настолько бледным и крошечным, что казалось каким-то лишним в этой лесной композиции, освещаемой одним лишь костром. В тонких руках та держала голову мёртвого мальчика и заботливо поправляла его растрепавшиеся локоны. Её же локоны, тёмные каштановые, в то же время очень мягкие и тяжёлые, спадали той чуть ниже плеч. В свете костра цвет их был практически карамельным, напоминающим сладость. Худенькие бледные свои ножки она поджала к себе. Видимо, этому существу было холодно даже рядом с костром. Чёрные глазки, наполненные нежностью и сочувствием, были обрамлены пушистыми ресничками. Одной из отличительных особенностей существа были неприлично тёмные стрелочки вокруг глаз. Оные являлись родимыми пятнами, но оказались настолько ровными и острыми одновременно, что значительно увеличивали размер глаз. Весьма милые её черты лица не делали ту опасной убийцей. Скорее, наоборот – это существо внушало жалость и желание позаботиться об оной. Тонкий длинный носик был запачкан в чужой крови. Девушка не спешила оттирать ту. Она была поглощена совершенно другим, понятным лишь одной ей, делом. Тонкие длинные пальчики с чёрными ноготками раз за разом касались жёстких сальных чёрных волос.
Чуть поодаль от неё, опёршись спиной на одну из елей, стоял мужчина достаточно высокого роста. При свете кровавой луны были видно его лицо. Такие же чёрные глаза, стрелочки. Длинный прямой нос и точёный овал лица создавали о себе обманчивое впечатление. Это прекрасное на вид существо несколько минут назад беспощадно расправилось с мальчишкой. Тонкий стан его и длинные ноги украшал дорогой коричневый костюм, как раз под цвет его мягких волос.
Прекрасный молодой человек лишь презрительно окинул эту кровавую картину. Но взгляд его смягчился, когда в его поле зрения попала крошечная девушка.
Но тряхнув своей прекрасной шевелюрой, тот прогнал с себя секундное наваждение, вновь надевая маску холодного и жестокого существа.
– Прекращай страдать ерундой. Доедай. Нужно возвращаться домой. Скоро рассвет, – немногословный мужчина повернул голову в сторону деревни. Он думал не о мальчике и точно не о том, чтобы прийти за новой жертвой в это богом позабытое место. Шатена беспокоило кое-что другое.
– Пап, неужели всем гаммам обязательно есть человеческое мясо? – робко спросила девушка, смущённо поднимая мерцающие в темноте чёрные глазки. Мужчина удручённо вздохнул. Ему не хотелось разводить дискуссии с этим маленьким несмышлёным существом. Но и не ответить тот не мог. Уж больно настойчивым становился взгляд девушки с каждой секундой.
– Все мы проходили через это. Так что да, поедание человеческого мяса на ранних стадиях развития – нормально для таких как мы, – этого гамма очень раздражал происходящий между ними диалог. Мужчина выглядел отнюдь не бодро, скорее, очень уставшим и в какой-то степени даже измученным. Но он не может расслабиться. Не сейчас. Что-то очень волновало его и оный то и дело оглядывался на своего маленького гаммёныша.
– Но ведь у него наверняка была семья, хэм, как у нас? И его будут искать, а потом его родители очень расстроятся, когда не найдут… – девушка лишь дёрнула хрупким плечиком. Внезапно нашедшая на неё пугающая мысль всё же оказала какое-никакое воздействие на нечеловеческое существо. Гамма грустно вздохнула и вновь обратила нежный взгляд на оторванную голову и лежащее неподалёку тело мальчика. Всё это казалось ей неправильным. Так не должно быть. Она уверенна в этом.
– Сын пьяницы-сапожника. Отец его не то, чтобы не кормил, домой не пускал. Я лишь облегчил его учесть и решил вопрос с твоим обедом, —объяснял Карамур как ни в чём ни бывало. Для него убийство ни в чём не повинного ребёнка не было чем-то плохим. Но и чем-то хорошим он бы это тоже не назвал. Скорее принимал как должное, только и всего.
Но слова дочери всё же заставили Фауста задуматься. Он недоверчиво поглядел на маленькое существо. Кажется, он что-то понял.
– И всё равно. Ты сам говорил, что не все гаммы питаются мясом. Чем позже родилась гамма, тем больше она отдалена от употребления человечины в своём рационе, – Клосеньке почему-то хотелось разговорить уставшего отца. Тот же, в свою очередь, воспринимал её капризы как само разумеющееся. Чем бы дитя не тешилось, главное – чтоб не вешалось. Определённо этот мужчина был не самым лучшим нечеловеческим родителем. Тем не менее, это существо выполняло свою базовую функцию – заботу о потомстве. И как он считал – этого достаточно.
– Виноват. Но давай не будем забывать, что я это сам не наблюдал, а мучить своего ребёнка травой не собираюсь, – Карамуру не был интересен этот разговор. Хотя мнение гаммёныша порой было интересно послушать. Уж слишком рано те взрослеют.
– Мучить он травой не собирается… бу-бу-бу… Ещё скажи, что не хотел его убивать… – Клосеньку не устроил ответ родителя. Тем не менее, сказать тому что-то поперёк редко когда удавалось, да и не то, чтобы хотелось. Скорее она ощущала потребность хоть как-то
