«В час затменья услышишь голос:
– Ты один останешься
И с надеждой на спасенье
Навсегда расстанешься.»
Андем
Он шел уверенной походкой по направлению к собору.
Обычно в любое время дня и ночи там находились люди. Собор был еще в новинку тем, кто пытался молиться этому новому богу, кто приходил чтобы пообщаться с другими людьми, кто приходил чтобы укрыться от холодных ночей с их пронизывающими ветрами. Не все смогли принять нового Небесного царя, людям казалось странным менять свою веру в такие близкие и ощутимые силы природы, такие как ветер, огонь, земля и вода, на что-то или кого-то, кто живет на небе. И даже чтобы просто пообщаться с ним нужно это – собор. Одни считали собор великолепным, хотя боялись сказать это кому-либо открыто, боялись порицания. Те, кто были посмелее, прямо заявляли о красоте собора и как-то легко приняли этого Небесного царя на веру. Третьим собор казался страшным и наводил ужас, и всякий раз, как их взгляд улавливал его маячащую махину, они спешно отводили взгляд куда-нибудь к земле и просили защиты у духов. И все-таки, после того, как молодой король построил собор, очень многие перешли в разряд сомневающихся и бродящих по границе, не решаясь ступить на новую территорию или возвратиться обратно к своим истокам. И многие спрашивали себя:
– Зачем молодой король каждый день ходит в собор и что он там делает один?
Идея построить собор пришла к нему, только когда он взошел на трон после смерти отца. С тех пор прошло двадцать лет, и вот собор был закончен, и он знал, что его подданные по привычке называют его «молодым королем». Вполне обоснованно, что постройка собора была прихотью юности. Может так оно и было поначалу, но в какой-то момент он решил, что этот собор поможет ему общаться с Небесным царем, и плюс ко всему он оставит след после себя не только на надгробном камне в вычурном склепе, но и в виде монументального сооружения, которое простоит века, как он надеялся.
Призвав лучших зодчих со своих владений, он был изрядно удивлен, что среди десятков мужчин, оделенных солидными бородами, затесалась женщина лет пятидесяти. Он недоумевал… Зачем она здесь? И оставил ее напоследок, чтобы поглумиться над ней. Несколько дней прошло в смотрах различных эскизов и картинок с изображением того, как должен выглядеть будущий собор.
Мысль о том, что духи природы ничего не могут, пришла к нему после того, как его мать умерла, проиграв в тяжкой битве с недугом, который пожирал ее. Юный Тион молился всем известным духам, но в один прекрасный день отчаялся в их силе и, выйдя на улицу, возвел очи горе и подумал:
– Вы все лживые божки, нету в вас силы помочь моей матери. Вот бы небо обрушилось на вас и повергло вас в небытие! – и тут его мысли завертелись вокруг неба.
– Раз небо не падает, значит кто-то, обладающий невообразимой мощью, удерживает его.
И ощущая трепет перед той всемогущей силой, его осенило:
– Вот кто поможет спасти его мать!
Крепко держа в голове эту мысль, он стремительно понесся по лестницам и галереям замка в покои матери, чтобы сообщить ей радостную весть, что он нашел таки того, кто сможет дать ей избавление. Он на бегу уже придумал даже имя:
– Небесный царь.
Вбежав в комнату и увидев мрачное лицо отца и завывающих прислужниц, на него снизошло понимание, что произошло нечто страшное, и он не успел… не успел проститься с ней, а еще дать надежду и избавление своей матери. Но горе словно темный полог накрыло его, и он зарыдал на груди у тяжело вздыхающего отца.
С того момента он стал общаться со старыми и опытными жрецами и тонко спрашивать их, кто властвует на небе и не дает ему падать вниз на землю? Но слышал только постоянные увиливающие или ничего не значащие ответы, и вскоре утвердился в своей правоте.
Тион стал разрабатывать планы, как он будет возвеличивать своего Небесного, чтобы он ниспослал на их земли благодать и процветание. Сначала он думал, что ему нужно также возносить молитвы и делать дары, как многие поколения возносили молитвы и делали дары духам природы. Но потом он осознал, что духи-то были вот тут, рядом с ними, на земле, в воде, воздухе и огне. А Небесный царь был далеко, и как он мог услышать и принять то, что Тион говорил и делал на бренной земле? Нужно было что-то такое, что объединило бы все голоса и мольбы молящихся и как солнца луч направило бы на небо в его безграничные чертоги.
Кстати идея назвать сооружение собором пришла ему однажды ночью, он думал, где бы собирать людей и потихоньку вливать им в души идеи о новом Небесном царе:
– Ну как бы их собрать-то? Собрать… – думал он, – нужен какой-то сбор… собор, хорошее название для здания или места.
И ему пришла идея сделать великолепное сооружение, которое было бы заметно сверху и которое бы усиливало голоса молящихся до такой степени, чтобы они были услышаны Небесным царем. И воплощение этой затеи стало во главе угла при восшествии его на престол. В скорости он устроил смотр проектов.
И вот смотр уже подходил к концу, ему нравилась пара предложенных вариантов, но он все ждал чего-то, что перевернет его душу и он поймет – вот оно!
– Ну, что там у нас следующее? – произнес молодой король. Его если честно начинало подташнивать от однообразия разнообразных вариантов квадратных храмов и святилищ, иногда разбавляемых круглыми формами в плане.
Так что после первой пары храмов эта одинаковость порядком раздражала его. Он уже было подумывал, как бывало во времена его славного прадеда, что стоит посадить на кол кого-нибудь или выжечь глазенки, или поотрубать руки, чтобы у людей прибавилось креативности, но то ли с тех пор в их королевской крови поубавилось кровожадности, то ли он стал мыслить по иному нежели предки. Но такой способ ему явно претил, хотя все-таки где-то в глубине души он допускал этот способ как крайнюю меру, на совсем уж полном безрыбье. Также он все ждал, когда очередь дойдет до этой странно одетой женщины, он думал, что его ждет какое-то забавное или даже, если повезет, смешное представление с ее участием.
Но вот предпоследний претендент осмотрен, и рисунок с презрением и некоторой злобой отброшен обратно на стол. Тион направился к последнему претенденту, вернее претендентке, для которой даже выделили отдельный столик, так как все мужчины отказались делить с ней свое пространство на столе. По мере приближения к ее столу король разглядывал странную женщину. Вместо обычного для всех, как он думал, женщин платья на ней были одеты штаны широкого покроя темно-зеленого цвета и такого же цвета туника с рукавом до середины предплечья. Талия ее была подхвачена темно серым поясом с серебряной окантовкой. Волосы были относительно короткие и нависали поверх широкой ленты с желтыми письменами, идущей вокруг головы. В ней действительно было что-то мужское, и это одно уже начало веселить короля, особенно когда взгляд его падал на грудь этого «мужчины» и оттуда на него призывно таращились две сферы, обличавшие женщину. Овальное лицо с мягкими, но все же мужскими чертами, близко посаженные глаза и нос с широкими крыльями, и довершала все это вызывающая улыбка. От нее королю опять захотелось смеяться. Ему начинало нравиться то разнообразие, которое привнесла вместе с собой эта женщина.
– Ну, что тут у вас? – сказал король, не сильно сдерживая смех и показывая на пустой стол.
Женщина, ничтоже сумняшись, щелкнула пальцами, и откуда ни возьмись выбежал мальчонка, несший в руках свернутый в рулон рисунок. Практически вырвав из его рук бумагу, она властно махнула рукой, и мальчонки будто и не было рядом с ними. Легким движением она распустила рулон в воздухе и плавно опустила на стол.
Король осекся на середине смешка, когда увидел открывшееся перед ним на рисунке.
Там было два вида, один снаружи и один изнутри.
– Вот тот собор, который увидит Небесный царь, – проговорил, едва дыша, король, уже сделав свой окончательный выбор в пользу этого проекта.
– Как твое имя?
– Дидаха, мой повелитель.
– Я выбираю тебя, ты будешь руководить возведением этого чуда.
– Слушаюсь, мой повелитель.
И вот сейчас, подходя к собору, он вспоминал, что он тогда увидел на бумаге и свое чувство трепета перед сим грандиозным сооружением. Он, как и каждый раз, подходя к собору, испытывал все тот же трепет, и ему казалось, что именно этого и хочет Небесный царь, чтобы у каждого, кто подходит к этой громадине, складывалось впечатление собственной ничтожности перед его величием.
Прямо на него шли словно убегающие в глубину, в бесконечность три арки, под сводами арки уютно разместились чудеснейшие витражи, поражавшие своей симметричностью и гармонией. И доминировали над всем этим две башни, уходящие как будто до самого неба, на их фоне любой подходящий к собору человек чувствовал себя букашкой. Будто две руки исполинского молящегося, воздетые к небу, они будут передавать все молитвы находящихся в соборе прямо Небесному царю, мечтал молодой король, когда увидел впервые рисунок Дидахи. И эта вера укрепилась в нем после того, как он увидел собор завершенным.
– Не могло такое сооружение оставить равнодушным Небесного царя, – думал он. И мнилось ему, что с неба в ответ протягивается не менее исполинская рука, дабы коснуться вершин шпилей соборных башен.
После утверждения Дидахи на роль верховного зодчего ему предстояло выбрать место для будущего собора. Сперва он думал разместить собор на острове, на котором был расположен сам замок, но Дидаха ответила ему, что собор не такой маленький, как он себе его представляет, и места на острове не хватит для его воплощения, так как замок занимает почти весь остров. Чтобы оценить размеры сооружения король повелел выстроить своих солдат по форме и размерам основания собора. Через несколько дней, когда Дидаха справилась с поручением, она вернулась к королю:
– Мой повелитель, ваши войска выстроены в соответствии с вашим пожеланием на основной земле, за пределами острова. Если ваше величество соизволит выйти на балкон, то вы сможете увидеть это своими глазами.
– Идем немедленно!
С нетерпением ожидавший выполнения приказа король направился немедленно к выходу на балкон, а прислуга бросилась распахивать створки, чтобы не задерживать его величество. Его взору открылась прекрасная панорама, некоторое время он просто наслаждался обзором своих обширных владений, и ощущение громадной власти вновь наполнило его. Потом, опершись на балюстраду балкона, он сосредоточился на ближайших окрестностях. Слева от моста на основной земле толклись дома жителей предместья, а справа в чистом поле расположилось то, ради чего он и вышел сюда. Вплотную плечом к плечу стояли больше тысячи воинов и образовывали шеренгу шириной около 40 метров и уходившую вдаль на длину около 90 метров. Из хижин и домов предместья повысыпал люд посмотреть, что происходит рядом с ними в поле, почему собралась целая армия. Неужели надвигается новая война? Близко подходить они не решались и смотрели издали, переговариваясь между собой, и частенько меж них пробегала фраза:
– Ой, что-то да будет!
Королю бросился в глаза контраст между стройностью его армии и убогим хаосом предместья. И ему страстно захотелось внести в эту убогость хотя бы чуточку прекрасного своим собором. Поняв размеры своего сооружения, он повернулся к Дидахе и своим придворным, сопровождавшим его на балкон, и сказал:
– Я увидел достаточно, можете распустить солдат и успокоить народ. Пока никакой войны не предвидится, пусть возвращаются к своим обязанностям и не ведут пустых толков.
– Будет исполнено, мой повелитель, – сказал сенешаль и, низко поклонившись, удалился исполнять приказание.
– Все свободны, – распустил остальных король.
Сам вышел снова на балкон, сел в невысокий каменный трон, установленный здесь же. Положил руки на головы львам, которыми были украшены передние опоры, и стал указательными и средними пальцами вращать подвижные глаза львов. Это всегда помогало ему думать.
Он устремил взор в раскинувшиеся перед ним казалось бескрайние просторы. Там уже выдвинувшиеся слуги начали разгонять люд и возвращать его к своим рутинным обязанностям. Потом его сплоченные ряды солдат стали разбредаться в разные стороны, кто возвращался к себе домой, кто к месту службы, откуда их выдернули для этого грандиозного построения, смысл которого был мало понятен. Они напоминали муравьев, разбегающихся прочь от распотрошенного зверем муравейника, а король меж тем думал где же построить его величественный собор. Долго он просидел, перебирая места, но раз утвердившись в месте, он тут же отвергал его, и в итоге так ни к чему и не пришел. Устав от этого бесплодного занятия, он решил завтра один выйти за пределы замка и попытаться поговорить с Небесным царем о месте для собора.
На следующий день, взяв с собой свиту из двадцати человек, король выдвинулся в поля.
Отъехав от замка, он сказал своей свите:
– Отъезжайте подальше и охраняйте периметр, чтобы никто не побеспокоил меня. Сами не приближайтесь, пока я не призову вас. Все, пошли!
И король, дождавшись чтобы все удалились подальше, неспешной рысью повел свою белую лошадь по кличке Грация в поле.
Остановившись у одиноко растущего ясеня, он ловко спрыгнул с лошади, похлопал Грацию по крупу и отпустил попастись поодаль. Сам же, упав на колени и воздев очи затянутому облаками небу, стал просить Небесного царя указать ему место для собора. Он напоминал большущую бабочку, сбитую каплей дождя и беспомощно распластавшуюся на земле. Он периодически опускался к земле и шептал:
– О, услышь меня и дай мне ответ!
То вскидывал к небу руки и очи и кричал все о том же. Когда он прижимался к земле, в нос ему ударял аромат полевых трав с каким-то одним особенным ароматом, которого он не знавал ранее. Этот аромат с одной стороны пьянил, с другой очищал его голову от всех мыслей, помогая сосредоточиться на действии. Так он провел более часа, тщетно пытаясь обратиться к Небесному царю. Когда силы оставили его, он подошел к ясеню, уселся на траву, росшую под ним, и оперся спиной о шершавый ствол. Тион глубоко вздохнул, втягивая в себя ароматы трав, и закрыл глаза, а когда открыл, то ему предстала перед взором следующая картина. Из сомкнутых казалось вплотную облаков пробился солнечный луч. Будто указующий перст он утыкался в вершину близлежащего холма. Увидев это, король забыл об усталости, свистнул лошадь и, не имея сил ждать ни секунды, побежал ей навстречу. Остановив Грацию и стремительно взобравшись в седло, он пустил ее в галоп по направлению к холму. Долетев туда в считанные минуты, он застал луч солнца, стремительно уменьшавшимся в размерах. Спрыгнув с лошади, он понесся к тому месту, где еще оставалась полоска света. В самый последний момент перед исчезновением луча он успел выхватить меч из ножен и воткнуть в землю в том месте, где находился луч. И только теперь, рухнув на колени перед мечом, он стал осознавать, что с ним произошло. Тион таки был услышан. И король, устремив взор на гарду меча, стал благодарить Небесного царя за ниспосланный ему знак.
Отдав должное молитве, он стал созывать своих слуг, призывно дуя в рог. Когда слуги собрались, он выбрал троих самых достойнейших и сказал им:
– Вы остаетесь здесь. Соорудите навес над этим мечом и стойте караулом, никого не подпускайте и сами не оскверняйте этого места худым делом или мыслью.
Так, оставив своих достойнейших слуг охранять означенное Небесным царем место, он поспешил в замок для разговора с Дидахой.
Приехав в замок, Тион потребовал вызвать к себе немедленно верховного зодчего. Когда Дидаха явилась пред королем, он приказал ей следовать за ним на балкон. Тион указал на холм, расположенный справа, где уже вился дымок караульного костра и начинал появляться навес.
– Ответствуй мне, Дидаха, что ты думаешь об этом месте? Как месте для будущего собора?
Она стала вглядываться вдаль, туда, где указующий перст короля предполагал строить собор. Несколько минут прошли в молчании, и король Тион уже стал сомневаться возможно ли там строить, раз ему так долго не дают ответа. Глаза Дидахи, будто привороженные, смотрели неотрывно на вьющийся дым, казалось она сама пытается раствориться в этом дыму. А между тем ум ее напряженно работал, встраивая картинку, которую она много раз видела на бумаге, в то место на холме, о котором говорил король. Она изменяла положение в пространстве, цвет фасада, добавляла и удаляла отдельные детали, пока ей не стало самой нравиться то, что нарисовал ей мысленный взор. В этот момент перед ее глазами хлопнули ладоши и она, встряхнув головой, неспешно произнесла:
– Да, мой король, здесь можно будет построить собор. А теперь, пока мои идеи свежи, разрешите удалиться и перенести их на бумагу, мой господин?
– Иди, потом покажешь, что у тебя вышло.
– Слушаюсь и повинуюсь.
И как можно скорее Дидаха пошла в свою мастерскую, чтобы запечатлеть тот образ собора, который нарисовало ей ее воображение.
Через неделю Дидаха принесла королю на смотр новые эскизы, сделанные ею. Он увидел в очертаниях собора, как он, согнувшись на коленях воздевал руки к небу, там, в поле в тот день, когда ему явилось Место.
– И все это будет из белого известняка. Только представьте себе это великолепное сооружение! – говорила ему Дидаха, пока Тион вглядывался в детали и восхищался ее талантом.
И вот теперь, двадцать лет спустя он по-хозяйски подходил к центральным воротам.
Перед его приходом собор очищали от народа и оставался только один служитель, в обязанности которого входило наполнить ароматами благовоний помещение и скрыться в одной из башен, чтобы не мешать королю молиться. Королю нравились запахи благовоний, во-первых они маскировали запах люда, который находился здесь до него, во-вторых они напоминали ему тот день, когда он молился в поле и ощущал ароматы трав и цветов.
Но в тот момент, когда он входил внутрь, то чувство, что он хозяин всего вокруг, по необъяснимой причине покидало его. И он, ступая более осторожно, будто боясь потревожить кого-то, проходил к дальней части собора. Он видел эту перемену в себе и не мог объяснить причину, иногда он думал, что это из-за высоченных галерей, перекрытых сводом будто шатром, и если наступить слишком громко или тяжело, то эти своды рухнут на него, завалив ослепительно-белого цвета камнями, не вынеся такой дерзости в своей обители. Из-за большого обилия окон с чудесными виражами казалось, что Небесный царь увидит тебя в любом месте собора и все твои дурные помыслы будут у него как на ладони. И даже колонны центрального ряда будто суровые стражи Небесного царя стояли и смотрели на тебя, готовые в любой момент по его указанию раздавить тебя, уличенного в чем-либо дурном, многотонной ногой как букашку.
Все также робко ступая, он стал продвигаться вглубь галереи к тому месту, которое он по старой привычке называл алтарем. Он подходил все ближе, и вот уже перед ним высокая мраморная чаша, она заполнена землей с этого холма, и все также недвижимо в ней покоится меч, когда-то погруженный в нее, дабы запечатлеть место, куда указала божественная рука.
Многих приходящих приводил в недоумение этот меч.
– Как это можно поклоняться мечу? – думали они.
Но служители собора объясняли народу, что они пришли сюда за благодатью Небесного царя, а не меча. Меч – всего лишь символ, он помогает нам не просто смотреть в бескрайнее небо, а иметь какой-то близкий и знакомый объект перед глазами.
И сейчас, вдыхая ароматы благовоний, и благоговейно посмотрев на меч, король опустился на колени перед ним. Он думал начать молитву, но вместо этого принюхался. Запах благовоний напомнил ему о чем-то давнем, и ему показалось, что это как-то было связано с собором. Но что это за запах, от какого растения, он не смог припомнить. Поразмышляв на этот счет некоторое время, он затем вернулся к молитве.
– О, Небесный царь, услышь меня!
После мысленно произнесенной фразы он упал ниц, а затем, снова приподнявшись, протянул руки к мечу и вновь повторил:
– Услышь меня!
– Да, я услышал тебя, – раздалось словно внутри его головы.
И король, ошеломленный, испугавшись того, что только что произошло и того, чего он так долго ждал, побежал к выходу из собора и, выбежав, вскочил на лошадь, ничего не объясняя слугам, понесся в замок, чтобы успокоиться и привести мысли в порядок.
Весь последующий день и ночь король Тион провел в раздумьях и сомнениях:
– Действительно ли с ним говорил Он? Не почудилось ли ему?
Следующим утром он велел вызвать к себе служителей собора:
– Я собрал вас здесь, Слуги Небесного царя, чтобы обсудить нечто важное.
– Мы все внимаем вам, о владыка, – отвечал верховный служитель.
– Скажите мне откровенно, говорил ли с вами Небесный царь, вот так как мы сейчас с вами разговариваем? Не какими-нибудь знаками или символами, а прямо, вот так, словами.
Призадумались служители и не знали, что ответить. Каково истинное значение королевского вопроса? Не хочет ли он уличить их в чем-то?
Увидев, что его подданные медлят, он угадал истинную причину их сомнений:
– Ответствуйте как есть. Даю вам слово короля, что не имею намерений покарать или наказать вас за что-либо.
Служители стали совещаться, собравшись в тесный коричневый кружок. После недолгих обсуждений верховный служитель обратился к королю:
– Мой господин, Небесный царь пока не удостоил никого своим словесным общением, мы только ощущаем его незримое присутствие с нами постоянно. Он как заботливый отец смотрит на нас с небес, а мы терпеливо ждем от него благодати.
После сих слов король распустил всех кроме верховного служителя. Ему он решил поверить свое открытие:
– Послушай, со мной вчера в соборе произошло нечто. Я пришел в собор и, намереваясь свершить молитву, встал на колени, вдыхал запах благовоний, и как всегда стал обращаться к Нему, и вдруг…ты знаешь, услышал голос, как будто у себя в голове.
– Что сказал тебе, тот голос?
– Что он слышит меня, после этого я в трепете удалился в замок чтобы понять, что со мной произошло.
Верховный служитель с задумчивым видом стал прохаживаться по зале с сосредоточенным видом. Спустя несколько минут он ответил:
– Мой повелитель, мнится мне, что именно вас Небесный царь избрал для передачи воли его сюда, рабам его на земле. Посему я советую вам не отвергать этот дар и пойти на диалог с Ним. Вы будете передавать нам, служителям его волю, а мы уже в свою очередь приложим все усилия, чтобы влить ее в сердца народа.
– Хорошо, я прислушаюсь к твоему совету, верховный служитель. Теперь ты свободен.
После разговора с верховным служителем, король решил не мешкать с визитом и пойти в собор как можно скорее. Уладив государственные дела, он поспешил к своему великолепному сооружению на холме. Как всегда, пройдя с благоговейным трепетом по галерее, он пал ниц перед чашей и воззвал:
– О Небесный царь, услышь меня! Я явился пред тобой, видишь, я здесь на коленях, как раб твой, прошу, яви мне свою волю.
Долгие часы молился король, вдыхая аромат знакомых благовоний и беспрестанно то падая ниц, то воздевая очи к мечу. Но так и остался без ответа.
В течение пяти дней ходил король молиться. Он пробовал являться в разное время и обращался к Нему из разных концов собора – ничего не помогало. Он уже стал думать, что разгневал чем-то Небесного царя и был лишен его милости, отчего стал сердит и резок с подданными.
И вот субботним утром он снова вошел в собор, уже практически отчаявшийся услышать Его. Опять он рухнул пред чашей. Сегодня вновь он почувствовал особенный запах какого-то растения, и опять воспоминая о чем-то давно забытом накатили на него. Отбросив их в сторону, он сосредоточился на гарде меча, образовывавшей крест с эфесом и клинком, и глубоко вздохнув, приготовился к долгой и бесплодной молитве.
– О отец наш небесный, услышь меня!
– Да, я слышу тебя, говори же, что тебе нужно.
Ошарашенный таким скорым ответом, он снова вскочил чтобы бежать прочь, но одумался и опять встал на колени, закрыл глаза и стал вести разговор с Ним.
– Я здесь пред тобою, всемогущий властитель земли своей, но послушный раб твой. По твоему указанию я воздвиг здесь великолепный собор, и вместе со своими последователями мы несем волю твою людям, готовым отринуть никчемных божков прошлого. Я готов услышать волю твою. Повелевай, все исполню, что в силах моих будет.
– Повелеваю выжечь огнем и мечом всю скверну в соседних землях. И утвердить веру в меня повсюду. Теперь иди и без победы лучше не возвращайся.
– Слушаюсь, мой владыка, – отвечал король голосу в голове и стал подниматься с колен, уже обдумывая, что ему теперь делать.
Направляясь к выходу, его вдруг как громом ошеломила мысль, и он крикнул:
– Служитель!
– Да, мой господин, – отвечал служитель, запыхавшись от бега по ступеням.
– Ты сегодня и прошлую субботу ничего не добавлял в благовония нового?
– Да, мой господин, уж больно мне понравился запах одной травки, и я собрал ее в прошлую пятницу и решил перед вашим приходом добавить к благовониям.
– А что ж в остальные дни не добавлял?
– Кончилась, мой король, и мне не удавалось выбраться в поле чтобы нарвать ее. Так вам понравилось, ваше величество?
– Смотри ее больше не добавляй в благовония – только перед моей молитвой, иначе голову с плеч, понял?
– Слушаюсь, мой повелитель.
– И никому не говори про нее, а меж тем насобирай про запас и спрячь в сухом месте. Все свободен!
Со словами «слушаюсь мой господин» служитель растворился в пространстве собора, а король пошел пешком в замок и по дороге много думал о том, что произошло и что теперь предстояло сделать.
Он не был таким жестоким как его отец и таким кровожадным как его дед. Если отец мог казнить любого за не понравившийся ему ответ, или просто когда он был не в духе. То дед получал наслаждение от крови и боли других, он слышал от отца, что тот мог развлечь себя тем, что вспарывал живот отказавшей ему женщине, и копался в «самой ее сути», как он это называл, наслаждаясь воплями и мольбами несчастной.
Тяга к власти над всеми землями в итоге обернулась для его отца погибелью от более ловкого чем он соперника. И король Тион не желал сложить голову в распрях с соседями и старался выстраивать миролюбивую внешнюю политику. Теперь же все в корне перевернулось, и ему предстояло перешагнуть через себя, чтобы повиноваться воле Небесного царя. И это был тяжелый шаг, на который ему было очень нелегко решиться.
С тяжелым чувством на сердце вернулся он в замок. И на закате вышел на балкон и сел в свой трон. Он было хотел полюбоваться красотой своих владений, но его взгляд упал на собор, который в заходящих лучах солнца окрасился в багровый цвет. И в свете тех мыслей, которые обуревали его, он счел это дурным знаком и поспешил уйти в свои покои.
На следующий день у него состоялся разговор с верховным служителем:
– Послушай меня, Гафир, и расскажи после, что думаешь ты, – обратился к служителю Тион.
– Вчера вновь Небесный царь удостоил меня своим вниманием. Он явил мне также волю свою, – Тион прервался и многозначительно посмотрел на Гафира.
– Я думаю, это великая честь для вас быть проводником Его воли, – отвечал верховный служитель.
– Да, я тоже так думаю. Меня смущает лишь одно – Его воля… Он сказал, что хочет, чтобы везде почитали только его, а зная нравы наших соседей, это означает войну.
– На то она и воля Его, что мы должны безоговорочно следовать ей, – быстро сориентировался Гафир, представив какая власть и над каким количеством людей может достаться не только королю Тиону, но и ему самому как верховному Служителю.
– Да, я понимаю это, но в то же время мне тяжело принять, это против моего естества. Я хотел дать процветание и благоденствие своим землям, а не ввергать их в ужасы войны.
– Мы должны неотступно следовать воле Небесного царя, кто знает, как он может покарать за ослушание. Подумайте, ведь его гнев может пасть не только на вас, но и на всех ваших подданных. Готовы ли вы пожертвовать не только собой, но и всеми людьми, о которых так печетесь?
– Вот эта дилемма и разрывает меня на части!
– Послушайте, мой господин, успокойте свой разум, отдохните, и отдохнув, вы поймете, что подчиниться воле Небесного царя единственный правильный вариант.
– Хорошо, я воспользуюсь твоим советом и попробую привести свои мысли в порядок, а пока ты свободен.
И король провел еще один день в душевных терзаниях. Следующим утром он созвал военных советников и верховного служителя чтобы объявить свои планы:
– Я созвал всех вас здесь чтобы объявить, что по велению Небесного царя нам надлежит нести слово Его в соседние земли. Но начать нужно прежде всего с наших земель, чтобы служить примером для остальных. Посему я назначаю верховного служителя ответственным за распространение веры в Небесного царя и искоренения всех иных верований на территории наших земель.
– Я не подведу вас, мой господин.
– В помощь тебе я передаю необходимое число воинов из состава нашей армии для восстановления новых порядков на наших землях. Ты получаешь полное право действовать силой там, где искоренить старые верования словом не удалось. Но прошу прибегать к этому способу только как к крайней мере.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой король.
– Мы же с военачальниками будем ездить по соседним землям, будто бы для переговоров, но на самом деле собирать сведения о силе и возможностях будущих врагов наших. Теперь идите и занимайтесь подготовкой необходимого. Да поможет нам всем Небесный царь.
И через неделю король со своей свитой отправился по землям соседей за информацией, а верховный служитель насаждать веру в Небесного царя.
Прошел год в долгих походах и переходах, и вот король и верховный служитель встретились в замке:
– Расскажи мне про свои успехи, Гафир.
– О, мой господин, во всех ваших землях не осталось и клочка земли, где бы люди не веровали в Небесного царя, – отвечал Гафир, умолчав о том, что на самом деле произошло.
Выехав год назад в ближайшую деревню и найдя там последователей языческого поклонения, Гафир стал словом призывать к вере в Небесного царя, но был поднят на смех людом. Так после нескольких дней увещеваний он прибег к крайнему средству, которым наделил его король – он использовал воинов, чтобы низвергнуть все святилища и места совершения языческих ритуалов и устроил несколько показательных казней для наиболее строптивых адептов. После этого все пошло как по маслу, и все уверовали в Небесного царя. Увидев в этом промысел Его, он в следующих деревнях даже не помышлял об обращении словом, а сразу приступал к расправам. И шаг за шагом, потихоньку, каждая деревня обращалась в новую веру, а за ересь положены были страшные казни, так что сторонников старых верований и не осталось.
– Мне отрадно слышать, что у тебя все прошло гладко.
– Благодарю, мой господин, также мы обложили десятиной всех уверовавших в Небесного царя для пополнения казны перед войной.
Короля слегка передернуло от последнего слова, он за все время своих странствий так и не смог до конца свыкнуться с этим. Чего нельзя было сказать о верховном служителе, в его глазах будто блистали огни пожарищ, а в ушах стоял звон орудий будущих сражений.
Затем король велел созвать всех военачальников в зале. В этой просторной зале, освещенной множеством свечей, за большим овальным столом собралось двадцать человек военачальников, которые с нетерпением ожидали, что же скажет король. Король Тион подошел к своему месту, сел и стал говорить:
– Мои верные подданные, по велению Небесного царя нам предстоит нести веру в соседние земли. Вы, будучи со мной во время посещения соседей, могли видеть, что они с недоверием относятся к нашей вере, и просто договориться с ними не выйдет. А это означает войну. Также во время наших странствий вы должны были замечать, насколько наши соседи сильны в военном отношении. Теперь настало время услышать ваше мнение о слабых и сильных сторонах соседей и выработать план наших действий по захвату их земель.
Несколько дней продолжались военные советы, много раз утверждались и отвергались планы по захвату то одной то другой территории. Но по прошествии многих дней всё-таки удалось прийти к общему мнению и выработать стратегию войны. И отдав приказ готовиться к войне и собирать армию, король долго еще мучился тем, что обрекает свои земли на долгие годы войн и лишений.
Но король ввязался в это, подкрепленный верой в Небесного царя и увещеваниями со стороны верховного служителя и военачальников, жаждавших крови и власти.
На долгие двадцать лет растянулись войны, которые начались с захвата слабых соседей, а по мере того, как набирала силу его армия, настал черед и более сильных. Очень мало кто сдавался без боев, и поначалу это печалило короля Тиона, но со временем он ожесточил свое сердце и все более и более находил удовольствие в кровавых сечах. Его кровь горела, когда он среди верных воинов наступал на противника и рубил мечом направо и налево, так что после боя кровь ручьями текла с него.
И вот после двадцатилетних войн сдавалась последняя деревня, все воины были перебиты. И король, желая показать свою окончательную власть над ними, повелел привести самую прекрасную девушку их деревни, чтобы овладеть ею. Но ему попалась отважная девушка, и она наотрез отказалась отдаваться ему, даже когда Тион пригрозил смертью. И тут его глаза застлал кровавый туман, и он, приказав держать слугам девушку, не осознавая, стал делать то, о чем слышал в детстве от отца. Он разорвал рубаху красавицы и взял свой острый как бритва кинжал и вспорол ей живот, потом, немедля ни секунды, запустил руку в трепещущую горячую плоть и стал смотреть в глаза умирающей и вслушиваться в ее предсмертные крики. Он перебирал, сжимал и выпускал наружу ее внутренности после того, как она испустила последний вздох, получая животное удовольствие от свершаемого деяния.
После того как он захватил всех соседей и утвердил во всех подвластных теперь ему землях веру в Небесного царя, он отправился в свой великолепный собор. Зайдя в него и все также испытывая трепет, он кликнул служителя и велел ему окурить помещение специальными благовониями. Когда все было сделано, как он велел, король Тион прошел к алтарю и стал молиться, как делал после каждого успешного похода в течение этих долгих двадцати лет, в надежде снова услышать:
– Ты не подвел меня, хвалю за твое усердие!
– О Небесный царь, услышь меня! Я исполнил волю твою! Теперь во всех владениях чтят только тебя, о всевышний! Я безмерно расширил твои владения, и от моря и до моря теперь никто и не помышляет о другой вере, ибо наказание страшно! А тех, кто был очень строптив, чтобы принять веру твою, те были преданы страшным казням во имя твое! И снова я здесь, чтобы услышать волю твою, о Небесный владыка!
– Ты конечно молодец, что все это сделал, но ты надоел мне. Все, прощай!
От этого ответа старый король лишился рассудка, и его, спустя много часов, нашли слуги, беспрестанно бормочущего, что Он оставил его.
Отличным летним днем Леша проснулся как обычно после полудня, потому что провел половину предыдущей ночи в чате. Он только недавно открыл для себя этот волшебный мир разговоров с людьми, которые возможно сидели за сотни километров от него, а может и за соседней стенкой, были молодыми и красивыми или страшными и уродливыми. Это было все равно, по ту строну экрана мог оказаться кто угодно, и это в том числе придавало азарт общению. Вчера он общался с такой потрясной девчонкой, что уже начал подумывать, а не влюбиться ли в нее, и ему не терпелось включить комп, посмотреть, не написала ли она ему чего-нибудь с утреца. Но мама, увидев, что он проснулся, требовательно указала на необходимость поесть и умыться прежде чем «впялиться в комп». Поэтому, нехотя передвигая свои тринадцатилетние ноги, он поплелся на кухню завтракать. Леша старался побыстрее схомячить завтрак, чтобы побыстрее оказаться у компа. Но мама, будто пытаясь помешать ему, стала задавать глупые вопросы:
– Ну как ты вчера посидел? Что нового узнал?
– Да так, норм, ничего особенного, – у него уже чесались руки ударить по клавишам и ощутить мышку в объятиях, он мысленно уже логинился в чате, и перед его взором начинал моргать контакт elli564, сообщая, что есть непрочитанные сообщения.
– А поконкретнее? – не унималась мама.
– Да так обычный треп, тебе не понять.
– Да уж где мне понять? – воздела мама очи горе.
– Кстати у чая какой-то особенный вкус сегодня.
– Да я тут купила одну травку у бабки на рынке, она сказала для иммунитета очень полезна, горная какая-то.
– А, понятно. Но больше ее не клади, дрянь получилась.
Меж тем последний бутерброд был отправлен в топку, и Леши и след простыл.
– Зубы почисти! – донеслось ему вслед, когда он уже тянул палец к кнопке включения, весь дрожа от нетерпения.
– Угу, – нервно ответил он.
И пошел в ванну, там, сделав пару движений щеткой, он посчитал миссию выполненной и пошел погружаться в свой мир.
Залогинившись, он с разочарованием обнаружил, что elli564 не моргает призывно, и придется в тоске или общаться с кем другим или поиграть во что-нибудь. Он решил пробежать их вчерашнюю переписку, чтобы освежить в памяти, что они обсуждали, и еще раз пережить тот восторг, охвативший его во время переписки.
Он был где-то в середине их переписки, когда ему поступило приглашение к чату. Он мгновенно отвлекся от elli564 и стал смотреть, кто там хочет с ним поболтать.
Он увидел приглашение в чат от пользователя KrlTiON906 и сообщение тоже было занятное:
– О, Небесный царь, услышь меня!
– Прикольно, – подумал Леша, – наверно чувак прикалывается, ну что ж, пока Эля не пишет, ничего, можно и поболтать с этим, вдруг что веселенькое выйдет.
Он нажал «принять приглашение» и его пальцы ловкими ударами выбили на клавиатуре ответ:
Да, я услышал тебя…
