университет, даже училась там в заочной школе. Но не рискнула со своим провинциальным немецким. Я очень много читала, мама мне выписала всё, что я просила, с упоением поглощала журнал «Журналист», «Литературную газету». Время тогда было самоесамое для острой и скандальной журналистики. Те самые перестроечные 1987–1991 годы, которые разрушили не одну судьбу, многим работникам пера помогли вырваться из рутины и наконецто написать то, что они думают об окружающей действительности.
Поступать я отправилась в Уральский государственный университет, где иностранный язык сдавать не требовалось. Отлично помню, какое впечатление произвел на меня УрГУ, когда я увидела его в первый раз. Входя в это монументальное серое здание с колоннами, поневоле распрямляешь спину, хочется выглядеть солиднее, как никак, пришел в обитель наук. И конечно, каждый абитуриент уже с порога мечтал стать студентом этого прекрасного университета. Удалось не всем.
Для многих стремящихся на факультет журналистики самым сложным оказывался творческий конкурс. Проходил он в несколько этапов: сначала сочинение на вольную тему, затем – собеседование с маститыми преподавателями журфака. И поскольку моя фамилия была на «Ю», я стала свидетелем множества маленьких трагедий моих собратьевабитуриентов, которые с треском собеседование провалили. Но у меня всё прошло хорошо.
Золотых медалистов в вузах любили. Плюс председатель комиссии побеседовал со мной по душам и выяснил, что я люблю Чингиза Айтматова. Ух, как мы с ним пообсуждали его творчество! А я взяла на заметку повесть «Пегий пёс, бегущий краем моря», которую прочесть ещё не успела.
Особое слово надо сказать об общежитии журфака, где нас поселили на время абитуры. Хорошо помню это летнее тёплое время. Нас тут же окружили старшекурсники с советами, вовлекая в вечерние посиделки с пением под гитару, а тут ещё солнце, речка всё это для многих юных особ стало искушением и реально помешало хорошо сдать экзамены. Но я оставалась среди тех, кто твёрдо знает – без труда… и т. д. Помнить эту пословицу меня уже в раннем возрасте нежно, но твёрдо приучила моя бабушка. Всё надо делать на пять, это я знала чётко. И все 10 школьных лет так и поступала. И добилась своего.
Обладателям золотой медали надо было сдать на пять только первый экзамен, то бишь сочинение. И тема попалась моя – Чехов. Его я любила самозабвенно, в голове держала уйму цитат с соблюдением авторской пунктуации. Так что мне не нужно было выходить в туалет или списывать, чтобы блеснуть в сочинении словами Антона Павловича. Написала быстро. Но, сами понимаете, 100процентной уверенности не было. Волновалась ужасно. Когда мы ехали в трамвае от общаги до универа, чуть не рыдала…
Но результат оказался отличным – так я стала студенткой журфака, деканом которого был легендарный Борис Лозовский. Кстати, в 2016 году это признали и на российском уровне: Борис Николаевич удостоился «Золотого пера России» в номинации «Легенда российской журналистики».
Как и все студенты того времени, учебу я начала с поездки на картошку. По состоянию здоровья могла бы взять медицинское освобождение, но тогда мне бы пришлось с группой бедолаг с разных факультетов чтото прибирать в университете. Мне же хотелось в самую гущу, чтобы подружиться, влиться в коллектив. Получилось всё неплохо, но, пожалуй, экстремально для городской девочки.
И позаботились об этом не только погода и суровые условия труда, но и старшекурсники. Отлично помню, как мы со своими сумками и рюкзаками плетёмся по какойто деревне. Нас приводят в огромный ангар самого неприглядного вида и говорят: «Здесь и располагайтесь на ночлег». Мы – в оцепенении, потом начали выбирать место почище. Помню, как моя новая знакомая, а потом подруга Светлана только повторяла: «Этого не может быть». И действительно, спустя какоето время нам сказали, что это шутка, и проводили до общежития, которое показалось нам дворцом. Там были кровати с постельным бельём и некоторые блага цивилизации. Утром больные на всю голову старшекурсники орали: «Подъём!», опоздавшим полагался наряд вне очереди, как в армии.
После завтрака нас вывозили на казавшееся бескрайним поле, и целый день надо было собирать картошку, которую уже выкопала специальная машина.
Мало кто из нас был приучен к нелёгкому монотонному сельскому труду. Погода стояла хмурая, порой шел дождь. Поля не кончались. От бегства спасали только тёплые вечера в столовке, где старшекурсники пели под гитару, блистали остроумием и даже показывали танцевальные номера.
Поразительно, как много полезных вещей выветривается из головы, а слова простенькой песенки, которую с таким чувством пели в сельской столовой 30 лет назад, крепко запали в память:
«Пусть проходят годы,Будут Лондон, Париж и Бонн,Только вспомнишь столовки сводыДа усталой гитары звон».
Ну а про неофициальный гимн нашего факультета журналистики и говорить нечего:
«Я по свету немало хаживал,Жил в общаге,
