– Послушай, не я собирал эту громадину, но мне за нее отчитываться! И тебе, кстати тоже, прижми здесь.
Эзра отвернулся и подтянул к себе сумку с инструментами. Борис надавил на панель, которую напарник уже битый час то вскрывал, то приваривал назад –система не хотела работать должным образом и ремонт шел по кругу.
– Думаешь, нам действительно придется когда-то взлетать? – спросил Борис.
– Не знаю, капитан – Эзра повернулся. – Но знаю, что это – точно последний раз, – пообещал он, потрясывая в воздухе дрелью.
Эзра направил ее на край пластины, и из маленького сопла потянулся гель. Борис почти физически ощутил, как крышка намертво прилипала к поверхности.
Он улыбнулся. Эзра Дахан – крупный темноволосый парень, двадцати семи лет, с необычайно выразительными черными глазами – был первым израильтянином на Луне. Весь год, что космонавты провели на базе, он, будучи механиком, пытался чинить все, и ужасно страдал, что ничего не ломалось. В этот раз, на исходе экспедиции, ему повезло – сбоила система сброса грунта – ССГ.
– Если придется взлетать, грунт придется сбросить, и он будет сброшен, потому что я все-таки починил эту заразу! – он с довольной улыбкой продемонстрировал товарищу Ре-визор – планшет, размером с ладонь и белый, как песок Луны.
На мониторе мигали зеленые огоньки, поверх которых красовалась надпись: «Работает».
Собрав инструменты, Борис и Эзра направились обратно. Узкие коридоры, вдоль стен которых шли ребристые, гофрированные трубы, петляли, создавая впечатление лабиринта.
– Ты в курсе – Минчжу готовит обед? – спросил механик.
– В курсе, – ответил Борис. – Она пропустила несколько приемов пищи, чтобы в последний день у нас на столах что-то было.
Эзра поднял брови.
– Нельзя сказать, чтобы это было неожиданно – она всегда отличалась любовью к поворотным моментам судьбы.
Борис заметил, что механика привлекло нечто на ближайшем к ним повороте.
– Это же нарушение техники безопасности! – уколол он друга, намекая на поступок Минчжу.
– В данном случае я готов закрыть глаза, – витая в своих мыслях, проговорил Эзра. – К тому же повод – послезавтра летим домой, самое то для праздника!
Они подошли к повороту, который Эзра так внимательно рассматривал. Один из проводов, шедших вдоль стены под сводчатым потолком, провис.
– Да-а-а, – протянул он, вновь залезая в сумку. –Космические корабли бороздят просторы космоса, по Марсу гуляют роботы, на Луне живут люди. Но лучше скотча вещи нет.
И он с силой рванул ленту.
Они вошли на кухню ровно в тот момент, когда Ли ставила на стол последнее блюдо – извлеченный из вакуума нарезанный крупными дольками ананас. Алекс Гудвин, американский астроном, неодобрительно косился на две бамбуковые палочки, которые держал в руке – он с удовольствием взял бы привычный столовый прибор, но Минчжу, на его беду, выиграла спор – в последнем футбольном матче, за ходом которого они наблюдали в командном отсеке, победила китайская сборная, и американцы с треском выбыли из соревнования. Теперь Алексу придется есть палочками до конца их пребывания на Луне, благо осталось два дня.
– Мы все исправили! – сходу заявил Эзра и разжал ладонь. Сумка с инструментами мягко опустилась на пол.
– Поздравляю! – улыбнулась Ли.
До сих пор никто из экспедиторов не верил, что Ли Минчжу может улыбаться – ее приятное лицо постоянно излучало веселье, даже когда его обладательница уверяла, что совершенно серьезна, а иногда даже зла.
– Экселент! – проговорил Алекс, пытаясь поднять с тарелки кусочек вареной курицы.
Американец взглянул на Бориса
– Мистер Гвоздарев, вы почему хмурый?
Последнее слово он произнес со своим обычным акцентом, что вызвало улыбку. Вообще, на базе было принято разговаривать на языке начальника экспедиции. Поскольку в этот год начальником был русский космонавт – капитан Борис Гвоздарев – все говорили ну русском.
– Я просто размышляю, – улыбнулся начальник экспедиции и сел за стол. Механик подсел с краю, поскольку широта плеч обоих мешала рациональному использованию пространства.
– Он скучает! – Эзра хитро подмигнул астроному.
Алекс в очередной раз попытался подцепить палочками еду, мясо начало падать, но космонавт ловко поймал егорукой в воздухе – никаких особых способностей к ловле курицы у него не было – здесь все падало не так быстро.
– Нужно дать дорогу молодым! – сказал он. – С нас не убудет, мистер Гвоздарев.
– Вот увидите, я обязательно вернусь на Луну, – сказал Борис. Он насадил на вилку длинную макаронину, но отправить ее в рот не успел.
– Вы почему есть начали? – Минчжу всплеснула руками.
Хотя к полу ее притягивали магнитные ботинки, все равно казалось, что от импульса, который придал ей взмах, она сейчас взлетит.
– Положи на место! – она подошла к Борису и мягко надавила на его руку. Алекс быстро положил палочки, а Эзра, никем не замеченный, уже что-то жевал. – У нас с вами есть вино, и я хотела сказать тост!
Действительно, в руках у нее уже красовался бокал, и на столах, справа от каждого, стояло по такому же, отливая краснотой. Всех настолько привлек обильный стол, что они не заметили самого главного.
– Откуда у нас вино? – поднял брови Эзра.
– Центр полетов дал добро, – кивнул Борис. Он уже забыл, что сам намекнул Ли достать из холодильника ценный груз. – По одному бокалу, в качестве утешения, – он протянул руку к бокалу.
Алекс уже давно обнимал хрусталь ладонью, и рассматривал так, будто взгляд его был спровоцирован чисто научным интересом. Эзре оставалось только пожать плечами, он был совсем не против вина – это даже не нарушение, а вполне себе законный строительный элемент крепкого дружного общества.
Маленькая Ли выглядела высокой и торжественной.
– Друзья! – начала она, и в тишине ее голос прозвучал особенно звонко. – Нас поздравили уже все наши страны, генерал Ивашов сказал вчера все, что сказала бы и я. Мы проделали огромную работу, пробыли на станции год – без происшествий.
– Если не считать поломку ровера в прошлом месяце, ремонт магнитных ботинок и ССГ сегодня – Алекс покосился на Эзру. Тот радостно закивал.
– Да, если не считать этого, – недовольно нахмурилась Минчжу. – В остальном все прошло прекрасно! Мне удалось вырастить небольшой огород, Алекс сделал сотни анализов грунта и провел множество астрономических наблюдений, Борис завершил установку оборудования в посадочной зоне, а Эзра все старался содержать в порядке. Мы смогли сделать это благодаря нашей дружбе и взаимопомощи. Лунная база готова принимать больше гостей! Еще пару лет испытаний – и мы построим постоянную колонию. Завтра прибудет наша смена, вчера они стартовали. Представьте себе, через два дня мы покинем этот, теперь уже дружелюбный, спутник. – Она оглядела космонавтов. – Я хочу поднять бокал за всех нас, за удачное завершение миссии!
– За нас! – Борис поднял бокал.
– За нас! – кивнул Алекс.
– За нас и за чудесную речь нашего астроботаника! – воскликнул Эзра.
Все засмеялись, и несколько минут спустя за столом потекла оживленная беседа, изредка прерываемая руганью Алекса на китайские палочки.
Борис решил поехать один. Обычно он брал с собой на объезд периметра Алекса – тому удавалось делать с поверхности Луны впечатляющие снимки, на которых он постоянно находил что-то новое. Борису казалось, что все звезды уже посчитаны и проверены, но с вопросами к астроному не лез – у самого работы хватало.
Но последнее время ровер (любимое словечко Алекса, а вообще это был вездеход) барахлил – то кривилось колесо, то ломалась какая-нибудь железяка, а в прошлом месяце вообще встал. Эзра покопался во внутренностях машины и худо-бедно она снова стала ездить. Но правила есть правила – ездить на нем лучше было в одиночку.
На базе был склад запчастей, правда запчастями они были только для Бориса, Эзра утверждал, что это неприкосновенный запас – еще пара-тройка грузовиков, и из этих деталей можно будет сделать два, а то и три, вездехода.
Борис залез в скафандр. Это был «Орлан», только уже десятки раз модифицированный – последний писк космической моды: улучшенная защита от радиации, системный монитор на левом рукаве, эластичный материал, а главное – он был достаточно тонким, по сравнению с первыми образцами. Двигаться в нем было в разы легче, чем в долунную эпоху. И не было вечного неудобного «холодильника» за спиной. При этом он был напичкан десятками самых разных датчиков – можно было узнать о себе все, от состояния здоровья до, казалось, завтрашнего настроения.
Но удобство, на взгляд Бориса, было главным преимуществом – на Луне и так-то особо не походишь, а в тяжелых скафандрах делать это было труднее. Правда, за год они все привыкли, и не взлетали на каждом шагу. Потеряли в весе, их мышцы адаптировались – можно было даже бегать, однако самым лучшим способом передвигаться по Луне оставались прыжки. Может, поживи они здесь побольше… Борис отмахнулся от этой мысли –и так на Земле их ждала долгая и тяжелая адаптация. А вот новеньким на первых порах придется не сладко.
Шлюз разгерметизировался, люк бесшумно отполз в стену. Борис поднялся по короткой лестнице, и, словно из подвала, вышел на поверхность.
Часть базы на треть была спрятана под землю, или лучше сказать под лунную почву, а большая часть возвышалась над пустынным гористым пейзажем. Не сильно, но заметно. Все ее внешнее пространство было засыпано метровым слоем грунта – самое лучшее средство от космических лучей, помимо защиты, которой были обеспечены все модули базы.
То, что они называли комнатами, кабинетами, каютами и коридорами – было модулями, пристыкованными друг ко другу, прятавшимися в траншеях, или под слоем почвы. Словно увеличенную раза в три МКС закопали в Луну и засыпали пылью. Поэтому так важна была система сброса грунта или ССГ. Если понадобится, любой модуль мог быть поднят в воздух, но сперва нужно их откопать. Со стороны это должно было выглядеть так – база начинала дрожать и стряхивать с себя пыль и грязь. Но на случай, если откопаться удастся не полностью – вдоль одной из дальних стен стояли несколько лунных экскаваторов.
Рядом с одним из них примостился и ровер. Борис направился к нему.
– Все в порядке? – прожужжал в ухе голос Эзры.
– Работает, – проговорил Борис, держась за руль четырехколесного зверя – два маленьких впереди, и два больших сзади, которые поддерживали объемный кузов
Ровер затрясся, но звуков, конечно услышать было нельзя – в космосе царит безмолвие.
– Не сломай! – строго проговорил голос.
Борис усмехнулся и прицепился к роверу тросом – так делали все космонавты, на случай, если придется вылететь из кабины.
Периметр базы находился в радиусе километра. Это были поставленные по окружности маячки и сенсоры – следили за мелкими метеоритами, а за большими надзирала Земля. Кроме того, это были антенны для полноценной связи с землей и ее орбитальной станцией. Каждый день необходимо было проводить диагностику каждой из них, а их было ровно двадцать четыре штуки.
Работа, сама по себе была нудной, но виды, открывавшиеся при этом, завораживали Бориса. Даже за год насмотреться не удалось.
Ровер встал на одиннадцатом маячке.
– Чертова машина! – выругался Борис.
– Что такое? – послышался голос Эзры.
– Ровер сломался.
– Что говорит диагностика?
– Сейчас, – Борис понажимал кнопки монитора, находящегося рядом с рулем, раздался писк, началась диагностика системы.
Борис стал ждать. Когда в системе связи раздался треск, Гвоздарев вздрогнул.
– Ребята! – голос Минчжу. – Срочное собрание на командном мостике, через час. Зарегистрирована солнечная вспышка, класс Х.
Борис вздохнул. Аппарат все еще вел мониторинг, и не понятно было, возвращаться на базу, или ждать, когда ровер расскажет, что с ним произошло.
– Борис, ты успеваешь вернуться? – голос Минчжу звучал тревожно.
– Конечно, – Борис пожал плечами, как будто Ли могла его видеть. – Правда, ровер накрылся. Если только пешком.
А пешком идти совсем не хотелось.
Подал голос Эзра:
– Возвращайся так, потом разберемся с ровером. Я вижу его сигналы, и смогу управлять им отсюда.
Борис отцепился от машины, и, набрав координаты в навигаторе скафандра, пошел напрямую к базе.
В правой части большого экрана, разделенного на две половины, показалась седовласая голова генерала Ивашова. Слева с монитора смотрела Оксана Вернер – пилот подлетающего к Луне корабля «Луна-95».
– У вас семнадцать часов сорок три минуты, – отчеканил Ивашов. – После этого радиация достигнет максимума. Капитан Вернер, лететь обратно вам запрещено – траектория полета проходит через солнечный ветер, а мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось. Вам следует сесть на Луну.
– Принято, – Оксана кивнула, и на минуту повернулась к экипажу, что-то сказала.
– Ясно, товарищ генерал, – Борис потер подбородок. – А через какое время модуль достигнет Луны?
– Через двенадцать часов он выйдет на орбиту, – генерал обвел взглядом собравшихся. – В вашу задачу входит обеспечить защиту космонавтов. У вас будет примерно пять часов на посадку и укрытие. Если опоздаете, то все получите смертельную дозу, но вы это и так понимаете.
Эзра, слушавший до этого молча, вмешался:
– Какова вероятность потери связи?
– Минимальна, – отрезал Ивашов. – Мы сделали все, чтобы защитить аппаратуру от сбоев, к которым может привести радиация. Однако вспышка небывалых размеров, потому будьте готовы. Как у вас с транспортом, Эзра?
– Только что ровер приказал долго жить, товарищ генерал. На ремонт уйдет время, не уверен, что мы уложимся. Впрочем, есть экскаваторы.
– Они слишком медленные, – отрезал Алекс.
– Мы постараемся сесть в условленном месте, – заговорила с экрана Оксана. – Если связь и навигация продолжат работать, мы сядем внутри периметра.
– Если не выйдет, – генерал Ивашов тяжело глянул на всех из-под нависших бровей, – вам придется приложить все силы на эвакуацию экипажа из зоны риска.
– Да, товарищ генерал, – Борис уже начал прокручивать в голове возможные варианты. – Может, помогут маячки…
Ивашов кивнул. Он еще раз посмотрел на всех, и в его взоре читалось отеческое беспокойство.
– Удачи, ребята, мы будем следить за каждым этапом, – генерал закончил связь.
– Оксана, – Минчжу смотрела на монитор, – Мы с вами! Мягкой посадки!
Оксана улыбнулась.
Посадочная капсула свалилась в двух километрах от кратера Коперник, и в трех – от базы.
– «Луна-95»! «Луна-95»! Оставайтесь на месте, мы идем!..Оксана, вы слышите? – Минчжу повторила это уже десятый раз, ответа не последовало. – Они нас не слышат?
– Скорее всего нет, – ответил Эзра. – Но точно узнать нельзя, все системы сошли с ума.
Он был прав – радиационные датчики истошно пищали, сопровождая свой тревожный сигнал миганием. Рация не работала, навигационные приборы отключились и только маячки по периметру базы продолжали исправно подавать сигнал.
Борис постарался настроить их антенны на поиск упавшей капсулы.
Помехи начались пару часов назад, когда космонавты уже готовы были совершить посадку. Неожиданно, навигационные приборы базы перестали получать сигналы, одновременно с этим прекратилась и внешняя связь. Оставалась еще возможность визуального контакта, можно было проследить траекторию падения, но упали они слишком далеко.
– Ты их засек, Борис?
– Так точно, Ли. – он передал координаты на Ре-визор Минчжу. – Они не сильно далеко. Отправимся вдвоем. Эзра и Алекс останутся на базе.
Ли кивнула. Эзра подошел к Борису.
– Вездеходу пришлось обновить программное обеспечение. Думаю, получится завести – он там же, где ты его оставил, и это по прямой до места посадки. Удаленно включить не получается…
Он пробежался пальцами по Ре-визору.
– Код запуска у тебя, только… – он запнулся.
– Что? – спросил Борис, предчувствуя, что скажет Эзра.
– В грузовом отсеке, конечно, есть место, но вездеход не предназначен для шестерых.
– Я понял тебя, – Борис кивнул.
До часа икс оставалось три часа и двадцать четыре минуты, когда Борис и Минчжу покинули базу.
Километр по прямой они прошли достаточно быстро – где-то за полчаса. Иногда приходилось прыгать, как кенгуру, но чаще они просто шли – год тренировок давал о себе знать.
Вездеход и правда стоял на том же месте, да и где ему еще быть. Лишь бы Эзра оказался прав, и его поломка оказалась просто сбоем системы.
Борис подошел к машине, выдвинул панель компьютера. На экране замигал значок Международного Космического Агентства, открылось меню запуска и, вбив несколько цифр, переданных ему Эзрой, Борис нажал на пуск. Несколько мгновений томительного ожидания и ровер задрожал, показывая, что готов к работе.
Минчжу радостно подпрыгнула. Когда они сели в вездеход, Ли вбила координаты, а ровер тронулся, медленно набирая скорость. Они знали, что его предел – десять километров в час. На таймере Ре-визора шел обратный отсчет: два часа пятьдесят минут.
Сократить по прямой не удалось, и набрать нужную скорость вездеход не сумел – часто приходилось огибать валуны, так не вовремя оказавшиеся на пути, и дорога к тому же петляла мимо нескольких крупных кратеров.
Ехали молча, тишину нарушал только убавленный звук аварийных систем скафандра. Монитор на правом рукаве бездушно показывал растущий уровень радиации – стрелка была почти в желтом секторе. Несколько раз Ли пыталась вызвать космонавтов по радиосвязи, но кроме помех ничего не было слышно. Горы вправо и влево и большой красивый земной шар, нависший над горизонтом, безучастно смотрели на двух космонавтов, пытавшихся обогнать время.
Наконец, почти через час блужданий, между рассеянными тут и там кратерами Борис увидел знакомую, вытянутую капсулу – точно в такой же он прилетел сюда год назад.
На первый взгляд она была в порядке, и Борис надеялся, что это и на самом деле так. Даже если буря помешала вести радиосвязь и отслеживать местоположение – это еще не означало серьезных поломок. Просто сесть им пришлось раньше запланированного.
– Как долго мы протянем в наших скафандрах? – спросил Борис.
– Если не успеем вовремя – несколько минут. – Ли спрыгнула с ровера, который остановился всего в паре метров от капсулы.
Видимо, экипаж их заметил – шлюзовой отсек открылся и трое космонавтов осторожно вышли наружу.
Они двигались медленно и неуклюже – это была их первая высадка на Луне. Борис и его команда выглядели когда-то так же. Со стороны это могло показаться комичным – осторожные, как в замедленной съемке движения, шаги, будто совершаемые под водой. В других обстоятельствах они посмеялись бы друг над другом, но сейчас на горизонте маячила жуткая и мучительная смерть от радиации.
Ли подошла к первому космонавту – им оказалась Оксана. Взяв ее за руку, она быстро пробежалась пальцами по монитору ее скафандра.
– Ты меня слышишь?
Оксана кивнула:
– Слышу.
– Я настрою ваши передатчики на эту частоту, так мы сможем слышать друг друга.
Ли подошла к остальным.
– А где четвертый? – Борис обратился к Оксане. – Все в порядке?
– Серадж Вазу – индиец. Он еще внутри, хочет забрать оборудование и грузы по своему исследованию, слишком подвержены радиоактивному излучению – он астрофизик.
– Как много груза?
Оксана попыталась покачать головой:
– Не очень, но место займет, – она критически взглянула на ровер.
Двое других – Джон Маслоу – механик и Симон Тэ – астроном, уже исправили свои передатчики.
– Вы грузитесь на вездеход, – сказал им Борис. – Ли его поведет. Я и Серадж попытаемся успеть пешком – у нас есть почти два часа.
– Почему Серадж?
– Я так решил.
– Но мы сможем уместиться там все, – возразила Ли.
– Там еще груз, а вам и так придется ехать медленно – четверых ровер еще не возил.
Из капсулы показался Серадж. Он помахал рукой, призывая к себе космонавтов, в другой руке у него была большая белая сумка. Он указал пальцем на нее, затем поднял три пальца вверх.
– Всего четыре мешка, – перевела Оксана.
Все они помогли Сераджу выбраться из капсулы и вытащили сумки. Ли тут же настроила его передатчик.
– Ты слышишь меня? – спросила она.
Серадж кивнул.
– Он плохо говорит по-русски, – сказала Оксана.
Они погрузили сумки и двух космонавтов в грузовой отдел, Минчжу села за руль рядом с Оксаной.
– Мы пойдем за вами! – сказал Борис.
– Если успеем, я вернусь – сказала Ли.
Борис кивнул, подсчитывая. База была в трех километрах, еслипо прямой, а на таймере горели цифры: один час, сорок девять минут.
Ровер медленно, но верно удалялся. Смесью русского и английского Борису удалось объяснить Сераджу Вазу, как они будут двигаться, астрофизик понимающе закивал – всех будущих покорителей Луны учили правильно передвигаться еще на Земле. Самый лучший способ – прыжки на двух ногах. Точнее, он самый быстрый, и тот, который был им как раз нужен, но с первого раза все равно мало у кого получалось хорошо.
Они двинулись по следам вездехода. Не смотря на то что даже ровер двигался медленно, Борису казалось теперь, что они еле ползут по холодной лунной поверхности, как две космические улитки.
Пусть становился тяжелее, они шли уже полчаса. Борис дышал тяжело, и был уверен, что Сераджу тоже несладко. Хотя скафандры были легкими, они сковывали движение, отчего приходилось прилагать больше усилий и тело быстрее уставало – парадокс, если учесть, что на Луне сила тяжести составляет всего лишь шестнадцать процентов от земной.
Серадж периодически валился на землю. Его приходилось поднимать, потому что попытки встать самостоятельно приводили к нелепым прыжкам и новому падению. После очередного кувырка Вазу остался лежать.
– Ты как, Серадж?
– Трудно, – пропыхтел в микрофон Серадж. – Давай остановимся на секунду.
– Какая секунда! Вот-вот пойдет дождь! – Борис потянул индийца за руку. – Вставай!
Датчики в теле скафандра заходились криком. Очень скоро время выйдет, им надо успеть во что бы то ни стало. Ли наверняка уже доехала до базы. Хотелось надеяться.
– Я устал! – простонал Серадж.
– Вставай! – Гвоздарев с отчаянием дернул его за руку, и тоже повалился на Землю.
Когда они встали, Борису пришла в голову идея.
– Я понесу тебя. Залезай на спину.
На таймере время неумолимо перешагнуло за час.
Серадж забрался космонавту на спину, обхватил шею руками.
Удивительно, но лишний вес, кажется, сделал Бориса устойчивее. Он наклонился, перемещая центр тяжести, и зашагал вперед быстрее, чем до этого. Сколько он сейчас весит? Со скафандром его вес вряд ли превышает тридцать килограммов, плюс еще Серадж в полном обмундировании. Наверное, пятьдесят.
Через несколько минут раздался новый сигнал – кислород был на исходе. Из-за бега Борис дышал чаще, а значит и больше его расходовал.
– Серадж, сколько у тебя кислорода?
Казалось, Вазу тянет время.
– Еще на семь часов.
– Можешь подключиться ко мне? Мой заканчивается.
Они остановились. Серадж, не слезая, подключил побочную кислородную трубку к костюму Бориса. Дышать стало ощутимо легче. Они продолжили бег. Оставалось сорок четыре минуты.
Еще минут двадцать – и они пересекут периметр, а там рукой подать.
Действительно, довольно скоро они миновали маячки, которые тоже стали ощущать на себе давление приближающейся бури – небольшие пучки искр нет-нет да вылетали из этих небольших металлических столбиков.
Так же скоро они увидели вставший неподалеку ровер, от которого тянулись следы нескольких пар ног – наверное, он окончательно сломался, и им пришлось идти пешком. Борис не стал тратить время на проверку. Эх, Эзра…
В передатчике раздался треск и сквозь помехи прорвался голос Ли:
– Борис, вы где, Борис, ответь, ты слышишь?
– Мы в периметре, скоро будем! – дыхание Бориса прерывалось, он бежал уже на пределе сил.
Минчжу молчала. Казалось, она на всех языках выкрикивает у себя в голове «Ура!»
– У вас четырнадцать минут, чтобы добраться, шлюз автоматически закроется, и откроется только после минимизации угрозы. Как Серадж?
– Сносно!
– Мы бросили ровер!
– Я видел…
Вдруг что-то сильно ударило его по ноге. Серадж кувырком полетел вперед, и следом в паре метров за ним упал Борис. Из баллонов побежал кислород – связывавшая их обоих трубка отсоединилась. Индиец заметался на месте, давление в скафандре быстро падало.
– Что случилось?!
Как можно скорее прекратив отток кислорода из скафандра, Гвоздарев метнулся к Сераджу, закрыл трубку.
– Как ты? – прохрипел Борис.
Серадж, отходя от падения, просто дышал.
Они поднялись.
– Борис, что случилось? – это был уже Эзра.
– Просто споткнулись, все в порядке.
– Десять минут, Борис, десять минут – после этого мы не сможем впустить вас на базу!
Они побежали. Хотя вполне могло оказаться, что они просто поплелись. Серадж – все так же падая, а Борис – еле переставляя ноги.
База была совсем рядом – пятьсот или шестьсот метров. В другое время Гвоздарев преодолел бы это расстояние за пять минут, но сейчас, казалось, не сможет и за час. Кислорода в его скафандре все так же не хватало, к тому же сказалась его неожиданная потеря. Дыхание с хрипом вырывалось из легких, база приближалась очень и очень медленно.
В метрах ста от дальнего крыла он кинул быстрый взгляд на рукавный монитор – шесть минут. До шлюза еще метров триста. Гвоздарев остановился.
– Закрывайте шлюз, – приказал он.
– Что?! – Ли чуть не задохнулась от возмущения. – Сейчас мы выйдем за вами!
– Закрывайте шлюз! – крикнул он в микрофон, – мы не успеем! И вы тоже!
– Вы успеете, если поторопитесь! – это был голос Оксаны.
– Есть идея, – сказал Борис. – Эзра, в экскаваторах же есть кислородные баллоны?
– Есть, но ты не скроешься там от радиации!
– Приготовься по моему сигналу включить ССГ на десятом модуле. Мы рядом. Сами оставайтесь в командном отсеке – там безопасней всего.
– ССГ?
– Выполняй!
Борис потянул Сераджа в сторону – десятый модуль, самый дальний из всех, или самый первый, это с какой стороны смотреть, был к ним ближе всего. Экскаваторы рядком расположились недалеко от его стен.
Пять минут. Четыре минуты. Три.
Он помог индийцу взобраться внутрь, залез следом. Первым делом, проверил наличие кислородных баллонов, подключил их к своему костюму и к скафандру Вазу. Две минуты.
На земле экскаватор бы затарахтел. На Луне он просто вибрировал, подъезжая к стене модуля. Приблизившись вплотную, Борис скомандовал:
– Включай! Нас должно засыпать.
– Это же лунная пыль!
– Экскаватор герметичный, и мы все еще в скафандрах! Включай.
Таймер запиликал – время кончилось. Скафандр заходился в реве, предупреждая носителя о неминуемом вреде.
– Есть, капитан!
Впереди высокая, в двадцать метров, гора лунной почвы содрогнулась, чуть накренилась, Борис еще успел подумать, что все не так, как он себе представлял, и через мгновение космонавтов накрыла тьма.
Писк скафандров начал постепенно стихать. Вместо него, Борис отчетливее слышал свое свистящее дыхание.
– Борис, Серадж! Вы нас слышите?
– Да! – ответили они хором. Впрочем, Серадж добавил еще что-то, чего космонавт не разобрал.
– Вам придется пробыть там часа три или четыре, прежде, чем мы вас сможем вытащить.
– Понятно, Ли! – сказал Борис, поглядев на датчики. – Кислорода хватит. А что с радиацией. Сколько мы получили?
– Главное, вы живы, – Ли замялась. – Но, Борис…
– Что? – в который раз за сегодня ему приходилось говорить это «что».
– Слишком большая доза. У Вазу все относительно нормально, он не облучался на Луне целый год. Но судя по данным, которые присылает твой скафандр, вряд ли тебе позволят еще вернуться на Луну.
Слова, вырвавшиеся в ответ из груди космонавта, понял бы любой иностранец.
