Подмосковья, отличавшийся хомячьей хозяйственностью.
Гашина в который раз взбесил этот уголок: «Тупость какая», – произнес он, доставая из кармана сигареты. «Черт, последняя… так, сейчас полвосьмого… эх, не надо было вчера торчать в “нэте”, и совсем не надо было идти к Маринке, пришел бы сюда пораньше, а не отсыпался бы дома».
Сигарета принесла только гадостное чувство, и нерабочее настроение удвоилось. Взгляд студента бессмысленно уставился в угол, где скопились пыльные шарики – «какашки призраков», – вспомнилось ему что-то из Чака Паланика. «Нет, все, хватит бездельничать, надо взять себя в руки».
Он снял куртку, надел рабочий халат и подошел к своему треножнику, на котором стоял каркас: «Надо открыть чью-нибудь работу и слепить с нее». Ближайшей оказалась скульптура студента из Китая, учившегося по контракту и за упорство прозванного «Муравьем». Открыв работу, Гашин увидел мужскую фигуру, в половину натуральной величины, хорошо проработанную, с соблюдением общности больших объемов и не разбитую на мелочи. «Да-а, не успеть за одну чёртову ночь, не успеть и половины, вот завтра поставят очередную двойку, а это уже автоматическое отчисление, и прощай гражданская жизнь, лоб забреют, форму выдадут и буду маршировать. Полжизни отдам, лишь бы всё сдать».
Пока студент представлял свое неутешительное будущее, в дверь тихо вошел человек средних лет, совершенно обыкновенной наружности. Он негромко кашлянул, чтобы привлечь внимание парня. Гашин, вздрогнув, повернулся и увидел перед собой, как показалось, знакомое лицо.
– Здравствуйте, извините, что помешал, у вас не будет сигареты? – произнес вошедший приятным голосом.
«Здесь я его не видел, на студента он не тянет, на преподавателя может… но время познее, так где же?» – вспоминал студент.
– У меня кончились, недавно последнюю скурил.
– Ну, ничего, еще раз извините, – незнакомец повернулся было уходить, но на секунду застыв, произнес, впиваясь глазами в лицо собеседника:
– Если ты не сделаешь к завтрашнему дню задание, тебя отчислят, как раз под дополнительный зимний набор, и попадешь ты в одну из самых плохих частей, под Питером, а там ой как московских не любят.
Гашин ощутил невесомость во всем теле. «Левитация», – пронеслось у него в голове.
– Откуда вы знаете о…
– Не надо лишних слов, – перебил вошедший, – давай сразу, с места в карьер. Чтобы было проще, считай меня тем, кого ты вспоминал сегодня чаще всего.
– Вы Лена?
– Смешно, это ты умеешь. Да нет, чёрта чаще вспоминал. Помнишь, в школе проходили Булгакова, вот и представь, что я – Воланд, да ты уже и представил, я являюсь в тех образах, которые существуют в воображениях людей. Знаком с фразой: «Кто хочет увидеть дьявола, тот его увидит»?
Студента на секунду заворожило, пока к нему не пришла мысль, что это шутка, глупый розыгрыш.
– Думаешь, розыгрыш? – мгновенно отреагировал вошедший. – Отнюдь, у тебя есть друг Алексей, учится на ландшафтном дизайне, ты, кстати, хотел сначала туда поступать, но на бюджетное место там рассчитывать не приходилось, а денег на коммерческое не было. Так вот, друг Алексей, как раз большой любитель подобных шуток, ты знаешь, но только он здесь ни при чем.
– А это легко проверить, – Гашин достал из кармана сотовый и стал набирать номер друга.
– Не получится, у тебя денег на телефоне нет, но ничего, он тебе сейчас сам позвонит.
Телефон заиграл электронный ремикс группы Nirvana.
– Возьми, это Леша.
И, в самом деле, на экране высветилось имя «Леха».
Гашин передвинул зелёную трубку на середину экрана.
– Здорово, Гашик, ты чего телефон не берешь, я тебе уже полчаса звоню?! – голос звучал возбужденно и радостно, где-то рядом играла музыка.
– Послушай, Леш, – начал студент, смотря в глаза «чёрту», – только серьезно, это ты шутишь?
– Шучу, в смысле?
– Ну, это ты затеял с Воландом?
– С каким Воландом? Не понимаю, короче, подходи ко мне, расскажешь, тут у меня девки, тра…
– Погоди, это ты подослал странного дядю?
– Да какого дядю, что там у тебя, ты приедешь?!
– Я в любом случае не смогу прийти, – сказал Гашин и закончил разговор.
Незнакомец дружелюбно улыбался.
– Что вам нужно, ну не розыгрыш это, тогда что? – с тревогой спросил студент.
Вошедший сделал успокаивающий жест рукой:
– Ничего плохого, не волнуйся, я просто хочу тебе помочь.
– Как интересно, вы телепат что ли, чего вы здесь ерунду несете! – начал раздражаться Гашин.
– Ладно, сейчас растолкую. Видишь около стены работу товарища? – незнакомец подошел к треножнику и снял тряпку с работы.
Студент обомлел: это был портрет вошедшего, который, не давая опомниться, повернул станок в полный оборот, и теперь это был портрет самого Гашина.
– И это примитивное доказательство того, что я могу тебе помочь, – незнакомец стал медленно прохаживаться мимо остолбеневшего студента, – ты говорил, что отдал бы полжизни за сделанные к завтрашнему просмотру работы. Мне полжизни не надо. Мне нужен только один день, только один, – он остановился, сверля студента глазами.
«Ладно, это вряд ли галлюцинация, может, зомбирование, или все же… что ж, буду исследовать это явление, что бы это ни было, даже интересно».
– Так ты Чёрт и можешь помочь, не вредя мне? – вопросил студент принимая игру.
– Ну вот, вышли на правильный уровень общения, – улыбнулся чёрт, – никакого вреда не будет. Один день, и завтра всё будет готово, комар носа не подточит, а дней у тебя будет тысячи и тысячи!
– Постой, а если этот день будет у меня самый счастливый в жизни?
– Не будет, я возьму не из будущего, а из прошлого. Это как отработанное топливо: свою функцию выполнило и теперь годится только для специфических нужд, то же и с этим прожитым днем. Ну так что?
Возникла пауза, было слышно, как мыши грызли Петины продукты.
– Ну, допустим, согласен, я все равно уже ничего не успеваю.
Кивнув, незнакомец достал из кармана карандаш:
– Одна формальность, поставь на своей правой руке крест.
– Это зачем?
– Да не бойся, это своего рода точка в договоре.
Кожу немного защипало после прикосновения грифеля, но это скоро прошло, крест тоже исчез.
Гашин поднял вопрошающий взгляд на гостя.
– Все нормально. Обряд закончен. Теперь садись в кресло и спи, завтра утром, перед просмотром, ты проснешься и расставишь готовые работы.
– Так все-таки кто… – хотел спросить студент, но незнакомец его оборвал:
– Больше никаких вопросов, тебе вообще лучше забыть о нашей встрече, и вот что, пожалуйста, выйди на минутку на улицу.
На улице медленно, будто боясь, что тот час расстает, падал мохнатый снег.
«Слякоть, а ведь скоро Новый год, надо будет на дачу к Светке поехать, крутая у нее дача… Господи! О чем я думаю, тут такое творится, зачем я вышел, и, вообще, это какое-то НЛП!».
В мастерской уже никого не было. «Спрятаться здесь невозможно, да и зачем… еще одно доказательство». Впрочем, думать уже не было сил, все тело стало как вата. Еле дойдя до кресла, Гашин плюхнулся в него и сразу уснул.
Утром, за два часа до просмотра, он обычно начинался в десять, студент открыл глаза и увидел: рисунок обнаженной женской модели и этюд скульптуры мужской. Увиденное, как ни странно, его не сильно поразило, как будто все так и должно было быть.
«Да, а ведь мог бы сам это сделать, без чертовщины, я же не бездарен… ну ладно, все хорошо, что хорошо, потом произошедшее осмыслю».
Гашин едва успел расставить свою экспозицию, как в аудиторию (так иногда называли мастерскую) обязательно картавя, ввалились одногруппники. Их удивление перекинулось позже просмотровой комиссии, которая его хвалила, а работы были отмечены особо.
Ну, а вечером студент был уже у Леши. Здесь был стандартный набор увеселений: барышни, пиво и схожая с фамилией студента радость, после изрядной дозы которой, Гашин, выбрав подружку получше, пошел в пустую комнату. В эту комнату хозяин разрешал входить только избранным, он ее называл «комната познания добра и зла». Как только он переступил порог, у него начало темнеть в глазах, хотя ярко горел свет, но он подумал, что это из-за переизбытка чувств к своей подруге. Девушка, решив, что её спутнику режет глаза, выключила люстру и включила ночной светильник; подошла к нему нежно обняв. На кровати, в голове послышался какой-то звон.
– Чёрт, что такое?.. – произнес он шепотом.
Тут же в голове возник знакомый голос: «Спасибо, что не забываешь».
Глаза уже почти ничего не видели, звон становился все громче.
– Помнишь наш договор? Один день. И я его выбрал. Это шестое августа **** года.
День твоего рождения.
Гашин видел лишь тусклый огонек светильника, в голове звон был настолько силен, что заглушал все, в том числе испуганный голос подруги. И вот среди всего этого мессива яркая, как тысяча лучей, мысль пронзила завесу, он вспомнил, где видел незнакомца!
Но огонек погас, наступила темнота…
