Она осеклась, заметив, как внимательно женщины изучают друг друга.
– Вы знакомы? – вопрос сам сорвался с губ.
– Не думаю, – покачала головой Холли.
– Может пересекались случайно в городе, – сказала Мэг. – Ваше лицо я уже видела, но не могу вспомнить, где именно… впрочем, это неважно. Давайте приступим к делу.
***
– В каком году была открыта система Лайан-Прайд? – спросил мистер Подольски, и окинул класс скучающим взглядом.
Как всегда. Одинокая рука. Генри Хоппер. Единственный мальчик из класса, способный добраться до Высшей школы Единой галактической Академии. Судьбу остальных мистер Подольски определил еще в первую неделю работы с группой. Хотел бы он ошибаться, но за все годы такого не случалось.
– Да, Генри?
Темноволосый мальчик встал и одернул края пиджака.
– Двадцать седьмого декабря трехтысячного года! Звездная система Лайан-Прайд была открыта исследователями на рубеже двадцать девятого и тридцатого столетий, спустя три века после того, как планета Земля Солнечной системы окончательно укрепила позиции в статусе научно-исследовательской лаборатории и планеты-конвейера, целью которой являлась колонизация космоса и изучение бескрайних глубин Вселенной!
Всю эту монументальную тираду Генри выпалил на одном дыхании и слегка запыхался. Мистер Подольски улыбнулся.
– Как всегда верно, Хоппер! Можете садиться. Как известно, дни ученых делятся на удачные и не очень. Когда была открыта наша система, внимание исследователей привлекла самая удаленная от звезды планета, на которой наши с вами предки основали колонию. Планета получила созвучное с рубежом столетий имя, – учитель выдержал паузу, – Миллениум.
– Да уж – очень оригинально! – фыркнул Стив Райли.
Для десятилетнего ребенка, по мнению мистера Подольски, он позволял себе слишком много. Учитель свято верил в то, что из детей вроде Райли вырастают уголовники, приговоренные к смерти сразу в сотне разных галактик. Таких нужно призывать к ответственности сразу же, с малых лет, пока не случилось непоправимого.
– Мистер Райли! – обратился учитель к мальчику. – Поведайте классу, чем так ценна для Республики наша с вами планета Миллениум?
– Рудники? – исподлобья взглянул Стив.
– Встаньте, когда с вами разговаривает старший по званию! – приказал мистер Подольски, и ребенок вытянулся в струнку. – То-то же, Райли! Я хочу сказать вам, молодой человек – сейчас самое время изменить что-то в собственной жизни! Вы юны и полны сил повернуть против течения, что уносит вас в темные глубины низменного мира! И поверьте мне, мистер Райли – если вы не хотите до конца своих дней в качестве рядового Республиканской армии охранять урановые рудники планеты, то ИМЕННО СЕГОДНЯ наступает тот день, когда вам следует взяться за ум! И может быть, если вы уделите достаточное внимание образованию, то однажды поступите в Высшую школу!
– Я и так окажусь там, сэр, – спокойно ответил Стивен. – Как-нибудь переживу без ненужного допуска, который вы называете аттестатом с отличием.
От такой наглости мистер Подольски захватал ртом воздух, точно рыба, выброшенная волной на берег.
– Это каким же таким образом, мистер Райли?!
– Хэвибол, сэр, – все так же спокойно продолжил Стив. – Варварский вид спорта даст мне дорогу в жизнь. Получу стипендию и попаду в колледж, а затем и в сборную планеты. И обойдусь без знаний о том, когда была открыта галактика. Приберегите эту информацию для слюнтяев вроде Хоппера.
– Месяц вы будете оставаться после уроков и учить историю родной планеты под моим личным руководством, мистер Райли! – отчеканил учитель. – Сядьте!
***
Генри держал в руках букет цветов и старался унять волнение. Николь показалась из дверей Академии как всегда строго по расписанию, и парень поспешил к ней навстречу.
– Здравствуй! – робко поприветствовал он девушку и протянул букет. – Это тебе.
– Генри! – воскликнула Николь и звонко рассмеялась. – Кто научил тебя этой глупости? Где ты вообще достал цветы?
– В заповеднике… – начал объяснять Хоппер, но девушка перебила.
– Подольски пичкает тебя историей вот уже десять лет, а ты даже не думаешь о том, чтобы расти в ногу со временем! Цветы… ну надо же… Генри, последний раз их дарили девушкам лет девятьсот назад!
– Триста сорок семь лет назад традиция дарить цветы потеряла массовую актуальность, но я уверен… – попытался объяснить парень, и Николь опять прыснула со смеху.
– Я о том и говорю, Генри! Ты безнадежно устарел, как и эта традиция! И ты ведь знаешь, мы вместе со Стивом. Не нужно за мной
