цветами на свете в наборе с кисточкой из шерсти белки. Света, сжав губы, смотрела, как папа закатывал рукава пальто и приговаривал, что оно подойдёт ей «на вырост». Глаза девочки наполнились слезами.
Света проснулась от трели будильника. От лежания на полу тело затекло. Облизнув губы, она ощутила на них солоноватый привкус. Девушка встала, подошла к умывальнику, открыла кран и умыла лицо. Ледяная вода обожгла кожу и мгновенно прогнала остатки сна.
Девушка в пальто обошла помятую кальку по кругу, удовлетворительно кивнула, подняла огрызок карандаша с пола, добавила пару линий и свернула работу в рулон, который оказался среди прочих на балконе.
Света поспешила к магазину, на котором высилась яркая надпись «распродажа». У входа её встретила продавщица.
– Подруга, что с тобой? Выглядишь помятой. Опять не спала всю ночь? Ну, пойдём, пойдём, я уже нашла кое-что как раз для тебя.
В магазине было тихо. Взрослые на работе, дети в школе, студенты в колледже. Света медленно проходила мимо полок, пытаясь уловить все краски, все линии на тетрадях и блокнотах, прикоснуться к сплошному дереву карандашей в упаковках, запомнить названия цветов на пачках с акварелью и гуашью, оставить частицу своей души в этом сакральном месте.
– Чего ты там застыла? Иди сюда.
Света резко дёрнула головой и подбежала к подруге. Та сидела на корточках около отдельно стоящего стенда. На полочках аккуратными рядами лежали тюбики масляных красок. Рядом стоял растворитель, блестел шпатель, кисти от «единички» до самой широкой из жёсткой щетины были обращены к девушкам. А рядом со стеллажом стоял холст. По сути, кусок бумаги, натянутый на деревянную рамку и покрытый грунтом, в целлофановой упаковке. Ничего особенного.
Продавщица подняла голову на Свету, стоявшую в немом благоговении. Её ладони были прижаты ко рту, зрачки расширились и были направлены в одну единственную сторону. Подруга не решалась нарушить храмовую тишину и просто рассматривала Свету.
Мешковатое пальто скрывало большую часть тела, но кисти и щиколотки, выглядывающие из рукавов и штанин, выдавали последствия плохого питания. Верхняя одежда не казалась теперь тусклой. На ней пятнами расплывались узоры и линии, создавая причудливый орнамент. Спина у Светы была прямая и гордая, плечи слегка отклонены назад. А её волосы … Они освещали всё пространство вокруг себя, всё расстояние от полки с тетрадями до стенда с масляными красками. Пышная копна растекалась по пальто и горела закатом. Вы вряд ли когда-нибудь встретите такой цвет, а если увидите – сразу поймёте, что в душе человека нет грязных помыслов. Нет в ней и ничего хитрого. В душе человека живёт мечта, предназначение. И не дано никому уйти раньше, чем оно исполнится. И свернуть с пути не получится. Оно само найдёт тебя. Будет жить в твоём сердце и жечь, жечь его, пока в один момент ты не скажешь «вот оно как» и не пойдёшь по дороге, которая давно была уже протоптана в этом дремучем тёмном лесу, только ты её не замечала.
В тот день, когда дождь окропил рыжую голову Светы, несущей в руках коробку с новенькими масляными красками, а подмышкой холст, заботливо завёрнутый в целлофан, она заперлась у себя в квартире и не выходила несколько дней. В маленькой студии на четвёртом этаже всю ночь горел свет. Окна были закрыты. Света сидела на полу – рядом с тюбиками и холстом, прислонённым к стене. Она долго сидела перед ним в полной тишине. Потом покрыла его краской. Затем ещё раз. Написала что-то, закрасила поверх. По истечении этих дней на холсте образовалось множество слоёв краски, через которые не проступали предыдущие. Масло плотно покрыло холст.
Через неделю Света вышла на лестничную площадку с пакетом мусора, в котором покоились коробки, обёртки и пучки огненно-рыжих волос. Она медленно спустилась по ступенькам, вышла во двор и вдохнула морозного воздуха. От белого пальто пахло свежестью, а от опавшей листвы – дождём. Старушки больше не сидели на скамейках около подъезда. Выбросив мусор, Света поднялась по лестнице в родную квартиру.
На полу лежал ковёр. Точно такой же когда-то в каждой квартире висел на стене. Его орнамент был столь причудлив, что рассматривать его можно было часами, пока не уснёшь. Света прошла на балкон. Там стоял холст.
На холсте, в окружении миллиона разных цветов, была изображена девушка. Голову её венчал причудливый головной убор, похожий на роскошную корону в виде креста, от концов которого спускались ленты. Через истончившуюся кожу проступали кости. Вместо лица был череп. Удивительно, но отсутствие кожи и мышц не мешало ей улыбаться. Она улыбалась самой искренней улыбкой на свете, способной осветить мир и …
– … исцелить душу человека, на неё смотрящего.
Группа детей в недоумении наклонила головы.
– Но это же просто череп! Как череп может улыбаться? Это смерть? А где её коса? А почему тут цветы? – Дети завалили вопросами экскурсовода.
Холст, который стоял в тот день у Светы на балконе, теперь демонстрировался в выставочном
