случилось, в конце-концов? – меня потихоньку начинала захлестывать паника.
– Я должна увидеть тебя. Я должна рассказать. Я знаю, кто это сделал.
– В какую историю ты влипла? – в отчаянии простонала я, но в ответ уже снова неслись короткие гудки. Выйдя из пепелища, я начала отряхиваться: плащ кое-где был сильно запачкан мокрым от дождя пеплом. Я стала озираться, пытаясь сориентироваться.
Она сказала про придорожный магазин и бабушку-продавщицу. На самом деле никто не знал, сколько лет этой женщине. Но, казалось, она торговала в этой точке всегда – когда я была маленькой, когда стала подростком. И вот сейчас, получается, тоже. И кажется, что бабушкой она тоже была всегда.
Поняв в каком направлении идти, я двинулась в нужную сторону.
Поиск завершен
Я открыла дверь магазинчика. Прозвенел колокольчик, оповещающий продавщицу о том, что в помещение зашел клиент. Подойдя к прилавку, я заметила, как из подсобного помещения вышла хозяйка.
– Добрый день, чего желаете? – спросила она, сощурившись, словно бы пытаясь узнать меня.
– Здравствуйте. Здесь недалеко недавно был пожар, – начала я, – сгорел дом одной девушки. Наверное, ее забрала Скорая – я пытаюсь найти ее, но не знаю, где искать. Может быть, вы могли бы мне помочь?
– Ох, – протянула старушка, – пожалуй, подсказать, где ее искать, я могла бы. Но будет ли это для тебя помощью?
– Что вы имеете в виду? – спросила я, а внутри что-то сжалось. За шиворот с мокрых волос стекали капли воды, руки и ноги заледенели, и меня начало колотить.
– Боюсь, тебе не понравится то, что я скажу, – неторопливо промолвила продавщица. Откуда-то из-за прилавка она вытащила старый потертый стул и сказал мне:
– Присядь.
Я подчинилась. Мокрая одежда прилипла к телу, и кажется, у меня начала подниматься температура. Голова стала тяжелой. Но я настойчиво спросила:
– Что случилось?
– Пожар был страшный. Девочка эта, твоя подружка, незадолго до пожара связалась с плохой компанией. Влюбилась в неподходящего человека – преступника и психа, – начала рассказ бабушка. Я пыталась полностью сконцентрироваться на ее словах. То, что она говорила, было совсем не похоже на Анжелу – она всегда притягивала к себе добро, люди ее окружали положительные, но видно не зря говорят – любовь зла.
– Потом у них что-то произошло, – нараспев вещала рассказчица, – будто кошка черная между пробежала, пошли одни ссоры. Как-то раз после очередного конфликта он пришел к ней. Они продолжали ругаться, и он, привыкший решать все свои дела силой, поджег ее дом.
– Вот как, – выдохнула я. В голове зароились мысли. Наверное, подругу забрала Скорая, но она боится возвращаться. Конечно, вот зачем ей моя помощь. Правда, странно, что она обратилась ко мне, неужели у нее не нашлось никого ближе? Впрочем, видимо, ее круг общения в последние годы сильно изменился. А я единственная, кто был не в курсе ее попадания в дурную среду – и очевидно, лишь я потенциально могла бы помочь. А опасность для меня – что ж, конечно, мне не улыбалось наживать себе новых врагов, помогая ей, она это понимала. Вот оно что.
А бабушка-продавщица, не подозревая о моих мыслях, продолжала:
– Но ему мало было уничтожить ее дом. Чтобы она не смогла сбежать, сначала он оглушил ее и привязал к стулу – крепко-накрепко, чтобы даже прийдя в себя, она не исхитрилась освободиться.
– Что? Что? Как это? – бестолково забормотала я. Старушка смотрела на меня своими выцветшими бездонными глазами и молчала. Мой лоб горел все сильнее. Когда пауза слишком затянулась, рассказчица вздохнула и закончила:
– От нее почти ничего не осталось. Дотла сгорела, до пепла.
– Не может быть, не может быть, – тупо повторяла я, – как же давно это было?
– А как давно? Дай-ка подумать. Да, пожалуй, как раз сороковой день сегодня пошел, – припомнила она.
– Ее телефон. Вы не знаете, куда делся ее мобильный телефон? – почти шепотом выговорила я.
– А то как же, – кивнула бабушка, – я тут много чего слышу. Говорят, сгорел вместе с ней, одни железяки плавленные остались. Эксперты там работали, нашли. И гада этого тоже поймали быстро. Не удалось скрыться ему. Сидеть теперь будет.
– Невероятно, – прошептала я. С трудом встала со стула и спросила:
– Где ее похоронили?
– Что осталось – на городском кладбище зарыли, – мрачно известила меня собеседница.
Не в силах больше ничего вымолвить, я покинула магазин. С каждой минутой мне становилось все хуже, сердце билось, как сумасшедшее. Или с ума сошла я? Не могла же мне звонить покойница? С кем же я говорила? Либо же я давно уже тронулась, и все происходящее – вообще все – не более, чем плод моего воспаленного воображения?
Растревоженная этими мыслями, я пешком пошла к кладбищу, не обращая внимания на ледяной дождь и высокую температуру.
Вечный покой
Едва найдя в себе силы говорить, я узнала у могильщиков, где была похоронена Анжела. Я по-прежнему отказывалась верить в происходящее. Я пыталась убедить себя в том, что просто вижу сон, я старалась
