К свету [Дэвид Марк Вебер] (fb2) читать онлайн

Дэвид Вебер, Крис Кеннеди К свету

Это для Шилы и Шарон, дам, которых

мы любим и которые терпели нас обоих,

пока мы работали над этим.

Мы надеемся, что "маргарита" помогла!!

1-Й ГОД ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

I

АВРОРА,

МИННЕСОТА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Влажный, мягкий звук конца света буквально жег уши Льюиса Фреймарка, когда он присел, чтобы подбросить еще дров в огонь. Капли мокрого снега шипели, попадая в пламя, и брезент, который он натянул, чтобы защититься от сильного ветра, хлопал в промокшей, продуваемой ветром темноте.

Этого было почти достаточно - почти - чтобы заглушить звук кашля его дочери.

Он ссутулил плечи, наклонился, используя конец ветки, чтобы передвинуть горящие дрова. На самом деле это было не нужно. Но это дало еще несколько минут, прежде чем ему пришлось поднять глаза, снова встретиться лицом к лицу с Дженис и детьми, а он не мог этого сделать. Еще нет. Его сердце взывало заключить их всех в свои объятия, укрыть от холода, пообещать им, что он был тут и что каким-то образом они пройдут через это, как прошли через все остальное. Но и этого он тоже не мог сделать. Он не мог, потому что на этот раз он не мог быть их силой. Потому что на этот раз его собственное отчаяние только разрушило бы те крохи надежды, которые еще могли их поддерживать.

Сводок погоды не было месяцами - с тех пор, как шонгейри принесли на Землю кошмар и разрушения, - но где-то за мокрым снегом был настоящий снег. Фреймарк чувствовал это нюхом. Он чувствовал это по маленьким ледяным зубкам, впившимся в его шею сзади, когда он присел, используя свое тело, чтобы дать Дженис, Стиви, Франческе и Джеки - о, особенно Джеки! - любую дополнительную защиту от ветра, какую только мог.

И в глубине души он знал, что это не имеет значения. Он вырос в Дулуте, в пятидесяти с лишним милях от этого беспокойного, безнадежного лагеря беженцев. Он знал северные зимы. Он знал, какими жестокими они могут быть, даже без кровожадных пришельцев из-за пределов звезд. И поскольку он это понимал, он точно знал, что произойдет.

Какое-то время он думал, что у них все получится. Фермерский дом за городом Бэббит принадлежал его двоюродному брату, но Джейк и Сюзанна были в Сент-Поле, когда первый кинетический удар шонгейри превратил весь столичный район Миннеаполис-Сент-Пол в огонь, пепел, дым и смерть.

Фреймарк и Дженис должны были присоединиться к ним в речном круизе... пока вместо этого заболевшие зубы мудрости Франчески не потребовали немедленной операции. Они только что вернулись домой от стоматолога, когда начались первые удары.

Миннеаполис-Сент-Пол умер не в одиночестве. Вашингтон, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Денвер, Спокан, Лондон, Париж, Берлин, Москва, Оттава... панихида по убитым городам прокатилась подобно фанфарам Апокалипсиса. И с тех пор бесконечный список только рос и увеличивался. Свежие сообщения поступали почти ежедневно, по крайней мере, до тех пор, пока не вышли из строя интернет, спутники связи - даже радиостанции экстренного диапазона. Дулут был разрушен через два месяца после Миннеаполиса-Сент-Пола в результате одного из "ответных" ударов шонгейри. Фреймарк понятия не имел, за что состоялась "расправа", но это не имело значения. Совсем. Не рядом с числом погибших, которое прокатилось по его стране и его миру подобно какому-то черному, бездонному приливу.

И все же он, Дженис и дети были в безопасности. Они загрузили внедорожник и направились на север, в сонный маленький Бэббит, где захватчикам не на что было тратить свои "кинетические бомбардировки". Где, как они знали, ферма Джейка и Сюзанны будет стоять пустой. Действительно, его самым большим страхом было то, что они обнаружат, что кто-то еще уже сидит на корточках на семейной ферме, но цивилизация не так быстро пошла ко дну. Не тогда.

Жаклин снова влажно кашлянула у него за спиной, и он крепче сжал челюсти, чувствуя, как подступает холод, глядя на языки пламени, потрескивающие в ненавистной темноте.

Семейный сад Джейка и Сюзанны очень помог этим летом, и они с Дженис сохранили все, что могли. Оба ничего не смыслили в консервировании, но они достали консервные принадлежности Сюзанны, разыскали в интернете инструкции и распечатали их, пока у них еще было электричество (и до того, как щенки отключили сеть), и им удалось заготовить много еды. Или это казалось слишком большим, просто глядя на это в кладовой. Пока он не подумал о том, как прокормить семью из семи человек зимой в Миннесоте.

И все же они могли бы это сделать. Он знал, что они могли бы это сделать. Бэббит все еще был действующим городом, его мэру и городскому совету каким-то образом удавалось сплотить свою общину, и если они и не были рады видеть незнакомцев, то и не пытались прогнать их. Кроме того, он не был незнакомцем. Не совсем. И Дуглас и Карла Джексон вступились за них - Карла была сестрой Сюзанны, и Фреймарк знал ее с девяти лет, когда навещал своих тетю и дядю в Бэббите, - и помогли Фреймаркам обустроиться на ферме. И там все еще водились олени, чтобы пополнить свои запасы продовольствия, а в озере Бёрч всегда ловилась рыба. И поэтому он смог сказать себе: что бы ни случилось с остальным миром, его семья справится.

Во всяком случае, до трех недель назад.

Было много вещей, о которых Льюис Фреймарк никогда не узнает, и одна из них заключалась в том, почему щенки решили ударить по Бэббиту. В городке никогда не проживало более тысячи четырехсот или полутора тысяч жителей, хотя, вероятно, за лето и раннюю осень их число увеличилось по мере того, как прибывали другие беженцы. Как это могло представлять какую-либо угрозу для инопланетян, путешествующих по звездам, было больше, чем он мог себе представить. Возможно, это было возмездием за что-то, что кто-то сделал, или, возможно, это было не более чем чистой воды порочностью со стороны шонгейри. Он не знал, да это и не имело значения в любом случае.

Что действительно имело значение, так это то, что Бэббит исчез в том же ужасном огненном шаре, который унес семнадцатилетнего мальчика - мальчика, превратившегося в мужчину, которым мог бы гордиться любой родитель, - по имени Деннис Фреймарк.

Деннис поехал на внедорожнике в город, чтобы обменять часть их драгоценных консервов на лекарства. Медицинский центр Бэббита продолжал обслуживать город и его толпу беженцев, но мэр Освальд и городской совет собрали запасы полудюжины аптек Бэббита под замком и вооруженной охраной. Они, вероятно, в любом случае позволили бы Деннису взять хотя бы часть того, в чем он нуждался, но никогда не помешает внести взамен что-нибудь в городские продовольственные запасы.

Только обмена никогда не было. И фронт взрыва и огонь вырвались наружу из разрушенного города, прожигая сухие осенние листья, и не осталось никого, кто мог бы с этим бороться. У него было достаточно предупреждения, чтобы позвать Дженис и детей, захватить спортивное охотничье ружье Джейка "Ли-Энфилд", пару коробок патронов и всю еду, которую они могли унести, и добраться до озера до того, как пламя охватило окрестности, пожирая все на своем пути. Он укрылся в озерной воде - ледяной даже в разгар лета, не говоря уже об осени, - по шею в воде, держа Жаклин в своих объятиях и чувствуя, как она дрожит, - пока огонь ревел вокруг них. А когда пламя погасло, фермы уже не было.

Поэтому они пришли сюда. Почти в двадцати милях к западу от Бэббита, к тому, что когда-то было почти таким же маленьким городком Аврора. Вся горстка выживших Бэббита оказалась здесь, в лагере беженцев, который раскинулся на спортивной площадке средней школы в западной части города, недалеко от озера. Был еще один на футбольном и бейсбольном полях между Форест-роуд и Третьей авеню, на другом конце города, но там было очень мало удобств ни для того, ни для другого. Средняя школа уже давно заполнила все классы беженцами; внутри не было места для опоздавших, как бы отчаянно они ни нуждались, и поэтому они прятались в любом укрытии, какое только могли соорудить, пока измученное городское правительство безнадежно пыталось найти для них убежище получше.

Отсюда он чувствовал запах перегруженных переносных туалетов - и общественных выгребных ям. Воду приходилось доставлять из озера, используя несколько старых городских водовозок, запряженных бесценной горсткой лошадей, которые выжили и были приставлены к работе, когда исчезли запасы бензина и дизельного топлива. Еды и без того было мало, и с каждым днем ее становилось все меньше, несмотря на обязательное нормирование, которое ограничивало потребление взрослыми не более тысячи четырехсот калорий в день, а медикаментов не существовало. Выжившие врачи и медсестры работали по восемнадцать часов в смену в местной больнице, в миле к юго-востоку от того места, где он, присев на корточки, поддерживал огонь, но они были завалены слишком большим количеством пациентов, у которых было слишком мало еды, крова и тепла, и ситуация становилась только хуже. Зима приближалась быстро, новых поставок топлива не предвиделось, электричества не было, ни у кого из беженцев не было ничего, хотя бы отдаленно напоминающего одежду, необходимую для того, чтобы пережить холода и снег, а жилья катастрофически не хватало. При самых благоприятных обстоятельствах у них было бы слишком мало припасов, слишком мало крыш, не говоря уже о том, с чем они столкнулись на самом деле.

Власти изо всех сил пытались найти место для нового притока беженцев, но город уже был переполнен - по самым низким оценкам Фреймарка, население города должно было вырасти по меньшей мере втрое - и большинство из них были, по крайней мере, такими же недоедающими, замерзшими и промокшими, как его собственная семья. И вот он сидел здесь на корточках, сжигая сорванные ветки, молясь, чтобы кто-нибудь нашел для них крышу, гадая, откуда возьмется следующая порция топлива, в то время как Джеки кашляла позади него в объятиях своей матери, и он ничего - совсем ничего - не мог сделать.

Он поднял глаза, когда кто-то свалил рядом с ним еще одну скудную охапку веток.

- Городская полиция только что притащила платформу с поваленными деревьями, - сказал Эйликс Джексон, присаживаясь на корточки и кладя рядом с собой топор, который он спас из сарая сгоревшей фермы. Он выглядел по меньшей мере на десять лет старше своих пятнадцати. - Я был там с топором. - Он изобразил пародию на улыбку. - Дали мне первому за то, что помог срезать это. - Он пожал плечами. - Предполагается, что через полчаса или около того сюда отправится тачка с грузом.

- Хорошо, Эйликс. - Он протянул руку, сжал плечо мальчика. - Хорошо.

Он вложил все оставшееся в нем одобрение в эти три слова, и, видит Бог, Эйликс это заслужил. В тот ужасный день его родители и сестра вместе с Деннисом поехали в Бэббит. Фреймарки были всем, что у него осталось, и Льюис Фреймарк обнял его одной рукой и крепко прижал к себе, глаза его горели, когда он думал о Деннисе. Думал о его широких плечах, его вьющихся волосах, глазах его матери. О том, как его сын - его сын - всегда улыбался своей маме, шутил над своим младшим братом, своими сестрами. И Фреймарк еще больше гордился своим мальчиком, когда однажды дождливой осенней ночью он тихо остановился у закрытой двери спальни и услышал, как Деннис - Деннис, вечно улыбающийся, всегда оптимистичный - плачет от тихого отчаяния, когда он думал, что никто другой не может услышать.

Деннис, которого щенки забрали у него и у Дженис. Его смерть разорвала сердце его отца пополам и разбила вдребезги сердце его матери. Всего лишь еще одна смерть среди миллиардов, но единственная смерть, которая проникла прямо в них и вырвала их души. Так что да, Фреймарк понимал Эйликса. Понял его боль, силу, которая каким-то образом поддерживала его, и он обнял сына своих погибших друзей, сына, который нуждался в отце так, как никогда раньше, потому что он никогда больше не обнимет своего собственного.

И теперь они теряли Жаклин. Джеки, малышка, смеющаяся эльфийка, которая превратилась в призрака с серьезными глазами, когда мрачная реальность пробилась сквозь все щиты, которые ее родители - и Деннис - пытались воздвигнуть ради нее против этой реальности. Ради бога, ей было всего семь! Всего семь. Еще через три месяца ей исполнилось бы восемь, но у нее не было трех месяцев. Возможно, ни у кого не было столько времени, если правдой были слухи о биологическом оружии щенков, но для Джеки это не имело значения.

Он не был врачом, но ему и не нужно было им быть. Это была пневмония. Он мог слышать это во влажном кашле, затрудненном дыхании - чувствовать это в бешеной температуре, видеть это в ознобе. В том, как она просто... угасала дальше. И без лекарства, пытаясь достать которое, умер Деннис, а в Авроре его просто не было, они ничего не могли с этим поделать. Ничего, кроме того, что они держали ее в тепле, насколько могли, пытались каким-то образом ввести в нее жидкость... и обнимали ее. Обнимали ее. Чтобы быть рядом с ней, когда этот последний, драгоценный уголек, мерцая, навсегда уйдет во тьму. Умудриться как-нибудь улыбнуться ей, когда она проснется и позовет "мамочку" или, что самое душераздирающее из всего, "папу". Сказать ей, что все будет в порядке, и уговорить ее отдохнуть, разрываясь между ужасом, что она может ускользнуть, так и не проснувшись снова... и молиться о том, чтобы она это сделала, потому что отец, который любил ее больше самой жизни, знал, что это был единственный покой, который она когда-либо обретет снова.

И он ничего - ровным счетом ничего - не мог сделать ни для нее, ни для Стиви, ни для Камилы, ни для Франчески. Не в конце концов. Он был их отцом. Это была его работа - спасти их, и он не мог этого сделать, и умереть самому было бы легко по сравнению с этим.

Его дочь снова кашлянула, и он оглянулся через плечо.

Дженис сидела на перевернутом пластиковом ящике, наклонившись вперед, пытаясь укрыть крошечное, завернутое в одеяло тельце в своих руках. Дженис - его сила и опора, которая всегда была рядом с ним и детьми, чье лицо стало худым и изможденным, а в глазах больше не было надежды, которую она обещала своим детям. Дженис, чья щека покоилась на макушке этой маленькой головки, пока она шептала слова колыбельной так тихо, что он не мог расслышать их сквозь шум мокрого снега, вздохи ледяного ветра и рыдания его собственного сердца.

Он заставил себя встать, выпрямить спину, расправить плечи и каким-то образом изобразить улыбку. "Настала моя очередь быть Деннисом", - подумал он, собравшись с духом, прежде чем наклонился, чтобы поцеловать жену, и в свою очередь обнял их дочь, пока она ускользала от них. Это было...

Он замер, его голова дернулась вверх, когда из ветреной, холодной темноты с грохотом вырвался звук, которого он не слышал с Того Дня.

- Льюис! - Дженис плакала, с трудом поднимаясь на ноги с Джеки на руках, в то время как другие дети рывками выпрямлялись в жалком гнездышке из одеял, где они прижались друг к другу, делясь теплом тел.

- Я слышу это! - натянуто сказал он и поднял винтовку, за которую цеплялся сквозь огонь, воду и холод. Он помнил, как Джейк дразнил его летом, когда он заряжал магазин вручную, без съемных обойм, неправильно расположил патроны калибра .303 и закрыл магазин. На этот раз он был уверен, что расставил их в правильной последовательности, даже если в конце концов это не имело значения.

- Оставайтесь здесь, - решительно сказал он. - Эйликс, останься с тетей Дженис. Сохрани ее и детей в безопасности. Фрэнки, - он нашел время, чтобы обнять одной рукой свою четырнадцатилетнюю дочь, крепко прижимая ее к себе. - Позаботься о маме.

- Папа, - прошептала она ему в грудь, - не уходи! - Она подняла глаза, блестевшие от навернувшихся слез на слишком худом лице. - Оставайся с нами!

- Я не могу, Панкин, - мягко сказал он ей и отпустил ее, чтобы наклониться и взъерошить волосы Стиви, в то время как он и Камила, плача, прижимались к своей матери.

Он поднял глаза, встретился с глазами Дженис и увидел в них знание. Знание того, что она никогда больше его не увидит. И что, вероятно, в конце концов это не будет иметь значения, но он все равно должен был попытаться.

- Если - когда - начнется стрельба, направляйтесь дальше в город. Найди место, где можно спрятаться с малышами, - сказал он ей, обхватив ладонью ее щеку. - Я найду тебя... после.

- Я знаю, что ты это сделаешь, - солгала она, сильнее прижимаясь щекой к его ладони. - Мы будем ждать тебя. Мы любим тебя.

Ее голос дрогнул на последних трех словах, и он на мгновение закрыл глаза. Затем снова открыл их.

- Знаю, - сказал он и, наклонившись ближе, поцеловал ее в лоб. Затем он глубоко вздохнул и направился навстречу ветру и холоду через внезапно охваченный паникой лагерь беженцев, когда из опускающегося облака вышли и сделали круг огни не одного вертолета, а по меньшей мере трех.

Это были первые летательные аппараты, которые он увидел с тех пор, как "командующий флотом Тикейр" сделал совершенно ясным то, что произойдет с любым человеческим самолетом, который осмелится подняться в воздух. Фреймарк видел видео, которое адмирал Робинсон разместил в интернете, наблюдал, как три дюжины шаттлов шонгейри были разорваны на части всего четырьмя F-22, поэтому он точно понял, почему Тикейр был так настойчив.

Часть его была удивлена, что вертолеты щенков звучат точно так же, как вертолеты людей, но он отбросил эту мысль в сторону. Винтокрылые самолеты были винтокрылыми самолетами, - предположил он. - Без сомнения, они должны были звучать одинаково. Но они явно направлялись к стоянке между средней школой и спортивными площадками. Вероятно, это была единственная открытая площадка, достаточно большая для того, чтобы они могли сесть - городские копы держали ее свободной как место, где можно было раздавать в лагере любые доступные припасы, - и он заставил себя двигаться быстрее, к нему присоединились другие вооруженные мужчины и женщины по одному, по двое и по трое. К тому времени, как они добрались до парковки, их было по меньшей мере две дюжины, вооруженных разнообразным оружием - всем, от современных AR-15 до его собственной древней Ли-Энфилд и бог знает каких пистолетов. Но у всех них были две общие черты: отчаянная решимость... и вообще никакой надежды.

Фреймарк занял позицию на краю парковки, опустившись на колени за деревом с голыми ветками в бетонном ящике для саженцев, и дослал патрон в патронник. По крайней мере, два или три вертолета продолжали кружить, но один медленно приблизился, скользя в темноте за ослепительным светом посадочных огней, и его сердце бешено заколотилось. У него не было возможности узнать, что задумали щенки, но все мужчины и женщины на этой парковке знали политику шонгейри. Они знали, что случится с каждой человеческой душой на Авроре, если они откроют огонь. Тем не менее, их семьи - все в мире, что им оставалось любить, - были в лагере позади них, и если слухи были правдой, если шонгейри искали людей-подопытных для исследований биологического оружия, и они пришли, чтобы забрать их, тогда каждая человеческая душа на Авроре с таким же успехом могла бы вместо этого умереть чистой смертью прямо здесь, прямо сейчас, в испепеляющем аду очередного кинетического удара.

Это был бы последний и величайший подарок, который он мог бы преподнести своей жене и детям, и он знал это.

Единственный вертолет - тот был даже больше, чем он думал, - было невозможно разглядеть из-за льющегося из него ослепительного света, и на фоне этого сияния блестели капли мокрого снега, когда ледяной поток воздуха от несущих винтов обрушивался на него. Он почувствовал, что съеживается в своей тонкой промокшей куртке, когда аппарат наконец коснулся земли и грохот его винтов стих. Они не перестали вращаться полностью, но теперь вращались гораздо медленнее, и он устроился за своей винтовкой, ожидая. Сам он никогда не видел шонгейри, но видел множество из них на видео и слышал, как они разговаривали через свои механические переводчики до того, как умер интернет, и теперь он ждал, когда неизбежный громкоговоритель озвучит свои требования.

Но этого не произошло. А затем он замер, когда на фоне потока света появился первый силуэт.

Это был не шонгейри. Это был человек!

Он стоял там, сам по себе, неподвижно добрых тридцать секунд, а затем Льюис Фреймарк с недоверием наблюдал, как к нему присоединились еще три фигуры. Затем посадочные огни погасли, хотя ходовые огни оставались горящими, и впервые он смог увидеть их по-настоящему.

Трое мужчин и женщина стояли там, ожидая с очевидным терпением, и Фреймарк с трудом сглотнул, узнав камуфляжную форму армии США. Но армия была мертва. Все это знали! И как мог вертолет, управляемый человеком, выжить в воздушном пространстве, контролируемом шонгейри?! Это было невозможно. Этого не могло случиться.

Но затем он осознал, что стоит на собственных ногах, двигаясь вперед, тяжелая винтовка в его руке, дуло направлено в землю, и плотный темноволосый мужчина - тот, кто вышел первым - смотрит на него. Зеленые глаза блеснули со странной интенсивностью, когда в них отразились ходовые огни, и он протянул руку.

Фреймарк взял ее.

- Торино, - сказал мужчина. - Дэниэл Торино, майор, военно-воздушные силы США.

В этих словах был идеальный смысл. Они просто не могли иметь в виду то, что, по-видимому, они имели в виду.

- Льюис Фреймарк, - услышал он свой голос. - Что? Я имею в виду, как?..

Вопрос повис в напряженной тишине, и Торино криво улыбнулся. Он выглядел - они все выглядели - невероятно чистым, невероятно аккуратным и профессиональным.

- Это потребует некоторых объяснений, - сказал он. - Короткая версия: щенкам надрали задницы.

- Что?!

Фреймарк почувствовал, как его глаза выпучились от недоверия, а Торино покачал головой со странным сочувствием.

- Я сказал, что это потребует объяснений, и так оно и есть. Важная вещь прямо сейчас? У меня здесь пять "Чинуков", нагруженных примерно шестьюдесятью тоннами припасов, и полная медицинская бригада. Мне нужно где-нибудь выгрузиться и обустроиться.

Его рука крепче сжала руку Фреймарка, когда отчаяние, неверие и безысходность превратились во внезапную, обжигающую надежду в глазах отца.

- Как думаешь, мог бы ты помочь мне с этим?

II

ВИДАВА,

ПОЛЬША

Старший хорунжий Шиманьски с зарождающимся недовольством оторвался от своих бумаг, когда кто-то один раз постучал в дверь его кабинета, а затем открыл ее.

Было поздно, у них заканчивались шариковые ручки (среди слишком многих других вещей), ветер за пределами, к сожалению, ветхой "штаб-квартиры" был холодным, его пальцы были неуклюжими из-за холода, а старомодная керосиновая лампа на его столе была удивительно экономной в освещении.

Ничто из этого не было предназначено для того, чтобы привести его в то, что кто-то назвал бы счастливым настроением.

- Что? - прорычал он.

- Извините, пане хорунжий, - ответил старший сержант Якоб Макиновски. - Знаю, вы не хотите, чтобы вас кто-нибудь беспокоил, но думаю, вам лучше поговорить с этим парнем.

- И что бы это был за "парень"? - тон Шиманьски не стал намного приятнее.

- Говорит, что он украинец. - Макиновски пожал плечами. - Его польский чертовски хорош, если это так. Крупный парень, светлые волосы, голубые глаза. Но он также говорит, что он капитан украинской армии, только на нем не украинская форма.

- И это сюрприз, потому что?.. - саркастически спросил Шиманьски, покачивая головой из-за отсутствия великолепия в одежде у самого Макиновски.

Макиновски признал, что в словах старшего хорунжего был смысл, когда посмотрел вниз на свои крепкие, но поношенные гражданские ботинки и два слоя вязаного свитера под летней армейской гимнастеркой с самодельными погонами. Одна из двух пятиконечных звезд старшего сержанта была самодельной (и, несомненно, более кривобокой, чем другая), поскольку до вторжения погоны принадлежали плутонговому - капралу, а цепочка поставок была довольно основательно нарушена, когда девяносто процентов польских военных сгорели в огненных шарах первоначальной бомбардировки шонгейри.

На самом деле, больше девяноста процентов. Именно так гражданский стал штаб-сержантом и унаследовал погоны капрала по имени Кристиан Шиманьски, когда капрал, о котором идет речь, стал главным сержантом. Точнее, старшим хорунжим.

- Извините, - снова сказал Макиновски. - Я имел в виду, что он в форме, но она не украинская. И не русская тоже. Думаю, она американская.

Шиманьски отложил шариковую ручку и откинулся на спинку стула, приподняв обе брови.

- Позволь мне прояснить. Этот вешняк говорит, что он украинец, но он в мундире янки - американской форме? И он просто заявился посреди ночи? И ты думаешь, он достаточно важен, чтобы отрывать меня от работы, которую, как ты знаешь, я так люблю?

- Пане хорунжий, - откровенно сказал Макиновски, - я думаю, вам нужно поговорить с ним, и тогда у вас, вероятно, будут большие неприятности, когда вы разбудите полковника. И ему, вероятно, придется разбудить бригадного генерала.

- Ты серьезно, не так ли? - медленно произнес Шиманьски.

- Черт возьми, так оно и есть.

- Тогда, я думаю, лучше пригласить его.

Полковник Марек Пеплиньски, который еще пять или шесть месяцев назад был старшим хорунжим, моргнул затуманенными глазами и сделал еще один глоток эрзац-чая. Чашка не подходила к блюдцу, но, по крайней мере, они были целыми. Не то чтобы жидкость, содержавшаяся в чашке, была поводом для празднования. За исключением того, что там было, по крайней мере, тепло.

У них действительно оставалось немного чая и кофе, но очень мало, и то, что у них было, быстро истощалось. Бригадный генерал Лютославски распорядился, чтобы оставшиеся припасы были сохранены и распределены в качестве вознаграждения за службу, выходящую за рамки служебного долга. Пеплиньски поддержал это решение. На самом деле, он думал, что это была очень хорошая идея. Но он действительно скучал по кофеину.

На самом деле он многое упустил. Особенно ему не хватало возможности знать, что происходит вне их жестоко урезанного горизонта здесь, в Видаве. Вероятно, в конце концов это не имело бы большого значения, но было бы неплохо узнать, почему они почти две недели не слышали ни единого слова от захватчиков шонгейри по своим оставшимся рациям. Он никогда не думал, что будет скучать по этим передачам или по сочетанию угроз и обещаний, которые сопровождали их. (Некоторые из старейших граждан Видавы сравнивали их - в неблагоприятном свете - с худшими из старых сталинских "выпусков новостей" от их "братских советских товарищей". Лично Пеплиньски всегда был благодарен, что он был слишком молод, чтобы помнить об этом.)

Но он обнаружил, что ему действительно не хватает вестей шонгейри. Тишина действовала на нервы, как какая-то огромная, дрожащая пустота. У него было достаточно других проблем и неопределенностей. Ему, черт возьми, совершенно не нужно было, чтобы вдобавок ко всему остальному гребаные щенки решили замолчать!

Он поднес чашку к носу, вдыхая тепло пара, затем поставил ее обратно на блюдце. В его кабинете было холодно, но, по крайней мере, сквозняков не было. Это было довольно много, учитывая, что зима уже наступила. Будет ли этого достаточно в конце концов, еще предстояло выяснить.

И разве ты не веселый парень, когда тебя будят в два часа ночи? - спросил он себя. - Ты слишком привык быть офицером, не так ли?

Эта мысль вернула ему хотя бы немного столь необходимого юмора, и он осторожно поставил чашку на блюдце и глубоко вдохнул.

- Хорошо, Кристиан. Полагаю, я настолько проснулся, насколько это возможно.

- Да, пане.

Шиманьски ненадолго вытянулся по стойке смирно, затем резко повернулся и вышел из кабинета, а Пеплиньски устало улыбнулся, глядя вслед уходящему старшему хорунжему.

До нападения Шиманьски был одним из капралов автопарка Пеплиньски. Они вдвоем были за пределами базы, возвращаясь с учений НАТО. Если бы Пеплиньски не задержался из-за идиотской бумажной волокиты в последнюю минуту и не поехал обратно на грузовике Шиманьски "Елч", ни один из них не был бы сегодня жив. Несмотря на это - или, возможно, из-за этого - Шиманьски всегда старался поддерживать надлежащую военную формальность между ними. Что, несомненно, было мудро с его стороны. Личные привычки могли перекинуться на общественное поведение, и единственное, чего не мог позволить себе ни один из офицеров и унтер-офицеров Лютославски, - это позволить развеяться иллюзии о том, что польские вооруженные силы все еще существуют.

Не то чтобы это могло продержаться намного дольше, что бы они ни делали.

Людвик Лютославски был поручиком - первым лейтенантом - в польской армии, когда напали шонгейри. Его нынешнее звание не было присвоено полностью им самим; теоретически, его повысил Фридерик Сикорч, единственный оставшийся в живых член управы воеводства, исполнительного органа воеводства Лодзи. Это делало его самым близким к имеющемуся губернатору, и он назначил Лютославски военным губернатором гмины Видава, командующим всем регулярным и резервным военным персоналом в ней. Таких было не так уж много.

Центр гмины - административного района с населением около семи тысяч человек до вторжения - теперь располагался в деревне Видава, в пятидесяти с лишним километрах к юго-западу от того, что когда-то было региональной столицей Лодзь. Никто из 700 000 жителей Лодзи не пережил первоначальную бомбардировку, и потери в непосредственно прилегающих городских районах также были близки к общему числу ранее живших там. Если уж на то пошло, город Ласк, бывший центр гмины, был разрушен в то же время, вероятно, из-за расположенной там военно-воздушной базы, в результате чего погибло более четверти всего населения гмины. Выжившие после бомбардировки - не только из Лодзи, но и из всех крупных городов и большинства поселков покрупнее - бежали в фермерскую страну, которая избежала нападения, и предсказуемым результатом стал хаос, поскольку то, что осталось от местного правительства, рухнуло, а голодающие беженцы боролись за то, чтобы прокормить себя и своих детей.

Первоначально многие фермеры щедро делились, но это изменилось, когда на них обрушилась саранча, и они осознали, насколько полностью была опустошена их страна. Поскольку они поняли, что им понадобится эта еда, чтобы прокормить свои семьи перед лицом такого полного коллапса транспорта и всей другой инфраструктуры, которую люди принимали как должное. Когда это понимание охватило их, они начали отказываться кормить беженцев. Они начали прятать еду, чтобы защитить ее от мародеров, и организовывались, чтобы силой защищать то, что у них было.

Пока Людвик Лютославски... не изменил их мнение.

Никто не отрицал, что у фермеров есть собственная еда. Просто не имело значения, кому что принадлежало. Не перед лицом таких разрушений и голода. Таким образом, "накопительство" стало уголовно наказуемым деянием, и отряды солдат Лютославски - большинство из которых всего несколько недель назад были гражданскими лицами - прочесали все кладовые и амбары на фермах, чтобы это было совершенно ясно. Возможно, некоторые из них, даже большинство из них, сочувствовали фермерам, но это тоже больше не имело значения. Что имело значение, так это накормить как можно больше людей и одновременно создать хоть какую-то защиту на случай надвигающейся зимы, и люди бригадного генерала последовали его примеру.

Мареку Пеплиньски на самом деле не очень нравился Лютославски. У бывшего поручика была склонность к жестокости, которую он не стеснялся демонстрировать. Пеплиньски не мог решить, была ли эта жестокость всегда или это была реакция на кошмарную ситуацию, в которой оказался Лютославски. Если уж на то пошло, он не был уверен, сколько в этом было подлинного, а сколько театрального, призванного убедиться, что никто не бросит вызов ему или его авторитету. Повышенного до звания полковника старшего хорунжего беспокоила не сама жестокость. Поддерживать какое-то подобие порядка, справляться с потоком беженцев и каким-то образом кормить людей - по крайней мере, пока - требовало определенной степени жестокости. Нет, что его беспокоило, так это то, что он совсем не был уверен, что Лютославски все еще знает, насколько это было вызвано необходимостью, а насколько принадлежало его... настроению по умолчанию. До сих пор он, по крайней мере, отдавал обвиняемых в накопительстве, воровстве или насилии под трибунал, прежде чем расстреливать их, но за последние пару месяцев он казался все менее и менее устойчивым. И это пугало Пеплиньски. Зима схватила бы их за горло в течение нескольких недель, и, к лучшему это или к худшему, Лютославски был ядром гмины Видава и ее выживания. Если он действительно терял стабильность...

Кто-то резко постучал в приоткрытую дверь, а затем Шиманьски махнул рукой высокому, широкоплечему светловолосому мужчине, проходившему через нее. Новоприбывший, безусловно, выглядел славянином, но он был невероятно опрятен, явно хорошо питался и безупречно одет в то, что действительно выглядело как форма вооруженных сил Соединенных Штатов. Хотя, как понял Пеплиньски, на его погонах были изображены четыре мальтийских креста капитана украинской армии, а не серебряные планки, которые должен был носить американский офицер.

- Капитан Ушаков, пане полковник, - четко произнес старший хорунжий.

- Капитан, - сказал Пеплиньски немного настороженно, затем кивнул Шиманьски. - На данный момент это все, старший хорунжий.

- Да, пане.

Хорунжий еще раз ненадолго вытянулся по стойке смирно и удалился, не без настороженного косого взгляда со стороны, когда оставил своего полковника наедине с незнакомцем.

- Итак, капитан, - сказал Пеплиньски, когда дверь за ним закрылась. - Я так понимаю, вы хотите увидеть бригадного генерала?

- Да, сэр. Я действительно был бы признателен за несколько минут беседы с бригадным генералом Лютославски, - ответил незнакомец - Ушаков. - Понимаю, что уже довольно поздно, однако есть определенные... действующие логистические ограничения. - Он слегка улыбнулся. - Боюсь, что пройдет некоторое время, прежде чем я смогу договориться о том, чтобы быть здесь в его обычное рабочее время.

Пеплиньски понял, что его польский был безупречен. Действительно, он подозревал, что тот был лучше, чем его собственная грамматика. Что не объясняло, почему украинец в американской форме стоял посреди ночи в его унылом, холодном маленьком офисе.

- Могу я поинтересоваться, почему именно вы хотите его видеть? - спросил он.

- У меня есть сообщение для него от моего собственного начальства. - Ушаков пожал плечами. - Учитывая состояние мировой коммуникационной сети, личный эмиссар стал единственным практическим способом доставить его.

- Понятно. - Пеплиньски оглядел незнакомца с ног до головы, затем склонил голову набок.

- Уверен, капитан, вы можете понять, почему у меня возникло несколько вопросов, - сказал он. - Например, как украинский офицер оказывается в американской форме? И кто могут быть эти ваши "начальники"?

- Разумные вопросы, - признал Ушаков, кивнув. - Однако ответ на них может занять некоторое время.

- Мы оба уже проснулись, капитан, - заметил Пеплиньски с тонкой улыбкой и указал на деревянный стул - он был спасен из чьей-то столовой - перед своим столом. - Присаживайтесь.

- Лучше бы это было хорошее, Марек, - проворчал Людвик Лютославски, входя в гостиную фермерского дома, который был реквизирован под его штаб-квартиру. В открытом камине гостиной был разведен свежий огонь, но он еще даже не начал прогонять холод из комнаты, и его руки были глубоко засунуты в карманы толстого халата. - Ты хоть понимаешь, какое сейчас чертово время?

- Да, пане, - ответил полковник Пеплиньски. В его голосе было что-то немного странное, хотя Лютославски был слишком раздражен - и не в себе после того, как его разбудили в три часа ночи, - чтобы заметить это.

- Тогда в чем, черт возьми, дело? - потребовал бывший поручик.

- Пане, здесь есть кое-кто, с кем вам нужно поговорить.

- В три часа ночи, черт возьми?! Я так не думаю! - рявкнул Лютославски.

- Пане, я бы не стал будить вас в такой час, если бы это не было действительно важно, - сказал Пеплиньски. - Вы это знаете.

- Что я знаю, так это то, что я не смог заснуть до полуночи, - прорычал Лютославски. - И что я собираюсь встать менее чем через три часа для зачистки в направлении Марзеньска, чтобы разобраться с этими чертовыми кладовщиками.

- Пане, я...

- Извините, что прерываю, бригадный генерал, - сказал третий мужчина в гостиной, - но, боюсь, это я настоял на том, чтобы полковник побеспокоил вас.

- И кто ты, черт возьми, такой? - потребовал Лютославски, поворачивая голову, чтобы свирепо взглянуть на незнакомца. Это был взгляд, в котором гнев трансформировался - по крайней мере, слегка - во что-то другое, когда он впервые по-настоящему увидел униформу другого человека.

- Капитан Петр Ушаков. - Незнакомец слегка поклонился, представившись.

- И ты здесь, потому что?..

- У меня для вас послание от моего начальника, - ответил Ушаков.

- И кто бы это мог быть и почему я могу пожелать услышать все, что он хочет сказать? - неприятно спросил Лютославски.

- Есть несколько причин, по которым вам лучше услышать то, что он хочет сказать, - спокойно сказал Ушаков. - Лучшая причина заключается в том, что он хочет предложить вам помощь на определенных условиях.

- Какого рода "помощь"? - в тоне Лютославски сквозило подозрение. - Все остальные, кто предлагал мне "помощь", не собирались делать ничего подобного. Вот почему большинство из них сейчас мертвы, - предостерегающе добавил он.

- Я здесь от имени губернатора Джадсона Хауэлла, - сказал Ушаков, очевидно, не обращая внимания на не столь завуалированную угрозу. - Он в состоянии предложить медицинскую помощь и, по крайней мере, ограниченную помощь с продовольствием и другими логистическими вопросами. Предполагая, что вы способны и хотите выполнить те условия, о которых я упомянул.

- Хауэлл? - Лютославски повторил это имя. На мгновение выражение его лица стало озадаченным, но затем его глаза сузились. - Хауэлл! Тот мудак, который сотрудничал со щенками?!

- Именно так это описали щенки, - признал Ушаков. "Сотрудничество" Хауэлла с шонгейри занимало видное место в некоторых передачах инопланетян. - На самом деле, он перехитрил их 'тремя путями к воскресенью', как выразился бы мой американский друг. - Крупный украинец тонко улыбнулся. - Им тоже не очень понравилось то, что произошло, когда он закончил их перехитрять.

- Уверен, что они этого не делали, и я могу верить в это сколько угодно, - подозрительно проворчал Лютославски. Он сердито посмотрел на своего незваного гостя. - Даже если предположить, что в этом есть хоть слово правды, ты серьезно предполагаешь, что американец на другом конце света мог бы помочь нам здесь, даже если бы захотел?

- На самом деле Северная Каролина, штат губернатора Хауэлла, находится менее чем в семи тысячах пятистах километрах от Видавы, что не составляет даже четверть пути вокруг света, - заметил Ушаков. - Однако фактическое расстояние не имеет значения. - Он пожал плечами. - Уверяю вас, у губернатора есть возможность связаться с вами здесь в любое удобное для него время.

- О, конечно, он может!

- Возможно, вам захочется поразмыслить над тем фактом, что я здесь, - отметил Ушаков.

Лютославски начал было быстро отвечать, затем сделал паузу, и Ушаков едва заметно улыбнулся.

- И каковы были бы эти его "условия"? - вместо этого спросил поляк спустя минуту.

- Самым немедленным было бы, чтобы вы воздержались от полного захвата любых поставок или помощи, направленных вам, - спокойно сказал Ушаков. - Безжалостность, которую вы проявили, принудительно конфисковав продукты питания и другие припасы... понятна, учитывая обстоятельства, с которыми вы столкнулись. И губернатор не хуже вас знает, насколько маловероятно, что вы переживете зиму, не потеряв слишком много своих людей из-за недоедания или болезней. Но если он согласится помочь вам, он будет ожидать, что его помощь будет передана через вас окружающим вас сообществам. Даже в воеводство Конарски.

Ноздри Лютославски раздулись, и он бросил взгляд на Пеплиньски. Выражение лица полковника было таким же мрачным, как и у него самого, и они оба оглянулись на Ушакова.

Тадеуш Конарски объявил себя губернатором территории, несколько меньшей, чем нынешние размеры гмины Видава, с центром в крошечной деревне Забжезье, чуть более чем в тридцати пяти километрах от самой Видавы. Его фуражиры и фуражиры Лютославски не раз сталкивались. Действительно, всего три дня назад они устроили ожесточенную битву из-за недавно обнаруженного запаса ржи.

Люди Лютославски выиграли этот бой, но понесли потери. И они также не выиграли все другие столкновения.

- Этот ублюдок хочет уморить голодом всех моих людей! - прорычал он. - Почему я должен отдавать ему пот со своих яиц?!

- Потому что, если вы двое - и другие окружающие вас люди, которым удалось сохранить хотя бы толику того, что считается цивилизацией, - не будете сотрудничать друг с другом, губернатор не сможет помочь никому из вас. Более того, он даже не будет пытаться. Поверьте мне, у него есть множество, по крайней мере, столь же неотложных дел гораздо ближе к дому, и это означает, что он должен безжалостно расставлять приоритеты. Если он может рассчитывать на сотрудничество на местном уровне, он может существенно повысить ваши шансы пережить зиму, потому что это сотрудничество будет тем, что вы могли бы назвать "множителем силы" для его собственных ресурсов и людей. Если такого сотрудничества здесь не будет, он сосредоточит свои усилия на других местах, где оно есть.

- И ты серьезно предполагаешь, что кто-то, находящийся всего в четверти пути через весь мир, может предложить помощь, достаточно отдаленную, чтобы убедить этого кровожадного ублюдка "сотрудничать" со мной?

- Вы знаете, что воевода Конарски думает о вас примерно в тех же выражениях? - спросил Ушаков с кривой улыбкой. - Честно говоря, я считаю, что этот ярлык скорее подходит к нему, чем к вам, но чтобы выжить до сих пор, вам обоим пришлось быть довольно "кровожадными", бригадный генерал. Мой губернатор понимает это. Но если вы хотите, чтобы он помог вам продолжать выживать, вам двоим придется научиться работать вместе.

- Предполагая на данный момент, что этот американский губернатор действительно может добраться до Польши с какой-то помощью, что удержит Конарски - или меня - от согласия сотрудничать, а затем забрать всю эту помощь себе?

- Я могу привести несколькоморальных аргументов, которые должны вас разубедить. Однако я практичный человек, поэтому сразу перейду к самой насущной причине, по которой ни один из вас не должен совершать подобных глупостей. Если вы это сделаете, вы умрете.

Глаза Лютославски расширились.

- Ты мне угрожаешь?!

- Нет, если только я не буду вынужден, - сказал Ушаков тем же спокойным тоном. - И, честно говоря, я бы предпочел этого не делать. Хотя я мог бы поспорить с некоторыми из ваших методов, вы проделали замечательную работу по поддержанию порядка в районе, находящемся под вашим контролем. Мы бы очень предпочли работать с вами, а не заменять вас.

- Понимаю.

Лютославски на мгновение посмотрел на другого мужчину. Затем его правая рука достала из кармана домашнего халата пистолет WIST-94. Это был вариант 94L, и он обнажил зубы в невеселой улыбке, когда малиновая точка лазерного света остановилась в центре груди Ушакова.

- Не думаю, что вы находитесь в очень сильном положении, чтобы разбрасываться угрозами, капитан Ушаков, - сказал он очень мягко.

- На самом деле, я нахожусь в гораздо более сильном положении, чем вы. - Ушаков казался удивительно невозмутимым. - Я предвидел, что такая ситуация может возникнуть после того, как я немного изучил ваши методы, так почему бы нам не пойти дальше и не покончить с этим? Не стесняйтесь нажимать на спусковой крючок.

Глаза Лютославски сузились, когда сумасшедший улыбнулся ему и сделал небольшой приветственный жест правой рукой. Указательный палец бригадного генерала сжался на спусковом крючке двойного действия, примерно в полукилограмме от выстрела, но он остановил себя.

- Не думай, что я этого не сделаю, - предупредил он.

- О, я совершенно уверен, что вы бы так и сделали, - ответил Ушаков. - То есть если бы я разрешил это.

- Если ты?..

Лютославски недоверчиво уставился на него, а затем на другого мужчину... вдруг ставшего размытым. По-другому это было трудно описать. Освещение было слабым, но не настолько, чтобы объяснить, каким образом Ушаков, казалось, внезапно растекся по воздуху. Украинец - если это был тот, кем он был на самом деле - исчез, превратившись в клуб дыма, который змеился через гостиную к нему. Невозможность этого заморозила его на половину удара пульса ... и этого было достаточно, чтобы дым внезапно вновь сгустился в трех футах от него, а жилистая рука с унизительной легкостью вырвала пистолет у него из рук.

- Прекрасное оружие, - заметил Ушаков, отступая назад более обычным образом, чтобы встать перед небольшим камином в гостиной с пистолетом в своей руке. - Думаю, что, вероятно, предпочел бы это "Макарову" или "ФОРТу". - Он улыбнулся. - Мне нравится его эргономика, и я всегда считал, что патрон "Люгер" превосходен. К сожалению, ни один из патронов не подходит для того, что вы намеревались сделать, бригадный генерал.

Лютославски уставился на него, пытаясь понять, как он мог двигаться так быстро. Это было невозможно! Он бросил быстрый взгляд на Пеплиньски, но его старший помощник казался таким же застывшим, как и он сам.

- Полковник Пеплиньски, - сказал Ушаков, не отводя взгляда от Лютославски, - не будете ли вы так любезны попросить часовых пройти в гостиную? Я бы не хотел, чтобы возникли какие-то... недоразумения.

Пеплиньски посмотрел на Лютославски, и бригадный генерал на мгновение впился в него взглядом. Затем он вздохнул.

- Сделай это, Марек, - сказал он.

Пеплиньски кивнул. Он исчез, а Лютославски стоял, сердито глядя на Ушакова, пока полковник не вернулся с двумя бойцами из охраны его штаба, которые несли ночную вахту. Они выглядели более чем немного встревоженными, и их опасения усилились еще больше, когда они увидели незнакомца, стоящего там с пистолетом их командира в руке.

- Спасибо, полковник, - вежливо сказал незнакомец, о котором шла речь, и кивнул вновь прибывшим. - Я не хотел, чтобы вы испугались, - объяснил он, затем прижал дуло пистолета к своему виску и нажал на спусковой крючок.

Внезапное, взрывное "КРАААК!" выстрела ударило по ушам, как удар кувалды в тесноте маленькой гостиной, тарелка, стоявшая на полке над камином, разлетелась на десятки осколков, и каждый мужчина в комнате вздрогнул, их глаза расширились от ужаса, когда они поняли, что Ушаков только что выстрелил себе в голову у них на глазах! Что за маньяк?..

Но потом они поняли, что Ушаков не рухнул на пол. На самом деле, он улыбался им, пистолет все еще был приставлен к его виску. На мгновение Лютославски задумался, не был ли оглушительный выстрел, все еще отдающийся эхом в его костях, каким-то трюком иллюзиониста. Но затем большой осколок разбитой тарелки соскользнул с каминной полки и разбился вдребезги о камин.

И Ушаков стоял совершенно без повреждений. Его висок, казалось, ... рябил от силы выстрела, но после него не осталось даже пороховой гари!

- Как вы можете видеть, бригадный генерал, - сказал он, опуская пистолет со слабой улыбкой, - выстрелив в меня, вы мало чего добьетесь, кроме того, что оставите дыры в моей форме. - Его голос звучал далеко-далеко за звоном в ушах Лютославски. - Это, конечно, не могло помешать мне связаться с вами, где бы вы ни были, когда бы я ни захотел. - Его улыбка исчезла. - И прежде чем вы спросите, я уже продемонстрировал этот факт и воеводе Конарски.

- Что... - Лютославски с трудом сглотнул. - Кто ты? - хрипло спросил он.

- На данный момент это на самом деле не имеет значения, - ответил Ушаков. - Важно то, что я здесь, что могу делать именно то, что я сказал, и что губернатор Хауэлл может - и хочет - помочь вам и всем людям, находящимся под вашим контролем, выжить. Итак, какой ответ вы хотели бы передать ему со мной?

III

КОУЛД-МАУНТИН,

ОКРУГ ТРАНСИЛЬВАНИЯ,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Пара удивительно голубых глаз-бусинок рассматривала Дэйва Дворака через яркий кухонный стол, потемнев от недоверия, когда он сложил телефон и сунул его в карман.

Конечно, на самом деле это был не "телефон", хотя уже было очевидно, что люди будут называть его именно так, точно так же, как они называли "телефонами" портативные компьютеры, которые такие компании, как Эппл и Самсунг, годами продавали своим клиентам, несмотря на то, как мало они напоминали устройство, висевшее на стене кухни своих родителей, как он помнил. Конечно, этот пошел немного дальше, чем айфоны или модели Самсунг ... хотя, теперь, когда он подумал об этом, "гэлэкси", возможно, не такое уж плохое название для этого. Хотя это напоминало флип-телефоны, которые смартфоны давно сделали устаревшими, складной блок на самом деле был всего лишь интерфейсом для тонкого, размером два на два дюйма, кусочка молекулярной схемы, непоколебимо прикрепленного к его поясу с помощью "липкой поверхности" на основе нанотехнологий, физика которой была бы вероятно, достаточной, чтобы вызвать сильную мигрень даже у того, кто действительно понимал законы физики.

Или во всяком случае кто-то понимавший то, что человечество считало законами физики шестью месяцами ранее,.

Спутники связи, которые шонгейри разместили на геосинхронных орбитах, чтобы заменить человеческие спутники, которые они уничтожили, как только поняли, что от интернета больше проблем, чем пользы, все еще были там и работали под новым руководством. "Телефон", прикрепленный к его поясу, мог дозвониться до любого другого "телефона" в любой точке планеты - или в пределах нескольких световых секунд от Земли, если уж на то пошло, - благодаря этой спутниковой сети. По словам Честера Гэннона, физика из лаборатории Лоуренса Ливермора, который случайно навещал родственников в Кернерсвилле, когда прибыли шонгейри, он также мог выполнять вычисления со скоростью где-то около двух "петафлоп" в секунду. Дворак был историком по склонности и довольно неплохим оружейником, но он всегда немного смутно представлял себе магию, которая творилась даже внутри обычных человеческих компьютеров. Таким образом, он понял, что "петафлоп" означает "целую кучу" вычислений и что упаковка такого рода мощности в маленькое портативное устройство, работающее от автономного источника питания, изменит мир больше, чем когда-либо могли айфоны и гэлэкси. Помимо этого, это была просто лучшая магия, чем у него была раньше ... и он чертовски надеялся, что автозамена работает на нем лучше, чем на его айфоне!

И причина, по которой ты думаешь об этом, заключается в том, что ты не хочешь думать о том факте, что любовь всей твоей жизни только что услышала твой конец разговора, Дэйв, - размышлял он.

- Сэм, Лонгбоу и Хауэлл, черт возьми, сошли с ума, если думают, что я соглашусь баллотироваться в сенат, - по-моему, говорил ты, - процитировала Шарон Дворак по памяти с потрясающей точностью. - О, нет, вы не доставите меня в Вашингтон - или Роли, или куда там еще, черт возьми, мы перенесем столицу, как только приступим к ее восстановлению! У меня есть хижина на холмах с бункером, клянусь Богом, и я останусь в ней! - Она откинулась назад и скрестила руки на груди. - Я примерно правильно излагаю?

- Никто ничего не говорил о сенате, - сказал он с надеждой в голосе, и она красноречиво приподняла бровь, фыркнув с великолепным презрением. - Ну, они этого не сказали! - запротестовал он. - Ни единого слова!

- Конечно, они этого не сделали, - возразила она. - В конце концов, вы можете проиграть выборы, "мистер специальный советник", поэтому, конечно, они решили пойти обходным путем!

- Но, милая, - рассудительно сказал он, - я не могу просто сидеть здесь, в горах, пока они пытаются собрать весь мир воедино. Ты это знаешь.

- Нет. Я этого не знаю, - она сердито посмотрела на него. - Есть много других вещей, которые ты мог бы сделать, в том числе привести в порядок свою жалкую задницу, прежде чем отправляться в погоню за следующей ветряной мельницей в твоем списке.

- Осия говорит, что со мной все будет в порядке, и я уже чувствую себя намного лучше, честно!

Он осторожно пошевелил левым плечом, и оно действительно болело намного меньше, чем пару недель назад. Что не означало, что все еще не было чертовски больно, если он двигал им, не думая об этом. С другой стороны, для сустава, который был основательно разрушен - например, "измельчен до консистенции мелкого гравия" - пулей шонгейри, все шло на удивление хорошо. И как только процесс восстановления будет завершен, он должен быть как новенький. Действительно! Не то чтобы Шарон (и он сам, если быть честным) не испытывали странных угрызений совести, добровольно вызвавшись стать первым испытуемым для медицинского нанотехнолога доктора Джеймса Осии Макмердо и примерно дюжины докторов из медицинской школы университета Дьюка, которых перепрограммировали для работы на людях вместо шонгейри, крепту, бартони или любого из дюжины других инопланетных видов.

Нейропедагоги, которых Мирча Басараб, также известный как Влад Дракула, оставил на попечение губернатора Джадсона Хауэлла, были способны с невероятной скоростью "обучать" практически любого. Оказалось, что они все же не могли научить абсолютно всех - около одиннадцати процентов человеческих мозгов, похоже, не воспринимали это - но это все равно было чертовски хорошо, и компьютеры на борту оставленных Владом производственных кораблей содержали практически всю техническую и научную базу данных галактической Гегемонии. Так что - теоретически - любой человек мог бы узнать что угодно из этой базы данных за одну ночь. И Макмердо, который оказался одним из лучших врачей, имевшихся в распоряжении Хауэлла, был привлечен для того, чтобы покопаться в медицинской части этой базы данных и вытащить все, что могло бы помочь перед лицом ужасающих разрушений, которые оставило после себя вторжение шонгейри.

Как оказалось, в этой медицинской части было довольно много вещей, которые могли бы очень помочь ... предполагая, что задействованные врачи-люди правильно рассчитали свои возможности, когда перепрограммировали его. Медицинская практика галактической Гегемонии была лишь немного более продвинутой, чем земная, включая совокупность знаний, накопленных буквально за десятки тысяч лет и переработанных в методы и специально разработанные нанотехнологии, которые можно было запрограммировать для работы с десятками различных физиологических состояний, пока люди, ответственные за программирование, знали, что они делают.

Вот тут-то и вступила в игру "теоретическая" часть процесса обучения нейропедагогов. Существовала разница между простым получением данных и обучением использовать их как знания, и неудивительно, что Шарон высказала несколько оговорок по поводу использования своего единственного мужа (не говоря уже об отце ее троих детей) в качестве подопытного. Однако пока, казалось, все работало так, как рекламировалось, и он вообще не позеленел и не начал отращивать усики.

Пока, по крайней мере.

- В конце концов все может - и я подчеркиваю, может - быть "хорошо", - сказала она сейчас. - Однако этого еще нет, и дети нуждаются в том, чтобы ты был прямо здесь, как часть стабильности в их жизни.

Он вздохнул и откинулся на спинку своего стула, глядя на нее через стол в веселой, залитой солнцем кухне домика, где они со своей семьей пережидали апокалипсис и, вопреки всем ожиданиям, пережили его. И он знал, что она была права. С другой стороны, Хауэлл тоже был прав.

- Милая, ты права, - тихо сказал он и увидел, как ее глаза расширились от его признания. - Но есть миллионы - возможно, миллиарды - других детей там, в святом, воющем аду беспорядка, который чертовы щенки оставили после себя, и им нужен кто-то, кто вытащит их из этого. Я не могу быть с контактными командами так, как Лонгбоу, Петр или даже Роб и Сэм. Не с этим. - Он похлопал своей функционирующей рукой по перевязи, поддерживающей его левую руку. - И меня тоже никто не просит быть там. Но мы должны построить что-то лучшее на руинах, и мы должны построить это быстро. И Хауэллу нужна вся возможная помощь, чтобы сделать это.

- Тебе не обязательно убивать себя. - Тон Шарон был почти умоляющим. - Не похоже, что ты единственный человек, которого он мог спросить! Черт возьми, Дэйв, выжила большая часть университетской системы Северной Каролины! Ты хочешь сказать мне, что, имея все это в наличии, ты тот единственный парень, который ему нужен? Я имею в виду, я люблю тебя и думаю, что ты чертовски умен, но на самом деле? И неужели ты нужен ему прямо сейчас - не можешь даже подождать пару месяцев, которые, по словам Осии, потребуются, чтобы закончить лечение твоего плеча?

Ее ярость была очевидна для него... как и истинные причины этого.

- Ему доступно много других 'парней', - сказал он. - И, честно говоря, думаю, что многие из них намного умнее меня. Но он доверяет мне. Может быть, не менее важно, что Петр и Лонгбоу - и Влад - доверяют мне. Вероятно, им потребуется некоторое время, чтобы начать доверять кому-либо еще так же сильно, как они уже доверяют мне.

- Ну и что? - она свирепо посмотрела на него. - Единственное, что у нас есть, - это время, Дэйв! Учитывая, сколько времени требуется, чтобы добраться от звезды к звезде, пройдут столетия, прежде чем кто-либо еще из Гегемонии, - ее губы скривились от отвращения, когда она использовала этот термин, - доберется сюда, чтобы увидеть, что сделали с нами шонгейри. Или сделать с нами что-нибудь еще, если уж на то пошло.

- Вероятно, пройдут столетия, - мягко поправил он. - Я даже признаю, что у нас почти наверняка есть столетия, но мы не можем этого гарантировать. Кроме того, Гегемония - это не то, о чем я беспокоюсь. Во всяком случае, не прямо сейчас.

Ее голубые глаза сузились, и она склонила голову набок с вопросительным выражением, которое он научился распознавать за эти годы.

- Прямо в эту минуту Хауэлл обладает монополией на техническую базу, оставленную Владом, и я доверяю ему, - сказал он. - На самом деле, он один из очень немногих людей, которым я бы доверил такой рычаг. И учитывая, что Лонгбоу, Петр и другие вампиры заглядывают ему через плечо, я сомневаюсь, что он поддастся какой-либо скрытой мании величия. Но есть целая планета, и большая ее часть - особенно развитая "большая ее часть" - была превращена в ад. По лучшим оценкам на данный момент, у нас осталось, может быть, четверть населения планеты, которое было в это время в прошлом году. Подумай об этом. Я знаю, ты понимаешь - мы все понимаем, - что это значит с человеческой точки зрения, с точки зрения мертвых родителей и детей и обучения жить со всеми дырами, которые это проделало в нашей жизни. Но это также означает, что практически каждое правительство в мире было уничтожено или, по крайней мере, смертельно ранено и оставлено умирать. Теперь, когда начинают распределяться аварийно-спасательные команды, я начинаю понимать - я имею в виду, по-настоящему понимать, - какую невероятную работу проделал Хауэлл по поддержанию порядка и стабильности здесь, в Северной Каролине, даже если ему пришлось притворяться, что он сотрудничает со щенками, чтобы добиться этого.

- Большинству остального мира не так повезло, милая.

Он покачал головой, его глаза затуманились, когда его память воспроизвела разведывательные снимки, которые Джадсон Хауэлл передал непосредственно на его контактные линзы благодаря "телефону", прикрепленному к его поясу. Он не делился ими с Шарон и не собирался этого делать, если она не будет настаивать. Лучше, чтобы только у одного из них были эти конкретные кошмары.

- Есть места, где были свои собственные Хауэллы, - продолжил он, - но их немного, и они далеко друг от друга, и, насколько мы можем судить, ни одному из них не удалось достичь такого масштаба, как ему. Северная Каролина, южная Вирджиния, то, что осталось от Южной Каролины, а также восточные Кентукки и Теннесси представляют собой крупнейшую единую организованную единицу управления во всем мире. Подумай об этом. Во всем мире, милая. Все остальное - это заплатки, обрывки - полевые командиры здесь, правительства округов или штатов там, самоорганизованные коммуны где-то еще. Единственными местами, где центральная власть сохранялась на больших географических расстояниях, были сельские районы Канады или Австралии, где вообще не было людей. Я имею в виду, теоретически Канада все еще там, но ее общее население составляет не более пятнадцати миллионов или около того, и это меньше, чем у Хауэлла прямо здесь. И Бразилия все еще технически нетронута, но федеральное правительство на самом деле ничего не контролирует за пределами действующей столицы.

- Мир разрушен, детка. Еще до появления щенков были страны, которые были ... скажем так, дисфункциональны. Сейчас? - он снова покачал головой. - Теперь не осталось ничего, кроме "дисфункции", как только мы выходим за рамки чисто локального уровня. Черт возьми, насколько мы можем судить, кроме члена палаты представителей Джефферса, не выжил даже ни один из наших собственных сенаторов или конгрессменов! И я говорю о "наших" в терминах всей проклятой страны. Я уверен, что по крайней мере некоторые из них должны остаться, но мы не знаем, где они, и даже если бы знали, Джефферс прав: Влад оставил Хауэлла ответственным по какой-то причине, и пока мы не сможем начать чинить все сломанные места, никто в здравом уме не захочет начать возиться с этим.

- Я все это знаю, - сказала она, когда он сделал паузу. - О, я не смотрела каналы данных, которые он тебе отправлял, и не хочу. - Ее лицо внезапно стало на двадцать лет старше. - Я не могу обнять всех этих младенцев, Дэйв. Я не могу забрать их, накормить, найти для них их мам и пап. И если у них есть лица, тогда я должна, и тот факт, что я не могу, просто...

- Знаю. - Он потянулся через стол, протянул руку, и она взяла ее. - Я знаю, детка, поверь мне. И это часть проблемы. Я посмотрел, и у них действительно есть лица, и там тысячи почти Хауэллов, которые не собираются доверять никому за пределами своих собственных маленьких анклавов. Люди, которые укрепились, окопались, чтобы защитить себя и своих близких от всех желающих. Некоторые из них хотели бы работать с нами, предполагая, что они действительно могут нам доверять. Другим нравится быть главными или они уверены, что их притязания на технический тайник щенков так же хороши, так же законны, как и у Хауэлла. Они, черт возьми, уверены, что не видят никакой причины оставлять его ответственным за это вместо себя, но кто-то - какой-то один орган, по крайней мере, в обозримом будущем - должен быть ответственным. Прямо сейчас это Джадсон Хауэлл, да поможет ему Бог, и каким-то образом он должен убедить всех этих людей не просто позволить нам помочь им выжить, но и объединиться и построить настоящее мировое правительство.

- И как это сработало с ООН? - цинично спросила Шарон. - Ты историк - ты и Мэйлэчей. Так что расскажи мне еще раз, насколько хорошо это сработало!

- Это никогда не срабатывало, потому что никогда не предполагалось, что это будет правительством, - ответил он. - Хауэлл говорит не о дискуссионном обществе или месте, где можно заявить о себе на международной арене для внутреннего потребления. Он говорит о подлинном правительстве, способном создавать - и обеспечивать соблюдение - не только благочестивых политических надежд, но и реальных законов в любой точке планеты. Правительстве, которое вытеснило бы все другие правительства... включая наше.

- Ты серьезно, - медленно произнесла она через мгновение.

- Смертельно серьезно, - кивнул Дворак. - Я не знаю, сможет ли даже Хауэлл провернуть это, но я точно знаю, что если он не сможет, то никто не сможет, а мы должны это сделать. Мы - одна планета, на которой осталось, может быть - может быть - пара миллиардов человек, и из всего, что я могу видеть по ограниченному объему галактической истории, на который я смог взглянуть до сих пор, Гегемония захочет, чтобы мы все умерли, как только она узнает нас получше.

- Что? - она застыла на стуле, широко раскрыв глаза, и он пожал плечами.

- Я искал тенденции. Семьдесят пять тысяч их лет - в лучшем случае по сравнению со ста пятьюдесятью тысячами земных лет - записанной истории - это не то, что можно просто просмотреть, даже с помощью нейронного обучения, но некоторые вещи чертовски очевидны, и одна из них заключается в том, что Гегемония ценит 'стабильность' превыше почти всего остального. Это одна из причин, по которой они были готовы направить шонгейри в нашем направлении. Щенки уже дестабилизировали ситуацию, поэтому Гегемония решила, что с таким же успехом может использовать их, чтобы не дать нам со временем стать проблемой. Я должен задаться вопросом, какие планы на случай непредвиденных обстоятельств могли составить некоторые из старших рас, чтобы справиться с шонгейри в долгосрочной перспективе, но в то же время они создали удобный молот, чтобы разобраться с другой драчливой группой жестоких примитивов. Это были бы мы. Но, должен сказать тебе, милая, я не думаю, что Гегемония достаточно тщательно исследовала проблему, прежде чем передать ее Тикейру и его людям, потому что щенки были ничем по сравнению с нами.

- Что ты имеешь в виду?

- Из заметок Тикейра и Шейрез очевидно, что никто в Гегемонии не ожидал, что мы будем такими технологически продвинутыми, какими мы были, когда они попали сюда. Я бы сказал, что они вернулись сюда; свой первый визит они нанесли нам еще в пятнадцатом веке. Милая, они ожидали, что мы просто займемся изобретением кремневых ружей и примитивных паровых двигателей. Шонгейри немного более инновационны, чем Гегемония в целом, но по сравнению с нами они - микадо, закрывающий свои границы, чтобы не допустить опасных иностранных инноваций. Как только остальная часть Гегемонии поймет, что люди не большие поклонники застоя, она решит, что мы щенки на стероидах, и я просто не могу избавиться от мысли, что они могут захотеть сжечь дом дотла, чтобы избавиться от проклятых тараканов.

- Ты имеешь в виду, что они могут вернуться, чтобы закончить то, что начали щенки, - сказала она.

- Нет. Я имею в виду нечто похуже этого. - Он спокойно встретил взгляд этих любимых голубых глаз. - Шонгейри начали с того, чтобы поработить нас, направить наш вкус к инновациям на поддержку своих собственных проектов против Гегемонии. Собственные записки Тикейра достаточно ясно это подтверждают. Они решили уничтожить нас только после того, как поняли, что никогда не смогут завоевать планету и удерживать ее завоеванной до тех пор, пока на ней все еще живут люди. Когда они поняли это, они были совершенно готовы уничтожить нас... и решили, что остальная часть Гегемонии даст им на это добро. Я не уверен, что они были правы в этом, но подозреваю, что если бы какая-либо из других рас возражала, то это было бы потому, что они рассматривали случившееся с нами как дубинку, которую можно использовать против шонгейри, а не потому, что они действительно заботились о кучке примитивных, волосатых обезьян, мальчиков и девочек, на планете в глубине запредельного.

- Более того, я чертовски уверен, что если Гегемония поймет оценку нас Тикейром и поймет, насколько фундаментально их основная матрица человечности ... противоречит природе людей, на самом деле никто из них не будет заинтересован в том, чтобы просто завоевать нас. Из того, что я вижу, "старшие расы" - которые, насколько я могу судить, почти все травоядные - потратили много времени, глядя свысока на "кровожадных" плотоядных шонгейри, но я сомневаюсь, что они хоть на мгновение задумаются прихлопнуть нас, как комаров, как только поймут, насколько сильно хуже того, мы, скорее всего, дестабилизируем ситуацию для них.

- И это означает, что каким-то образом мы должны стать достаточно большими и противными, чтобы сделать это невозможным - или, по крайней мере, чертовски трудным, надеюсь, достаточно трудным, чтобы они решили не пробовать это. И для этого нам нужно действующее мировое правительство. То, которое сможет взять знания, оставленные нам Владом, развить их и выступить единым фронтом против Гегемонии, когда мы снова встретимся с ними.

- И вот почему ты нужен Хауэллу, - решительно сказала она. - Потому что ты это понимаешь. И потому что ты такой чертовски упорный, такой чертовски упрямый, что ты просто должен что-то с этим сделать, не так ли? - Она пристально посмотрела на него, ее голубые глаза заблестели от внезапных слез. - Нельзя просто сидеть здесь и считать, что ты сделал достаточно, что ты можешь потратить несколько месяцев - черт возьми, может быть, даже пару лет! - чтобы провести с людьми, которые любят тебя и которые думали, что потеряли тебя, когда Роб привез тебя домой скорее мертвым, чем живым. Будь ты проклят, Дэйв Дворак! Мы любим тебя. Ты нам нужен, и мы - я - чуть не потеряли тебя!

- Знаю, - мягко сказал он, - я знаю. И я люблю тебя, и ты мне нужна. Но я не могу уйти от этого. Я просто не могу! Нас осталось слишком мало, милая. И погибло слишком много более высокооплачиваемых мыслителей, философов и дипломатов. Хауэлл пытается собрать команду, которая сможет взяться за дело, запустить это дело до того, как кто-то другой начнет пытаться вырывать руль из его рук. Я не самый лучший человек в мире для этой работы - видит Бог, я знаю это лучше, чем кто-либо другой! Но он решил, что я тот человек, который у него есть, и я не могу просто уйти. Я не могу, потому что я люблю тебя. Потому что я люблю детей. Потому что кто-то должен помочь ему сделать это, и, да поможет мне Бог, похоже, что один из этих людей - я.

- Но почему ты?

- Потому что он знает меня - по крайней мере, сейчас. И потому, что он доверяет мне и знает, что Петр, Лонгбоу и остальные тоже мне доверяют. И потому, что он думает, что я лучшее, что у него есть. Но настоящая причина? - Он яростно сжал ее руку. - Настоящая причина, по которой я берусь за эту работу, заключается в том, что я не доверяю никому другому делать то, что, как я знаю, должно быть сделано для вашей безопасности, и я сделаю все - абсолютно все - чтобы обезопасить вас и наших детей. И теперь они все 'наши дети', Шарон. Каждый из них там, голодный и напуганный в темноте, - это наши дети, и когда остальная часть чертовой Гегемонии снова доберется до нас, наши дети, и их дети, и их внуки, будут готовы всадить пулю прямо между их чертовых глаз, если это понадобится.

IV

СЕНТ-ДЖОНСБЕРИ,

ВЕРМОНТ,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Снегоочиститель медленно продвигался вперед, расчищая полосу толщиной в два фута чистейшего, белейшего снега, который когда-либо видел Абу Бакр бин Мухаммед эль-Хири (Абу Бакр, сын Мухаммеда, Уайлдкэт). Как у уроженца Нью-Йорка, его опыт общения со снегом заключался в том, что во время путешествия по небу он был белым, но, соприкоснувшись с землей, сразу же становился черного цвета, темнее, чем его собственная кожа.

Он никогда в жизни не видел столько белого цвета, и это почти заставило его забыть о разрушениях войны. Почти.

Грузовик Абу Бакра шел впереди колонны помощи, которая следовала за снегоуборочной машиной на север по межштатной автомагистрали 91 через Вермонт. Хотя во время войны он провел много времени в Новой Англии - и убил нескольких шонгейри, действуя в Конкорде, штат Нью-Гэмпшир, не слишком далеко отсюда, - это было в теплое время года. Однако после часа, когда ничего не было видно, кроме вечной пустоты снегопада, запустение утратило свой трепет, и разум Абу Бакра начал блуждать, когда наступил дорожный гипноз.

- Ну, вот кое-что, что вы видите не каждый день, - заметил его водитель, замедляя ход грузовика. - По крайней мере, не часто.

Абу Бакр очнулся от полубессознательного состояния, в которое он впал, и осмотрел местность вокруг них опытным взглядом повстанца. - Что? - спросил он, не обнаружив никаких непосредственных угроз.

Водитель усмехнулся реакции Абу Бакра, но затем движением подбородка указал на съезд с трассы на Сент-Джонсбери. - Дорога очищена почти до самого съезда с шоссе, - сказал водитель. - Первый признак цивилизации, который я увидел с тех пор, как мы покинули I-89, что? Около сорока миль и двух часов назад?

- Ха. Это все, что было?

- Что вы хотите, чтобы я сделал? - спросил водитель.

- Вызови снегоочиститель и скажи ему, чтобы он возвращался, - ответил Абу Бакр. - Похоже, кто-то расстелил приветственный коврик; пойдем поздороваемся.

Водитель кивнул, затем подождал, пока плуг вернется и расчистит съезд с шоссе. Когда автомобиль-плуг с лопастями выехал на шоссе 5, водитель Абу Бакра прибавил скорость, обогнал его и направился в город.

- Помедленнее, - предостерег Абу Бакр. - Только потому, что приветственный коврик расстелен, это не значит, что он расстелен для нас. Давайте не будем ввязываться в то, с чем нам снова придется бороться, чтобы выбраться.

Водитель сбросил скорость до более величественных пятнадцати миль в час, давая Абу Бакру возможность осмотреть окрестности. Шоссе 5 проходило вдоль железнодорожных путей, которые тянулись вдоль западного берега реки Пассампсик. Примерно через полмили он начал видеть обычные признаки существовавшей до вторжения цивилизации - легкую промышленность и заправочную станцию. Хотя в некоторых зданиях горел свет, было невозможно сказать, все ли они еще функционировали, и никто не вышел поприветствовать их. На самом деле, там никого не было видно. Если бы не расчищенная дорога и электрические фонари, Абу Бакр подумал бы, что этот район заброшен.

- Хотите, чтобы я остановился и осмотрел некоторые здания? - спросил водитель, и его тон свидетельствовал о том, что ему не особенно хотелось выходить на улицу в холодную погоду Вермонта поздним вечером.

- Нет, продолжайте, - ответил Абу Бакр, указывая рукой вперед. Он вздрогнул, когда холодная дрожь пробежала по его спине. - От этого места у меня мурашки по коже. Такое ощущение, что за нами наблюдают - пристально, - но я не вижу, чтобы кто-то это делал.

- У меня тоже, - ответил водитель, его глаза прыгали туда-сюда, как будто пытаясь охватить все сразу.

- Просто делай это аккуратно и медленно. Я не думаю, что нам пока угрожает какая-либо опасность, но будьте готовы нажать на газ, если я так скажу.

Они проехали еще десятую часть мили мимо нескольких ресторанов и торговой палаты и как раз въезжали в собственно Сент-Джонсбери, когда водитель ударил по тормозам и указал на мужчину, стоявшего на пересечении шоссе 5 и Восточной авеню. Мужчина был одет по погоде, в длинное зимнее пальто, закрывающее большую часть его фигуры, и зимнюю шапку-чулок на голове. Он также держал обе руки в карманах, которые выглядели достаточно большими, чтобы вместить ряд вещей, которые, как надеялся Абу Бакр, этот человек не прятал.

Водитель повернулся к Абу Бакру, и бывший боевик заметил, что на этот раз он не вызвался выйти добровольно. Абу Бакр одарил его полуулыбкой. - Думаю, это мое дело, да?

Водитель кивнул, когда Абу Бакр застегнул пальто и натянул перчатки. - Сейчас вернусь, - добавил он, выходя из машины, поежившись, когда порыв ледяного воздуха сразу же прошелся по его шее и спине.

Человек на дороге просто ждал, не двигаясь, как будто его не трогал холод, пока Абу Бакр тащился к нему. Перекресток с трех сторон был окружен четырехэтажными зданиями, с чем-то похожим на небольшие предприятия на первом этаже и квартирами на верхних этажах, но ни в одном из них не горел свет.

- Итак, что все это значит? - спросил мужчина, кивая на конвой, когда Абу Бакр приблизился.

- Инопланетяне ушли, и мы снова собираем страну воедино, - ответил он.

- И что?

- Как что? - спросил Абу Бакр, поежившись, когда очередной порыв холодного ветра пробрался под его куртку.

- Итак, что нам от этого? - спросил мужчина. - На случай, если ты не заметил, у нас самих все в порядке. У нас есть вода, электричество и еда, и по праву нам не нужно намного больше этого. Что ты предлагаешь, чтобы заставить нас снова присоединиться?

Абу Бакр вздохнул. Хотя руководители контактной группы обсуждали возможность того, что некоторые из выживших, возможно, не захотят воссоединиться без должного убеждения, он не ожидал этого здесь - где, казалось, цивилизация не рухнула - и он раздраженно склонил голову набок, его рот слегка приоткрылся, пока он пытался решить, не проще ли просто убить этого человека и попытаться поработать с его заместителем.

- Знаете, вы не первая группа, которая хотела нас интегрировать, - сказал мужчина, когда не получил ответа на свой вопрос.

- Мы не первые? - спросил Абу Бакр.

- Не-а. Группа из Нью-Йорка появилась около месяца назад. Сказали нам, что нас "репатриируют".

- Что случилось?

- Мы отправили большинство из них обратно домой. - Мужчина улыбнулся, но в этой улыбке не было юмора. - Около двадцати из них предпочли остаться.

- Это так?

- Ага. Они думали, что могут заставить нас сделать что-то против нашей воли. Они все похоронены на кладбище Маунт-Плезант. - Он вытащил руку из кармана, чтобы ткнуть большим пальцем через плечо. Когда он это сделал, Абу Бакр уловил движение над собой, поскольку окна во всех близлежащих зданиях открылись, и оттуда высунулись стволы по меньшей мере тридцати винтовок. На крышах зданий, выходящих на перекресток, появилось еще больше людей с винтовками, которые целились в колонну из-за парапетов.

- Итак, - спросил мужчина, - что это будет? Вы собираетесь развернуться и мирно вернуться в свой "союз", или кто-нибудь из вас, ребята, тоже хотел бы остаться с нами?

- Нет, не думаю, что кто-то из нас хочет здесь оставаться, - ответил Абу Бакр. - Мы просто возьмем наши припасы с собой в дорогу и найдем кого-нибудь более благодарного, кому можно их отдать.

Одна из бровей мужчины поползла вверх. - Припасы? Какие у вас есть припасы и сколько они будут стоить?

- Не думаю, что вы понимаете, - объяснил Абу Бакр. - Они бесплатны. Мы здесь, чтобы помочь вам, ребята.

Мужчина усмехнулся. - В этом мире нет ничего бесплатного, сынок. Тем не менее, вы, возможно, слышали, что у людей по соседству есть поговорка: "Живи свободным или умри". Случается, что мы тоже верим в эту поговорку, и мы определенно больше не платим за поддержку решений людей в Вашингтоне или с левого побережья, или за то, чтобы делать что-то еще, что не приносит нам пользу.

- И мы вас об этом не просим.

Мужчина вздрогнул. - Ты не такой? - спросил он, недоверие было очевидно на его лице и в том, как он держал свое тело.

- Нет. - Абу Бакр подул на свои руки, чтобы согреть их. - Смотри. Надеюсь, вы уже решили, что мы законные представители бывшего правительства, а не какая-то группа головорезов или хулиганов. Можешь ли ты хотя бы на это согласиться?

- Ага. Это звучит достаточно справедливо.

- Итак, есть ли какое-нибудь место, куда мы могли бы зайти и поговорить об этом по-мужски, за чашечкой хорошего горячего кофе?

Мужчина секунду смотрел вниз, на тротуар, затем снова поднял глаза на Абу Бакра. - У меня найдется теплое местечко, где мы могли бы поговорить, но кофе в этих краях не хватает уже несколько месяцев. Лучшее, что могу предложить, - это домашний чай, у которого дерьмовый вкус. Но все, что ты действительно можешь сказать о нем, это то, что он теплый.

- Вот что я тебе скажу, - ответил Абу Бакр. - Ты позволишь нам заехать в город и немного распаковать вещи и сможешь выпить весь кофе, который мы привезли.

Брови мужчины поползли вверх, коснувшись козырька кепки. - У тебя есть кофе?

Абу Бакр кивнул. - И это все ваше. Бесплатно.

Мужчина улыбнулся. - Как, ты сказал, тебя зовут?

- Я этого не говорил, но меня зовут Абу Бакр бен Мухаммед эль-Хири. Мои друзья называют меня Уайлдкэт.

- Что ж, мистер Уайлдкэт, - сказал мужчина, протягивая руку для пожатия, - добро пожаловать в Сент-Джонсбери, штат Вермонт. Думаю, мы станем большими друзьями.

V

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Входите, Дэйв!

Дэйв Дворак сделал паузу, несмотря на приглашение и того, кто его выдал, потому что это был первый раз, когда он действительно увидел конференц-зал. Он был более чем немного удивлен качеством размещения, и его губы дрогнули, когда он вспомнил недоверчивый ответ Шарон, когда она услышала о пункте его назначения.

- Торговый центр? - спросила она. - Ты хочешь сказать, что новое место рождения Соединенных Штатов Америки - это торговый центр?

- Но это действительно хороший торговый центр, - сказал он немного защищаясь. - Я имею в виду, что на самом деле я никогда этого не видел, но теперь, когда Сеть снова заработала, я это проверил. Торговый центр Фор Сизонс находится прямо в центре Гринсборо, в нем много места - я так понимаю, они собираются переоборудовать магазин ДжейСиПенни для новой палаты представителей и Диллардс для сената. А отель "Шератон Гринсборо" просто огромен! Здесь достаточно места для всех - по крайней мере, на данный момент, - и к "Шератону" примыкает крупный конференц-центр со всеми удобствами. В любом случае, здесь чертовски больше места, чем когда-либо было в Индепенденс-холле!

- Но торговый центр?!

- Ну, губернатору Фостеру понадобится каждый квадратный фут пространства в Роли, чтобы просто управлять штатом и иметь дело со всеми беженцами прямо там, у себя дома, - отметил он. - Имеет больше смысла позволить людям, занимающимся этим, оставаться там, где они уже обжились, в то время как новичкам в квартале приходится приспосабливаться где-то в другом месте. И если только Хауэлл не хотел захватить один из университетских городков, это, вероятно, действительно его лучший выбор.

- Торговый центр, - она покачала головой.

- Не волнуйся, милая. Я уверен, что история придумает для него гораздо более причудливое название. То, которое аккуратно замаскирует его грязное происхождение.

На самом деле, в этом конференц-зале не было ничего непристойного. Гринсборо все еще был подключен к электросети, и в нем все еще действовал водопровод. Еды было сравнительно меньше, чем воды или электричества, но, по крайней мере, никто не умирал от переохлаждения... в отличие от других мест в мире. До шонгейри американцы, особенно американцы США, считали безграничный запас электроэнергии само собой разумеющимся, точно так же, как у них был кислород. Катастрофические последствия, когда энергоемкому обществу внезапно отказали в электричестве, были гораздо больше, чем просто отрезвляющими.

Но здесь, в этой комнате, было непрямое освещение, шепот циркулирующего теплого воздуха и толстый ковер под ногами.

Он задавался вопросом, сколько времени потребуется, чтобы такого рода обстановка притупила чье-то осознание того, насколько ужасны вещи за пределами ее уютных стен.

Умеренно высокий мужчина с каштановыми волосами во главе стола для совещаний прервал его размышления, приветственно помахав рукой, в которой повторилось его приглашение. Дворак немного нерешительно вошел в комнату, и мужчина с каштановыми волосами указал на стул примерно посередине длинного стола.

- Садитесь, - с улыбкой скомандовал человек, который до недавнего времени был губернатором Джадсоном Хауэллом, затем повернулся обратно к офицеру в форме с волосами песочного цвета, стоящему с указкой в руке у телевизора с большим экраном. - Генерал Ландерс просто вводит нас в курс поисково-спасательных операций. - Улыбка на мгновение померкла, но затем снова сменилась чем-то подозрительно похожим на настоящий смешок. - Очень жаль, что вы пропустили часть о нынешней экспедиции майора Торино. Похоже, это будет совершенно незабываемо.

- Майор действительно умеет найти подход, - согласилась очень темнокожая молодая женщина, сидевшая в конце стола. Она кивнула Двораку. - Рада снова видеть вас, мистер Дворак. Как поживают дети?

- Они в порядке, Жасмин, - ответил он. - Думаю, что у Петра будет больше проблем, чем он ожидает, когда будет забирать у них Ренфилда. В конце концов, мы более или менее усыновили Зинаиду и Бориса, пока он шлялся по Европе. Дети не видят никаких причин, по которым мы не должны оставить их, их маму и брата. И Ренфилда, конечно.

Жасмин Шерман усмехнулась и покачала головой. В отличие от Петра Ушакова, она точно знала, почему Влад Дракула предложил Ушакову это имя для щенка немецкой овчарки. Это бесконечно забавляло ее, и она разделяла с Владом и Ушаковым нечто большее, чем просто чувство юмора. Младший офицер ВМС США до вторжения, она была одной из четырех выживших из смешанного отряда Стивена Бучевски, состоявшего из американцев и румын, которые до последнего бились против шонгейри, сражаясь и умирая, чтобы защитить приютивших их жителей деревни. Как и сам Бучевски, она была смертельно ранена и оставлена умирать захватчиками, только для того, чтобы ее оттащили от края пропасти - или, возможно, перетащили через край, - когда вернулся Влад.

Она больше не дышала... если только воздух не был нужен ее голосовым связкам.

- Извините, что помешала, сэр, - сказала теперь Шерман, поворачиваясь обратно к трехзвездному генералу у телевизора.- Я не видела мистера Дворака уже несколько недель.

- Не проблема, мисс Шерман, - ответил Трумэн Ландерс. Технически Шерман все еще была унтер-офицером ВМС США, а старшины третьего класса, как правило, не перебивали генерал-лейтенантов. Но Шерман перевели в совершенно другие вооруженные силы, в которых точные воинские звания значили очень мало, и Ландерс не только знал это, но и принял, что было совсем другим делом. Он, очевидно, понимал, что имело значение то, что она фактически была третьим по значению вампиром на Земле, занимая должность главы администрации Петра Ушакова, а также его представителя в неуклонно развивающейся администрации Хауэлла.

- Продолжайте, пожалуйста, генерал, - сказал теперь Хауэлл, откидываясь на спинку стула и сцепляя руки за головой.

- Конечно, мистер президент, - сказал Ландерс, и Дворак очень внимательно наблюдал за выражением лица Хауэлла, когда генерал присвоил ему его совершенно новый титул.

Это выражение мало что выдало, когда Ландерс возобновил свой брифинг, используя спутниковые каналы и большое телевидение, чтобы давать репортажи об их спасательных экспедициях в режиме реального времени. Хауэлл был ростом всего около пяти футов десяти дюймов, на добрых пять дюймов ниже самого Дворака, с приятными простыми, довольно грубоватыми чертами лица. На этом лице было много свежих морщин, и на висках у него начала появляться седина. Дворак никогда не знал его до вторжения шонгейри, но люди, которые знали его дольше, все согласились, что седина была новым приобретением.

Хауэлл был одет в свою фирменную синюю рубашку, красный галстук-бабочку и черные подтяжки. Они нравились политическим карикатуристам до вторжения, и Дворак сомневался, что те перестанут их использовать теперь, когда Хауэлл занял гораздо более заметную роль. Но если Хауэлл и питал какие-то опасения по поводу бремени - или, если уж на то пошло, законности - своей новой роли, то эти грубые черты лица на удивление хорошо скрывали это.

Дворак оглядел других посетителей конференц-зала, пока Ландерс заканчивал свой брифинг. Присутствовали только четыре члена нового кабинета Хауэлла.

Доктор Нэнси Кауфман, помощник секретаря здравоохранения и социальных служб, была миниатюрным, седовласым онкологом с мерцающими зелеными глазами. Бывшая заведующая кафедрой патологии и лабораторной медицины университета Северной Каролины, она и Осия Макмердо были главными помощниками секретаря Леонарда Гиллеспи в оценке медицинских технологий Гегемонии.

Секретарь внутренней безопасности Патрик О'Салливан был примерно на дюйм выше Хауэлла, с рыжими волосами, голубыми глазами и веснушками. На самом деле, он выглядел точно так, как сам предпочитал себя называть: старомодный ирландский полицейский... с южным акцентом. До тридцати с небольшим лет он был профессиональным полицейским, сейчас ему было чуть за пятьдесят, и примерно за полтора года до вторжения он стал министром общественной безопасности штата Северная Каролина. Он никогда не ожидал унаследовать национальный пост, хотя, по общему признанию, "нация", о которой идет речь, на данный момент состояла всего из частей четырех или пяти штатов, но, казалось, держался молодцом.

Кейси Зуковски была секретарем Хауэлла по военным делам и делам ветеранов до вторжения. Теперь она передала этот титул своему начальнику штаба до вторжения, чтобы стать секретарем обороны при Хауэлле, хотя Дворак знал, что они с Хауэллом оба выступали за возвращение к первоначальному званию военного секретаря. Он также знал, почему они оба выступали за это изменение, и искренне соглашался с их доводами. Зуковски было пятьдесят один год, ростом пять с половиной футов, с темными волосами и глазами, и она дослужилась до звания майора в США. Военно-воздушные силы при катастрофической посадке вертолета сделали ее инвалидом с раздробленным правым коленом и серьезным нарушением зрения на правый глаз. Однако опытный хирург по имени Осия Макмердо вправил колено, и она была почти устрашающе подтянута: бегунья на длинные дистанции и заядлая теннисистка, хотя Дворак подозревал, что ей было трудно выкроить время на корте из-за ее новых и непосильных обязанностей.

И, наконец, была доктор Фабьен Льюис, секретарь Хауэлла по информационным технологиям. В тридцать один год она была самым молодым человеком в комнате, с черными волосами и темными глазами. Ее сын, Рэймонд, был того же возраста, что и Мэйлэчей Дворак, и они оба были слишком похожи для его душевного спокойствия. Они понравились друг другу с первого взгляда, и Дворак по личному опыту знал, что количество неприятностей, в которые может попасть мальчик, увеличивается экспоненциально с каждым дополнительным мальчиком, включенным в уравнение.

Он снова обратил свое внимание на Ландерса, когда генерал закончил свой доклад. Трумэн Ландерс до вторжения был полковником, командиром 1-го разведывательно-штурмового крыла 130-го авиационного полка, входящего в состав 449-й бригады фронтовой авиации, одного из трех основных подразделений национальной гвардии Северной Каролины. Он был в отпуске, когда президент Палмер объявила о проведении срочных общенациональных антитеррористических учений, которые непреднамеренно сосредоточили так много американских военных и служб быстрого реагирования на уровне штатов в удобном месте для кинетического оружия шонгейри. Он был на пути к Форт-Брэггу - действительно, его вертолет находился всего в пятидесяти милях от него, - когда огромная база была превращена в пылающие развалины в результате полудюжины кинетических ударов мощностью в килотонну. Ударная волна взрыва чуть не сбила его прямо в воздухе.

Было мучительно очевидно, что в Форт-Брэгге он ничего не мог сделать, поэтому он вернулся в Роли, чтобы сделать все, что в его силах, чтобы помочь губернатору в новом кошмарном мире, который настал для всех них. Он никогда не ожидал, что в конечном итоге станет трехзвездным генералом или почти наверняка станет старшим офицером в форме Соединенных Штатов... предполагая, что Хауэлл действительно смог бы снова собрать этого конкретного Шалтая-Болтая воедино. Он не был самым умным человеком, которого когда-либо встречал Дворак - генерал, очевидно, испытывал некоторый трепет перед острым, как бритва, умом секретаря Зуковски, - но он был методичным, организованным, невозмутимым и подходил к проблемам с аналитической беспристрастностью, гораздо более эффективной, чем просто блестящий ум. Дворак думал о нем как об Улиссе С. Гранте, а не как о Роберте Э. Ли, и он всегда думал, что Грант на самом деле был лучшим генералом (хотя был осторожен, чтобы держать это мнение при себе, когда рос на Юге).

- Спасибо вам, генерал, - сказал Хауэлл, когда Ландерс закончил. Новоиспеченный президент на мгновение надул щеки, затем покачал головой. - Я ненавижу, сколько людей мы все еще собираемся потерять, - сказал он более мрачно. - Все ваши люди работают великолепно, Кейси, - быстро добавил он, глядя на своего секретаря обороны, - и ничто из этого не подразумевалось как критика, генерал Ландерс! Просто это такая глубокая чертова яма, а у нас почти не хватает лопат. Мы собираемся терять людей от голода и переохлаждения прямо здесь, в Северной Каролине, несмотря на все, что мы можем сделать. Одному богу известно, на что это будет похоже где-нибудь на севере России.

Он снова покачал головой, и тот же самый холодный ветер прошелестел по костям Дворака. Здесь, в Гринсборо, на земле лежал снег. Не так много, как в других местах, но гораздо больше, чем обычно видели в Гринсборо, особенно в начале зимы. Казалось, вся пыль, выброшенная в атмосферу кинетическим оружием шонгейри, снова отключила планетный термостат, по крайней мере временно, и никому не нужно было, чтобы исчезнувшее национальное управление океанических и атмосферных исследований сообщало им, что будет хуже, прежде чем станет лучше.

И, судя по выражению лица Джадсона Хауэлла, должно было пройти немало времени, прежде чем комфорт этой роскошной комнаты притупит его понимание того, что происходит за ее пределами.

- Все, что мы можем сделать, - это лучшее, на что мы способны, мистер президент. - Тихий ответ Ландерса прозвучал почти сочувственно, - подумал Дворак. - И наши возможности быстро растут. Секретарь Джейкоби действительно творит чудеса со своей стороны.

Хауэлл кивнул, но его глаза были прикрыты, и Дворак знал почему. Промышленные модули, которые они "прихватили" у шонгейри, начали выпускать посадочные шаттлы, самолеты, сборные аварийные корпуса и настоящий рог изобилия невероятно мощного оборудования. Но Хауэллу и Брайану Джейкоби, его секретарю промышленности (предыдущее название секретаря торговли было изменено в свете того, как мало реальной "коммерции" существовало на данный момент), пришлось балансировать в мучительном уравнении. Какую часть своего растущего потенциала они могли бы использовать для поддержки немедленных поисково-спасательных операций и какую часть этого они направили на расширение своей общей промышленной базы? Каждый шаттл, который они построили сейчас, был двумя шаттлами, которые они могли бы построить через три месяца, если бы не отвлекли усилия на его строительство сейчас. И насколько сильно им понадобятся эти дополнительные шаттлы, когда по-настоящему наступит зима ... или когда настанет очередь южного полушария быть покрытым снегом и льдом?

И как они объяснили голодающему ребенку в Финляндии, почему сегодня не было спасательного рейса, чтобы доставить его и его семью в безопасное место?

Не в первый раз Дэйв Дворак с неловкостью осознал, что он гораздо больше предпочитает роль советника, а не быть вынужденным на самом деле принимать эти желчные решения. Возможно, он мог бы сделать то же самое, если бы ему пришлось, но он видел, во что на самом деле обошлось их принятие Джадсону Хауэллу, и он был молитвенно благодарен, что его избавили от такой цены.

- Как будто мы вступили в новые темные века, - пробормотала доктор Кауфман.

- На самом деле, это неплохая параллель во многих отношениях, - сказал Дворак. - Я знаю, что вы имеете в виду, учитывая, насколько мрачно все выглядит сейчас, Нэнси, но у этого есть и другая сторона, потому что люди склонны забывать, что "Темные века" на самом деле не были такими уж мрачными.

Глаза Кауфман расширились в вежливом недоверии, а Дворак покачал головой и откинулся на спинку стула. Это была поза, с которой были слишком хорошо знакомы его друзья и семья, и Жасмин Шерман спрятала улыбку, откинувшись на спинку стула со своей стороны стола, чтобы послушать.

- Когда большинство людей используют термин 'Темные века', они применяют его в... уничижительном смысле, - начал он. - Они используют это, чтобы описать время в европейской истории, когда жизнь была "мерзкой, короткой и жестокой", если неправильно истолковать фразу мистера Гоббса. Время, когда свет классической цивилизации погас и оставил всех жить в грязной нищете. Но на самом деле это нечестно. Настоящая причина, по которой они называются "Темными веками", заключается в том, что у нас не так много письменных свидетельств о них, по сравнению с другими эпохами. Мы знаем о них не так много, поэтому они для нас "темные". И многое из того, что, как нам казалось, мы знали о них в течение долгого времени, было спроецировано назад, начиная с четырнадцатого века. Правда в том, что то, что мы называем Темными веками, на самом деле было довольно стабильной культурой, которая довольно хорошо удовлетворяла потребности своего общества ... пока в 1340-х годах не пришла с призывом Черная смерть. Как мы только что выяснили для себя, любое общество, которое теряет где-то около половины своего населения, столкнется с проблемами, а Черная чума унесла жизни от семидесяти пяти до двухсот миллионов человек в Европе и Азии всего за шесть лет, между 1347 и 1353 годами. Если уж на то пошло, чистое население земли сократилось где-то с четырехсот пятидесяти миллионов до, возможно, трехсот шестидесяти миллионов в четырнадцатом веке, почти все из-за чумы. На самом деле, потребовалось двести лет, чтобы население вернулось к цифрам, существовавшим до чумы!

- Так что, да, люди эпохи Возрождения, оглядываясь назад на подобный опыт, называли все, что было по ту сторону чумы, "темным", и их довольно трудно винить. И сейчас мы потеряли чертовски много людей - даже в относительном выражении, в процентах от общей численности населения, гораздо больше в абсолютных цифрах - за гораздо меньшее время, чем когда-либо убивала чума. Так что прямо в эту минуту мы наверняка находимся в середине наших собственных "Темных веков".

В конференц-зале было очень тихо, и он обвел взглядом наблюдающие лица.

- Но вы знаете, что лежало по другую сторону Черной смерти? - Его глаза снова обвели стол для совещаний. - Возрождение. Взрыв искусства и литературы - и коммерции, если уж на то пошло, - который непосредственно привел к эпохе науки. С момента падения Западной Римской империи до начала шестнадцатого века - тысяча лет - ничего особо не изменилось с точки зрения технологии, потому что не было никакого давления, чтобы изменить это. Но вы можете сжимать пружину только так долго. Затем это вырывается на свободу, и именно это произошло в эпоху Возрождения и в эпоху Разума. За пятьсот лет мы прошли путь от феодализма до Луны ... все сами по себе.

Тишина была глубже, чем когда-либо, и он пожал плечами.

- Люди, я только по-настоящему начал копаться в истории Гегемонии, но уже могу сказать вам, что ни один другой вид в этой истории никогда так быстро не переходил от пахоты на волах к полетам на ракетных ускорителях в космос. Мы приковали молнию цепью - приковали ее сами - и никто-никто другой никогда не делал этого в столь крошечном окошке. Это мерцание в оке вечности. Но мы это сделали. Мальчики-обезьяны и девочки-обезьяны - мы сделали это. Наши предки выбрались из могилы Черной смерти и проложили траекторию, которая привела бы нас к звездам быстрее, чем кого-либо другого в истории галактики, если бы шонгейри не пытались убить нас всех.

- Им пришлось делать это с нуля, так какого рода ренессанс, по-вашему, мы сможем осуществить, когда наша отправная точка означает, что звезды уже в наших руках?

Он улыбнулся, не сводя глаз с Ландерса и Зуковски, и эта улыбка была холодной и тонкой.

- Эти ублюдки не просто отдали нам свою технологию. Они дали нам чертовски хорошую мотивацию использовать ее - и совершенствовать - чтобы мы могли показать нашим учителям, насколько хорошо мы усвоили урок, когда снова встретимся с ними.

- Отличная работа на сегодняшней встрече, Дэйв, - сказал Джадсон Хауэлл, вручая Двораку пивную кружку.

- Прошу прощения? - спросил Дворак, склонив голову набок.

- Мне показалось, что ты немного напоминал Уинстона Черчилля. - Хауэлл сверкнул быстрой усмешкой. - Он тоже был довольно честным историком, если я правильно помню.

- И одним упрямым сукиным сыном, - добавил Уильям Джефферс. Несмотря на свой выбор выражений, Джефферс всю жизнь был баптистом, который никогда не прикасался к алкоголю, хотя никогда не был ханжой по отношению к людям, которые это делали. Вместо пива он взял банку Чируайн с заботой по-настоящему зависимых людей, которые знают, что их запасы ограничены. Производство безалкогольных напитков не входило в список приоритетов нового правительства, и, несмотря на его популярность в Каролине и Джорджии, Чируайн был доступен в гораздо меньших количествах, чем пиво.

Что, вероятно, говорило что-то интересное о реальных привычках употребления алкоголя в "Библейском поясе", - размышлял Дворак.

- Он был таким, - согласился Хауэлл. - Он и был таким.

- Никаких размышлений, - сказала Сара Хауэлл, и ее муж посмотрел на нее с еще одной из тех быстрых усмешек, которые так долго были одной из его политических отличительных черт. - Ты будешь таким же твердолобым, каким тебе нужно быть, Джадсон, - сказала она более мягким тоном. - Не беспокойся обо всем том дерьме, которое скопилось вокруг тебя, больше, чем это необходимо.

- Хороший совет, - твердо сказал Джефферс, и Дворак кивнул. Это был хороший совет, и то, что Джефферс поддержал его, только придало ему больше смысла.

Уильяму Джефферсу был шестьдесят один год, у него были седые волосы и карие глаза, и, насколько всем было известно, он также был единственным оставшимся в живых членом конгресса США до вторжения. Он представлял в конгрессе шестой избирательный округ Кентукки почти восемнадцать лет, и правда заключалась в том, что юридически он, возможно, имел гораздо более весомые права на пост президента, чем любой простой губернатор штата. Вполне вероятно, что были и другие выжившие члены конгресса, хотя ни один из них до сих пор не всплыл на поверхность. И на самом деле это могло быть менее вероятно, чем предполагал Дворак, поскольку конгресс заседал, когда напали шонгейри. Джефферс находился за пределами округа Колумбия, направляясь из Вашингтона навестить друга в Питерсберге, штат Вирджиния, когда туда обрушился кинетический удар. Он немедленно отправился домой к своей семье... и добрался до Северной Каролины, прежде чем до него дошло известие, что Лексингтон тоже был уничтожен. Его жена, трое их детей и семеро внуков погибли во время этого нападения, оставив ему только сына Брайанта, его жену и их двоих детей, которым случилось проживать в Хай-Пойнте, менее чем в двадцати милях от этой самой гостиной.

Джефферс распознал "упрямого сукина сына", когда видел его, - подумал Дворак. - Он видел такого каждое утро в своем зеркале, потому что в нем не было ни грамма отступления. На самом деле, чего он хотел больше всего на свете, так это отомстить Гегемонии, которая отдала его родной мир шонгейри.

Эта решимость в некотором смысле сделала еще более удивительным тот факт, что он не заявил о своих собственных притязаниях на президентство, когда законодательное собрание штата, действуя от имени всех Соединенных Штатов, назначило Хауэлла президентом, а он передал управление штатом вице-губернатору Элвину Фостеру. Конечно, закон на самом деле был бы довольно двусмысленным, даже в случае Джефферса. Закон о переходе должности президента никогда не распространялся за пределы кабинета министров, несмотря на опасения после 11 сентября, но, безусловно, можно утверждать, что у кого-то, избранного на национальный пост, было бы больше прав, чем у кого-то, избранного на пост в штате, если бы он решил отстаивать это.

Джефферс этого не сделал по нескольким причинам, самой важной из которых было то, что он был очень, очень умным парнем. Как он указал, он был избран в конгресс менее чем восемьюстами тысячами человек, в то время как Джадсон Хауэлл был избран губернатором более чем десятью миллионами избирателей. С точки зрения демографии, это был немного более широкий мандат, чем тот, которым пользовался он сам. Хауэлл также был главой единственного функционирующего, уцелевшего правительства штата в стране - не сохранилось больше ничего выше уровня округа, - и Джефферс отказался подставлять ему подножку перед лицом такого экзистенциального кризиса. Кроме того, он был почти на двадцать лет старше Хауэлла, и справиться с разрушениями, которые устроили шонгейри, было работой, требующей энергии молодого человека. И, возможно, что еще более важно - и причина, по которой он согласился стать вице-президентом Хауэлла - заключалась в том, что его согласие на президентство Хауэлла имело бы большое значение для легитимизации этой преемственности, если бы появился какой-нибудь другой сенатор или конгрессмен и решил оспорить это.

Двораку пришлось задаться вопросом, сколько людей в ситуации Джефферса, особенно зная, что новый президент, весьма вероятно, в конечном итоге будет командовать практически всей человеческой расой, могли бы принять такое решение. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что со стороны Джефферса это не было результатом какой-либо моральной трусости, какой-либо потребности уклониться от ответственности.

- Послушай Билла, - сказала теперь Сара Хауэлл, легонько хлопнув мужа по плечу. - Он всегда был одним из самых умных людей в Вашингтоне.

- Ты так говоришь только потому, что я всегда был готов прийти на твою программу, - сказал Джефферс с медленной улыбкой, и она рассмеялась.

До избрания Джадсона Хауэлла губернатором Сара Хауэлл была одной из наиболее заметных ведущих кабельных новостей и комментаторов. Она была светловолосой, сероглазой и необычайно привлекательной, что нисколько не повредило ее перспективам. Что еще более важно, однако, она также была красноречивой и, вполне возможно, самым умным человеком в комнате, которая, должен был признать Дворак, при всей должной скромности, не была битком набита манекенами. Став первой леди Северной Каролины, она была вынуждена отложить свою журналистскую карьеру в сторону, что, должно быть, далось ей нелегко. Особенно с учетом того, что после губернаторства Хауэллу явно светил тот или иной национальный офис, что означало, что ее карьера независимого журналиста почти наверняка закончилась навсегда. Не то чтобы она когда-либо предполагала обменять Берк-сквер в Роли на Белый дом.

Конечно, настроение Дворака на мгновение омрачилось; Белого дома больше не было. Или национального торгового центра, или Смитсоновского института, или библиотеки конгресса. Ни мемориала Линкольна, ни национальной галереи.

- Я говорю это только потому, что это правда, - с нежностью сказала она Джефферсу сейчас. - И я знала, что ты должен быть блестящим, а не просто умным, потому что ты почти всегда соглашался со мной!

Джефферс усмехнулся и отхлебнул Чируайн, а Дворак отхлебнул из своей кружки "Пилзнер". Лично он, несмотря на происхождение своей семьи, никогда особо не любил Пилзнер. Его отец пытался - без особого успеха - убедить его в этом, но он предпочитал более темные лагеры и портеры или хороший овсяной стаут. Однако в сложившихся обстоятельствах он был готов согласиться даже на Пилзнер... особенно, по его признанию, на Виктори Прима. Он понятия не имел, где Хауэлл нашел его, хотя в отчетах говорилось, что Даунингтаун, родной город Виктори Примы в Пенсильвании, сохранился.

- Да, он это делал, - сказал Хауэлл. - И Билл здесь действительно один из самых умных, Дэйв. Это одна из причин, по которой я хотел, чтобы он был здесь этим вечером.

- О? - Дворак услышал легкую настороженность в своем собственном тоне. Он довольно хорошо узнал Хауэлла сразу после поражения шонгейри. По пути он обнаружил, что новый президент редко случайно говорит загадочные вещи. Он предполагал, что это была просто еще одна встреча с одним из советников Хауэлла по "кухонному кабинету", но что-то в выражении лица президента...

- Я собираюсь по-настоящему, по-настоящему разозлить Шарон, - сказал Хауэлл, и Дворак почувствовал тошноту, когда кривая улыбка собеседника подтвердила его собственное беспокойство. - Я знаю, что она вообще никогда не хотела, чтобы ты приезжал в Гринсборо, и я знаю, что она думает - справедливо, я добавлю, - что ты нужен ей и детям прямо сейчас. Проблема в том, что мне ты тоже нужен.

- Мы с ней оба это знаем, - медленно произнес Дворак. - Вот почему я здесь.

- Я знаю, но прямо сейчас ты здесь в качестве неоплачиваемого 'специального советника', и мне нужно это изменить.

- Не буду возражать против того, чтобы стать платным консультантом! - быстро сказал Дворак, и улыбка Хауэлла стала шире от его очевидной попытки увести разговор в сторону.

- С этим придется подождать, пока мы снова не запустим валюту. На данный момент доллар США имеет примерно такую же рыночную стоимость, как и какой-нибудь куатлу. Кроме того, у меня есть для тебя еще кое-что на примете.

- Что? - прямо спросил Дворак.

- Госсекретарь, - столь же прямо ответил Хауэлл, и ноздри Дворака раздулись. Государственный секретарь? Это было нелепо! И Шарон застрелила бы его, если бы он пришел домой и сказал ей, что принял предложение. А может, и нет. Может быть, она бы согласилась просто прострелить ему обе коленные чашечки, раз уж детям действительно нужен отец.

- Сэр, я... - начал он, но поднятая рука Хауэлла остановила его.

- Я знаю, ты не рассматривал это, - сказал он, - но на самом деле я думал об этом некоторое время. Это настоящая причина, по которой я оставил должность госсекретаря незаполненной вместо того, чтобы назначить на нее Джессику Толлман. Дело в том, что я больше не могу так оставаться. Ты знаешь, что я связывался с Джеремайей Агамабичи в Саскачеване?

Он сделал паузу, слегка приподняв брови, и Дворак, несмотря на свой шок, кивнул. Джеремайя Агамабичи, премьер-министр Саскачевана, был одним из двух премьеров провинций Канады, переживших первый обезглавливающий удар шонгейри. Реджайна, столица Саскачевана, фактически была пощажена на протяжении всей войны, несмотря на общие потери Канады, которые были по меньшей мере пропорционально такими же тяжелыми, как и потери Соединенных Штатов. Другой премьер, Энсон Макларти из Альберты, занимал свой пост гораздо более короткий период времени, был моложе и менее известен за пределами своей родной провинции. Оттава исчезла в своем собственном огненном шаре вместе с Вашингтоном, округ Колумбия.... и Лондоном, который оставил вице-губернаторов Саскачевана и Альберты в качестве старших должностных лиц короны в Канаде, и они - совместно с Макларти - согласились, что Агамабичи был единственным человеком, который мог стать исполняющим обязанности премьер-министра, несмотря на то, что население Альберты более чем в три раза превышало население Саскачевана.

Говорили, что Агамабичи был жестким, решительным парнем с бульдожьей драчливостью, и он - и Макларти, который стал исполняющим обязанности заместителя премьер-министра - проделали замечательную работу в своих родных провинциях. Однако в остальной части страны дела обстояли не так хорошо, и, несмотря на огромные размеры двух провинций, в них обеих, вместе взятых, проживало едва ли вдвое меньше населения Северной Каролины, существовавшего до вторжения. Канадская инфраструктура пострадала меньше, но канадские зимы были гораздо более суровыми, даже в нормальных условиях, чем у их южных соседей, и было очевидно, что Агамабичи также нуждался во всей помощи, которую он мог получить.

- Билл только что сказал, что Черчилль был твердолобым парнем, - продолжал Хауэлл, - и из того, что я пока вижу, это так же верно и в отношении Агамабичи. Но после того, что мы имеем прямо здесь, он и Макларти вместе удержали крупнейший регион единого, функционирующего правительства в Северной Америке. У них меньше двадцати процентов населения, чем у нас, но географически территория, находящаяся под их контролем - по крайней мере номинально - в шесть раз больше нашей. Более того, у Агамабичи чертовски веские основания претендовать на то, чтобы быть законным главой исполнительной власти Канады, с гораздо меньшим количеством разрывов в цепочке преемственности, чем где-либо еще на планете. Это дает ему еще большую легитимность как главе существующего национального правительства, чем у меня. Это означает, что мне нужно, чтобы он был на моей стороне, когда мы начнем пытаться наладить отношения, и что мне нужен кто-то, кто был бы моим официальным представителем при нем. Что в значительной степени соответствует определению государственного секретаря, не так ли?

- Ну, да, - сказал Дворак через мгновение. - Но я из тех парней, которые управляют стрельбищем, Джадсон, а не дипломат! Я не могу отличить канапе от круассана!

- Это не тот дипломат, который нам понадобится в ближайшем будущем, Дэйв, - вставил Джефферс. - И то, как вы и ваш шурин вели себя во время вторжения, довольно ясно свидетельствует о том, что у вас есть качества, необходимые для того, чтобы быть тем дипломатом, который нам понадобится.

- Билл прав, - серьезно сказал Хауэлл. - И даже если бы ты не вел себя так хорошо, ты все равно был бы мне нужен, потому что мне нужен кто-то, кто является историком. Кто-то, кто, по крайней мере, пытался понять, как думают люди за пределами его собственного пузыря времени и места. Я всегда удивляюсь, сколь немногим людям удается это сделать. Похоже, мы все живем все еще в наших собственных деревнях, по крайней мере, интеллектуально. Но я слушал тебя достаточно долго, чтобы знать, что ты действительно пытаешься. Не думаю, что у тебя всегда получается, но твой средний показатель чертовски хорош, учитывая все обстоятельства. И мне это нужно. Нам это нужно.

- Я ценю комплимент, - сказал Дворак через мгновение, - и вы правы, я действительно пытаюсь это делать. И вы правы в том, что у меня не всегда получается. Думаю, я даже могу понять, к чему вы клоните в этом вопросе, но у меня действительно нет для этого статуса и подготовки.

- В последнее время происходит много чего подобного, - заметил Хауэлл, и Дворак был вынужден кивнуть. - Послушай, - продолжал президент, - есть самые разные люди, которых я мог бы выбрать с факультетов политологии университетов Северной Каролины и Дьюка. Люди, которые, вероятно, имели бы хотя бы теоретическую подготовку, о которой ты говоришь, и которой у тебя нет. Но я не знаю их так, как знаю тебя, я не доверяю им так, как доверяю тебе, и большинство из них - и им не стыдно - в значительной степени укрывались на месте во время вторжения. Вы с Робом этого не сделали.

- Мы планировали, - вполголоса пробормотал Дворак, и Хауэлл фыркнул.

- Конечно, вы это сделали - ни один из вас не идиот! Но когда сопротивление постучалось в вашу дверь, вы не колебались, ни один из вас, и вас чуть не убили по-дурацки. На мой взгляд, это довольно весомое свидетельство. И судя по тому, что я видел об Агамабичи, для него это, вероятно, тоже будет иметь большой вес. Когда я могу получить это в том же пакете, что и кто-то, кто изучал историю так, как ты, и имеет такое четкое представление о том, что нам нужно сделать, прежде чем эти ублюдки из Гегемонии снова придут на помощь, у меня нет выбора. Ты мне нужен, и я беспринципный, коварный ублюдок, который сделает все, что в его силах, чтобы заполучить тебя.

- В своей собственной, к счастью, неподражаемой манере он говорит, что считает тебя лучшим кандидатом на эту работу и что он бы очень, очень хотел, чтобы ты стал его представителем при премьер-министре Агамабичи, - вставила Сара Хауэлл, бросив на своего мужа наполовину насмешливый, наполовину укоризненный взгляд. - И он абсолютно прав, - продолжила она, оглядываясь на Дворака. - У тебя есть качества, которые ему нужны, я думаю, вы с Агамабичи понравитесь друг другу, и это чрезвычайно важно, чтобы мы взяли его на борт.

- На борт? - Дворак переводил взгляд с нее на ее мужа и обратно. - Из всего, что я слышал, они нуждаются в нашей помощи гораздо больше, чем мы нуждаемся в них прямо сейчас!

- Так оно и есть... прямо сейчас, - сказал Джефферс, возвращая взгляд Дворака к себе. - Но так не будет вечно, особенно если Джадсон действительно надеется, что ему сойдут с рук его более грандиозные планы.

- Грандиозные? - повторил Дворак.

- Ага. - Джефферс покачал головой, карие глаза заблестели чем-то подозрительно похожим на восхищение. - Наш Джадсон не довольствуется простой 'узурпацией' поста президента у такой августейшей особы, как я. У него более масштабные планы, начиная с объединения того, что осталось от США и Канады, в единую страну.

Глаза Дворака сузились. Не то чтобы он не видел необходимости в чем-то подобном, но он не понимал, что Хауэлл так далеко продвинулся в этом процессе. В конце концов, они пока еще не собрали Соединенные Штаты снова воедино!

- Начиная с объединения с Канадой? - спросил он.

- Начиная, - подтвердил Хауэлл, и теперь никаких улыбок видно не было. - Мы не можем останавливаться на достигнутом, и прямо сейчас у меня есть все, чтобы это произошло, благодаря сочетанию производственной базы щенков с такими людьми Влада, как Петр и Жасмин. Я контролирую весь доступ к этой отрасли, а это значит, что я решаю, кто может ею пользоваться - и выживать - а кто нет, так что я мог бы заставить практически любого подписаться над пунктирной линией, если бы захотел. Но то, что нам нужно построить, не сработает, если я буду использовать только палку. Это не будет иметь легитимности, потому что любой другой потенциальный политический деятель поймет, что он согласился на это только под давлением. А это значит, что у него не будет необходимой стойкости. Мне нужен кто-то, кто понимает это и кто может помочь мне построить что-то, что будет иметь законность. И я решил, что тот, о ком идет речь, - это ты. Итак, как мне убедить Шарон не стрелять в нас обоих, когда ты, наконец, смиришься с неизбежным и примешь должность?

VI

КИ-УЭСТ,

ФЛОРИДА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Конец дороги, - сказал водитель, останавливая машину.

Майор ВВС США Дэниэл "Лонгбоу" Торино посмотрел через лобовое стекло и вздохнул, осматривая пустое пространство, которое раньше заполнял Семимильный мост к западу от Маратона, штат Флорида. Со времени последнего прохода спутника были взорваны несколько пролетов как нового моста, так и старого. Разрушение инфраструктуры - людьми - было слишком частой проблемой после шонгейри. Вам не нравятся ваши соседи? Разрушьте мост, соединяющий вас. Проблема решена. Хотите создать свою собственную маленькую вотчину? Просто изолируйте свое сообщество и провозгласите себя новым правителем. В постапокалиптическом кошмаре месяцев, последовавших за отступлением шонгейри, если у вас было оружие, чтобы поддержать себя, вам, вероятно, это могло бы сойти с рук. Лонгбоу был просто рад, что он не отвечал за инфраструктуру. Кому бы на плечи ни свалилась эта рутинная работа, теперь ему придется восстанавливать мосты.

Лонгбоу покачал головой. К сожалению, это было нечто большее, чем просто случай плохих соседей. Люди, которые, вероятно, взорвали мост - и которые ждали в пяти милях к западу - были плохими соседями, о чем свидетельствовали грубо нарисованные знаки, которые его глаза могли видеть в темноте в конце моста. Мотивы черепа и скрещенных костей довольно хорошо указывали на то, чего вы могли бы ожидать, если бы продолжили.

Силы контакта уже некоторое время слышали истории о пропавших рыбацких лодках и прогулочных судах. После вторжения рыбацкие лодки продолжали бороздить воды, по крайней мере, до тех пор, пока у них было топливо - в конце концов, людям нужно было есть, - и с течением времени многие из них все чаще не возвращались. Аналогичным образом ходили слухи о гражданских прогулочных судах, покинувших порты на восточном побережье и побережье Мексиканского залива - их владельцы пытались бежать на острова, чтобы спастись от шонгейри, - которые так и не перезвонили, чтобы сообщить о прибытии в пункт назначения. По рассказам местных жителей, Бермудский треугольник работал с максимальной эффективностью. Искаженные сообщения иногда указывали на то, что что-то не так, но запрет шонгейри на использование человеческих самолетов исключал любой вид воздушного поиска, и к тому времени, когда надводные спасательные суда достигли района, суда просто пропадали. Не имело значения, какой тип судна - рыбацкое или прогулочное, - если оно выходило в море само по себе, слишком часто оно исчезало без следа.

Лонгбоу Торино верил в Бермудский треугольник не больше, чем в доброту человеческих сердец; он заподозрил нечестную игру еще до того, как увидел спутниковые фотографии пропавших кораблей в порту. Он жестом приказал грузовикам, нагруженным припасами, начать медленный процесс выезда задним ходом по шоссе туда, где они могли бы развернуться, затем с еще одним вздохом сел обратно в машину. Хотя ему удавалось обходиться пряником в большинстве сообществ, с которыми приходилось контактировать, он подозревал, что Ки-Уэсту понадобится кнут.

- Вертолеты, приближающиеся к Ки-Уэсту, это дежурная башня Ки-Уэст. Вы входите в запрещенное воздушное пространство. Поверните сейчас же, или будете уничтожены.

- Что это, черт возьми, такое? - спросил пилот, капитан Джим "Бут" Хилл, оглядываясь через плечо на заднюю часть вертолета национальной гвардии Флориды HH-60M "Блэк Хоук".

- Это наши новые друзья, - ответил Лонгбоу, переключая радио в кабине на 121,5 МГц - международную частоту бедствия, или "спасение".

- Это не похоже на то, как разговаривают со мной мои друзья.

Лонгбоу улыбнулся. - Может быть, это потому, что они еще не знают, насколько я очарователен.

- Да, наверное, это оно.

Лонгбоу переключился на УКВ и передал: - Башня Ки-Уэст, это служба спасения номер один, вылет четырех вертолетов армейской охраны для посадки в Ки-Уэст.

- Спасение номер один, у вас нет разрешения на посадку в Ки-Уэсте. Держитесь подальше от нашего воздушного пространства, или вы будете уничтожены.

- И как именно ты предлагаешь это сделать, Ки Уэст? - спросил Лонгбоу.

- Будьте готовы.

Лонгбоу снова переключился на интерком. - Это начинает бесить - блядь! - закричал он, когда в послезакатных сумерках мимо строя промчалось серое пятно.

- Что, черт возьми, это было? - спросил "Бут", осматривая небо в поисках других самолетов.

- F-18, - ответил Лонгбоу, также отыскивая что-нибудь еще. - Разведчики сказали, что у них здесь по крайней мере один действующий. Проблема в том, что у них может быть два. Мы не уверены в этом моменте.

Бут бросил на него очень красноречивый взгляд человека, который по какой-то причине считает, что его недостаточно проинструктировали.

- Спасение номер один, башня Ки-Уэст. Я так понимаю, теперь вы осознаете, что мы могли бы уничтожить вас по своему желанию?

- Башня, мы понимаем ваше предупреждение, - ответил Лонгбоу. Облет не дал ему возможности увидеть, был ли самолет вооружен - что, вероятно, было сделано намеренно, - и он не был готов признать это. Однако это доказывало, что у них был по крайней мере один действующий истребитель, что было больше, чем у него было на данный момент.

- Хорошо, - ответила башня. - Развернитесь и немедленно покиньте наше воздушное пространство.

- Я могу это сделать, - ответил Лонгбоу. - Но если я это сделаю, я собираюсь вернуться с полетом четырех F-22, и мы посмотрим, кому принадлежит небо. - Двое могли бы сыграть в игру с блефом.

- Не верю, что ты можешь, - ответила башня. Последовала пауза, а затем голос спросил: - Чего ты хочешь?

- Спасение один хотел бы приземлиться и поговорить с тем, кто за это отвечает. Я представитель законного национального правительства, - ответил Лонгбоу. Ну, во всяком случае, в основном законного, - добавил он про себя.

На этот раз пауза была еще длиннее, и Лонгбоу знал, что он добился прогресса, если контролеру пришлось пойти поговорить с кем-то более высоким в цепочке командования.

- Спасение один, - в конце концов ответил голос, - вам разрешено доставить один вертолет на международный аэродром республики Конч. Не пытайтесь приземлиться на поле Бока-Чика, иначе вы будете уничтожены. Остальные три вертолета в вашем рейсе должны сейчас развернуться, или вы все четверо будете уничтожены.

- Что такое с этим парнем? - спросил Бут. - У него тяжелый случай "или ты будешь уничтожен". Разговаривает как кто-то с комплексом Дэйлика!

- Понятия не имею, - сказал Лонгбоу, - но, по крайней мере, у нас есть разрешение на продолжение. Отправьте другие вертолеты обратно, пока я поговорю с ним.

Он снова переключился на радио.

- Принято все, башня. Мы направляемся на международный аэродром и отправляем троих обратно на базу.

Он увидел, как другие вертолеты оторвались от земли и развернулись, и почувствовал, как его охватило чувство неловкости. Хотя он был почти уверен, что сможет пережить крушение вертолета - черт возьми, он с угнанного шаттла "вышел в открытый космос" без какой-либо защиты от жесткого вакуума, чтобы сесть на флагманский корабль шонгейри, - все же он не был уверен на сто процентов. И не особенно хотел пробовать это выяснить. Кроме того, нужно было подумать об экипаже. Они, конечно, не пережили бы этого, и это заставило его почувствовать что-то еще, чего он давно не чувствовал... а именно, неудобство. Ему никогда не нравилось терять людей под своим командованием.

- Ты уверен в этом? - спросил Бут, вероятно, чувствуя то же самое.

- Да, просто поставь меня на землю, и я во всем разберусь.

- Уверен, что у тебя все будет хорошо, когда мы туда доберемся, - сказал Бут. - Я слышал ... рассказы... о вас. Хотя мой второй пилот и я... немного больше... уязвимы для вражеского огня, если ты понимаешь, что я имею в виду.

- С нами все будет в порядке, - ответил Лонгбоу. Хотя его голос звучал уверенно, в глубине души он явно не чувствовал себя так. Что именно представляла собой вся эта "история с вампирами"? Были ли у этого пределы? Был ли у него срок годности или предел ущерба? В него стреляли, и он выжил, но что, если его унесет ветром с неба? Сможет ли он пережить это? Если да, то будет ли он все еще цел и невредим?

У него не было информации ни по одному из этих вопросов. Он хотел потратить больше времени на обсуждение пределов вампиризма с Владом, прежде чем захваченные дредноуты отправятся на свою миссию мести, но у них так и не дошли руки до этого. О, Влад предельно ясно разъяснил всем им субординацию, оставил им кучу предостережений о вещах, которые им было запрещено делать, и дал Лонгбоу и Петру Ушакову отдельный список того, на что следует обратить внимание, но все это оставило мало времени для изучения физических пределов того, с чем вампир мог столкнуться и выжить, что оставляло его в некоторой степени в подвешенном состоянии. Он знал, что он больше, чем человек... но насколько больше? Будет ли этого достаточно?

Он пожал плечами и отложил вопросы в сторону, разделив свои страхи на части, как он научился делать давным-давно, будучи пилотом истребителя. Беспокойство о вещах, на которые вы не могли повлиять, отвлекало и не способствовало завершению миссии. У него был допуск в аэропорт, и он был в пути. Он бы заставил это сработать.

- Посмотри по левому борту, - сказал Бут, прерывая его размышления.

Они пролетали мимо бывшей военно-морской авиабазы на Бока-Чика-Ки, и он мог видеть мигающие огни приземляющегося F-18.

- Я вижу это, - сказал он.

- Предположим, это тот, кто нас облетал? - спросил Бут.

- Возможно. Я не могу себе представить, что их у них слишком много. Если бы здесь была развернута эскадрилья, сомневаюсь, что они избежали бы любящего внимания шонгейри.

- Похоже, у "Хорнета" ракеты на концах крыльев. В конце концов, он мог бы сбить нас.

- Может быть, а может и нет, - ответил Лонгбоу. - У них всегда есть Сайдуиндеры на кончиках крыльев. Я думаю, это помогает их аэродинамике. Хотя понятия не имею, являются ли эти ракеты боевыми или просто учебными снарядами.

- Достаточно справедливо. Я просто говорю, давайтепостараемся не делать ничего такого, о чем мы узнаем, хорошо, сэр?

- Конечно, - ответил Лонгбоу.

- Ха, - сказал второй пилот, капитан Дэвид Пэкер, несколько секунд спустя. - Ты бы видел пристани, мимо которых мы собираемся проехать.

- Почему это? - спросил Лонгбоу.

- Они полны. И не только с лодкой в каждом слипе. Все приливные бассейны полны кораблей, стоящих на якоре. Они упакованы, как сардины.

- Возможно, это какие-то из пропавших лодок, - добавил Бут. - Их определенно целая куча.

- Да, это они, - ответил Лонгбоу. - Мы подтвердили их принадлежность с помощью снимков, сделанных сверху. - У него не было времени раздумывать над этим дальше, поскольку еще через минуту они достигли международного аэродрома. Их ждал грузовик с мигалками и табличкой - "Следуйте за мной", и Бут последовал за ним к пандусу перед зданием терминала и месту посадки, окруженному мощными огнями. Наземный экипаж проводил его туда, дождался посадки, а затем приказал им выключить вертолет, когда прибыло еще несколько грузовиков с людьми с винтовками.

Лонгбоу выскользнул из вертолета, держа руки так, чтобы мужчины - теперь наставившие винтовки на него - могли их видеть. - Поехали, - сказал один из мужчин, указывая винтовкой на ближайший грузовик.

- А что насчет них? - спросил Лонгбоу, кивая в сторону двух пилотов вертолета.

- Они могут остаться здесь, - ответил тот же мужчина. Он одарил Лонгбоу злобной ухмылкой. - Не волнуйся, с ними ничего не случится ... при условии, конечно, что ты хороший мальчик. А теперь залезай в грузовик!

Лонгбоу забрался в кузов грузовика, и он с ревом помчался вниз по пандусу на шоссе А1А. Через пару минут они подъехали к ряду роскошных кондоминиумов, и его провели в комнату на верхнем этаже. Лидер группы постучал, и через несколько секунд дверь открыла женщина... почти без одежды. Лонгбоу предположил, что это был купальный костюм, но количество материала, которое на ней было надето, могло бы послужить лейкопластырем. Для очень мелкого пореза.

Она прошла мимо них, задрав нос, и направилась в сторону бассейна, так что Лонгбоу решил, что это действительно купальник. Один из головорезов толкнул его в спину, и Лонгбоу повернулся, чтобы свирепо посмотреть на него.

- Иди! - сказал громила. - Перестань пялиться на подружку губернатора.

Лонгбоу решил, что губернатор потеряет наглядный урок, если он на самом деле этого не увидит, поэтому он проигнорировал мужчину и вошел в комнату, где его приветствовала другая женщина, одетая во что-то похожее на то, что было на первой женщине. Он пожал плечами; может быть, это была какая-то форма. Эта женщина улыбнулась и указала на балкон.

- Губернатор примет вас на веранде.

Лонгбоу фыркнул - балкон отеля вряд ли можно было назвать верандой, - но вышел и обнаружил губернатора сидящим напротив и смотрящим на Мексиканский залив. Тот сделал глоток фруктового напитка и махнул Лонгбоу на место по другую сторону маленького стеклянного столика от себя.

- Итак, - сказал он без всяких предисловий, - ты своего рода представитель правительства?

- Да, - сказал Лонгбоу, садясь. Двое головорезов последовали за ним на балкон и встали за его стулом, из-за чего балкон казался переполненным. - Я майор Дэниэл Торино, военно-воздушные силы США, и я здесь, чтобы поговорить с тем, кто руководит этой маленькой операцией.

- Небольшая операция? - спросил мужчина. - Ты ранишь меня. Я приложил к этому много усилий, и у нас здесь происходит нечто замечательное. Возможно, он пока не такой большой, как нам бы хотелось, но он растет с каждым днем. Наркотики, пиратство... мы можем даже немного заняться секс-торговлей. У нас большие мечты.

- А вы кто такой?

- Я Пол Бич, губернатор республики Конч. - Он склонил голову набок. - А ты из какого правительства?

- Правительство Соединенных Штатов Америки.

- Я не думал, что оно больше существует, точно так же, как ваши военно-воздушные силы. Шонгейри избавились от них обоих.

- Возможно, какое-то время это было правдой, - сказал Лонгбоу, - но мы избавились от шонгейри и снова объединяем Соединенные Штаты. На этот раз у руководства есть большие мечты...

- Не так ли, как у всех нас, - перебил губернатор.

- Уверен, что у вас есть планы воспользоваться анархией, которую вызвали шонгейри...

- ...Где анархия, там и прибыль, - процитировал губернатор, снова перебивая.

Лонгбоу нахмурился. - Вы хотите услышать то, что я должен сказать, или нет?

- На самом деле, нет, не хочу, - ответил губернатор. - Мы вполне довольны здесь тем правительством, которое мы создали. Люди приносят нам свои игрушки, - он махнул рукой в сторону огней десяти парусников, стоящих на якоре у берега, - а мы превращаем их в наркотики или наличные деньги - все, что нам нужно, - и закупаем необходимый нам импорт. Учитывая все обстоятельства, сейчас у нас здесь довольно хорошо, и нам не нужно, чтобы какое-либо правительство на севере указывало нам, что мы должны делать или сколько из наших денег мы должны им отправлять.

Губернатор снова повернулся к Лонгбоу и улыбнулся. - Тем не менее, я действительно благодарю тебя за подарок в виде твоего вертолета. При перелетах на Кубу и обратно это сделает нашу логистику намного более управляемой.

- Понятно. - Лонгбоу встал, не обращая внимания на головореза позади себя и пистолет, направленный ему в затылок. - Я так понимаю, это ваша окончательная позиция, и вас не интересует то, что я могу предложить?

- Все, что ты предложишь, будет иметь определенные условия. Мы здесь, в республике Конч, не любим поводья. - Губернатор сделал прогоняющее движение рукой. - А теперь, беги вперед. Я уверен, что мы сможем найти для тебя какой-нибудь транспорт, чтобы ты мог отвезти мое послание обратно вашему правительству.

- Я не могу этого сделать, - сказал Лонгбоу. - О чем я забыл упомянуть, так это о том, что мое предложение не подлежит обсуждению. Ты можешь принять его... или я убью тебя и найду кого-нибудь другого, кто будет разумнее. Мы сформируем правительство, независимо от того, скольких преступников нам придется казнить, чтобы это произошло.

- Мне не нравится, как ты разговариваешь с губернатором, - сказал головорез, который толкнул его ранее, приставляя пистолет к виску Лонгбоу.

Лонгбоу повернулся так, что дуло оказалось у него между глаз, и смотрел поверх него на головореза. - Ты пытаешься напугать меня? Потому что, если это так, тебе придется постараться еще больше.

- Ты что, издеваешься надо мной, чувак? - спросил бандит. - Я убью тебя! Я убью тебя прямо здесь, прямо сейчас!

- Не-а. Все равно не выйдет.

- Почему бы? - спросил губернатор. - Потому что ты думаешь, что кто-то придет и спасет тебя? Может быть, какие-нибудь спецподразделения из того правительства, о котором ты упоминал? Ты ошибаешься. Может быть, ты думаешь, что мы боимся вашего мнимого президента, или как там он себя называет? Ну, а мы - нет. Теперь мы республика Конч, и ты на нашей земле.

- Нет, я не боюсь, потому что мог бы убить вас всех, если бы захотел, и вы никак не смогли бы меня остановить.

- Что? - спросил бандит. - Ты думаешь, что ты что-то вроде мастера каратэ?

- Нет, - ответил Лонгбоу, поднимая руку, - я вампир. - Челюсти отвисли через балкон, когда кончики его пальцев удлинились, а ногти превратились в когти.

- Трахни меня! - заорал бандит.

Он выстрелил, но Лонгбоу уже был в движении. Его рука скользнула по головорезу, и глаза мужчины расширились, когда Лонгбоу разорвал ему горло, брызнув кровью. Другой крепыш начал нажимать на спусковой крючок своего пистолета, но Лонгбоу поднял его и отвел в сторону, затем рубанул по шее мужчины, сломав ее. Лонгбоу схватил свежий труп - почти вдвое больше его самого - легко поднял его и перебросил через балкон. Он приземлился с глухим стуком сразу после того, как первая пуля ударилась о пол балкона. Из глубины номера донесся крик.

- Нет, спасибо, - сказал Лонгбоу, глядя на труп на балконе. - Ты не в моем вкусе.

Губернатор отодвинул свой стул от Лонгбоу, пока тот не оказался вплотную к стене. Одна рука указывала на Лонгбоу поверх остатков его пролитого напитка, стекавших с края стола.

- К-к-как... - заикаясь, пробормотал он, широко раскрыв глаза. - Как ты это сделал?

- Он скучал по мне, - сказал Лонгбоу, с отвращением глядя на каплю крови на одном из своих когтей. - Вероятно, под воздействием наркотиков, - отметил он, затем вытер его о штаны мертвого бандита.

- Нет, он не промахнулся, - ответил губернатор, указывая на углубление на голове Лонгбоу, которое закрылось у него на глазах. - Я видел это! Пуля прошла через твою голову! - зубы мужчины стучали, и Лонгбоу мог видеть, что он быстро теряет контроль над своими способностями. - Как ты все еще жив?

Лонгбоу пожал плечами. - Я же говорил тебе. Вампир. - Он улыбнулся, поправляя свой стул и садясь обратно. - Итак, мы говорили о том, какое послание я собирался передать своему президенту. Ваше намерение вернуться в Штаты, или вы хотите посмотреть на некоторые другие вещи, которые я могу сделать?

- Нет. - Губернатор испуганно улыбнулся Лонгбоу и резко покачал головой. - Нет, думаю, что увидел достаточно, - сказал он. - Где мне подписаться?

VII

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Я говорю тебе, ты мог бы с таким же успехом просто сдаться, улыбнуться и смириться с эти, - сказал Дэйв Дворак своему шурину.

- Черт возьми, я так и сделаю! - сердито парировал Роб Уилсон, ковыряясь в картофельном пюре на своей тарелке.

Фуд-корт вокруг них был наполнен гулом разговоров и звоном столовых приборов. Несмотря на стиль самообслуживания в кафетерии фуд-корта, одноразовая пластиковая посуда и тарелки еще не вошли в производственные очереди трехмерных принтеров, поэтому молодое национальное правительство закупило все запасы оборудования столовой и столовых приборов в мегацентре Уолмарт в четырех милях к западу от I-40. Вновь вернулась, хотя, вероятно, временно, работа посудомоек, и в целом процесс приема пищи стал довольно шумным.

- Ты действительно думаешь, что сможешь отказать ему, Сэму и Ландерсу? - скептически спросил Дворак.

- Эй! Просто потому, что тебя втянули в это шоу собак и пони, не значит, что я должен делать то же самое, - прорычал Уилсон. - Кроме того, это не моя работа. Это даже не то, что я делал, когда все еще был в отстое!

- О, это правда? - Дворак откинулся на спинку своего стула. - Полагаю, моя собственная долгая карьера в дипломатии и деликатные международные переговоры на высоком уровне объясняют, как он запугивал меня, чтобы я согласился на новую работу?

- Даже не упоминай это! - Уилсон помахал указательным пальцем перед носом своего шурина. - У меня был долгий разговор с моей любимой младшей сестрой об этом твоем выступлении в качестве "государственного секретаря". Помню, что ее точные слова были "как пчела на мед".

- Я выдержал значительно более жесткую борьбу, чем она мне приписывает, - с достоинством сказал Дворак. - Она все еще ... просто немного злится, вот и все. Уверен, что со временем она справится с этим. Например, когда-нибудь в следующем, я не знаю - ты думаешь, может быть, десятилетии? Это звучит примерно так?

- Ха! Скорее, двадцать лет - если тебе повезет!

- Тогда это еще одна причина, по которой ты должен расписаться на пунктирной линии. Страдание любит компанию.

- Нет, - упрямо сказал Уилсон.

- Роб, это произойдет. И ты знаешь, так же хорошо, как и я, хочешь ты это признавать или нет, что если Хауэлл лично скажет "Но вы нам нужны", бросив на тебя этот серьезный, орлиный взгляд, он получит то, что хочет. Он всегда так делает. Посмотри на меня!

- Я так стараюсь этого не делать, - возразил Уилсон. - Я имею в виду, посмотри на себя. - Он вздрогнул. - Это первый раз, когда я вижу тебя в галстуке с тех пор, как вы с Шарон обновили свои свадебные клятвы.

- Ну, по крайней мере, это не будет таким большим потрясением для твоего организма. Ты привык носить форму.

- Я не надевал ее почти шесть лет!

- И к чему ты клонишь? Я полагаю, что обновление обета, о котором ты говоришь, произошло семь лет назад.

- Но...

- Господи, Роб. - Дворак покачал головой. - Послушай, я знаю, что ты должен крепко бороться из уважения к себе. Но я также знаю, что ты тоже не хочешь сидеть в стороне, когда все это будет построено. Итак, в чем, черт возьми, проблема?

Уилсон на мгновение впился в него взглядом, затем поморщился.

- Он хочет сделать меня гребаным офицером, - прорычал он наконец. - Я был гребаным E-8 - главным сержантом - Дэйв. Что я знаю о том, чтобы быть офицером? Черт возьми, я зарабатывал на жизнь!

- Гм. - Дворак снова откинулся на спинку стула, потирая бороду. Этого он не слышал, и ему пришлось признать, что в непокорности Уилсона было гораздо больше смысла. Но все же...

- Роб, будет много людей, которые будут делать много вещей, для которых, по их мнению, они на самом деле не подходят, и это, вероятно, более справедливо в военной сфере, чем где-либо еще, во многих отношениях, - сказал он более мягким тоном. - Щенки вышибли все дерьмо из вооруженных сил США, и ты это знаешь. Ужасно много ветеранов тоже погибло, сражаясь в одиночку. Ты сам был достаточно близок к этому раз или два, и ты держал себя чертовски хорошо. - Он потер все еще восстанавливающееся плечо, спокойно глядя через стол на своего шурина. - Ты мог бы сказать, что у Хауэлла довольно хорошее резюме в том, что касается тебя. И я знаю, что ты никогда не был офицером, но ты потратил двадцать проклятых лет - на самом деле двадцать три, если кто-то считает, - выясняя, как спасти офицеров от самих себя. Ты думаешь, это очко не в твою пользу?

- У меня нет для этого образования, - сказал Уилсон, отводя взгляд. - Ты знаешь, что я облажался, не воспользовался льготами на образование.

- Да, знаю, - кивнул Дворак. Он действительно знал это, так же как знал, как горько Уилсон иногда сожалел об этом. - Но я также знаю, что хочешь ли ты признаться в этом кому-либо еще - или самому себе, - ты один из самых умных парней, которых я знаю. Может быть, твое "книжное обучение" немного поверхностно, но у тебя есть тонны того, что моя мама называла "мудростью", и все те тяжелые удары, которые ты получил по пути, вбили много здравого смысла в твой толстый ирландский череп.

- Ты всегда говоришь самые милые вещи, - ответил Уилсон. Губы Дворака дрогнули, но он отказался отклоняться от темы.

- Послушайте, позволь мне указать тебе кое на что, - сказал он. - У тебя нет высшего образования. Ну, у меня их три, и когда щенки появились здесь, я занимался тем, чем хотел заниматься, а именно управлял стрельбищем и продавал огнестрельное оружие. Не думай, что все эти мои дипломы были точно частью описания работы. И, даже если отсутствие у тебя формального образования было бы дисквалифицирующим фактором до того, как щенки попали к нам, что, черт возьми, заставляет тебя думать, что сейчас это будет так? Не только из-за того, как сильно Хауэлл и Ландерс нуждаются в твоем опыте, идиот, но и потому, что у нас теперь есть нейронные педагоги. И я случайно знаю, что ты проводишь с ними много времени. Компенсируя некоторые из тех преимуществ образования, от которых отказалась ваша младшая версия, не так ли? Из того немногого, что уже сказал мне Ландерс, у меня возникло предчувствие, что с появлением Сети традиционные требования к образованию для присвоения звания, скажем так, будут существенно пересмотрены.

- Может быть, - сказал Уилсон через минуту.

Он сидел, глядя на что-то, что мог видеть только он, а Дворак терпеливо ждал. Наконец, глаза Уилсона сфокусировались.

- Ты понимаешь, что я точно знаю, что ты задумал, верно?

- Что заставляет тебя думать, что я "что-то задумал"?

- Ищешь укрытие - вот что ты делаешь. В следующий раз, когда Псих начнет приставать к тебе из-за всей этой истории с госсекретарем, ты бросишь меня прямо под автобус, не так ли?

- В тощую нью-йоркскую минуту, - сказал Дворак с улыбкой.

- Ну, ты же понимаешь, что мои ... сомнения по поводу моей собственной квалификации для, скажем так, более высокой должности - это только часть проблемы, верно? Ты знаешь, как они хотят назвать этот новый аборт, который они готовят, не так ли?

- Нет, не совсем. - Дворак пожал плечами. - Честно говоря, это не моя обезьяна. У меня у самого их предостаточно.

- Ну, я могу понять, почему они говорят о его переименовании. Не могут же они называть это американскими военными, когда нынешний президент США занят приготовлением чего-то значительно более грандиозного, не так ли? Так что, я думаю, называть это "вооруженными силами Континентального союза" имеет какой-то смысл. Но они говорят о полной отмене термина "морской пехотинец". - Он покачал головой. - Это слишком далеко, Дэйв. Шаг слишком далеко!

- Так что же они планируют использовать вместо этого?

- О, они все еще работают над этим. Последнее, согласно моим источникам, это что-то вроде "экспедиционных сил вооруженных сил Континентального союза".

- Ты шутишь, верно?

- О, нет, я не шучу. Просто подумай об аббревиатуре - ЭСВСКС. Как, черт возьми, ты это произносишь? Звучит так, будто кошку вырвало в углу, черт возьми!

- Итак, как бы ты их назвал?

- Должно быть, морские пехотинцы, - твердо сказал Уилсон. - Меня не волнует ничего другое, но они должны быть морскими пехотинцами. 'Космические десантники', может быть. В этом есть что-то приятное.

- Ты только что жаловался на аббревиатуры, - заметил его шурин. -Ты же знаешь, что если вместо этого они выберут "космические десантники", это будет произноситься как К & Д, не так ли? Ты готов ко всем этим шуткам?

Уилсон скрестил руки на груди, расправил плечи и сердито посмотрел на меня.

- Это лучше, чем звучать как блюющий кот, - сказал он упрямо. - И, поверь мне, они услышат от меня об этом!

- Удачи, - сказал Дворак, со смешком качая головой. Затем он протянул через стол здоровую руку и легонько хлопнул Уилсона по плечу. - Иди и возьми их, Тигр.

- Я так и сделаю. Ты увидишь, что я так и сделаю! - сказал Уилсон. - Тут я точно не сдамся без боя!

VIII

САН-САЛЬВАДОР-ДА-БАЙЯ-ДЕ-ТОДОС-ОС-САНТОС,

БАЙЯ,

БРАЗИЛИЯ

- Ты уверен в этом? - спросил Фернандо Гарсао, выглядывая из окна конференц-зала. Конференц-зал - и вся анфилада офисов на четвертом этаже здания - когда-то принадлежали губернатору штата Байя, Бразилия.

В любом случае, они принадлежали губернатору... пока не пришли демоны. Теперь это был его офис - офис исполняющего обязанности президента Бразилии. Это была должность, которую он никогда не хотел и никогда не ожидал получить. Профессиональный юрист и судья, он совсем не имел политических устремлений. Даже если бы он собрался, они были бы недосягаемы - за несколько месяцев до прихода шонгейри он занял пост председателя верховного федерального суда и стал главным судьей верховного суда Бразилии, что практически исключало любое стремление к выборной должности.

После приведения к присяге он вернулся в свой родной город Сан-Сальвадор-да-Байя-де-Тодос-ос-Сантос, или Сальвадор, как его чаще называли, чтобы поддержать свою младшую дочь во время рождения ее первенца. К сожалению, демоны выбрали именно это время для прибытия, и они разбомбили города Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро, а также федеральный округ Бразилиа. В последующие дни был нанесен удар по ряду других, более мелких городов, а также по всем военным объектам Бразилии. Сальвадор, по какой-то причине, пощадили, но к тому моменту ущерб уже был огромен.

В результате удара по Бразилии было обезглавлено правительство, убиты президент, председатель палаты депутатов и председатель федерального сената. Еще один представитель власти выше Гарсао в президентской линии наследования, вице-президент Виктор Лопес, был убит, когда снаряд орбитальной бомбардировки попал в Рио-де-Жанейро к северу от статуи Христа-Искупителя на вершине горы Корковадо, где Лопес проводил фотосессию.

Четвертый в очереди преемства, председатель верховного федерального суда Фернандо Гарсао стал исполняющим обязанности президента Гарсао, ответственным за исполнение обязанностей президента в ожидании выборов нового президента и вице-президента, которые, как предполагается, завершат нынешний президентский срок.

Он иронически рассмеялся про себя. Как будто это было так просто. Провести новые выборы в стране, население которой внезапно сократилось с почти 200 миллионов человек до чуть менее половины, которая только что потеряла большинство своих федеральных законодательных, исполнительных и судебных органов власти, а также большую часть своей инфраструктуры и средств связи. Белу-Оризонти, Манаус, Гуарульюс ... список убитых городов был длинным и ужасным, но он сделал то, что было в его силах. Он держал страну вместе, как только мог.

Однако он не был полностью удовлетворен своим "только".

Байя, как и остальные бразильские штаты, была полуавтономной и имела свою собственную конституцию, систему правосудия и законодательное собрание. В основном это помогло сохранить стабильность в стране, поскольку выжившие губернаторы - более трети из них погибли вместе со своими столицами - вступили в управление своими штатами под железным правлением демонов. Хотя о некоторых более сельских штатах на западе некоторое время ничего не было слышно - они, по-видимому, создали себя как новые мини-нации, - большинство городских штатов вдоль атлантического побережья пережили зиму и правление шонгейри и избежали полного краха цивилизации.

Но затем Гарсао обнаружил, что есть кое-что еще хуже, чем то, что инопланетяне правят их обществом: когда эти инопланетяне внезапно исчезают, и не остается ничего, что могло бы заполнить пустоту власти, которую они оставили после себя.

До прибытия инопланетян восемьдесят два процента населения страны проживало в ее городах. В то время как некоторые люди покинули оставшиеся города после бомбардировки, чтобы укрыться в сельской местности - во всяком случае, те, у кого были для этого средства, - подавляющее большинство все еще жило в прибрежных анклавах Бразилии. Когда цивилизация пала, она пала быстро, поскольку отчаявшиеся - или беспринципные - люди в свою очередь стали причинять страдания, хаос и убийства своим собратьям. И без того подорванный авторитет того, что осталось от местных правительств, рухнул под натиском насилия и террора, когда криминальные авторитеты, увидевшие возможность стать полевыми командирами, сражались за руины, оставленные шонгейри. Ресифи и Наталь вдоль побережья погрузились в хаос, и большая часть их городских районов, уцелевших после бомбардировок шонгейри, была сожжена. Тысячи, а по некоторым сообщениям, и сотни тысяч людей погибли от рук своих собратьев только в этих двух городах, и одному Богу известно, сколько еще погибло в небольших городах, которые также пострадали от всеобщих восстаний и преступной деятельности.

Хотя в Сальвадоре и большей части Байи местная полиция до сих пор держала ситуацию под контролем, "Командо Вермельо", преступная организация, занимающаяся главным образом нелегальной торговлей оружием и наркотиками, захватила Аракажу, примерно в трехстах километрах к северу, и расширяла свое влияние в Байе. Банда была привлекательна для молодых, страдающих от нищеты мужчин - которыми трущобы Сальвадора были переполнены еще до вторжения - и вербовала их, спонсируя спортивные мероприятия и вечеринки с фанк-музыкой в караоке, где Командо Вермельо знакомила их с различными наркотиками.

Даже до шонгейри у Командо Вермельо были последователи в Байе, которая до вторжения страдала от одного из самых высоких уровней бедности в Бразилии, а также носила титул национальной столицы убийств. В Бразилии после шонгейри организация была сигналом сирены для мужчин, которым нечем было заняться и у которых не было других вариантов. Не потребовалось много усилий, чтобы подтолкнуть криминальный элемент к попытке захвата Байи, и он знал, что большая часть бедного населения Байи, столкнувшегося с предстоящей зимой, была готова восстать вместе с ними, если они пообещают то, что правительство в последнее время не могло обеспечить в достаточной мере - продовольствие.

- Ты уверен в этом, Рауль? - снова спросил Фернандо Гарсао. - Командо Вермельо организует продовольственный бунт на следующей неделе?

- Уверен. - Рауль Бельтраме, его министр юстиции, отвечал за федеральную полицию и соблюдение федеральных законов Бразилии. - Мы слышали об этом от слишком многих наших информаторов, чтобы ошибиться.

- Что они надеются получить от продовольственного бунта? Еще больше мертвых? Разве у нас уже не было достаточно смертей в Бразилии?

- Они надеются захватить власть в стране, - ответил Бельтраме. - И им все равно, сколько людей за пределами их организации умрет, чтобы поддержать это дело. - Он пожал плечами. - Их почти не волнует, сколько их собственных людей низкого уровня погибнет в ходе операции. Жизнь дешева для лидеров Командо Вермельо.

- Таким образом, они подталкивают людей к бунту. Что тогда?

- Они врываются и дают им еду, - ответил Эдсон Падилья, министр сельского хозяйства, животноводства и снабжения. - Если они делают это, то внезапно становятся героями в глазах людей, и они позиционируют себя именно для этого. - Его губы скривились. - Они скупают все запасы, которые могут найти, и это отчасти объясняет, почему нам так трудно снабжать города. Они либо заставляют фермеров продавать им это, либо убивают фермеров и забирают продовольствие у них. В любом случае, они иссушают поток продовольствия, направляющийся в Сальвадор.

- Итак, какие у нас есть варианты? Что мы можем с этим поделать?

Падилья пожал плечами. - Убить убийц?

- Возможно ли это, Рауль? - спросил Гарсао. - Ты можешь найти их и остановить? И, может быть, забрать еду, которую они украли по пути?

- Мы пытаемся, но каждый раз, когда мы привлекаем кого-то к их операции, их разоблачает и убивает Командо Вермельо. - Бельтраме вздохнул. - Похоже, у нас есть "крот" в федеральной полиции, и это затрудняет поиск добровольцев, чтобы попытаться проникнуть в их организацию".

- Может быть, нам следует просто пригласить демонов обратно, - пробормотал Эдсон Соарес, министр иностранных дел. - Конечно, они убили половину наших людей, но, по крайней мере, они знали, как навязать свою волю.

- Это не смешно, - сказала Наталья Перес, министр по правам человека. - Половина нашего населения мертва, и ты думаешь, что это шутка?

- Нет, я просто говорю, что все было лучше, когда они были здесь, - ответил Соарес, пожимая плечами. - Я также знаю, что они вернутся. Настолько могущественная раса? Не может быть, чтобы они просто 'сбежали', когда уже выигрывали. Должно быть, что-то заставило их сосредоточить свое внимание в другом месте - возможно, они проигрывали войну на другой планете и нуждались в войсках, - но мы ничего не сделали, чтобы заставить их уйти. Мы не вынуждали их уходить, и мы не можем помешать им вернуться. Почему бы им не вернуться сейчас, чтобы они могли бросить несколько камней на головы Командо Вермельо?

- Хотя я и не хочу их возвращать, тем не менее, это тема, по которой я хотел бы получить больше информации, - отметил Гарсао. Его взгляд переместился на своего министра обороны. - Есть ли у нас какие-нибудь идеи, куда делись демоны? Знаем ли мы, ушли ли они не только из Бразилии, но и из всего мира?

Диего Санчес покачал головой. - Мы не можем это подтвердить, но инопланетяне, похоже, покинули всю Землю. Хотя мы понятия не имеем, почему.

- Я могу это подтвердить, - ответил Матеус Ромеро, министр науки, технологий, инноваций и коммуникаций. - Мои люди общались по высокочастотному радио со станциями по всей планете. Пришельцы не только покинули Бразилию, они полностью исчезли с Земли.

- Эти станции говорят, почему это так? - спросил Санчес, явно раздраженный тем, что слышит это в первый раз. Гарсао снова отвернулся к окну, чтобы скрыть свое недовольство тем, что ему не сообщили эту новость раньше.

Ромеро усмехнулся. - Хотел бы я, чтобы мы знали. Они говорят, что появились существа из наших снов и кинотеатров - вампиры, хотите верьте, хотите нет - и прогнали их прочь. Шонгейри, по-видимому, сначала покинули Европу или Азию, а теперь они ушли и из Америки. Однако, что заставило их сделать это, пока не раскрыто. Во всяком случае, не к моему удовлетворению. Вот почему я ничего не говорил до сих пор.

Звук... или какое-то чувство - или что-то еще - заставило Гарсао сжать зубы, и он посмотрел на небо за окном.

- Подождите, - сказал он, указывая вверх, за пределы того места, которое они могли видеть со своих мест за столом. - Думаю, у нас есть проблемы посерьезнее, Диего.

- Что ты имеешь в виду?

- Думаю, Эдсон был прав, - ответил Гарсао, когда массивная фигура мягко опустилась вниз, заполнив все окно. - Похоже, демоны вернулись.

Огромный летательный аппарат приземлился на улице перед зданием - по крайней мере, Гарсао подумал, что это летательный аппарат; у него были крылья и в целом он имел форму самолета, хотя в длину он был более двухсот метров, или, по крайней мере, в три раза больше американского самолета C-5 Гэлэкси, который он видел, когда ездил туда один раз. Его многочисленные колеса нашли хорошую опору на асфальте, с одной стороны, и на пересохшей - из-за нормирования расхода воды - земле, с другой.

- Как это ... как это он так приземляется? - спросила Наталья Перес голосом, полным удивления. - Крылья выглядят как у обычного самолета, но он опускается как вертолет.

Ромеро пожал плечами. - Мои коллеги по науке и технике посмотрели на это. У него должна быть какая-то технология противодействия гравитации, которая позволяет ему взлетать и приземляться, а затем реактивные двигатели, которые перемещают его по небу, как самолет. Они бы очень хотели взглянуть на это поближе, но нам не дали такой возможности по очевидным причинам.

Гарсао повернулся к Санчесу. - Нам понадобится часть ваших сил здесь, как можно скорее.

- Вы же не собираетесь, чтобы мы напали на него, не так ли?

- Нет, но я хочу убедиться, что мы держим наших людей подальше от этого. Я не хочу, чтобы член Команды Вермельо - или даже один из ваших солдат - совершил какую-нибудь глупость, например, застрелил одного из них и заставил их сбросить снаряд на Сальвадор. Я думаю, наша страна уже достаточно пострадала от разрушений.

- Это хороший довод, - сказал Санчес. Он повернулся и выбежал из комнаты, выкрикивая кому-то приказы, как только оказался в коридоре снаружи.

- Что ж, думаю, мне следует пойти поприветствовать возвращение наших повелителей в Бразилию, - сказал Гарсао голосом человека, идущего на собственные похороны. Он обернулся на секунду, выругался и поспешил к двери.

- Что это? - спросил Ромеро.

- Это не шонгейри!

Гарсао с ходу прорвался через дверь главного входа, но затем резко остановился. Он не ошибся - там был человек, наблюдающий за несколькими другими людьми. Наблюдатель - женщина - была одета в летный костюм с двумя серебряными полосками на плечах. Высокая блондинка, она разговаривала по-английски с двумя, нет, четырьмя мужчинами, которые расставляли вещи наверху трапа корабля. Она стояла на вершине пандуса, указывая на что-то. Английский Гарсао был не очень хорош, но это звучало как - могло ли это быть правдой? - они готовились начать выгрузку вещей с корабля.

Он приблизился к женщине более достойным шагом.

- Боа тард, капитан, - сказал он громким голосом.

- Добрый день, - ответила женщина на безупречном португальском, хотя, казалось, слегка колебалась, как будто ей приходилось обдумывать слова. - Хотя я лейтенант, а не капитан. Я служу в военно-морском флоте США; там те же знаки отличия, но другого ранга.

- Я понимаю, спасибо, - сказал Гарсао с автоматической вежливостью. - Приношу извинения за свою ошибку. Но, - его голос обострился, - как получилось, что у вас это... это... - Он указал на летательный аппарат, но у него не хватило слов, чтобы описать его.

- "Старлендер"? - Женщина улыбнулась. - Знаю, в это будет трудно поверить, но мы сделали это. Было быстрее перепроектировать и построить их новыми, чем переделывать элементы управления для людей на тех, что мы захватили. - Она подняла руку, когда Гарсао снова начал заикаться. - Поверьте мне, я расскажу вам все об этом после того, как мы его разгрузим.

- Вы пилот этого ... этого Старлендера? - спросил Гарсао, не в силах сдержаться, когда остальные члены его кабинета собрались вокруг него, с благоговением глядя на женщину. Увидев, как они таращатся на нее, он понял, что делает то же самое, и поторопился закрыть рот.

- На самом деле, я командир миссии в этом рейсе, - ответила женщина. - У меня в кабине два пилота-самородка, которые поддерживают его на системе антигравитации, чтобы я не проделала дыр на вашей парковке. Однако, как я уже сказала, это самородки, поэтому я не хочу, чтобы они поддерживали его слишком долго. Кроме того, у нас над головой на орбите еще два корабля с едой и припасами, и мне тоже нужно доставить их сюда. - Она сделала паузу, вглядываясь в их лица. - Что? - спросила она через мгновение.

- Самородок управляет этим кораблем? Что это за самородок? - спросил Ромеро, и женщина усмехнулась.

- Извините, это сленговое обозначение нового пилота. Как бриллиантам, двум моим пилотам нужно немного больше шлифовки - и, возможно, некоторое дополнительное давление, - чтобы стать полностью квалифицированными. - Она махнула им, чтобы они отошли от трапа. - А теперь, если вы подвинетесь, у меня на борту очень много помощи, которую нужно выгрузить. - Поток людей начал выходить из похожего на пещеру нутра корабля. - О! - добавила женщина, - У меня также есть несколько других людей на борту, которые помогут вам.

- Кто они? - спросил Гарсао, не в силах скрыть удивление в своем голосе.

- Множество профессионалов, - ответила она. - В основном медицинские работники, но есть несколько специалистов по логистике, которые помогут распределить то, что мы вам привезли. Есть также несколько военных и сотрудников службы безопасности, которые помогут вам выработать оборонительную позицию. И есть еще несколько... специалистов... других. Вот примерно и все.

- И это все? - недоверчиво спросил Гарсао. - Это больше, чем мы заслуживаем, и гораздо больше, чем мы когда-либо могли надеяться! Кому мы должны за все это... эту ... щедрость?

- Все это от президента Хауэлла в Соединенных Штатах, - сказала она, махнув в сторону припасов и людей, спускающихся по трапу. - Он надеется, что вы скоро встретитесь с ним, чтобы обсудить некоторые его идеи относительно дальнейших действий.

- Я бы с большим удовольствием, - ответил Гарсао. Он посмотрел вниз на свои ботинки. - Однако, боюсь, у меня нет транспорта, чтобы добраться до Соединенных Штатов, и ситуация с безопасностью здесь в данный момент не позволяет мне путешествовать.

- Ситуация с безопасностью? - спросила женщина, когда двое мужчин и две женщины в летных костюмах подошли и встали позади нее в тени грузового отсека. - Вы имеете в виду Командо Вермельо и другие банды, которые бесчинствуют в вашей стране? - Гарсао кивнул, и женщина одарила его улыбкой, от которой у него кровь застыла в жилах, несмотря на жаркий летний день. - Вам больше не нужно будет беспокоиться о них. Мои друзья, - она указала на людей, стоящих позади нее, - здесь, чтобы позаботиться о них.

IX

АВРОРА,

МИННЕСОТА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Льюис Фреймарк улыбнулся, услышав / почувствовав, как над головой пролетел шаттл шонгейри класса "Старлендер", и быстро накинул куртку и верхнюю одежду. Несмотря на то, что шаттлы уже несколько раз пролетали над ним, он все еще не мог определить, слышал ли он вибрацию антигравитации, просто чувствовал ее или какую-то комбинацию того и другого. На самом деле, он был почти уверен, что это должно было быть сочетание, поскольку антигравитация испускала какие-то волны, которые были чем-то средним между вибрацией и звуком. Это было действительно трудно описать, но ощущение было; это заставляло его сжимать зубы всякий раз, когда они пролетали мимо.

Фреймарк не был военным, но даже он мог видеть некоторые недостатки использования такой системы в бою. Хотя массивный летательный аппарат был тихим - намного тише, чем мог быть любой самолет длиной в шестьсот футов, - тот факт, что вы могли слышать / чувствовать его приближение, сильно подрывал его скрытность. Конечно, он был построен щенками для использования против культур, вооруженных луками и стрелами, так что эта характеристика никогда не была для них проблемой. Во всяком случае, пока они не прибыли на Землю. Это вызвало улыбку, что в последнее время он делал все чаще.

Он все еще натягивал вторую перчатку, когда выбежал из хижины, которая стала его домом. Он быстро закрыл за собой дверь. Хотя материал, из которого была построена хижина, изолировал так же эффективно, как термос с двойными стенками, заполненный вакуумом, но при открытой двери арктический воздух проносился по маленькому строению подобно ледяному урагану. Если не считать этого единственного недостатка, хижина была чудесной. Даже небольшого обогревателя было достаточно, чтобы согреть их, несмотря на температуру минус шесть градусов на улице.

Она была слишком мала для семьи из семи человек - их шестерых плюс Эйликс Джексон - по меркам до шонгейри, но это было благословением, за которое они с Дженис благодарили Бога каждый день. Они справились, научившись спать вместе, как веники. Вероятно, это сблизило их как семью, или, по крайней мере, ему нравилось так думать. Во всяком случае, до тех пор, пока Стиви и Фрэнки не пришлось спать рядом друг с другом. Локти, как правило, тыкались, когда это случалось.

Он слышал, что в хижине может быть так же прохладно летом в Сахаре, если установить микрокондиционер - часть стандартного оборудования, поставляемого вместе с ней. Удивительно.

Он вздрогнул, когда холодный ветер пробежал по его шее, пока он бежал туда, где с задней части корабля спускался трап. Несколько человек, закутанных в ряды слоев одежды, начали спускаться по пандусу, но остановились, когда их обдало холодным воздухом. Фреймарк усмехнулся. В то время как вы в основном могли бы защитить себя от самого сильного холода, вы никогда по-настоящему не привыкали к нему.

Группа как раз начала пробираться обратно в похожее на пещеру чрево посадочного модуля -и мешать людям, пытавшимся выгрузить припасы изнутри, - когда Фреймарк добрался до них.

- Привет! - позвал он, и группа снова повернулась к нему. - Могу я вам помочь?

Один из группы стянул шарф, который был намотан на балаклаву, защищавшую голову владельца. Если судить по помаде, владелицей была женщина, и этот факт подтвердился, когда она заговорила.

- Надеюсь на это, - сказала она. - Я доктор Сара Роллинс из системы детских больниц университета Северной Каролины. Мы должны быть здесь, чтобы осмотреть ваших детей и любых молодых людей, которым может понадобиться медицинская помощь.

- Это здорово! - ответил Фреймарк. - Спасибо, что прибыли; мы действительно рады, что вы у нас здесь. Я Льюис Фреймарк, лидер этого сообщества. Если вы пойдете со мной, я отведу вас куда-нибудь, где потеплее.

- Это было бы ... брррр ... прелестно, - сказала она, вздрогнув от очередного порыва ветра.

- Тогда следуйте за мной, - ответил Фреймарк, - и старайтесь не отставать. - Он не ожидал, что сегодня выпадет больше снега, но это все равно не означало, что природа не обрушит его на них. Судя по тому, как работала погода в северной Миннесоте, из солнечной она могла превратиться в ветреную за считанные секунды.

Он повел группу по снегу глубиной в фут к бывшему зданию средней школы в юго-восточной части города, которое теперь служило местным штабом по оказанию помощи и медицинским учреждением. Как только они оказались в помещении и все сняли достаточно одежды, чтобы иметь возможность разговаривать, он улыбнулся и сказал: - Всем привет, и добро пожаловать в солнечную - если не сказать теплую - Аврору, штат Миннесота. Я Льюис Фреймарк.

- Вы мэр этого города?

- Да, мэм, это я. - Щеки Фреймарка слегка покраснели. - По крайней мере, примерно с месяц назад. Так случилось, что я был первым человеком, с которым встретилась группа по оказанию помощи, когда они прибыли сюда, и их лидер, майор Торино, попросил меня взять на себя ответственность за то, куда все должно было направиться. После того, как они уехали, здешние жители решили назначить меня мэром, чтобы я мог продолжать организовывать усилия по оказанию помощи. Думаю, это было просто для того, чтобы я все время был один на улице на холоде. Это было не то, чего я хотел, но, будучи здесь беженцем, я сам не думал, что для меня нашлось бы лучшее занятие.

- Это средняя школа Авроры? - спросил один из других людей, высокий, серьезный на вид мужчина.

- Нет, это не так, - ответил Фреймарк. - Или, во всяком случае, больше нет. Мы перенесли нашу штаб-квартиру сюда, потому что это было единственное место с достаточно большой расчищенной территорией, чтобы высадить ваших звездолетчиков. Это здание пустовало с тех пор, как они построили новую среднюю школу на берегу озера, и мы используем одно крыло для оказания помощи, а другое - как нашу клинику.

Фреймарк снова повернулся к доктору Роллинс. - Я так понимаю, в вашей группе все врачи?

- С нами действительно есть один челюстно-лицевой хирург на случай, если он понадобится, - ответила она, - но вы правы; большая часть нашей команды - врачи из детской больницы университета Северной Каролины. Мы привезли с собой множество специалистов, а также достаточно оборудования, чтобы при необходимости оборудовать небольшую операционную, и достаточно лекарств, чтобы открыть небольшую аптеку. - Она усмехнулась. - Мы думали, что у нас больше оборудования, чем сможем перевезти, пока не увидели размеры зверя, который привез нас сюда. Там были команды из университетов Северной Каролины, Дьюка и Уэйк Форест, и мы не заполнили даже его половины.

- Сюда приедут другие команды? - спросил Фреймарк. Он огляделся, прикидывая, где бы ему разместить другие группы. - Мне сказали, что ожидается только ваша группа.

Доктор Роллинс усмехнулась. - К сожалению, независимо от того, насколько плохо у вас здесь обстоят дела, мне жаль говорить, что вы не в самом дальнем углу по бедности; те другие группы предназначались для других мест. Мы высадили их по дороге сюда.

- Что ж, я, безусловно, благодарен за то, что вы здесь, в Авроре, - ответил Фреймарк, его щеки потемнели еще больше. - Моя дочь - одна из тех, кого спасла первая поставка майора Торино; неизвестно, сколько людей сегодня живы благодаря этому.

- Отлично, - ответила Роллинс. - Что ж, если вы покажете нам, где мы должны расположиться, мы посмотрим, скольких еще людей мысможем спасти на этот раз.

X

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Не возражаете, если мы присядем?

Приятное контральто вывело Дэйва Дворака из задумчивости, и он поднял глаза с набитым едой ртом.

- Хмпф? - невнятно спросил он, затем почувствовал, как вспыхнуло его лицо, когда он увидел доктора Фабьен Льюис и Брайана Джейкоби. Они держали подносы с едой, и ИТ-секретарь с волосами цвета соболя с улыбкой покачала головой, когда его глаза вновь сфокусировались на окружающем мире. Он сглотнул и попробовал снова.

- Простите. Что? - спросил он более четко.

- Я спросила, не возражаете ли вы, если мы присоединимся к вам. - Льюис держала свой поднос одной рукой, а свободной махнула на другие столики в фуд-корте, которые все были заняты. - Чем больше правительство выходит в интернет, тем труднее становится найти место, где можно поесть.

- Конечно. Я имею в виду, да - присаживайтесь, пожалуйста. - Дворак встал и здоровой рукой выдвинул для нее один из других стульев у маленького круглого столика, в то время как Джейкоби поставил свой поднос на этот столик и выдвинул свой собственный стул. Льюис улыбнулась с явным весельем, но Двораку было все равно. Он был южанином, и мама научила его придерживать стулья для дам.

- Извините, - сказал он. - Я немного погрузился в свои мысли.

- Уверена, что у нового госсекретаря много чего на уме.

- Полагаю, не больше, чем у всех остальных, - ответил Дворак, усаживаясь на свой стул, пока Льюис и Джейкоби снимали столовое серебро с бумажных салфеток. Размеры порций даже здесь, в Гринсборо, были намного меньше, чем до вторжения, но Льюис с явным удовольствием принялась за курицу и клецки.

- У каждого сейчас много чего на уме, - продолжил он, откусывая от своего картофеля фри. - Я ничем не отличаюсь! Просто мое самое большое беспокойство - и разочарование, на самом деле, - скорее внутреннее, чем внешнее. Я не испытываю того, что вы могли бы назвать убежденностью в том, что я лучший кандидат для этой работы.

Льюис проглотила кусочек клецки и сочувственно кивнула.

- Полностью это понимаю. Собственно говоря, я сказала то же самое, когда президент решил сделать меня своим главным научным советником, в дополнение к "всего лишь" своему ИТ-секретарю.

- Вы стали? - Дворак склонил голову набок. - Вижу, что это довольно значительное расширение, но, по крайней мере, до появления щенков вы были ученым по профессии! - Фактически, ее утащили из частного сектора, где она была одним из лучших - и наиболее блестящих - специалистов в области исследований и разработок, специализирующихся на передовых приложениях искусственного интеллекта. - Конечно, быть ответственным за всю "науку" - это гораздо больше, чем просто заниматься информационными технологиями, но, по крайней мере, вы все еще на высоте!

Льюис усмехнулась.

- Вы говорите как настоящий историк, а не как ученый, мистер Дворак, - сказала она, - потому что то, что вы только что сказали, показывает, что вы не знаете всей глубины и широты того, что связано с работой научного консультанта. Это намного больше, чем просто экстраполяция из одного маленького уголка, который я знаю, во все области, которые мне неизвестны. И если вы добавляете тот факт, что он хочет, чтобы я решила, каким частям технологии Гегемонии уделить приоритетное внимание для адаптации, когда мы начнем выходить за рамки непосредственных императивов наших усилий по спасению.... - Она вздохнула. - Это утомительно, и я почти не имела понятия, с чего начать.

- Звучит так, как будто вы все-таки догадались.

- Догадалась. - Льюис с улыбкой кивнула. - По крайней мере, немного.

Дворак отложил свой картофель фри и полностью сосредоточился на ней.

- Так что же вы сделали?

- Ну, первое, что я сделала, это села здесь с Брайаном. - Говоря это, она помахала Джейкоби. - В конце концов, он тот парень, который действительно находится на передовой с существующей промышленной базой.

Дворак кивнул. Секретарь промышленности отвечал за фактическое управление захваченными промышленными платформами шонгейри, и он и Джессика Толлман тесно сотрудничали с генералом Ландерсом, чьи аварийно-спасательные команды выполняли львиную долю восстановительных работ. Толлман была секретарем федерального управления, совершенно новая должность на уровне кабинета министров, которую Хауэлл создал, когда вывел федеральное агентство по кризисному управлению из-под контроля секретаря внутренней безопасности и передал ее женщине, которая была административным секретарем его штата. Годы, проведенные ею в качестве бизнес-менеджера в Северной Каролине, сослужили ей очень хорошую службу в ее новых обязанностях.

- Брайан дал мне исчерпывающую картину того, где мы находимся прямо сейчас - как мы распределяем ресурсы, что президент определил в качестве наших основных приоритетов для спасательных работ и как они расставляют приоритеты в производстве. Однако ни у кого из них не было много времени на то, чтобы по-настоящему подумать о долгосрочной перспективе.

- Можно сказать и так, - сухо вставил Джейкоби, отрываясь от своего гамбургера. - Однако лично мне нравится содержательная маленькая фраза Трумэна.

- И как она звучала?.. - спросил Дворак с легкой улыбкой. Он сам сталкивался с содержательностью Трумэна Ландерса.

- Он говорит, что мы слишком заняты охотой на аллигаторов, чтобы беспокоиться о том, что еще может выползти из болота и тяпнуть нас за задницу, - сказала Льюис, и Дворак усмехнулся.

- Однако он абсолютно прав, - сказал Джейкоби более серьезно. - Люди Трумэна решают, что нам нужно больше всего; мои люди выясняют, как это построить для него; а Джессика проводит свое время в качестве судьи, управляя балансом между нашим текущим производством и расширением ради будущего производства. Никто из нас не может позволить себе оторвать взгляд от собственного мяча, чтобы подумать о долгосрочных последствиях или о том, как расставить приоритеты в технологиях как таковых.

- Они подходят к этому с точки зрения инженеров и менеджеров по чрезвычайным ситуациям, рационализирующих производство для удовлетворения наших насущных потребностей, которые чертовски остры, - сказала Льюис. - Это не оставляет много места для долгосрочного, того, что вы могли бы назвать "стратегическим" мышлением.

Она сделала паузу, глядя на Дворака, и он понимающе кивнул.

- Однако, боюсь, мы втянули Фабьен в наши собственные задачи, - заметил Джейкоби с кривой улыбкой.

- Ну, одна из вещей, которую я поняла, когда по-настоящему начала присматриваться к своему новому заданию, заключалась в том, что прямо сейчас я тоже мало что могу сделать с долгосрочным анализом. Поэтому я решила, что мне следует поискать другие способы быть полезной, пока я не введу своих людей - и себя саму - в курс дела на базовой научной платформе Гегемонии. Пока мы не справимся с этим, на самом деле все сводится к проектированию и определению наилучших непосредственных применений для наших проблем, - отметила Льюис. - И даже с нейронными педагогами, чтобы разобраться в основополагающих принципах такой глубокой базы знаний, как у Гегемонии, потребуется то, что, я полагаю, вы, южане, называете "некоторое время".

Дворак снова кивнул. Он сам уже сталкивался с такой же проблемой, когда дело касалось галактической истории, и подозревал, что это должно было быть намного хуже для кого-то, кому, вероятно, нужно было забыть довольно много вещей, которые она всегда знала в прошлом. Например, тот факт, что путешествие со скоростью, превышающей скорость света, было невозможно.

- А тем временем?

- Тем временем, пока я начинаю знакомиться с базовой теорией, я помогаю Брайану и Джессике разобраться в текущих проблемах и потребностях. На самом деле это тоже не то, к чему меня готовили, и я понятия не имела, с чего начать. Итак, столкнувшись с таким огромным количеством вещей, которых я не знала, я вернулась к тому, что я действительно знала. Я превратила всю проблему в гигантское ИТ-решение мирового масштаба.

Дворак склонил голову набок, и она улыбнулась очевидному интересу в его глазах.

- Как только я смогла соотнести это с чем-то, что я знала, ответы на некоторые вопросы начали появляться сами собой. Например, я могу не знать о распределении продуктов питания и топлива по всему миру, но я знаю о сетевом взаимодействии. Когда я превратила это в проблему сетевого взаимодействия, то поняла, что это очень похоже на то, что я бы делала в мире ИТ; мне просто нужно было выучить требуемую новую терминологию. В данном случае это инфраструктура, и с Брайаном здесь в качестве наставника я смогла, по крайней мере, начать разбираться в этом.

- Фабьен ведет себя слишком скромно, - сказал Джейкоби. - Правда в том, что она тоже была чертовски полезна, когда дело доходило до дубинки против аллигаторов.

- Я могу оставить вас с Джессикой - и генерала Ландерса - делать тяжелую работу, пока сижу сложа руки и думаю обо всем, - отметила Льюис. Затем ее улыбка исчезла, и она потянулась, чтобы положить руку на предплечье Джейкоби. - У всех вас троих слишком много забот для этого, и нам повезло больше, чем мы заслуживаем, что вы справляетесь с краткосрочной перспективой так хорошо, как делаете, потому что если бы это было не так, то долгосрочной перспективы могло бы и не быть.

Джейкоби покачал головой и посмотрел на Дворака.

- Мы были сосредоточены на том, что Трумэн называет подходом "высадки с воздуха". Мы доставляем припасы и медицинские бригады шаттлами - где можем, на вертолетах, но сейчас в основном на шаттлах, - и таким образом мы можем добраться до любого места на планете. Проблема в том, что с помощью каждого шаттла мы можем добраться в любой данный момент только до одного места, и это означает, что мы создаем изолированные анклавы, единственная физическая связь которых друг с другом - или с нами - осуществляется с помощью шаттла. "Старлендеры" обладают большими возможностями, но их недостаточно для удовлетворения каких-либо дополнительных логистических потребностей. Но поскольку у нас есть такой потенциал, мы были полностью сосредоточены именно на его использовании.

Он сделал паузу, пока Дворак не кивнул в знак понимания, затем слегка пожал плечами.

- Фабьен смотрит дальше этой стадии, и я думаю, что подход, которого она придерживается, имеет последствия для всего остального, чем мы занимаемся.

- И что это за подход?

- До того, как появились щенки, у нас была функционирующая инфраструктура для распределения продовольствия и топлива, - сказала Льюис. - Возможно, она была не идеальна, и некоторые ее части, возможно, сильно нуждались в обновлении - даже здесь, в США, - но инфраструктура была на месте.

- Но когда они обрушили на нас свои кинетические удары, они пробили бреши в этой инфраструктуре - бреши, достаточно большие, чтобы привести к ее полному бездействию. Теперь еда больше не поступает туда, где она нужна, и топливо больше не течет. Однако где я ошиблась, так это в том, что подумала, что нам нужно создать совершенно новую инфраструктуру, чтобы доставлять вещи туда, где они были необходимы.

- Это была не твоя ошибка, Фабьен; это была наша, - перебил Джейкоби.

- Ну, может быть, - допустила Льюис. - Но что действительно важно, так это то, что я имею в виду - нам не нужно создавать совершенно новую инфраструктуру. Как и в любом сетевом решении, где существует пробел, мы просто должны его устранить. Остальная инфраструктура уже есть.

- Думаю, в этом есть смысл, - согласился Дворак.

- Вот пример того, о чем она говорит, - сказал Джейкоби. - Канаде нужно доставить с востока на запад некоторые виды продовольствия и топлива, а другие виды продовольствия и топлива должны идти обратным путем - с запада на восток. Мы были сосредоточены на использовании наших существующих "звездолетов" - и постройке большего их количества - для транспортировки, из-за того, насколько разрушены транспортные системы после вторжения, и это было довольно серьезной проблемой, потому что производство шаттлов является одним из наших узких мест. "Старлендер" почти полностью изготовлен из синтетики, и это расходует много критически важных ресурсов и значительную мощность наших принтеров.

- Но Фабьен внимательнее присмотрелась к этой транспортной системе и поняла, что основные железнодорожные сети в значительной степени все еще существуют. Проблема заключается в количестве мостов, которые были снесены, и количестве перегрузочных площадок, которые исчезли, когда на крупные города обрушилось разрушение. Все это решаемые проблемы... с точки зрения превращения астероидного железа в стальные рельсы - или в балки мостов, если уж на то пошло, - на что требуется гораздо меньше наших возможностей, чем для изготовления "Старлендеров".

Глаза Дворака сузились, и Льюис пожала плечами.

- Щенки оставили нам полные планы полностью автоматизированных, самоуправляемых инженерных машин и строительных блоков, - сказала она. - На самом деле, они также оставили нам полную сборочную линию, которая была почти готова начать выпускать их для оккупации, когда они решили, что с нами слишком много хлопот, чтобы завоевывать нас. Было не так уж сложно включить линию и позволить ей производить некоторые из этих устройств для нас, а затем запрограммировать их на наведение мостов. - Она нахмурилась. - На самом деле, это было немного сложнее, чем я ожидала. Вероятно, хорошо, что у щенков не было настоящего искусственного интеллекта в смысле полностью разумных систем, потому что что-то подобное могло бы возразить против того, чтобы оказаться под новым руководством. Но, похоже, на самом деле у них есть то, что мы бы назвали 'блестящим программным обеспечением'. Во многих отношениях оно настолько способно, что с таким же успехом могло бы быть разумным, но это не так, и заставить инженерные подразделения точно понять, чего мы от них хотим, заняло больше времени, чем я ожидала.

- Но в конце концов ей это удалось, - сказал Джейкоби. - Таким образом, вместо того, чтобы пытаться перевозить тонны продовольствия и топлива туда и обратно, моим "Старлендерам" нужно всего лишь выгрузить несколько дюжин тонн рельсов и стальных балок и высадить несколько ее инженерных подразделений. Тогда я смогу переключить их обратно на подход "десантирования" и убраться к черту с дороги. Примерно через две недели у нас снова будут курсировать поезда между Ванкувером и тем, что осталось от Ньюфаундленда, и один грузовой поезд может перевезти чертовски много больше, чем дюжина "Старлендеров2!

- В этом есть смысл, - сказал Дворак. - Вы не пытаетесь строить с нуля; вы просто ... латаете дыры.

- Вот именно, - кивнула Льюис. - Это что-то вроде этого торгового центра. Как вы думаете, что сказали люди, когда президент решил создать правительство - каким в конечном счете будет мировое правительство, если он добьется своего - в торговом центре?

- Вы, вероятно, не хотите знать, что сказала Шарон, - ответил Дворак с улыбкой. - Давайте просто скажем, что если комментарии и были чем-то похожи на ее, то они были не очень комплиментарными.

- Вот именно, - снова сказала Льюис. - И все же мы здесь, едим в фуд-корте мирового правительства. - Она улыбнулась. - На самом деле здесь лучшие удобства - например, конференц-центр Коури, - чем были у многих правительств до появления шонгейри, и оно находится на пересечении ряда крупных автомагистралей между штатами, и у него есть собственный аэропорт, так что попасть сюда и уехать отсюда относительно легко... так же, как это происходит в наши дни где-либо еще в мире.

- Итак, - сказал Дворак, - если это глупо, но работает, значит, это не глупо.

- Ага. - Льюис улыбнулась и откусила еще один кусочек клецки. - И пока мы не пройдем стадию немедленного восстановления, именно на этом я собираюсь сосредоточиться. Я все еще буду думать о том, куда мы идем с точки зрения чистой науки, но я почти уверена, что сейчас буду более полезна, помогая Брайану и Джессике с этими аллигаторами. Было бы лучше в каком-нибудь идеальном мире, если бы мы могли начать с нуля и построить такую общепланетную транспортную систему, которая возможна с технологиями уровня Гегемонии? Конечно, это было бы так! Но мы живем не в идеальном мире, и все не обязательно должно быть идеально. Все, что от него требуется, - это работать сейчас. После того, как мы преодолеем кризис, мы можем начать беспокоиться о совершенстве.

- Меня это устраивает, - согласился Дворак с медленной улыбкой.

- Я так и думала. - Она улыбнулась ему в ответ. - И мне пришло в голову, что вам самим следует придерживаться примерно такого же подхода. Я имею в виду, если вы обеспокоены тем, что вы не подходите на должность госсекретаря, вы единственный человек, которого я знаю, который так думает.

- Прошу прощения? - На его лице отразилось удивление, и она покачала головой.

- Вы умный человек, Дэйв. И у вас под рукой будет вся история Гегемонии, как только у вас появится возможность вникнуть в нее - точно так же, как у меня под рукой будут все технологии и наука Гегемонии. У вас пока нет времени углубляться в это, так же как и у меня, но вы довольно хорошо разбираетесь в истории человечества, и я уверена, что есть много вещей, которые вы можете использовать в качестве следствий, когда дело доходит до ваших обязанностей. У человечества никогда не было мирового правительства, которое было бы реальной параллелью его транспортной сети. Или, скорее, никогда не было такого, которое работало бы так эффективно, как его транспортная сеть. Но там было много правительств, и они разговаривали друг с другом. Там было много ... скажем, интерфейсов. Вам просто нужно найти их и начать возвращать некоторые из них в Сеть. Поверьте мне, только настоящие идиоты не поймут, что нам нужно что-то намного лучшее, чем у нас когда-либо было раньше. Так что все, что вам действительно нужно, это снова открыть эти интерфейсы и заставить их всех опять разговаривать с вами - и с президентом Хауэллом. После этого очень многие вещи начнут заботиться о себе сами. Так что то, как вы заставляете их говорить, не обязательно должно быть доведено до совершенства...

- Это просто должно сработать, - закончил за нее Дворак, и она кивнула.

- Вот именно, - еще раз сказала Фабьен Льюис и улыбнулась.

XI

ПЕТТИ БИЛДИНГ, УНИВЕРСИТЕТ СЕВЕРНОЙ КАРОЛИНЫ,

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Ну, это странно, - сказала Триш Несбитт.

- Ты когда-нибудь смотрела фильм "Принцесса-невеста"? - спросил Уоррен Джексон, не отрывая взгляда от дисплея своего собственного компьютера.

- Что насчет этого? - подозрительно спросила Несбитт.

- Мой любимый персонаж - Иниго Монтойя, - сказал Джексон, впервые взглянув на нее. Это был очень высокий, очень темнокожий, очень худой мужчина, который выглядел на добрых двадцать лет моложе своего календарного возраста и поглаживал свои усы указательным пальцем. Несбитт впервые осознала, что усы очень похожи на усы Иниго Монтойи. - Я думаю, что у него получается большинство лучших реплик. Конечно, "Ты убил моего отца. Приготовься умереть" - это своего рода классика, но была и другая. О значениях слов.

- Я точно знаю сцену, о которой ты говоришь, и это неприменимо. Это слово означает именно то, что я думаю, оно означает - странный. Хотя, теперь, когда я думаю об этом, "непостижимый" было бы на довольно близком втором месте.

- Ну, может быть. - Джексон откатил свой стул назад и встал. Он мощно потянулся, затем неторопливо подошел к столу Несбитт. - Просто то, что мы называем "странным", вероятно, является лишь еще одним проявлением того факта, что инопланетяне ... ну, они инопланетяне, Триш. Конечно, то, как они все делают, покажется нам немного странным.

- Немного странным? - Несбитт недоверчиво посмотрела на него. Она была блондинкой и почти на два фута ниже его, и ее голубые глаза расширились, когда она покачала головой. - Уоррен, я пришла к выводу, что единственное, что действительно было бы "странным", - это чтобы все, что делают эти ублюдки, имело смысл!

- Возможно, я выражаюсь слишком сильно, - усмехнулся Джексон. - С другой стороны, может быть, и нет. Итак, что сегодня "странного"?

Несбитт улыбнулась ему в ответ. Непринужденная манера Джексона вводила в заблуждение некоторых людей, заставляя их упускать из виду стоящий за этим острый ум, но Несбитт никогда этого не делала. Она привыкла оставлять других людей в своей интеллектуальной пыли, но с Джексоном этого никогда не случалось. Более того, она считала его, вероятно, лучшим начальником, который у нее когда-либо был, особенно в академических кругах. Он был одним из очень немногих людей, которых она когда-либо встречала, кто, казалось, действительно был способен оставить свои предубеждения на входе, и это действительно было очень ценной чертой, когда они начали пробираться через рог изобилия промышленной и научной базы Гегемонии.

- Хорошо, посмотри на это, - сказала она, указывая на свой монитор.

Это был восьмидесятидвухдюймовый ЖК-дисплей с функцией ПИППБП... и такой же устаревший, как восковая табличка, как только они нашли время заменить его. Он был, однако, вполне и достаточно хорош для ее текущих целей, и Джексон наклонился над ее плечом, чтобы взглянуть на пару схем на нем. Одна была примерно на четверть больше другой, и он нахмурился.

- Вижу. И на что это я смотрю?

- Это, - сказала Несбитт, указывая на больший из двух, - базовый генератор антигравитации, встроенный в наземные транспортные средства щенков. Он меньше и менее производителен, чем тот, что встроен в их шаттлы, а этот меньше и менее производителен, чем тот, что встроен в их промышленные модули, который затем еще больше масштабируется для более крупных кораблей, и т.д. Верно?

- Конечно, - кивнул Джексон. Компания Гегемонии свято верила в стандартизацию, и, очевидно, как только у нее появился работающий дизайн - особенно масштабируемый, - она не видела причин выпускать конкурирующие проекты.

- Ну, вот это, - Несбитт указала на схему поменьше, - вот как должен выглядеть их промышленный модуль с антигравитацией.

- Что? - Джексон приподнял бровь. - Триш, я готов признать, что Гегемония безумно перегружена инженерами, но это, - настала его очередь указывать на меньшую и более простую схему, - это антигравитационная система промышленного модуля, и это - что? На семьдесят процентов меньше, чем наземная версия?

- Ага. - Несбитт покачала головой, на ее лице отразилось отвращение.

- Я знаю, что они используют множество избыточных функций, но ты хочешь сказать, что семидесяти процентам этой штуки здесь не обязательно быть?

- Нет, это даже хуже. - Она нажала на клавишу, и часть - небольшая часть - большой схемы вспыхнула красным. - Я говорю, что это то, что на самом деле выполняет всю работу в версии наземного транспортного средства. Так что, нет, это не семьдесят процентов наземной версии, которой там не должно быть. Это больше похоже на девяносто процентов, а все остальное - это то, что вы могли бы назвать многократным умножением избыточных функций. Ни капли этого не должно быть там, Уоррен. Я имею в виду, что сохраняла двойное резервирование для каждой функции, и мне все равно удалось сократить версию промышленного модуля менее чем до трети от ее первоначального объема. Знаю, что мы говорим о молекулярных схемах. Знаю, что мы говорим о степени миниатюризации, которая никогда не была возможна для нас до вторжения. Но это один из их наиболее объемных компонентов. Фактически, если бы они были готовы принять такой уровень избыточности, они могли бы установить антигравитацию в каждую из своих машин, а не только в свои танки, и все равно сэкономили бы добрых десять или пятнадцать процентов объема, используемого их двигателями и трансмиссиями. Не говоря уже о большей части подвески, рулевом механизме - обо всем этом.

- Хм. Это "странно" даже для Гегемонии, - согласился Джексон. - Можно было бы подумать, что щенки признали бы преимущества, даже если остальная часть Гегемонии этого не сделала.

- Ну, я провела симуляцию и анализ. По сути, установка, которую используют "Гегемония" и "щенки", рассчитана на среднее время между отказами примерно в одну десятую миллиона часов. - Джексон скептически посмотрел на нее, и она кивнула. - Верно, эта конструкция - которая, заметьте, предназначена для их наземного транспортного средства - выходит из строя примерно раз в четыреста двадцать лет. Это, - она указала на свою редакцию, - выдержит всего около восьмидесяти лет между отказами. Теперь я понимаю, что это действительно удобно, когда войска не могут ничего сломать в полевых условиях, но мне немного трудно представить, что они могли бы находиться в постоянных операциях без капитального ремонта в течение восьмидесяти гребаных лет, Уоррен! И их конструктивные недостатки становятся еще больше по мере того, как вы переходите к более крупным и производительным устройствам.

- Господи. - Джексон провел пальцами по своим коротко подстриженным вьющимся волосам.

- Ага. - Несбитт скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла, чтобы лучше видеть монитор. - Я не могла в это поверить, когда начала избавляться от излишеств и поняла, как чертовски много их было на самом деле. Это ... чрезмерная компенсация даже для Гегемонии. И взгляните на это.

Она нажала на изображение оригинального дизайна, и сенсорный экран послушно увеличил масштаб до тех пор, пока одна часть изображения не заполнила практически всю ширину дисплея.

- Знаете, что это такое? - весело спросила она.

- Понятия не имею, - послушно сказал он ей. - Возможно, ты помнишь, что тебя назначили ответственной за этот конкретный проект?

- Действительно, назначили. Это ингибитор, единственная функция которого заключается в предотвращении изменения полярности катушки генератора антигравитации.

- Прости?

- Ну, мы все еще разрабатываем правильную терминологию, но, по сути, она предназначена для предотвращения превращения генератора антигравитации в генератор гравитации.

- Я могу понять, почему они могли бы счесть это прискорбным, если бы это произошло, - сказал Джексон с легкой улыбкой.

- Но до сих пор мы нигде в их литературе не нашли никаких указаний на то, что они создают искусственную гравитацию, Уоррен. На самом деле, до сих пор я даже не нашла никаких намеков на то, что они могли бы это сделать, вот почему их звездолеты имеют вращающиеся секции. Только когда я начала пытаться выяснить, для чего, черт возьми, предназначена эта штука - и ее четыре резервных копии - я поняла, чем это должно быть. Итак, кто бы ни проектировал эту штуку, он полагал, что есть, по крайней мере, вероятность того, что кто-то может попытаться переключить ее с антигравитации на генерацию гравитации. Я даже не хочу думать о потреблении энергии - достаточно просто отменить гравитацию - и я понятия не имею, как вы на самом деле это сделаете. Еще нет. У меня есть довольно хорошая идея, что разборка ингибитора на части подскажет нам, как это сделать, при условии, что мы этого захотим. Но это просто безумие, даже по стандартам Гегемонии. Я не вижу никакого способа, чтобы что-то подобное могло произойти случайно, а это значит, что они разрабатывают, чтобы предотвратить то, что могло произойти только в результате сознательного действия оператора.

- Да. - Джексон медленно кивнул, снова потирая усы, затем пожал плечами. - На самом деле, это не первый раз, когда мы видим дизайн, предназначенный для предотвращения "несчастного случая", который мог произойти только в том случае, если кто-то его устроил. И, честно говоря, глядя на некоторые технологии, с которыми мы начинаем экспериментировать, это может оказаться не такой уж плохой идеей. Я имею в виду, что кое-что из этого - оборудование уровня убийцы планет, Триш. Учитывая очевидный менталитет Гегемонии, если бы кто-то сошел с ума и использовал одну из этих штуковин в качестве оружия - например, эквивалент террориста Гегемонии - хотя бы раз, они были бы чертовски уверены, что никто никогда не сможет сделать это снова!

- Думаю, да, - признала она почти неохотно, и Джексон похлопал ее по плечу.

- Полагаю, ты только что увеличила возможности любых новых наземных транспортных средств, которые мы начнем разрабатывать, на... о, девять или десять тысяч процентов, Триш. И ты права. Я думаю, что наработки на отказ в восемьдесят лет, вероятно, вполне достаточно. Едва, ты понимаешь, но адекватно.

Она подняла глаза и снова улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ. Но затем его улыбка исчезла.

- На самом деле, что меня больше интересует, так это идея о том, что возможно создать искусственное гравитационное поле. Имей в виду, поначалу я на самом деле не вижу в этом никакого применения, но это, конечно, не значит, что его нет.

XII

КАБИНЕТ ДОКТОРА ФАБЬЕН ЛЬЮИС,

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Что вы думаете о маленьком открытии Несбитт и Джексона? - спросила Фабьен Льюис.

- Котором из них? Ты имеешь в виду, насколько меньше мы можем сделать антигравитационные генераторы? - спросил доктор Маркус Рамос.

Семья отца Рамоса была родом с Филиппин. Хотя семья его матери была преимущественно шотландской, он сильно походил на своего отца вьющимися черными волосами и смуглым цветом лица, который немного странно сочетался с серыми глазами, унаследованными им от матери. В данный момент он сидел в удобном кресле по другую сторону стола Льюис, непринужденно развалившись в своих любимых брюках-карго и толстовке Клемсон, которую он носил, чтобы, как он выразился, напомнить всем своим нынешним коллегам, что некоторые люди учились в практических университетах.

Теперь он пожал плечами.

- Вы знаете, гайки, болты и молекулярные схемы на самом деле не мой конек, Фабьен. Так что на самом деле у меня нет мнения о том, насколько мы можем сократить их аппаратное обеспечение, когда будем разрабатывать наше собственное. За исключением того, что совершенно очевидно, что мы можем многое из этого вынести. - Он снова пожал плечами. - С моей точки зрения, это, наверное, хорошо.

- О, уверена, что это так. - Льюис откинулась на спинку своего стула. - Дело в том, что я бы действительно хотела, чтобы мы могли обернуть наш коллективный мозг вокруг любой версии логики, которую они используют при разработке этого материала. Родж Маккуори и его парни и девчонки рассчитывают избавиться от большого количества избыточности во имя повышения эффективности, и я думаю, было бы неплохо иметь своего рода дорожную карту с обоснованием оригинальных дизайнов. Мы знаем, что есть веские причины для некоторых их функций безопасности, но когда вы начинаете рассматривать что-то вроде этой антигравитации...

Она покачала головой, и Рамос фыркнул.

- Я только начинаю разбираться с этим, и поверьте мне - Фрейду, Юнгу, Джеймсу, Дьюи и Скиннеру понадобился бы собственный психоанализ после того, как они разберутся с этим материалом!

- Так почему же они должны чем-то отличаться от нас остальных? - кисло спросила Льюис и усмехнулась.

- Верно, - признал он.

- Послушайте, у меня встреча с президентом через пару часов, и он проявил особый интерес к тому, чем занимаются Джексон и Несбитт. Я думаю, что есть часть его, которая беспокоится о том, действительно ли Гегемония так параноидально относится к этому дерьму, как мы можем о них подумать, или мы собираемся убедить себя, что все их меры безопасности не нужны, и удалить ту, которая в конце концов съест нас. Итак, действительно ли они такие параноики по этому поводу, как мы думаем?

- Паранойя - это не совсем тот термин, который вам нужен, - сказал Рамос. - И я говорю всерьез, что наше понимание человеческой психологии и того, как работает человеческий мозг, все еще намного далеки от совершенства. Понимание одних и тех же вещей не только об одном чужеродном виде, но, по-видимому, и о целом наборе чужеродных видов - это гораздо более сложный порядок. Так что все, что я могу сказать вам на данный момент, будет обобщением, которое может подтвердиться, а может и нет, когда мы углубимся в это.

Он сделал паузу, подняв обе брови, пока Льюис не кивнула, затем продолжил.

- Хорошо, с этим условием.

- Я думаю, что здесь играет роль несколько факторов. Я не совсем согласен с моделью Гегемонии, которая гласит, что фундаментальные психологические подходы неизбежно формируются в зависимости от того, является ли вид хищником, травоядным или всеядным животным, но она, безусловно, предлагает некоторые полезные решения. Поскольку до того, как на нашем пути появились шонгейри, мы никогда не встречали другой пользующийся инструментами вид с ... отличающимися диетическими практиками, мы никак не можем проверить их теории независимыми исследованиями, и все, что я нашел до сих пор в их базах данных, считается настолько само собой разумеющимся для этих классификаций на протяжении тысяч и тысяч наших лет, что никто не беспокоится о тщательном изучении основы, на которой они покоятся.

- Сказав это, вполне разумно допустить, что вид, на который охотились, вместо того, чтобы он преследовал свою добычу, развил цивилизацию, ориентированную на предотвращение угроз. Насколько мы можем судить, большинство видов Гегемонии построили свои цивилизации и использовали инструменты как способ избежать поедания другими тварями, а не как способ более эффективно охотиться на тварей, которых они хотели съесть. Даже большинство всеядных видов, на которые мне до сих пор удавалось смотреть с таким уклоном, особенно в отличие от кого-то вроде шонгейри, чье полное внимание было сосредоточено на лучших способах охоты или одомашнивания и разведения мясных животных.

- Я могу это видеть, - сказала Льюис. - Думаю, это в некотором роде неизбежно.

- Как я уже сказал, концепция действительно предлагает полезные выводы. Один из них заключается в том, что минимизация риска и стабильность идут рука об руку, по крайней мере, с точки зрения Гегемонии на вселенную. Я почти уверен, что это играет на руку тому факту, что люди кажутся гораздо более инновационными, чем Гегемония. Возможно, лучший способ выразить это так: Гегемонии нравится застой, потому что, пока все находится в застое, ничто плохое, скорее всего, вас не удивит. И тот факт, что у них есть подлинная недефицитная экономика, означает, что они могут поддерживать этот статус-кво - эту стагнацию - бесконечно. На них не оказывается никакого давления с целью разработки новых технологий для более эффективного использования ресурсов, потому что у них практически неограниченный запас энергии, а их технология печати позволяет производить все, что им нужно, в практически неограниченных количествах. В Гегемонии будет не так уж много "худых и голодных" видов. Даже шонгейри, которые, очевидно, гордились тем, что идут напролом, будучи "плохими мальчиками и девочками", презиравшими системы безопасности и "трусость" остальной части Гегемонии, по нашим стандартам не были крайне склонны к риску. Насколько это было присуще их собственной психологии до того, как они встретились с Гегемонией, и насколько это было усвоено, возможно, без их ведома, - это еще один из тех вопросов, на которые я даже не могу начать отвечать на данный момент.

- Интересно, - пробормотала Льюис. - Я не думала о том, что щенки были... одомашнены Гегемонией.

- И я не говорю, что это то, что произошло. Я говорю, что это могло случиться, - отметил Рамос. - И если это так, то, возможно, именно по этой причине они не увидели преимущества в устранении избыточности в своей военной технике так, как это сразу бросилось в глаза доктору Несбитт.

- Понятно. Продолжай!

- Ну, еще один аспект, который играет на этом стремлении к застою, заключается в том, что технология Гегемонии просто не ломается. Не очень часто и, во всяком случае, не в условиях, похожих на нормальные условия эксплуатации. Отчасти это, вероятно, просто связано с тем, что у них были тысячелетия, чтобы усовершенствовать свои проекты. Однако другая часть - это все те многочисленные уровни избыточности, которые они встраивают во все. Опять же, им это может сойти с рук, потому что их технология достаточно хороша, чтобы в любом случае создать и поддерживать их бездефицитную экономику, но степень, с которой они придерживаются избыточности ради устранения риска - "трусости", с нашей точки зрения, - которая является частью их основной природы и степень, с которой они встроили ее просто для того, чтобы увеличить срок службы конструкции и быть уверенными, что материал не сломается, - это еще один из тех вопросов, на которые мы не можем ответить на данный момент. Я бы подумал, что эти два желания вкупе с тем фактом, что они не планируют выпускать "новую, улучшенную" версию какой-либо из своих технологий в ближайшее время, взаимно усиливают друг друга.

- И, хотя я выдвигаю дикие гипотезы на основе практически несуществующих доказательств, я мог бы также предположить, что чрезвычайно долгая продолжительность жизни, которую делает возможной антигероновая терапия Гегемонии, вероятно, является еще одним фактором, позволяющим избежать риска. Я имею в виду, что если вы потенциально собираетесь прожить еще шестьсот или семьсот лет, у вас может возникнуть небольшое сомнение в том, стоит ли подвергаться риску, которого можно избежать.

- Имеет смысл, - пробормотала Льюис.

- Это одна из причин, по которой я не решаюсь вкладывать в это слишком много уверенности, - сказал Рамос. - Всегда слишком легко влюбиться в свою собственную безупречную логику.

- Я буду иметь это в виду, - сухо сказала Льюис.

- Хорошо. - Рамос ухмыльнулся, затем пожал плечами. - С другой стороны, ваш вопрос обо всех функциях безопасности в их технологиях, вероятно, указывает на еще одно различие между нашим мышлением и ими, которое, я думаю, может напрямую вытекать из нашей более короткой продолжительности жизни и того факта, что у нас не было такого уровня технологий, как у них, в течение тысяч и тысяч лет. Я думаю, что на самом деле мы, возможно, более ... нетерпеливы, чем они. Исторически сложилось так, что у нас не было времени гореть так, как у них. Некоторые из наших человеческих культур, например, китайская, мыслили в терминах поколений, но мы всегда были ограничены тем, чего мы можем достичь, даже в рамках какой-то стратегии поколений, за время наших личных временных окон. У нас не было всех столетий, которые есть у видов Гегемонии, поэтому мы больше торопимся довести дело до конца.

- И еще одна вещь, которая у нас есть - по крайней мере, прямо сейчас, - чего у них нет, заключается в том, что, во-первых, мы привыкли к вещам, которые ломаются, и, во-вторых, кривая наших знаний вот уже пару столетий резко изгибается вверх вместо того, чтобы выровняться примерно в то время, когда... здесь, на Земле появился кроманьонец.

- Я думаю, что могу видеть часть кривой знаний, но неужели ломать вещи - это преимущество?

- В некотором смысле. Послушайте, Несбитт говорит, что антигравитационный блок, который они установили в своих наземных транспортных средствах, был рассчитан на то, чтобы работать безотказно более четырехсот лет, как, по-моему, она сказала. Я не могу представить себе ничего более сложного, чем солнечные часы - и уж точно ничего с движущимися частями, - как любой человек не мог бы ожидать, что это вообще будет работать более четырех столетий, не говоря уже о том, чтобы без единого сбоя. Однако это именно то, чего, по-видимому, ожидает Гегемония. Итак, если я собираюсь купить космический корабль, который, несомненно, прослужит между отказами еще дольше, чем наземный транспорт, я собираюсь оставить его на некоторое время, и я собираюсь сделать так, чтобы он не ломался. Это означает, что у меня нет установки на "замену". На самом деле, у меня прямо противоположное "замене" мышление. И поскольку это мое основное мышление, мое отношение к технологиям и вселенной в целом, я собираюсь продолжать создавать вещи, которые удобно вписываются в нее.

- Затем вы смотрите на тот факт, что им так долго не нужно было ничего менять. Я не шучу, когда говорю, что они все еще используют, по сути, ту же технологию, которая была в их распоряжении девяносто или сто тысяч наших лет назад. Это работает, это отвечает их потребностям, и нет никаких причин улучшать это. И поскольку у них нет причин улучшать его, у них есть еще больший стимул строить его надолго. Но у нас так долго не было зрелой, стабильной технологии. Черт возьми, я не такой историк, как госсекретарь Дворак, но не думаю, что у египтян так долго была зрелая, стабильная технология для чего-либо отдаленно подобного! Поэтому, когда мы смотрим на технологию, мы автоматически предполагаем, что модель этого года устареет к следующему году, и наш опыт подтвердил это предположение. Мы не на вершине холма, не стоим на плато. Мы все еще взбираемся на холм, и мне как психологу будет очень интересно посмотреть, не станем ли мы сами жертвами того же менталитета статус-кво, когда наконец догоним Гегемонию и входящие в нее расы. Насколько наша "лучшая модель в следующем году" зависит от того факта, что наши нынешние институты и структуры убеждений развивались в среде, где это буквально верно, и насколько это присуще человеческой природе? Я думаю, это снова тот старый аргумент "природа против воспитания".

- Интересно, - снова сказала Льюис, задумчиво поджимая губы. - Однако я скажу вам вот что, Маркус - нам, черт возьми, лучше не менять свое мышление до тех пор, пока мы не придумаем, как надрать задницу Гегемонии!

- Да, я вижу, где это было бы плохо, - согласился Рамос.

- Однако это определенно то, о чем следует помнить, - продолжила она, - и не только в том, что касается повышения эффективности их аппаратного обеспечения. Например, это представление Несбитт о том, что создание гравитации, а также антигравитации входит в сферу применения технологии уровня Гегемонии. Она до сих пор ничего не нашла в их базе данных о том, как это сделать, но мы все еще только нащупываем поверхность, и она и Джексон обнаружили несколько интересных возможностей. Им пришлось передать их другой команде прямо сейчас - мне нужно, чтобы они делали именно то, что они делают, по крайней мере, до тех пор, пока Брайан Джейкоби не запустит "Инвиктус" и "Провокатио" на максимальную, предельную мощность. Но я думаю, нам нужно подвергнуть сомнению каждый отдельный вывод в общепринятой теории и практике Гегемонии. Если мы те "обезьяньи мальчики и девочки", о которых постоянно говорит Дворак, тогда нам нужно искать каждый "о, блестящий" момент, который мы можем найти. Как вы сказали, насколько нам известно, Гегемония обладала высокоразвитойтехнологией более ста пятидесяти тысяч лет. Должно быть, за все эти годы было похоронено немало "неиспользованных дорог". Я думаю, нам пора начать сворачивать с проторенной дороги.

- В целом, я согласен с вами, - сказал Рамос через минуту. - Однако я хотел бы напомнить вам, что раньше печаталось по внешним краям карт.

- Карт? - Льюис подняла обе брови.

- Карты, - подтвердил Рамос. - Раньше они говорили: "Здесь водятся драконы", и - как мы знаем - они ошибались на этот счет. Хотя, возможно, Гегемония не всегда ошибается, и я действительно, действительно не хочу, чтобы меня съели какие-нибудь драконы.

XIII

РЕДЖАЙНА,

САСКАЧЕВАН,

КАНАДА

- Итак, что, по-твоему, я должен ему сказать? - спросил премьер-министр Джеремайя Агамабичи.

Он стоял, сцепив руки за спиной, и смотрел через окна конференц-зала на север, через Законодательную аллею, в сторону ландшафтных деревьев садов королевы Елизаветы II. Он мог просто видеть статую королевы верхом на бирманской лошади и почувствовал знакомый приступ горя и сожаления о том, что случилось с ней и ее семьей, когда кинетическое оружие обрушилось на Лондон. По крайней мере, король Генри и королева-консорт в то время находились в Южной Африке, так что там все еще была королевская семья, хотя новый король был без связи, пока то, что осталось от Канады, пыталось решить, кто должен быть премьер-министром. Агамабичи все еще не был уверен, как он оказался в этом офисе. Несмотря на то, что он почти сорок лет проработал в политике, он никогда не предполагал, что переедет на Сассекс-драйв, 24.

И теперь ты никогда этого не сделаешь, - мрачно подумал он, его глаза потускнели, когда он посмотрел на тяжелый снег, покрывающий сады. Ледяной ветер со свистом пронесся над озером Васкана, поднимая снежные вихри вдоль дорожек, а свинцовое небо обещало еще больше снега ближе к вечеру. Для этого было раннее время зимы ... и все должно было стать намного хуже, прежде чем станет лучше.

- Думаю, мы должны быть осторожны, - сказал Адам Лакри у него за спиной через минуту. Что было не совсем неожиданностью. Лакри был лидером Новой демократической партии Саскачевана, и он был довольно левым даже для НДП. Ему не особенно нравились США до вторжения, и он остро осознавал, что все выжившее население Канады было не больше - а возможно, и меньше - предполагаемых шестнадцати миллионов выживших в нынешнем кармане жилета "президента Хауэлла" в Соединенных Штатах.

- В данном случае я вынужден согласиться, - сказал Джаред Тиммонс, и Агамабичи позволил бровям, которые никто из остальных не мог видеть, слегка изогнуться. Тиммонс был заместителем премьер-министра и секретарем кабинета, и они с Лакри никогда не соглашались. Это было почти предметом гордости для обоих мужчин, хотя, если бы на них надавили по отдельности, каждый из них признал бы, что это было ... контрпродуктивно.

- Я знаю, что Адаму никогда особо не нравились янки, - продолжил Тиммонс, приступая к обязательной критике лидера оппозиции, - и знаю, что мы все долгое время жили в их тени. Но давайте посмотрим правде в глаза, во всей Канаде было меньше граждан, чем в одной только их Калифорнии! Из всего, что мы слышали, Калифорния распалась на кучку миниатюрных воюющих государств после того, как ее разбомбили, и многие остальные штаты сделали то же самое. В конце концов, однако, у них все равно будет чертовски больше населения, чем у нас, и мы сидим на множестве вещей, которые они хотели бы заполучить в свои руки. Нефтяные пески Атабаски, например? Если мы подпишем с ними контракт и растворимся в их электорате, что помешает им использовать Атабаску - или что-либо еще, чем мы владеем, - если они захотят?

Агамабичи тихонько фыркнул. Он был гораздо меньше озабочен эксплуатацией известных запасов нефти, чем мог бы быть когда-то. Если правдой была хотя бы десятая часть того, что этот Хауэлл уже рассказал о возможностях промышленной базы "Гегемонии", которая попала в его руки, то там была целая звездная система "природных ресурсов", которые можно было использовать. Да, и фактически бесконечная чистая энергия, учитывая, что "Гегемония", по-видимому, могла бы сделать со спутниками солнечной энергии и излучаемой энергией. С другой стороны, он подозревал, что Джаред высказывал свою собственную озабоченность - неизбежную потерю идентичности Канады при любом "равноправном" партнерстве со своим южным соседом - в удобных, знакомых выражениях.

- Думаю, что у Адама и Джареда обоих есть веские аргументы, - сказал Янсен Мур. В свои сорок пять Мур - спикер законодательного собрания - был самым молодым человеком в зале, хотя более половины своей жизни активно занимался политикой. За последние год или два в его темных волосах появилось много седины, но он по-прежнему был энергичным, решительным парнем.

- Думаю, что у них обоих есть свои доводы, - повторил он, - но боюсь, что все их вполне перекроет более важный императив: выживание. - Он мрачно оглядел комнату. - До сих пор мы держали голову над водой, но жилье имеет решающее значение, и, несмотря на Атабаску, топлива катастрофически не хватает. Без помощи, которую, по словам "президента Хауэлла", он готов оказать, этой зимой мы потеряем много жизней. - Он сделал паузу для наглядности, и его тон был медленным и размеренным, когда он добавил: - Просто так оно и есть, мистер премьер-министр, и думаю, что каждый человек в этом зале знает это.

- Я согласен, что нам нужна помощь, если мы сможем ее получить, - сказал Лакри. - Я просто ненавижу мысль о продаже нашей коллективной души в процессе.

- Белинда? - спросил премьер-министр, не отворачиваясь от окна.

- По моему мнению, вы должны, по крайней мере, выслушать то, что они хотят сказать. - Акцент Белинды Тиммерман, вынесенный из британской государственной школы, казался немного более выраженным, чем обычно. Помимо этого, ее тон был спокойным, бесстрастным. Трудно было предположить, что вся ее семья, за исключением мужа, одной дочери и единственного внука, была уничтожена дома, в Великобритании.

- Я не говорю, что вы должны принимать все, что они предлагают, - продолжила исполняющая обязанности губернатора. - Говорю, что, учитывая нынешние реалии, я не верю, что у вас есть какой-либо выбор, кроме как, по крайней мере, выслушать их.

- И как, по-вашему, Уайтхолл - старая терминология сохранилась, даже если Лондон представлял собой обугленный узор из перекрывающихся ударных кратеров кинетического оружия, а город Бристоль стал новой столицей Великобритании - отреагирует на "все, что они предлагают"? - наполовину бросил вызов Агамабичи.

- Не имею ни малейшего представления, - призналась Тиммерман, слегка пожав плечами. - Но, несмотря на наши ... беспорядочные сообщения, я понимаю, что его величество присвоил себе гораздо большие полномочия, чем корона имела до вторжения. - Она снова пожала плечами, на этот раз сильнее. - Не имею ни малейшего представления, чем это закончится в конечном счете, но, учитывая то, что случилось с парламентом и всеми министерствами, трудно представить, какой другой вариант у него был, как только ему удалось вернуться в Великобританию.

.- И вы упоминаете об этом, потому что?.. - подсказал Агамабичи, когда она сделала паузу.

- Упоминаю об этом, потому что, хотя я уверена, что король никогда не ожидал унаследовать корону, подозреваю, что он очень серьезно относится к своим новым обязанностям и что он четко понимает нынешнее состояние планеты ... и что нужно сделать, если мы все хотим выжить. Очевидно, что никто из нас - даже, или, возможно, особенно, вы, мистер премьер-министр - не можете принять какие-либо конституционные изменения без согласия короны, но я бы нисколько не удивилась, если бы это согласие было получено, при условии, что характер изменений не был особенно вопиющим.

Агамабичи кивнул. Именно так считал он сам. И даже если король Генри этого не одобрил, потрясений было более чем достаточно, чтобы оправдать - или, по крайней мере, позволить - тому, что осталось от Канады, действовать так, как им казалось наилучшим.

Наконец он отвернулся от окна, повернувшись лицом к внутреннему кругу своих политических союзников и, в случае Лакри, сотрудничающих противников, и сцепил руки за спиной. Он слегка расставил ноги, его плечи расправились, словно на них давил груз ответственности, а его карие глаза были жесткими.

- Ну, что бы мы им в конечном счете ни сказали, мы должны, по крайней мере, сначала выслушать их, - сказал он. - И, как отмечает Белинда, мы не можем официально принять что-либо без одобрения короны, что даст нам немного пространства для маневра, если это понадобится.

Тиммонс оглядел конференц-зал, затем снова посмотрел на премьер-министра.

- Все, что я могу сказать, это то, что я несказанно благодарен за то, что с ними приходится разговаривать вам, а не мне, - сказал он.

Дэйв Дворак последовал за Фелисити Найт, главой администрации премьер-министра Агамабичи, в кабинет. Он понятия не имел, был ли это тот же кабинет, которым пользовался премьер Агамабичи, когда был всего лишь главным исполнительным директором провинции, но он не был огромным. Книжные полки занимали одну стену, другая стена с окнами выходила в снежный мрак, когда послеполуденные хлопья кружились все плотнее, и Джеремайя Агамабичи встал из-за своего стола в знак приветствия.

- Секретарь Дворак, - сказал он, протягивая руку, и Дворак подавил спинальный рефлекс оглянуться через плечо и посмотреть, с кем на самом деле разговаривал другой человек. Он не чувствовал себя "секретарем Двораком".

Заткнись, - сказал он себе и крепко пожал протянутую руку.

- Мистер премьер-министр, - ответил он, склонив голову над их сцепленными руками в сокращенном поклоне. - Спасибо, что согласились поговорить со мной.

- О, я едва ли мог отказаться, - сказал Агамабичи с натянутой улыбкой. - Даже если бы ваш президент не связался со мной, чтобы расчистить путь, прибытие инопланетного шаттла с опознавательными знаками ВВС США привлекло бы мое внимание c довольно приятной стороны.

Дворак улыбнулся в ответ, и премьер-министр махнул рукой в сторону удобных кресел в углу скромного кабинета. Дворак подчинился молчаливому приглашению и с откровенным любопытством изучал Агамабичи, пока они вдвоем усаживались в кресла напротив друг друга.

Премьер-министру было шестьдесят два, у него была окладистая борода, которая все еще оставалась в основном черной, хотя его голова полностью поседела. Он был всего на дюйм или два ниже самого Дворака и очень широкоплеч, с ногами, которые казались непропорционально короткими для человека его роста. Он выглядел усталым, с той пронизывающей до костей усталостью, которую могли вызвать только бесконечные месяцы неослабевающей ответственности, но эти плечи были квадратными, а глаза под кустистыми белыми бровями смотрели очень твердо.

Агамабичи воспользовался возможностью, чтобы вернуть внимание к собеседнику, и он с осторожностью склонялся к мысли, что ему понравилось увиденное.

У его людей было слишком мало справочной информации о Джадсоне Хауэлле и еще меньше об этом Двораке. "Меньше" на самом деле означает "практически никакой". Согласно тому, что им было известно, ему было под сорок или чуть больше сорока, он никогда в жизни не служил в правительстве и - если предположить, что наиболее возмутительные сообщения были точными - в своей жизни до вторжения он управлял стрельбищем. До вторжения вряд ли это привлекло бы к нему внимание толпы в Оттаве, но Агамабичи родился и вырос в сельской провинции, где сельское хозяйство и охота сосуществовали бок о бок.

Внешне Дворак был темноволосым и глазастым, с более коротко подстриженной версией собственной бороды Агамабичи. Он был высоким, и одна рука у него была на перевязи. Если их отчеты были точны, это было потому, что он, черт возьми, чуть не погиб в успешной перестрелке с захватчиками, которые убили так много миллиардов человеческих существ.

И это, - признался себе Джеремайя Агамабичи, - вероятно, было настоящей причиной, по которой ему понравилось то, что он увидел.

- Надеюсь, ваши связи с Гринсборо стали лучше, чем были, сэр? - начал Дворак.

- Теперь, когда мы получили первые коммуникаторы новой модели, они, по крайней мере, так же хороши, как и до вторжения, - подтвердил Агамабичи. - Хотел бы я сказать то же самое об остальной планете. Наша связь с Бристолем такова ... боюсь, не слишком надежна.

- Мы знали, что вы испытываете некоторые трудности в общении с королем, но мы не осознавали, что они все еще серьезны, - сказал Дворак. - Помогло бы, если бы мы развернули центр связи новой модели в Бристоле для использования спутников шонгейри? Мы бы, конечно, проинструктировали ваших собственных ИТ-специалистов о методах шифрования.

- Это было бы очень любезно, - сказал Агамабичи, хотя Дворак почувствовал, что у него немного меньше полной уверенности в безопасности любого шифрования, которое люди Хауэлла могли бы показать британцам.

- Ну, если предположить, что у более амбициозных планов президента Хауэлла есть хоть какая-то надежда на успех, вам, очевидно, придется обсудить их с короной, - резонно заметил новоиспеченный госсекретарь. - Мы должны были подумать об этом и уже вступить в прямой контакт с королем, особенно учитывая, насколько близки США и Великобритания были так долго. Но, честно говоря, мы думали, что вы все еще общаетесь по трансатлантическому кабелю.

- Боюсь, что нет, - покачал головой Агамабичи. - Как я уверен, вы знаете, Ньюфаундленду был нанесен огромный ущерб, и это стоило нам кабельного соединения. О, повреждение остальной части коммуникаций страны не помогло, но сами кабельные терминалы просто исчезли, и привлечь кого-либо для их восстановления в настоящее время просто за пределами наших возможностей.

Выражение лица премьер-министра было мрачным, и Дворак прекрасно это понял.

Никто точно не знал, что сделала провинция Ньюфаундленд и Лабрадор, чтобы разозлить щенков, хотя, скорее всего, провинция просто оказалась не в том месте. Все три его настоящих города и огромное количество поселков получили свои собственные кинетические удары во время первой волны бомбардировок, вероятно, потому, что "щенки" основали крупную базу-спутник в Гранд-Фоллс-Виндзор, в центре Ньюфаундленда. Что, скорее всего, также объясняло, почему они потратили так много времени на "очистку" острова и остальной части Ньюфаундленда и Лабрадора. Во всей провинции никогда не проживало более полумиллиона человек; сейчас их было чертовски много меньше, и те, кто остался, с приближением зимы вели мрачную, беспощадную борьбу за выживание. Средние температуры в Ньюфаундленде обычно были довольно умеренными, колеблясь между шестьюдесятью одним градусом летом и тридцатью двумя градусами зимой, но эта зима уже оказалась намного хуже, чем "обычно", и слишком большая часть инфраструктуры была разрушена в клочья.

- Мы бы очень хотели иметь возможность предложить им хотя бы гуманитарную помощь, - продолжил Агамабичи, - но у нас нет транспорта и, честно говоря, помощи в обрез. И у нас, конечно, нет возможности создать какой-то анклав и восстановить кабельные терминалы.

- Понятно, - кивнул Дворак.

Население Саскачевана до вторжения составляло чуть более миллиона человек. Несмотря на собственное мрачное число погибших, его нынешнее население составляло по меньшей мере 1,5 миллиона человек из-за беженцев, хлынувших с дальнего востока. Альберта сама пострадала от наплыва беженцев, поскольку в ней искали убежища граждане Британской Колумбии. Щенки уделили особое внимание прибрежным районам как в Канаде, так и в США, возможно, потому, что там было сосредоточено так много населения и так много крупных портов. Это, безусловно, объяснило бы, почему был нанесен такой большой ущерб Калифорнии, и это могло бы также объяснить, что случилось с Британской Колумбией. И Виктория, и Ванкувер были стерты с лица Земли во время первоначального удара, а обезглавленное центральное правительство провинции быстро распалось. Многие из выживших в Британской Колумбии искали относительной безопасности в Альберте и Саскачеване, и, по крайней мере, там почти не голодали. В этих двух провинциях находилось более сорока процентов всех канадских ферм, и урожай и домашний скот, которые производились на экспорт, были доступны для того, чтобы прокормить их население - и их гостей - без жестокого голода, от которого страдала большая часть остальной планеты. Агамабичи и его правительству даже удалось отложить достаточный запас продовольствия на зиму. Чего у них не было, так это возможности перевезти сколько-нибудь значительный процент этой пищи в такие места, как воющая пустыня, которая когда-то была Ньюфаундлендом и Лабрадором.

Топлива было крайне мало, что было горькой иронией, учитывая, что Канада была шестой по величине нефтедобывающей страной в мире, а нефтеперерабатывающие заводы Западной Канады производили сорок процентов всех канадских нефтепродуктов. Но щенки ясно поняли, что человеческая технология работает на ископаемом топливе, и таких нефтеперерабатывающих заводов осталось очень мало. Аналогичная ситуация была в США, где побережье Мексиканского залива и порты Великих озер подверглись особому удару.

Это было достаточно плохо с точки зрения транспортировки; это было намного хуже с точки зрения обогрева нефтью и газом. Из-за огромного наплыва беженцев правительство было вынуждено бросить ресурсы на временное жилье, а скорость строительства и нехватка материалов, которые усугублялись вмешательством шонгейри на каждом шагу, означали, что очень мало из этого жилья соответствовало бы нормам. В нем гуляли сквозняки, оно было не очень хорошо утеплено, и очень многим людям предстояло ужасно замерзнуть в ближайшие недели.

- Мы знаем, по крайней мере, о некоторых трудностях, с которыми вы сталкиваетесь, мистер премьер-министр, - продолжил он через мгновение. - Секретарь Толлман и секретарь Джейкоби сделали все возможное, используя имеющиеся у них ограниченные данные, чтобы оценить ваши самые серьезные потребности, но мы уверены, что вы гораздо лучше разбираетесь в этом, чем мы. Одна из вещей, которые президент Хауэлл поручил мне узнать у вас, - это их перечень, чтобы мы могли понять, как помочь наиболее эффективно.

- Боюсь, как мы уже знаем, некоторые вещи останутся невыполнимыми. Например, наши запасы природного газа, бензина, дизельного топлива - всех нефтепродуктов - сейчас крайне ограничены. Мы могли бы предоставить вам некоторые дополнительные объемы, но далеко не в тех количествах, которые, как мы ожидаем, вам действительно нужны. Отчасти это потому, что у нас самих их нет, а отчасти потому, что, честно говоря, вы не единственное место, которое отчаянно нуждается в помощи.

- Однако есть пара вещей, которые мы можем сделать, чтобы облегчить это. Сейчас мы производим сконфигурированные для эксплуатации человеком грузовики с силовыми установками шонгейри. Они используют то, что доктор Гэннон - он физик лаборатории Лоуренса Ливермора, осевший в университете Северной Каролины - сказал мне, что это полностью проработанная версия технологии низкоэнергетических ядерных реакций, с которой люди из НАСА играли до вторжения. Не просите меня объяснить, что такое "низкоэнергетическая ядерная реакция" или как она работает. - Он сверкнул странной усмешкой. - Я знаю, что ее аббревиатура НЭЯР, что в ней используется много никеля, и что, поскольку в ней используются "медленные нейтроны" - что бы это, черт возьми, ни значило, - она не генерирует радиацию или радиоактивные отходы. Это означает, - его улыбка исчезла, - что мы можем устанавливать их в грузовики, в дома, в самолеты и иметь недорогую, долговечную, высокопроизводительную электростанцию, которая вообще не нуждается в ископаемом топливе. Они также намного меньше, чем что-либо подобное им, что мы могли бы построить до того, как командующий флотом Тикейр был настолько любезен, что оставил нам свою орбитальную промышленность. Мы выпускаем их так быстро, как только можем, и некоторые из наших наиболее сообразительных техников придумали, как установить их в существующие конструкции грузовиков до вторжения, заменяя двигатели внутреннего сгорания на паровые турбины, так что в дополнение к автомобилям новой сборки мы выпускаем растущий поток преобразованных.

- Мы также производим небольшие портативные устройства, которые могут обогревать - или охлаждать - дома и общественные здания. Потребность настолько велика, что балансирование объемов производства и расширения - наш самый большой кошмар прямо сейчас, но президент Хауэлл попросил меня передать вам, что он сделает абсолютно все новые технологии доступными для вас, насколько это возможно.

- И цена за это будет ... что? Наше согласие с этим его планом по слиянию наших двух наций?

- Тут нет никакой цены, мистер премьер-министр, - спокойно сказал Дворак. Брови Агамабичи поползли вверх, а Дворак покачал головой. - Мы делаем эту технологию доступной настолько широко, насколько это возможно, исходя из потребностей, - сказал он. - На самом деле, мы, вероятно, отправляем больше продукции в северную Европу и Скандинавию, чем в Канаду, несмотря на проблемы с логистикой. Честно говоря, их потребности гораздо острее, чем ваши, потому что большая часть Европы потеряла сплоченность, когда сюда прибыли щенки.

- Ваша территория - и территория президента Гарсао в Байи - являются двумя крупнейшими географическими районами для поддержания единого правительства. Вы сталкиваетесь с более суровыми экологическими проблемами; он столкнулся с гораздо большим количеством гражданских беспорядков - милитаризмом, если называть это его настоящим именем. Но никому в Европе не удалось сплотить общество в таком масштабе. И это означает, что вы двое сможете использовать то, что мы можем предоставить, более эффективно, чем кто-либо другой и без того, чтобы это было украдено, перенаправлено или просто потеряно. А это значит, что то, что мы вам дадим, пойдет дальше ... и что мы должны пропорционально больше отдавать тем областям, где это не будет использоваться эффективно, потому что нам придется компенсировать количеством недостаточную эффективность. Однако в рамках этого ограничения вы получите все, что мы можем вам выслать. Никаких ценников, никаких условий.

Агамабичи откинулся на спинку стула, его взгляд внезапно стал сосредоточенным, а Дворак откинулся назад и скрестил ноги.

- Я ... мне трудно в это поверить, - сказал премьер-министр после долгой, задумчивой паузы. - И - видения Адама Лакри заплясали в его воображении - я ожидаю, что некоторым из моих министров и советников будет еще труднее поверить в это, чем мне.

- Не буду притворяться, что президент Хауэлл не надеется, что его готовность помочь окупится некоторым добрым отношением, сэр. - Дворак сверкнул еще одной короткой улыбкой. - Вероятно, настоящий дипломат стал бы ходить вокруг да около и выражаться гораздо деликатнее, но я не думаю, что президент Хауэлл выбрал меня, потому что я "настоящий дипломат". Думаю, он выбрал меня, потому что у меня есть склонность называть вещи своими именами, как мы выражаемся дома. Но вы умный человек, поэтому вы должны понимать так же, как и я, что, помогая вашим людям пережить эту зиму, мы должны заслужить по крайней мере хорошую прессу здесь, в Канаде.

- С другой стороны, - улыбка снова исчезла, - существует такая вещь, как обычная порядочность, мистер премьер-министр. Наш... основной избирательный округ в Северной Каролине, вероятно, в лучшей форме, чем в любом другом месте на планете. Вы не поверите - или не захотите увидеть, - что показывают нам спутники из Китая. - Он покачал головой, его лицо внезапно постарело на десятки лет. - Мы не знаем, кто выступил с призывом ко всеобщему восстанию, но потери были за гранью катастрофических. Мы пытаемся связаться с Китаем, но пока нам с трудом удается найти во всем этом хаосе кого-либо, кто был бы в состоянии эффективно сотрудничать с нами.

- Но это только подчеркивает тот факт, что везде, где мы можем помочь, мы должны помогать. Что бы мы ни делали, мы потеряем еще слишком много людей, и, по крайней мере, некоторые из выживших будут винить нас в этом, когда пыль уляжется. Они не поверят, что мы не могли сделать большего для людей, которых они любили, и трудно винить их за это. Однако, что бы они ни думали, это будет не потому, что мы не сделали всего, что, черт возьми, могли, потому что всем нам нужно потом жить в ладу с самими собой.

Агамабичи медленно кивнул, переваривая искренность в глазах этого не-дипломата.

- Однако вы надеетесь, что мы присоединимся к вашей схеме объединения Канады и Штатов, не так ли?

- Конечно, же. И я надеюсь, что после того, как у меня будет возможность поделиться нашими разведданными о том, почему шонгейри вообще напали на нас - и почему для нас крайне важно организоваться как вид, прежде чем Гегемония перейдет ко второму раунду - вы согласитесь с нами.

- Второй раунд? - Агамабичи сел прямее, выражение его лица внезапно стало сосредоточенным.

- Да, сэр, - мрачно сказал Дворак. - Наше убеждение, которое, как мы полагаем, вы разделите после просмотра записей и собранных нами данных, заключается в том, что это была только первая волна. Учитывая ограничения даже сверхсветовой технологии "Галактической Гегемонии", они не вернутся ни на следующей неделе, ни в следующем году, ни даже в следующем десятилетии, но они вернутся, а по сравнению с ними нас меньше буквально в триллионы раз. Так что единственное, чего мы не можем себе позволить, - это продолжать ссориться друг с другом, когда следующий звездолет Гегемонии выйдет из фазового режима где-нибудь возле Юпитера.

У Агамабичи кровь застыла в жилах, но он не мог притвориться, что действительно удивлен. И он с нетерпением ждал возможности ознакомиться с любыми записями, которые могли быть у людей Хауэлла. Но в то же время...

- Вы должны понимать, сколько оговорок будет у канадцев по поводу потери своей идентичности и контроля над собственной судьбой, если они сольются с чем-то вроде Соединенных Штатов. Предполагая, что президент Хауэлл сможет снова собрать вашу собственную страну воедино, вы легко превзойдете нас численностью во много раз, и я не могу поверить, что кто-то в Северной Америке предложил бы систему управления, при которой население не имеет большого значения, когда дело доходит до выборов.

- Конечно, у вас есть оговорки! - усмехнулся Дворак. - На вашем месте у меня было бы гораздо больше, чем просто 'оговорки', сэр! Но президент довольно много думал об этом. - И, он не добавил вслух, он также много обсуждал это с бедным сукиным сыном, которого он назначил своим госсекретарем. - И, как следствие, то, что он намерен предложить, является шагом назад к компромиссу между крупными штатами и меньшими штатами во время разработки нашей собственной конституции.

- А? - Агамабичи наклонился вперед, поставив локти на подлокотники кресла, и сцепил пальцы под бородатым подбородком. - Должен признать, что я не так много знаю о вашей ранней истории, как о Канаде.

- Вы, вероятно, знаете об истории США намного больше, чем я об истории Канады, - сказал Дворак. - Боюсь, большинство американцев вообще не читают и не изучают канадскую историю.

- Я не удивлен, учитывая ... неравенство в нашем населении.

- Любезно с вашей стороны, и, вероятно, более любезно, чем проявил бы наш типичный гражданин США. Я имею в виду, в конце концов, мы обычно называем себя "американцами", как будто все остальные из вас живут где-то на другом континенте. Это одна из вещей, которые президент Хауэлл хотел бы исправить.

- Как? - тон Агамабичи был резким. - Честно говоря, это напоминает мне историю о Геркулесе и авгиевых конюшнях.

- По сути, он намерен предложить конституцию, основанную на первоначальной конституции США, за вычетом одной или двух ее поправок. В частности, он намерен исключить семнадцатую поправку.

- Которая была о чем?..

- Это была та, которая устанавливает прямые выборы сенаторов, - сказал Дворак. - Первоначально сенаторы избирались законодательными собраниями своих штатов и представляли интересы штатов в федеральной системе, которая подчеркивала гораздо более широкую степень местного суверенитета, чем это имело место в прошлом веке.

- И почему он хочет это изменить?

- Потому что он рассматривает двухпалатный законодательный орган с сенатом и палатой представителей, и каждая суверенная нация, которая ратифицирует его новую конституцию и присоединится к его Континентальному союзу, будет иметь одинаковое количество сенаторов, независимо от численности населения. То есть в верхней палате бывшая Канада и бывшие Соединенные Штаты будут иметь равное представительство, а сенат сохранит не просто свою законодательную роль, но и свое право давать советы и давать согласие на назначение должностных лиц кабинета, членов судебной системы и всего остального, что он контролирует в соответствии с действующей конституцией США. Это означает, что Канада и США будут иметь равные голоса по этим вопросам.

- Кроме того, он хочет включить коллегию выборщиков. До вторжения многие люди в Штатах считали, что система коллегии выборщиков была антидемократической, и они были правы. Ее функция состояла в том, чтобы гарантировать, что небольшие штаты, в каждом из которых было минимум два сенатора и по крайней мере один или два представителя, не будут просто раздавлены несколькими крупными штатами, население которых оказалось гораздо более многочисленным. Эти проблемы не новы; они стояли перед первоначальными тринадцатью штатами, и коллегия выборщиков была компромиссом, принятым для защиты маленьких парней. Вот почему президент Хауэлл хочет распространить ту же защиту на любое меньшее суверенное государство, которое подпишется под пунктирной линией. Финансовые законопроекты будут приниматься новой палатой представителей, и каждое место в палате будет переизбираться на каждых всеобщих выборах, что означает, что страны с большим населением по-прежнему будут иметь гораздо большее влияние, чем страны с меньшим населением, но сенат - особенно если его члены обязаны своей лояльностью своим родным народам, а не федеральной структуре власти Континентального союза - помешает федеративной республике стать централизованной демократией. То, что государства - члены Континентального союза хотят делать в пределах своих бывших национальных границ, будет в значительной степени зависеть от них самих, с максимально возможной местной автономией, при условии соблюдения минимальных гарантий прав человека.

Агамабичи задумчиво нахмурился. Это было гораздо более щедрое предложение, чем он ожидал, но в нем был смысл. Предполагая, что Хауэлл действительно понимал... неразумность принуждения других стран ратифицировать его новую конституцию, это было так.

- Должен ли я предположить, что вы привезли с собой более подробную версию того, что вы только что описали? - спросил он наконец.

- Привез, - признал Дворак. - И, с вашего разрешения и согласия, мы намерены представить копию этих же планов королю Генри в Бристоле. Я не думаю, что многие из нас, людей, живущих ниже сорок девятой параллели, действительно понимают, как работает Содружество, но нам, невежественным колонистам, пришло в голову, что, вероятно, было бы хорошей идеей попросить корону согласиться на это. Если уж на то пошло, я мог бы также признать, что президент Хауэлл рассматривает Континентальный союз только как первый шаг. И я не думаю, что он вообще стал бы возражать, если бы все Содружество "спонтанно" решило, так сказать, разместиться на первом этаже.

- По крайней мере, сомневаюсь, что кто-либо когда-либо обвинит президента Хауэлла в ограниченности мышления, - сухо сказал Агамабичи.

- Да, - покачал головой Дворак. - Да, не думаю, что так или иначе это был бы самый лучший способ описать его.

Агамабичи усмехнулся, затем снова откинулся на спинку кресла.

- Если бы вы могли доставить этот коммуникационный центр в Бристоль одновременно с предложениями президента Хауэлла, я думаю, это было бы очень хорошо, - сказал он. - В то же время, вы абсолютно правы относительно объема помощи, которая нам понадобится, и эти ваши новые реакторы звучат замечательно! Мои люди уже составляют предварительные списки, о которых вы попросили. Как только у вас будет возможность посмотреть, какую помощь вы можете оказать, мы их доработаем. И я проконсультируюсь с кабинетом министров и оппозицией по поводу... политической инициативы президента Хауэлла. Однако я должен сказать вам, что, хотя я гораздо более оптимистичен в отношении их окончательной готовности рассмотреть это теперь, когда вы описали меры предосторожности, которые имеет в виду президент Хауэлл, потребуется некоторое время, чтобы привести их в действие. И я думаю, что все они будут настаивать на изучении данных - разведданных - которые вы собрали о шонгейри и этой "Гегемонии".

- И они, черт возьми, должны были бы, - ответил Дворак. - Я, во всяком случае, поступил бы так на их месте!

- Я рад, что вы понимаете. И я также надеюсь, - глаза Агамабичи снова сузились, - что вы прольете немного света на то, что, черт возьми, на самом деле произошло с шонгейри?! Все, что кто-либо здесь, в Канаде, кажется, действительно знает, это то, что в одну минуту они собирались убить всю человеческую расу, а в следующую минуту президент Хауэлл получил контроль над всеми их активами в Солнечной системе!

- Я думал, мы всем рассказали, как это произошло. - Дворак высоко поднял здоровую руку до плеча и покачал ею взад-вперед в опрокидывающем движении. - Разве здесь, в Реджайне не проходила трансляция?

- О, трансляция прошла, - заверил его Агамабичи. - Просто на самом деле никто в это не верит.

- Ну, им придется, - ответил Дворак.

- Действительно? - скептицизм Агамабичи был совершенно очевиден, и Дворак усмехнулся.

- Правда, - сказал он. - Это действительно был Влад Цепеш, или Влад Дракула, или как вы хотите его называть, и если он не классический "вампир", то он, безусловно, самая убедительная подделка, появившаяся за долгое время.

- Вампиры? - Агамабичи покачал головой. - В наши дни и в нашем возрасте?

- Ну, он существует уже пятьсот лет или около того, - отметил Дворак, - так что вы могли бы сказать, что он предшествовал "этому дню и эпохе". Признаю, что у многих людей возникают проблемы с верой в это, пока они на самом деле не встретятся с ним ... или одним из других вампиров, в любом случае.

- Так ты серьезно предполагаешь, что их здесь больше?

- О, да! - Дворак усмехнулся. - На самом деле, я привел одну из них с собой. Она личный представитель Влада в кабинете президента Хауэлла. Думаю, она вам понравится. И - в его глазах появился странно стальной огонек - Жасмин очень, очень убедительна. Доверьтесь мне.

XIV

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Спасибо, что приняли меня, мистер президент.

- Честно говоря, - Джадсон Хауэлл слегка улыбнулся, указывая на кресло по другую сторону своего стола, - боюсь, это скорее вопрос того, как втиснуть вас в расписание. Прибывает делегация из Форт-Уэрта. Ожидаю, что они будут на земле в течение следующих двадцати минут, и я не могу заставлять их ждать. Этот "визит", вероятно, решит, присоединится Техас к Союзу добровольно или нет.

- Понимаю это, - сказала Фабьен Льюис, устраиваясь в указанном кресле, - и обещаю, что буду максимально краткой. Однако мне нужно, чтобы вы занесли это в свой мысленный файл "О чем следует подумать в будущем". И, честно говоря, это почти наверняка будет иметь какое-то отношение к "Инвиктусу".

- А? - Хауэлл склонил голову набок. - Какого рода отношение?

- Думаю, что это может значительно ускорить процесс, возможно, даже настолько, насколько мы уже сократили количество избыточных функций безопасности, - ответила Льюис. - Я не могу этого обещать, но это то, на что мы с директором Маккуори смотрели последние пару дней. Ну, на самом деле, то, что мы просматривали, - это отчет Дэмианоса Карахалиоса. Вы помните его, мистер президент?

- Живо. - Хауэлл скорчил гримасу и закатил глаза, а Льюис усмехнулась.

Дэмианос Карахалиос был одним из старших профессоров компьютерных наук и информационных технологий в университете штата Северная Каролина. Кроме того, предполагалось, что он довольно блестящий исследователь, и Хауэлл был готов с этим согласиться. Это не сделало дотошные, пошаговые объяснения профессора "Я-делаю-это-настолько-просто-насколько-могу-для-вас-идиотов", которые тянулись бесконечно, перемежаясь длительными паузами, которые заставили бы любого, незнакомого с ним, предположить, что он закончил, за исключением, конечно, того, что он не был - впрочем, не менее раздражающим. Однако о нем действительно очень хорошо думали в его области, и он был постоянным консультантом CERT/CC - Координационного центра группы реагирования на компьютерные чрезвычайные ситуации, - который отвечал за исследование программных ошибок и интернет-безопасности для интернета в целом. К сожалению, CERT/CC был частью финансируемого из федерального бюджета Института разработки программного обеспечения в университете Карнеги-Меллон, который был уничтожен, когда шонгейри, наконец, потеряли терпение и разрушили Питтсбург вместе практически со всеми другими оставшимися городскими центрами на северо-востоке.

Оставив Джадсона Хауэлла с Дэмианосом Карахалиосом.

- Я знаю, что он может быть занозой, - признала Льюис, - но он действительно очень хорош в том, что он делает, и завершил свой предварительный обзор различий между системами Гегемонии и человеческими компьютерами.

- Он сделал?

Глаза Хауэлла сузились с первым настоящим интересом, который он почувствовал с начала разговора. Одна вещь, которую они уже обнаружили, заключалась в том, что часто существует разница между нейронным образованием и истинным пониманием. Например, нейронный педагог мог научить любого управлять существующей компьютерной системой Гегемонии всего за пять минут, но это не означало, что оператор действительно был знаком со многими ее функциями. И это, конечно, не означало, что кто-то вроде Джадсона Хауэлла постиг фундаментальные принципы аппаратного обеспечения ... или программного обеспечения! Если уж на то пошло, даже тому, кто скачал весь нейронный модуль для кибернетики и информационных технологий, пришлось осваивать абсолютно огромную базу знаний. Более того, поскольку он приобрел это буквально "за одну ночь", вместо того, чтобы постепенно наращивать свою существующую платформу знаний, было удивительно трудно провести точечную корреляцию между тем, что он знал до нейронного образования, и тем, что он приобрел в результате этого.

Судя по предыдущим выступлениям Карахалиоса перед Хауэллом, профессор счел это особенно раздражающим. На самом деле, он, казалось, считал это личным оскорблением. Проблема заключалась в том, что он обладал двумя отдельными, очень обширными областями знания. На создание одной из них он потратил всю жизнь, и там он мог найти свой путь с впечатляющей скоростью и точностью. Другой был совершенно новым, и его использование было похоже на выполнение онлайн-поиска, который приводил к бесчисленным разветвляющимся ссылкам, ни одна из которых не была частью полностью переработанной и усвоенной базы данных поисковика. Когда это различие - и насколько невероятно разочаровывающим оно должно быть - просочилось в понимание Хауэлла, он обнаружил, что почти сочувствует суетливым, привередливым, тонким и бесконечно квалифицированным лекциям Карахалиоса.

Почти.

- У меня есть весь его отчет, который насчитывает что-то около двадцати тысяч слов, с диаграммами и довольно большим количеством сносок, и я перешлю его вам, - продолжила Льюис. - Предполагаю, однако, что вы предпочли бы, чтобы я разделила это на ... более удобоваримые кусочки, мистер президент?

- Не сомневаюсь, что его отчет был бы увлекательным чтением, если бы я понимал больше, чем, скажем, одно слово из тридцати, - сухо сказал Хауэлл. - Так что, да, думаю, вы можете с уверенностью предположить, что я предпочел бы версию для невежественного непрофессионала.

- Хорошо, позвольте мне начать с того, что, хотя вычислительная технология шонгейри значительно более технологична, чем наша собственная, это постепенное улучшение. Ну, немного больше, чем просто инкрементное, поскольку, в отличие от нас, они выяснили, как использовать кубиты, и это радикально меняет то, что вы можете делать с языком программирования или с операциями. Я не собираюсь пытаться вникать в квантовое туннелирование или какие-либо другие связанные с ним концепции, но, выражаясь очень просто - и немного неточно, - наши компьютеры работают в двоичном формате. Данные выражаются в единицах и нулях, и любой данный бит может находиться только в одном состоянии в любой момент времени. Думайте о нем как о несущем только одно значение, одну ценность одновременно. Компьютеры, на которые мы сейчас смотрим, используют биты - кубиты, - которые могут находиться в суперпозициях состояний. Это означает, что кубит не имеет значения, равного единице или нулю, а скорее содержит оба этих значения в виде взвешенной вероятности. Нет никакого способа определить, какое из двух возможных состояний на самом деле имеет место, пока...

Она сделала паузу, когда Хауэлл откинулся на спинку стула и укоризненно посмотрел на нее.

- Извините, мистер президент. По сути, я хочу сказать, что шонгейри - Гегемония - продвинулись на шаг вперед в компьютерных возможностях, о которых мы теоретизировали с 1980-х годов. На самом деле мы построили небольшой квантовый компьютер для экспериментов, но нам все еще было далеко до того, чтобы эта концепция заработала на самом деле. Его преимущество перед двоичной системой заключается в том, что квантовый компьютер может решать определенные задачи гораздо быстрее, чем любой "классический" компьютер, потому что все зависит от алгоритмов систем, а квантовые алгоритмы выполняются быстрее, чем любая вероятностная классическая программа.

- Все это захватывающе и предполагает множество возможностей, но что действительно интересно, так это то, чего шонгейри с этим не сделали.

- Прошу прощения? - выгнул бровь Хауэлл.

- Мы не видим в этой системе ничего, что уже не было бы частью наших теоретических моделей. Они выяснили, как делать то, чего не было у нас, но они не выяснили - насколько мы можем судить - как делать что-либо, с чем мы еще не разобрались достаточно полно в теории как таковой. Доктор Карахалиос не обнаружил никаких больших концептуальных скачков. Никаких чудо-запоминающихустройств, никаких гиперпространственных шунтов, соединяющих все компьютеры в искусственный мозг. На самом деле, несмотря на кубиты, их компьютеры просто быстрее и намного, намного меньше - они построены на молекулярном уровне, а не на печатных схемах, которые мы использовали, - но не намного мощнее.

- Извините меня, но разве 'быстрее и намного меньше' не приравнивается к 'более способному'?

- Для определенных значений слова "способный" - да", - кивнула Льюис. - Но перед вторжением все эксперты говорили, что любому космическому обществу понадобится искусственный интеллект - ИИ - для поддержки своей цивилизации. Даже мы, земляне, застрявшие здесь, в одной звездной системе, отправляли в космос по десять или более роботизированных зондов на каждую пилотируемую миссию. И если не считать нескольких зондов дальнего космоса, в процессе мы по-настоящему исследовали только одну другую планету в этой звездной системе. Но предполагается, что в Гегемонии сотни или даже тысячи звезд, и для перемещения между ними требуются годы, поэтому, по логике вещей, у Гегемонии должны быть ИИ для их поддержки. Зачем посылать пилотируемый - ну, в общем, с экипажем - космический корабль в шестидесятилетнее путешествие для доставки груза или сообщения, когда вы могли бы отправить искусственный интеллект на ту же миссию, пока ваши граждане из плоти и крови продолжают жить своей жизнью? Но они этого не делают. У них нет искусственного интеллекта, который они могли бы отправить.

- Я не знаю, - медленно произнес Хауэлл, вытаскивая из кармана свой "телефон" и бросая его на бювар. Он указал на него. - Я разговариваю с этим, и оно находит мне расписания, информацию по любой теме, которую я задаю ему для поиска, или с кем бы я ни хотел поговорить. Возможно, я не знаю, с кем из людей генерала Ландерса мне нужно связаться, чтобы задать вопрос, но я задаю этому, - он постучал указательным пальцем по "телефону", - и это не только выясняет, с кем мне нужно поговорить, но и связывается с ним - или с ней - даже если я дал ему лишь очень приблизительное описание того, кто мне нужен. Мне кажется, он довольно умен.

- На самом деле это не искусственный интеллект, мистер президент, - покачала головой Льюис. - Это как раз то, что доктор Карахалиос любит называть 'раздутой экспертной системой'. Это, конечно, искусственно, но это не по-настоящему разумно. Он не может мыслить за пределами ограничивающих параметров своего базового программирования.

- Первая волна искусственного интеллекта была направлена на то, чтобы научить компьютеры сортировать большие списки информации и находить связи. Это означало, что программисты создавали иерархии, которые позволяли создавать информационные списки и манипулировать ими. Вторая волна создала голосовые интерфейсы и языковой перевод, которые позволили этим системам принимать устные или письменные команды и применять их к информационному списку. Когда вы сообщаете своему телефону, что вам нужно поговорить с одним из офицеров генерала Ландерса, он получает доступ к списку всех офицеров генерала Ландерса. Когда вы предоставляете ему подробную информацию о соответствующем сотруднике, он исключает из списка всех, кто не соответствует этим данным. Вам может показаться, что вы даете ему лишь фрагментарные описания, но пока вы не дадите ему достаточно фрагментов, он не сможет найти того, кого вы ищете. Он не может ... интуитивно проложить свой путь к этому конкретному офицеру. И если вы прикажете своему телефону что-то сделать - внести новую встречу в свой календарь, распечатать печатную копию записки, которую вы читали в электронном виде, - он сможет делать только то, на что он уже запрограммирован, и только в том случае, если вы ему прикажете.

- Итак, по сути, то, что вы могли бы назвать "искусственным интеллектом", - это просто очень сложная библиотека данных и - особенно - программ, которые требуют человеческого руководства, человеческих решений. Некоторые из этих решений - многие из этих решений - могут быть автоматизированы, но в этом смысле они на самом деле не столько "решения", сколько автоматические реакции, которые программисты встроили в систему. Компьютеру все равно, что он делает. Он просто делает то, что ему было сказано делать на каждом шагу и в ответ на распознанные результаты предыдущих шагов, либо посредством своего внутреннего программирования, либо в результате ввода текста или устной информации от человека-оператора.

- Однако третья волна искусственного интеллекта, на которую DARPA и немало других людей начали обращать внимание еще до вторжения, была разработана для применения к компьютерам реальных рассуждений и принятия решений. Чтобы позволить им функционировать независимо от принятия решений человеком. Чтобы - возвращаясь к моему предыдущему примеру - создать пилотов с искусственным интеллектом, способных управлять автономными космическими кораблями между звездами, чтобы это не приходилось делать экипажам шонгейри, бартони или крепту. У них действительно есть системы для управления кораблями, пока экипажи находятся в крио, но они не автономны; они не способны думать сами, если происходит что-то неожиданное для их программирования. В этом случае они должны разбудить командный состав корабля, чтобы получить указания.

- Основываясь на нашей собственной работе, мы убеждены, что можем использовать их существующее "блестящее программное обеспечение" для создания систем искусственного интеллекта, которые действительно автономны. Смогли бы мы создать системы искусственного интеллекта, которые обладали бы самосознанием, или нет, это, конечно, другой вопрос, но мы, безусловно, должны быть в состоянии создать что-то, что дает ужасно убедительную имитацию самосознания. То есть при условии, если мы решим, что хотим этого. Существует ужасно много научной фантастики о потенциальных недостатках создания самосознающего разума, который решает, что ему не нравится выполнять приказы своих создателей. - Ее губы на мгновение изогнулись в усмешке, но затем выражение ее лица снова стало серьезным. - Однако с точки зрения эффективности автономный искусственный интеллект был бы огромным мультипликатором. Несмотря на это, у Гегемонии его нет, когда, по всем человеческим стандартам и самоочевидным возможностям ее технической базы, он должен быть.

- Хмммм.... - Хауэлл задумчиво потер подбородок. - Значит, если бы мы могли использовать их технологию для создания этого вашего "ИИ третьей волны" для себя, у нас было бы преимущество? Большое?

- Очень большое, мистер президент. Но Дэмианос - доктор Карахалиос - поднимает несколько других вопросов в своем текущем отчете. Наши писатели-фантасты и довольно много серьезных ученых изучают нейронное взаимодействие уже пару десятилетий, и мы достигли этого, по крайней мере, до некоторой степени. Например, была проделана очень обнадеживающая работа с использованием компьютерных чипов, доступных для нейронов, для хранения воспоминаний пациентов с болезнью Альцгеймера. Это не то же самое, что прямая связь между мозгом и компьютером, но она движется в том же направлении, и последствия фактического достижения такого рода связи огромны. У нас был большой опыт отдачи устных команд компьютеру еще до вторжения. Это расстраивает - или это было расстраивающим - когда компьютер неправильно вас понял, может быть, из-за фонового шума, может быть, потому, что вы говорили нечетко. Но подумайте, если бы вместо этого вам пришлось физически вводить каждую команду. Даже нажатие на экран вашего айфона или гэлэкси обычно занимало больше времени, чем устная команда. Но теперь представьте, что вы могли бы отдавать команды своему компьютеру со скоростью мысли и никогда не допускать, чтобы он вас неправильно понял. Как думаете, это могло бы ... повысить вашу эффективность?

- Да, представляю, как это было бы, - медленно произнес Хауэлл.

- Конечно, это было бы так, но мы не видим никаких признаков этого в компьютерных технологиях Гегемонии. И это несмотря на то, что они овладели искусством нейронного обучения, так что у них явно есть способность отправлять чрезвычайно сложные массивы данных по крайней мере одним способом через нейронный интерфейс, и у них это было дольше, чем Земле пришлось мириться с Homo sapiens! Так почему же за все это время они не развили способность посылать мысленные команды в систему? Мы даже не видим никаких предположений о такой возможности в литературе, к которой нам пока удалось получить доступ!

- Почему нет?

- Это мы хотели бы знать, мистер президент. Но мы заметили несколько других вещей, большинство из которых, по-видимому, связаны с тем же видом ... осторожности, которая, похоже, встроена во всю промышленную базу Гегемонии. Их язык программирования рекурсивный, что означает, что функция может вызывать саму себя, и это также то, что мы могли бы назвать "типобезопасным", означающее, что он предназначен для предотвращения выполнения системой операции с переменной неправильного типа.

- Большинство человеческих языков программирования тоже предназначены для этого, но из того, что мы можем видеть, кодирование Гегемонии доводит концепции до нелепой крайности. Проверка согласованности допустимых значений и переменных встроена непосредственно в код для невероятного диапазона переменных. Например, в Гегемонии более пятисот языков, что означает, как отметил один из программистов доктора Карахалиоса, что использование языка программирования Гегемонии для написания эквивалента "Привет, мир!" для планеты, которую вы никогда раньше не посещали, или вида, на языке которого вы еще не говорили, это потребовало бы загрузки модуля на миллион строк. Их протоколы потребовали бы, чтобы модуль провел поиск по всей базе данных Гегемонии, чтобы убедиться, что мир, с которым вы разговариваете, существует - даже если вы в данный момент находитесь на орбите вокруг него - и отсортировал каждый из этих языков - каждый язык, на котором говорят где угодно во всей Гегемонии, а не только на рассматриваемой планете - и сопутствующие им социальные конструкции, чтобы быть уверенным, что "привет" - это правильное приветствие, на правильном языке, правильно написанное и с нужной пунктуацией, в данном конкретном социально-политическом контексте.

Хауэлл недоверчиво уставился на нее, и она пожала плечами.

- Это не такая уж страшная проблема, учитывая их скорость вычислений и возможности хранения. Кодовая база раздута до невероятности - исполняемый файл для "Привет, мир" был бы сотнями гигабайт, просто чтобы вместить весь багаж - и, насколько мы можем судить, их библиотеки никогда не сокращаются, но...

- Не сокращаются? - прервал ее Хауэлл.

- Нет автоматического управления памятью, того, что программист-человек назвал бы "уборкой мусора", чтобы освободить память, занятую объектами, которые программа больше не использует, мистер президент. Они просто хранят их все. Вот почему их модули такие чертовски большие. Но, несмотря на это, это заметно не замедляет вывод. Существует некоторое узкое место с точки зрения хранилища, но этого недостаточно, чтобы создать значительные трудности, учитывая, сколько памяти имеется в их системах. Конечно, нет ничего такого, с чем они не могли бы справиться. Вероятно, мы могли бы сократить время их работы, но недостаточно для того, чтобы это сколько-нибудь заметно повлияло на скорость выполнения их программ.

- Проблема в том, что то же самое отношение "проверяй все снова и снова" распространяется как на их системы управления, так и на сами программы. О, мы используем резервирование в критически важных системах - таких, например, как системы управления самолетами, в которых одни и те же вычисления выполняют три совершенно отдельных процессора. До тех пор, пока по крайней мере два из них дают один и тот же ответ, используется именно этот ответ. Если они дают три разных ответа, система возвращается к "ручному управлению" и вызывается человеческий контроль. Однако обычно мы используем подобные системы только в тех случаях, когда сбой может привести к катастрофическим последствиям, таким как человеческая гибель. Насколько мы можем судить, Гегемония применяет одну и ту же идею почти ко всему.

- Всему? - повторил Хауэлл.

- Пример, мистер президент. Второстепенный компонент - скажем, двигатель - будет иметь выделенный процессор, выполняющий выделенный код. Вы могли бы "попросить" его что-то сделать, например, повернуть в одном направлении с заданной скоростью в течение заданного промежутка времени, но центральный модуль управления, управляющий двигателем, не имеет прямого контроля над ним и не может переопределить выделенный процессор. И если выделенный процессор почувствует потенциальную неисправность, он просто откажется позволить 'своему' двигателю включиться, независимо от того, что центральная система прикажет ему делать.

- Теперь возьмем ту же ситуацию и применим ее ко всей сборке, например, к одной оси портальной платформы в "Инвиктусе". У вас есть десятки или сотни двигателей и подобных компонентов, каждый со своим собственным процессором со своим собственным кодом и многократным резервированием для поддержания этого конкретного компонента в пределах безопасных рабочих параметров, определенных его программированием, и любой из них может отключить весь портал, если обнаружит какую-либо потенциальную опасность для отдельного компонента, на котором он работает. И просто чтобы быть уверенным, что все эти отдельные компоненты обладают достаточной способностью видеть эти потенциальные опасности, портал оснащен целым набором многоуровневых датчиков, отслеживающих каждый аспект окружающей среды, и у каждого из этих датчиков есть свой собственный процессор, выполняющий свой собственный код.

- Дерьмо, - пробормотал Хауэлл.

- Единственное, что делает это осуществимым и что обеспечивает тот уровень производства, который мы видели на оригинальных платформах, оставленных шонгейри, - это скорость компьютерных операций уровня Гегемонии. По нашим меркам, они настолько ослепительно быстры, что действительно могут поддерживать это нелепое равновесие в движении вперед... большую часть времени. Я уверен, вы читали некоторые комментарии директора Маккуори о том, как часто "Инвиктус" просто отключается, пока не будет исправлена какая-нибудь тривиальная ошибка?

Хауэлл кивнул, а Льюис пожала плечами.

- В некотором смысле, это, вероятно, не так уж плохо. Мы все еще учимся управлять всем этим, поэтому остановить его, пока мы выясняем, что вызвало его нынешнюю вспышку гнева, - это один из способов по-настоящему ознакомиться с его внутренностями. И, как я уже сказала, система действительно работает. В относительном выражении, по своим собственным потенциальным стандартам, это работает очень, очень плохо, вы понимаете, но в абсолютном выражении это действительно способно создать бездефицитную экономику, чего наш вид никогда не видел. Но мы подсчитали - консервативно, - что если бы мы могли только определить уровни избыточности, которые совершенно не нужны для безопасной эксплуатации, мы, вероятно, могли бы увеличить производительность еще по крайней мере на сорок или пятьдесят процентов - и, вероятно, еще чертовски намного больше - просто устранив все эти ненужные шаги и все промежуточные- процессорные переклички, которые идут с ними. И мы могли бы сэкономить много времени и ресурсов на переработку - и особенно на печать, - если бы смогли устранить некоторые из многослойных датчиков, которые они встраивают в свое оборудование. Я имею в виду, что одного датчика и, возможно, пары резервных копий должно быть достаточно практически для любой ситуации. Хотя мы почти уверены, что нам не нужны двенадцать таких!

- Гм. - Хауэлл ущипнул себя за переносицу и поморщился. - До вторжения у меня был друг, который работал в администрации долины Теннесси, - сказал он, прикрыв рот рукой. - Однажды вечером, за парой кружек пива, он описал избыточность функций безопасности, встроенных в атомные станции США. По его словам, если бы им было разрешено строить и эксплуатировать атомные станции с реалистичным уровнем угрозы, они были бы дешевле угля или природного газа. И он отметил, что, несмотря на всю огласку, конструкция реактора на Тримайл-Айленде предотвратила катастрофический сбой, несмотря на тот факт, что операторы практически все сделали неправильно. - Он опустил руку и спокойно посмотрел на нее. - Так вот, я твердо верю в необходимость и ремней, и подтяжек, когда речь идет о чем-то вроде ядерного реактора недалеко от крупного города, но это звучит так, как будто вы говорите о стероидном варианте ... чрезмерной избыточности, с которой ему приходилось мириться.

- В значительной степени, мистер президент, - признала Льюис, затем криво улыбнулась. - Вы знаете, весь этот разговор кажется немного ... сюрреалистичным для меня. С одной стороны, я сижу здесь и говорю о том, насколько эффективнее Гегемония могла бы управлять своими компьютерами, принтерами и всей остальной инфраструктурой. С другой стороны, то, как она ими управляет, по-прежнему невероятно продуктивно - "невероятно" в буквальном смысле невероятно - по любым человеческим стандартам.

- Я вижу это, - сказал Хауэлл, затем позволил своему креслу снова выпрямиться, когда телефон на его столе зачирикал и высветил цифровой дисплей времени.

- Мне действительно жаль, но у нас нет времени, - сказал он. - Я попытаюсь просмотреть отчет Карахалиоса, хотя, если он чем-то похож на последний, который он мне прислал, я, вероятно, на самом деле узнал от вас сегодня днем больше, чем когда-либо смогу извлечь из него. Однако прямо сейчас мне действительно нужно встретиться с техасцами.

- Конечно, мистер президент.

Льюис встала и направилась к двери своего кабинета, но Хауэлл остановил ее, подняв указательный палец.

- Мистер президент?

- Есть один момент в вашем объяснении, который засел у меня в голове. В самом конце, когда вы сказали, что технология Гегемонии невероятна по любым человеческим стандартам.

- Да, мистер президент? - Льюис выглядела озадаченной, и он улыбнулся ей.

- Знаю, что это только начало, и мы на самом деле только начинаем изучать возможности, но я хочу, чтобы вы, Карахалиос и все остальные, участвующие в этом проекте, искали каждый отдельный способ улучшить то, что готова принять Гегемония. Когда мы встретимся с ними снова, я хочу, чтобы они были теми, кто задумался о том, насколько невероятно эффективны и продуктивны человеческие технологии по их стандартам. - Его улыбка стала холодной и жесткой. - Я хочу эту вашу "третью волну", и я хочу этот нейронный интерфейс, и я хочу оставить этих ублюдков в пыли, когда придет время.

- Понятно, мистер президент. - Улыбка Фабьен Льюис была такой же холодной и жесткой, как у ее президента. - Почему бы мне просто не пойти и не начать с этого?

XV

ДРЕДНОУТ "ТЫРГОВИШТЕ",

ФАЗОВОЕ ПРОСТРАНСТВО,

1,5 СВЕТОВЫХ ГОДА ОТ ЗЕМЛИ

- Что? Ты не в своем уме! "Темный проход" намного лучше, чем "Большая жара".

- Как ты можешь так говорить? Форд - классический мститель за обиды, в то время как Богарт стремится отомстить за себя и доказать собственную невиновность!

- Но он же Богарт! Форд всегда так ... так подпитывается нервным напряжением. И это не только Богарт, это еще и Бэколл!

- И в одном из ее более сильных выступлений, я признаю, мой Стивен. Но в этом фильме Богарт был 'не в своей тарелке', как, я полагаю, выразились бы вы, американцы. И если не считать того, как меняется его внешность, характер Винсента Пэрри, к сожалению, двумерен. О, кинематография была очень умной, особенно то, что зритель никогда не видел лица героя до тех пор, пока не была проведена "пластическая операция", с чем я согласен. И все же, несмотря на это, я не могу сказать, что в "Темном проходе" наилучшим образом проявилась способность Богарта поддержать уровень фильма.

- Но Гленн Форд? Мне нравится многое из его работ, но я никогда не думал, что боевики - действительно его сильная сторона. Он мне нравится гораздо больше в таких фильмах, как "Судьба - охотник". Я имею в виду, что Плешетт переигрывала в этом эпизоде - на самом деле, она обычно так и делала, - но Форд превзошел Макбейна, а Тейлор был чертовски хорош в роли Сэвиджа. Работа модели... довольно плоха, во многих отношениях, в этом я согласен с тобой. Но, ради бога, это было сделано в 1964 году! И я лично считаю, что это был один из лучших фильмов Форда.

- В котором, еще раз, он мстит за зло, причиненное другим! Ты видишь? Ты делаешь мое собственное дело за меня!

Стивен Бучевски откинулся на спинку своего неоправданно удобного кресла и сердито посмотрел через маленький столик. Он всегда любил хорошее кино, но никогда не думал о себе как о фанате классического кинематографа. На самом деле, большинство фильмов, которые он видел, датировались не позднее семидесятых или восьмидесятых годов. Но у него было больше опыта, чем он предполагал, в более ранней кинематографии. Возможно, он не в своей тарелке как знаток кинематографа по сравнению с его нынешней компанией, но как кто-то мог предпочесть Гленна Форда Хамфри Богарту? Это было просто ... неправильно.

- О, не унывай! - зеленоглазый мужчина с острым лицом по другую сторону стола помахал своей кружкой пива. - Возможно, нам стоит еще раз посмотреть "Блакулу"! Кажется, это всегда улучшает твое настроение.

- Нет, - сказал Бучевски очень, очень твердо. - Мы больше не будем смотреть "Блакулу". На самом деле, если я добьюсь своего, мы больше никогда не будем смотреть "Блакулу"!

- Так грустно. - Влад Дракула покачал головой, выражение его лица было печальным. - И в этом так мало сочувствия. Если я должен вытерпеть все ... несовершенные кинематографические представления моей собственной жизни, тогда, конечно, будет справедливо, если ты будешь терпеть князя Мамувалде - который, в конце концов, по крайней мере, начинает свою бездыханную жизнь как поистине героическая фигура!

- Жизнь не всегда справедлива, - ответил Бучевски. Его собственные глаза на мгновение потемнели, когда воспоминание о том, насколько несправедливо это могло быть, подкараулило его, но затем он встряхнулся. - Хотя, я согласен с тобой, что с точки зрения фильмов о блэксплойтейшн, это один из лучших. Я даже соглашусь с тобой, что это, возможно, серьезная попытка снять фильм ужасов с чернокожим главным героем, и продюсеры пошли на это и действительно нашли актера, способного это провернуть. Да, и они справились с этим без сутенеров или наркотиков. Мне действительно это понравилось! Я просто не могу согласиться с Уильямом Маршаллом с волосами, прилипшими к лицу, и полным ртом клыков. Боже мой! Ты когда-нибудь смотрел видео с его "Отелло"? Этот человек мог действовать, Влад!

- Да, согласен, и да, он мог бы. Действительно, он был намного лучше, чем Бербидж в оригинальном варианте, не говоря уже о том, что на самом деле был чернокожим. Конечно, у него также были определенные технологические преимущества, недоступные земному шару в 1605 году. - Взгляд Влада на секунду или две расплылся, затем обострился и снова сфокусировался на Бучевски. - Очень хорошо, мы оставим это на другой раз. Есть ли другой фильм, который ты предпочел бы заказать?

Бучевски обдумал этот вопрос, потому что вариантов было ... много.

Единственное, о чем он не подозревал во время своего пребывания в Румынии, так это о том, что "Мирча Басараб" был еще большим киноманом, и гораздо дольше, чем Стивен Бучевски. На самом деле, дольше, чем жил кто-либо другой на планете! Он также не догадывался, что Влад Дракула собрал одну из величайших в мире коллекций цифровых фильмов на серверах под своей виллой над рекой Арджес. Он построил эту виллу почти в пределах видимости замка Поэнари - крепости, которая хорошо служила ему в свое время - более четырехсот лет назад, хотя она никогда не появлялась ни на чьих картах, и она служила ему даже лучше - и гораздо дольше - чем замок. Она также была оснащена всеми "современными удобствами", включая завидный набор компьютеров. Он был очень осторожен, отключая питание всего, что могло привлечь датчики шонгейри к его дому, но прежде чем покинуть Землю, он загрузил все содержимое этих серверов на дредноут, который он переименовал в "Тырговиште", и нашел способ соединить свои видеофайлы с голографическими проекторами звездолета. Просмотр по крайней мере одного из этих фильмов каждый день стал одним из их самых приятных ритуалов.

- Ты единственный, кто имеет хоть какое-то представление о том, что у тебя спрятано в компьютерах, - сказал он наконец. - Я позволю тебе выбирать - при условии, что это не фильм с Гленном Фордом!

- Так грустно, что ты такой недалекий. - Влад печально покачал головой. - В таком случае, однако, почему бы нам не рассмотреть возможность полной смены темпа и не посмотреть что-нибудь немного менее мрачное?

- Что ты имел в виду? - Бучевски приподнял одну бровь.

- Один из моих любимых фильмов с Кэри Грантом,.- улыбнулся Влад. - "Папа Гусь".

Бучевски подавил смешок. Влад Дракула безошибочно пристрастился к жанру фильмов "нуар", что, вероятно, было неизбежно, но Бучевски скорее сомневался, что мир в целом был бы готов поверить, что истинная слабость исторической реальности, стоящей за самым стойким, кровожадным злодеем в истории кинематографа, заключалась в комедиях. Особенно - искушение посмеяться исчезло - комедиях, в которых была смертельно серьезная нить, сосредоточенная на персонаже, который поднялся над своими недостатками, чтобы защитить то, что, как он узнал, он любил.

- Хорошо, мне не помешал бы небольшой грант, - согласился он. - Предполагая, что следующей ты подпишешь контракт с "Африканской королевой".

- Ах! Я чувствую своего рода тему! Очень хорошо. Хотя, - улыбка Влада стала лукавой, - я думал в терминах человеческих желаний.

- О Боже мой! - Бучевски закатил глаза. - Слава богу, мне удалось избежать повторения этого. Если тебе действительно нужно добавить еще один фильм Форда в календарь, попробуй найти фильм, в котором есть хотя бы один персонаж, которому я могу сопереживать.

- Справедливо, справедливо, - признал Влад, затем вытащил из края столешницы тонкую клавиатуру в человеческом стиле и начал вводить команды.

Бучевски откинулся на спинку кресла со своим пивом, наблюдая за ним, и абсолютная... невероятность его жизни снова захлестнула его.

Он осмотрел отсек - эквивалент того, что человек назвал бы кают-компанией захваченного дредноута шонгейри, - который корабельные принтеры и сервомеханизмы перенастроили в соответствии с человеческими представлениями о комфорте. Потолок оставался слишком тесным для человека такого роста, как Бучевски, потому что щенки были невысокими даже по стандартам людей нормального роста, но корабельные системы проделали замечательную работу по изменению интерьера "Тырговиште". Конечно, - подумал он, - чтобы воспользоваться этим, в данный момент бодрствовали только он и Влад, и он попытался представить, как далеко от мира своего рождения он забрался. Максимальная скорость звездолета в гипере была чуть менее чем в шесть раз больше световой, они оставили Солнечную систему за кормой тремя месяцами ранее, и это означало, что по обычным космическим меркам они преодолели полтора световых года. Им потребовалось бы еще сорок лет, чтобы достичь места назначения: родной звездной системы шонгейри. И когда они это сделают...

Его челюсть сжалась. Часть его была абсолютно согласна с Владом. Был только один способ убедиться, что шонгейри больше никогда не будут угрожать человечеству, и, как указал ганни Мейерс, единственное, что нельзя было оспорить в отношении смертной казни, - это то, что у нее очень низкий уровень рецидивизма. И все же другая часть его помнила разрывающую душу боль от потери собственных дочерей, не имея даже последнего шанса обнять их, сказать им, как сильно он их любил. И эта часть его уклонялась от превращения во имя возмездия в тех самых существ, которых он больше всего ненавидел.

Может быть, это и хорошо, - размышлял он. - Я сказал Дэйву Двораку, что не позволю Владу снова превратиться в монстра, так что, может быть, было бы и к лучшему, если бы я тоже в него не превращался. Кстати, об этом...

- Есть еще некоторые вещи во всем этом вампирском бизнесе, которые я пытаюсь выяснить, - сказал он, и Влад сделал паузу в командах, которые он вводил.

- Только некоторые? - брови Влада изогнулись.

- Ну, на самом деле, очень много, - признался Бучевски. - Например, почему я не чувствую никакой необходимости пить человеческую кровь. Или почему солнечный свет вызывает у меня адский зуд, но не превращает меня в пыль, которую уносит ветерок.

- Возможно, ты уже понял, что легенды о носферату несколько не совсем точны, - сухо ответил Влад.

- Можно и так сказать, - фыркнул Бучевски.

- Что ж, мой Стивен, - Влад откинулся на спинку стула, положив одну руку на стол, - я вполне уверен, что ты не мог быть более ошеломлен этими различиями, чем я. Похоже, понимание наших условий моими крепкими румынскими крестьянами было далеко не идеальным. На самом деле, во многих отношениях. Только после стремительного прогресса науки в двадцатом веке я начал осознавать, насколько она несовершенна.

- Действительно? - Бучевски скрестил руки на груди. - Почему-то мне не пришло в голову соединить "граф Дракула" и "ученый" в одном предложении.

- Едва ли это удивительно. Однако, прожив несколько столетий, человек приобретает по крайней мере небольшие знания о очень многих вещах. И, по очевидным причинам, я был, как я полагаю, можно было бы назвать, умеренно любопытен к своему собственному происхождению и состоянию. Конечно, я никогда не мог открыто обсуждать это с дышащими, но это не помешало мне много думать об этом. Особенно о том факте, что это так мало похоже на легенды и фольклор о нем.

- Я могу это видеть. И что твои скудные знания рассказали тебе об этом?

- Ну, как я уверен, ты и сам знаешь, какими бы проклятыми мы ни были в каком-то окончательном смысле, по крайней мере, мы не "прокляты" быть прожорливыми, каждую ночь пьющими кровь монстрами. - Влад говорил легко, но Бучевски почувствовал за его словами усталость всей жизни. - Как я уже сказал, мне потребовалось довольно много времени, чтобы разработать теорию относительно того, почему это так, и почему, я подозреваю, ты так сильно "чешешься" под прямыми солнечными лучами. Несмотря на фольклор, это не "очищающий" эффект солнечного света, который причиняет нашему виду столько страданий, особенно когда мы недавно пришли к нему, мой Стивен. Проблема в том, что мы ... переевшие.

- Переевшие? - повторил Бучевски, и Влад фыркнул.

- Мы не поддерживаем себя за счет украденной жизненной силы других, Стивен! Скорее всего, мы поглощаем энергию непосредственно из окружающей среды - как электромагнитную, так и лучистую, - и наша чувствительность к ней наиболее сильна, когда мы младше. Или, возможно, было бы точнее сказать, что по мере того, как мы становимся старше как вампиры, растет наша способность переносить поглощение без боли. В течение многих лет я теоретизировал, что под прямыми солнечными лучами мы просто перегружены, пока не научимся с этим справляться, и наш опыт, когда мы захватили корабли Тикейра, похоже, подтверждает это. Разве ты бы так не сказал?

Дрожь Бучевски вовсе не была притворной, когда он вспомнил острую агонию путешествия на орбиту на внешних обшивках шаттлов "шонгейри". К счастью, Влад предупредил их о том, что им предстояло испытать, и что каждый из них был так ... мотивирован терпеть это. Это было значительно хуже, чем быть убитым, как он знал по личному опыту, и им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя даже после того, как шаттлы вошли в свои стыковочные отсеки.

- Честно говоря, я совсем не был уверен, что мы переживем интенсивность радиации в космосе, особенно в концентрациях поясов Ван Аллена, - признался Влад.

- Вроде как забыл упомянуть об этом нам остальным? - спросил Бучевски с кривой улыбкой.

- О, нет, мой Стивен! Я не забыл. Я просто решил не беспокоить вас вещами, которые нельзя было контролировать. Отказались бы вы от попытки совершить путешествие, если бы я поделился с вами своими мыслями?

- Нет. - Бучевски покачал головой, выражение его лица на мгновение стало мрачным. - Нет, Влад, я не думаю, что кто-то из нас повернул бы назад, даже если бы ты сказал нам, что мы, вероятно, не справимся. Черт! - Выражение его лица просветлело, и он фыркнул. - Каждый из нас уже превзошел все шансы только для того, чтобы зайти так далеко! Конечно, мы бы подумали, что пройдем весь этот путь!

- Без сомнения. - Влад улыбнулся, но они оба знали правду. Это был бы не оптимизм, который отправил бы их на потенциальную смертельную прогулку; это были бы решимость, ярость и неистовство.

- В любом случае, наш опыт во время путешествия, как мне кажется, является достаточным подтверждением моей первоначальной теории. И это также причина того, что нашим товарищам, решившим отоспаться во время путешествия, было так легко впасть в спячку. Я сам иногда делал это, хотя это требует изоляции от окружающей нас энергии. Земля и камень были единственными материалами, доступными для "изоляции", когда я впервые начал понимать, как работает этот процесс. Без сомнения, это объясняет легенду о том, что при дневном свете вампир должен возвращаться на свою "родную землю". Единственный способ, которым он мог по-настоящему выспаться, - это похоронить себя!

- Да, - со смехом согласился Бучевски. - Я могу это видеть - если ты прав насчет 'поглощения' энергии.

- Я так же уверен в этом, как и в любом другом аспекте нашего существования, мой Стивен. И хотя мы можем существовать на чрезвычайно скудном количестве энергии, мы теряем большую часть наших возможностей, если остаемся в состоянии энергетического голодания в течение длительного времени. Экранирования на этих кораблях достаточно, чтобы защитить дышащих от радиационной опасности даже здесь, в гиперпространстве, а это значит, что оно "защищает" и нас. К счастью, похоже, что даже электроника Гегемонии выделяет достаточно энергии, чтобы поддерживать нас на минимальных рабочих уровнях. Но именно по этой причине наши товарищи могли бы удалиться в ракетные хранилища, отключить электронные системы и впасть в спячку до тех пор, пока мы не решим разбудить их еще раз.

- У меня было искушение присоединиться к ним, - признался Бучевски. - Это будет долгое путешествие. Но если бы я это сделал, я бы не догадался, что ты такой же помешанный на кино, и не поступил бы в аспирантуру по кинематографии!

- Действительно, - сказал Влад, но его улыбка признала, что истинная причина, по которой Бучевски не спал, заключалась в том, чтобы составить ему компанию.

- Должен сказать, что если я превратился в потребителя энергии, то, по крайней мере, благодарен за то, что все еще могу время от времени наслаждаться пивом, - сказал Бучевски.

- Наш вид относительно легко усваивает жидкости и ... перерабатывает их, хотя мы вряд ли нуждаемся в них на регулярной основе, что может быть еще одной частью представления о том, что мы пьем кровь, поскольку так редко употребляем твердую пищу. Однако, боюсь, в твоем нынешнем состоянии ты можешь ощутить только вкус; я иногда "пьянел" от избытка солнечного света, но алкоголь больше на нас не действует. Я действительно верю, что еда и питье также помогают нам в какой-то мере поддерживать себя, когда мы становимся старше. Я бы постулировал, что это обеспечивает форму... назовем это замещающей биомассой. Я был весьма удивлен, когда впервые осознал, что действительно снова проголодался, а наш аппетит к еде и питью никогда не становится больше, чем тенью того, что было, когда мы еще дышали. Однако еще через несколько десятилетий ты снова сможешь время от времени есть и наслаждаться хорошим стейком или салатом. Однако до тех пор я бы не рекомендовал этого делать.

- Да, понял эту часть для себя. Поговорим об изжоге! - Бучевски покачал головой. - Но, чувак, по мере того, как я продвигаюсь вперед, обдумывать это, кажется, становится все труднее, а не легче!

- Понимаю это. Это было трудно для меня, много раз. И я сожалею, что причинил тебе это без твоего разрешения. Это то, чего я всегда старался избегать, что бы ни говорилось в романах, фильмах или легендах.

- Не то чтобы у тебя был большой выбор, - заметил Бучевски. - Если бы ты этого не сделал, я был бы мертв - и Жасмин, Кэлвин и Франциско тоже. И все остальные на Земле, к настоящему времени, когда я думаю об этом теперь.

- Верно, - кивнул Влад. - И все же остается фактом, что я не спрашивал, и тот факт, что в противном случае вы бы умерли, не освобождает меня от этого. - Он на мгновение отвел взгляд, выражение его лица было обеспокоенным, затем снова перевел взгляд на Бучевски. - В первые дни, сразу после того, как я понял, что со мной произошло, я действовал не раздумывая - и без ограничений. Слишком многие из тех, кого я приводил в те первые дни, были еще темнее меня, и некоторые из них ... плохо отреагировали на то, что я с ними сделал. Действительно, некоторые из них....

Его голос затих, а выражение лица было мрачным.

- Я был вполне чудовищем до перемены, мой Стивен, - сказал он через мгновение. - Однако того, что я мог сделать после изменения, было достаточно, чтобы напугать даже меня, и некоторые из моих "детей" были намного хуже меня, когда их полностью коснулось изменение. Возьми Братиану, он самый старший из нас всех, после меня. На самом деле, он единственный оставшийся из моих первоначальных "детей".

- Что случилось с остальными? - тихо спросил Бучевски, и рот Влада сжался. Затем он посмотрел бывшему морскому пехотинцу прямо в глаза.

- Уничтожены, каждый из них - моей собственной рукой. У меня не было выбора. Слишком многие из них прошли через изменение только для того, чтобы скатиться в безумие... или еще хуже. И другие стали проявлять нетерпение из-за ограничений, которые я им навязывал. Они не видели причин, почему такие, как мы, не должны делать себя князьями или даже королями.

- Я отчасти могу это понять. Но почему этого не сделал ты? Я имею в виду, сделать себя князем или королем?

- Я был князем. У меня не было никакого желания снова взваливать это на свои плечи. Все, что это когда-либо приносило мне, - это горе и чувство вины, и когда я проснулся, было слишком поздно останавливать завоевание, которое уже было над нами к тому времени, когда я перестал дышать.

- Пробудился? - Бучевски слегка наклонился вперед в своем кресле. - Ты имеешь в виду, как сделал я после того, как ты перевез меня через реку?

- Нет, мой Стивен. - Влад покачал головой. - Для тебя переход был всего лишь вопросом нескольких дней. Для меня?.. Сорок лет прошло между моим последним вздохом смертного человека и тем моментом, когда я снова открыл глаза.

- Что? - моргнул Бучевски. - Почему это заняло так много времени?

- Если бы я знал ответ на этот вопрос, я бы знал многое из того, чего не знаю, - сухо сказал Влад. Его указательный палец медленно, задумчиво постучал по столешнице, а затем он пожал плечами.

- На самом деле, Стивен, я никогда не описывал другому то, что случилось со мной, - сказал он очень серьезно. - Возможно, пришло время мне это сделать.

- В любом случае, я бы очень хотел знать, - ответил Бучевски, и Влад снова фыркнул.

- Без сомнения, ты бы так и сделал, но есть много аспектов этого опыта, которые даже сейчас остаются для меня непонятными. Итак, с чего мне начать?

Несколько мгновений он сидел молча, его глаза были расфокусированы, когда он уставился на что-то, что мог видеть только он. Затем он слегка тряхнул головой, и его внимание снова сосредоточилось на Бучевски.

- Во-первых, - сказал он, - насколько мне известно, я единственный вампир, у которого нет "родителя", и я никогда не понимал, как это могло быть. Возможно, мы и не пьем кровь, как утверждают легенды, но, насколько я когда-либо мог обнаружить, передача крови - это единственный способ сотворить вампира. Возможно, кровь течет в противоположном направлении - от отца или матери к ... потомству - и не дает средств к существованию родителю, но это необходимо, это единственный способ провести кого-то через изменение. Однако в моем собственном случае обмена кровью не было.

Бучевски нахмурился, и Влад махнул рукой.

- Скажи мне, что ты знаешь о моей реальной истории? - спросил он .

- Не так много, как хотелось бы, - признался Бучевски. - Я знаю, что технически ты был князем Валахии три разных раза. - Он покачал головой. - Судя по всему, что я смог найти, это, должно быть, было похоже на жизнь в эпицентре воздушного боя!

- Действительно, можно сказать и так. Хотя титул "господарь" на самом деле не переводится как "князь". Более близким приближением могло бы быть "герцог", хотя на практике разница была невелика. И что касается ситуации в Валахии в то время, назвать это воздушным боем - значит сделать все намного аккуратнее и проще, чем было на самом деле. То, что сегодня является Румынией, было оплотом между христианской Европой и Османской империей, особенно после падения Константинополя в год, когда мне исполнился двадцать один. И султаны, и короли Венгрии - не говоря уже о Папе Римском, албанцах и саксонских купцах, которые вели так много дел на Балканах, - все были глубоко вовлечены в дела Валахии. Важно помнить это, так же как важно помнить, что большая часть официального отчета о моей жизни была написана моими врагами. Это не значит, что все это ложь. Однако многое из этого таково, и многое, что не является ложным, представлено в ... несколько иных терминах, чем те, которые употребил бы я сам.

- Я рассказал тебе о том, что бояре сделали с моим отцом и братом. - Он сделал паузу, приподняв одну бровь, и Бучевски кивнул. - В то время мой младший брат Раду и я были заложниками в Адрианополе. Султан Мурад не доверял моему отцу - должен признаться, не без оснований, - но пообещал помочь ему восстановить свое положение господаря. Технически, до этого он был вассалом Венгрии, но была вражда между ним и Яношем Хуньяди, который выгнал его и заменил его двоюродным братом Басарабом II. Мурад пообещал свою поддержку в восстановлении отца в обмен на ежегодную дань, а Раду и я были "страховкой", которую он потребовал, чтобы обеспечить лояльность отца. В то время мне было одиннадцать, и, пока отец возвращался в Валахию, мы с Раду оставались в Адрианополе в течение нескольких лет. Действительно, Раду в конце концов принял ислам и стал доверенным лицом при дворе султана. Достаточно сказать, что в мое время, когда я был дышащим, ни один человек не мог доверять другому, предательство было обычной монетой для всех участников - и меня не в последнюю очередь среди них - и если бы достаточное кровопролитие могло обеспечить мир, Румыния была бы садом,не нуждающимся в стенах или мечах.

Он надолго замолчал, размышляя о давно умершем прошлом. Затем он встряхнулся.

- Я не буду утомлять тебя сложностями моих собственных ... дел с Хуньяди, Корвином, датчанами и султаном. Достаточно сказать, что я знал, что мое положение всегда должно быть шатким и что все, что отдает нерешительностью или слабостью, приведет к моему падению. Я пришел к выводу, что единственный способ укрепить свое положение - это устранить в Валахии всех, кто мог бы восстать против меня, и создать новую знать - новых бояр, - которые были бы преданы исключительно мне, и я попытался сделать это, безжалостно и без сомнений уничтожив старых бояр. Возможно, я мог бы добиться успеха, если бы мне дали больше времени. Но с учетом точки зрения, наработанной мной с тех пор, я не думаю, что когда-либо была большая вероятность этого.

- Тем не менее, я делал все возможное, чтобы терроризировать тех, кто мог бы стать моими врагами, и в то же время стремился защитить общественное достояние от грабежей, изнасилований и жестокости, которые стали их уделом. Отчасти, конечно, это было сделано для того, чтобы привлечь их на мою сторону против бояр и наших "иностранных" врагов в целом, но не полностью. Наступил момент, когда кто-то должен был встать на их сторону, и если бы я мог одновременно купить их поддержку, тем лучше. Есть причина, по которой фольклор о моем правлении превозносит мою решимость защищать собственность и личности моих подданных. И, конечно, я сделал это по-своему - по обычаю того времени, в котором я родился, - жестоко наказав любого, кто нарушил справедливость, как я ее понимал.

- Я не пытаюсь оправдать себя, мой Стивен, или выставить себя менее чудовищным, каким я был, но справедливо сказать, что наказание, предназначенное для устрашения, должно быть таким, чтобы никто легкомысленно не рисковал подвергнуться ему. Когда это не так, человек склонен думать в терминах "что мне терять", что означает, что в отчаянные времена наказание должно быть достаточно суровым, чтобы отпугнуть даже отчаявшихся людей. И поэтому я раздавал смертные приговоры всем подряд, и я постановил, что казни должны быть публичными и достаточно ужасными, чтобы никто добровольно не рискнул подвергнуться подобной участи. Я обнаружил, что в этом отношении сажание на кол работает довольно хорошо.

Его голос был спокойным, почти отрешенным, но его зеленые глаза были темными и прищуренными, а рот под густыми усами был мрачен.

- Тем не менее, в конце концов, мое положение стало в конечном счете безнадежным, особенно когда по Валахии прокатилась новая война с турками. Это было не из-за недостатка доблести; мои люди не раз шли за мной в бой, несмотря на ужасные шансы. И это было не потому, что мы не одержали ни одной победы - теперь этот самый корабль назван в честь одной из этих побед. Но шансы были просто слишком малы. Нас превосходили численностью в десять или даже двадцать раз к одному, и это истинная причина, по которой я имел дело со столькими турками - не все они были солдатами, признаюсь к своему стыду, - как я имел дело с теми шонгейри в лесу возле озера Видару, создавая леса из насаженных на кол мертвецов на путях турецких армий. Полагаю, я был классическим врагом, против которого ты сражался в Афганистане, мой Стивен. Это была 'асимметричная война', в которой я, как более слабая сторона, воспринял терроризм как ... психологическое оружие. И это было эффективно. Это, конечно, и есть причина, по которой он так часто использовался на протяжении всей истории.

- Но как бы ни было справедливо дело человека, ценой применения подобной тактики является потеря души, поэтому, возможно, правильно, что я стал тем, кем являюсь. И, в конце концов, террора было недостаточно, особенно когда у меня не было монополии на него. Ваши военные, возможно, не одобряли "борьбу огнем против огня", но турки и мои румынские и венгерские враги этого не сделали. В конце концов, мои валахи начали дезертировать к захватчикам во все большем количестве, и кто должен винить их? Мое дело было в конечном счете обречено, а у кого не было семьи или положения, о которых можно было бы подумать? И вот, в конечном счете, моя маленькая армия была разгромлена в битве под Бухарестом, и я был вынужден бежать с поля боя в сопровождении горстки моих верных молдавских телохранителей.

- Это, конечно, не тот конец, который записала для меня история. По словам моих врагов, я был убит, мое тело расчленили, мою голову отвезли в Константинополь, а то, что от меня осталось, похоронили в безымянной могиле. Я понятия не имею, кто на самом деле был расчленен вместо меня или чья голова была выставлена Мехмедом Завоевателем, хотя я совершенно уверен, что он понимал, что это не моя, поскольку мы довольно хорошо знали друг друга. С другой стороны, его потребность "доказать" мою смерть, чтобы нанести последний удар любому, кто мог бы продолжать следовать за мной, была понятна. И он, без сомнения, поверил, что я действительно был убит и что мое настоящее тело просто так и не было опознано.

- На самом деле, горстка моих молдаван и я вырвались из боя. Нас было всего одиннадцать, кое-кто с легкими ранениями, и мы бежали на север, стремясь достичь хотя бы временной безопасности. Тем не менее, мы были вынуждены свернуть с прямого пути домой и заблудились, пока не оказались в высокой, узкой карпатской долине. Был декабрь, падающий снег и пронизывающий ветер мешали что-либо разглядеть, и мы знали, что нам грозит опасность замерзнуть насмерть. Найти укрытие было негде, но затем - чудесным образом - Йоет, один из моих самых верных телохранителей, буквально провалился в отверстие пещеры. Или мы думали, что это была пещера, по крайней мере, поначалу.

Он снова сделал паузу, его взгляд был очень отстраненным. Затем он резко вдохнул, в чем больше не нуждался, и выдохнул долгим выдохом.

- Скажи мне, мой Стивен. Я знаю, что мы с тобой никогда не смотрели его вместе, но не случилось ли так, что ты смотрел фильм "Нерассказанный Дракула"? Полагаю, он был выпущен в 2014 году, так что он попал бы в рамки твоей, по общему признанию, узкой зрительской аудитории.

Произнеся последнюю фразу, он улыбнулся, но эти отстраненные глаза оставались темными.

- Ну, да, - признал Бучевски. - Должен сказать, что это был не лучший фильм о Дракуле, который я когда-либо видел. Не самый худший, ты понимаешь, но определенно не самый лучший.

- Справедливая оценка, хотя она действительно отражает более позднюю тенденцию к восстановлению моей подорванной репутации. И, увы, я никогда не был таким красивым, как Дракула Люка Эванса! Однако, несмотря на то, что он создал свою сюжетную линию "начала" из цельной ткани, она оказалась неприятно близка к истине.

- Ты встретил монстра внутри пещеры? - Бучевски знал, что в его голосе прозвучало недоверие, и Влад покачал головой.

- Нет, мой Стивен. По сей день я не знаю, с кем мы действительно встретились, но это был не монстр из фильма. Полагаю, что пещера на самом деле вообще не была пещерой. Моя память не совсем ясна, ты понимаешь. Все мы страдали от переохлаждения к тому времени, когда нашли то, что казалось убежищем. Мы больше заботились о том, чтобы укрыть себя и наших оставшихся лошадей, чем о чем-либо другом. Однако по мере того, как мы продвигались вглубь "пещеры", стены, которые были плохо видны в свете наших двух или трех факелов, казались мне неестественно гладкими. И глубоко в пещере я ... почувствовал что-то. Возможно, вибрацию, подобную той, что испускается антигравитацией щенков. Это было не так, но у меня нет другой аналогии этого. А потом я повернул за поворот, и передо мной появилось свечение. Я полагал, что это естественная флуоресценция, испускаемая поверхностью камня, но когда я протянул руку, чтобы прикоснуться к нему, мне показалось, что моя рука прошла прямо сквозь него. У меня было всего мгновение, чтобы осознать, что это произошло, а затем мир взорвался.

- Взорвался? - повторил Бучевски, и Влад кивнул.

- Это единственное слово, которое, кажется, применимо. Последовала огромная вспышка ослепительного блеска - конечно, наши глаза настолько привыкли к темноте, что любой свет мог показаться ослепляющим, но это поразило мои глаза физической болью, которую я никогда раньше не испытывал. И у меня было очень мало времени, чтобы почувствовать это, прежде чем что-то - что мои ослепленные глаза не могли видеть - врезалось мне в лицо. Оно проникло в мои ноздри, как будто я вдохнул живое пламя, а затем настала очередь взорваться моему мозгу, и я провалился в глубокую, бездонную тьму.

Он поднялся с кресла и принялся расхаживать взад-вперед по каюте.

- В конце концов, я выполз обратно из этой темноты, но я был ... дезориентирован, едва способен вспомнить даже свое собственное имя. Только позже я понял, что мог прекрасно видеть в полной темноте "пещеры", но то, что я видел, имело для меня очень мало смысла в моем состоянии. У меня остались разрозненные, хаотичные воспоминания о том, как я выбрался из пещеры. Однако среди этих воспоминаний есть то, что я был один. Совершенно один. Я споткнулся и чуть не упал, когда запнулся о броню одного из моих молдаван, но тел не было. Там были только пустые доспехи, пустая одежда, лежащие там, где, должно быть, упали мои телохранители, но они были пусты. Там не было ни костей, ни пыли. Просто ... ничего.

- Была ночь, когда я вышел из пещеры, и к тому же было лето. В моем состоянии это мало что значило для меня, но я, пошатываясь, побрел вниз по долине, руководствуясь чистым инстинктом в поисках помощи и убежища, поскольку был неспособен ни на что столь ясное, как рациональное мышление. Я не знаю, как далеко я отошел от пещеры до того, как взошло солнце, но когда оно взошло, боль была ужасной. Я заполз в лес, зарылся под листья, как животное, прячась от его карающего блеска. И когда снова опустилась милосердная тьма и я снова смог думать - пусть и плохо, - я понял, кем я, должно быть, стал и что я должен любой ценой держаться подальше от других людей. Так я стал еще одним зверем, живущим - или, по крайней мере, выживающим - в горах без троп.

- Не знаю, как долго я оставался в этом состоянии замешательства и животного инстинкта, но этого было достаточно, чтобы моя одежда стала рваной, а борода - длинной и спутанной. Только позже я научился приказывать волосам и бороде расти - или не расти - так, как мне больше всего подходило. Однако я помню тот день, когда мой разум, наконец, стал достаточно ясным, чтобы снова называться моим собственным. Я помню, как посмотрел вниз, в лужу воды, из которой я пил, как животное, и увидел свое собственное отражение в свете вечернего солнца, которое просто вызвало у меня "зуд", как ты выразился. И я помню, как подумал, что никогда в жизни не видел более безумно выглядящего сумасшедшего.

- Не буду утомлять тебя рассказом о долгом, болезненном времени, которое я провел, прячась в тех горах, пытаясь понять, как я стал тем, кем был. Поняв, что я превратился во что-то, что легло в основу легенд о носферату - вампире, в которого я никогда по-настоящему не верил, несмотря на время, в которое я родился. Единственное, что я знал, так это то, что я никогда не смогу вернуться к тому, кем и чем я был, и это было еще до того, как я обнаружил, что на дворе 1519 год, сорок три года с момента моей последней битвы с турками.

- Но это правдивая история о том, как я стал тем, кем я - кем мы - стали, мой Стивен.

- Господи, - сказал Бучевски. - Это чертовски сильно отличается от всех легенд!

- Поверь мне, ты осознаешь это не больше, чем я. - В тоне Влада было гораздо больше его обычного едкого юмора. - По правде говоря, я никогда по-настоящему не понимал, почему мистер Стокер выбрал меня в качестве центральной фигуры для своего романа, и он неверно истолковал практически каждую деталь исторического "Дракулы" ... предполагая, что он когда-либо намеревался использовать нечто большее, чем просто мое имя. Но учитывая, насколько ошибочным оказался даже мой крестьянский фольклор о нашем государстве, я не испытываю особого искушения критиковать его за художественную вольность.

Бучевски весело фыркнул, затем снова откинулся на спинку кресла.

- Ты когда-нибудь возвращался и исследовал эту свою 'пещеру'?

- Нет. - Влад покачал головой. - Не из-за отсутствия попыток, ты понимаешь. Но я так далеко ушел от нее к тому времени, когда ко мне вернулось нечто, приближающееся к рациональности, что никогда не смог бы найти дорогу обратно туда.

- Черт. Я бы точно хотел сам заглянуть внутрь!

- Я искал ее, потому что хотел получить более полное объяснение своему проклятию, но правда в том, что сама мысль о возвращении к нему наполняла меня ужасом, - признался Влад с абсолютной честностью. - Мои воспоминания о той ночи, о том, что последовало за ней, были во многих отношениях моим собственным чистилищем, мой Стивен. Недостаточно, чтобы очистить меня от моих грехов, от крови на моих руках, но это самое страшное наказание, когда-либо постигавшее меня.

- Я вижу это, - мягко сказал Бучевски.

- Возможно, теперь ты понимаешь, почему я оставался так близко во время твоего собственного ... перехода, - сказал ему Влад. - Мне потребовалось почти полвека, чтобы начать по-настоящему осознавать все способы, которыми я был преобразован. У меня не было никаких указаний. Конечно, легенды о том, кем я стал, не предлагали ничего подобного! Но со временем я начал принимать то, кем я стал, и учиться контролировать это.

Бучевски кивнул и задался вопросом, сколько других мужчин в ситуации Влада могли бы достичь этого.

- И с тех пор прошли столетия, - продолжил Влад более оживленно, - я продолжал совершенствовать свой контроль, и в процессе я научился ... помогать другим внести такие же изменения. Теперь этот процесс занимает гораздо меньше времени, и я могу донести до других то, что я сделал с тобой, без дезориентации и потери памяти. Хотя даже сегодня не все совершают переход успешно. В первые дни, возможно, выживал каждый двадцатый из тех, кого я пытался преобразовать. Сегодня я теряю примерно только одного из двадцати. Однако даже сейчас некоторые из тех, с кем я сталкиваюсь, поддаются безумию, которое, по сути, должно быть основой легенд о кровожадной природе вампиров. Охваченные этим безумием, они разрывали и уничтожали любого, с кем встречались, и поэтому в таких случаях я должен был ... отменить то, что сделал, забрать обновленную жизнь, которую я дал. И иногда, как я предупреждал Петра и Лонгбоу, со временем то же самое безумие охватывает даже некоторых из нашего вида, которые, кажется, пережили перемены невредимыми.

- Но к тому времени, когда я достиг достаточного контроля, чтобы снова перемещаться среди дышащих, я был человеком, плывущим по течению. Никого из тех, кого я знал раньше, уже не было в живых, у меня определенно не было трона - и никакого стремления к нему! И вот я стал кем-то другим точно так же, как я стал чем-то другим. Я отвернулся от человека, который создал легенду о Владе Цепеше, и до появления щенков я никогда к нему не возвращался. Не так полно, как сейчас. Были времена, когда я... вмешивался, но по большей части мы с Таке вели тихую жизнь, привлекая к себе мало внимания. И я бы очень предпочел, чтобы все так и оставалось.

- Понимаю, - сказал Бучевски. - На самом деле я желал бы тебе этого. Но если бы ты это сделал, щенки уничтожили бы весь наш вид. Ты тоже это знаешь.

- Помимо незначительного уточнения, что я не уверен, будто Homo sapiens остается нашим "видом", ты прав, - признал Влад. - Но, возможно, теперь ты понимаешь, почему при случае я кажусь немного ... отстраненным.

Бучевски снова фыркнул, но за этим юмором он знал, что теперь понял и кое-что еще. Он понимал, почему человека, который был Владом Цепешем, так тянуло к ущербным кинематографическим героям, которые стремились защитить других и отомстить за них.

- Но хватит об этом! - Влад плюхнулся обратно в свое кресло. - Помню, мы собирались посмотреть фильм, не так ли?

- Да, да, - согласился Бучевски. - Давай же!

- Так и делаю, - сказал Влад и нажал клавишу ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ.

XVI

МУЗ-ДЖОУ,

САСКАЧЕВАН,

КАНАДА

- Прямо здесь, - сказал констебль Джейми Ибсон, указывая на огромную парковку ресторана быстрого питания недалеко от шоссе 2 в Муз-Джоу, Саскачеван. Он застегнул куртку, когда водитель повернул массивный автомобиль на стоянку, оставив достаточно места для второго грузовика с краном, чтобы тот подъехал рядом. Поскольку каждый грузовик был более тридцати метров в длину, они вдвоем легко заполнили две трети парковки.

Поездка из Реджайны прошла довольно гладко. Трансканадская трасса все еще была открыта и в довольно хорошем состоянии, а небольшая часть скоростной автомагистрали Манитоба, которую им пришлось пересечь, была очищена от снега ранее в тот же день. Тем не менее, он знал, что гонка продолжается, поскольку местность вокруг Реджайны была склонна к крайностям.

В июле, когда они прибыли на тренировку в академию Королевской канадской конной полиции, было плюс сорок восемь градусов по Цельсию, или "чертовски жарко", как сказал его друг Стефан Блэкволф. Однако, когда страна погрузилась в зимние муки, он знал, что будут штормы, при которых температура также достигнет "дурацкого холода", или около минус сорока градусов по Цельсию.

Ибсон натянул шапочку на свои темно-каштановые волосы, откинул капюшон куртки, а затем натянул перчатки. Подготовившись настолько, насколько это было возможно, он слез с гигантского транспортера, подошел к юго-восточному углу стоянки и покачал головой. Железнодорожная эстакада решила, что наступление зимы - подходящее время для выхода из строя, и сделала это, когда по ней проезжал поезд с гуманитарной помощью для лагеря беженцев в Медисин-Хэт, Альберта.

В дополнение к разрушению путепровода, разорвавшему ключевую трансканадскую железнодорожную линию, в результате схода поезда с рельсов пострадало все, что находилось на станции Муз-Джоу. Это был беспорядок, и людям грозила смерть от голода и холода, если он не исправит его. К тому времени, как они вывели поезд со станции и убрали завалы с шоссе 2, железнодорожный мост полностью разрушился, а рельсы с обеих сторон представляли собой искореженную, скрученную массу.

Он снова покачал головой. Восстановление путепроводов обычно не входило в должностные инструкции недавнего выпускника академии КККП. Обычно выпускник даже не считался полностью подготовленным констеблем, пока не проработал еще шесть месяцев под руководством опытного сотрудника. Однако после вторжения шонгейри - с наступлением зимы в полную силу - положение было слегка "скорректировано".

Когда поступил призыв к трудоспособным мужчинам и женщинам помочь с распределением чрезвычайной помощи, поступающей из "Соединенных Штатов" - во всяком случае, в какой бы части они ни существовали, - КККП вызвала волонтерами всех своих выпускников. На самом деле у них еще не было постоянных обязанностей, что делало их более пригодными - или, по крайней мере, менее важными, - чем опытных офицеров КККП, которых пришлось бы отозвать с их мест.

Итак, Ибсон стал работником по оказанию помощи.

Он наблюдал за двумя автоколоннами с гуманитарной помощью, направлявшимися со склада снабжения в Реджайне во внутренние районы ... и в одном случае его присутствие оказалось необходимым, когда они добрались до "тарифной станции". Группа местных жителей в одном из небольших городков вдоль маршрута, у которых не было достаточного количества собственных припасов, была достаточно предприимчива, чтобы установить блокпост на дороге, где они сказали, что "просто возьмут небольшую сумму в качестве налога". Судя по транспортным средствам, которые он мог видеть в этом районе, налог составлял порядка ста процентов. Хотя его мандат позволял распределять некоторые припасы по пути, если это было необходимо, появление без ничего не расположило бы его босса к нему, поэтому он почтительно отказался.

В то время как охотничьи ружья, которые были у мужчин, были эффективны против предыдущих прохожих, штурмовые винтовки C7, которые были у Ибсона и двух армейских рядовых, которыми он командовал, и ручной пулемет C9, установленный на Ивеко VM 90, возглавлявшем колонну, отговорили мужчин от дальнейшего сбора налогов. Навсегда, как только они не приняли "нет" за подходящий ответ.

Вернувшись из той поездки, он обнаружил, что теперь работает ремонтником моста. Он жаловался на то, что не подходит для этой работы - у него не было знаний или навыков для этой работы, - и был прав. Пока они не привезли одного из нейронных педагогов шонгейри вместе с комплектом для ремонта моста, который был доставлен на следующем "Старлендере".

Так что теперь у него были знания, если и не "навыки".

Теперь все, что ему было нужно, - это рабочая сила, которая, когда он обернулся, тоже как раз въезжала на парковку. Рядом с транспортерами остановились два больших пассажирских фургона с 15-дюймовым крылом и надписями Муз-Джоу по бокам, и из них вышли двадцать человек. Это были молодые летчики с авиабазы в южной части города, которые знали о ремонте мостов еще меньше, чем он сам. Мужчина, который выглядел немного старше остальных, подошел к нему, в то время как остальные занялись парой сигарет, каждой из которых сначала затягивались, прежде чем передать ее следующему человеку. У мужчины были три нашивки на форменной куртке и пронзительные голубые глаза; все остальное было защищено несколькими слоями одежды.

- Я сержант Лакруа, - сказал мужчина. - Вы констебль Ибсон?

- Да, - ответил Ибсон. - Спасибо, что прибыли, а?

- Что ж, мы здесь, но не знаю, какую пользу мы можем принести вам. - Лакруа ткнул большим пальцем через плечо в сторону группы летчиков. - Из нас Симмонс был в дорожной бригаде в течение лета после ... скажем так, незначительной неосторожности, но ни у кого больше нет никакого опыта работы с автомобильными или железными дорогами, и ни у кого нет никакого серьезного опыта строительства. Мы механики реактивных самолетов демонстрационной эскадрильи "Тандерберд" ... ну, во всяком случае, когда у нас снова будут самолеты, мы ими будем.

- Все в порядке. Думаю, я знаю, что делать.

- Ты думаешь, что знаешь, да? - спросил Лакруа. - Ты что, какой-то инженер-строитель?

- Нет, я конный полицейский, но прошлой ночью я останавливался в гостинице шонгейри, и они дали мне необходимую информацию, чтобы показать вам, что нужно сделать.

- Сколько времени это займет? - спросил Лакруа. - Как только сядет солнце, станет холодно.

- Да, это так, - сказал Ибсон, кивая. - И я уверен, что вы с нетерпением ждете возвращения в свои милые, теплые казармы. Но в Альберте также похолодает, когда сядет солнце, и у всех людей там не будет топлива, потому что оно застряло в Реджайне, пока этот мост не работает. Этим людям тоже будет холодно, когда ветер начнет проноситься по равнинам. Действительно холодно.

Мужчина посмотрел вниз на свои ботинки, понимая, что ему, вероятно, повезло, что они у него есть, и Ибсон позволил ему на мгновение задуматься, прежде чем добавил: - Нам нужно поднять этот мост, но пришельцы, по крайней мере, облегчили нам задачу - намного больше, чем это было бы. Я знаю, как это сделать, но мне понадобятся ваши ребята, чтобы разобраться с некоторыми вещами.

Сержант поднял глаза и глубоко вздохнул, расправляя плечи. - Что тебе нужно, чтобы мы сделали?

Ибсон усмехнулся, затем указал в сторону ресторана. - Меньше, чем вы могли бы подумать, хотите верьте, хотите нет. - Он кивнул головой в сторону двух массивных транспортеров, где оператор крана на одном из транспортных средств уже опускал на землю гигантские синтетические ящики под наблюдением своего водителя и с помощью водителя Ибсона. - Им потребуется немного времени, чтобы снять все это барахло с транспортеров. Почему бы нам не зайти внутрь, где тепло, и не поговорить за парой пицц о том, что нужно сделать, а потом вернуться и снова открыть железную дорогу?

- Звучит заманчиво, - ответил Лакруа.

- Потом, когда мы закончим, по соседству тоже есть бар. Первый круг за мной.

Сержант оглянулся, пока они шли, и кивнул. - Теперь ты дело говоришь.

- Вот в чем суть, - сказал Ибсон толпе из двадцати молодых людей примерно полчаса спустя, когда они стояли и смотрели на различные кучи, разбросанные по парковке. Как только транспортеры были разгружены, водители отогнали их вниз по улице, чтобы они не мешали. - Щенки оставили нам планы по созданию полностью автоматизированных, самоуправляемых инженерных транспортных роботов. - Он указал на огромные синтетические ящики. - Это они. Я слышал, что эти штуки работают на чем-то под названием "блестящее программное обеспечение". Это чуть хуже по сравнению с полностью разумным искусственным интеллектом.

Он мог видеть, как глаза нескольких мужчин остекленели, и попробовал еще раз. - Проще говоря, эти штуки - роботы - умные роботы, - которые могут почти всю работу выполнять сами.

- Тогда какого черта мы здесь делаем на холоде? - пробормотал один из летчиков.

- Хороший вопрос, - ответил Ибсон. - Я рад, что ты спросил. Несмотря на то, что они действительно умны, это не совсем то же самое, что способность думать самостоятельно, и, насколько я понимаю, они не всегда запрограммированы на все, что нужно сделать. Мы здесь для того, чтобы помочь им и обеспечить определенный уровень безопасности и гарантии качества.

- Что это значит? - спросил другой летчик.

- Хотели бы вы пройти по полностью построенному роботами мосту, на который никто больше никогда не смотрел, чтобы убедиться, что все сделано правильно? - спросил Ибсон.

- Э-э, нет, - ответил летчик.

- Я тоже. Поэтому мы собираемся убедиться, что мост построен правильно.

- Но я ничего не знаю о наведении мостов, - сказал третий, с чем согласились большинство.

- Понимаю это, - ответил Ибсон. - И, по правде говоря, я тоже не знаю. Но вы, ребята, разбираетесь в починке плоскостей и соединении металла и схем вместе, и вы можете сказать, правильно ли это было сделано, а?

- Ну, да.

- И это большая часть того, что мне нужно, чтобы вы сделали. Держитесь подальше от них, наблюдайте за тем, что они делают, и следите за тем, чтобы это выглядело правильно, насколько это в ваших силах. Поняли?

Летчики кивнули, и сержант Лакруа поднял руку. - Итак, что нам нужно сделать в первую очередь?

- Оставайся там, и я помогу им начать. - Ибсон подошел к первому ящику, около двух метров в ширину и трех метров в высоту, на котором со всех сторон была нанесена гигантская цифра 1. Он был сделан из чего-то похожего на белый пластик, но намного тверже. Он видел химическую формулу синтетического вещества; у него было достаточно знаний в области химии, чтобы знать, что это было далеко за пределами его понимания. Он нашел сенсорную панель сбоку ящика, включил ее и ввел полученный код активации.

Сторона ящика напротив сенсорной панели откинулась, и оттуда вышел гигантский четвероногий робот, почти такой же большой, как сам ящик. Робот повернулся к Ибсону и спросил: - Вы супервайзер?

Ибсон ошарашенно кивнул. Хотя на нейронном уровне он был осведомлен о том, что произойдет, это было совсем другое - видеть, как из коробки выходит Робокоп и задает тебе вопрос. Робот был блестящим, серебристым и в целом гуманоидным - или, возможно, правильным словом было "кентавроид" (если это вообще было слово), - хотя его четыре руки и четыре ноги говорили о том, что он не был "человекоподобным".

Он продолжал смотреть на Ибсона, и на его груди замигал красный огонек.

- Да, я супервайзер, - сказал Ибсон, когда понял, что кивка недостаточно. Он указал на сержанта и добавил: - Это мой помощник.

- Принято к сведению, - ответил робот. - В чем заключается задача?

- Нам нужен новый железнодорожный мост через этот пролет. - Ибсон указал на бывшую эстакаду. - Мост не должен загораживать полосы движения транспортных средств, которые проходят под ним.

- Понимаю, что вам нужен мост. Что такое железнодорожный мост?

- Железная дорога используется для движения поездов - транспортных средств, передвигающихся по путям - стальным рельсам, - которые ведут туда, где раньше был мост, а затем простираются на другую сторону.

- Понятно. Какую массу должен выдерживать мост?

- Э-э-э. - Ибсон нахмурился. Кто-то должен был дать ему эту информацию, но никто этого не сделал. Так как же? - Можете ли вы проанализировать старый мост и посмотреть, на какую массу он был рассчитан до того, как рухнул?

- Это возможно, - ответил робот.

- В таком случае постройте новый, чтобы выдерживать массу на двадцать процентов больше. - Он решил, что лучше создать запас прочности, чем полагаться на минимальную оценку машины. - О, и не забудьте оставить полосы под ним свободными для движения. Вы можете это сделать?

- Да.

- Хорошо, и как только он будет построен, вам нужно проложить через мост и прикрепить эти рельсы, - Ибсон указал на небольшую гору (ну, холмик) сверкающих новых рельсов, сложенных с одной стороны. Пожалуйста.

Было странно говорить роботу "пожалуйста", но было бы еще более странно, если бы он этого не сделал.

- Понятно. Проанализировать оригинальный мост. Построить новый мост, чтобы пересекал пролет и выдерживал массу, на двадцать процентов превышающую возможности первоначального моста. Не загораживать полосы движения под мостом. Проложить по мосту рельсовую дорогу и соединить ее с другой стороной. Верны ли эти указания?

- Да, это так.

- Должен ли я собрать команду и начать?

- Да, пожалуйста.

Робот-бригадир подошел к следующему ящику, вытянул один "палец" и подключил его к порту передачи данных на боку. Когда это произошло, Ибсон понял, что все четыре пальца на этой руке неуловимо отличаются друг от друга.

Робот, появившийся из второго ящика, совсем не был похож на первого робота. У этого были длинные конечности, как у вилочного погрузчика, которые опускались, когда он появлялся. Когда он освободил ящик, на его противоположной стороне появились дополнительные конечности, хотя они заканчивались придатками в форме когтей с тремя "пальцами", которым противостояли три "больших пальца" на каждом. После короткой паузы он подкатился к одной из груд стальных балок на своих гусеницах, похожих на цистерны, поднял груз и начал переносить его туда, где должен был быть построен мост.

- Первое, что мне нужно от ваших парней, - сказал Ибсон Лакруа, - чтобы они перекрыли движение, а? Похоже, этот робот направляется на шоссе, и мы не хотим, чтобы кто-нибудь переехал его... или устроил аварию, пока они пытаются выяснить, что это такое.

К тому времени, когда сержант отправил четырех летчиков патрулировать дорожное движение, робот-бригадир строителей открыл еще три ящика, и еще больше роботов приступили к работе. У одного робота было что-то вроде резака, или лазера, или чего-то еще, что резало металл, и он отрезал оставшиеся изогнутые железнодорожные пути, как будто они были сделаны из сливочного масла. Второй робот готовил площадку для установки конструкции опоры моста между полосами движения транспортных средств на шоссе, а третий робот - тот, который был ростом ниже других, с четырьмя парами гусеничных колес и лопастным придатком - выравнивал землю на ближней стороне.

- Итак... - начал сержант, затем его голос затих, и он задумчиво поджал губы.

- Да? - спросил Ибсон.

- Что именно мы должны сейчас делать?

- В основном, держаться подальше от роботов, пока они работают, - сказал Ибсон. - Предполагается, что мы должны управлять общей картиной - например, останавливать движение - вещами, с которыми роботы, возможно, не знакомы. Они знают, как строить мосты, и бригадир достаточно умен, чтобы следить за тем, что опасно при строительстве моста, но они ничего не знают о людях.

На площадку вкатился новый робот и начал колотить по земле придатком.

- Что, черт возьми, этот делает? - спросил сержант.

- Измеряет плотность грунта? - спросил Ибсон. - Насколько сильно он прогнется, когда по нему проедет поезд? Я не знаю. Черт, я действительно знаю об этом не больше, чем ты. Однако я знаю, что на мне вот это. - Он указал туда, где к месту работ осторожно приближался мужчина с охотничьим ружьем в руках. Хотя у граждан Канады было не так много огнестрельного оружия, как у их соседей на юге, оно действительно существовало, и, похоже, мужчина пытался решить, стоит ли ему стрелять в странных, инопланетных существ, которые, казалось, захватили один конец его города.

Ибсон оглянулся через плечо, когда подошел к мужчине, затем повернулся обратно, чтобы улыбнуться очевидному замешательству новичка. Теперь площадка превратилась в оживленный улей, где двадцать отдельных роботов работали над различными аспектами моста. Большая часть несущей конструкции на шоссе 2 уже была смонтирована и установлена на место, и робот с мини-краном на спине устанавливал первые балки. Это была самая отвратительная вещь, которую он когда-либо видел.

- Чем я могу вам помочь? - спросил он, подходя к мужчине, держа свои руки на виду. Мужчине на вид было чуть за шестьдесят, у него были седые волосы и борода. Кроме того, он был довольно грузным и выглядел бы почти как Санта-Клаус ... если бы не оружие.

- Что за ... что, черт возьми, там происходит? спросил мужчина, указывая на мост своей винтовкой.

- Это команда строителей-роботов, - ответил Ибсон.

- Что, черт возьми, они делают?

- Они восстанавливают железнодорожный мост.

- Не знал, что роботы могут это делать.

- Они новенькие. Мы просто пробуем их в первый раз, да?

- Это безопасно?

- Мы так думаем, но безопаснее, когда я наблюдаю за ними, - сказал Ибсон, доставая свой значок. - Я констебль Ибсон. А теперь, почему бы вам просто не вернуться в свой дом и не убрать винтовку, и позволить мне позаботиться об этом.

- Вы полицейский? - спросил мужчина, очевидно, впервые заметив форменную парку КККП Ибсона. Казалось, он был счастлив встретить что-то, что он понимал и на что мог рассчитывать.

- Да, сэр, это так, и у меня все под контролем. - Даже если я не понимаю и половины из того, что делаю.

- Ну, тогда ладно, - сказал мужчина. Он отвернулся, качая головой. - Самая проклятая вещь, которую я когда-либо видел.

- Последний, - сказал бригадир роботов.

Ибсон кивнул, пораженный тем, что задание было выполнено так быстро. Он посмотрел на свои часы - он не пробыл на месте и шести часов, а они уже закончили.

- Чисто? - спросил один из трех оставшихся роботов.

- Вам решать, - сказал Ибсон сержанту Лакруа, который стоял по другую сторону того, что Ибсон назвал бы "роботом для забивки свай".

Сержант кивнул и быстро осмотрел место. - Чисто! - крикнул он. - Огонь!

Робот выстрелил из какого-то ружья на своей руке, и из него вылетел костыль, который встал на место, удерживая последний рельс на шпале. Не удовлетворившись положением костыля, рука-кувалда робота опустилась один раз, заставив его проделать оставшуюся часть пути на место.

- Удовлетворительно, - произнес робот.

- Удовлетворительно, - согласился Лакруа.

Робот с кувалдой повернулся и покатился к своему ящику по какому-то невысказанному сигналу от робота-бригадира, который был подключен к сети вместе со всеми ними. За исключением взаимодействия с людьми, роботы не разговаривали, основываясь на электромагнитных приказах, отдаваемых им бригадиром.

- Мост на эстакаде завершен, - сообщил Ибсону бригадир. - Полосы движения под мостом остаются свободными. Дорога установлена на место и соединена с исходной дорогой с обеих сторон. Работа завершена. Вы согласны?

- Я согласен, - сказал Ибсон. - Это была очень хорошо проделанная работа. Спасибо вам.

- Мы готовы к следующему заданию. После этого двум блокам потребуется обслуживание, - сказал робот, затем подошел к своему ящику и забрался в него задом. Когда он соприкоснулся с выключателем внутри коробки - Ибсон видел его ранее, - ящик закрылся сам по себе, точно так же, как и все предыдущие.

- Что теперь? - спросил сержант.

- Теперь я приказываю водителям погрузить ящики обратно на транспортеры, и мы возвращаемся в Реджайну.

- Хотя, для начала, думаю, ты кое-что забываешь,.

Ибсон просмотрел сайт заданий в поисках чего-то, что он пропустил. - Нет, я думаю, у нас все хорошо.

Сержант усмехнулся. - Нет, там также упоминалось пиво и тот факт, что ты платишь...

XVII

КОУЛД-МАУНТИН,

ОКРУГ ТРАНСИЛЬВАНИЯ,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Рад вас видеть, ребята, - сказал Дэйв Дворак, когда Дэниэл Торино и Петр Ушаков вошли в столовую.

- Нет, это не так, - сказала Шарон Дворак. - Я не могу вспомнить двух людей, которых я меньше всего хотела бы видеть.

Говоря это, она улыбнулась и пересекла комнату, чтобы обнять сначала Ушакова, а затем Торино. Она поцеловала каждого из них в щеку, затем повелительно указала на стулья, в то время как взвод или около того детей смеялись.

- Это неподходящий пример для послушных детей. - Ушаков сердито посмотрел на аудиторию - особенно на Зинаиду Карпову, - хотя суровость его тона, к сожалению, была подорвана огоньком в его глазах.

- Я ей это и говорю, - скорбно сказала Лариса Карпова, мать Зинаиды. - Но это ни к чему хорошему не приводит, Петенька. - Она покачала головой и улыбнулась Шарон; она снова научилась это делать. - Она ничего не может с этим поделать. Она американка.

- Черт возьми, - сказала Шарон.

- Сядьте, сядьте! - настаивал Дворак. - Можем мы хотя бы предложить вам два пива?

- Я бы не возражал, - согласился Ушаков, усаживаясь в указанное кресло за очень большим столом.

- Вообще-то, можно мне вместо этого кофе? - спросил Торино. Дворак поднял бровь, и бывший пилот истребителя пожал плечами. - Я был летчиком-истребителем. Мы питались этой дрянью, так что, если я собираюсь притвориться, что пью для пущего эффекта, я мог бы с таким же успехом притвориться, что кайфую от кофеина вместо алкоголя.

- Самое страшное, что для меня это действительно имеет смысл, - сказал Дворак, и оба посетителя усмехнулись, усаживаясь за стол.

Не совсем то, что приходит на ум, когда думаешь о "вампирах", - размышлял Дворак, наблюдая, как дети - трое его и Шарон, его племянница Килан, а также Зинаида и ее младшие братья Борис и Ермолай [в первой части - Григорий] - обмениваются приветствиями (и шутками) с "дядей Петром" и "дядей Дэниэлом". С другой стороны, тут его настроение ненадолго испортилось, никто из детей никогда не видел этих двоих в режиме "предложение, от которого нельзя отказаться". Кроме Зинаиды, может быть.

Он на мгновение задумался над этим, затем отбросил размышления в сторону, когда Моргэйна и Мейгрид вскочили, чтобы принести бутылку пива для Ушакова и еще одну чашку кофе для Торино. Ему придется вернуться к этому позже, но сейчас он мог просто наслаждаться тем, что двое друзей зашли поужинать с семьей.

- Сегодня вторник, - заметил он вслух, глядя через стол на Мэйлэчея, когда близнецы вернулись и заняли свои места. Десятилетний мальчик серьезно посмотрел в ответ, затем склонил голову.

- Спасибо тебе за благословения этого дня и каждого дня, и особенно за эту трапезу. Аминь, - сказал он, и Дворак одобрительно кивнул.

- А теперь, - сказал он, - кто-нибудь, передайте картофельное пюре, пожалуйста!

Значительно позже тем же вечером Дворак сидел на крыльце коттеджа. Они наконец-то пережили зиму, но мартовские ночи в Аппалачах были холодными, и сегодняшняя температура колебалась чуть ниже нуля. Крыльцо, однако, приобрело крышу и стены из кристаллопласта Гегемонии. Боковые панели послушно открывались при нажатии на выключатель, если его обитателям хотелось свежего ветерка, но в данный момент они были плотно закрыты, и веранда представляла собой пузырь тепла и света под высокой и холодной луной. Несмотря на это, Дворак почувствовал холод, витающий за пределами тепла, и поежился, еще раз подумав обо всех людях, у которых не было ни тепла, ни света.

- Это не твоя вина, - тихо сказал Ушаков, и Дворак посмотрел на него. - Я довольно хорошо узнал тебя, Дэйв. Ты снова погружен в размышления.

- Нужно быть одним, чтобы знать другого, - ответил Дворак, и Ушаков фыркнул. Но он также кивнул, и Дворак откинулся назад, глядя сквозь кристаллопласт на эту ледяную луну и крошечные сверкающие точки спутников-солнечных коллекторов, передающих энергию в электрическую сеть, неуклонно восстанавливаемую по всей поверхности планеты. Он скорее скучал по более крупным и ярким точкам, которые были промышленными платформами, "приобретенными" у шонгейри, но он понимал, почему Хауэлл решил переместить их в точки Лагранжа, особенно учитывая амбициозные планы президента по их возможному расширению. Кроме того, читателя научной фантастики в нем пощекотала мысль о том, что наконец-то были оправданы общество L5 и его преемник, национальное космическое общество.

- Тем не менее, ты прав, - продолжил он. - Наверное, я снова "задумчив". Трудно этого не сделать, особенно с той точки зрения, с которой я сейчас наблюдаю из Гринсборо. По крайней мере, с Агамабичи и Гарсао дела, похоже, идут довольно хорошо, а король Генри оказывается чертовски более решительным - и влиятельным, - чем я ожидал. Но во Франции полный бардак, в Польше еще хуже, и я даже не хочу говорить о Китае, Индии и Пакистане.

- Это большая планета, на случай, если ты не заметил, - вставил Торино, - и щенки чертовски основательно ее испортили. - Его тон был почти капризным; его зеленые глаза - нет. - Мы движемся так быстро, как только можем, и ты - немалая часть этого, но есть предел тому, как быстро мы можем ее исправить.

- Знаю. Я знаю! И думаю, именно поэтому я стараюсь приезжать домой к Шарон и детям каждые выходные. И должен признать, что наличие моего собственного аэромобиля очень помогает. -Дворак мотнул головой в сторону маленького, изящного автомобиля VTOL, припаркованного на свободном пространстве, которое когда-то было их огородом. Он был способен развивать скорость до 120 миль в час по хорошей дороге ... или чуть больше 1 Маха с его настраиваемыми крыльями, развернутыми в стреловидном режиме. - По крайней мере, когда я не рассматриваю это как еще одно преимущество, из-за которого можно чувствовать себя виноватым.

- Не смей сентиментальничать из-за моего аэромобиля, - сказала ему жена, выходя на крыльцо. В отличие от Дворака, она терпеть не могла кофе, поэтому захватила с собой одну из своих любимых банок безалкогольного напитка Сьерра Мист.

- Твой аэромобиль? - мягко спросил Торино. - Кажется, я припоминаю, что он был выпущен только для официального использования.

- Мой аэромобиль, - повторила Шарон, усаживаясь рядом с мужем на крыльцо. - Они обещали мне аэромобиль еще на Всемирной выставке 64-го года, но так и не доставили. До сих пор.

- Не думаю, что это совсем то, что они имели в виду,милая, - сказал Дворак, и настала ее очередь фыркнуть.

- Мне все равно, и я не хочу этого слышать, - твердо ответила она. - Кроме того, пройдет совсем немного времени, прежде чем их станет достаточно, и их не придется ограничивать "официальным использованием".

- Верно, и еще одна иллюстрация того, что я только что сказал вашему мужу - известному здесь как Мрачный, - сказал Торино. - Прямо сейчас все еще выглядит довольно мрачно, но как только мы достигнем переломного момента, все начнет улучшаться очень, очень быстро. И мы с каждым днем приближаемся к этой точке. Поверьте мне, мы с Петром видим множество доказательств этого в аварийно-спасательных отрядах.

- Я знаю, но это одна из вещей, о которых я действительно хотел поговорить с вами двоими, - сказал Дворак, ставя свою кофейную чашку на ротанговый столик в конце крыльца.

- Дэйв, ты обещал, что никаких дел не будет, - сказала Шарон.

- Я обещал не заниматься бизнесом больше, чем я могу помочь, детка. - Он обнял ее здоровой рукой и прижал к себе. - И я подождал, пока ты уложишь детей спать и примешь душ, прежде чем вообще заговорил об этом.

Мгновение она сердито смотрела на него, разрываясь между настоящим раздражением и беспокойством по поводу пронизывающей до костей усталости, которую она чувствовала внутри него. Но потом она неохотно кивнула.

- Полагаю, что так и было. Но тебе лучше говорить коротко и по существу, Бастер! Сейчас уже время комендантского часа. Так что давай без твоих, несомненно, блестящих, но ... чрезмерно словоохотливых дискурсов. Понял?

- Понял, - согласился он.

- О какой части поисково-спасательной операции ты хотел поговорить? - голос Торино звучал немного озадаченно, и Дворак не винил его. В конце концов, настоящие полевые операции не входили в обязанности госсекретаря, и, по правде говоря, они проходили очень хорошо.

- Не знаю, стоит ли на самом деле беспокоиться или нет, - ответил он немного медленно, - - но если кто-то и знает об этом, то, вероятно, это вы двое. И я думаю, что это немного встревожило Жасмин - или, может быть, мне нужно слово "не просто".

- Ты начинаешь говорить немного зловеще, - заметил Ушаков.

- Это просто ... просто мы получили несколько отчетов о результатах действий, не столько об аварийно-спасательных миссиях, сколько о группах вмешательства, которые вызывают некоторые опасения в Гринсборо.

- Операции по вмешательству иногда должны быть грязными, Дэйв, - сказал Торино. - Не все люди, к которым мы обращаемся с визитом, похожи на Лютославски в Польше или Мицотакиса в Греции. В основном мы имеем дело с такими людьми, как этот ублюдок Бич в Ки-Уэсте,. - он покачал головой. - Единственное, что понимают люди такого типа, - это примеры, и будет еще хуже, когда мы начнем попадать в настоящие дыры. Например, картели в Мексике, как только мы наконец доберемся до них.

- Я знаю это и видел немало "беспорядка" прямо здесь, в Северной Каролине, - напомнил ему Дворак, протягивая руку, чтобы нежно потереть плечо, которое продолжало неуклонно улучшаться под присмотром наннитов. - Это не то, что кого-то беспокоит.

- Тогда что же их беспокоит? - спросил Ушаков.

- Думаю, вы могли бы сказать, что это вопрос отношения, - ответил Дворак, говоря медленно и тщательно подбирая слова. - Некоторые вампиры, кажется, наслаждаются своей работой немного больше, чем другие. - Ушаков и Торино нахмурились, но он продолжил. - Я имею в виду конкретно Сесилию. Мне неприятно это говорить, но, похоже, с ее стороны растет тенденция отрывать крылья мухам, когда в этом нет необходимости.

- Сесилия очень эффективна, - тон Ушакова был неестественно нейтральным, и Дворак кивнул.

- В этом нет сомнений, - согласился он. - И, как только что отметил Дэн, люди, с которыми вы заставили ее иметь дело, требуют довольно большой - и наглядной - подсказки. Никто в этом не сомневается. Но я уверен, что вы двое можете понять, почему такие люди, как Пэт О'Салливан и генерал Ландерс, немного нервничают, когда кто-то, кто кажется одновременно бессмертным и неуничтожимым, начинает ... чересчур восторженно предвкушать свою работу.

Он очень спокойно посмотрел на своих гостей, которые оба также, по-видимому, были бессмертными и неуничтожимыми, и они смотрели на него в ответ несколько его вдохов. Затем они взглянули друг на друга, и Торино очень слегка пожал плечами.

- Продолжи, - его голос звучал почти смиренно. - Ты знал, что рано или поздно нам придется кому-нибудь рассказать. Мне кажется, Дэйв мог бы быть хорошим человеком для начала.

- Похоже. - Петр сделал вдох и громко выдохнул, затем снова повернулся к Двораку.

- Надеюсь, что ваши опасения по поводу Сесилии окажутся излишними, - сказал он, - но я не могу быть в этом так уверен, как хотелось бы. Ты, случайно, не помнишь, как Влад говорил, что на этот раз он более тщательно отбирал вампиров, которых создал?

- Не помню, чтобы это говорил Влад, но Стивен сказал что-то подобное.

- Я не удивлен. Стивен самый близкий ему из всех нас. Но причина, по которой он сказал это, заключалась в том, что первые вампиры, которых он создал, несомненно, во многом легли в основу ужасных историй, рассказываемых о 'нежити'. Сам он в те ранние дни не был тем, кого можно было бы назвать чрезмерно рациональным, и многие из тех, с кем он сталкивался в своем одиночестве, были гораздо более неуравновешенными, чем он сам. По правде говоря, если учесть все, что он пережил, как до, так и после своей смерти, поистине удивительно, что он не кровожадный монстр из легенд. Я думаю, возможно, он был очень близок к этому в течение некоторого времени, но все же он отодвинулся от края и отказался стать - или, возможно, я имею в виду, что он отказался оставаться - порождением тьмы, которым он мог бы быть.

- Не все его "дети" делали это, - выражение лица Ушакова было мрачным. - Без сомнения, у некоторых из них не было желания отказываться, учитывая, чего стоила им жизнь до того, как они перестали дышать. Влад был менее осторожен в этом в те первые дни. Но даже те, кто мог бы - кто, казалось бы, должен был - оказаться наиболее устойчивыми к темному желанию, как ты выразился, отрывать крылья мухам, этого не сделали. Они погрузились в эту тьму, и то, что такие, как мы, могут сделать во власти этого безумия, поистине ужасно.

- Как я уже сказал, он отказался использовать кого-либо из по-настоящему сломленных людей для своих новых вампиров. Действительно, до того, как Зинаида и ее семья вошли в мою жизнь, он, вероятно, отказался бы познакомить меня с этим из-за темноты, которая заполнила мою душу. Но прежде чем он ушел, он предупредил меня, как своего заместителя здесь, на Земле, и Дэниэла, как моего заместителя, что некоторые из нашего вида могут скорее спуститься во тьму, чем подняться к свету.

- Что конкретно ты имеешь в виду, Петр? - тихо спросила Шарон.

- Это означает, что для некоторых перемены - это врата в безумие, - голос Ушакова был ровным. - Возможно, это не настигнет нас в одночасье, и это затрагивает лишь небольшой процент из нас, но когда это происходит, мы становимся самими созданиями легендарной ночи. Не потому, что мы должны питаться кровью наших жертв, а потому, что мы питаемся их страхом. Потому что что-то в нас использует ту силу, которой мы обладаем, чтобы пугать и причинять боль, и, я думаю, потому что, когда это случается с нами, мы верим, что стали высшими существами - возможно, почти богами - и что дышащие вокруг нас существуют только как наши игрушки.

- Я помню, как читал, что общей чертой почти всех серийных убийц является отсутствие сочувствия, - сказал Дворак. - Что они не видят в своих жертвах собратьев по разуму. Они рассматривают их как вещи, как игрушки, с которыми они могут делать все, что захотят.

- Спасибо, - мягко сказал Ушаков, затем криво улыбнулся, когда брови Дворака изогнулись дугой. - Спасибо, что напомнили мне, что безумие и жестокость - это часть человечества, а не то, что проявляется только у вампиров.

- Это правда, но ты, кажется, говоришь о какой-то ... прогрессирующей потере эмпатии. И, возможно, даже о чем-то более глубоком. Я не собираюсь пытаться подвергать психоанализу Сесилию или кого-либо еще, но, судя по тому, что вы говорите, опасения Пэт и Ландерса могут быть просто оправданы. И если это так, что мы - что мы можем - с этим поделать?

- На данный момент, думаю, что, вероятно, разумнее всего оставить ее там, где она есть, - сказал Ушаков через минуту и взглянул на Торино. - Лонгбоу?

- Думаю, ты прав. - Торино выглядел встревоженным, но не колеблющимся. - Нам обоим нужно присматривать за ней - и участие Жасмин в этом было бы неплохой идеей. Но если это то, о чем говорил Влад, то единственный человек, который может вернуть Сесилию назад, - это сама Сесилия. Мы чертовски уверены, что не можем. Так что, вероятно, лучше оставить ее в командах, где, по крайней мере, она будет иметь дело с отбросами, по которым большинство из нас не будет сильно скучать в конце дня.

- А что, если это ускорит то, что происходит внутри нее? - спросил Дворак.

- Не думаю, что это произойдет, - сказал Ушаков. - Нет, если это действительно постепенный крах, который описал нам Влад. Это, кажется, прокладывает себе путь либо к окончательной тьме, либо к триумфу над ней, который обрел Влад, независимо ни от чего другого. И нельзя отрицать, что она очень эффективна в своей работе.

- Это, безусловно, один из способов выразить это, - согласился Дворак с дрожью, которая никак не была связана с горной ночью за крыльцом, когда он вспомнил некоторые из просмотренных им отчетов. - А если она действительно достигнет переломного момента и выйдет на нас ... одичавшей, за неимением лучшего слова? Что тогда?

- Если это произойдет, это будет моя работа или Дэниэла, чтобы убедиться, что она больше не представляет проблемы, - категорически заявил Ушаков. - Полагаю, ты описал ее как кого-то, кто кажется одновременно бессмертным и неуничтожимым, и это, возможно, был даже лучший выбор глагола, чем ты думал. При правильных обстоятельствах мы не являемся ни тем, ни другим, и если необходимо защитить других от кого-то из нашего вида, мы продемонстрируем это.

Его голубые глаза были холоднее далекой луны, а железо в его обещании было еще холоднее.

XVIII

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "ИНВИКТУС",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Какого хр...?!

Артуро Санчес оторвал взгляд от своих многофункциональных дисплеев, когда Квинтин О'Мэлли оборвал последнее слово своего пробормотанного проклятия. Саманту Твейн, их начальницу смены, никто не мог назвать ханжой. На самом деле, во многих отношениях работать с ней было одно удовольствие. Но она действительно возражала против непринужденной ненормативной лексики, и чрезмерное использование этого конкретного слова было одной из ее спусковых кнопок. О'Мэлли знал это, и обычно он довольно хорошо относился к ее возражениям. Это означало, что внимание другого диспетчера привлекло, должно быть, что-то из ряда вон выходящее.

О'Мэлли уставился на свою панель, нахмурившись, когда его руки забегали по клавиатуре. В конечном счете, у всех сотрудников платформы должны были появиться новые контактные линзы, способные проецировать дисплеи и виртуальную клавиатуру без использования реального оборудования, но этого еще не произошло. Если уж на то пошло, Санчес не был уверен, что хотел, чтобы это случилось. Даже с использованием физических клавиатур и дисплеев перенастройка интерфейсов управления Гегемонии для людей была достаточно сложной задачей. Кроме того, было приятно иметь что-то относительно знакомое, учитывая обстановку, в которую попали он и его товарищи. Потолки были слишком низкими, освещение неправильным, мебель в человеческом стиле выглядела неуместно в инопланетной среде, и все они осознавали, что находятся чертовски далеко от дома.

- Что это? - спросил он, в то время как О'Мэлли продолжал стучать по клавишам, и его хмурый взгляд становился все более напряженным.

- Не знаю, - пробормотал О'Мэлли вполголоса. - Я получаю предупреждения о структурной целостности на третьем плече.

- Что? - настала очередь Санчеса нахмуриться. - Это безумие! Позавчера инспекционные группы удостоверили завершение третьего плеча, и сверхосторожные, ультраконсервативные приборы в стиле Гегемонии никак не могли упустить отсутствие структурной целостности!

- Я знаю! - О'Мэлли ввел другую команду, и выражение его лица сменилось с недоуменного раздражения на начало неподдельной тревоги. - У меня еще три предупреждения, - сказал он. - И от разных подсистем.

- Это... - начал Санчес, затем замолчал, резко повернувшись обратно к своей консоли, когда начал мигать красный индикатор. Он постучал по клавишам и пробормотал несколько собственных красочных комментариев.

- Я получаю те же предупреждения на втором плече! - коротко сказал он.

- Это действительно безумие, - сказал О'Мэлли и включил свой комм.

- Твейн, - почти мгновенно отозвалось контральто в его наушниках.

- Сэм, - сказал О'Мэлли в микрофон своей гарнитуры; персонал "Инвиктуса" привык к неформальности, - у нас здесь проблема. На втором и третьем плечах видны структурные дефекты.

- Это безумие, - сказала Твейн, и О'Мэлли и Санчес нервно усмехнулись, услышав ее выбор определения. - Подержи окно.

Музыкальный сигнал прозвучал в наушниках обоих контроллеров, когда супервайзер вошла непосредственно на их дисплеи. Как только она это сделала, на дисплее Санчеса начали мигать две новые сигнальные лампочки. Он что-то пробормотал и начал вводить запрос в систему, когда - внезапно, без каких-либо дополнительных предупреждений, ярко вспыхнули десятки других огоньков.

Новые контрольные сигналы загорелись малиновым цветом на дисплеях по всему большому отсеку, и завыла звуковая сигнализация.

- Внимание, - внезапно произнес бесстрастный компьютерный голос. - Предупреждение. Структурный сбой неизбежен. Структурный сбой неизбежен.

- Не может быть! - Твейн казалась ошеломленной скоростью распространения совершенно неожиданной угрозы, но она отреагировала быстро. Аккуратные столбцы данных о состоянии структурных компонентов, поступающих с уже работающих принтеров, исчезли с главного дисплея на передней переборке большого отсека, когда она переключила его на визуальную подачу. Камера, которую она выбрала, давала отличный обзор шестого перерабатывающего завода, за который в настоящее время отвечала ее команда, и...

- Что за херня?! - выпалила Саманта Твейн, когда ослепительная искра коротких замыканий вспыхнула на расстоянии трети длины второго плеча. Санчес недоверчиво уставился на дисплей, затем проглотил недоверчивое проклятие, когда вся его панель стала красной.

- Внимание, - произнес компьютерный голос. - Структурный сбой во втором плече. Структурный сбой второго плеча. Структурный сбой второго плеча. Структур...

Предупреждение оборвалось на полуслове, когда ладонь Твейн ударила по большой красной кнопке на ее консоли. Той, от которой никто никогда не ожидал, что она понадобится.

- Инициированы процедуры аварийного отключения, - спокойно произнес голос. - Продолжаю. Завершение работы подтверждено. Все дроны в режиме ожидания.

- Ну, это адский беспорядок, - тихо сказал Санчес, ни к кому конкретно не обращаясь, поскольку плечо два длиной в четыреста футов просто ... отделилось от перерабатывающего завода и начало медленно удаляться от него.

- Да, и почему-то я не думаю, что директор Маккуори будет по-настоящему доволен этим, - согласился О'Мэлли.

- Черт, черт, черт!

Несмотря на пониженный уровень звука, майор Шейла Макилхенни почти физически ощущала интенсивность негромкой ненормативной лексики Роджера Маккуори, доносившейся из ее наушников. Отчасти, - подумала она, - из-за того, что он практически никогда не ругался. Или, может быть, она узнала это только потому, что они оба могли увидеть причину ругани, просто взглянув сквозь кристаллопласт ее кабины, и она точно знала, как ... должно быть, это его расстраивает. Она была личным пилотом Маккуори. За последние несколько месяцев она хорошо узнала его и решила, что он один из лучших боссов, которые у нее когда-либо были. Он был трудолюбив, добросовестен, внимателен к своему персоналу, обладал богатым воображением и желал мыслить нестандартно.

И в этот момент он также был очень, очень расстроен и зол.

- Ну, по крайней мере, мы знаем, что происходит, когда проявляем слишком большой энтузиазм. Это полезно, - сказал доктор Клод Массенгейл по каналу связи. Его тон был нарочито бодрым, почти жизнерадостным, и Макилхенни подавила смешок, когда Маккуори нахмурился.

- Послушай, полпинты - так ты не окажешься наверху, когда дело коснется моего рождественского списка, - ответил Маккуори, свирепо глядя на строительные дроны, инертно дрейфующие между ними и перерабатывающей платформой шесть, и Макилхенни превратила очередной смешок в довольно неубедительный кашель, когда Массенгейл издал грубый звук по связи.

Трудно было бы представить двух мужчин, у которых было бы меньше общего в физическом плане. Маккуори был шести с половиной футов ростом, отцом троих детей, с богатырскими плечами, светлыми волосами, карими глазами и густой, коротко подстриженной бородой, которая была дикой и кустистой, пока он не оказался вынужден иметь дело с космическими шлемами. В свои пятьдесят семь Массенгейл был на пятнадцать лет старше, жилистый убежденный холостяк, на десять дюймов ниже ростом, сложенный скорее для скорости, чем для силы, чисто выбритый, с каштановыми волосами, карими глазами и кожей цвета кофе с молоком. Он также был ветераном девяти орбитальных миссий и двух заданий на борту международной космической станции до вторжения шонгейри, в то время как Маккуори никогда не покидал пределы Земли, пока его не назначили директором "Инвиктуса". Несмотря на это, у них сложились тесные рабочие отношения и не менее тесная дружба.

Вероятно, - подумала Макилхенни, - помогло то, что они оба были умны, организованы и абсолютно полны решимости добиться успеха. И попытка Массенгейла с помощью юмора отвлечь Маккуори от его гнева на себя ни капельки ее не удивила.

- Сомневаюсь, что с самого начала я занимал очень высокое место в твоем списке, - сказал сейчас Массенгейл. - И такие мелкие угрозы не отменяют моего наблюдения.

- Да, не отменяют, - вздохнул Маккуори. - И ты был прав. Нам следовало быть более консервативными.

- Может быть, - голос Массенгейла теперь звучал значительно серьезнее. - С другой стороны, ты тоже был прав, когда цитировал Фишера - лучший масштаб для эксперимента - двенадцать дюймов на фут. - Маккуори представил, как пожимает плечами его помощник. - Не похоже, что у нас есть время проявлять осторожность в таких вещах, и ты ограничил настройку шестым перерабатывающим. И не похоже на то, что это также была полная катастрофа.

- Не совсем, - пробормотал Маккуори, глядя сквозь кристаллопласт на огромную полуразрушенную перерабатывающую платформу в двух километрах от рабочего катера. Когда она будет завершена, то будет способна поглощать тонны измельченного астероида, жидких газов, добытых из атмосферы Юпитера, или льда, добытого на Ганимеде, - или чего-либо еще, если уж на то пошло, - и разделять его на мелкодисперсные компоненты, необходимые принтерам уровня Гегемонии.

Конечно, она не будет завершена так скоро, как могла бы быть, - мрачно размышлял он.

- Я слишком увлекся, - сказал он через мгновение. - Или, может быть, слишком оптимистично оценивал наше понимание системной механики. И Карахалиос даже предупреждал нас именно об этом. - Он поморщился. - Боже, с ним будет трудно жить, когда он узнает об этом!

- Предлагаю не говорить ему, - сказал Массенгейл, и Маккуори кисло фыркнул. Ни один из них не считал Дэмианоса Карахалиоса своим любимым человеком. - Серьезно, - продолжал Массенгейл, - мы с тобой оба знаем, что настоящая причина, по которой он предупредил тебя, заключалась в том, чтобы прикрыть свою задницу на случай, если произойдет что-то подобное. О, на этот раз он был прав - черт возьми, - но это то, что он всегда делает. И такого рода дерьмо обязательно произойдет. Это не просто вопрос переключения между разработанными человеком приложениями и операционными системами, Родж, и мы все будем прокляты аспектом нейронного образования "изучение по книгам" до тех пор, пока у нас не будет больше практического опыта.

- Расскажи мне об этом! - зарычал Маккуори.

- Ну, если он услышит об этом и начнет раздражаться, я предлагаю нам - с большим уважением, ты понимаешь - указать ему, что у него нет никакого опыта работы в полевых условиях, - предложил Массенгейл, и, несмотря на свое настроение, Маккуори рассмеялся. Не то чтобы ситуация была такой уж забавной. И, несмотря на поощрение Массенгейла, Роджер Маккуори точно знал, кто несет за это ответственность.

В отличие от Массенгейла, который имел докторскую степень по астрофизике, Маккуори провел последние десять лет на различных административных должностях. С другой стороны, он получил степень магистра в области системной интеграции робототехники, что стало причиной - в сочетании с его опытом работы с персоналом - того, что Джадсон Хауэлл выбрал его для управления "Инвиктусом". Ну, это и тот факт, что они с Хауэллом жили в одной комнате в колледже и оставались близкими личными друзьями. Джадсон Хауэлл был не из тех, кто действует на основе фаворитизма, но он на самом деле полагался на доверие, и он доверял как интеллекту Маккуори, так и его честности. Кроме того, как он сказал в то время, когда уже знал, какой круглый стержень ему нужен для рассматриваемой лунки, не было особого смысла проводить собеседования с другими кандидатами.

И из-за этого дерьма с СИ у тебя проблемы с шестым перерабатывающим заводом, - сказал он себе. - Именно по этой причине ты знал, что делаешь - ты думал - и был так доволен тем, как собираешься повысить эффективность, убрав все эти избыточные шаги.

Когда-то давным-давно "Инвиктус" был назван "Меч империи" на языке, который ни один человек никогда не хотел бы освоить, а космическая платформа доктора Тиффани Сэмуэлсон "Провокатио", расположенная в точке Лагранжа L4, была названа "Звездный рассвет" на том же языке.

Маккуори очень нравились их новые названия, но он и его экипажи испытали множество трудностей, учась использовать технологию, разработанную инопланетянами. Существовало множество мест, где люди могли бы поранить пальцы ног, и он был почти уверен, что он и его люди вскоре наткнутся на те, которых им до сих пор удавалось избегать. Дело было не только в размерах, формах или требованиях к жизнеобеспечению. Это были совершенно разные единицы измерения и - что гораздо хуже, во многих отношениях - совершенно разные концептуальные отправные точки.

Различия между тем, как Гегемония и человечество подходили к кибернетике и системной интеграции, резко контрастировали с действительно инопланетным происхождением "их" новой технологии, и подход Гегемонии казался только более разочаровывающим по мере того, как они все больше знакомились с ним. Невероятного изобилия средств защиты от сбоев, процессов проверки, протоколов безопасности (особенно там, где речь шла о том, что человек назвал бы искусственным интеллектом, а Гегемония - СУПО, самоуправляющимся программным обеспечением), датчиков, которые следили за другими датчиками, независимых процессоров и многократно избыточного кода было достаточно, чтобы свести с ума любого уважающего себя человека. Например, любая СУПО-программа имела минимум не одну, не две, а по крайней мере три дополнительные программы, которые ничего не делали, кроме как следили за тем, чтобы она оставалась в пределах своих заданных параметров на каждом отдельном шаге. И когда этим программам приходилось вести переговоры с любой другой программой - буквально десятками тысяч других программ - в чем-то вроде шестого перерабатывающего завода, нужно было видеть снижение эффективности, чтобы поверить. Программист-человек, как только он был уверен, что приложение с искусственным интеллектом отлажено должным образом, предпочитал в критические моменты вводить в курс дела человека, принимающего решения, а в остальном позволял компьютерам делать то, для чего они, черт возьми, были предназначены, без того, чтобы семь миллиардов других программ оглядывались через плечо, чтобы наброситься, если приложение сбивалось с пути, когда один фотон выходит за свои надлежащие границы. С другой стороны, Гегемония, похоже, не верила, что ее СУПО можно отладить достаточно тщательно для этого. Это было почти так, как если бы их кибернетики были убеждены, что Скайнет действительно скрывается сразу за горизонтом!

Он и его сотрудники с самого начала устраняли сдерживающие аспекты функций искусственного интеллекта Гегемонии, и та же самая ... робость дизайна проявлялась там, где речь шла о таких вещах, как строительные и ремонтные дроны. Экипажи Маккуори смогли повысить эффективность более чем на тридцать пять процентов, просто предоставив программному обеспечению дронов больше свободы действий в отношении того, как расставлять приоритеты и перераспределять элементы задач, и он был уверен, что их постоянные усилия вскоре, по крайней мере, удвоят этот прирост. Но в своем энтузиазме в отношении шестого перерабатывающего завода он зашел немного слишком далеко. Или, что более вероятно, один из его программистов упустил проблему.

За что по-прежнему отвечал Маккуори, поскольку это произошло в его дежурство, и персонал платформы последовал его примеру.

Одной из самых худших из многих неприятных вещей, связанных с работой с программным обеспечением Гегемонии, были многоуровневые запросы на подтверждение. Маккуори ценил, когда его спрашивали, действительно ли он хочет что-то сделать, особенно если это "что-то", о чем идет речь, было критически важным. Это был способ, которым программисты напоминали себе и другим пользователям, что компьютерам все равно, что вы им говорите делать, важно только то, что вы им сказали это делать, и за свою жизнь он работал с достаточным количеством их, чтобы полностью понять, насколько необходимо это напоминание. И что это все равно не всегда удерживало кого-то от серьезной ошибки. Но, как и все остальное, связанное с ИТ, Гегемония зашла в этом до смешного далеко. Не имело значения, что вы хотели изменить; любое изменение в программировании запрашивалось по крайней мере дважды. И все, что меняло что-то, что первоначальный программист классифицировал как критическое - что, по-видимому, относилось по меньшей мере к двум третям кода в их промышленных модулях, - запрашивалось дюжину раз. Буквально. Гегемония использовала двенадцатиричную базовую нумерацию, и, очевидно, кто-то когда-то решил, что круглая дюжина - подходящее количество запросов на подтверждение. Это означало, что даже обычно внимательные мозги программистов-людей имели тенденцию к онемению, и они просто автоматически нажимали "да" всякий раз, когда им предлагали.

Он не был уверен, что именно это здесь произошло, но подозревал, что они обнаружат, что это было что-то в этом роде. Однако последствия были достаточно очевидны.

Строительные дроны шестого перерабатывающего завода были разделены на несколько массивов, каждый из которых отвечал за определенный аспект своего строительства, и все они находились под наблюдением главного диспетчера (который, в свою очередь, контролировался двенадцатью дополнительными контроллерами-консультантами). Внутри каждого массива каждый беспилотник управлялся своим собственным процессором (с контроллерами-консультантами), и каждая из его внутренних систем управлялась своим собственным процессором (с контроллерами-консультантами), и каждый компонент каждой внутренней системы управлялся своим собственным процессором (с контроллерами-консультантами). Предполагалось, что на каждом этапе все контроллеры-консультанты, кроме двух, будут деактивированы, и главному процессору каждого дрона будут предоставлены полномочия переопределять предупреждения о неисправностях, если о них сообщает только один из трех контроллеров любого из его подкомпонентов.

Что на самом деле произошло, так это то, что в дополнение к желаемым изменениям они каким-то образом отключили главный канал управления. Это должно было привести все к резкой остановке, но этого не произошло - почти наверняка потому, что кто-то автоматически нажал на кнопку "да" в сотый раз, когда она появилась, - и последствия были... впечатляющими, поскольку строительные массивы перестали сотрудничать и начали конкурировать.

По крайней мере, никто не был убит или ранен, когда они начали разбирать другие строительные элементы, чтобы достроить свои собственные. И, по крайней мере, эти чертовы штуковины не превратились в эквивалент кулачных боев из-за того, кому принадлежала та или иная балка! Но им удалось распотрошить довольно много уже завершенных строительных работ, прежде чем начальница смены поняла, что происходит, и нажала кнопку ручной остановки.

- Хорошей новостью является то, что мы продемонстрировали, что это работает, - продолжил Массенгейл. - Может быть, на этот раз не идеально, но все, чему ты учишься, ценно. И они были ужасно эффективны, когда начали разбирать вещи на части.

Маккуори признал, что это тоже было правдой. На самом деле, это была главная причина, по которой им удалось нанести так много ущерба, прежде чем Саманта Твейн отключила их. Дроны, о которых шла речь, разрывали платформу на части более чем в два раза быстрее, чем позволяла бы их первоначальная архитектура систем Гегемонии. Как только они исправят свою незначительную ошибку и снова начнут работать вместе, это, вероятно, будет очень хорошо. Просто в данный момент было немного трудно цепляться за эту мысль.

- Хорошо, - сказал он еще через секунду или две, - я собираюсь продолжить и закончить облет. Почему бы тебе не узнать, сможет ли Тиффани встретиться с нами, когда мы с Шейлой вернемся обратно? О, и посмотрим, сможет ли Сан-вей тоже присоединиться к нам. Я хочу обсудить с ней новые протоколы экранирования для этих местообитаний концентраторов добычи полезных ископаемых.

- Конечно, конечно! Ты иди развлекайся и оставь меня выполнять всю тяжелую работу. Все в порядке. Я уже привык к этому.

- И к тому же чертовски запуган. - Маккуори покачал головой и ухмыльнулся Макилхенни, когда майор снова усмехнулась. - Я вижу, что применил именно то количество "железного кулака", которое нужно.

- Тиран! - сказал Массенгейл, затем рассмеялся. - Я организую конференцию. Ты хочешь, чтобы Сан-вей присоединилась к вам в кают-компании, или она может войти удаленно? Я не уверен, но думаю, что прямо сейчас она находится на платформе "Аргус".

- Пульта с дистанционным управлением будет достаточно. В конце концов, Тиффани собирается подключаться дистанционно! И, по крайней мере, у Сан-вей не было бы такой большой задержки при передаче.

- Верно, - признал Массенгейл. - Тогда я займусь этим. Свяжись со мной, когда вернешься.

- Будет сделано, - согласился Маккуори, затем повернул голову, чтобы улыбнуться Макилхенни.

- Полагаю, это ваш сигнал делать то, что делаете вы, пилоты, - сказал он, махнув рукой на бездонную панораму за кабиной пилота, и Макилхенни покачала головой.

- Вы так мало уважаете тайны моей профессии, сэр, - печально сказала она, когда рабочий катер набрал скорость.

- Чепуха! Я испытываю к ним большое уважение - я просто не очень хорошо их понимаю.

Макилхенни рассмеялась, а Маккуори откинулся на спинку своего летного кресла и наблюдал, как группа выключенных строительных дронов быстро скользит в сторону, когда маленький аппарат отрывается от них. Это никогда не переставало его завораживать, поскольку Макилхенни неторопливо разгонялась с ускорением двадцать g. Компенсатор инерции Гегемонии мог выдерживать до шестидесяти g без видимого труда, и единственным ощущением движения, которое у него было, был визуальный сигнал, когда дроны быстро уменьшались из шестидесятифутовых шаров до искорок отраженного солнечного света.

Даже при их нынешней скорости разгона им потребовалось бы две минуты, чтобы достичь перерабатывающего завода пять, почти в шестистах километрах от начальной точки. Пять таких должны были быть запущены в эксплуатацию в ближайшие семьдесят два часа, и первые четыре перерабатывающих завода уже работали на полную мощность. План первого уровня для "Инвиктуса" предусматривал в общей сложности десять принтеров, каждый из которых обеспечивал работу кластера из десяти платформ для печати. Как только все это появится в сети, "Инвиктус" будет переименован в "Инвиктус" Альфа, а некто Роджер Маккуори перейдет к созданию "Инвиктуса" Браво. В конечном счете, было бы по меньшей мере десять узловых платформ управления - от "Инвиктуса" Альфа до "Инвиктуса" Жульет - каждая со своим выводком перерабатывающих заводов и типографий, расположенных здесь, в точке Лагранжа L5, равноудаленной от Земли и Луны. Это означало, что сотня перерабатывающих заводов питала тысячу принтеров, причем у каждого была собственная сборочная линия, способная производить эквивалент четырнадцати автобусов Грейхаунд в минуту. Для всего комплекса в совокупности это эквивалентно девяти тысячам "автобусов" в минуту, или чуть менее 7,4 миллиарда в год. Учитывая численность населения мира после вторжения, это составило 3,7 Грейхаунда на каждого выжившего мужчину, женщину и ребенка. Иными словами, общее мировое производство автомобилей всех типов до вторжения составляло чуть более 97 миллионов в год - менее двух процентов от этого объема. Теперь, по общему признанию, мир производил гораздо больше, чем просто легковые автомобили, грузовики и автобусы. Если уж на то пошло, "Инвиктус" не производил никаких настоящих автобусов. Он производил такие вещи, как "Старлендеры", аварийные убежища и обогреватели, реакторы НЭЯР, грузовики с антигравитацией и множество других вещей, в которых отчаянно нуждалась Земля. Но сотрудница его отдела планирования использовала пример с автобусом на одном из своих брифингов, чтобы помочь осмыслить масштабы производства, и по какой-то причине Маккуори не мог выбросить это из головы. Может быть, потому, что автобусы были гораздо более привычными, чем сконструированные инопланетянами, переделанные людьми трансатмосферные летательные аппараты размером с ракетный крейсер до вторжения?

И это при нынешнем уровне производительности, - напомнил он себе. - И только комплекса "Инвиктуса". "Провокатио" удвоил бы этот объем производства, и если бы его люди смогли скорректировать темпы производства так, как, согласно их прогнозам, они должны были это сделать, результаты могли бы быть ... впечатляющими.

Макилхенни плавно сбросила скорость, чтобы остановиться у пятого перерабатывающего завода, и развернула рабочий катер на гироскопах, чтобы дать своему боссу лучший угол обзора массивной конструкции. Еще три перерабатывающие платформы казались яркими шариками отраженного света со своего нового места, и ее радар показал ей четверку приближающихся "угольщиков". Каждый из них был более полутора километров в длину и способен перевозить почти два миллиона тонн грузов из пояса астероидов и подсистемы Юпитера, чтобы удовлетворить ненасытный аппетит "Инвиктуса".

Она посмотрела со своей стороны кабины на одну из неуклюжих платформ, каждая из которых была несколько больше, чем когда-то был один из крейсеров ВМС США, и которые составляли группу из десяти платформ, известную как принтер пять, и в очередной раз поразилась тому, на что способна их новообретенная технология. Маккуори настоял на том, чтобы называть их "принтерами", именно так они были указаны в официальном манифесте, и на самом деле это было лучшим описанием того, что они делали. Однако, в отличие от 3D-принтеров, существовавших до вторжения, эти платформы печатали на молекулярном уровне, и до тех пор, пока были загружены их банки материалов, любая из них могла производить что угодно - вообще что угодно, - чей план был в ее памяти. И, вероятно, было неизбежно, что официальное название для них должно было быть оспорено тем, которое применяло большинство коллег-пилотов Макилхенни и руководителей беспилотных летательных аппаратов. В конце концов, то, что они сделали, было чертовски больше похоже на репликатор Трекки, чем на любой "принтер", который она когда-либо видела!

Она терпеливо ждала, пока Маккуори наблюдал, как строительные дроны наносят последние штрихи на пятый перерабатывающий завод, и в очередной раз задавалась вопросом, какие новые дороги Homo sapiens будут осваивать в ближайшие годы. Ей было достаточно трудно осознать, как далеко продвинулся ее вид менее чем за два года. Попытка представить себе, куда они могут пойти в следующее столетие или два, была больше, чем она могла вообразить.

За исключением одного, - подумала Шейла Макилхенни, наблюдая за растущими мышцами и сухожилиями промышленной мощи планеты Земля. - Одно я знаю чертовски точно, так это то, что жалким ублюдкам, которые натравили на нас щенков, это ни капельки не понравится.

Что, когда она подошла прямо к делу, было всем, что ей действительно нужно было знать, не так ли?

XIX

НЕДАЛЕКО ОТ МОНГУНО,

ФЕДЕРАТИВНАЯ РЕСПУБЛИКА НИГЕРИЯ

- Вам нужен был вход, - сказал пилот по внутренней связи, когда массивный "Старлендер" приземлился в вади на северо-востоке Нигерии. - Думаю, можно с уверенностью сказать, что это он и есть.

Трап в задней части судна опустился, и Абу Бакр бен Мухаммед эль-Хири смог увидеть десятки людей, копошащихся вокруг судна. Когда трап коснулся песка, он спустился по нему, и почти все, как один, направили на него свои винтовки.

- Не волнуйся, - театральным шепотом произнесла Жасмин Шерман у него за спиной. - Если они застрелят тебя, я обязательно отомщу им.

Абу Бакр приподнял бровь, глядя на нее через плечо. - Не уверен, какая мне от этого польза, - ответил он. - Но я действительно благодарю тебя. - На мгновение он пожалел, что не принял "дар" вампиризма, который был предложен ему, когда был обращен Лонгбоу. В то время как огромная часть его хотела перейти на другую сторону, чтобы он мог более полно противостоять шонгейри и изгнать их с Земли, он решил, что его вечная душа в конце концов стоит для него больше.

- Нет, - сказал он в то время. - Для меня это не тот путь. Это ... это обман. Хотя это может показаться подарком, я верю, что это подарок от сатаны, чтобы он мог украсть наши души. - Он пожал плечами. - Может быть, это испытание от Аллаха - я не знаю. В любом случае, хотя это, по-видимому, дает нам то, что мы хотим - силу победить инопланетных язычников, - это отнимает то, что для меня важнее всего - мою вечную душу. - Он покачал головой, произнося свое последнее заявление. - Нет, - сказал он, - если ты сделаешь это со мной, ты сделаешь это против моей воли, и я буду бороться с тобой зубами и ногтями, чтобы ты не превратил меня в одного из... тебя.

- Все в порядке, - сказал Лонгбоу. Абу Бакр никогда не видел своего товарища по оружию таким серьезным, каким он был в тот день; даже находясь в окружении шонгейри, Лонгбоу всегда оставался оптимистичным. - У меня есть это, брат, - сказал он. - Моя душа не так уж много значит для меня во многих отношениях. Я знаю, что твоя имеет значение для тебя, и один из нас должен выйти из этого таким, каким он когда-то был. - И вот Лонгбоу однажды кивнул, ушел с вампирами и вернулся как один из бездушных. Абу Бакр не любил его меньше как вампира - он слишком долго сражался на его стороне, чтобы так легко отказаться от него, - но в глубине души он верил, что вампиры были ... чем-то меньшим из-за того, что выбрали легкий путь.

Абу Бакр вздохнул, уверенный, что сделал правильный выбор, даже если он был более опасным, и продолжил спускаться по трапу навстречу глумящимся мужчинам. Жасмин добралась до середины пандуса позади него и села, в то время как он продолжал спускаться.

- Аллах Акбар! - приветствовал его единственный человек без винтовки, когда он сошел с трапа. - Бог, безусловно, велик, ибо он подарил нам этот гигантский корабль, который мы можем использовать для распространения нашего послания везде, где захотим!

Все мужчины в пределах слышимости замахали своими винтовками, приветствуя его заявление.

- Вы пришли присоединиться к нашему делу? - спросил мужчина.

- Нет, - ответил Абу Бакр. - Совсем наоборот. Я пришел, чтобы вернуть вас на путь истинный. "Боко Харам" когда-то была позитивным движением для нашей религии, но не сейчас. Теперь это просто сила для терроризма - для того, чтобы дать вам доступ к удовольствиям плоти, - а не для улучшения веры.

- Вы говорите об удовольствиях плоти - наши лидеры слишком долго были знакомы с этими пороками. Когда лидеры грешат, долг мусульман - выступить против этих лидеров и свергнуть их. Мы сделали это и продолжаем работать над улучшением мира.

- Похищая школьниц и требуя за них выкуп, или принуждая их к замужеству, или что похуже? Используя детей для взрывов террористов-смертников? Разрушая деревни и убивая всех, кто в них живет?

Мужчина пожал плечами. - Очевидно, что если они были не за нас, то они были против нас и сбились с пути праведного. Их нужно было уничтожить. Все будет так, как пожелает Аллах.

- Нет, это не то, чего желает Аллах, и это не то, что правильно. Я сражался против инопланетных язычников, чтобы вернуть наш мир - мир праведности, - а вы разрушаете его своими действиями. Мы - мое правительство и я - работаем над построением лучшего мира, где пришельцы со звезд никогда больше не смогут прилететь и сделать нас своими рабами.

- Значит, ты из правительства? - спросил мужчина. Он повернулся к другим мужчинам. - Он из правительства! - воскликнул он. - Он принесет нам большой выкуп!

- Нет. - Абу Бакр сказал это негромко, но он сказал это с такой убежденностью, что лидер "Боко Харам" обернулся к нему.

- Что ты сказал? - спросил он злым тоном.

- Я сказал "нет"; вы не возьмете меня в заложники и не потребуете за меня выкуп.

- И кто меня остановит? Ты? - Мужчина рассмеялся. - Ваше правительство? - Он засмеялся еще громче, и к нему присоединились многие из его людей. - Мы здесь хозяева правительства. На самом деле, мы и есть правительство. Они нам платят.

- Нет, - сказал Абу Бакр, качая головой. - Я не собираюсь останавливать тебя. - Он кивнул вверх по трапу. - Так и есть. Точно так же, как она остановит тебя и любого другого, кто попытается удерживать молодых женщин против их воли.

- Может быть, мы возьмем ее в заложницы и тоже потребуем выкуп! - Мужчины зааплодировали. - Может быть, мы не будем требовать за нее выкуп - может быть, мы просто используем ее, а затем убьем, когда закончим с ней. - Аплодисменты стали еще громче.

Абу Бакр впервые улыбнулся. - Я бы действительно хотел посмотреть, как ты попробуешь.

- Что? Ты думаешь, мы этого не сделаем?

- Да, я не думаю, что ты сможешь.

Мужчина отступил назад и кивнул двум своим спутникам. - Акин, Мобо, поднимитесь туда и приведите ее ко мне.

- С удовольствием, - сказал Мобо.

Двое мужчин передали свои винтовки соседям и, ухмыляясь, начали подниматься по трапу. Жасмин наблюдала за ними с выражением легкого интереса, пока они не приблизились примерно на два метра, затем бросилась вперед.

Акин и Мобо упали навзничь, из их разорванных глоток хлынула кровь. Жасмин снова уселась на пандус, прежде чем большинство мужчин даже заметили, что она пошевелилась. Она посмотрела на свою правую руку, затем брезгливо вытерла багровое пятно.

И улыбнулась.

Наступила глубокая, звенящая тишина, и Абу Бакр отступил в сторону, чтобы избежать струйки крови, стекающей по трапу.

- Это были твои лучшие воины? - он покачал головой. - Вам понадобятся люди получше этого, потому что мое дело чистое и справедливое, и мои воины уничтожат любого, кто выступит против нас.

Главарь подошел к Абу Бакру, и в его руке появился нож. Он прижал острие к шее американца.

- А что насчет тебя? - спросил он резким шепотом. - Что, если я сначала уничтожу тебя?

- О, думаю, что нет, - спокойно ответил Абу Бакр.

- И почему н...

Жасмин стояла рядом с Абу Бакром, ни на волос не сдвинувшись с места, когда главарь упал навзничь, его собственный нож вонзился ему в грудь. Толпа мужчин замолчала, когда труп мужчины упал на землю. Вспышка движения привлекла их внимание, и появились еще три женщины, стоявшие там, где только что сидела Жасмин.

- Как тебя зовут, Святой? - спросил один из мужчин, опускаясь на колено.

- Меня зовут Абу Бакр бин Мухаммед эль-Хири.

- Я последую за эль-Хири, куда бы он ни повел! - воскликнул мужчина.

- Эль-Хири! - закричали остальные мужчины, опускаясь на одно колено. - Веди нас!

- Ну что ж, - сказал Абу Бакр, с улыбкой поворачиваясь к Жасмин. - Это было легко.

XX

РЕДЖАЙНА,

САСКАЧЕВАН,

КАНАДА

- Во-первых, позвольте мне еще раз поблагодарить вас за согласие провести у себя нашу встречу, мистер премьер-министр, - сказал Джадсон Хауэлл, оглядывая полированный стол в конференц-зале, выходящем окнами на Законодательный проспект. Снова шел снег - или, возможно, Дэйв Дворак действительно хотел сказать "все еще", - и, несмотря на тепло конференц-зала и чашку горячего кофе у своего локтя, он был уверен, что подсознательно почувствовал озноб, когда ледяной ветер тихо завывал на крыше здания законодательного собрания.

- Всегда пожалуйста, мистер президент, - серьезно ответил Джеремайя Агамабичи, затем улыбнулся. - И позволить вам здесь попользоваться нашим оборудованием кажется достаточно разумным, поскольку это ваш реактор в подвале питает все здание!

- Нет, это ваш. Или, возможно, мне следует сказать "наш", учитывая характер нашей встречи. И пока я благодарю людей, я особенно благодарю вас, президент Гарсао. Не только за то, что проделали такой путь из Байи, но и за очень ценный подарок, который вы привезли с собой. - Он коснулся кофейной чашки у своего локтя и улыбнулся. - До вашего прибытия госсекретарь Дворак и я оба испытывали симптомы ломки - или, что еще хуже, пили растворимый кофе. Я не могу даже начать рассказывать вам, как много значит для нас обоих получение настоящего продукта. - Смешки прокатились по комнате, но затем улыбка Хауэлла исчезла. - Серьезно, я действительно ценю, что вы прибыли для личной встречи с нами. Знаю, что это был долгий перелет.

- Полагаю, некоторые могли бы посчитать это так. - Фернандо Гарсао говорил по-английски превосходно, хотя и с сильным акцентом. - Однако в "Старлендере", который вы предоставили, это выглядело не так. Я не ожидал такого комфортного размещения. А профиль полета сделал его намного короче.

Что было правдой, - размышлял Дворак. "Старлендер" летал в атмосфере на дозвуке, и расстояние от Сан-Сальвадора до Реджайны составляло почти шесть тысяч миль. Полет в атмосфере занял бы почти восемь с половиной часов. Но тот же "Старлендер" был способен развивать скорость 7 Махов вне атмосферы, а его антигравитация могла вывести его за пределы атмосферы менее чем за семь минут, так что фактическое время полета составило около сорока пяти минут - меньше времени, чем требовалось ему, чтобы долететь из Гринвилла в Атланту, когда "Дельта" еще перевозила пассажиров.

- Мы направили на дипломатические задания только два из них, - сказал Хауэлл. - Нам действительно нужно больше, но я ненавижу исключать что-либо еще из программы гуманитарной помощи. - Он пожал плечами. - Что касается "размещения", то, по крайней мере, типографиям не требуется заметно больше времени - или расходовать больше ресурсов - на создание 'роскошной модели' для перевозки наших августейших особ.

- Без сомнения, - кивнул Гарсао. - Однако это было приятное путешествие.

- Я рад. Особенно с учетом моего предположения, что все мы вот-вот столкнемся с большим количеством значительно менее приятной информации. На самом деле, боюсь, что госсекретарю Двораку пора начать делиться с нами некоторыми из этих менее приятных сведений.

Гарсао снова кивнул, выражение его лица было еще более мрачным, чем раньше, и Дворак глубоко вздохнул, встал, взял свою кофейную чашку и направился к трибуне в одном конце конференц-зала. Надлежащий госсекретарь, предположил он, поручил бы провести брифинг соответствующему старшему лакею. Однако он не видел причин быть настолько корректным, а при тех ИТ-услугах, которые теперь были доступны, единственным оправданием для того, чтобы иметь лакея - по крайней мере, на этом брифинге - было бы доказать собственную значимость.

- Спасибо вам, мистер президент, - сказал он, ставя свой кофе на удобную полку, встроенную в трибуну. - И позвольте мне от себя лично поблагодарить вас и президента Гарсао, мистер премьер-министр.

Агамабичи слегка отмахнулся, хотя все три главы государств знали истинную причину, по которой они встретились в Реджайне, а не в Гринсборо. Если предположить, что их усилия принесут плоды, Гринсборо - или какое-либо другое место в США - почти наверняка станет будущей столицей их Континентального союза. На данном этапе процесса все, что они могли сделать, чтобы подавить неизбежные протесты по поводу того, что США с неприличной скоростью вернули себе свою привычную роль международного кукловода, было в высшей степени полезным. Хотелось бы надеяться, что проведение этой встречи в Реджайне - и, позже, публикация декларации, которую они намеревались подготовить в Сан-Сальвадоре, - подчеркнет тот факт, что Канада и Бразилия были партнерами в этих усилиях, а не простыми государствами-клиентами.

Да, с этим тебе повезло, Дэйв, - сухо подумал он, хотя первоначальное предложение принадлежало ему.

- Переходя к текущим делам, - продолжил он, доставая из кармана свой телефон - и это действительно было то, что люди в конечном итоге называли им, - я хотел бы начать с нескольких хороших новостей.

Он открыл телефон и постучал по дисплею, и компьютер послушно приглушил освещение конференц-зала и активировал трехмерный голографический проектор, который команда американских техников установила на потолке конференц-зала. Над столом для совещаний появился потрясающе реалистичный вид Земли, которая медленно вращалась. Красивый, обрамленный облаками голубой драгоценный камень был чуть меньше трех футов в диаметре, и его охватило чувство благоговения, которое еще не стало привычным. Он коснулся другого значка, и области Соединенных Штатов Америки, Канады и Бразилии наложились на вращающуюся планету в море мерцающего зеленого света. Этот свет покрывал восемьдесят процентов Северной Америки, чуть более половины Южной Америки и - в целом - более двух третей общей площади суши обоих континентов.

Однако он не охватывал ни одну из стран Центральной Америки.

Пока, по крайней мере.

- Уважаемые учредители Континентального союза, - сказал Дворак. - Очевидно, что это еще только начало, и остаются всевозможные законодательные препятствия, которые еще предстоит устранить, но я полагаю, мы можем считать это тем, что в Соединенных Штатах называется "состоявшейся сделкой". Очевидно, мы пока дорабатываем точные формулировки новой конституции, но, похоже, что все идет хорошо, и мистер Маккури, мистер Лакри и мисс Араужо представят черновой вариант сегодня вечером. Это был очень ... оживленный процесс.

Все три главы государств усмехнулись.

Кент Маккури, который стал заместителем Дворака по политическим вопросам - и, помоги ему Бог, он понял, что ему действительно нужен такой человек, - был на несколько лет моложе самого Дворака. Он также был вспыльчивым, часто раздражительным горным парнем из округа Джонсон, штат Теннесси. Он был жилистым, с резкими чертами лица, черными волосами, коротко подстриженной бородой, которая почему-то, как всегда казалось, вот-вот вырвется из-под контроля, и двойной докторской степенью по истории и политологии. Ему доставляло определенное, почти детское удовольствие наступать на политические мозоли других людей просто для того, чтобы посмотреть, как они отреагируют, и он напускал на себя вид цинизма, но этот цинизм был несовершенной маской того, насколько глубоко он на самом деле был озабочен.

Эдуарда Араужо, помощница министра иностранных дел Эдсона Соареса, была такой же темноволосой, как Маккури, с почти такими же резкими чертами лица, хотя на ней они смотрелись лучше, чем на нем. Она была очень смуглой, всего около пяти футов трех дюймов, с вспыльчивым характером. Она также отчаянно гордилась работой, проделанной ее президентом, и твердо решила, что никто не собирается посягать на ее страну. Можно было бы ожидать, что это сделает ее естественным союзником в усилиях Адама Лакри по созданию всех возможных гарантий для предотвращения США от полного доминирования в предлагаемом Континентальном союзе, но девяносто восемь миллионов граждан Бразилии были бы гораздо лучшим выбором для предполагаемых 110 миллионов выживших граждан США. На самом деле, Бразилия явно была второй по силе из трех стран, вовлеченных в настоящее время. С другой стороны...

- Еще одна потенциально очень хорошая новость, - продолжил Дворак, - заключается в том, что, хотя король Генри решил, что в настоящее время он не может покинуть Бристоль, его правительство - и особенно министр иностранных дел О'Лири - поддерживали тесную связь с премьер-министром Агамабичи и президентом Хауэллом. И хотя Бристоль пока не готов объявить об этом, три страны Содружества указали, что они готовы присоединиться к нам: сама Великобритания, Австралия и Новая Зеландия. - Он снова постучал по экрану своего телефона, и три страны, которые он назвал, запульсировали более светлым оттенком зеленого. - Он считает, что большинство остальных стран Содружества будут склонны присоединиться в будущем, но на данный момент ни в одном из других государств-членов нет достаточно неповрежденных национальных правительств. Особенно плохая ситуация сейчас на Индийском субконтиненте и в Южной Африке.

Любой намек на легкомыслие исчез с его последней фразой.

То, что шонгейри сделали с Индией, было достаточно плохо. Нью-Дели, Мумбаи, Калькутта, Бангалор и Хайдарабад исчезли во время первой волны кинетических ударов, забрав с собой почти девяносто миллионов индийцев. Каким бы ошеломляющим ни было это число, оно составляло немногим более семи процентов от общей численности населения Индии, но это нанесло жестокий удар по правительству страны... и это был только первый удар. Согласно собственным записям шонгейри, огромное количество людей в Индии напугало их, учитывая уровень истощения, от которого страдали их оккупационные силы в других местах. Однако это стало особенно актуально после организованного восстания в Китае, и никто никогда не обвинял щенков в чрезмерной сдержанности. Они, очевидно, решили, что было бы хорошей идеей превентивно отсечь Индию, прежде чем она последует примеру Китая. Последовавшая за этим вторая волна ударов с орбиты была разрушительной ... а затем, когда центральные правительства обеих стран были уже уничтожены, то, что осталось от Пакистана, и то, что осталось от Индии, очевидно, решили раз и навсегда урегулировать свою давнюю вражду, существовавшую до вторжения. И чтобы еще больше усугубить ужасающую ситуацию, выяснилось, что и Индия, и Пакистан обладали ядерными бомбами, которые пропустили шонгейри. Две из них были доставлены на грузовиках в Индию из Пакистана и взорваны в Амритсаре и Лудхиане.

Это по-настоящему встревожило шонгейри. Правда, люди использовали их друг против друга, но ничто не гарантировало, что все останется по-прежнему, поэтому они нанесли еще один слой кинетических ударов на весь субконтинент. Третья волна уничтожила все городские агломерации - фактически, каждый отдельный город с населением более ста тысяч - и в значительной степени покончила с чем-либо похожим на сплоченное правительство - или общество - в регионе.

К счастью, большая часть индийского и пакистанского населения жила в сельской местности, но даже это не смогло предотвратить неописуемое количество смертей, особенно когда религиозные и этнические "чистки" стали частью шоу ужасов, охватившего один из самых густонаселенных районов на планете. Бангладеш фактически прекратила свое существование, и, по их нынешним оценкам, население разрушенного региона, который когда-то был Индией, составляло не более двухсот миллионов. Это было огромное число по стандартам большинства стран, но оно составляло менее пятнадцати процентов населения до вторжения. А Пакистан пострадал от рук шонгейри еще сильнее, отчасти потому, что в нем был более высокий процент урбанизации, что поставило большую часть его населения под прицел кинетического оружия первой волны, но главным образом потому, что шонгейри осознали происхождение бомб в Амритсаре и Лудхиане и уделили стране особое внимание в третьей волне ударов. Возможно, все еще были живы до двадцати трех миллионов из двухсот миллионов граждан Пакистана, существовавших до вторжения.

И, словно в доказательство того, что нет ничего настолько ужасного, что нельзя было бы сделать еще хуже, удары шонгейри опустошили городские, более богатые, образованные и более толерантные слои населения обеих стран. Слишком многие из тех, кто остался - особенно в горах Пакистана, где показатели выживаемости были самыми высокими, - вряд ли могли быть менее терпимыми, и фанатики с каждой стороны обвиняли людей с другой стороны во всех своих страданиях.

Уход шонгейри только усугубил ситуацию, убрав оккупационные силы, которые преследовали любое скопление вооруженных людей, независимо от того, стреляли ли эти люди в них или в других людей. Теперь даже эта сдержанность исчезла, и у людей, решивших убивать друг друга во имя Бога или простой мести, все еще было много оружия.

Каждый человек в этом конференц-зале чувствовал отчаянную потребность вмешаться - сделать что-то перед лицом такой бойни, - но бойня была слишком масштабной, слишком ожесточенной и слишком глубоко укоренившейся. Существовали буквально тысячи отдельных лидеров и полевых командиров - слишком много, чтобы даже Петр Ушаков и его вампиры могли найти жизненно важного человека или группу для их нейтрализации. Потребовалась бы целая армия вампиров, чтобы пробить брешь в этом безумии, а их было меньше сотни, судя по всему. Одному Богу известно, чем закончится эта бойня, сколько времени это займет или что останется, когда она, наконец, выгорит сама по себе.

А потом была Южная Африка.

Бомбардировка шонгейри разрушила все три столицы Южной Африки - Преторию, Блумфонтейн и Кейптаун - в ходе первой волны. К счастью, тогдашний принц Гарри и его семья в тот день были в Йоханнесбурге, и их служба безопасности вывезла их из города до прибытия второй волны кинетики. В целом, Южная Африка потеряла, возможно, четверть из своих пятидесяти шести миллионов граждан в первую неделю вторжения, и, как и в Индии и Пакистане, массовые потери обнажили уродливую изнанку этнической и расовой вражды, над разрешением которой страна так долго и упорно работала. Племенная, а также расовая ненависть привела к кровопролитию и в значительной степени подорвала авторитет любого уцелевшего национального правительства. Однако, казалось, что наконец-то начали преобладать более спокойные головы, и были признаки того, что кровопролитие выжгло - или, возможно, сожгло дотла - наиболее исполненные ненависти элементы. Пройдет некоторое время, прежде чем Южная Африка как нация будет готова присоединиться к каким-либо новым мировым правительствам, однако, если нынешние тенденции сохранятся, это вполне может измениться в течение следующего года или около того.

Австралия и Новая Зеландия, с другой стороны, понесли гораздо меньшие потери от шонгейри, по крайней мере, в абсолютном выражении. Канберра, Сидней, Мельбурн и Аделаида погибли во время первой волны ударов, унеся с собой почти половину всего населения Австралии, но вторичных ударов было очень мало, и Новая Зеландия выбралась почти невредимой. В совокупности они по-прежнему насчитывали почти семнадцать миллионов граждан, что составляло более высокий процент от их населения до вторжения, чем почти где-либо еще на планете.

Несмотря на это, к сожалению, обезглавливающий удар шонгейри был даже более успешным в Австралии, чем в большинстве мест за пределами Соединенных Штатов. Премьер-министр, его кабинет и генерал-губернатор - все они находились в Канберре, пытаясь справиться с последствиями беспрецедентного компьютерного взлома мирового масштаба, который был первой фазой атаки шонгейри. Парламент также заседал, в то время как объединенный комитет по разведке и безопасности обдумывал ту же информацию, которая аккуратно поместила все федеральное правительство под прицел. Хорошей новостью, какой бы она ни была, было то, что правительства штатов и территорий сохранились гораздо ближе к целости, и шонгейри, казалось, были довольны тем, что позволили огромному острову вариться в собственном соку, пока они не установят контроль над остальной планетой. Как следствие, Австралия восстанавливала себя даже быстрее, чем Соединенные Штаты, и при этом нуждалась в меньшей внешней помощи, чем большинство других стран.

Малайзия должна была стать еще более яркой историей.

Это было не так.

Куала-Лумпур, Себеранг-Перай и Джорджтаун были частью мрачных итогов первой волны кинетических ударов, но, по лучшим оценкам, двадцать два миллиона - почти семьдесят процентов населения до вторжения - пережили удары. Однако среди выживших наблюдалась прискорбная тенденция скатываться к воинственности, и долго тлевшая религиозная напряженность вылилась в уродливую, жестокую реальность. Уровень смертности был ниже, чем на субконтиненте, но это было, пожалуй, единственное хорошее, что можно было сказать об этом. Никто не знал, сколько времени потребуется для возвращения чего-то вроде стабильности или на что будет похожа эта стабильность. Однако никто не ожидал, что она вернется в ближайшее время, и некоторые из ранних признаков указывали на появление еще более строгой и менее терпимой разновидности ислама. В частности, многие имамы демонстрировали склонность к луддитскому мышлению, рассматривая шонгейри как наказание Аллаха за западные пути и технологии, которые едва ли казались многообещающими в будущем. Хуже того, конфликт такого же рода перекинулся на Индонезию - особенно на Борнео - и южные Филиппины. В целом, ситуация выглядела не очень хорошо, и, учитывая ядовитую религиозную составляющую в раздоре, включение вампиров в эту смесь именно в данный момент казалось ... категорически противопоказанным.

Дворак запихнул эту мысль обратно в укромный уголок. Он был уверен, что она снова выползет наружу - вероятно, когда он попытается заснуть, - но сейчас у него были более неотложные дела.

- По словам министра иностранных дел О'Лири, весьма вероятно, что республика Ирландия присоединится вместе с остальной Великобританией. На самом деле, мы должны в конечном итоге объединиться со всей Великобританией, хотя она говорит, что некоторые шотландцы - я полагаю, ее точные слова были 'чертовски трудными' - в этом. - Он выдавил короткую улыбку, затем снова посерьезнел. - Мы уже знали, что Великобритания сильно пострадала, но, боюсь, все оказалось еще хуже, чем мы думали. Министр иностранных дел О'Лири оценивает нынешнее население не более чем в двадцать семь миллионов человек.

Кто-то резко вдохнул, хотя, справедливости ради, это было около сорока процентов населения до вторжения, что составляло более высокий процент выживших, чем в других местах ... как Китай и Индия.

Или, если уж на то пошло, Соединенные Штаты Америки.

- С другой стороны, министр иностранных дел передала нам мнение короля, что, возможно, было бы разумнее отложить любое объявление о том, что Великобритания или Австралия и Новая Зеландия намерены присоединиться к Союзу. - Брови президента Гарсао удивленно приподнялись, а Дворак быстро покачал головой. - Не думаю, что есть какие-либо сомнения относительно его конечных намерений. Это скорее вопрос времени, и, честно говоря, я считаю, что он прав.

Гарсао слегка нахмурился, и Дворак понял, по крайней мере, часть того, что, вероятно, беспокоило его. Бразилец, Хауэлл и Агамабичи все согласились с тем, что Континентальный союз должен начать действовать, и добавление еще трех стран к первоначальным государствам, ратифицировавшим конституцию Союза, особенно столь широко распространенных по всему миру, должно было бы помочь в этом направлении.

- По мнению короля, хотя нашей конечной целью должно быть создание планетного союза, и хотя многое можно сказать о том, чтобы ковать железо, пока горячо, также многое можно сказать и о том, чтобы развивать окончательный союз ... максимально органично. За то, чтобы позволить этому, как выразилась министр иностранных дел О'Лири, вырасти из хаоса, а не принять форму чего-то навязанного миру. И, как указал король министру иностранных дел, Австралия, Новая Зеландия и Великобритания - все это преимущественно англоговорящие нации, которые, несмотря на огромные географические расстояния между ними, в целом воспринимаются как часть белого, англосаксонского мира. Откровенно говоря, по мнению короля Генри, для нас будет гораздо лучше начать так, как сначала предполагал президент Континентального союза Хауэлл, с участием как можно большего числа наших южноамериканских соседей, прежде чем 'перегружать' новое здание теми же белыми англосаксами. Если бы Индия и Южная Африка - даже Нигерия - были в лучшем положении для ратификации новой конституции в это время, возможно, имело бы смысл двигаться непосредственно к планетному союзу. Как бы то ни было, думаю, что его величество высказал довольно справедливую точку зрения.

И, что довольно интересно, похоже, что это действительно была точка зрения его величества. Дворак очень сомневался, что принц Генри Чарльз Альберт Дэвид когда-либо рассчитывал стать королем Генри IX, особенно после решения его и его жены покинуть Великобританию и "отойти" от своих королевских обязанностей, но теперь, когда у него была эта работа, он намеревался это сделать. Он вернулся в Бристоль так быстро, как только мог, пробравшись обратно на остров на маленьком судне, пока шонгейри все еще запрещали авиаперелеты, и, судя по твердому, деловому подходу, который он использовал, когда дело касалось полевых командиров и мародеров, он явно не зря провел время в армии. Он был вынужден провести тонкую грань между восстановлением местного порядка и провокацией вмешательства шонгейри, но ему удалось сохранить равновесие. С точки зрения организованной, функциональной инфраструктуры Северная Каролина все еще значительно опережала Великобританию, но под энергичным руководством короля Великобритания наверстывала упущенное. И, учитывая то, как большинство граждан Великобритании стали относиться к молодому монарху, который так много сделал, чтобы навести хоть какой-то порядок из хаоса, казалось вероятным, что корона будет гораздо активнее участвовать в формировании британской политики, чем это было раньше.

Во всяком случае, это было чертовски далеко.

Хмурое выражение лица президента Гарсао разгладилось по мере того, как он переваривал доводы Генри. Теперь он кивнул, но выражение его лица оставалось встревоженным.

- Как президент одного из этих южноамериканских соседей, я искренне одобряю это, - сказал он. - Проблема в том, какую из моих южноамериканских стран мы выдвинем.

- Венесуэла - это ... не слишком многообещающая перспектива, - ответил Дворак, и ноздри Гарсао раздулись. Приход шонгейри - и разрушение Каракаса, Маракайбо и Баркисимето - окончательно низвергли "больного человека Южной Америки" в черную дыру, которая казалась бездонной. - Ситуация оттуда распространилась и на восточную Колумбию, но, несмотря на это, похоже, что Колумбия, вероятно, является более реалистичным предложением. К сожалению, она все еще пытается собрать свое национальное правительство воедино, и в настоящее время нам не очень повезло вступить с ним в контакт. Перу пришлось пережить ужасную засуху вдоль побережья, и когда они пострадали, это была середина их зимы. Президент Искьердо добивается большого прогресса, и мы предоставляем столько гуманитарной помощи, сколько возможно, но пройдет еще по меньшей мере полтора года, прежде чем он сможет даже подумать о чем-то столь значительном. Эквадор и Боливия находятся в лучшей физической форме, чем Перу, но политически... - Он покачал головой. - Ни в одной из этих стран нет никого, кто мог бы говорить от имени более чем нескольких тысяч человек, а это должно быть сделано на национальной основе, чтобы иметь какую-либо легитимность в будущем.

Все три главы государств серьезно кивнули в ответ на это. Это была еще одна причина, по которой они были теми, кто все это начал.

Все больше и больше местных органов власти в разрушенных Соединенных Штатах признавали легитимность Хауэлла как президента. Прошло бы слишком много времени, прежде чем физическая инфраструктура страны смогла бы догнать ее политическую инфраструктуру, но нечто, что все еще было узнаваемо Соединенными Штатами Америки, поднималось из руин. Все еще оставались места, где царила анархия, и, вероятно, для устранения довольно многих из них потребовалась бы военная сила, но, казалось, никто больше не сомневался, что с ними разберутся.

Население под управлением Агамабичи и Гарсао было меньше, но оба они были законными преемниками - возможно, через несколько напряженную процедуру в случае Агамабичи - своих погибших глав государств. Это придавало им определенную степень легитимности, которой просто не хватало в таких местах, как Боливия или - что еще хуже - Венесуэла, где каждый сам за себя, пули значат гораздо больше, чем бюллетени, и да поможет Бог самым невезучим.

- Мы не уверены насчет Аргентины, - продолжил Дворак. - У Ансьеты Монтальван, похоже, есть серьезные сомнения по поводу того, насколько близко она хочет подобраться к нам. Это может стать проблемой.

- Насколько велика проблема? - спросил Агамабичи.

- Ну, как вице-президент и председатель сената, она явно была законной преемницей президента Сальседо, когда пострадал Буэнос-Айрес, так что у нее много легитимности, - ответил Дворак. - И, насколько мы можем судить, она чертовски хорошо справляется с тем, чтобы собрать все воедино. Их численность сократилась примерно до шестнадцати миллионов человек, и ей требуется больше времени, чем, я уверен, ей хотелось бы, чтобы восстановить федеральную власть, но голод никогда не был для них большой проблемой. Честно говоря, у них было больше проблем с зимней погодой. Но Хорхе Медрано - он коммодор военно-морского флота, ставший министром обороны - не очень любит Соединенные Штаты и не доверяет им, и, похоже, он имеет там большое влияние. Надеюсь, это не станет непреодолимой проблемой в долгосрочной перспективе, но на данный момент это явно так. Хорошей новостью является то, что мы считаем его честным, прямолинейным парнем, которому мы просто не очень нравимся, поэтому надеемся, что со временем сможем изменить его мнение на этот счет. По крайней мере, так это выглядит отсюда.

- Я встречался с президентом Монтальван до демонов, хотя не уверен, что она запомнила бы это, - сказал Гарсао. - Она решительная женщина и из тех, кто думает сам за себя. Я очень сомневаюсь, что на ее собственное суждение могло бы повлиять даже достаточно сильное чье-либо мнение.

- Мы тоже так считаем, мистер президент. Просто, как и у слишком многих из нас, прямо сейчас у нее слишком много забот, чтобы беспокоиться о новых наднациональных конституциях.

- А еще есть Мексика, - вздохнул Гарсао.

Мексика во многих отношениях стала Южной Африкой Америки, хотя и по совершенно иным причинам. Картели увидели свою возможность ... и ухватились за нее. Картель Халиско-Нуэва Генерасьон фактически заключил сделку с шонгейри, действуя в качестве местных силовиков "щенков" в Колиме, Герреро и Мичоакане. Ни один из других не был столь вызывающим, но все они обладали обильными запасами оружия военного класса и рассматривали вторжение прежде всего как возможность увеличить свою собственную мощь. С падением федеральной власти после первых кинетических ударов Мексика распалась на феодальные территории, управляемые наркобаронами, которые управляли картелями.

- Да, есть, мистер президент, - согласился Дворак. - Хорошая новость заключается в том, что отчасти из-за картелей общие потери Мексики на самом деле были ниже, чем могли бы быть. У "щенков" были более насущные проблемы в других местах, поэтому они были довольны тем, что позволили картелям - у которых, в отличие от Пакистана или Индии, по крайней мере, не было ядерного оружия - покончить с последними остатками федеральной власти. В конце концов, процесс просто разделил страну на более мелкие, более легко усваиваемые кусочки под контролем людей, которые, по крайней мере, указали, что готовы "быть разумными" по стандартам шонгейри.

- Я скорее подозреваю, - его тонкая улыбка была на редкость неприятной, - что в конце концов они начали понимать, что "подчинение" картелей было немного менее искренним, чем они думали, но это действительно уменьшило число погибших. И хотя условия в Мексике сейчас довольно ужасные, по крайней мере, там все еще живет много людей. По нашим оценкам, в Мексике насчитывается около шестидесяти или семидесяти миллионов граждан, и более половины своих потерь они понесли в результате первоначального кинетического удара. Так что, как только мы сможем ... нейтрализовать картели, мы найдем мексиканских партнеров, которые смогут помочь нам в восстановлении их страны и превращении ее в еще одного южноамериканского кандидата в Континентальный союз.

- Никто не был бы счастливее меня, если бы это оказалось возможным, мистер Дворак, - сказал Гарсао, но на его лице отразилось глубокое сомнение. - К сожалению, единственное, что картели и торговцы людьми доказали за эти годы, - это то, насколько чрезвычайно трудно их "нейтрализовать".

- В этом вы совершенно правы, мистер президент, - согласился Дворак, но его улыбка стала еще тоньше и неприятнее. - С другой стороны, никто другой никогда не направлял им послание... вместе с командой по ведению переговоров, очень похожей на ту, которую мы планируем отправить.

XXI

ГРИНСБОРО,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Лонгбоу вошел в конференц-зал и вздохнул, оглядевшись по сторонам, затем занял место в самом конце зала. Несколько генералов уже сидели за главным столом в передней части зала, и он избегал смотреть кому-либо из них в глаза. Уже поговорив с некоторыми сотрудниками, он знал, о чем шла речь на встрече; он также знал, что его, вероятно, попросят сделать некоторые вещи, которые он не стал бы - нет, не смог бы - делать. Он ожидал, что встреча будет спорной, по крайней мере, с его точки зрения, и он пропустил бы ее... если бы президент Хауэлл не попросил его присутствовать на ней.

Легкий шум возвестил о прибытии официальной группы, и все встали, когда президент и генерал Ландерс вошли и сели за стол.

- Присаживайтесь, пожалуйста, все, - сказал президент Хауэлл, и Лонгбоу откинулся на спинку кресла. Президент махнул молодому лейтенанту на трибуне, чтобы тот начинал, и мужчина нажал кнопку на своем пульте.

Загорелась голограмма трезубца, отображающая его презентацию, и лейтенант откашлялся, прежде чем начать.

- Доброе утро, мистер президент. В этой презентации будут рассмотрены наши рекомендации по созданию вооруженных сил Континентального союза. Несмотря на существительное "силы" во множественном числе, то, что мы на самом деле рекомендуем, - это единая, унифицированная силовая структура. В отличие от отдельных служб, которые у нас были в прошлом, всеми нашими военными усилиями будет управлять единая система командования. У нас просто нет времени, ресурсов или даже персонала, чтобы тратить их на междоусобные споры. Единый орган, принимающий решения, - начальник штаба вооруженных сил - будет осуществлять надзор за операциями этой объединенной силовой структуры, и он или она обеспечит эффективное распределение ресурсов по всем силам.

- Начальник штаба будет руководить рядом компонентов, каждый из которых будет курировать свои соответствующие области. Боевыми компонентами Континентального союза будут: сухопутные войска, военно-воздушные силы и военный флот.

- Сухопутные войска, возглавляемые главнокомандующим сухопутными войсками, будут отвечать за непрерывные боевые действия на планетных телах, - сказал лейтенант. - Очевидно, что на данный момент это означает Землю, но со временем это распространится и на другие тела системы, такие как Марс или Луна. По сути, везде, где требуется защитить участок суши, за это будут отвечать сухопутные войска.

Он передвинул слайд.

- Следующий компонент, - продолжил он, - военно-воздушные силы, возглавляемые главнокомандующим военно-воздушными силами, будут летать на истребителях и бомбардировщиках и эксплуатировать их. Периодически. В отличие от прежних военно-воздушных сил, им больше не придется перевозить людей или беспокоиться о наземных боевых системах, подобных старым МБР. Они просто летают на боевых самолетах, будь то использующие воздух, работающие с планет, или экзо-атмосферные, работающие с баз или кораблей в космосе.

Он перевернул еще один слайд.

- Эти экзоатмосферные корабли будут эксплуатироваться военным флотом Континентального союза под командованием главнокомандующего военного флота с задачами контроля пространства и транспортировки других служб через космос туда, где они необходимы. Пока не определено, будет ли командование оборонительными установками на орбите или в глубоком космосе подчиняться военному флоту или сухопутным силам. Есть аргументы в пользу того и другого, но критический момент заключается в том, что у военного флота больше нет самолетов или наземных кораблей; у него есть космические корабли.

Лейтенант сделал паузу, глядя на президента, и Хауэлл кивнул, понимая разницу.

- Вы заметили, что я сказал "главнокомандующий военным флотом", мистер президент, - сказал затем лейтенант. - В интересах стандартизации и гармонизации с вооруженными силами других стран мы отказались от прежних названий воинских званий флотского базирования. Будет единый набор званий, от самого высокого "генерал" до самого низкого "рядовой". Это также позволяет нам стандартизировать различные устройства униформы и знаки различия. Чем меньше материалов нам придется напечатать, тем быстрее мы сможем запустить их в действие, чтобы сконцентрировать нашу энергию на вещах, которые действительно важны - защите нашей новой нации и, в конечном счете, всего нашего мира.

- Имеет смысл, - сказал президент, еще раз кивнув.

- В составе сухопутных войск будет два подкомпонента, - продолжил лейтенант. - Мы подумывали о том, чтобы полностью разделить их, но решили, что они потребуют общности оборудования и базовой доктрины обучения, хотя и с довольно разными акцентами. Первая, силы обороны, - это именно то, что следует из их названия: оборонительный компонент, ориентированный на защиту нашей собственной территории, имущества и населения. Вторая - это экспедиционные силы. На самом деле, таково было его первоначальное название, но после некоторого внутреннего обсуждения мы временно предлагаем вместо этого называть его космодесантниками.

Лейтенант почему-то выглядел не в восторге от этого, - подумал Дэйв Дворак, с трудом сумев скрыть свое ликование за внимательным, сосредоточенным выражением лица. Черт. Он всегда знал, что Роб упрям, но все же...

- Космические десантники, - продолжил лейтенант с едва заметной гримасой, - это подразделение, которое отбирает вещи у наших врагов, будь то базы на их планетах или корабли в космосе. Они сформируют агрессивные экспедиционные штурмовые силы, которые управляют собственными боевыми штурмовыми шаттлами. Если мы захотим впоследствии удержать территорию противника, это будет задачей сил обороны, которые будут управлять базами, контролирующими территорию. Хотя силы обороны также могут захватывать территорию, их основной задачей не является принудительное проникновение; это ложится на плечи космических десантников. Как силы обороны, так и десантники действуют по приказу командующего сухопутными войсками - опять же, для обеспечения единства подготовки и оснащения, - но у каждого подкомпонента будет свой собственный командующий, подчиняющийся командующему сухопутными войсками.

- Связующим звеном, скрепляющим все это воедино, является первая из двух новых служб поддержки: снабжение. Начальник службы снабжения отвечает за эффективное использование ресурсов наших типографий и распределение продукции и персонала по другим службам. Служба снабжения также управляет шаттлами, которые перевозят эти вещи - за исключением штурмовых шаттлов космического десанта, - что устраняет логистические задачи как военно-воздушных сил, так и военного флота, объединяя их в одну.

- А как насчет военно-морского флота? - спросил президент. - Вы сказали, что военный флот контролирует корабли в космосе. Кто управляет земными кораблями?

- Никто, - ответил генерал Ландерс. - Проще говоря, они не нужны. Как показали щенки, это устаревшая концепция. Когда прибыли шонгейри, они уничтожили все военные корабли, действовавшие в море. Каждый из них. Подводные лодки продержались дольше, но в конце концов им пришлось всплыть, и тогда они тоже стали мишенью кинетического оружия. Подводные лодки, пытавшиеся запустить ядерные ракеты, были уничтожены первыми, сразу после того, как они запустили ракеты. Если вы удерживаете орбитали планеты, вы сможете контролировать их морские силы. Нет необходимости спускаться к их океанам, чтобы сразиться с ними.

Лейтенант, проводивший презентацию, поднял руку, и генерал сделал ему знак.

- Мы предвидим, что по-прежнему будет существовать потребность в базирующейся на планете небольшой береговой охране, которая будет заниматься таможенным контролем и борьбой с пиратством, но мы рассматриваем это в первую очередь как правоохранительную структуру. В любое время, когда им понадобится большая дубинка, они могут запросить ее у сил на орбите; им не придется обеспечивать ее самим.

Президент кивнул, и лейтенант продолжил.

- Другая новая служба поддержки, обучение, будет отвечать за подготовку нового персонала. Не будет необходимости в огромных тренировочных базах, как в прошлом; с нейронными педагогами Гегемонии это будет скорее вопрос поиска и выбора подходящих обучающих модулей, а затем применения их в процессе подготовки.

- Для того, чтобы это сработало, важной частью процесса набора будет обеспечение способности рекрута к нейрообразованию. В прошлом некоторые военнослужащие были отстранены от военной службы из-за физических ограничений, таких как дальтонизм; частью нового медосмотра будет обеспечение того, чтобы новобранцы могли использовать нейронные сети. Те новобранцы, которые не способны к неврологическому воспитанию, будут исключены из военной службы.

Президент повернулся к генералу Ландерсу. - Разумно ли исключать людей, которые хотят служить, просто потому, что они не могут использовать нейронных педагогов?

- В будущем мы можем несколько ослабить это требование, - ответил Ландерс, - поскольку есть некоторые задачи, которые не требуют высокого уровня технических знаний; однако мы считаем важным ввести это ограничение, по крайней мере, на данный момент. Это простой вопрос целесообразности - осталось не так много военных, работавших до вторжения, и нам нужны новые кадры, которые быстро поддаются обучению и которые могут быть быстро переквалифицированы для заполнения новых неожиданно возникающих должностей. Одна из наших самых больших потребностей прямо сейчас - пилоты, и использование традиционного подхода к обучению неосуществимо - у нас нет необходимого времени, персонала или ресурсов. Они нужны нам сейчас, без необходимости тратить два года на их обучение на учебно-тренировочных самолетах, на строительство которых нам пришлось бы отвлекать ресурсы, используя летных инструкторов, которых в настоящее время не существует. Используя преподавателей, мы также можем обучить наших новобранцев вторичным навыкам, которые могут им понадобиться для лучшего выполнения своих основных задач.

- В этом есть смысл, - ответил президент. Он кивнул лейтенанту. - Пожалуйста, продолжайте.

- Остается последняя служба, - сказал лейтенант, - силы специального назначения.

Лонгбоу вздохнул. Это была тема, которой он боялся.

Лейтенант продолжил: - У этой службы будут задачи делать то, что не под силу другим силам, и помогать в штурме вражеских позиций, кораблей и планет. В то время как в рамках этого компонента будет действовать обычный персонал, майор Торино и его ... силы будут второй ветвью внутри него.

- Нет, - сказал Лонгбоу, качая головой. Он не особенно повышал голос, но почему-то это прозвучало очень, очень громко. Ему не очень нравилось то, что, как он знал, должно было произойти, но он просто не мог заставить себя принять эту задачу, как бы сильно он ни старался, а он пытался. Но, несмотря на его преданность военно-воздушным силам США и своей стране, несмотря на то,что он знал, что должен принять это, он не мог. Больше нет. Само нахождение внутри формальной командной структуры вызывало у него раздражение, и это беспокоило его, потому что он не понимал почему. Однако, в конце концов, "почему" имело гораздо меньшее значение, чем "что".

- Мы уже проходили через это, - добавил он, когда все головы повернулись в его сторону. - Вампиры не будут частью этого. Влад оставил нас здесь, чтобы помогать президенту, а не для того, чтобы мы были зачислены в армию.

- Хотя девочки Джонс сами по себе не военные, - сказал генерал Ландерс, поворачиваясь и многозначительно глядя на Лонгбоу, - вы и капитан Ушаков, в частности, являетесь военнослужащими, майор. Если уж на то пошло, то и старшина Шерман тоже. Вы хотите сказать, что ваша присяга больше не действует и что вы больше не будете выполнять приказы офицеров, назначенных над вами?

В то время как какая-то часть души Лонгбоу хотела следовать этим приказам, эта часть казалась далеким воспоминанием - чем-то эфемерным, - в то время как остальная часть его хотела - нет, остальная часть его нуждалась - защищать президента и выполнять его приказы.

- Извините, сэр, - сказал он после минутного самоанализа, - но я хочу сказать, что я предан непосредственно президенту, а не военной иерархии, и мне нужно следовать его указаниям.

Президент посмотрел на Лонгбоу, нахмурив брови.

- Хотя это и приятно, - сказал он через мгновение, - и это, безусловно, заставляет меня чувствовать себя в безопасности, военные нуждаются в ваших услугах больше, чем я. - Он поднял руку, чтобы остановить Лонгбоу, когда тот начал говорить. - Я не говорю, что они мне не понадобятся в будущем, но сейчас вы один из немногих выживших офицеров на этой планете. Мне нужно, чтобы вы помогли восстановить и перегруппировать вооруженные силы.

Президент махнул рукой в сторону презентации, затем продолжил: - Там будут люди, которые ... неохотно вносят изменения, о которых только что проинформировал лейтенант, и вы будете иметь большой вес среди таких людей. Я полагаю, что любой вампир был бы ... довольно убедительным представителем, но вы также парень, который стал асом за один день, сбивая щенков в воздушном бою. Вы думаете, это не повлияет на несколько умов, если вы подпишете все это?

Лонгбоу нахмурился. Он всегда испытывал двойственное чувство, когда кто-то упоминал о том, что возрождающиеся службы новостей окрестили "битвой за Вирджинию". Особенно когда они приписывали ему все заслуги, как будто никого из трех других его пилотов там даже не было! Черт возьми, они были теми, кто умер, и...

- Мне нужно, чтобы вы вернулись в армию и помогли генералу Ландерсу осуществить эти изменения, - продолжил президент. - Вы снова и снова доказывали свою состоятельность, и я знаю, что если вы мне понадобитесь, мне нужно только позвонить. - Он поднял один из новых телефонов. - Благодаря этому я могу связаться с вами в любой момент, а с новыми посадочными аппаратами шонгейри, которые мы строим, вы можете оказаться в любой точке планеты за считанные часы, чтобы позаботиться обо всем, что необходимо сделать. Однако до этого времени я приказываю вам помогать генералу во внедрении новой службы.

Лонгбоу внезапно почувствовал, как с его сердца свалилась тяжесть - как будто внезапно были сняты ограничения, мешавшие ему делать то, что он считал правильным.

- Хорошо, - согласился он. - В таком случае, я думаю, что могу участвовать в новых силах специального назначения. Однако я предупреждаю вас - возможно, я и провел на земле большую часть войны, но мой опыт в основном связан с полетами на истребителях, а не с выполнением миссий спецназа.

- Это не будет проблемой, - сказал генерал, постукивая себя по лбу. - У нас работают одни из лучших нейронных педагогов в округе, которые могут очень быстро ввести вас в курс дела в ряде областей. У вас также будет штат экспертов, которые смогут дать вам совет на будущее и помочь приспособиться к вашим новым обязанностям.

- Персонал? - спросил Лонгбоу, почувствовав ловушку.

- Конечно, - ответил генерал Ландерс. - Разве вам никто не сказал? Я рекомендую вас для продвижения по службе, а затем на должность командующего силами специального назначения. Сначала это будет всего лишь должность бригадного генерала, но у нас будет возможность повысить эту должность, как только мы начнем пополнять ряды.

- Командующий генерал? - спросил Лонгбоу. Его плечи поникли от количества встреч и презентаций, подразумеваемых под этим заданием, и сотен - нет, тысяч - часов бумажной работы, которые были связаны с этим. Все, на что он мог надеяться, - это на то, что что-то, где-то - где угодно! - выйдет из-под контроля, и он сможет выйти из офиса для какой-нибудь полевой работы. Хотя он не испытывал особого желания убивать людей, несмотря на то, что говорили легенды о вампирах, после такого количества бумажной волокиты он, возможно, захочет сделать исключение. - Я всего лишь пилот истребителя, сэр...

- О, не волнуйтесь, генерал, - ответил Ландерс, - все будет не так плохо, как сейчас.

- Не будет?

- Нет, - сказал Ландерс со злой усмешкой. - Вероятно, будет хуже.

- Тьфу.

- И все же... - улыбка генерала слегка потеплела, когда он сжалился над молодым офицером. - У нас будет возможность опробовать новые космические истребители, которые мы будем внедрять...

- Истребители? - Лонгбоу вскинул голову, и его глаза заблестели. - Я бы не прочь заполучить в свои руки что-нибудь из этого.

Генерал кивнул. - Да, нам понадобятся космические истребители ... в итоге. Однако на самом деле нам сейчас не нужны истребители - или бомбардировщики, кстати, - нам нужны транспорты, и столько, сколько мы сможем напечатать.

- О, - сказал Лонгбоу, вздыхая, когда его взгляд опустился в пол.

- Тем не менее, - отметил генерал Ландерс, его улыбка стала шире, - нам придется распечатать несколько моделей, чтобы увидеть, что подходит нам лучше всего, и нам понадобятся несколько летчиков-испытателей, чтобы протестировать их на практике. Поскольку пилоты-испытатели сейчас в дефиците - особенно те, кто почти неуязвим, - в ближайшие дни для предприимчивого бывшего пилота-истребителя может найтись дополнительная работа...

Лонгбоу расправил плечи и выпрямился. - Хорошо, сэр, я согласен.

- Теперь, когда с этим покончено, - сказал президент Хауэлл, - кто такие девочки Джонс, о которых вы упоминали?

- Они - одни из ... группы вмешательства, - сказал Лонгбоу, не желая обсуждать их перед всеми. - Они были доставлены Владом в последние дни войны. Они были ... танцовщицами, скажем, в Лас-Вегасе до войны. Когда начали падать кинетические снаряды, они попытались пробиться на восток, но их подобрал щенячий патруль и посадил в тюрьму. Щенки использовали их для каких-то экспериментов, и их планировалось уничтожить, но Влад добрался туда первым. И поскольку Влад помешан на искуплении, он привел их сюда.

- Они хороши в своей работе? - спросил президент Хауэлл.

- Да, сэр, - ответил Лонгбоу. - Они и раньше работали вместе, и они в значительной степени команда, даже если за кем-то из них нужно присматривать...

XXII

МАНСАНИЛЬО, КОЛИМА,

МЕКСИКА

Иван Лопес Сервантес, глава картеля Халиско-Нуэва Генерасьон, оторвал взгляд от фильма, крутившегося на его компьютере, когда в приемной раздался громкий крик. К счастью, видео было между интересными частями, и диалог был совсем не тем, ради чего он его смотрел. Крики внезапно прекратились со звуком пощечины открытой ладонью, и Сервантес вернулся к фильму, уверенный, что дело было улажено надлежащим образом.

Сервантес увидел, что качество изображения становится довольно хорошим, поскольку они наняли нового продюсера из Лос-Анджелеса. Он не знал, где его люди нашли продюсера, и как хныкающий Брибон пережил потрясения в Калифорнии после прибытия инопланетян, но этот человек знал, как снимать фильм. Некоторые ракурсы, которые он использовал, были просто ошеломляющими.

Конечно, не повредило то, что в фильме были одни из самых красивых актрис, которых Сервантес когда-либо видел, и эта была более гибкой, чем он мог себе представить. Он пожал плечами; его никогда не переставало удивлять, как далеко готовы зайти некоторые люди, чтобы получить очередную порцию крэка. Как бы то ни было, он был уверен, что семья женщины заплатит большую сумму денег, чтобы фильм никогда не вышел на экраны, и что фильм заработает еще больше, когда в любом случае после получения оплаты выйдет в прокат. Люди вроде этого идиота Эрсильи могли говорить что угодно о том, насколько бесполезны деньги после того, что лос качоррос сделали с миром, но существовали определенные непреложные истины, которые никогда не подводили Ивана Лопеса Сервантеса, и одна из них заключалась в том, что всегда найдется что-то, на что можно потратить деньги. На самом деле, судя по всем сообщениям, североамериканцы снова собирали свою страну воедино. Это было бы здорово. Они, несомненно, позаботились бы о том, чтобы их деньги вновь обрели свою ценность ... и они всегда были лучшими клиентами картелей.

С другой стороны, Эрсилья был прав по поводу того, как изменились рыночные условия. Поток наркоманов к северу от границы сильно сократился, и в наши дни спроса на кокаин, героин или даже метамфетамин практически не было. Но и это тоже было нормально. Во-первых, потому, что североамериканцы были североамериканцами, а это означало, что спрос на традиционные продукты картелей со временем восстановится. А также потому, что еще одна из этих непреложных истин заключалась в том, что какой-либо продукт всегда будет поступать на север, а деньги всегда будут поступать на юг, и так и должно быть. Нужно было просто найти подходящий продукт в нужное время.

Диверсификация. Это была волна будущего, и он намеревался развивать бизнес картеля не только в Мексике, но и на всем юго-западе североамериканского континента. Лос качоррос были настолько глупы, что фактически устранили руководство некоторых других картелей, чтобы улучшить положение Сервантеса как "верного союзника" здесь, в Мексике. Однако теперь, когда они снова отправились к звездам, оставив после себя полный вакуум, возможности человека, который управлял своей собственной хорошо обученной армией, были безграничны.

Прежде чем он успел вернуться к просмотру фильма, раздался стук в дверь.

- Войдите! - позвал он по-английски, узнав стук.

- Извините, что прерываю, сэр, - сказал Джеймс Лорман, входя в комнату, - но там что-то было замечено. - Бывший член британской службы спецопераций был ростом на дюйм выше шести футов, с темными волосами и телосложением, которое нравилось женщинам, а у нормальных мужчин не было времени, энергии или дисциплины, чтобы приобрести его. Сервантес всегда считал свое решение нанять оператора спецназа подальше от Синалоа одним из лучших своих решений. И он еще больше убедился в этом с тех пор, как лидеры других картелей начали пропадать без вести. Как человек, который специализировался на борьбе с угонами самолетов и контртеррористическими операциями в качестве члена команды специальных проектов службы спецопераций, Лорман знал, как думают ударные силы, пытаясь задержать - или убить - свои цели, что сделало его идеальным выбором для того, чтобы выяснить, как противостоять любым подобным попыткам, нацеленным на Сервантеса.

- Наблюдение? - спросил Сервантес.

- Да, сэр, - ответил Лорман, сделав ударение на последнем слове, как это делали британские военные. - Один из шаттлов шонгейри только что сел примерно в миле отсюда.

- Шаттл шонгейри? Я думал, они уехали? - спросил Сервантес. - Они вернулись?

- Нет, сэр. Мы считаем, что кто-то - возможно, Соединенные Штаты, которые, похоже, приобрели несколько из них, - использует их для развертывания своих сил. У нас были сведения, что один из них был замечен незадолго до ликвидации Тихуанского картеля. Шаттл шонгейри находился в непосредственной близости от их штаб-квартиры... а затем о них снова ничего не было слышно. Фермер, живущий неподалеку, говорит, что слышал звуки, похожие на крупное сражение, и когда позже он, наконец, пошел проверить, все в поместье были убиты.

- И ты не позволишь этому случиться здесь.

- Да, сэр, это так. - Сервантес оценил уверенность в голосе британца, хотя и с некоторым скептицизмом - как можно знать наверняка, пока не увидишь природу врага?

- Это то, для чего вы меня наняли, - добавил Лорман. - Если вы хотите включить обзор с замкнутым контуром на своем компьютере, мы можем последовать вашему примеру. - Он пересек комнату, чтобы заглянуть Сервантесу через плечо, и поймал вспышку фильма прежде, чем Сервантес успел переключить монитор на систему видеонаблюдения. - Юная распутница, - добавил он.

- Не отвлекайся, - прорычал Сервантес.

- Да, сэр, - ответил Лорман. Он прочистил горло. - Не могли бы вы подключить первую камеру, сэр?

Сервантес переключил монитор на указанную камеру, и ему открылся вид на дорогу, ведущую к гасиенде. С тех пор как он нанял Лормана, дорогу снесли бульдозером и заново заасфальтировали, чтобы последние полкилометра асфальта вели по прямой линии к территории комплекса, а листву убрали на десять футов с каждой стороны. Солнце только что село, но возможности системы мониторинга в условиях низкой освещенности были на высоте, и небо еще не полностью потемнело; он легко мог разглядеть грузовик военного образца примерно в четверти километра от ворот гасиенды.

- Вы ожидаете посетителей? - спросил Лорман.

- Нет, - ответил Сервантес, и первые крупицы сомнения поползли у него по спине. - Сегодня вечером ко мне никто не придет.

- Разрешите вступить в бой?

- Да! - воскликнул Сервантес. - Сделай это!

- Уберите это, - сказал Лорман в свой микрофон.

Люди на сторожевых башнях, очевидно, были готовы к приказу - менее чем через две секунды в поле зрения камеры попали две ракеты, пламя их двигателей на мгновение ослепило камеру. Прежде чем изображение успело проясниться, ракеты попали в грузовик, взорвавшись с такой силой, что экран полностью побелел.

- Что это было? - спросил Сервантес.

- ЛАХАТ, - сказал Лорман. - Израильские противотанковые ракеты с лазерным наведением. Мы с моими ребятами захватили несколько штук с собой, когда вы воспользовались нашими услугами. Один из немногих танковых снарядов, для работы с которым не нужна танковая пушка. Вы можете выстрелить их из 105-миллиметрового безоткатного орудия, что только что сделали мои люди. Предполагается, что они убивают с вероятностью девяносто пять процентов.

- Не на сто процентов?

- Вот почему мы использовали две, - сказал Лорман с улыбкой. - Просто чтобы быть уверенными.

Через несколько мгновений огонь, охвативший грузовик, начал утихать, и камера вернулась к полунормальному состоянию, хотя в центре оставалась сплошная масса белого цвета.

Что позволяло легко разглядеть три фигуры, идущие к гасиенде, когда их силуэты вырисовались на фоне огня позади них.

- Ваши ракеты уничтожили грузовик, но, похоже, они не были полностью эффективны против его пассажиров, - отметил Сервантес.

- Они, должно быть, выпрыгнули прямо перед попаданием ракет, - сказал Лорман. - Это единственный способ, которым они могли пережить это. - Он покачал головой. - Тем не менее, они не выглядят ранеными... - Он перегнулся через плечо Сервантеса, чтобы поближе взглянуть на монитор. - Они выглядят почти как женщины.

- Они, должно быть, прятались в кустах, - усмехнулся Сервантес. - Не может быть, чтобы кто-то выжил после того взрыва. - Он пожал плечами. - Тем не менее, у нас на гасиенде достаточно наркоманов для сегодняшних развлечений; больше нам не нужно. Убейте их, на всякий случай.

- Вы босс, - сказал Лорман без малейшего раскаяния. Сервантес улыбнулся в ответ; ему не нравилось, когда его переубеждали. Лорман что-то пробормотал в микрофон, и даже сквозь толстые стены главного здания Сервантес услышал, как стреляют большие пулеметы 50-го калибра на сторожевых башнях.

Женщины продолжали идти - на самом деле неторопливо, - подумал Сервантес, - несмотря на проносящиеся мимо них на мониторе трассирующие пули.

- Кто обучал ваших людей? - потребовал он. - Дарт Вейдер? Даже имперские штурмовики должны быть в состоянии поразить трех женщин, просто идущих им навстречу!

- Я обучал их, - сказал Лорман мрачным голосом. - Они стреляют лучше, чем мы видим. Что-то не так, - пробормотал он в свою систему связи, затем спросил: - Не могли бы вы переключиться на вторую камеру, пожалуйста?

Женщины подошли к воротам, и трое его людей вышли из караульного помещения прямо за воротами, чтобы встретить их. Лидер - Карлос Мельци, заместитель Лормана - направил пистолет на темноволосую женщину в центре, в то время как двое других направили на группу штурмовые винтовки Тэйвор. Женщины подошли к воротам, на мгновение размылись, затем продолжили небрежно шагать вперед... но теперь они были внутри сетчатого забора!

- Стреляйте в них! - крикнул Лорман в экран. Он нажал кнопку своего микрофона и прокричал это снова.

Три женщины добрались до Мельци прежде, чем мужчина успел выстрелить, и средняя из них протянула руку, схватила его за горло одной рукой и подняла на ноги.

Это вырвало его из того тумана, который овладел им, и он приставил свой пистолет к ее виску сбоку и начал лихорадочно нажимать на спусковой крючок.

Однако, как и люди с автоматами, он, казалось, промахивался мимо нее с каждым выстрелом. Затем ее рука дернулась, шея Мельци вывернулась в сторону под неестественным углом, и она разжала руку. Он рухнул на тротуар, как мертвое мясо.

Это, казалось, освободило двух других мужчин, которые открыли огонь из своих штурмовых винтовок. Средняя на секунду нахмурилась, глядя на них, затем две другие женщины расплылись и внезапно материализовались рядом со стрелками. Они схватили винтовки, перевернули их и застрелили их прежних владельцев. Лорман никогда не видел, чтобы кто-то двигался так быстро. Казалось, они не столько двигались, сколько исчезали из одного места и появлялись в другом.

Он недоверчиво покачал головой, когда 50-й калибр снова заработал. Командирша махнула рукой своим спутницам, затем пулеметам, и обе ее подруги исчезли из поля зрения камеры.

Через секунду или две пулеметы резко замолчали.

Женщина посмотрела в камеру и послала ей воздушный поцелуй, затем вытащила свой собственный пистолет. Она направила его в камеру и улыбнулась, и картинка растворилась в помехах.

- Четвертую камеру, пожалуйста, - сказал Лорман.

Сервантес отметил, что он больше не казался таким уверенным в себе, что было вполне объяснимо, поскольку Сервантеса трясло и он готов был наложить в штаны. Страх не оправдал его чувств; он едва мог заставить свой дрожащий палец переключить систему на нужную камеру. Сначала он поставил пять - в игровой комнате ничего не происходило, - затем сумел набрать четыре, когда брюнетка направилась к крыльцу главного здания.

В кадр влетел шарообразный предмет и приземлился рядом с ней, затем она исчезла в огненном шаре дыма и грязи, когда взорвалась граната. Она невозмутимо прошла прямо сквозь него, затем снова нахмурилась, когда люди на крыше открыли огонь из автоматического оружия. Она помахала кому-то вне поля зрения камеры, и сначала одно оружие, затем другое замолчали. Она покачала головой и поднялась по лестнице к главному входу.

- Где ... где остальные твои люди? - спросил Сервантес. - Р-разве нам не следует уходить или ... или что-то в этом роде?

- Слишком поздно, - пробормотал Лорман почти про себя. Он покачал головой, словно пытаясь прийти в себя, затем добавил: - У меня за дверью отряд. Я не знаю, как другие этого не сделали, но это мои лучшие люди. Они остановят ее.

Женщина на мониторе открыла входную дверь особняка и была встречена градом пуль, когда двое мужчин, находившихся в фойе, разрядили свои магазины на полном автомате. Она расплылась и исчезла. Ружейный огонь прекратился.

- Кто еще стоит между нами и ... ею? - Сервантес боялся, что знает ответ, но понял, что все равно должен спросить.

- Никто, - мрачно сказал Лорман, когда выстрелили десять винтовок. Они находились в приемной, сразу за закрытой дверью, и деревянная плита совершенно не смягчала стаккато ружейного грохота.

Сервантес зажал уши ладонями, чтобы заглушить какофонию ... затем надавил еще сильнее, чтобы заглушить крики. Сервантес слышал, как множество мужчин - и женщин тоже - кричали от страха, но эти были другими. Они вложили каждую унцию ужаса в свои крики - а затем и еще немного - в один последний вздох. Один за другим они были уничтожены. Что-то ударилось о дверь, и узкая красная струйка просочилась под нее, образовав лужицу на блестяще отполированном деревянном полу.

Внезапная, полная тишина была еще более ужасающей, чем крики.

Сервантес потерял контроль над своим мочевым пузырем и почувствовал, как теплая жидкость потекла по его ноге. Он бы побежал, если бы мог контролировать хоть один из своих мускулов.

- Что ... что... - пробормотал он. Он хотел знать, каков был результат, но физически был не в состоянии произнести ни слова.

- Не знаю, - сказал Лорман, каким-то образом поняв. Он расправил плечи и шумно выдохнул. - Но мне пора пойти и выяснить.

Подойдя к двери, он вытащил пистолет и распахнул ее. Рука, которая была прислонена к ней - больше не принадлежавшая своему первоначальному владельцу - упала в комнату и шлепнулась в лужу. Посреди бойни стояла женщина - на самом деле довольно привлекательная женщина с темными волосами. Она была нетронута, хотя стены позади нее были испещрены пулевыми отверстиями, огромные куски штукатурки были сорваны взрывом, а пол - во всяком случае, то, что от него было видно, - был усеян стреляными гильзами. Тела и куски тел заполнили комнату, а стены были покрыты алыми брызгами. На самом деле, единственной вещью, не выкрашенной в малиновый цвет, была женщина, на которой не было ни капли крови. В комнату ворвался смрад разорванных кишок, и желудок Сервантеса тоже опорожнился.

- Упс, - сказала женщина. - Кажется, у меня что-то попало на штаны.

- Не двигайся, блядь.

Несмотря на то, что он, должно быть, чувствовал, Лорману удалось придать своему голосу немного стали, когда он вышел в приемную. Сервантес поднял глаза и увидел, что британец все еще целится из пистолета в женщину, хотя можно было только догадываться, куда попадет пуля, так сильно его трясло.

- Я? Двигаться? - спросила женщина. - Я действительно не думаю, что хочу этого, дорогой. - Она оглядела свои ноги, и ее верхняя губа приподнялась. Она указала на пол. - Я могу поскользнуться на его кишках и испортить этот новый топ.

- Как? - спросил Лорман.

- Не могли бы вы спросить немного подробнее? - женщина облизнула губы. - Есть много вещей, которыми я занимаюсь, но умение читать мысли не входит в их число. - Она склонила голову набок. - Во всяком случае, пока нет.

- Как ... как? - Лорман махнул свободной рукой в сторону запекшейся крови, хотя он явно изо всех сил старался не смотреть вниз на расчлененные части своего отделения.

- Все просто, дорогой, - сказала женщина. - Я вампир.

- Вампиров не существует.

- Почему они всегда так говорят? - спросил новый голос. Голова Сервантеса дернулась, а затем он сглотнул, когда одна из других женщин - блондинка - вышла из коридора, чтобы присоединиться к брюнетке. - Разве мы не можем просто пропустить эту часть и убить их? Это так скучно, и мне нужно вернуться на прием к маникюрше. Кажется, я сломала один ноготь где-то по пути. - Она пожала плечами. - Или, может быть, я не сломала ни одного ногтя, и мне просто скучно, и я готова покончить с этим.

Вошла рыжеволосая девушка и встала рядом с блондинкой, но она ничего не сказала. Ее молчание было еще более пугающим, чем беспечность блондинки.

- Вампиров не существует, - повторил Лорман, как человек, желающий, чтобы это было правдой.

- Скучно, - заметила блондинка.

- Сесилия, - сказала первая женщина, - могу я попросить у тебя твой пистолет?

Блондинка вытащила пистолет из небольшой кобуры на спине и бросила его брюнетке, которая приставила его к своему виску и выстрелила. Это прозвучало как пушечный выстрел, и пуля ударила в стену с другой стороны от нее. Упал еще один кусок штукатурки.

Лорман оглянулся на женщину; на ней не было никаких видимых отметин. У него отвисла челюсть, но он еще не совсем закончил. Когда она повернулась, чтобы вернуть пистолет рыжей, он выронил свое собственное оружие, схватил сломанный стул рядом с собой, оторвал одну из его деревянных ножек и бросился вперед, чтобы ударить ее им. Однако он поскользнулся на запекшейся крови, и ему удалось лишь вонзить ее ей в живот.

Он вскочил, весь в крови, и отступил, выставив кулаки в защитном жесте.

Женщина опустила взгляд на ножку стула у себя на животе и вздохнула. - Серьезно? Пули не сработали, так что теперь ты собираешься убить меня ножкой от стула?

- Я думал, что вонзить кол в вампира убьет его, - сказал Лорман. - Я имею в виду, убьет тебя.

- Это должно было пройти через мое сердце, - со вздохом ответила женщина, убирая ножку стула от своего живота. Уголком мозга Сервантес заметил, что на ней не было ни следа крови. - Это должно быть здесь, - добавила она, прижимая к груди. - Вот так!

Она вогнала ножку стула себе в грудь, и все три женщины ахнули, когда она упала на колени.

Затем все трое расхохотались, когда она снова встала, вытащила деревянную ножку и отбросила ее в сторону.

- Извини, - сказала она, - но это просто слишком банально. И, как ты можешь видеть, это тоже не работает. - Она пожала плечами. - Как оказалось, кресты, чеснок или что-то еще в этом роде тоже не годятся. - Она улыбнулась. - Я знаю, потому что люди испробовали их все на мне, и я все еще здесь.

Рот Лормана несколько раз шевельнулся, прежде чем он смог заставить свой голос работать.

- Почему ... тогда почему они говорят, что работает? - наконец спросил он.

- Вероятно, чтобы дать вам, дышащим, хоть какую-то надежду, - сказала блондинка. - К сожалению, здесь ее нет. - Она улыбнулась, и ее резцы выросли над нижней губой. - Ты мой. - Она расплылась, и Лормана отбросило назад, к стене. Вспышка невероятной боли пронзила его грудь, и ничто в его теле, казалось, не сработало, когда он соскользнул на пол. Последнее, что он увидел, когда его зрение померкло, была блондинка, держащаяся за его сердце. Она приподняла бровь и уронила его на пол, ее рука все еще была девственно белой. На ней не было ни капли его крови, - почти спокойно осознал он, - и унес эту мысль с собой в темноту.

- Всегда нужно стремиться к драматизму, а, Сесилия? - спросила темноволосая женщина.

Блондинка пожала плечами, пробираясь обратно по щиколотку в разорванных телах, а брюнетка повернулась, чтобы посмотреть на Сервантеса. - Есть определенные вещи, которые мы хотели бы знать, - сказала она. - Не думаю, что ты хотел бы быть разумным в этом вопросе, не так ли?

XXIII

ФОРТ-САНДЕРС,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Что ж, это должно быть весело.

Кислый тон первого сержанта Квинтрелла Робинсона и столь же кислое выражение лица могли бы навести некоторых на мысль, что его чувства были не совсем искренними, решил майор Роберт Уилсон.

- Боже, ну разве ты не маленький лучик солнца? - спросил он, разглядывая зону высадки в бинокль. - Ты получаешь много приглашений на вечеринки по случаю дня рождения детей ведущих, не так ли?

- То, чем я занимаюсь каждые выходные, сэр. - Робинсон сглотнул комок мокроты и выплюнул его. - Сразу после того, как заканчиваю воровать все их конфеты.

Уилсон усмехнулся, не опуская бинокля. Тот не был похож ни на что, что было у него до вторжения - он думал о нем как о подарке от Люка Скайуокера - и был даже лучше, чем у его контактов на уровне Гегемонии. В данный момент он показывал ему острый, как бритва, невероятно детализированный вид ... ничего особенного. На самом деле это было пустое, окруженное соснами поле на территории того, что когда-то было Форт-Брэггом, а теперь Форт-Сандерсом, Северная Каролина.

Хотя, честно говоря, на самом деле он не был пустым.

Или, во всяком случае, сосны там не были такими.

День был серым, унылым и влажным, и сырой, холодный ветер свистел у него в ушах, в то время как с запада надвигалась тяжелая облачность. За последний час температура упала на четыре градуса, и метеорологические спутники обещали сильный дождь, переходящий поздно вечером в ледяной мокрый снег, а затем в снегопад. Однако на данный момент на него ничего не падало с неба, и он считал это плюсом.

- А я-то думал, что вы прекрасный, честный морской пехотинец, - сказал он Робинсону.

- О, но это так, сэр. Или, во всяком случае, был им, когда был честным стрелком. Хотя я ничего не знаю об этой новой чепухе про "космических десантников".

- Мы с тобой оба, шеф, - вздохнул Уилсон. - Ты и я, оба.

Робинсон был на девять лет моложе его, но Уилсон слишком хорошо понимал собеседника. Робинсон служил на действительной службе как E-7, также известный как сержант-артиллерист, когда прибыли шонгейри. Уилсон к тому времени давно вышел в отставку, но даже после того, как он стал главным-сержантом, он всегда думал о себе как о "стрелке". Теперь он был майором, и во многих отношениях это было просто ... неправильно.

Не то чтобы он возражал против возвращения в корпус. Не совсем, хотя, как только что заметил Робинсон, это был не тот "корпус", в котором он служил двадцать с лишним лет. Дело было в том, что Уилсон был сержантом, а не гребаным офицером. Он никогда не был офицером, никогда не хотел им быть и совершенно не подходил для того, чтобы стать офицером. Он очень ясно дал это понять. Действительно, он боролся за правое дело изо всех сил.

К сожалению, ни президента Хауэлла, ни генерала Ландерса, ни Дэйва Дворака, будь проклято его предательское, черное сердце, казалось, не волновало, что он думает обо всей этой идее. Хуже того, он так и не научился говорить "нет", когда кто-то произносил роковые слова "ты нужен стране".

Ему пришлось поработать над этим.

Однако ему удалось добиться по крайней мере одной уступки от настырных ублюдков, прежде чем он потерпел поражение. И вот бывший главный сержант Уилсон оказался не просто майором Уилсоном, но и командиром 1-го батальона 1-й бригады космических десантников континентальных вооруженных сил.

Человек рядом с ним тоже так и не научился говорить "нет", - подумал он теперь, - и именно так бывший сержант-артиллерист Робинсон оказался первым сержантом Робинсоном, и собирался стать главным сержантом Робинсоном и старшим унтер-офицером вышеупомянутого 1-го батальона 1-й бригады космических десантников континентальных вооруженных сил.

Если предположить, что континентальные вооруженные силы в целом - и космодесантники в частности - когда-нибудь встанут на ноги и сорганизуются, это было так.

Ты несправедлив, Роб, - сказал он себе. - В сложившихся обстоятельствах мальчики и девочки Ландерса действительно хорошо справляются со своей работой. Может быть, не так хорошо, как они о себе думают, но хорошо. И их промахи на самом деле тоже не их вина. Слишком многие из них, черт возьми, выдумывают это по ходу дела. Черт возьми, все мы выдумываем это по ходу дела!

Трумэн Ландерс набрал в штат своих континентальных вооруженных сил всех выживших военных ветеранов, которых смог найти - и которых можно было освободить от гражданской работы в ходе масштабных восстановительных работ. Робу Уилсону просто не повезло, что он оказался в пределах легкой досягаемости, когда начался набор.

- Серьезно, сэр, - сказал Робинсон, - это будет настоящий групповой трах.

- Такой пессимизм бесполезен, сержант, - отметил Уилсон.

- Черт возьми, сэр. Называть это групповым трахом - значит быть оптимистом!

Уилсон фыркнул, но Робинсон, вероятно, был прав. И он, безусловно, заслужил право высказывать свое мнение. Большую часть вторжения он провел в своем родном штате Алабама, отбиваясь от патрулей шонгейри. Ростом он был всего около пяти футов пяти дюймов, кожа у него была на тон или два светлее, чем у друга Уилсона Элвина Бучевски, но сложен он был как пресловутый пожарный гидрант. Он несколько лет проработал инструктором на острове Пэррис, и Уилсон не мог представить себе новобранца, который не обделался бы в первый раз, когда Робинсон по-настоящему ударил его по лицу.

Однако в данный момент Уилсона больше всего беспокоила его уверенность в том, что Робинсон был прав, а новые блестящие сотрудники Ландерса по планированию ошибались. Или, может быть, было бы лучше сказать, что они были слишком, слишком, слишком оптимистичны. Он надеялся, что вот-вот ошибется на этот счет. Эта возможность, однако, показалась ему такой ... далекой.

Наверное, их трудно винить, - подумал он. - Нейронный тренажер по-прежнему остается новой яркой игрушкой. Это само по себе почти вынуждает их переоценивать это. И тот факт, что им действительно нужно, чтобы это работало так хорошо, как они думают, только усугубляет ситуацию. Конечно, большинство из них и близко не проводили с этим столько времени, сколько я, не так ли?

Что ж, пришло время проверить, действительно ли...

- Вот и они, - внезапно сказал Робинсон гораздо более серьезным голосом, и Уилсон кивнул, когда вертолеты "Блэк Хоук", притворяющиеся штурмовыми шаттлами "Старфайр", пронеслись над соснами Северной Каролины с 1-м взводом лейтенанта Палаццолы и 3-м взводом лейтенанта Самуэлсона.

У них не было настоящих "Старфайров", потому что ни один из них еще не был построен, и у них не было "Старлендера", который они могли бы использовать вместо него, потому что все они были слишком заняты спасательными операциями. Но это было справедливо, потому что у них также еще не было настоящей силовой брони. "Космические десантники" на борту этих вертолетов были оснащены элементарными экзоскелетами, которые дублировали многие возможности брони, разрабатываемой в рамках проекта Хайнлайн - во всяком случае, в том, что касалось передвижения, - а визоры и сенсорные модули рюкзаков, которые они носили, были сконструированы так, чтобы дать им по крайней мере зачаточную версию нашлемного дисплея и сенсоров настоящей брони. По той же причине они несли модифицированные М-16, оснащенные лазерными тренировочными установками, вместо все еще разрабатываемых условных рейлганов, но это было нормально. На самом деле сегодня речь шла не об оборудовании; речь шла об обучении с его помощью тактике малых подразделений, и тренажеры прекрасно подошли бы для этого.

Алеандро Палаццола, командовавший "штурмовой группой", не имел ровно никакого опыта в качестве морского пехотинца или даже армейского блевотинца. Ему было всего двадцать пять, и до вторжения он менее двух лет служил в полиции штата Северная Каролина. Джефф Самуэлсон, полицейский из города Роли до прибытия шонгейри, был всего на год старше Палаццолы и имел не больше военного опыта, чем у него. Однако оба они были очень, очень умны, и наверстывание отсутствующего у них предыдущего военного опыта было скорее целью сегодняшних учений, потому что ни один из их солдат не проходил никакой официальной военной подготовки перед вторжением. Как и они сами, все их мужчины и женщины прошли нейронное обучение для выполнения своих новых обязанностей.

В отличие от 1-го и 3-го взводов, 2-й взвод лейтенанта Элинор Симпсон уже был на месте, готовый обеспечить "противника" для проведения учений под непосредственным руководством капитана Брайана Хилтона, командира роты "альфа".

Хилтон был единственным вовлеченным в это дело человеком, который действительно был офицером до вторжения - в его случае лейтенантом национальной гвардии Южной Каролины, который во время вторжения работал в тандеме с Сэмом Митчеллом. Однако, в то время как Митчелл поставлял оружие и координировал действия по всему штату, Хилтон возглавлял одну из самых эффективных партизанских банд, делая невыносимой жизнь щенков в руинах на юге штата.

По мнению Уилсона, это означало, что Хилтон, вероятно, был более квалифицирован, чем он, для командования батальоном (при условии, что они когда-нибудь его повысят), но ему также едва исполнилось тридцать лет. Однако его опыт борьбы со щенками сделал его идеальным человеком для командования против "оперативных сил" Палаццолы, а Симпсон - как и сержант первого класса Консуэла Курбело, старший сержант Хилтона - на самом деле была ветераном. Курбело, маленькая техаска с твердым характером, которая описывала себя как "техаско-мексиканку и злее змеи", была E-4 и из морской пехоты, в то время как Симпсон была E-5 и из армии, но они явно любили и уважали друг друга. В отличие от них обеих, старший сержант Жаклин Уолшем, сержант взвода Симпсон, была еще одним космодесантником, не имевшим ранее военного опыта. Черт возьми, она была учительницей в первом классе. До тех пор, пока шонгейри не расстреляли уходящий школьный автобус, который не смог остановиться на одном из их первых блокпостов. В тот день они убили почти всех ее учеников ... и превратили ее в свой худший кошмар. Она стала лучшим изготовителем бомб, которые были в ее группе сопротивления, а также специалистом по допросам.

По какой-то причине каждый пленный, с которым она когда-либо разговаривала, говорил ей именно то, что она хотела узнать. В конце концов.

Уилсон подумал, что по стандартам любого пехотного взвода, существовавшего до вторжения, оперативный отряд Хилтона определенно был переполнен женщинами, но его это вполне устраивало. Как только броня Хайнлайна заработает, все старые разногласия о силе верхней части тела станут совершенно ненужными. Кроме того, он знал множество крутых, компетентных женщин-военных еще до вторжения, и все трое сражались под непосредственным командованием Хилтона после вторжения. Им троим требовалось гораздо меньше нейронного образования, чтобы справиться со своими обязанностями, что было еще одной причиной, по которой Уилсон выбрал 2-й взвод в качестве сил противника.

Может быть, ты немного перетасовал колоду, как тебе кажется? - задумался он теперь, когда "Блэк хоук" подлетели ближе, , а затем весело фыркнул. Конечно, он так и сделал, и на то были чертовски веские причины. Если во всем этом сетевом подходе были какие-то ошибки, лучше, чтобы они узнали о них как можно раньше.

Вертолеты пронеслись над головой, затем вспыхнули и зависли над землей, и мужчины и женщины из 1-го и 3-го взводов выпрыгнули из них.

Первая часть прошла хорошо, - подумал Уилсон. - Конечно...

- Вперед! - Алеандро Палаццола скомандовал по взводной сети связи и наблюдал, как мужчины и женщины штурмовой группы направляются прямо от места высадки к сосновому лесу, окружавшему поляну. Они должны были выглядеть неуклюжими в своих громоздких экзоскелетах, но это было не так. Их накожные костюмы с биологической обратной связью активировали их синтетические "мышцы" почти так же плавно, как если бы они были голыми.

Он и штаб-сержант Каннингем были идеально расположены посередине между расширяющимися полукругами 1-го и 3-го взводов, когда вертолеты поднялись в воздух. Его люди выбежали наружу, двигаясь в составе огневых групп-"крыльев" из двух человек, как предписывала новая доктрина, затем легли на землю, прикрывая периметр в триста шестьдесят градусов с огневых позиций лежа, и он удовлетворенно кивнул.

- Пока все идет хорошо, - пробормотал он Каннингему по их выделенному каналу.

- Искушаете судьбу, сэр, - пробормотал в ответ Каннингем. Штаб-сержант - на два дюйма ниже Палаццолы, с тонкими усиками и шрамом на правой щеке - извращенно гордился своей ролью взводного пессимиста. - Всегда найдется место для чего-нибудь, чтобы...

Взрыв прогремел менее чем в восьми футах позади Палаццолы.

Позже он понял, что на самом деле это был не такой уж сильный взрыв. На самом деле, он был не более мощным, чем "светошумовые гранаты", которые он использовал сам, когда проходил региональную программу обучения спецназа в академии юстиции Северной Каролины перед вторжением. Однако это было совершенно неожиданно, и он наклонился вперед, упав на колени, в то время как в углу экрана его визора замигали красные коды повреждений.

Датчики рюкзака высветили идентификатор на его визоре. Минометный снаряд?! Какого черта защитники делали с этим чертовым минометом?!

- Миномет! - объявил капрал Нидермайер ... довольно излишне, по мнению Палаццолы.

- Откуда это берется?.. - начал Палаццола, затем вздрогнул, когда взорвалась вторая "минометная мина". Эта была всего в трех футах от него, и ему показалось, что кто-то только что ударил его дубинкой по затылку.

На его визоре вспыхнули новые коды. Кто-то в броне проекта Хайнлайн был бы фактически неуязвим для чего-то столь слабого, как устаревший миномет времен до вторжения, но это не означало, что сама броня была невосприимчива к повреждениям. Ничто, кроме прямого попадания, не могло вывести ее из строя, но достаточное количество взрывов вблизи могло сильно ухудшить ее возможности - особенно сенсорные. Не говоря уже о том, что даже бронированный космодесантник, находящийся так близко к настоящей 120-миллиметровой минометной мине, был бы потрясен по меньшей мере так же сильно, как светошумовыми гранатами, сумевшими дезориентировать Палаццолу.

- Найдите эту гребаную штуковину! - зарычал Каннингем, в то время как Палаццола пытался разлепить глаза и разобраться в значках своих взводов на нашлемном дисплее. Они точно показали ему, где находится каждый из них, но в данный момент следить за ними было немного сложнее, чем обычно.

Не стоило нас так удивлять, - размышлял крошечный уголок его мозга, в то время как остальная его часть все еще расшифровывала синапсы. - Наши сенсоры должны были засечь что-нибудь размером с долбаную минометную мину, как бы Хилтон ни старался скрыть эту чертову штуковину!

За исключением того, что они его не искали. Им было приказано преследовать группу легковооруженных партизан. На самом деле никто ничего не сказал о том, кого могли представлять эти партизаны, хотя у Палаццолы было несколько подозрений. Но офицер, проводивший инструктаж, ясно дал понять, что у них есть сообщения только о устаревшем стрелковом оружии, возможно, о паре ручных пулеметов отделения, но никакого тяжелого вооружения. А 120-миллиметровый миномет был примерно таким же тяжелым, как и вспомогательное вооружение пехотного подразделения! Так где же, черт возьми?..

Третья и четвертая бомбы начали прокладывать себе путь через поляну, и почему, черт возьми, потребовалось так много времени, чтобы подготовить ответный удар? Их датчики должны превратить точное определение места возникновения приближающегося пожара в детскую забаву! Все они выполняли бы процессы без сучка изадоринки после сеансов загрузки по Сети.

Но в то время они находились в тихом классе. И то, что было достаточно легко в классе, оказалось намного сложнее на мокрой, грязной поляне, окруженной густыми соснами, в то время как кто-то бросал на них эти мерзкие, дезориентирующие светошумовые гранаты. Было так трудно думать, разбираться в привитых знаниях. Это было все равно что пытаться прокрутить выпадающее меню в пикапе, мчащемся по ухабистой дороге.

Попали пятый и шестой снаряды, и окно статуса в нижней части экрана Палаццолы показало двенадцатипроцентную потерю функциональности его имитированной брони.

- Поймала! - наконец рявкнула капрал Джастина Фредерикс, одна из командиров взвода Джеффа Самуэлсона, и координаты миномета и пеленг появились в еще одном угловом окне на визоре Палаццолы. Это было на стороне поляны, принадлежащей 3-му взводу.

- Уотсон, Бриггс - на левый фланг! Джефферс, вы с Франкотти берите вправо! - услышал он приказ Самуэлсона, посылающего четыре из пяти своих "крыльев" во фланг минометной позиции. - Джейк, ты и Бурбо, за мной!

Он направился прямо посередине вместе со штаб-сержантом Джейкобом Тайсоном и пятым "крылом".

- Тиммонс и Джолсон, держите то, что у вас есть, - приказал Палаццола, указывая на пару своих "крыльев", наиболее удаленных от минометной позиции. - Остальные, переориентируйтесь на поддержку третьего взвода.

Его люди начали двигаться - двое или трое из них значительно медленнее, чем при первом выходе из вертолетов, поскольку их собственные экзоскелеты отреагировали на теоретические повреждения, которые получила их теоретическая броня. Они также двигались с чем-то далеким от точности учебника, что его ничуть не удивило, но, по крайней мере, они двигались.

- Жаль, что, черт возьми, они не включили в комплект несколько этих долбаных дронов, над которыми, по их словам, они работают! - зарычал Каннингем по их каналу связи.

- Или просто потрудились рассказать нам о чертовых минометах! - зарычал в ответ Палаццола.

- Вы думаете, сэр, у них просто вылетело из головы? - сказал Каннингем.

- О, конечно, так оно и было! И если ты веришь, что...

- Черт!

Это было похоже на Джеффа Самуэлсона ... потому что так оно и было, реагируя на внезапный ослепительный свет, которым его визор только что ударил прямо ему в глаза, имитируя попадание четырехфунтовой кумулятивной ракеты M72 LAW. Его экзоскелет мгновенно заблокировался, заставив его рухнуть на землю, и Палаццола злобно выругался, когда понял, откуда прилетела "ракета". Кто-то менее чем в двухстах метрах слева от Самуэльсона - что означало, что он находится прямо за соснами - ждал, пока штурмовая группа засечет миномет... и обеспечит идеальный удар с фланга. И он был не один. Еще четыре проклятые "ракеты", обжигая, влетели внутрь. К счастью, на таком расстоянии они были не очень точны по отдельным движущимся целям размером с человека, но им удалось уничтожить капрала Фрэнка Барбо, еще одного десантника 3-го взвода.

- Продолжайте двигаться! - рявкнул старший сержант Тайсон, но скорость его собственного продвижения замедлилась, когда он и Кайл Бойд, "крыло" Барбо, попытались соединить свои системы "брони" теперь, когда каждый из них потерял своего первоначального напарника.

Палаццола знал, что это должно было произойти почти мгновенно, но опять же была небольшая разница между выполнением простой функции в классе и посреди воющего хаоса.

- Паркер, вы с Майклзом прикрываете слева! - приказал он. - Попытайтесь найти этих ублюдков, но если не сможете, по крайней мере, держите их прижатыми!

- Вас понял, - подтвердил капрал Паркер, и Палаццола наконец услышал ответный огонь по кому-то. Судя по его собственному дисплею, он понял, что Паркер и его напарник Джэдиел Майклс стреляли вслепую, но, несмотря на миномет и противника, он был чертовски уверен, что там, в кустах, не было никаких доспехов Хайнлайна. Так что, возможно, им просто повезет. В любом случае, они чертовски хорошо заслужили, чтобы им в чем-то повезло!

- Поймал их! - внезапно объявил Олли Уотсон, и нашлемный дисплей Палаццолы внезапно стал еще более сложным, поскольку тактическое окно переключилось с одного значка, указывающего прогнозируемое положение миномета, на целую группу значков, показывающих минометную установку и ее расчет из пяти человек.

Уотсон и его напарник Деклан Бак, не переставая двигаться, открыли огонь по своим мучителям. По крайней мере, часть моделирования работала идеально, вероятно, потому, что не требовала сознательного участия операторов. Тренировочные лазеры, установленные на их М-16, синхронизировались с их визорами, и перед ними замелькали точные точки прицеливания. Они уничтожили минометный расчет за считанные секунды, и Палаццола позволил себе глубоко вздохнуть с облегчением. Теперь все, что им было нужно, это...

- О, черт, - простонал Каннингем по командной связи, когда второй миномет открыл огонь с другого конца поляны. - Что еще, черт возьми, они собираются с нами сделать!

И почему тебе тоже не пришло в голову посмотреть в другом направлении, специалист по ракетам? - резко спросил себя Палаццола. - Если бы ты это сделал, тогда, возможно...

Вспыхнул малиновый код визора, когда Эллиот Тиммонс получил прямое попадание от третьего приближающегося "минометного снаряда". В отличие от Симпсона и Барбо, технически он был все еще жив, но компьютер, следивший за ходом учений, решил полностью отключить его броню. А минуту спустя еще два взрыва сняли Деклана Бака и Мэрайю Джонсон. По словам компьютерного судьи, Бак был все еще жив, хотя и тяжело ранен. Экзоскелет Джонсон заблокировался, когда она стала смертельной жертвой.

Это были пятеро из двадцати четырех человек общей стартовой численности двух взводов. Палаццола сомневался, что уровень потерь в двадцать один процент против противника с устаревшим вооружением будет выглядеть очень хорошо при анализе последствий. И они еще не закончили.

- Нашли ублюдков! - Райан Мерфи, партнер Тиммонса, объявил об этом, и Палаццола услышал новые выстрелы. Его визор показывал ему все, передавая тактические данные от каждого из его людей, в данный момент вступающих в бой с врагом, что, как он внезапно обнаружил, было не очень хорошо. Просто на слишком маленьком дисплее было слишком много данных. Ему нужно было уменьшить его, переключиться обратно на дисплей, который показывал только курсоры его собственных войск, но снова ему пришлось остановиться, обдумать действия команды, и пока он это делал, Кори Лоусон и Гильермо Джолсон присоединились к списку недееспособных.

По крайней мере, выжившим бойцам взвода удалось уничтожить второй миномет и обоих оставшихся в засаде представителей обороны, пока он пытался разобраться во всем. К сожалению, это составляло менее половины оперативного состава Брайана Хилтона, и ни Элинор Симпсон, ни Джеки Уолшем среди них не было. Это означало, что потрепанные и наказанные космодесантники Палаццолы тоже должны были отправиться на их поиски, и - зная этих двух грозных дам - худшее было еще впереди.

По какой-то причине Алеандро Палаццоле эта мысль показалась не слишком радостной.

- Господи, мне так не терпится услышать об этом от Старика, - простонал он Каннингему по их личной связи, когда единственный реорганизованный, увеличенный в размерах взвод, который остался у него, с образцовой осторожностью направился в сосновый лес.

- Должно стать лучше, сэр, верно? - Палаццола недоверчиво посмотрел на своего обычно пессимистичного взводного сержанта, и Каннингем пожал плечами. - Я имею в виду, мы уже настолько облажались, что теперь наша кривая эффективности должна идти вверх, не так ли?

- Ты имеешь в виду, от "полного группового траха" до просто "трахнул дворняжку"?

- Вот именно. - Каннингем по-настоящему ухмыльнулся, а Палаццола покачал головой.

- Ты всегда был для меня таким утешением, Эзра.

- То, для чего я здесь, сэр. То, ради чего я здесь.

- Итак, мы собрали пленных и вернулись в зону высадки для возвращения, - сказал лейтенант Палаццола шесть часов спустя.

На столе перед ним стояла дымящаяся кружка кофе, вокруг шеи было обернуто сухое полотенце, а волосы все еще были слегка влажными после душа. Обещанный дождь с мокрым снегом барабанил по высокотехнологичной хижине Квонсет - во всяком случае, так Уилсон представлял ее себе - стуча по куполообразной крыше, но внутри было жарко.

Он подозревал, что Палаццола и его потрепанные космодесантники были благодарны за это даже больше, чем он сам.

К чести Палаццолы, не было никаких жалоб на "мошенничество" в том, что касалось минометов. Возможно, потому, что в итоге он потерял чуть менее двух третей своих людей - убитыми, ранеными или неэффективными в бою из-за повреждения брони - и не собирался говорить так, будто ищет оправдания, чтобы прикрыть свою задницу. Он был не таким офицером. Однако, скорее всего, это было потому, что он уже усвоил один из маленьких уроков Уилсона.

Очевидно, никому из невинных душ штурмовой группы и в голову не приходило, что назначенный им командиром батальона офицер, возможно, не был полностью откровенен с ними, когда проводил их предварительный разведывательный инструктаж, но вряд ли это была его вина. Батальонный S-2 даже подчеркнул, что их разведданные были неполными, но они допустили ошибку, предположив, что любой, кто оснащен разведывательными средствами уровня Гегемонии, должен быть в значительной степени обеспечен всем. Это означало, насколько они забыли, как с того дня, когда Роб Уилсон, наконец, - с дрожью - согласился стать офицером, он вдалбливал в сознание тот факт, что единственная абсолютно предсказуемая вещь в боевых операциях - это то, что обязательно произойдет что-то непредвиденное.

Очевидно, они не подумали, что он это имел в виду, - сухо подумал он. - Или, возможно, они просто не понимали, каким мерзким, подлым сукиным сыном он был на самом деле.

Вот что происходит, когда берешь старого хитрого главного сержанта и превращаешь его в офицера, - подумал он.

- Хорошо. - Капитан Брэттон Миллс, замкомандира роты, который проводил непосредственный анализ последствий действий, взглянул через стол на Уилсона и поднял брови. - Есть какие-нибудь комментарии, сэр?

- Вообще-то, да, - ответил Уилсон. Он сделал паузу, чтобы сделать большой глоток из своей кружки с кофе, затем поставил ее на стол перед собой.

- Сначала хорошие новости. Вы выполнили все задачи своей миссии. Если броня Хайнлайна окажется такой хорошей, как прогнозировалось, и симуляция была точной, убить одного из наших людей будет чертовски сложно. В этом и есть положительная сторона, - он слегка улыбнулся Палаццоле. С отрицательной стороны, убить одного из нас будет не совсем невозможно, и вы потеряли более шестидесяти процентов своих людей либо мертвыми, либо выполнявшими задание, несмотря на броню. Это не то, что люди обычно называют "приемлемым уровнем потерь". Теперь было бы справедливо - хотя, возможно, и неразумно - с вашей стороны указать, что никто не предупреждал вас о минометах, но, если бы все возможности вашей "брони" были использованы должным образом с самого начала, даже с ними у Брайана и Элинор не было бы преимущества полной неожиданности, что почти наверняка повлияло бы на конечный результат.

- Однако, - он наклонился вперед, положив предплечья на стол и сжимая кружку в ладонях, и выражение его лица внезапно стало очень серьезным, - истинный смысл упражнения был именно в этом - проверить не только возможности "брони", но и вашу способность их использовать. Конечно, тот факт, что вы приняли разведывательную сводку за чистую монету, тоже был большой частью того, что пошло не так. Мне хотелось бы думать, что если бы это была настоящая боевая операция, вы бы, по крайней мере, немного больше сомневались в том, насколько всеобъемлющей на самом деле была ее точность, но мы можем обсудить этот аспект позже. Суть прямо сейчас в том, что вы и ваши люди начали полагаться на свою Сеть, и она вас подвела. Не потому, что это не дало вам необходимых навыков и информации, а потому, что вы были ... недостаточно обучены использованию этих навыков и этой информации.

Он медленно повернул голову, окидывая взглядом офицеров и старших сержантов, сидящих вокруг стола.

- Я намеренно поставил вас в положение, когда вам нужно было реагировать быстро, мгновенно - инстинктивно - с тем набором навыков, который вам был дан. И этот набор навыков подвел вас, потому что на самом деле он еще не "ваш". Мой шурин любит повторять, что это все равно что искать что-то на странице Википедии до войны. Все это есть, но это похоже на вложенный ряд выпадающих меню. Когда вы не находитесь под давлением, когда в вас на самом деле никто не стреляет, вы можете перейти прямо к тому, что вам нужно. Вы справляетесь с этим не так быстро, как хотелось бы, но чертовски быстро.

- Проблема в том, что, когда вы находитесь под давлением, вы ни хрена не соображаете, люди. Худшая ошибка, которую кто-то может совершить, - это надеяться, что, когда дерьмо разразится, его люди окажутся на высоте положения. Это не то, что происходит. Что происходит, так это то, что вместо того, чтобы подняться, они опускаются до уровня своей подготовки. Они реагируют с помощью навыков и реакций, которые были вбиты в них настолько глубоко, что им не нужно ни хрена обдумывать. Они просто делают это. Вот почему вы делаете тренировочные задачи настолько сложными, насколько это возможно. Почему вы тренируетесь усерднее, чем ожидаете, чтобы сражаться, если сможете. И вот почему концепция Сети подвела всех вас. Предполагалось, что вы будете соответствовать требованиям времени и быстро и точно получите доступ ко всем "книжным знаниям", которые вам были предоставлены. И вы этого не сделали, потому что никто не смог бы. Вы допустили несколько ошибок, которые не имели ничего общего с тем, насколько автоматическими стали ваши навыки, но они, вероятно, не имели бы значения, когда пришло время выбираться из ямы, если бы вы могли использовать возможности своей брони так, как мы должны были научить вас их использовать.. Итак, я должен сказать, что тот факт, что вы действительно достигли целей своей миссии, несмотря на то, что я намеренно загнал вас в угол, и все проблемы с обучением, на самом деле очень высоко говорит о вас всех. Возможно, в данную минуту вы так не считаете, - он откинулся на спинку стула и сверкнул еще одной улыбкой, - но я не просто пускаю дым в вашу коллективную задницу по этому поводу. Так что идите, поищите себе горячую еду - я так понимаю, вас ждет тушеная говядина - и пишите свои официальные отчеты. Я мерзкий старый хрыч, но я ваш мерзкий старый хрыч, и на самом деле я очень горжусь вами всеми.

Он в последний раз обвел взглядом их лица, затем взял свою кружку и взмахнул ею, отпуская.

- Идите, дети мои, и больше не грешите, - сказал он.

XXIV

САН-САЛЬВАДОР-ДЕ-БАЙЯ-ДЕ-ТОДОС-ОС-САНТОС,

БАЙЯ,

БРАЗИЛИЯ

Дэйв Дворак считал, что одной из приятных особенностей технологии Гегемонии является освещение, которое она делает возможным. Задрапированный флагом подиум на приподнятой сцене в конце студии был освещен так ярко, как только мог пожелать любой продюсер или режиссер, но без лучистого тепла, которое создавало бы традиционное студийное освещение.

Он снова взглянул на часы, но они упорно говорили ему то же самое, и он прислонился спиной к стене, сосредоточившись на том, чтобы держаться подальше от операторов, звукооператоров и специалистов по свету, пока они проводили последние тесты и готовились к съемкам. Как и студийное освещение, "камеры", о которых идет речь, были продуктом неуклонно расширяющейся орбитальной инфраструктуры. Они были меньше и легче, чем камеры до вторжения, и каждая из них плавала на своем собственном независимом антигравитационном устройстве, подчиняясь джойстикам на панелях управления "операторов", которым они отвечали. Они двигались абсолютно независимо и плавно по всем осям, и система была сконфигурирована так, чтобы генерировать трехмерные изображения для ограниченного числа находящихся в эксплуатации трехмерных устройств, одновременно подавая сигнал на все оставшиеся от вторжения телевизоры, которые были возвращены в эксплуатацию.

Он наблюдал за ними, и пока он это делал, его мысли перенеслись к городу за пределами звуконепроницаемых стен этой тихой студии с прохладным кондиционированным воздухом.

Его первый визит в Сальвадор был в суверенные времена после опустошения и разрухи, которые он видел на большей части территории Соединенных Штатов и Канады. Или опустошения, от которых пострадала большая часть остальной Бразилии, если уж на то пошло. Город и муниципальный район были поразительно нетронуты, за исключением нескольких участков, которые сгорели во время гражданских беспорядков до того, как до президента Гарсао дошла помощь Джадсона Хауэлла. Гринсборо, конечно, пострадал еще меньше, но население Сальвадора до вторжения было в десять раз больше Гринсборо, а вернувшиеся беженцы, привлеченные восстановлением порядка, увеличили его первоначальное население на целых двадцать или даже тридцать процентов. Это делало его крупнейшим сохранившимся городом в мире, и к тому же он был намного старше Гринсборо - всего на триста лет или около того - с панорамой архитектуры, которая пришлась по душе историку в нем.

Это сочетание населения и истории было одной из причин, по которой он стоял в этой студии, ожидая с таким нетерпением и нервозностью, но на самом деле это было не самой важной причиной. Самой важной причиной, по которой он оказался здесь, было то, что Сан-Сальвадор-да-Байя-де-Тодос-ос-Сантос был столицей южноамериканского государства.

Он снова взглянул на часы. Прошло еще две минуты. Это было хорошо. Теперь оставалось всего тринадцать, и он достал свой "телефон", чтобы набрать текст официального заявления. Было слишком поздно вносить какие-либо редакторские правки, но они с Сарой Хауэлл изрядно попотели над формулировкой, и перечитывание ее было еще одним способом занять немного оставшегося времени. Конечно, с его удачей он нашел бы что-то, что абсолютно необходимо было изменить сейчас, когда они не могли этого изменить. По крайней мере, он не был тем, кто должен был это представлять. Это было уже что-то. На самом деле, это было чертовски много. Кроме того...

- Расслабься, Дэйв, - произнес чей-то голос, и он быстро поднял глаза. - Это прекрасно, - сказал ему Джадсон Хауэлл. - А если это не так, то на данный момент никто из нас ничего не может с этим поделать. Кроме того, - он быстро ухмыльнулся, - я тот, кого история обвинит, если ты что-то перепутаешь.

- О, спасибо, - ответил Дворак. - Вы заставили меня почувствовать себя намного лучше, мистер президент!

- Одна из вещей, ради которых я здесь, - заверил его Хауэлл с другой улыбкой. Затем выражение его лица изменилось, и он схватил Дворака за плечо. - На самом деле, ты отлично справился. Все, о чем я мог бы просить. Сегодняшний вечер - такая же твоя работа, как и чья-то еще.

- В любом случае, мило с вашей стороны так сказать, - сказал Дворак.

- Я сказал это только потому, что это правда.

Хауэлл сжал его плечо - то, которое нанниты Осии Макмердо наконец-то починили до состояния "как новое" - и прошел через студию, чтобы присоединиться к Фернандо Гарсао и Джеремайе Агамабичи на подиуме. Дворак наблюдал, как они втроем пожимают друг другу руки, размышляя о том, что сказал Хауэлл. Возможно, в этом была доля правды, - размышлял он, - и это правда, что он видел необходимость в чем-то подобном еще до того, как Хауэлл завербовал его. Но именно видение и страсть Джадсона Хауэлла были движущей силой всего процесса. Никто никогда не обвинил бы Гарсао или Агамабичи в слабости или робости - только не после того, что они вдвоем пережили и достигли за последние восемнадцать месяцев. И все же любой из них был бы первым, кто признал бы, что этот день был результатом воображения и сосредоточенности Хауэлла. И о его готовности по-настоящему идти на компромиссы в сочетании со стальным отказом отступить хоть на дюйм от основных принципов, ради которых он впервые обратился к двум другим мужчинам, работавшим с ним сегодня на звуковой сцене.

Нашел ли человек свой момент, или момент породил человека? - задавался вопросом Дворак, уже не в первый раз. - И правда заключалась в том, что на самом деле не имело значения, как это произошло. Все, что имело значение, - это то, что это произошло, и что ему выпала честь быть внутри. Видеть, как творится история, а не просто изучать ее, и это того стоило...

Он вздрогнул, когда зазвонил будильник на его часах.

- По местам, пожалуйста, джентльмены, - сказал директор зала, и Хауэлл, Гарсао и Агамабичи оторвались от своего разговора. Если кто-то из них и нервничал, то виду не подал, и они обменялись еще одной улыбкой, затем переместились так, что Гарсао встал прямо за трибуной с Хауэллом за правым плечом и Агамабичи слева. Они с Хауэллом были с точностью до полудюйма одного роста, но Агамабичи был всего на дюйм или около того ниже Дворака, что делало его на пять дюймов выше любого из президентов. Флаги Соединенных Штатов и Канады обрамляли флаг Бразилии позади них, и у Дворака сжалось горло, когда он посмотрел на них, подумал о борьбе, крови и отказе лечь и умереть, которые олицетворяли эти кусочки цветной ткани, и на мгновение задался вопросом, какого черта он делает, оказавшись в такой ситуации.

- И все остальные, пожалуйста, - продолжил директор зала, и цветастая охрана бойко промаршировала на место перед приподнятой сценой подиума. Она состояла из двенадцати военнослужащих по четверо в форме трех представленных здесь стран, каждый из которых был вооружен служебной винтовкой своей страны. Но был также и тринадцатый человек, державший флагшток с туго обернутым вокруг него флагом в чехле, и он был одет в униформу, которую никто никогда раньше не видел: космически-черную куртку с небесно-голубыми вставками и темно-зеленые брюки. Первые двенадцать человек выстроились в три короткие шеренги по четыре человека, образуя три стороны пустого квадрата перед звуковой сценой, когда они нашли свои метки на полу студии, а тринадцатый человек переместился на открытое пространство между ними, прямо перед подиумом.

Директор зала критически оглядел их, затем удовлетворенно кивнул.

- Девяносто секунд, - предупредил он всех и отступил назад.

Цифровой дисплей на боковой стене постоянно мигал вниз, в то время как Хауэлл, Гарсао и Агамабичи сосредоточили свое внимание на 3D-дисплее "телесуфлера", плавающем позади операторов. Затем он достиг нуля, и директор зала указал на Гарсао и резко кивнул.

- Добрый вечер, - ясно проговорил президент Бразилии. - Для тех, кто еще не узнал меня, я Фернандо Гарсао, президент Бразилии. Я обращаюсь к вам сегодня вечером из столицы моей страны, но я говорю не просто как бразилец. Нет. Сегодня вечером я обращаюсь к вам как гражданин планеты, которую каждый из нас называет своим домом.

Выражение его лица было серьезным, тон размеренным.

- В течение последних полутора лет нашему дому был нанесен огромный ущерб с почти невообразимыми человеческими жертвами в результате неспровоцированного нападения империи шонгейри. Вряд ли мне нужно перечислять все преступления и зверства, которые шонгейри учинили нам во имя завоевания. И, если уж на то пошло, сегодня вечером у нас нет достаточно времени, чтобы завершить этот ужасный перечень варварств. Однако многие из вас, наблюдающих и слушающих меня, возможно, еще не осознают, что их окончательным решением, когда они пришли к выводу, что никогда не смогут заставить нас по-настоящему подчиниться, было полное уничтожение всей человеческой расы.

Он сделал паузу, давая этому осесть, затем продолжил.

- Наши выжившие военные и неисчислимое количество наших частных граждан доблестно сражались против захватчиков, проливая кровь ради нашей защиты, но наше поражение - и смерть - было несомненным и неизбежным. До тех пор, пока союзники губернатора штата Северная Каролина Джадсона Хауэлла в Соединенных Штатах Америки успешно не поднялись на борт звездолетов наших врагов и не захватили их в рукопашной схватке. Большинство из этих союзников сейчас отбыли в родные системы шонгейри на тех же самых дредноутах, чтобы научить наших врагов - наших потенциальных убийц - тому, что на людей нельзя нападать безнаказанно. Однако перед своим отбытием они также захватили высокоэффективную промышленную базу, которую шонгейри привезли в нашу звездную систему для поддержки своего вторжения, и они оставили эти мощности в ведении губернатора Хауэлла, чтобы использовать их на благо всего человечества. Миллионы из вас, слушающих меня, были напрямую затронуты усилиями губернатора Хауэлла по спасению, осуществленными благодаря этой технологии. В ближайшие месяцы таких будет еще больше, и я могу сказать вам сейчас, что в ближайшие несколько лет всему нашему миру станут доступны все более передовые технологии.

- Они станут доступны нашему миру, потому что это должно стать доступным для всех нас. Отчасти потому, что простая порядочность диктует, что они не должны становиться призом какой-либо одной нации, какой-либо одной группы. Но, что еще более важно, мы все должны иметь к ним доступ, чтобы использовать их в единых усилиях, потому что звездные жители еще не закончили с нами, и - заимствуя слова известного политического философа Соединенных Штатов - если мы не будем держаться вместе, то, несомненно, мы все будем висеть отдельно. И именно в знак необходимости этого единства мы предстаем перед вами сегодня. Я рад представить вам губернатора, а ныне президента Соединенных Штатов Америки Джадсона Хауэлла и премьер-министра Канады Джеремайю Агамабичи. Мы выбрали президента Хауэлла нашим представителем, но он говорит от имени всех нас троих.

Он еще раз сделал паузу, глядя в камеры, затем отступил с трибуны и вежливо поклонился Хауэллу.

- Президент Хауэлл, - сказал он.

- Спасибо вам, президент Гарсао, - сказал Хауэлл, поднимаясь на трибуну. - И спасибо вам, премьер-министр Агамабичи.

Он кивнул обоим своим спутникам, затем расправил плечи и тоже посмотрел в камеры.

- Как сказал президент Гарсао - и как все мы знаем из горького личного опыта - наш мир был искалечен инопланетным видом, чьи технологии намного превосходили наши собственные. Однако мы многое узнали о шонгейри с момента их поражения, и мы намерены поделиться этой информацией со всем человечеством так быстро, как только сможем. Я ожидаю, что большинство из вас, слушающих меня, будут поражены тем, насколько "быстрым" будет этот процесс, но даже в этом случае он не произойдет в одночасье. Итак, сейчас я просто подведу итог, сказав, что империя шонгейри является лишь одним из членов огромной, многовидовой политической единицы, называющей себя, насколько это возможно перевести на любой земной язык, 'Галактической Гегемонией'. Гегемония огромна не только с точки зрения объема нашей галактики, который она контролирует, и количества звездных систем, которые она колонизировала и завоевала, но и с точки зрения ее абсолютной древности. Она существует дольше, чем Homo sapiens ходил по лицу нашей планеты, друзья мои, и превыше всего ценит стабильность - статус-кво.

- Именно из-за ценности, которую он придает стабильности, правящий орган Гегемонии согласился позволить шонгейри завоевать нас. Они считали нас слишком кровожадными и дикими - слишком способными дестабилизировать их комфортные общества, - чтобы позволить нам достичь собственного межзвездного уровня технологий. Я весьма сомневаюсь, что поражение шонгейри изменит мнение Гегемонии на этот счет. Однако, что еще более опасно с нашей точки зрения, из нашего изучения запечатленной истории Гегемонии и входящих в нее рас стало очевидно, что, хотя они нашли нашу ... драчливость - достаточной причиной, чтобы бросить шонгейри нас, как кусок окровавленного мяса, они тогда не понимали нашей абсолютной изобретательности. Мы развили нашу собственную технологию, какой бы примитивной она ни была в настоящее время по стандартам Гегемонии, гораздо быстрее, чем любая из рас-членов Гегемонии когда-либо развивала свою, друзья мои, и их исследовательские команды понятия не имели о том, насколько наше увлечение новым и лучшим может улучшить способы сохранения статус-кво, наделяет нас силой и движет нами в этом отношении. То же стремление, которое вынудило почти безволосое двуногое существо, не имеющее ни клыков, ни когтей, овладеть целой планетой, движет нами до сих пор. Это наша самая большая сила ... и это также наша величайшая опасность, потому что в конечном счете должен наступить день, когда хозяева Гегемонии действительно поймут это. И когда они действительно оценят эти качества в нас, нет и тени сомнения в том, что они сочтут их гораздо более тревожащими, чем нашу предполагаемую кровожадность. Они будут рассматривать нас как смертельную угрозу стабильности, технологическому застою, которыми они так дорожат, и они предпримут шаги, чтобы завершить уничтожение, которое не смогли осуществить шонгейри. Я говорю вам это со всей искренностью, и захваченные записи, база данных и технологии, которые мы предоставим в распоряжение всех вас, скажут вам точно то же самое, когда вы ознакомитесь с ними. По сути, нашей планете вынесен смертный приговор за то, что она является человеческой, и этот приговор будет приведен в исполнение, как только Гегемония поймет, какой опасности мы подвергаем душевный покой ее населения...

Он сделал паузу, и абсолютная тишина студии была подобна эху тишины, разнесшейся по всему миру, когда эти слова проникли в умы и костный мозг каждого мужчины и женщины, слушавших его.

- Прошло время, когда мы могли позволить себе ссориться друг с другом, - продолжил он тихим голосом, его карие глаза потемнели. - Как только что сказал президент Гарсао, если мы не сможем работать вместе - если мы не сможем найти способ подняться над тем, что нас разделяет, и принять императив выживания, который должен нас объединить, - мы, наши дети, наши внуки и весь наш вид перестанем существовать.

- Даже если мы сможем объединиться, мы всего лишь одна планета в одной звездной системе. В результате ужасающих жертв, которые понес наш мир, численность всего человечества составляет не более двух миллиардов человек. Население сократилось до уровня 1920-х годов, и за пределами нашего неба есть буквально тысячи других миров, на которые претендует Гегемония, которая объявит о нашем уничтожении, как только узнает, что шонгейри потерпели неудачу. Шансы против нас в буквальном смысле астрономические.

- Хорошая новость заключается в том, что космическим кораблям требуется много лет, часто столетий, чтобы путешествовать между звездами. Пройдет по меньшей мере сто лет, прежде чем Гегемония сможет узнать, что здесь произошло, и еще больше, прежде чем они смогут направить против нас свежие силы. Мы считаем, что у нас должно быть как минимум от ста пятидесяти до двухсот пятидесяти лет, прежде чем это произойдет, и сейчас мы обладаем всей базой знаний Гегемонии. Мы в состоянии продвинуть технологические возможности нашей собственной цивилизации на тысячи лет вперед за одно поколение, и, - он впервые улыбнулся; это была удивительно тонкая, холодная улыбка, - мы гораздо изобретательнее их. Мы должны использовать эти годы, чтобы развить ту платформу, технологию, на которую они способны в настоящее время, чтобы, когда придет время встретиться с ними снова, технологический дисбаланс был в пользу нашего вида, а не их. Короче говоря, мы должны стать настолько опасными, чтобы трусливые, не склонные к риску виды, составляющие "Галактическую Гегемонию", были слишком напуганы, чтобы снова напасть на нас. И настолько опасны, что, если они все-таки нападут на нас, в конце концов, результат придется им по вкусу не больше, чем шонгейри.

- Это то, что мы должны сделать, но мы не можем делать это как отдельный, разделенный народ. Мы можем сделать это только тогда, когда говорим и действуем как единое целое. И все же единственное, в чем я полностью уверен, - это то, что человеческие существа не могут быть приведены к такому единству. Те самые характеристики, которые делают нас теми, кто мы есть, делают нас тем, чего боится Гегемония, означают, что нас нельзя объединить в один народ против нашей воли без того, чтобы наш индивидуализм не заставил нас восстать против наших оков. Это правда, что мы должны стать единым целым, но не менее верно и то, что мы должны говорить как гармония - как великий хор всех наших голосов, объединенных в одно целое, но признающих, что нас много, и каждый из нас находит свою собственную ноту в этом хоре.

- И именно поэтому президент Гарсао и премьер-министр Агамабичи и я выступаем перед вами сегодня вечером. Моей собственной стране, Соединенным Штатам Америки, еще многое предстоит перестроить, но штаты - члены нашей республики восстановили наш конгресс, и внеочередные выборы подтвердили мое президентство. Президент Гарсао и премьер-министр Агамабичи были законными преемниками глав своих собственных государств, когда те были убиты шонгейри. Теперь мы трое объединились, чтобы объявить о создании Континентального союза Америк, который будет состоять - на данный момент - из бывшей Бразилии, бывшей Канады ... и бывших Соединенных Штатов Америки.

- Я говорю "бывшие", - продолжал он спокойно и размеренно, - но ни Бразилия, ни Канада, ни Соединенные Штаты Америки не прекратили своего существования. Мы остаемся теми, кем были всегда, гордимся своей историей, помним о своем прошлом, верны нашим собственным институтам. Континентальный союз будет состоять из суверенных государств, каждое из которых будет обладать местной автономией в пределах своих собственных границ до тех пор, пока его внутренние законы закрепляют положения конституции Союза о правах человека. Но они будут суверенными государствами в рамках федеративной республики, подчиняющимися федеральным законам и положениям наднационального правительства и судебной системы, в которые их граждане будут совместно избирать представителей и сенаторов. Это не торговая ассоциация, не союз независимых государств, а нация, которая будет принимать законы, регулировать нашу торговлю, обеспечивать общую военную оборону и управлять научно-техническим рогом изобилия, который попал в наше распоряжение, таким образом, чтобы гарантировать равный доступ к нему для всех нас, наших граждан.

- Президент Гарсао, премьер-министр Агамабичи и я парафировали проект нашей новой конституции от имени наших собственных стран. Положения конституции - все они - будут доступны в интернете, начиная с девяти часов завтрашнего утра по бразильскому времени. Мы приглашаем всех вас прочитать это для себя, чтобы вы могли точно понять, что мы предприняли во имя наших народов. Через три месяца, начиная с сегодняшнего вечера, референдумы пройдут одновременно в Соединенных Штатах, Канаде и Бразилии. Мы надеемся, что эти референдумы ратифицируют эту конституцию и приведут к официальному существованию Континентального союза Северной и Южной Америки.

- Мы поддерживали контакт с президентом Перу Искьердо и президентом Аргентины Монтальван, и мы пригласили их - как мы намерены пригласить все другие государства Америки, поскольку они тоже восстают из пепла, - присоединиться к нам в этом стремлении создать новую Республику, которая со временем, станет по-настоящему представительным для каждого гражданина Северной, Центральной и Южной Америки - нации, которая будет простираться от Антарктиды до Северного полярного круга. И в знак этого мы создали флаг для нашей новой нации, который не похож ни на один из флагов наших отдельных стран.

Он кивнул, и цветастая охрана задвигалась, отдавая салют, когда единственный знаменосец развернул флаг, который был так туго обернут вокруг древка в его руках. Он повернулся, чтобы показать его, и его изображение заполнило экраны зрителей, когда камеры увеличили масштаб. Его поле было кроваво-красным, с космически-черным кантоном, украшенным единственной золотой звездой в виде мини-шпиля. На поле доминировало западное полушарие Земли - не стилистическое изображение, а сама планета, видимая из космоса, в коричневых, голубых тонах с белыми ледяными шапками. Районы Канады, Соединенных Штатов и Бразилии были нанесены на этот глобус зеленым цветом, а границы каждой страны очерчены сверкающей золотой нитью.

- Мы представляем вам знамя Континентального союза Америк, - тихо сказал Хауэлл. - На нем нет ни звездно-полосатого флага Соединенных Штатов, ни кленового листа Канады, ни бриллианта и Южного Креста Бразилии. Его ответственность лежит на нашем мире, потому что именно для этого он был создан, чтобы защищать и оберегать от всех угроз.

- Создание Континентального союза, управление предстоящими нам огромными изменениями и защита нашего мира будут непростыми задачами, но они должны быть достигнуты. Великий Симон Боливар не особенно любил мою собственную страну. - Хауэлл снова улыбнулся, почти озорно. - Полагаю, он сказал, что "Соединенным Штатам, похоже, провидением предназначено изводить Америку страданиями во имя свободы", и я вынужден признать, что исторически в этом было много правды. Но это было не все, что он хотел сказать. - Улыбка исчезла, глаза снова стали темными и сосредоточенными. - Он также сказал: "Не сравнивайте свои материальные силы с силами врага. Дух нельзя сравнивать с материей. Вы - человеческие существа; они - звери. Вы свободны; они - рабы. Сражайтесь, и вы победите. Ибо Бог дарует победу упорству." Он говорил о человеческих противниках, и противник, с которым мы сталкиваемся, гораздо могущественнее, его силы намного многочисленнее, чем все, с чем он сталкивался. И все же его слова остаются правдой. Мы люди, мы свободны, мы будем упорствовать до победного конца, и мы не будем рабами или жертвами сил из-за пределов звезд, которые могли бы отнять это у нас, сделать нас меньше, чем мы есть, или просто уничтожить нас за то, что мы осмелились быть теми, кто мы есть.

Эти жесткие карие глаза смотрели из трезубцев и телевизоров во всю ширь его родного мира, и они, казалось, были выкованы из железа, когда человек за ними встретил момент, ради которого он был рожден.

- Это будет нелегко, - сказал Джадсон Фитцсиммонс Хауэлл из-за этих глаз, - но Боливар говорил правду, друзья мои - мои сограждане Земли. И, перефразируя другого великого революционного лидера в истории, "Вот на этом мы и стоим. Мы не можем поступить иначе".

ВОЗРОЖДЕНИЕ. СИСТЕМА СОЛ. 15-Й ГОД ТЕРРАНСКОЙ ИМПЕРИИ

I

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

Вид открывался потрясающий.

На самом деле это был не обзорный экран, но он настроил "умную стену" так, чтобы она выглядела как таковая, а трехмерник сделал иллюзию потрясающе реалистичной. С его наблюдательного пункта Луна казалась невероятно яркой, как белый никель, а Земля - великолепным окаймленным облаками сапфиром размером с четвертак. Звездный пейзаж уходил в бесконечность - в буквальном смысле - и пространство вокруг "Бастиона" было заполнено оживленным, беспокойным, кажущимся случайным скоплением позолоченных солнечным светом космических кораблей. Глядя на это со стороны, единственным термином, который действительно приходил на ум, был "беспорядок", но он знал, что среди этой неразберихи скрывается тщательно спланированная схема. Компьютеры управления космическим движением и их люди-контролеры управляли этим с отточенной, почти небрежной точностью, которая появилась в результате десяти-двенадцати лет постоянной - и постоянно беспокойной - практики.

Большинство космических кораблей, видимых через этот "обзорный иллюминатор", были задействованы для продолжения расширения и без того огромного корпуса "Бастиона". На космической платформе размещалось не только федеральное правительство Планетного союза, но и Терра-хаус, официальная резиденция президента, сенат, палата представителей и постоянно растущий город для людей, которые выполняли всю эту работу. Здесь также располагалась Цитадель, союзный эквивалент давно исчезнувшего Пентагона, который когда-то служил армии Соединенных Штатов. Поскольку "Бастион" был построен с конкретной целью - вывести столицу федерального правительства за пределы любой земной нации, имело смысл разместить как можно больше федеральных органов в одном и том же месте.

Цитадель контролировала неуклонно растущую армию, которая затмевала все, о чем когда-либо могли мечтать Соединенные Штаты Америки, и все же она располагала лишь малой частью персонала, необходимого Пентагону. Отчасти это было результатом намеренно спартанской политики комплектования, направленной на то, чтобы избежать раздутости, от которой страдала американская военная бюрократия. Честно говоря, вся военная бюрократия, - предположил он. - Но это раздувание было чем-то таким, чего Континентальный союз Америк был не в состоянии себе позволить, а Планетный союз Земли мог позволить себе еще меньше.

По крайней мере, не менее важная часть причины заключалась просто в том, что киберподдержка, доступная Планетному союзу, была ошеломляюще эффективным мультипликатором эффективности. По-прежнему существовали четкие ограничения на то, сколько может переносить и отслеживать всего один человеческий мозг, но компьютеры, помогающие этому человеческому мозгу, были чем-то совершенно иным, заменяя группы помощников руководителей проектов, клерков, бухгалтеров и Бог знает кого еще.

И ни черта не повредило, что не было лоббистов оборонных подрядчиков, которые стучались бы в двери офисов или приглашали старших офицеров на ланчи с мартини. Это произошло потому, что вообще не было оборонных подрядчиков, что стало настоящим шоком для человечества в целом. С другой стороны, казалось, что большая часть человечества довольно легко адаптируется к радикально новой "экономике", которая поглотила их. Не все, конечно. При любом изменении парадигмы есть как проигравшие, так и победители, и это был чертовски серьезный сдвиг.

Однако ничто из этого не касалось его непосредственно. Во всяком случае, не в данный момент. У него все еще было много дел, и его головные боли по-прежнему были сосредоточены на том, что не изменилось в новой парадигме: на человеческой природе.

Он откинулся на спинку своего греховно удобного кресла, читая последнюю корреспонденцию с дисплея, спроецированного прямо на его роговицу. Как не было ничего необычного, когда к его персоне добавляли какую-нибудь новую технологию, онпочувствовал некоторые угрызения совести, когда они объяснили, что собираются хирургическим путем имплантировать ему собственный монитор компьютера, чтобы заменить контакты, которыми он пользовался. Осия провел его через это (так же, как он уже провел его через довольно много вещей) и объяснил, что процедура на самом деле была не более навязчивой, чем операция по удалению катаракты. И, кстати, пока они занимались этим, они должны были обеспечить ему зрение примерно 40/20, что эквивалентно действительно хорошему встроенному составному микроскопу, возможностям видеть при слабом освещении плюс инфракрасному зрению, и все это контролировалось его персональным компьютером. Он мог настроить новые возможности таким образом, чтобы они развертывались автоматически или переопределяли автономное программное обеспечение, когда бы он ни захотел.

Доктору Макмердо, в очередной раз пришел он к выводу, следовало бы стать продавцом подержанных автомобилей. Но он был прав - в очередной раз - и к настоящему времени Дэйв Дворак воспринимал поразительные возможности своего видения как нечто само собой разумеющееся ... пока что-то не заставило его вспомнить, на что это было похоже в течение его первых сорока с лишним лет.

Эта мысль витала где-то под поверхностью его сосредоточенности на далеко не забавном содержании отчета. Иногда было трудно напоминать себе, насколько лучше стал мир в наши дни. Или как многого они на самом деле достигли.

Он приостановил просмотр текущего файла и наклонился вперед, чтобы вставить свой стаканчик в прорезь дозатора. Его ноздри одобрительно раздулись, когда аромат эликсира жизни донесся до него струйкой пара. Слава богу, Бразилия выжила! А Фернандо Гарсао, который ушел с поста президента Бразилии, чтобы стать сенатором Гарсао в тот день, когда первые страны за пределами Северной и Южной Америки присоединились к Континентальному союзу и преобразовали его в Планетный союз, многое сделал для воспитания вкуса Дэйва Дворака в том, что касалось кофе. Он познакомил Дворака с представлениями бразильца о том, каким должен быть кофе, и Дворак стал приверженцем купажа Бурбон Сантос 2 с фазенды двоюродного брата Гарсао Матео, который в целости и сохранности пережил шонгейри.

Чашка наполнилась сливками, которые он предпочитал, и он снова откинулся назад, держа чашку - на самом деле это была огромная кружка - обеими руками, вдыхая насыщенный, сильный аромат. Затем он медленно отхлебнул и удовлетворенно вздохнул.

Ладно, - сказал он себе, когда искушение насладиться моментом охватило его. - Вы еще не заслужили полноценного перерыва на кофе, мистер госсекретарь. Вам нужно просмотреть большую часть большого объема отчетов, анализов и предложений до вторника, и вы уходите сегодня пораньше, так что готовьтесь. Вы можете взять свою чашку с собой.

Он фыркнул и снял текущий отчет с паузы, и его краткий всплеск юмора исчез, когда мрачный анализ и еще более мрачные прогнозы промелькнули на его роговице. Несмотря на все усилия понять и оценить другие мировоззрения, он все еще не мог взять в толк, как...

Раздался музыкальный перезвон, и он удивленно поднял голову.

- Да, Каламити? - Как и большинство людей, он был склонен очеловечивать свой личный искусственный интеллект. Возможно, нам повезло, что ИИ не распознали и не заботились о значении имен, которые некоторые люди - особенно те, кого звали Дворак - присваивали им.

- У вас посетитель, - сказал ему искусственный интеллект голосом его дочери Мэйгрид, и он моргнул, когда лицо Мэйгрид в возрасте двенадцати лет появилось на его внезапно очистившейся роговице. Он запрограммировал аватар Каламити так, чтобы он случайным образом менялся между всеми тремя детьми, и улыбнулся, когда "Мэйгрид" наморщила носик в своей запатентованной манере.

- Кто? В календаре никого нет до девятисот моего завтрашнего дня с Патриком и Кейси.

И, черт возьми, лучше бы никто не пытался это изменить, - мысленно добавил он. - Он усердно трудился, чтобы выкроить время и пойти домой этим вечером, и...

- Это дядя Роб, - сказал искусственный интеллект, и Дворак рассмеялся, когда аватар закатил глаза. Его дочь Моргэйна решила сделать выбор в пользу карьеры психолога, но она также разбиралась в кибернетике гораздо лучше, чем когда-либо мог бы ее дорогой старина папа. Именно она разработала для него выражения лиц аватаров и другие манеры поведения, и нынешнее выражение лица "Мейгрид" напомнило ему о том, насколько хорошо Моргэйна знала свою близняшку.

- Как ему удалось проникнуть в мой офис, и никто не предупредил меня о его приезде?

- Не знаю. Должен ли я это выяснить? - предложил Каламити.

- Нет. - Дворак покачал головой. - Я уверен, что он расскажет мне - вероятно, с большим удовольствием. Скажи ему, чтобы заходил.

- Да, папи, - сказал Каламити - на этот раз голосом Моргэйны, сопровождаемом подмигиванием, - и Дворак фыркнул, когда она исчезла с его роговиц. Дэмианос Карахалиос мог бы продолжать называть свои существующие киберсистемы "экспертными программами", а не "искусственным интеллектом", и Дворак ему поверил. Тем не менее, они действительно давали гораздо лучшее представление об интеллекте, чем любое другое программное обеспечение, с которым он работал.

- Роб, - сказал он, откидываясь еще дальше на спинку стула и небрежно указывая на такой же стул по другую сторону своего стола. - Как приятно тебя видеть. Я пропустил электронное письмо, в котором говорилось, что ты приедешь?

- Должно быть, - ответил его шурин, направляясь через просторное помещение к указанному креслу. На полпути он остановился, чтобы рассмотреть семейный портрет, занимавший большую часть обшитой панелями переборки. В век электронных средств массовой информации это выделялось как ручной портрет маслом Дворака, Шарон и их детей, и художник идеально передал их характеры в выражении их лиц.

- Это что-то новенькое, - сказал он, оглядываясь через плечо на Дворака. - Нене?

- Да, - кивнул Дворак. - Стивен привез это в качестве подарка-сюрприза на день рождения Шарон. Я держал его припрятанным здесь, чтобы старый Орлиный Глаз не заметил его. - Он покачал головой. - Но все же это мило, не так ли? Я просто рад, что их не было в Оклахома-Сити, когда упал кинетический снаряд.

- Согласен.

Уилсон прошел к своему креслу и неэлегантно плюхнулся в него. Дворак секунду-другую смотрел на него, затем печально покачал головой.

- Что? - бросил вызов Уилсон.

- О, я просто вспоминаю те драгоценные дни прошлого и ваши многочисленные содержательные, колкие, можно даже сказать, едкие комментарии о разнице между людьми, которые зарабатывали на жизнь, и офицерами.

- И кто именно виноват в том, что я уже не респектабельный сержант? - потребовал Уилсон. - Кто это был, кто продолжал настаивать на том, чтобы я "принял предложение"? Кто скрутил мою руку в крендель? Кто завербовал мою младшую сестру - даже моих племянниц и племянничков - превратить мою жизнь в сущий ад, пока я этого не сделал? Кто...

- Господи, ты мелодраматичен! - Дворак покачал головой, его глаза были печальны. - Бедный, жалкий маленький ребенок. Твоя большая злая свекровь была груба с тобой, багга кейк?

- Я приветствую вас, - сказал Уилсон. - Вот.

Он поднял одну руку, вытянув второй палец, и Дворак усмехнулся.

- Вообще-то, вы неплохо выглядите, полковник Уилсон.

- Я мужественный и доблестный космодесантник, а это значит, что я больше не содрогаюсь от ужаса, когда кто-то называет меня так, - ответил Уилсон. - И я скучаю по своей синей форме, черт возьми! Я имею в виду, этот костюм обезьяны неплох, но...

Он закатил глаза, и Дворак снова усмехнулся. Форма вооруженных сил Континентального союза была принята планетными вооруженными силами, хотя космодесантники переняли алые "кровавые полосы" с брюк любимого Уилсоном военно-морского флота США. И правда заключалась в том, что черный китель и темно-зеленые брюки хорошо смотрелись на нем, особенно с тремя стилизованными золотыми планетами на каждом плече. Оба они получали антигероновое лечение, которое стало доступно по мере того, как медицинские технологии Гегемонии постепенно адаптировались к людям. В результате они физически были по крайней мере на пять лет моложе, чем до нападения шонгейри, а утраченная подвижность, которая вынудила Уилсона уволиться из корпуса морской пехоты, была восстановлена так же полностью, как и плечо Дворака.

И, несмотря на его затяжное, для проформы, нытье в честь флага, Дворак знал, что его шурин гордился новой службой, которую он помогал создавать, и тот факт, что он был "всего лишь" полковником, значил не так много, как могло бы быть раньше, поскольку вооруженные силы планеты оставались абсурдно малочисленными, с точки зрения живой силы, по сравнению с любыми вооруженными силами до вторжения. Космодесантники оставались самой маленькой из служб, объединенных в командную структуру планетных вооруженных сил, хотя планировалось, что они начнут расти, как только первый из строящихся космических кораблей, созданный человеком, завершит свои испытания. На данный момент космодесантникам не у кого было отбирать вещи, потому что человечество оставалось ограниченным одной звездной системой.

Это должно было измениться где-то в следующем десятилетии или около того. КФПС "Джеймс Робинсон", ведущий звездолет флота Планетного союза - он склонен был сомневаться, что значение аббревиатуры этой службы дошло до тех, кто не является носителем английского языка, пока не стало слишком поздно, - должен был поступить на вооружение в течение семи или восьми лет, и Дворак с нетерпением ждал официальной церемонии ввода его в эксплуатацию.. Он также с нетерпением ждал реакции Уилсона, когда тот узнал бы, что полковник Уилсон вот-вот станет бригадным генералом Уилсоном.

- Насчет того электронного письма, которое я не получил о твоем приезде? - сказал он вслух. - А может случиться так, что я не получу его, потому что ты его так и не отправил?

- О, полагаю, что это возможно, - признал Уилсон. Он взмахнул рукой в легкомысленном жесте. - Эти высокопарные процедуры и протоколы недоступны пониманию простого космодесантника.

- Да, конечно! - Дворак покачал головой и скрестил руки на груди. - Может быть, именно поэтому ты не разговаривал со своей сестрой... сколько? Уже три месяца?

- Неужели это было так давно? - приподнял бровь Уилсон. - Забавно, как летит время, когда оно проходит в умиротворяющей тишине.

- Ты очень пожалеешь об этом, когда я расскажу ей об этом, - сказал Дворак. - И ни на секунду не думай, что я этого не сделаю!

- Снова бросаешь меня под автобус, чтобы спасти себя? - покачал головой Уилсон. - Грустно. Так грустно видеть, что кто-то так боится простой женщины.

- Ходячий мертвец, - сказал Дворак, пытаясь представить Шарон Дворак в роли "простой женщины". Его воображение было не на высоте, но он обнаружил, что может представить ее танцующей на голове своего любимого брата в течение пяти или десяти минут.

- Только если ты сам расскажешь ей, а я знаю, что у тебя нежное сердце. Ты бы не хотел, чтобы я был на твоей совести.

- О, мое "нежное сердце" может вынести довольно многое, когда дело касается некоторых людей.

- Я не боюсь. Я космодесантник, и мы бесстрашны! Так прямо сказано в руководстве. Вот так.

Дворак рассмеялся и покачал головой.

- Серьезно, рад тебя видеть, Роб. Должен ли я предположить, что тот факт, что ты сидишь в моем кабинете, означает, что вы вернулись с тех маневров?

- Да.

- Как у них все прошло?

- Давайте просто скажем, что они прошли намного лучше, чем первые, - пылко сказал Уилсон, и Дворак понимающе хмыкнул.

- Итак, если вы вернулись с Марса, можем ли мы ожидать, что вы почтите нас своим присутствием на ужине в "хижине" сегодня вечером?

- Только если ты готовишь. - Уилсон вздрогнул. - Знаешь, я пил кипяченую воду Шарон.

- Ты уже дал мне достаточно боеприпасов, чтобы в тебя дважды выстрелили. Ты действительно хочешь дать мне столько, чтобы в тебя выстрелили трижды?

- Против моего слова только твое, и я солгу, - заверил его Уилсон.

- Да, ты бы так и сделал. - Дворак покачал головой, затем склонил ее набок. - Может, мне пойти и пригласить тебя на ужин?

- Думаю, что смогу найти для этого место в моем переполненном светском календаре. Кроме того, если только моя память не в худшем состоянии, чем обычно, завтра у Крейзи день рождения.

- Ну, вот и патроны для третьего выстрела, - сухо сказал Дворак, и настала очередь Уилсона рассмеяться.

- Если бы я не доставлял ей хлопот, она бы подумала, что я ее больше не люблю, - сказал он.

- Верно, - признал Дворак. Затем он позволил своему креслу выпрямиться. - Должен ли я предположить, что ты здесь не только на день рождения Шарон?

- Вроде того. - Уилсон пожал плечами. - Я должен возглавить оценку наших последних учений. Почти уверен, что мои люди и я сами это понимаем, но генерал Картрайт хочет, чтобы мы включили раздел о том, каким образом возможности, которые мы совершенствуем, могут найти краткосрочное применение прямо здесь, на Земле. Итак, поскольку я всегда люблю использовать примеры из реального мира, когда могу, то подумал, что просто заскочу и поковыряюсь в мозгах моего любимого шурина по поводу текущей ситуации.

- Любимый шурин, не так ли? Огромное спасибо!

- Даже если бы у меня был другой, я уверен, что ты понравился бы мне больше, - успокаивающе заверил его Уилсон. - Итак, что ты можешь мне сказать?

- Что ж, в целом мы в довольно хорошей форме, - сказал Дворак значительно более серьезным тоном. - Ты понимаешь, что это не идеально, а Афганистан и Пакистан выглядят уродливо.

- Отличный сюрприз, - кисло сказал Уилсон, и Дворак резко фыркнул.

Континентальный союз Америк официально стал Планетным союзом через пять лет после своего создания, с принятием Австралии, Новой Зеландии, Соединенного Королевства, Испании, Италии (на самом деле, обеих Италий; различные сепаратисты успешно разделили существовавшую до вторжения Итальянскую республику на Республику Падания на севере и Сицилийскую Республику на юге в рамках процесса реконструкции), Португалии и Румынии. С тех пор к нему присоединились многие другие страны, включая реорганизованные Индию и Южную Африку, хотя, похоже, оставалось несколько несогласных. Швейцария, например, все еще говорила об "ассоциированном статусе", хотя президент Хауэлл не собирался предоставлять им его. Насколько он понимал, существовало только два статуса: "В деле" и "Вне игры".

А еще была Юго-Западная Азия, тема того самого доклада, который он читал, когда приехал Уилсон.

- Ты знаешь, я действительно думал, что Ормахель мог бы это изменить, - продолжил Уилсон через мгновение, и Дворак пожал плечами.

- Возможно, так оно и было, хотя сам он не был образцом религиозной терпимости. Конечно, это было до переворота Гилзая.

- Как тебе не стыдно, Дэйв! Ты знаешь, что вам не следует называть эту упорядоченную передачу власти государственным переворотом! Ты серьезно сомневаешься в беспристрастности верховной джирги? Как это местечково с твоей стороны!

- Какой уважающий себя космодесантник вообще знает, что означает такое слово, как "местечковый"? - подозрительно спросил Дворак.

- Перестань менять тему. - Уилсон коротко улыбнулся, но его голубые глаза были полны решимости. - Итак, правдивы ли истории, которые я слышал о Гилзае - обоих Гилзаях, на самом деле?

- Только если они настроены пессимистично.

Дворак вздохнул и ущипнул себя за переносицу.

Индия смогла вырваться из пустоши сектантского и племенного насилия и стать полноправным членом неуклонно растущего Планетного союза. Исламская Республика Пакистан этого не сделала, и главным камнем преткновения стал отказ Пакистана признать основные положения конституции планеты о правах человека. Были и другие проблемы, но это было единственное, что действительно имело значение, и премьер-министр Гилзай не собирался уступать ни на дюйм.

Имам шейх Аббас Гилзай, пуштун из суровых гор между Афганистаном и Пакистаном, был основателем и главой "Альтрег аль-Джадид элли Аламам", партии "Новый путь вперед", хотя "новый путь" и "Аббас Гилзай" на самом деле не сочетались друг с другом в одной и той же фразе.

Он был шести футов ростом, что делало его невероятно высоким для пуштуна, с темными волосами, сильно крючковатым носом, властной осанкой, окладистой бородой и горящими глазами настоящего фанатика. Будучи сторонником пакистанского движения "Техрик-и-Талибан" (Движение талибан Пакистана) до вторжения шонгейри, Гилзай дослужился до высшего военного командования во время межплеменной и религиозной войны, охватившей Афганистан, Пакистан и северо-западную Индию после разрушительного ответа шонгейри на ядерные атаки в Амритсаре и Лудхиане. Его титул имама был присвоен сам себе, хотя его последователи приняли его - и использовали даже те, кто не был его последователями, если они понимали, что для них хорошо, - а его партия, НПВ, возникла на основе его видения ислама. Большая часть платформы НПВ заставляла прежних исламистов казаться умеренными, и никто, кто когда-либо читал один из манифестов Гилзая, не мог усомниться в том, что он имел в виду именно это.

К сожалению, согласно верховной джирге Пакистана - совету старейшин племен, который сформировался в качестве нового национального правительства после уничтожения большинства "прозападных" элементов страны, - имам шейх Аббас также был "демократически избранным" премьер-министром. На самом деле он был тоталитарным диктатором, который вернул исламу менталитет средневековья и превратил Пакистан в свою версию исламской республики.

Его двоюродный брат, Гайюр Гилзай, был командующим восстановленной пакистанской армией и правой рукой шейха. Он носил официальное звание фельдмаршала, но был более известен как Гайюр Хан. Кроме того, он был по меньшей мере таким же нетерпимым и, вероятно, даже более жестоким, чем Аббас, и за последние пару лет провел систематическую чистку вооруженных сил от любых потенциальных противников.

Предыдущий премьер-министр Тарик Ормахель был еще одним пуштуном. Горы Спин-Гар, которые образовывали естественную границу между Афганистаном и Пакистаном, предложили своим непреклонным жителям защиту от шонгейри, как и от любого другого захватчика. Как следствие, пуштуны превратились из представителей примерно пятнадцати процентов населения Пакистана до вторжения в страну в представителей более семидесяти процентов его нынешнего населения, что означало, что любой непуштунский премьер-министр ... вряд ли преуспел бы.

По мнению Дворака, Ормахель сам по себе не был мягкосердечным. Он тоже придерживался весьма репрессивной и фундаменталистской интерпретации Корана, но он был, по крайней мере, немного более открыт тому, что считалось плюрализмом. В его глазах немусульмане не были личностями, но он был готов допустить реальную дискуссию в рамках ислама - в определенной степени и в строго запрещенных рамках - о его окончательном характере. Более того, он действительно был избран настолько демократически, насколько кто-либо мог быть избран в Пакистане после резни, учиненной там как шонгейри, так и самими пакистанцами, и он признал, что, нравится ему это или нет, Планетный союз должен остаться, и Пакистан должен приспособиться к этой реальности.

Конечно, это был поцелуй смерти. Сторонники Гилзая обвинили его в "коррупции на Западе" и в мягком отношении к богохульству, и верховная джирга отстранила его якобы по собственной инициативе. На самом деле, как поняли в то время аналитики агентства планетной разведки Патрика О'Салливана, джирга действовала в соответствии с приказом Гилзая в рамках его усилий по преобразованию Пакистана. На данный момент Ормахель жил в изгнании в Марокко - сторонники жесткой линии в Иране... плохо себя чувствовали после вторжения, и он был столь же нежеланным гостем в Афганистане, как и в Пакистане - в то время как Гилзаи управляли Пакистаном из восстановленной столицы Найя-Исламабад.

Столицу Ормахель отстроил в основном с использованием технологий уровня Гегемонии, предоставленных Пакистану бесплатно Планетным союзом, который Гилзай критиковал в своих почти ежедневных выступлениях.

- Правда в том, что Пакистан сползает назад, и это набирает обороты, - сказал Дворак, убирая руку с переносицы, чтобы спокойно посмотреть на своего шурина. - Гилзай, очевидно, серьезен, когда говорит, что он полон решимости "сохранить чистоту исламской республики", оставаясь вне Планетного союза и этого нашего ужасного, развращающего кодекса прав человека. Это его законное право, и никто здесь, на "Бастионе", не оспаривает его. Но он также использует тактику полицейского государства, чтобы помешать любому, кто хочет покинуть его исламскую республику, сделать это, и эта тактика включает в себя "исчезновение" диссидентов и преследование - черт возьми, линчевание - "богохульников". А еще есть Сиф аль-Наби.

- Сиф аль-Наби? - повторил Уилсон.

- Это настолько близко, насколько я могу подойти к тому, чтобы произнести это слово. В грубом переводе это означает "Меч пророка".

- Звучит не очень хорошо.

- Ты так думаешь? - Дворак с отвращением покачал головой. - Это новая военизированная организация, не имеющая официальной связи ни с его правительством, ни с НПВ, но люди Пэта Салливана чертовски хорошо знают, что Гилзай их субсидирует и лично руководит ими. Они действительно хороши в убийстве людей, которые ему не нравятся.

- Вот дерьмо. - настала очередь Уилсона покачать головой. - Никогда не бывает так плохо, чтобы какой-нибудь мудак не мог сделать все еще хуже, не так ли?

- Не так уж много, - согласился Дворак.

- Хотя для меня это звучит как хорошее "что, если", которое можно использовать в потенциальном сценарии Картрайта по обучению. Если только это не было бы противопоказано по политическим причинам?

- Ну, я тебя только слушаю! - рассмеялся Дворак. - "Противопоказано" моему шурину, космодесантнику?

- Позвольте мне поприветствовать вас еще раз, - сказал Уилсон, поднимая руку во второй раз, и Дворак рассмеялся еще громче. Затем он покачал головой.

- Не знаю, было бы это противопоказано или нет. Дай мне подумать об этом. Если я смогу урвать несколько минут времени у Джадсона на завтрашнем заседании кабинета министров, я спрошу его и об этом. Вероятно, это не имело бы значения, так или иначе, до тех пор, пока не просочилась твоя служебная записка Картрайту. С другой стороны, - задумчиво продолжил он, - я вижу некоторые возможные плюсы в том, чтобы убедиться, что утечка действительно произошла.

- Боже, как это по-макиавеллистски с твоей стороны, - пробормотал Уилсон. Затем ухмыльнулся, увидев выражение лица своего шурина. - Да, ты слышал это здесь! Два последовательных предложения - ну, прерванных моим приветствием, - в которых я использовал многосложные слова!

- И ты не упал замертво от растяжения мозга или чего-то в этом роде! - изумился Дворак.

- Нет, космодесантники - крепкие орешки. Но ты говорил?..

- Я говорил, что есть предел давлению, которое мы можем оказать на Гилзая, по многим причинам. Единственное, против чего и президент, и сенат, можно сказать, категорически выступают, - это государственное строительство путем военного вмешательства. Вероятно, в палате представителей есть большинство, которое было бы совершенно счастливо сделать это таким образом, если бы это просто позволило завершить процесс. Однако довольно многие страны, в которых работают наши сенаторы, сами испытали это на себе, и они на самом деле не горят желанием делать это с кем-либо еще. И даже если бы это было так, Джадсон достаточно умен, чтобы понимать, что это не сработает. Вы не можете построить другую нацию с помощью принуждения.

- Странно. - Уилсон склонил голову набок. - Кажется, я припоминаю довольно много случаев, когда Петр, Лонгбоу и их друзья применяли немалое принуждение.

- Для отдельных людей и групп, а не для целых обществ, Роб, - очень серьезно сказал Дворак. - Ты мог бы сказать, что вампиры могут убедить почти любого человека ... руководствоваться просвещенными личными интересами, чтобы выжить. Вы не можете сделать это со всем социальным шаблоном. И в данном конкретном случае парень наверху, безусловно, выглядит истинно верующим. Он действительно мог бы воспользоваться возможностью стать мучеником, и его осуждение вампиров как нечистых, проклятых слуг сатаны действительно находит отклик у его сторонников. Как я уже сказал, думаю, что его убеждения искренни, но очевидно, что он также признает тактическую ценность демонизации - прошу прощения за выражение - нашего самого мощного оружия "спецназа" в глазах всех пакистанцев.

- С другой стороны, это парень, который рассматривает военную силу и террор как стандартные инструменты, и который, вероятно, так же параноидально, как он говорит, относится к нам, "западникам", - даже если у нас очень много сенаторов-мусульман, помогающих формулировать политику Планетного союза. Если уж на то пошло, большинство наших мусульманских сенаторов хотели бы, чтобы с ним произошел трагический несчастный случай. Они ненавидят его с его версией ислама больше, чем почти кого-либо другого, кого я знаю, отчасти потому, что им претит его репрессивность на личном уровне, а отчасти потому, что они знают, как подобный ему режим играет на предрассудках западных фанатиков, которые вешают на каждого мусульманина на планете ярлык "исламского экстремиста". Так что я предполагаю, что он, вероятно, действительно проводит лишний час здесь или там, беспокоясь о нападении вооруженных сил Планетного союза на Найя-Исламабад. Маловероятно, что мы действительно сделали бы это, ты понимаешь, но он, черт возьми, наверняка сделал бы это на нашем месте, а это значит, что ему не помешало бы обдумать такую возможность. Итак, если генерал Картрайт спланирует чисто гипотетические учения по захвату и нейтрализации неназванного города в предгорьях неназванного горного хребта где-нибудь в неназванной стране на юго-западе Азии, и слух об этом дойдет до Найя-Исламабада...

- Никогда не позволяй сказать, что я упустил возможность быть полезным своему любимому шурину, - добродетельно сказал Уилсон.

- Просто убедись, что оно не просочится, пока президент не подпишет его!

- Этого не произойдет.

- Хорошо, - кивнул Дворак, затем проверил время и поднялся со стула.

- Что ж, ты удачно выбрал время, - сказал он. - Моргэйна и Мейгрид обе приезжают домой на день рождения своей мамы. Они тоже приезжают достаточно рано, чтобы переночевать, а я сажусь на шестичасовой рейс обратно в Гринсборо, чтобы успеть домой и приготовить ужин. - Он поморщился. - Я провожу слишком много ночей прямо здесь, на "Бастионе", и Шарон в последнее время доставляет мне из-за этого неприятности. Она любит напоминать, что для жителя Звездной страны при шестидесятикратной гравитации полет занимает всего около получаса.

- И она считает, что тебе следует закрыть магазин на полчаса раньше - ну, я не знаю, всего на час или два позже всех остальных? - просто чтобы ты мог вернуться домой, поспать в своей постели и немного расслабиться. - Уилсон покачал головой. - Черт. Я знал, что она была неразумна, но это...!

- Хорошо-хорошо! - Дворак взмахнул обеими руками в воздухе. - Я знаю. И действительно стараюсь. Я вроде как подозреваю, что она заставила девочек прийти домой пораньше только для того, чтобы они могли посмотреть на меня своими большими карими глазами и заставить меня вернуться домой. А Мэйлэчей дома в отпуске до конца недели. Уверен, что все трое тоже будут рады тебя видеть. Это убедит их в том, что космические эльфы все-таки не украли тебя.

- Дэйв, близняшкам сейчас по двадцать два, а Мэйлэчей через восемь месяцев станет офицером! Ну, ладно, третьим лейтенантом - скорее личинкой, чем настоящим офицером, но принцип тот же. Почему-то я почти уверен, что никто из них больше не верит в космических эльфов!

- Нет, но они так давно тебя не видели, что тоже не уверены, что дальше верят в дядю Роба, - парировал Дворак.

- Ой. - Уилсон покачал головой. - Замечание принято, - признал он, и Дворак фыркнул.

- Да ладно тебе. До терминала шаттлов десять минут ходьбы, и мы должны собрать мою охрану. - Он поморщился. - Им почему-то не нравится, что я разгуливаю в одиночестве.

II

АВРОРА,

МИННЕСОТА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Нет, вы близоруки, - сказал Саймон Дуглас, глава отдела стратегического планирования, на собрании управления планирования и развития (УПР) Авроры. - Разве вы не видели смету? - спросил он.

- Да видела я цифры! - сказала Сьюзан Клиффорд, руководитель отдела инноваций в области зонирования и сохранения исторических памятников. - Но почему мы должны строить еще одну так близко? Мы уже стерли с лица земли большую часть первоначального центра города! Если вы построите и это, мы с таким же успехом можем просто притвориться, что старой Авроры никогда не существовало!

Мэр Льюис Фреймарк вздохнул и украдкой взглянул на свои часы. Клиффорд была одним из тех людей, которые всегда говорили восклицаниями, независимо от темы. Однако на этот раз он понимал ее разочарование и видел, что у нее действительно были причины для расстройства. - Это "здание", о котором они говорили, было третьей жилой башней в центре города - да, теперь там действительно был центр города - Аврора. До сих пор они строили только "маленькие" дома, причем самый высокий из них был "всего" около полутора тысяч футов высотой. Они могли бы построить дома и повыше... но у людей все еще было врожденное недоверие к технологиям, и многие люди не хотели жить так высоко. Был ли это страх перед пожаром, поломкой лифта или "О Боже, что, если он упадет!", он не смог добиться согласия от полиции ни на что более высокое.

Однако даже на высоте полутора тысяч футов они были великолепны - в каждом было около сотни пригодных для жилья этажей и где-то около двух миллионов квадратных футов жилой площади. Почти восемьсот семей проживали в каждой из двух предыдущих башен, в которых также было несколько этажей "местных" магазинов, бутиков и ресторанов. Трудно было поверить, что всего пятнадцать лет назад он убил бы - буквально убил, - чтобы иметь хоть малую толику этого пространства, чтобы приютить свою семью. И теперь они беспокоились о том, чтобы сохранить местный облик города. Как изменились времена!

Фреймарку особенно понравились рестораны, и он одобрил бы третью башню исключительно из-за того, что она привлекла бы больше посетителей в Аврору. На раннем этапе реконструкции инженеры космических станций "Инвиктус" и "Провокатио" установили в атмосфере очистители и принтеры, и Аврора, запертая в очередной жестокой зиме, стала одним из первых городов, получивших их. Это было в лучшем случае сомнительное различие, поскольку переработчики могли производить питательную - если не аппетитную - пищу из всевозможных биологических отходов. Хотя это было основным фактором снижения смертности от голода во всем мире и помогло Авроре пережить зиму, употребление в пищу того, что вы только что смыли несколько часов назад, привело к такому уровню голода, которого, как он надеялся, больше никогда не будет. Когда-либо.

Новое, улучшенное оборудование, появившееся после той первой, ужасной зимы, было значительно более производительным, и инженеры действительно учли человеческий вкусовой рецептор, который первоначальные переработчики ... упускали. Несколько человек, попробовавших их продукцию, клялись ему, что она действительно была вкусной, но он был готов принять это на веру, не подвергая испытанию.

Начальник отдела транспорта и мобильности прочистил горло. - Мы присмотрели для нее несколько мест, но просто имеет смысл поместить ее туда. До тех пор, пока мы не сможем наладить большую сеть общественного транспорта, многим людям все равно придется ходить пешком, чтобы добраться до работы, магазина или получить нейронное образование.

- Но там есть историческая отметка, где Джон Дэвидсон застрелил своего лося в 1897 году! - заскулила Клиффорд. - Это важная часть нашей истории! Вот что заставило его принять решение поселиться здесь!

- Давайте посмотрим правде в глаза, - сказал Фреймарк, начиная нервничать. - Мы поговорили с остальными мэрами, и становится все более вероятным, что Аврора станет новой столицей штата. Мы восстановили достаточно, чтобы это было необходимо штату, и Аврора продвинулась дальше всех в восстановлении. У нас лучшая площадка для посадки шаттлов - ради этого были сровнены с землей старая школа на юго-востоке города и около двух квадратных миль леса, несмотря на протесты Клиффорд - и лучшая транспортная сеть. Мы расположены не в центре, это правда, но у нас также нет той беспорядочной массы металлолома, которая есть в городах-близнецах. Мы можем перенести столицу обратно... когда-нибудь ... но пока мы - лучший кандидат. Нам нужно будет рассмотреть, где мы хотим разместить объекты для новой столицы штата, на нашей следующей встрече.

- Больше строительства! - взвыла Клиффорд.

- Да, больше строительства, - подтвердил Фреймарк. - И нам это тоже нужно как можно скорее. Нам также нужно будет снова расширить космодром и продолжить работу над транспортной сетью.

Дженис Уэстфилд, глава офиса Да!, с улыбкой оторвалась от своих записей. - Значит, мы собираемся назвать это космопортом?

Фреймарк кивнул. - Так и есть. Это не похоже на большой охват или что-то в этом роде. Половина "Старлендеров", которые приземляются на поле, по пути сюда выходят из атмосферы. Называть это космопортом - значит смотреть в будущее. Наше будущее - в звездах, и нам нужно установить с ними связь. Став первыми, у кого появился настоящий космодром, мы ставим перед собой задачу обслуживать космическую промышленность и поддерживать актуальность нашего города в будущем.

- Отлично! - Уэстфилд теперь прямо-таки сияла, и Фреймарк улыбнулся в ответ. Лично ему название ее офиса показалось немного ироничным. Он унаследовал офис Да! - импорт из Детройта - вместе со своей должностью мэра, когда была принята новая городская хартия. В то время он думал, что это глупое, жизнерадостное название, тем более что его официальной целью была "поддержка эффективной и рентабельной деятельности УПР, включая управление операционным бюджетом департамента, грантами и контрактами; его партнерскими отношениями с ключевыми поставщиками, фондами и университетскими партнерами, а также масштабные общественные коммуникации, встречи и семинары". Другими словами, это были городские прилавки с фасолью. К счастью, Уэстфилд была увлеченной и услужливой продавщицей фасоли. Ее предшественница такой не была.

- Что, если мы не хотим иметь отношения к движению вперед? - спросил Фред Новак, глава отдела общегородских инициатив.

- Тогда вы занимаетесь не тем бизнесом или не в том городе, - ответил Фреймарк, обводя взглядом стол, чтобы привлечь внимание всех присутствующих. - Мы стоим на перепутье - не только для Авроры, но и для человечества в целом - и нам нужно определить, куда мы собираемся двигаться как раса. Я хочу, чтобы мои дети забрали своих детей - и нашу расу - к звездам, и я собираюсь им помочь. Мы должны быть готовы к появлению инопланетян, когда они вернутся, потому что они будут готовы к нам. - Он поднял руку, когда увидел, что Клиффорд открыла рот, чтобы пожаловаться.

- Я не говорю, что нам нужно полностью порвать со всей нашей историей и традициями. Кто-то однажды сказал, что те, кто забывает ошибки истории, обречены повторять их, или что-то в этом роде, и я не хочу, чтобы это произошло здесь. - Он кивнул Клиффорд. - Ваш маркер - важная часть истории Авроры ... однако абсолютно ли необходимо, чтобы он оставался именно там, где находится сейчас?

- Что вы имеете в виду? - спросила Клиффорд. По тону ее голоса Фреймарк понял, что она что-то заподозрила и почувствовала ловушку - и, судя по предыдущим встречам, она, вероятно, была права, поступив так.

- Я спрашиваю, находится ли маркер именно там, где он застрелил лося, или это просто в непосредственной близости? Джон Дэвидсон отметил точное место, где это произошло?

- Ну что ж ... нет, - уклонилась она, видя, к чему клонится разговор, - но мы знаем, что это было близко к этому!

- Что ж, тогда это прекрасно, - сказал Фреймарк, блаженно улыбаясь. - Мы можем переместить маркер на два квартала восточнее, чтобы разместить новую башню, и можем изменить формулировку на "Только к западу от этого маркера"... Это будет работать идеально и по-прежнему позволит построить башню. Кто за? - Большинство присутствующих в зале подняли руки.

- Кто против? - спросил он. Поднялась рука Клиффорд, как и главы западного дизайнерского региона, которая хотела, чтобы башня находилась в ее регионе.

- Хорошо, - сказал Фреймарк, отвечая на продолжающиеся возражения Клиффорд. - Извините, я опаздываю на другую встречу, поэтому не могу продолжать дебаты. Предложение о размещении новой башни одобрено, и заседание объявляется закрытым. Мы снова встретимся здесь в понедельник, чтобы обсудить планы строительства нового космодрома "Аврора" и капитальных сооружений. Всем хорошего дня!

Прежде чем кто-либо успел перехватить его, он встал и направился к двери, игнорируя продолжающиеся мольбы Клиффорд быть услышанной.

Фреймарк вбежал в региональный медицинский центр "Аврора", спросил дорогу и помчался в указанную палату, всю дорогу поглядывая на часы. - Я не опоздал, не так ли? - спросил он, врываясь в палату.

Он немедленно остановился, став мишенью для трех весьма неодобрительных взглядов.

- Нет, - ответила его жена, Дженис Фреймарк, с тем особым презрением, которое жена испытывает к мужу, который допустил ошибку и оказался не там, где он должен был быть, когда он должен был быть там. - Ты еще не опоздал, хотя и очень близко подошел к этому.

- Я рада, что ты сделал это, - добавила ее дочь Камила Родригес, более склонная к прощению. Она согнулась пополам, когда у нее начались схватки, и ее муж, Мигель Родригес, взял ее за руку, слегка поморщившись от давления, которое она оказала.

Дверь открылась, и внутрь вкатился робот. - Мне жаль сообщать вам, но доктор немного опоздает, - сказал робот.

- Видишь? - сказал Фреймарк, улыбаясь. - Я не опоздал...

- Она сожалеет о неудобствах, вызванных дополнительными тридцатью секундами, - добавил робот.

Дженис нахмурилась, и Фреймарк нашел для своего взора приятный кусочек пола.

Почти ровно через тридцать секунд прибыла доктор с другим роботом на буксире. В то время как туловище первого было гуманоидной формы, поднимавшееся из цилиндрической колонны на шаровом основании, этот был большим и массивным - он едва пролезал в дверь - с гусеничными колесами и множеством придатков. Он подкатился к краю кровати и вытащил стремена, которые были неотъемлемой частью кровати, затем взял провода от мониторов Камилы и подключил их к портам на своей стороне.

- Привет, - сказала высокая светловолосая женщина, вошедшая вслед за ним в дверь. Она вымыла руки в раковине и натянула перчатки, двигаясь так, словно знала, что делает, и излучала уверенность. - Я доктор Фрейтаг. Сегодня я буду наблюдать за операцией.

- Наблюдать? - спросил Фреймарк. - Э-э-э ... разве мы не идем в операционную?

- Камила обсудила бы это с тобой, если бы ты пришел вовремя, - сказала Дженис все тем же тоном. - Робот проведет операцию; врач здесь на случай каких-либо непредвиденных проблем.

- Верно, - согласилась доктор. - Медицинские роботы были адаптированы для использования человеком, и они невероятно эффективны. Тем не менее, нам нравится быть здесь, на всякий случай. Может наступить время, когда мы будем не нужны... но это время еще не пришло. - Она улыбнулась. - Я здесь еще и потому, что они пока не очень хорошие собеседники, а большинству людей нравится человеческое общение. - Она подмигнула и раздала маски. - Пожалуйста, наденьте это.

- Хорошо, - сказала доктор, надевая свою собственную маску и вставая рядом с роботом. - Все хотят посмотреть, или вы хотели бы экран конфиденциальности?

- Ну... - начал Фреймарк.

- Я хочу посмотреть, - сказала Камила. Ее тон положил конец всем дискуссиям.

- Тогда давайте начнем, - сказала доктор.

Робот закатал халат Камилы, и Фреймарк подошел и встал вместе со своей женой у изголовья Камилы. Он довольно давно не видел эту часть своей дочери, и - несмотря на обстоятельства - ему было несколько неловко смотреть на это сейчас, особенно под таким углом.

Придаток робота прошел по беременному животу Камилы, который был больше, чем он помнил по Дженис, когда та бывала в положении, и из него брызнул тонкий туман. - Это наноспрей с антибиотиком, - сказала доктор. - Он создает антисептическую зону для работы. - Распылитель сделал второй заход. - А это местный анестетик, который более эффективен, чем все, что было в нашей фармакопее до прибытия шонгейри. Он также придает коже эластичность и поможет сохранить ее в течение следующих нескольких минут.

Фреймарк хотел задать несколько вопросов и открыл было рот, чтобы сделать это, но взгляд жены заставил его снова закрыть его. Весь процесс казался - по крайней мере, до этого момента - таким, как будто врач считал это тривиальной процедурой. Но это было не тривиально - люди умирали при родах! Не так ли?

Отросток с чем-то похожим на карандаш на конце завис над животом Камилы, и от него исходил луч света. Фреймарк ничего не мог с собой поделать. - Это что ... это что, лазер?

- Да, - сказала врач, не отрываясь от процедуры. - У нас уже давно есть медицинские лазеры. У нас просто не было такой точности, как у этого.

Робот отрезал большой лоскут, затем отложил его в сторону. Это было все, что Фреймарк должен был увидеть, и он отвернулся, опасаясь потерять свой обед во время всего процесса. Он взглянул на остальных в комнате. Его жена и дочь, казалось, были поглощены процессом и с широко раскрытыми от удивления глазами наблюдали, как робот продолжает операцию. Даже его зять, казалось, не был так встревожен, как Фреймарк, если бы робот подрезал Дженис.

- А вот и ваша новорожденная дочь, - сказал доктор, когда вопль нарушил почти наступившую тишину.

Фреймарк рискнул бросить взгляд, когда робот передал плачущего ребенка врачу, которая стояла в ожидании с одеялом. Доктор запеленала малышку, вытерла ей личико и передала Камиле. - Поздравляю, мама и папа! - объявила доктор.

Робот снова потянулся к животу его дочери, и Фреймарку опять пришлось отвести взгляд, когда его желудок свело спазмом. Он сосредоточился на стене, стараясь не расстаться с обедом. - А вот и ваш сын! - объявила доктор, когда второй вопль присоединился к первому.

- Подождите! - сказал Фреймарк. - Близнецы?

- Да, папочка, - сказала Камила. - Мы с самогоначала знали, что у нас будут близнецы - новые медицинские технологии замечательны - мы просто хотели, чтобы это было сюрпризом. Мы знаем, что в этом смысле ты немного старомоден. Сюрприз!

- О боже, - сказал Фреймарк. Он присоединился к своей жене на краю кровати, где Камила держала одного из младенцев, а Мигель - другого. Он с благоговением смотрел на двух младенцев - прошло много времени с тех пор, как он принимал участие в родах, - и ему казалось, что его сердце вот-вот разорвется от радости. Они стали бабушкой и дедушкой! Не один раз, а дважды! Увидев эти два крошечных, сморщенных, красивых личика, он поклялся сделать все возможное, чтобы обеспечить им долгую, здоровую и свободную от инопланетян жизнь... независимо от того, чего хотел кто-либо в совете по планированию. Они строили и готовили, потом они строили и готовили еще что-то. Они были бы готовы.

Его внимание привлекло какое-то движение, и он посмотрел вниз, на живот своей дочери. Робот закрыл участок кожи - все было на удивление бескровно - и обработал края разреза спреем. Его глаза расширились, когда порез сросся и кожа восстановилась, как будто ее никогда и не было отдельно.

- Как это ... как это возможно? - спросил Фреймарк. Даже он сам услышал благоговейный трепет в своем голосе.

- Наноботы, - ответил доктор. - Микроскопические машины, работающие на клеточном уровне.

- Я знаю, что такое наноботы, - сказал Фреймарк. - Я просто ... я просто никогда не видел этого раньше. Это... - его голос затих, он подыскивал слово. - Это чудесно, - наконец сказал он, хотя и обнаружил, что это слово не соответствует его чувствам. Он посмотрел на свои часы. Прошло всего десять минут.

- Я, вероятно, сегодня сделаю двадцать пять таких, - ответила доктор. - Это не чудо. Это просто наука.

III

ФОРТ САНДЕРС,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Что я должен там искать? - спросил Элиас Фавр, осматривая местность, проносящуюся за окном низко летящего вертолета. Высокий темноволосый представитель из пригорода того, что осталось от Женевы, уже проявил себя любознательным и чрезвычайно заинтересованным в учениях, проходящих в полях и лесах под скоростным вертолетом UH-60. Бывший член швейцарского ополчения, он также хорошо разбирался в военной технике и тактике.

- Вон там вы можете увидеть одну из наших новых танковых рот, готовящуюся к атаке на позиции противника в том песчаном районе дальше слева, - ответил полковник Рассел Клейтон, указывая в левое окно "Блэк Хоук". Хотя Клейтон предпочел бы находиться на земле, командуя войсками, президент - без шуток, президент Планетного союза - позвонил ему и попросил позаботиться о двух представителях, и вот он здесь, устраивает им шоу собак и пони.

- Вы имеете в виду те танки вон там? - Лука Гербер мог бы быть специально разработан для контраста с Фавром. В то время как Фавр выглядел как военный - высокий и аристократичный, Гербер, профессор Бернского университета, был его прямой противоположностью: невысокий и чрезвычайно коренастый, с волосами столь же светлыми, насколько темными они были у Фавра,. Он представлял регион, который был центром экономики, образования и здравоохранения центральной Швейцарии, и его поддержка имела решающее значение для продвижения страны в правильном направлении.

- Да, сэр, - ответил Клейтон. - Эти цели - то, что раньше было нашими первоклассными танками - вроде тех, которые батальон полковника Аластера Сандерса использовал для разгрома шонгейри в Афганистане во время вторжения "щенков".

- Вот чего я не понимаю, - сказал Гербер. - Если мы уничтожили броню "шонгейри" нашими старыми танками, почему мы хотим сейчас использовать более дешевые модели "шонгейри"?

Клейтон одарил его охотничьей улыбкой.

- Эти танки - собственно говоря, мы назвали их "Сандерс" в честь полковника - могут выглядеть так, как те, с которыми он столкнулся в Афганистане, но они определенно не те. Как оказалось, у шонгейри был доступ к гораздо лучшим технологиям, чем те, что они привезли сюда; они просто не использовали ничего из этого. А мы используем!

Брови Гербера нахмурились. - Но в этом нет никакого смысла. Если у них была лучшая технология, почему они ее не использовали?

- Похоже, что во всех их предыдущих завоеваниях им никогда не требовалось ничего более сложного и способного, чем то, что они принесли с собой, и они не ожидали, что мы продвинемся так далеко, как удалось нам. Последний раз они были здесь в 1415 году, и тогда длинный лук был королем сражений. Снаряжение, которое они привезли, было бы очень эффективным против войск, вооруженных длинными луками...

- Но мы продвинулись до танков, - закончил Фавр.

- Вот именно, - кивнул Клейтон. - Они были не готовы к тому, как далеко мы продвинулись. И согласно истории, которую мы у них узнали, они, вероятно, были не более развиты, чем мы, к концу Второй мировой войны, скажем, когда они вели свою последнюю войну против настоящего равного им противника. Таким образом, несмотря на то, что на их антигравитационных танках были установлены лазеры, они не были оптимизированы для использования против врагов, чьи технологии соответствовали их собственным - это было оружие самого низкого класса. Они бы полностью разгромили силы, выставленные во время Столетней войны, или наполеоновских войн, или даже Первой или Второй мировой войны пятьсот лет спустя. Но их энергетическое оружие, установленное на транспортере, не смогло пробить лобовую броню танка "Абрамс" с одного попадания.

- Однако что еще интереснее, - добавил он, переходя к теме, - так это тот факт, что как только они узнали, как далеко мы продвинулись, то, похоже, не смогли адаптироваться к нашим новым возможностям. Временной интервал был недостаточно широк, чтобы они могли внести какие-либо серьезные изменения в свое оборудование - их промышленные модули все еще работали, когда вампиры уничтожили их самих, так как физически было невозможно запустить новые проекты в производство, даже если бы они попытались - но они должны были быть в состоянии понять, как использовать то, что у них было, гораздо эффективнее, как только узнали, с чем на самом деле столкнулись. Только они этого не сделали. Как будто они настолько привыкли издеваться над технологически неполноценными расами, что, когда мы подошли и дали им пощечину, они не знали, что делать. Их единственным ответом было нанесение ударов с орбиты. Мы не ожидаем, что в следующий раз они будут такими неподготовленными; мы должны быть готовы.

- Неужели мы? - спросил представитель Фавр. - Готовы ли мы к ним?

- Давайте выясним. - Клейтон включил радио. - Управление - всем силам, продвигайтесь вперед и уничтожайте вражескую бронетехнику.

Вертолет перешел в режим зависания, и Клейтон указал в окно, как танки рванулись вперед на своих антигравитационных полях. Вертолет приблизился к танкам, и Клейтон мог видеть, как двигаются их прямоугольные стволы, выискивая цели. Парящие танки находились примерно в семи милях от целей, между ними был небольшой подъем. Когда танки преодолели холм, они открыли огонь.

- Пустяк! - сказал Гербер. В отличие от старых 120-миллиметровых гладкоствольных пушек на M1A2 Абрамс, при стрельбе новых танков не было огромного огненного шара. На самом деле, это было на редкость невпечатляюще для тех, кто привык к артиллерии до вторжения. Однако прямо перед танком было отчетливо видно облако чего-то, а затем четыре куска чего-то еще вылетели из облака по дуге и приземлились лишь на небольшой доле пути до цели.

- Просто смотрите! - сказал Клейтон, но прежде чем он успел закончить, взорвались два танка на полигоне.

- Что ... что, черт возьми, это было? - спросил Гербер. - Лазеры?

Клейтон покачал головой. - Мы могли бы использовать лазеры - они есть в технологической базе принтеров, - но вместо этого мы выбрали рельсотрон. Он меньше подвержен влиянию погоды и может работать с более широким спектром типов боеприпасов. Это также позволяет нам использовать танки для ряда различных миссий. Облако, которое вы видели, было не от ракетного топлива; это была просто пыль, поднятая атмосферной ударной волной. И черные детали, которые вы видите, - это не настоящие снаряды - это башмаки, которые ходят вокруг снарядов, как сабо; они выбрасываются после того, как снаряды выходят из ствола.

- На самом деле рельсотрон каждого Сандерса - это увеличенная версия личного оружия, которое вы увидите чуть позже, - объяснил Клейтон. - Он дает начальную скорость порядка трех тысяч четырехсот метров в секунду, что в два раза превышает среднюю начальную скорость основного орудия "Абрамса". При такой скорости его баллистические характеристики близко приближаются к баллистическим характеристикам энергетического оружия на дальностях, на которых оно, вероятно, будет использовано. С таким же успехом это мог бы быть лазер... за исключением того, что рельсотрон бьет с гораздо большей силой.

- Но снаряды не могут быть очень большими, если они упакованы в сабо, которое мы можем видеть отсюда, не так ли? - спросил Гербер. - Как что-то такое маленькое может нести достаточно взрывчатки, чтобы выполнить эту работу?

- В противотанковых снарядах не используется взрывчатка, - ответил Клейтон. - На самом деле это оружие с кинетической энергией, которое, подобно пуле, использует для поражения цели только свою кинетическую энергию. Как только снаряд пробивает броню, тепло и осколки, которые он генерирует при прохождении, уничтожают цель. Идея пенетратора не нова - в наших танках Абрамс использовалось нечто подобное, - но теперь, с рельсотроном, мы можем генерировать гораздо больше мощи.

- Я этого не понимаю, - сказал Гербер. - Почему снаряд просто не отскакивает? Разве не для этого предназначена танковая броня? Заставлять снаряды отскакивать от него?

- Ну, да, для этого и предназначена броня танка, - сказал Клейтон, напомнив себе, что Гербер был академиком, а не опытным военным офицером. - Но в этом типе снарядов столько энергии, что они пробивают броню, а не отскакивают от нее. - Клейтон повернулся к представителю, чтобы установить зрительный контакт. - По сути, энергия зависит от массы и скорости снаряда, верно?

Гербер кивнул.

- Чтобы максимально увеличить количество энергии, которую мы прикладываем к цели, мы максимально увеличиваем массу, используя материалы настолько плотные, насколько можем найти. Для "Абрамса" это был обедненный уран; то, что мы можем производить сейчас, намного плотнее даже этого, так что мы действительно можем увеличить массу. Затем мы минимизируем диаметр конечного снаряда, чтобы вся энергия была сосредоточена на как можно меньшей площади. В "Абрамсе" мы помещали снаряд в полнокалиберный сабо, по сути, в башмак для опускания в ствол, потому что основание сабо было достаточно широким, чтобы обеспечить максимальную скорость порохового заряда. Затем сабо отбрасывалось, когда снаряд покидал ствол, и сердечник продолжал движение к цели, испытывая гораздо меньшее сопротивление воздуха и неся гораздо большую кинетическую энергию, чем в случае снаряда полного калибра.

- Рельсотрон по-прежнему использует башмак для взаимодействия с магнитным полем и стабилизации пенетратора на пути дальше по стволу, но он не обязательно должен быть таким большим, как у сабо Абрамса. По сути, мы делаем действительно тяжелую стрелу, затем выпускаем ее с чрезвычайно высокой скоростью, и она попадает в такую маленькую область, что проходит насквозь, а не отскакивает. Проходя насквозь, она тянет за собой куски брони, к которой прикасается, а затем выбрасывает все это во внутренности танка почти с той же скоростью. Из-за попадания осколков и избыточного давления внутренняя часть танка становится непригодной для жизни.

- Ой, - сказал Фавр.

Клейтон кивнул. - Как бывший танкист, я согласен на сто процентов. Однако главное - сделать это с ними до того, как они смогут сделать это с вами.

- И эти новые танки позволят нам это сделать?

- Да, они это сделают.

- Почему бы просто не сбросить на них что-нибудь с орбиты, чтобы они не смогли нанести вам ответный удар? - спросил Гербер.

- Конечно, в некоторых случаях это вариант, особенно если враг находится на открытом месте, но что, если вы пытаетесь захватить город? Есть причина, по которой армия просто не просила военно-воздушные силы разрушать целые поселки в Ираке и Афганистане. Вы можете сравнять с землей полдюжины городских кварталов, чтобы уничтожить прячущийся там танк, но местным горожанам это ужасно не нравится. Вы не сможете завоевать сердца и умы вражеского населения, если будете убивать всех гражданских лиц, одновременно уничтожая их армию - от них ничего не останется.

- Думаю, в этом есть смысл, - сказал Гербер, пожимая плечами.

Клейтон кивнул в сторону окна. Даже с вертолета было очевидно, что все танки-мишени были уничтожены.

- Давайте спустимся вниз и посмотрим, как новая технология применяется к простому солдату.

- Это рота одного из других батальонов моей бригады, - с гордостью сказал полковник Клейтон, когда они приблизились к полигону недалеко от того места, где приземлился вертолет. Рота, о которой идет речь, как раз заканчивала погрузку в несколько антигравитационных грузовиков. - В состав бригады входят четыре батальона - бронетанковое подразделение, которое вы уже видели, батальон механизированной пехоты, батальон беспилотных летательных аппаратов и зенитный батальон - а также приданные инженерные роты и роты тяжелого вооружения. В общей сложности у нас около четырех тысяч пятисот сотрудников, включая наших собственных специалистов по логистике, инженеров, поваров, медиков и другой персонал.

- Это звучит как хорошо продуманный пакет, - сказал Фавр.

- Это так, особенно когда вы видите возможности задействованного персонала.

Клейтон повел их к концу линии огня, где главный сержант бригады стоял по стойке смирно вместе с капралом.

- Доброе утро, главный сержант.

- Доброе утро, сэр! - сержант повернулся к двум представителям. - Доброе утро, джентльмены! Я главный сержант Дженкинс, и мы с капралом Гонсалесом покажем вам возможности нового ударного ружья М-1. Капрал Гонсалес!

- Доброе утро, джентльмены, - сказал Гонсалес с улыбкой и легким андалузским акцентом. Клейтон кивнул - испанец был выбран потому, что он умел быть высокопрофессиональным, одновременно открытым и обаятельным. - Как сказал главный сержант, я покажу вам моего нового лучшего друга, мой М-1.

Он поднял свое ружье к левому плечу и открыл его для осмотра, чтобы два представителя могли его увидеть. Оружие имело высокотехнологичный, блестящий вид бутафории, которую можно увидеть в фильмах. Хотя Клейтон и не ожидал, что отделка ружья сохранится, как только оно попадет в руки его солдат - если вы хотите найти пять новых способов что-то сломать, отдайте это солдату, - но отделка превзошла его ожидания, и все ружья его батальона выглядели так же, как и в тот день, когда они поступили из "типографии". Из какого бы инопланетного композита они ни были сделаны, он был прочным!

- М-1 - это десятимиллиметровое рельсотронное ружье с воздушным охлаждением, конденсаторным питанием и магазинным заряжанием, - продолжил капрал. - Ствольная коробка М-1 изготовлена из алюминиевого сплава, ствол, затвор и затворная рама - из легкого инопланетного сплава, а цевье, пистолетная рукоятка и приклад - из инопланетного композита.

- М-1 немного тяжелее некоторых своих предшественников - одиннадцать целых две десятых фунта с заряженным магазином на сорок патронов; однако десятимиллиметровый патрон, которым он стреляет, намного больше, чем у его предшественников. Более ранний патрон калибра 5,56 имел примерно половину этого диаметра, а пуля весила менее четырех граммов. Даже старый патрон калибра 7,62 мм имеет всего три четверти диаметра патрона М-1 и весит менее десяти граммов. Пуля, выпущенная из М-1, весит почти двадцать граммов, но ее масса пропорционально меньше, чем была бы, если бы мы просто увеличили размер существующего патрона до десяти миллиметров. Фактически, подкалиберный пенетратор имеет всего шесть миллиметров в диаметре, что меньше, чем старый натовский калибр 7,62; большая масса возможна благодаря тому, что он изготовлен из чужеродных композитов, как и новые танковые снаряды. Несмотря на свой гораздо больший размер, весь подкалиберный пенетраторный патрон - патрон и пенетратор - весит всего около сорока пяти граммов, а разрывной патрон весит всего около сорока. Следует отметить, что это всего лишь примерно на девяносто и семьдесят процентов больше, соответственно, чем в стандартном натовском патроне, но удар получается чертовски сильным.

Главный сержант взглянул на капрала, который перехватил его взгляд.

- Упс, извините, джентльмены, - сказал Гонсалес с полуулыбкой, - я имею в виду, что это чертовски круто.

Гербер усмехнулся. - Я знаком с местным наречием. С чем я не знаком, так это с тем, что такое под... под... пенетратор. Ты так это назвал?

- Это подкалиберный пенетратор, сэр, - объяснил Гонсалес, возвращаясь к делу. - Точно так же, как и у танковых патронов, которые вы видели ранее, пуля, выпущенная из М-1, на самом деле на сорок процентов уже диаметра ствола, через который она выпущена. Пуля сбрасывает свои защитные лепестки после того, как выходит из ствола, и сверхплотный сердечник проходит оставшийся путь до цели. Это позволяет ему фокусировать кинетическую энергию на меньшей площади мишени.

- Прямо как в танковом снаряде, - сказал Фавр, кивнув. - Понял. Еще ... с такой тяжелой пулей начальная скорость должна быть довольно низкой, не так ли? Хотя я понимаю, что у нее была бы большая убойная сила, не сократит ли значительно меньшая начальная скорость эффективную дальность стрельбы ружья?

- Вы правы, - сказал Гонсалес, кивая. - Для приведения в действие новой пули требуется чертовски много энергии, и если бы мы попытались сделать это с традиционным пороховым зарядом, как в наших старых боеприпасах, это либо не сработало бы, либо вывихнуло бы плечо солдата при выстреле. Однако М-1 - это модифицированный рельсотрон - в нем вообще нет пороха. Он использует электрический заряд, чтобы протолкнуть пулю дальше по стволу.

Гонсалес показал мужчинам конец ружья, который представлял собой прямоугольник из композитных материалов со стволом в центре. - Вы заметите, что цевье ружья доходит до самого дула. Это потому, что в цевье находится электроника и магниты, которые приводят пулю в движение. Все это питается от конденсатора уровня Гегемонии, который входит в комплект каждого из пулевых патронов. В отличие от старых пуль, в патроне которых был "порох", в наших новых пулях есть "сила", - улыбнулся он.

Фавр выглядел задумчивым. - Однако вопрос в том, достаточно ли этого?

- Безусловно! - воскликнул Гонсалес. - Начальная скорость пуль наших старых винтовок составляла чуть более девятисот метров в секунду. У этих новых ружей начальная скорость выстрела составляет ровно двадцать одну сотню - это больше, чем было у наших старых танков. И когда вы прикладываете такую энергию к пуле в 300 гран, вы получаете начальную энергию более тридцати двух тысяч футо-фунтов - э-э, около сорока трех килоджоулей. Это более чем в два раза больше, чем у старой винтовки Барретт 50-го калибра, и М-1 намного легче носить с собой, чем Барретт! К тому же, оно уберет все, что вы захотите!

Клейтон усмехнулся. - Несмотря на энтузиазм капрала Гонсалеса, такая энергия вызвала некоторые огромные проблемы на этапе проектирования, потому что отдача несет ту же энергию, что и пуля, вылетающая из дула. Без компенсации отдача от пули, выпущенной со скоростью шесть Махов, могла бы сломать капралу плечо, если бы не выбила его полностью.

- Мне сказали, что проблема довела дизайнеров до безумия, и они несколько раз чуть не отказались от этого проекта, прежде чем придумали ряд функций по смягчению последствий. В дополнение к некоторым низкотехнологичным вариантам, таким как возвратные пружины, изготовленные из инопланетных композитов, они также включили некоторые передовые технологии Гегемонии, и, наконец, заставили это работать. Вся система штурмовых ружей действительно крутая.

Он указал на дуло ружья.

- Действительно тяжелые винтовки, такие как Барретт, иногда использовали дульные тормоза, которые улавливали часть расширяющихся газов, приводящих в движение пулю, и выбрасывали их назад. Это похоже на использование ракеты Вентури, чтобы тянуть винтовку вперед, в то же время отдача отбрасывала ее назад. Поскольку у нас больше нет этих газов, в этом ружье используется вариация того же принципа. Внутренний ствол М-1 обладает некоторым диапазоном перемещения, и когда пуля проходит через ствол, сила отдачи создает электрический потенциал во внешней гильзе. Когда внутренний ствол отклоняется назад, то же самое магнитное поле, которое приводит в движение пулю, "захватывает" гильзу ствола и гасит большую часть силы отдачи, а пружины поглощают оставшуюся ее часть. По сути, внутренний ствол функционирует подобно гидравлическому поршню, когда он движется назад, а затем возвращается в исходное положение по мере ослабления усилия. Движение устраняет почти всю силу отдачи - она все еще больше, чем у M16, но меньше, чем у чего-то вроде старого M1 Гаранд, - и система обеспечивает дополнительное преимущество в том, что внутренний ствол заряжает устройство конденсаторного типа, подобно тому, как система рекуперативного торможения накапливает энергию, поэтому система патрона не обязательно должны содержать такой большой запас энергии.

- Во всяком случае, так написано в руководстве. На корпусе имеется керамическая трубка, которую нужно снять, чтобы очистить разъем. Если вы этого не сделаете, то при стрельбе из ружья оно разлетится как сумасшедшее.

- Керамическая трубка? - спросил Фавр.

- Да, в ней есть что-то вроде сетки. Вы же не хотите с этим связываться. - Клейтон пожал плечами. - Мы могли бы говорить об этом весь день, - добавил он, - но демонстрация, вероятно, была бы намного более информативной. Капрал, почему бы вам не показать им, как это работает?

- Да, сэр! Не последуете ли вы за мной, джентльмены? - Гонсалес повел представителей на огневой рубеж.

- Черт возьми! - пробормотал Фавр, глядя на горный хребет. Чуть громче он добавил: - Не слишком ли далеко эти цели? Какое расстояние?

Гонсалес улыбнулся. - Ну, да, они, вероятно, находятся дальше, чем вы привыкли, но это потому, что нам пришлось немного отодвинуть их назад, чтобы сделать это более сложным. Раньше считалось, что для того, чтобы пройти квалификацию, нужно было поразить по крайней мере двадцать три из сорока всплывающих мишеней на дистанциях от пяти метров до трехсот метров. Оказывается, со встроенным баллистическим вычислителем, датчиками, лазерным дальномером и новой оптической системой, которая входит в стандартную комплектацию M-1, они подобны стрельбе из лазера на расстояние более полумили - куда бы вы ни целились, пуля попадет именно туда. Даже без прицела вы все равно сможете всадить не менее тридцати пуль в цель с расстояния в пятьсот метров.

- Это правда?

- Да, сэр, - сказал Гонсалес. - Проблема, с которой мы столкнулись, заключалась не в попадании в цель, а в том, чтобы удержать пули на дистанции. Даже немного увеличив высоту, вы могли бы легко отбросить пулю от основания. В первый день, когда у нас появились новые ружья, мы выпустили пять патронов в дома и машины людей, которые восстанавливают Фейетвилл за пределами Форт-Сандерса. К счастью, никто не пострадал, но нам пришлось установить новый стрелковый тир, который был длиннее и имел более высокие заграждения. И скупить всю землю за ним примерно на десять миль. - Он одарил их застенчивой улыбкой. - Это был своего рода беспорядок.

- Думаю, да, - согласился Фавр.

- Ладно, Гонсалес, прими удобную позу для стрельбы лежа, - сказал главный сержант Дженкинс.

- А как насчет защиты слуха? - спросил Гербер, несколько лихорадочно оглядываясь по сторонам. - Разве нам не нужны наушники?

- Эти ружья не такие уж громкие, - ответил Дженкинс. - Я могу достать вам несколько, если хотите, сэр, но, как правило, мы больше не используем их для операций на обычных дистанциях. Большинство военных относились к этому довольно фанатично, используя огнестрельное оружие старого образца, и мы все еще используем его, если кто-то собирается стрелять в течение длительного времени или у нас много оружия на линии огня. Но обычно они не нужны для чего-то подобного.

- Если вы думаете, что все будет хорошо...

- С вами все будет в порядке, - заверил Клейтон Гербера, вручая каждому представителю по биноклю. - Если вы хотите отойти на несколько шагов, пожалуйста, не стесняйтесь.

Гербер выглядел смущенным, но когда Фавр подошел к тому месту, где на линии огня лежал Гонсалес, Гербер сделал шаг ближе, хотя по-прежнему оставался в десяти футах позади солдата.

- Подсоедините магазин на сорок патронов и заряжайте, - приказал Дженкинс. Гонсалес вставил магазин в ружье и вручную передернул затвор, чтобы зарядить его.

- Готовы справа? - спросил Дженкинс. - Готовы слева? - спросил он.

- Готово, - сказал Гонсалес, когда оба представителя огляделись.

- Огневой рубеж готов, - отметил Дженкинс. - Переведите рычаг переключения режимов на полуавтоматический режим, просканируйте свой сектор и начинайте стрелять.

Через пару секунд Гонсалес выстрелил, и ружье издало треск! Звук был резким, но не таким громким, как у обычной военной винтовки. На самом деле, он был менее шумным, чем у большинства винтовок 22-го калибра.

- И это все? - спросил Фавр. - Не так уж плохо.

- Нет, сэр, это не так, - сказал Гонсалес с улыбкой. - Но лай бронто по-прежнему является предвестником гибели ... то есть для врага.

Одна бровь Фавра поползла вверх. - Тот самый бронто?

Клейтон вздохнул. - Да, это жаргонное название, которое некоторые солдаты дали ружью. Как вы, возможно, заметили, само ружье довольно бесшумно; шум, который оно издает при стрельбе, - это треск пули, преодолевающей звуковой барьер со скоростью шесть Махов при выходе из винтовки.

Фавр кивнул. - Но 'бронто'?

- Как оказалось, - сказал Клейтон, - среди палеонтологов ведутся споры о бронтозавре. Некоторые из них полагают, что бронто мог использовать свой хвост в качестве оружия, точно так же, как трицератопс использовал свои рога или стегозавр - шипы на хвосте. Если вы представите себе пятидесятитонного бронто, взмахивающего как хлыстом своим сорокафутовым хвостом, некоторые палеонтологи думают, что он смог бы преодолеть звуковой барьер, и он бы издал треск! похожий на то, что производит патрон, вылетающий из винтовки. Один из солдат...

- Джим Билл, сэр, - вмешался Гонсалес.

Клейтон продолжил, несмотря на то, что его прервали. - Один из солдат был энтузиастом динозавров, и он сказал, что ружье издавало звук, похожий на то, как бронто хлещет хвостом, и название вроде как прижилось.

Он пожал плечами. - Как мы уже обсуждали, масса пули влияет на отдачу ружья; на звук, который она издает, влияет ее поперечное сечение - чем оно шире, тем больше шума она производит, преодолевая звуковой барьер, потому что создает большую ударную волну. Сам патрон, которым стреляет ружье, меньше по размеру, как игла, поэтому звук выстрела наиболее громкий прямо у дула, пока он все еще в патроннике, но он намного тише в нижнем диапазоне после сброса лепестков.

- В этом есть смысл, - сказал Фавр.

Клейтон посмотрел на Гонсалеса. - Не могли бы вы закончить демонстрацию, капрал?

- Да, сэр! - он продолжил стрелять. После нескольких выстрелов в яблочко образовалась дыра, достаточно большая, чтобы ее можно было увидеть без бинокля. К тому времени, как он закончил магазин, он расстрелял все мишени.

- Прекратить огонь, - приказал Дженкинс. - Поставь на предохранитель и убери свое оружие.

- Вау, это впечатляет, - сказал Гербер. После пяти выстрелов он встал рядом с Фавром, чтобы было лучше видно. Он по-прежнему подпрыгивал при каждом выстреле из ружья, но с каждым последующим выстрелом все меньше и меньше.

- Нет, - сказал Клейтон, - это просто действительно круто. Это впечатляет. - Он повернулся к главному сержанту. - Покажите им три заряда полнокалиберной взрывчатки очередью из трех патронов.

- Гонсалес, запри один магазин на три полнокалиберных разрывных снаряда и заряди, - приказал Дженкинс.

- Да, главный сержант, с удовольствием, - ответил Гонсалес. Он вытащил из грузового кармана небольшой контейнер, зарядил из него три патрона в магазин и вернул его на место. Он зарядил ружье и вернулся на свою огневую позицию.

- Готовы справа? - спросил Дженкинс. - Готовы слева?

- Готов, - сказал Гонсалес.

- Огневой рубеж готов, - отметил Дженкинс. - Переведите рычаг переключения в положение "Очередь", просканируйте свой сектор и начинайте стрельбу.

Крэк! Крэк! Крэк! Три снаряда были выпущены менее чем за секунду, и земля вокруг цели взорвалась тремя большими огненными шарами. Бум! Бум! Бум!

Когда дым рассеялся, Клейтон не смог найти никаких признаков цели. Он улыбнулся.

- Это полнокалиберные разрывные патроны, - объяснил он. - По сути, они похожи на десятимиллиметровые гранаты. Они стреляют с меньшей начальной скоростью, чем пенетраторы, всего около пяти Махов, потому что им не нужна такая же пробойная мощность для эффективности. Однако они столь же точны, а бортовой баллистический компьютер M-1 автоматически настраивает прицел. Если уж на то пошло, его датчики могут обнаруживать и измерять изменения силы тяжести - например, разницу между нашей здесь, на Земле, и на Марсе или Луне - и учитывать эту информацию наряду с ветром, влажностью и атмосферным давлением ... если таковые имеются.

Полковник улыбнулся, увидев выражение лица Гербера.

- Сами гранаты изготовлены из взрывчатого вещества, достаточно прочного, чтобы не нуждаться в гильзе, в отличие от обычных гранат, - продолжил он. - В стандартной американской сорокамиллиметровой гранате взрывчатое вещество составляло менее двадцати процентов от общего веса снаряда, а максимальная эффективная дальность стрельбы составляла всего около трехсот пятидесяти метров - и на таком расстоянии она была не очень точной. Этот снаряд эффективен на дальности более чем в три раза большей, с очень высокой степенью точности, и он обеспечивает девяносто процентов взрывчатого вещества сорокамиллиметрового калибра по массе. Поскольку взрывчатое вещество примерно на сорок процентов более энергичное, чем все, что было у нас до вторжения, на самом деле он примерно на тридцать процентов мощнее сорокамиллиметрового при диаметре всего в четверть диаметра старой гранаты. Это означает, что нам больше не нужен подствольный гранатомет; все, что нам нужно сделать, это вставить новый магазин и играть рок-н-ролл.

Оба представителя уставились на него, открыв рты. Фавр начал задавать вопрос, но Клейтон поднял руку, заставляя его замолчать, когда к нему приблизились три молодые женщины-капрала. Одна из солдат, индианка, несла маленький столик, который она установила на стрельбище. Вторая, выглядевшая латиноамериканкой, принесла стул, который она поставила рядом со столом. Третья, высокая, гибкая европейка, носила защитные очки и встроенную клавиатуру и джойстик. Не говоря ни слова, она села на стул, надела защитные очки и начала стучать по клавиатуре. Когда она села, группа смогла разглядеть, что на ней также был рюкзак, из которого торчал тонкий кусочек металла.

- Я бы попросил вас снова обратить свое внимание на ассортимент, - попросил Клейтон. - В задней левой части полигона есть три танка. Вы их видите?

- Да, - сказал Гербер, и в его голосе послышалось замешательство.

- Я вижу их, - ответил Фавр более твердым тоном.

- Хорошо, - сказал Клейтон. - Теперь, если вы посмотрите выше, то увидите, что там летают четыре штуки. Если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что два из них немного больше двух других.

- Вы имеете в виду эти маленькие пятнышки? - спросил Гербер. - Что это такое?

- Это беспилотники, - ответил Дженкинс. Он кивнул блондинке, сидевшей за столом. - Капрал Адамеску будет контролировать их во время заключительной демонстрации этого дня.

Клейтон откашлялся. - Капрал Адамеску, когда будете готовы, можете начинать.

- Да, сэр, - ответила женщина, хотя ее голос звучал глухо, как будто она была сосредоточена где-то в другом месте.

- Вам лучше обратить свое внимание на танк слева, - заметил Клейтон, когда оба представителя продолжали пялиться на капрала.

Двое мужчин переключили свое внимание как раз вовремя, чтобы увидеть, как пара дронов пикирует к танку. Беспилотники выстрелили - хотя точно сказать, когда именно, было невозможно, поскольку не было никаких дульных вспышек или других признаков, - и взрывы заплясали на крыше танка, а рядом прогремело еще несколько попаданий. Через две секунды и многочисленные попадания танк взорвался. Два дрона умчались прочь и быстро пропали из виду.

Два других дрона спикировали на центральный танк группы. Эти беспилотники были крупнее и несли ракеты какого-то типа, которые можно было увидеть при их запуске. Ракеты, по-видимому, ускорялись на всем пути к цели и сдетонировали при ударе. Очевидно, они проникли внутрь танка, поскольку в результате взрывов у него оторвало башню. Вторая пара дронов, хотя и более крупных, также быстро исчезла.

- Это все? - спросил Гербер.

- Нет, - ответил Клейтон. - Не спускайте глаз с последнего...

Взорвался третий танк.

- Что ... что это было? - спросил Гербер.

- Мини-беспилотник, - ответил Дженкинс. Он протянул руку, и маленький беспилотник прилетел и завис над ней. Беспилотник представлял собой яйцевидную форму около трех футов длиной и двух футов в диаметре в средней точке. Он поймал его обеими руками и поднес поближе, чтобы показать двум представителям.

- Когда мы наблюдали за танками, - сказал Клейтон, - вы, возможно, помните, как я сказал, что главное - сделать это с врагом до того, как он сможет сделать это с вами. Это один из способов, которыми мы можем это сделать. Это один из наших беспилотных летательных аппаратов-невидимок, который может работать над полем боя противника или любой другой ценной целью в течение удивительно длительного периода времени. Такой диспетчер, как капрал Адамеску, может управлять их небольшим флотом, поскольку они довольно автономны и обычно не требуют от диспетчера ничего, кроме разрешения на огонь.

Клейтон улыбнулся.

- Хотя "щенки" не вооружали свои беспилотники - они использовали их только для разведки и в качестве ретрансляторов связи, - мы несколько изменили их конструкцию. У того, что держит главный сержант Дженкинс, есть лазер, который можно использовать для уничтожения особо ценных целей, обычно незаметно для кого-либо, поскольку его реактивный камуфляж делает его чрезвычайно трудноразличимым. Единственная проблема, с которой мы сталкиваемся, заключается в том, что из-за размера антигравитационного блока здесь не так много места для вооружения. Мы смогли значительно уменьшить это по сравнению с оригинальным дизайном щенков, убрав избыточные компоненты, но это по-прежнему является основным ограничением внутреннего объема дронов. Из-за этого каждый мини-беспилотник может произвести только три или четыре выстрела, поэтому он не так хорош против войск или большого скопления транспортных средств; для этих целей у нас есть беспилотники, которые вы видели ранее ... которые сейчас расположены позади вас.

Представители обернулись и обнаружили, что остальные четыре дрона - каждый примерно в три раза больше своих вооруженных лазерами меньших собратьев, - прилетели и приземлились на линии огня позади них, и они совсем не слышали их приближения!

Двое мужчин повернулись к Клейтону с открытыми ртами. - Я думал... - сказал Фавр. - Я думал, что антигравитация испускает какую-то ... вибрацию или что-то в этом роде, чтобы вы могли определить, когда поблизости работает антигравитационная установка.

Клейтон кивнул. - Раньше это было правдой; однако мы придумали, как приглушить вибрацию. Как и большую часть технологий Гегемонии, шонгейри могли бы это исправить, но они никогда не видели в этом никакой причины, поскольку они были гораздо менее чувствительны к этому, и им, очевидно, никогда не приходило в голову, что в сражениях с нами, примитивами может понадобиться скрытность.

Они уставились на него, и он улыбнулся, но затем подозвал капрала Адамеску и капрала Гонсалеса.

- Джентльмены, на этом наша демонстрация на сегодня завершается, - сказал он, когда они встали по стойке смирно рядом с главным сержантом Дженкинсом. - Как вы можете видеть, бригада будущего Планетного союза обладает способностью отправляться куда угодно и проводить самые разнообразные боевые операции. К сожалению, мы не смогли показать вам сегодня нашу броню проекта Хайнлайн или наших специалистов по противовоздушной обороне - жители Нью-Фейетвилла действительно немного беспокоятся, когда с неба начинают падать самолеты, - но я могу подтвердить, что наша новая зенитная технология сравнима со всем остальным, что вы видели сегодня.

- А теперь, - сказал Клейтон, подходя и становясь рядом со своими солдатами, - на какие ваши вопросы мы можем ответить?

IV

НАЙЯ-ИСЛАМАБАД,

СТОЛИЧНАЯ ТЕРРИТОРИЯ,

ИСЛАМСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПАКИСТАН

- Вот они идут, - сказал капитан Генри Фрай, когда третий штурмовой шаттл "Старфайр" отделился от строя и начал снижаться по спирали.

- Принято, - сказал полковник Роб Уилсон с того места, где он стоял в задней части летной рубки. - У нас задействована система скрытности?

- Да, сэр, - ответил оператор вооружения, лейтенант Крис Солис, стоявший рядом с ним. - Мы были невидимы для всего, что у них было, с тех пор, как сформировали строй. Наш ведомый тоже скрыт. Насколько кому-либо там, внизу, известно, прибывает только один шаттл с делегацией.

Уилсон в последний раз выглянул из кабины пилота, но третий шаттл уже скрылся из виду. Он медленно выдохнул. - Иди с богом, Абу Бакр, - подумал он. - Твой Аллах, мой Бог - я надеюсь, что кто-то присматривает за тобой прямо сейчас.

Он покачал головой - теперь это было не в его власти, по крайней мере, на какое-то время. Хотелось бы надеяться, что все пройдет хорошо, команда донесет свое послание, и они мирно уйдут. Однако у него было нехорошее предчувствие. Гилзай отвергал все попытки Планетного союза привлечь Пакистан в свои ряды с тех пор, как он пришел к власти, а затем внезапно - ни с того ни с сего - сказал, что разрешит делегации приземлиться в Найя-Исламабаде.

Неужели он передумал? Со стороны казалось, что не было никакой причины или оправдания для изменения решения, что оставило очень неприятное ощущение в животе Уилсона. Он рекомендовал отправить полную команду вампиров - включая вампирский экипаж штурмового шаттла - но его предложение было отклонено. Гилзай ненавидел вампиров и отказывался вести с ними какие-либо переговоры. Начальство Уилсона разрешило ему заранее расположить свои силы над головой, но шаттл с ведущим переговорщиком шел на посадку, практически не защищая его. Не то чтобы три вампира не могли причинить вред тому, кто хотел причинить зло Абу Бакру... но как бы великолепно они ни действовали в нападении, в этой ситуации нападение не требовалось.

И в любом случае они не смогли бы помешать Абу Бакру получить пулю.

Хотя Планетному союзу пришлось отправить миссию, чтобы поговорить с Гилзаем и выяснить, чего он хочет, что-то казалось очень неправильным, и Уилсон готов был поспорить на свою отставку, что его силы понадобятся до того, как все это закончится. Он кивнул, глядя на экраны офицера по вооружению. Лейтенант Солис имел кристально четкое представление о комплексе, со всеми расположенными в нем огневыми точками. Он не нацелил на них ни одно из своих орудий - пока, - но ему потребуется всего несколько секунд, чтобы нацелиться и выпустить ракеты. Летчик был готов; Уилсону и его солдатам тоже пора было готовиться.

- Я буду на заднем сиденье надевать скафандр, - сказал он пилотам. - Дайте мне знать, когда все начнет катиться в тартарары.

Капитан Фрай оглянулся через плечо. - Вы думаете, они это сделают, сэр?

Уилсон кивнул. - Рассчитывайте на это.

- Помните, - сказал Абу Бакр, когда опустился кормовой трап "Старфайра", - цель этой миссии не в том, чтобы убить Гилзая или кого-либо из его последователей, и особенно не в том, чтобы убить его двоюродного брата, каким бы мудаком он ни был по отношению ко мне или любому из вас. Мы здесь для того, чтобы предупредить Гилзая, а не для того, чтобы делать из кого-то мученика. Поняли? - Он посмотрел на свою команду "переговорщиков", в которой он был "ведущим переговорщиком". Она состояла из трех "сестер", которые, казалось, были неразлучны - Джилл, Сесилии и Сьюзен. Хотя все они были чрезвычайно искусны в привлечении внимания любого мелкого военачальника, который переступал свои границы, миссии сестер чаще всего заканчивались смертью всех военачальников. Их заместитель (или третий, или четвертый - кто бы ни был еще жив к тому моменту) обычно был очень сговорчивым (только что увидев, как его боссы ужасно умирали у него на глазах), но Хауэлл и Дворак исключительно ясно дали понять, что Абу Бакр не должен оставлять за собой след из тел в своих дискуссиях. с Гилзаем.

- Да, мы знаем, - сказала Джилл, высокая брюнетка, которая возглавляла группу.

- Очевидно, - добавила Сьюзен. Хотя рыжеволосая была третьей в группе, она, вероятно, была самой умной из всех и излучала интеллект. - Этот засранец ничего так не хотел бы, как заполучить несколько мучеников, которых он мог бы показывать.

Абу Бакр многозначительно посмотрел на Сесилию, которая ничего не сказала. Блондинка пристально смотрела на него в ответ, пока он не поднял бровь. Она кивнула, один раз, едва заметно дернув головой.

- Что это значит? - спросил Абу Бакр, уже уставший иметь с ней дело.

- Я знаю, - сказала она.

- Что ты знаешь? - спросил Абу Бакр. - Я хочу услышать, как ты это скажешь.

- Ты не заставлял их говорить это, - заметила она.

- Да, я этого не делал, но они также не насрали на меня, и они не ставят себе целью убивать людей только ради того, чтобы убить их.

- Я не убиваю людей без причины, - сказала Сесилия, задрав нос. - Все, кого я убила, заслужили это по той или иной причине.

- Я видел отчеты, - ответил Абу Бакр. Он чувствовал, что его температура продолжает повышаться. - Думаю, что многие из присутствующих могли бы не согласиться с некоторыми из твоих доводов. Я хочу услышать, как ты это скажешь.

Сесилия посмотрела вниз по трапу на столпившихся там силовиков. Абу Бакр заметил, как сузились ее глаза; она былапохожа на волка, выбирающего, какую овцу он собирается отобрать из стада.

- Черт возьми, Сесилия, - сказала Джилл. - У нас не вся ночь впереди. Мы должны войти и выйти до восхода солнца, и люди увидят нас здесь. Просто скажи ему то, что он хочет услышать.

Сесилия театрально вздохнула и повернулась к Абу Бакру. - Я слышала тебя. Мы не должны убивать никого из этих засранцев, независимо от того, насколько сильно они этого заслуживают. Хорошо?

Абу Бакр кивнул один раз. - Не забывай об этом. - Он отвернулся от вампира и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, прежде чем отправиться на встречу с Гилзаем. Он не хотел приводить сестер, и уж точно не хотел приводить Сесилию. Он предпочел бы взять с собой Жасмин вместо всей группы - он знал, что может доверять ей, - но ее присутствие требовалось на "Бастионе" в рамках какой-то встречи, и вместо этого ему предоставили "сестер".

Он понимал это. Но сказать, что ему это нравилось, он не мог.

Не понравился ему и вид на территорию комплекса. Расположенный в самом сердце Найя-Исламабада, "дворец премьер-министра" больше всего напоминал обновленный средневековый замок, дополненный окружавшей его десятифутовой стеной. Однако вместо башенок по углам у него были большие автоматические пулеметные установки с отличными полями обстрела не только за пределами территории дворца, но и внутри нее. Абу Бакр мог видеть одну из установок, и если она не была направлена прямо на шаттл, то находилась очень близко к этому. Рядом с каждым из пулеметов также располагалась зенитная установка; если бы им пришлось быстро уходить, это могло бы стать опасным.

Шаттл был окружен членами "Сиф аль-Наби" - "Меча пророка" - военизированной организации, возглавляемой Гилзаем. На брифинге перед миссией, который он видел, отмечалось, что организация "хороша в убийстве людей, которые Гилзаю не нравились", что никак не успокоило его нервы. Все мужчины - женщин видно не было - были вооружены, хотя у мужчины, который ждал у подножия трапа, пистолет все еще был в кобуре. Остальные мужчины были вооружены винтовками наготове, которые, как и пулемет, не были направлены прямо на него... но были отведены не очень далеко.

Он оглянулся назад. Вампиры выстроились позади него и выглядели готовыми к бою. Если они и нервничали, то никак этого не показывали. Он не мог сравниться со скучающим выражением лица Сесилии - да и не хотел этого, как ведущий переговорщик, - поэтому изобразил самую теплую улыбку, когда вел их вниз по трапу.

- Ас-саламу алейкум, - сказал человек с пистолетом. Как и на фотографиях Гилзая, которые Абу Бакр видел, этот человек был высоким и темноволосым. - Мир вам. Я полковник Зимри.

- Ваалайкуму с-салам, - ответил Абу Бакр. - И да пребудет с вами мир. Я Абу Бакр.

Глаза Зимри расширились. - Ты говоришь на языке правоверных.

- Конечно, - просто сказал Абу Бакр.

- Если ты принадлежишь к верующим, зачем ты привел их? - он кивнул в сторону вампиров, но не посмотрел на них.

- Я бы пришел без них, - сказал Абу Бакр, имея в виду именно это, особенно в случае с Сесилией, - но, к сожалению, мои лидеры потребовали, чтобы я привел их.

- Они должны остаться здесь. Им не разрешается находиться в присутствии премьер-министра.

- Это не сработает... - начала Джилл, но Абу Бакр поднял руку и заставил ее замолчать.

- Они идут туда же, куда и я, - сказал он. - Либо им разрешат войти во дворец, либо я вернусь в шаттл и улетаю.

- Как пожелаете, - ответил мужчина, махнув рукой, как будто это не имело значения. Очевидно, пакистанцы, должно быть, ожидали такого ответа, потому что мужчина не выглядел взволнованным, и ему не пришлось звонить и спрашивать инструкций. - Если вы последуете за мной...

Полковник Зимри провел их во дворец, который изнутри был так же похож на замок, как и снаружи, хотя Абу Бакр вскоре понял, что чего-то не хватает - не было видно никаких украшений. Он улыбнулся, когда до него дошло - они вошли через служебный вход и шли по коридорам, которыми пользовались слуги. Он был уверен, что это прозвучало как пренебрежение, хотя это гораздо больше позабавило его, чем разозлило. Игры, в которые играли некоторые люди.

В конце концов их вывели на лестничную клетку, и желудок Абу Бакра сжался, когда полковник Зимри начал спускаться.

- Центр управления, это Уайлдкэт, - передал он по рации, которую ему дали перед началом миссии.

- Давай, Уайлдкэт, это контроль.

- Мы спускаемся в подвал, и у меня плохое предчувствие по этому поводу.

- Понимаю, что вы... - последовал взрыв статических помех, а затем наступила тишина.

Он оглянулся через плечо на Джилл, которая покачала головой. Она услышала в ответ не больше, чем он. Центр управления ответил на начало их передачи, но их спуск, по-видимому, прервал связь. Что-то в стенах замка заблокировало их прием, а это означало, что команда не сможет вызвать помощь, если что-то пойдет не так. Он мог только надеяться, что они услышали достаточно, чтобы знать, где искать его тело, если - когда - дела пойдут плохо.

Полковник Зимри провел их вниз по трем лестничным пролетам, а затем по широкому коридору без опознавательных знаков, вдоль которого тянулись пустые двери. Если не считать отсутствия решеток на дверях, уровень напоминал тюремный блок с бетонными полами и стенами. Зимри открыл дверь в конце коридора и придержал ее для них.

- У вас интересная концепция того, как обращаться с гостем, - сказал Абу Бакр, входя в комнату.

Имам шейх Аббас Гилзай ждал его внутри вместе с десятью вооруженными членами "Сиф аль-Наби". Помещение было огромным - почти пятьдесят на восемьдесят футов - и, по-видимому, служило входом в комплекс подземных помещений, поскольку с другой стороны зала выходили несколько проходов. Абу Бакр не был уверен, какой цели служил лабиринт подземных помещений - возможно, подземный бункерный комплекс на тот случай, если ВВС в конечном счете разбомбят его? - но он легко мог сказать, для чего предназначалась эта конкретная комната. Прокладка на стенах для предотвращения рикошетов - в комплекте с оставшимися на полу ржавыми пятнами - и водосток в центре комнаты дали ему довольно хорошее представление о том, что он находится на передовой линии дороги к палачу.

Аббас Гилзай стоял сзади боевиков Сиф аль-Наби, выстроившихся, по-видимому, на линии огня, вместе со своим двоюродным братом Гайюром Гилзаем. Оба мужчины были отлиты по схожему образцу - высокие и худощавые, с темными волосами и пышными бородами. Однако если у Аббаса были горящие глаза фанатика, то у Гайюра были холодные, мертвые глаза акулы. Гайюр был убийцей, а Аббас был человеком, не побоявшимся выпустить убийцу на свободу. Ни один из них, казалось, не был рад видеть Абу Бакра.

- Я не ожидал полноценного государственного ужина, - добавил Абу Бакр, когда Зимри закрыл за собой дверь, - но немного простых закусок после моего путешествия было бы неплохо. И гостеприимства. - Взгляд за спину показал, что Зимри не последовал за ними внутрь; щелчок, когда снаружи задвинули засов на двери, усилил атмосферу дурного предчувствия.

- Я слышал рассказы о ваших демонах, - сказал Аббас, пожимая плечами, - и не хотел ставить себя в положение, когда они могли бы подобраться близко и убить меня.

- Это, конечно, не входит в наши намерения, - сказал Абу Бакр, - и я дал инструкции своей команде, чтобы вы ни в коем случае не пострадали. Наша цель здесь - выяснить, чего вы хотели, когда связывались с правительством Планетного союза, и передать некоторые сообщения от нашего правительства.

- У тебя есть сообщения для меня? - спросил Аббас с ухмылкой, которую можно было назвать только "злой". - И что это за послания?

- Точно так же, как вы следите за нами, планетное разведывательное управление, очевидно, делает то же самое для вас, и президент Хауэлл обеспокоен рядом вещей, которые, по его мнению, идут в неправильном направлении.

- И что это за штуки?

- Хотя в его намерения не входит указывать вам, как управлять вашей страной...

- Как будто я стал бы слушать его жалкие стенания, - вставил Аббас.

- ...однако он очень заинтересован в том, чтобы эти события не распространились на другие страны, которые либо уже состоят в Планетном союзе, либо решают, вступать им или нет. Безопасность мира в целом не повышается, когда вы посылаете террористов убивать и сеять инакомыслие.

- И это то, ради чего он послал тебя сюда, чтобы высказать мне?

- Это, конечно, часть дела. Хотя мы огорчены тем, что вы продолжаете отдалять Пакистан от двадцать первого века, не говоря уже о будущем, это дело Пакистана. Но мы не можем - и не будем - мириться с тем, что вы пытаетесь разжечь восстание в других частях мира. Например, нам известно о ваших покушениях на более умеренных имамов и политических лидеров Афганистана и Ирана, а также о ваших актах мести в Индии. Мы также знаем, что вы активно участвуете в беспорядках в Малайзии.

- Ваш президент считает, что я несу ответственность за беспорядки в таких местах, как Малайзия, которые находятся далеко от наших границ? Как именно, по его мнению, это возможно?

- На самом деле, мистер премьер-министр, он знает, что вы стоите за беспорядками в странах, которые я упомянул, и моя миссия состоит в том, чтобы попросить вас прекратить эту деятельность.

- А если я откажусь?

- Тогда мне поручено предупредить вас, что будут последствия, если вы будете продолжать в том же духе. Хотя нам не нравится то, что вы делаете со своим собственным народом, мы готовы позволить этому разрешиться само собой, в разумных пределах; однако мы не потерпим продолжения нападений на другие страны.

- О, правда? И какими могут быть эти последствия? Ответный визит твоих домашних демонов?

Абу Бакр услышал рычание у себя за спиной и обернулся, чтобы предостерегающе взглянуть на Сесилию. Он снова посмотрел на премьер-министра.

- На самом деле, нашим ответом может быть что угодно - от экономических санкций до военного ответа вооруженных сил планеты и повторного визита остальной части моей команды. Поверьте мне, вы этого не захотите. Эти три дамы могут оказаться более разрушительными, чем нападение вооруженных сил.

- Я уверен, что они очень страшны для огромных масс неверующих, - ответил Аббас, махнув рукой, как будто угроза была несущественной. - Однако у меня есть вера. Я верю во многие вещи. Во-первых, я верю, что это мой долг перед Аллахом - сохранять чистоту исламской республики. Таким образом, моя страна никогда не присоединится к вашему Планетному союзу, и я сделаю все возможное, чтобы другие исламские страны тоже не присоединились к нему. Если это означает удаление имамов или других людей, которые не имеют такого же уровня веры, пусть будет так. Я сделаю то, что должен.

- Я также верю, что ни одна из ваших угроз - ваших так называемых последствий - не окажет никакого влияния ни на меня, ни на мою страну. Мы выдержим ваши санкции, как игнорировали их в прошлом. Если вы хотите направить силы, не стесняйтесь! Мы будем сражаться с вами, и мы сделаем так, что каждый ваш шаг будет стоить вам так дорого, что вы утонете в океане собственной крови. А что касается этих ... у этих вещей, которые у тебя с собой, нет души. Это вероломные демоны, и я их не боюсь. Мы подготовились к ним, и мы уничтожим всех, кого вы пошлете!

- Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь! - спросила Сесилия, делая шаг вперед. - Я живу, чтобы убивать таких самонадеянных бездельников, как ты!

Абу Бакр повернулся и положил руку ей на грудь, останавливая ее от дальнейшего продвижения.

- Шаг. Назад, - сказал он. - Прямо сейчас. - Белки ее глаз покраснели, и он понял, насколько близка она была к тому, чтобы перейти грань. Только его собственный гнев позволил ему резко заговорить с ней.

- Убери от меня свою руку, - сказала она, переводя взгляд с Гилзая на Абу Бакра.

Дрожь пробежала по его спине, когда ее глаза встретились с его; ее взгляд совершенно ясно давал понять, почему люди боятся ночи. Через мгновение часть красного отхлынула от ее глаз, и он убрал руку, довольный тем, что больше не нужно ничего делать, чтобы удержать ее.

Когда напряжение от контроля над ней спало, он понял, что Аббас смеется, как и его двоюродный брат. Даже члены его охраны ухмылялись.

- Остановись! - приказал Абу Бакр. - Ты понятия не имеешь, что делаешь!

Хотя он хотел - в какой-то момент - показать пакистанцам, насколько опасны вампиры, он представлял это как контролируемую демонстрацию. Однако, если они продолжат дразнить Сесилию, то наверняка произойдет кровопролитие.

- Видишь? - спросил Аббас своего двоюродного брата. - Вот что они получают на декадентском Западе - мужчин, которые не могут контролировать своих женщин. Он не только не может контролировать ее, но и осмеливается указывать нам, как мы должны управлять нашей страной и как мы должны следовать указаниям, данным нам Аллахом.

Он повернулся к Абу Бакру.

- Я смеюсь над вами и вашим высокомерным крестоносцем, требующим, чтобы я держал своих миссионеров дома, а не позволял им распространять слово Аллаха за границей. И мысль о том, что вы могли бы прийти сюда и рассказать мне, как управлять моей собственной страной или народом? Смехотворна.

- Я позвал вас сюда, чтобы показать миру, как именно действует Планетный союз - как он навязывает себя странам, которые не хотят быть его членами, и как он угрожает им санкциями, войной и даже выпускает на них своих домашних демонов, если они откажутся подчиняться его желаниям.

Он указал на углы комнаты. - Я все это время транслировал эту встречу в прямом эфире! Завеса с вашего жесткого политического маневрирования была снята, и теперь мир может увидеть, что на самом деле представляет собой Планетный союз - полное искоренение ислама в мире! Мусульмане всего мира, объединяйтесь! Не терпите это! Не позволяйте им морочить вам голову! Отстаивайте свои права! Отстаивайте свою религию! Встаньте на защиту Аллаха! Убейте их! Убейте их всех!

Охранники направили свои винтовки на команду Абу Бакра.

- Я буду указывать путь! - крикнул Аббас Гилзай. - Они пришли сюда, чтобы убить меня, но я опережаю их в этом! У моих охранников в винтовках серебряные пули - посмотрите, что теперь происходит с их домашними вампирами! Огонь!

- Полковник Уилсон, - раздался голос капитана Фрая по внутренней связи, - можете вы прибыть в летную рубку? Вам захочется это увидеть.

Уилсон поднял глаза, защелкивая последнюю защелку на своей броне проекта Хайнлайн. - Э-э, я сейчас немного занят, - сказал он. - Я только что закончил надевать свои доспехи, и мне пришлось бы снова снять их, чтобы подняться туда. Мы уже что-нибудь слышали от команды?

- Нет, мы этого не делали, но речь идет об этом, - сказал Фрай. - Подождите секунду. - Через пару мгновений на экране рядом с интеркомом появилось изображение Абу Бакра. Вампиры стояли позади него, и он мог видеть, что глаза Сесилии были ярко-красными.

- О, черт, - пробормотал он. - Это нехорошо.

Хотя он сказал это тихо, микрофон, очевидно, уловил это и передал в кабину пилотов, потому что Фрай добавил: - Если вы думаете, что это плохо, подождите, пока вы это не увидите!

Изображение изменилось, и вид камеры переместился на человека, стоящего позади группы Абу Бакра. Аббас и Гайюр Гилзай стояли по другую сторону от них, за рядом вооруженных людей. Аббас, казалось, увещевал наблюдателей и полностью наслаждался моментом. Слюна потекла из уголков его рта, когда он указал на команду Планетного союза.

По грузовому отсеку шаттла пронеслось бормотание, пока остальные члены его команды смотрели видео.

- Откуда это, черт возьми, взялось? - спросил Уилсон.

- Это транслируется в прямом эфире, - сказал Фрай. - Офицер по вооружению только что подхватил это. Очевидно, есть несколько камер, транслирующих разные виды из комнаты.

- У нас есть звук?

- Одну секунду.

Со щелчком источник звука переключился, и из динамиков донесся голос Аббаса Гилзая. -...пришли сюда, чтобы убить меня, но я их опережаю! У моих охранников в винтовках серебряные пули - посмотрите, что теперь происходит с их домашними вампирами! Огонь!

- Блядь! - воскликнул Уилсон, когда мужчины открыли огонь по группе. - Доставьте нас туда - сейчас же!

Кто-то отшвырнул Абу Бакра в сторону, когда мужчины открыли огонь, и вампиры атаковали их. К тому времени, как он отскочил от стены и пола и посмотрел в сторону линии огня, большинство стрелков уже были повержены. У двоих были оторваны руки, у одного в животе торчала винтовка, а у остальных было множество кровоточащих ран от когтей и укусов. Вампиры, казалось, добирались до артерий, и брызги крови по комнате были ... умопомрачительно ужасными.

Ни один из вампиров, казалось, не пострадал ни в малейшей степени.

Это не должно было хорошо выглядеть на трехмернике, и именно так встреча и не должна была пройти. - Уберите... - он закашлялся, пытаясь отдышаться, затем набрал в грудь воздуха и крикнул громче: - Выключите камеры!

Сьюзен услышала и пробежалась по углам комнаты, уничтожая камеры, в то время как Джилл добивала мужчин с винтовками. Сесилия, с другой стороны, перепрыгнула через одного из них, чтобы схватить Гайюра.

- Привет, большой мальчик, - сказала она, глядя ему в глаза, когда ее клыки удлинились.

Гайюр закричал, когда она наклонилась к его шее, но крик прервался, когда она отстранилась, вырвав большую часть его горла. Она уронила тело, кровь густо стекала по ее подбородку, и повернулась к Аббасу, когда премьер-министр направил на нее пистолет.

- Не убивай его! - закричал Абу Бакр, когда Сесилия направилась к нему.

Аббас выстрелил, но пуля не произвела никакого эффекта. Он выстрелил снова, и снова - быстрее и быстрее - по мере того, как она приближалась, но каждая пуля проходила сквозь нее, а она даже не замечала этого. Его глаза расширялись с каждым выстрелом, пока его пистолет не разрядился.

Сесилия потянулась вперед, выхватила пистолет у него из рук и отбросила его в сторону. - Итак, что ты говорил обо мне? - спросила она.

- Нет! - закричал Абу Бакр. - Не убивай его!

- Не делай этого, Сесилия! - сказала Джилл, отбрасывая в сторону останки последнего стрелка. - Руководитель группы сказал не убивать его.

Сесилия взглянула на Джилл. - Кого это волнует? - спросила она. - Он просто еще один дышащий. - Ее рука метнулась к Аббасу и вернулась с его сердцем. Она посмотрела ему в глаза, держа его перед собой.

- Как ты думаешь, чье это сердце? - спросила она легким и нежным тоном. Она пожала плечами. - Должно быть, это твое, раз оно мне больше не нужно. - Она уронила его и отступила в сторону, когда Аббас упал на колени, а затем лицом вперед. Она плюнула ему в спину. - Мудак.

Абу Бакр обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Сьюзен уничтожила последнюю камеру. До тех пор все транслировалось.

- Черт возьми! - воскликнул Абу Бакр. - Я говорил тебе не убивать его, идиотка!

В мгновение ока Сесилия оказалась перед ним, схватила его одной рукой за горло и подняла на ноги.

- Ты неблагодарный ублюдок! - закричала она, ее глаза сверкали. Абу Бакр издал сдавленный звук, схватив ее за руки и пытаясь вырваться. - Я спасла тебе жизнь!

Рядом с ней появилась Джилл. - Отпусти его, Сесилия, - сказала она.

- Я устала от его дерьма! - прорычала Сесилия. - Я только что спасла ему жизнь - Гилзай собирался убить его - и я просто хочу от него немного благодарности!

- У нас нет на это времени, - сказала Джилл. - Нам нужно убираться отсюда.

- Мы сделаем это, как только он это скажет.

- Что? - спросил Абу Бакр, задыхаясь.

- Я хочу услышать, как ты извинишься. Скажи это.

Абу Бакр попытался что-то сказать, но из-за душившей его руки ничего не вышло.

- Он не может говорить, когда ты держишь его за горло, - сказала Сьюзен, подходя и становясь по другую сторону Сесилии.

- Да, он не может, не так ли? - спросила Сесилия с улыбкой.

- Сесилия! - спросила Джилл. - Брось его, сейчас же!

- Прекрасно! - воскликнула Сесилия и швырнула Абу Бакра на пол.

- Черт возьми, - проворчал он, с трудом поднимаясь на ноги. - Мы все еще могли бы спасти эту миссию, если бы ты не убила его, тупая сука!

Сесилия ударила его в грудь, достаточно сильно, чтобы сбить с ног. Он пролетел по воздуху и врезался в стену в пяти футах дальше. Соскользнув по ней, он понял, что что-то внутри него сломалось. Не только ребра - он слышал, как они треснули, - но осколки ребер, должно быть, пронзили что-то еще внутри него. Он поднял глаза от пола, не в силах отдышаться.

Прежде чем он успел что-либо сказать или даже попытаться, Сесилия оказалась у него перед носом.

- Тупая сучка? Как бы тебе понравилось, если бы тупая сучка надрала тебе задницу? Сейчас ты узнаешь, каково это - быть убитым глупой сукой. - Ее ногти удлинились, превратившись в когти, и она занесла руку назад, чтобы нанести удар.

- Нет, - сказала Джилл, хватая ее за руку. - Ты не можешь этого сделать.

- Не вмешивайся в это, Джилл, это не твое дело. - Она попыталась вырваться из объятий Джилл. - Отпусти мою руку!

- Это мое дело, и тебе нужно отступить.

- Она права, - сказала Сьюзен, когда Абу Бакр слабо кашлянул. - Тебе действительно нужно отступить. И нам нужно убираться отсюда. Похоже, ты довольно сильно повредила его.

- После того, как я убью его, мы сможем уйти. Все камеры отключены, никто ничего не узнает. - Она отвернулась от Джилл и сумела вырвать свою руку из хватки другого вампира.

Джилл и Сьюзен встали рядом, загораживая ее от Абу Бакра.

- Отойди! - приказала Сесилия. - Я не спрашиваю, я говорю тебе. Отойди!

- Или что ты сделаешь? - спросила Джилл. - Ты и нас убьешь?

- Если мне придется!

- Ты не можешь, - сказала Сьюзен. - Мы сестры. Давай убираться отсюда, и мы разберемся с этим, как только вернемся.

- После того, как я убью его.

- Нет, - одновременно ответили Сьюзен и Джилл.

Сесилия нанесла удар без предупреждения, ее коготь был нацелен в лицо Джилл.

Джилл отпрянула, не сумев вовремя отразить удар, и когти Сесилии пробежали по ее щеке, оставляя на ней борозды, которые закрылись почти так же быстро, как и открылись. Она нанесла ответный удар, но Сесилия отразила его.

- Эй! - закричала Сесилия, когда Сьюзен ударила ее сбоку по голове, и она отшатнулась от двух других вампиров. - Значит, вот как это будет, да?

- Если ты намерена убивать всех, кого встретишь, - сказала Джилл, - тогда да, так оно и будет

- Отлично! - Сесилия бросилась на двух других вампиров, нанося удары руками и ногами и царапаясь изо всех сил.

Джилл и Сьюзен, одинаково быстрые, блокировали все удары Сесилии. Чем больше ударов наносила Сесилия, тем больше она расстраивалась. Наконец, она отступила назад и уставилась на них, обнажив клыки, красный цвет в ее глазах стал ярко-алым.

- Я с тобой покончу, - прорычала Сесилия. - Я покончу с вами обеими!

Джилл покачала головой. - Это не обязательно должно быть так...

Дверь в конце комнаты с грохотом распахнулась.

- Вот они! - крикнул кто-то, когда полдюжины мужчин хлынули через него. - Убейте их!

Джилл и Сьюзен прыгнули вперед и убили всех шестерых. Только двоим удалось выстрелить, но когда два вампира обернулись, Сесилия исчезла в одном из других проходов. Джилл вернулась к Абу Бакру, глаза которого были закрыты, и проверила его пульс.

- Нам нужно вытащить его отсюда, - сказала она.

- Я знаю, - ответила Сьюзен. - Единственная проблема в том, чтобы нести его. Я не уверена, что это лучший выбор, особенно учитывая, что мы, вероятно, столкнемся с еще большим количеством этих идиотов на выходе.

- Ну, мы не можем оставить его здесь. Он выглядит так, словно вот-вот умрет.

- Я знаю, - повторила Сьюзен, - и этого мы тоже допустить не можем. Ты охраняй его, а я схожу за кавалерией.

- Полагаю, не нужно предупреждать тебя, чтобы ты был осторожна?

Сьюзен улыбнулась. - Не думаю, что это будет проблемой.

- Доставьте нас туда - сейчас же! - крикнул Уилсон из задней части шаттла.

- У нас есть разрешение на стрельбу? - спросил лейтенант Солис.

- Да, - ответил Уилсон. - Освободите нам зону посадки!

- Принято, - сказал Солис и включил систему. Его взгляд переместился, когда шаттлы устремились к комплексу. Он уже нацелился на четыре зенитные позиции по углам комплекса, быстро подтвердил наведение и нажал на спусковой крючок на своем джойстике. - Стреляю! - предупредил он пилотов.

Четыре ракеты сорвались с направляющих "Старфайра" и устремились вперед шаттла. Пока они были в пути, он переместил прицельную сетку основного орудия на первое из пулеметных гнезд. Очевидно, на территории комплекса была поднята тревога, поскольку люди сновали повсюду по всему двору. Команда получила приказ не убивать никого, если не было необходимости ... но им также было сказано интерпретировать это вольно. Если защитники "могли" представлять угрозу, они должны были быть устранены.

Пулеметы были установлены и направлены на шаттл во внутреннем дворе. Хотя они, вероятно, не представляли угрозы для него, пока его защита была застегнута на все пуговицы, они определенно будут представлять угрозу, когда команда выйдет обратно. Он нажал на спусковой крючок, когда одна из ракет уничтожила зенитную позицию рядом с пулеметом, и очередь из пяти 20-мм осколочно-фугасных снарядов превратила его - и его расчет - в мелкодисперсный красный туман. Как и новая пехотная винтовка, пушка, установленная внизу на носу штурмового шаттла, была рейлганом, но снаряд был в два раза больше и в четыре раза тяжелее. Когда Солис спустил курок, от цели ничего не осталось.

Он переключился на следующий пулемет, но был вынужден уменьшить масштаб - пилоты приближались с разгону, и у него было меньше времени, чем он думал. Еще одна короткая очередь из 20-миллиметровых снарядов, и от этой позиции тоже ничего не осталось. На зенитной позиции рядом с ним было движение, поэтому он выпустил несколько пуль по находившимся там людям. Движение прекратилось.

Солис разнес две другие позиции в клочья, когда силы ополчения начали обстреливать шаттл во внутреннем дворе, и он мог видеть трассирующие пули, рикошетирующие от бронированной обшивки "Старфайра".

- Ракетная установка, точно, в три часа! - крикнул капитан Фрай. Помолчав, он добавил: - Не отслеживаю.

Офицер по вооружению испустил дух, который он задерживал, пока искал место запуска ракеты. Конечно, им сказали, что обычные средства не могут быть нацелены на них ... но вы никогда не знали, что произойдет, как только ракеты начнут летать. Он нашел пусковую установку и выпустил по ней одну из своих оставшихся ракет; пусковая установка эффектно сдетонировала, с хорошим вторичным взрывом, когда взорвалась одна из ее собственных ракетных боеголовок.

- Пять секунд до приземления! - сказал Фрай по внутренней связи. - Пандус опускается!

Солис перевел курсор наведения обратно во внутренний двор. О любых дополнительных запусках должен был позаботиться другой шаттл, который оставался на наблюдении над ними на высоте двадцати тысяч футов. У него были более насущные проблемы, такие как две группы охранников, несущихся через двор к приземлившемуся шаттлу, и он нажал на спусковой крючок, проводя курсором по обеим группам.

Последствия были неописуемы.

- Во дворе чисто! - крикнул он.

Шаттл приземлился с едва заметным толчком, и Солис запустил два своих дрона, чтобы обеспечить воздушное прикрытие над головой. Он переключил камеру наведения на первый беспилотник как раз вовремя, чтобы увидеть, как рота солдат Уилсона спускается по трапу, периодически стреляя на ходу. Солис улыбнулся; мужчины и женщины выглядели как крутые киборги в своих доспехах проекта Хайнлайн, и он был счастлив, что не сам стал объектом их атаки.

Силовая броня исходила от лучшего личного защитного снаряжения, которое было в базах данных принтеров Гегемонии, но волшебники на платформах адаптировали его дальше. Намного дальше. Это был экзоскелет, к которому также прикреплялся комплект сочлененной пластинчатой брони, надеваемой поверх тактильного костюма, который воспринимал движения оператора и соответствующим образом перемещал пластины брони. После периода калибровки броня сдвигалась с места и функционировала как вторая суперзащитная оболочка, которая делала солдат практически неуязвимыми для большинства снарядов легкого и среднего калибра и химических взрывчатых веществ; чтобы справиться с ней, требовалось серьезное противотанковое оружие.

В дополнение к броне, которая защищала солдата, благодаря экзоскелету костюм также давал солдату во много раз больше силы и включал в себя целый арсенал оружия. Все солдаты, которых видел Солис, носили ручное оружие, но у большинства из них на плече были также установлены рейлганы. Оружие было синхронизировано с системой наведения на цель в шлемах солдат, что позволяло им сохранять руки свободными для других действий, одновременно уничтожая все вокруг. Подача боеприпасов шла к оружию из барабанов на спинах солдат.

Пожалуй, единственное, чего еще не было установлено на броне, - это прыжковые двигатели, которые все еще находились "в стадии разработки". В конечном счете они должны были дать солдатам возможность перепрыгивать через препятствия и даже низкие здания, но Солис слышал, что характеристики первых моделей были менее чем удовлетворительными. Скафандры были чрезвычайно неустойчивы в воздухе, что привело к "неудачным эволюциям при посадке". По сути, задействованные в этом солдаты "шлепались" несколькими довольно болезненными способами ... включая одного бедолагу, у которого не отключились прыжковые двигатели, и он, по сути, был ракетой, которая летела по земле, врезаясь во все подряд, пока не кончилось топливо. В то время как броня защитила его от худших столкновений, внезапные остановки были, мягко говоря, травмирующими. Как будто он попал в семнадцать автомобильных аварий, одну за другой. Солис видел трехмерное видео, которое кто-то слил, и это подтвердило, что он принял правильное решение, выбрав авиацию.

Однако против людей скафандры были суперэффективными, и когда солдаты рассредоточились, у Солиса возникли проблемы с поиском целей с помощью дронов, - вражеские войска уничтожались солдатами в скафандрах Хайнлайна сразу, как только они показывались. Поскольку основное тяжелое вооружение было уже уничтожено, солдаты планетных вооруженных сил быстро продвигались вперед. В то время как три взвода роты по десять солдат каждый рассредоточились, чтобы обеспечить безопасность со стен и удерживать входы в комплекс, четвертый помчался через внутренний двор к дворцу. Первый солдат вышиб дверь ногой, и они ворвались в здание.

Поскольку во дворе не осталось ни одной цели, Солис припарковал один из своих дронов в режиме наблюдения над шаттлом, а с другого наблюдал за главным входом во двор. Если прибудет подкрепление, он будет готов.

Что-то взорвалось в паре кварталов отсюда, на периферии поля зрения его дрона, и Солис вздохнул. Поскольку другой шаттл кружил над головой, он подозревал, что у него не будет возможности сделать ничего большего, кроме как дождаться возвращения полковника.

- Вперед! - скомандовал Уилсон по сети своих солдат.

Сержант Джеймс Рамирес вышиб дверь ногой, его мускулы были усилены костюмом Хайнлайна. Двое членов "Меча пророка" прятались за дверью и полетели по коридору вместе с ней. Прежде чем они остановились, выстрелила наплечная установка Рамиреса, и оба ополченца буквально рассыпались на части, поскольку в них попала очередь из трех выстрелов в упор из рейлгана, которая могла бы вывести из строя устаревший бронетранспортер.

Рядовой Сэкигути Кокан, напарник-"крыло" Рамиреса, обошел его, чтобы идти впереди, когда взвод ворвался в парадный зал дворца. Размах был ошеломляющим - массивное открытое пространство с огромной лестницей, ведущей на следующий уровень, и коридорами, которые расходились в разных направлениях.

Из одного из боковых коридоров донесся крик, затем на них набросилась группа ополченцев. Взвод почти как один развернулся, чтобы встретить атаку, когда ополченцы побежали к ним, вопя во всю глотку.

- Огонь! - отдал приказ Уилсон, и общий огонь десяти солдат уничтожил ополченцев. На самом деле, поток огня из рейлганов в значительной степени испарил их, - подумал он с гримасой.

- Это было странно, - сказал Рамирес. - Никто из них в нас не стрелял.

- Может быть, они видели видео с момента нашей посадки, - сказал капрал Пател. - Возможно, они пытались подобраться достаточно близко, чтобы проникнуть сквозь скафандры, прежде чем выстрелить.

Уилсон покачал головой. Теперь, когда Рамирес упомянул об этом, нападение было странным. Он осмотрел массивный вестибюль в поисках дополнительных сил противника, прокручивая в голове нападение. Проходя через это, он понял, что некоторые пакистанцы смотрели назад, а не на солдат, которых они атаковали. Это было почти так, как если бы они бежали от чего-то, а не к кому-то...

Один из его солдат выпустил очередь, когда в коридоре, откуда пришли ополченцы, материализовалась фигура, и он развернулся лицом к новой угрозе.

Женщина - рыжеволосая вампир из команды Абу Бакра - стояла в коридоре. Позади нее поднялось огромное облако пыли, поднявшееся от того места, где снаряды превратили полосу стены в гравий, но она казалась невредимой, когда хмуро смотрела на мужчину, который в нее стрелял.

- Разве я похожа на кого-нибудь из них? - спросила она со вздохом.

- Э-э, извините, мэм, - сказал капрал Андерссон. Он повернулся к Уилсону и добавил: - Извините, сэр. Она просто как бы материализовалась там, и это напугало меня.

- В следующий раз убедись, что идентифицируешь свою цель, прежде чем нажимать на курок, - прорычал Уилсон. Солдат кивнул, и он повернулся к рыжеволосой. - Извини за это, Сьюзен, - сказал он. - Он хотел как лучше.

- Если ты так говоришь, Роб, - ответила она немного кисло, что, по мнению Уилсона, было вполне оправдано. - Хорошо, что я больше не любительница дышать.

- Черт, - сказал один из солдат, услышав это откровение. Пара других были более колоритными.

- Может, со мной все в порядке, - продолжила она, - но с Абу Бакром - нет. Там был один ... несчастный случай, и он довольно сильно побит. Ему нужна медицинская помощь и немедленная эвакуация.

- Это не проблема. Наш медик прямо здесь, с нами. Просто отведи нас к нему.

- Следуйте за мной. - Вампирша направилась обратно тем же путем, которым пришла, но затем снова повернулась к Андерссону. - И не стреляй в меня больше, иначе ты меня разозлишь. И я тебе не понравлюсь, когда разозлюсь.

От ее тона по спине Уилсона пробежали мурашки; он был рад, что это было адресовано не ему.

- Э-э... - сказал Андерссон, очевидно, еще больше ошеломленный. - Да, мэм. Я буду осторожен, мэм.

Она повернулась и помчалась по коридору, явно не беспокоясь о возможности столкнуться с еще какими-нибудь ополченцами, и Уилсон покачал головой, устремляясь за ней. Он знал, что винтовки ополченцев ее не потревожат - в конце концов, она только что пережила очередь из рейлгана с близкого расстояния, - но он чертовски надеялся, что она не заведет их в засаду, которая может стоить ему жизни.

Она вывела их на лестничную клетку и спустилась на несколько лестничных пролетов, затем рывком открыла дверь. Грохот выстрелов заполнил лестничный пролет, когда она широко распахнула дверь - очевидно, в коридоре за ним шел ожесточенный бой - и она бросилась вперед, чтобы присоединиться к драке. Уилсону потребовалась секунда, чтобы понять, что "битва" происходила между ротой ополченцев и Джилл, которая, по-видимому, пыталась помешать им войти в дверной проем. Несколько человек стреляли в вампира, но чаще всего попадали в своих товарищей.

- Что нам делать? - спросил Рамирес. - Мы не можем стрелять в это, но мы должны им помочь!

Уилсон серьезно сомневался, что им нужна помощь, но он был слишком джентльменом, чтобы оставить женщин сражаться с такими трудностями.

- Обнажайте мечи и атакуйте! - закричал он.

Лезвие меча из продвинутого сплава выскочило и опустилось в его правую руку, когда он побежал вперед, чтобы присоединиться к рукопашной схватке. Как бы быстра ни была Сьюзен, для его солдат оставалось лишь небольшое пространство, в котором они могли сражаться, поскольку она петляла взад и вперед, атакуя почти всю заднюю шеренгу одновременно. Кровь брызнула из нескольких бойцов ополчения, когда она пронеслась между ними, двигаясь почти слишком быстро, чтобы ее можно было разглядеть. Это была настоящая бойня.

- К черту все это, - пробормотал Уилсон. Он повидал достаточно смертей для одного дня.

Он убрал лезвие, пробегая по краю коридора. Добравшись до места схватки, он наклонился, схватил одного из пакистанцев и перекинул его через голову.

- Разоружите его и отправьте восвояси, - приказал он по связи, когда орущий ополченец приземлился.

Рамирес присоединился к нему, и они ввязались в рукопашную схватку, выбрасывая из нее людей. Уилсон включил камеру заднего вида, когда схватил следующего мужчину. Ополченцы, казалось, были рады выйти из боя и бросились прочь от солдат планетных сил, как только их отпустили.

Схватка закончилась через несколько секунд, почти половина ополченцев истекала кровью на полу. Вампирша, которую они только что "спасли", нахмурилась, увидев, как последний из ополченцев убегает по коридору мимо солдат Уилсона.

- Наверное, следовало убить их всех, - заметила она.

- Не думаю, что они прекратят бежать, пока не доберутся до Афганистана, - сказал Уилсон, - и нам нужно забрать Абу Бакра и убираться отсюда. За это уже придется чертовски дорого заплатить.

- Ты видел трансляцию? - спросила Джилл.

- Да, вплоть до того момента, когда Сесилия вырвала сердце Гилзая. Не думаю, что это сработает хорошо. Кстати, где она?

Джилл пожала плечами. - Не знаю. Мы поссорились, и она убежала. Однако вы правы, нам нужно отвезти Абу Бакра в больницу. Она указала на дверной проем. - Он там.

- Сантос! - позвал Уилсон.

- Приступаю! - сказала ротный медик, сержант София Сантос, протискиваясь мимо и входя в комнату.

Уилсон последовал за ней внутрь и обнаружил комнату, которую он видел по телевизору, с Гилзаем, лежащим лицом вниз на полу в дальнем конце.

Водосток в полу приносил кассовые сборы, - мелькнуло в уголке его мозга, и он был рад, что шлем защитил его от вони.

- Что с ним не так? - спросила Сантос, опускаясь на колени рядом с Абу Бакром. - Я не вижу никаких видимых повреждений.

- Травма грудной клетки, - сказала Сьюзен, опускаясь на колени рядом с врачом. - Его ударили, очень сильно, в грудь. Я знаю, что у него сломаны ребра и, вероятно, есть внутренние повреждения.

Сантос посмотрела на Уилсона, пока готовила инъектор. - Его жизненные показатели действительно низкие, - сказала она. - Возможно, мне с трудом удастся сохранить ему жизнь, но нам нужно будет лететь прямо в ближайшую больницу. - Она воткнула инъектор в грудь Абу Бакра и нажала на кнопку. Медицинские нанниты заполнили его грудную полость. Она переместила инъектор и снова включила его, затем сняла свой рюкзак и вытащила складные носилки. Она все настроила, и Абу Бакр был готов к транспортировке меньше чем за минуту.

- Андерссон, помоги Сантос с носилками, - распорядился Уилсон. - Все остальные, пошли!

- Почему бы тебе не позволить нам вести? - спросила Сьюзен. - Мы знаем путь и можем справиться с любым сопротивлением. Особенно с Сесилией. Если она все еще разгуливает здесь, вам, возможно, не понравится встречаться с ней без нас.

Уилсон кивнул.

- Годится, - сказал он. Его немного задело, что его новеньким боевым костюмам приходится играть вторую скрипку после женщин, которые, по сути, безоружны, но он был чертовски уверен, что не захотел бы сражаться с ними, даже с отрядом солдат в костюмах Хайнлайна. На самом деле, он был почти уверен, что всех их вместе было бы недостаточно, чтобы убить Сесилию, если бы она снова появилась. На данный момент он решил просто сосредоточиться на том, как он счастлив, что двое других на его стороне. Он знал, что Сесилию в какой-то момент придется привести... но это было в другой раз и, надеюсь, станет проблемой кого-то другого.

Хотя лестница не была приспособлена для прохода носилок, его отделение справилось. Умные скафандры, безусловно, облегчали задачу. Через пару минут они вышли во внутренний двор и погрузились в штурмовой шаттл. Он оглядел внутренний двор и подозвал остальные взводы. Если там и остался кто-то из ополченцев, то они решили больше не бросать вызов войскам планетных сил.

Уилсон их не винил. Благодаря сочетанию пассивной и активной защиты шаттлов они смогли приземлиться невредимыми, а затем контролировать боевое пространство - против всех желающих - в центре вражеской столицы. Он мог видеть несколько пожаров, горевших за пределами комплекса - было очевидно, что пакистанцы пытались подкрепить сопротивление, - но силы в воздухе и на стенах полностью лишили их возможности сделать это. Он усмехнулся, осознав, что шонгейри могли иметь доступ к тому же оборудованию, которым пользовались его войска. Если бы они потрудились спроектировать и внедрить это, они могли бы уничтожить человечество; возможно, в их технической базе даже было что-то для борьбы с вампирами. Пару мгновений он размышлял над такой возможностью и решил, что ему нужно будет передать эту мысль Двораку, когда они вернутся, поскольку, похоже, им может понадобиться что-то в этом роде.

- Сэр! - позвала Сантос по сети команды, когда последний из его солдат мчался к шаттлу. - Абу Бакр хочет поговорить с вами.

Уилсон протиснулся через переполненный отсек к тому месту, где были закреплены носилки Абу Бакра.

- Я говорю, что ему нужно отдохнуть, - сказала Сантос, - но он хочет сначала поговорить с вами.

Абу Бакр повернул голову и посмотрел на Уилсона. - Ты... - Он закашлялся, и красная слюна омочила его губы. - Ты нашел ее? - спросил он.

- Кого? - спросил Уилсон. - Сесилию?

Абу Бакр слегка кивнул головой.

- Нет, извини, она сбежала, и я не собираюсь оставаться здесь и искать ее, - сказал Уилсон. - Она сама найдет дорогу домой. Эта миссия и так достаточно хреновая. Мы убили единственного человека, которого не должны были убивать, и стерли с лица земли большую часть центра столицы. Я не собираюсь терять никого из своих людей в поисках этой сумасшедшей сучки. Я уже получу за это по заслугам, когда мы вернемся домой, хотя ни в чем из этого не было моей вины.

Абу Бакр еще раз слегка кивнул, затем отвернулся от Уилсона. Микрофоны проекта Хайнлайн были достаточно хороши, чтобы полковник услышал, как он пробормотал: - Нам не следовало брать ее с собой.

V

ПРЕЗИДЕНТСКИЙ ЗАЛ ДЛЯ БРИФИНГОВ,

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

Черт, неужели Шарон была права, - подумал Дэйв Дворак, входя в комнату для брифингов с телефоном влевой руке и кружкой кофе в правой. - Клянусь, я не ожидал, что концерт продлится так долго!

Это было правдой. Он знал, что это правда, и это совершенно не трогало его любящую жену. Ее ответ состоял в том, что если он не понимал, что должно было произойти, то, вероятно, был единственным выжившим человеком, достаточно глупым, чтобы этого не понимать. Конечно, в наши дни многие ее протесты были проформой. Вряд ли она могла позволить ему выйти сухим из воды, но с учетом того, что все трое детей выросли и начали самостоятельную карьеру, а также ее собственного напряженного графика в качестве представителя Соединенных Штатов Америки в обновленном совете управляющих ОСП - ныне планетной объединенной службы поддержки - она вряд ли была в состоянии причинить ему слишком много горя.

Не то чтобы это остановило ее на мгновение. И не то чтобы он действительно этого хотел, если уж на то пошло. Но все же...

Он искренне не предполагал, что станет государственным секретарем всей переворачивающейся планеты. Если уж на то пошло, он наивно полагал, что, как только планета станет единой, ей не понадобится государственный секретарь. Правда, она еще не была полностью унифицирована, даже по истечению двух десятилетий усилий, что, скорее, было целью нынешней встречи. Но, несомненно, как только дело будет сделано, как только больше не будет дипломатических сделок для переговоров, Планетный союз больше не будет нуждаться в высшем дипломате. Чтобы он мог снова вернуться домой, верно?

Только не в твоей жизни. Он забыл привычку Джадсона Хауэлла мыслить в терминах общей картины, и именно поэтому - в те моменты, когда он не мочился на лесные пожары, подобные тому, что произошел в Найя-Исламабаде, - он погружался в изучение представлений Гегемонии о "внешней политике". Не столько из-за того дня, когда человечеству снова придется противостоять Гегемонии, хотя это тоже было важно, сколько потому, что Хауэлл намеревался заставить человечество начать свою полноценную межзвездную экспансию. И в отличие от Гегемонии, он намеревался предложить союзы и помощь другим до-межзвездным расам, которые могли бы оказаться в поле зрения Гегемонии и решить выступить против нее на стороне человеческой расы. Это означало, что некто Дэйв Дворак должен был написать руководство по контактам для будущих команд первого контакта человечества.

О радость, о радость.

Хотя, если бы на него надавили - на самом деле, даже вообще без всякого нажима - он бы признал, что предпочел бы работать над этим руководством по контактам, чем отправляться на нынешнюю встречу. Ему следовало бы проявить твердость и отменить решение планировщиков миссии, и он знал это, черт возьми. Но так ли это было? Конечно, нет! И поскольку он этого не сделал, вся...

Он отбросил эту мысль - снова - и кивнул Биллу Тейлору, одному из агентов президентской службы безопасности Хауэлла.

- Доброе утро, Билл, - сказал он.

Президента Соединенных Штатов по-прежнему защищала секретная служба, но президентская служба безопасности несла ответственность за главу исполнительной власти Планетного союза, и Тейлор, очевидно, прибыл, чтобы проверить зал для брифингов до прибытия кого-либо из официальных участников. Было, мягко говоря, маловероятно, что космические орки могли проникнуть туда, но, как любила говорить Джойс Экерд, глава собственной службы безопасности Дворака, когда он жаловался: - Вы никогда не знаете... сэр.

Было удивительно, насколько похожей на его учительницу третьего класса делала ее эта небольшая пауза, несмотря на ярко выраженный бостонский акцент. У нее даже была такая же манера смотреть на него, приподняв брови. Несправедливо, вот как это было.

- Доброе утро, сэр, - ответил Тейлор. - Я вижу, опять рано.

- Это из-за того, что мой кабинет находится прямо по коридору. - Дворак пожал плечами. - Полагаю, остальные прибывают?

- Да, сэр. На самом деле...

Тейлор замолчал, когда дверь комнаты для брифингов снова открылась и в нее вошла Джессика Толлман. Как и сам Дворак, бывшая секретарь администрации, а затем секретарь федерального управления последовала за своим боссом в кабинет руководителя Планетного союза. Если уж на то пошло, то же самое сделали Фабьен Льюис, Патрик О'Салливан и Кейси Зуковски. Остальные члены его кабинета Планетного союза представляли другие государства-члены и были выбраны как за способности - которые были одинаково высокими - так и для того, чтобы убедиться, что никто не подумает, будто Планетный союз - это просто США под новым названием. США - если уж на то пошло, штат Северная Каролина - по-прежнему были представлены более широко, чем любое другое государство - член Планетного союза, но, учитывая, кто его организовал и кто был избран его первым президентом, большая часть планеты была готова с этим смириться.

Не вся она, конечно. Человеческие существа все еще оставались человеческими существами. Бывали моменты, которые чертовски раздражали, но, собрав все вместе, Дворак находил это чрезвычайно обнадеживающим.

- Доброе утро, Джессика, - сказал он.

- Что в этом хорошего? - почти прорычала обычно приветливая секретарь по управлению. - У тебя есть какие-нибудь идеи?..

Она оборвала себя с видимым усилием, затем глубоко вдохнула.

- Извини, Дэйв. Если у кого-то на платформе и есть "хоть какое-то представление" об этом дерьме, так это у тебя. И у Кейси с Пэтом, конечно. Итак, давай попробуем еще раз. Доброе утро, Дэйв.

Она немного вяло улыбнулась и протянула руку. Чтобы пожать ее, Дворак поставил свою кофейную кружку на стол для совещаний с осторожностью, которой заслуживало ее содержимое, затем усмехнулся. Она склонила голову набок, глядя на него, и он пожал плечами.

- Я всего лишь парень с гор, мэм, но, похоже, вы будете не единственной, у кого этим утром болит зуб.

- Боже, ненавижу это твое деревенское подражание, - сказала она с невольной улыбкой. - Единственное, что хуже, - это когда ты начинаешь каламбурить.

- Не провоцируй меня на каламбуры, - предупредил он, и она подняла обе руки, быстро сдаваясь.

- Хватит! Я буду вести себя хорошо!

Он улыбнулся, и они вдвоем заняли свои привычные места за столом для совещаний, болтая друг с другом, в то время как постепенно подходили другие участники собрания.

Следующим прибыл секретарь здравоохранения доктор Чарлз Массетт, коренастый новозеландец, который был одним из лучших торакальных хирургов своей страны. Он присоединился к их разговору, а затем Дворак поднял глаза, когда секретарь жилищного строительства Цао Мин, тонкокостная китаянка, которая была на несколько лет моложе других секретарей кабинета президента Хауэлла, вошла в комнату для брифингов, ведя серьезный разговор с секретарем транспорта Лядовым Денисом Ермолаевичем. Цао была единственной выжившей из своей семьи, все другие погибли вместе с остальным четырнадцатимиллионным населением Чэнду, когда местное партийное руководство подчинилось приказу об одновременном массовом восстании против захватчиков. Ее отец, высокопоставленный партийный чиновник в провинции Сычуань, сыграл важную роль в том, чтобы это произошло ... вот почему Цао Мин была настолько ярой антикоммунисткой, насколько это вообще возможно для человека. Она также была одной из основательниц республики Сычуань, одного из четырех государств-преемников, которые восстановили себя на руинах самой густонаселенной страны Земли. Они не представляли весь Китай - все еще существовало полдюжины отколовшихся "республик", включая одну, партийное руководство которой сохранилось и которая считала себя единственной законной преемницей Китайской Народной Республики, - но на их долю приходилось более восьмидесяти процентов всей территории Китая. На все четыре вместе приходилось, возможно, двадцать процентов населения Китайской Народной Республики до вторжения, и все их руководители были примерно такими же антипартийными, как и она. Было довольно трудно винить их, когда в результате инспирированного партией восстания менее чем за полчаса погибло около 520 миллионов китайцев.

Она и Лядов - бывший генеральный директор "Межтрансавто", одной из крупнейших транспортных компаний Российской Федерации, - достаточно приветливо поздоровались с Тейлором и Двораком, но затем вернулись к своей тихой беседе. Агрид Фюрстенфельд, бывшая глава корпоративного и инвестиционного подразделения Дойче Банк, ставшая секретарем финансов, проводила конференцию глав казначейств государств-членов и не смогла присутствовать, но Фред Таннер, один из ее помощников, вошел следом за Цао и Лядовым.

Военный секретарь Зуковски и секретарь планетной безопасности О'Салливан прибыли вместе в сопровождении генерала Ландерса. Судя по выражениям их лиц, они с таким же энтузиазмом ждали предстоящего собрания, как и Дворак, но, по крайней мере, были вежливы, когда занимали свои места.

Последними прибыли Хауэлл и вице-президент Джоласун Олатунджи. При росте пять футов десять дюймов Хауэлл был не то чтобы низкорослым, но Олатунджи был почти на четыре дюйма выше президента. Он также был широкоплечим и чернокожим, христианином-йоруба с юго-запада Нигерии, с широкими, мощными скулами и носом, похожим на лезвие. В юности он был фанатичным игроком в соккер - только, конечно, называл это "футболом", - но в шестьдесят пять бросил это занятие. По крайней мере, до тех пор, пока не подействовало антигероновое лечение. Теперь он вернулся на футбольное поле, и приставленные к нему агенты планетной службы безопасности, как известно, сетовали на то, что он не занялся чем-то вроде гольфа.

Или, возможно, шахматами.

- Доброе утро, люди, - сказал Хауэлл, усаживаясь на свое место во главе стола, в то время как Олатунджи занял кресло напротив на противоположном конце. - Мне жаль, что мы с Джоласуном заставили вас ждать, но всегда есть что-то, что может помешать. И, - он поморщился, - честно говоря, не думаю, что стремился сюда больше, чем все вы.

По столу пробежал ропот согласия, и Хауэлл откинулся на спинку стула и кивнул Зуковски, О'Салливану и Ландерсу.

- Кейси, это больше в твоей компетенции, чем в чьей-либо еще, за исключением, может быть, Дэйва, - сказал он. - Так почему бы вам с генералом не ввести нас в курс дела? И после этого, Пэт, думаю, нам нужно услышать все, чем разведывательное агентство может поделиться с нами о последствиях. - Он снова поморщился, на этот раз менее жизнерадостно. - Вряд ли мы будем рады слышать что-либо из этого.

- Конечно, мистер президент, - сказала Зуковски. - Мы захватили с собой видео, если кому-то действительно нужно его посмотреть. - Хауэлл резко фыркнул. Практически каждый человек на планете Земля и по всему миру уже видел это видео в прямом эфире. - Поскольку я предполагаю, что никто этого не сделает, - продолжила она, - я думаю, было бы проще всего просто позволить генералу Ландерсу начать. Трумэн?

- Спасибо, мэм. - Можно было сказать, что Ландерс был солдатом, - подумал Дворак; - в его вежливом тоне не было и следа сарказма, когда он благодарил ее за то, что, как он знал, было бы неблагодарной задачей. - Вчера, примерно в тысяча девятьсот девяносто по местному времени, наша дипломатическая миссия приземлилась в Найя-Исламабаде, о чем, я уверен, все вы уже знаете. Первоначально казалось, что...

Дворак откинулся на спинку стула и слушал, полузакрыв глаза.

- И ты не имеешь ни малейшего представления, где эта ... Сесилия там сейчас, мистер О'Салливан? - спросила Цао Мин двадцать минут спустя, когда Ландерс и секретарь планетной безопасности закончили свои презентации и предложили задавать вопросы.

- Нет, мэм. - О'Салливану явно не нравилось признавать это, но выражение его лица было непоколебимым, и он уверенно продолжал. - Честно говоря, практически наверняка мы не найдем ее, пока она сама не решит найти нас. - Он едва заметно пожал плечами. - Мы работаем с вампирами уже пятнадцать лет, и нам никогда не удавалось отследить их, даже с помощью датчиков уровня Гегемонии.

- Замечательно, - с отвращением пробормотал Лядов. Нейропедагог учил Дворака русскому языку, когда Лариса Карпова и ее дети переехали жить к его собственной большой семье, и он фыркнул. Чудесно - вот один из способов описать это, - предположил он.

- Это определенно то, о чем нам нужно беспокоиться, но это также и то, с чем мы мало что можем поделать, - заметил вице-президент Олатунджи на английском с музыкальным акцентом. - Я хотел бы спросить госсекретаря Дворака, считает ли он... последствия этого такими же плохими, как и я?

- Это зависит, мистер вице-президент, от того, насколько, по вашему мнению, все плохо, - с горечью ответил Дворак. - Потому что правда в том, что я не нашел ни единого плюса. Ну, это не совсем так. Если кто-то обратил внимание, Абу Бакр сделал все, что мог, чтобы удержать ее от убийства Гилзая, так что, полагаю, мы должны хотя бы частично приписать это себе. Конечно, это компенсируется тем фактом, что это только доказывает, будто даже мы не можем контролировать "монстров", которых мы выпустили на волю в мире.

- Полегче, Дэйв, - сказал другой голос. Дворак повернулся к началу стола, а Хауэлл наклонился вперед и для убедительности постучал указательным пальцем по полированной поверхности. - Да, это плохо. Но это не полная катастрофа, и если бы твой шурин и вампиры не были замешаны в этом, ты, возможно, смог бы это понять. Черт возьми, ты действительно признал это в том тщательном анализе, который твои люди написали для нас с Джоласуном!

- Может быть, это и так, мистер президент, - начал Дворак, - но...

- У меня нет никаких "но", - строго сказал Хауэлл. - Перестань чувствовать, что это каким-то образом твоя вина, и добейся для нас наивысших результатов. Как хороших, так и плохих.

- Да, мистер президент, - сказал Дворак через мгновение. Он посидел несколько секунд, собираясь с мыслями, затем расправил плечи.

- Плохие моменты. Наша "дипломатическая миссия" убила премьер-министра и главнокомандующего вооруженными силами суверенного государства перед камерами, вещающими в прямом эфире на весь мир. Трудно увидеть в этом плюс. Может быть, что еще хуже, если кто-нибудь действительно прислушается к этим звукам, они поймут, что Абу делал все возможное, чтобы на каждом шагу остановить Сесилию, и что она полностью игнорировала его. И любой, кто понаблюдает за ней и двумя другими в действии, поймет, что ничто из того, что было у пакистанцев, не могло каким-либо образом навредить кому-либо из них троих, так что, кроме как с точки зрения защиты Абу, трудно утверждать, что они должны были убить кого-либо в целях самообороны. Любой, кто предрасположен рассматривать вампиров как неконтролируемых, демонических, бездушных, проклятых, неживых монстров, только что получил подтверждение всех своих фобий в прямом эфире 3D, и религиозные фанатики - особенно исламские фундаменталисты, но и немало их христианских коллег, - которые смотрят на это, наблюдают за этим, слушают, как Сесилия разговаривала с Гилзаем, когда вырвала его сердце и держала его перед ним, обязательно поверят в это повествование. И давайте посмотрим правде в глаза - там, где речь идет о Сесилии и ее действиях, у них будет чертовски много оправданий.

- Таковы дипломатические и политические минусы. О, я уверен, что есть и другие, но мы с моими людьми согласны, что это самые крупные из них.

- Теперь, как напомнил мне президент, есть несколько плюсов. Во-первых, большинство людей, которые будут взбешены и напуганы этим и попытаются использовать это, чтобы нанести нам удар, - это такие же люди, как сами пакистанцы, которые выступают против вступления в Планетный союз. Для них это оправдает их сопротивление. Люди в странах, которые уже присоединились к Союзу, вероятно, будут расстроены, встревожены - даже напуганы, - но они уже вложились в членство в Союзе, и это не изменит их мнения. Я также сомневаюсь, что это изменит мнение каких-либо здравомыслящих, достаточно образованных людей - таких, как швейцарцы, - которые все еще находятся в процессе принятия решения о том, хотят они присоединиться или нет.

- Для этого есть пара причин, но самая большая из них, честно говоря, заключается в том факте, что Гилзай, очевидно, с самого начала намеревался убить Абу и вампиров. Он сам совершенно ясно дал это понять, прежде чем Сесилия убила его. И Абу не вампир, а это значит, что серебряные пули, которые не убили троих других, наверняка убили бы его, если бы они не предотвратили это. Это означает, что их первоначальная атака на расстрельную команду была полностью оправдана, хотя я думаю, вполне вероятно, что им не нужно было на самом деле убивать всех, кто попадался на глаза. Однако в подобной ситуации главная цель состоит в том, чтобы полностью вывести нападающего из строя. Мертвый - это примерно такой же "выведенный из строя" человек, каким он может быть, и вся ответственность несправедливо легла на Абу, а не на кровожадных ублюдков, которые планировали убить их всех четверых.

Он сделал паузу, оглядывая сидящих за столом. Казалось, никто не был готов оспаривать это, и Ландерс твердо кивнул в знак согласия.

- Некоторые утверждения, появившиеся в новостных службах и - особенно в социальных сетях - о спасательной миссии полковника Уилсона, на мой взгляд, выходят за рамки дозволенного, - невозмутимо продолжил Дворак, - хотя я ожидаю, что это в значительной степени неизбежно. Как только что более или менее отметил президент, я лично заинтересован в том, чтобы увидеть действия полковника Уилсона в наилучшем возможном свете, поэтому я намеренно не был в курсе, когда мои аналитики оценивали его действия. Люди генерала Ландерса тоже приняли это во внимание. На самом деле, Трумэн?..

Он посмотрел через стол на Ландерса, который пожал плечами.

- Помимо того, что можно счесть мелочью ... чрезмерное увлечение тем, как его штурмовые шаттлы расчищали для него зону высадки, мои люди не нашли в поведении полковника Уилсона ничего, что можно было бы критиковать, - категорично заявил генерал. - Даже эта мелочь вполне укладывалась в рамки его краткой миссии и инструкций, учитывая количество средств противовоздушной обороны, которые Гилзай установил для прикрытия президентского дворца, и я не думаю, что какой-либо разумный человек мог бы законно сомневаться в его людях после того, как они ворвались во дворец, чтобы спасти Абу Бакра. Мы просмотрели записи с беспилотников, со спутников и с индивидуальных камер солдат, и все это подтверждает, что, за единственным исключением группы противников, которые, по-видимому, убегали от одного из вампиров, члены его команды не вступили в бой ни с одним человеком, который не был уже не вовлечен. И при данных обстоятельствах, когда группа мужчин бросается на вас из коридора с оружием в руках, я полагаю, у вас могут быть разумные основания предполагать, что у них враждебные намерения. Правда в том, однако, что к концу люди полковника Уилсона фактически спасали жизни пакистанцев, вытаскивая ополченцев из ближнего боя до того, как вампиры успели порвать им глотки.

- Примерно к такому же выводу пришли и мои люди, - согласился Дворак. - Однако было бы более чем немного нереалистично ожидать, что люди, которым уже не нравится Планетный союз, признают это. И мы уже слышали от пары наших собственных защитников "прав человека", что очевидно, насколько броня Хайнлайна сделала наших морских пехотинцев такими же неуязвимыми, как и самих вампиров. Так что, очевидно, не было никакого оправдания применению смертоносной силы против людей, которые всего лишь пытались их убить.

Он не смог сдержать отвращения, закатив глаза, и Хауэлл фыркнул с горьким весельем. Дворака никогда не переставало удивлять, что все еще есть люди, способные с невозмутимым видом выдвигать этот конкретный аргумент, несмотря на все, что шонгейри сделали с человечеством. Большая часть человечества довольно существенно пересмотрела свои мнения, как и когда следует подставлять другую щеку тем, кто склонен к убийству; они этого не сделали. Их самым частым ответом, когда кто-то оспаривал их точку зрения, было: "Но предполагается, что мы лучше шонгейри". Дэйв Дворак не мог поспорить с этим и предположил, что предпочитает людей, которые не хотят проливать больше крови, чем необходимо, но он обнаружил, что его собственная утонченная чувствительность несколько перестроилась с тех пор, как кто-то пришел и убил большую часть человеческой расы.

- Это хорошо, - сказала Толлман, - но здесь есть еще одна проблема. Что, черт возьми, произошло? Я имею в виду, мы знаем, что произошло, но почему это произошло? Я уже несколько раз просматривала эти кадры, и в этом нет никаких сомнений. Она была в полном безумии убийства на уровне голливудского монстра. Если уж на то пошло, она была полна решимости убить Абу Бакра! И, насколько я могу судить, это первый раз в истории, когда мы действительно видим, как глаза вампира становятся красными. Так что, черт возьми, происходит?

Она очень многозначительно посмотрела на Дэйва Дворака, и даже когда он твердо ответил на ее взгляд, он почувствовал, как у него упало сердце. Он был постоянным экспертом кабинета по вампирам - за свои грехи - и он знал, что кто-нибудь задаст этот вопрос. Проблема была в том, что он действительно очень не хотел отвечать на этот вопрос.

С другой стороны, лучше бы это был он, чем кто-то другой. Собственно, именно поэтому он позаботился о том, чтобы Жасмин Шерман не присутствовала здесь сегодня, чтобы отвечать на вопросы Толлман. И это была не только его собственная идея.

Он отвел взгляд от секретаря по управлению, чтобы взглянуть на другого человека, который подписал его решение, и Джадсон Хауэлл выглядел ничуть не счастливее, чем чувствовал себя Дэйв Дворак. Ноздри президента раздулись, но затем он пожал плечами.

- Продолжай, Дэйв, - сказал он, но затем поднял руку, останавливая Дворака. - То, что Дэйв собирается вам рассказать, по очевидным причинам настолько засекречено, насколько это вообще возможно. И прежде чем кто-либо из вас спросит, Дэйв и его шурин, а также Петр Ушаков и майор Торино позаботились о том, чтобы я получил эту информацию в течение дня или около того после того, как об этом стало известно самому Дэйву. Другими словами, это не то, что он или вампиры пытались скрыть от меня.

Это было просто чересчур великодушно со стороны президента, - подумал Дворак, - вспомнив, с какой неохотой Ушаков и Торино изначально делились с ним этой информацией. Однако это было достаточно точно, чтобы продолжать, поэтому он только кивнул и оглянулся на остальных.

- Согласно Петру и Лонгбоу, - начал он, - определенный небольшой процент вампиров... сходят с ума. Это случается не со многими из них, иногда требуется довольно много времени, чтобы развиться, и нет никакого способа узнать заранее, в отношении кого это будет правдой. Поведение Сесилии, продемонстрированное в Найя-Исламабад, я думаю, является хрестоматийным примером того, о чем они говорили, и это, вероятно, основа для многих более ужасных легенд о вампирах в целом. Ты права, Джессика - она была в бешенстве, и, судя по тому, что сказали Петр и Лонгбоу, как только кто-то падает с бордюра, возврата практически не будет.

- Ну, разве это не великолепно, - сказал Толлман. - Так что, черт возьми, нам с этим делать?

- Это больше, чем я могу сказать, - признался Дворак. - Из того, что сказал Абу, и из всего, что сказал полковник Уилсон - если уж на то пошло, из того, что сказали Джилл и Сьюзен, - они не могли причинить ей больше вреда, чем могли бы мы. Они могли встать между ней и Абу, они могли держать ее связанной, когда она попыталась прорваться мимо них, они могли физически перехватить ее, чтобы она не прикончила его, но они не могли причинить ей вреда, и они чертовски уверены, что не могли убить ее.

- Если они не могут, то кто может? - спросила Толлман, и на этот раз в ее голосе прозвучал неподдельный страх.

- Все, что я могу вам сказать, это то, что Петр и Лонгбоу заверили меня, что они "разберутся с ней". Они не сказали мне как, но, насколько я знаю, эти двое мужчин никогда никому из нас ни в чем не лгали. Если они говорят, что могут "разобраться" с ней, это потому, что они искренне верят, что могут.

- Я согласен со всем, что вы только что сказали, - сказал секретарь Массетт, - но это скорее поднимает вопрос, который, как мне кажется, все мы уже некоторое время обсуждаем. Правда в том, что мы многое узнали о медицинских технологиях Гегемонии. Если уж на то пошло, мы уже несколько раз повышали их эффективность и научились применять многое из этого к человеческой физиологии. Но мы все еще ни черта не знаем о физиологии вампиров. Что ж, мы знаем, что, по-видимому, они питаются непосредственно поглощаемой ими энергией, а не кровяной пищей, как в легенде. На самом деле, это единственный способ узнать, что один из них где-то поблизости, если он сам не представится. Их не видно ни на одном из наших других инструментов, но они создают своего рода ... дыры в электромагнитном спектре вокруг них. Если бы щенки знали, что искать, это могло бы позволить им обнаружить, возможно, даже выследить ударные группы Влада, когда они атаковали их наземные базы. Возможно, этого тоже не произошло; это просто единственная возможность, которую мы смогли придумать. Но это все, общая сумма наших 'знаний' о них.

- Мы с Леонардом Гиллеспи и Нэнси Кауфман говорили об этом еще до того, что произошло в Пакистане. Мы делимся намеками уже более пятнадцати лет, и почему-то ни один из вампиров никогда не проходил никакого медицинского обследования. Ну, очевидно, что они не болеют и им не причиняют вреда, так что они не нуждаются в уходе врача. И у них всегда была дюжина мест, где они должны были находиться в любой данный момент, так что понятно, что у них нет времени сидеть в лабораториях прямо в тот момент, когда мы спрашиваем. Но по прошествии пятнадцати лет, я думаю, они могли бы найти время, если бы действительно захотели.

- Понимаю, о чем ты говоришь, Чарли, - резко сказал Дворак. - Но я также понимаю, что без них вся человеческая раса была бы мертва. Единственная причина, по которой мы должны беспокоиться о том, что они не позволяют нам обращаться с ними как с лабораторными крысами, заключается в том, что они, черт возьми, спасли нам жизни. И они ни о чем не попросили нас взамен - ни о чем, черт возьми! Они сотрудничали с нами, они помогли собрать мир воедино - черт возьми, они фактически включили себя в официальную военную цепочку командования, чтобы президент мог приказывать им что-то делать! Вы действительно задумывались о том, что это значит? Что эти существа - эти люди, - которые могут вливаться в замочные скважины, исчезать в облаке дыма, проходить сквозь сплошную стену пуль и которым от нас не нужно ни черта - даже еды, - готовы выполнять наши приказы и сражаться в наших битвах.

Он понял, что повысил голос, и внезапно откинулся на спинку стула, качая головой.

- Прости, - он поднял обе руки. - Прости, Чарли! Не хотелось, чтобы это прозвучало так, будто я отрываю кому-то голову. И не то чтобы у меня не было таких же мыслей. Но все же...

- Но, тем не менее, мы говорим о массовом вторжении в их частную жизнь и, по крайней мере потенциально, о том, что они позволяют нам - на самом деле помогают нам - определить, есть ли у них какие-либо уязвимости, из которых мы могли бы извлечь выгоду, - спокойно закончил Хауэлл его фразу. Дворак посмотрел на него, затем отрывисто, недовольно кивнул.

- Поверь мне, Дэйв, я понимаю, о чем ты говоришь, - продолжил президент. - На самом деле, именно поэтому я держался в стороне от всего этого. Я знал о намеках, которые были брошены, и я знал, что Лонгбоу и Петр отклоняли каждый из них. И из-за того, как многим мы им обязаны, и из-за того, как сильно я их уважаю - и из-за того, как сильно я им доверяю, - я был готов оставить все как есть. Но теперь, когда Сесилия стала неуправляемой, я не думаю, что мы можем так поступать дальше. Мне это не нравится, и я не ожидаю, что им это понравится, но пришло время, когда нам придется настаивать.

- А если они откажутся, сэр? - тихо спросил Дворак.

- Тогда у нас проблема, - так же тихо ответил Хауэлл. - Честно говоря, я не ожидаю, что это произойдет, но если это произойдет, значит, это произойдет, и нам придется иметь с этим дело, когда мы туда доберемся.

Их взгляды встретились, затем Дворак снова тяжело кивнул.

- Хорошо, мистер президент. Я свяжусь с Петром и передам сообщение.

VI

ВИЛЛА ДАКИАНА,

ГОРЫ АРДЖЕС,

РУМЫНИЯ

Ночной воздух был не по сезону холодным для конца лета, даже для гор Румынии. Было, конечно, слишком сухо и холодно для какого-либо тумана над долиной реки Арджес. Даже если бы это было неправдой, небольшое пятно тумана, неуклонно - и быстро - дрейфующее на северо-восток, имело странно четко очерченные границы... и двигалось оно против ветра.

Не было человеческих глаз, которые могли бы увидеть это, и все же оно путешествовало в своем собственном маленьком кармане тишины. Ночные шорохи девственного леса - щебетание маленьких птиц, ворчание диких кабанов, недовольное сопение медведя - все стихло, когда туман проплыл мимо, тихий, как крик совы. Он плыл под деревьями, петляя вверх по журчащему ручью, призрачно-бледный, когда луч холодного лунного света пробивался сквозь древесный покров, невидимый в темноте.

Туман выплыл на дорогу. Не очень заметную, но такую, которой там не должно было быть, судя по картам. В этот момент туман притормозил, и казалось, что он как-то колышется, если можно так сказать о неподвижном клочке пара. Затем он двинулся обратно тем же путем, каким пришел, но всего на несколько футов, прежде чем снова остановился. Он парил там в лунном свете, излучая - если бы у кого-нибудь были глаза, чтобы видеть, - возможно, своего рода упрямство.

Но затем, наконец, он снова двинулся, дрейфуя вдоль дорожного полотна к едва видимым стенам горной виллы. Он замедлился еще больше, когда перед ним замаячили стены виллы. Вилла - на самом деле скорее укрепленный замок - была спрятана в горной долине с крутыми склонами, окруженная вековыми деревьями, растущими вплотную к ее стенам. Она выглядела неизменной, как будто стояла здесь веками, но не была особенно большой. На ней также не было видно никаких видимых огней, и подозрительный человек мог бы задаться вопросом, почему она была построена так глубоко внутри долины, откуда не открывался вид на окружающие горы, и почему была практически невидима даже с точки прямо над ней.

Туман снова рассеялся, и на этот раз он определенно клубился от внутреннего волнения. Когда он опять двинулся в путь, то заметался взад-вперед по проезжей части, словно натягивая невидимый поводок, но каждое движение заканчивалось тем, что он оказывался ближе к вилле, чем там, где началось.

Внутри вилла была больше, чем казалась снаружи. Она была не просто построена у стены долины; она была глубоко врезана в скалистые останцы гор. Библиотека у подножия великолепной широкой лестницы выглядела так, словно ее следовало освещать свечами, а не современными светильниками, которые наполняли ее ярким освещением. Мраморный пол был покрыт замысловатыми геометрическими узорами ярких контрастных цветов, а полки были плотно заставлены тщательно составленными по каталогам книгами, из которых многие явно были древними.

Высокий светловолосый мужчина сидел за одним из богато украшенных резьбой столов для чтения. Если бы этот стол был настоящим антиквариатом - а так оно и было, - то до вторжения шонгейри он стоил бы не такое уж скромное состояние. Книга, открытая перед ним, стоила бы еще больше - переписанная от руки, прекрасно иллюстрированная Библия четырнадцатого века, обложки которой инкрустированы драгоценными камнями и металлами, - и он поднял глаза на тихий звук, доносившийся с верхней площадки изогнутой лестницы.

- Добрый вечер, Сесилия, - сказал он.

Тихий звук прекратился, и тиканье старинных часов казалось оглушительным в наступившей тишине.

- Спускайся, Сесилия, - сказал он, и это была команда, а не приглашение.

Тишина продлилась еще мгновение, а затем из темноты на верхней площадке лестницы выступила женщина. Она неторопливо спускалась по ней с высокомерной, дерзкой грацией - высоко подняв голову, расправив плечи, поджав губы. Но в языке ее тела было что-то еще. Возможно, что-то скорее ощутимое, чем увиденное. Это высокомерие было маской для чего-то другого, и ее глаза блуждали по библиотеке, словно ища какой-то путь к отступлению.

- Рад, что ты наконец добралась сюда, - сказал Петр Ушаков, закрывая Библию с заботой и благоговением, которых она заслуживала, когда женщина спустилась по лестнице.

- Действительно? - голос Сесилии был жестким, вызывающим, а в ее глазах разлился красный отсвет.

- Я ждал тебя, - сказал он, откидываясь на спинку кресла. - Тебе за многое придется ответить, и нам многое нужно обсудить.

- И что заставляет тебя думать, что мне есть дело до того, что ты хочешь 'обсудить'? - усмехнулась Сесилия.

- На самом деле мне все равно, есть тебе дело или нет. Мы все еще собираемся провести это обсуждение. Или ты думаешь, что это не так?

Его голос был спокойным, хладнокровным. Вежливо, но с железной властной ноткой, и румянец в ее глазах вспыхнул еще сильнее. Ее тело переместилось, как будто она откидывалась назад от сильного ветра, но затем - явно против своей воли - она сделала шаг. Не прочь от него, а навстречу ему.

- Пошел ты! - рявкнула она, останавливаясь и заставляя свое непокорное тело снова повиноваться ей.

- Почему-то я не удивлен, что ты так считаешь, - сказал Ушаков. - Но ты, конечно, уже поняла, что будешь повиноваться мне?

- Черта с два я это сделаю! - вызывающе прорычала она, но, говоря это, сделала еще один шаг к нему, и за этим вызовом скрывалось отчаяние.

С момента резни в Найя-Исламабаде прошло три недели. Три недели, в течение которых она сначала направилась в горы Афганистана, где могла спрятаться от дышащих и их вампирских лизоблюдов и найти множество этих невежественных, донельзя святых, религиозных фанатиков, которые думали, что они такие крутые, такие сильные, и на которых можно охотиться.

Но из этого ничего не вышло. Что-то - какая-то ... сила - или могущество, которого она не понимала, - замораживала ее каждый раз, когда она находила новую игрушку, чтобы развлечься. Она дрожала на месте, борясь с ее принуждением, жаждая раздирать и ломать, но не могла. И тогда она поняла, что на самом деле сама не искала укрытия, не совсем. Она направлялась куда-то - в какое-то конкретное место - и понятия не имела, куда направляется.

Когда она поняла это, то остановилась. Она нашла горную пещеру, спрятанную глубоко в скале. Она говорила себе, что это было ее воображение, что на самом деле на нее не действовало ничто, кроме ее собственных желаний. И все же она поняла другое, расхаживая по пещере, как загнанный зверь, рыча на окружающую ее успокаивающую темноту, в то время как что-то ковырялось, подталкивало, шептало и бормотало так глубоко в ее мозгу, что она не могла мысленно ухватиться за это. Это было там - она знала, что это было, - но не могла выделить это, не могла найти в этом смысла.

Целых два дня она пряталась в той пещере, пытаясь понять, пытаясь сопротивляться тому, что бы это ни было. Но, в конце концов, она не смогла сделать ни того, ни другого ... в тот момент. Шаг за шагом, против своей воли, борясь с этим на каждом дюйме пути, она покинула пещеру, снова превратилась в облако тумана и снова поплыла на запад, навстречу заходящей луне. И постепенно, в последующие дни, когда она вела свою безнадежную борьбу с принуждением, она поняла, что узнала голос, который не могла до конца расслышать в своем мозгу.

И какая-то часть ее также поняла, куда она направлялась, хотя никогда раньше там не была.

- Убирайся к черту из моей головы! - прорычала она теперь, свирепо глядя на Ушакова.

- Как сказал бы Лонгбоу, этого не произойдет, - ответил Ушаков с тонкой полуулыбкой, наполовину гримасой. - Поверь мне, мне не нравится там находиться, но у меня есть обязанности.

- О, я все знаю о тебе и твоих обязанностях, - ее насмешка превратила это существительное в ругательство. - И знаешь что, капитан Ушаков? Мне абсолютно наплевать на тебя и твои обязанности. Я устала выполнять приказы дышащих. Они - скот. Нет, они хуже крупного рогатого скота. Они думают, что они такие особенные, что должны иметь возможность указывать нам, что делать? Что ж, у меня есть новости для них - и для тебя тоже. Они больше ни хрена не могут мне приказать! Без нас они все были бы мертвы, и Вселенной было бы лучше без них!

- Я должен был предвидеть это раньше, - сказал Ушаков. - Нет, на самом деле не так. Я действительно предвидел, что это произойдет; я просто закрыл на это глаза, потому что не хотел этого признавать. Но здесь и сейчас, Сесилия, с этим нужно разобраться, так или иначе. Мы не превосходим 'дышащих'. Не совсем. О, мы можем делать то, что не под силу им, и если Влад - хоть какой-то пример, то, возможно, теперь мы действительно бессмертны. Но они могут делать то, чего не можем мы, в том числе создавать что-то, что сможет разрушить Гегемонию, когда придет время. И я помню, чего мне стоила Гегемония. Я помню свою жену, моих сыновей и мою дочь, всю мою семью - всех тех дышащих, которых убили шонгейри. Я восхищаюсь и безмерно уважаю тех "простых смертных", о ком ты говоришь с таким презрением. Я восхищаюсь их отказом лечь и умереть и их чистой, необузданной решимостью. И, когда придет время, именно они отомстят моим мертвецам так, как они того заслуживают. Я пройду каждый шаг этого путешествия вместе с ними - как Влад, и Стивен, и Лонгбоу, и все мы остальные - в этот момент, и я буду защищать их. Я защищу их от чего угодно ... включая наших соплеменников.

- Слова? Ты собираешься использовать красноречие против меня? Это твое секретное оружие против вампиров? - смех Сесилии был похож на хрупкую серебряную сосульку. - Я не знаю, как ты заставил меня прийти сюда, но держу пари, что все это время ты просидел на заднице в этой библиотеке - и где, черт возьми, мы вообще находимся? Трудновато ходить и жевать жвачку одновременно, не так ли, мистер, я-такой-чертовски-святой? Так что вырубай себя сам. У меня полно времени, и если ты хочешь провести следующие пару столетий, сидя здесь, под этой грудой камней, пока мы просто смотрим друг на друга, я не против. Потому что ты не собираешься заниматься ничем из этой "защиты" от чего-либо еще, если тебе придется тратить все свое время, просто сидя на мне!

- Именно поэтому я не намерен делать ничего подобного, - сказал Ушаков.

- Ну, я никуда не собираюсь, я, черт возьми, не хочу идти, так что тебе чертовски не повезло на этом фронте, Петр!

- Во всяком случае, одной из нас, - сказал ей Ушаков.

- О, да? И почему это, придурок?

- По той же причине, по которой у тебя не было другого выбора, кроме как прийти ко мне сюда. Влад оставил меня командовать, а Лонгбоу - моим заместителем. Я еще не так стар и силен, как Влад, но я обладаю его властью, и у тебя нет другого выбора, кроме как уступить ей. Куда бы ты ни пошла, мой разум может достучаться до тебя. Ты не можешь прятаться от меня, и ты не можешь бросать мне вызов - по крайней мере, ненадолго. Но я знал, что ты попытаешься, и это истинная причина, по которой я решил вызвать тебя сюда, на виллу Дакиана.

- И что такого особенного в "вилле Дакиана"? - спросила Сесилия.

- Это дом, который Влад построил для себя пятьсот лет назад, Сесилия, когда он впервые овладел своим собственным превращением. Он назвал его в честь своей первой жены, которая погибла от собственной руки при осаде замка Поэнари, расположенного всего в десяти километрах отсюда, вместо того, чтобы попасть в турецкий плен. Поэнари был одной из главных крепостей Влада, хотя сейчас, конечно, он лежит в руинах. Но вилла служила ему почти так же на протяжении веков, и он назвал ее нашей ... штаб-квартирой, когда он уходил. Поэтому мне показалось самым мудрым привести тебя сюда, где мы могли бы обсудить это наедине.

- И о какой "дискуссии" идет речь? - ее тон сочился презрением.

- Той, в которой ты соглашаешься отвернуться от своего безумия.

- Черта с два я это сделаю!

- Да, ты это сделаешь. Если только ты не хочешь вынудить меня прибегнуть к более суровым мерам.

- О-о-о, мне так страшно!

- Полагаю, что во многих отношениях на самом деле это не твоя вина. - В тоне Ушакова слышалось что-то вроде сурового сострадания. - Это то безумие, о котором Влад предупреждал Лонгбоу и меня. На самом деле нам повезло, что ты единственная из нас, в ком это проявляется... во всяком случае, пока. Но я не позволю тебе играть с дышащими вокруг тебя, как будто они существуют только для того, чтобы быть твоими игрушками.

Она безмолвно зарычала на него, и он пожал плечами.

- Ты единственная, кто может победить свое безумие, Сесилия. Я не могу сделать это со стороны. Даже Влад не смог бы ... изгнать твоего демона. Это, как сказали бы Стивен или Дэйв, "зависит от тебя". Это может сделать кто-то, обладающий достаточной силой воли, достаточной решимостью. Влад сам столкнулся с этим и победил. Я верю, что ты тоже можешь, и если это то, что ты решишь сделать, я помогу тебе всем, чем смогу.

- Иди к черту! Мне нравится все так, как оно есть. Я так устала от необходимости беспокоиться о том, что думают другие люди, о чем они заботятся или в чем нуждаются. И знаешь что? Ничто из этого больше не имеет для меня ни малейшего значения, и я рада этому. Для тебя это тоже не должно иметь значения, но если ты такой чертовски глупый, такой святой, тогда действуй прямо сейчас. Но я? Я убираюсь отсюда к чертовой матери!

- Нет, это не так. Потому что под этой виллой находятся не просто подвалы, а подземелья ... и склепы. И в одном из этих склепов, в свинцовом гробу, ты будешь ждать возвращения Влада, если решишь продолжать бросать мне вызов.

Ее глаза вспыхнули алым, руки стали когтистыми, а ногти превратились в острые, как ножи, черные когти, но он только спокойно смотрел на нее.

- Тебе не причинят вреда. Ты просто будешь спать - возможно, впадешь в спячку, - пока Влад не разбудит тебя, чтобы разобраться с ситуацией. Он намного сильнее меня, так что, возможно, он сможет достучаться до тебя. Если нет, я боюсь, что он перейдет к окончательному варианту.

- О, молодец! - она закатила глаза. - Я так рада, что мы наконец-то подошли к окончательному варианту. Может быть, когда ты закончишь болтать без умолку, я смогу выбраться отсюда. Так что продолжай. Каков 'окончательный вариант', о бесстрашный лидер?

- Последний вариант - убить тебя, - спокойно сказал Петр.

- Убить меня?! - недоверчиво рассмеялась она. - Ты думаешь, что сможешь убить меня? Ты хоть представляешь, сколько пуль прошло сквозь меня насквозь за последние пятнадцать лет? Черт возьми, я даже позволила некоторым дышащим вонзить в себя ножи, просто чтобы посмотреть наих лица, когда они поймут, что это ни черта им не даст! Что заставляет тебя думать, что ты сможешь убить меня, когда никто из них не смог этого сделать?

- Я не "думаю", что смогу, Сесилия. Я знаю, что могу.

Он сунул руку в ящик письменного стола. Оттуда его рука вынула хукури, традиционное оружие гуркхов. Изогнутое лезвие было острым, как бритва, и шестнадцати дюймов в длину, с холодным стальным блеском в свете библиотечных ламп, когда он наконец встал.

- Нож. - Сесилия покачала головой, выражение ее лица было почти жалостливым. - Ты что, не слушал? В меня уже воткнули множество ножей.

- Но не я, этого с тобой не было.

Он обошел стол и повернулся к ней лицом. Она попыталась отодвинуться, подальше от него. Вместо этого она сделала шаг к нему, прежде чем смогла заставить себя остановиться, и ее глаза были цвета крови.

- Мне все равно, кем ты себя возомнил. - Ее слова были невнятными из-за растущих клыков. - Это не имеет значения. Джилл, Сьюзен и я занимались этим в том дурацком подвале в Пакистане, и никто из нас не мог причинить другому вреда больше, чем дышащие. Ты ничем не отличаешься.

- Сесилия, пожалуйста, - сказал он. - Я другой, и я могу убить тебя. Я не хочу, но я могу, и я сделаю это, если ты вынудишь меня к этому. То, что ты сделала - кем ты стала, - должно закончиться, и это произойдет. Так или иначе, это закончится прямо здесь, сегодня вечером.

- Ты действительно имеешь в виду это, не так ли? - напряжение в ее теле немного ослабло. - Ты действительно думаешь, что можешь убить меня, и ты действительно не хочешь этого.

- Да, я могу, и да, я не хочу.

- Ну, в таком случае, может быть...

Это произошло так быстро, что "дышащий" даже не заметил бы ее движения. Ее голос был спокойнее, чем раньше, рассудительный, почти успокаивающий, а затем она набросилась со скоростью гадюки из расслабленной, явно не представляющей угрозы позы своими смертоносными когтями на его горло.

Но какой бы быстрой она ни была, она все равно была слишком медлительной. Хукури в руке Ушакова блеснул на свету, когда изогнутое лезвие, рассчитанное на максимальную силу удара, врезалось сбоку в ее шею.

Сесилия была права насчет количества ножей, с которыми ей пришлось столкнуться и над которыми она смеялась. О пулях, лезвиях, даже ножках от стула, которые совершенно не причинили вреда ни ей, ни кому-либо из других вампиров. Но эта холодная сталь в руке заместителя Влада Дракулы была непохожа ни на один другой клинок, с которым она когда-либо сталкивалась, и ее голодный рык закончился потрясенным хрюканьем, когда заточенная сталь полностью перерезала ее шею.

Ее голова дернулась, алые глаза расширились от недоверия. Она упала на пол библиотеки и покатилась, и всего на мгновение эти глаза моргнули, глядя на него с мраморной поверхности, в то время как ее обезглавленное тело застыло в вертикальном положении. А затем, бесшумно, как дым или падающий снег, она просто ... рассыпалась в пыль и исчезла.

Петр долго стоял неподвижно, глядя на место, которое она занимала. Затем он сделал один из тех глубоких вдохов, в которых на самом деле больше не нуждался, покачал головой и убрал хукури в ящик стола. Он на мгновение положил руку на закрытую Библию, затем расправил плечи и достал из кармана телефон.

- Дворак, - сказал он ему.

- Связываюсь с Дэвидом Двораком, - ответил телефон. Он стоял и ждал.

- Петр? - раздался в трубке голос Дворака.

- Все кончено, - сказал Ушаков. - Она была ... неразумна до конца. Она больше не будет проблемой.

- Мне жаль, - тихо сказал Дворак. - Я уверен, что это было ... трудно для тебя.

- Во многих отношениях. Но, - Ушаков пожал плечами, - с другой стороны, ее нежелание сделало все гораздо проще, чем могло бы быть.

- Как думаешь, мы еще увидим кого-нибудь похожего на нее?

Это было похоже на Дворака - сразу перейти к делу, - подумал Ушаков.

- Не знаю, - ответил он. - Из того, что Влад сказал нам перед отъездом, маловероятно, что многие другие из нашего вида отреагируют так, как Сесилия. Не в такой поздний срок. Если бы мы собирались это сделать, признаки должны были появиться раньше, как это было в ее случае. Но я бы солгал, если бы сказал тебе, что могу это гарантировать.

- Примерно так я и думал, - сказал Дворак. - И я знаю, что ты не лжешь, Петр. Но я также должен сказать тебе, что на заседании кабинета министров сразу после фиаско с Гилзаем была некоторая дискуссия по этому вопросу. Я уверен, ты поймешь, почему из-за того, что произошло в Найя-Исламабаде, многие мои коллеги-секретари оказались в затруднительном положении. Есть много поводов для беспокойства, и Чарли Массетт упомянул, что...

- Что Лонгбоу и я ... менее чем горели желанием проходить проверки?

- Это именно то, о чем он упоминал. - Ушаков почти услышал, как на другом конце провода пожали плечами. - Хауэлл вступился за вас, ребята. Он прикрывал вас - именно так, как вы, черт возьми, заслуживаете, чтобы все мы вас прикрывали. Но прошло пятнадцать лет, Петр, и большинство "дышащих" не знают вас, ребята, так, как знаем мы с Робом - как знает Хауэлл. Сесилия заставила их ... нервничать.

- Конечно, заставила. - Ушаков позволил своему другу услышать громкий вздох и покачал головой. - И это правильно. И доктор Массетт прав. Мы избегали его в этом вопросе.

- Знаю, - тихо сказал Дворак.

- Не буду притворяться, что мне приятна мысль о ... выполнении просьбы доктора Массетта. Похоже, это общая характеристика вампиров.

- Действительно? - тон Дворака был сухим, как пустыня. - Интересно, почему это возможно?

Ушаков весело фыркнул и снова покачал головой.

- Как я уверен, ты понимаешь, почему Влад всегда избегал чего-либо, отдаленно похожего на научное исследование его природы и способностей. Конечно, вплоть до самого недавнего времени - по его меркам "недавнего", во всяком случае - эта "экспертиза", вероятно, проводилась бы, о, церковными властями, и последствия, если бы они определили способ уничтожения вампиров, были бы такими ... скажем так, менее чем желательными с его точки зрения?

Легкий, но безошибочный акцент, который он сделал на слове "они", не ускользнул от внимания Дэйва Дворака.

- Петр...

- Нет необходимости в объяснениях или извинениях, Дэйв, - мягко сказал Ушаков. - Я бы предпочел, даже сейчас, избежать того, что Влад назвал "изысканно вежливой вивисекцией дышащих", но причина, по которой он описал это таким образом, заключалась в том, что он знал, что этот момент, весьма вероятно, наступит. Как он говорит, теперь мы все 'вышли на свет'. Существование вампиров научно доказано и записано для потомков, и мы никогда больше не сможем просто исчезнуть. Более того, Влад понимает, что технологический, научный век потребует ответов, и то, чего мы боимся больше всего, - это то, о чем мы знаем меньше всего. И как бы мы все ни надеялись, что Сесилий больше не будет, мы не можем этого знать, как и не можем знать, что под рукой всегда будет другой вампир, ограничивающий ущерб, который могла бы нанести другая Сесилия. Так что, полагаю, не просто понятно, что вы, "дышащие", хотите понять нашу природу, но и морально неоправданно, что мы отказываемся делиться с вами этой информацией, когда всего один из нас в состоянии Сесилии может учинить столько резни.

- Мне это неприятно, но ты прав, - сказал Дворак через мгновение. - И как бы сильно я это ни ненавидел, я не могу выразить тебе, как я благодарен тебе за то, что ты так отреагировал.

- Мне было бы очень мало пользы, если бы я отреагировал как-то иначе, - отметил Ушаков с легкой улыбкой. - Кроме того, - улыбка исчезла, - Влад оставил меня и остальных здесь, чтобы защитить человечество. Я едва ли могу выполнить это указание, отказываясь помочь человечеству понять нас... и научиться, при необходимости, защищаться от одного из нас. Святая вода, распятия, деревянные колья, чеснок и облатки для причастия, похоже, не справляются с этой задачей. Кто знает, возможно, наука откроет оружие, которого нет у религии.

VII

АВРОРА,

МИННЕСОТА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Итак, ты решила, какой из них тебе нужен? - спросил за ужином Льюис Фреймарк, глядя через стол на свою дочь Жаклин.

- Действительно? - Дженис Фреймарк улыбнулась их предпоследнему ребенку. - Наконец-то!

- Не придирайтесь ко мне, - ответила Жаклин со своей собственной улыбкой. - Это было нелегкое решение, когда на выбор было так много марок и вариантов. Кроме того, это моя самая первая машина, и я покупаю ее на свои собственные деньги, так что у меня есть полное право думать о ней столько, сколько захочу.

- Да, но обязательно ли это делать месяцами? - спросил ее младший брат. Льюису Эйликсандеру Фреймарку было всего тринадцать, на девять лет моложе Жаклин. Он не испытал на себе вторжение шонгейри, за что его родители были глубоко благодарны. И в нем была каждая капля типичного отношения младшего брата.

- Я не принимала решение "месяцами", крошка. - Тон Жаклин был суровым, но ее глаза заблестели. - У меня ушло всего около месяца. Ну, ладно - полтора, если ты любишь точность. Что для меня неважно.

- Боже, папа всегда говорил, что ты не сильна в математике, но я был уверен, что ты умеешь считать!

- Ты очень пожалеешь об этом, - пообещала Жаклин.

- Давай же! Признай, что я тебя поймал!

- Я не буду делать ничего подобного. - Она задрала вверх свой дерзкий носик, унаследованный от матери, и громко шмыгнула им, и Фреймарк указал на сына пальцем.

- Не жди, что я буду сочувствовать, когда она начнет искать, куда бы спрятать тело, молодой человек, - сказал он. - Хотя, - он опустил указующий перст и ухмыльнулся, протягивая кулак через стол для поздравительного удара, - ты все-таки достал ее.

- Отлично! - сказал Льюис Эйликсандер со своей широкой, заразительной улыбкой, которая вызвала мимолетный укол боли у его отца, когда Фреймарк вспомнил брата, которого Льюис Эйликсандер никогда не узнает.

- Итак, что ты выбрала? - спросил он, снова поворачиваясь к Жаклин с улыбкой, которая скрыла вспышку его собственного горя.

- Я выбираю "Рапиру Фрэнклин" с возможностью обновления второго уровня, - сказала она.

- Будет немного дороговато, - задумчиво произнес он, и она кивнула.

- Мне бы очень хотелось выйти на первый уровень, но не думаю, что смогу справиться с этим сейчас, когда я одна. - Она пожала плечами. - И второй уровень все равно будет отличным!

- Да, это так, - согласился он.

Ужасные дни восстановления сразу после вторжения остались в прошлом, не только здесь, в Авроре, но и практически во всем мире. Все еще оставались места, где это было неправдой - например, Пакистан, положение в котором действительно ухудшилось после падения режима Гилзая, - но везде, где действовал Планетный союз, различие между "первым миром" и остальной планетой, существовавшее до вторжения, стало быстро исчезать в глазах общественности, зеркала заднего вида людей. Уровень жизни, который до появления щенков могло позволить себе лишь меньшинство стран, теперь стал базовым, отправной точкой для выживших во время вторжения и их детей. На самом деле, они действительно достигли чего-то очень похожего на настоящую бездефицитную экономику.

Конечно, на этом пути произошли некоторые изменения в том, как работала экономика. Например, до вторжения Фреймарк был одним из людей, у которых были серьезные сомнения по поводу тотальной государственной собственности на основные средства производства. Однако в условиях новой экономики это стало основой для создания планетной валюты. В одном из своих немногих намеков на американский шовинизм Хауэлл постановил, что новая валюта будет называться планетным долларом. Однако он также постановил, что это будет подкреплено чем-то гораздо более конкретным, чем условная стоимость фиатной валюты. И что подкрепляло это, так это тот факт, что планетное правительство владело инфраструктурой дальнего космоса, включая все принтеры точки Лагранжа и всю инфраструктуру добычи ресурсов. Это был конкретный, поддающийся количественной оценке актив, и количество долларов в обращении было привязано к его размаху и расширению.

Каждый взрослый гражданин Планетного союза имел право на бесплатное образование и бесплатное медицинское обслуживание - гораздо более практичное с учетом медицинских технологий после вторжения, чем это было бы раньше, - и ежемесячное пособие для оплаты других потребностей, таких как еда, жилье или на что-либо еще, на что они решат потратить его. Размер пособия был привязан к корзине товаров, предоставляемых частной экономикой, и был более чем достаточным для поддержания кого-либо в относительном комфорте с доступом к общественным развлечениям. Однако этого было недостаточно для финансирования чего-то вроде "Рапиры" компании Фрэнклин Моторс. Любой мог накопить на крупную покупку, экономя в других сферах своей жизни, но у большинства людей была работа, приносящая дополнительный доход. Очень многие из них - на самом деле, как Жаклин - были заняты в быстро развивающейся сфере виртуальной реальности. Учитывая рост свободного времени и доходов, развлечения пользовались большим спросом, чем когда-либо прежде, хотя большинство государств - членов ПС приняли законодательство, ограничивающее общее количество часов в неделю, которые любой из их граждан мог проводить в виртуальной реальности. Большинство из них позволяли людям "копить" часы - по крайней мере, до определенного момента, - но когда стала доступна виртуальная реальность уровня после вторжения, были и неприятные случаи,.

Другая огромная часть была занята на рабочих местах в государственном секторе, работая непосредственно на Планетный союз, одно из его государств-членов или местный муниципалитет. Другие были самозанятыми консультантами, консультантами по моде, тренерами по физической подготовке или предоставляли любое количество личных услуг человеческой расе, которая была гораздо более богатой, чем когда-либо прежде. Но, к некоторому удивлению Фреймарка, существовал также устойчивый производственный сектор.

Однако это было не совсем похоже ни на один производственный сектор, который он когда-либо представлял себе до вторжения. Вместо этого компании - или частные лица - создавали защищенные авторским правом дизайны потребительских товаров и либо арендовали печатное время у правительства, либо владели собственными частными принтерами - многие из них находились на околоземной орбите, но большинство из них удобно располагались на поверхности планеты. Единственным физическим фактором, ограничивающим производство, на самом деле была скорость принтера, и что-то вроде "Рапиры" Жаклин, вероятно, можно было распечатать не более чем за час или около того, поэтому большинство вовлеченных предпринимателей следовали той же схеме, что и Франклин, и печатали товар только после размещения и оплаты заказа. Управлять производственным потоком так, чтобы кому-то не надоело ждать целых два-три дня, иногда бывает немного сложно, но настоящая битва развернулась в сфере маркетинга. В поиске настройки, которая понравилась бы самой широкой клиентской базе, а затем в убеждении этих клиентов в том, что им действительно нужен ваш продукт, а не какой-то другой низкопробный хлам.

До вторжения Фреймарк привык к тому, что автопроизводители приступали к разработке модели следующего года еще до того, как модель этого года поступила в демонстрационные залы. Теперь такие вещи, как "Рапира", были индивидуально настроены в соответствии с требованиями покупателя - за соответствующую дополнительную плату, конечно, - и "модели следующего года" появлялись буквально ежедневно. И довольно много "прошлогодних моделей" продавалось за их восстановительную стоимость, когда становилась доступна последняя, новейшая, лучшая, ярчайшая, блестящая версия, и кому-то просто необходимо было ее приобрести.

Он не знал, как в конечном счете будет развиваться система, но был более чем немного удивлен тем, насколько хорошо человеческая раса в целом, по-видимому, адаптировалась к ней. По любым стандартам, существовавшим до вторжения, было очень много демонстративного потребления, но, очевидно, потребность быть продуктивным действительно была заложена в человеческую психику. Возможно, пятнадцати лет просто недостаточно, чтобы искоренить "нужду", порожденную суровой необходимостью, но он так не думал. Он думал, что все было гораздо глубже.

А затем возникла никогда не забываемая угроза Гегемонии, дамоклов меч, нависший над коллективной головой человечества. На поверхность всплыла определенная пена - обычно он предпочитал термин "отбросы", утверждавшая, что просто потому, что шонгейри были отвратительными монстрами, склонными к геноциду, нет никаких оснований предполагать, что Гегемония в целом будет чувствовать то же самое. У него не хватало терпения придерживаться такой точки зрения. По его мнению, многие из них были со стороны ментальных треков, которым просто нужно было доказать свое превосходство, заняв противоположную позицию. Это, в конце концов, демонстрировало их интеллектуальное бесстрашие и готовность мыслить нестандартно. С другой стороны, в свои более милосердные моменты он признавал, что пока у Земли нет непосредственного опыта общения с Гегемонией в целом. Возможно, шонгейри не так типичны, как предполагало большинство людей, и было возможно - вполне возможно, - что критики точки зрения анти-Гегемонии были правы. Однако это была ошибка такого рода, которую можно совершить только один раз, и, как сказал его отец, единственное достоинство пессимизма состояло в том, что любые сюрпризы были приятными.

Для подавляющего большинства людей угроза Гегемонии воспринималась как данность, и это заставляло прилагать огромные творческие усилия для того, чтобы помочь смягчить эту угрозу. Появилось довольно много инженерных и исследовательских фирм, предлагавших планетным вооруженным силам совместные и конкурентоспособные проекты и создававших прототипы с использованием собственных принтеров или арендованного правительством времени на печать, а вербовщики самих планетных вооруженных сил набирали столько добровольцев, сколько могли использовать.

- Итак, какой из модов второго уровня ты планируешь добавить? - затем спросил он свою дочь.

- Я использую пакет Аполло и добавлю полноценный нашлемный дисплей виртуальной реальности плюс антигравитацию шестого уровня и возможность полного ручного управления.

- Ты действительно думаешь, что тебе нужны трансатмосферные возможности, милая? - спросила Дженис Фреймарк, приподняв брови.

- Мне, наверное, это не понадобится, мам, но было бы удобно иметь это при себе. Например, тот съезд на платформе "Отелло". В следующий раз я смогу сесть в свою собственную машину, добраться до орбиты и пользоваться ею там, вместо того, чтобы мотаться общественным транспортом или автобазой. И это всего лишь еще тысяча баксов или около того.

- Я немного более подозрительно отношусь к варианту ручного управления, особенно с учетом антигравитации, о которой ты говоришь, юная леди, - сказал Фреймарк. - Такое ускорение и скорость могут быстро подвести тебя, если ты летишь вручную и полагаешься только на собственное глазное яблоко оригинальной исходной марки.

- О, папа! - закатив глаза, Жаклин напомнила ему себя, когда была гораздо моложе. - Во-первых, я действительно хороший водитель - ты знаешь это так же хорошо, как и я. Во-вторых, вот почему мне нужен полноценный ВР-дисплей. У меня нет никакого намерения летать на глазок! Кроме того, Фрэнклин не будет продавать ручное управление без запрета на принудительное отключение искусственного интеллекта.

- Это правда, - признал он. - С другой стороны, разве на прошлой неделе какому-то идиоту-мальчишке не удалось обойти его защиту и покончить с собой?

- Это был мальчик, - отметила Жаклин, проигнорировав грубый звук Льюиса Эйликсандера. - И я полагаю, что именно ты много лет назад указал мне на то, что одно из немногих непреложных правил заключается в том, что глупость в конечном счете сама по себе является наказанием.

- Да. Да, я это сделал. - Он улыбнулся ей, затем пожал плечами.

- Твои деньги; твоя машина; твое решение, - сказал он. - Полагаю, ты, по крайней мере, взяла свой дизайн на тест-драйв?

- Пока только в виртуальной реальности, но у Фрэнклина есть выбор. За дополнительные две сотни они распечатают машину и позволят вам ездить на ней в течение месяца, пока вы не решите, то это, что вы хотите, или нет. Если вы решите, что это не так, они без вопросов заберут ее обратно для утилизации, и вы можете обменять ее на другую модель равной ценности, если захотите. Или даже обновите ту, которую вы уже купили, оплатив разницу. Неплохая сделка.

- Да, это так, - задумчиво произнес он и посмотрел на Дженис. - Разве ты не смотрела на одну из работ Франклина на прошлой неделе, милая?

- Машина, которая у меня есть, в полном порядке, Льюис.

- Я не говорил, что это не так, но скоро твой день рождения. Так, разве ты не смотрела на одну из них?

- Ну, да. Я смотрела на "Перистые облака". Это не так броско, как "Рапира", но приятно. И в ней есть несколько хороших пакетов модов.

- В таком случае, почему бы нам с тобой завтра не запрыгнуть в Сеть и не совершить тест-драйв? Если ты решишь, что тебе это действительно нравится, тогда, возможно, я позабочусь о твоем дне рождения пораньше!

- Способ удивить кого-нибудь подарком, папа, - заметил Льюис Эйликсандер.

- Молчи, непослушное дитя! - строго сказала его мать. - Не перебивай своего отца, когда он дарит мне именно то, что я хочу на свой день рождения! - Мгновение она сердито смотрела на него, затем смягчилась и обвела взглядом сидящих за столом. - Так, кто готов к десерту?

VIII

ТРЕТЬЯ БИОЛАБОРАТОРИЯ,

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Привет, дядя Петр!

Петр Ушаков оторвал взгляд от книги, когда Мейгрид Дворак - теперь уже доктор Мейгрид Дворак - вошла в удобную, хотя и стерильную комнату ожидания. Она сильно изменилась по сравнению с большеглазой девятилетней девочкой, которую он встретил в горах Северной Каролины, - подумал он. - Ей никогда не сравниться с ростом своего отца или брата, но она была на пять дюймов выше своей матери и двигалась с пружинистой, спортивной грацией. Сейчас ей двадцать четыре, - понял он, - хотя она начала лечение антигероном достаточно рано, чтобы выглядеть как девушка, только что окончившая среднюю школу, и, по слухам, она и ее сестра - обе заядлые футболистки - были более чем способны постоять за себя на футбольном поле против вице-президента Олатунджи. Теперь она быстрыми шагами подошла к нему и обвила руками его шею.

- Я так рада тебя видеть! - сказала она, крепко обнимая его.

- Привет, Мэйгрид, - ответил он чуть менее экспансивно и в ответ обнял ее одной рукой.

- Ты не слишком без ума от этого, не так ли? - сочувственно спросила она, отступая назад, все еще держа руки на его плечах.

- Наверное, разумно было бы сформулировать это именно так, - он криво улыбнулся ей. - И все же, если мне придется смириться с тем, что в меня тыкают, по крайней мере, это будет дружеское лицо. Как у тебя дела?

- Я в порядке, дядя Петр. - Она коротко сжала его плечи, затем отступила назад и засунула руки в карманы своего традиционного белого лабораторного халата. - Надеюсь, ты пометил в своем календаре дату свадьбы?

- Я, несомненно, буду там, - сказал он, улыбаясь еще шире. - То есть, я буду там, если только ты не думаешь, что репутация грозного вампира отпугнет твоего молодого человека?

- Рэя не так-то просто напугать! - Мейгрид усмехнулась и покачала головой. - Он и Мэйлэчей оба южане, и если бы не появилась антигравитация, они, вероятно, оба были бы арестованы за дрэг-рейсинг. Конечно, это было бы не так весело, как нелегальный высший пилотаж, не так ли? И включение их двоих в одну и ту же цепочку командования... - Она покачала головой. - Честно говоря, я не знаю, о чем думали космодесантники, когда корпус отправил их обоих в одну роту!

- Возможно, тебе следует обсудить это со своим дядей?

- О, это была бы замечательная идея! - фыркнула она. - Ты же понимаешь, что они оба такие же, как дядя Роб, не так ли? Или, скорее, он такой же, как они. Поверь мне, он не видит ничего плохого в том, чтобы дать паре малолетних преступников-переростков спички, а затем пустить их на завод по производству динамита!

- Спички? - насмешливо повторил Ушаков, и она снова фыркнула, сильнее.

- Как бы вы назвали назначение их младшими офицерами проекта "Хайнлайн" и выдачу им для игр первых двух скафандров, оснащенных новой, улучшенной системой разгона? Поверь мне, это хорошо, что в наши дни мы, благородные целители, можем собрать целиком почти любого, независимо от того, насколько тщательно ему удалось разбиться на кусочки!

- О боже! - покачал головой Ушаков. - Мэйлэчей играет с новыми ускорителями?

- Нет, с новыми ускорителями играют и Мэйлэчей, и Рэймонд. Я ожидаю со дня на день увидеть, как моих любимых брата и жениха привезут сюда на одинаковых каталках.

- Уверен, что ты излишне пессимистична, - успокоил он ее. - Знаешь, костюмы Хайнлайна действительно очень хороши для защиты людей.

- Ничто не может быть достаточно хорошим, чтобы "защитить" моего младшего брата, когда полностью задействован его энтузиазм.

- Возможно, ты права. Но, как ты сама сказала, современная медицина может творить чудеса. - Он склонил голову набок, глядя на нее. - И я уверен, что у современной медицины есть ко мне много вопросов. Со стороны Осии и доктора Кауфман было очень любезно позволить тебе войти первой и успокоить меня, но им, наверное, надоело стоять в коридоре.

- На самом деле, - признала она, - они сидят в кабинете Осии дальше по коридору, пока я не подам им знак свыше. Итак, удалось ли мне успокоить тебя? - она ухмыльнулась. - Честно говоря, именно я предложила доверить вступление мне, но это было не потому, что я беспокоилась о твоем душевном состоянии. Это было потому, что я давно тебя не видела, и, вероятно, было бы непрофессионально подбежать и обнять тебя в более ... структурированной обстановке.

- Возможно, - ответил он. Судя по языку ее тела и пульсу, который легко улавливал его слух, когда он сосредотачивался на нем, она была правдива с ним, а не просто дипломатична. По крайней мере, в основном.

- Хотя, наверное, нам пора начинать, - сказала она, - так что, если ты готов встретиться лицом к лицу с инквизицией, думаю, нам следует идти. - Она взяла его под руку, когда он встал, и на мгновение прислонила голову к его плечу. - Знаю, ты не хочешь этого делать, - сказала она более спокойно, - и виню тебя не больше, чем папа. И действительно хочу, чтобы ты был уверен, что находишься среди друзей, пока это происходит.

- Поверь мне, любимая, - сказал он, - я это знаю. Я знал это еще до того, как ты вошла, чтобы обнять меня. Итак, давайте покончим с этим.

- Что ж, - сказал Осия Макмердо, - это слегка раздражает.

Он и доктор Нэнси Кауфман стояли в одном конце большой смотровой комнаты, где стояло удобное кресло, в котором сидел Петр Ушаков.

- Ничего? - спросила Кауфман, прищурив зеленые глаза.

- Ни черта! - Макмердо с отвращением хлопнул по микроскопу, который очень мало походил на традиционный человеческий микроскоп. Трехмерный дисплей над корпусом микроскопа показывал сильно увеличенный вид полого стержня. На самом деле "стержень" представлял собой чрезвычайно тонкую иглу, хотя случайного наблюдателя можно было бы извинить за то, что он не понял этого, взглянув на дисплей.

- В этом нет никакого смысла, - запротестовала Кауфман.

- Думаешь, что рассказываешь мне что-то, чего я еще не знаю? - ответил слегка язвительно Макмердо.

- Есть какие-то проблемы? - мягко спросил Ушаков, оглядываясь через плечо на Мейгрид Дворак, которая стояла за его креслом, положив одну руку ему на плечо, и с насмешливым выражением смотрела на старших врачей.

- Ну, да. - Он заметил, что ее голос звучал немного удивленно. - Ты знаешь о том образце ткани, который они брали? - Он кивнул. - Ну, по-видимому, его там нет.

- В самом деле? - он нахмурился. - Это кажется... странным.

- Наверное, можно сказать и так, - согласилась она. - С другой стороны, они пытаются провести медицинский осмотр вампира, дядя Петр. Не слишком удивительно, если мы наткнемся на несколько ухабов на дороге.

- Знаешь, ты очень похожа на своего отца, - заметил он. Затем он на мгновение задумался. - И на свою мать тоже. Боже, я и не подозревал, какой пугающей может быть эта мысль!

- Ты так говоришь только потому, что завидуешь моей внешности, остроумию и обаянию.

- Очень похоже на твоих родителей, - пробормотал он, его собственные глаза обратились к Макмердо и Кауфман. - Однако я не понимаю, почему они не получили свой образец.

- Очевидно, что и они тоже. - Мейгрид покачала головой, затем повысила голос: - Врачи?

- Умф! - Макмердо оторвался от своего разговора с Кауфман. - Прости, Мэйгрид, и ты тоже, Петр. Просто мы немного сбиты с толку.

- Почему?

- Потому что в этой игле должен быть образец твоей ткани, а его нет.

- Понимаю. Как это должно работать?

- Ну, игла для биопсии, которую мы ввели, на самом деле состоит из двух основных частей. - Говоря это, он взял рассматриваемое устройство с подноса, стоявшего у его локтя. Длинная тонкая игла торчала из эргономичной рукоятки с кнопкой на конце. - Это немного причудливее, чем все, что было у нас до вторжения, но работает в основном так же. Этот наружный стержень является направляющей иглой. Он полый, и обычно мы вставляем его через небольшой разрез. Однако разрезы не очень хорошо действуют на вампиров, поэтому нам пришлось отказаться от этого, точно так же, как нам пришлось отказаться от анестезии. К счастью, ты не чувствуешь боли, так что...

- Это не совсем верно, - вежливо перебил Ушаков, и Макмердо сделал паузу.

- Это не так? - спросил доктор, приподняв одну бровь.

- Наша нервная система, похоже, работает точно так же, как и раньше, с точки зрения нашей способности видеть, чувствовать или обонять, - сказал Ушаков. - Если, конечно, мы сами не решим этого не делать.

- 'Решите' этого не делать? - повторил Макмердо.

- Да. Это сознательное решение с нашей стороны.

- Так вот почему тебе не больно, когда в тебя стреляют? - спросила Кауфман, сосредоточенно нахмурившись.

- Полагаю, да, хотя, по-видимому, здесь задействована определенная степень автоматической реакции. Несколько раз кто-то стрелял в меня, когда я этого не ожидал, это ... уязвляет, как я полагаю, это лучший способ выразиться. Это очень краткое ощущение, которое приводит меня к выводу, что какой-то подсознательный инстинкт отключает болевые датчики. Вы понимаете, я не... - он сухо улыбнулся, - не пытался подавить этот инстинкт, если он существует, чтобы испытать полное удовольствие от того, что в меня стреляют, поэтому не уверен, что правильно описал то, что происходит.

- Это интересно, - задумчиво произнес Макмердо. - Я никогда не думал, что ты все еще можешь все воспринимать нормально. Или, по желанию, выбрать не чувствовать.

- На самом деле, мы также можем увеличить объем сенсорных данных, - сказал ему Ушаков. Вторая бровь доктора присоединилась к приподнятой, и Ушаков пожал плечами. - Предполагается, что целью этого экзамена является изучение моих способностей и природы. Есть много вопросов, которые нам не задавали, и ряд самонаблюдений, которыми мы ранее с вами не делились. На самом деле, я совершенно отчетливо слышу биение твоего пульса, Осия.

- Ты слышишь? - Макмердо нахмурился. В данный момент он находился более чем в шести метрах от Ушакова. - Ты можешь слышать что-то настолько слабое с такого расстояния? И даже отделить его от окружающего шума?

- Я могу выделить все, на чем захочу сосредоточиться, - категорично заявил Ушаков. - И, прежде чем вы спросите, это не обязательно должен быть органичный звук, как, я полагаю, было бы уместно для "хищника". Ветер, мокрый снег - даже снежинки. - Он пожал плечами. - Симфония о нас довольно прекрасна, если ты действительно можешь услышать ее всю.

- Очаровательно, - пробормотал Макмердо. Он постоял в раздумье несколько секунд, затем встряхнулся. - Это действительно увлекательно, Петр, но вернемся к биопсии. Направляющая игла на самом деле является стержнем, по которому перемещается еще более тонкая стержневая игла. Когда я нажимаю вот на эту кнопку, - он указал на кнопку на торце прочного корпуса, - игла сердечника выходит из конца направляющего стержня. В нем вырезана секция для создания канала сбоку, и когда он снова втягивается в направляющий вал, предполагается, что в этом канале находится образец. Ты мог бы представить себе это как тонкую полоску ткани, что-то вроде очень тонкой нити пасты "волосы ангела".

- Вот это аппетитное сравнение, - пробормотала Мейгрид, и Макмердо быстро улыбнулся ей.

- Просто пытаюсь выразить это терминами непрофессионала, Мейгрид.

- И этот конкретный непрофессионал ценит это, - сказал Ушаков. - Но, очевидно, в моем случае это не сработало таким образом?

- Судя по микроскопу, да, - сказала Кауфман.

- Интересно. - Они оба посмотрели на Ушакова, и он быстро покачал головой. - Я имею не больше представления о том, почему это не удалось, чем вы, доктора.

- Что ж, если вы не возражаете, я думаю, следующий шаг - попробовать еще раз, - сказал Макмердо, и Ушаков кивнул.

- Хорошо, - сказал Макмердо тридцать пять минут спустя. - Думаю, что перешел от "слегка раздраженного" к "остро разозленному".

- Уверяю тебя... - начал Ушаков, но Макмердо взмахом руки прервал его.

- Только не на тебя, Петр! На это. - Он ткнул пальцем в микроскоп. - Это не твоя вина, но если мы не сможем даже взять образец ткани, наше исследование не продвинется далеко.

Мейгрид Дворак стояла, засунув одну руку в карман лабораторного халата, а другой придерживая свою длинную косу. Распущенные волосы ниспадали почти до бедер, а это означало, что коса была достаточно длинной, чтобы она могла покусывать ее кончик, чтобы помочь себе думать. Это была привычка, которая была у нее с детства, несмотря на все усилия родителей отучить ее от нее, и в данный момент она думала довольно лихорадочно.

Все попытки сделать пункционную биопсию заканчивались неудачей. После шестой попытки Макмердо предложил - и Ушаков согласился, - что они могли бы взять небольшой образец скальпелем. Это тоже провалилось. Скальпель легко прошел сквозь ткань, но порез мгновенно закрылся за ним. На то, чтобы взять образец, времени не было, и исследование лезвия скальпеля под микроскопом показало, что ни одна из клеток Ушакова - если предположить, что у вампиров все еще есть клетки - не прилипла к лезвию на его пути. После этого они попытались провести вакуумную биопсию, при которой мощный вакуум всасывал образец ткани через полую иглу. Это тоже провалилось. На самом деле...

- У меня закончились блестящие идеи, - вздохнула доктор Кауфман. - Полагаю, мы можем просто поместить руку Петра под микроскоп, но это даст нам только местное исследование, и мы это уже сделали.

Она постучала по увеличительным линзам, которые отложила в сторону. Они были не такими мощными, как микроскоп, хотя и значительно более мощными, чем мог бы подумать человек до вторжения, глядя на них. Однако все, что они продемонстрировали, - это то, что кожа, волосы и ногти Ушакова выглядели совершенно нормальными.

- Мы, конечно, не рассматривали клеточный уровень, - продолжила она, - но я буду очень удивлена, если...

- Эм, извините меня, доктор Кауфман, - Мейгрид услышала свой собственный вежливый голос. Кауфман остановилась, склонив голову набок, и посмотрела на нее. - Мне только что пришло в голову то, что мой отец назвал бы своего рода сумасшедшей, нестандартной мыслью.

- Что именно? - спросил Макмердо с настороженным выражением лица человека, который испытал на себе изрядную долю "безумных, нестандартных" мыслей Дэйва Дворака.

- Ну, Петр говорит, что он контролирует свою нервную систему. Свои способности испытывать ощущения и слышать звуки. Что, если он будет контролировать большую часть своего тела? А что, если действует еще больше его "подсознательных" подсказок?

- Куда ты идешь, Мейгрид?" - спросил Ушаков, пристально глядя на нее.

- Мы пытаемся взять образцы тканей, чтобы мы могли их проанализировать, - сказала она. - Итак, что, если там есть ... назовем это механизмом выживания, за неимением лучшего слова, встроенным в вампира. Тот же механизм выживания, который позволяет пулям лишь ненадолго ужалить, например, на пути к вашей печени или легким. Если бы я была скрытным существом ночи, и если бы это означало, что окружающие меня люди могли бы захотеть узнать обо мне больше и, возможно, даже выяснить, как убить кого-то вроде меня, я не думаю, что мне бы понравилось, если бы они могли взять образцы моих тканей. Что, если здесь работает что-то подобное? Что-то работает на достаточно глубоком уровне, о чем ты сам не подозреваешь, Петр?

- Полагаю, это возможно, - медленно произнес Ушаков. - На самом деле я никогда не задумывался об этом, но Влад действительно сказал - и это соответствует моему собственному опыту, - что самой мысли о том, что его будут осматривать, было достаточно, чтобы вызвать у него острое беспокойство. Он не мог точно определить почему, хотя у него, безусловно, было множество сознательных причин избегать такого обследования, и я тоже не могу. Моя Даша, - его глаза на мгновение потемнели, когда он произнес уменьшительную форму имени своей убитой дочери, -- всегда боялась уколов, того, что в нее будут тыкать. Но я никогда не боялся. До сих пор, когда это уже не сможет причинить мне вреда. Это действительно кажется... странным, не так ли?

- Это один из способов выразить это, - согласилась Мейгрид. - Но что, если это потому, что что-то глубоко внутри тебя ... сопротивляется разоблачению? Разве это не объясняет все?

- Возможно, - признал Ушаков.

- Но ты сказал, что можешь отключить сенсорное управление, когда это происходит автоматически, - продолжала Мейгрид, пристально глядя в карие глаза. - Что, если ты попробуешь это сделать, пока доктор Макмердо будет пытаться взять образец?

- Ты имеешь в виду сосредоточиться на том факте, что я сознательно желаю ему успеха?

- Вот именно!

- Не вижу, где это может повредить, - сказал Макмердо, пожимая плечами. - Мы, конечно, перепробовали все остальное!

- Очень хорошо, - сказал Ушаков. Он откинулся на спинку стула, закрыв глаза и слегка нахмурившись от сосредоточенности.

- Попробуй сейчас, - сказал он слегка отстраненным голосом, и Макмердо снова ввел стержневую иглу. Он вытащил его, вернулся к микроскопу и вставил иглу в смотровое отверстие. Он поднял глаза на дисплей и внезапно улыбнулся.

- Сработало! - радостно воскликнул он. - По крайней мере, на этот раз у нас что-то есть. - Он нажал на кнопку управления, увеличив изображение еще больше. - На самом деле, это выглядит как - Господи Иисусе!

- Ты шутишь, - сказал Джадсон Хауэлл.

- Нет, я определенно не шучу, мистер президент, - сказал Осия Макмердо из трехмерника на умной стене. - В этом нет никаких сомнений. И я попросил людей Уоррена проверить меня на этот счет. - Он кивнул в сторону Уоррена Джексона, который стоял рядом с ним в его собственном кабинете. - В этом нет сомнения, - повторил он.

- Господи, - сказал Хауэлл, глядя через свой стол на Дэйва Дворака и Джоласуна Олатунджи. - Нанотехнологии? Вампиры созданы из нанотехнологий?

- Не 'просто' нанотехнологии, мистер президент, - сказал Джексон. - Это действительно продвинутый материал. На самом деле это скорее нанороботы, чем нанниты. Мы только начинаем поверхностное изучение, но я уже могу сказать вам, что это намного более продвинутое решение, чем все, что мы нашли в технической базе Гегемонии на данный момент. Насколько мы можем судить - конечно, как я уже сказал, мы находимся на очень ранней стадии - эти нанороботы полностью ... лабильны, за неимением лучшего слова. По сути, это клетки капитана Ушакова, и именно такими крошечными они являются, но они не запрограммированы на то, чтобы быть клетками определенного типа. Когда нам удается отделить их от остальной его части, они исчезают ... пустыми. Они кажутся невидимыми, прозрачными, как вода, и совершенно неподвижными. По крайней мере, до тех пор, пока не положить их обратно. Мы действительно поместили руку капитана Ушакова под микроскоп и вернули образец, приложив его к коже, и в тот момент, когда образец соприкасается с ним, он меняет свое прозрачное состояние. На самом деле, в течение короткого промежутка времени, в течение которого мы можем продолжать наблюдать это, кажется, что он превращается в дополнительные клетки кожи.

- Тени Терминатора 3! - пробормотал Хауэлл, и Джонсон усмехнулся.

- На самом деле не такое уж плохое сравнение, мистер президент. Пока слишком рано говорить об этом наверняка, но, основываясь на том, что мы смогли наблюдать до сих пор, я бы предположил, что эти нанороботы могут конфигурироваться в любой тип клеток, которые ему нужны - клетки кожи, волосяные клетки, кости, хрящи.

Он пожал плечами.

- Становится еще лучше, мистер президент, - вставил Макмердо. Хауэлл посмотрел на него, и хирург пожал плечами. - После того, как мы начали понимать, что все было еще более странно, чем мы ожидали, мы уговорили Петра согласиться превратиться для нас в дым, пока мы смотрели. При достаточном увеличении теперь видно, что он делает, хотя выяснение того, как он это делает, вероятно, займет немного больше времени. Эти "нанороботы" Уоррена... отделяются друг от друга. Это похоже на то, что они превращаются в какой-то рассеянный массив, но даже рассеянный, Петр полностью в сознании и полностью контролирует движение этого массива, и он движется, используя что-то вроде антигравитации, но не регистрируемое нашими датчиками.

- Это звучит нелепо, - медленно произнес Хауэлл.

- Может быть, и нет, - сказал Дворак, и в его голосе было что-то очень странное. И в выражении его лица, понял Хауэлл, когда он посмотрел на госсекретаря. На самом деле, он никогда не видел такого выражения на лице Дворака.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он.

- Я еще глубже погрузился в историю, и особенно в дипломатическую историю, Гегемонии с тех пор, как вы поделились своим мозговым штурмом о контактах с другими видами, - сказал Дворак. - И чем глубже я копал, тем больше я осознавал пробелы в исторических записях, а не только в научных. Это не то, что я могу точно определить, ты же понимаешь. Это скорее зуд, который я не смог унять. Ощущение, что кто-то мне чего-то не договаривает, если вы понимаете, что я имею в виду. Я говорил себе, что это было всего лишь мое мерзкое, подозрительное воображение, потому что, если я прав насчет этого, это не могло произойти случайно. Не в таком масштабе. Все, что они нам не рассказали,было тщательно вычеркнуто из протокола. Или, по крайней мере, из записей, которые были у шонгейри. Я не знаю, что может быть в "секретных архивах Ватикана" Гегемонии, вы понимаете.

Он сделал паузу, приподняв брови, и Хауэлл кивнул.

- Ладно, пока я с тобой согласен. Я думаю. Но к чему ты клонишь с этим?

- Доктор Джексон, вы сказали, что это более продвинуто, чем все, что мы нашли в базе данных Гегемонии, да? - Джексон кивнул на умную стену. - И Осия сказал, что эти "нанороботы" используют форму антигравитации, которую мы не можем обнаружить?

- На самом деле я не готов сказать, что это антигравитация, - сказал Джексон. - Вы понимаете, я не вижу, чем еще это могло бы быть, но если я даже не могу это обнаружить, то пока не готов классифицировать это.

- Согласен. Но либо это форма антигравитации, которую мы не можем обнаружить, и, насколько нам известно, Гегемония не могла создать что-то подобное, либо это что-то совершенно другое, использующее какой-то принцип, о котором Гегемония ничего не знает. В любом случае, похоже, что это явно выходит за рамки технологических возможностей Гегемонии, по крайней мере, в той мере, в какой эти возможности изложены в данных, которые мы получили от шонгейри. Было бы это справедливо?

- Это, безусловно, один из способов описать это, - медленно произнес Джексон.

- Вы предполагаете, что то, что мы на самом деле приобрели, - это ... экспортная версия технологии Гегемонии? - Выражение лица Хауэлла было, мягко говоря, встревоженным, и он сильно нахмурился. - Они дали щенкам пониженную версию, а не свои передовые технологии? Мы вообще не имеем представления об их реальных технических возможностях? Нет критерия?

- Я этого не говорил, мистер президент, - быстро сказал Дворак. - Я имею в виду, что, возможно, так оно и есть, но я так не думаю. И вы тоже могли бы подумать о том, когда Влад впервые превратился в то, чем на самом деле является эта штука. На тот момент Гегемония ничего не знала о нас, у нее вообще не было никаких сведений о человечестве или нашей планете. Так как же он мог получить доступ к технологиям Гегемонии?

Недовольство на лице Хауэлла сменилось замешательством.

- Это должно быть от Гегемонии, не так ли? - спросил он почти жалобно.

- За исключением того факта, что этого не может быть, - ответил Дворак. - Если только мы не собираемся предположить, что каждое слово из всех данных, которые мы получили от шонгейри, было намеренно "обработано" до того, как они были переданы им, и, судя по имеющимся у нас записям, техническая база, которую мы захватили у них, предшествует любому упоминанию где-либо в записях Гегемонии о нас или планете Земля. Это наводит меня на мысль, что если техническая база вообще была подправлена, то это было сделано до того, как Гегемония что-либо узнала о нас или нашей планете. Так что я не думаю, что это их дело.

- Ты предлагаешь еще одну группу инопланетян? - скептически спросил Хауэлл. - У Влада Дракулы была близкая встреча третьего рода с какой-то другой группой межзвездных путешественников шестьсот лет назад, и они телепортировали его на корабль-носитель для экспериментов?

- Не совсем, - сухо ответил Дворак. - Но мне нужно провести другой поиск - более целенаправленный - по историческим данным. Потому что есть пара мест - только пара, вы понимаете, - с которыми я сталкивался, в которых есть что-то вроде ... усеченной ссылки. Все они относятся к самой ранней истории Гегемонии, и могут быть и другие объяснения. Но на основании того, что рассказывают нам Осия и доктор Джексон, я должен задаться вопросом, не являются ли они редакцией.

- Какого рода 'редактирование'? - напряженно спросил Хауэлл.

- Честно говоря, не знаю, - признался Дворак. - И не хочу убеждать себя в каких-либо теориях, которые не подтверждаются доказательствами. Или, что еще хуже, решить, что доказательства действительно подтверждают теорию, когда на самом деле это не так. Но если мы имеем дело с нанотехнологией, более продвинутой, чем все, что есть сейчас у Гегемонии, и Влад столкнулся с ней менее чем через шестьдесят лет после того, как первый разведывательный корабль Гегемонии обнаружил нас, то это, черт возьми, наводит на мысль, что она была создана кем-то другим. Я понятия не имею, кто этот ... возможно, пока назовем их "другими ребятами", но если в исторических записях есть правки, и если они происходят так рано, как кажется, то в игру только что была введена чертовски важная дикая карта.

IX

КОСМИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ "ИНВИКТУС",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Действительно что-то, не так ли? - пробормотала Ронда Джеффрис.

- Можно и так сказать, - согласился Эйлик Уилсон. Технически, он находился головой вниз в условиях микрогравитации, когда они вдвоем смотрели через иллюминатор рабочего катера на невероятную геометрию первой настоящей верфи флота Планетного союза.

- Строительные блоки - огромные, широко разбросанные ажурные каркасы из кристара, синтетического сплава, намного более прочного, чем все, о чем когда-либо мечтала Земля, - были огромными, но их не хватало для постройки целых кораблей. Не такого размера, как межзвездные корабли. Вместо этого они использовали модульную технику, при которой каждый слип создавал один компонент будущего звездолета. Тот, который они осматривали в данный момент, был секцией Гольф, седьмой из пятнадцати секций, которые будут собраны в основной корпус звездолета Планетного союза "Джеймс Робинсон", первого дредноута союза. Казалось, что весь слип вращается вокруг своей оси, но это впечатление было ложным. На самом деле, их рабочий катер двигался относительно него, поскольку они оставались на вращающейся ступице слипа, но это дало им возможность по-новому оценить масштаб проекта. Секция Гольф представляла собой, по сути, круглый срез мощно бронированного корпуса, отсеков жизнеобеспечения, экологических и энергетических систем и всего остального, что использовалось для создания искусственного, пригодного для жизни мира... просто так получилось, что она была такой же широкой, как пять с половиной атомных авианосцев, поставленных вплотную друг к другу.

И она была "всего" в три четверти километра толщиной и чуть меньше двух километров в поперечнике. Когда строительство будет завершено, основной корпус будет представлять собой цилиндр длиной 11,25 километра и диаметром 1,9 километра. Конечно, окончательные размеры готового корабля были бы значительно больше этих.

- Однако это будет еще более впечатляюще, когда мы закончим, - отметил Уилсон сейчас.

- Да, - согласилась Джеффрис. Она была из Миннесоты, с соломенно-светлыми волосами, голубыми глазами и волевым носом. Кроме того, она была на три дюйма выше Уилсона.

- Что ж, полагаю, нам следует приступить к этому, - сказал он теперь, протягивая руку и застегивая свой шлем. Перчатки его скафандра вышли из рукавов, когда Джеффрис надела свой собственный шлем, и он нажал клавишу на своей нарукавной накладке. - Проверка связи, - сказал он.

- Пять на пять, - ответила Джеффрис. - Все системы в рабочем состоянии.

- Здесь тоже, - подтвердил Уилсон и подтянулся за поручень на переборке, чтобы проплыть в шлюзовую камеру рабочего катера.

Шагнув в бездонную пустоту, Эйлик Уилсон поймал себя на том, что размышляет о том, как далеко он находится от дома. Земля и Луна находились на равном расстоянии от его нынешней точки обзора, и его самые смелые мечты - во всяком случае, до вторжения - никогда не включали в себя то, что он станет астронавтом. Однако на данный момент программа "астронавт" была значительно расширена. Только на платформах "Инвиктус" работало по меньшей мере десять тысяч мужчин и женщин, а население "Бастиона" составляло более двенадцати тысяч человек.

И эти цифры собирались только расти. Это было неизбежно.

- Есть еще что-нибудь по вчерашней проблеме? - спросил он, когда они с Джеффрис активировали свои скафандры и проплыли полукилометровый промежуток между рабочим катером и жилым модулем слипа.

- Похоже, на этот раз это была человеческая ошибка, - ответила Джеффрис. Он почти видел, как она пожала плечами, хотя в этот момент стояла у него за спиной. - Один из бригадиров перепутал свои рабочие инструкции. Он направил ботам неправильные координаты, поэтому они отправились туда, куда им было сказано, а потом просто стояли там, когда им нечего было делать. Это обошлось нам примерно в пять часов.

- Я думал, мы поймали ее примерно через два с половиной часа, - сказал Уилсон.

- Конечно, но пока они стояли там и ничего не делали, они блокировали ботов, которые должны были работать в этой части сайта. Таким образом, мы потеряли два с половиной часа в обоих местах. По моим подсчетам, это пять.

- Полагаю, да, - вздохнул Уилсон и подавил еще один вздох - на этот раз облегчения, - когда его ботинки коснулись посадочной площадки модуля и прилипли к ней. Вращение модуля вернуло ощущение подъема и спуска, хотя кажущаяся гравитация была лишь половиной той, в которой он вырос. Он ничего не мог поделать с тем, насколько утешительным это казалось ему, но что бы ни понимал его передний мозг, задний, похоже, не мог до конца осознать, что на самом деле он не нырял навстречу своей гибели в бесконечную, бездонную пропасть всякий раз, когда спускался вниз. Некоторые люди, такие как Джеффрис, сказали, что им понравился этот опыт. Ему было трудно это понять, но он им верил. В конце концов, предположительно здравомыслящим людям долгое время нравилось выпрыгивать из совершенно исправных самолетов, пусть и с парашютами. Тем не менее, у него были некоторые сомнения относительно того, насколько сильно им это понравилось. Какой бы удобной ни казалась микрогравитация людям и ботам, работающим в секции Гольф, даже Джеффрис, казалось, предпочитала четкое ощущение "верха" и "низа" во время работы.

Люк за ним закрылся, и они с Джеффрис вошли в воздушный шлюз, в котором с комфортом могла бы разместиться по меньшей мере дюжина человек. Технологии Гегемонии по эвакуации и герметизации воздушных шлюзов были такими же передовыми, как и любой другой технологический рог изобилия, которым обладало человечество. Учитывая то, что они делали, "обезьяньи мальчики" с Земли, как любил называть их дядя Уилсона Дэйв, гораздо меньше возились с программным обеспечением, которое также управляло этими техниками. Испортить воздушный шлюз - это то, что кому-то доводилось делать только один раз.

Давление стабилизировалось, внутренний люк открылся, и они вошли через него в главный отсек управления строительного слипа "Аргонавт номер семь".

- Ну, смотрите, кто здесь! И на целых... - Марсель Макэмбрейс демонстративно взглянула на часы на переборке, - семь минут раньше! Боже мой. Наступило тысячелетие!

- Да, да. Мы тоже тебя любим, Марси, - фыркнул Уилсон. - И, поверь мне, если бы я понял, что мы бежим так рано, мы бы закончили нашу игру в пинокль еще до того, как встретились с вами.

- Знаю. Я знаю! - она покачала головой, затем выбралась из своего плавающего кресла, чтобы пожать ему руку, когда его перчатки снова исчезли в рукавах скафандра. - Ленивый, праздный бездельник, вот кто ты такой.

- Это я, - согласился он, крепко сжимая ее руку. - Произошло еще что-нибудь интересное после небольшой неразберихи прошлой ночью?

- Не вешай на меня эту черную метку, - сказала ему Макэмбрейс с усмешкой. - И, нет. Как только мы разобрались с мистером Фридманом, все пошло гладко. И я хочу, чтобы вы знали, что мы все еще опережаем Эхо, Джуно и Лиму.

- О, я понимаю. Но, извините, что обращаю на это внимание, разве это не другой способ сказать, что мы идем двенадцатыми?

- Думаю, да, если ты хочешь быть разборчивым в этом вопросе.

- Я почти уверен, что военный флот следит за вами, независимо от того, следите вы за этим или нет, - отметил он. - С другой стороны, все мы опережаем прогнозы, так что не думаю, что в ближайшее время они собираются снимать головы. Но если они это сделают, я назначу тебя нашим донором.

- Ты всегда так добр ко мне, - сказала она со смешком. - А вы с Джесс придете на ужин во вторник или нет?

- Конечно, если ты пообещаешь не готовить. Я имею в виду, что мне нравится Хаггис так же сильно, как и любому другому здравомыслящему человеку.

- О? - Макэмбрейс склонила голову набок, ее шотландский акцент резко усилился. - Ах, давай-ка, принеси это, маленький самородок, принеси ту кашу, которой ты кормил нас на завтрак - "овсянку", не так ли? - сказал мудрый гид.

- Должно быть, это что-то вроде жизни на острове, окруженном овцами, - размышлял Уилсон с улыбкой. - Это так ... так ... так замкнуто. У тебя просто никогда не будет возможности развить вкус к самым прекрасным вещам в жизни.

- Ты идиот, - сказала она ему, а затем рассмеялась. - Я обещаю, что это будет не Хаггис. На самом деле Фрэнк был в Аргентине на прошлой неделе. Он привез действительно вкусную говядину.

- В таком случае, мы будем там, - заверил ее Уилсон.

- Так и думала. - Она кивнула с оттенком самодовольства, затем кивком головы подозвала своего партнера Оливера Вудса. - Колесница ждет, Олли.

- Да, и у меня горячее свидание с выступлением хора в третьем классе, - сказал Вудс.

- Это все твое, - продолжила Макэмбрейс, снова поворачиваясь к Уилсону. - Доски все зеленые, и, если не считать маленькой неудачи Фридмана, смена прошла идеально. Постарайся, чтобы так и оставалось.

- Хвастайся-хвастайся, - пробормотал Уилсон, и она усмехнулась. Затем она похлопала его по плечу, взяла свой шлем и повела Вудса в воздушный шлюз.

- Увидимся завтра, ребята, - сказала она, затем надела шлем на голову и проверила герметичность. Уилсон видел, как шевелятся ее губы, когда она проходила тест на коммуникацию с Вудсом. Затем она взмахнула рукой, и внутренний люк закрылся.

- Что ж, думаю, нам пора приниматься за работу, - сказал он затем, и Джефферс кивнула. Она уселась на кресло, которое занимал Вудс, и начала быстро просматривать стандартный контрольный список. Уилсон подождал, пока готовилось его кофе, затем сел в кресло Макэмбрейс и начал свои собственные проверки.

Это не заняло много времени, особенно при компьютерной поддержке, которой они пользовались, и затем он откинулся на спинку кресла, скрестил ноги и, держа чашку кофе обеими руками, уставился на панорамные экраны, показывающие каждый этап строительства секции Гольф.

Он тоже никогда бы не подумал, что окажется здесь до вторжения. Он работал в Дженерал Электрик, специалистом по турбинам, что, по крайней мере, означало, что он привык мыслить в терминах того, что тогда представляло собой как высокие технологии, так и производственный сектор. На самом деле это не было подходящей тренировкой для его нынешних обязанностей, но он не мог придумать ничего, что могло бы быть подходящим. Эксперты по проектированию космических кораблей, существовавшие до вторжения, сильно пострадали, когда кинетическое оружие шонгейри занялось технологическими секторами Земли. Даже если бы они этого не сделали, какими бы продвинутыми и эзотерическими ни были их знания, они были бы туземцами, плавающими в каноэ и челноках по сравнению с нынешними проектами человечества. Во всяком случае, большинство из них занимали действительно высокие посты, как Клод Массенгейл. Таким образом, ответственность за создание межзвездного флота Земли легла на плечи таких людей, как Эйлик Уилсон и Ронда Джеффрис, и их сетевой подготовки.

И они это делали. Они действительно это делали. Знакомое удивление от этой мысли охватило его, когда он посмотрел на эти обзорные экраны, подумал о том, что на самом деле создавали эти сотни роботов-пчел-плотников и их человеческие надсмотрщики. "Робинсон" стал бы первым земным дредноутом; он не был бы последним.

И Гегемонии они ни капельки не понравятся, - подумал он с мрачным удовлетворением.

Дредноуты командующего флотом Тикейра были примерно вдвое меньше "Робинсона", имели треть его вооружения и на пятьдесят процентов медленнее в фазовом пространстве. И класс "Робинсон" был лишь первой попыткой человечества построить эффективный капитальный корабль. Уилсон видел, как некоторые дизайнерские команды обсуждали способы, с помощью которых можно было бы улучшить даже его характеристики, и мысль о том, где они могут оказаться через пятнадцать лет - или пятьдесят, или сто - была ... умопомрачительной.

Когда проект будет завершен, "Робинсон" будет состоять из внешнего боевого корпуса, геодезической корзины-каркаса из кристара, обернутого вокруг сильно бронированного основного корпуса. Выработка энергии, жизнеобеспечение, все системы управления и предназначенные для использования экипажами меньшие корабли-паразиты будут перенесены внутрь или выведены на внешнюю поверхность основного корпуса, который сформирует вращающуюся секцию для создания комфортной единичной гравитации. В обычном режиме полета он вращался бы на магнитных "подшипниках" без трения. При стыковке или переходе на боевое дежурство он был бы механически зафиксирован на месте, и экипаж со своим кораблем сражался бы в условиях микрогравитации.

На внешнем корпусе были установлены узлы фазового привода, но на нем также находились ракетные пусковые установки, погреба, энергетическое оружие и защитные системы, обслуживаемыми автоматизированными, самовосстанавливающимися системами управления, настолько эффективными, что в аварийных условиях весь корабль мог управляться экипажем всего из тридцати пяти человек.

Было бы действительно здорово, если бы они смогли подарить "Робинсону" полевую защиту в дополнение ко всем прочим вкусностям, но даже у Гегемонии не было технологий, которые могли бы это сделать. Уилсон был уверен, что некоторые из теоретических команд будут нырять во все кроличьи норы, какие только попадутся на глаза, чтобы выяснить, смогут ли "мальчики и девочки-обезьяны" найти способ сделать это, но он не собирался затаивать дыхание, ожидая, когда они добьются успеха.

В то же время внешний корпус был спроектирован таким образом, чтобы переносить серьезные повреждения без потери конструктивной целостности, хотя лучшей защитой из всех было то, чтобы в него вообще не попадали. В стремлении к этому корабль был щедро оснащен системами радиоэлектронной борьбы и противоракетной обороны. Они мало что могли сделать, чтобы остановить попадание энергетического оружия, но эффективная дальность энергетического огня даже Гегемонии составляла не более нескольких сотен километров, благодаря физическим ограничениям механизма фокусировки. Они были скорострельны и не требовали наличия погребов, что делало их идеальными для противоракетной обороны, но истинными убийцами были ракеты.

Пусковые установки представляли собой, по сути, огромные рельсотроны, запускающие самонаводящиеся ракеты с начальной скоростью около 25 км/с. Эффект отдачи при запуске таких тяжелых снарядов со столь высокой скоростью означал, что даже такой огромный корабль, как "Робинсон", не мог выпустить много снарядов за один залп, что ограничивало плотность траекторий, которые он мог выбрасывать. С другой стороны, эти пусковые установки могли выпускать по одной ракете каждые пять секунд, что превратило бы его огонь в непрерывный поток приближающихся разрушений.

Масса каждой ракеты составляла около тридцати метрических тонн, что означало, что каждая из них попадет с энергией, чуть превышающей энергию взрыва в восемьсот килотонн. Чтобы сбить что-то подобное, когда оно нацелилось на свою цель, требовалось очень много энергии, доставляемой очень, очень быстро, для чего и были хороши лазеры, но существовали также "автопушки" последнего поколения. Уилсон думал о них как о вулканах с рельсотронами. Хотя их скорострельность на ствол составляла всего два выстрела в секунду, они были установлены в каре, что обеспечивало каждой установке скорострельность почти в пятьсот выстрелов в минуту, и каждая из их восьмидесятикилограммовых "пуль" встречала приближающийся снаряд со скоростью чуть менее 50 км/с... и четырьмя мегатоннами кинетической энергии. Они пронзили бы любую ракету, когда-либо созданную, как сверхскоростное шило, выделяя при этом энергию. Конечно, не всю их энергию - не за ту микросекунду или около того, которая потребовалась бы для их прохождения, - но достаточно. Однако материал, который они испаряли и вытесняли на своем пути, вылетал дальше и полностью разрушал их цель изнутри. Но попасть в пулю другой пулей всегда было рискованным делом, особенно когда летящая пуля могла увернуться и делала все возможное, чтобы избежать попадания. Отсюда и лазеры со скоростью света в качестве внешней зоны обороны, предназначенные для того, чтобы лишить приближающуюся ракету возможности наведения. Если это и не приведет к полному промаху ракеты, то, по крайней мере, устранит или ослабит ее способность уклоняться от защитного кинетического огня цели.

Если "Робинсон" и получал повреждения, которые проникали в основной корпус, то он был массивно бронирован в пять метров тем, что Гегемония называла броней чохам. Человечество переименовало чохам в "боевую сталь", потому что название Гегемонии показалось кому-то слишком близким к "Чобхэм", чисто земной системе вооружения, которая использовалась более полувека еще до вторжения. Уилсон на самом деле был немного удивлен, что они просто не пошли дальше и не оставили именно это название, поскольку концептуально он был очень похож на оригинальный Чобхэм. Он состоял из множества тонких барьеров из тисиана, зажатых между гораздо более толстыми и невероятно прочными слоями пряденых нитей кристара и керамики. Кристар сам по себе был гораздо более устойчив как к кинетическому, так и к направленному энергетическому оружию, чем любой другой чисто земной материал, но его основной функцией было поглощать и распределять урон, а не фактически останавливать его. Это была задача тисиана, еще более прочного сплава, молекулы которого были частично разрушены. Его плотность во много раз превышала плотность осмия, стабильного элемента с самой высокой плотностью, известного человечеству до вторжения. На самом деле он весил так много, что использовать его могло только нечто размером со звездолет. С другой стороны, односантиметровая пластина из тисиана посмеялась бы над шестнадцатидюймовым панцирем.

При данных обстоятельствах, - предположил он, - шестнадцати футов такой брони было бы вполне достаточно. Однако, кроме того, ангары для кораблей-паразитов и служебные помещения образовывали следующий слой, за которым следовали личные помещения экипажа, расположенные вокруг основных энергетических и экологических систем. Короче говоря, потребовался бы большой урон, чтобы вывести его из строя, и он бы тем временем выбивал все дерьмо из того, что в него стреляло.

Плюс, конечно, тот факт, что он мог обогнать - и убежать от - всего, что было у Гегемонии.

Эйлик Уилсон потягивал кофе, наблюдая, как огромный корабль растет у него на глазах, и думал об этом. И чем больше он думал об этом, тем глубже становилось его удовлетворение.

X

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5,

И

КОУЛД-МАУНТИН,

ОКРУГ ТРАНСИЛЬВАНИЯ,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

- Я хотел бы открыть сегодняшнюю сессию, - сказал Уоррен Джексон, - указав на то, что это становится еще более ... расстраивающим по мере того, как мы продвигаемся вперед.

- И что привело к такому выводу на этот раз? - Триш Несбитт отодвинула свое антигравитационное кресло от консоли и повернулась, чтобы вопросительно взглянуть на него. - Я имею в виду, если не считать сварливости надзирателя.

- Я даже не уверен, что такое "сварливость надзирателя". - Джексон бросил на нее подозрительный взгляд.

- Так бывает, когда тебя что-то беспокоит, и ты решаешь поделиться этим с остальными из нас. Обычно очень подробно, - сказала она ему с улыбкой.

- Должен ли я вернуться к этому в следующий раз - примерно через семнадцать минут или около того, - когда ты набросишься на этих идиотов? Поверь мне, это, - Уоррен мотнул головой в сторону голографического дисплея над своей собственной консолью, который показывал плотный набор текста и уравнений, - это чушь даже для них.

- Что они натворили на этот раз? - спросила голограмма Честера Гэннона покорным тоном, когда он откинулся на спинку своего кресла. В отличие от Триш и Уоррена, физик бывшей лаборатории Лоуренса Ливермора уединился в своем "домашнем офисе" в Северной Каролине, удаленно посещая их конференции два раза в неделю, что приводило к задержке разговора со скоростью света чуть более одной секунды. Однако все трое к этому времени уже привыкли, и Уоррен с Триш не отказывали ему в домашнем комфорте. Он был ведущим экспертом группы по оценке энергетических систем Гегемонии, но на самом деле он начал консультироваться с Джадсоном Хауэллом и Фабьен Льюис задолго до того, как была официально создана команда под руководством Джексона. На самом деле ему предлагали руководящую должность, но он отказался. У него было много сильных сторон; распорядительность и терпение не входили в их число, и он это знал.

- Ну, на самом деле я следил за тем, на что Триш указала давным-давно, - сказал Джексон.

- Что-то, на что я указала? Значит, в том, что у тебя пчела на шляпке или волосок на какой-то другой части тела, виновата я?

- Вот именно. - Она сделала грубый жест, и он рассмеялся. - По правде говоря, ты действительно направила мой разум - такой, какой он есть - по его текущей траектории еще тогда, когда указывала на то, как Гегемония отключала свою антигравитацию, чтобы та не могла поменять полярность и внезапно начать генерировать гравитационное поле.

- Так это из того далекого прошлого?

- Пожалуйста. - Он бросил на нее уничтожающий взгляд. - Не то чтобы у всех нас не было других мыслей в промежутке между тем и сейчас. Но на прошлой неделе я рассматривал кое-что еще - изменения, которые флот Планетного союза хочет внести в антигравитацию "Старфайров", - когда наткнулся на одну из своих старых заметок из нашего первоначального разговора об этом. Итак, на этой неделе я копался в этом в свое обильное свободное время и начал с того, что просмотрел твою памятку о первоначальном... скажем так, переизбытке антигравитационных предохранителей?

- Ой. - Она склонила голову набок. - В таком случае, не думаю, что мне следует относиться к этому слишком настороженно, не так ли?

- Только если это взорвется у меня перед носом. Снова.

- Замечательно! В таком случае, почему бы тебе не пойти дальше и не поделиться с нами своим текущим "Почему я ненавижу Гегемонию"?

- Ну, я понял, почему они беспокоились о том, что кто-то это сделает. Я имею в виду изменение полярностей. Потому, что, в конце концов, это возможно.

- Действительно? - Гэннон нахмурился, затем секунду спустя покачал головой, когда приподнятая бровь Джексона достигла Земли. - О, я согласен, что это, вероятно, было заложено в математике, но я бы подумал, что даже Гегемония последовала бы этому примеру, если бы это действительно было возможно. Или, по крайней мере, практично. Из любопытства, если не больше.

- Единственное, что мы узнали твердо, это то, что "любопытство" и "Гегемония" не подходят друг другу в одном предложении, Честер, - отметил Джексон, и Гэннон фыркнул.

- Справедливо, - признал он. - Но в таком случае, ты, вероятно, только что ответил на мой вопрос о том, почему они этого не сделали.

- На самом деле, я думаю, что может быть пара причин, - сказал Джексон более задумчиво. - Одна из них - это их легендарное отсутствие интереса ко всему, что выходит за рамки существующего статус-кво. Другая заключается в том, что если бы они слишком увлеклись этим, то, похоже, действительно смогли бы сгенерировать искусственную черную дыру, что могло бы стать своего рода несчастьем для всего, что их окружает. Конечно, сделать это было бы по-своему нетривиально - задача, которая, вероятно, больше по твоей части, чем по моей, Честер.

- В каком смысле? - Гэннон нахмурился, затем поднял руку, прежде чем Джексон успел ответить. - Не бери в голову. У меня был смутный момент. Требования к энергии, верно?

- Абсолютно. - Джексон энергично кивнул. - Если я правильно понимаю, они были бы в значительной степени - прошу прощения за термин - астрономическими на другом конце шкалы.

- Тем не менее, это все равно интересно как чисто теоретическое упражнение, - задумчиво сказал Гэннон, проводя рукой по своим песочно-каштановым волосам. - По крайней мере, при условии, что мы сможем получить энергию.

- О, если бы мы могли, я думаю, это было бы намного больше, чем теоретическое упражнение, - сказал Джексон.

- У тебя есть планета, которую ты хочешь засосать куда-нибудь в черную дыру? - спросила Несбитт.

- Уверен, что где-то в галактике есть пара планет, по которым никто не будет скучать, но нет, - сказал ей Джексон. - Просто одна из причин, по которой я так разочарован нашими сверхосторожными коллегами из Гегемонии, заключается в том, что модель, которую я рассматриваю прямо сейчас, предполагает, что черная дыра может просто взломать границу между обычным пространством и фазовым пространством без всякого фазового привода.

- Извините? - Гэннон выпрямился.

- Не знаю, принесет ли это какую-нибудь пользу, - сказал Джексон, пожимая плечами. - Но это было бы в некотором роде интересно выяснить, тебе не кажется?

- Я могу понять, как такой концентрированный гравитационный колодец ослабил бы стену между n-пространством и фазовым пространством, но вам пришлось бы пробить ее чем-то большим, чем просто черная дыра. - Гэннон на мгновение задумался об этом, затем поморщился. - Я только что сказал "просто черная дыра"?

- По-моему, так оно и было, - сказал Джексон с улыбкой.

- Хмммм. - Несбитт задумчиво нахмурилась. - Ты знаешь, фазовый привод требует много объема - и массы, если уж на то пошло.

- Это может быть правдой, но даже если предположить, что было возможно взломать стену без фазогенератора - и фактически пересечь ее в процессе, я имею в виду, вместо того, чтобы просто произвести действительно впечатляющий взрыв - мы здесь не говорим просто о небольшой разнице в требованиях к мощности. Фазовый привод - это энергозатратный двигатель, но это было бы в буквальном смысле, а не только в переносном, на порядки хуже, чем это. Так что, если только у тебя где-нибудь в заднем кармане не припрятана маленькая звездочка...

Джексон пожал плечами, и Несбитт одобрительно хмыкнула. Однако Гэннон этого не сделал, и Джексон нахмурился, увидев внезапно задумчивое выражение лица физика.

- Честер?

Другой мужчина просто сидел там, уставившись на что-то, что мог видеть только он.

- Честер? - повторил несколько громче Джексон, и Гэннон дернулся.

- Извини, - сказал он, - но мне только что пришла в голову мысль.

- Мы заметили, - сухо сказала Несбитт.

- Ну, это было своего рода дико. Но, возможно, в этом просто что-то есть.

- К чему? - спросил Джексон.

- Почему фазовый привод такой большой? - спросил в ответ Гэннон.

- Это вопрос с подвохом, верно? - сказал Джексон, нахмурившись из-за непоследовательности.

- Нет, я серьезно, - махнул рукой Гэннон. - Настоящая причина, по которой фазовый привод такой большой, заключается в том, что ему требуется так много узлов. Это должно разрушить стену p-пространства одновременно по всей поверхности сферы в триста шестьдесят градусов, достаточно большой, чтобы вместить звездолет, верно? И каждый узел фактически создает только коническую зону разрыва. Таким образом, на самом деле не только требования к мощности делают его таким массивным. Дело в том, что вам нужно так много узлов - буквально сотни узлов для одного из их дредноутов - расположенных по всему корпусу. Верно?

- Я полагаю, что да. Но разве это не своего рода неотъемлемая часть инженерного дела?

- Конечно, для фазового привода. Но если то, что вы говорите о черных дырах и стене, верно, то нам не понадобились бы все эти узлы.

- Нет, тебе нужно только где-нибудь поблизости энергия... о, в десять или двадцать тысяч раз больше мощности дредноута. Я бы предположил, что многие установки по производству антивещества будут стремиться компенсировать любую экономию в узлах, - отметил Джексон.

- Конечно, но р-пространство - это, по сути, энергетическое состояние, если смотреть на него правильно. Состояние с очень высокой энергией; одной из функций фазового привода является защита корабля, проходящего через него. И каждый последующий "слой" - это более высокое и еще более интенсивное энергетическое состояние.

- Конечно. - Джексон растянул слово и вопросительно посмотрел на Несбитт, которая просто пожала плечами, пристально наблюдая за Гэнноном.

- Что ж, - сказал он, - предположим, что каким-то образом в фазовой стене открылась дыра. Как бы это выглядело?

- Вероятно, квазар из жилетного кармана, - ответила Несбитт через мгновение.

- Вот именно! - просиял Гэннон, глядя на нее.

- И что именно, кроме действительно сильного взрыва, это нам дало бы? - скептически спросил Джексон.

- Я рад, что ты спросил! - Гэннон просиял еще шире. - Так уж получилось, что у меня есть теория на этот счет.

- Ты шутишь, да? - спросил Дэйв Дворак через стол.

Фабьен Льюис и ее муж Грег присоединились к Дворакам за ужином в их номере на борту "Бастиона". Это было семейное собрание - обсуждались, среди прочего, планы предстоящей свадьбы Мейгрид и Рэймонда Льюиса, а не "бизнес", - но, поскольку Дворак был Двораком, а Льюис - Льюисом, неизбежно должно было поднять свою уродливую голову то, что их супруги неуважительно называли "разговорами о делах".

- Нет, это не так, - сказала она, качая головой.

- Гэннон серьезно хочет построить эту штуку?

- Ага. Я указала на то, что все стало бы немного оживленнее, если бы его номера были отключены.

- Полагаю, это один из способов описать взрыв в несколько мегатонн.

- О, на самом деле все даже гораздо хуже. Он говорит о каскадной системе.

- Каскад? - Дворак взял свою кружку с пивом. - Что за каскад?

- Дэйв, - предостерегающе сказала Шарон. Он быстро взглянул на нее, и она обвиняюще подняла указательный палец.

- Только потому, что ты повар, это не значит, что ты можешь утащить нас всех в заросли сорняков. - Она строго посмотрела на него. - Теперь, когда Мэйлэчей ушел с космодесантниками, у меня наконец-то появился перерыв в обсуждениях истории за ужином. Вы же не собираетесь заменять их "разговорами о работе". Я думала, у нас уже был этот разговор?

- И ты думала, что из-за того, что у вас состоялся тот разговор, этого на самом деле не произойдет? - покачал головой Грег Льюис.

- Чьи-либо стремления всегда должны превышать достижимое, - ответила она. - И если я буду использовать достаточно большую дубинку, я действительно смогу добиться некоторого прогресса.

- Не в этот раз. - Грег ухмыльнулся. - Кроме того, если мне приходится мириться с тем, что Фабьен приносит это домой и втюхивает мне в уши из-за этого, я не понимаю, почему бы и тебе не сделать то же самое. Страдание любит компанию и все такое.

- Да, конечно! "Колотит тебя по уху". Как будто ты не был таким же плохим, как она. - Шарон закатила глаза. До вторжения Грег был старшим аэрокосмическим инженером в Локхид и с самого начала был по уши в разработке космического корабля Планетного союза.

- В этом есть доля правды, - признал он. - Но я действительно думаю, что тебе следует сделать исключение из правила "никаких разговоров о делах за столом".

- Или мы могли бы просто перейти в гостиную и встать из-за стола, - предложил Дворак.

- Не смей! - выпалила в ответ Шарон. - Я не уйду без своего крем-брюле!

- Я думаю, мама, это то, на что рассчитывает папа, - сказала Мейгрид со смешком. Ее отец был отличным поваром, но не очень хорошим пекарем, и его десерты, как правило, были очень... простыми. Вот почему она приготовила самый любимый десерт своей матери во всем мире.

- Хитрый, коварный, беспринципный, злобный дипломат, вот кто он такой, - мрачно сказала Шарон. Затем она вздохнула. - Хорошо. Я признаю поражение, когда вижу его, и у меня нет намерения торопить мое наслаждение делом рук Мейгрид. Так что продолжайте. Давай!

- Спасибо, милая. - Дворак улыбнулся ей, но в его тоне звучала неподдельная благодарность, и он послал ей воздушный поцелуй через стол, прежде чем снова посмотреть на Фабьен. - Вы, кажется, говорили что-то о "каскадной системе"?

- Ага. По-видимому, он думает, что мог бы спроектировать... ну, назовем это энергетический сифон, за неимением лучшего термина. Основой могло бы стать что-то вроде нынешнего фазовращателя, но с однонаправленным "узлом", выполненным в виде своего рода фазированной решетки. Это ни в коем случае не моя область, но то, как я думаю об этом, сводит воедино концентрический ряд узлов. Внешнее кольцо разрушило бы фазовую стену; следующее кольцо внутри разрушило бы стену между альфа- и бета-фазовыми пространствами; следующее ворвалось бы в гамма-пространство и так далее. Теоретически, нет предела тому, как высоко он мог бы подняться - при условии, что его модель выдержит испытание и он захочет построить эту чертову штуковину достаточно большой.

- Боже мой. - Дворак сделал еще один глоток пива и покачал головой. - Я предполагаю, что он понимает, что произошло бы, если бы он смог справиться с чем-то подобным?

- Ты имеешь в виду, если бы он потерял над этим контроль? - фыркнула Фабьен. - О, я думаю, ты можешь это предположить. Полагаю, мы могли бы построить его, скажем, на орбите Ганимеда. Я имею в виду, что у Юпитера много лун, так что он, вероятно, не стал бы слишком сильно скучать по одной из них. С другой стороны, - выражение ее лица стало гораздо серьезнее, - он прав насчет того, какой источник энергии это могло бы представлять.

- И это, черт возьми, наверняка нечто такое, что никогда не пришло бы в голову Гегемонии, - задумчиво сказал он.

- Я склонна сказать, что это то, что никогда не пришло бы в голову никому в здравом уме, - криво усмехнулась Фабьен, беря свою кофейную чашку.

- Конечно, но Честер из Северной Каролины.

- Извините? - Фабьен выглядела озадаченной.

- Под всей его отполированной, утонченной внешностью скрывается парень с Юга, Фабьен. Черт возьми, Триш Несбитт - девушка с Юга!

- И к чему ты клонишь?

- Я хочу сказать, что Гегемония настолько осторожна и труслива, что во многих отношениях ведет себя глупо. В этих краях мы совершаем глупости совершенно по-другому. Я не могу до конца решить, должен ли девиз нашего народа слышаться как "Эй, вы все! Смотрите!" или "Кто-нибудь, подержите мое пиво!"

Фабьен смеялась так сильно, что пролила немного кофе, а Шарон покачала головой, ее голубые глаза заблестели, несмотря на мученическое выражение лица.

- На самом деле, - сказала Фабьен через мгновение, вытирая кофе салфеткой с извиняющимся выражением лица, - вероятно, в этом что-то есть.

- И я думаю, что, возможно, мы на самом деле не первый вид, который так считает, - сказал Дворак, и его тон и выражение лица были гораздо более серьезными.

- Что? - Фабьен склонила голову набок.

- Я провел поиск по тем данным, о которых говорил Джадсону, - сказал он, - и, похоже, пришел к выводу, что в моих первоначальных подозрениях что-то было. Исторические записи Гегемонии были отредактированы.

- Отредактированы, пап? - спросила Мейгрид, наблюдая за выражением лица отца.

- Отредактированы, - повторил он, кивнув. - Кто бы это ни сделал, он проделал действительно хорошую работу, но мы нашли шесть, как вы могли бы выразиться, "крайне подозрительных" ссылок. Не так уж много на сто пятьдесят тысяч лет зарегистрированной истории, но я не понимаю, как это могло быть случайностью.

- Какого рода ссылок? - спросила Шарон, забыв о своей предназначенной роли мученицы и глядя на него так же пристально, как и их дочь.

- Официально Гегемония была основана четырьмя расами: крепту, лиату, гексали и бокал. Все записи сходятся на этом. За исключением того, что мы нашли два упоминания о пяти основателях. Остальные четыре ... аномалии, которые мы обнаружили, гораздо менее очевидны, но общий вывод, по-видимому, заключается в том, что когда-то, давным-давно, действительно существовал пятый член-основатель Гегемонии. Кто-то, о ком остальные члены семьи больше не говорят.

- Ты серьезно, - сказал Грег Льюис через секунду.

- Как смерть и налоги, - кивнул Дворак. - Я, вероятно, не стал бы много думать об этом, если бы не то, что Осия, Нэнси и Мэйгрид здесь, - он мотнул головой в сторону своей дочери, - узнали о 'вампирах'. Я имею в виду, вполне возможно, что то, что мы нашли в историях, представляет собой эквивалент типографских ошибок. На самом деле, на первый взгляд это гораздо более вероятно, чем какой-то - простите за выражение - общегалактический заговор с целью сокрытия правды. Но потом вы смотрите на этих нанороботов. Они не соответствуют ничему, что мы видели в технической базе Гегемонии, и, честно говоря, это не то, что Гегемония могла бы создать, учитывая наше понимание их технической базы.

Он закончил на слегка вопросительной ноте, и Фабьен покачала головой, выражение ее лица было столь же обеспокоенным, сколь и сосредоточенным.

- Нет, - согласилась она.

- Ну, в таком случае, предполагая, что я не совсем согласен с тем, что я думал о "других парнях", что, если они те, кто создал то, что превратило Влада в того, кто он есть? Я тоже думал об этом. И посмотрите на это с его точки зрения хорошего трансильванца пятнадцатого века: какая еще концептуальная модель у него может быть для того, во что он сам себя превратил? Конечно, он предположит, что был проклят вампиризмом, и, честно говоря, учитывая некоторые вещи, которые он совершил до того, как это произошло, он, вероятно, счел это подходящим наказанием!

- Значит, он провел почти семьсот лет, думая, что он член проклятой нежити, когда на самом деле он результат какой-то производственной аварии? - сказал Грег.

- Более или менее. Я имею в виду, это явно то, что с ним случилось, даже если мои "другие парни" не являются хорошим объяснением того, как это произошло. Но подумайте обо всем, что мы видели в базе записей Гегемонии. Это группа цивилизаций, которые очень осторожны и любят статус-кво. Если бы давным-давно существовал кто-то, кто был способен производить технологии, которые Гегемония до сих пор не может - или не хочет - производить, разве их не следовало бы рассматривать как действительно серьезную угрозу? И мы знаем, что Гегемония была прекрасно подготовлена к тому, чтобы использовать шонгейри для устранения нас до того, как мы станем угрозой, хотя и по несколько иным причинам.

- Возможно, ты и прав насчет всего этого, - задумчиво произнесла Фабьен. - Но независимо от того, ответственны ваши "другие парни" за Влада и остальных или нет, тыопределенно прав насчет разницы между "южными мальчиками и девочками" и кем-то вроде крепту или лиату, когда дело доходит до беготни и выяснения отношений. Команда Уоррена - не единственная, кто открывает некоторые интересные возможности, заложенные в их существующей технической базе. Я использую слово "интересный" в смысле старого китайского ругательства, вы понимаете.

- Например? - Дворак откинулся назад, гадая, какая свежая кроличья нора только что открылась.

- Проект Маркоса Рамоса, - сказала она. - Или, скорее, часть Брента Редера в нем, во всяком случае.

- И что это за проект?

- Ты иногда разговариваешь со своей дочерью - я имею в виду твою другую дочь, - не так ли? - насмешливо спросила Фабьен.

- На самом деле, мы с Шарон обедали с ней вчера, - ответил Дворак немного сдержанно. Сестра-близнец Мейгрид тоже занялась медициной, но в ее случае - психиатрией, а не хирургией. Однако она была такой же умной, как и ее сестра, и стала одной из личных помощниц Маркоса Рамоса.

- И она не упоминала при тебе Редера? Неоднократно? С мученическим выражением лица? Я поражена.

- И с какой стати ей было упоминать при мне мистера Редера? - спросил Дворак, стараясь не улыбнуться тону Фабьен.

- Вообще-то, это доктор Редер. И он сводит Маркоса с ума. Он и Дэмианос Карахалиос, оба.

- Я за то, чтобы свести Карахалиоса с ума, - кисло сказал Дворак. - Но мне вроде как нравится Маркос. Так что же этот Редер с ними делает?

- Будучи одержимым идеей нейронно-компьютерного интерфейса.

- Я понимаю, почему это могло бы быть хорошо.

- Конечно, это могло бы быть, и, вероятно, это должно быть возможно. В конце концов, у нас есть Сеть, а это значит, что у нас уже есть интерфейс, который позволяет нам напрямую записывать и внедрять знания - на самом деле, опыт и воспоминания, - и он запускает процесс проверки во время учебной сессии, для чего требуется двусторонний цикл. Итак, мы уже знаем, как отправлять то, что вы могли бы назвать файлами ментальных данных, туда и обратно. Однако есть небольшая разница между этим и выяснением того, как на самом деле нейрологически - когнитивно - связать человеческий разум с компьютером. Мы уже разработали технологию, которая позволит нам управлять внешними системами с помощью нейронной связи - мы внедряем ее в костюмы Хайнлайна следующего поколения, - но это вопрос того, что вы могли бы назвать физиологической реакцией. Мы можем тренировать наш мозг и связующее звено для выполнения функций точно так же, как мы тренируем наши руки или пальцы. Но на самом деле вы не ведете интенсивных мысленных монологов со своим мизинцем. А это то, что хочет сделать Редер.

- Он действительно хочет "поговорить с рукой"? - невинно спросил Дворак, затем дернулся в своем кресле.

- Ой! - сказал он, дотрагиваясь до коленной чашечки, которую его любимая жена только что пнула под столом.

- Еще раз такое, и тебе понадобится, чтобы Осия поставил тебе новые колени, а не только плечо, - сказала она, снова грозя ему своим смертоносным предупреждающим пальцем.

- Я буду вести себя хорошо!

- Пока, может быть. - Она бросила на него еще один сердитый взгляд, затем снова посмотрела на Фабьен. - Значит, этот Редер, о котором Моргэйна нам не рассказала, хочет пойти еще дальше?

- Он уверен, что это возможно. На самом деле никто не осознает информацию, которую он получает во время сеанса работы в Сети. Мы просто как бы отключаемся, пока информация записывается в удобном уголке нашего мозга. Только когда нам нужно "найти" новое знание, мы действительно начинаем думать о нем или взаимодействовать с ним. Редер сосредоточен на том, что происходит в течение этого периода затмения. Он сравнивал это с состоянием сна, которое мы просто не можем вспомнить, когда просыпаемся, и он хочет поэкспериментировать с тем, что происходит во время его гипотетического сна.

- По-моему, это не такая уж ужасная идея, - задумчиво сказал Дворак.

- Это сопряжено с определенным риском, - сухо заметила Фабьен.

- Какого рода риск?

- Я не такой эксперт в этом, как Моргэйна, папа, - сказала Мейгрид, - но могу вспомнить несколько. Например, я знаю, что в нейронную сеть встроено около миллиона защитных блокировок, предотвращающих значительные неврологические повреждения. - Она поморщилась. - Одна из причин, по которой шонгейри впервые подвергли "подопытных" людей командира базы Шейрез нейронному обучению, заключалась в том, чтобы посмотреть, помешают ли существующие меры безопасности поджарить наши мозги. Очевидно, у Гегемонии был с этим какой-то неудачный опыт.

- Вот именно, - кивнула Фабьен. - Редер тоже полностью осознает это. Но он все равно хочет продвигать эксперименты на людях, и он... в некотором роде энергичен.

- Бодрый? Вы только что всерьез назвали одного из ваших ведущих исследователей "бодрым"?

- Конечно, я это сделала, Дэйв. Да ведь во многих отношениях он очень напоминает мне вас.

- Ну, если он такой гениальный, тогда, очевидно, вам стоит его послушать, - сказал Дворак и поднял свою кружку пива в знак приветствия, в то время как его жена прикрыла глаза обеими руками.

XI

ФОРТ САНДЕРС,

СЕВЕРНАЯ КАРОЛИНА,

СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Штурмовой шаттл "Старфайр" упал на Землю подобно метеору, оставляя за собой шлейф дыма, поскольку часть абляционного покрытия на его крыльях сгорела. Как раз в тот момент, когда Абу Бакр был уверен, что путешествие шаттла закончится огненным столкновением, он затормозил, демонстрируя перегрузку, которая двадцатью годами ранее была бы самоубийственной. Шаттл завис в трех футах над землей, затем опустился на землю, его аппарель уже пришла в движение.

Солдаты в скафандрах Хайнлайна высыпали из корабля еще до того, как он коснулся земли, и рота солдат установила периметр, который расширился, когда приземлился второй шаттл и высадил своих солдат, за ним последовал третий, затем четвертый. Пустые шаттлы разлетелись в разные стороны - куда угодно, только не прямо вверх, - и менее чем через минуту сто двадцать солдат были на месте. Они использовали свои реактивные двигатели, чтобы перепрыгивать через препятствия по мере продвижения вперед, а разведчики подпрыгивали еще выше, чтобы их сенсорные системы могли находить и классифицировать цели.

Когда солдаты отодвинулись на двести метров от места высадки, приземлился первый из гигантских звездолетов, почти целиком заполнив пространство внутри их кольца. Как и у его меньших собратьев, пандусы "Старлендера" уже были опущены, и солдаты высыпали с его передних пандусов - по одному с каждой стороны. Они спустились на своих прыжковых двигателях на землю, когда массивные боевые машины потоком в две колонны устремились вниз по огромному заднему пандусу "Старлендера".

Первую волну возглавляли танки, их массивные рельсотроны были установлены ввысь, чтобы не зарываться в грунт, когда они приближались к земле; но как только они съезжали с пандуса, стволы опускались, поскольку их системы наведения искали врагов. Танки присоединились к бойцам, когда те расширили периметр, хотя и оставались на "безопасных" полосах, отмеченных их синими идентификаторами сил. Подобно "синим трекерам" американских вооруженных сил до шонгейри, синие идентификаторы не только не позволяли танкам вести огонь по заведомо дружественным подразделениям, но и не давали им проехать по ним.

За танками со "Старлендера" последовало множество других транспортных средств - зенитные системы, носители беспилотных летательных аппаратов и боевые машины пехоты для сил сопровождения - пока массивный корабль не опустел. Через девять минут после того, как первый десантник сошел с первого штурмового шаттла, "Старлендер" поднялся в воздух и был заменен еще двумя, круг был укреплен и расширен до диаметра более шестисот метров. Еще больше личного состава и боевого оружия высыпало из двух транспортов, которые были направлены в противоположные стороны, чтобы облегчить рассредоточение.

- Впечатляет, - сказал полковник Роб Уилсон, стоявший рядом с Абу Бакром на смотровой площадке. - Разве это не так? - Он указал на район столкновения, расположенный в пятнадцати километрах отсюда, где приземлились два имитируемых "кинетика". Несмотря на то, что они построены так, чтобы имитировать профиль полета полноразмерного кинетического снаряда, они падают с ничтожной долей их энергии. Хотя это различие было спорным вопросом для любого, кто случайно попал под действие "блуждающего снаряда" - им было бы все равно, - оно помогло свести к минимуму очистку после попадания снарядов на полигон, а также количество возникших в результате лесных пожаров, которые пришлось тушить.

Два новых трансатмосферных истребителя пронеслись мимо наблюдательной платформы, направляясь сбросить свои снаряды с дальности поражения цели. Абу Бакр заметил, что они избегали грибовидного облака, созданного кинетиком.

- Впечатляет? - спросил Абу Бакр. Он пожал плечами, больше обеспокоенный последствиями, чем демонстрацией военной силы и доблести. - Конечно, это здорово, что мы можем это сделать ... что у нас есть такая сила. За последние пару десятилетий мы прошли долгий путь; возможно, в какой-то момент в будущем мы даже сможем вступить в борьбу с Гегемонией.

- Я слышу приближающееся "но", - сказал Уилсон, вопросительно глядя на него. Они знали друг друга со времен вторжения, но за пять лет, прошедших после Найя-Исламабад, стали близкими друзьями.

- Ты прав. Но только потому, что мы можем это сделать - высадить войска на какой-нибудь отдаленной планете, - не обязательно означает, что мы должны это делать. - Он снова пожал плечами. - Я так понимаю, что ты поддерживаешь это? Отправляешься в другие миры и ищешь новых союзников?

- Абсолютно, - сказал Уилсон. - Очень даже.

Абу Бакр повернулся и посмотрел на космодесантника.

- Уверен, что ты знаешь, - сказал он с улыбкой, - но у меня есть пара ... проблем с планом. Во-первых, президент Хауэлл хочет отправиться на поиски союзников среди систем, которые Гегемония еще не исследовала. Это здорово ... но что, если мы отправимся куда-нибудь и обнаружим, что есть вещи похуже Гегемонии? Инопланетяне, стремящиеся к завоеванию и разрушению? Те, из-за которых шонгейри выглядят как травоядные? А что, если они более могущественны, чем шонгейри, и даже не пытаются вести переговоры? Что, если они просто попытаются стереть нас с лица земли с самого начала?

- Что ж, - Уилсон улыбнулся и напряг бицепс, - сначала мы отправим туда космических десантников.

- Ты же понимаешь, что даже здесь, на Земле, не все положительно реагируют на слова -"отправьте космодесантников", не так ли? - спросил Абу Бакр с кривой улыбкой.

- Конечно, понимаю, - признал Уилсон, вспомнив отношение Абу Бакра к вторжению и его политическую активность. - Даже допускаю, что у некоторых из этих людей есть веская причина так себя чувствовать. Но, не думаю, что после появления щенков кто-то будет возражать против небольшой активности с нашей стороны.

- Может быть, и нет, - сказал Абу Бакр. - Но что, если мы пошлем космических десантников, и даже их модные костюмы Хайнлайна и их танки с огромными пушками будут недостаточно хороши?

- Тогда, я полагаю, мы пошлем вампиров. - Брови Уилсона на мгновение нахмурились. - Эй, разве тебе не предлагали 'превращение в вампира'? Ты мог бы это сделать, и тогда тебе не понадобились бы маленькие старички из ПВСКД, чтобы защищать тебя.

Он улыбнулся, произнося аббревиатуру. Получилось "пэвээскадэ" ("пафф-сим" на английском, и носители этого языка из космических десантников сочли каламбур чертовски забавным, поскольку невозможно было представить что-либо менее пацифистское, чем космодесантник в доспехах Хайнлайна.) Абу Бакр коротко улыбнулся в ответ, но выражение его лица сменилось хмурым, когда он вспомнил неприятный вечер в Найя-Исламабад.

- Не то, чтобы это имело для тебя значение, - сказал он через мгновение, - но да, они действительно предлагали превратить меня в вампира.

- И ты им отказал. Это был не вопрос.

Абу Бакр кивнул.

- Отказал. Я не чувствовал, что это было то, чего хотел от меня Аллах. Я показываю свою ценность, совершая добрые поступки - совершая тяжелые поступки - и то, что я вампир, устраняет все это. В чем ценность борьбы, если ее нет? Никакой опасности? Нет никакой добродетели в нападении на неверного, если неверный никак не может причинить тебе вред. И я не особенно хочу жить вечно. Я бы хотел когда-нибудь попасть на небеса ... хотя надеюсь, что это произойдет не скоро.

- Кроме того, - продолжил он, - если то, что они говорят, правда, то обращение в вампира означало бы отказ от моей души. Есть ли у нанороботов души? Не знаю... но подозреваю, что это не так. Спасибо, но я еще немного побуду при своем.

- Хорошо, я понимаю это, но есть люди, которые хотели бы быть вампирами, и, что более важно, люди, которые уже являются вампирами. Если космические десантники не могут выполнить эту работу, то вампиры, безусловно, смогут. Я не знаю ничего, что могло бы уничтожить одного из них.

- Если они нанороботы, тогда они машины, и есть что-то, что может победить их; мы просто пока не знаем, что это такое. Меня не волнует, насколько хорошо они защищены; держу пари, достаточно сильное электромагнитное поле заставит их разъединиться или что-то в этом роде.

Уилсон улыбнулся. - Думаю, ты пытаешься запутать космодесантника громкими словами, но, как военный, я немного знаком с оружием и почти уверен, что сбрасывать ядерную бомбу на вампира, чтобы остановить его, противопоказано, если люди, которых вы пытаетесь спасти, находятся где-то рядом с вампиром.

- Наверное, так оно и есть. - Абу Бакр пожал плечами. - Как бы то ни было, давай просто скажем, что у меня есть "оговорки" по поводу того, чтобы отправиться в большой, неизведанный черный мир в поисках потенциальных союзников, которые помогли бы нам противостоять Гегемонии. На древних картах они отмечали "Здесь водятся драконы" на территориях, которые они не исследовали... и если уж на то пошло, я беспокоюсь о том, что мы можем найти.

- Ну, этот вопрос довольно скоро станет спорным. Мы уже начали строить звездолеты, и президент Хауэлл намерен отправить их в космос.

- Я знаю. Он попросил меня войти в одну из первых дипломатических команд.

- Понимаю, - ответил Уилсон. - Итак, вопрос о том, как мы должны защищать дипломатические команды на чужой планете, для вас близок к решению.

- Это так, особенно после Найя-Исламабад, большое тебе спасибо. - Двое мужчин улыбнулись друг другу, но затем Абу Бакр пожал плечами. - Но, честно говоря, это моя вторая забота. Хотя все это - танки и орбитальная огневая поддержка кинетическим оружием - потрясающе, целью миссии должна быть дипломатия, и трудно создавать альянсы, когда ваша первая поздравительная открытка - это распространение кинетических ударов, которые сравнивают их города и авторитетно объявляют о вашем присутствии. - Он пожал плечами и махнул в сторону места дислокации. "Старлендеры" поднялись в воздух, и целая армия роботов возводила первые здания. - Так дружбу не заводят.

- Ну что ж ... не совсем так, - вынужден был признать Уилсон.

- Однако, - сказал Абу Бакр, - дипломатическим командам должна быть оказана какая-то военная поддержка, несмотря на то, за что выступают некоторые советники Хауэлла.

Уилсон закатил глаза. - Да, теперь я понимаю, к чему ты клонишь, и я согласен. Ты бы послушал Дэйва, когда он заговорит о возрождении профессиональных дипломатов и политологов в креслах. Я думаю, это относилось и к нему, когда он начинал, но прошло уже двадцать лет, и он обеспокоен тем, что приток людей, которые получили все свои знания из книг или от своих нейронных педагогов, которые никогда никуда не ходили и ничего не делали, поставит нас в затруднительное положение.

- Все не так уж плохо, - заметил Абу Бакр. - Как ты сказал, прошло двадцать лет, но, если посмотреть на это с другой стороны, это всего лишь двадцать лет. Человеческой расе потребуется некоторое время, чтобы забыть о том, что произошло, когда шонгейри пришли к нам, поэтому я не говорю, что кто-то будет возражать против того, чтобы мы развивали возможности, которые вы демонстрируете прямо здесь. - Он кивнул в сторону продолжающегося упражнения. - Но это правда, что бюрократия растет и что вновь начинает проявляться определенный тип личности.

- Ты имеешь в виду толпу "О, военным не место в командах!"? Те, кто поет "Они все невежественные дикари, которые не имеют никакого представления о тончайших нюансах межвидового общения! В командах должны быть только просвещенные люди!" Эта компания?

- Да, я вижу, ты точно знаешь, о чем я говорю, и, вероятно, даже догадываешься, о ком, - сказал Абу Бакр со смешком. - Если уж на то пошло, то неплохо, чтобы эта точка зрения была представлена. Надеюсь, ты помнишь мой предыдущий комментарий о "отправке космопехоты"? Небольшая сдержанность в военном рвении может избавить от массы неприятностей в будущем, Роб. Я полностью осознаю, что, если мы отправимся к звездам, мы захотим иметь эту возможность, - он махнул в сторону одного из танков, который остановился неподалеку в качестве статичной экспозиции для посетителей, - но это не совсем лучший способ представиться потенциальным союзникам. Именно об этом сейчас идет большая часть дискуссий. Я принадлежу к группе, которая считает, что нам понадобятся военные профессионалы для сопровождения дипломатических команд и обеспечения их безопасности. Будут ли в командах вампиры? Да, вероятно, но им также нужен какой-то персонал из плоти и крови, независимо от того, что может сказать любой из прогрессистов в администрации. И сопровождающая их охрана должна быть достаточной для их защиты, но не для высадки полноценных сил вторжения.

- Значит, ты предпочел бы оставить тяжелое подкрепление на орбите, но ты бы не возражал против того, чтобы несколько космических десантников зловеще маячили на заднем плане?

- До тех пор, пока они не вырисовывались слишком зловеще. - Абу Бакр пожал плечами. - Мой отец всегда говорил, что на переговорах нужно торговаться с позиции силы. Я бы не хотел отправиться куда-нибудь и допустить, чтобы инопланетное общество считало нас настолько слабыми, чтобы попытаться захватить нашу команду.

- Я бы тоже этого не хотел, - сказал Уилсон. Когда бровь Абу Бакра поползла вверх, он добавил: - Особенно с учетом того, что я выступаю за то, чтобы командовать "экипажем гостей", и у меня есть, что называется, друзья на высоких постах, так что я, вероятно, получу это.

- Понимаю. И, честно говоря, я рад это слышать. - Абу Бакр улыбнулся. - Полагаю, ты неплохо справился в Найя-Исламабаде. - Уилсон фыркнул, и улыбка Абу Бакра стала шире. Ситуация в Пакистане вот-вот должна была измениться, и они оба были проинформированы об этом только вчера. Затем выражение лица Абу Бакра посерьезнело, когда он задумался о том, что это должно было означать с человеческой точки зрения. Уилсон увидел мрачность в этом выражении, распознал осведомленность, но через мгновение мусульманин пожал плечами и посмотрел ему в глаза.

- Серьезно, я бы чувствовал себя немного лучше, если бы ты был рядом, - сказал он. - Сомневаюсь, что ты позволил бы своему актерскому составу второго плана быть ... недостаточно укомплектованным.

- Нет, я не позволю, - сказал Уилсон, улыбаясь в ответ. Он сделал паузу, а затем добавил: - Есть еще одна вещь, которую следует сказать о посещении других систем в поисках друзей.

- О, что это?

Уилсон указал на грибовидное облако над зоной удара от другого мини-кинетического оружия.

- Я не хочу, чтобы мы повторяли ошибки шонгейри, но если мы обратимся к чьей-то другой системе и узнаем, что они действительно хуже, чем были щенки, мы всегда можем сделать это с ними там. Это чертовски лучше, чем то, что они приходят и делают это с нами здесь.

XII

НАЙЯ-ИСЛАМАБАД,

СТОЛИЧНАЯ ТЕРРИТОРИЯ,

ИСЛАМСКАЯ РЕСПУБЛИКА ПАКИСТАН

- Ты все это заранее предугадываешь? - спросил оператор вооружения, капитан Крис Солис, со своего места в задней части рубки штурмового шаттла "Старфайр".

- Да, мы видим это на трехмернике, - ответил ведущий пилот, майор Генри Фрай, указывая на дисплей на своей приборной панели своему второму пилоту. - Похоже, что там должно быть что? Три или четыре тысячи человек там, внизу?

Солис фыркнул. - Скорее, двадцать тысяч. Смотри.

Дисплей расширился, когда Солис снова увеличил масштаб камеры, показывая больше толпы, собравшейся вокруг дворца премьер-министра внизу. Многое изменилось с момента "смерти, которую видел весь мир", как окрестила гибель имама шейха Аббаса пресса 3D.

Комплекс по-прежнему напоминал средневековый замок с окружающими его стенами, но теперь вместо башенок по углам в нем стояли тяжелые пушки с магнитным ускорением, которые преемник Гилзая приобрел на черном рынке и установил. Фрай слышал, что поставщик был найден одним из вампиров и эвфемистически "выведен из бизнеса"; однако оружие уже находилось на территории Пакистана, и власть имущие решили не нарушать границы страны, чтобы вернуть его. Хотя оно представляло собой зенитные установки, предназначенные для наведения вверх - для стрельбы по приближающимся шаттлам, подобным тому, на котором он летел, - расчеты могли также использовать их для уничтожения толпы, собравшейся за стенами. Никто не мог сказать, скольких людей прошьет один снаряд, разработанный для того, чтобы пробивать броню штурмового корабля. Без сомнения, довольно много. Фрай был счастлив находиться незамеченным на высоте шестидесяти тысяч футов над комплексом, а не снаружи его стен с направленными на него пушками.

На стенах дежурили члены "нового и усовершенствованного" Сиф аль-Наби. После смерти Гилзая была проведена чистка, которая включала в себя смерть любого из их членов, кто был во дворце "той ночью". Оставшиеся члены были очень мотивированы защищать нового премьер-министра, и у Фрая не было сомнений в том, будут ли они стрелять по толпе - они это сделают; вопрос был только в том, как долго они будут стрелять в убегающих протестующих, как только те начнут убегать. Он пожал плечами. Вероятно, до тех пор, пока артиллеристы их видят.

Очевидно, президент Хауэлл думал так же, и Фрай неофициально слышал, что премьер-министру Басиру Бадраши была проведена новая "черта на песке". Если бы он применил высокотехнологичное оружие против своего собственного народа, были бы последствия. Экипаж Фрая, круживший по орбите над дворцовой площадью, обеспечил бы такие последствия, если бы премьер-министр решил так поступить. Однако, как и его предшественник, Бадраши оказался удивительно невосприимчив к здравому смыслу, и сотрудники разведки Планетного союза вполне ожидали, что он воспользуется ими в качестве демонстрации силы. В конце концов, какой смысл иметь современное оружие, если у вас не было возможности периодически его демонстрировать?

Сцена под орбитальным аппаратом напоминала восстания "арабской весны", охватившие Ближний Восток до прибытия шонгейри. Подобно тому, как каирская площадь Тахрир стала центром протестующих в Египте, требующих прекращения тридцатилетнего автократического правления президента Хосни Мубарака, толпы людей собирались вокруг дворца всю неделю, требуя реформ и вступления в Планетный союз. Количество зрителей выросло до такой степени, что правительство Союза разрешило облет сегодняшнего мероприятия, хотя шаттл должен был оставаться высоко и вне поля зрения.

Восстания "арабской весны" были первыми народными революциями, в ходе которых социальные сети позволили людям обмениваться информацией в обход жестко контролируемых государственных новостных агентств, и их наследие было очевидно по толпам, собравшимся у дворца премьер-министра. Хотя новые телефоны, которые носили все в Планетном союзе, были объявлены правительством вне закона - а ношение их с собой каралось смертной казнью, - с точки зрения Фрая, возвышавшегося над толпой, он мог видеть, что ими пользуется не один человек. В отличие от "Голоса Америки" и "Радио Свободная Азия", которые транслируют информацию для широких масс внутри страны - и которые можно было заглушить или отказать гражданам в доступе в интернет, - телефоны обходили все меры центрального правительства и позволяли людям бесконтрольно разговаривать с кем угодно, как внутри страны, так и за ее пределами.

Фрай слышал - анекдотически - что в распоряжение торговцев в этом районе было предоставлено большое количество устройств, вплоть до того, что они полностью заполонили рынок. Они были настолько доступны внутри страны, что их можно было приобрести даже на черном рынке за очень небольшую плату ... вне опасности быть застигнутым с одним из них. Хотя он знал, на что надеялось правительство Союза - именно на то, что происходило внизу под ним, - он знал, что за это будет заплачена большая цена кровью. И очень скоро. Сиф аль-Наби были хорошо вооружены. Достаточно, чтобы остановить двадцать тысяч человек? Не в том случае, если члены толпы были чрезвычайно хорошо скоординированы или готовы понести ужасающие потери, но, безусловно, достаточно хорошо, чтобы нанести эти потери.

Теперь, когда население Пакистана получило доступ к новостям из-за пределов страны, фитиль был подожжен. Дело было не в том, взорвется ли страна; вопрос был только в том, когда. Когда Солис отвел камеру дальше назад, он смог увидеть, как к площади устремляются все больше людей, а также подразделения обороны - танки и БТРы - реагирующие на собирающихся.

Это должно было случиться скоро.

- О, черт, - сказал Солис два часа спустя. - Взгляни на это.

- Что там у тебя? - спросил Фрай. Бронетехника добралась до площади и заняла позиции, оставляя по пути след из мертвых тел, когда люди либо не могли, либо не хотели убираться с дороги. Дорога также была усеяна телами людей, которые думали, что смогут остановить танки, выстроившись перед ними в шеренгу. Танки проехали прямо по ним, не останавливаясь, оставив лишь полосу красных пятен в память об их протестах.

За танками на площадь последовали несколько пожарных машин с водометами. Прибыв на место, они стали поливать толпу, действуя координированно, чтобы разделить людей и прогнать их. Фрай только что решил, что, в конце концов, революция произойдет не сегодня, но, взглянув на трезубец, он понял, что ошибался. На мониторе было видно, как люди передают длинные лестницы из окон второго этажа большой группе людей в переулке внизу.

- Где это? - спросил Фрай.

- Примерно в квартале от дворца, - ответил Солис. Он отвел камеру назад, чтобы придать ракурс. - Это также здесь ... и здесь ... и здесь, в других местах. - Он увеличил масштаб камеры, чтобы показать другие места. - Это только те, которые я увидел при быстром просмотре. Там может быть что-то еще.

- Свяжись по рации с базой и сообщи им, что это происходит, - приказал Фрай.

- Я транслирую все видео туда, - ответил Солис.

- Хорошо. Я хочу, чтобы ты проверил, что они действительно видят это - это дерьмо происходит сегодня! Убедись, что у нас есть разрешение на стрельбу.

- Думаешь, они разрешат нам перейти в полное наступление и помочь революционерам? - спросил лейтенант Джеймс Тюрбо.

Фрай покачал головой. - Нет, я не думаю, что они это сделают; местным жителям, как правило, придется делать это самим. - Он повернулся и хищно ухмыльнулся своему второму пилоту, когда по радио пришло разрешение. - Но войскам премьер-министра придется делать это без своих магнитных пушек.

- Кстати, об этом, - продолжил Фрай, поворачиваясь на своем сиденье, чтобы посмотреть на оператора оружейных систем. - Мы готовы, Крис?

- Да, сэр. Беспилотные летательные аппараты выведены на орбиту, расположены и нацелены. Как вы заметили, мы имеем право стрелять, если они используют магнитные пушки против толпы, но только по ним.

Солис снова перевел камеру на площадь. Хотя водометы отгоняли людей перед пожарными машинами, люди толпились за ними, а также за танками и БТР, которые окружали площадь. Большое количество людей, казалось, также укрывалось вдоль стен дворца.

- Эй, Крис? - спросил Фрай, когда камера увеличила изображение некоторых людей вдоль стены.

- Да, сэр?

- Какая там температура внизу? - спросил я.

- Сегодня ожидается около тридцати двух градусов по Цельсию, то есть около девяноста градусов. А что?

- Разве это не слишком жарко для биштов?

- Что, черт возьми, такое бишты? - спросил Тюрбо.

- Это те длинные верхние плащи, которые надевают поверх мусульманских одежд. Похоже, они надеты почти на всех, кто стоит вдоль стены, а также на довольно многих людях в толпе.

- Теперь, когда ты упомянул об этом, да, - ответил Солис. - Интересно, почему...

Он остановился, когда почти половина людей вдоль стены, как один, вытащили зажигалки из-под своих мантий и поднесли их к тряпкам, которые торчали из бутылок, которые другая половина людей вытащила из-под своих мантий.

- Коктейли Молотова! - закричал Фрай, когда люди начали швырять их вверх и через стены в сторону магнитных пушек, установленных по углам, и других пулеметов, разбросанных по верху стены. - Началось! Следите за пушками!

Солис увеличил масштаб, чтобы показать больше действия, и съемочная группа смогла увидеть, как другие люди зажигают и бросают зажигательные бомбы в танки, БТРы и даже пожарные машины. Другие участники толпы вытащили оружие и начали стрелять; третьи бежали прочь от хаоса, как будто от этого зависела их жизнь ... что они, очевидно, и понимали. Пламя и дым заволокли площадь.

Одна из магнитных пушек на передней стене вспыхнула, когда в нее почти одновременно попали несколько зажигательных бомб. Однако один из членов другой команды яростно махнул по бутылке с зажигательной смесью, летевшей в его сторону, и сумел отбросить ее обратно через крепостную стену в нескольких людей у ее основания. Их одежды тут же загорелись, и они побежали, как пылающие угли из потрескивающего костра.

Лестницы прибыли одновременно с тем, как была брошена вторая очередь зажигательных бомб, и действующая магнитная пушка открыла огонь по толпе перед дворцовым комплексом. Огромная струя красного тумана поднялась над площадью, когда гиперзвуковые снаряды сбили людей с ног. Разработанные для того, чтобы пробивать броню, они без проблем проходили через нескольких небронированных людей, когда те стояли в ряд, и линии смерти прорезались в толпе, когда стрелок пушки безжалостно стрелял в нее. Начали стрелять другие пушки на задней стене, когда поняли, что на них тоже напали.

- Сожги их! - приказал Фрай. - Убей пушки!

- Установка на поражение и ... стреляю! - ответил Солис, его голос был слегка отстраненным, поскольку он управлял дронами.

Почти одновременно четыре магнитные пушки, включая ту, которая уже горела, исчезли под градом взрывов. Солис нацелил на них все свои беспилотники и артиллерийскую систему, и выстрелы рейлганов уничтожили как оружие, так и их расчеты.

Бой все еще бушевал перед дворцом, когда оставшиеся на крепостных стенах ополченцы открыли огонь по толпе из своих пулеметов.

- База говорит, что у нас нет разрешения вступать в бой с остальными, - отметил Солис, его голос стал громче. - Мы должны позволить революционерам сделать это самим, если только дела не пойдут плохо.

Однако вскоре стало очевидно, что атакующим силам не понадобится никакая дополнительная поддержка, поскольку на крышах близлежащих зданий появились снайперы и начали расстреливать ополченцев. Несколько человек поняли, что они подверглись нападению сверху, и попытались открыть огонь по снайперам, но они были быстро выведены из строя. Другие члены Сиф аль-Наби побежали в безопасное место во дворце, и некоторым это удалось, но затем атакующие перелезли через стены и высадились во внутреннем дворе, отрезав им путь к отступлению.

Несколько нападавших вытащили мотки веревки, обмотали их петлей вокруг зубцов и привязали к конечностям ополченцев, затем сбросили тела вниз, чтобы они болтались на солнце.

Другие члены атакующего отряда открыли передние ворота, и дополнительные силы хлынули во внутренний двор, в то время как остальные продолжали взбираться на стены. Группа из почти ста человек, все с винтовками и пистолетами, собралась у дворца, а затем вышибла двери. Несколько человек были немедленно застрелены ополченцами из внутренних помещений, но нападавшие бросили гранаты, а затем последовали за ними в здание.

- Святая... - Голос Тюрбо затих, как будто он не мог подобрать слов, чтобы описать это.

- Да, - ответил Фрай. - Революция - это некрасиво, не так ли? - Хотя его тошнило от некоторых вещей, которые, как он видел, нападавшие делали с трупами - а иногда и с еще живыми членами - Сиф аль-Наби, он обнаружил, что не может отвести взгляд. Это было необходимо для прогресса... но наблюдать за этим было ужасно.

- Срань господня, - наконец пробормотал Тюрбо после особенно ужасной смерти. Он издавал рвотные звуки, когда, спотыкаясь, поднимался со своего места в направлении маленькой туалетной комнаты корабля.

Фрай надеялся, что его второй пилот не растерялся; он был уверен, что тот присоединился бы к нему, если бы это произошло. Через несколько минут люди, вошедшие в здание, вышли - их было гораздо меньше - вместе с тем, что выглядело как труп премьер-министра.

- Похоже, они его поймали, - сказала Солис тихим голосом.

Фрай не знал, что чувствовал Солис, но он чувствовал себя грязным. Одного наблюдения было достаточно, чтобы его затошнило. Фрай не был уверен, что он хочет сделать в первую очередь, когда вернется домой - блевать или принять душ. Может быть, он избавил бы себя от лишних хлопот и просто блеванул бы в душе.

- Так что, думаю, революция закончилась, - добавил Солис.

Фрай протянул руку и выключил монитор трехмерника.

- Нет, - ответил он. - Это только начинается.

XIII

КОСМИЧЕСКАЯ ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Нет, - категорически заявил Дэмианос Карахалиос. - Мы не собираемся снова это обсуждать.

- Но возможности... - начал Брент Редер.

- Являются увлекательными, волнующими и потенциально чрезвычайно важными, - закончил за него Карахалиос тоном, прерывающим разговор, и махнул рукой. - Я это понимаю. Поверьте мне, все это понимают, доктор Редер. Большинство из нас даже согласны с вами. Однако то, что вы предлагаете, вряд ли можно назвать контролируемым экспериментом.

- Я бы не стал заходить так далеко, - сказал Редер немного натянуто.

- Потому что это ваш эксперимент, - тон Карахалиоса был еще более едким, чем был раньше, и Редер довольно твердо прикусил язык, напомнив себе избегать любых фраз о кастрюлях, обсуждающих цвет лица чайников. Он также решил не упоминать о каких-либо незначительных нарушениях в распределении времени ... и в пользу чьих проектов.

- Это правда, - сказал он вместо этого. - Это не опровергает мои рассуждения и не уменьшает потенциальную отдачу. И мои расчеты показывают, что фактор риска существенно ниже, чем анализ оценочной комиссии.

- Возможно, потому, что это ваши расчеты? - предположил Карахалиос, хотя, к его чести, на этот раз его тон был почти сочувственным.

Почти.

- Все мои модели указывают...

- Я сказал, что мы не собираемся это обсуждать, - твердо сказал Карахалиос. - Итак, я хочу, чтобы вы сохранили все свои данные, все свои заметки и убрали все свои мелочи. Я обещаю, что мы когда-нибудь вернемся к этому. Однако прямо сейчас есть более неотложные - и менее рискованные - проекты, которые требуют вашего внимания. Это ясно?

- Да, - вздохнул Редер.

- Хорошо. - Карахалиос задержал на нем взгляд на секунду или две, затем слегка улыбнулся. - Знаю, у вас много материала, так что давайте, потратьте остаток сегодняшнего и завтрашнего дня на приведение себя в порядок. Но начиная с понедельника, у меня есть для вас другое задание.

- Понятно. - Редеру удалось выдавить ответную улыбку, и Карахалиос кивнул один раз, затем повернулся и покинул рабочее место молодого человека.

Редер мрачно посмотрел ему вслед, затем снова повернулся к дисплею своего компьютера и модифицированной сетевой гарнитуре на своем столе. Это выглядело почти так же, как любое сетевое снаряжение, по крайней мере внешне. Если уж на то пошло, аппаратные изменения были минимальными, в основном ограничиваясь нейронными рецепторами, которые проверяли сетевые загрузки на наличие ошибок. Ему пришлось модифицировать их, чтобы придать им как большую чувствительность, так и большую полосу пропускания, поскольку базовая система была разработана для минимизации периферийных потоков данных и удаления нежелательных элементов "боковой полосы", когда изначально записывался и загружался в систему экспериментальный файл, в отличие от простой прямой передачи данных. Никто не хотел, чтобы в его собственной голове бродили следы чьих-то воспоминаний или эмоций.

Однако большинство изменений касалось программного обеспечения. Как и любая другая программа Гегемонии, те, что контролировали процесс Сети, были загружены тоннами функций безопасности, большинство которых, в данном случае, были специально разработаны для предотвращения того, чего хотел достичь Редер. Он понимал потенциальный риск, что бы ни думали доктор Рамос и доктор Карахалиос. Но возможности были настолько безграничны!

Он активировал свою виртуальную клавиатуру и "постучал" по ее нематериальным клавишам, вызвав свою последнюю настройку программного обеспечения и задумчиво уставившись на нее. Он еще не ввел это сообщение в систему. На самом деле, их было с полдюжины, которые он тщательно спрятал на своем личном рабочем месте. Отчасти потому, что он делал их в свободное время, а отчасти потому, что большинство из них были дикими, необдуманными, с голубым небом и высоким риском. Он никогда не рассматривал ни одно из них как серьезное предложение - на самом деле, он рассматривал самые экстремальные варианты, которые только мог придумать, в немалой степени для того, чтобы избежать их, - но он скорее сомневался, что Рамос и Карахалиос поймут это, если когда-нибудь их увидят.

Правда заключалась в том, - признал он, - что из-за этого он действительно стал занозой в заднице. К этому времени оба его начальника были небезосновательно убеждены, что он был, по крайней мере, на грани иррациональности в этом вопросе. Поэтому он решил, что было бы хорошей идеей держать действительно безумные вещи при себе.

Не то чтобы это в конце концов спасло его проект, - мрачно подумал он.

Он открыл самый последний файл и угрюмо пробежался по нему еще раз. Он был не так далек от архивирования, как большинство других. На самом деле, согласно моделям, которые он использовал, его фактор риска был значительно ниже. Но это также означало, что у него, вероятно, было меньше шансов на успех. Если не....

Его глаза сузились, когда ему в голову пришла внезапная мысль. Раньше ему это никогда не приходило в голову, и это, несомненно, было неуместно. На самом деле, это было далеко от истины. Но в то же время, если в этом что-то было...

Он вышел из файла и перешел к подробной схеме сетевого оборудования. Если бы он немного увеличил индуктивность, затем загрузил мод, на который он только что смотрел, немного снизил скорость передачи данных, чуть шире открыл вентиль в том, что касалось этих нежелательных "периферийных устройств", и тогда...

Он сидел там, глядя на схему, поджав губы в беззвучном присвисте, когда думал об этом. Он точно знал, что скажут Карахалиос или Рамос, особенно если он предложит что-то настолько диковинное. На самом деле Карахалиос только что закончил это говорить. Так что не похоже было, чтобы эта идея никуда не годилась. После выходных он займется чем-нибудь другим - несомненно, ценным, но далеко не таким интересным, как это, - и на этом все закончится. Но все же...

Прошло несколько минут. Затем он выпрямился в своем кресле и начал нажимать на другие клавиши.

- Итак, я понимаю потенциальные преимущества, мистер президент, - сказал Эдсон Соарес, - но должен признаться, что у меня все еще есть некоторые оговорки. - Он пожал плечами с легкой улыбкой. - Возможно, проблема в том, что я слишком хорошо осознаю, как трудно понять некоторых людей. Это не вселяет в меня оптимизма в том, что касается понимания инопланетян.

Дэйв Дворак усмехнулся и покачал головой, улыбаясь бразильцу через стол переговоров. Соарес продолжал занимать пост министра иностранных дел Бразилии примерно до пяти лет назад, когда он, наконец, перешел в государственный департамент Планетного союза. Если бы он знал, во что ввязывается, то, вероятно, не стал бы этого делать. В итоге он стал заместителем госсекретаря по правам человека, неблагодарная должность, на которой ему пришлось разбираться с оставшимися проблемными зонами - такими местами, как Пакистан, Афганистан, части старого Китая, которые сопротивлялись включению в состав любого из новых государств-преемников, и затянувшийся кризис в Малайзии - которая осталась за пределами ПС и не придавала особого значения "правам человека". Если кто-то в Солнечной системе и имел достаточный опыт общения с человеческой иррациональностью, то это был именно он.

- Это один из способов взглянуть на это, - признал Кент Маккури, его аппалачский говор резко контрастировал с бразильским акцентом Соареса. - Но рано или поздно нам придется разговаривать с другими видами, Эд, и, по крайней мере, у нас с тобой было много практики прямо здесь, дома.

Как заместитель госсекретаря по политическим вопросам, он тесно сотрудничал с Соаресом, поскольку на данный момент эти проблемные точки были единственными оставшимися иностранными державами, с которыми Планетный союз должен был взаимодействовать.

- Честно говоря, именно поэтому в наши дни у нас даже есть государственный департамент, - продолжил Маккури. - Что касается наших оставшихся идиотов здесь, на Земле, то мы все знаем, что, по сути, просто топчемся на месте. В конце концов, им придется либо поставить подпись под пунктирной линией - что будет означать удовлетворение ваших людей в плане соблюдения прав человека - и присоединиться, либо настолько вопиюще выйти за рамки, что избиратели ПС потребуют, чтобы мы ввели войска и просто покончили с этим.

- Я не слишком спешу вмешиваться военным путем, - мягко сказал президент Хауэлл со своего места во главе стола. - За исключением этого, я совершенно готов оказать столько внешнего давления, сколько мы сможем, но я считаю, что история демонстрирует, что расстреливать людей намного легче, чем идеи. Дэйв?

- Я не уверен, что мы так сильно выступаем против идей, как против фанатизма, нетерпимости, ненависти, личных амбиций и маниивеличия, - сдержанно ответил Дворак. - Конечно, история также демонстрирует, что стрелять в людей намного проще, чем в любую из этих вещей. - Он пожал плечами. - В любом случае, если мы не хотим "создать пустыню и назвать это миром" - что, признаю, имеет определенную привлекательность, когда я больше всего разочарован идиотами, - не думаю, что военное вмешательство - это правильный путь. По крайней мере, до тех пор, пока не возникнет подлинное, узнаваемое, массовое движение сопротивления коренного населения, подобное тому, которое наконец зарождается в Пакистане. Вот почему твои люди, Кент, и люди Эда делают все, что только можно придумать, чтобы добиться именно этого.

- Знаю, - кивнул Маккури. - Я просто говорю, что, по-моему, мы достигнем точки, когда общественное мнение потребует, чтобы мы наступили на тараканов и просто продолжили в том же духе. Мы уже видим, как этот прилив усиливается. На самом деле, реакция людей на Пакистан - хороший пример этого.

- Возможно, - признал Хауэлл.

Тон президента был несколько жестким, и Дворак с трудом подавил желание покачать головой. Общественное мнение не так далеко продвинулось в пользу вмешательства в дела Пакистана, как предполагала последняя фраза Маккури. Оно, безусловно, двигалось в этом направлении, но ситуация по-прежнему оставалась ... мягко говоря, неустойчивой, и первоначальный шаг по свержению правительства Басира Бадраши вылился в неприятную, многостороннюю внутреннюю перепалку. Все фракции сопротивления были едины в ненависти к нему; теперь их конкурирующие планы сводились воедино, и было очевидно, что многие элементы, объединившиеся против Бадраши, относились друг к другу не намного лучше, чем к нему. Некоторые из их сторонников вышли на улицы против своих недавних союзников, и вокруг все еще было много оружия.

В сложившихся обстоятельствах Дэйв Дворак искренне поддержал решение президента не пытаться выбирать победителей и проигравших в такого рода междоусобной кровавой бойне. Но хотя Хауэлл никогда не говорил об этом так многословно, Дворак подозревал, что у него было больше мотивов избегать военного вмешательства в целом, чем он когда-либо озвучивал на самом деле. Не то чтобы тех, что он привел, было недостаточно, чтобы оправдать его позицию. Например, он был прав относительно сизифовой природы любой попытки навязать решения извне. И с самого начала он настаивал на том, что решение любого национального государства присоединиться к Планетному союзу должно быть внутренним. Он не стал бы подкреплять мандат ПС силой оружия, чтобы не подорвать его окончательную легитимность, и военное вмешательство с целью навязывания местного правительства, спонсируемого ПС, с большой вероятностью привело бы именно к этому. Но такие места, как Пакистан, также предоставили удобные ужасные примеры, чтобы напомнить людям, присоединившимся к Планетному союзу, о некоторых альтернативах, и терпение ПС по отношению к таким явно незаконным режимам могло только укрепить веру в обещание федерального правительства уважать местный суверенитет государств - членов Союза. В конце концов, у Дворака не было никаких сомнений - или, он был уверен, у любого из трех других присутствующих мужчин, - что здравомыслие проявится даже в оставшихся сумасшедших домах. Когда это произойдет, Хауэлл поддержит оппозицию до конца, и в конце концов они будут знать, что восстановили свои собственные нации, когда решат добиваться членства в ПС.

- Возвращаясь к обсуждаемой теме, - сказал теперь Дворак, - Кент прав насчет того, что в конце концов с ними придется поговорить. И если нам нужно это сделать, то, очевидно, сартийцы - самое подходящее место для начала.

- Мы действительно хотим начать с цивилизации третьего уровня? - серьезно спросил Соарес. - Я знаю, что есть много аргументов в ее пользу, но не лучше ли было бы начать с калгартов или ранторов?

Однако, по прогнозам, сартийцы должны были находиться на третьем уровне, что примерно соответствовало возможностям Земли, скажем, в 1940 или 1950 годах. Из-за этого они были защищены конституцией Гегемонии, которая предписывала, чтобы видам на этом уровне было предоставлено развиваться до межзвездных возможностей - или нет - самостоятельно. Кроме того, они были всеядны, что делало их еще более непригодными для Гегемонии. В отличие от плотоядных, от которых с уверенностью ожидали, что они истребят себя прежде, чем вырвутся на свободу среди звезд (шонгейри были единственным досадным исключением из этого правила), всеядные считались гораздо более сильными кандидатами на место. Однако, некоторые из них могли бы быть немного ... раздражающими, по меркам травоядного большинства Гегемонии, и сартийцы, похоже, попадали в эту категорию. Это означало, что они, скорее всего, плохо отреагируют на отношение Гегемонии к другим видам, а также на то, что они, вероятно, достигли уровня технологий, который можно было бы гораздо быстрее улучшить без таких серьезных потрясений, какие могло бы вызвать внедрение технологий уровня Гегемонии в мире 16-го века.

Это также придало больше смысла опасениям Соареса по поводу того, как они могут отреагировать на посетителей с другой звезды. Они были бы значительно более способны что-то с этим сделать, если бы отреагировали ... плохо. Однако...

- Согласен, что с сартийцами существует более высокий потенциальный фактор риска, - продолжил Дворак. - Думаю, что это перевешивается потенциальными плюсами того, где мы примерно ожидаем найти их сейчас. Но что более важно, они находятся в пределах досягаемости.

Соарес нахмурился, но тоже кивнул.

В не слишком отдаленном прошлом, некоторые земные астрономы иногда утверждали, что двойная звездная система 61 Лебедя обладает массивными планетами, но более поздние наблюдения опровергли эти утверждения. Но чего разоблачители не смогли обнаружить до вторжения, так это Сарта, вращающегося вокруг 61 Лебедя А на расстоянии примерно 56 000 000 километров - около 38% от радиуса орбиты Земли.

Что было еще более важно для целей этого разговора, 61 Лебедь находился менее чем в одиннадцати световых годах от Земли, в то время как Калгарт, также известный как 26 Дракона, находился на расстоянии сорока шести световых лет, а Рантор, внесенный в земные каталоги как Эта Северной короны A, находился чуть более чем в шестидесяти от Земли. Человечеству удалось усовершенствовать фазовый привод, поскольку у него было так много технологий Гегемонии, но не настолько, как в других случаях. Принимая во внимание большую вероятность отказа (вплоть до одного раза за каждые тысячу сто лет эксплуатации), первые человеческие звездолеты, которые были достаточно продвинуты в конструкции, были бы способны просто проникать в бета-диапазоны р-пространства. Это дало бы им преимущество более чем на семьдесят пять процентов по сравнению с наилучшей видимой межзвездной скоростью Гегемонии, но это все равно было всего в одиннадцать раз больше скорости света. Это означало, что даже полет к 61 Лебедя потребовал бы путешествия почти на целый год в каждую сторону. Однако время в пути до Калгарта и обратно составило бы почти восемь с половиной лет, а для Рантора - почти одиннадцать.

- Предполагая, что у нас действительно есть несколько столетий, прежде чем Гегемония вернется к нам, это, вероятно, на самом деле не имеет большого значения, - заметил Хауэлл. - Однако, с точки зрения людей, которые еще не привыкли мыслить в таких терминах, я думаю, что выяснить в течение пары лет, удалась ли наша первая миссия или нет, - это то, что можно рекомендовать.

- Согласен, - кивнул Соарес. - Я полагаю...

У Хауэлла зазвонил телефон. Его брови поползли вверх, поскольку его день всегда был строго расписан, и люди знали, что лучше не прерывать его из-за чего-либо, кроме событий кризисного уровня. Но затем звонок раздался снова, и брови, которые поднялись, опустились, когда он осознал приоритет тона и поднял руку, останавливая Соареса.

- Пятница, идентифицируй входящего абонента, - сказал он.

- Секретарь Льюис, - ответил его телефон.

- Понимаю. - Он взглянул на трех других мужчин, затем пожал плечами. - Соедините ее. С общим доступом присутствующих.

- Публичный просмотр, - подтвердил телефон, и Фабьен Льюис и Дэмианос Карахалиос появились над столом для совещаний, когда телефон подключился к установленному на потолке устройству высокой четкости.

- Фабьен. Доктор Карахалиос. - По вежливому тону Хауэлла можно было предположить, что он был одинаково рад видеть обоих визитеров.

Можно было бы предположить неверно.

- Понимаю, что вы не стали бы прерывать меня, если бы это не было связано с чем-то важным, Фабьен, - продолжил президент, - но у меня назначена еще одна встреча всего через двадцать минут.

- Да, сэр. Знаю. Я проверила вашу повестку дня перед тем, как мы позвонили. Но думаю, вы захотите услышать об этом.

- По поводу чего?

- Сначала позвольте мне показать вам короткий видеоклип, - сказала она, и он немного нетерпеливо кивнул.

- Продолжайте.

- Да, сэр.

Льюис и Карахалиос исчезли, сменившись изображением моложавого шатена в помещении, которое, очевидно, было одной из лабораторий "Бастиона". Хауэлл и его секретари наблюдали, как он надевает на голову сетевую гарнитуру. Затем его правый указательный палец пошевелился, явно нажимая клавишу на виртуальной клавиатуре, спроецированной на его контакты.

Какое-то мгновение казалось, что ничего не происходит. Затем все его тело вздрогнуло, голова откинулась назад, и он содрогнулся, как человек, испытывающий эпилептический припадок. Это продолжалось несколько секунд - почти целую минуту, - а затем, так же внезапно, он перестал дрожать так же резко, как и начал.

HD-камера увеличила его открытые, вытаращенные глаза и обожженную кожу под контактами гарнитуры. Она задержалась там на мгновение, затем его изображение исчезло, сменившись лицами Льюис и Карахалиоса.

- Он жив, - сказала Льюис. - Ну, во всяком случае, тело таково. Однако мозговой активности нет.

- Что, черт возьми, он с собой сделал? - потребовал ответа Хауэлл.

- Дай-ка угадаю, - мрачно сказал Дворак. Льюис взглянула в его сторону. - Брент Редер, верно?

- Попал с первого раза, - кивнула Льюис, затем снова повернулась к Хауэллу. - Доктор Редер был одним из кибернетиков, работавших с командой доктора Рамоса и доктора Карахалиоса. Он был особенно заинтересован в создании прямого нейронного взаимодействия с нашими компьютерами. Он полагал, что это будет не только огромным шагом вперед в повышении эффективности интерфейса, но и вполне может оказаться первым шагом к созданию подлинного, самосознающего искусственного интеллекта. Что если бы человеческий мозг мог напрямую взаимодействовать с существующим искусственным интеллектом, тот мог бы учиться у нас, а не на улице с односторонним движением, которую мы сейчас имеем с Сетью.

- И это то, над чем он работал, когда это случилось? - Хауэлл махнул рукой в сторону места, которое занимали снимки аварии.

- Ничего такого, над чем он был уполномочен работать, мистер президент, - вставил Карахалиос. - На самом деле, мы собирались назначить его на совершенно другой проект. - Он покачал головой, и выражение его лица было печальнее, чем Хауэлл когда-либо видел. - Боюсь, именно это и подтолкнуло его к этой... опрометчивости.

- Мне, конечно, жаль слышать, что доктор Редер мертв, - сказал Хауэлл, - но что делает этот трагический несчастный случай настолько важным, что вы сообщили об этом непосредственно мне?

- Потому что это не совсем то, что произошло, сэр, - сказала Льюис. - Сеть его не убила.

- Это действительно выглядело так. И вы действительно сказали, что мозговой активности нет, - отметил Хауэлл. - Разве это не определение 'безмозглый'?

- Ну, да, - кивнула Льюис. - Но позвольте мне показать вам кое-что еще, сэр. - Она поднесла планшет к глазам Хауэлла. - Мы установили интерфейс с лабораторным компьютером доктора Редера.

- Почему? - в голосе Хауэлла звучало чуть больше нетерпения.

- Чтобы показать вам это, сэр. - Она постучала по планшету. - Продолжай, - сказала она.

- Что? - спросил Хауэлл.

- Только не вы, мистер президент, - сказала она. - Я имела в виду...

- Она имеет в виду меня, сэр. - Голос был мужским, немного более глубоким, чем у Карахалиоса, хотя говорившего нигде не было видно, и Хауэлл нахмурился.

- А вы кто такой?

- Мистер президент, я Брент Редер. Это не то, как я представлял себе встречу с вами, но это то, что у меня есть прямо сейчас.

На мгновение Хауэлл выглядел сбитым с толку. Затем его губы сжались.

- Запись? - спросил он. - Что это за шутка такая?

- Нет... - начала Льюис, но другой голос оборвал его.

- Нет, сэр. Я действительно здесь. Это я. Ну, полагаю, что на самом деле меня там нет, поскольку я все еще в лаборатории...

- О чем, черт возьми, вы говорите? - раздраженно спросил Хауэлл. - У меня осталось десять минут до следующей встречи, и я еще не закончил здесь. Так что не могли бы вы, пожалуйста, перейти к делу или поговорить со мной об этом позже?

- Мне жаль, мистер президент, - сказал Редер. - Но это действительно важно. Кажется, что теперь я нахожусь в компьютере, а не просто подключен к нему.

Глаза Хауэлла расширились, и он оглянулся на Льюис и Карахалиоса.

- Вы имеете в виду?..

- Да, мистер президент, - сказал Карахалиос, и на этот раз в голосе высокомерного, помешанного на деталях ученого прозвучал почти благоговейный трепет. - Возможно, у нас и нет искусственного интеллекта, но, похоже, у нас есть компьютерный интеллект.

Хауэлл откинулся на спинку стула, прищурив глаза, и несколько мгновений пристально смотрел на них.

- Пятница, - сказал он.

- Да, мистер президент? - ответил его телефон.

- Отмени мои встречи на остаток дня. Нет, подожди. Не встречу с генералом Ландерсом. Когда он прибудет сюда, отправь его прямо в конференц-зал. Скажи Анджело, чтобы перенес встречи с остальными.

- Отменить все встречи до конца сегодняшнего дня, за исключением генерала Ландерса, которого следует отправить прямо в конференц-зал, когда он прибудет из Цитадели, - сказали по телефону. - Сообщить мистеру Кристоферсону, что вы хотите, чтобы он перенес все встречи.

- Правильно.

- Очень хорошо, мистер президент.

Хауэлл положил телефон обратно на стол для совещаний, откинулся на спинку стула и пристально уставился на голограмму.

- Фабьен, я думаю, вы можете считать, что вы, доктор Карахалиос и - особенно - доктор Редер привлекли мое безраздельное внимание.

XIV

ПЛАТФОРМА "ПРОМЕТЕЙ",

ОРБИТА ГАНИМЕДА,

И

ПЛАТФОРМА "БАСТИОН",

ТОЧКА ЛАГРАНЖА L5

- Все системные мониторы сообщают о готовности, доктор, - объявила Вивиан Остербек.

- Хорошо! - ответил энергичным кивком Честер Гэннон.

Он сидел в удобном кресле в центре довольно просторной диспетчерской в самом сердце платформы "Прометей" на орбите Ганимеда. До вторжения шонгейри эта диспетчерская была бы огромной, заполненной десятками - или даже дюжинами десятков - хорошо обученных, высококвалифицированных ученых и техников. Они бы отслеживали огромное количество своих дисплеев, направляя отчеты руководителям команд, а через менеджеров команд - руководителям проектов, и, вероятно, таких менеджеров проектов было бы несколько, каждый из которых принимал бы свои собственные решения в назначенных сферах, но отчитывался перед одним человеком, который нес окончательную ответственность за весь проект.

Сегодня присутствовало ровно двенадцать человек, без единого физического проявления в поле зрения.

Конечно, каждый из этих двенадцати человек управлял информационным потоком, который был несравненно шире и глубже, чем любой из них мог бы обработать в режиме реального времени в тех давних, примитивных условиях. Целая группа ИИ - и, да, Гэннон был ученым, он знал, что на самом деле они не обладали самосознанием, но, черт возьми, они были ИИ - сообщала об этом визуальным дисплеям и клавиатурам, спроецированным на роговичные импланты, которые получил каждый из них. И каждый из этих ИИ управлял множеством подсистем, которые, в свою очередь, управляли и контролировали каждый кубический сантиметр многомиллионной платформы.

Затем был тринадцатый человек.

- Ты согласен, Брент? - спросил его Гэннон.

- Да, - ответил голос в его наушнике.

Брент Редер был, во многих отношениях, идеальным помощником для всей программы. Ему потребовалась пара лет, чтобы по-настоящему освоиться со своим радикально изменившимся окружением, и психиатрам и психологам, работавшим с ним, было очевидно, что это новое окружение изменило и его самого. Все они - и Редер в том числе - стремились понять, как это меняет его, но процесс, очевидно, был медленным. Как он сам выразился, "я просто не так интересуюсь вещами, как раньше", и это постепенно углублялось. Очевидно, это беспокоило его, но он никогда не позволял этому влиять на его работу и, насколько знал Гэннон, никогда не жаловался. Ближе всего он подошел к этому в присутствии Гэннона в тот день, когда заметил: - Я бы хотел хотя бы записать, что делаю. По крайней мере, таким образом, кто-то другой мог бы извлечь уроки из моих ошибок. Но что бы ни случилось дальше, пока что это была адская поездка!

Тем временем он записал полную копию самого себя в компьютерное ядро, идентичное тому, в котором он обитал. В качестве теста он "пробудил" свое альтер-эго и подтвердил, что оно так же осознает себя - в такой же степени, как и он сам. И после обсуждения этого Редер II был тем, кто предложил отключить его питание, чтобы он служил резервным для Редера I на случай, если то, что его меняло, в конце концов окажется фатальным. По мнению Гэннона, это многое говорило о его душевной стойкости. Это была еще одна причина, по которой он проникся симпатией к порывистому молодому человеку, который стал кем-то совершенно другим, и восхищался им.

И изменившиеся обстоятельства Редера сделали его чрезвычайно полезным в проектах, подобных этому. На самом деле это была не его область, но все рабочие файлы и исследовательские данные были буквально продолжением его собственной личности и разума. Интересно, что он, казалось, не был способен "думать" быстрее, чем когда был физическим человеком, но если его скорость извлечения данных на самом деле не была мгновенной, то она была чертовски близка к этому. Ему требовалось ровно столько времени, сколько обычно требовалось раньше, чтобы объединить информацию и концепции после того, как они были извлечены, но "просто" разница во времени поиска означала, что он очень, очень, очень быстро находил ответы даже на сложные вопросы и что у него была возможность контролировать огромное количество подсистем. Хотя он числился в книгах проекта "Прометей" как "запасной", правда заключалась в том, что люди в диспетчерской Гэннона скорее дублировали его, чем наоборот. Все они понимали теорию и науку лучше, чем он, но его время реакции, если что-то пойдет не так, было бы астрономически быстрее, чем у них, и все они это знали.

- Тогда ладно! - Гэннон хлопнул в ладоши и улыбнулся, когда остальные его люди повернулись и посмотрели на него. - Если вы все скажете, что мы готовы, и если Брент согласится, тогда мы чертовски хорошо готовы! Так что я бы сказал, что мы приступаем к альфа-тестированию.

- Да, сэр, - согласилась Остербек. - Жаль, что нам приходится делать это дистанционно.

Было бы несправедливо называть тон Вивиан "льстивым", - подумал Гэннон ... но не очень, и он понял. Однако это было не то же самое, что сказать, что он сочувствует, хотя какая-то крошечная часть его сочувствовала.

- Может быть, это и жаль, но так оно и есть, - твердо сказал он. - Секретарь Льюис очень ясно выразилась по этому поводу.

- Знаю, но...

- И я знаю, что ты собираешься сказать, - прервал ее Гэннон с улыбкой, которая смягчила большую часть язвительности его слов. - И, повторяю, так оно и есть. Верно?

- Конечно, сэр.

Остербек ответила на его улыбку своей собственной, которая, возможно, была немного более терпкой, чем у него, и он кивнул ей.

Как глава "Прометея" - и, несмотря на его собственное мнение о своих недостатках как руководителя команды, он был неизбежным выбором - он был в восторге от прогресса, которого они достигли до сих пор, и он полностью понимал, что остальные члены его команды... с возможным участием эго, причастны к этим достижениям. Всего лишь в качестве одного примера они продемонстрировали, что действительно возможно создать искусственное гравитационное поле, которое в конечном счете сделает устаревшими вращающиеся секции, встроенные в долговечные космические корабли и платформы. Требования к питанию все еще оставались проблемой, но он и его команда были уверены, что их можно решить с помощью современных технологий. По ходу дела от основной темы также отпочковались иные приложения и способы их использования, и другие человеческие команды по исследованиям и разработкам набросились на них.

Но "Прометей" все еще охотился за Левиафаном. Он казался неуловимым, но теперь они приближались к нему, и они были близнецами. Возможность создания сверхсветового двигателя более быстрого, чем это было возможно при использовании любого обычного фазового привода, была одним из преимуществ этого Левиафана, но другой была возможность получения фактически безграничной энергии. Энергия таких величин, о которых ни один физик-человек даже не мечтал всего четыре года назад, а тем более до того, как они приобрели техническую базу Гегемонии. И поскольку все современные технологии, особенно на макроуровне, основаны на использовании энергии, на самом деле, если разобраться, если "Прометей" работает...

- Ладно, - отрывисто сказал он. - Все вылезайте из бассейна!

Несколько человек, включая Остербек, усмехнулись, но тоже поднялись со своих стульев и послушно направились к люку рубки управления. Гэннон подождал, пока выйдут последние, затем последовал за ними.

На самом деле, - размышлял он, - у них вообще не было никаких причин иметь "диспетчерскую". Они могли бы с таким же успехом оставаться в своих собственных жилых помещениях и использовать инфосеть платформы для управления всем и общения друг с другом в виртуальной диспетчерской. В конце концов, он был уверен, это станет новой нормой. Молодое поколение, выросшее на технологиях уровня Гегемонии, уже делало это, и он предположил, что это логическое продолжение удаленности от дома. Но старые пердуны вроде него все еще хотели ощутить это общее присутствие во плоти.

Идиот, - с иронией подумал он. - Вы уже находитесь в "виртуальной" диспетчерской, сидите там со своими имплантами и наушниками. Просто будь благодарен, что они готовы мириться с таким динозавром, как ты!

Он усмехнулся, но это была правда, и он знал это. Точно так же, как он знал, что сломается и получит один из кохлеарных имплантов, которые уже были у большинства членов его молодой команды, так что ему не понадобятся даже наушники.

С этой мыслью он проследовал по коридору к шахте лифта. Кабина лифта была рассчитана всего на двенадцать человек и быстро доставила их в стыковочный отсек. Воздушный шлюз был открыт, когда они добрались туда, и коммандер Куен ждала их, чтобы лично поприветствовать по прибытии.

- Хорошо выглядите, доктор Гэннон! - сказала она, поднимая правую руку.

- Это действительно так, Тоа, - согласился он, поднимая свою руку, чтобы обменяться рукопожатием.

Коммандер Куен Бо Тоа была примерно на пятнадцать лет моложе его, и за ее карими глазами скрывались темные уголки, точно такие же, как и у большинства людей, переживших вторжение. Она также была миниатюрной, привлекательной, склонной к розыгрышам и одной из участниц проекта "Прометей". Хотя она сама была коммандером военного флота Планетного союза - и, несмотря на все первоначальные благие намерения, "мировым кальмарам" удалось восстановить традиционные флотские звания во всей их сбивающей с толку красе - технически ее командование не было подразделением военного флота. Корабль ПС "Андромеда" принадлежал технологическому департаменту и был передвижным домом компьютерного ядра Брента Редера. Для Редера на самом деле не имело значения, где находилось его компьютерное "тело", и размещение его на борту "Андромеды" делало практичным отправку его в такие места, как Ганимед, где он мог взаимодействовать с локальной компьютерной сетью без разрушительных задержек со скоростью света. Это было не единственное, что "Андромеда" делала для департамента, но во многих отношениях, возможно, самое важное.

В данном случае одной из таких "других вещей" было использование безопасного удаленного места, с которого можно было отслеживать результаты альфа-теста. И как бы сильно это ни раздражало Вивиан Остербек, Честер Гэннон был совершенно не против этого. Даже если предположить, что тест прошел идеально, они все равно имели дело с плотностью энергии, примерно сравнимой с центром термоядерного взрыва. Он был просто прав, установив небольшую профилактическую дистанцию между собой и своим детищем, пока они выясняли, насколько хорошо это работает.

- Что ж, поднимайтесь на борт, - сказала ему Куен. - Я должна увидеть, насколько хорошо это работает после стольких затрат времени и усилий.

- Я тоже, - сказал Гэннон, когда они вместе вошли в шлюз. - С другой стороны, - бросил он свое традиционное предостережение, - настоящий ученый узнает больше из неудачных экспериментов, чем из тех, которые увенчались успехом.

Куен фыркнула, и шлюз закрылся за ними, когда они поплыли по посадочной трубе к "Андромеде".

- Хорошо, - сказал Гэннон сорок пять минут спустя, устраиваясь в кресле на мостике "Андромеды" и закрепляя ремни безопасности, чтобы не мешаться в условиях микрогравитации на мостике. Корабль находился в двух световых секундах от платформы "Прометей", и Юпитер казался огромным красным шариком в одном из углов визуального дисплея. Но только на мгновение. Затем "Большой красный" исчез, когда на дисплее появилось изображение Ганимеда и орбитальной платформы, которую они оставили позади.

- Брент, думаю, что это большая честь для вас, - продолжил он. - Пожалуйста, инициируйте альфа-тест.

- Конечно, доктор Гэннон! - Если Брент Редер и считал, что он "теряет интерес" к окружающему миру, то сегодня это определенно не отразилось на его тоне, - подумал Гэннон. - Запускаю альфа-тест через тридцать секунд.

В углу сложного дисплея на роговичном импланте Гэннона появился цифровой таймер, и он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, наблюдая за ним.

- Пять ... четыре ... три... два ... один ... инициирую!

Голос Редера отсчитал последние пять секунд, а затем таймер исчез, когда водопад на дисплее начал набирать высоту. Другие показания тоже мерцали и менялись, но по-настоящему его заинтересовал водопад, и он наблюдал, как тот продолжал подниматься в течение нескольких секунд, затем замедлился и остановился.

- Первый этап пройден успешно, - объявил Редер. - Первоначальная активация черной дыры подтверждена.

Кто-то торжествующе хлопнул ладонью по пульту. Это был не Гэннон. Они уже дважды достигали этой стадии, на этом же мостике.

Истинная причина, по которой платформа была такой большой, заключалась в том, чтобы обеспечить достаточное пространство для энергетических установок с антивеществом, необходимых для создания искусственно созданного гравитационно полностью разрушенного объекта. Лично Гэннон соглашался с Уилером в том, что было намного проще говорить "черная дыра", а не "ГПРО", каждый раз, когда они говорили о ней. Конечно, Уилер придумал немало других изящных терминов - Гэннону всегда особенно нравилась "квантовая пена", - и человек его положения мог называть вещи как угодно, черт возьми, ему заблагорассудится. Но как бы кто-то ни хотел это назвать, для создания сегодняшней версии потребовалось столько же энергии, сколько потреблял фазовый привод дредноута. Согласно расчетам его команды, они должны быть в состоянии значительно сократить это количество, продолжая совершенствовать свое понимание и контроль. На данный момент, однако, это был невероятный источник энергии.

Но это, конечно, относилось к первоначальной черной дыре, не так ли?

- Второй этап, пожалуйста, - сказал он.

- Начинаю вторую стадию.

На мгновение ничего не изменилось. В конце концов, командам Редера потребовалось две секунды, чтобы добраться до платформы. Затем первоначальный водопад снова начал подниматься, и рядом с ним появился второй.

- Фазовая стена успешно преодолена, - доложил Редер, и на этот раз раздались аплодисменты. Насколько кто-либо из них знал, это был первый случай, когда кто-либо проник в фазовое пространство без фазового привода. Конечно, у этого была обратная сторона, и второй водопад начал подниматься вверх, когда более высокое энергетическое состояние фазового пространства начало "стекать" в то, что люди и Гегемония любовно называли нормальным пространством.

- Мы на десять процентов превысили прогнозы, - объявила Вивиан Остербек без всякой необходимости. Гэннон уже видел это и слегка нахмурился. Их базовым расчетом всегда был диапазон, а не твердое число, и они все еще находились в пределах этого диапазона, но Остербек была права. Плотность мощности на этом этапе была значительно выше, чем прогнозировали их лучшие модели. С другой стороны, все остальное было почти точно там, где и должно было быть.

- Система справляется с этим, - отметил Тони Фурман, еще один из множества докторов наук в команде. - На данный момент запас прочности все еще достаточен.

- Согласен, - сказал Гэннон. - Брент, начинайте третью стадию.

- Начинаю третью стадию, - подтвердил Редер. И снова произошла кратковременная задержка. А затем второй водопад снова взметнулся ввысь, и рядом с ним появился третий.

- Прорыв стены бета подтвержден, - сказал Редер, и третий водопад устремился ввысь со взрывной скоростью.

- На двадцать процентов выше расчетов! - воскликнула Остербек. - Тридцать! Тридцать шесть!

- Потеря удержания! - крикнул Фурман. - Оценка отказа через десять секунд!

- Отключаюсь, - сказал Редер, его "голос" был намного спокойнее, чем у любого другого, еще до того, как Гэннон успел отдать ему приказ. - Завершение работы в...

Он остановился, и Гэннон почувствовал, как сжались мышцы его челюсти, когда визуальный дисплей мостика вспыхнул внезапным, вызывающим слезы блеском.

Это был не взрыв. Это было слишком интенсивно, чтобы так это называть. Вся платформа просто исчезла в ослепительной вспышке, которая была намного больше, чем когда-либо была сама платформа. На самом деле...

- Упс, - прошептал кто-то у него за спиной.

- Ты помнишь, как я говорила тебе, что собираюсь отправить Честера Гэннона и его веселую команду на орбиту Юпитера, не так ли? - спросила Фабьен Льюис, когда они с мужем усаживались в кресла в столовой Дворака на борту "Бастиона".

- Извините? - Дэйв Дворак мгновение смотрел на нее, моргая, затем поставил на стол миску с картофельным пюре с красным и золотистым болгарским перцем. Едва ли это было то, чего он ожидал в качестве вступительной речи за обеденным столом Шарон Дворак, и ему потребовалось почти пятнадцать секунд, чтобы порыться в памяти в поисках разговора двухлетней давности. Затем он кивнул.

- Да, - сказал он, опасливо оглядываясь через плечо на дверь, через которую вот-вот должна была появиться его любимая супруга с ростбифом.

- Что ж, оказывается, это был хороший поступок, который я совершила.

Ее тон был почти насмешливым, но глаза - нет, и он пристально посмотрел на нее.

- Почему?

- Потому что Ганимеда там больше нет.

- Я... прошу прощения?

- Я сказала, Ганимеда больше нет. - Льюис пожала плечами. - Ну, на самом деле это несправедливо. Там все еще есть какие-то обломки, которые когда-то были Ганимедом. По нашим первоначальным оценкам, от него осталось двадцать или даже тридцать процентов. И я могла бы отметить, что Ганимед - восьмое по величине орбитальное тело во всей Солнечной системе. Он - или, точнее, был - примерно вдвое меньше Марса, больше Меркурия. Вы знаете, довольно солидный объект недвижимости?

- Господи. - Дворак опустился на один из других стульев в столовой, когда изумление вытянуло из него единственное слово. Затем его глаза сузились. - Кто-нибудь пострадал?!

- Нет, слава богу. - Льюис покачала головой. - В то время "Андромеда" была в паре световых секунд от нас. Я вроде как настояла.

- И к тому же чертовски правильно! - Дворак покачал головой. - Они взорвали всю эту чертову луну?

- Ну, они нанесли достаточно повреждений, чтобы разбить его вдребезги, так что, думаю, это считается. - Льюис снова пожала плечами. - Я просмотрела снимки. Действительно впечатляет, особенно если сбавить обороты.

- Уверен, что это так, - криво усмехнулся Дворак. - Я начал говорить "Могу себе представить", но, к счастью, вовремя остановил себя. Потому что почти уверен, что моего воображения было бы недостаточно.

- Возможно. На самом деле...

Льюис замолчала, когда появилась Шарон с ростбифом в руках. Внезапность, с которой она прервала себя, приподняла бровь цвета меди над одним голубым глазом.

- Должна ли я предположить, что кто-то говорил о политике или, может быть, об истории, еще до того, как мы добрались до салатов? - сладко осведомилась она.

- Не виновен, милая! - Дворак торжественно поднял правую руку. - Но, тем не менее, должен признать, что то, о чем говорила Фабьен, это ... довольно впечатляюще.

- Достаточно впечатляюще, чтобы мне пришлось мириться с этим, пока мы едим? - спросила она немного зловеще.

- Ну, это зависит от обстоятельств, - сказал ее муж. - Я имею в виду, только если ты хочешь знать, почему у нас больше нет Ганимеда.

- Извини?

- Я сказал, что у нас больше нет Ганимеда. Ты знаешь - Ганимед? Юпитер? - Ее муж покачал головой. - Его там больше нет. Но ничего страшного, просто отложи жаркое, а я порежу. Мы можем поговорить об этом позже.

- Ты законченный ублюдок, - сказала она, невольно скривив губы.

- Что? - он невинно посмотрел на нее, приподняв брови. - Я сказал, положи это, я порежу. Не нужно вести эти мерзкие старомодные служебные разговоры, пока ты ешь.

- Позже вечером не спрашивай меня, почему это произошло, - сказала она.

- Почему то, что произошло?

- Это будет сюрприз, - сладко сказала она. - Впрочем, ты узнаешь это, когда оно появится.

- Уверен, что так и сделаю, - усмехнулся он. - Должен ли я понимать это как разрешение нам продолжать говорить об этом, пока я буду резать?

- На этот раз, - вздохнула она.

- Спасибо тебе, детка, - сказал он с искренней благодарностью, затем оглянулся на тещу своей дочери и взял разделочный нож и вилку. - Ты что-то говорила, Фабьен?

- Ну, поначалу все шло хорошо. Но потом...

- Хорошо, что мы не беспокоимся об уровне финансирования так сильно, как раньше, - сказал Дворак гораздо позже тем же вечером, когда Шарон закончила тасовать карты и начала сдавать.

- Ты подумываешь об инвестициях в платформу "Прометей", не так ли? - спросила Льюис, беря свои карты и сортируя их.

- Да. Это была хорошая железяка.

- Так оно и было, - согласился Грег Льюис, сортируя свои карты. Как обычно, он и Дворак играли против Шарон и Фабьен. - Однако в наши дни это вряд ли скажется на федеральном бюджете.

- Верно, - сказала его жена. - Но в более низком масштабе это превратится во что-то чертовски большее, чем просто "вспышка", Грег. Ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой за столом.

- Почему? - спросила Шарон. При игре в пики у нее не было никаких проблем с "разговорами о делах". На самом деле, по ее мнению, все, что отвлекало ее мужа от подсчета козырей, было плюсом.

- Потому что очень вероятно, что в конечном итоге мы откажемся от всех наших существующих чертежей и начнем проектировать звездолеты заново, с нуля, - сказал Грег.

- Почему? - повторила Шарон с неподдельным удивлением.

- Мы уже рассматривали возможность серьезной перестройки, как только Гэннон и его мальчики и девочки выяснили, как создавать искусственную гравитацию, - сказал ей Грег. - Мы еще не достигли этой точки, потому что мы все еще имеем дело с требованиями к энергопотреблению, но это уже на горизонте и, вероятно, не более чем через пару лет. Когда это произойдет, нам больше не понадобятся вращающиеся секции, что значительно упростит конструктивные ограничения. Вы понимаете, что это привнесет что-то свое, но в целом мы сможем проектировать намного эффективнее и в процессе, вероятно, значительно снизить уязвимость.

- Но если предположить, что Гэннон разберется с этим делом - и у него уже "есть теория" о том, что пошло не так, - все они посмеялись над фирменной фразой Гэннона, - он только что сделал две вещи. Один из них заключается в том, чтобы предоставить нам источник энергии, если мы сможем выяснить, как его использовать, не взрывая ни одной планеты поблизости, что затмевает все, что есть у Гегемонии. Поверьте мне, как инженеру - и, особенно, как инженеру, который провел последние несколько лет, работая с конструкциями военных кораблей, - энергия, мощь, несомненно, является наиболее важным элементом в уравновешивании факторов успешного проектирования.

- Это, вероятно, не самая главная причина, по которой мы будем переделывать дизайн, потому что он успешно преодолел как фазовую стену, так и бета-стену, прежде чем все полетело к чертям. Если он сможет сделать это в мобильном приложении, а нет никаких причин, по которым он не должен быть в состоянии, и если его подход с фазированной антенной решеткой сработает, он одновременно создаст сверхсветовой двигатель, который значительно быстрее всего, что есть у Гегемонии, и фактически даст нам возможность сделать эту чертову штуку работающей!

Он сделал паузу, чтобы закончить сортировать свои карты, затем снова посмотрел на Шарон.

- Ключевым элементом будет то, насколько успешно он сможет разработать системы управления на этом монстре. Я имею в виду, что во многих отношениях это все равно что пытаться разлить "нову" по бутылкам и засунуть в задний карман. Пока оно остается в бутылках, с вами все в порядке. Если пробка выскочит...

Он пожал плечами, и Шарон серьезно кивнула.

- Но если она останется закупоренной... - начал он.

- Если она останется закрытой, то Гэннон только что дал нам чертовски хороший козырь в том, что касается Гегемонии, - вмешался Дворак.

- Вот именно, - кивнул Льюис. - Все это по-прежнему спекулятивно, и даже если предположить, что мы придерживаемся самого оптимистичного графика разработки, который только можно вообразить, - и больше не взрываем луны, - нас отделяют годы от реального оборудования. Я не думаю, что имело бы какой-либо смысл откладывать миссию Сарта в ожидании этого.

- Полагаю, я тоже, - немного мрачно сказал Дворак, глядя на свою жену.

- Это займет всего пару лет, - сказала она, и голубые глаза смягчились. - И если бы ты взял меня с собой, это было бы довольно несправедливо по отношению ко всем остальным, кто не может взять с собой своих супругов.

- Но дело не только во мне, - мягко сказал он.

- Что ж, по крайней мере, Мейгрид все еще будет здесь. Мы с ней можем подбодрить друг друга.

- Мы с Грегом тоже поучаствуем в этом, - пообещала Фабьен. - Куча всяких 'девичников', пока они скучают по тебе и как-там-его-зовут.

- Его зовут Рэймонд, - строго сказал ее муж. - И я не могу поверить, что ты только что употребила такой сексистский термин. 'Девичник'? Люди с Х-хромосомой за этим столом совершили бы физическое насилие, если бы Дэйв или я осмелились - осмелились! - использовать такие выражения!

- Чертовски верно, - сказала ему жена, подмигнув, затем посмотрела на Шарон. - Я ставлю три, - сказала она.

ЭПОХА ИССЛЕДОВАНИЙ. 26-Й ГОД ПРАВЛЕНИЯ ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

I

ГОРОД ДАЙАНЖИР,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО;

И

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН,

ПЛАНЕТА САРТ

- Что я тебе говорю, Квелт, так это то, что какой бы большой занозой в заднице ни был Солкарн, в его потере было много минусов, - сказал супруг меченосца Бардин ШоКимБар. Директор разведки республики Дайанто провел четырехпалой рукой по своему черепу и с выражением отвращения закрыл носовые щитки. - Похоже, Джужир решило, что это наша работа... - не знаю, наверное, из мести Солкарну. - Бардин был высоким и широкоплечим, даже для мужчины, что всегда делало его пожатие плечами впечатляющим, но сегодня было чем-то особенным, - сухо отметило премьер-директор Квелт КвелСинЧар. - Иногда мне кажется, что оу думает, что эта дурацкая авария была нашей виной! Во всяком случае, оу не хватает нашего репродуктивного оборудования!

- Все не так уж плохо, Бардин, - сказало Минсаро МинКверДин более мягким тоном. - Я не говорю, что это не повлияло на оставшихся; потеря супруга пошатнет любую триаду. Челт знает, что мы все это понимаем! Но на самом деле Джужиру никогда не были нужны причины, чтобы нас не любить. Вся республика была в дерьмовом списке клана Кверн последнюю тысячу лет.

- Что не отменяет ни одной вещи, которые я только что сказал, - ответ Бардина был чуть более едким, чем большинство мужчин использовали бы, обращаясь к нейтро, но он и Минсаро знали друг друга более семидесяти лет. Они были близкими друзьями, даже если иногда и ссорились ... энергично дискутируя во время встреч директоров.

- Да, это так, - вмешалось Квелт, - но Минсаро право, Бардин. О, ты тоже так думаешь, но это вопрос количества, а не изменения в натуре.

- Это достаточно справедливо, - признал Бардин через мгновение. - Но я беспокоюсь об этом больше, чем когда-либо за последнее время, из-за того, что наш начальник поста сказал о здоровье старого Эрилка.

Ну вот, Квелт признало это само, Бардин, вероятно, был прав. Эрилк ЭрГарзХин нар Кверн, повелитель стаи Диржиба, было не только канцлером империи Кверн, но и тестем ее нынешнего правителя, а оу было суровым старым дорисаком. И не становилось моложе. Старое нейтро все еще было силой, с которой приходилось считаться в министерствах, но оу было явно менее энергично, чем раньше. Что потенциально было на самом деле очень плохой новостью. Эрилк любило республику не больше, чем любой другой кверниец, но, по крайней мере, всегда относилось к ней реалистично, что делало оу сдерживающим фактором.

- Я не вижу, чтобы они в ближайшее время стали предприимчивыми, - вставила Джартир ЛисДжарКин. Квелт повернулось к ней и приподняло одну ноздрю, приглашая вторую повелительницу войны продолжать. - На военном фронте ничего не изменилось, - отметила Джартир и подняла оба носовых щитка, чтобы ухмыльнуться Бардину через стол. - Знаю, что беспокоиться о таких вещах - твоя работа, но не думаю, что Квернский альянскаким-либо образом проведет танки через Насирскую брешь в следующие полдня, Бардин!

- Вероятно, нет. Однако меня больше беспокоит, куда они направляются дипломатически, - ответил Бардин. - Просто посмотрите на их тезисы на последней сессии Нонагона. Попомни мои слова, Джартир - Миркал набирает влияние, которое теряет Эрилк.

- Не думаю, что в этом есть какие-либо сомнения, - согласилось Квелт. - И я согласно, что это тоже вызывает беспокойство, но ни на кого из остальных восьми, похоже, аргументы империи не произвели особого впечатления.

Нонагон был самым близким к авторитетному международному органу, которым мог похвастаться Сарт. Конечно, это не так уж много значило, но, по крайней мере, большинство многонациональных конференций и переговоров все чаще проводились под его эгидой. Хотя последнее пленарное заседание было ... мягко говоря, капризным. Если квернийцы действительно намеревались вернуться к тому типу враждебных отношений, который, по-видимому, подразумевали недавние высказывания их делегата в Нонагоне, может случиться...

Дверь в комнату директоров открылась без предупреждения, вырвав Квелта из размышлений. Оу повернулось в своем кресле, оба носовых щитка широко раскрылись от удивления, а затем его глаза сузились, когда оу распознало явный шок на лице помощника.

- Премьер-директор, я... - Помощник сделал паузу, и Квелт понял, что его действительно трясет. - Я бы не стал... я имею в виду, мне жаль, но...

Помощник снова сделал паузу, и Квелт встало, протянуло руку и положило ее на плечо более высокого мужчины, чтобы поддержать его.

- В чем дело, Фирдак? - спросило оу. Разумный тон, казалось, успокоил молодого мужчину, который сглотнул и плотно закрыл оба носовых щитка, затем выдохнул.

- Я приношу извинения за то, что прерываю, тайсан, - сказал он затем строго контролируемым тоном, - но мы получаем передачу.

- Передачу? - Квелт склонило голову набок. - Какого рода передачу? От кого?

- Мы не знаем, тайсан.

- Что вы имеете в виду под "мы не знаем"? - резко спросил Бардин. - Откуда это?

- Сэр, - помощник повернулся к директору разведки, - этого мы тоже на самом деле не знаем. Но кто бы это ни было, они передают информацию каждой нации Сарта на всех радиочастотах и на всех сартских языках. И похоже, что они делают это с орбиты!

- Что вы имеете в виду под 'инопланетянами'? - раздраженно потребовало правитель клана Джужир XI, когда оу вошло в центр связи. Ему не нравилось, когда прерывали его послеобеденный сон. Оу было ночным певцом, которое лучше всего выполняло свою работу, когда весь мир спал за окнами его кабинета. К сожалению, оу обнаружило, что ему нужно больше сна, чем когда-либо, и это нужно было как-то компенсировать. Конечно, - ворчливо подумало оу, устанавливая линзы на передний выступ, чтобы взглянуть сквозь них на записку, которую ему только что вручили, - ты было намного моложе, когда у тебя появились эти рабочие привычки.

- Это то, за что они себя выдают, правитель клана, - сказал молодой "перчатка" ВВС, отвечавший за дворцовую связь. Судя по выражению его лица, даже ему было трудно в это поверить.

- И они просто так оказались говорящими на идеальном квернском? - скептически хмыкнуло Джужир.

- А также на дайантийском, винокийском и делтарском, правитель клана. Насколько нам известно. - Джужир подняло глаза на "перчатку" и пошевелило носовыми щитками. - Мы скопировали одну и ту же передачу на всех этих языках, - сказал он. - И, как вы можете видеть, они сказали...

Он махнул рукой на форму сообщения, и Джужир нахмурилось. Затем оу бросило бумажку на один из столов и жестом указало на ряды радиопанелей и обслуживающий их персонал.

- Полагаю, мы это записали?

- Конечно, правитель клана!

- Тогда воспроизведи это еще раз и пощади мои глаза.

- Да, правитель клана!

"Перчатка" повернулся к старшему унтер-офицеру вахты и щелкнул обоими большими пальцами своей левой руки.

- Перемотайте это для правителя клана, лидер тридцати шести.

- Да, сэр!

Джужир ждало гораздо более терпеливо, чем оу казалось, пока тридцать шесть перематывал проволочный диктофон на нужную временную метку. Правитель клана воздержалось от замечания, что "перчатке", черт возьми, следовало бы приказать сержанту подготовить запись к запуску задолго до того, как Джужир действительно добралось до радиорубки. Как правило, правитель клана старалось избегать публичного откусывания голов офицерам, отчасти потому, что, когда правитель крупнейшей империи на планете кричит на тебя, это не способствует повышению уверенности в себе. Джужир могло бы смириться с этим - иногда хороший удар по уверенности в себе (или какой-то другой части тела) был тем, что кому-то было нужно, - но оно отказалось подрывать авторитет офицера, ругая его перед подчиненными. Кроме того, было ниже достоинства оу злоупотреблять властью короны, чтобы одержать мелкую победу над кем-то, кто, возможно, не мог ответить тем же. Даже если бы этого не произошло...

- Мы готовы, правитель клана, - почтительно произнес тридцать шестой.

- Тогда сыграй это, тридцать шестой, пожалуйста. - Это было еще одной вещью, которой научило оу его носителе. Подчиненные могли и не ожидать вежливости от своих начальников, особенно когда пропасть между ними была огромной, но они, безусловно, помнили об этом.

- Конечно, правитель клана.

Сержант щелкнул переключателем воспроизведения. На мгновение раздалось только тихое шипение пустой проволоки, проходящей через головки. Затем из динамиков раздался голос на - как и сказал "перчатка" - безупречном квернском.

- Приветствую вас, жители Сарта, - говорилось в нем. - Мы пришли с миром. Меня зовут Дэвид Дворак, - носовые щитки Джужира дернулись при странно звучащем имени, - и я обращаюсь к вам от имени моего правительства, Планетного союза Земли. Мы преодолели много световых лет, чтобы поговорить с вами и предупредить вас. Среди звезд таится серьезная опасность, и, как показывает наше присутствие в вашей звездной системе, она ближе, чем, боюсь, может подозревать кто-либо из ваших ученых. Мое правительство хотело бы, чтобы я предупредил вас об этой опасности и призвал искать союзников, которые противостояли бы ей вместе с нами.

- Я пришел не для того, чтобы выступать перед какой-либо отдельной нацией или каким-либо альянсом наций в вашем мире. Я пришел поговорить со всеми сартийцами: сартийскими нейтро, мужчинами и женщинами. Я намерен в ближайшие несколько дней установить контакт с Нонагоном, чтобы установить интерфейс, через который два наших вида смогут общаться открыто и ясно. Думаю, должно быть очевидно, что наш визит предвещает время потенциально великих перемен для вашей планеты. Мой собственный вид сам претерпел значительные изменения с тех пор, как на нас напали те, от кого мы хотели бы предостеречь вас, и мы знаем, что это нелегко. Но ваш мир принадлежит вам, и условия, при которых мы говорим, - степень изменений, которые вы решите принять, - в конечном счете должны зависеть от вас. Мы не будем стремиться диктовать, принуждать или добиваться частных договоренностей с одной из ваших стран за счет других, однако время дорого. Поэтому я прошу все народы Сарта, а не только членов Нонагона или тех, кто имеет официальный статус наблюдателя, направить делегатов на Лизан для встречи со мной и моими коллегами.

- Мой народ понимает, что ни один сартиец не мог ожидать такого контакта, и мы хотим разрушить ваши общества не больше, чем это абсолютно необходимо. Тем не менее, мы многому можем вас научить, многим можем поделиться с вами и многому можем научиться у вас, и мы с нетерпением ждем начала этого пути.

- Я скоро снова поговорю с вами.

II

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "РАСПРОСТРАНЕНИЕ",

ОРБИТА ПЛАНЕТЫ САРТ

- Странно выглядящие придурки, не так ли? - размышлял бригадный генерал Роб Уилсон, откинувшись на спинку стула и потягивая пиво, пока он и Дэйв Дворак наблюдали за съемкой с одного из беспилотных летательных аппаратов, зависших в десяти километрах над городом Дайанжир, столицей республики Дайанто.

Другие беспилотники были развернуты над каждой другой национальной столицей планеты, а те, что поменьше, тихо проносились под ними, ближе к поверхности планеты. В отличие от дронов, которые с собой на Землю привезли шонгейри, антигравитационные устройства этих дронов были незаметны даже для людей со сложными датчиками, ищущими сигнатуры, о которых никто на планете Сарт никогда не слышал. Они сновали по Сарту уже три месяца, обновляя печально устаревшие данные в файлах обследования Гегемонии. Это было не так уж устаревшим, как показалось бы кучке людей, но последний визит Гегемонии состоялся более тысячи сартских лет - почти триста земных лет - назад, и произошли определенные изменения.

- Нам здесь не нужны никакие видоцентрические предрассудки, - пожурил Дворак.

- Я не сказал ни одного уничижительного слова о них как о биологическом виде, - ответил Уилсон с усмешкой. - Черт возьми, они могут быть совершенно милым видом! Но, с человеческой точки зрения, они выглядят довольно странно. Скажи мне, что это не так!

- Честно говоря, - сказал Дворак более серьезным тоном, - я согласен, что к ним потребуется немного привыкнуть, но в них есть определенная ... не знаю, грация.

- Что-то вроде велоцирапторов из "Парка Юрского периода"?

- На самом деле, это не слишком убогое сравнение для простого космического десантника.

- Я стараюсь, чтобы мои костяшки пальцев не слишком заметно волочились по палубе.

- Поверь мне, большинство людей даже не замечают этого. А те из нас, кто это делает, слишком вежливы, чтобы упоминать об этом.

- О, спасибо. Но возвращаясь к моей первоначальной точке зрения, это действительно странные звери во многих отношениях.

- В чем-то ты прав, - признал Дворак. - Самым трудным для меня было разобраться в гендерных различиях. И это то, с чем мне нужно быть очень осторожным в моей роли обходительного, искушенного космополита, межзвездного дипломата и всего такого.

- Если кто-то и может это осуществить, так это ты, - ободряюще сказал Уилсон. - Поверь мне. Я бы не стал лгать тебе о чем-то подобном. Сам факт того, что твое хрупкое эго, возможно, нуждается в поддержке, чтобы позволить тебе функционировать в водах, настолько далеких от твоей глубины, никогда не мог заставить меня преувеличить мое уважение к твоей способности справиться с этой ситуацией.

Дворак поднял одну руку, вытянув второй палец, не отрывая глаз от голографического дисплея.

Назвать сартийцев "странными тварями" было в некотором смысле мягко сказано. Они были двуногими и ходили прямо, и это было, пожалуй, единственное, что их физиология объединяла с человеческой.

В среднем они были ниже ростом, чем люди, но это было очевидно не только при взгляде на них, потому что они были построены по гораздо более "удлиненной и худощавой" модели. На самом деле, сравнение Уилсона с велоцираптором было не так уж и далеко во многих отношениях, потому что для человека они выглядели отчетливо "ящерами" и передвигались на носках. Их конечности также были соединены иначе, чем у людей, что обеспечивало слегка отличающуюся дугу движения, а их руки и ноги были длинными и узкими по сравнению с человеческими. Во многом это объяснялось тем, что у них было всего четыре пальца, но, чтобы компенсировать это, по два пальца на каждой из их рук были противопоставлены взаимно, а также двум средним пальцам, что придавало им потрясающий уровень ловкости рук.

Хотя они вынашивали живых детенышей и кормили их грудью, что делало их ближе к земным млекопитающим, чем что-либо другое, сравнение с ящерами было неизбежным. Тот факт, что они были покрыты чешуей, способствовал этому, но что делало это действительно неизбежным, так это их головы. Будучи двуногими, они несли эти головы почти так же, как и люди, с очень похожим диапазоном движений, и глаза были расположены вместе спереди - бинокулярное зрение хищника, а не "широкоэкранное" зрение травоядного животного, - но у них также был ярко выраженный гребень, очень похожий на тот, который это принесло динозавру ламбеозавру прозвище "топорщащийся". Этот гребень возвышался над черепом на добрых двенадцать-тринадцать сантиметров, что составляло семь-восемь процентов от общего роста типичного сартийца, и тянулся по всей задней части довольно длинной и тонкой (по человеческим меркам) шеи к плечам, сужаясь по мере продвижения. Кроме того, это была единственная часть их кожи, на которой не было чешуи. Вместо этого он был покрыт тонким, почти пушистым пухом, цвет которого зависел от пола. У них не было ушей; вместо них гребень содержал чрезвычайно чувствительную костную структуру, которая расширяла их слух до частот, которые человеческое ухо просто не могло уловить. На самом деле, он задавался вопросом, не позволяет ли их острота слуха "слышать" то, что люди больше не могут слышать в условиях антигравитации, но не было никаких признаков того, что они также были в состоянии это обнаружить.

Их строение лица также скорее напоминало строение ламбеозавра, за исключением расположения глаз, и у них не было реального эквивалента человеческих лицевых мышц. Что у них действительно было, так это выдающиеся ноздри с широкими, очень подвижными клапанами, и они использовали расположение клапанов таким же выразительным образом, как любая человеческая улыбка или хмурый взгляд. Конечно, у Дворака не было никаких носовых щитков, что, вероятно, делало переговоры с глазу на глаз интересными. С другой стороны, у него был банк данных, полный сартийских выражений, а программное обеспечение для перевода, которое они приобрели у Гегемонии, было доработано вместе с большей частью остального программного обеспечения Гегемонии. Теперь оно включало включаемую или отключаемую по желанию функцию, которая добавляла в перевод в обоих направлениях выражение тона. До сих пор это прекрасно работало с каждой человеческой языковой группой, но у них еще не было возможности увидеть, насколько хорошо это сработает для нечеловеческого вида. Хотелось бы надеяться, что дополнение для чтения эмоций прикроет его задницу, если тональная интерпретация окажется не идеальной.

Однако выражение лица было не единственной антропоморфизирующей миной, на которую ему следовало обратить внимание, потому что сартийцы были трехполыми, и это оказало глубокое влияние не только на их язык, но и на то, как сформировалась вся их социальная конструкция. Таким образом, хотя между человеческими обществами и обществами Сарта существовали полезные параллели, он должен был быть осторожен, чтобы не заходить слишком далеко.

Два сартийских пола производили гаметы, но им требовался третий пол, чтобы объединить их в зиготу. Внешне между полами, производящими гаметы, не было никаких структурных различий; даже их гениталии были идентичны, поскольку оба они должны были быть способны оплодотворить третий пол, который фактически вынашивал зиготу. К счастью, было одно внешнее отличие, и оно было довольно очевидным: цвет их гребня книзу и соответствующие цвета чешуи и узоры, покрывавшие заднюю часть их шей. На самом деле узоры спускались у них до лопаток, а также пересекали грудь, и сартийцы определяли пол в терминах этих цветов. "Самцы" имели красную и черную чешую в виде ромба, который напомнил Двораку земную гремучую змею, и имели красный гребень книзу. "Самки" были покрыты желтым на черном, но с явно другим рисунком полос, больше похожие на коралловых змей, чем на гремучих змей, если придерживаться аналогий со змеями, с желтым гребнем вниз, в то время как третий пол был покрыт белыми на черном шевронами с белым пухом.

Существование этого третьего пола окрашивало все взгляды сартийцев и оказало глубокое влияние на их языки. Для целей перевода программное обеспечение использовало мужской род для обозначения сартийского мужчины, женский - для сартийской женщины и - к некоторому удивлению Дворака - староанглийское "оу" для обозначения третьего рода. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть, поскольку каждое сартийское существительное или местоимение имело гендерную принадлежность, и слышать "оу" вместо "оно", например, - или "оум" вместо "он" и "оуси" вместо "она" - все еще звучало решительно странно до его ушей, хотя за последние пару месяцев он погрузился в этот процесс с головой.

Было много других последствий. Люди, по большому счету, склонны мыслить двоично, когда речь идет о воспитании детей, в то время как сартийцы, по очевидным причинам, мыслили триадами. Третий пол - программа-переводчик присвоила ему латинское "нейтро" - также назывался самими сартийцами "носителе", особенно с точки зрения продолжения рода, и сартийские дети почти всегда рождались выводками. На самом деле, менее десяти процентов сартийских родов были одиночными, и целых восемнадцать процентов из них были четверными. Нейтро не только вынашивали детенышей, но и выхаживали их, и их гормональный баланс радикально менялся во время беременности и лактации. Из того, что мог видеть Дворак, и при всем уважении к его любимой жене и матери его детей, даже самые выраженные перепады настроения, которые испытывала человеческая женщина во время этих процессов, были лишь тенью тех, что испытывали носителе Сарта. К счастью, учитывая масштабы их "рождений", большинство носителе производили на свет всего одно или два рождения за свою жизнь, по крайней мере, в более технологически развитых обществах. Что, вероятно, было хорошо во многих отношениях. Производство такого количества детенышей почти наверняка было полезным механизмом выживания вида в процессе его эволюции, но это могло быстро привести к катастрофическому перенаселению, как только снижался уровень детской смертности и увеличивалась средняя продолжительность жизни.

Также, к счастью для бедных носителе, сартийская молодежь быстро взрослела. Их "молочные зубы" появлялись всего примерно через шесть земных месяцев, после чего они быстро переходили на твердую пищу, и любой из трех родителей мог - и делал это - взять на себя "обязанности мамы". Период беременности составлял около сорока двух земных недель, так что весь процесс от зачатия до отлучения от груди длился всего около семнадцати земных месяцев, хотя Дворак подозревал, что роженице и многострадальным супругам он казался гораздо дольше.

Одна вещь, которую он нашел особенно интересной в сартийцах, заключалась в том, что, хотя нейтро наслаждались чем-то вроде защищенной роли женщины в сартийском эквиваленте рыцарства, они никогда не ограничивались "очагом и домом", даже в доиндустриальных обществах. На самом деле, во многих отношениях их социальное положение было более доминирующим, чем у любого из двух других полов. Например, носителе было "якорным членом" любого сартийского брака. Сартийские фамилии объединяли первые слоги имен каждого члена триады, и в каждой отдельно взятой сартийской нации имя носителе всегда начинало первый слог фамилии, тогда как мужские и женские имена добавлялись в том порядке, в котором они присоединялись к триаде.

Казалось, для этого было много причин, несмотря на тот факт, что носителе были значительно меньше ростом и более хрупкими, чем самцы или самки (между этими двумя полами не было полового диморфизма). Во-первых, нормальный гормональный баланс самцов и самок делал их значительно более агрессивными, и нейтро всегда играли роль арбитра между ними. С другой стороны, почти во всех сартийских обществах практиковалось право первородства, но наследником было старшее нейтро. Как и на Земле, более развитые сартийские общества отказались от права первородства для большинства целей - сартийский эквивалент "третьего мира" все еще цеплялся за него, - но дворянские титулы продолжали передаваться нейтро даже в их странах первого мира, и на высшие политические посты, как правило, избирались нейтро, вероятно, как отражение их исторической роли "арбитров".

Многое из этого было частью первоначальных данных обследования Гегемонии, хотя за последние три земных столетия или около того произошла значительная социальная эволюция, идущая рука об руку с технологическими достижениями, достигнутыми Сартом. Чего не было в данных обследования, так это того, как развивалась геополитическая ситуация на Сарте в течение того же периода.

Планета обращалась вокруг своей первичной звезды K5v примерно на расстоянии пятидесяти шести миллионов километров, что составляло всего около 0,374 а.е., но звездные компоненты системы обращались вокруг своего общего барицентра за 659 лет со средним расстоянием в восемьдесят четыре а.е., так что ближайшее сближение 61 Лебедя B с Сартом составило более двенадцати миллиардов километров, почти в четыре раза больше расстояния от орбиты Земли до Нептуна. Что было удобно, потому что у 61 Лебедя B был значительно более активный цикл вспышек, чем у его более степенной сестры.

Радиус планеты на самом деле был примерно на пятьдесят километров больше земного, но ее гравитация была всего лишь примерно 0,85 земной, что свидетельствовало о значительно меньшей плотности планеты. Это имело смысл для карлика K-типа, и тот факт, что ее масса была намного меньше, чем у гигантских экзопланет, существование которых было подтверждено в других звездных системах до вторжения шонгейри, вероятно, был причиной того, что никто не заметил ее с Земли. Несмотря на то, насколько близко она вращалась вокруг своей звезды, ее средняя температура составляла всего около восемнадцати градусов по Цельсию, что на три с половиной градуса теплее, чем у Земли. Кроме того, ее наклон к оси вращения составлял всего около восьми градусов, что составляет около трети земного, и восемьдесят два процента ее поверхности занимала вода с множеством небольших островных континентов, что оказывало глубокое сдерживающее влияние на сезонные колебания.

Ее орбитальный период составлял чуть более ста земных суток, но период собственного вращения составлял шестьдесят часов. Это означало, что сартский год длился всего около сорока двух сартских дней. По очевидным причинам они использовали восьмеричную систему счисления и делили каждый день на более управляемые дневные четверти и половины дня. Местная версия хлорофилла - это был не хлорофилл, но он делал то же самое - была значительно темнее земной, и растительность Сарта была темно-зелено-черной, из-за чего листья и трава казались почти бархатистыми.

Безусловно, самым развитым из континентов планеты была Санда, и Санда также была источником геополитического соперничества, которое было почти успокаивающе знакомо драчливому примату, несмотря на явно сартские вариации, звучавшие на эту тему.

Самым богатым и, возможно, наиболее развитым государством на Сарте была республика Дайанто, классическая талассократия, возникшая вокруг залива Дайанто на юго-востоке Санды. Во многих отношениях это были Афины Сарта. И, как и следовало ожидать, если существовали Афины, то должна была существовать и Спарта. Эту роль взяла на себя империя Кверн, расположенная по другую сторону Санды, за горами Ялуз на юге Санды и горами Круэл-Пик на севере, и хотя Дайанто была талассократией, империя развилась из традиций степных кочевников - конных воинов. Современная республика была наследницей традиции глобальных морских исследований, торговли и случайных завоеваний; империя была наследницей традиции набегов кочевников, сухопутной экспансии и частых завоеваний.

Если Санда была первым миром Сарта, то большая часть второго мира состояла из дочерних наций Дайанто или коренных народов, которые вступили в индустриальную эпоху, конкурируя со своими соседями-потомками дайантийцев. Эти коренные народы, как правило, приобретали свою военную технику у квернийцев и гораздо теснее согласовывали свою внешнюю политику с империей, чем с республикой, что создало немало ... непростых отношений, и несколько грязных опосредованных войн, хотя ни одной за последние двадцать земных лет. Пограничные инциденты - да; открытые войны - нет. Дворак не был уверен, было ли это хорошим знаком или плохим.

Модели экспансии и государственного строительства Сарта также были неразрывно связаны с его концепцией клана. Как и люди, сартийцы не совсем вписывались в четкие психологические группировки Гегемонии, хотя Дворак должен был признать, что система подходила Сарту гораздо лучше, чем Земле. Но в то время как травоядные и всеядные животные Гегемонии склонны мыслить в терминах стада для определения социальных отношений, а большинство плотоядных, с которыми сталкивалась Гегемония, склонны мыслить в терминах стаи, сартийцы были интересным промежуточным звеном между "стадным" видом Гегемонии и ориентацией человечества на индивидуальную семейную единицу, потому что сартийцы мыслили в терминах клана, хотя это включало в себя нечто большее, чем просто семейные отношения, которыми люди наделили это существительное. Оно также имело географические и территориальные коннотации и занимало центральное место в самосознании любого сартийца.

На протяжении всей сартской истории более слабые кланы поглощались более могущественными соседями. Довольно часто это происходило путем смешанных браков и постепенного объединения, но более частой моделью были завоевания и военные поражения. После такого поражения завоеванный клан просто переставал существовать. Это не означало, что его члены систематически убивались победителями - хотя иногда такое случалось, - скорее, что побежденный клан растворялся, входя в клан-завоеватель в механизме, который резонировал с концепцией подчинения шонгейри. Обычно в этот процесс включалось довольно много культурного присвоения, но название и идентичность побежденного клана отодвигались в историю. Действительно, каждая сартская нация была названа в честь своего доминирующего клана.

Кроме одной.

Республика Дайанто была единственным национальным государством на Сарте, которое было названо в честь географического объекта, залива, вокруг которого оно первоначально сформировалось, а не в честь своего доминирующего клана. И это было потому, что в Дайанто кланы не исчезали под личиной своих завоевателей. О, когда-то давным-давно так и было, но кланы Дайанто переросли это столетия назад - земные столетия, а не сартские, - решив сотрудничать друг с другом и сохранять свою индивидуальность. Это придало им довольно капризный политический облик, но Дворак подозревал, что это также во многом связано с ролью республики как одной из - на самом деле, вероятно, единственной наиболее влиятельной нации на всей планете.

Это, безусловно, был самый богатый город со значительным отрывом, что было одной из многих проблем, которые империя Кверн и ее союзники в Западной Санде должны были решить с республикой и союзным ей королевством Шант в Восточной Санде. На протяжении многих лет империя не раз пыталась свести счеты с республикой военным путем, но безуспешно. Обе нации эффективно расширились до своих естественных границ вдоль горного хребта континента, который разделял их, и каждый перевал через эти горы был покрыт укреплениями, от которых Андре Мажино позеленел бы от зависти. Мысль о том, чтобы биться головой о такого рода защиту, несомненно, была ... непривлекательной даже для самого воинственного генерала, и хотя Квернский альянс был значительно более густонаселенным и имел гораздо более сильные традиции ведения сухопутных войн, способность Дайанто господствовать на морях и доктрина десантных войск, которая, казалось, была присуща ей естественным образом, в сочетании с проницательной дипломатией, держали империю в узде последние восемьсот сартских лет.

Было бы, мягко говоря, интересно, - размышлял он, - посмотреть, как разыгралось вмешательство человечества в давнее международное соперничество Сарта. Он искренне надеялся, что это сработает хорошо для всех заинтересованных сторон, но он был слишком квалифицированным историком, чтобы даже начать принимать это как должное. Его инструкции были сформулированы на основе того, что Планетный союз мог экстраполировать из данных обследования Гегемонии, и он ожидал, что они будут в целом применимы к реальной ситуации. Однако должны были найтись места, нуждающиеся в доработке, и когда он смотрел на эти изображения и думал о стоящей перед ним задаче, он не мог не задаться вопросом, окажется ли дипломатическая миссия Земли - а это означало его самого, когда все будет сказано и сделано - в конечном итоге лучшим, что когда-либо приходило на Сарт ... или самым худшим.

III

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН,

ПЛАНЕТА САРТ

- Остановитесь! - прогремело правитель клана Джужир XI, в гневе плотно закрыв носовые щитки. Носовые щитки оу оставались закрытыми, когда оно свирепо смотрело на министров. - Я пригласило вас сюда, чтобы обсудить прибытие инопланетян, а не бегать вокруг, как силдаки с отрубленными головами. Если вы не можете контролировать себя, я не нуждаюсь в ваших советах. А теперь либо садитесь, как разумные сартийцы, либо убирайтесь вон!

В зале воцарилась тишина, министры смотрели в пол или потолок - куда угодно, только не на Джужира, - а те, кто вскочил со своих стульев, снова сели.

- Теперь, - сказало Джужир, когда все расселись и тишина затянулась на несколько очень неловких секунд, - я хотело бы узнать ваши мысли о том, что означает для нас прибытие этих... - как и у большинства сартийцев, у оу возникли проблемы с произношением слова "раса пришельцев" - этих "землян". Эрилк?

Канцлер Эрилк ЭрГарзХин нар Кверн, повелитель стаи Диржиба, покачало головой в знак признательности. Как старший министр Джужира, оу имело честь выступить первым. У оу также было право выступать последним, позволяя коллегам первыми выставлять свои аргументы на всеобщее обозрение, и оу часто пользовалось этим правом. Однако оу было самым доверенным советником Джужира, и Джужир, очевидно, хотело сначала услышать его мнение.

- Я бы призвало к осторожности, правитель клана, прежде чем мы сделаем слишком много предположений, - сказало оу. - Они только что связались с нами, и мы ничего о них не знаем. Нам нужно узнать больше об их намерениях, прежде чем строить слишком много долгосрочных планов.

- Я бы также посоветовало повысить уровень боевой готовности вооруженных сил, - добавило Миркал МирФарЗол нар Кверн, повелитель стаи Хантир. - Мы знаем, они говорят, что пришли с миром; однако это не обязательно означает, что у них действительно мирные намерения. Все, что кому-либо нужно сделать, это посмотреть на Дайанто, если они сомневаются в здравом смысле, стоящем за этим - премьер-директор Квелт продолжает говорить о том, что все, чего хочет Дайанто, - это мир, но посмотрите на альянс, который они собрали! У Дайанто есть союзники по всей планете!

- Я согласна, что это было бы мудро, правитель клана, - добавила Флитир МузТолФлит нар Кверн, супруга повелителя стаи Пантил. - Я уже привела наши силы в повышенную боеготовность на случай, если они понадобятся. Возможно, мы также захотим задействовать некоторые из наших резервных сил - особенно наши силы специальных операций. В конечном итоге они могут понадобиться, и мы захотим, чтобы они были на месте, если это так.

- Да, да, - ответило Джужир, качая головой министру армии в знак энергичного согласия. - В том, что мы должны это сделать, есть смысл. - Глаза оу переместились на других министров. - Однако что меня больше интересует, так это то, как мы можем поставить себя в выгодное положение и какие возможности открываются для нас на этих переговорах.

- Во всяком случае, - отметило канцлер Эрилк, - мы на равных с Дайанто в отношении инопланетян, когда встречаемся с ними в Нонагоне. Они ясно дали понять, что они здесь для того, чтобы поговорить со всеми, так что на этот раз нам не нужно беспокоиться о том, что Дайанто и его союзники сорвут процесс - они не смогут использовать свои вассальные государства, чтобы блокировать нас, как делают на большинстве встреч, не связанных с Нонагоном.

- Что касается возможностей, - сказало пастух Стал СталТарЧал нар Кверн, - я чувствую, что мы должны воспользоваться всем, что предлагают нам пришельцы. - Министр промышленности приподняло оба носовых щитка, чтобы улыбнуться Джужиру в явном предвкушении. - Учитывая, что они пересекли космос, чтобы попасть сюда, их уровень технологий должен быть намного выше нашего. Это открывает новые возможности.

- Чем больше мы сможем у них узнать, - продолжило оу, - тем больше мы укрепим наши позиции здесь, на Сарте, а также у инопланетян. Я бы посоветовало, чтобы наш ответ был "Да!" на любое предложение инопланетян. Миркал не ошибается, советуя нам держать ухо востро, чтобы убедиться, что они действительно те, за кого себя выдают, но я чувствую, что мы должны быть открытыми и принимать любые возможности.

- Согласно, - сказало Джужир. - Не только те, которые предлагаются в ходе официальных переговоров, но особенно те, которые мы можем предложить втайне от наших врагов.

- Особенно любые военные возможности, - вставила Флитир. - Мы не можем позволить Дайанто получить какую-либо инопланетную технологию, которой у нас нет.

- Согласно, - ответило Джужир. - Но я не хочу сосредотачиваться исключительно на возможностях военного применения. Как отметило Стал, пришельцы пересекли звезды, чтобы попасть сюда. Невозможно знать, какой технологией они располагают, которая даст нам преимущество. Не каждая военная победа достигается силой оружия. Возможно, найдется необходимый им ресурс - например, нефть, - который есть у нас, а у Дайанто нет. Торговля с инопланетянами могла бы дать нам экономическое преимущество перед дайантийцами. Возможно, взамен инопланетяне дадут нам новые технологии, которые мы сможем превратить в военную технику.

- Это определенно должно быть частью нашего подхода, - согласилось Миркал. - Они говорят, что пришли сюда, чтобы найти союзников. Очевидно, что они остро нуждаются в этих союзниках, иначе они не проделали бы такой огромный путь, чтобы заполучить их, и если бы мы могли приобрести новую технологию, о которой говорят Стал и Флитир, и использовать ее, чтобы получить превосходство над дайантийцами, мы могли бы вести переговоры с ними как с первыми среди наций Сарта. Учитывая, насколько остро они, по-видимому, нуждаются в союзниках, они вполне могли бы приветствовать такое упрощение политики нашей планеты. Особенно, - носовые щитки оу цинично улыбнулись, - если им не придется добиваться этого самим!

У одного или двух коллег оу носовые щитки казались более сомневающимися, чем у него самого. Однако правитель клана этого не сделало, и канцлер Эрилк покачало головой в знак, по крайней мере, условного согласия.

- Тогда договорились, - сказало Джужир. - Мы будем присутствовать на встрече в Нонагоне и будем искать все возможности, которые могут представиться на нашем пути. Особенно те, которые не связаны с дайантийцами.

Пастух Чолкир ЧоЛанГен нар Кверн, министр сельского хозяйства Квернской империи, слегка кивнуло головой, когда оу вслед за остальными министрами выходило из комнаты. Никто не замечал оу, за исключением периодов голода и неурожая, да и то только для того, чтобы сделать его козлом отпущения и объектом издевательств. Мнения оу по тем или иным вопросам часто также противоречили мнениям других, что, как оу знало, также не помогало ему в долгосрочной перспективе.

Конечно, дайантийцы и их партнеры по договору собрали большое количество союзников по всему Сарту, но было ли это потому, что они действительно хотели запугать Кверн, или же они реагировали на угрозу империи Кверн так, как они ее воспринимали? В конце концов, они были торговцами, а не гордыми потомками воинов, так что, скорее всего, они предпочли бы иметь самую маленькую армию, которая, по их мнению, могла им сойти с рук - торговцы смотрели только на ценник, не так ли? - а военные были дорогими! Чолкир было хорошо знакомо с затратами на кормление одного; оу видело цифры на своем столе каждый день.

Однако Чолкир не могло высказать это мнение при Миркале - другое нейтро было ксенофобски подозрительно ко всем, кто не принадлежал к клану Кверн, а также ко всем, кто заступался за них. Упоминание о такой возможности только навлекло бы на Чолкира массу оскорблений со стороны Миркала - и, вероятно, Джужира тоже, - а оу знало по прошлому опыту, что никто не бросится поддерживать его. Тогда зачем утруждать себя упоминанием об этом?

Точно так же никто не увидел - или, по крайней мере, не захотел упомянуть - логическую ошибку, скрытую в их предложениях "опередить дайантийцев". Да, земляне явно остро нуждались в союзниках, но они также сказали, что хотят разрушить сартское общество "не больше, чем необходимо". Предполагая, что они были правдивы в этом, Чолкиру показалось маловероятным, что они предоставят какой-либо стороне технологию, которую можно было бы использовать для получения превосходства над другой. Миркал и ему подобные могли строить козни и планировать все, что хотели, но оу не думало, что все получится так, как они надеялись, и беспокоились бы о том, что они будут делать, только когда это произойдет.

IV

НОНАГОН, ГОРОД ЛИЗАН,

ОСТРОВ РИЗАК,

ПЛАНЕТА САРТ

Йердаз НорЙерДар нар Кверн, супруга колесничего Зир, напомнила себе следить за своими носовыми ходами, когда стояла на ступенях Нонагона со слишком большим количеством других сартийцев. Она чувствовала себя особенно неуютно, потому что на площади Согласия, огромной площади перед Нонагоном, вообще никого не было. Этот обширный участок разноцветной мостовой был голым и поблескивал под солнцем, даже без киосков для торговцев едой или разбросанных приветливых групп обеденных столов, которые обычно усеивали его пространство. Она знала, почему оно было пусто, но это не делало ее счастливее. Ее не очень беспокоило находиться в толпе, в которую и в лучшие времена входило так много простолюдинов, и, учитывая древнюю квернскую традицию - сейчас, конечно, никто бы этого не сделал - решать межличностные проблемы с помощью незаметного убийства, она чувствовала себя особенно нервозно в окружении стольких людей, желавших империи такой скудной участи.

Эта реакция была возвращением к давно минувшим дням, и большую часть времени она это знала. Однако сегодня не было "большей части времени", и она сосредоточилась на том, чтобы выглядеть соответственно бесстрастной и невозмутимой, пока она и ее коллеги-дипломаты - и все остальные Сираки, Шик и Шидо, которые могли найти предлог, чтобы быть там, - ожидали прибытия "землян". Не то чтобы она могла кого-то одурачить, но дворянка клана Кверн должна была помнить, кого она представляет.

- Осталось четыре кисака, - пробормотал кто-то. Ее голова дернулась, но она подавила рефлекс, который заставил бы ее посмотреть в сторону говорившего.

- Я ничего не вижу, - ответил кто-то еще.

- Я тоже, - согласился первый оратор. - Впрочем, это то, что кто-то только что сказал.

- Ну, не похоже, чтобы они знали что-то больше, чем мы. На самом деле...

- Смотрите! - вмешался другой голос. - Вон там!

Судя по указаниям, "там" было не особенно полезно, - раздраженно подумала Йердаз. - По крайней мере, когда это не сопровождалось уточняющей цифрой или чем-то еще, что придавало этому то, что представители дипломатического сообщества любили называть "контекстом". Едкое веселье от этой мысли - и от того, как безжалостно ее супруги дразнили бы ее за это - расслабило ее больше, чем она сама хотела бы поверить в такую возможность в подобный момент. Еще...

Несмотря на ее прежнее решение, ее носовые щитки раздулись, когда солнечный свет блеснул далеко вверху. Он находился почти прямо над головой, не там, где она ожидала, хотя, возможно, это не должно было ее удивлять. В конце концов, он шел из космоса.

Она вытянула шею, прикрывая глаза рукой, и смотрела на быстро растущую искорку солнечного света так же жадно, как любой грязноногий крестьянин. Часть ее действительно хотела отвести взгляд, хотя бы для того, чтобы подчеркнуть свое самообладание, но она не могла. Она действительно не могла, и, глядя на это, внезапно поняла одну из причин, по которой не могла.

Йердаз НорЙерДар была опытным пилотом. Фактически, "копье" Йердаз внесла большой вклад в разработку доктрины непосредственной поддержки имперской армии военно-воздушными силами, когда она была на действительной службе, еще до того, как повелитель стаи Хантир заманил ее на дипломатическую карьеру. У нее была лицензия как на одномоторные, так и на многомоторные самолеты, и она помогала составлять программу имперских ВВС для пикирующих бомбардировщиков. Она была хорошо знакома с тем, что может и чего не может делать самолет ... это означало, что в отличие от многих сорков вокруг нее, она знала, что они не могли этого сделать.

То ... транспортное средство - в данный момент она не была готова назвать его "самолетом" - не кружило при снижении, не теряло высоту при приближении. Он просто опускался. Прямо вниз, как на лифте, и крошечная, иррациональная часть ее настаивала, что это означает, что он вот-вот рухнет. Только, очевидно, он этого не делал. Вместо этого он просто плавно скользил по этой невидимой шахте лифта в явно контролируемом спуске. И по мере того, как он приближался, она начала понимать, насколько он на самом деле огромен. Она думала, что он находится на гораздо меньшей высоте, но он просто продолжал расти, расти и расти.

Самый большой боевой самолет, принадлежавший имперским ВВС, - двухмоторный бомбардировщик "Харук" - был меньше двух черанов в длину. Даже гигантский четырехмоторный транспорт "Грейт старт" был всего чуть больше двух черанов. Но эта штука - этот "шаттл" - была потрясающей. На самом деле, как она осознала с каким-то оцепенелым недоверием, когда он плавно - и невозможно - завис прямо над головой, его длина была в пределах пары тиранов от дирижаблей класса "Гидак" дайантийского флота, самых больших летательных аппаратов, когда-либо построенных на Сарте. Но это был не дирижабль, не корабль легче воздуха с газовыми ячейками, заполненными водородом. Одно лишь из его крыльев было длиной с два "Грейт старта", расположенные вплотную друг за другом! И когда она смотрела на нелепого монстра, то задавалась вопросом, зачем у него вообще были крылья, ведь он явно в них не нуждался.

- Считаешь, они восприняли сообщение, папа? - с ухмылкой спросил капитан Мэйлэчей Дворак, глядя из окна "Старлендера" на толпу сартийцев внизу.

- Я не знаю это послание, о котором ты говоришь. - Его отец одарил его своим самым невинным взглядом, и Мэйлэчей фыркнул. У негобыл цвет лица его матери и, - с грустью подумал Дэйв Дворак, - ее очевидное неуважение к его собственному величественному достоинству.

- Сообщение, в котором мы парим над головой, как молот судьбы, - услужливо подсказал юный космодесантник.

- Как я им и сказал, мы пришли с миром, - ответил Дворак. - И я вряд ли думаю, что ты можешь назвать невооруженный шаттл "молотом судьбы", Мэйлэчей.

- Я отнесу ваше слово "невооруженный" в смысле бомб, ракет наземного базирования и тому подобного, - сказал его непокорный отпрыск. - Однако вижу, что ты каким-то образом умудрился не упомянуть "Стархоуки". Если уж на то пошло, если кто-нибудь из них попытается стрелять в нас, они обнаружат, что такие штуки, как автопушка точечной обороны, тоже чертовски хорошо справляются с обстрелом.

- Нет никакой необходимости упоминать при них "Стархоуки". Они не могут заметить их ничем, что у них есть, так что кажется, будто их там никогда и не было. Если, конечно, они нам не понадобятся. И я уверен, что мы этого не сделаем. Это сказано где-то прямо в плане миссии.

- Что это было за стихотворение Бернса, которое ты всегда любил читать нам, когда мы были детьми? Кажется, что-то насчет банды эгли?

- Непочтительный юный щенок, вот кто ты такой! - сказал его отец с усмешкой, хотя Мэйлэчей был прав.

Это был не стандартный "Старлендер", и в фюзеляже длиной шестьсот футов было достаточно места, чтобы спрятать такие вещи, как выдвижные системы точечной обороны. А четверка трансатмосферных истребителей "Стархоук", летящих в стелс-режиме - всего лишь "пескари", почти на пятьдесят футов короче старого реактивного самолета - могла бы превратить весь город Лизан в автостоянку.

Как он сказал своему сыну, у них не было ни малейшего намерения допустить, чтобы произошло что-то подобное.

- Просто выполняю свою работу, мистер полномочный посол, сэр. Мама велела мне держать тебя в смирении. И моя точка зрения остается в силе.

- Та, что касается сообщений? - Его отец присоединился к нему, посмотрел вниз на прекрасно ухоженную территорию "Нонагона" и пожал плечами. - Возможно. В любом случае, это никому не повредит.

- Я бы чувствовал себя намного лучше, если бы ты позволил мне взять мой Хайнлайн. - Тон Мэйлэчея был более трезвым, чем раньше, и его отец посмотрел на него. - Мама также сказала мне, чтобы я убедился, что ты доберешься домой в целости и сохранности, - сказал его сын. - Она что-то говорила о том, как в последний раз отпустила тебя и дядю Роба без присмотра.

- Черт. Она никогда не позволит мне забыть это, не так ли?

- Не после того, как ты напугал ее до чертиков таким образом, нет. Не так уж и быстро. Или, по крайней мере, не раньше, чем за двадцать три минуты до энергетической смерти Вселенной.

Дворак фыркнул, но часть его согласилась с тем, что Мэйлэчей был прав. С другой стороны, само понятие "прийти с миром" могло бы показаться слегка подорванным, если бы его сын сопровождал его на первую встречу, одетый в эквивалент основного боевого танка. И не было никакого способа замаскировать кого-то в боевых доспехах Хайнлайна под кого угодно, кроме того, кем он был: самым смертоносным солдатом в истории человечества. С другой стороны ...

Он оглянулся через плечо, и Жасмин Шерман вежливо улыбнулась ему в ответ. Там была безопасность, и она была безопасностью, - подумал он и улыбнулся ей в ответ, прежде чем снова отвернуться к окну. Он смотрел в него еще несколько секунд, затем резко вдохнул и посмотрел на коммандера флота, стоявшего рядом с ним.

- Скажите лейтенанту Теодор, что она может идти вперед и высадить нас, коммандер. Я уверен, что она будет этому рада.

- Да, мистер секретарь. - Коммандер на мгновение вытянулся по стойке смирно, затем включил свой личный канал связи. - Мы получили разрешение на посадку, лейтенант.

Никто больше не мог расслышать ответ пилота, но "Старлендер" возобновил плавное снижение, и Дворак снова повернулся к иллюминатору.

Шаттл был способен к вертикальным взлетам и посадкам, особенно благодаря улучшенной и более эффективной антигравитации, но большинство пилотов предпочитали заходить на посадку по аэродинамической схеме. В конце концов, именно поэтому у них были крылья, и даже с антигравитацией, созданной человеком, звездолет мог перевозить вдвое больше груза по профилю полета, чем полагаясь исключительно на антигравитацию. Однако на этот раз вес груза на самом деле не имел значения. Во всей его свите было едва ли шестьдесят человек - ему нравилось это слово: свита. Это несло в себе такой напыщенный смысл! - Так что запаса гравитационного подъема для вертикального захода, который он предписал, было предостаточно. И хотя сам он никогда бы не был настолько груб, чтобы использовать такие фразы, как "молот судьбы", Мэйлэчей понял основную цель, стоящую за его решением.

Сартийцы привыкли к дирижаблям, так что в каком-то смысле "легче воздуха", возможно, не произвело на них особого впечатления. Но они не привыкли к самолетам тяжелее воздуха, которые могли просто зависать над ними, и им не повредило бы иметь визуальное напоминание о том, что пришельцы, которые вот-вот приземлятся среди них, не из тех людей, которых действительно хочется разозлить.

Во многом он согласился со своим шурином и Абу Бакром в том, что более вооруженный первоначальный контакт, возможно, был хорошей идеей. Мэйлэчей и его броня Хайнлайна были бы очень обнадеживающим присутствием за его спиной сегодня днем. Но предполагалось, что они подружатся с этими людьми, и в инструкции по миссии было очень ясно указано, что он должен был сосредоточиться на том, чтобы говорить тихо и не размахивать палками больше, чем необходимо. С философской точки зрения, он был полностью согласен с этим, но последнее, что им было нужно, - это посылать какие-либо сигналы о слабости. Так что, возможно, аналогия с "молотом судьбы" его сына была, в конце концов, удачной.

- Святые экскременты, - пробормотало Квелт КвелСинЧар, наблюдая, как огромный летательный аппарат садится на площадь Согласия. Обширная площадь могла вместить тысячи людей ... и была едва ли достаточно велика, чтобы это чудовище смогло найти опору. Неудивительно, что инопланетяне просили, чтобы она оставалась пустой!

- От твоих губ до гребня Челта, - сказало Жор ЖорСалДир. - Хотя я не уверено, что это именно та молитва, которую тебе нравится слышать. Тем не менее, это в некотором роде неплохо подводит итог.

- Спасибо. - Квелт иронично скривило носовые складки. - Скажи мне, что ты не так... впечатлено, как и я.

- Я нахожусь где-то между впечатлением и безграничным испугом, - ответило Жор.

- Полагаю, что это в значительной степени то, что они имели в виду. На самом деле умно с их стороны. Наверное, многие наши уважаемые коллеги заняты перевариванием этого послания.

- Те, кто не думает о том, как они могут украсть технологию, - сказало Жор.

- Что ж, в таком случае, это твоя работа - позаботиться о том, чтобы они этого не сделали. Или, во всяком случае, что у них в руках не больше вкусняшек, чем у нас.

- Моя работа? Я всего лишь скромный директор иностранных дел. Ты здесь главный режиссер!

- И я намерено в значительной степени полагаться на твой опыт. И, конечно, обвинять тебя во всем, что пойдет не так.

- О, конечно.

Квелт усмехнулось, но оу также посмотрело через огромный портик Нонагона на квернскую делегацию. Оу не очень нравилась Йердаз НорЙерДар, хотя оу должно был признать, что супруга колесничего Зир была менее бездумно настроена против республики, чем многие ее коллеги. К сожалению, это только делало ее еще более опасной. Противники, которые думали о вещах, были гораздо более грозными противниками, чем те, кто просто атаковал.

Во многих отношениях оу жалело, что Джужир не пришло лично. Оу и правитель клана встречались друг с другом всего четыре раза за шестьдесят лет пребывания Квелта на посту премьер-директора. Это была заноза в заднице, потому что оу всегда думали, что они могли бы сгладить по крайней мере некоторые разногласия между своими странами, если бы только имели возможность поговорить лицом к лицу, а не через толпу дипломатов, каждый из которых неизбежно определял ход дискуссии. Но достоинство правителя клана должно было быть защищено любой ценой. Это было неотъемлемой частью квернской психологии, и это также означало, что у правителя клана всегда была возможность отказаться от всего, что сказал его представитель, как от несанкционированного или искаженного при передаче. Возможно, даже наиболее уместные квернские представления о надлежащем поведении ... отличались от таковых в республике. Для империи было гораздо важнее верховенство обычаев, чем верховенство закона, что было одной из самых неприятных вещей при заключении с ней международных договоров. Но в то время как дипломатический корпус правителя клана был абсолютно свободен лгать, обманывать, воровать и потворствовать лучшим из них, оу не было таким. Если бы Джужир дало слово оу, собственный народ оу, черт возьми, вполне мог бы ожидать, что оу его сдержит.

Вот почему оу Джужир так старалось избегать любой ситуации, в которой могло бы это сделать.

Квелт, с другой стороны, было не коронованным главой государства, а простым премьер-директором, да к тому же простолюдином. Обычно это означало, что оу было далеко внизу в иерархии, по крайней мере, в глазах империи. Но это также означало, что оу могло лично присутствовать на любом собрании, которое собиралось, не беспокоясь о защите своего достоинства или о том, что кто-то может подумать, что оу дало свое личное слово о чем-то.

Вот почему оу оказалось здесь лично, наблюдая собственными глазами за тем, что, несомненно, было самым знаменательным событием за всю историю Сарта.

Йердаз НорЙерДар стояла на своем почетном месте позади Джирдана ФарСилДжира нор Хаусина, нынешнего спикера Нонагона. Джирдан также был супругом повелителя меча Симка и, к сожалению, дайантийцем по своему мировоззрению, но, по негласной традиции в Нонагоне, он не был ни из республики, ни из империи. На самом деле он был родом из Десквера, одного из двух народов континента Делтар, происходящих от дайантийцев. Другим дайантийским дочерним государством Делтара был Синханат, и они вдвоем делили одно из девяти мест с правом голоса в Нонагоне. Коренные народы Делтара - Эндрит, Чейзар, Сердиан и Риж - также разделили место, и хотя все делали вид, что не осознают этого, коренные народы прочно вошли в сферу влияния империи, поскольку квернские военные поддерживали их не в одном пограничном столкновении с их соседями, "иностранными завоевателями". К сожалению, в каждом случае им надирали их репродуктивные органы, но империю это устраивало. Правитель клана и его носителе приобрели много доброй воли взамен танков, пушек и винтовок, которые они умудрились потерять.

Для дескверца Джирдан был не так уж плох, и он всегда скрупулезно соблюдал букву дипломатического кодекса. Йердаз чувствовала бы себя лучше, если бы в качестве спикера выступал другой кверниец, но, по ее мнению, Джирдан подходил.

Краем глаза она взглянула на премьер-директора Квелта. Это утро было срежиссировано так же тщательно, как и любой другой момент в истории Сарта, учитывая тот факт, что у них было всего два дня, чтобы все подготовить. И, как всегда случалось в официальные моменты, постоянный персонал Нонагона позаботился о том, чтобы поместить по крайней мере трех других делегатов между Йердаз и Квелтом. Им двоим придется вести себя прилично на сегодняшнем официальном ужине, который будет утомительным, но частью обычного политического театра. Возможно, на этот раз им действительно есть что обсудить, хотя оба они, очевидно, будут очень внимательно следить за своими словами.

Огромный летательный аппарат - хотя, вероятно, правильнее было бы назвать его космическим кораблем, - предположила Йердаз, - стоял там, поблескивая на солнце. Затем далеко сбоку открылся люк, и из него выплыл диск из чего-то, похожего на металл, диаметром в пару черанов. Не было никаких видимых средств поддержки, хотя диск был толщиной в добрую половину рана, так что только богам было известно, какого рода инопланетная технология могла быть спрятана внутри него. Что бы ни удерживало его, он явно был устойчивым, как скала, - что он продемонстрировал, когда половина шестнадцати ... существ ступили на него из люка, и он даже не покачнулся.

Мгновение он оставался на месте, затем бесшумно опустился на разноцветный тротуар, и Йердаз услышала коллективный вздох, когда сартийские глаза наконец увидели пришельцев, которые пересекли звезды, чтобы добраться до них.

На них ужасно много одежды, - было первой мыслью Йердаз. - Вместо простых брюк или килтов Сарта они, по-видимому, предпочитали самые разнообразные предметы одежды. Включая те, что покрывали все их туловища, которые казались ... странными. И их черепной пух, казалось, отливал невероятным изобилием оттенков. Она могла видеть по крайней мере четыре разных, просто глядя на них, так что как они распознавали пол с их покрытыми чешуйчатыми узорами и такой ошеломляющей палитрой пуха?

Некоторые из них носили головные уборы, которые скрывали большую часть их пуха, как будто они намеренно делали это узнавание еще более трудным. Может быть, это было какое-то табу на видовую скромность? И как они могли надеяться что-нибудь услышать, если их гребни были так прикрыты?

Только на них не было гребней, - с чувством шока осознала она. - И у них были отталкивающе - или, возможно, экзотически - плоские лица, вообще без морды и с чем-то похожим на маленькие слабые челюсти, которыми было бы трудно что-либо пережевывать. По крайней мере, их глаза были примерно на нужном месте, хотя она задавалась вопросом, для чего нужны щитки по бокам их голов.

Затем их парящая платформа коснулась земли, и Йердаз сглотнула, осознав еще одну вещь об инопланетянах. Даже стоя всей плоскостью на своих широких, похожих на лопаты ногах, они были огромными! О, пара из них были не выше высокого мужчины или женщины, но большинство других!..

Платформа встала. Большинство землян застыли в позах, которые, вероятно, были почтительными, когда один из них сошел на тротуар, и Йердаз снова сглотнула. Ростом чуть больше одного с четвертью рана, она была высокой даже для женщины, но этот инопланетянин - этот землянин - возвышался бы над ней. Она - или он; существо такого размера просто не могло быть носителе - был более чем на два полных секрана выше Йердаз, а плечи землянина были по крайней мере вдвое шире.

Пришелец шагнул вперед, передвигаясь на плоских подошвах походкой, выглядевшей несомненно грузной, туда, где в одиночестве ждал Джирдан, чтобы поприветствовать посетителей.

Дворак решительно не сводил глаз с одинокого сартийца, ожидавшего его, чтобы поприветствовать. Что он хотел сделать, так это поглазеть на толпу за спиной спикера. Цветовая палитра их килтов была вооруженным нападением на зрительный нерв человека, что лишь подчеркивало тот факт, что сартийские и человеческие глаза, мягко говоря, видят вещи по-разному. К счастью, там было не так уж много одежды. Сартийцы испытывали очень незначительные колебания температуры, учитывая отсутствие заметного наклона оси их планеты, поэтому стандартная дневная одежда состояла лишь из самого минимума - его губы скривились в совершенно неуместной улыбке при выборе прилагательного - скромно прикрывающего их репродуктивные органы.

В отличие от сартийцев, он, по крайней мере, провел месяцы, наблюдая за ними на 3D, так что их появление не подействовало на него холодным душем, как, должно быть, на них подействовал его облик. Но существовала явная разница между наблюдением за изображениями и видением их во плоти. Во-первых, теперь их миниатюрный размер был гораздо более очевиден, как и своеобразная, плавная грация их походки. Они действительно двигались очень похоже на велоцирапторов из "Парка Юрского периода", - подумал он, - хотя и без такого сильного "подпрыгивания".

Он подошел к ожидающему спикеру и поднял обе руки, скрестив предплечья перед собой в формальном сартийском приветствии между равными, которым еще не был представлен, и спикер - Джирдан - ответил ему тем же. Затем Дворак опустил руки и откашлялся.

Я не скажу "Клаату барада никто", чего бы ни захотел Роб! - напомнил он себе об этом. Хотя, по его признанию, искушение было велико. Однако, как только сартийцы откроют для себя фильмы о людях, они, возможно, будут не слишком удивлены. Не то чтобы выбранная им фраза была бы намного лучше, если бы они решили воспринять ее таким образом. И все же он должен был что-то сказать, так что лучше продолжить так, как он уже начал.

- Приветствую, спикер Джирдан, - сказал он, его переводчик перевел слова на дескверский диалект, на котором вырос Джирдан. - Меня зовут Дэвид Дворак, и я имею честь служить государственным секретарем Планетного союза Земли. От имени моего президента и всего народа Земли я приветствую вас.

- Мы пришли с миром.

V

НОНАГОН,

ГОРОД ЛИЗАН,

ОСТРОВ РИЗАК,

ПЛАНЕТА САРТ

Было приятно видеть, что люди были не единственным видом, который делал все по-своему, потому что ... "ну, потому что так все устроено", - размышлял Дэйв Дворак. Он предложил выдать каждому делегату Нонагона его/ее собственные наушники, сделанные человеком (за исключением того, что на самом деле это были очень узкие наушники, предназначенные для ношения поверх сартийского гребня), чтобы переводить на все сартийские языки одновременно. Но сотрудники Нонагона вежливо отказались. Поэтому вместо этого они заставили его говорить со всеми ними на родном языке спикера Джирдана, в то время как целый штат сартийских переводчиков бормотал что-то через гарнитуры сартийского производства, которые были намного больше и громоздче, чем оборудование, которое он был готов предоставить. Он не мог до конца понять, почему перевод английского языка, сделанный коренным сартийцем, превосходил прямой перевод, но это была не его планета.

Огромный зал наций, официальный зал заседаний Нонагона, был переполнен. Делегаты и их сотрудники сидели за богато украшенными столами, похожими на подиумы, а на галерее для зрителей были только стоячие места. Эти столы были пропорционально выше, чем предпочли бы люди, так как торсы сартийцев были длиннее, а их плечи и локти были соединены по-другому. Их бедра также были пропорционально короче икр, что придавало их стульям очертания, которые были явно странными по человеческим меркам. Он не думал, что ему будет очень удобно долго сидеть на одном из них. Хуже того, ни один из сартийцев, которых он встречал до сих пор, не доставал ему до плеча, так что он был почти уверен, что в любом случае будет чувствовать себя так, словно сидит за детским столом.

И разве это не великолепный пример того, как думать о несущественной ерунде, притворяясь, что я не собираюсь здесь описаться?

Он фыркнул и не смог подавить усмешку, вызванную этой мыслью. К счастью, сартийцы еще не имели ни малейшего представления о том, как читать человеческие выражения. Тем не менее, как высший дипломат своего вида, он строго напомнил себе, что существуют стандарты, которым нужно соответствовать, когда Джирдан закончил свое представление.

- Итак, члены Нонагона, - заключил спикер, - это моя ответственность и моя честь уступить трибуну государственному секретарю Дэвиду Двораку.

Титул, который он на самом деле присвоил Двораку, был чирзалк, что не совсем переводилось как "секретарь", но было достаточно близко к этому. С другой стороны, он абсолютно исказил произношение "Джавид Дворак", хотя Дворак был уверен, что сартиец подошел ближе к правильному произношению, чем он мог бы подойти к произношению имени и титула Джирдана без кибернетической помощи. Затем спикер отступил назад, скрестив руки на груди, и слегка наклонил голову, приглашая Дворака занять его место.

Человек поднялся на трибуну, которая - как и следовало ожидать - оказалась для него слишком короткой. Не существовало аналога телесуфлера, которым пользовался бы человеческий дипломат или политик до вторжения, но это не имело значения.

- Расскажи об этом, Каламити, - пробормотал он так тихо, что никто, возможно, не услышал бы.

- Да, папи, - ответил искусственный интеллект голосом Мейгрид, и текст его замечаний внезапно возник перед ним, паря в воздухе, когда компьютер спроецировал их на его роговицу. Не то чтобы они ему действительно были нужны.

- Спасибо, что представили меня, спикер Джирдан, - начал он, поворачиваясь, чтобы отвесить сартийцу человеческий поклон. Он старался двигаться медленно, убедившись, что его аудитория поймет, что это был формальный жест с его стороны. Тот факт, что сартийцы кивали головами, когда не соглашались, и качали головами, когда соглашались, был чем-то, что он должен был иметь в виду.

- И я хотел бы поблагодарить всех членов Нонагона за то, что они позволили мне обратиться к вам, - продолжил он, снова поворачиваясь к переполненному залу перед ним. - Для меня большая честь быть первым представителем моего вида, который говорит с вами здесь, на вашем родном мире, в вашей собственной месте. Это также захватывающе, потому что вы - первый нечеловеческий вид, с которым мы добровольно связались. Это такая вещь, которую кто-то может сделать в первый раз, только один раз, и я думаю, что неизбежно все мы войдем в учебники истории нашего собственного вида.

Он сделал паузу, чтобы это осело в сознании... и чтобы простые смертные сартийские переводчики выполнили свою работу. Затем он выпрямился и расправил плечи.

- Однако, каким бы захватывающим ни был этот момент, - сказал он более мрачным тоном, весомость которого, как он надеялся, оценят его слушатели, - мы проделали весь этот путь не только ради приключений. Мы пришли, чтобы предупредить вас. И мы также пришли, потому что, честно говоря, ищем союзников.

Он наблюдал, как по залу наций прокатился шорох, и программа перевода отбросила слабое оранжевое наложение на его зрение. Переводчик был загружен сартийским языком тела и микровыражениями, отобранными буквально из десятилетий съемок в базе данных Гегемонии, а затем прогнанными через сложные аналитические алгоритмы. Очевидно, психиатрам Гегемонии никогда не приходило в голову сделать это, что было удачей для человеческой расы. Двораку было невыносимо думать, что случилось бы с Джадсоном Хауэллом, если бы у шонгейри был эквивалент детектора лжи каждый раз, когда он разговаривал с одним из них!

Однако человеческие психотерапевты десятилетиями использовали анализ микровыражений и почти мгновенно увидели возможности. Правовая система быстро приняла меры по ограничению их использования как в маркетинге, так и в судебных показаниях - что, по мнению Дворака, было интересным сочетанием, - но новое программное обеспечение могло считывать человеческие эмоции с потрясающей точностью. Оно также могло анализировать их с такой тонкостью, которая была бы почти бесполезна в большинстве разговоров просто из-за информационной перегрузки, поэтому психиатры и программисты разработали систему цветовых оценок, которая использовала шесть основных эмоций, выделенных Полом Экманом в середине прошлого века: гнев, отвращение, страх, счастье, печаль и удивление.

Если бы Дворак захотел, он мог бы настроить программное обеспечение для детального анализа эмоций, представленных в текстовом формате и спроецированных на его роговицу. Однако попытка прочитать и переварить информацию была бы сущим кошмаром, поэтому настройка по умолчанию привязала каждую эмоцию к определенному цвету. Затем программное обеспечение накладывало их на лицо отдельного человека - или, как в данном случае, на большую группу людей - с взвешенной интенсивностью, отражающей глубину рассматриваемой эмоции, смешивая их в отличительные оттенки. Ему потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этому, но он усердно практиковался на своих спутниках-людях во время долгого путешествия с Земли, и (всегда предполагая, что люди, анализировавшие эмоции сартийцев, правильно рассчитали их количество) то, что он видел сейчас, было сочетанием красного цвета удивления и острого желтого цвета "страха", проецировавшихся на делегатов как на группу.

Игра в пики за все эти годы действительно могла бы пригодиться, - подумал он, ожидая, пока движение снова утихнет.

- Мой народ подвергся нападению, без предупреждения или провокации, со стороны вида, который называет себя шонгейри, - продолжил он затем ровным тоном. - Мы находились на несколько более продвинутом технологическом уровне, чем до сих пор достиг Сарт, но они были намного, намного более продвинутыми, чем мы. Однако, к счастью для нас, они были чересчур самоуверенны, когда напали на нас. Шонгейри считают себя расой воинов, но обнаружили, что мы лучшие воины, чем они. Их технология значительно превосходила нашу, но они не применяли ее в военных действиях так тщательно, как мы применяли нашу. Помогло также то, что они ожидали, будто мы будем находиться на гораздо более примитивном уровне, чем мы достигли на самом деле. В конце концов, мы доказали, что они не в состоянии переварить слишком многое. Действительно, в конце концов, мы захватили их корабли и получили доступ ко всей их технической базе. Виды, которые пришли, чтобы завоевать и поработить нас, в конечном итоге подарили нам вместо этого звезды.

Хорошо бы сейчас не упоминать о таких мелочах, как "вампиры", Дэйв, - сухо подумал он, снова делая паузу, чтобы дать этому осмыслиться. - Всегда найдется время для этого позже, если нам это понадобится. И я согласен с Робом и Абу. Лонгбоу был прав, когда предлагал нам держать их возможности в резерве.

- Наши люди разработали усовершенствованные версии "анализаторов", с которыми экспериментировал Сарт, - продолжил он через мгновение. - Вместо этого мы называем их "компьютерами", но они эволюционировали почти таким же образом, как ваши анализаторы. Действительно, большая часть первоначального толчка для их развития исходила от наших военных, точно так же, как и от ваших, когда мы разрабатывали системы управления огнем для наших военных кораблей. Однако наши системы продвинулись дальше простого выполнения числовых операций к системам, которые также использовали и хранили данные и информацию. Похоже на запись на проволоку, но гораздо более детально, а также с текстом и визуальными изображениями.

- Точно так же, как наши компьютеры до вторжения были более совершенными, чем ваши нынешние анализаторы, компьютеры шонгейри были намного более совершенными, чем наши. На самом деле, они содержали не просто научно-техническую базу данных огромной межзвездной цивилизации, которая называет себя "Галактической Гегемонией", но и всю ее историю. И в нем также содержалась документация о том, как и почему Гегемония разрешила империи шонгейри завоевать и поработить нас. Это было потому, что она считала нас опасными примитивами, которые, возможно, могли бы нарушить статус-кво, поддерживаемый Гегемонией более полумиллиона ваших лет. Потому что оно справедливо опасалось, что люди никогда не перестанут спрашивать "почему" или искать ответы на бесконечные вопросы, которые представляет собой сама Вселенная. Потому что все - и кто угодно - по мнению Гегемонии, может представлять угрозу этой священной стабильности, этому застою, должно быть устранено, и ее правящий совет полностью рассчитывал на то, что шонгейри сокрушат нас.

Он снова сделал паузу, повернув голову, чтобы встретиться взглядом с как можно большим количеством делегатов, и пожалел, что они не воспользовались его предложением о наушниках-переводчиках, чтобы программное обеспечение могло перевести его тон в сартийский эквивалент для всех них, а не только для переводчиков Нонагона. Хотя, теперь, когда он подумал об этом, программное обеспечение, безусловно, добавляло этот тон, когда переводило его английский на дескверский. Любой, кто говорил на этом языке, не нуждался в переводчиках... и все они, вероятно, слышали эмоциональный подтекст, который программа вкладывала в него.

- Я говорю вам это отчасти потому, что причина, по которой мы прибыли на Сарт, заключается в том, что мы нашли вашу планету и вашу звездную систему в записях Гегемонии. - Еще один, более резкий ажиотаж пробежал по его аудитории, и на этот раз наложение было гораздо более желтым, чем оранжевым. - Они наблюдали за вами с большими интервалами в течение четверти миллиона ваших лет, и точно так же, как они оценивали нас, они оценивали и вас.

- Честность вынуждает меня признать, что они, похоже, не находят ваших людей такими... тревожными, как нас. Судя по их досье, они действительно находят сартийцев тревожно жестокими, склонными к кровопролитию и, как правило, менее чем желанными в качестве межзвездных соседей, но далеко не в такой степени, в какой они применили то же самое суждение к моему собственному виду. И на данный момент ваша цивилизация попадает в категорию, которая пользуется, по крайней мере, ограниченной защитой по их закону - как, собственно, должна была быть защищена и наша, когда шонгейри прибыли в нашу звездную систему. Однако шонгейри предпочли проигнорировать меры защиты, прописанные в основном законе Гегемонии, и они сделали это, потому что были уверены, что это именно то, чего от них хотела остальная часть Гегемонии.

Он снова сделал паузу для переводчиков.

- Я считаю, что они были правы относительно того, чего хотела от них остальная часть Гегемонии, - сказал он затем. - Шонгейри не нравились правителям Гегемонии гораздо больше, чем в настоящее время сартийцы, но шонгейри достигли межзвездных полетов за счет собственных ресурсов, и в этот момент конституция Гегемонии требовала, чтобы другие расы-члены предоставили им, по крайней мере, временное членство в Гегемонии. Как и вы, мы еще не достигли этого, хотя были гораздо ближе, чем вы сейчас. Тем не менее, в нашем случае они чувствовали еще большее отвращение и страх, чем в случае с шонгейри, и поэтому они решили использовать шонгейри, чтобы нейтрализовать угрозу их душевному спокойствию, которую представляли мы. И если бы нейтрализация этой "угрозы" потребовала уничтожения всего нашего вида, это было бы вполне приемлемо с их точки зрения. Особенно с учетом того, что они могли бы обвинить в этом "кровожадных" шонгейри, а не свои собственные высоконравственные расы.

Он надеялся, что программное обеспечение - и сартийские переводчики - передали жестокую иронию его последней фразы.

- Как я уже сказал, к данному моменту инспекторы Гегемонии классифицировали бы вас как цивилизацию четвертого уровня, которая пользуется определенными мерами защиты, но не теми, которые применяются - или, по крайней мере, должны применяться - к цивилизации третьего или второго уровня, такой, какой была наша, когда прибыли шонгейри. Их оценщики все равно сочли бы вас на грани примитивизма, потому что вы еще не достигли того, что мы называем делением атомного ядра, термоядерным синтезом, передовой электроникой, орбитальной системой связи или другими технологиями, которые формируют необходимые шаги для самостоятельного достижения межзвездного полета. Таким образом, совет Гегемонии все еще может принять решение санкционировать ваше завоевание или уничтожение.

- Честно говоря, маловероятно, что они сделали бы это в вашем случае. Действительно, в нашем случае это было необычно. Вообще говоря, Гегемония исходит из теории, что по-настоящему воинственные виды, вероятно, уничтожат сами себя, как только обзаведутся достаточно совершенным оружием, а это значит, что Гегемонии не обязательно вмешиваться и делать это за них. И опять же, справедливости ради, в целом именно это и происходило.

- Опыт Земли, однако, демонстрирует готовность Гегемонии оказать небольшую помощь саморазрушению всякий раз, когда это кажется наилучшим для ее представителей. Исходя из моего собственного изучения их исторических записей, я полагаю, что они делали это гораздо чаще, чем предполагали даже шонгейри. И я боюсь, что нет никакой гарантии, что они не придут к такому же решению в вашем случае, когда в следующий раз один из их исследовательских кораблей незаметно войдет в пределы вашей атмосферы и обнаружит, насколько вы стали лучше технологически с момента их последнего визита.

- Люди моей планеты столь же буйны, свирепы и полны решимости сами вершить свою судьбу, как и опасалась Гегемония, и их действия подтолкнули нас еще дальше в этом направлении, по крайней мере, в том, что касается их самих. Они убили три четверти всего нашего вида. Мы не хотим, чтобы они убивали еще кого-нибудь из нас. Мы также не думаем, просмотрев отчеты Гегемонии о ее предыдущих визитах сюда и наше собственное изучение вашего мира в течение одного из ваших лет, что сартийцы благосклонно отнеслись бы к роли домашних животных, вынужденных отказаться от инноваций, перемен и свободы мысли, чтобы вы не нарушили священный межзвездный статус-кво. И именно поэтому мы пришли к вам. Чтобы предупредить вас и рассказать вам нашу историю. Чтобы показать вам нашу историю в виде визуальных записей вторжения шонгейри и того, чего это нам стоило. Чтобы показать вам, чего мы уже достигли, способы, с помощью которых мы не просто приобрели технологию Гегемонии, но и значительно улучшили ее. И предложить вам дружбу, союз и доступ к той же технологии, если, выслушав то, что мы должны вам сказать, вы добровольно решите присоединиться к нам в нашем противостоянии межзвездной тирании, настолько абсолютной, что она считает уничтожение целых разумных видов приемлемым сопутствующим ущербом, если это сохранит принятый ею застой.

В огромном зале наций воцарилась тишина, когда он сделал паузу, позволяя этому полностью проникнуть в суть. Затем он выпрямил спину и поднял голову.

- Вы не обязаны слушать нас. Мы не будем пытаться каким-либо образом принуждать вас. И вполне вероятно - далеко не наверняка, но вероятно, - что вместо того, чтобы они уничтожили вас, Сарт просто будет поглощен, вольно или невольно, Гегемонией в тот день, когда вы достигнете независимого межзвездного полета. Выбор за вами, но мы пришли предложить вам этот выбор. Чтобы дать вам возможность стать кем-то другим, а не еще одним винтиком в огромной машине Гегемонии. Оставаться сартийцами, сохраняя свою идентичность и свои институты, свои надежды и стремления - весь ваш образ жизни - по-прежнему нетронутым. Все еще вашими, с возможностью делать с ним все, что захотите. Это ваше возможное будущее. Мы пришли сказать вам об этом и предложить вам нашу помощь, если вы тоже решите остаться тем, кто вы есть.

- Но я предупреждаю вас, и вы должны понять, что этот выбор - это не выбор безопасности. Гегемония огромна, гораздо обширнее, чем вы могли бы себе представить, не просматривая ее собственные записи, и пока что мы - единственная независимая звездная система и единственная планета, населению которой потребуется по крайней мере три ваших столетия, чтобы оправиться от миллиардов смертей, которые мы перенесли. Во многих отношениях мы похожи на жужжащее насекомое вокруг ушей звезды. Но у этого насекомого уже есть опасное жало, и мы намерены стать еще более опасными, прежде чем снова встретимся с Гегемонией в выбранное нами время и в выбранном месте. Однажды они уже пытались уничтожить нас. Вполне возможно, что они попытаются снова, когда обнаружат, что потерпели неудачу ... и на этот раз добьются успеха. Но я говорю всему Сарту вот что: если они предпримут такую попытку, это будет самая ужасная - и самая кровавая - ошибка, которую они когда-либо совершали.

- Итак, что вы обо всем этом думаете, Йердаз?

Супруга колесничего оторвала взгляд от чашки горячего терака, которую только что освежил официант, и сардонически скривила нос.

- И что, скажите на милость, заставляет вас думать, что мое мнение будет основано на чем-то более веском, чем мнение всех остальных, Фелтик?

Фелтик ЙорШим шорак Вейрсол, глава чейзарской делегации в Нонагоне, фыркнул.

- Я мог бы сказать, что это потому, что вы такая блестящая и проницательная, и я ожидаю многому научиться из ваших всегда содержательных наблюдений, - ответил он. - Или я мог бы быть более честным и сказать, что это потому, что у вас гораздо больше военного опыта, чем у меня, а это значит, что вы, вероятно, в лучшем положении, чтобы оценить то, что эти земляне рассказали нам - до сих пор - о "шонгейри" и страшилище Гегемонии, за помощью против которой они сейчас здесь. Или я мог бы быть еще более честным и сказать, что, поскольку вы личный представитель правителя клана Джужира, какие бы суждения вы ни высказывали - какими бы блестящими и проницательными они ни были, а могут и не быть - они будут иметь большой вес не только здесь, в Нонагоне, но и дома, в Чейзаре.

Одна особенность делтарского мужчины, - подумала Йердаз. - Он не очень-то ходил вокруг да около, и в его словах действительно был смысл. На самом деле, даже не один.

- Что ж, - она откинулась на спинку стула, держа свой терак обеими руками и широко открыв носовые щитки, чтобы вдохнуть его насыщенный, сильный аромат, - я должна сказать, что этот ... Дэвид, - она потратила время, чтобы как можно точнее произнести это странное имя, - впечатляющий мужчина, хотя бы из-за своих габаритов.

- Размер - это еще не все, - вставил Квисар ХалСин шорак Эндрит со стула рядом с Фелтиком. Квисар был главой эндритской делегации, и они с Фелтиком были старыми друзьями и закадычными приятелями. Двое мужчин пригласили Йердаз на "неформальный" поздний ужин, и она приняла приглашение по нескольким причинам. Отчасти потому, что она знала, что этот разговор состоится, и потому, что Эндрит и Чейзар были одними из самых верных (хотя и самых бедных) союзников империи. И к тому же очень надежных.

Империя Кверн плавала в огромном море нефти, обладая самыми обширными разведанными запасами на Сарте. Фактически, империя располагала почти половиной всех известных нефтяных месторождений, и на протяжении многих лет правитель клана Джужир и его носителе пытались использовать эту награду в качестве дипломатического инструмента против Дайанто и ее союзников. Результаты были неоднозначными, особенно в том, что касалось самой республики. Восточная половина Санды была столь же бедна нефтью, сколь богата западная, что всегда казалось Йердаз знаком божественной милости, особенно когда республиканский флот предпринял рискованный шаг по переводу всего своего боевого флота с нефти - которой у него практически не было - на уголь, которого в горах Крелк было огромное количество. По идее, это должно было сделать Дайанто более восприимчивой к политическим предложениям квернийцев, контролировавших значительную часть нефти, в которой нуждались ее военно-морской флот и ее торговый флот. К сожалению, Нью-Дайанто, огромный остров посреди океана Сурифар, между Сандой и Делтаром, был почти так же богат нефтью, как империя. В абсолютном выражении его запасы были намного ниже; однако пропорционально его размерам они были еще больше, и фактическая добыча составляла несколько процентов от добычи империи.

А Нью-Дайанто был членом Дайантийского содружества с хорошей репутацией, Двомо бы их побрал.

Тем не менее, квернская нефть оставалась мощным дипломатическим оружием, особенно в отношениях с такими странами, как Эндрит и Чейзар, которые либо не имели собственных значительных запасов, либо не имели возможности добыть ту нефть, которой они располагали. Закупки нефти этими странами в значительной степени субсидировались правителем клана, который получал большую политическую поддержку, когда это было необходимо.

Фелтик и Квисар были так же хорошо осведомлены об этих реалиях, как и Йердаз, но если они и возмущались своими квернскими ошейниками, то всегда хорошо это скрывали. Главным образом, как она подозревала, потому, что они были дипломатами, а именно этим дипломаты и занимались. Но это было не единственным фактором. Она знала обоих мужчин уже долгое время, и они были личными друзьями, а не просто дипломатическими союзниками. Конечно, дипломатическая составляющая их отношений с союзниками превосходила личную дружбу, и все трое это знали.

- Да, размер - это еще не все, - согласилась она теперь, слегка дразняще подергивая носовыми складками. Она не была карликом, но Квисар был на пару киранов выше ее. Это делало его настоящим гигантом для Чейзара, хотя земной мужчина был по меньшей мере на два с половиной секрана выше его. Конечно, вопрос о том, действительно ли землянин был мужчиной, был спорным. Мысль о существах, обладающих только двумя полами, заставила Йердаз почувствовать ... неудобно. В этом было что-то почти извращенное, хотя она постоянно напоминала себе, что на самом деле ей хотелось бы услышать слово "чужой", а не "извращенный".

- С другой стороны, - продолжила она с более серьезным выражением лица, - Дэвид впечатляет не только своими размерами или даже тем, как ... странно выглядят все земляне. Я слушала его речь напрямую, а не через нонагонских переводчиков, и, предполагая, что какая бы магическая технология ни переводила его слова на дескверский, она достойно отразила его реальный тон, он нервничал намного меньше, чем я бы на его месте.

- Вероятно, немного легче сохранять спокойствие, когда у тебя такое же технологическое преимущество, как у землян, - немного кисло сказал Фелтик.

- По крайней мере, при условии, что они говорят правду об этом, - уточнил Квисар.

- Думаю, мы можем предположить, что они были достаточно правдивы в том, что рассказали нам до сих пор, - тон Йердаз был сухим. - Для начала, они пересекли межзвездное пространство, чтобы добраться до нас, а мы все еще не вышли за пределы нашей собственной атмосферы. И несмотря на то, как усердно мы искали, ни наш радар, ни визуальное наблюдение пока не обнаружили ни единого признака их кораблей. Во всяком случае, если они сами этого не захотят. Я бы сказала, что это довольно верный признак того, что они могут делать все то, чего не можем мы. По крайней мере, пока.

- Это определенно обоснованное замечание, - ответил Квисар. - Но мы все еще не знаем, насколько точны те изображения, которые они нам показали, или насколько правдивы они в том, что делятся всей информацией, которую они 'получили' от своих противников.

- О, будь благоразумен, Кви! - сказал Фелтик. - Они пробыли на планете всего один день - полтора или около того. У них не было много времени, чтобы вдаваться в подробности.

- Знаю. Но что-то в их истории просто кажется мне... странным. - Носовые щитки Квисара были натянуты, и Йердаз склонила голову набок, глядя на него.

- Что вы имеете в виду под словом "странно"? Помимо того факта, что мы никак не могли бысоздать эти изображения так, как это сделали они!

- Это было впечатляюще, - признал Квисар с великодушным преуменьшением. - На самом деле, возможно, это было даже более впечатляюще, чем думаете вы оба! Поверьте мне, я знаю.

Двое других покачали головами в знак согласия. Даже им было совершенно очевидно, что способность землян воссоздавать движущиеся трехмерные изображения ставит в тупик лучшие сартийские камеры и рации. Но у Квисара были родственники в сфере радио. На самом деле, он был задействован в качестве продюсера по меньшей мере в половине шестнадцати полнометражных ток-шоу и не понаслышке знал, на что способны сартийские редакторы спецэффектов. И дело было не только в изображениях; какими бы хорошими ни были специалисты по звуковым эффектам, они никогда бы не смогли сравниться по точности с качеством звука 3D землян. И они смогли отобразить, по-видимому, бесконечно масштабируемое изображение, парящее в воздухе, используя один блок размером не больше головы сартийца.

- Честно говоря, - продолжил он, - тот факт, что они показали нам таким образом, является довольно справедливой мерой того, что их технические возможности, какими бы они ни были, чертовски намного лучше, чем все, что есть у нас. Но вы здесь бывшая военная, Йердаз. Что вы думаете о том, как имевшееся до вторжения оружие землян было использовано против их противников?

- Пожалуйста! - Йердаз в притворном ужасе захлопала носовыми клапанами. - Солдаты проводят свое время в грязи. Я была летчицей. Мы гораздо более искушенные люди.

- Понимаю, но мой вопрос остается в силе. Что вы об этом думаете?

Выражение лица Квисара было серьезным, и Йердаз потягивала терак, обдумывая вопрос мужчины.

- Я была впечатлена, - сказала она наконец, вспомнив изображения изящных самолетов без пропеллеров - "Рапторов", как назвал их Дэвид, - и их невероятную скорость и маневренность. Предполагая, что эти изображения не были подделаны, она подозревала, что земной пилот мог бы выполнять гораздо более крутые и быстрые повороты, чем сартиец, прежде чем потерять сознание. И их оружие! Ни один военно-воздушный флот Сарта еще не рассматривал возможность использования ракет в воздушном бою. Конечно, никто никогда не мечтал об оружии, которое могло бы запускать, затем отслеживать свою цель и маневрировать, чтобы поразить ее.

Она менее интуитивно осознавала, в какой степени наземная боевая техника землян превосходила свои сартские аналоги. Танк был танком, насколько она понимала. С ее точки зрения, это была, по сути, мишень. Но она подозревала, что ее наземные боевые коллеги были бы так же впечатлены огромным "Абрамсом" - каким бы "Абрамс" ни был - и его массивной пушкой, как и она была впечатлена самолетом землян.

- Я могла понять, о чем говорили земляне, с точки зрения того, насколько эффективнее они применили имеющиеся у них технические возможности к своему оборудованию, - продолжила она. - Уничтожить эти десантные корабли шонгейри должно было быть намного сложнее, чем на самом деле, и любой, кто мог путешествовать между звездами, должен был уметь создавать танки, более эффективные, чем те, которые земляне могли выставить против них. Землянам потребовалось много мужества, чтобы вообще дать отпор, Квисар, особенно после того, как первоначальная бомбардировка шонгейри уничтожила практически все организованные военные силы на планете еще до того, как земляне узнали, что они прибыли! Тот факт, что они сражались так эффективно до тех пор, пока просуществовало то, что осталось от их вооруженных сил, говорит о многом.

- Согласен. Но говорит ли это достаточно?

- Что значит 'достаточно'? - спросил Фелтик, пристально глядя на другого мужчину.

- Просто какими бы храбрыми ни были земляне и каким бы умелым ни было их оружие, как они победили? - Квисар пристально посмотрел на своих товарищей по столу.

- Ну, я полагаю, в основном за счет того, что застали шонгейри врасплох, - сказала Йердаз. - И, вероятно, помогло то, что шонгейри, должно быть, тупее камня. - Она насмешливо пошевелила носовыми складками. - Очевидно, они не очень хорошо справились с экстраполяцией того, что может с ними сделать оружие землян! Конечно, если бы они это сделали, кто-то с их техническими преимуществами должен был бы заранее разработать для них счетчики.

Фелтик забавно пошевелил своими носовыми клапанами, и даже Квисар выдавил короткую улыбку, хотя, - подумала Йердаз, - то, что она только что сказала, было очевидной правдой. И это было то, что землянам следовало иметь в виду, если окажется, что их цели здесь, на Сарте, были менее благими, чем они до сих пор предполагали.

Возможно, шонгейри и были застигнуты врасплох, когда речь зашла о боевых возможностях землян, но из рассказа землян было очевидно, что первоначальная стратегическая внезапность была на стороне шонгейри. Бомбардировка, проведенная нападавшими перед вторжением, уничтожила практически все организованные боевые силы землян, оставив нетронутыми только четыре-восемь самолетов и танков землян. Если бы они этого не сделали, если бы у землян осталось хоть что-то похожее на ту боевую мощь, которая была у них до этой бомбардировки, первоначальная высадка шонгейри превратилась бы в кровавую баню. Вполне вероятно, что тот, кто контролировал орбитальное пространство, в конце концов все равно победил бы, но начальная цена была бы экспоненциально выше. Действительно, она могла бы быть достаточно высокой, чтобы оставить шонгейри перед выбором: отправить землян обратно в каменный век из простой мести или развернуться и отправиться домой, чтобы вернуться и попробовать еще раз позже.

Сарт знал о землянах. Сарт знал, что на орбите вокруг их родного мира есть звездолеты, которые никто из сартийцев не мог увидеть, или, они, возможно, прячутся за одной из их лун. И поскольку Сарт знал это, практически все сартские вооруженные силы - даже у очень ханжеских дайантийцев - перешли в состояние повышенной боевой готовности и рассредоточили свою боевую мощь настолько широко, насколько это было возможно. Это означало, что землянам будет гораздо труднее сделать с Сартом то, что шонгейри сделали с ними. Без сомнения, как и шонгейри, они все еще могли бы дойти до победы, при условии, что были готовы заплатить цену кровью и жизнями, но у нее сложилось впечатление, что они этого не сделают. Судя по их реакции на то, что сделали шонгейри, и тому, что, вероятно, было вполне разумным нежеланием нести огромные потери после того, что уже случилось со всем их видом дома, у них не хватило бы духу на это. Без сомнения, некоторые из ее собратьев-квернийцев списали бы это на трусость или презирали земную робость, но Йердаз была менее шовинистична, чем они. Это не было бы трусостью или робостью; это была бы рациональная оценка соотношения затрат и выгод. И, по крайней мере, они казались менее склонными просто уничтожить Сарт в приступе раздражительной ярости, как, вероятно, поступили бы шонгейри.

На самом деле, чем больше она думала об этом, тем больше земляне казались ей похожими на дайантийцев. Они предпочитали переговоры конфликту, они, казалось, верили в "верховенство закона", о котором так постоянно блеяла республика, и пока, по крайней мере, казалось маловероятным, что они попытаются силой заставить Сарт принять их предложения. Это была хорошая новость. Ну, это и тот факт, что, опять же, по крайней мере до сих пор, она не видела ничего, что указывало бы на то, что они были лжецами. Не то чтобы у нее было много времени, чтобы доказать это так или иначе. Но если тот факт, что они вряд ли прибегнут к силовым мерам, чтобы принудить Сарт к соглашению, был хорошим, то тот факт, что такое же отношение почти наверняка сделало бы республику более подходящим партнером для них, чем империя, был очень плохим. По крайней мере, потенциально.

- Я согласен, что неожиданность была главным фактором в их пользу, - сказал Квисар, как только его носовые щитки перестали дрожать. - Хотя я имел в виду не это. Вы говорите о том, как они выиграли некоторые сражения; я пытаюсь выяснить, как они выиграли войну. Самолеты и танки - все это очень хорошо на земле и в воздухе, но как им удалось захватить вторгшиеся космические корабли? Как бы упорно они ни боролись, по их собственному признанию, их разбили на земле, но в конце концов они выиграли все. Так что же все изменило? Что позволило им победить шонгейри?

- Понятия не имею, - призналась Йердаз через мгновение.

- Я тоже, - сказал Квисар. - Возможно, они соберутся сообщить нам об этом, но в то же время я должен задаться вопросом, есть ли что-то еще, о чем они еще не упомянули.

VI

ОФИС ЙЕРДАЗ НОРЙЕРДАР НАР КВЕРН,

НОНАГОН,

ГОРОД ЛИЗАН,

ОСТРОВ РИЗАК,

ПЛАНЕТА САРТ

- Я ценю вашу готовность встретиться со мной, советник Артур, - сказала Йердаз НорЙерДар, когда один из ее помощников проводил землянина в ее кабинет. Он был, по крайней мере, на три или четыре кирана ниже секретаря Дэвида - Йердаз добросовестно прилагала усилия, чтобы научиться произносить земные имена, - но даже при этом его пугающе плоская голова находилась в опасной близости к потолку помещения. Кресло в земном стиле, приобретенное Йердаз, было такого же размера и занимало большую часть площади личного кабинета.

- Я был польщен приглашением, - ответил землянин. Его губы не соответствовали форме слов, но Йердаз с облегчением услышала их на безупречном квернском. Она беспокоилась о том, что не воспользуется своим собственным переводчиком, но решила, что положиться на таинственное "программное обеспечение" инопланетянина для перевода было бы способом продемонстрировать свое доверие.

- Вся наша планета польщена - или, по крайней мере, весьма озадачена - прибытием вашего народа, - заметила она.

- Я могу это понять, - признал он, его губы шевельнулись в одном из все еще непонятных выражений его народа. Конечно, без носовых клапанов им, бедняжкам, приходилось обходиться как можно лучше. А морщинки над глазами казались впечатляюще подвижными для такой ограниченной черты лица. У нее просто не было времени разобраться, что означало все это шевеление.

- Мне пришло в голову, что официальная обстановка - не лучший способ узнать друг друга получше, - продолжила она. - И я думаю, что для представителей наций особенно важно иметь прямое и личное понимание друг друга.

- Секретарь и я не можем не согласиться с вами в этом, - сказал советник, сделав еще одно из своих странных движений губами. - Очевидно, что все официальные обращения очень уместны на своем месте и выполняют жизненно важную функцию, как и встречи между фактическими главами государств. Но также крайне важно, чтобы было понимание на более низких уровнях процесса. - Он начал кивать, потом остановил себя и покачал головой. Йердаз несколько раз замечала, как земляне делали это.

- Вы слишком добры, - сказала она, и она имела в виду именно это, поскольку он приравнял свой собственный ранг к рангу простого делегата.

- Вовсе нет, - не согласился он.

- В любом случае, я благодарю вас, - сказала она. - И должна сказать, что по моему опыту, выступая в качестве сартийского дипломата, можно говорить более откровенно, когда говоришь лицом к лицу, а не через интерфейс официального органа, такого как Нонагон.

- Земные дипломаты всегда так считали, - сказал он, еще раз покачав головой. - На большинстве крупных международных дипломатических сессий реальная работа выполняется в комитетах и на параллельных заседаниях, потому что у глав делегаций слишком много формальных обязанностей. И - эти губы снова зашевелились - честно говоря, всегда есть опасения, что глава делегации может непреднамеренно сказать что-то, чего он не хотел говорить, или быть неправильно понят, сказав то, чего он на самом деле не говорил. Когда это происходит, это может сбить с толку другие делегации относительно того, чего они могут разумно ожидать. Подчиненные, такие как вы и я, могут говорить без этого беспокойства, потому что у нас нет полномочий поручать это нашим начальникам.

- Вот именно! - Йердаз энергично покачала головой.

Спасибо Двомо! Выслушивая секретаря Дэвида почти дважды по восемь дней подряд, она пришла к выводу, что земляне даже больше похожи на дайантийцев, чем она опасалась. Все, что сказал Дэвид, звучало точно так же, как эти поклоняющиеся правилам сорки. Она надеялась, без особого оптимизма, что это было в основном уступкой атмосфере и формам Нонагона, и именно об этом она доложила министру Миркалу. Но советник Артур явно понимал, как на самом деле работает практическая дипломатия.

Она напомнила себе, что не стоит придавать слишком большого значения одному разговору, но, на самом деле, когда что-то говорил советник госсекретаря Дэвида, это явно следовало воспринимать очень серьезно.

- Правитель моего клана поручило мне, как представителю оу здесь, в Нонагоне, заверить вас в понимании оу огромных возможностей, а также потенциальных рисков, которые влечет за собой ваш визит в наш мир, - продолжила она. - Оу больше всего интересно узнать еще о природе этой "Гегемонии", а также о чудесах вашей, землян, технологии. Очевидно, - она пошевелила носовыми складками в понимающей улыбке, - на данный момент вы не захотите рассказывать нам слишком много - по крайней мере, до тех пор, пока не сможете достичь понимания, ради которого вы так далеко зашли. Однако до моего назначения в Нонагон я была пилотом в наших армейских военно-воздушных силах, поэтому уверена, вы можете себе представить, как я была потрясена прибытием вашего корабля!

- Я дипломат, а не военный, - ответил советник Артур. - На самом деле это не входит в мою компетенцию. Однако я с готовностью признаю, что наши нынешние возможности довольно поразительны даже для нас, учитывая, как быстро и как далеко они продвинулись всего за девяносто или около того ваших лет.

Йердаз вежливо покачала головой, когда советник умело отклонил ее запрос, хотя мысль о том, что земляне добились таких огромных успехов за такой короткий промежуток времени, была, честно говоря, немного пугающей. Она не могла представить себе ни одну сартийскую систему образования, которая могла бы за такой короткий промежуток времени предоставить столько новой информации населению всей планеты! Но, возможно, земляне этого не делали. Возможно, весь спектр приобретенных ими технологий был в экстренном порядке передан небольшой группе ученых, в то время как остальная часть их населения приобретала их более постепенно. Сколько инженеров потребовалось бы, чтобы спроектировать что-то вроде их "шаттла"? Рабочим, строившим его, не обязательно было разбираться в соответствующих принципах; им нужно было только знать, как части соединяются друг с другом. В конце концов, сколько сартийцев действительно понимали, что происходит внутри роторного авиационного двигателя?

- Я легко могу себе представить, что кому-то на вашем месте было бы меньше необходимости разбираться в тонкостях, которые могли бы заинтересовать такого бывшего летчика, как я, - сказала она. - Однако я была бы очарована всем, что вы могли бы рассказать мне о вашем народе. Например, вашей семейной жизни. Уверена, вы можете понять, как сартийцу было бы очень трудно представить себе ребенка всего с двумя родителями!

- Сомневаюсь, что это намного сложнее, чем для нас, землян, представить ребенка с тремя биологическими родителями, - сказал советник, еще раз пошевелив губами. Йердаз начала подозревать, что это земной эквивалент улыбки, хотя и напомнила себе не позволять себе слишком привязываться к этому понятию. - Честно говоря, мы находим разницу между сартийской и земной биологией захватывающей, делегат Йердаз. Хотя в записях Гегемонии содержится огромное количество различных планетных экологий и биологий, это первая возможность, которую мы получили, чтобы увидеть одну из них воочию. На протяжении многих столетий земляне верили, что мы являемся единственной разумной жизнью во Вселенной. Большинство из нас понимали, насколько это статистически маловероятно, но потребовалось много времени, чтобы мы отвыкли от этого. Теперь, конечно, - землянин издал тихий звук, почти похожий на кашель, - у нас было слишком много эмпирических доказательств того, насколько мы были неправы!

- Так я и поняла, - сказала Йердаз. - Но скажите мне, советник. Среди землян один из ваших полов в первую очередь отвечает за воспитание детей?

- Ну, - сказал советник через мгновение, - во многом это зависит от конкретной земной культуры, о которой идет речь. Вы видите...

VII

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН,

ПЛАНЕТА САРТ;

И

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "РАСПРОСТРАНЕНИЕ",

ОРБИТА САРТА

- Мне это не нравится, Флитир, - прорычало Миркал МирФарЗол нар Кверн. Оу и Флитир МузТолФлит, третья по рангу министр Кверна, сидели на балконе любимого ресторана Миркала, пока солнце медленно клонилось к горизонту. Наблюдая за этим, Флитир подумала, что трудно поверить, насколько полностью изменился Сарт за столь короткое время. Земляне пробыли на Сарте едва ли больше восьми половин дней, но их прибытие перевернуло все политические и дипломатические расчеты сартийцев.

- Какая часть этого, в частности, тайсан? - спросила Флитир. Технически, Флитир была повелителем стаи, как и Миркал, но Миркал носило титул, в то время как Флитир была просто супругой повелителя стаи. Более того, по взвешенному мнению Флитир, Миркал было немного заносчивым педантом. Очень умным, очень опасным в общении заносчивым педантом, но все равно педантом. Время от времени оу действительно нравились проявления почтения - возможно, даже немного сдержанного пресмыкательства - со стороны более социально низших. И правда заключалась в том, что Флитир была не прочь время от времени погладить самолюбие оу.

- Что угодно! - Миркал встало, сердито подошло к перилам балкона и уставилось в самое сердце заходящего солнца, заливавшего небеса расплавленной медью. - Мне все это не нравится! У нас достаточно чисто сартийских проблем и без добавления такого рода экскрементов в навозную кучу. И у нас есть только их слова о том, насколько сильно они не намерены "разрушить" наше общество, не так ли? Я не доверяю им, Флитир. Я не доверяю им ни на йоту. Не без того, чтобы каким-то образом подтвердить то, что они нам говорят.

- 'Инопланетян' было бы достаточно, чтобы потребовать строжайшего возможного скептицизма - и процедур безопасности, если уж на то пошло, - в лучшие времена и даже при условии, что они появились, вооруженные только предложениями технологического прогресса. Но эти инопланетяне - эти земляне - не делали этого, не так ли? Они пришли к нам с этими небылицами о тиранических межзвездных правительствах, стремящихся подавить все инновации. А потом они рассказали нам, что им действительно каким-то образом удалось победить этих жестоких, технологически продвинутых монстров, несмотря на неполноценность земной технологии. И теперь они хотят, чтобы мы присоединились к ним в качестве союзников против их врагов. Тебе не кажется, что это неплохо подводит итог?

- Не могу вспомнить ничего из того, что вы упустили, тайсан, - откровенно сказала Флитир.

- Я было бы счастливо, если бы обнаружило немного больше скептицизма в телеграммах Йердаз, - пробормотало Миркал. Супруга колесничего была одной из его любимых и наиболее доверенных посланниц. У нее была хорошая голова на плечах, и она скептически относилась к чьему-либо альтруизму. Однако в данном случае оу подозревало, что она была захвачена глупым, трепещущим энтузиазмом простолюдинов по поводу этого "поворотного момента в истории".

Оу закрыло носовые щитки со смешанным чувством отвращения и злости на себя. По правде говоря, оу следовало бы самому обратиться к Нонагону, но оу этого не сделало. Это было ошибкой, хотя бы потому, что это означало, что оу само не видело первоначальную презентацию землян. Оу приходилось полагаться на отчеты других людей, и, судя по телеграммам Йердаз, оно подозревало, что та была почти так же ошеломлена обращением землянина Дэвида, как и все остальные сорки. Правда, она передала подозрение Квисара Халсина о том, что земляне чего-то недоговаривают, но она также указала, что у инопланетян было не так уж много времени, чтобы рассказать им что-либо. Или, возможно, на самом деле она имела в виду все. Но Миркала поразило, что объяснение того, как именно им удалось победить такого подавляющего противника, было довольно важной информацией. Это определенно было то, что оу хотело узнать, прежде чем рекомендовать забираться еще дальше в постель к землянам. И вместо того, чтобы быть в Лизане и добиваться дополнительной информации, оу было здесь, в Квизо-нар-Кверне, защищая свое достоинство.

К сожалению, оу вряд ли смогло бы сейчас подняться на дирижабль и отправиться в Нонагон, не подчеркнув своего первоначального отсутствия. Кроме того, оу никогда не нравился этот чертов Нонагон. Империя вообще сопротивлялась его созданию потому, что он был основан на бумажных законах, а не на законах крови и обычаев, которые действительно имели значение. К сожалению, носителе-правитель клана Джужир почувствовало себя вынужденным подчиниться силе "международного мнения" в своих попытках быть любезным с самооплодотворяющимися дайантийцами. И с тех пор республика использовала это, чтобы сломить колени империи. Вот почему Миркал взяло за правило избегать встречи с Нонагоном с самого начала своего пребывания на посту министра иностранных дел. Мнение оу и официальная позиция империи с момента вступления оу в должность заключались в том, что Нонагон был чисто консультативным органом и что любое соглашение должно быть подписано на уровне министров иностранных дел - и окончательно оформлено по традиционным дипломатическим каналам, освященным веками, - чтобы иметь обязательную силу. Итак, как...

Вопрос оу оборвался на полуслове. Да, Нонагон был конечной целью сорков, которые позволили республике загнать их в угол, но империя, ее союзники и государства-клиенты всегда были более стойкими к этой точке зрения. Возможно, пришло время напомнить об этом остальным жителям Сарта.

Миркал вошло в зал для аудиенций, взглянуло на канцлера Эрилка ЭрГарзХина нар Кверна и вопросительно приподняло ноздрю. - Я подумало, правитель клана, что, возможно, у вас найдется минутка вашего времени ... для меня лично?

Джужир твердо кивнуло. - Все, что вам нужно сказать, вы можете сказать в присутствии канцлера. Я полностью доверяю оу.

- Как пожелаете, правитель клана. - Миркал закрыло носовые щитки и на мгновение успокоилось. - Я хотело обсудить самые последние телеграммы, которые я получило из Нонагона, и предложить дальнейший путь.

- Значит, мы получили новые известия из Лизана?

- Да, правитель клана, и я должно сказать, что это... тревожно.

- Почему это? - спросило Джужир. - Неужели дайантийцы опережают нас в переговорах?

- Нет, - ответило Миркал, кивая. - Это совсем не так - во всяком случае, земляне были слишком беспристрастны в своих отношениях с нами. Нашему посланнику там еще предстоит найти лазейку, где мы могли бы продвигать наше дело.

- Тогда в чем проблема?

- Проблема в том, что я не верю, что они рассказывают нам все. Йердаз не думает, что они нам лгут, но она упоминает, что есть вещи, о которых они не были с нами полностью откровенны.

- Например, что? - спросило Эрилк.

Миркал повернулось к канцлеру и подняло обе носовые створки.

- Земляне до сих пор не рассказали нам, как они - будучи, по собственному признанию, во многом уступавшими своим врагам - смогли изгнать их со своей планеты... или даже как они смогли добраться до шонгейри на их космических кораблях, - сказало оу. - Я - вместе с министром Флитир - нахожу это несколько тревожным. Допустили ли их враги ошибку ... или земляне что-то скрывают от нас? Некоторый военный потенциал ... или, может быть, в их предложении есть какая-то темная сторона?

Оба носовых щитка Эрилка широко раскрылись от удивления, как и ожидал Миркал - чрезмерная осторожность старого носителе была слишком предсказуема - и оу повернулось к Джужиру.

- Это вызывает беспокойство, - сказало канцлер. - Считаю, что следует проявлять постоянную осторожность с землянами, правитель клана, прежде чем мы заключим с ними какие-либо долгосрочные соглашения. Было бы благоразумно сначала выяснить, что они скрывают.

- Этот курс, похоже, действительно стоит указать, - согласилось Джужир, медленно качая головой. - Но я не хочу, чтобы Квелт или кто-либо из его сорков использовали нашу сдержанность как средство опередить нас в переговорах или получить от землян что-то, чего мы сами не получаем.

- Да, правитель клана, я так и посоветую Йердаз. - Оу на мгновение замолчало, словно обдумывая приказ Джужира, а затем дернулось, как будто ему только что пришла в голову идея. - Возможно, мы можем сделать и кое-что еще, правитель клана.

- Что это?.

- Ну, я просто подумало, что здесь есть три проблемы: наше незнание землян, наше неверие в нонагонский процесс и наше желание сокрушить дайантийцев. Что, если бы мы могли придумать план, который решал бы их все одновременно?

Джужир приподняло носовой клапан. - И у вас есть идея, которая позволит это сделать?

Миркал покачало головой. - Думаю, что да, правитель клана. Что, если мы пригласим представителей Земли привезти делегацию в Квизо-нар-Кверн? Это дало бы нам более широкий доступ к ним и позволило бы нашим ученым более внимательно изучать землян, причем в ряде ситуаций. Это не только помогло бы лучше понять землян - и, возможно, мы сможем заставить их раскрыть информацию, к которой у дайантийцев не будет доступа, - но и помогло бы нам показать Нонагон таким, какой он есть на самом деле, - ненужной болтовней и показухой.

- Дайантийцы никогда на это не согласятся, - сказало Эрилк. - Если мы получим доступ к землянам подобным образом, они захотят чего-то подобного.

- И это прекрасно, - ответило Миркал, попеременно поводя носовыми клапанами в пожатии плечами. - До тех пор, пока мы заполучим этого секретаря Дэва ... Дэви, пока мы получаем доступ к их послу, у нас будет ключ к привлечению землян на нашу сторону.

- А если госсекретарь откажется принять чью-либо сторону? Что, если он решит остаться в "Нонагоне"?

- Тогда пригласите одного из его помощников. Наши наблюдатели говорят, что он смотрит на землянина по имени Абу всякий раз, когда ищет одобрения тому, что говорит. Мы можем пригласить Абу; похоже, секретарь прислушивается к его мнению.

- Это дало бы нам возможность узнать о них больше из первых рук, - размышляло вслух Джужир. - Я также смогло бы само взглянуть на одного из них. - Оно на мгновение задумалось, затем спросило: - Как ты думаешь, мы сможем уговорить землян пойти к нами?

- Думаю, что да, правитель клана. Мы можем представить это как проявление гостеприимства и дать им понять, что сочли бы невежливым, если бы они не пришли. Тогда - если они действительно здесь, ищут союзников, как они говорят, - они не смогут сказать "нет" с риском обидеть нас. - Оу приподняло оба носовых щитка в улыбке.

- Но что, если дайантийцы выступят против нас? - спросило Эрилк. - Что, если они попытаются удержать землян в Лизане?

Миркал огромным усилием воли сохраняло контроль над собой, несмотря на постоянные расспросы канцлера. Носителе действительно прошло расцвет своих сил, и Миркал поняло, что пришло время заменить его кем-то более молодым и агрессивным. Кем-то, очень похожим на Миркала, если уж на то пошло. Оно позволило себе еще раз улыбнуться, хотя и сделало вид, что это был ответ на вопрос канцлера, а не внутренний монолог оу.

- Ничего не может быть проще, канцлер, - ответило оу. - Будет нетрудно заручиться поддержкой наших союзников и клиентов в этом предложении. Фактически, мы сформулируем это так, что землянам придется посылать людей по всему Сарту, что даст нашим шпионам возможность наблюдать за ними в самых разных условиях. - Его носовые щитки весело зашевелились, когда оно прониклось этой идеей. - На самом деле, если мы распространим землян достаточно широко, им придется привлечь некоторых из своих младших дипломатов, которые могут быть немного более доступными или с большей вероятностью проговорятся о чем-то, чего может не знать один из их высокопоставленных чиновников. Да ... я думаю, что это убило бы несколько кратов одной стрелой.

- Мне нравится этот план, - сказало Джужир. Миркал заметило, что оу не смотрело на Эрилка для подтверждения, и улыбнулось само себе. - Свяжитесь с нашими представителями по всему альянсу и сообщите им, что нужно сделать, чтобы помочь воплотить это в жизнь. Убедитесь, что они знают, что это была моя идея, и что я буду очень недовольно, если они не смогут помочь в этом начинании.

- Что вы думаете о мозговом штурме Миркала? - спросил Дэйв Дворак, оглядывая стол переговоров на борту корабля "Распространение". На мгновение воцарилась тишина, затем Абу Бакр пожал плечами.

- С одной стороны, мне это не очень нравится. Я бы действительно предпочел придерживаться вашего первоначального плана игры и вести все переговоры и все контакты через единый интерфейс. Вы были правы с самого начала, когда сказали, что это лучший способ избежать недоразумений. С другой стороны, это дает нам возможность более тесно взаимодействовать с сартийцами в целом. До тех пор, пока мы не наступим на мечи, я думаю, что возможность разместить контактные группы в как можно большем количестве мест, вероятно, поможет преодолеть любую ксенофобию, которую могут испытывать эти люди.

- Конечно, есть кое-что о том, чтобы не "наступать на наши мечи", - вставил Эйликс Джексон.

Джексон, старший помощник Дворака, был втрое моложе Абу Бакра, хотя это уже не значило так много, как раньше, теперь, когда человечество приобрело антигероновые технологии Гегемонии. Он также был очень волевым, решительным парнем, который потерял всю свою семью из-за шонгейри.

- Расскажи подробнее об этом, Эйликс, - пригласил Дворак, хотя был уверен, что знает, к чему клонит молодой человек. Иногда ему казалось, что их взгляды слишком похожи, что ему, возможно, нужен был кто-то, кто с меньшей вероятностью видел бы вещи так же, как он, например, Артур Маккейб.

- Просто, несмотря на все, что есть в базе данных "Гегемонии", несмотря на все, что мы видели с тех пор, как попали сюда, мы все еще имеем дело с инопланетянами, мистер госсекретарь. - Джексон всегда старался соблюдать формальную вежливость на публике. - У нас есть - или у нас должно быть - гораздо лучшее представление о том, как они думают, как они, вероятно, отреагируют, чем у них есть для нас, но мы все еще чертовски далеки от того, чтобы по-настоящему понять их так, как мы могли бы понять других людей. Если это верно для нас, то с их стороны это должно быть в десять раз правдивее. И мы уже склонны очеловечивать их; что происходит, когда они начинают ... я не знаю, сартоморфизировать нас? Это обязательно произойдет, и если мы будем разбросаны по всей планете, у них будет гораздо больше возможностей сделать это. И совершать точно такие же ошибки, которые мы могли бы совершить, поступая так с ними.

- В этом есть доля правды, мистер госсекретарь, - сказал Артур Маккейб.

Именно так "специальный советник" обычно реагировал на замечание, с которым намеревался не согласиться, - иронично подумал Дворак. - Ему было всего за тридцать, лишь на год или два больше, чем сыну Дворака, Мэйлэчею, и он вырос в Роли, где был защищен от худших аспектов вторжения шонгейри. Он был прикреплен к миссии по жесткому настоянию - было бы неправильно называть это "настойчивостью" - небольшой, но растущей группы в сенате, которые были обеспокоены тем, что руководство "первого поколения" может быть настолько ослеплено своим травмирующим опытом, что у него развилось туннельное видение. Было бы грубым преувеличением назвать Маккейба "мягким" по отношению к шонгейри или Гегемонии, но он принадлежал к группе, которая указывала - правильно, признал Дворак, - что единственный реальный контакт, который человечество когда-либо имело с Гегемонией, был через шонгейри, и что собственные записи Гегемонии ясно показали, что остальная часть Гегемонии считала шонгейри кровожадными варварами. Возможно, было бы разумнее вспомнить, как такого рода ужасно травмирующий опыт мог повлиять на их интерпретацию Гегемонии в целом и на их предположение, что она автоматически должна быть враждебной человечеству, когда они, наконец, встретятся еще раз.

Лично Дворак не думал, что есть хоть малейший шанс, что они неверно истолковали что-либо о шонгейри или Гегемонии, но он признавал необходимость противоположных точек зрения. Последнее, в чем нуждались люди, ответственные за руководство человеческой расой в любой конфронтации с чем-то размером с Гегемонию, - это жить в проклятой эхо-камере. Слишком многие политики поступали именно так и в процессе забывали, что они должны были быть в первую очередь государственными деятелями, а уж потом политиками.

- Однако в то же время, - продолжил Маккейб, не сбиваясь с пути, - мы знаем гораздо больше о сартийцах и сартийской психологии, чем они знают о нас. И, благодаря программному обеспечению для перевода, любой из нас может совершенно свободно разговаривать с ними и быть уверенным, что мы не ошибемся в выборе слова. В любом случае, это не значит, что они не могут неправильно истолковать то, что мы говорим, но это произойдет не из-за языкового барьера. И у нас есть значительное преимущество в способности компьютеров считывать язык их тела и выражения лиц.

- Вполне возможно, что то, о чем беспокоится Эйликс, может развернуться и укусить нас, но суть в том, что это значительно увеличило бы нашу способность взаимодействовать с ними и узнавать больше о них из первых рук. Мне кажется, что теперь я гораздо лучше понимаю Йердаз, например, после наших личных бесед. На самом деле, я не могу не задаться вопросом, не является ли это частью причины, по которой они это предлагают. И в связи с этим нам нужно помнить, что, хотя империя, возможно, и предложила это, у нее есть твердая поддержка среди всех союзников Кверна и государств-клиентов. Это где-то от трети до половины всего населения планеты. Если мы проигнорируем просьбу, то рискуем оттолкнуть... - его губы слегка дрогнули от собственного выбора глагола, - эту часть Сарта.

- Верно, - сказал Абу Бакр. - Я не могу оспорить ни единого слова из этого. В то же время, однако, мне некомфортно позволять сартийцам диктовать условия, на которых мы получим доступ к их политическим лидерам. И мне особенно не нравится мысль о том, что наша миссия окажется запутанной в чисто сартийской международной политике и соперничестве за власть.

- При всем моем уважении, мистер Бакр, это их планета, - отметил Маккейб. - Если мы хотим убедить их присоединиться к нам в качестве союзников, разве мы не должны уважать их пожелания относительно того, как они ведут свои политические дела в своем мире?

Абу Бакр нахмурился. Дворак знал, что он не был одним из самых больших поклонников Маккейба, и он тихо - и конфиденциально - дал понять, что у него есть сомнения по поводу личных контактов советника с квернийцами. В целом, Дворак испытывал искушение согласиться с ним, но Йердаз тихо настаивала на встрече с молодым человеком, а возможности были слишком ценны, чтобы их упускать. И каждое слово из их разговоров записывалось персональным компьютером Маккейба для последующего воспроизведения, так что он не мог случайно втянуть их в что-либо без их ведома. Но Абу Бакр, очевидно, не был полностью согласен с последним комментарием Маккейба.

- Это, безусловно, верно в определенных пределах, - заметил госсекретарь сейчас, прежде чем его заместитель сказал что-то неприятное его специальному советнику. - Обратное заключается в том, что мы гораздо более развитая цивилизация - по крайней мере, технологически, - которая предлагает поделиться с ними этой технологией. Это означает, что у нас есть право устанавливать ограничения и условия на то, как мы будем это делать. И я довольно внимательно наблюдал за дайантийцами и их союзниками, пока Йердаз излагала 'предложение' Миркала. Они не говорили об этом так многословно, но, если только программное обеспечение верно считывало выражения их лиц и язык тела, они были совсем не в восторге от этого. Я думаю, что они, их союзники и клиенты очень хотели бы поддерживать единую точку контакта в самом близком к нейтральному месте, которое у них есть.

- Это потому, что республика - политически более зрелая система, сэр, - сказала Джейн Симмонс, третий заместитель Дворака по гражданской части. Она была всего на несколько лет старше Дворака, но до вторжения была атташе госдепартамента Соединенных Штатов в нескольких странах третьего мира.

- Я видела многое из этого с чисто человеческой точки зрения, - продолжила она. - Степень, с которой национальные лидеры могут подходить к внутренней и международной политике как ответственные взрослые люди, определяется способностью их собственной политической системы воспринимать подобное поведение. Однопартийные страны или страны, где обычно ожидаются политические махинации на выборах, не особо известны тем, что производят умеренных лидеров. И если вы соединяете такого рода проблемы с чувством неполноценности или жертвенности - даже если, или, возможно, особенно, если нация действительно стала жертвой, - вы создаете политику и дипломатов, которые в лучшие времена занимают оборонительную позицию и пассивно-агрессивны. Республика имеет многопоколенную традицию открытых дебатов, представительной политики, искусства учиться соглашаться на компромисс и важности правовой системы, обязательной для всех сторон. Я считаю, что квернийцы еще не дошли до этого, и это часть того, о чем идет речь. Они не доверяют никому другому, кто не заключал бы секретных сделок с нами в Нонагоне, поэтому они хотят распределить точки соприкосновения, хотя бы для того, чтобы дать себе и своим союзникам шанс заключить собственные секретные сделки. При условии, конечно, что в первую очередь заключаются какие-либо секретные сделки.

- Дайантийцы гораздо больше верят в процесс через Нонагон, отчасти потому, что у них есть такая внутренняя традиция, но также, честно говоря, потому, что они считают, что в окружении Нонагона могут разыграть ситуацию лучше, чем квернийцы. Им это более по душе, и они ожидают, что благодаря этому смогут танцевать круги вокруг империи. Так что здесь играет роль множество факторов с обеих сторон.

Дворак серьезно кивнул. Он всегда знал, что Симмонс - умница. И, конечно же, доказательством было то, что она в значительной степени согласилась с его пониманием ситуации, - сардонически подумал он. - Может быть, он был не совсем так свободен от этого мышления, ориентированного на эхо-камеру, как ему нравилось притворяться?

- Я думаю, что обеим сторонам есть что сказать, - сказал он наконец. - Суть, однако, в том, что Нонагон собирается проголосовать по этому предложению через пару дней. Если решение будет таким, чтобы принять предложение Миркала, то нам придется выбирать между тем, чтобы согласиться с их желаниями как наших хозяев или сказать им, чтобы они толкли песок, что вряд ли расположит нас к ним. Так что либо мы останемся при том соглашении, которое у нас есть, либо будем вынуждены разделить нашу миссию между национальными столицами. Я думаю, мы можем на законных основаниях настаивать на ограничении количества отдельных миссий, которые мы готовы укомплектовать персоналом, но как бы мы это ни сокращали, мы будем распределены намного тоньше, чем кто-либо предполагал, когда мы отправлялись в путь. Прямо в эту минуту я думаю, что мы настоим на том, чтобы наша основная миссия - наше официальное посольство - оставалось в Лизане и продолжало работать через Нонагон, и что это будет моим местом и контактным лицом как государственного секретаря и нашего старшего посла. Я думаю, мы должны сделать это, чтобы избежать видимости принятия чьей-либо стороны, приписав меня к какой-либо отдельной нации.

Он сделал паузу, оглядывая стол переговоров, пока в ответ ему не раздалась волна сдержанных кивков.

- Честно говоря, я надеюсь, что предложение провалится, но все наши источники предполагают, что оно с большей вероятностью пройдет, хотя разница, похоже, будет небольшой. В таком случае, я думаю, нам следует начать планирование на случай непредвиденных обстоятельств прямо сейчас.

- Абу, как бы мне ни было неприятно это говорить, думаю, что в качестве подачки любой потенциальной пассивно-агрессивности квернийцев тебе придется возглавить миссию в империи. Джейн, я бы хотел, чтобы ты была в Дайанто, но, по правде говоря, мне нужен твой опыт "третьего мира", поэтому я думаю, что ты, вероятно, окажешься на Делтаре, в Синханате или Чейзаре. Джефферсон, - он повернулся к Джефферсону Дэвидсону, помощнику Симмонс, чье имя было источником бесконечных плохих шуток, - я думаю, это означает, что ты получаешь Дайанто. Мы не представили этим людям никакой формальной иерархии, и я не собираюсь этого делать, поэтому ни империя, ни республика не должны думать, что у них появился более высокопоставленный представитель.

- Теперь, в дополнение к решению о том, сколько миссий мы будем укомплектовывать персоналом, мы должны серьезно подумать о нашей способности обеспечивать безопасность на такой широко рассредоточенной территории, не стряхивая пыль с той большой палки, которой мы не должны размахивать под ноздрями сартийцев. Я сяду, чтобы обсудить это с бригадным генералом Уилсоном и адмиралом Свенсон сегодня вечером после ужина, но моя первоначальная мысль такова...

VIII

ДОМ СВЯЩЕННИКА СОКИРА ЧЕЛСО,

ГОРОД МИРКОС,

И

ОФИС ПРЕМЬЕР-ДИРЕКТОРА,

ГОРОД ДАЙАНЖИР,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО

- Шейморк побери это! - зарычало Сокир ЧелСо нор Челт. - Тайсар, сожги их всех!

Триго ХирШалТри нор Ганит склонил голову в знак согласия и почтения, пока Сокир расхаживало по комнате с каменными стенами. Священник было в поистине отвратительном настроении, и по выражению лица Триго было очевидно, что он полностью согласен с оу.

- Даже это безбожное отступник Квелт должно видеть, к чему это приведет! - продолжило Сокир. - Ха! Это не случай долга - конечно, как видит оу. В любом случае, это то место, куда оу всегда хотело попасть! Но душа оу заплатит за это высокую цену, Триго. Попомни мои слова! Оу будете вечно гореть в аду, потому что действиям оу нет оправдания! Даже оно должно признать это! В Книге ясно говорится, что Челт создало Сарт и все, что на нем живет, изничего. Мы - его люди и дело его рук, и в Книге ничего не говорится о том, что оно создало другие миры, других людей! Эти инопланетяне, эти земляне, могут претендовать на все, что им заблагорассудится, но они не могут быть делом его рук. И все же они приходят к нам с этой нелепой историей о других кровожадных пришельцах среди звезд. И почему? - Оу резко повернулось лицом к Триго, обвиняюще тыча в него пальцем. - Я скажу тебе почему! Они здесь для того, чтобы проводить ту безбожную, светскую политику, которая слишком долго контролировала заседание! Они собираются рассказать нам все об этих ужасных "шонгейри" и предупредить нас обо всех изменениях, которые мы должны внести, если надеемся выжить, и все это время они просто когти Шейморка, проникающие в мир, чтобы покончить с единственной истинной религией. И это самая умная вещь, которую Шейморк когда-либо делал, потому что она напрямую играет на предрассудках этих атеистов и слепой вере в "науку"!

- Конечно, это так, носителе! - сказал Триго. - Я понял это в тот момент, когда появились новости, и каждое слово, сказанное их проклятым лидером, только подчеркивает мои опасения.

Носовые щитки Сокира сердито раздулись, и оу дернуло головой в знак согласия. Правда заключалась в том, что обычно оу находило пылкость Триго немного утомительной. Или, скорее, оу казалось, что способ, которым мужчина выражал этот пыл, был слишком льстивым. Сокир никогда не сомневалось в силе веры Триго, но сомневалось, что мужчина когда-либо по-настоящему задумывался об их общих убеждениях за все десять лет, прошедших с тех пор, как он присоединился к челтистам Сокира. Вот для чего нужны были более образованные мозги - такие, как у Сокира. И он шел бы до конца, ни разу не подвергнув сомнению или испытанию свою веру, как к этому призывает нас Книга Челта. Но именно эти качества особенно хорошо подходили ему для его роли в челтистской борьбе. Он вполне заслужил свое положение лидера инициативных групп Сокира, и в этот день его беспрекословное согласие со всем, что говорило Сокир, одновременно успокаивало ярость оу и подпитывало ее.

- Но ты можешь поспорить, что это не то, что собирается сказать это трусливое чудо-Майкейр, - проскрежетало священник. Оу подошло к окну и уставилось на вечерне-дневной дождь. - Оу собирается встать в один ряд с нашим хорошим другом Квелтом.

Тон Сокира превратил имя премьер-директора в ругательство, и Триго покачал головой в знак горячего согласия. Сокир крепко сжало носовые щитки и подавило желание сплюнуть в окно. Майкейр ЧелМайк нор Челт было помазанным первосвященником Челта, по крайней мере, согласно "господствующей" челтийской церкви. Однако Сокир и его последователи знали, кем на самом деле было Майкейр. А пожизненная дружба вероотступника-предателя с его старым школьным другом Квелтом КвелСинЧаром только усилила желание растоптать в пыль божество, которому оу якобы служило.

Сокир сцепило обе руки за спиной, вглядываясь в медленно сгущающуюся темноту, наблюдая, как капли дождя сверкают в потоке света от ламп, расположенных по бокам входной двери оу. Почему, удивлялось оу, уже не в первый раз. Почему оу родилось только для того, чтобы увидеть окончательное падение Бога?

Не так давно - на самом деле, всего два столетия назад - этот вопрос никогда бы не пришел оу в голову. Никто бы не осмелился предположить ничего подобного... чтобы вполне могло осуществиться это мерзкое, порочное, еретическое отступничество! Но все эти другие пантеоны, все эти второстепенные, слишком часто совершенно ложные божества и их ослепленные последователи завидовали положению Челта как божества-покровителя республики Дайанто - единственного истинного Бога, перед которым преклонялись все остальные. И поэтому они вели свою мерзкую кампанию на заседании, покупая один голос за другим, пока, наконец, не набрали достаточно голосов, чтобы принять свой вечно проклятый "закон о свободе вероисповедания". Свобода!? Свобода повернуться спиной к божеству, которое изначально дало им всем жизнь! Это было то, что они подразумевали под "свободой", и Квелт - да, и особенно Майкейр - были их духовными наследниками, поклявшимися завершить уничтожение Челта и всего, за что оу когда-либо выступало.

Это было также то, для противостояния чему была создана группа Миркос. Политическое крыло группы продолжало борьбу на заседаниях, но оно стало не более чем плохой политической шуткой, сохранив за собой едва восемь мест. Вот почему так много лет назад Сокир было привлечено к нелегальной деятельности группы. Оу сражалось в честном бою, собрав все свои силы, но даже когда сражалось, то чувствовало, как пламя надежды мерцает все слабее.

И теперь Шейморк послало этих демонов, этих землян, замаскированных под благотворный инопланетный вид, и Квелт и Майкейр увидели свою возможность полностью погасить это пламя. Чтобы погасить последние отблески некогда могучего пламени Челта.

Только не в мое дежурство, - мрачно подумало священник, глядя на дождь. - Не в мое дежурство и не тогда, пока я дышу.

Официант удалился, и Квелт КвелСинЧар взяло разделочный нож и вилку.

- Полагаю, что со своей обычной жадностью ты собираешься настаивать на ножке силдака? -- спросило оу, забавно покачивая носовыми клапанами.

- Ты слишком хорошо меня знаешь, мое ната, - торжественно произнесло его гость. - Увы, однако, вам следует считать это жадностью. Я же предпочитаю рассматривать это как обладание изысканным вкусом ко всему прекрасному в жизни, что побуждает меня постоянно искать его.

- Как ты и сказало - жадность, - вставила Синтево КвелСинЧар. Она печально кивнула головой, смеясь, глядя на их гостя. - Бесполезно пытаться одурачить кого-либо из нас, носителе Майкейр! Мы знаем тебя слишком долго. Кроме того, Квелт и Чаркино рассказали мне все о том, каким ты было в школе, до того, как попало в лапы церкви.

Майкейр ЧелМик нор Челт усмехнулось и помахало ей пальцем.

- Я не "попадало" в лапы церкви, дочь моя, - торжественно сказало оу. - Стимулирующий пакет был просто слишком хорош, чтобы от него отказаться. Подумайте об этом! Пожизненное право вмешиваться в жизни других людей, диктовать им, как они должны жить, и излагать свое собственное мнение как закон Челта. Кто бы мог это упустить?

Все трое хозяев оу рассмеялись, но Чаркино КвелСинЧар, другой супруг Квелта, кивнул головой гораздо более мрачно, чем Синтево кивнула своей.

- Очень хорошо шутить по этому поводу, Майкейр, - сказал он. - Но это не такое уж плохое описание того, как закоренелые челтисты видят роль церкви.

- Если бы я не шутило по этому поводу, мне пришлось бы вместо этого плакать, Чар, - ответило предстоятель церкви Челта. - Хорошая новость заключается в том, что закоренелые, как вы выразились - лично я предпочитаю "безумную окраину" - медленно, но неуклонно вымирают.

- И становятся все более воинственными, поскольку чувствуют, что их численность сокращается, - вставило Квелт, начиная разделывать запеченного, фаршированного силдака.

- Вот именно, - сказал Чаркино, бросив оу взгляд согласия.

- К сожалению, вы оба правы, - признало Майкейр. Оу взяло свой бокал с вином и отпило глоток, затем поставило его с гораздо большей аккуратностью, чем обычно, рядом с тарелкой. - Будет ли разумно с моей стороны предположить, что причина этого веселого вечера в том, чтобы вы трое пораскинули мозгами о том, как эта группа, вероятно, отреагирует на прибытие землян?

- Ты ранишь меня, старый друг, - сказало Квелт, отрывая взгляд от ножа и вилки. - Как ты могло предположить, что у нас могут быть такие скрытые мотивы?

- Возможно, из-за того, что я знаю тебя больше века?

- Что ж, это так, - признало Квелт.

- Полагаю, что если бы ты не пригласил меня сюда, чтобы угостить силдаком, вином и весельем, мне пришлось бы назначить встречу, чтобы обсудить это с тобой в более официальной обстановке, - сказало Майкейр со вздохом.

- Знаю, но прошло слишком много времени с тех пор, как мы приглашали тебя на ужин, поэтому мне пришло в голову, что мы могли бы с таким же успехом совместить приятное с полезным. Мне едва ли пришлось выкручивать руку Чаркино, чтобы заставить его согласиться терпеть твое присутствие.

- Я действительно ценю твою готовность пережить мой визит, родимый, - торжественно сказало Майкейр, когда Чаркино насмешливо захлопал носовыми клапанами. Чаркино познакомился с Квелтом и Синтево, которые уже были парой, когда они провели несколько дней в гостях у его родителей и Майкейра, когда Квелт и Майкейр еще вместе учились в старших классах.

- Это трудно, но я справляюсь с этим, как могу, - ответил брат оу с такой же серьезностью.

- Я уверено. Но, переходя к сути ваших проблем, - сказало Майкейр, возвращая взгляд к Квелту, - я не уверен, как отреагирует Группа. Еще нет. Однако, боюсь, шансы не в пользу здравомыслия. Оно редко бывает там, где дело касается Группы.

Грусть заменила прежний юмор оу, и оно печально кивнуло головой. Роль оу как лидера челтийской церкви слишком часто приводила к конфликту с челтистами, самопровозглашенными "святыми воинами", стремящимися вернуть Челту его "законное место" в качестве признанного верховного правителя Вселенной. Они, казалось, не подозревали о том факте, что Челт было вполне способно само достичь этой цели, если бы это было то, чего оно хотело. Или о том, как должны огорчать его их собственная нетерпимость и готовность прибегнуть к насилию.

- Думаю, что некоторые по-настоящему фанатичные челтисты были бы удивлены, узнав, насколько глубоко я им сочувствую на многих уровнях. - Оно отпило еще вина, затем снова поставило бокал. - Но закон есть закон, и Книга Челта всегда признавала примат свободы вероисповедания. Эта свобода не может быть распространена только на тех, кто уже следует ему. Она должна быть распространена на всех, иначе она не имеет смысла ни для кого. Однако Группа ни за что не может этого признать, и я уже слышу слухи о "демонах".

- Демоны? - повторила Синтево. - Это абсурд!

- Для любого непредубежденного человека, конечно, это так, - согласилось Майкейр. - Но я полагаю, что мы здесь говорим о Группе, не так ли, дочь моя?

- Замечание принято, - ответила она. - Но все же - демоны?

- Достаточно узкое прочтение Книги может поддержать практически любой фанатизм, Синтево, - печально сказало священник. - Конечно, приходится полностью вырывать слова из контекста, но это никогда не является проблемой для любого истинного фанатика. Действительно, это неотъемлемая часть мышления челтистов, и я совершенно уверено, что позиция Группы будет заключаться в том, что кем бы еще они ни были, земляне не могут быть детьми Челта. И если они не дети Челта, то кем еще они могут быть?

- Это то, чего я боялось услышать от тебя, - сказало Квелт, кладя жирную голень силдака на тарелку Майкейра. - Уверено, что ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы это исправить, Майкейр. Я просто хотело бы чувствовать больше уверенности в том, что ты добьешься успеха.

- Я тоже так думаю, Квелт. - Майкейр снова кивнуло головой, его ноздри опустились. - Я сделаю все, что в моих силах, обещаю. Однако я очень боюсь, что в конце концов это будет зависеть от вас и полиции, потому что в равной степени боюсь, что было бы невозможно переоценить способность этих людей совершить что-то выдающееся по глупости.

IX

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "РАСПРОСТРАНЕНИЕ",

ОРБИТА ПЛАНЕТЫ САРТ

- Эти люди начинают выводить меня из себя, - кисло сказал Дэйв Дворак. - Два с половиной месяца - их месяцы, не наши - сартийский месяц, называемый триадой, длился сорок два их долгих дня, что составляло пятьдесят три земных дня - наши делегации были разбросаны ко всем чертям и разъехались по всей чертовой планете, и кроме республики, Десквера и Синчаната, мы очень, очень медленны и ничего не добиваемся.

Он сердито оглядел помещение, словно провоцируя кого-то оспорить его оценку. Он знал, что это оценка, которая звучала ... ну, за неимением лучшего слова, раздражительно. Но, черт возьми!

- При всем моем уважении, мистер госсекретарь, вы пытаетесь договориться о союзе с целой планетой.

Тон адмирала Франчески Свенсон был мягким, и ее голубые глаза сверкнули - несомненно, они сверкнули - глядя на него через стол для совещаний, и он съежился в своем кресле, борясь с желанием скрестить руки на груди и надуть губы. Помимо того факта, что она была на восемь дюймов выше, рыжеволосая Свенсон очень напоминала ему несколько более молодую версию его жены.

- И к чему ты клонишь? - зарычал он, затем поднял левую руку и взмахнул ею. - Я знаю, знаю! Но если бы мы не пошли на поводу у квернийцев и не разбросали повсюду делегации, держу пари, мы продвинулись бы намного дальше, чем сейчас.

- На самом деле они не "разбросаны повсюду", - сказал Абу Бакр. Дворак бросил на него предательский взгляд, и Абу Бакр фыркнул. - Ну, это не так. Возможно, они распространены слишком широко, но на самом деле их не так уж много.

- Однако они разбросаны достаточно широко, чтобы вызывать у меня некоторое беспокойство, - сказал бригадный генерал Уилсон. Абу Бакр посмотрел на него, и он пожал плечами. - Послушайте, у нас с Бенджамином, - он мотнул головой в сторону капитана Бенджамина Бертрана, командира корабля флота Планетного союза "Трой", - здесь целая бригада. Если бы мы могли собрать всю сартийскую армию в одном месте, мы, вероятно, смогли бы уничтожить их за час или около того. Но они не собраны в одном месте, и если нам придется начать перебрасывать силы помощи на такую обширную территорию, это приведет к тому, что мои люди будут сильно разбросаны.

- Ну, всегда есть вампиры Лонгбоу, - сказал Абу Бакр.

- Которых у нас ровно шесть, - указал Дворак прежде, чем бригадный генерал Торино успел открыть рот. - И их развертывание было бы единственной вещью, которая нам не нужна в Дайанто.

- Я согласен, что это могло бы быть ... проблематично, сэр, - сказал Торино. - С другой стороны, есть старая поговорка о том, что "нужда гонит, когда дьявол рулит".

- Ты должен был непременно упомянуть дьявола, не так ли? - спросил Дворак с отвращением в голосе, и несколько человек усмехнулись. Не то чтобы в этом было что-то особенно смешное, - размышлял госсекретарь. - Но иногда все, что вы могли сделать, это посмеяться над кривизной Вселенной.

Дела у Дайанто и его дочерних государств шли неплохо. Если бы он захотел, то мог бы завтра подписать с ними двусторонний союз и позволить остальной планете вариться в собственном соку. На самом деле, у него было искушение сделать именно это, и он знал, что премьер-директор Квелт и члены его директората сами начинали проявлять некоторое нетерпение. Но решение, принятое еще до того, как его миссия покинула Землю, состояло в том, что Планетный союз не собирался делить ни одну из планет, с которыми он контактировал. Сам факт того, что они связались с Сартом, должен был стать травматичным для существующих там обществ. По-другому и быть не могло, когда им был навязан такой огромный сдвиг в их понимании галактики и своего места в ней, и когда земляне действительно начали бы внедрять передовые технологии, ситуация могла стать только хуже. Последнее, что кто-либо на родине - или Дворак, если уж на то пошло, - хотел сделать, это балканизировать планету или создать ситуацию, в которой властные группировки, которые теоретически были союзниками Земли, использовали свои новые технологии друг против друга! Идея состояла в том, чтобы найти союзников, а не разрушать существующие культуры.

И все же, как бы сильно ему ни нравился Квелт и как бы сильно он ни восхищался достижениями республики, Дайанто не была лишена нескольких собственных колючих местечек.

Худшими из них, почти неизбежно, - кисло подумал он, - были ее религиозные умопомрачения.

Как методистский служитель-мирянин, хотя срок его аттестации истек - что-то из-за нехватки часов в сутках, - Дворак был очень верующим человеком. Однако он также был историком, что означало, что он полностью понимал, как часто религия может быть негативной силой, обычно (хотя и не всегда) потому, что ее принципы были искажены в угоду светским нуждам или амбициям. Из-за этого одной из многих вещей, которыми он восхищался в республике, был ее экуменизм, который распространился также на Нью-Дайанто, Десквер и Синханат. Ни одно другое государство на Сарте, включая союзника республики, королевство Шант, не приняло конституционную поправку, гарантирующую свободу вероисповедания и запрещающую учреждение какой-либо официальной государственной религии.

Недостатком было то, что когда-то давным-давно у Дайанто была государственная религия. Пантеон Миркоса, одного из кланов-основателей республики, был признан выдающейся религией всей республики, а его главное божество, Челт, было признанным покровителем Дайанто. Долгое время никто не подвергал это сомнению, но в конце концов приверженцы других богов начали чувствовать себя маргиналами. Итак, на заседании были внесены поправки в конституцию, чтобы сделать все религиозные убеждения равными.

Подавляющее большинство дайантийцев сочли, что это была хорошая идея. Те, кто не думал, что это была хорошая идея, думали, что это была очень плохая идея, и некоторые из них были совершенно готовы прибегнуть к силе в попытке повернуть время вспять и восстановить превосходство Челта.

Неужели дайантийцы действительно должны были быть настолько похожи на нас? - раздраженно подумал Дворак.

- В основном это из-за этого идиота Сокира, мистер секретарь, - сказал Эйликс Джексон.

- И если бы это были только носителе Сокир и его прихожане, это было бы одно, - ответил Дворак. - К сожалению, он не единственный челтист, бегающий по планете, и даже носителе Майкейр, похоже, не в состоянии остановить его. Я бы не так сильно возражал, если бы мы ему просто не нравились, но его настойчивость в том, что мы "демоны", - настоящая заноза в заднице. Особенно в том, что касается вампиров. Ты же не думаешь, что демонстрация твоих людей подтвердит то, что он говорил, Лонгбоу?

- На самом деле, я не думаю, что это сработало бы для любого по-настоящему непредубежденного человека, - сказал Торино через минуту. - С другой стороны, я не знаю, сколько там по-настоящему открытых умов, и я бы предпочел не выяснять на собственном горьком опыте, что ошибаюсь.

- Послушайте, - сказал Уилсон, - я полностью готов задействовать вампиров, если это потребуется, но, хоть я и космодесантник, я понимаю необходимость время от времени действовать "незаметно". Вы не всегда можете что-то исправить, просто разбив это на более мелкие кусочки. Моя проблема в том, что, поскольку они не знают о вас, ребята, и поскольку они никогда на самом деле не видели ничего из нашего оборудования в действии, и поскольку мы не спустились вниз и не застолбили экстерриториальный анклав, где мы могли бы продемонстрировать им наше оборудование, какой-нибудь идиот там внизу - например, один из чокнутых отца Сокира - собирается прийти сюда со всей дури и что-нибудь попробовать. Если это произойдет и это будет единичный инцидент, с нами, вероятно, все будет в порядке, если не считать того ущерба, который мы могли бы понести при первоначальном инциденте. Но если это не единичный случай - если это происходит в нескольких местах, - нам придется нажать на курок. Вот почему я бы хотел, чтобы наши люди находились в более тесной близости друг к другу, а не на расстоянии сотен или даже тысяч километров друг от друга.

- Я понимаю ваши опасения, бригадный генерал. Я действительно так думаю, - сказал Артур Маккейб. - И я согласен с вами в том, что квернийцы, в частности, остаются ... разочаровывающими, мистер секретарь. Но мы все еще узнаем больше об этом виде с каждым днем, и я действительно думаю, что для нас особенно важно иметь как можно больше контактов с квернийцами просто потому, что мы находим их гораздо менее... совместимыми или симпатизирующими нашей собственной природе, чем дайантийцы. Если мы собираемся заключить союз со всей планетой, мы должны осознавать и чутко относиться к различиям между людьми, которые живут на ней.

Дворак кивнул, хотя и ворчливо, потому что Маккейб ничего не сделал, кроме как озвучил его собственные мысли на этот счет.

И твоя самая большая проблема в том, что ты не самый терпеливый человек во вселенной, - напомнил он себе. - Шарон достаточно часто упоминала тебе об этом. Что в некотором роде многого стоит, когда исходит от следующего самого нетерпеливого человека во вселенной. Но просто продолжай помнить, что решение проблемы, которое не складывается достаточно быстро, чтобы удовлетворить тебя, не всегда заключается в том, чтобы достать молоток побольше.

- Хорошо, Артур... и Франческа, - добавил он, кивнув адмиралу по другую сторону стола. - Замечание принято. Но я действительно хотел бы, чтобы это сдвинулось с мертвой точки в том, что касается империи.

- Я могу предложить Миркалу, что мы хотели бы двигаться вперед, - сказал Абу Бакр. - Однако я бы поостерегся говорить об этом слишком явно.

- Более мудрых слов никогда не было сказано, - согласился Дворак, качая головой. - Клянусь Богом, это все равно что разговаривать с Наполеоном III, когда он думает, что он Отто фон Бисмарк!

- Без сомнения, я пойму, о чем идет речь, после того, как проведу небольшое исследование, - сказал Абу Бакр мученическим тоном, и Дворак рассмеялся.

- Предполагаю, что ты так и сделаешь, но ты прав. Единственное, чего нам действительно не нужно, - это чтобы кто-то там, внизу, поумнел и... что ты там сказал, Роб? "Повел себя глупо", - на мой взгляд. Так что, если ты увидишь какие-либо признаки того, что Миркал и Джужир могут направляться в этом направлении, дай мне знать.

- Не волнуйся, я так и сделаю. - Абу Бакр покачал головой. - Пока что, я думаю, они больше впечатлили своим умом себя, чем меня, но я напоминаю себе, что не стоит недооценивать их из-за этого. Проблема в том, что Джейн была права, когда сказала, что республика - это более зрелая политическая система. Империя все еще мыслит империалистическими категориями, и здесь не так уж много сдержек и противовесов.

- И они хотели бы заключить с нами свои собственные секретные сделки, - отметил Эйликс Джексон.

- О, я уверен, что они бы так и сделали! - согласился Абу Бакр. - До сих пор они не сказали об этом прямо, и я совсем не поощряю их к этому. Но я буду удивлен, если они до этого не додумаются.

- Ну, если они это сделают... - начал Дворак.

- Я отрежу их у колен, - перебил Абу Бакр, снова качая головой. - Возможно, я не согласен с каждым аспектом наших приказов о выполнении миссии, но эту часть они сделали совершенно правильно. Мы провели слишком много столетий, убивая друг друга у себя дома, чтобы принимать какое-либо участие в создании ситуации, когда сартийцы начнут делать это из-за нас!

- Вот именно, - сказал Дворак. - Вот именно.

X

КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН,

ПЛАНЕТА САРТ

Носовые щитки Миркала улыбнулись, когда один из дворцовых слуг вывел Абу Бакра присоединиться к оу на веранде с видом на королевские сады. - Добро пожаловать, посол Абу, - сказало Миркал, отпуская прислужника отгоняющим движением руки. - Пожалуйста, присаживайтесь.

Оу указало на два стула с видом на сад. Они отличались по форме, поскольку Миркал заказало одному из местных мастеров изготовить земное кресло, похожее на те, что они использовали в Нонагоне, когда собирались вести длительные дискуссии. Хотя предмет не был похож на настоящий "стул", землянин устроился на нем поудобнее и казался относительно довольным. Однако Миркал по опыту знало, что на самом деле это устройство для пыток - оу пробовало его, и продержалось всего кисак, прежде чем его ноги и спина начали ныть.

Абу посмотрел на сад, затем снова на Миркала.

- Спасибо вам за приглашение, - сказал он. - Вид отсюда прекрасный.

- Так и есть. - Миркал покачало головой в знак согласия. - Правитель клана приказало привезти сюда самые лучшие и яркие растения со всего Сарта. Оу находит его красоту утешительной, когда оу ... обеспокоено, и я подумало, что это может быть приятным местом для нашего разговора.

- Понимаю, - сказал Абу, и кончики его губ приподнялись. - Я так понимаю, вы находите себя ... тоже встревоженным?

- Нахожу, - сказало Миркал, довольное, что землянин понял. - Есть ряд вопросов, над которыми я работаю с чисто сартийской точки зрения, и еще есть проблемы, вызванные вашим прибытием, которые, похоже, решаются не так быстро, как мы - все мы - могли бы надеяться.

- И подозреваю, вы надеетесь, что я смогу помочь вам решить некоторые из этих проблем, только между нами двумя?

Землянин сразу перешел к сути дела, - подумало Миркал. - Я могу это оценить.

- Да, именно так, - ответило Миркал. - На самом деле, по правде говоря, это одна из главных причин, по которой мы хотели, чтобы вы приехали в Квизо-нар-Кверн. Мы хотели получить возможность узнать вас получше и поговорить с вами без дайантийской болтовни о своих законах, договорах и тому подобном.

- Понимаю.

- Понимаете? - спросило Миркал.

- Да, - сказал Абу. Он на мгновение кивнул головой, затем покачал ею, оставив Миркала в некотором замешательстве относительно того, выражал ли он согласие или несогласие. Должно быть, замешательство отразилось на его носовых складках, потому что губы Абу снова приподнялись, и он добавил: - Думаю, я довольно хорошо понимаю, почему вы хотели, чтобы мы были здесь; вы хотите заключить с нами секретное соглашение, которое будет в ваших интересах.

- Я бы никогда такого не сделало, - ответило Миркал. - Моими намерениями было просто обсудить с вами, как мы - Квернская империя - могли бы принести пользу вашему обществу. Превышают ли эти преимущества то, что могут предоставить дайантийцы, конечно, решать вам ... и если это приведет к каким-либо соглашениям, это тоже будет зависеть от вас. Кроме того, если бы мы о чем-то договорились, любые "сделки", которые мы заключали бы, конечно, тоже должны были бы проходить через правителя клана.

- Я заметил, что оно здесь не для того, чтобы поприветствовать меня, - сказал Абу.

- Да, мне жаль, но в данный момент оно очень занято. Надеюсь, что оно сможет присоединиться к нам позже, но я не уверено, что это будет так.

Землянин передернул плечами. - Так что же вы хотели обсудить?

- Как я уже сказало, я хотело обсудить, как Квернская империя могла бы помочь вам. - Миркал воспользовалось моментом, чтобы сосредоточиться; это была возможность, которой оу ждало.

- Вы проделали долгий путь, чтобы поговорить с нами, - начало оу. - Правда?

- Да, - ответил землянин. - Мы это сделали.

- Это говорит мне о том, что ваша потребность велика, - сказало Миркал. - Иначе вы бы не отправились в это путешествие. Ресурсы, задействованные в поездке сюда - как персонал, так и оборудование - с нашей точки зрения, ошеломляющие. Ваша потребность должна быть велика, чтобы вы захотели это сделать.

- И, на самом деле, вы сами это сказали, - продолжило оу, переходя к теме. - Госсекретарь Дэвид сказал нам, что вы в одиночку противостоите этой Гегемонии, которая состоит из сотен рас, разбросанных по тысячам звездных систем. Вас значительно превосходят численностью и, как вы сами сказали, вы нуждаетесь в союзниках.

Оу пожало плечами и пошевелило носовыми клапанами. - Вы также говорите, что к вашим будущим союзникам будут относиться одинаково и вести дальше в соответствии с вашими стандартами, хотя вы не дали нам никаких указаний на то, как это будет достигнуто. Это лишь одна из ключевых частей информации, которую вы нам не предоставили. Есть много других. На самом деле, то, что вы нам не рассказываете, кажется, говорит больше, чем то, что вы на самом деле делаете. Однако, учитывая сказанное, я действительно верю, что вы нуждаетесь в людях, которые присоединились бы к вашему делу. Я также верю, что ваша нужда остра.

- Вы верите? - спросил Абу. - Почему так?

- Как я уже сказал, вы пришли сюда, вложив в это свои ресурсы. Затем, когда вы прибыли сюда, вы не стали бомбить нас и принуждать к подчинению, несмотря на то, что вы очень легко могли бы это сделать.

Землянин слегка покачал головой, что Миркал восприняло как признание своей правоты и продолжило: - Для меня это говорит о том, что необходимость остра. Вам нужна не только наша помощь, но и наше добровольное содействие. У вас нет времени ни на что, кроме наших максимальных усилий. Вы боитесь Гегемонии и того, что она может сделать с вашим видом.

- Уже один этот момент должен подсказать нам, что следует избегать вас. Если сотни рас хотят вас уничтожить, велика вероятность, что они добьются успеха в своих усилиях. Добавление некачественных - для вас - войск с нашей планеты ничего бы не изменило в этих усилиях. Как бы далеко мы ни отстали от вас, мы еще больше отстаем от Гегемонии. Наша помощь ничего не изменит в прямом сражении с ними.

Абу снова покачал головой, один раз.

- Однако, где мы можем что-то изменить, так это в ваших усилиях по подбору персонала. Вы нашли нас, и вы сказали, что в ваших записях есть другие системы, подобные нашей. Если мы присоединимся к вам - и сделаем это добровольно, - мы будем агитировать следующую планету, с которой вы свяжетесь, и последующие. Мы можем сказать: "Да, присоединяйтесь к нам. Эти земляне именно такие, как они говорят. Присоединяйтесь к нам и помогите нам завоевать галактику."

- Вы нуждаетесь в том, чтобы мы помогли вам завербовать других. Возможно, со временем вы сможете привести нас в соответствие со своими стандартами, но это действительно потребует времени - времени, которого у вас может и не быть. Мы нужны вам на борту, и как можно скорее. Мы нужны вам рядом, чтобы делать то, что вы говорите. Вам нужны трудоспособные трижаны, которые...

- Извините меня, - сказал землянин, поднимая руку, что, как узнало Миркал, было задумано как вежливый жест прерывания.

- Да? - сказало оу, приглашающе приподнимая один носовой клапан.

- Вы только что употребили слово, которое наш переводчик не распознал, - сказал Абу. Этот вопрос возникал не в первый раз, и, вероятно, потому, что слова, о которых идет речь, появились в языках Сарта между последним визитом обследователей Гегемонии и прибытием землян.

- Трижан? - спросило Миркал, и после очень короткого колебания землянин покачал головой в знак согласия.

- Да, - сказал он. - Не могли бы вы дать ему определение для словаря переводчика?

- Конечно, - согласилось министр иностранных дел, затем закрыло носовые щитки с кратким выражением отвращения. - На самом деле это не квернское слово, вы понимаете. Это восходит к тем временам, когда дайантийцы плавали по всей планете, насаждая колонии и завоевывая всех, кто попадался им на глаза. Когда они достигли Делтара, некоторые из их крупных торговых компаний основали торговые посты. Фактически, они населили целые анклавы на делтарском побережье на территориях, которые сейчас называются Синханат и Десквер. Им нужны были средства для защиты этих анклавов, и у них не было желания приглашать туда свое правительство, чтобы оно не завладело их активами в Делтаре, поэтому они собрали и вооружили войска на местах. Делтарские солдаты, которые были обязаны своей лояльностью компаниям, которые им платили. Их называли "трижанами", и в конце концов они оказались более лояльными к своим работодателям, чем ко всему остальному Делтару. Действительно, трижанские полки составили костяк синханатской и дескверской армий, когда они восстали против республики много-много лет спустя.

- Понятно, - сказал Абу Бакр, очевидно, не забыв на этот раз покачать головой в знак согласия. - Полагаю, вы описываете нечто очень похожее на то, что мы бы назвали "сипай".

- Возможно. - Миркал откинуло обе носовые створки, как будто пожав плечами. - Однако трижаны - это то, что вам, очевидно, нужно - войска, которые будут делать то, что нам говорят, подобно тому, как члены нашего альянса следуют нашему примеру. Вам нужны мы - Квернская империя, у которой есть войска и союзники, которые следуют приказам и делают то, что им говорят, а не дайантийцы, для которых все является предметом споров. Прежде чем они смогут что-либо предпринять, им придется до смерти обсуждать эту тему, и они вполне могут упустить возможность действовать.

- Это не так в Квернской империи. Когда нашим войскам приказывают атаковать, они атакуют! Когда нашим гражданам говорят что-то сделать, они делают это немедленно!

- Кто для вас лучший союзник? Тот, кто понимает, каково это - быть трижаном, и кто рад следовать вашему примеру, или нация, которая колеблется и спорит, когда опасность близка? Есть только один логичный выбор - Квернская империя. И, к счастью, Квернская империя хотела бы быть вашим союзником. Мы были бы рады обслужить вас. Разве это не то, чего вы хотите и в чем нуждаетесь?

Землянин мгновение смотрел на Миркала, затем глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

- Это прекрасные слова, - сказал он наконец, - но что нам делать с дайантийцами?

- Я уверено, что соглашение с ними может быть достигнуто, - сказало Миркал. - Все, что было бы необходимо, - это чтобы вы оставили нам кое-что из вашего современного оружия и передали весть о нашем союзе обратно на вашу планету. Когда вы вернетесь, весь Сарт обрадуется вашему возвращению и будет готов служить вам.

- Вы собираетесь убить дайантийцев?

- Это было бы пустой тратой ресурсов, - ответило Миркал, - а уже было отмечено, что ресурсы стоят дорого. Давайте просто скажем, что Квернская империя ... изменит порядок в нашем обществе, чтобы приспособиться к нашему вступлению в альянс с вами.

- И мы должны подписать это соглашение сейчас?

- Если вы предпочитаете сделать это сейчас, я уверено, что можно организовать аудиенцию у правителя клана и заключить соглашение.

Землянин выдохнул и рассмеялся, вставая.

- Уверен, что правитель вашего клана наконец-то появилось бы на подобном мероприятии; к сожалению, этого не произойдет. Даже если бы у меня были полномочия заключить с вами сделку, я бы никогда не заключил такую, которая включала бы подавление половины населения вашей планеты. Как и никто из нашей делегации. Хорошего дня.

- Подожди, - крикнуло ему вслед Миркал. Абу обернулся и посмотрел назад. - Ты можешь хотя бы рассказать мне, как вам удалось победить шонгейри, когда они так сильно превосходили вас?

Абу повернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Когда Миркал снова окликнуло его, он не остановился и не оглянулся.

- И он не оглянулся назад, правитель клана, - рассказывало позже Миркал.

- Как ты думаешь, что это значит? - спросило Джужир.

- Я начинаю сомневаться. Основываясь на том, что мы видели на Лизане, а также в других странах, где есть земные делегации, и теперь это ... похоже, земляне гораздо благосклоннее относятся к дайантийцам, чем к нам.

- Ты думаешь, это потому, что их раса больше похожа на Дайанто, чем на империю? - спросило Эрилк. - Если это так, то это сделало бы их более предрасположенными предлагать им самые вкусные лакомства на столе.

- Может быть, - размышляло Миркал. - Но если это так, то это всего лишь предрасположенность...

- О чем ты говоришь? - спросило Джужир.

- В умах землян пока нет ничего твердого, правитель клана, и никаких решений принято не было. Есть ряд вещей, которые мы можем сделать, чтобы помочь землянам пересмотреть, насколько хорошим партнером может быть республика. Ранее я разговаривал с Флитир, и она сказала, что силы специального назначения находятся в готовности "ко всему, для чего они понадобятся". Она также сказала, что у ее людей есть все необходимое для операции "Гром", если вы решите продолжить ее, но окно возможностей для этого быстро закрывается.

- Операция "Гром" - вариант с высоким риском, правитель клана, - указало Эрилк, и Миркал подавило недовольно скривившийся нос. За последние несколько полных дней обструкционизм старого носителе становился все более и более изматывающим. - Если она не удастся...

Оу позволило своему голосу затихнуть, и Миркал покачало головой в притворном сочувствии к его точке зрения.

- Это всегда обоснованное беспокойство, - признало оу. - Но, судя по поведению посла Абу, я боюсь, что они неуклонно сближаются с дайантийцами. Если это правда, мы должны найти способ обратить это вспять. Считаю, что операция "Гром" может быть нашим лучшим способом сделать это, но если мы собираемся продвигаться вперед, возможно, нам придется сделать это в ближайшее время...

XI

НОНАГОН,

ГОРОД ЛИЗАН,

ОСТРОВ РИЗАК,

ПЛАНЕТА САРТ

Дэйв Дворак окинул взглядом огромное девятистороннее помещение.

За прошедшие месяцы он стал более привычным зрелищем для сартийцев, особенно здесь, на Лизане, где он основал официальное посольство Земли. Его выступления перед Нонагоном были не такими уж частыми, но они были достаточно частыми, чтобы невероятная давка, которая плотно заполнила зал наций во время его первого выступления, значительно ослабла.

Но сегодня не настолько, - сухо подумал он. - Что ж, это было справедливо. Он ясно дал понять, что сегодняшний день ознаменуется важным политическим заявлением Планетного союза, и журналисты из всех сартийских стран яростно боролись за места. Очевидно, у Сарта не было эквивалента концепции "пула прессы". Он не думал, что кто-то прибегал к прямому насилию, чтобы заполучить место, но и не был готов рисковать деньгами, ставя на это.

Супруг повелителя меча Симка завершил свое вступительное слово и отступил назад, предлагая возвышение своему земному гостю, и Дворак глубоко поклонился, поднимаясь с кресла в человеческом стиле. Он взошел на помост и спрятал улыбку, когда трибуна, с которой его представил Джирдан, плавно поднялась скрытыми электродвигателями на более подходящую высоту. Он слегка оперся на нее руками и несколько секунд молча осматривал помещение. Затем он расправил плечи и вдохнул.

- Спасибо вам за это представление, спикер Джирдан, - сказал он вначале, повернув голову, чтобы одарить сартийца человеческой улыбкой, а затем повернулся обратно к остальной аудитории.

- Благородный народ Нонагона, я рад сообщить, что мы добились большого прогресса за время нашего пребывания здесь, на Сарте, - начал он. В конце концов, нужно было быть вежливым. - Не все наши дипломатические миссии смогли сообщить о равном уровне успеха, но в целом мы установили, как я считаю, отличные отношения с нашими хозяевами, и я полагаю, что наше понимание друг друга значительно выросло.

- Отчасти из-за того, как выросло это понимание, я попросил у спикера Джирдана разрешения обратиться к вам сегодня днем.

- Как вы знаете, мы сохранили наше официальное посольство здесь, на Лизане, чтобы подчеркнуть, что наша миссия направлена на вашу планету в целом, а не на какую-либо отдельную сартийскую нацию. Я совершил визиты по воздуху в отдельные столицы каждого члена Нонагона и имел возможность лично встретиться практически со всеми главами ваших государств, и на каждой из этих встреч я снова подчеркивал, что мы здесь для того, чтобы вести переговоры с вашим миром в целом. Очевидно, что когда у Сарта нет официального всемирного правительства, как у нас в Планетном союзе, это означает, что мы должны говорить - и слушать - со всеми вашими нациями в отдельности, и это то, что мы делали в течение последнего сартского года или около того.

- Мы считаем, что за это время достигли лучшего взаимопонимания с некоторыми из ваших стран, чем с другими. Вероятно, это неизбежно, поскольку у нас разные уровни контакта и доступа, и поскольку большинству существ удобнее всего взаимодействовать с теми, кто больше всего похож на них самих. Мы со своей стороны очень усердно работаем, чтобы помнить об этом, потому что один из великих уроков нашего собственного, часто жестокого, прошлого заключается в том, что предположение, что другая сторона в споре думает и понимает вещи так же, как вы, - отличный способ создать своего рода недопонимание, которое приводит к кровопролитию и разрушениям. Однако верно, что то, что можно было бы назвать ... совместимостью, всегда является фактором успеха или неудачи переговоров.

- В нашем случае нам, откровенно говоря, удобнее иметь дело с теми из ваших стран, правительства которых наиболее похожи на наши собственные. Я бы добавил, что при формировании правительства, которое мы имеем сейчас, многим нациям с очень разными традициями и формами правления было необходимо достичь понимания и согласия с конституцией, которую мы в конечном счете приняли для нашей планеты. Таким образом, мы полностью понимаем, что это не всегда - или даже часто - вопрос правительств, которые являются высшими или низшими; это просто вопрос правительств, которые отличаются друг от друга. Как я уже сказал, мы очень усердно работаем над тем, чтобы держать это в центре нашего внимания, и мы просим вас на Сарте сделать то же самое, что касается нас.

- Я говорю это, потому что мне стало ясно, что произошло некоторое недопонимание относительно того, как мы подходим к Сарту.

Он сделал паузу, чтобы дать осознать это, и позволил своим глазам обвести зал, пока ждал. Он намеренно не смотрел на квернскую делегацию, но в этом и не было необходимости. Земные камеры, которые были установлены для освещения зала наций с одобрения Нонагона, позаботились об этом за него, и его персональный компьютер спроецировал окно в угол его зрения, показав ему реакцию Йердаз НорЙерДар. Судя по темному красно-желтому наложению, она точно знала, о ком он говорил. Что ж, это было хорошо. Он не собирался называть имен или специально выделять и ставить в неловкое положение министра Миркала или правителя клана Джужира, но им обоим было важно понять, почему Абу Бакр отреагировал так, как он отреагировал ... и что Дэйв Дворак был с ним полностью согласен.

- Мы поставили перед вами чрезвычайно сложную проблему, - продолжил он через несколько секунд. - Мы осознаем это, и это не является нашей целью - никогда не было и никогда не будет нашей целью - дестабилизировать ваш мир. Прежде всего, у нас нет намерения разжигать существующее национальное соперничество, и поддержка одной сартской нации или альянса против другой не является частью нашей миссии по отношению к вам. Один из наших великих целителей однажды сказал, что первая обязанность врача - "не причинять вреда", и именно так мы подходим к Сарту. Как бы нас это ни огорчало, мы не сделали бы ни одну из наших технологий доступной ни одному сартийцу, если мы не можем сделать ее доступной для всех сартийцев.

- Более того, мы на собственном горьком опыте - ценой бесчисленных войн и миллионов человеческих смертей - убедились в том, что обязательные международные соглашения должны заключаться открыто. Нам потребовалось гораздобольше времени, чем следовало бы разумным существам, чтобы усвоить этот урок, точно так же, как нам потребовалось слишком много времени и слишком много крови, чтобы понять, что бесполезны те обязательные международные соглашения, которые не содержат эффективного механизма обеспечения соблюдения. Если нет такого механизма, то вместо того, чтобы рассматривать соглашение как торжественное, имеющее обязательную силу международное право, оно рассматривается как нечто, чему следует следовать только до тех пор, пока это целесообразно. Это, к сожалению, фундаментальный аспект человеческого мышления, и, исходя из наших наблюдений здесь, на Сарте, я бы сказал, что это одна из общих черт наших видов.

- Пожалуйста, поймите, что я никогда бы не стал отрицать, что стороны переговоров имеют полное право разговаривать друг с другом в условиях конфиденциальности. Если кто-то хочет достичь взаимопонимания, приемлемого для всех сторон, то все участники этого взаимопонимания должны иметь право выражать свои мысли полностью, свободно и откровенно, не беспокоясь о том, что их слова могут быть искажены, вырваны из контекста, неверно истолкованы или использованы против них на каком-либо публичном форуме. Это было частью нашего фундаментального подхода к этим переговорам с самого начала.

Он взглянул на окно, за которым виднелась квернская делегация. Йердаз, по крайней мере, казалось, лучше контролировала себя, и он надеялся, что она уловила его резкий акцент на том, что ни он, ни кто-либо из членов его делегации не собирались бежать к дайантийцам, чтобы рассказать о наглой попытке Миркала завоевать республику от имени Планетного союза.

- Мы приветствуем и приглашаем к продолжению бесед - бесед, которые не будут переданы какой-либо другой стороне без разрешения и предварительных консультаций - по мере продвижения нашей миссии здесь, - продолжил он. - Однако любые условия, которые в конечном счете будут приняты, будут раскрыты открыто и полностью здесь, на площадке Нонагона, где весь Сарт сможет засвидетельствовать все, о чем было достигнуто соглашение. Нет никаких других условий, никакой другой основы, на которой могло бы быть достигнуто окончательное соглашение.

- Благородный народ Сарта, мы пришли к вам, потому что считаем, что сталкиваемся с общей угрозой. Мы попросили вас взять на себя риск и присоединиться к нам в союзе против этой общей угрозы. Чтобы этот союз был успешным, он должен быть прочным. Он должен опираться на фундамент, и этот фундамент может быть создан только на основе взаимопонимания и взаимного доверия. Более того, это понимание и это доверие должны быть достаточно сильными, чтобы выстоять перед лицом урагана и землетрясения. Это не может быть - никто из нас не может себе этого позволить - основано ни на чем, кроме открытости и честности, потому что мы все можем быть уверены, что если есть какая-либо слабость, какой-либо изъян - если когда-нибудь в будущем какой-либо член этого альянса обнаружит, что ему когда-либо лгали или предавали другие его члены - этот альянс распадется. Мы все обнаружим, что он покоился не на скальной породе, а на песке, и последствия будут катастрофическими для всех нас.

- Для Сарта - и для нас - будет гораздо, гораздо лучше не заключать окончательного союзнического договора, чем заключить тот, который насильно навязан извне или достигнут путем предательства изнутри.

- Наши миссии останутся в ваших столицах, служа нашим связующим звеном со всеми вашими странами, но поймите, что они не будут занимать никакой обязательной позиции, которая не была бы открыто раскрыта здесь, перед Нонагоном. Мы хотим, чтобы вы продолжали говорить с нами откровенно, уверенные, что вы говорите конфиденциально, и я обещаю всем вам, что ничто из того, что какая-либо сартская нация скажет какому-либо представителю человечества, не будет раскрыто без предварительного согласия этой нации, но никакое соглашение не будет окончательным, пока оно не будет раскрыто всем нам и вашим соседям.

- Я еще раз благодарю вас за возможность поговорить с вами и прояснить нашу позицию в этом отношении. Поверьте мне, мы понимаем... сложность ситуации, с которой вы сталкиваетесь, но наша настоятельная обязанность - быть настолько открытыми, беспристрастными и честными, насколько это возможно.

- Если мы не можем дать вам эти вещи, тогда любой другой "подарок", который мы могли бы вам сделать, был бы хуже, чем предложить вам еду и передать вам яд, а основа нашей миссии - "сначала не причинять вреда".

Он позволил этим словам раствориться в тишине, затем выпрямился и слегка поклонился.

- Спасибо, - еще раз сказал он и отступил с трибуны.

XII

КАБИНЕТ ПРЕМЬЕР-ДИРЕКТОРА И КАБИНЕТ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННОГО МАЙКЕЙРА,

ГОРОД ДАЙАНЖИР,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО;

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН;

И

ДОМ СВЯЩЕННИКА СОКИРА ЧЕЛСО,

ГОРОД МИРКОС,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО,

ПЛАНЕТА САРТ

- Что ты об этом думаешь, Жор? - спросило премьер-директор Квелт, полузакрыв носовые щитки в явном недовольстве.

- Я тоже совсем не умею читать мысли инопланетян, Квелт, - заметило Жор ЖорСалДир. Директор иностранных дел выглядело не намного счастливее премьер-директора, но оу удалось вложить в свой тон хотя бы немного юмора. Квелт посмотрело на оу, и оно пошевелило носовыми клапанами. - Мне кажется, что кого-то поймали при попытке проникнуть в курятник силдака. И, если бы мне пришлось гадать, кто это был, то, вероятно, это было Миркал. Или, во всяком случае, его идея.

- Но секретарь Дэвид, - Квелт научилось гораздо лучше обращаться с земным именем, - ничего не сказал об империи.

- Конечно, он этого не делал, - ответило Жор. - Это не по-земному. Он пытается сохранить лицо Миркала, одновременно посылая сообщение о том, что земляне действительно не собираются подписывать ни с кем никаких секретных побочных сделок.

- Я бы хотел, чтобы они подписали с нами контракт, - пробормотал супруг меченосца Бардин. Квелт взглянуло на него, и носовые щитки директора разведки скривились. - Я не доверяю Миркалу - или Джужиру, если уж на то пошло, - насколько я могу судить. Эта 'болезнь' канцлера Эрилка возникла в действительно неподходящее время, с нашей точки зрения. Все наши источники сходятся во мнении, что на данный момент оу полностью исключено из уравнения, и это оставляет за рулем Миркала. Мы все знаем, каково это ... и что бы там ни происходило, их военные что-то замышляют.

- Что? - резко спросило Квелт.

- Если бы я знал, что они задумали, я бы не назвал это "чем-то", - парировал Бардин. - Мы не знаем. Но мы точно знаем, что в последнее время они передают много сигналов. На самом деле, если бы я был подозрительным человеком - а Челт знает, что я им не являюсь, - я бы сказал, что вся сигнальная активность началась примерно в то время, когда что-то явно разозлило госсекретаря Дэвида.

- Ты же не думаешь, что они планируют нападение на землян? - спросило директор иностранных дел Жор с заметной тревогой в голосе.

- Сомневаюсь, что даже Миркал настолько глупо, - ответил Бардин. - Земляне были ужасно осторожны, чтобы не размахивать оружием у нас под носом, но вы знаете, что они прибыли не без гораздо большей безопасности, чем они демонстрировали нам до сих пор. Если уж на то пошло, я разговаривал с некоторыми стипендиатами академии. Если бы они захотели, они могли бы просто забросать нас камнями.

- Камнями? - непонимающе повторило Квелт.

- Да, камнями. Или вы можете называть их так, как мы называем их, когда один из них падает на нас без чьей-либо помощи: метеориты. Мы до сих пор не обнаружили ни одного из их кораблей, даже визуально, но мы знаем, что они должны находиться на орбите вокруг планеты. Это означает, что они находятся на вершине "гравитационного колодца", и все, что им действительно нужно сделать, это сбросить что-нибудь с этой высоты, чтобы поразить с большей мощностью, чем самая большая бомба, которую мы когда-либо создавали. По данным академии, всего один "кинетический снаряд", летящий достаточно быстро, может полностью уничтожить Дайанжир.

- Челт, - прошептал кто-то.

- Больше похоже на молнию Тайсар, - сказал Бардин. - Я не знаю, вели ли Миркал и Джужир подобный разговор со своими учеными, но даже если они этого не делали, любой, кто достаточно умен, чтобы приподнять килт перед тем, как отлить, должен понимать, что не стоит ссориться с кем-то, кто может путешествовать между звездами и у кого есть посадочные корабли размера одного из наших линкоров. Если так велики их пассажирские суда, я не думаю, что мы даже хотим думать о том, на что похожи их боевые самолеты! Честно говоря, именно это меня и беспокоит. Если квернийцы замышляют какие-то военные действия, я не думаю, что они могут быть направлены против землян. Что оставляет только одну цель, насколько я могу судить.

- Но зачем им нападать на нас? - спросило первый командир морей Хиртах. - Сейчас, я имею в виду, - пояснило оу, когда все посмотрели на него.

- Не знаю, - признался Бардин. - Единственный маловероятный сценарий, который я смог придумать, заключается в том, что они могут надеяться на молниеносную победу, которая уберет нас со стола как потенциального соперника за любовь землян.

- Не думаю, что Дэвид потерпел бы это, - сказало Квелт.

- Я тоже так не думаю, - согласился Бардин. - К сожалению, то, о чем мы говорим, - это то, что думают Миркал и Джужир. Возможно, они неверно истолковали акцент Дэвида на том, что он не выбирает чью-либо сторону и не ввязывается в местные политические дрязги, как означающий, что он будет относиться к любым ... изменениям на местах - это чисто сартийское дело, и его это не касается. Я думаю, они должны быть не в своем уме, чтобы поверить, что он и другие земляне согласятся с их планом, но это не значит, что они так не думают.

- Замечательно, - пробормотало Квелт. Оу злобно уставилось на Бардина. - Все, что я могу сказать, это то, что лучше бы тебе, черт возьми, ошибаться. Но, тем временем, - оу обратило свое внимание на первого военного директора Минсаро, - вам лучше привести наши пограничные формирования в боевую готовность. Но, ради Челта, сделайте это тихо! Последнее, что нам нужно, - это подливать масло в огонь, который решило разжечь Миркал.

- Думаю, пришло время отправить письмо Сокиру, - сказало Майкейр ЧелМайк своей старшей секретарше Найкар ЧелНай нор Челт. Выражение лица верховного носителе не было веселым, и Найкар вопросительно приподняла один носовой клапан.

- Письмо, ваше святейшество? А, так какого рода письмо вы имели в виду?

- Как ты думаешь, что я имело в виду? - едко спросило Майкейр.

- Ну, ваше святейшество, я была совершенно уверена, что оно не для того, чтобы пожелать ему счастливого дня рождения.

- Ты такая читательница мыслей, - сказало Майкейр чуть более веселым тоном. - И нет, это не открытка с днем рождения.

- Конечно, ваше святейшество, - сказала Найкар гораздо более серьезным тоном. - Вы хотите продиктовать его или хотите дать мне представление о его содержании и попросить меня набросать для вас черновик?

- Я продиктую это лично. - Майкейр загнуло носовые щитки. - Но, прежде чем я это сделаю, я хочу, чтобы ты просмотрела всю мою предыдущую переписку с оу. А потом я хочу, чтобы ты принесла мне папку с файлами всех этих проклятых "манифестов", которыми ты разбрасываешься. Все-все, заметь. Я хочу просмотреть их и хочу разозлиться по-настоящему, когда дойду до того, чтобы действительно обратиться к оу.

- Конечно, ваше святейшество, - сказала Найкар, но ее хлопки носом достаточно ясно свидетельствовали о ее собственном удовлетворении. Она была едва не вдвое моложе Майкейра и всего лишь помощницей носителе, но она провела с оу почти половину своей жизни и была беззаветно предана ему. Более того, у нее было место в первом ряду, чтобы наблюдать, как Сокир и остальные челтисты заставляют оу страдать. Остальную республику, конечно, тоже, но Найкар придерживалась мнения, что остальная республика может сама о себе позаботиться. Это была ее работа - присматривать за Майкейром.

- Не волнуйся, Найкар, - сказало верховное носителе, протягивая руку и легонько кладя ее на плечо. - Наш друг Сокир скоро узнает, что даже моему терпению пришел конец.

- Хорошо, ваше святейшество. - Найкар даже не пыталась скрыть своего удовлетворения, и носовые щитки Майкейра улыбнулись ей.

Она почтительно склонила голову и удалилась, и, несмотря на то, что она не пыталась скрыть свое удовлетворение от Майкейра, никто из других священнослужителей и клерков, мимо которых она проходила по пути в свой кабинет, по выражению лица не смог бы догадаться о ее восторге. Решения верховного носителе были не их делом, пока оу не решило обнародовать их, и Найкар отнеслась к этому серьезно.

Но внутри, за этой невыразительной внешностью, мстительное одобрение пело гимн победы. Она так долго ждала, когда верховное носителе, которому она служила - и которого любила, - воздаст Сокиру по заслугам! Носителе приняло терпение Майкейра и чувство челтского милосердия за слабость, и оу давно пора было понять, насколько оно ошибалось.

Найкар не сомневалась, что в конце концов подтолкнуло Майкейра к решительным действиям. Она могла бы догадаться об этом даже без его запроса файла манифестов. Сокир и его круг сочувствующих и подхалимов становились все более и более яростными в своих обвинениях землян как демонов и агентов Шейморка. Это было так, как если бы они осознали, что их противодействие любому "примирению со злом" обречено, и осознание этого только подогрело их отчаяние. Было достаточно плохо, когда Сокир просто провозглашало анафемы и извергало красочные проклятия, но за последние несколько дней оу все чаще переходило к менее утонченным призывам к "прямым действиям".

Найкар сомневалась, что мятежный знаменосец командовало чем-то большим, чем несколько раз по шестнадцать последователей, так что вряд ли они смогли бы причинить большой вред, даже если бы прислушались к нему. Но это не означало, что они не могли попытаться, и Майкейр серьезно относилось к своей ответственности за защиту землян. И, возможно, на менее возвышенной ноте, верховное носителе не собиралось позволять кучке безумцев-челтистов унижать церковь Челта, демонстрируя свою глупость и фанатизм на глазах у всего Сарта.

Что было просто замечательно для Найкар ЧелНайк и Челта.

- Это не что иное, как оскорбление, правитель клана! - воскликнуло Миркал МирФарЗол нар Кверн, плотно закрыв носовые щитки от гнева, когда оу ворвалось в конференц-зал.

- Что это? - спросило Джужир. В то время как Миркалу в последнее время было из-за чего расстраиваться, Джужир также хорошо знало, что министр иностранных дел живет на грани постоянного возмущения и склонно рассматривать события с этой точки зрения. Иногда к вспышкам гнева оу приходилось относиться с долей серьезности.

- Только что поступила последняя телеграмма из Нонагона, правитель клана. Главный землянин запросил и получил разрешение обратиться ко всему собранию. Вся его цель в этом обращении состояла в том, чтобы сделать нам двусмысленный выговор!

- Притормози, Миркал, и начни с самого начала. Упрек с какой целью?

- Дэвид поднялся на трибуну с одним-единственным сообщением - что земляне ни с кем не будут заключать никаких секретных сделок.

- Да, - ответило Джужир, медленно качая головой. - Но это не новое сообщение. Они говорили это с самого начала. Это было даже послание Абу нам, когда вы обратилось к нему по поводу одной из них здесь, в садах.

- Но созывать специальную сессию Нонагона с единственной целью повторить это послание, правитель клана? Даже недалеким дайантийцам будет очевидно, что у него должна была быть причина для этого. Очевидно, произошло что-то такое, что заставило его почувствовать, что ему нужно обратиться ко всему Нонагону. И что произойдет, когда дайантийцы опросят весь свой дипломатический персонал и выяснят, что никто из них не был ответственен за предложение такого соглашения? Будет ясно, что именно мы должны были это сделать. Будет ясно, что мы пытались заключить тайную сделку с землянами, и что она была отвергнута. То, что Дэвид делает это заявление столь очевидным образом, является для нас огромной потерей лица.

Носовые щитки Джужира плотно закрылись, когда оу довел рассуждения Миркала до логического завершения. Квернская империя - и, соответственно, само Джужир - определенно потеряли лицо из-за заявления Дэвида. И с их стороны было неправильно, недипломатично так явно и вопиюще унижать империю.

Джужир поймало себя на том, что хочет, чтобы старое Эрилк было здесь, еще сильнее, чем обычно, когда эта мысль пронзила его. К сожалению, врачи канцлера сомневались, что оу когда-нибудь сможет снова приступить к своим обязанностям. В его отсутствие Миркал осталось исполняющим обязанности канцлера, а также министра иностранных дел, и часть разума правителя клана напомнила оу, что для любого министра может быть опасно иметь слишком большое влияние. Проблема была в том, что Миркал, очевидно, было право, и Джужир пыталось сдержать свой гнев.

- Как вы думаете, почему Дэвид почувствовал необходимость сделать это заявление? - спросило оу.

- Не знаю, правитель клана, но могу догадаться. - Миркал провело рукой по своему гребню и с отвращением закрыло носовые щитки. - Мы долго задавались вопросом, почему не было достигнуто никакого прогресса по этим длинным триадам. Что, если ... что, если прогресс был достигнут, но земляне делали это с дайантийцами? Что, если земляне решили, что у них больше общего с дайантийцами, и строят с ними тайные планы ... и это заявление - не более чем обман, призванный заставить нас потерять лицо и дать им повод обнародовать свои закулисные отношения с дайантийцами? Унижая нас, они могут сказать: - Поскольку вы нарушили правила, мы решили работать в первую очередь с Дайанто.

- Вы думаете, это так? - спросило Джужир. - Оу чувствовало, как кровь приливает к его гребню, и должно было сопротивляться желанию ударить Миркала - ударить кого угодно или что угодно - в своем гневе.

- К сожалению, да, правитель клана. На самом деле, собственные слова Дэвида проклинают его. В своей речи перед Нонагоном он сказал: "В нашем случае нам, откровенно говоря, удобнее иметь дело с теми из ваших стран, правительства которых наиболее похожи на наши собственные". Это прямая цитата из его речи. Мы точно знаем, что они имеют дело не с нами ... так с кем же они имеют дело? Ответ может быть только один - они тайно имеют дело с дайантийцами!

- Дэвид действительно так сказал? Именно эти слова?

- Да, правитель клана; это были его точные слова. Мало того, он также сказал, что земляне передадут нам свои технологии только в том случае, если мы все согласимся - они не передадут их только некоторым из наших стран.

- И что? Что это значит?

- Думаю, это означает, что они заставляют нас занять позицию подчинения дайантийцам. Они пытаются унизить нас, чтобы, когда они объявят о соглашении с дайантийцами, у нас не было иного выхода, кроме как согласиться с ним. Если мы не будем пресмыкаться у них в ногах, они заберут все у Сарта и вернутся в свой родной мир, оставив нас ни с чем! Они поставили нас в невыносимое положение, правитель клана! Когда их секретное соглашение выйдет наружу, нам придется либо подчиниться ему, либо стать известными как нация, которая отказалась быть стороной соглашения и навсегда изгнала землян - и все их невероятные новые знания - с Сарта.

Джужир плотно закрыло носовые щитки и попыталось подумать. Хотя бывали случаи, когда проявление гнева было уместно, чтобы помочь мотивировать его подчиненных, этот был не из их числа. Что им требовалось, так это план. Им нужно было ... им нужно было, чтобы земляне пошли в новом направлении. Но каков был лучший способ показать землянам, что необходимо новое направление, когда они уже показали, что не заинтересованы в нуждах и желаниях Квернской империи? Когда они бросили заигрывания Миркала обратно в лицо самому Джужиру? Новое направление могло исходить только из одного места - от самого высокого уровня их делегации.

- Возможно, землянам пора сменить руководство, - медленно произнесло Джужир. - Очевидно, им мог бы пригодиться кто-то более открытый к тому, как должна вестись дипломатия. - Оу на мгновение задумалось, затем спросило: - Если бы секретарь Дэвид потерпел... досадный несчастный случай, кто бы его заменил?

- По словам Йерназ, советник Артур является их вторым, и она считает, что у нее с ним особое взаимопонимание.

- Интересно, - сказало Джужир, вопросительно изогнув нос. - Как она определяет это 'особое понимание'?

- Она несколько раз встречалась с ним наедине, правитель клана, и нашла его человеком, более открытым нашему образу мышления. И кем-то, менее склонным слепо следовать правилам дайантийцев. Она считает, что он понимает, как работает дипломатия, и был бы гораздо более открыт для наших достижений, если бы он был главным.

- И ты говоришь, что он уступает только Дэвиду? Если он такой важный, почему он остается в Нонагоне? Если он действительно их второй, почему он не здесь, не разговаривает с нами? Или даже с дайантийцами, если они золотые дети землян?

- Он, несомненно, остается в Лизане по тем же причинам, что и Дэвид - этого требует дипломатия. Точно так же, как вы не хотели бы, чтобы старшие члены вашего служения непреднамеренно подтолкнули вас к какому-то образу действий, я уверено, что то же самое верно и в отношении Дэвида. Это может быть единственной причиной, по которой он держит Артура рядом - Дэвид не хочет, чтобы он посвящал землян в план действий, от которого Дэвиду позже пришлось бы публично отказаться. Если посол Абу говорит или делает что-то не так, его действия легко отвергаются как некорректный бред подчиненного.

Джужир покачало головой, насмешливо пошевелив ноздрями при упоминании Абу Бакра. - В этом есть смысл, - сказало оу. - Я бы тоже не хотело быть привязанным к действиям кого-то, кто так явно не разбирается в дипломатии или переговорах. - Все кусочки мозаики выстроились в сознании оу. Оно давно задавалось вопросом, почему подписание соглашений занимает так много времени. Если эта "Гегемония" действительно существовала, и она была такой плохой, как говорили земляне, зачем им было откладывать так долго? Очевидно, что они не стали бы откладывать - они хотели бы прийти к выводу как можно быстрее, чтобы двигаться вперед. Соглашение с нацией, которая больше всего походила на их собственную. Собственные слова Дэвида прокляли его. Они работали с дайантийцами.

Они также, очевидно, приближались к тому, что, по их мнению, было соглашением, если они пытались унизить Квернскую империю. Речь Дэвида перед Нонагоном была не более чем прозрачным сообщением Джужиру о том, что вы проиграли; земляне продвигались вперед вместе с дайантийцами, и они ставили оу в положение, в котором оу было вынуждено принять это. Они поставили Джужира в положение, когда его спина была обращена к морю; дальнейшего отступления не было, и оставался только один вариант.

- Пришло время, Миркал. Земляне сделали это сами с собой. Начинайте операцию "Гром".

- Триго, ты отправил в типографию последний манифест? - спросило Сокир ЧелСо нор Челт, когда лидер инициативных групп вошел в его кабинет.

- Я так и сделал, носителе, - ответил Триго, почтительно склонив голову.

- Хорошо!

Сокир встало и подошло к окну, вглядываясь в сумерки конца второй половины дня. Плечи оу были напряжены, носовые щитки плотно сжаты, и все его тело излучало ярость и возмущение. И, возможно, страх. Оу могло чувствовать, как все, во что оно верило, ускользает у него из рук. Чем крепче оу сжимало свою хватку, тем быстрее она утекала, и оно ничего не могло с этим поделать.

Вот что по-настоящему мучило оу. Это был его долг, его ответственность - вернуть Челту его законное место, и оу не могло этого сделать. Они не слушали оу. Все эти сартийцы, все эти дети Челта, просто отказались слышать его голос в словах Сокира. Они проигнорировали оу. Они смеялись над оу, настолько очарованные чудесами и лживыми обещаниями проклятых землян, что даже не заботились о своих бессмертных душах.

Ты сделало все, что могло. Так и было - действительно было! Ты спорило, ты отчитывало, ты умоляло, и ничего из этого не сработало. О, наша банда воинов-челтистов, поклявшихся пролить свою собственную кровь - или чью-либо еще - на службе Челта, выросла. Теперь их было почти три по шестнадцать! Но это было всего лишь яйцо силдака, которое можно было бросить в нависающий гранитный утес гипнотизирующих песен землян, особенно когда премьер-директор Квелт и верховное носителе Майкейр поют в гармонии! Если бы ты думало, что поднятый во имя Челта меч может изменить богохульное прозрение, которое, как ты видело, обрушилось на весь Сарт, ты бы сделало это в кисак.

Но этого не произошло бы. Все, чего это могло бы достичь, - это добиться того, чтобы наши верные последователи, последние истинные слуги Челта, были выслежены и убиты властями-отступниками. Они не могли остановить то, что надвигалось. Они могли только заклеймить себя как кровожадных фанатиков в глазах всех этих слепых, введенных в заблуждение, невежественных, безразличных сартийцев, так жаждущих быть соблазненными пришельцами из-за звезд. И поскольку это не принесло бы ничего хорошего, не было никакого смысла в...

Мысли Сокира ЧелСо нор Челта разлетелись вдребезги, когда удавка обвилась сзади вокруг его шеи. Его руки метнулись вверх, пальцы вцепились в тонкую проволоку, отчаянно хватаясь за нее по мере того, как она затягивалась все туже. Оу почувствовало, как кровь потекла по его горлу, горячая и скользкая, когда проволока прорезала себе путь сквозь чешую и плоть. Оно булькало, отчаянно борясь за воздух, но воздуха не было, и глаза оу выпучились, когда они медленно, очень медленно погружались в окончательную темноту.

Триго ХирШалТри нор Ганит - чье настоящее имя было "перчатка" Сидар ХинСиТар нар Кверн - посмотрел вниз на труп и ткнул в него носком ботинка. Это было странно, но он ожидал получить больше удовлетворения от устранения невыносимо самодовольного священнослужителя. И в некотором смысле так оно и было. Однако с другой стороны, он думал, что, возможно, действительно скучает по Сокиру, хотя и не собирался признаваться в этом своему начальству.

Всегда предполагая, что у него когда-нибудь будет возможность признаться в чем-либо своему начальству.

Сидар не собирался подвергать сомнению свои приказы, и он работал почти одиннадцать сартских лет, чтобы занять позицию, необходимую для их выполнения, но у него было мало иллюзий относительно эффективности дайантийских сил безопасности. Если бы он справился со всем идеально, они, вероятно, провели бы следующие несколько лет в погоне за настоящим Триго, пока он ускользал домой, в империю. Учитывая, что ответственный за учет, который умудрился потерять свидетельство о смерти Триго, находился на дне затопленного гранитного карьера в трех минранах от Миркоса, маловероятно, что они когда-либо найдут его.

Или Сокира, который вскоре присоединится к клерку.

XIII

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "РАСПРОСТРАНЕНИЕ",

ОРБИТА САРТА

- Папа, ты уверен, что эта поездка необходима? - спросил капитан Мэйлэчей Дворак.

- Возможно, не совсем "необходима", но я не собираюсь ее отменять, если ты это имеешь в виду, - ответил его отец. - Так ли это?

- Ну что ж ... может быть, - сказал Мэйлэчей.

- Почему?

- Потому что у меня чешется нос.

Если бы это сказали большинство людей, Дэйв Дворак спросил бы их, какое, черт возьми, это имеет отношение к обсуждаемой теме. Мэйлэчей, однако, не был "большинством людей", и он говорил не о своем физическом носе. Он говорил о том, что его мать всегда называла его "нюхом на неприятности". В первый раз, когда она произнесла это в ответ на скоропалительную отповедь типичного тринадцатилетнего подростка, она не имела в виду комплимент. И типичному тринадцатилетнему тинэйджеру, о котором идет речь, ее реакция тоже не понравилась. Но хотя этот опыт, возможно, и сделал его более осторожным, он не стал менее легкомысленным - трудно понять, как это могло произойти, учитывая его происхождение, - и он сам использовал этот термин для описания чего-то совсем другого.

Дворак не знал, как это работает, и это было далеко не безошибочно, но он должен был признать, что Мэйлэчей предсказывал неприятности еще до того, как они пришли, с точностью, не поддающейся статистике, еще с подросткового возраста. Моргэйна действительно притащила его сюда, чтобы проверить на наличие каких-либо признаков экстрасенсорного восприятия, хотя они оба расценили это скорее как шутку, чем что-либо еще. Излишне говорить, что тесты ничего не выявили. Но...

- У тебя есть какие-нибудь идеи почему? - спросила Моргэйна. Она была вторым человеком в команде психологов миссии - это делало всю миссию больше похожей на семейную фирму Двораков, чем иногда хотелось ее отцу, но Маркос Рамос настоял, что она подходила для этой работы, - и теперь она пристально смотрела на своего брата.

- Ты имеешь в виду, помимо того факта, что челтисты приписывали в проповедях огонь и серу нам, демоническим землянам? Или тот факт, что дайантийская разведка утверждает, что военный радиообмен в Кверне на двадцать процентов превышает норму? Или то, что мы на самом деле не знаем, каков общий объем их военных передач, потому что большая их часть идет по кабелю? Или тот факт, что по тому, как Миркал отменило запланированную встречу с дядей Абу на прошлой неделе, очевидно, что квернийцы не ценят то, как папа пытался сохранить для них лицо? Ты имеешь в виду, помимо этого?

Дворак фыркнул, но ему пришлось признать, что Мэйлэчей был прав. И он также должен был признать, что во многом это была его вина, хотя он все еще не видел другого способа, которым он мог бы отреагировать на откровенную попытку Миркала заключить секретную сделку. Ему пришлось отреагировать на это, так или иначе, и он изо всех сил старался не ударить империю этим по голове. Но в то время как проникновение землян во внутреннюю работу различных сартийских наций оставалось далеко от того, каким оно могло бы быть, если бы у них только был интернет, который можно было взломать, было ясно, что Миркал было со значительным отрывом самым ксенофобским из вовлеченных министров иностранных дел. Когда Эрилк исчезло из поля зрения - из-за "болезни", которой, вполне возможно, помогло мистер/миссис Кал, - министр иностранных дел фактически стало еще и канцлером. И, согласно последнему анализу Эйликса Джексона и Артура Маккейба, оу, вероятно, собиралось взять инициативу в свои руки, если дипломатия империи полностью пойдет наперекосяк. Учитывая все это, трудно было не задаться вопросом, в каком отчаянии оу, возможно, находится.

С другой стороны, оу было всего лишь министром, а не правителем клана. Его полномочия были ограничены. Если уж на то пошло, если правитель клана Джужир решит, что Миркал все испортило, влияние и авторитет, которые ему удалось накопить, вероятно, испарятся.

- Послушай, Мэйлэчей, - сказал он через мгновение, - ты прав насчет всего того дерьма, что там творится. Однако я тот, кто разжег огонь. Это означает, что на мне лежит еще большая ответственность за то, чтобы продолжать работать по своему обычному графику. Быть настолько "деловым, как обычно", насколько это возможно.

- Извини меня, но ты не устраивал никаких пожаров, - возразил Мэйлэчей, его взгляд был жестким. - Это придурочное идиотское Миркал пнуло само себя; все, что ты сделал, это попытался потушить искры!

- И, во-первых, не было бы пожара, если бы мы не сунули свой нос на их планету. - Дворак потянулся, чтобы сжать плечо своего сына. - Мы знали, что собираемся разрушить их общество, как только приблизились к ним, Мэйлэчей. Так что, да, Миркал - то, кто облажалось самым впечатляющим образом, но именно мы - а поскольку я глава миссии и госсекретарь, это означает, что именно я - подарили оу возможность проявить исключительную глупость.

Мэйлэчей упрямо посмотрел на него, но ему уже было не тринадцать лет, и через мгновение он коротко кивнул.

- Итак, это означает, что я должен сделать все, что в моих силах, чтобы залить водой угли. Если бы Миркал не решило показать свою задницу и не отказалось встретиться с Абу или даже принять записку, которую Абу должен был передать, я бы, вероятно, тоже отправился в Квизо-нар-Кверн в ближайшие пару полу-дней, и уверен, что тебе это не понравилось бы еще больше. Но премьер-директор Квелт действительно приняло мое личное предложение, и я не могу отменить его со своей стороны, не объяснив почему. И я действительно не думаю, что Миркал и Джужир почувствовали бы себя спокойнее, если бы я сказал: "Извините, я не могу прийти, потому что квернийцы ведут себя как придурки". Имея в виду, что могу ошибаться на этот счет, но я так не думаю.

- Уверена, что ты не ошибаешься на этот счет, папи, - сказала Моргэйна. - С другой стороны, я действительно хотела бы, чтобы мы лучше разбирались в их психологии. Отчасти проблема в том, что некоторые из них действительно очень похожи на нас, особенно в Дайанто. Но у квернийцев во многих отношениях другое мышление. Я хочу сказать, что, хотя уверена, что публичное объяснение того, что ты действительно хотел посетить их столицу, а они отказались даже выслушать предложение, было бы воспринято как пощечина, я не уверена, что отказ от объяснения этого - как можно более дипломатично - не может быть еще хуже.

Отец посмотрел на нее, и она пожала плечами.

- Очевидно, что они уже находятся в режиме "мы официально оскорблены". У Миркала нет другой причины отказываться сесть за стол переговоров с дядей Абу, особенно если ты был заинтересован в устранении ущерба, который ты, очевидно, нанес позиции квернийцев по отношению к нам. Так что вряд ли они обиделись бы еще больше, и это мог бы быть способ покончить с воинственностью Миркала.

- Я всегда знал, что ты умная, - сказал Дворак, улыбаясь ей через стол за завтраком.

- Эй! А как насчет меня? - потребовал Мэйлэчей.

- Ты действительно хочешь обсудить свои оценки по геометрии? - спросил Дворак. Даже с Сетью у Мэйлэчея по какой-то причине были ужасные трудности с геометрией.

- Не особенно, - ответил Мэйлэчей. - Но ты должен признать, что они с Мейгрид вообще никогда не интересовались историей.

- Перестань подлизываться к папе, - сказала ему Моргэйна, подмигнув.

- Все равно ничего не получится, - сказал Дворак. - Извини, Мэйлэчей, но у нее несправедливое генетическое преимущество. Папы запрограммированы быть сосунками, когда дело касается их дочерей.

- Черт возьми, еще бы, Скиппи! - сказала Моргэйна, и Дворак рассмеялся над одной из любимых реплик ее матери.

- Однако в данном случае она тоже права, - продолжил он. - Вчера я почти час обсуждал этот же вопрос с Эйликсом, Триш и Джейн. Мы даже привлекли к этому Маккейба. И ответ, к которому мы пришли, заключается в том, что это игра в кости. Это могло бы сильно помочь, а могло бы выбросить все еще дальше в мусорное ведро. Итак, поскольку Миркал уклонилось от нашей последней встречи с Абу на том основании, что у нас был "конфликт в расписании", и перенесло ее на половину следующего дня, мы решили - нет, я решил - что продолжу поездку в Дайанжир, как и планировалось, и Абу сможет объяснить Миркалу, что у него были инструкции запросить разрешение на мой визит в империю одновременно с тем, как мы запрашивали разрешение на мой визит в республику. Таким образом, мы сможем похлопать оу по плечу и, надеюсь, вдохновить его быть немного более разумным без риска при этом почувствовать себя еще более публично униженным. Честно говоря, если оу чувствует небольшое личное унижение, меня это устраивает. Оу, черт возьми, должно понимать, как работает дипломатия, и если оно хочет соревноваться с большими собаками, тогда ему лучше понять, что солнце не восходит и не заходит над его утонченными чувствами.

Моргэйна кивнула, но она также бросила взгляд через стол на своего брата, когда ее отец повернул голову и потянулся за кофейником.

Мэйлэчей оглянулся и пожал плечами. Они любили своего отца, и оба считали его одним из самых умных людей, которых они знали. Но у него действительно был вспыльчивый характер, как бы успешно он ни скрывал это от большинства людей, и было очевидно, что Миркал МирФарЗол включило его кнопку "я зол на тебя". Ни один из них не мог поспорить с его анализом политического уравнения, и оба они согласились, что Миркалу нужно понюхать терак. Но им показалось, что это стало личным делом и для Дэйва Дворака. Их отец в состоянии гнева был способен многого добиться за очень короткий промежуток времени, но бывали моменты, когда это делало его чуть менее чутким и всепрощающим, чем в обычном состоянии. Когда, как однажды выразилась их мать, ему на самом деле было все равно, куда падают щепки, лишь бы это проклятое дерево было срублено.

Дворак закончил разливать кофе и снова посмотрел на своих детей, и Мэйлэчей снова пожал плечами.

- Ты босс, папа, - сказал он, - и если бы работа была легкой, они могли бы поручить ее кому-нибудь вроде меня, да поможет нам всем Бог. Итак, если это тот путь, которым мы идем, значит, так оно и есть. Дядя Роб созвал совещание всех командиров батальонов и рот на девять тридцать, и тогда мы обсудим планы действий на случай непредвиденных обстоятельств. Но, если ты не хочешь возражать - а я действительно не думаю, что ты возразишь, если только не хочешь, чтобы мы сообщили об этом маме, когда вернемся домой, - угадай, кто будет командовать твоей охраной?

- Понятия не имею, - невинно ответил его отец.

XIV

ГОРОД ДАЙАНЖИР,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО,

САРТ

И

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ВЭНГАРД",

ОРБИТА САРТА

- Ганнибал, - сказал капитан Мэйлэчей Дворак в свой телефон, - проверьте связь.

- Все коммуникации в норме, - ответил искусственный интеллект, и Мэйлэчей удовлетворенно кивнул. Это не было искренним удовлетворением, учитывая, что его нос все еще чесался, но он и его люди были максимально подготовлены к тому, что могло произойти.

Что заставило бы его чувствовать себя намного лучше, если бы он не беспокоился о безопасности своего отца.

- Ястреб-один, - сказал он, подавая сигнал ИИ соединить его с парой малозаметных истребителей "Стархоук", обеспечивающих прикрытие сверху. - Земля-один, готов к вылету.

- Земля-один, - ответила капитан Айсидор Берарроа, пилот ведущего "Стархоука". - Ястреб-один принял, готовность к вылету.

Мэйлэчей снова кивнул, затем взглянул на капрала Мбарджет Силэй, свою водительницу, которая, так уж случилось, была еще и его напарницей по "крылу".

- Выдвигай нас, Мбарджи, - сказал он.

- Двигаюсь. - Уроженка Албании Силэй была немногословной женщиной, по крайней мере, по долгу службы. Но вне дежурства ...

Их машина поднялась на антигравитации, устойчиво паря в тридцати восьми сантиметрах над тротуаром, и направилась к кольцевой дороге. Мэйлэчей закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на изображении, проецируемом на его роговичные импланты, в то время как остальная часть конвоя следовала за ними по пятам.

"Эйраавата" была лишь слегка бронирована... по крайней мере, по стандартам Планетного союза. Однако лобовая и боковая броня была устойчива к прямому попаданию из главного орудия основного боевого танка периода до вторжения, и она была способна развивать скорость, приближающуюся к пятистам километрам в час на земле и полутора тысячам километров в час в полете. Обычно она была вооружена сдвоенными тринадцатимиллиметровыми рейлганами, но ему не разрешалось применять их в "обычном" режиме, так что в данный момент он вообще не был вооружен. Она сохранила свои защитные системы РЭБ и противоракетную оборону, но все это было в значительной степени скрыто внутри бронированных люков. Лично он был за то, чтобы показать самое крутое оружие из доступного, но его предложение было отклонено. Очевидно, руководители постарше и более высокооплачиваемые, чем его собственные, включая, по его признанию, руководителя его отца, сочли, что разъезжать по столицам суверенных государств на машинах, способных уничтожить самые тяжелые танки, которыми могли обладать их хозяева, было бы дурным тоном.

Что является чертовски плохой причиной для того, чтобы кого-то убить - включая моего отца, благослови господь его толстый череп, - ворчливо подумал он. - Конечно, будь моя воля, мы бы вообще не совершали это путешествие по земле.

Он решил не зацикливаться на этом конкретном раздражении. Не похоже, чтобы это принесло ему какую-то пользу, и, по крайней мере, некоторые аргументы против этого имели достаточную степень применимости. Поле Фверчо, главная база дирижаблей флота республики Дайанто, было единственным открытым местом поблизости от столицы, достаточно большим, чтобы посадить звездолет, и оно находилось на западной окраине Дайанжира. Поэтому всякий раз, когда земные дипломаты посещали Заседание, расположенное на вершине крутого холма в центре города с великолепным видом на гавань, им приходилось приземляться в Фверчо. Он понимал, для чего это нужно; в чем он разошелся с этими старшими и более высокооплачиваемыми руководителями, так это в том, что он совершил бы перелет с базы дирижаблей к Заседанию по воздуху. К сожалению, там также не было ровного открытого места, удобного для посадки, и его отец, в своей бесконечной мудрости, постановил, что из вежливости по отношению к хозяевам они будут путешествовать по наземным дорогам, как и любой другой дипломат. С точки зрения Мэйлэчея, это было ... не слишком вдохновляющее решение. Они легко могли бы воспользоваться теми же наземными дорогами, чтобы приземлиться где-нибудь гораздо ближе к центру, не пересекая половину города на уровне земли, но нет. Его отец настоял на этом.

Черт, но этот человек мог быть упрямым.

По крайней мере, они посадили его упрямую задницу в модифицированную командную машину "Эйраавата" вместо того, чтобы принять без сомнения искреннее предложение дайантийцев о машине, построенной Сартом. Конечно, он настоял на том, чтобы броня верхней части была заменена на что-то менее военное, поэтому кристаровая броня была снята, а на ее место был установлен прозрачный кристаллопласт. Во всяком случае, так они сказали его отцу. На самом деле, это были два сантиметра значительно более прочного бронепласта, который был защищен от чего угодно, кроме сартийской базуки.

Мэйлэчей Дворак получил значительное удовлетворение от этого конкретного обмана.

Теперь колонна- командирская машина Мэйлэчея, за которой следовала вторая "Эйраавата", затем "лимузин" его отца и еще две "Эйрааваты" в качестве замыкающих машин - двигалась по кольцевой дороге к восточным воротам Фверчо со скоростью шестьдесят километров в час. В каждой из других "Эйраават" сидело по два "крыла" - по четыре космических десантника - из 1-го взвода роты "альфа", в то время как "Стархоуки" дрейфовали над головой на собственной антигравитации, невидимые на расстоянии четырех тысяч метров. К сожалению, его космодесантники не были в броне Хайнлайна, но он был достаточно уверен в их способности справиться со всем, что может угрожать им со стороны сартийцев.

- "Трой", - доложил Мэйлэчей орбитальному штурмовому транспорту, когда в поле зрения появились ворота, - Земля-один покидает Фверчо с секретарем.

- Земля-один, "Трой" слушает. - Губы Мэйлэчея дрогнули, когда он узнал голос своего дяди. - Постарайся удержать его от каких-либо действий ... крайне неразумных.

- Земля-один понял, "Трой".

- Я не уверена, сколько еще продержится посылка, - сообщила оперативница по телефону.

- Не волнуйся, - ответил "перчатка" Сидар ХинСиТар нар Кверн. - Уже почти время. - Вся их связь осуществлялась по стационарному телефону. Сидар знал, что земляне отслеживали их радиосвязь до того, как заявить о себе, и он знал, что дайантийцы также имели возможность отслеживать радиосвязь. - Земной корабль уже приземлился, и они скоро отправятся в путь.

- Надеюсь на это, - сказала оперативница. - Мы закрепили ее на месте, как могли, но она такая большая, что блокирует нормальный поток. В какой-то момент кто-нибудь заметит засор и придет искать, или давление воды сорвет ее с места крепления.

- Все будет хорошо, - ответил Сидар. - Покинь это место, пока тебя не заметили.

Сидар выглянул в окно и увидел, как дайантийка, которая присматривала за "посылкой", вышла из здания через улицу в другом конце квартала. Преданным последователям носителе Сокира потребовался почти целый сартийский день, чтобы переправить содержимое "посылки" в канализацию, по одному рюкзаку за раз, повинуясь приказам Триго, но им удалось это сделать незамеченными. Может, они и были религиозными фанатиками, но Сидар, по крайней мере, позаботился о том, чтобы они были хорошо обученными фанатиками. Теперь присматривающая, столь же хорошо обученная полевому мастерству, растворилась в потоке пешеходов, неотличимая от любого другого местного жителя, идущего по своим делам.

Телефон зазвонил снова. - Да?

- Они приближаются, - произнес чей-то голос.

- Хорошо, - ответил Сидар. Он прервал связь и снова выглянул в окно. В поле зрения не было ничего, что могло бы помешать их планам. Его носовые щитки приподнялись в улыбке.

- Земля-один, - произнес голос капитана Берарроа в кохлеарном импланте Мэйлэчея Дворака, - Ястреб-один видит строительные работы на улице Квирк, в трех кварталах к северу от улицы Ширдин.

- Земля-один понял о строительных работах, - ответил Мэйлэчей. - Нам сообщили, что в городе проводятся ремонтные работы.

- Не в моем отчете, Земля-один.

- Они должны были закончить вчера, но что-то не так в главной системе ливневой канализации. Они еще не обнаружили неисправность, но информируют нас о своих успехах. Я думал, это было добавлено к вашему резюме, но, признаюсь, не проверял дважды.

- Пока все хорошо, - сказал Берарроа.

Антро ТамАнСил, самый низшая по рангу в дорожной бригаде, медленно выползла из канализации. Она кивнула головой, в то время как другие члены команды отошли с подветренной стороны на пару шагов дальше. Запах был достаточно сильным из-за переполнения канализации, вызвавшего жалобу, причину которой они должны были устранить; однако от Антро исходила особенно неприятная вонь.

- Что-то блокирует канализацию, - сообщила она, - но это не из-за того, что мы делали вчера. Блокировка находится дальше по линии. Я спустилась вниз по течению так далеко, как только могла, но не нашла ее.

- Я испугался, когда ты сразу не вернулась, - ответило руководитель группы Жал ЖалБалФен. - Поэтому я послало Самика проверить сток в других ливневых канализациях, чтобы выяснить, насколько далеко находится засор.

Группа ждала возвращения Самика, держась подальше от того места, где с Антро капало на брусчатку. Через пару кисаков стало видно, как он бежит к ним.

- Я нашел это! - воскликнул он, тяжело дыша и пытаясь отдышаться. - Я нашел завал. Или, во всяком случае, его местоположение.

- И что? - нетерпеливо спросило Жал. - Где это?

- Канализационные стоки после улицы Ширдин сухие, как кости, но тот, что непосредственно перед ней, затоплен точно так же, как и здесь. Так что линия должна быть перекрыта где-то под этой улицей.

- Что ж, тогда нам лучше побыстрее приступить к работе, - сказало Жал, плотно закрыв носовые щитки от продолжающегося зловония младшего члена команды. - Это маршрут, по которому едут земляне, и мы не можем допустить, чтобы от Антро пахнуло на них, когда они проезжают мимо.

- Просто помните, что вы сказали нам всем перед тем, как мы отправились вниз, - сказала Триш Макгилликади Дэйву Двораку.

- Что бы это значило? - невинно спросил он.

- Что мы никому не отдадим магазин, ни той, ни другой стороне, - сказала она с суровым видом, и он улыбнулся.

Несмотря на то, что у нее были светлые волосы и серые глаза, Макгилликадди очень напоминала ему его собственных дочерей. Она была немного коренастее их, но двигалась с быстрой грацией и была одной из самых умных людей, которых он знал. По какой-то причине ее также очень привлекал Артур Маккейб, хотя, по мнению Дворака, Маккейб и отдаленно не принадлежал к ее лиге. Она явно считала некоторые из его личных убеждений наивными и верила, что человечество не может позволить себе купиться на мнение "Гегемония, возможно, не так уж и плоха", но в остальном они очень хорошо ладили.

- Я не знаю, о чем вы говорите, - ответил Дворак. - У меня нет магазинов, и, что более важно, - его тон стал немного серьезнее, - сегодня я никому ничего не дарю. Мы должны заставить квернийцев, по крайней мере, снова поговорить с нами, и я совершенно серьезно отношусь к необходимости достижения соглашения, которое справедливо охватывало бы всю планету.

- Знаю, что это так, - сказала она с нежной улыбкой. - Я просто не хочу, чтобы вы выглядели так бурно радующимся встрече с Квелтом и мастером меча Жором, что Миркал и Джужир решат, будто республика держит нас в кармане. - Дворак приподнял бровь, глядя на нее, и она фыркнула. - Босс, проблема в том, что вам нравятся люди, и это заметно. Это одна из тех вещей, которые делают вас таким эффективным. Но только на этот раз вам нужно дать ясный ответ, по крайней мере, публично. Эйликс сказал мне, чтобы я обязательно напомнила вам об этом.

- Да, мама. - Дворак вздохнул, достоверно подражая своим отпрыскам в подростковом возрасте. - Я знаю, я знаю! Вы с папой посадите меня под замок, если я нарушу комендантский час.

- Знаете, босс, вы действительно можете быть занозой. - Суровость ее тона заглушила смешок в его глубине, и она покачала головой, глядя на него. - На самом деле, думаю...

Носовые щитки Сидара приподнялись в ухмылке, когда первое из земных транспортных средств вывернуло из-за угла и появилось в поле зрения. Процессия следовала по объявленному маршруту, и первая машина поплыла вверх по улице, как будто ее водителю было наплевать на все на свете, за ней последовала вторая, а затем и третья.

Ухмылка превратилась в улыбку удовлетворения, когда в поле зрения появились пассажиры третьей машины. Земляне даже не потрудились скрыть, в какой из них находится их лидер! В третьей машине, выставленный на всеобщее обозрение, сидел сам Дворак! Остальные были бронированы, но Дворак предпочел ехать там, где был защищен только слоем стекла. Сидар недоверчиво кивнул головой.

За машиной Дворака следовали еще две машины, но они не имели никакого значения. Сидар подождал еще пару силаков - пока средний не оказался над крышкой канализации, - затем нырнул в сторону и нажал кнопку.

Мир взорвался.

"Эйраавату" Мэйлэчея Дворака безумно занесло вбок антигравитацией, когда взорвались три с половиной тонны взрывчатки. Ударная волна ударила по БМП, как огромный кулак, отбросив ее через улицу Ширдин под углом и разбив ею витрину магазина из зеркального стекла.

Вторая "Эйраавата", оказавшаяся почти в настоящем эпицентре взрыва, перевернулась с боку на бок и ударилась носом с достаточной силой, чтобы смять даже ее бронированный корпус.

Она была удачливее, чем две последних "Эйрааваты".

Местоположение самодельного взрывного устройства было выбрано с особой тщательностью, с использованием части ливневой канализации, которая проходила под улицей Ширдин под острым углом, и обе БМП оказались в зоне действия кумулятивного заряда, который проделал продолговатую брешь шириной в сорок метров в брусчатке. Они взмыли вверх, кувыркаясь в взрывной волне, когда их антигравитаторы разлетелись в клочья, и они потеряли всякую способность контролировать высоту или направление. Одна из них приземлилась вверх тормашками и проскользила добрых пятьдесят метров, прежде чем резко остановилась. Другая была брошена на второй этаж соседнего офисного здания, убив более двадцати дайантийцев, когда каменная кладка разрушилась, и двадцатитонная громада "Эйрааваты" пробила себе путь сквозь внутренние стены, подобно молоту Тора.

И средняя БМП "Эйраавата", на борту которой находился госсекретарь Дэйв Дворак, вылетела из эпицентра взрыва, как искореженная консервная банка.

Сидар медленно поднялся с пола, стакан "болтливой вдовы" выпал у него из спины - во всяком случае, те осколки, которые не вонзились ему в спину, - и со звоном упал на пол. Однако он едва мог это расслышать; сотрясение от взрыва оглушило его и повредило его слух. Он подтянулся к окну.

Он не доверял эту работу никому другому и не был разочарован результатами. Он с первого взгляда отметил, что большая часть улицы превратилась в огромный зияющий кратер. Фасады зданий были разрушены, пожары бушевали по всей ее длине, и были видны только четыре земных транспортных средства. Он весело пошевелил носовыми клапанами, обнаружив пятое; оно было отброшено взрывом на второй этаж офисного здания через улицу.

Профессиональная часть его разума отметила, что взрыв, должно быть, не был мгновенным; хотя последние три машины были уничтожены, первые две уцелели относительно невредимыми. Он намеревался уничтожить среднюю тройку, чтобы быть уверенным, что машина Дворака окажется в центре взрыва.

Он обратил свое внимание на центральную машину и осознал еще одну ошибку. Хотя купол аэрокара выглядел как стеклянный, он, очевидно, был сделан из чего-то гораздо более прочного и выдержал взрыв почти невредимым. Однако транспортное средство в целом восприняло это не так хорошо. Оно лежало на боку, искромсанное и раздавленное, и ремонту не подлежало. Хотя некоторые из землян бежали к нему, он не мог видеть никакого движения изнутри, и солидное количество красной крови землян окрасило не-стекло большими пятнами. Каким бы разбитым оно ни было, все, кто находился в этой машине, должны были быть мертвы.

Он, пошатываясь, подошел к тому месту, где на полу лежал телефон, и поднял его. Он снова повесил трубку, выдержал паузу в течение кисака, затем снова поднял ее. Благодаря Двомо, раздался звуковой сигнал, и его носовые складки приподнялись в улыбке, когда он набрал номер вызова.

- Пекарня Чилтака, - произнес голос на другом конце провода.

- Я получил ваш груз, - ответил Сидар, - но он был поврежден при транспортировке. Похоже, он был серьезно поврежден. Я еще не открывал его, но не понимаю, как что-то могло остаться нетронутым.

- Нам очень жаль, - сказал голос. - Мы пришлем замену, как только сможем. - Линия оборвалась.

Сидар положил трубку на телефон, затем бросил ее лежать среди обломков. Он еще раз выглянул в окно - у землян, похоже, возникли проблемы с трубопроводом природного газа, который весело горел неподалеку, мешая их усилиям по восстановлению, - затем заковылял к двери и вышел так быстро, как только позволяло его избитое тело.

- Папа, папа!

Мэйлэчей Дворак не помнил, как слезал со своей "Эйрааваты". Он побежал к разбитой машине своего отца, подняв левую руку, чтобы прикрыть лицо от ревущего демона пламени, вырывающегося из разорванного газопровода, и на бегу понял, что Мбарджет Силэй идет прямо за ним. Однако, в отличие от него, она не использовала свой Бронто.

- Освальд! - услышал он голос капитана Берарроа по сети связи. - Освальд! "Трой", у нас взрыв!

- "Трой" понял, - голос Роба Уилсона в импланте Мэйлэчея звучал почти неприлично спокойно. - Земля-один, мне нужен от вас отчет, - продолжил он, и на этот раз Мэйлэчей услышал раздражение в его голосе.

- "Трой", три "Эйрааваты" выведены из строя, - услышал он свой собственный голос, но не узнал его. Он чувствовал, как в нем нарастает и трепещет ужас за своего отца, но в словах, которые на самом деле исходили от него, не было никаких признаков этого. - Повторяю, три "Эйрааваты" вне игры. А машина секретаря, - наконец он услышал дрожь в голосе, - сильно повреждена.

- Спасательный и медицинский персонал уже в пути, - сказал Уилсон. - Расчетное время прибытия десять минут. Повторяю, десять миков.

- Понятно.

Мэйлэчей затормозил рядом с разбитой "Эйрааватой". Она лежала, безумно накренившись на левый бок, разорванная, несмотря на броню, силой взрыва. Он открыл крышку, схватился за защелку аварийного отключения люка правого борта и потянул, но ничего не произошло.

- Черт! - прорычал он и спрыгнул обратно к люку в брюхе. Крышка защелки была погнута, и он просунул пальцы под ее искореженный край, отчаянно желая, чтобы у его хайнлайновского экзоскелета была такая же прочность. Он потянул изо всех сил, но она даже не вздулась.

- Мбарджи! - рявкнул он.

- Прямо здесь, босс. - Ее голос был удивительно спокоен, когда она хлопнула его по плечу. Он огляделся, и его глаза расширились, когда она протянула ему кристаровую монтировку, захватить которую у нее хватило присутствия духа, прежде чем последовать за ним из их машины.

Он выхватил его у нее с выражением глубокой благодарности на лице, хотя и проклинал себя за то, что не вспомнил о том же самом, затем просунул конец штанги под край крышки и приложил к ней все свои восемьдесят четыре килограмма мышц и костей. Мгновение ничего не происходило, а затем металл протестующе заскрежетал, когда крышка поддалась.

Он сунул руку внутрь, дернул за ручку и чуть не всхлипнул от облегчения, когда люк в брюхе, несмотря на повреждения поверхности, открылся. Ему пришлось полностью открыть его, и тогда его сердце, казалось, остановилось.

Никто из них не был пристегнут.

Патриция Макгилликадди лежала на спине, голова вывернута под невозможным углом, удивленные серые глаза открыты и смотрят на что-то, чего она больше никогда не увидит, а интерьер был залит кровью. Тело водителя все еще находилось за штурвалом, практически обезглавленное отлетевшим куском бронепласта, отколовшимся от внутренней части кабины, и большая часть крови, покрывавшей все поверхности, должно быть, принадлежала ей. Ее напарник кровоточил не так сильно, но он был либо без сознания, либо мертв, а Дэвид Дворак...

Зрение Мэйлэчея затуманилось, когда он заметил неестественный угол его позвоночника, скопление крови под ним и попытался получить доступ к своему телефону. Сигнала не было, поэтому Мэйлэчей наклонился через люк и заставил себя дотронуться до безвольного запястья отца. Бесконечное мгновение он вообще ничего не чувствовал, но затем что-то слабо затрепетало у него под пальцами.

- "Трой", Земля-один, - сказал кто-то еще его голосом. - У нас по меньшей мере двое погибших, но госсекретарь Дворак жив. Не знаю, как долго это продлится. Он без сознания; по моим оценкам, у него сломан позвоночник, и, похоже, у него сильное кровотечение. Я не могу сказать, насколько сильно, потому что он лежит лицом вниз поверх раны.

- "Трой" понял. Можешь его передвинуть?

- "Трой", боюсь, если я попытаюсь сдвинуть его с места и у него будет сломана спина, я убью его. - Сосулька прошла сквозь Мэйлэчея, когда он произносил эти слова.

- Земля-один, понимаю. Но до медиков еще шесть минут. Если у него такое сильное кровотечение, как ты говоришь, мы можем его потерять.

Мэйлэчей Дворак закрыл глаза, затем глубоко вдохнул и снова открыл их.

- Понимаю, "Трой", - сказал он и заполз внутрь через люк в брюхе. Он снова посмотрел на Силэй, его глаза потемнели. - Мне понадобится еще одна пара рук, Мбарджи.

- Прямо здесь, босс, - мягко сказала она. - Прямо здесь.

XV

ГОРОД ШАЛТАР,

ДЕСКВЕР;

ГОРОД СИРЖИР,

РЕСПУБЛИКА НЬЮ-ДАЙАНТО;

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН;

И

В 50 КИЛОМЕТРАХ К СЕВЕРО-ЗАПАДУ ОТ ГОРОДА КВИЗО-НАР-КВЕРН,

ИМПЕРИЯ КВЕРН,

ПЛАНЕТА САРТ

- Вот так мы собираем наши новейшие самолеты, - сказало Теркир ТерДжарГен, перекрикивая шум и протягивая руку, чтобы указать на производственную линию под подиумом, на котором они стояли. Снаружи уже стемнело, но работа продолжалась; Теркир уже упоминало, что фабрика работала все шестьдесят часов безумно длинного дня Сарта.

Джеймс Иванов кивнул, опустив глаза, осознал свою ошибку и покачал головой. Он улыбнулся, прислушиваясь к знакомому стуку - он не слишком отличался от того, как Россия собирала свои самолеты в дни его молодости. Контроль качества всегда был проблемой, поэтому люди на сборочном конвейере устанавливали следующую деталь на место и выбивали ее молотком с шаровой головкой, если она не подходила. Вероятно, у него все еще оставалось несколько мозолей после тех лет, которые он потратил, занимаясь точно таким же делом.

Он окинул линию наметанным глазом. Хотя сартийцы сильно отличались от людей по своей внешности и поведению, между этими двумя расами все же было много общего. Форма кабины пилота отличалась из-за физиологии сартийцев, но самолет легко можно было опознать как истребитель, и ему было любопытно, как бы он противостоял подобным аппаратам времен Второй мировой войны на Земле.

Он был погружен в свои размышления, поэтому ему потребовалась секунда, чтобы сцена внизу запечатлелась в его сознании, когда один из сартийцев на сборочной линии вытащил пистолет из кармана, повернулся к охраннику, стоящему у основания помоста, и выстрелил ему в голову.

Выстрел из пистолета был громче, чем стук молотка, и фоновый шум прекратился, когда рабочие обернулись, чтобы посмотреть, что вызвало неожиданный звук. К тому времени сартиец с пистолетом уже поднимался по ступенькам подиума в сторону Иванова, и его оттолкнули в сторону, когда два члена его охраны двинулись, чтобы перехватить стрелявшего. Оба человека выстрелили почти одновременно, и сартийца отбросило назад вниз по ступенькам. Когда тело упало этажом ниже, Иванов почувствовал вибрацию множества ног, топающих по мосткам, бегущих к нему, и он обернулся, чтобы поприветствовать их.

- Это... - было все, что он смог сказать, прежде чем увидел дуло пистолета, направленное ему между глаз. Несколько других сартийцев промчались мимо к его охране, но они были не более чем размытым пятном, поскольку глаза Иванова полностью сосредоточились на дуле пистолета.

Это означало, что у него был отличный обзор, когда тот выстрелил.

В городе Сиржир, республика Нью-Дайанто, шел сильный дождь. Келсир ФирКелМел нор Сурак услышала, как он барабанил по крыше кухни, когда она повернулась и свободной рукой подозвала своих последователей вперед.

Кухонный персонал лежал мертвый позади нее. Только одному из них удалось найти оружие - даже на кухне, где ножи были под рукой, - прежде чем ее команда положила их на пол. Они даже захватили в плен одну из обслуживающего персонала и сняли с нее форменный килт, прежде чем убить; теперь Келсир была в этом килте, когда вела штурмовую группу к столовой, где проходили переговоры.

Келсир подошла к двойным дверям и заглянула в щель между ними. Все было так, как она ожидала после своих инструкций. Все делегаты сидели за длинным столом, тянувшимся во всю длину зала. Перемешанные сартийцы и земляне оживленно разговаривали друг с другом. В дальнем конце стола, на самом высоком месте, сидела представительница Джейн Симмонс, ее цель.

Она повернулась обратно к своей команде. - Она здесь, - сказала она, качая головой. - Дайте мне пять силаков.

Они покачали головами в знак согласия, и она глубоко вздохнула. Отпустив их, она повернулась обратно к дверям и протиснулась сквозь них, стараясь не опрокинуть поднос с напитками. Улыбаясь своими закрытыми носовыми щитками, она прошлась вдоль стола, отвечая на различные просьбы землян и членов собрания Нью-Дайанто.

Подойдя к представителю Джейн, она внезапно услышала жужжание с дальнего конца стола и, не глядя, поняла, что ее команда вошла в комнату с обнаженным оружием. Она отбросила поднос с напитками в сторону и вытащила другую руку из кармана, ее пистолет уже был готов к стрельбе.

Поднос упал на пол, и члены ее команды начали стрелять. Краем глаза она увидела, как распахнулась дверь за спиной представителя, когда она нажала на спусковой крючок. Женщина в дверном проеме расплылась, и Келсир подбросило в воздух, чтобы она затем рухнула на стол, пока бойня продолжилась.

Мелто ФирКелМел был последним из группы, вошедшим в комнату. Как у младшего члена команды, его обязанностью было стоять на страже у двойных дверей и следить за тем, чтобы никто не выбрался наружу. Его супруга, Келсир, выполняла ту же задачу в другом конце комнаты, как только представитель была мертва.

Он наблюдал, как Келсир отбросила поднос с фонтаном пролитых напитков и начала улыбаться, когда достала свой пистолет и направила его на представителя Джейн. Келсир была именно там, где и должна была быть, ее движения были безупречны, а время выбрано идеально.

Но это было все, до чего дошло совершенство.

Со своего места в конце стола у него был прекрасный вид на дверь в другом конце комнаты, когда она распахнулась с достаточной силой, чтобы разбить стену входной ручкой, открывая высокого землянина с длинными темными волосами.

Женщина - он видел ее несколько раз, когда шпионил для группы, и знал, что землянин был женщиной - двигалась быстрее, чем любое существо, которое он когда-либо видел; и если бы она не шла прямо на него, он сомневался, что его глаза смогли бы угнаться за ней. Ей нужно было преодолеть почти черан за то время, которое потребовалось Келсир, чтобы нажать на спусковой крючок - это была невыполнимая задача, но она почти справилась с ней; ударив по стволу пистолета сразу после того, как пуля покинула его, а затем ударила Келсир с достаточной силой, чтобы катапультировать ее в воздух.

Потрясенный скоростью и мощью землянки, Мелто замер, не в силах пошевелиться, когда женщина промчалась вдоль стола, перерубая шеи членам его команды быстрее, чем они успевали среагировать, чтобы остановить ее. Поп! Поп! Поп! Звук ломающихся костей звучал так же, как выстрелы пистолетов команды несколькими силаками ранее.

Она размытым движением обошла стол с другой стороны, убив остальных членов команды. Супруга Мелто слабо шевелилась на столе, и землянка бросилась на движение. Она взяла голову Келсир в свои руки, посмотрела ей в глаза, затем жестко повернула голову Келсир по кругу до хруста ее ломающегося позвоночника.

- Нет! - закричал Мелто, и его пистолет, наконец, поднялся, казалось бы, сам по себе.

Землянка повернулась к нему, и уголки ее рта слегка приподнялись. Она сделала шаг к нему.

Он выстрелил, и она сделала второй шаг. Он не заметил, как его первая пуля пролетела мимо, но выстрелил снова. Она сделала еще один шаг, и уголки ее рта приподнялись еще выше. Прежде чем он успел выстрелить в третий раз, она снова расплылась и появилась прямо перед его пистолетом. Ее руки потянулись к его голове, и он выстрелил снова.

Пуля прошла сквозь землянку насквозь, вообще без какого-либо эффекта. Ее руки коснулись его головы по бокам, и у него было мгновение, чтобы произнести короткую молитву Челту, когда он, к своему ужасу, осознал, что земляне действительно были демонами, какими их объявил Сокир Челсо. Потом у него сломалась шея, и он больше не беспокоился об этом.

На другом конце планеты Теодор Берке нырнул в дверь кладовки кафе, и супруга повелителя стаи Пантил захлопнула ее за ним. Берке запросил у своего искусственного интеллекта доступ к военной сети командования тактическими операциями. - "Трой", это представитель Берке в Квизо-нар-Кверне! Спускайтесь! Мне нужна помощь!

- Представитель Берке, это "Трой". - Голос звучал скучающе. - Вы знаете, что у нас нет разрешения на этот маршрут, верно?

- Знаю, черт возьми, я знаю! Но на меня напали, и мне нужна помощь!

- Вас понял. На вас напали. - На этот раз голос звучал гораздо более заинтересованно и профессионально. - Укажите характер нападения и какая помощь вам нужна.

- Я нахожусь в кафе в городе, где обедал с одной из квернских министров. Внезапно на нас напала группа сартских боевиков!

- Понял, представитель Берке. Высылаю помощь. Беспилотные летательные аппараты и силы в пути. Как обстоят дела с вашей охраной?

- У меня нет охраны! - причитал Берке. - Абу Бакр взял с собой дежурную часть, когда вышел наружу с министром Чолкиром. Супруга повелителя стаи Пантил привела с собой нескольких своих солдат и сказала мне, что она обеспечит безопасность! Я не думал, что мне кто-то еще понадобится!

- Понял. Расчетное время прибытия спасательных сил - пять минут. Дроны через три.

- Быстрее! - передал сообщение Берке. Звуки стрельбы из-за двери продолжались. Во всяком случае, теперь они звучали громче. - Похоже, они приближаются! - Он посмотрел вниз и понял, что обмочился, но не мог вспомнить, когда это произошло.

Часы медленно тикали. Он слышал, как Флитир МузТолФлит стреляет с другой стороны двери; террористы - или кем бы они ни были - были близко, если им удалось прорваться мимо телохранителей супруги повелителя стаи. Берке обнаружил, что не может перестать дрожать, и это было все, что он мог сделать, чтобы не опорожнить кишечник.

Затем он подпрыгнул, когда снова раздался голос "Троя".

- Беспилотники над головой, - говорилось в нем. - Похоже, что пять человек стреляют с улицы в то, что может быть чем-то вроде кафе.

- Это мы! - Берке не мог сдержать своего волнения. - Мы внутри!

- Вас понял. Стреляем.

Берке не слышал никакой стрельбы, но земля вздрогнула от нескольких взрывов неподалеку. В наступившей тишине со стороны Флитир больше не стреляли; Берке понятия не имел, было ли это потому, что у Флитир больше не было целей, или потому, что она была убита.

- Цели нейтрализованы, - сказал голос. - Приближаются солдаты.

Если ощущение от предыдущих взрывов было толчком, то следующая серия взрывов была землетрясением. Земля содрогнулась от взрывов, и сразу же последовали более мелкие вторичные взрывы. Последовала пауза, затем на смену предыдущей стрельбе пришли грохочущие звуки. По-видимому, это были перевернутые или отброшенные в сторону столы. Раздался оглушительный грохот, затем усиленный голос скомандовал на квернском: - Брось пистолет и отойди в сторону.

Последовал еще один грохот, и Берке только начал беспокоиться о структурной целостности здания, когда дверь в комнату сорвало с петель, открыв солдата в броне проекта Хайнлайн. Солдат наклонился - размеры дверного проема были по сартийским стандартам - и заглянул в комнату.

- Представитель Берке?

- Это... это я, - сказал Берке. Он обнаружил, что ему трудно обрести дар речи; похожий на киборга солдат был невероятно устрашающим, даже когда ты знал, что он на твоей стороне.

- Следуйте за мной! - приказал солдат. Он повернулся и зашагал к фасаду здания, держа оружие наготове, и Берке последовал за ним. Когда он вышел из комнаты, стали очевидны две вещи. Последними грохочущими звуками, которые он услышал, были звуки того, как солдат разрывал потолок коридора, чтобы бронекостюм прошел по нему, и что министр Флитир была ранена. Из пары ее ран текла кровь.

- Подождите! - крикнул Берке. - Мы должны взять министра с собой!

- В мои приказы она не входит, - ответил солдат, осматривая остатки столовой и улицу сразу за кафе. Трое других солдат несли караул на улице, и Берке мог видеть тела солдат, которых привела с собой Флитир. Они были за столами и скамейками, где погибли, защищая ее.

- Нам нужно... - ответил Берке. Ему пришлось сделать паузу, так как он был поражен запахом крови в ресторане. В дополнение к погибшим солдатам было убито несколько гражданских лиц, и повсюду была кровь. - Мы должны помочь ей. Она министр... и она ранена. Ранена, защищая меня! Мы не можем оставить ее здесь - наша миссия пострадает, если мы это сделаем!

- Сэр, - ответил солдат, - мне приказано забрать вас, и это то, что я собираюсь сделать. Вы можете либо сесть на "Старфайр" сам, либо я отнесу вас на борт. Выбор за вами.

Берке оглянулся на Флитир, которая следовала за ним на осторожном расстоянии. Квернийка заметно хромала, и с ее левой ноги капала кровь. - Нет, - сказал Берке, останавливаясь. - Тебе нужно, по крайней мере, позвонить своему начальству и сказать им мои слова, что мы должны привести ее.

Солдат что-то пробормотал, но затем сказал: - Хорошо, - и остановился. Он продолжал осматривать местность вокруг них, одновременно требуя разъяснений.

- Твое желание исполнилось, - сказал солдат примерно через тридцать секунд. - Она может пойти с нами, но нам нужно убираться отсюда сейчас же!

- Ты сделал это, - сказал Берке, желая теперь быть любезным, когда он выиграл спор. Он снова повернулся к военному министру. - Пойдем с нами, - сказал Берке. - Мы доставим вас в безопасное место.

Флитир покачала головой и двинулась вперед, так что Берке повернулся и пошел через кафе, стараясь обходить груды внутренностей и лужи крови. Штурмовой шаттл ждал на другой стороне улицы, зависнув над остатками здания, которое раньше стояло там. Теперь он понял причину предыдущих взрывов; экипаж шаттла разрушил здание, чтобы освободить место для выхода на узкую улочку. Трап шаттла был опущен, и он доходил почти до улицы.

Берке оглянулся и увидел, что Флитир замедляет ход, поэтому он вернулся к министру. Он слегка наклонился и положил руку Флитир себе на плечи, затем поспешил с министром через улицу к шаттлу, помог ей подняться по трапу и забрался на борт сам. Солдаты поднялись на борт прямо за ним, и "Старфайр" устремился к небесам еще до того, как поднялся трап.

Шердис НорХанШер неподвижно лежала на дне неглубокой ямы. Дыра была намного длиннее, чем в ширину или глубину, и не только для того, чтобы она могла в нее пролезть. В свои почти десять лет она была, безусловно, самым высоким и сильным членом команды, и именно поэтому ей досталась самая важная роль. Именно поэтому она была совсем одна в своей жалкой норе и закрыла глаза, чтобы прошептать еще одну молитву гребню Челта за мужчину, которого она любила.

Она очень осторожно пошевелилась под укрытием из покрытого дерном брезента, натянутого поверх ее шкуры, чтобы посмотреть на часы, и подтянула носовые клапаны. Еще шесть кисаков. Всего шесть. Меньше восьмерки.

Ее мысли вернулись к долгому путешествию, которое привело ее, Хансина и их заклятых спутников в это место посреди жалкого хлебного поля в глубине Квернской империи. Это было не то место, где она когда-либо ожидала умереть за Бога, но на самом деле это место не имело значения. Челт узнало бы своих, где бы они ни пали за его дело.

Она вспомнила, когда они с Хансином в последний раз обнимали Норсуила. Оу очень хотело сопровождать их в путешествии, но оу было беременно детьми, которых они с Хансином никогда не увидят, у них никогда не будет возможности подержать на руках. Слезы текли рекой, но в глазах Норсуила была гордость и боль, когда он в последний раз обнимал своих любимых супругов.

Затем долгая поездка на поезде, пересечение границы империи, подозрения каждого встречного офицера квернской полиции и последняя поездка на автобусе в маленький отель, где Ниртаг ХалНирШар забронировал для них номера.

А теперь еще и это.

Она снова посмотрела на часы. Еще два кисака. Она провела рукой по твердой, успокаивающей длине своего оружия. Хансин зарядил это для нее, прежде чем натянуть брезент на ее шкуру и накрыть квадратами дерна, которые они нарезали и убрали перед тем, как выкопать яму. Его последний свадебный подарок, - сказал он, его носовые щитки пытались улыбнуться, когда она смотрела вверх, наблюдая, как брезент в последний раз скрывает от нее его лицо. Они тренировались как команда, но не было особого смысла притворяться, что у них будет время для второго выстрела, и поэтому он занял место Ниртага во главе остальной команды, решив выиграть для нее время, чтобы дать лучшие шансы этому выстрелу.

Она задавалась вопросом, как именно Ниртагу удалось переправить дайантийское оружие через границу, учитывая, как трудно было просто провести членов их собственной вооруженной команды мимо пристального взгляда квернских таможенных агентов, но торговец был настоящим колдуном. Он организовал все поездки, расставил их по местам и каким-то образом получил доступ к критически важной информации, в которой они нуждались, о графике поездок своей цели. И все же во многих отношениях она была больше всего благодарна за то, что это оружие было ей знакомо. Оно было идентично тому, с которым тренировались она и ее команда. Они знали его так, как знают свои собственные руки, лица своих товарищей, и в данный момент это имело значение.

Она сказала об этом Ниртагу и увидела смешанную гордость и печаль в его носовых складках. Гордость за то, что он дал им необходимые инструменты; печаль из-за того, что в последний момент ему запретили сопровождать их. Но как бы сильно он ни хотел быть с ними, у него не было выбора. Послание от Триго ХирШалТри было непреклонным, и на нем стояла личная подпись носителе Сокира. Носителе постановил, что как уважаемый эмигрант в квернском деловом сообществе и человек, который смог организовать всю миссию, Ниртаг-торговец был слишком ценен, чтобы стать Ниртагом-мучеником, возглавляющим эту миссию. По крайней мере, он будет жить, чтобы снова служить Челту. Это тоже имело значение. Челту были нужны воины с такими способностями, как у Ниртага. На самом деле, Шердис задавалась вопросом, не...

Полевая рация в конце ямы щелкнула три раза, когда кто-то нажал кнопку передачи, и Шердис НорХанШер в последний раз помолилась Челту, взяла ракетницу - на целых три секрана длиннее, чем даже ее рост - и стала ждать первых выстрелов.

- Сэр! - воскликнул капрал Джон Уильямсон. - Пожалуйста, садитесь в машину, прямо сейчас! Он положил руку на плечо Абу Бакра и попытался увести его в "Эйраавату".

Абу Бакр пожал плечами. - Почему? - спросил он, подняв руку, чтобы указать на поле... что бы это ни было за зерно, Чолкир ЧоЛанГен нар Кверн пригласило его посмотреть на сельскую местность. - Мы только что приехали.

- Мне нужно, чтобы министр тоже сел в свою машину, - ответил Уильямсон. - Сейчас же!

Будучи опытным борцом за свободу, если не солдатом как таковым, Абу Бакр распознал тон солдата, который действовал по немедленному приказу "опасность близка", и запрыгнул обратно в машину через боковой люк. Он оставил его открытым и наблюдал, как Уильямсон ведет Чолкира обратно ко второй машине, в то время как другой член отряда охраны, рядовой Джим Пэскоу, встал перед дверью Абу Бакра со своим "Бронто" наготове.

- Что происходит? - потребовал Абу Бакр через отверстие.

- На госсекретаря совершено нападение! - ответил Пэскоу, не отрывая глаз от окружающих их полей. - Были и другие...

КРЭК!

Абу Бакр обнаружил, что сартийские винтовки звучат точь-в-точь как земное огнестрельное оружие старого образца. То же самое сделала пуля из винтовки, просвистевшая и срикошетившая от брони "Эйрааваты".

Винтовка Пэскоу вскинулась к его плечу, когда Абу Бакр повернулся в ту сторону, куда смотрел космодесантник, и увидел вооруженных сартийцев, выскакивающих из хлебного поля как по волшебству. Бронто рявкнул гораздо тише, и торс одного из сартийцев исчез в облаке красного тумана, но их было по меньшей мере еще десять.

У каждого из них была винтовка, и звук пуль, попадающих в бронетранспортер, внезапно превратился в проливной дождь.

Несмотря на свое предвкушение, несмотря на свою решимость, Шердис НорХанШер вздрогнула, когда выстрелы разорвали пасторальную тишину. Если бы Челт было действительно хорошо, этот поток ружейного огня мог бы просто сделать свое дело за них, но Шейморк тоже творил зло в этом мире. Вот почему ее роль была критической. Она подождала еще один удар сердца, затем перекатилась на колени. Она выпрямилась в отверстии, перекинув оружие через плечо, пока ее глаза искали свою цель.

Внезапно появился еще один сартиец, на значительном расстоянии от нападавших, вступивших в бой с охраной Абу Бакра. Та часть Абу Бакра, которая сражалась с шонгейри, мгновенно распознала эту тактику, особенно когда новое видение занесло над своим плечом нечто, похожее на базуку времен Второй мировой войны - базуку без шуток. Оно было всего в шестидесяти ярдах от "Эйрааваты", и нервы Абу Бакра напряглись, когда он понял, что смотрит прямо в эту зияющую морду.

Ни Пэскоу, ни Уильямсон никак не могли справиться с новой угрозой до того, как сартиец выстрелит.

Сердце Шердис воспламенилось триумфом, когда она поняла, насколько хорошо было Челт.

Она была идеально расположена сбоку от земной машины, и ее люк был открыт! Она направила кольцо пусковой установки и прицел на этот прекрасный, очень красивый открытый люк. Люк, который делал бессмысленной любую магическую броню, которой могла бы похвастаться технология землян. Она услышала, как затихает ружейный огонь ее команды. Она знала, что это значит, но они сделали свою работу, и она нажала на спусковой крючок.

Ничего не произошло.

Ее глаза широко раскрылись, большим пальцем правой руки она нажала на предохранитель, но рычаг уже был в боевом положении, и она снова нажала на спусковой крючок.

Ничего!

Но это было невозможно! Это!..

Абу Бакр пригнулся.

Это был чистый инстинкт. Его мозг понимал, что это бесполезно, но тело - нет, и он упал ничком. И все же, даже нырнув на палубу "Эйрааваты", он не мог отвести взгляда от базуки в руках своего палача.

Но та не выстрелила. По какой-то причине она не сработала. Возможно, сартиец запаниковал и застыл, когда настал подходящий момент. Может быть, было какое-то другое объяснение. Но когда рядовой Пэскоу повернулся лицом к новой угрозе, Абу Бакр бен Мохаммед эль-Хири понял, что у него никогда не будет возможности спросить ее об этом.

Шердис НорХанШер нор Хьюл, воительница Челта, открыла рот, чтобы закричать в яростном отрицании, и снова нажала на спусковой крючок гранатомета.

У нее так и не было возможности издать какой-либо звук. Ее покрытая гребнем голова взорвалась мелко нарезанным облаком костей и мозгового вещества, когда пуля Бронто попала в нее со скоростью, в шесть раз превышающей скорость звука.

Все остальные члены ее команды тоже были повержены двумя выстрелами позже.

Люк с другой стороны "Эйравааты" открылся, и Уильямсон запрыгнул на водительское сиденье, в то время как Пэскоу забрался внутрь через дверь, рядом с которой он стоял. Уильямсон выжал акселератор до упора и антигравитацию на полную мощность почти до того, как люк Пэскоу закрылся, и БМП рванулась вверх и прочь.

- А как насчет министра? - спросил Абу Бакр.

- При всем моем уважении, сэр, - прорычал Уильямсон через плечо, - к черту министра! Произошло несколько нападений, госсекретарь Дворак, возможно, мертв, и моя первоочередная задача - доставить вас в безопасное место!

По мере того как "Эйраавата" продолжала подниматься, Абу Бакра, наконец, осенило. Если Дворак был мертв, то теперь он был главным.

XVI

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ВЭНГАРД",

ОРБИТА САРТА

- Тебе повезло, что ты выбрался оттуда живым, - мрачно сказал Роб Уилсон, затем слегка улыбнулся. - Особенно без меня или кого-либо из вампиров, которые на этот раз утащат твою задницу с линии огня!

- Знаю. - Абу Бакр одарил его своей собственной улыбкой, одной из общих воспоминаний, затем покачал головой.

Они вдвоем стояли в комнате для брифингов на борту корабля флота Планетного союза "Вэнгард", ожидая прибытия остальных участников. Абу Бакр прибыл на борт менее чем десятью минутами ранее, доставленный "Старфайром", который забрал его из столицы Кверна. Уилсон только что прибыл в комнату для брифингов, но поднялся на борт больше часа назад. Встреча должна была начаться только через четверть часа, а у него была племянница, которая нуждалась в нем больше, чем его высококвалифицированный персонал на борту "Троя".

- Знаю, что мне повезло, - повторил Абу Бакр более трезво и поднял бровь, глядя на Роба. - Неужели Дэйву повезет так же сильно?

- Мы так думаем, - ответил Уилсон, его голубые глаза потемнели. - Однако другой исход был чертовски близок, даже с учетом современной медицины. Без везения он скончался бы еще до того, как туда прибыла бригада скорой помощи. Черт возьми, он выглядел хуже, чем ты после Найя- Исламабада! - он покачал головой. - Врачи не выпустят его из системы жизнеобеспечения по крайней мере неделю.

- Неделю? - Абу Бакр потрясенно посмотрел на него.

- По крайней мере. - Уилсон покачал головой. - Сломано шесть позвонков. Ребро пронзило его сердце. Не один, а два перелома черепа. Левое легкое пробито в трех местах. Половина его печени превратилась в гамбургер. Он, черт возьми, чуть не истек полностью кровью, даже несмотря на то, что Мэйлэчей и капрал Силэй были рядом. Они нанесли герметик на раны и остановили большую часть внутреннего кровотечения, затем вкололи ему нано-заменитель крови, но... - выражение его лица стало очень мрачным, - врачи пока не уверены насчет его мозга. Он потерял много крови, Абу, но по-настоящему их беспокоят кусочки кости, которые они вытащили из его коры головного мозга. Поэтому они планируют держать его в резервуаре с полным жизнеобеспечением до тех пор, пока нанниты не восстановят все повреждения нервной системы. Так что по крайней мере, неделя, вероятно, чересчур оптимистично. Я бы сказал, что мы можем рассчитывать на что-то большее, чем на три недели. Может быть, даже месяц.

Абу Бакр еще мгновение смотрел на него, затем положил руку на правое плечо космодесантника и сильно сжал.

- У вас и ваших десантников, похоже, естьпривычка вытаскивать из-под огня простреленные задницы людей, не так ли?

- Скромный талант, но мой собственный, - признал Уилсон тоном, гораздо более похожим на его собственный, и Абу Бакр снова сжал его руку.

- Иншалла, друг мой, - сказал он. - Дэйв крепкий орешек. Кроме того, у Аллаха есть планы на него. Он не терпел бы его так долго, если бы все еще не ожидал от него великих свершений.

- Можно сказать и так, - сказал Уилсон, затем усмехнулся. Абу Бакр приподнял еще одну бровь, и космодесантник покачал головой. - Он должен это сделать. Если он этого не сделает, я не смогу сдать его Шарон за то, что он не пристегнулся ремнем безопасности. Идиоты были бы в порядке, а не скакали бы по салону, как чертовы шарики для пинбола, если бы пристегнулись ремнями. Как бы то ни было, он единственный, кто это сделал.

- Как я уже сказал, иншалла. С другой стороны, у Аллаха, очевидно, тоже есть чувство юмора. В конце концов, посмотрите, кого он оставил главным на гражданской стороне!

- Ты справишься, - ободряюще сказал Уилсон. - Кроме того, Лонгбоу и его люди на твоей стороне.

- При условии, что мы захотим выпустить их на волю. Боюсь, у меня несколько ... смешанные чувства в связи с этим. - Тон Абу Бакра был насмешливым, и Уилсон фыркнул.

- Здесь много... - начал он, но замолчал, когда открылся люк, впуская адмирала Свенсон, капитана Чжена и капитана де Кастро. Коммандер Нехемайал Рутье, начальник штаба Свенсон, и лейтенант-коммандер Пенелопа Куинливан, офицер разведки ее штаба, последовали за ними. Эйликс Джексон и майор Энтони Макинтайр, собственный офицер разведки Уилсона, вошли вместе с Рутье и Куинливан. Бригадный генерал вопросительно посмотрел на Макинтайра, и майор кивнул в ответ.

Свенсон подошла к двум ранее прибывшим в сопровождении Джексона и остановилась, глядя на Абу Бакра. Он оглянулся, удивляясь, почему она остановилась. Затем Джексон мягко откашлялся и кивнул головой в сторону места во главе стола в зале брифингов.

Абу Бакр на мгновение растерялся, но затем понимающе кивнул, когда его мозг наконец-то пришел в себя. Он был неправ - или, по крайней мере, не совсем точен, - когда сказал, что его оставили ответственным "с гражданской стороны". Будучи заместителем Дворака, он только что стал командиром всей экспедиции.

Он обнаружил, что это не было утешительным осознанием, и задался вопросом, не думал ли он об этом раньше, потому что его подсознание не хотело этого.

- Адмирал Свенсон, - представился он, и она почтительно кивнула в ответ.

- Директор, - ответила она и махнула рукой в сторону стола для совещаний.

- Конечно, - сказал Абу Бакр.

Он подошел к креслу во главе стола. Свенсон подошла к своему месту, повернувшись к нему лицом, затем подождала, пока он сядет, прежде чем сесть самой. Остальные оставались стоять, пока Абу Бакр не откашлялся.

- Садитесь, пожалуйста, - сказал он, в глубине души удивляясь, как Двораку удалось так явно освоиться в той же роли.

Он подождал, пока все остальные сядут, затем снова откашлялся.

- Понимаю, что только что унаследовал должность госсекретаря Дворака, по крайней мере, до тех пор, пока он сам не встанет на ноги, - сказал он. - Не думаю, что мы сможем организовать какое-либо эффективное реагирование на то, что произошло, пока точно не поймем, что произошло, а я был просто немного занят последние девяносто минут или около того. Поэтому я думаю, что, вероятно, было бы хорошей идеей для наших сотрудников разведки ввести нас, с вашего согласия, адмирал, в курс того, что мы знаем на данный момент.

- Похоже, это было бы отличным началом, - согласилась Свенсон и посмотрела на Рутье. - Нехемайал?

- Конечно, мэм. Посол. - Рутье вежливо кивнул Абу Бакру, затем нажал на кнопку своего телефона и вывел на экран трехмерную карту Санды, испещренную широко разбросанными ярко-алыми значками.

- Как вы можете видеть, - начал он, - за исключением нападений на мистера Берке и директора Бакра в империи, убийства мисс Симмонс в Нью-Дайанто и убийства мистера Иванова в Десквере, все инциденты произошли в республике. Около тридцати минут назад дайантийская радиостанция получила "манифест" от челтистской организации, связанной с Сокиром ЧелСо нор Челтом, взяв на себя ответственность за всех нападавших, включая тех, кто находился за пределами республики. У нас были собственные разведывательные подразделения, включая несколько беспилотных летательных аппаратов бригадного генерала Уилсона, которые искали Сокира с момента нападения на госсекретаря, потому что, учитывая его прошлую риторику, мы с самого начала считали его главным кандидатом для этого, но где бы он ни был, он очень успешно скрывается. Мы видели в Дайанжире Триго ХирШалТри, который, по-видимому, является его тактическим координатором, но он снова исчез, прежде чем мы смогли связаться с дайантийскими властями или навестить его сами.

- Коммандер Куинливан также провела поиск по всем сартийским газетам и новостным передачам в поисках любого из них, и мы также провели компьютерный поиск по нашим стандартным разведывательным снимкам. Насколько мы можем судить, никто даже не видел Сокира за последние два местных дня. Он выпустил пару манифестов, но за полдня до этого у него должно было быть интервью на одной из радиостанций Миркоса, и он так и не появился. Это на него не похоже, и у нас всего пара разведывательных вылазок на Триго за тот же период. Это не может быть просто совпадением, учитывая то, что только что произошло. Не думаю, что кто-то из них знает о разведчиках-дронах, но они, очевидно, имеют довольно хорошее представление об орбитальной разведке - вероятно, из-за спутниковых снимков, которыми мы поделились с их метеорологическими службами, и из-за поисково-спасательной операции ради потерявшихся детей, которой мы помогли в прошлом месяце. - Коммандер криво усмехнулся. - Возможно, мы захотим сделать это немного проще на следующей планете, с которой вступим в контакт.

Несколько человек усмехнулись, но затем выражение лица Рутье посерьезнело.

- Я собираюсь предоставить коммандеру Куинливан разобраться с деталями того, что мы нашли - или думаем, что нашли - на данный момент. Мистер Джексон координировал действия дайантийцев с гражданской стороны, а майор Макинтайр поддерживал связь с их полицией и военными. Я думаю, что на данный момент у нас есть довольно четкая картина того, что знают дайантийцы - или думают, что знают, - но правда в том, что мы действительно только начинаем собирать это воедино.

Он сделал паузу, и Абу Бакр кивнул.

- Конечно, это так, - сказал он. - По-другому и быть не могло. Итак, почему бы вам не начать, коммандер?

- Да, сэр, - ответила Куинливан. Это была высокая черноволосая женщина с ярко выраженным голуэйским акцентом, и она запустила искусственный интеллект своего собственного телефона, самостоятельно создав крупномасштабную карту Санды.

- Что мы знаем на данный момент, - начала она, - так это то, что менее чем за тридцать минут люди, стоящие за этим, смогли осуществить не менее шестнадцати атак. Они достигли разной степени успеха, но мы потеряли много людей. Такая степень координации предполагает гораздо лучшее планирование, чем мы или дайантийцы ожидали от челтистов, что, в свою очередь, предполагает, что мы - и под "мы" я имею в виду конкретно сотрудников разведки миссии - значительно недооценили угрозу.

Она обвела комнату для брифингов немигающим взглядом серых глаз, и Абу Бакр махнул рукой.

- Вряд ли вы были единственными, - сказал он. - Госсекретарь Дворак и я находились в постоянном контакте как с дайантийцами, так и с квернийцами, и ни один из нас - или кто-либо из наших сартийских контактов, если уж на то пошло - тоже не ожидал ничего подобного. Важно то, что это произошло, и то, как мы решим отреагировать.

- Конечно, сэр, - ответила Куинливан и откашлялась.

- Первое нападение было совершено на конвой госсекретаря Дворака, - продолжила она. - Мы подозреваем, что террористы, по крайней мере в республике, поддерживали связь по телефону. Все штурмовые группы должны были быть на позициях заранее, но последовательность действий убедительно свидетельствует о том, что они ждали, пока их не уведомят по стационарному телефону о том, что первоначальная атака прошла по графику. Однако атаки в империи и в Нью-Дайанто, должно быть, были спланированы по времени, а не стали результатом такого рода уведомлений. Мы все еще пытаемся выяснить, как они могли достаточно точно знать график работы госсекретаря, чтобы осуществить эти атаки до того, как мы смогли ужесточить наши меры безопасности.

- До сих пор все использованное оружие было стандартным для дайантийской армии, и майор Макинтайр находится на связи с полицией и военными властями, которые отслеживают серийные номера, чтобы выяснить, куда и как оно было переправлено. Я склонна думать, что большинство винтовок были излишками, а не украдены, но мы можем надеяться на обратное, потому что, если они были украдены для челтистов, это может привести нас к кому-то, кого мы сможем прижать.

- Что касается причиненного ущерба, то на данный момент...

Абу Бакр сосредоточенно нахмурился, внимательно слушая, и гадал, как они отреагируют на его собственное наблюдение.

- И это все достоверные данные, которыми мы располагаем на данный момент, - закончил коммандер Рутье презентацию штаба двадцать минут спустя. - Конечно, на планете много спекуляций, и на то, чтобы разобраться в них, уйдет гораздо больше времени. Пока у нас не будет на это времени, никто из нас не готов делать каких-либо жестких выводов о том, как все это произошло, но мы согласны с тем, что пока - пока, - подчеркнул он, - ничто из того, что у нас есть, не противоречит заявлению челтистов об ответственности.

- Может быть, это и не противоречит истине, - заметил Уилсон, - но выбор времени вне Санды чертовски хорошо поднимает несколько интересных вопросов.

- Я тоже так думаю, сэр, - согласился майор Макинтайр. - В то же время, - продолжил он уважительным тоном, - хотя мне неприятно это говорить, мы невольно могли помочь с этой возможностью, будучи настолько предсказуемыми - и открытыми - в действиях госсекретаря.

- Поверь мне, Тони, я еще долго буду корить себя за это, - ответ Уилсона был резким, но все за столом поняли истинную причину гнева в его тоне. - Но моя точка зрения остается в силе. Никто за пределами телефонной сети республики не мог знать, что они связались с Дэйвом - секретарем - и Триш, прежде чем напали на Иванова, Берке и Джейн.

- Возможно, они решили, что это не имеет значения, - сказала адмирал Свенсон.

- Потому что другие атаки происходили независимо от того, смогли они напасть на конвой госсекретаря или нет? - спросил Абу Бакр.

- Вот именно, - кивнула Свенсон. - Возможно, мы смотрим на это не с той стороны. Признаю, что это кажется маловероятным, учитывая, насколько четко все было организовано, но нападение на госсекретаря, возможно, на самом деле было случайностью. Они действительно знали о его передвижениях, и, оглядываясь назад, становится ясно, что в этом мы допустили промах. Но при всем моем уважении, Роб, учитывая технологии, которыми мы его защищали, риск, безусловно, казался оправданным. - Она поморщилась. - Если разобраться, то, как далеко им пришлось зайти, чтобы добраться до него, на самом деле подчеркивает это. Им пришлось взорвать целый чертов городской квартал! Но они могли бы спланировать все атаки так, чтобы нанести удар в тот момент, когда надеялись заполучить его, понимая, что остальные состоятся, что бы ни случилось в столице. Даже если бы это не увенчалось успехом, другие атаки были бы чертовски решительным заявлением об их неодобрении нашего "демонического" вмешательства в дела Сарта.

- Вероятно, это достаточно справедливо, - сказал Уилсон через мгновение. - Я просто не могу до конца осознать, насколько четко это было организовано. Если бы у нас было все на месте, координация была бы для нас несложной задачей, но ни у одной группы террористов на Сарте нет ничего подобного тем возможностям связи, которые есть у нас.

- Сотрудники дайантийской разведки придерживаются той же точки зрения, сэр, - сказал Макинтайр. - Люди супруга меченосца Бардина в разведывательном управлении, очевидно, считают, что нападения на Сандийском материке, по крайней мере, были скоординированы командованием. Преодолеть такое большое расстояние до империи было бы непросто, но, по крайней мере, это было бы возможно. Но те, что находятся за границей, ставят их в тупик.

Абу Бакр задумчиво кивнул. Телефонные сети как в империи, так и в республике были хорошо развиты, но все они были стационарными. Однако связь через квернскую границу была подвержена непредсказуемым задержкам и перебоям, а голосовых подводных линий связи пока вообще не существовало. Сартийцы все еще ограничивались телеграфными кабелями, когда дело доходило до непосредственной, не по радио, связи между континентами.

Секунду или две он оглядывал стол переговоров, затем слегка наклонился вперед.

- Я собираюсь задать вопрос, который, вероятно, прозвучит так, как Лонгбоу назвал бы "немного странным" ... даже для тебя, - сказал он, пряча улыбку, когда Уилсон весело фыркнул. Однако улыбка быстро увяла. - Что, если это не обычная атака "религиозных фанатиков", на которую это похоже?

Остальные посмотрели на него, и настала его очередь фыркнуть при виде выражений лиц некоторых присутствующих более старших людей. Людей, у которых были более четкие воспоминания о Земле до вторжения и о роли некоего Абу Бакра бен Мохаммеда эль-Хири. Сам он никогда не был настоящим террористом, но вынужден был признать, что во время своей карьеры защитника мусульманской общины до прилета шонгейри водил довольно сомнительную компанию.

- Дайантийцы однозначно идентифицировали тела нападавших на Десквере как граждан Дайанто, сэр, - отметила лейтенант-коммандер Куинливан. - И трое из них были известными сообщниками Сокира.

- И квернийцы только что сообщили нам, что люди, которые напали на вас, все были дайантийцами, которые въехали в империю в течение последних трех местных дней, - добавил майор Макинтайр.

- Я не говорил, что люди, напавшие на нас, не были религиозными фанатиками, - ответил Абу Бакр. - Мне просто интересно, есть ли здесь какой-то другой элемент.

- Почему? - спросил Уилсон. Бригадный генерал знал Абу Бакра лучше, чем кто-либо другой в купе, и смотрел на него действительно очень задумчиво.

- Помнишь, ты сказал, что мне повезло, что я выбрался живым?

- Да. Повезло. Если, по крайней мере, ты закрыл бы этот чертов люк! - Уилсон покачал головой. - Доспехи "Эйрааваты" посмеялись бы над сартийской базукой. Даже бронепласт на машине Дэйва, вероятно, выдержал бы. Но если бы она запустила этой ракетой в тебя...

- У тебя действительно есть склонность зацикливаться на незначительных ошибках в суждениях людей, не так ли? - сказал Абу Бакр, и Уилсон издал короткий, но искренний смешок.

- Оставляя в стороне любые критические замечания людей, которых там не было, - продолжил Абу Бакр, - во всем этом нападении есть пара вещей, которые меня беспокоят. Я имею в виду, помимо того факта, что они пытались убить нас.

- Например? - спросил Уилсон.

- Ты, Лонгбоу и я сами немало раз устраивали засады на пришельцев во время вторжения, - сказал Абу Бакр, глядя на своих старых товарищей по оружию. - Вы бы сказали, что у нас это получалось довольно успешно?

- Мне нравится так думать, - ответил Уилсон. - Хотя теперь, когда ты упомянул об этом, Дэйв однажды тоже умудрился наполовину погибнуть, делая это!

- Мы все были близки к этому, так или иначе. Но, если говорить с точки зрения того опыта, у них были мы. - Абу Бакр покачал головой, его карие глаза были мрачны. - Ты, наверное, прав насчет доспехов "Эйрааваты", но они не могли этого знать, и мы были у них в руках, Роб. Это было хорошо спланировано и прекрасно выполнено. Уильямсон и Пэскоу не дали мне времени осмотреться после этого, но они, должно быть, были на позиции за несколько часов до того, как мы туда добрались. Они ждали в укрытиях, идеально замаскированные до того момента, пока не вылезли из-под земли и не открыли огонь. И когда стрелки открыли огонь, они сделали именно то, для чего были там: они полностью отвлекли внимание Уильямсона, Пэскоу и охраны Чолкира от той, у кого была ракетная установка почти в сотне ярдов от остальных. Все это было задумано для того, чтобы дать ей шанс ... и достаточно времени, чтобы убедиться, что она нашла мою машину, прежде чем выстрелить.

Он сделал паузу, и Уилсон склонил голову набок, очевидно, просматривая отчеты своих космодесантников. Затем глаза бригадного генерала расширились, и Абу Бакр кивнул.

- Извините меня, - сказала Свенсон, когда пауза затянулась, - но я, кажется, чего-то здесь не понимаю.

- Я смотрел прямо в трубу этой пусковой установки, - сказал Абу Бакр. - Она полностью меня поймала. Как говорит бригадный генерал Уилсон, я даже придержал для нее дверь открытой, и у нее было достаточно времени, чтобы выстрелить, прежде чем Уильямсон или Пэскоу смогли бы вступить с ней в бой. В конце концов, она была бы так же мертва, как сартийка, застрелившая Джейн Симмонс, но у нее было более чем достаточно времени, чтобы убить меня первой.

- За исключением того, что она не успела выстрелить, - медленно произнес Уилсон.

- Вот именно. - Абу Бакр кивнул, затем поднял свой телефон. - Сначала я подумал, что это просто эффект "замедленной съемки", который иногда возникает во время перестрелки. Но у меня был Джибрил - как и большинство людей, он давным-давно очеловечил искусственный интеллект своего телефона - вот, проверьте время. Возможно, что-то из этого было в моих впечатлениях, но Джибрил говорит, что у нее было почти семь секунд с того момента, как я ее увидел, а я увидел ее раньше Уильямсона или Пэскоу.

- Семь секунд? - повторил Эйликс Джексон, и Уилсон коротко рассмеялся.

- Раньше, Эйликс, я мог разрядить магазин на пятнадцать патронов, стреляя прицельно, и перезарядить его примерно за восемь секунд. В бою это целая вечность. Если бы она держала Абу на прицеле в течение семи секунд, ей, черт возьми, следовало бы выстрелить.

- Если только она не замерзла, - согласился Абу Бакр. - Я задавался вопросом, было ли это тем, что произошло, и, возможно, это действительно произошло, но это не согласуется ни с одним из остальных наших отчетов или, если уж на то пошло, с остальной частью ее команды. Они бы поставили на гранатомет своего самого надежного человека, особенно если остальная команда планировала намеренно отвлечь огонь от нее. Вероятно, они не понимали, насколько на самом деле хороша наша техника - или ваши космодесантники, Роб, - но они, очевидно, решили, что им нужно отвлечь огонь на себя, а это говорит о том, что они, по крайней мере, пытались учесть это при планировании. И она все еще не успела выстрелить.

- Для этого могут быть самые разные причины, сэр, - почтительно сказала Куинливан, и Абу Бакр кивнул.

- Вы правы. И я думаю, нам нужно устранить как можно больше из этих причин, прежде чем мы сделаем какие-либо твердые и быстрые выводы о том, что все это значило.

- Знаю, что у меня скверный, подозрительный склад ума, - медленно произнес Уилсон, - но я действительно хотел бы осмотреть эту базуку. - Свенсон приподняла бровь, глядя на него, и он пожал плечами. - Самое разумное объяснение - это "золотой мяч" для нашей стороны". - Приподнялась и вторая бровь Свенсон. - Странный несчастный случай, из-за которого ее пусковая установка вышла из строя как раз в нужный для Абу момент. И правда в том, что нам, возможно, причитается один, учитывая, как сильно мы пострадали в других местах. Но я действительно хочу заполучить это в свои руки, чтобы мы могли проверить это сами.

- Квернийцы оцепили это место, сэр, - сказал майор Макинтайр. - Я не знаю, насколько хороши их криминалисты, и у нас тоже пока нет никого, кто был бы на месте.

- Мы запрашивали доступ? - резко спросил Абу Бакр.

- Да, - сказал Эйликс Джексон. Абу Бакр посмотрел на него, и он пожал плечами. - Я запросил доступ ко всем местам атак, как только госсекретарь Дворак вернулся к нам на борт. Республика согласилась включить любых следователей, которых мы хотели направить, почти немедленно. Очевидно, на стороне квернийцев произошла неразбериха. Я только что получил уведомление, - он коснулся своего телефона, чтобы указать, как это было сделано, - что правитель клана Джужир лично распорядилось предоставить нам полный доступ.

- Джужир? - повторил Абу Бакр задумчивым тоном. Служба безопасности вытащила его из квернской столицы - несмотря на его возражения - до того, как у него появилась возможность лично поговорить с министром иностранных дел Миркалом, но он не мог себе представить, зачем кому-то понадобилось отказываться от запроса вплоть до Джужира.

- Да, сэр, - кивнул Джексон. - И в этом была еще одна странная вещь. Ответ был адресован не вам, хотя они, очевидно, знают, что вы благополучно вернулись на корабль и что госсекретарь Дворак был тяжело ранен. Он был адресован Артуру Маккейбу.

- Маккейбу?

- Маккейбу, - подтвердил Джексон. - Он скопировал его для меня после того, как супруга колесничего Йердаз передала его ему. Мне показалось немного странным, что они доставили это через Нонагон, а не передали напрямую Фикрии - Фикрия Батма была старшей помощницей Абу Бакра в Квизо-нар-Кверне, - но я подумал, что они, вероятно, сами там были в некотором замешательстве. Но это было не просто доставлено ему, это было адресовано ему.

- Странно, - сказал Абу Бакр через мгновение.

- Возможно, это была просто вежливость со стороны Йердаз, - сказал Джексон. - У нее с Маккейбом установились довольно хорошие отношения, и если бы они просто послали ей решение, а не официальное коммюнике, ей, возможно, пришлось бы самой разрабатывать формулировку. Но вы правы; это немного ... необычно в общении, которое напрямую апеллирует к авторитету Джужира. Обычно они очень осторожны в том, как обращаются с подобными вещами.

- Верно, - ответил Абу Бакр. Он посидел несколько секунд, потирая рукой аккуратно подстриженную бороду, затем поморщился.

- Это странно, - сказал он. - И скорее всего, это ничего не значит, и ты прав насчет того, что они "в некотором замешательстве", Эйликс. Но я не могу не думать о том, что сказал бы в этот момент госсекретарь Дворак.

- Я могу вспомнить несколько вещей, которые он мог бы сказать, - сухо сказал Уилсон. - Какую из них ты имел в виду?

- Все любопытнее и любопытнее, - сказал Абу Бакр. - Думаю, что, возможно, есть еще несколько вещей, которые нам нужно выяснить, прежде чем мы начнем думать об официальных ответах на это.

XVII

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ВЭНГАРД",

ОРБИТА САРТА,

И

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН, КВЕРНСКАЯ ИМПЕРИЯ,

ПЛАНЕТА САРТ

Бардин ШоКимБар нор Гарит старался не таращить глаза.

Он потерпел неудачу.

Он сел в земное кресло, которое каким-то волшебным образом приспособилось к строению сартийского тела, и уставился в иллюминатор рядом с собой. Огромный "шаттл" "Старфайр" - но всего в четверть размера еще более крупного "Старлендера", который доставил госсекретаря Дэвида в Нонагон в тот первый день, - поднялся с базы дирижаблей Фверчо в жуткой тишине, без постепенного ускорения, характерного для любого самолета с неподвижным крылом, на котором он когда-либо летал. Это действительно было больше похоже на один из дирижаблей флота, за исключением того, что даже дирижабль не смог бы подняться прямо вверх - или так быстро, или даже отдаленно так высоко. Это и так внушало благоговейный трепет, но он никогда не представлял себе, как атмосфера становилась все темнее и темнее синей, пока синева не превратилась в черноту, и он понял, что стал первым сартийцем, который когда-либо перемещался в жесткий вакуум космоса.

И сейчас...

Поджидавший их бегемот превратил даже "Старлендера" в ничтожное пятнышко. Центральный корпус, по меньшей мере минран в длину и, что более вероятно, еще больше, устойчиво вращался внутри еще большей клетки из массивных балок и громоздких форм, назначение которых он даже представить себе не мог.

- Впечатляет, не правда ли? - спросил Эйликс Джексон, стоявший рядом с ним.

- Это, безусловно, один из способов выразить это! - согласился Бардин. - Но почему эта большая его часть вращается?

- Чтобы создать ощущение гравитации.

- Гравитация?

- Да. Как только вы покидаете поверхность планеты, гравитация исчезает. Вы находитесь в том, что некоторые люди называют "свободным падением", хотя "микрогравитация" - более подходящий термин. Потому что на самом деле гравитация существует; просто она настолько слаба, что с таким же успехом могла бы и не существовать.

- Я не чувствую никакого недостатка гравитации, - сказал Бардин.

- Мы можем создавать искусственную гравитацию на довольно небольших площадях, но с большими затратами энергии... ну, скажем так, это экстремально. Обычно мы не утруждаем себя этим, но для подобных случаев она встроена в шаттлы.

- Вот так?

- Временно, когда у нас есть пассажиры, которые не были обучены работе в условиях микрогравитации.

- Понимаю, - носовые щитки Бардина криво усмехнулись.

- Видимая гравитация на борту "Вэнгарда" немного ниже земной, но довольно близка к сартской, поэтому мы надеемся, что вам будет достаточно комфортно, директор.

- Уверен, что так и будет, и должен признаться, что с нетерпением жду этого опыта ... как бы сильно я ни сожалел об обстоятельствах, которые привели меня сюда.

- Мы все сожалеем о них, директор, - тихо сказал землянин. - Но мы с нетерпением ждем любой информации, которая у вас есть для нас.

Бардин покачал головой в знак согласия, а затем снова замолчал, наблюдая, как чудовищная фигура, вырисовывающаяся на фоне звезд, неуклонно увеличивалась в размерах.

- Спасибо, что пришли, директор Бардин, - сказал Нехемайал Рутье, когда сартиец последовал за Джексоном в каюту.

Бардин проделал впечатляющую работу по сокрытию своего благоговения и изумления, и он, вероятно, одурачил бы другого сартийца. С другой стороны, ни один сартиец не воспользовался бы преимуществами программного обеспечения для перевода, позволяющего анализировать эмоции.

- Это было самое меньшее, что я мог сделать, - сказал супруг меченосца со спокойной - и неподдельной - искренностью. - Это наши маньяки сделали все это. Все, что мы можем сделать, чтобы помочь, будет гораздо меньшим, чем вы заслуживаете от нас.

- Сэр, боюсь, у нас, землян, богатый опыт общения с религиозными или политическими фанатиками, - поморщился Рутье. - Из-за шонгейри в течение последних тридцати восьми или около того наших собственных лет мы были сосредоточены на других угрозах,. Но, предоставленные самим себе, мы были так же готовы убить друг друга из-за разногласий, как и любой сартиец.

- Так сказал секретарь Дэвид, - согласился Бардин, сморщив нос. Затем его улыбка погасла. - И, кстати, о секретаре?..

- Мы почти уверены, что он вне опасности - я имею в виду, что он вне опасности, - ответил Рутье. - На самом деле, мы ожидаем, что он полностью поправится. - Что было достаточно правдой, если не считать сохраняющихся опасений по поводу повреждения мозга. - Однако, даже с нашими врачами, он надолго выбыл из строя.

- Это очень приятно слышать. Я имею в виду, что он может быть исцелен. И я должен сказать, что вам очень повезло, что посол Абу остается на своем месте до тех пор, пока он полностью не поправится.

- Мы тоже так думаем, - сказал Рутье. - А теперь позвольте мне представить вам моих спутников.

- Конечно!

- Это лейтенант-коммандер Куинливан, - сказал коммандер, указывая на высокого, темноволосого, сероглазого землянина слева от себя. Бардин решил, судя по форме туловища Куинливан, что она почти наверняка женщина. - Это полковник Палаццола, начальник штаба бригадного генерала Уилсона, а это майор Макинтайр, офицер разведки штаба генерала.

Оба подчиненных бригадного генерала Уилсона, вероятно, были мужчинами, - решил Бардин. - Особенно майор Макинтайр. Он узнал, что земные мужчины, как правило, выше своих женщин, а Макинтайр был, по крайней мере, на киран выше даже секретаря Дэвида!

- Для меня большая честь познакомиться со всеми вами, - сказал он, когда земляне пробормотали вежливые приветствия.

- Адмирал Свенсон и бригадный генерал Уилсон совещаются с послом Абу, - сказал затем Рутье. - Они попросили нас поделиться с вами информацией и провести для них брифинг через час или около того. Если нам потребуется больше времени, брифинг можно перенести.

- Я не думаю, что нам понадобится так много времени, - сказал Бардин, устраиваясь в кресле, указанном Рутье, и чувствуя, что оно соответствует форме его тела, как и кресло на шаттле. - У меня действительно есть пара записок, которые премьер-директор Квелт попросило меня передать послу Абу. Одна из них от самого премьер-директора, выражающего глубокое сожаление оу и нашего правительства по поводу того, что это должно было произойти на дайантийской земле. Другая - от носителе Майкейра, выражающего его горькую скорбь и стыд из-за того, что кто-то, даже претендующий на то, чтобы действовать от имени Челта, мог быть виновен в таких отвратительных действиях.

Рутье не забыл покачать головой в знак согласия. Личное раскаяние Бардина было очевидным, и он не сомневался, что раскаяние Майкейра было даже большим, чем у директора разведки. Если уж на то пошло, Квелт, несомненно, было искренне, хотя бы потому, что премьер-директор должно было отдавать себе отчет в том, насколько серьезно нападения дайантийских фанатиков, вероятно, повлияют и на земные взгляды на республику.

- Однако настоящая причина, по которой я здесь, заключается в том, чтобы проинформировать вас о наших последних находках, - продолжил Бардин, кладя свой портфель на стол и открывая защелку. - Мы изучили всю доступную информацию, собрали воедино обрывки, выявили пробелы в том, что, как нам кажется, мы знаем на данный момент, - продолжил он, доставая из кейса первую из толстых папок, которые в нем находились, - и обнаружили несколько сюрпризов, в том числе один потенциально важный. Для начала...

- Итак, Нехемайал, - Франческа Свенсон откинулась на спинку стула, выгнув спину дугой, сцепив пальцы на затылке, когда коммандер Рутье и полковник Палаццола вошли в каюту, - что мы знаем?

- На самом деле, мэм, - сказал коммандер Рутье, - возможно, мы знаем гораздо больше, чем предполагали.

- Действительно? - Свенсон выпрямилась на стуле, услышав тон своего начальника штаба. Она взглянула на Уилсона, затем наклонилась вперед, сложив руки на столе в комнате для совещаний.

- В самом деле, мэм.

- Тогда просветите нас. И, кстати, - сухо добавила Свенсон, - могу я спросить, где Пенелопа?

- Она и майор Макинтайр направляются в Дайанжир с директором Бардиным. Он привез фотографии некоторых вещественных доказательств, но они хотят взглянуть на это своими глазами с помощью наших собственных приборов. Более того, они хотят встретиться с его следователями и попросить их рассказать нам о том, что Бардин кратко изложил для нас.

- Что именно, коммандер? - спросил Уилсон.

- Во-первых, позвольте мне сказать, что все мы четверо были очень впечатлены скоростью и эффективностью дайантийцев, - сказал Рутье, и Палаццола кивнул в знак твердого согласия. - Их полиция и аналитики на высшем уровне, и они всерьез взялись за дело, чтобы так быстро найти так много информации. Тем более, насколько очевидно, что для них это стало такой же неожиданностью, как и для нас.

- На самом деле, - вмешался Палаццола, - думаю, что это, возможно, стало для них еще большим сюрпризом из-за того, насколько пристально они следили за челтистами. Они внимательно наблюдали за этими людьми, и, как говорит Нехемайал, они хороши. Они думали, что в значительной степени разобрались в ситуации, и им было действительно трудно переварить то, как они были ошарашены.

- Это справедливое замечание, - признал Рутье. - В частности, они до сих пор не выяснили, как Сокиру удалось так бесследно исчезнуть. С другой стороны, я думаю, что у Бардина есть пара интересных подозрений на этот счет.

- Однако его люди добились и некоторых других значительных успехов. Например, они перевернули каждый камень и обыскали каждый куст, и пока им удалось установить личности всех террористов, убитых здесь, в республике, за исключением двух.

- Они не могут опознать двоих из них? - нахмурившись, спросил Уилсон.

- Нет, сэр, - сказал Палаццола, и Уилсон нахмурился еще сильнее.

Способность республики обрабатывать биометрические данные отставала на световые годы от возможностей Планетного союза, но в некоторых областях она была значительно более продвинутой, чем можно было предположить по общему техническому уровню Сарта. В частности, они разбирались в отпечатках пальцев и хотя не могли сопоставлять отпечатки в цифровом виде, как это делали земные компьютеры, их эксперты по отпечаткам пальцев были очень хороши. Более того, у каждого дайантийского ребенка из "первого мира" обычно снимали отпечатки пальцев, когда он, она или оно приступали к начальному образованию.

- Это очень странно, - заметила Свенсон, затем покачала головой. - Я начинаю говорить как Абу Бакр!

- Это больше, чем просто "странно", мэм, - сказал Рутье. - У одного из двоих, которых они не могут идентифицировать, оловянные зубные пломбы. - Свенсон выглядела озадаченной, и начальник штаба махнул рукой. - Это ничего не доказывает, мэм, но Бардин говорит нам, что в современной дайантийской стоматологии используются пломбы из амальгамы - обычно это смесь серебра и меди. Некоторые действительно старомодные стоматологи все еще используют олово, но они - динозавры. И к тому же в республике они встречаются гораздо реже, чем в некоторых других местах.

- Понимаю. - Адмирал взглянула на Уилсона, затем снова повернулась к двум начальникам штабов. - Продолжайте.

- Да, мэм. Бардин также сообщает нам, что по крайней мере две штурмовые группы использовали полевые радиостанции, которые были восстановлены. Очевидно, что они намного больше и громоздче наших, но, как и оружие, которое они использовали, они являются стандартным оружием дайантийской армии. Никаких реальных сюрпризов там нет. Однако они также обнаружили некоторые доказательства, подтверждающие, что атаки действительно были скоординированы по телефону. Я не скажу, что нахожу их доказательства убедительными, но они определенно наводят на размышления. И одна из причин, по которой Бардин указал на это, заключается в том, что все стационарные коммуникации через границу отслеживаются и регистрируются.

- Прошу прощения? Без компьютеров? - спросил Уилсон.

- Да, сэр. - Рутье покачал головой, и выражение его лица исказилось. - Справедливости ради, частных телефонных разговоров через границу не так уж много. На самом деле разговоров вообще немного, и большинство из тех, что все-таки происходят, носят либо деловой, либо дипломатический характер. Более того, весь трансграничный трафик вообще обслуживают только две телефонных станции. Таким образом, для этих вызовов записывается каждый исходящий номер и каждый номер назначения. К тому же у них точно нет четвертой поправки, и сотрудники их разведки регулярно подслушивают разговоры. Очевидно, что они не могут прослушать их все, а дипломатические линии связи являются привилегированными - прослушивание или запись их является серьезным нарушением международного права, - но они прослушивают значительный процент всего остального трафика, и люди Бардина извлекли все записи и опросили всех прослушивающих. Насколько могут судить дайантийцы, между нападением на госсекретаря Дворака и нападением на мистера Берке не было никаких неучтенных звонков. Возможно, до нападения на Абу Бакра их было несколько, но у нас есть очень хорошая информация о нападении на мистера Берке, потому что его призыв о помощи был зарегистрирован. За этот промежуток времени не было никаких звонков от гражданских лиц, которые поступали бы где-либо поблизости от места нападения. И, конечно же, покушение на Абу Бакра произошло посреди фермы, где ближайший телефон находился в радиусе километра от места фактического нападения.

Уилсон и Свенсон снова переглянулись. Затем они переключили внимание на Рутье и Палаццолу.

- Все это интересно и, возможно, наводит на размышления, - продолжил Рутье, - но что действительно привело директора Бардина сюда, так это то, что одна из его команд обнаружила в Миркосе. Похоже, что правая рука носителе Сокира, Триго ХирШалТри, умер в младенчестве.

Какое-то мгновение два флаг-офицера только смотрели на него. Затем их глаза одновременно сузились, и правая рука Уилсона сделала повелительный жест "расскажи мне больше".

- Триго холостяк, поэтому он носит фамилию своих родителей, и на его фотографиях нет ни супругов, ни детей, - сказал Рутье. - Он прожил совершенно ничем не примечательную жизнь, и все это в Миркосе, и, по-видимому, у него никогда не было постоянной работы, пока он не стал дворецким Сокира и офис-менеджером общего профиля. Насколько могут судить дайантийцы, у него даже не было близких друзей детства - и уж точно никого, кто действительно помнит его ребенком. Я имею в виду, что он просто серый маленький человечек, который прошел по жизни, не оставив никаких заметных следов, пока не нашел свое истинное призвание как религиозный псих и истинно верующий. - Коммандер покачал головой. - Полагаю, что есть множество потенциальных коричневорубашечников, живущих в подвале своей мамы, которые ищут фюрера для подражания в любом виде, и это именно то, чем, очевидно, является Триго.

- Почему мне кажется, что ты иронизируешь, Нехемайал? - спросила Свенсон.

- Может быть, потому, что так оно и есть, - ответил ее начальник штаба. - Не то чтобы у нас были какие-то основания думать, что он был кем-то иным, кроме этого серого коротышки, если бы один из следователей Бардина не решил по-настоящему глубоко покопаться в его истории. Он и его команда пропустили снова через пресс все записи, которые у них были на него, вплоть до первого дня, и они нашли его свидетельство о рождении. Но потом - и я думаю, что это было в такой же степени результатом настойчивости, "везения" и хороших следственных процедур, как и чего-либо другого, - они также нашли свидетельство о смерти. И, согласно ему, Триго ХирШалТри умер, когда ему было всего четыре местных года.

- Это уже не просто "странно", - категорично сказала Свенсон.

- Да, мэм, и становится лучше.

- Что вы имеете в виду под "лучше"?

- То, что нашли копы, - это дубликат свидетельства о смерти, мэм. Тот, что указан в официальном реестре, отсутствует. Все они пронумерованы последовательно для каждого отдела регистрации, но Бардин говорит, что пробелы в файлах не так уж редки, благодаря человеческой - ну, сартийской - ошибке. Сертификаты неправильно нумеруются, иногда пропускаются номера, копии файлов не помещаются в нужное место - и тому подобное. Люди обычно не слишком много думают об этом, когда сталкиваются с подобными вещами. Но это свидетельство о смерти было в больничной документации, а не в официальном хранилище. И когда они сверили его номер с хранилищем, они обнаружили дыру. То, что было до этого, и то, что после, находятся именно там, где им и положено быть; этого номера нигде не найти.

- Господи, - пробормотал Уилсон.

- Именно так, босс. - Выражение лица Палаццолы было суровым. - Стандартное ремесло. Найдите свидетельство о рождении умершего ребенка, который был бы примерно того же возраста, если бы выжил, и сразу же установите его личность. Похоже, на этот раз они даже попросили кого-то вытащить свидетельство о смерти, что, на самом деле, приятный штрих. Им это сошло с рук только потому, что сартийцы все еще придерживаются бумажных записей, но это показывает, что кто-то очень тщательно продумал, чтобы их следы были глубоко зарыты. И по интересному стечению обстоятельств вся триада ХирШалТри и оба его оставшихся в живых брата и сестры погибли при пожаре в том же доме, когда нашему "Триго" было бы около двенадцати земных лет, так что нет живых членов семьи, которых можно было бы спросить об этом. Люди Бардина сейчас ищут его школьные записи, но по странному совпадению начальная и средняя школы, которые он посещал, были приходскими школами, управляемыми церковью Челта, в общем кампусе. И - сюрприз, сюрприз - административное здание сгорело дотла двадцать три местных года назад. Собственно говоря, примерно в то время, когда наш друг "Триго" пошел работать на носителе Сокира [ранее указано, что эта работа началась одиннадцать местных лет назад].

- Что ж, как удобно.

- Можно и так сказать, мэм, - согласился Палаццола.

- Итак, все остальное, что у них есть - телефонные линии, прослушиваемые разговоры и все такое - возможно, наводит на размышления, - задумчиво произнес Уилсон, - но это...

- Пока никто не смог доказать это в суде, но это не имеет значения, - категорично заявил Рутье. - Кем бы, черт возьми, ни был Триго на самом деле, он не тот, за кого его все принимали, и никто из нас и никто из людей Бардина не видит никакой причины, по которой настоящий религиозный псих пошел бы - или, если уж на то пошло, мог бы пойти - на такие меры, чтобы создать фальшивую личность вот так подробно.

Он покачал головой, глаза его были холодными.

- Это не то, что делают религиозные террористы. Это то, что делают национальные государства, и я чертовски уверен, что в данном случае это сделала не республика.

Флитир МузТолФлит, супруга повелителя стаи Пантил, опустилась на свое место за столом, когда вошло Миркал МирФарЗол. Хотя ей не угрожала смерть - больше нет, благодаря помощи землян, - врачи посоветовали ей взять полный отпуск на четыре или пять дней, чтобы оправиться от ран. К сожалению, текущие события этого не позволяли.

Супруга пастуха Вистал Хиркил ШоХирТо, глава имперской разведывательной службы, последовала за Миркалом в конференц-зал и почтительно подняла руки перед лицом правителя клана Джужира. Затем она тихо прикрыла за собой дверь и села на стул в конце стола.

- Полагаю, Миркал, есть причина, по которой вы попросило о встрече высших министров? - спросило Джужир, впиваясь глазами в министра. - С учетом продолжающегося ... события, есть много вещей, которые в настоящее время требуют моего внимания; надеюсь, ради вас, что ваша причина веская.

- Боюсь, что это так, правитель клана, - ответило Миркал. - Супруга пастуха Вистал сказала мне, что у нас есть известие из Дайанжира. - Поскольку канцлер Эрилк, очевидно, сейчас умирает, разведывательная служба подчинялась непосредственно Миркалу, как старшему министру. - Я почувствовало, что ее отчет требует вашего внимания, но,возможно, вы захотите, чтобы он был доступен только тем из нас, кто здесь присутствует. - Он кивнул Флитир.

- Прекрасно, - сказало Джужир, одним движением покачав головой. - Какую информацию мы получили?

Миркал плотно закрыло оба носовых щитка, затем выдохнуло, и Флитир увидела, как оу успокаивается.

- У нас есть агент в штате Бардина ШоКимБара, директора разведки Дайанто. Он не является одним из старших офицеров Бардина, но у него есть доступ к большей части переписки и файлов Бардина. Согласно его последним отчетам, похоже, они нашли копию свидетельства о смерти Триго ХирШалТри.

- Кто такой Триго? - безучастно спросила Флитир, приподняв один носовой клапан.

- Он правая рука носителе Сокира, повелительница стаи, - объяснила Хиркил для Миркала. - Мы поместили его туда некоторое время назад. В то время, - она посмотрела на правителя клана, - мы изъяли свидетельство о смерти из архивов.

- Так как же тогда они его нашли? - потребовало Джужир.

- Похоже, что в местной больнице, где умер настоящий Триго, хранилась копия, и эта копия всплыла.

- Не понимаю, - ответила Флитир. - Дайантийцы узнали об одном из наших оперативников. Такое периодически случается - в конце концов, даже они не глупы. В чем важность этого по сравнению с борьбой с этими нападениями челтистов? - Ей в голову пришла нехорошая мысль. - Если только...

- Да, Триго был нашим человеком, и именно он несет ответственность за инициирование нападений, - объяснило Миркал. - Мало того, что разведывательное управление узнало об этом, Бардин также отправился на космический корабль землян, чтобы поговорить с ними об этом.

- Просто отпад, - сказала Флитир. - Операция организована нами, и вы не сочли важным проинформировать меня о ней, особенно когда я стала целью одного из нападений?

- Вы не были целью нападения, - сказало Джужир. - Целью был представитель Теодор.

- Но все же... я была с ним! Почему никто не предупредил меня о нападении? - Она указала на свои раны. - Меня могли убить! Я чуть не была убита!

- Мы не предупреждали вас, - сказало Джужир, - потому что нам нужно было, чтобы атака выглядела подлинной. Мы не могли рассказать вам об этом заранее, потому что не хотели, чтобы это выглядело инсценировкой. Однако я посоветовало вам взять с собой отряд в половину восьми, что вы и сделали.

- Но они превосходили нас численностью вдвое!

Джужир пренебрежительно щелкнуло обоими большими пальцами левой руки. - В тот день, когда глава моей армии вместе с четырьмя отборными солдатами не смогут защититься от десяти религиозных фанатиков, мне нужно будет найти нового главу армии. - Оу многозначительно посмотрело на ногу Флитир. - И я почти это сделало. - Джужир пожало плечами. - Тем не менее, ты послужила цели и выжила, так что моя уверенность в тебе не была напрасной.

Оу снова повернулось к Миркалу. - Теперь, когда с этим покончено, давайте поговорим о появившемся свидетельстве о смерти. Знает ли наш агент в штабе Бардина, о чем говорили на корабле землян?

Миркал кивнуло в недовольном отрицании и поманило Хиркил к ответу.

- Он не входит ни в одну из команд, которые Бардин отправил в Миркос, правитель клана, - сказала супруга пастуха, - поэтому он не смог узнать много об их находках, кроме обнаружения свидетельства о смерти, хотя он не думает, что они нашли что-то еще значительное. Но благодаря ему мы, по крайней мере, знаем, что Бардин совершил поездку, и сомневаюсь, что он бы это сделал, если бы не планировал выложить на стол их текущие находки.

- Это нехорошо, - носовые створки Флитир плотно закрылись. - На самом деле, это очень плохо.

- Боюсь, я должно согласиться, - сказало Миркал с явной неохотой.

- Почему? - спросило Джужир. - Потому что было раскрыто прикрытие одного оперативника?

- Правитель клана, - неуверенно сказала Хиркил, - это может быть только первым камнем в лавине.

- Почему? - нетерпеливо повторило Джужир.

- Во-первых, - ответила Хиркил с тем, что Флитир сочла поразительной храбростью, - дайантийцы - и земляне вместе с ними - поймут, что Триго был специально заброшен. Во-вторых, - продолжил он, считая на пальцах, - Сокира больше нет рядом. Пройдет совсем немного времени, и они начнут задавать вопросы о том, куда он делся. Будет очевидно, что кто-то извне организации был посажен туда специально, чтобы захватить власть, и, в-третьих, Бардин не дурак. Ему не потребуется много времени, чтобы понять, что он не может найти Сокира, потому что "Триго" устранил его специально для того, чтобы направить серию атак, приписываемых Сокиру, дайантийскому религиозному фанатику, как способ выставить Дайанто в дурном свете.

- Хотя мы не боимся сделать что-то подобное с собой, а затем обвинить Дайанто, - взгляд Хиркил на мгновение опустился на раны Флитир, - у них никогда не хватило бы мужества сделать это. А террористические организации не обладают достаточной дальновидностью, планированием или укомплектованным персоналом, чтобы поставить кого-то вроде Триго на место задолго до того, как операция действительно состоится; это делают только государства. И если Дайанто не была ответственна за нападения, несмотря на все оборудование, указывающее пальцем на республику - и количество настоящих дайантийцев, совершивших их, - тогда следующее место, которое Дайанто и земляне будут искать, находится прямо здесь. Раскрытие "Триго" не подтвердит нашего участия в нападениях, если только им не удастся захватить его и он заговорит, но это, безусловно, заставит их задуматься о нас.

- Это твой план, Миркал, и твоя ошибка, - сказало Джужир. - Мало того, что твоя некомпетентность поставила нас в очень опасное положение с этой операцией, ты также, похоже, загоняешь землян в когти дайантийцев. Бардин поднялся на космический корабль землян? Затем премьер-директор Квелт поднимется на корабль землян для долгих ужинов при лунном свете под звездами, а затем пойдет слух о том, что Дайанто подписывает договор с землянами, в который мы не входим! Как ты собираешься это исправить?

Миркал какое-то мгновение не могло встретиться взглядом с главой клана, затем снова подняло голову. - Я поговорю с землянами, и я добьюсь, чтобы на дайантийцев снова указали пальцем.

- И как ты собираешься это сделать? - спросило Джужир. - Советник Артур все еще в Нонагоне, и даже Абу и Фикрия Батма вернулись на борт своего корабля в космосе!

- Однако представитель Теодор все еще здесь, - сказало Миркал с улыбкой. Оно кивнуло в сторону Флитир. - И, благодаря тому, что наш несколько неохотный глава армии спас его, он у нас в долгу.

- Спасибо, что так быстро встретились со мной, - сказало Миркал. - Надеюсь, у вас все хорошо после вашего недавнего мучительного опыта?

- Да, - ответил Теодор Берке, отворачиваясь от балкона и королевских садов, на которые он смотрел. Несмотря на результаты его последней встречи здесь, Миркалу сказали, что земляне нашли сады расслабляющими и на этот раз надеялись на более счастливый конец. - Хотя мне жаль, что вашим военным пришлось отдать свои жизни за меня.

Миркал медленно покачало головой. - Да, это прискорбно; однако именно это и должны делать войска - отдавать свои жизни, чтобы их страна могла двигаться дальше к большим и лучшим свершениям. - Оно указало Берке на один из двух стульев на веранде. - И это то, о чем я надеялось поговорить с вами сегодня.

- Конечно, - ответил Берке, садясь. - Я в вашем распоряжении. Что именно вы хотите обсудить?

- Ну, я надеялось провести эту встречу с послом Абу, но, похоже, он вернется не скоро....

- Да, в связи с травмой госсекретаря Дворака он решает ряд вопросов на борту корабля. Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем он сможет вернуться на планету.

- Понимаю... - Миркал посмотрело на сады, затем снова перевело взгляд на землянина. - Тогда, возможно, мне следует связаться непосредственно с советником Артуром?

Глаза землянина на мгновение расширились, затем он покачал головой.

- В этом нет необходимости, министр. Я могу передать любое сообщение по нашим каналам здесь быстрее, чем оно могло бы пройти через Лизан.

- Спасибо. Не могли бы вы, пожалуйста, сообщить ему, что я очень хотело бы выразить свою озабоченность по поводу ... скажем так, впечатления, произведенного путешествием Бардина ШоКимБара нор Гарита на ваш космический корабль?

Землянин слегка отпрянул назад; Миркал застало его врасплох. Хорошо!

- Эм ... да? - сказал землянин через мгновение. - Какое впечатление беспокоит вас, министр?

- Я беспокоюсь о прецеденте, который это создаст, - ответило Миркал, - и о том, как наши люди воспримут это. Создается впечатление, что вы, земляне, стремитесь заключить секретные соглашения с дайантийцами, вопреки всему, что вы говорили ранее. Полет члена их правительства - и притом главы их разведывательного управления - в космос - это крупное событие. Есть ли какая-то причина, по которой нас исключили? Лишили такой же возможности? Мы что-то сделали, чтобы заслужить эту пощечину? Что-то, чего мы не смогли вам предоставить, поскольку мы оба пытаемся справиться с нападениями, которые так недавно обрушились на нашу страну? - Оу склонило голову набок, как, по его наблюдениям, делали земляне. - Вы верите, что мы стояли за этими нападениями?

- Нет! - воскликнул Берке.

- И вы думаете, советник Артур согласен с вами в этом? - Миркал сжало носовые щитки, чтобы показать свое беспокойство ... и поняло, что это была не совсем игра, пока оу ждало ответа землянина.

- Арт - я имею в виду, советник Маккейб - не говорил со мной напрямую об этом, - сказал он через мгновение. Тон его переводящего устройства звучал почти удивленно, и сердце Миркала упало. Если советник Артур так тщательно скрывал свои взгляды...

- Но хотя есть много людей, как с Сарта, так и с Земли, изучающих ряд возможных причин, - продолжил Берке, - у меня нет сомнений, что вы за ними не стояли. Небеса! Я видел последствия битвы - как ваши люди отдали свои жизни, и как даже глава вашей армии была готова пожертвовать своей жизнью, чтобы спасти мою. Я знаю, что вы за этим не стоите.

- Тогда не могли бы вы сказать мне, почему вы берете дайантийцев на свой корабль, но не заинтересованы в какой-либо информации, которую, возможно, раскопали мы?

- Я уверен, что нам интересно то, что вы нашли, хотя я знаю, что были некоторые ... нарушения, обнаруженные дайантийцами, из-за которых все люди там, наверху, зашевелились. Я не имею права говорить о том, что это такое, но мне дали понять, что они потенциально опасны.

- Так что же нам делать?

- Я свяжусь со своим начальством и выясню, - ответил Берке. - И я также повторю свое мнение о битве, частью которой я был. Уверен, что скоро с вами свяжутся.

- Спасибо, - сказало Миркал, слегка покачав головой. - Мы очень ценим это.

Когда они встали, чтобы покинуть веранду, Миркал осознало две вещи. Во-первых, хотя землянин, стоявший перед ним, верил, что империя не стоит за нападениями, земляне в целом теперь склонялись к выводу, что это так. И, во-вторых, оу должно было сделать что-то серьезное, чтобы вернуть землян в лагерь клана Кверн.

XVIII

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ВЭНГАРД",

ОРБИТА САРТА;

ГОРОД КВИЗО-НАР-КВЕРН,

КВЕРНСКАЯ ИМПЕРИЯ;

И

ГОРОД ДАЙАНЖИР,

РЕСПУБЛИКА ДАЙАНТО,

ПЛАНЕТА САРТ

- Как ты думаешь, что, черт возьми, засунуло жука в задницу Миркала? - раздраженно спросил Роб Уилсон.

- О, скорее всего, тот факт, что оу рассматривает визит Бардина сюда как первый шаг к ущемлению империи в пользу республики, - сухо ответил Абу Бакр.

- О, чушь собачья! - Уилсон с раздраженным выражением лица покачал головой. - Миркал тратит все свое время на поиски поводов для расстройства. И если оу чувствует себя брошенным на произвол судьбы, то чья в этом вина? - Бригадный генерал отвернулся, чтобы посмотреть на бело-голубой мрамор Сарта сквозь бронепластовый купол смотровой площадки. - Если бы это жалкое сукино дитя не играло в политические игры и не отказывалось разговаривать с тобой, Дэйва вообще не было бы в Дайанжире в тот день! В эту минуту меня совершенно не волнуют оскорбленные чувства оу.

Абу Бакр посмотрел в спину собеседника со слабой, сочувственно-печальной улыбкой. Уилсон пришел в смотровой купол прямо после ужина с Моргэйной Дворак, а Моргэйна сама была врачом. Она не была нейрохирургом, но у нее была базовая медицинская степень в рамках обучения психологии, и она просматривала снимки мозга своего отца.

Они становились лучше, но....

- Не могу сказать, что не согласен с тобой, Роб, - сказал Абу Бакр через мгновение. - И помни, я единственный, кто получал неописуемое удовольствие от регулярной работы с оу. И только между нами, мной и наблюдательным куполом, я бы не доверял оу, пока не расстанусь с ним. Причина, по которой оу беспокоится о том, что мы заключим сделки с республикой, чтобы заморозить оу, заключается в том, что оу было абсолютно искренно, когда предлагало сделать квернийцев нашими сипаями, чтобы они захватили для нас всю чертову планету, если мы только откажемся от всех остальных в каких-либо сделках. И я чертовски уверен, что оу тоже уже предвкушало свою собственную версию мятежа сипаев. Но у оу есть соображения по поводу внешних приличий, если публично станет известно, что Бардин прилетал к нам с визитом. Что, кстати, на самом деле является одним из наиболее интересных аспектов разговора Берке с оу.

Уилсон обернулся, приподняв бровь над сердитым голубым глазом, и Абу Бакр пожал плечами.

- Мы никому не говорили, что он был на орбите, и республика никому об этом не говорила, но Миркал все равно знало об этом. Как, по-твоему, это произошло?

- Очевидно, у них есть кто-то внутри дайантийского правительства, - настала очередь Уилсона пожать плечами. - Была какая-то причина, по которой ты думал, что у них не будет шпионов в республике?

- Нет, я просто нахожу интересным, что Миркал фактически подтвердило это для нас.

- Ублюдок, вероятно, решило, что это настолько очевидно, что они будут шпионить за республикой - и наоборот, я уверен, - что не было смысла притворяться, что это не так.

- Возможно. Но я думаю, оу подтвердило для нас и кое-что еще.

- И это было бы ... что именно?

- Что оу обеспокоено - сильно обеспокоено - тем, что Бардин, возможно, хотел нам сказать.

- Что? Все, на что оу жаловалось, - это на то, что наши собственные более презренные политики называют "оптикой", - отметил Уилсон. - Оу ни словом не обмолвилось о каком-либо разговоре, который у нас мог быть с Бардиным, когда он был здесь. Оу только пожаловалось на тот факт, что он был на борту корабля, чтобы получить это ... а Миркал - нет.

- И, как однажды заметил Шерлок Холмс, самое замечательное в собаке то, что она не лаяла ночью.

Уилсон моргнул, глядя на него, затем его глаза сузились, часть гнева ушла из них, когда его мозг полностью заработал.

- Ты прав, - медленно произнес он. - Оу ведь тоже не спрашивало о том, что мог сказать Бардин, не так ли?

- Нет, и я уже несколько раз прослушивал его разговор с Берке, - сказал Абу Бакр, и Уилсон кивнул. Телефон Берке записал весь разговор с Миркалом.

- Я не буду притворяться, что понимаю психологию сартийцев, - продолжил Абу Бакр. - Я ожидаю, что "Миркал", вероятно, более извилисто, чем большинство, даже если бы я и понимал их. Но очевидно, оу восприняло как данность, что все сказанное Бардином указывало пальцем на империю. Такова была суть всего разговора оу с Берке, и эмоциональные накладки программного обеспечения говорят о том, что оу действительно беспокоилось об этом, а не просто принимало позу, чтобы выиграть дипломатические козыри. Оу пыталось скрыть это, но оно искренне обеспокоено тем, что мы думаем, будто империя каким-то образом организовала все это. Что довольно странно, когда все известные нападавшие были дайантийцами, коммюнике, в котором бралась ответственность, было выпущено дайантийским религиозным психом, и оу даже не спросило, представил ли Бардин какие-либо доказательства того, что империя дергала за ниточки, чтобы все это произошло.

- Оу могло просто автоматически предположить, что если Бардин и указывает на кого-то пальцем, то это должна быть империя, - отметил Уилсон своим лучшим голосом адвоката дьявола, затем жестко усмехнулся. - Вероятно, простое упражнение в зеркальном отображении. Черт возьми, это точно, что делало бы оу на месте Бардина!

- Согласен. Но сначала оу подтвердило Берке - то есть мне, - что они знали, что Бардин поднялся на борт "Вэнгарда". Оу не нужно было этого делать, и если бы оу подумало, есть много вещей, которые Бардин мог бы сделать, помимо того, чтобы бросить подозрения на империю - или на кого-либо еще, если уж на то пошло. Общеизвестно, что управление Бардина отвечает за расследование нападений челтистов, так что он вполне мог приехать сюда, чтобы сообщить о прорыве во внутренней части расследования. Мы не сказали ни слова, чтобы намекнуть на то, что мы считаем это чем-то иным, кроме нападения дайантийских религиозных фанатиков. Мы были очень осторожны, называя это преступными действиями частных граждан Дайанто, не возлагая никакой ответственности на правительство республики, но мы, конечно, не предполагали, что за этим мог стоять кто-либо не из Дайанто. Если уж на то пошло, мы никогда не говорили ни слова, намекающего на то, что мы считаем, что за этим стоит какое-либо правительство. Тем не менее, Миркал сразу же перешло к вопросу Берке, считаем ли мы, что империя несет ответственность за это, даже не спросив сначала, что сказал Бардин. Вполне возможно, что это была простая пассивно-агрессивная реакция на то, что оу исключили из любого "приглашения" посетить "Вэнгард", но, по словам оу и программными наложениями его эмоций, оно, очевидно, боится, что мы действительно думаем, будто империя собрала все это воедино. И почему оу считает, что у нас могут быть какие-то причины думать что-то в этом роде?

- Если источник оу в республике достаточно высок, чтобы знать о свидетельстве о смерти Триго, это могло бы все объяснить, - сказал Уилсон. - Возможно, оу полагает - и на самом деле это было бы не так уж неразумно с его стороны, - что если мы думаем, будто это была рука государства за пределами республики, то империя и Квернский альянс являются единственными логичными подозреваемыми.

- Согласен, - снова сказал Абу Бакр. - Но Миркал долгое время играло в дипломатические игры, Роб. Оу должно чертовски хорошо понимать, что способ, которым задаются вопросы, может скомпрометировать источники разведданных. Или, наоборот, то, как их задают, может повлиять на то, как противник интерпретирует эти источники. Что оу следовало бы сделать, так это спросить, что на самом деле сказал Бардин. Если бы Берке рассказал оу о свидетельстве о смерти и судебно-медицинских доказательствах, обнаруженных при вскрытии, оу могло бы представить контраргументы или защиту против них - даже предположило бы, что, возможно, дайантийцы фабриковали улики, чтобы сорваться с крючка, - не выдавая ничего из того, что сообщил им их источник. Очевидно, Берке мог и не говорить ему этого, точно так же, как Берке не сказал ему, что заставляет нас "волноваться", но оу даже не стало допытываться. Оу просто сразу перешло в режим "как ты мог так о нас подумать?". Вероятно, я более подозрителен, чем большинство, особенно после Найя-Исламабада, но мне кажется, что тот факт, что оу не спросило о том, что сказал Бардин, подтверждает, что источник оу достаточно высок, и оу уже знало об этом. Это довольно сильный козырь, чтобы показать его нам так рано, особенно если оу считает реальным шанс, что мы можем передать эту информацию Бардину, но это еще не самое худшее. По крайней мере, потенциально.

- Это не так?

- Нет. - Абу Бакр покачал головой с несчастным выражением лица. - Что бы я еще ни думал о Миркале, оу занимается этим достаточно долго, чтобы знать, как ведется игра. Я не считаю хорошим знаком, если оу так нервничает из-за наших возможных подозрений, что совершает такую неосторожную ошибку новичка. Это напоминает стих о нечестивцах, убегающих, когда их никто не преследует, и заставляет меня задуматься - это заставляет меня сильно задуматься, Роб, - есть ли какая-то причина, по которой оу знает об этом свидетельстве о смерти ... и что это только верхушка действительно запутанного айсберга. Или оу боится того, что мы и дайантийцы можем вот-вот откопать.

- Замечательно. - Выражение лица Уилсона было по меньшей мере таким же несчастным, как и у Абу Бакра. - Признаю, что какая-то часть меня действительно хотела бы найти повод надрать задницу Миркалу между ушей, но мне совсем не нравится, к чему ты клонишь.

- Я сам не в восторге от этого. И могу быть совершенно неправ, но как только я включил режим "чертовски подозрительный", то понял, что есть еще один аспект всего этого разговора, который кажется мне странным.

- Что еще? - спросил Уилсон, посмотрев на него с некоторым трепетом.

- Там что-то есть ... не в том смысле, в каком оу спрашивало о Маккейбе.

- Маккейбе? - Удивление Уилсона было очевидным.

- Маккейбе, - подтвердил Абу Бакр и раздраженно пожал плечами. - Жаль, что оу разговаривало с Берке, а не с Фикрией. Жаль, что я не оставил ее в Квизо-нар-Кверне вместо того, чтобы привезти сюда на ту конференцию. Она присутствовала на достаточном количестве моих бесед с оу, чтобы лучше понять его манеры и тон, и я думаю, Берке упустил что-то, что она, возможно, уловила бы и попыталась прояснить.

- Например?

- Например, я думаю, что Миркал не говорило о том, чтобы отправить мне сообщение через Маккейба в Лизане, как предполагал Берке. Думаю, оу говорило о том, чтобы отправить сообщение Маккейбу.

- Хм? - Уилсон покачал головой. - Опять, снова? Маккейб - мой советник. Он даже не входит в цепочку командования миссии!

- Я знаю это, - кивнул Абу Бакр. - И ты это знаешь. Если уж на то пошло, Эйликс провел достаточно времени в Нонагоне с Дэйвом, чтобы было очевидно, что он старший помощник Дэйва, а это значит, что Маккейб даже не должен казаться кандидатом на эту должность. Но будь я проклят, если это прозвучало не так, как говорило оу. Возможно ли, что по какой-то причине, что бы мы с тобой ни знали, Миркал не знает, что Маккейб не занимает руководящую должность?

- Не знаю, - сказал Уилсон, снова поворачиваясь, чтобы задумчиво посмотреть сквозь бронепласт. - Честно говоря, ты намного лучше, чем я, разбираешься в этих "людях", даже когда люди, о которых идет речь, инопланетяне. Но предположим, ты прав, что по какой-то причине оу считает Маккейба одним из наших настоящих политиков. Думаешь, это важно?

- Моя очередь сказать "не знаю", - признался Абу Бакр. - С другой стороны, в данном случае именно то, чего мы не знаем, может привести к гибели гораздо большего числа людей, так что я думаю, нам, вероятно, следует это выяснить.

- Проще всего было бы просто спросить оу, - отметил Уилсон.

- Так говорит простодушный космодесантник, - тон Абу Бакра был сух. - Если квернийцы действительно что-то замышляют - будь то потому, что они с самого начала приложили руку к организации всего этого, или просто потому, что они ловят рыбку в неспокойных водах, чтобы попользоваться теперь, когда это произошло, - последнее, чего я хочу, это позволить кому-то вроде Миркала МирФарЗола увидеть любую из моих открытых карт. И то, как оу подошло ко всему этому разговору, заставляет меня заглядывать под кровать в поисках страшилищ. - Он покачал головой. - Может быть, я просто параноик из-за того, что уже произошло, и из-за того, как мало я доверяю Миркалу с самого начала, но я не хочу давать оу ни малейшего намека на то, что оно вызвало у нас подозрения.

- Ты слишком долго крутился рядом с Дэйвом, - сказал Уилсон еще более сухо. - У меня всегда болит голова от него, когда он начинает думать дважды и трижды.

- Я приму это как комплимент, хотя подозреваю, что ты имел в виду не это.

- Дипломат. - Уилсон на самом деле усмехнулся, но затем склонил голову набок и вопросительно посмотрел на Абу Бакра. - Но если ты не собираешься спрашивать об этом оу, тогда как ты собираешься это выяснить?

- Я собираюсь начать с того, что поговорю с Эйликсом и всеми остальными советниками Дэйва, включая Маккейба, индивидуально. Я собираюсь воспроизвести разговор для каждого из них, а затем спросить его или ее, что, по их мнению, задумало Миркал и есть ли какая-либо причина, по которой оу отправляет сообщения Маккейбу.

- Ты же не думаешь, что Маккейб?..

Уилсон позволил своему голосу затихнуть, и Абу Бакр быстро покачал головой.

- Я не согласен со многим в философии Артура Маккейба, но он не из тех, кто бегает за спинами начальства или срезает углы. Если он знает какую-либо причину, по которой Миркал могло захотеть обратиться к нему, он скажет мне об этом.

- А если никто не сможет придумать причину?

- Тогда либо я вижу то, чего там нет - что, вероятно, было бы действительно хорошо, - либо нам нужно мнение со стороны. - Абу Бакр пожал плечами. - Если они не смогут убедить меня, что у меня разыгралось воображение, думаю, я могу попросить Бардина и премьер-директора Квелта прослушать тот же разговор.

- Это может быть истолковано как нарушение презумпции конфиденциальности Миркала как дипломата, - отметил Уилсон.

- Конечно, может, но мы только что согласились, что весь разговор свидетельствует о проникновении империи в правительство республики, и что бы ни сделали челтисты, Квелт и Бардин - все дайантийские директора - сделали все возможное, чтобы докопаться до сути. Они абсолютно искренни в этом, хотя бы потому, что понимают, какой катастрофой это может обернуться для них, если мы решим, что они должны были предвидеть это и предотвратить. Я убежден в этом, как и программное обеспечение.

Он сделал паузу, и Уилсон кивнул. Бардин и Квелт были либо абсолютно искренни в своем общем желании выяснить, что произошло, и убедиться, что это никогда больше не повторится, либо они были лучшими актерами, когда-либо рождавшимися на свет. Функция анализа эмоций в программном обеспечении для перевода сделала это предельно ясным.

- Я не собираюсь терять сон, если помогу им выяснить, что квернийцы приставили к ним шпионов, - продолжил тогда Абу Бакр. - Как ты сказал, они уже должны знать, что в них проникли, по крайней мере, в какой-то степени, хотя бы потому, что так все устроено. Но весь этот разговор о Маккейбе раздражает меня, Роб. Это просто ... ворчит на меня. Это как у террориста с базукой - что-то просто не так. И если никто из наших людей не может понять, что это такое, возможно, нам нужна сартийская точка зрения на это.

Взгляд Миркала прошелся по столу для совещаний в военном зале оу во дворце войны. Погребенный под завалами из грунта и бетона, военный зал был самым безопасным местом, которое оу могло придумать для проведения совещания. Хотя было возможно, что проклятые Двомо земляне все еще могли шпионить за их встречей - оу понятия не имело, как работают их шпионские системы, - на планете не было более безопасного места. Если они могли шпионить за оу здесь, то будущее клана Кверн в целом - и будущее оу, в частности - было под серьезной угрозой.

Оу подозвало к себе мужчину, чтобы тот дал знак к началу.

- Что мы слышим от наших источников?

- По словам супруги пастуха Вистал, расследование в отношении Триго в республике продолжается, - ответило Джорсал ДжорФирТол, глава администрации оу. - Хотя они пока не смогли ничего связать с нами, сотрудники Бардина почти единодушны во мнении, что ответственность за нападения лежит либо на империи, либо на Квернском альянсе.

- И они сообщили об этом землянам?

- Мы не можем подтвердить это, но, основываясь на линиях связи, которые, по-видимому, существуют между Бардином и землянами, мы уверены, что сообщили.

- Если земляне решат, что мы были ответственны за нападения, какой будет их вероятная реакция?

- Мы не знаем. Земляне - помимо демонстрации силы в ответ на атаки - были крайне сдержанны в демонстрации нам каких-либо своих возможностей.

Миркал приподняло один носовой клапан. - Как ты думаешь, почему это так?

- Тоже неизвестно, министр. Возможно, их способности не настолько превосходят наши, как они хотят, чтобы мы верили? Может быть, они беспокоятся, что мы нападем на них, если узнаем об этом?

Тарко СталТарХал подняла руку, и Миркал приподнял носовую щель, чтобы она могла заговорить.

- Но можем ли мы действительно предположить это? - спросила она. - Они пролетели через межзвездное пространство, чтобы добраться сюда, и они уже победили другую звездную расу. Должно быть, у них есть какие-то возможности, превосходящие наши, которых мы еще не видели.

- Это не может быть доказано ни тем, ни другим способом, - ответила Дженнин ЧоЛанДжен. - Хотя то, что вы говорите, верно, возможности, которые они продемонстрировали во время недавних атак - помимо их авиационных средств, которые намного более совершенны, чем наши, - были не настолько превосходящими наши, как я бы думала. И, кроме того, земляне так и не объяснили толком, как они победили шонгейри. Возможно, на планете, на которой пали шонгейри, был какой-то вирус, и земляне не сделали ничего большего, чем просто украли их оборудование после того, как они погибли? Это объяснило бы некоторые пробелы в их истории.

- Все это предположения, - резюмировало глава администрации, снова поворачиваясь к Миркалу. - Правда в том, что мы не знаем, каковы их возможности, так же как не знаем, каковы их истинные намерения относительно нас. Кажется, что земляне говорят одно, но затем они делают что-то совершенно другое, и большую часть времени их методы не имеют никакого смысла!

Миркал криво улыбнулось сотрудникам команды.

- Никто лучше меня не знает правды, стоящей за этим заявлением, - сказало оу. - Я бы хотело, чтобы Двомо отправило землян куда-нибудь еще... но оно этого не сделало, и нам приходится иметь с ними дело. Хуже того, теперь, когда земляне, похоже, начинают подозревать, что мы как-то причастны к нападениям, мы должны быть готовы к тому, что они могут решить это наверняка. Какие у нас есть варианты?

- Одно мы знаем наверняка, - сказала Тарко, - это то, что они могут сбрасывать на нас предметы из космоса. Даже если они по какой-то причине боятся встретиться с нами лицом к лицу - солдат к солдату - они все равно могут сбросить на нас астероиды или другие бомбы со своего космического корабля, если решат, что мы несем ответственность, и решат нанести ответный удар, и мы ничего не сможем сделать, чтобы остановить их. Они могут делать это безнаказанно, в любое время, когда пожелают.

- Тогда нам нужен способ помешать им воспользоваться этим вариантом, - ответило Миркал. - Похоже, вы об этом немного подумали. Что бы вы порекомендовали?

Тарко пожала плечами. - Чтобы заставить их прийти к нам, мы должны лишить их способности сбрасывать на нас предметы из космоса. Есть только два способа сделать это - либо нам нужно пойти туда и отнять у них способность делать это, либо нам нужно отнять у них желание делать это.

- Первый - он ... проблематичен в данный момент, - сказало Миркал со смешком. - Я подозреваю, что у вас есть мысль, как реализовать для нас второй вариант?

- Есть, - сказала Тарко, качая головой. - Земляне нанесли бы ответный удар из-за нападений на их народ и, особенно, из-за погибших землян. Таким образом, хитрость заключалась бы в том, чтобы создать ситуацию, в которой они не смогут бомбить нас с орбиты, не подвергая своих землян еще большей опасности. Если мы сможем создать подобную ситуацию - подвергнуть жизни землян опасности в случае любой попытки разбомбить нас с орбиты, - им придется спуститься сюда, чтобы встретиться с нами лицом к лицу. При условии, конечно, что у них хватит духовной стойкости сделать что-либо подобное.

- Значит, просто захватить нескольких землян и держать их в заложниках? - спросило глава администрации.

- Нет, - сказала Тарко с улыбкой. - Я бы посоветовала министру захватить всех землян, каких мы сможем, которые в настоящее время проживают в империи и государствах-членах альянса. Если бы нам удалось захватить их достаточное количество, мы могли бы разместить их во всех местах, которые, по нашему мнению, могут стать мишенью землян, и использовать их как фактический щит от всего, что сбрасывается из космоса.

За столом переговоров раздался коллективный вздох от абсолютной дерзости этого плана. Не просто захватить нескольких землян... а захватить их всех? - Миркал медленно покачало головой. - Оу это понравилось. И чем больше оно думало об этом, тем больше оу это нравилось. На самом деле, план был именно тем, в чем нуждалось оу - в чем нуждалась империя. Исключительно дерзкая стратегия, которая поразит землян по всей территории Кверна! Захват всех землян показал бы тем, кто находится в космосе, на что готова пойти империя, чтобы добиться господства над республикой. И потом, как только они захватят кого-нибудь из землян, остальные не смогут бомбить их с орбиты! Им пришлось бы вести переговоры с империей, но теперь хозяевами положения были бы квернийцы. На этот раз у них будут козыри в руках, и землянам придется прийти и просить милостыню, если они хотят вернуть своих людей.

Да, у этой стратегии был реальный потенциал. Миркал, возможно, и провалило свою первую встречу с Абу Бакром, но такой подход, несомненно, доказал бы, какая нация на Сарте была наиболее подготовлена - и способна наиболее безжалостно сделать - все, что потребуется, чтобы совершить следующий шаг к звездам. Земляне, вероятно, были бы в ярости, по крайней мере поначалу, но в конечном счете они бы поняли, что это лишь доказывает, что империя была их абсолютно лучшим союзником здесь, на Сарте.

- Вы правы, - сказал он, улыбаясь Тарко, затем повернулся к главе администрации. - Я одобряю этот план. Пусть Хиркил проинструктирует наших оперативников начать планировать захват землян.

- Но как насчет земных солдат и доспехов, которые они носят? - спросило глава администрации. - Конечно, после предыдущих нападений земляне будут более настороже. Разве это не помешает захватить их персонал?

- Видели ли мы их солдат в доспехах за последние два тайма? - спросило Миркал.

- Нет, - сказала Тарко. - Только те, кто пришел на помощь землянам, подвергшимся нападению, на самом деле носили доспехи. С тех пор никто их не носил.

- Хорошо, - сказало Миркал. - Убедитесь, что наши оперативники знают, как схватить землян и спрятаться в укрытии, прежде чем появится кто-либо из этих сил, чтобы помочь. Если в этом районе есть другие солдаты или охранники, они должны сначала убить их.

- Сэр, я понятия не имею, - сказал Артур Маккейб из Лизана, качая головой на изображении, проецируемом на роговичные имплантаты Абу Бакра.

Выражение лица молодого человека было усталым, почти изможденным, и Абу Бакр почувствовал укол сочувствия. Очевидно, Маккейб и Триш Макгилликади сблизились еще больше, чем предполагали Абу Бакр или Дворак. Ее смерть тяжело ударила по нему.

- Я никогда даже не разговаривал с министром Миркалом, - продолжил Маккейб, - и не могу придумать ни одной причины, по которой он захотел бы поговорить со мной сейчас.

- Не волнуйся, ты не одинок в этом, - сухо сказал Абу Бакр. - И на случай, если тебе интересно, никто не думает, что ты сделал что-то, чтобы убедить его, что занимаешь более высокое положение в нашей цепочке командования, чем на самом деле. - Он едва заметно улыбнулся. - За эти годы, особенно после вторжения, я знавал нескольких проныр, которые были бы не прочь поступить именно так. Одна из особенностей ведения партизанской войны против инопланетных захватчиков заключается в том, что вам не нужно беспокоиться о карьеристах-строителях империи. Однако я повидал их немало с тех пор, как стал дипломатом в Шанхае, и ты не один из них.

- Я ценю это, сэр, и я рад знать, что вы не думаете обо мне таким образом. Но я все еще не могу придумать причину, по которой Миркал выделило меня как важного участника процесса. Я имею в виду, что у меня довольно теплые отношения с супругой колесничего Зир здесь, в Нонагоне. Она мне нравится, и я уважаю ее, и у нас вошло в привычку раз в два-три дня встречаться друг с другом за чашечкой кофе и тераком. Я передал резюме большинства наших бесед госсекретарю Двораку.

Абу Бакр кивнул. Все сотрудники миссии обобщали все контакты с сартийцами для базы данных миссии, и фактические копии этих контактов сохранялись в их программном обеспечении для перевода или просмотра, если это казалось необходимым.

- Но как бы хорошо мы с ней ни ладили, - продолжил Маккейб, - она всего лишь их представитель в Нонагоне, что не совсем критично для дипломатической службы Кверна. - Молодой человек с печальными глазами слабо улыбнулся. - Наверное, я хочу сказать, что она не намного выше на квернском тотемном столбе, чем я на нашем.

- Понимаю, - кивнул Абу Бакр. - Не могу сказать, что ты смог рассказать мне что-то, чего я уже не знал, но, с другой стороны, никто другой этого не знал!

- Может быть, и нет, сэр, но даже если я не могу придумать причину, по которой Миркал считает, что я достаточно важен для него, чтобы официально общаться со мной, думаю, я должен согласиться с вами, что это именно то, что оно предлагало Теду. И я должен сказать, что это меня беспокоит.

- Это так и есть? - спросил Абу Бакр, задумчиво глядя на него.

- Да, сэр. - Маккейб снова покачал головой. - Если министр иностранных дел Кверна неправильно понимает, кто сейчас главный, когда так сильно пострадал госсекретарь Дворак, что оу думает, что я тот - или, во всяком случае, один из тех, - с кем ему нужно поговорить, тогда какие еще ошибки совершает оу? И если уж на то пошло, - эти усталые карие глаза стали удивительно темными и жесткими, - какие еще ошибки оу уже совершило?

Абу Бакр медленно и задумчиво кивнул. Никто не поделился с Маккейбом доказательствами дайантийцев о том, что челтистами мог манипулировать кто-то за пределами республики, но, похоже, такое же подозрение могло уже прийти ему в голову независимо. Это говорило о нем кое-что интересное. Вещи, которых Абу Бакр не ожидал бы от члена группы "Гегемония, возможно, не так уж плоха".

- Я знаю ответы на эти вопросы не лучше, чем ты, - сказал Абу Бакр вслух. - Во всяком случае, пока нет. Но только между нами, у меня неприятное предчувствие, что они могут скоро объявиться.

- Я не видело тебя несколько дней подряд, Миркал, - отметило Джужир, когда оу начало встречу. - Надеюсь, это потому, что ты планировало что-то экстраординарное, чтобы вернуть нам расположение землян.

- Да, правитель клана, - ответило Миркал, покачав головой. - Мои сотрудники и я работали над планированием на случай непредвиденных обстоятельств, и мы разработали стратегию, которая сделает больше, чем просто вернет нам их расположение.

- И ... на этот раз все сработает? - складки носа Джужира свидетельствовали об иронии ... как будто Миркал не смогло распознать это по голосу оу. - Может быть, ты согласишься просветить всех нас?

Миркал кивнуло. - Думаю, будет лучше, если вы не будете знать об этом, правитель клана. Это сопряжено с некоторым риском. Я считаю, что это выполнимо, но предпочло бы не вовлекать вас в эти риски. Однако план дерзкий, и он покажет землянам, кто именно на этой планете готов сделать все необходимое, чтобы стать частью их клана. Возможно, как только пыль осядет, они даже решат, что хотят быть частью нашего клана, а не наоборот.

- И ты уверен, что этот план сработает?

- Да, правитель клана, мы верим, что так и будет, иначе мы бы не расставляли все по местам. С провалом нашей последней операции...

- Вина за это почти полностью возложена на ваши ноги.

- ...Да, правитель клана. Однако я уверено, что из-за ее провала мы стали слабее в глазах землян. Доказав безжалостность и силу империи - вашу безжалостность и силу, правитель клана - с помощью этой операции, мы сможем навсегда убедить землян в том, что империя является более сильным и действенным союзником, чем республика.

- И это сработает?

- Несомненно.

- Тогда будем надеяться, что это так, - сказало правитель клана, угрожающе закрыв носовые щитки. - Хотя бы ради тебя, если не больше. - Оу улыбнулось. - По крайней мере, у меня чистые руки.

- Как поживает секретарь Дэвид? - спросило премьер-директор Квелт КвелСинЧар, озабоченно зажмурив нос, когда землян проводили в конференц-зал.

- На самом деле, - ответил посол Бакр, - отчеты врачей немного более оптимистичны, чем раньше.

- Хвала Челту, - сказало Квелт, затем замерло, в смятении закрыв носовые щитки.

- Премьер-директор, не беспокойтесь об этом, - сказал Абу Бакр. Квелт посмотрело на него, и он пожал плечами. - Там, на Земле, у нас есть свои религиозные экстремисты, и некоторые из них были готовы убить тысячи представителей своего вида, а не только несколько десятков пришельцев из другого мира, в погоне за своим собственным фанатизмом. Довольно многие из них разделяют мою религию - или, по крайней мере, утверждают, что разделяют, - и несколько лет назад около дюжины из числа моих соплеменников сделали все возможное, чтобы убить меня. - Он кивнул головой. - Сартийцы в целом и дайантийцы в частности, не имеют монополии на людей, которые совершают поступки, которые их Бог никогда бы не одобрил от его имени.

- Бардин сказал мне, что именно так вы отреагировали, - сказало Квелт, даже не пытаясь скрыть своего облегчения.

- Не было бы никакого смысла реагировать как-то по-другому. - Абу Бакр пожал плечами. - Имейте в виду, что очень многие земляне отреагировали на наших собственных религиозных экстремистов, решив, что любой, кто разделяет религию, которой, по их утверждению, следуют экстремисты, в равной степени виновен в преступлениях экстремистов. Такова, к сожалению, земная природа.

- И еще в чем-то мы очень похожи, несмотря на наши физические различия. - Носовые щитки Квелта затрепетали от вздоха. Затем оу махнуло рукой в сторону массивных стульев в земном стиле за столом для совещаний. - Пожалуйста, сядьте! Мне не следовало заставлять вас стоять.

Губы Абу Бакра изогнулись в том, что, как узнало Квелт, было земным эквивалентом улыбки, и он сел на один из стульев. Эйликс Джексон занял место справа от него, а лейтенант-коммандер Куинливан - слева.

- Бардин сказал мне, что у вас есть вопрос о министре Миркале, - сказало премьер-директор, устраиваясь в своем кресле и вопросительно приподнимая одну носовую щель. - Очевидно, я отвечу на все, что смогу. Однако подозреваю, что ваши собственные средства сбора информации превосходят мои собственные.

- Коммандер? - Абу Бакр посмотрел на Куинливан. - Не хотели бы вы пояснить вот это?

- Конечно, мистер посол, - сказала Куинливан, затем посмотрела на Квелта. - Наши средства сбора информации гораздо более технически изощрены, чем ваши, премьер-директор, но они не всеведущи, и, честно говоря, квернийцы, которых мы особенно хотимподслушать, принимают удивительно эффективные меры предосторожности. - Ее плечи дернулись в земном стиле. - Мы не думаем, что они смогли оценить наши реальные возможности с какой-либо степенью точности, но, похоже, они решили, что лучше всего действовать в соответствии с теорией о том, что мы можем творить настоящую магию. Правитель клана Джужир и его старшие министры удалились во дворец войны и заперли за собой дверь.

Носовые щитки Квелта дернулись в недовольном удивлении. Военный дворец был погребен под тройным бетонным перекрытием под Квизо-нар-Кверном. Его бронированные стальные двери были толщиной по меньшей мере в киран, а система вентиляции была спроектирована так, чтобы быть защищенной от ядовитого газа. Не то чтобы республика когда-либо угрожала применить отравляющий газ. С другой стороны, Квернская империя не просто угрожала применить его, но и фактически использовала в прошлом. Так что, возможно, со стороны Джужира не было абсолютно иррациональным думать, что это может быть использовано против его столицы, хотя Квелт даже не хотело думать о том, какой разум мог сотворить такое с любым городом, не говоря уже размером с Квизо-нар-Кверн.

- Мы не можем проникнуть внутрь, не прибегая к грубой силе, - продолжила Куинливан, - и слой породы достаточно толстый, чтобы мы тоже ничего не могли сквозь него услышать. Нам удалось подслушать их радиопереговор и многие из их вспомогательных командных центров связи, но даже от этого мало пользы. Они все еще транслируют по всему месту совокупления - простите за мой язык, премьер-директор - и они используют заранее подготовленные кодовые фразы. Мы почти уверены, что большинство из них - приманки, бессмысленные передачи, прикрывающие настоящие, но у нас нет никакого способа определить, что есть что.

Квелт понимающе покачало головой. Регулярные военные игры Квернского альянса начались за три дня до нападения на госсекретаря Дэвида. В то время никто особо не беспокоился по этому поводу; учебные учения были частью полугодовой рутины альянса, и они были запланированы почти на целый год вперед. Но альянс не демобилизовался после ударов челтистов. Официальной причиной этого было желание убедиться, что вооруженные силы альянса в состоянии ответить на любые будущие атаки челтистов. Дополнительная невысказанная, но четко понятная причина заключалась в том, чтобы отговорить республику от использования нынешнего кризиса в своих интересах с помощью каких-либо собственных военных действий. И все же третья невысказанная причина - в данном случае та, относительно которой все притворялись, что ее не существует, - заключалась в том, чтобы помешать землянам сделать с Квернским альянсом то, что "шонгейри" сделали с землянами, если бы они были к этому склонны. Справедливости ради, вооруженные силы республики также оставались на более высоком уровне готовности с момента прибытия землян, и он тоже был еще выше после нападений. Но даже несмотря на то, что большинство этих нападений произошло внутри республики, уровень готовности Дайанто оставался значительно ниже, чем у альянса. И в рамках продолжающейся мобилизации трафик сообщений альянса оставался высоким. На самом деле, он был намного выше, чем обычно для тренировочных упражнений.

- Несмотря на проблемы, описанные коммандером Куинливан, - сказал Абу Бакр мрачным тоном, возвращаясь к разговору, - мы сильно склоняемся к возможности того, что квернийцы могут обдумывать что-то... упреждающее.

- Мне трудно в это поверить, - сказало Квелт и кивнуло головой, когда Абу Бакр посмотрел на него. - Честно говоря, я не хочу, чтобы вы думали о Джужире и его проклятом альянсе лучше, чем я могу помочь, но это было бы вопиющей глупостью. Я имею в виду, необыкновенно глупым.

- Проблема с "глупостью", премьер-директор, заключается в том, что люди, которые ведут себя подобным образом, обычно не осознают, что они глупы, пока не становится слишком поздно, - сказал Абу Бакр.

- Это правда, конечно. Но я очень надеюсь, что ваши подозрения относительно Джужира и его конечных мотивов не подталкивают вас к каким-то упреждающим действиям. - Квелт откровенно посмотрело на своих посетителей. - Мы уже несколько поколений не вели войн между первоклассными державами, но мы видели множество кровопролитий меньшего масштаба. Как бы сильно мы, дайантийцы, ни недолюбливали - даже боялись - альянс, я бы не желал таких потерь, которые повлекла бы за собой тотальная атака на их столицу!

- Мы не намерены делать ничего подобного, - успокаивающе сказал Абу Бакр. - Если, конечно, они не предпримут что-нибудь, чтобы заставить нас действовать.

Квелт пожалело, что землянин добавил оговорку ко второму предложению, но оу покачало головой в печальном понимании.

- Тем временем, - продолжил Абу Бакр, - есть несколько соломинок, которые нас беспокоят.

Носовые щитки Квелта нахмурились. Переводчик землян, очевидно, перевел земной язык буквально, и оу пришлось на мгновение задуматься, прежде чем оно поняло, что может означать выражение "солома на ветру". Затем оно понимающе покачало головой. На самом деле это было довольно подходящее описание, подумало оу. То, которое стоит принять как свое собственное.

- Одна из этих 'соломинок', - сказала коммандер Куинливан, когда Абу Бакр кивнул ей, - заключается в том, что они сообщают нам, что ракетная установка, использованная при нападении на посла Бакра, "была потеряна". Это после того, как они изначально прислали нам совсем другую.

- Не ту? - повторил Квелт.

- Да. Они просто удосужились прислать нам не тот гранатомет в последнюю четверть дня, так что у майора Макинтайра и у меня еще не было возможности ввести директора Бардина в курс дела по этому поводу. Они передали подходящий тип пусковой установки, но мы наводнили место нападения разведывательными беспилотниками сразу после эвакуации посла Бакра. Мы получили отличные снимки оружия террористов - и их тел, если уж на то пошло, - до того, как квернская полиция прибыла на место, а у ракетной установки, использованной при нападении, были прицелы старого образца. - Она пожала плечами. - Ваша армия сняла эту модель с вооружения десять или двенадцать ваших лет назад; однако то, что они нам передали, было текущим выпуском Дайанто.

- Полагаю, вы обсуждали этот вопрос с ними? - спросило Квелт, и Куинливан покачала головой в знак согласия. - И каков был их ответ?

- Они рассыпались в извинениях. Как вы знаете, они проследили за группой террористов до отеля, где они остановились, ожидая начала атаки. При обыске отеля был обнаружен гораздо более обширный склад оружия, включая четыре дополнительные ракетные установки. Очевидно, офицер, который распоряжался захваченным оружием, просто предположил, что террористы не стали бы использовать полуистлевшее оружие, когда у них была в наличии более современная его версия. Кроме того, у оу больше нет подлинного гранатомета. Очевидно, - землянину, казалось, очень нравилось это слово, отметил Квелт, и их механический переводчик произносил его с оттенком изысканной иронии каждый раз, когда Куинливан его употребляла, - они каким-то образом умудрились его потерять, что стало еще одной причиной, по которой офицер охраны передал нам не тот экземпляр.

- И - простите меня, если я кажусь не слишком симпатичным своим собратьям-сартийцам - они ожидали, что вы поверите во все это?

- На самом деле мы не знаем, - сказал Абу Бакр. - Мы не разговаривали напрямую с офицером, распоряжающимся оружием террористов, и один из помощников министра Миркала позвонил послу Фикрии, чтобы лично передать сообщение. Насколько она могла судить, помощник был явно смущен - возможно, даже немного пристыжен, - но верил в свое собственное сообщение. И хотя это действительно кажется немного подозрительным, Аллах свидетель, земные следователи потеряли достаточно важных улик. С другой стороны, эти маленькие совпадения, похоже, действительно накапливаются.

Квелт пошевелило носовыми щитками в насмешливом согласии, и Абу Бакр в ответ пожал плечами по-земному.

- Дело в том, - продолжил Абу Бакр, - что мы не можем понять, к чему может в конечном счете прийти Кверн, предполагая, что все это на самом деле не просто еще одно маловероятное, но подлинное совпадение за другим. Со стратегической точки зрения, для них, возможно, имело бы смысл выставить республику ответственной за нападения, но эта потенциальная выгода значительно перевешивается потенциальными недостатками. У нас на Земле есть фраза - "достаточно умен, чтобы вылить мочу из ботинка". Есть ли похожая сартийская фраза?

- Думаю, мы бы сказали: "достаточно умен, чтобы поднять свой килт, прежде чем отлить", - серьезно ответило Квелт, и Абу Бакр фыркнул.

- Ну, предполагая, что Джужир и Миркал подпадают под любой из этих критериев, они должны были быть в состоянии точно выяснить, как отреагировал бы Дэйв - я имею в виду секретаря Дворака - если бы узнал, что они сделали что-то подобное. Очевидно, люди, которые подложили эту бомбу, рассчитывали убить его, если им удастся взорвать ее в нужное время, и они, черт возьми, почти сделали это. Но убийство его только поставило бы меня на его место, что именно и произошло, когда он был выведен из строя, а не убит. И мы с Миркалом достаточно раз скрещивали мечи, чтобы он мог в равной степени предсказать, что моя реакция на это была бы ненамного лучше.

- Но они - я имею в виду, террористы, конечно, - пытались убить и вас, - указало Квелт. - Если бы они преуспели, кого бы это оставило главным?

- Мы... не так убеждены, как были изначально, в том, что они действительно пытались убить меня, - сказал Абу Бакр.

Квелт вопросительно изогнуло ноздрю, и землянин пожал плечами.

- Это одна из причин, по которой мы хотели изучить эту ракетную установку, - сказал он. - Но, отвечая на ваш вопрос, Джейн Симмонс была бы следующей в цепочке командования, если бы меня убили. Теперь это была бы Фикрия Батма. Кроме того, - он снова пожал плечами, - боюсь, адмиралу Свенсон пришлось бы назначить кого-то на это место.

- И они также убили посла Джейн, - задумчиво произнес Квелт.

- Знаю. Мы думали об этом. Конечно, мы не уверены, что они действительно точно понимают, как организована наша командная цепочка. Что, собственно, и подводит меня к еще одному вопросу, по поводу которого мы хотели бы получить ваше мнение.

- Да?

- У нашего представителя Теда Берке был разговор с Миркалом ваш день или около того назад. Фикрия в то время была со мной на борту "Вэнгарда", что оставило Берке нашим старшим представителем в Квизо-нар-Кверне. Миркал было очень расстроено визитом директора Бардина на флагман. Оу, казалось, чувствовало, что империей в целом - и, вероятно, им в частности - пренебрегли. 'Получило пощечину', вот как оно бы выразилось. Оу хотело быть уверено, что его недовольство и "опасения" были доведены до сведения на самом высоком уровне. Но вместо того, чтобы попросить Берке передать сообщение мне, оу предположило, что, возможно, его следует отнести непосредственно Артуру Маккейбу в Нонагон.

- Что ж, - медленно произнесло Квелт, задумчиво поджав носовые складки, - Нонагон является официальным пунктом связи. Действительно, для Миркала кажется немного нехарактерным беспокоиться о том, чтобы в такое время обращаться по официальным каналам, но я не вижу никакой другой причины для оу использовать советника Артура в качестве его ретранслятора.

- Дело в том, что я вообще не уверен, что оу намеревалось использовать его в качестве "ретранслятора". Я думаю, возможно, оу имело в виду, что видело в нем подходящего получателя для своего сообщения.

- Не вас? - удивление Квелта было очевидным, и Абу Бакр отрицательно кивнул головой.

- Чем больше я думал об этом, тем более странным это казалось, - сказал землянин, - но, безусловно, это звучит так, как оу задумывало. По крайней мере, для меня. И большинство наших людей, прослушавших запись, согласны с тем, что я, возможно, - подчеркиваю, возможно, - прав насчет этого. Но мы не сартийцы.

Он спокойно посмотрел на Квелта, и премьер-директор склонило голову набок.

- Могу я предположить, что вас интересует мнение коренного сартийца?

- Я бы так и сказал. И я знаю, что госсекретарь Дворак доверял вашей честности, премьер-директор. Я не знаю вас так хорошо, но если Дэйв доверял вам, для меня этого достаточно. Конечно, весь обмен ведется на квернском, а не на дайантийском.

- Я так и предполагало, - носовые щитки Квелта криво улыбнулись. - И я также предположило, что, учитывая ваши разведывательные способности, вы уже были осведомлены о том, что я провело почти втрое больше восьми лет в качестве нашего посла в империи. Уверяю вас, мой квернский по-прежнему превосходен.

- Я надеялся, что так оно и будет, - губы землянина улыбнулись в ответ, и он полез в карман за своим чудесным "телефоном". Он открыл его и посмотрел вниз.

- Джибрил, пожалуйста, воспроизведи аудиозапись последней встречи министра Миркала с Теодором Берке.

- Конечно, - ответил мелодичный баритон телефона, и Квелт откинулось на спинку кресла, закрыв глаза и внимательно слушая, как началось воспроизведение. Это, конечно, звучало достаточно безобидно. Конечно...

- Остановите!

Глаза премьер-директора распахнулись, и оно резко выпрямилось в своем кресле.

- Помолчи, Джибрил, - резко сказал Абу Бакр, и Квелт обнаружило, что все взгляды землян устремлены на него.

- Что? - спросил Абу Бакр.

- Оно назвало советника Артура "Советник Артур", - сказало Квелт. - Почему?

Абу Бакр и его подчиненные переглянулись, затем снова повернулись к Квелту.

- Потому что это его титул, - сказал Абу Бакр. - Как и Эйликс, он советник - член совета, а не аккредитованный посол.

- Но Миркал назвало его не так. Оно назвало его Советником, - сказало Квелт.

- Потому что это его титул, - повторил Абу Бакр. Его замешательство было очевидным, и Квелт посмотрело на него с таким же недоумением. Затем носовые щитки сартийца широко раскрылись.

- Когда я говорю 'Советник', ваш переводчик переводит это как 'советник'? - медленно спросило оу.

- Ну, да, - сказал Абу Бакр через мгновение.

- О, милое Челт, - сказало Квелт с мягкой, но сильной страстью.

- Что это? - Абу Бакр наклонился вперед, прищурив глаза, и Квелт кивнуло головой с затяжным недоверием.

- Первое "Советник" в моем последнем предложении было квернским словом, которое использует Миркал; второе "советник" - это дайантийское слово, которое мы использовали в качестве его титула. Технически, они означают одно и то же, но квернское слово имеет совершенно разные коннотации, когда используется по отношению к политическому или религиозному должностному лицу.

- Как же так? - настаивал Абу Бакр.

- Дайантийское слово означает "советник" или, возможно, "консультант". В политическом или религиозном контексте квернское слово означает 'заместитель'. Или, возможно, поскольку мы говорим о монархии, а не о республике, лучшим словом было бы "визирь". - Квелт снова кивнуло головой.

- Вы были правы, посол Абу. Оу не говорило о том, чтобы передать вам сообщение через советника Артура. Оу говорило о том, чтобы передать сообщение советнику Артуру ... потому что оу считает советника Артура преемником секретаря Дэвида на посту командующего всей вашей миссией.

Джорсал поспешило в боевую рубку так быстро, как только позволяло его достоинство. - Министр! - позвало оу, когда его глаза встретились с глазами Миркала.

- Что заставило тебя так спешить? - спросило Миркал.

- Мы только что получили сообщение, - натянуто сказало глава администрации. - Земляне только что встретились с премьер-директором Квелтом.

- Что? Где? - спросил Миркал. - Какие земляне?

- Абу Бакр вместе с двумя другими землянами встретился с Квелтом. Они все еще в Дайанжире, в своем тамошнем посольстве.

- Знаем ли мы, какова была их повестка дня с Квелтом?

Джорсал кивнуло. - Все, что мы знаем, это то, что они хотели поговорить о некоторых возникших у них вопросах, касающихся некоторых доказательств. Однако наш агент сказал, что они были очень скрытны в отношении того, в чем на самом деле заключались их вопросы. Как бы близко они ни были к раскрытию нашей причастности раньше, я могу только предположить, что это означает, что они связали нас с нападениями челтистов.

Миркал воспользовалось моментом, чтобы обдумать свои варианты. - Вы сказало, Абу возглавляет делегацию? - наконец спросил он.

- Да, - ответило Джорсал, его носовые складки выражали отвращение.

- О, да ладно, он не так уж плох. - Выражение носовых складок Джорсала указывало на его несогласие с заявлением Миркала, но вслух оно не выразило несогласия. Миркал улыбнулось. - Конечно, Абу не принимает близко к сердцу наши интересы, и мы, безусловно, ... временами я с этим не соглашалось, но есть другие земляне, которые гораздо хуже. Вот почему я не приказало его убить - лучше землянин, которого ты знаешь...

- И все же, министр, ему нельзя доверять.

- Конечно, нет, - сказало Миркал с улыбкой. - Однако из него получился бы отличный заложник.

- Ты хочешь ... вы хотите захватить посла Абу в рамках захвата заложников? Но он в Дайанжире.

- Но что, если мы вызовем его сюда и потребуем отчета о его встрече с Квелтом? Я верю, что он пришел бы ... прямо сюда, в наши лапы, прежде чем он побежит к советнику Артуру, чтобы сообщить о любых подозрениях или уликах, которые они нашли. Это может стать спусковым крючком для захвата всех остальных землян по всей планете.

- Это, безусловно, смело, - сказало Джорсал, медленно качая головой.

- Это смело, и именно это делает его таким совершенным, - сказало Миркал, - но что делает его еще лучше, так это то, что - если мы захватим Абу здесь, в Квизо-нар-Кверне - мы сможем доставить его прямо во дворец войны, где даже земляне не смогут его найти. Им придется вести с нами переговоры!

- Это действительно вдохновенный план, министр.

- Так и есть. А теперь я должно пойти сообщить послу Фикирье, что мы хотели бы, чтобы Абу приехал сюда, чтобы проинформировать нас о том, что он обсуждал с Квелтом. Пока меня не будет, я хочу, чтобы вы сообщили всем нашим оперативникам, что время действовать близится.

- Это будет сделано, министр.

- Хорошо. - Миркал снова улыбнулось. - Пришло время, наконец, довести это дело до конца.

XIX

"ЭЙРААВАТА" АБУ БАКРА,

ПО ПУТИ В КВИЗО-НАР-КВЕРН;

ГОРОДА РАЗДИР,

ТИРХАЗ

И

КВИЗО-НАР-КВЕРН,

КВЕРНСКАЯ ИМПЕРИЯ,

САРТ

- Что ж, я скажу это за Миркала, - кисло сказал Мэйлэчей Дворак. - Для нейтро у оу большие медные яйца. Хотя я должен задаться вопросом, сколько у него мозгов!

- Я улавливаю определенную злобу, - заметил Абу Бакр из VIP-салона "Эйрааваты", и космодесантник фыркнул.

- Можно и так сказать, сэр.

Хотя Абу Бакр был таким же "дядей" для детей Дворака, как Дэниэл Торино и Петр Ушаков, капитан Дворак всегда старался соблюдать военную вежливость, находясь на службе. Он бы сделал это в любом случае, но реакция его отца - и особенно матери - если бы он этого не сделал, была бы... эпической, - подумал Абу Бакр с улыбкой воспоминания. В данных обстоятельствах эта улыбка была желанной, но в то же время мимолетной.

- Не скажу, что ты не прав, Мэйлэчей, - сказал он через мгновение, - но есть правила. И нравится нам это или нет, мы должны следовать им.

- Скажите мне, сэр, - спросил Мэйлэчей, оглядываясь через плечо, - вы когда-нибудь смотрели фильм под названием "Дом на дороге"? По-моему, это относится к далекому 1990 году. Может быть, даже немного раньше. - Абу Бакр приподнял бровь, а Мэйлэчей пожал плечами. - Эй, это был один из любимых фильмов моих родителей.

- Знаю. - Абу Бакр покачал головой. - Твой отец показал мне его несколько лет назад. Справедливости ради, на самом деле это было довольно неплохо. Должен ли я предположить, что ты думаешь о "трех правилах для вышибал" Патрика Суэйзи?

- Это именно то, о чем я думаю, сэр, - Мэйлэчей слегка улыбнулся. - Я разбираюсь в правилах, и понимаю, что мы должны им следовать, и понимаю, что мы должны улыбаться и быть милыми, пока мы это делаем. Но правда? По правде говоря, я очень, очень надеюсь, что Миркал даст нам повод не быть милыми.

Абу Бакр хотел было указать на то, что для всех заинтересованных сторон было бы гораздо лучше, если бы этого не произошло, но решил этого не делать. Во-первых, потому, что он сильно подозревал, что это произойдет, если не сегодня, то достаточно скоро. Во-вторых, потому, что он полностью верил в профессионализм Мэйлэчея Дворака. Чего бы ни хотел капитан, он не собирался придумывать никаких причин, "чтобы не быть милым". В-третьих, потому что Жасмин Шерман сидела на пассажирском сиденье позади него, готовая быть сколь угодно "нехорошей", лишь бы с неким Абу Бакром не случилось ничего предосудительного. Но, в-четвертых ... в-четвертых, потому что он точно понимал, почему Мэйлэчей хотел швырнуть к чертовой матери людей, ответственных за то, что случилось с его отцом.

И потому, что, несмотря на свою собственную ответственность, Абу Бакр чувствовал точно так же.

- Если Миркал действительно сделает что-нибудь глупое - я имею в виду что-нибудь еще глупое - я уверен, что ты и остальные космодесантники твоего дяди убедите его в ошибочности его действий, - сказал он.

- О, да, сэр. Думаю, вы можете на это положиться.

Абу Бакр кивнул, и Мэйлэчей снова повернулся лицом вперед, в то время как значок "Эйрааваты" неуклонно двигался на запад на карте местности, спроецированной на его роговичные импланты, неторопливо рассекая атмосферу со скоростью шестьсот километров в час. Они могли бы проделать это путешествие гораздо быстрее. Если уж на то пошло, они могли бы использовать один из "Старлендеров" или "Старфайров", если бы Абу Бакр не высказал свое мнение. Если Миркал захотело "запросить" присутствие Абу Бакра в Квизо-нар-Кверне "при первой же возможности", то Абу Бакр направился непосредственно из Дайанжира, подчеркивая, где он был, когда поступил "запрос". И чтобы добраться туда, он также не пожалеет времени. Мэйлэчей не мог сказать, поймут квернийцы или нет, насколько неторопливо он откликался на их призыв. Якобы это было сделано для того, чтобы позволить сопровождению истребителей, на предоставлении которого настояли квернийцы, не отставать от них, но Мэйлэчей всегда мог надеяться, что Миркал понял, насколько решение Абу Бакра совершить путешествие в режиме "дыши воздухом" было, по крайней мере частично, направлено на то, чтобы утереть оу нос относительно важности - или отсутствия таковой - этого вопроса. В текущем списке "дел" землян.

Он снова улыбнулся этой мысли, затем закрыл глаза, чтобы сосредоточиться на своих имплантах. После стольких лет переключение проекций роговицы было таким же автоматическим, как дыхание, и он быстро просмотрел сообщения о состоянии дел не только от подразделений своей собственной команды, но и из командного центра "Троя".

На данный момент все, казалось, находилось именно там, где и должно было быть, и делало именно то, что должно было делать, как на сартской стороне, так и на "земной". Конечно, это можно было бы сказать и о последнем визите его отца на Сарт, вплоть до того момента, когда его машина взорвалась к чертям собачьим.

Челюсть Мэйлэчея сжалась. Каждая отвратительная секунда того дня возвращалась к нему в кошмарах, и он знал, что Моргэйна была права. Отчасти это была простая травма, но отчасти - его собственная вера в то, что он должен был суметь предотвратить нападение. Это была его работа. Это было то, ради чего он был там. И он с треском провалился.

Его дядя - бригадный генерал Уилсон, а не дядя Роб - безжалостно повторял ему каждый шаг, и вывод Роба Уилсона совпадал с выводами его штаба, адмирала Свенсон и ее штаба: Мэйлэчей Дворак в тот день все сделал правильно.

Вот если бы только Мэйлэчей Дворак мог принять это.

О, перестань пинать себя и сосредоточься ... "по крайней мере, пока ты на дежурстве", - сказал он себе. - И ты знаешь, что Морг права. Вы с Мбардж чертовски удачно спасли папе жизнь. Даже если ты позволил ему вначале подорваться.

Он мысленно встряхнулся и приказал себе следовать собственному совету. И, по крайней мере, у него было больше возможностей сохранить Абу Бакру жизнь.

Во-первых, модифицированные "Эйрааваты" с куполами из бронепласта остались в прошлом. Сартийцы прекрасно поняли, когда их посетители решили поставить безопасность выше вежливости и внешнего вида. Если и были те, кто этого не сделал, то Мэйлэчею Двораку было наплевать. Таким образом, они не только сняли с вооружения дипломатические модели, но и добавили наступательное вооружение в дополнение к оборонительному комплексу БМП и вернули в экипажи артиллеристов.

Если эти ублюдки захотят попытаться убить кого-то еще в его смену, пусть только попробуют, - мрачно подумал он.

- Пересекаем границу Дайанто через две минуты, босс, - сказала капрал Силэй. - Еще час или около того до Квизо.

- Они пересекли границу, и эскорт вступил в тесный контакт, тайсан, - доложил "копье" Суэйган КиСуэйХир.

Миркал МирФарЗол начало отвечать, затем остановилось и вместо этого покачало головой в знак согласия. Оу не было уверено, что в данный момент достаточно владеет собственным голосом.

Суэйган отдал честь и, развернувшись на каблуках, зашагал обратно к своему посту в центре командного пункта дворца войны, и носовые щитки Миркала слегка улыбнулись, когда оно посмотрело в спину "копью". Суэйган не говорил об этом так многословно, но Миркал знало, что он предпочел бы быть на поле боя, командовать своим полком, а не сидеть взаперти здесь, во дворце войны. Если уж на то пошло, министр иностранных дел сильно подозревало, что Суэйган на самом деле не одобрял всю операцию в целом. Как и у многих армейских "профессионалов" - начиная с Флитир, которая яростно выступала против этого, вплоть до самого низа, - у "копья" были проблемы с мышлением за пределами жестко очерченных рамок общепринятого мышления. Он слишком ясно видел потенциальные недостатки операции "Вихрь". К сожалению, он не смог с такой же ясностью осознать огромный потенциальный приз, но он был профессионалом, и это означало, что он сделает то, что ему скажут.

Миркал отбросило эту мысль в сторону и подошло, чтобы взглянуть на большой стол с картой, и обнаружило, что отчет "копья" Суэйгана, был хотя и точным, но неполным.

Земляне могли бы быть невидимыми для квернских радаров, если бы захотели, и оу напомнило себе, что там, наверху, вполне могли быть земные самолеты, которые именно этим и занимались. Однако аэромобиль, везший Абу Бакра на встречу с засадой, был дипломатическим транспортным средством, а там, где речь шла о дипломатических автомобилях, необходимо соблюдать определенные тонкости. Империя была обязана очистить воздушное пространство вокруг него, и это означало, что земляне должны были быть на виду, чтобы их хозяева могли знать, какое воздушное пространство очистить. Это облегчало его выслеживание, и на самом деле он еще не пересек границу империи. Однако он пересек границу между республикой и Ялузом, а Ялуз был членом Квернского альянса, так что технически Абу Бакр сейчас находился в воздушном пространстве Кверна. Но он также находился на дальней стороне гор Ялуз, все еще в тридцати пяти минранах от воздушного пространства империи и более чем в сотне минран от самого Квизо-нар-Кверна. При его нынешней скорости землянину потребовалось бы около половины минака, чтобы пересечь границу империи, и около половины секара, чтобы добраться до столицы.

Оу стояло, наблюдая за ходом операции, пока один из сержантов Суэйгана медленно перемещал жетон, изображающий Абу Бакра, по карте в ответ на обновления по своим телефонам.

Скоро, - подумало оу, предвкушая момент, когда Абу Бакр обнаружит, насколько сильно его перехитрили, и империя представит свои условия советнику Артуру. - Скоро. И мы увидим, кто на кого посмотрит свысока, когда все это закончится.

- Упс. Здесь кое-что есть, - внезапно сказала рядовая Сомоги Фанни.

- Что? - спросил капрал Томас Алварадо.

Он и Сомоги составляли "крыло", которому было поручено сопровождать доктора Ямадзаки Мотосигэ. В данный момент они находились в конце короткого коридора, обеспечивавшего единственный доступ в лекционный зал, в котором Ямадзаки демонстрировал основы современной медицины аудитории сартийских хирургов. Алварадо предпочел бы, чтобы с ним в аудитории были либо он сам, либо Сомоги, но Ямадзаки указал, что другого пути в лекционный зал нет, и предположил, что телохранитель, стоящий рядом со штурмовой винтовкой, возможно, отвлечет некоторых сартийцев от его презентации.

Алварадо скорее нравился доктор Ямадзаки, но он мог немного расстраивать космодесантников, которым было поручено обеспечивать его безопасность. Ямадзаки был крепким, жизнерадостным парнем, который пошел в медицину из-за того, что сильно любил людей, и это распространялось на людей, очень похожих на бесхвостых велоцирапторов. Несмотря на то, что случилось с госсекретарем Двораком и полудюжиной его коллег-дипломатов, Ямадзаки - который, честно говоря, не был дипломатом; он был врачом - явно с трудом верил, что даже религиозный фанатик захотел бы причинить ему вред.

Алварадо, который провел турне по Пакистану, столкнулся с довольно большим количеством религиозных фанатиков. Они продолжали время от времени выходить из-за холмов, пытаясь "восстановить законное правительство" Пакистана (и это несмотря на то, что семьдесят с лишним процентов всех пакистанцев решительно поддерживали "дегенеративную западную пародию", против которой выступали упомянутые религиозные психи), и у Алварадо было больше опыта общения с ними, чем он мог бы предпочесть. Таким образом, он очень мало что хотел противопоставить религиозному фанатику с полностью задействованным фанатизмом.

Он просто хотел бы убедить Ямадзаки в том же самом. К сожалению, он не смог, а Ямадзаки был прав насчет единственного пути в лекционный зал.

- Не уверена, - сказала Сомоги в ответ на его вопрос. Она нахмурилась, повторно проверяя аномалию датчика. - Жизель что-то получает с альфы-три.

- Например, что? Поговори со мной здесь, Фанни!

- Работаю над этим, - сказала Сомоги, и Алварадо поморщился. Жизель - искусственный интеллект телефона Сомоги - иногда могла капризничать, но...

- Том, она называет это нитроцеллюлозой, - внезапно сказала Сомоги, прерывая его размышления.

- Что? На альфе-три?

- Это то, что она говорит. И - тон Сомоги стал резче - она говорит, что это только что появилось.

- Миерда, - пробормотал Алварадо, гадая, виновата ли в чтении капризность Жизель. Это казалось более вероятным, чем то, что датчик, который они установили в кустах центрального двора этого больничного крыла, внезапно обнаружил нитроцеллюлозную сигнатуру. Если уж на то пошло, они находились в больнице, причем сартийской. Только Кристо знал, какие химические соединения могут находиться в такой среде! Но Жизель сообщала, что он "только что появился"?

- Есть что-нибудь на визуальном уровне?

- Нет, но альфа-три в значительной степени спрятан в кустах.

Возможно, в тоне Сомоги был лишь намек на критику, - подумал Алварадо. - Именно он выбирал позиции для альфа-датчиков, и он больше заботился о том, чтобы сохранить их скрытыми, чем о том, чтобы обеспечить им наилучшие углы обзора.

- Хорошо, - сказал он. - Подержи канал. Марсела, - обратился он к своему собственному искусственному интеллекту, - доктор Ямадзаки.

- Да, Томас? - вежливый голос Ямадзаки ответил через мгновение.

- У нас здесь сенсорная аномалия, док. Может, это и ерунда, но мы должны это проверить. Вы знаете правила игры.

- Но я подхожу к критическому моменту презентации, - сказал Ямадзаки.

- Извините за это, док. И, как я уже сказал, это может быть пустяком, и вы можете сразу вернуться к этому. Но прямо сейчас вам нужно двигаться в этом направлении на случай, если нам понадобится запихнуть вас в машину и уехать.

- Ты собираешься настаивать на этом, не так ли? - тон Ямадзаки теперь был покорным, и Альварадо усмехнулся.

- Боюсь, что так, док. Итак, ты уже в пути?

- Дай мне десять секунд, чтобы я хотя бы извинился.

- Десять секунд, док. Не одиннадцать!

- Погонщик рабов!

Алварадо снова усмехнулся, затем взглянул на Сомоги.

- Док уже в пути. Как только мы надежно заполучим его под наше орлиное око, угадай, кто отправится обыскивать кусты?

- Ну и дела, спасибо.

- Да? - "кулак" Вейркин ХарШулВейр прижал телефонную трубку к своему гребню.

- Землянин уходит! - сказал голос на другом конце провода.

- Что ты имеешь в виду, говоря "уходит"? - потребовал Вейркин.

- Я имею в виду, что он только что сказал врачам, что ему "нужно идти, но он надеется, что вернется".

- Черт. - Вейркин посмотрел на остальных членов своей команды. За исключением "старта" Фирмалик ДжирХолФир, которую Вейркин только что отправил наблюдать за внутренним двором, вся его двойная восьмерка вооруженных до зубов бойцов спецназа собралась в комнате отдыха запасных врачей, глядя на него и ожидая приказов. И что ему делать теперь?

Их всего двое, - сказал он себе, задумчиво закрывая глаза, - и у них нет ни волшебных доспехов, ни чего-либо еще. И мои люди хороши. Но...

Как в приказах о миссии, так и на брифингах перед операцией подчеркивалась необходимость одновременного начала операции, и он задался вопросом, какой гражданский гений был ответственен за это? Любой солдат знал, что "одновременно" легче приказать, чем выполнить. Но те же самые приказы, которые так строго предупреждали об абсолютной необходимости дождаться командного кода, также подчеркивали, что крайне важно, чтобы никому из землян, предназначенных в качестве заложников, не было позволено избежать захвата. Так что же ему делать?..

- Я здесь, - сказал Ямадзаки Мотосигэ, и капрал Алварадо кивнул.

- Я искренне сожалею, док, но таков приказ.

Он пожал плечами, и Ямадзаки кивнул.

- Понял, Томас. И я благодарен тебе за то, что ты так хорошо заботишься обо мне. Это просто немного неудобно.

- Я знаю, но неудобства...

- Это жалкая причина, чтобы покончить с собой, - закончил Ямадзаки с улыбкой.

- Единственная причина, по которой я так часто повторяюсь, заключается в том, что я абсолютно прав в этом, - ответил Алварадо с широкой улыбкой. Затем он кивнул Сомоги.

- Иди и проверь это, Фанни.

- Женщина направляется во внутренний двор, - сказал голос на другом конце провода, и "кулак" Вейркин проглотил ругательство.

- Женщина направляется во внутренний двор, - повторил он командиру тридцати шести Квезир, когда сержант наклонилась ближе. Носовые щитки Квезир нахмурились, и Вейркин нисколько ее не винил.

Фирмалик ДжирХолФир была юна и выглядела моложе своих лет. Она также была хрупкого телосложения, больше похожая на носителе, чем на женщину, и выглядела примерно так же угрожающе, как ученица средней школы, направляющаяся на выпускной бал. Однако внешность могла быть обманчивой, и безобидная на вид "старт" на самом деле была чрезвычайно опасна, будь то голыми руками или с клинком и автоматическим пистолетом в набедренной кобуре под килтом больничной формы. И, несмотря на свой низкий ранг, Фирмалик была одновременно умна и безжалостна. В сочетании с ее безобидной внешностью это делало ее идеальным выбором в качестве нападающего Вейркина. Но теперь она была предоставлена самой себе. У него не было возможности связаться с ней, даже чтобы предупредить о приближении землянина.

- Как вы хотите с этим справиться, сэр?

Голос тридцать шестой был таким же низким, как у Вейркина, и носовые щитки "кулака" скривились.

- Подготовьте команду, - сказал он. Квезир посмотрела на него, и он пожал плечами. - Мне это не нравится, - тихо сказал он ей, - и я доверяю мнению Фирмалик, но кто знает, что думают земляне? Я уверен, что Двомо не знает, и мы должны быть готовы к тому, что произойдет.

Фирмалик ДжирХолФир никогда не слышала о "химических нюхачах" и понятия не имела, что дистанционно управляемый пульт, спрятанный в тщательно подстриженном кустарнике во внутреннем дворике, обнаружил заряд восьмимиллиметрового автоматического пистолета в кобуре под ее больничной юбкой. Но она знала, что женщине-землянину не полагалось разгуливать по саду. Предполагалось, что она будет помогать своему партнеру присматривать за земным доктором до их запланированного отъезда.

Зеркальное забрало земной телохранительницы было опущено, скрывая ее лицо и глаза. Ее винтовка была перекинута через плечо, но правая рука покоилась на рукоятке пистолета, что, вероятно, делало автомат Фирмалик похожим на детскую игрушку.

"Старт" специальных операций заставила оставаться спокойными свои носовые щитки, но ее сердце бешено колотилось. Последнее, что им было нужно, - это чтобы земляне изменили расписание! Никто точно не объяснил ей, почему выбор времени был так важен, но ей и не нужно было, чтобы кто-то дал ей карту.

- Что у тебя, Фанни? - произнес голос Томаса Алварадо в кохлеарном импланте Сомоги Фанни.

- Выглядит как обычный санитар во время обеденного перерыва, - ответила Сомоги, разглядывая маленькую, стройную сартийку, скомканный бумажный пакет на скамейке позади нее и недоеденный кусочек какого-то ярко окрашенного местного фрукта в ее правой руке. Сартийка стояла на дальней стороне двора, глядя вверх на высокую, по пояс выше ее самой, Сомоги, а не на сартийский фонтан, плещущийся в центре.

- Рановато для ланча, - задумчиво произнес Алварадо.

- Может быть, ужин, в зависимости от ее смены, - заметила Сомоги.

- Думаю, это возможно, - согласился Алварадо со смешком, но его тон оставался серьезным. - Ты видишь что-нибудь, от чего мог бы сработать пульт с дистанционным управлением?

- Отрицательно. Думаешь, это глюк?

- Думаю, я не собираюсь предполагать, что это глюк. Произведи зачистку. Давай убедимся, что кто-нибудь не оставил взрывоопасный сюрприз под одной из скамеек.

- Вас поняла, - с чувством согласилась Сомоги и, включив многомодовую сенсорную функцию своего визора, двинулась вперед.

- Доброе утро. - Фирмалик осторожно вложила нотку застенчивости в свой голос, приветствуя землянина. - Чем я могу вам помочь, сэр? Или мэм?

Она позволила своим носовым клапанам затрепетать в явном смущении, поскольку намеренно "перепутала" пол землянина. Невинный юноша был одним из ее лучших персонажей, и она знала, что у нее это хорошо получается. На этот раз вспомнить это было немного сложнее, когда голова инопланетянки повернулась, и она обнаружила, что смотрит в пустое зеркало визора.

- Нет, я в порядке, спасибо, - сказал землянин. Ее переведенный голос звучал так же нормально, как и у любого землянина, несмотря на закрытое забрало. - Скажи мне, - продолжила она, - ты давно здесь?

- Я просто вышла перекусить во время обеденного перерыва, - сказала Фирмалик.

- Кто-нибудь еще проходил здесь за последние несколько кисаков?

- Нет, - осторожно ответила Фирмалик.

- Понимаю, - сказал землянин, и Фирмалик незаметно вздохнула с облегчением, когда инопланетянка понимающе покачала головой.

- Здесь что-то немного странное, Том, - тихо сказала Сомоги по связи.

- Дай определение слову "странный", - натянуто сказал Алварадо.

- У меня здесь ребенок. Кажется, достаточно приятный с виду. Но эмоциональное наложение... каким-то образом искажено.

- Что ты имеешь в виду?

- Она кажется вежливой, услужливой, - ответила Сомоги. - По-моему, она также выглядит довольно расслабленной. Но наложение показывает ужасно много беспокойства. И программное обеспечение говорит, что она врет мне о том, что она здесь делает.

- Мне это не нравится.

- Мне тоже, - согласилась Сомоги, небрежно продвигаясь дальше по двору. - Может быть, у нее просто нет перерыва. Может быть, она боится, что мы скажем ее начальнику, что она прогуливает работу.

- Ты хочешь поставить на это какие-нибудь деньги? - цинично спросил Алварадо, снимая с плеча винтовку.

- Нет, не настолько, - сказала Сомоги. Она продвинулась еще на десять ярдов вглубь двора, осматривая декоративные насаждения сенсорами своего шлема, но ровно ничего не обнаружила. Затем она небрежно повернула голову в сторону сартийки.

Фирмалик наблюдала за инопланетянкой, страстно желая, чтобы она лучше понимала - на самом деле, вообще ничего не понимала - язык тела землян.

- Пистолет! - сказала Сомоги, когда ее сенсоры зафиксировали безошибочно узнаваемые очертания пистолета под килтом робкой молодой сартийки.

Фирмалик, возможно, и не умела читать язык тела землянина, но она ненавязчиво не сводила глаз с руки, лежащей на рукояти пистолета землянина.

- Пистолет у нее под килтом и... - начала Сомоги.

Пальцы землянки сомкнулись на ее оружии.

Это был единственный знак, который она подала, и уголок мозга Фирмалик распознал коллегу-профессионала.

Сартийка исчезла. Ее колени подогнулись, и она упала прямо вниз, скрывшись за массивной конструкцией фонтана, а Сомоги нырнула на землю со своей стороны, как раз в тот момент, когда ее собственный пистолет выскользнул из кобуры.

- Освальд! - рявкнула она, и искусственный интеллект ее телефона автоматически переключил передачу на центральные командные каналы.

- Поговори со мной, Фанни, - сказал Алварадо напряженным голосом. - Что происходит? - спросил я.

- Сартийка напала на меня, - сказала Сомоги. - Пытаюсь поймать ее.

Она обошла фонтан и направилась к тому месту, где, как она видела, упала сартийка, но молодая женщина исчезла. Если ее там не было, это означало...

КРАААААК!

Сомоги уже наполовину развернулась, чтобы посмотреть назад, когда пуля попала в нее, и ее левая лопатка взорвалась раскаленным добела шаром боли. Восьмимиллиметровая пуля вынудила ее развернуться, и она отскочила в сторону. Вторая пуля срикошетила от тротуара рядом с ней, поскольку точка прицеливания женщины не поспевала за ее внезапной сменой направления.

- Я ранена... - крикнула она, но затем ударилась о землю, и все, что она еще хотела сказать, потонуло в крике, когда ее раздробленное плечо ударилось о бетон.

- Держись! - настаивал Алварадо. - Помощь уже в пути!

Сомоги знала, что какая бы помощь ни пришла, будет слишком поздно - во всяком случае, для нее - и перекатилась на спину, чтобы встретиться лицом к лицу с нападавшей. Каким-то образом ей удалось удержать пистолет, и она попыталась прицелиться, но сартийка была быстрее и выстрелила снова. Боль взорвалась в правой ноге Сомоги, и она дернулась, когда стреляла. Вместо того, чтобы попасть сартийке в область груди, пуля прошла выше и сквозь голову молодой самки, сорвав большую часть ее гребня на выходе.

КРАААААК!

- О, экскременты! - зарычал "кулак" Вейркин, когда за дверью гостинойраздался безошибочно узнаваемый звук пистолетного выстрела.

КРАААААК!

- Выходим! - рявкнул он. - Выходим, Двомо побери! Отправь белый код, Джерсил!

- Да, сэр! - подтвердил радист, и когда Вейркин последовал за тридцать шестой Квезир и остальными членами команды к двери, он услышал, как Джерсил говорит в микрофон большой полевой рации в рюкзаке.

- Белый код. Команда "Раздир", код белый. Я повторяю, Раздир - белый код!

- В меня дважды попали, - сказала Сомоги с ворчанием, пытаясь сесть. - Плечо и нога, но я ее достала. - Она взглянула на свою поверженную противницу. - Она мертва.

Сомоги увидела фонтан в двух метрах от себя - казалось, гораздо дальше - и начала проталкиваться к нему. Она могла прислониться к нему спиной, пока не прибудет группа быстрого реагирования. Она не была бы эффективна в бою на сто процентов, но, возможно, могла бы быть на семьдесят процентов ... по крайней мере, до тех пор, пока не потеряла бы сознание от потери крови. Ее нога была бесполезна - пуля попала в кость и сломала ее, - и ей потребовалась вся собранность, чтобы снова не закричать, когда она пробиралась к фонтану на одной руке и одной ноге.

- Оставайся там, - сказал Алварадо. - Мы в пути.

- Нет, - выдохнула она сквозь зубы. - Оставайся в укрытии. Может быть, их будет больше

- Миерда! Ты права - их больше! У меня есть движение по альфе-три, альфе-четыре и альфе-семь. Ты окружена! Иду на помощь!

Седьмая и третья находились на противоположных сторонах двора; если они были плохими парнями, которые знали, что она там, она была в ловушке. Возможно, сартийцы были первыми спасателями, прибывшими расследовать выстрелы ... но также было очень возможно, что движение исходило от других членов команды молодой женщины. Сомоги уронила инъектор с наннитами, который только что достала из своей аптечки первой помощи, и снова схватилась за пистолет. С поврежденным плечом винтовка была непрактична. Движение слева заставило ее развернуться в том направлении, но из-за этого ее поврежденное плечо врезалось в бортик фонтана. Боль снова расцвела, затуманивая ее зрение. Сквозь боль она могла видеть винтовки в руках новоприбывших - винтовки, которые были направлены на нее!

Она выстрелила несколько раз и, возможно, даже попала в парочку из них, но затем из-за ее спины открыла огонь другая винтовка. Она едва почувствовала пули, разорвавшие ее грудь.

Алварадо дико огляделся по сторонам, когда снаружи злобно затрещала серия выстрелов.

- Что? - спросил Ямадзаки. - Что происходит?.

- Мне нужно где-нибудь спрятать тебя, пока я пойду помогать Фанни, - ответил Альварадо. Перед ним был коридор с закрытыми дверями, и, кроме той, что вела в лекционный зал, он понятия не имел, что находится за любой из них. Алварадо знал только одно - он должен доставить Ямадзаки в безопасное место!

Позади него открылась дверь, и он обернулся, чтобы увидеть сартийцев, выходящих из лекционного зала. Большинство из них увидели Алварадо и побежали в противоположном направлении, но некоторые - вероятно, увидев широко открытый проход позади него - побежали в его направлении.

- В другую сторону! - крикнул он, направляя винтовку на приближающихся сартийцев. Когда они продолжали приближаться, он слегка приподнял дуло своей винтовки, и потолок коридора взметнулся облаком пыли, когда он выпустил пару пуль над их головами.

- Повернитесь, или я пристрелю вас! - Большинство сартийцев остановились и повернулись, но один продолжал приближаться. - Я серьезно! - добавил он.

- Нет! - закричал Ямадзаки. - Не стреляйте в него!

- Если он не остановится, мне придется это сделать!

- Нет, - произнес голос на квернском у него за спиной. Что-то твердое и металлическое уперлось ему в шею под шлемом. - Он разговаривал со мной.

Алварадо обернулся и увидел, что по меньшей мере восемь сартийцев наставили на него винтовки, а девятый направил пистолет ему в лицо. Хотя был шанс, что забрало его шлема сможет остановить пулю из пистолета, с таким количеством винтовок, направленных на него с такого расстояния, он знал, что у него нет выбора. Кроме того, один из них также держал на прицеле голову Ямадзаки, и Алварадо знал, что он никак не сможет помешать солдату убить доктора.

Он опустил винтовку, и сартиец с пистолетом отобрал ее у него.

Доктор Ямадзаки вздохнул; его предупреждение Алварадо было неверно истолковано. Он наблюдал, как сартийский солдат разоружил Алварадо, забрав у него винтовку и пистолет, а сартиец, который бежал к ним, остановился рядом с Алварадо.

- Отличная работа, - сказал сартиец, который сидел в первом ряду на презентации Ямадзаки. Он протянул руку, чтобы расстегнуть шлем Алварадо и снял его, затем забрал пистолет у солдата, который целился в Алварадо. Сартийский доктор секунду смотрел на Ямадзаки, затем приставил дуло пистолета к виску Алварадо и выстрелил.

Голова Алварадо откинулась назад, и он рухнул на пол. Потребовалась всего секунда, чтобы начала скапливаться кровь.

- А теперь, - сказал сартийский доктор, - вы пойдете с нами добровольно, или мне придется пристрелить и вас тоже?

- Неужели необходимо уходить так рано, Стол?

Тон Фикрии Батмы был жалобным, но ее черные глаза подмигнули сержанту Столу Флодену, когда она вышла на просторную веранду роскошного особняка, который правитель клана Джужир предоставило ей в распоряжение в ряду дипломатов. Они находились всего в двух кварталах от императорского дворца, что делало этот адрес действительно очень престижным, но ей предложили еще более престижный - прежние апартаменты Абу Бакра в самом дворце. Она отклонила предложение, заявив, что такие престижные апартаменты должны быть зарезервированы исключительно для Абу Бакра, а не для его помощницы. Конечно, то, что произошло с другими "землянами" за последние несколько местных недель, не имело никакого отношения к этому решению с ее стороны.

Она вернулась на планету и в особняк всего несколько часов назад, и теперь они снова покидали его, из-за требования Миркала, чтобы Абу Бакр - лично - вернулся в Квизо-нар-Кверн. Не могло бы оу поговорить с ней? О, нет! Конечно, нет! Это должен быть Абу Бакр, и ей хотелось бы думать, что это хороший знак. К несчастью....

- Ну, я полагаю, насколько рано мы выезжаем, зависит от того, чего именно вы хотите, мэм. - Величественный Флоден - Е-5 - на добрых тридцать два сантиметра выше Батмы... а она была такой же высокой, как любой сартиец, которого она когда-либо встречала, - совсем не смотрел на нее. Эти ледяные голубые глаза того же оттенка, что и его родные норвежские фьорды, были слишком заняты разглядыванием мирной уличной картины перед ними.

- В самом деле? Я получу право голоса? - поддразнила она.

- Конечно, мэм. Вы можете проголосовать за то, когда хотите приехать. Я могу голосовать по всем остальным вопросам. - Он пожал плечами, эти глаза по-прежнему не прекращали своего размеренного движения. - Вы сказали, что хотели бы быть на месте, чтобы встретиться с послом Бакром. Так что...

Он мягко махнул рукой в сторону ступенек, ведущих с веранды на первый этаж.

- Но он даже не собирается приземляться еще двадцать или двадцать пять минут, а до аэропорта всего пять минут езды, - отметила она.

- Да, мэм, это так, - согласился Флоден, воздержавшись от упоминания о том, что он сказал квернскому армейскому офицеру - эквиваленту майора Планетного союза - который был официальным представителем при дипломатической миссии Земли, что они отправятся всего за десять минут до прибытия Абу Бакра. Он не думал, что Батма стала бы жаловаться на то, что он -"ввел в заблуждение" квернийцев (ложь - такое уродливое слово) после предыдущих нападений - она была намного менее доверчивой, чем некоторые, например, Теодор Берке, - но было намного проще не узнавать.

- Земная Фикирия уходит рано, тайсан, - объявил "копье" Суэйган, и Миркал МирФарЗол проглотило проклятие.

- Ваша команда сейчас в состоянии схватить ее? - резко спросило оу.

- У нас на месте целая рота - по два взвода в особняках по обе стороны от резиденции землянина, - ответил Суэйган.

- Значит, ваша команда в состоянии схватить ее? - Почему военные никогда не могли дать простых ответов "да" или "нет"?

- Да, тайсан. Однако сначала им придется вылезти из своих укрытий, и если земляне будут начеку, они обязательно заметят их приближение.

- Это не похоже на очень хорошее планирование с чьей-то стороны, "копье", - холодно заметил Миркал.

- Да, тайсан, это не идеально, - носовые щитки Суэйгана были плотно закрыты. - Однако это лучшее, что мы могли сделать. Нам пришлось пробить стены подвалов и внедрить наших людей внутрь через ливневую канализацию, чтобы избежать любой земной воздушной разведки. На самом деле нам повезло, что мы вообще смогли получить доступ.

Миркал распознало сдерживаемый гнев в тоне Суэйгана, и его ноздри приподнялись в умиротворяющей улыбке.

- Я не хотело, чтобы это прозвучало так, как будто я критикую, "копье", - солгало оу. - Полагаю, я само испытываю некоторую предсезонную дрожь.

- Это понятно, тайсан.

- Будет ли это иметь какое-то значение в конце концов?

- Вероятно, нет, тайсан. Конечно, многое зависит от времени. Если она будет на земле в аэропорту к моменту прибытия посла Абу, они оба должны быть на виду в критический момент, и для этого у нас выделено два полных батальона.

Миркал немного нетерпеливо покачало головой. В конце концов, идея использовать почетную охрану Абу Бакра для его поимки была его идеей. Ну, во всяком случае, главы его администрации.

- Конечно, было бы менее проблематично доставить их обоих туда, чем пытаться сокрушить ее эскорт в черте города, - продолжил "копье". - Я уверен, что мы сможем это сделать. Я просто не уверен, сколько у нас будет жертв и сколько времени у нас будет до прибытия групп быстрого реагирования землян.

Миркал понимающе покачало головой, скрывая новую вспышку раздражения из-за очередных сложностей. Военный ум действительно имел тенденцию прикрывать свои экскременты, не так ли?

- До Квизо-нар-Кверна еще восемнадцать минут, сэр, - сказал Мэйлэчей Дворак.

- О, радость, - ответил Абу Бакр.

- Эй, посмотри на это с другой стороны, - сказал Мэйлэчей. - Если для тебя это мучительно, то этим бедолагам снаружи, вероятно, это тоже не очень понравилось.

Он мотнул головой в сторону визуального дисплея пассажирского салона. На самом деле это никому не было нужно, поскольку все они могли напрямую подключаться к каналам датчиков и наблюдать за ними на своих роговичных имплантах, но людям - и особенно людям, которые достигли совершеннолетия до вторжения - нравились более "обычные" дисплеи. В данный момент на этом дисплее была показана дюжина истребителей "Ширмал" ВВС квернской армии, сопровождающих "Эйраавату". Само понятие "эскорта" из воздушных судов с пропеллерным приводом было нелепым, но квернийцы настаивали на том, что честь империи требует от них обеспечить безопасность своих землян от любой угрозы.

"Ширмал" был одномоторным истребителем, который на самом деле был довольно впечатляющим для самолета с пропеллерным приводом. Однако его крейсерская скорость была примерно на двадцать пять километров в час медленнее, чем нынешний неторопливый для него темп "Эйрааваты". Фактически, они были в пределах двадцати километров в час или около того от максимальной скорости истребителей, что, должно быть, раздражало их пилотов. В конце концов, они знали, что "Эйраавата" - это БМП, которая по сравнению с земными самолетами маневрирует как тоскующая по дому скала. Хуже того, на такой скорости их максимальная выносливость составляла всего около тридцати минут, даже со вспомогательными топливными баками. "Эйраавата" летела со второй сменой "ширмалов", и нынешний эскорт должен был быть заменен примерно через пять минут.

- Белый код! - внезапно рявкнул сержант связи. - Команда "Раздир" - белый код!

- Экскременты! - зарычало Миркал. Неужели эти восьмипалые идиоты не могут сделать что-нибудь правильно?!

Мозг оу лихорадочно работал, но недолго. Двомо знало, что средства связи землян были лучше, чем что-либо, имеющееся в империи, а это означало, что не потребуется много времени, чтобы...

- Возьми Фикирью сейчас же, "копье"! - рявкнуло оно. - И отправьте сигнал о немедленном исполнении всем вашим другим командам!

- Белый код!

Кодовая фраза затрещала в наушниках "перчатки" Лисал МорЛисДин, и ее носовые щитки напряглись под кислородной маской, когда ее стая из двенадцати "Ширмалов" рассекла воздух по направлению к земному "бронетранспортеру".

Да, конечно, - насмешливо подумал уголок ее мозга. - Бронетранспортер. Хотела бы я, чтобы в третьем аду Двомо у нас были такие "бронетранспортеры"!

Но это было всего лишь в уголке ее сознания. Остальные были слишком заняты ответами.

- Сбрасывайте баки и следуйте за мной! - приказала она и дернула ручку управления назад, когда вспомогательные топливные баки ее истребителя отлетели в сторону. Честно говоря, она не думала, что у них был хоть какой-то шанс перехватить представителя Земли - или что-то с ним сделать, если бы они это сделали, - но это было то, что предписывалось сделать в ее приказах под белым кодом, и, клянусь Двомо, это то, что она сделает.

К счастью, они были близки к тому моменту, когда ее рейс должен был сменить нынешний эскорт. Она еще не могла видеть земную машину, но инверсионные следы эскорта были достаточно отчетливы в холодном воздухе, и она находилась почти на минран выше, чем расчищенный землянам воздушный коридор. Итак, если бы она была пилотом посла Абу, и если бы она имела хоть малейшее представление о том, что происходит, то она бы сделала следующее:

- Освальд!

Единственное слово прозвучало над кохлеарными имплантами Мэйлэчея Дворака, и в его поле зрения вспыхнула карта империи со значком с надписью "Сомоги, Ф.", наложенным на город Раздир.

- Освальд! - громко рявкнул он. - Мбардж, пора идти!

- Вы все правильно поняли, босс! - подтвердила Силэй.

- Где это? - спросил Абу Бакр у них за спиной. - Кто это?

- Раздир и док Ямадзаки, - ответил Мэйлэчей, оглядываясь через плечо. - И сядь и пристегнись, черт возьми, дядя Абу!

- Посол-один, - произнес голос в имплантах. - Гепард-один видит, как с запада приближаются и упорно поднимаются "Ширмалы".

- Вижу их, - признал Мэйлэчей, когда значки квернских истребителей появились в поле его зрения. Они, должно быть, начали подъем еще до маневра Силэй, и пунктирная линия их прогнозируемого вектора проходила близко к "Эйраавате".

- Мой нашлемный дисплей - на самом деле, конечно, это было не что-то столь примитивное, как дисплей с предупреждением, но, как и "телефон", термин прижился - показывает вам, что на вашем текущем векторе нет их оружия, - сказал майор Стив Дуглас. - Как ты хочешь с этим справиться?

Мэйлэчей начал отвечать. - Не было смысла сбивать примитивные самолеты, которые даже не могли надеяться их перехватить, - подумал он. Кроме того...

Световой код Сомоги Фанни на карте Раздира стал кроваво-красным. Секундой позже то же самое случилось с Томасом Алварадо.

Мэйлэчей Дворак посмотрел на эти алые значки смерти там, где были еще двое его космодесантников, и его карие глаза были холодны.

- Уберите ублюдков, - проскрежетал он. - Каждого из них, бл..дь, до единого.

- Гепард-флайт, мы получили разрешение уничтожить все квернские истребители. Я повторяю, оружие красное и бесплатное! - объявил майор Дуглас по комсети своей эскадрильи. - Гепард-два, ты со мной. Мы возьмем двенадцать штук, которые сейчас находятся на дистанции. Гепарды номер три и четыре, у вас те, которые только прибывают. Уберите их все!

- Гепард один, Гепард три. Вас понял, - ответил командир второго звена. - Давай, четвертый, пойдем убьем этих сукиных детей.

Дуглас кивнул, когда второе звено трансатмосферных истребителей взяло вправо и спикировало на ничего не подозревающих "Ширмалов".

- Звено, - сказал он, подавая сигнал своему ИИ переключиться на частоту звена. - У меня шесть ближайших к "Эйраавате", - продолжал он без перерыва. - У тебя остальные шесть. Приготовиться к стрельбе.

Он определил шесть целей для своей системы вооружения. Он выделил каждому из них ракету с радиолокационным наведением "Лансер", когда цели начали разделяться, чтобы преследовать маневрирующую "Эйраавату". У него все еще останутся два Лансера на случай, если он промахнется или появится еще кто-нибудь. И его ракеты с тепловым наведением. И его пушка, если уж на то пошло.

- Цели отобраны, - доложил лейтенант Симмонс, его ведомый.

Дуглас в последний раз взглянул на свой дисплей. Все цели были зелеными - система имела радарные связи с назначенными каждой боевыми ракетами.

- Вас понял. Готовность к стрельбе. Три. Два. Один. - Двери отсека открылись, и ракеты вылетели из люка истребителя. - Фокс-один... на всех них!

Мэйлэчей просмотрел тактическую презентацию на своей роговице, разозленный тем, что квернийцы действительно были настолько глупы, чтобы попробовать это во второй раз. Что еще хуже - для них самих - на этот раз атакам не хватало точности первого раунда. Если бы он руководил ими, "Ширмалы" победили бы самую трудную цель - "Эйраавату".

Он пожал плечами. Теперь двенадцать приближающихся "Ширмалов" никогда не будут иметь значения - капрал Силэй маневрировала, чтобы оставить их позади. Те, что "сопровождали" их, все еще находились относительно близко, но из-за внезапного изменения направления движения БМП они никогда не смогли бы подобраться к ней на расстояние выстрела.

Хотя БМП находилась вне досягаемости пушек "Ширмалов", "Ширмалы" не были вне досягаемости "Эйрааваты", - заметил он с улыбкой. - Привет, Сантос. Если вы можете охотиться на "Ширмалов", не стесняйтесь брать их с собой.

- Извините, сэр, - сказала капрал Мария Фернанда Сантос, его наводчица. - Не могу выполнить.

Мэйлэчей резко обернулся. - Почему нет?

- Проверьте свое зрение, босс, - ответила Сантос, и Мэйлэчей переключил дисплей на роговице. Серия облаков черного дыма с огненной сердцевиной тянулась вдаль по правому борту, и прямо на его глазах еще одна вереница черных клубов появилась по левому борту, немного дальше.

- "Стархоуки" опередили нас в этом, - сказала Сантос с глубоким удовлетворением.

- Не двигаться! - отдал приказ землянин, когда "перчатка" Фалдан ДжелФалДжар вместе с тремя восьмерками солдат промаршировал по улице Двайсир к дому, предназначенному для проживания представителя Чжен Ханъина в городе Тираз.

Что-то было не так - двое землян за дверью были каким-то образом предупреждены и выглядели готовыми к бою. Снаружи дома было очень мало укрытий - не совсем случайно, - но один из них опустился на колени за балюстрадой парадной лестницы. И оба они сняли с плеч свои винтовки ... которые были направлены на него.

Фалдана это не слишком заботило.

Он ненавязчиво махнул рукой "кулаку" Миртану ШалМирДину, командиру взвода, и приподнял одну носовую щель, обращаясь к старшему землянину.

- Что не так? - спросил он, стараясь казаться одновременно невинным и оскорбленным.

- У нас были нападения на наших людей по всей империи, - сказал землянин. - А теперь ты появляешься здесь, вооруженный, с двадцатью пятью солдатами. Мы что, должны думать, что ты просто случайно заскочил?

Фалдан вздохнул. Он надеялся застать землян врасплох, но, очевидно, что-то произошло, и сеть связи землян была - к сожалению - быстрее, чем у Квернской империи. Как бы он хотел, чтобы они могли создавать такие маленькие радиоприемники!

- Полагаю, что нет, - сказал он через мгновение, осознав, что элемент неожиданности пропал, что бы он ни делал. Во всяком случае, его признание заставило землян напрячься еще больше, если это было возможно.

- Разворачивайся и уходи, - сказал землянин. - Если ты это сделаешь, никто не пострадает.

- К сожалению, это неправда, - сказал Фалдан. - Мне приказано взять представителя Чжен Ханьина под стражу, и я, скорее всего, буду казнен, если провалю свою миссию. Так что мне, по крайней мере, было бы больно. Но никто не пострадает, если вы опустите свои винтовки. Отдайте его нам, и вы сможете заниматься своими делами.

- Этого не произойдет.

Фалдан постукивал ногой по тротуару.

- Это очень плохо, - сказал он, постучав второй раз. - Я надеялся...

Он нырнул в сторону, когда его нога стукнула в третий раз, что послужило сигналом к атаке, и его солдаты подняли винтовки и выстрелили в землян. Его люди были хорошо обучены, и сейчас было не время для изысков. Они открыли огонь, поливая землян пулями и концентрируя свой огонь на тех местах, которые не защищала броня пришельцев.

Такое количество оружия, стреляющего на полном автомате, не могло промахнуться. Непрочная защита балюстрады взорвалась облаком цементных частиц, и оба землянина упали с пулями в горле.

Земляне, к сожалению, тоже не могли промахнуться, увидел Фулдан, вставая. Возможно, они оба были мертвы, но короткие очереди, которые они выпустили, когда его солдаты подняли винтовки, были разрушительными. Более половины его войск было уничтожено, включая "кулака" Миртана. Большинство из них были распростерты грудами разорванного мяса, но другие корчились в агонии с жестокими, зияющими ранами, и звуки их криков горели в его ушах. Он посмотрел на искалеченные тела и озера крови, прислушался к этим крикам, затем затянул носовые щитки и направился к входу, пока медик работала, спасая тех, кого могла.

Он добрался до двери и покорно кивнул головой. Она была заперта... конечно.

- Представитель Чжен! Выходи, пожалуйста.

- Думаете, это сработает, сэр? - спросила лидер двадцати четырех Частик ТанСолЧас.

- Нет, не совсем, - ответил Фалдан. - Но попробовать стоило, если бы это помогло ему выбраться быстрее. - Он подождал еще половину восьми силаков, затем добавил: - Однако, похоже, что сегодня нам ничего не будет легко, и у нас сжатые сроки. Взорви дверь.

Частик вызвала вперед командира восьмерки, который был единственным выжившим экспертом по взрывчатым веществам во взводе. Меньше чем через кисак они были готовы, и Фалдан один раз покачал головой.

- Сделай это.

Лидер восьмерки нажал кнопку, и детонация пробила дверь, разрушив при этом дверную раму.

Частик бросилась в комнату, но остановилась в дверях. Она повернулась к Фалдану, плотно закрыв носовые щитки, и помахала ему рукой. - Извините, сэр, - сказала она. - Похоже, что "восьмерка" использовал слишком мощный заряд.

Она отошла в сторону, и Фалдан, войдя в дверь, обнаружил Чжен Ханъина на полу в центре комнаты. Очевидно, он пытался подслушать у двери, и когда она взорвалась, осколки изрешетили его лицо и грудь. Если бы Фалдан не знал, чья это дверь, землянина было бы трудно опознать.

Фалдан вздохнул в последний раз. Гражданские лица. Любой солдат знал бы, что нужно держаться подальше от двери, которая вот-вот будет взломана, но только не этот проклятый гном-штатский. И собирался ли кто-нибудь думать об этом? Конечно нет. Его приказы допускали определенное количество жертв - и уточняли, что земным солдатам лучше быть мертвыми, чем живыми, - но они были совершенно ясны в том, что представитель должен был быть захвачен живым.

- Министру это не понравится.

- Подозреваю, что министр Миркал не в восторге от этих пикапов на обочине, - заметила Батма, когда "Эйраавата" съехала на улицу перед ее особняком. Полдюжины квернских полицейских перекрыли обычное уличное движение, а три других космодесантника из ее двойного подразделения охраны образовали полый, настороженный треугольник вокруг посадочной площадки.

- При всем моем уважении, мэм, мои вены кровоточат из-за министра Миркала, - сухо сказал Флоден. Она сморщила нос, глядя на него, но ничего не сказала. Миркал не пользовался популярностью ни у кого из землян, которым выпал несчастливый шанс служить здесь, в Квернской империи.

- Это действительно выглядит достаточно зловеще, не так ли? - сказала она вместо этого, и Флоден удовлетворенно хмыкнул, соглашаясь.

Двадцатитонная машина была длинной и стройной, а каплевидная задняя башня с двумя тринадцатимиллиметровыми пушками HMG1 идеально вписывалась в ее очертания. Она скользнула вниз по последним нескольким метрам неба со стеклянной гладкостью и аккуратно приземлилась.

- Ваша карета ждет, мэм, - сказал Флоден и настороженно последовал за ней по пятам, когда она начала спускаться по ступенькам.

- Белый код!

"Двойной кулак" Лирквин ЛирГозХал наблюдало за прибытием угрожающего на вид земного транспортного средства. Теперь голова оу резко повернулась на отрывистое заявление его радиста. Двомо! Это случилось бы в самый неподходящий момент, не так ли?

- Экскременты! - зарычала "кулак" Придир ХауПриСин, командир первого взвода Лирквина, затем встряхнулась. - Простите, тайсан.

Лирквин только хмыкнуло, потому что точно знало, что происходит в голове у Придир. То же самое происходило и у оу в голове.

- Приготовиться, - сказало оу вслух, пытаясь скрыть неприятное ощущение в животе. Если это действительно был Белый код, был только один способ, которым это могло произойти, и когда это произошло...

- Исполнить Крилит, тайсан, - сказал радист, как будто министр Миркал прочитало мысли оу, и оно посмотрело на Придир.

- Ты слышала, - мрачно сказало оу. - Выдвигайтесь.

Люк правого борта "Эйрааваты" открылся при приближении Батмы и Флодена. Дорожка через большой, прекрасно ухоженный сад особняка была длиной добрых шестьдесят метров, затененная местными деревьями с длинными лопатообразными листьями, которые весело колыхались на легком ветерке. Цветной горошек гравия захрустел под ногами, и помощница посла глубоко вдохнула пахнущий цветами воздух. Это действительно хорошая планета, - подумала она, - несмотря на бесконечные дни и ночи и тусклый - по человеческим меркам - солнечный свет. Вот если бы только все люди, которые здесь жили, были такими же рациональными, как дайантийцы! Она была бы не против получить задание...

- Освальд! - Флоден внезапно переключился на командную сеть. - Шевелитесь, мэм! Двигайтесь!

- О, прелюбодействие! - прорычало двойной "кулак" Лирквин, когда трое землян, стоявших вокруг приземлившегося аэромобиля, внезапно опустились на одно колено, а винтовки встали в боевое положение. Они еще не могли видеть наших людей, так что это должно было быть...

Это и было. Со своего места у окна первого этажа оу увидело, как невероятно высокий мужчина-землянин рявкнул что-то послу Фикирье, что заставило ее побежать к ожидающему аэромобилю.

Это будет еще уродливее, чем оу думало, поняло оно, когда первые бойцы спецназа "кулака" Придир выскочили из каждой двери и окна особняков, в которых они прятались.

- Вот дерьмо!

Батма смутно осознавала, что Флоден резко остановился и занял позицию для стрельбы на коленях позади нее. Она начала замедлять шаг.

- Бегом в проклятую "Эйраавату"! - рявкнул он на нее, и она ускорила шаг, когда начали щелкать "Бронто" ее службы безопасности.

Лирквин в шоке наблюдало - на самом деле не с недоверием, а просто в шоке - как земляне открыли огонь. Оу никогда не видело и не представляло себе личного огнестрельного оружия, способного на такое!

Земляне производили контролируемые залпы. Они не просто целились и стреляли, как делали слишком многие солдаты. Их огневая дисциплина была по крайней мере такой же хорошей, как у собственных войск оу, а их оружие поражало с сокрушительной силой. Атакующие пехотинцы не просто падали; слишком часто их туловища или конечности, казалось, взрывались, и одна и та же пуля могла сразить троих или даже четверых из них!

Землян было всего четверо, в то время как Лирквин привело с собой восемь восьмерок отборных солдат, но это была бойня.

И не из землян.

Фикрия Батма бросилась головой вперед в открытый люк. Ожидающие руки подхватили ее, полностью втащив в БМП, и кто-то наполовину швырнул ее на сиденье.

- Посылка в безопасности! - объявил командир машины по сети связи.

- Прикройте нас, - коротко ответил сержант Флоден.

- С удовольствием, черт возьми, - согласился командир машины. - Ты слышал его, Гас. Открывай огонь.

- Время рок-н-ролла, - признал наводчик, и задняя башня ожила.

Носовые щитки Лирквина в смятении сжались, когда оружие задней башни земной машины внезапно выдвинулось наружу. Оно двигалось с точной, смертоносной скоростью, а затем открыло огонь.

Последние сартийские солдаты высыпали из особняков, в которых они прятались. Что бы кто ни думал об их миссии, в мужестве этих солдат не было ничего плохого. Конечно, у них было мало времени, чтобы осознать, что именно могут с ними сделать винтовки космических десантников.

Они прожили недостаточно долго, чтобы узнать это.

Лирквин ЛирГозХал закричало в бессловесном ужасе, когда сдвоенные земные пулеметы уничтожили оставшихся солдат. Теперь они не просто взорвались, они испарились. Оу видело, на что способны сартийские крупнокалиберные пулеметы, и они казались незначительными по сравнению с этим!

- Все на борту и учтены, - объявил Флоден. - Давай убираться отсюда к черту.

- Меня это устраивает, - признал командир машины. - А как насчет того, откуда они взялись?

- Время для наглядного урока, - прорычал Флоден, когда алые коды погибших космодесантников из других мест засверкали на его роговичных дисплеях. - Сожги этих ублюдков дотла.

- Подходит, - согласился командир транспортного средства. - Переключись на фугасные, Гас.

Лирквин с тошнотворным видом наблюдало, как инопланетная машина в жуткой тишине оторвалась от тротуара, оставив улицу буквально залитой сартийской кровью. Насколько оу могло судить, все до единого члены штурмовой группы были мертвы. Вся рота оу исчезла. Просто ... ушла. И осталось живое, нетронутое оу. Как оно собиралось с этим жить?

А затем, когда инопланетный корабль завис там, оу увидело, что турель поворачивается в его направлении, и поняло, что ему не придется этого делать.

Первый этаж первого особняка развалился на части, когда спаренная тринадцатимиллиметровая установка выпустила по нему очередь фугасных снарядов с темпом тысяча четыреста выстрелов в минуту. Этот поток разрушений уничтожил его в течение нескольких секунд, а затем башня повернулась ко второму строению.

- Годится? - спросил командир машины пять секунд спустя.

- Хорошо, - признал Флоден. - А теперь вытаскивай нас отсюда к чертовой матери.

"Эйраавата" с визгом устремилась к орбите, проделав дыру в дымном воздухе, когда первый особняк просто рухнул вниз на свой разрушенный первый этаж.

Теодор Берке поднял голову, когда дверь в его номер с грохотом распахнулась.

- Чем могу вам помочь? - спросил он четырех вооруженных солдат, которые ворвались в комнату, закрыли дверь, а затем начали придвигать мебель, чтобы загородить ее. - Вы, знаете? 'Тук, тук. Заходи"?

- Извините, сэр, - сказал один из солдат. Он обернулся, и Берке узнал его - сержант Демир Нурани. - Мы только что получили предупреждение "Освальд". Похоже, квернийцы пытаются захватить людей по всей империи. Я перехватил...

Дверь затряслась, когда что-то ударило в нее снаружи.

- Что? - спросил Берке. Он видел предупреждающую вспышку "Освальд", но это было в Раздире; она была не здесь. Кроме того, он был во дворце, где, несомненно, находился в безопасности. Он вернулся к тому, чем занимался раньше. - Они атакуют здесь? Во дворце?

- Похоже на то, - сказал Нурани, махнув другим солдатам, чтобы они заняли стол Берке. - Они уже схватили доктора Ямадзаки и убили двух его охранников. Есть сообщения о других покушениях, происходящих по всей империи.

- Что ... что мне следует делать? - спросил Берке.

- Идите в свою спальню, - ответил Нурани. Он вытащил свой пистолет из кобуры, повернул его и протянул ему. - Возьмите это. Если кто-нибудь войдет, не крикнув сначала "Освальд", пристрелите его.

Берке взял пистолет и посмотрел на него, когда дверь снова сотряслась от грохота.

- Идите, сэр! - повторил Нурани. - У нас есть винтовки. Я не хочу, чтобы в вас попали какие-нибудь шальные пули.

Берке кивнул, затем ушел в свою спальню и закрыл дверь. Хлопанье продолжалось еще тридцать секунд, а затем стихло. Прежде чем он успел спросить, все ли в порядке, соседнюю комнату сотряс взрыв, и он понял, что это не так.

Выстрелили винтовки, и кто-то закричал. Голос звучал по-человечески. Последовал новый ружейный огонь, рев сартийского оружия заглушил гораздо более тихий огонь "Бронто" космодесантников. Берке перешел на другую сторону кровати и взял пистолет обеими руками, в то время как грохот оружия, казалось, продолжался и продолжался бесконечно. Но потом это прекратилось, и он направил пистолет на дверь. Он хотел крикнуть солдатам, но знал, что их молчание - это единственный ответ, который ему нужен, чтобы понять, кто одержал победу.

Дверь распахнулась, и он выстрелил, но пуля прошла мимо и врезалась в дверной косяк. Он попытался унять дрожь в руках, когда сартиец заполнил дверной проем, и выстрелил снова. Успех! Он попал в сартийца, и тот откинулся назад. Прежде чем он успел поздравить себя, в дверной проем ворвался поток солдат. Он смог выстрелить еще только один раз, прежде чем несколько человек прыгнули через кровать и повалили его на пол.

Полдюжины квернийцев потащили Берке по широкому дворцовому коридору. Его ботинки оставляли пятна крови на мраморном полу. Кое-что в ней было человеческим, но еще больше сартийским, и его похитители были не мягче, чем должны были быть.

Что было не очень-то приятно.

Они завернули за угол, и его потрясенный мозг осознал, что они приближаются к личным покоям правителя клана. Он никогда раньше не был в этой секции, но у него было мало шансов оценить экстравагантную обстановку, когда его провели через нее к лестнице, ведущей под землю. Откидной люк над ней был приоткрыт, но, похоже, его можно было запечатать без особого предупреждения. Запорный механизм, который он мог видеть на дне люка, был впечатляющим. Как только он будет опущен и заперт, он сомневался, что кто-нибудь сможет пройти через него.

Миркал ждало у подножия лестницы.

- Что ... что все это значит? - спросил Берке.

Миркал махнуло рукой, и солдат шагнул вперед и ткнул Берке прикладом винтовки в живот. Представитель рухнул на пол, пытаясь отдышаться и отчаянно пытаясь не выплюнуть свой обед. Через несколько секунд, когда он скорчился в позе эмбриона, двое более крупных сартийцев схватили его, поставили на ноги и держали за руки.

Миркал подошло, схватило Берке за воротник рубашки и притянуло его лицо к себе так, чтобы оу могло смотреть ему в глаза.

- Я главное, - сказало Миркал, - и я задаю вопросы. Ты понимаешь?

- Да... - выдохнул Берке. - Да, понимаю.

- Хорошо, - сказало Миркал, качая головой. - Теперь я знаю, что у вас есть возможность связаться со своими людьми на орбите.

- Я не могу... - начал Берке, но тут солдат шагнул вперед и ударил его по голове открытой ладонью. Берке на мгновение увидел звезды, а затем ахнул от боли, когда ногти сартийца впились ему в щеку.

- Я не спрашивало ответа, - сказало Миркал, кивнув. - Ты должен выслушать.

Берке уставился на министра, не зная, кивнуть ли ему, покачать головой или что-то сказать. У него болели голова и щека, и он внутренне съежился, когда капля крови упала на пол.

- Буду считать, что твое молчание означает, что ты понимаешь, - сказало Миркал через несколько секунд. - Теперь я хочу, чтобы ты связался со своими людьми на орбите, и я хочу, чтобы ты сказал советнику Артуру, что у меня есть ультиматум для него.

Берке рухнул на пол, когда охранники швырнули его в пустую камеру.

Лежа там и всхлипывая от боли, он не был уверен, что мог бы поступить по-другому. Он не мог понять, почему квернийцы думали, что Артур Маккейб сменил госсекретаря Дворака, и он понятия не имел, почему Миркал отреагировало с такой яростью, когда узнало, кто на самом деле сменил его. Правда принесла ему жестокую взбучку, когда Миркал подумало, что он лжет о том, кто был главным, но в конце концов министр иностранных дел неохотно приняло правду, и Берке вместо этого передал сообщение Абу Бакру.

А потом его снова избили, когда он передал ответ Абу Бакра о том, что "он вернется к оу".

XX

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ТРОЙ",

ОРБИТА САРТА;

КВИЗО-НАР-КВЕРН,

КВЕРНСКАЯ ИМПЕРИЯ,

САРТ

- Итак, - мрачно сказал Роб Уилсон, - насколько мы разозлены?

Его голубые глаза обвели космодесантников, собравшихся в командном центре "Троя", и обзорный экран, подключенный к офицерам флота в комнате брифингов флагмана "Вэнгарда". Никто не заговорил сразу, и этот ледяной взгляд остановился на Абу Бакре.

- Лично я бы сказал, что очень, - ответил Абу Бакр через минуту. - А что?

- Потому что я хочу знать, с чего мне начинать планировать пакеты миссий, - Уилсон оскалил зубы. - Лично я думаю, что пришло время продемонстрировать министру Миркалу ошибочность его методов.

- Думаю, что по этому поводу существует общее согласие, - сказала адмирал Свенсон.

- Я знаю, - кивнул Уилсон. - О чем я спрашиваю, так это о том, насколько твердо мы хотим это продемонстрировать.

- Самое главное - вернуть наших людей целыми и невредимыми, - отметил Эйликс Джексон.

- Тех из них, кто цел, - голос капитана Чжена был таким же мрачным, как и у Уилсона. Его глаза стали еще холоднее, и Уилсон почувствовал укол сочувствия. Флаг-капитан тяжело воспринял смерть своего племянника, и Уилсон знал, как ему ненавистна мысль о том, чтобы сказать своей невестке Юхан, что ее младший сын никогда не вернется.

- Послать вампиров? - предположил Джексон.

- Нас недостаточно, - ответил Лонгбоу Торино. - Не так, как Миркал распределило заложников. Мы могли бы добраться примерно до трети из них, прежде чем они поймут, что происходит, и если оу серьезно намерено убить их, когда мы попытаемся что-нибудь предпринять...

Он пожал плечами, и Уилсон кивнул. Его группы быстрого реагирования вернули чуть менее трети людей, разбросанных по всей Квернской империи и альянсу, прежде чем квернийцы схватили остальных. Похитители использовали их в качестве живого щита, чтобы предотвратить дальнейшие попытки спасения, поскольку их загоняли в явно заранее выбранные места. Это сильно напомнило ему старые кадры, которые он видел в преддверии "Бури в пустыне", и он мысленно оскалил клыки, размышляя о том, чем это обернулось для Саддама Хусейна. Однако в то же время...

- Я тоже примерно так это понимаю, Лонгбоу, - сказал он. - Имей в виду, я не знаю, достаточно ли Миркал безумно, чтобы на самом деле начать убивать наших людей, но оу может быть таким.

- А как насчет Джужира? - спросила Свенсон. Остальные посмотрели на нее, и она пожала плечами. - Мы не слышали ни единого писка от оу. Очевидно, что Миркал - его подставной человек - расходный материал - во всем этом. Но неужели ты думаешь, что оу позволило бы Миркалу начать убивать землян?

- Оно уже позволило им перебить достаточно наших космодесантников, мэм, - заметил полковник Палаццола голосом, похожим на дробленый гравий.

- Понимаю это и не пытаюсь что-либо здесь преуменьшать, - тон Свенсон был сочувственным, но непреклонным. - Но есть разница между жертвами, причиненными во время фактического захвата, и хладнокровным убийством заложников. По крайней мере, для людей. Мне интересно, готово ли Джужир пересечь эту черту вместе с нами. Особенно после того, что случилось с истребителями "сопровождения" посла и ублюдками, которые пытались похитить мисс Батму.

- Моргэйна? - спросил Уилсон, глядя на свою племянницу.

Она оглянулась, ее глаза были темными и мрачными. Маркос Рамос беседовал с группой квернских психологов, когда начались нападения. Никто не знал наверняка, жив ли он, но они знали, что никто из сопровождавших его космодесантников не выжил. И в его отсутствие она стала старшим членом команды психологов.

- Очевидно, я не могу сказать наверняка, - сказала она. - И думаю, будет справедливо сказать, что я, по крайней мере, так же зла на этих людей, как и все остальные. Я пытаюсь учесть это в своих размышлениях, но почти уверена, что это все равно окрашивает мой ответ.

- Сказав это, вероятная реакция Джужира зависит от вещей, которые мы не можем оценить с орбиты. Очевидно, Миркал, по крайней мере, думает, что если оу продемонстрирует достаточную стойкость и безжалостность, мы сделаем очевидный расчет на то, что клан Кверн - единственный клан на Сарте, способный завоевать для нас остальную планету. Это представляет собой серьезное ... непонимание всей нашей миссии здесь, и может быть много причин, по которым оу находится так далеко от реальности. Что беспокоит меня больше всего, так это то, что я думаю, вполне возможно, что с человеческой точки зрения мы имеем дело с социопатом. Я не думаю, что Миркал имеет внутренний набор значений "правильно" и "неправильно". Думаю, что у него есть внутренний набор значений "полезно" и "бесполезно". По определению, все, что способствует достижению целей оу, хорошо; все, что не способствует достижению его целей, плохо; и оу, вероятно, способно отрицать все, что ему приходится отрицать, чтобы поверить, что оно может победить. Я бы также сказала, что, как и у большинства человеческих социопатов, у оу практически нет чувства сопереживания к кому-либо еще, что означает, что никто другой не реален для оу в смысле обладания какой-либо внутренней ценностью или правами как живое, мыслящее существо. Опять же, инструмент или препятствие - единственные категории, которые оу использует даже для своих собратьев-сартийцев, не говоря уже об инопланетянах.

- В этом также должна учитываться разница между квернским взглядом на обычаи и традицию и дайантийским взглядом на верховенство закона. Я не историк, как папа, и у меня нет его дара разбираться в инопланетных обществах, но в некотором смысле квернское общество социопатично, когда дело касается любого, кто не является членом клана Кверн. Например, я сильно подозреваю, что, по мнению Миркала, люди по определению не могут вписываться в категорию членов клана и, вероятно, также не могут вписываться в категорию "гостей". Если бы мы попали в любую из этих ниш в его мышлении, собственные социальные кодексы клана Кверн потребовали бы, чтобы оу защищало нас, а не приносило в жертву. Но как только оу отказывает нам в этом статусе, квернские обычаи оправдывают все, что оу может сделать с нами или с помощью нас для достижения целей его клана.

- И это тот момент, когда реакция Джужира тоже становится проблематичной. Благодаря нашим дистанционно управляемым пультам, у нас, вероятно, больше - и даже более актуальных - данных об оу, чем у дайантийских дипломатов, но мне этого недостаточно, чтобы даже рискнуть предположить, разделяет ли оу отношение Миркала к землянам. Заманчивосделать вывод, что оу должно, если собирается санкционировать подобную операцию. Но существует квернская традиция непогрешимости и неприкосновенности правителя клана. Оу вполне может искренне верить, что мы готовы довольствоваться головой Миркала, как поступил бы кверниец, вместо того, чтобы возлагать окончательную ответственность на правителя клана Миркала, как поступил бы дайантиец. И, если это так, то оу, возможно, готово позволить Миркалу зайти так далеко, как Миркал хочет зайти, потому что оу думает, что у него есть запасной вариант: выдать Миркала.

- Итак, суть в том, что мы не можем знать наверняка, но, вероятно, есть... что? шанс пятьдесят на пятьдесят? - что оу позволит Миркалу убить по крайней мере достаточное количество наших людей, чтобы "отправить сообщение", - вздохнула Свенсон.

- Не знаю, так ли велик шанс, - сказал Уилсон, - но я чертовски уверен, что он выше, чем я готов рисковать.

- И как ты предлагаешь этого избежать, Роб?

По тону Абу Бакра было ясно, что он догадался, к чему клонит Уилсон, и космодесантник холодно улыбнулся ему.

- Предлагаю, чтобы мы "послали сообщение", которое было бы достаточно ясным, чтобы, черт возьми, убедиться, что Джужир не позволит Миркалу сделать ничего подобного, - сказал он.

- Башня, Дешкир-один, запрашиваю разрешение на взлет.

Командир семидесяти двух Силтар СилАнТри осматривало летное поле со своего наблюдательного поста в башне аэродрома. Все чисто.

- Дешкир-один, башня Квизо-нар-Кверн, вам разрешен взлет, взлетно-посадочная полоса семнадцать. Ветер дует с юга со скоростью два минрана на минак.

- Дешкир-один готов к взлету, взлетно-посадочная полоса семнадцать.

Истребитель "Ширмал-3" выехал на взлетно-посадочную полосу, запустил двигатель и начал разбег.

Его колеса только-только оторвались от земли, когда он взорвался.

- Семьдесят два! - воскликнуло лидер восьмерки Минсаро МинДженДжар. - Дешкир-один!..

- Вижу это, - ответило Силтар, наблюдая, как одно шасси выскакивает из облака дыма и огня, которое когда-то было истребителем. Оно пронеслось по взлетно-посадочной полосе еще несколько кругов, оставляя за собой шлейф дыма, затем скользнуло в траву. - Вызовите аварийную бригаду и "скорую" из базового госпиталя.

Оу не думало, что понадобится скорая помощь, но кто-то должен был забрать отсюда останки - во всяком случае, все, что они смогли бы найти.

Оу только что снова подняло микрофон, чтобы приостановить работу на базе, когда Минсаро издало нечленораздельный звук и отчаянно указало вверх. Глаза лидера восьмерки были огромными, носовые щитки разинуты в ужасе, а взгляд Силтара устремился к небу.

Небо над Квизо-нар-Кверном было усеяно белыми инверсионными следами там, где столичные эскадрильи ПВО установили массивный защитный купол. У Силтара были серьезные сомнения в эффективности купола после того, что случилось с "эскортом" землянина Абу Бакра, но он решил оставить их при себе. Над головой было шесть эскадрилий, расположенных в три слоя, на шести серанах, двенадцати серанах и восемнадцати серанах, и оу почувствовал, как его собственные носовые щитки недоверчиво расширились, когда он увидел первые языки пламени.

Они начались с высотной эскадрильи, но полетели вниз, как воспламеняющееся топливо, если в него бросить спичку. Взрывы становились все более заметными по мере приближения к земле ... и оу не увидело ни одного парашюта.

- Двомо, - пробормотало оно, а затем оглушительный раскат грома заставил его снова взглянуть на взлетно-посадочные полосы, когда ряд взрывов прокатился по строю 143-й истребительной эскадрильи, к которой принадлежал Дешкир-один. Силтар отпрянуло назад в невольном удивлении. Взрывы были вызваны не рядом бомб - нет! Все до единого самолеты в эскадрилье самопроизвольно взорвались! Должно быть, что-то было не так с их самолетами ... или, может быть ... дайантийский саботаж!

- Нам понадобится больше пожарных машин, - сказало Силтар. - Позвоните также в городскую пожарную службу - нам понадобится все, что у них есть. Это выглядит...

Оу остановилось, когда взорвался каждый самолет 142-й истребительной эскадрильи. Затем весь строй самолетов 34-й штурмовой эскадрильи. Затем была атакована 36-я эскадрилья. За ней - 176-я. В несколько силаков каждый самолет на аэродроме был охвачен яростным пламенем, затопив пандусы морем ревущего пламени и клубящегося черного дыма.

Силтар было в растерянности. Это должно было быть действие врага, но оу понятия не имело, что только что произошло. Тем не менее, было очевидно, что людям на пандусах понадобится любая помощь, которую оу сможет им оказать.

Оу повернулось к Минсаро, но то смотрело в окно.

- Давайте двигаться дальше! - воскликнуло Силтар. - Этим войскам нужна помощь.

Минсаро не ответило; вместо этого оу указало в окно.

- Семьдесят два, что это? - спросило оу.

Силтар повернулось, чтобы увидеть ... вещь, нацеленную на него. Хотя в целом она имела форму самолета, это был не самолет, потому что у нее не было кабины пилота и она была всего лишь примерно в четверть размера самолета. И она не двигалась - просто висела в воздухе за пределами башни, примерно в трех черанах от нее. Силтар мало что узнало об этом корабле, но оу поняло одну вещь - объекты под его левым крылом были ужасно похожи на ракеты, которые использовали штурмовики. Объект качнул крыльями, затем отлетел назад на несколько черанов.

- Беги! - закричало Силтар. - Очистите башню!

Капитан Ллойд Снайдерман улыбнулся, глядя в прицельную сетку на борту штурмового шаттла "Старфайр".

- Похоже, вы привлекли их внимание, - сказала его пилот, капитан Дарлин Джаннетти, когда сартийцы побежали к единственной двери, видимой в башне. - Собираетесь позволить им уйти?

- Нет, - ответил Снайдерман. - Просто хотел дать этим ублюдкам понять, что это произойдет. - Он нажал на спусковой крючок, оставшиеся две ракеты тяжелого ударного беспилотника Каннингхэм H-1 с ревом сорвались с крыльев, и башня аэропорта внезапно превратилась в расширяющийся шар пламени.

- Наша очередь.

Голос двойного кулака Содир ТамСоФли затрещал в наушниках кулака Стилик СилСтилРам, и она что-то проворчала, встав повыше в люке, чтобы помахать другим подразделениям своего взвода. Двигатели с фырканьем ожили, изрыгая черные клубы выхлопных газов, и она снова опустилась в башню.

Приказ о выдвижении из района расквартирования Квизо-нар-Кверн поступил рано утром, и танки разворачивались в течение последних нескольких часов. Стилик не сказали, что произошло, только то, что ей нужно было как можно скорее доставить свои танки ко дворцу, чтобы помочь защитить правителя клана от землян. Хотя она слышала, что у них есть бронекостюмы, она не могла понять, как это остановит снаряд из ее тяжелого танка. Почти секран в диаметре, снаряд наверняка уничтожил бы любого землянина, достаточно глупого, чтобы попытаться сразиться с ней один на один.

- Трогаемся, - объявил по радио двойной кулак Содир, и Стилик удовлетворенно покачала головой, когда ее водитель включил передачу на массивном "Миосарке". Они двинулись вперед, следуя за Содиром к воротам, когда он направился к выходу из зоны расквартирования. Его танк как раз подъехал к воротам, когда взорвался.

Танк Стилик затормозил, когда пылающие обломки "Миосарка" Содира перекрыли выход, и она уставилась на ревущую печь, которая когда-то была ее командиром роты и его экипажем. Что за?..

Стилик СилСтилРам краем правого глаза заметила какое-то размытое пятно. Ее голова начала поворачиваться в том направлении, но затем ракета попала в ее танк, и он - и она сама - распались на части.

- Что ж, это, безусловно, впечатляет, - отметило мастер копий Энтрил ЭнХенКел, когда оу смотрело через дальновид с вершины замкового комплекса. Оу не нужны были усилители зрения, чтобы увидеть огромный земной космический корабль, который спустился с небес и проплыл над рекой, протекающей через Квизо-нар-Кверн. В задней части судна был развернут большой пандус, и транспортные средства съехали по нему, в то время как отдельные солдаты выплыли на берег реки из отверстий в его борту.

- Думаю, это мягко сказано, - ответила Флитир МузТолФлит, наблюдая, как транспортные средства спускаются по пандусу и пролетают над небольшой пляжной зоной, тщательно отведенной для состоятельных людей. Однако землян, похоже, не волновало, что они вторглись на чужую территорию, - подумала она с горьким юмором.

Сами машины, очевидно, были танками, но, похоже, они на самом деле не касались земли - казалось, они парили над ней, точно так же, как это делали земные БТРы. Она надеялась, что их танки могут оказаться слишком тяжелыми для той магии, которая поддерживала небольшие машины, и увязнуть в мягком песке, но это не представляло даже незначительного препятствия.

- Мы совершили большую ошибку, - добавила она. - Я сказала им не делать этого, и теперь краты вернулись домой на ночлег.

- По крайней мере, мы смогли вывести некоторые из наших танков из расквартирования до того, как они начали их взрывать, - сказало Энтрил. - Возможно, они что-то изменят.

Флитир пожала плечами.

- Сомневаюсь в этом, - сказала она. - Мы до сих пор не знаем, как земляне уничтожили остальные танки, и как они уничтожили все наши самолеты. Однако, если они смогли это сделать, это говорит о том, что им не нужно спускаться, чтобы сразиться с нами на нашей собственной земле. Это означает, что они здесь, потому что хотят быть здесь, поэтому я сильно подозреваю, что у них есть возможность уничтожить и танки, которые вышли из расквартирования.

Первый земной танк миновал пляжную зону и выехал на главную улицу, где был атакован двумя массивными "Миосарками". Оба выстрелили, и бронебойные снаряды врезались в переднюю часть их земного противника.

Они отскочили. Как детский мячик, они подпрыгивали, дико рикошетя, прежде чем взрыватели замедленного действия заставили их разорваться.

Земной танк продолжал двигаться к "Миосаркам", не сбавляя скорости. Если он и был поврежден, то это никак не указывало на это. Затем он выстрелил, и башня одного "Миосарка" взлетела прямо на ревущем столбе взрывающихся боеприпасов. Землянин выстрелил снова - Флитир знала, что это гораздо быстрее, чем любой квернский танк смог бы произвести второй выстрел, - и она действительно увидела, как снаряд прошел сквозь второй "Миосарк" насквозь! Снаряд - или осколки от него - задел что-то внутри танка, и он тоже взорвался.

- Похоже, вы правы, - сказало Энтрил. - Что мы собираемся делать?

Флитир расправила плечи. - Мы собираемся выполнить наш долг. Мы собираемся защитить правителя клана. Мы собираемся сражаться с землянами в меру наших возможностей.

- А если этого будет недостаточно?

- Тогда мы умрем. - Флитир пожала плечами. - Пойдем, давайте доберемся до командного центра.

Капитан Аника Прадхан, позывной "Синий-один", осматривала окрестности, пока ее танк "Сандерс" ехал по главной улице к дворцу. Над головой кружил рой беспилотных летательных аппаратов, их операторы молились о том, чтобы кверниец оказался настолько глуп, чтобы попытаться выстрелить в колонну из окна или с крыши. До сих пор, по-видимому, некоторым это удавалось, и она видела, как ракеты разрушили несколько зданий. Она не знала, стрелял ли в нее кто-либо из квернийцев с момента высадки, за исключением двух танков, которые выстрелили в нее как раз в тот момент, когда она спускалась с плацдарма.

Второй снаряд поцарапал "краску" умной шкуры перед водителем, разозлив его, но это была степень их урона.

С тех пор она вступала в бой с каждым танком прежде, чем те успевали открыть по ней огонь - беспилотники не только убивали всех, кто был достаточно глуп, чтобы стрелять в них, но и обеспечивали предварительную разведку местности перед колонной. Она знала, где находится каждый квернский танк, еще до того, как он появлялся в поле зрения, и более двадцати столбов дыма от горящих квернских танков отмечали продвижение Синего-один.

- Синий-один, Орел-один видит трех противников прямо впереди, - сообщил человек, которому поручили вести разведку, когда они приблизились к дворцу на расстояние одного перекрестка.

- Никто их не видит, - ответила Прадхан, глядя на изображения на ее роговицах. - Похоже на три основных боевых танка на укреплениях перед дворцом? - Три танка "прятались" за какими-то бетонными объектами, похожими на стены старого Джерси, которые раньше служили разделителями на шоссе на Земле. Они не остановили бы ни один из ее снарядов.

- Подтверждаю, Синий-один. Можете вступать в бой.

Прадхан фыркнула. Как будто ей самой не приходила в голову эта мысль.

- Вас поняла, разрешено вступить в бой, - ответила она, стараясь скрыть сарказм в голосе, затем переключилась на командную сеть своей роты. - Синяя секция, нам разрешено выдвигаться и вступать в бой. Синий-два, у вас тот, что слева, третий, у вас тот, что справа, - сказала она, обозначая цели для танков, расположенных клином по бокам от нее и немного позади нее. Было бы нечестно по отношению к остальным получать все удовольствие.

От остальной части взвода пришли подтверждения.

- У нас центральный? - спросил ее собственный стрелок.

- Да, - ответила Прадхан.

- Круто, - сказал стрелок.

- Синяя секция, вперед, - сказала Прадхан через сеть, и трое "Сандерсов" плавно скользнули вперед.

- Приготовиться к стрельбе! - передала она, когда ее танки завернули за последний угол, расчищая дистанцию до своих целей. И затем...

- Огонь!

Танк слегка качнуло, когда выстрелило его главное орудие, и все три танка перед дворцом превратились в горящие, взрывающиеся кучи мусора. Не только это ...

- Ты только что открыл главные двери дворца этим выстрелом? - спросила Прадхан.

- Да, - ответил стрелок с гордостью в голосе. - Я пытался пропустить его через танк и в дверь, чтобы хрустящим было легче попасть внутрь.

- Отличная стрельба, - сказала Прадхан. Она коротко оглянулась назад, а затем увидела поток пехоты, хлынувший из открытых дверей, чтобы занять позиции вокруг ограждений и подбитых танков. Она включила радио.

- Орел-один, Синий-один. Вопрос, вы видите, что происходит во дворце?

- Да, видим, Синий-один. Будьте готовы.

- Хочешь, я их подожгу? - спросил стрелок.

- Нет, - сказала Прадхан. - Мы убьем их, если потребуется, но ничто из того, что у них есть, не сможет нас тронуть. Было забавно взрывать танки, но убивать этих парней, если в этом нет необходимости, для меня было бы слишком похоже на убийство. Надеюсь, нашей демонстрации пока будет достаточно, чтобы заставить их сдаться.

- Синий-один, Орел-один. Сохраняйте там свою позицию. Мы собираемся попробовать кое-что еще.

- Принято, Орел-один. Сохраняем нашу позицию.

- Как ты думаешь, что все это значит? - спросил водитель.

- Не знаю, - сказала Прадхан. - Но ожидаю, что мы это выясним.

- Что они делают? - спросило мастер копий Энтрил, наблюдая за монитором, который показывал площадь перед дворцом.

- Похоже, они остановились, - ответила Флитир.

- Хотя, для чего? Они боятся подойти?

- Не знаю, - призналась Флитир. - Сомневаюсь в этом. Они могли бы легко перебить всех солдат из своих основных орудий. Они достаточно легко разобрались с нашими танками, - с горечью заметила она. Затем она остановилась, увидев движущиеся на заднем плане пятнышки, и пробормотала: - Что это...

- Вы видите это, супруга повелителя стаи? - спросил "копье" перед дворцом по громкоговорителям командного центра.

- Вижу ... но не могу сказать, что происходит.

- Вся их пехота просто ... запущена в воздух. Они летят!

Это, как поняла Флитир, наблюдая за монитором, было не совсем точным. Не то чтобы она винила "копье" за его описание ... или что это имело большое значение. Бронированные земляне на самом деле продвигались огромными прыжками, подпрыгивая так высоко, как черан, и покрывая расстояние, равное полному тирану, между толчками. И они также явно могли изменить траекторию, как только оторвались от земли. С таким же успехом они могли бы лететь, и они неслись вперед с невероятной скоростью.

- Они пролетают над нами, - продолжил "копье". - Они ... они даже не пытаются напасть на нас - они просто проходят мимо. Мы пытаемся сбить их, но они двигаются слишком быстро и так ловко уворачиваются, что мы... подождите ... они направляются во внутренний двор! Остановите их!

- Во внутреннем дворе? - спросило Энтрил. - Если они попадут во внутренний двор, то смогут проникнуть во дворец и пробраться сюда, во дворец войны.

Флитир кивнула в знак несогласия.

- Они ни за что не смогут этого сделать. - Она указала на "старта", управляющую системой камер. - Наведите камеру на портал доступа.

Женщина кивнула, и главный монитор сменился, показав люк, который прикрывал доступ, ведущий во дворец войны.

Он был открыт, и можно было видеть, как земляне приземляются во внутреннем дворе с дальней стороны зеркальных дверей рядом с люком.

- Я приказала запечатать это! - воскликнула Флитир. - Ты! - сказала она, указывая на ближайшего "старта". - Позвони на пост охраны и скажи им, чтобы немедленно закрыли люк! - Она снова посмотрела на "старта", на систему камер. - Выведи на экран вид поста охраны.

"Старт" сделала, как ей было приказано, и Флитир в шоке сглотнула.

Пост охраны представлял собой сооружение-склеп. На мониторе было видно по меньшей мере пятеро ее солдат; все они были совершенно очевидно мертвы, у большинства были оторваны части тел, они лежали в лужах собственной крови. Если не считать отсутствующих конечностей, никто из них, похоже, не был застрелен ... или зарезан ножом ... или что-нибудь еще. Они просто были явно, насильственно мертвы. За главным пультом управления сидел один человек, он посмотрел в камеру и улыбнулся по-земному. Флитир не очень хорошо разбиралась в человеческих эмоциях, но улыбка, которой темнокожая женщина одарила камеру, казалось, не свидетельствовала о счастье; вместо этого она была хищной, и она невольно отступила от монитора на пару шагов.

- Как она туда попала? - спросило Энтрил.

- Понятия не имею, - ответила Флитир. Взгляд на другие мониторы показал, что земляне вливаются через входной люк во дворец войны. Было слишком поздно закрывать его. - Всем взять винтовки! - приказала она. - Мы должны защитить правителя клана!

Берке понятия не имел, как долго он пробыл в камере - казалось, по меньшей мере полдня, - когда пришла группа из восьми квернских солдат, вытащила его оттуда и повела в огромную комнату где-то во дворце войны. Сказать, что в комнате царил хаос, было бы преуменьшением. По меньшей мере тридцать солдат пытались занять боевые позиции, несколько министров кричали друг на друга, а на другом конце комнаты правитель клана пыталось получить ответы на вопросы, которые, казалось, никто не был готов обсуждать. Солдаты захлопнули дверь после того, как они вошли, и повели его вперед, туда, где спорили Миркал, Флитир и правитель клана.

- Так вот почему земляне прибывают? - спросило правитель клана. - Чтобы схватить его?

- Я заявила министру Миркалу, что это никогда не сработает, - сказала Флитир. - Земляне ценят свой народ больше, чем мы; у меня было предчувствие, что это подтолкнет их к действию.

- Да, он единственный землянин, который у нас здесь есть, - сказало Миркал, игнорируя Флитир. - Раз они здесь, я полагаю, они здесь из-за него. Когда они доберутся сюда, мы используем его как разменную монету.

Джужир подозвало одного из ближайших солдат. - Дай мне свой пистолет, - сказало оу. Когда солдат сделал это, Джужир направило его Берке между глаз. - Я только хочу знать одну вещь, - сказало оу. - Что потребуется, чтобы заставить ваши войска отступить?

Берке напрягся, чтобы сдержать свой мочевой пузырь, глядя в огромную пасть пистолета.

- Я не ... я не знаю, - ответил он, понимая, что это могут быть его последние слова. - Сомневаюсь, что они здесь только из-за меня. Если они здесь, они, вероятно...

Дверь взорвалась. Ближайшие к ней солдаты взлетели в воздух, и внезапное, дикое избыточное давление сбило Берке с ног. Прежде чем он успел прийти в себя, Джужир прыгнуло вперед, обхватило его рукой за горло и приставило холодное дуло пистолета к виску, когда в комнату вошли солдаты в доспехах Хайнлайна.

- Не двигайтесь, - сказало Джужир, - или я убью его.

- Брось пистолет, правитель клана, - сказал один из землян через внешние динамики своей брони.

- Я убью его! - рявкнуло Джужир. Пистолет, приставленный к голове Берке, надавил достаточно сильно, чтобы отбросить ее в сторону, и дипломат закрыл глаза.

- Нет, ты этого не сделаешь, - категорично сказал землянин. - И если ты не бросишь пистолет - сейчас же, - это будет последняя ошибка, которую ты когда-либо совершишь.

- И кто ты такой, чтобы думать, что можешь приказывать мне - правителю клана всей Квернской империи - о чем угодно?

- Я капитан Мэйлэчей Дворак, космический десант Планетного союза. И еще я сын Дэвида Дворака, - голос землянина был ледяным. - Лично я ничего так не хотел бы, как чтобы человек, стоящий у тебя за спиной, выстрелил тебе в затылок. Пожалуйста, дай ему повод.

- Если ты убьешь меня, мои люди убьют тебя и все твои войска, - проскрежетало Джужир. - Твоя броня не может быть настолько хороша. И не пытайся меня обмануть! За мной нет никого, кроме моих собственных солдат.

- Моя броня настолько хороша, - сказал Мэйлэчей, - и за тобой кто-то есть. - Глаза Берке снова открылись, и ему удалось повернуть голову ровно настолько, чтобы увидеть, как бригадный генерал Торино внезапно материализовался в самом углу его поля зрения и приставил дуло своего собственного пистолета к голове Джужира.

Вся боевая рубка замерла, и тихое шипение, с которым поднялось забрало шлема Мэйлэчея Дворака, было шокирующе громким во внезапной абсолютной тишине. Его глаза были жесткими, как лед, голос - еще холоднее, чем на самом деле были глаза, а программа-переводчик с идеальной точностью передавала ледяную угрозу.

- Твой выбор, правитель клана, - сказал он. - Возможно, ты думаешь, что сможешь убить мистера Берке до того, как бригадный генерал Торино убьет тебя. Лично я не думаю, что у тебя есть хоть какой-то адский шанс, - он улыбнулся. - Думаю, это зависит от того, насколько удачливым ты себя чувствуешь. Так скажи мне, ты чувствуешь себя удачливым, дерьмак?

XXI

КОРАБЛЬ ФЛОТА ПЛАНЕТНОГО СОЮЗА "ВЭНГАРД",

ОРБИТА САРТА

Дэйв Дворак открыл глаза.

Он не узнал потолок. Очевидно, он снова был на борту "Вэнгарда", но никогда раньше не видел этого конкретного пастельного оттенка и понятия не имел, как он сюда попал. На самом деле, казалось, он вообще мало что помнил.

Краешком сознания он подумал, что это должно его беспокоить, но он чувствовал себя слишком спокойно и слишком роскошно комфортно для чего-то столь грубого, как беспокойство. Он чувствовал ... он подумал, что чувствует себя как человек, проснувшийся после десяти часов крепкого сна. Может быть, даже двенадцати часов.

Он слабо улыбнулся при этой мысли, поднял руки и сильно потянулся, наслаждаясь этим чистым ощущением хорошего самочувствия. Затем он замер, осознав, где находится. Лазарет. Какого черта он делал в медотсеке? Последние двадцать с лишним лет он был здоров как лошадь, благодаря современной медицине, и что?..

- Привет, папи, - произнес мягкий голос, и его голова резко повернулась вправо, когда две тонкие руки поднесли его ладонь к мокрой от слез щеке.

- Моргэйна? - хрипотца собственного голоса удивила его. Это прозвучало так, словно им давно не пользовались, и он откашлялся. - Что ... что, черт возьми, произошло, милая?

- Это будет долгая история, папа, - сказала она ему, улыбаясь сквозь слезы. - Я просто счастлива, что ты здесь и можешь это услышать!

- Но... - Он замолчал, его замешательство было очевидным, и она снова сжала его руку.

- Тебе понадобится немного времени, чтобы войти в курс дела, папа. И прямо в эту минуту ты все еще довольно сильно накачан транквилизатором.

- Накачан? - он моргнул, глядя на нее.

- Да. У тебя было ... папи, у тебя было сильное повреждение нервной системы. Ты неделями находился в регенерационном резервуаре. - Она загадочно улыбнулась ему. - Врачи не отпускали тебя, пока нанниты не починили все, что могли.

- И им удалось все починить? - голос Дворака звучал гораздо спокойнее, чем он предполагал, несомненно, из-за транквилизаторов.

- Нет, - просто ответила она. - Все твои двигательные навыки, все твои когнитивные способности - они должны быть в порядке. Но у тебя будет значительная потеря памяти.

- О, - он обдумал это и выдавил из себя улыбку. - Могу ли я выбирать ошибки, которые забываю?

- Боюсь, что нет. - Ее губы дрогнули, и она крепче прижалась щекой к его ладони. - Хорошая новость в том, что большая часть этого будет сосредоточена в довольно недавних воспоминаниях, а ты всегда был чертовски навязчивым автором дневников. Таким образом, даже многое из того, что ты не помнишь из первых рук, все равно будет тебе доступно. И у нас есть множество изображений 3D и аудио, к которым ты можешь получить доступ непосредственно через нейронное обучение. Но у тебя все равно останутся дырки, что бы мы ни делали, папа.

- Эй, - он протянул другую руку, чтобы большим пальцем смахнуть слезы с ее глаз, - пока я помню тебя, твою маму, Мэйлэчея и Мейгрид, со мной все в порядке. - Он улыбнулся и потрепал ее по другой щеке. - Доверься мне, детка. Пока я помню тебя, со мной все в порядке.

Дэйв Дворак осторожно шагнул в люк, слишком остро ощущая скованность в тех местах, где нанниты все еще восстанавливали его раздробленный позвоночник. Должно было пройти некоторое время, прежде чем...

- Внимание на палубе! - рявкнула адмирал Франческа Свенсон, и он замер, широко раскрыв глаза, когда все мужчины и женщины в зале брифингов поднялись. Они вытянулись по стойке смирно, повернувшись к нему лицом, и он с трудом сглотнул, когда прошел дальше в зал и подошел к концу огромного стола.

- Пожалуйста, сядьте, - сказал он, но они смотрели на него до тех пор, пока он не опустился на свой стул. Затем послышались шорох и шевеление, когда они последовали его примеру.

- Спасибо за любезность, - сказал он и улыбнулся. - Боюсь, вы, должно быть, приняли меня за кого-то важного, но я действительно ценю это.

- Не так сильно, как мы все рады видеть вас снова на ногах, мистер госсекретарь. Мы скучали по вам, - просто сказала Свенсон, и Дворак почувствовал, как вспыхнуло его лицо. К счастью...

- И некоторые из нас ценят, что ваша ленивая задница снова поднялась, даже больше, чем другие, - сказал бригадный генерал Роберт Уилсон. - Особенно те из нас, кому грозила возможность пойти домой и сказать некоей маленькой рыжеволосой девчонке со злобным характером, что мы тебя где-то потеряли.

- У тебя всегда такой дар помещать торжественные события в контекст, - сказал ему Дворак с благодарной улыбкой.

- Верно, слишком верно, - с большой скромностью признал Уилсон, и по залу брифингов пробежала волна смеха.

Дворак тоже усмехнулся, но затем выражение его лица посерьезнело.

- Я приводил себя в порядок настолько быстро, насколько позволяли мои любезные врачи, - он повернулся, чтобы улыбнуться через плечо доктору Моргэйне Дворак, которая последовала за ним через люк. - Знаю, что мы потеряли многих людей. - Его улыбка исчезла, и он покачал головой. - И знаю, что если в этом и есть чья-то вина, то это моя.

Свенсон начала протестовать, но поднятая рука Дворака остановила ее.

- Я не собираюсь корить себя чувством вины, Франческа. Просто говорю, что я был главным. Мы все этого не заметили, но у меня был доступ ко всем данным, которые были у любого из вас. Я тоже этого не видел, и все окончательные решения, приведшие к этому, были моими. Я все еще думаю, что они были разумными, учитывая то, что мы знали, когда они были приняты, но это были мои решения, а не ваши. Так что никому другому в этом зале лучше не винить себя в том, что произошло. Я знаю, это тяжело ударило по всем вам. Для меня это, вероятно, более свежо, чем для любого из вас, и мне потребуется время, чтобы смириться с тем, что произошло, особенно с Триш и Джейн. Но я тот, кто принимал решения, приведшие к этому, так что, чем бы еще это ни было, это была не ваша вина. Это ясно?

Никто активно не возражал, хотя он видел несогласие не в одной паре глаз. Особенно в упрямых голубых глазах, принадлежащие бригадному генералу космического десанта.

- Сказав это, - продолжил он через мгновение, - мне немного любопытно, почему мои добрые врачи - и мои, без сомнения, лояльные и поддерживающие подчиненные - сочли нужным ... отредактировать некоторые записи, которые я просматривал.

- О, дай нам передохнуть! - зарычал Роб Уилсон. - Тебя не было в лазарете ровно семнадцать часов. Тебе не кажется, что ты мог бы дать себе - о, я не знаю; может быть, целых двадцать четыре часа, - чтобы полностью войти в курс дела?

- Вероятно, - согласился Дворак со слабой улыбкой. - Но ты же знаешь, что я всегда был одним из тех раздражающих людей, которые любят сначала прочитать последнюю страницу книги? - Он склонил голову набок, вопросительно глядя на своего шурина. - Вот почему я заметил, что последняя страница этой книги, - он постучал по тому месту на висках, где располагалась Сеть, - кажется, отсутствует. Так кто же скажет мне, что произошло после того, как мой вечно красноречивый сын процитировал Клинта Иствуда правящему главе государства?

- При всем моем уважении, мистер госсекретарь, - сказала адмирал Свенсон со своей собственной затаенной улыбкой, - это была очень уместная цитата в нужный момент. И это действительно возымело желаемый эффект. В основном.

- Что вы имеете в виду под "в основном" и почему использование вами именно этого слова вызывает у меня дурные предчувствия? - спросил Дворак. - У нас все еще есть проблемы с квернийцами?

Он оглядел комнату для совещаний, приподняв брови. Судя по тому, что он уже узнал, и по выражениям его лица, ситуация явно была под контролем. Но никто - кроме его шурина - казалось, особенно не стремился встретиться с ним взглядом. Он на мгновение задумался об этом, затем посмотрел на шурина, о котором шла речь.

- Роб?

- О, нет, - сказал ему Уилсон, качая головой. - Теперь с квернийцами вообще никаких проблем

- О? Это звучит замечательно ... аккуратно и упорядоченно, учитывая то, что я помню о Миркале и квернийцах в целом.

- Ну, Миркал больше не с нами, - глаза Уилсона на мгновение сильно потемнели. - Похоже, оу было не очень счастливо, когда оказалось в одиночном заключении в камере под дворцом. Так что ему удалось повеситься.

- Действительно? - глаза Дворака сузились, а тон стал резким. - Оу действительно покончило с собой, Роб? Или Джужир помогало в этом оу?

- Уверен, что Джужир было бы радо избавиться от оу, но, боюсь, Джужир больше не на связи, - сказал Уилсон.

- Что? - Дворак выпрямился в кресле и оглядел своих старших подчиненных. - Я понимаю, что то, что вы сделали - или позволили Миркалу сделать для оу - равносильно акту войны, но мы не можем просто так в одностороннем порядке смещать правящих глав государств! Во всяком случае, если мы ожидаем, что кто-то еще когда-нибудь нам поверит! Может быть, если сартийцы создадут трибунал наподобие Нюрнбергского или Гаагского и осудят оу, но до тех пор мы не можем просто...

- Напротив, мы можем, - заговорил впервые Абу Бакр,. Дворак посмотрел на него, и Абу Бакр пожал плечами. - Сартские обычаи не совсем похожи на "земные", Дэйв. Ты это знаешь.

- И?

- И в данном случае это вина... как вы его назвали? Вашего "вечно красноречивого сына", я полагаю?

- Мэйлэчей? Мэйлэчей взял на себя смелость свергнуть главу государства?

- Ну, и да, и нет. Это было ... что-то вроде несчастного случая, - сказал Уилсон.

- Несчастный случай? - осторожно повторил Дворак. - Как, черт возьми, можно случайно свергнуть главу государства?! Я имею в виду, даже для Мэйлэчея это... - Он замолчал и покачал головой. - Послушай, просто скажи мне, что происходит с квернийцми!

- Ну, в том-то и дело, - сказал Уилсон. - Видишь ли, квернийцев больше нет.

- Что?! - Дворак в шоке уставился на него.

- О, мы не убивали их всех или что-то в этом роде! - успокоил его Уилсон. - Просто они больше не квернийцы.

- Ну, тогда что же это, черт возьми, такое? - потребовал Дворак.

- Вот тут-то и вступает в силу сартский обычай, - сказал Абу Бакр. - Видишь ли, Мэйлэчей победил Джужира. Ну, не совсем один; у него была небольшая помощь. Но по сартскому - и особенно квернскому, или тому, что раньше было квернским - обычаю, человек, который принимает капитуляцию правителя клана, считается лично победившим этого правителя клана в бою.

- И что? - Дворак посмотрел на своего друга с заметным трепетом.

- И он принял эту капитуляцию как ваш заместитель. На самом деле, он специально назвал себя вашим сыном, когда делал это.

- Что это значит?

- Что означает, что клан Кверн прекратил свое существование, а вместе с ним и Квернская империя. - Дворак уставился на него, разинув рот, и Абу Бакр улыбнулся. - Теперь это клан Дворак и Дворакская империя. Удачи вам в убеждении ваших новых подопечных, как это должно работать; Аллах свидетель, я уже пробовал, хотя безуспешно! Уверен, что такой красноречивый человек, как вы, справится с этим ... в итоге. Но на данный момент это означает, что если вы захотите заключить какие-либо союзы от имени своей империи, правитель клана Дэйв, это будет абсолютно законно!

ЭПИЛОГ. 41-Й ГОД ПРАВЛЕНИЯ ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

ДРЕДНОУТ "ТЫРГОВИШТЕ",

СИСТЕМА ШОНГ,

241,5 СВЕТОВЫХ ЛЕТ ОТ ЗЕМЛИ

- Мы закончили обработку данных с полета первого беспилотника, - сказал Стивен Бучевски, когда дредноут незаметно скользнул к далекой звезде, ради достижения которой они проделали такой долгий путь. - До встречи со вторым беспилотником еще сорок три минуты.

- Превосходно, мой Стивен, - сказал Влад Дракула из командирского кресла в центре мостика, прищурив зеленые глаза, когда он уставился на блестящую точку в центре главного дисплея.

В данный момент эта звезда находилась примерно в тысяче девятьсот астрономических единиц от "Тырговиште", поскольку они приближались к ней с максимальным ускорением в шестьдесят g, которое мог выдержать их компенсатор инерции. Они находились в обычном космосе чуть меньше двух дней, и их текущая скорость составляла 0,34 c - чуть более 101 000 км/с. При их нынешнем ускорении им потребовалось бы еще три дня, чтобы достичь восьмидесяти процентов скорости света, которую могла поддерживать их защита от частиц, и тогда они стали бы гораздо менее скрытными, чем в данный момент. Но их план предусматривал открытый подход к тому времени, с показом оригинального транспондера шонгейри "Тырговиште". Если предположить, что они долетят до Шонгару, единственной похожей на Землю планеты в системе Шонг, то на все путешествие - включая более пяти с половиной дней баллистического полета при скорости 0,8 световой - потребуется еще тринадцать дней. После их, казалось бы, бесконечного перелета только для того, чтобы добраться сюда, эти последние тринадцать дней предстали перед Бучевски как тринадцать столетий. Если им нужно было что-то сделать, он хотел довести это до конца и покончить с этим навсегда.

Главная причина, по которой они вышли в n-пространство так рано, заключалась в том, чтобы дать достаточно времени своим гораздо более скоростным разведывательным дронам исследовать внутреннюю систему, прежде чем они объявят о своем присутствии. У них был только один корабль, и хотя он был вполне способен стерилизовать любую планету, он все еще оставался всего лишь одним кораблем. Если бы они беспрепятственно добрались до пределов досягаемости ракет, он мог бы справиться с любыми силами, находящимися вблизи планеты, прежде чем они смогут приступить к действиям, но все их данные устарели на восемьдесят земных лет. Им следовало посмотреть, что могло измениться за это почти столетие, прежде чем они планировали свою настоящую атаку. И Влад Дракула стремился к тому, чтобы это планирование было как можно более тщательным.

Бучевски взглянул на Влада со своего кресла на посту тактического офицера. Рука, которая на самом деле запустила бы эти ракеты, будет принадлежать ему, и он задавался вопросом, как он будет относиться к этому в бесконечные дни жизни вампира. Он не ожидал, что ему это очень понравится, но, по крайней мере, он заставил Влада отказаться от своего плана прямого геноцида. Вероятно, это не принесло бы большой пользы другим колониям шонгейри, и Бучевски полностью понимал, почему эти другие корабли будут неуклонно делать именно то, что они намеревались сделать. Но во Владе Дракуле осталось больше человечности, чем думал сам Влад до того, как Бучевски обратился к нему. И поскольку так оно и было, он был готов довольствоваться "всего лишь" отправкой шонгейри обратно в каменный век.

Бучевски жалел, что не смог убедить Влада согласиться на еще менее драконовский исход, но история не зря назвала его сыном дракона. И, как он указал, зеленые глаза были холоднее вакуума за корпусом "Тырговиште", он намеревался оставить по крайней мере треть из них в живых после систематической бомбардировки, которая уничтожила бы все следы планетной промышленности.

- И это, мой Стивен, - сказал он отстраненным, ледяным тоном, - гораздо лучше, чем они намеревались сделать с нами. Действительно, во многих отношениях это гораздо более мягко, чем то, что они на самом деле сделали с нами до того, как мы их остановили. Я оставлю в живых треть из них, а не четверть человеческой расы, которую мы спасли от них.

Бучевски не мог с этим спорить, и жесткая и озлобленная часть его даже не хотела этого. Более того, чего бы он ни хотел, это было лучшее, что он собирался получить.

- Никаких признаков каких-либо серьезных изменений по сравнению с первым полетом, - сказал он сейчас, выводя на экран подробную схему внутренней системы. - У них больше присутствия на Шонг V, чем было при отбытии Тикейра, но это не настолько больше, чем смогла бы сделать группа людей за тот же промежуток времени. И их промышленная база, похоже, вообще не выросла.

- Нет причин, по которым это должно быть так, - сказал Кэлвин Мейерс. Бучевски взглянул на светловолосого, плотного бывшего сержанта-артиллериста с угольных месторождений Аппалачей, и Мейерс пожал плечами. - Одна вещь чертовски ясна из их собственных записей, шеф. Если что-то не сломалось, никто из этих ублюдков из Гегемонии не станет тратить время на его починку. Они считают, что того, что у них есть, достаточно, так зачем с этим возиться?

- Верно, Кэлвин, - кивнул Влад. - В этом отношении они совершенно не похожи на людей, не так ли? - Его улыбка была неприятной. - Я ловлю себя на том, что задаюсь вопросом, чего добился губернатор Хауэлл за время нашего путешествия.

- Не знаю, - сказал Бучевски. - Хотя не думаю, что Гегемонии это очень понравится.

- Думаю, что нет, - согласился Влад. - На самом деле...

- Мадре де Диос! - ахнул Франсиско Лопес. Другой оставшийся в живых из первоначальной группы американцев Бучевски на борту "Тырговиште", он продемонстрировал заметные навыки на сенсорном комплексе дредноута, что сделало его логичным выбором для управления им. Теперь голова Бучевски резко повернулась, когда Лопес начал набирать команды на своей консоли.

- Неизвестный корабль на расстоянии семи световых секунд! - рявкнул он. - Приближается с кормы и с высоты. Идет со скоростью шесть тысяч километров в секунду. Ускорение...

Он остановился и с трудом сглотнул, затем посмотрел на Влада.

- Влад, что бы это ни было, ускорение превышает сотню g, - решительно сказал он. - И у него странная подпись.

- Что ты подразумеваешь под 'странным', Франциско? - спросил Влад до нелепости спокойным тоном. Если расчеты Лопеса были верны, то, что бы это ни было, оно должно было настичь их менее чем за шесть минут ... а "Тырговиште" понадобилось двадцать минут, чтобы подключить свой фазогенератор.

- У него нет носовой волны, - сказал Лопес, отвечая на вопрос Влада, и Бучевски нахмурился. При скорости в тридцать шесть процентов от скорости света щиты чужака от частиц должны были излучать по крайней мере какую-то энергию. При такой скорости частица весом в один микрограмм высвободила бы 5800 мегаджоулей - что соответствует энергии 1,4 тонны тротила - при попадании в защитные экраны.

- Это... странно, - сказал он вслух, передумав в последний момент и избегая грязных слов вроде "невозможно".

- Действительно, мой Стивен, - сухо сказал Влад. - Приготовьте свое оружие, пожалуйста.

- Оружие готово, - подтвердил Бучевски, нажимая клавишу, которая снимала предохранители. - Слежение.

- В кормовом массиве есть изображение, - сказал Лопес.

- Покажи его нам, - приказал Влад.

- Сейчас будет, - ответил Лопес, и на дисплее, который показывал основную систему, внезапно появилось совсем другое изображение.

Оптические системы Гегемонии были на удивление хороши. Задняя матрица имела разрешение двенадцатиметрового телескопа-рефлектора, и семь световых секунд были для нее ничем. Что еще лучше, вертикального расстояния было достаточно, чтобы как следует рассмотреть их преследователя, и Бучевски с трудом сглотнул, когда на дисплей послушно наложилась шкала, показывающая размеры незнакомца.

Длина "Тырговиште" составляла более пяти километров, а боевой корпус - километр в диаметре. Незнакомец был почти двадцать пять километров в длину и четыре километра в диаметре, и не было никаких признаков чего-либо, отдаленно напоминающего вращающийся участок. Это было огромное серебристое веретено, нелепо длинное для своей ширины даже с такой огромной балкой, с каким-то выпуклым корпусом на том месте, где, должно быть, находился его нос. В этой конструкции тоже было что-то очень странное, хотя он и не мог точно сказать, что именно. Что-то насчет света...

- Не стреляй, - сказал Влад, затем слабо улыбнулся, когда Бучевски вопросительно посмотрел на него. - Во-первых, - сказал он, - я полагаю, что осторожность была бы не лишней, учитывая размеры наших посетителей и возможности, которые они уже продемонстрировали нам. И, во-вторых, я сомневаюсь, что это шонгейри. Понятия не имею, кто это может быть вместо щенков, но не могу представить, что они достигли такого радикального улучшения в своей технологии всего за восемьдесят лет. Действительно...

- Лазерный сигнал, - объявил из секции связи Иоан Драгическу, один из румын, служивших у Влада до вторжения. - Это...

Он сделал паузу, затем заговорил очень осторожно.

- Это запрос на связь ... на английском языке.

Английский? Бучевски почувствовал, что его брови пытаются подняться на макушку. Английский? Это было...

- Странно, кажется, ты сказал, мой Стивен? - Влад наблюдал за этим с еще более тонкой улыбкой, затем кивнулДрагическу. - Выведи это, - сказал он.

- Сейчас сделаю, - сказал Драгическу, и Стивен Бучевски внезапно почувствовал себя так, словно он все еще был новичком, которого только что ударили прямо между глаз.

- Привет, Влад, - сказал Дэйв Дворак с дисплея. - Нам нужно поговорить.

ПЛАНЕТА САРТ

Сарт - единственная обитаемая планета двойной системы 61 Лебедя. Она находится примерно в 10,4 световых годах от Земли в вытянутой двойной звездной системе, два компонента которой обращаются вокруг своего общего барицентра за 659 лет со средним расстоянием 84 а.е.. 61 Лебедь A - звезда K5v, а 61 Лебедь B - звезда K7v. A является более стабильной в паре; B отличается значительными краткосрочными вспышками с периодичностью около 11,7 лет. Обе проявляют вспышечную активность, но хромосфера В на 25 процентов больше, чем у 61 Лебедя А.

Сарт вращается вокруг 61 Лебедя А на расстоянии приблизительно 56 155 000 километров (0,374 а.е.). Его орбитальный период составляет 106,39 земных суток (приблизительно 0,29 земных года), а период вращения - 60 часов. Средняя температура составляет 18R по Цельсию (текущая средняя температура Земли составляет около 14,6R по Цельсию), а 82% поверхности покрыто водой/льдом. Наклон оси составляет всего около 8R (в отличие от земных почти 24R), поэтому сезонные колебания незначительны (по человеческим меркам). Радиус планеты составляет 6422 километра (на 44 километра больше, чем у Земли), но ее гравитация всего 0,85 земной, что указывает на менее плотную планету. У нее два спутника, каждый примерно в два раза меньше Луны.

САРТСКИЙ ХРОНОМЕТРАЖ

Сартийцы делят свой планетный год на триады, каждая продолжительностью 42,5 планетных дня, и каждый день делится на половины дня (примерно по 30 земных часов) и четверти дня (примерно по 15 земных часов). Каждая четверть дня дополнительно делится, как показано ниже:

Сартская единица

Земной эквивалент

Секар

1,88 часа=112 минут

Минак

28,13 минуты

Чекар

1,76 минуты

Кисак

52,7 секунды

Силак

0,82 секунды

МЕРЫ РАССТОЯНИЙ НА САРТЕ И ЗЕМЛЕ

Сартская единица

Километры

Метры

Сантиметры

Минран

5,325

5 324 800

532 480 800

Серан

0,666

665 600

66 560 000

Тиран

0,083

83 200

8 320 000

Чиран

0,010

10 400

1 040 000

Ран

0,001

1 300

130 000

Секран

0,000

0, 163

16 250

Киран

0,000

0,020

2,031

Теран

0,000

0,003

0,254

Единица

Мили

Ярды

Футы

Дюймы

Минран

3,31

5 823,415

17 469,44

209 633,28

Серан

0,41

727,89

2 183,68

26 204,16

Тиран

0,05

90,99

272,96

3 275,52

Чиран

0,01

11,37

34,12

409,44

Ран

0,00

1,42

4,27

51,18

Секран

0,00

0,18

0,53

6,40

Киран

0,00

0,02

0,07

0,80

Теран

0,00

0,00

0,01

0,10

САРТИЙСКИЕ ПОЛЫ

Сартийцы имеют три биологических пола, которые определяются как мужской, женский и нейтро. Родители - это "сэр", "мать" и "носителе", и сартийцы используют "носителе" как синоним "нейтро". Программа-переводчик людей использует местоимения мужского рода для мужчин, женского рода для женщин и присваивает нейтро местоимение и окончание в зависимости от контекста по правилам склонения.

САРТИЙСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ О ФАМИЛИЯХ

На Сарте существуют четыре основные языковые семьи: сандийская, делтарская, морантская и солахская. Все они подверглись влиянию большинства других языков - особенно дайантийского (и, следовательно, сандийской языковой семьи), - но у каждой из них также есть множество диалектов. Диалекты названы в честь определенных кланов, но на самом деле они имеют географическое происхождение. Они просто названы в честь доминирующего клана в данном географическом местоположении, хотя в нескольких случаях названы в честь клана, который был побежден и поглощен преемником.

Существует две основные системы присвоения фамилий. Одна из них возникла на Санде и используется всеми сандийскими народами и их дочерними государствами, а также принята в Моранте. Вторая возникла либо в Солахе, либо в Делтаре (никто до конца не уверен, где именно) и продолжает использоваться в некоторых южных районах Солаха и - очень агрессивно, как форма неповиновения - коренными народами Делтара.

В обеих системах три взрослых члена любой семейной ячейки всегда обозначаются численно (первый, второй и третий), но фамилии и принадлежность к клану конструируются / обозначаются по-разному.

В обеих системах полная семейная фамилия всегда образуется из первых слогов (или полных имен, если они односложные) имени каждого супруга в числовом порядке, где имя супруга-нейтро всегда образует первый компонент полной семейной фамилии. В сандийской системе полная семейная фамилия используется всеми тремя супругами из триады. Ее также носит любой отпрыск семьи, но только до тех пор, пока он не вступит в брак, после чего для новой триады создается новая семейная фамилия. В случае развода (который действительно происходит) имя разведенного супруга исключается из фамилии остальных супругов, но любое потомство, разделяемое с этим человеком, сохраняет полную первоначальную фамилию. Согласно системе Санды, нейтро-супруг всегда является первым супругом, в то время как мужчина и женщина могут быть либо вторыми, либо третьими, в зависимости от порядка, в котором каждый из них присоединился к триаде. Если вся триада образуется одновременно (что происходит только в 20-30% случаев), то порядок, в котором произносятся свадебные клятвы, определяет, какое имя стоит на втором или третьем месте в полной фамилии семьи.

В делтарской системе полная семейная фамилия составляется таким же образом, но каждый отдельный член триады использует только первые слоги имен своих супругов, а не всю фамилию целиком. Более того, порядок всегда следующий: нейтро, мужской, женский, независимо от того, в каком порядке супруги присоединились к триаде.

Кроме того, полное имя любого сартийца также включает в себя обозначение его клана. В сандийской системе сохраняется только текущее обозначение клана; в делтарской системе обозначение клана включает генеалогический каталог более не существующих кланов, от которых происходит индивид. В сандийской системе клановые отношения обозначаются просто "нор" (Дайанто) или "нар" (Кверн), сандийским эквивалентом "из", в то время как в делтарской системе клановые отношения первоначально дополнительно анализировались с помощью сложного набора модификаторов поколений. Однако за последние три или четыре сартийских поколения даже делтарцы отказались от такой сложности (за исключением весьма формальных, юридических случаев). Они, однако, используют слово "шорак" (делтарский эквивалент "из") вместо "нор" или "нар" (для нынешнего поколения) и "бекхар" (рожденный от) для обозначения кланов предков.

КРАТКИЙ САРТСКИЙ ГЛОССАРИЙ

Двомо -- бог войны и главное божество пантеона клана Кверн. В отличие от республики, в Квернской империи действительно есть "государственная религия", и Двомо является ее главой. Экуменизм - это еще одна вещь, которую квернийцы не понимают/ не любят в дайантийцах.

Дешкир -- мифологический квернский герой-воин, почитаемый как основатель клана Кверн.

До -- общий термин, обозначающий сартский эквивалент земной собаки. Как и у собак на Земле, существует огромное количество различных пород и типов. Однако перед всеми ними ставится "до".

Дорисак -- эквивалент земного питбуля.

Крат -- сартский аналог назойливой птицы.

Крилит -- эквивалент земной свиньи. Крилиты эволюционировали в болоте, поэтому, в то время как земная свинья барахтается только для того, чтобы не замерзнуть, крилитов на самом деле содержат в грязных / топких вольерах.

Миркосец -- член "Банды Миркос", челтистской организации, общепризнанной целью которой является восстановление главенства Челта в религиозной жизни республики Дайанто. Группа действует как легальная политическая организация, имеющая полдюжины мест в Заседании, но также и как нелегальная террористическая организация. Термины "Миркосец" и "Банда" используются взаимозаменяемо для описания как юридических, так и внесудебных аспектов организации.

Ната -- нейтро-эквивалент сына/дочери.

Носителе (1) -- родитель-нейтро.

Носителе (2) -- священник.

Носитель титула -- (всегда) нейтральный владелец передаваемого титула. Мужчины и женщины, входящие в триаду носителей (носительниц) титула, называются супругами [титула] и носят только пожизненные титулы (хотя могут стать эквивалентом королевы-матери или короля-отца).

Оу/оум/оу -- сартское нейтральное местоимение оно/она/они.

Силдак -- эквивалент земного гуся. Их вес варьируется от 12 до 20 фунтов (5,5-9 килограммов).

Сорк -- эквивалент земной коровы. Они, как правило, безмятежны, обладают еще более выраженным "стадным инстинктом", чем земной скот, и часто используются как метафора для обозначения кого-то глупого, неспособного или незаинтересованного думать за себя.

Старт -- похожие на ящеров существа с четырьмя конечностями, которые являются эквивалентом земной лошади. Размером примерно с четверть лошади, они тоже ходят на носках (что придает им ... интересную походку). Они очень быстры и всеядны, это означает, что они, как правило, относятся к категории хищников в уравнении "сражайся или беги", делая их особенно подходящими в качестве верховых животных для воинов, и у них длинные морды, мощные челюсти и зубы, а также гребни, которые поднимаются и разворачиваются в бою. Весьма почитаются кланом Кверн как часть кочевого наследия клана.

Тайсан -- эквивалент почтительного обращения "сэр" или "мэм" для нейтро.

Тайсар -- первоначально богиня бури и всадница молнии в пантеоне Миркос. Она менялась и эволюционировала на протяжении веков, особенно с тех пор, как Челт было смещено с престола как главное божество республики, и теперь челтисты почитают ее как ангела-мстителя Челта.

Терак -- эквивалент земного кофе или очень-очень крепкого горячего чая.

Челт -- главное божество пантеона Миркос и одно время главное божество официального дайантийского пантеона. Сейчас Челт официально является всего лишь главой одного из нескольких юридически признанных пантеонов, ни один из которых не является государственной религией республики.

Челтиец -- любой сартиец, который поклоняется Челту. Все священники Челта отрекаются от своих "мирских" фамилий и "вступают в брак" с Челтом. Даже нейтро среди них ставят Челта, верховного и святого нейтро, первым в своей новой фамилии, и все они вступают в клан Челт. Это не означает, что они отказываются от какой-либо триады, к которой они, возможно, присоединились, или дают клятву безбрачия. Это просто способ признать превосходство Челта в их жизни. Правильное обращение к любому священнику Челта, независимо от пола, - "носителе".

Челтист -- сартиец, который не просто поклоняется Челту, но верит, что Челт должен быть возвращен Сарту на его законное место как истинный Бог республики и, на самом деле, всего Сарта. По-настоящему закоренелые челтисты вполне готовы принять насилие и даже мученичество во имя своего божества.

Челтит -- иногда используется взаимозаменяемо с челтистом, но в действительности это прилагательное, описывающее теологию и политическую идеологию челтистов.

Чирн -- эквивалент земной совы, размером примерно с такую сову, что делает его относительно крупнее и гораздо более устрашающим для более мелких сартийцнв.

Шейморк -- смертельный враг Челта, агент и автор всего зла в мире, то есть дьявол челтийской теологии.

Ширмал -- высший воздушный хищник Сарта, эквивалент земного орла. Также фронтовой одномоторный истребитель ВВС квернской армии.

ЗЕМНЫЕ И САРТСКИЕ ДВОРЯНСКИЕ ТИТУЛЫ

Планетный союз

Дайанто

Кверн

Делтар

Рыцарь

Меченосец

Передовой

Копьеносец

Барон

Мастер меча

Колесничий

Начальник копьеносцев

Граф

Повелитель мечей

Пастух

Мастер копьеносцев

Герцог

Мастер армий

Повелитель стаи

Повелитель копьеносцев

Великий герцог

Повелитель армий

-

Главный повелитель копьеносцев

Князь

Лидер клана

Лидер клана

Копьеносец клана

Король

Мастер клана

Мастер клана

Великий копьеносец

Император

Повелитель кланов

Правитель клана

ЗЕМНЫЕ И САРТСКИЕ ВОЕННЫЕ ЗВАНИЯ

(Республика Дайанто и Квернская империя используют одни и те же звания в армии и флоте)

Планетный союз

Дайанто

Кверн

Рядовой

Кинжал

Старт

Капрал

Сабля

-

Сержант

Пика

Лидер восьми (восьмерка)

Штаб-сержант

Старший пик

Лидер двенадцати

Старший сержант

Глава пик

Лидер двадцати четырех

Сержант первого класса

Старший глав пик

Лидер тридцати шести

Первый сержант

Мастер пик

Лидер семидесяти двух

Главный сержант

Старший мастер пик

Лидер лидеров

Младший лейтенант

Главный кинжалов

Двойная рука

Лейтенант

Главный мечей

Кулак

Капитан

Главный копий

Двойной кулак

Майор

Лидер пик

Перчатка

Подполковник

-

Двойная перчатка

Полковник

Командир корабля

Копье

Бригадный генерал

Командир восьми

Двойное копье

Генерал-майор

Командир шестидесяти четырех

Мастер копий

Генерал-лейтенант

Командир флота

Мастер полей

Генерал

Командир морей

Мастер армий

Copyright. Н.П. Фурзиков. Аннотация, перевод. 2023.

Оглавление

1-Й ГОД ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IX

  X

  XI

  XII

  XIII

  XIV

  XV

  XVI

  XVII

  XVIII

  XIX

  XX

  XXI

  XXII

  XXIII

  XXIV

ВОЗРОЖДЕНИЕ. СИСТЕМА СОЛ. 15-Й ГОД ТЕРРАНСКОЙ ИМПЕРИИ

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IX

  X

  XI

  XII

  XIII

  XIV

ЭПОХА ИССЛЕДОВАНИЙ. 26-Й ГОД ПРАВЛЕНИЯ ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

  I

  II

  III

  IV

  V

  VI

  VII

  VIII

  IX

  X

  XI

  XII

  XIII

  XIV

  XV

  XVI

  XVII

  XVIII

  XIX

  XX

  XXI

ЭПИЛОГ. 41-Й ГОД ПРАВЛЕНИЯ ЗЕМНОЙ ИМПЕРИИ

ПЛАНЕТА САРТ

САРТСКИЙ ХРОНОМЕТРАЖ

МЕРЫ РАССТОЯНИЙ НА САРТЕ И ЗЕМЛЕ

САРТИЙСКИЕ ПОЛЫ

САРТИЙСКИЕ СОГЛАШЕНИЯ О ФАМИЛИЯХ

КРАТКИЙ САРТСКИЙ ГЛОССАРИЙ

ЗЕМНЫЕ И САРТСКИЕ ДВОРЯНСКИЕ ТИТУЛЫ

ЗЕМНЫЕ И САРТСКИЕ ВОЕННЫЕ ЗВАНИЯ