Алексей Аберемко
Парадокс Голубева
Высокий мужчина средних лет в тёмно-синем костюме английской шерсти вышел из коттеджа. Остановился. Вдохнул прохладный воздух полной грудью. Хорошо! Выдохнул облачко пара. Он уже пробежал утром обычную пятёрочку, но не мог отказать себе в удовольствии ещё раз получить это бесплатное наслаждение, прежде чем рвануть в суету мегаполиса. На участке, за исключением нескольких кустов черноплодной рябины, росли только сосны. Родители, люди творческие, не любили возиться ни с садом, ни с огородом. После их смерти Виталий Алексеевич Голубев не стал ничего менять: тоже не тяготел к сельскому хозяйству.
Не смотря на очень раннее утро, было довольно светло. Пружинящей походкой Виталий подошёл к кроссоверу Астон Мартин кипарисового цвета. Виски мужчины уже тронула седина, да и в других местах волосяного покрытия черепа нет-нет, да и сверкали серебряные нити, но тренированному телу позавидовали бы многие парни в два раза моложе.
Мягко хлопнула дверь, взвизгнул стартер, тихо зарокотал двигатель. Виктор включил аудиокнигу, новые хитросплетения сюжета старичка Васильева. Автоматика на выезде считала чип хозяйского автомобиля, зажужжали электроприводы, ворота поднялись, машина выехала и повернула в сторону Питера. Виталий ехал в «Заслон». Начиналась новая рабочая неделя.
Виталий трудился в Научно-исследовательском институте энергетической трансляции АО «Заслон» заведующим лаборатории физики элементарных частиц. На работе в последнее время происходил Аврал. По правде говоря, аврал здесь считался обычной рабочей атмосферой. Сейчас творился не просто аврал, а Аврал с большой буквы. Поводов было сразу несколько и все связаны с генеральным директором Виктором Ивановичем Черкашиным. ВИЧ, как сокращали шефа за глаза подчинённые, получил крупную государственную премию. Все уже знали, что сегодня, на официальном мероприятии по поводу этого повода, он должен был сообщить неожиданную новость о создании крупного филиала в Сибири. Так его будут называть — «филиал», вот только Виталий Алексеевич, как дежурная жилетка Виктора Ивановича, знал, что предприятие будет на порядок крупнее головного офиса и жутко засекреченное. Что-то там совместно с Министерством обороны или другой Конторой, поспециальнее.
Машина вяло тащила своё тяжёлое тело дефорсированным до разрешённого уровня, придушенным фильтрами и катализаторами выхлопа движком. Слева весело обгоняли резвые электромобильчики. Через некоторое время Виталий выключил книгу: в голове включилась мыслемешалка. Невозможно было одновременно следить за неожиданными поворотами фантастического сюжета и мысленно продолжать вчерашний скандал с Еленой.
Как это часто бывает в изолированных социумах, где закончились способы саморазвития, распря началась из ничего и закончилась ничем.
В воскресенье Виталий заставлял себя высыпаться. Именно заставлял, потому что физиологически организм привык вставать рано и когда-нибудь стал бы работать на износ. Вот этот износ и хотел предотвратить. Он вообще любил свой организм. Тело без четырёх дней сорокалетнего мужчины было в идеальном состоянии. Постоянные тренировки, свежий воздух, плановые обследования. В этом году даже удалось победить в триатлоне Айронмен, правда, только в своей возрастной категории, но всё-таки. Психику Виталий Алексеевич тоже старался беречь, но тут не всё от него зависело.
В ночь с субботы на воскресение Голубеву снилась конференция в Москве. Нужно было выступать с докладом, а он совсем не помнил тему. Ничего, можно прочитать по бумажке. Кафедра представляла собой пюпитр на ножке. Разложил листы. Они были абсолютно чистыми. В зале пронёсся смешок, другой. Кто-то захохотал. Виталий посмотрел на директора, тот прожёг его укоризненным взглядом и спрятал лицо в ладони. Жена Лена, которая сидела рядом, пожаловалась начальнику:
— Я ему говорила, что нужно спать в пижаме. Сейчас бы не так стыдно было.
Виталий посмотрел вниз. На нём не было брюк. Пиджак был, галстук был, брюк не было. Были трусы, густо разрисованные яркими тропическими птицами. Конференц-зал был в отеле, Виталий знал. Он бросился к выходу. Точно — коридор гостиницы. Сразу второй этаж. Нужно найти комнату 2023. Так, вот 2019, 2020, 2021, 2022, 2024… стоп! Назад! 2024, 2022!
Кто-то тронул за плечо. Тоха, однокурсник по универу в костюме портье:
— Две тысячи двадцать третий номер на две тысячи двадцать третьем этаже, — медленно пояснил Тоха и разразился гомерическим хохотом.
Голубев побежал к лифту. В кабинку зашла Лена. Тоха придержал дверцу носком туфля и стал запихивать огромные чемоданы.
Виталий выскочил из кабинки и оказался перед широкой, как вход во дворец, двустворчатой дверью с номером 2023. Проход загораживал директор в костюме как у Тохи:
— Всё равно у тебя ничего не выйдет. Все твои гениальные идеи без моего упорства яйца выеденного не стоят. Ты — фантаст. Даже не так. Фантазёр!
Обе дворцовые створки с тихим шорохом стали сдвигаться в сторону.
Виталий открыл глаза. На пороге стояла Лена с накрытым столиком для подачи завтрака в постель. Этот столик она купила на аукционе за бешенные деньги. Ей сказали, что настоящее сандаловое дерево. Может быть, Виталий не разбирался. Теперь важность покупки оправдывалась при каждом удобном случае.
— Проснулся, лежебока?
Любящая супруга поставила столик на ножки поверх груди мужа. Глаза оказались вровень с горизонтом поверхности мобильной мебели. Виталий как перевёрнутая на спину гусеница выполз в сидячее положение. Капля светло-зелёной массы из стакана упала на драгоценную поверхность.
— Аккуратнее! — шикнула Елена.
Морковно-сельдереевый сок, салат из микрозелени и авокадо.
— Булочку бы и кофе с молоком.
— В булочках глютен, в молоке — лактоза, а ты на ПП.
— Правильно питаться я решил не для того, чтобы ты ставила на контроль.
«Лучше бы себя начала контролировать!»
— Я не контролирую, а помогаю.
Голубев выпил немного сока, к салату не притронулся и отставил столик в сторону. Взял жену за руку, потянул:
— Иди ко мне!
Елена одёрнула руку:
— Подожди. Ты что, ничего не замечаешь?
— Замечаю свою любимую жену.
На самом деле он сразу понял, почему спутница жизни натянула на свои «бразильские» бёдра легинсы и топик поверх не менее бразильского живота. «Согрешила» с тортиком и пытается вымолить индульгенцию. У платья вымаливай, в которое не влезла!» Ей обтягивающее не шло, но Виталий любил жену такой, какая она есть. Иначе не прожили бы вместе почти два десятилетия. Хотя иногда хотел убить, не без этого. Опять же: два десятилетия.
— Смотри, какая у меня попа упругая стала. Я целый час её качала.
Супруга относилась к числу ярых приверженцев всего правильного. Ярых, но не последовательных. В периоды «правильной» жизни Елена при любом случае подчёркивала свои достижения и брала под жёсткий контроль питание и тренировки мужа.
— Да, прикольно, — отреагировал на постройневшую за утро фигуру жены Виталий и стал выбираться из-под завтрака.
— Прикольно?! Я специально встала ни свет, ни заря, корячилась, чтобы тебе было приятно пройти рядом с красивой женой. Ты меня совсем не замечаешь! Мы, девочки, любим комплименты. От них мы как цветочки на солнышке расцветаем. Ты меня разлюбил!
Вот только слёз не хватало! Виталий подошёл и обнял супругу:
— Конечно же я тебя люблю, Солнышко. Просто я не мастер говорить комплименты, ты же знаешь.
— А ты сделай над собой усилие. Отношение — это работа.
— Мне на работе работы хватает. Дома я хочу просто жить.
— Кстати, насчёт работы, на завтра какой костюм приготовить, жёлтый или лиловый. Эти цвета в тренде, а тебе нужно будет выглядеть солидно.
— Я в синем пойду.
— В каком? У тебя нет синего костюма, только васильковый.
— В тёмно-синем, шерстяном.
— Не вздумай! Ему же тридцать лет! Да и шерсть носят только в отсталой Европе. Это не экологично. Полистай канал Шанхайской недели моды. Сейчас в тренде жёлтый и лиловый.
— Извини, мне срочно нужно в душ.
— Срочно в душ может быть нужно только девочкам. Мужчине срочно нужно только в туалет.
— Это сексизм!
Уйти в санузел удалось, а от разговора — нет. За настоящим завтраком Елена снова вернулась к волновавшей её теме:
— Ты займёшь кабинет Виктора Ивановича или другой выберешь? А жёнам можно присутствовать на мероприятии?
— Никакого мероприятия не будет. Никто ничего ещё не знает.
— Да ладно! Если ты от меня постоянно всё скрываешь, не значит, что все такие же. Бывают в семьях и нормальные отношения.
— Директор просто объявит в обеденный перерыв о своём новом назначении. Небольшой фуршет, и он сразу улетает. Виктор не уходит из Института, просто переводится в филиал. Никаких банкетов и корпоративов.
— Вы хотя бы подарок ему прощальный приготовили? Столько лет вместе!
— Да, скидывались. Галина Васильевна какие-то шахматы старинные купила.
— Виктор сегодня объявит своего приемника или завтра сделаешь сюрприз?
— Кто сказал, что именно я стану директором.
— А кто? Институт создан на основе твоего изобретения. Виктор его украл! Молчи! Всё происходило в этом самом доме. Мог бы врать, если бы я сама не была этому свидетельницей.
— Не изобретения. Просто идея пришла в голову о принципе передачи энергии на расстояние. Виктор развил её, предложил проект «Заслону», много лет работал.
— Почему ты не предложил? Почему после физтеха не пошёл с Виктором работать, а кинулся в свою психиатрию? Ни там, ни там ничего не добился!
— У меня нормальная работа с хорошей зарплатой.
— Нормальная?! С хорошей?! Виктор подобрал из жалости, когда ты и врачебную практику бросил. Я-то дура, думала, что выхожу за всесторонне развитого, целеустремлённого мужчину с большим будущим, родила ему дочь, а оказалось, что он всесторонне недоразвитый! Даже квартиру в центре купить не можешь, в этой дыре закисаем.
— Это родовое гнездо моей семьи.
— Прекрати! Твои родители купили это «гнездо» как дачу, когда тебе было четырнадцать.
— Здесь природа.
— Живёшь как медведь в берлоге и мне приходится. А мне хайп нужен! Для организации собственного юбилея даже жопу не поднял. Всё на мне!
— Сорок лет не празднуют.
— Почему тебя не назначают вместо Виктора? Подожди, подожди… посмотри мне в глаза! Ты сам отказался?! Отвечай! Сам?!
— В лаборатории работа творческая. Закисну я в кабинете. Совещания, бизнес планы, закупки, конференции. Не моё. В конце концов, я взрослый человек и сам могу решать кем работать.
— Не смей на меня кричать!
— Я не кричу. Я разговариваю абсолютно спокойно.
— Ты не замечаешь! Уже в привычку вошло на меня орать!
Лицо Елены пошло красными пятнами она пыталась вдохнуть, но не могла, потом просто глотнула воздуха, резко выдохнула и выскочила из комнаты. Пыталась на ходу хлопнуть сдвижной дверью. Не получилось: амортизаторы смягчили рывок, а сервоприводы мягко завершили заданный хозяйкой импульс. «Не тот вектор, — подумал Виталий, — старые двери для истерик удобнее были».
Больше они не разговаривали. Лена поехала к подружкам заочно шеймить мужа. Вернулась поздно, когда Виталий уже спал.
Теперь мысленно Виталий находил и аргументы, и правильные слова, но после драки кулаками не машут. Виталий отлично помнил тот день, о котором говорила жена. Это действительно случилось тридцать лет назад в том самом доме. Если быть совсем точным, без четырёх дней тридцать лет назад.
Праздновали его двадцатилетие. Родители под юбилей любезно предоставили дачу «на разгром», сами остались в питерской квартире. Собралась довольно большая и пёстрая компания: байкеры, спортсмены, богема, декаданс. У Виталика везде находились друзья. Были и однокурсники по физтеху: Виктор, отличник и зубрила, Тоха, попавший в универ по льготе как участие боевых действий и Андрюха, просто хороший человек.
Когда отзвучали протокольные тосты и компании начали кучковаться по интересам, Виктор немного выпил и собрал нас, однокурсников в отцовском кабинете, чтобы поведать тайны мироздания. Поведать Андрею и Тохе, потому что накануне Виталик сам ему это поведывал. Это действительно была его идея. Витёк просто схватился за неё и начал прорабатывать. Теперь он с энтузиазмом вещал:
— Тесла был прав: энергию можно передавать на огромные расстояния, причём без всяких проводов. Ему просто не хватило времени, чтобы это воплотить. Да и техника тогда не позволяла.
— А тебе, типа, позволяет.
— Пока нет, но я знаю, как это провернуть.
Андрей пшикнул открываемой банкой, сделал пару глотков и предложил:
— Обоснуй.
— Существование любой частицы — детерминированная система.
— Не понял! Что значит: заминированная? — уточнил Андрей.
— Как бы тебе объяснить?.. возьмём функционал.
— Это что за зверь? — поинтересовался Тоха.
— Функция, в которой роль переменной играет другая функция, а иногда и другой функционал, — пояснил Виталик, — не перебивай.
— Не проходили мы такого, — огорчился Тоха.
— Ты спал, — съязвил Андрей, — дай послушать!
— Спасибо! — поблагодарил Виктор. — Так вот, возьмём что-нибудь простенькое. Перемножим линейную зависимость с логарифмом от степенной, в которой степень — тоже переменная.
Виктор вбил в ноут формулу, обозначил оси координат, вбил какие-то хаотичные значения в столбцы, запустил построение диаграммы.
— Клёвый у тебя прикид, — заметил Тоха, щупая рукав тёмно-синего пиджака Виталика.
— Родители подарили. Английская шерсть. Давай смотреть.
На экране появилось что-то похожее на полосатые горы в пустыне.
— Четыре координаты?
— Это упрощённое объяснение, как изучать анатомию по детскому рисунку человечка: руки, ноги, голова, глаза, улыбка, иногда- нос. На самом деле, всё сложнее. Может быт сколько угодно функций, переменных и функционалов. Мы живём в трёхмерном мире, поэтому визуально привыкли воспринимать только трёхмерное изображение. У нас получилось фазовое пространство как среда обитания некой детерминированной системы. График динамической системы можно построить только в фазовом пространстве, то есть в динамике движения точки, где указаны все возможные состояния системы при всех возможных переменных.
— Это не поле, а горы какие-то, — внёс своё умозаключение Тоха, — а что это там за излом? Пропасть?
— Бифуркация. Выбор, когда система доходит до критической точки и выбирает новый путь развития.
— В таких горах песчинка частицы может затеряться где угодно, — скучающим тоном резюмировал Андрей, — ты просто показал, что может случиться что угодно.
— Вот ты и попался в стереотип своего трёхмерного зрения! — заметил Виталик. Он уже понял, что Виктор развил его недавнее озарение. — В каждый момент времени частица может иметь только одно состояние. Мы видим только три измерения. Потом компьютер предлагает слои, затем, кубики. Всё потом, что наглядно уже не воспринимается.
— То есть — судьба? Нам просто не выбраться из этого поля? Всё предрешено.
— Нет! Своими действиями мы это поле и создаём. Оно достоверно только в момент его созерцания. Моргнёшь — всё может измениться.
— Всё понятно, — ехидно осклабился Тоха, — читал я про эти фазовые поля. Сейчас пойдёт песня про параллельные миры, транссёрфинг реальностей. Типа ты можешь себя запрограммировать так, что превратишься в лучшую версию себя в одном из параллельных рядов на этой горе, на самом её пике, а у лохопедской вариации Вити ничего не получится, и она останется с нами, такими же неудачниками, как и он. Фэнтези.
— В дверь вместе со звуками и запахами застолья просунулось бородатое лицо байкера Тугарина:
— Профессор, ты скоро? Пацаны заждались.
Профессором называли Виталика в банде байкеров. Он пообещал:
— Сейчас. Там на террасе ящик вискаря. Отрывайтесь, я подтянусь.
Дверь закрылась.
— Не Фэнтези, а вполне научная фантастика, — продолжил Виталик, — а мы для того и живём, чтобы фантастику в жизнь воплощать. Со временем многие идеи фантастов стали изобретениями учёных.
— Точно! — обрадовался Виктор. — Четвёртая переменная не зря — Т. это время. Оно всегда линейно. Достоверно только прошлое.
— А если нет? — только что выступавший на стороне Виктора Виталик вдруг стал его оппонентом. — Если не линейно? Что если достоверно только настоящее, проживаемый миг?
— В каком смысле?
— Что если задать время в виде степенной функции. Возьмём не просто Т, а Т
f(Q)
Голубев ввёл изменил первоначальную формулу, вбил ряд данных. Равнина диаграммы усеялась новыми хребтами.
— Ну ты фантазёр! — заметил Виктор. — Один в параллельные миры намылился, другой путешествиями во времени грезит? Сейчас не до фантастики. Да и не важно. Давай сначала первую твою идею воплотим. Пусть будет такое фазовое пространство. Не суть.
— «Грезит», «не суть», — съязвил Тоха, — ты не с Тургеневым в садик ходил?
— Отвянь!
— Отлезь, гнида, — страшным голосом передразнил Андрей, — давай к сути, профессор, а то мы, походу, вместо дня рождения, лекцию посетили.
— А суть в Парадоксе Эйнштейна-Подольского-Розена. Если простым языком, не заморачиваясь, то суть в том, что существуют взаимосвязанные частицы. Изменение состояния одной из них влияет на изменение импульса другой, на каком бы расстоянии они н находились. Эту тему мне Виталька подкинул. Он гений. За тебя, именинник!
У кого в руках были сосуды с напитками, сдвинули, остальные поспешили обзавестись и поддержали тост. Виновник торжества поспешил продолжить тему:
— Парадокс Эйнштейна-Подольского-Розена
1 подтверждается соотношением неопределённости Гейзенберга
2, согласно которой нельзя измерить одновременно и координату, и импульс частицы. Ей, видите ли, не нравится, когда её измеряют, и она возмущается своим импульсом. Меняя импульс частицы, можно изменить её координату и наоборот. Так с каждой характеристикой частицы. Тут я вспомнил про старика Дэвида Бома
3 и его теорию голографической вселенной. Бом считал, что со вселенной та же хрень. Каждая частичка носит информацию о всей реальности. Он утверждал, что существует более глубокий уровень объективной реальности — Скрытый Порядок. В воображении вселенной уже существуют все события, которые даже ещё не произошли, только нужно их расшифровать. Эту информацию передать частицами и вырастить в другом месте то, что хотим. На любом расстоянии. Хоть на другой планете. Так из частички тела, содержащей ДНК животного, можно вырастить его точную копию. И животное вырастим, и человека.
— Парадокс Голубева! — сострил Тоха, и все засмеялись.
— Стоп! Стоп! Стоп! — замахал руками Виктор. — Понесло его, человеков на луне выращивать. Во-первых, ни одно вычислительное устройство не способно расшифровать импульсы такой сложной детерминированной системы, как человек…
— Я на будущее.
— Не перебивай. Я тебя слушал. Во-вторых, закон сохранения массы никто не отменял. Ты — не в счёт. Будет не копия, а перенос.
— Телепортация?! — обрадовался Тоха.
— Типа того. Но телепортация не вещества, а энергии. Её-то мы расшифруем.
— Какой энергии, — поинтересовался Андрей.
— Да любой! Хоть электрической, хоть ядерной.
— Вита-а-а-лик! — донеслось от двери.
На пороге стояла Ленка. Присутствующие приподохренели. Как?! Каким образом первокурснику физтеха удалось затащить к себе на день рождения «Мисс универ — 2023» оставалось загадкой. Хотя, чего они ожидали? Если бы зародыши учёных применили обычную логику, пелена таинственности слетела бы с этого факта, как паутина на сквозняке.
Виталик сам себя называл Великий дилетант. Получив от природы математический склад ума и великолепную обучаемость, он на науке не зацикливался. И всё равно был первым на курсе. И не только по основным предметам, по всем. Лучше Витьки въезжал в физику, выигрывал спарринги у боксёра Тохи, был капитаном сборной в интеллектуальной викторине, мог поддержать разговор о творчестве самых модных писателей и креативных режиссёров. Посещал клубы. Летом тусил с байкерами на своей Ямахе, зимой катался на сноуборде. Ему было всё интересно, а с ним было интересно всем. Ещё и дача в Подмосковье.
При этом у него не было любимых авторов и произведений. Хватал как чайка, всё, что бросят с борта сверкающего круизного лайнера под названием «Тренд». В каком-нибудь виде спорта получит первый-второй разряд — бросает. Всё же интересно. Зачем себя в чём-нибудь одном хоронить?
— Вита-а-а-лик! — снова промурчала Лена, — ты меня бросил! Мне ску-у-чно! Я на день рождения пришла или на лекцию по химии?
— По физике, — поправил Виталик.
— Всё равно. Я не люблю ни физику, ни химию. Географию люблю. Географию пятизвёздочных отелей. Поедем с тобой в путешествие?
— Обязательно поедем. Подожди, солнце моё! Сейчас эти бездари раздолбают мою гениальную идею, потом поймут, что неправы, повинятся и восхитятся.
— Твоя идея важнее меня?! Зачем тогда приглашал? Я тебе сюрприз приготовила. Пойдём на второй этаж.
Тогда он пошёл на второй этаж. С Леной прожил долгую, счастливую… местами счастливую… в основном, счастливую жизнь.
Украл ли Виктор идею? Определённо украл! Конечно можно было сказать, что Виталик сам отмахивался от разговоров про перемещение энергии. И в университете, и вне его. У него были и другие интересы. Но мог же Виктор сказать, что закидывается с работой в солидную организацию. Как он позже объяснил: не сказал, потому что предложил в «Заслон» не идею Виталика, а свои практические разработки.
Тогда Голубев психанул, пошёл получать второе, медицинское, образование. В конце конов приполз на поклон, возьми, мол, друг, деньги очень нужны. Как-то так. Позже Голубев понял, что Черкашин сам уже верит в свою версию произошедшего и спорить не стал. Пусть, не важно.
Практическая реализация идеи Виталика состояла в программировании элементарной частицы по импульсу и координатам в одном месте, такое же программирование в другой части Земли. Эта запрограммированная частица (её назвали маткой) передавала свой импульс рядом стоящим частицам, начиная цепную реакцию. Там, откуда родом матка, возбуждённые частицы успокаивались, в новом же месте появлялся поток энергии. Импульс менял координату без перемещения вещества.
Для маток подходили не все элементарные частицы. Для каждого расстояния и потока подбирался свой набор. В школе изучают протоны, электроны, нейтроны. Стандартная модель физики элементарных частиц знает шестьдесят одну частицу. Бозоны всякие, фермионы. На самом деле, частиц много больше.
Энергия генерируется атомными электростанциями в отдалённых от человека областях здесь же разгоняются в адронных коллайдерах, протонных суперсинхрофазатронах, тэватронах матки. Потом энергия рассылается по всему свету.
Потребитель покупает программатор, потом оформляет разовую покупку или подписку. Приходит код. Программируется всего одна частица-матка. Она передаёт инфу другой, третьей. Идёт цепная реакция. Чем больше собрано первоначальных данных, тем точнее результат на выходе. Поток частиц (электронов, например, если передаётся электрическая энергия) в одном месте теряет импульс, в другом — приобретает.
Благодаря этому изобретению Россия далеко обогнала в развитии Китай и Бразилию, а об отсталой Европе и разваливающихся штатах и говорить нечего. И в центре передовой науки стоит Научно-исследовательский институт энергетической трансляции АО «Заслон», который сейчас прощается со своим неизменным руководителем Виктором Ивановичем Черкашиным.
Во время небольшого фуршета Виктор сам подошёл к Виталию:
— Не жалеешь, что отказался занять моё место? Можно ещё переиграть.
— Так ведь Андрюху уже назначили.
— Не важно. Андрей — трудяга, а ты — генератор идей.
— На твоём месте трудяга и нужен. Бумаги подписывать, на конференциях выступать с гениальными открытиями. А мы эти идеи будем генерировать.
Бывший директор даже поморщился от такого явного намёка:
— Не больно ты много идей предложил за последнее время. Не с чем на конференциях блистать!
— Старею, — Виталий не принял вызов в полемику.
— Рано ты себя хоронишь. В голове у тебя какая-то хрень творится. Кстати, что за аппарат ты притащил в лабораторию? На барокамеру похоже. Не важно! Сходи к психологу, что ли.
Виталий решил поменять тему:
— А ты едешь поднимать обороноспособность?
— В смысле? Проект абсолютно гражданский.
— Ага! Много ты знаешь гражданских проектов с применением энергии, которые остались сугубо гражданскими? Прискакал рыцарь из похода, снял доспехи, сел в автомобиль и поехал в аэропорт.
— Мы работаем, чтобы сделать мир лучше.
— Вот именно! Чтобы человек чувствовал себя счастливым, ему нужно ощущать себя лучше. Хорошо, если это как у Дзигоро Кано: «Не важно, будешь ли ты лучше кого-то. Важно, будешь ли ты лучше, чем вчера». Соревнование с самим собой — удел сильных духом. Чаще человеку легче соревноваться с соседом или знакомым. Не важно, что корова сдохла, жалко, что у соседа жива.
— Нам уже не нужно соревноваться с соседями: мы далеко впереди. У нас не только корова жива, их целое стадо!
Виталий вдруг стал абсолютно серьёзным:
— Виктор, я тебя как друга последний раз прошу: брось идею с переносом вещества. Она катастрофична! Я понял, что вы хотите забросить частицу с кодом мастер-молекулы. Тут уже не частица маткой выступает, а молекула. Если начнётся взаимодействие разных молекул, пойдёт цепная ядерная реакция!
— Думаешь, в моей команде одни дураки работают? Всё рассчитано. Представляешь какие перспективы открываются? Мы сможем перемещать предметы на любые расстояния! Никаких программаторов не нужно. Представляешь: подобрали астероид подходящей массы, стрельнули частицей, а через несколько лет — бац! Корабль с людьми в другой галактике, а астероид здесь, на переплавку. Пока начнём с небольших расстояний и однородных веществ.
— С тротила? Ты взорвёшь Землю!
— А ты бездарь и трус. Просто завидуешь мне. Возвысится можно двумя способами: или достичь чего-нибудь стоящего, либо показать, что окружающие добились ещё меньшего, чем ты. Принизить важность достижений или вообще их убрать из применения. Например, доказать, что изобретение утопично или нерентабельно в производстве. Создать или уничтожить.
— Ошибаешься! Пути три: создать, уничтожить или отобрать!
— А! Завёл шарманку: если бы я не украл твою идею… Сослагательное наклонение — удел неудачников. Не хочу с тобой разговаривать!
Виктор отошёл к стайке, смотревшей на него с восхищением молодёжи. Виталий понял, что ему здесь делать нечего и пошёл в лабораторию, мысленно продолжая спорить с шефом: «Думаешь, я всё это время только убивался об украденной идее? Да подавись ты ей! Тебя дурака спасти хочу! А идеи у меня и получше имеются».
Идеи у Голубева действительно имелись. Он пошёл в свою лабораторию, вывел из спящего режима компьютер. На прозрачном экране появились те же самые горы, которые когда-то нарисовал Виктор. Та же формула. Она действительно не означала ничего в реальном мире. Только, она была из того мира, двадцать лет назад, а значит принадлежала и к том=у миру тоже.
Виктор повернул график. Горы сплющились, показывая слои пространства.
«Параллельные миры, говоришь? Дойдём и до этого!» Виктор повернул диаграмму в первоначальное состояние и изменил вид. Стала видна крупная сетка. «Время — тоже координата!»
Виталий отрезал от своего костюма бирку и положил в программатор. Ткань тоже содержала необходимые сведения о времени, когда её создали.
Переместить вещество, имеющее массу пока не получается не только во времени, но и в пространстве. Однако, перемещать энергию они уже научились. А что такое человеческое сознание, как на поток импульсов энергии?
Голубев пошёл в психиатры не от отчаяния, что друг украл его идею. Нет. Ему в голову пришла ещё более грандиозная. Можно перемещать во времени сознание. Только нужно найти константы. Они одинаковы с предметами, которые соприкасались с телом, в которое нужно переместиться. Немодный костюм двадцатилетней давности? Очень модный двадцать лет назад.
Учёный коснулся символа на панели. Одно из перекрестий графика замерцало синим огоньком. Есть! Процесс запущен в автоматическом режиме. Виталий подошёл к аппарату, похожему на барокамеру, присоединил к голове присоски датчиков и лёг во внутрь. В этом мире его сознание больше не появится. Да и мира этого скоро не станет. Нужно творить новый.
— Телепортация?! — радостно воскликнул Тоха.
Виталик ошарашенно вертел головой по сторонам. «Получилось! — пронеслось в голове. — Тот же день. День его двадцатилетия!»
— Типа того, — продолжал будущий директор института, — но телепортация не вещества, а энергии. Её-то мы расшифруем.
— Какой энергии, — поинтересовался Андрей.
— Да любой! Хоть электрической, хоть ядерной.
— Вита-а-а-лик! — донеслось от двери.
В дверях стояла его жена. Будущая жена. Совсем юная. Чувства ещё не совсем прошли, но он не затем вернулся, чтобы повторять прошлую жизнь.
— Лена, развлекись сама. Мне некогда.
— Некогда?!
Девушка набрала полную красивую грудь воздуха, но от возмущения некоторое время не могла выдохнуть. Потом разразилась залпами негодования:
— Я ему!.. А он!.. Я домой еду!.. и чтобы никогда!..
Лена хлопнула дверью. Все замолкли. Тоха посмотрел на дверь, потом на Виталика, потом на дверь, потом на Виталика.
— Иди, проводи, — подтолкнул его Голубев.
— Ты не обидишься?
— Иди!
Виталию Алексеевичу было хорошо. Так хорошо, как не было двадцать последних лет. Виктор попытался продолжить свою лекцию, но виновник торжества его остановил:
— У меня всё-таки день рождения! Пойдёмте праздновать!
В доме хранилась старинная монетка. Отец говорил, что её трогал сам Марк Аврелий. Интересно, как там всё было, в этом Древнем Риме? Нужно будет посмотреть.
Примечания
1
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9F%D0%B0%D1%80%D0%B0%D0%B4%D0%BE%D0%BA%D1%81_%D0%AD%D0%B9%D0%BD%D1%88%D1%82%D0%B5%D0%B9%D0%BD%D0%B0_%E2%80%94_%D0%9F%D0%BE%D0%B4%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%E2%80%94_%D0%A0%D0%BE%D0%B7%D0%B5%D0%BD%D0%B0
(обратно)
2
https://dzen.ru/a/YRj4qs3vQzqFp_rE
(обратно)
3
https://www.b17.ru/blog/273277/?ysclid=lg84tbtft368655337
(обратно)
Оглавление
*** Примечания ***
