Энрике Флюенс
Носчик шкур
При создании обложки использовалась нейросеть Midjorney. Цитата с сайта https://m.gazeta.ru/tech/news/2022/07/13/18121040.shtml
"На изображения, созданные нейросетями вроде DALL-E (интернет-сервис компании Open AI, который генерирует изображения на основе пользовательских текстовых запросов), не распространяется действие авторского права."
1
Влажная земля чавкала под ногами, когда старая Бабетта вышла из дома. Утренний влажный воздух пьянил горечью бурьяна. Черные после дождя деревья надвигались над ветхим домом, словно скалы в океане. Ветер шумно заиграл листьями, резво перебирая ветки. Черная птица взлетела в небо, обиженно каркая на свою долю, и понеслась над лесом прочь. Бабетта постояла еще минутку, вслушиваясь в свои воспоминания, и устало поплелась в огород.
Одурманенный шмель жужжал возле цветов, и тут Бабетта увидела на клумбе спящего человека.
— Что это ты себе позволяешь?! — вспылила Бабетта и поковыляла к незнакомцу, прихватив лежащую возле крыльца мотыгу.
— Эй! — тыкнула она спящего. — Чего это ты разлегся в моем дворе.
Человек зашевелился и сел. Живые глаза испуганно уставились на старуху. Незнакомец откинул рукой тронутые сединой волосы и нарочито бодро воскликнул:
— Вы тут одна живете?
— Что за вопросы такие? — грозно подняла мотыгу Бабетта.
— Меня зовут Девид Димьен. Я путешествую и хотел попросить…
— Путешествуешь? Пешком что ли? До ближайшего селения десять миль!
Девид поднялся на ноги и принялся отряхивать помятые брюки. Бабетта пятилась к дому, стараясь делать это непринужденно и спокойно.
— Я машину там оставил. — махнул рукой Девид сторону леса.
— Поломалась, значит. — буркнула Бабетта.
— Поломалась? Нет же. Я ее убрал, что бы на дороге не мешалась. — и, заметив подозрительный взгляд старухи, быстро добавил. — Мало ли что. У меня и салон не запирается.
Он сделал шаг вперед, но старуха укрылась в доме и хлопнула дверью. С деревьев за домом взлетели с галдежом потревоженные птицы. В хмуром октябрьском небе они недовольно заверещали.
Девид подскочил к двери и вцепился в ручку.
— Пожалуйста, откройте. — зашептал он, испуганно оглядываясь. — Я Вам не все сказал.
— Убирайтесь! Иначе я вызову полицию и… спущу собаку.
Повиливая хвостом, из-за дома вышла лохматая дряблая собака. Она подошла к крыльцу, зевнула и, не обращая никакого внимания на чужака, принялась чесать себе ухо, хрипло порыкивая.
— Зовите меня просто Девид, хорошо? А Вас как зовут? — зашептал Девид, силясь разглядеть через пыльное стекло хозяйку дома, но серая занавеска скрыла ее.
— Не нужно вызывать полицию. Я Вам ничего не сделаю. Мне нужна помощь. Понимаете, я хотел попросить…
— Какая такая помощь?
— Могу ли я переждать эту ночь у Вас в доме.
В ответ тишина.
— Я заплачу… — он снова потянул ручку двери, — Сто фунтов. Просто пустите меня всего на одну ночь.
Занавеска дрогнула.
— Сто-о фунтов?
— Все верно. — Девид полез в карман дорожного пиджака, извлек из кошелька несколько помятых банкнот.
— В городе есть гостиница. На юг по шоссе миль двадцать. И на заправке «У Паркинса» есть парочка комнат.
— Понимаете, там везде шумно. Праздник.
— Верно. Сегодня Хэллоуин. Все как с ума с ним посходили. — Бабета прищурилась, силилась разглядеть через оконце купюры. — Поспать Вам там не дадут.
Защелка громыхнула, дверь дрогнула.
— Значит, только на эту ночь? — она осторожно приоткрыла дверь.
— Верно. А тыквы, хэллоуинские фонарики у Вас есть?
Собака недовольно хрипнула, когда дверь толкнула ее с крыльца.
— Как тебя там зовут, мистер? — Бабетта протянула руку.
— Зовите просто: Девид. — он поспешно вложил в костлявые пальцы деньги.
— А это все богохульные штуки тебе зачем, Девид? У меня такого ничего отродясь не было.
— Хорошо, отлично. — улыбнулся Девид. — Мне тоже не нравятся все эти тыквы и свечи, но один фонарик из тыквы все же необходим.
Он проскочил внутрь дома, задел стоящую за порогом мотыгу и, потеснив хозяйку, захлопнул дверь.
— Холодное нынче утро. Не правда ли? — деланно улыбнулся он.
Бабетта заворчала и поправила сдвинутую на плечах шаль.
Кто-то постучал в дверь. Девид отпрянул.
— Не открывайте!
— Это мой Уильям. Не бойся. — пес протиснулся в дверь и поплелся в мрак коридора. Бабетта оглянулась в поисках гостя. Тот выглядывал из двери кухни.
— Он тебя не укусит. Давай я чайник поставлю. Согреешься.
2
Кухня оказалось маленькой сумрачной комнатой. Зато от печи, которую разожгла старуха, веяло теплом. Присев на краешек стула, Девид рассматривал сушившиеся на веревке пучки трав. Бабетта откинула штору окна, впуская дневной свет. При бодром свисте чайника, у Девида зажурчало в животе. Пес заглянул на кухню. Повел носом по воздуху и поплелся дальше.
— Слышишь, Уил? Он здесь ненадолго. Завтра уйдет. — гремела чашками Бабетта. — А ты далеко забрался от цивилизации, Девид. Уж не бежишь от кого?
— Не-не-не. — замотал головой Девид. — Я путешествую. Мне просто нравятся нетронутые места. Я зоолог. Зоолог-любитель, знаете ли. Э-е, бабочки, жучки всякие. Вот это мое.
— Ну у нас много чего водиться. Особо в лесу… Вот. — Бабетта пододвинула чашку к Девиду. Тот вытянул нос и понюхал настой.
— Травяной чай. Покупной тут не растет. Слышал про травяной?
— Да-да. Мне он очень нравится. Морщась, Девид принялся пить маленькими глотками.
— Печенья нет. — разглядывала гостя Бабетта. — Давненько я его не пекла. Старик мой, тот любил мою выпечку. А гостей у меня не бывает.
— Старик?
— Супруг мой умерший.
Сверху послышался скрип. Девид чуть не выронил чашку и, прислушиваясь, посмотрел в потолок.
— Это Уил. Бродит. Дом старый. Я давно думаю перебраться в город. Там люди не туташние. Им до меня никакого дела нет.
— Простите? — переспросил Девид.
— Не любят меня туташние. — развела руками Бабетта. — Всем не угодишь. Вот я, видать, не угодила кому-то.
Девид не ответил. Он призадумался: о ком она говорит, когда вокруге только ее дом и стоит?!
Бабетта переменила тему:
— Та-ак, где же мне тебя устроить? В гостиной есть кушетка. Могу в сарае. Погода еще теплая. Там хорошо и свежо. Помещение большое. Супруг там технику разную держал, но как его не стало, распродала все в металлолом.
— Мне лучше в доме. — напрягся Девид.
— Значит на кушетке.
От кушетки пахло псиной. На замызганной накидке виднелись волосы. Девид попытался скрыть отвращение. Не считая этого обстоятельства, обстановка комнаты оказалась приветливей и травяные ароматы кухни ощущались слабее. Зато пахло старым тряпьем, и некий солоноватый привкус витал в воздухе. Бабетта ушла за "постельным бельем" на второй этаж. Девид выглянул в окно. Заросший сад подходил к самому окну. Роса стекала по стеклу и собиралась на раме. Подул ледяной ветер. Черная птица пролетела мимо, уселась на куст и принялась клевать бардовые ягоды. Таких ягод Девид прежде не видел. Он осторожно наблюдал за уродливой неуклюжей птицей и отступил от окна, не желая, чтобы отвратное создание заметило его.
Под ногу попалась старая безобразная и огромная шкура.
— Ого! Неужели медвежья? — вздрогнул Девид. Про медведей в этих краях он ничего не знал. Шкура валялась, брошенная в скомканный ком за кушеткой. Всклоченный мех местами облез. Кусок свежей грязи наводил на мысль, что ее перенесли сюда, чтобы укрыть от вчерашнего дождя. Некоторые клочки еще поблескивали мелкими капельками. Наклонившись ближе, Девид разглядел, что огромная шкура на самом деле состоит из отдельных мелких шкурок. Цвет меха, фактура сильно разились местами и сшиты были криво и неумело.
— Жуть какая! — отвернулся Девид, воротя нос от ударившего в лицо неприятного запаха пота и пнул мерзкое волосатое покрывало подальше в угол.
Перед Девидом возникло лицо. Бледное, неестественного цвета, оно уставилось застывшими глазами. Девид отпрянул и повалился на кушетку. По полу загремел подсвечник.
— Тьфу ты!
На стене висел портрет молодого человека в военной форме. Выцветшая фотография так гармонировала с обоями, что Девид ее сразу не заметил.
— Муж супруг. — сухо прозвучал голос позади. Девид сел и пригладил волосы.
— Простите. — только и вымолвил он.
Бабетта бросила на колени гостю простыню и наклонилась, поднимая что-то с пола. Она распрямилась, сжимая тонкими морщинистыми пальцами большой крест. Сверкнув на Девида суровым взглядом, повесила его на стену.
— Это не я, правда. — запричитал Девид, оправдываясь. — Клянусь, я не трогал крест. Я христианин и…
— Вот и не торопись клясться. — перебила Бабетта.
— Простите.
— Да ладно уж. Ничего ведь не случилось.
Она вышла из комнаты. Девид, поспешил за ней.
— Муж мой — очень набожный человек. — сообщила Бабетта Девиду. — Был. Был до болезни. Потом все изменилось. — она тяжело вздохнула, уставилась в невидимую даль. — Он частенько говорил, что супружество, это навсегда. Да-а…
И она отправилась к грядкам, забыв мотыгу в коридоре.
— Именно так я себе это и представлял. — зловеще прошипел Девид ей вслед. Этот шепот вдруг в накатившейся на дом тишине прозвучал нереально и грустно одновременно. Девид вздрогнул, и обернулся, словно опасаясь, что его слова услышат.
3
Девид чувствовал себя неуютно. Пока старуха занялась огородом, он украдкой наведался к своей машине.
— Всего одна ночь. Всего каких-то двадцать часов и все закончится. — тихонько напевал он сам себе. — И закончится… До следующего года. — Последние ноты он прошептал поникшим голосом.
В стороне за деревьями послышался шелест. Девид присел и уставился на источник звука. Старый пес Бабетты стоял в траве и смотрел мимо Девида, за машину.
Девид бегло оглянулся, схватил огромный пакет и, оставив дверь в салон открытой, поспешил к дому. Он обошел стороной пса. Потом несколько раз еще оборачивался. Пес даже носа не повернул. Он улегся под деревом и тряс ухом. Девид не заметил, как из-под куста, мимо которого он прошел, пристально следили за ним черные блестящие глаза.
Вывалив содержимое пакета на кушетку, Девид проверил вещи. Бутылочка воды, несколько фонариков, куча батареек в упаковках и большая тыква. Смяв пакет, Девид поставил тыкву на низкую тумбочку и полез в карманы пиджака. Потом нервно похлопал себя по бокам, проверил карманы брюк и, раздосадованный пропажей, ругнулся.
В глубине дома раздался тонкий скрип и затем хлопок по дереву. Девид насторожился. Но больше ничего не услышал. Девид знал, что старуха возится в огороде. Мурашки пробежали по телу. Девид проверил окно, старухи не увидел и приотворил раму, на всякий случай.
Рядом раздались шаги. Девид подскочил и обмер от страха: но в комнате никого не было. Проверив, что фотография с бледным лицом и крест на своих местах, Девид попятился в коридор. Тут стало ясно, что эти звуки доносится сверху, со второго этажа.
Как ранее страх обрушился на Девида, так теперь любопытство раздирало его. Ему надо увидеть, что там наверху… Девид крался к узкой накренившейся лестнице, боясь спугнуть того, кто там спрятался. Половицы под ногами Девида предательски поскрипывали. Замерев у перил, Девид вытянул шею и прислушался. Ему казалось, что там кто-то стоит. Но на верхнюю ступеньку падал дневной свет из окна, и никого не было видно. Только тусклые обои. Пустота перед обоями сверлила Девида сальным липким взглядом.
— Не ходи туда. Там моя спальня и никаких жуков-бабочек нет.
Девид обернулся. Дрожащими губами он выпалил голосом так непохожим на свой:
— Мне послышалось…
— Ветер. — объяснила Бабетта и вошла в кухню.
Постояв минутку в нерешительности, Девид кожей почувствовал, что страх еще подъедает его. Поежившись, Девид заглянул на кухню. Бабетта резала овощи. Ее поседевшие волосы казались еще белее, чем были в свете выглянувшего солнца. Ветер гнул ветви куста под окном. Они скреблись по серому стеклу, отбрасывая дрожащие тени на пол и плечи старухи. Пес стоял возле и, казалось, дремал. Но каким-то неуловимым мгновеньем ранее Девид видел, как она что-то спрятала в шкаф. Темный продолговатый предмет, похожий на молоток.
— Добром это не кончится… — разобрал он бормотание хозяйки. — Не нравиться ему, не нравиться. Потерпи. Не так уж и долго осталось…
— Простите, у Вас ножа не будет? Я хочу из тыквы фонарь вырезать.
Бабетта стукнула по столу.
— Вот, берите.
— Праздник ведь, — начал оправдываться Девид, издав нервный смешок. — Хэллоуин.
— Уил не выносит этот запах. — пес, услышав знакомые слова, поднял нос на хозяйку и чихнул. Только теперь Девид обратил внимание, что с улицы через неплотно прикрытую раму в кухню заползает едкий дым.
Раздался нечеловеческий визг, дряблый и корябующий слух.
— Это за окном. Стервятники. — успокоила Девида Бабетта и добавила, задумавшись, — сегодня что-то громче обычного.
Девид закашлялся и встревожился:
— Что это?
— Вереск горит.
— Лесной пожар?
Бабетта вздрогнула, недобро прищурилась, вытерла руки о фартук и повернулась к Девиду.
— Завтра день всех святых. Поэтому я жгу вереск. Это отпугивает духов. — она прикрыла окно и невесело заметила: — Гроза надвигается.
Девид схватил со стола нож и поспешил уйти.
Взяв с кушетки свою бутылочку, он торопливо принялся окрапывать водой углы комнаты, задержавшись только возле неприятной фотографии на стене. Решил побрызгать водой и на шкуру, но той не оказалось ни за кушеткой, ни в углу, ни где-либо еще в комнате.
Тогда Девид вылил остатки воду на кушетку и принялся за тыкву. Он даже обрадовался, что теперь не придется вдыхать запах меха смешанного с потом. Нож с трудом проникал в тыкву. Вырезать нутро огромного тугого плода, чтобы туда поместить свечу, у Девида всегда плохо выходило. А у ножа, который дала Бабетта, была неудобная ручка.
— Что это ты делаешь? — Бабетта бесшумно подкралась сзади.
Испуганный Девид обернулся, вскидывая нож. Обезображенная тыква плюхнулась на пол и покатилась.
— А… Вы меня напугали. — выдавил улыбку Девид и поспешил опустить нож.
Бабетта сморщила нос:
— Вынеси ее наружу. Я на дух не переношу этот запах.
Держа тыкву скользкими от сока пальцами, Девид не без труда отворил дверь и скинул тыкву на землю подле крыльца.
— Мистер Димьен, — продолжила разговор хозяйка, но уже более дружелюбно. Девиду подумалось, что старуха так хочет загладить вину за то, что напугала его, — если Тебе нравиться Хэллоуин и вся шумиха вокруг него, то в городе сейчас веселее.
— Тыква — не просто праздничная игрушка. Это оберег. — хрипло отозвался Девид, вытирая руки о брюки, — В городе у всех двери нараспашку. Раздают карамельные конфеты детям и все такое. А если вместе с детьми увяжется «некто» посерьезней? Пострашней?
— И поэтому ты выбрал мой дом на отшибе. Да еще и возле леса.
— Здесь нет детей. И дверь Вы же не оставите открытой?! Так что, здесь лучше.
— Ага, зоология — опасная профессия.
Девид издал нервный смешок.
— Значит, веришь в духов? А ты женат? — Бабетта заметила, что пальцы Девида дрожат. Ножа — не видно.
— Был. — коротко ответил Девид. — Ее нет уже.
— Значит, вдо-о-вец. Да, старость не в радость. Время не щадит никого. Рано или поздно приходиться платить за…
Бабетта умолкла. Ее маленькие глазки впились в темный дверной проем за спиной Девида.
Девид тоже посмотрел туда и узрел нечто непонятное: мохнатое животное стояло на двух ногах и драло руками стену.
— Фу, Барон, нельзя! — закричала Бабета. Мохнатый зверь исчез.
— Иногда он ведет себя по-кошачьи. — объяснила Бабетта.
— Кто?
— Собака моя. — раздраженно буркнула Бабетта и пошла в дом.
Девид обмер.
Как ему ни стало жутко, оставаться долго вне дома он не решился. Солнце скоро уйдет за лес, мрак окутает все. И праздничная ночь даст силу привидениям.
4
Когда стемнело, Бабетта позвала гостя к столу. Сидя в тесной кухоньке, Девид то и дело оборачивался на дверь. Больше ни собаки, ни двуногого зверя ему на глаза не попадалось. С опасением Девид попробовал предложенный напиток из тяжелого кувшина.
Сначала он только пригубил и поморщился. Затем выпил кружку залпом. В нем оказалось горячительное. Теперь тени и сгущающийся сумрак, что проникал в комнату, не пугали Девида, и он голодный жадно хлебал суп. К тому же неторопливый разговор с Бабеттой оказался к удивлению занятным. От погоды и предстоящей суровой зиме, вскоре она перешла к более близкому времени.
— Сегодня была особенная ночь. — с усмешкой выпалила вдруг Бабетта. — Я даже не очень то и удивилась, когда увидела тебя на клумбе. Больше испугалась.
— Чем же она особенна? — Девид сделал вид, что слова "испугалась" его не тронуло.
— Сны сбываются.
— Сны?
— Да, те, что приходят в ночь перед днем всех святых не просто сны. Они связывают нас с будущим. Скажи, мистер Димьен, вот что Тебе сегодня снилось?
— Ну-у, что-то снилось. Не помню. Все как в тумане… Неприятный сон.
— А мне ты приснился. И вот ты передо мной сидишь.
— Не может быть! Вы видели кого-то другого. Да и сон невозможно запомнить во всех деталях. Это ведь сон! — не поверил Девид.
— Вещий. Такие сны сбываются.
Девид задумался, прежде чем спросить.
— А если мне приснился, скажем, уже умерший человек? Что это означает?
— Только то, что он являлся к тебе.
— Когда?
— Ночью.
Глаза Девида округлились.
— Но ведь… Духи, они в другом мире. Как могут…
— А, например, сегодня?
— С-с… — Девид отлично помнил, какая сегодня будеь ночь. Никакой алкоголь не выбьет этого из его головы. В возникшей неуютной паузе послышались осторожные звуки из-под стола.
— Мыши под полом. — пояснила Бабетта, отметив испуганный взгляд Девида. — Чуют холода вот и ищут укрытия. Я против них не возражаю. Ведь их ничего не берет. Жаль только запах трудно выветривать.
Тихое стрекотание снизу перешло в тонкий потусторонний звук, напоминающий скрежет. Должно быть, сейчас маленькие когти царапали доски. Девиду представилась эта мышь, висевшая кверху ногами на изнанке половой доски чем-то отвратным и скользким. Между щелями досок Девиду померещился тусклый отблеск, какой мог дать пустота бесцветных глаз насекомого.
"Ведь врет, — помыслил Девид, — там крыса гнездится. Она и в кухню нору себе давно прогрызла. Вон сколько овощей под столом свалено. Таскай — не заметит."
Он поморщился и поспешил отогнать дурные образы и пригубил стакан. Пойла в нем не осталось, и Девид с разочарованием облизал губы.
— А в городе чего говорят? — выпучив один глаз, склонила голову Бабетта.
Девид пожал плечами.
— Говорят? По поводу чего?
— Обо мне, конечно же.
— О Вас? — удивился Девид. Его обескураженное выражение развеселило Бабетту.
— Да-а. Значит, еще побаиваются. — и желая произвести впечатление закивала. — Люд говорит, что я деда, супруга своего Уила, убила. Задушила. Он неходячий был. Вереск горел, и он от дыма и удушился. Ха.
Девид сидел ни жив, ни мертв и во все глаза одурманенные питьем пялился на морщинистую улыбку.
— Говорят, что стал он неупокоенной душой и тут шлятся. Ну как, слыхал такое?
Девид только и смог коротко мотнуть головой.
— Ну точно, бояться. А… а про то, что душа его может в тело вернуться, коли оно еще теплое, говорят? — черный зев рта искривился в оскале. Это была улыбка, но дряблые щеки превратили ее в недовольную рожу.
— А бывшая соседка моя ляпнула, будто дед мой шкуры зверей одевает и шастает по округе. — глаза Бабетты горели темным пламенем плиты. — И в ее шавку облезлую залез и давай хулиганить.
Пораженный Девид не мог понять, что случилось со старухой? Почему она рассказывает это ему?
— Ну?
Бабетта ждала ответа, а Девид был не в силах вымолвить хоть слова. Разум его обволокло словно туманом, и то, что следующие слова, выпаленные беззубым ртом, были угрозой, сообразил только на кушетке:
— Если лжешь мне, я узнаю.
5
Свеча оплакивала восковыми слезами свою приближающуюся смерть. Никто не смотрел на слезы, трепыхающийся огонек и тем более жалел их. Девид, притаившись, вглядывался в тусклые оклики света на грани тьмы. Вдруг там прячется некто? Лохматый, с согнутой спиной, Уил или Барон. Или даже сама ведьма. И боялся.
«Что говорят? Говорят?» — всплывал в памяти Девида веселый до безумности голос старухи. — «Ничего про то, что ты убийца!»
Другой голос, неясный, кажущийся теперь сквозь туман времени более мрачным: «Только один человек не радуется Хэллоуину, запирается в своем сарае. Говорят, ведьма она!»
Девид повторил себе еще раз, что ему надо затаиться до рассвета, а потом он забудет этот дом навсегда. На кушетку он не вернется. Лучше укрыться там, где старуха не сможет его найти. Он перехитрит ее. Ранее он заприметил у лестницы люк в погреб. По его грязному пыльному виду Девид понял, его давно никто не открывал. К люку Девид и направился.
Холодная рука возникла из самой гущи мрака и одним быстрым порывом потушила свечу.
Воздух в подполе оказался тяжелее, чем ожидал Девид. В ноздри назойливо лез запах, на который жаловалась старуха. Пригнувшись, Девид коленями упал в жидкую грязь. Зато теперь люк закрылся, пряча под собой квадратную дыру. Девид оказался в темноте и пополз вперед, гадая, не попадется ли ему крыса или мышь. Но кроме чавкающей грязи никого не было слышно.
Плотный воздух, словно купол, закрыл внешний мир. Сидя во мраке и гадая, какой сейчас час, Девид разобрал шум: хлопнула дверь. Над головой выступили неровные тонкие полосы света. Щели между половицами. Бабетта прошлась по коридору. Свет мерцал, то угасая, то загораясь ярче, перемещаясь при каждом неровном шаге старухи. Вдруг огонек померк, и настала тишина. Через минуту снова послышались шаги, и круг света пополз дальше. Бабетта несомненно искала Девида. И тот порадовался, что вовремя укрылся под полом. Пусть он грязный и сидит в сырой луже, зато подальше от старухи. Шаги ударили в пол на самой головой. Раздался сдавленный короткий вопль. Свеча упала на пол. Яркий огонек высветил перед раскрытыми глазами сжавшегося Девида грубые свежие царапины на досках. Огонек погас. А Девид сидел и не дышал. Во внезапном отблеске света ему примерещилось нечто лохматое. Не крыса. Зверь ростом с человека.
Свеча покатилась над головой. Бабетта крякнула, наклоняясь за ней, и снова повисла тишина.
Девида трясло. Он сжал зубы, чтобы не стачали, вскинул перед собой руку. К пальцам прилипло что-то легкое и неприятное. В ушах отбойным молотом застучала кровь. Не понимая что делает, Девид поспешил достать коробок и зажечь спичку.
В коротком зареве беспокойного огонька, Девид разобрал всклокоченный ком шерсти. Такого же цвета шерсть налипла ему на пальцы. Девид обжегся и выронил огонек. Коробок плюхнулся в лужу. Перед Девидом лежала шкура животного. Он не заметил как заполз на нею. Опустив руку в вязкую слизь, чтобы нащупать коробок, Девид нашел предмет по тверже. Сомнения не было — ему попалась кость.
У Девида запершило в горле. Живот едва не вывернуло наизнанку. Медленно вздохнув, ощутив языком отвратный запах мертвой плоти, Девид потерял сознание.
Он попятился назад. Как ему казалось, помутнение было секундным. Предательские ноги хлюпали в грязи. Запах вони стал еще крепче. Девид ощущил, что в затылок ему дышит враг. Но обернувшись, увидел только бледную полоску света наверху. К люку приближаться он не решился — там, должно быть, затаилась старуха.
— Как она выследила меня? — думал Девид. — Неужели учуяла? Или этот ее пес вынюхал? А может увидела свет меж половицами?
На лицо Девиду упала живая тень. Он дернулся и ударился головой о потолок. Только теперь он сообразил, что через округлый лаз в стороне виднеется контур дерева. Освещенное луной, оно шевелило листьями, а их тень пятнами скользило в подполе через грубовырытую нору. Девид поспешил выбраться наружу по лазу и завалился в кусты.
Какое-то время он ничего не слышал. Вообще. Потом появился шелест листьев. Ветер крепчал. Над лесом неслось далекое эхо неясных голосов. Девиду стало любопытно, и он поднялся на ноги.
Лес был темен. Даже небо осветилось настолько густым синим цветом, что казалось, глаза еще закрыты. Вдалеке тонкими точками мерцали огни. Должно быть, ночное гуляние. Вот только людей по близости быть не могло. До ближайшего селения много миль. Бледная дымка тумана заиграла в чьих-то глазах. Кто-то сидел в кустах напротив и смотрел на Девида, а может на дом.
Девид осторожно пятился к дому. К тому же ему померещились хлюпающие звуки. Девид решил, что это наваждение нахлынуло на него. Но звук повторился. Кто-то лазал в подполе дома, а теперь пытался выбраться через лаз. Девид вытянул шею, желая увидеть опасность как можно раньше.
В лазе дергалось нечто мохнатое и грязное. Оно уставилось на Девида и тихонько выдохнуло рычащим голосом:
— Деви-и.
6
Он бежал через непролазные кусты, высокую траву и был рад, когда обогнув дом, очутился у темного проема приотворенного окна. Он запрыгнул внутрь и затворил окно. Только по шелесту, некой возне, Девид сообразил, что не один в комнате.
Темная фигура пыталась зажечь свечу.
— Пришел. — говорила Бабетта в полголоса. — И правильно, Уил. Нечего пугать бедных лисиц. Им и так достается от охотников. Будь они прокляты все.
— Меня Девидом зовут. Помните? Ди… мьен я…
— Девид? — удивилась хозяйка. Пламя на спичке наконец-то вспыхнуло ярче. Свеча загорелась, потрескивая в ночном воздухе. — Уил, это не ты?
Дрожащий огонек пополз выше. Бабетта испытующе разглядывала Девида, прежде чем вернуть свечу на стол.
— Что ты за дурман в дом приволок?
— Я? Не…
— От машины до сюда запахом дурманным так и веет. Ты его в тыкву засунул. Признайся, а то хуже будет!
— Это от духов… — начал оправдываться Девид. Слабый язык говорил неровно с неприятным акцентом, будто рот вяжет от ягод.
— Чертополох? — в ответ — короткое мычание.
— Скажи-ка, Девид, а что ты у меня забыл? — грозно прыснула Бабетта, надвигаясь вперед.
— Мне переночевать…
— Нет, это я еще утром слышала. Ты неспроста ко мне забрался. Почему?
И не дождавшись ответа от осунувшегося, перепачканного, сутулого уже не похожего человека существа, добавила более ласковым и от этого более пугающим тоном:
— Нам можешь довериться.
— Кому это «нам»? — осипшим голосом шепнул Девид.
— Я да Уил. Больше никого тут нет.
— Барон? — Девид сглотнул и попятился от Бабетты.
— Барон вечно шляется за моим мужем. Еще при жизни от него ни на шаг не отходил. А как тот вернулся. Так совсем ополоумел, везде за ним. Даже на чердак. Этот не прочь и шкурой чужой побыть. Дуралей подхребетный… Я ведь знаю, какой сегодня день. И чем он отличается от других в году. День всех святых! — прикрикнула вдруг Бабетта. — День, когда мертвые ходят по земле. «Мертвые»! — завопила, потрясая кулаком, Бабетта. Девид споткнулся о кушетку и повалился на нее.
Зубы его стучали. Блестящие глаза таращились на старуху. За ее спиной в комнату вползала черная тень. Шаль с руки Бабетты бесшумно упала на пол.
— Ты. — она пошла на Девида. — Ведь убил свою жену! Иначе, почему бежишь от нее?
— Нет… нет — донеслись слабые всхлипывания в ответ.
— Тогда почему она стоит там, за дверью? Она ведь желает тебя!
— Ведьма!
Девид нащупал мягкий клубок спутанных нитей, веревку на кушетке и бросил ее в Бабетту. Затем выскочил из комнаты, опрокинув старую хозяйку. Она выругалась, закряхтела и поднялась. Торопливые шаги стучали по лестнице.
— Черт! — ругнулась старуха, потирая ушибленную спину.
Девид был уже на втором этаже. Дверная щель в спальню испускала слабый свет. Девид смело ворвался в комнату. Кровать, шкаф, лампа на столе, догорающая маленьким красным огоньком. Девид затворил дверь и поискал, чем ее можно подпереть. Кочерга стояла рядом у дверного косяка. Ловко уперев ее в дверную ручку и в пол, Девид затаился, вслушиваясь в звуки по ту сторону двери. Скрипели доски. Не просто дрожащие ноги поднимались к двери, а некто тяжелый с притаптыванием на каждой ступеньке.
Девид попытался пододвинуть к двери шкаф, но тот оказался неподъемным. Взгляд скользнул по кровати, и Девид остолбенел. Под мятым покрывалом угадывалась фигура человека. Одеяло обвязанное веревками, превратило ложе и в нем пленника в огромный кокон. В том месте, где у него должна находиться голова, виднелся спутанный в паутину клубок серых грязных волос. Черные глаза поблескивали в неровном свете. Втягивающий вязкий звук тихонько тронул натянутый воздух. Это больше походило на свист чайника, чем на вздох. Под постелью краснел огонек маленькой печки. Узкий дымоход выходил из-под кровати в дыру в стене.
Девид пал на пол, прячась от живых глаз. Под колено ему попался твердый маленький предмет, отчего принес неприятную боль в ноге. Этим предметом оказалась его зажигалка. Тут раздался стук в дверь. Кочерга со скрежетом съехала и зазвенела по полу.
В один миг Девид подскочил к окну и выпрыгнул в ночь.
— Стой! Куда же ты? — тяжело дышала Бабетта после каждого слова. — Дуралей, она же тебя заберет!
Старуха поспешила к окну. В ночи она ничего не увидела.
Она направилась обратно вниз, через тесный коридор к двери. Та незапертая поскрипывала от сквозняка. Оранжевый огонек фонарика из тыквы трепетался у порога. Пес Барон застучал лапами по дощатому полу и остановился у ног старухи. Та вытянула перед собой в темноту руку, сжала пальцы, словно, пыталась нащупать что-то в воздухе. Шерсть. Потом устало произнесла:
— Все будет хорошо, Уил. — и поплелась в ночь. — Каждому приходится платить, — рассуждала она, — как только время придет.
Бабетта стояла окруженная тьмой и вслушивалась в шелест деревьев. В стороне за садом раздался вопль полный ужаса. Один миг он звенел в воздухе и вдруг оборвался. Бабетта направилась туда. Вскоре перед ней открылся освещенный луной огород. Под деревом в стороне что-то чернело. Когда она подошла ближе, чернота скользнула в сторону и укрылась за кустами.
Девид бежал в дом. У крыльца он прихватил фонарик из тыквы. "Плевать на старуху!" Внутри царила тьма. Ни на кухне, ни в комнате света не было. Девид помчался в комнату, намериваясь забаррикадироваться в нем с помощью вонючей кушетки. От едкого дыма дурмана резало в глазах. Еще миг и Девид споткнулся и, громыхая как сверженная скала, укатился в дыру в полу. Мокрые смрадные объятия вцепились в него.
Первым Бабета учуяла не гарь дерева, а ненавистный запах подгоревшей тыквы. Она поспешила к крыльцу, ожидая найти возле него хеллоуинский фонарик и "погасить его к черту", как обмерла. Лицо ее исказилось. Горел дом. Резвое жестокое пламя плясало на стенах, крыше и ехидно улыбалось в огромных глазниках кривой тыквы на пороге.
В отсветах яркого пламени Бабетта вдруг предстала молодой, спокойной, не таким суровым и черствым человеком, каким все ее называли. Дым окутывал дрожащую худую фигурку. Ветер гудел и бил пламенем под ноги. И когда новый крик раздался в ушах, Бабетта упала на колени и зарыдала. Миг оцепенения перешел в безутешный плачь. Громко ревел дом, кричал, словно умирая от нестерпимой боли. И Бабетта рыдала вместе с ним, кривилась на земле в беспомощности и досаде.
Когда крик оборвался, Бабетта только тихонько вымолвила:
— Уил! Мой Уил!
Тут в порыве прошлой памяти, ослепленная неизведанным будущим, она бросилась в дом. Было ли у нее будущее и жизнь после кончины Уила, не скажет никто. С того зловещего пожара больше Бабетту не видели. Не видели и ее старого пса. Говорят, огонь все слизал, ничего не оставил. Но иные старики, что еще по молодости знавались с Бабеттой, поговаривают, что жива — живехонька она. Сбежала дальше в глушь. И мужа своего утащила. А про Девида никто и не знал. Как пришел он по-тихому, незаметно, так и сгинул.
Оглавление
1
2
3
4
5
6
